Киреева Ирина Владимировна : другие произведения.

Черная жемчужина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Вчера исполнилось ровно шесть лет, как Лиля жила в этой стране. В начале ей казалось, что сможет прожить в Египте всю жизнь, потом была готова бежать из этой дыры куда угодно, а сейчас, куда бы она ни приезжала, ее как магнитом тянуло обратно, в страну, где раскрашенное гуашью море соприкасалось с сухой и безжизненной пустыней. Поежившись при виде туристов, счастливо бредущих по улице в шортах и футболках, она сделала глоток горячего каркаде и накинула на плечи джинсовую куртку- по вечерам в ноябре уже становилось достаточно прохладно. Во всяком случае для нее.
  
  Лиля поздоровалась кивком с хозяином кафе и передвинула щипцами уголь в кальяне, полностью заменившему ей сигареты. За эти годы с ней произошли удивительные перемены. Она даже не успела понять как, в какой момент, сознание настроилось на другую волну, другой менталитет. И дело тут было не в яблочном кальяне, кислом каркаде, и даже не в теплом свитере при двадцати пяти градусах тепла, а в том, что сама манера поведения, образ мысли и восприятия окружающего мира давно выдавали в ней жительницу Кемета.
  
  Кафе постепенно заполнялось посетителями. Две стройные девушки в коротеньких юбочках проследовали мимо Лилии за соседний столик, оставляя за собой длинный шлейф тонких ароматов загорелого тела, фруктового шампуня и туалетной воды. Тяжелый запах парфюмированного масла, букет которого был собран на манер модного французского одеколона, говорил о том, что спутники этих фей египтяне. Лиля вспомнила себя и усмехнулась. Когда- то и она позволяла себе открытую спину и короткие юбки, но нарядись она подобным образом сейчас, ее вид вызовет по меньшей мере недоумение- местные женщины так не одеваются. Слева от входа щебетала сладкая парочка, состоящая из розовощекой немки лет сорока и юного араба, вполне годящегося ей в сыновья. Парнишка был не так чтобы хорош собой, но роль влюбленного Тристана ему удавалась, за что, собственно говоря, щедрая Изольда ему и платила. Две молодые египтянки, красота которых только подчеркивалась темными, плотно прилегающими платками, курили дамские сигареты и о чем- то увлеченно беседовали, перегнувшись друг к другу через стол. Их кудрявые дети резвились на полу, а прогрессивные мужья, позволяющие женам курить, пили чай и смотрели футбольный матч, транслируемый по телевизору без звука.
  
  Ветер усиливался, и Лиля решила перебраться под крышу, где хозяин кафе Ибрагим в обществе трех пожилых мужчин смаковал кальян и играл в кости. Одетые в белые галабеи и платки "арафатки" друзья Ибрагима что- то оживленно обсуждали, размахивая для убедительности руками. Им не было дела ни до футбола, ни до европейских дам, в более чем откровенных нарядах, ни до курящих соотечественниц. Единственное, что время от времени отвлекало мужчин друг от друга, были дети, врывавшиеся с шумом и визгом в кафе, за что малыши удостаивались улыбки или поглаживания по голове. Детей египтяне баловали. Лиля посмотрела на часы- девять вечера, а звонка от Ричарда все еще не было. Она уже протянула руку к телефону, чтобы самой позвонить, но на экране высветился номер Самира. Когда- то при одном только имени "Самир" у нее перехватывало дыхание, а сейчас она безучастно смотрела, как мобильный телефон беспомощно жужжит и крутится на столе подобно неловкому шмелю, свалившемуся с цветка шиповника лапками вверх.
  
  Что ни говори, а было Самире что- то такое, что заставляло женщин влюбляться в него с первого взгляда, а он всегда был рад ответить взаимностью. Чувства бушевали, как правило, в течении двух недель, после чего источник вдохновенья уезжал, и его место занимали новые Света, Маша, Марина, Наташа, а шесть лет назад в длинном списке покоренных сердец прибавилось цветочное имя Лилия. Она настолько потеряла тогда голову от смуглого владельца дайв- центра, что, прилетев в Москву, собрала последние деньги и, не распаковывая чемодана, вернулась через неделю к любимому в Египет. Ей казалось, что такая любовь не может быть простым курортным увлечением и что их с Самиром союз уже предрешен на небесах. Небеса, возможно, и имели какие- то матримониальные намерения в отношении Лилии и Самира, но почему- то, забыли уведомить о них жениха. В результате, в тот момент, когда сияющая невеста неожиданно возникла в дверях потенциального супруга, внезапно выяснилось, что тот был абсолютно не готов к свалившемуся на его голову счастью. Ну кто же мог подумать, что Лиля, лицо которой Самир сразу и позабыл, проявит такую прыть? Ну в любви ей признался, ну сказал что будет скучать, ну позвонил один раз в Москву. Что с того? Ведь не говорил, что надо все бросать и лететь к нему на крыльях любви. А о том, чтобы создать семью и речи быть не могло, поскольку на серьезные, а тем более длительные, отношения Самир был не способен. Дело тут было не в каких- то личных качествах как- то безответственность, самовлюбленность или банальный мужской эгоизм, а в той атмосфере расслабленности и доступности, царящей в курортной среде. Рано или поздно, но большинство молодых мужчин, работающих в туристической сфере, признавали, что почти и полностью потеряли вкус женщины. Это было почти заболевание, симптомом которого было не сексуальное наслаждение как таковое, а удовольствие от предвкушения оного с еще не знакомой женщиной. Самир не был исключением, и поэтому внезапное появление Лили ввело его в полное замешательство- он понятия не имел что ему с этой девушкой дальше делать... Однако, с тех пор уже много воды утекло и Лиле казалось, что все это было не с ней.
  
  - Да, Самир,- равнодушно ответила Лиля, решившая, в конце концов, ответить на звонок. Она сносно говорила на арабском, но с Самиром общалась только на английском. Из вредности.
  - Лили, ты мне нужна,- голос Самира, как обычно, не терпел возражений,- Я знаю, что ты устала, но завтра у нас очень важные гости, которые хотят идти в сафари на две недели. Я хочу чтобы ты пошла, я возможно тоже пойду...
  Лиля еще раз взглянула на часы, а Самир продолжал настаивать
  - Лили, это не только моя личная просьба- они тоже просят чтобы ты пошла....,- его русский язык был намного лучше Лилиного арабского, но он поддерживал необъяснимое лингвистическое противостояние
  - Самир, завтра воскресенье и у меня выходной,- перебила его Лиля
  - Лиля, я заплачу тебе пятьдесят долларов за каждый день с ними в дополнение к твоей зарплате, или три сотни в день если согласишься пойти одна без меня на три дня. Через три дня я тебя сменю или пришлю замену,- все не унимался ее начальник
  Надо же, какие важные гости соблаговолили приехать, что Самир решил так раскошелиться. И ведь прекрасно понимает, что деньги ей сейчас нужны как никогда - и долги за квартиру надо отдавать и ремонт в ней делать. С другой стороны, ведь он лучше других осведомлен, о ее ухудшающемся зрении, и если она и дальше будет так же интенсивно нырять и таскать баллоны, то рискует ослепнуть. Лиля на минуту задумывалась, прикидывая кем же могли быть эти важные клиенты, и вспомнила, что сегодня отъезжая от пристани она мельком видела человека похожего на ее бывшего поклонника- бизнесмена из Ростова на Дону по имени Вадим. Несмотря на настойчивое и длительное ухаживание, романа у них так и не вышло. Лиле не хотелось играть роль курортной любовницы, даже несмотря на то что Вадик ей очень нравился, а развод и алименты в планах владельца строительной фирмы не значились. Промучив друг друга пол года (Вадим был не на шутку увлечен и каждый месяц летал в Египет) они договорились расстаться друзьями. В качестве прощального подарка Вадим преподнес Лиле бриллиантовое ожерелье, которое в довершении ко всему лишило Лилю давней подруги. Светлана, невзирая на то, что Вадим симпатизирует Лиле, делала все возможное, чтобы переключить его внимание на себя и заполучить такого состоятельного мужчину. Утром, когда покупалось ожерелье, хозяин ювелирной лавки в качестве сдачи предложил Вадиму золотой браслет. Лилин поклонник браслет взял и в знак хорошего расположения, подарил его Свете. Подумав, что это сигнал к действию Света решила проверить насколько высоки ее шансы и надо же было такому случиться, что зашла она в ту самую ювелирную лавку чтобы оценить стоимость подарка и прикинуть на что в принципе она может рассчитывать. Ювелир узнал свой товар и рассказал про ожерелье, которое вечером того же дня красовалось на Лилиной шее на вечеринке, устроенной Вадимом по случаю своего отъезда. Такого оскорбления Света снести не могла...Лиля тогда многое про себя узнала
  
  Несмотря на тот поток грязи, которая вылила Света на подругу в присутствии ростовского поклонника, Лиля и Вадим остались в теплых приятельских отношениях. Теперь он приезжал со своими друзьями три раза в год и всегда предупреждал о своем появлении. К тому же Вадик всегда привозил так называемый "набор русского эмигранта", состоящего из черного хлеба, водки, селедки, вареной колбасы и соленых огурцов. Еще не было случая чтобы Вадим появлялся без соленых огурцов, которые были для Лили как наркотик, а поскольку человек на пристани не изъявил желания отдать ей огурцы значит, это был не Вадим и поэтому Лиля не обратила на него особого внимания.
  
  - Я позвоню тебе позже. Мне надо подумать,- и почему- то добавила:- Я жду звонка от Ричарда
  
  Услышав имя Ричарда Самир сразу и как- то странно замолчал. Для многих дайверов Ричард был авторитетом, но в этот раз молчание бывшего возлюбленного имело несколько иной, нежели почтительный оттенок. Еще более странным было то, что когда Самир снова заговорил, в его тоне появилась обиженная нотка. Разговор дальше не клеился. Самир вяло согласился подождать Лилиного звонка, а заодно дал ей понять, что и своим общением с Ричардом, и тем, что она сейчас не просто девочка на побегушках, а высококвалифицированный инструктор, она обязана ему, Самиру.
  
  Закончив разговор с шефом, Лиля набрала Ричарда, но тот не отвечал. Она уже почти собралась уходить, как Ибрагим, в кафе которого она предавалась воспоминаниям, жестом попросил ее задержаться. Их дружба завязалась на почве изучения языков. Лиля учила Ибрагима русскому, а он ее арабскому. Закончив игру, добродушный усатый египтянин покинул своих товарищей и подсел к Лиле:
  - Все забываю тебя поблагодарить за лекарство,- улыбаясь сказал Ибрагим
  - Да ну, какое это лекарство! Меня мама всегда так лечила когда я кашляла,- ответила Лиля
  - Вы, русские, самые лучшие жены. Всегда знаете что делать и как лечить детей. Зачем я к доктору ходил?,- и усатый египтянин добродушно расхохотался,- Ты чего сегодня одна?
  Лиля не успела ответить на его вопрос, поскольку в дверях кафе неожиданно вместо Ричарда возник Бертран.
  
  ***
  
  Своей матери, генеалогическое древо которой уходило корнями в династию Ланкастеров, Ричард Ситвэлл не помнил, а образ отца с раннего детства оформился в три незамысловатые слова: сухой, желчный, чопорный. Рэчел, мать Ричарда, не вынесла жизни с человеком мумией и через полтора года после рождения ребенка оставила семью, променяв родовое поместье Ситвэллов на ранчо безродного ковбоя. Сэр Ричард, рассудил, что у гнилой яблони червивые яблоки и максимально отдалился от сына, к появлению которого на свет, он изначально отнесся более чем прохладно.
  
  Вторая мировая война, развязанная Германией, и последовавшая позже бомбардировка Лондона, были хорошим предлогом, чтобы оставить наследника на попечении гувернеров, а самому встать на защиту Объединенного Королевства. Когда опасность миновала Ричард- старший отправил отпрыска в пансион, а далее в колледж и университет. С тех послевоенных пор встречи отца и сына были строго регламентированы: две недели Рождественских, да месяц летних каникул, приходившийся на дни рождения обоих Ричардов. В дополнение к этому графику в течение года набегало еще дней десять- двенадцать, образовывавшихся в результате различных непредвиденных обстоятельств. Последним непредвиденным обстоятельством стала смерть самого сэра Ричарда, наступившая в результате сердечного приступа на следующий день после окончания его сыном Кембриджского университета.
  
  Ни новой семьей, ни друзьями отец Ричарда так и не обзавелся, а поэтому и на траурной панихиде и на оглашении завещания кроме Ричи присутствовали только родная сестра усопшего, да двое ее детей. К удивлению безликой и надменной Элизабет, точной копии покойного брата, все состояние, оценивавшееся не больше не меньше, а в семьсот тысяч фунтов стерлингов отошло не к потомкам рода Ситвэлл, а к сыну недостойной женщины, опозорившей сразу две высокородные династии. Ни о сестре, ни о племянниках Сэр Ричард не упомянул ни разу. В завещании после перечня движимого и недвижимого имущества, а так же банковских счетов и фамильных драгоценностей, был пункт "документы", в котором Ричард среди прочих бумаг обнаружил слегка пожелтевший от времени, но не распечатанный конверт на имя Сэра Ричарда- старшего. На стороне отправителя значилось имя миссис Рэчел Форд (Ситвэлл), штат Техас, Соединенные Штаты Америки. Юный сэр Ситвэлл, подержав с минуту этот конверт, отправил его в мусорную корзину, так и не ознакомившись с содержанием письма.
  
  Оставленное отцом состояние позволяло Ричу пуститься во все тяжкие и с чистой совестью прожигать жизнь, как бы этого сделали многие его ровесники, но он рассудил иначе. Вместо того, чтобы курить марихуану, шататься с девушками по клубам, слушать музыку или примкнуть к хиппи потомок Ланкастеров оставил туманный Альбион и уехал в Юго- Восточную Азию, где совместно с местной ювелирной компанией, основал ферму по выращиванию жемчуга. Дело это было очень хлопотным, и многие пытались отговорить Ричарда от трат денег в пустую- не известно когда оно начнет окупаться, но Ричард был непреклонен. Что- то говорило ему, что он на правильном пути, но для успеха надо иметь терпение и много работать. И Ричард работал. Двадцать четыре часа в сутки он не просто руководил и контролировал, а лично принимал участие в каждом звене технологического процесса начиная от вживления песчинок и перламутровых шариков в мантию моллюсков, погружения в подводные сады, чистки зреющих ракушечных гроздей, заканчивая калибровкой готово жемчуга, поведения рекламных компаний, маркетинговых исследований, а так же получением консультаций специалистов в области биологии и ювелирного дела. Через семь лет напряженных трудов результат превзошел все ожидания: урожай искусственного жемчуга, выращенного на ферме Ричарда, ушел с аукциона по цене не намного уступающей стоимости натурального. На этом можно было остановиться и просто получать прибыль от налаженного производства, но через некоторое время в голову неугомонного Ситвэлла неожиданно пришла новая идея, перевернувшая не только весь жемчужный рынок, но и жизнь самого изобретателя.
  
  Время от времени Ричард покидал свою ферму и выходил в свет. Вспышки светской жизни были не частыми, и ограничивались, в основном, посещением ювелирных выставок и аукционов. Весна 1976 года застала его в Риме, где один из его постоянных покупателей готовил персональную выставку. Рассматривая каталог выставляемых изделий, Ричард поймал себя на мысли, что форма жемчужины в украшении, в отличие от драгоценных и полудрагоценных камней, не претерпела никаких изменений. Если посмотреть на сапфиры, рубины, изумруды, даже алмазы, которые стали цениться сравнительно недавно, то можно отметить, что времена, когда эти камни использовались без огранки, канули в Лету. Что же касается жемчуга, то он как использовался испокон веков в виде шара и капли, так и продолжает использоваться. Скучно! Так почему же не придать ему новую геометрическую форму овала, эллипса, пирамиды или более романтическую цветка, сердца, лепестка? Эта мысль поразила Ричарда подобно удару грома и он, сославшись на плохое самочувствие, спешно покинул Рим чтобы начать воплощение своей идеи. Используя в качестве несущего материала отработанные раковины, он придумывал и моделировал более выгодные формы, принимая во внимание не только требования рынка, но и физиологические особенности моллюска. Это было почти наваждение, которое полностью поглотило сэра Ситвэлла и изолировало его от внешнего мира на несколько лет.
  
  Усилия Ричарда и в этот раз не пропали даром: через три года украшения из жемчуга нетрадиционной формы произвели фурор на международной ювелирной выставке, а японцы моментально предложили автору продать эксклюзивные права на выпуск нового продукта. К моменту триумфа Ричарду было сорок лет, но чего он достиг? Да, его имя известно ведущим ювелирам мира, но видел ли он этот мир? Аэропорты, отели и рестораны- вот и все что осталось у него в памяти, а половина жизни уже прошла. А для чего вообще тогда он жил, для кого зарабатывал миллионы? Ведь ни на семью, ни на детей у него так и не нашлось времени. Ему вдруг вспомнился отец и Рич ужаснулся, найдя больше сходств, нежели различий между собой и человеком, в человеческой сущности которого Ричард сомневался. Как и у отца у него не было друзей, ему даже не с кем было вечером поговорить, да и не о чем- кроме производства жемчуга он больше ничего не умел и ничем не интересовался. Ричарду стало не по себе, он потерялся и не знал, что делать дальше. Жить с той мыслью, что он многое упустил, Ричард дальше не мог, он горел желанием все наверстать, но не знал с чего начать. Жениться? Начать читать книги? Заняться спортом? Устроить революцию в каком- ни будь Гондурасе, благо финансы позволяют, или примкнуть к движению сандинистов в Никарагуа, про которых он слышал по радио? Решение начать все с белого листа не содержало в себе конкретного плана действия, и в этом была его основная привлекательность. Именно поэтому Ричард, согласился на предложение японцев, а заодно, ко всеобщему удивлению, продал свою часть жемчужного бизнеса и уехал в Лондон.
  
  Для начала Ричард решил расширить свой кругозор в области истории и географии. За четыре месяца он объездил всю Европу и до того ей пресытился, что в голове образовался компот из Рембратнов- Ботичелли, рококо- барокко, пылающей готики раннего средневековья и античных руин римского периода. Немного передохнув он поехал в Америку и проиграл в Лас Вегасе чуть ли не четвертую часть состояния. Проигрыш его особо не расстроил, однако разом потушил внезапно вспыхнувшую страсть к азартным играм. После Америки Ричард поохотился в Африке, посмотрел как кенгуру играючи преодолевают в прыжке километровые расстояния, покормил пингвинов в Антарктиде, слазил на мексиканские пирамиды и в довершении подхватил малярию в дельте Амазонки, после чего интерес к путешествиям угас и на Рича навалилась тоска. Даже красавицы фотомодели, которых он поселил у себя на вилле в качестве живых цветов, не радовали ни его душу, ни тело. Ричард начал было пить, но организм, не привыкший к алкоголю, мстил ему за это тяжелейшими помельями. Он начал курить, но когда после старой доброй марихуаны настал черед кокаина, Ричард испугался не на шутку, и с головой ушел в религию. Вероисповедание предков не устраивало пытливый ум по той простой причине, что в детстве его "перекормили" христианством и мозг отказывался что либо воспринимать. Многообразие противоречивых толкований Корана сбивало с толку, а восприятию иудаизма мешали непонятные запреты и табу. Тогда взор Ричарда обратился к буддизму и он, для чистоты эксперимента отправился в Индию, а оттуда в Непал. Философия буддизма пришлась Ричу по душе, и он укрылся в его приветливой сени в надежде обрести смысл жизни.
  
