Маккеффри Энн : другие произведения.

Хрустальный певец (трилогия Crystal Singer) Энн Маккеффри (1982-08-12) Энн Маккеффри

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  ТРИЛОГИЯ " ХРУСТАЛЬНЫЙ ПЕВЕЦ"
  
  
  CRYSTAL SINGER
  
  КИЛАШАНДРА
  
  ЛИНИЯ CRYSTAL LINE
  
  
  
  
  Энн Маккэффри
  
  
  
  
  О книге
  
  От автора мирового бестселлера Энн Маккэффри, создательницы "Драконов Перна", выходит новая сага – история храбрых, красивых, трагичных людей, которые являются Хрустальными певцами Баллибрана.
  
  Килашандра подумала, что ее миру пришел конец, когда ей сказали, что она никогда не станет концертной певицей. А потом она встретила незнакомца с другого мира.
  
  Он сказал, что он Хрустальный Певец – один из уникальных в Галактике, – и когда Килашандра попыталась выяснить, что такое Хрустальный Певец, ответы были расплывчатыми, неясными. Все, что она смогла открыть, это то, что они были особенными людьми, окутанными тайной, опасностью и красотой - и чем-то совершенно непостижимым.
  
  Именно тогда она решила, что тоже должна попробовать стать Crystal Singer.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  "ХРУСТАЛЬНЫЙ ПЕВЕЦ"
  
  Энн Маккэффри
  
  
  
  
  
  
  Континуум Этот роман основан на четырех рассказах, первоначально появившихся в серии Роджера Элвуда."Кристал Зингер" значительно расширен по сравнению с этими историями благодаря технической помощи Рона Мэсси из Langshott Stables, графство Суррей. Его длинные объяснения и тщательные записи позволили мне смело отправиться туда, куда еще не ступала нога человека.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Посвящается Кейт, Алеку и их детям
  
  
  
  Прелюдия к Хрустальной песне
  
  Килашандра слушала, и слова, словно холодные бомбы, со свинцовой обреченностью падали в ее замерзший живот. Она смотрела на знаменитый профиль маэстро, пока его губы открывались и закрывались, произнося слова, которые означали крах всех ее надежд и амбиций и сделали напрасными десять лет напряженной работы и учебы.
  
  Маэстро наконец повернулся к ней лицом. Неподдельное сожаление в его выразительных глазах сделало его старше. Мускулы тяжелой челюсти певца печально расслабились.
  
  Однажды Килашандра, возможно, вспомнит эти подробности. Сейчас она была слишком подавлена сокрушительным поражением, чтобы осознавать что-то большее, чем свой ужасный личный провал.
  
  ‘ Но... но … как ты мог?
  
  ‘Как я мог что?’ - удивленно спросил маэстро.
  
  "Как ты мог обмануть меня?’
  
  ‘Завел тебя? Но, моя дорогая девочка, я этого не делал’.
  
  ‘Ты сделал! Ты сказал ... ты сказал, что все, что мне нужно, - это усердно работать. Разве я недостаточно усердно работал?’
  
  ‘Конечно, вы усердно работали’. Валди был оскорблен. ‘Мои ученики должны приложить все усилия. Требуются годы напряженной работы, чтобы развить голос, выучить репертуар даже из того сегмента музыки внешнего мира, который должен быть исполнен ...’
  
  ‘У меня есть репертуар! Я много работал, а теперь ... теперь ты говоришь мне, что у меня нет голоса?’
  
  Маэстро Вальди тяжело вздохнул - манерность, которая всегда раздражала Килашандру, а теперь стала невыносимой. Она открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку, останавливая ее. Четырехлетняя привычка заставила ее задуматься.
  
  "У тебя нет голоса, чтобы быть первоклассной певицей, моя дорогая Килашандра, но это не исключает ни одной из многих других ответственных и приносящих удовлетворение...’
  
  ‘Я не хочу быть второсортным. Я хочу … Я хотела ... – и она с удовлетворением увидела, как он поморщился от горечи в ее голосе‘ – стать первоклассной концертной певицей. Ты сказал, что у меня...
  
  Он снова поднял руку. ‘У вас прекрасный слух, ваша музыкальность безупречна, ваша память превосходна, ваш драматический потенциал не подлежит критике. Но в твоем голосе есть эта хрипотца, которая становится невыносимой в верхнем регистре. Хотя я думал, что это можно выучить, изменить … он беспомощно пожал плечами. Он строго посмотрел на нее. ‘Сегодняшнее прослушивание с участием абсолютно беспристрастных судей убедительно доказало, что этот недостаток присущ голосу. Этот момент жесток для тебя и не особенно приятен для меня. - Он бросил на нее еще один уничтожающий взгляд в знак протеста в ее позе. ‘ Я редко ошибаюсь в выборе голоса. Я искренне думал, что смогу тебе помочь. Я не могу, и с моей стороны было бы вдвойне жестоко поощрять тебя идти дальше в качестве солиста. Нет. Тебе лучше усилить еще одну грань своего потенциала.’
  
  ‘И что, по вашему мнению, ’ спросила Килашандра таким сдавленным тоном, что у нее заболело горло, - это могло бы быть?’
  
  У него хватило такта моргнуть в ответ на ее едкие слова, но он посмотрел ей прямо в глаза.
  
  ‘У вас недостаточно темперамента, чтобы преподавать, но вы могли бы преуспеть в одном из смежных театральных искусств, где ваше сочувствие к проблемам певца сослужило бы вам хорошую службу. Нет? Вы обученный синтезаторщик? Хммм. Жаль, ваше музыкальное образование было бы там настоящим преимуществом. Он сделал паузу, подумал и отбросил ее. ‘Что ж, тогда я бы порекомендовал тебе полностью оставить театральное искусство. С твоим слухом ты мог бы стать настройщиком хрусталя, или диспетчером самолетов и шаттлов, или ...’
  
  - Благодарю вас, маэстро, - сказала она, скорее по привычке, чем из настоящей благодарности. Она отвесила ему полупоклон, как того требовал его ранг, и удалилась.
  
  Она действительно захлопнула за собой дверь и зашагала по коридору, ослепленная слезами, которые была слишком горда, чтобы пролить. Она наполовину хотела, наполовину боялась встретить какую-нибудь другую студентку, которая усомнилась бы в ее слезах, посочувствовала ее несчастью, но испытала огромное облегчение, когда дошла до двери своего кабинета, никого не встретив. Там она отдалась своим страданиям, рыдая до истерики, почти задыхаясь, пока не была слишком истощена, чтобы делать что-то большее, чем ловить ртом воздух.
  
  Если ее тело протестовало против эмоционального избытка, ее разум наслаждался этим. Потому что над ней надругались, неправильно использовали, ввели в заблуждение. И кто знает, сколько ее сверстников втайне посмеивались над ее мечтами о славных триумфах на концертной и оперной сцене. Килашандра обладала щедрой долей тщеславия и эго, необходимых для выбранной ею профессии, без малейшей капли смирения; она чувствовала, что ее успех и звездное положение - лишь вопрос времени. Теперь она съежилась от панорамных воспоминаний о своей самоуверенности и высокомерии этим утром. Она подошла к утреннему прослушиванию с такой уверенностью, что получение похвал, необходимых для продолжения сольной карьеры, было предрешено заранее. Она вспомнила лица экзаменаторов, такие приятно спокойные; один мужчина рассеянно кивал в такт тестовым ариям и лидерам. Она знала, что была щепетильна в tempi; они высоко оценили ее за это. Как они могли выглядеть такими ... такими впечатленными? Такими ободряющими? Она хотела полностью стереть утреннее фиаско из своей памяти!
  
  Как они могли вынести ей такие вердикты?
  
  ‘Голос не подходит для динамики оперы. Слишком слышен неприятный хруст’. ‘Хороший инструмент для пения с оркестром и хором, где скрежетание не будет заметно’. ‘Сильные качества руководителя хора: студента следует решительно отговорить от сольной работы’.
  
  Несправедливо! Несправедливо! Как можно было позволить ей зайти так далеко, позволить обманывать себя только для того, чтобы потерпеть поражение в предпоследнем испытании? И получить в качестве подачки руководство хором! Как унизительно позорно!
  
  Вырванные из мучительных воспоминаний лица ее братьев и сестер дразнили ее за то, что она "визжала во всю глотку’. Дразнил ее за те часы, которые она проводила, выполняя упражнения для пальцев и пытаясь ‘понять’ некоторые странные гармоники внеземной музыки. Ее родители согласились с ее выбором профессии, потому что изначально она финансировалась планетарной системой образования; во-вторых, это могло способствовать их собственному положению в обществе; и в-третьих, она, казалось, пользовалась поддержкой своих первых учителей вокала и инструментов. Они! Неумелости ли одного из этих болванов она была обязана недостатком в своем голосе? Неправильному обращению на хрупких ранних этапах обучения? Килашандра каталась в агонии воспоминаний, наполненных жалостью к себе.
  
  Затем она поняла, что это была жалость к себе, и резко выпрямилась в кресле, уставившись на себя в зеркало на дальней стене, зеркало, в котором отражались все эти долгие часы учебы и самосовершенствования … Самообман!
  
  Что это было, что Вальди имел неосторожность предложить? Смежное искусство? Синтезатор? Бах! Провести свою жизнь, обслуживая ущербные умы в психиатрических лечебницах, потому что у нее был дефектный голос? Или починка испорченных кристаллов, чтобы обеспечить бесперебойную работу межпланетных перелетов или чьей-то электростанции?
  
  В одно мгновение Килашандра стряхнула с себя это погрязшее в потакании своим желаниям потворство своим желаниям. Она оглядела кабинет, часть комнаты, в которой преобладали музыкальные партитуры, аккуратно подшитые видифаксом, с его полнофункциональной клавиатурой, которая соединялась с музыкальным центром записи, обеспечивая доступ к произведениям музыки галактики. Она просмотрела записи тренировочных выступлений – у нее всегда была главная роль – и поняла, что ей лучше всего забыть обо всей этой чертовой истории! Если она не может стать первоклассной, то к черту театральное искусство! Она будет лучшей во всем, что делает, или умрет, пытаясь.
  
  Она встала. Теперь для нее ничего не существовало в комнате, которая три часа назад была средоточием каждой минуты бодрствования и всей ее энергии. Какие бы личные вещи ни были в ящиках или на полках, награды за заслуги на стене, голограммы певцов с автографами, которым она надеялась подражать или превзойти, они больше не касались ее и не принадлежали ей.
  
  Она потянулась за своим плащом, сорвала студенческий значок и перекинула его через плечо. Разворачиваясь, она вспомнила, что ей лучше взять с собой зачетную книжку. Роясь в выдвижном ящике в поисках этого, она увидела нацарапанную надпись, прикрепленную к дверце.
  
  ‘Вечеринка в Roare's, чтобы отпраздновать это событие!"
  
  Она фыркнула. Они все узнают. Пусть посмеются над ее падением. Она не будет играть роль храбро улыбающейся отважной перед лицом невзгод сегодня вечером. Да и вообще никогда.
  
  Выйди из Килашандры, тихо, в центр сцены, сказала она себе, сбегая по длинным пологим ступенькам в Торговый центр перед Культурным центром. Она снова испытала одновременно удовлетворение и сожаление по поводу того, что никто не видел ее ухода.
  
  На самом деле, она и мечтать не могла о более драматичном уходе. Сегодня вечером они будут гадать, что произошло. Может быть, кто-нибудь узнает. Она знала, что Валди никогда не разгласит их интервью. Он не любил провалы, особенно свои собственные. Они никогда о нем не услышат. И Вердикт экзаменаторов, по крайней мере, точная формулировка, которую ей передали, будет засекречена компьютером. Но ‘кто-нибудь’ должен был "знать", что Килашандра Ри провалила свои вокальные экзамены и каковы были причины неудачи.
  
  Тем временем она фактически исчезла бы. Они могли строить догадки – ничто не остановило бы их от этого. Они вспомнят о ней, когда она добьется известности в другой области. Тогда они бы удивились, что ничто столь незначительное, как неудача, не могло подавить в ней совершенства.
  
  Эти размышления утешали Килашандру всю дорогу до ее квартиры. Студенты оценили поддерживаемые жилища: больше нет удручающей богемной полузагрязненности и перенаселенности древних времен, но ее комнату трудно было назвать роскошной. После того, как ей не удавалось перерегистрироваться в Музыкальном центре, ее домовладелица уведомлялась, и комната для нее запиралась. Килашандре претила натуральная жизнь: она отдавала невозможностью чего-то достичь. Но и в этом она проявит инициативу. Поэтому немедленно покиньте комнату. И все воспоминания, которые она хранила.
  
  Кроме того, ее таинственное исчезновение было бы омрачено, если бы ее ‘обнаружили в ее берлоге’. Итак, коротко кивнув хозяйке квартиры, которая всегда проверяла, кто приходит и уходит, Килашандра поднялась на свой этаж, открыла ключом свою комнату и осмотрелась. Здесь действительно нечего было взять, кроме одежды.
  
  Несмотря на эту оценку, Килашандра взяла с собой лютню, которую изготовила вручную, чтобы удовлетворить требованиям своей профессии. Возможно, ей и не хотелось играть на ней, но она также не могла отказаться от нее. Она положила его среди одежды в свой карисак, который перекинула через спину, прикрыв все своим плащом. Она закрыла дверную панель, вприпрыжку сбежала по лестнице, кивнула хозяйке точно так же, как делала это всегда, и тихо вышла.
  
  Выполнив драматические требования своей новой роли, она теперь понятия не имела, что с собой делать. Она соскользнула с пешеходной дорожки на скоростную полосу, направляясь в центр города. Она должна зарегистрироваться в бюро по трудоустройству, она должна подать заявление на получение средств к существованию. Она должна была сделать много вещей, но внезапно Килашандра обнаружила, что ‘должна’ больше не управляет ею. Больше никаких утомительных обязательств по расписанию, репетициям, урокам, учебе перед кем-либо из ее так называемых друзей и единомышленников. Она была свободна, совершенно и бесповоротно свободна! У нее впереди целая жизнь, которая должна быть заполнена. Должна? Чем?
  
  Пешеходная дорожка быстро несла ее в самые оживленные коммерческие районы города. На перекрестках замигали пешеходные указатели: фиолетовый торговый треугольник, пересеченный оранжевым кругом социальных служб; синяя штриховка мануфактуры и общежития в зеленую клетку, зелено-красные полосы медицинских учреждений, а затем красная стрелка аэропорта и синий со звездами космопорта.
  
  Килашандра, парализованная нерешительностью, перебирала в уме множество дел, которые она должна была сделать. Ее несли мимо перекрестков, которые должны были привести ее туда, куда она должна была идти.
  
  "Надо бы", - подумала она. И остановилась на скоростной трассе. Половину Килашандры забавляло, что она, когда-то такая уверенная в своей цели, может быть такой нерешительной. В тот момент ей и в голову не приходило, что она страдает от сильного травматического шока. И не то, что она отреагировала на этот шок, во-первых, несколько незрелым образом, своим резким уходом из несостоявшейся сферы интересов; во-вторых, зрелым, поскольку она перестала потворствовать жалости к себе и начала позитивный поиск альтернативной жизни.
  
  Она не могла знать, что Эсмонд Валди беспокоился о ней, понимая, что девушка каким-то образом отреагирует на крах своих амбиций. Возможно, она была бы о нем более доброго мнения, если бы знала, хотя он не преследовал ее дальше учебы и не сделал ничего большего, чем позвонить в отдел персонала, чтобы сообщить о своей заботе о ней. Он пришел к приятному выводу, что она была в комнате какой-то другой студентки и от души поплакала. Зная о ее преданности музыке, он пришел к столь же неверному предположению, что она, несомненно, продолжит заниматься музыкой, приняв в свое время руководство хором. Это было то, чего он хотел от нее. Ему просто не приходило в голову, что Килашандра сможет отказаться от десяти лет интенсивных тренировок за одну долю секунды.
  
  Килашандра была на полпути к космопорту, прежде чем пришла к решению, что именно туда ей следует отправиться. ‘Должна’, на этот раз, не в обязательном, а в исследовательском смысле.
  
  Фуэрте не оставил у нее ничего, кроме неприятных воспоминаний. Она уедет оттуда и сотрет все следы болезненных ассоциаций, связанных с семьей и карьерой. Хорошо, что у нее есть лютня. У нее было достаточное образование, чтобы в лучшем случае работать обычной артисткой на каком-нибудь лайнере, а в худшем - судовой служащей. С таким же успехом она могла бы немного попутешествовать, чтобы понять, что еще ей "следует" делать со своей жизнью сейчас.
  
  Когда скоростная трасса замедлила ход, подъезжая к терминалу космопорта, Килашандра впервые с тех пор, как покинула студию маэстро Вальди, осознала, что происходит снаружи – люди и вещи.
  
  Если подумать, она никогда на самом деле не была в космопорту, спроектированном по проекту "Звездный взрыв". Она никогда не входила ни в один из комитетов по встрече звездолетчиков с другой планеты. Шаттл вылетел из своего отсека, от его мощных двигателей задрожало здание порта. Однако был очень сбивающий с толку вой, о котором она почти подсознательно догадывалась, ощущая его от сосцевидной кости до самой пятки. Она покачала головой. Вой усилился – должно быть, он доносился из шаттла, – пока ей не пришлось зажать уши руками, чтобы унять раздражение. Шумы стихли, и она забыла об инциденте, бродя по огромному, куполообразному залу приемов портового комплекса. Видифаксы были распределены по внутреннему сегменту, на каждом из них было указано название грузовой или пассажирской службы, у каждого была своя зеленая табличка. Далекие места со странно звучащими названиями: фрагмент из древней песни вырвался наружу и был подавлен. Музыки больше нет.
  
  Она остановилась у портала, чтобы посмотреть, как шаттл выгружает груз, как грузчики с помощью пневматических паллет перекладывают пакеты разного размера, которые не помещались на автоматической рампе для обработки грузов. Суперкарго сновал туда-сюда, демонстративно изучая штрих-коды, жонглируя единицами измерения веса и споря с докерами. Килашандра фыркнула. У нее было бы больше, чем такие мелочи, чтобы занять свою энергию. Внезапно она уловила аппетитный аромат.
  
  Она была голодна! Голодна? Когда вся ее жизнь была разбита вдребезги? Как банально! Но от запахов у нее потекли слюнки. Что ж, ее заслуг должно быть достаточно, чтобы поесть. Ей лучше проверить свой баланс, чтобы не смутиться в ресторане.
  
  В одном из многочисленных общественных магазинов в холле для приемов она поместила свое цифровое устройство на запястье в углубление, а большой палец правой руки - в печатную пластину. Она была приятно удивлена, заметив, что в тот же день ей добавили зачет. Как она с досадой обнаружила, студенческий зачет. Ее последний. Тот факт, что общая сумма составляла бонус, ей не понравился. Бонус, обозначающий тот факт, что она никогда не сможет стать солисткой?
  
  Она быстро зашагала к ближайшему ресторану, заметив только, что это не ресторан эконом-класса. Прежняя, послушная Килашандра поспешила бы ретироваться. Новая Килашандра вошла властно.
  
  В этот час в заведении было немноголюдно, поэтому она заняла кабинку на верхнем уровне, откуда через пластиковое стекло ей был беспрепятственно виден поток шаттлов и небольших космических кораблей. Она никогда не представляла, сколько транспорта проходит через космопорт ее не очень важной планеты. Она смутно знала, что Фуэрте был пересадочным пунктом. Меню Vidifax было длинным и разнообразным, и несколько раз у нее возникал соблазн попробовать экзотические блюда, соблазнительно описанные в нем. Она остановила свой выбор на запеканке, предположительно приготовленной из рыбы другого мира, необычной, но не слишком приправленной специями для неискушенного студенческого вкуса. Вино из других миров, включенное в ассортимент, так понравилось ей, что она заказала второй графин, как только сгустились сумерки.
  
  Сначала она подумала, что это из-за незнакомого вина у нее так расшатались нервы. Но дискомфорт усилился так быстро, что она поняла, что это не могло быть действием алкоголя. Она огляделась в поисках источника раздражения, потирая шею и хмурясь. Она покачала головой, а затем, при виде ретровзрывов спускающегося шаттла, поняла, что это, должно быть, звуковое возмущение, хотя как оно могло проникнуть в экранированный ресторан, она не знала. Она зажала уши, надавливая изо всех сил, чтобы унять пронзительную боль. Внезапно она прекратилась.
  
  ‘Говорю вам, двигатель шаттла вот-вот взорвется, теперь соедините меня с диспетчером", - раздался баритон в наступившей тишине.
  
  Пораженная, Килашандра огляделась по сторонам.
  
  ‘Откуда я знаю? Я знаю!’ Высокий мужчина спорил у сервисной консоли ресторана. ‘Соедините меня с диспетчерской вышкой. Там что, все оглохли? Вы хотите, чтобы при следующем использовании шаттла произошел взрыв? Разве вы этого не слышали?’
  
  ‘Я слышала это", - сказала Килашандра, подбегая, чтобы оказаться в поле зрения консоли.
  
  ‘Вы слышали это?’ Чиновник был искренне удивлен.
  
  ‘Конечно, я это сделал. Мне чуть не раскроили череп. Уши все еще болят. Что это было?’ - спросила она высокого мужчину.
  
  В нем чувствовалась властность, хотя он и был разочарован назойливой глупостью. Он держал свое чрезмерно чистое тело с высокомерием, которое сочеталось с тонкой тканью его одежды, явно внеземного дизайна.
  
  - Она тоже это слышала, чувак. Теперь свяжись с диспетчерской вышкой.
  
  ‘На самом деле, сэр, у нас самые четкие приказы ...’
  
  ‘Не будь законченным сабби", - оскорбительно огрызнулась Килашандра.
  
  То, что она, очевидно, была фуэртанкой, как и он сам, обеспокоило чиновника больше, чем оскорбление. Затем незнакомец, разразившись ругательством, столь же красочным, сколь и описывающим идиотизм, открыл футляр для визиток, висевший у него на поясе. Какое бы удостоверение он ни предъявил, глаза чиновника вылезали из орбит.
  
  - Прошу прощения, сэр. Я не знал, сэр.
  
  Килашандра наблюдала, как мужчина набрал код, а затем его изображение растворилось в виде диспетчерской вышки. Инопланетянин встал прямо перед экраном, и Килашандра вежливо отодвинулась.
  
  ‘Управление? Тот шаттл, который только что приземлился? Ему нельзя разрешить взлететь. Ему требуется тщательное техническое обслуживание. Он так сильно резонирует, что половина кристаллов в приводе, должно быть, перегрелась. Неужели никто там наверху не слышал частоту битов? Это вторичная акустика … Нет, это не пьяница и не угроза. Это факт. Весь ваш диспетчерский персонал не слышит звуков? У вас нет эффективных датчиков скорости? Сколько стоит проверка привода по сравнению с новым портовым комплексом? Неужели этот шаттл в мире слишком беден, чтобы нанять настройщика crystal или кочегара?
  
  "Что ж, теперь это более разумное отношение", - сказал незнакомец через мгновение. ‘Что касается моих полномочий, я Каррик из Гильдии гептитов, Баллибран. Да, это то, что я сказал. Я мог слышать вторичную акустику прямо через стены, так что я, безусловно, знаю, что это перегрев. Я рад, что неравномерная тяга двигателя зафиксирована на ваших мониторах, так что очистите шаттл от кокса и заново настройте. Еще одна пауза. ‘ Спасибо, но я уже оплатил свой счет. Нет, все в порядке. Да... ’ и Килашандра заметила, что благодарность раздражает Каррика. ‘ О, как вам будет угодно. Он взглянул на Килашандру. ‘Приготовь это на двоих", - добавил он, улыбаясь ей, и отвернулся от пульта. ‘В конце концов, ты тоже это слышала’. Он взял Килашандру под локоть и повел ее к уединенной кабинке.
  
  ‘У меня там есть бутылка вина", - сказала она, наполовину протестуя, наполовину смеясь над его безапелляционным сопровождением.
  
  ‘Скоро тебе станет лучше. Я Каррик, а ты?..’
  
  ‘Килашандра Ри’.
  
  Он улыбнулся, в серых глазах мелькнуло удивление. ‘ Красивое имя.
  
  ‘О, перестань. Ты, конечно, можешь придумать что-нибудь получше?’
  
  Он рассмеялся, рассеянно вытирая пот со лба и верхней губы, когда скользнул на свое место.
  
  ‘Я мог бы и сделаю, но это все равно красивое название. Музыкальное. Что я сказал не так?’
  
  ‘ Ничего. Ничего.
  
  Он скептически посмотрел на нее за это неискреннее заявление об отказе от ответственности как раз в тот момент, когда охлажденная бутылка соскользнула с сервисной панели.
  
  Кэррик вгляделся в этикетку. ‘A ’72. Что ж, это поразительно’. Он открыл меню Видифакса. ‘Интересно, есть ли у них форелланское печенье и альдебаранская паста? О, есть. Что ж, я могу пересмотреть свое мнение о Фуэрте’.
  
  ‘ На самом деле, я только что закончила... ’ начала Килашандра.
  
  ‘Напротив, моя дорогая Килашандра Ри, ты только начала’.
  
  ‘О?’ Любой из бывших партнеров Килашандры изменил бы свое отношение, услышав такой тон в ее голосе.
  
  ‘Да, ’ беспечно продолжил Кэррик, в его глазах сверкал вызов, - потому что это ночь для пиршества и резвости ... так сказать, для руководства. Поскольку мы только что спасли порт от уничтожения, мое и ваше желание является для них законным. Они будут более благодарны, ’ продолжил он шутливым тоном, ‘ когда разберутся с диском и увидят трещины в кристаллах преобразователя. Отклонение от истины по меньшей мере на сотню вибраций.
  
  Ее наполовину сформировавшееся намерение достойно удалиться испарилось, и она уставилась на Каррика. Требовалось очень натренированное ухо, чтобы уловить это изменение тона.
  
  ‘От сотни вибраций? Что вы имеете в виду? Вы музыкант?’
  
  Каррик уставился на нее так, словно она должна была знать, кто или что он такое. Он оглянулся, чтобы посмотреть, куда ушла проводница, а затем, лениво откинувшись на спинку сиденья, загадочно улыбнулся ей.
  
  ‘Да, я в некотором роде музыкант. А ты?’
  
  ‘Больше нет", - едко ответила Килашандра. Ее желание уйти вернулось с непреодолимой силой. Она смогла на очень короткое время забыть, зачем она была в космопорту. Он напомнил ей, и она больше не хотела подобных напоминаний.
  
  Его рука, крепко вцепившаяся в ее руку, удерживала ее на месте. Как раз в этот момент в ресторан ворвался чиновник, его глаза искали Кэррика. Его лицо изобразило облегчение и восторг, когда он поспешил к столу. Каррик улыбнулся Килашандре, наполовину вызывая ее оспорить его сдержанность в присутствии свидетеля. Несмотря на свое желание, Килашандра поняла, что не может устраивать сцену. У нее пока не было реальных оснований для обвинения в нарушении личной свободы. Каррик, полностью осознавая ее дилемму, имел наглость произнести полуназадорливый тост, делая традиционный пробный глоток вина.
  
  - Да, сэр, 72-й. Очень хороший выбор. Уверен, вы будете...
  
  Открылась сервировочная панель, на которой появились слегка дымящееся блюдо с печеньем и блюдо с красновато-коричневой субстанцией.
  
  - Но, конечно, форелланские бисквиты и альдебаранский паштет. Я вижу, они подаются с подогретыми бисквитами. Ваши поставщики знают свое дело, ’ сказал Каррик с притворным удивлением.
  
  ‘Возможно, мы на Фуэрте маленькие по сравнению с теми портами, которые вы видели ...’ - подобострастно начал чиновник.
  
  ‘Да, да, спасибо", - и Кэррик отрывисто махнул мужчине, чтобы тот удалялся.
  
  Килашандра смотрела ему вслед, удивляясь, что он не выкрикнул оскорбление за такое небрежное увольнение.
  
  ‘Как тебе сходит с рук такое поведение?’ Килашандра спросила Кэррика.
  
  Он улыбнулся. ‘ Попробуй вино, Килашандра. И его улыбка говорила о том, что это будет долгий вечер и прелюдия к интимному общению.
  
  ‘Кто ты?’ - спросила она, теперь уже сердито.
  
  - Я Каррик из Гильдии Гептитов, ’ загадочно повторил он.
  
  ‘И это дает вам право посягать на мою личную свободу?’
  
  ‘Так и есть, если бы вы услышали этот хрустальный вой’.
  
  ‘Как вы это понимаете?’
  
  ‘Выскажи мне свое мнение об этом вине, Килашандра Ри. У тебя наверняка пересохло в горле, и я представляю, как у тебя болит череп от этой дозвуковой пытки. Это объясняет твой сварливый нрав.’
  
  На самом деле у нее действительно болела шея. Он тоже был прав насчет сухости у нее в горле ... и насчет ее сварливого характера. Но он смягчил свою критику, погладив ее по руке.
  
  ‘Я должен извиниться за свои плохие манеры", - сказал он без искреннего раскаяния, но с очаровательной улыбкой. "Эти гармоники шаттл-драйва нервируют. Они выявляют в нас самое худшее’.
  
  Она кивнула в знак согласия, потягивая вино. Оно было хорошего урожая. Она подняла на него восхищенный взгляд. Он похлопал ее по руке и жестом предложил выпить.
  
  ‘Кто ты такой, Каррик из гильдии Гептитов, что портовые власти прислушиваются, а диспетчерские вышки в знак благодарности заказывают экзотические деликатесы?’
  
  ‘ Ты действительно не знаешь?
  
  ‘Я бы не спрашивал, если бы знал!’
  
  ‘Где ты был всю свою жизнь, что никогда не слышал о Гильдии гептитов?’
  
  ‘Я изучала музыку на Фуэрте", - ответила она, выплевывая слова.
  
  "У вас, случайно, не идеальный слух?’ Вопрос, одновременно неожиданный и сказанный слишком небрежно, заставил ее впасть в ярость.
  
  ‘Да, знаю, но я не ...’
  
  Его лицо, которое не было непривлекательным, просияло.
  
  ‘Какая фантастическая удача! Мне придется дать чаевые агенту, который оформил мне билет сюда! Да ведь это невероятная удача ...’
  
  ‘Удача? Если бы ты знал, зачем я здесь...’
  
  "Мне все равно, почему. Ты и я. Он взял ее за обе руки и, казалось, пожирал глазами ее лицо, улыбаясь с такой искренней радостью, что она поймала себя на том, что улыбается в ответ.
  
  ‘О, действительно, удача, моя дорогая девочка. Судьба, Destiny, Karma, Lequoal, Fidalkoram, называйте как хотите это совпадение наших жизненных линий, но я должен заказать бутылки этого вина для этого паршивого пилота шаттла за то, что он поставил под угрозу портовый терминал в целом и нас, в частности.’
  
  ‘Я не знаю, о чем ты разглагольствуешь, Каррик из Гептита", - сказала Килашандра, но она не осталась невосприимчивой к комплиментам или обаянию, которые он излучал. Она знала, что склонна отпугивать мужчин своей самоуверенностью, а здесь был много путешествовавший инопланетянин, мужчина очевидного ранга и положения, необъяснимо увлеченный ею.
  
  ‘Ты не хочешь?’ Он поддразнил ее за банальность ее протеста, и она закрыла рот, не выслушав остальной части обычной отповеди. ‘Серьезно, ’ продолжал он, поглаживая пальцами ее ладони, словно желая успокоить ее гнев, - ты никогда не слышала о "Хрустальном певце"?’
  
  ‘Crystal singers? Нет. Crystal tuners, да’.
  
  Он отпустил настройщиков презрительным щелчком пальцев. ‘Представьте, что вы поете ноту, чистое среднее До, и слышите, как ей отвечают на всем горном хребте?’
  
  Она уставилась на него.
  
  ‘Поднимитесь на треть или спуститесь; это не имеет значения. Пойте и услышьте, как гармония возвращается к вам. Весь горный склон наклонен до буквы "С", и еще одна отвесная стена из розового кварца отдается эхом в виде доминанты. Ночь пробуждает миноры, как боль в груди, самую прекрасную боль в мире, потому что музыка хрусталя в твоих костях, в твоей крови...’
  
  ‘Ты сумасшедший!’ Килашандра впилась пальцами в его руки, чтобы не слышать этих слов. Они вызвали слишком много болезненных ассоциаций. Ей просто нужно было забыть все это. ‘Я ненавижу музыку. Я ненавижу все, что связано с музыкой.’
  
  Какое-то мгновение он смотрел на нее с недоверием, но затем, с неожиданной нежностью и заботой, отразившимися в его глазах, он обнял ее за плечи и прижался к ней, несмотря на ее первоначальное сопротивление.
  
  ‘Моя дорогая девочка, что с тобой сегодня случилось?’
  
  Мгновение назад она скорее проглотила бы осколки стекла, чем доверилась кому-либо, но теплота в его голосе, его забота были настолько своевременными и неожиданными, что вся ее личная катастрофа выплеснулась наружу. Он слушал каждое слово, иногда с сочувствием и пониманием сжимая ее руку. Но в конце концерта она была поражена, увидев полноту в его глазах, когда слезы грозили смутить ее.
  
  ‘Моя дорогая Килашандра, что я могу сказать? Нет никакого возможного утешения в такой личной катастрофе, как эта! И вот ты здесь, ’ и в его глазах сверкнуло то, что Килашандра предпочла истолковать как восхищение, - держала бутылку вина хладнокровно, как королева. Или, ’ и он склонился над ней, злорадно ухмыляясь, - ты только что набралась храбрости, чтобы шагнуть под автобус? Он все еще держал ее за руки, которые она попыталась высвободить в ответ на его возмутительное предложение. "Нет, я вижу, что самоубийство было дальше всего от твоих мыслей. Она умолкла от этого скрытого комплимента. ‘ Хотя, ’ и выражение его лица задумчиво изменилось, - ты мог непреднамеренно добиться успеха, если бы шаттлу снова разрешили взлететь. Если бы меня не было здесь, чтобы остановить это ... Он одарил ее своей очаровательно-предосудительной улыбкой.
  
  ‘Ты слишком самонадеян, не так ли?’ Но ее обвинение было сделано в шутку, поскольку она сочла его деспотичные манеры разительным контрастом с кем-либо из ее предыдущих знакомых.
  
  Он без тени раскаяния ухмыльнулся и кивнул в сторону остатков их экзотической закуски.
  
  ‘Не без оснований, дорогая девочка. Но послушай, ты свободна от каких-либо обязательств прямо сейчас, не так ли?’ - нетерпеливо спросил он. Когда она нерешительно кивнула: ‘Или у тебя есть друг, с которым ты встречалась?’ Он задал этот вопрос почти свирепо, как будто хотел устранить любого соперника.
  
  Позже Килашандра, возможно, вспомнит, как ловко Каррик обращался с ней, наживаясь на ее неуравновешенном душевном состоянии, на ее сущностной женственности, но этот оттенок ревности был в высшей степени лестным, а нетерпение в его глазах и руках не было наигранным.
  
  ‘Никто не будет иметь значения или скучать по мне".
  
  Кэррик выглядел таким скептичным, что она напомнила ему, что посвятила всю свою энергию пению.
  
  ‘Конечно, не все?’ Он насмехался над ее самоотверженностью.
  
  ‘Никто не имеет значения", - твердо повторила она.
  
  ‘Тогда я искренне приглашу тебя. Я инопланетянин в отпуске. Мне не нужно возвращаться в Гильдию до … что ж, ’ и он небрежно пожал плечами, ‘ когда я захочу. У меня есть все кредиты, которые мне нужны. Помоги мне их потратить. Это избавит тебя от музыкального колледжа.
  
  Она посмотрела на него прямо, поскольку их знакомство было настолько коротким и суматошным, что она просто не рассматривала его как возможного компаньона. Она не совсем доверяла ему. Ее одновременно привлекали и отталкивали его властные манеры, и все же он бросал ей вызов. Он, безусловно, был полной противоположностью молодым людям, которых она встречала на Фуэрте.
  
  ‘Нам тоже не обязательно оставаться на этом комочке грязи’.
  
  ‘Тогда зачем ты пришел?’
  
  Он рассмеялся. ‘Мне сказали, что я раньше не был на Фуэрте. Не могу сказать, что он соответствует своему названию, или, может быть, вы будете соответствовать названию для него? Да ладно тебе, Килашандра, - сказал он, когда она взнуздала поводья. ‘ Тебя, конечно, обманывали раньше? Или студенты-музыканты так сильно изменились с тех пор, как я учился?
  
  ‘Вы изучали музыку?’
  
  Странная тень промелькнула в его глазах. ‘ Возможно. Я точно не помню. В другой раз, возможно, в другой жизни. Затем его очаровательная улыбка стала шире, и в выражении его лица появилось тепло, которое она нашла довольно тревожным. ‘ Скажи мне, что на этой планете интересного?
  
  Килашандра на мгновение задумалась, а затем моргнула. ‘ Ты знаешь, у меня нет земного!
  
  ‘Тогда мы узнаем это вместе’.
  
  Из-за вина, его искусного обольщения и собственного безрассудства Килашандра не смогла устоять перед искушением. Она знала, что должна делать много вещей, но ‘должна’ где-то застряло во время третьей бутылки этого классического вина. Проведя остаток ночи в его объятиях в самой дорогой гостинице космопорта, Килашандра решила, что на несколько дней приостановит дежурство и будет добра к очаровательной гостье.
  
  Распечатка "Видифакса" затрещала и высветила десятки открыток о курортных возможностях Фуэрте - больше, чем она когда-либо подозревала, чем может похвастаться планета. Но тогда ее средства были ограничены, как и время. Она никогда не каталась на водных лыжах, поэтому Каррик решил, что они оба попробуют. Он заказал частный скиммер, который должен быть готов в течение часа. Пока Килашандра весело пел во весь голос хорошим, сочным басом, барахтаясь в элегантной ванне в глубине номера, он вспомнил о некоторых остатках проницательности в самосохранении и набрал несколько осторожных запросов на консоли.
  
  ‘1234/AZ …
  
  "ХРУСТАЛЬНЫЙ ПЕВЕЦ" ... разговорный галактический эвфемизм, обозначающий членов Гильдии гептитов, Баллибран, которые добывают хрусталь, уникальный для этой планеты. ССЫЛКА: Баллибран, система Регулус, A-S-F / 128/4. Также добыча кристаллов, кристаллические технологии, коммуникации "Черного кварца". ВНИМАНИЕ: Несанкционированная посадка на Баллибран запрещена Федерацией Разумных Планет, Раздел 907, Код 4, параграфы 78-90.’
  
  
  OceanofPDF.com
  
  Примечание автора
  
  "Кристал Зингер" основан на четырех рассказах, первоначально опубликованных в книге Роджера Элвуда "Континуум". "Кристал Зингер" значительно расширен за счет этих рассказов благодаря технической помощи Рона Мэсси, Конюшни Лэнгшот, графство Суррей. Его длинные объяснения и тщательные записи позволили мне смело отправиться туда, куда еще не ступала нога человека.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 1
  
  
  
  
  
  Килашандра слушала, как слова со свинцовой обреченностью падают в ее замерзший живот. Она смотрела на знаменитый профиль маэстро, пока его губы открывались и закрывались, произнося слова, которые означали крах всех ее надежд и амбиций и превратили десять лет напряженной работы и учебы в пустую трату.
  
  Маэстро наконец повернулся к ней лицом. Неподдельное сожаление в его выразительных глазах сделало его старше. Мускулы тяжелой челюсти певца печально расслабились.
  
  Однажды Килашандра, возможно, вспомнит эти подробности. В тот момент она была слишком подавлена сокрушительным поражением, чтобы осознавать что-то большее, чем свой ужасный личный провал.
  
  “Но ... но ... как ты мог?”
  
  “Как я мог что?” - удивленно спросил маэстро.
  
  “Как ты мог обмануть меня?”
  
  “Завел тебя? Но, моя дорогая девочка, я этого не делал”.
  
  “Ты сделал! Ты сказал — ты сказал, что все, что мне нужно, - это усердно работать. Разве я недостаточно усердно работал?”
  
  “Конечно, вы усердно работали”. Валди был оскорблен. “Мои ученики должны приложить все усилия. Требуются годы напряженной работы, чтобы развить голос, выучить хотя бы часть репертуара outworld, который необходимо исполнять.”
  
  “У меня есть репертуар! Я много работал, а теперь ... теперь ты говоришь мне, что у меня нет голоса?”
  
  Маэстро Вальди тяжело вздохнул - манерность, которая всегда раздражала Килашандру, а теперь стала невыносимой. Она открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку, останавливая ее. Четырехлетняя привычка заставила ее задуматься.
  
  “У тебя нет голоса, чтобы быть первоклассной певицей, моя дорогая Килашандра, но это не исключает ни одной из многих других ответственных и приносящих удовлетворение...”
  
  “Я не буду второсортной. Я хочу— я хотела ”, — и она с удовлетворением увидела, как он поморщился от горечи в ее голосе, — “быть первоклассной концертной певицей. Ты сказал, что у меня ...
  
  Он снова поднял руку. “У вас идеальный слух, ваша музыкальность безупречна, ваша память превосходна, ваш драматический потенциал не подлежит критике. Но в твоем голосе есть эта хрипотца, которая становится невыносимой в верхнем регистре. Хотя я думал, что ее можно тренировать, модифицировать — ” Он беспомощно пожал плечами. Он строго посмотрел на нее. “Сегодняшнее прослушивание с участием абсолютно беспристрастных судей убедительно доказало, что этот недостаток присущ голосу. Этот момент жесток для тебя и не особенно приятен для меня. ” Он бросил на нее еще один строгий взгляд, реагируя на бунт в ее позе. “Я редко ошибаюсь в выборе голоса. Я искренне думал, что смогу тебе помочь. Я не могу, и с моей стороны было бы вдвойне жестоко поощрять тебя как солиста. Нет. Тебе лучше усилить еще одну грань своего потенциала.”
  
  “И что, по вашему мнению, это могло бы быть?”
  
  У него хватило такта моргнуть в ответ на ее едкие слова, затем он посмотрел ей прямо в глаза. “У тебя не хватает терпения преподавать, но ты мог бы преуспеть в одном из видов театрального искусства, где твое сочувствие к проблемам певца сослужило бы тебе хорошую службу. Нет? Вы обученный синтезаторщик? Хммм. Жаль, ваше музыкальное образование было бы там настоящим преимуществом. Он сделал паузу. “Что ж, тогда я бы порекомендовал тебе полностью оставить театральное искусство. С твоим чувством высоты звука ты мог бы стать настройщиком хрусталя, диспетчером aircraft and shuffle или —”
  
  “Спасибо, маэстро”, - сказала она, скорее по привычке, чем из настоящей благодарности. Она отвесила ему полупоклон, как того требовал его ранг, и удалилась.
  
  Захлопнув за собой дверь, Килашандра зашагала по коридору, ослепленная слезами, которые она была слишком горда, чтобы пролить в присутствии маэстро. Хотя она наполовину хотела, наполовину боялась встречи с сокурсницей, которая усомнилась бы в ее слезах и посочувствовала ее несчастью, она испытала огромное облегчение, добравшись до своей кабинетки, никого не встретив. Там она отдалась своим страданиям, разревелась до истерики, начала задыхаться, пока не была слишком истощена, чтобы делать что-то большее, чем хватать ртом воздух.
  
  Если ее тело протестовало против эмоционального избытка, то разум наслаждался им. Потому что над ней издевались, неправильно использовали, вводили в заблуждение — и кто знает, сколько ее сверстников втайне смеялись над ее мечтами о славных триумфах на концертной и оперной сцене? Килашандра обладала щедрой долей тщеславия и эго, необходимых для выбранной ею профессии, без капли скромности; она чувствовала, что успех и слава были только вопросом времени. Теперь она съежилась при ярком воспоминании о своей самоуверенности и высокомерии. Она подошла к утреннему прослушиванию с такой уверенностью, что получение похвал, необходимых для продолжения сольной карьеры, было предрешено заранее. Она вспомнила лица экзаменаторов, такие приятно спокойные; один мужчина рассеянно кивал в такт тестовым ариям и лидерам. Она была щепетильна в темпи; они высоко оценили ее за это. Как они могли выглядеть такими — такими впечатленными? Такими ободряющими?
  
  Как они могли вынести ей такие вердикты?
  
  “Голос не подходит для динамики оперы. Слишком слышен неприятный хруст”. “Хороший инструмент для пения с оркестром и хором, где скрипучий обертон не будет заметен”. “Сильные качества руководителя хора: студента следует решительно отговорить от сольной работы”.
  
  Несправедливо! Несправедливо! Как можно было позволить ей зайти так далеко, позволить обманывать себя только для того, чтобы потерпеть поражение в предпоследнем испытании? И получить в качестве подачки руководство хором! Как унизительно позорно!
  
  От ее мучительных воспоминаний перед глазами возникли лица ее братьев и сестер, дразнящих ее за то, что они называли “воплями во всю глотку”. Дразнил ее за часы, которые она тратила на упражнения для пальцев и попытки “понять” гармоники странной музыки из другого мира. Ее родители уступили выбору Килашандрой профессии, потому что с самого начала она финансировалась планетарной системой образования Фуэрте; во-вторых, это могло способствовать их собственному положению в обществе; и в-третьих, она пользовалась поддержкой своих первых учителей вокала и инструментов. Они! Была ли это неумелость одного из этих болванов, которому она была обязана недостатком в своем голосе? Килашандра покатилась в агонии жалости к себе.
  
  Что это было, что Вальди имел неосторожность предложить? Смежное искусство? Синтезатор? Бах! Провести свою жизнь в психиатрических лечебницах, обслуживающих ущербные умы, потому что у нее был ущербный голос? Или починка испорченных кристаллов, чтобы обеспечить бесперебойную работу межпланетных перелетов или чьей-то электростанции?
  
  Затем она поняла, что ее уныние было всего лишь жалостью к себе, и выпрямилась, глядя на себя в зеркало на дальней стене, зеркало, в котором отражались все эти долгие часы учебы и самосовершенствования. Самообман!
  
  В одно мгновение Килашандра стряхнула с себя это погрязшее в потакании своим желаниям потакание своим желаниям. Она оглядела кабинет, часть комнаты, в которой доминировал Видифакс с его полнофункциональной клавиатурой, которая взаимодействовала с Центром записи музыки, обеспечивая доступ к музыкальной продукции galaxy. Она просмотрела записи тренировочных выступлений — у нее всегда была главная роль — и поняла, что лучше всего забыть обо всем этом, черт возьми! Если она не может быть на вершине, к черту театральное искусство! Она будет лучшей во всем, что делает, или умрет, пытаясь.
  
  Она встала. Теперь для нее ничего не существовало в комнате, которая три часа назад была средоточием каждой минуты бодрствования и всей ее энергии. Какие бы личные вещи ни оставались в ящиках или на полках, награды за заслуги на стене, голограммы певцов с автографами, которым она надеялась подражать или превзойти других, они больше не касались ее и не принадлежали ей.
  
  Она потянулась за своим плащом, сорвала студенческий значок и перекинула его через плечо. Обернувшись, она увидела записку, прикрепленную к двери.
  
  
  
  Вечеринка в Roare's, чтобы отпраздновать это событие!
  
  
  
  Она фыркнула. Они все узнают. Пусть посмеются над ее падением. Она не будет играть роль храбро улыбающейся, мужественной в невзгодах сегодня вечером. Да и вообще никогда.
  
  Выйди из Килашандры, тихо, в центр сцены, подумала она, сбегая по длинным пологим ступенькам в торговый центр перед Культурным центром. И снова она испытала одновременно удовлетворение и сожаление от того, что никто не видел ее ухода.
  
  На самом деле, она и мечтать не могла о более драматичном уходе. Сегодня вечером они будут гадать, что произошло. Может быть, кто-нибудь знает. Она знала, что Валди никогда не разгласит их интервью; он не любил неудач, особенно своих собственных, поэтому они никогда не услышат об этом от него. Что касается вердикта экзаменаторов, по крайней мере, точная формулировка, которую ей вручат, будет засекречена компьютером. Но кто-то должен знать, что Килашандра Ри провалила вокальный экзамен и причины неудачи.
  
  Тем временем она бы фактически исчезла. Они могли строить какие угодно предположения — ничто их от этого не остановило бы — и они вспомнили бы о ней, когда она добьется известности в другой области. Тогда они бы удивились, что ничто столь незначительное, как неудача, не может подавить ее совершенство.
  
  Такие размышления утешали Килашандру всю дорогу до ее квартиры. Студенты, получающие субсидии, оценили жилье — больше нет унылой богемной полузаселенности и перенаселенности древних времен, — но ее комнату трудно было назвать роскошной. Когда ей не удавалось перерегистрироваться в Музыкальном центре, ее домовладелица уведомлялась, и комната для нее запиралась. Килашандре претила натуральная жизнь; это отдавало невозможностью чего-то достичь. Но в этом она тоже проявит инициативу и сейчас же покинет комнату. И все воспоминания, которые она хранила. Кроме того, тайна ее исчезновения была бы нарушена, если бы ее обнаружили в ее берлоге. Итак, коротко кивнув хозяйке квартиры, которая всегда проверяла, кто приходит и уходит, Килашандра поднялась по лестнице на свой этаж, открыла ключом свою комнату и огляделась. Взять с собой действительно было нечего, кроме одежды.
  
  Несмотря на эту оценку, Килашандра взяла с собой лютню, которую изготовила вручную, чтобы удовлетворить требованиям своей профессии. Возможно, ей и не хотелось играть на этой штуке, но она не могла с ней расстаться. Она положила его среди одежды в свой рюкзак, который перекинула через спину. Она закрыла дверную панель, сбежала по лестнице, кивнула хозяйке точно так же, как делала это всегда, и тихо вышла.
  
  Выполнив драматические требования своей новой роли, она понятия не имела, что с собой делать. Она соскользнула с пешеходной дорожки на скоростную полосу, направляясь в центр города. Она должна зарегистрироваться в бюро по трудоустройству; она должна подать заявление на получение средств к существованию. Она должна была сделать много вещей, но внезапно Килашандра обнаружила, что “должна” больше не управляет ею. Больше никаких утомительных обязательств по расписанию — репетиций, уроков, учебы. Она была свободна, совершенно и бесповоротно свободна! Впереди у нее была целая жизнь, которую следовало заполнить. Должна? Чем?
  
  Пешеходная дорожка быстро несла ее в самые оживленные районы города. На перекрестках замигали пешеходные указатели: фиолетовый торговый треугольник, пересеченный оранжевым кругом социальных служб; синяя штриховка мануфактуры и общежития в зеленую клетку, зелено-красные полосы медицинских учреждений, а затем красная стрелка аэропорта и синий, усеянный звездами космопорт. Килашандра, парализованная нерешительностью, перебирала в уме множество дел, которые ей следовало сделать, и ее несли мимо перекрестков, которые должны были привести ее туда, куда она должна была идти.
  
  "Надо бы", - подумала она и остановилась на скоростной трассе. Половину Килашандры забавляло, что она, когда-то такая уверенная в своей цели, теперь может быть такой нерешительной. В тот момент ей не приходило в голову, что она страдает от сильного травматического шока или что она реагирует на этот шок — во-первых, несколько незрелым образом, резко уйдя из центра; во-вторых, более зрелым образом, когда она перестала потворствовать жалости к себе и начала позитивный поиск альтернативной жизни.
  
  Она не могла знать, что в этот самый момент Эсмонд Валди был обеспокоен, понимая, что девушка каким-то образом отреагирует на крах своих амбиций. Если бы она знала, то, возможно, была бы более доброжелательного мнения о нем, хотя он не преследовал ее дальше ее кабинета и не сделал ничего большего, чем позвонил в Отдел персонала, чтобы сообщить о своей озабоченности. Он пришел к обнадеживающему выводу, что она искала убежища у сокурсника, вероятно, от души поплакав. Зная о ее преданности музыке, он ошибочно предположил, что она продолжит изучение музыки, приняв в свое время руководство хором. Именно там он хотел ее видеть, и Валди просто не приходило в голову, что Килашандра в одну секунду откажется от десяти лет своей жизни.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 2
  
  
  
  
  
  Килашандра была на полпути к космопорту, прежде чем сознательно решила, что именно туда ей следует отправиться — “должна” на этот раз не в обязательном, а в исследовательском смысле. Фуэрте не оставил ей ничего, кроме неприятных воспоминаний. Она покинет планету и сотрет болезненные ассоциации. Хорошо, что она взяла лютню. У нее было достаточно полномочий, чтобы ее взяли в лучшем случае в качестве случайной артистки на какой-нибудь лайнер или в худшем - в качестве корабельной прислуги. С таким же успехом она могла бы немного попутешествовать, чтобы понять, что еще ей следует делать со своей жизнью.
  
  Когда скоростная трасса замедлила ход, подъезжая к терминалу космопорта, Килашандра впервые с тех пор, как покинула студию маэстро Вальди, осознала, что происходит снаружи — люди и предметы. Она никогда раньше не бывала в космопорту и никогда не входила ни в один из комитетов по встрече звездолетчиков с других планет. Как раз в этот момент из своего отсека стартовал шаттл, мощные двигатели которого заставили задрожать здание порта. Однако был очень сбивающий с толку вой, о котором она почти подсознательно догадывалась, ощущая его от сосцевидной кости до самой пятки. Она покачала головой. Вой усилился — должно быть, он доносился из шаттла, — пока она не была вынуждена зажать уши руками. Шумы стихли, и она забыла об инциденте, бродя по огромному, увенчанному куполом приемному залу портового комплекса. Видеофайлы были распределены по внутреннему сегменту, на каждом из них было указано название конкретной грузовой или пассажирской услуги, и у каждого была своя табличка с экраном. Далекие места со странно звучащими названиями — прозвучал отрывок из древней песни, который был мгновенно подавлен. Музыки больше нет.
  
  Она остановилась у портала, чтобы понаблюдать, как шаттл выгружает груз, как грузчики с помощью пневматических поддонов перекладывают пакеты разного размера, которые не помещались в автоматическую погрузочно-разгрузочную рампу. Суперкарго сновал туда-сюда, демонстративно изучая коды на полосках, жонглируя весовыми единицами и споря с грузчиками. Килашандра фыркнула. Скоро у нее будет больше, чем такие мелочи, чтобы занять свою энергию. Внезапно она уловила аппетитные запахи.
  
  Она поняла, что проголодалась! Проголодалась? Когда вся ее жизнь была разбита вдребезги? Как банально! Но от запахов у нее потекли слюнки. Что ж, ее кредита должно хватить на еду, но ей лучше проверить свой баланс, чем смущаться в ресторане. В общественном магазине она вставила свое цифровое устройство на запястье и приложила большой палец правой руки к печатной пластине. Она была приятно удивлена, заметив, что в тот же день был добавлен зачет - студенческий зачет, прочитала она. Ее последний. То, что общая сумма представляла собой бонус, ей не понравилось. Бонус, подчеркивающий тот факт, что она никогда не сможет стать солисткой?
  
  Она быстро зашагала к ближайшему ресторану, заметив только, что это не ресторан эконом-класса. Прежняя, послушная Килашандра поспешила бы ретироваться. Новая Килашандра вошла властно. В столь ранний час в столовых было немноголюдно, поэтому она выбрала кабинку на верхнем уровне, откуда открывался беспрепятственный вид на поток шаттлов и небольших космических кораблей. Она никогда не представляла, сколько транспорта проходит через космопорт ее не очень важной планеты, хотя смутно знала, что Фуэрте был перевалочным пунктом. Меню vidifax было длинным и разнообразным, и она несколько раз испытывала искушение попробовать экзотические блюда, соблазнительно описанные в нем. Но она остановилась на запеканке, предположительно приготовленной из рыбы другого мира, необычной, но не слишком приправленной специями для неискушенного студенческого вкуса. Вино из других миров, включенное в ассортимент, так понравилось ей, что она заказала второй графин, как только сгустились сумерки.
  
  Сначала она подумала, что это из-за незнакомого вина у нее так расшатались нервы. Но дискомфорт нарастал так быстро, что она почувствовала, что это не могло быть просто действием алкоголя. Потирая шею и хмурясь, она огляделась в поисках источника раздражения. Наконец, появление ретробластов спускающегося шаттла заставило ее осознать, что ее дискомфорт, должно быть, вызван звуковыми помехами, хотя как они могли проникнуть в экранированный ресторан, она не знала. Она зажала уши, надавливая изо всех сил, чтобы унять пронзительную боль. Внезапно она прекратилась.
  
  “Говорю вам, двигатель шаттла вот-вот взорвется. Теперь соедините меня с диспетчером”, - раздался баритон в наступившей тишине.
  
  Пораженная, Килашандра огляделась по сторонам.
  
  “Откуда я знаю? Я знаю!” На экране сервисной консоли ресторана высокий мужчина требовал: “Соедините меня с диспетчерской вышкой. Там все глухие? Так вы
  
  хочу
  
  при следующем использовании этого автобуса произойдет взрыв шаттла? Разве ты этого не слышал? ”
  
  “Я слышала это”, - сказала Килашандра, подбегая, чтобы оказаться в поле зрения консоли.
  
  “Вы слышали это?” Чиновник космопорта казался искренне удивленным.
  
  “Я, конечно, сделал это. У меня чуть не треснул череп. Мои уши все еще болят. Что это было? ” спросила она высокого мужчину, в котором чувствовалась властность, хотя он и был разочарован назойливой глупостью. Он держал свое чрезмерно чистое тело с высокомерием, которое подходило к тонкой ткани его одежды — явно внеземного дизайна.
  
  “Она тоже это слышала, чувак. Теперь свяжись с диспетчерской”.
  
  “В самом деле, сэр...”
  
  “Не будь полным профаном”, - огрызнулась Килашандра.
  
  То, что она, очевидно, была фуэртанкой, как и он сам, обеспокоило чиновника больше, чем оскорбление. Затем незнакомец, разразившись ругательством, столь же красочным, сколь и описывающим идиотизм, открыл футляр для визиток, висевший у него на поясе. Какое бы удостоверение он ни предъявил, глаза чиновника вылезали из орбит.
  
  “Прошу прощения, сэр. Я не знал, сэр”.
  
  Килашандра наблюдала, как мужчина набирает код, затем его изображение растворилось в виде диспетчерской вышки. Инопланетянин встал прямо перед экраном, и Килашандра вежливо отступила назад.
  
  “Управление? Шаттлу, который только что приземлился, нельзя разрешить взлететь; он так сильно резонирует, что половина кристаллов в приводе, должно быть, перегрелась. Неужели никто там, наверху, не слышал частоты биений? Он транслирует вторичную акустику. Нет, это не пьяница и не угроза. Это факт. Весь ваш диспетчерский персонал не слышит звуков? Вы что, не снимаете показания эффективности своих шаттлов? Разве вы не можете определить по монитору скорости катапультирования? Сколько стоит проверка привода по сравнению с новым портовым комплексом? Неужели этот мир шаттлов слишком беден, чтобы нанять настройщика crystal или кочегара?
  
  “Что ж, теперь это более разумное отношение”, - сказал незнакомец через мгновение. “Что касается моих полномочий, я Каррик из Гильдии гептитов, Баллибран. Да, это то, что я сказал. Я слышал вторичную акустику прямо через стены, так что я чертовски хорошо знаю, что это перегрев. Я рад, что неравномерная тяга двигателя зафиксирована на ваших мониторах, так что отключите и перенастроите шаттл. Еще одна пауза. “ Спасибо, но я уже оплатил свой счет. Нет, все в порядке. Да. . . и Килашандра заметила, что благодарность раздражает Каррика. “О, как вам будет угодно”. Он взглянул на Килашандру. “Приготовь это на двоих”, - добавил он, улыбаясь ей, когда отвернулся от консоли. “В конце концов, ты тоже это слышала”. Он взял Килашандру под локоть и повел ее к уединенной кабинке.
  
  “У меня там есть бутылка вина”, - сказала она, наполовину протестуя, наполовину смеясь над его безапелляционным сопровождением.
  
  “Скоро тебе станет лучше. Я Каррик, а ты...?”
  
  “Килашандра Ри”.
  
  Он улыбнулся, в серых глазах мелькнуло удивление. “Это красивое имя”.
  
  “О, перестань. Ты можешь придумать что-нибудь получше этого?”
  
  Он рассмеялся, рассеянно вытирая пот со лба и верхней губы, когда скользнул на свое место.
  
  “Я могу и сделаю это, но это прекрасное имя. Музыкальное”.
  
  Она поморщилась.
  
  “Что я сказал не так?”
  
  “Ничего. Ничего”.
  
  Он скептически взглянул на нее как раз в тот момент, когда охлажденная бутылка выскользнула из сервисной панели.
  
  Кэррик вгляделся в этикетку. “A ’72 — что ж, это поразительно”. Он щелкнул видифаксом меню. “Интересно, есть ли у них форелланское печенье и Альдебаранская паста?— О, есть! Что ж, я могу пересмотреть свое мнение о Фуэрте”.
  
  “На самом деле, я только что закончил—”
  
  “Напротив, моя дорогая Килашандра Ри, ты только начала”.
  
  “О?” Любой из партнеров Килашандры мгновенно изменил бы свое отношение, услышав такой тон в ее голосе.
  
  “Да”, - беспечно продолжил Кэррик с искрящимся вызовом в глазах, “потому что это ночь для пиршества и резвости — за счет менеджмента, так сказать. Поскольку мы только что спасли порт от сноса, мое и ваше желание для них закон. Они будут еще более благодарны, когда разберут диск и увидят трещины в кристаллах преобразователя. Отклоняется от истины по меньшей мере на сотню флюидов.”
  
  Ее наполовину сформировавшееся намерение достойно удалиться испарилось, и она уставилась на Каррика. Требовалось очень тренированное ухо, чтобы уловить столь незначительное изменение высоты звука.
  
  “От сотни вибраций? Что вы имеете в виду? Вы музыкант?”
  
  Каррик уставился на нее так, словно она должна была знать, кто или что он такое. Он огляделся, чтобы посмотреть, куда подевался проводник, а затем, лениво откинувшись на спинку сиденья, загадочно улыбнулся ей.
  
  “Да, я в некотором роде музыкант. А ты?”
  
  “Больше нет”. Килашандра ответила своим самым едким тоном. Ее желание немедленно уехать вернулось. Ей удалось на короткое время забыть, зачем она была в космопорту. Теперь он напомнил ей, и она больше не хотела подобных напоминаний.
  
  Когда она начала подниматься, его рука, крепко вцепившаяся пальцами в ее руку, удержала ее на месте. Как раз в этот момент в ресторан ворвался чиновник, его глаза искали Каррика. Его лицо изобразило облегчение и восторг, когда он поспешил к столу. Каррик улыбнулся Килашандре, провоцируя ее оспорить его сдержанность в присутствии свидетеля. Несмотря на свое желание, Килашандра поняла, что не может устраивать сцену. Кроме того, у нее пока не было реальных оснований для обвинения в нарушении личной свободы. Каррик, полностью осознавая ее дилемму, имел наглость предложить ей тост, сделав традиционный пробный глоток вина.
  
  “Да, сэр, 72-й. Очень хороший выбор. Конечно, вы будете... ”
  
  Открылась сервировочная панель, на которой появились слегка дымящееся блюдо с печеньем и блюдо с красновато-коричневой субстанцией.
  
  “Но, конечно, форелланские бисквиты и Альдебаранская паста. Как я погляжу, подаются с подогретыми бисквитами. Ваши поставщики провизии знают свое дело”, - заметил Каррик с притворным удивлением.
  
  “Возможно, мы в Фуэрте маленькие по сравнению с другими портами, которые вы видели”, - подобострастно начал чиновник.
  
  “Да, да, спасибо”. Кэррик резко отмахнулся от мужчины.
  
  Килашандра уставилась вслед парню, удивляясь, что он не нанес оскорбление за столь небрежное увольнение.
  
  “Как тебе сходит с рук такое поведение?”
  
  Каррик улыбнулся. “ Попробуй вино, Килашандра. Его улыбка говорила о том, что вечер будет долгим и станет прелюдией к более интимному общению.
  
  “Кто ты?” - спросила она, теперь уже сердито.
  
  “Я Каррик из Гильдии Гептитов”, - загадочно повторил он.
  
  “И это дает вам право посягать на мою личную свободу?”
  
  “Так и есть, если бы вы услышали этот хрустальный вой”.
  
  “И как ты это себе представляешь?”
  
  “Твое мнение о вине, Килашандра Ри? Наверняка у тебя пересохло в горле, и я полагаю, что у тебя болит череп от этой дозвуковой пытки, что объясняет твой сварливый нрав”.
  
  На самом деле, у нее действительно болела шея. Он был прав и насчет сухости у нее в горле — и насчет ее сварливого характера. Но он смягчил свою критику, погладив ее по руке.
  
  “Я должен извиниться за свои плохие манеры”, - начал он без проявления искреннего раскаяния, но с очаровательной улыбкой. “Эти гармоники двигателя шаттла могут нервировать. Это выявляет худшее в нас ”.
  
  Она кивнула в знак согласия, потягивая вино. Оно было хорошего урожая. Она подняла на него восхищенный взгляд. Он похлопал ее по руке и жестом предложил выпить.
  
  “Кто ты такой, Каррик из гильдии Гептитов, что портовые власти прислушиваются, а диспетчерские вышки в знак благодарности заказывают непомерные деликатесы?”
  
  “Ты действительно не знаешь?”
  
  “Я бы не спрашивал, если бы знал!”
  
  “Где ты был всю свою жизнь, что никогда не слышал о Гильдии гептитов?”
  
  “Я изучала музыку на Фуэрте”, - ответила она, выплевывая слова.
  
  “У вас, случайно, нет
  
  Идеальный
  
  подача? Вопрос, неожиданный и заданный слишком небрежно, застал ее на полпути к срыву.
  
  “Да, я знаю, но я не—”
  
  “Какая фантастическая удача!” Его лицо, которое не было непривлекательным, просияло. “Мне придется дать чаевые агенту, который оформил мне билет сюда! Что ж, наша встреча — невероятная удача ...”
  
  “Удача? Если бы ты знал, почему я здесь—”
  
  “Мне все равно
  
  почему.
  
  Ты здесь, и я тоже. ” Он взял ее за руки и, казалось, пожирал глазами ее лицо, улыбаясь с такой искренней радостью, что она поймала себя на том, что смущенно улыбается в ответ.
  
  “О, воистину, удача, моя дорогая девочка. Судьба. Предназначение. Карма. Буквально. Фидалкорам. Как бы вы ни называли совпадение наших жизненных линий, я бы заказал большую порцию этого прекрасного вина для этого паршивого пилота шаттла за то, что он поставил под угрозу этот портовый терминал в целом и нас, в частности.”
  
  “Я не понимаю, о чем ты разглагольствуешь, Каррик из Гептита”, - сказала Килашандра, но она не осталась невосприимчивой к его комплиментам или обаянию, которое он излучал. Она знала, что ее самоуверенность, как правило, отпугивает мужчин, но здесь много путешествовавший инопланетянин, мужчина очевидного ранга и положения, был необъяснимым образом очарован ею.
  
  “Ты не хочешь?” Он поддразнил ее за банальность ее протеста, и она закрыла рот, чтобы не произнести остальную часть своей отповеди. “Серьезно, ” продолжал он, поглаживая пальцами ее ладони, словно пытаясь успокоить ее гнев, “ ты никогда не слышала о "Хрустальном певце"?”
  
  “Crystal Singers? Нет. Crystal tuners, да”.
  
  Он отверг упоминание о настройщиках презрительным щелчком пальцев. “Представьте, что вы поете ноту, чистое среднее ”До", и слышите, как ей отвечают на всем горном хребте?"
  
  Она уставилась на него.
  
  “Поднимитесь на треть или спуститесь; это не имеет значения. Пойте и услышьте, как к вам возвращается гармония. Весь горный склон наклонен до буквы "С", и еще одна отвесная стена из розового кварца отзывается эхом в доминанте. Ночь пробуждает миноры, как боль в груди, самая прекрасная боль в мире, потому что музыка хрусталя в твоих костях, в твоей крови...
  
  “Ты сумасшедший!” Килашандра вцепилась пальцами в его руки, чтобы не дать произнести ни слова. Они вызывали слишком много болезненных ассоциаций. Ей пришлось забыть все это. “Я ненавижу музыку. Я ненавижу все, что связано с музыкой.”
  
  Какое-то мгновение он смотрел на нее с недоверием, но затем, с неожиданной нежностью и заботой, отразившимися на его лице, он обнял ее за плечи и, несмотря на ее первоначальное сопротивление, прижался к ней.
  
  “Моя дорогая девочка, что с тобой сегодня случилось?”
  
  Мгновение назад она скорее проглотила бы осколки стекла, чем доверилась кому-либо. Но теплота в его голосе, его забота были настолько своевременными и неожиданными, что вся ее личная катастрофа выплеснулась наружу. Он слушал каждое слово, иногда сочувственно сжимая ее руку. Но в конце концерта она была поражена, увидев полноту в его глазах, когда слезы грозили смутить ее.
  
  “Моя дорогая Килашандра, что я могу сказать? Нет никакого возможного утешения в такой личной катастрофе, как эта! И вот ты здесь, — его глаза сияли тем, что Килашандра предпочла истолковать как восхищение, — с бутылкой вина, невозмутимо, как королева. Или, — и он склонился над ней, злорадно ухмыляясь, — ты просто набралась смелости, чтобы шагнуть под шаттл? Он продолжал держать ее за руку, которую она по его возмутительному предложению попыталась высвободить. “Нет, я вижу, что самоубийство было дальше всего от
  
  ваш
  
  учтите. Она успокоилась от скрытого комплимента. “ Хотя, — и выражение его лица задумчиво изменилось, — вы могли непреднамеренно добиться успеха, если бы шаттлу снова разрешили взлететь. Если бы меня не было здесь, чтобы остановить это — ” Он одарил ее своей очаровательно-предосудительной улыбкой.
  
  “Ты слишком самонадеян, не так ли?” Ее обвинение было сказано в шутку, поскольку она сочла его авторитарные манеры неотразимым контрастом с кем-либо из ее предыдущих знакомых.
  
  Он без тени раскаяния ухмыльнулся и кивнул в сторону остатков их экзотической закуски. “ Не без оснований, дорогая девочка. Но послушай, сейчас ты свободна от обязательств, не так ли? Она нерешительно кивнула. “Или ты с кем-то встречалась?” Он задал этот вопрос почти свирепо, как будто хотел устранить любого соперника.
  
  Позже Килашандра, возможно, вспомнит, как ловко Каррик обращался с ней, наживаясь на ее неуравновешенном душевном состоянии, на ее сущностной женственности, но этот оттенок ревности был в высшей степени лестным, а нетерпение в его глазах и руках не было наигранным.
  
  “Никто не имеет значения и не скучает по мне”.
  
  Кэррик выглядел таким скептичным, что она напомнила ему, что посвятила всю свою энергию пению.
  
  “Конечно, не все?” Он высмеял ее самоотверженность.
  
  “Никто не имеет значения”, - твердо повторила она.
  
  “Тогда я искренне приглашу тебя. Я инопланетянин в отпуске. Мне не нужно возвращаться в Гильдию до ... ну... — и он небрежно пожал плечами, — когда я захочу. У меня есть все кредиты, которые мне нужны. Помоги мне их потратить. Это исключит тебя из музыкального колледжа.”
  
  Она посмотрела ему прямо в глаза, поскольку их знакомство было таким коротким и суматошным, что у нее просто не было времени рассмотреть его как возможного компаньона. Она также не вполне доверяла ему. Ее одновременно привлекали и отталкивали его властные манеры, и все же он бросал ей вызов. Он, безусловно, был полной противоположностью тем молодым людям, которых она до сих пор встречала на Фуэрте.
  
  “Нам тоже не обязательно оставаться на этом комочке грязи”.
  
  “Тогда зачем ты пришел?”
  
  Он засмеялся. “Мне сказали, что я раньше не был на Фуэрте. Я не могу сказать, что он соответствует своему названию, или, может быть, вы будете соответствовать названию для него? О, перестань, Килашандра, - сказал он, когда она сдержалась. “ С тобой наверняка флиртовали раньше? Или студенты-музыканты так сильно изменились с тех пор, как я учился?
  
  “Вы изучали музыку?”
  
  Странная тень промелькнула в его глазах. “ Возможно. Я точно не помню. В другой раз, возможно, в другой жизни. Затем его очаровательная улыбка стала шире, и в выражении его лица появилась теплота, которая показалась ей довольно тревожной. “Скажи мне, что на этой планете интересного?”
  
  Килашандра на мгновение задумалась, а затем моргнула. “ Ты знаешь, у меня нет земного?
  
  “Тогда мы узнаем это вместе”.
  
  Из-за вина, его искусного обольщения и собственного безрассудства Килашандра не смогла устоять перед искушением. Она знала, что ей следовало бы многое сделать, но “следовало” куда-то запропастилось во время второй бутылки этого классического вина. Проведя остаток ночи в объятиях Кэррика в самом дорогом номере гостиницы космопорта, Килашандра решила, что на несколько дней приостановит дежурство и будет добра к очаровательному посетителю.
  
  Распечатка vidifax затрещала, когда из нее выскочили десятки карточек с курортами Фуэрте, больше, чем она когда-либо подозревала. Она никогда не каталась на водных лыжах, поэтому Каррик решил, что они оба попробуют. Он заказал частный скиммер, который должен быть готов в течение часа. Пока он весело пел во всю мощь хорошего, богатого баса, барахтаясь в элегантной ванне с утопленным полом в номере, Килашандра вспомнил о каких-то остатках проницательности в самосохранении и задал несколько осторожных запросов на консоли.
  
  
  
  1234/az . . .
  
  CRYSTAL SINGER ... РАЗГОВОРНЫЙ ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ЭВФЕМИЗМ, ОБОЗНАЧАЮЩИЙ ЧЛЕНОВ ГИЛЬДИИ ГЕПТИТОВ, БАЛЛИБРАН, КОТОРЫЕ ДОБЫВАЮТ ХРУСТАЛЬ, УНИКАЛЬНЫЙ ДЛЯ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ. ССЫЛКА: БАЛЛИБРАН, СИСТЕМА РЕГУЛУС, A-S-F / 128 / 4. ТАКЖЕ ДОБЫЧА КРИСТАЛЛОВ, ТЕХНОЛОГИЯ КРИСТАЛЛОВ, КОММУНИКАЦИИ ‘ЧЕРНОГО КВАРЦА’. ВНИМАНИЕ: НЕСАНКЦИОНИРОВАННАЯ ПОСАДКА На БАЛЛИБРАН ЗАПРЕЩЕНА ФЕДЕРАЦИЕЙ РАЗУМНЫХ ПЛАНЕТ, РАЗДЕЛ 907, КОД 4, ПАРАГРАФЫ 78-90.
  
  
  
  Запрет на посадку удивил Килашандру. Она попыталась вспомнить подробности из своего обязательного школьного курса о правах и обязанностях FSP. Секция 900, по ее мнению, имела отношение к жизненным формам, а Код 4 предполагал значительную опасность.
  
  Она выбрала раздел, код и параграфы и получила запрос "Нужно знать?". Поскольку в данный момент она не могла придумать ни одного, она обратилась к справочнику планет, и по экрану пробежала рябь.
  
  
  
  БАЛЛИБРАН: ПЯТАЯ ПЛАНЕТА СОЛНЦА, СКОРИЯ, СЕКТОР РЕГУЛУС: ТРИ СПУТНИКА; РАЗРЕШЕННАЯ ТОЧКА ПОСАДКИ, ПЕРВАЯ ЛУНА, ШАНКИЛЛ; СТАНДАРТНАЯ БАЗА ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ, КОММЕРЧЕСКИЕ И ВРЕМЕННЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ. НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫМ ПОСАДКАМ НА ПЛАНЕТУ ЗАПРЕЩЕНО: РАЗДЕЛ 907, КОД 4, ПАРАГРАФЫ 78-90. ЕДИНСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ: ГИЛЬДИЯ ГЕПТИТОВ, ЛУННАЯ БАЗА, ШАНКИЛЛ.
  
  
  
  Затем она проследила за плотными строками данных спектрального анализа Скории и ее спутников, причем Баллибран был единственным, кто оценил значительный объем распечатки, которую Килашандра могла, частично, интерпретировать. Сила тяжести на Баллибране была немного ниже галактической нормы для адаптации человека, атмосфера пригодна для дыхания, океанов больше, чем суши, приливные осложнения, вызванные тремя лунами, а также экзотическая метеорология, стимулируемая активностью солнечных пятен на первичной планете.
  
  
  
  ОСНОВНЫЕ ОТРАСЛИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ: (1) КРИСТАЛЛЫ БАЛЛИБРАНА (2) ЛЕЧЕБНЫЕ ВОДЫ.
  
