Аннотация: Непростое это дело - ночевать парням и девчатам в одном домике. Конечно, в крайних обстоятельствах.
В свои пятнадцать лет я с девочками не очень-то общался. И в летний, Чардымский лагерь поехал не для развесёлого отдыха в разнополой компании, как другие. А для интенсивных тренировок по плаванию, это вид спорта у меня "шёл", даже успехи кое-какие проявляться начали. Зимний бассейн - хорошо, но уж как-то всё там прямолинейно, прямоугольно и заорганизованно. Свободная летняя водичка - совсем другое дело, в ней как-то веселее и естественнее. Хотя, конечно, поворот с отталкиванием от стенки в речке не сделаешь.
Мало того, я и не знал до последнего момента, что с нами едут девочки. На пристани, пока ждали "Ракету", мы заметили какую-то их стайку, держащуюся особняком, начали о чём-то догадываться. Я старался убедить себя, что это просто так, ну, может, сагитировала какая селянка-студентка подружек поехать на лето к ней в деревню. Теплоход-то идёт как раз до одной деревни на берегу реки, а лагерь - на острове, туда надо на лодке переправляться. Но крепкие, спортивные фигурки девчат, олимпийская символика на их сумках, взгляды, которые они бросали на нашу мальчишескую группу - всё это заставляло подозревать худшее.
Я не просто девочек стеснялся, я их недолюбливал. Было за что. На зимних тренировках в бассейне тренер посоветовал нам тайно выбрать себе пару, из мальчишек, и втайне соревноваться с ним - по показателям. Я и выбрал Епифана. Орешек оказался крепким, да для спорта такие и нужны. Медленно, очень медленно догонял я его, а он всё уходил вперёд. Наконец, Епифан немного притормозил, и я стал его нагонять. По условленности, каждый из нас оставил у тренера запечатанный конверт с именем своего соперника и в день триумфа мог попросить его этот конверт вскрыть, огласить имя побеждённого. Хорошо помню день, когда запланировал свою победу над Епифаном, по всем приметам и признакам должен был я победить.
Но в этот день он пригласил свою знакомую девочку посмотреть, как он тренируется. В принципе, гости-гостьи разрешались, если переоденутся в плавки-купальники и будут тихо сидеть на трибунах. Мы их называли "сухими гостями", они не мылись в душе и потому не могли плавать в бассейне.
Так вот, на глазах своей любимой Епифан преобразился, обогнал меня, словно Ахиллес черепаху. Я ещё сплоховал, стал механически усиливать гребки, а ведь знал - вода не всякую силу принимает, за определённой чертой надо менять технику плавания, скольжения, а то сила уйдёт в пену и пузыри. Это и произошло, я прямо обшлёпался руками о воду, и результат показал плоховатенький.
Торжествующий Епифан потребовал вскрыть конверт. Оказывается, он тайно состязался с самым "дельфинистым" парнем из нашей группы и вот выиграл. Про меня в конверте и речи не было, мною там и не пахло.
Вот я и думаю - а честно ли это? Условия-то неравные. Сиди девушка каждого на трибунах - вот весело-то было бы всякому плыть! Думаю так: хочешь состязаться по-честному - никого не приглашай, пусть твой мотив внутри тебя будет, как и у всех. А уж если пригласил девушку-допинг (сокращённо "дед"), то не сравнивай свои "надутые" результаты с чужими, рви пуп в одиночку, это твоё частное дело.
Вот за это я и недолюбливал девчонок. Они ведь умеют по-всякому выразить своё недовольство, намекнуть, что перейдут к другому, и парни из кожи вон лезут, чтобы им угодить.
На борту "Ракеты" мы тоже стояли отдельными группами, насторожённо друг за дружкой наблюдая. И вдруг стали друзьями по несчастью. Теплоход вдруг сошёл, свалился с подводных крыльев. Все поналетали друг на дружку, багаж разметало, поневоле пришлось друг другу помогать. Старшие наших групп, им лет по семнадцать уже, сошлись, заговорили. А решать было что: после нескольких неудачных попыток разогнаться выяснилось, что "Ракета" может идти только тихим ходом, как обычный бескрылый теплоход. Капитан спросил пассажиров, вернуться им в порт или продолжать путь неспешно, уже вне всякого графика. Его в ответ спросили, а как будет с деньгами за билет. Ответить речник не смог, не в его власти подобные вещи. Все всё правильно поняли и единогласно решили продолжать путь, хотя было ясно, что доберёмся до места только к вечеру.
