Это было очень странно. Всё окутывал синий ветер, и мне хотелось бежать. Далеко. От этих прекрасных юношей, заменивших мне семью, друзей, любовь и всю вселенную! И не потому, что я хотел их покинуть... Нет, я, напротив, хотел навсегда оставаться в их власти, я жаждал до конца земной жизни подчиняться им... Но сейчас, мне хотелось убежать от их лукавых глаз в светло-голубое поле конопли и рухнуть на мягкую землю. В свете луны... Мне хотелось вдохнуть аромат мяты и мелиссы, когда я вернусь я прикажу подать травяной чай... Да. А сейчас... Я спрыгнул с подоконника...
... и вот я уже в поле. Холодный полночный ветер шелестит травами... Я счастлив! Я падаю. Я отдаюсь прохладной полночной равнине... Я слышу вой... Я осторожно поднимаю голову и замечаю на холме у озера своего младшего брата... Он сидит в траве, свесив ноги с обрыва, и прочёсывает шерсть своему серому Сирилу... Я поднимаюсь, желая подойти к ним... Сосны царапают меня своими стопалыми лапами.
Мой брат срывает ленту со своих волос, и они развиваются от сильного, но тёплого ночного ветра... Такой ветер бывает перед дождём... Я вижу, как он посмотрел на меня, повернув голову и в его жёлтом глазе отразился небосклон, пронизанный нитями звёзд.
Он лёг в траву и заскулил, Карлос погладил волка по голове и тот, навострив уши и подпрыгнув на месте, зарычал. Наверное, мой запах пришёлся ему не по вкусу... Я подполз ближе и дал зверю понюхать свою руку и он, подёргав носом, лизнул её. Он повернул морду к свету луны и растворился в высокой траве...
- Сирил... - звонким, но тихим голосом проговорил Карлос, глядя ему вслед...
Я опустился у ног младшего брата и взял его за руку. Он смущённо отвёл глаза, сдерживая улыбку... Ему было шестнадцать лет... Не так давно он встретился с вечностью и теперь ему шестнадцать вечно... Ему так мало лет... И он никогда не делал ничего подобного.
И сейчас, я взял его холодную руку, но без намерения рассказать ему непознанное. Я просто давно полюбил этого юношу с кудрявыми рыжими волосами и милыми золотистыми веснушками, усыпавшими щёки... Возможно, кто-то мог назвать его некрасивым, но для меня не было сокровища более ценного, чем мой младший брат. И для меня он был прекрасен. Я положил ладонь на его щёку, от чего он густо покраснел и, как я понял, он хотел поцеловать меня, но я не предпринимал никаких попыток сделать это, а он, наверное, боялся...
Наконец он прикоснулся пальцем к своим губам, а потом - к моим. Он, переборов свой страх, наклонился ко мне, но я упал в траву, уйдя от поцелуя. Я не хотел быть его первой любовью, но, видимо, что бы я ни делал, это было уже так... Я не дал поцеловать себя, но что бы я ни предпринимал, он уже любил меня так же сильно, как и я его.
Я почувствовал холодные капли... Это было странно... Я и Карлос. Наедине только мы и эта лунная ночь. В поле. Под дождём...
Я проснулся поздно вечером, ближе к полуночи. Мои братья к тому времени уже покинули свои комнаты.
Я спустился в столовую и, что естественно, обнаружил их там. Правда, Карлоса среди них не было. Я сел в своё законное кресло и принялся запоминать черты братьев, так как давно уже собирался увековечить их в литературе...
Первым я хотел бы описать одного из средних братьев - Мари. Он требует, чтобы его называли Мариус, но это, скорее, псевдоним, так как при рождении он был наречён Мари и никак по-другому. Я могу сказать, что он самый приятный из моих братьев, с Мари я очень дружен и обожаю его общество. Иногда так выходит, что мы проводим дни вместе, в моей комнате, но обычно это происходит не потому, что обуреваемые страстью мы занимаемся любовью перед сном... Нет, Мари всегда был и останется моим лучшим другом. Перед утром мы имеем обыкновение читать книги, после чего мы обсуждаем прочитанное и, часто, Мари не уходит к себе, а спит со мной вместе...
Вот с кем у нас есть какие-то отношения, так это с красавчиком Роэлем... Он слишком часто привык лишаться рассудка от удовольствия в моих объятьях... Он прелесть. Я не знаю, но, по-моему, никто из братьев не догадывается о нашей с ним связи...
