Аннотация: В Городище. Школа номер 6. Учитель начальных классов.
Приехали мы в Бежицу вдвоем с другом. Он тоже фронтовик - Кравченко Михаил Корнеевич из соседнего села Мишковка. (Потом он стал директором школы номер 12).
С деревянными чемоданами-сундуками, в старом армейском обмундировании августовским утром с Бежицкого вокзала зашли в городской парк и стали ожидать, когда откроется ГОРОНО. Зав. ГОРОНО Евгения Александровна Сахарова встретила нас уважительно, спросила, в какой школе мы хотели бы работать. Я с комсомольским энтузиазмом (так мы были воспитаны комсомолом) попросил, чтобы нас послали туда, где потруднее. Меня направили в школу ?6 (поселок Городище), его в школу ?7 (поселок Чайковичи).
Во время нашей беседы к зданию подъехал грузовик, и в ГОРОНО зашел мужик, который оказался завхозом шестой школы. "Вот и транспорт вам до школы",- сказала мне зав. ГОРОНО. Залез в кузов. Там дрова для школы. Примостился к поленьям, и поехали.
Это было 15 августа 1948 года. Встретил меня директор школы Навроцкий Владимир Вячеславович. (Потом оказалось - бывший партизан, любитель журналистики, заводила, активист)... Сразу сгреб мои документы и... в сейф. Видно, боялся, что передумаю у него работать. Познакомились, побеседовали. Понравились друг другу.
Надо было решить вопрос об устройстве. Секретарь парторганизации, учитель истории, местный житель Сорокин Иван Федорович взял к себе на ночлег. А сам, хорошо зная поселок, занялся поиском для меня квартиры: учительский домик уже был занят. От постели я отказался, а переночевал у него на сеновале. На другой день определился на квартиру к бабушке Анохиной Акулине Михайловне, которая жила недалеко от школы.
И началась моя учительская стезя. Мужчина в школе в то время для педагогического коллектива везение огромное. Получил я четвертый класс. Особый. Его мне из трех четвертых классов скомплектовали. Состоял он в основном из мальчишек-переростков, в основном "трудновоспитуемых". Ноя не расстроился, мне это даже льстило - значит, доверяют.
Но еще до начала учебного года случился казус, который мог закончиться для нашего директора большой неприятностью - времена были суровые. Однако неприятности удалось избежать благодаря моей "политической грамотности". 31 августа 1948 года умер Жданов. Сообщили по радио. Утром иду в школу и вижу: над входом в траурной рамке вывешен портрет... Шверника. Я к директору. Он вышел, долго вглядывался, наконец, согласился, что я прав. Портреты Жданова, Шверника, Андреева очень трудно различить. У всех этих деятелей партии были одинаковые усы - усики даже. Поменяли портреты. Обошлось.
Класс мой, первый в педагогической службе, принял меня с любопытством и настороженностью. Но скоры мы стали все больше и больше понимать друг друга.
Я сразу же включился в бурную школьную жизнь. Стал помогать нашей старшей пионервожатой Тамаре Ивкиной, с которой через два года поженились, подключился к общественной работе учитель физической культуры Дмитрий Никотин, а потом и инвалид войны Марк Моисеевич Лев. Директор школы всячески поддерживал наши инициативы.
В поселке Городище был клуб имени Пятилетки. Местный житель Николай Иванович Пчелин создал при клубе замечательный хор, умело работал с солистами, из Бежицы пригласили опытного руководителя драматического коллектива. Создали мы хор и в школе, организовали школьный драмкружок, стали выпускать с ребятами стенгазету "За учебу". Нас очень поддержал директор школы, который был активным автором областной газеты "Брянский рабочий" и городской газеты "Орджоникидзеградский рабочий". (В довоенные и военные годы город Бежица назывался Орджоникидзеград.) Тогда же начал печататься в этих газетах и я. Бежицкий радиоузел (руководил им Подберезский) стал включать в свои программы нашу школьную самодеятельность. Перед выступлением школьников я зачитывал информационное сообщение о жизни поселка и школы. Для участия в радиопередачах мы с юными артистами ходили пешком - это около пяти километров в одну сторону.
Завуч школы Валентина Васильевна Сальникова - хороший педагог, учитель русского языка и литературы - часто посещала мои уроки. Я был молодым специалистом, и она хотела убедиться, что я справляюсь со своими обязанностями. Уже во втором полугодии она сказала, что не рационально использовать меня в начальных классах. Она предложила в следующем учебном году перевести меня учителем русского языка и литературы старших классов, а мой класс, который к тому времени станет пятым, передать мне для классного руководства.
В 1949 году я стал преподавателем русского языка и литературы 5-7 классов и классным руководителем 5 "д" класса. Но образования-то соответствующего у меня не было. Однако ГОРОНО одобрил мое назначение - в городе меня уже заметили. Посоветовали продолжить педагогическое образование. Через некоторое время я поступил на заочное отделение Новозыбковского Учительского института и закончил его с отличием.