Субботним утром в церкви святой Екатерины-великомученицы города Хрюпинска случилась чертовщина: не успев окрестить младенца, исчез отец Григорий.
Нет, вовсе не сбежал по семейным обстоятельствам, как предполагалось, к старшей секретарше мэра Любе Козодоевой, а самым неприличным для сана образом растворился в воздухе на глазах родителей, кумовьев, родственников и жиденькой толпы старух-богомолок. Только вжикнуло что-то.
А ведь ничто не предвещало беды. Перед этим жутким событием в храме, как обычно, царило благочестие. Потрескивали свечки, гундосил над псалтырью тощий пономарь Евграф, шуршали серые, похожие на мышей, старушки, ловко отмахиваясь крестным знамением от настырных и злющих мух.
Правда, прадед новорожденного, церковный староста Глеб Варфоломеич Титок, за две минуты до таинственного исчезновения батюшки, успел заметить, что тот настроен не в меру игриво. Григорий Андреевич Куликов, выскочил из алтаря жеребячьим галопом, взъерошенный и расхристаный. Топоча сандалетами сорок шестого размера, он направился к купели, шатаясь и размахивая крестом, словно шашкой. От него разило протухшим огуречным рассолом с примесью какой-то парфюмерной дряни, а в широченной бороде, белели лохмотки квашеной капусты. Он утер рукавом розовые губы и крупный с фиолетовыми прожилками нос, походя, шлепнул лапищей ниже спины Титкову невестку, подмигнул молоденькой куме и сунул пальцы в приготовленную купель.
"Залил спозаранку зенки, паскудник. Все благолепие испортил, кобелина. Чтоб тя черти взяли, - ругнулся про себя Титок. - Прости меня, господи!"
И вот тогда началась чертовщина.
Отец Григорий, вдруг, пропал. Этак, мгновенно весь испарился. Титок остолбенел. Видно, сатана, внял его истовой просьбе и умыкнул веселого пастыря с подаренной архиереем камилавкой и увесистым крестом в свои мрачные пенаты. Впрочем, кадилом нечистый дух почему-то побрезговал. Оно, вопреки закону тяготения, круто взмыло вверх, с разбойным свистом описало в пространстве замысловатую кривую вроде штопора и уже в свободном падении к земле звонко шмякнулось на голое темечко церковного старосты.
Глеб Варфоломеич утробно икнул, потрогал шишечку, вздувшуюся до размеров финика и, немедля, решил, что его лягнул копытом сам дьявол. Он почувствовал, как правая штанина праздничных бостоновых брюк делается гораздо теплее левой и это тепленькое интересно щекочется. Вместо спасительной молитвы он закричал будто никогда не прикасался к деньгам верующих, собранных на ремонт храма.
-К-клянусь, не брал я, ни копеечки не брал. То Гришка с Евграфом без меня пропили. С них, окаянных, спрашивай!
Cатана чистосердечное признание принял к сведению и больше не брыкался.
Тем временем участники обряда и прихожане отчаянно паниковали: с воплем метались по храму, сталкивались друг с другом, сбивали подсвечники, лезли в темные углы и на клирос. Пономарь Евграф с кхеканьем охаживал псалтырью старух, которые толпой ломились в алтарь.
-Куды прете, дурищи, в святое место? Запрещено бабам туды, вашу мать..!- яростно шипел Евграф, тщетно пытаясь в сутолоке вспомнить: убрали ли они с батюшкой из алтаря нечто более запретное и суетное - трехлитровую банку спирта.
Словом, каждый спасался, как мог от тесного общения с рогатым. Все способное двигаться - двигалось, бежать - бежало, царапаться - царапалось, ругаться - ругалось. Среди этого шумного вертепа, на руках кума с утра изумленного титковой самогонкой врещало некрещеное чадо.
...Когда старший следователь хрюпинской горпрокуратуры Юрий Иванович Тимофеев прибыл к месту происшествия, перед его проницательным взором предстала картина миниатюрного вселенского хаоса. Выбитые окна, окончательно разваленный иконостас, перевернутые там исям образа святых, скрюченые огарки свечей на полу, тяпье и всяческий хлам свидетельствовали о том, что здесь действительно приключилось неладное. Такого кавардака в доме божьем не бывает. Просто по статусу не положено доводить это место до такого паскудства.
Под щенячий скулеж приходской общественности Тимофеев приступил к следственным действиям.
Бывший атеист, партиец и лектор общества "Знание" старший следователь поначалу отбросил мистическую версию выдвинутую невежественным гражданином Титком. Прокурор требовал факты и следы. Но следов в этом бедламе обнаружилось с гулькин нос, а факты не желали состыковываться с недавно забытым материалистическим мировоззрением. При всем том привычная дедуктивно-индуктивная логика выводила сущий бред.
Может террористический акт? Но где раненые, побитые и куда делись фрагменты батюшкиных телес. Под давлением верующей общественности Юрий Иванович исследовал купол храма и пол. По рассказам свидетелей отец Григорий был упитанным человеком, тянул пудов на восемь и, вознесись он живьем на небеса или провались прямо в противоположную сторону, то пробил бы тушей дыру в добрую сажень. Однако купол оставался целехоньким, в паутине - внутри и обляпанный голубиным пометом снаружи.
Тимофеев еще раз обнюхал место, где исчез батюшка. Серой не пахло. Пахло содержимым правой титковой штанины.
-М-мда, настоящая чертовщина, - сказал главный хрюпинский сыщик и убыл докладывать результаты прокурору.
