Казакова Елена Александровна : другие произведения.

100%

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

ХЭЛЕН ШАЙДЭН

"100%"

  

***

Две реки - две руки.

Крыльев взмах - мотыльки.

Солнца свет - сердце греть.

Мотылькам - умереть.

Век недолог - не грусти.

От земли - отпусти.

Двум рукам - отдыхать.

Мотылькам - умирать.

Рекам двум - течь, бурлить.

Вновь весна - только жить.

Солнце вновь - песнь сложить.

Мотылькам - вновь ожить.

Крыльев пух - тонкий взмах.

Рекам петь - о руках.

Солнца свет - по рукам.

Вечно жить - мотылькам.

Тихий взмах - красота.

Вечный путь - пустота.

Солнца свет - снова слеп.

Мотылькам - вечный склеп.

  
  
  
  

ПРЕДЫСТОРИЯ

  
  
   А предыстория явно какая-то была...
  
   В общем, так...
   Марина всегда была "девочкой - сто процентов". У нее всегда всё должно было быть на 100%. Всё должно быть доведено до конца. На 100%. С малых лет она не терпела, когда люди бросали какие-то дела на полпути. Это всегда раздражало ее в людях, а если не раздражало, то к ним возникало недоверие. В любом случае, она относилась к таким личностям... эм... по-другому.
   Сама же она доводила всё до конца (по крайней мере, стремилась к этому). Для того чтобы она отложила какое-то дело, должны были произойти из ряда вон выходящие события. И когда это случалось, была крайне недовольна. Марина всё происходящее в ее жизни держала под контролем.
  
  

ПОЕХАЛИ

  
  
  
  
  
   Если Марина попадала в новую для нее обстановку или ситуацию, то пыталась как можно больше и быстрее узнать о новом своем положении. Она чувствовала себя вполне комфортно, только если была уверена в том, что своими силами в состоянии в случае непредвиденных обстоятельств добраться до безопасного знакомого ей места - до дома. Никогда она не проводила вне дома, находясь в городе, более суток без особой необходимости.
   Она должна была стоять прочно на своих четырех мягких лапках. Кошка. Что поделаешь...
   Ей не нравился этот город, грязный, недобрый, но особого желания ехать в другой у нее пока не было. Шило на мыло... - не вариант. Да и зачем менять место дислокации, если здесь всё схвачено и есть нужные знакомства? Этот вариант с переездом оставался на крайний случай.
  
   Она ненавидела, когда ее называли всякими пушистиками, зайками, мышатами, пташками, лапулями, рыбками и другой мохнато-пернатой живностью. Мариночки, Маринусики, Марики, Маришечки, Нуси, Риночки также выводили ее из себя. Неужели так трудно запомнить? Она - Марина! И точка. Мама в детстве рассказывала ей, что сначала ее хотели назвать либо Зоей, либо Альбиной, да и вообще ждали мальчика Александра. Но волею случая получилась Марина.
   "Ну что это за имена?!! Зоя. Альбина. Неужели меня так могли звать... Какой ужас. Слава богу, я - Марина. А мальчик Александр?.. Я - мальчик Александр... Саша, Сашулечка, Шурик (мама ведь непремену'ла бы так обращаться к своему ребенку)... Какая пошлость! Дурдом. Я б повесилась, если бы меня так звали..." - так иногда думалось ей, когда она вспоминала рассказ матери.
  
