1.-- А, почему Венгры? - Спросил Серега с ровно подстриженной челкой из-за чего его лицо напоминало одиннадцатилетнего наивного мальчика. Рома быстро взглянул на него и снова перевел взгляд вперед на лобовое стекло.
-- Да черт их знает. Люди навыдумывают, потом не разберешь где правда. Кто-нибудь ляпнул так и пошло.
Они сидели вчетвером в передней части будки, сильно гремело железо. Задняя часть отгороженная решеткой была пуста. Эдик посмотрел вокруг, вполне обычная будка как и все остальные. Маленькое грязное окошко на котором выделялся след оставленный пальцем вымазанным солидолом. Под ним сохранился кусок обоев. Видимо раньше будка использовалась в каких-то бытовых целях и была обклеена обоями. Под окошком была прибита деревянная рейка имевшая непонятное предназначение. В первый день на новом рабочем месте все кажется необычным.
-- Говорят что первые гусары появились в Венгрии, в пятнадцатом веке. - У Леньки было широкое белое лицо с зачесанной на бок длиной челкой. Но тело казалось щуплым слабым. Он потуже закутался в серую плащевидную куртку. От неплотно закрывающейся дверцы тянуло сквозняком. У Эдика никогда такой куртки не было хотя он и выглядел не намного младше Леньки. Но ему всегда почему-то казалось что такие куртки люди носили до того времени когда все начало изменяться. Он не мог их назвать старомодными, потому что казалось это была не мода а необходимость, как каска на стройке. - С этой переменой полюсов черт знает что начало твориться. Погода вон какие номера начала выкидывать. Президенты с ума сходят. Тут еще открылась эта дыра во времени, вот через нее и появляются эти солдаты средневековья.
-- Что солдаты это-то понятно. Они что и здесь хотят воевать со своими мушкетами? - Выдвинул версию Серега.
-- Да какой там воевать! - Ленька быстро переглянулся с Ромой они едва заметно одними глазами усмехнулись над его наивностью. - Они не то, что там организовать что-нибудь, они сообразить не могут где очутились. Носятся по улицам как будто сбежали из психушки. Ты видел на кого они похожи? Маленькие скрюченные, рожи как во сне с перепоя. Их еще называют Абрамки - это детеныши моржей. Нам-то что, мы ловцы. А вот прикинь бабушка живет где-нибудь в глуши и к ней вот такой вот урод среди ночи ломиться начнет. Они же вообще ничего не соображают. Вот прикинь тебя запустить в лабиринт и еще сверху попеременно то кипяток то ледяную воду! Попробуй, найди выход. Так и они.
Впереди за оконной перегородкой показалась голова водителя как в пустом аквариуме. Он махнул головой в сторону домов. Мол приехали. Голоса бы все равно никто не услышал.
-- Все прибыли. - Ленька серьезно посмотрел на Рому. - Мешки?
Тот показал связку белых мешков от муки. Они не задерживаясь выпрыгнули. Серега все так же озабоченно держась за стенки руками высунул нос наружу. Последним шел Эдик и обернувшись при выходе еще раз взглянул на кусок обоев.
2. Они вышли возле хлебозавода перед проходной.
-- Вот сюда их гадов тянет. Видимо на запах. Жрать хотят козлы. - Ленька натянул белые вязаные перчатки для работы.
Проходная больше напоминала остановку перед мини-рынком. Сидели старушки торговавшие вялой осенней зеленью, овощами и семечками. Ходило немного людей. Ленька с Ромкой отошли в сторону, о чем-то говорили но их было не слышно. По выражению лица Леньки можно было определить он пересказывает что-то веселое, при этом азартно улыбаясь. Эдик решил, что у них довольно дружеские отношения, а Серегу они пускают в свою компанию с недоверием, только потому что им приходиться работать вместе. Он не сомневался что легко войдет в их компанию но всему нужно время. А сейчас было немного жалко себя как будто он сам никогда так по-приятельски не с кем не секретничал и здесь и сейчас это казалось чем-то чрезвычайно сложно достижимым. Ленька взял горсть семечек и кивнул головой, идти за ним.
-- Блин, скорей бы вечер. Пивка что ли взять. Я пива не пил недели две наверное. Я уже даже вкус не помню. - Рома не смотрел куда идет, следуя носом за спиной Леньки. Тот развернулся в пол оборота и снова пошел вперед.
-- А у моей, прикинь, начальник третий месяц зарплату не дает. Хоть сейчас и законы и налоговая и прокуратура все против него. Ему насрать. Заперся и сидит дома. На звонки не отвечает. Жене сказал что бы она всем говорила что он в Москву уехал. Проблемы решает. Вот козел. Люди на него пашут, а он даже не думает о зарплате. Зато дом за городом строит. Стройматериал каждый день завозят. На это у него деньги значит есть.
Они свернули в переулок, между двумя коммуналками. Сзади просигналила и проехала белая "Audi". Ленька посмотрел на нее так будто сейчас откроется дверца и милая блондинка скажет: "Ребята, а вы чего пешком? Давайте подкину". И застыло удивление, не от самой фантазии, а от того что этого не произошло. Он зашагал стараясь держаться в стороне от подстывшей колеи.
-- У него дочь там тоже работает. И каждый день жалуется что денег нет. Ну бдительность притупляет. Сама каждый вечер в кафе сидит...
Впереди из арки выскочило маленькое существо, похожее на орангутанга в расстегнутом гусарском кителе без лишних висячих принадлежностей и без головного убора. Затравлено посмотрело вокруг и направилось прямо на четырех ловцов. У Эдика от неожиданности захватило дух. Все происходящее он начал воспринимать отрывистыми моментами. Ленька как ни в чем не бывало, продолжал идти вперед, только замедляя шаг и смотрел даже не на него а в землю.
-- Так, мужики спокойнее. Обходим с двух сторон. - Он обернулся. - Эдик, ты хватаешь за левую ногу и держишь руками так крепко как будто они растут из нее.
