“Это довольно важно, что я делаю. Если я перезвоню через несколько минут?”
“Боюсь, что нет – она вернется только завтра днем. Кто это?”
“Ирен Миллер из "Розмари Хаус". Это мистер Брэдли, не так ли?”
“Здравствуйте, мисс Миллер, да, Тони Брэдли. Она еще раз упала? Что она сломала на этот раз?”
Последовала пауза, и он задался вопросом, не прозвучал ли его голос слишком раздраженно, слишком бесцеремонно.
“Дело не в этом, мистер Брэдли. Я ... действительно должен поговорить с Сарой. Она названный человек, и я ... У нее есть мобильный?”
“Она на шоу в Лондоне”. Он взглянул на часы – почти половина десятого. “И я полагаю, что она выключит эту штуку, как обычно. В чем дело?”
“Что ж, в отсутствие вашей жены, мистер Брэдли, я должен сообщить вам – Джоан скончалась этим вечером. Мне жаль, что я принес столь ужасную новость. И мне жаль, что я перекладываю на вас ответственность рассказать об этом Саре. Это стало шоком для всех нас здесь присутствующих ”.
Тони Брэдли на мгновение отодвинул телефон от уха и посмотрел на него так, словно в нем обнаружилась неисправность. В конце концов он услышал металлический, бестелесный голос, спрашивающий его, все ли с ним в порядке.
“Скончалась? Как? Мы пришли навестить ее только сегодня утром. Она выглядела в полном порядке. Что случилось?”
“Мы не знаем, мистер Брэдли. Это было не падение. Один из сиделок нашел ее сидящей в кресле и подумал, что она уснула, но… Доктор уже в пути, и полиция уже здесь. ”
“Полиция?”
“Это процедура любой внезапной смерти, мистер Брэдли. Не придавайте значения...”
“Внезапно все в порядке. Во всяком случае, сегодня утром она выглядела лучше. Бог знает, что сказала бы Сара. Если бы она упала еще раз,… Тогда это было из-за ее сердца?”
“Я действительно не могу сказать. Ей было 78 лет, у нее были различные заболевания. Мне очень жаль, мистер Брэдли. Нам всем будет ее не хватать. Не знаю, что еще я могу сказать. Теперь доктор должен рассказать нам, как это произошло. ”
Еще одна пауза. Он не опустил жалюзи на заднем окне. Маленький холодный сад за ним был невидим; он мог видеть только полосы дождя на своем собственном темном отражении.
“Да, простите, что задаю глупые вопросы. Это шок, не так ли – вы не знаете, что сказать. Я отправлю сообщение и голосовое сообщение Саре, попрошу ее позвонить мне как можно скорее. Она сядет на поезд, или такси, или еще что-нибудь.… Они поехали на автобусе. Пантомима – ‘Кот в сапогах’. И я позвоню ее брату Джеффу. Ему придется ехать на машине из Рексхэма.”
“С вами все будет в порядке, мистер Брэдли? Я знаю, что она не была вашей матерью, но мы сближаемся с людьми, не так ли? Есть ли кто-нибудь, к кому вы могли бы обратиться?”
Он опустил жалюзи, а затем сел за стол, который они использовали для сортировки счетов и квитанций об уплате НДС.
“Нет, со мной все будет в порядке, мисс Миллер. Просто это шокирует, когда вы это слышите – но, как вы сказали, она преуспевала и, полагаю, была не в лучшем состоянии здоровья. У тебя, должно быть, сотня дел. Могу я просто спросить, что будет дальше, я имею в виду сегодня вечером? ”
“Конечно. Доктор Тремьюэн скоро будет здесь. Она осмотрит Джоан – осмотрит Джоан. Я не сомневаюсь, что у нее найдется к нам несколько вопросов, а затем она, вероятно, подпишет свидетельство о смерти, если все будет в порядке. Она позаботится о том, чтобы Джоан перевезли куда-нибудь, где за ней будут должным образом ухаживать.”
“Наверное, подпиши это? Я действительно ничего не знаю обо всем этом”.
“Ну, это тоже не моя область, но если она считает, что это вызвано естественными причинами и связано с историей болезни Джоан, она может заполнить справку. С другой стороны, это внезапная смерть. Я не очень хорошо знаю доктора Тремьюэн, она недолго работает в клинике, но недавно она была у нас несколько раз, и она действительно видела Джоан. На самом деле ... ”
Брэдли услышал, как она отвернулась от телефона. Пока он ждал, он выдвинул ящик стола с файлами.