   Еще она ненавидела свои фотографии. Из всего того их вороха, что валялся на полке в фотоальбомах, были 2-3 штуки, которые по её мнению были "вполне ничего". Остальные она считала явно неудавшимися, а некоторые даже ужасными. Но так или иначе, каждая из фотографий олицетворяла какой-то определенный отрезок ее жизни. Вот здесь они с мамой в парке на катамаране. Она еще школьница. Вот черно-белые фото из детского сада (она так их любила несмотря ни на что - ведь можно подумать, что это просто другая девочка). А на этих фотографиях ее школьный выпускной: так много нежеланных лиц... А вот она с очередным своим кавалером. Интересно, откуда она взяла эту фотографию? Странно. Обычно ее молодые (и не очень) кавалеры оставались за кадром. А это она со своей "лучшей подружкой" Верочкой в каком-то кафе.
   Верочка была глуповата (несмотря на года: они были ровесницы). Обычно Марина не очень жаловала таких людей, но Вера была ко всему прочему доверчива, добра и бесхитростна, а поэтому не опасна. Тем более что Марине даже нравилось играть роль ее наставницы, давать непутевой влюбчивой Верочке советы, которых та придерживалась буква в букву, следуя им беспрекословно. Верочка прямо заглядывала Марине в рот, как нерадивый птенец мамаше. Это иногда надоедало Марине, вызывало на ее лице недвусмысленную кислую мину, но Верочка объясняла этот факт каким-то одной ей понятным способом - и не придавала этой явной мине серьезного значения. Лишь на секунду она морщила по-детски лоб, но тут же ее личико расплывалось в благодушной улыбке. Она брала Марину за руку и начинала всё так же беззаботно щебетать про что-то своё. Этому щебетанью, беспрестанному, монотонному и бессмысленному, трудно было найти начало и завершение. Иногда Марина брала "отпуск" от Верочки на пару недель, давала себе и ей волю. В это время Верочка дико скучала, но не тревожила свою "крепкую подругу" (как сама считала), потому что та была занята неотложными делами, а иногда даже командировками. Марина же в это время преспокойно могла ходить на вечеринки, зная, что в ближайшие две недели ее уши свободны от трелей детского Верочкиного голоска.
   Как ни странно, Верочка была единственным человеком в жизни Марины, на которого она могла положиться полностью. Верочка никогда ни в чем не отказывала подруге. А Марина не считала зазорным о чем-нибудь не столь важном иногда попросить "девчушку". И правда, Верочка в свои 24 года производила впечатление самого натурального ребенка. Незнакомые люди на вид давали ей обычно лет 18, а пообщавшись с ней, так и того меньше.
   Она частенько влюблялась "не в тех". В этом, естественно, рассудительная Марина не поддерживала Веру. Эта взбалмошность и инфантильность - единственные девочкины грехи. Она была неистощима в своих поисках принца, своего единственного суженного. Когда в очередной раз ошибалась, плакала пару дней, а потом как обычно была весела и счастлива. И находила нового суженного. Вот это качество Верочкиного характера удивляло Марину. А порой вообще сбивало ее с толку.
   Марина и Верочка - институтские подруги - не теряли друг друга и после его окончания. Марине с Верочкой было легко и непринужденно, как ни с кем другим. Когда Марина чувствовала внутреннюю тревогу, обиду или еще что-то не совсем хорошее, звонила Верочке - и от плохих эмоций не оставалось и следа. "Хороший она все-таки человечек. Только глупенькая", - думала с добротой Марина, - и на лице невольно появлялась улыбка.
   В такие моменты ей вспоминалось детство, глубокое далекое детство, светлое и счастливое; руки отца, большие и теплые, и мамины глаза, нежные, светло-карие, излучающие золотистый мягкий свет. Да, счастливыми были те моменты. Но и они прошли.
  
  
  
  
  

