Помните, как у вас останавливались часы? Застывшие стрелки показывают совершенно нереальное время, на доли секунды выбивая вас из этого мира. Мгновение летишь в вечности и это настолько пугает, что поскорее спешишь к другим часам, чтобы восстановить себя здесь.
В такие моменты в голове что-то ломается позволяя заплутавшему в голове ответу занять свое место после вопросительного знака. Смущенно улыбаясь своей предыдущей слепоте ты кричишь: "Ах, елкин свет!", что в переводе на греческий значит: "Эврика!".
Найденный ответ успокаивает нас на время, до тех пор пока не дойдет, что озарение и его воплощение в жизнь это две оч-чень разные вещи.
***
- ... свет! - сказал я и смущенно улыбнулся.
"Книжки все-таки полезная вещь, - думал я забираясь на диван, чтобы сменить батарейку в часах. - Жизнь не заменяют, но объяснить вполне могут. Как и остановившиеся часы".
Весенний ветер сделал ненужным обязательное одевание перед тем как вытянуть сигаретку на лоджии. Огонек уже касался угольного фильтра, когда я был готов к действиям. Сигнал сотового телефона взмыл над городом и выдернул из миллиона человек нужную мне личность. Личность вяло отозвалась на вопрос унылым голосом:
- Да, нет, не дома я... На работе. Решил отчет наконец доделать... раз уж в жизни правды нету.
- Есть в жизни правда, есть! - торжественно провозгласил я. - И справедливость есть и все что хочешь.
- Конкретнее!
- Не по телефону.
Ура, ура! Хорошо, что есть на свете друзья, то есть те несчастные, которые обречены выслушивать наши бредовые озарения. За это приходится отдавать той же монетой, но в вечном одиночестве города это не такая уж тяжелая плата.
Привычная обстановка знакомого бара расслабляла не хуже пива. Когда хлопнула дверь две девушки у окна обернулись и посмотрели на меня. Я улыбкой извинился за то, что я это не он. Улыбаясь я споткнулся.
Копия американской придорожной закусочной была отделана на славу. Карта США на потолке, бутылки пива в автопокрышках. У входа декоративная бензоколонка гостеприимно цепляет клиентов за ноги петлей шланга.
Пиво исчезло из кружки наполовину, когда, привычно пнув ногой упрямый шланг, появляется истощенная программированием личность Игоря. Жертва электроники валится за стол даже не вспомнив раздеться.
- Пиво пьешь? - мрачно задает Гарик риторический вопрос. За первым вопросом следует его брат-близнец. - Сколько ж можно его пить?
- Сколько нужно. Раздевайся, а то вспотеешь.
- Мертвые не потеют.
- Сейчас ты у меня оживешь. Да, голубчик, тебя напорют плетками и ты залюбишь нашу дорогую старушку-жизнь как миленький!
- Ну, ну, - мычит он принимая кружку. На полминуты погружается туда, потом вынырнув облегченно вздыхает. - Сказывай - чего еще удумал.
- Так вот, насчет позавчерашнего... - говорю я и события прошедшего уик-энда сами появляются в моей голове. Можно сказать они оттуда и не исчезали.
***
После капитального ремонта милую старую Лагуну почему-то окрестили Клуб К.
Шесть серьезных опытных мужчин с четвертьвековым жизненным стажем, решили вырвать у рабочей суеты кусок законного субботнего отдыха.
- Так мужики, - серьезно сказал я опустившись за стол. Внимательные лица повернулись ко мне. - Берем на всех водки, а пиво давайте-ка отложим на потом. А то опять весь вечер будем разгоняться этой водицей.
Полное одобрение и даже некоторое восхищение моей прозорливостью увидел я в глазах моих серьезных взрослых товарищей.
Прочувствованно выпив мы сбегали на танцпол, потанцевав выпили, так было и пошло, но после полуночи музыка окончательно испортилась, мы налегли на спиртное и к часу ночи наша мужская компания стала принимать тот непринужденный и изысканный облик, который характеризует любую группу пьяных джентльменов.
Отвлеченные танцами и возлияниями мы не сразу заметили, что рядом скучают, и видимо давно, три клубные богини из разряда "Очень даже ничего". Чернокудрая девушка как-то особенно изящно тянула пиво из трубочки и курила подходящие ее фигуре тонкие сигареты. Сразу было видно какая она культурная и этикеточная... то есть этикетная. Две более раскованные подружки весело болтали друг с другом, поглядывая в нашу сторону. Отдышавшись мы наконец заметили это благословение небес.
- У-м-м, - сказал я многозначительно Гарику и покачал в поднятой кружке солодовый продукт. Одно уже только "у-м-м" значило: "А неплохо", покачивание же кружкой оттеняло это "у-м-м" и добавляло: "Ведь совсем неплохо!".
Чтобы подчеркнуть, как его поразила красота девушки, он поднял кружку и громко чокнулся со мной. Благосклонно взглянул туда второй раз - видимо девушка ему действительно понравилась. Выпив еще немного, для придания себе более привлекательного вида, Гарик культурно пошатываясь встал и решительно устремился по зову природы.
Вернувшись из туалета, он схватил со стола кружку и подошел к соседнему столику. Вежливо попросил разрешения присесть и милостиво его получил. Началось развлечение общества разговорами.
Везет же Гарику - умеет всякую ерунду пороть! Судя по улыбкам и совместному тосту он вызвал в девушках живой отклик и минут через двадцать пригласил черноволосую потанцевать. Ему неожиданно, но очаровательно отказали. Дальнейшие попытки развития ситуации типа объединения столиков были также пресечены.