“Да, она была здесь только вчера. Она видела трех наших дам, и Джоан была одной из них. Разве это не иронично? Я полагаю, это могло бы помочь ей принять решение ”.
“Что будет с телом – с Джоан? На случай, если Сара спросит”.
“О, я уверен, что ее заберут в Кингс-Лейк-Дженерал как-нибудь вечером. Я могу дать вам номер телефона”.
“Нет, мы справимся. Вы были очень терпеливы, мисс Миллер, и очень внимательны. Я позволю вам продолжать – для вас, должно быть, все это кошмар. Спасибо ”.
“Это не самая приятная часть моей работы, мистер Брэдли. Если будет что-то еще, просто позвоните мне”.
Брэдли повторил свою благодарность и положил трубку. Он откинулся на спинку вращающегося кресла и удивленно поднял брови, как сделал бы, если бы выиграл десять фунтов по лотерейному билету. Затем он заглянул в ящик. Это была первая папка, которую он увидел, с пометкой на обороте черным фломастером, сделанной маленькими квадратными заглавными буквами его жены– ‘Мамины вещи’. Он знал, за что был продан дом, чтобы оплатить уход, и он знал, что она прожила в Розмари-Хаусе меньше двух лет. Далеко не самое дешевое место, он отметил это в то время, но у него было приблизительное представление о том, что останется. Хотя смотреть на это сейчас было бы немного омерзительно. Это выяснится достаточно скоро. Завещание теперь никуда не денется.
Ирен Миллер положила трубку и подняла глаза, когда молодой полицейский в форме вернулся в офис. Некоторое время они молчали, и оба думали о том, что впереди у них долгая ночь.
“Извините, констебль, я не расслышал вашего имени во всей этой неразберихе”.
“Констебль Ричард Форд, Кингз-Лейк-Сентрал”.
Отвечая, он достал небольшое планшетное устройство из одного из многочисленных карманов и подсумков, которые были расположены по всему его пиджаку и жилету.
“Значит, вы местный?”
“Да, Лейк родился и вырос”.
“Вы бывали на чем-нибудь подобном раньше?”
“Да, парочку. Вы не возражаете, если я кое-что переделаю до прибытия следующей партии?”
“Нет, вовсе нет. Продолжайте. Когда вы только что поднялись наверх, комната была заперта, не так ли? Так и должно было быть – они все знают, что делать ”.
“Да, заперт, снаружи кто-то сидит”.
“Kipras. Он был близок с ней, с Джоан. У них всегда есть свои любимчики. ”
“Вы имеете в виду сиделок?”
“Я имел в виду ординаторов, но сиделки тоже это делают – формируют привязанности. Это может вызвать осложнения ”.
ПК Форд постукивал по экрану, ожидая загрузки соответствующих страниц; эти новые планшеты, вероятно, были шагом вперед, но поиск новой страницы в записной книжке не занимал так много времени. Тем не менее, печатать особо не пришлось бы, просто подключите его и нажмите "Печать". Его глаза смотрели поверх экрана на менеджера дома престарелых. Для нее, по-видимому, близкие отношения между сиделками и их – кем, пациентами, заказчиками, клиентками? – были причиной осложнений. Это показалось странным, но письменный стол был опрятным, а картотечные шкафы по всей комнате были новыми, с четкими этикетками и без пыли. Он оглянулся на саму женщину: под тридцать, подтянутая, с короткими темными волосами, без обручального кольца.
“Ну вот, тогда мы начинаем – извините за ожидание. В какое время леди была найдена?”
Ирен Миллер опустила глаза в блокнот формата А4 на своем столе.
“Восемь минут десятого – 21.08”.
“Спасибо. И это 6-ечисло из двенадцатого...”
Она наблюдала за ним, пока он отстукивал.
“Найден кем?”
“Кейли Грин, с буквой ‘е”".
“Одна из ваших сиделок?”
“Да”.
“У вас здесь есть все их данные, если кому-то понадобится поговорить с кем-нибудь из них?”
Он указал на картотечные шкафы и полки с руководствами, и она кивнула.
“Тело вообще не перемещали и к нему не прикасались?”
“Насколько я знаю, нет”.
Констебль поднял глаза и нахмурился.
“Ну, поднялся бы шум, как только ее обнаружили. В палату вошли бы другие сиделки. Кто–то мог дотронуться до нее, пощупать пульс или что-то в этом роде - но ее нашли в кресле, и там она до сих пор находится. Насколько я знаю.”
