ДРАКОНИЙ ГАМБИТ
Он пришел на закате.
О явлении гостя возвестили ужасающий скрежет и лязг - смачный удар латной рукавицей по железу, а за ним второй и третий, хриплый спросонья оклик часового и истерически взвизгнувшие - не иначе, как от доброго пинка - ворота. Седрик не утерпел и отправился взглянуть, кого там демоны принесли на ночь глядя, потакая отнюдь не любопытству, а долгу: утром ему предстояло передать дежурство сэру Невиллу, зануде из зануд, и разумнее было рапортовать не с чужих глаз, а с собственных.
Замок опять заклинило. На все корки честя неведомого мастера, стражник тщился отпереть ворота, не поломав ни ключа, ни механизма, и Седрик, мысленно возведя очи горе, поспешил на помощь недотепе. Тяжелая кованая створка подумала и поддалась; взъерошенный Карло, самовольно увязавшийся за господином, уставился в проем с таким интересом, будто и впрямь надеялся увидеть что-то из ряда вон, а не очередного борца за справедливость. Седрик выглянул следом за оруженосцем - и обмер.
За воротами стоял рыцарь в белом. Щит, сапоги, латы, пышный плюмаж на шлеме были такими светлыми и чистыми, что казались ненастоящими - ни вмятины, ни пятнышка грязи. Даже кровавый свет заходящего солнца - и тот словно стекал с кожи и стали, не осмеливаясь запятнать эту ослепительную белизну. Седрик, пребывая в изрядной степени замешательства, поскреб шрам на щеке и задал совершенно дурацкий вопрос:
- А конь-то где?
- Издох, - отозвался рыцарь таким тоном, будто речь шла о дворовой шавке. - Если желаете, я покажу, тут недалеко. Но нам стоит поторопиться, милсдарь: у волков на него свои виды... Теренс Уайт, к вашим услугам.
- Не стоит, - мотнул головой Седрик, мало заинтересованный падалью. - Седрик Ангери. Рад приветствовать в стенах замка Энфолт. На дракона?
- Ну. Сменяю драконью голову на коня, если Фортуна будет милостива, а у барона найдется лишняя кляча.
- Найдется, - легкомысленно пообещал начальник стражи, чувствуя, как губы сами кривятся в ухмылке. - Идемте, я представлю вас хозяину.
Рыцарь согласно кивнул и не проронил ни звука, пока они пересекали шумный лагерь охотников на дракона и поросший бурьяном двор, а потом поднимались по крутой винтовой лестнице, грозящей вот-вот обвалиться. Внешнее впечатление было обманчивым: замок уже три века верой и правдой служил роду Ди Конси и мог бы служить еще столько же, если бы не... Виконт Ангери, состоящий в дальнем родстве с семейством Конси, мог многое рассказать о нынешнем бароне и его заботах - но гость молчал, остерегаясь спрашивать или вправду мало что замечая. Это не могло не радовать: меньше неудобных вопросов - меньше уклончивых ответов. Седрик ничего не имел против лжи, когда того требуют обстоятельства, просто не хотелось обманывать Уайта: грубоватое обращение рыцаря пришлось ему по нраву.
В баронских покоях, против обыкновения, было довольно тихо. Весело потрескивал камин, едва разгоняя копившуюся по углам тьму. На каменном полу возились две собаки, лениво перерыкиваясь из-за не нужной ни той, ни другой кости. Бьющий в узкое окно-бойницу луч подсвечивал свисающую с потолка паутину и пятном растекался по растрескавшемуся портрету: надменный рыцарь с обнаженным на четверть мечом, увядшая, но все еще привлекательная женщина и прелестная золотоволосая девочка, похожая не то на принцессу из баллады, не то на сошедшего с небес ангела. И пусть Седрик доподлинно знал, что воин гневлив и злопамятен, истерики и ревность женщины возмутили бы и святого, а девочка - проказливая самовлюбленная дурища, он никак не мог отделаться от мысли, что неведомый живописец и впрямь видел в баронском семействе что-то особенное.
Хозяин сгорбился в пыльном, видавшем виды кресле, незряче уставившись в пустоту. Сожалел о прошедшей молодости? Вспоминал жену, которую сам же и свел в могилу придирками и побоями? Гадал, жива ли еще дочь - хоть и непутевая, но все-таки родная кровь?
- Сэр Огаст, - окликнул виконт сидящего, насильно вырывая из мира грез. - К вам пришли.