  Как- то раз в Катманду, в гостиницу, где обретался Ричард, приехал молодой человек. На вид ему было около двадцати лет, но пронзительный взгляд и низкий, почти хриплый, голос выдавали в нем человека уже повидавшего жизнь. Несмотря на субтильное телосложение в нем чувствовалась сила, а крадущаяся походка в сочетании с характерными вращательными движениями кистей рук и шеи, красноречиво говорили, что человек этот не просто знает, как обращаться с оружием, но и постоянно применяет эти навыки на практике. Было так же заметно, что молодой человек в этой местности не в первой, но по какой- то странной причине усердно старается это скрыть. Ричард не ошибся- Бертран Лоран был наемником. Выполняя щекотливое поручение очередного клиента, в первый раз он появился в Непале лет пять назад под видом туриста, потом, спустя год, под видом паломника, а в третий раз вообще был заброшен в горы с вертолета и чуть ли не попал в плен к противникам своего нанимателя. Его жизнь была сплошным боевиком, замешанным на риске, предательстве, крови и деньгах. За такую жизнь хорошо платили, но в ней не было места теплу, уюту, спокойствию и любви, и поэтому, в один прекрасный момент, устав от постоянной погони за неведомым призраком, Бертран решил поискать в Гималайских горах свою уже давно потерянную душу.
  
  Они быстро подружились эти два одиноких человека. Ричард, у которого не было детей перенес свои отеческие чувства на Бертрана, а тот, ждавший до пятнадцати лет, что отец вернется в семью, с радостью принял то, чего ему так в детстве не хватало. Теперь все больше и больше они проводили время вместе, но не за молитвами и постом, а за разговорами. Бертран оказался внимательным слушателем и жадно, как губка, впитывал все, что давал ему нареченный отец. Сам говорил он очень мало, и за все время общения Ричи узнал только что его другу тридцать лет, что он служил в армии и что семья его состоит из мамы и младшего брата Гийома. Сам Ричард обнаружил в себе талант рассказчика и с удивлением понял, что ему, оказывается, есть что поведать, чему научить, от чего предостеречь. Но самым интересным оказалось то, что после того, как его жизнь была предана огласке, Ситвэлл почувствовал облегчение сравнимое разве что с долгожданным глотком воздуха после длительной задержки дыхания. Это чувство ему часто приходилось испытывать во время чистки жемчужных плантаций, когда экономя время, ныряльщики, уверенные в своих силах, пересиживали под водой отведенное их легкими время и единственное о чем мечтали поднимаясь вверх, так это больше ничего не делать, а только лежать и дышать. Однако стоило им только высвободиться из водной толщи и избавиться, запрокинув голову, от давящего ощущения нехватки кислорода, как свежий вдох давал опьяняющий прилив энергии.
  
  
  Вырвавшись пять лет назад на свободу, он подобно пружине внезапно вышедшей из под контроля железного корпуса, скакал из крайности в крайность, но когда амплитуда колебаний уменьшилась, то сущность пружины- быть все время в сжатом состоянии дала о себе знать. Сидеть без дела больше не хотелось. Благодаря буддизму Ричард понял, чем сразу же и поделился с Бертраном, что все это время они развивались вширь, горизонтально, вместо того чтобы расти вверх, вертикально. Теперь он пытался убедить своего друга, что пришло время определиться с той областью роста, в которой имелась возможность максимальной реализации внутреннего потенциала.
  
  В один из промозглых осенних дней, когда больше всего хочется укутаться в теплый клетчатый плед и расположиться у камина с чашкой ароматного чая, друзья шли в храм, перебирая четки закоченевшими пальцами. У Ричарда четки были простые, деревянные, а вот Бертран где- то раздобыл себе редкие, состоящие из разноцветных шариков крупного отборного жемчуга.
  - Слушай, Рич,- обратился к другу Бертран,- а почему ты, собственно говоря, занялся жемчугом?
  Вопрос этот, казалось, привел Ричарда в замешательство. Он остановился, взглянул на приятеля так, будто в первый раз его видит, и не нашел ничего лучшего как честно ответить:
  - Не знаю...
  - Нет, ну должна же быть какая- то причина,- продолжал Бертран, разглядывая свои четки,- Ты же занялся не разведением лошадей, не торговлей недвижимостью и даже не ловлей рыбы. Тут, наверное, есть какое- то подсознательное стремление, а может и предназначение, но ты это никогда не анализировал. Ну вот подумай, почему ты это сделал? Ты знал, что на жемчуге можно быстро разбогатеть?
  - Ну я, конечно знал, что он ценится, но занялся им не поэтому,- после минутного молчания ответил Ричард,- Помню, что мне хотелось чего- то необычного, интересного, чего- то такого что может забрать меня целиком. Нет, деньги не были основной причиной- у меня тогда их было достаточно...
  Дойдя до храма и сняв у входа обувь, приятели расположились на полу и, прикрыв глаза, опустили головы на грудь. Ричард никак не мог сосредоточиться- вопрос Бертрана никак не выходил у него из головы. Ведь он прав- была какая- то причина, просто так ничего не бывает. И Рич, вместо того чтобы молиться, начал шаг за шагом возвращаться в прошлое, пытаясь найти в нем отправную точку своего увлечения, перебирая в памяти, как четки в руках, каждый год своей жизни.
  
  Иногда Ричард с Бертраном, взяв с тобой только минимально необходимый набор вещей, состоящий, как правило, из: спичек, вареного риса, воды, веревки, пары ножей да пледов уходили в горы. Им нравилось слушать тишину, наслаждаться закатами и рассветами, испытывать себя на выносливость. Бертран хорошо знал местность, и поэтому местные проводники им были не нужны. Ричард никогда не спрашивал друга о причине столь хорошей топографической осведомленности, справедливо полагая, что если тот захочет, то сам расскажет. Прошло несколько дней с того момента, когда Бертран случайно бросил вопрос о жемчуге, погода улучшилась и друзья, собрав нехитрый походный набор, отправились побродить. День клонился к вечеру, и Бертран, не спрашивая мнения попутчика, вывел Ричарда к месту наиболее подходящему для ночевки. Мужчины молча обосновались в небольшой пещере, откуда открывался божественный красоты вид, развели огонь и, завернувшись в пледы, предались созерцанию. Треск хвороста в костре создавал уют и рождал в душе превосходную степень умиротворения; небо, залитое смесью меда и розовых лепестков, благосклонно окрашивало горы в теплые тона, алели языки пламени, а ветер, врывавшийся со свистом в пещеру, уносил вместе с дымом все недобрые мысли.
  
  - Вот смотрю я на эти горы и думаю, - прервал Ричард их многочасовое молчание, - что понимаю альпинистов, рискующих жизнью взбираясь на них. Ради того чтобы увидеть эту красоту стоит рисковать.
  - Нет Рич,- откликнулся Бертран не меняя своего положения,- дело тут не в красоте, тут дело именно в риске. Красоту, ее с вертолета можно увидеть, а когда осознанно рискуешь собственной жизнью тут совсем не до живописных ложбин и ущелий. Риск, Ричи, это игра, в которой ты бросаешь выбор в первую очередь самому себе, своим инстинктам, своему страху, слабости. Но это не сумасшедшая игра, как это может показаться с первого взгляда. Нет, это игра, в которой бросивший вызов судьбе никогда не проиграет, ведь получив увечья, да даже погибнув это будет не проигрыш, а ничья, потому что решиться на такое это уже победа, не окончательная, но победа
  - А на мой взгляд риск бывает разный, - откликнулся Ричарард повернувшись к другу лицом и облокотившись на локоть, - есть, например, риск вынужденный. Вот например горит дом, а ты на пятом этаже, все пути к отступлению, кроме окна отрезаны. У тебя есть выбор либо спокойно ждать когда ты сгоришь заживо, либо предпринять последнюю, попытку спастись и прыгнуть из горящего дома. Кошки, кстати, предпочитают второе. Есть риск ради какой- то цели, но важной цели, война, например, спасение жизни другого человека или просто ради какой то высокой идеи. Есть риск игрока, ну это вообще отдельная тема, тут человек по сути, уже не принадлежит себе, он принадлежит игре. Игрок вообще... так, расходный материал. Рисковать можно собой, а можно другими, а можно собой посредством других. Почему нет? Вот то, что ты описал, победу над собой, можно рассматривать как отвагу, а можно как тщеславие. Где та граница, которая разделяет тщеславие и смелость? Ради чего люди рискуют жизнью чтобы что- то доказать самому себе или другим? Ради того чтобы о нем говорили или потому что это была цель всей жизни? Вот что мне интересно
  - Ну хорошо, ты же сказал, что ради этой красоты стоит рисковать. Что ты имел ввиду тщеславие или отвагу?
  - А это Берти,- Ричард вдруг рассмеялся,- это высокая идея
  - Хорошо,- не унимался Бертран, он походил на школьника желающего уличить учителя в подвохе,- а когда ты рисковал почти всем своим состоянием вкладывая его в жемчуг, что это было?
  - Я так и знал что ты это спросишь,- усмехнулся Ричард,- Тогда в пагоде, да и после, я долго думал что меня подвигло вот так взять, бросить все и уехать в неизвестность и знаешь, я понял. Это была страсть.
  - К жемчугу?- от неожиданности Бертран даже привстал
  - Ну нет, конечно, к подводному миру и всему что с ним связано. По твоему совету я проанализировал этот выбор и пришел к выводу, что оказывается, с самого начала все шло к тому, что я так или иначе, но занялся тем, что связано с водой. И книги если я читал, были про пиратов, и у аквариумов мог стоять часам, единственное что меня интересовало в школе кроме физической подготовки это была биология, точнее та ее часть, которая связана с моллюсками, кораллами, а уж как я завидовал капитану Немо и говорить нечего. Так что, как только подвернулся случай я его использовал.
  - А почему же тогда ты бросил свое увлечение?
  - Тому много причин
  - Ну а самая то главная должна же быть?
  - Да, ты прав, должна,- Ричард на минуту задумался,- наверное эта идея уже отработала себя или я исчерпал свои возможности реализоваться в ней. Просто так зарабатывать деньги мне было скучно.
  - То есть ты хочешь сказать, что страсть в тебе угасла?
  - Тогда я думал, что угасла, а сейчас кажется, что она разгорелась с новой силой
  - Ты что, собрался возвращаться к своему жемчугу?- на лице Бертрана отобразилась крайняя степень удивления смешанная с досадой
  - Нет, к жемчугу никогда. Я хочу возвратиться к морю.
  - Меня тоже к морю тянет, ведь я на нем вырос, а брат мой, Гийом, пошел дальше- занимается сейчас подводным плаваньем на каких- то островах. Эх, Рич, знал бы ты как я порой ему завидую...
  - А чего завидовать? Надо просто брать и ехать к Гийому. Я бы тоже с удовольствием понырял
  - Да, мы втроем были бы хорошей командой...
  
  Разглагольствуя о риске, Бертран и не подразумевал, что выдал себя с головой. То, как горели его глаза, как ходили желваки на его лице, с каким воодушевлением он произносил свою речь об отвлеченном предмете, было красноречивее всяких слов. Риск вошел в его жизнь вместе с профессией, и если от профессии у него хватило сил отказаться, то желание подвергать свою жизнь опасности стало частью его самого. Отказаться от этого означало отказаться от самого себя. Приехав в Непал он подсознательно играл с огнем, а поэтому, все что надо для этой игры у него уже было готово: запасной ключ от пожарной лестницы, новые вещи и документы, деньги, консервы, вода, таблетки для хлорирования воды и, конечно, оружие. Как того и следовало ожидать, приготовления оказались отнюдь не напрасными- в то время когда друзья обсуждали проблему риска высоко в горах в номере, где остановился Бертран его уже ждали.
  
  - Ричи, не пугайся, тихо, это я, Бертран. Не включай свет, за твоими окнами могут наблюдать
  - Как ты сюда проник?,- шептом спросил разбуженный Ричард- что случилось?
  - Я пришел попрощаться, я уезжаю
  - Куда? Почему ночью? Почему шепотом?
  - Рич, у меня очень мало времени, слушай меня внимательно: завтра, точнее сегодня, к тебе могут придти странные люди, будут расспрашивать про меня. Скажешь им все как есть: что я приходил к тебе ночью проститься и что ничего не объяснил, а где искать меня ты не знаешь. Ричард, я действительно ничего не могу тебе объяснить, но поверь мне, чем быстрее ты отсюда уедешь тем лучше, а лучше всего завтра на рассвете. Ричард, ты мне как отец- если с тобой что- то случится...
  - А что со мной может случиться, - прервал его приятель, - если я ухожу сейчас и с тобой?
  - Куда?
  - Как куда? Мне вчера казалось что мы договорились- в море. Ты можешь дать мне на сборы десять минут?
  
  
  ***
  
  Эта неделя у Самира как- то сразу не задалась. Все началось с того, что в качестве объекта увлечения он выбрал себе невзрачную и робкую Наташу из города Кривой Рог. Самиру, пресыщенному приторными красавицами с аппетитными формами, серенькая Наташа показалась долгожданным глотком родниковой воды в знойный летний полдень. Давно Самир не испытывал такой жгучей, всепоглощающей страсти пик которой пришелся на тот момент, когда маленькая хрупкая ладошка Наташи доверчиво легла в его мощную длань. В глазах у Самира потемнело и он, еле справившись с участившимся вдруг дыханием, повел новоявленную нимфу в мир кораллов и водорослей.
  
  Лиля уже погружалась со второй парой новичков, а Самир с усердием хозяина поместья все показывал своей гостье самые интересные и отдаленные места рифа. Он отпускал Наташину руку и позволял ощутить чувство полета, придерживая ее только за вентиль баллона,; смешил "напарницу", дурача рыбок струей песка поднятого со дна, которую они принимали за корм; выводил в течения и термоклины, а так же проделывал под водой массу других трюков и фокусов, направленных на привлечение интереса к собственной персоне. Интерес он, безусловно, вызвал, но на поверхности обнаружилась небольшая заминка, связанная с тем, что Наташа считала себя верной женой и представить себе не могла, что другие мужчины будут обращать на нее внимание несмотря на обручальное кольцо. Ситуация осложнялась наличием трехлетней дочурки, которую Самир почему- то вначале не приметил. Наличие мужа в Кривом Роге его как- то не волновало, а вот ребенок действительно мог обернуться препятствием, поскольку опыта обольщения женщин с маленькими детьми Самир пока не имел.
  
  Довезя Наташу до отеля, Самир любезно предложил услуги вечернего гида, но получил вежливый отказ, связанный с необходимостью укладывать малышку спать. Тогда настырный кавалер попросил разрешения на непродолжительную аудиенцию после ужина и Наташа не могла не согласиться. Окрыленный удачей Самир, как влюбленный подросток, начал отсчет минут до долгожданной встречи, а его пассия погрузилась в раздумья. Дурнушкой Наташа не была, но и хорошенькой при всем желании назвать ее было нельзя, а поэтому мужчины никогда не баловали девушку своим вниманием. Мать и бабушка боялись, что их девочка на всю жизнь останется в девках и поэтому, когда на горизонте возник только что вернувшийся из армии Саша, брат Наташиной подруги, с предложением руки и сердца, были рады грядущей свадьбе. Ни чувств ни ухаживаний со стороны жениха не наблюдалось- они с невестой и так знали друг друга с самого детства. К тому же Саша был уверен, что жена не должна быть красивой и образованной. С красивой или, того хуже, образованной женщиной одна головная боль и, если отбросить весь длинный перечень проблем, которые она может внести в твою жизнь, то такой женщине, ко всему прочему, надо еще и соответствовать, что достаточно затруднительно. В пользу Сашиной теории говорила сама Природа, создавшая самок серенькими и невзрачненькими, дабы они не привлекали к себе лишнего внимания и заботились о потомстве. Ему нужна была жена без запросов, почитающая мужа и создающая ему комфортные условия проживания. Наташа полностью удовлетворяла этим требованиям,
  
  Свадьбу сыграли быстро и без изысков. Молодая супруга то же не испытывала к мужу особой страсти, но считала, что чувства придут позже, с годами, а народившаяся вскоре Надюшка полностью заняла ее мысли. Саша постоянно работал и приносил не плохие деньги, а Наташа воспитывала ребенка и создавала домашний уют. Про мексиканские страсти, сумасшедшую любовь и прочую лирику Наташа либо читала в книгах, либо узнавала из фильмов и рассказов подруг. В ее жизни ничего подобного не происходило и ей казалось, что все так и должно быть. Каждому свое: кому- то пылкие любовники, а кому- то тихое семейное счастье. И вдруг Самир. Такой красивый, такой сильный, такой... Наташа боялась думать дальше, потому что чем дальше она вспоминала, как он сжимал ее руку под водой, тем притягательней становились мысли об этом человеке.
  
  Одетый в белые брюки и, ради такого случая, в белую рубашку вместо футболки, Самир, чисто выбритый и источающий запах Davidoff возник в дверях отеля ровно в восемь часов вечера. Загадочно улыбаясь, он важно прошествовал по холлу, провожаемый жадными и оценивающими взглядами постояльцев и постоялиц гостиницы, неся в руках два подарочных пакета. Сердце Наташи радостно забилось: этот элегантный мужчина идет именно к ней! Боже мой, как же эти роскошные длинногие девицы пожирают его своими глазами, а он на них не обращает никакого внимания. Конечно, можно понять их недоумение -по логике вещей такой мужчина должен крутиться вокруг них, а не светиться от радости при виде этой, с их точки зрения, совсем не интересной особы и уж тем более не преподносить ей увесистые подарки. Девицы были бы разочарованы узнав, что в тех пресловутых пакетах лежали всего- то трубка с маской, да детский спасательный жилетик, но странная пара поспешила ретироваться из холла, пряча свое счастье от любопытных взоров. Если бы Лиле или кому- то другому, хорошо знавшему Самира сказали, что он преподнес Наташе подарок, они бы сильно удивилась, поскольку прекрасно знали, что их общий знакомый предпочитал на женщин не тратиться, но тут был случай особый. Весь вечер Самир не спускал с Наташи горящих глаз- она казалась ему богиней. С каждой минутой ему открывались все новые и новые черты, на которые он не мог налюбоваться: глаза, кожа, нежные руки, а какая тонкая талия! В этот момент ради нее он был готов на все.
  
  Время, отведенное для вечерней прогулки, пролетело как одно мгновенье: Надюшка начала капризничать и тереть глазки и Самиру ничего не оставалось, как с сожалением проводить своих спутниц до дверей отеля. Ему так не хотелось отпускать от себя это хрупкое утонченное создание, что он был готов выступить в качестве няни, но вход на территорию отеля местным жителям был воспрещен, о чем он с сожалением сообщил Наташе.
  
  - Я заеду за тобой завтра утром в восемь тридцать. Ладно?,- срывающимся от волнения голосом спрашивал Самир
  - Хорошо, - тихо отвечала Наташа, боясь, что стук сердца заглушит ее слова
  - Это не рано?,- Самир никак не мог уйти
  - Нет, нормально
  - Я позвоню прямо в номер чтобы ты не ждала в холле
  - Хорошо...
  
  Качая Надюшку, Наташа своими мыслями была со своим очаровательным поклонником и стыдилась этого. Внезапно возникшее отвращения к самой себе боролось с новым, неведомым доныне чувством, зародившемся где- то на уровне солнечного сплетения, и распускавшемуся теперь внутри подобно цветку лотоса. Лотос Наташа видела только на картинке, и ей казалось, что ее чувство похоже именно на это экзотическое растение: крепкий, крупный молочно белый цветок с упругими заостренными лепестками, мешающими дышать во всю грудь. Память судорожно и бессистемно выхватывала кадры прошедшего дня, но в каждом, даже в самом ничтожном событии присутствовал Самир и поэтому, когда через полтора часа она услышала легкий стук в дверь, ее сердце оборвалось. В дверях действительно стоял ОН.
  
