Аннотация: Совет и замечание тому, кто считает, что его проблемы самые тяжкие, а он сам "Weight of the World"...
Ятаган Судьбы
- Последнее время ты выглядишь, мягко говоря, не очень...
- Тётя Кэт, я понимаю, что вы всегда переживаете, беспокоитесь обо мне, но сейчас не стоит. Правда, мне уже гораздо лучше.
- После смерти Амали на тебе лица нет, не говоря уже о твоём внешнем виде. Да ты посмотри не себя: похудел, нет, я бы даже сказала, высох, истощился! - пухленькая, но низенькая тётя Кэт, единственная оставшаяся кровная родственница Керна, которая едва достигала парню по пояс, метушилась вокруг него, охая и ахая по поводу его здоровья, - ты не ел уже трое суток. Я понимаю, ты её любил, но нельзя же себя так убивать...
- А может, надо?...
- Что-что? - тут же переспросила тётя Кэт, - я не расслышала.
- Я сказал, что не хочу есть, - грубо огрызнулся Керн.
- Нет, всё же тебе надо сходить к знахарке, она тебе поможет. Она моя хорошая...
- Я не хочу помощи... - тихо прошептал парень.
-...знакомая, и хорошо разбирается в целебных травах.
- ТЁТЯ! Хватит. Ладно, я схожу к этой, как там её, э-э-э?
- Шарфира.
- Шарфире, но не из-за своего здоровья, а потому, что вы меня скоро в могилу загоните! Вы от меня отстанете, если я схожу к этой бабке?
- Она тебе поможет, я уверена...
- Отстанете?!
- Ладно... - наконец-то согласилась тётя Кэт.
- Я уже отправляюсь в путь.
* * *
О любви Керна и Амали знал весь город Ламарк. С первой недели, как завязался роман, по городишке уже поползли сплетни. Многие спорили, сколько продлятся отношения двух сирот (у Керна была лишь тётя, а у Амали не было никого, её нашёл в лесу егерь и взял к себе на воспитание). Не взирая на пустые разговоры всех соседей, они провели вместе год, два...
Любовь их не угасала.... Это было нечто более, чем любовь. Они жили одной жизнью, слившись воедино. Казалось, будто бы Амали и Керн были сделаны из одного теста. Одна судьба, одни чувства...
Но покажи Судьбе, что ты счастлив, как она тут же взойдёт на светлый лист жизни, вооружившись острым пером и огромной чернильницей...
Как тяжело вить канат по направлению к счастью, но так легко его перерезать...
Одной чёрной капли на листе достаточно, чтоб уничтожить всё. И эта капля предназначалась Керну. Но человек не так бессилен, в его силах развернуть листок и изменить траекторию падения капли... порой лучше просто оставаться марионеткой в руках Судьбы...
Был летний солнечный день.
- Давай пойдём к тому зелёному холму, что виднеется за фермой Ральера. Я уверен, там можно прекрасно отдохнуть, - предложил Керн, ожидая ответа Амали.
- Я же просила тебя не практиковать телепатию! Ты читаешь мои мысли! Солнце, дай я тебя поцелую, как здорово, что я встретила тебя, моего суженого... - Амали потянулась губами к щеке парня и с теплом его чмокнула.
- Мой огонь горит лишь для тебя, - Керн с нежностью посмотрел в глаза девушки, которые всегда отражали настроение...
А беззаботные глаза
В лицо беды смотрели,
То голубые, как гроза,
То холодней метели...
- Я думаю, мы надолго останемся там, на природе, так что придётся запастись провизией,
- добавил Керн, оторвавшись от ярких голубых бездонных глаз, которые от радости, казалось, вот-вот "выпрыгнут из орбит".
Быстро сходив за провизией к егерю, домик которого находился на опушке леса в правой части Ламарка, парочка направилась к городскому колодцу. У него стояла женщина с полупустым небольшим кувшином и какой-то незнакомец, с целым бидоном кристально чистой воды.
