Рассказ написать, оказывается, не так просто, как кажется. И дело не в том, что с травмой мне неудобно писать, наоборот даже, лубком, в котором у меня левая кисть и предплечье, очень даже хорошо прижимать листок к столу, чтоб не ёрзал под пером. В смысле - он сам прижимает, руку напрягать не надо, тем более - сломанную. Хоп! - и листок прижат намертво, строчи - не хочу. Правая-то рука цела-целёхонька.

Для меня это удобство - двойное. Не всем понятно, так что объясню. Когда младшеклассник учится писать, он автоматически левой рукой прижимает к столу тетрадку. Да это и на всю жизнь остаётся. Даже если пишешь, скажем, в тяжёлом журнале или книге учёта, которые сами себя к столу прижимают, всё равно ведь не держишь левую руку на весу. По-моему, жест вполне естественный.

А учителя наши по каким-то одним им ведомым признакам определяли, просто ты прижимаешь тетрадку или же пытаешься закрыться рукой от соседа - и тогда ругали и стыдили. Однажды и на меня набросились, а безвинно, я ни о чём таком и не помышлял. Наоборот, слева от меня сидела одна девочка... ну, от неё ничего не стал бы скрывать, разве что нарочито, внимание привлечь чтоб. Когда учительница прилюдно сказала, что я якобы скрываю что-то от соседки, та на меня так посмотрела - широко открытыми глазами, с удивлением, перерастающим в обиду. Вот ты какой, оказывается!

На переменке взяла портфель и пересела от меня. Как ни убеждал я её, что всё не так было, не помогло. Как же, учительница ведь всё знает, даже лучше ученика, даже о том, что он думает и хочет. Недаром на переменках девчонки виснут на учительнице с обеих сторон и так, гроздьями, гуляют по коридору.

С тех пор, хоть я давно уже не младшеклассник, а принадлежу прочно к "средним классам" ("среднему классу", как шутит наш учитель обществоведения), то и дело ловлю себя на мысли, что левая рука так же затеняет написанное, как и тогда. В памяти встают удивлённо-обиженные Юлечкины глазёнки, и мне становится не по себе. Передвигаю левую кисть вниз, на пустое место листка бумаги, но так неудобно, он начинает ёрзать. Тогда растопыриваю пальцы и другие уловки применяю. И всё это, даже если я один дома.

Несправедливое обвинение долго помнится.

Теперь же бухнул лубок на листок - и никаких тебе печальных воспоминаний. Это словно пресс-папье, и без вариантов. Освободился от дамоклова меча давней "вины", и даже задышал полной грудью. За письменным столом давненько так со мной не бывало.

Или это ещё и оттого, что пишу, что хочу, а не что учителя на дом задали?

Правда, пишется неважно. Опыта нет никакого ведь. Вот, придумал выдать подвёрнутую руку за сломанную, интереснее чтоб начиналось вам читать, а дальше делу стоп. Не могу решить даже, о ком раньше писать - о дружке моём или о сестре. Рука-то хрустнула у меня из-за дружка этого, зато сестра мне родная и знаком я с ней дольше. Тьфу, что я говорю! Она же у меня старшая, значит, "знаком" я с ней был ещё лёжа без памяти в колыбельке, ещё служа для неё живой куклой. Как она сама любит повторять: "Я тебя знала, ты меня нет".

В общем, если писать на манер автобиографии, то надо сперва о родителях, потом о братьях-сёстрах, а друзья остаются напоследок. Но так читать не очень интересно, я ведь ещё не знаменитость какая-нибудь. Да в раннем-то детстве и знаменитости интересными не были. Интересна пока только сломанная... - ну, пускай она будет сломанная, а? - рука. Напишу сперва о ней, о друге, а к сестре перейду, когда разговор до этого дойдёт. Не обидится, думаю, взрослая ведь.

Я так ей иногда и говорю: "Ты же взрослая уже, чего же на маленького дурачка обижаешься?" Действует. Порой.

И потом, напишу-то я о ней такое, чему она, может, и не обрадуется совсем, может, не только подальше по тексту видеть пожелает, но и совсем чтоб исключил. Ну, это уж фигушки! Не получится без этого рассказ, сами скоро увидите.

Итак, пишу сперва о друге. Дружба началась наша с сиденья за одной партой, а подсел я к нему, потому что не оказалось у меня в тот момент с собой нужного типа тетрадки, которую требовал учитель - не себе, ясное дело, требовал, а у каждого ученика чтоб была. Заметался я по классу - а все мне незнакомые, первый урок ведь, сразу после первой линейки. Кстати, обе тетрадки у меня были именно в линейку, а одна нужна была в клеточку. И родных никого, во дворе все остались. Если в окно и заглянут, проку от того никакого. А пока метался, все позанимали места за партами. Где же мне сесть, пусть даже и безтетрадочному?

К счастью, Яшина мама каким-то образом проникла в класс и сидела вместе с сыном, проверяя, всё ли в наличии. Даже и обращаться к ней не пришлось, сама спросила, чего это я мечусь так. Лишняя тетрадка в клетку нашлась, как сейчас помню - в фиолетовой обложке. Положив её на парту, сердобольная женщина вылезла из-за неё, и мне ничего не оставалось делать, как сесть рядом с её сыном. Так я и познакомился с Яшей, а потом и подружился.

В младших классах это был самый обыкновенный мальчик, как друг - не лучше и не хуже других. Дружили с ним на равных, чёрной кошке не давали промеж себя бегать. Но вот малышовый период кончился, стали мы становиться среднеклассниками, ещё не опасный переходный возраст, но уже к нему приближаемся - и Яша стал другим.

Во-первых, он рано вырос и возмужал, внешне из нас выделился. Наверное, что-то кавказское в генах было, там рано мужают. Я иногда даже думал, что он мог бы составить неплохую пару... то есть, компанию моей сестре, хотя она старше меня... нас почти на пять лет. И выглядит ничуть не моложе своего возраста - если не наоборот.

Второе, и главное - Яша стал немножко выпендриваться. Не открыто, а так - сделает что-то необычное с видом самым невинным, словно самое обыкновенное совершил - и после искоса зыркает на нас, оценили ли. Потом, может, и объяснит, где так набрался.

Особенно запомнился случай с лыжной базой зимой. Мы там на уроках физры на лыжах ходили, с небольших горок съезжали. Школьникам была отведена часть этого здания, а в другой части, с отдельным входом, располагалась "взрослая база". Мы не раз с завистью наблюдали, как оттуда выходят мощные мужчины в одних свитерах, без курток, и зачастую лыжи несут на плече - какие-то сложные, с замысловатым креплениями, не то, что малышовые наши "дощечки". Яша говорил, что это горные лыжи, что они на них встают, лишь выйдя на вершину горы. Мы там никогда не бывали, нас учитель сразу по выходе за ворота заворачивал на равнинную часть местности, где лыжня.

И возвращались на базу лыжники-мужчины совсем иначе, чем мы - более разгорячённые, более румяные, более усталые, получившие гораздо больше лыжного удовольствия. Нам, мелюзге, оставалось только завидовать и мечтать, что вот вырастем и, может быть, примкнём, что называется. Войдём в тот недосягаемый пока что мир.

Смотрю - Яша стал забегать во "взрослую" часть и оставаться там на какое-то время. То чай у горнолыжников стрельнёт, то мазь лыжную с иностранной этикеткой. Правда, порой и лыжи за кем-то носил - то ли отрабатывая даваемое, то ли просто входил в доверие. Помогал, в общем. Мы уже с базы уходим, а он всё помогает.

И вот однажды наш физрук сказал, что на следующем занятии он не сможет сопроводить нас от базы до кольцевой лыжни - ведёт группу лыжников куда-то далеко-далеко и не успевает вернуться. Чтобы нам не ждать, не возьмёт ли кто на себя эту обязанность и ответственность - "отконвоировать" класс, не потеряв по дороге ни одного человека? Всё-таки повзрослели немного по сравнению с первым классом, не век же за ручку вас водить!

И смотрит на Яшу - тот взрослее всех выглядит. Мой друг согласился, словно каждый день возглавлял лыжные отряды. И шёпотом просит меня помочь - идти сзади всех, следя и подгоняя отстающих. Его-то место впереди ведь.

На лыжной базе просьба ещё одна: построить ребят и встать позади них, а он переоденется и выйдет - возглавить. Переодеваться идёт во "взрослую" часть. Авторитет себе набивает, что ли?

И вот наш вожак выходит. Все чуть не падают, особенно девочки. Стой я поближе, упал бы уж точно. Но рот разинул до такой степени, что из-за пара из него плохо видеть стал.

Ну, то, что Яша в одном коротком свитере, без куртки - это ещё ничего. У нас некоторые мальчики куртки сбрасывали - но на лыжне, когда разгорячатся, раскочегарятся. От самой базы так разнагишаться и учитель бы не позволил.

Необычно только то, что свитер белый, не грубовязаный, а похож скорее на водолазку, руки-то облегает - видно, как бицепсы играют. На то, похоже, и расчёт.

Но главное - ниже и выше. Вы когда-нибудь видели лыжника в плавках? Не то чтобы пододел для удобства, а вот чтобы это видно было? А тут именно что видно. Большие такие плавища на Яше, похоже, тёплые. А поверх - мутно-белые мужские колготки. Как ещё назвать? Я это слово по сёстриному белью знаю, тайком примерял даже - старые колготки, когда она в моём возрасте была ещё. Ногам плотно и тепло, девчоночье эдакое ощущение.

И, конечно, заметно, как работают мышцы ног, как сокращаются ягодицы. Свитер-то лишь чуть-чуть ниже пояска опускается, лишь скрывает таинство крепления этих колготок на парнишкиной талии.

Венчает необычно одевшегося, конечно, шапочка, но не лыжная с помпончиком, а... купальная, из полупрозрачной силиконовой резины. Это похлеще плавок-колготок будет! Необычно как-то раздувшаяся, голову не облегающая. Как потом Яша мне признался, он подержал шапочку над радиатором, наполнил её тёплым воздухом, а в дальнейшем кожа головы будет поддерживать эту воздушную подушку тёплой - лучше всякой лыжной шапёнки.

Долго поражаться нам не пришлось, вожак быстро встал на лыжи, гикнул и понёсся. Я замыкал лыжный строй, плохо видя, что там, впереди.

Когда мне всё-таки, ближе к основной лыжне, удалось подобраться к другу поближе, то увидел, что его облачение имеет и недостатки. Белая водолазка выдавала не только работу бицепсов, но и элементарную дрожь от холода, а плавки не только выставляли на вид работу ягодиц, но и выдавали, как хозяин пукает. Я впервые видел это так наглядно: пух-х! - и на попе вздувается шишка, потом она постепенно рассасывается, но скорее - пш-ш-ш! - лопается от резких движений тех же ягодиц. Как хорошо, что вокруг полно свежего воздуха!

А шапочка "с подогревом" вообще увяла очень быстро. Яша сперва натянул её до облегания головы, потом стал пытаться натянуть её совсем на уши - озяб, видать.

Наш физрук не подал виду, увидев своего оригинального помощника. Он только велел пропустить всех вперёд, а потом сорвал с него уже начавшую заскорузевать на морозе резину, надел на холодеющую дурную голову свою лыжную шапочку и дал по "плавочной" попе такого шлепка, что Яша без усилий покатился вперёд. Я не успел отъехать, всё оглядывался, и он на меня наехал. Пока расцеплялись и вставали, я успел увидеть процесс пуканья в герметичности вблизи.

Несколько дней Яша на уроках хлюпал носом. Как его друг, я знал, что он учится задерживать дыхание, чтобы сопли успели сползти в подставляемый снизу платок, а уж потом вдыхать без предательских звуков. Иногда получалось.

После этого случая, припомнив и другой выпендреж, я задумался: стоит ли с таким дружить... то есть, продолжать дружить накоротке, если он так не по-дружески поступает. Не предупреждает меня, что хочет поразить воображение других. Не раздружиться совсем, а слегка отдалиться.

И вот тут-то в мой рассказ впервые вплывает сестра. Нет, я не спрашивал у неё совета, а просто подслушал один "взрослый", "женский" разговор с подругой - о третьей какой-то подруге, которая тоже выпендривалась, но по-своему, по-девичьи, не знаю уж как.

Сестра говорила:

- Зачем судить столь строго? Предавать она не предавала, и подводить не подводила. А если ей нравится удивлять, а я не против иногда удивляться, и обе мы получаем от этого удовольствие, то почему бы и не продолжать дружить? Тем более - знаем, что от неё ожидать. У меня ведь тоже свои недостатки есть.

Наверное, перед их перечислением она огляделась и засекла меня. Но подслушанный совет стоит хорошего шлепка, который я получил. Значит, с Яшей раздруживаться нечего, надо учиться получать удовольствие от всего его необычного, делаемого с нарочито-обыкновенным видом.

Летом он продолжал меня удивлять. Сразу, как кончились уроки, поехал в подростковый лагерь на острове "Робинзон". Выживание в экстремальных условиях и всё такое. Говорит, путёвку схватил неожиданно, а последний момент, и на меня, его ближайшего друга, уже не смог взять. Зато пригласил осмотреть снаряжение, которое с собой брал.

Ну, всякие там ножи-ложки - это для другого рассказа. Здесь же скажу о плавках. Внутри, посерёдке спереди, было нашито друг на дружку несколько карманчиков. Я и раньше видел и носил плавки с карманчиком снаружи, даже на "молнии", и сперва особенно не удивлялся. Ну, как в пиджаке, бывают же карманы наружные и внутренние, чтоб ракушку какую засунуть к себе понадёжнее. А когда он сказал, что именно собирается засовывать в эти карманчики, я аж опешил.

- Зачем? - только и смог выговорить.

- Понимаешь, вид будет совсем разный. Засунул повыше - спереди в дугу и выпирает славно, спустил пониже - понезаметнее объём и напружка. Там, наверное, парни большие будут, так чтоб грязью в лицо не ударить. Выгляжу я взросло, ну, и плавки должны быть по-взрослому набитые. И ещё. Мы там будем попадать в разные ситуации, кто их знает, может, и джинсы или бриджи женские придётся надевать. Ты когда-нибудь пробовал натянуть женские джинсы?