А так хотели прибыть и устроиться пораньше, чтобы поплавать в речке на закате! Особый смак есть именно в закатном купании, если кто не знает. Заплываешь подальше и теряешь в темноте ориентировку... Экстрим, адреналин!
Вот и появилось о чём поговорить между мальчиками и девочками. Я, впрочем, особого участия не принимал. Чего зря беспокоиться, от разговоров раньше не приплывёшь. Разве что время коротать.
Наконец, доплыли и сошли на берег. Теплоход-тихоход сразу же развернулся на обратный курс, бескрылым, он мог теперь плыть и в тёмное время суток.
Нас должна была ожидать лодка, чтобы переправить на остров, где нас обязан был встретить и разместить завхоз, а весь персонал прибывал на следующее утро. Большую лодку, вытащенную на берег, мы увидели сразу, а вот со всем остальным вышла заминка.
Старшие наши разыскали лодочника и узнали, что завхоз не дождался нас в срок и подумал, что рейс отменили (или он чего перепутал), и мы прибываем завтра. Предупредил, чтоб лодка была готова к завтрему, и куда-то делся. Просто ушёл, но никто не знал, куда. Может, впрочем, кто и знал, да не будешь же обходить в сумерках всю деревню и спрашивать. Нас поджимало время.
Хорошо, а как насчёт переправы? Ладно, завхоза нет, никто нас не встретит, но надо бы переправиться, а то куда деваться-то? Здесь по домам столько и не разместить, а там, как-никак, домики с кроватями. Может, и бельё постелено.
Но лодочник сурово показал на солнце - оно уже садилось. Туда ещё можно добраться засветло, а вот обратно придётся плыть в сумерках, а потом и в темноте. А путь не то чтобы очень гладкий, встречаются и полузатопленные брёвна, и комки водорослей, и мели - в общем, нужен глаз да глаз. А глазу нужен свет. В темноте запросто загубить лодку. Он, лодочник, всегда встречал "Ракету", когда солнце стояло высоко, и успевал в оба конца, иногда даже пару раз. А сейчас - нет, не поедет.
Еле-еле удалось нам упросить его доверить нам лодку. Нам-то главное - туда попасть, там лодка заночует, а утром мы вернём её обратно, а там, глядишь, и завхоз объявится, и весь персонал.
Я заметил, что наши старшие, парень и девушка, оставили лодочнику в залог свой багаж - спортивные сумки и чемоданчики. Обо всех думали, личным жертвовали.
Когда садились-грузились в лодку, ощущалась неловкость. Одно дело болтать на борту судна, когда в любой момент можешь отойти и подойти к другим. Совсем другое - в тесной лодчонке, где сидеть приходится друг у дружки на коленках прямо. Тут мальчики и девочки разошлись, насколько могли, одни - на нос, другие - на корму, а посерёдке наши старшие сидели на веслах.
Болтать, впрочем, и не получилось бы. Всё внимание мы направили на воду, на таящиеся в ней опасности и коварства. Царила напряжённая тишина, нарушаемая всплесками вёсел и короткими вскриками: "Бревно слева", "Прямо по курсу водоросли", "Ой, девочки, кажется, мель!"
Добрались и вправду затемно. Никто не догадался предупредить наших гребцов, что берег уже в метре и вёсла надо "сушить". Это и понятно, мы всё же пловцы, а не вёсельники. Ну, лодка и ткнулась со всего размаху, "носовиков" как рукой бросило на берег, а "кормовиков" разметало по всей лодке, придавив гребцов. Зато лодку не пришлось привязывать (да и не к чему было, по правде говоря), села на берег она крепко, наутро еле спустили обратно на воду общими силами.
Высадившись таким макаром на берег, мы сразу же бросились искать домики. Сумерки на глазах сгущались, и бродить по зарослям становилось грустно, да и опасно. Нет ли тут змей или даже небольших волчат? Надо побыстрее в комнатку - и на бочок, а за окном пусть они себе шипят и воют.