  Звездная египетская ночь окутала бархатным ковром землю и небо, ветер шелестел ветвями пальм и доносил с берега соленый запах моря. При свете грустного лика луны скульптурная композиция из женщины и мужчины, сидящих друг напротив друга иногда оживала, меняя угол наклона головы или положения тела. Неизменной оставалась только черная лента из рук, связывающая их в единое целое. Это были Самир и Наташа. Самир говорил в основном о работе и подводном мире, но постоянно скрытой строкой, двадцать пятым кадром, вставлял в свою речь упоминание о минувшем дне, о Наташе. Наташа жадно ловила эти сигналы и отзывалась на них опусканием глаз и учащавшимся сердцебиением. Когда пришло время решительных действий Самир, сам себе удивляясь, попросил разрешения ее поцеловать и снова получил отказ.
  
  Утро наступившего дня ничем не отличалось от предыдущих: Лиля пересчитывала туристов и проверяла оборудование, а голубоглазый инструктор Драган, еще один демон- искуситель, распустив светлые кудри, лихо перехватывал в воздухе баллоны со сжатым воздухом. Дня три назад Драгану каким то ветром навеяло закрутить с Лилей легкий и непринужденный романчик. На недельку- не больше. И теперь, чтобы привлечь внимание коллеги, он особенно мастерился, выказывая себя со всех сторон и во всей красе. Вид идеально сложенного мускулистого тела всегда приводил женщин в восторг, но когда приходил черед разглядеть лицо этого молодого бога, некоторые дамы теряли рассудок, что временами мешало Драгану работать- отношения с клиентками на корабле были запрещены. Может быть именно поэтому загорелого серба и потянуло на коллегу- на нее-то пресловутое табу не распространялось. Запрет тот был положен лично шефом и в случае обнаружения связи, пусть даже это было мирное распевание каркаде в одном из кафе города, виновного лишали части зарплаты. За повторное игнорирование приказов руководства любвеобильного сотрудника увольняли без предупреждения, поэтому флиртовать с клиентками в открытую никто не решался. Себе же Самир на правах владельца позволял подобные вольности, и его появление с ребенком на руках в сопровождении вчерашней клиентки практически ни у кого интереса не вызвало.
  - Совсем уже совесть потерял. Нашел с кем связываться, - поприветствовала шефа Лиля неожиданно на арабском
  Самир никак не среагировал на этот выпад, а наоборот вздохнул и тихо произнес:
  - Ты не права. Она... она совсем другая
  - Зато ты, Самир, тот же- отрезала Лиля и перешла на английский- мне сегодня куда? К новичкам или к группе?
  
  Наташа в этот раз не погружалась, а плавала вместе с Надюшкой около корабля. Самир после каждого всплытия приносил либо ракушки, либо краба в пакетике, которого после демонстрации тут же отпускал обратно в море. Надюшка была в восторге, а ее мать светилась от счастья. Какой же это мужчина! Он будто сошел со страниц романа: мужественный, заботливый, порядочный. Ведь сегодня ночью он бы мог... и тело ее сладко заныло. Вдруг мысль о Саше, словно молния, прорезала розовые облачка, где парила Наташа, и ей стало стыдно за свое поведение. Нет, нет, и еще раз нет- это не измена, просто ей нравится, что в дали от родины о ней и ее ребенке заботится такой красивый мужчина. Если бы она хотела изменить Саше, то позволила бы себя поцеловать и вообще, Самир знает, что она замужем и ни на что не рассчитывает. Им просто приятно друг с другом общаться. Поставив, таким образом, точку на теме супружеской неверности, Наташа с наслаждением вернулась в тот временной промежуток, когда солнце зарозовело над кромкой моря и до ее ушей долетело "Меня еще никогда ни к кому так не тянуло, как к тебе". Лотос распустился.
  
  Лиля наблюдала со стороны за воркованием Самира и Наташи и вспоминала себя. На выдумки бывший возлюбленный был не особо горазд, а поэтому и в этот раз его арсенал обольщения состоял из старых, но проверенных приемов: комплиментов про глаза и прочие части тела, если что- то выдающееся имело место быть; томный взгляд с претензией на интерес к душе собеседницы; нежные поцелуи ладошек и, если муза обладала длинными волосами, кончиков волос. В обязательную программу так же входил элемент ревности, дабы убедить девушку в ее избранности. Ревность Самиру особенно хорошо удавалось, поскольку достойных соперников было предостаточно, вон, один Драган чего стоил. Лиля вздохнула- какие же мы баба дуры! Ну почему мы знаем, но попадаемся на эти примитивные уловки? Почему обязательно влюбляемся в своих обольстителей, а потом страдаем? Почему, если слышим о своей уникальности, то сразу же начинаем фантазировать черт знает что, а потом, когда все оказывается совсем не так, считаем себя обманутыми? Так и эта зачарованная Наташа уже завтра будет грезить себя стирающей Самиру рубашки, рожающей ему детей и ждущей на берегу этого прекрасного моря возвращения любимого из героического похода, полного тревог и неожиданностей. Ну вот откуда у нас эта романическая дурь и стремление к витью гнезд с самыми не подходящими для этих целей самцами?
  
  Лиля даже и не подозревала, насколько она оказалась права. Вечером следующего дня счастливая и влюбленная Наташа засыпала на мощной груди Самира. Идея уйти от мужа еще не оформилась в ее голове в пульсирующий сгусток побудительно энергии, но первые атомы этой мысли уже начали свое центробежное движение в сонном женском сознании. Самир, в отличие от Наташи, радостных флюидов не испускал. Он с ужасом поймал себя на том, что вместо того чтобы спать он раздумывает над тем как бы побыстрее закруглить уже надоевший ему роман и сообщить о неминуемом расставании. Еще вчера эта женщина была для него идеалом, совершенством. Ради нее он пошел на то, что даже снял себе номер в отеле, где проживала Наташа. А сейчас идеал грозил превратиться в обузу. В качестве партнерши для любовных утех Наташа тянула на троечку и, в принципе, при других обстоятельствах, еще на полторы феерические недели его вполне бы хватило. Однако, весь свой потенциал Самир уже растратил на то, чтобы затащить музу в постель и теперь с трудом представлял, как будет выкручиваться. Вот все- таки кто тянул Лильку за язык? Теперь он понимал, что не следовало так поступать с Наташей- она слишком открытая, доверчивая, искренняя и если что- то делает, то делает это по велению сердца. Еще на заре своей бурной гормональной жизни Самир заметил, что женщины, в основном, краснеют в трех случаях: когда в первый раз изменяют мужу, когда в первый раз платят за мужчину и когда в первый раз платят ему. В данном случае налицо была первая степень покраснения, связанная с отцом Надюшки, мирно сопящей в номере соседнего бунгало. Да и измена ли это? Ведь сразу видно, что от мужа она не получала и сотую долю того, что дал ей Самир, поэтому факт того, что она спит сейчас рядом с ним это показатель ее душевной, а не сексуальной неудовлетворенности. Самир злился на себя, что влюбил в себя это наивное создание, что обрекает его на слезы и разочарование, но ничего поделать не мог- механизм, дозирующий в его организме нейропептиды и прочую химию, отвечающую за эмоции, уже отсек финальную порцию коктейля амфетаминов, завершив тем самым цикл под названием "Наташа".
  
  Вторая неудача подстерегала Самира уже на финансовой ниве. Русские клиенты, приехавшие как раз в тот день, когда он резвым дельфином нырял вокруг Наташи и ее дочки, заказали двухнедельное дайв- сафари к югу, в сторону Марса- Алама. Самир, несмотря на любовную лихорадку, нюх на деньги никогда не терял. Поэтому, услышав сумму, которую русская группа собирались заплатить за это мероприятие, он ненадолго оставил даму сердца и принялся за организацию тура. Если с кораблем, командой и оборудованием вопросов не возникало- они всегда были наготове, то вопрос кого отправить в качестве сопровождающих инструкторов нуждался в тщательной проработке. В принципе, на не полную дюжину ныряющих можно было бы обойтись одним инструктором или гидом- арабом, хорошо ориентирующимся в тех подводных эргах Плати русские меньше за эти редкопосещаемые рифы, не будь они друзьями и родственниками постоянных клиентов- вопрос решился бы сам собой- гид. Но, к сожалению, ребята, среди которых был Игорь брат того самого Вадима, были VIP клиенты, и в сопровождение себе зачем то затребовали аж двух инструкторов профессионалов. Чего задумали? Не понятно, но раз платят- воля их, но инструктора в "Проворном Марлине" это Лиля, Драган и Самир. Самому Самиру ехать, по известной причине не хотелось. Тогда он еще не знал, как быстро ему наскучит Наташа, а отправлять Лилю было не желательно. Несмотря на старые обиды, он старался ее беречь. Во первых, потому что Лиля действительно была профессионалом, и профессионалом от Бога. Не случись у нее четыре года назад та травма, Самир не задумываясь отправил бы свою коллегу с группой Игоря, но год от года состояние ее глаз только ухудшалось и частые погружения, сопровождаемые тасканием баллонов не способствовали выздоровлению. Во вторых, помимо VIP клиентов были клиенты обыкновенные, нырявшие каждый день. Лиля чудесно справлялась с координацией работы дайв центра, равномерно распределяя и контролируя работу, даже не погружаясь. И если все мастера на неделю уйдут на юг, то на нее можно положиться.
  
  Попадая в затруднительное положение, Самир никогда не ломал копий, пытаясь его разрешить. Основным постулатом его философии была фраза: "проблемы сами приходят и сами уходят независимо от нашего желания", но в этот раз проверенная жизненная формула не складывалась в привычное уравнение. Несмотря на то, что Драган уже дал свое согласие на сопровождение группы, вопрос второго человека оставался открытым. В четверг утром Самир ехать не хотел, а вот к вечеру поездка казалась наилучшим способом расстаться с Наташей. Казалось бы вот он, как говорили русские, сукин сын, и рыбку съел и радио послушал (смысла обоих выражений Самир категорически не понимал, но всегда употреблял), но затруднения, казавшиеся в начале незначительными стали перерастать в настоящие проблемы. Услышав о грядущем расставании, Наташа подняла на Самира глаза полные ужаса и заплакала. Да, подобные сцены ему приходилось проходить, но в этот раз это было особенно чувствительно. К тому же женских слез Самир вообще не выносил. Он чувствовал себя полным идиотом, постольку не знал, что в такой ситуации надо делать. Не знал он так же что ответить на вопросы "А почему ты не хочешь взять меня с собой?" и "Это что, конец? А что же будет дальше? Ты же говорил, что любишь меня" Выскочив как ошпаренный из отеля, Самир, противный самому себе, даже и не предполагал, что это далеко не конец истории: вечером того же дня брошенная возлюбленная стояла на пристани с дочерью и ждала возвращения своего соблазнителя. Чувство отвращения только усилилось, когда Лиля, увидев с корабля заплаканную Наташу, сняла очки чтобы не видеть происходящего и, брезгливо сплюнув на палубу, удалилась в каюту. Это было начало скандала, разразившегося на глазах у всех через пятнадцать минут после того, как корабль причалил к берегу. Подчиненные, которых увольняли за малейший флирт с клиентами, наблюдали, как их шеф сам попал в переплет, Игорь с друзьями, внезапно появившиеся на пристани в обществе Драгана, засомневались состоится ли их сафари в связи со сложившимся обстоятельствами, Лиля уехала домой не попрощавшись, а Драган, взявший себе в связи с предстоящим мероприятием выходной, уже успел отметить с русскими встречу братьев славян и был сильно навеселе.
  
  К восьми часам вечера тело Драгана вместе с оборудованием было погружено на корабль и всем стало ясно, что красавец серб назавтра будет полностью недееспособен. Перед тем как позвонить Лиле Самир решил заехать в "Silver Shark" и попробовать уговорить его хозяина отпустить на неделю рыжую Марину. Не безвозмездно, конечно. При слове "Марина" он поморщился- да, дайвер она что надо, самому Самиру сто очков вперед даст, но уж больно выпить любит, да и с мужчинами неразборчива. Самиру вспомнился случай с Марининой беременностью, когда она спохватившись на шестом месяце решала дилемму кто- же отец ее ребенка. Список кандидатов был настолько обширен, что к моменту родовых схваток, не опрошенными осталась треть претендентов, в число которых входил так же и Самир. Сейчас розовощекому карапузу шел четвертый год, но и по сей день его счастливая мать гадала кому- бы предписать отцовство своего чада.
  
  Ни Махмуда, владельца "Silver Shark", ни Марины, которую иначе как Мурена в Хургаде никто не звал, он в дайв- центре не застал, ее мобильный не отвечал и Самиру пришлось вести длительные телефонные переговоры с Махмудом, который в конце концов дал свое согласие, а заодно и новый адрес своей сотрудницы, которая, как оказалось, две недели назад переехала с малышом в новую квартиру.
  - А мне по фигу, что Махмудка дал добро- ему доллар покажи он родину продаст. У меня курс завтра начинается- на кого я своих студентов брошу? Нет, я не поеду, - выслушав внимательно предложение Самира ответила Марина,- Да и Максюта вон с температурой и весь в соплях, мне его не с кем оставить- и так из дома почти не выхожу. Придется завтра с собой брать. Слушай,- вдруг встрепенулась Мурена,- я тут знаешь кого позавчера в Старом городе видела?- ее кошачьи глаза были широко раскрыты и обещали всяк в них смотрящему райские кущи
  - Откуда я знаю?- равнодушно откликнулся Самир. У него не было никакого желания попусту болтать, поскольку помимо поиска третьего инструктора его еще ждали дальнейшие выяснения отношений с Наташей
  - Бертрана!,- Марина аж светилась,- Ты представляешь? Бертрана! А что это значит? Это значит, что Ричард приехал и что- то затевает!
  - Слушай, а может Бертран папа Максима?- вдруг ни с того не с сего спросил Самир. Весть о Ричарде и Бертране была ему крайне не приятна и он хотел хоть как- то отомстить за это Марине. Глупо, конечно, она то ни в чем не виновата
  - Дурак, ты...Еще скажи Гийом.
  
  
  ***
  
  Квартира Ричарда представляла собой номер люкс четырехзвездочной гостиницы, владельцем которой он частично являлся. Отель был старый, один из первых построенных в Хургаде, но менять место жительства Рич не хотел, ведь на этой территории располагалось его детище- "Черная Жемчужина". "Жемчужина", как и все за что бы Ричард не брался, была заведением не обычным - это был дайв- центр для профессионалов. Раз в три-четыре месяца, две яхты "Принцесса Ясмина" и "Арабелла" попеременно выходили из порта Хургады в экспедиции либо на юг к Судану и Эритрее либо в другие теплые моря, в зависимости от пожелания клиентов отбоя от которых не было. Кому- то хотелось пощекотать свои нервы в обществе акул, а кто- то наоборот, стремился к умиротворенному плаванью с дельфинами, были любители полазить по подводным пещерам, а кого- то одолевали мечты о пиратских кладах, покоящихся где- нибудь на дне Индийского океана. Подобные удовольствия стоили прямо сказать не дешево, но те, кто хоть раз побывал в экспедиции организованной "Черной Жемчужиной" обязательно возвращались и приводили с собой новых желающих испытать доселе неизведанные ощущения.
  
  Как ни странно, но не возможностью осуществить свою мечту или подергать судьбу за усы и даже не сервисом, вышколенным персоналом и хорошим, а временами уникальным, оборудованием прельщал ныряльщиков центр Ричарда. Каждое путешествие было не только тщательно проработано и рассчитано по секундам, оно было выверено инструкторами, и поэтому риск возникновения внештатных ситуаций сводился к минимуму. Ричард предоставлял в первую очередь безопасность, а все дайв- мастера и инструктора, ходившие на яхтах "Жемчужины", были его учениками, что являлось дополнительной гарантией. Пройти обучение и получить сертификат дайв- мастера в "Черной Жемчужине" было так же престижно, как получить диплом юриста в Гарварде. По окончании курса Ричард мог спокойно отказать в сертификации своему ученику, если считал, что тот недостаточно квалифицирован или ответственен. Перед тем как заключить договор студента предупреждали и о тяжелых физических нагрузках, и возможности отказа и о том, что в случае провала денег обратно ему не вернут. Работая с учениками Рич, несмотря на преклонные года, выкладывался на полную, а поэтому никто и никогда не обвинял его в халтуре и вымогательстве. После курсов Ричарда экзамены на инструктора в PADI казались просто сдачей рождественского стишка. И ни один из учеников Ричарда, получивших у него дайв- мастера не провалил экзамена в PADI.
  
  Курс обучения больше напоминал подготовку подводных диверсантов нежели инструкторов: жесткое расписание, железная дисциплина, тренировки до изнеможения и грани срыва. Все это делалось не только для того, чтобы довести каждый жест, каждое движение до автоматизма, но и для того, чтобы те черты характера, которые в обычной жизни даже для их обладателя являлись тайной, в экстремальных условиях проявили бы себя. Рич давно заметил, что именно в условиях опасности или в момент стресса проявляется истинное лицо человека, и потому внимательно наблюдал за тем, как вели себя студенты. Для некоторых наблюдательность учителя оборачивалась приговором.
  
  Сам Ричард в дальние плаванья уходил редко- этим занимались Бертран на "Принцессе Ясмине" и Гийом на "Арабелле", но все программы друзья прорабатывали и организовывали вместе. Иногда кому- то из них приходила та или иная идея и они, собрав команду из приятелей и коллег, отправлялись в какое- нибудь дайв- сафари на одной из яхт или на небольшом "Фаусто", стоявшим на приколе в акватории отеля. Такие вылазки, в отличие от коммерческих мероприятий, не требовали специальной подготовки. Быть приглашенным на "вечеринку" означало признание- далеко не все прошедшие аттестацию в "Жемчужине" удостаивались такой чести. Людей со стороны тоже приглашали- мир дайверов тесен и все знали кто на что способен. Бертран симпатизировал бывшим военным и водолазам, Гийом женщинам, а старик Ричард придерживался учеников. До определенного момента у него не было любимчиков, но то ли возраст сделал его сердце мягким, то ли нереализованная любовь дала о себе знать, но в конце двадцатого тысячелетия у него появилась любимица.
  
  В апреле 1998 года они с Гийомом готовили не сложную двухнедельную поездку к берегам Судана. Готовить особо было нечего- маршрут известный и давно отработанный. Однако Гийом в эти дни не нашел ничего лучшего как устроить скандал и расстаться с очередной подругой, которую он, как это всегда и бывало, взял на яхту в качестве администратора. Женщин Ги любил вдохновенно, но не долго- месяцев шесть или восемь. К неудовольствию Бертрана, относящегося к дамам как к способу удовлетворения минутных физиологических потребностей, Ги имел обыкновение жениться на своих пассиях, таскать их за собой, а по истечении положенного срока устраивать бурные и временами дорогостоящие бракоразводные процессы. В конце концов, на четвертом разводе Гийом сломался, и жениться перестал, но привычку иметь под боком боевую подругу у него осталась. Таким образом, за три дня до отплытия, "Арабелла" осталась без администратора. Безусловно, найти подходящего человека в Хургаде была не проблема, но брать кого попало было не в правилах "Черной Жемчужины", а поэтому Рич подумал и обратился за помощью к одному из самых успешных и способных своих учеников, которому когда- то дал кредит на организацию своего дайв- центра. Рич благоволил Самиру, и поэтому помимо кредита научил как правильно организовать бизнес и как более эффективно использовать полученные деньги. Этот парень действительно оказался хватким и способным- быстро отдал кредит и его "Проворный Марлин" стал стремительно набирать обороты.
  