На экране не было поля, в которое Форд мог бы ввести фразу ‘немного обороняться’. Он еще немного задержал взгляд на менеджере, закрыл планшет крышкой и протянул руку к двери офиса.
“Неизвестно, как долго этот доктор пробудет в субботу вечером. Я поднимусь и загляну внутрь себя. Если вы хотите составить мне компанию ...”
Ирен Миллер встала. Он, может быть, и молод, но ему не хватало уверенности. Опустил ли он глаза и проследил ли за ней, когда она проходила мимо него и направлялась к двери, которую он держал открытой для нее? Тогда у него могла быть уверенность, но ему не хватало какого-то опыта. Вряд ли это имело значение.
Кипрас Казлаускас отпер дверь, а затем передал ключ мисс Миллер – с его стороны было бы неправильно хранить его в присутствии менеджера и сотрудника правоохранительных органов в форме, хотя ему было бы трудно объяснить, откуда он узнал, что это так. Затем он остановился прямо в дверном проеме, неуверенный в своей роли теперь, когда комната, которую он охранял, снова была открыта.
Кто-то забыл задернуть шторы. В результате правая сторона пожилой женщины была слабо освещена оранжевым светом охранной лампы на автостоянке. Профиль ее лица был очерчен этим зловещим светом. Кипрас хотел войти и закрыть окно, это показалось ему немного неприличным, но затем менеджер включил свет, который, должно быть, кто-то другой выключил в знак уважения.
Джоан Райли была добра к нему – он пару раз тихо пробормотал это имя про себя. Джоан Райли была добра к нему, и теперь она мертва. Некоторые другие дразнили его, другие возмущались им и его иностранностью и почти не пытались скрыть этот факт, но эта пожилая леди была добра. Она спросила о его семье в Литве. Он сел к ней на кровать и показал фотографии со своего телефона. Затем он принес еще старые фотографии, настоящие, и она спросила о его бабушке и дедушке. Со временем он отважился расспросить о ее родных, и после этого, всякий раз, когда он был на дежурстве, он заскакивал к ней в комнату, и они смеялись и расспрашивали о родственниках друг друга, как будто всю жизнь прожили на одной улице. Иногда она разыскивала его, когда он работал в чужой комнате, и со временем его приняли многие из них – со временем маленькая группа, которая всегда сидела за одним и тем же столиком у окна в дневной комнате, стала называть его ‘Кип", и ему это нравилось.
Полицейский оглядел комнату и ничего не сказал, по крайней мере, минуту. Кипрас проследил за его взглядом и задался вопросом, что там можно увидеть. Все было прибрано, как и всегда в этой комнате. Единственной вещью, стоявшей не на своем месте, был стакан, опрокинутый набок рядом со стулом, в котором сидела пожилая женщина. На ковре не было пятна – стакан, должно быть, был пуст, когда опрокинулся, – но он хотел войти и поднять его, хотел правильно поставить на прикроватный столик, где ему и место.
Полицейский подошел к телу Джоан Райли, повернулся и заговорил с менеджером. Это был новый и незнакомый голос – Кипрас не расслышала всего, что было сказано, но это было что-то о том, было ли это ее обычное кресло, ее обычная поза. Менеджер ответила утвердительно, но она не знала этого так хорошо, как Кипрас, который бывал здесь почти каждый день, иногда по десять-двенадцать часов в день. Они никогда не спрашивали его, едва ли знали, что он здесь, но он мог бы сказать им, что стул был передвинут лицом к окну; да, это было ее любимое кресло, но оно всегда стояло в изножье ее кровати, а не у окна.
Наклонившись, полицейский заглянул в лицо Джоан Райли. Глаза были закрыты. Полицейский мог подумать, что она умерла вот так, но Кипрас был вторым человеком, вошедшим в комнату после того, как он услышал крик Кейли о помощи, и глаза миссис Райли тогда были открыты. Кто-то закрыл их, прикоснулся к лицу, чтобы закрыть их. Он не знал, имело ли это значение, но если он заговорит, могут возникнуть вопросы – кто прикасался к ней? Вы прикасались к ней? Что еще ты делал в этой комнате? Что ты принимал? Часто в таких ситуациях лучше промолчать, подумал он.
