- Послушай, люди, как суслики - вечно будут хотеть жрать, спать и трахаться.
- М...Не знаю, - размышлял Олег.
- Да я тебе говорю! Они гребаные суслики. Вечно все тащат в свою норку, жрут гадят и...
- Да ну хватит!
- А когда сдохнут, - не унимался дед Сафрон, - когда они сдохнут, вонь стоит точно такая же как и на этой установке.
- По идее запах не может проникать сквозь контейнер. Это невозможно, консервация же... Не понимаю, откуда этот запах берется...
- Это запах гниющих трупаков. Послушай меня, что я тебе скажу. Неужели ты думаешь, что мы действительно везем животное мясо, - по-злодейски улыбался дед. - Ты его когда-нибудь здесь видел? - полушопотом заговорил старик.
- Видел. При загрузке. Пластиковые упаковки грузили штабелями в контейнера.
- Упаковки... А что внутри них видел?! Это - мертвячина...
- Не верю. Вы врете, - возмущался более молодой напарник. - Думаете, я испугаюсь и попрошусь в другое подразделение?
- Это уже сам решай, - продолжал дед. - Но подумай, зачем мне тебе врать? Я просто объясняю тебе специфику нашей работы. - старик уперся мутным взглядом на Олега и расцвел беззубой улыбкой - Да я шучу!
- Я понимаю, но для меня это не проблема - работать с подобной системой. Я справлюсь.
- Ну тогда хорошо... - процедил старик.
На какой-то миг воцарилась тишина и Олег, оператор второго разряда, сосредоточил свой взгляд на сочной галограмме посреди своего рабочего стола. Впереди за стеклом, манипуляторной кабины, возвышался гигантский комплекс холодильников. В каждом из них находилось натурально выращенное, премиальное мясо. Свинина, говядина, индюшатина и не только.
- Ты идешь на обед? Или аппетит пропал? - язвительно ухмылялся беззубый старикан.
- Иду. Меня не остановит даже ваше проникновенное объяснение специфики нашей работы. - Посмеиваясь, отвечал ему Олег.
- У нас все на самом деле просто.- продолжал, уже серьезнее дед Сафрон. В серых контейнерах субпродукт. В желтых... - это с 2340 нумерации цыплята, начиная с 4000 говядина, баранина, что там еще? - вспоминал дед. - Скоро все сам узнаешь...
- Да я понял...
- В основном ты не нужен, только забивай номер ячейки и автомат сам опустит контейнер. Но бывает, что он глючит и приходится действовать вручную.
- Все ясно...
Олег и старик, покидали сектор Б1 и очень скоро минуя соединительный коридор вышли к лифту, который доставил их в форум, а через него они прошли дальше в столовую, в конце сектора А3. В центре Форума висели информационные галощиты, позади которых торчали некрасивые трубы, пол был отделан из смеси графена с титаном. Русские слова, наполовину закрашенные и коряво переведенные на корейский, по временам встречались на дверных перекрытиях и стенах, намекая на еще недавнее прошлое корабля. Слова: 닫기 게이트웨이 "Закрыть шлюз", 입력/출력 "Вход/Выход, "Эвакуация" 소개, "спасательные капсулы Б3" и другие, заметно упрощали ориентирование Олега по кораблю.
- Он был наш, русский, - произнес за столом Олег.
- Корабль? Да, когда-то был...
- А почему, мы отдали его корейцам?
- Не отдали, а продали, - поправил дед Сафрон.
- Ну, тогда продали...
- А я по чем знаю, в нашей жизни все продается, корабли не исключение.
- Он же большой и мощный, на нем можно долететь до Проксимы.
- Может быть...
- Странно...
- А ты знаешь, что предыдущая команда, исчезла. И никто не знает почему. Не трупов, ни следов Прямо летучий голландец какой-то. - Едва сдержав ухмылку, дед Сафрон, вернул свой морщинистый нос обратно в тарелку,
- Но это слухи. - Олег не подал вида, ехидный старикашка начинал действовать ему на нервы...
- Может и так. Нам старикам они необходимы как воздух, - улыбнулся Дед Сафрон.
- Я так и думал. Опять шутите.
- А как же, - не унимался старик. - Ты мне лучше вот что скажи; почему ты пошел на это корыто? Наверняка, на Земле есть какая-нибудь девочка, которая тебя ждет? - Слово сучка, дед Сафрон произносить не стал намерено, мало ли, - парнишка буйный, возьмет и воткнет вилку ему прямо в глаз, а на имплантат, заработать он уже не успеет, скорее всего сдохнет одноглазым пидарасом.- Красивая? - продолжал он, - может даже богатая, может даже с коррекцией генов и чистой не испорченной душой.... Признавайся? Однорукий бандит, или по "куклам" убиваешься?!
- Нет.. Была девочка. Сейчас нет. Ничего интересного...