Я покраснел. Мама почему-то ничего не выбрасывала из одежды, из которой выросла в своё время моя сестра. Может, думала, вместо меня девочка ещё родится, вот ей и пригодится, а может, и после меня могла появиться такая в доме. В крайнем случае, можно раздать знакомым, кому не повезло с полом ребёнка, так на одёже хоть сэкономят чуток.

Ну а я, со своим мальчишеским любопытством, хорошо спрятанные эти вещички разыскивал, разглядывал и, чего греха таить, пытался примерить. Как, интересно, себя девчонки в этом возрасте ощущают? Не поможет ли одежда это узнать?

Ну, все знают, почему женские джинсы мужчина до конца на себя не натянет.

- Вот я и придумал, - говорил Яша, - всё мешающее - в верхний карманчик, в паху полегче. Если и выпрет вперёд, то натянуть джинсики удастся до упора, ну, а за жёсткой джинсой и шишка спереди незаметна будет. Так что выживу я в бабских джинсах, доведись так ходить.

Для меня это было нечто очень-очень запретное, мне ведь в плавках и спать не разрешали, и днём всё семейные трусы подсовывали. Но я виду не подал и "изобретение" с видом знатока одобрил.

Когда через три недели Яша вернулся, весь из себя такой тарзанистый, я спросил его, помогли ли ему хитрые плавки.

- А то! - был ответ. - И даже не только исподу джинсов. Вот слушай.

У них там было довольно много времени на физические упражнения - гимнастика, лёгкая атлетика, пляжный футбол. И вдруг выяснилось, что их тренер-вожатый в молодости занимался борьбой, вольной и классической, и даже медали выигрывал, правда, местные. Разумеется, не стало отбою от парней - научи, да научи бороться по правилам, с приёмами.

Тренер и не возражал, но встало одно затруднение.

- Бороться в плавках нехорошо, - сказал он. - Слабый поясок, резиночка - они в пылу борьбы запросто соскочат, а если затянуть шнурок, как для прыжков в воду, то при сверхнапряге живота шнурок либо его порежет, либо лопнет. Борцы всегда надевают трусы с плечиками, чтоб и не соскочили, и в животе свободно было.

Таких, конечно же, никто с собой на остров не взял - не знали ведь. Можно, конечно, бороться осторожно, но ведь раскочегаришься - не остановишься. И мириться нельзя со слетающими плавками - девчонки-робинзонихи собирались не в шутку болеть за своих мальчишек, даже пуще их самих жаждали начала схваток. Они и подсказали выход.

- Вот у нас сплошные купальники, - сказали они. - Может, наденете их на плавки со свободным пояском, будут вместо плечиков. Только не рвите, а так можно. А?

Ну, парням надевать женскую одёжу перед всеми стрёмно. Но тут случай особый. И для дела надо, и хозяйки согласны, и по общей ведь между всеми договорённости. И не на голое тело, а на самые что ни на есть мужские плавки, в качестве вспомогательного средства.

- Хорошо, - ответили девчатам. - Попробуем.

Ну и, конечно, владелицы-носительницы не хотели отдавать тонкое дело надевания в грубые мужские руки, а сами вызвались обрядить парней. Тем более что одалживали купальники, в основном, своим парням. То есть каждая - своему. И что может быть естественней, чем продемонстрировать, как на самой носится, а потом снять и на тебя осторожно надеть. Кончено, совсем нагими они не оставались, бельишко пододевали, в коем и оставались болеть - но ведь и возраст такой, что это - самое большое нахальство с одеждой и раздеванием.

"Болели" за борцов, накинув на плечи купальные полотенца и прикрыв ими груди, похоже, без лифчиков. В радости могли и распахнуться настежь, и замахать полотенцем, словно победным флагом. А парни... кое-кто, в их числе Яша, одержав порядочно побед, стали надевать купальник на голое тело, без плавок.

- Если правильно надеть и расположить, - говорил друг, - он у тебя там шелковисто убаюкается до размера и ощущения клитора. Ну, в пылу борьбы и встанет, за это никто не осудит. Все же понимают... Даже чуть-чуть намочить в паху не страшно.

Что интересно: получив купальники обратно, девушки проигравших борьбу парней норовили взять реванш - у подруг победителей. Чтобы схватки не превращались в беспредел, тренеру пришлось взять и над ними шефство. Теоретически он знал, что женщины борются до признания одной из них поражения - вот и применил на практике. Но тут, имея перед глазами пример бескомпромиссности парней, никто из девушек сдаваться не хотел. Схватки затягивались и обессиливали участниц. Бывало, свалятся победительница с побеждённой, и лежат рядком недвижно, широко открыв, аки рыбы, рты. Легко можно позабыть, кто победил, кто проиграл. После таких обессилок только тихий час и устраивать - даже купаться людей не пошлёшь, не говоря уже о походах и других серьёзных делах.

Зато пацаны многое узнали о характере своих подруг, что после них добарывались. Реванш ну очень часто брался, силы-то у подруги проигравшего свежие, и на лаврах нет соблазна почивать. И если на купальнике обнаружится где растяжка или порыв, то и не знает эта парочка, кто именно завершившееся этим усердие выказал.

Хорошо же мой друг провёл время!

Ладно, снова он со мной, снова можем время свободное проводить вместе. Летом у мальчишек известно какое основное занятие - купание, и всё то, что связано с рекой, пока вода тёплая.

У нас, мелюзги (хотя я сейчас "мелюзга" бывшая, подросшая) был свой "бок" общего пляжа, немножко обособленный от остального, и вода помельче. Хорошо учиться плавать, ну, и забавляться в воде тоже. Взрослые на мелкие наши воды не претендовали, ну, а мы не стремились проникать во "взрослую" часть пляжа - там большим компаниям тесно, да и замечаний всяких наслушаешься. Конечно, кто с папой или старшим братом (или со всей семьёй) шёл купаться, то занимали место на основной части пляжа, на общих, "взрослых" основаниях.

А на мелководье мы приходили, чуть начав себя помнить, тут мальчики побольше учили нас держаться на воде, плавать, нырять. Теперь мы вошли в их возраст и сами учим салажат тому же, интересно нам с ними. Пожалуй, даже и не совсем честно переходить на "взрослую" часть пляжа, пока не расквитаешься на этой, не обучишь пару-тройку малышей, чему тебя самого научили не так давно. И потом, там, "у взрослых" - девчонки-одногодки, купаются под крылышками мамочек, и они нам ну совсем неинтересны ничуть. Разве могут они оценить мальчишечью удаль? Вот похихикать или мамочкам своим пожаловаться, что мальчишки им рожи строят или разглядывают - тут они мастерицы. Нужно нам это?

Яша с его опытом и взрослым видом имел все шансы стать главой нашего лягушатника, учить малышей выживать в сложных условиях, поражать их воображение рассказами. И я очень удивился, когда он сказал, что нам пора осваивать "взрослый" пляж.

- Там же загорают семейками под зонтиками, - повторил я известный стереотип.

- А мы с другого боку зайдём, - ответил опытный друг. - Там девчонки собираются, ну, и мы неподалёку. Пацанов штук шесть-семь набирается добровольцев. А одного-двух они прогонят.

Да, и вправду у нашего пляжа, кроме "малышового" фланга, имелся и другой. Он был немного обособлен от остальной части полосой кустарника и небольшим овражком, и там любили собираться девичьи компании. Мне, как мальчугану, они были до фени, я никогда и не думал туда ходить и смотреть. Впрочем, слухи о том, что там девочки и даже девушки "пошаливают", и до меня доходили.

Шалости эти имели давнюю историю. Однажды на каком-то застолье, подвыпив, дедушка начал подначивать бабушку, та ему противоречила, слово за слово, гости заинтересовались недомолвками и о чём, собственно, речь. Дед тогда рассказал подробно, тем более, по нынешним временам и меркам неприличия особого и нет.

В то, послевоенное время, когда они были молодыми, не существовало понятий сплошного и раздельного купальников. Всё было сплошным, и очень даже. Верх ничем не отличался от блузки, с застёжкой даже, пляжницы могли надеть на купальник юбку и так идти в город (или из дома - на пляж). Снизу тоже материю не экономили, закрывали всё, что можно. Ревнивые мужья могли спокойно отпускать жён в таких купальниках на пляж. А девочки, подрастая, меняли только размер купальника, но не фасон. Да в то время особых излишеств и не было. Всех хотя бы простенькими купальничками обеспечить!

Но вот жизнь стала веселее и разнообразнее, появились бикини, даже в госмагазинах выбрасывать начали. Объявились бойкие девушки (дед намекал, что бабушка такой и была, такой ему и нравилась) и даже экстравагантные женщины, желавшие купаться и загорать именно в раздельном. Но как быть с общественной моралью? Как быть с возмущёнными взглядами и пересудами, а то и прямыми нотациями? С ревнивыми мужьями как быть? Хочется ведь восхищения или хотя бы покоя при загорании...

И вот тогда-то возникла мысль немножко расширить пляж - ну, или присоединить к нему маленький пляжик для доброволок, назовём их так. Мужчины, те же самые, что возмущались "нижним бельём напоказ", поработали на тайном субботнике, очистили песок и дно, и женский фланг пляжа получил право на существование.

Сначала его оккупировали бикинщицы. Поскольку фабричных купальников такого фасона продавалось мало, в ход пошли обычные трусики и лифчики, только поплотнее, лучше из синтетики, круто окрашенные в домашних условиях, чтоб не белые были, и не бледно-кремовые. Вот дед это бабке и напомнил, а она ему освежила память, как он на том субботнике "горел". Аж трусы топорщились!

Мало-помалу бикини проникли и на основной пляж, скажем, я уже и не помню старомодных слитных купальников - разве только на толстухах каких, типа музейные экспонаты. Тогда "украинки" (а как ещё назвать девушек с краю пляжа?) стали экспериментировать дальше, загорали без верха, с полуспущенным низом и всё такое.

Мне в том возрасте было на всё это наплевать, красивый мальчишеский нырок мы ценили много выше вида девочки с приспущенными трусиками. Просто знали краем ума, что "с той стороны" не совсем обычный пляж, что некоторые взрослые ребята ходят туда подсматривать. Нам-то что до этого?

Кстати, один раз при мне один такой "взрослый" подбивал моего ровесника, чтоб на пару сходить и поподсматривать. На что мальчик ему ответил, что перегружен заботой о младшей сестрёнке, что вид нагого девичьего тела ему противен, ибо связан со стиркой пелёнок, затыканием ушей от плача и всем тем, чем женщины, даже малолетние, умеют досадить мужчинам, даже братьям.

И вот Яша меня "в те края" зовёт. Поближе к девчонкам, к их шалостям. Говорит, пусть они полюбуются на то, как лихо мы плаваем и глубоко ныряем. Ну, а мы поглядим, как они в наше время "шалят", может, понравится.

Впрочем, о "шалостях" было кое-что известно наперёд. Друг не только рассказал, но и принёс полюбоваться женский купальник, вошедший этим летом в моду. Сплошной, одним предметом, ведь новое - это хорошо забытое старое. И вместе с тем не очень-то и сплошной, ибо сделан из синтетической полупрозрачной "марли" в довольно-таки крупную клетку. Чуть помельче, чем арифметико-тетрадочная, но и не миллиметровка. Напялила - и всё у тебя видно.

Мне, кстати, подумалось, что в таком купальнике очень удобно пукать, да и сохнуть в нём гораздо быстрее, вся вода сразу как с "гуся", то есть, "с гусыни" сходит. Загар в нём оригинального рисунка выходит, ведь "клеточки" этой "марли" не только квадратные бывают, но и треугольные, шестиугольные, круглые и фасонные. Но главное - к такому купальнику прилагается несколько мотков цветных ниток, и счастливая обладательница может ими вышить те места, какие хочет, закрыть те или иные участки тела - или украсить, тут уж сам догадывайся.

Разумеется, каждая девушка ищет одобрения со стороны, особенно со стороны мужчины - одобрения художественного рукоделия или хотя бы смелости открытия тела. И почему бы нам не уважить женский пол и не пристроиться позагорать неподалёку? От меня не требуется расточения комплиментов, составил бы только Яше компанию. Но аппетит приходит во время еды, а там, говорят, каждый день бывает одна-две "безруких". Или ленивых, в невышитых, в общем, купальниках.

Я согласился. Не столько из-за девчонок, очень они мне нужны, сколько из мужской солидарности и чтоб от друга не отдалиться. Плюс к тому, что я знал, что точно не встречу там сестру - она уехала в молодёжный лагерь. Я помогал собирать ей вещи и знал, что "марлевого" купальника среди них не было. Если только она его не пододела, обманув семью.

Но, согласившись, я сразу озаботился своим видом. То есть - хорошо ли сидят плавки. Одно дело - среди мальчишек и малышей, и совеем другое, когда на тебя будут пялиться девчонки. Хотелось поговорить на эту тему, ведь даже одни разговоры, без перемен во внешности, могут успокоить душу. Но я не решался, не по-мальчишески это, а по-девчоночьи скорее. Вот если бы предлог какой появился или к слову пришлось...

И предлог появился. Яша пригласил меня полюбоваться на свои новые плавки - ну, и свои показать, если хочу.

Ничего особенного, только тоненькая редкоштопаная дорожка шла вокруг по спирали, что больше приличествовало женскому купальнику. Чем тут гордиться? Друг понял, что не поразил, и рассказал мне байку.

Шли два солдата, русский и английский. Тот под сапогами (или даже берцами) в носках, а наш - в портянках. И, понятное дело, англичанин горд своим превосходством, то и дело над "лапотником" подшучивает и подтрунивает.

Подошли к реке. На обоих берегах стирают бельё бабы, голышом не переплывёшь. Английский солдат замялся, быть-то как? А наш отошёл в кустики, разделся и портянкой, как дотоле - ногу, низ туловища себе и подмотал, а второй подпоясался. Вышло наподобие бинтованных плавок, прилично и опрятно. И англичанину пришлось плыть в семейных трусах, как дураку. И потом как выжмешь на виду-то у баб?

- Вот и здесь так, - завершил Яша. - Если разрезать по этой винтовой дорожке, то получится типа бинта. Значит, и из обычного бинта можно сварганить плавки. Я постарался, и вот смотри.

И показал. Взял, в самом деле, бинт и подмотался. Ну, женщин вокруг нет, нормально. Но там-то, на пляже, они будут!

