Annotation

     Евгения Кобрина

     СОВЕТЫ ДЛЯ ИНОМИРЯНКИ

     Совет 1. Если тебя зовут чужим именем, глаза лучше не открывать.

     - Ну же, открывай глаза. Давай Алиша! Открывай свои чертовы глаза.

     Я послушалась, хоть Алишей и не была, настолько властным был голос надо мной. Сначала я не увидела ничего кроме размытого пятна. Но пятно стало приобретать очертания и цвета и вскоре превратилось в красивое и молодое мужское лицо. Мужчина нахмурился, рассматривая меня, и я нахмурилась в ответ. Он тут же усмехнулся:

     - Отлично. С характером. Алишер размазней никогда не была, - я хотела спросить, кто такая Алишер, но не смогла, горло сдавило спазмом, и голос не слушался. Я притронулась ладонью к больному горлу и мужчина, который продолжал меня внимательно рассматривать, спросил: - Не можешь говорить? Ничего, это не на веки вечные, скоро пройдет. После удушения такое, наверное, случается.

     Что? Какое еще удушение? Я в панике попыталась подняться, но тяжелый взгляд пригвоздил меня к месту:

     - Спокойно. Будешь хорошо себя вести, ничего с тобой не случится. Поняла меня?

     Я медленно кивнула и все-таки села, а потом осмотрелась. Комната была странной: от пола до потолка полки с книгами и всякими стеклянными сосудами разных цветов, массивный деревянный стол на причудливых ножках в виде змей, в углу пылал огромный закопченный камин, а единственное окно было занавешено красной бархатной шторой, сквозь которую почти не проникал солнечный свет. Сама же я сидела на небольшой софе, которая была обита шелком чернильного цвета. Жуткий такой интерьерчик, в который я точно не вписывалась. Мужчина следил за мной точно хищник, пытаясь прочитать эмоции на моем лице.

     - Что, не узнаешь ничего? Так и не должна, - заметил он и отошел к столу, на котором были аккуратно сложены стопки серого пергамента. Он взял белое перо с золотым наконечником, обмакнул в чернильницу и что-то записал. Чернильницу! Я прикрыла глаза. Что это за полуночный бред? Где шариковые ручки и белая бумага А4? – Знаешь, это даже хорошо, что ты пока не можешь говорить, не будешь мне надоедать миллионом вопросов и истеричными криками. Я смогу тебе все объяснить, спокойно и обстоятельно. Итак, начнем, - сказал мужчина и снова что-то записал. – Первое, ты мертва.

     Ничего себе начало! Я снова прикоснулась к горлу, которое продолжало саднить. Мужчина отрицательно мотнул головой:

     - Нет, тебя не задушили. Хотя может и задушили, я не знаю, как ты умерла. И мне это совершенно не интересно. Второе, после смерти ты обрела новое тело. Переселилось в него, если так проще для твоего понимания. Ты переселилась в тело моей сестры Алишер, которую я самолично задушил пару минут назад.

     Я сглотнула, боязливо косясь на него. Он сбежал из психбольницы, это понятно, но я-то что делаю в его компании?

     - И третье, самое главное для тебя. В моем мире это незаконно, если кто-то узнает, что ты заняла тело Алишер, тебя ждут неприятности. Большие неприятности вплоть до долгой мучительной смерти или чего похуже.

     А что может быть хуже долгой мучительной смерти, хотела я спросить, но голоса не было. Наверное, оно было и к лучшему, не к чему мне знать такие подробности.

     - Пока все понятно?

     Я кивнула, не решаясь злить психа.

     - Из всего вышесказанного следует вывод, ты должна стать Алишер. Жить её жизнью, так чтобы никто не понял, что ты это не она, а она это ты, - усмехнулся псих-красавчик своему каламбуру. – Я тебе помогу, стану наставлять и учить. Для простоты мы скажем всем, что ты ударилась головой и потеряла память. Что совершенно не помнишь, кто ты такая. От тебя же требуется только старание и послушание. Как говориться хочешь жить, умей вертеться.

     Я хотела жить, и повертеться для этого могла. Но только хотелось жить и вертеться подальше от этого странного места и не менее странного человека. Я свесила ноги с софы и попыталась встать – мир начал вращаться. Мир что, тоже хотел жить?

     Мужчина поднялся из-за стола и обойдя его оперся о столешницу. Он скрестил на груди руки, пронзая меня темным взглядом, и удерживая им на месте:

     - Я знаю, ты из другого мира. Только душа из другого мира могла прийти на зов моей магии. Там, в твоем мире, ты умерла, умерла для всех и всего, там тебя больше нет. А здесь ты есть, хоть и не совсем ты: душа твоя, а тело Алишер. Тебе сейчас страшно – это нормально. Но тебе придется преодолеть страх, чтобы выжить. Хочешь посмотреть на себя новую?

     Мужчина двинул рукой, и из угла комнаты на меня полетело небольшое зеркало. Я в панике зажмурилась, осознавая, что его сумасшествие заразно – я подцепила сумасшествие как сезонный грипп. Я услышала легкий смех:

     – Только не говори, что ты из мира, где не было магии? Вот же насмешка судьбы.    

     Я не разделяла его веселья, но медленно открыла глаза и уставилась на отражение в зеркале. На меня смотрела юная красавица, очень похожая на безумного мужчину. Жгуче-черные блестящие волосы спадали на грудь и плечи крупными локонами, ярко-синие глаза в ободке густых ресниц отливали лазурью, красивые дуги бровей, аккуратный прямой нос и пухлые губы – этакая фотошопная барышня с глянцевой картинки. На молочной коже шеи проступали синяки – свидетельство недавней смерти предыдущей обладательницы совершенного тела. Дальше разглядывать себя новую я не стала – ясно было одно, либо я тоже сошла с ума, либо мужчина рядом вполне себе в уме, и все что он сказал истинная правда. Я посмотрела на своего «братика», он ехидно усмехнулся:

     - Что понравилось? А как же иначе - Алишер была красавицей, красавицей с уродливой душой. Я просто исправил ошибку природы. Надеюсь теперь душа больше соответствует телу, - я хотела его спросить, с чего бы такое предположение, он ведь совсем меня не знает. И мужчина ответил на незаданный вопрос: - Магия никогда не подводит, не делает ошибок. На это способны только люби. Я призывал светлую, неиспорченную душу, значит она и пришла. Твои глаза говорят мне об этом. Взгляд Алишер был холодным, а твой теплый. В твоём горит огонь бурных чувств и пытливости разума. В её взгляде этого не было. В её взгляде вообще ничего не было кроме порока, жестокости и равнодушия, - раздраженно бросил мужчина, а потом посмотрел прямо на меня: - Ты думаешь, я зло, потому что убил её? Нет, я добро, потому что убил Алишер, - мужчина на мгновение замолчал, как будто вспоминая что-то, а потом сбросил с себя воспоминания и продолжил: - Но не будем об этом. Тебе не к чему думать о таком, ты не должна об этом беспокоиться. Ты должна думать лишь о том, как бы ни выдать себя. Алишер не обладала талантами, она вела праздный образ жизни, один день похож на следующий. У неё не было друзей, не было врагов, только слуги окружали её. Слуги и рабы. Но с ними проблем не должно возникнуть, Алишер хорошо вышколила свою челядь. Ты их хозяйка, вот и веди себя соответственно. А если что я быстро всё улажу.

     Задушит. Я поёжилась, решая, что ни при каких обстоятельствах не буду жаловаться «братику» на слуг. Мужчина усмехнулся, как будто читая мои мысли:

     - Но надеюсь, до этого не дойдет. Ты будешь послушной девочкой, будешь во всем слушаться старшего брата, и мне не придется принимать радикальные меры. Так ведь? Мы поняли друг друга?

     Я кивнула и снова притронулась к шее, не удержавшись от защитного рефлекса. Мне не двусмысленно дали понять, что в случае чего и меня задушат, так же как и мою предшественницу.

     - Вот и отлично. Тогда пойдем, пора тебе предстать перед своими рабами, а то они пожалуй ужасно волнуются о своей бесценной хозяйке.

     Мужчина взял меня за локоть и помог подняться с софы. Я покачнулась, но устояла. Он потащил меня к двери, и мы вышли на винтовую лестницу. Ступенек вниз было много, и я даже пробовала их сосчитать, борясь с подступающей тошнотой. Наконец, наше нисхождение закончилось, и мы вышли на просторную террасу. Я прищурилась, так ярко светило восходящее солнце. Оно алело у самого горизонта, окрашивая океан в розовый цвет. Замок, а это, похоже, был именно средневековый замок, возвышался над океаном и, казалось, был высечен прямо из скалы. Мужчина повел меня дальше по террасе, и вскоре мы вошли через высокие французские окна в просторный зал.

     Я сразу увидела двух красивых, высоких мужчин, которые замерли при нашем появлении. Один из них сидел в глубоком кресле, а второй расхаживал вдоль камина. Через мгновения они уже стояли рядом, пытливо рассматривая меня. Я смутилась от столь пристального внимания и неосознанно придвинулась к своему «братику».

     - Вашей госпоже нездоровится, - сказал он холодно, и мужчины как по команде сделали шаг назад. – Она упала и ударилась головой. Я долго не мог привести её в чувство. А когда она пришла в себя, совсем не узнала меня.

     - Нужно послать за лекарем, - сказал один из мужчин, внимательно следя за мною.

     - Если будет нужно, я распоряжусь, - осадил его мой новоявленный брат. – Вашей госпоже больно говорить, поэтому она молчит. Сейчас ей нужен покой и отдых, - мужчины напряженно кивнули, и Братик повернулся ко мне: - Алиша, не беспокойся, я рядом. Ты, должно быть, не помнишь, это Рон и Стэф, твои рабы. Они позаботятся о тебе и помогут отдохнуть.

     Интересно как? Взобьют подушки и укроют одеялом? Я покосилась на хмурых мужчин и засомневалась, что хочу их помощи. Но Братик все решил за меня: он отошел и его место тут же занял один из мужчин, поддерживая меня за локоть. Братик уже уходил, когда вдруг остановился, как будто что-то вспомнил. Он посмотрел на нас:

     - Тебе нужен отдых, Алиша. Да и обитателем моего замка тоже. Дай хоть одну ночь выспаться моей прислуге, а то от ваших ночных криков страсти не спит весь замок, - выдав это, Братик развернулся и скрылся за дверью, а я так и осталась стоять с открытым ртом.

      Чего-чего он сейчас сказал? Додумать я не успела, меня подняли на руки и, бережно прижав к груди, понесли из зала. Я хотела кричать и брыкаться, но сидела тихо как мышь под веником. Силы были неравны. Первое – их было двое, я была одна. Второе – они были вдвое больше и в десять раз сильнее меня. Третье – я не могла кричать. И последнее – я потеряла сознание.

     Совет 2. Если у вас пропал голос, запасайтесь терпением.

      Я пришла в сознание. Вокруг было тихо, но не было спокойно, я чувствовала это всеми фибрами своей старой души и ощущала кожей нового тела. Поэтому открывать глаза я не спешила. Я вся обратилась в слух, пытаясь услышать хоть что-то, но безрезультатно. Тогда я все же набралась храбрости, открыла глаза и сразу наткнулась на внимательный зеленый взгляд. Это был один из рабов, тот, который был коротко-стриженным шатеном с небольшим шрамом через правую бровь. Шрам мужчину вовсе не портил, а напротив, придавал лицу брутальной красоты. Я моргнула, и мужчина нахмурился:

     - Ты вспомнила меня, госпожа? - я отрицательно покачала головой и прикрыла глаза. Воздух вокруг меня завибрировал, и я поняла, что брюнет придвинулся ближе: - Что с твоей шеей? Откуда на ней синяки?

      Я неосознанно притронулась к шее и пожала плечами, выражая тем самым полную незаинтересованность в продолжение разговора. А точнее продолжение моего допроса.

     - Ты совсем ничего не помнишь? – не отстал он. – Что сказал тебе твой брат после того как ты очнулась?

     Что за дотошный раб на мою голову, прицепился как банный лист к… известному всеми месту. Я повернулась на бок, тем самым известным местом к нему – может хоть так до него дойдет, что этот разговор мне не интересен. Мой взгляд тут же наткнулся на другого мужчину, второго раба. Этот был белесым блондином, его волосы были собраны сзади в короткий хвостик, а глаза сверкали серой сталью. Мужчина сидел в кресле у кровати и внимательно рассматривал меня. Из огня да в полымя – сейчас и этот начнет допрос с пристрастием. Но мужчина молчал, и только его взгляд пытался добиться от меня правды. Не на ту напал! Я повернулась на спину и уставилась в деревянный резной потолок – вот и поговорили.

     - Нам нужно, как можно скорее, уезжать отсюда, госпожа. Здесь для тебя не безопасно, - наконец тихо сказал блондин.

     Поздно спохватился! Раньше надо было думать о безопасности своей госпожи, до того, как её задушил собственный брат под самым твоим носом. А сейчас все - поезд ушел. Меня же, новую хозяйку тела вашей старой госпожи, и поганой метлой отсюда не выгонишь. Лучше знакомый Братик-сестра-убийца, чем незнакомые братцы-секс-рабы.

     Мужчина медленно поднялся из кресла и подошел ближе:

     - Ты понимаешь, о чем я говорю, госпожа? Нужно ехать домой. Сейчас. Только прикажи.

     Я отрицательно качнула головой, вкладывая в свой взгляд всю силу отказа. Блондин хмуро смотрел на меня, а шатен заметил:

     -  Стэф прав, тебе не безопасно здесь находиться, госпожа. Ты сейчас ничего не помнишь, но поверь нам на слово, нужно срочно уезжать.

     Вот еще! Я вложила в свой взгляд все негодование, на которое была способна, и указала пальцем на дверь. Мужчина нахмурился, но отошел. Он переглянулся с тем, который был Стэфом, и тихо спросил:

     - Ты хочешь, чтобы я ушел?

     Я кивнула, а затем указала на блондина и снова на дверь. Вдвоем на выход.

     - Тебе нездоровится, мы не можем оставить тебя одну, - попытался вразумить меня блондин.

     Я раздраженно засопела и снова указала на дверь. Они раздумывали с минуту, напряженно глядя на меня. Мне хватило выдержки – я не стала вываливать на них мое раздражение в виде буйства движений. Имей я сейчас возможность говорить, они бы так просто не отделались. Наконец, горе-рабы все же почтительно поклонились и тихо вышли за дверь. Ну, и слуги нынче пошли. Ужас один!

     Я откинула одеяло и медленно встала. За окном было темно, а, значит, я весь день провалялась в беспамятстве. Моя длинная ночная рубашка все еще была на мне – хороший знак – рабы не позволили себе лишнего, пока я была в отключке. Я вышла на широкий балкон и залюбовалась звездами, которые точно бриллианты были рассыпаны по темно-синему бархату неба. Я и забыла, когда в последний раз смотрела на звезды: то туман стоял над городом, то небоскребы мешали обзору, а чаще просто забывала поднять голову. Суета моей прошлой жизни поглощала меня без остатка – сейчас же она казалась какой-то нереальной. Я зажмурилась, пытаясь вспомнить себя настоящую: волосы, тело, лицо – черты были размыты. Я знала свое имя, но не могла его назвать. Я помнила свою семью и знакомых, но их черты тоже были расплывчаты. Я представила свою квартиру, но она потеряла реальные очертания и краски. Да что же со мной такое? Сразу после пробуждения я помнила все отчетливо. Как будто вся моя прошлая жизнь была ничем иным, как сном, который после пробуждения забывался с каждой минутой все сильнее. Я знала, что я из другого мира, знала, что нахожусь в другом теле, но не помнила подробностей своего прошлого.

     - Больше так не делай, не гони их прочь, - услышала я и вздрогнула. На балконе, в тени альковы позади меня, сидел Братик, и пил какую-то темную жидкость из стеклянного бокала. Так и заикой можно стать! – Алишер всегда держала своих цепных псов рядом, на всякий случай. И они к этому привыкли. Алишер отпустила их единственный раз, вчера ночью, и мы знаем, чем это для неё закончилось, - усмехнулся мужчина. Я поежилась, его взгляд зловеще блеснул. – Нам же не нужно, чтобы они что-то заподозрили? Верно?  Они думают, что я стер тебе память, чтобы приструнить и взять под контроль нерадивую родственницу. Их это безумно злит, но пойти против меня они не могут – силенок маловато.

     Братик замолчал и снова отпил из своего бокала. Стеклянная дверь, как по команде открылась, и на балкон вышел Стэф. Он быстро глянул на Братика, но ничего не сказал. Мужчина опустился передо мной на колено, и только тогда я заметила в его руках туфли и теплую накидку. Он аккуратно взял меня за щиколотку и приподнял стопу, помогая обуть босые ноги, которые уже заледенели на каменном полу. Для равновесия я ухватилась за его плечо, и сразу оценила твердость накаченных мышц. Не мужчина, а мечта: красивый, сильный, заботливый – не являлся бы навязанным мне рабом, и цены бы ему не было. Стэф поднялся и накинул мне на плечи накидку из пушистого меха:

     - Ужин будет ждать тебя, госпожа, сколько потребуется – тихо сказал он и ушел.

     Я придержала края накидки и посмотрела на Братика, тот усмехнулся:

     - Какая забота, вы только посмотрите, - он снова отпил из бокала, а я в мгновение поняла, что очень голодная. – Цепные псы Алишер очень умные собачки, умеют лизать руку, которая их кормит. Только сильно не обольщайся, преданностью тут и не пахнет. Хочешь знать, как Алишер держала их в узде? - я не хотела, но меня все равно просветили: - Порола плетью каждую неделю, чтобы знали свое место. Сажала на цепь в подземелье своего замка. Неделями морила голодом, - я отвернулась, не желая больше его слушать. Он замолчал, а потом сказал тихо, как будто рассуждая вслух: - Думаю, тебе следует продолжить её практику.

     Я поежилась, все больше осознавая, в какой жуткий мир попала. Может смерть была предпочтительней?

     - Что не нравится это место? Поверь, ты быстро привыкнешь, втянешься, и даже пристрастишься. Власть меняет человека. Даже интересно, как скоро из твоего взгляда пропадет тепло. Как скоро он станет такими же холодным, как был у Алишер? Впрочем, я всегда могу тебя задушить, во второй раз, - усмехнулся мужчина. – А теперь ступай, псы ждут свою хозяйку, чтобы окружить приторной заботой и внимание. Иди, играй со своими игрушками, Алиша. Только смотри не сломай, а то накажу.

     Я развернулась и быстро убралась с балкона, чтобы не видеть этих черных глаз и не слышать ехидного смеха. Может я сделала ставку не на того мужчину?

     В спальни никого не было и еды тоже не было, поэтому я прошла дальше. Следующая комната была шикарно-обставленной гостиной, в углу которой нашлись и мои «игрушки», и обещанная еда. Мужчины быстро поднялись с кресел, в которых сидели. Шатен, которого, если мне не изменяет память, звали Рон, отодвинул для меня стул. Я нерешительно села за накрытый стол и огляделась: еды было много, слишком много для меня одной. В мой бокал тут же налили красной жидкости, которая при ближайшем изучении оказалась вином. Спиртное я не очень жаловала, быстро хмелела, но если и пила, то красному вину всегда предпочитала розовое или на худой конец белое. Но я все же пригубила вино – наверное настоящая Алишер его любила. Вино было слишком терпким и даже горьким, я поперхнулась и потянулась за кувшином с водой, но меня опередили. Кувшин подхватили и налили воду в бокал, а потом подали мне:

     - Тебе не понравилось вино, госпожа? Приказать принести другое? – спросил Стэф.

     Я отрицательно мотнула головой и отпила воды. На мою тарелку тут же положили ароматную булочку и большой говяжий стейк с кровью. Я любила мясо хорошо прожаренным, за что в ресторанах всегда получала высокомерные взгляды – мол, не понимаешь ты ничего в хорошо приготовленном мясе. Искренняя улыбка осветила мое лицо – меня сильно порадовало, что я вспомнила хоть какой-то факт из своей прошлой биографии. Взгляды рабов стали настороженными, похоже, к хмурому выражению лица своей хозяйки они более привычные. Ничего, пусть привыкают заново, или катятся на все четыре стороны.

     Я решила не дегустировать мясо, как вино, и поэтому сгрузила кровавый стейк обратно на общую тарелку, а себе положила молодой картофель, политый сырным соусом. Мои махинации с едой не остались незамеченными, да и как же – ведь все внимание было приковано ко мне. Есть так было невозможно, кусок в горло не лез. Я взяла чистую тарелку и протянула её Стэфу, а потом выразительно обвела взглядом стол. Мужчина взял тарелку, как и Рон, но еды на неё не положил. Тогда я указала на еду пальцем, а потом на тарелки в их руках и на свой рот – опять безрезультатно. Я прикрыла глаза – да в «Крокодила» с ними не поиграешь.

     - Ты хочешь, чтобы мы ели вместе с тобой? – наконец, дошло до Рона.

     Я распахнула глаза и кивнула. Мужчины переглянулись. Что опять не так? Но они ничего не сказали, только сели за стол и положили себе еды. Наш ужин, наконец, начался, и в мой желудок попала долгожданная еда. Повар в местном замке был превосходным, хотя голод во все времена считался благодарным дегустатором. Мужчины ели, молча, продолжая все так же внимательно за мной наблюдать. В конце трапезы я полакомилась десертом – что-то на подобии ванильного мороженого с ягодами, и отложила ложку. Рабы тоже закончили есть и напряженно смотрели на меня, видимо ждали дальнейших указаний. Я поднялась и благодарно кивнула, указывая на стол. Они тоже поднялись и настороженно переглянулись. Да ну вас!

     Я вернулась в свою спальню и отыскала дверь в ванную комнату. Я скину накидку и взялась за кувшин с теплой водой, с намерением налить немного в фарфоровый тазик, чтобы умыться. Мою руку перехватили, и кувшин перекачивал в мужскую ладонь. Вот прицепились! Я буквально вырвала кувшин из мужских рук и поставила тот на столик. Потом прошествовала к двери и указала Стэфу на выход. Он прищурился:

     - Я всего лишь хочу помочь, госпожа. Хочу помочь тебе умыться.

     Обойдусь без помощников! Мой взгляд был красноречив. Мужчина шагнул ко мне, а в его взгляде вспыхнул огонь:

     - Брат настраивает тебя против нас? Да? Не верь тому, что он говорит, госпожа. Твой брат хитер, он хочет, чтобы ты отдалилась от нас, чтобы мы не смогли тебя защитить.

     Уже не смогли.

     - Позволь нам заботится о тебе, госпожа. Как раньше. Мы поможем тебе все вспомнить, - он уже был совсем близко, еще шаг и буквально впечатает меня в стену. Я двинулась в сторону, пытаясь его обойти, но мужчина не пустил, он преградил мне проход, прислонив руку к стене. Вторая его рука тесно обняла меня за талию. Шепот Стэфа был полон страстного обещания: - Я скучал о тебе, госпожа.

     Меня накрыла паника, кожа похолодела, дыхание участилось. Вот сейчас он просто повалит меня на пол, а я даже не смогу закричать. Я дернулась, вырываясь из его объятий и надо отдать мужчине должное, он меня сразу отпустил. Но взгляд Стэфа был непередаваем – столько затаенной злобы было в нем, что я по-настоящему испугалась. Я отвернулась от мужчины, в ожидании, что он все сам поймет и выйдет. Через мгновение дверь закрылась, и я перевела дух. Ну и что мне теперь делать? Как провести ночь с этими двумя под боком? Может напроситься в гости к Братику и провести ночь в его кабинете? Ага, на той самой софе, на которой Алишер днем раньше и задушили. Да, и так тюрьма и так три года. Я быстро умылась и оглядела комнату на предмет оружия для самообороны. Нашлись только маленькие ножницы, но и они лучше, чем ничего. Я зажала ножницы в руке и вышла в спальню.

     Мои рабы тут же повернули ко мне головы, они полулежали на огромной кровати, а из одежды на них остались только свободные брюки наподобие турецких шаровар. Вот тебе «1000 и одно ночь», и как-то надо её пережить. Рассказывать сказки как Шахерезада я не могла, голоса не было, поэтому придется импровизировать по-своему. Вспомнив кто тут хозяйка, я прошествовала к кровати и помахала рукой, как будто разгоняя надоевшую мошкару. Мошкара мошкарой не была, поэтому так просто не поддалась. Тогда с холодным выражение лица я снова указала на дверь – этот жест мы, кажется, уже выучили.

     И тут случился бунт – глаза мужчин яростно сверкнули:

     - Нет. Мы не уйдем. Мы в ответе за твою безопасность, госпожа, - прорычал Стэф.

     - Мы всегда проводим ночи вместе, госпожа. Всегда, - подержал его Рон. – Только один раз мы оставили тебя, прошлой ночью, и посмотри, что случилось. Ты сама не своя!

     Ах, так! Ну, хорошо, тогда уйду я. Я развернулась и прошествовала к двери. Рон был быстрее, он преградил мне путь. Я со всем величием, на которое была способна, вскинула брови. Мужчина не посторонился:

     - Подумай, госпожа. Не вреди самой себе. Позволь помочь, не сторонись нас. Ты нуждаешься в нас, в нашей заботе. Твой брат не добьется желаемого, мы ему не позволим.

     Поздно пить боржоми, когда почки отвалились! Я махнула рукой, веля Рону отойти, он и не подумал подчиниться. Ну и что делать теперь, браться за кнут? Знать бы только где он лежит… На мои плечи легли тяжелые ладони Стэфа, и я дернулась. Его хриплый голос зашептал в самое ухо:

     - Госпожа, мы поможем тебе все вспомнить. Вернуть твое величие и силу. Только позволь нам быть с тобой, позволь выказать страсть, освободить твою магию. Ты же хочешь этого, хочешь вспомнить, кто ты есть. Хочешь снова стать собой.

     Я прикрыла глаза, понимая, что действительно хочу этого. Но они не могут мне в этом помочь, напротив эти мужчины хотят мне помешать. Они хотят, чтобы я забыла себя настоящую, растворилась в их мире, в теле их госпожи. Стала ей, не собой.

     Я сжала кулаки и разлепила губы:

     - Я сказала, оставьте меня, - мой голос был ужасно хриплым и уродливым и напомнил карканье вороны, но меня услышали. Мужчины тут же отодвинулись от меня и, не говоря больше ни слова, быстро вышли из спальни. Я прислонилась к закрытой двери, сердце стучало как заведенное – мне было страшно и больно. Мне было о чем подумать.

     Совет 3. Можешь бежать – беги, можешь кричать – кричи, можешь спросить – спроси. Но помни о последствиях.

     Спала я плохо. Просыпалась от каждого шороха и сильнее сжимала ножницы в руке. Мне казалось, что рабы вернулись и стоят у моей кровати в ожидании, когда я усну, чтобы накинуться на меня. Накинуться и что? Что сделать? От мыслей о мужчинах меня бросало в пот, и не всегда от страха – я была уверена, что эти двое знаю толк в хорошем сексе. Только это мало что меняло для меня, мужчины были мне незнакомы и казались скорее враждебными, чем страстными. И в их взглядах точно не было нежности ко мне. Что угодно там было, но не нежность. Я всем телом и душой, которые мало-помалу роднились, чувствовала, что отношения у этого трио были своеобразными и нестандартными. Хозяйка их порола время от времени, морила голодом, а рабы носили ей тапочки и помогали мыться. А потом срывались с цепи и заваливали свою хозяйку прямо на пол в страстном совокуплении. Думаю, такой секс ей было очень даже по сердцу, не зря же Братик назвал свою сестру порочной. Может, рабы и её били кнутом, по выходным дням, например? Б-р-р! Нет, такой образ жизни не по мне. Надо срочно с этим что-то делать, если хочу остаться здесь жить. А так как выбора в месте жительства у меня нет, надо как-то решать данную проблему.

     Я кое-как домучилась до утра и откинула влажное одеяло. Предварительно подперев дверь ванной комнаты стулом, я быстро смыла с кожи липкий ночной пот и отправилась на изучение своего нового гардероба. Мои опасения о нездорово-страстной натуре хозяйки данного тела подтвердились, её одежда была… как бы это лучше сказать… мм… своеобразной. Такому гардеробу обрадовались бы завсегдатаи секс-шопа или БДСМ клуба: много черной кожи, красного бархата и прозрачных кружев. Но надо отдать ей должное, все было красивым, несомненно, дорогим и идеально подходило этой стройной брюнетке. Я выбрала самое безобидное платье из парчи бутылочного цвета, глубокий треугольный вырез, который спускался почти до пупка, был затянут полупрозрачным черным кружевом. Нижнего белья я нигде не нашла, а полупрозрачные корсеты больше открывали, чем скрывали и явно были предназначены для темной и страстной ночи, а не для светлого дня. Юбка платья была плотной и длинной в пол, поэтому я решила обойтись без белья, которого все равно не было. Надев кожаные изящные ботиночки, я занялась волосами. Лучшее что я могла сделать, это оставить их распушенными – после расчесывания костяным гребнем, волосы лежали идеальными блестящими локонами. Я из чистого упрямства заплела их в тугую косу и скрепила кожаным шнурком. Но даже такая простая прическа не сделала меня хоть на йоту менее красивой. Из зеркала на меня смотрела прекрасная незнакомка, которая как будто насмехалась над моими стараниями спрятать её природную красоту и изящество.