- Ааа, знаем мы эту историю, сопли, всхлипы, разбитые сердца... Сам был молодой. Только вот ни говори мне, что эта причина, того, что молодой парень вместо учебы в колледже, нанимается на такую работу, мотаться из одной дыры - в другую, чтобы развозить дохлятину.
- А может, я на учебу коплю? Да и какое это имеет значение?! Я не обязан Вам рассказывать о себе...
Старый дед, возвращается к еде, несмотря на свой возраст - у него хороший аппетит. Он ест как голодный зверь; его пластиковый зубной протез упрямо и грубо рвет мясо, он громко причмокивает, с его рта слетает на стол маленький, недожеванный кусочек
- Ээх, нет - ошибаешься по году в анабиозе и еще год по контракту, - проглатывая плохо прожеванные куски телятины, бормочет дед - не меньше двух лет нам с тобой никуда друг от друга не деться. - Не хочешь говорить, - не надо, видали, - старик мотнул головой, в сторону своих соседей по столику, - знакомых из энергетического подразделения. Заметив в ответ неодобрительное кивание, он продолжил вялотекущее пережевывание своего куска телятины, временами возвращая свой взгляд на молодого парня, который потеряв окончательно аппетит, отодвинул от себя тарелку и вышел из-за стола.
Олег знал, что такое работа. На время летних каникул, два года назад, он подрабатывал на местном техно-приводном предприятии. Платили мало, но зато впервые в жизни он почувствовал состояние свободных кредитов на своем счете, что придало ему некий стимул. Он купил свой первый Virtex, уже беспроводной с удаленным интерфейсом. В десятом классе его едва не выгнали из школы из-за постоянных прогулов. В тот же год по скайпу родителям прислали ордер о его неуспеваемости. Последняя парта в его 3D классе вечно пустовала. Сначала только он, а потом и его соседка неожиданно резко прекратили бывать на уроках. Однажды Маша нашла его сетевой мир и предложила создать что-то новое, вместе. С тех пор он подсел на вирт А прежняя жизнь почти потеряла всякий смысл. Но это старая как мир история. Олег сейчас бы и не вспомнил обо всем этом, если бы не нашел в архиве тот сервер. Что ему с ним делать? Разве что удалить...
Теперь осталось позаботиться о том, что он будет делать в анабиозе, спать или жить, в лучшем из миров, наполненным прекрасными кокерсфинксами и кунгусями, страшными бурмистозаврами и гомодрозофилами букса, шагать сквозь лес секвой и папоротников, встречать чокнутые отряды охотников, которые ищут тех же бурмистозавров, жить в центре Альто-патри, гулять у прекрасного озера Орри. Пожалуй решено, подумал Олег, - создаю новый мир. На протяжении двух недель нейронный процессор записывал его сны и фантазии, создавая картотеку образов. Накладывая на карту все новые и новые объекты, Олег расширял свой персональный кибермир. И требовалось ему лишь, самое малое, расслабится и позволить своему сознанию плыть по течению, мечтать и фантазировать. Но и это, казалось бы, не сложное занятие ему в этот ответственный и исключительно важный момент жизни - сделать не удавалось. Кто-то из узкоглазых инженеров решил наварить примитивные, жутко тонкие перекрытия из обыкновенной стали, сквозь которые было слышно почти все, что происходило по другую сторону кают грузового отделения сектора Б1. За дверью Олега, в общем холле, раздавались хриплые стоны, шум и выкрики, принявших на грудь, медленно мутирующих от постоянной пьянки "дасом", старых мудил, забивавшихся в козла. Олег слышал, абсолютно все, даже что происходит у его соседей сверху. В их общем холле была баскетбольная площадка с ослабленной гравитацией, не слишком старая, казалось бы играй, наслаждайся возможностью, но на ней никто не играл, только по краям бровки тусили полуживые скелеты, пока еще выделяющие СО2 и заметно засерающие всяким хламом все отсеки корабля, где бы они не оказались.
Олег уставился в холодную, серую и ровную поверхность противоположной стены. Наверху было слышно как кто-то блюет. Наверно, это все сегодняшний размороженный кальмар, который подавали в обед, подумал Олег. Черная жидкость, выходившая из него растекалась по краям широкой белой тарелки и Олег сразу решил для себя, что такую хрень он никогда в жизни есть не станет. Разве что, если к его башке приставят нейтронный пугач. На стене слабо поблескивала, высеченная надпись слова "мрак". Видимо, кого-то эта атмосфера затхлости и темноты, раньше уже достала, так, что он решил отразить, таким образом, всю палитру своих прекрасных эмоций в этом чудесном слове. Олегу вспомнился, тот четверг, когда он ехал в скотовозке с туберкулезниками на свою старую работу в запотевшем от духоты окне, набухали и стекали кристальной чистоты капли заразной влаги. Не надо, наверное, говорить, что это было отвратительно. Поэтому, чтобы не происходило с Олегом в реальной жизни, вирт всегда был его первым и единственным другом, где он был властителем судеб, верховным владыкой чудоковатых персонажей с отсутствием завышенной самооценки. "Прекрасно, решил Олег, раз делать нечего надо включить стереокуб". Древняя штуковина, еще могла спасти его настроение. От состояния тихого безумия его отделял всего лишь один шаг. Куб открывал чудесную панораму земных пейзажей, расслабившись под тихую гипно-музыку, Олег заснул где-то на полпути между Гранд Каньоном и Аризоной.