  
   Как же Марина любила свою "Стерву" - так она прозвала свой ярко-синий focus. Это авто было у нее уже почти три года, но она не собиралась его ни на что менять. "Стерва" была ей дорогА. Сколько тысяч миль преодолели они рука об руку (точнее, рука об руль). "Стерва" иногда показывала свой непокорный нрав, но Марина сама была девушка с характером, поэтому, немного поговорив, они находили общий язык.
   Отдельной историей были события, повлекшие за собой появление у Марины "Стервы".
   Около полугода один немолодой человек за ней ухлестывал. Это было еще в институте на последнем курсе. Она недолго прообщалась с ним - он был ей не интересен, но дяденька ничуть не охладел к Марине после ее пятидесятого отказа. Он звонил ей чуть ли не каждый день, присылал подарки. Это он подарил Марине focus, когда они еще встречались (а точнее - виделись). Прикольный он был, этот богатей. Его конкретно переклинило на Марине, но где-то через год своих бесплодных попыток "вернуть" непокорную Марину, он сдался и оставил ее в покое. Ни один свой подарок он не забрал обратно. По-мнению Марины это было, как минимум, благородно с его стороны, и, как максимум, так было должно поступать всем (уважающим себя) мужчинам. А он не мог по-другому.
   Марина с подросткового возраста нравилась особям противоположного пола. С течением времени особо ничего не изменилось: только игрушки стали подороже, да мужчины постарше. Всегда в жизни Марины находилась парочка "бывших", которые пополняли счёт мобильного телефона, оплачивали кредиты, по временам присылали цветы и оставляли записки: как минимум один букет в квартире Марины был перманентно. И всегда это была их собственная инициатива. Марина не привыкла ничего просить. Это было ниже ее достоинства. Они не были ее мужьями - и не были ничего ей должны. Она считала, что всё ей нужное заработает себе сама - так и получалось. А приятные презенты просто добавляли ее жизни новые краски. Естественно, это было приятно, а иногда и полезно (вспомнить хотя бы о "Форде").
   Почти всё в жизни Марина считала игрушками, но только не "Форд". "Стерва" была ее соратницей и помощницей во многих делах и свершениях. Наверное, на "Стерву" она променяла бы всех "подружек", приплатив немного. Хотя, полгорода этих идиоток не стоят и ручки от прекрасной дверцы "Форда". Вот уж само совершенство. Как женщина, знающая себе цену, "Стерва" требовала времени и финансовых вложений. О, сколько Марина потратила сил, времени и знакомств, чтобы найти действительно неплохой сервис и нормального мастера. Доверяла свою соратницу Марина только ему и никому другому. Остальные так непотребно обращаются с машинами...Только в страшном сне к нежным внутренностям "Стервочки" прикоснулся кто-то чужой.
   "Стерва" была благодарна и всегда слушалась. Ну,.. или почти всегда.
  
  
   Себя же Марина называла Кошка. К слову, у нее были отличные коготки, которые она холила и лелеяла. Ежедневной традицией, почти таинством было время, которое она проводила за полировкой и оттачиванием своих коготочков. В доме на полочках лежало столько важных вещей для этого: маникюрные наборы, отдельные ножнички, пилочки, лаки для ногтей, средства по уходу за ногтями и кожей рук в невообразимом количестве различных по форме и размерам флакончиков, баночек, пузырьков, тюбиков... У непосвященного человека, случайно увидевшего всё это, сложилось бы впечатление, что Марина ограбила все магазины города, а может, и нескольких соседних областей. Но для нее это было нормой, она вообще не представляла, что может быть по-другому. Она, конечно, видела, как дела с этим обстоят у большинства ее знакомых особ женского пола, но считала их обделенными по этой статье. "И как они могут без всего этого обходиться?.. Ведь это же только самые необходимые вещи. Хотя, конечно: посмотрите на их руки - и всё становится ясно. Неужели можно так издеваться над собственным телом?.. Ну, это их дело", - думала про себя Кошка.
  
  
  
  
  

