Аннотация: На смерть Владислава Робертовича Сигова
Смерть бизнесмена.
Дождь перестал. Пасмурное, темное утро тянулось, длилось, - перевалилось в стылый и тусклый день. Дома серые, сырые,- больные какие - то или затраханные... Машины,- стадо тупорылых грязных свиней,- толкутся на дороге. Бе-бекают! Дворники машут, размазывают мелкую липкую дрянь в полукруглых амбразурах. Январь месяц, зимы все нет. Засрали планету!
Влад Сигов ехал на работу в заляпанном рыжем своем Лексусе в душевной смуте, в тревоге, в непреодолимом глубоком отвращении ко всему на свете. Вчера нагрузились после презентации. Дома Сонька затемпературила; Инка звонила, просила приехать пораньше. А Миха вырубился. Повез его, сдал на руки матери, потом уже двинулся из Чертаново на Водный стадион. Проехал нормально,- нигде не тормознули. А Инка начала выговаривать. Послал ее, пошел, завалился в комнате на диване, не раздеваясь. Ночью слышал, Сонька плакала, Инка ходила, нарочно гремела на кухне... Утром был убитый, воще! Проснулся,- башка раскалывается, ни хера не помню, где я, что я? Встал, выпил воды,- сразу замутило, повело. К туалету двигался,- шарахался от угла к углу. Во, блин!
Влез под душ, отмок, стал понемногу чухаться. В машину сел, уже ничего. Прогрел салон, нашел музычку... Лексус - "мужик надежный!" Салон надо почистить, ручки уже залоснились. Миха заднее сидение башмаками своими уделал, урод!
Инка так и не вышла, сучка; позвонит теперь мамочке... Живут, блин, на всем готовом, еще гундосят!
Ладно, вечером денег дам, повеселеют!
Влад выехал на Флотскую улицу. У светофора привычная пробка.
Фу, жарко! Он выключил печку, приспустил окно. Состояние, фиговое, конечно. Во рту - дерьмо! Главное, чтоб сегодня на Рязанку не послали с документами. Договор доделаю и можно после обеда свалить. Ну куда лезешь, дура!
Он с размаху нажал на клаксон.
А Ленинградка едет, надо же!
Влад вырвался на оперативный простор, "втопил". Лексус мягко, бесшумно рванулся вперед. Сразу полегчало. Быстро долетел, промахнул знакомые переулки. Так, у офиса машин понатыкали,- ну и где же мне встать!
Проехал вперед,- там все перекопано,- тряпки, ленты свои поразвесили, таджики гребанные. Поставил машину у канавы. Надо будет выйти, потом, переставить. Блин, двенадцатый час уже; сейчас Юрьич начнет теребить!
Он закрыл машину, пошел по растекшейся желтой грязи в своих загнутых вверх носками узорных, перламутрово-синих туфлях, распахнутом кожаном черном плаще, с непокрытой головой, помахивая небольшим стильным портфельчиком, выполненным "под дерево".
Миха на месте, молодца! Рожа серая, небритая. Туша в кресле свисает набок. На столе смятая бутыль минеральной воды.
- Что молодой, болеем!
- Не трогай его Влад, ему плохо. - Маленькая Рита в пышной своей, примоченной шевелюре сидела у компьютера.
- Салага. Пить не умеешь, к официанткам пристаешь. Ты хоть помнишь, что вчера творил? Анку Моисееву зачем изнасиловал?
- Брехло собачье, - Миша вяло улыбнулся.
- Я еще и брехло! Спроси у Ритки как мы тебя из женского туалета доставали... Рит, Юрьич не звонил?
- Его нет. Алевтина на месте.
- Шикарно! Накатим по 50 граммов для верности. Наташке скажу, - уже пришла, наверно.
- Я не буду, - мрачно отозвался Миша.
- Выпей, дурак! Будешь мучиться до вечера, зачем?... Ритуль, дернем?
- Давай.
Влад уже набирал телефонный номер.
- Наташа, привет. Спаси человечество! Два по пятьдесят традиционно. Или, слушай! У тебя там джин можжевеловый был, такой приятный... Да! И бутылку колы холодненькую! И сигареты, Наташ! Все...
Влад ожил. Плюхнулся в кресло. Включил компьютер.
- Так, если Юрьича нет, кто повезет договор в Теплоремкомбтранс - пидоранс?
- Ты, конечно, кто еще? Тебе нельзя пить, Сигов. - Миша отвернул крышку, сделал глоток из бутылки. Вздохнул.