- Я подумаю, - пообещал друг. - Может, поплотнее чего возьму вместо бинта. На месте решу, стоит ли так бинтоваться. Но ты мне помоги. Сходим сперва в "лягушатник", я поплаваю, а ты смотри на меня со всех сторон, как я выгляжу - прилично? Может, в таких загорать только можно, а в воду никак.

И мне легко удалось повернуть разговор на тему "приличие в плавках". Вот какое было Яшино мнение.

- Если плавки для тебя - это "покрышка", ну, чтобы скрывать то, что никто у тебя не должен видеть, то они, ясное дело, должны быть толстыми и всеохватывающими, задающими некую приличную форму, в которую ты должен втиснуться, вписаться. ВписЯться, блин! Но есть ли в этом смысл? Учти, что девчонки всё про наше торчащее знают - у кого братик маленький (тут я покраснел - и вправду сестрица моя имела много случаев меня поразглядывать, ещё до того, как мне внушили, что "светиться" неприлично), у кого брат старший, кому подружки нашептали, кто забытый папой журнальчик полистала. Так что дело не в том, что у нас, в принципе, есть, а в том, как это выглядит. И плавки должны не скрывать, а придавать приятную, "скульптурную" форму тому, что у тебя на свободе выглядит не ахти. Не преуменьшая, заметь, объёма, и уж, тем более, не скрывая самого наличия. Признай это, и все твои беспокойства уйдут. Ты делаешь всё, что можешь, мягким и пластичным, облегчая формовку. Этому можно научиться за считанные секунды, вставая с унитаза перед переодеванием, и сразу обтягивай плавками, наводи форму. Руками можешь попродвигать туда и сюда, добиваясь лучшего вида с приятным облеганием. И ни о чём таком больше не беспокоимся. Вот, попробуй так надеть мой "винтик".

Хорошо-то как стало! И вместе с тем обидно. Не у каждого есть такой друг, что в несколько фраз тебе суть разъяснит, а без этого ты тыкался бы только. Как быть другим-то? В книжках об этом не пишут, в школе не говорят, мама журнальчики запретные не забывает. Я, должно быть, многого ещё не знаю, чего должен бы знать, по-хорошему. И о чём-то мне скажет Яша, допуская. А об остальном?

И пошёл я, обтянувшись плавками по-новому, на новый для себя пляж. Не столько на девчонок в вышитых купальниках смотреть, сколько поближе к Яше чтоб быть в такой ситуации, может, ещё что умное услышу. И учиться у него невозмутимости, когда все, кажется, зырят на твоё выставленное напоказ мужское "имение", а тебе хоть бы хны, так и надо, и нечего тут смотрёж устраивать.

В первый раз нам не очень повезло, там была только стайка вполне уже взрослых девушек, на мелюзгу никакого внимания не обращающих. Лишь одна носила марлево-вышитый купальник, на остальных были обычные бикини. Девушки часто собирались в кружок и волейболили, затем разбредались по своим лежакам загорать.

Главное событие, повлиявшее позже и на мою руку, произошло под занавес. Неподалёку от нас, на открытой, в общем-то, местности росли невысокие чахлые кустики, использовавшиеся пляжниками для туалета. Одна женщина даже так и сказала, подтолкнув маленькую девочку в попку:

- Беги вон туда, в туалет! Сама всё дела й, большая уже.

Что интересно: купалась и загорала малышка в одних трусиках, а когда надо стало идти "в люди", на неё надели лифчик. Мы с Яшей едва удержались от смеха, увидев, как мамочка заботливо засовывает в чашечку туалетную бумагу - не формы ради, а использования для. Но форма тоже получилась забавная.

Незадолго до того, как уйти с пляжа, Яша поднялся и кивнул в сторону "туалета" - мол, давай сходим. Я согласился и пошёл за ним.

Не возникало сомнений, что ему нужно "по-большому". Я, например, когда купаюсь, специально в воду не спускаю, а просто держу "краник" незавинченным, не зажимаюсь, вообще, на ту часть тела внимании не обращаю - ну, и пузырь меня не беспокоит, находится на самообслуживании. Никогда ещё на пляже "по-маленькому" не хотел. Конечно, так все поступают, как же иначе? Девочки, наверное, тоже, чего зря трусики сымать...

"По-большому" я хотел, но слабо. Знал по прежнему опыту, что сразу и полно не схожу, придётся зависнуть на корточках, тужиться - а где напряг, там и звуки. И расход туалетной бумаги побольше, раз не само выходит-выскальзывает, а выдавливается. Впрочем, какая тут туалетная бумага - газетка одна на двоих.

Поэтому, пока шёл, немножко впрок тужился, хотя это и опасно - в былые времена, бывало, и плавки сдёрнуть не вполне успевал, по ним выстреливаемое чиркало, грязнило. Кашлял, чтобы заглушить попукивание. Яша, смотрю, тоже напрягается, поводит тазом, но без звуков. Как бы так тоже научиться?

Подходим, заходим за кустики. Они низенькие, мужскую малую нужду тут стоя не справишь, только приседать. Я и приседаю, повернувшись стыдливо к пляжу спиной. Нет, так трудно спустить плавки! Надо встать на колени, спустить, а уж потом переходить в присед. Как Яша-то делает? Да он ещё стоит! И к пляжу лицом. Руками растягивает поясок, вроде бы начинает спускать плавки. Э-э, да ты чего, видно же всё поверх чахлых этих кустов!

И вдруг послышалось: бух! Мой друг упал вперёд на колени, одновременно спуская-сдёргивая с себя плавки, и руками ещё, отпустив их, успел опереться на землю, смягчая удар. Сразу же послышался звук, который ни с чем не спутаешь, шипящий, посвистывающий, водопадистый. Смотрю и глазам своим плохо верю: из него бьёт и пенится ядовито-жёлтая струя, разбивается о землю, вот уже растекается лужица. Да нет, лужа уже! Надо подвинуться от греха подальше.

Я аж раскрыл рот - не для нечуяния запаха, а от удивления. Тройного причём, аки одеколон. Во-первых, как это Яше удалось за короткий миг падения рассупонить низ и высвободить... ну, источник струи. Даже с учётом предварительного распоясывания это не просто, по себе знаю. Во-вторых, как это он накопил полный пузырь? Вместе ведь купались, а мне и не хочется "спереди"-то. Научился зажиматься в воде? Силён, чёрт! А в-третьих, я опять же по себе знаю, что если долго терпишь и зажимаешься, то потом сразу не отпускает, надо сидеть на унитазе... ну, или на корточках, и расслабляться. И то выходит понемножечку, нехотя, как бы не веря, что уже можно. А тут такой напор! Правда, он заранее напрягался и потуживался, но всё равно так ещё суметь надо.

Вот, наконец, поток иссяк. "Автор", опираясь на землю руками, ловко отмахнул в сторону, встал на колени - уже сдвинутые, а то раньше расставлял, пропуская ручей. Мигом надвинул плавки и вскочил на ноги, улыбаясь.

От удивления у меня всё само вывалилось из заднего прохода - вот как. Но мне пришлось задержаться из соображений гигиенических. Так что поговорил я с другом о его трюке позже.

Он признался, что тренировался падать на колени, одновременно сдёргивая плавки и мгновенно приводя "струйник" в боевую готовность. Сразу, с кондачка, так не удастся. Хотелось пофорсить перед девчонками, низенькие кустики это позволяют. Кстати, одна из них чуть было не застукала меня ещё с голым, лихорадочно вытираемым задом. Я тогда чертыхнулся про себя, мол, приспичило же ей срочно, а теперь понял, что бежала она посмотреть на Яшину лужу, пока та не впиталась, вправду ли разрядился видный парень до капельки или только вид сделал. Сработала-таки игра на публику!

Мне, разумеется, захотелось научиться так вот резко впуривать струю в землю - тем более, друг уверял, что чует своим источником струи, как сопротивляется ей грунт, всё вибрирует и заводится, успевай только кайф ловить. Конечно, выкидывать такие коленца можно только порознь, чтоб не затенять друг друга - это я ему пообещал. А удастся ли копить при купанье мочу - это вообще разговор отдельный. Заглушку, что ли, какую насобачить?

Тренировался я дома, в полном одиночестве, подкладывая мягкое. Сперва падал на колени, упираясь в пол руками, чтоб не расшибить. Когда начало получаться, стал руки не просто выбрасывать, а скользить ими по бокам, по бёдрам и только после этого упирать в пол. И на последнем этапе начал спускать с себя плавки - сперва приспущенные, поднимая раз за разом постепенно всё выше и выше.

Меня подвела самонадеянность. Слишком рано я стал убирать подстилку, падая на жёсткое. Пару раз сошло, а на третий на правом бедре забуксовала ладонь, завернулись плавки. Правая рука запоздала, левая выбросилась вперёд одна, приняла на себя вес всего тела - и хрупнула. От боли и неожиданности я упал лицом вниз, прилично расшибившись. И некоторое время так лежал.

К счастью, у папы с мамой был знакомый врач, вроде бы даже как и хирург. Я кинулся к нему. Перелом не подтвердился, но многое в кисти и запястье было выбито из колеи. Врач вправил и наложил лангетку, велев несколько дней носить руку на косыночной привязке - как Юрий Никулин в "Бриллиантовой руке".

- Хорошо, что левая, - сказал он. - Мусульмане её вообще за руку не считают. А нам она ещё пригодится, верно? Так что покой, привязь и терпение - понял?

Я купил в аптеке отрез бинта и всё устроил - портным тут быть вовсе не обязательно. Что я сказал родителям, как врал Яше, почему несколько дней мы не будем видеться - про это читать неинтересно, незачем тогда и писать. Хорошо, что сестра уехала на сборы с группой синхронного плавания, придумывать, как врать ей, не надо.

Но именно тут она и вплывает в мой рассказ, а Яша увольняется.

Нет, не совсем тут, а пониже. Пока же я один на один с повязкой. Сперва ходить с подвешенной рукой было прикольно, я даже стал играть в "Бриллиантовую руку". Но потом что-то стало давить, очень нехорошо. Прислушался к себе - это подвязка давит на шею сзади-сверху, душить не душит, но придушивает постоянно. Особенно если долго носишь.

Сперва я попытался сделать пошире площадь контакта с шеей, нагрузка чтоб распределялась. Но марлевая полоса быстро скатывалась, я ведь не был полностью неподвижен. То и дело расправлять стало надоедать.

- А дышать тебе не надоело? - спрашивал я сам себя.

Помог случай. У нас в санузле стоит круглая стиральная машина, и все бока её облеплены картинками с упаковок белья, женского и мужского. Не пропадать же художественным изображениям, а в комнате такое не повесишь. Была там и полногрудая тётка в белье особо кружевном. Я смотрел и думал: бывают же такие тяжёлые титьки, плечам, небось, тяжело принимать на себя их вес, да ещё всё время. Теперь же у меня самого "тяжесть" появилась, да ещё душащая. Конечно, с шеи на плечи её вес, из двух зол меньшее!

Я уже начал придумывать "сбрую" из нескольких бинтовых полос, как вдруг подумал о том, от чего перехватило дыхание.

О белье своей сестры.

Вот тут-то я её и введу в действие. Мила старше меня почти на пять лет, уже взрослая девушка, считай, хотя и школьница ещё. А почуял я её присутствие в доме, когда ещё лежал в колыбельке и не умел говорить.

То, что я тогда заметил, на позже освоенном языке выражается так: вокруг меня люди двух сортов, одни относятся ко мне, как к ребёнку, требующему заботы, а вторые - как к кукле, с которой можно и должно играть, как вздумается, не уважая её интересы и потребности. Этими "вторыми" и была моя сестричка... Правда, до отторжения её внешности дело не дошло, но и душа в душу жить тоже не выходило. Я подсознательно чувствовал, что имею моральное право как-то ответить на её обращение со мной аки с куклой, то есть повести себя не совсем по-братски, хотя и не то чтобы откровенно враждебно. Так, подшутить или исподтишка что-нибудь натворить.

Другое присутствие сестрёнки я ощутил, чуток подрастя и научившись немножко говорить. Она куда-то исчезла, и мне объяснили, что гостит у бабушки с дедушкой, в деревне. Потом вернулась, и произошёл с родителями какой-то конфликт. Я помню, что удивился, потому что Мила стала вдруг маленькой, словно по волшебству. Подрастя ещё (до "почемучки") и припоминая этот случай, я понял, что это иллюзия: просто сестра моя ни с того, ни с сего разделась и стала ходить по квартире голенькой, а я уже привык, что в таком виде бывают только малые дети, типа меня, взрослые же (и большие девочки) всегда одеты, хотя бы в трусики. Я даже ей говорить чего-то начал по-свойски, аки ровеснице - и схлопотал по попке.

Может, это она так играла в маленькую девочку? А ей запретили и поругали. Правда выяснилась, когда я сам, малышом ещё, побывал у дедушки и бабушки - тех самых.

Они не то чтобы очень старенькие, но очень занятые по хозяйству. На речку с внучкой ходить им особо некогда, а в деревню ведь летом едут наполовину ради купания. Да и мало радости малышке слушать постоянные одёргивания. Вот если бы из молодых кто взялся...

Долго искать не пришлось, наоборот даже. Под окнами у стариков... буду их так называть, ведь про папу с мамой можно сказать "родители", а про дедушку с бабушкой как? Не писать же в молодёжном рассказе "прародители"... Так вот, летом под их окнами то и дело слышался говорок девчат, идущих на деревенский пляж или с него. Опять же не совсем то слово, городское какое-то, имеется в виду традиционное место купания в речке - ну, и загорания тоже.

Молча пройти туда никак у местных девок не получалось. Похоже, полная расхлябанность наступала у них с момента выхода из дому - или, скорее, со времени собирания в стайку. Горланили, словно уже на пляже они. А когда старики выглядывали из окна, чтобы сделать замечание, то видели ещё один грешок: девчонки носили бикини не спрятанными в сумку, а просто в руках, а то и крутили отдельные его части, ну, трусики узкие или застёгнутый-завязанный верх вокруг ладони, а то и пальца. Это же неприлично! Бикини похоже на просто женское бельё, которое от века не принято в сёлах выставлять напоказ (окромя сушащегося на верёвке). А ещё неприличнее крутить вокруг пальца, подчёркивая узость лямочек, обнажаемость ими тела. Тут уж девиц ругай и срами - да всё равно без толку.