Остальным ничего объяснять не пришлось. Рома и Серега шли по левой стороне. И как только Венгр оказался между ними все без команды, но одновременно с точностью до секунды набросились на него. Серега не смотря на свою кажущуюся наивность очень уверенно и профессионально скрутил ему руки за спиной. Ленька схватил за талию. Эдик как и было сказано вцепился в ногу. Хотя и сам себе казался смешным и бестолковым. Рома невозмутимо одел мешок на голову. Остальную часть тела впихнули уже по инерции. И рома завязал горло мешка веревкой.
-- Так, все потащили его в будку!
Мешок некоторое время дергался на полу, как будто там лежит поросенок, потом затих.
3. -- Начало есть. - Рома почему-то был очень доволен и улыбался. Его довольство выглядело не как банальное удовлетворение собственных желаний, а как чувствуют себя настоящие сильные мужчины после успешно завершенной тяжелой работы. Да и вообще во всем его характере с первого взгляда чувствовалось что-то настоящее мужское даже лихое. Ничем существенным это не выражалось а просто чувствовалось само по себе. И подбородок треугольным камушком выпирал вперед.
-- До обеда надо хотя бы еще двоих. - Сказал Ленька. - Саныч сказал скоро норму установит. А то у нас неразбериха получается. То за день одного, то вообще ни одного.
-- Особенно когда бухаем. - Улыбнулся Рома. - Так вообще ловить некогда.
-- Ага. Сегодня кстати ни-ни. Хватит, а то что-то последнее время мы зачастили. Так и денег ни фига не заработаем. Считай за каждого венгра по сотке. Теперь на четверых. Ладно пошли.
Ленька выпрыгнул из дверцы на асфальт, потом стоя на месте развернулся и заглянул обратно как в люк.
-- Кстати у нас где-то дубинки были. Может, захватим на всякий Фокс.
-- Ага что бы Саныч опять предъявил за синяки. Сказали же тела нужны здоровые без видимых повреждений вдруг опять телевидение. - Рома деловито растопырил ноги.
-- Да я насрал на это телевидение. Если необходимость заставляет, мы чо ниньзи что ли человека пальчиком усыплять. У нас есть вполне легальное разрешение при необходимости применять сподручные средства.
-- А при чем тут ниньзи? - Спросил Серега.
-- Да не знаю я. Ну-ка. - Ленька протянул руку. Рома доставал из под лавки плохо обструганные палки, заляпанные высохшим раствором, краской и шпатлевкой. Видимо бывшие когда-то составной частью строительных козлов. Одну протянул Леньке, другую подкинул в руке.
-- Мы как-то лет в двадцать, я еще до судимости, идем мимо фонтана. А там какие-то пацаны залетные перед нашими бабами выпендриваются. Один берет прямо с фонтанного бордюра и сальто назад. Я думаю, ах ты сука. Каратисты. Беру, отламываю ветку от тополя примерно как эта дубиночка. Все с нее счищаю и со всего маху ему вдоль спины. Мне-то насрать на твое сальто. Так у него кожа на спине разошлась. Они были голые по пояс фигурами красовались. И как будто специально участковый нарисовался. Мне такой орет, "Ребята, вы что в тюрьму захотели?".
-- Короче, казаки-разбойники, работать надо.
Ленька пошел по улице. Перешли дорогу и свернули в другой переулок. Над одностворчатой пластиковой дверью красовалась отдающая больничной стерильностью надпись "Аптека", и рядом зеленый крест. Эдик задумался, почему крест-то зеленый? Может, хотят вызвать ассоциацию с природой. Мол никакой химии.
-- Вот хорошо у нас. - Продолжал Рома. - Никакого кризиса. Деньги каждый день получаем. Сколько заработали, столько получили. Никаких задержек.
-- Хорошо-то хорошо, я второй месяц себе на пуховик насобирать не могу. Уже осень а мне зимой ходить не в чем. Каждое воскресенье думаю - все на следующей неделе насобираю. Нет, то пропью все, то на еду, то за свет, то пятое десятое. Пацан со школы недавно приходит. Папа, говорит, мне надо пятьсот рублей. Зачем, говорю. У них там во дворе оказывается блатного кореша посадили, так они решили ему на передачку насобирать. Я в ужасе. Говорю, а что так мало...
Ромка перебил.
-- Да фигня все это. Я когда два года сидел, хоть бы кто-нибудь пачку сигарет передал. А столько корефанов было...
4. Еще один венгр появился из-за мусорных баков. На этот раз Эдик присмотрелся к нему повнимательнее. Лицо было действительно жутким, как будто скрестили морщинистую бабку с пандой. В глазах огонь. И еще эта петушино-матрешечная форма похожая на гвардейскую... Теперь он видимо почувствовал опасность, резко рванул в сторону. Ленька выкрикнул.
-- Заходим так же с двух сторон!
Но Рома действуя уже по какому-то внутреннему чутью бросился за ним и со всей дури врезал ему дубиной сзади по икрам. Венгр упал на живот. Когда подбежали остальные Ленька сказал.
-- Ты ему ноги не сломал?
-- Да какая разница? Кто там видит эти переломы! - Вспыхнул Рома по инерции, еще быстро дыша от гонки, но тут же угас сам понимая, что переломы были бы ни к чему. Но во время порыва ничего не мог с собой сделать.
-- Ладно, там разберемся. - Ленька махнул рукой в сторону машины, хотя на самом деле это был жилой дом. Из кухни на третьем этаже смотрело лицо мужчины сорока-пятидесяти лет. Эдик вдруг без всяких сомнений понял, что этот мужик часто пьет, имеет проблемы с законом видимо бывал в местах лишения свободы. И сейчас наблюдая за их действиями из окна явно трусил. По его глазам было понятно, что он прочувствовал на собственной коже что происходит после таких вот задержек. Эдику стало неловко. Всю жизнь он причислял себя к таким же простым мужикам, не стукачам и не жополизам и никак не подразумевал что может оказаться на другой стороне хотя бы и в таком косвенном виде. И даже про себя начал извиняться перед мужиком, мол ну сам же понимаешь, да я что бы на мусоров работать! Да пойдем щас пузырь возьмем, раскатаем, да я последнюю рубашку пропью...