Конечно, умом-то мы понимали, что на обжитом острове ничего такого водиться не могло, но темнота на мозги давила. А тут ещё девчонки с их "Ой, мамочки!", "Боюсь, ой, как боюсь!" А ещё спортсменки! Впрочем, если спорт предполагает яркий свет (а ещё лучше - лучи направленных на тебя, гордо стоящую на пьедестале почёта, прожекторов), то к темноте вполне можно остаться непривычным. То есть непривычной.
Полдюжины аккуратненьких маленьких домиков стояли на поляне, торец в торец, окна в одну сторону. Как я узнал из девчоночьей болтовни, так сделали, чтобы из одного домика нельзя было подглядывать за обитателями другого, снаружи же такого любопытного быстро засекут. Не знаю, может быть, но скорее всего - чтоб не "резать" поляну домиками, а иметь один общий "двор".
Увидев, что их подопечные нашли себе пристанище, наши старшие переглянулись, улыбнулись невидимой впотьмах улыбкой и сказали, что всю ночь будут присматривать за лодкой - они же за неё багажом поручились. А и волной может снять и унести, и браконьеры появиться (я в первый раз в жизни узнал, что браконьеры охотятся не только за рыбой, но и за ложками - тогда почему не за мирно ночующими в них парочками?), и всякое другое нехорошее произойти. Так что там без них не обойтись.
Но уйти к желанной лодочке наши молодые не успели - их остановил крик разочарования. Домики были заперты. Все до единого.
Если разобраться, так и должно было быть. Завхоз любовно постелил чистое бельё, готовясь принимать нас, всё убрал, и что оставалось делать? Конечно, обезопасить новое и чистое от всяких случайностей. Даже одна случайно забрёдшая курица или забежавшая собака могут много беспорядка наделать и грязи занести. А ещё у нас на Волге водятся особые браконьеры, падкие не только на рыбу, но и на бесхозные лодки, и на имущество незапертых туристских домиков...
Наши старшие первым делом строго-настрого запретили нам ломать двери и высаживать окна. Если открывать и проникать, то только так, чтобы наутро не понадобился ремонт, и вообще комар носу не подточил. Ну и что, что у нас нет инструментов? Проявите смекалку! "Обходились же древние люди без консервных ножей". Слышите, в вечернем воздухе начинают звенеть комары? Пусть они вдохновят вас на подвиги. Домушные.
Мы пустились во все тяжкие - стали подёргивать, потрясывать, постукивать, прямо как участковый Анискин открывал в фильме закрюченную дверь. Искать щели и проходы. Быстро сгустившиеся сумерки, переходящие в темноту, нам, мягко говоря, не помогали. И вот удалось найти слабину в окне одного из домиков, узкую щёлочку, в которую можно было, просунув что-то узкое и длинное, поднять стержень расшатанного шпингалета.
Этим "чем-то" оказался ноготь одной девочки. Спортсменка, а какие ноготки! Или она ими воду загребает? Окно раскрылось, в него попрыгали наши и через минуту уже открывали входную дверь. Добро пожаловать!
На этом наши успехи по взлому и кончились.
Потом уже я слышал болтовню, девичью, конечно, что "эти противные мальчишки" специально прекратили активные попытки отпереть ещё хотя бы один домик. Болтающие быстро превращались в спорящих: одни считали, что мы хотели их выставить на съедение комарам, другие - что, наоборот, мы хотели предложить им ночевать вместе и чуть ли не вповалку, раз такой форс-мажор.
Нашим старшим, очевидно, не терпелось пойти караулить лодку. Они вошли в домик и быстро изучили его фонариками. Оказалось, что здесь вполне могли уместиться все, по принципу "в тесноте, да не в обиде". Кто на кровати, а кто и на соломе на полу.
Услышав такие вещи, девочки демонстративно заговорили о том, что в условиях необитаемого острова они согласны ночевать только в условиях запертого домика. Они-де привыкли спать в лёгоньких ночнушках, и даже без трусиков, и им важно испытывать чувство защищённости.
Тогда наш старший пошептался с коллегой и огласил общее мнение:
- Отдельный запирающийся домик мы вам предоставить не можем, таковой у нас только один, а мальчишек оставлять на съедение комарам нельзя. Посему будем запираться, так сказать, в индивидуальном порядке.
- Как это?
