Киндеев Алексей Григорьевич : другие произведения.

Город из пепла. Часть вторая. Кукольник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Город Шадуар захвачен варварами и превращен в руины, однако средь пепла и праха возникает страшная напасть, враждебная всему живому. И по городу, собирая жуткий урожай, без опаски ходит тот, кто называет себя кукольником.
[]
  
  
  "Песен еще ненаписанных, сколько?
  
  Скажи, кукушка, пропой.
  
  В городе мне жить или на выселках,
  
  Камнем лежать или гореть звездой?
  
  Звездой".
  
  В. Цой "Кукушка"
  
  
  Тишина казалась всеобъемлющей, как будто осязаемой и обволакивающей тело подобно вате. На безграничной хауранской равнине, полной цветов, не было даже ветра. Был лишь запах, дурманящий, невыразимый словами. Запах, знакомый Тимелле с детства. Он пьянил, погружал в состояние легкой эйфории, заставлял позабыть обо всем. Гуляя средь благоухающих высоких трав, вдалеке от врагов и мнимых друзей, девушка словно растворялась душою в безмолвии и гармонии этого места. Она чувствовала себя скрытой от всяких пороков, ибо бесконечное зеленое море успокаивало, стирало все следы невзгод. Вдали от людских интриг и козней, она впервые за последние два года не ощущала тревог, бесконечной чередой напылявшей ее сердце и разум. Тимелла была дома.
  
  Впрочем, действительно ли это ее дом? Нет, нет. Это место являлось чем-то иным. Оно представлялось ей слишком иллюзорным, непорочным. Настоящими казались лишь полевые цветы: яркие, красивые, притягивающие к себе внимание. Быть может, это тот самый рай, о котором говорят богословы? Хотелось бы в это верить, зная, что адепты блуждающего в первозданной темноте слепого Бога его не достойны.
  
  Девушка сорвала один из полевых цветов, поднесла его к носу, глубоко вдыхая аромат, но вздрогнула от неожиданности, услышав чей-то тоненький, похожий на звон колокольчика голосок.
  
  - Тимелла...
  
  Она обернулась и увидела худенькую, коротко подстриженную смуглую девчушку, держащую в руках кнут Шерхомина. Поистине странно было видеть здесь такую малышку. Еще более странным смотрелся на груди амулет в форме полумесяца - один из тех, которыми пользуются кочевники, бродившие по Хауранской равнине, чтобы отогнать злых духов. С такой вещицей следует обращаться поаккуратнее всякому взрослому, а уж доверять ее ребенку не стоит и вовсе.
  
  - Возьми, - произнесла девочка, протягивая Тимелле Темный Дар. Он принес.
  
  Недолго размышляя о том, что все это значит, она взяла в руки кнут и неожиданным образом ощутила дуновение холодного ветра, пришедшего откуда-то с севера. Почему с севера? Этого Тимелла не знала, поскольку на ориентироваться по сторонам света в этом месте не представлялось возможным.
  
  Переход от умиротворения к беспокойству оказался на удивление скорым. Благоухание цветов мигом сменилось запахами гниения и горелого мяса, а тишину разорвали многочисленные крики, стоны и хохот. Словно где-то рядом демонические твари глумились над душами грешников.
  
  Тимелла посмотрела на девочку желая спросить ее, что это за место, но промолчала, поскольку увидела как ее лицо искажается, превращаясь нечто, похожее на восковую маску. Очень скоро на нее смотрел неуклюжий карлик - тот самый уродец, которого пришлось убить в подземелье. Тонкие губы малорослика скривились в усмешке, а изо рта высунулся раздвоенный язык.
  
  - Цхтгаааа, - прошептал он, указывая пальцем вниз. - Ашн шеее...
  
  Откуда-то из темных крипт души, где хранились потаенные чувства, скользкой змеей проникла в сознание безумная ярость. Она быстро заполнила собой весь разум, и, не сумев сдержать злость, девушка попыталась ударить змееныша по глумливой физиономии. В тот же миг земля под ней дрогнула, с треском, подобно зеркалу, раскололась на части, после чего тысячи осколков полетели куда-то в черную, разверзшуюся под ногами бездну. Вместе с ними полетела и Тимелла. Очень скоро все вокруг поглотила беспредельная темнота, и там, ощущая прикосновение к своему телу липких, омерзительных щупалец Замкгаша, девушка закричала от ужаса.
  
***
  
  Она проснулась в знакомой маленькой комнатушке, в которой бывала много раз, когда спускалась в подвальчик старой харчевни, отданный под нужды прислуги, работавшей в этом заведении. Впрочем, харчевни вот уже два дня как не существовало, а подвальчик остался. И не просто остался, а стал временным пристанищем для людей, лишившихся своего крова после того, как в городе стали хозяйничать варвары. Тут, по словам Сеши, ютилось около десятка человек - в основном старух и детишек. Все они жили в комнатушках, похожих на ту, в которой находилась Тимелла, и это, вероятно, было не худшее жилье из того, что сегодня можно отыскать во всем городе. Иным бедолагам приходилось и вовсе ночевать на пепелищах, там, где еще совсем недавно стояли их собственные дома.
  
  Откровенно говоря, ей повезло. Очень повезло, учитывая то, что в ее, раненную, готовую испустить дух, нашел никто иной, как Коди. По словам мальчика, ему, незадолго до этого, пришлось уносить ноги, поскольку он остерегался твари, с легкостью убившей контрабандиста, сторожившего вход в подземелье. Но через полчаса Коди вернулся и, обнаружив Тимеллу, лежавшую в бесчувствии на холодном полу, в подвале, сразу же побежал просить помощи у Сеши.
  
  Около трех дней девушка пребывала в беспамятстве. Все это время ведунья заботливо ухаживала за ней, а когда Тимелла очнулась, то узнала, что на улицах Шадуара хозяйничают варвары, мародерствуя, насилуя женщин, выискивая укрывшихся легионеров, убивая всех, кто пытается оказать захватчикам хоть какое-то сопротивление.
  
  На просьбу Тимеллы помочь ей одеться и выйти из подвала, Сеша ответила отказом. Более того, она даже запретила вставать девушке на ноги, поскольку опасалась за состояние Тимеллы. Отчего-то рана, нанесенная змееподобной стервой, не хотела заживать.
  
  - Похоже на то, что тебя отравили, девочка моя, - сказала Сеша. - Не знаю, каким ядом, но похоже на то, что я помочь тебе ничем не могу. До тех пор, пока тебя не осмотрит настоящий знахарь, тебе не стоит выходить из комнаты. К тому же, это опасно. В городе уже который день полыхают пожары, а дикари убивают всех без разбору. Меня они оставили в живых только потому, что посчитали колдуньей.
  
  Лекарь, по понятным причинам, так и не пришел. Зато нынешним утром Коди сообщил, что в Шадуар вернулся Кеммет, благополучно переждавший дурное время где-то на севере. О том, что Тимелла в эти тягостные дни находилась в городе маленький проныра, разумеется, не знал и не особо задавался вопросами, где ее искать. Теперь его заботила лишь сохранность собственного товара, скрытого от любопытных глаз в потаенных уголках Шадуара. Впрочем, ничего удивительного! Стигиец всегда заботился лишь о своей шкуре.
  
  - Он ждет, - произнесла Сеша после того, как Тимелла открыла глаза. - Он хочет тебя видеть.
  
  - Кеммет? Он все-таки пришел...
  
  - Он принес лекарство, Тимми.
  
  Тимелла попыталась улыбнуться, но улыбка на ее губах получилась больше похожей на недобрую усмешку. Она кивнула Сеше и та вышла из комнатушки, оставив девушку наедине со своими мыслями. Наконец-то появилась возможность получить ответы хоть на какие-то вопросы, терзавшие ее вот уже третий день подряд. Вопросы, на которые вертлявый стигиец обязан был знать ответы!
  
  Кеммет вошел в комнатушку широко улыбаясь, словно искренне радуясь встрече с Тимеллой. Он даже принес букет из луговых цветов - тех, которые девушке приходились по нраву. Их аромат сразу же наполнил маленькое помещение. После той гари, которой девушке приходилось дышать последние несколько дней, он показался ей чудесным.
  
  "Вот ведь пакостник!"
  
  - Девочка моя, я так рад, что ты жива! - воскликнул стигиец широко разводя руки, словно готовясь ее обнять. - Честно говоря, я уже и не думал, что увижу тебя когда-нибудь! Но боги милостивы! Они дали мне возможность снова заключить тебя в свои объятия!
  
  Кеммет подошел к ней и бережно положил руки ей на плечи, задушевно проговорил:
  
  - Даже не представляю себе, что ты пережила в том проклятом подземелье. Я то, дурак, полагал, что они набиты золотом, а там...
  
  Не дослушав стигийца, Тимелла схватила его за толстую шею и, не давая опомниться, наклонила к себе. После нескольких дней тупого покоя ее бойкая натура требовала движения, а желание воздать этому пакостнику за все его пакости и предательства переполняло чашу ее терпения.
  
  - Ты знал, какую тварь я повстречаю там, под храмом! - зашептала Тимелла на ухо Кеммету. - Знал! Ты твердил мне о золоте, а на самом деле отправлял меня на верную смерть. Я ведь поверила тебе, сукин ты сын!
  
  Кеммет попытался вырваться, но не сумел.
  
  - Отпусти, задушишь! - взвизгнул он. - Больно же, дуреха!
  
  Вместо ответа Тимелла прижала его к подушке рядом с собой, надавила на одну из болевых точек:
  
  - Даже не пытайся разыгрывать невинность. Я знаю, что тебе есть, что рассказать мне, недоносок хемми! Говори и не вздумай меня обманывать!
  
  - Опомнись. Тимми! Разве я не предупреждал тебя о хранителе подземелий? Ведь я просил тебя не соваться туда до тех пор, пока... Ай!
  
  - Я говорю не о той глубоководной дряни, которую держали у алтаря словно пленника. Я говорю тебе о другой. О той, которая носила при себе квилум. Как ее звали?
  
  Кеммет хрипло задышал, потом промямлил:
  
  - Хорошо, я все расскажу! Расскажу, мне теперь нечего скрывать! Только отпусти, вохура мирзе!
  
  Чувствуя неимоверную слабость, Тимелла брезгливо оттолкнула стигийца. Потирая шею, тот скривился, состроил рожу невинно пострадавшего. Чуть слышно выругался и присел на стул, стоявший возле столика.
  
  - Как ее звали? - снова спросила Тимелла.
  
  - Она назвалась Чиженой. Как ее звали по настоящему я не знаю. Да мне и незачем знать ваши имена... Все вы - кошки. Крадетесь, носы суете куда не следует! А та девка была настоящей оторвой!, Своенравная была. Приходила когда хотела, но всегда по ночам. Всегда по ночам... Мда... Не помню, чтобы я хотя бы раз встречал ее при свете дня. Однако ты здесь, а она где-то там... Не буду спрашивать, что с ней стало. Оно понятно. Вон как вышло то... Видят боги, я надеялся на то, что тебе удастся избежать встречи с этой женщиной.
  
  - Это не женщина, - прошептала Тимелла, - Это...
  
  - Сука она, вот что я тебе скажу! - приглушенно ответил стигиец. - Сестрица твоя названная. С первого же дня как объявилась в городе, стала расспрашивать о дворце, искать какие-то древние книги. Делами Культа интересовалась мало, но убивала без воззрений совести. Я потому и послал ее в те подземелья около двух лет назад, что хотел разузнать о сокровищнице. Она согласилась с удивительной легкостью. Ушла и с концами...
  
  - Ты, конечно же, перепугался.
  
  - Еще бы! Ты даже представить себе не можешь, как сильно я испугался! Ведь если бы Культ узнал о том, что я ради корысти отправил на смерть одну из жриц слепого бога, то твои родственнички начали бы на меня настоящую охоту. Пару месяцев я места себе не находил, не зная, что думать. Все было бы не так скверно, если бы один из стражников не проболтался о том, что во дворце объявилась новая наложница, в которой владыка Шадуара души не чает. Я быстро смекнул, что к чему и совсем поник духом. Сестричка твоя легкой жизни захотела, а мне хоть в петлю лезь! Надо было как-то выкарабкиваться из всего этого дерьма, поскольку из храма уже стали прилетать вороны. Адепты слепца требовали ответы на свои вопросы, а я молчал. Ну не подписывать же мне себе своей рукой смертный приговор, ей-богу! Так прошла еще пара недель, за которые я распродал большую часть своего товара, а остатки распределил по тем тайникам, которые лишь мне известны. Думал дать дёру. Но куда бежать то? Куда?! Спасение пришло неожиданным образом, с той стороны, откуда я не ждал. В те дни объявился в Шадуаре какой-то старикашка, называющий себя некромантом. Зловредный плешивый пакостник поставил себя вне законов богов и людей. Колдовал себе потихоньку на старом погосте, хотя никому особого вреда не причинял. Вот к нему, якобы, я ее и отправил. А уж там, как боги распорядились...
  
  - Теперь я догадываюсь, каким образом о тебе прознали одалиски из гарема.
  
  Кеммет кивнул.
  
  - Соображаешь. Да, она пришла ко мне как-то ночью. Бледная, похожая на призрак... Думал, что глотку перережет, но оказалось, что хотела заключить сделку. Ей нужны были рабы, редкие алхимические субстанции и товар, который на обычном рынке не купишь.
  
  - И ты согласился.
  
  - А что оставалось? Слаб человек. Смерти боится. И я слабость к человеческим страстям питаю, смерть не тороплю. В обмен на свое молчание Чижена приобретала у меня со скидкой товар. Присылала ко мне верных слуг и младших наложниц. Сама то больше не приходила, опасаясь, что угодит в засаду к своим сестрам... Не доверяла. Да и мне стоило держаться от нее подальше. Ну а дальше... Дальше ты все знаешь. Храмовники, смирившись с потерей, прислали тебя, я решил язык зря не распускать. Думал, что как-то обойдется. Зачем по воде зря прутиком хлестать и нечисть злобить? Чуть позже ко мне обратился с предложением Зарак и я согласился.
  
  - Почему ты мне этого прежде не сказал. Почему не объяснил?
  
  - Почему не сказал..., - Кеммет скривился. - Сама понимаешь, что о таком не рассказывают. Подумал, что если дельце выгорит, то расскажу тебе о сестренке твоей названной, поскольку мертвых бояться не стоит. А если ты не повстречаешь ее, то и рассказывать никому ничего не придется.
  
  - Как же мне тебе теперь верить, Кеммет?
  
  Стигиец вперил в нее мрачный взгляд:
  
  - А это уж сама решай. Хотя, можно подумать, что ты прежде мне доверяла. Я ведь знаю, что ты о моих делишках многих общих знакомцев расспрашивала. Ты - к ним, а они - ко мне... Так, мол и так... Вынюхивает, подсматривает. Любопытствует! И теперь сама скажи мне, о каком взаимном доверии могла идти речь?
  
  - Ты меня подставил, сукин сын, - устало произнесла Тимелла, положив голову на подушку. - Ведь я убила ее. Убила свою названную сестру.
  
  - Ой, - Кеммет брезгливо отмахнулся, - да брось ты. Ты убила отступницу. Главный храм все равно приговорил бы ее к смерти, разве не так?
  
  Тимелла усмехнулась, вообразив себе лицо стигийца, вздумай она с ним откровенничать. Пожалуй, Кеммет был бы несказанно удивлен, поскольку о том, кого именно она повстречала в старом подземелье, он до сих пор не знает. Может быть, ему и не стоит о том знать.
  
  - Это не имеет значения, - сказала Тимелла чуть помолчав. - Не мне решать, кто из нас должен жить, а кто умереть. Если наставники узнают о том, что я причастна к ее гибели, то вынесут мне смертный приговор.
  
  - От меня они об этом не узнают, будь уверена. На мой взгляд, будет хорошо, если храм вообще не узнает о том, что я отправлял тебя под Тройные Ворота.
  
  - Как так?
  
  - А вот так! Не было тебя там! Не посылал. О том, что ты была в подземелье, сейчас знает всего несколько человек. Я, ты, да неотесанный варвар. Договориться с ним можно, не сомневайся. А с нас какой спрос? Так может лучше будет, если Веселый золотишко нам отдаст, а? Сама подумай, зачем оно храмовникам?
  
  - Ах ты искуситель... Подвесят когда-нибудь тебя на дереве за твои проделки, Кеммет, - сказала Тимелла, подавив тяжелый вздох. - И меня заодно...
  
  - Об этом не тревожься. - Кеммет, поерзал на стуле. - Сейчас о другом думать надо. Ты должна знать, что головорезы Ивася уже назначили за твою жизнь награду. Почти пятьдесят золотых! Большие деньги... Они ведь думают, что это ты виновна в гибели их предводителя. Теперь стерегись бродить по улицам. С недавних пор на тебя объявлена охота, Тимми.
  
  - А что думаешь по поводу его гибели ты сам?
  
  - Вообще-то, честно говоря, ты исчезла на многие дни и, конечно, все мои проклятия пали сначала на твою голову. Понять твои мотивы было не сложно: защитить девчонку от насильников - благое дело! Я покумекал немного. Поразмыслил так и так... Натворила вертихвостка дел, опомнилась, сбежала из города... Всякое случается. Хотел уже ворона в храм отослать, но повременил, рассудив, что то кровавое месиво, которое я видел в том подвале не могла сотворить знакомая мне девочка по имени Тимми. На мой взгляд, на такое способен только мясник. Быть может даже..., - он задумчиво почесал небритый подбородок. - Впрочем, я не знаю какое чудовище покромсало тех парней. Не хочу даже думать об этом! Ивась был подонком. Животным, о котором не стоит сожалеть. К сожалению, человек, который прибрал его дело к своим рукам, немногим лучше.
  
  - И кто же это? Я его знаю?
  
  - Может быть и знаешь. Это Шархань Девятихвостый, проклятый всеми сын шакала и шемитской крысы. Среди местных идет молва, что он с давних пор отирается со своей шайкой неподалеку от западных ворот, грабит заезжих купцов. Набирает в свою разбойничью ватагу легионеров из разбитого недавно северянами охотничьего легиона. Это хорошие воины, Тимелла. С ними тебе сладить будет непросто. Впрочем, мы еще посмотрим, кто кого..., - Кеммет ободряюще подмигнул, положил возле кровати мешок, в котором, было что-то мягкое. - Одежонку по твоему плечу принес. Не ходить же смазливой девке сейчас в этом тряпье по городу, верно? - он указал на одежду Ашхи, аккуратно сложенную на низеньком шкафчике. Отчего-то усмехнулся, поставил на стол походную сумку и с поспешностью лавочника, намеревающегося показать покупателю залежавшийся товар, извлек на свет мешочек, в котором был не иначе, как жемчуг алхимиков. - Это то, что ты хотела у меня приобрести две недели назад. Товар дорогой, недавно изготовленный в старом дворе. По большей части он тебе знаком, но имеется там и кое-что новенькое. Ты перебери, присмотрись. Потом, как на ноги встанешь, меня найди, да расспроси, что и как. А пока обращайся с незнакомыми ингредиентами осторожно. Лучше припрячь от греха подальше.
  
  - Спасибо, Кеммет, - произнесла Тимелла, переборов свою неприязнь к стигийцу. - Может быть, мы еще не раз увидимся.
  
  - Увидимся, не сомневайся. Работы у меня накопилось много, а людей не хватает. Без дела не останешься, - стигиец потер руки. - Мы ведь теперь повязаны, девочка моя. Крепко повязаны. Куда ты, туда и я...
  
  - Вот значит как...
  
  - Ну что ты! Мордашку то от меня не вороти. Пойми, что в этом городе я - твой друг бесценный. Возможно, что и единственный... Добра тебе желаю. Только добра, Тимми. К тому же, я многое знаю, много что могу...
  
  - Например?
  
  - Например, птичка на хвосте принесла мне весточку, что ты лишилась своего оружия, поэтому я принес тебе другое. Ничуть не хуже прежнего.
  