Минуту он сидел на месте с трудом осознавая, что "вот собственно и все", и вернулся к нам более чем обескураженный. "Я никогда еще не был в большем блеске своего остроумия, - поделился он. - Все так хорошо шло. Но после - будто какой-то тупик". Игорь, мечтая быть вокалистом, вообще-то воздерживался от курения, но тут потянул из моей пачки сигарету и задумчиво поджег фильтр.
- Все-таки курево это гадость страшная, - произнес он закашлявшись после второй затяжки.
Я отобрал испорченную гадость и вытащил другую, дав ему прикурить. Гарик принялся тупо курить в пространство, а я разочарованно огляделся в поисках новых перспектив. Вокруг как назло были одни парочки.
Заказав Гарику утешительную кружку пива, на взятие Бастилии отправился другой наш интеллигент. Приятной внешности мужчина с располагающими неторопливыми манерами - Женя. Беседа текла как по маслу, взрывы смеха доносились до нашего столика через две-три минуты - он тоже умеет непринужденно болтать, завидую. Да и комплекция у него крупная, многим девушкам нравится. Похоже эти девушки из их числа. Вот Женя уже снисходительно поглядывает в нашу сторону: "Учитесь дети!", и приступает к съему урожая.
Отрицательные покачивания головой видны даже нам и мы понимаем, что урожай не спешит упасть в закрома родины. Женя упорен и держится еще некоторое время. Снова легкий разговор, снятие напряжения прежнего штурма, усыпление бдительности. Так - заказал им пиво. И вот следующий приступ. В бой бросают резервы - оживленная жестикуляция достигает немыслимых пределов и с соседних столиков начинают оглядываться.
Бастилия, в лице трех осадных башен, мягко, но упорно не сдает позиции. Последние залпы... Все! Силы нападающих истощены, эскадрон пал!
Пал наш Женя, пал уверенный в себе приятный мужчина и все, не столь приятные, с ужасом думают об уходящих в небытие планах захвата. Осаждающий отступает не торопясь, с достоинством, и ему мило позволяют сохранить лицо. Он провозглашает последний тост и девчонки дружно с ним чокаются. Но это уже белые флаги ретирады, "вы можете уйти сохраняя свое оружие".
Возвращаясь к нам Женя резко заявляет:
- Или дуры, или лесбиянки.
После поражения он всегда категоричен и ему всегда ясно "кто виноват". Мужское население соседних лагерей, с интересом наблюдавшее батальные действия, грустнеет и налегает на пиво. Боевого задора: "А вот я смогу!", уже нет.
После мы только наблюдаем за подходящими и неизменно уходящими претендентами из числа новеньких посетителей. Из одних прет культура, из других деньги, кое-кто удачно совмещает. Все - крайне приличные ребята, подходят без грубостей и все же...
Мы заключаем пари, но не на выигрыш, нет! Хотя бы на то, что дадут сесть за столик. Раза три авангард противника подпускается к самым стенам. Видимо для того, чтоб было удобнее лить беднягам на головы кипящую смолу. Явно неумелые варианты отшиваются на дальних подходах.
Постепенно близится время ухода. Мы решаем ехать к Гарику - его трехкомнатная сегодня свободна, и до утра будем пить там водку, рассуждая о непостижимой сущности женщин. Нам уже кажется, что их создал не тот Бог, коий сотворил нас мужчин. Ну просто не может быть, что тот же самый. Видать из другой реальности заглянул на часок шутливый демиург и на горе нам сотворил, а точнее натворил, в порыве вдохновения это чудо.
Из-за бильярда приползают Марсель с Илюхой. Судя по их состоянию они пили по пятьдесят за каждый забитый шар. А может и за каждый незабитый. Илья, невысокого роста, с ранними залысинами, мужчина, хватает мою кружку и ошалело обводит впервые видимое им пространство столиков.
- О-о! - неожиданно заявляет он сквозь музыку. - А вот с этой девушкой я бы неплохо провел ночь!!
В эту секунду ди-джей меняет композицию и слова Ильи разносятся метров на десять. Все замирают пытаясь понять - кому оказана такая честь. Понять сие нетрудно, так как Илья шатающейся кружкой пива указывает конкретно на черноволосую. После он делает большой глоток и довольно улыбается, то ли не подозревая об отличной слышимости, то ли просто игнорируя ее.
- Че, уже уходите? - озабоченно спрашивает он, увидев на столе папочку счета. - Щас, щас, идем. Я на минутку.
Пытаясь попасть рукой в рукав пиджака он подскакивает к столику, который у всех окружающих давно ассоциируется с Брестской крепостью локального масштаба, что-то коротко бросает сидящим там амазонкам и, едва выслушав ответ, возвращается к нам.
- Пацаны, давайте девчонок возьмем. Мы куда едем? Гарик, к тебе?
Гарик, через полминуты выпадая из транса, медленно кивает головой.
- Ну и классно. Щас они выходят, ловим две тачки и поехали, - он соображает секунды три и обращается ко мне: - Мы тогда вперед поедем, а вы за водкой заскочите. Ладно?
- А-а... Ты думаешь они водку будут?
Пренебрежительная гримаса:
- Куда они денутся.
Я все еще не верю в происходящее. Гарик, жестом Цицерона, протягивает ко мне руку и классическое: "Э-э-э", готово сорваться с его уст. Вместо ответа я показываю ему на соседок - они спешно укладывают в сумочки сотовые телефоны и сигареты. Экнуть Гарику не удается и мы с ним провожаем девушек вниз, ловя на себе горящие искренним уважением и не менее искренней завистью взгляды.
У крайнего столика Илья пьет с каким-то мужиком на брудершафт - дань уважения от собратьев. Я отстаю от группы и схватив Илью за рукав оттягиваю его в сторону:
- Что ты им сказал??!