Но если кто-то и знает об этом, то разве что мой самый старый брат Лотус. Я зову его Лотос. На самом деле он не старый, на вид ему нельзя дать больше тридцати-пяти, но он живёт намного дольше, чем все мы... Он вечно голоден, недоволен жизнью и постоянно пьёт своё дрянное виски! Он единственный из нас, кто коротко стрижен, но он почти всегда скрывает это под шляпой цвета дорожной пыли... Он сам, как пыль - нем и неподвижен. У него на всё есть своё мнение, которое он, в большинстве случаев, предпочитает держать при себе. Я, Мари, Роэль и Карлос - мы подшучиваем над ним каждый раз, когда предоставляется возможность, но на самом деле мы его уважаем, немного побаиваемся, и, я думаю все согласятся со мной, по-братски любим... Что бы он не творил...
Я, Мари, Роэль и Карлос. Карлос! Карлос... Мой рыжий бес... Он самый подвижный и улыбчивый из нас, братьев... Его красивые волосы доходят до плеч. И они особенно притягательны, когда спадают на его обнажённые плечи. Я не люблю, когда Карлос ходит в одежде... Зачем это нужно? Наверное, он боится гнева Лотуса. А может быть, ему холодно? Он стискивает себя тканью, кожами, ремнями, он облачается в чёрт знает что... Как будто упрашивает: помогите мне скорее всё это снять... Я с радостью это сделаю, Калли, только не убегай от меня, как испуганная лисичка.
Ещё один мой брат - Михель - по возрасту самый старший, когда он стал вампиром, ему было сорок четыре. Но возраст не успел изуродовать его лицо морщинками. Он высок, немного нескладен, но зато галантен и полон той аристократичности, которой славился наш великий род. Однако мне, чувствую, её явно не хватает... Итак, Михель... Его я тоже люблю. За его тактичность, за его умение пользоваться словами, как оружием. Я могу слушать его очень долго. Он не прикасаясь возбуждает меня, одними словами он способен довести меня до вершинки удовольствия... Он улыбается тому, что я не в силах делать тоже самое с ним... Он - гений слова. Но им он может и убить...
И, конечно, черноглазый Мерилин. Злой и страшный волшебник Мерилин!!! Ха-ха-ха! Он способен наколдовать солнышко в дождливый день! Если, конечно, поцелует меня... Я не люблю поцелуев, я никогда не целую своих братьев в губы. Даже красавчика Роэля. Он хочет, чтобы я его целовал, но я стараюсь не размыкать губ, когда делаю с ним это. И Мерилин, зная мои капризы и пристрастия, целует меня по-особенному... Я не скажу как. Это секрет. (Может быть, позже я об этом расскажу.)
Итак, вот они - шесть братьев и я с ними - седьмой... Я - полукровка, я сам по себе, хотя теперь мы, пожалуй, уже одна семья...
- Где Карлос? - вопрошаю я братьев.
Они молчат, даже Мари молчит. Ясно, с Карлом, я переименовал его в Карла, произошло что-то о чём они не хотят мне говорить... Ну и ладно. Когда Калли придёт, я выведаю у него, где он был...
Я смотрю в потолок с таким видом, давая понять, что своим молчанием они оскорбили меня до глубины души!
Кто-то упрямо пытается прочесть мои мысли, но ему мешает... моя кровь...
Я вижу томную улыбку на лице сладкого-сладкого-сладкого Роэля и понимаю, что это он стремится ворваться в моё сознание... И он умоляет меня взглядом
- Ну давай, - думает он, возбуждаясь всё сильнее с каждой секундой, - Давай уединимся. Не спрашивай у меня о Карлосе... Давай лучше уйдём отсюда вместе. Зачем тянуть? Ты хочешь этого? Я тоже. Давай кинемся в этот омут... Давай... До самого утра... До петухов... Будем делать это снова и снова... Давай... Я послушно подстелюсь под тебя... Давай. Любимый... Моё терпение вечно, но имеет ли оно смысл? Поднимайся с кресла... Вставай... Я буду во всём розовом, в карамельном, как ты любишь... Пойдём... Подари мне возможность... Я хочу быть послушным тебе... - он беззвучно вздыхает, отвернувшись к тёмному окну, и как бы невзначай спускается коготками к своему бедру.