  
   Марину нельзя было назвать красавицей, но... Было одно, а точнее, пять "но".
   У нее в кармане было пять козырей, пять богатств, пять сокровищ, которые она не променяла бы ни на что и ни за что на свете.
   Волосы. Длинные, роскошные. Эта грива огня. Это облако золота. Как же они, пышные кудри, блестели на солнце! Ни одна отполированная монета, ни одно золотое украшение так не блестели. Ни одна новая машина не пленяла мужские взгляды своим блеском, сколь ее волосы.
   Глаза. Она подбирала глаза ко всему: к машине, к наряду, к ситуации, к кавалеру. Они были ртутными. Но как невообразимо эти хитрые хамелеончики могли приобретать поразительные оттенки изумрудного, бронзового, небесного, графитово-угольного. Они могли быть мягкими и теплыми как кашемир и четкими и холодными как сталь. Глаза были ее достоинством. И богатством. Ни у кого таких не было. Какие-то неведомые силы при рождении наделили ее такими волшебными очами.
   А кожа мягкая и нежная. Аж младенцы завидовали. Светлая, почти никогда не загорающая, очаровывающая своей прозрачностью и внутренним сиянием.
   Ногти. Крепкие, ровные, красивые, здоровые, длинные ногти. Предмет зависти не одной ее подружки.
   И еще ноги: длинные, стройные - само совершенство. Гладкие, всегда без единого волоска.
   Да, еще, конечно, было и шестое сокровище - "чувство кошки". Но о нем, естественно, она умела молчать. "Чувство кошки" - нечто вроде интуиции, но сильнее в несколько раз. Это чувство - ее второе сознание - не раз подсказывало ей, как правильно решить ту или иную задачу, как выйти из той или иной ситуации с наименьшими потерями. Но это был ее, только ее секрет. Нужно лишь было отключить мозг, полностью довериться внутренним ощущениям - и "чувство кошки" неведомым ей самой способом выводило ее сухой из самых затруднительных ситуаций, всё разрешалось само собой.
   И ей это нравилось на 100%.
  
  
  
  
  

  
   Было одно событие в ее жизни, которое начало отсчет ее новому характеру и новой жизни. Про себя она окрестила его "точкой рождения". Давно. Достаточно давно для того, чтобы она смотрела на события того времени, как на ностальгические фотографии. Было что-то хорошее - слава богу, а плохое - было, да прошло. Значит, так было надо, назад не воротишь.
  
   ...Она не одинока в своем одиночестве. Волк-одиночка. Кошка, гуляющая сама по себе. Она одинока в толпе. Кому нужна она в этом копошащемся муравейнике? А ей нужен он, сидящий рядом, не обращающий на нее ни единого взгляда за всю вечность концерта.
   Слезы, горячие и соленые, струйками бегут по щекам, по подбородку - и падают, оставляя после себя лишь тонкие блестящие полоски на лице. Он, сидящий с ней рядом, смотрит на нее, чувствуя ее немой крик. Он видит слезы на ее щеке, профиль, немой и нежный, и взгляд, устремленный прочь, куда-то вдаль, прямо перед собой, в темную бесконечность досчатой сцены. Она чувствует, что находится под его пристальным изучением эти доли секунды, но слезы не прекращают течь и капать. Молчание. Недвижность. А что может поделать он против этого разрушительного оружия - слез? Он не знает, чтС и как сказать и сделать (или не хочет). А ей нужно лишь одно слово, одно короткое прикосновение - и сердце замрет вместе с дыханьем - и она будет счастлива. Только он отворачивается, ничего не сделав. Она закрывает глаза - и слезы еще бСльшим потоком струятся по коже. Она кричит где-то глубоко внутри себя, она хочет заключить его в объятья (или просто коснуться его сильных рук), но знает, что он оттолкнет ее: такое уже бывало не раз.
   А через несколько минут слезы высохли - и на месте той несчастной глупышки снова сидит холодная, неприступная, расчетливая и злая актриса, знающая, чтС ей делать в следующем дубле. Она благодарна ему за то, чтС он делает для нее. Она улыбается.
   Мир таков. Силён и жесток. Рано или поздно она бы всё равно узнала его истинное лицо. Так лучше раньше. Мир такой же, как тот, кто сидит на соседнем кресле. Она благодарна своему соседу. За то, чтС он делает. Для нее.
  
   Но воспоминания стёрлись по прошествии нескольких лет. Все воспоминания, кроме этих. Иногда она помнила это с такой отчетливостью, что становилось страшно. Мимолетные воспоминания об этом были четче, чем если бы всё происходило в реальном времени.
  