  1) ЖИВЫЕ КРИСТАЛЛЫ BALLYBRAN РАЗЛИЧАЮТСЯ ПО ПЛОТНОСТИ, ЦВЕТУ И ДОЛГОВЕЧНОСТИ И УНИКАЛЬНЫ ДЛЯ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ. ЖИЗНЕННО ВАЖЕН ДЛЯ ПРОИЗВОДСТВА ЭЛЕМЕНТОВ УПРАВЛЕНИЯ ЛАЗЕРАМИ; КАК МАТЕРИАЛ ДЛЯ ПОДЛОЖЕК ИНТЕГРАЛЬНЫХ СХЕМ (ЛЕСТНИЧНОЙ ИЕРАРХИИ); ПОЗИТРОННАЯ РОБОТОТЕХНИКА; КАК ПРЕОБРАЗОВАТЕЛИ ЭЛЕКТРОМАГНИТНОГО ИЗЛУЧЕНИЯ (БАЗОВЫЕ ЧАСТОТЫ 20 кГц И 500 КГЦ С ВТОРИЧНЫМИ ЗВУКОВЫМИ СИГНАЛАМИ И ГАРМОНИКАМИ На БОЛЕЕ НИЗКИХ ЧАСТОТАХ) И ТЕПЛОПРЕОБРАЗОВАТЕЛИ; КАК ОПТИЧЕСКИЕ ЗВУКОВЫЕ РЕЛЕ И МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ; СИНИЕ ТЕТРАЭДРЫ ЯВЛЯЮТСЯ ВАЖНОЙ ЧАСТЬЮ СИСТЕМ ТАХИОННОГО ПРИВОДА.
  
  “ЧЕРНЫЙ” КВАРЦ, ЯВЛЕНИЕ, ОГРАНИЧЕННОЕ БАЛЛИБРАНОМ, ЯВЛЯЕТСЯ ВАЖНЕЙШИМ ЭЛЕМЕНТОМ МГНОВЕННОЙ МЕЖЗВЕЗДНОЙ СВЯЗИ, ОБЛАДАЮЩИМ СПОСОБНОСТЬЮ СВОРАЧИВАТЬ ПРОСТРАНСТВО На ЛЮБОМ РАССТОЯНИИ, ТАК ЧТО МАГНИТНО, ЭЛЕКТРИЧЕСКИ И, НАСКОЛЬКО ИЗВЕСТНО, ОПТИЧЕСКИ НЕТ ЭФФЕКТИВНОГО РАЗДЕЛЕНИЯ МЕЖДУ ДВУМЯ СВЯЗАННЫМИ РЕЗОНИРУЮЩИМИ СЕГМЕНТАМИ, НЕЗАВИСИМО ОТ ФАКТИЧЕСКОГО РАССТОЯНИЯ Между НИМИ.
  
  ТОЧНОСТЬ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ НА РАССТОЯНИИ 500 СВЕТОВЫХ ЛЕТ ОБЕСПЕЧИВАЕТ СТАБИЛЬНУЮ ТОЧНОСТЬ 1 X 10-6 ОТ СТАНДАРТНОГО ВРЕМЕНИ АТОМА ЦЕЗИЯ.
  
  BLACK QUARTZ СПОСОБЕН ОБЕСПЕЧИВАТЬ ОДНОВРЕМЕННУЮ СИНХРОНИЗАЦИЮ С ДВУМЯ ДРУГИМИ СЕГМЕНТАМИ И, ТАКИМ ОБРАЗОМ, ОБЕСПЕЧИВАЕТ СИСТЕМУ РЕЗЕРВНОГО КОПИРОВАНИЯ По КОЛЬЦЕВОЙ ЛИНИИ. НАПРИМЕР, С ШЕСТЬЮ КВАРЦЕВЫМИ СЕГМЕНТАМИ ОТ A До F, A СВЯЗАН С C, D и E; B СВЯЗАН С C, E и F . . .
  
  
  
  Это было больше, чем она когда-либо хотела знать о black quartz communications, подумала Килашандра, пока диаграммы и вычисления прокручивались по экрану, поэтому она перешла к более интересным данным. Она замедлила просмотр, когда заметила заголовок “Членство”, и вернулась к началу этой записи.
  
  
  
  В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ В ГИЛЬДИИ ГЕПТИТОВ На БАЛЛИБРАНЕ СОСТОИТ 4425 ЧЕЛОВЕК, ВКЛЮЧАЯ НЕАКТИВНЫХ, НО ИХ ЧИСЛО ЗНАЧИТЕЛЬНО КОЛЕБЛЕТСЯ ИЗ-ЗА ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ОПАСНОСТЕЙ. ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЙ ПЕРСОНАЛ И ТЕХНИЧЕСКИЕ СПЕЦИАЛИСТЫ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ЧИСЛЯТСЯ В СПИСКЕ 20 007. КАНДИДАТАМ В ГИЛЬДИЮ СООБЩАЕТСЯ, ЧТО ЭТА ПРОФЕССИЯ ОЧЕНЬ ОПАСНА, И СОГЛАСНО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ ФЕДЕРАЦИИ ГИЛЬДИЯ ГЕПТИТОВ ОБЯЗАНА РАСКРЫВАТЬ ПОЛНУЮ ИНФОРМАЦИЮ ОБО ВСЕХ СВЯЗАННЫХ С ЭТИМ ОПАСНОСТЯХ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ЗАКЛЮЧАТЬ КОНТРАКТ С НОВЫМИ ЧЛЕНАМИ.
  
  
  
  Четыре тысячи четыреста двадцать пять человек казались абсурдно маленьким списком для Гильдии по всей галактике, которая поставляла необходимые элементы для стольких отраслей промышленности. Большинство гильдий по всей галактике насчитывали сотни миллионов. Что это был за вспомогательный персонал и техники? Указание “полной информации о связанных с этим опасностях” нисколько не разубедило Килашандру. Опасность была относительной.
  
  
  
  ОГРАНКА ХРУСТАЛЯ БАЛЛИБРАН - ЭТО ВЫСОКОКВАЛИФИЦИРОВАННОЕ И ФИЗИЧЕСКИ ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ РЕМЕСЛО, КОТОРОЕ, ПОМИМО ДРУГИХ ТРЕБОВАТЕЛЬНЫХ ДИСЦИПЛИН, ТРЕБУЕТ ОТ ПРАКТИКУЮЩИХ ИДЕАЛЬНОГО И АБСОЛЮТНОГО СЛУХА КАК В ВОСПРИЯТИИ, ТАК И В ВОСПРОИЗВЕДЕНИИ ТОНАЛЬНОГО КАЧЕСТВА И ТЕМБРА, ПРИСУЩИХ ТОЛЬКО ДВУНОГИМ ГУМАНОИДАМ IV-VIII ТИПОВ—ПРОИСХОЖДЕНИЕ: СОЛ III.
  
  ОГРАНЩИКИ ХРУСТАЛЯ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЧЛЕНАМИ ГИЛЬДИИ ГЕПТИТОВ, КОТОРАЯ ОБУЧАЕТ, СНАРЯЖАЕТ И ПРЕДОСТАВЛЯЕТ ГИЛЬДИИ МЕДИЦИНСКИЕ УСЛУГИ, ЗА КОТОРЫЕ ГИЛЬДИЯ ВЗИМАЕТ 30-ПРОЦЕНТНУЮ ДЕСЯТИНУ СО ВСЕХ АКТИВНЫХ ЧЛЕНОВ.
  
  
  
  Килашандра тихонько присвистнула — 30 процентов - это довольно много. И все же у Каррика, похоже, не было недостатка в кредитах, так что 70 процентов его заработка в качестве Огранщика должны быть очень приличными.
  
  Думая о Каррике, она набрала запрос. Любой мог выдать себя за члена Гильдии; охотники за шансами часто предъявляли искусно подделанные документы и очень хорошо рассказывали о своей предполагаемой профессии, но компьютерную проверку подделать было невозможно. Она получила подтверждение, что Каррик действительно является членом Гильдии Гептитов с хорошей репутацией, но в настоящее время находится в отпуске. Голограмма Каррика, сделанная, когда он пять дней назад воспользовался своей кредитной карточкой для космического полета на Фуэрте, растеклась по экрану.
  
  Что ж, этот человек, несомненно, был тем, за кого себя выдавал, и делал то, что, по его словам, делал. То, что он был членом Гильдии по настройке карт, было для нее гарантией, так что она могла расслабиться, услышав его “честное” приглашение разделить с ним праздник. Он не оставил бы ее оплачивать расходы, если бы решил опрометчиво покинуть этот мир.
  
  Она улыбнулась про себя, внезапно почувствовав себя чувственной. Каррик считал себя счастливчиком, не так ли? Что ж, и она тоже. Последним напоминанием о “долженствовании” была мимолетная мысль о том, что ей “следовало” зарегистрироваться в Центральном компьютере Фуэрты в качестве временного жителя, но поскольку она ни в коем случае не была обязана это делать, пока ей не требовались средства к существованию, она ничего не сделала.
  
  Когда она начала наслаждаться своей вновь обретенной свободой, несколько ее одноклассников начали испытывать приступы беспокойства за Килашандру. Все поняли, что Килашандра, должно быть, была ужасно расстроена вердиктом экзаменаторов. Хотя некоторые считали, что она заслужила урок из-за ее чрезмерного самомнения, люди с добрым сердцем были обеспокоены ее исчезновением. Как и маэстро Эсмонд Вальди.
  
  Они, вероятно, не узнали бы Килашандру, которая плавала на водных лыжах по южным морям Западного полушария или была облачена в элегантные платья в сопровождении высокого, изысканно выглядящего мужчины, перед которым преклонялись даже самые надменные отельеры.
  
  Это было восхитительное чувство - иметь неограниченные средства. Каррик поощрял Килашандру тратить, и практика позволила ей отбросить те немногие угрызения совести, которые остались после многих лет добывания необходимого из студенческих ассигнований. У нее хватило такта возразить против его расточительности, по крайней мере, в самом начале.
  
  “Не волнуйся, милая. У меня есть кредит, который я могу потратить”, - успокоил ее Кэррик. “Я совершил убийство в доминирующих третях Голубого хребта примерно в то время, когда какие-то идиоты-революционеры уничтожили коммуникации половины планеты”. Он сделал паузу; его глаза сузились, когда он вспомнил что-то не совсем приятное. “Мне тоже повезло с формой. Видите ли, недостаточно уловить резонанс в том, что вы режете. Вам нужно надеяться, что вы помните, какую форму нужно вырезать, и именно там вы станете Хрустальным певцом. Вы должны помнить, что высоко ценится на рынке, или помнить что-то вроде революции на Hardesty ”. Он выразительно стукнул кулаком по столу, довольный этим конкретным воспоминанием. “Я действительно помнил об этом, когда это имело значение”.
  
  “Я не понимаю”.
  
  Он бросил на нее быстрый взгляд. “Не волнуйся, милая”. Его стандартная фраза для уклонения от ответа. “Подойди, поцелуй меня и извлеки кристалл из моей крови”.
  
  В его занятиях любовью или наслаждении, которое он получал от ее тела, не было ничего кристального, поэтому Килашандра предпочла забыть, как часто он избегал отвечать на ее вопросы о кристальном пении. Сначала она подумала, что, поскольку мужчина в отпуске, он, вероятно, не захочет говорить о своей работе. Затем она почувствовала, что он обижен на ее вопросы, как будто они были ему неприятны, и что больше всего он хотел забыть "Хрустальный певец", который не соответствовал ее плану. Но Каррик не был податливым подростком, умоляющим ее о милости. Итак, она помогла ему забыть crystal singer, что он явно умел делать до той ночи, когда разбудил ее своими стонами.
  
  “Каррик, в чем дело? Те моллюски с ужина? Позвать врача?”
  
  “Нет, нет!” Он отчаянно повернулся и взял ее за руку. “Не оставляй меня. Это пройдет”.
  
  Она держала его в своих объятиях, когда он кричал, стиснув зубы от какой-то внутренней боли. Пот сочился из его пор, но он не позволил ей позвать на помощь. Спазмы мучили его почти час, прежде чем прошли, оставив его измученным и слабым. Каким-то образом за этот час она поняла, как много он стал значить для нее, каким веселым он был, как много она упустила, отказывая себе в каких-либо интимных отношениях раньше. После того, как он выспался и отдохнул, она спросила, что на него нашло.
  
  “Кристал, девочка моя, кристал”. Его угрюмые манеры и измученное выражение лица заставили ее сменить тему.
  
  К вечеру он был почти самим собой. Но от его непосредственности не осталось и следа. Он делал вид, что наслаждается сам, поощряя ее к более смелым упражнениям на водных лыжах, в то время как сам только плескался на мелководье. Они заканчивали неторопливо ужинать в ресторане на берегу моря, когда он наконец упомянул, что должен вернуться к работе.
  
  “Я не могу сказать так скоро?” Заметила Килашандра с легким смешком. “Но не слишком ли внезапное решение?”
  
  Он одарил ее странной улыбкой. “Да, но большинство моих решений таковы, не так ли? Например, показать тебе другую сторону старомодного, туманного Фуэрте”.
  
  “И теперь нашей идиллии пришел конец?” Она пыталась казаться беспечной, но в ее тоне появилась резкость.
  
  “Я должен вернуться в Баллибран. Ha! Это звучит как одна из тех рыбацких песен, не так ли?” Он напевал банальную мелодию, настолько предсказуемую, что она могла слиться в прочную гармонию.
  
  “Мы вместе создаем прекрасную музыку”, - сказал он, насмешливо глядя на нее. “Полагаю, теперь ты вернешься к своим занятиям”.
  
  “Учится? Для чего? Ведущее сопрано в хоре аннотированных, оркестрованных хрипов и завываний Фифифидипиди с планеты Грнч?”
  
  “Вы могли бы настроить crystals. Очевидно, им нужен компетентный настройщик в космопорту Фуэрте”.
  
  Она издала грубый звук и выжидающе посмотрела на него. Он улыбнулся в ответ, вежливо повернув голову, ожидая словесного ответа.
  
  “Или, ” протянула она, искоса наблюдая за ним, - я могла бы подать заявление в Гильдию гептитов в качестве Хрустального певца”.
  
  Выражение его лица стало отсутствующим. “Ты не хочешь быть хрустальным певцом”.
  
  Страстность в его голосе на мгновение поразила ее.
  
  “Откуда ты знаешь, чего я хочу?” Она вспыхнула вопреки себе, несмотря на гложущую неуверенность в его чувствах к ней. Она могла бы быть идеальной партнершей для прогулок по песчаному пляжу, но постоянной спутницей в опасной профессии — это совсем другое.
  
  Он грустно улыбнулся. “Ты не хочешь быть хрустальным певцом”.
  
  “О, чепуха с этой ‘чрезвычайно опасной" чепухой".
  
  “Это правда”.
  
  “Если у меня идеальный слух, я могу подать заявку”.
  
  “Ты не знаешь, во что ввязываешься”, - сказал он бесцветным голосом, выражение его лица было одновременно настороженным и неприступным. “Поющий кристалл" - это ужасная, одинокая жизнь. Вы не всегда можете найти кого-то, кто споет с вами; тона не всегда создают правильные вибрации для найденных вами хрустальных граней. Конечно, вы можете создать потрясающий певческий дуэт.” Казалось, он колебался.
  
  “Как ты узнал?” Она придала своему тону простодушие.
  
  Он весело фыркнул. “Трудный путь, конечно. Но ты же не хочешь быть Хрустальным певцом”. Почти пугающая грусть прозвучала в его голосе. “Как только ты споешь crystal, ты не остановишься. Вот почему я говорю тебе, даже не думай об этом”.
  
  “Итак ... ты сказал мне не думать об этом”.
  
  Он взял ее за руку и пристально посмотрел ей в глаза. “Ты никогда не была в урагане маха в Майлкейсе”. Его голос был хриплым от воспоминаний о тревоге. “Они появляются из ниоткуда и обрушиваются на тебя, как будто весь ад вырвался на свободу. Вот что означает фраза при поиске: ‘Гильдия поддерживает себя сама’. Мощный шторм может превратить человека в овощ одним звуковым крещендо.”
  
  “Есть другие — возможно, менее жестокие — способы превратить человека в овощ”, - сказала она, думая о чиновнике космопорта суперкарго, беспокоящемся о весах беспилотных капсул, об учителях, апатично рассматривающих весы начинающих учеников. “Наверняка есть приборы, которые предупреждают вас о приближении штормов в кристальном диапазоне”.
  
  Он рассеянно кивнул, устремив взгляд поверх ее головы. “Ты добираешься до "Огранки хрусталя" и уже на полпути. Вы знаете, что поля будут изменены, как только шторм пройдет, и вы с каждой минутой теряете запас прочности, но этот последний кристалл может означать, что вы покинете этот мир ... ”
  
  “Ты же не покидаешь этот мир с каждой поездкой на полигоны?”
  
  Он покачал головой, раздраженно нахмурившись из-за того, что она прервала его. “Вы не всегда оплачиваете расходы на поездку или прошлые повреждения, или, возможно, вы вырезали не ту форму или тон. Знаешь, иногда тон важнее формы.”
  
  “И ты должен помнить, что будет необходимо, не так ли?” Если у нее был идеальный слух и она знала, что у нее отличная память, то хрустальное пение казалось ей идеальной профессией.
  
  “Ты должен
  
  запомнить
  
  новости, ” сказал он, странно сделав ударение на глаголе.
  
  Килашандра пренебрежительно относилась к этой проблеме. Память была всего лишь делом привычки, тренировки, мнемонических фраз, которые легко вызывали жизненно важную информацию. У нее было много практики в запоминании.
  
  “Есть ли какой-нибудь шанс, что я мог бы сопровождать вас обратно в Баллибран и подать заявление —”
  
  Его рука крепко сжала ее; казалось, даже дыхание на мгновение остановилось. Его глаза пристально изучали ее. “ Ты спрашивала. Помни это!
  
  “Ну, если моя компания—”
  
  “Поцелуй меня и не говори ничего такого, о чем потом пожалеешь”, - сказал он, резко притягивая ее в свои объятия и закрывая ей рот так плотно, что она не могла вымолвить ни слова.
  
  
  
  Вторая судорога настигла его так скоро после кульминации их занятий любовью, что она виновато подумала, что причиной была чрезмерная стимуляция. На этот раз спазмы были более сильными, и он провалился в лихорадочный, измученный сон, когда они, наконец, ослабли. Он выглядел старым и изможденным, когда проснулся четырнадцать часов спустя. И двигался он как пожилой пациент на поздней стадии.
  
  “Мне нужно возвращаться в Баллибран, Килла”. Его голос дрогнул, и он потерял свою гордую уверенность.
  
  “Для лечения?”
  
  Он поколебался, а затем кивнул. “ Вообще-то, подзаряжаюсь. Свяжись с космопортом коммуны и закажи нам билет.
  
  “Мы?”
  
  “Вы можете составить мне компанию”, - сказал он с серьезной вежливостью, хотя ее задела формулировка приглашения, которая была скорее мольбой, чем разрешением. “Меня не волнует, как часто нам придется менять маршрут. Доставьте нас туда как можно быстрее”.
  
  Она добралась до космопорта и проложила маршрут, и после того, что казалось вечностью и значительной неумелостью со стороны билетного кассира, они были пассажирами, подтвержденными на рейс шаттла, вылетающий из Фуэрте через четыре часа, с четырехчасовой задержкой по спутниковой связи до первого лайнера в их направлении.
  
  Ему нужно было упаковать множество личных вещей, но Килашандра была за то, чтобы просто уйти и оставить все.
  
  “Ты не сможешь купить такие товары на Баллибране, Килла”, - сказал ей Кэррик, медленно начиная складывать безвкусные рубашки из волокна гралли. Стимул подтвержденного прохождения дал ему прилив энергии. Но Килашандру несколько выбило из колеи превращение очаровательного, жизнерадостного мужчины в дрожащего инвалида. “Иногда даже такая несущественная вещь, как рубашка, помогает тебе вспомнить так много”.
  
  Она была тронута его чувством и улыбкой и поклялась быть терпеливой к его болезни.
  
  “В каждой профессии есть свои опасности. И опасности, связанные с хрустальным пением —”
  
  “Это зависит от того, что вы готовы считать опасностью”, - успокаивающе ответила Килашандра. Она была рада прозрачной, светящейся обертке, которая была далека от грубой, долговечной студенческой одежды. Любой риск казался справедливой ценой за такую роскошную жизнь и траты. А в Гильдии всего 4425 человек. Она была уверена, что доберется до вершины.
  
  “Ты хоть представляешь, от чего ты отказываешься, Килашандра?” В его голосе звучали виноватые нотки.
  
  Она посмотрела на его морщинистое, стареющее лицо и испытала приступ искреннего опасения. Любой выглядел бы ужасно после конвульсий, сотрясавших Каррика. Ее не слишком заботило его философское настроение, и она надеялась, что он не будет таким унылым всю дорогу до Баллибрана. Это он имел в виду? Человек в отпуске часто отличался от тех, кто работал по своей профессии?
  
  “Чего я тоже с нетерпением жду на Фуэрте?” - спросила она, пожимая плечами. Ей не обязательно будет объединяться с Карриком, когда она доберется до Баллибрана. “Я бы предпочел рискнуть, что бы это ни повлекло за собой, чем вечно таскаться по Фуэрте!”
  
  Он погладил ее ладонь большим пальцем, и впервые от его ласки у нее по спине не пробежали мурашки. Но тогда он был едва ли в состоянии заниматься любовью, и его жест отражал это.
  
  “Вы видели только гламурную сторону пения crystal —”
  
  “Ты рассказал мне об опасностях, Каррик, как и предполагалось. Решение за мной, и я настаиваю на твоем предложении”.
  
  Он крепко сжал ее руку, и удовольствие в его глазах успокоило ее сильнее, чем любые бойкие возражения.
  
  “Это также одна из самых маленьких гильдий в галактике”, - продолжила она, высвобождая руку, чтобы закончить упаковывать оставшуюся одежду. “Я предпочитаю такие шансы”.
  
  Он поднял брови, одарив ее сардоническим взглядом, больше похожим на него самого. “Двухкамерный в однокамерном пруду?”
  
  “Если вы позволите, я не буду кем-то второсортным”.
  
  “Мертвый герой предпочтительнее живого труса?” Теперь он насмехался над ней.
  
  “Если хочешь. Вот! Это вся наша одежда. Нам лучше вернуться в космопорт. Мне нужно свериться с планетарными правилами, если я собираюсь покинуть планету. Возможно, мне даже причитается кое-какой кредит.”
  
  Она взяла на себя управление скиммером, поскольку Кэррик довольствовался тем, что дремал на пассажирском сиденье. Отдых пошел ему на пользу, или он заботился о своем общественном имидже. В любом случае, сомнения Килашандры в его надежности как партнера рассеялись, когда он властно отдавал приказы портовым чиновникам, приставая к агенту-маршрутчику, чтобы убедиться, что тот не переоценил более прямой рейс или более выгодную пересадку.
  
  Килашандра оставила его, чтобы сделать последние приготовления, и начала очищать свои записи с Центрального компьютера Fuerte. В тот момент, когда она поместила свой наручный блок и большой палец на место, консоль начала дико дребезжать, мигая красным светом. Она была поражена. Она всего лишь запрограммировала проверку кредитоспособности, указала тот факт, что она покидает планету, и спросила, какая иммунизация ей может потребоваться для систем, с которыми им предстояло столкнуться, но надзиратель спрыгнул по трапу со своего пульта, к ней подошли двое портовых чиновников, и выходы из зала приемов загорелись красным, а трюмные замки были закрыты, к ужасу прохожих. Килашандра, слишком ошеломленная, чтобы отреагировать, вместо этого тупо уставилась на мужчин, схвативших каждого за руку.
  
  “Килашандра Ри?” - спросил надзиратель, все еще тяжело дыша от напряжения.
  
  “Да?”
  
  “Вы должны быть задержаны”.
  
  “Почему?” Теперь она разозлилась. Она не совершила никакого преступления, не посягнула ни на чьи свободы. Отказ зарегистрировать изменение статуса не был правонарушением до тех пор, пока она не использовала планетарные ресурсы без достаточного кредита.
  
  “Пожалуйста, пройдите с нами”, - хором сказали портовые чиновники.
  
  “Почему?”
  
  “Ах, хммм”, - пробормотал надзиратель, когда оба офицера повернулись к нему. “Для вас задержка”.
  
  “Я не сделал ничего плохого”.
  
  “Эй, что происходит?” Каррик снова был самим собой, когда протиснулся сквозь толпу, чтобы обнять Килашандру. “Эта юная леди находится под моей защитой”.
  
  При этом объявлении надзорный орган и официальные лица обменялись строгими и решительными взглядами.
  
  “Эта юная леди находится под защитой своей родной планеты”, - объявил надзиратель. “Есть некоторые сомнения относительно ее психической устойчивости”.
  
  “Почему? Потому что она приняла честное приглашение посетителя? Ты знаешь, кто я?”
  
  Надзиратель покраснел. “Действительно, сэр”, и хотя мужчина говорил более уважительно, он не оставлял сомнений в том, что его непосредственной целью было лишить Килашандру покровительства Кэррика.
  
  “Что ж, тогда примите мои заверения, что мисс Ри находится в отличном здоровье, умственном и физическом”. Каррик жестом пригласил их полюбоваться загорелой и подтянутой фигурой Килашандры.
  
  Надзиратель был непреклонен. “Если вы
  
  оба
  
  пожалуйста, пройдите сюда. Его офицеры решительно выпрямились.
  
  Поскольку ничего не оставалось, как подчиниться, Каррик напомнил этому неожиданному сопровождающему, что они забронировали билеты на шаттлы, которые должны вылететь через час. Он был полон решимости придерживаться этого расписания — и с Килашандрой Ри. Вместо того, чтобы давать повод для дальнейших предположений о своем психическом состоянии, Килашандра оставалась нетипично тихой.
  
  “Я подозреваю, ” прошептала она Каррику после того, как их провели в маленький кабинет, - что в музыкальной школе, возможно, сочли меня склонной к самоубийству”. Она хихикнула, затем попыталась прикрыть шум рукой, когда надзиратель нервно взглянул на нее. “Я просто вышла из центра и исчезла. По дороге сюда я не встретил никого, кто знал бы меня. Значит, они действительно скучали по мне! Что ж, это отрадно. Она была необычайно довольна, но Кэррик явно не соглашался. Что ж, ей оставалось только успокоить власти, и она была уверена, что сможет. “Я думаю, что их реакция, на самом деле, довольно лестная. В конце концов, я собираюсь совершить драматический отъезд с Фуэрте ”.
  
  Каррик наградил ее взглядом, полным неприкрытого отвращения, и решительно скрестил руки на груди, выражение его лица сменилось на скуку. Он не отрывал глаз от экрана, на котором прокручивалась информация об отправлении.
  
  Килашандра наполовину ожидала увидеть своего отца, хотя ей было трудно представить, как он будет стараться ради нее. Но она не ожидала, что маэстро Эсмонд Вальди войдет в маленький кабинет, изображая разъяренного наставника, и не была готова к нападению, которое он немедленно предпринял на Каррика.
  
  “Ты! Ты! Я знаю, кто ты! Силикатный паук, парализующий свою жертву, хрустальная кукушка, выталкивающая многообещающих птенцов из гнезд”.
  
  Ошеломленная, как и все остальные, Килашандра уставилась на обычно величественного и невозмутимого маэстро и задалась вопросом, какую роль, по его мнению, он играет. Он, должно быть, играл. Его диалог был таким экстравагантным. “Силикатный паук”! “Хрустальная кукушка”! по крайней мере, его аналогии были некорректными и неуместными.
  
  “Играйте на эмоциях невинной молодой девушки. Осыпайте ее непривычной роскошью и извращайте до тех пор, пока она не испортится как порядочный гражданин, вносящий свой вклад. Пока она не одурела настолько, что ей промыли мозги, чтобы она попала в это логово помутившихся психов и расшатанных нервов!”
  
  Каррик не сделал ни малейшей попытки остановить поток брани или опровергнуть обвинения. Он стоял, подняв голову, снисходительно улыбаясь резким движениям Валди.
  
  “Какой ложью он пичкал тебя о "Хрустальном пении"? Какие очаровательные сказки он использовал, чтобы заманить тебя туда?” Валди повернулся к Килашандре, его коренастая фигура дрожала от возмущения.
  
  “Я попросил разрешения поехать”.
  
  Дикое выражение лица Вальди сменилось недоверием к ее спокойному ответу.
  
  “Ты просил разрешения поехать?”
  
  “Да. Он меня не спрашивал”. Она поймала улыбку Кэррика.
  
  “Ты слышал ее, Валди”, - сказал Каррик, затем взглянул на чиновников, наблюдавших за признанием.
  
  Плечи маэстро поникли. “Итак, он провел вербовку с мастерством мастера”. В его тоне сквозила покорность, ему даже удалось добиться легкой дрожи в голосе.
  
  “Я так не думаю”, - сказала Килашандра.
  
  Маэстро Вальди глубоко вздохнул, очевидно, чтобы поддержать последнюю попытку разубедить заблудшую девушку. “ Он рассказывал тебе о ... штормах маха?
  
  Она кивнула, скрывая свое веселье от его театральности.
  
  “Бури, которые разрушают мозг и низводят разум до растительного существования?”
  
  Она послушно кивнула.
  
  “Он забил тебе голову всякой чепухой о горах, возвращающих звуковые симфонии? Хрустальные припевы? Долины, в которых эхом отдаются арпеджио?” Его тело приподнялось в попытке выразить желаемый эффект насмешки.
  
  “Нет”, - ответила она скучающим тоном. “И он не говорил мне, что все, что мне нужно, - это тяжелая работа и время”.
  
  Эсмонд Вальди, маэстро, выпрямился, более чем когда-либо преувеличивая классическую оперную позу.
  
  “Он также сказал тебе, что, начав резать хрусталь, ты уже никогда не сможешь остановиться? И что слишком долгое пребывание вдали от Баллибрана приводит к катастрофическим конвульсиям?”
  
  “Я это знаю”.
  
  “Знаете ли вы также”, — Вальди покачался на каблуках, — “что что-то в воде Баллибрана, в самой его почве, в этих кристаллах воздействует на ваш разум? Который ты не помнишь? Он тщательно разделил глагол на слоги.
  
  “Это может быть неоспоримым преимуществом”, - ответила Килашандра, пристально глядя на маленького человечка, пока он не отвел от нее взгляд.
  
  Она была первой из троих, кто почувствовал странный зуд за ушами в сосцевидной кости; зуд, который быстро перерос в мучительную тошнотворную боль. Она схватила Каррика за руку как раз в тот момент, когда дозвуковой шум коснулся его, и когда Эсмонд Валди поднес к ушам защитные ленты.
  
  “Дураки!” Каррик закричал, паника исказила его черты. Он отшвырнул дверную панель и побежал так быстро, как только мог, ко входу в диспетчерскую. Килашандра поспешила за ним.
  
  Кэррик перепрыгнул декоративный барьер и приземлился в запретной зоне, где его остановила поспешно установленная силовая завеса. “Остановите это! Остановитесь!” - кричал он, раскачиваясь от боли и хватаясь за занавеску, не обращая внимания на искры, летящие из его пальцев.
  
  Хотя боль была не менее терпимой для Килашандры, у нее хватило присутствия духа постучать в ближайший коммуникатор, нажать на кнопки пожарной сигнализации, нажать на батарею аварийных сигналов. “Шаттл приближается — что-то не так — это опасно!” - заорала она во всю мощь своих натренированных оперировать легких. Она едва осознавала панику, охватившую огромный приемный зал, вызванную ее слишком громким предупреждением.
  
  Возможность панического бегства истеричной толпы была очевидна для тех, кто находился на диспетчерской вышке, где кто-то рефлекторно нажал на сигнал отбоя, чтобы предупредить все находящиеся в пути суда. Несколько мгновений спустя, когда сообщество требовало объяснений от Килашандры или от любого, кто мог перекричать бедлам в приемной, в небе расцвела новая звезда и обрушила расплавленные осколки на космопорт внизу. Диспетчерская вышка не смогла справиться с разрушениями на грейферном поле, и вскоре части шаттла были разбросаны в нескольких километрах от Администрации порта и густонаселенного делового района.
  
  Если не считать синяков, рваных ран и сломанной руки, серьезных жертв было всего двое. Техник на летном поле был убит, и Каррику было бы лучше умереть. Последний звуковой удар лишил его сознания, и он так и не пришел в себя полностью. После подпространственной консультации с медиками Гильдии Гептитов было решено вернуть его в Баллибран для лечения и ухода.
  
  “Он не поправится”, - сказал врач Килашандре, после чего маэстро Вальди немедленно взял на себя роль ее утешителя. Его поведение дало Килашандре прекрасный противовес ее шоку по поводу состояния Кэррика.
  
  Она решила не верить вердикту медиков. Конечно, Каррику можно было бы восстановить психическое здоровье, как только его вернут в Баллибран. Он слишком долго был вдали от кристал; он был ослаблен припадками. Не было никакой магнитной бури, которая могла бы помутить его рассудок. Она сопроводит его обратно в Баллибран. Она в любом случае была обязана ему за то, что он показал ей, как жить полноценно.
  
  Она внимательно посмотрела на позирующего Валди и поблагодарила судьбу за то, что Каррик был рядом и пробудил ее чувства. Как она могла поверить, что такая искусственная жизнь, как в театре, подходит ей? Только посмотрите на Валди! Познакомьте его с ситуацией, дайте ему подсказку, и он “включился” в соответствующую роль. Для таких обстоятельств не существовало ни одного, поэтому Валди пытался придумать подходящий вариант.
  
  “Что ты теперь будешь делать, Килашандра?” - мрачно спросил он, явно изображая достойного пожилого джентльмена, утешающего невинно пострадавшего.
  
  “Я, конечно, поеду с ним в Баллибран”.
  
  Вальди торжественно кивнул. “Я имею в виду, после того, как ты вернешься”.
  
  “Я не собираюсь возвращаться”.
  
  Валди уставился на нее, выходя из роли, а затем театрально взмахнул рукой, когда носилки на воздушной подушке, к которым был привязан Каррик, проплыли мимо них к выходу шаттла.
  
  “После этого?” - Воскликнул Валди, полный драматизма.
  
  “Со мной этого не случится”, - уверенно заявила она.
  
  “Но это могло случиться! Ты тоже мог превратиться в существо без разума и воспоминаний”.
  
  “Я думаю, ” медленно произнесла Килашандра, глядя на позирующего маленького человечка с плохо скрываемым презрением, - что мозги у всех так или иначе перемешиваются”.
  
  “Ты пожалеешь об этом дне...” — начал Валди, поднимая левую руку в классическом жесте отказа, изящно растопырив пальцы.
  
  “То есть, если я это помню!” - сказала она. Ее издевательский смех прервал его на середине сцены.
  
  Все еще смеясь, Килашандра вышла из центра сцены через ворота шаттла.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 3
  
  
  
  
  
  Капитан Андурс предупредил Килашандру, когда корабль вышел из гиперпространства и Баллибран стал полностью виден.
  
  “Хороший вид”, - сказал он ей, указывая на две внутренние луны, расположенные под номерами 10 и 5, но Килашандра смотрела только на таинственную планету.
  
  Она услышала достаточно, чтобы ожидать чего угодно от первого взгляда. Поэтому поначалу она испытала разочарование — пока не увидела первую вспышку кристалла: пронзительный сноп света, когда солнечные лучи отражаются от открытого кристалла на одном из трех видимых континентов. Облачный покров окутал большую часть океанской акватории, закрыл два субконтинента в Южном полушарии, но там, где светило солнце, были видны случайные точки ослепительного света — разноцветного, но в то же время белого и прозрачного.
  
  “Как они могут выдерживать такую интенсивность там, внизу?” - спросила она, щурясь, чтобы уменьшить резкий свет.
  
  “Судя по тому, что я слышу, на первый взгляд вы этого не замечаете”.
  
  “Согласно тому, что я слышал” предшествовало большинству заявлений капитана Андурса о Баллибране, кислому комментарию об ограничении его высадки на одной из богатейших планет галактики.
  
  От попутчиков и словоохотливых членов экипажа Килашандра почерпнула дополнительную информацию о Crystal Singers и Баллибране, многие из которых она не принимала во внимание, поскольку большинство из них просто перефразировали комментарии маэстро Вальди. Андурс, несмотря на его ограниченные знания из первых рук, оказался самым информативным. Он был в космическом рейсе от Регулуса до Баллибрана девять стандартных лет и всегда слушал, поэтому услышал больше, чем кто—либо другой, - определенно больше, чем она смогла извлечь из зашифрованных видеозаписей трех кораблей, на которых она путешествовала во время путешествия. Было что-то таинственное в Баллибране, Гильдии Гептитов и ее членах — тайна, которую она разгадала из того, что не было сказано об этих трех предметах. Отдельные люди имеют право на частную жизнь; то же самое касается определенных аспектов деятельности любой межзвездной торговой компании, и понятно, что ссылки на определенные планетарные ресурсы были занижены или опущены. Но отсутствие в обычном доступе распечатки о Баллибране, Гильдии и ее избранных членах удвоило ее подозрения.
  
  И наоборот, на нее произвела огромное впечатление негласная власть Гильдии: высокопоставленные сотрудники медицинской корпорации ожидали Каррика в трех промежуточных портах. К ней самой относились с величайшим почтением. Ей почти ничего не оставалось делать, кроме как проверить люльку системы жизнеобеспечения, в которой лежал Каррик. Люлька была запрограммирована на внутривенное кормление, терапию, купание и необходимые лекарства. Техники проверяли оборудование в каждом порту. По-видимому, ничто не было слишком хорошим для члена Гильдии гептитов. Или его сопровождения. У нее был открытый кредит в корабельных магазинах, она была членом личной кают-компании капитана на всех трех кораблях. За исключением того факта, что ее оставили в полном одиночестве, она полностью наслаждалась волнением своего первого межзвездного путешествия.
  
  Возможно, из-за того, что поездка подходила к концу, большую часть информации она получила от Андурса прошлой ночью, когда он весь вечер благоразумно потягивал сарвонианский бренди.
  
  “Я слышу это достаточно часто, чтобы начать верить, что это возможно ... Но говорят, хрусталь проникает в кровь”.
  
  “Это убьет тебя”, - ответила Килашандра, хотя Каррик использовал ту же фразу.
  
  “Я не могу сказать, имеют ли они в виду, что титры такие хорошие”, - продолжил Андурс, проигнорировав ее комментарий. “Crystal Singers действительно зажигают — большие транжиры, веселые люди — пока не начнется трясучка. Это тоже забавно, потому что предполагается, что Crystal Singer выздоравливают быстрее, чем другие люди, и предполагается, что они не так восприимчивы к планетарным гулиям и лихорадкам, которые настигают вас, независимо от того, какая у вас иммунизация. И они остаются моложе ”. Эта возможность раздражала Андурса. “Я спросил об этом одного из них. Он был пьян в то время и сказал, что это просто часть ”поющего кристалла " ".
  
  “Тогда было бы много людей, желающих петь crystal ... ”
  
  “Да, но ты также рискуешь получить встряску или ... ” Андурс ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Каррика в его каюте. “Я бы предпочел состариться”.
  
  “Это случается не часто, не так ли?” Пораженно спросила Килашандра. У нее сложилось впечатление, что обморок Кэррика был необычным.
  
  “Он первый, кого я вижу в таком плохом состоянии”, - признался Андурс. “О, у них бывает лихорадка, иногда настолько сильная, что их упаковывают в морозильные мешки, но не —” - и он коснулся пальцем своего лба. “Не мое дело, но как он дошел до такого?”
  
  Его вопрос, хотя и очевидный, поразил Килашандру, потому что больше никто на протяжении всего путешествия не задавал его, как будто боялся ответа.
  
  “С ним все было в порядке, пока мы не добрались до космопорта Фуэрте. Затем прилетел шаттл с плохо резонирующим двигателем. Он взорвался, и он попал в звуковую отдачу ”.
  
  “Хорошо, что вы сопроводили его обратно”.
  
  “Я была у него в долгу”. Килашандра не шутила. “Ты сказал, что у Гильдии есть офисы на Луне? Там ты тоже подаешь заявление о вступлении?”
  
  Он посмотрел на нее с изумлением. “О, ты не хочешь быть певицей”.
  
  “Почему бы и нет?”
  
  Андурс наклонился к ней, пристально глядя в глаза. “Тебя не заставляли идти с ним, не так ли? Я имею в виду, он ничего тебе не сделал?”
  
  Килашандра не знала, смеяться ей или сердиться. “Я не знаю, откуда вы, капитан Андурс, но на Фуэрте уважают частную жизнь”.
  
  “Я не имел в виду, что это не так ...” - поспешно ответил Андурс, подняв руку, чтобы отразить ее возмущение.
  
  “Неужели я выгляжу так, будто меня подвергли кондиционированию?”
  
  “Нет, на самом деле это не так. Просто ты производишь впечатление разумной женщины, а хрустальное пение неразумно. О, я знаю. Я слышал все эти нелепые слухи, но это spaceflot, потому что все Певцы, которых я видел — а я многое повидал за девять лет в этом туре — никогда никого не беспокоили. На самом деле они держатся особняком. Но в Ballybran и crystal singing действительно есть что-то очень необычное. Я точно знаю, — и он оглянулся через плечо, что было ненужной предосторожностью, поскольку они были одни в холле“ — что не каждый, кто подает заявку и его принимают, становится Певцом. Тот, кто отправляется на ту планету, — он указал на пол, - остается там. Уходят только Певцы. И они всегда возвращаются.
  
  “Сколько человек подали заявки на вступление в Гильдию?”
  
  Килашандра вспомнила 20 007 техников, а также 4425 певцов, и ей стало интересно, какова общая сумма, если чистая сумма была такой маленькой.
  
  “Я не могу ответить на этот вопрос точно”. Андурс, казалось, был озадачен, когда почесал в затылке. “Никогда не думал об этом. О, почти в каждую поездку ко мне приходит несколько претендентов. Думаю, у нас восемь, возможно, девять пассажиров на этот рейс. Ты узнаешь, кто путешествует коммерческими рейсами, а кто надеется. Андурс ухмыльнулся ей. “У нас есть четыре места, подтвержденных Гильдией, помимо вашего. Это означает, что эти люди прошли проверку в каком-то центре Гильдии. Вы знаете этого высокого, худого, черноволосого парня?”
  
  Килашандра кивнула, вспомнив человека, который поднялся на борт корабля в последнем пункте пересадки. Он с любопытством уставился на нее, и однажды она обнаружила его стоящим возле ее каюты со странным, диким выражением лица.
  
  “Он пришел сам. Я бы не сказал, что его примут”.
  
  “О?”
  
  Андерс долго вертел в руках бокал с бренди, прежде чем ответить. “Да, я не думаю, что он тот тип, который им нужен”.
  
  “Какого типа они хотят?”
  
  “Я действительно не знаю, ” ответил Андурс через мгновение, - но это не он. Гильдия оплатит тебе обратную дорогу до ближайшего пункта пересадки, - добавил он, как будто это было достаточной компенсацией за отказ. “Я дам тебе знать, когда мы выйдем, Килла. Баллибран - одна из самых интересных планет, на которую стоит посмотреть с высоты лунного обзора, особенно если там в разгаре шторм.”
  
  
  
  Килашандра оставалась у обзорного экрана до тех пор, пока Баллибран не затмила громада его самого большого спутника Шанкилла. Если вы видели одну лунную инсталляцию, вы видели их все, подумала она, наблюдая, как мимо проплывают купола и почерневшие посадочные ямы. Ее внимание ненадолго привлек вид второго корабля, поднимающегося над горизонтом, судя по размерам, шаттла, достаточно маленького, чтобы не затруднять посадку. Ей показалось, что она уловила вспышку додекаэдра Гильдии Гептитов на носу, но шаттл слишком быстро скрылся в тени, чтобы она могла проверить.
  
  На какой бы прием она подсознательно ни надеялась, он сильно отличался от того, который она получила от Ланжецки, Постоянного Мастера Гильдии Гептитов. Он стоял у портала, когда корабль открыл воздушный шлюз: суровый мужчина со смуглым цветом лица и приземистой фигурой, одетый в тусклые цвета. Единственными яркими и деятельными чертами в нем были его широко расставленные пронзительные карие глаза, которые постоянно двигались, казалось, одним быстрым взглядом улавливая больше, чем следовало.
  
  Он указал на двух сопровождавших его мужчин, которые тоже были одеты в серое. Они молча вошли на корабль и зашагали по коридору, Килашандра впереди. Она никогда не чувствовала себя более лишней. В каюте Каррика Ланжецки воспользовался секундным замешательством, чтобы открыть панель. Он бросил взгляд на неподвижную фигуру на носилках, его лицо ничего не выражало. Он жестом пригласил остальных войти и сесть в коляску.
  
  “Спасибо тебе, Килашандра Ри. У тебя есть открытый билет до любого пункта назначения, который ты пожелаешь, и кредит в тысячу галактических единиц”. Он вручил два ваучера, каждый из которых украшен кристаллом черного кварца додекаэдра Гильдии Гептитов. Он отвесил ей почтительный поклон, а затем, когда мужчины проводили Каррика мимо, он последовал за ними по коридору.
  
  На мгновение Килашандра уставилась на удаляющуюся троицу, два металлических талона неподвижно прилипли к ее пальцам. “Мастер гильдии? Ланжецки? Сэр? Подождите... Величественное шествие продолжалось без остановок. “Из всех неблагодарных—”
  
  “Я бы не назвал их неблагодарными”, - сказал капитан Андурс, подошедший с другого конца коридора. Он вытянул шею, чтобы взглянуть на ваучеры. “Вовсе нет”.
  
  “Я не ожидала похвалы”, - воскликнула Килашандра, хотя именно этого она и ожидала. “Всего пару слов”.
  
  “У тебя есть самые важные”, - напомнил ей Андурс с кривой улыбкой. “Тысяча. Они в лучшем случае странный народ, ” продолжил он, когда члены Гильдии повернулись к гармонирующему порталу maw. “Как я уже сказал, в этой Гильдии есть все виды космического флота. Я вижу странные вещи, которые перекидываются по этой старой банке от системы к системе, и притворяюсь, что не вижу половины из них. ” Внезапно он обнял ее за плечи. “Теперь, когда с мертвечиной покончено, как насчет нас с тобой—”
  
  “Не сейчас”, - Килашандра раздраженно оттолкнула его руку. “Сначала я хочу поговорить с Мастером Гильдии”. Она быстро зашагала по коридору к порталу.
  
  Она больше никогда не видела Каррика, хотя он много лет числился среди неактивных участников. Не то чтобы она очень часто заглядывала в списки, активные или неактивные, после того, как прошел трепет от вида вписанного в них ее собственного имени.
  
  Она остановилась у непрозрачного силового экрана посадочной арки, на котором мигала готовность принять ее верительные грамоты и причину командировки на Шанкилл. Она проигнорировала это, разочарованно наблюдая, как фигура Гильдмастера исчезает в одном из пяти выходов с радужной оболочкой из небольшого вестибюля за аркой. Она помчалась обратно в свою каюту, чтобы запихнуть свои вещи в сумку. К тому времени, когда она вернулась на посадку, к ее большому отвращению, ей пришлось присоединиться к очереди пассажиров. Пока она ждала, борясь со своим нетерпением, капитан Андурс вышла из носовой части корабля и направилась к второстепенным воротам у арки высадки. Он мельком увидел ее и обернулся с насмешливой улыбкой на лице.
  
  “Собираешься пройти через это, Килла?” спросил он. Его рука скользнула вверх по ее руке, чтобы сжать локоть. В глазах Андурса была та напряженность, которую она начала ассоциировать с желанием, приятный ответ, учитывая ее резкость с ним ранее.
  
  “Почему бы и нет? У меня не было причин останавливаться, и у меня была очень веская причина попробовать”.
  
  Андурс ухмыльнулся. “Ну, ты поймешь, что процесс требует времени. Я пробуду в общежитии для временных по крайней мере пять дней”. Он скорчил гримасу смиренного отвращения и пожал плечами. “Увидимся”, - добавил он с легкой вопросительной ноткой, хотя его улыбка была приглашающей.
  
  Килашандру разозлило, что он небрежно поднес запястье к пластине по меньшей дуге и наблюдал, как вход немедленно расширяется. Когда она, наконец, приложила запястье к идентификационной табличке на посадочном контроле, она уже несколько смирилась с задержкой.
  
  Ее спросили, по какой причине она приземлилась на Шанкилле.
  
  “Я хочу подать заявку на членство в Гильдии гептитов. У меня идеальный слух”, - добавила она.
  
  Дисплей запросил ее кредитный рейтинг, и Килашандра пренебрежительно ввела ваучер Гильдии. Он был немедленно принят, и на дисплее отобразился значительный кредитный баланс. Устройство замурлыкало, щелкнуло, а затем, когда лист факса выкатился из гнезда для печати, арка раздвинулась, открывая доступ к лунной базе Шанкилл. Ей было рекомендовано прочитать и соблюдать все правила и предписания Администрации Шанкилла, которые были включены в распечатку, как и указания относительно временных помещений, заведений общественного питания и общественных зон объекта.
  
  Она прошла под аркой в вестибюль с пятью выходами. Третья диафрагма открылась, и Килашандра, поняв намек, направилась по этому коридору к общежитию. Она была удивлена, выйдя на большую открытую площадку с высокими потолками, увешанную голограммами деревьев, слегка колышущихся на отсутствующем ветерке. Свечение, исходящее из мансардного окна из пластикового стекла, имитировало солнечный свет. Проходя по этажу в приемную, она задавалась вопросом, соответствует ли периодичность включения искусственного освещения периоду смены Баллибрана.
  
  Вторым ее сюрпризом было обнаружить за стойкой администратора служащую-человека. “ Килашандру Ри? ” вежливо спросил он, не улыбаясь.
  
  Она подавила желание спросить “Кто еще?” и кивнула.
  
  “У вас не было времени ознакомиться с правилами, относящимися к лунной базе Шанкилл, поэтому мой долг попросить вас сделать это немедленно после заселения в ваше жилье. Несоблюдение этого требования приведет к ограничению личной свободы, чтобы не подвергать опасности жизни других людей по незнанию. Пожалуйста, синхронизируйте свои цифровые устройства с ротации Ballybran, с которой синхронизировано все базовое время. Если вы ничего не понимаете в инструкции, я к вашим услугам, чтобы объяснить. Положите устройство на запястье на пластину. Спасибо. ”
  
  Более привыкшая к монотонным машинным инструкциям, Килашандра могла только пялиться на мужчину, задаваясь вопросом, не был ли он каким-то андроидом, хотя она никогда не слышала о таких реалистичных копиях людей. Затем он слегка улыбнулся и постучал пальцем по тарелке.
  
  “Бывали раньше на лунной базе?” - спросил мужчина удивительно неформальным тоном после своей механической речи.
  
  “Нет”, - сказала она, приложив запястье к пластине и большой палец к углублению.
  
  “Это мой десятый. Я ученик в области спутниковой безопасности. Понимаете, мы выполняем рутинную работу. Не то чтобы здесь когда-либо что-то шло не так, — он решительно ткнул указательным пальцем в пол, указывая на всю базу, - хотя все когда-нибудь случается в первый раз. Как говорит наш программист по обучению, все когда-нибудь случается в первый раз, и мы должны быть уверены, что первого раза не будет. Вот почему вы найдете специалистов-людей вроде меня на лунных базах. Люди настолько привыкают к машинам, дисплеям и автоматическим предупреждающим знакам, что не понимают, — он постучал себя по лбу, - вот так и могут происходить несчастные случаи ”.
  
  “Похоже на хорошую психологию”, - рассеянно согласилась Килашандра, с удовольствием отмечая мигающий зеленый кредитный баланс. Над счетчиком смыва торчала клавиша. Мужчина протянул ее ей.
  
  “Меня зовут Форд. Вы прочтете, что в вашем номере есть собственная система жизнеобеспечения, которая включается автоматически в случае отказа базовой системы. Только, клянусь левым ухом Бреннана, не попадайтесь в комнате общежития во время утечки информации или перерыва — это верный способ сойти с ума.”
  
  Килашандра хотела сказать ему, что в его психологии есть изъян, если он должен был так ее успокоить. Но она сдержалась, улыбнулась и пообещала, что прочитает инструкции. Затем она огляделась по сторонам.
  
  “Ваш ключ привязан к вашей комнате. Он найдет дорогу обратно из любой точки базы”, - весело сказал Форд. “Просто пройдите в эту дверь”, - добавил он, перегибаясь через стойку и указывая налево.
  
  Килашандра почувствовала, как ключ поворачивается в нужном направлении, и, еще раз улыбнувшись Форду, тронулась с места.
  
  Пластинка с ключом на дверном косяке приветственно светилась, когда она подошла к назначенному ей номеру. Она вставила ключ, и дверная панель со свистом отодвинулась. Войдя внутрь, она поняла, почему Форд не рекомендовал оставаться в отеле надолго; компактное помещение вызвало бы клаустрофобию у любого. Все удобства для тела уместились в пространстве длиной 3Þ метра, шириной 2 метра и высотой 3 метра. Большую часть пространства занимала капитанская кровать с тремя выдвижными ящиками. Над ним располагался стеллаж, из основания которого выступал наклонный аудиовизуальный блок, очевидно, предназначенный только для того, кто находится на кровати. От какой-либо эстетики пространства или декора отказались из соображений безопасности и выживания. Безусловно, никто не был вынужден оставаться в этой комнате. На самом деле, с точки зрения властей, вероятно, было целесообразно, чтобы комната была занята только для сна.
  
  Килашандра поставила "карисак" в изножье кровати и плюхнулась на него, впервые заметив ряд прикрепленных к стене выключателей и кнопок, а также стенные пазы, из которых, согласно этикеткам, должны были появиться стол, лампа для чтения и отдельный кухонный гарнитур. Она поморщилась. Все контролировалось кончиками пальцев. Она подумала, не должно ли присутствие Форда убедить временных в том, что они действительно люди, а не расширения какого-то компьютера. Форд, безусловно, проявил человечность.
  
  Вздохнув, она послушно потянула за собой правила и предписания. Она обещала. Кроме того, предупредить себя казалось разумным, даже если, как утверждал Форд, на станции Шанкилл никогда ничего не происходило.
  
  Согласно листку с факсом, он был прав. Лунная база Шанкилл благополучно функционировала в течение 334 стандартных галактических лет. Первоначальная инсталляция была значительно расширена, когда Федеративные Разумные планеты ограничили заселение Баллибрана из-за опасностей планеты.
  
  Килашандре пришлось перечитать эту часть дважды. Итак, планета сама по себе была опасна, хотя очевидно, что опасность была преодолена, поскольку люди теперь работали и жили на поверхности.
  
  Следующие абзацы беспечно сменили тему и начали перечислять опасности для безопасности, правила и личную ответственность. Килашандра послушно читала дальше, слыша эхо предупреждения Форда: “Все когда-нибудь случается в первый раз”. В ее обязанности как временного жителя входило сначала искать выделенные красной полосой участки любого коридора или общественного места, в котором она жила, услышав быстрые гудки (утечка кислорода) или резкие короткие свистки (проникновение) или прерывистую сирену (внутренний пожар или чрезвычайная ситуация), а затем держаться подальше от посторонних глаз. Непрерывные гудки, свистки или сирена сигнализировали об окончании чрезвычайной ситуации. Если она находилась в своей каюте, то должна была лежать на кровати — не то чтобы в комнате было что-то еще, где можно было бы чувствовать себя комфортно во время принудительного заключения. Во всех кризисных ситуациях персоналу в шлемах разрешалось командовать людьми без шлемов для выполнения любой задачи, необходимой для прекращения чрезвычайной ситуации.
  
  Она перевернула лист и изучила карту базы, которая, сравнивая общую сумму с той частью, которую она уже видела, должна быть огромной. Некоторые подразделения состояли из девяти растянутых уровней, большинство из которых находились под землей; каждый из них мог быть запечатан, поскольку на всех имелись резервные системы жизнеобеспечения. Самыми большими площадями были грузовые и ремонтные помещения, Гильдия и администрация. Диаграммы двух меньших баз на лунах, Шилморе и Шангане, украшали нижнюю часть листа. Обе они были метеорологическими станциями, и Шангана, казалось, была полностью автоматизирована.
  
  Метеорология, похоже, была главной заботой Баллибрана, подумала Килашандра — в этом ли опасность на планете? Ее погода? Каррик упоминал невероятные штормы маха. То, что ветры Баллибрана были достаточно свирепы, чтобы заслужить такое прозвище, было достаточно пугающим.
  
  Она снова просмотрела карту, отмечая близость комплекса Гильдии к жилым помещениям для временных. Два туннеля / коридора / проспекта — что угодно — вон там, а небольшое помещение между ними было местом высадки. Она усмехнулась удобному сопоставлению. Могло ли это быть совершенно случайным? Могла ли она просто подойти и представить себя кандидатом?
  
  Она внезапно почувствовала неожиданную неуверенность в себе и изучила свои цифровые данные. Она работала в обычное рабочее время большинства коммерческих заведений. Она ознакомилась с важными правилами техники безопасности и, конечно же, будет искать зону с красной полосой в любом коридоре и общественном месте, куда войдет. Передернув плечами, она укрепила свою решимость и нажала кнопку на стене, чтобы активировать систему распознавания речи.
  
  “Запросите подробную информацию для подачи заявки на членство в Гильдии гептитов”.
  
  Дисплей загорелся.
  
  
  
  ДЛЯ РАССМОТРЕНИЯ ЗАЯВКИ На ЧЛЕНСТВО В ГИЛЬДИИ ГЕПТИТОВ ТРЕБУЕТСЯ ТЕСТ НА ФИЗИЧЕСКУЮ ПРИГОДНОСТЬ SG-1, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ SG-1, ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАНИЯ 3, НО С УЧЕТОМ ИСКЛЮЧЕНИЙ, ИДЕАЛЬНЫЙ И АБСОЛЮТНЫЙ СЛУХ КАК В ВОСПРИЯТИИ, ТАК И В ВОСПРОИЗВЕДЕНИИ КАЧЕСТВА ТОНА И ТЕМБРА ВСТРЕЧАЕТСЯ ТОЛЬКО У ДВУНОГИХ ГУМАНОИДОВ IV-VIII ТИПОВ, ПРОИСХОЖДЕНИЕ SOL III. МУТАНТАМ НЕ НУЖНО ПОДАВАТЬ ЗАЯВКУ.
  
  ЗАЯВКА ПОДАЕТСЯ ТОЛЬКО Через ОФИСЫ ГИЛЬДИИ ГЕПТИТОВ: ЛУННАЯ БАЗА ШАНКИЛЛ, ГЛАВНОЕ ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ.
  
  ФЕДЕРАТИВНЫЕ РАЗУМНЫЕ ПЛАНЕТЫ ТРЕБУЮТ ОТ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ КАНДИДАТОВ ПОЛНОГО РАСКРЫТИЯ ВСЕХ ОПАСНОСТЕЙ, ПРИСУЩИХ ПРОФЕССИИ, ПОСЛЕ ТОГО, КАК ФИЗИЧЕСКИЕ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕСТЫ И ТЕСТЫ НА ПРОФПРИГОДНОСТЬ БУДУТ ПРОЙДЕНЫ К УДОВЛЕТВОРЕНИЮ ЭКЗАМЕНАЦИОННОЙ КОМИССИИ ГИЛЬДИИ.
  
  БАЛЛИБРАН - ЗАПРЕЩЕННЫЙ МИР, РАЗДЕЛ 907, КОД 4, ПАРАГРАФЫ 783-90. ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ ОБРАЩАЙТЕСЬ В ГИЛЬДИЮ ГЕПТИТОВ.
  
  
  
  ”Что ж, - пробормотала Килашандра, - Информация получена по крупицам. Гильдия гептитов, пожалуйста”.
  
  На экране появилось женское лицо.
  
  “Гильдия гептитов, лунная база Шанкилл. Могу я вам помочь?”
  
  “Килашандра Ри”, - выдавила она, помня о вежливости, поскольку не ожидала личного ответа. “Я хотела бы знать, с вашим участником, Кэрриком, все в порядке?”
  
  “Он благополучно добрался до поверхности”.
  
  “Я имею в виду, он поправится?”
  
  “Это возможно, но непредсказуемо”.
  
  Лицо женщины было спокойным и явно выражало ожидание.
  
  “Как мне стать членом Гильдии?” Ее вопрос был задан невпопад. “Я действительно нажала на поиск данных”.
  
  Женщина вежливо улыбнулась. “Мне разрешено предоставить дополнительную информацию заинтересованным лицам. Обозначение вашей комнаты?” Килашандра передала ей информацию. “У вас будет доступ к соответствующим данным до 08.00 завтрашнего дня. Если вы желаете пройти предварительные экзамены, вы можете явиться в Гильдию в обычное рабочее время ”.
  
  Изображение исчезло, что было к лучшему, потому что Килашандру снедало любопытство относительно того, какие еще тайны Баллибрана раскроются благодаря обещанным дополнительным данным. Она была уверена, что не все.
  
  Показ начался с исторического обзора планеты. В ярости она уже собиралась отменить программу, когда ей пришло в голову, что мудрая исполнительница изучила роль и композитора, чтобы понять его замысел, перед любым прослушиванием. Если бы Гильдия предоставила ей эти данные, они бы также знали, воспользовалась ли она любезностью. Вступление в Гильдию Гептитов могло зависеть не только от идеального слуха, хорошей физической формы и правильной психологической адаптации — иначе почему в ней было так мало участников?
  
  Она сосредоточилась на изучении материала, хотя предварительные параграфы о “постоянно насущной потребности человека в материальных ресурсах в его поисках галактик” удручающе напомнили ей о пропаганде ориентации в средней школе. Ей не пришлось долго разбираться в этом, но она быстро добралась до раздела о Spican quartz.
  
  В ходе обычного поиска были исследованы планеты Скории. Баллибран, единственная планета с подходящей атмосферой и гравитацией, предоставила убедительные доказательства образования кристаллов и кварца в ее инвертированных диапазонах. Была отправлена команда, ее руководителем был Барри Майлки из Trace. Первоначальные находки геологов указывали на планету с огромным потенциалом, и образцы были срочно отправлены обратно в Секторальный исследовательский отдел. E и E из Баллибрана повезло. Первый образец кристалла, подвергнутый надлежащему анализу, голубой порфир, благодаря особенностям своего состава оказался великолепным оптическим запоминающим устройством, обеспечивающим компьютерам практически мгновенный доступ к невероятно большим объемам данных, хранящихся в матрицах исключительно малых размеров. Мелкозернистая структура синапсов кристалла позволила даже небольшому (1 см3) сегменту служить памятью на гигаводы.
  
  Однако именно открытие Майлки так называемого черного кварца - при нормальных условиях ни черного, ни кварцевого, — привело к полной революции в области межзвездных коммуникаций. Благодаря своим термическим характеристикам Черная Баллибрана представляет собой пигментированный горный хрусталь, полупрозрачный при естественном освещении.
  
  При определенных типах магнитного воздействия черная Баллибрана, за неимением лучшего описания, поглощает весь свет и, кажется, становится матово-черной. Майлки наблюдал это явление, когда отколол первый кусок от поверхности черного кристалла.
  
  И снова случайно, во время исследования кристаллографами, были обнаружены истинные свойства вещества. Если два идентичных сегмента черного кварца подвергнуть синхронизированной магнитной индукции, между сегментами кристалла будет установлена двусторонняя линия связи. Когда исследователи увеличили расстояние между образцами, было обнаружено, что, в отличие от других электромагнитных явлений, черный кварц устраняет временную задержку.
  
  Одновременно с лабораторными открытиями и предлагаемыми областями применения новых кристаллов возникла первая из нескольких проблем, которые необходимо было решить при добыче этого богатого источника. Первая команда E и E собрала только отдельные осколки различных типов кристаллов или такие более крупные куски, которые уже были отколоты от материнской жилы. При попытках резать обычными лезвиями из карбона-10 кристалл раскололся. Были опробованы лазерные резаки, но они раскололи, расплавили или повредили кристалл.
  
  Привычка одного из кристаллографов петь во время работы привела к неожиданному решению. Мужчина заметил, что некоторые грани кристалла резонируют с его голосом, и предложил использовать дозвуковой резак. Эксперименты в этом направлении, хотя и не были полностью успешными, в конце концов привели к созданию сложного звукоснимателя, который резонировал, усиливал и понижал необходимую ноту для создания дозвукового алмазного лезвия.
  
  Как только проблема извлечения чистых кристаллов с поверхности была решена, Ballybran был открыт для частных майнеров. Во время следующей волны штормов те шахтеры, которые вовремя прислушались к предупреждениям и добрались до защищенной долины, не пострадали. Неосторожных находили во время шторма мертвыми или обезумевшими. Штормовые ветры, дующие в диапазоне резонансных кристаллов, извлекли из чувствительной породы достаточно звука, чтобы разрушить незащищенные умы.
  
  Прекрасно осознавая необъяснимую гибель девяти шахтеров, все осознали ранее игнорируемый физический дискомфорт. Медтехи начали подавать отчеты о дезориентации, гипо- и гипертермических приступах, неустойчивом чувственном восприятии, мышечных спазмах и слабости. Никто в нескольких базовых лагерях не избежал незначительных недомоганий. Большинство симптомов прошло, но у некоторых пострадавших было обнаружено, что те или иные органы чувств — в большинстве случаев слух — были затронуты. Медицинская бригада была спешно увеличена, и все прошли тщательное обследование. Сначала подозревали, что Кристал вызвала эти симптомы. Однако те, кто имел дело с кристаллом за пределами планеты, при контакте, казалось, не пострадали, в то время как метеорологи и техники поддержки, которые никогда не прикасались к вещам на Баллибране, также пострадали. Кристал была оправдана. Затем экология планеты стала главной мишенью для интенсивного изучения, и это направление исследований дало положительные результаты. Споры, вызывающие симптомы, вскоре были изолированы, и планете Баллибран был присвоен код 4 в качестве превентивной меры.
  
  Килашандра выключила дисплей, чтобы обдумать это. Все, что ниже кода 15, строго запрещало посадку. Споры Баллибрана вызывали сложные реакции — иногда смертельные — в организме человека. Преступник был изолирован, но планета все еще находилась под кодом 4!
  
  Уклонение! Раздраженно подумала Килашандра. Она снова запустила отображение, но теперь в тексте говорилось о создании Гильдии Гептитов. Она остановила его.
  
  Что там сказал Андурс? “Планету покидают только певцы?” Очевидно, инвалиды остались на Баллибране. Двадцать с лишним тысяч сотрудников и техников в отличие от Певцов. Килашандра фыркнула. На самом деле, это были лучшие шансы, чем шансы против достижения звездного ранга в исполнительском искусстве. Ей это скорее нравилось. Да, но что было бы, если бы вы не были одним из каждого пятого? Какого рода технические работники были наняты?
  
  Она запросила видеофон.
  
  “Технические специалисты: работники Ballybran crystal, настройщики, изготовители компонентов кристаллических приводов и межзвездных резонирующих устройств, медтехи, программисты, механики, терапевты, агрономы, поставщики провизии ...” список продолжался вплоть до черной работы.
  
  Итак, после присоединения к Ballybran остались только Певцы. Что ж, она была бы певицей. Килашандра отодвинула консоль и, сцепив пальцы за головой, откинулась на узкую подушку.
  
  Что способствовало этой тонкой разнице между певицей и вспомогательным персоналом? Особенно если идеальный слух был необходимым условием для того, чтобы покинуть планету. Если для извлечения кристалла из поверхности скалы использовались инфразвуковые резаки, то вторым необходимым условием не была чистая сила. Отношение? Способности?
  
  Споровая болезнь? Килашандра снова придвинула к себе консоль и набрала отзыв.
  
  “Исследование в этой области дало положительные результаты, и была выделена спора, вызывающая заболевание ...”
  
  “Изолирован”, - пробормотала Килашандра себе под нос. “Изолирован, но не уничтожен и не излечен, и Код планеты 4”.
  
  Значит, именно иммунитет к самой споре определил, кто поет crystal?
  
  Кто не рискует, тот ничего не выигрывает, подумала она и ввела запрос в spore. Она усмехнулась, когда дисплей объявил о закрытой теме. Тогда кандидату было предоставлено не так уж много информации. Достаточно справедливо. Конфиденциальность является таким же правом Гильдии, как и отдельного человека, и FSP требует полного раскрытия информации, прежде чем кандидат сделает окончательный и бесповоротный шаг.
  
  Она отодвинула консоль и встала с кровати. Задержавшись ровно настолько, чтобы причесаться и проверить, как ниспадает туника, она отодвинула дверную панель. Она тихо закрылась за ней.
  
  Добравшись до пандуса, соединяющего уровни, она изучила карту, прикрепленную к стене. Она находилась двумя уровнями ниже и сбоку от Гильдии, и в эту часть базы был только один доступ. Она энергичной походкой поспешила вверх по трапу. Ходить было приятно. После девятидневного заточения в шаттлах и космических кораблях даже лунная база казалась просторной. Удобства Шенкилла отражают его использование как коммерческого, так и постоянного научного центра. Были предприняты значительные усилия для приблизительного определения окружения планеты, чтобы заставить жителей и транзитных пассажиров забыть о враждебных условиях снаружи. Голограммы на внешней стороне пандуса изображали приятный горный пейзаж, который, как была уверена Килашандра, будет меняться при освещении в соответствии с суточным режимом работы базы. “На улице” было около полудня, но она проигнорировала слабые жалобы своего желудка.
  
  Пройдя через шлюз, мимо зоны, отмеченной красным, которую она обещала себе осмотреть, коридор расширился и превратился в просторное фойе. Вдоль стены были развешаны голограммы деревьев и цветов, которые кивали и ныряли среди раскидистых кустарников с яркой листвой. Она подумала, что декоратор смешал в экспозиции флору нескольких планет, но с голограммами, которые едва ли создавали ботанические проблемы. Кроме того, эффект был красочным.
  
  Заведение общественного питания под ней располагалось на нескольких уровнях, первый представлял собой широкий коридор между двумя зонами с напитками, в одной из которых дежурил человек. Она повернула налево, войдя в другой короткий коридор, соединявший зоны общественного питания и Гильдии.
  
  Хотя ей и пришло в голову, что офисы Гильдии закрыты на обед, она была удивлена, получив мгновенный доступ в приемную. Там она остановилась в изумлении.
  
  База на Луне или нет, двенадцатигранный зал был огромным, потолок по меньшей мере 5, возможно, 6 метров в высоту. Огромная хрустальная художественная форма, разноцветная и слабо светящаяся, свисала с центра арок, поддерживающих потолок. Изогнутая консоль была единственной мебелью в открытом зале, но Килашандра обратила внимание на подсветку витринных ниш, расположенных на произвольных уровнях по боковым стенам.
  
  “Ну”, - произнесла она с легким изумлением, затем услышала, как в ответ зазвенела люстра. Это был не светильник, как она подумала вначале. Казалось, что он также сочетает в себе разнообразие форм и цветов кристаллов: несколько шедевров хрустального искусства. Конечно, пустая трата времени. Внезапно она поняла, что масса медленно вращается, ее светящиеся концы рассылают пылинки света по комнате, меняя узоры при вращении и всегда сопровождаясь мягким, почти подсознательным перезвоном.
  
  "Если шум не сбивает тебя с толку", - подумала Килашандра, - "свет загипнотизирует". Она отказалась от тонкого гипноза и принялась расхаживать по огромному залу для приемов. В первой нише лежал веер из мельчайших осколков бледно-розового кристалла, из тех, что, вероятно, используются в качестве компьютерных чипов или преобразователей. Она подумала, насколько острыми могут быть их края. На следующем дисплее с увеличением были видны кристаллические нити различных оттенков и диаметров. Конечно, их никто не “разрезал”. Возможно, желтоватый кристалл раскололся на такие нити.
  
  На следующей витрине доминировал дикобраз в виде кристаллического привода, но самая большая площадь была отведена черному кристаллу, который на самом деле не был ни черным, ни, по-видимому, кристаллом. Когда она перешла к следующей стене додекаэдра и прищурилась через одно из отверстий для глаз, она увидела еще один предмет, совершенно определенно черный при специальном освещении.
  
  Внезапно зазвенела люстра, и, вздрогнув, Килашандра обернулась и увидела высокого, худого, нервного мужчину с космического корабля, стоявшего у входа. Он громко прочистил горло, и люстра отозвалась на резкий звук. Теперь он выглядел так, словно собирался в ужасе выбежать из зала.
  
  “Да?” - спросила она, предупреждая его бегство. С таким же успехом она могла бы выяснить, что его преследует.
  
  “Не хочу нарушать уединение”, - выпалил он хриплым шепотом. Очевидно, он и раньше сталкивался со странной реакцией люстры. “Но человек, который был с вами на корабле? Он был Певцом?”
  
  “Да”.
  
  “Что с ним случилось? Его заразила эта спора?”
  
  “Нет”, - ответила Килашандра. Глаза бедняги чуть не вылезли из орбит, он так волновался. “Он попал в звуковую отдачу, когда взорвался шаттл. Сенсорная перегрузка”.
  
  Облегчение осветило его лицо, и он промокнул лоб и щеки пленкой.
  
  “Они говорят тебе не так уж много и недостаточно. Поэтому, когда я увидела его—”
  
  “Ты хочешь стать Crystal Singer?”
  
  Он сглотнул, хрящи его гортани подпрыгивали вверх-вниз от нервозности.
  
  “Вы певец?” В его голосе слышалось благоговение. “Я подумал, что вы, должно быть, из-за того, как капитан обращался с вами”. Очевидно, теперь он не был в этом так уверен.
  
  “Нет, я не такой”.
  
  Его поза мгновенно изменилась, когда он выпрямился и расправил плечи.
  
  “Ну, я собираюсь им стать”, - твердо заявил он, и люстра вторила ему. Он нервно взглянул наверх и, казалось, втянул голову в плечи, защищаясь.
  
  “Если это то, чего ты хочешь”, - спокойно сказала Килашандра, а затем прошла мимо него. Она осмотрела весь зал, какой хотела, и не отказалась бы от еды.
  
  “Ты хочешь сказать, что не будешь пытаться отговорить меня от этого?” спросил он, следуя за ней.
  
  “Зачем мне это?”
  
  “Все остальные так делают”.
  
  “Я не такой, как все остальные”.
  
  “Предполагается, что это очень опасно”.
  
  “Я не волнуюсь”.
  
  “Ты тоже собираешься подавать заявление?”
  
  Она остановилась и повернулась к нему так стремительно, что он чуть не врезался в нее.
  
  “Ты вторгаешься в мою личную жизнь —”
  
  “О, нет, нет”. Он отразил такое обвинение поднятием рук и испуганным выражением лица. “Но зачем еще тебе было находиться в Гептитовом зале?”
  
  “Купить хрусталь”.
  
  “Вы не покупатель—”
  
  “Вы вторгаетесь в мою частную жизнь!” Она зашагала прочь так быстро, как только могла, испытывая слабое искушение нажать кнопку закрытия на панели, отделяющей коридор от фойе общественного питания.
  
  “Я просто хотел поговорить ...” Его голос преследовал ее, но он, по крайней мере, остался позади.
  
  Энергия, вызванная ее раздражением, пронесла ее мимо бара к Т-образному перекрестку проходов, ведущих к торговым рядам и кабинкам, некоторые из которых были закрыты ширмами для уединения. Вдоль короткой лестницы, ведущей в столовую, тянулись растения с широкими листьями. Вдоль стен были расположены слоты для обслуживания и ярко-оранжевые панели меню, и она направлялась к ближайшему, когда услышала, что ее окликают.
  
  “Сюда, Килашандра Ри”. Капитан Андурс поднялся из группы космонавтов, чтобы поманить ее. “Пошли. Присоединяйся к нам”.
  
  Что ж, он, по крайней мере, защитит ее от этого идиота, если тот последует за ней, поэтому она помахала в ответ и подошла, чтобы просмотреть меню. Она была ошеломлена выбором, прокручивающимся на дисплее. Когда она увидела запеканку из морепродуктов, которую ела в тот знаменательный вечер в ресторане Fuerte, она заказала ее.
  
  “Пиво тоже неплохое”, - сказал Андерс, подходя помочь ей. Он ловко набрал последовательность, сделал паузу и постучал снова. “С некоторыми из них вкуснее”.
  
  Она собиралась возразить на его резкость, слишком хорошо знакомая с капризами перегруженных и упрямых студенческих кейтерингов, когда панель обслуживания скользнула в сторону, показывая все три заказа. Оперативность была приятна.
  
  “Вот, выпей глоток напитка и посмотри, понравится ли он тебе”, - предложил Андурс, протягивая ей литровый стакан. “Нет смысла совершать ненужные поездки. Портит разговоры. Видишь, я говорил тебе, что оно вкусное. Его не обрабатывают: выдерживают нормально, а это значит, что оно получается хорошим. Здесь знают, как.” Затем он приготовил для нее не только литровый стакан, но и большую мензурку. “Я бы предпочел здешнее пиво, ферментацию или дистилляции вашей собственной планеты, если они есть в наличии, — и я был бы удивлен, если бы их не было. Знаете, вы действительно могли бы отказаться от некоторых напитков, если у вас неправильный метаболизм.”
  
