- Ну чего ты долбишься? Непонятно что ли, на работе она! - бойкая старушка подозрительно рассматривала девушку, худенькую, с огромными печальными глазами, в сером, просторном для нее, плаще.
- А когда придет?
- Так к семи, как обычно.
- Ой-ой-ой, не закрывайте дверь, пожалуйста! Я приехала издалека, никого в Петербурге не знаю, можно хотя бы вещи оставить у вас?
- Зачем мне вещички твои? Сейчас такие времена, что своим-то не веришь, а тут вещи чужие на постой брать!
- Да у меня всего-то чемодан и сумка. Просто, они очень тяжелые, не таскаться же с ними до семи часов по городу.
- А ты Антонине кем приходишься?
- Дочь ее.
- Иди ты!
Дверь широко открывается.
- Нет у Тоньки детей, врешь все!
Старуха лихо отступает от порога и пытается закрыть дверь. Девушка бросает вещи и держит закрывающуюся дверь.
- Я у бабушки жила, маму видела последний раз пять лет назад, она летом к нам приезжала в Пилецк.
- Куда? - любопытствует старуха из-за дверной щели.
- Пи-лецк! Я с бабушкой жила все время, - терпеливо объясняет девушка, - бабушка умерла месяц назад.
- Точно, из Пилецка Тоня. Так не знает она ничего о случившемся!
- Я телеграмму давала. Может почта не сработала, потому что на похоронах ее не было. Вот, сама приехала...
- Так ты, девонька, может адрес перепутала.
Любопытная старуха широко открывает дверь и пропускает девушку в квартиру.
- Да поставь монатки в угол! Пойдем чайку попьем. Не пойму тебя совсем, расскажи все по порядку. Тебя как зовут-то?
На маленькой чистой кухне, девушка садится на табуретку возле стола, осматривается.
- Аня.
- Будем знакомы, - улыбается бабка, - Людмила Алексеевна.
Старуха водружает чайник на плиту, достает из шкафа и ставит на стол чашки с блюдцами, вазочку с печеньем и сахарницу.
- Я здесь живу тридцать пять лет, почитай с момента, как дом сдали, знаю всех жильцов, всю их подноготную. Антонина въехала сюда лет семь назад и никогда-никогда мне не рассказывала, что у нее мать есть и дочь имеется.
Девушка пожимает плечами.
- Может ей не хотелось этим делиться.
- А чего ты в Питер приехала? Жить негде? Квартира у тебя есть в Пилецке?
- У нас дом там старенький, деревянный. Мы с бабушкой и воду сами носили, и печь топили. Еще у нас огород был, сажали картошку, огурцы.
Бабка разливает чай по чашкам, садится и предлагает девушке.
- А лет тебе сколько?
- Девятнадцать, я школу закончила, в ней же работать осталась, полы мыла, окна драила. Хотите, бабушка, я и вам окна помою, они у вас засверкают, я живо справлюсь!
- Да сиди ты! - старушка довольно улыбается, - точно в мать пошла. Та тоже драит все, что увидит. Заметила, какой у нас подъезд? Это все Тонька колотится. Чистюля страшнейшая. Она мне каждый год ключи оставляет, чтоб я за цветами ухаживала, пока она в отпуске. Так я к ней заходить боюсь! Вылизано все!
- А она живет одна? - смущается девушка,- ну то есть я хочу спросить, может у нее муж есть?
- Нет никого у Тоньки! Мать твоя на работе день-деньской, не до мужиков ей, да и не девочка давно, а уж красавицей, видно, и в молодости не была. Ты хоть знаешь, где мать-то работает?
- Маму я не видела давно, а когда была в прошлые разы, я не спрашивала.
- А работает она у хороших людей, - с достоинством продолжала вещать старушка, - экономкой. Знаешь, что это такое?
- Следит за хозяйством, наверное.
- Точно! Последняя хозяйка ее была Тамила Истомина!
Девушка смотрит пораженная.
- Та самая, что по телевизору поет? Так она же умерла!
- Во-во! Тоня у нее не только экономкой работала, а еще и сиделкой, когда Тамила разболелась. По аптекам-больницам носилась, лекарство подавала, оберегала от всего. Тамила-то тоже одинокая была, а как заболела, так родственники сразу появились, зариться принялись на хоромы в центре, на украшения. Так Тоня никого не допускала к ней, ограждала от всех визитов, звонков. Тамила в последние месяцы уже и видела плохо, не вставала, на руках у Тони и померла. По телевизору растрезвонили про огромные богатства, картины Тамилы, будто исчезли они, а под подозрением домработница. Вранье все! На твоей матери лица не было, так она переживала. Родственники за каждым шагом следили. А как Тамила умерла, так Тоня им сразу ключи отдала и ушла. Потом и по телику сказали, что квартира отошла племяннику Истоминой, картины там, посуда дорогущая, а вот цепочки-кольца не нашли. Снова волну подняли! Один журналист подкараулил Антонину возле нашего подъезда, да прямо так и спросил: куда вы драгоценности Истоминой дели? А Тоня посмотрела на него, заплакала и быстро ушла.
Девушка поднесла руку к горлу, сама чуть не расплакалась. Бабка заметила это и сказала, чтоб успокоить:
- Да не переживай ты! Через три месяца тут уже никого не было! Не вспоминал больше никто о драгоценностях. Тоня болела долго, из квартиры не выходила, "скорая" приезжала каждую неделю. Кое-как в себя пришла, только решилась подлечиться в санатории, поехала, так квартиру обворовали. Представляешь? Это точно родственники Тамилы! Успокоиться не могут, драгоценности ищут!