- Сегодня мне пить нужно, понял! Сам пить не может, бабы нет, пузо растет! Ты же - гной! Толстый и вонючий козел!
Влад с удовольствием бранил ближнего.
Зазвонил телефон. Он снял трубку, неожиданно спокойным доброжелательным голосом сказал:
- Алло! Да, Сергей Юрьевич. Здравствуйте. На месте, работаю. Уже заканчиваю. Сейчас отдаю Алевтине Юрьевне... Да, я понял. Хорошо, я отвезу. Вы когда там будете? К двум? Да ни вопрос! Все успеем... Я понимаю Сергей Юрьевич. Не волнуйтесь. Все сделаем.
Положил трубку. Раздался новый звонок.
- Блин, Смольный... Да, Алевтина Юрьевна, доброе утро. Как Ваше драгоценное? Я прекрасно... Знаю. Помню. Люблю. Это я Вам, лично... Сергей Юрьевич звонил... Конечно, успеем! Уже вношу. Через двадцать минут все будет у Вас... Невозможно! Никогда! Не следует!.. Все-все, работаю.
Влад развернулся к монитору. Дверь открылась, мягко повернулась, зашла ярко накрашенная девушка - брюнетка в темной открытой кофточке, темных брюках, в кокетливом розовом передничке с подносом, на котором, стояли два стакана со спиртным и большая запотевшая бутылка Кока-колы.
- Вот, она Аврора, моя звезда!
Влад вскочил, быстро схватил стакан, зажмурился, втянул воздух в ноздри, опрокинул джин в горло. Наполнил стакан темной газировкой, жадно выпил. Обнял девушку, поцеловал в шею, в щеку . Потом повернулся к сотрудникам, сделал радостно - восторженную физиономию, раскинул руки, громко запел:
- Ой, цветет калина в поле у ручья!
- Не ори,- Миша, поморщился.
Влад молча бросился к нему, сразу принялся крепко, звучно, часто молотить кулаками по согнутой рыхлой спине, заорал,- будешь пить, сука!
Миша взвыл. Вскочил, швырнул ему в голову своей бутылкой. Влад ловко увернулся, спрятался за Риту.
-Ты совсем охренел, Сигов! Больно же!
-Терпи, ведь, ты моряк, Мишка!
Влад уже лихорадочно рылся, ворошил бумаги на столе у Риты.
- Где у тебя счета, мать,- счета Кучинские, Гатчинские, Заебачинские!
- Я тебе вчера все переслала и распечатала; смотри у себя на столе... С кем я работаю, Наташ?
Рита встала, подтянула брюки, подошла, спокойно добавила себе колы в джин, покачала стакан, отхлебнула.
- Мальчики, ведите себя прилично, звоните,- ласково сказала девушка, вышла модельной походкой.
- Спасибо, Наташ, ты - солнце!
Влад метнулся к себе за стол. Сел, наклонился к компьютеру.
- Ага, все нашел... Вижу... Так, это что еще за делегация?
- Разрешите Владислав Робертович, - деликатно спросил небольшой коренастый лысоватый мужчина в синем техническом халате, с важным морщинистым лицом в пышной черной бороде с проседью. За ним показалась Аня-уборщица, тоже в синем халате, худая, плоская, прыщавая, пришибленная и вредная.
- Что случилось, Федор Харитонович? - осведомился Влад.
- Владислав Робертович, я должен Вам доложить, что так больше нельзя...
- Что же нельзя, Федор Харитонович, - Влад взялся за мышку и уставился в монитор.
Рита с Мишей начали беззвучно ржать на своих местах.
- Бачок сорвали, как же? Залили все... Раковины загадили... Зачем же в раковины блевать?
- Он! - Влад выбросил руку в сторону Миши, - Он блюет и гадит все утро... Посмотрите на него, Федор Харитонович и примите меры. Я с ним не могу справиться,- как выпьет, так и сидит в туалете и вообще чудной делается!
Влад быстро застучал пальцами по клавиатуре.
- Я с Михаил Анатольичем уже разговаривал, а хочу сказать Вам всем: что ж вы живете как свиньи - то? Нельзя же так жить!
- Все! Все Моисей! - Влад замахал руками. - Я все понял, осознал, устыдился. Ступай!
Завхоз выпрямился, принял значительный вид.
