Стоя под низким раскидистым деревом убийца смотрел на дом в глубине сада. Была ночь, дом спал, как спала и вся деревня. Здесь вообще ложились рано, уже в десять все вымирало. А уж сейчас, в час ночи, даже собаки не лаяли. Сон, крепкий сон. Очень хорошо.
Убийца присел пару раз, выпрямился, потер колено, cаднило, зараза, задел шершавую бетонную ограду когда лез. Еще постоял, выравнивая дыхание.
Часть дома была скрыта в черной гуще ночных деревьев, часть белела в свете луны. Ему показалось что дом смотрит на него, высматривая окнами второго этажа. Смотрит выжидательно: Кто ты, человек? Что ты хочешь? Что ты сделаешь со мной сегодня?
" Извини",- подумал убийца. -Ты, в общем-то, не при чем. Просто там есть люди, которые сегодня умрут. И люди, которые я очень хочу что бы остались в живых.
Он еще раз присел, разгоняя кровь. Быстро досчитал до тридцати двух, потом, медленнее до одиннадцати и совсем медленно до семи. Пока считал, машинально поправил кобуру на бедре. Не зря ее так носят всякие профи в фильмах, действительно очень удобно.
Ну, хватит, пора.
Хорошо, что дорожка не покрыта гравием, он жутко шуршит под ногами. А ночью так вообще кажется по бумаге идешь. Входная дверь была заперта. Придется искать другой путь. А он надеялся что будет открыто, здесь часто не запирают на ночь. Такая вот пастораль.
Вообще деревушка-то милая. Небольшая, спрятанная меж двух холмистых предгорьев. Эти предгорья убийца знал очень хорошо. Он провел там наверху много часов, и дневных и ночных, изучая деревню, ее жителей, ее привычки и повадки.
Им, конечно, невдомек. Люди мелькали в окуляре бинокля, разговаривали, ели, пили, смеялись, вывешивали мокрое белье, даже не подозревая что вскоре кто-то из них умрет. Впрочем, этого никто не подозревает.
А вот и открытое окно на первом этаже, с другой стороны.
Убийца аккуратно снял со спины рюкзак. Достал и надел на голову прибор ночного видения, достал пистолет и начал навинчивать глушитель. Прибор он получил из Китая две недели назад. Слабенький конечно, но сойдет. А вот глушитель он сделал сам, сам собрал и опробовал. Тоже, конечно, не заводской, щелчок будь здоров. Но и к этому он был готов.
В комнате с открытым окном спали, он слышал сопение. Осторожно заглянул, повел пистолетом. Две девчушки, лет тринадцати, они были ему не нужны, если только не проснуться. Он тщательно проверил что внутри комнаты под окном. Это только в кино все бесшумно. А залезть ночью, в незнакомое место, непременно заденешь что-нибудь, какой-нибудь карандаш, брошенную безделушку, а то и стакан воды. Он пробовал залезть так к себе самому домой, всю спину сорвал, пока насобачился.
Так, одну ногу вниз, посидеть, вторую перекинем, осторожно, на ней кобура, не зацепить. Все тихо. Сопят. Аккуратно слез, чуть постоял, двинулся к двери. Обернулся и подняв пистолет, стал осторожно пятиться. Если кто-то из них вдруг откроет глаза... . Быстрый взгляд на дверную ручку...опустилась без щелчка. Он отворил дверь и прислушался. Тихо. Ему показалось что он различил где-то тиканье будильника. Еще раз быстрый взгляд назад. Спите девченки, вам повезло.
Постояв в коридоре и осмотревшись, он двинулся к лестнице на второй этаж. Внутренности дома отражались неживым зеленоватым светом. Пол каменный, покрыт мелкой дешевой плиткой. Хорошо, не паркет. Ступал осторожно, по дороге замечая и запоминая предметы. Уходить, скорее всего придется через главный вход.
Он уже почти ступил на лестницу, когда позади него открылась дверь.