Девушка к чаю так и не притронулась.
- Бедная, - протянула она грустно, - мы с бабушкой ничего не знали.
- Я утром выхожу в магазин, смотрю, Тонина-то квартира напротив, двери у нее нараспашку! Глянула, а там все разворочено, растаскано, вывернуты все ящики. Копались основательно, это мне милиционеры сказали, я же сразу милицию вызвала и Тоне давай звонить. Разгром полнейший! Обои содраны, паркет вскрыт! Тоня сказать ничего не могла, когда с санатория прилетела. Я рыдала, а она как истукан стояла. Это от потрясения! Подошла потом на полусогнутых ногах к буфету, достала коньяк и говорит мне: "Это не самое страшное, Алексеевна! Теперь хоть угомонятся". Хлоп, рюмашку, и давай чистоту наводить. Ремонт сама сделала. Ну, узнаешь все при встрече.
Девушка улыбнулась:
- Скорей бы, увидеть хочется очень. Она меня и не узнает сейчас.
- Свою кровь завсегда признаешь, - заверила ее бабка.
- А вдруг она меня воспримет, как приблудную какую-то, будто котенка подкинули.
Старушка возмущенно заквохтала.
- А животные есть у... мамы? У нас с бабушкой кот Васька был, потерялся прямо перед бабушкиной смертью.
- Да не держит Тонька никого, я ж тебе говорю, чистюля она страшная, а кот начнет скрести обои, нагадит еще где попало, цветы сожрет, они и так у Тоньки плохо растут после того как воры проклятущие все горшки переворошили, рыли даже там. Один единственный цветок не захирел, и то потому, что у меня стоял дома.
- У вас, наверное, освещение лучше? - живо заметила девушка.
- Точно, - ответила бабуля, - Тоня потому мне его и приперла. Пусть, дескать, у тебя побудет, поставь, говорит, в шаге от подоконника. Я его и поливала строго раз в неделю специальным раствором.
- Интересно, что за цветок такой? - продолжала любопытствовать девушка.
- У него корень очень мощный, а сам он небольшой, - отвечала старушка, - не цветочник, а кадку под него Тонька завела, кое-как приволокла ко мне в этой кадке.
- А как называется цветок?
- Фикус, не то испанский, не то португальский, забыла я. Да он к комнате у меня так и стоит, не забрала его Тоня. А мне он не мешает, теперь она сама его поливает. Только он и не растет вовсе, только корень укрепляется.
Собеседницы переместились в комнату, где возле окна на небольшой подставке стоял цветок. Девушка подошла к нему, сначала долго рассматривала сам цветок, потом землю под ним, наконец, понюхала зелень, а когда бабуля отвернулась, то и листья пощупала.
- Чудесный цветок, бабушка, это действительно фикус испанский и освещение у вас подходящее.
Старушка хотела было продолжить рассказ о своей соседке, но девушка вдруг засобиралась.
- Я вам так благодарна, что вы меня приютили! Можно вещи я у вас оставлю, а сама пойду, прогуляюсь, а ведь и города-то еще не видела. К семи часам подойду.
- Ну, хорошо, беги, к семи буду тебя ждать, - легко согласилась бабуля.
Через час в дверь к старушке снова забарабанили.
-Алле, гараж! - заорал мужик в видавшей виды спецовке и большим чемоданом для инструментов, - дверь открывайте, у соседей снизу протечка!
Бабуля испуганно заохала:
- Какая протечка? У меня все сухо, нигде ничего не капает.
- У тебя не капает, - добродушно огрызнулся мужик, - а у соседей твоих с потолка вода сочится, батарею посмотрю сейчас, может все дело в переходе между полом и потолком, - добавил он озабоченно и прошел через всю комнату к окну.
Оглядел ее внимательно, отодвинул подставку с цветком, да так неаккуратно, что чуть не уронил.
- Да тихо ты, оглашенный! - заверещала бабка, ухватившись за цветочную кадку.
- Да ничего твоей искусственной икебане не будет! Слушай сюда, бабуля, - не обращая на вопли никакого внимания, ответил рабочий, - топай на кухню и следи там за батареей. Я буду аккуратно бить по чугуняке здесь, а ты проверяй, чтоб на кухне ни на батарее, ни на стояке никакой воды не было.
Бабуля послушно ушла на кухню и минут пять внимательно разглядывала батарею, пока рабочий аккуратно простукивал по другой в соседней комнате.
- У меня везде сухо! - крикнула она.
- Так, хорошо, - проревел в ответ рабочий, - а теперь обрати внимание на низ батареи, я буду стучать в комнате, а ты смотри, чтоб на полу воды не было.
Старушка кое-как встала на колени и принялась пальцами ощупывать колючий низ чугунного радиатора.
Она долго пыхтела, пока рабочий сам не пришел на кухню.
- Все, бабуля, проверка завершена. К тебе никаких претензий! Это у соседей протечка по стояку, в аккурат у потолка.
Мужчина, неловко держа впереди себя чемодан, пошел к выходу:
- Пока, бабуля! - только и сказал он, прикрывая входную дверь.
В ближайшем номере газеты "Створка", желтой направленности, появилась заметка о том, что бывшая домработница известной певицы Тамилы Истоминой скончалась от инфаркта. "Она умерла, как умирают преданные, прирученные питомцы, не вынесшие разлуку с любимым хозяином".