За окнами льет дождь. Сквозь низкую серую дымку едва опускаются седые просветы облаков. Первые дни осени выдались неожиданно холодными. Никто не гуляет в такую погоду. Люди предпочитают киснуть дома, замкнувшись в собственной виртуальности. Родители Олега, - Татьяна и Сергей Цветковы, молчаливо сидят на кухне, по их усталым лицам не трудно понять, что случилось что-то неприятное. Что-то, что могло произойти с кем угодно, но не с их Олегом. Но, это уже прошлое, все слова уже сказаны, эмоции ни к чему. Надо признать, их единственный, и любимый сын, внезапно упорхнул из семейного гнезда. Они, конечно же утешают себя мыслью о его скором возвращении, отец как-то сказал: "по крайней мере, он хотя бы не стал наркоманом" и надо признать эти слова слабо утешили его жену.
День назад, было теплее и на холме, возле театра можно было заметить влюбленных парочек, искренне и с невероятной любовью смотревших в бескрайнее звездное небо. Как сейчас. Парень обнимает свою девушку, уже давно стемнело и на улице становится прохладно. Он согревает ее своим блестящим жакетом, она смотрит на него как благодарный котенок, когда его кормишь чем-то вкусненьким. Они смеются, девушка дарит ему поцелуй, а парень, вытянув руку, показывает ей какую-то яркую звездочку.
А теперь представь, что ты можешь смотреть глубоко сквозь пространство, и если ты хорошенько всмотришься в космос, то заметишь, как на третьей световой ползет маленький светящийся шарик металла - это торговый челнок 갈매기 (чайка). Словно тысяча зажженных костров, пламя вырывается из его космических двигателей, приближая корабль к намеченной цели.
Кто это? - Нет, это девочка не Маша, а мальчик не Олег, но так бывает. Жаль, что это не его воспоминание, хоть и ему хочется быть там, на Земле, но...
В те дни, когда лето еще не кончалось, а ночью было светло и тепло. Он искал кого-то или чего-то. Чего-то необычного. Чего-то, что мог подарить ему реальный мир. Но он оказался не больше его виртуального, придуманного разгоряченным воображением. Город съедает его тень, оставляя запись на камерах супермаркетов. Все та же пустота и статичность. Изображение навязчивой галорекламы, было намного словоохотливее его родителей и друзей. Смешно стоять посреди дороги и общаться с пустым местом. Но в этом весь Олег. На какой-то миг, вдруг, он почувствовал, что зависает. Он о чем-то думает, но как будто сам не знает о чем. Странно...
Это одно из его последних воспоминаний перед отлетом В тот день он изрядно намотался, и как не старался найти себя в кругу друзей, да и Гудли обещал ему полный отлет, если он останется, но он все же принял очередное спонтанное решение и улетел.
Интересно, на Землю уже пришла осень? - подумал Олег. Ощущение затхлости не исчезло и даже тогда, после хорошего сна Олег, чувствовал себя еще запертым в маленьком коконе. Мысли о внезапно начинающейся клаустрофобии заставляют его одеться и размять ноги. К тому же скоро завтрак. Шум, сопровождавший его вчера, исчез и кажется, будто весь корабль тихо дремлет, неспешно ползя в пространстве. Плавно убегающая дверь его комнаты открывает вид на баскетбольную площадку, еще вчера окруженную разношерстной толпой бродяг. Временами Олег, мог различить польскую и турецкую речь, хрипло сочащуюся с противоположной стороны жилых боксов, что напомнило ему о многонациональности местной публики. Большой ком скатился вниз по горлу Олега и застыл где-то посредине, глаза немного страшились яркого освещения. Время.. Время... Имеет ли кто-нибудь из этого балагана понятие о времени, сам себе задал вопрос Олег и повернулся в сторону соседнего бокса, где жил дед Сафрон. Входная дверь его была забрызгана зеленой слизью, может это были брызги от какой-то желчной дряни, может это то, чем любят травиться китайцы, но могут и те же поляки с ними на пару. Так или иначе, роботы не добрались еще до этого места. В голове Олега созрел вопрос: куда бы он мог пойти сейчас, и ответ нашел его как-то сам собой, конечно к Джону.
