Для охоты - чудо-ночь! Луна белой кошкой зарылась в сизые перья облаков, и Сиамка облизнулась, вспомнив, сколько маховых устилают теперь пол в павлиньем вольере... много, очень много свежих пёрышек. Ха! Это лунное сафари! Давай-давай! Осталось немного - уйти из сада раджи. Лапы сами несут её знакомой дорогой, здесь ловушка, тут слишком длинный газон, мало кустов, нам сюда, к фонтану, чистая вода нужна дважды, это же охота... обмакнув лапу, Сиамка понеслась к воротам. Сейчас начнётся веселье. И вот заговорённая тишина сада отступила, ночь раскололась лаем гончих псоглавцев, взявших след своей извечной врагини. Но Сиамка была готова к этому, она не сбилась ни на миг, стрелой пролетев оставшееся до увитой плющом башни пространство. По плющу она быстро поднялась наверх, забирая вправо, и скрылась за башней - никто уже не видел, как она нырнула в окошко второго этажа.

  Передние гончие были у стены всего мгновением позже, но Сиамке хватило этого, чтобы скрыться. Лай смолк, чтобы тут же смениться разочарованным воем своры, упустившей добычу. Потом послышалась грубая ругань и щелчки хлыстов - доезжачие пытались усмирить разошедшихся псоглавцев, а те с трудом приходили в себя после очередной неудачи.

  А кошка знакомой дорогой поднялась наверх - сегодня никаких сюрпризов вроде спуска с крыши. Она просто тихо проскользнула в приоткрытую дверь, не выдав себя ни шорохом, ни скрипом, ни качнувшимся от сквозняка пламенем свечи.

  

  Ночь и плющ надёжно скрывали основание башни, но верхний этаж её, напротив, был ярко освещён. Молодой мужчина, сидевший в той самой яркой комнате, кажется, был полностью поглощён чтением книги, но на вой псоглавцев он так стремительно взвился с кресла, что стало ясно, в каком напряжённом он сидел ожидании. А ещё - что он очень молод, несмотря на рост и ширину плеч, черты его лица ещё по-детски мягки, и пух над верхней губой только начинает пробиваться. Он снова уселся и взял книгу, уже ничем не показывая своего нетерпения, даже когда раздался деликатный стук в дверь:

  - Ваше высочество, принц Масара! - чувствовалось, что грубый голос за дверью очень старается звучать полюбезнее.

  - Да, Корнанг, что случилось?

  - Да опять эта поганая тварь была в саду...

  - И ты пришёл сообщить мне об этом?.. - тщательно выверенная доза холодного изумления.

  - Нет, принц, простите, просто мы потеряли её след у вашей башни...

  - Опять? И?..

  - Кхм-кхм... - собеседник за дверью сконфуженно прокашливается. - Да в общем простите ваше высочество, но на этот раз ваш батюшка приказал проверить все помещения в тех местах, где она могла скрыться.

  - Что, отец так и сказал - обязательно проверьте башню моего сына, Масары?

  - Ну... Когда мы с ним говорили, речь о ваших покоях не шла...

  - Ну так пойдите и переспросите его - надо ли шарить на моём этаже. Любопытно, что он вам скажет. Или вы думаете что я не замечу, как по моим покоям будет бродить смердячая зверюга?

  - Да, ваше высочество, то есть, нет, ваше высочество! - Совсем растерявшийся Корнанг замолчал и после паузы наконец-то выдал, - Простите за беспокойство, ваше высочество...

  - Ладно, Корнанг, иди. Всё в порядке, завтра я скажу отцу о твоём усердии.

  - Спасибо, ваше высочество!

  

  - А у тебя хорошо получается, Малыш, - улыбнулась Сиамка, выскальзывая из ниши с шёлковым гобеленом, - Я прямо даже поверила тебе. Как там - смердящую зверюгу значит, а?

  - Ты пришла! - сейчас радостной нежности в голосе юноши хватило бы, чтобы растопить целую глыбу льда.

  - Да, пришла. Как видишь, всё в порядке. Но мне понравилось, как ты услал этих бравых ребят.