Убийца замер, не шевелясь. Сколько раз он представлял себе этот момент...открывается дверь, кто-то заспанный выходит зевая. Тогда быстро вскинуть пистолет, выстрел в голову, подхватить падающее тело... . Как же...инстинкты сильнее. Замереть перед опасностью. Ноги казалось затекли, он медленно повернул голову, в любую секунду ожидая крика и держа пистолет у груди.
Из комнат, где он только что был вышла одна из девченок в длинной светлой ночнушке, прошлепала босыми ногами по коридору. Открыла дверь в туалет, щелкнул выключатель и свет ослепил его, резанув по глазам. Он зажмурился, через секунду свет погас.
Он слепо отступил в какую-то нишу, сорвал с головы прибор. Вот дурак, не подумал. Заморгал глазами, вокруг стояла чернильная темь. Осторожно пошарил вокруг руками-нет ли какой дурацкой вазы или цветка. Потом сел.
Вскоре раздался шум спускаемой воды, снова открылась дверь, снова прошлепали босые ноги. Убийца сидел, вжавшись в нишу. Видеть его она не могла, да не услышала бы стук сердца. Она уже вернулась в постель и улеглась, а он все не решался встать. О скольком он, оказывается, не подумал, сколького не предусмотрел.
Считалка успокаивала. Он надеялся, что девченка быстро заснет, но он решил подождать с полчаса. Вдруг она решит почитать, хотя, здесь ничего не читают... . Ну, или проверить сообщения на сотовом. Тоже вряд ли, нет у нее сотового, не балуют здесь. Часы показывали пять минут второго. Надо торопиться, встают здесь тоже рано.
Он решил встать, чтоб не затекли ноги, суставы предательски щелкнули. Убийца тут же сел, на этот раз прошуршав рюкзаком по стене. Дважды идиот. Да, непростое это дело - убивать людей.
Он еще посидел успокаиваясь. Глаза снова привыкли к темноте. Снова тишина. Похоже, спит. Он встал. Медленно, очень медленно. Снова взглянул на часы. Прошло лишь четыре минуты. Нет, получаса он так не просидит. К тому же хотелось уже все сделать и убраться отсюда.
Еще несколько минут задержки и он двинулся вверх по лестнице. По дороге на секунду остановился. "А ведь она могла проснуться на полминуты раньше...".
На втором этаже было несколько комнат. Так, две рядом, потом еще одна поуже, похоже туалет. В глубине еще две двери, тоже рядом. Что ж, начнем проверять. Он прислонился к двери и повернул ручку. Ему повезло. В первой же комнате он нашел то, что искал.
Два пацана, один лет пятнадцати, другой чуть помладше. Он много раз видел их в бинокль - заходящих и выходящих из дома, идущих в школу, сидящих во дворе. Убийца тихо проник в комнату и встал в углу. Старший спал повернув голову к стене, младший громко сопел. Убийца старался не смотреть на них, говорят, человек может почувствовать опасность, или присутствие чужого. В рюкзаке было скрученное в скатку и связанное веревкой толстое красное полотенце. Специально купленное. Вообще-то он искал черное, но не нашел.
Он двинулся было к старшему, но передумал. Младший казался крупнее. Если проснется и поднимет крик... .
Шаг к кровати. Главное не думать, ни о чем не думать. Шаг, еще один. Полотенце на голову, прижать дуло и два коротких щелчка. Тело дернулось, раздался приглушенный жалобный стон. Убийца со всей силы вдавил голову в кровать. Тело продолжало дергаться, неужели еще жив?
-Щщщщ !- невольно прошипел он, и, как бы в ответ, тело обмякло и замерло. Убийца резко повернул голову. Второй все так же спал, отвернувшись к стене.
Как трудно разогнуться. И рука затекла. Завтра будет болеть. Он убрал полотенце и вытащил из-под простреленной головы залитую кровью подушку. Теперь, со вторым, ему будет проще. В комнате стоял запах гари. Как пишут в книгах-запах крови, но запаха крови он не чувствовал. Только гари. Какие все-таки громкие щелчки у этого "Глока". Шаг к другой кровати. Снова подушка на голову, снова два щелчка. На этот раз было тише, все-таки подушка не полотенце. К тому же второй умер сразу, даже не дернувшись. Убийца поднял упавшее полотенце, бросил в рюкзак и вернулся к двери.