     Поддаваясь порыву, я показала ей язык, и сразу почувствовала себя значительно лучше. В приподнятом настроении я вышла из гардеробной комнаты, с намерением найти Братика. Но выйти из спальни мне сразу не удалось, что-то подпирало дверь. Я налегла на дверь сильнее, и она распахнулась. С пола на меня в сонном изумлении взирал Рон, который похоже всю ночь провел под моей дверью – просто фантастическая преданность и идиотизм. Мужчина быстро поднялся и внимательно меня оглядел. То, что он увидел, ему явно не понравилось, но мне было на это плевать. Я кивнула ему, вместо приветствия, и обошла. Моё запястье обхватили мужские пальцы, удерживая, я оглянулась на Рона:

     - Ты так ничего и не вспомнила, госпожа?     

     Я отрицательно мотнула головой и потянула руку, но он не пустил. Напротив, быстро притянул меня к себе и заключил в объятия. Еще мгновения и твердые мужские губы обрушились на мои, скорее терзая и наказывая, чем лаская. Я задохнулась от возмущения, и мужчина этим воспользовался, углубив поцелуй, а через секунду ощутимо укусил меня за нижнюю губу. Я мгновенно пришла в себя и толкнула мужчину в грудь, со всей силой, на которую была способна. Ему это было, как слону дробина, но он прервал поцелуй. В его взгляде не было ни капли раскаяния, только темная страсть и превосходство – это меня мгновенно взбесило и, недолго думая, я залепила ему пощечину. Рон даже не шелохнулся, хотя его щека покраснела, алея отпечатком моей ладони. Я в ужасе отступила, запоздало осознав, что сделала. Ведь можно и сдачи схлопотать, от него станется - вот только его пощечина меня прихлопнет, как надоевшую муху. Но мужчина вдруг улыбнулся, и я подумала, что лучше бы он меня ударил, такой зловещей звериной была эта улыбка:

     - Госпожа становится собой.

     Его слова ударили меня в самое сердце, я отступила еще на шаг. Неужели Братишка прав и вскоре я превращусь в его холодную порочную сестру, привыкшую вот к таким развлечениям? Нет! Нет-нет-нет, этого не будет. Просто надо поскорее избавиться от этих мужчин, которые провоцируют меня на грубость. Я отступила еще на шаг и наткнулась на гору, которая овеяла меня горячим дыханием.

     Мы с Тамарой ходим парой!

     Руки Стэфа обвили мою талию, а потом безошибочно нашли грудь и сжали. Я пожалела, что не надела один из тех эротичных корсетов, он бы хоть немного защитил меня от наглых домогательств. Мужчина наклонился и прошептал на ухо:

      - Подать тебе кнут, госпожа? Рон заслужил наказание за дерзость.

     А ты как будто само послушание! Я отрицательно мотнула головой и скинула его руку со своего тела, а потом отступила. Два напряженных взгляда следили за мной, точно хищники за добычей. И как будто в подтверждении моих мыслей Рон оскалился:

     - Поиграем?

     И тогда я сделала самую большую глупость, на которую сейчас была способна – я в панике побежала.

     Вылетев из гостиной, я понеслась по длинному коридору, не разбирая дороги. Сердце колотилось о грудную клетку, в голове не было ни одной мысли, ноги путались в длинной юбке. Сбегая по лестнице, я чудом не упала, ухватившись за перила. Мой взгляд наткнулся на служанку, которая несла поднос с едой. Увидев меня, взгляд девушки в ужасе расширился, и посуда задребезжала на подносе. Я сразу поняла, что помощи от неё не дождешься и побежала дальше. Свернув направо, я помчалась по открытой террасе, в надежде, что эта именно та терраса, которая приведет меня к кабинету Братишки. Сейчас только он мог мне помочь. Завернув за угол, я не удержалась на скользких плитах и все-таки потеряла равновесие – моя встреча с каменным полом была неизбежна. Но за секунду до неприятного свидания меня обхватили сильные руки и удержали от падения. Не знаю, как, но я сразу поняла, что это Рон. Он прижал меня спиной к своей груди и прорычал:

     - Моя.

     И тут же я почувствовала укус на открытой шее – похоже у этого мужчины непреодолимая тяга к кусачим поцелуям. Я толкнула его локтем в живот и начала брыкаться, но это, похоже, его только распалило. Он быстро поднял меня на руки и стремительно понес по террасе, на встречу неизвестно чему.

     Уточнение – известно, чему!

     Я усилила свое сопротивление, и не держи Рон меня крепко, свалилась бы на пол от такого старания. Но все было бес толку, мужчину было не остановить. Тогда я вцепилась руками в косяк двери, затрудняя дальнейшее продвижение. На помощь Рону пришел Стэф, появившийся неизвестно откуда. Он аккуратно, но настойчиво отцепил мои пальцы от дверного косяка, за что получил от меня убийственный взгляд и кучу мысленных нелестных эпитетов. Мои похитители продолжили свой путь, и только негромкий вопрос их остановил:

     - Проблемы? – спросил Братик, который появился в дверях террасы.

     Мужчины обернулись и Стэф холодно ответил:

     - Нет. Все хорошо. Просто утренняя игра.

     - Ах, игра. Ну, тогда все ясно, развлекайтесь дети, - усмехнулся Братик.

     Я разлепила губы и прокаркала:

     - Помоги мне!

     Взгляд Братика сразу стал холодным, и от него повеяло темной силой. Рон медленно поставил меня на пол, придерживая, чтобы я не упала, а затем они со Стэфом буквально свалились на колени, как будто были подкошены невидимой мощью. Я отшатнулась, в страхе распахнув глаза.

     - Значит утренняя игра? – протянул Братик, пугая до жути своим ледяным голосом. – Уверены, что Алиша хотела в неё играть?

     - Госпожа хотела, - сказал Рон глухим голосом.

     Братик взглянул на меня, я отрицательно мотнула головой, он зловеще усмехнулся:

     - Похоже у вас произошло недопонимание. Алиша не хочет ваших игр. Она бежала не подгоняемая страстью, а подгоняемая опасением. Бежала от вас, - тела двух мужчина напряглись, они быстро вскинули на меня головы с немым укором во взгляде. Я сделала еще один шаг назад. Братик продолжил: - И что же сделать с рабами, которые не понимают желаний своей хозяйки? Может, выпотрошить и скормить потроха собакам? Или запороть до смерти палками? Или выжечь кожу огнем? Алиша, какое наказание ты для них назначишь? - я в ужасе прикрыла глаза и отрицательно замотала головой. Я, конечно, хотела от них избавиться, но не таким же образом. Я думала, их просто передадут другому господину, или назначат другую работу. Но так! - Алиша, что ты решила?

     - Не надо, - прохрипела я и зашлась в кашле.

     Братишка с недовольством кивнул и посмотрел на рабов, которые во все глаза смотрели на меня, и не верили в происходящее. Да, похоже прошлая хозяйка моего нынешнего тела, наказывала своих рабов за все подряд.

     - Вам повезло, что ваша госпожа болеет и не совсем в себе, иначе не миновать бы вам жуткой кары за такие выходки. Но в следующий раз пощады не будет, я лично за этим прослежу. Алиша, - Братишка протянул мне руку, и я за неё схватилась холодными пальцами. Он увел меня из зала, а рабы так и остались стоять на коленях.

     Только в его кабинете, на смертоносной софе, я немного успокоилась, что было за гранью разумного. Братишка подал мне кубок с теплой жидкостью, и я, не спрашивая, что это, выпила залпом – двум смертям не бывать. Минуточку, не в моем случае… Напиток приятно согревал и обволакивал истерзанное горло. Я прикрыла глаза.

     - Значит, псы сорвались с цепи, - задумался Братишка. – Быстро. Видимо не чувствуют в тебе былой силы. Или решили рискнуть. Предполагаю, ты выгнала их ночью из спальни? С учетом этой ночи и ночи твоей смерти, рабы уже двое суток без доступа к телу. Теперь понимаю, почему они пошли на риск, - я воззрилась на него, с желанием, чтобы он объяснил и мне. Братишка усмехнулся: - Ах да, постоянно забываю, что ты из другого мира, мира без магии. Видишь ли, Алиша, все просто, рабы нуждаются в твоей магии. В нашем мире только девочки рождаются с источником магии внутри, но не могут ею пользоваться. Несправедливо, верно? Но как есть. Мужчина же получает магию только через женщину, она перетекает в него по средствам банального секса. Мужчина нуждается в этой силе, как в воздухе, и когда получает её, становится сильнее и может использовать, - Братишка взмахнул рукой и все свечи в комнате вспыхнули ярким пламенем. – Мужчина может магичить, женщина нет. Но именно от женщины мужчина получает дар магии. Твои рабы уже двое суток живут без твоей магии, это делает их слабыми, злыми и нетерпеливыми. Ты для них как дорогой выдержанный виски, к которому они пристрастились. Понимаешь? - сравнение со спиртным напитком мне не понравилось, но суть я уловила и кивнула. Братишка стал серьезным: - Ты должна допустить рабов к своему телу, Алиша, поделиться своей магией. Так устроен наш мир, ты даешь им магию, они защищают тебя от опасности.

     А вот фиг им! Ничего они не защищают: первую хозяйку благополучно прошляпили, а вторую напугали до полусмерти. Посажу их на безалкогольную диету, в целях воспитания. Братишка снова усмехнулся:

     - Алиша, ты теперь можешь говорить, эликсир излечил твое горло.

     Я притронулась к шее и прислушалась к себе. А потом сказала:

     - Раз-два, - и о чудо, голос ко мне вернулся. Он был немного хрипловатым, но уже не походил на уродливое карканье. Я воззрилась на мужчину: - А вчера нельзя было дать мне эликсир?

     Братишка рассмеялся:

     - Женщины. Вместо благодарности одни упреки. Я подумал, тебе будет проще побыть первый день безголосой, чем объясняться со своими рабами.

     - Да, ты прав, - признала я. – Так было легче.

     - Я прав? Впервые слышу это от своей сестры.

     - Я не твоя сестра, - напомнила я мужчине.

     - Не моя, - протянул он задумчиво, а потом улыбнулся: - Хотя, ты можешь ею стать.

     - Спасибо, как-то не хочется. Учитывая, что произошло с твоей старой сестрой.

     Мужчина рассмеялся:

     - Эта новая версия Алишер нравиться мне гораздо больше старой. Гораздо.

     - Мне бы твой оптимизм.

     - А о чем тебе грустить? Ты в красивом молодом теле, полном магии, которая не даст тебе быстро состариться. Ты наследница богатого и знатного рода. Ты свободна и беззаботна, любая твоя прихоть тотчас же выполняется. Мне бы твою жизнь.

     Я ехидно прищурилась:

     - С радостью поменяюсь. Иди, ублажай двоих великанов, которые ни о чем другом не думают, кроме как о сексе.

     Братишка рассмеялся:

     - Алиша, тебя беспокоит их рост?

     - Да пошел ты, - взвилась я и отошла к окну, чтобы не видеть его улыбающейся физиономии.

     - Только не говори мне, что в своем мире ты была благочестивой девственницей. Это будет жестокая насмешка судьбы. Душа девственницы в теле развратницы, - веселился он.

     - Смешно тебе, да, - обернулась я к нему. – Нет, я не была девственницей, но и развратницей не была. Может у вас в мире и норма, ложиться в постель с первым встречным, но у нас так не принято.

     Братишка стал серьезнее:

     - В твоем мире остался мужчина, которого ты любила?

     Я не ответила ему и снова посмотрела в окно. Да, остался, я все еще помнила это, хоть и смутно. Братишка прервал мои попытки вспомнить лицо любимого мужчины:

     - Забудь о нем. Его больше нет в твоей жизни и никогда не будет. Ты мертва для него, а он для тебя. Это ясно? - от его вопроса повеяло могильным холодом, и я быстро кивнула, опасаясь, что, если стану возражать данное тело снова поменяет хозяйку, во второй раз за сутки. Братишка заметил: - Теперь в твоей жизни и в твоей постели будут другие мужчины. Ты должна делиться своей магией, Алиша, иначе она спалит тебя из нутрии, а заодно и добрую милю всего живого вокруг. Магия — это не игрушка, она опасна, если её не контролировать. Так что тебе все равно придется спать со своими рабами. Только выбирай добровольно или по принуждению.

     Я поежилась и прикусила губу, а потом попытала счастье:

     - А можно мне выбрать кого-то одного?

     - Твоя магия древняя и сильная, одного мужчины будет недостаточно. Не будь твои псы такими сильными, тебе пришлось бы завести себе и третьего раба.

     Как все складно в этом мире, просто прелесть! Источник магии в женщине, но пользоваться она ей не может. А может и должна делиться магией с мужчиной, предаваясь любовным утехам. Так еще и не с одним мужчиной, а сразу с двумя, а то и тремя. Чудо, что за мир – явно придуманный кем-то из мужчин.

     - А как долго я могу… воздерживаться?

     - Гораздо дольше, чем они, - усмехнулся Братишка. – Но я бы не стал с этим затягивать. Голодный мужчина, злой мужчина.

     Мне надоело обсуждать данный вопрос, и я решила сменить тему:

     - А ты от кого берешь магию? У тебя тоже есть рабыни?

     Взгляд Братишки стал настороженный, и мне показалось, он хочет уйти от ответа:

     - Да, у меня есть любовницы. Они подпитывают меня, - ответил он и встал. – За разговорами мы позабыли о еде. Ты ведь еще не завтракала?

     Совет 4. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Но с черного хода можно попробовать.

     За завтраком я лучше узнала нравы этого мира и историю рода, частью которого неожиданно стала. Все как в классическом средневековье: королевская семья, придворная знать, простолюдины и рабы. Обычные мужчины и женщины никаких тебе драконов, эльфов и гномов. Скукота. Необычность только в том, что женщины знатных семей обладали магией. Если у простолюдинов рождалась девочка с источником магии, её тут же забирал на воспитание один из знатных родов и делал своей наследницей.

     Моя семья была древней, знатной и богатой со всеми вытекающими отсюда привилегиями и последствиями. Как оказалось, родители Алишы и Карейя, так звали моего Братика, давно умерли, и брата с сестрой воспитывали тетки. Они окончательно избаловали Алишер, и она выросла той, кем выросла. Той, которую задушил собственный брат.

     В шестнадцать лет женщина по местным традициям становилась совершеннолетней, а значит, должна была выбрать себе рабов и жить отдельно. Здешние леди не стремились рано выходить замуж, ведь брак был лишь номинальным, только для продления рода. Когда ребенок рождался, муж и жена могли годами не видеть друг друга, живя каждый своей жизнь. Алише было девятнадцать лет, а значит она уже три года бок о бок жила со своими рабами, которых приручила и воспитала по своему извращенному вкусу. Они были сильными войнами, захваченными в набегах на дикие земли, и стали рабами лишь по стечению обстоятельств. Карей их не жаловал, говоря, что Стэф и Рон плохо влияли на Алишер, но мне показалось, что мужчина просто ревновал к рабам сестру, которую видел крайне редко. Алиша жила в своем замке, вдалеке от брата и они не были близки.

     Мои мысли то и дело возвращались к совершенному убийству сестры, в котором Карей так легко признался. Я не удержала вопроса «Почему?». Мужчина задумчиво на меня посмотрел и ответил:

     - Так было нужно, - а потом добавил, - и я сделаю это снова, если понадобится.

     Намек был прозрачен, и я замолчала, а аппетит резко пропал. Сразу после завтрака я направилась в свои покои, с желанием обдумать услышанное. Я проходила по террасе, когда мой взгляд, случайно, скользнул в сторону – я замерла на месте. Рон и Стэф так и стояли на коленях, на том самом месте, на котором мы их оставили. Их головы были покорно опушены, а тела не двигались. Я медленно вошла в коридор и взгляды мужчин тут же впились в меня. Я не могла сказать, что в них было раскаяние или ненависть – может и тот и другое. Я нервно поправила волосы и тихо сказала:

     - Вы можете подняться.

     Мужчины и не подумали подчиниться. Рон тихо произнес:

     - Мы не заслуживаем твоего милосердия, госпожа.

     Я приподняла брови:

     - Уничижение еще хуже гордыни, так что живо вставайте. Хватит разыгрывать из себя вынужденную покорность. Не убедительно.

     Мужчины переглянулись – ох, уж мне эти переглядывания – и медленно встали. Я снова поправила волосы, которые были в идеальном порядке:

     - Идите за мной.

     Они подчинились, и мы тихой процессией достигли моей гостиной. Я подошла к окну и перевела дыхание, собираясь с мыслями. А потом обернулась к мужчинам с заготовленной по дороге речью о хороших манерах, но не смогла её даже начать. Сердце в миг ушло в пятки, когда я увидела в руках у Стэфа кнут с деревянной резной ручкой. Мой взгляд в страхе расширились, и я отступила назад. Стэф прищурился, читая на моем лице панику, и в недоумении спросил:

     - Что с тобой, госпожа?

     Он еще спрашивает?

     - Не надо, - тихо произнесла я, рассчитывая время и возможность отступления в спальню.

     Мужчина посмотрел на кнут и резко вскинул голову:

     - Ты подумала он для тебя? – на его лице читалось искреннее изумление.

     Рон вырвал кнут из пальцев Стэфа и быстро протянул его мне:

     - Он для нас. Накажи нас, госпожа. Выкажу свою силу, власть и ярость. Не таи месть в себе.

     Сума сошел что ли? А ну убери от меня эту дрянь! В противовес своим мыслям я протянула ладонь и забрала у него из рук кнут, а потом медленно его скрутила и зажала в похолодевших пальцах:

     - Утром у нас вышло недоразумение и только. Я не сержусь на вас, - включила я дипломата. – В том, что я ничего не помню, вашей вины нет. Уверена, вы хотели, как лучше, делали так, - тут я запнулась и слегка откашлялась, - как мне всегда нравилось РАНЬШЕ. Но так как раньше, больше не будет. Я изменилась. Сейчас я узнаю этот мир по-новому. Мне тяжело, и всем, кто рядом, тоже будет не просто. Но я уверена, вместе мы справимся, - тут я дружески  мужчинам  улыбнулась, но мне показалось зря, Рон и Стэф, кажется, приняли меня за умалишенную. А чего я собственно перед ними заливаюсь соловьем, я "госпожа", могу приказать и дело с концом! – В общем так, - включила я режим начальника, - больше никакого самовольства и импровизации. Делаете то, что я говорю и точка. Кому не нравится, дверь там! - с дверью это я, конечно, зря, еще больше их запутала. Но сказанного не вернешь, а вот подправить можно: - Вы мои рабы, а не наоборот, и не забывайте об этом. А то я вмиг вас заменю, кем-то более послушным. Все ясно?

     - Да, госпожа, - ответили они одновременно, но по мужским лицам было видно, что им ничего не ясно.

     Не маленькие, разберутся по ходу дела:

     - А сейчас свободны. Позавтракайте и займите себя чем-нибудь. А я хочу побыть одна.

     Мне показалась, Рон хотел возразить, но Стэф удержал его за руку, и они вместе покинули мои комнаты.

     А ничего так вышло, пронзительная речь. Может мне и понравится командовать. Я ударила ручкой кнута себе по ладони, представляя себя командиром полка. Нет, все же это не мое. Я отнесла кнут в спальню и засунула под кровать, от чужих глаз подальше, в надежде, что мне никогда не захочется им воспользоваться.

     В первый час одиночества я провела ревизию всех шкафов и сундуков, во второй дотошно изучила спальню, ванную комнату и гостиную, в третий и последующий занялась своим гардеробом. Все вещи были мною поделены на три части: надену, никогда не надену, и может быть когда-нибудь. Я так увлеклась данным занятием, что не заметила, что больше не одна в гардеробной комнате.

     - Обед ждет тебя, госпожа. Или отложить? – спросил Рон, и я вскинула на него взгляд.

     Он смотрел, как всегда, пристально, изучая меня точно под микроскопом. Я поспешно отложила развратный корсет, который до этого рассматривала, и откинула с лица выбившуюся прядь волос:

     - Нет, не нужно. Сейчас умоюсь и приду.

     Он кивнул, но сразу не ушел. А потом все же решился на вопрос:

     - Ты позволишь себе помочь?

     Я прикусила губу, на его лице не было ярости или нетерпения, только нечитаемая вежливость. Стоит начать с малого, решила я и кивнула. Он проводил меня в ванную комнату и прикрыл дверь. Я подошла к фарфоровой чаше, которая служила местным умывальником и стала расстегивать пуговицы на рукавах, чтобы не замочить платье. Мои пальцы нежно отстранили, и Рон занялся мелкими пуговками. Я не стала его останавливать и только спросила:

     - Вы всегда помогаете мне с гардеробом и водными процедурами? Или кто-то из служанок?

     Мужчина поднял на меня взгляд цвета соснового леса и ответил:

     - Мы помогаем тебе во всем, госпожа. Любое твое желание или прихоть. Только скажи.

     - Понятно, - ответила я и смущенно отвела взгляд.

     К моему запястью притронулись нежные пальцы:

     - Я не хотел, чтобы так вышло утром, госпожа. Думал, ты хочешь поиграть, как раньше. Если надо наказывай холодностью меня, не наказывай Стэфа.

     Я подняла на мужчину взгляд:

     - Я никого не собираюсь наказывать.  

     Рон мгновение пристально изучал меня, а я уже знала его следующий вопрос:

     - Значит ли это, что ты разрешишь нам остаться с тобой этой ночью? - я прикусила губу, не зная, что ему ответить. Мужчина мне помог: - Ты сказала, что изменилась, что ничего не будет, как раньше. Просто скажи, как ты хочешь, госпожа. Мы сделаем, как ты скажешь.

     Сама галантность и забота. Только мы-то уже знаем, чем обусловлено такое рвение. Опохмелиться захотелось «выдержанным виски»? Я высвободила свои запястья и закатала рукава:

     - Посмотрим, - было ему ответом.

     Дальше испытывать судьбу Рон не стал, он полил мне на руки теплой водой, помогая умыться. В гостиной нас уже ждал накрытый стол и Стэф возле моего стула. Меня усадили за стол, и я кивнула мужчинам. Они тут же сели, но еду стали накладывать себе на тарелки, только когда я выбрала свою. Мы обедали, молча, и это угнетало. Я усердно подбирала безопасную тему для разговора, но тщетно – все они были либо скользкими, либо глупыми. Наконец, я не выдержала тишины и подняла от тарелки взгляд:

     - Сколько вам лет?

     На лица мужчин набежала тень. Может, рабы и не знали свой возраст?

     - Нам около тридцати лет, - ответил Стэф. – Точной цифры мы не можем сказать.

     - Карей сказал, мне девятнадцать. Он сказал, вы мои первые и единственные рабы. А я первая ваша госпожа, или нет?

     Этот разговор мужчинам явно не нравился:

     - Ты наша первая госпожа, - ответил Рон. – И будешь нашей единственной госпожой. Мы примем смерть, если ты от нас откажешься.

     Я нервно сглотнула. Ну почему сразу смерть!

     - Расставание с тем, к кому привык, это конечно не весело, но и не смерти подобно, - улыбнулась я, пытаясь сгладить момент. – Уверена, любое расставание можно перенести без крайних мер.

     Они не оценили моих стараний:

     - Ты хочешь от нас отказаться, госпожа? – напряженно спросил Стэф. – Что брат сказал тебе? Чем настроил против нас?

     Ему и говорить ничего не пришлось, вы сами все сделали. Я придвинула к себе чашу с десертом:

     - Он ничего мне не говорил и не настраивал против вас. И я не собираюсь с вами расставаться, - ответила я, а про себя добавила «пока не собираюсь».

     - Зачем ты тогда спросила про возраст, госпожа? – прищурился Рон. – Считаешь, что мы стали старыми для тебя?

     Я отправила ложку вкусного десерта в рот, ощущая его безвкусным. Вот тебе и невинная тема для разговора. Братишка прав: «голодный» мужчина, злой мужчина. Я вздохнула и отставила десерт, чувствуя себя уставшей:

     - Я так не считаю. И никаких намеков в моем вопросе не было. Как и скрытых смыслов или подтекстов. Простой вопрос, для поддержания беседы. Но вам все во мне кажется подозрительным. Вы изучаете меня точно бабочку на булавке, и мне это не нравится. Я просто ударилась головой и ничего не помню, а не плету коварные заговоры за вашей спиной.

     Стэф подался ко мне:

     - Тогда поедим домой, госпожа, покинем это неприятное место. Ты никогда не любила сюда приезжать. Всегда сторонилась и опасалась брата. Уедем под защиту твоего дома. Там мы сможем тебя защитить, а здесь не сможем.

      А кто защитит меня от вас? Кто если не Братишка? Я встала из-за стола, так ничего и не ответив мужчине о возможном возвращении домой. Но Стэф не сдался, он тоже поднялся и шагнул ко мне:

     - Госпожа, позволь нам помочь тебе. Мы связаны, наши жизни неразлучны. Мы никогда не причиним тебе вред. Все чего мы хотим, это что бы наша госпожа была в безопасности. Уедем домой, только там ты обретешь потерянный мир. Вспомнишь себя. Станешь прежней.

     Я прикрыла глаза, головная боль накрывала меня медленно, но неотступно. В затылке шумело, а в висках пульсировало. Стэф поддержал меня за локоть и зашептал:

     - Тебе плохо здесь, мы видим это. Позволь нам увезти тебя домой, госпожа. Позволь помочь тебе.

     Мне действительно нужна была помощь, но не этих господ, а помощь графа Аспирина или барона Ибупрофена. Я отстранилась от мужчины и поплелась в спальню, из-за отсутствия вариантов подойдет и помощь виконта Подушки. Голова закружилась, и я оступилась, сильные руки тут же подняли меня и прижали к груди.

     - Ей плохо, – насторожился Рон.

     - Да. Все признаки, что магия выходит из-под контроля. Думаю, сказывается воздержание, - ответил Стэф, укладывая меня на постель.

     - Так скоро?

     - Я удивлен не меньше тебя, - ответил Стэф, и я распахнула слезящиеся глаза. Мужчина наклонил голову, рассматривая меня, а его пальцы заскользили по моей щеке. – Что же он с ней сделал? - я отмахнулась от его руки и повернулась на бок, не имея сил даже указать на дверь. Мужчины этим воспользовались и не ушли. Стэф придвинулся ко мне со спины и обнял: - Мы поможем ей, а потом уедем отсюда. Уедем навсегда, - это было последним, что я услышала прежде, чем болезненная темнота накрыла меня.   

     Если вы хотите поддержать автора, сделать донат можно по следующим реквизитам:

     На карту: 4602 5701 2085 1643 до 05/25 Oleg Karpenko

     либо Кошелек ЮMoney: 410019486719331

     Совет 5. Если не можешь ничего изменить – расслабься и получай удовольствие.

     Я медленно приходила в себя, ощущая жар во всем теле. Он накатывал волнами и так же неожиданно отступал. У меня явно была высокая температура – тело ломило, а голова была тяжелой. Я разлепила пересохшие губы и прохрипела:

     - Пить.

     Через мгновение моего рта коснулись твердые губы, и на язык упали пьянящие капли. Я закашлялась – сейчас я хотела воды, а не вина. Но выбирать не приходилось, и я жадно сглотнула терпкую влагу. Через секунду вино снова полилась с чужих губ в мое истерзанное горло. Я воспротивилась, оттолкнула мужчину и распахнула глаза – передо мной было знакомое лицо со шрамом через бровь. Рон облизнул винные губы с каким-то дьявольским выражением во взгляде и обрушил свой жадный рот на мою обнаженную грудь. Обнаженную! Возмутиться я не успела, мужские зубы сомкнулись на моем соске, вырывая хриплый стон протеста. Я вскинула руки, которые казались пудовыми, чтобы оттолкнуть мужчину, избавиться от его терзающего рта, но мои ладони перехватили и прижали к кровати над головой. Я посмотрела вверх и увидела Стэфа, он сидел у изголовья кровати, одной рукой мужчина держал мои запястья, а второй бокал с вином.

     Что вообще здесь происходит?

     Ой, как будто не понятно!

     Я облизнула вновь пересохшие губы, и вяло дернула руками:

     - Пустите.

     - Тебе нужна помощь, госпожа, - было мне ответом. Стэф наклонился надо мною и прошептал в самые губы: - Мы поможем тебе, и ты сразу почувствуешь себя лучше, - он жадно завладел моими губами.

     Ой, что будет? Что будет…

     У меня сейчас не было сил, чтобы противится их натиску. Тело было в агонии болезни, а разум как в тумане, все казалось иллюзорным. Я, то впадала в беспамятство, то снова выплывала в реальность – и неизвестно что было лучше. Мужчины в полной мере воспользовались моим состоянием, они делали что хотели, а хотели они многого. Жгучие поцелуи, которые скорее жалили, чем ласкали, были повсюду. Жаркие объятия не отпускали меня – казалось, рабы хотели задушить свою несговорчивую хозяйку. Откровенные прикосновения горячих рук я ощущала в самых интимных местах. Моё тело плавилась, а кожа сочилась, точно воск, и не только температура была тому причиной. Наконец, мой уставший разум сдал свои оборонительные позиции, и тело начало биться в огне страсти, который умелые мужские руки высекли с непревзойденным мастерством. Только разве это было мое тело? Мое старое, родное и такое привычное тело не могло так реагировать на порочную страсть. Правда, ведь?

