В лесу опять было лето. Вот уже третий раз подряд зима, казалось, вежливо пропускает его без очереди, понимая, что раз лету так нужно снова придти, то и поделать с этим все равно ничего невозможно. А может быть, просто изменился привычный порядок вещей.
Правда, в последние дни казалось, что и лето собирается уходить. Оно хмурилось, ворчало и нервно подрагивало верхушками деревьев. Один из самых нелюдимых ветров вот уже который день носил по лесу смутное беспокойство, о причинах которого, похоже, не догадывался даже сам. Он хватал высокие деревья за лапы, вынуждая их раскачиваться и скрипеть недовольно, пытался сдуть с листьев солнечных зайчиков, а иногда вылетал на опушку, но тут же, сам не зная почему, поворачивал обратно.
Внизу же было все спокойно. Звери занимались своими обычными делами, успев привыкнуть к всё время возвращающемуся лету. И только самые чуткие из них иногда замирали, поднимали носы к небу и пытались расспрашивать ветер, привычно втягивая его носами. Но разговора не получалось - звери не знали, о чем именно стоит расспросить ветер, а тот не знал, что им отвечать. Поэтому носы быстро опускались обратно к земле, и все возвращались к своим делам - кто продолжал спать, кто охотиться, а кто по неистребимой привычке заготавливать запасы на зиму, хотя в нее уже мало кто верил.
И только старый барсук, у которого уже давно перестали волновать повседневные дела и заботы, был всерьез обеспокоен. Он тоже пытался поговорить с ветром, но быстро понял, что это бесполезно. Тогда барсук решил отыскать Скребущего и расспросить его - уж Скребущий-то, думал он, обязательно должен знать, что происходит. Правда, самого Скребущего давненько никто не видел, но барсук знал, как его найти - и отправился в самую чащу - рано или поздно там всегда можно было натолкнуться на поляну среди высоченных елей, к которой никогда не было даже самой незаметной тропки, и которая, как подозревал барсук, каждый раз была в новом месте. На этой поляне он и находил Скребущего, если хотел с ним поговорить.
В этот раз барсук плутал по чаще очень долго, но поляны так и не увидел. Он понял, что Скребущего ему не найти, и, решив как-нибудь наведаться к дому Капельки, чтобы расспросить ее, вернулся восвояси, продолжая размышлять над причинами смутного волнения, которое не давало ему покоя все эти дни.
...Скребущий лежал в высокой желтой траве на опушке и, не мигая, смотрел своими разными глазами на легкий дымок над домом, в котором жила Капелька. Трава вокруг Скребущего шелестела под порывами ветра, но дым из трубы легкими белыми завитками поднимался прямо к небу. Вдалеке, среди налившегося вот уже в третий раз спелыми пшеничными колосьями поля виднелась деревня, а за ней, почти скрытый легкой дымкой у горизонта, смутной полоской темнел другой лес. Скребущий и сам не помнил, сколько он так пролежал - может быть, час, а может, уже неделю. Время постепенно уходило, и шаги его были уже едва слышны. Впрочем, Скребущего это не беспокоило - его отношения со временем всегда были непростыми, и дороги их иногда расходились. Надолго ли - этого он не знал. Когда время уходило, понятие "долго" или "недолго" теряло всякий смысл.
Маленькая полевая мышь, у которой даже не было собственного имени (такая она была крохотная и незаметная), выбралась из своей норки в траве и зажмурилась от яркого полуденного солнца. Через мгновение она уже деловито семенила к лесу и едва не натолкнулась на Скребущего, но в последний момент подняла мордочку и, испуганно пискнув, юркнула обратно к норе, встретившись с ним взглядом. Скребущий вздохнул и оглянулся вокруг.
На опушке, где он лежал, ветер продолжал беспокойно шуршать травой, как будто не решаясь отправиться дальше и вытрясти спелые зерна из колосьев на поле. Солнечные зайчики вели свою вечную игру на кронах деревьев, перепрыгивая с одного листа на другой, но, если присмотреться, было заметно, что они не стараются, как обычно, спрыгнуть как можно ниже и побегать по траве под деревьями, а держатся поближе к макушкам. Из-за этого лес снаружи казался необычно темным и неуютным.
- Странно встретить тебя здесь, а не в глухой чаще, приятель. Уж не случилось ли чего? - старый знакомый Скребущего появился словно бы ниоткуда (впрочем, именно так оно и было).