  Там, где стояла Сиамка, огонёк свечи тонул в тенях, и Масаре было трудно разглядеть её в этом неверном свете.

  - Ты приготовил ванну, как я просила?

  - Нет, - голос юноши неожиданно сел, и он смущённо замолк.

  - Нет, я... я хочу... чтобы ты... так... окончательно смутившись, он замолчал.

  - Какой гадкий малыш. А на вид такой миленький, - улыбнулась кошка, подходя, и Масара одним взглядом окинул её всю, такую горячую, полную памятью и запахами ночной охоты: влажные волосы, матовая от испарины кожа... От кошки разило потом, кровью, звериным духом... Резкий запах, который должен был отталкивать, но привлекал так, что кружилась голова.

  Да, раньше он любил нежных и сладких оленеоких красавиц из гарема - карамель и пастила, обожание и покорность... Но потом в его жизнь ворвалась Сиамка, и с тех пор Масара каждый раз сходил с ума от дикой бирюзы её глаз, от её жёстких сильных рук и шрамов на худом кошачьем теле.

  Он приблизился к Сиамке, но внезапно застеснявшись, застыл на месте, спрятав руки за спину. Рядом с ним она смотрелась, как маленькая девочка - её макушка едва доставала ему до подмышек.

  - Точно всё в порядке?

  - Впа-а-аулне! - забавно мурлыкнула она.

  Тут Масара заметил переливчато-синее пёрышко, застрявшее в её волосах, и осторожно снял его:

  - Хороший был павлин.

  - Да, вкусный, - хищно ухмыльнулась Сиамка.

  - А если я попрошу отца убрать из сада птиц?

  - Тогда мне придётся искать добычу где-то ещё. Мы же сто раз обсуждали это. Кошки не питаются падалью. Мне нужно живое мясо. Ты - принц, я - кошка. Такие факты. Так я хотя бы могу забегать к тебе - ты же этого хочешь?

  - Отец сказал, что сделает ещё два новых капкана, на днях приедет какой-то там знаменитый мастер из Ронгодотты. И повесит невидимую ловчую сеть.

  - Ну ты ведь всё узнаешь и предупредишь меня, правда?

  Масара вздохнул.

  - Ты знаешь, как мне всё это не нравится.

  - Птичек жалко?

  - Нет, боюсь за тебя. Ты не знаешь, что я переживаю, когда жду тут тебя! Я иногда думаю, что я вообще тебе не нужен. Я для тебя тоже только часть мести отцу. Маленький приятный десерт по дороге к дому.

  - Бедный малыш, - мурлыкнула Сиамка, наконец-то, прижимаясь к нему, - бедный запутавшийся малыш... А почему на тебе так много одежды?

  

  Вот уже почти год принца Масару навещала кошка, охота на которую была объявлена по всему княжеству. Она приходила, когда ей вздумается. Она вообще всё делала сама, ничего не объясняя, не отвечая на вопросы, а единственная помощь, которую она приняла от Масары - это рассказы о новых ловушках и капканах, которые щедро оплачивал раджа. Масара по привычке глянул на Сиамку - серебряные волосы до плеч, тёмно-шоколадные на концах, смуглая кожа и сияющая бирюза глаз. Раз увидев, ни с кем не перепутаешь.

  - Как же ты скрываешься днём?

  На этот и все остальные вопросы у неё был один ответ - "У кошек свои секреты, не лезь в это, Малыш".

  Единственный раз Сиамка кое-что рассказала ему - в день, когда Масара передал ей кольцо.

  - После женитьбы твой прапра... джа побыл тут ещё год, дождался рождения сына, и сразу же поехал путешествовать. Обычное дело для наследника престола, и его тесть воспринял всё спокойно.

  Добравшись до Сиама, прапра- увидел мою мать и влюбился в неё. Но у матери был кот, мой отец. Однако твой прапра- ей понравился и она разрешила ему украсть одну из дочерей. Меня. Поверь, это было нелегко, даже с её разрешением - ни обереги, ни императорскую стражу никто в его честь не отменял, но без разрешения у него бы точно не удалось. И тогда же мать передала ему шкатулку, моё приданое, а теперь моё наследство.