     Я в очередной раз упала в беспамятство, и круговорот воспоминаний затянул меня в прошлое. Я ощутила на коже нежные прикосновения своего мужчины, он всегда обнимал меня в утренние часы, прежде чем встать с постели. Его образ был размыт, но я знала, что это он, такой родной и любимый. Я ни помнила его имени, не помнила его возраста, не помнила его лица. Я и своего лица не помнила. А имя?.. Да какая разница, как меня звали в прошлом, главное, что не Алиша!

     Резкое и глубокое вторжение в тело вывело меня из беспамятства – я выгнулась дугой и вскрикнула. Острые ощущения пронзили меня, точно электрический разряд, разряд острой боли вперемешку с экстазом наслаждения. Мой крик мужчину не остановил, а напротив, распалил еще сильнее – его толчки стали глубже и яростней, а горячи пальцы заскользили по моему лицу, шеи и груди:

     - Да, госпожа, вот так, кричи! Я хочу слышать твою страсть, - рычал Рон, продолжая свое вторжение. – Я знаю, тебе нравится. Ты любишь именно так. Любишь, когда я такой.

     Мне так не нравилось. Настоящая я так не любила. Но мое тело было распростерто перед ним, а руки продолжал удерживать Стэф.

     - Нет, нет, нет, - прохрипела я, мотая головой, а потом попробовала оттолкнуть мужчину ногами. Рон снова зарычал, приняв мой отказ за порочную игру, и вцепился пальцами в бёдра, удерживая меня на месте. Я прикусила губу, моя душа кричала против того, что сейчас происходило, и соленые слезы стали выходом этого крика. Они заструились по щекам, а я даже не могла стереть их ладонями, они до сих пор были в плену мужского захвата. Я зажмурилась, молясь, чтобы беспамятство снова спасло меня от жуткой реальности, но мои молитвы не были услышаны. Я снова перестала владеть своим телом, которое, похоже, было привычно к такому жесткому сексу и скоро пришло к болезненной разрядке. Рон излился в меня с яростным криком и сразу отстранился.

     Моя свобода была не долгой, горячие губы заскользили по шее, а потом прикусили кожу. Я распахнула глаза и уперлась взглядом в сталь глаз Стэфа. Его зрачки расширились, и мне показалось, что сейчас мужчина превратится в дикого хищника и разорвет меня на части – таким неприкрытым животным превосходством пылал его взгляд. Вот тебе и преданная любовь во всей своей красе. Братик прав – они цепные псы, и, если не поберечься, оттяпают хозяйке пальцы. Я прикрыла глаза, мне было неприятно смотреть на мужчину и открыто читать нелестные чувства ко мне. Это казалось гадким, особенно когда я почувствовала, как Стэф медленно устраивается между моих раскинутых бедер. Ненавидит меня, а туда же…  

     Насилие, часть вторая.

     Но Стэф не был таким же напористым как Рон. Он все делал медленно и основательно, он не спешил, знал толк в растягивании удовольствия для себя. Через пару минут я начала ему рвано отвечать, только бы он ускорился и уже закончил начатое, а потом отпустил меня. Мужчина приблизил ко мне лицо:

     - Где же твоя выдержка, госпожа? Что, не терпится поскорее кончить?

     Я отвернулась от него, у меня не было ни сил, ни желания что-то отвечать. И, о чудо, Стэф ускорился, а я снова потеряла сознание.

     Я ощущала на коже жгучее солнце, а морской бриз трепал мои коротко-стриженные волосы. Ладонь холодил картонный стакан с мятным чаем со льдом, а на языке растекалась теплая карамель из хрустящего пончика. Из наушников слышалась любимая песня Мадонны, а ноги в удобных кроссовках, чуть пританцовывали, ступая по раскаленному асфальту. А потом я услышала громкий крик и визг тормозов – мгновение и резкая боль скрутила тело. Но боль стала уступать место вязкой тьме, которая поглощала меня с неимоверной скоростью. И вскоре осталась только эта безмолвная темнота и больше ничего.

     Я открыла глаза и уставилась на шелковый балдахин над кроватью, который в предрассветном сумраке покачивал легкий ветер. Я прислушалась к себе – тело ныло после бурной ночи, а определенное место неприятно саднило. В остальном же я была полностью здорова. Голова не гудела, кости не ломило от температуры, а, значит, секс-терапия помогла. Моих «врачей» рядом не было – все закончилось. В темноте я нащупала ладонью мягкое покрывало, натянула на себя, укрываясь с головой и расплакалась.

     Я умерла в автомобильной катастрофе. Я попала в тело развратной ведьмы. Я стала секс-игрушкой для двух жестоких мужчин. И теперь это моя жизнь. От осознания, этого, мне захотелось покончить с такой жизнью. А, кстати, почему бы и нет? Я резко скинула одеяло и вскочила с кровати. Несколько шагов на балкон, а потом с него, и я свободна. Если я умерла в своей хорошей прошлой жизни, то почему должна мучится здесь? В этом жутком магическом мире, в теле развратной злой девчонки?

     Я буквально полетела к двери балкона, чтобы не успеть передумать «само убиваться», но у самой цели меня перехватили. Мужчина прижал меня к себе и поднял на руки:

     - Госпожа, тебе лучше? Ты все вспомнила? – напряженно спросил Рон, заглядывая мне в глаза.

     Ага, как же. Не дождешься! Я толкнула его в грудь, но он меня не отпустил, а донес до постели и бережно на неё уложил. Я вывернулась из мужских рук и закуталась в плед. А потом волком уставилась на него. Рон присел на край постели, похоже я сейчас была как открытая книга:

     - Ты ничего не помнишь.

     - Ну почему же, - прохрипела я. – Я помню, как вы меня насиловали ночью. Очень даже отчетливо помню.

     Рон нахмурился, как будто я сказала глупость:

     - Насиловали?

     - А что, это называется как-то по-другому? Когда женщина не хочет, а её принуждают?

     Рон протянул ко мне руку, и я быстро отстранилась, сильнее кутаясь в одеяло:

     - Но ты хотела, госпожа. Тебе нравится именно так.

     Я его перебила:

     - Нет, не нравится! – а потом быстро добавила: - Больше не нравится.

     Рон с минуту внимательно меня рассматривал, а потом тихо спросил:

     - А как нравится? Скажи мне, я сделаю…

     Этого еще не хватало! Все, хватит с меня ночных посиделок и задушевных бесед:

     - Я хочу, чтобы ты ушел, - холодно отчеканила я.

     Рон нахмурился:

     - Я не могу оставить тебя сейчас, госпожа.

     - Ты должен делать то, что говорю я. Или нет? Может, я что-то путаю, и ты не мой раб? – это было жестко, но сразу подействовало. Рон поднялся, поклонился и быстро покинул комнату.

     Я перевела дыхание и встала с кровати – может, если выйду на балкон, поутихшее желание с него сброситься вернется вновь? Я ступила босыми ногами на шершавые каменные плиты, и холод мгновенно забрался под кожу. Подойдя к парапету, я перегнулась через него и посмотрела вниз – высоковато.

     - Не спится? – услышала я знакомый голос и вздрогнула.

     - Ты решил довести меня до сердечного приступа? – обернулась я к Братику. – Что и новенькая сестричка уже надоела?

     - Не имею ни малейшего понятия, что такое сердечный приступ и как до него доводят, - усмехнулся он, лениво рассматривая меня. А потом заметил: - Ты изменилась.

     Я нервным жестом откину с лица пряди волос, которые трепал ветер, и сильнее закуталась в плед:

     - Что похорошела после пары часов насилия?

     Он сразу стал серьезным:

     - Что они посмели сделать?

     - Только то, что делали всегда. Думаю, не нужно тебя просвещать, как твоя сестра любила проводить ночи в кампании этих двоих. Уверена, ты в курсе её пристрастий.

     Братик вскинул бровь:

     - Тебе не понравилось?

     Я отвернулась от него и посмотрела вдаль, туда, где под полной луной серебрился океан:

     - Мне нет. Телу возможно. Вот стою, решаю, кто я теперь, и кого слушать.

     - И что решила? – услышала я его тихий вопрос, в котором не было ни капли сарказма.

     - Пока ничего.

     Он оказался рядом, я почувствовала силу, исходящую от него:

     - Надеюсь, ты не думала прыгнуть с балкона и тем самым отнять голос у «тела»? – я вскинула на Братика взгляд, и он прочитал в нем ответ на свой вопрос. Это мужчине не понравилось: - Оставь эти мысли, Алиша. В твоем теле очень много древней магии, а с ней не так-то просто умереть. А вот покалечится и испытать жуткую боль, это запросто, - его слова прозвучали как угроза, и я отвернулась. Мужчина тихо заметил: - Они твои рабы, Алиша, они делают то, что велишь им ты. Ты должна была их остановить и жестоко наказать за своеволие.

     - Ага, как же. Как будто так просто остановить две скалы.

     Братик взял меня за локоть и повернул к себе:

     - Тебе не нужна сила, чтобы командовать ими. Тебе достаточно слов.

     - Я была не в том состоянии, чтобы вещать умные речи и быть услышанной. И они этим прекрасно воспользовались.

     В его взгляде появилось непонимание:

     - О чем ты?

     - Об этой чертовой магии, гром её разрази! Наверное, магия стала выходить из берегов моего тела, делая меня больной и безвольной. Хотя ты говорил, что у меня еще есть время, и я могу повременить.

     Взгляд Братика стал напряженным, и я поняла, что со мной что-то не ладно. Он всматривался в меня так, как будто хотел просканировать душу:

     - Так не должно быть. Алишер могла спокойно обходиться без секса неделю, а то и дольше. Иногда именно так она мучила своих рабов.

     Я вырвала свою руку из его захвата, а свою душу из сетей его глаз-сканеров:

     - Но я не она.

     В его взгляде поселилась тьма:

     - Ты именно она, моя сестра Алишер. И лучше тебе поскорее свыкнуться с этой мыслью. А теперь иди и покажи своим рабам, кто их госпожа, или это сделаю я.

     Я нервно сглотнула, прогоняя из головы жуткие картинки его расправы над мужчинами, и быстро скрылась в спальне, плотно закрывая балконную дверь. Вот и поговорили по душам, по-семейному, так сказать.

     Совет 6. Говори то, что думаешь, но думай, что говоришь.

     Я потянулась в постели и открыла глаза. Было позднее утро, и солнце пробивалось сквозь плотные шторы. Я повернула голову и тут же села – в нескольких метрах от моей кровати на коленях стояли Рон и Стэф, а злосчастная плеть, которую я спрятала в неудачном месте, лежала перед ними на полу. Не поднимая на меня глаз, Рон произнес:

     - Час нашей расплаты, госпожа. Накажи нас за эту ночь, делай что, хочешь.

     И чего же я хотела? Того, чтобы они немедленно убрались из моей спальни и не портили мне утро. Мне хватило того, что они испортили мне ночь.

     - Оставьте меня.

     - Твой брат сказал, что ты недовольна нами. Что ночью мы не смогли ублажить тебя так, как ты того хотела, госпожа, - смерено ответил Рон. – Мы виноваты, а значит, не уйдем, пока не примем наказания.

     Вот заладили как попугаи – расплата, наказание, виноваты. Если виноваты, просите прощения, обещайте, что больше так делать не будете и проваливайте. Или простое словесное извинение здесь не в ходу? Они восприняли мое молчание по-своему: Стэф взял в руки плеть и поднялся, а Рон повернулся ко мне обнаженной спиной. Стэф размотал кожаный шнур плети и сказал:

        - Мы сделаем все сами, госпожа. Просто скажи, когда остановиться.

     Крик застрял в горле, когда Стэф взмахнул плетью. Я не знаю, о чем думал мой мозг, хотя вроде он был старым и знакомым, когда заставил тело прийти в движение. Я не знала, что мое тело способно развить такую скорость, хотя я пока мало чего знала о своем новом теле. Уже через мгновение я остановила плеть, не дав той нанести первый удар по коже Рона. Хотя это было не совсем верно – плеть все же нанесла удар, но не по мужской спине, а по моей руке, которая хотела её остановить. Кожаный наконечник на миг обвился о предплечье и тут же разжал жгучее объятие. Я резко втянула воздух, прерывая болезненный вскрик. На моей обнаженной коже мгновенно вспыхнул алый след – поцелуй плети.

     Время остановилось, пока мы втроем осознавали произошедшее. А когда осознали, мир завертелся с ускоренной силой. Я быстро потерла пострадавшую кожу, и прикусила губу, чтобы сдержать неуместные сейчас слезы. Рон резко повернулся и тут же вскочил на ноги, на его лице я прочитала настоящий ужас. Стэф яростно отшвырнул плеть в угол комнаты и упал передо мной на колени – в его взгляде появилась смертельная безысходность. Он протянул ко мне руку, но коснуться не посмел, с его губ сорвалось тихое:

     - Госпожа…

     Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, ведь мне сейчас нужно успокоить еще двоих:

     - Ничего страшного. Совсем не больно, - я заглянула в глаза Стэфу и даже улыбнулась: - Ты ведь не специально.

     Вот так смотрят на умалишенных родственников, когда осознают, что пора сдавать тех в психушку. Стэф смотрел на меня именно так. Я не хотела в местную психушку, уверена там мне не понравится. Но и становиться злобной мстительной стервой я тоже не хотела. Я нашла взглядом злосчастную плеть и тут же двинулась за ней. Подняв плеть с пола, я распахнула дверь и вышла на балкон. Замахнувшись, как следует, я с неимоверным наслаждением швырнула плеть в океан – надеюсь, поблизости нет Зеленых, и мне не выпишут штраф за загрязнения местных вод. Картинно отряхнув руки, я развернулась к удивленным мужчинам, которые стояли в двери:

     - Больше никаких телесных наказаний. Никогда.

     - Интересно, - протянул знакомый голос.

     Братик был мастером появляться в неподходящем месте в неподходящее время. Я быстро взглянула в его сторону и испугалась пытливого взгляда – он смотрел на меня как на провинившегося ребенка, которого непременно накажут. Теперь всех троих накажут за мою несдержанность. Я разлепила губы, и слова вырвались из меня сами собой, не успев посоветоваться с разумом:

     - Мы сегодня уезжаем домой. Пора нам и честь знать, - я посмотрела на своих рабов: - Собирайте вещи.

     Их так сильно обрадовала эта новость, что они сразу забыли о ненормальном поведении своей хозяйки. Мужчины быстро кивнули и исчезли в спальне. Братик сложил на груди руки и протянул:

     - Ты уверена в своем поспешном решении, Алиша?

     - Да.

     На мужском лице появилась ухмылка:

     - Новая версия Алишер, в отличие от старой, совсем не умеет врать.

      Я открыто посмотрела на Братика:

     - Ничего, научусь. Как ты сказал? Хочешь жить умей вертеться.

     - Вертись на здоровье. Только смотри, чтобы голова не закружилась. Падать будет больно.

     - Если вдруг закружится, я ведь всегда могу прилечь на черную софу. Ту, что стоит в твоем кабинете. Так ведь?

     Я поняла намек мужчины о расправе надо мной, если забуду кто я, и кого должна слушать. А он понял, что я поняла. Как хорошо, когда в семье есть взаимопонимание.

     Совет 7. Не бойся сказать о том, что нравится.

     Путешествие было долгим, но не утомительным, потому что я проспала всю дорогу. Карета была удобной, а гора подушек и мягких одеял в совокупности с легким покачиванием рессор располагали ко сну.

     К ночи мы были дома – они были дома, а я уже никогда домой не попаду. Грустные мысли одолели меня, когда я рассматривала большой замок, на холме. «Мой милый дом» показался мне совсем негостеприимным, и когда я ступила под его крышу, поняла, что это еще легко сказано. Я окунулась в хоррор зловещей готики: давящая атмосфера стен из отполированного темного камня, кроваво-красный цвет тяжелой драпировки, мебель из черного дерева с вырезанными на ней жуткими мифическими существами, мерцающий свет свечей в массивных золотых подсвечниках. Здесь точно по коридорам ходят полупрозрачные приведения-призраки, в подвалах живут клыкастые оборотни-убийцы, а в высоких башнях спят кровососущие вампиры-летучие-мыши. И это родной и милый дом, в который они так стремились вернуться? Это тот дом, где я должна успокоиться, прийти в себя и стать собой? Интересно кем это – собой? Злобной ведьмой, госпожой-садисткой или сумасшедшей некроманткой?

     Не дождетесь! 

     Меня проводили в спальню, которая была похожа на будуар вавилонской блудницы, и помогли умыться с дороги. Мужчины, затаились, боясь спугнуть свое счастье – они не сказали мне и пары слов за всю дорогу. Рон ушел распорядиться об ужине, а Стэф достал для меня домашнее платье. Видел бы кто-то это домашнее платье! Халат-кимоно из полупрозрачного черного шелка, расшитый по подолу и рукавам россыпью драгоценных рубинов. Я с сомнением покосилась на мужчину, но тот сделал вид, что не заметил этого и развернул для меня кимоно, в ожидании, что я его надену. Я решила не нарушать нашего шаткого перемирия и быстро скинула с себя полотенце, а потом с помощью Стэфа облачилась в прозрачное «домашнее платье». А собственно, чего они там не видели? Это я почти не знаю своего нового тела, а они знают его на отлично. Стэф завязал у меня на талии мягкий пояс красивым узлом, а потом протянул руку и сдвинул вверх рукав кимоно. Его пальцы нежно коснулись алого следа от плети:

     - Если ты позволишь, я вылечу тебя, госпожа, - тихо сказал он.

     Я медленно кивнула – пусть намажет заживляющей мазью, не помещает. Но я поздно вспомнила, что это магический мир: по моей коже побежали едва ощутимые колкие разряды, и красный след стал бледнеть на глазах. Я подняла взгляд на Стэфа и не удержала вопроса:

     - Ты тоже владеешь магией, как мой брат?

     Мужчина, не отрывая напряженного взгляда от моей руки, ответил:

     - Владею, но не как он. Твой брат сильнее меня в тысячу раз. Я раб, а он свободен.

     Этим было все сказано, и больше объяснений мне не требовалось. Стэф залечил мою кожу и вскинул на меня взгляд. Я не сдержала слов благодарности:

     - Спасибо.

     Его взгляд на мгновение из холодно-стального стал тепло-серебристым:

     - Ты другая.

     Я испугалась этих тихих разоблачающих слов, поэтому разорвала наш зрительный контакт и убрала руку из ладоней Стэфа:

     - Я просто ничего не помню, - прикрылась я раздраженностью и отошла.

     Но мужчина последовал за мной, он остановился у меня за спиной и обхватил ладонями плечи. Я встревожилась. Стэф приблизил губы к моему уху и прошептал:

     - Я уже не уверен, что хочу, чтобы ты все вспомнила.

     Я повела плечами, но он не пустил:

     - Оставь меня.

     Стэф придвинулся еще ближе:

     - Тебе было плохо с нами ночью? Мы делали все, как ты любила…раньше. Но сейчас ты так больше не хочешь? Как ты хочешь сейчас, госпожа? Скажи мне.

     - Я хочу, чтобы ты меня отпустил. Сейчас.

     Горячие губы обожгли мое открытое плечо, там, где оно встречалось с шей, и моя тревога усилилась стократ.

     - Почему ты не говоришь с нами, госпожа? Почему не скажешь, чего хочешь? - я рванулась из мужских рук, но добилась лишь того, что Стэф развернул меня лицом к себе, обнимая еще крепче: -  Ты боишься нас? Боишься меня?

     Он заглядывал в мое лицо, пытаясь прочитать там ответ. Паника накрыла меня с новой силой, я испугалась, что насилие прошлой ночи повториться вновь. А будешь знать, как бросать необдуманные слова! Чего тебе не жилось под крылышком Братика, только он мог тебя защитить. А теперь все, выкручивайся сама! Я попыталась придать своему голосу твердой уверенности:

     - Сейчас же отпусти меня, - у меня плохо получилось, и мы оба поняли это. Стэф наклонил голову, рассматривая меня своими холодными глазами, и я не удержала трусливой просьбы: - Пожалуйста, - его зрачки расширились. Я разбудила в нем хищника. Вот я дура! Добилась в точности противоположного. Мужчина подхватил меня на руки и уложил на постель. Я не успела воспротивиться, он накрыл меня своим телом, а воспоминания прошлой ночи придавили меня сильнее бетонной стены. В горле вмиг пересохло, а кожа покрылась холодным потом: - Не надо, - только и смогла прохрипеть я.

     Стэф заглянул мне в глаза и обвел кончиками пальцев мою шею:

     - Скажи, как надо, - было мне ответом. Я зажмурилась с детской надеждой, что если чего-то не видно, то этого и нет. Мужчина сжал мою грудь через тонкий шелк и холодно повторил: - Скажи.

     - Пожалуйста, я не хочу.

     - Ты снова заболеешь, госпожа, и тогда уже не сможешь сказать, как хочешь. И мы снова сделаем, как делали раньше, - это был шантаж, подлый и гнусный. Но в этом была истина. – Скажи сейчас. Как ты хочешь? Скажи.

     - Нежно.

     Что? Я ему ответила? Ответила? О небо, что я творю? Почему не велела ему убираться? Почему не столкнула с постели? Почему не зову на помощь? Потому что мне никто здесь не поможет. Никто. Потому что, если я прогоню мужчину сейчас, через день-два я снова станусь больной, и мои ненасытные рабы снова этим воспользуются. И это будет повторяться и повторяться, пока я не сойду с ума или не покончу с собой. Если я хочу жить, мне надо научиться жить рядом с ними.

     Стэф притронулся кончиками пальцев к моим губам:

     - Нежно, - повторил он, как будто ослышался.

     Я распахнула глаза, если он посмеет насмехаться надо мной, я лучше шагну с балкона, чем стану терпеть такое. Но мужчина не насмехался, просто изучал меня. Его ладони сместились мне на талию и потянули за пояс кимоно, освобождая кожу от полупрозрачной шелковой дымки. Я смущенно скрестила руки на груди, и вновь прикрыла глаза. Мои руки нежно, но настойчиво отвели, и обнаженной груди коснулись горячие пальцы. Они неспешно приласкали ареал, и несильно сжали сосок. Я закусила губу.

     - Тебе неприятно? Больно?

     Я не смогла соврать ему и отрицательно мотнула головой. Мне было не больно, мне было стыдно – я ведь совсем не знаю этого мужчину, и прошлой ночью он принудил меня к близости. А сейчас я позволяла ему прикасаться к своему обнаженному телу, и позволю гораздо большее. Зачем я делаю это? Чтобы избежать унижения, боли и смерти… Я зажмурилась, пытаясь вспомнить мою прошлую жизнь, человека, которого я любила – но у меня не получилось. Одинокая слеза скатилась по виску и затерялась в волосах.

     Стэф прочертил пальцем мокрый след и тихо сказал:

     - Никогда не видел твоих слез, - он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. – Посмотри на меня. Посмотри, - повторил мужчина, когда я не послушалась. Я распахнула глаза, он прошептал: - Ты другая, ты ничего не помнишь. Не знаю, что сказал тебе брат, но тебе нет нужды бояться нас с Роном или сторониться. Мы делим магию, а значит делим жизнь.

     Стэф мгновение пристально меня рассматривал, а потом обрушил на меня известную ему страсть и неизвестную нежность. Я прикрыла глаза, принимая и то и другое – я сделала свой выбор. У меня нет прошлого, его отняли. У меня нет будущего, оно неопределенно. У меня есть только настоящее. И в своем настоящем я не хотела страдать, а значит надо смирится и жить. Просто жить и терпеть.

     Но через несколько минут я поняла, что начала медленно возбуждаться под руками малознакомого мужчины. Откуда такая реакция, я ведь собиралась просто терпеть? И не только мое тело, которое было привычно к рукам Стэфа, загоралось страстным огнем, но и я сама. Я настоящая. Я смутилась и устыдилась, мужчина заметил это, но понял иначе. Стэф сильнее сжал мою грудь, тем самым привлекая к себе внимание:

     - Если будет неприятно, скажи. Не таись. Обещаешь, что скажешь?

     - Обещаю, - прохрипела я.

     Мужские руки сместились ниже и прошлись по чувствительной коже живота, лаская и чуть надавливая. От неожиданного удовольствия я поджала пальчики на ногах и вцепилась руками в покрывало.

     Это все неправильно! Так не должно быть, я не должна испытывать удовольствие в чужих руках… Но я его испытывала – это был неоспоримый факт, с которым я ничего не могла поделать, как бы не хотела. Я нашла себе оправдание в том, что это магия творит такое со мной. Только она повинна в моей податливости и разгорающийся страсти. Сейчас, в ночной темноте, это оправдание очень хорошо подействовало, но не уверена, что утром, будет также. Но до утра еще надо дожить…

     Умелые руки снова погладили мой живот, и Стэф тихо спросил:

     - Тебе так нравится? - я только кивнула, но он этим не удовлетворился: - Скажи.

     - Нравится.

     Зачем я стала такой послушной? Зачем делаю все, что он скажет? Потому что боюсь, что, если не подчинюсь, Стэф снова превратиться в жестокого любовника со звериным взглядом. Или мне начинает нравиться его мужская сила и нежное доминирование? Нет, нет, нет...

     Мужские руки двинулись дальше и невесомо приласкали бедра, уговаривая их раскрыться. Мои бедра поддались уговорам, и Стэф тронул ядро моего удовольствия. Я выгнулась дугой и сильнее вцепилась в покрывало пальцами.

     - Ты уже влажная для меня, готова принять, - сказал он совсем тихо, как будто говорил сам с собой. – Хочешь, чтобы я вошел в тебя? Или хочешь, чтобы продолжил ласкать руками? - я не знала, чего я хотела, мне было все равно. Я не хотела только двух вещей: чтобы он остановился, и чтобы стал грубым. - Скажи мне. Скажи, чего ты хочешь.

     Я не ответила, и мужчина не стал настаивать. Стэф продолжил ласкать меня умелыми пальцами и очень быстро привел к разрядке. Оргазм был ярким и быстрым, и не успела я хоть немного успокоиться, как почувствовала мужское вторжение. Это меня враз отрезвило, все тело напряглось в ожидании продолжения. Каким оно будет? Стэф погладил мою шею и удержал руки над головой:

     - Не бойся. Не бойся меня. Я буду нежен с тобой, как ты и просила. Отдайся страсти, не опасайся её. Я обещаю тебе, что сразу остановлюсь, если ты захочешь этого. Ты мне веришь? - я смотрела в серебро его глаз и верила. Я сошла с ума? – Ответь мне. Скажи, что веришь.

     - Верю.

     Он кивнул и продолжил медленно входить в меня. Вскоре его толчки ускорились, и я с радостью приняла это. Я стала безумной, я стала со страстью ему отвечать, я обняла его за плечи и закусила губу. Сейчас было не важно, кем мы были за пределами этой спальни, сейчас было важно только то, что мы стали единым целым. Пусть на пару мгновений, но это случилось. Я первая пришла к яркой кульминации и крепче обхватила мужское тело ногами. Стэф последовал за мной почти сразу, он спрятал лицо в моих волосах и заглушил крик оргазма одеялом.

     Время остановилось, мир замер…

      Я медленно приходила в себя. Что это было? Кто это был? Неужели я? Стало стыдно и захотелось плакать. Но я сдержалась, ведь все еще была не одна – Стэф продолжал лежать на мне, чуть придавливая своим телом. Я даже подумала, что он уснул, так долго Стэф не шевелился. Я чуть повела затекшими ногами, и мужчина тут же скатился с меня. Он укрыл меня покрывалом, и я подавила притворный зевок, в надежде, что Стэф уйдет.

     - Спи, - велел мужчина.

     Я повернулась на бок и на меня навалилась настоящая усталость. Я, как по команде, провалилась в глубокий сон.

     Во сне я видела себя прежнюю. Цвет волос и глаз, черты лица и пропорции фигуры были недоступны моему сознанию. Но я знала, что это я, старая версия меня. И сейчас эта версия мне не нравилась. Та женщина из прошлого была уставшая после работы, заваленная семейными проблемами, недовольная своей внешностью. Она хотела перемен, на которые никак не могла решиться. Ей не хватало ни сил, ни смелости, чтобы поменять себя, поменять свою жизнь. Она не искала возможности, она искала оправдания.

     Мужчина снова ласкал меня, нежно и медленно. Я выплыла из сна и потянулась точно кошка, только что не замурлыкала. Я открыла глаза, и сон, как рукой сняло - это был не Стэф. Возле меня лежал Рон. Мужчина провел ладонью по обнаженной коже, а я потянулась за покрывалом, чтобы прикрыться. Рон перехватил мою руку и поцеловал в запястье:

     - Не надо. Не таись от меня, госпожа. Я тоже могу быть нежным.

     Так, спелись уже! Ну-ну, а говорят, что это женщины болтливы. Мужчина тем временем начал выводить замысловатые узоры на моей обнаженной коже своими горячими пальцами. Он играл на мне, точно на музыкальном инструменте, прикасаясь умело и нежно. Это было приятно и даже сверх того. Я начала возбуждаться и прикрыла глаза, принимая его ласку и свои чувства. Буду думать, ненавидеть себя и жалеть утром, не сейчас. Рон повернул меня на бок и лег сзади, прижимаясь всем телом. Его хриплые слова были едва слышны и от этого звучали возбуждающе:

     - Ты такая красивая, госпожа. Такая желанная. Не могу больше ждать.