- Роэль! - окликнул его Лотус, сидящий рядом в кресле, парном моему, из того же красного дерева.
Роэль повернул к нему своё хорошенькое лицо и Лотус ударил его по щеке так, что тот даже свалился с диванчика. Он поднял глаза, полные слёз.
- Наш дом не бордель! - заявил Лотус. От выпитого виски, его язык слегка заплетался.
- Прекрати! - спокойно сказал Михель, - Пусть он делает, что хочет!
- Он голубой, - сказал Мерилин из угла, кутаясь в кроличьи меха, - И я не думаю, что кто-то из нас может точно сказать, что в нём нет этого...
- Я не имею ни малейшего желания с вами спорить, но... - Лотус посмотрел на полупустую бутылку, - Может быть изредка вы всё же будете вспоминать, что вы вампиры. Вы должны пить кровь. Вы должны убивать.
- Никогда, - плача поговорил Роэль, - Я просто хочу любить... Я не хочу никого убивать...
- Ты с самого рождения сидишь у нас на шее, - грубо перебил Лотус, - Ты ни разу не пил свежей крови из вены. Ты за всю жизнь не поймал ни одной жертвы. Ты, наверное, даже забыл, откуда берётся кровь...
Роэль плакал, сидя на полу, его плечи сотрясались, и солёные слёзы текли по щекам и белым пальцам с жемчужно-розовыми ногтями... Я не выдержал и подошёл к нему.
- Тише, - я приложил палец к губам. Роэль посмотрел на меня и успокоился, слегка ещё подрагивая.
- Не надо, - сказал я, - Он просто немного пьян, прости его. Тебе сильно больно?
Лотус оторвался от бутылки и сказал:
- Да уж! Всё на что он способен... Сопли... Любовь-морковь... Не был бы ты моим братом, я бы задал тебе хорошую трёпку...
- Замолчи уже! - тоном приказа сказал я, и сам испугался своих же слов.
Я помог Роэлю подняться и ушёл вместе с ним из столовой. Его желание перебили. Он обнял меня. Я долгие минуты не хотел его отпускать, но он, наконец, вырвался и ушёл. Я знал, что он проплачет весь завтрашний день... Я решил прийти к нему перед самым рассветом...
В столовой после моего ухода произошло следующее: Лотус разругался с Мари и разбил бутылку об пол, после чего схлопотал подзатыльник от Михеля и окончательно разозлился. Тогда Михель поцеловал Лотуса в лоб, как он обычно делал перед сном и тот, как ни странно, успокоился...
Роэль лежал, отвернувшись к стене, на мягкой постели и думал. На его глазах застыли слёзы. Я заглянул в комнату и обратился к нему. Он разрешил мне войти.
Я прошёл к его постели и зажёг свечу. Повернувшись к брату, я с удивлением обнаружил, что он одет в розовое. Нить великолепного розового жемчуга обвивала его шоколадные волосы, спускалась на грудь и исчезала в складках его одежды... Я понял, что он меня ждал, а на его шёлковой щёчке заблестела слезинка.
- Молли туфлю потеряла,
Долго плакала, искала.
Мельник туфельку нашёл
И на мельнице смолол...
Это были строки детского стиха, который и я и Роэль слышали из уст старших братьев, мои слова заставили его улыбнуться... Он потянулся ко мне. Пришлось разрешить ему себя поцеловать: мне было жалко его. Но только один раз. Он закрыл глаза на моей груди. В отличие от привереды Калли, Роэль не носил белья, облачаясь в исключительно мягкие, нежные ткани... Меня всегда восхищала строгая неприкосновенность этого нелепого принципа...
Я хотел доставить удовольствие Роэлю, чтобы он хотя бы ненадолго забыл о полуночном происшествии... Но доставить ему удовольствие можно было только вместе со сладкой болью. Не знаю, как он сам к этому относился, но я не любил неприятных вещей, пусть даже во имя чего-то... лучшего. Я не хочу показаться неправдивым, но я люблю боль ради самой боли. Это как-то лучше.
Утро я встретил к одном "саркофаге" с Роэлем... Мы, наверное, полдня разговаривали, пока, наконец, не утомились до одурения и не уснули...