  "Интересно было бы узнать, откуда ты об этом узнал, хитрый жук, - подумала Тимелла, наблюдая за тем как стигиец отцепляет от своей портупеи изогнутые ножны с вложенной в них саблей, похожей на ту, которой он обладала прежде, - Но ведь ты мне сейчас не скажешь, верно?"
  
  - Это оружие, также как и твое, выковано из талурийской стали, - произнес Кеммет, протягивая саблю девушке. - Оно досталось мне от одного узкоглазого, пришедшего с восточных земель, считавшего, что в этом клинке живет дух какого-то лемурийского воина. Глупость, конечно, но сабелька хорошо сбалансирована. Она на удивление легка, а потому хорошо бы легла в женскую руку. Ты в этом убедишься, когда сил поднаберешься. А чтобы это произошло поскорее, выпей эту микстуру, - он протянул Тимелле флакончик с зеленой жидкостью. - Это бальзам Гектира - алхимика, жившего двести лет назад в Ианте. Говорят, что на вкус как ослиная моча, но лечит от большей части известных болезней и выводит из организма многие яды. В свое время это средство вылечило даже короля Эппиметри, с младенчества страдавшего кровавым кашлем и поносом. Я бы советовал...
  
  - Помолчи, Кеммет, - сказала Тимелла. - Лучше оставь меня. Я больше не хочу слушать твою болтовню. Если бы существовало средство, способное укоротить тебе язык, то я бы не поленилась и нашла его. Пусть бы для этого мне пришлось даже убить какого-нибудь колдуна.
  
  - Будь по-твоему. Если мое общество тебя не устраивает, то я, пожалуй, пойду, - Кеммет потянулся к одежде Ашхи, вероятно полагая, что Тимелла не станет возражать, но девушка остановила его движением руки. - Ну что еще?..
  
  - Даже не вздумай, плут. Если ты думаешь, что толкнув это тряпье какому-нибудь толстосуму можно выручить большие деньги, то не ошибаешься. Но не забывай, что теперь эти вещи принадлежат мне.
  
  - А ты, оказывается, жадная, - проговорил стигиец. - Не понимаю, зачем это тебе сейчас? Ты ведь жрица слепого бога. Тебе полагается носить черное.
  
  - За тем же, зачем и тебе, Кеммет. Все мы не без греха.
  
  - Ну..., - Кеммет поднялся, застегнул свою сумку, перебросил ее за плечо. Улыбнулся, снова подмигнул. - Как знаешь... Как поправишься - заходи, милости прошу. Найти меня теперь не сложно, поскольку в Шадуаре я - единственный торговец, способный накормить многочисленных голодных и обездоленных. Верь, или не верь, но я иногда даже плачу глядя на детишек, которых вижу в подворотнях. Эти маленькие звереныши...
  
  Договорить он не успел, поскольку Тимелла в порыве гнева кинула в его сторону один из разбросанных по кровати цветов. Хихикнув стигиец удалился.
  
  "Бывают всякие негодяи, - подумала девушка приоткрывая флакончик. - Но вряд ли этот хочет меня отравить"
  
  Она поднесла его к носу, глубоко вдохнула. Запах, исходивший от содержимого бутылочки, был весьма отталкивающим. Не хотелось верить в то, что на вкус зеленая жидкость была столь же омерзительной.
  
  Пребывая в сомнениях, она все еще держала микстуру в руках, когда в комнату заглянула Сеша.
  
  - Кеммет просил меня передать, что ближе к вечеру тебя в ратуше хочет видеть один из вождей этих отвратительных дикарей, - сказала она. - Он сказал, что его имя тебе известно.
  
  "Еще один негодяй!"
  
  Девушка брезгливо фыркнула, зажмурилась и поднесла флакончик ко рту.
  
***
  
  Самостоятельно встать с постели ей удалось лишь спустя полчаса после ухода стигийца. Нетвердо держась на ногах, опираясь о стены из-за сильного головокружения, Тимелла прошлась по комнатушке из стороны в сторону и уселась за стол. Осторожно сняла повязку, желая осмотреть рану. К своему удивлению вместо нее обнаружила свежий, едва заметный шрам. Вот так микстура!
  
  Девушка выждала еще немного, потом натянула на себя черные облегающие одежды жриц слепого бога, прицепила к портупее кнут Шерхомина. Чуть позже собрала в букет полевые цветы, разбросанные по комнате и бережно положила их на стол. Лишь после этого открыла принесенный стигийцем мешочек с алхимическими средствами, высыпала его содержимое на глиняное блюдце и принялась рассматривать. Те из гранул, которые были лекарственными, она сразу же вставила в свое ожерелье, другие, окрашенные в разные оттенки зеленого цвета, - отложила в сторону. То были яды. Подобного рода токсичную дрянь следовало держать отдельно от остальных, поскольку от влаги, или тепла человеческого тела, она могла начать испарение. Немного позже, во избежание неприятностей, Тимелла и вовсе убрала ядовитые вещества в один из пустых кармашков в сумочке. В соседний отправила разноцветные полупрозрачные кристаллы, об особенностях и предназначении которых имела смутное представление. Они все, заключавшие в себе дух какого-нибудь человека, или животного, питались кровью своего владельца, но в одинаковой мере подходили к перстням и "кошачьему глазу". Использовать такие камешки надо было с умом.
  
  Защитный амулет - разделенную кривой линией на две равные части медную, круглую пластинку, девушка подвесила к ожерелью. В представлении шаманов из кочующих по восточным степям племен, эта вещь издавна символизировала противоположности мироздания: созидание и разрушение. Храмовники из пустыни Чинват, также бережно относились к подобным талисманам, считая, что их носитель может без труда балансировать на границе греха и святости, не переступая черту дозволенного божествами порядка и хаоса. Для чего Кеммет вложил этот амулет в мешок с изделиями алхимиков, девушка могла лишь предполагать, но посчитала, что стигиец, действовал в свойственной ему манере, зная, что рано, или поздно любопытство заставит ее обратиться к нему за разъяснениями. Вполне возможно, что так и произойдет, хотя в ближайшие дни встречаться с Кемметом Тимелла не планировала.
  
  Напоследок она вставила в самострел короткие метательные болты, распределила по ожерелью восковые гранулы, содержавшие пахучие вещества и белила, а также развесила на нем талисманы и изделия, в трудный час способные защитить ее жизнь. Потом вытащила из ножен саблю и, внимательно рассматривая узоры на длинной рукояти, взвесила на ладони. Оружие оказалось легким, хорошо сбалансированным. При необходимости, им можно пользоваться даже левой рукой. Остро заточенное лезвие отсвечивало голубоватым светом, что говорило о высоком качестве стали. Такой клинок - вершина совершенства, а стоимость его в несколько раз должна превосходить равнозначное по весу золото. При ударе о металлические доспехи он не сминается и не ломается, как это порой случается с недоброкачественными мечами. В то же время, он достаточно гибок, чтобы в бою встретить не менее крепкий клинок противника.
  
  Тимелла встала, сделала пару упражнений с саблей, желая убедиться в том, что ее рукоять хорошо лежит в руке. Закончив фланкировать, рубанула по стоявшей на столе единственной свече, с легкостью разделяя ту надвое. Пламя погасло, но надобности в нем девушка, видевшая в темноте немногим хуже кошки, уже не видела.
  
  Убрав оружие в ножны и накинув на себя плащ, она сунула в карман корку недоеденного хлеба. Затем вышла из комнатушки в пропахший гарью коридор, в котором сразу же столкнулась с Сешей.
  
  От неожиданности ведунья охнула, всплеснула руками.
  
  - Тимми! Да что ты...! Зачем же ты встала, егоза?
  
  - Хочу пройтись по городу, матушка, - ответила Тимелла, внимательно глядя на женщину, весь последний год заменявшую ей давно позабытую, отрекшуюся от дочери в пользу первого храма, собственную мать. Боги ведают, сколько новых морщин появилось на ее лице за последнюю неделю! Словно последнюю неделю ухаживала за ней ее не дородная женщина средних лет, а седая старуха, с заплаканными, раскрасневшимися от горя глазами. Это неправильно! Тык быть не должно! - Безвылазно жить тут мне невыносимо, ты знаешь.
  
  - Ты словно неприкаянная какая!.. Все время спешишь куда-то. Может плут надоумил пойти куда?! Змей проклятущий... Даже сейчас нет на него управы!
  
  - Зато микстуры стигийца, наверное, могут поставить на ноги даже мертвых.
  
  - Но как же..., - Сеша с удивлением посмотрела ей в глаза. - Ах, Тимми...Ты ведь вернешься к ночи, я надеюсь?
  
  - Конечно, вернусь, - девушка нежно обняла ведунью. - Улажу свои дела и вернусь. Но если случится так, что не приду ближе к завтрашнему утру, то возьми ту одежду, которая лежит в моей комнате и продай ее Кеммету. Стигиец даст за нее большие деньги и много хлеба. На вырученные средства ты несколько недель сможешь кормить людей, которым дала приют в этом подвале. Не сомневайся: прохвост постарается тебя обмануть. Но и ты не зевай.
  
  Сеша кивнула. За свою жизнь она имела дело со многими мошенниками и цену хорошим вещам знала немногим хуже Кеммета. Впрочем, деньгами эта женщина также умела распоряжаться с умом. Порой, за неимением желания, или возможностей, хозяин харчевни даже позволял ей вести учет прибыли с продаж, что многих удивляло. Старик мало кому доверял.
  
  Тимелла поцеловала на прощание Сешу в щеку и зашагала к лестнице, верхние ступеньки которой изрядно закоптились от недавно бушевавшего пожара.
  
  Едва она поднялась наверх, как почувствовала дуновение теплого ветра наполненного запахами крови, нечистот и разложения. Пепел, казалось, был повсюду. Он покрывал дымящиеся строения, ложился на одежду, хаотично кружился над землей. То, что совсем недавно было уютным заведением, дававшим кров заезжим путникам, ныне напоминало груду почерневших камней. Однако, оно ничем не отличалось от прочих развалин, средь которых копошились, выискивая что-то испачканные в саже люди. Немногие уцелевшие здания были лишены крыш, а там, где прежде находились резные окна, зияли дыры, сквозь которые просматривалось хмурое, наполненное дымом от пожарищ небо. Улица, прежде оживленная, теперь напоминала творчество какого-то скульптора, или художника: хандрящего, упивающегося собственной меланхолией, предпочитавшего рисовать в мрачных тонах, балансировавшего разумом на грани безумия.
  
  Шадуар, совсем недавно напоминавший человеческий муравейник, опустел. По пути к ратуше Тимелле встречались только похоронные команды, возившиеся с мертвецами, редкие голодные оборванцы, да отряды северян, рыскавших средь дымящихся развалин в поисках попрятавшихся легионеров. Зато куда не посмотри, лежали средь руин трупы людей: изувеченных, обгорелых, разорванных на части. Девушка не испытывала отвращения от вида мертвецов; явлений смерти в этом городе и прежде было много. Откровенно говоря, они были ей безразличны. Нигде не задерживаясь, Тимелла проходила мимо кольев, с насаженными на них человеческими головами, старалась не обращать внимания на тела женщин со вспоротыми животами, убитых ради забавы стариков и детей. Как она и ожидала, бессердечный слепой бог, карающий грешников, собрал с этого места богатый урожай.
  
  "Безгрешных людей не бывает", - раз за разом твердила сама себе девушка, перебираясь через баррикады, наблюдая за тем, как чистильщики хароны кладут на повозки и отвозят куда-то окоченевшие тела. Надо полагать, что часть трупов они уже вывезли за городские стены, туда где вожди северян распорядились устроить могильник во избежание распространения какой-либо заразы. Но те, что остались, по-прежнему служили пищей для ворон, крыс и собак. Пожиратели мертвечины - переносчики разнообразных заболеваний, без всякого опасения бегали по обожженной, покрытой пеплом брусчатке, а порой скалили зубы, когда кто-то неосторожно подходил к ним достаточно близко.
  
  Выйдя на центральную улицу, она замедлила шаг возле развалин знакомой хлебопекарни, пытаясь вспомнить тот приятный запах свежего хлеба, что полюбился ей за год, проведенный в Шадуаре. Теперь от почерневших камней исходил лишь запах гниющего и горелого мяса, а в золе, разыскивая остатки съестного, копались голодные, похожие на волчат дети. Еще несколько дней назад Тимелла безучастно прошла бы мимо этих оборвышей. Но сейчас, глядя на них, отчего-то остановилась. Потом подошла к одному из чумазых мальчишек и протянула ему корку недоеденного черствого хлеба. Паренек с недоверием покосился на девушку, потом, не удержавшись от соблазна, схватил хлеб и побыстрее, чтобы приятели не увидели, запихал его за пазуху.
  
  - Сколько вы не ели? - спросила у мальчика Тимелла.
  
  - Второй день пошел, - ответил тот. - Эти отобрали все наши запасы, - он указал на северян, неровным строем двигавшихся по дороге, что вела к южным городским воротам.
  
  Тимелла покачала головой. Винить варваров, пользовавшихся плодами собственных завоеваний, было неразумно. Хорошо, что хотя бы эти волчата не пострадали в те первые дни, когда как степняки мародерничали на улицах захваченного ими города и выискивали, чем можно в нем поживиться. Теперь, не зная куда податься, оказавшись брошенными на произвол судьбы и лишенными всякой опеки, дети пытались приспособиться к новым условиям жизни.
  
  Услышав цокот копыт по каменной брусчатке, Тимелла повернула голову и увидела всадников, неторопливо двигавшихся по дороге. Во главе их, на вороном коне ехал настоящий гигант, одетый в меховые одежды, занимавший, вероятно, важное место на общем совете вождей степных племен. Но внимание девушки привлек не он, а светловолосая молодая женщина, правившая белой лошадью, рядом с великаном. В седле всадница держалась уверено и даже чересчур смело, из чего можно было сделать вывод, что она всю свою жизнь провела, кочуя вместе с сородичами по равнинам Кудултара. Колчан из сыромятной кожи, и длинный охотничий лук, прикрепленный к луке седла, такое предположение только укрепляли.
  
  "Экая краля!" - сказал бы Ивась, падкий на красивых женщин. Тимелла же просто задалась вопросами: кто она? Супруга огромного дикаря, ехавшего во главе кавалькады? Впрочем, не стоит исключать, что она являлась одной из тех полубезумных жриц, которые поклонялись дикому богу степных ветров.
  
  "Здесь, среди пепла и золы..."
  
  Проезжая мимо Тимеллы наездница глянула на нее, чуть попридержала кобылу, вероятно желая повнимательнее разглядеть девушку, но ничего не сказала. Лишь блеснули на ее пальцах, в свете заходящего солнца, металлические крепления, предназначенные для натягивания тетивы, да всхрипнула лошадь. Легонько похлопав животное по зашеине, странная женщина продолжила свой путь.
  
  Она уже удалилась на приличное расстояние, когда Тимелла повернулась к мальчику, желая задать ему вопросов, однако того рядом не оказалось. По всей вероятности, испугавшись приближавшихся угрюмых всадников, паренек скрылся от их взоров среди остовов разрушенных зданий.
  
  - Посмотрите, кто к нам пожаловал! - хриплым голосом, на ломанном языке кхари произнес кто-то, подошедший со спины. Тимелла оглянулась и увидела высокого бородатого северянина в измазанных грязью и запекшейся кровью трофейных доспехах легионера. Варвар широко улыбался, словно был несказанно рад долгожданной встрече с возлюбленной, однако в улыбке его не было добродушного. Она была злой, наполненной ненавистью ко всему, что было связано с хкари. - Девочка гуляет одна по старому, грязному городу! Не нас ли ты ищешь, милочка?
  
  Из-за сильно почерневшей от копоти стены, возле которой стояла Тимелла, вышла еще пара варваров, одетых в меховые одежды и трофейные латы. Они сразу же обступили девушку с разных сторон, перекрывая пути к отступлению. Эти дуралеи, посчитавшие жрицу слепого бога беспомощной, даже не озаботились собственной безопасностью, предпочтя оставить оружие в ножнах. Однако, убивать их на глазах у многочисленных собратьев, двигавшихся по дороге к южным воротам, было бы не разумно. Начнись какая-нибудь свара, в стороне те не окажутся.
  
  - И откуда же пришла к нам такая козочка? - спросил тот варвар, которого Тимелла увидела первым. Он потянул руку к ее ожерелью, вероятно желая сдернуть его с девушки, но, глянув ей в глаза, отчего-то помедлил, а потом и вовсе отступил на шаг. Растерянно проговорил на языке хайбори: - Эгей, братцы... Она ведь не кхари!
  
  Тимелла широко улыбнулась в ответ, тронула на указательном пальце "кошачий коготь". Это движение не осталось незамеченным северянами. Словно почувствовав исходящую от нее угрозу, вояки озадаченно переглянулись. Один даже взялся за рукоять длинного меча.
  
  - Я вижу, что ты нас совсем не боишься, зеленоглазая, - заговорил хайбориец, стоявший слева от Тимеллы. Он казался старше остальных и представлялся ей наиболее серьезным противником. Должно быть, это был один из десятников, руководивших отрядами, разосланными по городу в дозор. Именно его придется убить первым, если события приобретут скверный оборот. - Какому богу служишь? Уж не слепому ли?
  
  - Вы что-то знаете о слепом боге?
  
  - Я ничего не знаю о нем, - Десятник повысил голос. - Но я слышал, что со вчерашнего дня его жрицу желает видеть старший конну, Зарак Веселый. Всякому десятнику из сторожевых отрядов отдано распоряжение искать ее, а найдя - сопроводить в ратушу. Ты, со своей игрушкой на пальце, хорошо подходишь под ее описание. Молись, чтобы я не ошибся, иначе отправишься в наши шатры как девка для утех.
  
  Он подошел к Тимелле, вытащил из ее ножен саблю. Девушка не сопротивлялась, но усмотрела иронию в том, что уже во второй раз за неделю обстоятельства вынуждают ее отдавать свое оружие отъявленным негодяям.
  
  Северянин жестом приказал ей идти за собой, повернулся и торопливым шагом двинулся по дороге. Она зашагала следом, а за ней, держась немного на расстоянии, пошли остальные варвары.
  
  - Тебя ведь зовут Химелла, верно? - спросил десятник, когда они вышли на пересечение двух центральных улиц и свернули на ту из них, которая вела ко дворцу. - Химелла... Как-то там? Лягуш... Лагу... Дьявол, не помню!
  
  - Тимелла, - отозвалась она, уверенная в том, что хорошо знал ответ на свой вопрос. - Ты не обознался. Ты нашел ту, которую тебе поручено отыскать.
  
  Пожилой воин кивнул, зашагал еще быстрее.
  
  Удивительно, но центральная часть города от боев и пожаров почти не пострадала. Вероятно, дворец варвары захватили без особого труда, то ли проникнув в него через подземелья, то ли прорвавшись через поврежденные Тройные Ворота. Лезть на стены Обители Грез никто не стал.
  
  А вот ратушу - старую крепость, возведенную во времена Короны, стоявшую чуть в стороне от дворца, дикарям пришлось брать штурмом, используя стенобитное орудие, обгорелые остатки которого до сих пор лежали у перекосившихся, сломанных створ. Высокое белокаменное здание местами покрылось трещинами, но серьезно не пострадало. Поскольку огонь почти не затронул деревянную крышу, а на верхних этажах остались целыми даже винтажные окна, можно предположить, что пожар потушили относительно быстро. Бои на центральной площади были кровопролитными, но недолгими. Теперь в сердце изувеченного города на кровавое пиршество слеталось со всей округи воронье, а средь старинных монументальных построек устраивали попойки и распевали победные песни диковатые завоеватели.
  
  Когда они вышли к парковой аллее, за которой виднелись знакомые статуи уродливых звероподобных существ и многочисленные арки, под которыми неделю назад Тимелла пряталась по пути к Обители Грез, к отвратительным запахам, сочетавшим гарь и разложение, прибавился еще один - тот, что принадлежал Замкгашу. Жуткая тварь, некогда призванная Шерхомином на службу, конечно же была мертва. Ее туша лежала под Тройными Воротами, но неприятностей людям она сейчас доставляла даже больше, чем прежде, поскольку являлась источником тошнотворной вони. На то, чтобы полностью очистить тоннели от горелых остатков глубоководного создания у харонов, очевидно, уйдут многие дни, а может быть, даже, недели. Однако куда спешить отчаявшимся людям, лишившимся крова, если в день, за свою работу, они получали краюху хлеба и миску горячего супа? Они и сейчас работали неторопливо, зная, что голодными спать не лягут.
  