     Я тоже не хотела больше ждать и с нетерпением приняла его нежное вторжение, прогибаясь в спине. Мужчина перехватил меня под грудью, прижимая к себе, и ускорил темп, под который мне было сложно подстроиться. Я бросила это бесполезное занятие и сосредоточилась на приятных ощущениях в теле - удовольствии не заставило себя долго ждать. Я испытала то же единство, что и со Стэфом, только более нежное и спокойное. Мы пришли к кульминации почти одновременно, и я не сдержала хриплый крик. Мужчина укусил меня за плечо, и это в разы продлило мой оргазм, делая его безумным. Миг, два, три – а тело все бьется в удовольствии. Оказывается, кусачие поцелуи могут быть просто крышесносными…

     Рон сильнее прижал меня к себе, продолжая находиться во мне. Я прикрыла глаза и зевнула – похоже сегодня секс с ними действует на меня как снотворное.

     Во сне я снова была дома, в своей старой жизни, но в такие моменты я не любила там бывать. Мы с моим мужчиной ссорились не часто, но если это случалось, то было эпохально. В такие моменты в голове рождались мысли о том, чтобы все бросить и уйти – уйти от него, уйти из нашего дома. Мы с ним могли не разговаривать часы напролет, но потом я всегда шла мириться, даже если не чувствовала за собой вины. Я просто не могла долго терзаться и лелеять в себе обиду – она меня разрушала. Сейчас, в моем сне, был именно такой момент, момент нашей ссоры. Радикальные мысли, разрушающие чувства и горький осадок после ссоры – вот что я чувствовала сейчас. Только это и больше ничего.

     Совет 8. Никогда не угадаешь где, найдешь, где потеряешь.

     Я проснулась от приятного аромата свежезаваренного кофе - завтрак в постель? Может моя жизнь в этом жутком месте будет не такой уж и неприятной? Моих губ коснулось что-то нежное, и я уловила едва различимый аромат роз. Я открыла глаза, все верно: на столике у кровати поднос с завтраком, а Рон касается моей обнаженной кожи бутоном алой розы. Как банально, но как чертовский приятно! Стэф тоже был здесь, он лежал рядом и внимательно меня рассматривал, как будто ожидая перемен. В его взгляде стоял вопрос: какой она проснется старой или новой?

     Я смутилась, тем самым отвечая на его незаданный вопрос. Лицо мужчины прояснилось, и легкая улыбка коснулась его губ:

     - Доброе утро, - Стэф нежно меня поцеловал.

     - Доброе утро, - вторил ему Рон и тоже поцеловал меня.

     - Доброе утро, - тихо ответила я и быстро укрылась покрывалом. А потом спросила, лишь бы не молчать: - Что у нас на завтрак? Я такая голодная!

     Рон помог мне сесть, подкладывая под спину целую гору подушек, а Стэф поставил передо мною большой поднос с завтраком. Похоже, мужчины решили подстраховаться и принесли все, что можно было есть на завтрак. Я ухватила за зеленый хвостик спелую клубнику и откусила. По загоревшемуся взгляду Рона, я поняла, что мне не удастся спокойно позавтракать, если срочно не отвлечь мужчин:

     - Пожалуйста, расскажите мне, что я обычно делаю днем? Чем занимаю свободное время?

     - Утром ты любишь принимать ароматную ванну, а потом мы делаем тебе массаж, - ответил Стэф. - После обеда мы выезжаем верхом, катаемся по окрестностям или купаемся в лесном озере.

     - К вечеру ты обычно придумываешь какую-нибудь игру, - сказал Рон, и по его взгляду я поняла, что игра эта носит статус +18.

     И все? Больше ничего? Праздная трата времени и сил? Я буду наслаждаться этим! Правда вскоре от безделья могу завыть волком. Но… разберемся по ходу дела. Я доела свой завтрак и кутаясь в одеяло неуклюже встала с кровати:

     - Хорошо. Значит ванна и прогулка.

     - А к вечеру игра, - напомнил Рон.

     Я настороженно посмотрела на него и ответила:

     - Обойдемся сегодня без игры. Ладно?

     Моя идея им не понравилась, Рон нахмурился, а Стэф несильно потянул меня за одеяла, или с намерением придвинуть к себе, или – обнажить:

     - Хочешь, игру придумаем мы? – спросил он с легкой улыбкой. Небо упаси меня от их придумок и игр! Я шагнула назад и одеяло натянулось, Стэф улыбнулся ярче: - Полагаю это твое «нет».

     - Правильно полагаешь, - тихо заметила я, и потянула одеяло на себя.

     Стэф, наконец, отпустил мою одеяло-тогу и встал с кровати. Я быстро отвела взгляд, чтобы в открытую не пялится на его обнаженное тело. Рон тоже поднялся – ну, и куда мне теперь девать взгляд?

     - Идем, мы поможем тебя искупаться, - протянул мне руку Рон.

     Я прикусила губу и тихо заметила:

     - Думаю я и сама справлюсь с этой нетрудной наукой.

     Стэф подошел ближе, тем самым оттесняя меня к окну. Он притронулся к моей щеке в нежной ласке:

     - Ты что же, стесняешься нас, - спросил он, а потом тихо добавил: - Алиша?

     Я облизала вмиг пересохшие губы, и, наверное, покраснела:

     - Нет, - врала я нагло, - просто и сама могу принять ванну.

     Рон придвинулся с другой стороны и тихо сказал:

     - Ты никогда не делала это сама. Можешь и не справиться, Алиша.

     Я захотела фыркнуть, но решила, что это не произведет сейчас должного эффекта. Я только плотнее прижала к себе одеяло и вскинула голову, пытаясь вернуть себе должность хозяйки:

     - Вот и проверим. Все идите, увидимся после. На прогулке.

     Мужчины быстро переглянулись – они явно умеют общаться друг с другом без слов. Придя к консенсусу Стэф и Рон кивнули мне и быстро вышли из спальни, я перевела дыхание

     Моя старая-новая ванная комната была огромных размеров и напоминала целый spa-салон. Я блаженно улыбнулась, предвкушая райское наслаждение. И ожидания меня не подвели, тем более, что ко мне были направлены две служанки, в помощь, которые знали толк в хорошем массаже. Потом меня точно куклу одели в роскошный костюм для прогулки из черного бархата с золотой вышивкой, мягкие длинные сапожки на шнуровке и дизайнерскую широкополую шляпу. Я почувствовала себя настоящей пираткой, не хватало только сабель и пистолета.

     На крыльце я встретилась с Роном и Стэфом, которых после ночи страсти даже в мыслях не могла больше называть «рабами», и мы пошли к конюшням. И только когда передо мной возникло одноэтажное каменное строение, я с опозданием вспомнила, что сейчас мне придется сесть на лошадь. Услужливый разум тотчас же подкинул картинку из прошлой жизни: круг почета по парку-развлечений на замученной жизнью лошади, которую вел под узды член конного клуба. Мне было тогда где-то лет десять, и я раз и навсегда пообещала себе, что больше никогда не сяду на лошадь, потому что никогда не забуду её грустных глаз. Мы с мужчинами вошли в светлые и чистые конюшни, и я заглянула в глаза первой же попавшейся лошади – они не были грустными и уставшими. Я немного успокоилась. Рон кивнул конюху:

     - Оседлай для госпожи Стужу, - конюх с поклоном удалился, а Рон посмотрел на меня. – Стужа спокойная и всегда послушна твоей руке.

     Это обнадеживало. Я прошла вглубь конюшни рассматривая местных жителей.  А посмотреть было на что – все лошади были грациозными, холеными и явно очень породистыми. Белоснежные, вороные, золотистые – все чистых цветов и мастей. Не одной тебе коренастой кобылки в милые яблочки, только лучшие представители пород. В самом конце конюшни находился большой заколоченный загон, подальше от остальных. Я не успела заглянуть в него, Стэф придержал меня за плечо:

     - Не подходи близко. Там Шторм, его еще не успели казнить, - я непонимающе взглянула на мужчину. Он пояснил: - Вороного жеребца ты купила совсем недавно. Шторм редких восточных кровей диких скакунов, а эта порода плохо подается дрессуре. Ты оседлала его, а он тебя скинул.

     - И я велела его казнить, - это было скорее утверждение, чем вопрос.

     - Да.

     Я прикусила губу и шагнула к загону. Сквозь наскоро сколоченные доски я увидела необычайно красивое, величественное и грациозное животное с грустными глазами. Вот они, те самые глаза, в которых отражается безнадега. Я повернулась к Стэфу, не успев обдумать принятое решение:

     - Скажи, чтобы его отпустили.

     Стэф нахмурился:

     - Что значит отпустили?

     - Отпустили, значит отпустили, - раздраженно сказала я и потянула за доску, с намерением её оторвать от загона.

     Рон мгновенно отвел мою руку:

     - Ты поранишься.

     Я понимала, как нелепо себя веду, но мне сейчас было все равно:

     - Я не стеклянная, - было Рону сердитым ответом.

     Мужчина мгновение рассматривал меня, а потом оттеснил в сторону. Рон резко дернул за доску, и та оторвалась с легкостью, поддаваясь его силе. А за первой доской отлетела вторая и третья.

     - Плохая идея, - озвучил свои мысли Стэф.

     Я негодующе посмотрела на мужчину:

     - Почему же, позволь спросить?

     - Шторм погибнет, если ты его отпустишь. Жеребец родился и вырос в теплых восточных прериях, холодный климат севера не для него.

     - А я считаю пусть лучше он умрет свободным! А не будет зарезан по чьей-то эгоистичной прихоти! – мне совсем снесло крышу. Я осознала это только тогда, когда два недоуменных взгляда воззрились на меня. Я побледнела и быстро отвернулась, глядя на жеребца. Животное взирала на меня с таким же недоверием и удивлением, как будто понимала весь наш разговор. Я шагнула к загону и недолго думая быстро о ткрыла щеколду, а потом распахнула ворота: - Давай, скачи отсюда. Ты свободен.

     Животное сделало несмелый шаг в мою сторону, и я тут же оказалась в защитных объятиях Рона. Мужчина оттеснил меня в сторону, задвигая себе за спину. Стэф посмотрел на меня, а потом на жеребца:

     - Давай, Шторм, ты свободен. Беги, пока твоя хозяйка не передумала и снова не заперла загон. Умри, как и родился свободным.

       В следующую секунду я по достоинству оценила данное жеребцу имя – Шторм взвился на дыбы и пулей выскочил из загона. Животное пронеслось по конюшне и скрылся за распахнутой дверью. Он был свободен. Я посмотрела на Стэфа, взгляд которого обвинял меня в неразумности. Я вдруг задалась вопросом: а хочет ли Стэф, чтобы я отпустила его, так же как отпустила Шторма, и что ждет его на свободе, тоже смерть? От этих мыслей мне стало не по себе и совместная прогулка уже не казалась такой заманчивой идеей. Я отступила от Рона:

     - Я передумала, больше не хочу кататься верхом. Прогуляюсь в парке. Одна, - добавила я с нажимом.   

     Со мной не стали спорить, и я была им за это благодарна. Я быстро пошла к выходу, а потом не сдержала легкого бега. Мне хотелось догнать Шторм, чтобы он увез меня из этого места. Но это было невозможно: я никогда его не догоню и никогда не смогу уехать отсюда. Я побежала в сторону лесопарка и скрылась между деревьями, надеясь, что мужчины не подойдут слишком близко. Я не тешила себя надеждой, что они послушают меня и оставят совсем одну, но надеялась, что, Стэф и Рон хотя бы сделают вид, что послушались. Через пару минут я случайно вышла к небольшому лесному озеру и села на его берегу.

     Стэф прав, погода совсем нетеплая, слезы стыли на моих щеках. Я стянула кожаные перчатки и вытерла слезы, приказывая себе успокоится. Безумие нескольких дней давало о себе знать, мои нервы были не к чёрту. Меня тревожило многое и мысли точно попрыгунчики прыгали с одного на другое. Но потом они зацепились за события прошлой ночи и остановились. Я прикрыла лицо ладонями – мне было стыдно, за то, что я позволила сделать. Мне было стыдно за то, что я наслаждалась каждой минутой. Что хотела этого, я радовалась этому и уговорила себя не считать чем-то постыдным. Сейчас же все казалось совсем другим – стыдным и неправильным. Я не должна была наслаждаться ночью с малознакомыми мужчинами, тем более учитывая, что они сделали сутки назад. Или у меня развился Стокгольмский синдром? А он может развиться так скоро?

     Голова пухла от обилия мыслей, страхов и сомнений. Ясно было только одно, мне придется как-то со всем этим жить. Жить в теле порочной эгоистки, жить в жутком готическом доме, жить бок о бок с мужчинами, которые… не оставят меня в покое как ни проси! Я вскинула голову, улавливая шум чьего-то приближения – ну неужели так сложно оставить меня одну, хоть на минуту?

     Но это были не мои рабы, это было свободное существо – Шторм медленно вышел из зарослей леса. Животное, картинно меня не замечая, величественно прошествовало к воде и стало неспешно пить. Я вся подобралась, наблюдая за ним. Вроде лошади существа совсем неагрессивные, но мало ли именно эта лошадь исключение из общих правил. Тем более у Шторма есть все основания жестоко отомстить злостной хозяйке, которая велела его убить. Напившись, жеребец, наконец, поднял голову и уставился прямо на меня. Вот потом пусть мне кто-то скажет, что животные мало разумны – в глазах Шторма было столько мыслящей глубины, что я даже смутилась, таким пронзительным был его взгляд. Животное медленно двинулось ко мне, а я встала с земли и начала отступать. Конь резко дернул головой и заржал, он был недоволен моим поведением, я почувствовала это. Тогда я замерла на месте, а Шторм подошел совсем близко и ткнулся влажным носом мне в плечо. Он что, так благодарил меня за подаренную ему свободу? Я медленно подняла руки и погладила грациозное животное по морде, зарылась пальцами в шелковистую гриву:

     - Ну, здравствуй-здравствуй. Будем знакомы, - жеребец, конечно, мне не ответил. Он отступил и снова внимательно на меня посмотрел принюхиваясь. Я улыбнулась: - Что не узнаешь? Пазл в голове не складывается? На вид все та же скверная хозяйка, на запах возможно тоже, а все-таки другая? Поверь, я сама до сих пор в шоке, - Шторм снова наклонил ко мне голову и легонько боднул, а потом отскочил назад и заржал. Жеребец подошел ко мне боком, и я не сразу, но все-таки разгадала его манёвр: - Что, хочешь меня прокатить? Не уверена, что это хорошая идея. Я на тебя даже взобраться не сумею, - животное приблизилось и посмотрела на меня, мол чего ждешь. Я огляделась и увидела поблизости поваленное дерево. Это была плохая идея, очень плохая идея! Но я все равно встала на дерево и поманила лошадь рукой: - Иди-ка сюда, - животное подошло, и я проворно взобралась на его спину, мое новое тело помнило, как это делать. Я обняла Шторма за шею: - Давай только без безумной скачки, ладно.

     Жеребец фыркнул, вот пряма так в наглую, взял и фыркнул, а потом двинулся с места и почти сразу перешел на легкий галоп.

     Ой, мамочки!

     Может весь этот спектакль с примирением был разыгран Штормом для того, чтобы заманить к себе на спину, а потом скинуть меня и затоптать копытами? Я зажмурилась, ощущая, как бешено бьется в груди сердце, и сильнее вцепилась пальцами в лошадиную гриву. Но через пару мгновений ко мне пришло осознание того, что мое тело привычно к такой скачке, и знает, что делать. Я медленно распрямила спину и распахнула глаза.

     Это было крышесносно! Это был экстаз! Настоящий экстаз жизни! Я ощущала себя свободной, живой и свободной. Я была точно ветер, который летел куда вздумается. Мы со Штормом были этим вольным ветром, казалось ничто не способно нас остановить!

     Я ошиблась у Рона это очень даже хорошо получилось. Мужчина догнал нас на белом жеребце и, поравнявшись со Штормом, буквально стащил меня с его спины. Он крепко прижал меня к себе и придержал своего жеребца:

     - Что ты творишь, Алиша? - гневно спросил он. Меня отчитывали будто малого ребенка: - Это очень опасно! Не делай так больше. Никогда так больше не делай!

     С нами поравнялся Стэф на серой лошади, на его лице тоже был гнев:

     - О чем ты вообще думала? Ты могла упасть и расшибиться!

     - Но не упала же, - заявила я из чистого упрямства, хотя понимала, что они правы.

     - Алиша, - только и сказал Стэф, но в этом его «Алиша» было столько предупреждения.

     Стэф недовольно поджал губы, развернул свою лошадь и поехал к дому. Рон тоже развернул своего жеребца и повез меня за Стэфом. Я обернулась и улыбнулась, видя, что Шторм горделивой поступью следует за нами. Кажется, я нашла себе первого настоящего друга в этом мире.

     Совет 9. Ночные игры, опасные игры.

     За дневное катание на Шторме мужчины устроили мне бойкот, я сразу это поняла. Их односложные ответы и холодные лица за ужином были картинно-подчеркнутыми. В ответ я тоже насупилась и даже не доела десерт. Я встала из-за стола и быстро скрылась в своей спальне, плотно прикрыв за собой дверь. Заняться было нечем, и я решила изучить новое место жительства. Спальня, ванная комната, гардеробная и… а это что за дверь?

     Есть такие двери, которые лучше не открывать – это была именно такая дверь. Но не зная этого, я её открыла и вошла, занося в комнату зажжённую свечу. Мой взгляд тут же наткнулся на железные кандалы, которые свисали с массивной деревянной балки. Я не успела осознать, что лучше поскорее отсюда убраться, когда мой взгляд с фотографичной точностью запомнил убранство комнаты: темные каменные стены; металлические цепи, вмонтированные в пол и потолок; ряд висящих плетей и кнутов разной длинны и толщины; деревянная, грубо сколоченная кровать, с прикрепленными к ней наручниками; и другие конструкции о предназначении которых можно только догадываться. В общем БДСМ клуб в лучших традициях средневековья. Холод пробежал по коже, и я быстро развернулась, с намерением немедленно покинуть данное место.

      И тут же наткнулась на Стэфа – мужчина удержал меня за плечи, а потом забрал из дрожащих рук подсвечник:

     - Я возьму это, Алиша. Пожар нам не к чему.

     Я только кивнула и попыталась его обойти, мужчина шагнул в сторону, и я увидела Рона, который загораживал собой выход. Неприятное предчувствие забралось под кожу. Стэф прошел в комнату, зажигая свечи в кованых подсвечниках. Я обернулась к нему:

     - Уйдем от сюда.

     Он посмотрел на меня:

     - Мы всё же решили придумать вечернюю игру…

     Я его перебила:

     - Я не хочу такую игру! Я же сказала, никаких игр!

     Рон шагнул в комнату и плотно прикрыл за собой дверь, мое сердце в страхе сжалось. Мужчина подошел ко мне:

     - Но ты ведь не знаешь, что мы придумали, Алиша. Как ты можешь не хотеть того, о чем не знаешь?       

     - А что тут знать? Все и так понятно, в какие игры вы тут играли.

     - Мы играли, - поправил меня Рон.

     Я потерла похолодевшие пальцы. Неужели они о чем-то догадались?

     - Да, конечно, мы. Но я этого не помню. И я не хочу больше таких игр.

     Мне на плечи легли тяжелые руки, и Стэф притянул меня к себе:

     - Тебе понравится. Обещаю.

     Я не была в этом уверена и поэтом повела плечами:

     - Я не хочу.

     - Вчера ты тоже не хотела, - напомнил Стэф, и от его слов мне стало не по себе.

     Я высвободилась из его объятий и отошла:

     - Нет. Я сказала «нет». Уйдем отсюда.

     - Мы напомним тебе правила этой комнаты, Алиша. Ты сама их установила, - как будто не слыша меня сказал Рон. - Правило первое: тот, кто войдет в эту комнату первым, становится бесправным рабом того, кто вошел вторым. Рабом своего господина.

     Абсурдное правило! Ведь они и так были рабами, это имело смысл только в одном случае… Я нервно прикусила губу – сейчас был как раз такой случай.

     - Правило второе, - сказал Стэф, - пока мы в комнате, «господин» может делать с «рабом» все, что захочет и никаких последствий или наказаний после.

     Безумное правило! То есть в этой комнате мужчины могли отыграться на Алишер, за все, что она с ними творила, и рабам ничего за это не было? У этой девчонки и правда был извращенный вкус.

     - Правило третье: в комнате можно оставаться только до восхода или захода солнца, и не дольше, - озвучил Рон. - Только один день или одну ночь.

     Ну хоть одно нормальное правило! Хотя за двенадцать часов можно успеть сделать что угодно, воплотить в жизнь любую сумасшедшую фантазию больного разума. Я нервно сглотнула и покосилась на закрытую дверь, она была так близко и так далеко. Ну, что за дурацкие правила! Похоже развратная девчонка любила ходить по острию ножа.

     - Алиша, - позвал меня Стэф, и я вздрогнула: - Подойди ко мне.

     Он сидел на кровати и держал в руках моток грубой веревки. Все, приплыли! Мои нервы не выдержали, и я метнулась к выходу, заранее понимая, что побег обречен на провал. Правда я даже успела потянуть за ручку, дверь поддалась, но тут же снова захлопнулась, под тяжелой рукой Рона:

     - Не так быстро, Алиша, - прошептал он за моей спиной. – Ты что, совсем нас не слушала, что сразу нарушила все правила данной комнаты.

     - Плевать мне на ваши правила! Я о них не знала, когда заходила сюда! Я не хочу здесь оставаться!

     Рон аккуратно приподнял меня над полом и, точно я была пушинкой, понес к кровати:

     - Ты не имеешь право нам отказывать. И это твои правила, не наши.

     Очень даже могу! Вот возьму и поменяю все эти дурацкие правила, а потом прикажу заколотить эту комнату. Хозяйка я здесь или нет? Похоже нет, потому что меня точно куклу поставили перед Стэфом, и Рон настойчиво свел вместе мои руки, удерживая на месте. Я начала извиваться ужом, но это нисколько не помогло – Стэф с профессиональной точностью стал обматывать мои запястья веревкой, завязывая причудливые узлы. Я постаралась подавить в себе панику и обратилась к мужчине:

     - Стэф, не надо, пожалуйста. Я не хочу так, не хочу здесь быть. Забудем эти дурацкие правила. Пожалуйста, уйдем от сюда в нашу спальню.

     Мужчина резко вскинул на меня взгляд, который отливал серебром:

     - В нашу спальню?

     - Да, в нашу спальню. Проведем эту ночь там… вместе, - тихо добавила я.

     Стэф наклонил голову, внимательнее рассматривая меня, но обматывать запястья веревкой не перестал:

     - Вместе, - повторил он за мной. - Втроем? Ты, Рон и я?

     Я нервно сглотнула, ощущая за собой жар тела Рона, и неуверенно кивнула. Сейчас я была готова пообещать им что угодно, лишь бы покинуть это жуткое место. А потому сказала, для пущей убедительности:

     - Да, втроем. Если вы этого хотите.

     - Если мы хотим, - задумчиво повторил за мной Стэф, а потом посмотрел на Рона.

     Тот прижал мои обмотанные веревкой руки к мой же груди и спросил:

     - Можно ли верить твоим словам, Алиша? Если ты выйдешь из этой комнаты, ты сделаешь так как обещала? Или снова прогонишь нас? Прикажешь уйти, оставить тебя?

     Я прикрыла глаза и прикусила губу, а потом кивнула:

     - Я не нарушу слова. Не прикажу вам уйти. Обещаю.

     - Обещаешь, - прошептал Рон мне в волосы, раздумывая. – И мы должны поверить тебе, Алиша? В прошлом ты так часто нарушала свои обещания.

     Я распахнула глаза и встретилась с внимательным взглядом серых глаз. Слова сорвались с губ прежде, чем я успела их как следует обдумать:

     - Я больше никогда не нарушу своего обещания. Если я сделаю это, вы будете в праве запереть меня в этой комнате на целые сутки. Я вам разрешаю это.

     Целую вечность, в которую мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, Стэф ничего не отвечала, а потом медленно поднялся:

     - Хорошо. Мы принимаем твои условия и верим твоему слову, Алиша, - он кивнул Рону, и тот быстро поднял меня на руки, а потом вынес их жуткой комнаты.

     Я перевела дыхание и немного успокоилась, но через мгновение снова испугалась – Рон, уложив меня на кровать в спальне и стал привязывать мои связанные запястья к изголовью. Я воспротивилась:

     - Нет! Что ты делаешь? Мы же договорились! - мужчина был сильнее и ловко справился со своей задачей. Я дернула руками, они были надежно зафиксированы над головой. – Развяжи меня, Рон. Сейчас же!

     Рон улыбнулся и погладил меня по щеке:

     - Это наша игра, Алиша. Не бойся, мы помним, что теперь ты любишь нежно.

     Что! То есть мои уговоры и обещания были напрасны? Значит единственное чего я добилась, это поменяла грубо-сколоченную твердую кровать в жуткой комнате на широкую и мягкую в своей спальне? Как ловко они заставили меня пообещать то, что им было нужно! Вот же… хотелось ругаться как пьяный матрос, но я сдержалась. Нужно уметь признать поражение.

     Рон сел подле меня на кровать и стал неспешно задирать подол платья. Я быстро взглянула на свечи, которые, казалось, сейчас горели особенно ярко и тихо попросила:

     - Потуши свечи.

     Мужчина даже не подумал меня послушать:

     - Хочу тебя видеть, - было мне ответом.

     Я неосознанно свела обнаженные бедра и покраснела, когда он задрал платье до талии – ведь нормального белья я так и не нашла:

     - Пожалуйста, Рон.

     Он посмотрел мне в глаза, читая в них мои эмоции. Удивление появилось на его лице:

     - Ты стесняешься меня? - я прикусила губу и быстро кивнула. Мужчина приблизился и зашептал в самые губы: - Алиша, какая же ты красивая, когда смущаешься. Никогда тебя такой не видел. Никогда, - Рон меня нежно поцеловал, а его пальцы накрыли развилку моих сведенных бедер: - Раскрой для меня свои ножки, Алиша. Тебе понравится, обещаю. Доверься мне.

     Доверься? Как же! Хотя бы было темно, а так… Я зажмурилась, и все тело свело напряжением. Моих волос коснулись мужские руки и чуть потянули. Я повернула голову и распахнула глаза – Стэф жег меня серебром своего взгляда:

     - Ты обещала, - напомнил он.

     Я дернула головой, и волосы неприятно натянулись. Во мне взыграло раздражение:

     - Я обещала не прогонять вас из спальни и только. Я и не прогоняю, если ты не заметил.

     Он пару мгновений напряженно смотрел на меня, а потом отпустил волосы. Стэф отошел от кровати и, Рон, как будто они и правда мысленно переговаривались, тоже оставил меня. Я воспользовалась моментом и быстро подтянулась на руках, садясь у изголовья кровати. Два холодных взгляда пронзали меня насквозь – я остро ощутила, что мое платье задрано и ноги оголены, но поправить на себе одежду не было никакой возможности. И от этого стало особенно не ловко, а потом я разозлилась и ответила мужчинам таким же холодным взглядом:

     - Что? - они молчали, а вот я молчать не стала: - Что вы от меня хотите? Мою магию? Ну так в чем проблема, вот она я. Давайте. Вам ведь не привыкать брать силой то, что отдать добровольно вам не хотят, - мужские взгляды из холодных стали гневными. Я чуть сбавила обороты, осознавая, что сейчас не в том положении, чтобы нарываться на неприятности: - Я всего лишь просила потушить свечи. Неужели так сложно понять, что мне неловко? Что я не помню вас, не помню всего того, что между нами было. Вы смотрите на меня и видите знакомую вам женщину. А я смотрю на вас и вижу незнакомых мне мужчин. Неужели это так сложно понять и пойти на небольшие уступки? – они все так же молчали, и на уступки почему-то пошла я. – Я ведь не отказываюсь делить с вами постель, понимаю, что это имеет негативные последствия. Просто прошу не торопить меня. Дайте мне немного времени пообвыкнуться. Это ведь несложно.

     Секунду ничего не происходило, и я уже открыла рот, чтобы продолжить свой монолог. Но не успела – Рон чуть махнул рукой и все свечи в комнате потухли. Я погрузилась в кромешную тьму, и сразу решила, что со светом было гораздо лучше. Я прикусила губу, удерживая себя от нелепой просьбы. То выключи ей свет, то включи, то снова выключай – какая я не постоянная барышня.

     Моих обнаженных ног коснулись горячие ладони, и я вздрогнула от неожиданности. Меня медленно потянули, снова возвращая в лежачее положение, и тут же избавили от платья, просто срывая ткань. Обнаженной кожи коснулись горячие мужские губы, и начали страстное исследование груди и живота. Вторые губы припали к моему рту, в жалящем поцелуе – меня наказывали за бунт и непослушание. Но как ни странно все происходящие меня завело. Умелые пальцы отыскали нужную точку между моих бедер и через пару мгновений я уже горела в страстном ожидании. Я зажмурилась, отдавая себя удовольствию и не сразу поняла, что уже вовсе не пальцы ласкают меня. Я дернула руками, забывая, что они привязаны к кровати и захныкала – горячие губы и язык чувствовались на моей женственности очень остро. Я взмолилась, не зная к кому конкретно обращена моя просьба:

     - Нет. Хватит. Пожалуйста, хватит! Я сейчас, о-о-о…

     Мне снесло крышу от столь откровенных ласк, а ночь только началась. Что же будет со мной к утру?