Мужчина вздрогнул и переменил позу, поворачиваясь к вошедшим вполоборота. Скрипнуло рассохшееся дерево, коротко звякнула сталь, из-под нависших бровей блеснули неприветливые блекло-голубые глаза. Массивное кресло не скрадывало роста и внушительного сложения, тусклый свет не скрывал седины и прорезавших лицо морщин.
- Добрый вечер, племянник, - сухо кивнул барон. Ни довольства, ни родственного расположения по тону было не прочесть - даже при большом старании. - С чем пожаловал?
- Скоро сменяюсь с дежурства, дядюшка, - кротко ответствовал Седрик, разрываясь между желаниями отвесить поклон и словесную плюху. - Так что решил сопроводить нашего гостя, желающего доказать свою доблесть и вызволить невинную деву из лап богомерзкого чудища. Счастлив представить - сэр Теренс Уайт, странствующий рыцарь...
Новоявленный "друг и защитник" скептически хмыкнул - не то, чтобы сильно громко, но вполне отчетливо. Барон хрипло расхохотался.
- Седрик, паршивец, как мне тебя не хватало. Рад приветствовать, сэр Уайт - сами видите, много предложить не могу, но мой дом - ваш дом. У вас есть какой-нибудь план, или, быть может, вопросы?
- План? Ну, разве что, проучить летучую гадину - и по возможности выжить, так что подробности будут не лишними. Да, еще мне нужен конь. Мой вчера издох.
- Конь будет. А что до подробностей... в пещерах за рекой обосновался дракон, пару седмиц назад или вроде того, он же никому не докладывался. Поначалу никого не трогал, разве что утащит какую овцу или корову - ну так можно понять, божья тварь и тоже жрать хочет. А моя дуреха, наслушавшись сказок про драконью мудрость и несметные сокровища, отправилась взглянуть на диковинку - только ее и видели... Вот, собственно, и весь сказ. Когда намереваетесь отправиться? Мой племянник подыщет вам коня и проводит до логова - в здешних лесах и леший заплутает.
- Проводник... - рыцарь смерил Седрика оценивающим взглядом, словно коня на ярмарке. - А годится. Отправляемся на рассвете: на что по темноте ноги ломать? Его мальчонку тоже беру, если надумает, насчет той толпы во дворе даже и не просите: драконы от смеха не мрут, а мне этот сброд без надобности. Собственно, я бы обошелся и без провожатого, но кому-то придется проводить девчонку домой, а случись что - доложить о неудаче.
- Разумно, - поразмыслив, согласился барон. - Не смею задерживать: отправляйтесь отдыхать, Седрик все устроит. А девчонку можете забирать с собой, если приглянется: после такого конфуза приличная партия ей все равно не светит. Либо чей-то оруженосец или заезжий рыцарь вроде вас, либо деревенский дурачок...
- Пересуды, - понятливо кивнул рыцарь. - Ну, для начала завалим дракона, а там поглядим...
Седрик опасался не зря: выехали они в такую темень, которую и рассветом-то назвать было боязно. "Баронова родича" будили и рыцарь, и привычный ко всему оруженосец, да только до конца так и не разбудили - виконт непрестанно зевал и шатался в седле, как пьяный, отчаянно завидуя железной воле Теренса и юношескому задору Карло. Если бы не долг крови, он бы остался досыпать в тепле и покое - и катись оно все в бездну!
В гробовом молчании, словно призраки, проскользнули мимо упившихся до полного бесчувствия рыцарей: похищение баронской дочери собрало множество сочувствующих отцовскому горю, но их боевой пыл не простирался дальше винных погребов. Заблаговременно разбуженные часовые распахнули ворота, и троица понеслась в ночь - виконт на своем гнедом, Карло на бойком рыжем пони и рыцарь на белоснежном, с тщанием выбранном Седриком жеребце. Как и было оговорено, на расстоянии полета стрелы от замка перешли на шаг, и слегка проснувшийся виконт рискнул подъехать к рыцарю с вопросом:
- А вы когда-нибудь видели дракона вблизи, сэр Уайт?
- Видел. Даже лучше, чем вас сейчас.