- Я Владислав Робертович старше Вас и за свою работу отвечаю перед руководством. Меня за дверь выставлять не надо. Я Вас уважаю; Вы люди с высшим образованием...
- Моисей, уйди! - Влад откинулся в кресле. - Правда, некогда, не до тебя! Молодой, глупый - хорошо! Только не выноси мне сейчас мозг. Я все равно не доживу до твоих лет!
Завхоз помрачнел, замолчал. Хотел что-то еще сказать, но передумал. Повернулся, вышел. Анка тихо последовала за ним.
- Ритка, открой договор! - скомандовал Влад.
- Ну! - Рита сидела откинувшись в кресле, положив ногу на ногу, со стаканом в руке.
- Смотри, договор, общие положения, всякая хрень. Так, позиция 4.7. Предварительная смета 12 мэлэнэ 300 тысяц рублеф,- гримасничал Влад.- Видишь, да?
- Ну.
- Я тебе сейчас перебрасываю вариант Б. Ты сюда вставляешь все то, что дал вчера Юрьич, и, тогда, здесь возникает цифра 19 мэлэнэ 900 тысяц рублев! Поняла? Давай сделай стремительно, распечатай мне два варианта с копиями; я пока выйду машину переставлю.
Влад не одеваясь, сбежал по лестнице, вышел из офиса и сразу увидел кран, здоровенную фуру поперек улицы, трубы... Твою мать!
- Слушайте, мне нужно срочно забрать машину,- он подошел к мужику в каске, начальственного вида.
Тот мельком взглянул на него.
- Закончим, заберете. У нас еще транспорт стоит под разгрузку.
Влад обернулся, заметил на обочине вторую груженную трубами машину.
- А долго вам еще?
- К концу рабочего дня управимся.
Блин! Влад вернулся в офис.
- Миха, поехали! Меня заблокировали трубами, представляешь!
- Я никуда не поеду.
- Рит!
- Я без машины... За мной сейчас Сашка заедет, я же тебя предупреждала вчера. А Миша здесь посидит, поближе к туалету... Слушай, езжай на электричке до Чухлинки, там от платформы пройдешь, - помнишь ты меня подвозил? Сейчас на метро до Новокузнецкой, перейдешь на Третьяковскую и до Площади Ильича. Там платформа "Серп и Молот", сядешь на любую электричку, проедешь две остановки. Ты сейчас быстрее доедешь, проветришься.
- Сто лет на метро не ездил,- размышлял Влад, - сейчас сколько времени? Первый час. В принципе успеваем... Слушай, но, если я своим ходом двигаюсь, то нам с тобой еще выпить можно! Ты гений, Ритка!
- Я знаю.
- Ты сначала к Алевтине сходи с бумагами, - сказал Миша.
- Все, достал, подлюга!- Влад бросился к нему, встал в боксерскую стойку, прицелился - щас, дам в пятак, расшибу на хрен! Ты, что,- не видишь, что меня пре-от!
- Отвали! - отмахнулся Миша.
- Иди к Алевтине, Влад, - она сейчас звонила. Я тебе все распечатала. Спроси, заодно, премия нам будет?
- Алевтина Юрьевна, можно? Все выполнено в точности, ясности, - безукоризненно и импозантно... Здрасте, еще раз.
Алевтина стояла у окна с открытой форточкой, курила. Влад прошел, положил бумаги перед ней на подоконник, потянулся за сигаретой. Она чуть улыбнулась ему, нацепила очки, склонившись, стала просматривать листы.
Влад сбоку оглядел ее полную округлую фигуру, черное платье с серебристой цепочкой на поясе, оглянулся на камеру и тихо положил руку на расширяющуюся мягкую часть спины.
Алевтина спокойно повернула к нему большое лицо. Сухая кожа с морщинками, подкрашенные губы, холодные и веселые черные глаза. Запах табака и дорогой косметики.
- Владик, Вы молоды и нетрезвы. К тому же срочно должны двигаться в Теплоремкомбтранс, - знаете такую организацию?
Она произнесла это густым сочным голосом, выпрямилась.
Влад уронил руку, восхищенно смотрел на нее.
Алевтина подошла к столу, взяла ручку, расписалась на нескольких листах, потом аккуратно проштамповала, пересмотрела все еще раз, протянула Владу.
- Надеюсь, Вы не подведете Сергея Юрьевича?
- Алевтина Юрьевна, все будет ровно! - Влад выразительно провел ладонью перед собой.- Я сегодня вернусь!