Когда я проснулся, Роэль уже успел натянуть свой розовый карамельный халатик и красил губы перед зеркалом. Зеркало это было сделано из какого-то странного материала и поэтому без труда отражало нас, вампиров, своей холодной поверхностью. Роэль заметил, что я не сплю, и обернулся. Мне сразу же захотелось дотронуться до его влажных, блестящих чистым розовым цветом губ... Не поцеловать, а - обладать ими.
- Брат... - прошептал я.
- М? - Роэль с улыбкой наклонился ко мне.
- Я люблю тебя...
- Я тоже! - Роэль рассмеялся и захлопнул крышку гроба.
Я улыбнулся наставшей темноте и сдвинул крышку обратно.
- Ты маленький чертёнок! - я поймал его за косу и обмотнул её вокруг его шеи пару раз. Такое ожерелье очень ему шло. Он посмотрел своими немного раскосыми глазками на себя в зеркало и рассмеялся опять:
- Я так похож на девушку! - заявил он.
За десятки лет жизни он исчерпал все мыслимые поводы для усмирения своих желаний. Он наплевал на все ограничения, им были сломлены сотни стереотипов, преград, моральных устоев... Это мечта тысяч людей - делать только то, чего хочешь! Но, мой милый Роэль, к сожалению, осознавал, что самого главного он получить не в силах, а именно - моего сердца...
Глава 2. Пыль старинной книги.
1797 год. Июнь. Шестое число.
Спальню мадам Клауберг озарил плач новорожденного. Герцог с облегчением перекрестился.
- Слава всевышнему! - проговорила мать семейства, и, как только она это сказала, погасли свечи.
Наше поместье находилось недалеко от берега моря. За ним возвышались довольно высокие холмы, которые в детстве я именовал "горами". Зачастую я и моя сестра Люсиль, которая была старше меня на два года, играли у их подножия... Я не люблю мучительно вспоминать своё детство, потому что просто не помню множества вещей. Например, я совсем не помню, как выглядела бабушка.
Однако я отчётливо помню, как к нам в гости приехал красивый мужчина в золотой одежде. После этого визита меня отправили на дачи к той самой бабке, которой я не помню. Больше домой мне попасть было не суждено. Мне было суждено попасть к своим ныне обожаемым братьям.
Как я узнал впоследствии, тем золотым визитёром был Михель. Он забрал меня из резиденции старухи и привёз в замок. Он внушал мне такое доверие, что я беспрекословно подчинился ему и поехал с ним, когда он сказал, что мой дядя хочет со мной повидаться. Тогда мне было не больше девяти лет и я, само собой разумеется, поверил его выдумке.
И до тех пор, пока я не обрёл вторую жизнь, я слепо верил, что его отец на самом деле мой дядя. Я жил у него до тех пор, пока мне не исполнилось двадцать пять. После я стал жить у себя. Я узнал, что фамилия моя не Клауберг, а Дракула, что мой чернявый дядя - мой отец и что мои двоюродные братья на самом деле - родные. Тогда это было потрясением, эмоции лились через край, я не хотел в это верить, но время лечит любые раны. И, увы, сейчас я уже почти позабыл милого Герцога, который давно кормит червей в земле, как и славную матушку, пребывающую там же. Царство им небесное. Сегодня, когда я смотрю в глаза отцу, я понимаю, что никогда и никого так не любил, как его. Это как раз пример того великого сыновьего чувства, которое не нуждается в подтверждении. Ради него я готов на любой подвиг. В пределах разумного, разумеется.
Всё же граф - не вся моя семья. Мои братья - это что-то! Я чувствую в каждом из них истинный дух чистокровного вампира. Они были детьми одной матери (в отличие от меня, чью матушку граф грязно и низко изнасиловал, но это было давно и неправда), и мать их была вампиром. К сожалению, это существо давным-давно кануло в лету - граф не пожелал разделить с ней всё то, что ему принадлежало. В конце концов, он и делал-то это только для рождения сыновей. Хотя, если подумать, на кой чёрт ему наследники? Неужели он боится смерти?.. Едва ли... Едва ли кто-то из нас сможет понять ход мыслей графа. Я не хочу ломать над этим голову. Я просто снимаю перед ним шляпу и целую руки, за то, что он подарил мне жизнь. И причём, не одну! Если мои братья с рождения были обречены стать бессмертными, и при всём желании, они не смогли бы избежать этой участи, то у меня была возможность забыть о ней, стать подающим большие надежды политиком или юристом и никогда вообще не узнать, что один похотливый... простите, отец... Я имел в виду, что один вампир захотел провести ночь с прекрасной, но замужней девушкой и, в результате, теперь я сижу в этой комнате, разглядываю своих братьев, каждый из которых занят своим делом и схожу с ума от удовольствия. Удовольствия, что судьбы меня с ними свела. И так близко.