И вот старики решили поручить внучку этим проходящим под их окнами девицам. Неплохие они ведь, по большому счёту, только нескромные чуток, но забота о маленькой девочке должна их остепенить, воззвать к материнскому инстинкту. Да и малышке интереснее в обществе возраста старших сестёр или молодых тёток, сильных, здоровых, жизнерадостных.

Но кое о чём старики не знали. Пляж, куда ходили девицы, был более чем традиционным местом женского купания, ещё с царских или доцарских даже времён, когда ни о каких специальных купальных костюмах ни женщины, ни мужчины (бабы и мужики, по-простецки) не имели никакого понятия. Под "купальником" деревенская баба или девка поняла бы скрытое от посторонних глаз ельником место купания нагишом, куда традиция заказывала появляться мужчинам. Если же речка не давала такой возможности, женское и мужское купания разносились по времени, и "купальник" означал тогда час купания.

Когда в жизнь стали входить купальные костюмы, сперва - сплошные, женщины их освоили как культурную новинку, позволяющую покрасоваться одёжкой и у реки. Кроме того, мужчины иногда нарушали запрет и подглядывали за купающимися, теперь же это стало не столь интересно. Кое-кто начал шить купальники вручную, ну, и так далее.

Поскольку купальники были в то время очень закрытыми, мужья стали брать жён с собой на основной, "мужской" пляж, их примеру последовали и парубки, так что пляж стал скорее "бывшим мужским". Он, кстати, ближе к деревне и во всех отношениях удобнее (патриархат проклятый!), вот и стал общим. Незамужние тоже стали сюда заглядывать, сперва - самые смелые, за ними - имеющие братьев, ну, и пошло-поехало.

Но женский уединённый пляж своего существования не прекратил, просто стал для этого пола необязательным. Здесь купались девушки робкие или поссорившиеся со своими парнями, тут секретничали подружки и обсуждали заговоры против мужчин целые стайки, здесь собирались и взрослые женщины, уставшие от разговоров и суеты большого пляжа. Ну, а загорать в "критические дни", не залезая в воду и не ловя недоумённых взглядов, можно было только тут.

А в наши дни произошло вот что. Девочки-подростки, начавшие проявлять интерес ко всяким женским вопросам, столкнулись с тем, что взрослые реагируют на это по-разному. Одни, особенно врачи если, объясняют всё очень подробно и остерегают, другие ждут вопросов и отвечают на них довольно кратко, третьи делают вид, что проблемы не существует. Много и таких, что объявляют девичий интерес неприличным и кивают на бабушек-прабабушек, которые жили целомудренно (но потомков всё-таки нарожали). Полное разнообразие, в общем.

Плюрализм.

Выражаясь современным языком, подросткам стал нужен форум, где бы они собирались и выравнивали свои знания о девичьем взрослении, обсуждали, делились проблемами и бедами, находили совет и поддержку. И женский пляж показался самым для этого удобным местом. Сперва из-за своей уединённости и неподслушиваемости, да и объяснять ничего не надо: иду, мол, с девчонками купаться, и всё. О чём там разговаривали? Да о всяком.

Но разговоры разговорами, а порой нужно и показать обсуждаемое место, приспустив или сняв для этого купальник. Обнажаться, когда другие одеты, не очень-то весело, даже на подсознательном уровне. Тут-то и сыграла свою роль пословица, что новое - это хорошо забытое старое. Прабабушки наши, небось, голышом не только купались, но и о делах телесных гуторили, в их времена с информацией ещё хуже было.

Решили девушки, что пляж этот будет, говоря по-современному, не по-русски, нудистским. Не всё время, а только когда они на нём. Ходим, лежим, купаемся нагими, начали о чём разговор - это часть тела на виду уже, причём у всех, никому не стрёмно. Все друг дружке доверяли, все секрет общий хранили. В случае чего: разок один собрались нагишом искупнуться, почуять себя своими прабабушками в том же возрасте.

Нетрудно догадаться, как кстати им пришлась шестилетняя малышка. Уговорить её "тряхнуть стариной" и ходить голышом труда не составило, да она и сама разденется, обезьянничая со взрослых. Будет промеж них пособием наглядным - вот какие мы в том возрасте были, и вот как выросли, и в каких местах. Плавать же научим, утонуть не дадим, не сомневайтесь, дедушка с бабушкой!

Мила, должно быть, попыталась объяснить, что ей внушили дома, что совсем голышом ходить неприлично большой девочке, на что находчивые девушки ответили: так то, если вокруг мужчины, или же могут появиться. А если нет, то ничего, очень даже прилично!

Этим можно объяснить, почему сестричка не засветилась дома со своими новыми представлениями о приличиях: дедушка всё время был поблизости, или же мог в любую минуту появиться. Так что старики ничего и не заметили.

Но вот девочка вернулась в город. Когда родители куда-то ушли, условия и создались. Разве тот, кто лежит почти в пелёнках и поручен её заботам - мужчина? Да он же не знает даже, на какие места голых девочек интереснее всего пялиться! И Мила спокойно разголышилась, помолодев в глазах этого "не-мужчины" почти что до его лет. Годиков.

Потом родители вернулись. Вышло так, что первой в комнату вошла мама, а папа задержался в передней, даже не кашлянув. Мила сперва спряталась за дверь, а потом увидела, что общество женское, стесняться некого, и невинно предложила:

- Мам, раздевайся и присоединяйся!

Та лишилась дара речи и застыла в неподвижности. К несчастью, она вошла, на ходу снимая что-то, да так и замерла. Тут вошёл папа и всё неправильно понял. В присутствии мужа никто не смеет предлагать жене раздеться догола - даже её собственная малолетняя дочь!

Последовавшую суматоху я запомнил крепко, хотя и неотчётливо. Не так давно об этом у нас вспоминали. Когда сестра повторила ту свою фразу, я сразу вспомнил - не столько слова, сколько интонационный рисунок. Да, именно так всё и было.

Мама вспомнила, что она хотела снять побыстрее бусы с разгорячённого и вспотевшего тела. Но, снимая и расстёгивая их сзади, руки закидывала локтями вверх, так что со стороны могло показаться, что она начинает снимать через голову блузку. Папа так и подумал сначала, и дочке влетело больше, чем полагалось за такой проступок. Она слегка описилась, увидев входящего мужчину (пусть и папу), а когда он начал реагировать на происходящее, то только усугубил влагу. Так я понял из намёков родителей и красных Милкиных щёк.

Впрочем, покраснеть она могла и по другой причине, я к тому времени уже знал, что участвует моя сестричка в девичьих вечеринках с бенефисом. Бенефициантка присутствует там абсолютно нагой, и ещё более абсолютно не смущающейся, словно заслужившая это право - как принцессы заслужили право носить корону. Ну, и боялась, что я выболтаю, к слову придётся.

Я знал и ещё кое-что. Однажды Милу пригласили на вечеринку, и меня угораздило войти к ней как раз в разгар сборов. Нет, она не была совсем нагой, но я с удивлением увидел, что стоит в бикини - чёрном, похожем на бельё, но всё-таки это было не бельё, в этом я уже научился разбираться.

- В этом и пойдёшь? - соединил я бесцеремонность маленького мальчика и фамильярность брата. - А зачем?

Девушка покраснела и объяснила мне, что на вечеринках, видишь ли, иногда приходится снимать верхнюю одежду. Скажем, прольёшь случаем на блузку или джинсы вино... нет, какое там вино, мы только чай там пьём, горячим чаем даже хуже облиться. Так вот, порой залитое горячим чаем или кофе снимаешь просто на автомате, избегая ожога, и будет не очень прилично, если на тебе останется одно бельё. А то ещё играем в водяные пистолетики, пузыри мыльные пускаем огромные, так раздеваемся, чтобы не намочить одежду. Приходим-то ведь в лучшем, нарядном. И вообще, на всякий случай надо пододевать чистое и приличное.

Что ж, ей виднее. Иди, сестрёнка. Жаль, раньше не сказала, научил бы тебя мыльные пузыри пускать абалденные. Я однажды выдул один так, что голова Яшина оказалась целиком внутри, словно в шлеме. Я оторопел, а потом шёпотом, чтоб пузырь не лопнул, попросил его не дышать и заметался в поисках фотоаппарата. Нашёл, подбегаю, на бегу удивляюсь, что так долго можно терпеть без воздуха - и вдруг Яша громко чихает, так что на снимке видны только радужные клочья.

Мила возвратилась с вечеринки печальная. Надо с кем-то поделиться, и она рассказала мне. Раздевались там до белья сразу по приходе, забавно было смотреть на вешалку. Ладно, это на многих девичниках так. Но на этом, оказывается, затевались игры с задержкой дыхания, и участницы, поскольку лезли в ванне под воду, пришли в пододетых купальниках. Увидев на сестре бикини, подумали, что она тоже будет. Кто-то, из вредности, что ли, пустил слух, что она рекордсменка по этой части, всех переплюнет, то есть перевыдохнет.

Напрасно Мила уверяла, что ничего подобного. Её заставили погрузиться в ванну и чуть ли не придерживали под водой, думая, что скромничает. Был в истории этих вечеринок один случай. Пришла новенькая, секунд десять полежит под водой и выныривает. Салага, в общем.

Когда все уже закончили нырять и стали выбираться, завязался спор. Свежеиспечённая чемпионка стала давать новенькой советы, как тренироваться, и добавила, что её показателей, две минуты, та достигнет недели через две или три - под водой, на воздухе, может, чуть раньше. Новенькая утверждала, что раньше, что угодно поставит, что раньше, хоть на день. Поставить на кон решили пятиминутную пробежку по городской улице без одежды, а за предел времени положили неделю.

Ударили по рукам, не успев ещё одеться, в присутствии мокрых свидетельниц. Новенькая забралась в ванну, сказала: "Засекайте время", со свистом втянула воздух и скрылась под водой, высунув ноги буквой V.

Она продержалась две с половиной минуты! И когда вынырнула, была скорее весёлой, пари ведь выиграла. И потребовала, чтобы проигравшая, теперь уже бывшая чемпионка, бежала по улице прямо сейчас.

Представляете, какой удар! Той девушке после лёгкой пробежки (пробежки налегке) стало совсем плохо, еле отудбила. С тех пор всех новичков стали очень придирчиво проверять, вот Мила со своим бикини и залетела. Чуть не захлебнулась там. Впрочем, испытание было щадящим, достаточно выдохнуть разом весь воздух, взбурлить воду, и тебе дают вынырнуть, даже вытаскивают.

Нечего и говорить, что я решил попробовать, каково это - нырять в ванне. Нет, купаясь в речке, я заодно и нырял - в длину, имея возможность всякую секунду вынырнуть. Но недуром не терпел и время не засекал. А вот теперь надо бы и позасекать. Со скрытым желанием опередить хоть в чём-то старшую сестру, которая не упустит случая показать превосходство над младшим братом.

Дело пошло неплохо, но тут выявилась одна трудность. Ванна в нашей городской квартире была старая, эмаль там и сям слезла, дно стало шероховатым. Это не чувствовалось, когда сидишь в воде на подстилке, но когда ныряешь, скользя спиной по дну, да ещё кожа распаренная, набухшая, то обдираешь её.

Я долго не понимал, что это жжёт меня сзади, выворачивал голову, стремясь поглядеться в зеркало, а потом просёк - ободрался!

Нырять на время мне нравилось, и я спросил себя: что делать? Отремонтировать ванну нереально, да шероховатость и к лучшему. Гладкое дно может помешать быстро выбраться из ванны, что важно, когда терпишь до последней секунды, выбулькивая раз за разом весь воздух, когда больше нельзя откладывать вдох. Надо бы чем-то защитить спину...

И я придумал чем. С этого всё и началось.

У нас дома стоит большой комод, а в нём есть нижний, самый большой ящик. Сызмальства я привык, что в него кладут вещи для стирки. Когда подрос и смог выдвигать этот ящик сам, то и сам стал бросать. А мама вынимала потом и стирала.

Как-то, из мальчишеского любопытства, я залез в этот ящик подальше и обнаружил, что в дальней его стороне, не видимой при обычном выдвигании, лежит старая, ненужная одежда - то ли жалко выбрасывать, то ли ждёт починки, то ли просто забыли. То ли на тряпки, когда понадобятся, пойдёт.

В отдельном мешочке лежали девочкины вещи - сестры моей, как я догадался. Всё, из чего она в своё время выросла, но износить не успела (или из моды вышло), собирала мама в этот мешок. Я ведь мог появиться на свет девочкой, или же девочка могла родиться после меня, вот и пригодилось бы. Кажется, говорил об этом уже... Или отдать кому-то, у кого внеплановая дочка-девочка. На худой конец, пусть Мила сама время от времени вынимает, разглядывает и вспоминает детство. А то может, и сама девочку родит...

Но, если честно, о невыброшенной одежде я знал и раньше. Хотя... не то чтобы знал, но, если покопаться в памяти (как вот копаюсь сейчас), то всплывёт одно давнее, детское воспоминание, от которого дальше логической тропой придём к нужному выводу.

Это случилось вскоре после того, как в составе белья моей сестры появился новый предмет для постоянной носки. Это "для" она притянула за уши сама, надевая его, как говорила мама, "и в мир, и в пир, и в добры люди". И чтоб сны были взрослее, Мила сменила детскую ночнушку на трусики и тот самый лифчик...

Было ей, стало быть, лет десять-одиннадцать, ну, а я был зелёным совсем дошколёнком. Помню неотчётливо, как мама о чём-то уговаривала дочку перед сном, как мотала та головой, как иногда доводилось видеть её, крадущуюся в туалет, в белье на взрослый манер. Запомнилось также, как избегали в доме называть "нововведение" своим именем, и чтоб на виду не лежало, не вызывало наивно-детских вопросов.

И вот в это самое время к нам приехали гости - мамин брат с роднёй. Ждали, наверное, в меньшем числе, потому что переполох поднялся страшный - а с высоты детского роста и вовсе немыслимый. Папу срочно отправили на долгую рыбалку, маме пришлось спать "валетом" с женой брата - или как это у женщин называется. С антресолей достали раскладушку, и я помню, как расчихался от пыли - а дядя-гость шутил, что её назвали по типу мобильного телефона. И всё равно спальных мест не хватало. Мне предложили ночки две-три, пока папа не привезёт с дачи тамошнюю раскладушку или кресло-кровать, не помню конкретно, поспать вместе с сестрой. Вернее, это её попросили пустить братика в кровать, как уже бывало когда-то. Я тогда еле вышел из пелёнок, а сестра, наоборот, вовсю играла в куклы, одной из которых, похоже, и послужил я.

