Много в Океане островов. Есть очень большие, и там живут люди. Есть совсем маленькие, и считается, что там никто не живет. Но это неправда. Каждый остров кому-нибудь нужен.
Этот Остров был небольшим, однако жизнь на нем так и кипела. Среди пышных зарослей высились пальмы, яркоцветные птицы охотились на пестрых гусениц, по пляжу бегали коричневые вороватые крабы, на солнышке грелись медлительные черепахи. Иногда в расщелинах скал показывались золотистые головки ящериц, но тут же испуганно прятались обратно, ибо царствовали на том острове - змеи.
И была у них Королева Змей. Она слыла не только самой красивой, но и самой мудрой из своего племени, однако отличалась и некими странностями, которые ей, конечно, прощались, ибо вреда от них никому из подданных не было.
Змеи вообще глуховаты, а то и вовсе невосприимчивы к звукам, но Королева обладала на редкость тонким и чутким слухом. Иногда она начинала беспокойно ползать по Острову, и все знали, что нужно лежать тихо и не мешать Королеве слушать. А она поднимала свою изящную головку и жадно внимала всему: шелесту вечнозеленой листвы, плеску волн, свисту птиц, стуку крабьих ножек по скалам.
Несказанную радость доставляла Королеве ее врожденная способность слышать то, чего не слышал никто другой. Она слышала, как медленно погружалась в зеленые волны прекрасная Венеция. Она слышала, как шелестел над усталой Европой старчески-шепелявый дождик. Она слышала раскаты далеких войн, и каждый выстрел и взрыв заставлял ее содрогаться. Иногда она рассказывала об этом своим придворным, и те восторженно шептали: "О, наимудрейшая!"...
Но больше всего ей хотелось бы уловить звук флейты, чтобы, внимая ему, отдать власти музыки свое королевское сердце и медленно танцевать, поблескивая узорчатым меднозеленым телом. Вместо этого до нее доносился то визгливый саксофон в сумасшедшей Америке, то тоскливая зурна в душной дремотной Азии, то рев военного оркестра на помпезном кремлевском параде, то пьяноватое соло тромбона в джаз-банде на роскошной прогулочной яхте...
Иногда волны выбрасывали на Остров людей, потерпевших кораблекрушение. Некоторые, очутившись среди змей, сразу же умирали от страха. Другие приходили в необъяснимую ярость и начинали избивать змеиный народ камнями и палками, и Королеве не оставалось другого выхода, кроме как приказать умертвить пришельца. Один человек жил на Острове довольно долго и даже научился говорить по-змеиному. Но он не любил музыку, не умел петь и не знал, как сделать флейту - а может, просто не хотел. Он был сильным и умным, этот человек, и задумал сам править Островом, для чего попросил Королеву стать его женой. Она согласилась, и в в первую же ночь влила ему в уста сладкий, разъедающий сознание яд, от которго он больше не проснулся.
Потом на Остров попал весь высохший индийский Отшельник. Он сразу понял змеиный язык, почтительно поклонился Королеве и долго беседовал с ней. Она, сама не зная зачем, открыла ему свою душу, но он не понял ее страдания или понял слишком уж на свой лад - и ответил ей речением из старинной священной книги:
- Нет блаженства в конечных вещах.
- Но музыка бесплотна и не подвержена тлению, - возразила ему Королева.
- Звук флейты рожден дыханием, - сказал Отшельник, - а оно исходит из смертных уст и имеет начало и конец.
- О, я хотела бы оказаться там, где нет ни конца, ни начала, - вздохнула Королева, - но что мне делать с моим меднозеленым телом, с глазами-изумрудами и зубами, наполненными сладким ядом? Они хотят видеть, слышать, вкушать, обонять - но более всего хотят танцевать, отдаваясь создателю звуков!
- Пусть так, но для меня он был бы как бог, ибо его сознание и дыхание порождало бы звуки, дарующие мне бесконечное блаженство!
Отшельник грустно посмотрел на Королеву Змей, сел в позу лотоса и тихо ушел в Вечность. Он достиг на земле наивысшего знания, и это его рождение было последним.
Королева Змей вновь осталась одна со своими мечтаниями. Время не старило ее, но мучения становились острей и острей. И однажды судьба послал ей того, кого она ждала всю жизнь.
Недалеко от Острова затонул трансокеанский лайнер, и из всех пассажиров чудом спасся только знаменитый Флейтист, ехавший на гастроли в Новую Зеландию. Прыгая за борт, он в суматохе взял с собой только самое дорогое - свою концертную флейту в дорогом герметичном футляре, и волны прибили его вместе с флейтой к Острову Змей.