- Вы за водой? - завидев пару, спросила женщина, - колодец почти весь иссох из-за этой проклятой жары, чёрт бы её задрал, а не нас трогал, - возмутилась женщина. - Я в полном недоумении от того, как удалось этому оборванцу в чёрных тряпках достать столько чистой воды, - в полтона тише добавила дамочка.
- А почему вы здесь стоите? - спросила почему-то Амали.
- Я-то жду своего мужа с поля, чтобы дать ему питьевой воды. Но вот ЧТО здесь делает этот ублюдок, который украл НАШУ воду, я понятия не имею. Он стоит, как вкопанный здесь уже больше часа! Вроде кого-то ждёт.
- Уважаемый можете нам...кхе-кхе... кхе-кхе-кхе-кхе...да, вы! Не можете ли вы нам дать немного воды? ... Нет? А почему?... Ну хотя бы чуть-чуть...
После долгой мольбы, этот человек (а он явно был неразговорчив, скуп и жесток, хотя, казалось, он заслуживал какой-то жалости: его потрёпанные лохмотья, прямо-таки скажем, отвращало; его лицо было разодрано, и казалось, что человек сейчас заплачет) согласился выделить не больше трёх глотков воды. Дрожащей костлявой рукой он протянул Керну маленькую прозрачную бутылочку с водой. Не желая оставаться в такой дружелюбной компании, влюблённые подались прочь.
Холмик, казавшийся издали небольшим, оказался больше похожим на маленькую гору. Амали сразу привлекло местечко у подножья горы, где рос размашистый клён. Под ним не было жарко, и хорошо обозревались окрестные места. Девушке не пришлось даже говорить - Керн сразу понял по её довольному взгляду, что это место ей по душе.
- Остановимся здесь, - сказал парень.
Амали уже успела плюхнуться на зелёную траву, развалившись всем телом, вздыхая от наслаждения. Посмотришь на неё - подумаешь, что она сумасшедшая, но она просто любила свежую естественную природу, а не аккуратно подстриженные газоны. Она вдыхала каждый квадратный сантиметрик чистого летнего воздуха, чтобы освежиться, родиться природой вновь... Впрочем, она и в чувствах предпочитала естественность, открытость, а не наигранность и лесть. Каждый день она начинала с новой страницы, не продолжала старую. Амали жила любовью, а не воспоминаниями, отдавалась полностью Керну, а взамен получала нечто более...
Керн сидел рядом и наблюдал за девушкой, восхищаясь её девственной, нежной красотой. Амали завоевала полное внимание. И в правду, она была красива, как никогда, безмятежна, беззаботна, её светлые локоны, разбросанные по земле, прекрасно гармонировали с сочной зелёной травкой и белоснежно-голубоватыми незабудками. Но самыми-самыми были те две "незабудки", в которых так любил утопать Керн. Они, как никогда, настежь открывали дверь в душу, светлую, ласковую, надеющуюся на будущее счастье...
- Не надо, солнце, мне же щекотно! - с любовью сказала Амали.
- О чём ты? Я...
- МУРАВЬИ!
Амали, напуганная до смерти таким пустяком, вскочила на ноги и умоляющим тоном попросила:
- Идём отсюда, здесь ужасно, здесь эти малые твари!
Солнце успело преодолеть добрую часть небосвода и сейчас находилось почти над фермой Ральера. Недалеко от фермы росла огромная ива. Амали и Керн сидели на ветхой скамье, установленной в метрах трёх от дерева. На ней уже давно никто не сидел. С тех пор, как умерла жена Ральера, старый фермер позабыл об этой лавочке. Древесина, из которой она была сделана, подвергалась всем природным буйствам: жарящим солнечным лучам, продолжительным ливням, грозам, градам, агрессивным ветрам, смерчам, ураганам и т. д. Теперь скамья поскрипывала при резких движеньях и ходила ходуном.
Парень, прищурив глаза от яркого солнечного света, наблюдал, как ветер колыхал длинные ветви ивы. Из-за таинственного шелеста листочков казалось, что дерево плачет, и крупные слёзы падают с шумом на землю. Девушка в то время в поте лица выцарапывала шпилькой для волос на лавочке типичное для десятилетних детей выражение "Амали + Керн = любовь навеки". Но ведь дело в том, какой ты смысл вкладываешь в него. Амали под этими словами явно подразумевала нечто большее, чем думают дети. Вроде бы такие простые слова...