-- Эдик, ну что ты там плетешься! Помоги перетащить.
Второй венгр оказался настырнее. Леня с Ромкой держали мешок за верх. А низ постоянно вырывался из рук Сергея потому как тот яростно перебирал ногами, как будто внутри работал электрический тестомес. Скорее всего переломов не было. Эдик бросился помогать.
Водитель тоже почему-то самодовольно улыбался из открытой коричневой двери кабины когда клиента закинули в будку.
-- Ну, что мужики, теперь в контору...?
Ленька устало снял перчатки.
-- Да я думаю еще наверно здесь побродим. Сегодня нас четверо, надо же перед шефом отчитаться.
Водитель с пониманием медленно кивнул вверх. Еще посмотрел на трудяг, подумал о чем-то своем, привычно-естественным как закон природы движением выкинул бычок, захлопнул дверь.
5. Шли по казавшейся прозрачной аллее среди низких лип. Рома уткнулся в телефон.
-- Я свой последний телефон пропил за триста рублей. - Сказал Леня.
-- А покупал?
-- Я точно не помню. То ли за две четыреста, то ли за две восемьсот. Он еще почти новый был. Четыре месяца. Как-то бухали три дня. Конкретно, до беспамятства. На четвертый день просыпаемся с корефаном у меня. Денег ни копейки. Состояние ужас, ну короче похмелиться надо. Думали, думали. Ладно, он решился. Пойдем телефон в ломбард сдадим. А у него хороший был дорогой, только он им пиво открывал. Короче пошли, три часа прошарились ни в одном ломбарде не взяли. Мало того что голова как чугун, сушняк, устали - пол города пешком прошли! Ездить то не на что. Присели на лавочку где-то возле торгового центра. А рядом таксисты стоят. Он говорит. О! Давай таксистам предложим. Я говорю, да не возьмут твой телефон, он у тебя весь покореженный. Он говорит, ну давай твой. Мне сначала что-то жалко было. А похмелиться-то надо. А, давай. Таксист посмотрел, говорит, сразу говорю больше трех сот не дам. Ну мне уже все равно. Да забирай. Короче взяли мы, пошли на берег. А тоже холодно что-то было, весной. Похмелились, я говорю, придурки мы с тобой пол города пешком прошагали с перепоя. Как будто возле дома таксистов нет.
-- О, гляди. - Рома вытянул руку.
На пустыре лежали две бетонные плиты. На них на корточках сидел бомж и сосредоточенно читал газету в полный разворот. Ленька зачем-то крикнул.
-- Ну и что мы тут расселись?
Бомж отреагировал очень быстро даже не взглянув кто ему задает вопрос.
-- Нихуя! - Визг распустился в воздухе - Где хочу там и сижу!
Все четверо громко расхохотались.
-- Эдик, а ты что такой молчаливый? - Ленька обернулся через плечо со снисходительной улыбкой.
-- Да, не знаю, привыкаю наверное. Потом еще разговорюсь не остановите.
-- А, я думал, ты всегда такой. Думаю молчуна подсунули. С молчунами опасно. Хитрые они. А ты раньше где работал?
-- Да, грузчиком, на вокзале.
-- Не сидел?
-- Нет.
-- Нет, пива охота. - Серьезно утвердил Рома. Как будто всю дорогу решал охота или нет. А весь разговор слушал краем уха. И все почувствовали, что действительно охота. И все молча понимали что Леня считает, что прямо сейчас момент не очень удобный. Вот после работы еще можно будет подумать.
Незаметно оказались с обратной стороны кинотеатра. С кустарников летели листья как будто им стало безразлично. Все равно в кино почти никто не ходит и выходя после сеанса через боковой вход на них не обращает внимания. Время близилось к полудню. Вышло солнце, стало заметно теплее. За маленьким пустырем из ниоткуда выворачивали трамвайные рельсы. Все это напомнило Эдику ощущение испытанное лет десять назад. Тогда он работал на заводе и ему дали койку в общаге. Общага была в таком же пустынном месте и как-то возвращаясь с работы в меланхоличном расположении духа к нему пришла неожиданная радость надежды. В чем заключалась надежда он сейчас не помнил, но знал совершенно точно она так и не сбылась. Ему стало жалко, как жалко ушедшего детства. И как эта надежда таяла эта окраина города заросшая пожелтевшей травой по колено.
Рома с прозаической простотой вернул все в реальность. Эдик уже начал привыкать к его какой-то слишком прямой действительности.
-- Давайте покурим на лавочке. А то все идем куда-то. Ноги уже устали.
И уперевшись рукой посадил свое тело как будто ноги должны были вот-вот отказать. Сначала Рома ему понравился своим мужским колоритом, но теперь это выглядело пошло. Как будто кто-то на поминках за столом вдруг начал рассуждать о женских гениталиях. Не так уж и много они прошагали что бы дико устать.
-- И венгры подевались куда-то. - Леня посмотрел вокруг. - Как будто чуют, что их ловят.
6. На лавочке просидели минут сорок. Леня с Ромой говорили о чем-то несущественном перекидываясь короткими фразами, и посмеиваясь. Эдику начало казаться что он и не на работе совсем а словно студент на практике до которого никому нет дела. Город шумел в полголоса там за кинотеатром. За это время не проехало ни одного трамвая. Леня встал и потянулся.
-- Ладно, пойдем по этой улочке пройдемся. Если никто не попадется, поедем в контору. А то и есть уже охота.
Улочка оказалась кривым переулком который вывел на пустую дорогу.
-- Да, ну и захолустье. Тут мы вряд ли кого-то найдем. - Сказал Рома засунув руки в карманы джинсовой куртки.
Пришибленная старушка набирала воду из колонки во флягу.