  “Я ценю твой совет”, - сказала она, когда они возвращались к остальным.
  
  “Правда?” В голосе Андурса звучал цинизм. “Нас перенесли. Мы отправляемся в путь завтра, в 1000 по базовому времени. Срочный груз. Направляемся на биржу Регулус. Ты можешь воспользоваться этим ваучером Гильдии и пересечь Млечный Путь, если захочешь.”
  
  “Я хочу остаться здесь и посмотреть, как все пойдет”.
  
  “Проверяли что-нибудь?” спросил он, понизив голос, потому что они уже почти подошли к столу.
  
  “Хватит”.
  
  “Независимо от того, что будет напечатано, этого будет недостаточно или это будет не вся правда”. Тон Андурса был сурово-репрессивным.
  
  “По закону FSP они должны полностью раскрывать информацию об опасностях”.
  
  Андурс фыркнул, но к тому времени они уже подошли к столу, и у него не было желания продолжать эту дискуссию.
  
  Ее только что представили бортинженеру, с которым она не встречалась во время путешествия, когда она заметила напряжение на лицах суперкарго и второго помощника. Сгорая от любопытства, она оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, что вызвало их неприязнь, а затем полуобернулась на стуле, чтобы лучше рассмотреть.
  
  Двое мужчин и женщина стояли там, наблюдая за сидящими посетителями. Килашандре бросилась в глаза не их грубая, испачканная одежда, поцарапанные ботинки или нечесаные волосы — хотя это было достаточно необычно в обществе, уважающем чистоту, — а властная осанка троицы, своего рода высокомерное презрение, исключающее всех остальных, и блеск их глаз. Сцена, ненадолго возникшая во время опроса трио, прервалась, когда все трое целенаправленно двинулись к угловому столику, где, пока Килашандра следила за их продвижением, сидели еще двое людей в таких же костюмах.
  
  “И кем они себя возомнили?” Спросила Килашандра, раздраженная их поведением не меньше, чем второй офицер и суперкарго. Уже произнося эти слова, она знала ответ, потому что видела это высокомерие, это внутреннее сияние раньше — в Каррике. - Певцы, они что?
  
  “Да”, - категорично ответил супермен.
  
  “Они всегда такие?”
  
  “Разве это не был твой друг Каррик?” Возразил Андурс.
  
  “Не совсем так”.
  
  “Тогда он был самым необычным”, - устрашающим тоном ответил управляющий. “Они в худшем состоянии только в пределах досягаемости — как таковой. К счастью для нас, Андурс, в порту есть два монастырских корабля. Они отправятся на них.”
  
  Андурс коротко кивнул, а затем, словно желая убедиться, что Килашандра не продолжит наболевшую тему Певцов, обрушил шквал вопросов о припасах и грузовых накладных. Поняв намек, она принялась за еду, но все же бросала украдкой взгляды в сторону очаровательной группы Певцов. Килашандра была тем более удивлена, что им, казалось, было нечего сказать друг другу, хотя трио намеренно искало эту пару. Они не отходили от своего столика дольше, чем одному из них потребовалось, чтобы набрать номер и забрать несколько мензурок для вина за раз. Они не обращали внимания на других посетителей, теперь уже переполненной столовой.
  
  Поскольку движение было оживленным, от столика к столику раздавались приветствия друзей и добродушные подначки, Килашандра могла сделать несколько сдержанных оценок. Казалось, что между жителями базы — членами Гильдии или нет — и временными посетителями существовали хорошие отношения. Она узнавала различные профессии и навыки по отличительным цветам униформы и обозначениям призвания и тарифа. Путешественники были одеты во все, что соответствовало их фантазиям, стилям и моде двух или трех десятков культур и дисциплин. Персонал корабля всегда носил униформу космического цвета, строгий контраст с буйством гражданской одежды. Несколько инопланетян с системой жизнеобеспечения ненадолго появились в главном фойе, но быстро удалились на уровень обслуживания, который соответствовал их экзотическим требованиям.
  
  Неторопливо покончив с едой, суперкарго и инженер извинились и ушли, заявив о своих обязанностях перед взлетом. Андурс приветливо махнул им рукой, давая добро на продолжение, а затем повернулся к Килашандре.
  
  “Ты видишь, что произойдет, если ты станешь певицей?”
  
  “Что?” - простодушно спросила она.
  
  Андурс нетерпеливо щелкнул пальцами в сторону отчужденного квинтета. “Ты был бы один. Куда бы ты ни пошел”.
  
  “Я был не наедине с Карриком. Он был очень хорошей компанией”.
  
  “Я не сомневаюсь, что у меня есть особая причина, и не выплескивай на меня личную информацию”.
  
  Килашандра рассмеялась над его кислым ответом. “Причина была взаимной, мой друг. И я все еще не понимаю, в чем вина Хрустальных певцов”.
  
  “И кем они себя возомнили?“ - передразнил он, точно подражая ее инстинктивной реакции на Певцов.
  
  “Ну, я также не заметил, чтобы кто-то приветствовал их так, как всех остальных —”
  
  “И ты не будешь. Неприятные ублюдки, вот кто они. И они всегда ведут себя так высокомерно ”.
  
  “Каррик—” - начала она, вспоминая, каким веселым он был.
  
  “Возможно, к тому времени, когда ты его встретил, он был уже наполовину мертв. Они меняются — и не к лучшему”.
  
  “Им пришлось бы это сделать, не так ли?” - спросила она несколько резко, поскольку иррациональная настойчивость Андурса в общих чертах раздражала ее. “В факсе сказано, что они проходят строгие физические, психологические тесты и тесты способностей. Принимаются только лучшие, поэтому они будут выше тех трудяг, с которыми вам приходится мириться повсюду в галактике ”.
  
  “Ты не понимаешь. Они очень разные!” Андурс начинал волноваться, пытаясь объяснить.
  
  “Я никогда не пойму, если ты не будешь конкретен”.
  
  “Ну, я могу”. Андурс чуть не ухватился за ее предложение. “Певец в коричневой тунике — сколько ему, по-твоему, лет? И не пялься на них слишком пристально. Они могут быть оскорбительными, если их разозлить. Особенно когда они находятся недалеко от таких диапазонов, как этот сет. ”
  
  Килашандра обратила внимание на мужчину в коричневом; он был самым высоким и излучал то же притягательное качество, которым отличался Каррик.
  
  “Я бы сказал, что примерно во второй половине его третьего десятилетия, возможно, в начале четвертого”.
  
  “Я в своем четвертом рейсе и совершаю этот стандартный рейс девять лет. Я знаю, что он певец по меньшей мере девять десятилетий, потому что его имя так долго значилось в списках пассажиров моего лайнера ”.
  
  Килашандра осторожно взглянула на рассматриваемого субъекта. Трудно было поверить, что этому человеку было намного больше ста лет. Современная наука отсрочила наихудшие последствия физического вырождения, но—
  
  “Значит, вечная молодость - твоя проблема?”
  
  “Нет, не мое. Честно говоря, я бы не хотел иметь больше десяти-двенадцати десятилетий. Дело не только в том, что Певцы дольше выглядят молодыми, хотя на некоторых это действует, это — это другие различия ... ”
  
  “Психологический? Профессиональный? Физический? Или финансовый?”
  
  “Послушайте, дело в том, что есть различия, которые все мы замечаем, ощущаем и возмущаемся в Певцах!” Теперь Андурс был в ярости, ударяя кулаком о ладонь другой, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. “Что бы это ни было, это навсегда отделяет тебя от остального человечества. Ты этого хочешь?”
  
  Килашандра должным образом обдумала вопрос, прежде чем посмотреть Андурсу в глаза и сказать: “Да. Crystal Singers - это строго отобранное, хорошо обученное профессиональное меньшинство. И я хочу быть участницей такой группы. Я уже прошла некоторую подготовку в этом направлении ”, - добавила она с кислой улыбкой.
  
  “Тогда ты возвращаешь Каррика ...” Ноздри Андурса подозрительно раздулись, и он отодвинулся от нее.
  
  “Это было то, чем я была обязана этому человеку”, - поспешно добавила она, потому что ей не понравилось, что это выражение появилось так быстро и без всякой причины на лице Андурса. Она, честно говоря, была мотивирована сожалением о состоянии Каррика. “Кто знает? Я могу не соответствовать требованиям. Никому не повредит, если я попробую, не так ли?” Она одарила Андурса милой, немного дрожащей улыбкой. “ Видите ли, у меня не было мотивации стремиться к какой-либо цели, когда я столкнулась с Карриком...
  
  “Тогда отправляйся со мной - или на любом другом корабле. Это, - указательный палец Андурса указал на пол, — тупик”.
  
  Килашандра украдкой бросила еще один взгляд на Crystal Singers — гордых, отчужденных и странно сияющих. Она изобразила задумчивую гримасу ради Андурса, но эта группа, отдаленная и недоступная, действительно была отдельными людьми, явно отмеченными тонким отличием, которое ставило их выше людей, в остальном не менее физически привлекательных или умных. Это различие позволило бы выделять Певцов, где бы они ни находились. Килашандра подумала, что они навсегда останутся звездными исполнителями, купающимися в аплодисментах обожающей публики. Поскольку она была лишена единственного, она постарается добиться этого.
  
  “В них что-то есть ... ” - сказала она вслух, неуверенно пожав плечами и криво улыбнувшись. “Знаешь, ты права насчет напитка—” - и она одарила Андурса более обаятельной улыбкой.
  
  “Я принесу еще”.
  
  Она провела приятный вечер с капитаном, хотя и была рада, что это был всего лишь вечер, потому что его ограниченность вскоре стала очевидной. У Каррика было много откровений для нее. Но когда Андурс отбыл на свой корабль в день смены даты, это было только с выражением сожаления и дополнительными настоятельными просьбами, чтобы она была на борту. Хотя он ехал только до биржи Регулус, Килашандра могла сесть на корабль, направляющийся в любую точку галактики, по ее ваучеру Гильдии.
  
  Она поблагодарила его, изобразив большую сонливость, чем чувствовала, и оставила его с мыслью, что на нее повлияли его убеждения и личность.
  
  Гораздо позже она узнала, что его корабль, Rag Blue Swan Delta, отложил отправление до тех пор, пока офицер десанта в раздражении не вынудил его покинуть корабль. К тому времени она уже была в блоке Гильдий базы.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 4
  
  
  
  
  
  Килашандра прибыла точно к началу рабочего дня, и не только она была такой расторопной. Около дюжины людей, толпившихся в большой приемной, очевидно, были покупателями, они разглядывали витрины и записывали что-то на своих наручных устройствах. Там был высокий худощавый молодой человек. Он вздрогнул, увидев Килашандру, и отвернулся от нее. Как только Килашандра заметила, что двое мужчин и женщина вышли из-за панели на дальней стороне додекаэдра, кто-то протопал от входа на базу. Килашандра мельком увидела застывшее, жесткое, сердитое лицо и коротко остриженные волосы космонавта, когда мимо нее пронеслась тонкая, как кость, фигура женщины.
  
  Люстра откликнулась на вибрацию при ее движении и подхватила тон ее голоса. По резонансу художественной формы для перезвона Килашандра поняла, что женщина предъявляет требования. Что удивило Килашандру больше, так это то, что женщина из Гильдии не обратила на это никакого внимания, ее голова оставалась склоненной над модулем. Разгневанная космическая работница повторила свой вопрос, теперь уже достаточно резко, чтобы Килашандра услышала, что женщина требует, чтобы ее немедленно взяли на тестирование в качестве кандидата в Гильдию.
  
  Внезапно один из членов Гильдии, извинившись за свой разговор с покупателем, тронул программистку за руку, направляя ее взгляд на разгневанного космического работника. Очередной поток гневных слов потряс crystal drops, хотя программист Гильдии, казалось, нисколько не был обеспокоен ни ее невежливостью, ни гневом космического работника. В следующий момент панель в задней части комнаты снова открылась, и космонавтка двинулась к ней, ее голова была агрессивно наклонена, ее походка сотрясала стройную фигуру. Панель закрылась за ней.
  
  Внимание Килашандры привлек вздох, и она, обернувшись, увидела молодого человека, стоящего рядом с ней. Он заслуживал бы второго взгляда где угодно, поскольку обладал коротко завитыми рыжими волосами, рецессивный признак, более редкий сейчас, чем истинный блондин. Он, очевидно, наблюдал за перепалкой между космическим рабочим и программистом Гильдии, как будто предвидел подобную конфронтацию. Его вздох был вздохом облегчения.
  
  “У нее получилось”, - пробормотал он себе под нос, а затем, заметив Килашандру, улыбнулся ей. Его необычно светло-зеленые глаза озорно блеснули. Антипатия, которую Килашандра инстинктивно испытывала к космическому работнику, мгновенно сменилась симпатией к молодому человеку. “Она была раздражена, эта, всю дорогу сюда. Думал, что она пролетит сквозь посадочную арку, как снаряд, когда она начнет укладываться по правилам. И после всего этого ... ” Он широко развел руками, выражая свое удивление ее непринужденностью.
  
  “Это нечто большее, чем просто пройти через дверной проем”, - сказала Килашандра.
  
  “Разве я не знаю этого, но Каригане нельзя было говорить. Для начала, она была раздражена тем, что я должен был выступать в Yarro на Beta VI. Как будто для нее было личным оскорблением то, что ей пришлось проделать весь этот путь сюда. Он шагнул ближе к Килашандре, когда вошла группа людей, покупателей, судя по разнообразию их одежды. “Ты уже сделала решительный шаг?” А затем он поднял руку, так победно улыбаясь, когда Килашандра напряглась от такого вопиющего нарушения неприкосновенности частной жизни, что она, в конце концов, не могла обидеться. “Знаете, я из Скартина и постоянно забываю о хороших манерах. Кроме того, вы не похожи на покупателя, — его комментарий был комплиментарным, поскольку он с добродушным презрением обвел жестом наряды большинства других посетителей зала, — а временные посетители никогда не заходят дальше зоны общественного питания, так что вас, должно быть, интересует crystal singing ... ” Он поднял брови, а также вопросительный тон его голоса.
  
  Потребовался бы гораздо более пунктуальный человек, чем Килашандра, чтобы подавить его простодушие, но она ответила мимолетной улыбкой и кивком.
  
  “Ну, поскольку я прошел предварительную подготовку, мне остается только сообщить о своем присутствии, но на вашем месте, хотя я и не являюсь таковым, и у меня определенно нет желания вторгаться в вашу личную жизнь, я бы дал Каригане шанс привести себя в порядок, прежде чем последовать за ней”. Затем он склонил голову набок, усмехнувшись с искоркой, противоречащей его простодушию. “Если только ты не передумал”.
  
  “У меня есть мысли, но ни одна из них не вторая”, - сказала Килашандра. “Ты выступал перед выступлением в Ярро?”
  
  “Да, ты знаешь о тестах”.
  
  “Я слышал, SG-1”.
  
  Он неуверенно пожал плечами. “Medigear чувствует себя одинаково на всех уровнях, и если вы настроены, психология - ничто. Способности есть способности, и быстрые, но ты выглядишь так, словно закончила высшее учебное заведение, так на что же завязывать твои волосы?” Выражение его лица стало резким, когда он перевел взгляд на стену, через которую прошла Каригана. “Если у тебя есть волосы!”
  
  “Эти тесты — они не сложные, не болезненные, ничего такого?..” Высокий нервный молодой человек бочком подошел к ним, даже не заметив его приближения.
  
  Килашандра слегка недовольно нахмурилась, но другой молодой человек ободряюще улыбнулся.
  
  “Никакого пота, никакого стресса, никаких усилий, чувак. Легкий ветерок”, - и он взмахнул рукой в плавном жесте, указывающем на непринужденность. “Все, что мне сейчас нужно сделать, это подойти к панели, постучать в дверь, и я внутри”. Он защелкнул наплечный ремень своей куртки.
  
  “Вам дали полную информацию?” спросил темноволосый мужчина.
  
  “Пока нет”. Рыжеволосый снова ухмыльнулся. “Это следующий шаг, и делается он только здесь”.
  
  “Шиллон Агус Вартри”, - официально произнес другой, поднимая правую руку с растопыренными пальцами в галактическом жесте, обозначающем сотрудничество без оружия.
  
  “Римбол Си-хен-сталь-аз” - таков был ответ рыжеволосой.
  
  Килашандра была не в настроении ввязываться в дальнейший разговор о подаче заявления о вступлении в Гильдию, особенно когда этот Шиллон глотал и запинался, принимая решение. Она одарила Рембола улыбкой и отдала честь, вежливо отступив назад, прежде чем направиться к модулю с большей уверенностью, чем чувствовала. Оказавшись там, она широко расставила пальцы, чтобы это движение привлекло внимание женщины.
  
  “Я хотела бы подать заявление на вступление в Гильдию гептитов”, - сказала она, когда женщина подняла голову. Килашандра хотела сказать, что хочет стать Хрустальной певицей, но слова сорвались у нее с языка с несвойственной ей осторожностью. Возможно, очень плохой пример Кариганы смягчил ее подход.
  
  Программист склонила голову в знак подтверждения запроса, ее пальцы забегали по клавишам терминала. “Прошу вас пройти через этот вход”. Она указала на открывающуюся панель в стене.
  
  Килашандра могла только представить, насколько разочаровывающей, должно быть, была эта мягкая фраза для бушующей Кариганы. Она улыбнулась про себя, когда панель закрылась за ней без единого вздоха. Выходите из Килашандры Ри тихо и без фанфар.
  
  Она очутилась в коротком коридоре с рядом дверей с цветовой маркировкой и дизайнерскими заплатками по обе стороны и направилась к одной, которая бесшумно открылась. Как только она вошла в комнату через одну дверь, из другой вышел мужчина со странной горбинкой на одном плече. Он бросил на нее такой быстрый изучающий взгляд, что она была уверена, что он должен был поздороваться с Кариганой.
  
  “Вы согласны пройти SG-1 экзамены на физическую, психологическую и профпригодность? Пожалуйста, назовите свое имя, планету происхождения и какой бы ранг вы ни занимали. Эта информация обрабатывается в соответствии с условиями Федерации Разумных Планет относительно приема в Гильдию гептитов Баллибрана.” Он пробежал всю речь на двух дыханиях, выжидающе глядя на нее, пока ее разум улавливал его заученные комментарии.
  
  “Да, я, Килашандра Ри из Фуэрте, согласна на экзамены. Ранг, студентка высшей школы исполнительских искусств, освобождена”.
  
  “Сюда, пожалуйста, Килашандра Ри”. Она последовала за ним в приемную, обычное смотровое помещение. Панель на одной из дверей горела красным, и Килашандра предположила, что Каригана находится внутри и подвергается тем же испытаниям, которым собиралась подвергнуться она.
  
  Ее провели в следующую кабинку, где стояли кушетка и вытяжной шкаф, которые были стандартным оборудованием для физической диагностики для ее вида. Не говоря ни слова, она устроилась на кушетке как можно удобнее, с детства привыкшая к процедурам, к ощущению легкой клаустрофобии, когда верхняя половина диагностического блока опускалась на нее. Она не возражала против почти успокаивающего давления блока для поддержки туловища или жесткого захвата на одном бедре и тяжелого веса на левой голени, но она так и не смогла привыкнуть к сжимающему головному убору и давлению на глаза, висок и челюсть. Но сканирование головного мозга и сетчатки было безболезненным, и никто никогда не чувствовал иглоукалывания, которое приводило к омертвению ноги при взятии образцов крови, костного мозга и тканей. Другие нагрузки, связанные с показателями органов, мышечным тонусом, переносимостью тепла и холода, чувствительностью к звуку, были ничем по сравнению с финальной встряской с болевым порогом. Она слышала о гамме болевого порога, но никогда не испытывала ее на себе - и надеялась, что никогда больше этого не придется делать.
  
  Как раз в тот момент, когда она была готова закричать от воздействия на ее нервные центры, аппарат резко втянулся. Когда ее нервная система затрепетала от последствий, она застонала и помассировала заднюю часть шеи, чтобы расслабить мышцы, которые напряглись в эту долю секунды ощутимой агонии.
  
  “Примите сейчас, пожалуйста, это укрепляющее средство”, - сказал медтехник, входя в комнату. Он протянул ей стакан газированной зеленой жидкости. “Поправьте вас. И если вы просто сядете здесь, ” добавил он, когда удобное мягкое кресло подкатилось к центру комнаты, а medigear скользнул влево. “Когда вы придете в себя, нажмите кнопку на правом подлокотнике кресла, и начнется психологический тест. Используется вербальная система обращения. Ответы, конечно, записываются, но я уверен, что вы уже знакомы с процедурами.”
  
  Напиток действительно очистил ее чувства от последних миазмов порогового теста, заставив ее чувствовать себя невероятно бодрой. Тем лучше подготовиться к психологическому тестированию.
  
  Килашандра всегда испытывала смешанные чувства по поводу такого рода оценок — так много может зависеть от настроения человека в данный конкретный час, день и год. Она испытывала свое обычное нерешительное желание давать неправильные ответы на все вопросы, но это сочеталось с острым осознанием собственной конкуренции. Слишком многое зависело от экзаменов. Ей не нужно было играть ни в одну из игр, которыми она могла бы рисковать на других уровнях и в другое время. Однако она не могла понять цель некоторых вопросов, которые никогда не задавались ни на одной другой оценочной сессии. Конечно, она никогда раньше не обращалась в Гильдию Гептитов, так что их критерии наверняка отличались. Она также никогда раньше не проходила компьютерный психологический тест на вербальное обращение, который обычно проводился лицом к лицу с экзаменатором-человеком.
  
  К последним нескольким моментам сеанса скорость опроса возросла до такой степени, что она действительно вспотела, пытаясь ответить на отображаемые вопросы в попытке сохранить темп.
  
  Она все еще чувствовала, как колотится ее сердце, когда человек из Гильдии вернулся, на этот раз неся поднос с дымящимися пакетами еды.
  
  “Ваши тесты на профпригодность будут представлены после того, как вы поест и отдохнете. Вы можете запросить развлечения по факсу или поспать ”. После его слов из кладовки появилась кушетка contour. “Когда вы будете готовы, сообщите об этом компьютеру, и начнется заключительный экзамен”.
  
  Килашандра была ужасно голодна и нашла питательное блюдо восхитительным. Она медленно потягивала горячий напиток и попросила успокоительные оптерианские “балансы”, чтобы очистить свой разум от напряжения, вызванного последней частью психологических тестов.
  
  На ее предыдущих оценочных сессиях поведение людей—сопровождающих часто указывало на уровень ее выступления, а она привыкла получать высокие баллы. Но техник Гильдии был настолько безличен, что она не могла понять, как у нее идут дела.
  
  Покончив с едой, она решила продолжить и просигналила о своей готовности. После чего она прошла тест на высоту звука, самую строгую оценку этой способности, которую она когда-либо выносила, включая оценки вибрационных ошибок и нервирующих подсознательных шумов ниже 50 и выше 18 000 циклов. После записи тестирование перешло к обманчиво сложной зрительно-моторной координации, от которой она снова покрылась потом. Ее провели через серию тестов на восприятие глубины и пространственных отношений. Последнее всегда было одной из ее сильных сторон, но к концу сеанса она была измотана и ее трясло.
  
  Возможно, это было принятие желаемого за действительное с ее стороны, но когда медитех вернулся, ей почудилось что-то вроде уважения в его взгляде.
  
  “Килашандра Ри, поскольку ты сдала экзамены первого дня на должном уровне, ты теперь гостья Гильдии. Мы взяли на себя смелость перенести ваши личные вещи в более удобные помещения в здании Гильдии. Если вы последуете за мной ...
  
  Обычно подобное действие, предпринятое без ее согласия, представляло бы собой вторжение в частную жизнь, но ее энергия была слишком истощена, чтобы она могла выразить протест. Ее повели вглубь квартала Гильдии, вниз на три уровня от главного и единственного входа, или выхода, на остальную часть базы Шанкилл. Ее легкое проникновение в священный участок скорее позабавило, чем встревожило ее. На самом деле не было никакой необходимости изолировать ее от остальной части основного населения после того, что было очень стандартными обследованиями. Кроме теста на болевой порог, ей не о чем было предупреждать других потенциальных претендентов. Неудачливые кандидаты были бы более опасны для Гильдии из-за своего разочарования. Интересно, что с ними случилось? - задавалась она вопросом. Что, например, стало с разгневанной Кариганой? Она была бы рада оказаться подальше от нее в случае неудачи. А где были Рембол и тот раздражающий, дерганый молодой человек, этот Шиллаун какой-то там?
  
  Как далеко в Гильдии ей пришлось зайти, чтобы получить эту бесплатную комнату и питание, подумала она, усталость раздражала ее. Больше всего на свете ей хотелось вытянуться и поспать. Она чувствовала себя такой же опустошенной, как и в ночь последнего студенческого концерта. Как давно это было? С точки зрения расстояния или времени? У нее не хватало терпения решать собственные головоломки. Сколько еще осталось?
  
  Представитель Гильдии остановился у двери, которая скользнула в сторону.
  
  “Если вы приложите распечатку к файлу, то найдете свои вещи внутри. В конце этого коридора находится общий лаундж, хотя в вашем номере также есть принадлежности для приготовления пищи. Завтра вас вызовут на заключительный этап.”
  
  Звуковой сигнал наручного устройства мужчины пресек любые вопросы, которые она могла бы задать; потому что он принял напоминание, вежливо склонил перед ней голову и пошел обратно.
  
  Она поместила большой палец в углубление для печатного замка и вошла в свое новое жилье. Оно было не только больше и просторнее по сравнению с комнатой в общежитии, но и более роскошно обставлено. Стул был придвинут к маленькому столику, на котором уже стояла мензурка с пивом из кейтеринг-панели, которая была подсвечена. Килашандра с благодарностью попробовала напиток, отметив, что в меню по умолчанию выбрана рыба. Она задавалась вопросом, сколько информации о ней уже запрограммировала Гильдия с тех пор, как она назвала свое имя, планету происхождения и ранг. Она намеренно переключила меню на другие белки и заказала то, что было описано как сытная запеканка из бобового ассорти и легкое вино.
  
  Она только что закончила трапезу, когда в дверях объявили о посетителе. Она долго колебалась, не в силах представить, кто бы это мог быть, затем из-за двери сообщили, что посетителя зовут Рембол, и он хочет с ней поговорить. Она нажала на кнопку разблокировки двери.
  
  Рембол, ухмыляясь, наклонился ко мне. “ Давай выйдем немного. Просто выпить. Это бесплатно. Затем он подмигнул. “Ни Каригана, ни Шиллаун не присутствуют. Только некоторые другие, которые уже прошли предварительные экзамены. Пошли.”
  
  Веселье в его льстивом голосе стало решающим фактором. Килашандра знала себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что даже если она попытается заснуть, то только воспроизведет тесты и впадет в такую депрессию из-за пропусков и комиссий, что никогда не сможет по-настоящему отдохнуть. Несколько рюмок и немного расслабления в заразительной компании Рембола пошли бы ей гораздо больше на пользу, особенно если бы отсутствовали Каригана и этот нервный Шиллаун.
  
  Однако она была немного озадачена, когда ‘просто некоторые другие’ оказались под номером двадцать девять. Рембол, почувствовав ее удивление, ухмыльнулся и указал на зону общественного питания.
  
  “A варит то, что вам нужно. Это Килашандра”, - объявил он, слегка повысив голос, всему залу в целом. Ее присутствие подтверждалось легкими кивками, улыбками или коротким жестом руки. Остальным уже понравилась определенная степень неформального общения. Группа, увлеченная какой-то карточной игрой для четырех игроков, даже не подняла глаз, когда она и Рембол забирали свои напитки.
  
  “Знаешь, тебе уже за тридцать”, - сказал Рембол, подводя ее к единственному незанятому шезлонгу. “Шиллауну и Каригане тридцать два, и сегодня должен пройти предварительный просмотр еще один. Если это пропуск, это значит, что завтра мы все отправимся в Баллибран.”
  
  “Это если никто не испугается после разоблачения”, - сказала девушка, которая подошла, чтобы присоединиться к ним. “Я Джезери, покойная из Салоник в группе Антарес”.
  
  “Я не думал, что они отменили концерт после раскрытия информации”, - сказал Рембол, удивленно нахмурившись.
  
  “Возможно, ты прав, но я точно знаю, что тридцать человек - это самая маленькая группа, которую они будут тренировать”, - продолжила Джезери, устраиваясь на диване с глубоким вздохом. “Я ждала семь стандартных недель”. В голосе ее звучало отвращение. “Но Бортон”— — и она указала на игроков в карты, - “был здесь девять. Он только что пропустил занятие. Ничто не заставит его отказаться. Я не так уверен насчет одного или двух других — и у нас есть несколько свободных. Рембол говорит, что ничто не разубедит эту Каригану, и, судя по выражению ее лица, когда старый Горбун привел ее сюда, я рад, что она тоже решила, что мы ей не нравимся, и осталась в своей комнате. Космические работники — странный народ, но она... она...
  
  “Она просто напряженная”, - заметил Рембол, когда Джезери запнулся. “Я не думаю, что она доверяет космическим станциям больше, чем космическим кораблям. По дороге сюда она была накачана транквилизаторами до самых бровей. Шиллаун” — и Рембол с кривой миной посмотрел на Килашандру, - был измотан до полусмерти, поэтому я вторгся в частную жизнь и подсыпал ему снотворного в пиво. Уложил его в постель.”
  
  “Зачем кому-то вроде него хотеть стать Хрустальным певцом?” Спросила Килашандра.
  
  “Зачем кому-то из нас?” Рембол ответил, забавляясь.
  
  “Ладно, зачем тебе это?” Килашандра задала ему этот вопрос прямо в ответ.
  
  “Мне не разрешили продолжить карьеру инструменталиста. В "My mudball" недостаточно дебютов для струнника. Кристал поет на втором месте ”.
  
  Килашандра кивнула, глядя на Джезери.
  
  “Как ни странно, ” сказала девушка с озадаченным выражением лица, “ я тоже была лишней в своей профессии. Терапевт по замене конечностей. И Дорогая знает, что на Салониках хватает несчастных случаев”. Она сморщила нос, а затем заметила озадаченные выражения на лицах Рембола и Килашандры. “Шахтерский мир, пояса астероидов вокруг нас и следующая планета за нами. После горнодобывающей промышленности нашей крупнейшей отраслью, можно сказать, было замещение ”.
  
  “Космические работники тоже не склонны быть лишними”, - прокомментировала Килашандра, глядя на Рембола.
  
  Каригана не была. Психанула, когда лопнул ее страховочный трос — у меня такое впечатление, что она была в глубоком космосе задолго до того, как ее нашли. Она не сказала, — и Рембол подчеркнул последнее слово, — но она, вероятно, нестабильна для такой работы.
  
  Джезери сочувственно кивнул.
  
  “Шиллон?” Спросила Килашандра.
  
  “Сказал мне, что он химтехник”, - ответил Рембол. “Его проект был завершен, и ему дали задание, которое ему не понравилось. Андеграунд. Он немного клаустрофоб! Я думаю, именно это заставляет его так нервничать ”.
  
  “И у нас у всех идеальный слух”, - сказала Килашандра больше для себя, чем для остальных, потому что на ум пришли фразы, которые маэстро Вальди обвиняюще выплюнул, особенно фраза о "силикатном пауке’. Она отвергла это смутное подозрение как несостоятельное.
  
  Взрывное проклятие вырвалось у одного из игроков в карты, и его искренняя просьба об арбитраже от всех без исключения в комнате прервала их приватную беседу.
  
  Хотя Килашандра не принимала участия в последовавшей за этим напряженной дискуссии, она сочла разумным предоставить свое присутствие группе, с которой она, возможно, проводит значительное время. Она также рассматривала их как группу, у которой не было другого общего фактора — кроме невидимого условия идеального слуха, — кроме возраста. Всем, казалось, исполнилось по три десятка лет; большинство, очевидно, только что закончили высшее образование; нет двоих из одной системы или планеты.
  
  Килашандра оставалась в стороне от добродушного, но бурного обсуждения игры, пока не допила еще один бокал очень хорошего напитка. Затем она тихо удалилась, размышляя перед сном, как тридцать с лишним человек со стольких разных планет смогли услышать о "Хрустальных певицах".
  
  
  
  Она только что закончила свой утренний ужин, когда тихий, глубокий перезвон привлек ее внимание к экрану. Ее попросили пройти в гостиную.
  
  “Ты улизнула красиво и рано”, - сказал веселый тенор позади нее. Она обернулась и увидела приближающегося Рембола, а за ним неуклюжую фигуру Шиллауна. “Ты пропустил самое интересное”.
  
  “Кто выиграл спор?” - спросила она после вежливого кивка Шиллауну.
  
  “Никто и все". Весело было спорить! Рыжеволосый парень ухмыльнулся.
  
  К тому времени они добрались до зала ожидания, и из других коридоров потянулись остальные успешные участники, некоторые из которых переформировали группы, которые она заметила накануне вечером. Только Каригана казалась особенной; она сидела на спинке одного из шезлонгов, сердито глядя на всех. Что-то в этой сердитой девушке было знакомо Килашандре, но она не могла определить, что именно.
  
  Как раз в этот момент из четвертого подъезда, прихрамывая, вышла высокая женщина, придерживая левую сторону своего длинного платья, слегка отведенного от бедра. Ее взгляд быстро обежал комнату, считая, подумала Килашандра, и подсчитала сама. Тридцать три. "Из какого общего числа претендентов, - снова задалась она вопросом, - за те девять недель, которые, по словам Джезери, ждал Бортон?"
  
  “Я Борелла Сил”, - объявила женщина чистым, богатым голосом тренированного контральто. Килашандра посмотрела на нее с более пристальным интересом. “Я добытчик хрусталя, Хрустальная певица. Поскольку я восстанавливаюсь после травмы, полученной на стрельбищах, меня попросили рассказать вам об опасностях этой профессии.” Она откинула длинное платье и обнажила раны, настолько уродливые и явно контуженные, что несколько человек отшатнулись. Как будто это была именно та реакция, которой она ожидала, Борелла слегка улыбнулась. “Я снова обнажу рану с определенной целью, отличной от того, чтобы вызвать тошноту или сочувствие. А теперь посмотри хорошенько.”
  
  Шиллаун толкнул локтем Килашандру, и она уже собиралась сделать ему строгий выговор за такое личное оскорбление, когда поняла, что он привлекает ее внимание к Каригане. Девушка была единственной, кто подошел к Борелле Сил и наклонился, чтобы поближе осмотреть длинные порезы на верхней части ноги.
  
  “Кажется, они заживают должным образом, хотя вам следовало бы наложить на них повязку. Как вы их получили?” Каригана была клинически безлична.
  
  “Два дня назад я поскользнулся на кристаллическом сланце и упал с пятнадцати метров вниз по старому выработанному забою”.
  
  “Два дня?” В голосе Кариганы послышался гнев. “Я тебе не верю. Я видела достаточно рваных ран, чтобы знать, что такие глубокие, как эти, не заживают так сильно за два дня. Почему цвет синяка и состояние уже заживших тканей указывают на то, что вы получили травму несколько недель назад.”
  
  “Два дня. Певцы быстро поправляются”.
  
  “Не так быстро”. Каригана хотела сказать больше, но Борелла Сил жестом отпустила ее и повернулась к остальным.
  
  “По приказу Федерации Разумных Планет, всем кандидатам, которые удовлетворительно сдали первоначальные экзамены, должно быть полностью раскрыто об опасностях, присущих этой профессии”. Она слегка кивнула им в знак одобрения. “Однако, как это также допускается законом FSP, профессиональные проблемы могут быть защищены удалением. Те, для кого такая практика неприемлема, могут отказаться”.
  
  “Сколько стерто?” Спросила Каригана.
  
  “Ровно один час и двадцать минут, сменяющиеся воспоминанием о проспанном сне и неторопливым завтраком”.
  
  “Записано?”
  
  “По запросу Гильдия предоставляет информацию о том, что был обнаружен незначительный, но недопустимый физический дефект. Немногие ставят под сомнение Гильдию гептитов”. Килашандре почему-то показалось, что этот факт позабавил Бореллу. Каригана нахмурилась еще сильнее. “ Есть возражения? - Спросила Борелла, глядя прямо на космонавта.
  
  Когда больше никто не повысил голоса, она попросила участников подать заявку перед экраном, который затем активировала, назвав их имена и заявив о готовности выполнить условия удаления. Процесс не занял много времени, но Килашандра почувствовала, что сделала бесповоротный шаг, поскольку ее согласие было официально и бесспорно зафиксировано.
  
  Затем Борелла повела их по короткому коридору к двери, Каригана последовала за ними первой. Ее вздох и полуторная остановка, когда она проходила мимо входа, предупредили остальных, но никоим образом не подготовили никого к зрелищу в этом коротком коридоре. По обе стороны от него находились тела в прозрачной жидкости — все, кроме одного, блестели, словно покрытые кремнием. Черты лиц казались твердыми, как скала; конечности, пальцы на руках и ногах были вытянуты, как будто затвердели, а не от окоченения смерти. Кристальный блеск не мог быть игрой света, подумала Килашандра, потому что ее собственная кожа не претерпела никаких изменений. Что скрутило ее желудок, так это выражения лиц: трое выглядели так, словно смерть настигла их в состоянии безумия; двое казались слегка удивленными, а шестая рассерженной, ее руки были подняты к какому-то предмету, который она пыталась схватить. Последнее было самым ужасным: обугленное тело, навсегда оставшееся в позе бегущего, поглощенное пожаром, в котором плоть отделилась от костей.
  
  “Это то, что происходит с незащищенными на Баллибране. Это может случиться и с вами, хотя мы прилагаем все усилия, чтобы свести подобные риски к минимуму. Если вы хотите уйти на пенсию сейчас, вы полностью вольны это сделать.”
  
  “Внешняя опасность не относится к классу 4”, - сказала Каригана обвиняющим тоном.
  
  “Нет, это не так. Но они отражают две опасности Баллибрана, которые Гильдия гептитов обязана раскрыть вам Федерацией Разумных планет ”.
  
  “Это худшее, что может случиться?” Презрительно спросила Каригана.
  
  “Разве недостаточно быть мертвым?” - спросил кто-то из группы.
  
  “Мертвый есть мертвый — кристалл, уголь или падаль”, - ответила Каригана, пожимая плечами, ее тон был настолько неуловимо оскорбительным, что Килашандра была не единственной, кто раздраженно нахмурился.
  
  “Да, но именно способ умереть может быть наихудшим”, - сказала Борелла таким задумчивым тоном, что привлекла всеобщее внимание. Она одарила их легкой улыбкой. “Следуйте за мной”.
  
  Мрачный коридор вывел в небольшой полукруглый лекционный зал. Борелла проследовала к небольшой приподнятой платформе, жестом предлагая группе занять места, которые могли бы вместить в три раза больше их самих. Когда она повернулась к ним лицом, за ее спиной зажглась большая голограмма - вид системы Скориан, быстро приближающейся к Баллибру и его трем лунам. Планета и ее спутники двигались с достаточной скоростью, чтобы продемонстрировать своеобразную Пасху лун, когда все три на короткое время синхронизировали орбиты - синхронизация, которая, очевидно, имела место в разных частях родительского мира.
  
  “Кристаллизация, отображаемая в коридоре, является самой распространенной опасностью на Баллибране. Это происходит, когда споровый симбионт, силикат углерода, встречающийся в неортодоксальной среде, характерной для Баллибрана, не образует надлежащего моста между нашей собственной биологической системой, основанной на углероде, и кремниевой экологией этой планеты. Такой мост необходим для работы над Ballybran. Если человек-носитель должным образом адаптируется к споровому симбионту, а я уверяю вас, что это не наоборот, у человека наблюдается значительное улучшение остроты зрения, тактильного восприятия, нервной проводимости и клеточной адаптации. Первые адаптации имеют огромное значение для тех, кто становится добытчиками хрусталя, the Crystal Singers. Да, Каригана?”
  
  “В какую часть тела вторгается симбионт? Она кристаллическая или биологическая?”
  
  “Ни то, ни другое, и симбионт успешно внедряется в клеточные ядра—”
  
  “Что происходит с теми, кто потерпел неудачу?”
  
  “Я скоро расскажу об этом, если вы наберетесь терпения. Как часть клеточного ядра, симбионт влияет на структуру ДНК / РНК организма, значительно продлевая продолжительность жизни. Слухи о бессмертии Crystal Singer преувеличены, но функциональное долголетие определенно увеличивается на пятьдесят или более десятилетий по сравнению с актуарными нормами. Адаптация обеспечивает иммунизацию к обычным биологическим заболеваниям, значительно повышая способность к выздоровлению. Сломанные кости и раны, подобные моим, предупреждаю вас, являются частью повседневной работы Crystal Singer. Также повышается устойчивость к экстремальным температурам и холоду.”
  
  
  
  И боль, без сомнения, подумала Килашандра, вспомнив не только испытание, но и отсутствие дискомфорта у Бореллы из-за ее глубоких ран.
  
  Голограммы позади Singer теперь представляли собой виды пересеченной местности Баллибрана, которые быстро сменились покадровым обзором с одной из лун, так что двенадцать континентов планеты были видны за считанные секунды.
  
  “С отрицательной стороны, после акклиматизации к Баллибрану и адаптации к симбионту Певица становится необратимо стерильной. Генетический код изменяется в результате проникновения симбионта в ядра, и те части спирали ДНК, которые связаны с наследственностью и размножением, подвергаются химическим изменениям, усиливающим черты личного выживания в противоположность выживанию расы — химическое изменение инстинкта, если хотите.”
  
  Каригана издала довольный звук, похожий на кошачье выражение удовольствия.
  
  “Другим и, по сути, самым важным негативным фактором является то, что Певец не может слишком долго оставаться вдали от своеобразной экологии Баллибрана. Симбионт должен подзаряжаться из своего родного места. Его смерть означает смерть хозяина — довольно неприятную, поскольку смерть от глубокой старости наступает в течение периода, обратно пропорционального продолжительности жизни хозяина.”
  
  “Как долго Певец может оставаться вдали от Баллибрана без вреда для себя?” Спросила Килашандра, думая о Каррике и его нежелании возвращаться.
  
  “В зависимости от степени первоначальной адаптации, а она варьируется, на периоды до четырехсот дней. Певец не обязан отсутствовать дольше двухсот дней на задании за пределами планеты. Двести пятьдесят дней подходят для отдыха. Уверяю вас, этого достаточно для большинства целей. ”
  
  Килашандра, сидевшая позади космонавта, увидела, как Каригана набрала в грудь воздуха, чтобы задать следующий вопрос, но Борелла изменила голограмму, чтобы показать человека, корчащегося в тисках лихорадки, слишком напоминающей гипотермию, поразившую Каррика. Мужчину сотрясли сильные конвульсии. Когда внимание переключилось сначала на его руки, затем на грудь и лицо, он превратился из спортивного человека на третьем, возможно, четвертом десятке лет в морщинистый и обезвоженный, безволосый, сморщенный труп за то время, пока зрители ахали.
  
  “Он был одним из первых Певцов, добившихся успешной симбиотической адаптации. К сожалению, он умер в Уэсусте во время настройки ретрансляционной станции из черного кварца для этого сектора FSP. Это был первый случай, когда Певец отсутствовал в течение длительного периода, но эта конкретная опасность еще не была осознана.”
  
  “Вы знали его?” Шиллаун спросил с проницательностью, которая удивила Килашандру, потому что она задавалась тем же вопросом.
  
  “Да, это так. Он обучал меня работе в полевых условиях”, - бесстрастно ответила Борелла.
  
  Килашандра произвела кое-какие мысленные подсчеты и с удивлением оглядела безупречный цвет лица и стройную фигуру своего наставника.
  
  “Этот Майлки все еще жив?” Спросила Каригана.
  
  “Нет. Он погиб во время крупного разлома на хребте, который носит его имя”.
  
  “Я думал, этот симбионт уберег тебя от переломов костей и ран”?
  
  “Симбионт обеспечивает повышенную способность к восстановлению, но не может заменить отрубленную голову на теле, раны которого привели к полной потере крови. Для менее серьезных травм— ” и она стянула платье с левой ноги.
  
  Тихий изумленный свист Рембола подытожил изумление Килашандры. Все они видели фиолетовые кровоподтеки и рваные раны: теперь ушибы превратились в бледно-желтые пятна, а раны явно затягивались.
  
  “А как насчет тех, на кого симбионт не действует?” - спросила неустрашимая Каригана.
  
  “Основной целью интенсивного медицинского обследования была оценка факторов отторжения и крови, здоровья тканей и хромосомных паттернов в сравнении с известными успешными вариантами адаптации”. На экране появился график, линия, указывающая на триумфальный рост успеха за последние три десятилетия, в то время как на протяжении трехсот или более лет он колебался на незначительных пиках. “Ваши тесты не выявили нежелательных факторов, сопоставленных с записями, датируемыми более чем тремя сотнями двадцатью семью стандартными годами. У всех вас есть все шансы добиться полного принятия симбионтом...
  
  “Шансы против пять к одному”.
  
  Килашандре стало интересно, назвала ли Каригана время суток таким же враждебным тоном.
  
  “Больше нет”, - ответила Борелла, и на восходящем колебании линии графика появился огонек. “Сейчас это лучше, чем одно из трех. Все еще есть факторы, которые еще не рассчитаны и которые вызывают лишь частичную адаптацию. Закон FSP обязывает меня подчеркнуть это.”
  
  “А потом?”
  
  “Этот человек, очевидно, станет одним из 20 007 технических специалистов”, - сказал Шиллаун.
  
  - Я спросила ее. Каригана бросила на Шиллауна уничтожающий взгляд.
  
  “Молодой человек, однако, прав”.
  
  “И техники никогда не покидают Баллибран”. Взгляд Кариганы скользнул с Бореллы на Шиллауна, и было очевидно, как она оценивает шансы Шиллауна.
  
  “Не без серьезного риска дальнейшего ухудшения состояния. Однако оборудование на Баллибране настолько полное, насколько —”
  
  “За исключением того, что ты никогда не сможешь уйти”.
  
  “Поскольку вы еще не там”, - невозмутимо продолжила Борелла, хотя Килашандра подозревала, что Певице нравится перепалка с космонавтом, “проблема носит академический характер и может оставаться таковой”. Она повернулась к остальным. “Как я собирался указать, шансы сократились до трех из пяти. И постоянно улучшаются. В последнем классе было отобрано тридцать три певца из тридцати пяти кандидатов.
  
  “Помимо проблемы адаптации симбионтов, необходимой для существования на Баллибране, существует дополнительная опасность более обычного типа”. Она продолжала менее оживленно, позволяя переварить ее комментарии о шансах. “Погода в Баллибране”. На экране вспыхнули сцены морей, разбивающихся о титанические волны, пейзажи, где почвенный покров превратился в кашицу. “На каждой из трех лун расположены метеостанции, и шестнадцать постоянных спутников постоянно сканируют поверхность.
  
  “В Скории, нашей первичной планете, наблюдается высокая активность солнечных пятен”. Вид солнца во время затмения подтвердил это утверждение, поскольку вспышки резко вырывались из-за диска затмевающей Луны. Второй закрытый снимок показал темные пятна на основном изображении. “Эта высокая активность плюс частое совпадение орбит лун, причем тройное соединение, очевидно, является наиболее опасным, гарантируют, что на Баллибране интересная погода”.
  
  Взрыв смеха от такого преуменьшения ненадолго прервал Бореллу, но ее терпеливая улыбка подсказала, что реакция была ожидаемой. Затем на экране появилось захватывающее дух совпадение орбит лун.
  
  “Когда метеорологическая ситуация становится нестабильной, даже с точки зрения норм Баллибрана, планета подвергается штормам, которые получили название "шторм маха". Поскольку кристаллические хребты Баллибрана простираются вниз, а не вверх ”, — на экране послушно отобразился вид наземного транспортного средства, на скорости пересекающего нижние хребты, — “можно предположить, что достаточно опуститься достаточно глубоко под поверхность планеты, чтобы избежать всей тяжести ветра и непогоды. Фатальное предположение. Полигоны представляют наибольшую опасность ”. Изображение сменилось быстрой серией фотографий людей, выражения их лиц варьировались от пассивного идиотизма до ярости с дикими глазами. “Ветры mach storm воздействуют на кристалл с такой звуковой силой, что человек, даже идеально приспособленный к своему симбионту, может сойти с ума от звука.
  
  “Транспортные средства, предоставленные Гильдией для использования Певцами, оснащены всеми известными устройствами оповещения, хотя самое эффективное из них находится в телах самих Певцов; симбионт, который более чувствителен к метеорологическим изменениям, чем любой инструмент, который может создать человек. Иногда человеческий фактор берет верх над обостренными чувствами симбионта, и Певец становится невосприимчив к предупреждениям.
  
  “Такая травма является основной причиной взимания десятины Гильдией со всех активных членов. Вы можете быть уверены в наилучшем возможном уходе, если с вами случится такой несчастный случай”.
  
  “Вы сказали, что симбионт увеличил способность к восстановлению после структурных повреждений”, - начала неугомонная Каригана.
  
  “Сломанный разум вряд ли можно назвать физиологической проблемой. В своих пределах симбионт является могущественным защитником. Сам по себе он не обладает разумом, поэтому, хотя и может восстановить поврежденную ткань мозга, не может повлиять на то, что человек называет "душой’.
  
  Каким-то образом тону Бореллы удалось передать мысль о том, что Каригана, возможно, не обладает этим товаром. Килашандра была не единственной, кто уловил этот нюанс, который, очевидно, ускользнул от намеченной цели.
  
  “Как был впервые обнаружен симбионт?” Спросила Килашандра, решив, что Каригана не собирается доминировать на сеансе.
  
  “От первого старателя, Майлки. Он успешно адаптировался к spore, считая переходную болезнь всего лишь какой-то раздражающей инфекцией ”.
  
  “Согласно факсу, он был не единственным участником той миссии”, - сказал Шиллаун.
  
  “Нет, он им не был, хотя смерти других членов его геологической команды поначалу не были связаны с Баллибраном. Милеки совершил несколько экскурсий по цехам, чтобы изучить грани кристаллов и вырезать новые типы для оценки. Он также помог разработать первый эффективный резак. Его личные записи указывают на то, что он испытывал сильное желание часто возвращаться в Баллибран, но в то время считалось, что это было просто из-за его интереса к кристаллу и растущему использованию, которое он мог найти. Он также не связал свою способность избегать штормов с присутствием симбионта.
  
  “Этот аспект был обнаружен, когда переходная болезнь поражала Резец за Резцом, оставляя кристаллизованные тела, похожие на те, что были в зале”.
  
  “Там один был обугленный”, - сказал Рембол, сглатывая от тошноты.
  
  “И это третья опасность Баллибрана. К счастью, в наши дни она не так распространена, поскольку здравый смысл и образование в использовании оборудования снижают вероятность. Плиты crystal могут накапливать локальные высоковольтные и звуковые заряды, вблизи которых обычные коммуникации не работают должным образом, как и другие типы электрооборудования, некоторые из которых необходимы для эксплуатации саней и удобств. Могут возникать огненные шары. И, несмотря на все меры предосторожности, Певец может улетучиться. Мы должны упомянуть об этой опасности. ”
  
  “Вы говорите, что те, кто плохо адаптируется к симбионту, специализируются на технической работе — но что представляет собой плохую адаптацию?” Спросила Джезери, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени.
  
  “Некоторое нарушение одного или нескольких нормальных физических чувств. Но это часто сочетается с распространением на другие органы чувств, которые не повреждены”.
  
  “Какие чувства?” Спросил Шиллаун, мышцы его тонкого горла напряглись, как будто ему было трудно произносить слова.
  
  “Обычно у людей нарушен слух”. Борелла слегка улыбнулась. “Это считается благословением. Еще не было изобретено защитных экранов, которые могли бы заглушить всю ярость шторма силы маха. Часто зрение обостряется до ультрафиолетового или инфракрасного спектра, а у некоторых появляется способность ощущать магнитные поля. Повышенная тактильная чувствительность позволила членам гильдий, склонным к творчеству, создавать некоторые из самых ценных произведений искусства современности. Однако нет способа предсказать, какую форму примет обесценение и какая компенсация будет произведена.”
  
  “У вас есть красивые фотографии жертв?”
  
  “Недостатки редко видны, Каригана”.
  
  “Инвалидность плюс стерильность плюс жертвоприношение на охваченной штормами планете в обмен на значительно увеличенную продолжительность жизни? Это составляет Код 4?”
  
  “Да. Таким образом, вы были должным образом проинформированы о рисках и необратимом изменении ваших химических и физических способностей. Есть еще вопросы по существу?”
  
  “Да. Если вы говорите, что в наши дни певцов становится больше, как это влияет на индивидуальную прибыль при таком большом сокращении ассортимента?” - спросила Каригана.
  
  “Это не так, ” ответила Борелла, “ не с учетом растущей потребности галактики в линии связи, обеспечиваемой только black quartz из Баллибрана; не тогда, когда Певцы способные, быстрые и осторожные; не тогда, когда есть люди, подобные вам, мотивированные на успех в присоединении к нашей избранной группе”.
  
  Килашандра, обладавшая тонким слухом к нюансам тембра голоса, не совсем понимала, как Борелла могла произнести такой язвительный выговор без каких-либо изменений в высоте или тембре своего голоса. И все же внезапный румянец унижения окрасил космически-загорелую кожу Кариганы.
  
  “Как часто бывают травмы, подобные вашей?” спросила девушка из задней части зала.
  
  “Часто”, - ответила Борелла с веселой беззаботностью. “Но я вернусь в the ranges”, — Килашандра уловила нотку тоски, потому что это был первый раз, когда эмоции прозвучали во сдержанном голосе Певицы, — "через день или два”.
  
  “Значит, поющий хрусталь стоит такого риска?” Килашандра услышала свой вопрос.
  
  Борелла посмотрела ей в глаза и удержала их, когда медленная улыбка тронула ее губы.
  
  “Да, поющий хрусталь стоит любого риска”. Сила этого спокойного заявления вызвала тишину. “Я оставляю вас обсудить этот вопрос между собой. Когда примешь решение, просто следуй за мной. ” Она направилась к двери сбоку от платформы. Она открылась и закрылась с мягким свистом позади нее.
  
  Килашандра посмотрела на Шиллауна и Рембола и заметила, что остальные искали эмоциональной поддержки у своих ближайших соседей. Каригану, пребывавшую в мрачном настроении, демонстративно игнорировали. Килашандра поднялась на ноги с энергией, которая привлекла всеобщее внимание.
  
  “Я приняла решение еще до того, как приехала сюда”, - сказала она. “И в любом случае, меня нелегко напугать!”
  
  Она спустилась по ступенькам к выходу, слыша движение других людей позади себя, хотя и не повернула головы. Странный восторг, смешанный с опасением и некоторой боязнью, охватил ее, когда она проходила портал. Потом было слишком поздно.
  
  Килашандра не была уверена, что ожидала найти по ту сторону дверной панели. Она почти думала, что Борелла может присутствовать, чтобы увидеть, скольких не удалось удержать. Вместо этого она была удивлена, обнаружив сотрудников государственной службы FSP в форме, их лица и позы были такими серьезными, как будто они присутствовали при распаде или погребении. Старший офицер жестом пригласил ее следовать за первым человеком в очереди, мужчиной, который, в свою очередь, указал Килашандре на другую кабину, которая, казалось, заполняла все уровни лунной базы. Позади себя она услышала удивленный вздох кандидата, который следовал непосредственно за ней.
  
  В маленькой комнате стояли стол и два стула. Она направилась к одному из них, но жест офицера остановил ее.
  
  “Бонтел Аба Грей, 10-й ранг, государственная служба FSP, лунная база Шанкилл, Баллибран, дата 23/4/3308: заявитель предъявит удостоверение личности в магазине, указав вслух имя, звание и планету происхождения”.
  
  Только после того, как Килашандра с отвращением выполнила формальности, ей разрешили сесть напротив Бонтела Грея.
  
  “Правда ли, что вы прошли физические, психологические тесты и тесты на профпригодность под эгидой Гильдии Гептаитов?”
  
  “Да”.
  
  “Вы были проинформированы об опасностях, связанных с кодом 4 классификации планеты Баллибран?”
  
  “Да”. Ей стало интересно, как Каригана восприняла дополнительное раздражение. То есть, прошла ли Каригана через дверь.
  
  Затем Грей подробно расспросил ее о лекции Бореллы. Каждый из ответов Килашандры был записан — но для чьей защиты, недоумевала Килашандра. Она дошла до предела раздражения, когда он остановился.
  
  “Клянетесь ли вы, утверждаете ли вы, что находитесь здесь по своей собственной воле, без позволения или препятствий, обусловленности или подкупа со стороны какого-либо лица или лиц, связанных с Гильдией Гептайтов?”
  
  “Я, безусловно, так и делаю, клянусь и подтверждаю”.
  
  Он взглянул на идентификационную щель, которая внезапно засветилась зеленым. Положив обе руки на стол, словно устав от этой обязанности, Грей поднялся на ноги. “Формальности завершены”, - сказал он с натянутой улыбкой. “Желаю вам петь хорошо и с пользой”.
  
  Мужчина остался стоять, когда она встала и ушла. При взгляде искоса у нее создалось впечатление, что он расстегнул воротник туники, и на его лице появилось сожаление, когда он смотрел, как она уходит.
  
  Борелла была в главном зале, ее взгляд был прикован к дверям каждой кабинки, когда они открывались и появлялся новобранец. Килашандра заметила, что лишь слабый намек на удовлетворение появился на лице женщины, когда весь ее “класс” собрался заново.
  
  “Шаттл ждет”, - сказала она, снова показывая дорогу.
  
  “Когда мы закончим с этим делом со спорами?” - Спросила Каригана, шагая впереди двух других, чтобы добраться до Бореллы.
  
  “На Баллибране. В какой-то момент мы действительно использовали искусственное воздействие, но эффект был не менее успешным, чем естественный процесс. Как правило, заражение происходит в течение десяти дней после выхода на поверхность, - добавила она, прежде чем Каригана успела задать вопрос. “Процесс адаптации может варьироваться — от легкого дискомфорта на протяжении всего пути до опасного лихорадочного состояния. Естественно, за всеми вами будут наблюдать”.
  
  “Но разве вы не выяснили, какие физические типы более склонны к суровой реакции?” Каригана казалась раздраженной.
  
  “Нет”, - мягко ответила Борелла.
  
  Дальнейшие вопросы Кариганы были пресечены их прибытием к шлюзу шаттла. Они были не единственными пассажирами — на самом деле, заявители, по-видимому, были наименее важными, и этот факт, очевидно, привел Каригану в ярость. Борелла небрежным жестом пригласила их всех занять места в задней части судна и проскользнула рядом с эффектным мужчиной, чей наряд из ярко раскрашенных, небрежно пришитых лоскутов наводил на мысль, что это Певец, вернувшийся из отпуска.
  
  “Большой улов?” Его протяжный вопрос донесся до слуха Килашандры, когда она проходила мимо. Это было почти таким же оскорблением, как и выражение его глаз, когда он наблюдал за новобранцами, занимающими места.
  
  “Как обычно”, - ответила Борелла. “На этой стадии никогда нельзя сказать наверняка, ты же знаешь”.
  
  Тон голоса Бореллы заставил Килашандру оглянуться через плечо на женщину. Глубина и резонанс исчезли, сменившись более резкими, сварливыми, но в то же время самодовольными нотками. Таким образом, впечатляющая отстраненность успешной Певицы, снисходительно объясняющей опасности своей профессии нетерпеливым, но неосведомленным людям, была ролью, которую Борелла сыграла очень хорошо. Килашандра покачала головой, отвергая это предположение. Ужасные рваные раны на ноге Бореллы не были притворством.
  
  “Хрустальная кукушка?” “Силикатный паук?” Была ли доля правды в обвинениях маэстро Вальди?
  
  Что ж, теперь уже слишком поздно — после того, как она поклялась, заявила и подтвердила, все возможности для отступления были позади. Килашандра пристегнула ремень безопасности, чтобы шаттл в невесомости отделился от лунного шлюза.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 5
  
  
  
  
  
  Путешествие было недолгим и гладким, что дало Килашандре время на размышления. Был ли пилот шаттла неудачным рекрутом Певицы? Насколько плохая адаптация все еще позволяла иметь ранг и статус в структуре Гильдии? Она подавила мучительный страх неудачи, вспомнив график, показывающий недавний рост числа успешных проектов в symbiosis. Она отвлеклась от своих мрачных мыслей, составив список других кандидатов, заранее решив держаться подальше от Кариганы, как будто вспыльчивая женщина была бы рада дружескому предложению. Рембол, с другой стороны, приятно напомнил ей одного из теноров в ее Музыкальном центре, парня, который всегда принимал тот факт, что его физические и вокальные данные сделают его второстепенным певцом и исполнителем. В какой-то момент Килашандра презирала мальчика за это принятие: теперь она жалела, что не потрудилась исследовать, как он достиг такого ментального настроя, который она, возможно, будет вынуждена принять. Она подумала, не мог ли тенор добиться большего успеха, пытаясь стать Crystal Singer. Почему в Музыкальном центре так мало говорили об этом альтернативном применении совершенного и абсолютного слуха? Маэстро Вальди, должно быть, знал, но его единственным предложением было настроить crystal, а не спеть ее.
  
  Она хотела отвлечься от вида приближающегося Баллибрана, но в пассажирском отсеке не было иллюминатора, а обзорный экран, установленный над передним фальшбортом, оставался непрозрачным. Она почувствовала вход в атмосферу. Знакомая дрожь потрясла всех пассажиров, и Килашандра почувствовала тошноту, дезориентацию и впечатление от внешнего звука. Она попыталась вспомнить распечатку экрана планеты. Самым ярким образом в ее памяти было соединение трех лун, а не континентальные массы Баллибрана и расположение хрустальных хребтов.
  
  Сосредоточься, сосредоточься, яростно приказала она себе, пытаясь преодолеть побочные эффекты при входе. Она запомнила сложные музыкальные партитуры, которые послушно прокручивались у нее в голове, но не географию ее нового дома.
  
  В этот момент она почувствовала ретро-взрывы, когда шаттл начал замедляться. Сила тяжести увеличилась, прижимая ее плоть к костям, лицу, груди, животу, бедрам: — скорее успокаивающее давление, как в лечебном костюме. Шаттл продолжал маневрировать и замедляться.
  
  Заключительная часть любого путешествия всегда кажется самой длинной, подумала Килашандра, с нетерпением ожидая, когда прекратится вибрация шаттла, сигнализирующая о прибытии. Внезапно она поняла, что ее путешествие началось задолго до этого, с ее пассивной поездки по дорожке к космическому комплексу Фуэртан. Или это началось в тот момент, когда она услышала, как маэстро Вальди подтвердил суждение аудиторов о ее карьерном потенциале?
  
  Движение вперед прекратилось, и она почувствовала, как звенит в ушах, когда вход был открыт. Она глубоко вдохнула, приветствуя более свежий воздух планеты.
  
  “Ты думаешь, это разумно?” Спросил Шиллаун с другой стороны прохода. Он зажал нос рукой.
  
  “Почему бы и нет? Я слишком долго нахожусь на космических кораблях и станциях, чтобы не ценить свежий воздух планеты”.
  
  “Он имеет в виду симбионта и его естественное приобретение”, - сказал Рембол, ткнув ее локтем в ребра. Он озорно ухмыльнулся.
  
  Килашандра пожала плечами. “Сейчас или позже, мы должны покончить с этим. Я? Я предпочитаю дышать глубоко”. И она сделала это, как и положено певице, из глубины своего живота — мышцы спины напряглись, диафрагма утолщилась, пока в горле тоже не появилось растяжение для поддержки дыхания.
  
  “Певец?” Спросил Рембол, его глаза расширились. Килашандра кивнула, медленно выдыхая.
  
  “Для тебя тоже нет дебютов”. Он издал звук отвращения. Килашандра не потрудилась ему возразить. “Можно подумать, ” продолжал Рембол, “ что при всем компьютерном анализе и прогнозировании они будут знать заранее, вместо того чтобы тратить ваше время впустую. Когда я думаю о том, что —”
  
  “Теперь мы можем идти”, - сказал Шиллаун, прерывая их своеобразным трахеальным сглатыванием, характерным для его речи.
  
  “Интересно, сколько музыкантов попадают в эту Гильдию по умолчанию”, - пробормотала Килашандра Ремболу через плечо, когда они выходили.
  
  “По умолчанию? Или намеренно?” спросил он и подтолкнул ее двигаться вперед, когда она запнулась.
  
  У нее не было времени подумать о “намеренно”, потому что она уже добралась до трапа для высадки и впервые увидела зелено-фиолетовые холмы Баллибрана с одной стороны и бескомпромиссные кубы зданий с другой. Затем она оказалась в приемной, где на колонне нулевой гравитации поднимали личные вещи.
  
  “После того, как новобранцы заберут свой багаж, они, пожалуйста, проследуют за—э—э... темно-серой полосой”. Из громкоговорителей раздался голос. “Распределение по комнатам будет произведено в зале регистрации. Теперь вы обозначены как класс 895 и будете отвечать на любые объявления, предваряемые этим номером. Опять же, новобранцы, прибывающие шаттлом с лунной базы Шанкилл, обозначены как класс 895. Пройдите, класс 895, по коридору, отмеченному темно-серой полосой, для назначения комнат.”
  
  “Ему было наплевать, не так ли?” Сказал Рембол Килашандре, перекидывая через плечо потрепанный карисак.
  
  “Вот направляющая линия”. Килашандра указала на стену дальнего левого коридора. “И Каригана впереди на половину светового года”. Она смотрела, как фигура девушки целеустремленно исчезает из виду по поднимающемуся пандусу.
  
  “Удивлен?” Спросил Рембол. “Надеюсь, нам не придется жить в одном номере”.
  
  Килашандра бросила на него испуганный взгляд. Даже будучи скромной студенткой на Фуэрте, у нее было уединение. Что за мир был его Ярро?
  
  Другие пассажиры шаттла быстро разошлись, Борелла и ее спутник поднялись по крайнему правому трапу, в то время как два центральных приняли основную массу прибывших.
  
  “Можно подумать, что при всем разнообразии цветов, доступных в галактике, они должны были найти более яркие маркеры”, - мрачно заметил Шиллаун, когда догнал Рембола и Килашандру.
  
  “Характерный, если не сказать красочный”, - заметила Килашандра, подходя к трапу. “Хотя в этом сером есть что-то особенное ...” и она провела рукой по нарисованной линии. “Текстурированный тоже. Рисунок штриховки.”
  
  “Неужели?” Оправа коснулась нашивки. “Странно”.
  
  Каригана уже скрылась за первым поворотом пандуса, но в остальном эта троица была авангардом класса 895. Как скучно, когда тебя обозначают цифрой, подумала Килашандра, считавшая, что всего несколько недель назад она навсегда покинула классы. И если их было 895, а Гильдия существовала 400 стандартных лет, то сколько классов это составляло в год? Чуть больше двух? А в этом - тридцать три?
  
  Теперь, когда первое волнение от приземления на Баллибране улеглось, Килашандра начала замечать другие детали. Свет, например, на пандусе был приглушенным, но обладал четкостью, с которой она раньше не сталкивалась. Прочные ботинки Рембола и туфли Шиллауна не издавали ни звука по толстому пружинистому материалу, которым был устлан ковер в коридоре, но ее тапочки тихо шаркали. Она с любопытством снова потрогала текстурированный ремешок.
  
  Они прошли несколько уровней, каждый из которых был окрашен в один из тусклых тонов, и Килашандра предположила, что должна быть какая-то причина для использования таких тусклых оттенков. Внезапно пандус закончился в большом помещении, очевидно, комнате приема новобранцев, но в ней также были удобные кресла, развлекательный комплекс, а в одном конце - аудиовизуальные кабинки.
  
  Одетый в серое мужчина средних лет с лицом, которое легко забыть, поднялся с одного из кресел и направился к ним. “Класс 895? Твой советник - я, Туколом. Ты останешься со мной до тех пор, пока не закончатся адаптация и обучение. Со своими проблемами и жалобами ты будешь обращаться ко мне. Все члены Гильдии - это мы, но я старше вас по званию, и мне не следует повиноваться, если меня сочтут грубым или несправедливым.”
  
  Килашандра знала, что его улыбка, призванная быть ободряющей, едва осветила его глаза и не вызвала в ней никакого дружелюбия, хотя она увидела, что Шиллаун улыбнулся в ответ.
  
  “Хоть это и небольшой класс, но ваши апартаменты здесь. Будьте любезны оставить все, что вы принесли, в любой комнате по вашему выбору и присоединиться к трапезе и питью. Чтобы приступить к работе завтра. Чтобы сориентироваться в этом заведении уже сегодня.”
  
  Он указал на левый коридор, ведущий из гостиной, где открытые двери оставляли пятна света на текстурированном ковре.
  
  “Предназначен только для того, чтобы вставить отпечаток большого пальца в дверной замок, чтобы сохранить конфиденциальность”.
  
  Пока Туколом говорил, прибыли остальные, и пока Килашандра жестом приглашала своих спутников проследовать в отдельные комнаты, он снова начал свою небольшую речь, обращаясь к следующей группе. Рембол указал на первую дверь слева, закрытую и горящую красным, чтобы показать, что пассажир не желает, чтобы его беспокоили. Каригана!
  
  Фыркнув, Килашандра прошествовала по коридору почти до его конца, прежде чем указать Ремболу и Шиллауну, какую комнату она намеревалась занять. Она видела, как они направились к комнатам по обе стороны от нее. Она прижала большой палец к пластинке, почувствовала вибрацию, когда был записан отпечаток, а затем вошла в комнату, дверная панель бесшумно скользнула за ней.
  
  “Это заведение запрограммировано реагировать на любые изменения в вашей жизни”, - объявил приятный голос, скорее человеческий, чем механический. “Вы можете запрограммировать оборудование для общественного питания и аудиовизуальные устройства и изменить любую обстановку по своему вкусу”.
  
  “Я предпочитаю уединение”, - сказала Килашандра.
  
  “Запрограммирован”, - бесстрастно ответил голос. “Если на мониторах появятся изменения в вашем физическом состоянии, вы будете проинформированы”.
  
  “Я, вероятно, сообщу тебе”, - пробормотала Килашандра себе под нос и была рада, что не услышала ответа. "Это к лучшему", - подумала она. Она бросила свой карисак на кровать. Некоторые люди предпочитали, чтобы на их праздные замечания отвечал голос: она предпочитала святость тишины.
  
  Ее каюта была ничем не хуже гостевой на базе Шанкилл, ничего безвкусного, но, безусловно, солидного: кровать, стол, стулья, поверхность для письма, трехмерный экран, обычные аудиовизуальные терминалы, место для подачи еды, удобное для стола, кладовка. Гигиенический блок оказался больше, чем ожидалось, и в нем была глубокая ванна. Она включила маленький факс-диспенсер и посмотрела, как были названы все доступные лосьоны для купания, соли, ароматизаторы и масла.
  
  Более чем довольная, Килашандра настроила пенящуюся ароматную ванну при температуре 35 ® C, и ванна послушно начала наполняться сама.
  
  Ты никогда не чувствуешь себя полностью чистой, думала Килашандра, раздеваясь с помощью пульверизаторов на корабле и станции. Тебе действительно нужно было понежиться в горячей воде ванны с полным погружением.
  
  Она вытиралась под струями теплого воздуха, когда Туколом объявил, что с удовольствием встретится с классом 895 в зале ожидания за вечерним ужином.
  
  Любопытный синтаксис Туколома, казалось, функционировал только в спонтанных замечаниях. Он полностью отсутствовал в потоке информации, которой он поделился с ними во время того ужина. Он также отказался, чтобы его отвлекали от заданных пассажей вопросами или чтобы Каригана отвлекала его, когда она предвосхищала его замечания.
  
  Поскольку всем, кроме Кариганы, было очевидно, что прерывать Туколома бесполезно, и поскольку еда была представлена разнообразными горячими и холодными блюдами, белками, овощами и фруктами, класс 895 слушал и ел.
  
  Сначала Туколом рассказал о последовательности событий, которые с ними произошли. Он описал симптомы, общие для начала симбиотической болезни, возникающие между десятью и тридцатью днями после заражения, начиная с головной боли, общей мышечной болезненности, раздражительности, ухудшения зрения и слуха. О таких симптомах следовало немедленно сообщить ему, и пострадавший должен был вернуться в отведенную ему палату, где можно было наблюдать за ходом адаптации. Любой дискомфорт будет устранен, не влияя на ход симбиотического вторжения.
  
  “Когда изнасилование неизбежно, да?” - прошептал неугомонный Рембол на ухо Килашандре.
  
  Тем временем в классе 895 пройдут ознакомительные курсы по истории и географии Баллибрана, обучение пилотированию наземных аппаратов, лекции по метеорологии и методам выживания. Классу также будет предложено выполнять обязанности в Гильдии, связанные с сохранением граненого хрусталя и восстановлением помещений после любого шторма. Действовали обычные рабочие часы и дни, что оставляло достаточно времени для отдыха. Участникам было рекомендовано продолжать любые хобби или увлечения, которые им нравились ранее. После того, как участники получили разрешение на использование наземных транспортных средств, они могли совершать любые поездки по своему желанию, при условии, что они подали заявку и одобрили план полета в центре управления. Для использования сосудов с водой требовалось специальное разрешение и проверка квалификации. Туколом закончил лекцию так же внезапно, как и начал. Он выжидающе огляделся по сторонам.
  
  “Это главная инсталляция Гильдии?” Спросила Каригана, застигнутая врасплох открытием.
  
  “Да, это основная тренировочная площадка. Расположена на крупнейшем континентальном массиве, на котором расположены крупнейшие из продуктивных хребтов Кристал, Майлки и Бреррертон. Объект расположен на плато Джослин, защищенном выступом Мансорд на севере, разрывом Джослин на юге, к западу от Белого моря и к востоку от Длинной равнины. Таким образом, инсталляция, как правило, защищена от худших штормов маха благодаря своему удачному расположению.”
  
  Килашандра решила, что у Туколома идеальная память: ходячий модуль поиска данных. Рембол, должно быть, пришел к аналогичному выводу, потому что, когда ее взгляд скользнул мимо него, она заметила искорки веселья. Шиллаун, однако, по-прежнему выглядела впечатленной энциклопедическими манерами этого человека.
  
  “Сколько здесь еще поселений?” Спросил Бортон.
  
  “Учить завтрашний урок сегодня - плохая идея”, - торжественно произнес Туколом. Затем он аккуратно избежал дальнейших вопросов, покинув зал.
  
  “Ауриганцы невозможны”, - объявила Каригана, мрачно хмурясь вслед удаляющейся фигуре. “Всегда догматичны, авторитарны. Неужели они не могли найти никого другого, подходящего в качестве наставника?”
  
  “Он совершенен”, - ответил Рембол, склонив голову набок, когда рассматривал Каригану. “У него абсолютная память. Чего еще можно желать от учителя?”
  
  “Интересно... ” начал Шиллаун, слегка заикаясь, “ было ли это у него до того, как он ... попал сюда”.
  
  “Ты что, не слышал эту Бореллу?” - спросила Каригана. “Большинство нарушений сенсорные ... ”
  
  “По крайней мере, его синтаксис улучшается, когда он вспоминает”.
  
  “Все остальные человеческие виды в галактике, и некоторые не совсем человеческие, - невозмутимо продолжила Каригана, - могут говорить на разных языках, за исключением ауриганской группы. Это заблуждение с их стороны. Любой может выучить интерлингв должным образом. Она яростно болтала одной ногой; все это время уголки ее рта подергивались от раздражения, а глаза постоянно моргали.
  
  “Откуда ты?” Простодушно спросил Рембол.
  
  “Конфиденциальность”. Она коротко бросила уточнение.
  
  “Как пожелаете, гражданка”, - ответил Рембол и повернулся к ней спиной.
  
  Это тоже было оскорблением, но не вторжением в частную жизнь, поэтому Каригане пришлось довольствоваться свирепым взглядом по сторонам. Класс 895 отвел глаза, и Каригана с шумом отвращения удалилась. Космический рабочий оказал успокаивающее воздействие на всю группу, потому что внезапно все заговорили. Первым, кто заказал напиток, был Рембол, который издал радостный возглас.
  
  “У них есть ярранское пиво! Эй, иди попробуй настоящий напиток!” Он призвал всех присоединиться к нему, и вскоре всем подали если не ярранское пиво, которое он рекламировал, то, по крайней мере, какой-нибудь слабоалкогольный напиток. “Возможно, мы никогда больше не покинем эту планету, ” сказал он Килашандре, присоединяясь к ней, “ но они определенно делают ее уютной, как дома”.
  