- Счастливого пути.
Он вышел в коридор, резко выбросил сжатый кулак вверх,- Йес! Его точно несла и распирала какая-то сила.
Вернулся в отдел, сложил документы в папку, бросил на стол. Выпил еще с Риткой.
- Ты осторожней, доедешь?- спросил Миша.
- Убью, урода, - меланхолично отозвался Влад.
- Пусть едет, проветрится, - вон, дождик пошел, - пьяно захихикала в своем кресле Рита.
Влад оделся. Бумаги сложил в портфельчик, проверил свой паспорт, деньги, ключи.
- Ты вернешься?
- Конечно, вернусь за машиной.
Побежал отлить. В туалете один унитаз задрапирован пленкой, над ним корявая надпись фломастером на какой-то обертке,- "не работает". Он вымыл руки, вытерся бумажными салфетками. В зеркале Анка тупо неторопливо двигала шваброй с тряпкой. Глаза опущены, жидкие волосы гладко убраны назад. Лицо безбровное, нечистое и пустое. Рот приоткрыт. Все- таки, она дебильная!
Влад провел рукой по своим коротким волосам. У самого морда одутловатая, бухая...
Умылся холодной водой, высморкался, еще раз вытерся, бросая салфетки в ящик. Да нет, ничего, морда, интересная.
Анка спокойно шуровала тряпкой вокруг его ног.
Он вышел. Вернулся в отдел.
- Мих! Ключи оставлю, выйди через пару часов, перегони машину к подъезду. А то они меня закопают... Смотрим еще раз: портфель, кошелек, телефон, сигареты.
- Возьми зонт.
- Нах!
Он вышел на улицу, выглянул свой Лексус. Машины и кран еще стоят. Повернулся, не заметил дефекта асфальта, громко шаркнул ногой, нырнул вперед корпусом, получил по лицу мокрой веткой. Блин! Прохожие оглянулись. Малек, штормит, однако. Морду не разодрал, вроде.
Он энергично зашагал к метро. Может лакирнуть пивком состояние?
Не надо, Владик, не балуй! Дуем на Рязанку строго по курсу... На обратном пути можно зацепить чего-нибудь. Может, еще Алевтину застанем... Инка не звонит, и я не буду! Не надо меня строить, милая!
Он, вдруг, подумал, что Алевтину можно затащить за шкаф прямо в ее кабинете, и тут же почувствовал тяжелое, зверское возбуждение.
Он купил карточку, нырнул в метро. В вагоне духота, блин, куда все едут?
В центре еще набилось. Весь взмок. Жопа какая-то. Вылез на Новокузнецкой, перешел на Третьяковскую, - там тоже, платформа заполнена народом. Пошел вперед, под лестницы, где поменьше. Заметил на пути стоит чернявый малый и смотрит прямо на него. Стал его обходить, а он ни с места, даже приклеился сам, смотрит так жалобно... Гомик, что ли! Влад брезгливо, грубо его отпихнул, вытащил полу плаща из толпы. Как раз подали поезд. Он поспешил зайти в вагон. Двери закрылись, поезд тронулся, разогнался в тоннеле. Влад почувствовал, что что-то не так. Хлопнул, пошарил по карманам... Не может быть... Слева в плаще длинная узкая дыра. Пусто. Ни кошелька, ни мобильника, ни документов. Только портфель в руках. Вот, паскуда!
Пока ехал остановку сообразил потерю. Алевтина вчера премию дала, сорок штук, не успел выложить. Паспорт, банковские карты, права! Блин, да что же это такое!
Выскочил на Марксистской, перебежал напротив, вернулся на Третьяковку, там в ярости метался по станции... Неужели не найду, гниду! Ну как же так! Заявить ментам, - это целая волокита. Время,- второй час. Во, попал! И откуда берутся такие сволочи. Убью, точно!
Влад побелел от злости. На щеке и переносице вздулся багровый рубец от ветки. Поднялся по эскалатору, чуть не вышел в город,- едва опомнился. Самого трясет. Менты стоят, еще прицепятся, - где документы!
Он, вдруг, почувствовал себя вне закона. Хмель ушел, башка заболела. Спустился опять вниз. Народ оглядывается. Надо ехать к Юрьичу, там стрельнуть денег.
Поехал. В вагоне уже знакомая утренняя головная боль, до тошноты.