- А вот как. У каждого мальчика есть "боевые" плавки, большие и с верёвочкой в пояске. Понадеваете перед сном, и я самолично завяжу вам эту верёвочку двойным рифовым узлом. А у каждой девочки есть кроссовки для тренировок по бегу и спортивный купальник - сплошной, с бретельками через плечи. Перед сном понапялите, и Леночка вам лично свяжет эти бретельки сзади шнурками от кроссовок. Узел тоже будет мудрёным, можете не щупать даже. В таком "запертом" виде вы вполне сможете переночевать одну ночь в одном домике.
Девчонки, конечно, повзвизгивали, поломались и согласились. А мальчишки были согласны с самого начала. Мы же спортсмены, у нас режим, и многие уже начали позёвывать. Нам бы хоть как-нибудь уснуть, хоть на полу, кровати пусть девчонки забирают.
Я, впрочем, в восторге не был. На то была своя причина. Когда я почувствовал, что занятия плаванием увлекают меня по-настоящему, то решил сделать плавки основной своей одеждой в тёплое время года. И даже научиться в них засыпать. Это оказалось трудновато, дневная, давящая на тело одежда мешала войти в ночь - всё равно как в шубе засыпать. Я применил аутогенную тренировку и перевёл плавки из дневной одежды в малочувствуемую на теле, заставил себя их не ощущать и стал засыпать в них... ну, чуточку дольше, чем со свободным... э-э... низом.
Но меня ждал сюрприз. В обычных условиях, когда ночью начинало хотеться по-маленькому, я исправно просыпался, вставал в полусне и шёл в туалет. Даже интересные сны не давали мне обдуться и опозориться утром. Засыпая же в плавках, я, видать, начисто отключал сигналы снизу, как о сжатии тамошних органов, так и о наполнении пузыря. И часто просыпался мокрым. Иногда просто мокрым, иногда с бьющимся и выпускающим струю за струёй членом. А один раз меня развезло по-большому, и я еле успел, в панике проснувшись, сжать ягодицы. Чую - не выдерживаю, враг за ночь скопил большие силы. Еле успел добежать до унитаза, вот ведь как.
Что же делать теперь? Заснуть-то я засну, да не проснуться бы с позором! Тем более, девочки... Я постеснялся спрашивать у других, как у них с этим делом. Слышал только краем уха, что иногда ночуют в плавках, чтобы снились спортивные, плавательные сны.
Что ж, постараюсь перед "закупоркой" опростаться по полной, вывернуть пузырь наизнанку. А потом придётся поставить "внутренний будильник" на утро, проснуться, опередив возможный позор, и слушать пузырь. Если он будет ворчать, ничего не попишешь, придётся коротать ночь до утра и терпеть, терпеть - до освобождения.
Только бы лодочные наша караульцы не уснули на рассвете и не проспали до полудня!
Пока мальчики перекусывали взятым из дома, девочки зашли в домик и стали переодеваться и перевязываться. Перекусят они, уже лёжучи на кроватях, пока будут вязать нас, мальчишек.
Как и предполагалось, мы легли на полу, предоставив кровати девочкам. Когда поодиночке стали входить и укладываться, то попервоначалу слышали звуки жевания и бульканья, но скоро всё утихло. Фигуры под белеющими в полутьме простынями усиленно пытались казаться уже спящими.
Заснуть мне долго не удавалось. Сперва остро ощущалась врезавшаяся в тело поясная верёвочка - старший затянул узел на совесть. Зачем я сунулся к нему одним из первых? Пришлось погладить себя по пояснице, попытаться проникнуть пальцем, потом поаутогенить, повнушать себе, что ничего не чую такого... ну, почти ничего. Потом пришлось тем же макаром успокаивать давимое плавками мужское хозяйство. И вот когда я укротил тело и подготовился к погружению в сон, ему появилась новая помеха.
Все уже спали - или умело делали вид, что спят. Но вот одна кровать у стенки стояла особняком, и лежащая на ней девочка, хорошо мне видная, если повернуться на нужный бок (глаза уже привыкли к темноте), почему-то не могла успокоиться. Она ворочалась с боку на бок, причём накрываясь с головой простынёй, то ли от комаров, то ли от стеснительности. Подтягивала к животу ноги, то одну, то другую, шумно вздыхала, один раз мне почудился стон. Вот снова заскрипела кровать...
Мне было не до догадок. В голове вертелись мысли: "Вот ведь не угомонится, вертлявая". Как она выглядела там, в лодке? Может, ей неудобно в связанном шнурком купальнике, так остальные же спокойно лежат. Некоторые даже уснули взаправду.