  У ворот ратуши десятник отдал своим подчиненным распоряжение ожидать своего возвращения, после чего повел Тимеллу мимо многочисленных охранников - бородатых детин, пропахших гарью и степным ковылем, через через небольшой дворик к дверям, за которыми находилась анфилада небольших темных комнатушек. Преодолев их, они поднялись на верхний этаж и снова двинулись через череду маленьких помещений, которые мало чем отличались от тех, что имелись внизу. Это было настоящее царство сумрака, кое-где прорезаемого тонкими полосками света из маленьких окошек, находившихся под потолком. Людей по пути встречалось немного: молчаливые хайборийцы занимались рутинными делами, или стояли на посту, а от слуг исходило нечто, наполненное безысходностью. По большей части, последние принадлежали к кхари, но имелись среди них и такие, чью принадлежность к какому-либо народу затруднительно было определить.
  
  Пройдя несколько запертых помещений, десятник подвел Тимеллу к стражникам, маявшимся бездельем у закрытых дверей в зал, в котором когда-то принимал прошения и подписывал указы наместник короля, а ныне проживал глава племени хендлендов. Одному из них сопровождающий отдал саблю Тимеллы, потом что-то тихо сказал. Бородач кивнул, глянул на девушку и почесал затылок, словно испытывая какие-то сомнения. Интерес к ней другого, судя по всему, ограничился одной только похотью.
  
  "Озабоченный медведь", - подумала Тимелла, чувствуя себя неловко под бесстыдным взглядом северянина.
  
  - Идем, - обратился к Тимелле десятник и, отворив створу, прошел зал. Она зашагала следом, ничем не выказывая удивления от роскоши, которой окружил себя Зарак Веселый.
  
  Огромное светлое помещение, в котором казалось возможным устроить шикарный пир расчетом на сотню человек, сейчас напоминало настоящую сокровищницу, поскольку было наполнено золотыми и серебряными побрякушками, ценными мехами, дорогими тканями, резной костью, хрупкими вазами и прочими вещами, прежде принадлежавшим городской аристократии. Все это добро, сваленное в кучи, беспорядочно лежавшее на полу и расставленное вдоль стен, являлось законной добычей варваров, ныне хозяйничавших в Шадуаре. Однако не блеск золота поманил к себе взгляд девушки, а старинный, украшенный превосходной резьбой стол, стоявший неподалеку от дверей. Ведь на нем лежала еда. Много еды!
  
  Вождь старшего племени хайбореев лежал на высоком ложе, достойном какого-нибудь короля. Он, детый в шелка и бархат, попивавший вино из инкрустированной драгоценными камнями чаши, мало походил на того человека, с которым Тимелла разговаривала в кладовой Кеммета. Разомлевший от сытости и хороших напитков, Зарак ничем не отличался от какого-нибудь кичащегося знатностью своего рода кхари. Вот только воняло от него все тем же степным ковылем, да изрядно выпитыми хмельными напитками.
  
  - А..., - протянул он увидев Тимеллу. - Наконец то ты явилась. Я то уж думал, что нет тебя в городе. Сгинула девка..., - он подал десятнику знак и тот, отвесив поклон, вышел из зала. - Да уж... Клянусь копытами Кудултара, ты превзошла все мои ожидания! Этакую тварь в одиночку завалить, да в живых остаться.
  
  - Так было угодно богам. Если бы не подоспевший вовремя знакомый вам мальчишка, то я давно бы уже гуляла по зеленым равнинам.
  
  Зарак рассмеялся.
  
  - Боги тут не причем! - сказал он прежде, чем взял с подноса одну из спелых виноградин и положил себе в рот. - Ты просто живучая и везучая. Поговаривают, что самому Ивасю брюхо вспорола.
  
  - Я не...
  
  Зарак поднял руку, заставляя ее замолчать.
  
  - Не отрицай! Не оправдывайся. Я все понимаю. Вступилась за дуреху, на которую положили глаз ребятишки одноглазого злыдня и правильно сделала. Откровенно говоря, мне Ивась тоже был не по нраву. Он был неуправляемым, упрямым и честолюбивым. Проще говоря, гнилое семя... Наверно, боги чего-то недосмотрели, когда лепили его душу из небесной глины. Рано или поздно я и сам приказал бы прикончить этого подонка, но сейчас он мне бы пригодился. Очень пригодился, - Зарак чуть приподнялся, внимательно посмотрел Тимелле в глаза. - Он был полезен мне, понимаешь? Толковых людей вокруг мало, а улицы полны озлобленных голодранцев и недобитков из разбитых легионов кхари, готовых всадить клинок в спину. Клянусь гривой прародителя, помощь таких как злыдней как Ивась, способных приструнить лихих людей, грабящих обозы на дорогах, мне бы сейчас не помешала.
  
  Тимелла с безразличием пожала плечами, решив не прерывать речь северянина, по-хозяйски развалившегося на смятом, бархатном покрывале. Пусть болтает. Может быть, скажет что-то полезное. Находясь в нетрезвом состоянии, люди бывают особенно разговорчивы, желая отогнать от себя переживания, а то и вовсе забыть их как кошмарный сон.
  
  - Да, толковых людей вокруг меня немного, но это лишь половина беды, - сказал Зарак. - Ты заметила, что на улицах почти очень мало дозорных, я надеюсь?
  
  - Встречи с некоторыми из них я не избежала.
  
  - Ты повстречалась с несколькими недоносками, которых, говоря по совести, стоило бы хорошенько выпороть за мелкие провинности. Все потому, что большая часть войска находится в общем стане, к западу от городских стен и на то есть веская причина. А вот если бы ты заглянула в восточную часть города, то и вовсе бы никого из моих парней не встретила.
  
  - Вы скажете мне, почему?
  
  - Всему свое время. А пока скажу лишь то, что под крепостными стенами я потерял около трехсот преданных, хороших воинов. Еще столько же было покалечено и пропало без вести. Чтобы восстановить силы и пополнить боевые ряды потребуется время, - Зарак закатил глаза, застонал от бессилья. - Вот так, девонька... Я буду гнить среди этих камней, а чистоплюй Донар, со своей женушкой поведут свои войска навстречу легионам! Всю славу хочет забрать себе! Подумаешь, верховное племя...! Моя кровь ничуть не хуже его собственной. Скажу более: кое-кто считает, что во мне течет кровь настоящего дракона! - Он хрипло рассмеялся. - Ты ведь знаешь, что нарисовано на моем стяге?
  
  - Ворона, - ответила Тимелла бросив взгляд на висевшее на стене рваное, дырявое полотнище с намалеванным на нем черным существом, одновременно напоминающим птицу и грифона.
  
  - Сама ты... Дура! То - дракон! Даже имя моего рода происходит от горной долины Ленда, под которой живут драконы. Слышала о такой? Нет? Это к востоку отсюда, во владениях гипербореев. Предки хайбори жили там тысячи лет назад, задолго до того как кхари пришли в Стигийские земли!
  
  - Ну разумеется...
  
  "Интересно, зачем дракону нужно столько золота? - подумала Тимелла. Снова посмотрела на стол. - А зачем ему столько еды?!"
  
  - Вот! А у Донара на знамени - белый конь, - сказал Зарак, лениво потянувшись. - Ха! Он возомнил себя потомком владыки бескрайних степей, простирающихся на север и на восток от этих гор. Но если бы ты его увидела рядом со мной, то навряд ли поняла, чей род старше: мой, веками стоящий на страже границ Кудултара с гиперборейскими холмами, или его, изнеженный от десятилетий оседлой, сытной жизни.
  
  Северянин что-то еще говорил, но слушать его Тимелла уже не стала. Она подошла к столу, на котором стояли тарелки с фруктами и свежей выпечкой, стала беззастенчиво рассовывать по кармам все, что попадалось под руку.
  
  Проклятье! Той еды, которую можно унести с собой отсюда не хватит даже то, чтобы накормить трех человек! А ведь Сеша приютила в подвале около десятка семей!
  
  - Что ты делаешь? - поинтересовался Зарак, с недоумением глядя на Тимеллу. - Ты слышишь, что я говорю? Смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь!
  
  - Я слышала вас, - заговорила девушка, словно вырвавшись разумом из темницы каких-то мрачных иллюзий. - Должно быть, вы..., - она запнулась, глянула на сливу, что держала в руке и почувствовала, как стыд начинает заполнять в ее разум. Неторопливо положив сливу на стол, тихо сказала: - Я видела его.
  
  - Кого ты видела?
  
  - Человека, которого вы называете Донаром. Его и ту женщину на белой лошади...
  
  - И как тебе? - с сарказмом спросил Зарак. Усмехнулся. - Хорош, а?
  
  - Он словно мертвый.
  
  - Да ты соображаешь, что говоришь, глупая девка!? Верховного конну мертвецом обозвать...! Не вздумай взболтнуть такое кому-нибудь - от души совет даю! - он чертыхнулся, тяжело поднялся со своего ложа, принялся натягивать сапоги. - Город и без того полон трупов... Сколько людей тут проживало? Десять тысяч? Пятнадцать? В живых осталось от силы две, или три. Стадо голодных баранов, которых я теперь должен сторожить! Хорошо бы переловить всех их, сжечь, да перерезать... Как считаешь, а? Ведь все они грешники.
  
  - Я бы ни в коем случае не посоветовала вам этого делать.
  
  - Это еще почему? Неужели пожалела их? Пожалела кхари?! Должен признать, что у тебя странные привязанности, девонька...
  
  - До кхари мне нет никакого дела. Слепой бог заберет их всех, рано, или поздно. Но я бы подумала о последствиях. Весть о том, что вы уже сотворили с жителями Шадуара разойдется по всем землям Ахерона. Следующая победа дастся вам тяжелее, чем эта, потому, что даже женщины, старики и дети возьмутся за оружие. Как вы думаете, что останется от степной орды к тому моменту, когда вожди объединенных кланов подведут ее к Пифону?
  
  - Видно рухнул с горы киммеров трон их дикого бога, если даже такая пигалица как ты начинает мне, старшему конну, указывать, что делать! Словно мало мне одного навязанного советчика...
  
  Зарак подошел к оконной прорези и стал хмуро разглядывать почерневший от недавних пожарищ город. Навряд ли это зрелище приходилось ему по нраву, но и взгляда от дымящихся руин вождь хендлендов воротить не стал.
  
  - Ладно! - промолвил он чуть погодя. Чуть ссутулился и неопределенно махнул рукой, то ли выражая сомнения, то ли смирение. - Может быть ты и права... Незачем гневить богов. Я попридержу коней, но взамен хочу, ты немного мне послужила. Поработаешь исправно - не трону здешних оборванцев. Пусть живут...
  
  - Вы со мной пока еще не рассчитались и за прежнюю работу.
  
  - Да будет, будет! Я слово свое всегда держу. Храм слепого бога получит золото, об этом не беспокойся.
  
  - Гхоту не нужно много золота. Храмовники богаче короля Ианты, а Ианта, как вам известно, стоит на золотом плато. Что им ваши скудные запасы? Я лично видела большие пещеры, наполненные драгоценностями и монетами. Они накапливаются там веками.
  
  - Что-то я не понимаю тебя. Мы ведь договаривались о том, что оплату за свою работу храмовники получат золотой монетой, разве не так?
  
  - Хочу напомнить, что прежние договоренности были нарушены неделю назад, когда вы изменили мои планы, поставив мою жизнь под удар. В подобных случаях один известный нам обоим стигийский торговец говорит: "такой скивар".
  
  - Так, так, - протянул Зарак. Хмыкнул, подумал секунду и спросил: - Чего же ты теперь от меня хочешь, если не золота?
  
  - Очень немногого, пожалуй. Мне вполне будет достаточно того, что вы позаботитесь об обеспечении продовольствием жителей захваченного вами города.
  
  Глубоко посаженные, серые глаза Зарака слегка заблестели в свете пламени ближайшей к нему свечи.
  
  - Да ты никак из ума выжила! Всем доподлинно известно, что нам самим припасов едва хватит на зиму, а ты хочешь, чтобы я всякое отрепье кормил? Требовать у меня такого...
  
  - Вы разграбили склады и амбары. Вы перерезали всех торговцев и рабочих, трудившихся на полях. Торговой гильдии больше не существует, мертвецов пожирают собаки и крысы... Того и гляди, в городе начнется черный мор, или кровавая водяница. Если вы не озаботитесь тем, чтобы накормить тех кхари, которые остались живы, то они погибнут.
  
  - И от кого же я слышу эти слова, а? От смазливой девки, которая собственноручно убила людей больше, чем я! Вот так! Какое мне вообще до всех них дело? Пусть передохнут все до единого.
  
  Тимелла повременила с ответом, глядя на Зарака, пытаясь понять, насколько он пьян. Разумеется, северянин с утра уже влил в себя не один кувшин с вином и сейчас не способен был адекватно рассуждать. Кроме того, от него исходил хорошо знакомый ей запах: запах страха. Будет полезно при случае узнать, что его так напугало.
  
  - Значит, вы отказываетесь платить по счетам? - Девушка уселась за стол и, с ленцой взяв виноградину, похожую на ту, что недавно ел Зарак, стала ее разглядывать. - Мне следует известить об этом главный храм?
  
  - Ах ты сука малолетняя, - задыхаясь от гнева прошептал тот. - Наверное, позабыла с кем разговариваешь...!
  
  Тимелла лишь отправила виноградину в рот, потом постучала "кошачьим глазом" по столу, давая северянину понять, с кем сейчас ведет разговор он сам.
  
  - Посудите сами, - произнесла она, стараясь сохранять спокойный тон. - Какое вам дело, кому платить золотом, за проделанную мной работу? Вы можете отправить его храмовникам и тогда обречете жителей города на голодную смерть, а можете оплатить им продовольствие. Купцы, ведущие свои дела в пограничных землях с радостью продадут вам свое зерно, если вы не поскупитесь. Начните торговлю с торговыми гильдиями Земри, добейтесь расположения хемилийских жрецов... Люди должны понять, что вы хоть чем-то отличаетесь от диких зверей. А если вы станете морить голодом население, то лишь озлобите его. Какой от этого прок?
  
  Зарак поводил пальцами по бороде, размышляя над ее словами, но по лицу его сложно было понять, о чем он думает; у людей, подобных ему, мысли в головах бывают хаотичны, а их поступки лишены всякой логики.
  
  - А что выиграешь ты от этой затеи? - спросил он недолгого молчания.
  
  - Пожалуй, ничего. Но что с того? Я всего лишь глупая малолетняя... Хм... Пигалица, верно?
  
  - Дура ты, - сказал Зарак. - Перекати-поле... От золота нос воротишь, строишь из себя божество милосердия. А у самой за душой и ломанного гроша нет. Бегаешь с сабелькой наперевес по свету как голодранка какая! Где твой дом, а? Скажешь мне, где твое бабское счастье? Вот и засохнешь ты скоро от того, что не чувствуешь себя женщиной. Тебе бы мужика хорошего найти, ребенка родить, да перестать совать нос в чужие дела и ходить по лезвию ножа. Разве не хочешь семьей обзавестись, а? - он сложил руки на груди, уподобившись напыщенному божку. - Молчи, молчи... Сам знаю, что к чему. Не мое это дело. Живи как умеешь... Не знаю только того, что говорить поводу золотишка, если храмовники мне вопросы задавать начнут. Может, также посоветуешь чего?
  
  От услышанных слов Тимелла немного растерялась. Слыханное ли дело, чтобы варвары читали нотации цивилизованным людям?! Расскажи о таком какому-нибудь философу и услышишь едкие слова в ответ, а то и вовсе превратишься в посмешище.
  
  - Разве вы не принесли в жертву слепому богу целый город? - спросила девушка, поставив локти на стол и положив голову на сведенные вместе ладони. - Крови пролили много, грех на душу взяли большой. Золотом такой не искупишь.
  
  - Вон как завернула, - Зарак усмехнулся. - Но добро... Как я уже говорил, за это ты мне еще немного послужишь.
  
  - Кого же мне требуется убить в этом мертвом городе?
  
  - Опять о смерти твердишь, словно мало их за тобой!.. Хватит с тебя убийств.
  
  - Я не очень понимаю...
  
  - Не торопи, дай подумать с чего начать.. Дело не такое уж и простое.
  
  Тимелла промолчала, выжидающе глядя на Зарака. Глотнув из объемной кружки вина, тот заговорил:
  
  - В общем, слушай... Стоял до недавнего времени у границы с Кудултаром торговый городок, под названием Макаста. Жил в нем шустрый парень, выдававший себя за потомка знатного рода, хотя был голью перекатной, без семьи и совести. Хваткий, языкастый... За словом в карман не лез, да себя в обиду не давал. Мечом помахать был не прочь, как заправский бретер. Прохвост, одним словом. Когда племена хайбори перешли реку и стерли тот городишко с лица земли, так его и след простыл. Думал я, что его смерть прибрала, так нет же... Живой оказался! Несколько дней назад этот проныра попался мне на глаза здесь, в Шадуаре. А за ним и смерть по городу пошла...
  
  - Что вы имеете ввиду?
  
  - Я хочу сказать, что паренек этот сильно разозлил одного старика. А старик тот - непростой, да честолюбивый. Один из тех, кого ваш храм давно уже поставил вне законов. Теперь жизнь мальчишки висит на волоске, да волосок этот хлипок.
  
  - Кто это мальчишка? Он ваш родственник?
  
  - Убереги меня боги от таких родственников! Оммус - плут и мошенник, каких свет прежде не видел. Я еще в Макасте хотел вздернуть его за воровство, но Донар воспротивился. Есть у него, видишь ли, на мальчишку некие планы..., - Зарак замялся, вероятно пытаясь собраться с мыслями, потёр виски. - Думается мне, что в скором времени бросит его в пасть к самому змею... Ты слышала что-нибудь о Сердце Пифона?
  
  Тимелла кивнула, вспоминая те немногочисленные сведения о кристалле, установленном на вершине высочайшей башни, в центре столицы Ахерона, которые имелись в книгах храмовников, посвященных Темным Дарам. По сути дела, то были краткие пересказы древних легенд и распространенных баек, известных даже детям. Что на самом деле из себя представлял камень, называемый не иначе как оберегом империи кхари, толком не знал никто.
  
  - Тогда ты знаешь, что еще ни одному вору не удавалось украсть эту дьявольскую игрушку! - сказал Зарак. - Но Донар одержим идеей отнять ее у колдунов и лишить их главного источника силы. Конечно, он затеял абсолютную авантюру, однако чем черт не шутит?.. Оспаривать решения того, кто возвышается над племенами, я не собираюсь. А тебе скажу прямо: если побережешь парня до того времени, как совет вождей примет окончательное решение, то заслужишь мое доброе слово.
  
  - Мне пару раз делали подобные предложения, и я отказывалась от них.
  
  - Почему?
  
  - Если бы вы предложили мне возложить чью-то на алтарь старого бога, то я бы долго не раздумывала. Но сейчас другое дело. Спасение чье-то жизни требует определенных навыков, которыми я не обладаю. Я вряд ли гожусь для такой работы; вот и все, что могу сказать.
  
  - В таком случае, мне очень жаль, потому что, я думал, что тебя всем нам послало само небо. Ты ведь здоровенную тварь упокоила... Неужто с наемными убийцами не справилась бы?
  
  - От спины, выпущенной кем-то в спину, спасти может только воля богов, или счастливый случай. Но хочу, все-таки, спросить: почему вы не желаете приставить к этому пройдохе парочку дюжих молодцев?
  
  - Так ведь вор он! На месте не сидит, по городу бродит как голодный волк, от глаз кроется. Где мне для такого стражу найти? Разве что под замок посадить, да людишек его злобить... Не дело это.
  
  - Я могла бы найти и отправить в пасть голодному слепому богу старика, желающего ему смерти. Его и тех наемников, которые на него работают. Такие поручения мне привычны.
  