  В апреле отношения Лили и Самира достигли точки кипения. Оправившись от шока, связанного с тем, что любимый не только не собирается на ней жениться, но и вообще избегает с ней встреч, Лиля по истечении второй недели пребывания в Египте наотрез отказалась возвращаться в Москву. Дома ее все равно никто не ждал, а игра в ночных клубах на гитаре, единственное, что она могла делать кроме яичницы и бутерброда, особых доходов не приносила. На самом деле это были не просто отговорки, направленные на то, чтобы вызвать в Самире жалость, а отговорки с дальним прицелом. Лиля надеялась, что через сочувствие и постоянное мелькание перед глазами она сможет вернуть чувства любимого, в существовании которых она не сомневалась. С жалостью и сочувствием все получилось- несостоявшийся жених взял ее к себе на работу и нашел дешевую квартиру, которую Лиля должна была делить не с ним, а с девушкой из города- невест Иваново. С чувствами все было гораздо сложнее- они, вопреки ожиданиям, приняли странную форму агрессивного равнодушия. Как бы Лиля не пыталась привлечь его внимание, как бы не одевалась, красилась, причесывалась Самиру было все равно- он смотрел сквозь нее и всем своим видом показывал что ему до этого не больше дела чем до чайки, летящей в небе. Хуже всего дело обстояло с работой, к которой Лиля относилась скорее как к повинности, нежели к способу зарабатывания денег: она опаздывала, путала все что можно напутать и забывала все что только можно забыть. Тогда Самир выходил из себя и превращался в злобное орущее чудовище, метающее искры из глаз. Он уже несколько раз собирался уволить такого бестолкового администратора, но Лиля будто читала его мысли и тут же становилась расторопной, пунктуальной и до такой степени сообразительной, что Самиру ничего не оставалось, как отложить это неприятно мероприятие на потом. Время шло, и чем дальше он откладывал увольнение, тем сложнее это было сделать. За считанные дни Лиля одним ей известным способом очаровала как коллег из "Проворного Марлина", так и его клиентов и поэтому, несмотря на ее откровенные ляпы, ребята всегда за нее заступались, а клиенты не скрывали, что приезжают только ради нее. Таким образом, агрессивный Самир приобретал репутацию монстра, а вокруг Лили обрисовывался образ его невинной жертвы.
  
  Если бы не безумная Лилина любовь, мешающая Самиру вести личную жизнь, то с ее ежедневным присутствием он вполне мог бы смириться, но многие в городе уже знали о безответных чувствах, питаемых несчастной девушкой к своему боссу, и с сожалением качали головой видя, как из девичьих глаз капали слезы при виде любимого с другой женщиной. Это сочувствие настроения Самиру не добавляло и поэтому, когда Ричард обратился к нему за помощью, то бывший ученик радостно предложил Лилину кандидатуру. Две недели свободы- о чем еще в такой ситуации можно мечтать? К тому же недавно на дискотеке он уже заприметил весьма пикантную особу, кидающую на него многообещающие взгляды. Кроме мечты о "свободе" Самир так же лелеял мысль о том, что любвеобильный Гийом за эти четырнадцать дней очарует его русскую помощницу и та останется на "Арабелле" как минимум на пол года. Из этого следовало, что наконец- то можно вернуться к привычному образу жизни и забыть об этой истории раз и навсегда. Просьба Ричарда так воодушевила Самира, что тот не стал ждать завтрашнего дня и прямиком направился к Лиле, зная о том, что уж кому- кому, а ему она никогда не откажет.
  
  "Арабелла" Лиле понравилась - белая, элегантная и почему- то веселая. Вот бывает такое- вещь неодушевленная, а все таки есть в ней душа. Лиля объяснила себе этот феномен тем, что характер владельца, за которого она по незнанию приняла Гийома, так или иначе, но передается его вещам. Немного позже, оказавшись на холодной "Принцессе Ясмине" больше напоминавшую операционную, нежели прогулочную яхту, Лиля убедилась в правоте своей догадки. Кудрявый бесшабашный Ги в нелепых красных шортах, потрепанных кроссовках и в носке на одну ногу не произвел на нее особого впечатления, равно как и Ричард, находившийся рядом. "Типичный англичанин. Не хватает только котелка и тросточки"- определила она сама для себя типаж будущего учителя. Коротко стриженный надменный Бертран появился в середине разговора, бросил пару фраз на французском, и больше за все время собеседования не проронил ни слова. Развалившись в кресле, он жевал жвачку, нервно перебирал в руках четки и, почти не мигая, рассматривал девушку ледяными, ничего не выражающими глазами, что наводило на Лилю не понятное чувство страха. Ее обожаемый Самир отгородился от происходящего невидимой стеной, и только время от времени выглядывал из- за нее, чтобы только бросить беглый взгляд на часы и опять спрятаться. Через полтора часа он стал заметно нервничать и чаще смотреть на циферблат- мало того что у него может сорваться свидание, так ведь еще и Лилю могут не взять. Последнее сильно испортило Самиру настроение: он видел, что Бертран настроен отрицательно, Гийом положительно, а Ричард... даже если оба брата одобрят Лилину кандидатуру решение все равно примет Ричард.
  
  Гийом любил миниатюрных хорошеньких женщин с крупным бюстом и голубыми глазами и эта пухленькая русская девушка ему сразу понравилась. Лиля очень точно вписывалась в его формат и поэтому независимо от того, что скажет Ричард Ги решил, что берет ее. В конце концов, он заведует этим кораблем. И все бы было ничего, не объявись внезапно брат с вестью о перемещении своей группы с "Принцессы Саиды" на "Арабеллу", а это означало, что его администратор Хатым свободен и вполне может поработать две недели на другом корабле. Хатым был правой рукой Бертрана уже более пяти лет- вполне естественно, что они с Ричем доверят поездку проверенному человеку, а не неизвестной пампушке с "Проворного Марлина". Видя настрой Бертрана, Гийом уже продумывал более походящие предлоги, чтобы заявиться через некоторое время к Самиру и поближе познакомиться с его помощницей как Ричард, перейдя с английского на французский произнес, обращаясь к Гийому: "Проводи девочку в ее каюту, покажи корабль, а все остальное я улажу сам". Бертран продолжал, не мигая, жевать жвачку, и только желваки, нервно гуляющие по лицу, говорили о том, что их хозяин категорически с Ричардом не согласен
  
  
  ****
  
  Как Бертран ни старался влиться в нормальную жизнь, но предыдущая профессия крепко держала его в своих объятьях. В сонной, тихой и провинциальной Хургаде, где каждый последующий день был похож на предыдущий, где украденный кошелек считался событием, это выливалось в повышенную подозрительность и страсть к сбору информации. На каждого появлявшегося в его поле зрения человека Бертран заводил в компьютере досье, доступ к которому имел только он. Педантичности Бертрана, не ленившегося заносить малейшие сведения в карточки, позавидовал бы Шерлок Холмс, а схема ежедневного смена кода доступа к компьютеру удивила бы самого Джеймса Бонда. Услышав весть о том, что к Гийому в качестве нового администратора приглашается незнакомая ему девушка из "Проворного Марлина" в Берти вспыхнул шпионский азарт и он, прихватив из бара бутылку виски, прямиком направился к Мурене- даме с которой его связывали странные, но взаимовыгодные отношения. Тощая рыжая Марина, походившая, несмотря на прозвище, больше на русскую борзую, была натурой противоречивой. Владея тремя иностранными языками и дипломом в области международного права она не нашла ничего лучшего как осесть в Хургаде и приняться за устройство своей личной жизни достаточно неординарным способом. Любвеобильностью этой рыжей бестии не воспользовался только ленивый и то, вероятно, по незнанию, поскольку Марина относилась к разряду женщин, для которых древнейшая профессия была даже не призванием, а состоянием души. Как она сама любила объяснять этот феномен, будучи под парами алкоголя, до которого она так же как и до мужчин была весьма охоча "Однообразие, оно расслабляет, а мне нравится всегда быть в тонусе". Бертрана в подруге привлекали совсем не плотские утехи, а общительность, возведенная в степень искусства. Та простота, открытость и искренняя заинтересованность с которой Марина подходила к собеседнику мгновенно очаровывала любого, даже самого замкнутого человека, давая ощущение избранности, и незнакомец с удовольствием делился с огненной женщиной историями из своей жизни. Люди тянулись к Мурене, а она никогда не отказывала им в понимании и сочувствии. Именно благодаря Марининой общительности, Бертран имел возможность узнавать практически все, что происходило в Хургаде еще до того, как событие превратится в сплетню и обрастет ненужными домыслами и подробностями.
  
  - Мурена, а скажи мне, почему ты никак не можешь сдать на дайв- мастера? У тебя же разряд по плаванью, - лежа на полу при свете свечей спросил уже подвыпивший Бертран свою веселую подругу, - Стала бы мастером да уехала бы из этой деревни куда- нибудь.
  - Так Ричард меня ...- и тут Марина со смехом провела ребром ладони по шее, - и главное за что? Ну ты же его знаешь- он не объясняет. Берти, а у него герл- френд есть? Слушай, а может он вообще, того...голубой- и снова расхохоталась
  - Мурена, - взревел и тут же осекся Бертран,- Ричард мой друг и я не позволю разговаривать о нем в таком тоне. Ты бы лучше о себе подумала- тебе уже тридцать, а ты все ерундой какой- то занимаешься. Стала бы дайв- мастером, потом инструктором, да работала бы на Мальдивах, Бали, в Тайланде в конце концов
  - Нууууууу, Мальдивы....,- капризно потянула Марина, - там же ни мужиков, ни выпить...
  - Да я тебя туда что, на всю жизнь отправляю? Съездила бы на год, денег заработала, и уж если тебе здесь так нравится, вернулась бы в Египет и была бы тут королевой.
  - Ну не знаю я почему Ричард не хочет меня сертифицировать, - раздраженно фыркнула Марина, поскольку Бертран наступил на ее больную мозоль- вечное отсутствие денег
  - Можно подумать, что кроме Ричарда здесь больше никто не учит. Приходи ко мне, дорогая, - Бертран призывно подмигнул, а по лицу его проползла сальная улыбочка- я тебя научу...
  - Ага, ты научишь, как косяки забивать, да виски колой разбавлять,- съязвила Марина,- Нет Берти, я у Ричарда учиться хочу
  - Ты про косяки то на каждом углу не труби, мы все таки в Египте, а не в Амстердаме. К тому же сама знаешь Ричард человек настроения,- слукавил Бертран, будучи прекрасно осведомленным о причине отказа,- попробуй пройти курс у кого нибудь другого. Или знаешь что? - тут он сделал вид, что просто гениальная мысль внезапно озарила его, - попроси Самира замолвить за тебя слово. Я бы сам попросил за тебя, но он знает о наших с тобой отношениях, а Самира Рич уважает и всегда прислушивается к его мнению. Вот тебе свежий пример: позавчера наш Ги расстался с Софи в результате чего "Арабелла" осталась без администратора. И что ты думаешь? Рич обратился не к кому нибудь, а к Самиру! Так тот на "Арабеллу" завтра какую- то девочку приведет,- Бертран сладко зевнул и отхлебнул прямо из бутылки
  - Это Лильку что ли?- равнодушно отозвалась Мурена- Я имею ввиду...ну в общем есть у него девочка от которой он не знает как избавится. Зовут ее Лиля. Наверное это ее он завтра и приведет
  - Самир не может избавится от девки?- искренне удивился Бертран,- не верю. Что такая хваткая оказалась?
  - Да нет, -махнула рукой Марина,- просто дура и все тут
  - Что ты имеешь ввиду?
  - Ну сам посуди- пол года назад она приехала с подружкой понырять, позагорать, - начала Марина, - увидела нашего Самира. Не мне тебе говорить, что Самир мимо себя ни одну юбку не пропустит, ну и началось- покатал ее на своем "Мерседесе", сводил в ресторан, признался в любви, пообещал жениться и в завершении трахнул пару раз. И что ты думаешь? Через две недели она является сюда с чемоданом
  - Что, вот так все взяла и бросила?
  - Да там и бросать- то особо было нечего. Училась в каком-то институте, а на жизнь зарабатывала тем, что иногда играла на гитаре в ночных клубах. Мать вышла замуж, родила ребенка и посвятила себя малышу. Она и до замужества делами дочери особо не интересовалась, а после появления бэби, кажется, совсем забыла о ее существовании. Своего угла в Москве у девчонки толком не было: то у матери поживет, то у подруг, то у бойфрендов. А Самир мало того что хорош в койке, так еще и парень не бедный- вот у нее от всего этого голова и пошла кругом. Думала, что отхватила лакомый кусок и решила брать его приступом.
  - А Самир?
  - Ааааа,- Мурена состроила кислую мину,- Самир стал жертвой собственной глупости, трусости и жадности. Сначала прятался дней пять у меня и все жаловался. Я как узнала, что его подруга из себя представляет, так сразу же ему сказала- оплати девочке расходы, дай денег с собой и отправляй срочно в Москву. А он уперся мол, тур у нее полностью оплачен, и она так или иначе, но через две недели уедет. Проходит две недели и наша девочка заявляет, что остается, а этот идиот берет ее к себе на работу. Теперь она проходу ему не дает, он не может уволить, потому что все от нее без ума, а она от без ума от него. Вот так.
  - Забавно...Хорошо, а что она вообще из себя представляет?
  - Да ничего особенного. Смазливая такая блондинка, на вид года двадцать два двадцать четыре. Что еще? Девочка замкнутая, сложно понять что у нее на уме, хорошо говорит на английском и учит арабский. Все надеется, что Самир одумается и будет с ней жить. Он, похоже, время от времени спит с ней, но делает это или по инерции или когда клева нет, а она льет слезы по несчастной любви. Хотя мне кажется, что дело тут не сколько в несчастной любви, сколько в деньгах, на которые малышка имеет виды. Что касается работы...не знаю, Берти мне сложно судить, ты же знаешь как я "люблю" работать.
  
  В то первое Лилино плаванье на "Арабелле" присутствие на судне Бертрана стало для нее сущим наказанием. Она и представить себе не могла, что этот самовлюбленный неврастеник до встречи с ней имел репутацию уравновешенного и подчеркнуто галантного кавалера. Ей было невдомек, что причиной столь резкой и странной перемены в характере француза была она сама и поэтому всячески избегала встреч с ним. Бертран, напротив, лез на рожон и провоцировал конфликты: чтобы Лиля не делала его все раздражало, не нравилось и приводило в ярость. Больше всего Бертрана бесил то факт, что стоило указать Лиле на какой- либо недостаток как откуда ни возьмись возникал Гийом и заступался за свою новую помощницу. Бертрану ничего не оставалось, как вымещать оставшуюся часть своих негативных эмоций на команде корабля или обслуге, чему однажды стал свидетелем Ричард
  
  - Ты что себе позволяешь? Как ты смеешь себя так вести? Я тебя не узнаю, - без всяких предисловий начал Ричард, затащив приятеля в каюту
  - Я тебе не мальчишка, чтобы ты мне делал замечания! Я сам знаю как себя вести!- огрызнулся Бертран
  - Ты забываешься! С девками будешь себя так вести, да со своей командой, если совсем ума нет, а сейчас ты на корабле Гийома и будь так любезен или возьми себя в руки или забирай свою группу и уходи отсюда на "Принцессу"
  Слова Ричарда, казалось, возымели действие. Бертран сел, стиснул зубы и, опустив голову, тяжело засопел
  - Ты думаешь я не вижу, что она тебе понравилась? Ну неужели ты считаешь что единственный способ привлечь внимание женщины к своей персоне это унизить ее? Ты привык общаться с определенными дамами, а теперь тебе приглянулась нормальная девушка и вместо того чтобы понравится ей, ты делаешь все, чтобы вызвать к себе отвращение. Ты что считаешь, чем больше ты ее запугаешь, тем быстрее ее получишь?
  - Нормальная?!, - встрепенулся Бертран,- Ты говоришь, что она нормальная?! Да ты знаешь кто она?! Да я все про нее узнал- она подстилка Самира, она приехала сюда...
  - Берти,- перебил его Ричард,- Мне нет дела с кем она спит на суше, мне важно, чтобы она справлялась со своими обязанностями на этом корабле. И пусть она хоть всех здесь перетрахает- главное чтобы это не отразилось на ее работе. А вот до чего мне есть дело, так это до тебя, который положил глаз на молоденькую девочку и теперь бесится из- за этого, а так же ревнует к ней собственного брата.
  - Да он смешон, вьется за ней....
  - Ты не менее смешон: сколько тебя знаю никогда не видел чтобы какая- ни будь женщина произвела на тебя такое впечатление как это сделала Лили, но это еще не повод чтобы портить из- за нее со всеми отношения. Бертран, извинись перед командой Гийома и перестань цепляться к Лиле- она не подстилка. И вообще, неужели ты думаешь, что я настолько выжил из ума, чтобы взять шлюху на корабль?
  
  То, что Бертран услышал от Ричарда было той правдой, в которой он сам до последнего момента боялся себе признаться. После рассказа Мурены он ожидал увидеть хищную блондинку с колючим взглядом и почему- то острыми коленками, но вид голубоглазого ангелоподобного создания с пухлым, почти младенческим ртом, словно обухом ударил его по голове. Да, похоже, он действительно как дурак влюбился в эту русскую с первого взгляда. В его- то годы! И не в кого ни будь более подходящего ему по возрасту, а в девчонку, годную ему в дочери и к тому- же влюбленную в какого- то араба. Бертрану было обидно за то, что Самиром, а не им, были заняты ее мысли, что ветреный Гийом был его моложе и привлекательней, что Лиля не встретилась ему раньше. Хотя...она же тогда была совсем ребенком. Бертран подошел к зеркалу, висевшему у него в каюте и стал внимательно себя рассматривать: седина, сделавшая его когда- то темно- русые волосы почти пепельными; морщины, испещрившие лицо причудливым узором, опускающиеся уголки губ, предательский второй подбородок, дряблеющая кожа на шее и животе, проявившегося, несмотря на ежедневные тренировки. Операцию что ли пластическую сделать?
  
  Забота о своем теле и внешности уже давно превратились у Бертрана в патологическую манию. Начиналось все с визитов в косметический салон, ради которых он втайне от всех ездил в Каир, потом пришел черед инъекций против морщин и, в конце концов, хирургов- косметологов, изменивших Бертрану форму ушей и носа, что стало причиной злобных шуток в его адрес со стороны брата. Теперь ради того чтобы понравится молоденькой девушке Берти раздумывал а насколько велики его шансы понравится Лиле если вдруг он предстанет пред ней с изрядно отреставрированным фасадом. А стоит ли она вообще того чтобы идти на такие жервы? А может покурить травки, успокоится и все само собой встанет на свои места? Бертран знал, что у брата всегда есть в заначке немного марихуаны и поспешил в каюту к Гийому. Главное чтобы Ричард не унюхал.
  
  
  ****
  
  "Арабелла" стояла на якоре, лениво покачиваясь на бирюзовых волнах. Со стороны казалось, что ее обитатели покинули корабль, но это было обыкновенное послеобеденное состояние судна, когда постояльцы после приема пищи разбредались кто куда. Аппетита у Ричарда не было- сказывалась нарастающая головная боль, которая в последнее время все чаще и чаще его посещала и он, дабы избавить себя от неприятного ощущения, решил обследовать пещеру неподалеку от места их стоянки. Подходя к баллонам Рич убедился, что не ему одному не сидится без дела: Гийом и его новая помощница уже стояли на палубе с баллонами за плечами.
  - Я решил показать Лиле риф,- как- то неуверенно сказал Гийом по английски,- сертификата у нее нет, но она ведь у Самира ныряла, пусть теперь у нас поплавает
  Ричард только кивнул, поправил очки и мимолетно бросил взгляд на показания Лилиного манометра- стрелка лежала на нуле
  - Дай-ка я тебе, милая, баллон открою, а то Самиру возвращать будет некого,- с улыбкой ответил Рич,- Ну-ка, сколько там у тебя? Сто девяносто? Ну, порядок.
  - Я бы и сам открыл,- вмешался Гийом, но Ричард его перебил
  - Я надеюсь вы не обедали?
  