От этого я почти счастлив. Единственное, чего мне, пожалуй, не хватает, так это Карла. Мне его всегда не хватает... Я вижу, как Роэль ревнует к нему... Даже сейчас, играя на клавесине, он безумно ревнует.
- Послушай, может уже хватит играть? - вопросом я прерываю мелодию пьесы.
Он смотрит на меня, изо всех сил сдерживая желание сейчас же согласиться и растаять в моих нежных объятьях. Он находит в себе силы отвернуться и продолжить. Он так ловко перебирает клавиши пальцами... У него довольно длинные ногти, как он умудряется играть? Длинные и заодно красные чувственные ногти, которыми он может ласкать. А может и царапать, как кошка. Он так сильно ревнует, что сегодня мне не избежать гнева его ногтей.
В комнату вваливается Лотус. Он как всегда пьян и угрюм. Он падает в своё кресло и, долго пытается прикурить сигарету, пока Михелю не надоедает безрезультатное нервирующее чирканье спичкой и он не помогает ему поджечь табак. После чего Михель вновь увлекается книгой, скинув со страниц серебристые пряди волос, выбившиеся из милых кос.
Ко мне подсаживается Мари. Он гладит меня по голове, а потом начинает что-то шептать на ушко. Роэль страшно ревнует!!! Пальцы плохо его слушаются, но он продолжает играть, делая вид, что не замечает ничего необычного... Мари рассказывает мне о какой-то новой книге, что он успел прочитать с тех пор, пока мы с ним не беседовали. Он заинтересовывает меня и я, взяв его ладонь, ухожу в свою комнату, чтобы поподробнее выведать у него о том, что было в этой книге. Роэль вначале злится, но потом становится равнодушен. Наверное, он понимает, что между нами с Мари не может быть ничего, кроме дружбы.
- Прошу тебя, - в который раз умоляет Мари, - Зови меня Мариус! Я не могу слышать, как ты произносишь это нелепое девичье имя. Имей в виду, если ты продолжишь так меня называть, я перестану с тобой разговаривать...
- Мари, "Мариус" - это совсем другой тип. Я могу называть тебя так, но это будет большая неправда.
- Пусть. "Мариус" нравится мне куда больше.
- Хорошо, я постараюсь запомнить... - я улыбаюсь и киваю. С этим ослом невозможно спорить. А уж доказать ему что-то невозможно вдвойне. Он так упрям...
3. Куда девался малыш Калли?
Сегодня около замка вновь гуляет синий ветер.
Я пытаюсь заснуть, закутавшись в старую шубу лесника. Сам он сидит перед огнём и проверяет своё ружье. Он не знает, кто я. Только то, что я совершенно беспомощен, и что я заблудился в лесу. Ну, начнём с того, что в лесу я не заблудился, а просто отправился на поиски Карлоса, который пропал уже как три дня. И в отличии всех остальных, утверждающих: "Сам придет", я за него чертовски переживаю. И пытаюсь разыскать.
Поэтому я и торчу сейчас в хижине лесника и пытаюсь заснуть на его кровати, укрываясь его шубой. Он весёлый и разговорчивый старик. Мне он понравился. Мне было жалко смотреть на его лицо, когда я отказался от скромного ужина. Было видно, что угощение для меня он выскреб из самых дальних углов чулана. Самое вкусное. Мне было искренне жаль его. Настолько, что пришлось всё же проглотить пару ложек варенья, приготовленного им самим из лесных ягод, и съесть пирог с мясом. И домашнее вино. Вот это действительно пришлось мне по вкусу! Очень приятное. Если не ошибаюсь, он делает его из черноплодной рябины. Надо посоветовать Мэрлину сделать такое же.
Так... попробую поразмышлять, куда же Карла могла занести нелёгкая?..
- Опять в лесу какой-то шум, - недовольно проворчал старик, поглядев на кусок окна, виднеющийся из-за занавесок.
- Это не в первый раз, - с интересом спросил я и натянул шубу на плечо.