  - С живыми то мы и сами как-нибудь разберемся, - голос Зарака стал чуть глуше и приобрел что-то очень нехорошее. - А вот как с мертвыми быть, скажешь мне? - Он осекся, словно осознав, что сболтнул что-то лишнее, уселся за стол, положил руки на столешницу и заговорил чуть ли не шепотом: - Вон их сколько лежит... Без всяких мелочей скажу тебе, что я на всякую нечисть насмотрелся там, на севере. Со многими чародеями дело иметь приходилось. Но здесь бы свои бы головы поберечь!
  
  - Стало быть, старик этот - некромант?
  
  - Он - сущий дьявол! Клянусь копытами Кудултара, если бы я знал, каким образом все обернется, то лично придушил бы проклятого старикашку неделю назад! Все погосты бы обошел, да нечисть повывел! А теперь поздно! Все трупами пропахло!
  
  - Вы знаете его имя?
  
  - Вчера, заявившись ко мне, он называл себя Талтошем.
  
  - Талтош..., - промолвила Тимелла пытаясь вспомнить, где слышала это слово. Кажется, в прежние времена, в землях Шема подобным образом называли завзятых фокусников и алхимиков, способных оживлять восковые фигурки. Они развлекали толпу на рыночных площадях и умели создавать из глины неплохих гомункулов. Любопытно, этот старик тоже умеет оживлять камни? Впрочем, не важно. В отличии от своих бездушных марионеток, святотатец, преступивший законы богов был живым. Значит, на него можно подобрать хорошо заточенную сталь. Нужно всего лишь отправить ворона в старый храм и участь старика будет предрешена. - Ну послушайте! Почему вы не желаете, чтобы я его убила?
  
  - Да что ты об убийствах заладила, глупая девка?! Выбрось из головы это! Ведь если ты допустишь хоть малейшую ошибку, то он поднимет всех, Тимми! Всех, понимаешь? Сделает вот так..., - Зарак щелкнул пальцем, - и все! Всем нам придет конец. Я потому и не посылаю дозор в восточную часть города, что там всякое недоброе творится. То тварь какая четвероногая из под земли вылезет, то бродячий труп повстречается...
  
  - Если старик настолько могущественен, то почему он не прибрал Шадуар к своим рукам еще несколько дней назад?
  
  - Откуда же мне это знать? Может быть, ему это было не нужно. Ему, как я думаю, этот паршивый городок попросту не интересен.
  
  - В таком случае, я не очень хорошо понимаю его мотивы. - сказала Тимелла и чуть прикусила верхнюю губу. - Более того, я полагаю, что вы чего-то не договариваете. Это заставляет меня спросить прямо: чего хочет этот кукловод?
  
  - А я скажу тебе. Скажу без утайки: он одержим желанием получить камень, который до недавнего времени хранился на черном алтаре, под Тройными Воротами. Пока этот камень охранял страж, он не осмеливался спускаться в подземелья. Но теперь чудовище мертво.
  
  - Ага..., - чуть слышно протянула Тимелла и не сдержала усмешку. - Могу предположить, что сейчас камень находится у вас. Надеюсь, что вы даже мысли не допускаете, чтобы отдать его некроманту.
  
  - Конечно же отдам, потому, что сейчас речь о моей шкуре идет. Мне он без надобности, сама понимаешь. Но прежде хорошенько со стариком поторгуюсь. Расспрошу кое о чем.
  
  - Я бы не стала...
  
  - А тебя никто и не спрашивает! - грубо отрезал Зарак. По его выражению лица можно было понять, что пререканий он не потерпит. - За свой счет можешь нянчиться с дьяволятами кхари сколько угодно, а в мои дела не лезь! И вот еще что: мне не по нраву то, что ты перечишь каждому моему слову! Осознай свое место, иначе я отменю нашу сделку.
  
  Тимелла подавила тяжелый вздох, задавшись вопросом: по непонятной ей причине боги вложили в руки и ноги этого человека силу, но оставили его голову пустой? Суетится, пьет как хауранский верблюд. Жить бы ему в глуши, заниматься охотой... К городам такие варвары как он непривычны, а в цивилизованном обществе нередко становятся изгоями. Может оттого и бесится, что чувствует одиночество?
  
  - Вы говорите, что мое место находится рядом со знакомым вам человеком, насчет которого верховный конну строит далеко идущие планы, - произнесла она. - Хорошо. Я сделаю, как вы хотите. Но для начала, его следует хотя бы найти.
  
  - Поищешь - найдешь. Вчера дозорные видели этого пройдоху у бывшего невольничьего рынка, к юго-востоку отсюда. Прежде там много всякого отрепья ошивалось, а сейчас почти никого... Ума не приложу, почему он нашел убежище в той стороне. Это ведь совсем недалеко от восточных ворот!
  
  - Возможно, живых он боится больше чем мертвых.
  
  - Ха! Уж не меня ли остерегается этот вертлявый пес, а?
  
  - Не думаю, что речь идет о вас, поскольку он обратился к вам за помощью.
  
  - И не только ко мне, между прочим. Поговаривают, что он связался с ворами, которыми прежде Ивась Одноглазый верховодил.
  
  - Мне говорили, что шайку одноглазого сейчас возглавляет другой человек.
  
  - Шерхань Девятихвостый, - сказал Зарак. - Да, это так. Но воры не захотели видеть над собой такого лиходея. Не по их законам живет этот зверь. Да и слухи о нем в последние дни ходят совсем уж нехорошие...
  
  - Какие слухи?
  
  - Поговаривают, что снюхался он с тем самым старикашкой, кукловодом... Уж не знаю, какие дела у него с ним, только тебе бы я советовал быть с Желтобородым поосторожнее, да ближе ко мне держаться. Ищет он тебя, кошка. Если еще и заступничества Талтоша добивается, то ничего хорошего тебя при встрече с ним не ждет.
  
  - А что же Ночная гильдия?
  
  - Распалась гильдия, - угрюмо ответил Зарак и развел руками. - Вот так! После того как ты Ивасю кишки выпустила, распалась. Часть воров ушла из города, искать счастья в других местах, остальные подались к Оммусу. А тот и рад! Сколотил свою банду, затаился где-то...
  
  - На его месте я поступила бы также. Понятно, почему он укрывается в восточной части. Там есть где спрятаться и почти нет людей. Вдобавок, воры хорошо знают эту часть города и могут вовремя предупредить его об опасности. Если Оммус не будет высовываться, то проживет достаточно долго, чтобы искренне пожалеть о том, что сунулся в старые тоннели и навлек на себя неприятности взяв то, что брать не следовало. Но не думаю, что для него что-то изменится к лучшему после того, как вы отдадите лягушачий камень колдуну.
  
  - Обо всем догадалась, значит! - Зарак улыбнулся, вылил из кувшина в кружку остатки вина. - Да, все так... Именно этот пронырливый сукин сын вынес камень из подземелья. А когда в задницу петух клюнул, так сразу у меня объявился! Всунул камень мне в руки, упрашивать начал: Так, мол и так... Пойди, отнеси, потому, что нечисть по пятам ходит, житья не дает! Я и согласился... А что мне оставалось? Мальчишка то ведь нам живой нужен! Уж не знаю, каким образом парень проник в подземелье после того как в Обитель едва не выгорела дотла, но старика он рассердил очень сильно. Ходят слухи, что колдун даже пустил по его следу каких-то зубастых тварей, похожих на гончих псов. А дело то вон как обернулось... Сидит этакая сволочь за крепостной стеной, мнит себя чуть ли не богом каким-то. Камни собирает, ведьмины круги кровью на земле малюет, черные свечи жжет... Говорят, что какого-то истукана собирает. Не знаю, что он там делает, и не имею ни малейшего понятия о тех богах, к которым он взывает, но знаешь что? Он ждет, когда я к нему на коленях приползу, умалять стану! - Зарак указал на окно, как-то по мальчишески хихикнул. - А я не приползу! Вот шиш ему!
  
  - Покажите мне камень, - требовательно сказала Тимелла. - Я хочу знать, ради чего буду рисковать своей головой.
  
  - Вот уж чего..., - промямлил Зарак. - С чего ты взяла, что я его не припрятал в укромном местечке?
  
  - Единственный человек, которому вы доверяете, это вы сами. Вы вообще, мужчины, все мыслите одинаково, думаете, что предугадать ваше поведение женщинам непросто. А на самом деле, вы как тот самый расколотый орех. Все ваше нутро видно, как только рот раскрываете. Я больше чем уверена в том, что и сейчас камень находится при вас.
  
  - Со стороны посмотришь, так дура - дурой. А что-то понимаешь... А коли так, то надолго усвой этот урок, девонька. Никогда никому не верь. Не верь! Мужчинам, женщинам... Никому! Особенно... Оссобенно тем, людям, которые находятся рядом. Некоторые из них норовят всадить нож тебе в спину. - Пошарив у себя за пазухой, он вытащил что-то, очень похожее на кусок обработанного вулканического стекла и положил на стол. - Так вот... Смотри, коли... взыграло любопытство.
  
  - Разве это не вулканическое стекло, - с сомнением сказала Тимелла, взяв камень в свои руки, рассматривая едва заметные рисунки на его поверхности. - С моей точки зрения, он не очень похож на подлинную древность.
  
  - Нет, девонька. Я хорошо могу отличить горный хрусталь от лягушачьего камня, потому, что из обсидиана мы делаем наконечники для стрел. Этот камень тверже. Намного тверже... Вот так! Я уверен, что это частица огромного монолита, который многие поколения назад наши предки раскололи и разнесли по свету. Таких камней уже почти не осталось, а те, что есть, оберегаются жрецами как величайшие святыни. Колдуны платят за побрякушки, выточенные из лягушачьих камней огромные деньги, это я тебе точно говорю.
  
  - Сколько всего таких кмней?
  
  - Сложно сказать. Я видел похожий у шаманов, почитающих дикого бога, сидящего на горе Бен-Морг. Что-то подобное, по слухам, есть у низкорослых дикарей, живущих на западном побережье. По старинным поверьям, человек, вверяющий кому-то такую вещицу, роднится с ним кровью. Это как бы символ объединения и добрых намерений, понимаешь?
  
  - Как не понять? Вы не станете возражать, если я на время заберу его и стану вам родней?
  
  - Эй, девочка..., - Зарак протянул к ней руку, желая забрать камень. - Не шути так. Это ведь не игрушка!
  
  Он едва успел договорить, когда Тимелла засунула камень в один из внутренних карманов своей епанчи. Если бы в голове северянина не играл хмель, то скорее всего он сумел бы ей воспрепятствовать. В своем нынешнем состоянии Зарак это сделать оказался не способен и только злобно вскрикнул в тот момент, когда Тимелла поднималась из-за стола.
  
  - Эй, ты...! - в его глазах что-то вспыхнуло, как уголек. - Ты что творишь, тварь?!
  
  - Подумайте хорошенько... Разве не лучше будет если я постерегу эту безделушку до тех пор, пока вы не протрезвеете? Если говорить начистоту, то я сильно сомневаюсь, что вы сейчас способны поберечь даже собственный разум.
  
  Лицо старшего конну исказила злоба.
  
  - Стража! - крикнул он поднимаясь. - Стража, ко мне!
  
  Двери распахнулись и в зал вошли здоровенные детины, одетые в многослойные кожаные доспехи. С недоумением глядя своего вождя, нетвердо стоявшего на ногах, раскрасневшегося от гнева, они стали топтаться у порога. Должно быть, в таком состоянии эти вояки видели его нечасто.
  
  - Не глупи, девка, - с холодным гневом произнес Зарак. - Пошутила и хватит. Не играй с огнем! Ты ведь даже не знаешь, во что ввязываешься! Речь идет о самом Сердце Пифона, понимаешь? О миллионах человеческих жизней! Вот так... Отдай мне камень. Отдай, иначе я прикажу тебя вздернуть на ближайшем суку...
  
  Не дождавшись ответа, он повернулся к одному из стоявших возле дверей стражей.
  
  - Что ты стоишь? Ты слышал, что я сказал? Забери у нее этот чертов камень!
  
  Пряча недобрую улыбку в пышных усах и давно не стриженной, густой бороде, здоровяк направился к девушке, вероятно считая, что выполнить приказание окажется незатруднительно. Ростом самоуверенный увалень превосходил жрицу слепого бога, чуть ли не вдвое, но особо опасным не представлялся. С таким неповоротливым противником любая из послушниц справится также просто, как вспорет брюхо глупому пьянице, возомнившему себя хозяином Шадаура - города из пепла. Тимелла послушницей давно уже не была, но звание жрицы накладывало на нее определенные обязательства и ограничения. Убийство не желавшего ей смерти слабоумного вояки, упивавшегося своей силой, не несет в себе ничего положительного, а потому - бессмысленно. Другое дело - старший конну. Возможно, окропив клинок квилума его кровью, она окажет варварам большую услугу, дав возможность более достойному человеку занять место вождя степного племени. Но что будет потом? Что станет с уцелевшими жителями захваченного варварами города? Ярость дикарей не обойдет их стороной.
  
  "Пьяный дракон, стерегущий награбленное золото, вероятно, еще натворит непоправимых глупостей, но умирать ему пока рано!" - подумала Тимелла, начиная сожалеть о содеянном. Если бы еще час назад кто-нибудь сказал ей, что она способна на глупую и никчемную выходку, способную повлечь за собой самые катастрофические последствия, то смогла бы она ему поверить? Проклятье, конечно же нет!
  
  И, тем не менее...
  
  Как бы там ни было, сейчас оставалось только отходить к окну - единственному пути к отступлению. К нему девушка и отодвинулась, после того как гигант сделал по направлению к ней два, или три шага.
  
  - Ну хватит! - сказал Зарак с легкой улыбкой на губах. - Хватит. Ни к чему это все... А то ведь и правда в окно со страху сиганет. Ступайте лучше прочь, мои храбрецы.
  
  Стражники оторопело посмотрели друг на друга, вероятно задаваясь одними и теми же вопросами, потом нехотя удалились. Дверь, тем не менее, они оставили приоткрытой и далеко от нее не отошли.
  
  - Видела? - спросил Зарак, подмигнув девушке. - Воевать с бабами они всегда рады. А если надо колдунишке какому кишки выпустить, так хвосты поджимают. Вот так! Суеверные дураки.
  
  Не ожидавшая такого развития ситуации Тимелла ошарашено посмотрела на северянина. Это что же получается? Он ее в очередной раз испытывал?!
  
  - Вы говорили, что лягушачий камень роднит кровь, - не без обиды заявила она, ощущая себя шаловливой девчонкой, совершившей мелкую провинность и пойманной за руку храмовником. - Если вы в это верите, то навряд ли хотели бы повесить меня на том самом суку.
  
  Зарак рассмеялся.
  
  - Вот какая ты жрица, а? Ты - обычная сопливая девчонка, научившаяся махать сабелькой, возомнившая о себе невесть что. Разве я говорил, что в это верю? Это ведь старая байка! - он уселся за стол, пододвинул к себе кружку с остатками вина. - Но ты не подумай худого. Скучно мне тут... Да и не хочу я твоей смерти, слышишь? Ты мне живая нужна. А олухов, целым днями торчащих у двери я кликнул лишь потому, что узнать хотел, что делать будешь с камешком за пазухой. Добро бы кинжальчиками своими махать начала, но нет же... Неужели и правда выпрыгнуть хотела? Или по выступам в стене думала спуститься, как это горные обезьяны делают? Высоко, право сказать! Я бы на такое не решился. Высоты боюсь, ты уж извини. Среди степных трав родился. Думал, что там и подохну, но боги иначе распорядились! Посмеялись. Но ничего... Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним, кошка. Еще посмотрим...
  
  Тимелла покачала головой и вытащила из кармана камень, желая возвратить его Зараку. Но тот лишь отмахнулся, сказал:
  
  - Забери себе жабью игрушку, раз уж так приглянулась. Ее все равно отдавать старику придется, иначе живьем сожрет, не подавится. Не отступится... Так какая разница, кто это сделает, я, или ты? Сама пойдешь и отдашь, - в голосе Зарака прозвучало нечто, требовавшее беспрекословного подчинения. - Может тем дело и обойдется, а?.. Скажу для твоей же пользы: не потеряй камешек, слышишь? Колдун ведь уже ждет... Там, у восточной башни. Знает, что город находится в его власти. Все мы... Все мы находимся тут как в мышеловке! Вот так...
  
  Он замолчал, уставившись на стол, терзаясь какими-то невысказанными мыслями. Тимелла выждала немного, полагая, что Зарак снова начнет говорить, но лишь напрасно потеряла время. Конечно же этот человек, позволивший преисполненным ярости северным дикарям обратить целый город в жуткий некрополь, осознавал свою ошибку. Может статься, что не он один. Боги намеревались сыграть с варварами злую шутку и явно желали наказать их за неоправданную жестокость, воздавая по содеянным ими грехам.
  
  Впрочем, так ли безнадежно создавшееся положение?
  
  - Сдается мне, что вы боитесь его, - девушка подалась вперед. - Боитесь очень сильно.
  
  - Не тебе говорить о том, чего я боюсь, соплячка. Я в жизни ничего не боялся! Не страх во мне, а что-то другое... Словно кто-то за спиной стоит, в затылок дышит. А как... как глаза закрываю, так слышу как смеется та красная курва! Словно все мы сдохли там, у старого монолита и оказались тут.
  
  - В аду, стало быть.
  
  - Ну а где же еще? Иной раз я говорю себе: весь Ахерон, это ад, а люди в нем - отъявленные грешники. Я, наверное, самый большой грешник из всех, если оказался средь этого пепелища. Перевел ребятишек своих через смердячий Гьёлль и многих из них тут уже похоронил..., - он ткнул пальцем в столешницу, покачал головой, - Вот так, да-с... Когда-нибудь сплетники станут говорить о нас как о героях, спустившихся в преисподнюю. Насочиняют всякое. Пусть... Они ведь никогда не узнают, с чем нам пришлось столкнуться. Это хорошо, девонька... Хорошо, клянусь травами, вскормившими Кудултара! До истины не всегда не стоит докапываться. Лучше просто напиться и забыть о тех ужасных тварях, которые бродят в ночи. Таких, как этот трижды проклятый колдунишка...
  
  Несколько последних фраз он произнес почти шепотом и в его глазах, тусклых и пустых, полыхнул бордовый огонек.
  
  - На какое время назначена ваша встреча? - небрежно обронила Тимелла, чувствуя усталость от разговора с человеком, находившимся в отвратительном расположении духа.
  
  - Старик говорил, что будет ждать до полуночи. А потом, со своей армией пойдет ко мне... Сюда придет. Сюда..., - Зарак издал тихий смешок. - Совсем страх потерял, поганец. Дракона не боится! Вот...
  
  - Таак..., - задумчиво протянула девушка, глядя на Зарака, думая, что от такого вояки в бою или за столом переговоров, толку не будет никакого. Пожалуй, ему просто не мешает проспаться. - Почему вы не хотите возвратиться в общий стан? Находиться там вам было бы намного безопаснее чем в городе.
  
  - Мне?! - взревел Зарак. - Уходить отсюда?! Хвост поджать, словно побитой собаке?! Разве я для того сотни своих храбрецов положил под крепостными стенами, чтобы без боя сдавать этот городишко какому-то сукину сыну?! Да меня засмеют даже бабы! Вот уж нет. Уж лучше я сегодня сдохну с мечом в руках, чем завтра от позора.
  
  - В таком случае, я бы не рекомендовала бы вам в ближайшее время выходить из крепости.
  
  - Кто-то же должен с ним встретиться, - Зарак дернулся, словно получив чувствительный укол иголкой, попытался встать из-за стола. Возможно, он посчитал, что своими словами Тимелла бросает вызов ему, соблюдавшему заветы предков, распределивших права и обязанности мужчин и женщин с начала начал. Не сумев подняться на ноги, северянин исподлобья посмотрел на девушку. - Вот так... Хорош воин, а? Погоди... Сейчас с силами чуток соберусь и схожу к этому гаденышу. Снесу ему башку, так и быть... Пусть потом хоть весь этот дерьмовый мир покатится в бездну.
  