Джон, он же Женя, был его давним знакомым. Он когда-то тоже жил во Владивостоке, но потом его родители разъехались. А он с мамой переехал жить в Америку. Давний вопрос, который интересовал Джона, это где может быть его отец. В десять лет он оставил семью и улетел на какую-то дальнюю базу-поселение в районе Центавры. А два года назад Джон получил от него электронное письмо из Portch74 что на остеройде близ звезды Барнарда, к слову они там тоже должны сделать остановку.
Родители Джона были битниками третьей волны. Его отец злоупотреблял дасом, мать тоже не была примерной. В детстве Джон часто оставался один, порой ему некуда было пойти и он приходил к Олегу. Так они стали друзьями детства. А потом, встретившись как-то в общей компании Джон, проговорился о своей заветной идее. Для Джона его отец настоящий ученый, работающий на пользу частной корпорации в черте-знает-где.
- Здарова!
Дружеские объятия, прямо у входа. Джон очень высокий и Олег немного напрягается, чтобы соответствовать его росту.
- Присаживайся, - говорит он, - я немного подсел сейчас на корейские фильмы двадцатого века. Изучаю корейский.
- А я думал, ты в кабинете, - Олег так любит иногда называть сетевые входы.
- Нет, у меня от него башню ломит.
Олег тем временем, как-то робко осматривал каюту Джона. Она казалась ему несколько больше своей, по крайней мере у него был свой санузел, в отличии от комнаты Олега.
- Знаешь, кто мой сосед? - начал Олег
- Нет, а что должен? - удивился Джон, делая вид, что очень занят смоткой проводов.
- Это старый дерьмоед, мудила родом из далекой древности...Первый день меня начал грузить всякой фигней про то что все люди мясо и вообще мы трупаков везем. Сафак какой-то.
- Да, полный сафак! Ну, с другой стороны, он в чем-то прав.
- Чем сейчас занимаешься? Не осматривал это корыто, в поисках адекватных сапиенсов или извращенных андройдофилов? Что тут вообще есть?
- Я знаю, у них есть котел-утилизатор, куда можно покидать лишних или несогласных, библиотека, ну и форум. Но мне все это не очень интересно, так как я планирую сидеть здесь и писать повесть, которую давно уже задумал.
- А, о чем она?
- Про киборга-наркомана, котор..
- Можешь не продолжать, - оборвал его Олег, - про это уже давно все написано, вспомни пидараса Гинзбурга с ..., как ну дружок его на "Б"?
- Берроуз - пусто отозвался Джон. - Но я их не читал, мне ближе безымянные записки Петруччо. Но все равно, я пишу, на самом деле про одиночество и романтику чистого чувства.
- Пожалуй, а разве ты умеешь писать? И как ты это делаешь?
- Смотри, - Джон привстал и повернул Олега к экрану, - я как-то подзавис, в своем мире, я его называю "вамлис", - да так немного кокса, огни и музыка, потом провалился куда-то, да так, что потерялся где-то в подсистемных кодах, конструктор начал моделировать бета-купол, хотя я команду не давал. Странно...Но, впрочем он так может, только нужно во- время оттуда свалить, а я... в общем я тусил, где-то в темноте, пока мой виртекс не разрядился. И тут мне пришло на ум, что если перепрошить его так, чтобы он не имел возможности свободно генерировать конструкт, а самому его создавать, забивать картотеку образов, и накладывать на карту прописанные объекты, с разбивкой по времени и месту, - в итоге, получается живая книга!
- Интересно, но в чем кайф, ты же все равно остаешься простым наблюдателем...
- Нет, я создаю живое произведение, можно сказать живую книгу, или книгу живых образов, но не совсем так как, ты можешь себе представить. Не так как, может создать конструкт, точнее, мои... они уже не объекты, они должны считать себя людьми - а это уже искусство.
- Ты сам-то себя кем считаешь?
У Джона, помимо его бесконечных подкожных тату, и тех тату, которые обводили или маскировали его старые входы от давно ненужных устройств, красовались два больших крюка чуть выше лопатки, для чего они служили, Олег мог только догадываться, но они были годны даже для оружия.
- Я последний киберпанк! Воскликнул Джон. И это прозвучало гордо, и в искусственном свете высоко стоящий перед Олегом, худой и коротко стриженый Джон, показался очень значимым в этот момент.
- Я последний киберпанк, в этом говнопросранстве!
***
Ким Куен, хрупкая на вид, худенькая, но яркая как Бетельгейзе, и нарочито трудолюбивая девушка, сидит поджав ноги на полу своей каюты. Она погружается в медитацию. Как дыхание ранней весны, она проникает каждой клеточкой своего чистого тела, сквозь мембрану реальности сливаясь и растворяясь в безбрежной пустоте, для того чтобы спустя мгновение от вечности родится маленьким зеленым листиком на дереве жизни. Открывая глаза, Ким смотрит на свой фикус. С каждым новым разом, когда она его поливает, - замечает на нем новые листики. Он растет, чувствуя заботу и уход, и готов щедро отплатить своей хозяйке, спустя каких-то пару световых секунд пути.
