- И, что все это значит, господа? - вопрос был задан не столько определенно, как могло показаться не сведущему в делах политики, наблюдателю, коими мы, кстати, и являемся, сколько настораживающе конкретно и можно сказать угрожающе, хотя угрозы в тоне говорившего и не улавливалось. Но все присутствующие прекрасно понимали, что за этим внешним спокойствием кроется такая сила и власть, что будет верхом легкомыслия не обращать внимания на то видимое спокойствие, о котором мы только что упомянули. И, да будет нам известно, что глава сего кабинета, в коем мы с вами сейчас и находимся, инкогнито, конечно же, так вот тот, кто является хозяином этого кабинета, он же, в сущности, есть тот, кто и в стране является лидером, по мнению большей, части ее населения. А раз так, то его, конечно же, должно интересовать все, что мало-мальски хотя бы имеет отношение к экономике, а, следовательно, и к финансовой части вопросов, открытого и, конечно же, закрытого характера. И эта закрытость, для него лично, как нам кажется, имеет значение ничуть не меньшее, а пожалуй даже и большее ( имеется ввиду закрытая часть финансовых потоков, коими кстати пронизана вся экономика страны ). А те действия Вересова, о которых мы с вами уже наслышаны, но которые еще не вступили в свою активную фазу проявления, именно они-то и вывели из равновесия нынешнего главу кабинета. Того самого, в котором он и собирает всех своих приближенных и ответственных лиц. И от чего этим самым лицам становится и жарко и холодно, одновременно. Но ни физическое, ни психологическое состояние, тех кто сейчас находился за большим, и очень не уютным для них, столом, не беспокоило того, кого мы с вами назовем, ну, к примеру "премьер", так вот премьера беспокоило только то, что некто, а мы то знаем, что этим некто был никто иной как Вересов, так вот некто, без всяких на то санкций и каких бы-то ни было, договоренностей, не говоря уж об обязательствах, а, попросту своевольничая, так вот этот некто устроил почти финансовую провокацию во всей стране. И что самое удивительное ему, премьеру, в руках которого находятся все нити движения макро капиталов, так вот ему то и не было об этом известно практически ничегошеньки. А может быть за его спиной уже кто-то начал свою игру в масштабах страны, забыв о еще шумевшем в ушах громком деле Дорохова, которое, надо сказать, было весьма серьезным напоминание тем, кто рискнет действовать самостоятельно. В разрез с интересами того, кто только-только расчистил себе дорогу к власти, полной и безграничной. И на тебе, такой подарочек. И не просто подарочек, а настоящая диверсия, да еще такого масштаба, что только диву даешься, как только умудрились под самым его носом провернуть такое. И похоже, что на этом остановки не будет. А это значит, что капиталы, нажитые таким неимоверным трудом и прочими ему присущими прелестями, и власть, которая без этих самых прелестей, ничто, так вот все это вот-вот начнет трещать не только по швам, а просто таки распадется на отдельные никому не нужные лохмотья. Вот примерно такого характера размышления и привели премьера к тому, что он, тоном не допускающего ничего, кроме стопроцентной информации, произнес ту самую фразу, от которой у присутствующих здесь ответственных и приближенных лиц возникло состояние, леденящее душу и припекающее другие части существа. Но он бы не был тем, кем стал сейчас, не предприняв и других мер информационного характера, то есть не получив бы некоторой информации из других источников, прежде чем призывать на ковер тех, кто мог, как ему казалось дать официальную оценку случившемуся. А среди способных осветить этот, из ряда вон выходящий вопрос, присутствовали и знакомые уже нам с вами лица. Это Карат Георгий Осипович - руководитель Сбербанка, и Швец Борис Анатольевич - тоже руководитель, но уже РАОЕЭС, которые, кстати сказать, и как мы уже знаем, вот-вот прекратят свое существование и обретут новый статус и новых руководителей, но по сути останутся принадлежностью и лакомым куском прежних хозяев, которые спят и видят эту самую реорганизацию. И которым действия Вересова как ..., но об этом чуть позже.