     Вскоре я потеряла возможность думать об этом или вообще о чем-либо. Меня ни на секунду не оставляли в покое, похоже мужчины решили насытиться моей магией на год вперед, а то мало ли что взбредет в голову их безумной хозяйке завтра. Один оргазм сменялся другим, а за ним приходил следующий и следующий – я потеряла им счет, безропотно принимая все что со мной делали. А делали они многое, в разных позах и вариациях – я даже не предполагала, что секс может быть настолько разнообразным. Я воспротивилась только раз, когда поняла, что Рон намерен взять меня сзади. Мужчина раздвинул мои ягодицы и придвинулся со спины. Я рывком прижалась к Стэфу, который ласкал мою грудь:

     - Нет! Так не хочу.

     Рон ухватил меня за талию и потянул обратно:

     - Тебе понравится, Алиша.

     - Нет, - запаниковала я. – Не хочу так. Не надо, Рон.

     Он поцеловал мою спину и несильно укусил за шею:

     - Алиша. Не бойся. Я подготовлю тебя.

     Я снова прижалась к Стэфу, ища у него защиты:

     - Я не хочу. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста.

     Рон обнял меня за плечи и зашептал в волосы:

     - Хорошо-хорошо, успокойся. Не будем сейчас этого делать.

     - Никогда не будем, - подчеркнула я.

     Мужчина поцеловал меня в висок:

     - Уверен ты передумаешь.

     - Не передумаю, - отрезала я.

     Рон усмехнулся, а потом развернул меня к себе и быстро уложил на спину. Мгновение и он был во мне, а я прогнулась от сладкой судороги.

     - Передумаешь, вот увидишь, - было мне обещанием.

     Ночь была бесконечной, и к утру я забылась мертвым сном. Мне снилось, что я скачу на Шторме по бескрайнему лугу, скачу так быстро, что яркие краски полевых цветов слились в одну. Я ощущала ветер в распущенных волосах, жгучее солнце на обнаженной коже и радость свободы. Но вдруг копыта лошади запнулись и мое сердце в ужасе сжалось, от осознания неминуемого падения. Бесконечное мгновение, в которое я лечу со спины Шторма, и сильный толчок о землю – я дернулась всем телом и распахнула глаза. Я была в своей старой спальне, из окна сквозь плотные шторы пробивался солнечный свет. Я повернула голову и увидела до боли знакомого мужчину, который, стараясь меня не разбудить, доставал одежду из старого, но такого родного шкафа:

     - Я вернулась?

      Он обернулся и посмотрел на меня:

     - Ты умерла, - я медленно кивнула, признавая его правоту. Мужчина наклонил голову и тихо сказал: - Я скучаю, -  на мои глаза набежали слезы, но я не успела ему ответить, что тоже скучаю, он продолжил: - Но буду жить дальше. Не приходи больше. Я хочу жить дальше, быть счастливым.

     Я тоже хотела, чтобы он был счастливым:

     - Тогда будь счастлив. Я больше не приду. Прощай.

     - Прощай, - было мне ответом.

     Вот мы и попрощались, хотя я даже не помню имени того, кого люблю… любила в прошлой жизни. Я проснулась и не сдержала слез, утыкаясь лицом в подушку, чтобы не разбудить спящих рядом мужчин.

     Совет 10. Все что нужно женщине это забота и крепкая мужская рука.

     Наше трех дневное уединение, которое было наполнено праздной негой неожиданно нарушили. Я нервно поправила волосы, быстро оглядывая приехавшую красивую блондинку в розовом платье и её молодого широкоплечего раба. Стэф успел предупредить меня, что это Камилла, моя как бы подруга – его «как бы» было очень красноречивым. Женщина улыбнулась идеальной белоснежной улыбкой и радостно воскликнула:

     - Как же я рада тебя видеть, Алишер!

     Слава небу обниматься Камилла не полезла, и я поприветствовала её сдержанной улыбкой:

     - Я тоже рада видеть тебя. Хоть и совсем не помню.

     На лицо женщины вмиг набежала хищная заинтересованность:

     - О чем ты говоришь, звезда моя?

     - Идем в гостиную, там мы обо всем спокойно поговорим.

     Мы удобно расположились на мягкой софе, и я вкратце поведала своей «как бы» подруге выдуманную историю потери памяти. Камилла на протяжении всего рассказала картинно охала-ахала и закатывала глаза – изображая тем самым участливую заинтересованность.

     - Ох, небо! Алишер! Какой ужас! Как же ты с этим справляешься?

     - Как видишь, - улыбнулась я. – Получается по-разному.

     - Ты показывалась лекарю? Я пришлю к тебе своего, он мастер своего дела. И очень симпатичный, надо заметить, - хихикнула Камилла.

     Я быстро глянула на Рона и Стэфа, которые, как и раб Камиллы, сидели чуть поодаль, в глубоких креслах. На лицах мужчин была написана нечитаемая холодность, но направление их мыслей и так было понятно. Я улыбнулась подруге:

     - Не нужно. Карей заверил меня, что со мной все в порядке, а потеря памяти, это временно.

     - Карей? Ты о своем брате? – удивилась Камилла. – Ты не должна ему доверять, Алишер. Ты этого не помнишь, но вы враждуете.

     - Да, мне уже сообщили об этом, - ответила я и снова посмотрела на Стэфа и Рона.

     Камилла проследила за моим взглядом и громко сказала:

     - Рабам тоже веры нет. Они годны лишь для одного.

     - Правда? – улыбнулась я и посмотрела на женщину. – А мне кажется они годны для много.

     На лице Камиллы тут же расцвело понимающее выражение лица, которое нельзя было описать ни как иначе, как порочное:

     - Ты права для многого.

     Я, конечно, имела в виду совсем не это. Стэф и Рон за эти три дня окружили меня такой искренней заботой и вниманием, что я уже и шага без них ступить не могла. Но главное они были остроумными и интересными собеседниками в обществе которых мне никогда не было скучно.

     Камилла поняла мои слова по-своему и даже неосознанно облизнулась, рассматривая Стэфа и Рона. Под её жарким взглядом мужчины незаметно подобрались, а я ощутила неожиданным укол ревности. Женщина посмотрела на меня:

     - То, что ты ничего не помнишь, не испортит же нам сегодня веселья? Да Алишер?

     - Веселья? – переспросила я, не ожидая ничего веселого для себя.

     - Да, веселья. Мы с тобой время от времени меняемся своими рабами. Ты всегда хорошо отзывалась о моем Лонге, - сказала Камилла и указала на своего раба. – Называла его настоящим «неутолимым жеребцом». А мне всегда нравилось проводить время с твоими рабами. Меня особенно возбуждает, что их двое.

     Так вот она, о чем. Это было мерзко. Да не за что на свете! Но как выйти из этой щекотливой ситуации, не вызывая ненужных подозрений? Я нервно прикусила губу, стараясь придумать быстрый и разумный ответ. На помощь мне пришел Стэф:

     - Госпоже нездоровится сегодня.

     - Она не важно себя чувствует для таких игр, - поддержал его Рон.

     Камилла зло прищурилась:

     - Как вы смеете говорить за свою госпожу! Пользуетесь её недомоганием? Давно не получали рабских плетей? Ничего, я быстро вас приструню!

     Меня передернуло от того, как мгновенно эта кремовая, мягкая блондинка превратилась в грубую стерву. Я выпрямила плечи и холодно заметила:

     - Мои рабы будут немедленно наказаны за своеволие. Идите наверх и ждите меня, - велела я мужчинам. Те мгновенно подчинились и покинули гостиную. Я посмотрела на Камиллу: - Но они правы, я не важно себя чувствую. Так что сегодня вынуждена подпортить нам веселье. Но в другой раз, мы обязательно повеселимся.

     Камилла недовольно поджала губы, но кивнула:

     - Конечно. Выздоравливай. Всего доброго.

     Она быстро поднялась и вышла, а её раб смиренно пошел следом. Я усмехнулась: вот тебя и подруга – приезжала лишь с одной корыстной целью, а не добившись своего тут же «поминай как звали». Упаси меня небо от таких друзей!

      Я поднялась наверх в свои комнаты, где меня ждали Рон и Стэф в напряженном молчании. Немой вопрос читался на их хмурых лицах. Я улыбнулась:

     - Простите. Мне пришлось немного подыграть ей. Надеюсь, вы не в обиде?

     Мужчины переглянулись, а их лица сразу стали радушнее:

     - Нет, Алиша, конечно нет, - ответил Рон. – Просто нам на мгновение показалось, что ты стала прежней.

     - И это вас встревожило? Расстроило? – тихо спросила я.

     Стэф подошел ко мне и нежно обнял:

     - Просто мы уже привыкли к тебе новой.

     - Новой я вам нравлюсь больше? – кокетливо спросила я, а сама затаила дыхание в ожидании очень важного для меня ответа.

     - Определенно больше, - ответил Стэф, поднял меня на руки и понес в спальню.

     Это было приятно слышать, очень приятно.

     Понимая настроение и ход мыслей Стэфа я в притворном недовольстве хлопнула его по руке:

     - Нет, никаких приставаний. Помните, мы с вами собирались прокатиться верхом, когда появилось это Розовое облако и её Грозовая туча.

     - Это ты о Камилле и Лонге? – усмехнулся Рон.

     - Ага, - рассмеялась я. – Они очень забавная парочка.

     - Поверь, Алиша, она совсем непохожа на «Розовое облако», когда скидывает свою лживую маску, - заметил Стэф, укладывая меня на кровать.

     - Это я уже поняла.

     - А Лонг вовсе не «Грозовая туча», - сказал Рон, садясь рядом. – Он только с виду суровый и мужественный, а по сути безвольный и апатичный. В своей жизни Лонг совсем не знал свободы, он родился рабом.

     Я только кивнула, не желая развивать тему рабства. Стэф потянулся к лифу моего платья и стал расстегивать маленькие крючки. Я знала к чему это может привести – мы до вечера не выберемся из постели. А сегодня мне хотелось снова прокатиться на Шторме, с которым мы неожиданно очень привязались друг к другу. Я решительно отвела от своей уже полуобнаженной груди ладони Стэфа и села:

     - Нет. Не сейчас. Сейчас по плану конная прогулка.

     Рон усмехнулся:

     - Твоему голосу не достает решимости и командного тона, девочка, - он нежно уложил меня обратно на кровать.

     Но я снова поднялась, отталкивая его руки:

     - Конная прогулка, - с нажимом сказала я и быстро поднялась, застегивая крючки на платье. – Вы должны меня слушаться.

     - Правда? – улыбнулся Стэф.

     - Правда, - строго сказала я и прошла к двери, а потом с азартом улыбнулась: - Кто последний добежит до конюшни тот и проиграл.

     Я метнулась в коридор и с легким смехом побежала вперед, лишь вскользь замечая удивленные взгляды слуг, которые, похоже, никогда не видели свою хозяйку такой как в последнее время. Но мне было все равно, пусть люди считают меня помешанной чудачкой, это лучше, чем слыть злобной стервой.

     Погода была чудесной, и располагала к долгой прогулке. Мужчины позволили мне оседлать Шторма, с условием, что я не буду предаваться бешеной скачке. Я дала честное слово, которое очень трудно оказалось сдержать, ведь животное так и рвалось подо мной вперед, навстречу теплому ветру и ощущению свободы.

     Мы устроили небольшой привал у лазурного озера. Я удобно расположилась на траве и откинулась на грудь Рона, который нежно перебирал мои выбившиеся из прически локоны. Я прикрыла глаза и отдалась тому безмятежному спокойствию, которое накрыло меня в эту минуту.

     Но у мужчин были совсем другие планы и спокойствием они и не пахли. Я ощутила на своих обнаженных икрах руки Стэфа, которые медленно, но верно поползли вверх, задирая платье. Я распахнула глаза и с наигранным укором посмотрела на мужчину:

     - Вы когда-нибудь насытитесь?

     - Нет, - ответили мне предельно честно.

     Рон повернул мою голову к себе и завладел губами в страстном и долгом поцелуе. Руки Стэфа достигли своей конечной цели и стали возбуждающе поглаживать мою женственность. Оргазм накрыл меня неожиданно и остро, как часто бывало с этими мужчинами. Я изогнулась дугой в объятиях Рона и простонала ему в губы. Он прекратил поцелуй, заглядывая мне в глаза:

     - Тебе хорошо с нами, Алиша?

     - Зачем спрашивать об очевидном, - прохрипела я, и попыталась отвести от себя руки Стэфа, которые продолжали поглаживать мой воспалённый клитор.

     - Все равно ответь, - настаивал Рон.

     - Да, мне с вами хорошо, - прикрыла я глаза, отдаваясь приятной неге, которая наступила после оргазма. – А вам со мной?

     - И нам хорошо с тобой, девочка, - сказал Стэф и медленно поднялся.

     Я сквозь полуопущенные ресницы стала наблюдать, как он растягивает бриджи для верховой езды и высвобождает свою возбужденную мужественность. Это было так возбуждающе красиво, что я облизнула губы. Стэф провел по члену рукой, не отрывая от меня взгляда, а потом ухватил меня за затылок и потянул на себя. Я встала перед ним на колени, сразу понимая, чего он хочет.

     - Открой для меня свой ротик, Алиша, - хрипло сказал Стэф.

     Я снова облизнула губы и потянулась к возбужденной плоти рукой, но её остановили на пол пути. Рон перехватил мои руки и удержал их за спиной:

     - Только ротиком, девочка, - зашептал он мне в ухо.

     Это было очень порочно, но так сладко. Я сделала как они хотели, возбуждаясь от этого сверх меры. Похоже мне стало нравиться их мягкое, но властное доминирование надо мной.

     Лаская языком мужественность Стэфа, я не сразу поняла, что Рон вытащил ленту из моих волос и связал ею мои запястья сзади. Он тоже поднялся, встал сбоку от меня и высвободил свою плоть. Стэф несильно потянул меня за волосы, отстраняя от себя, но лишь для того, чтобы я взяла в рот член Рона. Я стала ласкать их попеременно, направляемая мужественными руками. Через пару минут я уже вся горела и хотела страстного продолжения, которое незамедлительно последовало. Мужчины поставили меня в нужную для них позицию на колени, удерживая от падения. Стэф встал сзади, закинул подол платья мне на спину и сразу глубоко вошел, от чего я громко и страстно вскрикнула. Рон ухватил меня за волосы и снова направил мои губы на свой член, доставая почти до горла. Мужчины стали двигаться синхронно, от чего мне совсем снесло крышу. Я потеряла счет времени, и кажется даже ненадолго провалилась в беспамятство, охваченная страстным огнем.

     Сознание возвращалось медленно, а в теле чувствовалась приятная нега. Первая мысль, которая меня посетила, была приятной – как же мне сейчас хорошо. Но её перекрыла другая мысль – все это порочно, и неправильно. Третья не заставила себя долго ждать – плевать на правила и мораль. Я потянулась, улыбнулась, распахнула глаза и тут же наткнулась на внимательный взгляд Рона. В первую секунду он показался мне напряженно-холодным, но мужчина тут же приветливо улыбнулся, и я отринула тревожные мысли:

     - Где Стэф?

     - Решил искупаться в озере.

     - Разве вода сейчас не ледяная?

     - Ледяная. Но Стэфу нравится, - ответил Рон и притянул меня к себе. – Поспи немного, Алиша. А я стану охранять твой сон.

     - «Охранять мой сон», - сладко улыбнулась я, удобнее устраиваясь на груди у мужчины: - Звучит как строки из романа.

     - Из какого романа?

     - Не знаю. Из какого-то, давно прочитанного, - ответила я, начиная проваливаться в дремоту.

     - Ты не читаешь романов, Алиша, - услышала я как будто из далека тихий голос Рона.

     - А что читаю? - сонно спросила я.

     - Ничего. Ты совсем не читаешь книг.

     Последней моей мыслью перед глубоким сном была мысль, что Рон врет – как можно совсем ничего не читать?

     Совет 11. Иногда лучше не знать прошлого, даже если оно не твое.

     На следующий день мне пришло приглашение на какой-то светский бал, а вслед за ним и короткая записка от Карейя «Ты должна туда поехать». Конечно, я не хотела никуда выбираться из моего маленького спокойного мирка, но ослушаться Братишку не посмела. Ни Рон, ни Стэф не были в восторге от этой поездки, и попытались меня отговорить. Но в кое-то веки я проявила твердость и уже вечером мы втрое входи в огромный зал богатого особняка. Хорошо, что я послушала Стэфа, и надела роскошное открытое ярко-голубое платье, расшитое серебром, а к нему комплект из переливающихся бриллиантов – в них я не чувствовала себя белой вороной посреди шика и великолепия других гостей.

     Похоже моя «как бы» подруга Камилла совсем не умела держать язык за зубами, потому по любопытным взглядам присутствующих я сразу поняла, что весть о моем неожиданном недуге разлетелась со скоростью пожара. Со мной здоровались и представлялись, улыбались и заверяли, что мы добрые друзья. И только тихие голоса Рона и Стэфа сообщали мне на ухо что это не так, что с одними я вообще не знакома, а с другими в открытой вражде. Я и сама была не дура, и сразу отличала искрение улыбки от фальшивых – вторых было в разы больше. В разы.

     За полчаса это лживого представления я неимоверно устала и скрылась в прохладе балкона, затемнённого ветками деревьев. Но и тут меня нашли. Какой-то высокий, красивый мужчина с пронзительными черными глазами, как будто поджидал именно меня. Он протянул мне бокал с шампанским и порочно улыбнулся:

     - Здравствуй, Алишер.

     Я не удержала на лице приветливой маски и с сарказмом заметила:

     - С вами мы тоже старинные друзья?

     Мужчина вскинул брови и усмехнулся:

     - Нет. Совсем не друзья.

     - Неужели вы откровенно скажите мне, что мы заклятые враги? Это будет что-то новенькое, - улыбнулась я в ответ и сделала глоток шампанского.

     - И не враги. Мы любовники, Алишер, - как ни в чем не бывало заметил мужчина и тоже сделал глоток шампанского.

     Я тут же смутилась и быстро обернулась, проверяя как далеко находятся Рон и Стэф, и что они слышали. Мужчины стояли в нескольких шагах от нас и на их каменных лицах невозможно было прочитать ни одной эмоции. Мой «названый любовник» лениво проследил за моим взглядом и заметил:

     - Не волнуйся, Алишер, твоя охрана как всегда рядом. На своем посту.

     Я посмотрела на мужчину:

     - И это радует.

     - А вот меня нет, - ответил он и приблизил ко мне лицо. – Не будь здесь твоих рабов, я бы давно утащил тебя в темноту парковой беседки и делам напомнил КАКИЕ между нами отношения.

     Я сделала шаг назад, ближе к Рону и Стэфу, я точно знала, что стоит мне сказать лишь одно слово и они станут на мою защиту. Незнакомец усмехнулся:

     - Не бойся, Алишер. Я для тебя не угроза, - он снова сделал глоток шампанского. – Но ведь и ты, моя радость, должна понимать, что твоим рабам не тягаться со мной. Один взмах моей руки, и они просто перестанут дышать.

      Последние прозвучало неприкрытой угрозой, и я не на шутку испугалась. Рон и Стэф в миг сделали шаг ко мне, говорящий о том, что их не запугать. Я остановила их легким взмахом руки – пусть мужчины и проявили бесстрашие, на то они и мужчины, а я не намерена испытывать судьбу. «Названый любовник» снова порочно улыбнулся:

     - Беспокоишься о своей собственности, Алишер? Или не хочешь впадать в магическую горячку в отсутствие рабов? Не волнуйся я о тебе позабочусь, как всегда.

     Рон сделал еще один шаг вперед и не сдержал гневного рыка:

     - О ней есть кому позаботится.

     Взгляд «названого любовника» стал темнее ночи и Рон в мгновение ока упал на колени, хватаясь за горло.

     - Как ты смеешь говорить в моем присутствии, раб, - прорычал мужчина.

     Я в ужасе распахнула глаза и склонилась к Рону. Его лицо побелело, а пальцы судорожно царапали горло – Рону явно перекрыли кислород. Я в панике взглянула на «названого любовника»:

     - Хватит! Хватит! Перестаньте!

     Он перевел на меня посветлевший взгляд и слегка наклонил голову, с любопытством рассматривая. И тут же я услышала судорожный вздох Рона. Слезы неожиданно навернулись на глаза – что за жуткий мир.

     - Я напугал тебя, Алишер? – спросил «названый любовник», продолжая внимательно меня рассматривать.

     Одинокая слеза скатилась по моей щеке, но я не стала её смахивать, в надежде, что в темноте никто не увидит моей слабости. Надо было что-то ответить, но я не знала, что, да и горло свело спазмом. За меня ответил Стэф, тихо и сдержанно:

     - Госпожа ничего не помнит о прошлой жизни. Иногда ей трудно.

     Я в ужасе глянула на Стэфа, испугавшись что сейчас и ему перекроют кислород. Но этого не случилось, «названый любовник» отставил бокал с шампанским и кивнул:

     - Понимаю, - он подал мне руку: - Прогуляемся, Алишер?

     Я медленно вложила похолодевшие пальцы в протянутую горячую ладонь, не смея отказать. Он притянул меня к себе и повел к ступеням, которые вели в парк. Я скорее почувствовала, чем увидела, что Рон и Стэф двинулись за нами и велела им:

     - Останьтесь здесь.

     Я не хотела рисковать их жизнями. Конечно, мужчины не смели перечить мне при посторонних и потому подчинились, но дома меня ждет немалая головомойка. Мы спустились в парк и медленно пошли по каменным дорожкам, освещённым тусклым светом свечей в высоких закрытых фонарях.

     - Могу ли я узнать ваше имя? – спросила я, лишь бы хоть что-то сказать.

     - Можешь. Леон. Можешь узнать не только моё имя, а что-нибудь более интересное, более интимное, - хрипло добавил он, сжимая мою ладонь на своем локте.

     - Имени мне вполне достаточно, - холодно заметила я.

     Леон негромко рассмеялся:

     - Ты как всегда на высоте, Алишер. Хотя раньше не проявляла ко мне столько холодности.

     - Раньше я вас знала, а сейчас нет. И думаю раньше вы не пытались убить моего раба.

     - Ты злишься из-за этого? Ну, права, Алишер, брось дуться. Подумаешь пару мгновений побыл без воздуха. Рабам полезна дисциплина.

     Я остановилась и убрала свою руку с его локтя:

     - Мне лучше знать, что полезно моим рабам, а что нет.

     Леон снова сжал мою руку и вернул на свой локоть:

     - Ну, прости, Алишер. Больше этого не повториться. Я и забыл какая ты собственница, особенно до мужчин.

     Я ничего на это не ответила, потому что в словах мужчины явно читался скрытый смысл, мы продолжили прогулку. Леон медленно поглаживал мои пальцы у себя на локте, а я старалась отстраниться от неприятных ощущений. Я конечно могла сию минуту закончить эту тягостную прогулку, но решила потерпеть еще несколько минут, чтобы не вызывать ненужных вопросов или подозрений. Мы обошли небольшой фонтан и свернули на более узкую дорожку, скрытую от посторонних глаз подстриженными туями – неприятные предчувствия мгновенно забрались под кожу. Я остановилась:

     - Хочу вернуться, я продрогла.

     Леон быстро притянул меня к себе:

     - Я тебя вмиг согрею.

     Я уперлась ладонями в мужскую грудь:

     - Я в этом не нуждаюсь, - постаралась я сказать, как можно холоднее, скрывая нарастающую панику.

     Но темный мужской взгляд, казалось смотрел прямо в душу, и читал все мои мысли:

     - Ты что меня боишься, Алишер?

     - Нет.

     - Лгунья, - улыбнулся Леон и провел кончиками пальцев по моей щеке. 

     - Отпустите, - сильнее толкнула я мужчину в грудь.

     - Если ты меня боишься и не хотела нашего уединенного рандеву, зачем приказала рабам не ходить за нами? - я не знала, что ему ответить на это, но Леон и сам знал ответ: - Ты боялась за их безопасность, так?

     Мне, наконец, удалось вырваться из его крепких объятий и отойти на шаг назад. Тоже мне всезнайка нашелся:

     - Я не хотела, чтобы на моей совести был бездыханный труп. Или два трупа.

     Леон пару мгновений молча меня рассматривал, а потом тихо признался:

     - Мне всегда нравился твой яростный огонь, Алишер, которым ты опаливала все и всех. Но этот твой испуг, смятение и искренность чувств возбуждают намного больше. Никогда не видел тебя такой. Ты изменилась.

     - Я просто ничего не помню, - холодно ответила я и попыталась обойти мужчину.

     Но он удержал меня за руку:

     - Такая ты, нравишься мне гораздо больше. Когда я могу посетить твой замок и узнать тебя "новую" поближе?

     Никогда – хотелось грубо ответить мне, но лишь холодно заметила:

     - Пока для этого не подходящее время.

     Леон усмехнулся:

     - Звучит как «пошел к чёрту», - я выразительно посмотрела на мужчину, и он рассмеялся: - Это именно оно и было, Алишер? «Пошел к чёрту»? Но так просто я не сдамся, ты же меня знаешь.

     - Не знаю, - напомнила я ему и снова постаралась уйти.

     Леон прижал меня к себе и крепко обнял, удерживая за талию:

     - Так узнай, Алишер. Поверь, нам всегда было хорошо вместе. И ужасно весело. Тебе особенно нравилось мучить своих рабов, очень изощренно. Ты по неделям оставляла их без своего тела и магии и заставляла смотреть на то, как мы кувыркаемся в постели. Им приходилось покорно смотреть как я имею их госпожу, грязно и долго. Приходилось слушать твои хриплые стоны и страстные крики. Видеть твое холеное желанное тело и не иметь возможность дотронуться.

     Я прикрыла глаза от такой откровенной пошлости. Боже, как такое вообще можно было придумать? И главное, зачем? Для чего так мучить мужчин, которые живут с тобой, заботятся о тебе, зависят от тебя. Я дернулась из его объятий и отступила, презрение плескалось в моем взгляде:

     - Пошел к чёрту!

     Я резко развернулась и быстро зашагал к дому, слыша позади раскатистый смех. На балконе меня ждали Рон и Стэф, которые при моем неожиданно появлении стали еще более хмурыми. Я не дала им ничего у меня спросить и быстро велела:

     - Мы уезжаем.

     Они только кивнули и последовали за мной.

     В карете установилась звенящая тишина, которую никто не посмел нарушить. Напряженное молчание длилось до самого дома, а точнее до нашей спальни. Но как только я переступила её порог, Рон удержал меня за руку и резко развернул к себе:

     - Что он сделал? Он касался тебя?

     - Нет, - ответила я и высвободила свою руку из мужского захвата. – Я устала. Я хочу побыть одна.

     Стэф, как будто не слыша моих слов, прошел в спальню и аккуратно снял расшитый золотом жилет, оставаясь в одной рубашке. Его голос звучал холодно:

     - Ты не должна была так себя вести, Алиша. Не должна была отсылать нас.

     Я взорвалась, напряжение вечера, наконец, дало о себе знать:

     - А что я должна была делать! Смотреть на то, как он выкачивает из вас воздух? На то, как вы умираете?

     Стэф обернулся ко мне:

     - Он бы ничего нам не сделал.

     - Правда? Так же как «ничего не сделал» Рону? – указала я на мужчину.

     Рон нахмурился и тоже снял свой жилет, только совсем не так аккуратно, как Стэф – оторванные серебряные пуговицы застучали по паркету.

     - Ты все равно не должна была оставаться с ним наедине! - рыкнул Рон и снова схватил меня за руку: - Ты бы видела свое лицо, когда возвращалась. Что он сделал, Алиша? Что позволил себе?

     - Ничего! – огрызнулась я в ответ. – Кроме грязных рассказов про прошлое!

     Рон в упор смотрел на меня, пытаясь понять, о чем я говорю. А мне вдруг захотелось плакать – слезы быстро набежали не глаза.

     - Что он рассказал тебе? – тихо спросил Стэф, подходя ближе.

     - Не хочу об этом говорить.

     - Алиша, - предупреждающе прорычал Рон.

     - Сказала не хочу! – крикнула я и высвободила свою руку из его захвата. – Уйдите! Оставьте меня!

     Конечно, никто не послушал. Стэф быстро подхватил меня на руки и вмиг уложил на постель, прижимая к себе, Рон лег рядом, а я расплакалась:

     - Мне жаль… мне так жаль, - шептала я сквозь слезы, цепляясь пальцами за мужскую рубашку. – Это было ужасно… Ваша жизнь была ужасной…

     - Не плачь об этом, - прошептал Стэф мне в волосы. – Не рви себе сердце, девочка. Все уже в прошлом.

     Рон притронулся к моим мокрым щекам и вздохнул:

     - Теперь наша жизнь совсем другая. Ты другая.

     Я заглянула ему в глаза:

     - Я никогда не стану прежней! Никогда! Обещаю вам!

     Мужчины мне ничего не ответили, только сильнее сжали в объятиях.

     Этой ночью они любили меня особенно нежно и долго, и я отвечала им искренней взаимностью.

     Совет 12. Узнай мужчину получше, а потом влюбляйся себе на здоровье. Ремарка: двух мужчин узнавать «получше» нужно вдвое дольше.