- Может, перекусим? - спросил Керн, оторвавший свой взгляд от печального дерева.
- Да я, в общем-то, не голодна, но за компанию не откажусь, - ответила девушка, только что закончившая свою надпись. Собрав волосы в хвостик, она снова заколола их шпилькой.
- Перекусим потом. Я тоже особо есть не хочу, просто о тебе беспокоюсь, - парень усмехнулся и добавил, - хотя, пожалуй, я попью. Жара меня скоро уморит.
- А можно мне? Попить.
- Конечно любимая. Мне не может быть жалко такой малости для тебя, тем более, ты для меня - вода в день засухи.
Керн бережно вытащил из дорожной сумки маленький флакончик с водичкой и нежно протянул его Амали. Девушка успела сделать только маленький глоточек, как вода тут же исчезла, а пустой флакончик неожиданно выпал из рук девушки. На миг показалось, что Амали потянулась взять с земли пустую бутылочку, но в следующий момент упала наземь лицом вниз. Керн ничего не мог понять, всё произошло так быстро. Он тут же вскочил, чтобы помочь своей девушке встать, но она не хотела принимать его помощь. Энергично перевернув Амали на спину, юноша взглянул ей в глаза...
Глаза её открыты,
Но не горит в них свет.
Они как будто смыты,
И ничего в них нет...
Глаза говорили сами за себя. Амали не вернуть... Холодная волна страха и боли взяла власть над чувствами Керна, но отчаяние сомкнуло ему глаза...
- Где она? - едва успев открыть глаза, спросил Керн. Он лежал на кровати в доме своей тёти Кэт. Рядом на журнальном столике стоял уже остывший чай и похлёбка щи. Сама тётя Кэт сидела рядом на кровати, - Где Амали?
- Она была похоронена вчера с закатом солнца. Фермер Ральер нашёл вас обоих без сознания, но у тебя ещё билось сердце и ты дышал. Он сразу сообщил о случившемся несчастье меня и егерь. На следующий день вечером состоялись похороны. Мы не стали ждать, пока ты придёшь в сознание - это могло случиться нескоро.
- Где её могила,- спросил приподнимаясь юноша.
- Я тебе не скажу об этом. Тебе лучше...
- Я спрашиваю где она?
- Повторяю, лучше тебе туда не ходить. Забудь о ней. Жизнь продолжается, и напоминание о ней только посеет боль, с которой ты не сможешь жить. Не ходи на могилу! Послушай моего совета...
- Не хочешь мне отвечать - я её сам найду...
- Не найдёшь, мы похоронили Амали в таком месте, которого тебе никогда не достичь! Останься дома, пожалуйста. Я не хочу тебя потерять, как ты потерял её.
- А почему она умерла? - перевёл тему в другое русло Керн, - Всё произошло так быстро, я толком ничего и не понял...
- Было произведено вскрытие: огромная доза яда, мгновенная смерть.
Несколько минут и тётя, и её племянник просидели в полной тишине. Мгновение казалось вечностью. Крупныё слёзы катились по щеке Керна.
- Ты сходи к Шарфире, моей знакомой, она поможет преодолеть эту боль, поможет забыть её.
- Тётя, я сильный, - вытирая слезу, утвердительно сказал парень.
