В 82-ом году после летне-осенней сторожовки полей и садов я пришёл устраиваться на работу в РЭК No4 (район эксплуатации котельных No4). Контора находилась в полуподвальном помещении дома No61 по улице Мельникова. Это та улица по которой 29-го сентября 41-го года шли 33 тысячи евреев умирать в Бабьем яру. Ныне эту улицу незабвенной трагедии, как извечное напоминание о еврофашизме, на волне стремления к евроинтеграции, переименовали.
Добрый день, - обратился я, как оказалось, к мастеру по угольным котельным, - я по вопросу работы кочегаром.
- А что же вы так поздно пришли? Отопительный сезон начался 15-го октября.
- Да, но у меня только 6-го ноября завершилась работа по договору за городом, в Петровцах.
- Ну что ж, приходите уже в следующем году в первой половине октября, к началу отопительного сезона.
- Жаль. Мне говорили, что работая кочегаром, можно взять направление на курсы операторов газифицированных котельных.
Эта фраза, случайно оброненная мною, неожиданно резко изменила виды мастера на меня.
- Марк Израилевич, - выходя в коридор, громко обратился мастер к начальнику района, сидящему в своём кабинете с открытыми дверями, - вот пришёл перспективный человек, просится на курсы газооператоров. Что будем делать? Когда позавчера жильцы с Парковой пожаловались, и я подъехал туда, то котёл давно погас, а кочегар был пьян "в дым", я его с трудом растормошил.
- А кто был на смене, напомните?
- Сидоренко. Мы в прошлом году его простили, когда он подшофе уснул, а ночью был перемиг, сетевой стал, и пошли гидроудары. Слава богу, радиаторы выдержали.
Я следом за мастером вышел в коридор и "нарисовался" в дверях кабинета начальника. Марк Израилевич оценивающе на меня посмотрел и сказал:
- Ну, давайте заменим.
В дальнейшем я закрепился как непьющий кочегар в качестве своеобразного штрейкбрехера. Последующие шесть лет всё по той же причине я приходил устраиваться в РЭК после ноябрьских. В районе было 8 угольных котельных. На каждой числилось 4 кочегара. К моему приходу среди проштрафившихся мастер выбирал на увольнение самого безнадёжного, на чьё место я и устраивался.
- Вы уже работали кочегаром? - спросил мастер.
- Нет.
- После оформления в отделе кадров поезжайте на Парковую 35А. Как ехать, знаете? Это по Фрунзе до железно-дорожного моста, а потом на автобусе по Белицкой. Там сменный кочегар вас введёт в курс дела. Режим работы - сутки через трое, и на смену вам выходить послезавтра. В добрый час.
Приехав по означенному адресу и подойдя к двери котельной, я прочитал пришпиленную к ней записку: "Вышел в аптеку. Буду через 30 минут". На всякий случай подёргав за ручку, затем постучав сначала рукой, а затем и ногой с тем же успехом, я убедился, что всё не так просто, и штурмом эту цитадель мне не взять. Увидев во дворе метрах в 15-ти от дома скамейку, я устроился на ней, подняв воротник куртки, засунув руки в карманы и съёжившись, спасаясь таким образом от пронизывающего ветерка холодной осени, приготовился к длительной осаде.
Действительно, ни через пол часа, ни через час не свершилось явление кочегара, которое я уже ожидал, как некое чудо. В те времена кочегары уходя, ключ оставляли под кирпичом, лежавшим на нижней ступеньке входа в подвальное помещение котельной. Мастер, естественно, это знал и, в отсутствие кочегара, без проблем заходил в котельную. И если температура воды в котле примерно соответствовала графику, писал в журнале: 'Проверил котельную. В помещении порядок. Температура воды в норме. Подпись. Дата'.
Когда моё терпение уже было на исходе, я увидел как через дорогу гуськом один за другим не твёрдой походкой, слегка пошатываясь, бредут три чувака, направляясь к котельной. Когда они зашли в котельную, я ещё выждал минут пять, из приличия давая людям время оклематься, и затем, подойдя к двери, постучался.
Дверь распахнулась и появившийся на пороге мужик посмотрел сквозь меня, безуспешно пытаясь сфокусироваться на мне.
- Я от мастера Бунтуша. Направлен к вам на стажировку.
- А, студент? Это хорошо, - к моему удивлению отчётливо и быстро проговаривал мужик. - Тут такие люди собрались. Я, Поплавский - юрист. Там Каюкало - зодчий и Деркач - баянист.
Тогда я решил, что это, вероятно, погонялы. Это потом я узнал, что Поплавский действительно закончил юридический факультет университета. Каюкало - выпускник КИСИ. А Деркач получил среднее музыкальное образование в училище им. Р. Глиэра. Волею судеб, все они стали спившимися несчастными людьми, глядя на которых к горлу подступала невольная горькая жалость, и хотелось спросить: 'Что ж вы с собой сделали, ребята?'.
Когда я зашёл в операторскую и представился, дежуривший Каюкало, сидевший за столом перед сменным журналом, тут же налил пол стакана горькой, отрезал пластину сала, пальцами положил его на хлеб и засаленными руками протянул всё это мне, говоря:
- Давай, штрафную.