Дело было при мне, и я поразился ответу Милы, и ещё тому, как она встала в позу:

- Но ведь он уже БОЛЬШОЙ мальчик! И я стесняюсь...

Я не то чтобы удивился, а просто не понял. Стесняться принято чужих, ну, ещё закрывать дверь санузла, когда пользуешься, а тут-то чего? Решил поэтому, что слово употреблено в прямом смысле - вдвоём нам в постели будет тесно, потому что я большой - тоже в прямом смысле слова.

Мама аж опешила, но дело поджимало, и она сказала:

- Ну, сами договоритесь как-нибудь до ужина. - И добавила со слабой улыбкой: - А то мне придётся на полу ночевать.

Всё оставшееся время Мила как-то загадочно и намёчно поглядывала на меня, а я детским чутьём понимал, что самому лезть не стоит, а надо подождать, что-то мне, в конце концов, скажут. И в самом деле. После ужина, когда взрослые остались в кухне - разговаривать и немного выпивать - нам обоим стало ясно, что больше откладывать нельзя, скоро начнут стелить. И тут сестра, поманив меня пальцем в угол, высказала, то есть вышептала в ухо условия, на которых она согласна пустить меня в свою постель.

Если я буду одет, как девочка!

Я и тогда был убеждён в превосходстве мальчиков над девочками, но не настолько, чтобы возмутиться и с ходу отвергнуть такое предложение. А просто удивился: до начала "прилипания" Милы к своему "бикини" мы спали в ночных рубашках примерно одинакового покроя. То есть я и так был похож на девочку, если ей так уж надо. Чего же ещё?

- Не-эт, надень-ка вот это!

И достала из-под подушки нечто тряпичное. Значит, заранее отобрала из хранившегося старого в комоде белья. Не хотела при мне копаться, или же лазила туда втайне от всех, от мамы в первую голову, ну, и от меня тоже.

Смотрю - ну, трусики ничего себе. Пляжные, купальные, стилизованы под широкий пояс или даже юбочку, из-под которой треугольная полоса идёт в промежность. Но вот вторая часть этого купальника... да-да, тот самый лифчик, название которого у нас старались не выговаривать лишний раз. Комок лямок со смятыми треугольниками.

Судя по размерам, сестра носила всё это в моём возрасте, когда верх ну совсем без нужды. Правда, в таких "нарядах" я часто видел ровесниц на пляже и не очень удивлялся. Если мальчики и девочки отличаются штанишками и юбочками, то, сбросив их и оставшись в трусиках, должны же они продолжать чем-то отличаться. А, кроме того, встречались и такие жирные девочки, которым купальные костюмы требовались скорее для стягивания, удержания плоти, недавания ей трястись и раскидываться. Животик вываливался из трусиков, ручки-ножки толстенькие, одного низа мало, нужно чем-то и поверху опоясать. И треугольники воспринимались не как покрышки для несуществующих холмиков, а как держатели в узде жирной части тела, что-то типа пряжки на ремне, опоясывающем толстый живот. Чтоб лямки не врезались в тело слишком уж.

Но всё же лифчик, хоть и более чем детский, служил признаком девочки, и я решительно воспротивился.

Впрочем, сестра уговорила меня хотя бы примерить. Мы прокрались в прихожую, к большому зеркалу, и, прислушиваясь к звукам из кухни, примерку эту провели - после чего я сказал "нет" окончательно.

Тогда мы пошли на компромисс (слово я узнал много позже). Я надевал свои трусики и старую сестрёнкину ночнушку, с кружавчиками - умеют всё-таки девочки и ночнушками от мальчиков отличаться. Но это не так позорно.

И мы делили одну кровать две или три ночи.

А когда подошла последняя ночь, Мила меня всё-таки "дожала". Вызвала на откровенность и призналась, что хотела девочку-сестрёнку-куколку, чтоб в том числе и ночи с ней проводить - а родился вот я. Так не буду ли я с ней так мил, чтобы хоть на одну ноченьку сыграть в её желание? Пообещала конфету и ещё что-то, не помню уж чего, но для малыша привлекательное. Уговорила, одним словом.

И я заночевал в бикини - как и она, в своём.

Ну, ощущал "нежности телячьи", как старшая сестра ласкает и нежит младшенькую. Ничего, перенести можно. Но в одном из эпизодов сна почудилось, что я и вправду превратился в девочку, околдовали будто. Просыпаюсь - сердечко стучит, испуг какой-то, нехорошо. Хотел было вскочить и поскорее снять девочкино бельё, но из сестрицыных сонных объятий разве вырваться "куколке"? Не решился её будить, полежал и успокоился мало-помалу, снова уснул. А под утро разоспался, снова представил себя девочкой, и мне это даже понравилось... Но плохо помню, мал ведь ещё был.

Проснулся от того, что с меня снимают бельё, приговаривая:

- Скорее, скорее, вот проспали бы, скоро мама войдёт!

И я снова превратился в мальчика, к тому же - голенького.

Изо всех этих происшествий больше всего запомнился именно сон, и ещё конфета "Гулливер", а вот что старая сестрицына одёжа собирается и где-то хранится - об этом надо было специально додумывать. И додумал я задним числом, когда обнаружил её в комоде и всплыл в памяти тот случай с девочкованием.

Вот я и вспомнил, что видел в этом мешке (а то не поразглядывал!) цельный девичий купальник моего нынешнего, примерно, размера. То есть, на сестру приблизительно моего ныне возраста. Верхняя его часть нужна, чтобы прикрывать и защищать груди, то есть грудки, или грудяшечки, в том-то возрасточке. Ну, а мне надо защитить от шероховатости спину.

Я вспомнил Яшины наставления о том, как надо носить плавки. Сперва надевал купальник поверх них, а потом навострился и без, "мужское моё" не очень большое пока.

Признаюсь, я ещё пошарил в том углу, где этот мешок - не спрятано ли там ещё чего интересного.

Оказалось - спрятано. И как - в пакет из чёрной бумаги, наверное, чтоб секретнее было. Я так и зашёлся любопытством. И только через несколько лет узнал, что в таких чернявинах держат фотобумагу, не засветилась чтоб - ещё тогда, когда на ней ничего интересного нет.

Это оказались фотографии, такие же, как в нашем семейном альбоме. Некоторые со следами клея на обороте, некоторые с надписями там же, сделанными знакомой рукой и о знакомом человеке - "Милочка на пляже в таком-то году" и прочее.

Ещё перед тем, как начал разглядывать, я обратил внимание, что пачка не едина, а как бы собрана из отдельных частей. Словно фотки клали в неё не сразу все и не поодиночке, а кусками, по несколько штук. Эти куски вкладывались то вдоль, то поперёк, то вообще обратной стороной и поэтому легко выделялись. Я разложил их по порядку и стал разглядывать.

На первых фотках была обнажённая девочка - конечно же, сестра моя. В том возрасте, как я потом понял, когда детей снимают в первозданной безодёжности в последний раз, и то - не для широкого показа, а исключительно на память себе. Везде отчётливо виднелась та щёлочка, которой девочки начнут стыдиться позже.

Во второй части пачки были собраны фотки младенца вплоть до новорождённости (или начиная с неё). Пол ребёнка не везде и определишь, но там где можно - это опять же сестра. Сестрёнка, она ведь на снимках моложе меня нынешнего.

Я начал припоминать, что вроде бы замечал: в нашем семейном альбоме от просмотра к просмотру становится пустоватее и неинтереснее. Полностью пустых страниц, правда, не было, изъятие фоток маскировалось, да я и не запоминал их - просто чувствовал смутно, что чего-то не хватает. А они вон куда переселялись! Похоже, из-за меня, моего взросления и возрастающего интереса к разнице между мальчиками и девочками... Так, а что дальше?

Фотки третьей пачки были вполне невинными, везде моя сестрёнка была в трусиках или даже купальнике, но я уже знал, что чего-то от меня прячут. Значит, что-то надо искать. Стал рассматривать, вглядываться и думать.

Ах, вон оно что! Все эти фотки объединяет одно - складочка на трусиках или нижней части купальника. А поскольку она всегда на одном и том же месте и направлена внутрь, да я ещё сравнил с первыми фотками, и стало понятно, что так материя обтягивает девочкину щёлочку, выдаёт анатомию - хотя и не ахти что.

Поня-а-а-атно. Я взрослел, и меня начинали стыдиться всё больше и больше, опасаться не только моих глаз, но и последующих догадок. Что же на нескольких оставшихся фотках? Там - мама, в ракурсах малоудачных, по мнению "цензора". То груди вываливаются из лифчика бикини, то сидит на пляже, поджав ноги, и низок трусов отходит от промежности, а однажды угораздило попасться в объектив, выходящей из воды в тонком обтягивающем купальнике, низ "проявился" и обозначилась щёлка - да какая большая! Сестре ещё зреть и зреть до нашей мамы!

Рассматривать всё это было очень интересно, а ещё интереснее узнать, что же ещё от меня спрячут в будущем. И вернётся ли спрятанное на свои места, когда меня сочтут вправе знать все секреты женской анатомии, когда знакомое или узнаваемое личико на фотке становится гораздо важнее и привлекает много больше внимания, чем давно известные и само собой разумеющиеся телесные детали.

Но вернёмся к нырянию в ванне. Кто пробовал, тот знает, что с полными лёгкими всплываешь, и надо прилагать усилия, чтоб держаться под водой, хотя бы голову погрузить. А чтобы выдерживать без воздуха дольше, надо, наоборот, расслабиться, не расходовать его попусту. Статическое апноэ - так это торжественно называется.

Я и раньше, в плавках, думал о каких-нибудь грузиках. Купальник даёт больше возможностей для их закрепления на теле. Но что взять?

И тут мне невольно помогла мама. Да и сестра тоже. Из рассказов взрослых я знал, что раньше в доме у нас была обычная, большая конфетница - ваза для конфет. Она и сейчас есть, только спрятана и достаётся только по случаю созыва гостей. Так вот, сестра моя, будучи ещё без братика, взяла за привычку конфетницу эту атаковать. Утром полная - вечером пустая. Ребёнок? А это вредно, родители так считали. Конфеты портят аппетит и зубы, и вообще.

И вот мама однажды купила в магазине две маленькие хрустальные чаплыжки в виде многогранных полушарий с серебряным ободком сверху. Конфет в такую помещается не очень много, особенно если умело наложить, за день скушать нормально, а вещица красивая, ребёнок и поиграть может.

На вопрос, почему две, мама отвечала уклончиво, приберегая на потом главный ответ - моё появление. Я тоже в раннем детстве любил любоваться игрой света на хрустале - после того, как скушаю конфетки.

И вот сейчас, взглянув на два этих полушария, стоящих в серванте, я понял - то самое. Взял и заправил их под купальник на места грудей, он натянулся, у сестры-то в том возрасте только намётки были, не иначе. Но ничего, держит, не лопается. И погружаться проще стало. Когда совсем ко дну прижатым лежать хочется, я ещё туда монеты из шампанской бутылки подсыпал. Вроде ерунда, а тяжелее, иной раз даже и не сразу поднимешься. Давит тяжесть на грудь.

Я не только на дне ванны во всём этом лежал, я и по дому расхаживал маленько, пытаясь представить, как себя чувствуют девушки с грудками. Сыпану монет и похожу, сыпану - и прислушиваюсь как оно, отвисает, побалтывается, приятнеет. А потом пустил в ход и бикини, простенькое девочкино, которое тоже лежало в мешке. Сперва просто ходил и вслушивался в ощущения, потом и погружаться начал. Чтоб спину не обдирать, придумал новый способ: берусь за смеситель, сгибая руки, подтягиваюсь к нему вплотную, потом откидываюсь назад и погружаюсь, не скользя по дну. Выходило.

Пробовал, притараниваясь к смесителю, прямые ноги поднимать по кафельной стене. Так прикольнее и лучше удаётся расслабиться, экономя воздух, но и опаснее. Однажды я в таком виде целиком израсходовал воздух, славно расслабившись, пора выныривать, а я вдруг ощущаю, что не выходит согнуться в пояснице, да тут груз ещё грудной мешает. Воздух в ладони ото рта, а не "укусишь", вот-вот глупые лёгкие начнут засасывать воду. Руки по ванне скользят, ни за что не уцепиться. Ну, испугался и кинул ноги вбок, через край, чтоб перевесились вниз и хоть немного тело поддомкратили, а я уж ото дна оттолкнусь (спасибо, что шероховатое!) и голову из воды вызволю.

Получилось, но я сильно ушибся ногами о раковину, и от боли чуть снова не нырнул. Пришлось вываливаться целиком на пол ванной и оклёмываться лёжа. Неудача какая!

И время задержки не зафиксировал.

Но не это событие отбило у меня охоту носить сестрёнкину одёжку. Другие.

В то утро я проснулся от лёгкого подзатыльника. Это похоже на мою сестру: сначала она меня целует, считает, что достаточно разбудила, и уходит собираться в школу сама. Завтрак, косметика, процедура наряжения. Перед уходом спохватывается, что я так и не вышел из своей комнаты, заглядывает, видит, что я и не думал просыпаться - и тогда будит таким жестоким способом. Сама называет его более эффективным.

А мне только тапком в спину остаётся запустить от отчаяния. Разбудила, называется - а в школу собираться когда? О завтраке уже и не говорю, умывание тоже пролетает. Я уже приноровился, беру с собой мокрый носовой платок в полиэтиленовом пакете. На первом уроке при первой возможности пригнусь под парту, лицо протру - и ладно.

В тот день у нас была физра, и одеться предстояло поосновательнее. Скажу о ней несколько слов.

Физическая культура в школах отличается унылым однообразием. Когда на улице тепло и не слякотно - лёгкая атлетика в тренировочных костюмах, когда лежит и не тает снег - лыжи и кое-где коньки. А в остальное время - гимнастика в школьном спортзале, как говорится - белый верх, чёрный низ, девочкам можно всё фиолетовое и в обтяжку. Свистки, покрикивания, щелчки секундомера.

Хорошо бы, конечно, знать, что именно намечается на сегодня, чтобы одеться как положено. Но не всегда это получается. То погода подведёт, то план по кроссам или турнику не выполнен, вот и переставляют. Сквозь пальцы приходится смотреть тогда на не ту одёжу. Не все же перестраховываются и берут по два комплекта.