И ей совсем нестерпима мысль о том, что она согласилась на эту авантюру. Сейчас перед глазами не родное теплое солнце, не согревающие лучики домашнего счастья, а холодный отблеск далеких звезд, которые, как будто говорят, но только тихо-тихо, почти сами с собой: '...стой,...не ходи ...' Да, конечно, она могла бы ухаживать за садом, жить как и прежде в родительском доме, или попытать счастье в Сеуле или вообще переехать в другую страну, там, где безработица, чуть меньше обычного уровня. Но, это неожиданное пришедшее письмо с предложением заработать хорошую сумму всего за два года ее немного удивило и вместе с тем приободрило. Ей срочно нужна была практика. В ее постепенно вымирающей профессии терапевтолога она ценилась очень высоко. Открыв на своей видеостене программу, где отражены все ее подопечные, коих набралось 75 человек, Ким провела быстрый анализ по группам. Результат ее немного разочаровал, но ничего, ведь она знала, на что шла, самое сложное она будет брать на себя, остальное сделают робомедики. Ким нравилась ее каюта, она была светлой и просторной. Можно сказать, она имела большую гостиную и две комнаты. Подобие кухни, закуток в дальнем правом углу, где ничего не приготовишь; как же это плохо, - думала она. Ведь я так люблю готовить. Вечерами на мансарде, они собирались всей семьей на вкусный ужин, который готовила Ким и ее мама. Да, на Земле вся ее жизнь.
На экране вспыхнуло сообщение, издав забавный брякающий звук, словно в лужу шлепнулась толстая лягушка: Капитан Чайки - Пак Чжу Ин, похожий немного на невыспавшегося хомяка, но, тем не менее: 'Приветствую Вас, экипаж Чайки!
-Пошел в жопу! - раздается чей-то сиплый голос в глубине сектора С
- Аннён! - Говорит рядовой корейский служащий где-то в секторе В.
- Аннён! Хонзянг! - Говорит Ким, неспешно попивая свой утренний жасминовый чай
-Дорогие друзья! - продолжал капитан, - Мы отправились в далекое путешествие, не много компаний себе этого могут позволить. Но мы можем. Наш экипаж, он собран из разных концов света, но мы одна команда, и если вы это еще не знаете. То я уже знаю. Я верю, что мы справимся с своей задачей и будем с радостью вспоминать дома наше путешествие, в кругу семьи и друзей, когда вернемся. Мы миновали треть расстояния нашей солнечной системы и скоро будем готовить корабль к третьей космической скорости, а экипаж к анабиозу. Отдыхайте, но не забывайте о своих обязанностях. Спасибо за внимание!
Утренняя проба крови, взятая у тех, кто спал на стационарных койках, в секторе С, показала Ким, насколько серьезно до сих пор, она недооценивала степень своего участия в здоровье экипажа. По показаниям ее компьютера, некоторые из членов экипажа могут, не проснуться после анабиоза. И эта мысль ее невольно пугает. Ей бы не хотелось вернуться домой и услышать от Сунн Лина, ее наставника, что ее экипаж наполовину помер, и она ничего не смогла сделать. От этого ее немного начинает тошнить, она ложится и снова засыпает. Ее смена начнется чуть позже, когда экипаж будет погружаться в анабиоз. Она же первой выйдет из него, чтобы следить за экипажем.
- Смотри! - говорит Джон, - тут, я изображаю мир, который очень похож на наш...
Олег и Джон стоят посреди цветущих садов, за их спинами виден современный город. Высокие макушки многоэтажек сурово выглядываю из-за низких весенних облаков.
- А где это? В смысле это воображаемый город?
- Да. - Джон развернулся и теперь они с Олегом смотрят на покрашенный синей, облупившейся краской жилой дом, окруженный дико растущим садом.
- Здесь, когда-то жил мой Отец, в похожем доме, ну насколько я мог изобразить по старым фото. Я поселил здесь верующую семью, которая питается только плодами этого сада и ей запрещено покидать его. Это гласит их религия, ну тоже как библия. Но этот город, он их манит своей таинственностью и однажды, их младший сын сбегает за забор, пересекает овраг, с его свирепым и жгучим кустарником...Ну вобщем с этого вся история и начинается. Бог их не карает, а небеса преподносят забавный дар.
- В этот момент, Джон саркастично улыбается, и Олег понимает, что эта игра его очень воодушевляет, превознося его на ступень создателя. - Если хочешь, следи и наблюдай, просмотри каждый момент, я старался уделить внимание деталям.