- Со вчерашнего дня, - ответил он, - Уж не знаю, что могло их так встревожить...
- Их?
- Птиц. Такой переполох стоял, когда два года назад в лесу был пожар. Сейчас пожара нет, а у в лесу неспокой. Медведи, быть может, или волки что-то не поделили... Странно только. Что они могли не поделить? Чёрт их знает...
- Может быть, просто кто-то по лесу бродит?.. - я подумал о Карлосе.
- Да нет. Если бы просто бродили, они бы затаились и молчали... Ладно, не берите в голову... Подумаешь, птицы кричат... Вы лучше отдыхайте...
Я проснулся посреди ночи. Я почувствовал, что меня зовут. Не звуком, но совершенно отчётливо... Я вылез из постели, послушал, как храпит лесник, и тихо вышел в другую комнату. На улице было прохладно. Светила луна и ветер шелестел листьями деревьев. Ночь была прекрасна... Я спустился с крыльца, прошёл мимо старой толстой ели и оказался в леске из сирени... Я почувствовал, что кто-то положил мне руку на плечо. Я обернулся и увидел Карлоса, он мгновенно прижал палец к моим губам, чтобы я не стал говорить громко...
- Карл, ты заставил меня волноваться, - прошептал я, обнимая его, - И не только меня одного. И зададут же тебе, когда мы вернёмся в замок...
- Я не виноват, - чуть не плача проговорил Карлос.
- Верю, - сказал я, продолжая крепко его обнимать и гладить ладонью его шею, - Но я серьёзно боялся за тебя. И знаешь почему?
- Потому что ты мой брат...
- Нет, не поэтому. Если бы с тобой что-то случилось, я бы проклял этот мир. Я волновался, потому что я люблю тебя.
- Я... - Карлос, краснея, вцепился в моё плечо, - Я тоже... Габри... Я тоже люблю... тебя...
- Ты мой, - я прижал его лисью головку к груди и закрыл глаза, - Не пугай меня так больше.
- Прости... - растроенно проговорил он, словно я собираюсь его за это избить.
Я поцеловал его в лоб. Внезапно меня охватила странная дрожь... Я понял, что мне страшно. Как будто я стою на вершине высокой горы, вокруг меня лишь воздух, мне не за что держаться и, спустя мгновение, я упаду в пропасть, на дне которой ощетинились острые скалы. Больше всего на свете я хотел овладеть телом Калли, но никакие сравнения не способны передать, в какую меня это повергало панику... Нет, это вовсе не стремление оградить любимого от ужасов первого опыта... Я не волновался о том, что могу причинить ему боль. Вопреки всему, я боялся за себя... Как будто передо мной не мой маленький друг, а свирепый монстр, который пока не пробудился ото сна... И как только я наполню повседневные поцелуи волнующим чувством, неконтролируемый зверь поднимется на дыбы, и я исчезну в объятиях тартара... Нежный голос Карла вернул меня на землю:
- Габри... Я... не хочу возвращаться домой, - он посмотрел куда-то в сторону. Его взгляд был таким несчастным!
- Почему не хочешь?.. - мягко спросил я, - Разве мы плохо к тебе относимся?..
- Дело во мне. Я не такой, как вы... Я хуже... - Карлос опускал голову всё ниже, - Я могу причинить вред тем, кого я люблю. Чтобы этого не случилось, я должен уйти отсюда. Я не вернусь. Я так решил.
- Карлос... ну раз ты решил, я не встану на твоём пути, - я вновь притянул его к себе, - Только помни, где бы ты ни был: я люблю тебя. Не как брата. Я люблю тебя иначе. Как жизнь. Во всяком случае не меньше... - я поднял его лицо и, мельком осмотрев его, прикрыл глаза для поцелуя, но сделать ничего не успел. Я лишь слегка прикоснулся к его губам, когда он вдруг дёрнулся, вырвался из моих рук и... исчез. Без следа. Это меня разозлило, но подумав, что, может быть, я больше никогда его не увижу, я произнёс, надеясь на его присутствие:
- Я буду вечно ждать тебя, малыш...
Я вернулся в домик лесника и, зарывшись в мягкую шубу, сделал вид, что никуда не отлучался.
- Ну и где же он? - спросил Мари, взглянув на меня сквозь стёкла своих очков, - Ты нашёл Карлоса?