- Спасибо. - гость оглянулся вокруг, и опустился на лежащий рядом нагретый на солнце камень. Короткая полуденная тень камня от этого не стала длиннее, но это заинтересовало только нескольких самых любопытных солнечных зайчиков. Они резво поскакали по траве к Скребущему и его собеседнику, но вскоре вернулись обратно, разобравшись, в чем дело. Солнечные зайчики тоже узнали гостя, приближаться к которому всегда побаивались.
- Тебе не мешает солнце? - поинтересовался Скребущий.
- Нисколько. Хотя лето здесь, по-моему, затянулось...
- Верно. За ним давно никто не присматривает, вот оно и вытворяет что хочет. - Скребущий задумался на минуту, потом сказал - Я вспоминаю нашу старую беседу. Ты пришел просто так, или хочешь к ней вернуться?
- Ммм... Я почувствовал, что у тебя что-то происходит, и подумал...
- Что?
- Не знаю... Возможно, я смог бы тебе чем-нибудь помочь.
- Знаешь, а я рад тебя видеть. - Скребущий на секунду прикрыл глаза, потом внимательно взглянул на Черта. - И, пожалуй, предложение сделаю сам.
- Вот как? Это звучит довольно странно - обыкновенно предложения делаю я. Хотя ты меня уже заинтересовал.
- "Обыкновенно"... - Скребущий помолчал. - Смотри, что творится с этим ветром.
И впрямь, с ветром творилось что-то странное. Устав носиться кругами по опушке, он на минуту замер, и вдруг, как будто решившись на что-то, рванул прочь, оставляя за собой неширокую полосу пригнутых к земле пшеничных колосьев. Очень скоро он уже скрылся за дальним лесом, разметав в клочья попавшийся ему на пути дым из трубы Капелькиного дома.
Скребущий еще долго смотрел ему вслед. Так долго, что гость его нетерпеливо заерзал на камне и кашлянул, привлекая внимание - ему не терпелось вернуться к прерванному разговору и узнать, наконец, что за предложение собрался сделать Скребущий.
- Прости, я опять замечтался...
- Ничего. Ты же знаешь, что мне полагается иметь просто дьявольское терпение. - Черт хитро улыбнулся.
- И верно. - рассмеялся Скребущий. - Я как-то запамятовал. Помнишь, что я тебе сказал тогда? Когда мы как-то разговаривали "по душам", то есть - о душах?
- Конечно, помню. Ты тогда заставил меня здорово задуматься.
- Скажи, ты все еще не нашел свой лес?
- Нет... - гость смутился. И продолжил - Мне кажется, что я не такой, как ты. И собственного леса мне в себе не найти...
- Возможно, ты прав. Ну так вот, если хочешь, этот лес - и он сделал движение глазами в сторону леса - твой.
- Как? Я... А ты?
- Я ухожу, приятель.
- Ну... Это довольно неожиданно. Мне надо подумать... Но ты прав - тебе удалось сделать очень заманчивое предложение...
- Думать некогда. Решайся.
- А что ты хочешь от меня? Это ведь сделка, верно?
- От тебя? - Скребущий удивленно поднял на собеседника глаза - Ничего. Ты решил?
Черт отвернулся. Потом снова взглянул на Скребущего, который не сводил с него требовательного взгляда. Опять отвернулся и посмотрел на лес.
Лес был неподвижен. Ветра больше не было, и из крон неподвижных темных деревьев не доносилось ни звука. Не было видно ни птиц, ни зверей, и даже мельчайшие пылинки, вечно пляшущие в солнечных лучах, прекратили свой танец. Лес замер в ожидании.
- А как же они? - Черт кивнул в сторону леса.
- Они? Они ничего не заметят. Ну?
- Согласен... - выдохнул Черт. - Черт меня побери...
- Думаю, мы еще увидимся. А пока мне надо навестить кое-кого. - Скребущий поднялся, и, не оглядываясь, потрусил к недалекому горизонту по проложенной убежавшим ветром дорожке в пшеничном поле.
Черт смотрел ему вслед до тех пор, пока спину быстро удаляющегося Скребущего не скрыли высокие колосья. Потом опустил глаза, и, увидев свою тень, повернулся, пересек опушку и вошел в лес.