Ричард Форд оглядел комнату и попытался представить, что на нем нет формы. Что бы он мог надеть в подобной ситуации в будущем? Детектив–инспектор Рив сказал ему, что его заявление в Уголовный розыск было хорошим, что для человека с его послужным списком это всего лишь вопрос времени - но сокращения и реорганизация замедлили работу для всех, не только для него.
Он сразу заметил стакан на полу, но если бы он был на подлокотнике кресла, она могла бы сбросить его в любой момент, независимо от того, был у нее сердечный приступ или нет. Менеджер сказал ему, что именно здесь миссис Райли сидела по вечерам, если ее не было внизу, в дневной комнате. Когда он осмотрел лицо более внимательно, то не увидел никаких следов жидкости изо рта или ноздрей – он побывал на достаточном количестве мест преступлений, чтобы иметь представление о том, что искать, и он был весьма горд тем фактом, что тела его вообще не сильно беспокоили, в отличие от других, которые он мог назвать.
Выпрямившись, он оглядел остальную часть комнаты. Кровать была заправлена, тапочки и туфельки аккуратно заправлены под стол, стоявший у задней стены. Встроенные шкафы, которые его так и подмывало открыть и осмотреть, но это могло зайти слишком далеко. В номере была ванная комната и собственная маленькая кухня; Форд знал, что Rosemary House был одним из самых комфортабельных и, вероятно, более дорогих домов в Кингс-Лейк. Он принюхался, но запаха старости, который он замечал в одном или двух других местах, не было. Все было чисто и светло, на стенах висели картины, несколько рекламных роликов, но один или два выглядели как оригиналы, наивные и красочные портреты, вероятно, сделанные внуками. Надеюсь, до этого было еще далеко, но если уж на то пошло, он был бы не против, если бы его собственные родители приехали в такое место, как это.
Больше он ничего не мог сделать, и в комнате повисло несколько неловкое молчание. Он подошел к окну, как будто вид из него мог быть важен, и попытался вспомнить код, последовательность событий после любой внезапной смерти. Он обеспечил доступ к телу, позаботился о том, чтобы за ним послали практикующего врача, собрал некоторую фактическую информацию о покойном…
На самом деле это было все. Он собирался попросить, чтобы комнату снова заперли, когда его внимание привлекли шаги в коридоре. Все повернулись к двери. Ирен Миллер жестом указала сиделке, чтобы он толкнул дверь, очевидно, опасаясь, что другой ординатор может войти и увидеть тело, но прежде чем он успел это сделать, появилась женщина, женщина в зеленом спортивном костюме, с черным докторским саквояжем в руках.
Она раскраснелась и немного запыхалась, знала, что на ее щеках появится румянец – она поторопилась, хотя из ее ответного телефонного звонка в Розмари Хаус стало совершенно ясно, что ее пациент уже мертв.
Менеджер сказал полицейскому: “Это доктор Тремьюэн”, полицейский кивнул и стал ждать.
Доктор подошел к телу пожилой женщины и поставил ее сумку.
“ Значит, это миссис Райли. Как странно. Я разговаривал с ней только вчера.
“И вы ее осматривали?”
Голос полицейского показался резким и повлек за собой еще одно неловкое молчание. Доктор и менеджер обменялись взглядами.
“Не полностью. Это был рутинный визит, часть нового подхода к работе, которую мы выполняем в домах престарелых. Мы просто заходим более общительно, быстро общаемся и проводим любые проверки, которые кажутся уместными. Это менее опасно для некоторых жителей, менее навязчиво, чем официальные визиты. ”
Она могла бы просто сказать "нет". Полицейский почувствовал, что наступил кому-то на пятки, но он не мог позволить этому закончиться.
“И она казалась здоровой?”
“Я, как всегда, делал заметки. Вы можете получить их копию”.
А потом она отвернулась от него к менеджеру.
“Это Ирэн, не так ли? Фух! У меня почти восстановилось дыхание – мы играли в бадминтон в школе. Ладно– давайте взглянем на бедняжку ”.
Она делала это уже несколько раз, но все равно чувствовала себя странно в присутствии зрителей, как будто она вернулась в свою тренировочную палату. Она проверяла основные показатели жизнедеятельности, и они могли бы посчитать это абсурдным, но для всего существовал протокол, и она знала его наизусть. Она заметила, что кровь начала скапливаться на конечностях, но не сильно – непрофессионал бы этого не увидел. Челюсть была расслаблена, и она могла чувствовать во рту – никаких препятствий или жидкости. Откинув голову назад и посветив фонариком, она заглянула в рот, но не увидела никаких признаков травмы, ни прикушенного языка. Тело тоже еще не остыло.