  - Сейчас в вас говорит хмель, а завтра вы станете рассуждать по другому. Поверьте мне на слово, ныне из вас получился бы отвратный переговорщик и плохой рубака. Я, все-таки, настоятельно рекомендую вам хорошенько подумать, что делать дальше. Разве не лучше станет, если с кукольником будут разговаривать люди, которые не полезут за словом в карман?
  
  Зарак обидчиво засопел.
  
  - Никак о себе сейчас говоришь, а? Думаешь, что пару раз взмахнув сабелькой, все проблемы решить можно... Как бы не так! Не сегодня... А может быть, ты, глупая вертихвостка, просто вздумала в дипломатию поиграть? Ха!
  
  - Я ничего не смыслю в дипломатии. Пусть с чернокнижником говорит тот, у кого хорошо подвешен язык. Полагаю, что среди ваших людей такой человек.
  
  - Опять навоображала себе чего-то, похоже. Но дело твое. Камешек в любом случае придется отдавать. А коли баба с возу... - Зарак задумчиво постучал пальцами по столу, глянул на приоткрытую дверь и крикнул, привлекая внимание стражников, стоявших за порогом: - Эй, там...! Ваймара ко мне позовите! Да поживее, дармоеды!
  
  - Ваймар, это кто? - спросила Тимелла. - Один из ваших советчиков?
  
  - Один из младших вождей степных племен, - зло процедил сквозь зубы Зарак. - Из тех, которые дух кочевой растеряли и по речке Гьёлль расселились. Глаза бы мои таких как этот... не видели. Но Донар удружил, чтоб ему пусто было! Приставил ко мне мальчишку, словно не доверяет... Я уже счет потерял тем головастым, которые рядом ошиваются и советы дают. Все норовят ум показать, рек... рекумендиции мне дают! Этого не тронь, того постереги... Вот так. Ума не приложу, что делать со всеми вами. Выпороть, наверное, надо! - он вздохнул. - Пустое, впрочем... Повечерело уже, а его рядом нет. Хотел бы я знать, где с самого утра носит этого шелудивого пса? Ведь обещался быть поблизости!
  
  - Если этот Ваймар тоже пьян, то проку от него не будет никакого.
  
  Зарак удивленно вскинул бровь.
  
  - Где же я сейчас тебе трезвых людей найду? Мы вчера многих хороших воинов похоронили, знаешь ли... Отцов, мужей, сыновей... Теперь надо все плохое отпустить, забыть как дурной сон. Надо пить и веселиться! - Зарак хрипло рассмеялся. - Говорю тебе, девонька: сейчас надо брать от жизни все, что можно. А там уже сами боги рассудят, кто грешен, а кто нет.
  
  - Мда... Не удивительно, что нечисть разухабилась.
  
  - Ты поговори еще...!
  
  Беззастенчиво взяв с тарелки оставшуюся гроздь винограда, Тимелла принялась отщипывать от нее виноградины, думая о том, что делать дальше. Недавно она лишь каким-то чудом выбралась живой из одной передряги, а теперь готова по самые уши погрузиться в новую авантюру. Наверное, разумно было бы просто покинуть город, с которым ее связывали не самые хорошие воспоминания. Тут не имелось ничего кроме нищеты и беспросветной безнадежности. На здешних улицах хозяйничали дикари и подонки, души которых были чернее бездны Хаоса, а корыстолюбивые мошенники вроде Кеммета использовали жриц слепого бога в своих целях. Но что-то не отпускало ее из Шадуара. Что-то недоброе, беспокоящее... Возможно, виной тому было желание перемен в личной жизни, или обычный азарт от игры со смертью. Сложно сказать.
  
  "В конце концов, это может быть попросту любопытно."
  
  Дверь открылась и в зал зашел высокий, жилистый мужчина в меховой одежде. На вид, ему было лет тридцать, и в свете заходящего солнца, бросающего в окно последние лучи, можно было хорошо разглядеть его лицо; светлые волосы, обветренная свойственная всем северянам кожа, голубые глаза, аккуратно стриженная борода. В целом, такую физиономию вряд ли можно считать отталкивающей, лишенной привлекательности. Вот только, это было лицо прямолинейного воина, а не дипломата. От этого детины исходила уверенность человека, привыкшего разрешать конфликтные ситуации посредством боевого оружия, а потому, приглашая его сесть за стол переговоров, всегда следует держать меч наготове.
  
  - А вот и мой главный советчик, - с улыбкой произнес Зарак. - Пришел, наконец, доходяга! Надеюсь, что ты помнишь, вчерашний наш разговор.
  
  - Да, конну, - сказал Ваймар, оценивающе глядя на старшего вождя. Лошадник хорошо держался на ногах и Тимелла поняла, что он не был пьян. Это хорошо. Если он не глуп, то особых проблем, во время встречи с кукольником, не доставит.
  
  - Значит, будешь делать так, как мы условились. Старика ты уже видел, он тебя тоже. Ты не смотри волком на меня. Знаю, что не вояка... Но мне с тобой сегодня в бой и не идти.
  
  - Кто же тогда будет разговаривать со стариком?
  
  - Ты и будешь. Не возражай, не возражай! Ты ведь парень головастый, предприимчивый... Хотел проявлять инициативу? Вот и проявляй. Поспрашивай у колдунишки, что и как насчет того... - Зарак оборвал себя на полуслове, качнул головой в сторону девушки. - Короче, я так решил: вместе с ней пойдешь. Догадываешься, кто такая?
  
  Ваймар внимательно посмотрел на Тимеллу и, остановив свой взгляд на "кошачьем когте", ответил:
  
  - Жрица слепого бога, я полагаю.
  
  Загар кивнул.
  
  - Я бы сказал, что шустрая, боевая девка. Веди себя с ней поприличнее и дурням моим скажи, чтобы руки не распускали. Иначе спущу ее с привязи как собаку и позволю обглодать ваши кости. Вишь, вон, голодная сидит, виноград жует... Теперь пусть молча постоит за твоей спиной, камешек постережет. Только учти, что у нее язык без костей. Мало ли чего взболтнуть захочет? Если в разговор встрянет - плеткой стегани! Вот так...
  
  - Ты отдал ей жабий камень? - хмуро спросил Ваймар. - Считаю своим долгом спросить: разумно ли это?
  
  - Отдал!? Как бы не так! Сама забрала. Да и мне так спокойнее, по правде говоря...
  
  Ваймар с недоумением посмотрел на Тимеллу. Должно быть, он что-то хотел сказать, но снова заговорил Зарак:
  
  - Камень сволочному старикашке все-таки отдайте. Незачем его злить. Мои слова передайте: в этом городе ему делать нечего. Пусть убирается ко всем чертям, если не хочет навлечь на себя гнев целой орды. Пусть знает, что нежити его я не боюсь. Не впервой мертвякам головы рубить. Но и вражды с ним не желаю, поскольку мне дороги мои люди! Каждый воин сейчас на счету. Еще скажи... Впрочем, нет. Ничего больше не говори ему, Ваймар. Утром вернешься, да расскажешь мне, что и как.
  
  - Хорошо, конну, - отозвался Ваймар. В его глазах появилось что-то похожее на любопытство, но задавать интересовавшие вопросы относительно Тимеллы северянин не стал. Отступив от двери, он дал девушке возможность покинуть зал и вышел следом за ней на лестничную площадку.
  
***
  
  - Стало быть, это тебе мы обязаны тем, что город так смердит, - сказал Ваймар после того, как они отошли от старой крепости на почтительное расстояние. - Люди, которые под Тройными Воротами побывали, говорят, что обитавшее там головоногое чудовище достигало в длину чуть ли не под сотню шагов и опутало щупальцами все коридоры. Должно быть, сражаться с ним было очень непросто.
  
  - Я толком его даже не разглядела, - ответила Тимелла. - Мне было не до того, видишь ли. Кажется, я убегала от него целую вечность.
  
  - Сотню шагов, верно тебе говорю! Постой, постой... Как это, "убегала"?
  
  - Настолько быстро, как могла. Учитывая то, что мне перед этим всадили в живот добрую сталь, получилось это вполне успешно. Хотя тварь, напоследок, все-таки неплохо наподдала мне...
  
  - Так ты смеешься надо мной?!
  
  - Да нет же, - она улыбнулась. - Я вообще-то редко смеюсь. Разве что над недотепами, похожими на твоего конну.
  
  - Он не мой вождь. Мой конну - верховный глава объединенных кланов, Донар Огнегривый. Он оставил меня приглядывать за Зараком, но тот в моих советах, как я погляжу, не нуждается. Вот уже второй день напивается до бесчувствия от обиды за то, что совет вождей не пускает его на Серые Равнины. Ему бы радоваться, так нет же...
  
  - А что за человек, этот Донар?
  
  - Он - вождь. Хороший вождь. Спуску никому не дает, но доблесть ценит. Однажды я видел, как он один сражался против трех легионеров кхари. Всех одолел получив только две царапины! Вот такой он...
  
  - Значит, он хороший воин?
  
  - Великий воин.
  
  - Должно быть, он и женился на достойной своего рода женщине.
  
  - Сервина не просто женщина. Она - жрица Кудултара, дочь полярного солнца. Одевается как королева, в соболиные меха, ездит на белой лошади. Поговаривают, что она умеет обращаться в орлицу. Врагов с неба перьями бьет как стрелами.
  
  - Какая чепуха! Никакая она не ведьма.
  
  - Ты же ее не видела. Откуда тебе знать?
  
  - Я ее видела.
  
  - Врешь!
  
  Тимелла рассердилась:
  
  - Не вру. Зачем мне врать? Я ведь тоже жрица, хоть и одеваюсь в черные одежды.
  
  - Это ничего не значит. Многие кхари носят черные одежды.
  
  - Но ведь я же не кхари.
  
  - Это правда, - Ваймар внимательно посмотрел на Тимеллу. - У тебя глаза кошки.
  
  - У жриц слепого бога не бывает иных глаз. Мы все - дочери Баст, богини, провожающей души умерших к подножью трона слепца.
  
  - В таком случае, я - сын самого Кудултара.
  
  - Того, который уносит души на небеса?
  
  - Верно.
  
  - А куда отправились души этих несчастных, как ты думаешь? - спросила Тимелла и указала на повозку харона, с которой свисали, подобно сломанным куклам, людские тела.
  
  Ваймар не захотел сразу ответить на этот вопрос. Какое-то время он молча шагал дальше, потом промолвил:
  
  - Это Ахерон. Их души навсегда останутся тут.
  
  "Ожидаемый ответ"
  
  Тимелла вздохнула, поправила капюшон, в складках которого набилось уже немало пепла, разносимого ветром по округе. Почувствовав знакомый запах, она остановилась, огляделась. Тихо спросила:
  
  - Коди...?
  
  Мальчик вышел из-за колонны старого храма, по странному стечению обстоятельств почти не пострадавшего от недавних пожарищ. Он настороженно посмотрел на Ваймара, потом подошел к Тиммеле.
  
  - Коди, мальчик мой! - прошептала девушка. Она, на миг позабыв обо всем, присела на корточки, глянула пареньку в глаза. На миг вспомнила о том, как впервые повстречала этого волчонка на базаре в ту пору, когда и сама еще не освоилась в Шудуаре; как он пытался украсть у нее кошелек и отчаянно пытался вырваться, пойманный ею за руку. Уже тогда этот десятилетний воришка, гонимый всеми и всюду, был вынужден существовать в тех условиях, в которых нищие жестоко дрались из-за обычной корки хлеба. - Я не видела тебя со вчерашнего дня. Как ты? Ты голоден?
  
  Девушка вытащила из кармана спелое яблоко, протянула его мальчику. Следом за тем, она стала вытаскивать остальные фрукты, взятые с обеденного стола в ратуше.
  
  - Бери. Бери, да поделись с другими. Твои друзья ведь тоже голодны, я знаю!
  
  - Мне с огромным трудом удалось найти тебя, Тимми, - произнес Коди, торопливо рассовывая фрукты по своим карманам. - Если бы Сеша не сказала мне, что стигиец передал тебе сообщение из крепости, то не нашел бы. Идем со мной, сестренка! - мальчик потянул ее за рукав и в то же время поглядывал, будто в чем-то оправдываясь, на Ваймара. - Идем же.
  
  - Куда я должна идти? Зачем?
  
  - Тут недалеко... Это важно. Она хочет поговорить с тобой.
  
  - Кто хочет со мной поговорить? Сеша?
  
  - Нет. Та женщина..., - он приблизился к Тимелле, шепнул ей на ухо: - Ашха.
  
  - Боги милосердные, - промолвила Тимелла, чувствуя, как сознание начинает наполняться гневом. - Так она в городе?! Она все еще здесь?!
  
  Вместо ответа Коди отступил к старому храму, махнул девушке рукой.
  
  - Идем за ним, - сказала Тимелла обращаясь к Ваймару.
  
  - За этим грязным оборвышем? И не подумаю! У нас в запасе немного времени осталось. Посмотри, солнце уже почти село, а до восточной башни идти не одну версту.
  
  - В таком случае, нам потребуются лошади. Раздобудь их, приведи сюда и жди моего возвращения. Я скоро вернусь.
  
  - Да откуда же я...? Эй, постой! Послушай, это просто неразумно! - крикнул Ваймар, но Тимелла уже скрылась за старым храмом, увлекаемая мальчишкой.
  
***
  
  Паренек повел Тимеллу вдоль высокой кирпичной стены, ограждавшей небольшой храмовый комплекс, потом свернул в темный переулок, провонявший нечистотами. В конце его обнаружилась узенькая лестница, ведущая в небольшой, темный овражек. Казалось бы, идеальное место для засады, но опасений по данному поводу Тимелла не испытывала. Коди уже неоднократно спасал ей жизнь и своими поступками вполне заслуживал доверия.
  
  Зато в овражке, среди зарослей терновника, обнаружились остатки жертвенного алтаря, посвященного богине Вехре - владычице подземных вод. В последние годы ее культ не пользовался популярностью, почитателей становилось меньше, а храмы один за другим закрывались. Жившие в пелене многочисленных жутких предрассудков, мутивших человеческий разум, кхари все чаще отдавали предпочтение страшным, звероликим божествам древности, забывая о тех небесных и подземных покровителях, которых чтили их предки. Все-таки, верно говорят оракулы: боги прокляли вероотступников кхари, отдав их на поживу стервятникам и ветрам, что дуют с севера.
  
  Вход в подземелье оказался тут же, в заросшей мхом и лишайником стене, являвшейся продолжением каменного ограждения храмового комплекса. Интересно, знает ли о нем пронырливый стигиец? Едва ли.
  
  - Она там, - произнес Коди, указывая на проход. - Она там, Тимми.
  
  - Ты останешься меня ждать тут? - Спросила Тимелла, поправляя на указательном пальце "кошачий коготь"
  
  Коди покачал головой.
  
  - Меня ждут мышата.
  
  - Мышата? - с недоумением спросила она. - Какие еще... Коди!
  
  Но мальчика уже и след простыл. Ловко взобравшись по выступам на каменной стене, пацаненок перемахнул через ограждение и скрылся из виду, оставляя Тимеллу наедине со своими вопросами и сомнениями.
  
  Чуть помедлив, она ступила в небольшое, пропахшее мышиным пометом помещение, больше похожее на склеп, чем на что-либо другое. Остановилась, освещая все вокруг голубым самоцветом, разглядывая поблекшие от времени изображения на облицовочных камнях, большая часть из которых касалась жертвенных обрядов, некогда проводившихся в храмах Вехры. Потом Тимелла подошла к проему в дальней стене, напоминавшему дыру, проделанную огромным червяком. Переступив через громоздкие камни, нещадно покромсанные инструментами тех кладоискателей, которые в поисках легкой наживы исследовали старые катакомбы, вошла в узкий коридор. В отличие от тоннеля, располагавшегося под Обителью Грез, здесь имелись подпорки - массивные плиты, которые с трудом можно было обойти рослому человеку. Не будь их, старый переход, может статься, давно бы уже завалило землей и камнями. Каждый шаг по нему был сопряжен с риском, поскольку облицовка из растрескавшегося кирпича на потолке по большей части обрушилась, а остатки держались исключительно на честном слове.
  
  "С кнутом не побегаешь, - подумала Тимелла перебираясь через высокий завал. - Того и гляди, на голову обрушатся тонны камней. Размажет в лепешку...!"
  
  Она преодолела еще несколько похожих препятствий, после чего зашла в небольшое помещение с куполообразным сводом, испещренным трещинами и ровными стенами, в которых имелись забитые землей круглые нищи, непонятно для чего предназначавшиеся.
  
  - Ашха, - тихо сказала Тимелла, старательно обходя невесть для чего предназначенные глубокие стенные ниши, в которых вполне могли укрываться какие-нибудь хищные твари. - Я знаю, что ты здесь. Коди сказал мне...
  
  - Коди? - раздался женский голос из темноты. - Хороший мальчик.
  
  Одна из теней дрогнула и, подобно порождению мрака, из темноты вышла молодая женщина в черной одежде. Бледная, похожая на призрак, Ашха некоторое время разглядывала Тимеллу, оценивая угрозу, исходившую от нее, потом покачала головой.
  
  - Хорошо, то ты не побоялась прийти. Я была удивлена, когда узнала, что ты выжила в старых катакомбах. Обычно людям, бродившим по подземному лабиринту, не так везло. А поскольку свою кровную сестру я не видела уже больше недели, то могу с большой степени уверенности сказать, что тебе повезло дважды, жрица. Впрочем, в какой-то степени она была и твоей сестренкой...
  
  - Она была отродьем и ходячим кошмаром.
  
  - Это с какой стороны посмотреть, - Ашха усмехнулась. - Она называла себя жрицей слепого бога и такого рода связь нас роднит. Тебя и меня. Впрочем, если говорить откровенно, то Чижена была настоящей сукой, по которой не стоит проливать слез.
  
  - Вот только не говори мне, что она и правда проходила посвящение у алтаря Гхота.
  
  - О, нет! Нет, что ты... Она не была последовательницей слепого дурака в твоем понимании этого слова, искренне считая кодекс храмовников несусветной чепухой. Она даже в песках Чинват никогда не была. Откровенно смеялась над вашими идеалами. Зато моя кровиночка любила убивать, это я точно знаю. Но не суди ее строго. Все мы не без греха...
  
  - Каким же образом она получила квилум? - поинтересовалась Тимелла, неторопливо обходя Ашху и желая убедиться в том, что в помещении нет неприятных сюрпризов. Руку с рукояти сабли она все это время не снимала, хватаясь за иллюзорную надежду на то, что вынимать оружие из ножен не придется. Ашха, хоть и была безоружной, представлялась опасной противницей и итог схватки казался непредсказуемым. - Я просто сгораю от любопытства.
  
  - В качестве трофея, разумеется. В честном поединке убила настоящую его владелицу, по дороге в Шадуар. Но погоди... Где твой праведный гнев?! Где возмущение, или злость?! Разве ты не удивлена?
  
  - Я догадывалась. Как долго она выдавала себя за жрицу Гхота?
  
  - Около года. Может быть чуть дольше.
  
  - Но зачем?
  
  - Она была увлечена мистицизмом и пыталась получить доступ к хранилищам вашего храма. К сожалению, стигиец ничего ей толком про это не рассказывал. Он оказался чрезмерно говорлив, но не глуп.
  
  "Маленький поганец всегда был верен себе", - подумала Тимелла, потом сказала:
  
  - Есть одна небольшая оговорка: мы не ищем научных знаний. Нам нет дела до старинных рукописей и преданий. У нас есть свод правил, согласно которому мы убиваем людей, совершивших столь тяжкий грех, что его нельзя смыть молитвами и раскаянием.
  