-- Она точно не похожа на венгра. - Ленька серьезным взглядом осмотрел перекресток, низкие деревянные дома, как будто выбирал какой из них лучше. - Давайте разделимся. По двое прогуляемся до проспекта. Мы с Ромой пойдем вон там, а вы здесь. Если что свистите. Смотрите не теряйтесь.
Они разошлись. Серега сосредоточенно вышагивал с загадочным выражением. На небе тучи расположились кругом над горизонтом оставив посередине отверстие как внутри чайника без крышки. Угол дома торчал из забора по верху которого тянулась колючая проволока. Эдик ничего не успел подумать по этому поводу, т.к. все это и бабка и забор и колючая проволока выплеснуло в его голове воспоминание сегодняшнего утреннего сна. Ему нужно было вставать в семь часов, поэтому он завел будильник на без десяти. И за эти десять минут ему успел присниться очень длинный и настолько глубокий сон, что проснувшись от какого-то толчка изнутри сознания которое говорило что сегодня первый рабочий день и проспать никак нельзя. Но очнувшись он сначала как будто не понял что произошло где он находиться и кто он такой. Настолько сильно было влияние сна.
Снилось, что ему двадцать один год. Он ехал со своей теткой, родной сестрой своей матери на поезде в какой-то город во сне совершенно неизвестный. Но по всей видимости это был горд Льгов Курской области. Когда-то лет в двадцать они ездили туда с отцом к его родному брату. Больше ни в каких других городах он не был кроме своего родного. С тех пор если Эдику снились другие города он всегда думал что это Льгов. В вагоне все купе и коридор были белыми. Скорее всего он чем-то болел, потому что до высадки ему нужно было забрать у медсестры двадцать ампул лекарства и еще где-то сделать укол. Тетушка конечно контролировала все это дело. Но она была доброй женщиной хотя и мало улыбалась и была в чем-то грубоватой, поэтому Эдик прощал ее. Успел он сделать укол или нет во сне это осталось неизвестным. Но помнил ощущение когда оголяешь задницу перед иглой. Они вышли на вокзале больше похожем на двухэтажный торгово-пищевой комплекс. Странные ряды торговых лавок выгибались в разные стороны. Нужно было срочно что-то сделать или что-то купить или позвонить кому-то, точно Эдик не помнил. Тетка взялась посторожить коробку с ампулами. А он пошел по рядам к выходу. Очутился возле вещевых точек. Высокие молодые парни очень напоминали местную крышу, они подозрительно смотрели на него. Эдик чувствовал опасность, но держал себя в руках. И вдруг с другой стороны к нему подошел парень в светлой футболке джинсах и кроссовках с красными полосами.
-- Ты, что с ума сошел! Тебе здесь ходить нельзя. Ты приезжий?
-- Да.
-- Идем.
Они поднялись на второй этаж какого-то магазина на светлой террасе которого было кафе, стояли столики. Парень зачем-то знакомил его с продавщицами.
-- Осмотрись здесь пока. А там даже не вздумай ходить, они тебя мигом прижмут и деньги заберут и на счетчик поставят.
Потом он в кафе взял два молочных коктейля. Они выпили за столиком. Парень что-то настоятельно рассказывал. Потом повел его к своей девушке которая работала в секонд-хенде в подвале. Спросил у нее где трава. Она показала что спрятала ее за цветочным горшком на подоконнике ... Потом он лежал в горячей ванне и по лбу стекала капля пота. И женщина с вымазанным белым кремом лицом от чего оно становилось похожим на маску пиковой королевы из зазеркалья несколько раз заглядывала в дверь ванной и молча и медленно уходила обратно даже не извинившись. В общем неясно дождалась ли его тетка на вокзале, наступило стремительное пробуждение.
Вспомнив сон его снова овеяло то ощущение которое он испытал проснувшись, как будто кожу за все существующие нервные окончания начинают утягивать внутрь. Его поражало как мог за такой короткий срок присниться сон насыщенный столькими событиями!
-- Слушай, а что Леня вроде бригадира? - Спросил Эдик.
-- Ну, как сказать. Официально его никто не назначал. Он просто работает здесь дольше всех. Больше понимает что к чему. Как лучше сделать.
-- Это сколько?
-- Я не знаю. Ну с год это точно. Контора открылась когда Венгры начали появляться. Примерно год назад. Вот он с самого начала здесь.
-- А ты?
-- Третий месяц.
Внезапно с соседней улицы раздался четкий сильный свист, как приказ.
-- О, это нам. Узнаю Леню по свисту.
Они трусцой вернулись назад и перебежали на соседнюю улицу. Метрах в двадцати Рома прижимал коленом очередного венгра к земле. Леня как-то странно махал им рукой как будто ему что-то мешало.
-- Ну, вы где там ходите!? Он мне гад чуть тазобедренный сустав не сломал. - Леня держался рукой за ягодицу, как Сергей Бодров в фильме "Брат", когда его ранили и он спрыгнул с трамвая.
-- Я ему врезал по морде. Он похоже вырубился. - Рома встал с тела и с готовностью снова придавить его отошел на шаг. Венгр не шевелился.
-- Пакуйте его. - Бедолагу перевалили в мешок и поволокли к машине.
7. Когда машина подпрыгивала на кочках по дороге в контору, в будке Рома громко ржал над собственным рассказом. Леня изредка подхихикивал, держась за бедро и где-то в глубине своих мыслей чувствуя себя раненным солдатом после освобождения Севастополя. Серега с глупой загадочностью улыбался половиной губ.
-- ... Потом я освободился, домой приехал. Два года ни капли спиртного! И мне отцовский корефан стакан самогонки налил. Я как выпил. Вот это да! Как будто жажду удалил. - Он хмыкнул и перестал смеяться.
В конторе суетились разные люди. Собственно на контору она совсем не походила. Это был большой трехкомнатный дом. В котором казалось на первый взгляд должны были состояться похороны. Только гробов было шесть или семь. Некоторые стояли на стульях, другие на длинных лавочках. Один на полу возле коридора. Во всех лежали Венгры. Но снующие туда сюда сотрудники совершенно не обращали на это внимания. Возле входа стоял стол с огромным факсом у которого возился работник Николай по национальности казак, по профессии слесарь, который занимался разными делами. И по компьютерам и по сантехнике и мебель починить в общем полезный человек.