     Дни полетели один за другим, и я растворилась в них. Моя жизнь в новом теле была абсолютно праздной и наполненной только развлечениями и удовольствием, но я не жаловалась. Мужчины меня холили и лелеяли, обо мне заботились и волновались, и это было приятно. Но и я не оставалась в долгу и платила в ответ искренними улыбками, восторгами и радостью. Мы много гуляли в лесу, катались верхом, вместе читали книги и разговаривали на всевозможные темы. А по ночам, и не только, я отдавала Рону и Стэфу с всю себя без остатка, отдавала со всей нежность и страстью, на которую была способна. Мы очень быстро сблизились, и я уже не представляла своей новой жизни без улыбчивого Рона и задумчивого Стэфа. Наши отношения с каждым днем все меньше напоминали отношения рабов и хозяйки, и это меня вполне устраивало. Я только через несколько дней после прибытия в замок заметила, что мужчины перестали называть меня «госпожой», их нежное «Алиша» или «девочка» звучало гораздо приятнее. Мне было хорошо и спокойно, и ничего не предвещало беды.

     Но как говориться не зарекайся.

     После полудня мы возвращались с дневной прогулки, весело болтали о пустяках и смеялись. Но вдруг Стэф весь подобрался, а его захват на моей ладони стал железным. Смех Рона резко прервался, они как будто увидели то, чего я не заметила. Какая-то опасность? Я с тревогой взглянула на Стэфа и Рона:

     - Что случилось?

     Стэф нежно улыбнулся мне, но его взгляд остался холодным:

     - Все в порядке, Алиша. Тебе не о чем беспокоиться. Просто иди в дом, мы догоним тебя.

     Я хотела еще что-то спросить, но Рон буквально преградил мне путь, оттесняя к двери замка:

     - Иди в дом, девочка. Сейчас не время спорить.

     Вот теперь я точно захотела поспорить, но не успела. В трех-четырех метрах от нас неожиданно появился сгусток синего тумана, из которого в мгновение материализовался Братик, собственной персоной. Я не поверила своим глазам – и зачем спрашивается, я тряслась целый день в карете, если можно путешествовать ТАК? Братик неспешно отряхнул с рукава рубашки несуществующую пылинку и посмотрел на нас. Рон и Стэф одновременно отступили от него, отгораживая меня от родственничка. Они явно были не в восторге от его нежданного прибытия. А вот я, как не странно, была рада видеть Братика, потому просто обошла две скалы и улыбнулась гостю:

     - Привет, Карей. Очень эффектное появление, надо сказать. А я могу так же путешествовать?

     Братик быстро меня оглядел и вместо приветствия тихо спросил:

     - Ты в порядке? – в его голосе чувствовалась тревога, и я не поняла, чем она вызвана.

     Я улыбнулась сильнее:

     - Как видишь, все хорошо. Просто цвету и пахну.

     Карей пару мгновений, молча, меня рассматривал, а потом вздохнул:

     - Что же ты наделала, Алиша?

     - Иди в дом, - снова велел мне Стэф, взял за руку и притянул к себе.

     Тем самым он заработал от меня недовольный взгляд – я раздраженно выдернула свою руку из его захвата. Я уже не маленькая! Лицо Братика стало зловещем, а от его тихого вопроса повеяло могильным холодом:

     - Уже приказываешь своей госпоже?

     - Я забочусь о ней, - ответил Стэф со сталью в голосе.

     - Оно и видно, что о НЕЙ, - протянул Карей.

     В то же мгновение я почувствовала от родственника разряд темной силы, который буквально ударил в нашу сторону. Но Рон и Стэф при этом даже не шелохнулись. Помнится, мне, в прошлый раз, когда я ощутила такое, мужчины буквально упали на колени повинуясь магической силе Карейя. А сейчас стоят спокойно, как ни в чем не бывало. Что вообще здесь происходит?

     Рон приподнял бровь и имел наглость даже усмехнуться:

     - Не стоит, Карей. Мы же не хотим, чтобы Алишу ненароком зацепило?

     Братик усмехнулся в ответ:

     - Понимаю. Не хотите, чтобы ваша дойная корова пострадала.

     Я не сразу поняла, что «дойная корова» это я. А когда поняла, с возмущением уставилась на Братика:

     - Ты кого коровой назвал?

     Он с наигранным сочувствием посмотрел на меня:

     - Тебя, Алиша, тебя. Потому что для них ты именно она и есть.

     Что? О чем это он? Я воззрилась на Рона и Стэфа, ожидая объяснений, но вместо объяснений снова прозвучал приказ:

     - Алиша, иди в дом. Сейчас же.

     Достали! И разозлили меня окончательно:

     - Никуда я не пойду, пока вы не объясните мне, что здесь происходит. Сейчас же! – повторила я из вредности.

     - Неужели, Алиша, ты до сих пор не поняла, что твои рабы больше не выполняют твоих приказов? И виновата в этом только ты сама, - теперь я с вопросом смотрела на Братишку. Он был более словоохотлив и с радостью все объяснил глупенькой младшей сестренке: - Все просто, Алиша. Они воспользовались тем, что ты ничего не помнишь. Воспользовались в своих корыстных интересах, - Карей посмотрел на мужчин: - Умно придумано, ничего не скажешь. Наверное, было очень легко затуманить ей голову. Участливая забота, нежные слова, страстные ночи. Алиша-Алиша, я же предупреждал тебя, что они цепные псы, и верности от них не дождешься.

      Я шагнула к Братику, инстинктивно отстраняясь от Рона и Стэфа, которые продолжали молчать, даже не пытаясь опровергнуть разоблачающие слова Карейя. Горькое чувство стало растекаться внутри, хотя я еще не до конца понимала, о чем говорит мужчина. Но Карей любезно мне все разъяснил:

     - Ты по незнанию, Алиша, позволила своим рабам слишком многое. Отдавала им всю свою магию, открыто и бесконтрольно. Они воспользовались твоей доверчивостью, они оплели тебя ложью, точно паутиной, и высосали всю кровь, точно пауки из глупой бабочки. И продолжают это делать, хотя уже достигли предела магических сил. Алиша, ты позволила рабам называть себя по имени, позволила решать за себя, командовать в твоем доме, этого нельзя было делать. Нельзя было дарить им свое тело со всей искренностью и страстью, дарить себя без остатка.

     А предупредить меня было слабо! – хотелось закричать мне, но слова не шли с языка. Осознания происходящего придавливало меня точно бетонной стеной. Но оказалось Братик еще не забил последний гвоздь в мое сердце:

     - Но главная твоя ошибка, что ты открыла рабам свое сердце, и магия хлынула из него, как из рога изобилия. Теперь твои рабы магически очень сильные, и единственное чего им не достаёт, это свободы. Последний шаг в их коварной игре.

     Я перевела взгляд на Рона и Стэфа, уже не ожидая от них слов оправдания. Мне хватило их взглядов, чтобы понять, что все это правда. В глазах мужчин я увидела открытое презрение, которое они так мастерский скрывали за поддельными заботой и нежностью. Вот маски и сорваны – Алиша, поздравляю, ты круглая дура. Ты почти влюбилась в тех, кто тебя ненавидит. И самое ужасное, что они знали о твоих чувствах и воспользовались ими! Как же щемит в груди, как же больно! Я прикрыла глаза – хочется провалиться под землю, но похоже, я уже там, в жестоком поддельном мире. В мире где все врут и притворяются, где способны на что угодно ради своей выгоды. В этом мире было самое место той развратной ведьме, которая издевалась над Роном и Стэфом долгих три года, мучила их и держала в неволе. И мужчины возненавидели её за это. Я же просто стала заложницей её тела, но по велению злодейки судьбы, именно мне мужчины отомстили за жестокость, которую я не совершала. Они воспользовались моей доверчивостью и открытостью, принимая меня за ненавистную хозяйку. Мужчины просто не упустили свой шанс отомстить и обрести свободу. Разве можно винить их за это? Нет, нельзя. Но от осознания этого мне не стало легче. Все то, что было между нами, было простым притворством, и это рвало мое доверчивое сердце… Но я буду сильной, иначе сейчас нельзя. Я пожалею себя позже, дам волю слезам потом, в одиночестве и темноте, когда никто не увидит моей боли и слабости.

     Я открыто посмотрела на Рона и Стэфа и тихо сказала:

     - Вы хотели обрести свободу? Я дарю её вам…

     - Алиша! – попытался остановить меня Братик, но не смог.

     - Рон и Стэф, вы больше не мои рабы, а я не ваша госпожа. Больше никто не властен над вами. Вы свободны, - повторила я слова, которые читала на днях в старой книге в толстом переплете.

     Этот древний фолиант я случайно нашла у себя на столе. Но, похоже, книга попала туда совсем не случайно, а была подложена рукой моих хитрых рабов. Ритуальные слова были сказаны, а значит с этой самой минуты Стэф и Рон стали свободными. На их лицах появилось недоумение, неверие, а затем радость. Они с превосходством посмотрели на хмурого Карейя. Мужчины чувствовали себя победителями в этой игре, игре с моим сердцем.

     Братик, осуждающе, посмотрел на меня:

     - Это было глупо, Алиша. Теперь твой замок и все имущество в нем принадлежит им.

     - Пусть подавятся, - сказала я и подошла к Братику, даже не глядя на мужчин. Слезы все же подступили к глазам, а значит надо срочно покинуть это место. Я почти беззвучно попросила: - Пожалуйста, уведи меня отсюда.

     Карей кивнул, проникаясь моими чувствами, и взял за руку. Наконец-то мы уйдем отсюда, и я смогу вдоволь наплакаться и пожалеть себя! Но, похоже, у Братика были свои планы на этот счет – не сделав и двух шагов, он обернулся к мужчинам:

     - Ах да, совсем забыл, - протянул Карей с картинной улыбкой. – Думаю, вам будет любопытно узнать одну маленькую деталь. Ваша госпожа… ох, простите, ваша бывшая госпожа, та, которую вы так мастерский обвели вокруг пальца, вовсе не забывчивая дурочка, как вы считали.  Алиша ничего не забыла, она просто ничего не знала, потому что она… иномирянка, - я затаила дыхание, разве это не должно было остаться в тайне? Но Братик продолжил раскрывать мой секрет, так буднично, как будто говорил о погоде: - Моя сестра, злобная эгоистичная ведьма, которая мучила вас все эти годы, умерла неделю назад. Да-да именно в ту ночь, когда вы оставили её наедине со мной. В ту же ночь в тело Алишер вселилась чистая душа из другого мира, добрая и отзывчивая. Душа, которую вы цинично использовали и растоптали, - Братик потянул меня за руку, но я не повернулась, тогда Карей сказал: - Эта женщина отдала вам магию своего тела потому, что её чувства к вам были искренними. Вы же воспользовались и мстили той, которую даже не знаете. Той которая ничего вам не сделала. Той, которая к вам искренне привязалась…

     - Хватит! – оборвала я его, что-то он разговорился.

     - Вот теперь можем идти, - кивнул Карей, и тьма мгновенно сгустилась вокруг нас.

     Я тут же потеряла сознание.

     Но буквально через секунду очнулась на злосчастной софе в кабинете Братика, а слезы, наконец, обожгли глаза:

     - Вот обязательно было все это говорить в конце! Не могли уйти тихо, по-английски?

     Он смущенно улыбнулся:

     - Прости, не смог удержаться. Видела бы ты их лица, когда до них дошел смысл моих слов. Просто непередаваемо! Никогда этого не забуду. А они никогда не забудут моих слов.

     - Ага, и сейчас же доложат обо мне куда следует. Что ты там обещал при раскрытии тайны моей истинной личности? Жуткую смерть и пытки?

     - Успокойся, Алиша. Никуда они не доложат. Ты отдала им сильную магию древнего рода, хотя теоретически не имеешь на эту магию никаких права. Так что им тоже не выгодно, чтобы кто-то узнал, что ты, это вовсе не ты.

     - Просто мастер ребусов, - сквозь слезы улыбнулась я.

     Он сел рядом со мной и участливо заглянул в глаза:

     - Алиша, в том, что произошло только моя вина. Я должен был тебя предупредить, что нельзя открывать им сердце, нельзя отдавать тело со всей искренностью и страстью. Если бы я предупредил тебя, ты бы не сделала такой глупости. Ты бы не влюбилась в них.

     Я вскочила:

     - И ничего я не влюбилась! С чего ты это взял?

     Братик вздохнул и пояснил мне:

     - Их магия сейчас очень мощная, я сразу это почувствовал. Только твое сильное и искреннее чувство к ним могло передать такое количество магии твоего тела. Только так, Алиша, ты могла передать им всю магию нашего древнего рода.

     - И что теперь? – испугалась я. – Что будет со мной, с тобой, с твоим родом?

     Он улыбнулся:

     - Ничего не будет. Твою магию нельзя забрать. Ты можешь ей поделиться, но отдать без остатка не можешь. Ты неиссякаемый источник магии, Алиша.

     - Не я. А тело твоей сестры.

     - Тело без души мертво, и магии в нем нет, - Братик на мгновение задумался, а потом сказал: – Я не сразу это понял, но сейчас вижу отчетливо, магия в тебе раскрылась с невероятной силой. Такого не было с моей «старой» сестрой. Её магия была гораздо слабее, поэтому она и могла больше недели не делиться ею с рабами, без вреда для своего здоровья. Твоя же магия сейчас очень сильная, поэтому тебе и стало плохо всего после двух дней воздержания, когда ты находилась в моем замке в прошлый раз.

     Напоминание об этом нюансе мне очень не понравилось:

     - И что мне делать с этой «сильной магией»? Раздавать её направо и налево всем желающим?

     Он усмехнулся:

     - Так бездумно, пожалуй, больше не стоит, а то наплодишь целую толпу сильных магов. Что потом с ними делать? Со следующими рабами держи, пожалуйста, эмоциональную дистанцию.

     - Что? Со следующими? Ну нет! Хватит с меня рабов.

     - Алиша, магия нашего рода открылась в тебе с небывалой силой, а значит ты долго без мужчины не сможешь. Тебе станет физический плохо, и это будет только начало, - я была вынуждена признать его правоту и, нехотя, кивнула. Братик улыбнулся: – В этот раз выберешь себя рабов сама, по своему вкусу.

     - Ни за что, уволь меня от этого. Никаких супермаркетов с рабами! Выбери сам и, пожалуйста, одного для начала.

     Совет 13. Старый друг, лучше новых двух… или наоборот.        

     На меня смотрели глубокие карие глаза, в которых было столько скрытой силы и нечитаемых эмоций, что мне стало не по себе. Надо отдать Братику должное, раба для меня он выбрал достойного: молодого, сильного и красивого. Мужчина неподвижно стоял в дверях, ожидая моих приказов. Я нервно сглотнула под его пристальным взглядом и велела:

     - Подойди, - он сделал шаг в мою сторону, но к креслу, в котором я сидела, близко не подошел: - Как твое имя?

     - Дарк, госпожа, - ответил мужчина, но его «госпожа» прозвучало совсем не любезно.

     Я заподозрила неладное. Так-так, кого это для меня выбрал Братишка?

     - Сколько тебе лет?

     - Двадцать три.

     Такой молодой, а уже неимоверно гордый и сильный. Его манера держаться совсем не вязалась со словом «раб».

     - Как давно ты в неволе?

     - Три месяца.

     Ах, вот оно, где собака порылась! И чего Карей от меня ждет, что бы я его укротила, этого бунтаря Дарка? Приручила как дикого медведя?

     - Налей мне вина, - скомандовала я. Может если напиться и забыться все само как-нибудь произойдет? Через минуту кубок с белым вином был у меня в руке. Я сделала глоток и спросила: - Ты голоден?

     - Нет.

     Да, он явно был не настроен поддерживать светскую беседу. Хотя если подумать, он был здесь вовсе не для бесед. Я залпом выпила вино и отставила кубок – нужно брать инициативу в свои руки, а то не ровен час снова начну мучиться в любовно-магическом бреду. А этого мне бы не хотелось. Я решительно подошла к кровати и присела на край:

     - Помоги мне разуться, - мужчина колебался, я сразу это заметила. Уж больно хорошо я знала, когда все делают с заботой и радостным нетерпение. Фальшивым радостным нетерпением, поправила я себя. Я посмотрела прямо на Дарка: - Ты мой раб, я твоя госпожа. Я говорю ты делаешь. Если у тебя с этим проблемы возвращайся на полку в супермаркет, - мужчина нахмурился, не понимая смысла моих слов. Я прикрыла глаза, как же я устала: - Все просто, Дарк, мне нужен обычный секс, без игр в привязанность и любовь. Ты знаешь, я должна делиться своей магией, чтобы сохранить разум и здоровье. И я хочу делиться только магией, больше ничем, - я распахнула глаза и открыто посмотрела на мужчину: - Я не нравлюсь тебе, это видно. Но поверь мне, это взаимно. Так что нас будет объединять только секс, раз в два-три дня. Если для тебя это неприемлемо, я тебя не держу. Можешь поискать себе другую госпожу.

     Он внимательно следил за мной и слушал, как будто ожидая подвоха. А потом тихо ответил:

     - Твой брат сказал, что, если я тебе не понравлюсь, он заживо сдерет с меня кожу.

     Я сглотнула:

     - Я ему не позволю. Не бойся этого. Я не знаю точной процедуры «возврата», но я найду тебе другую госпожу. Обещаю, с тобой ничего не случится.

     - Мне не нужна новая госпожа, - в сердцах прорычал Дарк, и я испугалась. – Мне нужна свобода.

     Я постаралась успокоиться и философский протянула:

     - Свобода? Как долго она у тебя будет без магии? Освободи я тебя сейчас, тебя снова сделают невольником, не успеешь ты и шага ступить из этого дома. Я же предлагаю тебе свою магию. Я поделюсь ею, а через некоторое время дам тебе свободу.

     Дарк прищурился:

     - Такой бесценный дар так просто не отдают. Что ты потребуешь взамен?

     - Хочу, чтобы ты был честен со мной в своих чувствах. Просто продолжай меня ненавидеть, - тихо ответила я и почувствовала, как меня накрыло легкое головокружение, а значит любовная лихорадка уже начинается. Пора заканчивать с разговорами и переходить к делу: – Так что же ты решил? Ты принимаешь мои условия?

     Мужчина шагнул ко мне и тихо заметил:

     - Я буду тебя ненавидеть, а ты будешь делиться со мной магией, а потом отпустишь. Нечестная сделка, ты не находишь?

     - Это все, что я могу предложить, - через силу усмехнулась я и прикрыла глаза, ощущая шум в голове. – Только решай, пожалуйста, быстрее. Меня уже накрывает магическая болезнь.

     Крепкие мужские руки подхватили меня под спину и уложили на постель. Теплые пальцы заскользили по моей открытой шее и груди распахивая платье. Мне не хотелось этих прикосновений, мне хотелось, чтобы совсем другие руки обнимали меня и дарили нежность. Но я запретила себе об этом думать – надо ценить то, что у тебя есть, а не мечтать о невозможном.

     Я все же не удержалась и остановила мужчину:

     - Не надо. Оставь платье. И погаси свечи.

     - Не хочешь, чтобы я видел тебя?

     - Не хочу, - честно призналась я.

     Дарк отстранился и погасил свечи, а потом лег возле меня:

     - Я слышал о тебе. Говорят, ты красивая на столько же на сколько и жестокая. Говорят, ты замучила до смерти своих предыдущих рабов. В какую игру ты играешь со мной?

     Моим телом завладела болезненная дрожь. Я никогда не принимала наркотики в прошлой жизни, наверное, (потому что я уже не помнила свою прошлую жизнь) но думаю именно так ощущается наркотическая ломка.

     - Больше никаких игр, - прохрипела я и прижалась к мужчине спиной. – Только секс, и никаких игр в любовь. Только секс.

     - Только секс, - повторил он и сжал мое бедро, а я потеряла сознание от шума в голове.

     Я снова была в родительском доме. Как же давно я здесь не была. Тут все казалось знакомым и родным, пахло свежим хлебом и спокойствием. Маленькая кухня с красным абажуром над столом, потертые обои на стенах. Через окно видно закат над соседним домом и ароматную сирень. Лай собаки и скрип деревянного пола… Я была дома и хотела остаться тут навсегда. Но я выросла из этого дома и из этой жизни. Теперь я взрослая. Теперь я другая.

     - Алиша-Алиша, как же не хорошо, - шептал мне знакомый голос, и такие же знакомые руки гладили обнаженную грудь. - Что, хотела отдать свое тело другому мужчине? Запомни, девочка, твое тело принадлежит только нам. Ты вся принадлежишь только нам, тело и душа. Вся без остатка.

     Я с трудом подняла отяжелевшие веки и сфокусировалась на зелени знакомого взгляда. Рон. Как он здесь оказался? Что делает в моей спальне? Или это не моя спальня? Я попробовала оттолкнуть его руками, но те не слушались. Их удерживали над головой и мне не нужно было смотреть кто это делает, я и так догадалась. Стэф. От нахлынувших воспоминаний меня бросило в холодный пот. Я испугалась, что повторится моя первая ночь с этими мужчинами. Стэф, наверное, прочитал страх в моих глазах и тихо заметил:

     - Не бойся, девочка. Мы не забыли, ты любишь нежно.

     Я прикрыла глаза, в голове снова начало шуметь, а тело покрылось бисеринками пота.

     - Нет, не теряй сознание, - услышала я приказ от Рона, а его руки настойчиво развели мои обнаженные бедра. – Открой глаза, Алиша!

     Я разлепила губы, не глаза:

     - Пошел к чёрту.

     И тут же услышала тихий мужской смех:

     - Непослушная, Алиша. Совсем отбилась от рук. Ну ничего, мы это быстро исправим, - Стэф припечатал мои губы жарким поцелуем, а Рон вошел в меня, медленно растягивая.

     Я выгнулась дугой, так хорошо и знакомо это ощущалась. Я не должна была наслаждаться их прикосновениями, но я ничего не могла с собой поделать. Воспалённое сознание уступило позиции жаждущему телу. А тело соскучилось по этим двум лжецам и предателям с умелыми руками и горячими губами. Я таяла точно воск от жара их огня и уже ничего не могла с этим поделать. Завтра, при свете дня, когда разум снова придет в норму, я наверняка пожалею об этом, но сейчас… Сейчас мне было хорошо. Очень хорошо.      

     Ночь была долгой, жаркой и страстной. Я забылась мертвым сном только к утру, совсем без сил.

      К обеду меня разбудил терпкий цветочный аромат, который витал в горячем воздухе. Я открыла глаза и, наконец, осмотрелась. Это была не моя спальня, это и спальней-то трудно было назвать. Вместо кровати мягкие пушистые шкуры с множеством пестрых подушек, а над головой яркий тканевый шатер. Мне тут же пришли на ум восточные сказки и истории из жизни кочевников. Я обернула вокруг груди шелковое покрывало, которым была укрыта, и встала. Моего вчерашнего платья нигде не наблюдалось, как и другой моей одежды. Я убрала спутанные волосы с лица, сильнее затянула узел на покрывале и откинула шелковый полог, который разделял шатер пополам. Вторая половина представляла собой что-то наподобие гостиной: низкий деревянный стол, который был заставлен едой; разложенные вокруг него подушки заменяли стулья; в углу стоял небольшой сундук, на котором лежали блестящие сабли и кинжалы, инкрустированные драгоценными камнями. Я неосознанно сделала шаг к сундуку – в голове пронеслась мысль, что не плохо бы было запастись оружием, на всякий случай.

     Меня перехватили на полпути к сундуку, мужские руки обняли за талию и прижали к крепкому обнаженному торсу. Насмешливый голос зашептал на ухо:

     - Ты задумала что-то плохое, девочка? В чье сердце хотела вогнать кинжал? В мое или в сердце Рона?

     - И в то, и в другое, - резко ответила я и попыталась отстраниться от Стэфа.

     Мужчина развернул меня к себе и пытливо заглянул в глаза:

     - Я бы поверил в это, если бы передо мной была моя старая хозяйка. Но ты… Ты не способна на убийство.

     - Может проверим, на что я способна, а на что нет?

     Он улыбнулся:

     - Ты как котенок, Алиша, только шипишь и выпускаешь коготки. Но до настоящего хищника тебе еще далеко.

     Я проворно высвободилась из его рук:

     - Конечно, до вас мне еще плыть и плыть, - я величественно поправила покрывала на груди и холодно спросила: - Где моя одежда?

     Сталь зажглась в мужском взгляде:

     - Не смей говорить со мной таким тоном. Я больше не твой раб, - отчеканил Стэф, а потом смягчился: - Если помнишь ты сама меня освободила.

     - Как я могу забыть самую большую глупость, которую совершила в своей жизни.

     - В какой из твоих жизней? – усмехнулся он. Я сразу стушевалась: напоминание о том, что он знает мой секрет не предавало мне уверенности. Стэф шагнул ко мне, и я отступила. Мужчина недобро прищурился: - Не делай так, Алиша.

     - Как так?

     - Ты знаешь, - было мне тихим ответом.

     Я отступила еще на один шаг, поближе к оружию, и сложила на груди руки:

     - Нет, не знаю. Поведай мне, пожалуйста, как я должна себя вести в новых обстоятельствах? Кто я теперь: ваша пленница, заложница, может рабыня? Или осталась все той же «дойной коровой»? – мои слова мужчине не нравились, но мне было на это плевать: - Зачем я здесь? Зачем вы меня похитили? Карей сказал, что моя магия вам больше не нужна, что вы уже взяли все, что было можно. Я дала вам свободу, замок, богатства. Что еще вам от меня нужно? Скажи, что? Я отдам это и, наконец, освобожусь от вас.

     - Бунтует? – услышала я голос Рона, а потом увидела и самого мужчину, он неспешно входил в шатер. Капли воды еще не успели обсохнуть на его красивом теле, в такую жару и я бы с удовольствием искупалась.

     - Злится, - ответил Стэф и прошел к столу.

     Он сел на мягкую подушку, налил себе розовой воды и выпил, как ни в чем не бывало. Рон усмехнулся:

     - Понятно. Надо её накормить. Поест сладостей и подобреет.

     Его замечание меня не на шутку разозлило:

     - Каких к чёрту сладостей? Ау, опомнитесь! Вы меня обманули и использовали, а теперь похитили. Не забыли часом?

     - Ни тебе говорить про обман, - заметил Стэф.

     Как мне не хотелось, но я признала его правоту:

     - Это другое.

     - Почему другое? – поинтересовался Рон.

     - Потому что я спасала свою жизнь. А вашим жизням ничего не угрожало.

     Рон сел на подушку, поближе к столу:

     - Мы думали наша хозяйка медленно сходит с ума. Быть в полном подчинении у сумасшедшей, опасно для жизни. Так что все честно.

     Как же они меня сейчас раздражали, особенно тем, что прибывали в хорошем расположении духа и полном спокойствии. Я ощущала совсем противоположные чувства. Но я попыталась успокоиться и поговорить с мужчинами с позиции разума:

     - Ладно, оставим это. Что было, то прошло. В итоге вы получили все, что хотели, безграничную магию и свободу. Я рассчиталась за свой обман сполна. Так что мое пребывание здесь не имеет никакого смысла. Верните мне мою одежду и отправьте обратно домой, - сказала я и с нажимом добавила: - Пожалуйста.

     - Алиша, садись обедать, - с легкостью перевел тему Рон и протянул мне открытую ладонь в приглашающем жесте.

     Мне захотелось стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым. Очень тяжелым! Я сжала кулаки:

     - Спасибо, но я не голодна. Где мне взять одежду?

     Стэф поднял на меня спокойный взгляд:

     - Алиша, иди поешь. Не упрямься.

     Мое раздражение медленно, но верно перетекало в настоящее бешенство:

     - Сказала же, не хочу, - сквозь зубы отчеканила я.

     Стэф взглянул на Рона, тот картинно вздохнул и медленно поднялся. Я отступила от них еще на шаг, и, наконец, уперлась ногами в сундук с оружием. Рон, неспешно, двинулся ко мне:

     - Алиша, мы со Стэфом предполагали, что ты будешь бунтовать, злиться и упрямиться. Он предлагал пресечь все это жестко, на корню. Я же убедил Стэфа, что тебе просто нужно дать немного времени успокоиться и привыкнуть. Что если с тобой поступать по-хорошему, проявить терпение, ты не будешь такой упрямой. Не хочу думать, что я ошибся. Алиша, оставь на время свои обиды и идем за стол.

     Как все складно у них получается – виноваты они, а обиды оставить мне. Бесит! Я нащупала пальцами кинжал и сжала его в кулаке, Рон тут же остановился, замечая оружие в моей руке. Его взгляд стал холодным:

     - Не совершай ошибку, о которой потом пожалеешь, - тихо предупредил он.

     - Я совершила только одну ошибку, о которой жалею. Нужно было продать вас, еще в первый день, и купить себе нормальных…

     - Хватит! – оборвал меня Стэф и мгновенно поднялся с места. Я отступила еще дальше, прижимаясь спиной к тканевой стене шатра. Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Стэф пригвоздил меня к месту холодным взглядом: - Положи кинжал, - я сжала оружие в руке еще сильнее, взгляд мужчины отреагировал на мое неподчинение недобрым прищуром: - Сказал, положи.

     В мгновение сталь в моей руке раскалилась до красна, и я с криком боли разжала ладонь. Металл упал на пол, а на моей руке заалел след от ожога. На глаза в мгновение набежали слезы – плакса-вакса-гуталин, на носу горячий блин! Рон хмуро глянул на Стэфа и быстро подошел ко мне. Он взял в руку мою пораненную ладонь и за пару секунд вылечил своей магией. Уточнение: моей магией. Поправка: магией из тела злобной ведьмы.