  “Ограничение ограничивает только потому, что ты знаешь, что оно существует”, - сказала Килашандра. “Ни железных решеток в тюрьме не делают’, ” добавила она, неожиданно вспомнив старую цитату.
  
  “Тюрьма? Это архаично”, - фыркнул Рембол. “Сегодня вечером давайте наслаждаться!”
  
  Перед энтузиазмом Рембола было трудно устоять, а Килашандре было все равно. Она хотела избавиться от своего скептического настроения не столько потому, что хотела вторить Каригане, сколько для того, чтобы очистить свой разум от депрессии. В жалобах космического работника была доля правды, но какой бы прямолинейной ни считала себя Килашандра, даже она могла бы высказаться более тактично. Конечно, девушка, вероятно, была не в себе, судя по тому, что Рембол узнал о ней. Как она сдала эту часть предварительных экзаменов Гильдии? Что еще более важно, если Каригана так презирала Гильдию, почему она подала заявление о приеме?
  
  Разговоры приятно кружились вокруг нее, и она начала прислушиваться. Новобранцы были из разных слоев общества и имели разную подготовку, но каждый из них, нацеленный на успех в высококвалифицированной работе, в последний момент получил отказ в достижении поставленных целей. Разве не было в высшей степени случайным, что все они выбрали Гильдию Гептитов в качестве альтернативной карьеры?
  
  Килашандра сочла этот вывод неверным. Существовали сотни населенных планет, лунных баз и космических объектов, предлагавших альтернативную работу всем, то есть, кроме нее и Рембола. На самом деле, два музыканта, вероятно, могли бы получить временные задания в своих первоначальных областях. Второе возражение заключалось в том, что тридцать три человека были бесконечно малым фактором среди огромного множества людей, у которых, возможно, не было работы, ожидающей их в непосредственной близости. Колониальные квоты всегда поглощали специалистов, и всегда можно было работать на корабле в один конец, чтобы попасть на лучший рынок труда. Она нашла эти размышления немного тревожащими, но как можно было провести такой тонкий набор? Конечно, никакая кривая вероятности не могла предположить, что она встретится с Карриком в космопорту Фуэртаны. Его решение было неожиданным, и он никак не мог знать, что ее бесцельное блуждание приведет ее в космопорт. Нет, фактор совпадения был просто слишком огромен.
  
  Она посидела еще несколько минут, допивая ярранское пиво, попробовать которое ее уговорил Рембол. Он рассказывал какой-то запутанный анекдот полудюжине слушателей. Шиллаун, отнюдь не такой застенчивый из-за выпитого и не такой заикающийся, серьезно разговаривал с одной из девушек. Джезери наполовину спала, хотя и пыталась держать глаза открытыми, пока Бортон спорил о чем-то со старейшим рекрутом, смуглолицым мужчиной с Амодеуса VII. У него был билет второго помощника в дальний космос, а также квалификация радиолога. Возможно, Гильдии нужен был еще один пилот шаттла больше, чем добытчики кристаллов
  
  Килашандра пожалела, что не может изящно удалиться. Она не собиралась повторять с этой группой те же ошибки, что и в Музыкальном центре. Каригана уже вызвала неприязнь своим неприемлемым поведением, так что у Килашандры был яркий пример, которому она не собиралась подражать. Затем она поймала взгляд Джезери, когда девушка широко зевнула. Килашандра ухмыльнулась и мотнула головой в сторону комнат.
  
  “Вы можете говорить всю ночь, если хотите”, - сказала девушка, вставая, - “но я иду спать, и Килашандра тоже. Увидимся утром”. Затем, когда они вышли в коридор, она добавила: “Осколки, я была рада оправданию. Спокойной ночи”.
  
  Килашандра повторила приветствие и, оказавшись в своей комнате, с благодарностью отдала устный приказ обеспечить ее уединение до утра.
  
  Любопытное свечение в окне привлекло ее внимание, и она приглушила свет в комнате, который зажегся при ее входе. У нее перехватило дыхание при виде двух лун: золотой Шанкилл, большой и кажущийся гораздо ближе, чем был на самом деле; прямо над ним, как будто с совершенно другого радиуса, висело крошечное, слабо зеленое свечение Шилмора, самой внутренней и маленькой луны. Она привыкла к ночному небу с несколькими спутниками, но почему-то это было необычно. Хотя Килашандра никогда не покидала Фуэрте до встречи с Карриком, у нее были все намерения много путешествовать по галактике, как поступила бы солистка любого ранга. Возможно, именно потому, что она, возможно, всю оставшуюся жизнь будет видеть только эти луны, теперь они излучали для нее особое сияние. Она сидела на краю своей кровати, наблюдая за их грациозным подъемом, пока Шилмор не обогнала своего более крупного спутника и не скрылась из виду Килашандры.
  
  Потом она легла в постель и заснула.
  
  На следующее утро она и другие рекруты ознакомились с организацией Комплекса Гильдий и были косвенно проинформированы о том, что чем выше уровень, тем ниже статус. Они быстро познакомились с геологией Баллибрана и начали с его сложной метеорологии.
  
  Неприятности начались примерно в середине дня, когда студенты просматривали детали Устава Гильдии Гептитов, чтобы отвлечься после мета-математики. Рембол пробормотал, что Гильдия чертовски автократична для члена Федерации Планет. Шиллаун, проглотив первым, пробормотал что-то о поиске данных и инструктаже.
  
  Потребовалось несколько минут, прежде чем был полностью понят смысл раздела, посвященного десятине, сборам и пошлинам. С растущим чувством негодования Килашандра узнала, что с того момента, как она была приведена к присяге на лунной базе в качестве новобранца, Гильдия может взимать с нее плату за любые оказанные услуги, включая плату за трансфер со спутника на планету.
  
  “Они тоже берут плату за чертовы споры в воздухе, которым мы дышим?” Спросила Каригана, что характерно, первой обретя дар речи после первоначального шока. В кои-то веки она заручилась полной поддержкой остальных. С изящной демонстрацией брани она выместила свой гнев на Туколоме, видном представителе Гильдии, которая, как она яростно заявила, эксплуатировала ничего не подозревающих.
  
  “Я же говорил, что вы там были”, - ответил Туколом, неожиданно повысив голос, чтобы перекричать ее. “Вам были доступны эти данные в Шенкилле. Устав в данных есть”.
  
  “Откуда нам было знать, что нужно спрашивать?” Парировала Каригана, ее гнев подогрелся от его ответа. “Эта Гильдия нардеров так хорошо хранит свои секреты, что вряд ли стоит ожидать прямого ответа на прямой вопрос!”
  
  “Я был уверен, что ты согласишься”, - сказал Туколом невозмутимо и с иронией, которая удивила Килашандру. “Плата за обслуживание только по себестоимости составляет—”
  
  “Нигде больше в галактике студентам не приходится платить за проживание —”
  
  “Вы не студенты”. Туколом был тверд. “Вы члены Гильдии!”
  
  Даже Каригана не смогла быстро найти ответ на это. Она огляделась вокруг, ее сверкающие глаза умоляли кого-нибудь возразить.
  
  “Ты поймал нас в ловушку, не так ли?” Она выплюнула эти слова в мужчину. “Хорошая и действительно пойманная. И мы так любезно вошли в него. ” Она плюхнулась на сиденье, ее руки бесполезно болтались по бедрам.
  
  “После обучения зарплата намного выше средней по галактике”, - дипломатично объявил Туколом в наступившей тишине. “Большая часть долгов погашена ко второму году. Затем — удовлетворение любого желания. Заказывайте что угодно в любом месте галактики. ” Он слегка ободряюще улыбнулся. “ Кредит Гильдии хорош везде и для чего угодно.
  
  “Это слабое утешение для того, чтобы застрять на этой планете на всю оставшуюся жизнь”, - огрызнулась Каригана.
  
  Как только Килашандра оправилась от первоначального шока, она была готова признать, что метод Гильдии справедлив. Ее члены должны быть обеспечены отдельными помещениями, едой, одеждой, предметами личной необходимости и медицинской помощью. Некоторым специалистам, особенно Певцам, пришлось дополнительно потратиться на оборудование. Стоимость летательного аппарата, используемого Crystal Singers на полигонах, была ошеломляющей, звуковое режущее оборудование, которое нужно было настраивать под пользователя, также было дорогим, и множество других предметов, назначение которых было ей пока неизвестно, были основными инструментами Singer.
  
  Очевидно, что лучшей работой на Баллибране была работа Хрустального певца, даже если Гильдия отдавала “десятину” в размере 30 процентов от ограненного и привезенного хрусталя. Она должным образом отметила фразу, внесенную в журнал, и поинтересовалась, сможет ли она найти в банке данных раздел словаря, который определял бы слова именно с тем оттенком, который они имеют в виду на баллибранском. Interlingual был достаточно точным, но в каждой профессии есть термины, которые звучат знакомо, кажутся безобидными и опасны для не до конца посвященных.
  
  Широкий спектр вспомогательных навыков позволяет Певцам работать на полигонах, обслуживать транспортные средства, здания, космическую станцию, исследовательские, медицинские учреждения и управлять всем этим. Двадцать тысяч техников, необходимых для поддержания работы примерно четырех тысяч Певцов, и эта очень элитная группа каким-то образом была набрана со всей галактики.
  
  Спор о провокации, как яростно настаивала Каригана, продолжался еще долго после ухода Туколома. Килашандра заметила его, когда он постепенно прокладывал себе путь из центра взрыва, почти поощряя Каригану стать центром внимания, затем ловко проскользнул по коридору. Он и раньше разыгрывал спектакль "Исчезающий", подумала Килашандра. Как ни странно, затем она разозлилась, потому что она и ее группа реагировали предсказуемо; одно дело, когда режиссер предписывает тебе двигаться на сцене, и совсем другое, когда тобой манипулируют в жизни. Она думала, что свободна от открытого руководства, поэтому испытала прилив гнева. Разглагольствования, которые Каригана делала, ничего не решали, кроме немедленного высвобождения энергии и целеустремленности, которые можно было использовать с большей пользой.
  
  Не обращая внимания на продолжающуюся речь Кариганы, Килашандра тихо подошла к небольшому терминалу и попросила просмотреть Чартер. После недолгого изучения она вышла из машины. Не было законного способа отказаться от членства в Гильдии Гептитов, кроме как смертью. Даже в случае болезни, умственной или физической, Гильдия имела полную власть защищать каждого члена, принесшего присягу и утвержденного таким образом. Теперь она оценила чиновников FSP и тщательно продуманную канитель. С другой стороны, ей сказали; она могла бы уйти после полного разоблачения, если бы ей так не хотелось выставить напоказ маэстро Вальди и доказать Андурсу, что она подойдет в качестве Crystal Singer. Раздел об ответственности Гильдии перед отдельным членом был ясен. Килашандра могла видеть определенные преимущества, в том числе те, которые привлекли ее в Баллибран. Если бы она стала Хрустальной Певицей ... Она предпочла “Певицу” скучному описанию работы Гильдии “Огранщик”.
  
  “Ты когда-нибудь была оптимисткой, Килла?” Спросил Рембол. Должно быть, он некоторое время стоял у нее за спиной.
  
  “Что ж, я предпочитаю эту роль ей”. Она резко наклонила голову в сторону Кариганы. “Она ломает голову над тем, как разорвать контракт, который, как нас предупредили, является безотзывным”.
  
  “Ты думаешь, они рассчитывают на то, что мы упрямы от природы?”
  
  “Очевидно, среди членов клуба есть психологи”. Килашандра рассмеялась. “Ты хочешь того, чего не можешь или не должен иметь, или в чем тебе отказывают. Природа человека”.
  
  “Останемся ли мы людьми после симбиоза?” Римбол задался вопросом вслух, склонив голову набок, его глаза сузились от размышлений.
  
  “Я не могу сказать, что хотела бы видеть Бореллу в качестве близкого друга”, - начала Килашандра.
  
  “И я тоже”. Смех Рембола был заразительным.
  
  “Я действительно слышал, как она выступила с очень человечным, ехидным комментарием по поводу шаттла”.
  
  “О нас?”
  
  “В целом. Но мне нравился Каррик. Он умел радоваться вещам, даже глупостям, и—”
  
  Рембол коснулся ее руки, и блеск его голубых глаз напомнил ей взгляд Каррика, когда они впервые встретились.
  
  “Сравнения оскорбительны, но ... присоединяешься ко мне?”
  
  Килашандра окинула его долгим, задумчивым взглядом. Его веселость и простодушная внешность, его общительность были тщательно культивированы, чтобы уравновесить его необычный окрас.
  
  Выражение его лица, теплота его глаз и улыбки, а также нежное поглаживание его руки по ее руке произвели явную перемену в ее отношении к нему.
  
  “Гарантированная конфиденциальность между членами клуба равного ранга”. Его голос дразнил, и у нее не было желания сопротивляться его искушению.
  
  Под пронзительный голос Кариганы в ушах они проскользнули по коридору в ее комнату и наслаждались полным уединением.
  
  
  
  На следующее утро Туколом собрал 895 учеников, некоторым из которых явно было хуже после ночной попойки.
  
  “Бортон, Джезери, а также Фаланог, вы уже имеете квалификацию на наземных кораблях и шаттлах. Чтобы сдать свои карточки пилотов в центр управления полетами первого уровня. Следуйте по серой полосе вниз, дважды поверните направо, член Гильдии Данин увидит. Все остальные из этого класса идут со мной. ”
  
  Туколом вел, не оборачиваясь, чтобы проверить, следят ли за ним, но класс, угрюмый или просто смирившийся, подчинился. Шиллаун встал позади Килашандры и Рембола.
  
  “Я понял это”, - сказал он со своим характерным вздохом. Его стремление угодить было настолько сильным, что Килашандра спросила его, что он понял. “Сколько все это будет стоить, пока мы не начнем зарабатывать кредиты. И ... и какой у нас самый низкий кредитный рейтинг. На самом деле все не так уж плохо. Гильдия взимает плату по себестоимости и не добавляет тариф на транспорт или специальные заказы.”
  
  “Покончив с нами, чтобы мы оказались здесь, они не собираются делать с нами дальше, да?”
  
  “Что ж”, — и Шиллауну пришлось неловко переступить с ноги на ногу, чтобы сохранить положение, в котором его слова были бы слышны только Ремболу и Килашандре, — “это справедливо”.
  
  Рембол пожал плечами. “Итак, какая самая низкая зарплата в Гильдии? И сколько времени потребуется, чтобы выплатить то, что мы зарабатываем, просто дыша?”
  
  “Что ж, ” Шиллаун поднял свой блокнот“ — самая низкая зарплата у помощника поставщика провизии, и это дает три тысячи пятьсот кредитов плюс жилье третьего класса, пособие на одежду и двести предметов роскоши в стандартный год. Плата взимается при размещении на базовом уровне, проезд на шаттле стоил всего пятнадцать швейцарских франков, но любой необычный предмет общественного питания — за исключением двух стаканов с напитками четвертого класса — списывается со счета клиента. Итак, если вы не едите экзотики и не пьете крепких напитков, вы оплатите первоначальные сборы за счет зарплаты c.a. в— ” Шиллауну пришлось пропустить их, поскольку он взглянул на свой блокнот и сбился с шага, —“ за семь месяцев, две недели и пять дней по стандарту.
  
  Рембол поймал взгляд Килашандры, и она увидела, что юный Ярран с трудом сдерживает смех.
  
  “Почему ты выбрал только самую низкооплачиваемую участницу, Шиллаун?” - спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.
  
  “Что ж, это было практично”.
  
  “Вы хотите сказать, что не подсчитали ни одной из высших оценок?”
  
  “Самая высокооплачиваемая должность - гильдмастер, и такая информация недоступна”.
  
  “Ты пробовала?” Теперь настала очередь Килашандры пропустить ее вперед, иначе длинные ноги Шиллауна ее настигнут.
  
  “Я хотел посмотреть , какие области открыты для обычного участника ...”
  
  “На какой высоте вы могли бы извлекать данные?”
  
  “Это хорошая часть”, - просиял Шиллаун, глядя на них сверху вниз. “Следующий ранг после мастера Гильдии — Певец-Резчик кристаллов, я имею в виду. Вот только размер кредита варьируется слишком неравномерно, в зависимости от того, сколько полезного хрусталя приносит Огранщик.”
  
  “Если Crystal Singers вторые, то кто третий по рангу?”
  
  “Начальник отдела исследований, начальник отдела контроля и начальник отдела маркетинга. У всех одинаковый рейтинг”.
  
  “Кредит в год?”
  
  “Их базовая зарплата составляет 300 000 фунтов стерлингов, плюс проживание, развлечения, поездки и личные надбавки, которые ‘будут определены’”.
  
  Базовой фигуры было достаточно, чтобы Римбол одобрительно присвистнул.
  
  “И, конечно, я полагаю, ты будешь начальником контроля”, - произнес новый голос, и трое друзей поняли, что Каригана их слушала.
  
  Шиллаун покраснел от ее сарказма.
  
  “И ты будешь главным разглагольствующим”, - сказал Рембол неожиданно едко, его голубые глаза выражали неприязнь.
  
  Каригана щелкнула по нему ногтем большого пальца и зашагала дальше, высоко подняв голову, чопорно выпрямив плечи и спину.
  
  “Любая симпатия, которую я испытывал к этой женщине, быстро уступает место полной антипатии”, - сказал Рембол, делая еще более оскорбительный жест в спину космонавта.
  
  Имея преимущество перед остальными пассажирами класса 895, Каригана первой добралась до склада наземных транспортных средств, но ей пришлось ждать, пока летный офицер зарегистрирует все тридцать пассажиров. Их отвели в большую секцию внутри гигантского ангара, в котором на стендах-симуляторах размещались три транспортных средства: скиммер, универсальная рабочая машина, которая могла быть адаптирована к изменениям атмосферы и силы тяжести и которой могли управлять дети. Движение вперед, назад и вбок контролировалось одним рычагом. Скиммер не обладал большой скоростью, но с одинаковой эффективностью бороздил на воздушной подушке сушу, воду, снег, грязь, лед, песок или камни. Его привод может быть адаптирован к различным видам топлива и источникам энергии.
  
  Второй стенд имитировал воздушные сани, не такие неуклюжие, как подразумевалось в названии, и способные развивать значительную скорость и маневренность. Это был дальнемагистральный корабль, официальное транспортное средство компании Crystal Cutter, способное доставлять грузы и пассажиров в любую точку Баллибрана.
  
  Третьим симулятором был спутниковый шаттл, он заставил глаза Рембола одобрительно округлиться, но Килашандра искренне надеялась, что ее не попросят пилотировать его.
  
  Хотя всем было скучно ждать своей очереди, у Килашандры не возникло проблем с симуляцией скиммера. Сани были более сложными, но она чувствовала, что справилась с управлением довольно хорошо, хотя ей, конечно, хотелось бы еще больше потренироваться в автомобиле, прежде чем пролететь какое-либо расстояние.
  
  “Ты знаешь, кто провалил тест на скиммер?” Спросил Рембол, присоединяясь к ней, когда она выходила из аэросаней.
  
  “Шиллон?” Но потом она увидела долговязого мужчину, все еще ожидающего очереди.
  
  “Нет, Каригана”.
  
  “Как кто-то может не уметь управлять скиммером?”
  
  “Скиммеру нужна легкая рука”. Улыбка Рембола была ехидной. “Каригана привыкла к скафандру. Когда-нибудь замечали, что она всегда поворачивается к вам всем телом? Это из-за того, что она так долго носила сервомех. Вот почему ее движения такие дерганые — чрезмерно скорректированные. Она также чрезмерно реагирует. Как мы все знаем. Эй, нам лучше поторопиться. Инструктор Туколом” — и Рембол ухмыльнулся титулу, которым летный офицер многозначительно обратился к их наставнику, — говорит, что мы должны вернуться в тренировочный зал для дневных увлекательных лекций.
  
  
  
  Каригана вполне могла бы парить в глубоком космосе в скафандре сервомеханика, если бы не внимание, которое она уделяла декламациям Туколома об уходе за хрустальными обрезками и их упаковке. Он проинформировал класс 895, что они должны уделять строгое внимание этим процедурам, поскольку одной из первых официальных задач их Гильдии будет подготовка кристалла к экспорту. Пока он говорил, — напомнил он им, — Огранщики хрусталя работали в цехах, максимально используя мягкую весеннюю погоду и благоприятные аспекты лун. Когда Огранщики вернутся, класс 895 будет удостоен чести получить свой первый опыт обращения с хрусталем во всем его бесконечном разнообразии ... и ценности.
  
  Почтение, с которым Туколом сделал объявление, показало Килашандре новую и неожиданную грань лишенного чувства юмора инструктора. Повлиял ли crystal даже на тех, кто ее не пел? Как долго Туколом был членом Гильдии? Не то чтобы она действительно хотела знать. Она была просто заинтригована его нетипичным сиянием при обсуждении самой скучной темы - упаковки хрусталя.
  
  Как только Туколом отпустила класс с лекции, она пробормотала что-то о том, что через минуту вернется в Рембол, и ускользнула в свою комнату. Она достала консоль и позвонила в офис авиакомпании, запросив воспользоваться скиммером для личного отдыха. На дисплее высветилось подтверждение того, что она может пользоваться регистрацией транспортных средств VZD7780 в течение двух часов, при условии выполнения наземных рейсов.
  
  Когда она выскользнула из своей комнаты, то с облегчением увидела, что дверь Рембола открыта. Он все еще был в гостиной, поэтому она подавила смутное беспокойство, которое испытывала по поводу того, что ускользнет без него. Ее первое посещение crystal ranges было более сольным. Кроме того, если Рембол и Шиллаун не смогли придумать, как получить допуск, они его не заслуживали.
  
  Огромный ангарный комплекс был устрашающе пуст. Легкий ветерок шевелил свободные стойки для воздушных саней Singers, когда Килашандра спешила в секцию скиммеров. Двигатель аэросаней неожиданно взревел, и она подпрыгнула на несколько дюймов от пласкритовой поверхности; затем она увидела группу механиков на дальней стороне здания, где свет освещал приводную часть саней.
  
  Килашандра, наконец, обнаружила стойку VZD и выделенный ей аппарат в верхней части секции скиммера. Транспортное средство было очищено от песка, хотя пузырь plasglas остался относительно невредимым. Она забралась внутрь, аккуратно отвела скиммер от стойки и степенным шагом вышла из ангара.
  
  “Пилот может летать только в районе, указанном на главной карте”, - объявил механический голос; слева от нее зажегся непрозрачный квадрат, отображающий наложение плато Джослин, комплекса Гильдии, из которого двигалась маленькая мигающая точка - она сама.
  
  “Пилот подчиняется”.
  
  “В соответствии с предупреждением о погоде необходимо немедленно вернуться в ангар. Погода остается ясной и умеренной: штормовое предупреждение в настоящее время не действует ”. Покидая ангар, она заметила, как с трапа появились три фигуры. Она усмехнулась — она первой получила свой скиммер.
  
  Она не хотела, чтобы за ней следили, поэтому передвинула рычаг управления вперед, чтобы развить максимальную скорость. Основная карта обрывается прямо на границе хребта Майлки на северо-востоке, но достаточно близко, чтобы она могла точно увидеть, ради чего она пожертвовала своей жизнью. Килашандре вдруг стало очень необходимо постоять на пороге своего возможного будущего; быть ближе к нему; сделать его более ярким, чем тщательно выученные уроки Туколома; заставить ее понять, почему Борелла так страстно улыбалась.
  
  Старому скиммеру не нравилось, когда его разгоняли до максимальной скорости, и он неприятно вибрировал. Ни один из функциональных дисков не горел красным, поэтому Килашандра проигнорировала тряску, продолжая двигаться курсом на северо-восток. Хребет Бреррертон был бы ближе, почти прямо к югу, но Майлки был хребтом, о котором часто упоминал Кэррик, и он подсознательно повлиял на ее выбор. Что ж, остальные наверняка отправились на ближнюю дистанцию, что ее вполне устраивало.
  
  Как только она перевалила через первый холм, Килашандра увидела размытое пятно хребта, в котором время от времени отражались заходящие лучи солнца. Под ней тусклый серо-зеленый кустарник и почвенный покров Баллибрана проходили без изменений. За унылой внешностью так часто скрывались сокровища. Кто бы мог подумать, что Баллибран стоит и половины кредита? Она вспомнила модель планеты, которую Борелла показывала им на Шанкилле. Это было так, как если бы космические руки взяли мир и скрутили его так, что более мягкий внутренний материал протолкнулся сквозь кору, образовав зазубренные хребты, на которых лежал кристалл, а затем по капризу те же руки выдернули бесформенные сферы наружу, и гребни провалились внутрь.
  
  Равнина сменилась серией глубоких оврагов, которые в более влажный сезон могли бы превратиться в ручьи. Первый из неровных подъемов совпал с краем ее карты, поэтому она посадила скиммер на самый большой мыс и вышла.
  
  По обе стороны от нее и перед ней простирались складки планеты, каждый клин проглядывал через щель или на несколько метров выше предыдущего. Прикрыв глаза рукой, она напряглась, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь признаки сияющего кристалла, который был скрытым и уникальным богатством такой непривлекательной планеты.
  
  Тишина была почти полной, едва слышный шепот звука, не ветра, и передавался он не через атмосферу, а через камень у нее под ногами. Странный звук, который можно так ощутить, как будто ее каблук реагирует на вибрацию, на которую ее чуткий слух в ожидании не был настроен. Не совсем понимая желание проверить любопытную молчаливость, Килашандра сделала глубокий вдох и выдохнула на прекрасном чистом "Е".
  
  Единственная нота эхом отозвалась в ее ушах и через пятки, резонанс пробежал до нервных окончаний, оставляя после себя, когда звук затих, приятное ощущение, которое ласкало ее нервную систему. Она стояла, очарованная, но не решалась повторить опыт, поэтому осмотрела грязные, непритязательные холмики. Теперь она была готова поверить тому, что сказал Каррик, и, в равной степени, доверчиво относилась к связанным с этим опасностям. Две грани поющего кристалла были связаны: хорошее и плохое, трудное, экстатичное.
  
  Она быстро отказалась от идеи улететь поглубже в зону действия. Здравый смысл подсказывал ей, что любой кристалл, находящийся в непосредственной близости, давным-давно был бы удален. Более практичной сдержанностью было признание Килашандрой того, что было бы легко затеряться за пределами удивительно успокаивающей равнины и вида Белого моря. Тем не менее, она скользнула вдоль первых хребтов, всегда держа равнину в поле зрения и на краю своей полетной карты. Волнистые холмы завораживали ее так, как не завораживали более резкие, молодые выступы и антиклинали Фуэрте. Хребты Баллибрана искушали, дразнили, мучили, скрывая богатство, произведенное титаническими силами, кипящими в расплавленном ядре планеты: богатство, созданное техническими потребностями постоянно растущего населения галактики и найденное в древнем мире, где не было других ресурсов, способных его похвалить. Таков всегда был путь развития технологий: брать бесполезное и превращать его в богатство.
  
  В конце концов Килашандра повернула скиммер обратно к Комплексу Гильдии. Она обновила свою решимость стать Певицей, которая была несколько ослаблена Туколомом и режимом обучения, который незаметно игнорировал главную цель новобранцев — стать Кристальной Певицей. Она могла понять, почему их инициация приняла такую форму, какую имела — пока не произошел симбиоз, нельзя было выполнять никаких долгосрочных заданий, но можно было изучить другие стоящие навыки и звания. Она вздохнула, задаваясь вопросом, сможет ли она выдержать еще одно поражение. Затем она рассмеялась, вспомнив, как легко отмахнулась от десятилетнего тяжелого труда, когда Каррик замахнулся своей приманкой. И все же, если быть до конца честным, он не колебался: он возражал против того, чтобы она пошла на такой шаг, яростно возражал.
  
  Что сказал Рембол о том, что отказ сделать объект более желанным? И это правда, что театральное осуждение маэстро Каррика и Crystal Singers во многом усилило ее желание. Она, конечно, была в таком восторге от своей интерлюдии с Карриком, что роскошный уровень жизни — и игры, - с которым он ее познакомил, стал приманкой для человека, у которого не было ничего, кроме студенческого кредита. Очаровательная личность Кэррика сбила ее с толку и дала ей безрассудство сбросить с себя оковы десятилетней беспрекословной дисциплины.
  
  Теперь, когда она оказалась рядом с crystal source, почувствовала эту феноменальную вибрацию через кости и нервы, зов к самой ее сути, которого никогда не касалось ее увлечение музыкой, она укрепилась в своей цели.
  
  
  
  Когда Килашандра вернулась, одинокая фигура карабкалась по стеллажам для скиммеров. Припарковывая свой автомобиль, она заметила еще восемь пустых мест. Фигура настойчиво махала ей, чтобы она оставалась у своего скиммера, и быстро вскарабкалась к ней. Килашандра вежливо ждала, но мужчина сначала проверил реестр скиммера, а затем, нахмурившись, провел руками по бокам. Он начал осязательное исследование купола, даже не взглянув на нее на сиденье. Он пробормотал что-то себе под нос, делая пометки в блокноте. Зрелище встревожило его, и впервые он заметил ее, открыв купол.
  
  “Вы отсутствовали недолго. Что-то случилось с кем-то из остальных? Девять из вас вышли!”
  
  “Нет, все в порядке”.
  
  Почувствовав облегчение, он натянул кепку с козырьком, которую носил.
  
  “У нас всего так много скиммеров, и мне не следовало раздавать девять новобранцам, но больше никто не просил”.
  
  Килашандра вышла из скиммера, и служащий ангара мгновенно оказался внутри, пробежав пальцами по панели управления, рулевой тяге, как будто одно ее физическое присутствие могло привести к повреждению.
  
  “Я небрежно обращаюсь с оборудованием”, - сказала она, но он никак не подал виду, что услышал.
  
  “Вы Килашандра?” Он закончил осмотр и оглядел ее, закрывая купол.
  
  “Да”.
  
  Он хмыкнул и сделал еще одну запись в своем блокноте, наблюдая за дисплеем.
  
  “Вы всегда осматриваете каждое транспортное средство по мере его использования?” спросила она, стараясь быть любезной.
  
  Он ничего не сказал. Было ли это из-за ее низкого ранга рекрута? Внезапное негодование прорвалось сквозь спокойствие, которого она достигла на стрельбище. Она коснулась его руки и повторила свой вопрос.
  
  “Всегда. Моя работа. Некоторые из вас чертовски небрежны и поручают мне больше работы, чем необходимо. Я не против выполнять свою нормальную работу, но ненужная работа не включена. Просто не включена ”.
  
  Громкий вой из служебных отсеков напугал Килашандру, но служащий ангара даже не вздрогнул. Именно тогда она поняла, что мужчина глух. Раздался второй пронзительный вой, и она вздрогнула, но это не вызвало никакой реакции со стороны мужчины. Глухота, должно быть, была благословением в его профессии.
  
  В последний раз махнув рукой вернувшемуся скиммеру, служащий ангара начал подниматься, чтобы проверить другую машину, не подозревая о присутствии Килашандры. Она смотрела ему вслед. Неужели его работа, его преданность сохранению своих скиммеров вытеснили интерес к людям? Если бы симбионт лишил ее слуха, стала бы она так полностью отдаляться от людей?
  
  Она спустилась на пол ангара, вздрагивая каждый раз, когда ремонтируемый двигатель издавал неуправляемый шум. Она могла отказаться от музыки как карьеры, но никогда не услышать ее снова? Она конвульсивно содрогнулась.
  
  Она была так уверена в Фуэрте, что ее ждет блестящая карьера сольной исполнительницы, может быть, ей лучше не быть так чертовски уверенной в том, что она станет Crystal Singer, и поискать альтернативы внутри Гильдии.
  
  Внезапно ей не захотелось возвращаться в комнату отдыха для новобранцев, как и выслушивать рассказы других восьми человек, сбежавших из Комплекса Гильдии. Ей захотелось уединения. Выбраться одной на окраину полигона было полезно, встреча с ангарщиком стала поучительной контртемой.
  
  Она быстро вышла из ангара, подхваченная резким бризом и согнувшись под ним. Небо на востоке темнело; оглянувшись через плечо, она увидела гряду облаков на западе, окрашенных заходящим солнцем в фиолетовый цвет. Она остановилась, наслаждаясь зрелищем, а затем поспешила дальше. Она не хотела, чтобы ее заметили возвращающиеся скиммеры. Наконец, миновав длинную часть комплекса, она направилась вверх по невысокому холму, ее ботинки шаркали по грязи. Теплый пряный запах поднялся, когда она ступила на низкий грунт. Она прислушивалась к усиливающемуся ветру не только ушами, но и всем телом, твердо упираясь каблуками ботинок в почву, надеясь снова ощутить этот обвивающий тело звук. Ветер нес с собой привкус соленой воды и холода, но беззвучно проносился мимо нее и уносился на восток.
  
  Небо уже потемнело, и на нем появились первые слабые звезды. Она должна изучать астрономию Баллибрана. Странно, что об этом не упоминалось в лекциях по метеорологии; или это было преднамеренное исключение, поскольку эти знания не имели непосредственного отношения к обучению новобранцев?
  
  Шангана, средняя луна, розовая, медового цвета, на северо-востоке. Казалось, она почти боялась, как это делала Килашандра, оказаться подальше от более могущественной личности Шенкилла и беспорядочных посягательств Шилмора. Килашандра ухмыльнулась — если бы Рембол символизировался Шенкиллом, это означало бы Шиллон, Шилмор. Шангана была лишней, избегая двух других, пока неумолимые силы не заставили ее встать между ними на песах.
  
  Шангана побледнела до серебристого цвета, поднимаясь все выше и освещая путь Килашандре, пока она не достигла вершины пологого холма и не поняла, что может идти всю ночь, возможно, заблудившись, без всякой цели. Студенческие шалости терпели на их месте, на Фуэрте, в Музыкальном центре, но здесь все было бы совсем по-другому, когда старый глухой ангарщик больше заботился о своих машинах, чем о людях, которые ими пользовались.
  
  Она обернулась и оглядела скорчившуюся громаду Гильдии, ее верхние этажи, освещенные восходящей луной, остальные - резкие черные полосы тени. Она села на склоне холма, подвернув ягодицы, чтобы найти хоть какое-то утешение. Она не представляла, насколько огромен Комплекс и какая маленькая его часть находится над поверхностью. Ей говорили, что лучшие места находятся глубоко под землей. Килашандра набрала горсть гравия и бросила его по тонкой дуге, прислушиваясь к шороху, когда ударялись о кусты и листья.
  
  Чувство изоляции, тотального уединения и абсолютной приватности нравилось ей так же сильно, как запахи ветра и шероховатость грязи на ладони. Всегда на Фуэрте было осознание того, что люди были рядом, люди видели, если не пристально наблюдали за ней, вторгались в ее сознание, посягали на ее желание побыть одной.
  
  Внезапно Килашандра смогла оценить ярость Кариганы. Если бы женщина была космонавтом, она наслаждалась бы таким же чувством уединения. Ей никогда не нужно было изучать тонкие техники прекращения контакта. Что ж, если Килашандра и понимала что-то об антиобщественных манерах Кариганы, у нее все равно не было желания заводить с ней дружбу. Она бросила еще одну пригоршню грязи.
  
  Утешало и то, что, по крайней мере, на Баллибране можно было совершить ночную прогулку в полной безопасности — одном из немногих миров Федерации Разумных планет, где это было возможно. Она встала, отряхнула брюки и продолжила свою прогулку по огромной инсталляции Гильдии.
  
  Она чуть не споткнулась, когда добралась до фасада здания, потому что газон был таким плотным, что казалось, будто там выросла тканая ткань. Внушительный вестибюль украшал щит Гильдии гептитов в виде светящегося кристалла. Высокие узкие окна, выходящие на юг, не пропускали света на первом уровне, и большинство верхних этажей были темными. Ей было интересно, какие рейтинги настолько низки, чтобы жить на поверхности. Помощники поставщиков провизии?
  
  Килашандра начала сожалеть о своей причудливой ночной экскурсии, когда проходила мимо длинной стороны здания, очень длинной стороны. Пандусы, поднимающиеся и опускающиеся, через определенные промежутки в плоской стене, но она знала из лекции Туколома, что они вели в складские помещения без доступа к жилым помещениям, поэтому она тащилась вперед, пока не оказалась снова в огромной утробе ангара.
  
  Она была очень уставшей, когда, наконец, добралась до трапа, ведущего в помещения класса. В остальном все было тихо, в холле пусто и темно. Хотя на двери Рембола горел зеленый огонек, она поспешила к своей. Завтра будет достаточно скоро для дружеского общения. Она отправилась спать, успокоенная неоспоримым преимуществом уединения, доступным члену Гильдии гептитов.
  
  
  
  На следующий день Килашандра не была так уверена в этом, поскольку изо всех сил старалась сохранить равновесие под порывами ветра и, что более важно, старалась не уронить драгоценный ящик с хрусталем. Новобранцы были разбужены компьютером на ложном рассвете, который им пришлось принять на веру. Небо было глубоким, угрюмо-серым, с грозовыми облаками, которые опустились над Комплексом так низко, что угрожали окутать верхний уровень. Новобранцам было приказано поесть быстро, но сытно и явиться к офицеру по грузовым перевозкам в ангаре. Они должны были находиться под ее присмотром, пока она их не отпустит. Меры предосторожности при ветре уже были очевидны; 12-метровый экран, закрывающий вход в ангар, был опущен только для того, чтобы пропускать приближающиеся воздушные сани; очевидно, это устройство должно было предотвратить высасывание рабочих из ангара сильными встречными потоками.
  
  Офицер грузовой службы Мэлейн не рисковала, что инструкции будут неправильно поняты или неуслышаны. У нее был мегафон, но ее приказы также отображались на экранах, расположенных по всему ангару. Если у них возникали какие-либо сомнения, когда они помогали обычному персоналу разгружаться, новобранцы должны были дотронуться до любого человека в форме в зеленую клетку и / или иным образом привлечь к себе внимание. Основные инструкции остались на экране; обновления мигали оранжевым на зеленых дисплеях.
  
  “Вашей главной задачей будет выгружать, очень, очень осторожно, коробки с ограненными кристаллами. По одной за раз. Пусть вас не вводит в заблуждение тот факт, что у коробок крепкие ручки. Тамошний ветер скоро заставит вас пожалеть, что у вас нет цепких хвостов. Офицер грузовой службы Мэлейн улыбнулся новобранцам. “Ты будешь знать, когда надевать головной убор”, - и она похлопала по плотно прилегающей к голове кепке с мягкими ушками и защитной сеткой для глаз. “Сейчас”, — и она указала на стеклянную стену комнаты подготовки, обращенную к ангару, — “сани прибывают. Понаблюдайте за действиями персонала ангара. Сначала проверяется Crystal Singer, затем выгружается груз. Вы сосредоточитесь на разгрузке. Ваша ответственность заключается в том, чтобы безопасно перенести коробки crystal внутрь. Любая поступающая коробка стоит больше, чем вы! Без обид, новобранцы, просто основы экономики гильдии. Я также предупреждаю вас, что Crystal Singer, находящиеся вне пределов досягаемости, крайне непредсказуемы. Вам повезло. Все участники этой группы долгое время отсутствовали, так что, вероятно, у них получатся хорошие черенки. Не уроните коробку! У тебя на шее будем Певец, я и Гильдмастер Ланжецки - Певец будет первым и худшим.
  
  “Ярмарка не применяется”, - сказала Мэлейн твердым голосом. “Эти коробки из пенопласта”, — и она указала на вереницу персонала ангара, спешащего к грузовому отсеку, крепко прижимая к груди белые коробки, — "это плата за эту планету, ее спутники и все, что на них находится. Никто не получит кредит, пока груз не будет в целости и сохранности доставлен в это здание, взвешен и классифицирован — Ладно, вот и новый рейс. Я отсчитаю вас через три. Выстраивайтесь и будьте готовы ехать, когда позовут. Просто помните: кристалл важен! Когда звучит клаксон — это означает, что сани вышли из-под контроля! Пригибайтесь, но не падайте!”
  
  Она отсчитала новобранцев, и Килашандра оказалась в одной команде с Бортоном и мужчиной, которого она не знала по имени. Новобранцы образовали свободные тройки перед окном, наблюдая за выступлением.
  
  “Не кажется тяжелым”, - прокомментировал мужчина Бортону. “Эти коробки не могут быть тяжелыми”, - и он указал на стройного человека, быстро идущего со своей ношей.
  
  “Может быть, не сейчас, Селия, ” ответил Бортон, “ но когда поднимется ветер—”
  
  “Ну, мы обе достаточно крепкие, чтобы помочь нашей товарищке по команде, если она в этом нуждается”, - сказала Селия, с некоторой снисходительностью улыбаясь Килашандре.
  
  “Я ближе к земле”, - сказала она, глядя на него снизу вверх с предупреждающим блеском в глазах. “Центр тяжести ниже, и падать не так далеко”.
  
  “Скажи ему, Килла”. Бортон толкнул Селию локтем и подмигнул ей.
  
  Внезапно Селия настойчиво указала на ангар. Новобранцы увидели, как сани въехали внутрь, едва не задев сводчатую крышу, затем устремились к земле, но в последнюю секунду их остановили, они заскользили боком и едва не врезались бортом во внутреннюю стену. Зазвучал клаксон, и его грохот заставил всех зажать уши руками от пронзительного шума. Когда троица оглянулась снова, воздушные сани затормозили, упершись носом в стену. К их удивлению, Певец в оранжевом комбинезоне с черными прожилками невредимым выбрался из переднего люка, предостерегающе пнул сани, непристойно помахал ветру, а затем скрылся в грузовом отсеке. Затем ее, Бортона и Сели позвали на этаж ангара.
  
  Когда Килашандра схватила свою первую коробку с корабля Певицы, она крепко прижала ее к груди, потому что она была легкой и сильный порыв ветра, гуляющий по ангару, мог легко вырвать ее из небрежной хватки. Она добралась до грузового отсека со вздохом облегчения, но была ошеломлена видом Crystal Singer, который привалился к стене, рыча на медика, который размазывал кровь, стекавшую по левой щеке Певицы. Пока не была выгружена последняя коробка из его саней, Crystal Singer оставался на своем наблюдательном пункте.
  
  “Клянусь мозолистыми лапами болотного медведя”, - заметила Селия Килашандре, когда они поспешили обратно за новыми коробками, - “этот человек знает каждый кусочек своего груза, и он наверняка до мозга костей знает, что мы занимаемся разгрузкой. И поднимается чертов ветер. Осторожнее, Килашандра.”
  
  “На этом корабле осталось только двое”, - крикнул Бортон, проходя мимо них по пути внутрь. “Они хотят убрать его с дороги!”
  
  Селия и Килашандра побежали быстрее, опасаясь подъемника, который теперь опускался на поврежденный корабль. Не успели они снять с саней последние две картонные коробки, как подъемник с лязгом защелкнулся наверху. В этот момент Килашандра огляделась и насчитала еще пять подъезжающих саней, к счастью, более управляемых. Семь незагруженных транспортных средств направлялись к верхним стеллажам для хранения саней.
  
  По мере того, как ангар становился переполненным, разгрузка занимала больше времени, а удерживаться в вертикальном положении во время перехода между салазками и грузовым отсеком становилось все труднее. Килашандра увидела, как трех человек швырнуло на сани, а одного занесло на внешнюю ветрозащитную решетку. Приближающиеся сани были подхвачены боковым порывом ветра и перевернулись на спину. Килашандра покачала головой, услышав последовавший за этим громкий вой, не уверенная, был ли это звук шторма или крик раненой Певицы. Она заставила себя сосредоточиться на разгрузке и поддержании равновесия.
  
  Она возвращалась из бухты за очередной загрузкой, когда кто-то схватил ее за волосы. Пораженная, она подняла глаза и увидела офицера грузовой службы Мэлейн, которая сдернула шлем с пояса Килашандры и нахлобучила его ей на голову. Смущенная своим провалом в памяти, Килашандра поспешно поправила защитное снаряжение; Мелейн улыбнулась ей и ободряюще подняла большой палец.
  
  Облегчение от шума ветра и спада давления воздуха в ушах было огромным. Килашандра, привыкшая к полному хору и оркестровым инструментам с электронным управлением, раньше не думала о “шуме” как об опасности. Но быть глухим на Баллибране, возможно, не такая уж невыносимая перспектива. Она все еще слышала вопли шторма, но, к счастью, какофония была приглушена, и облегчение от звукового давления придало ей новых сил. Она нуждалась в этом, потому что физическая сила шторма совсем не ослабевала.
  
  Во время ее следующей измотанной ветром поездки за ее спиной произошла массовая разгрузка саней. Освободившиеся сани были убраны, и вновь прибывшие заняли свободные места. Некоторое облегчение от ветра можно было получить, перескакивая из ветровой тени от одних саней в тень от других. Опасность заключалась в промежутке, потому что там шторм мог налететь на неосторожных.
  
  Почему никто не погиб, почему внутри ангара было повреждено так мало кораблей и почему не было сброшено ни одного контейнера с пенопластом, Килашандра никогда не узнает. Однако в какой-то момент она была уверена, что, вероятно, столкнулась с большинством из девяти тысяч членов Гильдии, размещенных в штаб-квартире на Плато Джослин. Позже она узнала, что ее предположение было ошибочным: все, кто мог это сделать, тщательно ухитрились остаться внутри.
  
  Коробки не всегда были тяжелыми, хотя вес распределялся неравномерно, и тяжелый конец всегда натягивался на левую руку Килашандры. На следующий день эта сторона, безусловно, болела сильнее всего. Только однажды она была близка к потере контейнера: она подняла его с корабля и чуть не потеряла весь из-за порыва ветра. После этого она научилась защищать свою ношу от ветра своим телом.
  
  Помимо напряженной борьбы со штормовым ветром, в тот день в ее памяти неизгладимо запечатлелись два других наблюдения. Другая сторона Crystal Singers, наименее гламурная, когда они выпрыгивали из своих санок. Немногие выглядели так, словно мылись несколько дней: у некоторых были свежие раны, а у других - следы старых. Когда ей пришлось зайти в грузовой отсек саней, чтобы забрать последние несколько картонных коробок, она почувствовала аромат перезрелых фруктов, исходящий из основного отделения саней, и была так же рада, что сзади нее был отличный приток свежего воздуха.
  
  Тем не менее, сани проскочили через ветрозащитную решетку и сумели приземлиться на ограниченном пространстве: шторм был слышен даже через наушники, а сила ветра била по корпусу так же жестоко, как любой физический кулак.
  
  “НОВОБРАНЦЫ! НОВОБРАНЦЫ! Всем новобранцам перегруппироваться в зоне сортировки. Всем новобранцам - в зону сортировки!”
  
  Ошеломленная, Килашандра обернулась, чтобы проверить сообщение на экранах дисплея, а затем кто-то взял ее под руку, и они обе галопом помчались в шторм, чтобы добраться до зоны сортировки.
  
  Оказавшись внутри здания, Килашандра чуть не упала, как от усталости, так и от того, что ее тело сопротивлялось ветру, которого она больше не чувствовала. Ее передавали из рук в руки, а затем усадили на сиденье. В руки ей вложили тяжелый мензурку, а с головы сняли шумоподавляющий шлем. Не было слышно особого шума, кроме усталых вздохов, случайных шумных выдохов, которые не совсем походили на стон, или звука ботинок, скребущих по пластбетону.
  
  Килашандре удалось унять дрожь в руках, чтобы сделать осторожный глоток горячего прозрачного бульона. Она тихо вздохнула с облегчением. Тонизирующее средство оказалось невероятно вкусным, и его тепло немедленно распространилось по ее озябшим конечностям, в которых Килашандра не распознала боли от ветра. Нижняя часть ее лица, челюсть и подбородок, которые были открыты пронизывающему ветру, также были одеревеневшими и болезненными. Сделав еще глоток, она подняла глаза над чашкой и заметила ряд напротив себя: заметила и узнала лица Рембола и Бортона, а чуть дальше - Сели. У полудюжины из них были подбиты глаза, разорваны или поцарапаны щеки. Четверо новобранцев выглядели так, словно их тащили лицом вниз по гравию. Когда она прикоснулась к своей коже, то поняла, что у нее тоже были неощутимые ссадины, потому что ее онемевшие пальцы были покрыты капельками крови.
  
  Громкое шипение при задержке дыхания заставило ее посмотреть налево. Медик мазал лицо Джезри. Другой медик двигался дальше по ряду, направляясь к Ремболу, Сели и Бортону.
  
  “Есть повреждения?” Килашандра, несмотря на свое истощенное оцепенение, узнала голос гильдмастера Ланжецки.
  
  Удивленная, она обернулась и увидела его стоящим в открытой двери, его фигура в черном резко выделялась на фоне белых картонных коробок с хрусталем.
  
  “Поверхностный, сэр”, - сказал один из медиков после уважительного кивка в сторону Гильдмастера.
  
  “Класс 895 оказал сегодня неоценимую помощь”, - сказал Ланжецки, окидывая взглядом каждого из тридцати трех. “Я, ваш Гильдмастер, благодарю вас. То же самое делает грузовой офицер Мэлейн. Никто другой не сделает ”. На лице мужчины не было даже тени улыбки, которая указывала бы на то, что он шутит. “Заказывайте на ужин все, что пожелаете: это не будет списано с вашего счета. Завтра вы явитесь в эту зону сортировки, где узнаете, что сможете, из привезенных сегодня кристаллов. Вы свободны.”
  
  Он уходит, подумала Килашандра. Он исчезает со сцены. Как необычно. Но ведь он не певец. Поэтому никаких размашистых входов, как у Каррика или трех певцов в Шанкилле, и выходов, как у Бореллы. Она сделала еще глоток бульона, нуждаясь в его подпитке, чтобы поднять свое усталое тело по трапу за вкусной бесплатной едой. Вспомнила, что последняя хорошая бесплатная еда, которую она ела, также была косвенно оплачена Гильдией. Так получилось, что она была одной из последних рекрутов, покинувших зону сортировки. Где-то позади нее открылась дверь.
  
  “Сколько еще не прибыло, Мэлейн?” она услышала, как Ланжецки спросил.
  
  “Еще пять только что врезались в пол ангара, один буквально. И Рейс говорит, что есть еще два возможных световых прицела”.
  
  “Это составляет двадцать два неучтенных—”
  
  “Если бы мы только могли заставить Singers регистрировать сокращения, у нас был бы какой- то способ отследить пропажу и вернуть хотя бы груз ... ”
  
  Дверь с шумом захлопнулась, и последней фразы было не расслышать. Обмен репликами, тон, которым они были произнесены, встревожили ее.
  
  “Забрать груз”. Это было заботой Мэлейна и Ланжецки? Груз? Мэлейн, безусловно, подчеркнул, что груз более ценен, чем новобранцы, которые его перевозят. Но, несомненно, сами Хрустальные Певцы тоже были ценны. Сани можно было заменить — еще один способ пополнить счет Гильдии, — но, несомненно, Певцы были ценным товаром по-своему.
  
  Разум Килашандры просто не мог справиться с такими аномалиями. Она добралась до верха пандуса. Ей пришлось опереться одной рукой о дверной косяк, чтобы не упасть, когда она открывала дверь большим пальцем. Стон усталости сорвался с ее губ. Дверь Рембола распахнулась.
  
  “Ты в порядке, Килла?” Лицо Рембола было испещрено тонкими морщинами и крошечными капельками свежей крови. На нем было только полотенце.
  
  “Еле-еле”.
  
  “Травяная ванна творит чудеса. И ешь”.
  
  “Я так и сделаю. В конце концов, это зависит от руководства”. Она не могла пошевелить своим болезненным лицом, чтобы улыбнуться.
  
  После долгого купания, снявшего с мышц сильнейшую усталость, она все-таки заставила себя поесть.
  
  
  
  На следующее утро ее разбудила настойчивая отрыжка компьютера. Она вгляделась в темноту за своей кроватью и только тогда поняла, что окна закрыты ставнями, а снаружи все еще свирепствует ветер.
  
  Цифровой индикатор сообщил ей, что сейчас 08:30, а в животе - пусто. Когда она начала откидывать термозащиту, каждый мускул в ее теле заявил о своей неготовности к такой активности. Ругаясь себе под нос, Килашандра с трудом приподнялась на локте. Не успела она положить пальцы на циферблат кейтеринга, как в прорези появился маленький стакан с шипучей бледно-желтой жидкостью.
  
  “Лекарство представляет собой миорелаксант в сочетании с мягким обезболивающим для облегчения симптомов мышечного дискомфорта. Это состояние временное”.
  
  Килашандра бегло выругалась по поводу того, что, по ее мнению, было возмутительно своевременным вторжением компьютера в частную жизнь, но проглотила лекарство, поморщившись от его переслащенного вкуса. Через несколько мгновений она начала чувствовать себя менее одеревеневшей. Она быстро приняла душ, чередуя горячий и холодный, потому что по непонятной причине ее кожу все еще покалывало после вчерашнего жестокого избиения. Поскольку она ела завтрак с высоким содержанием белка, она надеялась, что сегодня у нее будет время поесть. Она сомневалась, что ряды хрустальных контейнеров можно будет отсортировать и переупаковать за один день. И для такой работы не нужен вчерашний темп.
  
  Сортировка заняла четыре дня работы, столь же напряженной, как борьба со штормовым ветром, хотя и представляла меньшую физическую опасность. Новобранцы, каждый из которых работал с квалифицированным сортировщиком, узнали много нового о том, как не нужно резать хрусталь и упаковывать его, а также о том, какие формы в настоящее время выгодны. Таких было большинство, и большинство опытных сортировщиков обрушивали постоянный поток оскорблений на Певцов, которые урезали количество товара, которого в то время было в избытке.
  
  “У нас их целых три, черт возьми, кладовки”, - пробормотал Интор, с которым Килашандра разбирала вещи. “Нам нужен блюз. И, конечно, черный. Нет, нет, не с той стороны. Ты должна научиться, ” сказал он, хватая коробку, которую Килашандра только что положила на стол сортировки. “Сначала представь идентификационный код Певицы”. Он повернул коробку так, чтобы полоска, неизгладимо выгравированная на боку, была видна. “Если бы не эта небольшая помощь, началась бы разгрузка, когда повсюду путались картонные коробки и происходили убийства”.
  
  Как только на дисплее высветился идентификационный номер, коробку распаковали и каждую кристаллическую форму аккуратно положили на весы, которые рассчитали цвет, размер, вес, форму и совершенство. Некоторые кристаллы Энтор сразу же поместил на движущиеся ленты, которые переместили их на соответствующий уровень для транспортировки или хранения. Другие он сам с особой тщательностью упаковал в пластиковую паутину.
  
  Процесс сортировки казался скучно простым. Иногда было нелегко извлечь маленькие кристаллы, которые были воткнуты в защитную пену под любым углом. Килашандра чуть не пропустила маленький синий восьмиугольник, прежде чем Интор схватила коробку, которую она собиралась отдать на замену.
  
  “Вам повезло, - мрачно сказал сортировщик, оглядываясь по сторонам и нахмурив брови над глазами, - что Певец, который записывал это, не смотрел. Я видел, как они пытались убить человека за халатность.”
  
  “За это?” Килашандра подняла восьмиугольник, который не мог быть больше 8 сантиметров в длину.
  
  “За это. В нем нет изъянов”. Быстрым движением Интор положил кристалл на весы и проверил его совершенство. “Послушай!” Он осторожно зажал фигурку между ее большим и указательным пальцами и слегка щелкнул.
  
  Даже сквозь шелест, топанье и негромкие инструкции Килашандра услышала нежный, чистый звук кристалла. Нота, казалось, застряла у нее в горле и прошла по костям до пяток.
  
  “Нелегко нарезать маленькими кусочками, и прямо сейчас этот кусочек стоит пару сотен кредитов”.
  
  Килашандра была по-настоящему взволнована и гораздо более кропотлива, рискуя пошарить пальцами в картонной упаковке из пенопласта, которая казалась тяжелее, чем пустая. Интор отругал ее за это, хлопнув ее перчатками по щеке, прежде чем стащить одну из своих и показать ее пальцы, испещренные едва заметными белыми шрамами.
  
  “Кристалл делает это. Даже в перчатках и с симбиозом. Твои будут гноиться. Меня посадят за неосторожность?”
  
  “Причалил?”
  
  “Потеря рабочего времени из-за неадекватных мер безопасности считается подлежащей вычету. Вы тоже, несмотря на то, что вы новобранец”.
  
  “Нам за это платят?”
  
  “Конечно”. Интор был возмущен ее невежеством. “И ты вчера получила деньги за разгрузку "дейнджер". Разве ты не знала?”
  
  Килашандра удивленно уставилась на него.
  
  “Как и все новобранцы”. Интор дружелюбно усмехнулся ее дискомфорту. “Не оправилась от шока, да? Выпить стакан сока этим утром? Так и думал. Так делают все, кто работал в шторм. Делает свое дело. И за это тоже ничего не берут. Он снова усмехнулся ей: “Все медицинские услуги бесплатные, ты же знаешь”.
  
  “Но ты сказал, что тебя состыковали—”
  
  “За то, что по глупости не принял мер предосторожности”. Он погрозил ей пальцами, теперь облаченными в жесткие, обтягивающие кожу перчатки. “Нет, не бери эту коробку. Я возьму. Садись за следующего. Только что пришел Фугастри. Мы не хотим, чтобы он дышал тебе в затылок. Он дьявол; но он никогда не обвинял меня! ”
  
  “Вы были чрезвычайно полезны—”
  
  “Ты помогаешь мне, и нам обоим платит один и тот же источник, этот кристалл. Вы могли бы также знать эту работу должным образом ”, и тон Интор подразумевал, что у нее, возможно, не было такого хорошего инструктора ни в одной другой отрасли. “Возможно, ты окажешься здесь сортировщиком, а мы, сортировщики, любим хорошо проводить время. Как, ты сказал, тебя зовут?”
  
  “Килашандра”.
  
  “О, человек, который вернул Каррика?” В тоне Интора не было ни радости, ни одобрения: он просто опознал ее.
  
  Килашандра почувствовала себя лучше: она была не просто личностью, затерянной в банках памяти Гильдии. О ней слышали люди помимо класса 895.
  
  “Ты знал Каррика?”
  
  “Я знаю их всех, дорогая. И хотел бы, чтобы я этого не делал — Однако, это неплохая жизнь”. Он снова дружелюбно хихикнул. “Достойная дневная плата за добросовестный день работы, а затем наилучшие из возможных домашних условий”. Его ухмылка превратилась в понимающую ухмылку, и он слегка подтолкнул ее локтем. “Да, ты мог бы запомнить мое имя, пока можешь, потому что не запомнишь, если станешь Певцом. Я Интор, уровень 4, размещение 895. Вам должно быть легко запомнить это, так как это номер вашего класса.”
  
  “А что было у тебя?” Килашандра быстро нашла способ увести разговор от его предложения.
  
  “Номер класса? 502”, - сказал он. “С моей памятью все в порядке”.
  
  “И ты не глухой”.
  
  “На моем месте я бы не смог разобрать crystal!”
  
  “Тогда что симбионт сделал с тобой?” Она выпалила это, прежде чем поняла, что, возможно, вторгается в его личную жизнь.
  
  “Глаза, дорогая. Глаза”. Он повернулся и впервые посмотрел ей прямо в лицо. Он моргнул, и она ахнула. Защитная линза опустилась при его моргании. Она увидела, какие огромные у него радужки, скрывающие первоначальный оттенок зрачка. Он снова моргнул, и какое-то красноватое вещество покрыло все глазное яблоко. “Вот почему я сортировщик и почему я знаю, какие кристаллы безупречны с первого взгляда. Я один из лучших сортировщиков, которых они когда-либо видели. Ланжецки продолжает отмечать мои способности. Ах, вы скоро поймете, что я имею в виду ...
  
  Другой сортировщик с недовольным выражением лица направлялся к ним с картонной коробкой в сопровождении рассерженного Певца.
  
  “Ваше мнение об этих блюзах?” Певец, на лице которого все еще были следы долгого пребывания в диапазонах, резко взял контейнер с сортировщика и сунул его Интору. Затем Певец с грубостью, которая, как начал замечать Килашандра, была признаком профессии, а не личности, загородил обзор сортировщику, в суждении которого он усомнился.
  
  Интор аккуратно поставил коробку на свое рабочее место и извлек кристаллы, один за другим, поднося их к своим сверхчувствительным глазам для осмотра, раскладывая их ровным рядом. Там было семь зелено-синих пирамид, каждая шире в основании на 2-3 сантиметра.
  
  “Никаких недостатков не замечено. Тонкая режущая кромка и хорошая точка зрения”, - Интор высказал свое мнение ровным тоном, заметно отличающимся от его стиля общения с Килашандрой. С почти безупречной точностью он протер и отполировал крошечный хрустальный молоточек и аккуратно постучал по каждой пирамидке. Четвертая нота была на половину, а не на целую, выше третьей, и, таким образом, масштаб не был достигнут.
  
  “Продавайте их трио, а несовершенное оставьте для выступления. Я рекомендую вам проверить свой резак на наличие изношенных прокладок или фитингов. Вы слишком хороший певец, чтобы допустить такую очевидную ошибку. Вероятно, надвигающаяся гроза сбила вас с ноты.”
  
  Попытка дипломатии не успокоила Певца, чьи глаза выпучились, когда он собрался заорать. Интор, казалось, не заметил, но другой сортировщик поспешно отступил назад.
  
  “Ланжецки!”
  
  Сердитый окрик вызвал нечто большее, чем быстрое прибытие Ланжецки. В сортировочной воцарилась тишина, и Певец, казалось, не замечал этого, его свирепый взгляд остановился на Инторе, который беспечно набирал цифры на своем терминале.
  
  Килашандра почувствовала руку на своем плече и послушно отступила в сторону, позволяя Ланжецки занять ее место рядом с Интором. Словно почувствовав присутствие Гильдмастера, Интор снова постучал по кристаллам, и мягкие звуки сменились уважительной тишиной.
  
  Ланжецки не слушал: он смотрел на циферблаты весов. Одна бровь дернулась, когда прозвучал полутоновый сигнал и на дисплее появились соответствующие цифры.
  
  “Не такая уж большая проблема, Уяд”, - сказал Ланжецки, спокойно поворачиваясь к раскрасневшемуся Певцу. “Ты достаточно долго вырезал это лицо, чтобы придать ему полутона. Я бы посоветовал вам сохранить этот набор и наполнить его до октавы. Для пирамид такого масштаба всегда хорошая цена. ”
  
  “Ланжецки ... На этот раз я должен убраться с планеты. Я должен убраться! Я не переживу еще одной поездки на хребты, по крайней мере, до тех пор, пока не уберусь с этой чертовой планеты!”
  
  “Это всего лишь одна коробка, один набор, Уяд-вуйк-Холм. Судя по заявкам, ваш груз был очень хорош ”, - потому что Ланжецки воспользовался терминалом даже тогда, когда манера поведения Уяда сменилась с гневной на умоляющую. “Да, я думаю, этого будет достаточно, чтобы увести вас с планеты на приличный промежуток времени. Пойдемте, я сам прослежу за этим”.
  
  Одновременно произошло несколько вещей: в комнате возобновились рабочие звуки; Ланжецки вел расстроенного Певца к другой сортировочной горке, его манеры скорее поощряли, чем снисходили, чем Килашандра не могла не восхищаться в Гильдмастере; другой сортировщик вернулся на свое место. Интор быстро упаковал пирамидки, пометил их упаковку и положил на малоиспользуемую подставку над головой, затем, видя, что она смущена, дружески ткнул ее кулаком в ребра.
  
  “Равномерный темп облегчает самую большую нагрузку. Еще одну коробку, дорогая”.
  
  Ровный темп или нет, они, казалось, не производили особого впечатления на гору контейнеров, ожидающих сортировки. Что сделало этот повторяющийся день интересным, так это огромный объем информации, которую Enthor раскрыл о кристаллах, их оценке, звуке и расположении. Когда он заметил, что она проявляет живой интерес к оценке, он пожурил ее.
  
  “Не ломай голову, запоминая цены, дорогая. Меняются каждый день. Стоимость рассчитывается Отделом маркетинга до того, как мы начнем сортировку, но завтра стоимость может быть совершенно другой. Мне достаточно одного аспекта хрусталя, чтобы справиться с ним: я оставляю мерчендайзинг другим. Ах, вот и красота розового кварца! Просто посмотрите на оттенок, на огранку. Работа Дута, или я ошибаюсь в своих предположениях ”, и Интор уставился на коробку, моргая глазами, чтобы сменить объектив. “Я не знаю. Я бы узнал его среди всего состава.”
  
  “Почему?” Килашандра наклонилась поближе, чтобы рассмотреть восьмиугольник. Он был красивым, темно-бледно-розовым с фиолетовым оттенком, но она не могла понять энтузиазма Интора.
  
  Сортировщик сделал глубокий вдох, как бы объясняя, а затем резко выдохнул.
  
  “Ах, но если бы ты знала, у тебя был бы мой рейтинг, не так ли?” Он снова моргнул и посмотрел на нее, проницательно прищурившись.
  
  “Не обязательно”, - ответила она. “Я бы предпочла петь crystal ... ”
  
  Интор перевел взгляд с нее на розовый восьмиугольник. “Да, возможно, вы бы так и поступили. Однако я узнаю огранку Дута, когда вижу ее. Когда-если— вы будете резать хрусталь, вы узнаете, что это такой прекрасный, такой редкий хрусталь.”
  
  Обеими руками он положил тяжелый драгоценный камень на чашу весов, проведя двумя пальцами по губам, наблюдая, как меняются и застывают формы.
  
  “Мне показалось , вы говорили, что розового хрусталя в избытке ... ”
  
  “Не такого веса, цвета и восьмиугольной формы”, - сказал он, выстукивая пальцами последовательность. “Я случайно услышал”, — и Интор понизил голос, — “что кто-то, занимающий очень высокое положение на Федеративных планетах, ищет крупные изделия такого оттенка.” Он поднес octagon к стойке для нанесения покрытия, где темно-розовый цвет был быстро скрыт из виду пластиковой лентой, и от прикосновения его пальца к терминалу на затвердевающей поверхности был нанесен идентификационный код.
  
  К концу первого дня сортировки Килашандра чувствовала себя такой же уставшей, как после разгрузки в шторм. Она сказала ровно столько, сколько Шиллаун и Рембол присоединились к ней, устало тащась в свою гостиную.
  
  “Нам платят за наши усилия”, - сказал Шиллаун, подбадривая их.
  
  “Вчера мы также получили бонус за опасность”, - сказала Килашандра, не желая отставать.
  
  “Пользуешься банками данных, не так ли?” Спросил Рембол, ухмыляясь ей с некоторой злобой. Килашандра не призналась ему, что вечером накануне шторма каталась на глиссере, но он знал.
  
  “Нам сказали, что это так. У нас есть данные”. Килашандра так удачно передразнила тяжеловесный тон Туколома, что двое других рассмеялись. “Я иду в душ. Увидимся позже в холле?”
  
  Рембол кивнул, и Шиллаун сделал то же самое.
  
  В прорези для еды у ее кровати стоял еще один стакан с лимонной жидкостью. Она выпила его и приняла душ, к концу которого почувствовала себя достаточно бодрой, чтобы насладиться тихим вечером в dice с Ремболом и Шиллауном.
  
  Хотя в течение следующих трех дней сварливые огранщики хрусталя больше не добавляли азарта в процедуру сортировки, Килашандре все же необычно повезло. В середине второго дня Ланжеки и красивая женщина, которая, как предположила Килашандра, должна была быть директором по маркетингу, быстро вошли в сортировочную и направились прямо к Интору.
  
  “Горрен в сознании. Что-то бормочет о черном кристалле. Тебе уже выдали какие-нибудь из его коробок?”
  
  “Клянусь костями, нет!” Интор был потрясен. Позже он признался Килашандре, что черенки Горрена хранились отдельно, и был потрясен, потому что не знал, что Горрен вернулся. Он почти ожидал услышать, торжественно продолжил Интор, что Горрен был одним из Певцов, попавших в штормовую ловушку на хребтах. Черные кристаллы Горрена всегда доверялись Интору для оценки.
  
  В сортировочной была спешно собрана рабочая группа, проверяющая этикетки на множестве коробок, все еще ожидающих оценки. Группа, разгружавшая корабль Горрена — именно его корабль перевернулся — была опознана и вызвана. К счастью, грузчики были обычным персоналом ангара, и поскольку они знали, что коробки принадлежат Горрену и представляют ценность, они разместили их на верхнем, пятом, штабеле с буферными слоями с обеих сторон.
  
  С благоговением были переданы одиннадцать ценных картонных коробок. Поскольку Килашандре постоянно внушали, что очень немногое может повредить эти специально сконструированные коробки или их содержимое, и она видела, как некоторые из этих же мужчин равнодушно перебрасывали коробки по воздуху друг другу, она подумала, что присутствие Ланжецки и директора по маркетингу Хегланы оказало благотворное воздействие.
  
  Она была еще больше удивлена, увидев, что оба чиновника взяли по коробке, и обрадовалась, когда Интор с суровым выражением лица крепко прижал одну коробку к ее телу, ожидая, пока она крепко возьмется за ручки.
  
  Килашандра была в восторге от доверия к ней Интора и прошла небольшое расстояние обратно в сортировочную, прижимая к груди черный кристалл. По непонятным причинам она дрожала от напряжения, когда благополучно положила свою ношу рядом с остальными.
  
  Позже она вспомнила, что Интор со своей обычной оперативностью отправился распаковывать вещи: вероятно, просто потому, что за ними наблюдало так много важных людей, и она сама уловила их сдерживаемое возбуждение, Интор, казалось, медлил. Напряжение можно передать, и в сортировочной, несмотря на тишину, определенно потрескивало. Те, кто сидел за соседними столами сортировки, сумели занять позиции, позволяющие наблюдать за распаковкой, в то время как те, кто не находился непосредственно в поле зрения Гильдмастера, полностью приостановили работу, наблюдая.
  
  Когда Интор поднял первый черный кристалл из защитной пены, по рядам зрителей пробежал вздох.
  
  “Он перевернулся, не так ли?” Заметила Хеглана и издала горлом щелкающий звук. Ланжецки кивнул, не сводя глаз с рук Интора.
  
  Второй черный был больше, и, к удивлению Килашандры, Интор поместил его не отдельно от первого, а напротив первого, где он, казалось, подходил надежно. Она почувствовала покалывание в самом основании головы, которое распространилось вверх по всему черепу. Она покачала головой, и ощущение рассеялось. Ненадолго. Третий, самый крупный кристалл, поместился рядом со вторым, четвертым и пятым. Покалывание в голове переросло в стягивание кожи головы. Или это кости ее головы давили наружу на кожу, растягивая ее?
  
  “Пять одинаковых кристаллов. Горрен этого не представлял”. Голос Ланжецки был ровным, но Килашандра почувствовала, что он доволен такой огранкой. “Качество?”
  
  “Кайф, Ланжецки”, - спокойно ответил Интор. “Не лучшая его огранка, но осмелюсь сказать, что недостатки, какими бы незначительными они ни были, не повлияют на функциональность, если блоки не будут слишком далеко разнесены”.
  
  “Пятерка - это солидное звено, - сказала Хеглана, - для межпланетной сети”.
  
  “Где недостатки? В King crystal?”
  
  “Нет, Ланжецки”, — пальцы Интора погладили самый большой из пяти, словно успокаивая его, — “в первой и пятой части разреза”. Он указал в обе стороны. “Маргинальный”. Он ловко перенес взаимосвязанный квинтет на гаммы и заказал свою последовательность. Дисплей остановился на цифре, которая заставила бы Килашандру громко воскликнуть, не будь она в такой компании.
  
  Кем бы ни был Горрен, он только что сколотил состояние. Она мысленно вычла требуемые 30 процентов десятины. Итак, у Горрена было небольшое состояние, и нужно было распаковать еще десять коробок.
  
  Интор вынул содержимое трех контейнеров, пока Ланжецки и Хеглана наблюдали. Килашандра была несколько разочарована этим, хотя двое наблюдавших удовлетворенно кивнули. Меньшие по размеру изделия были не столь впечатляющими, хотя в одном наборе было двенадцать взаимосвязанных деталей, “королевский” кристалл не длиннее ее ладони на октаву вытянутой руки и не толще ее пальца.
  
  “Возможно, он добрался до основания этой огранки”, - сказал Ланжецки, когда четвертый контейнер был опустошен. “Продолжайте, Интор, но передайте общее количество в мой кабинет для немедленного показа, хорошо?” Кивнув Энтору, он и Хеглана быстро покинули сортировочную.
  
  По залу пробежал всеобщий вздох, и за всеми остальными столами поднялась активность.
  
  “Я не думаю, что мы еще добрались до приза, Килашандра”, - нахмурившись, сказал Интор. “Волосы на гребне м'Некио... ”
  
  “Что?” Килашандра уставилась на него, потому что он в точности описывал ее ощущения.
  
  Интор бросил на нее удивленный взгляд. “Чешется кожа головы? Спазм в затылке?”
  
  “Я заболеваю симбионтной лихорадкой?”
  
  “Как давно ты здесь?”
  
  “Пять дней”.
  
  Он покачал головой. “Нет! Нет! Слишком рано для лихорадки”. Он снова прищурился, склонив голову набок и искоса взглянув на нее. Затем он указал на семь оставшихся контейнеров.
  
  “Выбирай следующий”.
  
  “Я?”
  
  “Почему бы и нет? Ты мог бы также привыкнуть обращаться с”— он сделал паузу, пригладил свои коротко подстриженные волосы — “с кристаллом. Что касается меня, то я не согласен с мастером Ланжецки. Я не думаю, что Горрен подошел к концу своего черного лица, которое он вырезал. Горрен умен. Достаточно существенного материала, чтобы убраться с планеты, и время от времени осколки. Таким образом, он поставит Ланжецки в безвыходное положение и отправит за пределы планеты в любое удобное для него время. Выбирай коробку, девочка.”
  
  Пораженная командой, Килашандра потянулась к ближайшей коробке, помедлила и, влекомая странным побуждением, положила руки на соседнюю. Она взяла его и хотела отдать Интору, но он жестом велел ей положить его на стол так, чтобы идентификатор был направлен на сканер.
  
  “Так открой его!”
  
  “Я? Черный кристалл?”
  
  “Ты сам это выбрал, не так ли? Ты должен научиться с этим справляться”
  
  “Если я уроню—”
  
  “Ты этого не сделаешь. У тебя очень сильные руки для девушки, пальцы короткие и гибкие. Ты не уронишь то, что хочешь подержать”.
  
  Напряжение, словно лишняя ледяная кожа на ее торсе, поползло вниз по бедрам. Она чувствовала то же самое, стоя за кулисами перед входом в Музыкальный центр, поэтому сделала три глубоких вдоха, прочищая легкие и диафрагму, как если бы собиралась спеть длинную музыкальную фразу.
  
  Действительно, когда ее ищущие пальцы сомкнулись на большом мягком от мыла предмете в центре пластиковой пены, она издала долгое низкое “ах” от удивления.
  
  “НЕТ!” Интор в ярости повернулся к ней. “Нет, нет”, - и он бросился вперед, зажимая ей рот рукой. “Никогда не пой рядом с необработанным хрусталем! Особенно” — и его тон стал напряженным от гнева, — рядом с ”Черным кристаллом"! Он был так взволнован, что то включал, то выключал линзы, и красный цвет его незащищенных глаз эффективно пугал Килашандру. Интор огляделся в бешеном поиске, не слышал ли ее кто-нибудь за ближайшими столиками. “Никогда!”
  
  В тот момент она не осмелилась сказать ему, что черный кристалл завибрировал в ее руках от ее спонтанной ноты, а косточки на пальцах повторили отклик других сегментов, еще не распакованных.
  
  С усилием Интор восстановил самообладание, но его ноздри раздувались, а губы шевелились, пока он пытался успокоиться.
  
  “Никогда не пойте, не свистите и не напевайте рядом с необработанным кристаллом, какого бы цвета он ни был. Я могу только надеяться, что вы не снизили магнитную индукцию всего кольцевого соединения этим опрометчивым восклицанием. Я скажу, что это было восклицание, если меня спросят. Он сделал еще один глубокий вдох, а затем кивнул ей, чтобы она достала кристалл.
  
  Килашандра закрыла глаза, освобождая тяжелый блок. Интору бы это не понравилось, если бы она действительно размыла необработанный кристалл. Туколом довольно подробно и со значительным акцентом рассказала о тонком процессе, посредством которого сегменты кристалла черного кварца подвергались синхронизированной магнитной индукции, что приводило к мгновенному резонансу между сегментами, расположенными на расстоянии до пятисот световых лет друг от друга. Резонанс обеспечил самую эффективную и точную сеть связи, известную в галактике. Мысль о том, что она, возможно, непреднамеренно повредила толстый блок, который теперь выставила напоказ изумленному взгляду Интора, тяжелым грузом лежала у нее в голове.
  
  Со вздохом, за который она могла бы вернуть ему его осторожность со звуком, Интор благоговейно взял у нее додекаэдр.
  