Звучало это до крайности двусмысленно: еще толком не развиднелось, и было непросто разглядеть хоть что-то рядом - если, конечно, ты не кошка. Улыбка собеседника угадывалась скорее по голосу; заметно посветлевший восток, проредив мрак, скрадывал все детали. По-настоящему рассвело только тогда, когда путники обогнули лес и свернули к реке: горизонт вспыхнул золотом и огнем, прогоняя тьму, и в образовавшуюся прореху величаво выплыло солнце: чистое, пурпурно-медовое, еще не слепящее. Речная гладь превратилась в текучий свет, заупрямившийся пони - в надраенную медную статую, а сэр Уайт - в воздушное, прозрачно-сияющее видение: хрусткий лед, чуть подкрашенный рубином, сапфиром и янтарем. Седрик удивленно моргнул - и наваждение схлынуло, оставив взамен себя шелковисто-снежную шерсть, честный светлый металл и отливающие золотом глаза под открытым забралом. Это был просто свет, свет - и ничего более: стоило рыцарю потянуться за бурдюком с водой, золото потускнело до темно-карего с искрой, а сузившиеся в ярких лучах зрачки стали обычными, человеческими.
Кони споро бежали вдоль воды. Вечно голодный оруженосец держал поводья одной правой и что-то жевал на ходу, запуская свободную руку в предусмотрительно захваченный мешок с припасами; сэр Уайт насвистывал что-то фривольное, безбожно фальшивя, а виконту зверски хотелось спать. Ночная прохлада прогнала дрему, но сейчас воздух начал прогреваться, а вместе с теплом возвращалась и сонливость. Так, в полубреду, он и доехал до Пустоши - выжженной солнцем проплешины, где не росло ничего, кроме крошащегося мха да чахлого осота. Несмотря на близость к реке, воды здесь всегда было в обрез; покрытая темными валунами земля местами запеклась в корку, и жаркий ветер носил над ней тучи песка и пыли. То тут, то там виднелись норы змей и многочисленных грызунов - от сусликов до полевок, а в боку торчащего посреди пустоши холма щерила зев пещера. Еще несколько темных провалов зияли прямо в земле, за холмом - но дракон, без сомнения, мог облюбовать только эту: перво-наперво, она была самой крупной, что льстило и размерам гада, и его самомнению; во-вторых и главных, на иссохшем дереве неподалеку от входа болтались женские тряпки - явно выстиранные и вывешенные для просушки. К узловатому стволу того же дерева был прилажен вкопанный в землю щит, погрызенный и закопченный - надо полагать, наследство прошлого драконоборца, чтобы каждый новый мститель просто стучал, не утруждая себя криком.
Седрику стало дурно. Седло избавило его от позорной дрожи в коленях, но, должно быть, что-то такое отразилось и на лице, потому что Теренс успокаивающе сказал:
- Не волнуйтесь так, сэр Ангери: ваша роль ограничится наблюдением. И охраной освобожденной из плена девицы, если на то будет небесная воля. Можете отъехать к реке, можете подождать здесь: дракон вас не тронет, это против правил.
В голосе сэра Уайта не чувствовалось насмешки, Карло отстал и вряд ли что слышал, но Седрику все равно стало стыдно.
- Я подожду здесь, - пробурчал он в ответ. - И будь что будет!
Рыцарь цокнул языком. "Ну и дурень!" - явственно читалось во взгляде; впрочем, даже это было всяко лучше тона, которым разговаривают с перепуганными детишками.
Сочтя разговор исчерпанным, сэр Уайт спешился. Подошел к импровизированному гонгу, подобрал с земли увесистый камень и что было мочи ударил им по щиту. Железо отозвалось низким, вибрирующим звуком, назойливо ввинтившимся в череп и заставившим внутренности противно задрожать. Раздавшийся следом вопль: "Эй, ты, змей-переросток, а ну выходи драться!" сделал бы честь любому чудовищу - уши тут же заложило, весело скачущие по веткам пичуги попадали замертво. Пусть и с опозданием, но все-таки сообразив, чем им грозит ответная реплика дракона, Седрик схоронился за земляным выступом и утащил за собой совершенно потерянного Карло. Грядущее поле битвы отсюда просматривалось хуже, зато повышались шансы дожить до ее окончания.
Поторопились они не зря. Из пещеры пыхнуло огнем - даже здесь волосы затрещали от жара - а вслед за пламенем показалось гибкое чешуйчатое тело.
