Местные санитары природы остались без работы. Только и успели отгрызть голову, превратив черепаху в шипастого колобка. Клювастые ящуры, хлопая перепончатыми крыльями, разбежались под ударами дубин Штопора и Саши Крюкова по саванне, противные грифы удалились в небо. И с безопасного расстояния внимательно наблюдали за разделкой вкуснятины на удобоносимые кусочки.
- Че вылупились, жадины? Требуху вам оставим, еще натрескаетесь, - успокаивал их Штопор, на пару с Кабанчиком срывая с черепашьих боков куски панциря.
Грифы философски помалкивали. Ящуры по гусачьи вытягивали шеи и щелкали клювами похожими на кузнечные клещи: мол, надуешь в дележке, всей компании требуху выпустим.
- Кишки им не отдавать! С кишками будем отдельно разбираться! - не соглашался Аристарх Христофорович, прибывший по приказу Главы с инспекцией заготовок пищи и заодно узнать, чего она пищит в лапшовском локаторе?
Ответственное задание показалось Жмакину крайне опасным. Здешнее зверье отличалось скверным характером, мерзкими привычками и следовало держаться от него подальше. Подальше - не получалось. Время от времени грифы срывались в крутое пике и, норовя сцапать из лодки сочной черепашатины, могли по природной глупости принять за добычу макушку первого зама. Аристарх Христофорович забился в уголок на корме, сидел, сгорбившись колесом среди мясных кусков, подняв колени выше ушей, и свирепо отмахивался от стервятников: "Кышь! Кышь! Кышь!".
Стервятники слушались плохо. А главный редактор "Первопроходца", мобилизованный на погрузку, небрежно вываливал ношу на спину бывшего обидчика и не признавал справедливой критики за свои гнусные дела.
Будущий шашлычок пачкался сукровицей. В штанах хлюпало. Инспекция проходила в трудных условиях. Оголодавший Глава пренебрег высоким статусом своего первого заместителя, отправив в прямом смысле на бойню.
"За прибор не беспокойся. Лично посторожу. А ты лично выясни, что пищит и посигналь чем-нибудь. Нет у меня доверия к уголовникам"- напутствовал он зама, позеленевшего от сложности задачи. Чем сигналить, не объяснил. Платочком помахать или глотку драть под носом рабочей бригады? Эгей, Дмитрий Сергеевич, мужики сырое мясо жрут без проверки на пищание! Так по шее надают. Политический советник успел шепнуть, что моральная обстановка в охотничьем коллективе не способствует выполнению руководящих обязанностей.
"Чуть намекнешь на трудовую дисциплину, звереют, нехорошими словами называют, - пожаловался Алевтин Иванович, под контролем супруги передававший свое помятое тело в умелые ручки Верочки. - Пришлось показывать им достойный пример и доказать, что не мышцей единой жив человек"
От принятых мук синие очи Пещерного заблистали влагой.
Аристарх Христофорович зябко поежился. Доводить себя героизмом до состояния потоптанной слоном мыши? Увольте. Не для того избран обществом на руководящую работу, чтобы ловить питание в недружелюбных дебрях, где в два счета станешь чьим-либо питанием. Для этих целей имеются члены меньшей ценности, зато более приспособленные для экстремальных ситуаций.
"А не дурак ли наш Глава?- мелькнула мятежная мысль. - Чем я хуже?"
Мысль понравилась. И напугала...
Ведущий инженер-конструктор любил быть примером во всем с октябрятского детства. Первым сдавал макулатуру, металлолом, комсомольские взносы, экзамены и чертежи. Первым приветствовал начальников, поздравлял с юбилеями их жен, детей, мам и тещ. Первым докладывал куда следует. Примерная деятельность способствовала профессиональному росту - старший инженер, ведущий, заведующий отделом. Дальше и выше - никак. Отшлифованная схема высовываться в нужный час засбоила. Институтское начальство кисло лыбилась при встречах, по возможности избегало тесного общения и после рукопожатий надолго запиралось в туалете. То ли ему благостная физиономия опытного сотрудника примелькалась, то ли завистники наклеветали, но взаимности не получалось.
В новых экономических условиях завистники, отощав на бюджетных харчах, разбежались, и Жмакин нарастил усилия. И тут проклятый капитализм раззявил свое гнусное хайло.
Верные люди сообщили: проектный институт со всеми инженерскими потрохами, линейками и ластиками купило частное лицо со столичной пропиской. Хозяин спешно греет металлический инструмент, чтобы выжигать лень и дурь. Ждите существенных перемен.