Один раз, помню, всю неделю шёл нудный дождь, и все уже решили, что будет гимнастика в зале. Оделись под неё, а дождь возьми и перестань. И физрук стал выгонять нас на кросс, благо, кеды мы держали в ящичках в спортзале, и бегать в гимнастических чешках нам не пришлось.

Ну, мальчишки побежали за милую душу, ведь настоящие легкоатлеты бегают именно в трусах и майках, а треники - это чтоб матерям меньше стирать приходилось. А вот девочки забастовали, им-де не с руки бегать в гимнастических купальниках. Интересное кино: в зале они требовали, чтобы мы называли это просто трико, мы, мол, не купаться сюда пришли, а теперь налегали на то, что они именно что в купальниках. Мы не понимали, чего это их смущает, закрыто же всё. Потом шёпотом разнеслось - если дождь возобновится, купальники намокнут и облепят, а то и попрозрачнеют. Но всё обошлось. Кое-кому даже понравилось бегать в таком виде.

А тот день погода была тоже неясная, я заранее положил в сумку майку и трусы, они поменьше, а пододеть решил треники. В обоих случаях в самом низу должны быть плавки. Я пододевал самые лёгкие, те, которые наверх не решился бы напялить. Очень важны резинки в пахово-ягодичных кантах, я уже учёный - если там слабо, твоё хозяйство неминуемо расплескается и неудобно зажмётся, где тут оправишься, да ещё при девочках?

И вот надеваю впопыхах я плавки, перетянул, видно, вдруг тихий щелчок - и всё ослабло. Растянулись резиночки, и момент выбрали очень уж. Я спросонья, где теперь искать запаску? Но так идти ни в коем случае нельзя.

Вспомнилось, что Яша говорил:

- Ровная женская анатомия позволяет равномерный обтяг, иная же мужская требует обтянуть там, где можно, по пояснице, а в остальных местах комбинировать свободное покрытие и узкорезиночный прижим.

Начинаю уже выдвигать ящики, они заедают... и вдруг мне приходит в голову мысль. Я ведь примерял не так давно сестрёнкины трусики, укладывал в них всё, как Яша советовал, и выходило неплохо. Не пойти ли дальше и не пододеть ли на физру? Всё равно не видно же, а дух будет захватывать от собственной смелости. И потом, меньше своё износится, сестричке же всё равно.

Вытащил и пододел.

Чую - ничего, в ягодицах даже лёгкость какая-то. По талии держат, обтягивают. Решился оставить и стал одеваться дальше.

Что произошло в школе. Оказалось - кросс. Девочки кто в чём, но уже не стесняются. Яша сказал мне на ухо, что при быстрой работе ногами у них в промежности становится влажно и даже подтекает. А не все пододевали под купальник трусики, вот и боялись. Теперь-то, наверное, все.

Девочек физрук и отправил в кросс первыми. А мальчишек удивил.

Показал издали какую-то статью, вроде как научную. Автор доказывал, что если замерить покрытие ягодиц плавками до и после бега, то есть найти, насколько интенсивное напряжение-расслабление сдвинет кромки плавок, то по этому показателю можно судить о перспективности спортсмена как легкоатлета. Я только не помню, больше или меньше должна обнажаться попа, выдавая легкоатлетические таланты своего обладателя.

В общем, раздевайтесь до плавок, подставляйте задницы моей рулетке, бежите круг, и снова - под рулетку.

Блин!

И надо же тому эксперименту случиться именно тогда, когда я пододел женское! И чёрт меня дёрнул это пододеть, когда такая физра!

Была ещё надежда, что одноклассники дружно откажутся от такого испытания. Я мог бы возглавить протест. Но нет - не только не отказались, но и поскидывали ещё и майки, совсем по-пляжному вышло, хотя и не очень жарко на улице. Но после бега стало совсем уж не холодно... особенно мне.

Оставалось раздеться последним, бежать позади всех и на финише постараться остаться незаметным. Но фиг с два! Почему это девчонки любят всё яркое, а парни отдувайся? Жёлто-оранжевые яркие трусики в глаза так и бросались, так и светили.

Физрук хмыкнул, обмеряя мне попу, но ничего не сказал, только легонько по ней шлёпнул. Старт я взял последним, нарочно отставал. Вдруг смотрю - бегуны стали на меня оглядываться, и кто ни оглянется, тот норовит сбавить, оказаться позади, чтоб лучше меня видеть...

Скоро впереди остался один только верный Яша, бежал не оглядываясь. Плавки на нём были большие, чуть не выше пояса, и разрисованные. В самом низу алели узенькие женские трусики, на выпячивающемся животе "сидел" нарисованный топик единым валиком. Прикольные плавочки. Мужские, а разрисованные под женские.

Мне ничего не оставалось, как возглавить пробег, припустившись вслед за другом. Не последним, так пусть первым обмерит физрук, и я сразу же нырну в треники. Или лучше так: поставлю в них ноги, попу ему подставлю, а потом раз же натяну.

Это позорный... позорящий забег я выиграл - пришлось выиграть. Яша аж рот раскрыл, когда увидел, в чём я бегу, и приотстал. Но цена оказалась слишком большой. Я так запыхался, что упал сразу после обмера. Прихожу в себя - а за мной ухаживают девочки, чёрт их об этом просил, в чувство приводят. Позор, в общем.

Запыхался я так сурово, как в том случае, когда... Ладно, расскажу.

Я учился классе в первом-втором, когда сестра принесла из школы противогаз в коробке - им выдали для домашних тренировок. Важничая, стала тренироваться, пыхтеть в нём по полчаса. Мне, конечно, захотелось попробовать. Тайком натянул - нет, не дышится, слабосильны мои лёгкие. Впрочем, если натянуть шлем-маску, не пододев шапочку, то голова-то у меня маленькая... Но это нечестно, да и звуки раздаются почти что кишечные.

Почуяв мой интерес, Мила предложила мне надеть противогаз с открученной коробкой и так пофоткать, оставляя пустой конец шланга за кадром. Я согласился. Надо же привыкать маленькому мужчине к средству индивидуальной защиты.

Но из шлем-маски плохо видно, я и не заметил, как в руках моей коварной сестрички очутился пылесос. Улучив момент, она поймала свисающий конец противогазного шланга, сунула его пылесосу в "попу" и включила мотор.

Завыло, зажужжало, воздух пошёл.

Я почуял, как мне без малейших усилий надувает... надуло воздухом лёгкие. Это было вдохновение - в самом что ни на есть прямом смысле слова. Шлем-маска раздулась, слегка отошла от головы, нагнетаемый воздух стал обтекать голову со всех сторон, выхлопной клапан не успевал справляться. Прикольно!

Но вот надо выдохнуть, а не получается. Только приоткрою голосовую щель (дыхательное горло), а в неё надувает воздуху ещё и ещё, рвёт лёгкие. Лучше уж зажаться, но долго так не продержишься.

Пытаюсь сорвать шлем, а меня за руки берут и придерживают. Силы меня оставили и я упал, потерял сознание даже. И потом долго не мог отдышаться...

В общем, когда мы, одноклассники, сами стали "париться" в школе в противогазах и мне по традиции пережали шланг, я перенёс это очень легко - тем более, как уже говорил, тренировался под водой в ванне. А вот против воздушной струи, ломом бьющуюся в лёгкие, приёма пока не придумано. Нельзя же, как в детском анекдоте, выдыхать попой...

В общем, после того позора, осложнённого "рекордом" с одышкой, я зарёкся носить сестричкины "обноски". Но только "наружу", не вынося, что называется, сор из избы.

Это я рассказал о своём опыте ношения женского. Вы, должно быть, уже поняли, каким образом я вознамерился подвесить больную руку, освободив натруженную шею. Так, как женщины "подвешивают" бюст.

Конечно, будь сеструха дома, это не прокатило бы. Но она, как я уже говорил, уехала на сборы по плаванию. А сейчас я скажу то, о чём ещё не говорил, но что важно. Какому плаванию.

После того случая, когда не к месту пододетое бикини чуть не утопило хозяйку, она перестала сидеть в налитой ванне и купалась только под душем. Как я об этом узнал? Нет, не подглядывая, рано мне ещё. На слух определил попросту.

Как-то мне пришла нужда сходить в ванную, когда её занимала Мила и меня, разумеется, не пускала. Переговоры через дверь ничего не дали, младший брат может потерпеть, и тогда я стал стараться по звукам угадать, что это сестрица там сейчас поделывает и далеко ли тому делу до конца. А потом это вошло в привычку. Я как бы "видел ушами", что там, за стенкой, творится - в самом общем виде, без ненужных деталей.

И с точностью до минуты угадывал, когда свежевымытая покажется в отворённой наконец-то двери.

Сперва это был звук бьющей по дну ванны тугой струи, плавно перерастающий в плескучий звук бьющей в воду воды. Потом то же самое приглушалось, потому что сестра закрывала дверь, но я научился угадывать, когда ванна заполнится и резкий звук прекратится, сменившись плесканием. Громкость и частота этих плесканий, а также ритмический рисунок зависел от настроения сестрицы, да и время помывки тоже. Шорох же намыленной мочалки по телу был слышен, только если в квартире было весьма тихо.

Ну, или если ухо к двери приложить. Но я не злоупотреблял. Дверь-то до пола не доходит, вентиляция, блин, и ступни стоящего заметны. А знаете, как обидно быть замеченным и пристыженным? Что я, подсматриваю, что ли?

Через некоторое время по трубам канализации начинала течь вода, журча - ага, это в ванне выдернули пробку. И вот уже по поверхности остающейся воды заколотил, зашлёпал, заколошматил душ - мыло, стало быть, смывает. А то ещё поёт тихонько - чудачка, думает, что не слышно. Ну да я напою ей это невзначай за ужином, намурлыкаю - пусть в следующий раз под водой вокалом занимается. Или мычит внутри рта. Это если у меня настроение мстительное.

Потом краны закручиваются, звуки стихают, остаются только шорохи и ахи разных сортов, выражающие полное удовлетворение. Под эти "аховые шорохи" я потом научусь представлять себе обнажённое женское тело...

Ах да, забыл ещё просьбы принести-подать что-нибудь забытое. Ну, тут она одета до приличного уровня, или хотя бы полотенцем замотана, я и дверь стараюсь не закрывать, мол, хватит уже, а ванная у нас в общем пользовании.

Это до "утопления" так было. После же осталось одно колошматение душевых струй по пустой ванне, перемежающееся паузами - намылиться там или побыть намыленной. Отмокание в налитой ванне, плескание отменилось - что-то напоминает нехорошее. Вдруг ещё соскользну под воду, тогда вообще кранты.

Я старался не шутить на эту тему, девушке и без того нелегко. А поскольку она и сама меня во время купания прослушивала, как и я её, то сильно сократил время своего отмокания, оставил тоже один почти что душ.

Но вот пришло какое-то время, и наливание ванны возобновилось. Восстановился весь звуковой рисунок. Мало того, в "тихий период" было слышно бульканье - одной попой такое не учинишь, да и запах не утаишь. Должно быть, ртом.

Как потом рассказала Мила, во время скучного душевания ей стало вспоминаться, как подводничали участники вечеринки до неё. Они честно показывали свои умения, выкладывались даже, и вовсе не для того, чтобы потом поиздеваться над неумеющей.

Сколько же она сама может просидеть под водой, ели не насильно, а сама, спокойно и без желания кому-то что-то доказать? Стала пробовать. Затем я несколько раз заставал её, задерживающую дыхание, сидя в кресле или лёжа на кровати. Потом снова бульканье - сидела под водой, пока воздух не вырывался изо рта сам. Наконец, в сестричкиной тумбочке появились купальные очки, зажим для носа, резиновая шапочка и даже небольшая подводная маска.

До скольки минут натренировалась Мила, я так и не узнал. Акустические мои изыскания, от большого всплеска до яростного бульканья, давали минуты три. В порывах откровенности она говорила, что питает отвращение к открытым, спортивным задержкам на время, но удовольствие от недышания (вернее, от последующего дышания) получает и не против объединиться с себе подобными. Где только таких найти?

И вот, наконец, я почтён доверием своей сестры - приглашён в качестве секунд-глашатая. Она погружается в сплошном купальнике (ага, то злосчастное бикини всё-таки помнит!), а я должен громко объявлять полуминуты, минуты, а с двух с половиной минут переходить на десятисекундные интервалы. Когда же приспичит выныривать, лицо исказит гримаса, воздух будет сам собой, толчками вырываться изо рта - тогда части, как только можешь, хоть через каждую секунду, чтоб усилить мотивацию продержаться ещё.

Сестра однажды заметила, что со мной у неё сразу начало получаться лучше - успокоилась потому что.

- А то лежу одна-одинёшенька, начинается со мной неладное - живот дёргает, в лёгких кисло щиплет, в голове мутится, воздух выбулькнуться норовит. Я бы ещё могла побарахтаться, а боязно - вдруг сознание потеряю или ещё хуже. В сознании, а почую, что не могу пошевелиться и всплыть, а меня уже изнутри ломает, и вот-вот откроюсь воде. В общем, страхи всякие. И крикнуть не успею, и найдут меня нагишом и всю синюю.

- Ну, зачем ты так?

- Да однажды гвоздём мысль вошла: двери-то ломают мужчины, они первыми и входят. Пробкой со дна выскочила. С тобой как-то спокойнее, могу бороться до конца, до самого "не могу" или "ко дну".

- Да ты и так на дне лежишь...

- Ну, это когда сознание тело покидает, они как бы идёт ко дну, теряется для всех.

Мне никогда ещё не приходилось вытаскивать её тело со дна. Но бывали случаи, когда она начинала биться в отчаянных попытках совладать с выдохом-вдохом, и я каким-то чутьём понимал, что силы ещё остаются, но надо помочь их использовать. Тогда совал, аки Грека в реку, в воду руку, "рак" вцеплялся в неё и продерживался под водой ещё чуть ли не минуту. Если раньше это были отчаянные барахтанья обезумевшего (ну, слегка) человека не столько в воде, сколько в собственном бессилии и одиночестве, то с рукой брата это превращалось в тяжёлую, но беспаническую, планомерную работу, работу совместно по достижению результата. Потуги легче проходили, и выныр был быстрый и решительный, словно конец сил становился виден, ощутим сразу.