- Да ничего, - Илья недоуменно оглядывается на меня. - У ребят, говорю, хата есть - айда посидим.
- И все?!
- Все... Пошли вниз, ехать надо. В общем водки возьмите и две пачки пельменей.
Холодная мартовская ночь ничем не отличающаяся от зимней. Пустая гулкость ночного супермаркета.
Когда мы с пакетами входим, то в привычной обстановке квартиры уже царит веселая суматоха. Илья загнал двух девушек на кухню - ставить воду для пельменей, резать помидоры и хлеб, а сам, с черноволосой в обнимку, устроился на диване, включил музыку и что-то ей ласково втирает. Подавленный Игорь берет у меня из рук пакеты и несет их на кухню. Женя, почувствовав второе дыхание, воспрял духом и суетливо мешает девушкам готовить закуску.
У нас с Игорем что-то нет никакого настроения веселиться. Он берет гитару и перебирает струны в дальнем конце комнаты. Я устраиваюсь рядом и пересказываю ему гениальный метод съема Ильи.
- Ты хоть их приглашал?
- Да, говорил - поехали песни под гитару петь, - грустно рапортует Игорь. - И Женька их приглашал по разному, - вздыхает музыкант-романтик.
Дальше все по плану. Две песни - тост, две песни - тост... Через час Марсель с Надей курят на кухне, Женя увел Наташку в комнату для индивидуальной консультации. Еще раньше Илья с черноволосой скрылись в третьей комнате.
Мы с Гариком сидим в зале и всесторонне обсуждаем отсутствие у нашего Бога элементарной бдительности, благодаря чему мы сейчас вынуждены ломать голову над неразрешимыми задачами понимания инородных нам существ. Сами существа и их использование уже не интересуют нас. Нам хочется как маленьким детям оторвать кукле голову, чтобы выяснить - почему она говорит "Мама"? Как устроена вся эта музыка? Вот в чем вопрос.
- Почему? Ну, почему... - в десятый раз восклицает Гарик, - подходишь к ним как приличный человек, все чин-чинарем и тут... вот...
Слов у него не хватает, но я и сам понимаю, что кроется за "тут... вот...". Я открываю рот для ответа, но тут неожиданно из третьей комнаты доносится недвусмысленный горловой звук. И снова... Мы переглядываемся - нет это уже выше наших сил! Философские размышления не терпят вмешательства даже со стороны предмета размышлений. А девушка уже совсем забыла про свое местонахождение и перестала сдерживать эмоции.
Гарик встает и устремляется на кухню шепча: "Нет, ну, приличная с виду девушка... За такой можно полгода ухаживать... Елкин-свет!", я беру водку, рюмки и иду за ним.
Мы выставляем с кухни Женьку с Надей и водворяемся за столом.
- Наливай! - горестно восклицает Гарик.
В ту ночь радостями непосредственного общения насладился только Илья. Остальные так и проговорили до утра про звезды.
С этого дня я и Игорь ходили с ясным чувством, что мы чего-то в этом мире не понимаем. Когда такое происходит с представителем мужского пола, то он чувствует себя беспомощным, ибо только лишь силой разума мы еще худо-бедно можем соответствовать второй половине человечества.
***
"Почему так?" было начертано на лице моего друга, когда он поздним воскресным утром покидал квартиру. И сейчас в баре он сидел напротив меня с аналогичным изображением. Отключенный режим автопоиска, потухшие глазки и естественно ссутуленная спина говорили о том, что прошедшие два дня не дали ответа на его вопрос.
Я решил подождать пока Игорь выпьет большую часть кружки и лишь потом рассказал и без того известный ему анекдот:
"Корнет подходит к бравому поручику и смущаясь спрашивает его:
- Господин поручик, можно вас побеспокоить? Я давно хочу узнать в чем ваш секрет обращения с дамами. Ведь они просто штабелями к вам...
- Господи! Дорогой мой, это же очень просто. Я подхожу к даме и говорю: "Мадам! Разрешите вам впендюрить".
- Э-э?.. Но ведь так можно и по морде получить?
- Можно и по морде, но в основном впендюриваю".
Я освежил сию историю и стал ждать результатов.
- Ну, и что из этого?
Пришлось пустился в более подробные объяснения почерпнутые в "Трактате".
- Представь себе, - с жаром принялся я за дело. - Еще с древних времен наше общество существовало по законам иерархии. Кто-то в первобытной стае был сильнее, хитрее и настырнее, соответственно получал больше мяса и шкур, спал в удобном месте и ближе всех сидел к огню. Естественно эти особи были более жизнеспособны чем их сородичи, стоящие ниже середины иерархии.
Для сохранения таких ценных способностей природа заложила в самку человека инстинктивную тягу к подобному набору качеств, обеспечивающему сытое и безопасное существование ее и потомства. Поэтому девушки в тигровых шкурах прежде всего мило улыбались вождю и приближенным, а уж потом робким поклонникам за своей спиной.
При этом необязателен был приоритет силы. Если, скажем в довольно сытой стае, сила умаляла свое значение и наверх пробирались хитрые интриганы, то симпатии без лишних раздумий меняли свой вектор.
Главное - положение в иерархии. Какие бы средства не использовались для достижения этого положения - сила или хитрость, определяющим является уровень настойчивости - наглости, настырности, то есть глубочайшая уверенность, что ты лучше всех и тебе стоять наверху. Уверенность не обязательно основанная на реальных достоинствах.
- Так что же? - прервал меня Игорь. - Девушкам нравятся наглые? Да ничего подобного! Думаешь я не пробовал это твое "разрешите впендюрить"? Отлетал как теннисный шарик.