" А вашего папика, кроля жирного, он завтра схряпает с косточками, тапочками и подтяжками" - уточнили благожелатели с намеком на летальный для любого начальника исход - вышибание на пенсию под аплодисменты бывших любимчиков. Аристарх Христофорович, тайно уважавший частную собственность, решил первым поучаствовать в этом славном мероприятии.
В директорский кабинет он ворвался без стука, гордо и прямо, вскинув подбородок, точно ружейный ствол, готовый вот-вот бабахнуть в цель. Группа поддержки, бурча нечленораздельные лозунги об интеллектуальном сатрапстве, скопилась в приемной и дальше не совалась, мельтешила в дверном проеме.
"Трусят, коллеги, - ухмыльнулся Аристарх Христофорович,- Ну и тряситесь на здоровье. Наград у меня не дождетесь. Свидетелей в первую очередь подсокращаю"
Утопая по щиколотки в длинном ворсе ковра, он приблизился к двухтумбовому столу, дерзко смахнул с него стопку важных бумаг и положил на краешек свою папку в красной дерматиновой обложке - компромат. Затем резко опустил ладони на спинку ближайшего стула. Пальцы рук не дрожали.
- По делу или поздавлять? - прохладно поинтересовался хозяин кабинета, с трудом поднимая снулый взгляд на посетителя. - Может, завтра на представлении выступишь?
- Будет дело... под номером. И представление у прокурора. Он поздравит в камере предварительного заключения.
- Прокурор вчера поздравил. И почему в камере? В кабинете обмывали, потом в сауне догоняли, - изумился директор и погладил лацканы пиджака, убеждаясь, что на нем не тюремная роба. Напились-то до потери пульса, и прокурор вполне мог пошутить с одеждой. Однако одежда была приличной и не полосатой.
Жмакина прорвало. Предпенсионная ссылка босса на прокурорские связи и кровожадно урчащая за спиной группа поддержки добавила красноречия.
- Я презираю коррумпированную шайку. Она не спасет от возмездия, когда новый владелец института убедится, что в эпоху демократии и гласности у нас окопался прохиндей!
- Стой, погоди, дай выпить воды,- директор гулко выхлебал воду из графина, помял затылок: по всем статьям и симптомам прокурор поил паленым коньяком. - Извини, не разобрал, кто у нас этот...прохиндей?
- А вы не догадываетесь? Мне что, развернутую характеристику дать? Тот, кто растащил чужую собственность в личную кормушку, кто кричит на коллег, топает ногами, затыкает им рты, награждает гадкими прозвищами. Кто назвал начальника техотдела дундуком - семь раз, ослом - четыре, бестолочью - двадцать! Главного инженера - трижды ослом, дважды - телячьими мозгами. Главного бухгалтера восемь раз - Горгоной и дважды арифмометром в юбке. Мою кличку помните?
- Барабан! - смутился директор. - По аналогии с пионерским. Больно треску от вас многовато.
- Барабан? Пионерский? Не увиливайте! У меня записано - "хмырь болотный". Но это мелочи. Туточки в папке все факты хищения частной собственности собраны. Свидетели пронумерованы по сортам. Поди, хозяин не помилует? Вы меня понимаете?
- Понимаю. Выгонит в три шеи. Давайте папочку.
- Но есть варианты, - Аристарх Христофорович покосился на дверь. Группа поддержки, похоже, затаилась в приемной и даже не дышала. Подслушивают? Фигушки им...
- Добровольная отставка, - прошептал. - Высокая пенсия и прочие почести. Орденок. Взамен - отличная рекомендация преемнику. Устраивает?
- Ты случайно не Вольф Месинг, телепат? Мысли мои - читаешь?- директор подгреб папку с компроматом. - Но вариант мне нравится. Отставку организую. Знака "Почетный строитель" достаточно? Рекомендацию? Сделаем. А вот с пенсией ты, брат, перебрал. До пенсии пахать и пахать. Разве что по инвалидности?
- Где я вам инвалидность возьму? - от непомерных запросов без пяти минут экс-директора Жмакин оторопел. - Киллеров найму, чтоб чего-нибудь сломали?
- Обалдел? Киллеры - это уголовщина. У медиков инфаркт купишь. Или инсульт.
"И этот дурак нами правил? - расстроился Аристарх Христофорович. -Биржа на носу, а он торгуется. Спятил с перепугу. Может за маразм инвалидность выхлопотать?"
С маразмом не заладилось. Идею директор отверг: "Рановато еще? Не поверят". И предложил язву желудка. Язву отклонил Жмакин. Подозрительно, при таких наливных щечках и пузе, год на овсе сидеть придется.