     Я отдернула ладонь и прижала ту к груди, Рон участливо спросил:

     - Еще болит? - его забота вконец меня добила, слезы полились как из ведра. Я отвернулась и прикрыла ладонями лицо. Рон удержал меня за плечи: - Алиша…

     Я дернула плечами, вырываясь из его объятий:

     - Не трогай меня! Оставьте меня в покое!

      Меня тут же обняли снова, но уже не Рон. Я снова попыталась высвободиться, но у меня не получилось. Стэф зашептал мне в волосы:

     - Не делай так, девочка, больше никогда. Ты могла пораниться. Даллакийская сталь самая острая сталь в мире. 

     Не хотите, чтобы дети играли со спичками, не кладите их на видное место!

     - А теперь идем обедать. Не упрямься больше, - погладил меня по спине Рон.

     Совет 14. Жаркий восточный климат совсем не располагает к продуктивной беседе, ведь голова и сердце должны быть холодными… особенно сердце.

     После трапезы, на протяжении которой я упорно молчала, как мужчины не пытались меня разговорить, мне, наконец, выдали одежду и позволили переодеться в спальне. Это было не мое платье, а другое – из летящего тонкого шелка, восточного покроя и яркой расцветки. К платью полагались так же кожаные сандалии и ажурный ремень. Я не имела возможности рассмотреть себя в зеркале, потому что его здесь не было – я могла только надеяться, что выгляжу пристойно. Я быстро заплела волосы в косу, а потом скрутила на затылке в небрежный узел. Это я сделала намеренно, потому что знала, что мужчинам нравится, когда мои волосы распущенны, Рон и Стэф не раз говорили мне об этом. Разгладив мягкий шелк платья на бедрах, я вышла к мужчинам – настало время узнать свою судьбу.

     Они были заняты делом: Стэф точил кинжал, а Рон просматривал какие-то пергаменты. Но они тут же вскинули на меня взгляды, а потом, как по команде нахмурились. Я ликовала внутри – моя махинация с прической определенно имела должный успех. Я вскину голову, и как ни в чем не бывало прошествовала к сундуку, на который уселась с изящной грацией:

     - Думаю, я имею право знать о ваших планах относительно меня. Долго вы намерены удерживать меня здесь? Когда собираетесь вернуть домой?

     - И что же, позволь спросить, ты называешь домом? – поинтересовался Стэф.

     - Дом там, где тебе хорошо и спокойно.

     - И где же для тебя это место, Алиша?

     - В замке Карейя. Когда я вернусь туда?

     - Никогда, - прорычал Рон. – Ты больше никогда туда не вернешься.

     Я окинула его высокомерным взглядом, по крайне мере я надеялась, что мой взгляд вышел высокомерным:

     - Даже так? Интересно.

     - И что же тебе интересно? – стал заводиться Рон.

     Я картинно улыбнулась и махнула рукой:

     - О, ты не поймешь. Так что оставим это.

     - Девочка, не играй с нами, - предупредил меня Стэф. – Ты сейчас не в том положении.

     - Ну что ты, какие игры. Это вы мастера играть, врать и плести интриги. Не я, - после моих слов повисла пауза и атмосфера резко накалилась. Я небрежно поправила платье и продолжила: - Но мы отклонились от темы. Значит вы не намерены возвращать меня домой. Тогда какое будущее планируете для меня? Хотя постойте, дайте сама угадаю, - я похлопала пальчиком по подбородку, как будто задумалась: - Думаю, мне уготована роль… сексуальной рабыни. Вашей бесправной наложницы, из которой вы будете тянуть магию. Я угадала? - они молчали, буравя меня хмурыми взглядами. - Молчание, знак согласия. Значит угадала, - усмехнулась я, а потом вмиг стала серьёзной: - Но я не согласна на такую роль. Я скорее перережу себе горло, чем стану это терпеть.

     Стэф отложил кинжал, холодный блеск завладел его взглядом:

     - Не смей даже говорить о смерти. Ты меня поняла?

     - Уже и рот мне затыкаешь? Чудненько, - усмехнулась я. – Похоже теперь на своей шкуре почувствую все прелести рабской жизни. Когда возьмешься за кнут?

     - Алиша, остановись, - предупредил меня Рон. – Лучше не провоцируй нас.

     Я посмотрела на мужчину:

     - Не провоцировать на что Рон? Будете меня бить плетью? Морить голодом? Сажать на цепь? Что еще там с вами делала ваша госпожа? Хочу знать все радужные перспективы моей новой рабской жизни.

     - Ты не рабыня, - холодно отчеканил Стэф.

     - Нет? Значит я могу спокойно уйти отсюда? Вернуться домой?

     - Дом Карейя, не твой дом, - заметил Рон.

     - Не тебе решать, где мой дом! - огрызнулась я, и снова наступило гнетущее молчание. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – В нас сейчас говорят эмоции, особенно во мне. Но, пожалуйста, давайте рассуждать здраво. Вы ведь не можете удерживать меня все время возле себя силой. Это ведь незаконно, на сколько я понимаю. Так? – они молчали, я сжала кулаки, стараясь не сорваться: - Думаю, незаконно. К тому же Карей станет меня искать, разве нет?

     Рон усмехнулся:

     - Пусть попробует.

     О небо, дай мне терпения!

     - И все-таки, какую роль вы уготовили для меня? В какую игру играете?

     - Больше никаких игр, Алиша, - ответил Стэф. – Когда Карей забрал тебя, два дня назад, мы долго думали над его словами. Мы должны были сразу заметить, что ты не та госпожа, которую мы знали раньше. Но такое невозможно было даже предположить… Сейчас, когда мы знаем правду, все поменялось.

     Я всмотрелась в его лицо:

     - Что поменялось, Стэф?

     - Все.

     - Да, все, - прошептала я и не смогла сдержать горечи: – Теперь я знаю, что вам от меня была нужна только магия и свобода. Я отдала вам и то и другое, и не понимаю, что еще вы хотите от меня.

     - Алиша, все не так, - попытался переубедить меня Рон.

     Я не позволила ему этого:

     - Нет, все так! Вы использовали меня, нет смысла это отрицать.

     - Мы использовали не тебя, а нашу жестокую госпожу. Ты никогда ею не была.

     - А кем же я была для вас? Кем, скажи?

     - Нашей нежной маленькой девочкой, - ответил Стэф.

     Я не хотела этого слушать, слезы уже подступали к глазам – потому я резко поднялась и холодно заметила:

     - Вашей «нежной маленькой девочки» больше нет. И вам некого винить в этом, только самих себя. Я не хочу быть здесь, не хочу быть с вами. Надеюсь, вы услышите меня и отпустите. Очень надеюсь, что в вас есть хоть капля порядочности, - отчеканив это я быстро скрылась за пологом шатра.

     Меня тут же ослепило заходящее солнце, которое медленно приближалась к полоске песчаной равнины на самом горизонте. Я не знала, где мы находились, но климат тут был намного жарче, чем тот, к которому я привыкла. Я медленно обошла палатку, исследуя территорию и осматриваясь. Оказалось, мы находились на возвышении, с одной стороны укрытым подножьем высокой горы. Внизу находился живописный оазис с сочной зеленью и большим лазурным озером. То тут, то там виднелись яркие купола восточных шатров, раскиданные по оазису, и силуэты людей. Все увиденной напоминало небольшое восточное поселение, укрытое от посторонних глаз бескрайней пустошью и скалами.

     Я слушала звук приближающихся шагов и посмотрела вправо, туда где виднелся каменистый подъем. В высоком мужчине, который подходил к нашему шатру со стороны оазиса, я сразу узнала Дарка, своего несостоявшегося раба. Похоже Стэф и Рон прихватили и его с собой, когда похищали меня из замка Карейя. Дарк поравнялся со мной и сдержанно поздоровался:

     - Добрый вечер.

     - Добрый вечер.

     Нам обоим было неловко, учитывая все обстоятельства нашего знакомства. Мы несколько мгновений молчали, подбирая тему для разговора, пока мужчина не произнес, приподнимая в руке кожаный бурдюк:

      - Принес вам вино.

     - Спасибо, - улыбнулась я, а потом спросила. – Ты не подскажешь, где мы находимся?

     - Это земли восточных кочевников. Здесь нет рабства, - тихо уточнил он.

     Я кивнула:

     - Понятно. А это далеко от замка моего брата?

     - Далеко.

     - Сколько дней пути?

     Дарк не успел мне ничего ответить, потому что из-за шатра появился Стэф:

     - Месяц пути, Алиша. Тебе не добраться туда одной.

     - Я найду провожатого, - холодно ответила я.

     - Не найдешь. Никто из свободных восточных кочевников не пойдет добровольно в земли, где процветает работорговля.

     Я сложила на груди руки и цинично заметила:

     - Думаю, это лишь вопрос цены. А у меня, как ты знаешь, есть что предложить в оплату за услуги.

     И Стэф, и Дарк сразу поняли, что я имею в виду свою магию и свое тело. Взгляд Стэфа стал замораживающим, но он воздержался от ответа и посмотрел на Дарка. Тот тут же протянул ему бурдюк с вином:

     - Старейшина деревни передает вам вино, и приглашение на ужин в свой шатер.

     - Спасибо. Мы обязательно придем, - ответил Стэф и забрал вино.

     Дарк быстро развернулся и, даже не попрощавшись, поспешил туда откуда и пришел. Стэф выразительно посмотрел на меня и отчеканил:

     - Если ты еще хоть раз заговоришь о чем-то подобном, я и вправду тебя высеку.

     - Меня уже просветили, что на этих землях нет рабства. Так что ты не имеешь права…

     Договорить я не успела, Стэф схватил меня за локоть и притянул к себе:

     - На этих может и нет. Но это родина Рона, не моя. Моя родина далеко на севере, и там, если женщина не слушает своего мужчину, он в праве поступать с ней так, как посчитает нужным.

     - Я не твоя женщина!

     Стэф вскинул бровь:

     - Моя, как и женщина Рона. То, что ты злишься на нас и ни хочешь этого признать не изменит данной истины.

     Я дернула рукой, пытаясь высвободиться из мужского захвата, но тщетно:

     - То, что вы с Роном себе что-то придумали, не делает меня вашей женщиной. Я свободна и от вас, и от других мужчин. Запомни это!

     Стэф вдруг нежно улыбнулся и дотронулся до моей щеки:

     - Я напомню тебе о твоих словах ночью, девочка, когда ты будешь лежать под мною, охваченная страстным томлением.

     - Ненавижу! – прошипела я и все-таки выдернула локоть из мужского захвата. – Вы с Роном пользуетесь слабостью моего магического тела. Это не достойна настоящего мужчины!

     Я резко развернулась и скрылась за шатром, не желая слушать его ответ или продолжать неприятный мне разговор. Возле входа в шатер я столкнулась с Роном, который удержал меня от падения. Мужчина заглянул мне в лицо и участливо спросил:

     - Кто расстроил тебя, Алиша?

     - Угадай с одной попытки, - буркнула я и отошла от мужчины.

     - Полагаю Стэф? – грустно улыбнулся Рон. - Алиша, прошу проявить благоразумие и женскую мягкость, не стоит с ним постоянно спорить. Врождённая северная гордость Стэфа и так угнеталась долгих три года. Это было тяжелое время для него.

     - А для тебя? – тихо спросила я.

     - И для меня. Но во мне нет северной гордости как в Стэфе. Мы восточные кочевники больше славимся своей вспыльчивостью, - усмехнулся Рон.

     - Я это запомню, на будущее. Спасибо, что предупредил, - нарочито холодно ответила я и попыталась обойти Рона, чтобы скрыться в шатре.

     Он мягко удержал меня за локоть:

     - Алиша, зачем тебе эта холодная, циничная маска ты ведь не такая…

     - Ты меня совсем не знаешь! - прервала я его и высвободила свою руку. - Совсем.

     Сначала я хотела бойкотировать поход в шатер старейшины деревни, куда, оказывается, пригласили на ужин и меня тоже. Но потом решила, что это отличная возможность побольше разузнать об этом месте и о том, как из него выбраться. Я расплела и до блеска расчесала волосы деревянным гребнем, поправила летящее платье на груди и пощипала щеки – сегодня мне нужно выглядеть особенно хорошо. Если я хочу найти себе провожатого до дома, надо сразу показать, что мне есть чем расплатился за услуги. Я конечно сомневалась, что Стэф и Рон позволят мне открыто искать помощь среди местного населения, но позлить их откровенным кокетством с другими мужчинами тоже не плохой план.

     Мы спустились с подножья горы в оазис, который в полумраке вечера освящался большими факелами. Рон шел впереди, он то и дело приветливо здоровался с местными жителями. Мы со Стэфом шли позади, причем меня, как маленькую, вели за ручку. Периодический я пыталась избавиться от захвата Стэфа, но мужчина лишь сильнее сжимал свою ладонь, не позволяя мне высвободиться. Наконец, я тихо прошипела:

     - Пусти, мне больно.

     - Не ври, тебе не больно, - заметил он спокойно, но ладонь чуть расслабил.

     - Ты что же думаешь, что если отпустишь меня, я сразу убегу? Это глупо, куда мне здесь бежать? В безлюдную пустыню что ли?

     - Я не опасаюсь этого.

     - Тогда чего вцепился в меня, точно клещ?

     Стэф, наконец, удостоил меня своим взглядом:

     - Кто такой «клещ»?

     - Один напыщенный, упертый субъект, с огромным самомнением.

     Мужчина только усмехнулся и ничего на это не ответил.

     Мы подошли к большому шатру, возле которого нас ждала восточная красавица – молодая, высокая девушка с большими карими глазами и блестящими каштановыми волосами. Она так откровенно улыбнулась Рону, что я сразу поняла, какие именно виды красавица имеет на него. В груди неприятно кольнуло, но я сразу себя одернула – я не имею права на ревность, и главное не хочу её ощущать.

     - Рон, здравствуй.

     - Здравствуй, Петра.

     - Я так рада, что ты, наконец, вернулся домой! Отец говорит, на твою долю выпало много испытаний.

     - Все это в прошлом, - ответил Рон девушке с легкой улыбкой и повернулся к нам: - Знакомься. Это Стэф, он стал мне названным братом.

     - Здравствуй, Стэф, - улыбнулась девушка, смиряя мужчину оценивающим взглядом.

     - Здравствуй, Петра

     Рон посмотрел на меня:

     - А это… моя Алиша.

     Улыбка в миг сбежала с лица Петры, когда она услышала «моя». Взгляд девушки зажегся неприкрытой ненавистью, она вскинула подбородок и надменно оглядела меня с ног до головы:

     - Отец говорил, что ты привел с собой женщину. Я думала она прислуживает тебе.

     - Я и прислуживаю. Особенно по ночам, - усмехнулась я, открыто глядя на девушку, которая посчитала меня своей соперницей. Петра нервно закусила губу и быстро глянула на хмурого Рона. Я, изобразив на лице невинность, тоже посмотрела на мужчину: - Я что-то не то сказала? Это была тайна? Об этом нужно было молчать?

     - Идемте, нас ждут, - бросил Рон и, взяв меня за руку, ввел в шатер.

     Нас встретили очень радушно, по мне так даже слишком – крепкие объятия, радостные улыбки, восторженные приветствия. Старейшина поселения оказался красивый, высокий мужчина средних лет, что меня немного удивило, ведь я ожидала увидеть умудренного сединами старца. Его жена была молодой и красивой, и скорее годилась Петре в старшие сёстры, нежели в матери. За низкий стол с нами сели и остальные дети старейшины – два сына-подростка, и две девочки где-то десяти и пяти лет. Был тут и Дарк.

     Я без особого аппетита ела восточные фрукты, не сильно вслушиваясь в разговор за столом. Я была разочарована - этот вечер не принесет мне ни полезной информации, ни знакомства с потенциальным проводником.

     - Алиша, - вдруг позвал Стэф и коснулся моей ладони.

     Я поняла, что пропустила какой-то вопрос, потому что все присутствующие в ожидании смотрели на меня.

     - Да?

     - Старейшина спросил, нравится ли тебе здесь? Находишь ли ты восточную природу красивой?

     - Да, у вас очень красиво, - улыбнулась я старейшине. – Никогда бы не подумала, что среди пустыни может быть столько разнообразной зелени.

     - У тебя на родине не так? – спросил он.

     Я на миг задумалась, про какую родину ему ответить:

     - Ну почему же. У меня на родине очень красиво. Там все по-другому, конечно, нет такого разнообразия растений, как у вас, но тоже очень живописно. 

     - Ты скучаешь по родным местам? – участливо спросила жена старейшины.

     - Да. Очень.

     Женщина понимающе кивнула, но заметила:

     - Такой удел всех женщин, покидать свою родину вслед за мужчиной.

     - Не всех, - заметила я, чем привлекла к себе повышенное внимание.

     - Разве в ваших краях женщина не уходит в семью мужа?

     - Нет, - ответила я и быстро глянула на Рона, интересно, что он рассказал им обо мне?

     - Алиша из древнего рода с северо-западных земель, - пояснил старейшина для жены, пронзая меня внимательным взглядом.

     Взгляд женщины изумленно расширился, как и взгляды её детей. Теперь на меня смотрели не с таким приветствием и доброжелательностью:

     - С земель работорговцев? – тихо уточнила женщина.

     - Да, - кивнула я спокойно и отпила гранатовый сок. – А Рон вам не сказал?

     Теперь все с немым вопросом взирали на Рона. Старейшина негромко, но властно произнес:

     - Это выбор Рона, и мы будем его уважать.

     Жена и младшие дети согласно закивали, подчиняясь воле отца. Только Петра решила взбунтоваться:

     - Но она же, она…

     - Владею рабами, - подсказала я девушке нужные слова.

     - Алиша, - осадил меня Стэф.

     - А в чем собственно дело? - воззрилась я на него. – Из песни, как говориться, слов не выкинешь.

     - Это в прошлом, - прорычал Рон. – Ты больше никем не владеешь. У тебя больше нет рабов.

     - Это временно, - заметила я и откусила дольку сладкого яблока. – Как только вернусь домой, прикуплю себя пару-тройку молодых, сильных и красивых рабов. Уже вся в предвкушении, - мечтательно протянула я.

     - Ты никогда туда не вернешься, - тихо, но с металлом в голосе отрезал Рон.

     - Это твое видение ситуации, не моё, - продолжила я его злить своим спокойствием, а потом посмотрела на Петру и подмигнула: - Не волнуйся, день-другой и меня здесь не будет.

     Девушка вмиг покраснела и повисло неловкое молчание. Прервал молчание старейшина, он неожиданно сказал:

     - Я одобряю твой выбор Рон. Твоя женщина нарочно говорит глупости, проверяет твое терпение, но взгляд у неё добрый. У Алишы светлая душа, пусть она и хочет убедить нас в обратном.

     Тоже мне местный психолог нашелся! Я открыто посмотрела на старейшину:

     - Какое это имеет значение, какая у меня душа? Светлая, темная, сера-буро-малиновая? Мне кажется сейчас значение имеет лишь то, что этот мужчина, - я указала на Рона, - удерживает меня подле себя силой. Он похитил меня из родного дома, и не хочет отпускать. Вы считаете это нормальным? У вас так принято поступать с женщинами?

     - В восточной культуре есть традиция похищать для себя жену, - спокойно заметил старейшина.

     - Ха! Жену! – воскликнула я, найдя лазейку. – Но я ему не жена!

     - Разве? – улыбнулся старейшина. – Разве Рон не назвал тебя «своей Алишей»? Разве не ввел в мой шатер за руку? Разве не усадил за стол рядом с собой?

     - Это ничего не значит, - ответила я, ощущая зачатки паники.

     - На востоке это значит многое. А точнее то, что теперь ты его законная жена. По всем традициям восточных земель.

     Я не верила в то, что слышала и потому воззрилась на Рона:

     - Что? Это правда? Зачем ты это сделал?

     Он сжал мою ладонь:

     - Я так решил.

     - Но ты даже не спросил у меня? Хочу ли я этого?

     Рон усмехнулся:

     - Не спросил, потому что знал твой ответ.

     - Ты… ты…

     - Сейчас она скажет, что ты «клещ», - усмехнулся Стэф. – Я потом объясню тебе, кто это такой.

     Я обернулась к Стэфу:

     - Тебе весело, да?

     - А почему мне должно быть грустно. Видела бы ты сейчас свое лицо?

     - Рада, что повеселила тебя, - огрызнулась я и проворно встала на ноги. Я посмотрела на старейшину: – Спасибо за ужин, и за то, что просветили насчет моего нынешнего положения. Но так как я не давала своего согласия на брак, я требую, чтобы вы нас развели. Сейчас же.

     - Что она требует? – тихо спросила жена старейшину.

     - Если честно я сам не понял, - улыбнулся тот.

     - Развод, - повторила я. – Я требую развод.

     - А что такое «развод»? – спросил старейшина.

     О небо, только не это!

     - У вас что, нет разводов?

     - Должно быть нет, раз никто не знает, что это такое, - улыбаясь пояснил Стэф.

     Я раздраженно взглянула на него:

     - Ты тоже не знаешь, что это?

     - Нет.

     Все приплыли! Осталось только возносить очи к небу или ругаться благим матом. Я не сделала ни того ни другого, только махнула на всех рукой и быстро вышла из шатра. Нет, это просто уму не постижимо! Просто невозможно! Теперь я замужняя женщина, и все потому что кто-то видите ли взял меня за руку и что-то там сказал. Хотя стоп. Вот уж враки – никакой он мне не муж, я своего согласия на брак не давала, белого платья не надевала и подпись нигде не ставила. Я улыбнулась: как странно, совсем ничего не помню из своей прошлой жизни, ни одной подробности, а про белое свадебное платье и брачную роспись – на тебе, пожалуйста, не забыла.

     Сильные, теплые руки легли мне на плечи. Я резко обернулась и оказалась в крепких объятиях Рона:

     - Ты злишься.

     - А не должна?

     - Думаю, у тебя есть на это право. Но я знал, что, если спрошу тебя, ты непременно откажешь мне.

     - Да, а так очень удобно. Нет вопроса, нет проблемы.

     Рон тесней прижал меня к себе и поцеловал в волосы:

     - Зато теперь вопрос с тем, кто ты для меня закрыт. Раз и навсегда.

     Я прикрыла глаза и отдалась его нежности – хоть на мгновение забыть о прошлом, об их предательстве, и снова ощутить себя нужной и любимой…

     Но мгновение моей слабости закончилось, а жизнь продолжалась:

     - Я не давала своего согласия, а значит не считаю себя твоей женой.

     Рон усмехнулся и заглянул мне в лицо:

     - Это ничего не меняет.

     - Для меня меняет.

     Он вздохнул:

     - Думал с тобой будет проще, Алиша.

     - И не надейся.

     - Я уже это понял.

     Я в картинном изумлении взглянула на Стэфа, который входил в спальную часть нашего шатра:

     - Что ты здесь делаешь?

     Он вопросительно посмотрел на меня:

     - То же что и ты, собираюсь ложиться спать.

     - Здесь ты спать не будешь.

     - Что?

     - Что слышал, - ответила я и сложила на груди руки. – Это моя спальня и спальня моего мужа. Посторонним тут не место.

     Стэф не сразу осознал, то, что я сказала, а когда до него наконец дошел смысл моих слов рассмеялся:

     - А Рон знает о том, что ты признала в нем мужа?

     - Не твое дело. Забирай свои вещи и на выход, - отчеканила я. Стэф медленно потянул за рубашку, снимая её через голову. – Я сказала, на выход.

     - Ты в последнее время так много говоришь, Алиша, - усмехнулся мужчина. – Столько глупостей и противоречий.

     - Вот и отлично, тем более уходи отсюда. Не будет надобности меня слушать.

     Мужчина стремительно подошел и прижал меня к своей обнаженной груди:

     - А я с удовольствием тебя послушаю, девочка. Особенно твои страстные хрипы и крики удовольствия.

     - Это пошло, - попеняла я и уперлась ладошками в мускулистую грудь.

     - Это сладко, - возразил Стэф и завладел моими губами.

     Я боролась…, наверное. Но не долго. Когда меня совсем не любезно завалили на кровать и удержали руки над головой, опаляя шею и верхнюю часть грудь жаркими поцелуями – я сдалась. Но свой триумф Стэф праздновать не стал, ни словом, ни делом. Он быстро стянул с меня платье и стал ласкать тело нежно и страстно, как я любила больше всего. Через пару минут я уже томилась в жарком огне экстаза и не смогла сдержать хриплого стона, когда мужчина медленно вошел в меня. Я зажмурилась и полностью отдалась страсти, что раскручивалась во мне тугой пружиной. На мои скулы легли прохладные пальцы, и я сразу поняла, что мы со Стэфом больше не одни. Рон провел костяшками пальцев по моим губам, и я, угадав его желания, покорно раскрыла губы, принимая его возбужденную плоть. Они со Стэфом стали двигаться в одном ритме, подводя меня тем самым к яркой кульминации. Вскоре я забилась в сильных руках, падая в омут страсти с головой – мир сузился до нашего шатра, до двух мужчин, которые прочно засели в моем сердце, как я не старалась выгнать их оттуда.

     Что было дальше я помнила смутно, знала только, что нам троим было хорошо, очень хорошо вместе – с этой мыслью я и уснула.     

      Совет 15. Замуж выйти не напасть, лишь бы… ну и дальше по тексту.

     На утро меня разбудили крики восточных птиц, которые решили устроить свое птичье совещание на дереве у нашего шатра. Я лениво повернулась в объятиях Стэфа и потянулась.

     - Доброе утро, - поздоровался мужчина.

     - Доброе утро, - улыбнулась я.

     - Вижу сегодня у тебя хорошее настроение, девочка. Это радует, - вернул он мне искреннюю улыбку.

     - Да, хорошее. Пока мне его никто не испортил, - намекнула я. - Где Рон?

     - Он спустился в деревню. У него встреча.

     - Встреча с Петрой?

     Стэф усмехнулся:

     - Я смотрю, ты ревнива, - он притянул меня к себе и страстно поцеловал. – Выброси эти мысли из головы, Алиша. Рон сделал тебя своей женой, другие женщины для него теперь не существуют.

     - А для тебя? – спросила я раньше, чем подумала.

     Его взгляд стал серьёзным:

     - И для меня, - я пожалела, что спросила об этом и быстро отвела взгляд. Стэф ухватил меня за подбородок и вынудил смотреть на него: - Ты сомневаешься в этом?

     - Теперь я во многом сомневаюсь, - тихо ответила я и попыталась встать с постели.

     Стэф меня не пустил:

     - Мы обидели тебя, Алиша, я знаю это. Но надеюсь ты найдешь в своем сердце прощение. Ведь у тебя доброе сердце.

     - И с ним очень тяжело в вашем мире, - откровенно призналась я.

     Стэф поцеловал меня в губы:

     - Но именно за твое доброе сердце, я тебя и люблю.

     Что? Я не ослышалась? Мне только что признались в любви? Это было невероятно, особенно потому, что это сделал Стэф – всегда рациональный, собранный и серьезный Стэф. Ответить я ему не успела, да и хорошо, потому что не знала, что отвечать – вошел Рон с яркой улыбкой на лице.

     - Доброе утро.

     - Доброе утро, - поздоровалась я.

     - Как ты спала, жена?

     - Не знаю, как спала твоя жена, а я спала хорошо, - начала я вредничать.

     Рон рассмеялся и присел на постель:

     - Снова бунтуешь?

     Я вскинула бровь:

     - Даже в мыслях не было. Как там Петра? Как ваша утренняя встреча?

     Рон сначала не понял моего вопроса, а потом залихватски улыбнулся и завалил меня на шкуры, нависая сверху:

     - Так ты ревнуешь меня, девочка. Вот в чем все дело.

     Я фыркнула:

     - Больно надо. Встречайся ты с кем хочешь, - ответила я, пытаясь его оттолкнуть от себя.

     - Нет, ты ревнуешь, - усмехнулся Рон и провел губами по моей щеке, а потом посмотрел на Стэфа: - Она ревнует?

     - Еще как ревнует, - улыбнулся Стэф. – Все утро выпытывала у меня где ты и с кем.

     - Не правда! - возмутилась я. – Ничего я не выпытывала.

     Рон нежно поцеловал меня в губы и прошептал:

     - У тебя нет ни малейшего повода для ревности, девочка. Ты моя жена, ты единственная женщина, которую я хочу.

     Его слова подтвердила твердая плоть, которая уперлась мне в живот. Я прикрыла глаза и задышала глубже, чтобы успокоить тело, в котором начало просыпаться легкое возбуждение. Да сколько-можно-то? Но от Рона ничего утаить не удалось, он немного сдвинулся на мне и его мужественность уперлась в развилку моих бедер. Я сильнее толкнула Рона в грудь:

     - Хватит! Слезь с меня.

     - Скажи, что тоже меня хочешь, - прошептал Рон.

     - Не хочу!

     Он надавил бедрами сильнее и сделал пару медленных толчков:

     - Скажи.

     - Не скажу!

     - Значит хочешь, - коварно улыбнулся Рон. – Просто из вредности не говоришь.

     Я распахнула глаза, в моем взгляде возбуждение смешалось с негодованием, и снова толкнула Рона в грудь:

     - Это ничего не значит.

     - Это значит многое, - ответил Рон и медленно поднялся, а я ощутила неуместное разочарование, что мужчина меня оставил. Рон посмотрел на Стэфа: - Можем отравляться.