Постоял прислушиваясь. Никто не шевельнулся, ни сзади, ни за дверью. Никто не вышел, не включил свет, никто не сказал громко: -Что это было? Вы слышали шум? Пойду проверю детей... .
Он вышел, коридор был так же темен и пуст. Его взгляд скользнул по стене и остановился на двери рядом. Он уже почему-то знал кто там спит.
Как же ты спишь? Ты же мать, неужели ты не знаешь, не чувствуешь что твои дети мертвы?
Убийца снял с головы прибор ночного видения и выключил его. Постоял, дыша через нос. Полдела сделано. Пока все хорошо. Осталась последняя часть работы. Он не будет торопиться. Теперь очень важно не ошибиться и все не испортить. Последняя часть самая трудная.
Снаружи послышался звук. Какая-то машина медленно проехала возле дома. Он замер. А вдруг кто-то видел его, перелезающего через стену? Нет, тогда бы подняли тревогу уже давно. А если заметят его "Тойоту", припаркованную в тени, возле местного магазинчика, за два дома отсюда. Машин в деревне немного и все наперечет. Тоже вряд ли, мало ли кто приехал. Шум мотора протарахтел и затих. Надо же, не спится кому-то. Он снова прислушался. А может уйти? Может хватит? Хватит с них двух убитых пацанов? О, он знал, что эта мысль придет. Да, знал. Но нет. Он здесь и он докончит то, за что взялся. Пора за дело.
Дверь в комнаты женщины тоже была не заперта. Он зашел, встал у изножья кровати. Она спала на боку, скорчившись, как эмбрион. Кровать большая, с пошловатой вычурной аркой. Над ней извечная маленькая картинка в позолочённой рамке. Когда-то она спала здесь с мужем, они лежали обнявшись, делали детей. Впрочем, нет, это же не ее дом.
Он вытащил из рюкзака все что нужно и аккуратно разложил, что бы не искать и не копаться потом. Три полосы клейкой ленты он заранее наклеил на рукав. Убийца сунул пистолет в кобуру, приблизился и потянул краешек одеяла. Она сразу же открыла глаза. Какую-то секунду она еще ничего не понимала, затем дернулась, но ему хватило этого времени. Он зажал ей рот и ударил кулаком в лицо. Хотел в лицо, но получилось в голову. Она рванулась, сбрасывая его руку и он понял, что у него не хватит сил удержать человека, борющегося за свою жизнь. Еще секунда и она извернется, освободится и заорет. Он надавил ей на лицо, вмазывая его в подушку и рванул из кобуры пистолет. Ему пришлось почти лечь на нее, придавив коленом, пистолет горячим дулом уперся ей в щеку и она снова сдавленно заорала, на этот раз от боли. Он сунул ствол ей под нос, что бы видела:- "Щщщщщ!!!!"
Она увидела и лишь тогда замерла. Он чуть ослабил хватку и поднес ствол к губам:- " Щщщщщщ!".на не двигалась, лишь сжимая обеими руками его руку и хрипела от ужаса, как животное. Нельзя освобождать ей рот. Используя руку с пистолетом, он двумя пальцами оторвал полоску ленты и, резко убрав ладонь, заклеил ей рот. Этого мгновения мнимой свободы хватило что бы она снова брыкнулась, и рванулась из кровати и тогда он ударил ее рукояткой по голове. Она тут же потеряла сознание, больше от страха, удар был не сильный. Он использовал это что бы связать ей руки и ноги приготовленной веревкой и наклеить еще пласт ленты на лицо.
После этого он сел, шумно дыша и вытер мокрый лоб. Хотел было прислушаться, но не смог из-за собственного хриплого дыхания. Да, этого он не представлял. Как ни готовился, как ни прокручивал в голове... . Нет, не представлял. Да и как можно представить. Хотел посчитать считалку, но цифры не лезли в голову. А тело на кровати начало шевелиться.