Сон мало-помалу меня сморил, и я стал в него погружаться. Захватив в него кое-какие эпизоды из реальности.
С вами бывает такое, что из глубокого сна, словно подлодка, подвсплываешь к границе пробуждения? Если всё тихо, повисишь чуток, ничего не соображая, и снова уходишь на глубину. Но малейший шум сразу же врывается в этот полусон и может запросто разбудить.
Именно в таком состоянии я и услышал громкий, как показалось, скрип кровати и слившийся с ним протяжный стон. Ничего не понимая, открываю глаза. Белая, закутанная в простыню фигура сидела на кровати и словно медитировала.
Закрываю глаза. Пока писать не хочется, надо постараться уснуть. Завтра же тренировки, перед девочками надо себя показать. И вдруг буквально через миг чую на своём лице чьё-то дыхание, да какое-то прерывистое. Поднимаю снова веки - передо мной огромные девичьи глаза, какие-то трагические, но в темноте не разберёшь. В общем, надо мной склонилась девочка и делает какие-то знаки, увидев, что я проснулся. С трудом стряхнув сон, понял: хочет, чтобы я пошёл за ней, и тихо, никого ещё чтоб не разбудил.
Мало что соображая, поднялся и, пошатываясь, двинулся. Чуть на кого-то не наступил... Выходим наружу, прикрываем дверь (ключ в замке торчал). Девочка берёт меня за руку, ладошка у неё холодная и дрожащая, меня аж самого дрожь пробрала, и ведёт дальше. С трудом соображаю - чтоб разговором никого не разбудить. Ага, вот сейчас что-то скажет.
Похоже, решиться на это было непросто, и она помялась, а начав говорить, голову не поднимала:
- Мне ужасно хочется, - гримаса на лице, - по-маленькому. Постеснялась вечером сходить. Не могли бы вы меня развязать?
Я немного оторопел и уставился на неё, а девочка внезапно присела, схватилась руками за живот и, еле выпрямившись и тяжело дыша, прошептала:
- Больше не могу. Развяжи меня или я опозорюсь.
- Давай! - только и ответил я.
Она послушно повернулась спиной, подставила узел. Чёрт, света нет, да и я ещё окончательно не проснулся. А как бабы вяжут узлы! Тут целый моток ниток накручен, во сохранение девичьей невинности.
- Не шевелись, не дёргайся, а то из рук уходит. Заново начинай.
- Минуту выдержу, уф, не больше. Я ведь до последнего терпела. Скорей ты!
Я дал рукам волю. Не в смысле там лапать или щипать, а просто устранил тормоза из процесса распутывания, руки заработали сами. И это помогло. Минута или около того, а узел уже "растаял" до двух или трёх зацеплений.
И вот в этот самый момент спасаемая от позора вдруг поднимает руки, берётся за бретельки купальника и начинает из раздвигать.
- Стой! - привскрикнул я и испугался - вдруг услышат. - Затянешь сейчас намертво, я ещё не кончил. Убери руки!
Узел успел подзатянуться, но я уже знал, как с ним справиться. И когда девичьи руки снова потянулись к бретелям, оставалось распутать всего одно зацепление. Успел, выпрастывая концы, схватиться за лямки, хозяйка купальника тоже, потянула вниз, затем отпустила руки, чтоб завести их назад уже снизу - и я вдруг обнаружил себя раздевающим, раскупальничающим девочку! Да так успешно, что ей и не пришлось заводить руки назад снизу, а оставалось только вышагнуть из купальника, спущенного моими стараниями.
Мы с мальчишками порой гадали, пододевают ли девочки что-нибудь под купальники. Обычно речь шла о занятиях гимнастикой, может, под трико и пододевают что, мы иногда видели явные признаки трусиков или даже бюстгальтера. Плавательный же купальник надевается, ясное дело, на голое тело, которое из него и появляется обратно при "вылуплении". Проклятая темнота мешала разглядеть подробности, но то, что на девочке ничего больше не было - факт, как говорится, медицинский.
Но приглядываться было некогда. Вышагнув из спущенного купальника, девочка сразу же начала приседать. Я совсем забыл, что женщины делают это присев, и мне показалось, что она падает от истощения сил и, упав, может набурить под себя. Быстро перекинув пустой купальник через плечо (рука на миг ощутила что-то твердоватое, наверное, пластиковые розетки для грудок), я подхватил жертву подмышки, а затем был вынужден встать для опоры на одно колено - тело оказалось неожиданно тяжёлым. Или это я не готов был к усилиям, ночь всё-таки.