  “Сколько еще с ним?” спросил он неровным голосом.
  
  Килашандра уже знала, сколько их должно быть. Их было двенадцать. Она извлекла их из паутины и осторожно передала Интору, хотя они были не такими массивными и высокими, как королевский кристалл. Они так же плотно прилегают к центральному блоку, как и жили с ним до тех пор, пока Горрен не вырезал кристаллы из кварцевой поверхности.
  
  “Ну вот!” Интор посмотрел на соответствующий набор на весах.
  
  “С ними ... с ними все в порядке?” Килашандра наконец обрела раскаивающийся голос для срочного вопроса.
  
  Маленький молоточек Интора вызвал чистый звук, который прокатился от ее ушей до пяток, словно прощающее благословение. Даже без словесных заверений Интора она знала, что кристалл простил ее.
  
  “Удачи, дорогая. Кажется, вы использовали ту ноту, на которой они были вырезаны. К счастью для меня”.
  
  Килашандра прислонилась к сортировочному столу, чтобы сохранить равновесие.
  
  “Подобный набор обеспечит множественную связь с тридцатью или сорока другими системами. Великолепно!” К этому времени Интор рассматривал тринадцать кристаллов своим расширенным зрением. “Он попал как раз под изъян”, - пробормотал он, больше для себя, затем вспомнил о присутствии Килашандры. “Как и следовало ожидать от Горрена”.
  
  Резкими, но точными движениями он положил кристаллы на весы. Килашандра позволила себе облегченно вздохнуть при виде огромного состояния в кредитах, которое только что приобрел Горрен.
  
  “Великолепно!” Сказал Интор. Затем он усмехнулся, оглянувшись на Килашандру слай. “Только Ланжецки будет чертовски долго уговаривать Горрена сократить что-либо в течение следующих двух галактических лет. Сокращается не так уж много черных. Их находят. В общем, это проблема Ланжецки, не моя. Не твоя. Принеси еще одну коробку, дорогая. Похоже, ты умеешь их выбирать.
  
  “Удачи”, - сказала Килашандра, глядя на оставшиеся коробки, ни одна из которых, казалось, не привлекала ее так, как та, другая.
  
  Она предпочла бы ошибиться, но остальная часть композиции Горрена была неинтересной. Маленькие гроздья были неинтересными. Маленьких кластеров, абсолютно безупречных, было бы вполне достаточно для более крупных общественных развлекательных заведений, которые обеспечивали бы реалистичные чувственные эффекты, сказал ей Интор.
  
  В тот вечер большинство новобранцев настояли, чтобы она рассказала им о black crystal, Ланжецки и директоре по маркетингу, потому что они не могли много слышать и им не разрешалось смотреть. Она оказала им услугу, включив слегка преувеличенную версию разглагольствования Энтора, которое, по ее мнению, было бы полезным. Кроме того, рассказ снял напряжение, которое она все еще испытывала из-за того, как близко подошла к тому, чтобы раздобыть достаточно кредитов, чтобы выкупить планету.
  
  “Что бы они могли с тобой сделать, если бы ты это сделал?” Спросил Шиллаун, нервно сглотнув, как будто представил себя в подобном случае.
  
  “Я не знаю”.
  
  “Уверен, что-то странное”, - сказал Бортон. “Эти певцы никого не щадят, если с их вырезками обращаются неправильно. Мне посчастливилось быть сортировщиком, который вырезал Уйада. Бортон ухмыльнулся. “Я спрятался на складе за достаточным количеством картонных коробок, так что меня не сильно ударило в спину”.
  
  “Так вот где ты был”, - поддразнивая, спросил Джезери.
  
  “Чертовски хорошо сказано. Я здесь не для того, чтобы ковырять в чьем-то трюме”.
  
  Продолжился разговор о разнообразии огранки, размеров и цветов кристаллов из ассортиментов Brerrerton и Milekey. Килашандра больше ничего не добавила, посчитав, что будет благоразумнее промолчать. Когда она смогла сделать это, не привлекая внимания, она встала и пошла в свою комнату. Ей хотелось подумать и вспомнить ощущения от прикосновения к этому массивному черному кристаллу. Он не был по-настоящему черным, совсем не черным, и не таким прозрачным, как роза или любой другой кристалл. В то время она приняла это название, потому что, конечно же, Интор знал свои кристаллы, и, конечно же, черный кварц отличался.
  
  Она включила поиск данных для получения всей информации о кристалле черного кварца и его образцах. Данные включали черный кристалл в виде сегментированных единиц, ни одна из которых не была похожа на додекаэдр. Другой дисплей показывал восьмиугольник в его светящемся неизменном состоянии, затем та же форма постепенно становилась матово-черной, реагируя на искусственно вызванные температурные изменения. Дейта начала воспроизводить лекцию, прочитанную Туколом, и она выключила ее, откинувшись на спинку кресла и вспоминая ощущения от своего первого контакта с черным кристаллом.
  
  На следующий день спасательные бригады доставили груз с саней, который не добрался до безопасной территории комплекса Гильдии, и в сортировочной воцарилась депрессия, когда картонные коробки, помятые, поцарапанные и обесцвеченные, были сложены на сортировочные столы. Настроение частично улучшилось, когда из двух контейнеров было извлечено немного хорошего тройного и четырехкратного черного хрусталя.
  
  “Что с ними происходит?” Килашандра тихо спросила Интора.
  
  “К чему?”
  
  “Кристалл певца, у которого ничего не вышло”.
  
  “Гильдия”. Краткий ответ Интора, казалось, подразумевал, что это было справедливо.
  
  “Но разве член Гильдии не имеет права распоряжаться ... вещами, которыми он владел после смерти?”
  
  Интор помедлил, прежде чем открыть коробку, стоявшую перед ним.
  
  “Полагаю, да”, - наконец ответил он. “Проблема в том, что большинство Певцов переживают свои семьи на сотни лет; они, как правило, становятся очень жадными; у них не так много друзей за пределами планеты, и вряд ли они помнят их, если и помнят. Полагаю, некоторые помнят. Их немного.”
  
  В середине следующего дня, когда количество коробок с хрусталем существенно сократилось, новобранцев отправили помогать ангарной бригаде чистить и пополнять запасы саней Певцов, поскольку шторм утихал сам собой. Последовало некоторое недовольство, но офицер ангара не был похож на того, с кем можно ссориться. Килашандре показалось, что осторожность необходима.
  
  “Я не собираюсь убирать чужую грязь за кредиты nardy day”, - сказала Каригана. “Никто никогда не убирал за мной в космосе, и я не собираюсь делать это на земле. Свора паразитов, вот и все, что они собой представляют, несмотря на весь их вид и высокомерие ”. Она свирепо посмотрела на остальных, призывая их последовать ее примеру. Ее презрение, когда она уходила, было ощутимым.
  
  Вспомнив состояние некоторых саней, Килашандра испытала бы сильное искушение последовать за ними — если бы кто-нибудь, кроме Кариганы, подал пример.
  
  “Нам действительно платят. И это лучше, чем вертеть пальцами!” Шиллаун схватил Килашандру за руку, как будто угадал ее мысли.
  
  “Для меня это не имеет значения”, - продолжил офицер ангара, забыв о Каригане, как только она скрылась из виду, “но за каждое полученное звание полагается бонус. Первые восемь уже получены. Певцы могут сделать жизнь невыносимой для тех, кто им не помогает. Шторм почти утих, и Певцы будут рваться в бой, чтобы попасть на полигоны. Метрополитен даст им разрешение завтра к полудню. Продолжайте в том же духе. Почистите их и расставьте по местам певцов ”.
  
  Он вернулся на свое место за пультом управления, вглядываясь в огромные стройные ряды воздушных саней, где уже работали постоянные поставщики. Он нахмурился, когда его взгляд ненадолго задержался на нерешительных новобранцах; гримаса стала еще гримаснее, когда он увидел, что поврежденные сани поднимают для ремонта.
  
  “Должен же быть какой-то способ, которым Гильдия справляется с такими бездельниками, как Каригана”, - сказал Бортон, прищурившись вслед космонавтке. “Ей это с рук не сойдет!”
  
  “Нам не нужно убирать за кучкой дерьмовых певцов”, - сказала Джезери, и в ее глазах вспыхнул личный протест. “Я помню некоторые из этих саней. Фу!” - и она зажала нос двумя пальцами.
  
  “Я хочу поближе взглянуть на кое-какое оборудование внутри санок”, - сказал Рембол, поворачиваясь на каблуках к стойкам для санок.
  
  “Ближе тоже пахнет?” - спросил Джезери.
  
  “Со временем привыкаешь к любой вони”, - сказал Рембол, отмахиваясь от этого аргумента. “Кроме того, это отвлекает мои мысли от других вещей”.
  
  “Эти санки отвлекут тебя от многих мыслей”, - огрызнулся в ответ Джезери.
  
  Все они на мгновение замолчали, точно зная, что имел в виду Рембол. Приближался самый ранний день начала симбиотической лихорадки.
  
  “Нам действительно платят. И офицер ангара упомянул о премии ... ” Шиллаун оборвал фразу, нервно сглотнув.
  
  “Эй, вы, там. Вы, новобранцы. Мне бы не помешала помощь”.
  
  Поставщик, судя по оттенку его униформы, высунулся с верхнего этажа. Джезери продолжала ворчать, но последовала за остальными к ряду уборочного оборудования.
  
  С тех пор, как Килашандра покинула маленькую лесную ферму своей семьи на Фуэрте, ей не приходилось выкладываться в таких масштабах. К пятому полету, как и предполагал Рембол, она привыкла к различным запахам. Кроме того, как он сказал, стоило получить возможность лично осмотреть воздушные сани Crystal Singer: в худшем состоянии и, после надлежащей реставрации, в лучшем.
  
  Пульт управления санями занимал носовую часть вместе с креслом безопасности пилота. В подлокотники кресла был встроен набор кнопок ручного управления. Рядом с главным люком находились пустые кронштейны для резака по хрусталю; инструменты обслуживались после каждой поездки на полигоны. Главный отсек был жилым помещением Singer, подходящим, хотя и компактным. Толстая перекладина отделяла переднюю секцию от грузовой и приводной.
  
  
  
  Ее поставщик, если дать древнему человеку его надлежащий титул, был настолько глух, что Килашандре пришлось сильно встряхнуть его, чтобы привлечь его внимание. Однако, как только она задала вопрос (поскольку он хорошо читал по губам), она получила энциклопедический ответ и историю конкретных саней и их Исполнителя. Парень, может, и был пожилым, но работал так быстро, что Килашандре было трудно выполнять свою часть работы одновременно.
  
  Поставщик, поскольку он не назвал своего имени в ответ на вежливый вопрос Килашандры, казалось, питал страсть к аккуратным, сверкающим, хорошо укомплектованным автомобилям. Килашандра удивлялась его преданности делу, поскольку орден, которым он дорожил, так скоро превратится в слизь и дерьмо.
  
  “Всегда можно добраться до crystal”, - сказал старик. Он неизменно указывал на пять люков: один ведет в главный отсек, нижний - через приводную часть, и два по бокам и сверху отсека для хранения. “Также самая сильная часть саней. Конечно, специально, потому что важно, чтобы они были хрустальными. Если Певец получит травму или что похуже, — и он сделал благоговейную паузу, — особенно если Сингер ранен, кристалл можно спасти, и он не лишится кредита. Певцы приходят в ярость, это так и есть, если они заканчивают на crystal, ты знаешь. Может быть, так и будет. Ты ведь новобранец, не так ли? Итак, все это для вас в новинку. Возможно, это единственный раз, когда вы видите санки. С другой стороны, это может быть и не так - нет, страховочная сетка всегда пристегнута. ” Он сам делал уловы, в качестве мягкого упрека за ее расторопность в размещении пустых хрустальных контейнеров. “Нельзя, чтобы они, полные или пустые, подпрыгивали в полете или в шторм”.
  
  Он сверился со своим наручным устройством, заглядывая в люк, чтобы уточнить номер саней.
  
  “О, да, для этого особый заказ. Никогда не ест животный белок. Предпочитает некислые напитки”. Он поманил Килашандру следовать за ним в магазины. Он повел ее мимо секций, из которых они пополняли запасы, в нежно-розовую секцию. Она надеялась, что еда была другого цвета. Этого будет достаточно, чтобы она совсем перестала есть.
  
  Ресторанное подразделение sled не допускало большого разнообразия, но поставщик заверил ее, что качество всегда было лучшим из возможных, даже если певцы иногда не осознавали, что они едят в суматохе своей работы.
  
  Безумие, решила Килашандра, было неадекватным описанием состояния, в котором было оставлено большинство саней, хотя поставщик снова и снова напоминал ей, что шторм, который загнал всех Певцов внутрь, вызвал некоторую внутреннюю утечку.
  
  После очередного утомительного дня она помогла почистить и запасти десять саней, на три больше, как отметил ее поставщик, чем он смог бы сделать сам.
  
  Технически, следующий день был днем отдыха, но офицер ангара сказал новобранцам, что любой, кто захочет продолжить, получит двойную оценку.
  
  Шиллаун первым поднял руку; Рембол, скорчив гримасу Килашандре, последовал за ним; и она, волей-неволей, тоже вызвалась добровольцем. Офицер ангара, однако, был удивлен, когда все присутствующие выразили готовность. Он хмыкнул и вернулся в свой кабинет.
  
  “Почему мы вызвались добровольцами?” - спросила Джезери, качая головой.
  
  “Мысли о двойных кредитах, которые нужно заработать, предотвращая муки и неопределенность, связанные с долгами!” Рембол закатил глаза. “У моего поставщика был пунктик по поводу долгов”.
  
  “Моя тоже”, - ответила Килашандра.
  
  “С такой скоростью”, — и Бортон потянул плечами, чувствуя боль в мышцах“ — "мы опередим Гильдию еще до того, как подхватим лихорадку”.
  
  “Тогда они возьмут с нас плату за отгул без уважительной причины”, - кисло сказал Джезери.
  
  “Нет”, - поправила ее Шиллаун. “Все медицинские услуги бесплатны”.
  
  “За исключением того, что тебе не платят за работу, которую ты не можешь выполнять”.
  
  “Пусть вы никогда не будете стоять на улице во время полной Пасхи”, - сказал Рембол, произнося свое благословение сочным голосом.
  
  “Не думаю, что я работал так усердно с тех пор, как был ребенком на рыболовном траулере моего отца”, - продолжил Бортон. “А рыбалка на Аргме ведется оооочень старомодным способом”.
  
  “И поэтому ты изучал космические полеты?” - спросила Килашандра.
  
  “Слишком правильно”.
  
  “Ну, ты снова работаешь рабом”, - сказала Джезери, усталость сделала ее угрюмой.
  
  “Но мы члены Гильдии”, - передразнил ее Рембол.
  
  “Сокращаем наш первоначальный долг”, - добавил Шиллаун со вздохом облегчения.
  
  “Все зеленые и поехали!”
  
  По замечанию Рембола, они добрались до верхней части трапа и зала ожидания. Рембол, задумчиво улыбаясь, сделал знак Килашандре выпить.
  
  “Нет, пока я не стану чистой, по-настоящему чистой!”
  
  “Я тоже”, - сказала Джезери, и все ее тело сотрясла дрожь.
  
  Все они направились в свои личные покои. Освещенная красным дверь Кариганы привлекла внимание Килашандры, когда она проходила мимо нее.
  
  “Не беспокойся о ней, Килла. Она в ловушке не только Гильдии”, - сказал Рембол, беря ее за локоть, чтобы увести дальше.
  
  “Мне ее не жаль”, - ответила Килашандра, слегка раздраженная собой и замечанием Рембола.
  
  “Здесь никто ни о чем не сожалеет”, - почти печально прокомментировал Шиллаун. “Никто никого не благодарит. Ни у кого вообще нет хороших манер”.
  
  Это было правдой, думала Килашандра, нежась в дымящейся ароматной воде, смывая зловоние дневных трудов с тела и дыхания.
  
  Вопрос о долгах не выходил у нее из головы, как и одержимость старого поставщика. Она вытянула консоль перед собой, томно лежа на кровати после ванны.
  
  Поставщики зарабатывали больше, чем помощники поставщика провизии. И бонусы за быстрое выполнение своих обязанностей. Она зарегистрировалась за свой счет и обнаружила, что ее труды покрывали ее расходы на проживание и съедали за счет проезда в маршрутном такси. Если бы она получила двойное время на следующий день и, возможно, бонус за скорость, она была бы свободна от долгов. Только тогда она вспомнила о двух ваучерах Гильдии. Если она представит их, то, возможно, даже сможет оплатить любое оборудование, необходимое для ее ранга постсимбиоза. Успокаивающая мысль. Быть на шаг впереди Гильдии. Это побудило поставщика?
  
  Из любопытства она попросила список членов Гильдии в порядке ранжирования. Он начался с Ланжецки, мастера Гильдии, затем начальников контроля, маркетинга и исследований, а затем последовали имена действующих Исполнителей. Эта информация была не в той форме, которую хотела Килашандра. Она на мгновение задумалась, а затем попросила приказ о зачислении. Барри Майлки был первым членом Гильдии. На дисплее мелькали названия с указанием планеты происхождения. "Должно быть, все они мертвы", - подумала она и удивилась, что не было сделано таких пометок. "Однажды хрустальный певец, всегда хрустальный певец"? Нет, некоторые из них, должно быть, были вспомогательным персоналом. Если верить статистике Бореллы, поскольку уровень адаптации к спорам симбионтов был низким в первые дни существования Гильдии. Что действительно удивило ее, так это то, что почти каждая планета Федерации Разумных Планет, населенных ее формой жизни, была представлена в реестре Гильдии. На нескольких планетах было более чем изрядно, но это были густонаселенные миры. Там было даже два фуэртанца. Это открыло глаза. Чего в списке не было, так это того, когда они вступили в Гильдию. Имена, должно быть, перечислены в порядке членства, поскольку это определенно был не алфавитный список. Промелькнуло имя Бореллы, затем Мэлейн и Кэррика. Она подумала, не проехал ли уже Интор, но, как по сигналу, появился его. Он происходил с Гипериона, одной из первых планет, заселенных Альфа Проксимой в ходе Великого всплеска исследований и оценок, который вынудил к организации Федерации Разумных планет. Был ли он моложе Бореллы, Малейн или Каррика? Или присоединился как мужчина постарше? И поставщик, который не назвал своего имени — когда он присоединился? Она вздрогнула. Сортировщик точно соответствовал навыкам Интора, в то время как "Поставщик" был гламурным названием для работы, которую можно было выполнять механически, но не выполняли. "Резчик", применяемое к Crystal Singer, конечно, не подразумевало ранга, которого требовало это обозначение.
  
  Она выключила консоль. Компьютеры не так уж сильно изменились с момента их изобретения; по-прежнему нужно знать, какой вопрос задать даже самой сложной системе. Огромные банки данных Гильдии, использующие кристаллы Баллибрана с их естественной структурой, подобной синапсам, сохраняли данные нестационарно для неопределенного хранения, но Килашандра была гораздо более искусна в поиске малоизвестных композиторов и исполнителей, чем в галактических головоломках.
  
  Позже она присоединилась к остальным в холле, чтобы выпить немного, задаваясь вопросом, понял ли Шиллаун какие-либо поразительные интерпретации за время работы с банками данных. Он был слишком увлечен разработкой механического средства для чистки саней, и Килашандра обрадовалась, когда Рембол похлопал ее по руке и подмигнул.
  
  “Думаю, я слишком устал для многого, Килла, ” сказал он, когда они добрались до его комнаты, “ но я бы хотел, чтобы мои руки обнимало что-то теплое, дружеское и моего возраста”.
  
  Килашандра ухмыльнулась ему. “Полностью разделяю мои чувства. Ваш счет выдержит ярранское пиво?”
  
  “И тебе тоже”, - ответил он, намеренно неправильно истолковав ее.
  
  Они спали крепко и в гармонии, как будто компания, которую они поддерживали, действительно была взаимовыгодной. Когда компьютер разбудил их, они с аппетитом поели, без долгих разговоров, но все еще в согласии, а затем доложили офицеру ангара. Когда они прибыли первыми, мужчина с некоторой тревогой оглянулся назад, на пандус.
  
  “Они скоро приедут”, - сказал ему Рембол.
  
  “У меня есть сани, которые должны быть готовы к полудню. Вы двое начинайте с них. Другие цифры появятся на табло, когда я узнаю, кто из flaming Singers сегодня оторвет свои задницы от стойки ”.
  
  Килашандра и Рембол поспешили прочь, надеясь оказаться вне досягаемости его внимания, если не прибудут другие волонтеры. К полудню они почистили и снабдили восемь саней. Номера периодически пропадали с дисплея, поэтому Килашандра и Рембол знали, что другие новобранцы отправились на работу.
  
  Почти в 12:00 громкие голоса, эхом отдающиеся в просторах ангара, предупредили Килашандру и Рембола о наплыве.
  
  “Мне не нравится этот тон”, - сказала она, в последний раз проведя пальцем по скобам на салазках, которые они только что приготовили.
  
  “Вдалеке слышны звуки разъяренной толпы”, - сказал Рембол и, потянув ее за руку, повел в складские помещения за полупустой секцией, откуда открывался вид на стеллаж за ними, а также на вход в ангар.
  
  Раздались удары, проклятия, металлический лязг и глухой стук пластика. Заработали приводные двигатели, слишком быстро для такого замкнутого пространства, сказал Рембол Килашандре. Она заткнула уши пальцами. Рембол поморщился от одного особенно громкого визга и последовал ее примеру. "Исход" не занял много времени, но Килашандра была в восторге от пилотирования и удивлялась, что Певцы не сталкивались с подобными выходками. Переполох закончился так же внезапно, как и начался. Последние сани свернули к хребтам Брерртон.
  
  “Мы проехали восемь саней?” Рембол спросил Килашандру. “На удвоенное время достаточно. Поехали. С меня хватит!”
  
  Когда они добрались до зала ожидания, там было пусто. Дверь Кариганы горела красным светом и была закрыта. Рембол все еще держал Килашандру за руку. Теперь он притянул ее к себе, и она покачнулась, прижавшись к его худощавому телу.
  
  “Я сейчас не устал. А ты?”
  
  Килашандра такой не была. В Ремболе, несмотря на всю его простодушие и обманчиво невинную внешность, было что-то такое, перед чем было очаровательно неотразимо. Она знала, что он рассчитывал на это обращение, но поскольку он не разочаровал и не выказал никаких признаков собственничества, она охотно подчинилась. Он был похож на свое ярранское пиво, прохладный, с хорошим вкусом и приятным послевкусием: сытный, без наполнения.
  
  Они присоединились к остальным, бредущим обратно в зал ожидания, утешая себя за свои поцарапанные и иссохшие от раствора пальцы мыслями о двойных кредитах, поступающих на их счета.
  
  “И все же вы знаете, что может сделать Гильдия?” Начал Шиллаун, усаживаясь напротив Рембола и Килашандры. Он проглотил, а затем быстрыми глотками отхлебнул из своего бокала.
  
  “Что делает Гильдия?” Спросили Бортон и Джезери, присоединяясь к остальным.
  
  “О таких бездельницах, как она”. Шиллаун кивнул головой в сторону Кариганы.
  
  “Что?” Спросила Джезери, опускаясь в шезлонг, ее глаза сияли от предвкушения.
  
  “Ну, они могут уменьшить ее рацион”.
  
  Джезери был невысокого мнения об этой дисциплине.
  
  “И другие удобства могут быть прекращены в произвольном порядке”.
  
  “Например?” Джезери понял, что лицо Шиллауна исказилось больше от веселья, чем от попытки заговорить.
  
  “Ну, например, холодная вода вместо горячей: то же самое с едой. Вы знаете, холодное горячее, а горячее холодное. Затем компьютер начинает издавать звуки и ворочать спальный блок. Другая мебель разрушается, когда этого меньше всего ожидаешь, и, конечно, дверь не всегда реагирует на твой отпечаток. И, - Шиллауна согревал восторженный отклик его аудитории, — и поскольку вам приходится вносить плату за любое блюдо, и это не будет принято, — он широко развел руками и снова ухмыльнулся, - могут произойти всевозможные коварные, неудобные, жалкие вещи ”.
  
  “Как, во имя всего святого, ты заставил компьютер сказать тебе это?” Требовательно спросила Килашандра. Ее просьбу поддержали остальные.
  
  “Не спрашивал компьютер”, - признался Шиллаун, отводя от них взгляд. “Я спросил поставщика, с которым работал вчера”.
  
  Рембол расхохотался, хлопнув себя по бедрам. “Лучшим компьютером по-прежнему является человеческий мозг”.
  
  “Это практически все, что осталось от моего поставщика человеческого”, - сказал Шиллаун с отвращением в голосе.
  
  “И это происходит с Кариганой?” Спросила Джезери с надеждой на лице.
  
  “Пока нет, но может получиться, если она продолжит в том же духе. Между тем, она на два дня задолжала за постель и печенье, а мы на четыре впереди”.
  
  “И все же правила Гильдии гласят...” — начал Бортон.
  
  “Конечно”, — и Рембол снова хихикнул, — “но они не лишили кого-то крова или средств к существованию, просто сделали их чертовски труднодоступными или неудобными”.
  
  “Меня пугает мысль о будущем в качестве продавца или поставщика”, - сказал Джезери, вторя невысказанному беспокойству каждого, судя по унынию, царившему в квинтете.
  
  “Думай позитивно”, - предложила Шиллаун, слегка заикаясь, что затрудняло выполнение совета. “Мы здесь уже восемь дней”.
  
  “Ну, мы должны узнать это довольно скоро”, - сказал Рембол. “Мы здесь уже восемь дней”.
  
  “Почти девять”. Поправка Шиллауна была автоматической.
  
  “Завтра?” В голосе Джезери слышался оттенок ужаса.
  
  “Может быть гораздо дольше десяти дней, если я помню, что Борелла говорила об инкубационном периоде”, - успокоил ее Шиллаун притворно веселым тоном.
  
  “Хватит, друг”, - твердо сказала Килашандра и осушила свой кубок. “Давай есть, пить и веселиться—”
  
  “Чтобы завтра мы умерли?” Брови Рембола взлетели вверх.
  
  “Я не собираюсь умирать”, - ответила Килашандра и заказала двойной стакан ярранского пива для себя и Рембола.
  
  Они выпили довольно много перед тем, как вместе лечь спать. Когда Килашандра проснулась в своей комнате, она предположила, что они оказались там, но Рембола там не было. Свет был слишком ярким для ее глаз, и она затемнила пластиковые окна без ставен. После грозы и сопутствующей ей тяжелой работы было приятно смотреть на холмы. Она посмеялась над собой за то, что пропустила "вид’. Дождь, должно быть, способствовал росту растений, потому что яркие красновато-фиолетовые цветы окрасили склоны, а серо-зеленая растительность стала ярче. Несомненно, она полюбит сезонные перемены в Баллибране. До того, как она отправилась с Карриком осматривать достопримечательности Фуэрте, она не совсем ценила природные пейзажи, слишком привыкнув к голограммам, используемым в представлениях.
  
  Каригана была первой, кого она увидела, войдя в гостиную. Килашандра надеялась, что с этого момента день улучшится. Космическая работница обладала способностью не обращать внимания на людей, так что Килашандра не была обязана признавать ее присутствие. Упрямство женщины раздражало ее. Никто не заставлял ее обращаться в Гильдию Гептитов.
  
  Новобранцы отставали, и к тому времени, когда все собрались, Туколом явно терял терпение.
  
  “В этот день многое предстоит сделать”, - сказал он. “Основные уроки отложены из—за...”
  
  “Что ж, посидеть и расслабиться будет настоящим облегчением”, - сказал кто-то из центра группы.
  
  “Расслабиться - это не думать, а мысль должна быть серьезной”, - ответил Туколом, его глаза пытались найти непочтительного. “География, которую мы сегодня изучаем. Весь Баллибран. Когда ты приспособишься, тебя могут отправить на другой континент.”
  
  Преувеличенный вздох смирения Кариганы был подхвачен другими, хотя Туколом уставился только на нее за столь публичное проявление дерзости. Словарный запас Кариганы, состоящий из односложных фраз, перемежался с плавными объяснениями Туколома на протяжении всего утра, пока кто-то не зашипел на нее, чтобы она прекратила.
  
  Кто бы ни подготовил лекционный материал, у него было чувство юмора, и хотя Килашандра могла поспорить сама с собой, что Туколом не мог знать о забавных фрагментах своей заученной речи, она и другие ждали этих отрывочных фраз. Юмор часто подчеркивал более важные аспекты уроков. Туколом мог повторять то, что он терпеливо выучил, или менять ментальные рамки в эйдетическом обзоре, но он также научился выдерживать темп своего выступления. Зная, как тяжело говорить без перерыва, Килашандра также была впечатлена его выносливостью.
  
  “Я бы не отказался заниматься фермерством в Северном Баллинтире”, - признался ей Рембол, когда они обедали во время полуденного перерыва. “Приятная продуктивная жизнь, зимой заниматься спортом на снегу ... ”
  
  Килашандра уставилась на него. “ Фермер?
  
  “Конечно, почему бы и нет? Это было бы намного лучше, чем быть поставщиком! Или сортировщиком. В открытую ... ”
  
  “В штормах маха?”
  
  “Вы слышали урок географии. Производственные зоны ‘тщательно расположены на краю общего пояса штормов или при необходимости могут быть ограждены ’. Рембол хорошо имитировал голос и постановку Туколома, и Килашандре пришлось рассмеяться.
  
  Именно тогда она увидела группу людей, двигавшихся с угрожающей неторопливостью, закрывая один угол и его единственного обитателя. Заметив ее озабоченность, Рембол развернулся и выругался себе под нос.
  
  “Я так и знал”. Он вскочил со стула.
  
  “Зачем беспокоиться, Рембол? Она этого заслуживает”.
  
  “Она не может не быть такой, какая она есть. И я думал, что вы так цените конфиденциальность в своем мире. В моем мы не допускаем таких разногласий ”.
  
  Килашандра была вынуждена согласиться с достоинством этого ответа и присоединилась к нему.
  
  “Какое мне до этого дело?” Резкий голос Кариганы перекрыл сдержанное бормотание, адресованное ей лидером группы. “А вам-то зачем? Кто-нибудь из вас? Они просто выжидают, пока мы не заболеем. До тех пор ничто не имеет значения, ни ваше сотрудничество, ни внимание, ни хорошие манеры” ни волонтерство, — и ее презрение усилилось, - чтобы убирать беспорядок в санях. Не я! У меня был приятный день — Что? Она резко повернула голову к спрашивающему. “Дебет?” Она откинула голову назад и хрипло рассмеялась. “Они могут вытащить это из моей шкуры — позже. Прямо сейчас я могу купить в магазинах все, что захочу. Если бы у тебя была хоть капля разума, ты бы сделал то же самое и забыл этого набитого болвана...
  
  “Вы помогали выгружать кристалл...” - услышала Килашандра голос Джезери.
  
  “Конечно, хотела. Я хотела увидеть этот кристалл, как и все остальные ... Только”, — и ее тон был насмешливым“ — "Я тоже поумнела. Они заставят тебя выполнять любую подлую, неприятную, грязную работу, пока spore не доберется до тебя. После этого ничто не будет иметь значения, кроме того, на что ты годен ”.
  
  “И на что ты рассчитываешь быть годным?” Требовательно спросил Джезери.
  
  “Хрустальный певец, как и все остальные!” Выражение лица Кариганы высмеивало их амбиции. “В одном я уверен. Я не буду заниматься сортировкой, поставками, вывалянным в грязи или ... Вы подыгрываете мне, как добрые граждане, участвующие в сотрудничестве. Я буду делать то, что выберу, пока у меня еще есть глаза, уши и разум, который функционирует должным образом ”.
  
  Она быстро поднялась, проталкиваясь сквозь несимпатичную толпу, затем протопала по коридору к своей комнате. Загорелся красный свет.
  
  “Ты сказал что-то о неприкосновенности частной жизни?” Килашандра не смогла удержаться от вопроса Рембола, когда они бессвязно отвернулись от молчаливой группы.
  
  “Она действительно является исключением”, - невозмутимо ответил он.
  
  “Что она имела в виду, говоря о разуме, который функционирует должным образом?” Спросила Джезери, присоединяясь к ним. Она уже не была так уверена, как при столкновении с Кариганой.
  
  “Я же говорил тебе не беспокоиться об этом, Джез”, - сказал Бортон, подходя к ней сзади. “В Каригане все равно космическая гниль. И я сказал тебе это, когда увидел ее в первый раз.”
  
  “Она права в одном”, - добавила Шиллаун, почти не в силах произнести "th". “На самом деле ничто не имеет значения, пока не сработает symbiont spore”.
  
  “Лучше бы она не говорила ‘больна’”, - и Джезери с содроганием подчеркнула свое отвращение. “Это единственная вещь, которую они нам не показали ... медицинские учреждения ... ”
  
  “Вы видели шрам Бореллы”, - сказал Шиллаун.
  
  “Верно, но она полностью адаптировалась, не так ли?”
  
  “У кого-нибудь болит голова, живот, озноб, температура?” Спросил Рембол с явно фальшивым любопытством.
  
  “Еще не время”. Джезери надул губы.
  
  “Скоро. Скоро”. Тон Рембола стал замогильным. Затем он взмахнул рукой, призывая к молчанию, и показал большим пальцем, показывая, что Туколом возвращается. Он тяжело вздохнул, а затем усмехнулся, потому что невольно повторил Каригану. “Я бы предпочел провести время за каким-нибудь занятием . . .”
  
  Таково было единодушное настроение новобранцев, повернувшихся к своему инструктору. Испытание симбиотической адаптацией больше не было объяснением, произносимым в отдаленном антисептическом зале лунной базы: оно было неизбежным и осязаемым. Споры были в воздухе, которым они дышали, в пище, которую они ели, возможно, в контактах со всеми, с кем они работали за последние десять дней.
  
  Десять дней, не так ли? Подумала Килашандра. Кто будет первым? Она огляделась, пожала плечами и заставила свой разум следовать словам Туколома.
  
  Кто будет первым? Этот вопрос был у всех в глазах на следующее утро, когда новобранцы, за исключением упрямой Кариганы, собрались на утреннюю трапезу. Они искали общества друг друга, чтобы успокоиться, а также из любопытства. Был яркий ясный день, краски холмов были нежнее, насыщеннее, и никто не возражал, когда Туколом объявил, что они посетят дома преемственности на плато Джослин, где выращивают деликатесы.
  
  Когда они прибыли в ангар для транспортировки, то стали свидетелями возвращения тяжелого эвакуатора, с подъемника которого свисал перекрученный узел салазок. Единственной частью аэросаней, которая напоминала первоначальную форму, была зона хранения, хотя нижний и правый люки были пристегнуты.
  
  “Они все это планируют?” Рембол тихо спросил Килашандру обеспокоенным голосом.
  
  “Найденные сани? Возможно. Но шторм — да ладно тебе, Рембол. Кроме того, какую функцию могла бы выполнять такая демонстрация? Мы застряли здесь, и мы будем Певцами ... или кем там еще. Килашандра говорила строго, скорее для того, чтобы подбодрить себя, чем Рембола.
  
  Он хмыкнул, как будто угадал ее тревогу; затем бодро поднялся по пандусу к их транспортному средству, больше не взглянув на обломки.
  
  Они сидели вместе, но всю поездку не разговаривали, хотя Килашандра несколько раз начинала указывать на красивые скопления цветущих кустарников с яркими, часто конфликтующими оттенками красного и розового. Серый цвет полностью исчез с почвопокровного покрова, и его насыщенный темно-зеленый цвет теперь приобрел коричневый оттенок. Рембол был погружен в свои мысли, и она чувствовала, что фантазии о флоре были бы вторжением в его личную жизнь.
  
  Влажный воздух и сочные ароматы огромных оранжерей напомнили Килашандре тропический район Фуэрте и Каррик. Агроном продемонстрировал перегородки, которые отводят потоки воздуха от плафонов, а также гидропонную систему, которая может работать без помощи человека. Он также прочитал лекцию о разнообразии фруктов, овощей, трав, лишайников, грибов и экзотики, доступных поставщикам общественного питания Гильдии. Когда он продолжил объяснять, что исследования являются частью отдела агрономии, где по возможности улучшают вкус, текстуру или размер продуктов nature, он вывел их за пределы помещений с регулируемым климатом.
  
  “Мы также должны улучшить каприз природы”, - добавил он как раз в тот момент, когда новобранцы заметили рабочие бригады и повреждения в соседнем здании.
  
  Килашандра обменялась взглядами с Ремболом, который ухмылялся. Они оба пожали плечами и присоединились к агрономам, заканчивающим ремонт storm.
  
  “По крайней мере, это только заканчивается”, - пробормотал Рембол, нажимая на спусковой крючок винтового пистолета. “Что они делают, когда у них нет тридцати рекрутов, чтобы пополнить рабочие бригады?”
  
  “Вероятно, поставщики черновиков, сортировщики и все остальные незанятые люди. По крайней мере, здесь все по очереди, ” добавила она, заметив, что и Туколом, и главный агроном поднимали пластик с такой же охотой, как Бортон и Джезери.
  
  “Ну вот, теперь ты можешь отпустить меня, Килла”. Он отступил, чтобы осмотреть панель, которую они только что закрепили. “Это должно продержаться, пока другой камень случайно не отскочит от угла”.
  
  Прикрывая глаза от яркого солнца слева от себя, Килашандра посмотрела на север, в сторону хрустальных хребтов.
  
  “Даже не думай об этом”, - сказал Рембол, опуская ее руку и поворачивая ее. Он собрал свои инструменты. “Интересно, что нас ждет завтра?”
  
  На обратном пути ни он, ни кто-либо другой не шутили. Килашандра пожалела, что не догадалась спросить агронома о почвопокровных растениях и кустарниках. И позабавилась, задаваясь вопросом, беспокоит ли его такие распространенные разновидности.
  
  Напряжение в тот вечер сильно подорвало настроение новобранцев, подорвало даже умеренное употребление алкоголя. Рембол, который был лучшим в классе острословом, не был расположен возвращаться к этой мантии.
  
  “С тобой все в порядке?” Спросила Килашандра, когда он уставился в свою полупустую кружку с пивом.
  
  “Я?” Он поднял брови в притворном удивлении от ее вопроса. “Конечно. Я устал. Не более чем накопление за последние ... несколько дней большего количества тяжелой работы, чем мне приходилось выполнять за многие годы. Студенческая жизнь размягчает мышцы. ”
  
  Он похлопал ее по руке, ободряюще улыбаясь, и допил свое пиво, вежливо заканчивая эту тему. Когда она вернулась с новой порцией в свой стакан, его уже не было. Что ж, - печально подумала она, - у него такое же право на личную жизнь, как и у меня, и ни один из нас не подходит для компании сегодня вечером.
  
  В ту ночь Килашандре было нелегко уснуть. Она сомневалась, что была одинока в своей бессоннице, хотя это не утешало. Ее разум постоянно прокручивал симптомы, описанные Бореллой для начала адаптации. Лихорадка? Узнает ли она кого-нибудь, ведь у нее никогда не было серьезных системных заболеваний. Тошнота? Что ж, время от времени она плохо ела или слишком много пила. Диарея? Она испытала это из-за того, что в детстве переела первых сладких желтых дынь. Мысль о том, что ты совершенно беспомощен, слаб в плену инопланетного вторжения — да, это подходящее описание того, что вызывало отвращение у Килашандры. Холод пробежал по ее телу, холод страха и напряжения.
  
  На Шанкилле все казалось таким простым: симбиоз с инопланетной спорой обогатит ее врожденные способности, наделит чудесными способностями к восстановлению сил, значительно увеличит продолжительность жизни, позволит роскошно путешествовать, повысит престиж членства в поистине элитной Гильдии. Привлекательные стороны удачного исхода ее адаптации к spore до этой темной и долгой ночи намного перевешивали невостребованные альтернативы. Глухота? Она все равно не стала бы петь профессионально, не после того, что судьи сказали о ее голосе, но выбор не петь должен был быть за ней, и не потому, что она не могла слышать себя. Быть сортировщиком, как Интор, с его улучшенным зрением? Сможет ли она это вынести? Ей, черт возьми, придется, не так ли? И все же Интор казался довольным, даже завидовал его способности ценить кристалл.
  
  Разве она не хотела занять высокое положение? Чтобы пройти квалификацию первого сортировщика в эксклюзивной гильдии Гептитов. Сколько времени потребуется, чтобы стать первым сортировщиком? С такими долгими жизнями, какие могли бы прожить жители Баллибрана?
  
  Сколько времени ей потребовалось бы, чтобы стать Певицей звездного уровня, не говоря уже о сольном исполнении где бы то ни было, если бы ее голос прошел Жюри? Эти мысли насмехались над ней, и Килашандра повернулась в еще одной позе, в которой можно было уснуть.
  
  Она была по-настоящему поймана, и ей некого было винить, кроме самой себя. Поймана? О чем это старшая Певица спросила Бореллу в автобусе? “Как прошел улов?” Нет, “Большой улов?” “Как обычно”, - ответила Борелла. “Сейчас никогда нельзя сказать наверняка”.
  
  Поймать? Дураки вроде нее, предупрежденные Карриком и маэстро Вальди, не говоря уже о чиновниках FSP, были уловкой, теми, кто променял твердую реальность на иллюзию — иллюзию того, что они богаты и могущественны, их боятся и они отделены от всего мира огромным бременем, которое несет с собой crystal singing.
  
  И никакой гарантии, что ты станешь Певицей! Каригана была права. До адаптации ничто не имело значения, поскольку ни одна из лекций и работ не была специально ориентирована на роль Певца: ничего не объяснялось об искусстве огранки хрусталя с лицевой стороны, или о том, как настроить резак, или о том, какие диапазоны использовать.
  
  Ворочаясь, Килашандра вспоминала искаженные черты лица Уйада, добивавшегося чести вывезти его с планеты: перепачканные Певцы, спотыкающиеся о свои сани в продуваемом ветром ангаре, и состояние этих саней, которое давало слишком жестокую картину условий, в которых Певцы вырезали достаточно хрусталя, чтобы покинуть планету.
  
  И все же в голосе Бореллы звучала тоска, когда она говорила о возвращении в crystal ranges ... как будто она не могла дождаться.
  
  Будет ли "Поющий кристалл" аналогичен исполнению главной роли в первоклассной межзвездной компании?
  
  Килашандра замахала руками, мотая головой из стороны в сторону. Все было лучше, чем прослыть анонимным руководителем хора. Не так ли?
  
  Она приняла классическую позу для медитации, сосредоточившись на глубоком дыхании и отбросив все посторонние и коварные домыслы.
  
  На следующее утро у нее была тяжелая голова, а в глазницах чесалось. Она понятия не имела, как долго наконец проспала, но яркость утра оскорбила ее душевный настрой; со стоном она затемнила окно. Она была не в настроении любоваться склонами холмов.
  
  Никто другой не был в лучшем состоянии, они тихо заказывали себе завтраки и ели в одиночестве. Тем не менее, Килашандре было неприятно, что она не заметила отсутствия гостей. Особенно Рембола. Позже, испытывая чувство вины, она объяснила это тем, что была нетрезва из-за недосыпа и, конечно же, не так наблюдательна, как обычно. В холле толпились люди. Первой это заметила Шиллаун, которая сильно заикалась.
  
  “Килашандра, ты уже видела Рембола? Или Мистру?” Мистра была стройной темноволосой девушкой, с которой Шиллаун был в паре.
  
  “Проспала?” - последовала ее немедленная раздраженная реакция.
  
  “Кто может заснуть, несмотря на бодрствующий гул? Его нет в его комнате. Там — слишком пусто”.
  
  “Пустой?”
  
  “Его снаряжение. У него были вещи, когда он приехал. Сейчас там ничего нет”.
  
  Килашандра почти бегом бросилась в комнату Рембола. Как и сказал Шиллаун, она была очень пустой, без намека на недавнее заселение, антисептически чистой.
  
  “Где Рембол, бывший обитатель этой комнаты?” Спросила Килашандра.
  
  “Лазарет”, - произнес отстраненный голос после незначительной паузы.
  
  “Условие?”
  
  “Удовлетворительно”.
  
  “Мистра?” Шиллаун удалось спросить.
  
  “Лазарет”.
  
  “Условие?”
  
  “Удовлетворительно!”
  
  “Эй, смотрите, вы двое”, — и Бортон отвлек внимание группы, ожидавшей в коридоре, — “Каригана тоже ушла”.
  
  Запрещающая красная лампочка на этой двери была выключена.
  
  Шиллаун сглотнул и виновато посмотрел на Килашандру. Состояние Кариганы тоже было удовлетворительным.
  
  “Интересно, считается ли смерть удовлетворительной”, - сказала Килашандра, кипя от разочарования.
  
  “Отрицательно”, - ответил компьютер.
  
  “Значит, нас увезут ночью, и больше нас никто не увидит?” Спросила Джезери, цепляясь за руку Бортона, ее глаза были темными и испуганными.
  
  “Чувствительные мониторы зафиксировали бедствие, немедленно начато надлежащее лечение”, - сказал Туколом. Он прибыл незамеченным. “Все проходит должным образом”. Он одарил их почти отеческой улыбкой, которая быстро сменилась пристальным изучением лиц перед ним. Явно удовлетворенный, он поманил их следовать за ним в гостиную.
  
  “Он заставляет меня чувствовать себя так, словно я тоже должен был заболеть”, - пробормотал Джезери так, что услышали только Килашандра и Бортон.
  
  “Я бы хотела, чтобы у меня был ад”, - заверила ее Килашандра. Она старалась не представлять Рембола, лихорадочно мечущегося или бьющегося в конвульсиях.
  
  “Сегодня речь идет о погоде”, - зловеще объявил Туколом и нахмурился, услышав стоны аудитории.
  
  Килашандра спрятала лицо и сжала пальцы в кулаки так, что ногти больно впились в ладони. И он должен выбрать сегодняшний день, чтобы поговорить о погоде.
  
  Кое-что из того, что он сказал о метеорологии применительно к Баллибру и его лунам, пробило брешь в ее депрессии. Помимо своей воли, она узнала обо всех устройствах безопасности, предупреждениях, визуальных свидетельствах надвигающейся турбулентности и обязанностях членов Гильдии в шторм - для разгрузки воздушных саней Певцов был задействован весь доступный персонал, а не только неклассифицированные рекруты.
  
  Затем Туколом повел своих кротких учеников в секцию метрологии диспетчерских Гильдии, и там они смогли наблюдать, как другие люди просматривают спутниковые снимки, лунные ретрансляторы и распечатки разнообразных и чувствительных приборов, регистрирующих температуру, взвешенные частицы, скорость и направление ветра с помощью сенсорной сети на планете.
  
  Килашандра не слишком высокого мнения о себе как о работнике метрополитена. Кружащиеся облака загипнотизировали ее, и ей было трудно вспомнить, какой вид на Луну она должна была наблюдать. Компьютер преобразовывал данные в прогнозы, постоянно обновляемые, сравниваемые, контролируемые как человеком, так и машиной. Еще один вид симбиоза. Достичь которого она не особенно стремилась.
  
  Туколом снова проводил их в ангар, чтобы сопровождать ремонтную бригаду к одному из ближайших сенсорных блоков. Они поднимались на борт транспорта, когда у Джезери случился спазм, она упала на пласкрит, ее лицо покраснело. Она застонала, когда ее сотрясла судорога.
  
  Бортон стоял на коленях рядом с ней, но двое незнакомцев появились, словно телепортировавшись, поместили ее в мягкий кокон и унесли.
  
  “Совершенно нормальными являются такие проявления адаптации”, - сказал Туколом, вглядываясь в лицо Бортона, который с тревогой смотрел вслед своему другу. “Задерживать этих техников дольше мы не можем”.
  
  “Им, черт возьми, все равно”, - свирепо сказал Бортон, прыгая на жесткое сиденье рядом с Килашандрой. “Она была для них подарком. Они рады видеть, как мы заболеваем ”.
  
  “Я бы предпочла спуститься, чем смотреть на других”, - ответила Килашандра, смягчая голос из сострадания к его страданиям. Она уже скучала по непочтительным комментариям Рембола и его неизменному хорошему настроению. Бортон был в паре с Джезри все время их долгого ожидания на Shankill.
  
  “Незнание ‘когда’ настигнет тебя”.
  
  Бортон смотрел на холмы, проплывающие под транспортом, погруженный в свои заботы, и она не вторгалась в его уединение.
  
  Крушение Jezerey'а еще больше омрачило оставшееся путешествие. Шиллаун, сидевший через проход от Килашандры, сглатывал с такой ритмичной нервозностью, что она не могла посмотреть в его сторону. Эта привычка всегда раздражала ее: теперь она стала серьезным раздражением. Она посмотрела в другую сторону, мимо Бортона, на быстро меняющийся пейзаж. Цвета кисти, низкорослые деревья, даже блики солнца, отражающиеся от обнаженных скальных образований, создавали восхитительное визуальное представление. Хотя Килашандра всегда остро ощущала сценическое движение, ритм и текучесть, у нее было не так много возможностей увидеть естественное состояние сцены. Поверхность этой суровой, неопрятной, древней планеты подчеркивала искусственность мира исполнительских искусств и его постоянный акцент на “новейших” формах самовыражения. Когда-то она считала исполнительское искусство началом и завершением всех амбиций. Баллибран в своей вечной борьбе за выживание против гигантских природных сил взывал к другому ее инстинкту.
  
  Новобранцы осмотрели метеостанцию, ее датчики были полностью выдвинуты, а толстый ствол устройства полностью выдвинулся из установки, в которую он прятался, как зверь, прячущийся в норе во время “ненастной погоды”. Фраза их гида вызвала кривой смех. Он даже улыбнулся их ответу. Баллибрейнерс поразили Килашандру как команда, лишенная чувства юмора, и она задавалась вопросом, не отнимет ли лихорадка у нее чувство смешного. Рембол не был бы тем же человеком без своего юмора.
  
  Затем Tukolom объявили, что они помогут техническому специалисту нанести на метеостанцию защитную пленку от наносимых штормом частиц. Сначала новобранцы должны были соскрести предыдущее покрытие, что было нетрудно, поскольку штормовой ветер смыл большую часть вещества, которое не было желе, смазкой или настоящей краской.
  
  Килашандра находила занятия соскабливанием и рисованием успокаивающими, поскольку ей приходилось концентрироваться на том, чтобы мазки были ровными. Накладывать друг на друга было лучше, чем экономить. Она могла видеть, где сплав рычага, над которым она работала, был покрыт тонкими линиями, которые свидетельствовали о том, что другие рабочие были не столь добросовестны. Сосредоточенность отвлекала ее от тревожных размышлений, таких как “удовлетворительное” состояние Рембола и конвульсии Джезри.
  
  Бортон продемонстрировал свое беспокойство, громко жалуясь на обратном пути, требуя от Туколома больше подробностей, чем “удовлетворительного” прогноза. Хотя Килашандра сочувствовала беспокойству бывшего пилота шаттла о своем друге, его разглагольствования начали раздражать. Ее так и подмывало сказать ему, чтобы он выключил его, но царапанье и покраска утомили ее, и она не могла собраться с силами, чтобы заговорить.
  
  Когда транспорт вернулся в ангар, она убедилась, что спускается последней. Больше всего на свете ей хотелось горячей ванны и тишины.
  
  Купание ничуть не освежило ее. Она заказала пиво "Ярран" и информацию о Ремболе. Он продолжал “удовлетворительно”, и пиво было отвратительным на вкус. Другая партия, подумала она, совсем не соответствующая стандартам Гильдии. Но она потягивала ее, наблюдая, как умирающий день окрашивает ее склон холма быстрыми переходами в глубокие пурпурные и коричневые тени. Она отставила недопитое пиво и растянулась на кровати, гадая, была ли усталость, которую она чувствовала, накоплением или началом симбиотической лихорадки. Ее пульс был нормальным, и она не покраснела. Она натянула на себя теплое покрывало, повернулась на бок и заснула, размышляя о том, что будет делать завтра остальным новобранцам.
  
  Жужжание при пробуждении заставило ее резко выпрямиться в постели.
  
  “Убавьте этот надрывный шум!” - закричала она, прижимая руки к ушам, чтобы заглушить невероятный грохот.
  
  Затем она с удивлением огляделась по сторонам. Стены ее каюты больше не были нейтрального оттенка, но сверкали множеством красок в лучах слишком яркого утреннего солнца. Она увеличила прозрачность окон, чтобы уменьшить слепящий свет. Она чувствовала себя необычайно отдохнувшей, в голове у нее было яснее, чем с того утра, когда она поняла, что больше ничем не обязана Фуэрте или Музыкальному центру. Когда она направлялась в туалет, ковровое покрытие под ее босыми ногами казалось странно жестким. Она почувствовала едва уловимые запахи в заведении, едкие, приторные, перекрываемые духами, которыми она пользовалась. Она не могла вспомнить, чтобы прошлой ночью пролила контейнер. Вода, которой она умывала лицо и руки, была мягкой, чего она раньше не замечала.
  
  Когда она натягивала комбинезон, его текстура показалась ее рукам странно грубой. Она потерла их друг о друга, а затем решила, что, возможно, в краске, которой она пользовалась накануне, было что-то абразивное. Но на ее ногах ничего не было нарисовано!
  
  Шум поразил ее в тот момент, когда открылась дверная панель. Она вздрогнула, не желая выходить в коридор, который, к ее удивлению, оказался пустым. Шум доносился из гостиной. Она могла узнать каждый голос, отделяя один разговор от другого, поворачивая голову. Затем она заметила полосу указателя в дальнем конце коридора, полосу, которая была уже не тускло-серой, а ярко-голубовато-фиолетовой.
  
  Она вернулась в свою комнату и закрыла панель, не в силах осознать огромную перемену в своей личности, которая, по-видимому, преобразила ее за одну ночь.
  
  “Я в порядке?” - воскликнула она, охваченная диким ликованием. Она обхватила себя руками за плечи. “Мое состояние удовлетворительное?”
  
  Ей ответили на стук в дверь.
  
  “Входите”.
  
  Туколом стоял там с двумя медиками Гильдии. Это ее не удивило. Выражение лица Туколома удивило. Наставник в изумлении отступил назад, выражение недоверия, смятения и негодования сменило его обычную застенчивость. Килашандру поразило, что этот человек, который, несомненно, был свидетелем преображения тысяч новобранцев, выглядит недовольным ее преображением.
  
  “Вас проводят в лазарет для завершения симбиоза”. Туколом нашел убежище в заученной формуле. Его рука оторвалась от бока ровно настолько, чтобы показать, что она должна уйти с медиками.
  
  Совершенно позабавленная его реакцией и весьма довольная собой, Килашандра нетерпеливо шагнула вперед, затем повернулась с намерением взять лютню. Теперь, когда она знала, что у нее останется слух на всю оставшуюся жизнь, ей захотелось заполучить инструмент.
  
  “Твои вещи тебе принесут позже. Иди!” Гнев и разочарование Туколома не были явными. Его лицо залилось краской.
  
  Между Туколомом и маэстро Валди не было ни малейшего физического или философского сходства, но в этот момент Килашандре вспомнился ее бывший учитель. Она повернулась спиной к Туколому и последовала за своими гидами к трапу. Как только она вышла из коридора, она услышала, как Туколом безапелляционно требует внимания. Оглянувшись через плечо, она увидела, что все головы повернулись в его сторону. И снова она вышла из зала без зрителей.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 6
  
  
  
  
  
  Было достаточно плохо, когда ее увезли, как будто она совершила преступление, но медтехники продолжали спрашивать, чувствует ли она слабость, жар или холод, как будто она была небрежна, когда отрицала какой-либо физический дискомфорт. Поэтому она едва ли могла признаться в ощущении жизненной силы, которого никогда раньше не испытывала, в том факте, что все в ней, даже их простые зеленые туники, приобрели новый блеск, что ее пальцы тянулись к прикосновениям, а уши вибрировали от мельчайших звуков. Больше всего ей хотелось прокричать свое ликование октавами, ранее недоступными человеческому голосу.
  
  Крайнее разочарование наступило, когда главный медтехник, изящная женщина с темными волосами, заплетенными в замысловатую корону, захотела, чтобы Килашандра подверглась физическому сканированию.
  
  “Мне не нужен сканер. Я никогда не чувствовал себя так хорошо!”
  
  “Симбионт может быть хитрым, моя дорогая Килашандра, и только сканер может сказать нам это. Пожалуйста, приляг. Вы знаете, это не займет много времени, и нам действительно нужна точная картина вашего нынешнего физического самочувствия.”
  
  Килашандра подавила внезапное желание закричать и подчинилась. Она была в такой эйфории, что клаустрофобное ощущение шлема ее не беспокоило, а болевой укол в нерв лишь заставил ее хихикнуть.
  
  “Что ж, Килашандра Ри, ” сказала Антона, рассеянно заправляя прядь волос в свою корону, “ ты счастливица”. Ее улыбка, когда она помогала Килашандре подняться на ноги, была самой теплой, какую молодая женщина когда-либо видела от полноправного члена Гильдии. “Мы просто позаботимся о том, чтобы этот прогресс не повторился. Пойдем со мной, и я покажу тебе твою комнату.”
  
  “Со мной все в порядке? Я думал, у тебя будет небольшая температура”.
  
  “В твоем будущем может быть лихорадка”, - сказала Антона, ободряюще улыбаясь и ведя Килашандру по широкому коридору.
  
  Килашандра заколебалась, морща нос от запахов, которые теперь одолевали ее: промозглый пот, моча, кал, рвота и столь же ощутимый, как и другие зловония, страх.
  
  “Да”, - сказала Антона, заметив ее паузу, - “Я полагаю, вам потребуется время, чтобы привыкнуть к усиленному обонянию. К счастью, это не было одной из моих адаптаций. Я все еще чувствую запахи, должен был бы чувствовать в моей профессии, но запахи не подавляют меня. Я посадил тебя сзади, подальше от остальных, Килашандра. Вы можете запрограммировать кондиционер так, чтобы он маскировал все это.”
  
  Шумы тоже поразили Килашандру. Несмотря на толстые звукопоглощающие стены, она узнала один голос.
  
  “Рембол!” Она повернула направо и открыла дверь, прежде чем Антона успела ее остановить.
  
  Молодого Скартина, его спина выгнулась в конвульсиях, удерживали на кровати двое сильных медтехников. Третий распылял спрей на грудь Рембола. За два дня, прошедшие с тех пор, как она видела его, он похудел, приобрел странный нежно-желтый оттенок, а его лицо исказилось от безумия, охватившего его тело.
  
  “Не всем приходится легко”, - сказала Антона, беря ее за руку.
  
  “Полегче!” Килашандра воспротивилась попытке Антоны увести ее из комнаты. “В факсе сказано "удовлетворительно". Это состояние считается удовлетворительным?”
  
  Антона посмотрел на Килашандру. “Да, в одном отношении его состояние удовлетворительное — он поддерживает свою целостность с симбионтом. Происходят огромные физические изменения: инстинктивное отторжение с его стороны, мутация симбионта. Компьютерный прогноз дает Ремболу отличные шансы на удовлетворительную адаптацию. ”
  
  “Но... ” Килашандра не могла отвести глаз от корчащегося тела Рембола. “Я тоже пойду так?”
  
  Антонина опустила голову, пряча выражение лица, и это уклончивое замечание разозлило Килашандру.
  
  “Я не думаю, что ты это сделаешь, Килашандра, так что не волнуйся. Результаты последнего сканирования должны быть проанализированы, но мои первоначальные данные указывают на плавную адаптацию. Ты будешь первым, кто узнает обратное. Возможно, слабое утешение, но ты бы ворвался сюда.
  
  Килашандра проигнорировала упрек. “ Ты подсчитал, как долго он будет в таком состоянии?
  
  “Да, в другой раз он должен пережить худший момент проникновения”.
  
  “А Джезри?
  
  Антона непонимающе посмотрела на Килашандру. “О, девушка, которая вчера потеряла сознание в ангаре? С ней все в порядке — я исправляю это.” Антона примирительно улыбнулась. “В данный момент она страдает от предсказуемого приступа гипертермии, и мы делаем все возможное, чтобы ей было комфортно”.
  
  “На самом деле удовлетворительно?” Килашандру охватила горечь из-за этой вводящей в заблуждение категории, но она позволила Антоне вывести ее из комнаты Рембола.
  
  “Удовлетворительно с нашей точки зрения и по нашему опыту, да. Вы должны понимать, что существуют степени серьезности, с которыми симбионт воздействует на хозяина и с которыми хозяин отвергает симбионта ”. Антона пожала плечами. “Если бы мы знали все разветвления и отклонения, было бы просто набирать только кандидатов с необходимыми хромосомами. Это не так просто, хотя наши постоянные исследования все ближе и ближе подбираются к определению точных параметров ”. Она одарила Килашандру еще одной из своих теплых улыбок. “Мы намного лучше справляемся с отбором, чем раньше”.
  
  “Как давно ты здесь?”
  
  “Достаточно долго, чтобы понять, как тебе повезло. И надеяться, что тебе и дальше будет так же везет. В основном я работаю с пациентами, занимающимися самолечением, поскольку беспомощность угнетает меня. Вот мы и пришли ”.
  
  Антония открыла дверь в конце коридора и направилась обратно. Килашандра поймала ее за руку.
  
  “Но Рембол? Я мог бы его увидеть?”
  
  Еще одно выразительное пожатие плечами. “ Как пожелаешь. Твои вещи скоро доставят. Иди устраивайся, - сказала она более любезно. “ Включи кондиционер и отдыхай. Сейчас уже ничего нельзя сделать. Я сообщу вам о результатах анализа, как только получу результаты.
  
  “Или я сообщу тебе”, - сказала Килашандра с иронией.
  
  “Не зацикливайся на такой возможности”, - посоветовала ей Антона.
  
  Килашандра этого не сделала. Палата, третья, в которой она побывала за столько недель, была спроектирована так, чтобы облегчить общение с пациентами, хотя все принадлежности отсутствовали. Застарелые запахи болезни просачивались из холла, и в комнате, казалось, появились антисептические маски. Килашандре потребовался почти час, чтобы найти приятный ароматизатор, которым освежить ее комнату. В процессе она научилась перехватывать сообщения по факсу о состоянии других пациентов. Поскольку она никогда не болела и у нее не было возможности навестить больного друга, она не имела большого представления о том, что означала распечатка, но поскольку пациенты были обозначены по номерам палат, она смогла выделить палату Рембола. Его монитор показывал большую активность, чем человек в соседней комнате, но она не могла заставить себя выяснить, кто был его соседом.
  
  В тот вечер Антона зашла в ее комнату, небрежно наклонив голову, с теплой улыбкой на лице.
  
  “Прогноз отличный. Температуры не будет. Мы оставляем вас на несколько дней просто на всякий случай. Легкий переход не всегда безопасен ”. Звонок стер улыбку с ее лица. “ А, еще один пациент. Прошу прощения.
  
  Как только дверь закрылась, Килашандра включила медицинский дисплей. Внизу мигающая зеленая строка предупреждала о новом поступлении. Именно так Килашандра приехала посмотреть, как Бортона везут в больницу. На следующий день Шиллаун был госпитализирован. Факс продолжал отображать “удовлетворительно” после того, как состояние всех было удовлетворительным. Она предположила, что согласилась, увлекшись графиками жизненных сигналов, пока тот, что был у соседа Рембола, неожиданно не зарегистрировал вообще ничего.
  
  Килашандра побежала по коридору. Дверь в палату была открыта, и было видно с полдюжины техников, склонившихся над кроватью. Антоны среди них не было, но Килашандра мельком увидела широко раскрытые глаза Кариганы.
  
  Развернувшись, она ворвалась в кабинет главного врача. Антона склонилась над замысловатой консолью, ее руки были изящны даже при быстром движении по клавишам.
  
  “Почему Каригана умерла?” Требовательно спросила Килашандра.
  
  Не отрывая взгляда от мерцающих огней дисплея, заговорила Антония. “У тебя есть привилегии в этой Гильдии, Килашандра Ри, но ни одна из них не дает тебе права беспокоить вождя любого ранга. И я в данный момент тоже. Я хочу знать, почему она умерла, больше, чем ты, возможно, сможешь! ”
  
  Справедливо смущенная Килашандра покинула офис. Она поспешила обратно в свою комнату, отводя глаза, когда проходила мимо открытой двери в комнату Кариганы. Ей было стыдно за себя, потому что на самом деле ее не волновало, что Каригана мертва, ее волновало только то, что она умерла. Космический рабочий действительно был раздражителем, искренне подумала Килашандра. Смерть была концепцией, драматично описанной в Музыкальном центре, но Каригана была первым соприкосновением Килашандры с этой реальностью. Смерть могла случиться и с ней, с Ремболом, и она была бы очень расстроена, если бы он умер. Даже если Шиллаун умрет.
  
  Как долго Килашандра сидела, наблюдая за графиками жизненных показателей, пытаясь игнорировать тот, который был прекращен, она не знала. Сразу же после вежливого стука в дверь вошла Антония, и ее усталое выражение лица подсказало Килашандре, что, должно быть, прошло довольно много часов. Антона прислонилась к дверному косяку и испустила долгий вздох.
  
  “Чтобы ответить на твой вопрос...”
  
  “Я приношу извинения за свое поведение—”
  
  “Мы не знаем, почему Каригана умерла”, - продолжила Антона, склонив голову в знак принятия извинений. “У меня есть частная теория, не подкрепленная фактами. Интуиция, если хотите, подсказывает, что желание быть приемлемым, сдаться симбионту так же необходимо для процесса адаптации, как физическая выносливость, которой обладала Каригана, и те хромосомы, которые, как мы установили, наиболее способны вызвать благоприятную адаптацию. Вы действительно очень хотели стать Crystal Singer, не так ли?”
  
  “Да, но и остальные тоже”.
  
  “Неужели? Неужели?” Тон Антоны был странно задумчивым.
  
  Килашандра колебалась, слишком хорошо осознавая зарождение своего собственного желания стать Хрустальной Певицей. Если теория Антоны имела хоть какие-то основания, Килашандра тоже должна была быть мертва, и уж точно не такой вопиюще здоровой.
  
  “Каригане ничего не нравилось. Она все подвергала сомнению”, - сказала Килашандра, стремясь утешить Антону, насколько могла. “Ей не обязательно было становиться Хрустальной певицей”.
  
  “Нет, она могла остаться в космосе”. Антония слабо улыбнулась, оттолкнулась от стены и затем увидела графики на дисплее. “Так вот как ты узнал. Что ж, — и она постучала по активному графику в левом углу, - это твой друг, Рембол. Сейчас он более чем удовлетворителен. С остальными все хорошо. Можешь собирать свои вещи. У меня нет медицинских причин задерживать тебя здесь дольше. Тебе будет гораздо лучше научиться методам выживания в твоей профессии, моя дорогая, чем сидеть здесь на страже смерти. Официально, теперь ты проблема Ланжецки. Кто-то придет за тобой. ”
  
  “Я не заболею?”
  
  “Не ты. У тебя был так называемый переходный период. Практически никакого физического дискомфорта и максимальная адаптация. Я желаю тебе удачи, Килашандра Ри. Тебе это понадобится.”Антона не улыбался. В этот момент дверь открылась шире. “Trag?” Главный медтехник была удивлена, но к ней вернулась приветливость, этот момент суровости был таким кратким, что Килашандра подумала, не почудилось ли ей это. “Я, несомненно, увижу тебя снова, Килашандра”.
  
  Она выскользнула из зала, когда вошел неулыбчивый мужчина среднего телосложения. Его первый взгляд на нее был пристальным, но она выдержала пристальное внимание слишком многих кондукторов, чтобы устрашиться.
  
  “Мне не так уж много нужно упаковать”, - сказала она без улыбки. Она соскользнула с кровати и быстро собрала свои вещи. Он увидел лютню прежде, чем она взяла ее в руки, и что-то промелькнуло на его лице. Играл ли он когда-нибудь на ней?
  
  Она стояла перед ним с карисаком через плечо, осознавая, что ее сердце бешено колотится. Она взглянула на экран, ее глаза скользнули по графику Рембола. Сколько еще осталось до его освобождения? Она кивнула Трэргу и последовала за ним из комнаты.
  
  Килашандре вскоре предстояло узнать, что Трэгг сдержан по натуре, но, когда они шли по коридорам лазарета, она почувствовала облегчение от того, что их провели в тишине. Слишком многое произошло с ней слишком быстро. Теперь она поняла, что боялась, что на медицинском дисплее внезапно появятся показатели ее собственной жизни. Внезапная передышка от этого беспокойства и ее повышение из лазарета ошеломили ее. Только позже она поняла, что Трэг, главный помощник Гильдмастера, отвечающий за обучение Хрустальных Певцов, обычно не сопровождал их.
  
  Когда панель лифта закрылась на уровне лазарета, Трэгг взял ее правую руку и застегнул тонкое металлическое кольцо вокруг запястья.
  
  “Вы должны носить это, чтобы опознавать себя, пока не окажетесь на стрельбище”.
  
  “Опознаешь меня?” Браслет сидел на запястье, не стесняя движений, но сплав казался странно жестким на ее коже. Ощущение исчезло через несколько секунд, так что Килашандра подумала, не почудилась ли ей шероховатость.
  
  “Представлю вас вашим коллегам. И допущу вас к частной жизни певца”.
  
  От некоторой интонации в его голосе кровь прилила к ее щекам, но выражение его лица оставалось неуверенным. В этот момент панели лифта открылись.
  
  “И он позволяет вам попасть на уровни Singer. Их три. Это главный со всеми удобствами общего назначения ”. Она вошла с ним в обширный, сводчатый, слабо освещенный вестибюль. Она почувствовала, что нервы, которые были туго натянуты в лазарете, через несколько мгновений начинают расслабляться. Массивные колонны разделяли уровень на секции и коридоры. “Шахта лифта, - продолжил Трэрг, - является центром этих уровней комплекса. Кейтеринг, просмотр фильмов на большом экране, частные обеды и актовые залы находятся непосредственно в шахте. Отдельные апартаменты расположены в цветных квадрантах, с дополнительными лифтами меньшего размера на все остальные уровни в удобных точках внешней дуги. Ваши комнаты находятся в синем квадранте. Сюда.” Он повернул налево, и она последовала за ним.
  
  “Это мое постоянное жилье?” спросила она, думая, сколько их у нее было с тех пор, как она встретила Каррика.
  
  “С Гильдией, да”.
  
  Она снова уловила странную интонацию в его голосе. Она предположила, что это должно быть как-то связано с тем, что ее выписали из лазарета раньше всех в классе. Она была на удивление бессвязной. Она уже сталкивалась с этим явлением раньше, в Музыкальном центре, в те дни, когда никто не мог запомнить реплики, вступление или спеть в правильном темпе. Человек просто переживает такие времена как может. И в этот, безусловно, важный момент в ее жизни, согласия было трудно добиться.
  
  Она чуть не столкнулась с Трэргом, который остановился перед дверью с правой стороны зала. Она запоздало осознала, что они с интервалами проходили перемены.
  
  “Эта квартира закреплена за вами”. Трэрг указал на табличку с замком.
  
  Килашандра прижала большой палец к чувствительному участку. Панель скользнула назад.
  
  “Используйте то, что осталось от утра, чтобы обустроиться и начать свою персональную программу. Используйте любой код, который пожелаете: личные данные всегда кодируются голосом. В 14.00 Concera сопроводит вас к специалисту по резке. У него не будет оправдания, если он не оденет тебя быстро.”
  
  Килашандра обратила внимание на загадочное замечание и поинтересовалась, обратятся ли все к ее комментариям, которые она не могла понять, но, по-видимому, должна была. Пока она размышляла о том, что “должно было” сделать для нее, Трэг шагал обратно по коридору.
  
  Она закрыла панель, включила индикатор приватности и осмотрела свои постоянные помещения Гильдии. Размер мог указывать на ранг здесь, как и в других мирах. Главная комната здесь была в два раза больше ее просторной комнаты для новобранцев. С одной стороны находилась спальная комната, которая, по-видимому, полностью состояла из кроватей. Дверь в одной из стен была открыта в зеркальную гардеробную, которая, в свою очередь, вела в гигиенический блок с утопленным бачком, из которого торчало необычное количество кранов и циферблатов. С другой стороны главной комнаты располагался чулан для хранения вещей, больше, чем ее студенческая комната на Фуэрте, а также компактная столовая с собственной кухней.
  
  “Ярранское пиво, пожалуйста”. Она говорила больше для того, чтобы создать шум в стерильном и звенящем тишиной заведении. Слот для кейтеринга открылся, чтобы представить мензурку с характерным румяным пивом.
  
  Она отнесла напиток в главный зал и, потягивая, нахмурилась, разглядывая утилитарную обстановку. Аккуратно положив лютню на стул, она позволила своему шарфу соскользнуть с плеча на пол, охваченная желанием разбросать свои вещи по квартире stark, просто чтобы она выглядела обжитой.
  
  Вот она, Килашандра Ри, восседающая в просторном великолепии, достигшая статуса Хрустальной Певицы, этого устрашающего существа, силикатного паука, хрустальной кукушки с роскошным гнездом. Сегодня днем ее должны были настроить на Резак, который позволил бы ей резать баллибранский хрусталь, зарабатывать ошеломляющие суммы галактических кредитов, и она с радостью променяла бы все это безобразие на звук дружелюбного голоса.
  
  “Не то чтобы я уверена, что у меня где-то есть друг”, - сказала она.
  
  “Записываешься?”
  
  Безличный голос, ни тенор, ни контральто, испугал ее. Полный стакан пива задрожал в ее руке.
  
  “Персональная программа”. Вот что имел в виду Трэгг. Она должна была записать те факты из своей жизни, которые хотела бы запомнить в те будущие времена, когда поющий кристалл нарушил бы работу ее цепей памяти.
  
  “Записываешься?”
  
  “Да, записывайте и сохраняйте только для озвучивания на принтере”.
  
  Приводя такие факты, как дата и место своего рождения, имена своих родителей, бабушек и дедушек, сестер и братьев, объем своего образования, она расхаживала по главному залу, пытаясь найти подходящее место, где можно было бы выставить свою лютню.
  
  “Получив грант, я поступила в Музыкальный центр”. Она сделала паузу, чтобы рассмеяться. Как скоро человек начинает забывать то, что хотел забыть?
  
  “Прямо сейчас!”
  
  “Записываешься?”
  
  “Конец записи, магазин”. И на этом все. Она знала, что может передумать, но не хотела вспоминать те десять лет. Теперь она могла стереть их из памяти. Она так и сделает. Насколько она будет обеспокоена когда-либо после, отныне и навсегда, после присуждения гранта ничего особенного не произошло, пока она не встретила Каррика. Эти десять лет неустанного труда и преданности своим амбициям никогда не приходили в голову Килашандре Ри, Огранщице из Гильдии Гептитов.
  
  Чтобы отпраздновать свое освобождение от бесславного прошлого, Килашандра заказала еще пива. Цифровой индикатор показывал, что до того, как Концера должен был отвезти ее на встречу, оставался час. Она заказала то, что было описано как сытный суп из различных бобовых. Она проверила свой кредит, о чем она не должна забывать регулярно, и обнаружила, что по-прежнему в плюсе. Если бы она воспользовалась оставшейся частью ваучера Гильдии и своим открытым билетом, у нее был бы вполне здоровый баланс. На покупку снаряжения Кристальной Певицы. Она оставила бы эти кредиты бесплатными.
  
  Это напомнило ей о Шиллауне и других дискуссиях о кредите и дебете. Она позвонила в кассу Гильдии, заказала дополнительную мебель, ковры ткачей Гни, и к 14.00, когда Кончера нажала на дверной звонок, у Килашандры были настенные экраны, на которых смешивались самые невероятные элементы от ледяного мира до буйной флоры ненасытных планет Эобарона. Поразительный, но полный переход от стерильности.
  
  Конкера, женщина среднего роста и стройного телосложения, скользнула в главный зал, воскликнула при виде настенных экранов и вопросительно посмотрела на Килашандру.
  
  “О, разве ты не умница? Мне бы никогда не пришло в голову объединять разные миры! Присоединяйся. У него и в лучшие времена был такой темперамент, но без его мастерства нам, Певцам, я имею в виду, пришлось бы худо. Он превосходный мастер, вот почему можно потакать его странному нраву. Сюда.”
  
  Концертера преодолела довольно большой отрезок пути своей скользящей походкой, и Килашандре пришлось вытянуть ноги, чтобы поспевать за ней.
  
  “Очень скоро вы узнаете, где что находится. Я чувствую, что приятно быть одному, а не в компании, но у разных людей разные вкусы, - и Кончера искоса взглянул на Килашандру, чтобы узнать, согласна ли она. “Конечно, мы приехали со всей галактики, так что обязательно найдется кто-то подходящий. Это восьмой уровень, где выполняется большая часть технической работы — естественно, здесь изготавливаются фрезы, поскольку они самые технические из всех. Мы здесь.”
  