- Показная наглость не главное. Грубость фраз и все прочие манеры это внешнее. Должна быть огромная внутренняя уверенность в себе и своем превосходстве. А определенная степень наглости в общении - лишь демонстрация этой уверенности.
- Это что же, девушки такие тупые что ли? А как же всякая любовь, половинки?
- Ты что на дискотеки за половинками ходишь? И совсем они не тупые, это ж генетическая память, е-мое! Ты вот автоматически на 90-60-90 оборачиваешься - никто же тебя тупым не считает. Понимаешь это все заложено десятками тысячелетий, с древних времен.
- А у нас что сейчас древние времена? Мы же все-таки прошли путь какой-то. Культура там, развивалась, - Гарик встрепенулся. - Это что же?! - патетически воскликнул он так, что официантка подбежала к нашему столу и на всякий случай поменяла пепельницу. - Значит бесконечная череда человеческих гениев прошла впустую пытаясь вытащить нас из болота темного прошлого. Бальзак, Шиллер, Гете и вся эта прочая музыка...
- Ты из Бальзака-то, что читал? - осторожно поинтересовался я.
- Э-э?.. Ну, не обязательно Бальзак. Пушкин хотя бы. Я помню чудное виденье... Нет, мгновенье, вроде. Да фиг с ним! Короче сейчас двадцатый век. И девушки обязаны об этом помнить. Какого черта говорить, что мужики бесчувственные если они сами такие примитивные.
- Примативные, - поправил я. - От слова примат.
- Это что за фигня?
- Это вроде нас с обезьянами товарищ Дарвин так обозвал.
- А! Ну да. Дарвина знаю. Пусть примативные, тоже неплохо звучит. Это в смысле они как животные? Все еще в каменном веке живут? - и заметив мой укоризненный взгляд раздраженно сказал. - Ну знаю, знаю - я сам как животное! Я про них спрашиваю.
- Понимаешь, в человеке наполовину животного, наполовину цивилизации. В ком-то больше одного, в ком-то другого. И проявляем мы это по-разному в разных ситуациях. Ты посмотри на толпу в ночном клубе. Чем тебе не стадо, живущее по законам иерархии. И зайди в какое-нибудь общество духовного развития. Рериховцы там или толстовцы. Попробуй у них свою примативность демонстрировать и сразу поймешь, что не зря трудились твои Шиллеры и Гете.
- Да уж! Ну и какой из этого всего вывод?
- Вывод прост. Надо уметь быть поручиком, когда надо. Тем более, что живой пример перед глазами. Илья у нас - явный поручик.
Гарик задумывается, автоматически провожая глазами грудастую девчонку продефилировавшую к выходу. Хороший признак. Оживает помаленьку - нужно продолжать.
- Сейчас нам надо разработать кратчайший путь из корнетов в поручики. Вспомним всех знакомых поручиков и проанализируем их поведение. Нужно будет снять их технику.
- Кого снять? - недоуменно завертев головой спросил Игорь.
- Не кого! А технику их приемов скопировать. Вот к примеру - представь, что ты до посинения уверенный в себе человек.
- А зачем?
Я вздохнул.
- Ну, понимаешь обычно внешние манеры идут от внутренних качеств, но есть такой психологический прием, когда наоборот - через свое поведение ты входишь в нужное состояние. Если мы будем вести себя так поручики, то со временем ими и станем.
Игорь чего-то вспоминает, потом сжимает кулаки, выпрямляет спину и, как генерал на плацу, обводит помещение неестественно твердым взглядом.
- Ну как? - спрашивает он после принятия позы.
- Ужас, - искренне говорю я. - Ты на гуся похож.
- Сам ты индюк. Лучше покажи, чем критиковать.
Легко сказать покажи. Я пытаюсь войти в состояние крайней уверенности, сдобренное порцией легкой усталости от жизни. Свободно развалившись на стуле я небрежно бросаю руку с сигаретой на стол, другую закидываю на спинку соседнего стула, будто обнимая невидимую партнершу, и вытягиваю ноги. Голову я немного закидываю назад и вбок.
- Вот, - говорю я ленивым тоном. - Примерно так.
В пароксизме смеха Игорь едва не свалил со стола кружку. Появившаяся вовремя Света подхватила ее и, с удивлением взглянув на меня, спросила:
- Вам еще пива принести?
- Да... - задыхаясь выговорил Гарик. - Мне одно, а ему... ха-ха-ха... Ему, наверное, не надо. Видите как плохо человеку.
Лицо официантки выражает полное согласие. Я сердито собираю конечности до тела и требую строгим уверенным голосом кружку для себя. Материнская жалость во взгляде Светланы отбивает у меня на время охоту к экспериментам.
Мы молча пьем пиво, курим и думаем. Игорь переваривает полученную информацию, а я ищу пути выхода на искомое состояние. После второй сигареты меня осеняет:
- Что ж мы тут друг перед другом корячимся. Ведь нужен объект.
- В смысле?
- То есть субъект нужен, ну для вдохновения. Работать надо в ситуации.
- За что же так?.. С девушками-то, - все еще посмеиваясь говорит Игорь.
- Да иди ты. Мы же с благородной целью. Для саморазвития, понимаешь.
- Ну вот, - Игорь оборачивается. - Вон те у окна. Видишь?
- Ты бы еще пальцем показал. Вижу, вижу.
Помня, что тянуть перед опасным моментом это лишь множить сомнения, я решительно встаю и с видом озабоченной уверенности направляюсь к будущим жертвам психологии, которые не подозревая о надвигающейся угрозе беззаботно щебечут, как пташки в райских ветвях.
