ВЛАДЫКА ТУМАНА
| |
Цвета пепла его одежды; и жемчужный, расшитый серебром и алмазами плащ тяжелыми складками вьется за узкой спиной, подобный скорбно сложенным крыльям. Но сам он ни весел, ни зол, ни печален, и даже слабый отсвет улыбки никогда не скользнет по его тонким губам.
Совершенны его черты, и длинные пряди снежно-белых волос искрятся на бледной как мрамор коже, и холодными озерами ртути текут и сияют его глаза, из которых равнодушно глядит Смерть.
Горе вам, повстречавшие Владыку Тумана! Ибо отныне ждет вас не смерть, а куда более горькая участь. Пеленою зыбких лоскутьев обречены вы вечно плыть за своим господином, даруя болезни, скорбь и кошмары еще живущим...
(Легенда о Владыке Тумана. 413 год эпохи Полдня, автор неизвестен)
|
Тим, не отрываясь, смотрел в древние глаза существа, которое никогда не было человеком.
Черный Полдень подарил миру множество странных созданий, взяв взамен щедрую плату, но сотворить такое было бы ему не под силу. С виду - человек как человек: две ноги, две руки, голова - разве что сложение для мужчины слишком уж хрупкое. Но кожа людей смугла, груба и не может сиять этим чистым ледяным светом, а еще у людей никогда не бывает таких глаз - огромных, лишенных белков, похожих на два треснувших пополам драгоценных камня, в которых клубятся живые дымно-серебряные струи. И люди никогда не выходят из дома после заката - по крайней мере, разумные взрослые люди, а не глупые несмышленыши вроде Тима. А он-то казался себе таким большим, когда решил наплевать на запрет старейшин и хотя бы одним глазком выглянуть за порог!
Всего пара шагов - и слоистая молочная бездна разом поглотила весь привычный Тиму мир, оставив его беспомощно барахтаться в зябких, обманчиво ленивых волнах. Он прекрасно понимал, что где-то совсем рядом - живые люди, неказистые деревянные избы и знакомые до последнего камешка тропинки родного селения - но даже под угрозой смерти не смог бы сказать, в каком направлении нужно искать дверь, из которой он только что вышел. Это Тим знал совершенно точно, ведь его смерть сейчас стояла перед ним и равнодушно смотрела сквозь него своими вертикальными зрачками.
Самым разумным было вообще не поднимать глаз от жесткой щетины зеленовато-бурой, похожей на окислившуюся медную проволоку травы, и почти не касающихся ее подошв темно-серых замшевых сапог, исчерченных зыбким жемчужным узором - но Тим, на свою беду, уже успел взглянуть в лицо незнакомца. И безнадежно увяз в туманных омутах его невозможных глаз, сотканных из кружевного обсидианового дыма и серебристого хрусталя.
Незнакомец был опасен.
И он точь-в-точь походил на Владыку Тумана, каким его описывали легенды.
Тим бы уже давно убежал - если бы смог сдвинуться с места. Руки бессильно висели вдоль окаменевшего тела, словно побитые морозом плети обвивающего их крыльцо винограда; ноги как будто вросли в землю и отказывались сделать хотя бы один крохотный шаг. Только сердце по-прежнему яростно молотило по ребрам, в глупой надежде разорвать грудную клетку и вырваться, наконец, на свободу. А Владыка Тумана все так же смотрел сквозь Тима и не спешил убить его или же отпустить восвояси.
Хрупкий бесстрастный мужчина и насмерть перепуганный мальчик застыли вплотную друг к другу, не произнося ни единого слова. Казалось, само время остановилось, не в силах решить, куда теперь ему следует двигаться.
Так прошла целая вечность. И еще одна.
Наконец, не выдержав пытки неизвестностью, вконец отчаявшийся Тим крикнул изо всех сил: "Ну почему ты никак меня не убьешь?" - но с его губ сорвался лишь полузадушенный хрип.
Незнакомец равнодушно взглянул на Тима, как будто впервые его заметив.
- Ты действительно так жаждешь смерти? - холодно спросил он. - Твое время еще не пришло, мальчик. Зачем мне тебя убивать?
- Как зачем? Чтобы выпить мою жизнь, а душу поработить и сделать частью своей свиты... - запинаясь, пробормотал Тим. - Так говорится во всех легендах, которые я слышал.
- Весьма любопытно. А для чего же, по твоему, мне нужны рабы или свита?
- Чтобы вредить живым... - едва слышно прошептал Тим, окончательно сбитый с толку. - И чтобы у вас было хоть что-то, кроме этого бесконечного мертвого тумана.
Незнакомец уставился на Тима, как на неведомую зверушку. И рассмеялся - холодным, чистым, мелодичным смехом, очень похожим на звон крупной сосульки, разбившейся о насквозь промороженную землю.
- А ты забавный, - отсмеявшись, ответил он. - С чего это ты решил, что в моем царстве нет ничего, кроме тумана? Смотри!
Тим даже не успел заметить, как его лба коснулись холодные пальцы. И ахнул.
