Аннотация: Кажется, у меня не очень подчеркнуто, что роман между коллегами, а это вроде и являлось темой баттла.
- Сколько это будет продолжаться? - Она слегка отстранилась от Виктора, собиравшегося ее обнять.
- Свет, ты о чем? Говори тише, ты же сама знаешь...
- Вот! Вот я о чем! Вить, сколько это будет продолжаться? Эти прятки ото всех и вся? - Перебила она его.
Как всегда они встретились в пустующем по вечерам кабинете, небольшом, и ставшим таким постылым за те полгода, что у них роман... Виктор молчал, просто стоял у стола, и ей показалось, что он немного раздражен ее вспышкой. Она пристроилась на мягком диване, задумчиво посмотрела в окно, подбирая слова.
- Вить, объясни мне, почему мы должны скрывать наши отношения? Мне не двадцать, такие игры не по мне. Я хочу нормальные, здоровые отношения...
Он сел рядом и положил ей руку на колено, дразнящее погладив кожу подушечками пальцев.
- Раньше ты была не против.
- Раньше? Тогда я и не думала, как это будет тяжело. Я не могу ни с кем поговорить, поделится своим счастьем, я не могу познакомить тебя с родителями, а они уже считают, что я останусь старой девой до конца своих дней... Я не могу никому сказать, что у меня есть ты, и я тебя люблю. Но самое страшное - я уже и не уверена, что ты мой. Это глупо, мужчины всегда отвечают одно и то же, и я не знаю, верить ли твоим словам, но... Ты же любишь меня, да?
Он не отвечал несколько минут, и у Светы на глаза стали наворачиваться непрошенные слезы. Дура, чего она ждала? Надо было молчать, терпеть... А сейчас он молчит, и это больнее любой лжи. Но ведь она так устала прятаться с ним в рабочих помещениях, бросать украдкой пылкие взгляды, следить за словами и жестами. И нормальное свидание у них было только одно, самое первое. Тогда он возил ее в ресторан, но с тех пор они никогда не встречались внерабочее время.
- Конечно, я тебя люблю. - Ласково улыбнулся он и потянулся к ней с поцелуем.
- Тогда... - прошептала она ему прямо в губы, - я хочу, чтобы все знали, что мы вместе.
Так и не поцеловав ее, Виктор отстранился и осторожно заглянул ей в глаза.
- Зачем, милая? Я не хочу, чтобы сплетни о наших с тобой отношениях разнеслись по всей больнице. Они нам только навредят. Я думал, ты это понимаешь.
Теперь замолчала она. Снова посмотрела в окно, бездумно погладила его руку, все еще лежавшую на ее колене.
- Скажи... а что дальше?
- Мм? - Недоуменно нахмурился он, затем пошловато улыбнулся. Странно, раньше ей казалось, что это улыбка была полна восхищения. Его рука поползла выше, забираясь под юбку. - А дальше, - шепчет - моя очередь устраивать допрос.
Света ждала, как сердце снова замрет от его прикосновений, а затем начнет биться быстро-быстро, выпрыгивая из груди, но возбуждения не было. Только какая-то горечь, разочарование, обида, то ли на свою наивность, то ли на свою беспричинную и необоснованную влюбленность в этого человека. С долей сожаления она потянулась к нему и нежно поцеловала, а затем, не дав углубить поцелуй, встала и пошла к двери.
- Эй, ты куда? Свет? Ты чего? - Он хватает ее за руку и тянет к себе. - Ты что?
- Прости, Вить. Я хочу семью, но ты ведь не женишься на мне, так? - По щеке катится слеза, оплакивая очередной неудавшийся роман. Он отпускает ее руку, и она уходит, тихо закрыв за собой дверь. А ему только и остается, что посмотреть в окно.
***
- Виктор Алексеевич! Виктор Алексеевич, представляете!..
- Танюш, не верещи. Что случилось? - Голова гудела после очередной попойки. Да, теперь он стал слишком много пить. Его секретарша понимающе улыбнулась и продолжила на полтона ниже.
- Я вчера Светку Ковалеву встретила! - Видя недоумение на лице начальника, она добавила. - Ну, она у нас два года назад работала, помните? Полгода отработала, и ушла. А сейчас, не поверите! Замуж вышла и ребеночка родила. Мальчик, кстати, тезка ваш. Я даже пошутила, мол, старое начальство не забыла, а она так улыбнулась... Я точно знаю, так только счастливые женщины улыбаются! И попросила передать вам привет. Как ей повезло! Кстати, Никита, курьер наш, опять...
Танечка все продолжала говорить, но Виктор Алексеевич ее уже не слушал, а с удивлением пытался понять, отчего так горько сжалось сердце. "Светочка, а я, наверное, и правда любил тебя, как умел".