Торговались до хрипоты, забыв про конспирацию. Когда, наконец, пришли к взаимному согласию, почти ударили по рукам, в кабинет вторглась группа поддержки, с букетами дорогущих роз и бутылями с шампанским. Свободные от поздравительных аксессуаров сотрудники тащили на подносах закуску. И все грянули хором:
- Поздравляем, поздравляем, наш хозя-я-и-ин, дорогой! Обещаем, обещаем, быть всегда всегда с то-о-бой!
"Во, дают, лизоблюды! Учту, учту непременно" - воодушевленный ораторией Аристарх Христофорович приосанился, готовясь принять в объятья букеты размером с кусты шиповника.
Но цветы проскочили мимо и с шелестом посыпались на экс-директорскую грудину. Поцелуйная бригада из числа влиятельных институтских матрон, соблюдая очередность и иерархию, влипала напомаженными губами в наливные щечки виновника торжества
- Господа...спасибо...сочту зачесть...завтра...сюрприз... весьма признателен...купил...долги...помогли родные, - доносилось из кучи роз и дамских прелестей.
-А куда делся москвич? - промямлил Аристарх Христофорович, ощутив себя человеком, у которого из-под зада вместе с кожей выдернули кресло и ободранное место присыпали солью.
Директор выбрался из-под стожка розовых кустов в целлофане, ласковыми шлепками по тугим бедрам отогнал счастливых дам:
-Москвич? У меня - БМВ. Ах, ты про то... Москвич - мой племянник, директор крупного холдинга. Он купил мне наш институт. Для семейного, так сказать, бизнеса.
-Бах! Ура! Бах! Ура! Бах! Ура!
Шампанские струи щедро опрыскали пространство.
Пробки просвистели у висков Аристарха Христофоровича. В его коленках громко щелкнули косточки и ворсистый ковер полетел навстречу. Последним он услышал:
-А говорил - проблемы с инвалидностью, торговался. Килеров просил нанять. Видишь, как все просто обернулось? И недорого...
"Ага, недорого. Ободрал до трусов за место младшего техника, - размышлял теперь Аристарх Христофорович, одним глазом контролируя взлеты-посадки прожорливых хищников, другим - разделку черепашьей туши. Жизненный опыт подсказывал ему, что любая попытка повысить свой статус в иномирье до безопасного уровня, при неудачном раскладе обернется не потерей трусов, а чем-то более значимым. И Главе даже не придется тратится на килеров. Они, килеры, тут под каждым кустом в ожидании протестного электората.
Пока Аристарх Христофорович взвешивал хлипкие шансы внутренней оппозиции добиться импичмента действующей власти, главному редактору "Первопроходца" прискучило метать на законных основаниях в первого зама мягкие шматки мяса, которые не причиняли тому существенного вреда кроме порчи майки и штанов. Среди бренных останков, молодецки терзаемых охотничьей бригадой, Алик обнаружил здоровенный пузырь огуречной формы. От пузыря пахло подсобкой дешевой обжираловки.
"Желудок или толстая кишка? - Алик пнул носком туфли в сизолазоревый бок. В пузыре что-то улькнуло. - А какая разница? Важнее, что полный и обляпает качественно. Глава вонищи не потерпит, выгонит из пещеры. Или снимет с должности?"
Окрыленный Алик нежно обнял пузырь, с натужным кряканьем взвалил на плечи и попер ношу к лодке с надеждой вывалить его содержимое на плечи соперника в кулачной дуэли. Красивая получалась месть за порванный пиджак! Монтекам с Кабулеттями такая и не снилась. Подумаешь, шпагами друг друга дырявили на потеху жителям Вероны.
Месть не удалась. От соприкосновения с костлявыми плечами главного редактора пузырь лопнул в двух шагах от цели, жижа, повинуясь всемирному закону тяготения, потекла к земле, превратив искателя справедливости в кучу навоза, самостоятельно выползающую из коровника. Грифы в небе весело закурлыкали, ящуры, привлеченные любимыми миазмами, еще энергичней защелкали челюстями.
- Что вы себе позволяете? - всполошился Аристарх Христофорович, пораженный газовой атакой, зажал ноздри пальцами. - Зачем животных провоцируете на агрессию? На меня хотите натравить? Да?
"Убью гада!" - Алик, размахнувшись, швырнул пустой пузырь в Аристарха Христофоровича. Промазал. Пузырь уволок пикирующий гриф по завистливое улюлюканье собратьев.
Алик поискал иные метательные орудия, потверже.
Под руку попалась что-то знакомое, квадратное, металлическое.
Он поднес находку к глазам и понял, что это не булыжник пролетариата. В его руках лежала дорога домой.