- Здравствуйте. Я к вам присяду, - резко затормозив перед столиком чеканю я слова голосом отставного унтер-офицера.
Испуганные девушки смущенно замолкают. По-моему они приняли меня за охранника и теперь соображают за какие грехи я на них свалился. Одна из них, видя мой горящий от напряжения взгляд, и то, что я явно не уйду, робко кивает мне головой. Когда я сажусь они почему-то отодвигают от себя пиво, тушат сигареты в пепельнице и потерянно оглядываются. Но к счастью мой напор уже кончился, как выдохшийся огнетушитель.
- Привет девчонки. Я, надеюсь, не помешал. Можно поприсутствовать в вашем прекрасном обществе?
Как приятно слышать радостный облегченный смех! Мне вообще нравится, когда девушки улыбаются. Несмотря на эфемерность девичьей улыбки как таковой, почему-то возникает такое чувство, что сделал для мира что-то хорошее, силы не зря потратил.
Обрадованные феи разрешают и мне остаться, и притащить за стол Игоря с кружками пива. "Мы думали вы менеджер". "Нет, ну что вы". Снова смех. Простые хорошие девчонки. Третий курс. Экономфак.
С ними мы почему-то быстро забываем про всякое там саморазвитие и перестаем следить за приемами и "внутренним чувством уверенности". Время от времени я вспоминаю про это и пытаюсь попробовать, но удивленные взгляды девушек и пинок под столом Игоря показывают мне, что проба не удалась.
Мы славно проводим время. Игорь разливается на тему, что "я вот музицирую, а мой друг публицирует", но тут неожиданно выясняется, что строгости родительского воспитания не позволяют милым девчонкам приходить домой позже одиннадцати. И им пора. Две стройные фигурки облачаются в коротенькие шубки, обмен телефонами: "Пока, пока". Начало было положено.
***
С тех пор прошел месяц нашего посвящения в поручики. Охват действий был всесторонний.
Я перечитал Протопопова, Медисона и еще двух наших авторов по пикапу.
Мы выцепили Илью, Басима и еще парочку поручиков из непосредственного окружения. Мы задолбали их требованиями показать и объяснить, как они Все Это делают. Естественно, наши сороконожки, лишь только от них потребовалось объяснить как они ходят, сразу запутались в своих ногах. В конечном итоге все, что поначалу льстило нашим героям, свелось к истеричным посылам типа: "Не надо, блин, думать! Надо делать!" Мы отстали от них и стали смотреть Как Надо Делать, но сороконож... э-э, поручики, уже изнервированные настырными корнетами, не проявляли перед нами прежних чудес. Когда у них стали обламываться явно верные варианты они понемногу стали избегать нашего общества.
Ну и, конечно, практика. Питание организмов стало чисто символическим так как все деньги уходили на посещение "местов встреч". Мы похудели, глаза стали диковатыми от постоянно включенного автопоиска, нервная система, будучи регулярно напрягаема до "состояния рывка", стала давать сбои. Нас уже узнавали официанты, бармены и охранники. Мы изучили полтора десятка меню с точки зрения соотношения цены и качества, а потому называли блюда и напитки с ходу, не давая девушке принести талмуд.
Конечно, не ограничились только злачными местами и стали по воскресеньям регулярно гулять в разных парках с пивом или кефиром, в зависимости от проведенной накануне акции. Оказывается у нас в городе есть замечательно красивые места! Но в парках дело шло плохо, так как мы увлекались прелестями природы, садились на пенек и начинали философствовать о жизни.
В целом результаты были не так чтобы очень плохи. Но они как-то не приносили искомого чувства удовлетворения. Телефонная книжка заполнялась, мы уже ставили пометки типа: "Альбина, Скорпион", "Лена, ипподром", чтобы легче вспоминать кто-откуда и искренне ненавидели тех девушек, которые умудрялись позвонить не со своего телефона. "Привет!", "При-ивет", а дальше нейтральный разговор до того момента пока с другой стороны не будет упомянуто какое-нибудь ключевое событие. Когда нас ловили: "Ты, что меня не помнишь?", было оченно неприятно.
Графики встреч в шахматном порядке, хвастовство успехами друг перед другом и обмен опытом. Несколько раз перепадали радости быстрого секса на первом свидании, оставляя после себя дня на три устойчивое нежелание видеть каких-либо девушек вообще.
Мы использовали это время для отдыха и восстановления сил. Пили соки, ходили в баню и играли в давно заброшенный преферанс. Жарили картошку со шкварками; поздно, когда уже нет никаких вариантов съема, гуляли по улицам и разговаривали.
Гарик рассказывал мне о музыке, достал где-то фильмы про Рея Чарльза, Битлов и показал их мне с соответствующими комментариями. Без него я вряд ли понял бы даже треть прелести этих картин. Я, наконец, впарил ему Алхимика и он читал его по утрам на своем белом фаянсовом месте для чтения - единственном месте на котором он никуда не торопился и мог вникнуть в сложную для музыканта вязь букв. Он прочитал, покритиковал и взялся за Код да Винчи, а я купил себе альбомы Чарльза и Би-Би-Кинга, пытаясь разобраться в джазовых завихрениях вместо привычной попсы.
Но поставленная задача не давала забыть о себе и мы, как только образовывался излишек денег, снова возвращались в ряды и вспоминали, что мы не какие-то там две личности имеющие собственную ценность. Не-ет! Мы корнеты на этапе перехода к поручикам. Скоро, скоро счастье наглой настырности или настырной наглости осенит нас и все, наконец, будет хорошо.