- Не, ребята. Это без меня, - отмахнулся я.
- Как это???
- Печень "бо-бо". Я своё уже выпил, - использовал я домашнюю заготовку, приложив руку к правому боку.
- А-а-а... - уважительно произнёс Каюкало, подняв брови и одновременно руку с вытянутым указательным пальцем, - это меняет дело. Тогда жди - сейчас придёт Снисар. Он педагог от Бога, хотя и без высшего. Так детально рассказать и показать может только он.
Вскоре пришёл Снисар. Узнав с какой целью я в котельной, он педантично изложил действия кочегара в штатных и нештатных ситуациях и рассказал о нехитрых "секретах" истопника: как разжигать котёл с нуля, как установить на место сорвавшийся колосник и как не допустить выключение сетевого насоса при перемиге. В общем, рассказал всё, кроме сюрприза, который меня ожидал уже на первом дежурстве.
Этот "сюрприз" явился в котельную под вечер. Он был в летах, и сказал, что все кочегары котельной, имена которых он назвал, зовут его Семёнычем. Это был именно тот случай, когда пришедший просит воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде.
Я поделился с ним ужином, за которым он рассказал, как это не редко делают путаны и бомжи, "слезоточивую" историю своих перипетий, в смысле, как он дошёл до жизни такой.
А был у Семёныча свой крепкий дом с участком в 20 соток в частном секторе на соседней улице, на Глуховской. Вот именно, что был. А всё она, проклятая, всю жизнь перевернула. Сначала жена ушла, потом работу потерял, а прошлым летом дом сгорел под чистУю, вместе со всеми документами.
- Восстановить всё - целая история, сил уже нет, - продолжал свою исповедь Семёныч. - Пока тепло было жил в сарае, с огорода и сада питался. Сейчас холодно стало. Днём подвизался в магазине "по-чёрному", на подхвате, а ночью тут за котлом на тряпках. Не выгонишь? - просительно посмотрел на меня Семёныч и взял из пепельницы бычок докурить.
- Да бери целые, - подвинул я пачку сигарет к нему. - Что с тобой делать? По инструкции посторонним вход в котельную запрещён.
- Так я раненько вскочу и уйду.
Однако, просыпался он к 8:00, перед самым приходом сменщика, и через пару недель, поднаторевши в "профессии", я применил "ломовую" тактику.
В 6:00 я начинал чистку котла. В этой котельной была слабоватая тяга - очевидно, труба стояла коротковатая для установленных котлов. Поэтому после чистки свежий уголёк долго разгорался. Для ускорения процесса можно было включать дутьевой вентилятор. Но тогда, вследствие плохой тяги, часть газов через приоткрывающуюся топочную дверцу поступала в котельный зал, и он быстро заполнялся чадом, густым чёрным дымом. По ситуации, торопиться утром мне было не нужно, но я решил использовать этот приём, чтобы выкурить бомжа до возможного прихода мастера с проверкой. Сам же я, включив вентилятор, выбежал во двор перекурить. Вскоре во двор выбежал и бомж - весь всклокоченный и с безумным взглядом широко открытых глаз.
- Зачем ты включил вентилятор? - закашлялся Семёныч. - Там же не продохнуть и кромешная тьма - я в тачку с углём влетел.
- Уголёк, понимаш, пошёл не качественный, - спокойно и доходчиво разъяснял я, - разгорается долго после чистки котла, от того температура на котле проседает. Жильцы могут пожаловаться в РЭК, такие дела.
В дальнейшем я так выдрессировал Семёныча, что на моей смене он, бедняга, боялся крепко уснуть и спал, как на скучной лекции, вполглаза. А услышав гул включённого вентилятора, выскакивал из котельной, как таракан из хлорофосной зоны.
Так продолжалось весь отопительный период. Когда в следующий сезон я снова заявился в РЭК после ноябрьских, мне предложили работу в другой котельной. Впоследствии, отработав в разных котельных, я был знаком со многими кочегарами района.
Зарплату кочегары и операторы газифицированных котельных получали в определённые дни в конторе района. Как-то в очереди за деньгами я спросил у знакомого старожилы-кочегара:
- Ты же знаешь Поплавского, Каюкало, Снисара? Что-то я давно их здесь не встречаю?
- А ты не слышал? Их же всех уволили.
- Уволили? За что?
- Так у них там бомж ночевал за котлом. И что интересно, тяга там хреновая, а дутьевой мощный. И при поддуве весь чад идёт в котельный зал. То ли он там угорел, то ли сердце сдало. Ребята с ним бухали, а он, 'синяк', вообще, не просыхал.
Четыре дня труп пролежал за котлом. Никто и не знал, пока сильно не засмердело. Миргородский всех их вызвал и предложил написать заявление по собственному. Милиция, естественно, этим занималась. Они ещё хорошо отделались. Можно было загреметь по статье за неумышленное убийство.
P. S.
Вот и говорите после этого, что у кочегара беспроблемная работа.
Я представляю чувства того кочегара, который обнаружил бездыханное тело с признаками разложения, и надо было докладывать начальнику: 'Марк Израилевич, у меня тут за котлом не свежий труп...'.