  - Чижене потребовался год, чтобы понять это. Целый год, который она прожила в Шадуаре, прячась от людского внимания под личиной фанатично преданной слепцу убийцы. А потом она пришла во дворец и стала одной из жриц Шерхомина. Она была весьма расстроенной и подавленной из-за неудач. Мне даже пришлось ее успокаивать и отпаивать человеческой кровью. Добавлю, это исключительно по вине гадкого стигийца она пристрастилась к черной дряни, которую курят жрецы змееликого бога! Скажу прямо: у меня нет слов, чтобы выразить свое возмущение по этому поводу. Ты когда-нибудь видела кобру, склонившуюся над курильницей, при этом болтающую всякий вздор про греховность? Нет? Я тоже не видела до недавнего времени! До чего же, все-таки, скверный пакостник, этот Кеммет!
  
  - Боги милосердные..., - прошептала Тимелла. - Кто вы вообще такие?
  
  - Мои объяснения займут долгое время.
  
  - Ничего, время терпит.
  
  - Хорошо. Тогда слушай... Мы - дети Иига - великого змея, спящего вне времени и пространства, найги и найгини. Мое имя тебе известно. Я - Ашха из дома трехглавого Адалота - дочь ученого и жреца Тцаталотти, одного из тех немногих, которые сегодня почитают прародителя нашего народа. В те времена, когда твои предки бороздили на утлых суденышках воды западного океана, мои предки строили величественные храмы и почитались наравне с богами. Они жили на поверхности, но потомки обезьяньего рода разрушили большую часть наших городов, осквернили наши святилища и вынудили уйти детей Иига под землю, под каменные своды храмов еще более древнего народа, сгинувшего во тьме бесчисленного количества лет. Многие из них, не выдержав трудностей, обезумели и опустились до уровня зверей, позабыв о былом величии своих предков, но те, которые сохранили память, попытались найти свое предназначение на руинах собственной цивилизации. Глубоко под горной грядой, некогда окружавшей плато, называемое людьми Ленд, они создали новое царство, по своему величию немногим уступающее старой Валузии.
  
  - Наверное, вы те самые люди змеи из старых легенд?
  
  - Вы много что болтаете про нас. Называете нас то детьми ночи, то порождениями мрака... Распускаете оскорбительные слухи да небылицы, которыми можно пугать детей. Да, мы периодически пьем чью-нибудь кровь и едим сырое мясо. Делаем это нечасто, но такова наша природа! Если уж на то пошло, то ведь вы и вовсе жрете все, что попало! У каждого в еде свои предпочтения, - Ашха вздохнула. - На самом деле, мы - жрецы, ученые и исследователи. Мои пращуры поднимались в небо на крылатых колесницах, покоряли морские глубины, сражаясь с глубоководными тварями и спускались глубоко в недра земли! Они возводили величественные города в подземных пустотах, собирали легенды и предания народов, живших в разные эпохи по всему свету, но в то же время медленно вымирали из-за проклятия, наложенного на змеиный род прародителем, рассерженным по причине вероотступничества. Чтобы хоть как-то заслужить его милость жрецы принялись возводить святилища в его честь, и это помогало! Город, называемый вами Шадуаром, был построен на руинах одного из наших храмов - обсерваторий, разрушенных двуногим зверем, по нелепому стечению обстоятельств усевшимся на древний трон могущественного допотопного королевства. Я родилась после правления этого кровожадного чудовища, потому не знаю, сколько крови найигов он пролил своим топором. Мне известно лишь то немногое, что рассказывают о том времени жрецы. Но даже то, что говорят старейшие из них, многое может поведать о вашей беспредельной жестокости. Твои предки настолько увлеченно разрушали наши святыни, что снова пробудили старинное проклятие старого змея, обрекавшее нас на вымирание. Они быстро заселили землю, в то время как численность найигов сокращалась из-за внутренних междоусобиц и вероотступничества. Когда мудрейший из мудрейших, которого ты знаешь под именем Шерхомина, предложил мне перебраться в Шадуар и помочь в восстановлении древней святыни, я согласилась. Я была рада оказаться в стенах древней обсерватории, помнившей величие моего народа. К сожалению, я слишком поздно поняла, что старик, упивавшийся властью, в последние годы балансировал на грани безумия. Ему не было дела до разрушенных варварами храмов старого змея. Он хотел возродить свой собственный угасающий род, для чего, не просясь никого, привез частицу священного камня и возомнил себя чуть ли не богом! Шерхомин отступил от Иига и, поддавшись искушению маленького еретика, привратника Чаги, возвысил в стенах старого храма крылатую жабу Тцхога - изгнанника из своего мира, нашедшего приют на Земле. Безумец приносил жертвы этому отродью Шуб-Ниггуратта каждое полнолуние, посылая нас в город для покупки рабов, чьи сердца о возлагал на старый алтарь.
  
  - И вы безропотно соглашались?
  
  - А какой смысл в сопротивлении? Я находилась в положении такой же рабыни как и все остальные в Обители Грез, хотя мой род намного древнее, чем человеческий. Некоторые из моих глупых, непокорных сестер закончили свою жизнь в пасти Замкгаша просто потому, что отказались делить ложе с вероотступником. Другие попытались бежать, но судьба их была не менее печальна. В конце концов, из десятка найгинь, посланных сюда, остались только я и фанатично преданная старику Чижена. Впрочем, если ты думаешь, что я испытываю какую-то привязанность к людям, то ошибаешься. Не скрою: я презираю вас. Мои предки считали вас чем-то сродни собакам и часто приносили в жертву старым богам на вершинах пирамид, возведенных в начале времен. Поэтому мне не было и нет дела до того, чья кровь окропляет алтарь проклятого бога, человеческая, или овечья...
  
  Ашха оборвала себя на половине слова, поскольку Тимелла сделала шаг вперед и тронула "кошачий глаз", готовясь привести клинок в боевое положение.
  
  - Сейчас ты едва сдерживаешься от того, чтобы не совершить очередную глупость, - найгиня улыбнулась. - Ты очень хочешь увидеть мою смерть. Да... Я достаточно хорошо изучила вашу породу и насмотрелась на то, как вы выдумываете способы убийств и истязаний. За годы, проведенные в Шадуаре, я поняла, что зачастую звериные инстинкты в вас превалируют над разумом. Рано, или поздно вы сами истребите друг друга и мы по праву займем полагающееся нам место на этой планете. Мы правили ей миллионы лет и будем править ей после того, как ваши кости истлеют в земле. Ты можешь попытаться убить меня, кошка. Но запомни мои слова!
  
  По законам храмовников, служивших слепому богу, Тимелла была обязана покарать женщину (если таким словом можно называть найгиню), коварным образом забравшую ее священное оружие. Такую хитрую бестию следовало убить тут же, но вместе с тем, истинной злобы по отношению к ней девушка почему-то не испытывала. Ашха не была человеком. Но и великой грешницей, достойной смерти считать ее было бы опрометчиво.
  
  - Мне не нужна твоя жизнь, - сказала Тимелла, снимая руку с рукояти сабли. - Ты ведь сама хотела встретиться со мной, помнишь? Скажи мне, зачем?
  
  - Хорошо, что твой разум возобладал над эмоциями, - произнесла Ашха. - У меня есть к тебе достойное деловое предложение. Или, говоря вашим языком, я хочу предложить тебе выгодную нам обеим сделку.
  
  - Работодателей, подобных тебе, мне еще не встречалось.
  
  - Не ерничай. Обратиться кроме тебя мне просто не к кому. Если бы не тот волчонок, которого я повстречала неделю назад, то и вовсе не знала бы что делать. Этот маленький заморыш - единственный, который знаком нам обеим: тебе и мне. Я могла бы убить его в том самом переулке, но сочла, что живым он будет мне полезнее, чем мертвым. Ведь ты к нему так привязалась...
  
  - Не испытывай мое терпение, Ашха. Оно не безгранично. Ты хочешь меня нанять, мне сложно поверить в то, что ты хочешь, чтобы я кого-то убила. Ведь ты и сама пролила немало человеческой крови.
  
  - Я хочу, чтобы ты нашла и принесла мне одну вещь.
  
  - Ты, должно быть, говоришь про змеиный камень.
  
  - Да. Как ты узнала?
  
  - Понять чего ты хочешь не сложно. Эта лягушачья игрушка должна быть дорога вам, если ее охраняла такая тварюга как головоногое, называемое вами Замкгашем. Скажи лучше, что ты можешь предложить мне взамен?
  
  - Я знаю, что за свою работу вы берете золото. Этот подземный ход ведет к старому тоннелю, под Тройные Ворота. Если пойдешь дальше по коридору, - Ашха указала на проем в дальней стене, - никуда не сворачивая, то найдешь в одной из запечатанных крипт столько золота столько, сколько нет даже у некоторых из королей-жрецов. Это городская казна, о месте расположения которой знаю сейчас только я одна. Мне оно не нужно. Забирай столько желтого металла, сколько унесешь. Только знай, что ценность золотой монеты в городе, наполненном мертвецами и голодающими оборванцами ничтожна.
  
  - Лично мне твое золото не к чему. Мне нужно лишь то, что ты у меня забрала неделю назад. Я хочу, чтобы ты вернула мое оружие.
  
  - Всего то?
  
  Тимелла кивнула.
  
  - Благоразумие не покидает тебя, - в глазах Ашхи появился неподдельный интерес. - В кои веки я повстречала такого человека, которого не манило бы золото, хотя его блеск часто затмевает человеческий разум. Если ты когда-нибудь вздумаешь проникнуть в ту крипту, то учти, что там есть ловушки, обойти которые под силу только опытному вору. А сейчас просто произведем равноценный обмен. Ты вернешь мне одну священную реликвию, а взамен получишь другую.
  
  - Все не так просто, как ты думаешь. Камень забрали варвары. Истинной его ценности они не знают, поэтому им не дорожат. Но имей ввиду, что кроме тебя, в этом городе камнем интересуется кое-кто еще...
  
  - Я знаю, что его хочет прибрать к рукам один мерзкий старикашка. Он несколько лет ошивался вокруг дворца, выискивал тайные проходы. Это жалкое недоразумение природы одержимо желанием завладеть святыней змеиного народа. Недавно он приходил к Тройным Воротам, говорил, что готов ради обретения камня даже поделиться с нами своими знаниями. Глупый человечек... Что может рассказать о черной магии детям Иига самоучка, считающий себя в большей степени скульптором, чем чернокнижником? Из-за таких как этот колдун, Шерхомин вызвал из голубой бездны великого стража и приказал Чаге изготовить множество искусных подделок. И если варвары отдадут осколок такому мерзавцу, то очень скоро мир погрузится в бездну ужаса.
  
  - Он действительно так опасен?
  
  - Опасен не он, а те создания, которые ему подчиняются. Прошлой ночью я видела, как одна из четвероногих марионеток кукольника разорвала на части нескольких заплутавших в квартале отсюда дикарей. Ума не приложу, ради чего он сотворил такую несусветную дрянь. Может быть, ищет кого-то...
  
  "Я даже догадываюсь кого", - подумала Тимелла. Это была еще одна проблема, которую не следовало откладывать на долгое время.
  
  - Хорошо, - произнесла девушка. - Я верну тебе камень, если ты возвратишь мне мое оружие. Мне также потребуется одна из тех подделок, про которые ты упомянула. Принеси мне ее как можно скорее и пообещай, что после этого ты навсегда покинешь Шадуар.
  
  - Храм уже не восстановить, я это понимаю, - сказала Ашха. - Шадуар - город мертвых. По пепелищам я уже достаточно нагулялась, а потому с радостью уйду отсюда этой же ночью. Конечно, если ты принесешь камень хотя бы за пару часов до рассвета.
  
  Позволив себе улыбнуться напоследок, Тимелла зашагала к выходу из подземелья.
  
***
  
  Уже окончательно стемнело, когда Тимелла возвратилась к тому месту, где рассталась с Ваймаром. Воздух значительно охладел, но к резким перепадам температур в горах Шадуара она давно уже привыкла. Над городом нависла луна, по какой-то причине красная, чем-то походившая на каплю крови, взирали с черного небосвода на землю надменные и царственные звезды. Людям, жившим на здешнем плато, они казались настолько яркими, что порой казалось, будто они висят прямо над головой. Но то всего-навсего обманчивая иллюзия, в которую Тимелле когда-то хотелось верить. Да и сейчас, впрочем, тоже...
  
  Ваймар ждал ее возле стены старого храма, но не один. Вместе с ним стояло несколько всадников - дозорных из отряда, патрулировавшего здешние улицы в это время суток. Тем лучше. Помощь этих людей, если потребуется вытащить из ножен стальной клинок, окажется не лишней.
  
  - Это твоя, - произнес Ваймар указывая на черную, плохо различимую в темени кобылу. - Животное сноровистое, но других у нас не бывает. Ты ведь умеешь ездить верхом?
  
  - Я родилась на хауранской равнине, - ответила Тимелла. - Мой отец был погонщиком лошадей, так что не беспокойся, в седле я держусь хорошо.
  
  - Тогда поторопимся, - Веймар вскочил на гнедого жеребца, которого до этого держал под уздой. Поджарый и уверенный в себе, этот человек очень неплохо смотрелся в седле. После того, как Тимелла вскарабкалась на лошадь, северянин натянул поводья, произнес: - Старик долго ждать не будет.
  
  Нигде не задерживаясь, они поехали мимо покрытых пеплом, часто разрушенных едва ли не до основания построек, от которых исходил запах гари и тлена. Преодолели пару кварталов, прежде ухоженных и респектабельных, а ныне наполненных обожженными, руинами, средь которых изредка грелись у костров какие-то оборванцы, потом свернули на восточную улицу, ведущую прямиком к крепостным воротам.
  
  Ночная темень угнетала, но цокот копыт звучал особенно громко, словно животные ступали не по каменной мостовой, а по металлическому настилу. Положение усугублялось тем, что людей по пути больше не встречалось, а голубоватый свет от камня, вложенного в перстень Тимеллы, обращал всякий видимый предмет во что-то иллюзорное, будто выдернутое в этот мир из потустороннего пространства, враждебного человеку. Не попадались на глаза даже вездесущие крысы, и казалось, что сама жизнь покинула это пропахшее гарью и мертвечиной место.
  
  Смрад стоял невыносимый, поскольку всюду лежали обожженные, изувеченные до неузнаваемости трупы людей - главная из причин, по которым некромант назначил Зараку встречу в этой части города. Впрочем, стоит учитывать и другое важное обстоятельство, отчасти повлиявшее на его выбор: за пределами Шадуара, неподалеку от восточных ворот находился могильник, в который хароны свозили мертвецов со всего города.
  
  "Это и правда напоминает кусок какого-то ада", - подумала Тимелла, когда порыв ветра, сорвав с почерневших от копоти камней хлопья золы, раскрутил, а потом кинул куда-то в сторону. Она никак не могла отогнать о себя мысль о том, что все в этом ужасном месте было наполнено той черной магией, которой владел некромант и мертвецы всего попросту ожидали его приказания, чтобы подняться на ноги и выполнить любое его приказание.
  
  Лошадь заупрямилась, обеспокоено покачала головой, остановилась. Принуждать ее идти дальше девушка не спешила. Она приподнялась в седле, оглядываясь, всматриваясь в темноту, потом тихо позвала Ваймара и указала ему на невысокую женскую фигуру, стоявшую неподалеку от обочины дороги. Неподвижная, похожая на какое-то изваяние женщина, одетая в обожженные, покрытые пеплом и грязью лохмотья, смотрела в сторону дворца. Казалось бы, что не произошло ничего особенного, поскольку на пути им встретилась обычная нищенка. Вот только на груди у нее зияла огромная, рваная рана.
  
  Ваймар негромко выругался, повернулся к сопровождающим, и жестом приказал им двигаться дальше. Потом он похлопал Тимеллу по плечу, давая ей понять, что время дорого, снова глянул на неподвижную тварь в лохмотьях. Брезгливо сплюнул и отвернулся. Еще немного поглазев на мертвую женщину, испытывая при этом чувства, родственные скорее любопытству, чем страху, девушка легонько ударила ногами по крупу лошади, заставляя ту тронуться с места.
  
  - Теперь он знает, что мы здесь, - мрачно сказал Ваймар после того, как они еще четверть версты.
  
  - Почему ты так думаешь?
  
  - То существо у дороги - его глаза и уши. Я уже сталкивался с подобными созданиями к востоку от тундры, что граничит с Кудултаром. Такую нежить колдуны Гипербореи расставляют у перекрестков дорог, возле своих владений. Пренеприятнейшие твари, как ты догадываешься.
  
  - Они опасны?
  
  Ваймар пожал плечами.
  
  - Обычно на людей не нападают, но кто знает, что творится в их головах?
  
  Дальше они ехали молча. Каждый думал о своем, изредка поглядывая по сторонам, не решаясь нарушать звучанием собственного голоса безмолвие.
  
  Башня, у которой назначил встречу страшный кукловод, являлась частью крепостных ворот, хотя и находилась чуть в стороне от дороги. Высотой она превышала рост человека в пару десятков раз и возвышалась над прочими строениями подобно одинокому гиганту, прислонившемуся к каменному ограждению. Большая часть построек здесь была деревянной, а потому они сгорели без остатка. Домишки, сложенные из кирпича и камня, отчасти сохранились, хотя теперь и походили на груду развалин. У обгорелых ворот высилась груда разнообразного обгорелого мусора. То, очевидно, были остатки возведенных некогда защитниками города баррикад - скорбное напоминание о жестоких боях, происходивших на здешних улицах несколько дней назад.
  
  Не доехав до башни сотню саженей они спешились, настороженно огляделись, высматривая опасность, что могла таиться в темноте. Странно, но самого колдуна нигде не было видно. Старик не спешил показываться на глаза, словно чего-то остерегаясь.
  
  - Затаился, ждет, - произнес один из северян.
  
  Ваймар кивнул.
  
  - Оставайтесь здесь и постарайтесь не привлекать к себе внимание нежити, - сказал он, отдавая ему свое оружие. Затем повернулся к Тимелле, произнес: - А ты будь за моей спиной. Далеко не отходи, посматривай по сторонам. Будь готовой к неприятным сюрпризам.
  
  Девушка улыбнулась в ответ, после чего, отмахнувшись от серых хлопьев, кружившихся над землей, укрыла под полами своего плаща ножны с саблей, стараясь сделать их как можно менее заметными.
  
  - Я видел, с какой заинтересованностью ты смотрела на ту тварь, - промолвил Ваймар, когда они неторопливыми шагами направились к башне. - Для тебя это, наверное, все в новинку, но то ли еще будет? Камешек не потеряла, я надеюсь?
  
  - Не потеряла.
  
  - Это хорошо. Признаюсь честно, мне не очень хочется его отдавать этому мерзавцу. Если что-то пойдет не так, то камень побереги. Просто беги отсюда. Беги со всех ног, слышишь?
  
  - Веселый приказал...
  
  - Веселый - дурак и пьяница! Неужели ты этого еще не поняла? Если бы я был на его месте, то привел бы сюда сотню славных вояк и лично отрубил бы некроманту голову. А заодно отвез бы подальше от городских стен, в лес все эти трупы.
  
  Тимелла повременила с ответом. По отношению к Зараку она испытывала странные чувства и, отчего-то, совсем не хотела полагать его глупцом. Выпивоха, это точно. Но не трус, не дурак. Скорее, это был человек, повидавший и утративший за свою жизнь очень многое, пытающийся всеми возможными способами сохранить остатки человечности в своей душе. Получится ли у него это? Как знать...
  
  - Убить старика, наверное, не сложно, - сказала она. - Но не забывай, что мы имеем дело не с простым чернокнижником, а с некромантом, осознающим полноту своей власти над этим городом. Что бы ты делал, вздумай он перед смертью сыграть в свою игру? Сумели бы мы отбиться от нескольких тысяч мертвецов?
  
  Ваймар не ответил. Обойдя тушу одного из большерогих быков, лежавших посреди дороги, он зашагал к распахнутым настежь, покосившимся воротам башни.
  
  "Дьявол, да не простой бык, а туранский!" - подумала Тимелла, поморщившись от нехорошего предчувствия. В хозяйствах таких увидишь не часто. Слишком уж они своенравные и прожорливые. Скорее всего, это была одна из тех скотин, с помощью которых стражники отворяли Тройные Ворота. Интересно, задавался ли Ваймар вопросом, как эта падаль как тут очутилась? Очевидно, нет, поскольку беспокоился о других вещах, куда более важных на его взгляд. Напрасно. Он должен понимать, что кукольник принял дополнительные меры предосторожности, поскольку хоть и повелевал мертвецами, но смерти боялся не меньше прочих живых.
  