  Стоило ему только погрузиться в воду, как головной боли и след простыл. Полгода назад он ездил на обследование в Англию, но врачи ничего не обнаружили- он же им не говорил, что в таком преклонном возрасте занимается совсем не подходящим его годам занятием. Годы, однако, брали свое: иногда ночью прихватывало сердце, не часто, но прихватывало, вечное состояние холода- проблема всех "долгоиграющих" аквалангистов становилась все более насущной, равно как и хрустящие суставы, а тут еще и голова, но жить без моря Рич не мог. Пещера, которую он решил обследовать, не представляла ничего особенного, зато эрг, расположенный чуть поодаль был стоящей находкой. Складывалось впечатление, что над созданием этого эрга трудился искусный резчик по словной кости: изящные внутренние полости плавно переходили одна в другую, не нарушая при этом монолитности рифа, что открывало взору любопытного пловца все новые и новые зарисовки из жизни обитателей подводного дома. Стайка антиасов, обволакивающих эрг оранжевой шалью, то перемешивалась в танце с малиновыми сородичами, ничуть не заботясь о нарушении цветовой гаммы, то снова собиралась в золотую паутину; группа рыб- бабочек у подножья синхронно подрагивала на невидимых нитях будто марионетки; миниатюрные фиолетовые хромисы с желтыми хвостиками пронизывали эрг насквозь носясь на бешеной скорости, как челночки в ткацком станке; крупная черная мурена чуть ли не урча от счастья, с удовольствием разевала широкую пасть, позволяя мелким бычкам чистить ее острые зубы. Но самым захватывающим зрелищем оказалась совсем не мурена, а стайка серебряных рыбешек, собравшаяся в шар, и ритмично пульсирующих в центральной полости монолита. "Сердце,- подумал Ричард,- Сердце рифа".
  
  Ричард сел на дно, оперся на баллон и, задержав дыхание, любовался как солнечные лучи, пробивая толщу воды, сначала рассеивались в ней, а потом ниспадали волосами неземной красавицы на кишащий жизнью риф. Серебряное сердце продолжало биться, но внимание Рича было уже приковано к паре молодых попугайчиков появившихся на рифе, словно актеры на сцене. В этом подводном спектакле юным рыбам отводилась, вероятно, роль Ромео и Джульетты, поскольку как только влюбленные спрятались за выступающую нишу коралла, образующую подобие тени, то мгновенно начали целоваться. Одиночество Ричарда прервал пловец появившийся неизвестно откуда и теперь грациозно спускающийся на дно. Кроме него под водой в этот час находились только Гийом и Лиля, но Гийома Рич узнал бы из тысячи дайверов, а Лиля...по идее человек без подготовки так двигаться не может: движения ног на манер лягушки, согнутые в локтях и сложенные перед собой руки, небольшое количество выдыхаемых пузырьков. Нет, действительно это была Лиля, поскольку через секунды три из- за эрга появился Гийом. Девушка достаточно быстро приближалась к Ричарду жестами спрашивая все ли у него нормально- и тут до него дошло, что причиной ее появления здесь была его неподвижность. Рич рассмеялся, выдав из регулятора фейерверк плоских искрящихся жемчугом пузырьков, и начал подниматься навстречу помощнице Гийома.
  
  - Извините меня пожалуйста, но мне показалось, что вам плохо,- было первое, что произнесла Лиля на поверхности
  - Ничего, все нормально,- ответил польщенный вниманием Ричард,- кто учил тебя нырять?
  Лиля смутилась
  - Никто,- ей казалось, что англичанин сейчас начнет ее стыдить за поведение под водой,- я в прошлом году попробовала и мне понравилось.
  - Сколько погружений?- продолжал Ричард свой допрос уже на борту
  - Немного, около пятнадцати. Может чуть больше
  - Почему ты работаешь ногами как лягушка?
  - Мне так удобнее
  - А воздуха сколько осталось?
  - Сто,- ответила девушка, взглянув на манометр
  - Сколько???- удивленный Рич, надев очки уставился на манометр- они плавали час, а у нее воздуха еще минут на сорок и это при том, что у девочки нет никакой подготовки и практически отсутствует опыт.
  - Ты что, под водой не дышишь?
  - Нет дышу,- смутилась Лиля, просто я сначала делаю выдох, а потом вдох. Что- то не так?
  - Тааааак,- задумчиво протянул Ричард,- Значит так...чтобы я этого больше не видел и не слышал, мне только трупов не хватало. После ночного дайва, как работу закончишь, зайди ко мне. Поговорим.
  
  "О чем?"- подумала Лиля, но Гийом, выбравшийся из воды и стоявший чуть поодаль сразу дал ответ, стоило только Ричу удалился в каюту
  - Лиля, ты же просто рождена для дайвинга! Мне говорили, что ты погружалась всего несколько раз, но ты плаваешь так, будто занималась этим минимум год! Только дыхание задерживать нельзя- это очень опасно.
  - Мне приятно это слышать,- откликнулась удивленная Лиля,- ты первый кто мне сказал, что я хорошо плаваю. Самир ничего подобного не говорил...
  - Я бы на месте Самира тоже ничего бы тебе не сказал- разве восточный мужчина может признать, что женщина лучше него? Оставайся у нас, пройдешь у Ричарда курс, будем вместе ходить в море
  - А ты думаешь Ричард меня возьмет?
  - А зачем, ты думаешь, он тебя сегодня вечером к себе позвал?
  - Но у меня нет денег
  - Думаю, если Рич позвал, то вопрос с деньгами уже дело решенное. Эй, Бертран,- крикнул он появившемуся на верхней палубе брату, и перешел на родной язык,- я тут плавал с Лилей, она....
  Бертран не слышал то, что кричал ему снизу Гийом. Наркотик оказал не расслабляющее, а скорее угнетающее воздействие- Берти переводил взгляд с Лили на брата и был готов утопить их обоих.
  
  ***
  
  Весть о том, что Ричард собирается учить Лилю за свой счет и считает, что из этой девушки получится отличный мастер, вела Самира в ступор. Это из Лили-то! Да от нее неизвестно чего можно ожидать, а он из нее дайв- мастера собирается делать, но Ричард придерживался иного мнения. Особой причины препятствовать Лилиному обучению у Самира не было- он же давно хотел от избавится от надоевшей поклонницы, но тут в нем заговорила коммерческая жилка. Если из Лильки действительно получится хороший дайвер, причем не за его, Самира, счет, то ее надо оставлять в "Марлине" всеми правдами и неправдами, поскольку до тех пор, пока девчонка к нему неравнодушна, она будет работать за гроши лишь бы быть рядом с любимым. С другой стороны, это уже Лиле решать остается она с Самиром или уйдет в "Жемчужину"- там-то заведомо платить ей будут лучше, значит надо ей предложить зарплату больше, чем она имеет сейчас, но меньше чем она сможет получать у Ричарда, а в качестве компенсации предложить ей сделать рабочую визу. Рабочая виза Самиру ничего стоить не будет- муж сестры не последний человек в министерстве по туризму и к тому- же имеет неоплаченный должок перед шурином- вот пусть и займется теперь его "оплатой". Казалось- бы все складывается в выгодном для Самира направлении не проснись в нем ущемленное самолюбие и профессиональная ревность- Ричард, якобы разглядев в Лиле талант выставил, таким образом бывшего ученика в не лучшем свете- рядом с ним работает одаренная личность, а он этого в упор не видит.
  
  Отложив свидание с очередной пассией в пользу разговора с Лилей, и даже купив по такому случаю цветы, Самир стоял в дверях ее квартиры с натянутой улыбкой и из последних сил выжимал из себя подобие страсти
  
  - Ты знаешь, я наверное дурак, но только сейчас я понял как мне тебя не хватало,- рубанул прямо с порога Самир
  - Ты скучал по мне?,- широко распахнув небесного цвета глаза и не веря своему счастью ответила Лиля
  - Не то слово, девочка моя,- и Самир, бросив букет на пол сгреб ее в свои объятья,- Ты дома одна?
  
  Расчет Самира оказался точным- порция внезапно вспыхнувших чувств парализовали Лилин разум и она снова стала пластилином в его руках.
  
  - Я так переживал, когда ты ушла в море,- начал Самир после того как он на удивление убедительно и без заминок откатал обязательную программу
  - А почему ты тогда меня отпустил?- целуя любимого в шею прошептала счастливая Лиля
  - Лиля, Ричард это большой человек, ему отказывать не принято. Он обратился ко мне за помощью и я предложил ему самого лучшего человека, который у меня был- а это ты, - и тут же сменил тему,- я так боялся, что либо Ричард, либо Гийом с Бертраном переманят тебя к себе
  - Ричард предложил мне пройти у него курс, причем совсем бесплатно, но для этого требуется время, а чтобы получить инструктора нужно еще больше времени,- Лиля наконец- то сама вышла на интересующую ее любовника тему,- но я не знаю, ведь это значит, что мне придется уйти из "Проворного Марлина". Ведь сначала мне нужно получить мастера, а потом Ричард сказал, что порекомендует, куда пойти учиться на инструктора и даже частично это оплатит
  - Ричард сам тебе предожил?- Самир сделал максимально удивленные глаза и придал голосу подобающий трепет,- Серьезно? Любовь, моя, я надеюсь ты ему не отказала?
  - Я сказала, что мне надо подумать...
  - Правильно сказала,- стараясь не выдать себя с головой продолжил Самир,- подумать тут действительно надо. Мне кажется, что тебе надо согласиться. Я сам учился у Ричарда- это очень круто. Подумаешь, мы не будем вместе работать- мы сможем видеться по вечерам, а как только ты получаешь инструктора ты сразу же возвращаешься. О зарплате не волнуйся пока ты учишься- она будет меньше, чем сейчас. Сама понимаешь- мне же на твое место надо будет кого- то из ребят привлекать ну и поощрять их за это. А когда вернешься- не обижу, ты же меня знаешь, к тому же с завтрашнего дня начну хлопотать чтобы тебе дали рабочую визу. Хочешь рабочую визу, сладкая моя?
  - Я ничего не хочу,- прошептала Лиля,- я хочу быть просто рядом с тобой.
  После таких слов Самир понял, что для закрепления успеха пора переходить к показательным выступлениям.
  
  
  ***
  
  - Нет Ричард, я больше не могу,- шептала Лиля почти выползая из воды, - сколько можно снимать и одевать этот жилет?
  - Ровно столько сколько я посчитаю нужным
  - Ричард, я уже ничего не хочу, не сертификата, не инструктора, ничего... Я хочу лечь на кровать и уснуть
  - Когда я решу, тогда и ляжешь. Меняй баллон и чтобы через пол часа уже была в воде
  - Не могу, Ричард, отпусти меня, из меня все равно ничего не выйдет
  - Заканчивай ныть и быстро меняй баллон,- рявкнул Ричард,- она меня еще учить будет!
  "Зачем я согласилась? Какого черта мне все это надо? Почему он так рычит?"- думала Лиля обреченно ступая уже ничего не чувствующими ступнями по раскаленному песку: Господи, если это плата за то чтобы мы с Самиром были вместе я готова сутками сидеть в холодной воде. Самир, если бы ты только знал....ой, этого идиота мне еще тут не хватало". На ступеньках перед зданием центра сидел Бертран и потягивал пиво. Увидев Лилю, он встал и направился к ней
  - Устала? Замерзла?,- и не дожидаясь ответа, продолжил: Ну ничего, ничего, в начале всегда трудно. Давай я тебе помогу. Снимай жилет и иди во внутрь попей чаю, согрейся, а баллон я тебе заменю.
  Каждый день Бертран словно приведение возникал перед Лилей из ниоткуда и пропадал в никуда. Он как- бы случайно мог проехать мимо "Черной Жемчужины" в час, когда Лиля еле тащила ноги домой и добросить ее ни слова не сказав по дороге; мог якобы по просьбе Ричарда забрать ее утром, забывая при этом сумку с продуктами в дверях. На Лилины попытки вернуть их Берти только морщился и говорил, что купит себе новые. Иногда он просто приходил на берег и смотрел, как Ричард вытаскивает из нее последние силы, не обращая внимания на скулеж и стенания. В такие дни француз был особенно мягок и внимателен- то чай принесет, то сигареты с зажигалкой как- бы невзначай положит на видное место, то баллон заменит. Гийом, начавший в отличие от брата действовать в открытую, практически сразу сошел с дистанции: стоило "Арабелле" причалить, как он тот час предложил помощнице поужинать вместе. Отказ его не смутил и он еще дня два пытался добиться внимания русской принцессы, как ее окрестили на корабле, но тщетно- разве в ее глазах он мог сравниться в Самиром? В конце концов Гийому это надоело- мало ли в Хургаде дам достойных внимания, и удалился с поля боя с видом поруганной невинности. Теперь при встрече он здоровался с Лилей сквозь зубы и всем своим видом пытался ей показать, что та была не права.
  
  Сбросив пояс и стягивая по дороге гидрокостюм Лиля, оставляя за собой мокрый след, направилась в комнату отдыха, где надеялась не сколько попить каркаде, сколько закрыть глаза и хотя-бы минут на десять провались в сон, но не тут- то было: на том диване где она собиралась прикорнуть, блаженствовала Мурена. Запрокинув на подоконник свои длинные жилистые ноги и распустив шикарную огненно- рыжую гриву Марина вполне могла сойти за русалку если бы не бутылка пива и не клубы табачного дыма обволакивающие ее со всех сторон
  
  - Привет, студент!,- поприветствовала Лилю Мурена пристав на локтях с дивана,- Пивка хошь?
  - Да ну какое мне пиво, я еле жива
  - Ну так тем более- подними боевой дух. Или ты Ричарда боишься?,- ехидно поинтересовалась Марина
  - Марин, у меня даже шутить нет сил. Подвинься что- ли и дай сигарету
  Женщины закурили и в комнате воцарилось молчание
  - А ты я смотрю, молодец, не теряешься,- снова заговорила Мурена. Голос ее был хриплый, глаза масляными, а это говорило о том, что сегодня девушка гуляет на старые дрожжи,- Самира не отпускаешь, Гийку очаровала, даже Бертика зацепила- иш ты, "дай я тебе баллон заменю", а теперь еще и к Ричарду лапки протягиваешь. Молодец, молодец, далеко пойдешь...
  - Марин, ты что плохо похмелилась?- не выдержала Лиля,- Причем тут Ричард?
  - Как это причем?,- расхохоталась Мурена опустошив бутылку и протянув руку за диван, где располагалась целая пивная батарея,- Чтобы Рич кого- то стал за просто так учить- да не смеши меня. Ричард, епть! Курс отложил, чтобы с тобой тут коноебиться и выслушивать твои капризы! Ладно, ладно,- смягчилась Марина,- Ты умничка. Правильно, Рич дядька богатый и его надо брать. Ну сколько ему осталось? Да сколько бы не осталось- все твое будет и яхты, и клуб и счета в Швейцарском банке, а если еще и ребеночка ему по быстренькому преподнесешь, то хрен он кому за исключением наследника свои миллионы отпишет. Он как мужик может ничего ВООБЩЕ из себя не представляет, зато бабла куча- на его деньги найдешь себе молоденького мальчика и будешь в полном шоколаде.
  - Мурена, отстать от меня а?,- у Лили не было ни малейшего желания продолжать разговор,- Если Ричард такой перспективный так бери его сама, уступаю, а заодно отдаю тебе Гийома и Бертрана.
  - Ну с Гийкой и Бертиком я и без твоего разрешения разберусь,- усмехнуась Мурена,- а ты все- таки дура...Все на Самира надеешься? Да Самир твой крыса, самая настоящая крыса. Я тебе такого могу про него рассказать, да жалко тебя, глупенькую. Ты что думаешь, что ты ему нужна? Да черта с два! Ему нужно чтобы Рич тебя на халяву выучил и сделал мастером, чтобы ты потом пахала на него как рабыня Изаура, получая при этом копейки! Хочу тебе сказать, что стоимость того роскошного букета, с которым Самир к тебе приперся после твоего триумфального возвращения, он уже вычел из твоей зарплаты. Вот так. Так что, пока есть возможность устроить свою жизнь- пользуйся ей.
  