Она взяла термометр и поместила его в рот, слегка придерживая нижнюю челюсть.
“Я знаю, это выглядит странно, но иногда это может помочь рассчитать время смерти. Особенно, если позже в больнице проведут еще одно обследование”.
Ассистентка, стоявшая в дверях, выглядела расстроенной, и она попыталась ободряюще улыбнуться ему, ожидая показаний. Над головой зажужжала лампочка, а в коридоре послышались голоса. Голос пожилой женщины спросил: “Почему бы и нет?”, а затем послышался звук того, как ее уводят другие. Несколько раз повторилось “Почему бы и нет”, каждое тише предыдущего, пока в коридоре снова не воцарилась тишина.
Мириам Тремьюэн пришлось соображать быстро, и она оставила термометр немного дольше, чем было необходимо, чтобы дать себе время. Вчера днем миссис Райли выглядела хорошо. Они немного поболтали в ее палате, врач слушала и улыбалась, а затем снова перевела разговор на различные проблемы со здоровьем ее пациентки, пока та не осталась довольна. И она была полностью удовлетворена тем, что миссис Райли чувствует себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Конечно, она не слушала сердце, но здесь не было никаких признаков катастрофического сердечного приступа. На самом деле все наоборот – Джоан Райли, казалось, умерла самой спокойной из смертей.
Она посмотрела на градусник и записала номер в блокнот из своей сумки – одну из рекламных штучек фармацевтической компании. Она презирала их и сказала себе избавиться от них. Наверняка клиника могла позволить себе несколько блокнотов, чтобы продемонстрировать свою независимость? Она снова поднимет этот вопрос на следующем собрании. Отвлекающие факторы, отвлекающие факторы – что она собиралась здесь делать? Ее вчерашний визит внес некоторую неловкость, эта смерть казалась явно внезапной; это напомнило ей о другой, произошедшей несколько месяцев назад, но ту утром нашли холодной в ее постели… С другой стороны, Джоан Райли некоторое время была слаба, у нее были шумы в сердце, выраженный остеопороз, некоторые обостряющиеся проблемы с почками. Она чувствовала присутствие полицейского позади себя и вопрос, который он задал– “И вы ее осматривали?”
Казалось, все они ждали ответа, даже вердикта. Она опустилась на колени на пол рядом со стулом и убрала свои вещи. Затем она взяла стакан и протянула его констеблю. Он взял его и положил на прикроватный столик.
“Я собираюсь вызвать "скорую помощь", чтобы отвезти ее в Кингс-Лейк-Дженерал. Я не могу быть уверен в причине смерти. Я свяжусь с офисом коронера - я полагаю, что по выходным всегда доступен реальный человек, а не автоответчик? ”
Она вопросительно посмотрела на полицейского, но тот лишь пожал плечами. В Манчестере, где она тренировалась, она знала ответ; здесь, на востоке, все иногда делалось совсем по-другому.
“Значит, будет вскрытие? Мне лучше сообщить семье. Боюсь, у меня создалось впечатление, что...”
Менеджер выглядела разочарованной, когда ее голос затих.
“Я сделаю и это. Решать тебе. Если они перезвонят, ты можешь сказать им или направить их ко мне. У тебя есть номер моего мобильного ”.
Один за другим они вышли из комнаты. На этот раз свет не погас. Если бы ему оставили ключи, Кипрас Казлаускас вернулся бы и выключил его, но мисс Миллер забрала их с собой. Она попросила его снова посидеть за дверью, на случай, если кто-нибудь из жильцов попытается проникнуть в комнату. Она сказала ему, что на этот раз это ненадолго.
Оставив свою дверь на несколько дюймов приоткрытой, выключив свет и присев на краешек кровати, Ральф Гринвуд мог наблюдать за приходящими и уходящими. Он, конечно, знал все признаки после трех лет работы в этом заведении и потратил несколько минут, пытаясь подсчитать, сколько человек ушло ногами вперед за это время. Их было немало. Им нравилось замалчивать это. В заведении будет что-то вроде карантина, пока чиновники будут заняты в рассматриваемом помещении и вокруг него. Все это было сделано, по-видимому, для того, чтобы не расстраивать оставшихся жителей – тех, кого коса пропустила на этот раз. Ральф подумал, что было бы лучше поступить совершенно наоборот; позволить им всем прийти и посмотреть на тело, выпить утренний кофе в комнате, где все еще присутствует труп, – это могло бы остановить некоторые из их стонов. Возможно, они начали бы ценить, как им повезло, что они все еще живы.