  Концера остановилась у открытого входа и, как показалось, с неожиданной вежливостью подтолкнула Килашандру вперед, в небольшой офис со стойкой поперек задней трети и дверью, ведущей в мастерскую. Ее появление, должно быть, вызвало тревогу в мастерской, потому что в дверях появился мужчина с покрасневшим от загара лицом, на котором застыли кислые морщины.
  
  “Ты и есть эта Килашандра?” спросил он. Он поманил ее к себе и затем увидел, что Кончера следует за ним. “Ты? Я говорил тебе, что тебе придется подождать, Кончера. Нет смысла, совсем нет смысла делать тебе ручку для трех пальцев. Ты ее только перерастешь, и всей этой работе можно найти лучшее применение. ”
  
  “Я подумал, что это может стать для тебя испытанием —”
  
  “У меня есть все, что мне нужно, Концерт”. Он ответил с такой горячностью, что, когда он снова перевел взгляд на Килашандру, она подумала, не перекинется ли его несогласие с этой женщиной на нее. “Покажи мне свои руки”.
  
  Килашандра держала их ладонью вверх над прилавком. Он поднял брови, когда ощупал сильными безличными пальцами ладонь, раздвинул ее пальцы, чтобы увидеть отсутствие перепонок от постоянной практики, твердые мышцы вдоль плоской поверхности кисти и подушечки большого пальца.
  
  “Ты правильно использовал свои руки”. Он бросил еще один взгляд на Кончеру.
  
  Только тогда Килашандра заметила, что первые два пальца на левой руке Кончеры были отрезаны. Культи были розовато-белыми, плоть зажила, но странной формы. Килашандре в спешке, от которой у нее заболел желудок, пришло в голову, что два отсутствующих пальца восстанавливаются.
  
  “Если ты останешься, то веди себя тихо. Если ты уйдешь, то не поддашься искушению. Это займет два-три часа”.
  
  Концера предпочел уйти, что не оказало положительного влияния на угрюмого техника. Килашандра наивно предполагала, что настройка резака будет простым делом, но это был утомительный процесс, занявший несколько дней. Ей пришлось читать вслух для озвучивания отрывок из скучной распечатки по истории и развитию режущих устройств. Она узнала больше, чем ей нужно было знать — некоторые из более сложных механизмов оказались ненадежными в экстремальных погодных условиях; некогда популярную модель обвинили в высоковольтном разряде, который обуглил труп, который Килашандра видела на Шанкилле. Самый эффективный и надежный резак, созданный на основе сырого оригинала Barry Milekey, требовал от пользователя идеального шага. Это было пьезоэлектрическое устройство, которое преобразовывало вокальную ноту и ритм Crystal Singer в высокочастотные ударные волны на инфразвуковой несущей. Режущая кромка ударной волны была передана Певцом в соответствии с доминирующим тоном “пораженной” хрустальной грани.
  
  После настройки на звуковой режим инфразвуковое устройство изменить было невозможно. Производство таких огранщиков было ограничено Гильдией и, опять же, обеспечивалось компьютерной сборкой, программный код которой был известен только Мастеру Гильдии и его исполнительному помощнику.
  
  Как и упоминал Конкера, техник был темпераментным человеком. Когда Килашандра читал вслух, он жаловался на различные претензии к Гильдии и ее членам. Концертера и ее просьба о трехпалой ручке в настоящее время были его любимой претензией— “Концертера все равно неуклюжая и всегда раздвигает ручки”. Другой заключался в том, что ему следовало бы порыбачить еще три недели, прежде чем вернуться к работе. Рыба только начала клевать, и не споет ли она теперь октаву Си?
  
  Она спела довольно много октав в разных тональностях и решила, что есть аудитория похуже, чем, по-видимому, восприимчивые судьи на прослушивании. Она не пользовалась своим голосом с того дня, как встретила Каррика; у нее болело в животе от поддерживающего тона, и она понимала, что звук был резким.
  
  Когда Концерт скользнул в зал, Килашандра почувствовала огромное облегчение.
  
  “Возвращайся завтра в то же время. Я сделаю слепки с твоих добрых десяти пальцев”. И мужчина бросил лукавый взгляд на Кончеру.
  
  Концерт поспешил вывести Килашандру из мастерской и офиса.
  
  “Он действительно любит свои маленькие шутки”, - сказала она, направляясь по одному коридору и сворачивая в следующий. “Я только хотела попросить о небольшой услуге, чтобы я могла вернуться на полигоны, не теряя столько времени”. Она вошла в комнату с надписью “Тренировка”, вздохнула, закрыла дверь и включила свет для уединения. “Тем не менее”, — и она одарила Килашандру ослепительной улыбкой, ее глаза скользнули от прямого контакта, — “нам нужно взять под контроль твое обучение”. Она жестом пригласила Килашандру сесть на один из полудюжины стульев в комнате напротив большого голографического проектора. Она взяла с полки пульт дистанционного управления, затемнив комнату и активировав проектор. Перед ними замелькали огромные буквы с правилами Гильдии. “Возможно, у вас был переходный возраст, но нет простого способа преодолеть это”.
  
  “Туколом”—
  
  “Туколом обрабатывает только базовую информацию, подходящую для любого вступающего в Гильдию в любом качестве”. В голосе Конкеры прозвучали нотки злобы. “Теперь ты должен специализироваться и повторять, и еще раз повторять”. Кончера вздохнула. “Мы все должны”, - добавила она, ее голос выражал терпеливую покорность. “Если это тебя утешит, я бы сделала это сама, и мне всегда казалось, что это гораздо легче объяснить, чем запоминать”. Ее голос смягчился. “В любой вечер в зале общин вы услышите, как даже старейшие певцы бормочут правила и накладывают ограничения. Конечно, вы никогда не оцените это упражнение, пока оно не станет жизненно важным! Когда ты достигнешь этой точки, ты не вспомнишь, откуда ты знаешь, что делаешь. Потому что тогда ты действительно больше ничего не знаешь. ”
  
  Несмотря на убедительный тон Концеры, Килашандра сочла эти доводы благовидными. Не имея выбора в учебной программе или преподавателе, Килашандра заставила себя запомнить правила, касающиеся рабочих претензий, лиц, предъявляющих претензии, вмешательства в рассмотрение претензий, репараций и возмездия, штрафов и кучи других правил, в которых она не видела необходимости, поскольку они были очевидны любому здравомыслящему человеку.
  
  Когда она вернулась в уединение своей каюты и к аномалиям настенных экранов, она обратилась в лазарет, и ей сказали, что Рембол слаб, но сохранил все свои чувства. Шиллаун, Бортон и Джезери были удовлетворительными, в правильном смысле этого слова. Килашандре также удалось извлечь из поиска данных тот факт, что травмированные певцы, такие как Кончера и Борелла, взяли на себя роль наставника из-за бонуса. Это объясняло злобные замечания и двойственные позы.
  
  На следующее утро, когда Консера проверяла ее понимание каждого раздела предметов предыдущего дня, Килашандре показалось, что Консера про себя декламирует параграфы и разделы всего на шаг впереди своей ученицы.
  
  Вторая половина дня прошла в неловкой обстановке в мастерской Рыбака, где были сделаны слепки с ее рук. Рыбак бормотал о том, что за жизнь Певицы приходится делать сотни слепков. Он сказал ей, чтобы она не жаловалась ему на волдыри от захватов рук, недуг, который, как он утверждал, на самом деле был вызван накачкой мышц, в которой не было его вины.
  
  Килашандра провела тот вечер, ремонтируя свою комнату.
  
  У нее была утренняя тренировка с Concera, она провела полчаса с Рыбаком, который непрерывно ворчал по поводу неудачной утренней рыбалки, неполноценности пластика, с которым ему приходилось работать, и привилегий ранга. Килашандра решила, что если бы ее раздражало каждое загадочное замечание, брошенное в ее сторону, она была бы в состоянии постоянного возбуждения. Остаток дня Конкера рассказывал ей о формах, оттенках и сочетаниях кристаллов, которые были доступны на рынке в данный момент: черные кристаллы в любой форме всегда имеют наивысшую ценность. Килашандра должен был просмотреть каталог, запомнить, какая форма использовалась для какого конечного продукта, ценовой диапазон и параметры изменения стоимости для каждого цвета. Ее провели по исследовательским отделам, которые искали новые применения кристаллу Баллибран. Там она заметила нескольких человек с настройкой зрения Enthor.
  
  В последующие дни она прошла инструктаж по игре на санях-тренажере “полет” против штормового ветра. К концу первого урока она была такой потной и дрожащей, как будто полет был настоящим.
  
  “Тебе придется постараться получше”, - без особого сочувствия прокомментировала инструктор, когда она, пошатываясь, выходила из тренажера. “Позанимайся полчаса в тренажерном зале и возвращайся сегодня днем”.
  
  “Танк?”
  
  “Да, резервуар. Сияющая жидкость. Краны слева. Продолжай! Я жду тебя обратно в 1500 ”.
  
  Килашандра бормотала краткие инструкции всю дорогу обратно в свои комнаты, сбрасывая одежду по пути к резервуару. Она повернула левые краны, и из них потекла вязкая жидкость. Она набрала нужную температуру и с сомнением опустилась в резервуар. Через несколько минут напряжение покинуло ее мышцы, и она лежала, поддерживаемая лучистой ванной, пока жидкость не остыла. В тот день ее инструктор неохотно признал, что ей стало лучше.
  
  Несколько дней спустя, в половине утра во время одиночного тренировочного полета над Белым морем, где были отработаны температурные режимы, все визуальные предупреждающие устройства на пульте управления загорелись красным, а также включились различные сирены, клаксоны, колокольчики и нервно-паралитические устройства. Килашандра немедленно повернула на северо-восток, к комплексу Гильдии, и вздохнула с облегчением, когда половина мониторов отключилась. Остальные гудели или мигали, пока она не поставила сани на подставку и не выключила питание. Когда она пожаловалась своему инструктору на предупреждение о перегрузке, он одарил ее долгим уничтожающим взглядом.
  
  “Нельзя слишком часто предупреждать о приближении турбулентности”, - сказал он. “Возможно, вы, Певцы, такие же глухие, как и некоторые из нас, независимо от того, насколько тщательно мы подбираем меры предосторожности. Пока вы помните совет, помните следующее: штормовая погода не даст вам второго шанса. Мы делаем все возможное, чтобы у вас был хотя бы один шанс. Теперь смените снаряжение для обработки груза. Скоро будет взрыв!”
  
  Он зашагал прочь, помахав рукой, чтобы привлечь внимание скопления персонала ангара.
  
  Шторм не был оценен как сильный, и по тревоге была предупреждена только юго-восточная часть континента. Сорок певцов вышли из системы в этом районе, а тридцать девять с трудом добрались до него. Летные и ангарные офицеры совещались, когда Килашандра проходила мимо них.
  
  “Кеборгон пропал. Его убьют!”
  
  “Он хвастался, что выступал за блэка. Если бы ему удалось вспомнить, где находится участок ... ”
  
  У Килашандры не было повода задерживаться возле этих двух в тот момент, но когда другие корабли были очищены и разграблены, она осталась на борту после того, как остальные разгрузчики были отпущены.
  
  Ветер в комплексе был недостаточно сильным, чтобы потребовалось устанавливать перегородки, поэтому Килашандра расположилась там, откуда могла наблюдать за южным сектором. Она также не спускала глаз с двух офицеров и увидела, как они оставили свою вахту, пожав плечами и покачав головой.
  
  Если бы Кеборген действительно резала черный хрусталь, она бы предпочла выгрузить его. На сортировочном этаже она была не нужна. Она утешала себя сознанием того, что уже заработала некоторый кредит на опасность и не слишком-то была в минусе из-за украшения своей комнаты и дней некредитованного обучения. В том, что она новобранец, были свои преимущества.
  
  Она пересекала ангар, чтобы вернуться в свою каюту, когда услышала звук, или, скорее, почувствовала его, как будто по обнаженным нервным окончаниям протянули нить. Она еще не привыкла к своему улучшенному зрению, поэтому покачала головой и моргнула, ожидая, что пятно на правой сетчатке прояснится. Он оставался на месте в нижнем правом секторе, наклоняясь и раскачиваясь. В ее собственном глазу была не тень, а сани, очевидно, направляющиеся к комплексу. Она раздумывала, стоит ли ей сообщить кому-нибудь, когда аварийщики начали карабкаться к тяжелым подъемным салазкам. В суете никто не заметил, что Килашандра присоединилась к команде.
  
  Эвакуатору не пришлось далеко ехать, поскольку сани врезались в холмы в сорока километрах от комплекса. Техник не смог добиться ответа от пилота саней.
  
  “Чертов дурак ждал слишком долго”, - сказал офицер авиации, нервно хлопая себя пальцами по бедру. “Предупреждал его, когда он уходил, не ждать слишком долго. Но они никогда не слушают”. Он повторял вариации этих чувств, становясь все более взволнованным по мере того, как эвакуатор приближался к саням и были видны повреждения.
  
  Пилот-эвакуатор посадил свой аппарат в четырех больших шагах от саней Singer.
  
  “Вы, остальные, забирайте кристалл”, - крикнул летный офицер, бросаясь к разрушенному носу саней, который был наполовину зарыт в рыхлую грязь.
  
  Выполняя его приказ, Килашандра оглянулась на дорогу, по которой ехали сани. Вдалеке она увидела еще два следа от скольжения, прежде чем врезавшиеся сани остановились.
  
  Грузовой отсек выдержал удар. Килашандра с интересом наблюдала, как трое мужчин открыли ближайший люк. Как только они появились с коробками, она бросилась внутрь. Затем она услышала стоны раненого "Кристал Зингер" и приглушенный гул ругательств со стороны летного офицера и лечащего его медика.
  
  В тот момент, когда она коснулась ближайшей коробки, она забыла о раненом мужчине, потому что шок, легкий, но явственный, пробежал по ее костям от кисти до пяток и головы. Она крепко вцепилась в переноску, но ощущение рассеялось.
  
  “Двигайся дальше. Нужно отвести этого парня обратно в лазарет”, - сказали ей вернувшиеся члены экипажа.
  
  Она подняла коробку, не обращая внимания на увещевания членов экипажа, которые раздавали ей подарки. Она присела на корточки у коробки, когда кокон раненой Певицы ловко поместили в эвакуатор.
  
  Во время короткой поездки обратно в комплекс она задавалась вопросом, почему поднялась такая суматоха. Конечно, симбионт залечит раны мужчины, если у него будет на это время. Она предположила, что симбионт снимает боль. Борелла не выглядела обеспокоенной своей ужасной раной на бедре, а Кончера, несмотря на жалобы, ничего не сказала о боли в восстанавливающихся пальцах.
  
  Как только эвакуатор приземлился, Певицу поспешили к ожидающим медтехникам. Прижимая к себе коробку, в которой, как она искренне надеялась, находился black crystal, Килашандра прошла прямо через склад в сортировочную. У нее не возникло проблем с поиском Интора, потому что мужчина чуть не врезался в нее.
  
  “Интор”, - сказала она, усаживаясь и толкая к нему коробку, - “Я думаю, здесь черный хрусталь”.
  
  “Черный кристалл?” Интор был поражен; он моргнул и хмуро уставился на нее. “О, это ты. Ты?” Его глаза с линзами расширились от удивления. “ Ты? Что ты здесь делаешь? Он полуобернулся в сторону лазарета, а затем поднялся на уровень новобранцев. “Никто не резал черный хрусталь—”
  
  “Кеборген мог быть. Он разбился. Это из его саней ”. Она настойчиво толкнула коробку ему в грудь. “Летный офицер сказал, что он выезжал резать черных”.
  
  По привычке Интор взялся за коробку, совершенно неспособный переварить ни ее объяснение, ни ее внезапное появление. Килашандру раздражали колебания Интора. Она не хотела признаваться в контактном шоке, который испытала в санях Кеборгена. Она ловко подтолкнула Интора к его столу, и, хотя он все еще был озадачен, он представил идентификатор для сканирования. Его руки ненадолго зависли, но тут же опустились, когда он повернулся к Килашандре.
  
  “Продолжай”, - сказала она, раздраженная его нерешительностью. “Посмотри на них”.
  
  “Я знаю, что это такое. Как ты?” Нерешительность Интора исчезла, и он почти обвиняюще посмотрел ей в глаза.
  
  “Я почувствовал их. Открой это. Что вырезал Кеборген?”
  
  Не сводя с нее неземных глаз, Интор открыл шкатулку и достал кристалл. У Килашандры перехватило дыхание при виде тусклого, неправильной формы 15-сантиметрового сегмента. Ей сознательно пришлось заставить свои легкие выдохнуть воздух, пока Интор благоговейно распаковывал два дополнительных предмета, которые подходили по размеру к первому.
  
  “Он хорошо режет”, - сказал Интор, внимательно изучая трио. “Он очень хорошо режет. Не хватает только одного недостатка. Это объясняет формы”.
  
  “Он сделал свой последний шаг”, - произнес глубокий голос Гильдмастера.
  
  Пораженная Килашандра обернулась и поняла, что Ланжецки, должно быть, прибыл несколько минут назад. Он кивнул ей, а затем подозвал кого-то на складе.
  
  “Принеси оставшуюся часть Кеборгена”.
  
  “В нем больше черного?” - Спросил Интор Килашандру, осторожно ощупывая пластиковую упаковку.
  
  Килашандра отчетливо ощущала на себе пристальный взгляд Ланжецки.
  
  “В этом ящике или в грузе?”
  
  “Либо то, либо другое”, - сказал Ланжецки, его глаза сверкнули при ее попытке потянуть время.
  
  “Не в коробке”, - сказала она, проводя рукой по стенке из пенопласта. Она нервно сглотнула, искоса взглянув на внушительную фигуру Ланжецки. Его одежда, которую она когда-то считала скучной, сверкала богатством нитей и тонким рисунком, что очень соответствовало его рангу. Она сглотнула во второй раз, когда он коротко кивнул головой, и шесть картонных коробок с саней Кеборгена были водружены на стол Интора.
  
  “Есть еще черный хрусталь?” Спросил Интор.
  
  Она проглотила в третий раз, вспомнила, что эта привычка раздражала ее в Шиллауне, и провела руками по картонным коробкам. Она нахмурилась, потому что по ее ладоням пробежали странные мурашки.
  
  “Ничего похожего на первый”, - озадаченно сказала она.
  
  Интор поднял брови, и она могла только вообразить, как блеснули его глаза. Он наугад открыл коробку и осторожно достал пригоршню мутных осколков, показывая их Ланзеки и Килашандре. В других коробках были похожие осколки.
  
  “Он вырезал трезубец первым или последним?” Ланжецки тихо заговорил, поднимая осколок длиной с палец и заглаживая его неровности.
  
  “Он не сказал?” Интор отважился тихо спросить.
  
  Вздох Ланжецки и короткое движение его головы ответили на этот вопрос.
  
  “Я думала, драгоценный симбионт исцелился —” - выпалила Килашандра, прежде чем поняла, что собирается заговорить.
  
  Взгляд Ланжецки остановил ее вспышку гнева
  
  “У симбионта есть несколько ограничений: одно - преднамеренное и постоянное насилие. Возраст его хозяина - другое. Добавьте третий фактор — Кеборген слишком долго оставался в пределах ареала, несмотря на штормовые предупреждения ”. Он повернулся, чтобы посмотреть на три кусочка черного хрусталя на весовой доске и на кредитную оценку, мигающую на дисплее.
  
  Если Кеборген был мертв, кто унаследовал заслуги? Она вздрогнула, когда Ланжецки заговорил снова.
  
  “Итак, Килашандра Ри, ты чувствительна к черным, и тебе понравился переходный возраст Милеки”.
  
  Килашандра не смогла избежать приводящей в замешательство оценки Гильдмастера. Он не казался таким отстраненным, как в тот день, когда она прибыла в Шанкилл с Карриком. Его глаза, особенно, были очень живыми. Почти незаметное движение его губ вверх привлекло ее беспокойный взгляд к его рту. Широкие, красивой формы губы, очевидно, отражали его мысли больше, чем глаза, лицо или тело. Она его забавляла? Нет, вероятно, нет. Мастер Гильдии не был известен своим юмором; он пользовался большим уважением и некоторым благоговением у мужчин и женщин, которые благоговели перед малым и не уважали ничего, кроме уважения к себе. Она почувствовала, как ее плечи и спина напряглись в автоматической реакции на вспышку веселья.
  
  “Спасибо тебе, Килашандра Ри, за твое быстрое открытие этой триады”, - сказал Ланжецки, слегка наклонив голову, что усилило его благодарность. Затем он повернулся и ушел так же быстро, как и появился.
  
  Выдохнув, Килашандра прислонилась к столу Интора.
  
  “Всегда приятно знать черное, когда оно рядом с тобой”. Интор сделал паузу, осторожно распаковывая черепки. Он моргнул, чтобы сфокусироваться на дисплее веса. “Проблема в том, чтобы найти это в первую очередь”.
  
  “Какое второе место?” - дерзко спросила она.
  
  Интор вернул линзу на место и проницательно посмотрел на нее. “Вспоминая, где было первое место!”
  
  Она оставила его, пройдя через Сортировку на склад и выйдя на ангарную палубу, кратчайший путь обратно к дуговому лифту, ведущему в ее каюту. Персонал ангара был занят разборкой обломков "Кеборгена". Она поморщилась. Итак, поврежденный корабль ремонтировали так долго и так часто, как это было необходимо при жизни его владельца, а затем разобрали. Были ли сани Каррика расчленены?
  
  Она остановилась от внезапной мысли, повернулась и уставилась на холмы в направлении последнего полета Кеборгена. Она почти бегом бросилась в дежурную часть Ангара, чтобы взглянуть на распечатку met, которая постоянно отображалась и обновлялась с каждой минутой.
  
  “Та буря на юго-востоке? Она рассеивается?”
  
  Офицер-метеоролог поднял голову, нахмурившись. Предупреждая отказ, Килашандра подняла свой браслет. Он немедленно запустил воспроизведение записи со спутника, которая показала формирование шторма и его бурное продвижение вдоль побережья главного континента и хребтов Майлки. Шторм разыгрался быстро и, столь же непредсказуемо, как и большинство штормов Баллибрана, обрушился на один большой сектор хребта, а затем прокатился в сторону моря по краю Длинной равнины, где теплый воздух встречался с более холодной массой.
  
  “Я был на эвакуаторе, который привез Кеборгена, но, должно быть, уронил там свой наручный браслет. Могу я воспользоваться скиммером?”
  
  Сотрудник Метрополитена пожал плечами. “Ради всего святого, вы можете взять скиммер. В нашей зоне не стоит говорить о погоде. Уточните у рейса ”.
  
  Флайт подумала, что ее чудак уронил оборудование, и выделила ей потрепанный автомобиль. Она помолчала достаточно долго, чтобы заметить, что схема восстановления аварийщика все еще отображается на аварийном экране. Выйдя из офиса, она сделала пометки на своем наручном устройстве.
  
  Она разобрала скиммер и покинула ангар в спокойном темпе, полностью соответствующем обычному поручению, затем вылетела на место крушения. Ею все больше овладевала мысль, что Кеборген, пытаясь обогнать шторм, наверняка вернулся в комплекс самым прямым путем. Хотя Концера снова и снова разглагольствовал о том, как осторожно Певцы защищают свои права, используя окольные маршруты туда и обратно, Кеборген с таким же успехом мог лететь прямо в надежде достичь безопасности. Его сани приехали значительно позже остальных из того же района.
  
  Учитывая эту возможность, она могла бы установить по извлеченным данным точную секунду, когда было передано штормовое предупреждение, вычислить максимальную скорость его саней, направление полета в момент его крушения и определить, в каком районе он вырезал черный кристалл. Она могла бы даже вычислить вероятность того, что Кеборген задержался со своим заявлением, исходя из промежутка времени, который потребовался остальным тридцати девяти Певцам, чтобы вернуться.
  
  Она зависла на скиммере над местом крушения. Острые бугры начали размягчаться, когда свежий ветерок изменил почву. Повернув скиммер, она обнаружила следующий след заноса и еще два, прежде чем заметила грубую царапину на голом камне более высокого склона. Она приземлилась, чтобы внимательно изучить следы. Шрам был глубже с северной стороны, как будто салазки отклонились от контакта. Она встала на отметку и сориентировалась с помощью своего наручного устройства. Затем она вернулась к скиммеру и обследовала сектор в поисках любых других свидетельств неудачного последнего полета Кеборгена.
  
  Тени и закат сделали для нее нецелесообразным продолжать поиски. Килашандра проверила свои координаты, а затем вернулась в комплекс.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 7
  
  
  
  
  
  Килашандра откинулась от терминала в своей комнате, отметив, что на табло было раннее утро. Она устала, ее глаза горели от усталости, и она была голодна. Но у нее были все данные, которые она могла извлечь из банков Гильдии, которые могли быть полезны в сужении круга поисков Кеборгена, претендующего на черный кристалл. Она включила программу в личном кабинете, затем встала и на негнущихся ногах, сгибаясь от боли в спине, направилась в пункт общественного питания, где заказала горячий суп. Хотя она сохранила данные, она не могла перестать думать о своем плане. И все препятствия на пути его реализации.
  
  Кеборген был мертв. Его претензии, где бы они ни были, теперь были открыты в соответствии с обширными пунктами “Претензии, их предъявление и маркировка, наказания за незаконное присвоение, штрафы и ограничения” и всеми подпунктами. Однако сначала нужно было найти исковое заявление. Как и сказал Интор, это была первая проблема. У Килашандры могли быть теории о его местонахождении, но у нее не было ни саней, чтобы добраться туда и посмотреть, ни резца, чтобы снять кристалл с “открытой” грани. Ее исследование показало, что Кеборген разрабатывал заявку по меньшей мере четыре десятилетия, и анализ показал, что двенадцать черенков черного кристалла были получены с одной и той же грани, предпоследняя из которых была сделана около девяти лет назад. Вторая проблема, как так емко выразился Интор, заключалась в запоминании.
  
  Чтобы развеять скуку от тренировок, Килашандра спросила Конкеру, как Певцы возвращаются в claims после отсутствия, особенно если память настолько ненадежна.
  
  “О, ” беззаботно ответил Концера, - я всегда не забываю указывать своим саням, на какие ориентиры обращать внимание. Сани оснащены диктофонами, так что они в полной безопасности. ” Она колебалась, глядя рассеянно, что было для нее привычным. “Конечно, штормы иногда меняют ориентиры, поэтому разумнее фиксировать контурные уровни и долины или ущелья, которые не так подвержены изменениям в результате сильного удара. Кроме того, ” продолжила она более бодрым голосом, “ когда вы несколько раз надрезаете определенное лицо, оно находит отклик. Итак, если вы сможете вспомнить хотя бы общее направление и добраться туда, найти точное место будет намного проще.”
  
  “Тогда это не столько поющий кристалл, сколько то, что ему поет кристал”, - заметила Килашандра.
  
  “О, да, очень хорошо сказано”, - сказал Кончера с фальшивой жизнерадостностью человека, который ничего не понял.
  
  Килашандра доела суп и устало поплелась в спальню, сбрасывая комбинезон. Она была удовлетворена информацией, которую накопила. Она могла сузить поиск до более старых отметок о заявках в географическом районе, определяемых максимальной скоростью старых саней Кеборгена, временем объявления штормового предупреждения и зарегистрированной скоростью штормового ветра.
  
  Ее беспокоил один момент. Видеозапись саней Кеборгена. Она видела, как сани разбирали, но сохранили ли техники Гильдии запись для данных, которые можно было бы восстановить? Она не была уверена, что кто-нибудь когда-либо взламывал голосовой код. Никто даже не шептался, что это возможно. Хотя в правилах не указано, что Гильдия может предпринять такие действия, что является ужасным нарушением конфиденциальности в соответствии с правами FSP, Устав также конкретно не лишает Гильдию этого права после смерти члена. С другой стороны, Трэгг сказал, что личные записи невозможно восстановить.
  
  Темнота и абсолютная тишина ее спальни усилили внезапные сомнения. Гильдия могла проявлять определенную безжалостность, и иногда это действительно происходило. Ради здравомыслия, ей лучше решить здесь и сейчас, верно ли Гильдия придерживается своих заявленных и бесконечно цитируемых принципов. Она неожиданно почувствовала утешение от самой длины Устава. Его объемистые параграфы и разделы, очевидно, отражают непредвиденные обстоятельства, с которыми сталкивались более четырехсот лет использования и злоупотреблений.
  
  Со вздохом Килашандра перевернулась. Избегать ограничений и бросать вызов законам было вполне в человеческих условиях. Поскольку Гильдия запрещала, она также защищала его, иначе кровавая планета была бы оставлена спорам и кристаллу.
  
  Она проснулась позже утром от настойчивого жужжания своего терминала. Ей сообщили, что ее резак готов, и она должна забрать его и явиться в тренировочный зал 47. Неуверенная в себе из-за недосыпа, Килашандра быстро приняла душ и хорошенько поела. Она поймала себя на том, что бросает взгляды на компьютерную консоль, как будто ожидала, что вчерашние данные выскочат с обложки и раскроются сами собой.
  
  Компьютерам приходилось иметь дело с фактами, и у нее было одно преимущество, которое не поддавалось вычислению: чувствительность к черному кристаллу - черному кристаллу Кеборгена. Компьютеры тоже не предоставляли добровольно информацию, но у нее было мало сомнений в том, что с известием о смерти Кеборгена открытие его богатого участка станет широко известно. Только 39 певцов прибыли из того же шторма. Она не могла знать, сколько других певцов вернулись из отпуска и были доступны для поиска. Она знала, что шансы на то, что она не найдет заявление, были хорошими, с одной стороны, и маловероятными - с другой. Доставку своего резака она восприняла как благоприятную.
  
  Она ждала лифт, когда услышала, как кто-то недоверчиво выкрикнул ее имя.
  
  “Килашандра! Я выздоровел. Я тоже певец”.
  
  Сама удивленная, она обернулась и увидела, что к ней шагает Рембол.
  
  “Рембол!” Она ответила на его восторженные объятия, остро осознавая, что несколько дней вообще не вспоминала о нем.
  
  “Мне сказали, что ты благополучно прошла переход, но больше тебя никто не видел! С тобой все в порядке?” Рембол отстранил ее от себя, его зеленые глаза изучали ее лицо и фигуру. “Это была просто лихорадка, или ты пришел навестить меня в какой-то момент?”
  
  “Я делала это в нескольких точках”, - ответила она с абсолютной правдивостью и инстинктивной дипломатичностью. “Затем мне сказали, что я мешаю твоему выздоровлению. Кто еще закончил?”
  
  Выражение лица Рембола сменилось печалью. “Каригана не выжила. Шиллаун глухая, и ее направили на исследование. Мистра, Бортон, Джезери, благослови эту пару; в общей сложности пришли двадцать девять человек. Чели, космонавт, произвел лишь сносную регулировку, но у него все органы чувств в порядке, поэтому его перевели на пилотирование шаттлов. В любом случае, я не думаю, что это идет ему вразрез.”
  
  “А Шиллаун? Он не возражает?” Килашандра знала, что ее голос был резким, и лицо Рембола омрачилось, пока она не обняла его. Теперь ему придется научиться не так сильно заботиться о людях. “Я действительно думаю, что Шиллаун будет счастливее заниматься исследованиями, чем резкой. Селли уже был пилотом, так что он ничего не потерял ... Антона сказала мне, что Каригана не сдастся споре.”
  
  Рембол нахмурился, его тело напряглось, так что она отпустила его.
  
  “Она восстала против всего, Рембол. Ты разве не спросил Антону?”
  
  “Нет”. Рембол опустил голову с глупой ухмылкой на лице. “Я боялся, пока другие проходили переходный период”.
  
  “Теперь все кончено. И ты переведен на уровень Singer”. Она увидела браслет на запястье и показала ему свой. “Куда ты направляешься сейчас?”
  
  “Будет оснащен моим резаком”. Его зеленые глаза загорелись энтузиазмом.
  
  “Тогда мы можем поехать вместе. Я заберу свой”.
  
  Они вошли в лифт, и Рембол удивленно полуобернулся.
  
  “Забрать это?”
  
  “Они сказали тебе, как долго ты болел, не так ли?” Килашандра знала, что ее быстрый вопрос был задан для того, чтобы дать себе время. В глазах Рембола отразилось удивление, а затем недоумение. “О, мне повезло. У меня было то, что Антона называет переходным периодом, поэтому они вытолкнули меня из лазарета, чтобы освободить место для кого-то другого, и отправили меня на тренировки, чтобы уберечь от неприятностей. Мы здесь, и не обращайте внимания на манеры техника. Он терпеть не может, когда его отрывают от рыбалки.”
  
  Они пришли в офис cutter и нашли Джезери, Мистру и еще двоих.
  
  “Килашандра! Ты сделала это!”
  
  Килашандре показалось, что в голосе Джезри прозвучала нотка неприятного удивления. Девушка выглядела изможденной и утратила свою привлекательность.
  
  “Здесь тихо”, - сказал Рыбак, его голос прервал попытку Килашандры ответить. В руке у него был резак, явно новый.
  
  “ Ты. Килашандра, - и он бесцеремонно подозвал ее к стойке, в то время как остальные отступили назад.
  
  Килашандре стало не по себе от внимания, прикованного к ней, когда она брала устройство. Затем она обхватила пальцами силовую рукоятку, правой рукой держась за направляющую, и забыла о смущении, испытав трепет оттого, что стала на шаг ближе к Crystal Ranges. У нее перехватило дыхание, когда она увидела, что ее имя было вырезано аккуратными буквами на пластиковом корпусе, закрывающем инфразвуковое лезвие.
  
  “Возвращай это обратно, чтобы его обслуживали после каждой поездки, слышишь? В противном случае не вини меня, если оно не работает должным образом. Понял?”
  
  Килашандра хотела поблагодарить его, но он повернулся к остальным, подзывая Бортона. Килашандра повернулась с ножом в руке и увидела возмущение в глазах Джезери, боль, удивление и предательство в глазах Рембола.
  
  “Антония вышвырнула меня из лазарета”, - сказала она больше Ремболу, чем остальным, но все они, казалось, обвиняли ее. “Итак, Гильдия устроила меня на работу”.
  
  Высоко подняв голову, она вежливо улыбнулась им всем и вышла из офиса.
  
  Направляясь по коридору к лифтовым шахтам, она была безумно зла на себя, на их невежество и на Гильдию за то, что они выдвинули ее вперед остальных. Она помнила похожие сцены в Музыкальном центре, когда после неустанных репетиций ей удавалось исполнить партию или инструментальное соло, и знала, что большинство ее сверстников предпочли другую. Тогда она была ответственна. Теперь, хотя она сознательно не делала ничего, чтобы спровоцировать своих товарищей-рекрутов, ее обвиняли в том, что ей немного повезло, точно так же, как в Музыкальном центре ее обвиняли в тяжелой работе. Какой от этого был прок!
  
  “Осторожнее с этим фардлинг каттером!” Свирепый тон прервал ее подавленную жалость к себе, и кто-то с ненужной силой толкнул ее вправо. “Я сказал, осторожнее!”
  
  Мужчина поспешно попятился от нее, потому что Килашандра инстинктивно подняла нож, услышав агрессивный голос. Ее замешательство еще больше усугублялось осознанием того, что она была неосторожна и теперь вела себя как дура. То, что ее привлекли к ответственности, не улучшило ее настроения.
  
  “Он не включен”.
  
  “Это чертовски опасно, включено или выключено. Тебя что, не проинструктировали должным образом?” Высокий мужчина, свирепо смотревший на нее, был спутником Бореллы из шаттла.
  
  “Тогда жалуйся Борелле! Она проинструктировала нас”.
  
  “Борелла?” Певица уставилась на нее, озадаченно нахмурившись. “Какое отношение она имеет к тебе?”
  
  “Я был одним из ее недавних "подвохов", по-моему, так она выразилась”.
  
  Он нахмурился еще сильнее, когда его взгляд скользнул по ней, задержавшись на браслете.
  
  “Только что получил свой резак, моя дорогая?” Теперь он улыбнулся с высокомерной снисходительностью. “Я забуду любое обвинение в невежливости”. С легким поклоном и сардонической усмешкой он направился в мастерскую.
  
  Она смотрела вслед мужчине, снова ощущая странный магнетизм Хрустального Певца. Она была в ярости на него, и все же ее гнев частично подпитывался его неуверенностью в себе и ее желанием произвести на него впечатление. Неужели Каррик когда-то тоже был таким? А она слишком неопытна, чтобы знать?
  
  Она прошла к лифту и вошла. Встреча с Певцом вернула ей некоторую перспективу. Как бы то ни было, она была Кристальной Певицей: большей, чем остальные в ее классе, из-за физической аномалии и фактора времени, которые не были ее потворством.
  
  Когда она вошла в тренировочный зал 47, ее ждал еще один сюрприз. Трэрг был там, прислонившись к тяжелому пластиковому столу, скрестив руки на груди, очевидно, ожидая ее.
  
  “Я не опоздала?” - спросила она и испытала второй приступ замешательства, потому что тон ее вопроса, казалось, кислым эхом отозвался в комнате. Затем она увидела на столе позади Трэга безошибочно узнаваемые картонные коробки из пенопласта. “ О, как любопытно?
  
  “Прокисший хрусталь”, - сказал он, его низкий голос звучал так же, как и у нее. Затем он протянул руку за ее резаком.
  
  Она отдала его ему, несколько неохотно, поскольку это было совсем недавнее приобретение. Он осмотрел каждую деталь устройства, даже извлек из ножен инфразвуковой клинок, которому придал самое пристальное внимание. Он подошел к ней слева, протягивая нож и наблюдая, как она берет его за рукоятки. Он проверил положение ее рук и кивнул.
  
  “Вы знакомы с управлением?” спросил он, хотя должен был знать, что Рыболов подробно объяснил их. “А процесс настройки?” Она снова кивнула, ей не нравился катехизис.
  
  Теперь, с таким пренебрежением к его содержимому, что у нее перехватило дыхание, он бросил на пластиковый стол хрустальную коробку. Трэрг ухмыльнулся.
  
  “Это прокисший кристалл. Нам прислали из некоторых ближайших систем, которые никогда не утруждают себя наймом настройщиков. Они научат вас обращаться с оружием, которое вы носите ”.
  
  На одну ужасающую секунду Килашандра задумалась, был ли Трэрг свидетелем ее встречи с другим Певцом. Она посмотрела вниз на устройство, которое, как она поняла, могло быть использовано как оружие.
  
  Трэрг достал из коробки пять восьмиугольников розового хрусталя. Молотком, похожим на тот, которым пользовался Интор, он постучал по каждому по очереди. Третий кристалл был кисловатым, со значительным потемнением.
  
  “Теперь пятерка должна быть настроена так, чтобы соответствовать друг другу. Я предлагаю вам спеть им полную ноту под этим, — и он постучал по неисправному восьмиугольнику, — и сбрить верхнюю часть этого, пока он не зазвучит чисто под инфразвуковым резаком. Он поместил прокисший кристалл в регулируемые стоячие тиски. Он затянул скобы и потянул, чтобы убедиться, что кристалл надежно закреплен. “Когда этот поет правильно, вы просто перекраиваете остальные по размеру”.
  
  “Как все испортилось?”
  
  “Дефект кронштейна. Достаточно распространенный в розовом кварце”.
  
  “Доминирующий или минорный?”
  
  “Минор будет приемлемым”.
  
  Он кивнул на ее рукоятку управления, и она включила резак, не забыв при этом обхватить свое тело для защиты от силы, которая хлынет через рукоятку. Трэг постучал молотком по кислому хрусталю, и она пропела минорную ноту ниже, вращая настройку большим пальцем, пока звук резака не сравнялся с ее высотой звука.
  
  Кристалл закричал, когда она приложила к нему лезвие. Ей потребовалась каждая унция самообладания, чтобы не отстраниться.
  
  “Нарежь его ровно”, - скомандовал Трэрг, его резкий приказ успокоил ее.
  
  Крик розы стал более чистым, когда инфразвуковой резак завершил свою операцию. Трэрг подал ей знак выключить резак, не обращая внимания на ее дрожащие объятия. Он постучал по кристаллу, и тот запел чистый Ля минор. Он постучал по кристаллу, следующему в очереди. Ля мажор.
  
  “Переходи на соль минор”, - сказал он, закрепляя второй восьмиугольник на месте.
  
  Килашандре потребовалось усилие, чтобы стереть из памяти эхо мажорной ноты. Включив резак, настроив тюнер на соль минор, на этот раз она была готова к скачку напряжения и крику кристал. Звук был не таким пронзительным, но розовый восьмиугольник, казалось, сопротивлялся изменению ноты, когда она провела по нему лезвием. Трэг постучал по переделанной соль минор и одобрительно кивнул, зажимая третью в тисках.
  
  Когда Килашандра вырезала пятерку заново, она почувствовала себя опустошенной и, странным образом, в приподнятом настроении. Она действительно вырезала хрусталь. Она облокотилась на стол, наблюдая, как Трэг переупаковывает их и делает соответствующие пометки на коробке. Затем он потянулся за вторым контейнером. Брекеты снова натираются, и Трэгг сделал несколько уничижительных замечаний в адрес технических специалистов, которые не признали, что правильное крепление брекетов продлевает срок службы crystal.
  
  “Как бы учились новички вроде меня, если бы кто-то не совершал таких ошибок?” спросила она. “Вы, конечно, не используете свежий хрусталь из ассортимента”.
  
  “Эти восьмиугольники были относительно новыми. Они еще не должны были нуждаться в настройке. Я протестую против небрежности в любой форме ”.
  
  Килашандра скорее думала, что он так и сделает, и решила не давать ему повода жаловаться на нее.
  
  Она переделала содержимое девяти коробок, двенадцати наборов из хрусталя, синего, желтого и розового. Она искренне надеялась, что в одной из коробок окажется черный хрусталь, и когда распаковали последнюю коробку, в которой оказались два приземистых синих додекаэдра, один с вертикальным разрезом, она спросила, не нужно ли обрезать черный цвет заново.
  
  “Не в моей компетенции”, - сказал Трэг, пристально взглянув на нее. “Это отчасти потому, что сегменты разделены, а отчасти потому, что их установкой занимаются техники безупречного уровня подготовки. Черный не страдает от эрозии скоб или неправильного обращения. Черный хрусталь слишком ценен ”. Он вставил поврежденный синий в скобу, обнажив расщепленную сторону. “Для этого потребуется немного иная техника обращения с вашим лезвием. Если вы полностью срежете поврежденную часть, вы нарушите симметрию формы. Следовательно, все произведение должно быть изменено, уменьшено в додекаэдре. Обычно по шкале переходят от мажора к минору, от минора к мажору. На этот раз вы должны пропустить как минимум шестую, чтобы получить чистую ноту. Поскольку блюз встречается почти так же часто, как роза, ошибка не представляет большой потери. Расслабьтесь. Продолжайте. ”
  
  Килашандра чувствовала, что не справится с таким упражнением, но вывод Трэгга о том, что она может безнаказанно ошибаться, укрепил ее решимость. Она услышала шестой звук снизу в тот момент, когда нажала на синюю кнопку, взяла нож и начала резать прежде, чем он успел отойти с ее пути. Следующие два надреза она сделала без колебаний, прислушиваясь к изменению высоты звука в кристалле. Она коротко кивнула, чтобы он повертел додекаэдр в тисках, и сделала еще три прохода. Только закончив обрезку, она выключила свое устройство. Затем с вызовом посмотрела на Трэга. Он вежливо вложил второй кристалл в ручки, постучал по нему, а затем по перекроенному додекаэдру. Они гармонировали друг с другом.
  
  “Для одного дня этого достаточно, Трэг”.
  
  Услышав неожиданный голос позади себя, Килашандра резко обернулась, каттер снова поднялся в автоматической защите, когда Ланжецки закончил говорить. Едва шевельнув губами, он взглянул на лезвие, повернутое к нему широкой стороной. Она мгновенно опустила клинок и отвела глаза, смущенная и взволнованная своей реакцией и крайне утомленная утренней напряженной концентрацией.
  
  “Я всегда слышал, что Фуэрте - тихоокеанская планета”, - сказал Ланжецки. “Тем не менее, ты хорошо режешь, Килашандра Ри”.
  
  “Означает ли это, что я скоро смогу выйти на ринги?”
  
  Она услышала, как Трэгг фыркнул от ее самонадеянности, но Ланжецки не отразил позицию своего главного помощника. Карие глаза не отрывались от ее глаз. Встретив этот оценивающий взгляд, она задумалась, почему Ланжецки не был Хрустальным Певцом: он казался намного больше, намного больше, чем Каррик, или Борелла, или любой другой Хрустальный Певец, с которым она встречалась или видела.
  
  “Достаточно скоро, чтобы не ставить под угрозу многообещающую карьеру. Достаточно скоро. Между тем, практика совершенствует. Это упражнение” — и Ланжецки указал на коробки с настроенным хрусталем“ — всего лишь одно из нескольких, в которых вы должны преуспеть, прежде чем бросить вызов диапазонам.
  
  Он исчез одним из тех плавных движений, которые были достаточно быстрыми, чтобы заставить Килашандру задуматься, действительно ли Ланжецки нанес свой визит. И все же его краткое появление было неоспоримо по тому эффекту, который он произвел на нее и Трэга.
  
  Помощник Гильдмастера рассматривал ее со скрытым интересом.
  
  “Примите сияющую ванну, когда доберетесь до своей каюты”, - сказал Трэгг. “У вас запланирована тренировка на санном тренажере сегодня днем”. Он отвернулся, отпуская меня.
  
  Схема тренировок сохранялась до следующего дня отдыха, хотя она хотела бы поменять местами два элемента: имитацию катания на санях утром, когда ее рефлексы были свежее, и подсечку днем, чтобы она могла упасть в обморок. Оказалось, что для такого явно иррационального расписания была причина. Поскольку она неизменно будет управлять санями после того, как огранит хрусталь, она должна научиться оценивать притупленные реакции.
  
  Сияющие ванны, вязкая жидкость, мягко надавливающая на ее уставшее тело, ее густые движения, похожие на самый деликатный массаж, освежили после утренней интенсивной тренировки. Она сверилась с компьютером и обнаружила, что ей платят зарплату настройщика за утреннюю работу, но взимают плату за инструктаж бортпроводника во второй половине дня.
  
  После шести дней такой изматывающей рутины она с нетерпением ждала дня отдыха. Со стороны Белого моря надвигался хребет низкого давления, поэтому день отдыха может быть пасмурным с дождем. Она начала развивать интерес Ballybraners к метеорологии, чему способствовали неизменные вопросы Трэга о погодных условиях в начале каждой тренировки.
  
  Ее летный инструктор также сильно настаивал на разборчивости в погодных условиях. Его настойчивость имела больше смысла, чем у Трэг, поскольку значительная часть ее тренировок по моделированию включала в себя преодоление турбулентности различной степени и типов. Она начала различать тональные различия оборудования для оповещения, которым был оснащен симулятор. Звук мог рассказать ей так же ясно, как дисплей met, о виде и масштабах шторма, который ее тренировочные полеты научили выживать.
  
  В частном порядке Килашандра решила, что предупреждения были излишеством; после того, как в тебя стучали, звонили и жужжали, твой разум отключал большую часть шума. Устройство для щекотания нервов, последнее из серии предупреждающих устройств, нельзя было игнорировать.
  
  Тем временем ее практические навыки развились от просто адекватной реакции до совершенной автоматической, когда она имитировала полеты над каждым сектором Баллибрана, сушей, морем и арктическими льдами. Она научилась определять основные воздушные и морские течения по всей планете в течение нескольких секунд после их отображения на ее доске-плане.
  
  По мере того, как она тренировалась, она научилась уверенно управлять своим транспортным средством. Сани отличались высокой маневренностью благодаря возможностям СВВП и множеству вспомогательных устройств базового привода crystal, который был усовершенствован для необычных условий эксплуатации в Баллибране.
  
  
  
  Килашандра лишь мельком видела других членов класса 895. Рембол весело помахала ей издалека, и однажды она увидела, как Джезри пробежала по полу ангара, но Килашандра не стала бы рассчитывать на ее терпимость, если бы характер девушки заметно не улучшился с момента их последней встречи. Джезери, возможно, стала более сговорчивой теперь, когда она и остальные прошли полную тренировку.
  
  Первым, кого она увидела, войдя в Общий зал Певческого уровня, она увидела Бортона. Это был вечер, когда большинство действительных членов Гильдии могли расслабиться. Штормов не ожидалось, несмотря на гряду низкого давления, а до Пасхи - зловещего соединения трех лун, вызвавшего самые свирепые штормы, — оставалось девять недель. Бортон не видел Килашандру, потому что он и остальные, кто был с ним в зале ожидания, находились на дальней стороне. У расширенного зрения были преимущества: видишь первым; планируй заранее.
  
  Она заказала пиво Yarran, мензурку для себя и кувшин для группы. Она была недовольна собой за то, что предвидела необходимость тонкого подкупа, но от предложения, сделанного добросовестно, вряд ли можно было отказаться. Особенно ярранского пива.
  
  Бортон заметил ее приближение, когда она была примерно в двадцати метрах от него. На его лице отразилось легкое удивление, и он поманил ее к себе, обращаясь к кому-то, кого не было видно за высокой спинкой сиденья. Поднялся переполох, восклицания и появились оправы, встречающие ее широкой улыбкой. Чувство облегчения, которое она испытала, заставило питчер покачнуться.
  
  “Не тратьте впустую ни капли хорошего Яррана”, - предупредил он, спасая его. “Не все ранены. Некоторые отслаиваются в сияющих резервуарах. Шиллауна перевели на континент Северный Хелтон. Именно там они проводят большую часть чистых исследований. Ты можешь в это поверить, Килла? Он больше не заикается.”
  
  “Нет!”
  
  “Антона сказала, что симбиоз, должно быть, исправил дефект его вкуса”. Рембол был подчеркнуто приветлив, подумала Килашандра, занимая место на широком сиденье. Джезери, сидевший в углу зала, приветствовал прибытие Килашандры натянутой улыбкой, Мистра кивнула, а Сели и двое других мужчин, имена которых она не могла вспомнить, поприветствовали ее. Все они выглядели усталыми.
  
  “Что ж, я не могу сказать, что сожалею о том, что Шиллаун не стал певцом, потому что он определенно не пропадет даром в исследованиях”, - сказала Килашандра, поднимая свой стакан в круглом тосте за него.
  
  “Вы хотите сказать, что еще не резали хрусталь?” Спросила Джезери с резкими нотками в голосе, указывая на браслет, который Килашандра заметила, когда произносила тост.
  
  “Я? Черт возьми, нет!” Отвращение и разочарование в ее тоне заставили Рембола рассмеяться, запрокинув голову.
  
  “Я говорил тебе, что она не зашла так далеко”, - сказал он Джезри. “Она забрала резак только в тот день, когда мы с ней познакомились”.
  
  Килашандра откровенно ослабила браслет на запястье, теперь понимая, что он является ее пропуском в дружбу, а также в уровень Певицы.
  
  “Более того, Джезри, ” продолжила она, позволив негодованию придать остроту своим словам, - я потрачу еще несколько недель на настройку crystal и имитацию штормовых полетов, прежде чем мне позволят хотя бы высунуть свой нос за пределы досягаемости скиммера. А к тому времени начнутся пасхальные штормы!”
  
  “О, да”. Настроение Джезери прояснилось, и ее улыбка стала самодовольной. “Тогда мы все попадем в шторм”.
  
  Килашандра была чувствительна к ощутимому изменению атмосферы вокруг нее и решила закрепить преимущество.
  
  “Возможно, я немного опережаю вас в тренировках — вы же знаете, что травмированные Певцы берут это на себя только ради бонусов? Хорошо. Что ж, как только ты получишь эти несчастные резаки, ты поймешь, что значит ‘устал’. Тренируйся утром, потом они отправляют тебя на полеты на тренажерах, а когда ты не выполняешь ни того, ни другого, начинается тренировка; уставы, правила, претензии, штрафы— ” Раздались стоны среди ее слушателей. “А, я вижу, ты осваиваешься с упражнениями”.
  
  “Так какие еще развлечения нас ждут?” Спросил Рембол, его глаза сверкнули почти злобным восторгом.
  
  Большинство присутствующих интересовались любыми подробностями, которые она расскажет о перенастройке crystal. Она объяснила, как могла, правдиво, если не полностью, поскольку ничего не сказала о привлекательной внешности Ланжецки, ее сочувствии к black crystal и быстром прогрессе, которого она, казалось, добивалась в вырезании сложных форм. Она обнаружила, что ей приходится прилагать усилия, чтобы быть сдержанной, потому что она никогда не практиковалась в тактичности в Музыкальном центре. Ей предстояло провести остаток очень долгой жизни с этими людьми, однажды она чуть не потеряла их дружбу по независящим от нее обстоятельствам, и она сознательно не собиралась подвергать ее опасности снова.
  
  Новобранцы выпили достаточно пива и других одурманивающих веществ, чтобы вечер прошел весело. Килашандра обнаружила, что готова поддерживать старые отношения с Ремболом, и многие трения, накопившиеся за последние несколько недель, растворились в этом самом гармоничном занятии.
  
  Проснувшись и отдохнув, они продолжили путь, хотя Килашандра была немного удивлена, обнаружив, что они оказались в апартаментах Рембола. Расположение не имело особого значения, поскольку апартаменты были во всех отношениях похожи. Он мало что сделал для отделки своих комнат и обратился за помощью к Килашандре. Таким образом, они приятно провели время и добродетельно закончили игрой, пересматривающей правила, исходя из подсказки фразы. В состоянии полного расслабления Килашандра была очень близка к тому, чтобы упомянуть Римболу о черном кристалле Кеборгена, позже объяснив свое уклонение желанием не обременять подругу ненужными подробностями.
  
  На следующей неделе она предложила Концере присоединиться к остальным на их занятиях, а не поднимать Концертеру. Два пальца Певицы были целыми, за исключением ногтей.
  
  “Ты меня не задерживаешь”, - ответила Кончера, ее взгляд скользнул мимо Килашандры, а губы скривились от гневного разочарования. “Очевидно, что у этих других есть преимущество перед Певицей с моим давним стажем. Кроме того, я принял вас только в качестве одолжения, я предпочитаю индивидуальное обучение групповому. Теперь давайте перейдем к претензиям и встречным искам.”
  
  “Я знаю эти абзацы вдоль и поперек”.
  
  “Тогда давайте начнем с середины первого”, - сказал Кончера с неожиданным легкомыслием.
  
  Поскольку Килашандра действительно могла отрепетировать претензии и встречные иски так же хорошо, как хвасталась, она также могла позволить своему разуму разобраться со своими самыми большими проблемами: как заполучить сани, как привлечь внимание Ланжеки и получить разрешение на огранку хрусталя, а не распевать об этом. До грозных пасхальных штормов оставалось всего девять недель, и ей пришлось прибавить скорость. Исследование банков данных о проблемах после Пасхи показало, что пройдут недели, прежде чем новому Певцу будет разрешено заявлять права на охоту в районах, ставших более опасными, чем когда-либо, из-за разрушительных последствий Песаха. Заявление Кеборген может быть изменено настолько, что ее чувствительность к его черному кристаллу может быть сведена к нулю. Штормы Маха могут повредить или существенно изменить открытую грань кристалла, глубоко проникнув в вену и сделав ее бесполезной. Ей скоро нужно было выходить.
  
  За предыдущие две недели у Ланжецки вошло в привычку появляться так, словно ее телепортировали, обычно когда Килашандра перенастраивала кристал под пристальным вниманием Трэгга. Однажды Ланжецки сидел на месте наблюдателя в тренажере sled, когда она летела по особо опасной трассе. Вместо того, чтобы нервировать ее, его присутствие заставило ее управлять самолетом с обостренным восприятием. Ланжецки также бродил по Общему залу вечерами, останавливаясь перекинуться парой слов с той или иной группой, сортировщиком или техником. Теперь, когда она очень хотела, чтобы он материализовался, его нигде не было видно.
  
  На четвертый день она небрежно спросила Конкеру, встречалась ли она с Мастером Гильдии, и ей ответили, что Трэг лучше знает, где его найти. Трэгг вообще был не самым легким человеком для вопросов или беседы, за исключением обращения с резцом или надрезов на кристалле. Собрав всю свою уверенность в себе, Килашандра прибегла к хитрости на шестой день.
  
  У Трэг были свои насадки для бритья: накануне она испортила три и вполне рассчитывала провести утренний урок, избегая будущих неудач. Сделав порез, она оглядывалась назад. На четвертый раз Трэгг нахмурился.
  
  “Твое внимание задержалось дольше. В чем дело?”
  
  “Я продолжаю думать, что появится Мастер Гильдии. Ты знаешь, он появляется, когда я меньше всего этого ожидаю”.
  
  “Он на Шанкилле. Занимайся своими делами”.
  
  Она послушалась, но с меньшим энтузиазмом, чем когда-либо, глубоко благодарная за то, что завтра был день отдыха. Она наполовину пообещала провести этот вечер и следующий день с Ремболом: наполовину пообещала, потому что молодой Скартин никоим образом не разделял ее настоятельного желания добраться до хребтов. Трэрг отпустил ее в конце изнурительно точного сеанса, по его бесстрастному лицу не было заметно, что она научилась правильно резать шишки, хотя каждым мускулом своих ноющих рук она чувствовала, что достигла определенного мастерства.
  
  Она подумывала о том, чтобы принять сияющую ванну перед дневной тренировкой. Вместо этого она позвонила Ремболу: его компания была бы успокаивающим средством от ее растущего разочарования. В ожидании его ответа она быстро приняла горячий душ. Она мерила шагами свою квартиру, гадая, куда, черт возьми, подевался Рембол. Время ужина подходило к концу, а она ничего не ела. Она заказала еду на скорую руку в кейтеринговом центре, запив горячую еду, добавив обжигающий рот к своему списку жалоб, прежде чем спуститься на ангарный уровень.
  
  Теперь она была одной из многих, кто пользовался симулятором катания на санях, поэтому должна была прийти вовремя. Она знала, что перелет займет всего час, но этот перелет - сложная проблема с ветром и ночью, которая держала ее в сверхъестественной готовности и заставляла жалеть, что она не приняла сияющую ванну вместо душа, - казался бесконечным. Она была очень рада избежать нескольких аварий и выйти невредимой из симулятора. Она дерзко помахала офицеру летной подготовки в его кабинке над салазками и прошла мимо следующего студента, Джезери, по пути.
  
  “Он либо безумно счастлив, либо ненавидит меня”, - прокомментировала Килашандра Джезери.
  
  “Он? Он сумасшедший. Вчера он убил меня три раза”.
  
  “Убить или вылечить?”
  
  “Это девиз Гильдии, не так ли?” Кисло ответил Джезери.
  
  Килашандра с удивлением наблюдала, как девушка входит в симулятор. Ее еще не убили. Она подумала о том, чтобы пойти в комнату ожидания и посмотреть полет Джезери. В комнате ожидания больше никого не было, поэтому она заказала углеводный напиток, чтобы повысить уровень сахара в крови. Она смотрела, как Джезри уходит, когда почувствовала, что кто-то стоит в дверях. Она обернулась и увидела Гильдмастера.
  
  “Я понимаю, что вы искали меня”, - сказал он, усугубляя ее изумление.
  
  “Ты на Шанкилле. Трэгг сказал мне об этом сегодня утром”.
  
  “Я был. Сейчас я здесь. Вы закончили свои дневные упражнения?”
  
  “Я думаю, они меня почти прикончили”.
  
  Он посторонился, показывая, что она должна идти впереди него.
  
  “Серьезность упражнений может показаться чрезмерной, но реальность шторма маха гораздо более сильна, чем все, что мы можем имитировать в тренажерах”, - сказал он, направляясь к подъемнику и одновременно касаясь ее локтя, чтобы направить. “Мы должны подготовить вас к самому худшему, что может произойти. Шторм маха не даст вам второго шанса. Мы стараемся обеспечить, чтобы у вас был хотя бы один ”.
  
  “Кажется, я часто слышу эту аксиому”.
  
  “Помни об этом”.
  
  Килашандра ожидала, что лифт опустится до уровня Певцов. Вместо этого лифт поднялся, и, несмотря на усталость, она неуверенно покачнулась. Ланжецки поддержал ее, взяв под локоть.
  
  “Следующая сильная гроза будет на Пасху, не так ли?” Она поддерживала разговор, потому что от прикосновения Ланжецки по ее руке пробежала рябь. Его появление в приемной уже выбило ее из колеи. Она искоса взглянула на него, стараясь не привлекать внимания, но его лицо было повернуто в профиль. Его губы были расслаблены, не выдавая никаких намеков на его мысли.
  
  “Да, через восемь недель у вас будет первая Пасха”.
  
  Лифт остановился, и панели разошлись. Килашандра вышла вместе с ним в небольшую приемную. Не успел он повернуть направо, как открылась третья дверь. Большая комната, в которую они вошли, была офисом, одну стену которого занимала сложная система поиска данных. На соседней стене аккуратно висели распечатанные диаграммы. Перед ним на огромной консоли распечатывались листы факса, которые аккуратно складывались в корзину. Несколько удобных кресел занимали центр комнаты, одно из которых располагалось у девяти экранов, на которых транслировались метеорологические передачи с основных метеорологических установок планеты и трех лун.
  
  “Да, через восемь недель”, - сказала Килашандра, глубоко вздохнув, - “и если я не доберусь до полигона до того, как это произойдет, пройдут недели, согласно каждому отчету, который я отсканировала —”
  
  Смех Ланжецки прервал ее.
  
  “Садись”. Он сдвинул два стула вместе и повелительным жестом указал на один из них.
  
  Пораженная тем, что Мастер Гильдии Гептитов рассмеялся, и взбешенная тем, что она не смогла изложить свою позицию, она без особого изящества опустилась в назначенное кресло, ее уверенность в себе была уколота и иссякла. Вскоре она услышала знакомое звяканье мензурок. Она подняла глаза, когда он протягивал одну из них ей.
  
  “Я сам люблю ярранское пиво, поскольку родом с этой планеты. Я благодарен Scartine за напоминание мне о нем ”.
  
  Килашандра замаскировала свое замешательство, выпив много. Ланжецки многое знал о классе 895.
  
  . Он поднял свой бокал за нее.
  
  “Да, мы должны доставить вас на полигоны. Если кто-то и сможет найти участок Кеборгена, то, скорее всего, это будете вы”.
  
  Чувствуя, как мензурка выскальзывает из пальцев, онемевших от шока, она была благодарна, когда он взял стакан и поставил его на стол, который развернул перед ней.
  
  “Тщеславие Певицы — будь то голос или хрусталь — может быть достоинством, Килашандра Ри. Не позволяйте такой целеустремленности ослепить вас от того факта, что другие могут прийти к тем же выводам на основе тех же данных. ”
  
  “Я не знаю. Вот почему я должна выйти на стрельбище как можно скорее”. Затем она нахмурилась. “Как ты узнал? В ту ночь за мной никто не следил. Только ты и Интор знали, как я отреагировал на кристаллы Кеборгена.”
  
  Ланжецки одарил ее долгим взглядом, который, как она решила, должен был означать жалость, и она опустила взгляд, сцепив пальцы. Ей хотелось ударить его, или яростно топать ногами, или хоть как-то избавиться от унижения, которое она испытывала.
  
  Ланжецки, сидевший напротив нее, начал один за другим разжимать ее пальцы.
  
  “Ты играла на фортепиано так же хорошо, как на лютне”, - сказал он, нежно исследуя кончиками пальцев толстые мышцы на тыльной стороне ее ладони, отсутствие перепонок между пальцами, их гибкие суставы и мозолистые кончики. Если бы это не был ее Гильдмастер, Килашандра наслаждалась бы полулаской. “ А ты нет?
  
  Она пробормотала что-то утвердительное, не в силах больше молчать. Она почувствовала облегчение, сделав глубокий вдох, когда он откинулся назад и взял свой бокал, медленно потягивая его.
  
  “Никто не следил за тобой. И только Интор и я знали о твоей чувствительности к черному кристаллу Кеборгена. Очень немногие люди знают значение перехода Milekey, помимо того факта, что вы каким-то образом избежали дискомфорта, который им пришлось вынести. Чего они никогда не оценят, так это тотальности симбиотической адаптации. ”
  
  “Так вот почему Антона пожелала мне удачи?”
  
  Ланжецки улыбнулся и кивнул.
  
  “Это как-то связано с тем, что я так легко опознал black crystal? У Кеборгена тоже был Milekey?”
  
  “Да, на оба вопроса”.
  
  “Эта тотальность не спасла ему жизнь, не так ли?”
  
  “Не в тот раз”, - мягко сказал он, игнорируя ее сердитый, дерзкий вопрос. Ланжецки озвучил экран дисплея, и появился хронологический список гильдии. Имя Кеборгена было в начале третьего. “Как я уже говорил вам тем вечером, симбионт тоже стареет, и тогда помощь, которую он может оказать древнему и измученному телу, ограничена”.
  
  “Почему Кеборгену, должно быть, было двести лет! Он не выглядел на столько!” Килашандра была ошеломлена. Она лишь мельком видела лицо пострадавшего Хрустального Певца, но никогда бы не поверила, что ему двадцать десятилетий. Внезапно давление сотен лет жизни показалось Килашандре таким же удручающим, как и ее неспособность попасть в диапазон.
  
  “К счастью, в нашей профессии никто не осознает течения времени, пока какое-нибудь событие не покажет убедительное сравнение”.
  
  “У тебя был переходный возраст”. Она высказала ему свою догадку, как будто это было неоспоримо.
  
  Он утвердительно кивнул.
  
  “Но ты не поешь crystal?”
  
  “У меня есть”.
  
  “Тогда ... почему ...” - и она обвела рукой офис, а затем посмотрела на него.
  
  “Мастера гильдии выбираются заранее и проходят тщательную подготовку по всем аспектам работы”.
  
  “Кеборген был ... но он пел "Кристалл". И ты тоже ”. Она вскочила на ноги, не в силах осознать воздействие тихих слов Ланжецки. “Ты же не хочешь сказать ... что мне нужно тренироваться, чтобы быть ... Ты бредишь!”
  
  “Нет, ты бредишь”, - ответил Ланжецки, легкая улыбка заиграла на его лице, когда он жестом пригласил ее сесть и указал на ее пиво. “Успокойся. Моя единственная цель поговорить с вами наедине - заверить вас, что вы отправитесь на пастбище, как только я смогу найти для вас пастуха.”
  
  “Пастух?”
  
  Килашандра, как правило, была достаточно сообразительной, чтобы без запинки воспринять неожиданное, но исключительный интерес Ланжецки к ней, его осведомленность о намерениях, которые она держала в строжайшей тайне, и его разоблачения последних нескольких минут привели ее в замешательство.
  
  “О? Концера забыл упомянуть об этом аспекте обучения?”
  
  “Да, пастух, Килашандра Ри, опытный Певец, который позволит вам сопровождать его или ее на работу, вероятно, наименее ценную из его претензий, чтобы продемонстрировать на практике то, что до этого момента было теорией”.
  
  “У меня теории по горло”.
  
  “Над ними и позади них лучше, моя дорогая, там расположен твой мозг, где теория должна стать рефлексом. От такого рефлексивного знания может зависеть твое выживание. Успешный Хрустальный певец, должно быть, преодолел потребность в сознательном исполнении своего искусства.”
  
  “У меня эйдетическая память. Я могу процитировать—”
  
  “Если бы ты не могла, тебя бы здесь не было”. Тон Ланзеки напомнил Килашандре о ранге ее спутника и важности рассматриваемого вопроса. Он сделал глоток пива. “Как часто Концера говорил вам за последние несколько недель, что эйдетическая память обычно ассоциируется с идеальным слухом? И как часто искажение памяти является одной из жестоких граней кристального пения? Сенсорная перегрузка, как вам следует знать, слишком частое явление в диапазонах. Меня беспокоит не ваша способность запоминать: меня беспокоит, насколько сильно вы будете страдать от искажений памяти. Чтобы предотвратить искажения, вас неделями тренировали и будут тренировать впредь. Я также жизненно обеспокоен новобранцем, который совершил молниеносный переход, перенастроил кристал достаточно хорошо, чтобы Трэг не мог ее винить, который так ловко управляет санями, что летный офицер дал ей инструкции, по которым он не осмелился бы летать, и человеком, у которого хватило ума попытаться перехитрить такого опытного специалиста по сокрытию претензий, как Кеборген. ”
  
  Комплименты Ланжецки, хотя и прозвучавшие как сухой факт, смутили Килашандру больше, чем любые другие дневные разоблачения. Она сосредоточилась на том факте, что Ланжецки на самом деле хотел, чтобы она пошла на поводу у Кеборгена.
  
  “Ты знаешь, где мне следует искать?”
  
  Ланжецки улыбнулся, изменив бескомпромиссные черты своего грубоватого лица. Он скрестил одну руку на груди, поддерживая локоть другой, потягивая пиво.
  
  “Вы занимались вероятностным программированием. Почему бы вам не восстановить данные, которые вы накапливали?”
  
  “Откуда ты знаешь, чем я занимался? Я думал, мой личный голосовой код невозможно взломать!”
  
  “Так оно и есть”. Сардонический взгляд Ланжецки упрекнул ее в сомнениях. “Но ваше использование поиска данных о погоде, выступлениях саней и времени, которое вы недавно потратили на программирование, было примечательным. В общем, то, что делают новобранцы или недавно выздоровевшие певцы, не учитывается. Однако, когда человек, о котором идет речь, не только чувствителен к black crystal, но и заказывает скиммер для отслеживания крушения саней, на которых, как известно, перевозился black crystal, тихое наблюдение и проверка работоспособности оправданы. Ты согласна? Моя дорогая девочка, ты пьешь очень медленно. Заканчивай и включи свою программу на Кеборгене. Он встал и указал ей сесть за большой пульт. “Я принесу нам еще пива и чего-нибудь перекусить”. Он неторопливо направился в пункт общественного питания.
  
  Килашандра быстро заняла свое место за пультом, вводя голосовое кодирование программы. Хотя до этого она могла сомневаться, упрек Ланжецки успокоил ее. Она также не сомневалась, что он хотел получить больше черного кристалла с участка Кеборгена, и если она предложит Гильдии наилучший шанс возместить потерю, он поддержит ее.
  
  “Ты знал Кеборгена?” спросила она, затем поняла, что для Мастера Гильдии этот вопрос, должно быть, звучит глупо.
  
  “Так же, как и любой другой мужчина или женщина здесь”.
  
  “Часть моей теории”, — быстро заговорила Килашандра, нажимая на параметры, которые она сохранила для скорости саней, времени предупреждения и скорости штормового ветра, основанные на аварийной линии Кеборгена, — “заключается в том, что Кеборген вылетел прямо”.
  
  Ланжецки поставил новую мензурку на выступ консоли, рядом с ней поднос с дымящимися кусочками и снисходительно улыбнулся ей.
  
  “Никакие соображения, даже его собственная безопасность, не имели бы для Кеборгена большего значения, чем защита этого заявления”.
  
  “Если от него этого ожидали, не мог ли он однажды, в своем отчаянном положении, выбрать прямой путь?”
  
  Ланжецки обдумывал это, прислонившись к краю консоли.
  
  “Помните, он оставил "побег" на последнюю минуту, судя по его прибытию”, - серьезно добавила Килашандра. “Сани не были неисправны: в медицинском заключении постулировалось, что он страдал от сенсорной перегрузки. Но когда он отправлялся в путь, он должен был знать от метрополитена, что шторм будет непродолжительным. Он должен был знать, что все остальные убрались с гор, так что прямой маршрут не будет соблюден. И он не отказывался от этого требования уже девять лет. Это было бы важно? ”
  
  “Не особенно. Не для того, кто пел так долго, как Кеборген”. Ланжецки многозначительно постучал себя по лбу, а затем посмотрел на дисплей, где ее параметры накладывались на карту местности. “Остальные ищут к западу от предполагаемого места”.
  
  “Другие?” Килашандра почувствовала, как у нее пересохло во рту.
  
  “Это ценное заявление, моя дорогая Килашандра; конечно, я должен разрешить поиск. Не слишком волнуйся”, - добавил он, слегка положив руку ей на плечо. “Они никогда не пели черным”.
  
  “Дает ли чувствительность к этому преимущество?”
  
  “В вашем случае, вполне вероятно. Вы были первым человеком, который прикоснулся к кристаллу после того, как Кеборген его огранял. Это, кажется, указывает на проницательность человека. Кажется, я подчеркиваю, не делает. Многое из того, что мы хотели бы знать о огранке хрусталя, заперто в мозгах параноиков; молчание - это их защита от обнаружения и возможного уничтожения. Однако однажды мы узнаем, как защитить их от самих себя. ” Теперь он стоял позади нее, обхватив ее плечи руками. Этот контакт отвлек Килашандру, хотя ей показалось, что он хотел подбодрить. Или поддерживающий, потому что его следующие слова были пессимистичными. “Твой самый большой недостаток, моя дорогая Килашандра, в том, что ты абсолютный новичок, когда дело доходит до поиска или огранки хрусталя. Где, - и его тупой указательный палец указал на неровный треугольник на карте, — на ваш предполагаемый рейс будет размещено его заявление?
  
  “Здесь!” Килашандра без колебаний указала на точку, равноудаленную от северной оконечности треугольника и обозначенных сторон.
  
  Он слегка сжал ее плечи и двинулся прочь, медленно ступая по толстому ковру, заложив руки за спину. Он запрокинул голову, как будто пустой потолок мог дать ему ключ к мучительным рассуждениям умирающего Хрустального Певца.
  
  “Частью перехода к Milekey является склонность к погоде. Спора всегда знает, что такое шторм, хотя ее человеческий носитель может предпочесть доверять инструментам, а не инстинкту. Кеборген был стар, он начал не доверять всему, включая свои сани. Он был бы склонен полагаться на свою близость, а не на предупреждающие устройства. ” Вежливое выражение лица Ланжецки предостерегло ее от подобного невежества. “Как я уже говорил вам, симбиоз теряет свои возможности по мере старения хозяина. Чего вы не учли в своей программе, так это отчаянной потребности Кеборгена покинуть планету во время Песаха, а у него не было для этого достаточной репутации. Огранка черного хрусталя любого размера застраховала бы его. Этих осколков было бы достаточно. Мое мнение таково, что, очистив их, он обнаружил, что огранка у него безупречная. Он проигнорировал предупреждения саней и своего симбионта и закончил нарезку. Он потерял время.”
  
  Он снова остановился позади Килашандры, положил обе руки ей на плечи, слегка прислонившись к ней, пока вглядывался в накладку.
  
  “Я думаю, ты ближе к своей позиции, чем другие, Килашандра Ри”. Его смешок был вибрирующим, и звук, казалось, прошел сквозь его пальцы и спустился по ее плечам. “Свежая точка зрения, еще не запятнанная коварными требованиями десятилетий, потраченных на то, чтобы перехитрить всех, включая самого себя”. Затем, отпустив ее, когда она этого не хотела, он продолжил совершенно другим тоном. “Каррик заинтересовал тебя в Гильдии?”
  
  “Нет”. Она развернула кресло-консоль и уловила очень странное и нечитаемое движение губ Ланжецки. Его лицо и глаза ничего не выражали, но он ждал, пока она уточнит. “Нет, он сказал мне, что меньше всего на свете я хотела бы быть Crystal Singer. Он был не единственным, кто предостерегал меня.”
  
  Ланжецки поднял брови.
  
  “Все, кого я знала на Фуэрте, были против моего отъезда с Хрустальным певцом, несмотря на то, что он спас там много жизней”. Ей было горько из-за этого, более горько, чем она предполагала. Хотя она знала, что маэстро Вальди ни в чем не был виноват, если бы он не инициировал захват ее, они с Кэрриком были бы уже далеко от Фуэрте и крушения шаттла; возможно, с Кэрриком все еще было бы в порядке. Но стала бы она Певицей?
  
  “Несмотря на все слухи о Crystal Singers, Килашандра, у нас бывают моменты общения по-человечески”.
  
  Она уставилась на Ланжецки, гадая, имел ли он в виду то, что Кэррик спасает жизни, или предостерегал ее от пения.
  
  “Сейчас”, - и Ланжецки подошел к пульту и коснулся клавиши. Внезапно треугольник от F42NW до F43NW, в котором Килашандра надеялась вести поиск, был увеличен на большом дисплее в другом конце комнаты. “Да, там достаточно места без опознавательных знаков”.
  
  При таком увеличении Килашандра также смогла различить пять брызг краски. В пределах пятикилометрового круга, центрированного на брызгах краски, находились осыпавшиеся ущелья и холмы. Певец мог отказаться от своих претензий, указав географические координаты, но Консера сказал Килашандре, что такое случается редко.
  
  “Вы могли бы обыскать весь овраг и все равно упустить клад внутри забоя”, - сказал Ланжецки, глядя на целевую область. “Или встретиться с законным владельцем участка”. Он изменил увеличение, и площадь постепенно уменьшалась, пока не превратилась в скалистые складки, окружающие залив.
  