Ленька проходя мимо поднял руку вверх.
-- Здорово Николай. Ты, все с этим факсом возишься?
-- Да вот никак понять не могу, нет соединения с телефоном.
Дальше коридор делал прямой поворот и возле стены стояло два стола с компьютерами, бумагами и подставками для ручек. За одним сидела бухгалтер темноволосая Наташа с узким лицом. За другим Елена Александровна с лицом почти шикарной красоты, про которую все думали что она секретарша. Но чем конкретно она занималась никто не понимал, потому что у шефа Александра Александровича была еще одна секретарша полная рыжеволосая Оксана которая сидела в приемной. Одна из комнат была разделена на две части приемную и кабинет. Подойдя к Елене Ленька спросил.
-- Шеф у себя?
-- Да, он вас ждет. А что? - Она поставила руки локтями на стол и играла ручкой на языке.
-- Сегодня надо три гроба.
-- Надо же! Делаете успехи.
-- Так нас четверо.
-- А понятно. Сегодня новенький, кстати мне нужны будут данные паспорт, военный билет, трудовая.
-- Я завтра принесу - Скованно сказал Эдик.
Она молча согласилась, указала ручкой на дверь приемной, мол заходите. Когда их спины прикрылись дверью, она через стол приблизилась к Наташе и сказала громким шепотом про Эдика.
-- Он похож на мужа моей Таньки. Он один раз напился до белой горячки, всю мебель в доме переломал. Всю хрусталь вдребезги. Разбил стекло на кухонной двери. Осколок попал в руку и разрезал вену, кровь три часа не могли остановить.
Наташа сделала большие глаза и принялась дальше считать на калькуляторе.
В лице шефа было что-то дьявольское. Большое, удлиненное, грубое как из каменной крошки, совершенно без каких либо плавных черт. Глаза желтые и колючие. Он быстрым взглядом без эмоций окинул вошедших ловцов.
-- Ну что там?
-- Сегодня трое, Сан Саныч.
-- Так ладно хорошо. - Он почесал затылок. - Блин одного гроба не хватает. Сегодня только два захоронения. Ну ладно вечером разберемся. В общем сейчас идите, обедайте. К четырем что бы все были на захоронения.
-- Это, Сан Саныч, есть-то не на что.
-- Оксана, скажи Наташе пусть выдаст им четыреста рублей. - Крикнул он в приемную.
8. Совершенно не к месту опустился предвечерний туман. Город как будто сузился до размеров поселка и потерял какую-то внутреннюю оживленность. Купили каждому по сосиске в тесте и по бутылке пива. Расположились на лавочке возле торгового центра похожего на геометрический гриб. Рома еще взял маленькую пиццу. Бутылка скользила в жирных пальцах.
-- Я раньше таксистом работал. С утра рублей пятьсот сделаю и обедать в какую-нибудь кафешку. Возьму себе первое второе и обязательно кружку пива. - Рассказывал Леня.
-- Так ты же за рулем. - Засомневался Серега.
-- Ну и что. С бутылки пива что тебе будет. Нормально работаю. Настроение хорошее.
-- А запах?
-- Никакого запаха нет.
-- А почему ушел?
-- Да это было лет пять назад, тогда такая конкуренция была, везде свои в драку. Да и у меня машина уже старая, совсем развалилась. Я ее год потом в гараже продержал сделать так и не смог. Так и спихнул по запчастям.
На соседней лавочке на краешек присел пожилой мужчина похожий на безработного дворника с маленькими глазками на опухшем лице и искоса поглядывал на ловцов.
-- Бутылки ждет. - Хмыкнул Рома, кивнув верхней частью головы в его сторону.
-- А зачем Венгров хоронят? - Неожиданно спросил Эдик.
Все трое как будто удивились вопросу. На мгновение перестали жевать.
-- А что еще с ними делать. - Леня сделал вид, что не понимает.
-- Ну, не знаю, может на исследования.
-- Они все равно живут сутки - двое не больше. - Объяснил Серега.
-- А я вот понять не могу откуда прибыль идет? - Эдик уже начал свыкаться с ребятами.
-- Их заказывают богатые дяденьки. - Ленька откинулся на спинку лавочки. - Некоторые захоронения дороже обычных похорон стоят.
-- А зачем им?
-- Да прикол у них сейчас новый пошел. Деньги девать некуда вот они и выпендриваются друг перед другом.
-- Говорят что за похороны грехи на верху отпускают. - Добавил Серега. - Чем больше похоронил, тем больше шансов в рай попасть.
-- Некоторые целыми семьями приезжают. Возьмет с собой детей, жену, мать, тещу еще каких-нибудь родственников что бы все солидно выглядело как по настоящему. - Рома как всегда со своей усмешкой на довольном от сытости лице поставил пустую бутылку на асфальт и начал протирать руки бумажкой от пиццы. - Потом еще поминки. Бухать пока рогами в землю. Нет все равно раньше пили как-то лучше. Я помню еще до армии у себя в деревне все соберутся на уборочной поработают, выпьют как надо и дальше работают. Еще даже лучше, песню затянут. У людей как-то ответственности больше было. Какое-то чувство внутреннего самоконтроля. А сейчас. Нажрался пока не соображаешь ничего, ни праздника тебе ни веселья. Если на дне рожденья где-нибудь, так не помнишь даже что на столе было. Утром проснешься похмелиться срочно надо. А сам думаешь - в чем прикол? Все только хуже и хуже.
Он вытер жирные губы.
-- Человек портиться постепенно. - Задумался Серега.
Рома с Леней гоготнули.
-- Как это?
-- Ну, как. Все же постепенно портиться. И деревья и дома даже кирпич стареет. А человек тоже самое. Я имею ввиду не отдельно взятого, а весь вид в целом. Он внутри портиться, понижается сопротивляемость к алкоголю. Да и вообще ко всему остальному. Это все из-за перемены климата.