  
  *****
  
  Ночное погружение? Лезть ночью по воду? От одной мысли об этом Лилины волосы начали непроизвольное шевеление. Ричард с Бертраном улыбались и только утвердительно кивали головами. А что она хотела? Всю жизнь плавать при свете дня на глубине четырех метров? Нет, девочка, не за этим с тобой два взрослых дяденьки возятся, не за тем переселили тебя неделю назад из Даун Тауна в гостиницу чтобы ты всего- лишь эффектно рассекала ластами водную гладь. Да, у тебя, конечно талант, и не плохо бы было его использовать не только с пользой для себя, но и для других. Сейчас твой дар представляет собой алмаз- сырец. Знаешь, как он выглядит? Такой невзрачный камушек- пнешь ногой и не заметишь и только после обработки станет ясно сколько пойдет в отходы, а сколько заиграет пятью десятками граней, превратившись в бриллиант, но для этого надо работать.
  Прошло уже две недели с того дня, когда Лиля начала обучение, но если бы ее спросили нравится ли ей нырять или нет, то она не смогла бы ответить, поскольку ни времени ни сил на размышления у нее не оставалось. Ричард буквально дрессировал свою подопечную, выбивая тем самым из ее головы все посторонние мысли и эмоции. Получив свой первый open water сертификат Лиля чуть ли не плакала от счастья, усталости и легкой досады- в "Проворном Марлине" любой желающий за четыре дня получал этот сертификат без особых усилий, а тут из нее за эту карточку все жилы вытянули. В любой момент она могла сорваться, расплакаться и, махнув рукой, бросить курс к чертовой матери, но какой- то внутренний голос говорил, что надо сцепить зубы и идти дальше. Ни для кого не было секретом, что так как Ричард никто больше своих учеников не мучает, а в Хургаде полно дайв- центров, обучение в которых намного легче и приятнее, но Лиле вдруг стало ясно, что "курсы для домохозяек", как называла их Мурена, не для нее. И дело было уже не в Самире.
  "Принцесса Ясмина" на которой ей предстоял не только ночной дайв, но и глубокое погружение, отходила в воскресенье. Группы Бертрана и Гийома в этот раз были размещены на корабле старшего брата, от чего Лиле становилось как- то не по себе. Чувство тревоги только усилилось при известии о том, что Ричард останется на берегу, а тренировкой его ученицы займется Бертран. Своим противоречивым поведением Неврастеник продолжал настораживать Лилю: то он был к ней добр и ласков как отец родной, а то груб и резок как портовый грузчик, но самое неприятное было то, что настроение Бертрана было абсолютно не прогнозируемо. Ее пугало не сколько ночное погружение, сколько мысль о том, что целую неделю ее можно сказать жизнь будет находиться в руках неуравновешенного француза. Поделиться своими страхами с Ричардом Лиля стеснялась, и единственное, что ей оставалось, так это искать спасения у Самира, от которого уже несколько дней не было ни слуху ни духу.
  Отсутствие Лили не пошло на пользу "Проворному Марлину"- с ее исчезновением пропало то особое очарование, которым с недавних пор стало славиться заведение Самира. Внешне ничего не изменилось- те же туристы, те же баллоны, но что- то не то, чего- то не хватает и это очень чувствовалась. Дайв центр был пустой- все были в море и Лиля открыла его своим ключом. Войдя в стены родного здания и вдохнув знакомый воздух она почувствовала, что все, буквально все что так или иначе связано с любимым человеком будь то забытая пачка сигарет или место его работы несет в себе его ауру и тем самым только усиливает потребность в нем. Ей вспомнилось, как именно здесь в этой комнате Самир в первый раз поцеловал ее, как привез сюда ночью после ресторана смотреть на луну и звезды, да много чего приходило ей в те минуты на память и, как ни странно, все только хорошее. Про то, что рассказала ей Марина девушка старалась не вспоминать- мало ли что могла спьяну сболтнуть рыжая шалава. Звук приближающегося автомобиля отвлек Лилю от романтических воспоминаний и она вышла на улицу- к "Проворному Марлину" подъезжала машина Самира, но за рулем был его приятель Магит. Увидев всеобщую любимицу Магит резко затормозил и чуть ли не пробкой вылетел из "Мерседеса"
  - Привет, дорогая,- Магит так сильно обнял девушку, что чуть ли не задушил,- как давно я тебя не видел. У тебя совесть есть? Почему в гости не приходишь?,- Магит целовал ее как ребенка в нос и лоб и продолжал при этом шутя укорять в невнимании
  - Ой, Магит,- дрогнувшим голосом произнесла Лиля,- я сама так по вам соскучилась
  - Я надеюсь как станешь инструктором ты сразу возвращаешься к нам?
  - Ну а куда же я без вас?- Лиля в тот момент была как никогда искренна. Ей казалось, что именно здесь ее место,- Ну как вы тут? Как Лида, Шазли, Махмуд? Как Самир?
  - Он в Шарм...- тут Магит понял что сболтнул лишнего и теперь не знал как замять разговор,- Понимаешь там у него...какой- то бизнес...Как Гийом, не обижает?
  - А причем здесь Гийом?- Лиля мгновенно потеряла нить разговора
  - Так вроде бы ты сейчас с ним...
  - Кто сказал?
  - Так все об этом только и говорят
  Как, почему и на какой почве рождались в этой местности версии и слухи- всегда было для Лили загадкой. Ничем не примечательное событие могло произвести эффект разорвавшейся бомбы, чего уж говорить о фактах действительно заслуживающих внимания. Особое место занимали фантазии, которые имели странную особенность приобретать черты реальных событий, стоило только изобретателю огласить их. Но Лиле сейчас было не до того- ее интересовал Самир, но к сожалению как она не старалась, но добиться чего- либо вразумительного от Магита она не смогла- обычно болтливый Магит в тот день молчал как партизан на допросе, чем только усиливал Лилино подозрение, что что- то тут не так, и поэтому, несмотря на свои принципы и страх услышать нелицеприятную правду она направилась к Мурене. Та, казалось, только этого и ждала и, смакуя реакцию несчастной девушки, выложила все, что знала на поверхность. Новость ввела Лилю в транс: оказывается, дней пять назад на голову Самира как снег на голову свалилась его поклонница, а по совместительству и спонсор, фрау Марта Хегель из города Мюнхена. Да, да, Самир не брезгует деньгами от дамочек, это Египет, детка. Лет пять-шесть назад он успешно обхаживал бюргерских пенсионерок, на чем и был сколочен стартовый капитал. Фрау Хегель дама не старая, лет тридцати пяти, но выглядит из- за полноты годов на сорок с копейками. Про внешность что- то определенное сказать трудно, но главное тут не внешность, а то что Марта всегда дает Самиру денег. Когда в долг, а когда просто так- с ее доходами она может себе такое позволить. Есть у Марты, правда, неприятная особенность- приезжать без предварительного уведомления- как в этот раз. Что она этим хочет сказать- одному Богу известно, но шельмец ни разу не попадался- будто чувствует. В настоящий момент голуби воркуют в Шарм- эль - Шэйхе на вилле у кого- то из приятелей Самира. Кто знает, может после этого у него появятся деньги на ремонт "Маргариты"?
  Каким чудом в тот день она добралась до отеля не попав под машину Лиля не помнила. Она брела по проезжей части, не обращая внимания на носившиеся туда- сюда автомобили и смотрела в никуда невидящими глазами. Тело как- то сразу отяжелело, уши звенели, голова ничего не соображала, и единственное чего хотелось, так это спрятаться как черепаха в панцирь и не высовывать оттуда носу. А может быть это сон? Просто страшный сон- наступит пробуждение и все встанет на свои места? Еле волоча непослушные ноги, Лиля в состоянии зомби ввалилась в отель, и пошаркала мимо сидящего в холле Ричарда, не обращая на него никакого внимания.
  - Лили,- окрикнул ее Рич, - с тобой все нормально?,- и не дожидаясь ответа подошел к ученице. Запаха алкоголя не было и Ричард не на шутку испугался, что девушка либо курила анашу, либо приняла что- то более действенное
  - Ричард...,- с огромным усилием почти выдавила из себя Лиля,- можно я пойду?
  - Пошли вместе я провожу тебя. Надеюсь ты не возражаешь?
  - Твоя основная проблема, - начал Ричард после того, как Лиля вдоволь нарыдавшись закончила свою исповедь, - заключается в том, ты не хочешь нести ответственность за свои поступки. Ведь ты приехала сюда не спросив Самира хочет ли он того или нет и сразу же переложила всю вину за свои страдания на него. А в чем он виноват? Ведь решение остаться в Хургаде было твоим- почему же Самир должен нести здесь за тебя ответственность?
  - Но ведь я его люблю,- вслипнула Лиля,- и мне от него ничего не надо. Мне просто хочется чтобы он был рядом, чтобы поддерживал меня когда мне плохо...
  - Я это понимаю, вот только Самир не обязан тебя любить. Тебе вообще в этом мире никто не обязан. Никто не обязан тебя любить, поддерживать, защищать и жалеть, поскольку пока ты из себя ничего не представляешь. Я решил помочь тебе стать инструктором не потами что хочу чтобы у тебя появилась профессия, а потому что чувствую что ты не такая как все и что ты на многое способна. Твое поведение под водой разительно отличается от поведения на суше, ты даже не понимаешь какими ценными качествами обладаешь. А вот когда ты станешь тем, кем я тебя вижу то потребности в том, чтобы кто то тебя поддерживал и любил не будет, так как это ты всегда будешь это иметь
  - Что, правда?,- зачарованно приподняв брови спросила Лиля, поднеся сигарету ко рту
  - Не кури в комнате, иди на балкон,- повелительным тоном произнес Ричард и, расположившись в плетеном кресле напротив ученицы, продолжил,- Все что я тебе сказал правда. Только сначала тебе надо научиться преодолевать страх и перестать ждать помощи. Пойми в этой жизни кроме как на себя полагаться нельзя. Ты думаешь я не знаю что ты боишься Бертрана? Так я специально тебя отправляю к нему. До тех пор пока ты боишься чего- либо ты легко уязвима, но как только ты разберешься в причине своего страха, научишься себя контролировать и противостоять обстоятельствам ты сразу заметишь как изменится твоя жизнь и изменится она в лучшую сторону.
  - Ага, особенно с Самиром,- неуверенно произнесла Лиля
  Ричард тяжело вздохнул
  - Ты меня совсем не слушаешь. Ну хорошо, Самир...А что Самир, Самир это тоже самое. Что ты так на меня смотришь? Что, думаешь не так? Объяснить?- Лиля кивнула и учитель, еще раз вздохнув, нехотя продолжил,- Вот из чего ты делаешь трагедию? Из за того что Самир такой какой он есть. Да он всегда был таким и ты об этом прекрасно знала, но боялась взглянуть правде в глаза и как страус прятала голову в песок.
  - Ричард, но я не могла предположить, что ему женщины платят
  - И что? Здесь многие молодые мужчины этим промышляют. И ты прекрасно это знаешь. Самир, конечно не молодой, но что поделать если он живет в этой среде и так любит деньги? В конце концов, это его личное дело и нас это не касается. Другое дело стоит ли этот жиголо твоих чувств?
  - Нет, не стоит....,- после недолгого молчания произнесла девушка,- Ты прав. О чем я думала, на что надеялась?
  - Начнем с того, что ты вообще не думала до сегодняшнего дня. Ты жила своими эмоциями. А теперь попробуй начать мыслительный процесс и запомни: до тех пор пока ты будешь вести себя как ребенок, которого все должны любить, оберегать и защищать, пока научишься нести ответственность за свои поступки и не перестанешь бояться- дайв- мастера у меня не получишь. Всю жизнь возиться с тобой я не собираюсь. Так что у тебя есть выбор либо менять свою жизнь, либо...
  Хатым, правая рука Бертрана, возвращаясь из "Черной Жемчужины" автоматически поднял глаза на окна Ричарда и оторопел от изумления, заприметив на балконе хозяина Лилю в обществе Ричарда. "А ведь правду говорят, что девочка не простая- быстро сориентировалась, что такого жениха нельзя упускать". Уже на следующий день по Хургаде начали расползаться слухи о том, что Лиля бросила Гийома и занялась богатеньким Ричем. Все с интересом ждали как же будут разворачиваться дальнейшие события.
  
  
  ***
  
  На пороге кафе стоял Бертран. Как ни странно, он совсем не изменился за те годы пока они не виделись: те же пустые ничего не выражающие глаза, та же осанка самовлюбленного павиана и даже те же самые жемчужные четки, которые Берти выпускал из рук только перед погружением. Лиля привстала от изумления и почему- то сняла очки, хотя при ее зрении логичнее было оставаться в них.
  - Привет- Бертран вошел в помещение, сделав свой фирменный жест с прокручиванием головы,-не ожидала?
  - Если честно, то я ждала Ричарда
  - Я прилетел позавчера. С Ричардом. Он ждет тебя, поехали.
  - Где он ждет меня?
  - В "Черной Жемчужине"
  Водитель мини- баса, в который они сели знал Лилю и поэтому и с нее и с ее попутчика, он взял вместо двух фунтов всего- лишь пятьдесят пиастров. Будучи галантным кавалером Бертран подал девушке руку, но задержал кончики ее пальцы в своих холодных ладонях:
  - А ты похорошела. Должно быть у тебя много поклонников,- но не услышав ответа продолжил,- я слышал, что некоторые из них даже замуж тебе предлагают, а ты отказываешься. Кого ты ждешь?
  - Берти,- резко отреагировала Лиля, вырвав ладонь- знаешь, выбор парфюмерии в нашем дьюти- фри с недавних пор очень ограничен и поэтому набор духов Мурены не отличается от моих.
  - Я не встречался с Муреной
  - Какая разница. Здесь у всех нас одинаковые духи,- огрызнулась девушка и решительно направилась в сторону отеля
  - Лили постой! Подожди! Извини и послушай меня- Ричард плох
  - Что с ним?- Лиля остановилась и в ее голосе появилась тревога- Что с Ричардом?
  - Сложно сказать,- грустно вымолвил Бертран,- Последние восемь месяцев он провел в Лондоне, в больнице. Каких только анализов ему не делали- ничего не нашли. Говорят возраст, сосуды. Но о каком возрасте они могут говорить, когда ему семидесяти нет? Головные боли стали совсем невыносимые: держатся несколько дней и заканчиваются, как правило, многочасовыми обмороками. Устал он, Лили, потерял интерес к жизни и приехал сюда умирать в окружении того, что любил: моря, "Жемчужины", тебя
  - Меня?
  - Да...Только не говори, что между вами ничего не было. Вся Хургада только и говорила о вас...
  - И ты, конечно, верил.
  - Но ведь ты рассталась с Самиром, отвергла меня, ни с кем не встречалась...а вечерами тебя можно было видеть на балконе у Ричарда. Когда тебя спрашивали напрямую о ваших отношениях ты отвечала, что это касается только вас двоих
  - А что бы ты на моем месте ответил?- спросила Лиля ледяным тоном и воздухе воцарилось молчание
  Странно, но в этот момент ей в первый раз с того памятного вечера в номере Ричарда захотелось выговориться. Про то, что любимый человек, ради которого она все бросила оказался всего лишь алчным и похотливым самцом, что в России ее никто не ждет, что подруги отличаются повышенной болтливостью, а мужчинам только и надо побыстрее затащить тебя в постель, а потом смаковать с друзьями подробности. Почему она не выходит замуж? Потому что поклонники из разряда туристов рассматривают ее как неотъемлемую составляющую недельного отдыха по системе "love inclusive", а местные мужчины уже избалованы тем количеством живого белого мяса ежедневно пополняющего "прилавки" пляжей и отелей. И ровным счетом никому нет дела, что помимо внешности и бюста у этой женщины есть еще и душа, и чувства, и мечты, и... вот только желания рассмотреть это ни у кого не возникает.
  Совладав с минутным порывом и взяв себя в руки Лиля прервала паузу:
  - А что бы ты на моем месте ответил? Ричард мне больше чем друг. И пусть кто что хочет тот то и говорит- я не обязана объяснять, что именно он увидел во мне человека, а не объект удовлетворения своих потребностей, что именно он научил меня жить и именно благодаря ему я стала такой какая я сейчас есть. Да много чем я ему обязана. Вот только кто здесь этого поймет? Только секс и деньги, вот к чему здесь могут свети отношения мужчины и женщины.
  - Лили, мне Ричард тоже больше чем друг и я, как и ты многим ему обязан. Давай не буем его расстраивать и придем к нему в хорошем настроении как будто этого разговора только что не было. Хорошо?
  Возвращаясь в Египет Ричард и не подозревал, что будет так волноваться. Вот казалось бы, чего переживать, а сердце билось как у студента перед решающим экзаменом. Еще находясь в госпитале он дал слово, что не позволит себе доживать последние дни рассматривая белый потолок корчась от боли и судорог или совершая неспешные получасовые прогулки по парку в обществе сиделки- его душа, все еще молодая, все еще полная энергии в отличии от тела противилась пассивному уходу и ее тянуло в те места, где она была счастлива. Приходя в себя после очередного обморока первое, что возникало в сознании Ричарда, было море- то море, которого нет больше нигде в мире, которое очаровывает и влюбляет в себя с первого взгляда. Оно, прорываясь через черную пелену, тошнотворные красные круги и оглушающую пустоту, возвращало его в этот мир и приносило долгожданное облегчение. Больше всего Ричард боялся, что придет час и обморок вместо того чтобы отпустить превратит его в растение лишив, таким образом, не только возможности думать, говорить, двигаться но и возможности видеть море. Было так же что- то особенное и в этом неприхотливом курортном городке, выросшем из рыбачьего поселения под названием Хургада. Что на Красном море, что за его пределами существовали другие, более ухоженные, более цивилизованные, окультуренные места, но Ричард прикипел именно к Хургаде. Лежа под капельницами он пытался анализировать этот феномен, но так и не смог найти вразумительного объяснения и поэтому пришел к заключению, что вероятно Хургада и есть ЕГО место на этой планете, а раз так, то именно она станет его отправной точной в мир иной.
  После глупой, и от того еще более досадной гибели Гийома в отношениях Бертрана и Ричарда образовалась трещина. Втроем они составляли единое целое и хоть могли долго не видеться, все равно чувствовали присутствие друг друга даже на расстоянии. Теперь, уже при каждой встрече на них накатывала почти физическая боль, связанная с тем, что несуразный и временами комичный Гийом уже не сообщит об очередной попытке жениться, не бросит сальную шуточку или не выдумает новое развлечение. У обоих присутствовало чувство вины за гибель друга и каждый, возвращаясь в тот день, считал, что мог предотвратить ее еще за несколько шагов. Бертран, обвинял себя в том, что, зная о пристрастии брата к легким наркотикам, не только не останавливал его, а наоборот, временами делил с ним "трубку мира". Он старался не думать о том в каком состоянии Гийом уходит под воду, считая, что тот не маленький и сам знает как себя вести. Привыкший рисковать своей жизнью Бертран сам пару раз опускался на дно в состоянии наркотического опьянения, но об этом никто, даже брат, не знал. Берти искал новых ощущений, а Ги...Теперь уже не важно, чего он искал. Ричард корил себя за то, что не обратил внимания на кураж друга перед погружением, что не он, а Лиля, которая сама чудом не погибла, была в тот день напарницей Гийома. Прекрасно зная о том, что чаще всего под водой гибнут самоуверенные профессионалы Ричард почему- то считал, что ни к нему, ни к его друзьям это не относится, и вот что из этого вышло.
  Их тогда было восемь человек. Разбившись на две группы они решили исследовать незнакомый риф: Ричард, Бертран, Драган и Саид взяли себе восточную часть, Лилия, Гийом и Мурена с Самиром западную. Марина за несколько дней до поездки все- таки с третьего раза получила у Ричарда дайв- мастера и была приглашена на сафари лично учителем. Драган, бывший военный водолаз армии развалившейся Югославии, оказался приятелем Бертрана, равно как и эфиоп Саид. Брать в море Лилю, которая из принципа продолжала работать в "Проворном Марлине", обойдя вниманием ее шефа было не тактично, поэтому взяли их обоих- к тому же с Самиром получалось четное число участников. Рассматривая карту рифа было решено что на глубоководное погружение в обход египетских законов пойдут мужчины. Нарушать общепринятые правила это мужское дело. Женщинам же доверяли исследовать отвесную скалу- согласно карте там шел сплошной обрыв, достигающий в середине если верить данным восьмидесяти метров. Течения там не было, а поэтому данная местность представлялась достаточно безопасной. Предполагалось, что группа спустится до тридцати метров и пройдет на этой отметке максимально возможное расстояние. "Фаусто" встал на якорь со стороны выступающей части скалы, образующей небольшую тихую бухту и разделяющую риф на две изолированные части, и группы покинули борт.
  