- И так господа, я жду ответа на поставленный вопрос. Что все это означает и кто за всем этим стоит? Вы же не считаете, что все случившееся носит случайный характер, да еще такого размаха. О чем никто ни сном, ни духом практически ничего не знает.
При этих словах премьер в упор посмотрел на руководителя РАОЕЭС, который в свою очередь, надо ему отдать должное, был не робким человеком и не испытывал при общении с премьером дрожи в коленях, как подавляющее большинство соплеменников. Хотя и знал, что при случае тот мог свернуть шею любому. И очень изощренным способом, но нам эти подробности пока ни к чему. Так вот, поймав не двусмысленный взгляд премьера, подкрепленный к тому же конкретными словами, Борис Анатольевич, не испытывая ни каких иллюзий по поводу того поймет или не поймет, примет или не примет премьер его объяснения, Борис Анатольевич все же рассчитывал на то, что основной удар возьмет на себя руководитель Сбербанка. И он был не далек от истины, ведь если уж раздавать, то всем сестрам по серьгам, ну, как принято при авторитарном стиле руководства, где правые отсутствуют по определению, ну, а не правые..., так им сам Бог велел...
- Видите ли, в чем дело, - обращаясь к премьеру, начал руководитель РАОЕЭС, - Все, то, что вы сейчас услышите, не вписывается в обычную картину нашего понимания. Мне даже представляется, что все это есть ни что иное, как очередной шаг или новый виток в эволюционном процессе человечества, - Швец не задумывался над тем, что говорил сейчас, ему казалось, что его голос звучит отдельно от него самого и что он, как и все присутствующие слышит ни что иное, как бред. Или что-то в этом роде. Но это говорил именно он, но надо полагать не без чьей-то помощи, хотя и без его участия.
- Я хотел сказать, - попытался он взять над собой контроль, - Что всесторонний анализ последних событий позволяет так считать. И не далее, как несколько часов назад, мы вместе с Георгием Осиповичем были участниками событий, которые и позволяют мне делать такие выводы.
- Ну, выводы то мы сделаем несколько позже, - отреагировал спокойно премьер, на слова Бориса Анатольевича, - Вы бы все-таки изложили те факты, которыми до сих пор не удосужились поделиться и которые собираетесь вынуть из рукава, как некий факир, дабы удивить окружающих. Меж тем время идет, а увертюра все никак не заканчивается, - в голосе премьера появились нотки металла, что ничего хорошего не предвещало.
- Прошу прощения, но чем подробнее будет начало, тем понятнее станет все последующее. Дело в том, что все происходящее еще не имело места в современном мире и то, как мы на это отреагируем, будет иметь те или иные последствия. И, скорее всего, как бы мы не пытались взять под контроль имеющуюся на сегодняшний день ситуацию, нам это не удастся сделать. А причина здесь простая. Ситуация уже находится под контролем и это ни что иное, как Высшие силы, от представителя которых мне кстати было сделано предложение возглавить одно из направлений их деятельности, - здесь Борис Анатольевич понял, что допустил промах и сказал лишнее. За что, скорее всего, может поплатиться. И даже очень скоро. И что бы исправить положение, тут же добавил:
- Но, я вынужден был отказаться по той простой причине, что пока не будет завершена реорганизация РАОЕЭС, у меня просто связаны руки, определенными обязательствами с моей стороны, - и опять непростительная оплошность, подумал он.
- Приятно слышать о таком ревностном отношении к порученному делу, - ирония премьера, явно отдавала угрозой близкой расправы, - И все же...
- И все же, как не горько прозвучит, но эта самая реорганизация ни к чему не приведет, так как похоже, что все электрохозяйство страны теперь практически останется не у дел.
- Это как же простите понимать, - в тоне премьера за раздражением явно прослеживался недостаток информации по этому вопросу.