  Проходя мимо скверно пахнувшей туши девушка чуть замедлила шаг, желая удостовериться в том, что ее догадка верна. Лишь заметив целехонькую торговую повозку, находившеюся неподалеку от крыльца, сочла необходимым привести в боевое положение "кошачий коготь".
  
  Она сделала еще пару десятков шагов, когда послышалось звучание, больше всего похожее на шелест листвы, гонимой ветром по земле. Девушка остановилась. Остановился и Ваймар, собиравшийся подняться по крыльцу в старую башню. Оба посмотрели в сторону баррикады, от которой, по обожженным камням распространялось нечто, лишенное четких контуров, похожее на шерстяной ковер. Приглядевшись, Тимелла к своему ужасу поняла, что вся эта масса являлась ничем иным, как стаей огромных, черных крыс, в последние дни заполонивших город. Их были многие сотни, если не тысячи!
  
  - Милостивые боги...! - прошептала девушка и, не желая оказаться на пути у стремительно приближавшихся омерзительных тварей, вскарабкалась на повозку. Краем глаза заметила, как торопливо поднимается по высоким ступенькам Ваймар, досадливо покачала головой. Расстояние, разделявшее их, сейчас составляло не меньше тридцати саженей.
  
  Между тем, из темноты вышел старик в черном жреческом одеянии, некогда богато украшенном золотыми нитями, а теперь изрядно потертом, покрытой грязью. С груди его свисали амулеты, отчасти знакомые Тимелле благодаря описаниям из книг, которые храмовники заставляли послушников читать в свободные от тренировочных упражнений часы. Многочисленные складки одеяния наполнял белый, похожий на снежные хлопья пепел.
  
  "На самом ли деле это пепел, а не человеческий прах?"
  
  Присмотревшись к старику повнимательнее, Тимелла не сумела сдержать вздох разочарования. Если судить по внешности, то ничего примечательного старик собой не представлял: тщедушный невзрачный человечек, вознамерившийся получить могущество, равное богам. Не беда, что смердело от него, как от обычного полуразложившегося трупа. Похожих людей девушка уже повидала в своей жизни немало.
  
  Кукольник приблизился к туше быка, внимательно посмотрел на девушку и отчего-то улыбнулся. О чем сейчас думал он сейчас, сказать было сложно. Впрочем, о чем может размышлять некромант, взирая жрицу Гхота, если не о смерти?
  
  - Я знаю тебя. Я знаю вас всех... - промолвил он, указывая на нее пальцем. - Гхошачье отродье, проводница душ. Тебе нечего делать в Шадуаре, женщина без семьи. Здесь нет ни одной души, которую ты могла бы возложить на алтарь своего бога. Этот город, со всеми его жителями, живыми и мертвыми, сейчас принадлежит мне одному.
  
  - Обращайся ко мне, чернокнижник, - произнес Ваймар, вероятно уязвленный тем, что старик как будто не замечал его присутствия. - Не она, а я - тот человек, который от имени Зарака должен говорить с тобой и передать тебе камень.
  
  Талтош медленно, словно нехотя повернулся к нему, сказал:
  
  - Тебя я тоже знаю. Я видел тебя вчера за спиной у твоего хозяина, человек. Скажи мне, где он? Почему он не явился на встречу сам?
  
  - Мой конну не настольно глуп, чтобы играть по твоим правилам. Сейчас он находится далеко, в общем стане. Его окружает нескольких тысяч закаленных в боях воинов, каждый из которых способен одолеть нескольких твоих бездушных марионеток.
  
  - Проще говоря, твой хозяин сбежал, - старик шагнул вверх на пару ступенек, протянул руку Ваймару. - В таком случае, отдай камень сам. Сейчас. Я жду, человек.
  
  Северянин рассмеялся. Смех его, показался Тимелле искренним, и это ее озадачило. Оказывается, этот прямолинейный мужлан способен лицедействовать?!
  
  - Ты ведь не думаешь, что я принес его сюда? - спросил Ваймар. - Я пришел лишь для того, чтобы озвучить условия, на которых Зарак намеревается передать тебе камень.
  
  - Вот как? Трусливый мышонок пытается со мной торговаться. Я уже говорил этому ничтожеству, что его сейчас его жизнь не стоит и пылинки. Его жизнь, твоя жизнь... - Старик обратил взгляд на Тимеллу. - И даже твоя. Если то, что ты сказал - правда, то я отправлю свою армию к общему стану, а сам наведаюсь в старую крепость... Еще до восхода солнца я сниму с него шкуру. Я убью вас всех.
  
  - Значит ты не получишь того, что хочешь. Камень надежно спрятан и на его поиски у тебя уйдут многие дни, если не недели. За это время вожди объединенных кланов соберут достаточное количество войск, чтобы сжечь тебя и всех твоих марионеток. Они очистят город от нежити и насадят твою голову на кол. Подумай хорошенько, стоит ли оно того, чернокнижник?
  
  Талтош ненадолго задумался.
  
  - Чего вы хотите? - спросил он.
  
  - Расскажи мне все, что ты знаешь о Сердце Пифона.
  
  - О..., - старик покачал головой. - Это та вещь, к которой волшебники вроде меня согласились бы просто прикоснуться правой рукой, навсегда распрощавшись с левой. По слухам, она разделяет человеческую душу надвое: на темную сторону и на светлую. Тьмой она питается, а свет излучает. Кровавый свет... Свет, который окрашивает белые башни Пифона в пурпурные тона. Так и быть, я рассажу тебе о Сердце Пифона после того, как ты принесешь мне камень, человек. Уговор - есть уговор, не правда ли?
  
  - Есть еще одно условие, - произнесла Тимелла. Заметив, как от этих слов побледнело лица Ваймара, улыбнулась. - Мне говорили, что ты взял под свою опеку человека, называющего себя Шерханем Девятихвостым.
  
  - Я знаю этого человека.
  
  - Мне нужна его голова.
  
  - Так хочет слепой бог, или это твое желание?
  
  - Все смертные - грешники.
  
  - Этот крысеныш мне пока еще нужен. Но если этой жертвы требует твой бог, то найди и убей его сама. Я противиться не стану. Вот только хватит ли у тебя силенок, чтобы отправить его душу в пасть к слепцу?
  
  - Если ты не станешь мне мешать, то в этом не сомневайся.
  
  - Да, в тебе есть искра, женщина. Я знавал когда-то человека, рассуждавшего похожим образом. Человека со странной аурой... Давно, во времена Короны...
  
  - Тысячу лет назад, наверное? - спросила Тимелла.
  
  - Нет, всего лишь пятьсот. В то время кхари были другими... Но уже тогда они считали себя древним народом. - старик хмыкнул. - Народом, чья история насчитывает тысячу лет... Глупцы!
  
  - Разве этого мало?
  
  - Для кого как. Я бывал в городах, возведенных всего несколько столетий назад, жители которых считают себя тоже представителями древнего народа. Они думают, что их род уходит в глубину веков на десятки тысяч лет, но кто может винить их за эти заблуждения? Лишь люди, такие как я, говорящие с душами мертвых, знают, что история человечества - краткий миг в сравнении с теми неисчислимыми эпохами, которые прошли со времени прибытия на землю первого из странников. Они были старыми уже в ту пору, когда делали первые шаги по этой земле, безлюдной, безжизненной и пустой. Они спали, когда из воды на сушу выползла первая рыба, они спали, когда плотоядные гады бродили промеж лесов, больше похожих на грибы, чем на знакомые нам деревья. Они спали когда разумные ящерицы возвели первый из городов... Они спят и сейчас. Скажи мне, человек, сколько лет прошло с той поры, когда в пучину вод погрузилась Атлантида?
  
  - Откуда мне знать? - отозвался Ваймар. - Тысяч десять, или пятнадцать.
  
  Талтош улыбнулся.
  
  - Да, так говорят. На самом деле прошло не более трех тысяч лет. За это время изменились очертания берегов у закатных вод, пересохло множество рек, слились в одно большое море мелкие озера на востоке, в плодородной долине, называемой Вилайет. Выросли горы на севере и на востоке, ушли в небытие карликовые государства, существовавшие на руинах допотопных городов... Кочевники, пришедшие с востока поработили дикие племена, жившие в черных песках, за рекой Стикс, породнились с королями - великанами и возвели города Ахерона. Дикари, поклоняющиеся богу ветров, начали расселяться по территориям, что лежат к северу и востоку отсюда. Пройдет совсем немного времени, и на руинах дряхлеющего Ахерона возникнут новые королевства. Но разве есть в этом какой-нибудь смысл, если вы не помните о своих корнях? Вы не знаете свою историю, зато мните себя потомками богов и тянете в глубину неисчислимых тысячелетий нити, по которым отмерили срок существования своего рода. Жалкие глупцы! Мне известен лишь один народ, достойный того, чтобы называть себя первым. Это народ, позабывший о своих истоках и опустившийся до варварства в лесах, что находятся за Большим Порогом. Это пикты.
  
  Ваймар брезгливо скривил губы:
  
  - Дикари и людоеды?!
  
  - Все грешники смертны, - ответил Талтош на свой лад переиначивая фразу, часто произносимую последователями слепого бога и засмеялся. - Маленькие звереныши со для своего появления на землях Турии живут в согласии с законами природы. Наверное, в том и есть смысл существования человека: не противиться законам и ограничениям, которые наложили на него старые боги. Но человеку всего мало! Он изобретает колесо, плавит руду, печет хлеб... И в конце концов, умирает, в соответствии с законами природы. Всякая жизнь, это не более чем тонкая нить, что ведет существо от рождения до смерти. Так может быть, смерть и есть то единственное божество, которому стоит поклоняться? Оно всегда побеждает в борьбе... Как ты считаешь, жрица?
  
  - Думаю, что таким как ты свойственно вести подобные речи.
  
  - А таким как ты свойственно выбирать. И сражаться.
  
  Старик указал девушке на тушу быка и она почувствовала, как волосы на затылке начинают приподниматься от страха. Не отрывая взгляда мертвого животного Тимелла некоторое время наблюдала за тем как оно шевелит копытами, дергается и поднимается на ноги, словно подвешенное на ниточки к пальцам огромного, невидимого кукловода. Когда нескладная, частично разложившаяся тварь взглянула на нее, возникла удушливая дурнота, справиться с которой бывает не менее сложно, чем со страхом.
  
  "Это совсем не страшно, - подумала девушка, задерживая дыхание, пытаясь справиться со своей оторопью тем методом, которым овладевали послушники еще в детском возрасте. - Это всего лишь любопытно."
  
  - Ну, - произнес Талтош. - Что ты будешь теперь делать, кошка?
  
  - Послушай, не надо... - промолвил Ваймар, обращаясь к Тимелле. - Вспомни, что я тебе говорил!
  
  Уже не слушая никого, чувствуя, как панику сменяет холоднокровие, свойственное жрицам слепого бога, она сосредоточенно взирала на игрушку некроманта, вместе с тем составляя в голове план действий.
  
  Когда-то, будучи несмышленой девчонкой, Тимелла видела как унимают быков, ради развлечения, или бахвальства скотоводы. Своенравные хауранские туры примерно в полтора раза уступают по массивности четвероногой марионетке Талтоша, но согласно общему мнению считаются одними из самых сильных и подвижных животных, обитающих на восточных равнинах. Усмирить их непросто, а удержаться на их спинах больше минуты редко какому храбрецу удается. Тварь, сотворенную чернокнижником из мертвой плоти, едва ли можно полагать очень резвой, хотя и не стоит сомневаться в том, что эта махина передвигается быстрее человека. Крайне неразумно пытаться бежать от нее, движимой каким-то демоническим чувством, родственным одержимости. Значит, не помешает вспомнить некоторые из приемов бродячих цирковых трюкачей, вместе с которыми Тимелла чуть больше года путешествовала по городам Ахерона.
  
  Долго рассуждать и выискивать недостатки куклы некроманта ей, впрочем, долго не пришлось, поскольку та, низко нагнув рогатую голову, ринулась в атаку
  
  Дождавшись, когда гнусная образина приблизится к повозке, девушка сделала несколько шагов в сторону и в тот момент, когда старая колымага затрещала под натиском врезавшейся в нее с разбега гнилой туши, прыгнула ей на встречу. Она намеревалась уцепиться за загривок и вскарабкаться твари на спину, но сожалению, из-за недостатка навыков, сделать это получилось лишь отчасти. В прыжке Тимелла едва не напоролась на один из длинных, острых рогов и лишь каким-то чудом избежав этого, ухватилась за кусок гнилой, отчасти горелой кожи, свисавшей с шеи четвероногого чудовища. Повиснув на ней, девушка глубоко вонзила "кошачий коготь" в гнилую тушу, чуть ниже загривка. Именно это позволило ей удержаться, а потом подтянуться и вскарабкаться на спину жуткому существу.
  
  Впрочем, радоваться пока еще было рано. Теперь следовало во что бы то не стало удержаться на брыкающейся гадине. Сделать это оказалось проблематично, поскольку мертвый бык мотал головой, хрипел и взбрыкивал, словно необъезженная лошадь, пытаясь скинуть наездницу. Она же, вцепившись в свалявшуюся шерсть, старалась дотянуться до рваного, обгорелого уха образины. Когда ей удалось за него ухватиться, Тимелла чуть свесилась с загривка и принялась кромсать "кошачьим когтем" сухожилия, позволявшие ходячей падали держать голову прямо.
  
  Черные ошметки гнилой плоти полетели на каменную мостовую, но был ли в том прок? Воистину, для того, чтобы перерезать жилы на могучей шее четвероногого великана, нужен не изящный тонкий клинок убийцы, а хорошо заточенный топор варвара! Пожалуй, Зарак, или какой-нибудь другой сильный северянин с нескольких ударов попросту отрубил бы этой дряни башку. Ей же приходилось действовать в меру своих возможностей.
  
  Когда бык пошатнулся и свесил рогатую голову, Тимелла поняла, что добилась желаемого успеха. Она ухватилась за рог и дернула его на себя, склоняя голову нежити, потом вонзила тонкий клинок в покрытый белесой пленкой глаз и... В очередной раз взбрыкнув отвратительное творение некроманта скинуло девушку на мостовую.
  
  По счастью, Тимелла вовремя сгруппировалась и упала подобно кошке, которая, как известно, приземляется на четыре лапы. Тут же с визгом разбежались в разные стороны крысы, а нежить, захрипев, подалась в ее сторону, рассчитывая растоптать. Зрением дохлая скотина, вероятно, теперь обладала неважным, но копыта ее по-прежнему представляли серьезную опасность. Чтобы не быть раздавленной, Тимелла оказалась вынуждена перекатиться по брусчатке к обочине дороги и уже там, вскочив на ноги, взяться за саблю.
  
  Пытаясь понять, куда делась верткая смертная, жуткое создание нелепо повертело головой, после чего стало топтаться возле обращенной в щепы торговой повозки и неуклюже разворачиваться. В этот момент остро заточная талурийская сталь аккуратно разрезала мышцы и сухожилия на одной из передних ног. Хрустнула кость, не выдержавшая веса массивной туши, вследствие чего нежить потеряла равновесие и припала к земле. Вторым ударом по задней конечности Тимелла окончательно лишила ходячую мерзость подвижности и заставила ее повалиться на камни.
  
  Теперь чудовищное творение некроманта особой опасности не представляло, напоминая огромный кусок горелого подгнившего мяса, а потому девушка могла себе позволить действовать не спеша. Стараясь держаться подальше от копыт, она обошла дергающуюся нежить и, приблизившись к голове, одним точным ударом вогнала изогнутый клинок через глазницу в остатки гнилого мозга. Для верности Тимелла сделала это еще несколько раз и успокоилась лишь после того как отвратительное существо затихло.
  
  Девушка вытерла клинок о полы своего плаща, тронула носком сапога игрушку некроманта, желая убедиться в том, что она больше не подает признаков мнимой жизни, потом бросила взгляд на Ваймара, желая знать, какую реакцию произвел на него бой. Очевидно, северянин был очень разгневан. Чуть менее он был ошеломлен и растерян. Похвалы от такого явно ждать не стоит. Впрочем, этот лошадник еще выскажет все, что думает о ней, ослушавшейся его распоряжения. Пускай...
  
  - Мда... - промолвил старик. По всей вероятности, он был удивлен не меньше Ваймара, хотя и пытался скрыть свои чувства под маской безразличия. - Слухи, которые ходят про вас, наверное, не преувеличены. Только не подходи ко мне и не вздумай тыкать в меня своей железякой, девка! Ты разрушила всего лишь одно мое творение, но что будешь делать с остальными? - он указал на трупы людей, лежащие у баррикады. - Я ведь могу поднять их всех.
  
  - Зачем же тебе нужен лягушачий камень, если ты ощущаешь себя таким всесильным? - спросила Тимелла клинком отгоняя подальше одну из хвостатых гадин, бегавших рядом. - Может быть, преувеличены слухи о твоих способностях, а?
  
  Старик нахмурился.
  
  - Ты не понимаешь, насколько могущественна эта вещь. Сейчас, играя с телами, я могу создавать произведения искусства. А камень позволяет владеть людскими душами! Представь, какого совершенства я достигну, если сумею управлять по своему усмотрению созданиями, обладающими разумом! Я стану настоящим творцом новой жизни!
  
  - А Сердце? - подал голос Ваймар. - Сердце Пифона чем позволяет управлять?
  
  - Сердце Пифона, это сама первозданная стихия. Это свет и тьма! Этот камень способен обратить вспять само время. Принеси мне то, что нужно мне, и я расскажу тебе о нем все, что знаю, человечек. За этими воротами, - он указал на покореженные створы крепостных ворот. - Приходи до рассвета ко рву, засыпанному человеческими останками. Приходи без девки, один. Иначе мне придется забрать змеиную святыню силой.
  
  Старик развернулся и зашагал в ту сторону, откуда пришел некоторое время назад. Следом за ним побежали черные крысы - вечные спутники чумы и смерти.
  
  - Ну, что будем делать? - спросила Тимелла у Ваймара, убирая клинок в ножны.
  
  Северянин хмуро глянул на нее, после чего сплюнул и, двинувшись к переулку, в котором ожидали его возвращения сопровождающие, процедил сквозь зубы:
  
  - Дура!
  
  Наблюдать за тем, как старательно прятавший от нее взгляд Ваймар усаживается на жеребца, Тимелле показалось забавным. Сейчас северянин был похож на обиженного ребенка, у которого отняли любимую игрушку, и мало напоминал того уверенного в себе человека, который несколько минут назад разговаривал с чернокнижником.
  
  - Ты и правда думал, что я побегу? - спросила она усаживаясь на кобылу.
  
  - Он мог тебя убить, - ответил Ваймар. - Проклятье! Чем ты только думала прыгая на это чудовище? Не думаю, что пустынники обучают послушников таким глупостям в своих храмах.
  
  Девушка состроила невинную рожицу.
  
  - А почему тебя это так заботило? Ведь старик хочет разговаривать с тобой одним. Меня он, наверное, боится.
  
  - Да уж..., - подал голос один из северян. - Такую пакость уделать... Я, признаться, тоже немного струхнул.
  
  - А ну цыц! - повысил голос Ваймар, глянув на него исподлобья. - Мало мне одного пьяного дурака, сидящего в крепости, так еще и за малолетнюю вертихвостку надо беспокоиться! - он повернулся к девушке. - Отдай мне камень, Тиммелла. Отдай и катись к такой-то матери отсюда! Чтобы я тебя больше в городе не видел, поняла?
  
  - Ты правда хочешь чтобы я уехала?
  
  - Думаю, что тебе тут больше нечего делать.
  
  - А что будешь делать ты, Ваймар? Ты ведь слышал, что он сказал. Неужели ты и правда отдашь этот камень чернокнижнику?
  
  - У меня не так уж и много вариантов.
  
  - Честно говоря, я вообще их не вижу. Ты знаешь, что старик убьет тебя как только ты принесешь ему жабий камень.
  