И вновь полутемные залы возносят над нами табачный фимиам. В несчетный раз мы шагаем между рядами столиков, по пути ставя в голове галочки. Присели, расслабились, сконцентрировались, вперед. Шестой прием из книжки Медисона, третий (любимый) прием Ильи; так, теперь проверим наши собственные изобретения. Отказ, отказ, согласие, отказ.
Реакция девушек становится все более нас неустраивающей. Если раньше это было достаточно явное отвержение или искреннее согласие, то теперь и отказы и согласия приближаются с двух сторон к оси равнодушия.
Мы начинаем смотреть на девушек опытными глазами: "Даст", "Не даст", "Слишком умная", "Знает чего хочет", "Динамо", "Согласится, но такая фигура у меня уже была", "Соска - потеря времени", "Замужем".
Все же какая-то польза для меня в этом была. Если раньше я, как наивный дурачок, видел красивую женщину, то тут же воображал ее совершенством во всех отношениях. Теперь же стал видеть дур, стерв и "прелесть каких глупеньких". А как же и умные и красивые? Ну я же не подходил к девушкам с парнями, а умных, красивых, уравновешенных и еще одиноких даже днем с огнем не сыщешь, не то что ночью в клубе.
***
На этот раз озарило Игоря. Американская забегаловка стала нашим излюбленным местом для анализа ситуации и обобщения пройденных этапов.
Игорь на секунду задумался - с чего начать. Помешал чай в кружке (пить алкоголь уже не было никакого желания) и проглотив кусочек картошки сказал:
- Помнишь у тебя на даче дартс висит?
- Помню.
- Я как-то кидал кидал дротики. Хотел в центр попасть.
- Ну и попал в конце концов.
- Да. Только до этого я кидал с час. Это пара сотен попыток. И после этого я никогда в центр не попадал.
Я задумался.
- Ты хочешь сказать, что все наши успехи объясняются теорией вероятности?
- Ну, конечно! С теми с кем мы познакомились и так бы пошли на контакт с нами. Вне зависимости от того поручики мы или нет. Ты вспомни.
Пока я вспоминал Игорь достал из пачки сигарету (за последнее время он пристрастился к ним) и закурил. Разогнав дым ладонью он продолжил:
- Просто мы стали кидаться на всех подряд вот и все. И вместе с теми вариантами которые нам подходили мы огребли кучу мусора. Ради практики, конечно, я согласен. Но вот ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?
- Нет, сам же знаешь.
- И я нет. Все, что мы сейчас имеем, это кучу подруг для развлечения на пьянках и для походов в ночной клуб.
- Раньше и с этим было негусто.
- А так ли это плохо?
Игорь отломил кусочек хлеба и обмакнув его в соус продолжил:
- Ты много за последнее время написал? Ну, своих творений.
- Да черта с два! То похмелье, то встречи... Писать же надо сосредоточиться. Думать. А когда тут думать?
- И каморку мы давно не делали, - задумчиво сказал Игорь.
Мы оббивали выделенную ему комнату на заводе коробками из-под яиц. Таким старинным образом мы создавали музыкальную студию, а коробки самый дешевый материал для звукопоглощения, чтобы не было эха. Как закончим Игорь соберет там ребят и начнет репетировать. Раньше дело двигалось медленно, но верно, а в последнее время совсем заглохло.
Я полюбовался на толпу пьяных нефтяников за соседним столиком ломившимся от водки и еды.
- Может нам денег не хватает? - сонно спросил я у Игоря.
- Не-е. Это мы уже проходили. Вот у Ильи деньги есть, а у Басима их нет и все же оба поручики.
- Слушай, ну а чего нам надо? Знакомых хоть пруд пруди, может все у нас уже есть?
- У тебя чувство уверенности есть?
- Знаешь мне уже как-то на это наплевать. Я бы сейчас хорошее кино с большим удовольствием посмотрел, чем снова знакомиться.
- А ведь у наших поручиков не так. Они как-то не устают от знакомств.
- Они-то нет...
Мы снова замолчали. Из спрятанных динамиков пел Элвис. Света принесла нам по второй кружке чая. Возгласы со стороны нефтедобытчиков становились все невнятнее, из них двое уже спали за столом.
Своим неожиданным: "О!", Игорь привлек внимание посетителей за остальными столиками.
- Слушай, - продолжал он чуть тише. - Ну вот почему нам так некомфортно. Мы же по природе своей корнеты. Так чего же мы строим из себя поручиков, раз нам это все равно не нравится. И охота было мышке быть кошкой?!
- Это хорошая, свежая мысль! - сказал я через минуту. - Хм, да-а... Возможно, возможно. Ну, что ж, - сказал я подняв на друга посветлевший взор. - По пивку за мысль?
- За свежую мысль! - отозвался тоже просветлевший друг и радостно замахал Свете.
Она как будто ждала этого и пиво появилось у нас за столом тут же. Игорь уверенным движением поднял кружку (совсем не так как только что непривычную чашечку чая) и провозгласил:
- За нас - корнетов полового фронта! И да сгинут всякие мутные поручики! Ура!
- Ура!! - донеслось из-за соседнего столика. Оставшиеся в живых нефтяники хоть и не слышали весь тост, но тут же полезли к нам чокаться, а затем потащили за свой стол допивать с ними водку. Мы не особенно сопротивлялись.
***
На следующее утро я проснулся в квартире у Игоря с вечным вопросом: "Ну зачем так напиваться?". Хозяин на кухне уже заваривал кофе. Удивительный человек Игорь. Какой бы ни был пьяный накануне, утром он обязательно встает и едет на работу.
Из-за двери появилась его пошатывающаяся фигура с дымящейся кружкой в руке.
- Давай вставай, - буркнул он хриплым голосом. - Я уже машину завел прогреваться.