  
  
  
   >
  
   Как ни странно, Игорь появился в жизни Марины случайно (и он никак не вписывался в эту самую жизнь). Это одна из немногих случайностей за всю Маринину бытность. Их познакомил тогдашний хахаль Верочки. Мужик тот был непутевый - и Верочка с ним достаточно быстро разбежалась, поплакав для проформы пару дней. Но Игорь крепко вцепился в Марину, несмотря на то, что при первой их встрече проявил явную холодность. Они обменялись телефонами, но Марина была уверена, что звонка не последует, а звонить молодым людям первой было не в ее правилах. Но вопреки всем прогнозам, он позвонил, выдержав стандартную паузу в неделю. Они встретились.
   "Какой-то он странный. Молчит всё время. Скромный такой. Его древнейшая иномарка (годов, видимо, 60-х, дай бог ХХ века)... No comments... Но при этом иностранная малышка спокойно даёт 80 миль в час и почти не шумит. Значит, он любит покопаться в ее внутренностях с толком. Это хорошо. Встречусь, пожалуй, с ним пару раз для смены обстановки. Ему на вид лет 20. Маленький, конечно, но чем черт не шутит!" - это первое, что промелькнуло у нее за 2 стартовых минуты их свидания.
   Так всё и покатилось. Они периодически виделись. Он водил ее в недорогие ресторанчики. Машина оказалась отцовская. Частенько он капризничал как девочка и страдал безденежьем. Однако Марина не хотела с ним расставаться. Она не знала, было ли это следствием выработавшейся привычки или еще чем-то, но расставаться с ним не спешила. Она сама не до конца понимала, что же заставляет ее продолжать эти "отношения". Материнские чувства проснулись?.. Ой, упаси бог!..
   Было в нем что-то трогательное и наивно-детское. Максималист. Идеалист. Самовлюбленности в нем было немного больше, чем достаточно. Даже когда он выводил своими поступками Марину из себя, но она не повышала голоса: не рациональное использование собственных ресурсов. Скандалить она не любила. И не затевала этого никогда первая, и даже когда скандал подогревал кто-то другой, Марина предпочитала решить дело миром. Так и с Игорем. Она знала, что когда он ей надоест, она просто его бросит. И всё. Ни слёз, ни переживаний, ни смутных надежд, ни чувства вины. Всё просто. А пока так.
  
  
  
  
  

  
   Вскрывать старые зарубцевавшиеся раны, чтобы помнить, чтС такое жизнь, чтобы помнить, какую боль она может причинить, чтобы помнить, чего нужно опасаться, чтобы помнить, что никому нельзя верить и доверять, чтобы помнить натуральный свежевыжатый вкус злобы и мести. Ковыряться в своих ранах, делать их глубже, не давать им зажить, чтобы не посметь забыть всё это.
   Кулаки сжимаются - и острые длинные красивые ногти впиваются в ладони. Помнить, чтС такое боль. Боль не даёт забыть, чтС такое жизнь.
   Она не была бездушной тварью, как могло показаться сначала. Что вы! Отнюдь. Она умела чувствовать так глубоко, как никто другой! С детства она была весьма впечатлительна. Со временем это угасло, но не исчезло, а было сильнее, чем у большинства. Она достаточно отдаленно помнила, что всё детство ее мать растила ее как оранжерейный цветок.
   Что такое боль? Она поняла, чтС это такое, когда мать оставила ее в этом мире наедине с самой собой. Боль не давала ей плакать. Сил хватало на биение сердца, да на краткие состояния оцепенения, похожие на маленькие смерти. Кошмары мучили ее несколько лет после этого. Но никто не видел, чтС с ней. Она знала: нельзя показывать окружающим себя. Чувство кошки говорило ей об этом. Еще кошка сказала, что нужно жить. Именно сейчас нужно жить. Ее жизнь и ее судьба - в ее руках. Она может в любой момент отнять у себя воздух. Когда захочет, но только не сейчас.
   Сначала жизнь по инерции, хуже, чем смерть. Но жить!
  