  Ну вот так и получилось, что когда твой прапра- вернулся, он вообще забросил жену. Отослал её подальше и забыл. И ещё много чего он забросил - например, государственные дела... боюсь, в этом немалая доля и моей вины. Я тогда была совсем дикая и глупая, этакая наглая соплячка. Впрочем, и он был хорош. Пожалуй, мы стоили друг друга, - улыбнулась кошка, - а тесть был терпелив, и это выгодно отличало его от твоего прапрадеда.

  Единственное, чем я могла ему помочь - и в том он меня не послушал. Я говорила ему не ездить на ту охоту. Но он, конечно, поехал.

  Забавно - теперь в тебе смешались крови обоих, убийцы и жертвы.

  После его смерти я приходила во дворец только раз - за шкатулкой. Не лучшая моя идея. Тесть твоего прапрадеда схватил меня и посадил в клетку, держал без чистой воды, чтобы я не могла обернуться, и кормил только убоиной, а самой мне убивать не давал. В общем, долго бы я там не протянула... Шрамы оттуда же все. Ну, почти все. Это когда я выдиралась из цепей.

  После этого я дала клятву, что не будет у здешнего раджи зверинца.

  Вот и всё.

  Масара так не думал, но промолчал.

  

  * * *

  Между предком нынешнего раджи и Малышом у Сиамки было немало земных любовников. Каждого из них она выбирала сама, по своей прихоти, и все оказывались какими-то подонками - контрабандист, рыбак, карманник...

  Никто из них не отказывался от неё ночью и никогда не вспоминал днём.

  Малыш был совсем другим. Он не только помнил о ней всегда - она знала это, заходя в его сны, но и вернул ей самое ценное.

  Нет, не шкатулку. Хотя и её тоже - кошка вспомнила, сколько ей пришлось пережить в попытках вернуть эту красную коробочку - но не только и не столько её.

  Сиамка растроганно поглядела на кольцо: "Сколько ж мы не виделись, милое. Лет сто-то уж точно".

  Во сне Масара перевернулся на бок, потревожив левое бедро. От боли он заворочался, и окончательно проснулся. Сиамка, сидящая на полу, тут же оказалась рядом - Масара никак не мог привыкнуть к её скорости. Не успел он моргнуть - и вот она уже стоит на коленях, склонившись над его ногой.

  - Не понимаю - как ты только меня терпишь?.. - спросила она, но ни толики раскаяния не прозвучало в её голосе, пока она разглядывала четыре глубокие царапины, почти раны, располосовавшие его бедро от паха до колена, набухая чёрной ночной кровью.

  - Я тебя не терплю - я тебя люблю. Это совершенно разные вещи.

  Конечно, ему было больно. Но он никогда не говорил ей об этом.

  

  * * *

  Уже рассвело, когда Сиамка тихо выскользнула из покоев Масары. В служаночьем сари и с покрытой головой она была в полной безопасности, запахи ночной охоты и любви смыты - даже свора не взяла бы её след сейчас. Она довольно улыбнулась. Малыш наконец-то крепко спал. Капля сиамского серебра в его венах уже начинала свою работу. Жаль только, что нельзя убить жеребца - она обещала Малышу не трогать коней. А жаль. Хороший скакун из княжеских конюшен может дать много жизни за раз, наверное, года три, не меньше.

  А так придётся набирать павлинами да прочей мелюзгой. Хорошо хоть раджа всё время пополняет зверинец. Для него это дело принципа - и да здравствует тщеславие!

  Сиамка устало потянулась и поморщилась от боли в прокушенной ладони. Но Малышу всё равно больнее - а что поделаешь? Придётся потерпеть. Зато каждый раз эти раны добавляли принцу по году жизни. Кошка берегла свою земную любовь.

  Конечно, ей было тяжело добывать это лишнее серебро. Но она никогда не говорила ему об этом.