* * *
Домик Шарфиры был тесным, но уютным. Тёплый воздух был наполнен ароматом сушеных лечебных трав. Керн сидел напротив Шарфиры за круглым столиком, на котором стояла куча всяких флакончиков, баночек и сосудов разной формы, лежало много пакетиков и пара амулетов. Приличную часть стола занимала огромная книга чёрного цвета в потрёпанном кожаном переплёте с выгравированным серебристым символом на обложке. Символ напоминал сочетание латинских букв "D" и "M". Керн рассказывал старушке свою историю, иногда прерывая свой рассказ, чтобы сделать глоточек душистого малинового чая. Шарфира внимательно слушала своего собеседника и, казалось, глотала каждое его слово. Она пристально смотрела на Керна. Юноша не мог выдержать этого взгляда. В нём выражалась уверенность в завтрашнем дне, готовность к любым жизненным испытаниям, хладнокровие. Парень не знал, что его ждёт за поворотом, не знал, каков будет следующий удар ятагана судьбы. Он жил чувствами, любил, и в этом была его сила. Но сейчас она сведена на нет. Хоть Керн убеждал окружающих и самого себя, что силён, но страх и боль взяли силу к себе в плен. Парень хочет снова смотреть на всё без боязни. Глаза - дверь в душу. Сейчас эта дверь открыта, и любой прохожий может делать с его душой, что возжелает...
- Тебе не нужна помощь, ты завтра умрёшь. - Голос был холодным, направленным во тьму, но уверенным.
- Что-что? Я не расслышал. Повторите. Пожалуйста, - выдавил из себя Керн.
- Ты всё отчётливо слышал. Днём позже, за два часа до заката солнца смерть придёт за тобой. Я тебя предупреждаю. Делай, что хочешь, но помощь тебе не нужна. Больше не нужна.
Керн ничего не мог понять, но...
- Шарфира, будьте добры, посмотрите мне в глаза.
Глаза блокировали вход в душу. Парень ничего не мог прочитать в них, они созерцали, поедали взгляд юноши никак не реагируя. Присутствовала лишь уверенность. Но в чём? Не получив помощи,... никакой помощи... лишь всё больше утопая в океане боли и отчаянья, Керн покинул жилище знахарки. Как ни странно, но что-то заставляло верить её словам. Что-то, сильнее его. Оно всегда признаёт правду, какой бы она ни была. Всё равно долго жить не осталось. Она придёт. Не завтра, так через неделю. А смысл жить никем и ни с чем? Потерять - потерял, а найти не сумеешь и не успеешь. Уже поздно что-то менять. Она близка...
Керн всё дальше шёл, размышляя ни о чём и, в то же время, обо всём, что у него было. Старушка ещё сидела за своим столиком и, казалось, тоже думала. Приподнимаясь она небрежно бросила вслед юноше: "Ты будешь умолять о пощаде, но она не придёт...".
Ночь была тихой и спокойной. Никакого воя собак или волков, никаких "патриотических" песен пьяных воинов, ни звука..., но всё равно не уснуть. А как же можно уснуть? Завтра смерть. Как провести последний день? Ах, если б ОНА была жива, этот вопрос бы решился сам. Но вдруг где-то в тишине зародилась идея, Керн услышал её. Возможно, не самая лучшая, но другого ничего в голову не приходило. С идеей пришёл и сон. Сладкий, нежный, беззаботный... Море всегда спокойнее всего перед бурей.
Он шёл умеренно, не ускоряя и не замедляя шаг. Цель находилась в километрах пяти от северных врат Ламарка.
- Ух, пришел,- вздохнул Керн.
Он стоял перед огромной чёрной башней, возведённой ещё со времён Расплаты. Чёрная краска успела немного облезть с массивных входных дверей, сделанных из серого чугуна. Стены были сооружены из бесформенных каменных глыб, но время обтесало их так, что фасад внешне напоминал постройку стиля рококо. Огромные витражи были немного обнесены пылью и паутиной, а небольшие окна под самой крышей почернели не понятно отчего. Крыша оканчивалась острым шпилем, пронзающим небо, а сама была сделана из металла (очевидно, что из меди, т. к. в некоторых местах металл слабо позеленел). Не обращая внимание на фасад - это типичная заброшенная башня, построенная в готическом стиле. Но люди поговаривали, что тут жил ненормальный некромант. Керн считал, что только он сможет ему помочь, скорее оказать услугу. Набравшись храбрости, парень постучал в ворота, которые тут же отворились. Откинув все страхи, он шагнул вперёд.