- Я прочту, или вернее просмотрю твою книгу, когда будем спать, а сейчас давай вернемся.
- Ок, дружище.
Комната Джона, как будто дышащая спокойствием, живя какой-то собственной, вальяжной, неподдающейся оценке жизнью впускает в себя обратно двух парней. На видеостне Джона льет проливной дождь.
- Как ты все это создаешь без помощи viretx? Объясни мне... У тебя, что есть собственный движок или что?
- Не совсем, но то что заложено в моей башке вряд ли есть у кого-нибудь еще...
Если у тебя дружище, расположены стандартные сетевые входы по всей башке, то у меня их нет, они мне просто не нужны, если ты еще не заметил, у меня их удалили, а вместо них расположили два графеновых микропроцессора, высокой частоты, из совершенно не нагревающихся элементов, чем собственно грешили прежние образцы.
- Значит у тебя компьютер в башке.
- Совершенно верно. И к тому же я могу подключится к чему угодно, мой канал зашифрован, у меня собственная сеть.
- Круто, а как... - вырвалось от удивления у Олега.
- Выиграл в лотерею.
- Не гони, серьезно.
- Выиграл деньги и полетел в Токио. Заплатил 900000 токийских кредитов и готово. Правда я мог лишиться зрения, но они молодцы не тронули блуждающий нерв и сделали все классно. Олег, послушай, я могу даже высчитать сколько шагов ты преодолеешь пока дойдешь до своей каюты.
По распорядку внутреннего времени корабля близится обеденное время. Олег возвращается в свою каюту, попутно осматривая чистую стену деда Сафрона, который сегодня должен был приступить к работе. Олег зашел в туалет и его глаза сразу примкнули к кислотно-салатового и местами серо-фиолетового цвета грибкам, скопившимися на внутренней стенке унитаза. 'Боже, какую же гадость надо жрать чтобы раскрасить это место такими цветами', мыслил Олег. Зайдя в свою каюту, он поставил гипномузыку, лег на кровать, а компьютер стал неспешно измерять его характеристики состояния здоровья, пульс, давление, давление в сосудах по участкам тела, количество кислорода в крови и другие.
Загорелся экран его стены, местное вещание открылось сообщением от капитана, который предлагал сегодня в 44.30 встретится в форуме с участникам экипажа для знакомства. Олег подключил virtex к имплантированным электродам в своей голове, у него было их 18, аккуратно расположенным в точках подключения наиболее активных областей его мозга.
Глядя на Джона, и видя как он изменился, Олег подумал, что наступает какой-то предел изменения своего тела, после которого, ты вероятнее всего станешь мало похож на человека. Но этот предел еще далеко, даже у Джона.
На улице Сопливых музыкантов Олег оказался впервые с тех пор, как компьютер создал крайнюю западную оконечность Альто-патри. В центре, между пересечениями двух больших улиц: Деревянной и Трудовиков образовалась маленькая площадь, где частенько играли молодые музыканты, разных направлений, и нередко их случайные перформансы собирали добротную кучу людей, которая в едином порыве блаженства могла снести часть столиков и клумб придорожного кафе. Кстати это копия парижского кафе Клозери Де Лила, то самое в котором бывали Пикассо и Хемингуэй, Олегу оно тоже нравиться. Окраины соединены через огромное количество мостов пронизывающих на всей протяженности канала центр города. По реке курсируют маленькие лодочки словно, это небольшая Венеция, особенно радуют красивые внутренние сады, что расположены позади жилых домов. Все дома не выше шести этажей и балконы их всегда уставлены горшками с прекрасными цветами, за которыми бережно ухаживают их заботливые хозяева. Иногда люди знакомятся в кафе или просто на улице, потом Олег уже с улыбкой наблюдает за тем, как эти парочки превращаются в семьи, иногда как и обычные люди они изменяют друг другу, компьютер делает погрешность по отношению к ним с позиции случайного выбора. С каждой новой загрузкой, выбирается один из миллиардов вариантов развития дня, недели, месяца, даже года, и трудно как-то сказать иначе про это, как не настоящая жизнь. Впереди над навесом, уютного кафе сидит девушка, может быть, ее зовут Оля, может Юля, - какое это имеет значение, смысл в том, что она приходит в это кафе каждую пятницу около шести вечера и утром воскресенья. Она заказывает себе большой каппучино, выбирает столик у окна, - смешно, она даже не задумывается, почему он все время свободен, и примерно чуть больше часа неспешно попивает свой кофе, одиноко смотря на проезжающие мимо автомобили. Если бы она знала, зачем она это делает, но Олег пока оставляет этот вариант на всякий случай. Красный кирпич, темнеет от капель внезапно появившегося дождя. Летняя гроза, заставляет Олега заказать большой каппучино. Чем это все может закончиться, этого не знает даже компьютер. Но Олег не хочет спешить. Она повеселела, когда он к ней обратился, и даже редкие и не всегда уместные остроты Олега вызывают улыбку на ее лице. Она красива, ее голубые глаза отражают чистое небо, и голос, такой частоты, которая приятна Олегу. Да, он понимает, может и зря он раньше к ней не подходил. Компьютер готовил ее специально под него. Но она иногда затихает и снова посматривает куда-то вдаль, он спрятал в нее какой-то секрет, - конечно, не все так просто. Иначе это было бы не интересно. Светлеющее небо разрезают лучи, послеобеденного солнца. За окном наступает просветление. Улица становиться чище, люди выползают обратно, из своих маленьких укрытий, заполняются легким шумом толпы и стука каблуков. Ее зовут Юля, ей нравятся лилии, она любит слушать The Drums, The Beatlles, учится в академии искусств. Ее конек живопись. И теперь Олег понимает, что она чертовски похожа на Машу...
