Наталия Карамышева

Текст чем-то напомнил ему знаменитое объявление в "Таймс" из рассказов Агаты Кристи: "Вы счастливы? Если это не так, обратитесь к мистеру Пайну".

Крупный делец, финансовый воротила и акула Уолл-стрита в лице мистера Генри Уйбриджа откинулись на спинку кресла и еще раз перечитали объявление в незатейливой рамочке. Звучало весьма заманчиво. "Сделайте ваши проблемы моими, и я тут же постараюсь разрешить их: ведь я буду заботиться о себе самом!"

- Сэмюэль Хорст? - сказал Уйбридж в радиотелефон тоном, не терпящим возражений. - Жду вас в моем офисе... - он назвал адрес. - Скажем, через час.

- Вы прочли объявление,- констатировал молодой мужской голос.

- Жду вас.

В этот день Хорст не явился, и Уйбридж с трудом сдержал желание позвонить еще раз.

- К вам мистер Конан-Дойль, сэр, - невозмутимо доложил секретарь спустя ровно сутки. Пожалуй, визит самого Вельзевула смутил бы его не больше. Внимательные глаза следили за лицом хозяина, и тот в который раз уже подумал, что секретаря надо сменить: без сомнения, этот мальчик работает не только на него.

- Давай его сюда.

Посетитель знавал лучшие времена. Старомодный костюм был сшит отлично, но локти и колени слегка лоснились; ворот сорочки не первой свежести болтался на тощей шее.

- Я ждал вас вчера, мистер Хорст, - сказал Уйбридж ледяным тоном.

- Не люблю работать с людьми, действующими под влиянием минутного порыва. Вы не передумали? - поинтересовался гость, устраиваясь в кресле. Чувствовалось, что он знает себе цену, но не спешит называть ее.

- Вы нужны мне, - ответил Уйбридж, рассматривая Сэма Хорста. - Кстати, что вас больше интересует, цель или средства?

- Я не слишком щепетилен, - ответил посетитель. - Мне неважно, на кого я работаю. Главное - выбор средств и безупречная реализация замысла. Логическая задача и ее техническое решение - вот моя стихия. Итак, что вы можете предложить? У вас чересчур молодая жена, сын-наркоман или прожорливые конкуренты?

- Наиболее часто встречающиеся проблемы? - Уйбридж любил отвечать вопросом на вопрос, сбивая собеседника с мысли. Но Сэм Хорст, похоже, был не из тех, кого легко сбить. Он снял очки, близоруко посмотрел на Уйбриджа и снова надел их.

- Как правило, с остальными проблемами обращаются в полицию или к частным сыщикам, - ответил он. - Разве что вы припасли нечто совершенно оригинальное.

- О нет, я банален до тошноты, - вздохнула акула. - Мне мешают жить два человека: Джордж Бэйтс и Константин Янаки.

- Слышал, - заметил Хорст, ничуть не удивившись. - Могучие концерны. Желаете избавиться от обоих?

Уйбриджа несколько покоробила деловитая откровенность.

- Мне думается, лучше отстранить обоих от руководства фирмами, - сказал он и добавил с изрядной долей сарказма: - Я могу заказать любой вариант?

- Разумеется, сэр. Но могу заверить - полное устранение объекта гораздо надежнее... Для начала расскажите мне об этих людях.

- Что вас интересует?

- Привычки. Здоровье. Семьи. Манеры. Характер. У вас наверняка полное досье на каждого. Начните хотя бы с Бэйтса.

Слушая акулу, Сэм Хорст время от времени кивал, поддакивал, иногда переспрашивал или уточнял и кое-что записывал в блокнот, такой же потрепанный, как и его хозяин.

- Отлично, сэр, - сказал он наконец. - Вы так много о нем знаете. Очевидно, он здорово насолил вам... То, что он холост, подозрителен и грузен - превосходно. Скажите, для него не будет неожиданностью ваше письмо? Чисто деловое, с каким-нибудь выгодным предложением?

- Нет, - ответил Уйбридж, подумав. - Не так давно он предлагал мне одну сделку, и до сих пор ждет ответа.

- Отлично, сэр, - повторил Хорст. - И еще одно. Кто первым возьмет в руки письмо: он или его секретари?

- Сам Бэйтс, конечно, - не колеблясь, ответил Уйбридж.

- Вы уверены?

- Я отправлю письмо с юношей, который проводил вас ко мне: кажется, это человек Бэйтса. Он не решится вскрыть конверт, адресованный хозяину.

- Отлично, сэр, - в третий раз сказал Хорст, словно в его лексиконе отсутствовали другие слова одобрения. - Когда будет готово?

- Сейчас же. Но мне бы не хотелось...

- Не беспокойтесь, сэр. Контракт заключать не придется. Но не предлагайте ему золотые горы: все должно быть натурально.

Сопя, Уйбридж склонился над листом бумаги со скромной монограммой золотом "Г.У."

- Прошу, - объявил он спустя несколько минут.

- Дайте-ка сюда.

Хорст достал из кармана необычно толстую ручку с широким пером и размашисто, поверх ровных строк, начертанных заказчиком собственноручно, набросал, судя по движениям руки, всего две фразы. Следов перо не оставляло.

- Вот и все.

- Яд?

- Ни в коей мере.

Бережно держа листок ногтями за уголки, Хорст вложил его в фирменный конверт и бросил на стол.