О том, что хлынуло, я догадался по шуму. Но сперва девочка вдруг начала подвывать, так что я вынужден был протянуть руку под её подмышкой и закрыть ей рот (предплечье ощутило мягкий бочок груди). Я понимаю, после долгого терпежа тебе начинает рвать пузырь, ощущение нестерпимое, но неужели она хочет всех разбудить и побудить выйти посмотреть? Вот и возись с ней, словно нянька.
Укушенную ладонь я ей прощаю, она же не со злобы, а просто чтоб без крика справиться с болью. Наконец полилось, и лилось долго. Я пытался угадать, куда течёт струя по земле, чтоб не замочиться самому, но обошлось.
Наконец струя иссякла, и я услышал прерывистый вздох. Кончено. Поднял тело, поставил на ноги, сам поднялся. Можно и рукой заняться, облизать хотя бы.
Девочка, казалось, не спешила оборачиваться. Постояла, может, прислушиваясь к пузырю, ахнула, нагнулась, сорвала что-то типа лопуха и начала подтираться. Понятно, не хочется ей в таком виде оборачиваться к мальчику.
И тут я вдруг с ужасом почуял, что у самого плавки мокрые! Не уверен, что моча... что одна моча, потому что ОН шевелился по-мужски, яро. Вот как меня растревожила писающая девочка! А лёгкий укус помешал вовремя осознать опасность... Хотя как тут убережёшься?
Теперь мне ещё стеснительнее оказываться с ней лицом к лицу, чем ей. Тихо и быстро, пока не повернулась, я сделал несколько шагов и скрылся в темноте.
Сделал большой круг и снова вышел к домику. Слышал что-то вроде тихого "Эй, ты где?", по имени-то она меня окликнуть не могла за незнанием оного. Я же ощущал на плече её купальник, мало того, даже придерживал рукой, но думал совсем не об этом. А о том, эгоист разэтакий, как избежать позору самому.
Выход нашёлся сам собой, интуитивно. Ночное купание отпадало - в незнакомом-то месте, да и караульщики лодки могли услышать всплески в ночной тишине. Поэтому я присел, потужился, выгнал из себя всё по максимуму, обтёрся лопухом. И пошёл в домик досыпать и сушиться - теплом собственного тела. Конечно, избегая контакта мокрого с чем бы то ни было.
Утром мне предстояло размять всё заскорузлое, насколько органы позволят, а если даже и заметно что будет, ничего особенного, парням дозволяется, всё же в плавках осталось, девчатам ничего не перепало.
Наоборот, кто остался сухим и равнодушным к ночёвке в женском обществе - те пусть стесняются.
Когда вошёл в домик, вспомнил, наконец, про купальник. Что с ним делать? Подумал, подошёл к пустой кровати и засунул под подушку. Но в темноте не рассчитал, и оказалось - под матрас. Под подушкой, она говорит, глядела.
Уснул, выдоившийся, довольно быстро. И не знаю, во сне или наяву являлась мне обнажённая девичья фигура с отчётливо темнеющими на светлом теле сосками и обшаривала меня, даже в плавки пыталась залезть. Очень даже может быть, что всё было так, и так. Как ей жить без купальника-то? Сумку свою из кучи доставать - всех перебудишь.
На другое утро официального подъёма не было, и я проспал. Из окон падал свет и доносился гомон. В домике никого уже не было, кроме меня и фигуры под простынёй, отвернувшейся к стене. Из-под матраса выглядывал алый купальник.
Еле я успел размять заскорузлость, как вошёл старший, хмыкнув, развязал мне узел сзади. Глянул на спящую фигуру...
- Её я сам разбужу, можно? - поспешно спросил я.
- Валяй. Ленка там с собственными узлами справиться не может, наваракала вчера в темноте, так что помоги ей, ладно? Сейчас светло, все на ногах, так что можно.
- Это я мигом!
Старший ушёл. Я поднялся и тихо подошёл к покрытому простынёй телу, прислушался. Дыхание было мерным. Наверное, беззвучно плакала, искала одёжку, а под утро всё же сморил сон.