- Дело в том, что это самое ООО "Энергия будущего", поставляет электроэнергию напрямую, минуя все наши сетевые структуры, то есть непосредственно ко всем потребителям от источника, который нам не известен. Но и это еще не все. Видите ли, как только их система, если ее можно так назвать, так вот, как только их система начнет функционировать, то все наши генерирующие объекты перестанут выполнять свою работу, то есть практически будут выведены из строя. Хотя и останутся в, совершенно рабочем, состоянии.
- Но как такое возможно? Это же физически не может быть осуществлено.
- Как раз физически это уже и работает во всех подразделениях Сбербанка, - и Швец, облегченно вздохнув, посмотрел в сторону господина Карата, которому рано или поздно, но все же пришлось бы давать те или иные разъяснения по этому вопросу.
- А вам не кажется господа, что начинается, какой то не управляемый процесс и наше бездействие только усугубляет ситуацию, - премьер хотел еще что-то сказать, но Борис Анатольевич невольно перебил его, чего никто, себе такого, ранее не мог позволить.
- Видите ли, процесс, как раз управляем, но мы, к сожалению, похоже, не в силах повлиять на это управление.
- Что за бред вы тут несете. В стране, слава Богу, еще существует и премьер министр и президент, да и силовые структуры, уважаемый Борис Анатольевич, еще никто не упразднил.
- Так-то оно, так, но дело в том, что, - и тут Борис Анатольевич вспомнил слова управляющего Сбербанком, о той защите, которую обещал им Вересов, и продолжил уже более уверенно, нежели до этого, - Все, что могло бы предложить человечество для устранения того или иного препятствия, на сегодняшний день, не может быть использовано или вернее применено в силу своей неэффективности.
- А это уже не ваша компетенция, а совета безопасности страны. А из того, что вы сейчас сказали, я ничего не понял. Нельзя ли, более конкретно, с цифрами и фактами.
Удивительнее всего было то, что премьер министр, взял себя в руки, почти мгновенно, без переходов и язвительных шуток. Было, похоже, что он принял какое-то решение, именно сейчас, но оглашать, как обычно, не спешил.
- Цифры пока что отсутствуют, а вот факты таковы, что вмешательство в это дело может повредить только тем, кто попытается вмешаться. И не более того. Похоже, что все, что человечество сможет противопоставить этому новому, неизбежно обернется против самого человечества. Но, пожалуй, не всего в целом, а только против того, кто это замыслит. Я, конечно же, в точности не ручаюсь за сказанное, но, делая выводы из уже имеющейся информации, приходится констатировать именно то, о чем я сейчас сказал. И, наверное, самое наилучшее, в сложившейся ситуации, так это идти параллельно предложенному курсу.
Премьер не любил гнать лошадей и принимать острые решения впопыхах, не проработав всесторонне ту или иную проблему. Вот и сейчас он не стал пороть горячку, хотя и чувствовал, что вопрос возник не на пустом месте и последствия, в зависимости от принятия тех или иных мер, будут либо сокрушительными, либо грандиозными. Где-то глубоко внутри он чувствовал, что пришло что-то новое, но чем ближе это чувство поднималось к поверхности, его сознания, тем менее оно согласовывалось с его желаниями и амбициями. И так, на поверку, премьер все же остался материалистом, победив в себе мистика. А на долго ли, мы это узнаем в последствии. Так вот эти самые, материалистические, наработанные годами принципы и привычки, способствовали тому, что понимая всю глобальность вопроса и не имея при этом достаточно информации для принятия того или иного решения, премьер решил озадачить все явные и тайные службы, ему подвластные, и не позднее чем через несколько дней, получить полную и развернутую информацию о том, что сегодня так блестяще провалилось на том самом заседании, свидетелями которого, вернее его части, мы с вами и были. Но под занавес, премьер все же попросил руководителя Сбербанком, Карата Георгия Осиповича, рассказать присутствующим о том, о чем они не знали, и что, по мнению премьера, не могло причинить никакого вреда, в частности - как разглашение секретной информации. Что Георгий Осипович и сделал и о чем мы с вами уже знаем. И надо сказать, что рассказ этот поверг в изумление, видавших виды, здесь присутствующих. Возникла даже некоторая недвусмысленная пауза, длившаяся довольно продолжительное время и только приглушенный голос премьера вывел всех из оцепенения.