Он стоял в густой полупрозрачной траве оттенка топленого молока, кончики которой едва уловимо мерцали бледно-зеленым. Она доходила ему до колен и даже на вид казалась мягкой, как шелк. Озорной ветерок шевелил ее легкие пряди, рождая длинные сияющие волны, среди которых возвышались огромные деревья с идеально ровными стволами и пышными кронами. Ничего общего с привычными Тиму иссохшими иглами и ломкими узловатыми сучьями, на которых извиваются длинные, узкие, похожие на змей листья, почти не дающие тени. Старики говорят, змеи так расплодились только за последние полвека, а раньше можно было гулять где вздумается и почти не смотреть под ноги...
Вспомнив о змеях, Тим охнул и бросил тревожный взгляд вниз, на свои сапоги.
И все мысли разом вылетели из его головы.
Всюду были они.
Матовые, льдисто-прозрачные, сияющие, влажно поблескивающие.
Чисто-белые и окрашенные во все оттенки радуги, щедро разбавленные лунным светом и молоком.
Размером с ладонь, с плотными шелковистыми лепестками; чуть поменьше, с тонкими белыми жилками, вьющимися в искристой хрустальной пленке; крохотные и почти невесомые, похожие на мерцающие комочки пуха.
Насколько хватало глаз - повсюду росли сотканные из тумана цветы, подобных которым Тим не видел даже на картинках старинной, изданной незадолго до Полдня книги, которую мама иногда доставала по вечерам. А то, что иногда распускалось у них в палисаднике, после всего этого великолепия и цветами-то называть было глупо.
- Они настоящие? - ошеломленно выдохнул Тим, с трудом отрывая взгляд от цветов.
- Конечно, - едва заметно усмехнулся мужчина, откровенно забавляясь его округлившимися глазами. - Кстати, я тебя не держу. Если хочешь, иди домой. Или можешь немного побыть с ними.
Проследив за взмахом изящной руки, Тим обнаружил почти у себя под носом стайку детей, в возрасте где-то от трех до десяти, глядевших на него во все глаза. Один из старших мальчиков помахал ему рукой, и Тим тут же узнал соседского сына Никки, с которым они часто играли во дворе. Дети тоже были сотканы из слегка подкрашенного тумана, но выглядели совсем живыми, а между ними сновали крупные хвостатые животные, очень похожих на котов из сказок. Эти туманные коты выгибали спины, терлись о ноги детей, весело скакали по траве и забавлялись с цветами, ударяя по ним мягкими лапами, отчего по ветру летели облака невесомой искрящейся пыльцы.
Тиму очень захотелось посмотреть на чудесных животных поближе, и он робко позвал "кис-кис", почти не надеясь на успех. Все-таки сказки были очень старыми, а настоящих котов он никогда не видел.
Но волновался он напрасно. Здоровенный пушистый кот неторопливо двинулся в сторону Тима и нерешительно замер на расстоянии пары шагов, смешно встопорщив длинные усы и сверкая огромными радужными глазами, а потом подошел и вальяжно потерся о его ногу, небрежно мазнув по ладони роскошным хвостом.
У Тима перехватило дыхание. Словно во сне, он протянул дрожащую руку и коснулся густой серебристой шерсти; кот ласково заурчал, подбадривая, и тогда Тим осмелел. Он опустился на колени и принялся гладить кота, похожего на большое теплое облако, а потом и вовсе уткнулся в него лицом, наслаждаясь мягкостью шелковистого пуха и едва уловимым ароматом чего-то сладкого. Кот пах почти как те восхитительные сливочные конфеты в хрустящей обертке, которыми его угощали по большим праздникам, а его едва слышное мурчание напоминало далекий перезвон серебряных колокольчиков.
- Ну что, остаешься? - спросил Владыка Тумана, опускаясь на корточки рядом с Тимом.
Остаться? Тим почти мечтал об этом. Сейчас его не пугало даже то, что утром его найдут лежащим у крыльца - как когда-то нашли Никки. "Не жилец" - равнодушно бросил тогда спешно вызванный знахарь, едва заглянув в когда-то карие, а теперь серебристо-серые глаза Никки, в которых клубился туман, и ушел к повредившему руку кузнецу. А мать Никки заплакала - горько, беззвучно, безнадежно - и плакала до тех пор, пока слабое дыхание сына не перестало тревожить пропитанный слезами воздух...
- Нет, - хрипло прошептал Тим, чувствуя текущие по щекам горячие капли. - Я не могу остаться. Мама очень расстроится.
- Тогда уходи, - мягко сказал Владыка Тумана, легонько потрепав Тима по макушке. - Уходи, пока еще можешь уйти.
Тим судорожно кивнул, еще крепче обнимая кота, и через силу поднялся на ноги. Резко развернулся. И почти сразу заметил знакомое крыльцо и приоткрытую дверь, через которую пробивались желтые лучики света.
Дверь была совсем рядом, буквально рукой подать - но ему показалось, что он шел до нее долгие годы.
Когда Тим потянул на себя круглую деревянную ручку, его всего передернуло от ощущения грубой древесины под пальцами. Но он пересилил себя и приоткрыл дверь еще немного, а потом просунул голову в образовавшуюся щель.
Судя по тому, что его еще не хватились - отсутствовал он совсем недолго. Мать с отцом жарко спорили о чем-то на кухне, и их родные голоса внезапно показались Тиму вороньим карканьем по сравнению с хрустальными переливами голоса Владыки Тумана, а от запаха готовящегося ужина его чуть не стошнило.
Тим горько вздохнул.
И решительно прикрыл дверь бывшего дома, чтобы больше туда не возвращаться.
|