1. "Пережила бурю только одна коллективная сила - государственная власть. По необходимости она стремилась поглотить в себе все формы деятельности, носившие социальный характер, и вне ее осталась лишь пыль людская. Но тогда ей пришлось взять на себя огромное число функций, для которых она не годилась и которые плохо исполняла. Много раз уже было замечено, что ее страсть все захватывать, равна только ее бессилию. Только болезненно перенапрягая свои силы, сумела она распространиться на все те явления, которые от нее ускользают и которыми она может овладеть, лишь насилуя их".
Это наблюдение Эмиля Дюркгейма из "Самоубийства" актуально для оценки пути России за последние сто лет. Характер власти здесь не меняется. В 1917 году, казалось, будет иначе. И в 22-24 по завершении Гражданской войны. И в 1956 после XX съезда КПСС. И 1989 "перестроечном" и в 1991 "послепутчевым".
В первые десятилетия нового века, тревожные имперские ресентименты власти казались эпизодом. Пока не наступил 2014 год с его выпрямленным трендом на убийства.
Российское общество точно и эффективно воспроизводит человеконенавистническую власть, и дает ей неограниченные полномочия. Это наш главный социальный продукт истекшего столетия; все остальное, прилагательные.
2. Любая империя вынуждена бороться не только с внешними, но и внутренними гуннами. И тех и других приходится убивать. В походах, на фронтах, в тюрьмах и лагерях. Успешный политик-долгожитель умеет сочетать и то и другое. Ну и распределять, по-своему, ресурсы. В этой модели вырабатывается язык эротизированного насилия, беспощадного, непреодолимого и сладострастного. Благодарно-возвышенного. Ну не убил же! А мог. И еще облагодетельствовал. Молчи, дура! Пусть приходит.
Матерный языковый дискурс, тотально распространенный в наших школах, производственных коллективах, принятый в семьях, собственно, всегда выясняет одну вещь: кто кого поимеет, причем, самым извращенно-изощренным способом, причем, вместе с родными и близкими.
Это простая бинарная конструкция: насильник-жертва, предшествующая непосредственному боестолкновению партнеров, уже исключивших какую- либо возможность диалога в эскалации взаимных оскорблений.
В этом смысле, мат - уже поединок, провокативное демонстрирование гениталий и мускулов, выбрасывание компромата и просто лжи. Интонационный надрыв. Гротеск. Сатира. И прочее, сами знаете, что.
Но язык еще всегда остается "домом Бытия". Первой различимой "физиономией" социума. Мы живем, так, как мы говорим. И мы говорим, так, как мы живем. То есть, матерно, - грязно, кроваво и убийственно. Ну, немного читаем, молимся, работаем, выпиваем, конечно. Но под эгидой нашей власти, у себя на Родине. А Родина наша, не надо ее трогать...
3. В ХХ веке у нас были две не состоявшиеся возможности налаживания внутриполитического диалога. Первый парламент несколько раз распускал царь и разогнал Ленин. Второй расстрелял из танков Ельцин. Как то так. Последние, представительные партии в Думе были полностью уничтожены Путиным.
Впрочем, важнее, другое,- жалкая трагическая неспособность общественных субъектов вести диалог. Так было в 17 году, так и в 89, избранные депутаты скоро переходили на крик, взаимные оскорбления, демонстрировали отсутствие позитивной социальной повестки и, таким образом, освобождали место "людям умеющим убивать".
Культура диалога, основанная на уважении к собеседнику, способная выслушивать и обмениваться аргументами, находить возможность совместных действий отсутствовала либо оказывалась невостребованной, вредной, подлежащей уничтожению.
Из анекдотов 90-ых,- приезжает бригада мордоворотов с оружием, вваливается в офис, спрашивают: мы будем договариваться или иначе?
Подобную схему с более широким набором инструментов для продавливания партнеров использовали новые бизнесмены из силовиков.
По их мнению, как я уже писал, сущность мировой политики заключается в том, что никто никого не любит, особенно вас, товарищи чекисты. Вот и договаривайтесь!
В условиях легитимизированного, повседневного насилия действенными сдерживающими инструментами управления обществом являются обласканная полиция, управляемый суд и пыточная тюремная система. Мощные спецслужбы, конечно. Охранка, каторга и дыба. Этакая отсроченная смертная казнь в лагере. Ничего нового. Мы строили-строили и, наконец, построили! Третий раз за столетие. Сумели.
Мат, кстати, порожден русской тюрьмой и лагерем. Ничего тут мистического нет. Просто, очень много заключенных и иже с ними. Поэтому этот язык, ожесточенного, гомофобного
насилия и противостояния ему, - не верь, не бойся, не проси,- врывается в нашу повседневную жизнь и правит души. Этакий национально - патриотический климат. Отношение к природным ресурсам, кстати, соответствующее.
4. Российская армия была разгромлена под Киевом, Черниговом и Сумами. Отброшена от Харькова и, теперь, останавливается на Донбассе... Ни мир, ни война сейчас невозможны для Путина. Патовая ситуация. Очень много мата. Очевидно, возможны переговоры с целью заключения перемирия. Война, же, будет продолжаться, пока продолжается убивающая Россия.