Грубая даже на вид кожа. Пятигранные блестящие щитки, в каждом из которых отражалось плывущее в небе солнце - почти черные вдоль хребта и темно-пепельные на брюхе и лапах. Антрацитовый гребень, пасть, полная острейших зубов, огромные, отливающие лиловым глаза с вертикальными зрачками, в которых светилась не только злоба, но и разум. Сложенные кожистые крылья и длинный хвост, украшенный костяным жалом, довершали картину; когда тварь полностью вылезла на свет божий, ни Седрик, ни его оруженосец не смогли сдержать восхищенного вздоха.
Зрелище было ошеломляющим - даже для того, кто не видел и не умел ценить красоту. Да что там, оно даже смерти стоило!
Соперники обменялись церемонными приветствиями. Что конкретно они друг другу сказали, отсюда было не разобрать - но по возмущенному драконьему шипению выходило, что ничего хорошего. В белого рыцаря полетела струя пламени, которую тот умело отразил щитом; под ответный удар мечом, способный раскроить человека надвое, дракон подставил полированный коготь, и во все стороны полетели крупные голубоватые искры. Змей и человек сошлись раз, другой и третий - но силы были равны, никто не мог взять верх, и тогда дракон решился на смену тактики.
Разбежавшись, он взмыл в облака. Запел разрезаемый мощными крыльями воздух, земля застонала от ярости сошедшей с небес бури. По пустоши промчался пыльный вихрь, заставивший все живое спешно попрятаться, а вслед за ним - до крайности разъяренный рев; незадачливые наблюдатели, не столь догадливые и расторопные, еще долго отплевывались и протирали засыпанные песком глаза. А когда они, наконец, проморгались, все уже было кончено: поверженный дракон лежал на земле, вытянувшись во всю свою немалую длину, над нам стоял белый рыцарь и картинным жестом оттирал меч от липкой змеиной крови, а из пещеры выглядывала белокурая прелестница Мадлен, пропавшая баронская дочка.
- Ты точно хорошо подумала? - убитым голосом вопрошал Седрик, потешно морщась от хрустящего на зубах песка. - Не дури, Мадлен, возвращайся с нами к отцу!
- Никогда! - решительно отрезала девушка, уперев загорелые руки в бедра. - Чего я не видела в вашем унылом замке? Делай, что велят, танцуй, с кем скажут, молчи и всем улыбайся - а в награду за послушание папенька отдаст в жены какому-нибудь мерзкому старикашке, чтобы поправить денежные дела. Нет уж, дудки! Вы меня туда и калачом не заманите. А попробуете увести силой - я попрошу защиты вон у того отважного рыцаря, победившего свирепого дракона!
- Ладно, как знаешь, - отступился Седрик, не понаслышке знакомый с норовом названной сестры. - Но если надумаешь вернуться, знай: в замке Энфолт тебя любят и ждут. Вот только с отцом будешь объясняться сама.
"Он тебя не простит!" - одними губами выдохнул виконт, отчаянно надеясь, что родной взгляд окажется красноречивее слов.
"Я не вернусь!" - так же беззвучно, одними глазами, ответила ему Мадлен.
Названный брат и его оруженосец давно исчезли из вида. Девушка протерла слезящиеся - от ветра, только от ветра! - глаза и кокетливо улыбнулась белому рыцарю, задумчиво разглядывающему мертвого дракона. Переругиваясь с Седриком, она успела по достоинству оценить рост и стать победителя и теперь лихорадочно размышляла, как понадежней заарканить это чудо - но жизнь, как водится, внесла коррективы в ее радужные планы.
- Хорош валять дурака, братец! - по-змеиному прошипел рыцарь и для пущей убедительности пнул дракона в бок.
Мадлен не на шутку оскорбилась, углядев вопиющие нарушение рыцарского этикета, и уже собиралась высказать невеже свое "фи", когда труп вдруг пошевелился. Вдоль изогнутого позвоночника пробежала дрожь, дернулись украшенные обсидиановыми когтями лапы - и мертвый дракон уселся, как ни в чем не бывало, по-кошачьи обернув себя хвостом и яростно растирая затягивающуюся на глазах рану в груди.
- От дурака слышу. Ты бы свою зубочистку еще ближе к сердцу воткнул, то-то была бы потеха!
- Ладно, проехали. Прости.
- Одним "прости" не отделаешься! - азартно ухмыльнулся черный дракон. - Может, теперь партию в шахматы, а победитель получает все? С тебя конь и превращающий в человека амулет, с меня - почти настоящая принцесса... Так и быть, на этот раз ты ходишь первым!
Не дослушав ответа, "принцесса" ахнула и упала в обморок. Но на нее никто не обратил внимания.
|