   За Мариной повсюду следовала Тень. Эта Тень ни в коей мере не была материальна. Совершенно не важно, где находилась Марина: на дневных улицах города, в ночной квартире, на дискотеке при неоновом свете, в абсолютной темноте или в абсолютном свете - Тень была рядом, точнее, за спиной, следовала неотступно. Она всегда там. Как Марина ни пыталась, не могла увидеть ее ни краем глаза. Девушка лишь всегда чувствовала ее присутствие хребтом. Дыхание ее ощущалось на затылке - и только этим Тень выдавала своё присутствие. Тень совершенно не собиралась показываться Марине. Она лишь дышала. Всегда в затылок.
   Марину смущало не столько само присутствие этой непонятной Тени, сколько завидное постоянство этого феномена. С другой стороны, это постоянство создавало ощущение присутствия в жизни Кошки чего-то непоколебимого, весомого, статичного, вечного, того, что ее никогда не оставит, не предаст. Это придавало Марининой жизни некую уравновешенность, а сознанию - зыбкое спокойствие. Люди всегда рано или поздно бросали ее или она бросала их, а Тень всегда была с ней. Марине даже временами казалось, что она благодарна этой спутнице за то, что та всегда рядом. Что-то, что никогда ее не оставит. Это много значило.
  
  
  
  
  

  
   У большинства ее знакомых редко бывали фамилии, в основном только имена. Да и кроме номера мобильного она мало что о них знала: марка, цвет и номер машины; манера разговаривать и одеваться; марка сигарет и спиртного; метод и место хранения финансов; отношение к кошкам. Это был наиболее распространенный набор сведений о ее знакомых. Мужчинах и женщинах тоже. Остальная информация зачастую не особо ее интересовала. Про них ей много кто и что рассказывал, только слухам она не верила, не проверив их, да и бСльшая часть той информации не стоила ни гроша. Свой номер она почти никому не давала. Это ей давали свои визитки горстями и номера "личных" мобильных десятками.
   Всё это не касалось партнеров по бизнесу. Здесь всё наоборот - знать нужно было очень много: от любимого блюда до понедельной хронологии бизнеса. И она знала.
   Интимных отношений с женатыми мужчинами она не вела - "кодекс чести". Под категорию пресловутого кодекса также подходили коллеги (бывшие и настоящие), деловые партнеры, женихи и родственники ее подружек или родственниц, мужчины, так или иначе связанные с ее учебой, а также все те, кто просто ей не был по-душе. Сказать честно, список потенциальных спутников жизни при всех Марининых критериях, мягко говоря, не был велик, но и в этой ситуации Марина была очень избирательна. Она слишком себя любила, чтоб бросаться на первых встречных.
   Добротный мужчина - хороший аксессуар. Эта фраза стала спутницей ее жизни. Но как сладко иногда было это правило нарушать... Как интересно было общаться с маленькими - ребятами лет 17-21. Они такие прикольные. "Полнейший наивняк" (с). Один такой крутой - у него уже собственная машина - "восьмерка" (это в двадцать-то лет!) - "Папаша купил на ДР!" - он еще и хвастается... Понятно. Забавно. Они считают, что понимают в жизни больше, чем она. Да, было бы интересно посмотреть на их рожицы, если бы Марина начала бы с ними разговаривать, как учили ее годы. Но она играла. Красивая глупышка - и всё ей с рук сходит. А эти сосунки последние деньги отдают на ее коктейль. Как же нравится Марине эта игра! Играть так увлекательно, весело! Ведь она ничего у них не требует. Она всего лишь слегка надувает губки, закатывает глаза, едва прикасается к своей тонкой шее, проходит ноготочком по линии декольте, затем прикасается к его плечу, обхватывает талию... - и он (любой, кто с ней рядом) уже готов отдать всё до последнего, весь мир бросить к ее восхитительным ногам. Как же все-таки увлекательно! Она любит такие игры, поэтому изредка в них играет. Хорошие куклы. У некоторых кроме добротной формы встречается еще и путное содержание. Вот это уже интереснее. Здесь немного другая тактика поведения. Всё зависит от ее сиюминутного желания. Всё как она хочет. Если бы она была девочкой пяти лет, то от хорошего настроения запрыгала бы на месте и захлопала в ладоши. А когда всё надоедает (ведь и самая большая радость когда-нибудь надоедает), она едет в дом понежить свою бархатистую кожу в ароматической ванне. Ммммммммммм... Блаженство. Потом зарыться в шелк постельного белья - и, блаженно мурлыча, уснуть. Мур.
  