     Я навострила ушки – куда это они собрались?

     - Хорошо, - кивнул Стэф, ухватив меня за плечо и помог подняться. – Умойся, оденься и поешь, - велел он и вышел за полог спальни.

     Я посмотрела на Рона:

     - Куда вы намерены отправиться?

     - На север, на родину Стэфа.

     Мое сердце пропустило удар – значит они уезжают и оставляют меня здесь. Я прикусила губу, стараясь ничем не выдать своих чувств:

     - Хорошо. Но, надеюсь, сначала вы отправите меня в замок Карейя?

     Рон шагнул ко мне и удержал за плечи:

     - Я не люблю повторять, Алиша. Ты никогда туда не вернешься, - отчеканил он.

     - И что прикажешь мне делать? Сидеть здесь одной?

     Лицо Рона вмиг разгладилась:

     - Кто сказал, что ты останешься здесь, девочка? Ты отправляешься с нами.

     - С вами? На север? Зачем? – завалила я его вопросами.

     Рон улыбнулся:

     - А сама ты не догадываешься?

     - Нет. Если бы догадывалась, не стала бы спрашивала. Объясни, зачем мне ехать с вами?

     Рон прижал меня к груди и погладил по волосам:

     - Чтобы Стэф мог сделать тебя своей женой, по традициям своего народа.

     Я удивленно воззрилась на Рона:

     - Что? Женой? Как это? У меня что, будет два мужа!

     Рон усмехнулся:

     - Два раба и два любовника тебя не смущали. Почему смущают два мужа?

     - Ну… это… разве это законно?

     - Законно. А теперь умывайся и одевайся, Стэф не любит ждать.

     Я фыркнула:

     - Чего еще Стэф не любит?

     Рон улыбнулся и снова прижал меня к груди:

     - Какая же ты строптивая в последнее время.

     - Уже жалеешь, что взял меня в жёны?

     - Нет. Не жалею, Алиша, - серьезно сказал Рон и заглянул мне в глаза. – Я никогда об этом не пожалею, потому что люблю тебя.

     И этот туда же! Я смутилась, отвела взгляд и высвободилась из мужских объятий:

     - Ты прав, не будем заставлять Стэфа ждать.

     Уже вечером я сидела за огромным столом, а точнее огромной отёсанной глыбой льда, укутанная в теплые меха, и смотрела на то, как северный народ веселиться на моей свадьбе. Стэф и Рон сидели рядом, то и дело интересуясь не замерзла ли я. Я не замерзла, я была в легком шоке от масштаба развернувшегося торжества.

      По обрывкам фраз я поняла, что Стэф находится в очень близком родстве с местным вождем, который был несказанно рад возвращению своего родича, да еще с «такой красивой, юной и соблазнительной невестой». По прибытию, а точнее скачку в пространстве по средствам магии, меня тут же отдали заботам местных женщин, которые полдня подготавливали меня к свадьбе. Одно омовение в огромном тёплом гейзере и натирание какими-то ароматными маслами заняло часа четыре, потом еще час мои волосы расчесывали до зеркального блеска. После всех процедур невесту облачили в красное бархатное платье, обернули двумя теплыми меховыми накидками, а на голову водрузили что-то на подобии диадемы из ледяных кристаллов. Я чувствовала себя то снежной королевой, то капустой в ста одежках.

     Северный народ умел веселиться, это я поняла сразу. После недолгой торжественной речи вождя, и нашего со Стэфом быстрого обручения, начался настоящий пир с веселой музыкой на костяных инструментах, нескончаемым сладким вином, жирной едой и зажигательными танцами, которые быстро, под градусом выпитого, превратились в откровенно-эротические. Когда северные женщины стали незаметно, но верно оголяться, не боясь ни жгучего мороза, ни возбужденных мужских взглядов, я смущенно обратилась к Стэфу:

     - Я немного устала. Могу я пойти отдохнуть.

     Мужчина сжал мою ладонь и махнул музыкантам. Те в миг стихли, танцы и разговоры прекратились – все как один посмотрели на нас. Я поняла, что уйти незаметно у меня не получится. Вождь северного народа тут же поднялся, ссаживая с колен полуобнаженную жену, которую до этого страстно целовал:

     - Стэф и Алиша уже в нетерпении. Они желают удалиться в свою спальню, чтобы заделать кучу маленьких детишек! – громко объявил он.

     Толпа разразилась громкими, радостными криками, за которыми последовали особенно громкие пошлые шуточки и мужские советы для Стэфа. Стэф, не обращая ни на кого внимания, встал из-за стола, быстро поднял меня на руки, и под радостное улюлюканье и гудение толпы понес к дому, где мы остановились на ночлег. Даже когда он закрыл толстую деревянную дверь дома, я все еще продолжала слышать пошлые крики подвыпившей северян. Стэф усадил меня на огромную кровать, которая занимала все пространство маленькой спальни. Мужчина нежно притронулся к моей щеке, которая, не смотря на мороз, горела от смущения.

     - Устала?

     - Немного, - ответила я и скину с себя шкуры, потому что в доме было жарко натоплено. – У вас всегда так неистово веселятся?

     Стэф усмехнулся и тоже скинул с себя длинный меховой жилет:

     - Да. Северяне гордый народ, но в их жилах течет совсем не ледяная кровь.

     - Да, я заметила. Особенно у женщин, - протянула я, намекая на то, как те не стесняясь оголяли грудь и бедра.

     - Тебя это смутило? – спросил Стэф, садясь рядом.

     - Скорее шокировало. Они не бояться ничего себе отморозить?

     - Они привычные к холодам.

     Я только кивнула, и отвела взгляд к огню, не зная, о чем говорить дальше. Мы сидели в тишине несколько минут, наблюдая за тем как пламя жадно лизало большое промёрзшее бревно. Стэф прижал меня к себе и поцеловал в волосы:

     - Схожу за Роном. А то ему одному вряд ли удаться выбраться с веселья трезвым или сохранившим тебе верность, - усмехнулся мужчина. – Не скучай, жена, я скоро.

     Стэф вышел и плотно закрыл за собой дверь. Я прикрыла глаза – жена, теперь я их жена. Я до сих пор не совсем понимала, зачем мужчины сделали это, зачем связали себя со мной до конца жизни, ведь в этом мире не знали, что такое развод. Я бы поняла, если бы они оставили меня рядом просто как свою любовницу, ведь как бы не складывались наши отношения, в постели нам всегда было хорошо вместе – нет смысла это отрицать. Но жениться на мне, зачем? Только что не говори, это было приятно. Очень приятное ощущение чувствовать себя чьей-то женой, быть нужной кому-то, важной для кого-то…

     - Алиша…

     Я резко распахнула глаза услышав голос, который никак не ожидала услышать:

     - Карей? – но в комнате никого не было.

     Я быстро вышла из спальни и огляделась – тоже никого.

     - Алиша, - снова услышала я.

     Братишка явно звал меня, только вот откуда? Какая-то неведомая сила потянула меня на улицу, и даже порыв холодного северный ветер, что буквально сбил с ног, как только я открыла дверь, меня не остановил. Я точно знала куда надо идти, преодолевая порывистый ветер, колкий снег и высокие сугробы. Холод, который забирался под тонкое платье, начал проникать дальше в тело, но я упорно шла вперед, ведомая голосом Карейя. Это была магия, мой разум точно понимал это, но тело не было способно противится неведомой силе. Магия вывела меня на пустынный склон, где ветер в стократ усилился, а свет от луны серебрил только что выпавший снег. Я медленно шагнула к обрыву и пошатнулась – сила магии Карейя стала ощущаться значительно слабее.

     - Алиша, - услышала я и медленно повернулась к Стэфу, балансируя на самом краю ледяной пропасти. Он в напряженной тревоге смотрел на меня, как и Рон, который стоял рядом. Мужчина протянул мне ладонь: - Алиша, девочка, иди сюда.

     - Алиша... – снова услышала я голос Карейя, как будто он говорил прямо за моей спиной.

     - Алиша, не слушай его, - мягко сказал Рон и медленно шагнул ко мне, тоже протягивая руку. – Иди сюда, к нам.

     - Девочка, ты замерзла, иди сюда, мы согреем тебя, - мягко убеждал Стэф, как будто говорил с ребенком.

     Порыв северного ветра взметнул мое платье, и я отчётливо ощутила, что Стэф прав, я продрогла насквозь. Пальцы закоченели и уже, кажется даже не сгибались, а кожу бедер и груди жгли колкие морозные осколки. Я протянула к мужчинам руку, и уже готова была сделать шаг им навстречу, но не успела.

     - Алиша! – властно и громко крикнул Карей и я, ведомая его магией резко отклонилась назад, как будто меня и вправду толкнуло порывом сильного ветра.

     - Алиша! – одновременно взревели Рон и Стэф, но их голоса я уже слышала плохо, они доносились сквозь поток ветра, который стал резко шуметь в ушах во время стремительного падения в пропасть.

     Меня завертело точно снежинку на ветру, и я зажмурилась в ожидании неминуемой жуткой боли и смерти при падении на острые ледяные скалы.

     Совет 16. Семья это самое главное, какой бы она не была.

     Меня встретили не скалы, а уже привычная мягкая софа в кабинете моего Братишки. Я медленно распахнула глаза и посмотрела в знакомое лицо.

     - Здравствуй, сестренка, - усмехнулся он. - Замерзла?

     Я нервно сглотнула и снова прикрыла глаза:

     - Все это снежное представление было обязательно? Не мог забрать меня прямо из теплого уютного дома?

     - Ту лачугу ты называешь уютной? – притворно удивился Карей. – У тебя резко испортился вкус, Алиша, и два дня не прошло.

     - Как смешно, - хмуро воззрилась я на него.

     - Ладно, не злись. У них там в деревне очень мощная северная защита, мне нужно было выманить тебя на безлюдное место.

     - Выманить? Я тебе что арктический заяц или полярный писец какой?

     Братишка улыбнулся:

     - Ты сейчас скорее похожа на замерзшую кошку, - он подал мне теплый плед, который появился в его руках прямо из воздуха.

     Я укуталась в плед и вздохнула:

     - Почему ты так долго меня спасал?

     - Упреки вместо благодарности?

     - Почему вообще меня пришлось спасать? – не унималась я. - Как они смогли меня выкрасть из-под самого твоего носа?

     - Потому что я им позволил это.

     - Что? – удивилась я. – Что значит позволил?

     - Я предполагал, что они предпримут что-то подобное, - спокойно ответил Карей. – Мне нужно было знать, насколько сильна их магия. И они сыграли мне на руку.

     Я разозлилась:

     - Я тебе что, подопытная крыса?

     Он рассмеялся:

     - Мы же, кажется, определили, что ты замерзшая кошка.

     Я вскочила с софы:

     - Не смешно! Пока ты ставил свои дурацкие эксперименты меня два раза выдали замуж!

     - Что? Не выдумывай.

     - Не выдумывай! Появись ты на пятнадцать минут раньше, пришлось бы «выманивать» меня прямо из-за свадебного стола.

     Карей нахмурился:

     - Не может этого быть. Покажи, - он шагнул ко мне.

     - Что тебе показать? – не поняла я.

     Братишка поднял мою руку и резко задрал рукав платья на левом предплечье. В мгновения его взгляд удивленно расширился, а потом стал задумчивым. Я тоже посмотрела на свое предплечье, но не заметила на нем ничего необычного:

     - Что ты там увидел?

     - Магические брачные метки. Их видят только мужчины, - он посмотрел мне в лицо. – Они и вправду женились на тебе.

     Я освободила свое предплечье из захвата мужчины:

     - Дошло, наконец, - я нервно поправила рукав платья и вздохнула. – Лучше скажи, чем мне это грозит. Как я поняла разводов у вас нет?

     - Чего у нас нет?

     - Не важно, - отмахнулась я. – Я теперь их жена, что это конкретно значит для меня в вашем мире? Какие последствия?

     - А каких последствий ты хочешь? – тихо спросил Братишка и не дождавшись от меня ответа добавил: – Такие и будут.

     - Что это значит?

     - Я же рассказывал тебе, Алиша, что иногда муж с женой годами не видят друг друга, живут каждый своей жизнью. Но это здесь, в наших краях. На Востоке и Севере все по-другому, там жена постоянно живет со своим мужем. Там брачные метки и семья священны. Если захочешь остаться здесь, под моей защитой, ты можешь до конца жизни не встречаться со своими мужьями. Я об этом позабочусь у меня хватит власти и магии. Так что решение за тобой. Подумай, чего ты хочешь.

     Я прикрыла глаза - никогда их больше не увидеть? Никогда…

     - Решение терпит, - уточнил Карей. – Идем, я провожу тебя в твою комнату.

     Этой ночью я почти не спала и когда задребезжал рассвет, смирилась что так и не усну.

     Хотя Карей и сказал, что с решением можно не спешить, я знала, что это не так. Не сегодня завтра меня снова накроет магическая болезнь и в этом была главная проблема. Я точно знала, что, если позволю незнакомцу коснуться себя, уже не смогу быть с Роном и Стэфом. И дело было совсем не в том, что мужья могут меня не принять после измены, а в том, что я уже сама не смогу вернуться. Совесть не позволит. Так что решение нужно принимать сегодня, сейчас, сию минуту.

     Я села в постели. Казалось все так просто и очевидно – надо просто быть с теми, к кому тянется твое сердце. Но сердце может разбиться, может болеть и медленно умирать от предательства и лжи. Как поверить тем, кто уже предал однажды?

     - Алиша, они предали не тебя. Они обманули свою злую хозяйку. А ты не она, - прошептала я самой себе, но как-то не убедительно.

     Я откинула одеяло и встала с кровати, а потом вышла на балкон. Солнце уже вступило в свои права, отвоевывая пространство у ночи. Легкий ветер трепал мои волосы и подол шелковой ночной рубашки. Я внимательно вгляделась вдаль, стараясь увидеть ответ в синей глади океана или на розовом рассветном небе – но конечно ответа там не было. Только я сама могла его найти. Только я.

     Когда я спустилась к завтраку, решение так и не было принято. Я поздоровалась с Братишкой, и молча приступили к трапезе. Аппетита не было, все мои мысли занимал один и тот же вопрос. Я подняла взгляд на Карейя и тихо спросила:

     - Как мне поступить?

     Он отпил из своей кружки ароматный чай, внимательно меня разглядывая:

     - Ты спрашиваешь моего совета?

     - Да, Карей, я спрашиваю твоего совета, - вспылила я. – Разве это не очевидно?

     Мужчина пару мгновений ничего не отвечал, а потом отставил кружку и поднялся:

     - Идем?

     - Куда.

     Ответа не последовало, и я поспешила за Братишкой. Мы долго шли по каким-то коридорам и залам, миновали три или четыре лестницы и вышли на большую, каменную террасу. Пройдя её Карей распахнул стеклянные двери и пропустил меня вперед. Мы оказались в уютной, большой и светлой комнате, в которой мой взгляд сразу наткнулся на маленького мальчика лет трех со жгуче-черными волосами. Ребенок что-то усердно мастерил, сидя на мягкой шкуре.

     - Нолан, - позвал ребенка Братишка с мягкой улыбкой.

     Мальчишка быстро обернулся и милые ямочки заискрились на его лице:

     - Папа!

     Мальчик проворно поднялся и уже сделал пару шагов к нам, когда его скоро подхватила на руки светловолосая молодая женщина, появившись точно коршун, защищая свое чадо. Она прижала ребенка к себе и отступила к стене, смотря на меня так, как будто я настоящее исчадие ада. Я перевела вопросительный взгляд на Карейя, который улыбнулся женщине:

     - Не бойся Розалин. Я же сказал Алиша больше не причинит зла ни тебе ни Нолану.

     Женщина отступила еще на шаг и в испуге прошептала:

     - Пусть она уйдет. Зачем ты привел её сюда?

     - Я хотел вас познакомить. Алиша, знакомься, это моя жена Розалин и мой сын Нолан. Это моя семья.

     Я перевела взгляд на женщину и мальчика, который вертелся в материнских руках, стараясь рассмотреть меня:

     - Привет, - улыбнулась я и глупо махнула рукой.

     - «Привет»? Это все что ты можешь сказать нам после того, как пыталась убить? – обвинила меня Розалин.

     Я нервно сглотнула и снова посмотрела на Карейя:

     - Похоже, мне здесь не рады.

     - Не рады, – прошипела Розалин. – Может Карей и говорит, что ты изменилась, но я в это не верю. Такие, как ты, не меняются! У тебя черная душа, такой и останется.

     - Розалин, - остановил жену Карей. – Хватит. Ты пугаешь Нолана.

     - Это ты пугаешь его, приводя сюда эту злобную ведьму. Пусть она уйдет. Сейчас же.

     - Мы еще поговорим об этом, - предупредил жену Братишка и мы вышли из комнаты обратно на террасу.

     Я подошла к парапету и посмотрела на океан, а потом тихо спросила:

     - Ты поэтому её задушил?

     - Да, - ответил Карей становясь рядом и так же вглядываясь в даль. – Я долго скрывал от Алишер свою жену и сына, но она все равно как-то узнала. Она подкупила слугу, чтобы тот их отравил. Этого я не смог простить ей. Хотя, дело даже не в прощении, я знал, что Алишер будет пытаться убить их снова и снова, пока у неё это не получится.

     Я посмотрела на мужчину:

     - Почему твоя сестра хотела их смерти?

     - Потому что она была завистливой, злобной и эгоистичной стервой. Она рушила все к чему прикасалась. Алишер не могла спокойно смотреть на мое тихое семейное счастье, не могла смотреть на нашу с Розалин любовь. Алишер не могла переносить счастья других, особенно моё, - мужчина заглянул мне в глаза: - Ты спрашивала моего совета? На твоем запястье две яркие магические брачные метки, такие нельзя поставить без искренних чувств. Рон и Стэф выбрали тебя, раз и на всю жизнь. Они сделали тебя своей женой, не для того, чтобы оставить и забыть на годы о твоем существовании. Они сделали тебя своей семьей, потому что любят. Я знаю это, потому что на запястье у моей Розалин, такая же яркая брачная метка, а я очень сильно её люблю, - Карей замолчал, а потом улыбнулся: - Ты все еще хочешь моего совета, сестра?

     Я улыбнулась в ответ:

     - Ты мне его уже дал, брат.

     Карей усмехнулся и дотронулся до моей ладони, которая лежала на перилах:

     - Я рад знакомству с тобой, новая Алиша. И надеюсь, что мы будем часто видеться. Что мы станем настоящей семьей.

     - Обязательно, - улыбнулась я, сжимая его ладонь. – Надеюсь со временем Розалин поймет, что я для её не угроза.

     - Она поймет, она умная женщина.

     Я кивнула:

     - Тогда не будем прощаться на долго.

     Братишка усмехнулся:

     - Не думаю, что после моей последней выходки твои мужья разрешат нам скоро увидеться, Алиша. Как ты там сказала? «Снежное представление»?

     Я рассмеялась:

     - Не волнуйся, я их уговорю. Я умею быть очень убедительной.

     - Даже не сомневаюсь, - подмигнул мне Карей. – Готова?

     Я прикрыла глаза, морально настраиваясь на перемещение в пространстве:

     - Готова.

     - Тогда удачи, сестра.

     - Спасибо, Братишка.

     В следующее мгновение я шлепнулась прямо на пятую точку посреди библиотеки в готическом замке. Мое неожиданное появление произвело должный эффект – Рон и Стэф, которые до этого изучали толстые магические фолианты за огромным резным столом, резко вскинули головы. Их удивленные взгляды были настолько не передаваемыми, что я не сдержала быстрого смешка:

     - Видели бы вы сейчас свои лица.

     Первым с места вскочил Рон. Он буквально подлетел ко мне, поднял с пола и прижал к себе:

     - Алиша…

     - Ты меня задушишь, - проворчала я, но обняла его в ответ.

     Рон заглянул мне в лицо:

     - Как это возможно? Как ты здесь оказалась?

     - Карей меня перенес. Хотя Братишка мог бы и постараться, чтобы подо мной оказалось мягкое удобное кресло, а не твердый каменный пол.

     До боли знакомые руки легли мне на плечи и Стэф развернул меня к себе. Он с пол минуты молча и пристально меня рассматривал, а потом тихо спросил:

     - Ты вернулась к нам навсегда?

     Я затаила дыхание:

     - Если примите.

     Стэф молчал еще несколько мгновений, а потом притянул меня к себе и нежно обнял:

     - Без тебя нам нет жизни, жена.

     - А мне без вас, - ответила я, осушая спиной крепкую грудь Рона.

     Так мы и стояли, обнявшись, пока у меня не затекли плечи. Я поерзала и меня тут же отпустили. Я по-хозяйски прошлась по библиотеке и улыбнулась:

     - И чем это вы тут занимались? Беспорядок жуткий?

     - Мы искали древние заклинания, чтобы пробиться сквозь магическую защиту Карейя и забрать тебя домой, - ответил Рон.

     - Домой? – переспросила я. – И где же он будет, наш дом? В этом жутком замке, в восточном шатре или хижине северян?

     - Где захочешь, - улыбнулся Стэф.

     - Хочу быть рядом с вами, а где не важно, - ответила я и тихо добавила, заглядывая в их лица. – Я люблю вас.

        Совет 17 (последний). К черту все советы, просто будь счастлива!

     Скоро я пришла к выводу, что жить на три дома очень даже неплохо, особенно после того, как в моем замке сделали нормальный, человеческий ремонт, превращая его из готического кошмара в уютное семейное гнездышко. Хотя под определение «гнездышко» больше походил восточный шатер на родине Рона, возле которого постоянно пели разноцветные птицы. Они особенно завораживали Стэфанию, нашу голубоглазую мечтательную дочь. А вот Ронату, отважному маленькому войну, больше по душе было жить на севере и сломя голову носиться с другими мальчишками по бескрайним снегам, загоняя проворную дичь – наш сын рос настоящим, отважным мужчиной и во всем брал пример со своих отцов.

     - Мама, тебе нельзя сейчас выходить из дома, - авторитетно заявил семилетний Ронат, до блеска начищая свой небольшой кинжал. – На улице поднялась снежная метель.

     - Ты думаешь мама испугается какой-то метели? – фыркнула Стэфания.

     Брат посмотрел на сестру-близнеца:

     - Я не сказал, что она испугается. Наша мама ничего не боится. Я только сказал, что ей не нужно выходить из дома.

     - Не ссорьтесь, - остановила я детей.

     - А чего он командует? – воззрилась на меня Стэфания.

     - Потому что я мужчина и в ответе за вас, - стал в который раз растолковывать ей  Ронат. – Вы должны меня слушать.

     - Ничего мы не должны! – возмутилась дочь.

     - Должны. Когда нет отцов, я главный в доме, - не унимался Ронат.

     - Мама, скажи ему, что это не так. Что он не может нами командовать.

     Я улыбнулась дочери:

     - Стэфания, милая, Ронат не командует нами, а просто заботится. Твой брат не хочет, чтобы я простудилась на холодном ветру. Вот и все. Ведь ты не злишься, когда отцы заботятся о тебе?

     - Отцы это другое, - возразила Стэфания.

     - Почему другое? – спросил Ронат.

     - Потому что они взрослые, а ты…

     - Я тоже взрослый, - спокойно ответил сын и поднялся на ноги.

     - Ты, такой же взрослый, как и я, - не унималась Стэфания. – Мы родились одновременно.

     - Но я мужчина, а ты женщина. Ты же не будешь утверждать, что мы одинаковые?

     Стэфания хотела ему что-то ответить, но не успела. Дверь открылась и в дом вошел Рон, стряхивая с плеч снег:

     - Метель усиливается, на улицу лучше не соваться.

     Ронат торжественно посмотрел на сестру, а та надулась и отвернулась. Рон сразу заметил неладное и спросил:

     - Что у вас опять случилось?

     - Как обычно, - улыбнулась я, и подойдя поцеловала мужа в губы. – Дети делят территорию и власть. Совсем как делали у меня в животе.

     Рон хмуро посмотрел на сына:

     - Мы же говорили об этом, Ронат. Она девочка, ты должен о ней заботиться.

     - Он и заботится, - заметила я. – Вот только Стэфании это не по душе.

     Теперь Рон смотрел на дочь:

     - Стэфания, он твой брат. Разве было бы лучше, если бы ты стала Ронату безразлична?

     Дочь нахмурилась и посмотрела на отца:

     - Я не хочу, чтобы он постоянно командовал.

     - Идите к огню, поговорим, - велел Рон детям. Кто бы мог подумать, что вспыльчивый по натуре Рон, сможет проявлять столько терпения в воспитании детей.

     Я накинула на плечи меховой плащ и тихо вышла за дверь. Метель и, правда, усилилась и когда я дошла до небольшого амбара, весь плащ был запорошен снегом. Я быстро открыла и закрыла дверь, чтобы не впускать много холода. Стэф вскинул на меня взгляд и улыбнулся:

     - Привет, жена.

     - Привет, муж. Как ваша охота?

     - Успешно, - ответил Стэф, заканчивая распаковывать вещь и снаряжения для зимней охоты. Мужчина обернулся ко мне: - Ты пришла меня встретить или просто сбежала из дома?

     Я картинно возмутилась:

     - Конечно, встретить.

     Стэф усмехнулся, протянул руку и усадил меня к себе на колени:

     - Правда, Алиша? Здаётся мне ты лукавишь. Ты целый день была с близнецами одна дома и, пожалуй, порядком устала от их перепалок. Ты оставила Рона вести с детьми воспитательную беседу?

     Я улыбнулась - от Стэфа ничего не возможно было скрыть.

     - У него это отлично получается.

     - Согласен, - улыбнулся Стэф и скинул с меня плащ.

     Его пальцы нежно приласкали кожу на шее, а горячие губы обожгли верх груди. Я в удовольствии прикрыла глаза отдаваясь ласке мужа. Стэф не стал терять время и забрался рукой мне под платье, лаская кожу обнаженного бедра. Я вмиг загорелась и теснее прижалась к мужу. Неожиданно на нас налетел холодный порыв ветра, и я мгновенно распахнула глаза. Рон, который вошел в амбар, уже плотно закрывал двери, отгораживая нас от непогоды:

     - Так-так. Я там занимаюсь детьми, а вы тут чем? – усмехнулся он, подходя к нам.

     Я смущенно улыбнулась и попыталась встать с колен Стэфа, но тот не пустил. Мужчина теснее прижал меня к себе и прошептал в волосы:

     - Мы соскучились по тебе, жена.

     - Мы же виделись только утром, - возразила я.

     - Это слишком давно, девочка, - поддержал Стэфа Рон и присел возле нас на колени.

     Я почти сразу поняла, что он задумал и постаралась свести бедра, но мне не дали. Рон сильнее развел их в стороны и стал подымать подол платья вверх. Стэф обхватил меня одной рукой за талию, а второй стал быстро расстегивать застежку на корсете, высвобождая грудь.

     - Нет, - воспротивилась я. – Дети могут войти.

     - Не беспокойся об этом, Алиша, - ответил Рон, нежно сжимая руками мои обнаженные ноги. – Они заняты делом, вместе разбирают сумку с ледяными кристаллами, которые я насобирал у реки. И я поставил магическую защиту на дверь, никто сюда не войдет.

     - И не выйдет, - усмехнулся Стэф, катая между пальцами мои затвердевшие соски. – Так что даже не пытайся.

     Я вмиг успокоилась в их нежных руках и отдалась нарастающей страсти. Рон еще шире развел мои ноги, его взгляд загорелся страстным огнём:

     - К тому же не кажет ли тебе, Алиша, что пора немного увеличить нашу семью. Ронат давно говорит о брате, а Стэфания мечтает о младшей сестренке, с которой будет возиться. Ты же помнишь в наш последний визит к Карейю она не отходила от маленькой Розы, своей годовалой двоюродной сестры.

     - А мне показалось она не отходила от Нолана, - улыбнулся Стэф. – Наша дочь тайно влюблена в своего двоюродного брата.

     - Конечно влюблена. Он же умный, воспитанный, обходительный, да к тому же такой красавчик, - вступилась я за дочь. – Как тут не влюбиться.

     Рон хмуро посмотрел на меня:

     - Даже не думай об этом, Алиша. Нолан не получит нашу Стэфанию.

     Я нежно прикоснулась к щеке мужа и лукаво улыбнулась:

     - А кто получит?

     - Никто, - прорычал Рон. – Никто её не получит.

     Я ничего на это не ответила: подождем пока Стэфания вырастит, а там посмотрим, как Рон тогда запоет.

      Стэф отвлек меня от мыслей жарким поцелуем, и я тут же почувствовала горячее дыхание Рона на своих бедрах. Я прикрыла глаза, снова отдаваясь нарастающей страсти. Мои мужья точна знали, как мне нравиться больше всего, мы всегда испытывали в объятиях друг друга огромное наслаждение. Несмотря на прошедшие годы наша страсть не утихла ни на йоту, а наоборот стала еще сильнее. А все потому что мы любили друг друга, без фальши и интриг. Любили открыто и безусловно.

     Просто любили друг друга.

     КОНЕЦ КНИГИ

     Если вы хотите поддержать автора, сделать донат можно по следующим реквизитам:

     На карту: 4602 5701 2085 1643 до 05/25 Oleg Karpenko

     либо Кошелек ЮMoney: 410019486719331

     P.S.: Заранее благодарю за комментарии к книге