  - Самир!,- Мурена дернула бади за рукав гидрокостюма, и, ткнув двумя пальцами себе в маску, жестом показала, куда ему следует смотреть,- посмотри вниз, у них проблемы
  - Это не наше дело,- приблизительно так можно было трактовать отрицательное покачивание головой Марининого напарника
  - Пошли вниз
  - Ты и я поднимаемся вверх,- Самир указал на себя и Марину и поднял указательный палец вверх- Мы идем вверх
  Марина с подобной постановкой вопроса была категорически не согласна. Внизу, где были Лиля и Гийоим, кажется, случилось что то серьезное. Она, все еще надеясь, что не совсем правильно поняла Самира, достала планшет и написала "нужна помощь". Напарник снова помотал головой. Времени на размышления не было.
  - Я иду вниз,- указав на себя сообщила Мурена
  - Опасно
  - Я иду вниз
  - Как хочешь
  Подплывая к бухте на том количестве воздуха, которого хватит на безопасное всплытие и останавливаясь подстпутно на декомпрессию группа Ричарда обогнула выступ и увидела, что с западной группой что- то не в порядке: в то время как на веревке спущенной с корабля то ли висел, то ли поднимался вверх один человек второй, второй, по фигуре в нем угадывалась Мурена, стремительно уходил вниз. Третий и четвертый пловцы в зону видимости не попадали. Отведя глаза в сторону мужчины увидели, что внизу, прямо на дне происходит что- то совсем из ряда вон выходящее: Гийом, одетый в новый оранжевый, сшитый по собственному дизайну костюм, лежал на крупном валуне, вцепившись в него руками и ногами, а Лиля, всеми силами пыталась его отодрать от камня. Сила Ги была несоизмерима больше физических возможностей напарницы, и противостояние длилось далеко не первую минуту. Глубина в этом месте не превышала тридцати двух метров и Мурена уже достигла дна. Взглянув на Лилин манометр она вместо того, чтобы разбираться с Гийомом, стала оттаскивать девушку от бади, показывая ей знаками, чтобы та шла на верх. Лиля мотала головой и Мурена, посчитав, что препираться не время взглянула на свой манометр и принялась ей помогать. Бертран и Ричард, синхронно проверив наличие запасных баллонов, наблюдали эту картину уже снижаясь, но тут произошло следующее: Гийом сделал глубокий вдох, отпустил руки от камня и, сделав стремительный рывок со всей силы несколько раз оттолкнул от себя Лилю, загораживающую ему путь, в результате чего ее голова с размаху ударилась о скалу и вода окрасилась в нежный зеленый цвет (1). Устранив, таким образом, препятствие Ги на бешеной скорости рванул в манящую бездну.
  Несмотря на шок и сильный удар сознание Лиля потеряла не сразу. Она еще успела с помощью Мурены и подоспевшего Драгана дойти до двадцати метров и даже сменить свой регулятор на запасной октопус Марины. Лиля, расходовавшая даже на глубоких погружениях минимально возможное количество воздуха, в попытках поднять Гийома со дна "съела" почти все. Теперь она вынуждена была дышать воздухом заклятой подруги, хотя, в той ситуации термины "друг" "враг" были совсем неуместны. Мурена особых чувств к любимице Ричарда никогда не питала, но увидев, что спасая внезапно поехавшего рассудком напарника Лиля рискует своей жизнью, не задумываясь, бросилась к ней на помощь. После того как Мурена его покинула Самир, приметив приближающуюся группу Ричарда тоже решил принять участие в происходящем и выбрал себе роль гонца- спасителя, с чем блестяще справился. Поднявшись на поверхность, он сообщил о проблеме и двое инструкторов, ожидающих восьмерку на корабле, не одевая гидрокостюмов бросились в море, неся спасительные капсулы с воздухом. Самир еще не знал, что произошло под водой, но предчувствия его никогда не подводили и поэтому первое, что он сделал, так и не сняв снаряжение, так это вызвал по рации вертолет и начал готовить корабль к приему Гийома. Поверхность покрылась пузырьками, но вместо ожидаемого оранжевого аквалангиста Мурена, Драган и Саид поднимали окровавленную Лилю. Такого расклада Самир не ожидал.
  По молчаливому согласию четверки Драган и Саид опускались на дно, а Ричард с Бертраном бросились вслед за Гийомом. Преследование длилось не долго: Ги слишком быстро уходил не сколько из зоны досягаемости, сколько на глубину: данные на карте были недостоверны- резкий обрыв начинался намного раньше указанного топографами места. Продолжать погоню было сопоставимо с самоубийстом, а дальнейшее нахождение в воде пропитанной кровью становилось опасным. Зависнув перед откосом мужнины смотрели друг на друга через маски красными от напряжения глазами и просили друг друга то ли о прощения, то ли о помощи. Наконец, преодолев боль и отчаянье, Ричард выставил большой палец вверх (2) и Бертран ответил ему тем же. Перейдя на запасные баллоны и сжав загубники до свистящего хруста, они начали медленный подъем, пряча друг от друга слезы.
  За что Самир уважал Марину, так это за то, что несмотря на страсть к сплетням, она когда надо умела держать язык за зубами. Еще рыжеволосая красавица отличалась наблюдательностью и проницательностью и поэтому, видя, как напарник мучается от стыда, страха и неосведомленности, как бы невзначай поведала ему о том, что произошло на дне в его отсутствие, увенчав концовку своего рассказа следующей фразой "Не волнуйся. Я никому не скажу, что твой запас воздуха был всего на двадцать атмосфер меньше моего. Ты поступил так, как считал нужным- я тебя не осуждаю. Ты был не обязан рисковать своей жизнью" Вечером того же дня, краем уха Самир услышал разговор Драгана и Мурены
  - Эх., был бы вместо Лили мужчина,- говорил по русски Драган- может Гийома и можно было спасти. Но Лиля... молодец, храбрая девочка
  - Да, Лилька молодец. Не думала я, что она так себя поведет
  - А почему на помощь к ней пошла ты, а не Самир?
  - У него бы воздуха не хватило.
  Гийома подняли буквально на следующий день. Результаты вскрытия, помимо причин смерти, установили в крови аквалангиста следы азотсодержащего циклического соединения растительного происхождения известного под названием кокаин, что безусловно вызвало интерес у полиции. Лилю, лежавшую в больнице с тяжелым сотрясением мозга, которое сразу же сказалось на ее зрении, допросили всего два раза, зато остальные участники злополучного сафари ходили в полицейский участок как на работу- стражей порядка интересовали не только подробности трагедии, но и источник происхождения наркотика. У Драгана, Мурены и Саида ко всему прочему возникли проблемы с легальностью пребывания в Египте, но своевременное финансовое вмешательство Бертрана все быстро уладило. К неудовольствию полиции ни про про кокаин, ни каким образом он оказался у погибшего никто не знал, зато касаемо непосредственно самого инцидента все дали исчерпывающую информацию сводящуюся к следующему: еще до погружения Ги был чрезвычайно оживлен и подвижен, энергия из него била ключом и он не знал куда ее приложить. Как только "западная" группа погрузилась в воду, он вместо того чтобы плавно опуститься схватил Лилю за руку и потащил на дно. В тот раз Лиля совладала с напарником и удержала его на оговоренной заранее отметке. Все время погружения Гийом дергался и стремился все глубже и глубже, старался отстать от бади и вообще его поведение было достаточно агрессивным. Когда настало время подъема Гийом вместе с Лилей нехотя пошел вверх, достиг определенного уровня, а потом резко пошел вниз. Что произошло дальше знали уже все.
  Дело было закрыто, Гийом похоронен, но ни Ричард ни Бертран все никак не могли приступить к работе. После того что произошло Рич посчитал себя не вправе обучать кого либо- ведь он гарантировал безопасность, а тут его друг, его коллега сам погиб и подверг риску жизни нескольких человек. Как он будет смотреть в глаза ученикам? Что он сможет предложить клиентам? Решение закрыть "Жемчужину" и разъехаться пришло к ним с Бертраном одновременно. "Арабеллу" продали сразу после похорон, "Принцесса Ясмина" перешла в собственность Бертрана, а "Фаусто" сдали в аренду отелю. Все сотрудники центра были заранее предупреждены о грядущих переменах и без труда нашли новые места работы к тому же Ричард, как метко выразилась все та же Мурена, поступил "как последний рыцарь Туманного Альбиона", выплатив каждому работнику в качестве компенсации по месячному окладу.
  
  1- на глубине от 30 метров и ниже человеческий глаз воспринимает красный цвет как зеленый
  2- большой палец вверх означает "поднимаемся вверх"
  
  
  ***
  
  В здании центра горел свет, но там никого не было. То самое плетеное кресло стояло на улице рядом с небольшим соломенным столиком, на котором по- домашнему расположились очки, газета и недопитая чашка чая. Ветер перелистывал листы типографской бумаги, вторя в унисон шелесту волн, врезающихся в прибрежный песок, и носил в воздухе мелкие солоноватые песчинки. Было совсем темно и огни, освещающие побережье уже образовывали непрерывно мерцающую золотую гирлянду. Раскачивающийся над входом в "Жемчужину" фонарь выхватывал урывками куски пейзажа, и прятал его в бархатной ночи, оглашая окрестности легким скрипом. Вот расставленная в линейку рота лежаков ожидает своего часа- завтра желающие принять солнечные ванны будут громоздить из них подобие каре, чтобы защититься от ветра; вот веселая группа пальм увитая разноцветными неоновыми трубочками а между ними бродит остроухая тощая кошка, а вот... Сердце Лили дрогнуло- луч фонаря осветил одинокую фигуру мужчины. Ричард, одетый как денди в белые брюки и свитер стоял на причале, от которого когда- то отплывал "Фаусто" и смотрел в даль.
  - Как твои глаза?- начал он так, будто они расстались пятнадцать минут назад. Голос Ричарда не изменился и сам он, как обычно, не терпел заминок и возражений
  - Минус шесть
  - Ты все продолжаешь нырять? Хочешь ослепнуть?
  - Дайвинг это единственное что я могу делать и это приносит не плохой доход. Игра на гитаре не в счет
  - Почему все еще здесь?
  - Я пыталась уехать. Два раза. Первый раз на Кипр- сразу после твоего отъезда, но там мне не понравилось. Потом на Мальдивы- там я прожила пол года.
  - Почему вернулась?
  - Тому много причин...,- Лиля вздохнула,- Знаешь, мне здесь хорошо. Какая- то сила тянет меня сюда- я уже не представляю как можно жить где- то в другом месте. Наверное я либо дура либо сумасшедшая
  - А почему вернулась в Хургаду? Почему не в Шарм- эль- Шэйх или Эль Гуну?,- продолжил свой допрос Ричард уже сходя с причала и направляясь к покинутому плетеному креслу. Лиля и молчаливый Бертран последовали за ним
  - Я после Мальдив как раз в ШэШ приехала. Начала там работать, а потом случайно на дискотеке встретила Самира с Драганом
  - И старые чувства вернулись- подытожил Ричард разглядывая свою ученицу при свете качающегося фонаря
  - Нет, что- ты!,- Лиля рассмеялась,- Самир эта ошибка моей молодости. Он просто предложил хорошие условия, и я решила вернуться. Так что работаю сейчас у него.
  - Драган Милович?- встрял в разговор молчавший до сих пор Бертран
  - Да, он самый
  - Они с Самиром друзья???
  - До некоторой степени. Когда они вдвоем входят на дискотеку: черный Самир и белый Драган половина женщин уже принадлежит им. Так что это не дружба, а скорее взаимовыгодное сотрудничество
  - Хорошо, с Самиром все ясно, ну а как вообще твоя личная жизнь?- Ричард снова взял разговор в свои руки
  - Осталась на Мальдивах
  - А здесь?
  - В Хургаде?- Лиля улыбнулась,- Здесь все как всегда: кураж, интриги и сплетни. Вы где остановились?
  - Я в своем номере, Бертран в своей квартире
  - Ричард, скажи, а как ты меня нашел? Только не говори, что через Самира- он о твоем приезде кажется ничего не знает.
  На самом деле Лилю по просьбе Ричарда нашел Бертран. Не известно сколь долго продлились бы ее поиски, и, возможно, пришлось бы действительно прибегнуть к помощи Самира, не сохранись у Берти в "досье" московского телефона русской принцессы. Обнаружив эти, на первый взгляд, бесполезные семь цифр он, интуитивно набрал номер и услышал голос Лили в возрасте пятидесяти лет- трубку взяла ее мама. Разговаривать с ней было бесполезно- неизвестно говорила ли женщина на каком- либо языке кроме родного, зато дальнейший ход событий был уже предельно ясен: в Лондоне найдется молодая русская женщина, которая сможет представиться давней Лилиной подругой по Хургаде и взять у матери все необходимые координаты. Так оно и вышло. Ричард, собравшийся возвращаться в Египет, был одновременно удивлен и обрадован узнав, что ученица снова (а может все еще) в Хургаде. Кроме местоположения и мобильного телефона своей любимицы Ричарда больше ничего не интересовало, зато его приятель стоило ему только попасть на родину Рамзеса и Тутанхамона начал рыть носом землю в попытках получить более подробную информацию женщине, воспоминания о которой до сих пор заставляли сердце усиленно биться. В сотый раз друг Ричарда поразился тому, как высокородный потомок рода Ситвэллов своими прямыми и временами бестактными вопросами быстро добивался той информации, ради которой он, Бертран, выстраивал многоходовые комбинации. Вот и в этот раз Ричу потребовалось каких- то семь минут чтобы расколоть молчаливую и скрытную Лилю, в то время как ему пришлось потратить почти два дня, пока отчаявшись найти Мурену, которая не только сменила адрес, не отвечала на звонки, но и отсутствовала на работе, он методом проб и ошибок не вышел на восходящую звезду сарафанного радио Хургады имя которой Берти уже не помнил.
  
  ***
  
  Лунная дорожка мягко расположилась в уютных складках ночного моря. Небесное светило величаво взирало на мир и любовалось, как черный атлас водной стихии переливался внизу всеми тонами черного цвета. Спутница планеты Земля была не единственной, кто подметил, что черный имеет несколько оттенков- вот уже пятую ночь как некий мужчина выходил на балкон, усаживался в кресло и составлял ей компанию, потягивая разбавленные молоком соки манго или экзотического фрукта под названием гуава. Последнее время бессонница стала все чаще и чаще посещать Ричарда. Прилетев в Египет, и вдохнув свежего морского воздуха, он надеялся, что хоть здесь получиться нормально поспать, но Морфей, к сожалению, не имел ни малейшего желания принимать сэра Ситвэлла в свои объятья. Лечащая врач Одри Олдбрик, которую Рич привез вместе с собой и поселил в соседнем номере, осматривала его каждое утро, и каждый раз покачивая укоризненно головой, рекомендовала начать принимать снотворное. Упрямый Ричард отказывался. Он и так провел слишком много времени в небытие чтобы снова туда возвращаться- после снотворного состояние его организма не намного отличалось от обморочного: реальность пряталась в пелене, мозги отказывались думать, да еще докучливая зевота, дополняющая картину общей разбитости. Нет, при том, что он задумал, проводить время в состоянии сомнамбулы настоящее кощунство, вот и приходится ссылаться на несуществующие тошноту и изжогу. Конечно, в качестве оправдания можно привести множество других заболеваний, перечисленных в листе противопоказаний, но уж кто- то, а мисс Олдбрик лучше всех осведомлена о состоянии здоровья своего подопечного и поэтому остается симулировать то, что проверить практически невозможно.
  На свой бессонный недуг Ричард был не в обиде- по ночам ему особо хорошо думалось. Мыли не отвлекались на посторонние раздражители и не разбегались в разные стороны как кролики из садка, наоборот, они жались друг к другу и своим теплом производили на свет какую- нибудь простую истину. Например о том, что все в мире устроено правильно, логично и закономерно или о том, что счастье это ощущение, которое человек сам создает внутри себя. Вот сейчас он счастлив- перед его глазами расстилается фантасмагорический пейзаж выполненный одним цветом и он, Ричард, не только способен различать мельчайшие детали, находить новые цветовые решения, но и шаг за шагом приближается к пониманию его глубинного смысла. Философский настрой, удовлетворив свою изысканную жажду, плавно удалялся, освобождая пространство для досужих размышлений о кузенах и племянниках, которым маячащее который год наследство, никак не дает покоя; о том как сложилась жизнь; о покойном Гийоме, о Лиле. Суждения о Лиле появлялись приблизительно к трем часам ночи и оставались с ним до самого утра. Почему эта девушка так неожиданно легко и в то же время так прочно вошла в его жизнь? Почему в отношении нее он никак не может определиться в эмоциональном плане и почему именно к ней его так тянет? Ответы не находились и думы о любимой ученице перетекали в несколько иное русло: Ричард никак не мог понять нравится ему или нет то, что Лиля продолжает заниматься дайвингом. Может он уже окончательно постарел и его взгляды безнадежно старомодны, но ему казалось, что когда женщине уже под тридцать ей пора если не завести детей, то хотя бы определится с личной жизнью, а Лиля весьма легкомысленно подходила к этому вопросу. Когда он взялся за ее обучение, то думал, что получит девочка инструктора, поныряет года два- три, да найдет себе более здоровую и интересную работу или переедет из Хургады туда, где больше платят, а там того и гляди, все остальное само бы образовалось. Так нет же, вернулась с Мальдив, влезла в долги, купила квартиру и каждый день ныряет, несмотря на состояние здоровья. На сколько ее еще хватит? Ладно ни у него, ни у братьев Лоран не было проблем с хлебом насущным и они могли себе позволить заниматься любимым делом ровно столько сколько хотели, она же чтобы поддерживать тот уровень жизни, который имеет сейчас работает на износ. Однако, как учитель он был, безусловно, горд что его труды не пропали даром и то что несмотря на перенесенный стресс Лиля не испугалась, не бросила дайвинг, а продолжает им заниматься и достигла определенного веса в дайверской среде: ее приглашают на сафари далеко за пределы Египта, она ни от кого не зависит, сама диктует условия и твердо стоит на ногах. Хочет живет здесь, хочет уезжает. Разве могла она себе такое позволить пять лет назад? Вот здоровья бы ей побольше, да еще каплю женского счастья ... Первые признаки рассвета начинали робко пробиваться через слабеющую темень, нарождавшееся утро все более уверенно заявляло о своем приходе- еще немного и край солнца появится из- за горизонта и немилосердно разрежет золотым диском нежный ночной пейзаж. Ричард вставал, несколько раз вдыхал полной грудью холодный сырой воздух и удалялся в свою комнату- рассветы он ненавидел.
  