- Да, дела обстоят действительно таким образом, что за лучшее нам стоит теперь разойтись и заняться вплотную сбором всевозможной информации об этом самом ООО "Энергия Будущего". А от вас Борис Анатольевич, я жду проработанного плана по всем мероприятиям. Даю вам на это три дня.
Пожалуй, и мы с вами оставим этих всласть предержащих мужей до поры до времени, хотя разговор Карата со Швецом, произошедший сразу же после этого удивительного заседания, нам все же будет не безынтересен. А говорили они вот о чем:
- Послушай Георгий, мое положение сейчас, пока я не расхлебался с РАОЕЭС не блестящее. Во всяком случае, в ближайшие несколько дней, так как премьер, похоже, не собирается мириться с положением "на вторых ролях", надеюсь ты это тоже понимаешь.
- Да, конечно.
- Но и бросить все и уйти, не доведя дело до конца, я тоже не могу. Но, как только все это закончится, я имею в виду реорганизацию РАО, то я буду готов принять предложение господина Вересова. Надеюсь, что к тому времени он еще не потеряет ко мне интерес. Понимаешь, вся эта закулисная возня, пусть и приносящая миллионы личной прибыли, это не для меня. А, вот масштабные проекты, от которых дух захватывает, это, как раз то, что вызывает во мне ту самую увлеченность, которая и приносит истинное удовлетворение. От дела, которым занимаешься. Я, к чему все это тебе говорю, думается, что Вересов не станет ждать, покуда я подберу концы, но все же думается, что раз он ко мне обратился, то интерес во мне он все же имеет. И я тебя попрошу, передай ему при встрече, что я готов приложить все усилия, если в них еще будет необходимость. Так передашь?
- Ну, конечно же, передам. При первой же встрече. Но мне почему-то думается, что он уже в курсе твоих намерений.
- Ты так считаешь?
- Скорее всего, я в этом уверен, так что заканчивай, побыстрей, с этим РАО. Ведь от него все равно толку никакого, да еще под таким давлением нашего демиурга. Но сейчас, я себя чувствую так, будто гора с плеч свалилась. Не знаю к чему это отнести, к обещанной защите или к психологическому освобождению от постоянного косвенного давления. А работать и впрямь сразу стало легче и именно, как по часам, сразу с ноля часов.
Да, дорогие друзья, Георгий Осипович был совершенно прав, когда говорил о свалившемся с него психологическом бремени. Вересов как раз и поступил так, перекрыв канал влияния премьера, через тонкофизическое, о котором, кстати, тот и понятия-то никакого не имел, но которым постоянно пользовался, будучи в то же самое время инструментом в руках сил, господина лжи. Ну, и так, как господин Швец отказался от того, что уже, как нам известно, предложено Дорохову Борису Михайловичу, то Вересов уже был готов предложить Борису Анатольевичу не менее интересное занятие. Он намеревался предложить ему возглавить отрасль, которая сейчас именуется "нанотехнологии", но не как Госкорпорации, а с учетом теперешней ситуации в мире. Как сейчас, так и в будущем. И Вересова совершенно не смущал тот факт, именно то же самое, Борису Анатольевичу, хотел предложить и премьер министр.
А пока отвлечемся от олимпа страны и вспомним, что мы уже давно не посещали наших журналистов, которым сейчас самое время выйти на первый план. Ведь как-никак улей уже растревожен, а кто, как не они именно сейчас, в это не спокойное и очень интересное время, смогут описать для масс людских, те самые новости мира, от которых у одних дух захватывает, а у других скулы сводит, и не только сводит, но порой будет и выворачивать.