Королева обвилась вокруг шеи Флейтиста и заглянула ему в глаза, но он был так слаб и измучен, что даже не вскрикнул. "Будь что будет", - подумал он про себя: смерть от яда показалась ему тогда не такой уж страшной. Он слегка улыбнулся, и удивленная Королева приказала своим подданным достать для пришельца кокосовый орех и напоить его древесным молоком. Подкрепившись, он тотчас уснул, прижав к груди спасенную флейту и даже не чувствуя, как бегали по нему ночью вороватые крабы.
Наутро он понял, что других людей на Острове нет, но унывать не стал и решил поискать что-нибудь съестное. В песке нашлись черепашьи яйца, а стоило ему посмотреть наверх, как десять самых знатных змей устремлялись на пальму, чтобы добыть ему очередной кокос - так что он не страдал ни от голода, ни от жажды.
Вечером, когда тяжелое красное солнце медленно опустилось в океан, Флейтисту стало грустно и немного страшно. Он вынул из футляра флейту и заиграл на ней пронзительно печальную Мелодию кавалера Глюка, за которой тому пришлось спускаться в самый Элизиум.
И тогда Королева Змеи приползла на берег, и начала танцевать, с болью и радостью отдаваясь пленительным звукам...
Постепенно Флейтист и Королева научились понимать друг друга. Он переиграл ей всё, что помнил, а она лишь шептала: "Ещё, ещё"...
Но однажды наступил такой день, когда Флейтист не захотел открывать футляр, как ни умоляла его Королева, и после долгих колебаний спросил ее:
- Скажи, что ты сделаешь, если я очищу от ржавчины брошенный тут кем-то топор, срублю пальму, построю плот или лодку и попытаюсь добраться до суши, населенной моими собратьями?
- Я помогу тебе, - ответила Королева, - но при одном условии: ты возьмешь меня с собой.
- А твой народ?
- Они выберут другую Королеву.
Флейтист нахмурился:
- Прекрасная Королева, это невозможно.
- Почему?
- Я не бродячий факир и не хочу им становиться.
- А кто же ты? Разве ты не зачаровываешь толпы людей своей флейтой и не заставляешь их души извиваться, содрогаться и трепетать?
- Сходство есть, о премудрая Королева, но есть и различие. Я - знаменитый артист, слушать которого приходят человеческие короли и министры. А странствующий заклинатель должен кланяться любому бедняку, который кинет ему монетку. Да и ты, Королева Змей, разве сможешь танцевать по заказу?
- Не знаю.
- Вот видишь! Это невозможно.
- Всё равно возьми меня с собой. Я буду жить в твоем доме и ждать тебя. А когда ты придешь с концерта - так это у вас называется? - ты будешь играть для меня одной, и я буду танцевать для тебя одного.
- Невозможно.
- Почему же?
- Городские власти не позволят держать в доме змею, да еще ядовитую. Это запрещено. Или мне придется посадить тебя в тесный террариум - ящик с сеткой и тремя стеклянными стенами. Разве ты, Королева моя, согласишься на это?
- Не знаю.
- Вот видишь! Это невозможно.
Они долго молчали, и каждый принял свое решение.
Флейтист сказал:
- Завтра же я попробую наточить топор, срубить пальму и построить плот или лодку.
А Королева Змей, блеснув изумрудами глаз, ответила:
- Если ты это сделаешь, ночью я обовью твою шею и ужалю в уста, и ничто тебе не поможет, ибо яд мой смертелен. Так было с моим первым супругом, - добавила она равнодушно. - Но тот не бежал от меня, а напротив, слишком хотел остаться.
Флейтист упал на песок и зарыдал. Он оплакивал свою милую туманную родину, и уют своего жилища, и мамин пирог с яблоками, и подаренный тетушкой шлепанцы с меховыми помпонами, и шелковый китайский халат, и новенький, еще не надеванный фрак, и всю эту дорогую его душе мишуру, которую он терял навеки и безвозвратно.
Королева не решалась утешать его и уползла под сень трех пальм, где долго лежала, вздрагивая от обуревавших ее страстей и сомнений.
В полночь, когда на небе воссияла луна, они встретились вновь. Флейтист был бледен и казался насмерть обиженным. Королеве хотелось обвить его колени и сказать: "О прости... Ты дал мне счастье, на которое я уже не надеялась - так могу ли я после этого поступить с тобою жестоко? Разрешаю тебе делать всё, что захочешь, но играй для меня иногда - а я буду слышать тебя и на Острове"...
Но она почему-то ничего не сказала. Лишь подставила ему свою изящную царственную головку. Он же, вместо того, чтобы по привычке нежно погладить ее, отвернулся и стал смотреть на бесконечное небо, бесконечную воды и бесконечно далекие звезды.
А потом он вынул из футляра свою серебристую флейту и заиграл всё ту же Мелодию кавалера Глюка. И Королева Змей начала медленно извиваться, повторяя всем телом каждый изгиб несказанно прекрасной Мелодии. В эти мгновения оба они, Королева Змей и Флейтист, были бесконечно далеки друг от друга, но, наверное, оба счастливы - каждый по-своему.