Первый снег. На ночной улочке московского спального района запутавшийся в домах ветер крутит неожиданные белые смерчи, сквозь которые пробивается свет фонаря. Свет почему-то оранжевый. Настроение картинки трогательно-романтическое, как в древних фильмах ужасов.
Впереди идет нечто, среднего росту, одетое в широкое и короткое черное пальтецо и кепочку блинчиком, руки в карманах и на отлете, как будто держит на этих самых карманах свой собственный вес. Словно спортсмен на брусьях. Ноги колесом и косолапая походка. Если чуть ускорить пленку - будет очень похоже на старинного комика времен Чарли Чаплина. Но нет - шаг нетороплив и нетверд. Пьян.
И вдруг... Оборачивается в профиль, отчего становится удивительно похож на классического художника с Монмартра, такого, какими их принято себе представлять - в коротком и широком балахоне-размахайке, худыми стройными ногами и беретом на нечесаной голове. А мгновение спустя - картинным жестом запрокидывает голову и припадает к бутылке, отчего донышко той почти упирается в низкое небо.
Тут - стоп-кадр.
Валит снег, закручиваясь в маленькие буранчики, справа и слева все теряется в темноте и белой круговерти, а впереди, на фоне оранжевого пятна фонаря, резко очерченная и невероятно выразительная фигура.
Еще миг - бутылка опущена, руки в карманах, и художник вновь волшебным образом превращается в комика из люмпенской комедии начала века, бредущего вдаль нетвердой косолапой походкой...