Он подошел и увидел что она открыла глаза и смотрит на него. Теперь она плакала. Он откинул одеяло в сторону. Она выгнулась и замычала, пытаясь что-то сказать. Пришлось снова показать ей пистолет. Она отвернула голову и завыла, громко, даже два пласта ленты не помогали. Он зажал ей рот и направил дуло в лоб. Женщина затихла, отвернувшись и вздрагивая. Убийца бросил взгляд на ее тело в ночной рубашке. Дородная, полнотелая баба. Ладно, не отвлекаться.
Он достал из сумки второй пистолет, мелкашку, Беретту с глушителем, тоже самодельным. Подошел, положил руку в перчатке на лицо и дважды выстрелил ей в колено. И тут же, еще два раза, во второе. Она снова потеряла сознание. На этот раз от болевого шока.
Он постоял, держа руку на ее лице. Женщина не двигалась. Мозг избавил ее на время от мучений. На короткое время.
Убийца достал из рюкзака бинты и перевязочные пакеты. Неумело, но крепко перевязал ей ноги. Он не хотел, что бы она истекла кровью. Ему было очень нужно, что бы она осталась жива.
Тогда он смог наконец распрямиться и расслабить плечи. Потом взглянул на часы. Час восемнадцать. Неужели прошло всего четырнадцать минут, после того как он вышел из комнаты тех девчонок?
Он огляделся. Каких-то двадцать минут назад это был спокойный спящий дом. Завтра утром, точнее через несколько часов здесь должен был начаться обычный день, должны были проснуться люди, идти в душ, пить кофе, собираться в школу и на работу. А теперь страшно представить что начнется здесь через несколько часов. Он снова взглянул на женщину, распятую на кровати, с намокшими от крови бинтами на ногах. Еще двадцать минут назад она была здоровой матерью двух здоровых детей. Неожиданно, он подумал, что как-раз сейчас, это самые счастливые минуты ее будущей жизни. Когда она придет в себя, ничего этого уже не будет. И его тоже не должно здесь быть. Пора убираться.
Он осмотрелся, собрал все что осталось на кровати и бросил в рюкзак, вместе с маленьким пистолетом. Поправил прибор на голове, достал "Глок" и подошел к двери. По привычке полминуты постоял, осторожно открыл дверь и вышел.
Спустился по ступенькам, стараясь двигаться не слишком быстро, но и не мешкать. Входная дверь была заперта на щеколду изнутри, он открыл и вышел во двор, сразу же отступив вбок, под защиту темноты.
Никого не было. Ни одного окна не зажглось, ни одного голоса, ни одного крика. Он снял с головы этот дурацкий прибор, оглянулся и тихо ступая пошел по дорожке. Свернул влево, по траве, вдыхая свежий ночной воздух с запахом созревающих слив.
Не надо мешкать, не надо оглядываться. Вот и дерево, в тени которого он стоял. Он подпрыгнул, подтянулся, огляделся и спрыгнул с другой стороны, присев под кустом. Все тихо. Спокойно, даже неторопливо перешел улицу, ни дать ни взять кто-то из своих, из местных, идет на работу с рюкзаком за спиной. Два дома, вот и машина. Ключи он оставил под колесом, что б не зазвенели и не потерялись.
Он завел мотор и поехал между темных, спящих домов. Через несколько поворотов он выехал из деревни. Теперь можно прибавить скорости и закурить. Дорога петляла и деревня скоро скрылась из вида. Выезд на трассу, пара мелькнувших огней от промчавшихся мимо поздних машин. Все.
Еще через шестнадцать часов он сошел с трапа самолета в одной из жарких, наполненных запахом океана стран. Все у него было новое. Чемодан, одежда, сотовый. А скоро, если повезет, то и новая жизнь. Смуглый усатый пограничник вернул ему паспорт, он вышел из здания аэропорта и сел в такси. Здесь был уже вечер, а в его стране только начиналось утро.