...Но чертовщина, как выяснилась, имела продолжение. К обеду оперативного дежурного городского управления внутренних дел сняли с поста в состоянии шока и отправили к психиатру для уточнения диагноза. Начальник ГУВД и его замы мотались по городу и определяли меру наказания не в меру расхохмившимся участковым и постовым.
И все-таки к вечеру на стол главы города господина Буркина легла толстая пачка милицейских рапортов. Мэр сердито насупился, строго посмотрел на истерзанные разноцветными резолюциями листки, сдул с "вечного" пера, подаренного делегацией бизнесменов Буркина Фасо, невидимую пушинку и погрузил глаза в бумаги. Его сдвинутые брови начали помаленьку раздвигаться и перебираться, изогнувшись коромыслом, на широкий сократовский лоб. В городе кто-то крал жителей. При странных обстоятельствах бесследно исчезли четырнадцать хрюпинчан. Бесстрастные протоколы докладывали галиматью - люди дематериализовались, не оставив даже молекулы следов.
"Хрень какая-то!" - Буркин нервно отбросил рапортички на край стола, неторопливо отвинтил пробку "Кока-колы" и медленно вылил шипящую жидкость на затылок. Полегчало...
...Через сутки дремотный провинциальный Хрюпинск превратился в растревоженный осиный рой. Бокастые вертолеты, стрекоча, доставляли одну комиссию за другой, каждую новую с немыслимым количеством членов и самого немыслимого состава. Поглазеть на феномен слетались все ученые, работники компетентых органов, представители Святого Синода и правительства. Господин Буркин устал встречать начальство и гостей, путал бородатых академиков с бородатыми архиереями. Опытный политик догадывался, что все эксперты сожрут хилый городской бюджет на пять лет вперед, а к выборам его самого сканибалят конкуренты из оппозиции.
Крохотный вокзальчик трещал по швам под могучим напором богомольцев, уфологов-общественников и просто любопытных. Предполагаемая кража чертями отца Григория повлекла волну ажиотажа невообразимой силы, куда сильнее той, которую бы вызвала находка потомков Христа в Антарктиде. Паломники едва не разнесли в щепы приличную гостиницу с единственным на всю округу "люксом". Администратор отказался селить пришельцев даже в креслах.
- Имейте совесть, господа, - шетал он, прижатый к стене,- у нас все коридоры на месяц вперед заняты.
-А подоконники, подоконники еще свободные,- шумели гости, подсовывая ненароком паспорта и подозрительные удостоверения с зажатыми меж страниц купюрами. Соблазн был велик и честный администратор не устоял. Утром лихоимца увез СОБР, а удрученных подоконниковладельцев взашей вытолкал злобный милицейский сержант.
Среди обреченных на дискомфорт искателей койкомест пронесся слух, что в магазине "Адидас-Х" срочно завезли три сотни отечественных палаток и ватных спальных мешков. Вскоре Хрюпинск походил на цыганский табор. Палатки возводили на стадионе, газонах, цветочных клумбах, в лесонасаждениях. На каждом шагу гудели примусы типа "Шмель", стучали молотки и топоры, гремели ведра, котелки, гитары. Одиночки срочно объединялись в артели. Организованных гостей власти не трогали и в спешке собирали с них местовой налог по расценкам городского рынка. Лишь начальник ГУВД через мегафон шугал наглых дикарей с проезжей части и призывал не нарушать порядка. Но к нему привыкли и считали местной достопримечательностью. Иногда наливали стопарь.
С утра до ночи в церкви святой великомученицы копошились лохматые кандидаты и лысые доктора наук. Они измеряли, щупали, просвечивали, облучали и чего-то выковыривали. Бородатые академики отсиживались по причине жары в прокуренных номерах и до сипения в горле спорили с бородатыми священниками о том, что определяет сознание. Первые оперировали хвостатыми формулами, вторые - цитатами из Библии. Но местную самогонку пили одинаково, стаканами.
Общественность волновалась и ждала от столичного бомонда результатов. На исходе второй недели кандидаты и доктора выявили определенные закономерности. Академики закономерности обобщили. История с пропажей запуталась окончательно. Было ясно, что исчезновению людей сопутствовала утечка электроэнергии с Хрюпинской ТЭЦ. "Оно" распространилось по прямой линии, берущей начало в доме N13 по улице имени Восьмого марта, где проживал безработный гражданин Гелий Федорович Лапша по кличке "Перпетум мобила", рассекала город пополам и терялась в поле сельхозкооператива "Синие пустоши".
В лапшовском подвале обнаружили части какого-то агрегата и оборванный высоковольтный кабель. Хозяин, по словам соседей, сгинул. Механизм из подвала компетентные органы изъяли и отправили в столицу. Комиссии разъехались. Паломники и уфологи, обезденежев, разбежались сами. Страсти утихли. Город погрузился в дрему. Единственная хрюпинская газета " Светлый путь" опубликовала репортаж "Хрюпинский феномен?". Причем редактор долго ломал голову, ставить ли вопросительный знак. Сомнения развеял мэр. Редактор уже без колебаний вписал в рукопись горбатую загогулину.
От этой истории дольше всех страдал господин Буркин. Ежедневно в его кабинете появлялся церковный староста Глеб Вафоломиеич Титок. Почти трезвый и в свежих отутюженных штанах. Он стучал кулачком по мэрскому столу и строго спрашивал:
-Оставлять дитя нехрещеным, гражданин начальник, как называется? Деньги уплочены, значит - сполняй! А Гришка взял и сбег. На кого мне теперь в суд подавать-то?