Стихотворение "Лошади в океане" - одно из самых известных в творчестве Бориса Слуцкого.
Признание к Слуцкому пришло во многом благодаря Эренбургу. 28 июля 1956 года в "Литературной газете" - а это было базовое издание писательского цеха - появилась статья Ильи Эренбурга "О стихах Бориса Слуцкого". Это открыло тому дорогу в литературу - появилась возможность издавать книги, до этого были публикации только в периодике. Издатели сомневались, соответствуют ли стихи Слуцкому советским стандартам. В благодарность поэт посвятил Эренбургу своё самое "громкое" стихотворение. Так оно и печатается доныне - с посвящением.
Лошади умеют плавать,
Но - не хорошо. Недалеко.
"Глория" - по-русски - значит "Слава",-
Это вам запомнится легко.
Шёл корабль, своим названьем гордый,
Океан стараясь превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами,
Тыща лощадей топталась день и ночь.
Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья все ж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище
Далеко-далёко от земли.
Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.
Лошади поплыли просто так.
Что ж им было делать, бедным, если
Нету мест на лодках и плотах?
Плыл по океану рыжий остров.
В море в синем остров плыл гнедой.
И сперва казалось - плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края,
На исходе лошадиных сил
Вдруг заржали кони, возражая
Тем, кто в океане их топил.
Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.
Вот и всё. А всё-таки мне жаль их -
Рыжих, не увидевших земли.
Стихотворение считается написанным по реальным событиям. Вот его история в изложении автора (из книги "О других и о себе"):
"Как-то вспомнился рассказ Жоры Рублева об американском транспорте с лошадьми, потопленном немцами в Атлантике. Жора вычитал это в каком-нибудь тонком международно-политическом журнале вроде "Нового времени", откуда обычно черпал вдохновение.
Я начал писать с самого начала со строк: "Лошади умеют плавать, но нехорошо, недалеко" - и очень скоро (а в те годы я писал еще очень медленно) написал все. Правил после мало.
Это почти единственное мое стихотворение, написанное без знания предмета. Почти. В открытое море я попал впервые лет 15 спустя. Правда, как плавают лошади, наблюдал самолично, так как ранней весной 1942 года переплыл на коне ледовитую подмосковную речку.
Это сентиментальное, небрежное стихотворение до сих пор - самое у меня известное.
Даже Твардовский, хвалить чужие стихи не любивший, сказал мне (в Париже, в 1965-м), что он эти стихи заприметил:
- Но рыжие и гнедые - разные масти.
Даже Смеляков, рассуждая о том, как составлять циклы для антологии советской поэзии, в числе других примеров привел:
- Ну, у Слуцкого надо взять "Лошадей в океане", "Физиков и лириков", еще что-нибудь.
Стихи так нравились Эренбургу, что я их ему посвятил.
Когда я, познакомившись с Марьей Степановной Волошиной, читал ей и Анчутке о лошадях, она сказала, что это настоящее христианское стихотворение.
Когда (наверное, в 1952 году) читал стихи Н. С. Тихонову, он сказал, что печатать ничего нельзя, разве "Лошадей":
- Знаете, как у Бунина о раненом олене: "Красоту на рогах уносил"?
Напечатал "Лошадей" Сарнов в "Пионере" (в 1956 году, наверное) как детское стихотворение о животных. Это обстоятельство тогда веселило моих знакомых. Вскоре Вадим Соколов и Атаров (последний с большими идеологическими сомнениями) перепечатали "Лошадей" в "Москве", и потом их перепечатывали десятки раз."
Как мы видим, стих писался по истории, рассказанной человеком, прочитавшим о ней в журнале. Передача через несколько рук несколько изменила картинку. Скорее всего, речь шла об инциденте 14 июня 1945 года (то есть уже из послевоенного времени). Корабль класса Liberty(а не Глория - как у Слуцкого), называвшийся "William J. Palmer" шел из Нью-Йорка в Триест. Он вез груз для United Nations Relief and Rehabilitation Administration (UNRRA) - организации, занимавшейся под эгидой ООН оказанием помощи в восстановлении промышленности и сельского хозяйства послевоенной Европе. Частью груза было 360 лошадей. Уже на подходе к Триесту (в Адриатическом море, а не в океане), когда до берега оставалось несколько миль, корабль налетел на мину и затонул. Команда спаслась на шлюпках. Люди плыли к берегу, а за ними плыли и лошади - из числа находившихся на верхней палубе. Шести лошадям всё-таки удалось доплыть, они спаслись.
У Слуцкого история совсем трагична. Так ему представилось, так его другу, подсказавшему сюжет, запомнилось. В поэзии это допустимо.