- Нет. Я даже его не видел, - садясь в кресло, ответил я.
- Не похоже на тебя... Я думал, ты способен достать кого угодно... Убери ногу с подлокотника, - процедил Мари, нахмурившись.
- Тебе мешает?..
- Да. Я чувствую себя неловко.
- Ты же даже меня не видишь, - улыбнулся я, облокотившись на стол и встав на кресло коленями, - Что ты делаешь?
- Макет, - Мари сосредоточенно поправлял что-то острым стержнем внутри деревянной конструкции, - Макет замка...
- Великолепно! - я взглянул на замок справа, - Мари, а вдруг с ним что-то случилось?
- С Карлом-то?.. Что случилось?
- Не знаю, - пожал я плечами, - Вдруг с ним случилось что-то плохое. И он не вернётся к нам.
Мари бросил заниматься своим макетом на секунду и прикоснулся губами к моему лбу.
- Температуры нет. Ты на полном серьёзе думаешь, что с Карлосом может что-то приключиться? Скорее это он причинит всем врагам массу неудобств...
- Это меня и успокаивает, - я вновь уселся в кресло, положив ногу на ногу, - Ты ведь знаешь, как я к нему отношусь...
- Уж мне-то не знать, - покачал головой Мари, и вновь уткнулся в замок, - Кстати, где ты пережидал день? Роэль буквально озверел, когда ты не вернулся к утру. В буквальном смысле. Он на всех рычал, ругался, даже Лотуса не побоялся поставить на место и вообще норовил всех искусать...
- Я набрёл на хижину лесника... Милый человек. Мне он понравился. Он так яростно хотел меня накормить, что мне пришлось поужинать у него. Он был уверен, что я чертовски голоден. Его пищу нельзя было назвать вкусной... Тем более, я чувствовал, что она у него на исходе. Было жалко, есть не хотелось, но... тем не менее...
- Так как ты собираешься искупать вину перед Роэлем, мне интересно?
- Он наверняка уже обо всём забыл, - махнул я рукой.
- Едва, едва...
- Я разве ему что-то должен? Я ничего ему не должен. Хватит с него и моей нежности.
- Посмотрел бы я на тебя, когда Роэль тебе отомстит. Хорошо, что он не слышал твоих последних слов. На коленях перед ним будешь ползать, чтобы он тебя простил... Не так разве?
- Увы, - кивнул я со вздохом.
Спустившись вниз, я обнаружил всех остальных: Роэля, Михеля, Мэрилина и Лотуса - в гостиной. Михель по обыкновению читал, Мэрилин бесцельно разглядывал языки пламени в камине. Роэль, видимо, стремясь меня удивить (и это ему удалось), дремал в объятьях Лотуса. Седьмым чувством угадав моё присутствие, Роэль даже не удостоил меня взгляда и, встав на колени перед Лотусом, склонился над его губами. Хм... так непринуждённо он не раздвигал колен даже в порыве любовных игр со мной. Хочет, чтобы я ревновал? Вот чертовка!.. Немного странно видеть Лотуса в подобной роли, должно быть он пьян. Иначе мне нечем объяснить такое его поведение. Он самозабвенно отдавался прихоти Роэля, умело раскрывая его губы. В какой-то момент я понял для себя, что это зрелище доставляет мне удовольствие. Я не чувствовал ни капли ревности, только желание увидеть, чем же закончится этот поцелуй...
- Шли бы вы отсюда, - грубо посоветовал Михель, оторвавшись на секунду от страниц, - И впрямь не дом, а бордель.
Ни Роэль, ни Лотус на любезный совет Михеля не обратили ни малейшего внимания.
- Ужасные манеры, - хмурясь, проговорил он и вышел вон из комнаты. Мэрилин последовал его примеру.
Я же стоял и смотрел на звериный поцелуй. Превосходно. Похоже, Роэль забыл, что когда-то давно, сутки назад, он был моим любовником. Чёрт... Всё же я ревную.
В этот момент поцелуй прервался, уступая место более целенаправленным ласкам. Они не перед чем не остановятся, - подумав так, я покинул гостиную и направился в спальню.
- Всё, хватит, - Роэль сердито оттолкнул Лотуса.
- Нет уж... - он не терпел компромиссов.
- Я сказал, отвали! - разозлился Роэль и, вынырнув из-под нависшего Лотуса, направился к себе.