  “В понедельник ты выйдешь. Моксун не хочет. Он никогда не хочет. Но он пытается уехать с планеты; с приличным заработком и премией за пастырство у него могло бы получиться и на этот раз.
  
  “Килашандра?”
  
  “Да, я выезжаю в понедельник. Моксун не хочет, но ради бонуса—”
  
  “Килашандра, ты найдешь черный кристалл!” Взгляд Ланжецки приобрел сверхъестественную напряженность, усиливая его послание и силу его убежденности в том, что Килашандра Ри была агентом, которым он мог командовать.
  
  “Только если мне чертовски повезет”. Она рассмеялась, восстанавливая равновесие, и указала на обширную территорию, которую ей предстояло прочесать.
  
  Ланжецки не сводил с нее глаз. Это напомнило ей древний эпизод из драматической истории: мужчина загипнотизировал девушку, музыкальную идиотку, заставив ее исполнять вокал без равных. Она не могла вспомнить название, но думать о Ланжецки, Постоянном Мастере одной из самых престижных Гильдий Федерации Разумных Планет, пытающемся ... э-э ... заставить ее найти драгоценный черный кристалл нарди, было нелепо. Только она не могла предложить это Ланжецки, не тогда, когда он смотрел на нее таким сбивающим с толку образом.
  
  Внезапно он вскинул голову и начал смеяться. Он отдался упражнению всем телом, его грудь прогнулась, ребра выгнулись дугой, руки уперлись в бедра, когда он наклонился вперед. Если бы кто-нибудь сказал ей за пять минут до этого, что гильдмастер Ланжецки вообще способен на юмор, она бы сочла его сумасшедшим. Он рухнул на сиденье, откинув голову на спинку, и заревел.
  
  Его смех был странно заразительным, и она улыбнулась в ответ. Затем тоже рассмеялась, увидев, что Гильдмастер так унижен весельем.
  
  “Килашандра ...” Он выдохнул ее имя, когда смех утих. “Я приношу свои извинения, но выражение твоего лица ... Я поставил под угрозу репутацию всей Гильдии, не так ли?” Он вытер влагу с уголков глаз и выпрямился. “Я очень давно не смеялся”.
  
  Задумчивость в этом последнем замечании заставила Килашандру изменить свой ответ.
  
  “В Фуэрте говорили, что я был бы хорошим комическим певцом, если бы не был так увлечен исполнением главных ролей”.
  
  “Я не нахожу в тебе ничего комичного, Килашандра”, - сказал он, его глаза сверкали, когда он протянул руку.
  
  “Драматично?”
  
  “Неожиданно”.
  
  Он взял руку, которую она бессознательно протянула, лаская ладонь подушечкой большого пальца, прежде чем перевернуть ее руку и запечатлеть на ней поцелуй.
  
  У нее перехватило дыхание от ощущения, распространившегося от ее ладони по всему телу к соскам на груди. Она хотела вырвать свою руку из его, но увидела нежную улыбку на его губах, когда он поднял голову. Ланжецки держал свои глаза и лицо под контролем; рот выдавал его.
  
  Давление, которое он оказал на ее руку, чтобы привлечь к себе, было столь же неумолимым, сколь и нежным и ловким. Положив ее поперек своих бедер, прижав ее тело к своему, а голову к сгибу его руки, он снова поднес ее руку к своим губам, и она закрыла глаза от чувственности этого нежного поцелуя. Ее рука легла ладонью вниз на теплую кожу, и она почувствовала, как он погладил ее волосы, позволив одному локону обвиться вокруг его пальца, прежде чем он опустил руку на ее грудь, легко и умело.
  
  “Килашандра Ри?” Его низкий шепот задал вопрос, который не имел ничего общего с ее именем, но касался того, кем она была.
  
  “Ланжецки!”
  
  Его губы накрыли ее губы с такой легкой лаской, что она сначала не осознала, что ее целуют. Так было и с остальным ее первым опытом общения с Мастером Гильдии - любовью и сопереживанием, которые отодвигали на второй план любую другую встречу.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 8
  
  
  
  
  
  Когда она постепенно проснулась на следующее утро, то обнаружила, что его пальцы слегка сжимают ее поднятую руку. Ее легкое движение удивления заставило его пальцы сжаться, а затем ласкать. Открыв глаза, она повернула к нему голову, чтобы встретиться с его сонно прищуренными глазами. Они лежали, она на спине, он на животе, вытянувшись, единственной точкой соприкосновения были руки, и все же Килашандра чувствовала, что каждый ее мускул и нерв был настроен на него, а его - на нее. Она моргнула и вздохнула. Ланжецки улыбнулся, его губы были расслабленными и полными. Его улыбка стала шире, как будто он знал о ее восхищении его ртом. Он перекатился на спину, все еще держа ее правую руку, теперь подняв ее, чтобы поцеловать ладонь. Она закрыла глаза, чтобы избавиться от невероятного ощущения, которое вызвало в ней легчайшее прикосновение его губ.
  
  Затем она заметила тонкие белые линии на его обнаженной руке и груди, параллельные в одних местах, перекрещивающиеся в других.
  
  “Кажется, я упоминал, что пел crystal”, - сказал он.
  
  “Ограненный хрусталь, судя по твоему виду, был бы ближе к истине”, - сказала она, приподнимая верхнюю часть тела, чтобы увидеть остальную часть его мускулистого торса. Затем она нахмурилась. “Откуда ты так точно знаешь, о чем я думаю? Никто не упоминал о телепатической адаптации к споре”.
  
  “Такого нет, дорогая. Просто за десятилетия я научился читать выражения лиц и язык тела”.
  
  “Так вот почему ты мастер Гильдии, а не Певец?” Она слышала это ласковое обращение и наслаждалась им.
  
  “Должен быть Мастер Гильдии”.
  
  “Трэгг никогда бы этого не сделал”.
  
  “Итак, кто из нас телепат?”
  
  “Ну, тебе лучше следить за своим языком”.
  
  “Мои губы ничего не сказали о будущем Трэга”.
  
  “В этом не было необходимости. Итак, рекрутов отбирают намеренно?”
  
  Его рот ничем не выдал ее. “Откуда у тебя эта идея, Килашандра Ри?” Его глаза смеялись, опровергая ее воспоминания о разговоре Бореллы с другим Певцом в шаттле из Шанкилла.
  
  “Эта идея пришла мне в голову из-за множества мер предосторожности, которые FSP применяет, чтобы удержать людей от вступления в Гильдию”.
  
  “FSP”, — и губы Ланжецки вытянулись в тонкую линию, — “также является крупнейшим покупателем хрусталя. Особенно черного хрусталя”. Он повернулся к ней, не сводя глаз с ее губ. “Это и мой выходной тоже. Я искренне желаю отдохнуть в вашей хорошей компании”. Он действительно был настолько серьезен, насколько она могла пожелать, и чрезвычайно услужлив. Пока они делали паузу, чтобы перекусить, она спросила его, как они переехали из его офиса в квартиру на уровне Зингера.
  
  “Частный лифт”. Он небрежно пожал покрытыми рубцами плечами, выискивая кусочки еды в густом остром соусе. “Одно из моих преимуществ”.
  
  “Это то, как ты выступаешь?”
  
  Ланжецки улыбнулся ей, неожиданно по-мальчишески обрадованный — что заставило ее виновато вспомнить о Ремболе, — что он привел ее в замешательство.
  
  “У меня часто возникает потребность ‘появиться’ неожиданно”.
  
  “Почему?”
  
  “В твоем случае?” Его улыбка слегка изменилась, губы горько скривились. “Прозорливость. Мне понравилась твоя неуместная преданность Каррику. Я пожелал тебе удачи вдали от системы Scoria. Как только ты пройдешь вступительные требования, ты станешь моей ответственностью ”.
  
  “Разве не все состоят в Гильдии?”
  
  “Более или менее. Но у тебя, Килашандра Ри, произошел резкий переход”.
  
  “Ты делаешь это каждый раз? . . . ” Она была задета его откровенностью и обвела спальню жестом со всем презрением оскорбленной героини оперы.
  
  “Конечно, нет”, - сказал он со взрывом смеха. Он поймал ее руку и поцеловал ладонь с обычным эффектом, несмотря на ее возмущение. “Это не входит в число моих привилегий, дорогая. Это привилегия, которую ты мне предоставила. Я действительно — и на всю твою память в этом не сомневаюсь — хотел познакомиться с тобой до того, как ты отправишься на полигоны.”
  
  “Раньше?” Она уловила этот едва уловимый акцент.
  
  Он собрал их посуду в беспорядочную кучу и засунул ее в щель для мусора.
  
  “До того, как поющий кристалл обжег твою кровь”.
  
  Он обернулся, и она увидела печаль в уголках его рта.
  
  “Но вы пели crystal?”
  
  Он положил обе руки ей на плечи, глядя на нее сверху вниз. В его глазах не было никакого выражения; черты лица были неподвижны, линия рта непреклонна.
  
  “Ты имеешь в виду, что после того, как я спою, от меня не будет никакой пользы. Или от меня больше не будет пользы для тебя?” Она предложила ему варианты.
  
  Вместо того, чтобы отказаться ни от того, ни от другого, он подхватил ее сопротивляющееся тело на руки и, смеясь, стал кружить ее вокруг себя, крепко прижимая к себе.
  
  “Моя дорогая, я буду заниматься с тобой любовью до завтрашнего утра, когда я ... отведу... тебя к твоим саням и к Моксун. После того, как Моксун продемонстрирует искусство Резчика на реальном лице, вы приложите все усилия, чтобы найти заявку Кеборгена. Когда ты вернешься из своей первой поездки, — и он загадочно усмехнулся, — я все еще буду мастером Гильдии. Но ты, — и тут он поцеловал ее, — будешь настоящей Хрустальной Певицей.
  
  Тогда он не дал ей заговорить; и они больше не возвращались к предмету своих занятий.
  
  На следующее утро Ланжецки была полностью Мастером Гильдии, когда встретила его и раздражительного Моксуна в комнате ожидания летного офицера. Она была в ангаре, проверяла свои салазки, с любовным щелчком вставляла резак в кронштейны, ощущая едкий химический привкус нового пластика и металла после обкатки привода.
  
  Моксун не соответствовал представлению Килашандры о пастухе для ее первой поездки в опасные Мильки. То, что он был столь же сомневающимся в ней, было безошибочно видно по косым взглядам, которые он бросал на нее. Мужчина хрупкого телосложения, у которого, вероятно, всегда было сморщенное лицо, выглядел старым, что довольно странно для Crystal Singer. Он также выглядел донельзя раздосадованным, поскольку офицер по техническому обслуживанию вкрадчиво объяснял, почему на ремонт его саней ушло так много времени. Поскольку Ланжецки объяснил ей, что самым важным качеством Моксуна как ее гида было то, что он, как известно, занимается лесозаготовками в районе залива, Килашандра поняла, что задержка была надуманной.
  
  “Помните, конечно, Моксун, что только премия позволяет вам безопасно покинуть планету”, - сказал Ланжецки, ловко вступая в разговор. “Это Килашандра Ри. Мастер-диктофон включен! Моксун, это будет постоянно воспроизводиться в твоей каюте. Ты управляешь Килашандрой Ри в соответствии с параграфами с первого по пятый раздела 53. Она осознает тот факт, что она не имеет права ни на что, что она может сократить под вашим руководством по вашему иску. Она имеет право остаться с вами на два рабочих дня, после чего отправится подавать собственный иск. Она никогда не предпримет никаких попыток вернуться к вашей претензии в соответствии с пунктами 7, 9 и 14 раздела 49. Килашандра Ри, ты... ” И Килашандра обнаружила, что повторяет, подтверждает, признает, под строгими наказаниями, наложенными Гильдией гептитов, что она будет подчиняться требованиям двух разделов и процитированных параграфов. Моксун также должен был подтвердить свое желание, которое было вынуждено, помимо предложенного бонуса, проинструктировать ее по огранке хрусталя в течение двухдневного периода, как это разрешено правилами Гильдии.
  
  Повторение выступления Моксун было настолько омрачено уходами в молчание и подсказками Ланжецки и бортпроводника, что Килашандра чуть было не расторгла свой контракт. Ланжецки привлек ее внимание, и ее бунт прекратился.
  
  Официальная запись сделана, копии были вставлены в блоки связи обоих саней. Летный офицер проводил Моксуна до его машины, слегка перекошенной влево и потрепанной, несмотря на свежую краску, которая пыталась скрыть следы недавнего ремонта на старых вмятинах. Ланжецки шагал рядом с Килашандрой к ее новеньким саням.
  
  “Используй повтор всякий раз, когда он запнется. Твой переключатель настроен так, чтобы активировать его ”.
  
  “Вы уверены, что Моксун — правильный...”
  
  “Для твоей цели, Килашандра, единственная”. Тон Ланжецки не допускал возражений. “Просто не доверяй ему ни в чем. Он слишком долго резал хрусталь и слишком долго пел в одиночестве.”
  
  “Тогда почему—” Теперь Килашандра была совершенно выведена из себя.
  
  Ланжецки взял ее за локоть и наполовину подсадил в сани.
  
  “Его руки автоматически будут делать то, что вам нужно видеть. Следите за тем, как он режет, что он делает, а не за тем, что говорит. Прислушивайтесь к своим внутренним предупреждениям. Просматривайте свой отчет met так часто, как только вы о нем думаете. К счастью, вы будете вспоминать об этом достаточно часто во время первой поездки. Песах через семь недель. Штормы могут разразиться за несколько дней до фактического соединения. Да, я знаю, вы все это знаете, но стоит повторить. Он в деле и пристегнут. Сейчас нет времени. Следуй за ним. Чарты Bay area были выставлены на мгновенный просмотр. Не забудь упаковать crystal, как только закончишь нарезку, Килашандра! ”
  
  Он плавно организовал ее отъезд, подумала Килашандра, не дав ей времени ни на сожаления, ни на личное прощание. Вчера, напомнила она себе, он был человеком Ланзеки. Сегодня он был Мастером Гильдии. Справедливо.
  
  Моксун тронулся с места как раз в тот момент, когда она включила привод своих саней. Его летательный аппарат накренился даже в воздухе - характерный силуэт, как у человека, у которого одно плечо выше другого. Несмотря на свои серьезные сомнения по поводу Моксуна, Килашандра испытала прилив восторга, когда выводила свои сани из ангара. Она собиралась наконец-то резать хрусталь. Наконец-то? Она первой вышла из класса 895. Она подумала о Ремболе и поморщилась. Ей следовало хотя бы позвонить ему, объяснив свое отсутствие. Затем она вспомнила, что позвонила ему, на который никто не ответил. Этого могло быть достаточно!
  
  Боллукс, но этот дурак Моксун бежал, как испуганный мушман! Она увеличила скорость своих саней, приблизившись к нужному расстоянию следования. Необычным образом изменив направление, Моксун теперь взял курс строго на север и снизился до более низкой высоты, пройдя первые складки хребта Майлки. Находясь над ним, она уловила его второе, восточное смещение, а затем он исчез за высокой складкой. Она снизила скорость почти до зависания, осматривая оба конца обрыва по мере приближения к нему. Он завис на северном конце разлома. Она уловила едва заметный отблеск солнечного света на оранжевом кузове его саней, затем перелетела к следующему ущелью, как будто не заметила его, и подражала его тактике, пока он не показался на южном краю, как она и ожидала.
  
  “Придурок забыл, что я должна следовать за ним”, - сказала она и включила воспроизведение. Тот, что в его санях, передаст свое сообщение. Она глубоко вздохнула, смирившись с долгим и трудным днем, но внезапно в поле зрения показались его сани, и Моксун не предпринял немедленных попыток ускользнуть от нее.
  
  Она проверила его новый курс, на юг в четыре, что было точным направлением для конечного пункта назначения Моксуна. Она задавалась вопросом, как долго она сможет доверять повторному воспроизведению. Прямым рейсом они доберутся до района залива за два часа при разумной скорости, которую поддерживал Моксун. Она могла не знать, куда он ее ведет, но у нее было преимущество перед ним в новых санях, способных развивать скорость и маневренность.
  
  Даже на прямом курсе Моксун летал неровно. На его уровне не должно было быть высоких температур или сильных воздушных потоков, но его сани подпрыгивали и раскачивались. Он пытался довести ее до тошноты после прослушивания?
  
  Почему Ланжецки выбрал этого человека? Из-за его плохой памяти? Потому что, как только Моксун достигнет желаемого путешествия за пределы планеты, он, в отличие от Хрустальных Певцов со стажем, не вспомнит, что он вывел одну Ри Килашандра в ареал Залива. Что ж, это было логично со стороны Ланжецки, при условии, что она также смогла найти заявление Кеборгена. Раньше других, которые искали это. Очевидно, Ланжецки поддерживал ее.
  
  “После того, как Певица вырезала определенное лицо, ей нужно всего лишь находиться в его общей зоне, и она почувствует притяжение звука”, - сказал Конкера. “Ваше улучшенное зрение поможет различить цвет кристалла под штормовой пленкой, основной породой и дефектами. Поймайте солнце под правильным углом, и огранка кристалла будет ослепительно чистой ”.
  
  Фразы и советы проносились в голове Килашандры, но когда она смотрела вниз, на волнистые склоны хребтов Майлки, у нее возникали серьезные сомнения в том, что она когда-нибудь найдет что-нибудь в такой однородной стране. Километры во всех направлениях тянулись похожими узорами складок, хребтов, долин, ущелий.
  
  Внезапный удар пронзительного света заставил ее ухватиться за ярмо саней, чтобы не упасть. Она посмотрела вниз и увидела оранжевый ломтик крыши саней, наполовину скрытый выступом и глубоко в овраге, и только его люминесцентная краска и высота, на которой она находилась, выдавали это. На самом высоком из окружающих гребней было пятно краски, указывающее на претензию.
  
  Эта кристальная вспышка, столь же невероятная, как и все остальное, что происходило с ней в последнее время, подтвердила, что некоторые из других невероятных событий также могут быть правдой на Баллибране.
  
  Черт возьми! Куда подевалась Моксун? Пока она была невнимательна, оранжевые сани старой Певицы выскользнули из поля зрения. Она прибавила скорость и мельком увидела оранжевую корму, петляющую по глубокому ущелью. Не меняя высоты, она подстраивалась под его осторожное движение вперед, включив увеличение на обзорном экране. Поскольку она хорошо видела его сани, она не стала повторно включать пленку. С таким же успехом он мог врезаться в одну из необычных каменных опор, окаймлявших каньон, если бы она его напугала.
  
  Она проверила направление; Моксун уехал на север к 11. Внезапно он поднялся и перевалил через хребет, спустившись в более глубокую, затененную долину. Она нырнула, быстро отметив, что глубина уходит на юг. Если он не перевернется через промежуточную складку, Моксуну придется следовать южным курсом. Ущелье продолжало свой хаотичный путь на юг к 4 часам. Она не могла видеть Моксуна в тени, но другого места, где он мог быть, не было.
  
  Длинный изгиб ущелья закончился завалом из обломков, эрозией более высокой антиклинали. Моксуна нигде не было видно. Он, должно быть, был в ущелье, прятался в тени. Затем она увидела, как на гребне горит потускневший участок. Даже в климате Баллибрана материалу должны были потребоваться десятилетия, чтобы так сильно испортиться. Опубликованное заявление всегда имело отметку цвета мочи - не то чтобы она видела что-либо из этого во время своей погони за Моксуном.
  
  Она осторожно вела свои санки вниз по каменистой осыпи в ущелье. В некоторых местах края почти соприкасались; в других она могла видеть гряды, уходящие вдаль. Что-то блеснуло в слабом солнечном свете, проникшем внутрь. Она увеличила изображение и была удивлена, увидев тонкий ручеек, извивающийся у подножия ущелья. В том месте, где был перекрыт путь, озера не было, поэтому она предположила, что маленький ручей ушел под землю в поисках выхода в залив.
  
  Она начала беспокоиться, когда за поворотом открылась более широкая долина; оранжевые сани были припаркованы справа, на затененном выступе, который был бы невидим для всех, кроме непосредственного осмотра этого конкретного каньона.
  
  Она включила воспроизведение и прибавила громкость, чтобы голос Ланжецки эхом отражался от каменных стен, когда Моксун поскользнулся и заскользил к ней, надежно держа хрустальный резак над головой.
  
  “Заяви права на прыгуна! Заяви права на прыгуна!” - завопил он, спотыкаясь о выступ, на котором она оставила свои санки. Он включил резак, держа его высоко перед собой, когда подходил к дверце ее санок.
  
  “В соответствии с параграфами 1-5 раздела 53...” - прогремел повтор.
  
  “Ланжецки? Он с тобой?” Моксун дико огляделся вокруг и выше в поисках других саней.
  
  “Воспроизведение”, - прокричала Килашандра сквозь усиленные слова Ланжецки. “Я не претендую на прыжок. Ты сопровождаешь меня. Ты получаешь премию”. Она использовала свои голосовые тренировки, чтобы передать свое сообщение через паузы в записи.
  
  “Это я!” Моксун обвиняюще указал на ее сани, из которых доносился его собственный неуверенный голос.
  
  “Да, ты записал запись этим утром. Ты обещал помочь мне в получении премии”.
  
  “Бонус!” Моксун опустил резак, хотя Килашандра ловко маневрировала, удаляясь все дальше от его острия.
  
  “Да, бонус, согласно параграфам 1-5 раздела 53. Помнишь?”
  
  “Да, хочу”. В голосе Моксуна не было уверенности. “Это ты сейчас говоришь”.
  
  “Да, обещаю соблюдать параграфы 7, 9 и 14 раздела 49. Я пробуду у вас всего два дня, чтобы посмотреть на хрусталь ручной огранки. Ланжецки очень рекомендовал вас. Один из лучших.”
  
  “Этот Ланжецки! Все, что ему нужно, - это граненый хрусталь”. Моксун фыркнул с угрюмым осуждением.
  
  “На этот раз у тебя будет бонус, который поможет тебе покинуть этот мир”.
  
  Резак теперь был направлен вниз, пальцы усталого старика так ослабли на рукояти, что Килашандра надеялась, что он не выронит его. Ей достаточно часто говорили, как легко повредить эти ужасно дорогие вещи.
  
  “Я должен уехать с Баллибрана. Я должен. Вот почему я сказал, что буду пастухом”. Опустив голову, Моксун теперь разговаривал сам с собой, игнорируя повторяемые утверждения.
  
  Внезапно он поднял кончик своего резака и угрожающе двинулся к ней. Килашандра отпрянула назад, насколько смогла на выступе.
  
  “Откуда мне знать, что ты не заскочишь прямо сюда, когда я уеду с планеты и откажусь от своих претензий?”
  
  “Я не смогла снова найти это чертово место”, - сказала она, взрываясь, осторожность не преимущество в общении с фанатиком. “Я понятия не имею, где я. Мне приходилось не спускать с тебя глаз, проносясь здесь и высаживаясь там. Ты что, забыл, как управлять санями? Ты наверняка забыл о совершенно действительном соглашении, которое заключил всего пять часов назад!”
  
  Моксун, в глазах которого появились маленькие щелочки подозрения, слегка опустил резак. “ Ты знаешь, где находишься.
  
  “На юг в четыре - это все, что я, черт возьми, знаю, и, несмотря на все изгибы и повороты в этом чертовом ущелье, мы могли бы быть на севере в десять. Какая, черт возьми, разница? Покажи мне, как резать хрусталь, и я уйду через час.”
  
  “Ты не сможешь огранить хрусталь за час. Не как следует”. Моксун был язвительно презрителен. “Ты ничего не знаешь о огранке хрусталя”.
  
  “Ты совершенно права. Я - нет. И ты получишь огромную премию за то, что покажешь мне. Покажи мне, Моксун”.
  
  Сочетанием обольщения, возмутительной лести, постоянного повторения таких слов, как “бонус”, “Ланжецки ожидает”, “инопланетный” и “блестящий резчик”, она успокоила Моксуна. Она предложила ему съесть что-нибудь, прежде чем показать ей, как нарезать, и позволила ему думать, что ее одурачили, предложив что-то из ее собственных запасов. Для худощавого мужчины у него был очень хороший аппетит.
  
  Хорошо накормленный, отдохнувший и напичкавший ее, как она знала, всякой ерундой об экскурсиях по темным ущельям с видом на солнце, рассвет и закат, чтобы послушать, как кристал просыпается или засыпает, Моксун не выказал ни малейшего желания брать свой резак и выполнять свою часть сделки. Она пыталась придумать тактичный способ предложить это, когда он внезапно вскочил на ноги, вскинув обе руки вверх, чтобы поприветствовать луч солнечного света, который скользнул по ущелью и ударил в их сторону сразу за носом его саней.
  
  От камня, на котором сидела Килашандра, донесся странный звук. Моксун схватил свой резак и принялся карабкаться, издавая радостное кудахтанье, которое перешло в тонкий, чистый звон ниже середины С. Моксун пел в теноровом диапазоне.
  
  И часть ущелья ответили!
  
  К тому времени, когда она добралась до него, он уже резал грань из розового кварца, которую заслонили его сани. Почему старый—
  
  Затем она услышала плач Кристал. Несмотря на все остальные недостатки, у Моксуна были удивительно вместительные легкие для такого старого человека. Он удержал точную ноту даже после того, как его остроконечный резак вырезал пятиугольник из неравномерно выдавливаемого кварца, который сверкал разными гранями при смещении солнечного света. Диссонанс, возникший, когда он проник глубже в лицо, был такой сильной агонией, что Килашандру трясло до зубов. Это было намного хуже, чем перенастройка crystal. Она замерла от неожиданной боли, инстинктивно издав крик, маскирующий звук. Агония превратилась в две ноты, чистые и разборчивые.
  
  “Пойте дальше!” - Кричал Моксун. “Держите эту ноту!” Он перенастроил свой инфразвуковой резак и сделал второй срез, обрезал его, снова запел, настроил резак и сделал шесть аккуратных надрезов лезвием вниз. Его худое тело дрожало, но руки были удивительно твердыми, когда он резал и резал, пока не добрался до края. Издав ликующий возглас, он перепрыгнул на новую позицию и сделал нижний надрез для четырех одинаковых кристаллов. “Мои красавицы. Мои красавицы!” - промурлыкал он и, аккуратно положив резак, бросился к своим саням, появившись через несколько секунд с картонной коробкой. Он все еще напевал, собирая осколки. В его движениях была странная двойственность, поспешность и неохота, поскольку его пальцы ласкали грани восьмиугольников, когда он убирал их.
  
  Килашандра не двинулась с места, настолько же ошеломленная опытом Кристал, насколько и его ловким выступлением. Когда она вздохнула, чтобы снять напряжение, он издал нечленораздельный крик и потянулся за своим резаком. Он мог бы отрубить ей руку, но споткнулся о коробку, дав ей фору, когда она помчалась обратно к его саням, запрыгнула в них и нажала кнопку повтора, прежде чем захлопнула дверцу. Он зацепился за кончик резака.
  
  И Ланжецки предложил ей пойти с этим буйствующим маньяком? Голос Ланжецки раскатился, отразился в ответ и заставил резонировать часть скалы над санями.
  
  “Мне жаль, Килашандра Ри”, - сказал Моксун с по-настоящему раскаивающимися нотками в голосе. “Не сломай мой резак. Не закрывай эту дверь”.
  
  “Как я могу доверять тебе, Моксун? Сегодня ты дважды чуть не убил меня”.
  
  “Я забыл. Я забыл”. Тон Моксуна был рыдающим. “Просто напомни мне, когда я буду резать. Это хрусталь заставляет меня забыть. Он поет, и я забываю”.
  
  Килашандра закрыла глаза и попыталась отдышаться. Этот человек был таким жалким.
  
  “Я покажу тебе, как резать. Действительно покажу”.
  
  Записанный голос Моксуна должным образом подтверждал его готовность сопровождать ее, раздел 53. Она могла сломать его резак, надавив на дверь еще на один сантиметр. Ее собственный голос звенел в ушах, подтверждая и увещевая соблюдать разделы и параграфы.
  
  “Было бы лучше, если бы вы смогли показать мне что-нибудь о огранке хрусталя, чему я не смог научиться в Комплексе”.
  
  “Я покажу тебе. Я покажу тебе, как найти песню в скалах. Я покажу тебе, как найти кристалл. Любой дурак может вырезать его. Сначала ты должен найти его. Только не закрывай эту дверь!”
  
  “Как мне удержать тебя от попыток убить меня?”
  
  “Просто поговори со мной. Продолжай воспроизведение. Просто говори со мной, пока я режу. Верни мне мой резак!”
  
  “Я разговариваю с тобой, Моксун, и я открываю дверь. Я не повредил резак”. Первое, что он сделал, когда она ослабила давление, - осмотрел кончик. “А теперь, Моксун, покажи мне, как находить песню в скалах”.
  
  “Сюда, сюда”. Он пополз к выступу. “Смотри...” и его палец провел по едва различимой линии разлома. “И здесь”. Теперь сквозь покрывавшую его грязь отчетливо просвечивал кристалл. Он потер его, и на кристалле заискрился солнечный свет. “В основном солнечный свет подсказывает тебе, где что, но ты должен увидеть. Смотри и увидишь! Хрусталь лежит в плоскостях, то так, то этак, иногда так, как идет складка, иногда под прямым углом. Ты уверена, что не сможешь найти дорогу обратно? Он бросил на нее нервный взгляд.
  
  “Позитив!”
  
  “Роза всегда падает на юг. Положись на это.” Он легонько провел кончиками пальцев по краю пропасти. “Я этого раньше не видел. Почему я этого раньше не видел?”
  
  “Ты ведь не смотрел, правда, Моксун?”
  
  Он проигнорировал ее. Сначала Килашандре показалось, что поднялся ветерок, хотя это было маловероятно в таком глубоком ущелье. Затем она услышала слабое эхо и поняла, что Моксун напевает. Он прижался одним ухом к каменной стене.
  
  “Ах, вот. Я могу резать здесь!”
  
  Он так и сделал. На этот раз "Хрустальный крик" был ожидаемым и не таким обжигающим опытом. Она также держала себя в поле зрения Моксуна, особенно когда он закончил свои записи. Она достала для него коробку, отнесла ее обратно и убрала на хранение, все время разговаривая или заставляя его говорить с ней. Он действительно умел резать хрусталь. Он действительно знал, как его найти. Ущелье было усеяно южными полосами розового кварца. Моксун, вероятно, мог бы урезать свои права до конца своей Гильдейской жизни.
  
  Когда солнце скрылось за восточным краем ущелья, он резко прекратил работу и сказал, что проголодался. Килашандра накормила его и выслушала, пока он бессвязно рассказывал о линиях изъянов, порезах и посторонних, под которыми он подразумевал некристаллическую породу, которая обычно разрушала кристаллическую жилу.
  
  Поскольку она вспомнила плохое мнение Интора о розовом кварце, она спросила Моксуна, вырезал ли он другие цвета. Это был неразумный вопрос, потому что Моксун закатил истерику, заявив, что всю свою трудовую жизнь, которая была намного длиннее, чем она могла себе представить, или ее родители, или бабушки с дедушками, если уж на то пошло, он огранял розовый кварц, и ей следовало заниматься своими делами. Он направился к своим саням.
  
  На всякий случай заперев дверь, она устроилась поудобнее. Она не была уверена, что сможет вынести или пережить еще один день с параноиком Моксуном. Она ни на мгновение не сомневалась, что нелегкое взаимопонимание, которого она, наконец, достигла, исчезнет в одночасье в его кристаллизованном мозгу.
  
  В прохладной темноте ущелья, где ночью камни трещали и звенели, она подумала о Ланжецки. Он сказал, что хотел познакомиться с ней до того, как она спела "Хрустальный певец". Теперь в этой фразе звучали как нотки благословения, так и явный подтекст проклятия. Неужели всего одна поездка на Хрустальные хребты так сильно изменит ее? Или их совместные ночи и дни образовали между ними какую-то связь? Если это так, то Ланжецки будет очень занят в течение следующих нескольких недель, укрепляя связи между Джезери и Ремболом - и тогда чувство юмора Килашандры возьмет верх над мерзкими причудами. Ланжецки, может, и коварен, но не настолько, черт возьми!
  
  Кроме того, никто из остальных не совершал переходов в Милки и не проявлял чувствительности к black crystal. Это было стечение обстоятельств. И он сказал, что ему нравится ее общество. Ему, Ланжецки, нравилось ее общество. Но Мастер Гильдии Ланжецки отправил ее на свидание с сумасшедшим Моксуном.
  
  Килашандра настроила свой сигнал пробуждения на восход солнца, чтобы выбраться из ущелья до того, как проснется Моксун.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 9
  
  
  
  
  
  Она проснулась в темноте и от странного позвякивания. Она осторожно высунула голову из дверцы саней, посмотрев сначала в сторону Моксуна. Там не было никаких признаков жизни. Она посмотрела вверх, между крутыми стенами ущелья, на светлеющее небо. После игры в прятки с Моксуном накануне, она оценила навигационные опасности полумрака. Она также не хотела быть рядом, когда старый Хрустальный Певец проснется.
  
  Она проверила, что все ее шкафчики закрыты и надежно закреплены, - автоматическое действие, которому она научилась во время инструктажа по моделированию полета. К счастью, она совершала “темные” посадки и взлеты в воображаемых неглубоких каньонах и глубоких долинах, хотя ей хотелось бы уделить больше внимания местности сразу за территорией, на которую претендовал Моксун. Она не могла рисковать, возвращаясь по вчерашнему маршруту к лавине.
  
  Она пристегнулась к своему сиденью, включила привод на минимальную мощность, поднявшись на полметра по вертикали и на десять по горизонтали, затем активировала верхний сканер, чтобы убедиться в своем зазоре.
  
  Небо было достаточно светлым для ее целей, но еще не тронуто восходящим солнцем. Она медленно и осторожно поднялась, не сводя глаз со сканера, чтобы убедиться, что не наткнулась на неожиданный выступ.
  
  Внезапно он оказался над ущельем и завис, быстро переключив сканирование на просмотр под корпусом и увеличение. Ее уход не вызвал беспокойства Моксуна. Если повезет, он забудет о том, что она была там, пока не получит свою премию. И как она этого добивалась!
  
  Мысль о том, что однажды она может стать такой, как Моксун сейчас, приходила ей в голову, но это, она твердо уверила себя, было в далеком будущем. Она сделает это настолько будущим, насколько это возможно.
  
  Она довольно поспешно направилась к F42NW–43NW, где пять брызг старой краски образовали неровный рисунок на аэрофотоснимке Ланжецки. Всходило солнце, устрашающее зрелище в любое время, но когда оно позолотило западные складки и высоты хребта Майлки, это было поистине великолепно. Она поставила сани на выровненную, размытую синклиналь, чтобы насладиться зрелищем рассвета за завтраком. Было чудесное ясное утро, легкий бриз приносил запах моря, потому что залив был недалеко. Она проверила метеорологические данные, которые показали, что на следующие шесть часов ожидается ясная сухая погода.
  
  Он заходил на высоту F42NW и направлялся к F43NW, просто чтобы получить общую картину. Если ее догадка была верна, а конфиденциальная информация Ланжецки только подтверждала это, то одно из этих пяти заявлений должно было быть о черном кристалле Кеборгена.
  
  С высоты местность выглядела пустынной — долины и овраги, глухие каньоны, в которых мало воды и нет даже отблеска хрусталя в лучах утреннего солнца. Кроме того, одна из нарисованных отметок была новее остальных. Солнце отразилось от метки. Действительно ли кто-то из других Певцов нашел заявку Кеборгена? Она строго напомнила себе, что никто из остальных не заходил так далеко на север. Одна новая отметка заявки из пяти. Но первоначальная аэрофотосъемка Ланжецки показала пять старых отметок.
  
  У Килашандры перехватило дыхание. Кеборген не был на этом участке девять лет. Потому что не мог вспомнить, где это находится? Он собрал полезные осколки и триаду, которые стоили целое состояние. Не мог ли он использовать свой запас времени между штормовым предупреждением и побегом, чтобы перекрасить свой участок, чтобы ему было легче найти его после шторма?
  
  Килашандра порылась в уме по поводу претензий и подтасовки претензий. Ничто не мешало ей проверить ограниченную территорию. Кража или разрезание кристалла были уголовным преступлением.
  
  Она снизила высоту полета и описала вокруг участка круг диаметром примерно в пяти шагах от ярко окрашенной отметки гребня. Других саней она не увидела, хотя для верности зависла над несколькими затененными уступами и нависающими утесами. Она также не заметила ни искры, ни отблеска выбитого солнцем хрусталя. После первоначального осмотра она приземлилась на гребне. Краска была новой, лишь кое-где пострадала от последнего шторма. Она могла видеть края старой, там, где в спешке наносили новую. Затем она нашла контейнер с краской, застрявший в камнях, куда его бросили или унесло ветром. Она взвесила его, ликующе улыбаясь. Да, Кеборген не хотел забывать об этом заявлении. Он потратил время, чтобы сохранить его.
  
  Она посмотрела на горные хребты и ближайшие овраги и задалась вопросом, где именно. С этой выгодной позиции она могла видеть пять километров во всех направлениях.
  
  Поскольку Кеборген, очевидно, убрал со своего участка осколки кристаллов, не осталось бы ничего, что указывало бы на то, где он работал. Но ему пришлось бы спрятать свои сани от наблюдения с воздуха, как это сделал Моксун.
  
  Итак, Килашандра провела остаток утра, облетая круг в поисках образцов. Она нашла пять локаций: два частичных укрытия на юге в квадранте 7, выемку на западе 10, очень узкую глухую долину в квадранте 4 и два затененных ущелья на севере 2. На своей основной карте она отметила каждое местоположение каким-нибудь характерным контуром или скалой и углом, под которым она летела, чтобы их разглядеть.
  
  Погода больше не поддерживала ее, потому что в середине дня начался мелкий дождик. Не будет ни вспышек заката, которые могли бы вести ее, ни нагретого солнцем хрусталя, который мог бы заговорить. Она также не видела преимущества в том, чтобы сидеть на грядке претензий. Были и другие Певцы, которые искали права Кеборгена. Нет смысла быть на виду.
  
  “Ина, мина, пица тина”, - пропела она, указывая на одно место в каждом слоге. “Авуу бумбарина, иша гоша, бумбароша, девятнадцать сотен и один!”
  
  “Один” был подрезом west 4.
  
  Приближаясь с юга, она заметила, что горный хребет был странно наклонен. Поскольку он был защищен со всех сторон более высокими складками, эрозия не была вызвана ветром. Она как могла аккуратно поставила сани на неровной земле рядом с выступом. Сначала она все проверит. Натягивая снаряжение для дождливой погоды, она заметила, что по обе стороны от выступа, который на самом деле был как раз подходящей длины для саней, осыпался мусор.
  
  Воодушевленная, она вышла и побродила вокруг. Камнепады были долгоживущими, в них было много песка. Уступ был прочным, но с одного конца были утрамбованы разнородные камни для критического укрепления. Небольшая царапина оранжевой краской вдоль внутренней стены была ее последней гарантией. Там были припаркованы сани. Она припарковала свой с чувством выполненного долга.
  
  Она не была так уж счастлива после того, как поднялась на самую высокую точку над слепой долиной. Она огляделась вокруг в шипящем сумраке. Долина имела форму затупленного полумесяца, в любую часть которого можно было легко добраться пешком от выемки. Хрустальные певцы прилагали усилия только для того, чтобы резать хрусталь, а не переносить его на какое-либо расстояние. Участок Кеборгена должен был находиться где-то в долине.
  
  Она съехала по каменистому склону, добавив еще больше щебня к тому, что было разбросано вокруг. Вернувшись к своим саням, она проверила отчет о метеонаблюдениях. Облачный покров заканчивается в полдень, если только холодный фронт, движущийся с южного полюса, не наберет скорость. У нее, вероятно, будет ясный день и солнце на южной оконечности долины. Дождь или нет, сказала она себе, она выйдет на улицу с первыми лучами солнца. Кеборген допустил две очевидные ошибки: свежую заявку и старую краску для саней.
  
  Все сырое серое утро Кеборген ускользал от нее, пока она осматривала полумесяц в поисках каких-либо следов порезов, натирала руки до крови, царапая камень. Стены долины различались по высоте, на более длинном изгибе до 10 метров спускались к провалу почти прямо напротив выемки. Со дна долины она не смогла разглядеть никаких следов, даже учитывая тот факт, что Кеборген прихватил с собой хрустальный щебень.
  
  Она забралась обратно в сани, чтобы перекусить, совершенно обескураженная. С таким же успехом она могла бы побороться с Моксун в другой раз за все, чего та достигла самостоятельно.
  
  Внезапный проблеск света привлек ее внимание к окну. По небу на севере неслись облака, и она увидела участки яркого неба. Когда она слезала с саней, легкий ветерок подул прямо ей в лицо. Внезапно из-за облаков вырвался солнечный свет, ослепивший после почти двух дней унылой серости.
  
  Что касается sun, то ей, возможно, просто повезет поймать crystal flash - если в нужный момент ее развернут в нужном направлении. На участке Кеборгена не могло быть большого слоя грязи после короткого шторма.
  
  Солнце было больше на западе, чем на востоке. У нее было бы больше шансов, если бы она смотрела на запад. Она вскарабкалась по склону долины к гребню, повернула направо и остановилась. При ярком солнце она смогла разглядеть то, что накануне скрыл дождь: четкую, хотя и неровную и извилистую дорожку из утрамбованной грязи, подходящую для проворной пары ног. Дорожку протоптал длинноногий мужчина, и когда она нетерпеливо следовала по ней, ей время от времени приходилось подпрыгивать или потягиваться. Она была так занята своими ногами, что споткнулась бы о разлом, если бы сначала не заметила утоптанное ровное место в 2 метрах от края. Как раз там, где кто-то мог оставить коробки из-под хрусталя. Поначалу это могло быть волнением, но Килашандра почувствовала покалывание в ногах. Затем она услышала тихий вздох, больше шума, чем должен был производить такой легкий ветерок. Казалось, что кто-то издалека тихо напевает, и звук доносится до нее с ветерком. Только этот звук исходил впереди нее.
  
  Дрожа, она сделала последние два шага и посмотрела вниз, в траншею V-образной формы, наклонно спускающуюся ко дну долины, примерно на 10 метров ниже нижнего рукава V. Мутная вода сочилась из точки V. Вода собралась в слишком явно геометрическую лужу на середине неровной стороны. Неровная, потому что Кеборген оставил подставки для ног для легкого доступа к сердцевине своего участка. Спускаясь, она чувствовала, что ее окружает черный хрусталь. Достигнув дна, она опустилась на колени у симметричного бассейна глубиной в кончик пальца и ощупала его стенки. Гладкие. Пальцы покалывало.
  
  Поднявшись, она огляделась. Примерно 6 метров в длину, тщательно обрезанный, чтобы сохранить этот грубый, естественный вид, V-образный проем шириной 4 метра открывался со стороны оврага. Теперь она благоговейно взяла тряпку и смахнула грязь. Открылся тусклый блеск холодного черного хрусталя. Тряпкой она вытерла воду. Триады Кеборгена были вырезаны верно, но сами по себе, а не под углом к жиле, оставив этот маленький клин для накопления воды. Нет, этот маленький кусочек был поврежден, более чем вероятно, штормом. Она погладила его, чувствуя шероховатость изъяна. Затем она начала взволнованно чистить карниз, чтобы выяснить, где заканчивался изъян, где был хороший черный кристалл. Ах, вот здесь, сбоку, как раз там, где Кеборген перестал резать, когда налетел шторм.
  
  Насколько велика, глубока и широка была эта хрустальная жила? Это хранилище сокровищ? Восторг Килашандры пересилил ее первоначальную осторожность; смеясь, она отскребла сначала это место на противоположной стене, затем вдоль наклонных рукавов буквы V, счищая с кристалла маскировочный песок и грязь и тихонько хихикая про себя. Ее хихиканье эхом вернулось к ней, и она начала смеяться, причем более громкий звук отдавался эхом.
  
  Она была окружена хрусталем. Он пел для нее! Она соскользнула на пол, не обращая внимания на грязь, поглаживая хрустальный лик по обе стороны от себя, пытаясь не хихикать, пытаясь осознать, донести это до своего ошеломленного мозга, что она, Килашандра Ри, действительно нашла участок Кеборгена "Черный кристалл". И это было ее произведение, раздел и параграф.
  
  Килашандра не подозревала о течении времени. Должно быть, она потратила часы, осматривая участок, чтобы увидеть, где Кеборген очистил дефектный кристалл снаружи. Он, несомненно, рассчитывал вернуться, как только утихнет буря. Он резал с полки в метре над верхней частью буквы V. Он был искусным Огранщиком, поскольку не разорял хрусталь, а работал над безупречной огранкой, над триадами и квартетами, более крупными группировками, которые могли потребовать самую высокую цену у жадного FSP, стремившегося установить хрустальные связи между всеми обитаемыми планетами. Кеборген сохранил вид естественного дефекта на своем участке, позволив подножию V собирать грязь, которую ветер и вода естественным образом разливали по нижней части. Для сравнения, Моксун был очень ленивым Огранщиком, но тогда у него был только розовый кварц.
  
  Хрусталь вокруг нее начал потрескивать и позвякивать, издавая мягкие успокаивающие звуки. Как будто, причудливо подумала Килашандра, он принял переход права собственности. Зачарованная, она слушала тихие звуки, почти затаив дыхание в ожидании следующей серии, пока тоже не почувствовала озноб, что сидит в настоящей темноте, а не в тени.
  
  Неохотно, все еще ошеломленная хрустальным хором, она выбралась из машины и направилась по неровной тропинке к своим саням.
  
  Относительное здравомыслие вернулось к ней благодаря чистоте и новизне ее транспортного средства. Она села и нарисовала претензию, проверяя свои воспоминания о размерах, записывая свои предположения о рабочем режиме Кеборгена.
  
  Утром она отправится в путь пораньше, - подумала она, глядя на свой резак. Теперь у нее будет несколько ясных дней.
  
  “У меня будет несколько ясных дней?” Уверенность в своих мыслях на этот счет поразила ее. Она включила прогноз метеорологов. завтрашний день будет ясным, с вероятностью, что их будет еще несколько.
  
  Что Ланжецки говорила о погодном сродстве при переходе Майлки? Что она могла доверять своему симбионту? Недоверие к механике привело к тому, что Кеборген запоздало отправился в безопасное место. Ах, но если он остановился, чтобы перекрасить свой регистрационный знак, значит, прислушался к какому-то предупреждению.
  
  Килашандра крепко прижала к себе руки. Теоретически, симбиотическая спора теперь была частью ее клеточной конструкции, и уж точно не частью ее сознания и не беспокойным посетителем в ее теле. По крайней мере, до тех пор, пока она не призвала его целительные силы. Или не воспротивилась его возвращению в Баллибран.
  
  Она записала на диктофон закодированную голосом запись о своем инстинктивном знании погоды. Она могла бы это проконтролировать.
  
  Она вспомнила, что нужно поесть перед сном, потому что волнения дня утомили ее. Она поставила будильник на двадцать минут до восхода солнца. Позавтракав и освежившись после сна, она была на тропинке к вершине, когда первые лучи солнца пробились через вершину дальнего хребта, каттер перекинут через плечо, картонная коробка покачивалась в свободной руке.
  
  Она оставила коробку там, где Кеборген оставил свою — как долго эхо мертвых будет сопровождать ее в этом месте? — и спустилась на участок. Солнце еще не достигло даже высшей точки V. Теперь будет легче резать, подумала она, прежде чем кристалл начнет свою утреннюю песню. Она начисто вытерла выступ, который собиралась вырезать, примерно 50 сантиметров в длину, 25 сантиметров в высоту и от 10 до 15 сантиметров в ширину. Ей пришлось пройти по бороздкам, оставленным последними надрезами Кеборгена. Почему он никогда просто не проводил прямые линии? Недостатки? Она провела руками по поверхности, словно извиняясь за то, что собиралась сделать. Кристалл прошептал под ее прикосновением.
  
  Хватит об этом, строго сказала она себе. Она представила, что Трэгг и Ланжецки наблюдают за ней, затем ударила по полке звуковым клином. Звук захлестнул ее, как цунами. Каждая кость и сустав отзывались на эту ноту. Ее череп, казалось, расходился по швам, кровь пульсировала, как метроном, в такт вибрациям. Эхо донеслось до нее с другой стороны участка и, как ни странно, приглушенное, из кресент-вэлли.
  
  “Режь! Ты должна настроить резак на нужную ноту и резать!” Килашандра крикнула сама себе, и эхо прокричало в ответ.
  
  Ничего столь разрушительного, как это, не происходило, когда Моксун пела для ноты. Было ли это потому, что она была чувствительна к черному, а не к розовому, и не была настроена на его притязания? Он также стоял не в центре своего участка, а на граните. Это переживание также не было похоже на крик перенастроенного кристалла: в этом великолепном резонансе, каким бы всепоглощающим он ни был, не было ни агонии, ни негодования.
  
  Ей не пришлось снова ударять по кристаллу. Буква "А" застряла у нее в голове и ушах. Она еще раз помедлила, удерживая инфразвуковое лезвие, чтобы сделать первый надрез. Кроме того, только бессознательная решимость, упрямство, к которому ей никогда не приходилось прибегать, заставляли ее быть резкой. Звук окутал ее, Ля в аккордах и октавах, звон, который заставлял вибрировать каждое нервное окончание в ее теле в состоянии, которое не причиняло боли, было странно приятным, но странно отвлекающим. Она почувствовала, как лезвие потемнело, и вытащила его. Она сделала второй вертикальный надрез прямо перед меткой Кеборгена. Этот блок должен быть короче остальных и уже. Ничего не поделаешь. Она стиснула зубы от пронзительного шока, когда лезвие встретилось с кристаллом, а звук - с нервом. Ее руки, казалось, реагировали на бесконечные часы тренировок под руководством Трэга, но она сознательно не приказывала себе прекратить второй вертикальный разрез. Какая-то привычная связь между рукой и глазом остановила ее. Она позволила инстинкту помочь ей сделать горизонтальный разрез, который отделил бы кристалл от вены. Крик был не таким яростным.
  
  Она осторожно отложила резак, пораженная тем, что из-за нее образовалась тонкая ниточка. Все еще дрожащими от усилий руками она вытащила прямоугольник и подняла его. Солнце поймало и затемнило продолговатую форму, показав ее удивленным глазам небольшое отклонение от истинного угла. Ей было все равно, и она плакала от радости, когда песня нагретого солнцем черного хрусталя, ставшего по-настоящему матово-черным из-за высокой температуры, просачивалась сквозь ее кожу, опьяняя чувства.
  
  Сколько времени она простояла в благоговейном плену, подняв прямоугольник к солнцу, словно древняя жрица, она никогда не узнает. Облако, одно из немногих в тот день, ненадолго заслонило свет и прервало песню. Килашандра почувствовала боль в плечах из-за того, что держала вес в воздухе, и онемение в пальцах рук и ступней. Ей почему-то не хотелось выпускать кристалл. “Собери кристалл, как только закончишь резать”. До нее донесся отголосок совета Ланжецки. Моксун тоже собрал вещи, как только закончил резать. Она вспомнила, с какой неохотой старый сумасшедший Певец, казалось, убирал розу в коробку. Теперь она оценила и совет, и пример.
  
  Только когда она спрятала хрустальный блок в пластиковый кокон, она осознала свое истощение. Она прислонилась, обессиленная, к хрустальной стене и медленно опустилась на пол, почти не ощущая журчащего хрусталя, к которому прислонилась.
  
  “Так не пойдет”, - сказала она себе, игнорируя слабое, звенящее эхо собственного голоса. Она достала из набедренной сумки пакет с едой, машинально прожевала и запила. Ужасная летаргия начала отступать.
  
  Она взглянула на небо и поняла, что солнце клонится к западу. Должно быть, она провела половину хорошего ясного дня, любуясь работой своих рук.
  
  “Смешно!”
  
  Насмешливый звук “д" донесся до нее в ответ.
  
  “На твоем месте, друг мой, я бы не издевалась”, - сказала она the claim, рассматривая нарезки для второго блока. Она хотела бы сделать эту лужу квадратнее, иначе в итоге получилась бы подозрительно симметричная лужа, как это сделал Кеборген.
  
  Ей не нужно было нажимать для определения высоты звука: буква "А" была выжжена в ее сознании. Она включила и отрегулировала резак, готовясь к кристальному отклику. Она была почти сбита с толку чистой, не протестующей нотой, прозвучавшей в ответ. Испытав огромное облегчение, она сделала два вертикальных надреза, следя за тем, чтобы лезвие ножа оставалось прямым. Она сделала третий, горизонтальный надрез и проклинала себя за то, что бессознательно следовала схеме своего первого, неровного надреза. От ограненного черного напитка ощутимо исходило ощущение, но на этот раз она знала хитрости с хрусталем и быстро спрятала его рядом с другим в картонной упаковке.
  
  Третий кристалл должен был быть самым простым. Она сделала первый разрез ловко, довольная своим мастерством. Но вертикальный надрез, отделяющий прямоугольник от грани, получился не совсем четким. Она остановилась, вгляделась в сероватую, бледно-коричневую массу, прикоснулась к ней и почувствовала, не тактильно, а через нервы в кончиках пальцев, что порезалась о порок. Если бы она отодвинулась на полсантиметра ... Кубик не соответствовал бы двум другим, но кристалл был бы чистым. Она снова и снова вертела его в руках, осторожно повернувшись спиной к солнцу, осматривая блок на предмет каких-либо других дефектов. Это был, строго сказала она себе, предлог погладить его пальцами, которые наслаждались гладкой мыльной текстурой, тихим звуком, ощущениями, которые проникали в ее нервы, такими же нежными, как ... как поцелуй Ланжецкого на ее ладони?
  
  Килашандра хихикнула, ее смех отозвался звоном со всех сторон. Ланжецки или воспоминания о нем, похоже, представляют собой якорь на этой экзотической арене звука и ощущений. Оценит ли он эту роль? И когда или если она вернется в объятия Ланжецки, вспомнит ли она Кристал в них?
  
  Мысли о нем эффективно заслонили соблазн третьего прямоугольника, который она убрала. Затем она почувствовала прохладу, легкий ветерок, хотя раньше воздух был теплым и неподвижным. Посмотрев на запад, она поняла, что ее снова обманули кристаллом. День подходил к концу, а у нее оставалось всего три черных кристалла, свидетельствующих о шестнадцатичасовой работе - или умственном отклонении. Нужно было вырезать целую сторону.
  
  Очевидно, что в огранке хрусталя было много такого, что нельзя было объяснить, запрограммировать или теоретизировать. Это нужно было испытать на собственном опыте. Она не почерпнула достаточно советов, приемов или инсайтов, наблюдая за Моксуном. Она многому научилась, наблюдая за огранкой Кеборгена. Интуиция подсказывала, что она никогда не научится всему, что связано с огранкой хрусталя. Это должно сделать ее долгую жизнь Певицы более насыщенной событиями. Если бы она только могла справиться с разочарованием от долгих часов созерцания дела своих рук!
  
  Три кристалла лежали неподвижно в упаковочном ящике, но ее руки задержались на нем, пока она закрепляла ленту для переноски. Она приготовила себе большую порцию горячего и стакан ярранского пива. Выйдя на улицу с едой и питьем, она подошла к впадине и уселась на удобный валун.
  
  Она смотрела, как садится солнце на ее участке и восходят луны. Остывающий кристалл плакал над слепой долиной, разделявшей их.
  
  “Ты добился своего —” - и Килашандра остановила свою насмешливую фразу, когда ее первое слово отразилось от недавно обнаженного кристалла. “Ты, кто...” — И гласная вернулась к ней в гармонии. Удивленная этим явлением, она произнесла второе “ты, кто” на треть ниже и услышала, как оно перекликается со слабыми отзвуками первого. Она рассмеялась над своей причудой. Кристал рассмеялась в ответ. И первые порывы ночного ветерка, когда взошла великая луна Шанкилла, привнесли в ее соло противоположные гармонии.
  
  Она пела. Она пела для хрусталя; ветер выучил мелодию, хотя постепенно хрустальный припев затих, когда последнее солнечное тепло покинуло его, и только ветер тихо повторял ее лирическую строчку.
  
  Шилмор поднялась, и ночной воздух принес прохладу, которая вывела ее из того транса, который, должно быть, имел в виду маэстро Вальди. Он был прав, подумала она. Песня Crystal song могла вызывать привыкание и была крайне утомительной. Она, пошатываясь, вернулась к саням. Не снимая комбинезона, Килашандра натянула на себя теплую простыню, повернувшись плечом к матрасу. И уснула.
  
  Ее разбудил слабый звук. Не звонок, потому что она забыла завести будильник. Она неуверенно подняла голову, обвиняюще уставившись на пульт, но там не было ни сигнальной лампочки, ни, конечно, жужжания. Однако что-то разбудило ее.
  
  Снаружи, в санях, светило солнце. Она поднялась с кровати и приняла сильный стимулятор. На дисплее времени была середина утра. Она пропустила пять часов без света! У нее свело плечо, и заныли колени. Тепло напитка растеклось по телу, разгоняя вялость в голове и расслабляя мышцы. Она выпила так быстро, как только смогла, набрала вторую чашку, рассовала протеиновые батончики по карманам комбинезона. Сняв с вешалки нож, она перекинула его через спину, взяла еще одну коробку, ручной фонарик и через десять минут после пробуждения отправилась на участок. Звук, который разбудил ее, был треском необработанного черного хрусталя, почувствовавшего прикосновение солнца.
  
  Сначала ей нужно было очистить кончик пореза от осколков, которые выпали из-за ночной прохлады и утреннего солнца. она решительно собрала мелкие осколки и бросила их в упаковочный ящик. С помощью ручного фонарика теперь она могла видеть, где еще один изъян повредил кристалл кварца на склоне холма. Однако, используя внутренний край вчерашней полки, она могла бы сделать взаимосвязанную группу из четырех прямоугольников среднего или пяти меньшего размера. Она вырезала их сейчас, чтобы дать остыть дефекту. Небольшая срочная обрезка со стороны оврага, и температура уберет пятна. Завтра у нее будет редкий день стрижки.
  
  Килашандра подготовила свои нервы к первому надрезу инфразвуковым резаком и почувствовала облегчение от того, что перенесла меньший шок. Облегчение и тревогу. Признавал ли иск ее право на это отсутствием протеста? Или однажды она настроила свое тело на резонанс? Ей почти хотелось испытать это приятное, ласкающее нервы отвлечение, как будто внутри ее тела находился высококвалифицированный любовник.
  
  Она не помнила, без сомнения, из-за этих размышлений, что нужно было убрать вещи, как только она выключила blade. Она не забыла прикрыть прямоугольник от солнца, когда гладила его, полностью соответствуя своему творению. Она восхитилась умным углом, который она придумала, чтобы сделать старый разрез—
  
  И внезапно поняла, что общалась с оскверненным кристаллом. Она решительно убрала его, и следующие четыре были убраны, как только она положила резак. Ей пришлось выучить автоматическую последовательность действий. “Привычка, - бесконечно и справедливо говорил Концера, - это все, что спасает Певца”.
  
  Килашандра принялась расчищать поверхность ущелья, но от отражения солнца на кварце у нее болели глаза. Она потратила слишком много времени на сон и в плену у кристалла.
  
  Она внезапно проснулась ночью, странное предчувствие прогнало сон из ее головы. Она с беспокойством проверила сохраненные коробки, задаваясь вопросом, не заставило ли что-то их резонировать. Снаружи ночь была ясной, луны зашли, и полигон погрузился в глубокий сон. Она взглянула на консоль и штормовую сигнализацию. Она выругалась себе под нос. Она не читала о метрополитене. Распечатка показала облака, надвигающиеся со стороны Белого моря, некоторую турбулентность, но на высоте, которая может достичь доминирующего восточного воздушного потока и рассеяться. Безусловно, за этой картиной стоит понаблюдать.
  
  Она беспокойно спала до первых проблесков света. С опаской она набрала распечатку met. Картинка не была тревожной, хотя облачность увеличилась в глубине и скорости. Область высокого давления приближалась к югу, но штормового предупреждения в районе залива не было. Если бы приближался шторм, она бы уже получила предупреждение со спутника.
  
  Постоянное осознание того, что что-то не в порядке, облегчало нарезку. Она закончила нарезку четырех больших черных пятигранников, убрала все обломки, когда давление ее субъективного беспокойства стало слишком сильным, чтобы продолжать. Руководствуясь интуицией, слишком сильной, чтобы ей можно было отказать, она перекинула нож через плечо, взяла по коробке в каждую руку и направилась обратно к саням. На полпути она услышала гудок и чуть не споткнулась, взглянув на все еще безоблачное небо над головой.
  
  Она ввела обновленную информацию о погоде. Гудок был всего лишь первым предупреждением "Уорнер: следите за погодой". Все в ее голове было встревожено гораздо больше, чем сигнал Гильдии. Метеостанция демонстрировала назревающую турбулентность, которая могла течь либо на север, либо на юг, в зависимости от диапазона низкого давления.
  
  Она уставилась на дисплей, нисколько не успокоенная. Она произвела свои собственные вычисления. Если случится самое худшее, шторм может перекипеть над оконечностью главного континента и пересечь ее местоположение за четыре или пять часов, набирая скорость с огромной скоростью, как только он приобретет импульс надвигающегося хребта.
  
  “Я думала, вы должны были предупредить нас!” - прокричала она другим молчащим штормовым оповещениям. Гудок автоматически перестал реветь, когда она запрограммировала изображение погоды. “Четыре, пять часов. Это не дает мне времени нарезать что-нибудь еще. Просто сидите здесь и тушитесь, пока вы все не осознаете опасность. Неужели никто не анализирует закономерности met? Зачем вся эта чушь о дальних предупреждениях и датчиках погоды, если они, черт возьми, не работают?”
  
  Выплескивая свое напряжение в односторонней тираде, она одновременно готовила свой корабль к выходу в шторм. Четыре драгоценные коробки из черного хрусталя были надежно закреплены паутиной перед издевательски пустыми контейнерами. Она сменила комбинезон и по грязи на запястьях и лодыжках поняла, что не мылась с тех пор, как приехала на полигоны. Она хотела снова появиться в комплексе в презентабельном виде. Быстрое умывание освежило ее, и она съела легкий ужин, пока вычисляла несколько отклоняющихся курсов, которые могли бы скрыть направление, с которого она пришла, и сбить с толку других Певцов, вызванных бурей. Она только что завершила то, что должно было стать самым сложным побегом, когда поступило первое из самых серьезных штормовых предупреждений.
  
  “Чертовски вовремя! Я пришел к такому выводу час назад”.
  
  Находясь в воздухе, она миновала хребет и лощину, направляясь на север со скоростью 11 в течение получаса. Она повернула на западный участок на двадцать минут и начала движение по южной трассе, когда перевернулась над ущельем, которое показалось знакомым. Оранжевое пятно в тени напомнило Моксуна и его несчастные розовые кристаллы. Теперь показания шторма были настойчивыми. Она сделала еще один заход вверх по ущелью и увидела Моксуна, склонившегося над своим выступом, а рядом с ним две картонные коробки. Ему следовало отправиться в путь, а не спокойно срезать дорогу, как будто у него впереди был целый день и не разразился сильный шторм.
  
  Она вошла так тихо, как только могла, но скрежет полозьев ее саней по рыхлому камню на дне долины предупредил Моксуна. Он бросился вниз по склону, каттер агрессивно держал его. Она включила воспроизведение, прибавила громкость, но он так громко вопил о Разделе 49, что не мог этого слышать.
  
  Однако поднялся ветер, из-за которого ему было трудно раскачиваться и сохранять равновесие, хотя Килашандра сомневалась, что инфразвуковое лезвие сильно повредит ее саням. Сломать его резак.
  
  “Шторм, ты, дурацкий розовый тенор!” - Заорала она в открытое окно.
  
  Несмотря на вой ветра, она могла слышать гудки, зуммеры и колокольчики его саней.
  
  “Ураган силы на подходе. Ты должен уйти!”
  
  “Уезжать?” Паника сменила гнев на лице Моксун. Теперь он слышал сигналы ее корабля так же хорошо, как и свои собственные. “Я не могу улететь!” Ветер срывал звуки с его губ, но Килашандра могла читать по губам. “Я задел чистую вену. Я— ” Он осторожно зажал рот, и ему пришлось наклониться из-за особенно сильного порыва ветра, чтобы его не сбило с ног. “ Я должен разрезать еще одного. Только еще одного. Он помчался вверх по склону к своему участку.
  
  Килашандра, не веря своим глазам, смотрела, как он поднимает резак, чтобы настроить его вопреки шторму. Выругавшись, Килашандра схватила ручной фонарик. Не такое прочное оружие, как ей хотелось бы, учитывая вероятную плотность черепа Моксун, но при использовании с необходимой силой в нужном месте этого должно быть достаточно.
  
  Сойдя с саней, она ощутила вкус того, каково это - попасть в шторм маха в хрустальных хребтах. Звуки, волны диссонанса и гармонии, проносились в ее голове. Она заткнула уши, но звук продолжал доноситься сквозь камень у нее под ногами. Пронзительные вопли скрывали ее скользящее приближение, и Моксун был слишком поглощен разрезанием, чтобы видеть что-либо, кроме восьмиугольника, который он вырезал. Как раз в тот момент, когда она приготовилась ударить его, он отложил нож, но мельком увидел ее опускающуюся руку и отскочил в сторону. Она схватила его катер и бросилась к его саням, которые были ближе, чем ее. Она была уверена, что он последует за ней за катером. Она запрыгнула в его сани, прижалась к стене, кронштейны врезались ей в плечи, морщась от пронзительного облигато незамеченных предупреждающих устройств Моксуна.
  
  Он оказался хитрее, чем она думала. Внезапно сильная рука схватила ее за левую лодыжку и дернула ногу в сторону, камень обрушился на коленную чашечку. Если бы не тот факт, что она все еще держала его резак, она была бы искалечена. Она подняла рукоятку резака вверх, отклоняя камень, поранив пальцы Моксуна. Она развернулась на захваченной ноге и нанесла старику второй удар в челюсть. Он завис на мгновение, пока она не подумала, что ей снова придется ударить его дубинкой, но именно ветер поддержал его, а затем позволил рухнуть.
  
  Килашандра автоматически заключила его резак в квадратные скобки. Она нажала на распечатку погоды, которая отключила три умопомрачительных сигнала тревоги. Взглянув на заднюю часть саней, она увидела, что Моксун не потрудился перевязать упакованные коробки. Она сделала это, не обращая внимания на грязь и остатки еды, которыми была завалена жилая часть. Потом она вспомнила, что, по его словам, там было несколько картонных коробок.
  
  К счастью, у нее не было скалистой возвышенности, по которой нужно было преодолевать расстояние от саней Моксуна до его участка, иначе она не добралась бы обратно с тяжелыми коробками. Моксун не подавала признаков оживления. Она втащила его в сани, затем уложила на диван. Он даже не застонал. Он был жив, хотя ее возмутил жир на его шее, когда она пощупала пульс.
  
  Именно тогда она осознала свою дилемму. Два корабля и один пилот в сознании. Она попыталась разбудить Моксуна, но он был совершенно без сознания, и она не смогла найти аптечку medaid, в которой были стимулирующие спреи.
  
  Тревога достигла нового предела, и она поняла, что время на исходе. Она не могла перенести весь груз Моксуна на свои сани. У нее были четыре коробки, более ценные, чем все его вещи. В правилах Гильдии должно быть что-то о спасении. У нее было два ваучера на сопровождение Каррика, поэтому она решила, что ветер одумался. Она в изнеможении бросилась к своим саням, перекинула нож через плечо и схватила две картонные коробки. Сигналы тревоги в санях Моксун поднялись на несколько оглушительных децибел до сверхзвукового уровня, но она никак не могла уменьшить их, пока не взлетит.
  
  Она, пошатываясь, вернулась к своим саням, которые теперь подпрыгивали от порывистого ветра. Она задумалась, сможет ли она обезопасить свое ремесло, каким-то образом уберечь его от того, чтобы его разбросало по ущелью, и решила не тратить время впустую.
  
  Она схватила оставшиеся коробки и порадовалась, что их вес позволяет ее ногам твердо стоять на земле. Она задыхалась, когда наконец закрыла дверцу саней Моксуна. Он все еще валялся на диване. Она переплела свои четыре коробки и спрятала нож среди его пустых коробок. Она крепко привязала Моксун к дивану, а затем заняла свое место за консолью.
  
  У всех саней были похожие панели управления, хотя у Моксуна они были гораздо хуже изношены.
  
  По утверждению Моксуна, это была опасно огороженная территория, из которой можно было подняться в сильный шторм. Она боролась за сохранение вертикали, снова боролась за увеличение горизонтали, чтобы преодолеть вершину хребта, затем позволила ветру нести сани, изо всех сил таща их на ярме на запад.
  
  Диссонансы в воздухе, настроенные на маха, были еще сильнее, и она попыталась схватить буферный шлем Моксун. Он был жестким, пыльным и слишком маленьким, но заглушал самый сильный вой ветра. Она не успела включить его слишком рано, потому что сани вели себя как обезумевшее животное, дико ныряя, а затем соскальзывая вбок. Килашандра научилась ценить имитационные упражнения раньше, чем ей хотелось бы.
  
  Хорошо, что она пристегнула Моксуна ремнями, потому что он пришел в сознание еще до того, как они полностью очистили Дорогу, и начал бредить о боли. Она чувствовала, что ей вполне достаточно уколов в нервные окончания через амбушюры.
  
  Моксун потеряла сознание после того, как ударилась головой о стену из дюрасплавов, поэтому последний час пребывания в Комплексе Гильдии дал ей достаточно покоя, чтобы успокоить собственные расшатанные нервы.
  
  У нее были основания гордиться тем, что она подняла наклонные сани Моксуна над ветрозащитными экранами комплекса и удобно приземлила их рядом со стойками. Она подала сигнал медикам, и когда указала им на Моксун, один из персонала ангара схватил ее за руку и настойчиво указал в сторону офиса ангара. Информация о том, что Ланжецки ждет ее, была подкреплена этим сообщением на зеленом дисплее, повелительно мигающем.
  
  Грузчики открыли склад саней, и теперь Килашандра подошла, чтобы забрать свой драгоценный резак и указать на четыре коробки, в которых хранились ее черные брюки.
  
  “Интор!” - заорала она на проводников. “Немедленно отнесите это Интору!”
  
  Несмотря на их любезные улыбки и кивки, она не была уверена, что они поняли ее настойчивость. Она последовала за ними, но на полпути кто-то поравнялся с ней, сердито дергая за руку.
  
  “Доложите Ланжецки”, - крикнул офицер ангара, отталкивая ее от склада. Выражение его глаз не было обнадеживающим. “Ты мог бы, по крайней мере, сохранить новые сани!”
  
  Она высвободила руку и, оставив мужчину удивляться ее неосторожности, побежала за своими коробками. Она увидела, как первый грузчик просто опустил свою ношу на штабель. Она схватила его и заорала остальным, чтобы они следовали за ней на Сортировку.
  
  “Килашандра? Это ты?” - спросил знакомый голос. Не останавливая своего решительного шага вперед, она увидела, что Рембол следует за ней, осторожно прижимая к телу одну из своих картонных коробок.
  
  Две нелепости промелькнули в ее мыслях, когда она бросилась на Сортировку: Рембол не знал о богатстве черного кристалла, которое он носил, и ему было трудно опознать ее.
  
  “Да, это я. В чем дело?”
  
  “Ты в последнее время не смотрелся в зеркало, не так ли?” - был ответ Рембола. Казалось, его это позабавило и удивило. “Не хмурься. Ты ужасающая, ты —ты кристал, ты!”
  
  “Будь осторожен с этой коробкой”, - сказала она более повелительно, чем следовало бы по отношению к другу, и приветливая улыбка Рембола исчезла. “Извини, Рембол. Мне было чертовски трудно попасть в него. Этот боллукс Моксун не мог поверить, что надвигается шторм и ему трудно стоять прямо против порывов ветра. ”
  
  “Вы пригласили еще одного певца из the ranges?” Глаза Рембола недоверчиво расширились, но что бы он ни собирался добавить, было прервано, когда Килашандра заметила Интора и окликнула его по имени.
  
  “Да?” Вопрос Интора был удивленным. Он неуверенно моргнул.
  
  “Я Килашандра Ри”, - сказала она, стараясь скрыть раздражение в голосе. Она не могла так сильно измениться с тех пор, как в последний раз видела Интора. “У меня черный кристалл!”
  
  “Черный?”
  
  “Да, да. Черный! Здесь!”
  
  “И как же вам посчастливилось найти то, что ускользает от столь многих?” - требовательно спросил неумолимый голос.
  
  Килашандра ставила свою коробку на стол Интора, но холодный, зловещий тон парализовал ее. В горле у нее пересохло, а разум оцепенел, потому что никакие соображения не были достаточным оправданием для того, чтобы она проигнорировала вызов Гильдмастера и заставила его искать ее.
  
  “Что ж, меня не удивляет, что у тебя есть”, - сказал Интор, забирая у нее коробку.
  
  Ланжецкий не сводил с нее глаз, пока приближался. Она позволила сортировочному столу поддерживать свое дрожащее тело и вцепилась в его край дрожащими пальцами. Правила и ограничения, которые могут быть применены к непокорному члену Гильдии Мастером Гильдии, всплыли в ее памяти гораздо живее, чем неуловимые идеи о спасении. Его губы были сжаты в тонкую жесткую линию. Слегка раздувающиеся ноздри и быстрый подъем груди под едва заметным блеском рубашки подтверждали, что он появился благодаря усилию, а не волшебству.
  
  “Ты могла бы улучшить свои острые углы”, - говорил Интор, распаковывая ее треух. “Тем не менее, похвала хорошая”. Интор моргнул, прежде чем одобрительно взглянуть на Килашандру. Он заметил ее неподвижность, огляделся, не без удивления увидев Гильдмастера, и снова посмотрел на Килашандру, теперь понимая причину ее напряжения.
  
  “Что хорошо для Килашандры Ри, ” сказал Ланжецки с глубоким сарказмом, - поскольку она не вернулась на своих новых санях”.
  
  “Моксун в порядке?” Килашандра спросила, что угодно, лишь бы иметь возможность говорить перед лицом ярости Ланжецки.
  
  “Его голова заживет, и он, несомненно, нарежет еще розового кварца!”
  
  То, что тон Ланжецки не был насмешливым, ничего не значило. Килашандра поняла, что подразумевалось. Она также не могла оторваться от его пронзительного взгляда.
  
  “Я не могла оставить его”, - сказала она, и негодование сменилось страхом. В конце концов, Ланжецки договорился, чтобы Моксун присматривал за ней.
  
  “Почему бы и нет? Он бы без угрызений совести покинул вас, если бы обстоятельства сложились иначе”.
  
  “Но ... но он резал. В его санях были включены все штормовые предупреждения. Он не слушал. Он пытался порезать меня своим резаком. Мне пришлось нокаутировать его , прежде чем он ... ”
  
  “Вы можете быть привлечены к ответственности за нарушение правил подачи исков, раздел 49, параграф 14”, - непримиримо продолжал Ланжецки.
  
  “А как насчет раздела, посвященного спасению?”
  
  Веки Ланжецки слегка опустились, но ответил ей испуганным голосом Интор.
  
  “Таких нет, моя дорогая. Утилизацией всегда занимается Гильдия, а не Певец. Я думал, тебя учили знать, что именно содержится в правилах. Ах, теперь эти ... они действительно очень хороши. Две с небольшим порцией на тонкой стороне. ”
  
  Интор распаковал квинтет. Впервые внимание Ланжецки было отвлечено. Он слегка повернулся, чтобы видеть весовую табличку. Он удивленно приподнял одну бровь, но его губы не смягчились от умиротворения.
  
  “Возможно, ты выйдешь из этого дела лучше, чем заслуживаешь, Килашандра Ри”, - сказал Ланжецки. Его глаза все еще сверкали гневом. “Если, конечно, ты не забыл свой резак”.
  
  “Я могла бы нести это и это”, - парировала она, уязвленная скорее его весельем, чем гневом.
  
  “Тогда давайте надеяться, что Моксуна удастся убедить не предъявлять вам претензий, поскольку вы сохранили обломки его корабля, его кожу и его кристалл. Благодарность зависит от памяти, Килашандра Ри, функции разума, которая ухудшается на Баллибране. Усвои этот урок сейчас!”
  
  Ланжецки отошел от стола Интора и прошел по длинному залу к самому дальнему выходу, подчеркивая тем самым, что он пришел по правилам дисциплины.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 10
  
  
  
  
  
  Килашандра оставалась с Интором, пока он подсчитывал ее четыре коробки, хотя вряд ли отдавала себе отчет в том, что говорил ей старый Сортировщик. Она продолжала поглядывать в сторону дальней двери, через которую Ланжецки совершил свой драматический уход, чувствуя, как другие Сортировщики украдкой бросают в ее сторону взгляды, ощущая эмоцию более сильную, чем ненависть, более пустую, чем страх.
  