- Можно курить?- спросил он таксиста, молодого парня в кепке. Тот весело глянул и только пожал плечами: Типа, что за вопрос, вам, гринго, можно все.
Убийца показал ему большой палец и подумал, что если он вытянет еще и указательный, получится ни дать ни взять пистолет. Но нет. Все уже, хватит с пистолетами.
Ведь он, в общем-то, не был убийцей.
"Тридцать два, одиннадцать, семь",- тихо просчитал он и помрачнел.
Семь месяцев назад по дороге ехала машина. На одном из крутых поворотов она вынуждена была сбросить скорость и тогда из кустов на обочине вышли двое.
Они тоже не были убийцами. Они были борцами за свободу, за освобождение, за власть своего бога, за какую-то хрень или за все это вместе взятое. Во имя всего этого они дали очередь по машине, по лобовому стеклу. Две пули попали его жене в грудь и одна в шею. Машина съехала в кювет. Тогда они приблизились и один, выстрелом в голову добил уже умиравшую от ран женщину, а другой выпустил порожка в двух, кричащих от ужаса детей на заднем сидении.
Службы безопасности вышли на их след почти сразу, а еще через неделю их окружили в заброшенном доме, в одной из деревень. Один из них был убит, другой легко ранен и захвачен живым.
Убийца видел его на суде. Он сидел, улыбался и весело кричал что-то своим родным, сидящим в другом конце зала. Убийца запомнил его. И его семью запомнил тоже.
Тогда он продал дом и почти все что у него было и перевел все деньги за границу. Себе оставил лишь машину, черный комбинезон и купленный пистолет. Почти полгода, несколько раз в неделю он приезжал к деревне, прятал машину и поднимался на холм.
Он знал все. Где их дом, кто в нем живет, знал, что женщина с двумя детьми переехала в дом родителей мужа. Еще он знал, что человек, убивший его семью живет в теплой, уютной тюрьме, спит, гуляет, кушает три раза в день, смотрит телевизор, может даже учится чему-то. Его не обижают, лечат, даже защищают. А здесь, в деревне, он герой. Герой, жена героя и дети героя... .
Посмотрим, какой ты будешь герой, когда узнаешь, что детей у тебя больше нет, а есть калека жена на каталке, если еще выживет. Посмотрим.
Если честно, убийца даже не хотел бы его смерти. Нет, смерть это быстро. Живи братуха, живи. Живи и мучайся. Каждый день, каждую минуту.
Так же как живу и мучаюсь я.
А иначе, какая же это справедливость? Ты, конечно, в тюрьме, но у тебя есть дом, жена, дети. Может даже, когда-нибудь ты к ним вернешься. А у меня ничего этого нет. Так кто из нас больше наказан? Жертва? Нет, тогда это не справедливость. И если моя страна не может мне ее дать, тогда я возьму сам.
Он понимал, что его будут искать. Но вот незадача, у этого омытого океаном берега нет договора о выдаче преступников с его страной. А Южная Америка это целый континент. Много стран, городов, есть даже горы. Джунгли в конце концов.
Может, когда-нибудь его и найдут. Ну и что? Он готов сесть в тюрьму прямо сейчас. И сел бы, но тогда бы и он и тот, улыбашка-ублюдок, снова оказались бы в равных. Говорите, тюрьма это наказание? Нет, наказание это знать, что тот, другой на свободе.
- Приехали, сеньор. С вами все в порядке?
Убийца пригнулся и посмотрел в окно. - Как называется это место?
Таксист ответил.
- Тут есть справедливость?
Таксист не понял и замешкался с ответом. Убийца улыбнулся и протянул ему купюру.
- Тут есть берег океана, виски и много красивых девушек,- сказал парень, беря деньги. - Это ведь то что нужно, сеньор?
- На первое время, без сомненья,- ответил убийца и вышел.
Таксист задумчиво посмотрел ему вслед. Он видел много разных гринго, но этот был какой-то другой. По виду какой-то планктон в отпуске.