Поставив кружку на тумбочку он подошел к окну и не в тему задекламировал:
Осень! Погода засыпала землю слезами.
Деревья как палки торчат из земли.
На небе печаль с голубыми глазами,
Под небом ковер золотистой листвы.
- О боже мой, - простонал я потянувшись за кружкой. - Ну какая к черту осень? Весна начинается, а он - осень.
- Я еще не сочинил стихов про весну, - сказал Игорь. - Пей давай. Ему кофе в постель подают, стихи собственные читают, а он еще недоволен.
- Я доволен, доволен, - бормотал я слабым голосом, натягивая штаны и в промежутках этого сложного занятия прихлебывая из чашки. - А куда нефтяники делись вчера. А?
- Они первые из бара вышли и их сразу менты забрали в трезвяк - неподалеку "бобик" стоял, - скорбно сообщил Игорь. - А ты в туалет побежал. Пока я тебя ждал они уехали.
- А! - сказал я. - Так вот за что мне кофе. Спасителю, понимаешь, отечества.
- Футболку не той стороной одеваешь, спаситель!
- Эт-то мелочи.
За окном стояла холодная весна и смотрела на мой мутный вид как будто говоря: "Ну что же ты так нарезался, ваше благородие?". Ох, отстань весна. И без тебя тошно.
Весь день мы ходили на работе как в полусне с легким чувством полета. К четырем часам решили свалить домой и посмотреть какой-нибудь нравоучительный фильм о вреде пьянства и пользе ЗОЖ. Как приличные люди зашли в супермаркет и купили две пачки сока, да порцию замороженных куриных крылышек, чтобы обжарить до хруста и съесть под майонезом.
Мужественно закрыв глаза мы прошли мимо холодильников с пивом и вышли на оттаявшую улицу. К вечеру резко потеплело (мы сочли это хорошим предзнаменованием для окончания пьянок). Народ повеселел и, несмотря на мокрое месиво под ногами, бодро разбегался по домам. Молодежь предвкушала нормальную вечернюю прогулку, когда не надо сидеть в душном кафе и платить за это деньги. Девчонки оживленно щебетали на остановках, перетаптываясь и поглядывая по сторонам, парни грызли семечки и жизнерадостно ржали лужеными глотками. Шлепанье по лужицам раздавалось все громче, южный ветер крепчал и нес над городом рваные облака. Даже лица торопящихся к домашним посиделкам обывателей просветлели и не выглядели обыкновенно угрюмыми.
Мы шли очистившиеся от скверны и предвкушали все радости нормального существования. Зайдя в квартиру мы не сговариваясь принялись за дело. Гарик засунул куриные руки в микроволновку и полез за картошкой, я надел фартук и бодро приступил к двухдневной куче посуды, грозившей перевалиться за края раковины. Хорошая это работа - мыть посуду. В кухне сразу становится чище, наглядно видишь результаты собственного труда, что очень стимулирует.
Вот уже все на столе и Игорь вносит дымящиеся блюда. Посыпать зеленью, "горчички" и на некоторое время два Homo выпали из мира Sapiens'ов как и все с аппетитом кушающие мужчины.
Но вот ужин подметен до крошки.
- Что делать будем? - наевшимся голосом спросил Игорь. - Время-то еще детское.
Вот она обратная сторона свободы. Люди наверное и женятся и детей заводят от нечего делать, чтобы было кем время занять. Ну и спиваются от того же.
- Пойдем погулять что-ли? - снова спросил Игорь.
- Вернемся с пивом, - мрачно предупредил я.
Игорь задумался. Но ему не пришлось долго напрягать истощенные ментальные силы над этой сложной задачей. Зазвонил телефон. Пьяный Илья. Поручик. Программист.
- Здорово, подонок! - закричал он так, что даже я услышал, значит был уже совсем хороший. - Э-э, че делаэшь?
- Да, ничего, - скромненько ответил Игорь. - Сидим с Русланычем на хате у меня.
- А-а! Отлично!.. Ща, мы к вам подвалим.
- Кто это мы?
- Ну, я тут пару телок приглашу. Одна Гузелька, ты ее видел. Другая из ее отдела... Познакомишься в общем. Че брать?
- Ну, - Гарик мечтательно помахал свободной рукой, но вовремя сообразил, что по телефону это будет неубедительно. - Сам решай, у нас ничего нет. Нас двое, - добавил он на всякий случай.
- Да понял. Ладно сообразим! Ждите.
Игорь бросил телефон на стол и обреченно посмотрел на меня. Я задумался, потом решительно сказал:
- Не надо сопротивляться миру! Это ни к чему хорошему не приводит.
- Мы же решили завязывать.
- Вот и начнем с завтрашнего дня. В конце концов сегодня можем пропустить только пару рюмочек. За компанию.
Гарик покачал головой с сомневающимся видом, потом бросил тарелки на поднос и пошел на кухню. Да, надо немного прибраться, все же дамы придут.
Дамы заставляли себя ждать, так что я успел пробежаться за сигаретами и от огорчения за испорченную трезвость взял для разгона две банки пива. Не надо, мол, толкать меня в пропасть, я сам, сам.
Только мы опустились на диван как послышался звонок в дверь. Я толкнул Гарика, чтобы он как хозяин шел открывать, а сам просочился на кухню покурить. В кухне стеклянная дверь и за пришедшими гостями удобно наблюдать пока они тебя не увидели.
В комнату вошли оглядываясь две девушки. В смысле вошли-то они ровно, нормально, но внутреннее зрение не обманешь. Было такое впечатление, что они немного пригнулись, как под минометным огнем, и постоянно сканировали пространство вокруг себя на предмет вражеских снайперов. Видно было, что эта берлога не предмет их мечтаний даже для случайной вечеринки.