Из-под простыни там и сям виднелось розовое тело.
Я осторожно выпростал из-под матраса купальник. Смог его хорошенько рассмотреть - и пластиковые розетки в чашках, и беленькую нежную ластовицу в узкой промежности, и насборенность в талии. Как же его надевают? Мелькнула даже мысль испытать на себе, но я сразу же отверг её. Не место и не время. Вот, если когда-нибудь удастся завладеть им снова, вот тогда...
Пока же я насборил одёжку и подготовил, как мог, к надёву.
Медленно и осторожно, как сапёр, я освободил простыню и отвёл её в сторону. Да, девочка спит совсем обнажённой. Так нельзя, в любой момент могут войти!
Снова медленно, за плечи отворачиваю её от стены и кладу на свои плечи. Ноги валятся, промежность раскрывается... ну, неважно. Глубокий вздох и глаза открываются, они, как пишут в книжках, доверху налиты сном. Ещё секунда - и она осознает, подтянет колени к подбородку и заверещит, как резаная. Нет, я ей этой секунды не даю.
- Одеваться, одеваться, ножки вот сюда, - нежно воркую, словно над младшей сестрёнкой.
И одеваю её в купальник - снизу вверх. Заодно, хошь-не хошь, взглядом проутюжил обнажённое (но одеваемое!) тело и теперь знаю о девочках всё.
- Ручки вот в бретельки, оп-ля! Хорошая какая девочка, а купальничек у неё какой классный!
Мой план удался - перевести её из сонного состояния в состояние грёз о детстве, когда её почти так же одевали-приголубливали. Она, может, и не сообразила до конца даже, что светилась обнажённой перед незнакомым, в сущности, мальчиком. И что в таких случаях полагается вопить, визжать и всячески отворачиваться.
Одев малышку, я не смог удержаться и, наклонившись близко-близко, обнял и даже поцеловал. Не в губы - в щёчку. Она лишь благодарно улыбнулась, потянулась и сладко зевнула.
- А теперь будь хорошей девочкой и марш умываться! - Я посадил её на кровати, поставил на ноги и легонько шлёпнул по попе - и заботливо поправил канты.
Девочка упорхнула, а я наконец-то смог залезть в свою сумку и переодеть плавки.
Когда вышел из домика, один из наших, Ромка, стоял с грязной, в земле, спиной, а над ним все потешались.
- Здесь кто-то нассал! - горячился Ромка. - Вот понюхайте, кто хочет. Прилечь нельзя на траву!
- Ха-ха-ха! - было ему ответом.
- Никто не мог нассать, - рассудительно возразил я. - Ведь мы же все на глазах друг у друга. А до этого были заперты и завязаны.
- А вечером?
- А с вечера давно бы всё впиталось. Да не сам ли ты, дружок, снабдил влагой землю?
Ромка выпросил разрешение на внеочередное утреннее купание, и мы с хохотом побежали умываться. В сторону девчонок я старался не глядеть.
Вскоре подъехал завхоз, а за ним и весь персонал. Мы "разъехались" по домикам, жизнь потекла размеренно.
И вот теперь не знаю, что делать. Эта девочка везде за мной ходит. Пользуется любой возможностью, чтобы оказаться рядом, даже на воде. Если может, помогает, но в основном молча. А так сидит, опустив голову, и чем-то занимается. Словно ждёт, что я с ней первым заговорю.
Я узнал, что зовут её Инда, но она всем представляется как Ия. Не знаю, знает ли она, как зовут меня. Она даже простого "ты" не скажет, всё как-то без имён, безлично. Стеснительная очень. И привязанная.
В последнее время стала тихо ронять фразы о том ночном приключении:
- В туалет хочу, как тогда...
- Купальник хороший, но у меня есть лучше...
- Узел зверский был, верно?
А недавно я немножко так подружил с одной девочкой-пловчихой, Викой, у нас общие взгляды на спорт. Так на промежуточных состязаниях Ия ей намеренно проиграла! Сам видел, уверенно шла впереди - и вдруг сбросила скорость и так по-собачьи на меня поглядела из воды. Как только сразу взглядом нашла? Я аж закашлялся. Зачем это?
Думаю поговорить начистоту, да не решаюсь. "Чистота" перечеркнёт целомудрие в наших отношениях. Может, оставить всё как есть? Вы как считаете?