  
  
  
  

  
   Мы еще не касались ее работы. Так вот. Марина работала в рекламной фирме. Она не была ее хозяйкой, но была правой рукой хозяина, человека достаточно молодого, женатого и очень умного. Марину он уважал как достойного сотрудника и помощника, почти компаньона (что немного льстило Марине, уставшей от похотливых мужских взглядов), не обделял жалованием. И она была довольна работой. И шефом. Она не стремилась становиться главой фирмы: пусть основная головная боль достанется кому-нибудь другому, а она будет делать то, что любит, хорошо знает и умеет. Тем более, что недостатка в средствах она не чувствовала. В законный ежегодный отпуск она отправлялась в Европу. Ей там нравилось. Помогало знание английского и немецкого, а также зачаточный французский.
   Марина была теплолюбива, следовательно, не любила зиму и обожала лето. Поэтому логично, что отпуск она брала именно летом. Ее не привлекали пляжи. Это лежание колбаской под солнышком... Наименее интеллектуальный вид отдыха. Раз или два за всё лето подружки умудрялись вытаскивать ее на пляж погреть спинку. Но Марина выбирала пляжи с минимальным количеством народа: так спокойнее, да и проводили они там от силы три часа. Для них же было обычной практикой проводить там 6 дней в неделю буквально от рассвета до заката. Для Марины - не тот формат. Тем более что Марина не любила воду (как и все кошки). Плавать она не умела, да и не стремилась научиться. Марине было нужно нечто другое.
   Ее любимым местом был один букинистический сайт. Вот там она могла сидеть часами. Еще она любила пешие туристические походы, по возможности посещала скалодромы, обожала всевозможные горы и пещеры. Ах, как была красива природа ночью! В лунном и звездном свете она была просто верхом совершенства. А как легко и приятно дышалось запахом свежей зелени!.. Блаженные часы. От этого занятия Марину было не оторвать. Слишком высоко в снежные горы он тоже не лазила. Снег для нее означал две вещи: холодно и мокро. Поэтому все варианты "снежных" видов спорта отменялись. Исключением было фигурное катание. В детстве она пару лет ходила в секцию, но потом по настоянию врачей родители забрали ее оттуда. Марининому горю не было конца. И теперь она любила иногда ходить на искусственный лед. Искусной катальщицей ее не назвать, но как любитель смотрелась она неплохо.
   И все-таки Марина была дитём цивилизации. Больше двух дней без ароматической ванны она прожить не могла. Дискомфорт доставляла ей процедура умывания "на свежем воздухе", если какое-то время она проводила вне города. Поэтому поход на пару дней был как раз тем, что надо. Часто за время отпуска таких походов было несколько, и все оставляли незабываемые ощущения и кучу впечатлений.
  
  
  
  

  
   Она любила. Она не могла себе этого ни позволить, ни простить. Как бы правдоподобно она ни врала другим - себе не соврешь. Она любила всем сердцем того, кто когда-то занимал соседнее с ней кресло театра и всё её сердце. Того, кто посмел над ней посмеяться.
   И что самое страшное - она ему это простила. И прощала бы каждый раз. И она это знала на все 100%.
   Но себе она этого не простила. Если бы только она знала хоть одно средство избавления от этого, всё равно какое. Сколько бы оно ни стоило сил, времени и денег. Ведь сама любовь отнимала у нее всё. Даже жизнь. Она проклинала такое стечение обстоятельств. Она злилась, так как не могла ничего поделать с этой ситуацией. Ее бесило собственное бессилие.
   Но было кое-что, что ей было подвластно.
  