Я, кстати, всегда поражался ныряльщикам в глубину. Марафонец может спокойно сойти с дистанции, истратив все силы, в крайнем случае - упасть на беговой дорожке, но ныряльщик обязан прекратить погружение при половинной трате, остаток оставить на подъём. Обидно, чуешь, что мог бы и глубже погрузиться, ан нет - не всплывёшь тогда. Как так точно оценивают остаток, от этого ведь жизнь зависит? Особенно если соперники продолжают погружаться...

Нужно, должно быть, очень уж привыкнуть к своему телу и "тяжёлому" купальнику, чтобы так, "не глядя", вдыхать, высунув рот на какой-то дюйм-два. А некоторые, я заметил, набарзились, всплывая, голову закидывать назад и в воздух высовывать только лицо, в основном, рот. И всасывать, всасывать воздух, словно молоко из материнской груди.

Раз я в курсе и помогаю, Мила стала тренироваться и сидя на стуле. Я обычно не мешал ей, тем более что она предпочитала делать это в купальнике. Однажды спросил, когда заметил, что недовольна собой:

- А чувствуешь, что именно мешает продолжать? То есть что надо специально тренировать? Дополнительно.

- Теперь - чувствую, а в воде как-то не до того было, там вся мобилизована и вся держишься или сдаёшься. На суше вообще многое по-другому.

И сестра рассказала, что я и так по себе знал: сперва сдаёшься перед общей тяжестью в груди, удушьем и, конечно же, страхом - раньше столько времени не закупоривался и что будет, не знаешь. Продираешься постепенно через этот "дремучий лес" и доходишь до чисто физиологического рефлекса - подёргивания в животе, диафрагма тебе напоминает о вдохе и бунтует. Надо терпеть, но это привычнее, что ли, чем страдать от удушья. Можешь загадать "девятый вал" и держаться до него. Со временем подёргивания учащаются, но ослабевают.

- А теперь у меня другое, - продолжала рассказ сестра. - В лёгких сгущаются тяжёлые газы, становится невтерпёж и кажется, что станет легче, если совершишь глухое дыхательное движение. И ты его совершаешь, повышая давление в лёгких. Глаза на лоб лезут! Думаешь, сейчас рассосётся, да не всегда. И снова копится, копится удушье, велит что-то с лёгкими сделать, как-то напрячься. В общем, меня начинает колбасить: напряг - отход, напряг - отход. Как судороги какие-то. В них я и теряю силы, элементарно не хватает мне силёнок, чтоб сдюживать дальше. И в очередной напряг меня "размыкает", иной раз со свистом или шипением. Небось, слышал?

- Организм изобретателен, - вставил словечко я. - Раз ему надо вдохнуть, он изыщет все возможности, чтобы сломать твоё глупое (на его взгляд) сопротивление, измотать в борьбе и заставить сдаться. Ты на него не обижайся.

- Я и не обижаюсь... Но всё равно обидно. Как отчаянно я боролась со страхом, с удушьем, как копила секунду к секунде. И победила, а теперь вот не хватает сил... ну, как вот открутить крышку с банки, ей-богу. Или провернуть ручку мясорубки, если что жёсткое попадётся.

- Крышку тебе и я отверну. Или папа.

- Ну да. А тут сама должна справиться. Надо, похоже, тренироваться, но как отдельно эту силу оттренировать? Мужчинам проще, у них бицепсы-трицепсы, гантели-штанги, турники и прочее. Ты бы подсказал, а?

Очень логично, по-женски прямо: мне, как мужчине, жить проще, и поэтому я могу подсказать выход из женских сложностей.

Но поразмышлять поразмышлял, брат всё-таки. И сразу зацепило словечко "судорога".

По себе очень хорошо знаю: иной раз проснёшься - и чуешь, как повело тебе ступню, вытягивая ногу в трубочку, как балерине. И больно, и знаешь, что ещё больнее будет, если позволишь вытянуться. Тогда не зевай и упирай ступню в торец кровати или в стену, угол чтоб прямой с голенью был. Тоже, конечно, больно, но не так, мышцы подёргиваются, но ходу к полной вытяжке ноги им нет, и постепенно всё устаканивается... Особенно, если самому пытаться двигать пальчиками и, вообще, восстанавливать контроль над мятежной конечностью.

Я понаблюдал, как Мила борется с собой на "финишной прямой", как её колбасит. Ремнями, а о них я в первую очередь подумал, тут не поможешь, движения разнообразные. Значит, придётся в роли "упора" выступить человеку, то есть мне - а кому же ещё? Что смогу, то и сделаю, а потом пускай ищет парней повзрослее и поздоровее.

Сделали так: сестра садилась на табуретку, спина прямая, ладони на коленях, на носу зажим. Начинала задержку, а я наблюдал. Как только начинало колбасить, тело начинало шататься, нагибаться вперёд, я, стоя сзади, просовывал руки под подмышки снизу, предплечья вверх и на себя. Фиксировал, не давал качаться, напрягался "против" её напрягов. Иной раз её так вело вперёд, что у меня ноги от пола отрывались.

Выходило что-то типа малоамплитудной борьбы, борьбы за неподвижность, которая, однако, изматывала почище иной настоящей борьбы - у нас на физре она была, да мы, мальчишки же, и так боролись, без уроков. Тут уж и в туалет вперёд сходи, а то как бы не осрамиться при очередном напряге недуром.

Помогло ли? Вроде. Во всяком случае, помогало продержаться до того времени, когда наработалась естественная тренированность "изнутри", вследствие повторения одного и того же. И, похоже, сестра получала какое-то дополнительное удовольствие. Несколько раз она вставала с табуретки, прикрывая низ живота руками, и быстро уходила в туалет, хотя до тренировки уже была там - по той же, что и я, причине. И чтоб жидкость не мешала наполнению лёгких воздухом.

Но подводные результаты улучшились, факт. Я мог бы написать здесь Милин рекорд, но, во-первых, с меня взято слово молчать, а во-вторых, она ведь ныряет во многом по настроению, сама не знает, сколько в очередной раз продержится. А написанное число обязывает, это сколько ты можешь выдать на-гора в любой момент, когда к тебе придут и захотят проверить. Или сколько ты сама себе гарантируешь, в чём уверена, идя на вечеринку в пододетом купальнике.

Но Мила на вечеринки не ходит, и сама себе никаких чисел не говорит.

Я уж подумывал, не признаться ли ей, что и сам поныриваю, не начать ли тренироваться совместно, то есть поочерёдно, а может, и валетом, если уместимся в одной ванне. Но разница в возрасте, всё-таки, да и в поле - как тут сравнивать?

И вот однажды я увидел на столбе объявление: "Приглашаются девушки на роль Aqua Babes. Запись в бассейне там-то и тогда-то, телефон для справок такой-то".

Аква, я знал, это вода, а вот что означает вторая часть? Но, похоже, что-то связано с плаванием, а если у человека натренировано дыхание, это для встречи с водой всегда неплохо. И я оторвал "язычок" от этого объявления, чтобы преподнести своей "аквабульке", так её назову.

Она заинтересовалась, но потом узнала, что aquababes - это дети, рождённые в воду, и в младенчестве просто-таки живущие в ней. Может, объявление это - для беременных? Не напутал ли я чего? На "язычке" ведь только телефон, а суть объявления я устно пересказал.

Я говорю:

- А зачем тогда в бассейн? Что, рожать будут коллективно в бассейне, все разом?

Тут Мила спохватилась, что с детьми... ну, мальчиками моего возраста о родах говорить не очень-то принято, и сказала, что пойдёт и всё узнает. И даже купальник в сумку положила - на всякий случай. И было это довольно-таки глупо, потому что в бассейне потребности в купальнике предшествуют сбор медицинских справок, тренировки на суше и ещё всякие дела. Кроме того, с купальником надо брать мыло и мочалку, полотенце.

Сестра вернулась радостная, и я много чего узнал о себе хорошего. Я и миленький, и я зоркенький. Потому что оказалось это тем, чем надо. Aquababes - это не только и не столько живущие в воде детки, сколько люди повзрослее, но ведущие себя так же - надолго ныряющие, скользящие под водой, акробатирующие, пускающие пузыри - не как тонущие, а красиво, словно курящие - кольца дыма. Русалки, если другими словами, по-русски, это ведь девушки одни. Или, если не совсем по-русски, но и не латинскими буквами - то акванессы.

В начале рассказа я назвал их секцией синхронного плавания для понятности, чтобы не объяснять то, чему место вот здесь. Не слишком греша против истины.

Но синхронистки выступают в темпе, под музыку, ориентируясь на "сухопутного" зрителя. Акванессы же плавают медленно, музыка звучит далеко не всегда, и то - медленная, особая, подводная. Смотреть же на них надо через прозрачную стенку резервуара, выныривают они исключительно ради вдоха.

Тут как раз и пригодилась натренированность моей сестры по части дыхания. По секундам время там никто не считает, если приспичило вдохнуть, то выныривай, но художественно, не в спешке, а как будто так и хотела. В следующий раз подольше под водой продержишься. И потом, если под водой тебе хорошо, ты автоматически стараешься продлить пребывание там и натренировываешься, не глядя на часы. А когда потом поглядишь... ну, или брат тебе прокричит, когда ты на дне ванны лежишь, ты сама поразишься.

И начались хождения в бассейн, тренировки, выступления. Подводные аксессуары уже не таились в тумбочке, а порой лежали и на виду, легально, так сказать. Добавились к ним и другие. Так, я с удивлением смотрел на каучуковые наколенники, выкладываемые сестрой из пластикового мешка, в числе других вещей, для просушки (в бассейне она их только слегка обтирала, а то и так в пакет бросала).

- Тяжёлые какие, - подержал я один в руке. - Зачем тебе они?

- Именно из-за тяжести, - был ответ. - Заякориваться.

Мила объяснила, что при полном вдохе тело становится легче воды и всплывает (а то я не знаю!). На этом, кстати, основаны первые упражнения при обучении плаванию, придающие уверенность. Пусть и ненадолго из воды высовываешься, но вверх тело твоё так или иначе тянет. А должно - в идеале - быть состояние невесомости, так что нужно тело утяжелять. Но это когда так натренируешься, что выдыхать в воде не будешь, а потерпишь до всплытия, сохраняя постоянную плавучесть.

Обычно утяжеляют лодыжки, вешая на них "кандалики", но там, в секции, есть одна девчонка, занимающаяся ещё и женской борьбой, так она и попробовала плавать в наколенниках. Кстати, в акванессы она пошла в желании натренировать дыхание и успешно противостоять удушающим приёмам...

Так вот, в наколенниках ещё лучше, чем в "кандаликах", потому что они ближе к тянущим вверх лёгким и меньше разворачивающий по вертикали момент. Потом, меньше помех при гребле ногами, работе голеней.

- Раз так, - говорю, - надо утяжелитель расположить вблизи лёгких, а кандалики, наоборот, делать всплывающими, потому что ноги из-за костей тяжелее воды. Ну, чтоб была полная невесомость и тебя никуда не разворачивало. А как сама захотела, в такой позе и застыла.

- Какой же ты у меня умный, - отвечает.

Прошло с того разговора, может, месяца полтора. Вдруг смотрю - сушится после сестрицыных водных забав в ванной необычное бикини, такого я у неё не видел. Разноцветное (верх - розовый, низ - фиолетовый), но главное, что обе части непривычно большие. Не лифчик, а целое бюстье (узнал я это словечко), и не трусики, а целые шорты. И на вид тяжёлые больно, хотя, может, мокрые потому что. Я не выдержал и пощупал, взвесил на руке. И, по закону подлости, сзади незаметно появилась хозяйка.

- Нравится? - спрашивает ехидно. - Ты на это намекал, да?

- На что? - Я убрал руку за спину.

- Ну, воздух - в лёгких, лёгкие - в груди, а вокруг лиф... то есть, верх бикини. Его и надо утяжелять, так? Вот и сделали. Тяжеловато, правда?

Она объяснила, что вес достигается использованием полимерных нетканых материалов, а цвет означает степень утяжеления. Розовый - третья степень после белого и жёлтого, не слишком большое притапливание, потому что, видите ли, она ещё маленькая... то есть, в смысле акванесс маленькая, а есть такие "тёлки", у которых верх фиолетовый. А вот шорты, наоборот, предпоследние перед чёрными, основной "топяк" именно тут, потому что попа... ягодицы, ну, у них всё впереди ещё. Со временем верх будет темнеть, а них - светлеть, воздуха в лёгких - прибывать, ягодицы - отяжелевать. В общем, спасибо мне за подсказку, все в группе только недавно узнали, что такое настоящая невесомость, настоящее зависание в воде.

А через некоторое время стала приглашать на выступления. Да-а, всем советую при случае полюбоваться. Нет, я не против классического синхронного плавания, но русалочьи художества акванесс удачно его дополняют.

Словно танцы на льду дополняют парное фигурное катание. Или художественная гимнастика - спортивную.

На этих выступлениях я отметил высокую степень автоматизма при всплытии. В обычаях акванесс при русалении и зависании держать глаза открытыми (очки - для новичков), настолько они привыкли к водному окружению. Моргают так забавно, подмигивают - хотя мы, зрители, видим их лучше, чем они нас. А вот когда выныривают, делая руками сверху вниз, то глаза закрывают, видно, набегающий поток воды делает им неприятно. И открывают рот прежде, чем глаза. Видать, научились оценивать, сколько до поверхности воды, и реактивное движение руками делают скупо, расчётливо, но с уверенностью, что как только движение вверх прекратится, можно смело открывать рот и вдыхать. А выдыхают они непосредственно перед этим, в воде ещё, движение своё тормозя, ибо тяжелеют без воздуха.

Вот, мне нравилось, что я знаю, а окружающие - нет, почему у Милы волосы определённой длины и она их только стягивает в узел, не заплетая в косу и никак не укладывая. Может, думают, что ей так нравится. Ну да, нравится, но не сухопутное ношение таких волос, а как они ведут себя под водой. Один из элементов тренировки и выступления акванесс - это горизонтальное скольжение прямо под поверхностью воды или чуть глубже, в первом случае распущенные волосы должны плыть по воде, во втором - покрывать спину и развеваться, усиливая впечатление плавного скольжения в воде. Чуть короче - нет того эффекта, чуть длиннее или искривлённее заплетанием или укладкой - и волосы будут запутываться, клубиться неравномерно, некрасиво.