9. Назад вернулись как раз во время. В конторе собралось еще больше народа. Вокруг одного гроба в большой комнате мялись и старушки в черных платках и женщины с серьезными лицами. Мужчинам похоже было веселее они озорным взглядом осматривали стены конторы.
-- Вот, семья заказчика. - Пояснил Серега на ухо Эдику. Рома с Леней незаметно исчезли.
Шеф о чем-то переговорил с высоким широкоплечим дядей в сером костюме, показал что-то пальцем на листке. Оба удовлетворенно кивнули головами, шеф стремительно ускакал.
-- Пойдем, сейчас здесь официальная часть будет, это не интересно.
В соседней комнате стояло три гроба. Рядом на стульях сидело два мужика в черной рабочей одежде закинув ногу на ногу. Видимо носильщики. Усмехаясь переговаривались между собой. Для них все происходящее было обычным рабочим днем. Еще кто-то возился у двери. В проходе Эдик заметил огромного попа в черной рясе и большим желтым крестом. По его сосредоточенному взгляду смотрящему всегда над головами куда-то в даль, Эдик решил что мыслями он не здесь, а ... где-нибудь на мостике корабля в семнадцатом веке. Пытается разглядеть землю на горизонте. Неожиданно появился лысый мужчина в больших серебристых очках. Он зашел тихо без суеты, но его появление сразу же изменило все настроение комнаты и даже запах горящих где-то свечей стал тонким и резким. За ним семенил помощник шефа Володя с угристым лицом и крупным носом. Лысый всмотрелся в лицо лежащего венгра.
Эдику стало не по себе. Все происходящее стало казаться диким неестественным. Уродливые лица венгров носами вверх торчали из гробов как пленные инопланетяне иногда открывая глаза и быстро вращая зрачками. В каждом движении всех людей чувствовалось что-то отрывистое, ехидно колючее так что казалось тебя бьет воображаемым током. Как-то странно, думал он, эти солдаты с позапрошлого века, явились сюда что бы умереть здесь. Ну, не умирается им там у себя.
-- Так, этому осталось двадцать четыре часа. - Лысый перешел к другому гробу. Володя кивнул головой держа в руках за спиной черную папку.
В комнату быстро вбежала бухгалтер Наташа и не найдя того кого искала так же быстро выбежала. В этот момент она вовсе не была похожа на ту Наташу которую увидел Эдик в первый раз. А скорее напоминала торопливую покупательницу на рынке. Которая смотрит на товар, а думает о чем-то другом. Никто не знает о чем, да наверно и она сама тоже с трудом понимает что это, но оно магнетически тянет ее бежать дальше.
Лысый смотрел на второго венгра как смотрит майор милиции на чересчур дерзкого допрашиваемого. В его глазах был явно виден стремительный мысленный процесс.
-- А это кто? - Шепотом спросил Эдик.
-- Это телепат. Он определяет срок когда умрет Венгр.
Сзади подошел еще парень с круглым светлым лицом и выражением какой-то насмешливой серьезности. Поздоровался с Серегой, протянул Руку Эдику и представился.
-- Это ты новенький? Я юрист Саша. Если какие проблемы на работе или личные можешь смело обращаться.
Чему они все усмехаются, подумал про себя Эдик.
-- Как дела? - Спросил у юриста Серега.
-- Сейчас отлично. - У него был очень сильный голос, казалось он говорит очень громко совершенно не напрягаясь. Эдик решил что как раз юристу и нужен такой голос. - Нет, вот ты представляешь, мне смешно, хотя я уже смеяться не могу года три. Разучился. Как все-таки переменчива наша жизнь. Буквально в прошлом году я в фуфайке ночью воровал сахар с вагонов что бы элементарно выжить. А теперь? Я солидный джентльмен, в солидной конторе.
-- Саныч не сильно давит на тебя? А то у него есть привычка. Он же прошлого юриста выжил отсюда.
Саша с выразительным непониманием, широко раскрыв глаза, пожал плечами.
-- Я не знаю. Я еще не выяснил максимальную степень его давления. На прошлой неделе например он мне дал штраф две тысячи. Это у нас бухгалтерам штраф сто, двести рублей. Меня так не балуют. Если штрафуют то конкретно.
-- А за что?
-- Ну, скажем так, проворонил один важный договор. Это понимаешь вас за пьянку могут оштрафовать или еще могут простить. Я за пьянку вообще без зарплаты могу остаться и еще потом целый год проценты отстегивать.
Эдик почему-то считал таких словоохотливых людей врунами. Хотя где-то может быть это и на пользу юристу. И вдруг неожиданно для самого себя понял, что у мужчин есть привычка гордиться своими отрицательными достижениями. Тебе дали штраф, а ты гордишься. Тебя выгнали с работы, а ты рассказываешь об этом как о каком-то забавном случае. Тебе набили морду, а ты с воодушевлением показываешь расквашенные губы.
-- Этому восемнадцать. - Продолжал лысый. И перешел к третьему гробу. Володя опять кивнул.
Из коридора вынырнули Леня С Ромой.
-- Все в машину. Едем на кладбище.
Серега тут же растворился за ними среди людей в коридоре. Лысый в этот момент сказал.
-- Этому девяносто минут. - И Эдик немного задержался стоя в пол оборота.
-- Хорошо, этих двоих мы оставим на завтра, а про этого я сейчас скажу шефу. - Сказал Володя и опять кивнул головой.
Наступило замершее мгновение как будто все не сговариваясь знали что сейчас что-то произойдет. Лицо телепата стало приобретать ужасающее выражение.
-- Нет, ему осталось две минуты! Одна! - Он показывая пальцем на венгра стал отходить назад. Больше он не мог выдавить из себя ни слова. Последняя минута ушла в небытие как переваренный кусок свинины. Венгр который должен был умереть поднялся в гробу и с улыбкой сумасшедшего что-то выкрикивал на непонятном языке. Напряжение в комнате начало граничить с истерикой. Эдик совершенно необъяснимым усилием догадался что венгр имеет в виду нечто вроде: "Я вас обманул!".