Внутри было темно, ни капельки света. Только один витраж, на котором была изображена Высшая Обсидиановая Горгулья, слабо фальсифицировал в темноте. Ещё один шаг... Ногу резко обхватил плотный канат, и мгновеньем позже, Керн уже висел вверх ногами под самым потолком комнаты, в которой находился. Толстая верёвка сильно передавила ногу. Юноша закричал от боли и страха. Всё! Доигрался. Никто его не услышит. Он умрёт от сильного тока крови к голове или упадёт, переломав позвоночник и оставшись здесь гнить.
- Кто-нибудь, эй! Помогите!
Яркий свет ослепил глаза. Керн лежал у ног высокого тощего мага, одетого в тёмную робу некроманта.
- Что привело тебя ко мне, мальчик? - сухой суровый голос нарушил тишину небольшой холодной комнатки. Свечи, парящие в воздухе вдоль стены тускло освещали помещение. Тонким бордовым ковриком был устелен пол, а потолка не было видно, казалось, его вообще не было. Лишь пустота над головой.
Керн понимал, что он лишь дитя, ребёнок, по сравнению с опытным волшебником, живущим на свете не меньше века, но он всё равно чувствовал какое-то унижение, лежа, как собака, у ног своего верного хозяина. Тут же встав и серьёзно взглянув магу в глаза, юноша твёрдо ответил:
- Я пришёл за силой. Я хочу силу. Самую могущественную.
Парень подумал, что хорошо будет владеть такой силой в последний день, про которую многие даже не слышали. Он чувствовал, что старик ему не откажет. Чувствовал...
- Я дам тебе её. Но ты представления не имеешь о чём просишь. Ну, так как? По рукам?
- А что за сила? Что вы хотите взамен?
- Взамен я ничего не прошу, просто посмотрю, как ты овладеешь своим новым умением.
- По рукам? - маг протягивал свою иссохшую за года, костлявую руку.
"Ну, была - не была. Сила, значит хорошо. Всё равно сегодня умру", подумал Керн и ответил: - По рукам! И протянул свою руку.
... Огонь везде... Всё просто пылает в нём... Женщина кричит... Но она не сама, с ней дети. Они ещё не поняли, что смерть неминуема... Круг огня потихоньку смыкает маму с мальчиком и двумя девочками. Жарко. Скоро они сгорят... Но не все. Отца нет, а малышка Люси сидит возле забора в дворике и играет в песочке. Ей только четыре года, а она не знает, что случиться этой ночью. Очередная, немного кривая, песочная пирамидка появилась на серой земле возле малютки... Послышался лёгкий топот копыт. Он всё усиливался. Всадник, молодой варвар, повелительно закричал "Прр!" и остановил свою лошадь в дворике. Резко спрыгнув, он обнажил меч... Людская голова покатилась вдоль забора...
Он не успел. Отец не успел. Остались только руины и пять трупов. Больно. Боль убивает... Но надо жить.
- Я не хочу. Я отказываюсь. Заберите это от меня, - приподнимаясь, угрожающе говорил Керн.
- Я не могу. Это не в моих силах - ты видишь меня насквозь. Мне тебя не обмануть... Дроги назад нет, - категорически заявил маг, - Ты yoursence. Теперь ты чувствуешь других, чувствуешь их боль, переживания, радость и грусть. Тебя не возможно обмануть, ты пребываешь в других, а другие - в тебе...
- Да это же ПРОКЛЯТИЕ, а я хотел силу!
- Это самая мощная сила, это выше любой магии. С опытом ты сможешь управлять людьми. Легионами... воинов, магов, духов... - глаза некроманта горели от восторга, но огонь немного приугас, - Но ты слишком слаб. Ты хотел силу, так вот она.
- Вы намного сильнее меня. Я думал, ТОЛЬКО Я по-настоящему любил, но потерял. Вы потеряли всё: любимую, детей, семью, дом, жизнь и счастье, в конце концов... И вы живете... Вы сильны! Я слаб... - только одно могло спасти Керна: спрятаться от людей и дожидаться прихода смерти.
До захода солнца осталось три часа. Керн уже пять часов сидит на лавочке возле ивы и ждёт...