Вышел на улицу, продышался. Пошел к платформе. У турникетов просто попросил пожилую женщину - контроллера:
"Пустите меня, пожалуйста, у меня только что все деньги украли". И показал дыру в плаще.
Пустила.
На платформе людей немного. Посмотрел расписание, - электричка через двадцать минут. Состояние уже ничего, в меру паршивое. Дурное. Оглянулся, увидал лавочку свободную. Подошел сел. С краю сидит какой - то бомж. Вроде не воняет. Вид чахлый, физиономия темная, жалостливая. Поговорить хочет.
- Брат, не купишь ли мне поесть?
- Э - брат, у меня ни копейки денег, представляешь!
- У меня деньги есть, да я дойти не могу. Ноги слабые.
- Слушай, я выходить не буду, меня назад не пустят.
- А не надо выходить... Палатка, вон, она, на платформе. Дойди, а? Купи пива бутылочку и хлеба какого. Вот, деньги.
Он протянул 50 рублей.
Влад посмотрел на него, обернувшись, разглядел палатку. Взял деньги, пошел.
"Бред какой-то. Ну и что, свалить теперь с бомжевским полтинником?"
В палатке пиво, вода, сигареты. Шоколадки.
- А хлеба нет у вас?
- Хот-дог, тридцать пять рублей.
- Нет, это дорого.
Купил бутылку "Клинского" и чипсы с беконом, как раз 49 рублей. Вернулся отдал сдачу. Бомж поблагодарил, ловко сковырнул крышку, протянул ему бутылку.
- Будешь? Хлебни.
Влад подумал, взял, с наслаждением сделал несколько глотков.
- Все, не будешь больше? Ну, я ем.
Бомж приложился к бутылке, быстро принялся жевать чипсы, часто запивая пивом. Влад рассмотрел, что он был в грязном большом пуховике, но сам худой, небольшого роста, со смирным, несколько удивленным, русским лицом. В брюхе у него громко заурчало, ноги задрожали, в глазах и в носу показалась жидкость.
- Ты сегодня ел что-нибудь?
- Первый раз, - бомж покачал головой. - А скажи, какая теперь электричка будет?
- Электрогорск.
- Электрогорск я знаю, там пол теплый; один Коля - мент собачится, а другие хорошие, дают поспать.
- А ты сам откуда?
- Из Орехова. Я на заводе работал, меня тросом сбило; ноги отниматься стали. Жена связалась с военным,- они меня выписали. А материну комнату я раньше продал. У меня больше никого нету. Да и кому я нужен?
Он уже поел, вспотел и отрыгивал пивом с копченостями.
- Тебя как зовут?
- Рома. Рома Лазарев.
- А лет сколько?
- Тридцать семь... Я ничего, - подхватил он сочувственный Владов взгляд, - меня тут кормят и одежду дают. Ноги не ходют, вот, что плохо.
Влад заметил импортные нашивки на грязном рукаве пуховика, добротные ботинки. Ноги, правда, вздрагивающие, худые, в каких- то детских спортивных штанах...
- А в мороз ты где?
- Здесь, в Москве. Тут ночью перемерзнешь, днем можно отогреться. В Орехове плохо.
- А тут меня все знают. Лазаря спроси, скажут. Если не помру... Ну что, что!
Откуда-то выскочила компания разнокалиберных и разномастных псов, которые все завертелись вокруг него, размахивая хвостами, облизывая руки, тыкались мордами прямо в лицо.
- Друзья мои! - ощерился черными зубами Рома - Лазарь. - Нет ничего, все уже сам съел, вот, смотрите, - оправдывался он, подняв пустой пакет из-под чипсов.
Лохматый пес сунул нос в фольгу, фыркнул, чихнул, громко, весело залаял.
Рома залился радостным тихим смехом.
Влад зашел в электричку. Вагон полупустой. И концерт.
"Виновата ли я!" Женщина поет звонко, а гармонист в черных очках, слепой.
Влад присел. Посмотрев в окно, обнаружил, что Рома неловко лежит на лавке. Живот, схватило, что ли? Жрет c голодухи всякую херню, конечно.
Проехал остановку, вдруг, народ дружно пошел через вагон. Пассажиры стали подниматься следом.
"Контроль!" Что делать? Поднялся, пошел со всеми в резанном своем плаще, эстрадных туфлях. "Заяц, блин!"
Так и топал по составу до Чухлинки. Вышел. Поднялся на мост, спросил, как пройти на Рязанку. Мужики с изумлением посмотрели на него, а потом согласно махнули руками в сторону.