- Знаешь, мне иногда кажется, что люди меня не слышат, когда я к ним обращаюсь. И это ощущение меня не покидает с каждым днем.
- Мне это знакомо, но в такие моменты я предпочитаю отвлечь себя каким-нибудь приятным занятием. - говорит Олег
- Например?
- Я играю на cbyn. Частенько ко мне заходят друзья и мы вместе что-нибудь переигрываем.
- Я бы это послушала...
- Да, обязательно, как-нибудь услышишь...
Олег, посмотрел вперед и внутри почувствовал снова все тот же не проходящий ком в горле. Неужели он волнуется. Это неприятное чувство снова нахлынуло, новой волной. Он понимает, что все это когда-то уже было, непроходящее ощущение дежа вю, снова в голове всплывают мысли о холодном, вечернем октябрьском небе. Кружась маленькими крупинками, снег стремительно падал на землю. Проводя черту под этим воспоминанием, он закрывает глаза, зная, что компьютер сейчас уже вторгся в новую темную область его собственного сознания, но это не имеет значения. Олег открывает глаза и говорит:
- Ты знаешь, что ты всего лишь часть моего воображения, рожденная и отцифрованая в процессе нарезки образов нейронным процессором для создания моего придуманного мира?
- Ты что больной? Что за прикол?
- Тебя это устраивает? Хотя, знаешь, во всех системах законы физики одинаковы для всех, они неизменны, особенно по отношению к самоорганизуещимся системам.
- Все я тебя не знаю. Не подходи ко мне, пока не сходишь к психиатру.
Да, я шучу - рассмеялся Олег, - хотя, пожалуй, эту ситуацию уже поздно спасти.
- Не волнуйся, нам просто надо узнать друг друга по-лучше. - кричал ей в догонку Олег.
- Олег, иди! Опоздаешь к психиатру!
Олег отвел свой взгляд в сторону, на вершине холма, красовался сделанный им щит, с надписью 'Все что случилось в Альто-патри, остается в Альто-патри'.
Как верно - подумал Олег.
Да, это понятно, даже в мире созданным кремниевой железкой и воспроизводимым внутри его мозга, даже здесь действуют те же законы. Часть искусственного интеллекта компьютера наделяет персонаж собственным ии и делает его стопроцентно уникальным, практически независящим от системы. В конечном итоге часть или нет, это все равно ии, и кажется, Олегу становиться тяжело обманывать каждый раз себя снова и снова, заставляя поверить в искренность эмоций его виртуального мира.
Возвращаясь к реальности, Олег чувствует наступающий голод и собирается на обед.
Управляя, а вернее контролируя работу гидравлических механизмов, ловко перемещающих многотонные блоки сырья, дед Сафрон уставил свой взгляд куда-то в пространство, задумываясь о чем-то о своем он не заметил, как неожиданно наступило время пересменки. Скоро должен был прийти молодой напарник, который еще недавно с опаской прикасался к панели управления, не зная многих рабочих моментов, но с участием опытного старика он быстро освоился и теперь дед Сафрон может спокойно оставить его одного. Никто не знает и даже не задумывается, что смотря в мутные глаза старика, видит отражение двух мировых конфликтов и страшные моменты войны, где человек это всего лишь боевая единица, наделенная каплей биологического разума. У него нет друзей, он их всех пережил, поэтому тишина грузового отделения сектора Б, и приглушенный свет, невольно погрузили его в воспоминания молодости, которая давно прошла, а осталась лишь обреченность существования в одиночестве и борьба за нерастраченное время. Время. Пожалуй дед Сафрон, как ни странно, но именно он знает истинную цену времени, с которым у него идет как десять лет вынужденная борьба. Его жена, единственное создание, что еще заставляет его жить. Но она, к сожалению, не может сейчас сказать, как она ждет старика дома, так как ровно десять лет назад ее сразила страшная болезнь, потребовавшая нестандартного лечения. Поскольку как именно должно происходить лечения не знал ни один специалист на Земле, дед Сафрон разрешил временно ее погрузить в заморозку до тех пор, пока не найдется верное лечение. Жизнь старика изменилась, и изменилась она с тех пор в худшую сторону, сделав старика более суровым и расчетливым человеком, лишь изредка улыбающегося своей прежней улыбкой, которая теперь означает лишь холодную иронию.