...Варвары избивают женщину. Она кричит от боли. Потрёпанное бежевое платьице сильно измарано кровью. Блеснул на солнце топор, и рука уже не послушна телу, она теперь сама по себе. В следующий миг маленький кинжал в руке мужчины разрезал живот. Плача вовсе не было, слёз тоже, только бешеный визг. Мускулистая рука вырвала сердце живьём, оно ещё тихо билось... Разодранное тело лежало под входной дверью. Никакого пожара, ничего... Только жестокое убийство. Но он ничего не мог сделать...Привязав к стене железной цепью, варвары заставили его смотреть, как умирает жена. С это болью надо жить...
Ральер тихим шагом приближался к Керну. Боль фермера пронизывала юношу.
- Я случайно тебя увидел, - присаживаясь рядом, сказал старик, - Что с тобой?
- Мне плохо, но не важно, - грустно сообщил йорсэнс, - а у вас как дела?
- Всё хорошо.
...Колорадские жуки уже доканчивают картошку... Куры перелетают сломанную калитку из сарая и клюют на огороде капусту, а бегать и загонять их - ноги болят... От засухи огурцы завяли, хоть они и так плохо росли... Цены на базарах бешенные... Не на что жить...
Керн почувствовал второстепенные, по сравнению с болью потери жены, проблемы. Парень понятия не имел, что он может сделать с жуками, курами, засухой и ценами. Ведь теперь это и его проблема...
- Не обманывайте меня, я же вижу, как вам тяжело живётся.
- Да ты прав. Такие времена пошли. А с тобой ничего не случиться, может ко мне пойдёшь, угощу, чем есть. А? - дружелюбно спросил фермер, но Керн покачал головой, - Ну, как знаешь! - Ральер встал, похлопал юношу по спине и стал тихо удаляться.
Сидеть было нудно, что-то было не так. На душе скорбно. Слёзы тонким ручейком текли по лицу и беззвучно приземлялись на высохшей земле. Керн понял, что он был слабаком, но сейчас он вправе плакать. Ведь парень пережил смерть стольких близких ему людей: трёх любимых девушек и четырёх детей. Он ждал ЕЁ...
Уже было поздно. Керн заподозрил что-то неладное, но не мог понять толком что именно. Он дрожащим пальцем проводил по надписи "Амали + Керн = любовь навеки". Солнце потихоньку скрывалось за горизонтом. СКЫВАЛОСЬ ЗА ГОРИЗОНТОМ?! Керн подскочил на месте. В своих раздумьях, он и не заметил как пролетело время. Он ЕЁ так ждал, но где ОНА? Надо бежать, бежать... Он добежит до Прумтевской скалы и прыгнет в Прумтово море. Высота над уровнем моря свыше 800 м, и прыжок с обрыва решит все проблемы. Главное - добежать, ведь боль сильна...От душевной боли умирать куда дольше и страшнее...
Тихо светила луна. Керн бежал по Северному тракту. Ламаркский лес был уже позади. Быстрое ритмическое биение сердца немного заглушало боль. Далеко впереди виднелось море. Парень даже слышал, как нежно плещут его волны, создавая размывчатое отображение ночного светила в виде серебряных бликов. Ветер шелестел сухой травой. Парень бежал,... казалось, шелест становился всё громче. Промчав ещё метров десять, Керн понял причину усиления звука. Недалеко от края скалы потрескивал маленький костёр, но его закрывал какой-то непонятный объект. Замедлив шаг, юноша стал вглядываться во тьму. Это была девушка. О, нет только не ЧЕЛОВЕК! "Разбежаться и прыгнуть" - думал Керн.
...Я не хочу умирать! Они не тронут меня!...
..."Прыгнуть!" ...
...Я сильная, меня не сломить, я не поддамся...
..."Ещё совсем немного. Бежать"...
...Они всегда травили мне жизнь. Убить меня? Я не предоставлю им такого удовольствия...
..."Бежать... Не могу больше, она сильная... Не сдавайся, Керн! Ты можешь"...
... Не позволю, НИКОГДА!... - девушка тихо сидела лицом к костру, даже не видя сзади бегущего парня.