Сразу стало понятно, что вариант нулевой и выделываться тут нечего. Это вселяет в меня чувство уверенности получше любого тренинга. Можно быть самим собой. Уф-ф!
Одна из девушек с гладкими черными волосами и среднего роста. Другая повыше, кудрявая шатенка. Фигура вроде ничего, но когда девушка так настороженно держится, то инстинктивно маскирует все свои прелести очаровательно напряженной осанкой. Тут уж не поможет никакой дар Божий и никакая одежда.
Илья привычно упал на диван в обнимку с брюнеткой у которой свитер не скрывал отчетливых очертаний груди и предоставил Игорю выставлять на стол из пакета водку, соки и рыбную нарезку. Шатенка осторожно опустилась в кресло на котором валялись тренировочные брюки и футболка Игоря. Криком: "Я сейчас все уберу!", он поднял испуганную девушку, точнее она сама вскочила, когда он стал вытягивать из под нее предметы гардероба.
Тут появляюсь я, весь в белом, мило улыбаюсь дамам, двигаю парочку на диване и не говоря ни слова принимаюсь разливать водку, памятуя, что: "Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас". Дамы с удивлением смотрят на меня подозревая известный любой российской женщине диагноз. Ну как вот им объяснить, что я без пяти минут трезвенник. Был.
Из соседней комнаты нарисовался Игорь. Повелительной дланью я опускаю его на табуретку рядом с креслом, передаю дамам бокалы с вином, водку мужики догадываются взять сами.
- За знакомство, - гробовым голосом говорю я, игнорируя тот факт, что никакого знакомства еще не было. Вот люблю быть самим собой и делать, что мне в данный момент хочется.
Все машинально выпивают и решают познакомится. Игорь витиевато пытается трансформировать набившее оскомину: "Очень приятно", во что-то более оригинальное. Меня эта фразочка тоже достала в последнее время, но в голову ничего другого не приходит, поэтому в ответ на имена я молча киваю и начинаю разливать по второй. Приговор в глазах дам становится ясным как утро над Москвой-рекой.
После второй о трезвости я уже не думаю. Можно расслабиться и вспомнить как зовут шатенку. Э-э, Женя, нет... тьфу, ты. Вера.
Держится она абсолютно закрыто, но беседу поддерживает вполне связно. Ненавижу когда такая гладенькая маска у человека. Черта с два до него самого докопаешься! Гарик мужественно пытается, но получает лишь пару кислых улыбок. Тогда он достает из спальни гитару и они с Ильей начинают "лепить бабу на морозе" и "стоять у пивного ларька", но аккорды не берутся, ноты сбиваются и мы продолжаем пить.
Мне вовсе не кажется, что пьянство это национальная черта русского (советского) характера. Но вот очень люблю когда об этом говорят. Я весьма "за" фильмы типа "Особенностей национальной ..." и монологов Задорнова о способных выпить море водки русских. Весь мир (кроме ирландцев) спивается втихушку, а мы заостряем внимание на этой проблеме. Пусть методом "от противного", но мы работаем с этим. И, судя по количеству усмехающихся сейчас трезвых читателей, весьма успешно.
Наверное, пить не есть плохо. Плохо пить без толку, от привычки или скуки. Но пока ты мечешься внутри этого, пока не сложил лапки, то рано или поздно ты собьешь свой кусочек масла из этого молока и высунешь голову наружу.
Трезвенник не поймет пьяного, а особенно трезвенник полностью отказавшийся от алкоголя, так называемый абстинент. Одно время я решил провести эксперимент над собой и мило, в один месяц, завязал пить. Вообще. За четыре последующих года я так изменился в худшую сторону, что быть со мной рядом стало просто невыносимо. Ко всем кто не трясся над своим здоровьем как молодая курица над первым яйцом я стал относиться с презрительным недоумением.
Одним махом я отрезал от себя большую часть человечества и стал постепенно задыхаться в этой изоляции. Сознание превосходства разрушало душу гораздо быстрее, чем алкоголь печень. У меня не получилось стать трезвенником и не презирать пьяных, поэтому я пошел на новый круг испытаний.
Алкоголь радостно распахивает свои объятия приходящим и неохотно отпускает. Как и любое темное. Но выйти можно. Я выходил. Только забыл здесь свою мягкость и сострадание к людям, как забывают ключи от квартиры. Вернулся и пребывание здесь во второй раз менее напрягает, я знаю где дверь. И почему-то чувствую себя увереннее чем те кто окончательно бросил пить. Они обходят этот темный район по большой дуге, шарахаются как от пугала, но я вижу как их тянет обратно. Человек властелин своих страстей, даже самых страшных, и он не должен ничего бояться. Двери добра и зла для того, чтобы мы входили и выходили из них свободно, когда нам захочется.
Я думал обо всем этом куря на кухне. Когда вертел уже вторую сигарету решил сегодня больше себе не наливать. А вдруг уже не смогу? Поддамся давлению или сам захочу.
Внутри Кто-то шепнул: "Ты просто реши. Как решишь так и будет". - "А я решил", - ответил я. - "Ну и чудненько", - сказал Кто-то.
Я помял в руках сигарету и торопливо уточнил: "Но только на сегодня. Для проверки". - "Да Бога ради, - немного устало от пояснений заметил Кто-то, - Не так важно Что ты решишь. Главное, что ты способен выбирать".
Я постоял еще немного у окна и потом с интересом зашел в комнату. Илья с Игорем набибикались уже порядком. Илья начал еще с работы, а Игорю вообще немного надо.