Носильщики сидевшие на стульях, подскочили и замерли в странных позах. Лысый отпрыгнул на шаг назад и встал как волейболист ловящий мяч. Из коридора слышался разговор.
-- Через пол часа.
Тихий, как будто виноватый голос отвечал.
-- Ну, поймите меня тоже. Мне еще нужно успеть в больницу. Врач работает до пяти.
-- Ничего, я вторую неделю без мяса сижу. На рынок не успеваю.
Эдик почему-то только сейчас заметил стоявшее в углу комнаты трюмо. И прилипшую сверху к правому зеркалу муху. За окном гавкнула собака. В соседней комнате послышались хлопки в ладоши и поторапливающий голос шефа.
-- Так быстро, быстро закрываем гроб и выносим.
Венгр выпрыгнул из гроба и с повадками орангутанга опустив руки вниз подскочил к лысому. Тот опять отпрыгнул назад. Видимо он понимал что нужно скрутить этого венгра, но никак не мог решиться. Носильщики начали медленно, что бы не спугнуть, обходить его сзади. Эдик быстро сообразил, что если они не смогут все-таки с ним справиться и венгр броситься к двери, то он его здесь и возьмет. Володя метался из стороны в сторону пытаясь пристроить на горизонтальную поверхность свою папку, но рядом ничего подходящего не попадалось. Он повернулся к двери и спросил у Эдика совершенно не зная кто это.
-- Куда папочку-то положить?
Венгр истерично визгнул. Один из носильщиков встал на четвереньки пытаясь заарканить его за ноги. Но ложный мертвец собирался броситься на телепата. И тот по всей видимости знал это, делал какой-то знак Володе. А тот продолжал метаться.
-- Куда папочку-то положить? Куда папочку-то положить? Куда папочку-то положить?
В этот момент задний носильщик сделал бросок вперед и сомкнул руки. Но венгр выпрыгнул из них, упал на пол и перекувыркнулся прямо под ноги телепату. Второй носильщик перепрыгнул через первого уперевшись руками в его спину. И все-таки упал на нарушителя спокойствия. Лысый по-прежнему в растерянности не знал что делать. Первый носильщик встал, подошел и в отместку с явной злобой твердыми рабочими ботинками больно пнул венгра по спине. Телепат оттянул нижнее веко Венгра, как терапевт.
Эдика кто-то потянул за рукав. Он повернулся, это был Леня.
-- Ну, ты что тут!? Тебя все ждут!
-- Да тут венгр из гроба выпрыгнул. Я хотел помочь.
-- Идем быстрее, сами разберутся.
Уходя от двери Эдик все еще слышал голос Володи.
-- Куда папочку-то положить?
За своим столом Елена Александровна чистила ногти пилочкой и когда они проходили, посмотрела на Эдика спокойным, равнодушным, но каким-то глубоким взглядом. У Эдика что-то заволновалось чуть ниже живота. Но он не знал, что может означать такой взгляд. Хотя про себя подумал если бы он спросил у нее интересным тоном, почему вы так смотрите на меня, а она ответила бы слегка улыбнувшись, а что просто так нельзя посмотреть.
10. В машине по дороге на кладбище Леня сказал.
-- Слушай, ты только не обижайся. Я понимаю первый день на работе, еще не знаешь что к чему. Я только на будущее хочу тебе сказать, не надо тормозить. Здесь работа такая тут реакция нужна, понимаешь быстрота. А если ты так будешь мечтать постоянно, я не знаю. Второй раз тебя уже подгоняю.
Эдик испытал смешанное чувство. Он вроде был взрослый мужчина, но его отчитали как десятилетнего школьника. При въезде на кладбище в окошко он увидел как сварщики варили черные чугунные ворота с узорами в форме запятых. В своей сварочной робе они были словно вырезаны из дерева. Ему вдруг захотелось к ним. К таким простым и серьезным ребятам с коротко стрижеными затылками, которые занимаются своим делом и плюют на всяких там: гвардейцев пятисотлетней давности, очень похожих на сумасшедших - телепатов, шефов с сатанинскими лицами, непонятные взгляды шефовских любовниц и их не отчитывают как школьников недотеп. Возможно сыграло свою роль напряжение первого рабочего дня.
Сначала кладбище казалось величественным и очень старым но не смотря на это за которым тщательно следили и постоянно подновляли самыми современными нововведениями. Среди частых и высоких деревьев попадались мраморные плиты с изображением умершего во весь рост. Некоторые могилы огораживали внушительными с толстыми прутьями заборами. Ну и иногда попадались чуть ли не склепы. Везде было чисто и напоминало пригород где-нибудь в древнем Египте. Но ближе к центру стало меньше деревьев, чаще попадались кучи свежевырытой коричневой земли. И наконец они въехали на территорию напоминавшую одну огромную общую могилу. Здесь деревьев не было совсем. Могилки были вырыты очень близко друг к другу между ними буквально проходила только тропинка шириной в стопу. Много грязи и той же свежей земли. Взамен мраморных надгробий стали попадаться обычные деревянные кресты. В стороне виднелся бетонный туалет разделенный на две половины. На передней стене был почему-то изображен голубь из мелких цветных плиток. Оттуда шикарно несло свежими фекалиями. Рядом толпились цыгане. Где-то дальше экскаватор рыл очередную яму.
Все приехавшие столпились возле свежей могилы. Шеф суетливо следил за исполнением похоронной церемонии. По какой-то неуловимой системе все рассредоточились по группкам. Заказчик со своими с одной стороны. Женщины завязали платки и стали похожи на современных бизнес леди которые по какому-то природному зову решили приобщиться к русским крестьянкам. С другой работники фирмы. Поп читал речь. Носильщики уже опускали гроб. По рукам пошло спиртное. Леня протянул Эдику граненый стакан наполненный чуть больше половины. И почти шепотом сказал как будто благословил.