- Через неделю зайду, мистер Уйбридж, - Хорст встал и широко улыбнулся. - Надеюсь, вы останетесь довольны. И секретаря успеете уволить.

Утренние газеты с прискорбием возвестили о кончине славного сына страны, известного филантропа, основателя трех благотворительных фондов и прочая и прочая - Джорджа С.Бэйтса. Взахлеб сообщалось, что Д.С.Б. умер за письменным столом от апоплексического удара, причем на лице его было необъяснимое выражение ужаса. Возле кресла лежало письмо с деловым предложением от одного из финансистов... ну, и так далее. Уйбридж внимательно просмотрел все утренние газеты: ни в одной не упоминались те самые две фразы.

Через неделю миловидная мисс Лонг, сменившая молодого секретаря, доложила, что в приемной ожидает мистер Эдгар По.

- Кто там у вас следующий? - спросил Хорст, доставая тот же блокнот.

- Что вы сделали с Бэйтсом? Все же ртравили?

- Психология, сэр, чистейшая психология, - подмигнул Хорст. - Как только пальцы коснулись бумаги, нагрелись невидимые чернила. И на обычном письме появились огромные кровавые буквы! Смысл текста таков: прочтя эти слова, ТЫ УМРЕШЬ. Конечно, многое зависит от построения и ритма фразы - нейролингвистическое программирование, слышали? - от настроения объекта и уровня его интеллекта. Обычно у деловых людей в вашем возрасте слабо развит центр фантазии - прошу прощения, сэр! Зато ситуацию они оценивают мгновенно. Короче, Бэйтс насмерть перепугался и как бы убедил себя умереть. Результат, как видите, удовлетворительный. Итак, я слушаю, сэр. Константин Янаки, вы сказали?..

- А надпись, Хорст?!

- Она исчезла, сэр. Одно из моих изобретений. Никакая экспертиза не подкопается. Да ее и не будет; к чему?

Опомнившись, Уйбридж подробно рассказал о втором конкуренте, особо подчеркивая бурную молодость, желчный характер, сентиментальность и маниакальную брезгливость. Хорст задумался.

- Найдутся у вас обычные конверт и бумага? - спросил он.

Уйбридж достал из ящика стола требуемое.

Хорст быстро набросал изящным женским почерком короткое письмо - якобы от взрослой дочери, только недавно узнавшей имя своего отца, Константина Янаки.

- Такие письма читаются в одиночку, - сказал он, посмеиваясь, и добавил на конверте два слова: "только лично".

На сей раз из карманов появились два флакона с аэрозолями. Из первого Хорст аккуратно обрызгал записку.

- Чтобы уничтожить свежие отпечатки, - объяснил он Уйбриджу и откупорил второй флакон. Дав подсохнуть жидкости, он все так же за уголки вложил бумагу в конверт. Затем письмо было заклеено и вновь обработано первым аэрозолем.

- Готово, - Хорст вынул серый носовой платок и, обернув им конверт, спрятал в карман. - Опущу сам где-нибудь подальше от вашего квартала.

- А почему вы ничего не написали? - Уйбридж явно был заинтригован.

-- е люблю повторяться, - сообщил Хорст. - Янаки получит другую конфетку.

На этот раз газеты шумели почти неделю. "Таинственная смерть", "Что случилось с магнатом?", "Загадочное исчезновение письма. Было ли оно?", и даже "Смерть лежала в конверте" - таковы были огромные заголовки на первых страницах. И, конечно, фотографии: жертва в дни молодости, жертва на последнем конгрессе, искаженное омерзением лицо, крупным планом -- изъязвленные руки... Заплаканная секретарша: "Это было письмо от женщины!" - утверждает она".

Вкратце факты излагались журналистами одинаково. Секретарша принесла хозяину в кабинет конверт с пометкой "только лично". Через несколько минут она услышала странные звуки, похожие на хриплые ругательства. Зная бешеный нрав хозяина, девушка не решилась войти. Только через полчаса дверь распахнулась: Янаки стоял на коленях, силясь что-то сказать и с ужасом глядя на покрытые страшными багровыми пятнами руки. Лучшие врачи не отходили от больного двадцать часов. "Письмо... яд... Отравили..." - единственное, что успел сказать перед смертью Янаки. Но ни письма, ни яда не обнаружили.

- Яд был, так сказать, психический, - рассказывал Хорст Уйбриджу через несколько дней. - Сначала на бумаге, а затем и на руках проявились красные пятна. Письмо растворилось в воздухе, а воображение подсказало субъекту, что он отравлен. Отсюда и язвы, и прочие симптомы. Знаете, когда-то среди верующих фанатиков встречались так называемые стигматички, истеричные женщины. В дни Страстей Христовых у них образовывались кровоточащие раны на ладонях и ногах - там, куда при распятии вбивались гвозди. Самовнушение - великая сила! Кстати, сэр, как насчет оплаты?

- Пять тысяч, - мгновенно ответил Уйбридж.

- За каждого, сэр, - мягко поправил Хорст. - Не будем ссориться. Ведь может случиться так, что однажды вы получите посылку, или встанете босиком на коврик, или погладите любимую кошку... О, пятнадцать тысяч?! Благодарю вас. Всегда к вашим услугам, сэр... Кстати, против своих клиентов я никогда не работаю. И, да - постоянным клиентам скидки.