  - А что ты предлагаешь?
  
  - У меня есть кое-какие идеи, но о них расскажу чуть позже. А пока, во избежание неприятностей, собери дозорных у западных ворот, там, где хароны уже закончили свою работу. Всем остальным прикажи держаться подальше от нерасчищенных улиц, поближе к воротам. Так у людей будет хоть какой-то шанс на спасение, если старик вздумает снова играть по своим правилам.
  
  - Надеюсь, что не совершишь какую-нибудь глупость, а? - пробурчал Ваймар. - Если что не так будет, то конну мне голову снесет.
  
  - Если что-то произойдет не так, то и винить ему уже никого не придется. А пока, надеюсь, что мы еще сможем немного поторговаться с Талтошем.
  
  По правде говоря, девушка не собиралась вовлекать северянина в свои планы. Ваймар мало чем мог помочь ей в осуществлении задуманного предприятия, а потому встречаться с ним в ею назначенном месте смысла не имелось. Куда больше Тимелла рассчитывала на помощь той женщины, которую до недавнего времени желала убить.
  
  С мыслями о том, что обстоятельства складываются весьма удачно, он запрыгнула на черную кобылу и направила ее по направлению к храму Вехры.
  
***
  
  Пыль... Пыль под ногами, на одежде, или в воздухе... Какая разница? Все это - тлен и явление чьей-то смерти. Дерево, человек, животное... Все обращается в прах. И даже великие империи умирают. Кому как не ему, бывшему кукольнику, видевшему расцвет и гибель величайших городов, это знать? Прожитые годы, прожитые в тумане воспоминаний, давали Талтошу право говорить о том, что нет ничего вечного. И не существует такого трона, который не может рассыпаться под гнетом лет. Лишь прах старого бога под ногами людей, ошибочно называемый ими землей, будет всегда. Он податлив и холоден. Он неприхотлив...
  
  Зато человеку нужно все и сразу! Ничтожеству, чье существование мимолетно, хочется обрести бессмертие и уподобиться богам. Но разве так бывает? Природа создала людей слабыми и немощными. Их легко сломать, ими легко управлять посредством боли.
  
  Другое дело - мертвая материя. Она как воск. Она как мягкая глина. Чтобы убедиться в том, достаточно взглянуть хотя бы на ту девицу, которая лежит в нелепой позе, подогнув под себя ноги. При жизни она, наверное, была нищенкой и радости видела совсем немного. Теперь ожидает превращения, словно гусеница, готовая переродиться в бабочку. Так же, как и мальчик - паж, лежащий рядом с ней, убитый копьем дикаря в спину, так же, как и сраженный мечом легионер, над телом которого уже потрудились вороны и мародеры, так же, как и выпотрошенный старик с отрубленными ногами. Все они преобразятся и станут послушными ему, ручными зверушками. Скоро. Очень скоро.
  
  Да, он исправит ошибки демиургов! Он перекроит весь этот долбанный мир, погрязший во лжи и пороках. Сделает его лучше, гармоничнее... Внесет в него порядок.
  
  Почему смертные этого не понимают?! Глупые черви, копошащиеся в земном прахе...
  
  Печально вздохнув, старик поднялся с камня, на котором неподвижно просидел больше двух часов, посмотрел в сторону ворот, от которых по направлению к заполненному трупами рву шла худенькая, невысокая девушка. О приближении жрицы смерти Талтоша уже неоднократно предупреждали вороны, а потому он не удивился, увидев ее.
  
  Ну чтож... Пигалица сама выбрала свою судьбу!
  
  Старик обернулся к сотворенному из земли голему - одной из недавно созданных любимых марионеток и, приказав следовать за собой, двинулся ненавистной девчонке навстречу. Тяжело передвигая ноги, местами утопая по щиколотку в рыхлой земле, огромная кукла покорно повиновалась.
  
  Увидев его творение, жрица смерти остановилась. Была ли она удивлена? Наверное. Испытывала ли восхищение, глядя на невообразимо прекрасную скульптуру, созданную из камней и глины? Очевидно, нет. В глазах ее не было страха. В них не было ничего, кроме любопытства. Очевидно, эта дура воспринимала сотворенные им воплощения ужаса как нечто заурядное, привлекающее к себе внимание одной лишь формой. Это беспокоило Талтоша, заставляло его чувствовать неуверенность в своих силах. Ведь соплячка совсем не боялась его! И так не должно быть. Это неправильно!
  
  - Я же сказал, что не хочу, чтобы ты сюда приходила, жрица, - тихо сказал Талтош. - Прийти должен был человек!
  
  Она пожала плечами, вытащила из-за пазухи нечто черное, протянула его чернокнижнику.
  
  - Я принесла камень, старик. Если ты хочешь забрать его, то забирай. Забирай и уходи из Шадуара. Уводи нежить подальше от людей, потому, что ей не место среди живых. И этот комок грязи, - она указала на голема, - я тоже не хочу видеть в городе.
  
  - Дерзкая сука, - прошептал Талтош, уязвленный словами жрицы. - Что ты знаешь об этой неимоверно прекрасной скульптуре, чтобы говорить о ней с таким презрением?
  
  Где-то неподалеку каркнула ворона. Птица встрепенулась, беспокойно посмотрела по сторонам. О чем она предупреждала сейчас Талтош не знал, но подозревал, что это пернатая тварь видела в жрице смерти серьезную опасность. Опасались девчонку и черные крысы, поначалу изрядно ее напугавшие. Почему-то у даже у него, видевшего на своем веку немало могучих колдунов и свирепых воинов, при виде этой соплячки дрожали и холодели пальцы.
  
  - Мне нет дела до твоих марионеток, кукловод. Ты обещался рассказать о Сердце Пифона в обмен на эту безделушку. Ты ее получишь, - Девчонка невысоко подкинула и поймала змеиную святыню так, словно игралась с обычным камешком. - Рассказывай все, что знаешь о нем. Выполняй условия нашей сделки. Иначе я разобью эту безделушку на части. Она, как я понимаю, не прочнее глиняного горшка.
  
  - Сначала отдай мне змеиную святыню.
  
  - Разве я могу быть уверена в том, что ты меня не обманешь?
  
  - Ты ни в чем не можешь быть уверена. Но ведь у тебя и выбор невелик, не правда ли?
  
  - Что верно, то верно. Остается положиться на твое честное слово, колдун. Забирай.
  
  Жрица небрежно бросила камень под ноги некроманту. С трудом наклонившись, тот бережно поднял ту вещь, которую стремился заполучить целых два года, прижал к своей груди.
  
  Одни лишь боги ведают, какой кары достойна смертная дрянь, осмелившаяся с вызывающей непристойностью обращаться с почитаемой детьми ночи святыней. Частица обелиска, разбитого когда-то варварами на части, являлась символом расы, считавшей тьму самой близкой к первозданному хаосу неосязаемой субстанцией в этом грубом, наполненном тошнотворными жизненными соками мире. Человек не способен воспринимать с помощью своих примитивных чувств тьму, таящуюся в глубинах священного камня, а потому обращается с дарами существ, обитающих во мраке, столь же небрежно, как и с игрушками, что служат развлечениями для детей. Нередко он расплачивается за это своей кровью.
  
  "Но как легко она рассталась с этой прелестью... Бросила на землю, словно какой-то мусор! Что, если бы она ее разбила?! - с тревогой думал старик поглаживая блестящую поверхность змеиной святыни. - Что, если девчонка обманывает меня также, как обманывал меня Шерхомин, то и дело наводя на тайники, охраняемые не хуже его личных покоев? Его маленькое отродье изготовило десятки искусных подделок! Некоторые из них были так похожи... Впрочем, откуда об этом знать мартышке, способной разве что прыгать и разрушать мои прекрасные творения?!"
  
  - Рассказывай, - сказала жрица, не позволяя колебаниям Талтоша давать всходы и развиться в нечто большее, чем обычные сомнения.
  
  Старик рассмеялся.
  
  - Мне ведь и правда нечего тебе сказать, наивная дура. Я ничего не знаю о проклятом кристалле, кроме того, что его охраняют демоны из бездны! Знание о нем сокрыто в глубине веков и ты не найдешь ни одного человека, который познал все его тайны.
  
  - В таком случае, проваливай, - сказала она, ничуть не изменившись в лице. - Уходи из города, иначе, даю тебе слово: ты лишишься головы.
  
  - Ты так ничего и не поняла, - зло проговорил Талтош. - Это мой город. Мой, девчонка! Если ты хочешь в этом убедиться, то смотри...
  
  Он скривил тонкие губы в усмешке. В то же время, тела лежавшие во рву, начали шевелиться. Десятки, сотни, тысячи... Мертвецы поднимались один за другим глядя на жрицу слепого бога, но глупышка, кажется, даже не побледнела. Лишь неторопливо открепила от перевязи кнут и почему-то улыбнулась.
  
  "Что-то не так..., - подумал Талтош. - Отчего она не бежит прочь?! Неужели хочет сражаться?!"
  
  - Делайте то, для чего предназначены. Убивайте всех, кого встретите на своем пути! - крикнул некромант, обозревая свое войско. Затем повернулся к каменной кукле, указал ей на жрицу. - Размозжи ей голову, слышишь?! Я хочу видеть, как ты это сделаешь!
  
  Голем повернулся к девушке и даже сделал по направлению к ней несколько шагов, когда мертвецы, все как один обратили к нему свои взоры. Увидев, как к его величайшему творению с разных сторон устремилось множество ходячих бездушных тварей, некогда бывших людьми, Талтош вскрикнул от удивления. Мертвецы набросились на голема словно бешенные псы, цепляясь за конечности, выдирая из великана куски дерна, камни и глину. Их было так много, что марионетка некроманта закочалась, а чуть позже, не устояв на ногах, повалилась на землю и скрылась под гнилыми телами. Через минуту, или две, на том месте, где она лежала, образовалась огромная, многократно превосходившая по своим размерам человеческий рост шевелящаяся масса, смотреть на которую нормальному человеку казалось бы невообразимо мерзко.
  
  Но что происходит? Почему его игрушки вышли из подчинения?!
  
  Талтош затравленно осмотрелся и увидел рядом с восточными воротами молодую женщину, одетую в черные одежды. Это что, еще одна жрица смерти?! Нет, нет... Ее он уже когда-то видел среди недолюдей, недавно правивших Шадуаром! Теперь эта тварь стояла у черных тяжелых створ, сжимая в руках нечто черное, похожее на камень! Настоящий лягушачий камень!
  
  - Я предлагала тебе уйти, - произнесла та, которую он всецело ненавидел. - Предлагала по-хорошему, не желая проливать кровь колдуна. А теперь не взыщи, старик.
  
  Девчонка размахнулась и ударила хлыстом землю всего в паре шагов от Талтоша. Чувствуя волну панического страха, чернокнижник отступил, но споткнулся о тело безногого старика, тянувшего к нему грязные, покрытые трупными пятнами руки, и упал. Встав так быстро, насколько позволяло его дряблое тело, некромант побежал прочь от смертной дряни, которая с каждым шагом внушала ему больший страх. В конце концов, от осознания скорого конца он закричал, не в силах сдерживать ужасные мысли.
  
  Что-то, похожее на стрелу, глубоко воткнулось в его спину, и по телу сразу же разлилась неимоверная боль. Талтош снова повалился на землю, но подняться уже не сумел. Он захрипел от бессилия, глядя на приближавшуюся жрицу смерти, исполненную решимости отнять у него то единственное, чем дорожит всякий человек, что может дароваться лишь матерью и отцом по воле богов. Когда девчонка сорвала с его головы капюшон и дернула за свалявшиеся, похожие на паклю волосы, колдун зарычал, словно волк, попавший в капкан. Замолчал он лишь после того как исполнительница воли слепого бога резким движением руки вонзила в его глазницу нечто, сильно напоминавшее кошачий коготь.
  
***
  
  Голову некроманта Тимелла насадила на один из кольев, торчавших из земли у дороги. Какое-то время она смотрела на нее, ожидая проявления мнимой жизни, представляя выражение лиц варваров, наблюдавших за тем, как поднимаются и неуклюже бредут по городу в сторону Восточных ворот мертвецы. Может статься, что некоторые глупые дикари повытаскивали мечи, а трусливые уже уносили ноги из города. Не хотелось бы думать, что Ваймар относился к тем или к другим. Впрочем, если хорошенько подумать, то какое ей может быть до того дело?
  
  Считая свою миссию исполненной, девушка подошла к Ашхе. Та все еще бережно держала в руках черный камень, вероятно примеряя на себе незримую корону владычицы мертвецов, стоявших неподвижно, подобных жутким творениям безумного скульптора.
  
  - Никогда не видела столько скверны в одном месте, - задумчиво произнесла та. - Плод вашей жестокости. Ты ведь согласишься со мной в том, что это весьма редкое зрелище, не лишенное притягательности? Было бы несправедливо, если бы я ушла из города не поглазев на коллекцию дряхлого чернокнижника.
  
  - У тебя еще будет время оценить по достоинству весь этот богохульный ужас. Чуть позже, когда выполнишь свою часть уговора, - сказала Тимелла. Она старалась не обращать внимания на изувеченные, обожженные трупы людей, похожие на омерзительные статуи безумного скульптора. Взгляд, однако, то и дело падал на того, или иного мертвеца: на женщину со вспоротым животом, на обезображенного мужчину, над которым вдоволь поглумились дикари, на мальчика, недавно бывшего чьим-то пажом, на стариков и старух, убитых варварами ради одного развлечения. Все эти люди, конечно, при жизни своей грешили не мало. Но достойны ли были их души того, чтобы отправиться в пасть к ненасытному слепому богу? - Ты возвратила мне оружие, а теперь уходи из города и отведи подальше всех этих несчастных. Дай им вечный покой на горных тропах, как мы договаривались.
  
  - Твой голос дрожит, - ответила Ашха. - Если бы я не знала, что разговариваю со жрицей смерти, то сочла бы, что ты жалеешь этих людей.
  
  - Это не жалость, - сказала Тимелла. - Это что-то другое...
  
  "Сомнения?"
  
  - Ах да! Теперь понимаю... Ты опасаешься, что обману. На этот счет могу тебя успокоить. Я выполню свое обещание. В конце концов, что бы вы о нас не говорили, ложь, это прерогатива человека. Хотя признаю, что соблазн направить армию мертвых на людишек, хозяйничающих на наших землях, очень велик.
  
  - Если бы у нас не было договоренностей, то ты бы это сделала, верно?
  
  - Скорее всего. Шадуар проклят самими богами, я уже говорила. Он наполнен болью и смертью. Если бы на твоем месте был кто-то другой, то я бы не колебалась со своим решением и обратила его не только в город пепла, но и в город праха. К счастью для варваров, ты недавно спасла мне жизнь. Хотела ты этого, или нет... Я ведь слышала о чем говорили мои похитители. Один из них хотел меня убить, а другой, пользуясь моей слабостью, - использовать как обычную шлюху из подворотни. Вот ведь дуралеи, а? Если бы у меня была возможность еще раз вспороть брюхо одноглазому подонку, то я бы это сделала с радостью!
  
  - Хватит с них и одной смерти.
  
  - Э, нет... Иногда одной смерти мало. Нужно что-то большее для того, чтобы донести до людей одну простую мысль: смерть многократна. Смерть души, смерть надежды, или любви... А вот жизнь дается лишь один раз. Вы по своей сути двойственны и многослойны, а значит и гибните не по одному разу за день, убивая в себе частицу собственного "я". На мой взгляд, это не достойно ничего кроме презрения... Я уйду к своему народу не причинив вреда смертным. Но прежде хочу задать тебе один вопрос.
  
  - Спрашивай.
  
  - Ты интересуешься Сердцем Пифона. Скажешь мне, почему? Грезишь о могуществе, или хочешь познать какие-то тайны?
  
  - Ни то, ни другое, - ответила Тимелла, на миг вообразив себя сидевшей за столом, бормочущей какие-то заклинания над огромным граненым алмазом, лежавшим на блюдце. Помимо того воображение отчего-то нарисовало гроздья спелого винограда... Хотя, почему именно винограда? Может быть, лучше представить себе персики? Проклятье! Иногда в голову лезут всякие глупости... - Лично мне он не нужен.
  
  Ашха с иронией покачала головой.
  
  - Ну да, конечно... Подозреваю, что нужен дикарям, кровожадность которых превосходит ту, что свойственна худшим из известных мне богов. Имей ввиду, что к Сердцу Пифона не способен без угрозы для жизни прикоснуться обычный человек, а владеть им и вовсе могут лишь короли и могущественные чернокнижники. Всех остальных, рано или поздно, ожидает страшная участь.
  
  - А кто сейчас владеет этим проклятым камнем?
  
  - Им не владеет никто. Камень всего лишь охраняют от рук недостойных людей. На сегодняшний день это делает кто-то из Триумвирата. Кто именно, я не знаю. Но если хочешь узнать об этом человеке, то наведайся в замок Фосс, что находится на границе хорайской пустоши и шемитских равнин. Там живет сбредивший на старости лет колдун, собирающий сведения об этом кристалле на протяжении более чем сотни лет. Моя сумасшедшая сестричка хорошо знала этого человека и даже некоторое время помогала ему пополнять сведения о Темных Дарах, подобных Сердцу Пифона. Поговаривают, что не так давно он написал о них толстенную книгу, которую ныне стережет пуще ока. Думаю, что полистать ее тебе было бы полезно.
  
  "Это совсем недалеко от моего дома! - подумала Тимелла, припоминая запах полевых цветов, произрастающих на хауранской равнине, чувствуя грусть от некстати нахлынувших воспоминаний.
  
  Она очень хорошо знала хорайские пустоши, поскольку бывала на них с отцом, когда тот приезжал, чтобы заключить с местными скотоводами торговое соглашение относительно обмена лошадей на коров и овец. Хорайская низменность, по площади чуть превосходившая северные провинции Ахерона где хозяйничали короли-жрецы, была издавна населена родственными хауранам племенами, отошедшими от кочевого образа жизни. Эти люди не знали письменности, занимались скотоводством, а также охотой на шерстистых слонов и буйволов. Они вели примитивный образ жизни и не умели ковать металлы, но считались хорошими воинами, отменно владевшими таким оружием как бумеранги и бола. Кхари не возводили на их землях канфордумы, зато жрецы иногда строили там храмы, больше похожие на неприступные крепости, чем на культовые сооружения. Надо полагать, что и замок Фосс к таким принадлежал.
  
  - Спасибо, Ашха, - сказала Тимелла. К своему удивлению она поняла, что испытывает по отношению к найгине искреннюю благодарность. А почему нет? Без ее помощи местность кишела бы ходячими трупами, подчиняющимися воле некроманта, враждебными ко всему живому.
  
  Ашха кивнула и зашагала по дороге на восток, туда где высились горные пики и спали в своих укрытиях давно позабытые людьми древние боги. За ней двинулась нежить - тысячи мертвецов, поднятых по воле полубезумного чернокнижника. Они, безразличные ко всему, послушные зову камня, покидали город и его окрестности. А следом, словно гонимые какими-то неведомыми могущественными силами, едва различимые в ночной темени, бежали огромные черные крысы.
  
  "Странно это все, - подумала Тимелла, глядя на жутковатую процессию. - Храмовники убеждают послушников в том, что весь мир, это не более чем оттенки черного цвета, в котором грех превалирует над всем остальным. Но как принимать это утверждение за истину, если в сознании размывается само понятие греха? И что такое грех, если не обычное нарушение нравственного запрета, установленного людьми, несущими в себе такое же первородное греховное семя, как и все остальные? До какой степени вывихнута наша мораль, если убийцы помогают убийцам делать этот мир немного светлее? Странно."
  
  Спустя час, когда крепостные стены осветило восходившее солнце, в Шадуаре не осталось ни одного неупокоенного тела. Холодные ветра, дувшие с севера, унесли прочь запахи гниения и тлена. Лишь голова на старика на покосившейся пике, то и дело открывала рот, будто силясь произнести одно единственное слово:
   - Ксальтотун. Ксальтотун. Ксальтотун...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"