- Здравствуйте! - Олег спокойно вошел в кабинку и встал напротив старика, который почему-то впервые за долгое время их вынужденного знакомства молчал.
- Привет - спокойно ответил старик
- И что ничего ничего несъязвите мне в ответ? - любопытствовал Олег.
- Сопли подотри и работай. Если будешь засыпать, вот, - указал в сторону кофемашины, - попей кофейку. Да и если приспичит обосраться - не забудь поставить автомат в нейтральное положение, когда уйдешь.
Когда дед, покинул рабочее место, Олег спокойно выдохнул. Лучше бы он молчал, с этим старикашкой невозможно разговаривать нормально. На дисплее обновился лист заказов. Всего семь, - отлично это совсем немного, - подумал Олег. Работа началась...
Ким Куен, направлялась в лабораторию. Сегодня впервые она будет осуществлять свою деятельность непосредственно с рабочего места. Пройдя мимо небольшого коридорчика, в конце которого стоял робот-психиатр, а сразу над ним небольшая психоделическая картинка в виде разрешения извечного парадокса, что же появилось раньше яйцо или курица - большой омлет..., Ким разблокировала вход в лабораторию. Помещение сразу осветилось ярким светом, обозначив столики с аппаратурой, манипуляторную операционную и шкафы с препаратами первой помощи. Запах стирильности и чистоты, создают приятное чувство порядка. Распечатав свежий отчет о состоянии здоровья экипажа, с теми же неутешительными результатами обследования, Ким решила взять ситуацию в свои руки и отправиться к Капитану Пак Чжу дав ему понять о том, что она не сидит сложа руки и не допустит худшее развитие событий. Связавшись с капитаном, Ким нетерпением ждала момента, когда она сможет лично пообщаться с капитаном.
На экране появилось опухшее лицо капитана Пак Чжу:
- Здравствуйте капитан!
- Приветствую, Вас Ким!
- Знаете, я недавно проводила обследование своих подопечных и вынуждена вам сообщить, что половина из них страдает синдромом Бомера-Лекха, из-за чрезмерной интоксикации наркотическими веществами совмещенными через виртуальный интерфейс - их нервная система практически в полностью разрушена. Некоторые из них не отдают отчет от том, где реальность, а где нет. Я боюсь, что многие из них не проснуться после анабиоза. Материалы своего отчета Вам были отправлены заранее.
- Я понимаю, о чем Вы беспокоитесь. Но анабиоза не будет. Дело в том, что наши прежние расчеты, говорившие нам о том, что до самой крайней точки нашего маршрута мы доберемся за 36 месяцев пути, были ошибочными. Корабль имеет гораздо большие запасы скорости, чем предпологалось... При постоянном ускорении фотонных двигателей, до.... В общем, мы укладываемся в те же временные рамки и без необходимости погружения экипажа в анабиоз. Конечно, нам придется отказаться от посещения некоторых новых колоний, но что поделать...
- Я Вас поняла, капитан, - голос Ким, стал холоднее, она почувствовала, что едва не заставила капитана оправдываться перед ней, чего последнему явно не хотелось делать.
- Ким, Вы не должны волноваться, просто делайте свою работу.
- Хорошо. Спасибо.
- Ничего. Вы правильно сделали, что решили поставить меня в известность
- До свидания.
- До свидания, Ким!
.Ким неспешно прошла вдоль хирургического отсека. Постепенно погружаясь в какое-то сумрачное состояния, состояние, которое она бы охарактеризовала 'борьба с природной мудростью' она приняла немного витамина К и легла на кушетку. Глаза слипались, тело наливалось какой-то упрямой тяжестью, похоже гравитационная постоянная в районе 3g ей была сильно не по душе. Она прибавила свет. Но нажимала кнопки на дисплее вслепую, и в какой-то момент у нее возникли глупые мысли. Что если вдруг... Что если вдруг, она перепутала дисплей и отправила какие-то другие команды. Что если вдруг она задала автозапуск робота операциониста. Сколько раз Ким слышала в институте, не стоит давать роботу ручные команды внутри операционной, он все равно переключиться на автоматический режим. Но вроде бы нет. Свет приглушен. Никаких движений не происходит. Ким резко потянулась наверх, но встать ей помешала стеклянная кабина, которая накрыла ее в тот же момент, когда она своими слепыми нажатиями запускала робота операциониста...