-- Давай. Чистый спирт.
Эдик чрезвычайно удивился, но очень быстро, потому что нужно было передавать стакан, выдохнув, залпом выпил. Сухой резкостью обожгло рот. Ему протянули бутерброд с копченой колбасой. Помощник шефа Володя махал на себя черной папкой. Рядом могилы через три сидели три мужика и тоскливо поглядывали на церемонию. У одной молодой девушки из семьи заказчика был не черный платок а белый со светлым и темно-синим рисунком. Миловидное курносое личико, нежно голубые глаза. Она очень понравилась Эдику, под влиянием накатившей эйфории он готов был прямо сейчас признаться ей в любви. Остальные родственники по очереди начали руками кидать глину на гроб.
Возле правой руки оказался Серега. На его лице тоже отражалась эйфория.
-- У меня где-то здесь дядька похоронен. Его похоронили как безымянного. Тут где-то есть общие могилы на пять человек. Он развелся со своей женой, моей тетей и пять лет жил с однополчанином, они вместе служили в Монголии. Там они друг друга называли Компан. Короче спился, похудел страшно. Но характер у него был такой вспыльчивый, нигде не растеряется. Как-то шел ночью домой. Какие-то пацаны из темноты спросили закурить. А у него прима была, ну он протягивает пачку, на ладони, другой бац ему по ладони и началась драка. В общем отпинали его и оставили валяться в кустах. А у него была ишемическая болезнь сердца и он умер. Потом провалялся еще трое суток пока не нашли. Опознать не смогли и захоронили в общей могиле. Записали только приметы. У него на ногах была наколка: "Они топтали Гоби". По ней и нашли где похоронили.
Эдик сказал.
-- А у меня отец похоронен на восточном кладбище. Я уже года четыре не был.
-- Это плохо. А снился?
-- Да несколько раз.
-- Плохо. К себе зовет, говорят надо свечку поставить.
-- Да. Все некогда. То одно то другое.
-- А ты женат?
-- Был. Три года прожили. Потом ее парень освободился с которым она в молодости дружила и она к нему вернулась. Да я ее сильно и не удерживал. Знал что мы не подходим друг другу. Хотя по началу любил.
Эдик вспомнил как он стоял у стены и смотрел в телевизор когда она последний раз уходила, ждала что он удержит ее. Но он с безразличием молчал.
11. Рома прервал их разговор.
-- Мужики, ну вы что тут, пошли.
Оказалось, что половина людей уже рассосались. Осталась только группа мужчин с широкоплечим дядей в сером костюме во главе. Они стоя разливали дорогой коньяк в одноразовые стаканчики. Но Эдик очутился среди молодых тополей, Рома зубами пытался снять пластмассовую крышку с бутылки портвейна. Все время хотелось присесть, но Эдик стойко держался, как будто ему запретили это делать.
-- Вот закусывайте, мужики. - Рома протянул пачку с чипсами.
-- Ты же знаешь я чипсы не ем. - Возмутился Серега.
-- Чипсы не ешь? - Переспросил Эдик и усмехнулся. - Я вот всегда удивлялся. У людей есть странная привычка, кто-то обязательно что-то не ест. Ну ладно там некоторые женщины лук не едят, я еще понимаю, запах изо рта. Некоторые например грибы не едят. Ну, тоже можно понять, есть опасность отравиться. Ну вот я не понимаю почему не есть помидоры? Обычный овощь, вполне нормальный, съедобный. А этот чипсы не ест. Я не понимаю почему их надо не есть. Что здесь противоестественного? У меня вот нет такого я ем все. Единственное, перловку не очень люблю.
Серега начал оправдываться.
-- Ну, не могу я их есть. Вот не лезет мне. Вот не знаю почему.
Рома задумчиво постоял с минуту, потом спросил у Эдика.
-- А оливки ты ешь?
Эдик усмехнулся. Действительно он их пробовал как-то раз в жизни и они ему не очень понравились. После спирта портвейн казался кислой противной брагой.
Потом на остановке ждали маршрутку и в разговоре все неожиданно снова узнали что наступила осень.
В ларьке возле театра взяли какой-то ликер. Серега доказывал что после портвейна лучше всего вишневая настойка. Эдик вдруг припомнил как в третьем классе они ходили на представление в этом театре. И он во время второго акта сбежал в темноте. Домой добрался самостоятельно. Но на следующий день учительница выставила его перед всем классом и отчитала. Сейчас стало невыносимо стыдно и неловко находиться в этом месте. Он начал нервничать.
-- Слушайте, мужики, пойдемте отсюда. Не нравиться мне здесь.
И спрятал голову поглубже в воротник.
-- А, что? Ты что боишься? Ты, что в розыске? - Встрепенулся Рома.
-- Да не просто люди... - Он еще что-то сказал по этому поводу не дающее совершенно никакого объяснения. Сам с трудом улавливая смысл слов уже без его контроля вытекающих с языка.
Потом где-то в центре города уже стемнело. Они куда-то шли мимо ресторана и Эдик увидел как из джипа вылез его бывший начальник по фрезерному цеху. Ему стало непреодолимо стыдно попасться на глаза в таком разгильдяйски пьяном виде, он спрятался за Ромино плечо.
Возле ночного магазина с незнакомыми парнями решали проблему поведения и пили водку по дружески, но потом должны были разобраться. И хотя все стояли очень близко и разговаривали громко, Эдику казалось, словно он видит всех с другого конца подземного тоннеля. Он мог воспринимать только отдельные жесты и выкрики. Постоянно казалось что кто-то пытается что-то сказать на ухо, он оборачивался. Шагах в пяти возле стены, один доказывал другому.
-- Я его не бил, потому что он водила. Любой водила, это нормальный мужик...!
-- Нет, зачем ты набил морду Муравью? Он же учитель труда, его же по телевизору показывали.
-- Ну и что? Эх, Серега, ты просто многого не знаешь. Это такая гнида...