  
  
  
  
   Марина коротко позвонила в квартиру, в которой ждал ее Игорь и, вероятно, прихорашивался. Она приехала раньше на полчаса. Игорь открыл ей дверь в полуодетом состоянии и с широчайшей улыбкой всех времён и народов на глуповатом лице. Белая рубашка была заправлена в брюки лишь с правой стороны, неправильно завязанный галстук болтался на голой шее: верхние пуговицы рубашки не были застегнуты. В довершение образа на его ногах красовались неизвестно откуда взятые розовые мохнатые тапочки. "Финиш, - подумала Марина, - настоящий мачо"... Она не переступала порога.
   - Нам нужно расстаться. Надеюсь, ты понимаешь, почему. Прощай.
   Она не ждала ответа, поэтому на последнем слове уже начинала спокойно спускаться по лестнице. Она не спешила сбежать вниз и уехать, не дав ему ничего понять. Она вообще не считала нужным от него бежать и куда-то спешить, ведь он был не в состоянии ее остановить. Она спокойно спускалась. Цок, цок, цок - стук каблуков о ступени. Цок, цок, цок. Он же долго стоял в дверном проеме, и только когда хлопнула дверь в подъезд, он опомнился и понесся по ступеням, чтобы догнать ту, что минуту назад от него отреклась.
   Он выбежал вслед за ней из квартиры в своих дурацких тапках, не успев ни обуться, ни даже накинуть куртку. Он окликнул ее.
   - Я не смогу без тебя! Я люблю тебя! Ты не можешь уйти! - кричал он на морозе. Он почти падал. Было заметно, что он слабо ориентируется в пространстве, Игорь вообще мало что понимал в происходящем. Он был трезв, но лучше бы он был до неприличия пьян. Тогда он не казался бы таким неадекватным... Ему казалось, что он уснул и видит кошмар. Он мечтал как можно быстрее проснуться.
   "Да уж...Не думала, что это его так подкосит..." - она приблизилась, посмотрела с сочувствием на Игоря глазами, в которых сверкал иней:
   - Не грусти: всё образуется.
   Марина дотронулась губами до его небритой замерзшей щеки, повернулась на каблуках - и под скрип снега пошла уверенным шагом к машине. Не оглядываясь. Захлопнув дверцу, она посмотрела в зеркало заднего вида. Там ютилась его несчастная ссутулившаяся фигурка. Кошка подумала: "Прикольно. А ведь он ещё и косолапый!" - снисходительно улыбнулась - и вдавила в пол педаль газа.
  
   Марина всё происходящее в ее жизни держала под контролем. По крайней мере, ей бы очень хотелось так думать.
  
   Зимнее солнце светило на горизонте ярко-синего неба, окрашивая его кровью. Оно оставляло длинные тени на асфальте закатной трассы. Морозный воздух свистел и скрежетал, когда в него врезался корпус ярко-синего ford focus, летящего со скоростью 100 миль в час. Она заполнила свои легкие морозом, прищурила свои кошачьи глаза цвета ртути, сузила зрачки - и выехала на встречную полосу... Визг чужих тормозов, свет фар и сигналы... Марина ничего этого не слышала, не воспринимала. Только биение сердца. Только руки, плотно сжавшие руль. Только ее сбивчивое дыханье. Она взмахнула черными ресницами - и закрыла ртутные глаза. Даже сквозь веки она различала мелькание встречных фар.
   Только прямо. Никуда не сворачивать.
   Трасса. Свет. Сигналы.
   100 миль в час.
   100%.
  
  

  

ПОСЛЕСЛОВИЕ

  
  
   Всё получилось комом. Что-то слишком коротко, что-то очень растянуто... Почти всё сумбурно и не к месту. Всё, кроме последних четырёх фраз.
   Ничего переделывать не собираюсь!

2006 год.

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"