Полицейский в форме был бонусом. Он не каждый раз видел такого, хотя и знал, что полиция всегда появляется. Обычно они оставались внизу, выпить чашечку чая в кабинете менеджера, приятно отдохнуть от борьбы с преступностью на улицах Кингс-Лейк. Там, откуда он был родом, он видел преступления близко и лично; эти люди понятия не имели.
Однако ему было бы не хватать Джоан. Когда чуть позже они проезжали мимо на тележке, он почувствовал это довольно сильно. Она была женщиной с определенными принципами. Несмотря на то, что последние несколько месяцев ослабили ее, она постояла за себя до самого конца. Когда они попытались перевести ее вниз, в палату для настоящих психов, только потому, что там была вакансия и всегда был больший спрос на кровати наверху, она уперлась изо всех сил. Они все сплотились вокруг нее, и каким-то образом семья тоже узнала об этом через анонимный звонок – Ральф не мог представить, как это произошло. Когда руководство отступило, они устроили вечеринку в комнате отдыха, и даже некоторые из сиделок поняли, о чем идет речь, и присоединились к ней. Это был настоящий день. Ты должен был продолжать бороться, иначе твоя независимость и твое достоинство исчезнут в одно мгновение и навсегда. Ральф заставил некоторых из них понять это.
К полуночи все было кончено, и он встал, захлопнул свою дверь, а затем воткнул кусок картона в предохранительную ручку так, что повернуть ее снаружи можно было лишь с трудом. Его ноутбук все еще был включен, зеленый огонек мигал в темноте. Он пощелкал мышкой взад-вперед, оживляя экран. Он был рад, что в эти дни ему не нужно было много спать. Позволь другим делать это – он наблюдал бы за миром для них отсюда и был бы их совестью и проводником.
OceanofPDF.com
Глава вторая
Дуглас Уотерс стоял у окна бильярдной и смотрел на дорогу в сторону Дерехэм-роуд. Фары на мгновение осветили деревья, но затем растворились в ночи. Позади него был включен только свет над столом, оставляя прямоугольник тени по краям комнаты; игра, в которую он играл сам несколько минут назад, лежала на столе незаконченной, шары были разбросаны, как нерешительные атомы, не имеющие видимой связи друг с другом теперь, когда все движение прекратилось.
Он взглянул на часы, подарок – еще одни новые и дорогие часы в дополнение к другим, которые медленно копились в ящике его прикроватной тумбочки. Ему следовало бы переместить их, поместить в более безопасное место, в качестве легкой мишени, если грабителю когда–нибудь удастся проникнуть через систему безопасности - бог знает, к чему все это привело сейчас… Оставалось еще десять минут, а это означало, что он будет здесь меньше, потому что он никогда не опаздывал. Однако это была извилистая проселочная дорога, и найти ее было не так-то просто. Эти огни пару минут назад могли означать, что кто-то проезжал мимо, пропустил поворот и поехал прямо в деревню, прежде чем осознал свою ошибку. Это добавило бы по крайней мере еще десять минут к чьему-либо путешествию. Он снова посмотрел на часы и обнаружил, что прошла еще минута.
Дверь позади него открылась, впуская в комнату больше света.
“А вот и ты. Мы тебе настолько надоели?”
Он оглянулся через плечо, когда его жена пересекла комнату и направилась к нему, улыбаясь, чтобы показать, что она не это имела в виду.
“Прошу прощения. Марсия сильно обиделась?”
“Нет. В финансовых новостях есть кое-что интересное, я думаю, она делает заметки. Она никогда не останавливается, не так ли?”
Его взгляд вернулся к окну, когда он ответил.
“Нет, именно поэтому я ее нанимаю. Карьеристка до конца”.
Джейн Уотерс встала рядом с мужем и взяла его за руку. Мгновение она тоже смотрела на дорогу, ведущую сквозь ясени.
“Так вот что тебе действительно нравится, не так ли? Карьеристка - умная, целеустремленная, эффективная. Я не уверена, что это говорит обо мне ”.
Он прижал руку к боку, сжимая ее ладонь.
“Здесь сказано, что ты - мое спасение”.
Последовало обоюдное молчание; они оба знали, что он имел в виду каждое слово. В конце концов, по-прежнему не отрывая глаз от темной зимней ночи перед ними, она заговорила снова.