..."Она меня сильнее, я не могу сопротивляться больше, но я хочу умереть. Нет... Я выживу, я сильный, меня не сломить"... - вихрь мыслей бушевал в голове у Керна. Он изнемогал. Вот и всё. Он, споткнувшись на ровном месте, упал.
Солнце ярко слепило в глаза, из-за этого Керн и проснулся. Под головой лежал мягкий мех. Пытаясь приподняться, юноша почувствовал колкую боль в ноге.
- Ты сломал ногу, - девушка стояла на краю скалы и смотрела на синее море. Ветер весело играл её длинными русыми волосами. Она повернулась и посмотрела на парня своими зелёными глазами, полными надежды на жизнь.
- Ты сильная, Анигна, пусть тебя не покидает надежда, и тогда они к тебе и пальцем не притронуться. У тебя ещё всё впереди, поверь мне, - сказал Керн. Девушка от удивления не знала, что и ответить. Но её мысли были радостными, полными уверенности, и поэтому юноша тоже нормально себя чувствовал, хотя ещё не забыл вчерашнюю боль. Увидеть бы Шарфиру...
Керн сел в позу "лотос" и нарисовал перед собой сердце на песке. Положив руку в центр фигуры, парень произнёс, будто за ранее выученные слова:
Пустота во мне.
Пустота везде.
Мысли в пустоте.
Чувства с ней, во мгле.
Где были вдвоём -
Сердце там моё.
Я не тут, я там
По твоим следам...
I know my destination.
Рука Керна лежала на надписи "Керн + Амали = любовь навеки". От лавочки, обминая жилые домики, парень добежал до хижины травницы. Без стука войдя в дом и увидев Шарфиру у плиты, юноша сразу овладел ценнейшей информацией. Керн стал кричать:
- Амали. Ты убила собственную дочь! Убийца!!! Ты не только покалечила ей жизнь! У-БИ-ЛА! А она даже не знала, что её мать жива!
- Умереть должен был только ты, но как я вижу ты всё ещё живой, - продуманно отчеканила Шарфира.
- Почему я? Ведь Амали была счастлива со мной! Она бы страдала после моей смерти, как сейчас я страдаю!
- Вот именно. Тогда я прихожу её утешать, рассказываю всю правду, и она меня прощает...
- Ты подлое дряхлое тряпьё! - Керн схватил толстую чёрную книгу в кожаном перёплёте со стола и бросил бабке в лицо. Та взвизгнула и, схватившись за нос, с ненавистью взглянула на парня, - Книга демонолога. Как весело. Понапризывай себе ещё всяких уродов, как тот был возле колодца, и пусть они тебя прикончат, - Керн хлопнул дверью и побежал, как вчера.
В центре города было выступление губернатора. Он бежал туда. Толпа уже была видна. Ещё шаг, второй, третий... Противоречащие многотиражные мысли давили на него...Керн умер. Как личность. На память от него осталась лишь надпись на лавочке, произведённая им вчера до заката:
У всех вокруг свои проблемы,
У каждого свои пути,
У них одни только дилеммы.
А мне свой путь уж не найти...
Я вижу боль в чужих сердцах
И разум, потемневший в чреве,
Душа пылает вся в огнях,
Она замучена и в гневе.
Чужая боль во мне бушует,
Свою я боль чужой топлю...
Спокойствие одно врачует,
Его отчаянно ищу.
Крадутся мысли подневольно,
Свои, чужие - все подряд,
И травят разум так довольно,
Не убежать от них назад.
Я не хочу всех понимать,
От пониманья только хуже.
И правды лучше мне не знать.
Мой путь короче стал и уже.
Я умираю от вторженья
В мой разум, сердце, в мой покой.
Я не хочу даже спасенья,
Ведь не живу уже с тобой.
Занавес был подвязан верёвкой. Судьба была недовольна. Она разрубила своим ятаганом этот канат, и занавес упал. Спектакль был окончен.
- Ладно, следующий будет поинтереснее, - с радостью сказала Судьба и кинула очередную сломанную шахматную фигурку в мусорный ящик.