А ещё у акванесс есть такой трюк - зависнув в невесомости, склубить разреженные волосы вокруг головы, помедузить так немного, а потом из этого клубка выплывать головой вперёд. Нет, дисциплина причёски тут ой как нужна!

А перед отъездом сестры на сборы мы с ней поссорились. Из-за флешки. Моей.

Однажды утром я проснулся от поцелуя и ласкового поглаживания, хотя время уже было "подзатыльное". Оказывается, сестра в утренней спешке не может найти свою флешку и хочет одолжить у меня. А после подзатыльника это делать как-то не с руки, так ведь? Пришлось израсходовать поцелуй, припасённый на завтра.

Если, конечно, этот тип завтра соизволит проснуться вовремя.

Я сказал, где взять, она взяла и сунула, как показалось спросонья, в карман джинсов. Я хотел сказать: "Не вырони" или "Не потеряй", но после вдоха вышло одно зевание. Ну, почему эти уроки всегда начинаются так рано?

А в школе, где-то уроком перед последним, мне флешка понадобилась самому. Разнёсся слух, что Жорка... ну, неважно кто, то есть неважно, кто это, даёт переписывать ролики по анатомии, причём наглядными пособиями выступают наши же девчонки, без лиц, естественно.

Я бросился на этаж старших классов разыскивать сестру. Нашёл. Потребовал. Объяснять не обязан - флешка же моя собственная. Сказал для приличия, что нужно.

Мила отчего-то смутилась.

- Ты погоди, я оставила её в кабинете. Вон там, - показала рукой. - Постой, я сейчас принесу, - и застучала каблучками.

Я, конечно, пошёл за ней. Может по дороге заболтаться, да и негоже заставлять сестру старшую ходить туда-сюда. Пусть ходит только "туда".

Да, но где же он, этот её кабинет? Сюда вроде бы свернула, но здесь... Нет, это женский туалет. Или мне показалось? Вон там, поодаль, класс. Подожду между дверьми.

Мила появилась из туалета, вздрогнула, увидев меня рядом.

- Возьми, - и сунула в руку флешку, не глядя в глаза.

Я взял - а она тёплая, такая тёплая, какую в кармане не нагреешь. И немного влажная, или даже вымазанная чем-то, с трудом подавляешь желание понюхать.

Я внимательно посмотрел на сестру, которая пыталась, пряча взгляд, меня обойти, и вдруг мелькнула мысль. Я строго спросил:

- В трусах держала?

- Ой, молчи, братик, молчи, - подтвердилась моя догадка. Дома поговорим, ну, смотрят же на нас.

- Платок носовой дай.

Не своим же вытирать её выделения!

Дома состоялось-таки объяснение. Виновница напомнила мне, сколько она раньше "посеяла" там и сям флешек.

- Они такие мелкие, гладкие, скользкие. По сумке шныряют, при любой возможности выскакивают. В карман джинсов засунешь, что-нибудь станешь доставать - цепляется, где только её скользкость? А твою флешку я ведь не имела права потерять?

- А сюда? - Я нахально показал на бюст. - И вынимать удобнее.

- Да молоденькая я, грудки нежные, лифчик их формует и ничего лишнего не терпит. Вот повзрослею, стану носить свободные лифчики... И потом, я же уже пробовала однажды.

- Ну и?..

- Стояла у доски, отвечала, а тут училка указку уронила. Я быстро нагнулась, поднять и подать, тут-то она из выреза и выскочила, как из катапульты, и прямо на классный журнал. Чего ты смеёшься? Как раз мы проходили войны античности и тогдашнее оружие, и все всё поняли. Карманов-то нагрудных на блузке нет, оттуда не выскочить штучке.

Вот я и стала совать её в трусы. Там и тесно, не выскочишь, и всё время чувствуешь, и вообще, прикольно. А если станет выпадать, скользить в брючине, то успеешь нагнуться и поймать. Один раз я ногу из туфли вынула и флешку в туфлю поймала, достала незаметно, когда переобувала.

- Свои так и носи, - говорю зло, - куда хочешь глубоко засовывай. А мои не смей.

- А потерять лучше, да?

- Ты бы об этом раньше спросила, я бы и решил. Сонных целовать мы все умеем, задобрить чтоб.

- А зачем ты ко мне в школе подошёл? Без этого и совсем бы не узнал.

- С такой, как ты, правду только случайно и узнавать, - отпарировал я. И напомнил случай с бадминтоном.

Не так давно сестрица увлеклась этой игрой. Не только била ракеткой по волану, но и просила её фоткать во время занесения руки для замаха. Мол, хочет посмотреть на себя со стороны и ликвидировать недостатки замаха, усилить его. Без тренера.

Я, как дурак, выискивал моменты для съёмки, чтобы вышли все фазы этого "слабого" замаха. Получал благодарности и карамельки, один раз даже мороженое... А потом подслушал... ну, то есть, случайно услышал разговор своей бадминтонистки с подругой. Мол, на замахе грудь выпрыгивает и смотрится на размер больше. Ей возражали - на полразмера, и то в отдельных случаях. Но мне, одураченному, от этого легче не стало.

На это Мила ответила, что она аккуратно складывает своё бельё, и потом видит, что порядок нарушен. Не рылся ли в нём кто, не рассматривал ли... Как я думаю, а?

Я "заткнулся", и словесная перепалка иссякла. Хотя, может, это был блеф, я ведь всё делал осторожно и аккуратно. Просто можно догадаться, что подрастающий паренёк заинтересуется женским бельём...

Но ход беспроигрышный. Теперь она каждый раз может мне затыкать так вот рот. Что бы придумать поперёк, оставить за собой последнее слово?

Я всё думал и думал об этом, и однажды меня озарило. Твоё знание (может, и блефовое, не важно) о том, что я роюсь в твоём белье, можно обратить против тебя. Очень просто: если с твоим бельём что-нибудь произойдёт, ты не сможешь говорить, что не ожидала этого, что это был удар в спину.

Осталось решить, что именно сотворить и с чем, чтоб незаметно было и в то же время действенно. Пачкать, мазать горчицей, вставлять распрямлённые скрепки не годилось. Я решил обратить внимание на утяжелители.

Внимательно рассмотрел её купальные шорты - большие и фиолетовые, как уже упоминал. Щупал, аки таможенник, словно тайник найти хотел. И вправду, нечто такое в них есть.

Сзади, с внутренней стороны, чуть ниже эластичного пояска обнаружился прорез, два пальца с трудом проходят. Лезу в него и обнаруживаю, что верх задка на довольно большую глубину двухслойный, хотя внешне и не скажешь, шва незаметно. И между слоями, внешним и подкладочным, чувствуется заложенная прокладка-утяжелитель. Наверное, её в этот прорез засовывают в свёрнутом виде, и там она распрямляется. На ощупь понятно, что резинистая это вещь, ну, а тяжесть шорт я целиком оценил.

И спереди, под подкладкой-ластовицей, обнаружилось нечто подобное. Щитки с обеих сторон, словно в бронежилете. А всего-то навсего утяжеляют.

Я уже говорил, что сестра настолько освоилась в воде, что всплывает и открывает рот для вдоха не глядя, на автомате. И вот если её немножечко подтяжелить, то недовсплывёт девчонка. Топить я её не хочу, многого мне не надо, только тонкий слой воды между ртом, открытым для вдоха "прямым горлом", и воздухом. Пускай глотнёт водички, прежде чем доберётся до воздуха, пусть испугается и потеряет настрой на все последующие ныряния. Всплывать-то теперь каждый раз "вручную" придётся, тщательно проверяя, дошёл ли рот до воздуха.

Утяжелил я шорты просто, с помощью жёваных жвачек. Потом надел на себя (а пододеть-то пришлось две пары плавок, сестрицына попа побольше моей будет) и обкатался - по полу и по всему жёсткому, чтоб не чувствовалось. Руками огладил, ну, и всё такое. Погружайся, сестра любимая, на здоровье, поглубже и помолчаливее. И потом не жалуйся, раз знаешь, что брат шалит с твоей одёжкой, её после этого проверять нужно.

Забегая вперёд, скажу, что ничего из моей затеи не вышло, к счастью. Плавучесть тела зависит от содержимого желудка и кишечника, сходила ли акванесса, извините за земную прозу, "по-большому" перед погружением. К тому же молодые девушки растут, параметры их тел меняются. Поэтому перед каждым занятием и выступлением происходит "пристрелка", пробные погружения и всплытия. Если изменения плавучести велики, юстируется купальник, иначе акванесса просто учитывает их и всплывает более энергично, поменьше идёт на глубину. Или наоборот, если плавучесть улучшилась.

Жвачка помогла не очень, вот если бы в неё мелкую свинцовую дробь закатать... Эх, поздно я до всего дохожу! Да и взять эту дробь неоткуда. Так о чём и жалеть?

Но тогда, то есть когда Мила только уехала в бассейн, я об этом не знал, хихикал и потирал руки. Попьёшь ты у меня хлорированной водички, милая, а то и откачивать придётся, это уж как пить дать. А если и совсем утонешь, то я, право же, не виноват. Всплывай зряче, не спеши, и всё было бы хорошо.

Ну, это я со злости о полном утоплении заговорил. Но вы понимаете моё состояние, и к тому же знаете, что ничего подобного не случилось.

Главное - сестра уехала, и теперь я долго буду находиться в квартире один, родители-то на работе. Это можно использовать.

Перед большим рассказом о сестре я остановился на том, что меня совсем придушила косыночная повязка через шею, и я хотел её чем-то заменить.

Я решил, что моя травмированная рука имеет не меньше прав, чем женская грудь. Прав на оснастку, которая перелагает всю тяжесть на плечи. Собственно, если о правах, то они не для руки, а для шеи скорее, то есть льготы. Ну, чтоб легче ей было, придушенной.

Я рассмотрел все спрятанные лифчики и поразился их разнообразию. Ну что ж, это даже хорошо. Выбрал один, с довольно широкой полосой вокруг грудной клетки, в которой были дырочки со вдетым в них эластичным шнурком. Судя по всему, это верх от бикини, ну, тем лучше, не придётся шитьём заниматься.

Выпростал шнурочек из дырочек и снова вдел, но теперь уже поперёк и только спереди, по-спиральному. В эту спираль и вдел руку с лангеткой, прижалась она к грудной клетке. Расслабил бицепсы, ага, пошёл вес на плечи, лифчик "накренился" вперёд. Отдыхай, шея!

Когда дома был один, так и ходил. Для симметрии надевал и низ от этого бикини, шортиками, в пояске тоже дырочки и тоже эластичный шнурок. Похоже, это всё для стеснительных девочек придумано, даже промежность широковата, мне хорошо подошло.

Я и название придумал - хэндгальтер. Кто английский знает, тот поймёт.

Ну вот, носил я, носил, прикалывался над собой, и постепенно в голову стали вплывать разные мысли. Мы, парни, видим только внешние проявление девичьей анатомии, все эти лифчики, лямочки, застёжечки. Но ведь не бюстгальтер же рождает женскую грудь! Она вырастает сама, а он только облегчает её ношение - вот как "хэндгальтер" облегчает участь бедной моей руки.

Странно, но раньше в голову мне это не приходило... Ну хорошо, облегчает, но как чувствуют своё тело девушки с отросшими грудями? Я пытался себе представить, и не вполне преуспел. А потом меня начало беспокоить сползание хэндгальтера вперёд. Всё поправляй здоровой рукой и поправляй. А потом изловчился посмотреть на себя со спины в зеркало - батюшки! Такой сдвиг застёжки вверх я только у полногрудых тёток на пляже и видео.

Что же делать? Неужто напрягать больную руку? Я понимаю, если проектировать настоящий хэндгальтер, то можно избежать перекоса, а у меня он из подручных... "подгрудных" средств... Но, может, что-то можно сделать?

Я обратил внимание на пустые чашки. Они не очень объёмные, пустота в глаза не бросается, но всё же. К телу не прилегают, вот что плохо, и на силу трения рассчитывать не приходится. А по площади, пожалуй, дадут фору всем лямочкам и бретелечкам. Как бы сделать так, чтоб прилегали, но ничего не перешивать?

Когда я понял как, у меня аж дыхание захватило.

Но из чего сделать фальшивые груди? Надо, чтоб они упирались и в чашки, и в мою грудь, трение чтоб было. Всякая лабуда, только чтоб объём был, не пойдёт. Это потом, когда выздоровею, можно закладывать туда пластиковые пакеты с ряженкой или сметаной, мастерить холмики из сливочного масла и давать ему "прикурить" от тела, подтаять и принять форму... Ладно, додумаю потом.

Нас в школе когда-то учили делать вещички из папье-маше. Резаная бумага, клей, форма. Я этот процесс усовершенствовал. Мягкую туалетную бумагу я не резал, а отрывал и жевал, клея добавлял чуть-чуть, а в качестве формы использовал другой сестрицын лифчик, "современный", с жёсткими чашками, выстлав их изнутри полиэтиленом.

Ждать, пока высохнет клей, не стал, а просто защитил сосочки пластырем и прямо надел лифчик со "вкладышами" на голое тело, приладил. По этому случаю пришлось пострадать шее, ведь пока вкладыши не высохнут и не прилепятся к коже, нагрузку давать нельзя, руку снова на косыночную повязку. Оглаживал, формовал, делая резкие движения, ощущал, как дёргаются мои "продолжения тела". Чуть-чуть, но всё же не жёсткие истуканы. Клей, впрочем, скоро высох.

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтоб вдеть руку в спираль, настолько здорово ходить "с грудью". И правда, сползать вперёд стало меньше. Ладно, выздоровлю - лучше будет. Во всех смыслах.

В первый день пришлось постараться и потерпеть боль, отделяя "наросты" от кожи груди. Не защити я соски, криком бы кричал, наверное. Ничего, обошлось, не зря всё-таки сам бумагу жевал, не один там бездушный клей. А во все последующие дни жевал белую булку и клейкой этой массой приваживал "вкладыши" к коже. Всё же побольше трение - и ощущения ничего себе.

Только вот не знаю, говорить ли о своём опыте Яше. Как он отнесётся? Он-то руку не ломал, не садилась она ему на шею. Может, завести разговор, как будто и не я вовсе, а где-то что-то слышал... Если он нахмурится, то и замолчу.

А если одобрит - как тогда ему признаться, что это всё-таки я?

Подскажите, пожалуйста, не зря же я рассказ написал целый!