  ****
  
  Лилин звонок раздался как нельзя кстати- прощание Самира с украинской подругой слишком затянулось и начинало приобретать угрожающие для его нервной системы масштабы. Если бы Наташа обвинила возлюбленного во всех грехах, включая распятие Христа, он бы это вынес и глазом не моргнул- не впервой; ели бы попросила гарантий в области чувств- он с легкостью бы поклялся любить ее вечно и в качестве доказательств пообещал бы приехать на Украину на Новый Год, но Новый Год Наташу, увы, мало интересовал- она собиралась разводиться с мужем и переезжать со своим ребенком к любимому в Египет. Спасибо, что хоть в отличии от Лили поставила в известность о своих планах, хотя от этого ему было не легче. Самир предлагал компромисс- вечная любовь, а муж пусть остается мужем. В качестве компенсации предлагалось оставаться любовниками и видеться несколько раз в год причем за счет египетской стороны, но полумеры Наташу не устраивали. Самир был уже готов сорваться и высказать все что думает, но тут позвонила Лиля, внезапно согласившаяся уйти с ним в плаванье на три дня, но попросившая взамен две недели отпуска. Тут- то Самир и понял, кто освободит его от дальнейших разбирательств и какой- либо ответственности.
  Неприятный разговор происходил на "Маргарите", где велись последние приготовления к отплытию, назначенному на пять утра. Самир, как и Лиля, предпочитал перед уходом ночевать на корабле, в то время как находящийся сейчас на борту мертвецки пьяный Драган, приезжали всегда вместе с группой туристов. Дав Наташе понять, что разговор еще не закончен, Самир оставил ее на корабле, а сам поехал забирать Лилю
  - Можно я задам тебе один вопрос?- неожиданно заговорил Самир по русски сам поражаясь своей робости
  - Задавай,- равнодушно откликнулась Лиля. Все ее мысли были поглощены размышлениями о том, что рассказал ей Бертран и тем, что предложил Ричард. Она пыталась связать все воедино, но ничего не получалось и это ей не нравилось. Берти говорил, что Рич слаб, а тот в свою очередь решил отправиться на сафари...
  - Ты встречалась сегодня с Ричардом?
  - Да
  - Он надолго приехал?
  - Не знаю
  - Это он попросил тебя взять отпуск?
  - Да
  - Значит, -продолжал Самир разговаривая больше сам с собой нежели с Лилей,- права Мурена. Ричард что- то затевает и ты уходишь с ним в море. Не знаешь, кого еще Рич пригласил?
  Именно тот факт, что на пребывающей через неделю "Принцессе Ясмине" кроме них троих больше никого не будет (мисс Олдбрик не в счет- она не ныряет) очень настораживал Лилю. Насторожил он и Бертрана, которого Рич сорок минут назад попросил пригнать яхту в Хургаду и подготовить к недельному плаванью.
  - Не.Зна.Ю,- разрубая слова на слоги задумчиво произнесла Лиля и зевнув переменила тему,- Ты мне скажи как и где ты меня высадишь?
  - Причалим в Марса Аламе. Там тебя встретит Саид и отвезет обратно в Хургаду. На следующий день выходи на работу- можешь не нырять.
  Голос у Самира был грустный немного безразличный. В памяти всплыли события трехлетней давности, от чего настроения не прибавилось. Наверное, Ричард понял, что же на самом деле произошло и поэтому не хочет его видеть. Откуда он мог узнать, что Самир повел себя не по мужски? Лилька сказала? Вряд ли- ей внизу не до наблюдений было. А может Мурена сболтнула что- нибудь Бертрану в пьяном угаре? Берти после смерти брата около месяца из штопора не выходил, а Марина с Драганом составляли ему компанию. Где только столько выпивки брали?
  Остаток дороги они проехали молча. Довезя Лилю до здания "Проворного Марлина" Самир со словами, что ему надо кое- что доделать, развернул машину и удалился в неизвестном направлении, пообещав вернуться часа через два, а Лиля, включив свет в офисе проверила электронную почту и, не найдя ничего интересного, перешла в соседний зал и начала собираться. Сняв с вешалки костюм она в очередной разразилась в отношении себя нелицеприятными выражениями- костюм был все еще сырой, а сменить молнию на втором у нее уже какой день руки не доходили- теперь снова придется мерзнуть. Последние пол года ей постоянно было холодно. Подумав немного она бросила в ящик комбинезон со сломанной молнией- в случае чего зашьет застежку на себе и принялась за дальнейшие сборы, от которых ее отвлекло детское хныканье и звук приближающихся к дайв центру шагов.
  - Ой, извините,- сказала Наташа тихим голосом увидев в помещении Лилю,- я слышала как подъехала машина и думала, что это Самир вернулся. Извините- Ее глаза были красные от слез и настолько несчастные, что в Лиле на самом деле стало ее жалко. Если не принимать во внимания собственные страдания, то на ее памяти было достаточно девиц, убивавшихся по хозяину "Проворного Марлина", но почему- то именно при виде Наташи Лилино сердце непроизвольно сжалось
  - Подождите. Вы что, тоже идете с нами в море? С ребенком?
  - Нет...Я...Мы...Самир уходит, а я пришла попрощаться. Просто мне дочку не с кем оставить, а на корабле постоянный шум и ей не спится.
  - В комнате у входа, в соседней с той, где горит свет, есть диван. Положите девочку туда и вот, накройте моей курткой. Самир приедет часа через два. Чаю не хотите?
  - Спасибо вам большое. Вас кажется Лиля зовут?
  - Да. А вас?
  - Наташа.
  Уложив дочку Наташа закрыла дверь и увидела Лилю, сидящую за столом. Бородовый каркаде и пакетик печенья составляли ее ночную трапезу.
  - Присаживайтесь.
  - Спасибо,- Наташа сделала первый глоток и подобие улыбки промелькнуло на ее лице,- Надо же, спать совсем не хочется. А вы давно здесь? Я имею ввиду в Египте
  - Вчера исполнилось шесть лет.
  - И как вам? Домой не хочется?
  - Уже не хочется. Вы берите печенье не стесняйтесь,- Лиля разглядывала как тоненькие пальчики собеседницы разламывали куски бисквита. Надо- же, совсем ребенок. И движенья такие неловкие, совсем подростковые. Интересно сколько ей лет? Наверное лет двадцать если уже малышка есть. И скорее всего это ее первый выезд за границу,- Наташ, давай на "Ты"?
  - Давай... ,- Наташа тяжело вздохнула, готовясь задать тяготивший ее душу вопрос,- А ты Самира давно знаешь?- ее голос дрогнул и Лиля почувствовала как Наташа внутренне напряглась готовясь отразить удар.
  - Очень давно. Ты хочешь узнать есть ли у вас с ним будущее и стоит ли ради него разрушать семью?
  Такой прямоты Наташа не ожидала и удивленно округлив глаза кивнула головой.
  - Ни у тебя, ни у кого бы то ни было будущего с Самиром быть не может. Он спринтер- бегун на короткие дистанции. Это я тебе говорю не потому что хочу сделать больно, а потому что пять лет назад я сама бросила все и уехала в Египет к мужчине, которого считала живым воплощением своей мечты. Южные мужчины умеют очаровывать.
  - И что было дальше?
  - Да ничего хорошего. Я по дурости- неопытности, приняла этот курортный роман за любовь всей своей жизни и мученически страдала
  - А он?
  - А он несмотря на то что мы официально... ,- тут Лиля запнулась,- слово- то какое глупое "официально"... Тем не менее несмотря на то, что мы официально считались любовниками еженедельно менял девочек, благо выбор тут ты сама видишь- богатый и на любой вкус. Я же либо в упор видеть этого не хотела, либо уговаривала себя, что все это временно и он скоро образумится. Все на что- то надеялась. Вот какая любовь была. Правда мне, дурочке, еще повезло, если это можно так назвать. Со мной в комнате жила девочка, она тоже приехала в Египет по великой любви. Вышла во время поездки замуж, продала квартиру, отдала деньги мужу, а на следующий день его и след простыл
  - Как это так?
  - Очень просто. Здесь это один из самых распространенных способов добычи денег. Египетский мальчик охмуряет какую ни будь туристку, предлагает ей выйти за него замуж, а дальше его доход напрямую зависит от жадности и фантазии. Если хочет быстрых денег, то либо прости взаймы либо начинает ныть про внезапно тяжело заболевших родственников, про проблемы с бизнесом или с полицией. Если хочет чего то большего, то играет в настоящую любовь. Даже с родителями знакомит. Наши женщины сама знаешь, вниманием на родине не избалованы. И, размякнув от внезапной нахлынувшего счастья, готовы почти на все, чтобы спасти любимого и брак. А им того и надо. Женятся-то эти альфонсы не по настоящему, только невесты об этом не знают. Та моя соседка, когда пришла в полицию, узнала, что заявлениями на ее "мужа" можно уже стены вместо обоев обклеивать. Вот только поделать с этим ничего нельзя, так как брак, в который она вступила, не имеет никакой юридической силы. И это, увы, не единичный случай. Так что, тебе, тоже можно сказать повезло- все могло бы быть значительно хуже. Так что, заканчивай лить слезы и не пори горячки. Приедет Самир, поцелуй его в щечку, поблагодари за прекрасно проведенное время и до свиданья. А лучше всего будет, если я вызову тебе машину и вы с дочкой отправитесь к себе в отель- поверь мне через два часа Самир не скажет тебе ничего нового, а ты снова расстроишься или начнешь тешить себя ненужными иллюзиями. Чем раньше ты поймешь, что у этой песни больше нет куплетов тем лучше.
  Все таки не зря русские называли Самира сукиным сыном- когда он вернулся ни на корабле ни в здании дайв центра Наташи уже не было. Все таки он верно рассчитал, что Лилино доброе сердце и отзывчивость помноженные на собственный печальный опыт избавят его от ненужных объяснений. Поздравив себя с маленькой победой Самир радостно потер руки и направился в каюту.
  
  
  ***
  
  Письмо Ричарда Лиле:
  "Лили,
  Дорогая Лили сейчас ты читаешь это письмо, в то время как я, избравший себе самый легкий способ свести счеты с жизнью, уже покоюсь на дне моря. Как дайвер дайвера ты меня поймешь ...Думаю, нет смысла еще раз объяснять, почему я избрал себе именно такой путь- письмо на столе в моей каюте содержит полную информацию. Я же хотел с тобой поговорить совсем о другом.
  Как ты знаешь, у меня никогда не было ни семьи, ни детей, тем не менее, я никогда не чувствовал себя одиноким. Гибель Ги заставила меня другому взглянуть на свое окружение и я понял, что на самом деле близкими и дорогими являлись всего три человека: Бертран, Гийом и ты. Мне до сих пор не понятно, чем привлекал тебя не молодой мужчина, который, не смотря на близорукость, объективно смотрел на себя в зеркало и как ни старался, так и не смог найти даже отдаленного сходства хотя бы с Шоном Коннери. У тебя было множество поклонников, а ты предпочитала сидеть у меня на балконе и обсуждать проблемы кармы или что еще в этом роде. Помнишь? Безусловно, такое внимание со стороны юной, и как впоследствии выяснилось, неглупой леди, льстило стареющему грешнику, но я и сам, признаюсь, ждал когда ты позвонишь и спросишь можно ли тебе придти. В дружбу мужчины и женщины, как ты знаешь, я не верю и поэтому то что я к тебе чувствовал- долгое время оставалось для меня загадкой и больше всего я боялся что это была любовь. В мои- то годы...Я казался себе смешным и жалким не только в сравнении с твоими ровесниками, но даже с Бертраном, который не скрывал своего отношения к тебе с первого дня знакомства. Более того, меня пугало то, чувство и привязанность к тебе росли, несмотря на то, что желания затащить тебя в кровать не возникало. Признаться себе, что я окончательно выжил из ума, было выше моих сил, и как только ты вышла из больницы, я сухо попрощался, уехал и не давал о себе знать. Зачем я тебе все это пишу? Лили, я понял... Только вернувшись сюда я понял, что действительно люблю тебя, и всегда любил, но как дочь, которой у меня никогда не было и уже не будет. Так что, теперь я спокоен и просто хочу повторить слова, которые кто- то до меня уже где- то сказал "Если бы мы у меня была дочь, то я бы хотел, чтобы она была похожа не тебя"
  К сожалению большая часть всего, что я имею после моей смерти перейдет к кузенам и их детям, но мне бы не хотелось оставаться в твоей памяти человеком, который кроме как нырять с аквалангом больше ничего для тебя не сделал. Скажу больше- до сих пор чувство вины за твое зрение не отпускает меня- не возьми я тебя тогда на сафари и все могло сложиться иначе. Лиля, мне очень хочется чтобы ты была счастлива, но жизнь в Хургаде, боюсь, этому не способствует. Я оставил тебе 150 тыс долларов, которые передаст тебе Бертран по первому требованию. На эти деньги ты сможешь не только расплатиться с долгами за квартиру, сделать операцию, прекратить нырять, переехать в другое место, но и наконец-то заняться своей личной жизнью. Я бы очень хотел, чтобы рядом с тобой был человек, которой в полной мере смог бы тебя оценить, который бы тебя любил и который был бы достоин твоей любви. Я очень тебя прошу- будь счастлива.
  Ричард
  P.S.
  Как бы не сложилась твоя дальнейшая жизнь, не бросай Берти. Он очень одинок, и всему виной его характер, но поверь, что такого верного и надежного друга как он ты еще вряд ли найдешь."
  Письмо Ричарда Бертрану
  "Старик, извини. Извини, что ушел вот так, не попрощавшись, но так лучше. Спасибо что был рядом со мной, спасибо что поддерживал и прости если что не так. Перед тем как ты назовешь меня одним из излюбленных тобой ругательств, я бы хотел прояснить вопрос с Лилей. Бертран, между нами никогда ничего не было. Я любил ее как дочь и ни на что не претендовал. Только вчера я начал с ней флиртовать и то, только для того, чтобы вызвать твою ревность, которая заглушит бдительность и не даст тебе догадаться о том, что я задумал.
  Этот план появился у меня еще пол года назад, когда лежа в больнице и листая журналы, я наткнулся на статью о древних германских племенах. Ты представляешь, некоторые из них не заботились о своих больных стариках, а просто отводили их в лес умирать. Такое разрешение проблемы мне показалось более приемлемым нежели богадельня или, хуже того, жизнь под капельницей. Согласно статье в последний путь немощных родственников отводили либо дети, либо близкие, а у меня, Берти, ближе тебя и Лили никого нет. Так что, извини, что не спрашивая согласия возложил на ваши плечи такую обузу, которая не только принесет боль, но и в очередной раз грозит перерасти в проблемы (деньги на полицию найдешь в верхнем ящике моего стола- там хватит купить весь полицейский участок) .
  Теперь к делу: Лиле я оставил 150 тыс долларов. Вчера эту сумму плюс еще кое что я перечислил тебе на счет. Помнишь наш с тобой "сейф" на дождливый день? Я его пополнил и все что там теперь твое, так что можешь частично рассчитаться с Лилей из тех денег. Берти, последи чтобы она их не потеряла или их у нее не украли. Очень тебя прошу. И пусть сделает операцию на глаза- у них в России, говорят, эти операции хорошо делают и относительно не дорого. "Принцесса Ясмина" теперь полностью твоя- нотариальные свидетельства о том, что ты полноправный владелец лежат в том же "сейфе". С остальным моим имуществом, включая счета, акции и Египетскую часть, путь разбираются наследники.
  Что касается тебя лично... Парень, это, конечно не мое дело, но пора уже как- то определяться. Лиля не единственная женщина в мире, которая способна удовлетворить твой "изысканный" вкус. В твои годы надо уже заканчивать заглядываться на девочек, а практически подходить к вопросу: обрати внимание на Одри. Да не красавица, зато врач- будет кому за тобой последить. И разница в возрасте всего лет восемь-десять от силы. Ну прости, прости старика за то что снова учит тебя
  Вот вроде бы и все. Спасибо что ты был.
  Ричард"
  
  
  ***
  
  Все в плане Ричарда было хорошо продумано, рассчитано, и предусмотрено за исключением одного момента, на который он изначально и не думал обращать внимания. Идея принять во внимание факт того, что Лиля, являясь с биологической точки особью женского пола, может как- то расстроить его затею только потому что ее мозг работает по другой программе, не могла придти в мужскую голову, тем более в голову Ричарда. Знай учитель о том, что благодаря тому, что правое и левые полушария женского мозга обмениваются информацией в сотни раз быстрее чему мужские, женщина не только способна делать несколько дел одновременно, но и мгновенно подхватывать, сопоставлять, анализировать и расшифровывать словесные, визуальные и все прочие сигналы, он бы призадумался, стоит ли брать ученицу на борт. Сэр Ситвэлл также понятия не имел, что экстрасенсорные способности дам выше чем у кавалеров, и что, получив информацию, женщина начинает ее прокручивать и сопоставлять с различными, на первый взгляд безотносительными вещами, что иногда наводит ее на ошеломляющие умозаключения.
  То, что Ричард темнит, Лиля поняла сразу. С чего бы он больной приехал в Египет, да отправился нырять, взяв на яхту лечащего врача? Эта мисс Олдбрик тоже хороша- могла бы более уверенно запрещать пациенту у которого не понятно что делается с сосудами погружаться с аквалангом, а эта курица только игриво поправляет локоны, да щебечет "Сэр Ричард, я бы Вам не рекомендовала, Сэр Ричард за последствия будете отвечать сами..." Мысль о том, что учитель решил свести с жизнью счеты не имела ни прямых доказательств, ни четких очертаний, но как только он заявил, что хочет зайти на ТОТ риф все звездочки, уголочки и выпуклости страшной мозаики сошлись в целостную картину. С тех пор Лиля стала более внимательно наблюдать за поведением Рича и старалась ненавязчиво быть рядом с ним, что не могло не нервировать Бертрана. За день до прибытия ТУДА последние сомнения, касаемо задумки сэра Ситвэлла улетучились: он позволил себе то, чего никогда и ни при каких обстоятельствах не позволял- флирт. И ладно бы просто флирт, так ведь еще и заявил, что хочет вдвоем с Лилей исследовать ту часть, которую не удалось увидеть. У Бертрана швы от недавней косметической операции чуть ли не лопнули от злости, и обиженный Нервастеник ушел к себе в каюту даже не сказав "Спокойной ночи".
  Звук моторов затих и на корабле воцарилась тишина- приплыли. Из-за наполовину задраенного иллюминатора светило солнце, раздавались последние указания команде и звуки радио. Утро, обещало быть тихим, и на удивление безветренным. Хлопнула соседняя дверь- это Одри направилась к Ричарду. Три стука, щелчок, "Гуд монинг", щелчок. Тяжелая поступь по коридору- Берти, в ужасном настроении направляется к лестнице. Лиля сладко потянулась в кровати раздумывая стоит ли так рано вставать или еще можно поваляться- до девяти утра она имела на это полное право. Снова щелчок, легкие шаги и звуки фена- Одри закрылась у себя в каюте и прихорашивается. Интересно, кого она хочет покорить Берти или Рича? Лиля повернулась на другой бок и зевнула, но до ее уха, несмотря на жужжание за перегородкой снова долетели звуки. Безусловно, это были шаги и кроме как Ричарду больше никому они принадлежать не могли. Дойдя до каюты ученицы он на мгновенье остановился, вздохнул и направился к выходу. Странно...Лиля славилась тем, что игнорировала звонок будильника. Ричард, зная о том, что она соня, всегда перед тем как подняться наверх будил ее. В этот раз он прошел мимо...И походка какая- то...
  - Где Ричард?!- рявкнула Лиля Бертрану выскакивая в трусах и свитере на палубу. Глаза ее горели, а непричесанные волосы торчали в разные стороны
  - Пошел разведать обстановку- удивленно ответил Берти
  - Куда он пошел?!- ее дыхание от волнения сбивалось
  - Под воду... Куда же еще?- отвечал все еще ничего не понимающий Бертран
  - Ты что идиот?!!!! Как ты его отпустил?!!- уже орала по- русски Лиля, застегнув первый попавшийся пояс, влезая без спроса в приготовленный Бертраном жилет и хватая подстпутно его маску,- Дурак! Ты что, ничего не понял?!!!
  Русского языка Бертран не знал, но по мере того, как Лиля, не надевшая из за спешки гидрокостюм, удалялась из поля его зрения в толще воды он понял все. Из состояния столбняка его вывела появившаяся за спиной Одри "Бертран, что тут происходит? Почему я слышала крики?"
  Ричард на глубине приблизительно десяти метров приближался к злополучному месту гибели Гийома. С тех пор на том камне так и не зародилось никакой жизни- губки, кораллы, морские водоросли избегали его, и валун смотрелся как жертвенный алтарь на дне моря. Последние минуты... Рич много раз воображал себе этот момент, но все равно холодящее чувство страха расползалось по всему телу. Конечно, он знал, что ничего кроме опьянения не почувствует, но от этого все равно было не по себе. Дышать становилось все тяжелее, но Ричард твердо решил не останавливаться на передых- все уже решено, а лишние минуты жизни только усилят страх и поселят ненужные сомненья. "Сказывается отсутствие практики"- пытался он сам с собой шутить, но не получилось- начался озноб и сердце забилось так, что в какой то момент ему показалось, что вибрации внутри его в грудной стали распространятся и вокруг него. Сэр Ситвэлл уже миновал камень, прижал руку к носу чтобы спуститься ниже как вдруг время резко остановилось- после глубоко вдоха вместо ожидаемой порции сухого холодного воздуха он получил не менее холодный и сухой удар в область гортани. Чувство было сопоставимо с ударом по дых, но Рич знал, что именно так заканчивается воздух. От неожиданности он оцепенел и животный страх вместе с острым, почти непреодолимым желанием жить, казалось накрыли его. "Нет, только не это! Я не хочу умирать! жить, Жить, ЖИТЬ"- стучало у него в голове, пока глупые легкие требовали новой порции топлива. В этот момент чья-то рука появившаяся сверху силой вырвала его регулятор, а другая втиснула в разжатые губы новый загубник, из которого на Ричарда Ситвэлла младшего хлынул поток чистого, светлого и самого вкусного в мире воздуха...
  Лиля висела вниз головой на уровне глаз учителя и пыталась принять нормальное положение Никогда в своей жизни она так быстро не плавала и не спускалась. Только сейчас, выровнявшись с Ричардом и заглянув ему в глаза девушка поняла, что предчувствие ее не подвело- все таки не зря в процессе мышления у мужчины и женщин задействованы даже разные части долей головного мозга. Ну и что с того, что она путает лево и право, панически боится мышей и безуспешно борется с целлюлитом, зато ее интуиция только что позволила предотвратить то, чего бы во второй раз она не пережила. Потеря Ги до сих пор была открытой раной в Лилной душе. Каждый раз, возвращаясь в тот день, она очень жалела, что мысль отключить ему воздух и тем самым лишить возможности сопротивляться не пришла ей в голову. Допустить гибель Ричарда она не могла. Несмотря на то, что вода была холодной, а на ней вообще не было никакой защиты, от пережитого стресса тело Лили покрылось красными, как от ожогов пятнами- ей было жарко. Ученица сэра Ситвэлла тяжело и глубоко дышала, внимательно всматриваясь в маску напротив (хорошо, что у Бертрана, как и у нее, стекло с диоптриями) и пыталась прочесть что- же теперь, после того как она насильно перевела его на свой баллон, намерен делать человек гениальный план которого был не только разгадан, но и нарушен. Она прекрасно осознавала, что теперь их жизни составляют единое целое, и была готова к любому повороту событий.
  Воздушные пузырьки, немного отливая металлическим блеском, резво поднимались вверх; теплое и холодное течения, незримо сливаясь друг с другом, образовывали так называемый термоклин и обозначали место встречи серебрящейся полосой серо- голубого сиропа. Риф жил своей жизнью: молодая черепаха раздумывала, где бы раздобыть завтрак, косяк рыб- носорогов, выстроившись как на парад, чинно проследовал в сторону теплой воды, но потом передумал и развернулся, так и не разрушая целостности своего строя, одинокий дельфин автоматически смерил сонаром расстояние до парочки людей и, не обнаружив ничего интересного, равнодушно отправился дальше по своим делам. Он не заметил, как мужчина, из глаз которого под маской почему- то текли слезы, улыбнулся, взял женщину под локоть и поднял большой палец правой руки вверх.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"