- По этой улице идти? - уточнил Влад.
- Да, можно и по этой!
Пошел по Коновалова. Серые кирпичные пятиэтажки, мрачные дворы. Впрочем, светлеет, облака поднялись, двигаются. Действительно, скоро вышел на проспект, увидел мост, прошел по переходу, сориентировался. Пошел по переулку. Вот и проходная. Охранник пожилой, мрачный. Недоверчивый.
- Здравствуйте! Я из "Форум плюс" на переговоры. Меня ждут.
- Паспорт, пожалуйста.
- Командир, паспорта нет, - засуетился Влад, - я к твоему руководству. Я договор привез, смотри!
Он шлепнул портфель на стол, открыл, достал папку.
Охранник взял трубку телефона, стал набирать номер.
Влад вытряхнул бумаги, лихорадочно ворошил. Листы полетели на пол. Он уже почувствовал неотвратимое.
- Подожди, не звони!- глухо попросил он охранника.
Вытащил все из портфеля, пересмотрел... Договора нет. Видно, впопыхах, схватил старые счета. Ох, блин!
Он собрал все, сложил в портфель. Охранник мрачно смотрел на него.
Вышел молча, пошел дальше по переулку.
"Скажу ограбили... Пойти сейчас? Меня же, правда, ограбили!"
"Охранник видел, портфель... Надо сказать ему, чтоб молчал. Или позвонить от него Михе, пусть ищет, хватает и мчит сюда!"
Влад остановился, посмотрел на часы.
"Времени много, не успеет... Юрьич не будет ждать... Они наверняка уже звонили мне и в офис, а те нашли договор у меня на столе... Слушай, да, что же это такое, сегодня?"
Влад совсем растерялся, встал в переулке. Слева тянулась глухая, заводская стена, старая, серая, неровно испачканная снизу. Справа тоже уродливые фабричные здания. Тротуар ущербный, растрескавшийся. На дороге лужи. Машина проехала, попала колесом в яму,- брызги полетели на тротуар, на стену. Девушка, шедшая навстречу, остановилась, прижалась к стене, затем прошла мимо, внимательно поглядев на него. Солнце выглянуло в облачный проем и тут же скрылось; как улыбнулось. Влад смотрел как грязная, темная вода возвращается в глубокую яму, покрывая зернистый песок и белый промытый щебень. Прямо, чьи-то зубы. В голове стояло Неотвратимое и пустота. Он, вдруг, вспомнил дочку, Инку до замужества, родителей. Оглянувшись, увидел охранника и рядом с ним Леху, водителя Юрьича.
Влад повернулся, сделал несколько шагов и угодил головой в какой-то оголенный провод, - так ему показалось. Его тряхнуло и отбросило на проезжую часть. Он попытался вытащить из-под себя вывернутую руку, но не смог, весь сомлел, взмок и обильно гадко звучно опорожнился прямо в штаны.
"Во, тема!"- успел подумать Влад.
Леха уже бежал к нему. Девушка тоже возвращалась с испуганным лицом. Влад хотел ей сказать, что ничего не надо, но лишь грубо, нелепо замычал... Все покрылось малыми розовыми шариками, которые плавно поплыли между домами, забором и лицами, вздрагивая вместе с громкими , тукающими в виски, ударами сердца... Мелькнул Миша, трубы возле Лексуса, опять Инка с Сонькой, сержант-хохол, который мучил его в армии... Потом он увидел Анку-уборщицу, которая медленно двигалась к нему, орудуя тряпкой по какой-то, покрытой кафелем, наклонной аллее.
"Христос воскресе!"- неожиданно сказал бомж-Рома, сидящий тут же на лавочке.
"Если Моисея не слушают, все равно не поверют",- грубо ответила ему Анка,- "ноги прими, я его вытру!"
"А не ходют ноги, милая, истинный крест!" - Обрадовался Рома и принялся набожно креститься.
Услышав Анку, Влад, почувствовал что-то огромное у себя за спиной, обнаружил, что висит над пропастью, немерянным каким-то, уходящим за горизонт стадионом, ревущим, заполненном зрителями, а прямо под ним дымное озеро, красные и синие всполохи, между которыми несметное множество чудовищных кишащих тварей. Тяжелый жуткий смрад поднялся к нему, и совершенно запер дыхание. Красные кружки потемнели, рванулись, взвизгнули, понеслись вихрем, и он с воплем полетел вниз.