  “Теперь на это можно купить тебе твои два санка”. Слова Интора пробили брешь в ее погруженности в себя.
  
  “Что?”
  
  “Эти черные кристаллы принесли вам в общей сложности двадцать три тысячи кредитов”.
  
  “Сколько?” Килашандра недоверчиво уставилась на цифры, мигающие зеленым. “Но сани стоят всего восемь тысяч”.
  
  “Вот тебе и десятина, моя дорогая. Тридцать процентов действительно съедают дыру в общей сумме. На самом деле, тебе придется заплатить за два санка, тот, который ты потеряла, и за замену. Тем не менее, 16 100 клиров действительно помогают.”
  
  “Да, это так”. Килашандра попыталась изобразить благодарность.
  
  Интор похлопал ее по руке. “ Тебе лучше принять хорошую, долгую сияющую ванну, дорогая. Всегда помогает. И поешь. Затем она начала упаковывать свой красивый черный кристалл.
  
  Она отвернулась, неожиданно почувствовав разлуку со своим первым опытом общения с хрусталем. Вес резака заставил ее прогнуться, когда она закидывала его за спину. Она возьмет его на проверку утром. Она прикинула, что у нее осталось ровно столько сил, чтобы дотащить свое тело обратно в каюту и залезть в сияющую ванну. Она вышла из Сортировочной через ближайшую дверь, смутно осознавая, что люди все еще спешно заносят картонные коробки на склад, что завывание ветра на этом уровне было громким даже внутри комплекса. Она должна быть благодарна! Она слишком устала, чтобы рассмеяться или фыркнуть из-за своего неподходящего выбора слова. Она вошла в лифт, и его спуск, хотя и плавный, заставил ее опуститься на пол. Она смогла предотвратить полное обрушение, только держась за опорный рельс.
  
  Она доковыляла до своей комнаты, не обращая внимания на взгляды присутствующих. Пока она шла, резак потянул ее вправо, и один раз она оцепенело отшатнулась от дверного проема.
  
  Когда она, наконец, поднесла руку к табличке на двери своего дома, то поняла, что на ней все еще надет идентификационный браслет. Он ей больше не понадобится, но у нее не было сил снять его. Проходя мимо стула, она ударилась правым плечом, и нож скользнул по обивке. Она прошла в резервуарную, где с изумлением уставилась на заправочный бак. Ее появление в комнате активировало эту штуку? Нет, она была почти полна. Должно быть, кто-то ее запрограммировал. Интор? Рембол? Ее мозг отказывался работать. Она сорвала с себя комбинезон, затем спортивную рубашку, стянула ботинки вместе с штанинами комбинезона и, преодолев три ступеньки, взобралась на платформу вокруг резервуара. Она с благодарностью погрузилась — снова это слово — в вязкую жидкость, прямо по горло, ее вес поддерживался сияющей жидкостью. Усталость и боль от хрусталя покинули ее тело и нервы. Она оставалась в этом подвешенном состоянии, ее разум был отстранен, а тело поддерживалось.
  
  Некоторое время спустя в комнате объявили о посетителе, и она проснулась настолько, что отказалась входить. Она не хотела видеть Рембола. Но вторжение и необходимость принятия решения вывели ее из состояния пассивности. Жидкость оказала необходимое обезболивающее, и она остро почувствовала голод. Она выбралась из резервуара, с ее тела стекала сияющая жидкость, и потянулась за халатом, когда чья-то рука протянула ей это одеяние.
  
  Ланжецкий.
  
  “Я не потерплю, чтобы мне отказывали дважды!” - сказал он, - “хотя я допускаю, что вы не могли знать, что это я был у вашей двери”.
  
  Удивленная его присутствием, Килашандра пошатнулась на краю резервуара, и он немедленно протянул ей поддерживающую руку.
  
  “Вы можете наполнить баки и открыть двери?”
  
  “Один можно запрограммировать, а другой не был заблокирован”.
  
  “Это сейчас?”
  
  “Так и есть”, - спокойно сказал он; его рот, как она быстро заметила, был насмешливым. “Но это можно изменить”.
  
  На пикосекунду ей захотелось разоблачить его блеф. Затем она вспомнила, что он сказал, что ей, возможно, повезет больше, чем она того заслуживает, когда Интор подсчитал ее долю. Он намекнул, что у нее достаточно кредита не только для покупки новых саней, но и для выплаты того, что она уже задолжала Гильдии. Ланжецки вспомнил о ваучерах, которые у нее все еще были. С ними у нее будет ровно столько, сколько нужно. Что имело значение, так это то, что Ланжецки вспомнил об этом запасе в то время, когда он был по праву взбешен ее игнорированием вызова Гильдмастера.
  
  “Я слишком устала, чтобы что-то менять”. Она завернулась в полотенце и протянула ему руку ладонью вверх, изобразив усталую улыбку.
  
  Он перевел взгляд с ее улыбки на ладонь, и его губы изогнулись вверх. Теперь он сделал шаг вперед. Положив обе руки на ее тонкую талию, он спустил ее с платформы танка. Она ожидала, что ее поставят на ноги. Вместо этого Ланжецки отнес ее в гостиную. Пряный аромат свежеприготовленного блюда опьянял, и она вскрикнула от удовольствия, увидев на столе дымящиеся блюда.
  
  “Я ожидал, что ты, возможно, проголодаешься”.
  
  Килашандра рассмеялась, когда Ланжецки усадил ее в кресло, и с напускной вежливостью героини оперы жестом предложила ему занять другое место.
  
  Ни в тот вечер, ни когда-либо еще Ланжецки не спросил ее, нашла ли она черный кристалл Кеборгена, хотя позже у него были случаи сослаться на ее заявление. Он также не расспрашивал ее о подробностях ее первой поездки на хребты Майлки. Она также не была расположена давать какие-либо комментарии. Кроме одного.
  
  Искусно подразнив ее, Ланжецки, наконец, подарил ей ласку, которую она так долго ожидала, и ощущение было почти невыносимым.
  
  “Хрусталь тоже так трогает”, - сказала она, когда смогла говорить.
  
  “Я знаю”, - пробормотал он странно грубым голосом и, словно чтобы предупредить ее ответ, начал целовать ее так, чтобы исключить любую возможность.
  
  Она проснулась одна, как и ожидала, и намного позже, чем планировала, поскольку был поздний вечер. Она широко зевнула, потянулась и подумала, не поможет ли ей еще одна сияющая ванна выздоровлению. Затем в животе у нее заурчало, и она решила, что еда - это более насущная забота. Не успела она заказать горячий напиток, как на ее экране появилось сообщение с просьбой связаться с Гильдмастером, когда это будет удобно.
  
  Она сделала это быстро, прежде чем подумала об удобстве, целесообразности или представившейся возможности.
  
  Ее ответ был немедленно обработан, и на ее экране появился визуальный контакт с Мастером Гильдии. Он был окружен листами с распечатками и выглядел усталым.
  
  “Вы отдохнули?” Спросил Ланжецки. Килашандра запоздало активировала свой собственный экран. “Да, вы выглядите значительно лучше”.
  
  “Улучшилось?”
  
  Легкая улыбка тронула его губы. “Из-за стресса и усталости от вашего драматического возвращения”. Затем выражение его лица изменилось, и Ланжецки стал мастером Гильдии. “Не могли бы вы, пожалуйста, зайти в мой офис, чтобы обсудить внепланетное задание?”
  
  “Будет”, а не “хотел бы”, - подумала Килашандра, чувствительная к ключевым словам.
  
  “Я буду там, как только поем и оденусь”. Он кивнул и прервал контакт.
  
  Допивая остатки напитка, она долго рассматривала себя в зеркалах буфетной. Она никогда не гордилась своей внешностью. У нее были хорошие крепкие черты лица, широкие щеки, высокий лоб и густые, хорошо изогнутые брови, которые она не сужала, поскольку естественный акцент создавал хороший сценический эффект. У нее была сильная челюсть, и она теряла челюстные мышцы, сформированные пением. Она похлопала себя по подбородку. Никакой дряблости. Что бы ни придавало ее лицу изможденный вид, это отражалось и на ее теле. Она заметила, насколько выступающими были ее ключицы. Если бы ее внешность сейчас улучшилась, по словам Ланжецки, то как бы она выглядела накануне? Прямо сейчас ей не понадобилась бы краска для лица, чтобы играть Космическую ведьму или Варп-вдову.
  
  Она нашла что-то свободное и прозрачное, с концами, завязывающимися вокруг шеи и запястий, и длинной пышной юбкой. Она отошла от зеркал и сделала полуоборот, пораженная своим отражением в полный рост. Что-то изменилось. Вот только что именно, она не могла понять: ей нужно было увидеть Гильдмастера.
  
  Она была почти у шахты лифта, когда из Общего зала появилась группа людей.
  
  “Килашандра?”
  
  “Рембол?” Килашандра с легким смешком передразнила его удивленный вопрос. “Ты должен меня знать!”
  
  Рембол одарил ее странной усмешкой, которая превратилась в его обычную простодушную улыбку. С ним были Джезери, Мистра и Бартон.
  
  “Ну, сегодня вечером вы больше похожи на себя, чем вчера”, - ответил Рембол. Он смущенно почесал в затылке, печально улыбаясь остальным. “Я не верил Концере, когда она твердила, что "Поющие кристаллы" вносят большие изменения, но теперь я верю”.
  
  “Не думаю, что я изменилась”, - натянуто ответила Килашандра, раздраженная тем, что Рембол и, судя по выражениям их лиц, остальные могли понять, что от нее ускользает.
  
  Рембол рассмеялся. — Ну, ты воспользовалась своим зеркалом, — и он указал на ее тщательный уход, - но ты не видела.
  
  “Нет, не видел”.
  
  Рембол скорчила гримасу извинения за свой резкий тон.
  
  “Певцы печально известны своей раздражительностью”, - сказал Джезери с недовольным видом.
  
  “О, запомни это, Джез”, - сказал Рембол. “Килла только что вышла за пределы диапазона. Все так плохо, как рисуется, Килла?” Он задал этот вопрос спокойным тоном.
  
  “Со мной все было бы в порядке, если бы мне не пришлось иметь дело с Моксуном”.
  
  “Или мастер Гильдии”. Рембол отнесся к этому с сочувствием.
  
  “О, ты остался?” Килашандра решила проявить наглость в этом эпизоде. “Конечно, он был совершенно прав. И я передаю этот с трудом усвоенный урок. Сохраните свои собственные сани и шкуру на полигонах. Ты будешь здесь позже, Рембол? Я должен немедленно увидеться с Ланжецки. Она позволила своему голосу понизиться, выражая ужас и ища сочувствия в выражениях их лиц. “ Я бы хотел присоединиться к вам позже, если вы будете в гостиной.
  
  “Удачи!” Сказал Рембол, и это было искренне. Остальные ободряюще помахали ей, когда она вошла в лифт.
  
  Ей было о чем подумать во время короткого перерыва, и ни слова об интервью с Ланжецки. Как она могла так сильно измениться за последние несколько дней, просто вырезая хрусталь? Джезери никогда не отличалась чрезмерным дружелюбием, но она никогда не была настроена враждебно. Она также была недовольна собой за это бесцеремонное заверение Рембола. “Мне было бы хорошо без Моксун”. И все же, как она могла объяснить тот опыт, который закалял ее, утверждал в ней Кристальную певицу? Может быть, наедине с Ремболом она попытается объяснить, предупредить его, что после странной, безболезненной агонии начального сокращения наступает подъем к совершенно причудливому экстазу, которым можно наслаждаться лишь недолго или который переполняет разум, нервы и чувства.
  
  Она вздохнула, стоя перед дверью в кабинет Гильдмастера. За секунду между объявлением о своем присутствии и плавным уходом группы она вспомнила, как усердно Концера пыталась объяснить некоторые аспекты crystal singing. Она вспомнила странный резкий тон, которым Ланжецки признался, что знает о тактильных ощущениях хрусталя.
  
  “Килашандра Ри”. Голос Ланжецки донесся из угла его большого кабинета, и она увидела, как он склонился над освещенной рабочей поверхностью, разложив перед собой несколько слоев распечатки. Он не отрывал взгляда от своего исследования, пока она не подошла к нему. “Ты достаточно поела?” - спросил он с более чем обычной вежливостью и пристальным изучением ее лица.
  
  “Я ела хлопья с высоким содержанием белка и глюкозы ...” — начала она, потому что, как только он упомянул о еде, она снова почувствовала голод.
  
  “Хммм. Я уверен, что у тебя хватило времени только на тарелку. Ты проспал шестнадцать часов, так что уже пропустил значительную порцию еды”.
  
  “Я действительно ела в the ranges. Правда, ела”, - запротестовала она, когда он взял ее за руку и повел к столу общественного питания.
  
  “У тебя все еще хватает ума прокормить себя, но ты не представляешь, насколько на данный момент важно пополнять запасы”.
  
  “Я не смогу все это съесть”. Она была потрясена количеством и разнообразием блюд, которые он набирал.
  
  “Знаешь, я и сам иногда проголодываюсь”, - сказал он, ухмыляясь.
  
  “Что случилось, что мне захотелось съесть что-нибудь грубое?” - спросила она, но помогла ему очистить место для первого пополнения, оценивающе принюхиваясь к соблазнительной смеси ароматов, исходящих от блюд.
  
  “Вы никогда не увидите пухлого певца”, - заверил он ее. “В вашем конкретном случае симбионт только что внедрился в клеточную ткань. Перенос Milekey может быть более легким для хозяина, но споре все равно требуется время для размножения, дифференцировки и системного усвоения. Итак, начните с этого супа. Погода и другие соображения вынудили меня направить вас на полигоны преждевременно, поскольку это касается процесса вашей адаптации. Он бросил на нее сардонический взгляд. “Возможно, однажды вы будете благодарны за то, что у вас было всего два дня на то, чтобы подать заявку”.
  
  “На самом деле три. Я не провел и двух с этим придурковатым Моксуном. Он абсолютный параноик!”
  
  “Он жив”, - лаконично ответил Ланжецки, с достаточной интонацией, чтобы заявление прозвучало как обвинение. “Три дня! При обычной тренировке вы бы не вышли на стрельбище, пока остальные тоже не будут готовы.”
  
  “Теперь они не выберутся до пасхальных штормов”. Килашандра была встревожена. Если бы ей пришлось ждать так долго ...
  
  “Совершенно верно. Вы были обучены, нетерпеливы и достаточно умны, чтобы ускорить это событие”.
  
  “И ты хотел этот черный кристалл”.
  
  “Так же, как и ты, моя дорогая”.
  
  Поставщик провизии настойчиво звонил, напоминая им освободить место для дополнительных блюд. Ланжецки приостановил выполнение оставшейся части запрограммированного заказа.
  
  “Даже с твоей помощью я никогда всего этого не съем”, - сказала Килашандра после того, как они заполнили маленький столик и на нем осталось еще три блюда.
  
  “Слушай меня, пока ешь. Симбионт ослабнет после интенсивной резки. Я мог видеть это по твоему лицу. Не разговаривай. Ешь! Я должен был убедиться, что ты поел вчера вечером, когда сияющая жидкость успокоила твои нервы. Твой метаболизм, должно быть, эффективен. Я бы подумал, что ты проснулся от голода добрых четыре часа назад.
  
  “Я ел, когда получил твое сообщение”.
  
  Он ухмыльнулся, отправляя в рот дымящуюся закуску с семенами. Он облизал пальцы, пока жевал, затем сказал: “Мое сообщение было запрограммировано в тот момент, когда был задействован ваш поставщик провизии”. Он сунул ей в рот еще кусочек закуски. “ Не разговаривай. Ешь.
  
  Чем бы он ее ни угощал, это было чрезвычайно вкусно. Она проткнула еще одну.
  
  “Теперь на выставке представлено несколько неожиданных элементов. Во-первых, — и он съел полную ложку маленьких блестящих зеленых шариков, — вы привезли пять кристаллов среднего черного цвета, на которые мы получили срочный запрос”. Он махнул пустой ложкой в сторону слоев распечатки на своем столе. “Во-вторых, у вас нет саней, и производство не может произвести замену до пасхальных штормов. О котором, кстати, возвестил тот непредсказуемый удар в районе залива. Короткий, жесткий, но разрушительный. Несмотря на то, что соединение происходит над морями к северу и востоку от этого континента, Пасха обещает быть особенно неприятной, поскольку она совпадает с весенним солнцестоянием. Погода в Баллибране, как правило, циклична, и наметившаяся тенденция совпадает с ’63 . . . 2863GY, то есть — ешь, не таращись. Ты наверняка изучала поиск данных, Килашандра, и обнаружила, как долго я являюсь участником. Фуэрте не смог искоренить человеческое любопытство, иначе тебя бы здесь не было. ”
  
  Она сглотнула, когда до нее дошло значение его квалификации в century.
  
  “Но не то, как долго ты был мастером Гильдии”.
  
  Он усмехнулся ее быстрому ответу, передавая ей блюдо с тушеными оранжево-зелеными стеблями мильси. “Отлично по содержанию микроэлементов. Пасхальная турбулентность будет феноменальной даже с точки зрения метеорологической истории Баллибрана. Которая, я мог бы добавить, восходит к более далеким временам, чем я знаю. Не подавись сейчас! ” он поднялся, чтобы ловко стукнуть ее между лопаток. “ Даже лазаретный этаж затрясется. Вы, так недавно впервые познакомившиеся с crystal, будете серьезно страдать от стресса. Я могу, как мастер Гильдии, приказать вам покинуть Баллибран, ” и его лицо вытянулось в резкие неподвижные линии, безличное и неумолимое. Но его губы смягчились, когда он увидел решительное выражение ее лица. “Тем не менее, я бы предпочел, чтобы вы сотрудничали. Пять черных дисков, которые вы привезли, в настоящее время, простите за каламбур, проходят настройку и должны быть готовы к отправке. Я хотел бы поручить вам доставить их в систему Trundimoux и установить.”
  
  “Эта обязанность обеспечит мне запас прочности на случай моих будущих глупостей?”
  
  Ланжецки одобрительно хмыкнул.
  
  “Подумай о задании, пока ешь жареный стейк”.
  
  “Значит, это предложение?” спросила она, набивая рот вкусными бобовыми.
  
  “Это — сейчас — предложение”. Его лицо, рот и тон были вкрадчивыми. “Штормы скоро обрушатся на хребты и заставят Певцов отступить. Другие с радостью взялись бы за это задание, особенно те, у кого недостаточно хрусталя, чтобы покинуть этот мир на Песах.”
  
  “Я думал, что Песах - это невероятное зрелище”.
  
  “Так и есть. Грубые природные силы в их самом разрушительном проявлении”. Приподнятые плечи наводили на мысль, что это зрелище, к которому он привык, и все же ...
  
  “Вы уезжаете во время Песаха?”
  
  Он бросил на нее проницательный взгляд, в его темных глазах отразились прожекторы над рабочим столом.
  
  “Мастер Гильдии всегда доступен во время Песаха”. Он предложил ей несколько лимонно-желтых кубиков. “Сыр островатый, но он прекрасно дополняет стейк”.
  
  “Хммм. Да, это так”.
  
  “Угощайтесь”. Он встал и взял следующие блюда из автомата для подачи, который поддерживал их надлежащую температуру. “Будете что-нибудь пить?”
  
  “Ярранское пиво, пожалуйста”. Ей вдруг захотелось попробовать хмель.
  
  “Хороший выбор. Я присоединюсь к тебе”.
  
  Она взглянула на него, привлеченная небольшим изменением тона, но он стоял к ней спиной.
  
  “Рембол из Скартина, не так ли?” Спросил Ланжецки, вернувшись с кувшином и двумя мензурками. Он налил с должным уважением к пенящейся головке. “Ему следует хорошо выбирать более темные оттенки. Возможно, черный, если он сможет найти жилку ”.
  
  “Как ты мог догадаться?”
  
  “Вопрос резонанса, а также степени адаптации. Jezerey подойдет для более светлых синих, розовых и бледно-зеленых тонов. Borton также, как правило, хорошо режет темные тона. Я надеюсь, что они объединятся ”.
  
  “Вы знаете, кто что отрежет?”
  
  “Я не в том положении, чтобы что-то подразумевать, просто рискну высказать обоснованное предположение. В конце концов, Гильдия действует по галактике более четырехсот лет, все это время собирая и сопоставляя информацию о своих членах. Было бы возмутительным недостатком честности не пытаться сделать что-то большее, чем просто определить вероятность приспособления к симбиозу спор Баллибран. ”
  
  “Ты звучишь, как песня Бореллы ”Приди на все"", - ответила Килашандра.
  
  Губы Ланжецки дрогнули в усмешке, которой вторил блеск в его блестящих глазах. “Мне кажется, я цитирую, но кого, я забыл. Как насчет перцовых фруктов? К пиву. Я заказал мороженое, чтобы освежить вкус. Очень старое и цивилизованное блюдо, но к пиву его не подают.” Когда он передавал ей тарелку, острый аромат длинных тонких пушистых пальцев соблазнил ее попробовать. “Как я уже говорил, к тому времени, когда кандидаты проходят контрольно-пропускной пункт Шанкилл, было решено столько переменных, сколько только можно”. Он начал складывать пустые тарелки в одну неопрятную стопку, и она поняла, что, хотя он попробовал все, она съела гораздо больше. И все же она не чувствовала дискомфорта от сытости. “Вам следовало показать график вероятности”, - сказал он, нахмурившись, и поднялся. Он ловко выбросил выброшенные отходы в мусоропровод, прежде чем снова задержаться у кассы общественного питания.
  
  “Мы были”. Она откусила еще один перцовый фрукт, удивляясь, почему на его лице нет и следа старения. Он больше не пел crystal, но это было очевидной причиной показной молодости. “Нам ничего не сказали об индивидуальных возможностях или прогнозах”.
  
  “Зачем тебе бояться? Это создало бы кучу ненужных проблем”. Он поставил на стол два блюда с разноцветными шербетами, два бокала для вина и запотевшую бутылку.
  
  “Я больше ничего не мог съесть”.
  
  “Нет? Попробуйте ложечку зелени. Очень успокаивает желудок и очищает рот”. Он сел и налил вина. “Один критический момент - это все еще адаптация. Антоне чувствует скорее психологический настрой, чем физический. Тот космический работник Каригана не должна была умирать ”. Выражение лица Ланжецки выражало безличное сожаление. “В целом мы можем оценить серьезность переходного периода и готовы к непредвиденным обстоятельствам”.
  
  Килашандра подумала о плавных исчезновениях Рембола и Мистры ночью, о медтехниках, забиравших Джезери до того, как она упала на пласкрит. Она также вспомнила свое возмущение по поводу “удовлетворительного состояния”.
  
  “Как тебе вино?”
  
  “Неужели это обязательно должно быть таким механическим?”
  
  “Вино?”
  
  “Весь процесс”.
  
  “Мы позаботились обо всем, моя дорогая Килашандра”, - и тон Ланжецки неопровержимо напомнил ей, что он был мастером Гильдии и что процедура, против которой она хотела опротестовать, вероятно, принадлежала его учреждению.
  
  “Вино прекрасное”.
  
  “Я думал, ты оценишь это”. Его ответ был таким же сухим, как вино. “При подборе персонала не так уж много полагается на волю случая. Туколом может быть прозаичным занудой, но он обладает странной чувствительностью к болезням, что делает его особенно эффективным в роли наставника.”
  
  “Тогда стало известно, что я—”
  
  “Тебя не спрогнозировали”. Он делал малейшие паузы между каждым словом для выразительности и, подняв свой бокал за нее, сделал глоток.
  
  “И ... ” Килашандра подсказала ему не из кокетства, а из сильнейшего чувства, что он собирался добавить "наездницу" к этому неожиданному комментарию.
  
  “И уж точно не Milekey и не резонирует с black crystal. Возможно, — и его быстрый ответ действительно, она была уверена, замаскировал невысказанные мысли, — нам следует начать работу с кристал среди новобранцев как можно скорее. Но, — и он пожал плечами“ — мы не можем запрограммировать удобные штормы, требующие участия всех участников.
  
  “Рембол сказал, что ты не мог спланировать этот шторм”.
  
  “Проницательно с его стороны. Как подействовало это мороженое?”
  
  “Они уехали”. Она была удивлена, обнаружив, что тарелка, бутылка и бокалы для вина пусты.
  
  “Отлично. Чем мы можем начать с большего”.
  
  “Еще?” Но острый пряный запах, исходящий от поставщика, уже обострил ее аппетит. “Я раздуюсь”.
  
  “Очень маловероятно. Если бы вы пошли куда-нибудь со своим классом, это именно то, что вам подали бы по возвращении с пастбищ. Ярранское пиво, поскольку вы пристрастились к нему, было бы уместно запивать рыбой с пряностями. Он заказал еще. “Пиво также на протяжении тысячелетий оказывало другое нормальное воздействие на пищеварительную систему”.
  
  Его комментарий, произнесенный слегка напыщенным тоном, заставил ее рассмеяться. Итак, она съела рыбу со специями, выпила пиво, отреагировала на определенные естественные эффекты этого напитка и в какой-то момент поняла, что Ланжецки уговаривал, отвлекал, запугивал ее, заставляя непрерывно поглощать пищу в течение почти трех часов. К тому времени она насытилась настолько, что, когда Ланжецки небрежно повторил свое предложение установить black crystal, она согласилась рассмотреть его.
  
  “Так вот почему ты объелся и напоил меня?” - потребовала она, выпрямляясь, чтобы изобразить негодование.
  
  “Не совсем. Я дал тебе достаточно еды, чтобы восстановить твоего симбионта, и достаточно выпивки, чтобы ты расслабился”. Он улыбнулся, отвергая ее дефектную грамматику и любое обвинение в принуждении. “Я не желаю, чтобы вы переживали пасхальные штормы. Ты можешь находиться на десяти уровнях под землей, защищенный пласкритом метровой толщины, но резонансы не могут быть... — он сделал паузу, отвернулся, подыскивая точное слово, —... вырваться наружу. Он снова повернулся к ней, и его глаза, темные и с легкой болью, встретились с ее глазами, его мольба усилилась из-за несвойственной ему трудности выразить свою озабоченность.
  
  “Ты когда-нибудь ... сбегал?”
  
  Тонкая связь восприятия между ними длилась некоторое время, а затем, перегнувшись через стол, он поцелуем отмел ее вопрос.
  
  Он проводил ее обратно в каюту, убедился, что ей удобно в спальне, и предложил, чтобы утром она отнесла свой катер вниз для проверки и хранения, и что, если ее интересует история погоды, она могла бы просмотреть другие феноменальные пасхальные штормы в met control на следующий день в одиннадцать и ознакомиться с тактикой борьбы со штормами.
  
  На следующее утро, принимая душ и особенно сытно завтракая, она размышляла о необычайном внимании Ланжецки к ней, чувственном и Умелом. Она могла понять, почему Ланжецки, как Гильдмастер, воспользовался ее стремлением проникнуть на полигоны и заполучить бесценные права Кеборгена. Ей это удалось. Теперь, по необъяснимой случайности, Ланжецки захотел, чтобы она покинула планету. Что ж, она могла решить этим утром, когда смотрела прогноз погоды, говорил ли это мужчина или Гильдмастер. Она скорее надеялась, что это первое, потому что ей действительно нравился мужчина Ланжецки, и она восхищалась Мастером Гильдии больше, чем кем-либо из мужчин, которых она до сих пор встречала.
  
  Что он имел в виду, когда сказал, что она непредсказуема? Было ли это лестью? Гильдмастер потакает своей прихоти? Не после того, как он помог ей выйти на стрельбище; не после того, как она успешно ограняла черный хрусталь? Особенно после того, как Ланжецки очень убедительно объяснил ей в Сортировочной разницу между мужчиной и Гильдмастером.
  
  Она поморщилась при воспоминании. Она заслужила этот выговор. Она также могла принять его заботу о ее здоровье и самочувствии. Он хотел больше черного хрусталя — если это было его мотивом. Хорошо, Килашандра Ри, твердо сказала она себе, ни один раздел или параграф Устава Гильдии Гептитов не требует, чтобы Мастер объяснялся с членом Гильдии. Десять лет работы в музыкальном центре Фуэрте научили Килашандру тому, что никто никогда не делает одолжение, не ожидая взамен. Ланжецки также подчеркивал самосохранение и личные интересы на каждом представленном предметном уроке.
  
  На самом деле она не хотела покидать Баллибран, хотя, вероятно, это было правдой, что она могла бы воспользоваться кредитной маржой при командировке за пределы планеты. Она просмотрела шкалу оплаты; предложенный кредит был значительным. Возможно, было бы лучше согласиться на это задание. Но это означало бы также оставить Ланжецки. Одеваясь, она мрачно смотрела на свое отражение в зеркале. Отъезд по этой причине тоже может быть мудрым. Только ей лучше исправить свои ошибки с помощью Рембола.
  
  Благодарная за то, что ей не придется тратить дополнительные средства на замену резака или обращаться с такой просьбой к Рыболову, она передала устройство в отдел разработки и обучения. Войдя в небольшой приемный покой, она увидела две знакомые фигуры.
  
  “Я не собираюсь, чтобы меня снова застукали здесь во время Песаха”, - говорила Борелла Певице, которую Килашандра запомнила по шаттлу.
  
  “Опять занимаешься новобранцами, Борелла?” - спросил мужчина, небрежно перекладывая свой резак через прилавок и игнорируя кислое восклицание техника.
  
  “Новобранцы?” Борелла непонимающе уставилась на него.
  
  “Помни, дорогая”, — и в голосе мужчины послышалась насмешка, — “иногда ты проводишь время, инструктируя молодых претендентов на станции Шанкилл”.
  
  “Конечно, я помню”, - раздраженно сказала Борелла. “На этот раз я могу сделать лучше, Олин”, - самодовольно продолжила она. “Я нарезаю зелень группами по октаве. Их пять штук. Достаточно для офтерианского органа. Маленький, конечно, но ты знаешь, что эта зависимость продлится какое-то время.”
  
  “Так получилось, что я тоже довольно обеспечен”. Олин прокомментировала свою последнюю фразу.
  
  Борелла пробормотала что-то ободряющее, передавая свой резак технику, но проявила немного больше беспокойства по поводу устройства. Затем она взяла Олина под руку. Когда они повернулись, чтобы уйти, Килашандра вежливо кивнула Борелле, но женщина, бросив на резчицу Килашандры тяжелый взгляд, прошла мимо, не выказав больше никаких признаков узнавания, кроме того, что крепче сжала предплечье Олина.
  
  “Конечно, есть те, кому не повезло остаться здесь”. Ее растягивающий слова тон намекал на то, что Килашандра должна быть в их числе. “Ты давно видел Ланжецки, Олин?” - спросила она, когда они выходили из комнаты.
  
  На мгновение Килашандра была ошеломлена двойным оскорблением, хотя было непонятно, откуда Борелла могла знать, где проводит время Гильдмастер. Она подавила безумное желание потребовать от Бореллы сатисфакции.
  
  “Ты включаешь резак или носишь его?” Сквозь ее негодование прорвался кислый голос.
  
  “Заворачиваю”. Она осторожно протянула резак Рыболову, жалея, что ей тоже пришлось столкнуться с ним.
  
  “Килашандра Ри? Верно?” Он смотрел не на нее, а на резак. “Ты не могла использовать так много”, - и он подозрительно уставился на рукоятку и корпус лезвия. “Где ты его повредил?”
  
  “Я этого не делал. Я возвращаю это”.
  
  Рыболов был более устрашающим, чем Борелла с ее грубостью.
  
  “Знаешь, ты мог бы оставить это в своих санях”, - сказал он, его тон был не таким язвительным теперь, когда он убедился, что одним из его новейших резаков не злоупотребляли. “Знаешь, никто другой не может им пользоваться”, - добавил он, явно делая скидку на ее невежество.
  
  Она не собиралась никому признаваться, что потеряла санки.
  
  “Я уезжаю с планеты на Песах”, - сказала она и запоздало поняла, что у него не было такого выбора.
  
  “Иди, пока можешь, когда сможешь”, - сказал он грубо, но не беззлобно. Затем он повернулся и исчез в своей мастерской.
  
  Возвращаясь к лифту, Килашандра подумала, что должна испытывать облегчение от того, что кто-то ее вспомнил. Возможно, Фишер смог связать ее с устройством, которое он так недавно создал. Или, возможно, в Гильдии было общеизвестно, что Ланжецки обругал нового Певца.
  
  Она не должна позволить встрече с Бореллой расстроить ее. Женщина непреднамеренно подтвердила совет Ланжецки. Более того, если Моксун не могла вспомнить Килашандру от момента к моменту, как она могла винить Бореллу? Сколько времени требуется, чтобы память Певицы разрушилась? Килашандра должна научиться преодолевать привычки и ценности, приобретенные на Фуэрте в Музыкальном центре. Там стремились взять на себя обязательства перед людьми, чтобы их можно было пригласить в качестве поддержки для той или иной роли в репетиционном зале, сформировать трио или квартет, устроить вечеринку в ограниченный кредит, все бесчисленные мероприятия, требующие сотрудничества, доброй воли и ... памяти о прошлых благосклонностях. Как заметил Ланжецки, “Благодарность зависит от памяти”. Отсюда следует, что “память о Певце длится ограниченное время”. Единственной общей связью для "Хрустальных певцов" был Устав Гильдии и ее положения, регламенты и ограничения, а также желание покинуть Баллибран всякий раз, когда можно было позволить себе такую привилегию.
  
  Каригана не должна была умереть? "Почему это пришло мне в голову", - подумала Килашандра, выходя из лифта в "Метеорологии". Согласно сообщению на панели у потолка, просмотр в кинотеатре уже шел полным ходом. Пока она колебалась, открылась дверь другого лифта, на этот раз полного людей, и она проводила группу к их общему месту назначения.
  
  Театр был полутемным и переполненным, люди стояли вдоль стен, когда все места были заняты. На широкоугольном экране с невероятной скоростью формировались и преобразовывались облачные узоры. В какой-то момент Килашандра увидела, как просветлело лицо Рембола; рядом с ним были Бортон и Джезери. Она узнала других членов класса 895 и метеоролога, который доставил их на сенсорную станцию. Шум шторма был не слышен. Вместо этого комментатор бубнил о давлении, скорости ветра, повреждениях, выпадении дождя, снега, мокрого снега, плотности пыли и предыдущих пасхальных бурях, в то время как печатный дисплей под экраном не отставал от его монолога. Килашандре удалось найти место у дальней стены, и она оглядела поглощенную аудиторию в поисках лица Ланжецки. Она надеялась, что он не сделал свое предложение о путешествии за пределы планеты кому-нибудь еще. Если бы он был великодушен, то, несомненно, тоже отказал бы ей первой.
  
  Затем она увлеклась видеозаписями шторма, сначала подумав, что они, должно быть, были ускорены — пока не сравнила скорость ветра и показания в децибелах. Она была ошеломлена яростью шторма.
  
  “Главный пасхальный шторм 2898 года, - сообщали зрители голосом и печатью, - хотя и не такой сильный и разрушительный, как шторм 2863 года, также сформировался на северо-востоке, во время весеннего солнцестояния, и когда Шилмор находился над Великим океаном перед Шанганой и Шанкиллом. Неблагоприятное противостояние двух ближайших планет подчеркнет жестокость шторма этого года. Посев, улучшенные эмульсии и новый разрушитель волн у берегов Буланда и Хойланда должны предотвратить распространение цунами через океан, которое вызвало такой масштабный хаос на Южном континенте Дуриан ”.
  
  Экран часто переключался со спутниковых снимков на планетарные метеостанции, где изменения ветра были отмечены вертикальными волнами обломков. Килашандра впала в то загипнотизированное состояние, которое может затуманить разум, и на одну ужасную секунду она почти услышала виндшрика. Особенно бешеный встречный поток мусора разрушил транс, вызвав тошноту от движения. Она поспешно покинула театр в поисках туалета. В тот момент, когда она достигла звуконепроницаемой стабильности тихого коридора, ее тошнота прошла, но тут же сменилась острым чувством голода.
  
  “Я позавтракала”, - сказала она сквозь стиснутые зубы. “Я плотно позавтракала”.
  
  Она вошла в лифт, задаваясь вопросом, как долго аппетит постранжа остается критическим. Она нажала кнопку на уровне лазарета и вошла в ту же приемную, в которую заходила всего четыре недели назад.
  
  На дежурстве никого не было.
  
  “Здесь есть кто-нибудь?” - язвительно спросила она.
  
  “Да”, - ответила система устного обращения.
  
  “Я не хочу тебя. Я бы хотел увидеть—”
  
  “Килашандра Ри?” Через правую дверную панель вошла Антония с выражением удивления на лице. “Вы не могли быть ранены?” Главный врач достала из набедренного кармана маленький диагностический прибор и направилась к Килашандре.
  
  “Нет, но я умираю от голода”.
  
  Антона рассмеялась, засовывая инструмент обратно в карман. “О, я приношу свои извинения, Килашандра. Это ни капельки не смешно! Для тебя. - Она попыталась придать своему лицу более суровое выражение. “ Но ты метко выразился. Ты “умираешь от голода” по нескольким причинам. Пока остальные выздоравливали от лихорадки, мы могли бы назначить диетическую помощь. У вас не было температуры, а потом вас отправили на резку. Ужасающий голод, как вы понимаете, вполне нормален. Нет, я вижу, ты не пьешь, и выглядишь голодным. Я как раз собираюсь перекусить. В зале ожидания будет пусто, поскольку все будут смотреть на прошлогодние штормы. Присоединяйся ко мне? Я не могу придумать ничего более скучного, чем быть вынужденным есть горы и проглатывать их в одиночном заключении. Ты, конечно, помнишь, — и к этому времени Антона уже вела ее обратно к лифту и, пока они добирались до места назначения, по коридору в зону общественного питания, — что симбионту требуется двадцать недель, чтобы основательно утвердиться. Нам никогда не удавалось узнать среднее суточное потребление спор, поскольку многое зависит от метаболизма человека. Теперь давайте посмотрим . . . Энтона нажала кнопку "Просмотреть меню". “Вы не возражаете, если я сделаю заказ за вас? Я точно знаю, как уменьшить этот голод и восстановить симбионта”. Антонина дождалась согласия Килашандры, а затем обошла зону общественного питания, набирая несколько вариантов на каждом посту, прежде чем подать знак Килашандре взять поднос и начать собирать доставленные продукты.
  
  Еды в Музыкальном центре хватило бы на всех студентов последнего курса, и вскоре два больших стола были накрыты, и Килашандра с жадностью принялась за еду.
  
  “Если это тебя хоть немного подбодрит, то твой аппетит пропадет, особенно после того, как симбионт приготовится к Пасхе”. Она улыбнулась, услышав стон Килашандры. “Не волнуйся. В разгар Песаха у вас совсем не будет аппетита — споры зарываются в щели. Антона улыбнулась. “В лаборатории Life у нас есть скальные крабы и норные черви возрастом более четырехсот лет”. Усмешка Антоны стала кривой. “Я не думаю, что этот аспект экологии Баллибрана повлиял на вашу ориентацию. На этом комке грязи не так много жизни, но то, что там есть, живет в симбиозе со спорами. Именно так он поддерживает свою жизнь, усиливая механизмы выживания любого хозяина, которого он находит. Нам, новой доминирующей форме жизни, надлежит изучать местных ”.
  
  За едой Килашандра находила бредни Антоны более интересными, чем лекции Туколома. Ей пришло в голову, что Антона, возможно, просто наслаждается роскошью плененной аудитории. Антона не ленилась обращаться с вилкой и ложкой, так что ее “утренний перекус”, должно быть, отвечал реальной потребности, если не такой срочной, как у Килашандры.
  
  “Я продолжаю пытаться, — и Антона подчеркнула это слово, — соотнести какой-нибудь фактор или группы факторов, которые раз и навсегда позволили бы нам набирать сотрудников без беспокойства”. Она сделала паузу и посмотрела расфокусированным взглядом в угол столовой. “Я имею в виду, я знал, что мне нужно делать, еще до того, как пришел сюда, но если бы я внес полную корректировку, мне пришлось бы петь crystal”. Антона скорчила неприязненную гримасу, затем лучезарно улыбнулась. “Перспектива иметь все время в мире для изучения формы жизни и выполнения исследовательской программы была таким подарком —”
  
  “Ты не хотел быть Crystal Singer?”
  
  “Осколки и тени, девочка, конечно, нет. Здесь есть нечто большее, чем жизнь ”.
  
  “У меня сложилось впечатление, что пение кристаллов было функцией этой планеты”.
  
  “О, это так”, и согласие Антоны вызвало взрыв смеха. “Но Crystal Singers едва ли могли функционировать без вспомогательного персонала. Нас больше, чем вас, вы знаете. Требуется пять и три четверти вспомогательного персонала, чтобы удержать Певца на стрельбищах. Кроме того, у Гильдии нет ни времени, ни возможностей обучать членов всем необходимым навыкам. Множество людей с Объединенных Разумных Планет вполне готовы рискнуть адаптацией и возможностью петь хрустальные песни, чтобы приехать сюда в другом качестве. ”
  
  “Я немного сбит с толку...”
  
  “Я бы не удивился, Килашандра. Ты действительно родом с Фуэрте, а у этого консервативного правительства были неправильные представления о самоопределении. Я действительно удивлялся, как получилось, что тебя завербовали, хотя ты - один из наших приятных сюрпризов. Антонина ободряюще похлопала Килашандру по руке. “Фуэртанцы, которые были у нас в предыдущие десятилетия, также были хорошими хозяевами”. Внезапно Антона нахмурилась, задумчиво глядя на Килашандру. “Я действительно должна еще раз просмотреть ваши снимки. Я разработала пять отдельных оценочных тестов, два на начальном уровне, которые, если я так скажу, — и Антона скромно улыбнулась, — увеличили показатели вероятности на 35%”.
  
  “Я не думала, что Гильдии разрешен активный набор персонала”, - сказала Килашандра, упрямо возвращаясь к этому беспечному комментарию.
  
  Антона выглядела пораженной. “О, ничего активного. Конечно, менее вопиющего, чем сервисные программы. Видите ли, FSP определенно неодобрительно относится к любому виду обусловливания или принуждения из-за специфической адаптации. Это прямое противоречие свободе передвижения, закрепленной в Уставе FSP. Конечно, когда FSP набирает сотрудников, никто не смеет жаловаться, но всем известно, чем занимаются служащие. ” Она издала нечто вроде смешка. “Свобода передвижения, действительно. Большинство добропорядочных граждан FSP никогда не покидают и не хотят покидать свои родные миры, но они должны иметь возможность сделать это в соответствии с FSP, и это вынуждает нас использовать пункт пропуска Шанкилл. ”
  
  “Ты не возражаешь, что тебя ограничили этой планетой?”
  
  “Почему я должен?” - Антона, казалось, не смирился.
  
  “Певцы, похоже, очень хотят убраться с Баллибрана”, - сказала Килашандра, но в голове у нее царил хаос, она вспоминала непримиримость Кариганы, фарс с вербовкой в Shankill Moon, прохождение Ремболом “предварительных испытаний”, Каригану и ее “ловушку”, то, как Килашандра отреагировала на подозрение, подтвержденное Антоной.
  
  “Певцам следует по возможности уезжать из Баллибрана”, - сказала она совершенно искренне и непринужденно. “Это напряженная, требовательная профессия, и человек должен уметь ... убегать ... от своей работы в совершенно другую обстановку”.
  
  “Сбежать”. Это был глагол, который использовал Ланжецки. “Ты избегаешь своей работы, Антона?”
  
  “Я? Конечно. Моя работа - в лазарете и лабораториях. Я могу бродить по всей планете и лунам, если захочу изменить точку зрения ”.
  
  “Даже на Пасху?”
  
  Антона снисходительно усмехнулся в ответ на насмешку Килашандры. “Ну, все прячутся во время Песаха. Или убираются с планеты, если возможно”. Она наклонилась, чтобы коснуться руки Килашандры. “Ради твоего же блага, я бы хотела, чтобы ты не срезала так близко к Пасхе, но ты можешь быть уверена, что я помогу тебе всем, чем смогу”.
  
  “Почему мне должна быть нужна помощь?” Килашандре не составило труда изобразить невинное удивление. “Я порезалась всего один раз”.
  
  “Самый опасный вариант из всех. Я действительно удивлен, что Ланжецки разрешил это. Он так тщательно относится к своим новым певцам. Мне пришлось отдать тебя на обучение, моя дорогая. Нет никакого смысла держать вас с больными людьми. Но эта Пасха самая неудобная, и пройдет много времени, прежде чем установится погода и можно будет устранить повреждения. Я полагаю, Ланжецки хотел огранить как можно больше хрусталя, когда мог. Конечно, ремонт не будет касаться вас как певца. Мы отправим вас как можно скорее для проверки ваших претензий на предмет изменения условий шторма. ”
  
  “Что произойдет из-за того, что я один раз огранял хрусталь?”
  
  “О, боже”. Антона глубоко вдохнула, а затем раздраженно выдохнула. “Я буду продолжать болтать. Очень хорошо, тогда мне все равно придется рассказать тебе в ближайшее время. Просто я не люблю без необходимости тревожить людей.
  
  “У тебя есть, если ты не перейдешь к делу”.
  
  “Вам говорили, что штормы в Хрустальных хребтах смертельны, потому что ветры выбивают резонанс из гор, что вызывает сенсорную перегрузку. Иногда я чувствую, что во время Песаха все место, вплоть до его сердцевины, дрожит — образуется и передается шум, вибрация, множество звуков, которые не могут быть, — Антона снова беспомощно пожала плечами, - вырвались наружу. Мы дадим вам успокоительное, и вы сможете безопасно разместиться в излучающей ванне в лазарете, которая оборудована специальной защитой. Будут приняты все возможные меры предосторожности. ”
  
  “Я понимаю”.
  
  “Нет, ты услышишь. Это еще хуже. Теперь ешь. На самом деле, на твоем этапе переизбыток пищи - лучшее средство, которое я мог бы прописать. Думайте о седации как о зимней спячке; еда - это защита. ”
  
  Килашандра принялась за нетронутые блюда, в то время как Антонина молча и медленно доедала свою последнюю порцию.
  
  “Другие тоже проходят через это?” Килашандра махнула рукой в сторону ряда тарелок.
  
  “О, теперь мы все начинаем есть в больших количествах”.
  
  “Остальным придется дать успокоительное и—”
  
  “В них будет неудобно, но то же самое почувствует любой, у кого есть слух — и немало людей, которые в других отношениях клинически глухие, - услышат storm resonance. Мы предоставляем маски. Белый шум снимает временный шум в ушах, вызванный турбулентностью. Мы действительно стараемся помочь ”.
  
  “Я уверен, что ты понимаешь”.
  
  “Небольшое утешение, вы можете подумать, но все вещи относительны. Просто прочитайте раннюю историю Гильдии и комментарии участников. О, дорогой, я не хочу, чтобы меня здесь застали ”. Поспешный подъем Антоны заставил Килашандру оглянуться. Люди потоком выходили из лифтов. “Я просто выскользну через заднюю дверь. Ты доедай!” Она повелительно указала на оставшиеся тарелки, а затем удалилась в более тусклую часть Общего зала.
  
  Килашандра доела стебли мильси и посмотрела на последнее блюдо - кубики в ореховой глазури. Люди выстраивались в очередь в местах общественного питания, первые подавали себе щедрые подносы. Так что она была не единственной голодной.
  
  “Вот и она!” Восхищенный крик Рембола напугал ее. Она повернулась на стуле и увидела Скартину. Мистра, Джезери, Бортон и Сели следовали за ним по пятам. “ Я же говорил тебе, что видел ее на штормовом сканировании. Ты проголодался или что? Его глаза озорно заблестели, Рембол начал пересчитывать пустые тарелки.
  
  “Вы, должно быть, ограняли много хрусталя, чтобы позволить себе все это”, - прокомментировала Джезери. Ее взгляд был недружелюбным.
  
  “Приказ Антоны. У меня не было такого выздоравливающего, как у вас, так что теперь я ем за двоих ”.
  
  “Да, но вы вышли на полигоны, и мы застряли здесь!” Джезери была почти в ярости. Бортон потряс ее за руку.
  
  “Прекрати, Джез. Килла сделал это не назло тебе, ты же знаешь.” Бортон посмотрел на Киллу умоляющими глазами.
  
  “Да, ты выбралась на ринги”, - сказала Мистра своим мягким голосом, - “и я была бы очень признательна, Килашандра, если бы ты рассказала нам, что на самом деле происходит, когда ты режешь. У меня сложилось ужасное впечатление, что они рассказывают нам не все, несмотря на то, что они действительно рассказывают. ”
  
  “ Вот, уберите мусор, — Рембол сгребал тарелки в кучу, — и кто-нибудь закажите пиво и все такое прочее. Тогда Килашандра сможет разглашать коммерческие секреты ”.
  
  Килашандра была не в настроении исповедоваться, но немую мольбу в карих глазах Мистры, настороженное беспокойство в глазах Рембола и жесткое, пустое выражение лица Бортона одноклассница не могла отрицать, какую бы доктрину самосохранения ни проповедовал Ланжецки. Джезери найдет свой собственный уровень, это несомненно. Рембол, Мистра и Бортон - другое дело.
  
  Затем вернулась Селия с кувшинами и мензурками. “Послушайте, поскольку пение - не мое ремесло, почему бы мне просто не разносить вам еду?” - добродушно спросил он. Он подмигнул Килашандре, чтобы подчеркнуть свое безразличие к результату своей адаптации.
  
  Ему были даны указания, и когда он ушел, жалуясь, что у него сломается спина, остальные уселись за стол и выжидающе посмотрели на Килашандру.
  
  “Большая часть происходящего объяснима”, - начала Килашандра, не зная точно, как описать это явление.
  
  “Теория - это одно. Чем она отличается от практики?” Мягко спросила Мистра.
  
  “Она мало говорит, но доходит до сути”, - отметил Рембол, поднимая глаза в комическом смятении.
  
  Килашандра благодарно улыбнулась Мистре.
  
  “Эти имитационные полеты в шторм — на самом деле может быть хуже. Я не очень хорошо тренировался, перенастраивая sour crystal. Я полагаю, твои руки становятся сильнее, но не удивляйся, если твой первый блок будет иметь очертания рептилии.” Она была вознаграждена смешком Рембола, который клоунствовал, преувеличенно изгибая торс. “Ты знаешь, что тебя должен вести на сцену какой-нибудь опытный певец? Что ж, запомни один факт совершенно ясно: он или она может время от времени забывать, что по закону ты должна быть с ним. Мой, черт возьми, чуть не отрезал мне ногу. Просто поставь запись на повтор, чтобы он не смог ее забыть. Все время разговаривай с ним, держи себя в поле его зрения, особенно после того, как он только что огранял хрусталь ... ”
  
  “Да, да, нам говорили об этом. Но когда вы найдете кристал ... ” Джезери резко прервал его.
  
  Килашандра холодно посмотрела на нее. “Когда”, - сказала девушка. “Это если, а не когда—”
  
  “Но ты нашел кристалл. Черный кристалл”, - возмущенно начал Джезери.
  
  “Заткнись, Джез”. Бортон предостерегающе надавил пальцами ей на плечо, но она стряхнула его хватку.
  
  “Неожиданности начинаются, когда ты сам ограняешь свой хрусталь. Вы нажимаете на ноту на лицевой стороне, затем настраиваете резак, а затем ...” Килашандра вернулась к разлому, первый черный сегмент, неровная линия разреза и все такое, взвешенное в ее ладонях, ослепляющее ее медленным изменением солнечного света от прозрачности до черной матовости термочувствительного кристалла, теряющееся в воспоминаниях об этом мерцающем резонансе, ощущающее невероятную музыку в своей крови и костях ...
  
  Настойчивое дерганье за рукав наконец вывело ее из транса.
  
  “Килла, с тобой все в порядке? Позвать Антону? Килла?” Срочные и тревожные вопросы Рембола привели ее в смятение от осознания своего нынешнего положения. “Тебя не было—”
  
  “Шесть минут четыре секунды”, - добавил Бортон, наклоняя запястье, чтобы посмотреть на дисплей.
  
  “Что?”
  
  “Что? она говорит”, — Рембол с поддразнивающей манерой повернулся к остальным, — “когда тайком посещает свой участок. Послушайте, друзья, никаких видимых средств связи, и все же наша прекрасная леди — неужели это действительно так действует на вас, Килла?” Он сбросил свою дурацкую позу и нежно коснулся ее руки с озабоченным выражением лица.
  
  “Ну, я не думал, что это заставит меня сидеть здесь со своими друзьями, но этот совет я дам вам добровольно, только что продемонстрировав. Режьте и упаковывайте! Если ты этого не сделаешь, то можешь стоять там, как я, и общаться со своим кристаллом, пока над тобой не разразится буря.”
  
  “Общение с crystal!” Джезери был нетерпелив и настроен скептически.
  
  “Ну, с тобой этого может и не случиться”. Килашандра пыталась говорить мягко, но Джизери разозлил ее. “Уже получил свои санки?” - спросила она Рембола.
  
  “Да...” - сказал Рембол.
  
  “Но нам не разрешено ими пользоваться”, - закончил Джезери, свирепо глядя на Килашандру.
  
  “Что, возможно, и к лучшему, учитывая твое выступление на симуляторе”, - сказал Бортон.
  
  “Значит, пение Crystal действительно вызывает привыкание? Как быстро формируется привычка?” Рембол перешел на сериокомический тон, чтобы разрядить нарастающее напряжение. “Это можно сломать? Выгодно ли это?”
  
  “Да, быстро, нет и да”, - ответила Килашандра. “Не позволяй мне мешать тебе наслаждаться едой”. Она быстро поднялась, удерживая Рембола рукой на его плече. “Увидимся здесь вечером?”
  
  Она едва дождалась его ответа, потому что увидела фигуру, входящую в общий зал в дальнем конце, двигавшуюся с безошибочно узнаваемой походкой Ланжецки. Она пошла, чтобы перехватить его.
  
  Он был мастером Гильдии, поняла она, когда он оглядел лица в зале. Он почти не остановился, когда она подошла к нему.
  
  “Я бы хотел получить это задание”.
  
  “Я так и думал, что ты придешь”.
  
  Не более того, и они обогнали друг друга, он - в зоне общественного питания, а она - в лифтах.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 11
  
  
  
  
  
  Она испытала облегчение, вернувшись в свою каюту. Каким-то образом абсурдность причудливой трехслойной стены вернула ей ощущение абсурда. Ее попытка рассказать друзьям о своем опыте огранки хрусталя и его последствиях встревожила ее. Как могли воспоминания, даже о таком экстатическом моменте, так сильно влиять на разум и тело? Она нарушила то первое общение с хрустальным блоком, упаковав его. Или это сделала она? И кого она могла спросить? Была ли зависимость причиной того, что Певцу было так легко потерять функцию поиска данных в мозгу?
  
  Колебалась ли она по поводу предложения Ланжецки, потому что на самом деле не хотела уезжать далеко от рейнджерс? Тогда она вспомнила страстное желание Бореллы вернуться в рейнджерс, когда ее рана заживет. С другой стороны, Борелле теперь не терпелось убраться с планеты.
  
  Двойственность, решила Килашандра, можно объяснить. Как ни странно, это было похоже на получение главной роли в большой компании. Аплодисментами может быть звон хрусталя в вашей руке, только что из вены, возбуждающий, экстатичный. Тот же эмоциональный подъем каждый раз, когда вы режете, пока тело и разум не будут истощены шумом, концентрацией. Пленник кристалла, сбитый с толку острой потребностью в отдыхе и облегчении.
  
  Она села за компьютерную клавиатуру, желая записать некоторые из своих размышлений. Автоматический индикатор времени мигнул, показывая смену часов. Даже на размышления о Кристал уходило огромное количество времени. Она вернулась в свою комнату более двух часов назад.
  
  Быстро выпрямившись, она ввела оригинальную запись, которую сделала, и бесстрастно слушала, как ее голос повторяет те немногие факты, которые она ввела. Затем она нажала на вкладку записи.
  
  “Я нашел заброшенную жилу черного кристалла и успешно срезал. Хитрость с кристаллом в том, чтобы упаковать его до того, как песня дойдет до вас на солнце. Я потерял свои сани, пытаясь спасти старого Моксуна. Пустая трата хороших саней. Ланжецки щедр, и я буду устанавливать пять взаимосвязанных сегментов, которые я вырезал в системе Trundimoux. Таким образом я избегаю пасхальных штормов, которые, как ожидается, будут необычайно сильными.”
  
  Она воспроизвела краткий обзор своих последних двух недель. Не напомнят ли ей костяки опыта о степени и эмоциональных высотах когда-нибудь позже? Она хихикнула над собственной претенциозностью. Что ж, она никогда не считала себя каким-либо драматургом
  
  Откинувшись на спинку кресла-консоли, она почувствовала урчание в животе.
  
  “Только не снова!”
  
  Чтобы подавить чувство голода, она решительно набрала номер мебельного каталога, хотя ей нечего было расставлять по столам или полкам с тех пор, как она повесила свою лютню на стену. Она подумала о том, чтобы поиграть на инструменте, чего давно не делала, но струна "Си" порвалась в тот момент, когда она повернула булавку. Очень осторожно она вернула лютню на место. Затем, стиснув зубы, она сердитыми шагами направилась к поставщику провизии, чтобы утолить свой неприемлемый аппетит.
  
  Она энергично набирала номер, когда в коммунике раздался гудок.
  
  “Ланжецки слушает”.
  
  “Вы подключены к моему номеру службы общественного питания?”
  
  “Это не совпадение. Мастерам Гильдий разрешается есть, когда позволяют их ежедневные обязанности. Могу я присоединиться к вам?”
  
  “Да, конечно”. Ее голос звучал настолько искренне приветливо, насколько она могла после своего шутливого приветствия.
  
  Ланжецки, как она полагала, был такой же жертвой предпасхального аппетита, как и все остальные. Она также не предполагала, что он эксплуатирует ее, удобно отправляя за пределы планеты. Или ... Взяв чашку протеинового бульона, который она набрала, когда поступил звонок Ланжецки, она подошла к консоли и связалась с отделом маркетинга. Дисплей подтвердил, что заказ Trundimoux на пятиместную систему связи с использованием компонентов из черного хрусталя был получен за пять дней до этого. Начальник сектора FSP оценил заказ как приоритетный. Она вернулась к поставщику провизии и набрала соблазнительную еду для усталого, голодного мужчины.
  
  И это был Ланжецки, мужчина, который вошел в ее апартаменты, когда она тщетно пыталась втиснуть тарелки и кувшины на ограниченную поверхность своего стола. Ей действительно следовало бы приобрести побольше мебели.
  
  “Я начала”, - сказала она, размахивая тарелкой с супом. “Я думала, ты не будешь возражать”. Она протянула ему дымящуюся чашку.
  
  “Я тоже”. Когда он улыбнулся, напряженные морщинки вокруг его глаз и рта разгладились.
  
  “Я перекусила утром с Антоной после того, как проголодалась во время сканирования шторма”, - сказала она, когда он сел, вытянув ноги.
  
  “Она, несомненно, заверила вас, что в этот момент мы все с удовольствием едим”.
  
  “Она тоже много ела”.
  
  Ланжецки рассмеялся. “Не волнуйся. У тебя не будет аппетита во время Песаха”.
  
  “Но меня здесь не будет”.
  
  “Инстинкт действует независимо от вашего физического местонахождения. Особенно, с сожалением сообщаю вам, когда ваше превращение произошло так недавно ”.
  
  “До тех пор, пока я не буду так наедаться, устанавливая кристаллы”. Некоторые планеты, особенно новые, такие как система Трундиму, с ограниченными запасами продовольствия, могут счесть обильный аппетит неприличным.
  
  “Нет, скорее всего, ты все это проспишь”. Он доел суп и, казалось, был больше заинтересован в выборе следующего блюда. “Завтра Трэг проинструктирует тебя о процедурах установки. Мы получили вторичное сообщение от Trundimoux, в котором сообщалось о расположении пяти подразделений. Я понимаю, что любезные называют их Trundies; осведомленные называют их Moux. ”
  
  “Что?” Килашандра заставила себя рассмеяться, потому что не могла представить себя использующей ни одно из этих прозвищ.
  
  
  
  ”Два кристалла будут установлены на мобильных станциях добычи полезных ископаемых. В Трундимоу три пояса астероидов. Вот почему они могут позволить себе черный кристалл”. Ланжецки фыркнул. “У них целые состояния в виде руды, которая крутится вокруг, ожидая, когда ее схватят. Третий блок должен находиться на одной обитаемой планете и по одному на больших спутниках газовых и ледяных планет. Добыча полезных ископаемых в Трундиму была серьезно затруднена из-за отсутствия связи в режиме реального времени, поэтому они заложили половину пояса и, я ожидаю, погасят эту задолженность в короткие сроки. Первоначально система использовалась только для добычи руды с астероидов, несколько многокорпусных кораблей доставляли металл в ближайшую производственную систему — Балисдел, я думаю, это. Балисдельцы пожадничали, шахтеры Трундимоу взбунтовались, заселили лучшую планету и одну из внешних лун. Менее чем за семьдесят пять лет их предприятие заработало.
  
  “С деньгами, достаточными для black-crystal communications”.
  
  “У них уже есть связь с Balisdel и двумя другими системами, но это будет их собственная внутренняя связь. Ярранское пиво?” Ланжецки поднялся, чтобы набрать номер для заказа.
  
  Килашандра рассмеялась. “ Кто пил ярранское пиво до появления Рембола? Кроме тебя.
  
  “Для меня это открытие тоже ни в коем случае не было оригинальным. Ярранское пиво настолько близко к привыканию, насколько это вообще возможно для нас ”.
  
  В этот вечер в Ланжецки чувствовалась какая-то тяжесть, подумала Килашандра. Это была не усталость, потому что он двигался так легко, как никогда для человека его телосложения.
  
  “Я и забыл, какой у него приятный вкус”, - продолжил он, вернувшись с кувшином и двумя мензурками.
  
  “Неужели эта Пасха будет такой ужасной?” - спросила она.
  
  Ланжецки сделал большой глоток пива, прежде чем ответить, но в его глазах блеснули огоньки, а рот сжался в тонкую линию.
  
  “Мы всегда готовимся к худшему и, как правило, не разочаровываемся. Таким образом, каждая новая пасхальная конфигурация представляет собой непреодолимый вызов, силы, которые неизменны и изменчивы, столь же непредсказуемы, как и подобные природные явления ”.
  
  Килашандра была поражена его неожиданным философствованием и подумала, не ошиблась ли она насчет его настроения.
  
  “Тебе это действительно нравится!”
  
  “Хммм. Нет, "наслаждаться" — неподходящее слово. ”Возбужденный", я думаю, было бы точнее. Он дразнил ее. Его губы сказали ей это. Дразнящий, но в нем есть что-то большее, что-то более глубокое, элемент, который вызывал в нем тяжесть. “Перестань думать и ешь. Я заказал особое лакомство, которое, надеюсь, тебе тоже понравится. На данном этапе жизненного цикла Баллибрана Кейтеринг требует больших усилий, и мы должны отреагировать ”.
  
  Сегодня вечером его аппетит сравнялся с ее, когда они попробовали чудеса вкуса и текстуры, созданные кухнями всех элегантных и экзотических миров Федерации. Ланжецки много знал о еде и пообещал ей, что однажды лично приготовит для нее все - от сырых продуктов до готового блюда.
  
  “Когда еда не является необходимостью, как сейчас, но ею можно наслаждаться”, и его глаза блеснули при повторении этого слова “в полном досуге”.
  
  “У нас сейчас нет свободного времени?”
  
  “Не полностью. Как только я удовлетворю свое симбиотическое ”я", я должен снова встретиться со штормовыми техниками ".
  
  Она подавила иррациональное разочарование от того, что их ужин не был прелюдией к еще одной ночи любви.
  
  “Спасибо тебе, дорогое сердце”, - сказал он.
  
  “Поблагодари меня? За что?”
  
  “За то, что ты ... осведомлен”.
  
  Она долго смотрела на Ланжецки
  
  “Вы уверены, что телепатия отсутствует в симбиотическом ... ”
  
  “Ни в коем случае!” Заверение Ланжецки было серьезным, но она не была уверена насчет его рта.
  
  Килашандра быстро перечислила некоторые из своих ответов на него и вздохнула.
  
  “Что ж, мне жаль, что ты не остаешься!”
  
  Ланжецки рассмеялся, потянулся к ее руке и легонько поцеловал. Недостаточно легко, чтобы она не ответила на его прикосновение.
  
  “Я никогда не намеревался вторгаться в твою личную жизнь, Килашандра, наблюдая за сменой и течением твоих мыслей и эмоций. Я наслаждаюсь ими. Я наслаждаюсь тобой. А теперь, — и он решительно поднялся, — если бы это было что-нибудь, кроме тактики штурма ... ” Он снова поцеловал ее ладонь, а затем быстро вышел из комнаты.
  
  Она опустила руку обратно на колено, изящный комплимент Ланжецки эхом отдавался в ее голове. Это был один из самых приятных комплиментов, которые ей когда-либо платили.
  
  Как ни странно, то, что он вторгся в драгоценную частную жизнь фуэртанки, некогда ее самое защищенное достояние, не расстроило Килашандру. Если Ланжецки продолжит “наслаждаться” тем, что он увидел. Она сделала большой глоток пива. Как сильно она изменилась с той бесцельной, мучительной поездки по пешеходной дорожке к космопорту Фуэрте! Насколько изменения произошли из-за ее “симбиотического я”? Это тоже было вторжением в частную жизнь, с которым она согласилась еще до официального утверждения FSP.
  
  Теперь, когда она держала в ладони вибрирующий хрусталь, свет и звук, отражающиеся от нагретого солнцем кварца, она не испытывала сожалений о потере уединения, о вторжении, которое стало входом в новое измерение опыта.
  
  Она тихо рассмеялась над своей причудой. Она допила пиво. Она была сонной и пресыщенной, а завтрашний день обещал быть утомительным. Она надеялась, что Трэг не получал отчетов от Enthor о неровности ее первых черенков.
  
  На следующее утро, после плотного завтрака, она явилась к Трэгу в монтажную. Другие члены класса 895 уже были заняты под присмотром Конкеры и еще одного члена Гильдии. Килашандра поприветствовала Концеру и улыбнулась остальным.
  
  Трэг мотнул головой в сторону боковой двери, и она последовала за ним. Она испытала двойной шок, потому что на рабочем столе среди монтажных кронштейнов и прокладок лежали пять черных кристаллов. И она вообще никак не отреагировала на их присутствие!
  
  “Не волнуйся!” Трэрг подобрал ближайший и небрежно бросил в нее.
  
  Она открыла рот, чтобы ошпарить его ругательствами, когда предмет коснулся ее рук, и она поняла, что это не черный кристалл.
  
  “Никогда больше не пугай меня так!” Ярость кислотой подступила к ее животу и горлу.
  
  “Ты же не думала, что мы рискнем черным на тренировке”. Трэггу нравилось пугать ее.
  
  “Я слишком новичок в этой игре, чтобы понимать, чем рискую”, - ответила она, взяв свой гнев под контроль. Она взвесила кубик в руке, больше всего на свете желая забросить его обратно в Трэг.
  
  “Полегче, Килашандра”, - сказал он, поднимая руку для защиты. “Ты знала, что это не black crystal, как только вошла в комнату!”
  
  Холодность в голосе Трэрга напомнила ей, что он был старшим членом Гильдии.
  
  “У меня было достаточно сюрпризов на полигонах, чтобы столкнуться с ними и здесь, Трэг”. Сдерживая панику и ярость, она также напомнила себе, что Трэг всегда был безличным! Ее отношения с Ланжецки затуманивали другие суждения.
  
  “Для Певца умение справляться с неожиданностями должно стать автоматическим. Некоторые люди так и не научились этому”. Взгляд Трэгга слегка переместился, указывая на комнату позади них. “Ты только что доказала, что твое чутье на черных надежно. А теперь, — и он протянул руку, чтобы взять кубик из ее рук, — перейдем к цели, для которой они были смоделированы”. Он поставил блок среди его товарищей.
  
  Только тогда она поняла, что пять фальшивых кристаллов были отлиты по образу тех, которые она вырезала, с изгибами, неправильными углами наклона и размером.
  
  “Это вещество обладает той же прочностью на разрыв и коэффициентом расширения, что и черный кристалл, но никаких других его свойств у него нет. Сегодня ты должна научиться правильно устанавливать crystal в кронштейны с достаточным давлением, чтобы защитить его от вибрации, но не настолько, чтобы помешать межмолекулярному потоку. Он показал ей распечатанную схему. “Это будет порядок и конфигурация соединения Trundimoux”. Он постучал по соответствующему блоку, указывая на его положение, повторяя то, что прогремел Ланжецки. “Кристаллы номер один и два, самые маленькие, будут установлены на станциях добычи полезных ископаемых, номер три - на спутнике gas planet, номер четыре - на спутнике ice planet, а номер пять, самый большой кристалл, будет установлен на обитаемой планете. Ты и только ты будешь обращаться с кристаллами.”
  
  “Это политика Гильдии?” Сколько еще ей предстоит узнать об этой сложной профессии.
  
  “Помимо всего прочего, никто в системе Трундимоукс не обладает техническими возможностями”. В голосе Трэга слышалось неодобрение.
  
  Килашандре стало интересно, считает ли он их “Трунди” или “Мукс”.
  
  “Я бы подумал, что маркетинг справится с установкой”.
  
  “В общем”. Его жесткий тон предостерег ее от дальнейших вопросов.
  
  “Ну, я не думаю, что мне поручили бы эту работу, если бы я не потерял свои сани и если бы Пасха не была так близка”.
  
  Она не получила видимой реакции на свой печальный комментарий.
  
  “Помни об этом”, - посоветовал Трэрг и добавил с неожиданной иронией: “Если сможешь”.
  
  Установить кристалл в мягкие зажимы было не так просто, как казалось, но, как выяснила Килашандра, ничто в Гильдии Гептитов не было таким простым, как казалось. Тем не менее, к вечеру, когда мышцы рук, шеи и спины были напряжены, а кисти рук дрожали от усилий при выполнении небольших, сильных движений, глаза горели от концентрации на показаниях поверхностного натяжения, она поверила, что поняла процесс.
  
  Она отнеслась к этому философски, когда Трэг сказал, что они повторят дневное упражнение завтра, поскольку знала, что во время самих инсталляций ее движения должны быть идеальными. У членов Гильдии была репутация, которую нужно было поддерживать, и она соответствовала бы стандартам исполнения Трэгга, даже если бы это была единственная инсталляция, которую она когда-либо делала. Поскольку ее идея совпадала с идеей Трэга, ее не испугал его перфекционизм.
  
  Ланжецки снова присоединился к ней за вечерним “объедением", но извинился, как только закончил. В тот вечер она не очень возражала, потому что очень устала.
  
  Ко времени приема пищи на следующий день она заручилась неохотным одобрением Трэга на умелую, быструю и компетентную установку в сроки, которые он произвольно установил.
  
  “Почему бы не потратить больше времени?” - резонно спросила она. “Установление связи между людьми должно стать поводом”.
  
  “У вас не будет времени”, - сказал Трэрг. “Вы пойдете курсом на входящее гравитационное отклонение. У нас не будет лишнего времени”.
  
  Он не дал ей возможности поинтересоваться, почему он делает акцент на времени. Коротко кивнув, он вышел из комнаты. Возможно, Ланжецки будет в экспансивном настроении. Если, уточнила она про себя, он присоединится к ней за ужином.
  
  Ужин? Она умирала с голоду после полуденной трапезы. Когда она проходила через главный тренировочный зал, Рембол только что закончил делать диагональный разрез под руководством Кончеры.
  
  “Вы скоро ужинаете?” - спросила она Рембола и Певицу Постарше.
  
  “Я всегда ем!” Ответ Рембола был наполовину стоном, наполовину отрыжкой, и Кончера рассмеялся.
  
  “Закончи последнюю запись”, - сказал ему Кончера.
  
  “Иди, займи для нас столик”. Рембол прогнал ее, затем переключил свое внимание на свою нарезку.
  
  Килашандра направилась прямо в Общий зал и обнаружила, что столовая полностью занята, столы уставлены разнообразными блюдами, свидетельствующими о проблеме симбиотического инстинкта. Она собиралась заказать что-нибудь, чтобы подкрепиться во время поисков свободного столика, когда большая группа людей освободила одну из кабинок. Она поспешно сделала заказ, набрав пива в кувшин и мензурку и расставив их по столу, чтобы никто не занялся. Она получила свой первый заказ и уже приступала к еде, когда к ней присоединились Рембол, Консера и еще двое из класса 895.
  
  Трапеза превратилась в праздничное мероприятие, и все предлагали то или иное любимое лакомство, которое они открыли для себя во время того, что Concera назвала “голодом”.
  
  “Так здорово, что у нас появились новые участники, - сказала она легкомысленным голосом, размахивая стаканом с пивом, - они напоминают нам о вещах, которые мы забыли. Я, конечно, не могу вспомнить, кто пил в прошлый раз, но ярранское пиво такое вкусное ”.
  
  Рембол встал и поклонился всему столу. “Будьте честны. Давайте выпьем за производителей ярранского пива. Пусть их всегда помнят - кто-нибудь!”
  
  Когда компания поспешно встала, стол был сдвинут набок, и, прежде чем произносить тосты, поверхность пришлось вытереть и налить еще пива.
  
  Килашандру охватило чувство товарищества, которое она часто наблюдала в Музыкальном центре, но никогда не была частью этого. Она предположила, что это особый дар Рембола - при малейшем шансе он мог превратить любое мероприятие в праздник. Она мало говорила, много улыбалась и ела с большим аппетитом в такой хорошей компании.
  
  Сидя лицом к зоне раздачи, она обнаружила, что узнает высокопоставленных членов Гильдии, а также Певцов, которые, очевидно, только что прибыли с гастрономов, некоторые из которых были изможденными, нервными и сбитыми с толку толпой посетителей. Остальные, несмотря на то же самое замешательство из-за шумового загрязнения, выглядели в очень хорошем настроении. Те, кто нервничал, не нарубили достаточно хрусталя, чтобы покинуть планету, подумала Килашандра, а те, кто расслабился, сделали это. Конечно, когда Борелла вошла с Олином и еще парой Певцов, они были оживленной группой. "Очень шумно", - подумала Килашандра, потому что они шептались между собой, а затем разражались смехом, с притворной опаской поглядывая на притихших посетителей.
  
  Хотя Рембол шутил с Консерой и Чели, он заметил столик Бореллы.
  
  “Знаешь?” - вполголоса сказал он Килашандре. - “Она никого из нас не помнит”.
  
  “Я знаю. Она была на полигонах с тех пор, как нас завербовали”. Килашандра знала, что она не оправдывает Бореллу, и ей не нужно было ничего объяснять Ремболу.
  
  “Я знаю, я знаю, но это было всего несколько месяцев назад”. Голубые глаза Рембола затуманились беспокойством. “Неужели мы так быстро теряем свои воспоминания?”
  
  “Борелла пела долго, Рембол”. Килашандра тоже не могла успокоиться. “Ты завел свое личное дело? Хорошо. Это способ запомнить то, что важно ”
  
  “Интересно, что она считает важным”. Рембол посмотрел на Бореллу, прищурившись.
  
  “Покинуть эту планету во время Песаха!” Даже для нее самой Килашандра прозвучала резко. Рембол бросил на нее испуганный взгляд, а затем рассмеялся. “Я знаю только потому, что слышала, как она разговаривала с тем высоким парнем, Олином”. Килашандра добавила более непринужденным тоном. “Скажи, ты вообще общался с Шиллауном?”
  
  “Конечно, были. На самом деле, мы встречаемся здесь завтра. Присоединяешься к нам?”
  
  Килашандра встретила слегка вызывающий взгляд Рембола.
  
  “Если я буду свободен. По расписанию я должен отвезти несколько кристаллов в систему Трундиму. Очевидно, что после огранки хрусталя я был бы особенно восприимчив к Песаху, поэтому они выдворяют меня с планеты ”.
  
  “Когда-то я думал, что мне не составит труда угнаться за тобой, Килла”. Выражение лица Рембола было печальным.
  
  “Что ты хочешь этим сказать?” Килашандру охватил шквал неожиданных чувств: тревоги, удивления, раздражения и чувства потери. Она не хотела терять дружбу с Ремболом. Она положила руку ему на плечо. “Мы друзья, помни. Класс 895”.
  
  “Если мы вспомним”.
  
  “Что с тобой, Рембол? Я так хорошо провела время”. Килашандра указала на остальных, смеющихся и болтающих, и на признаки сытного ужина. “У меня не было возможности никого толком увидеть из-за этого ужасного перехода Майлки и того, что меня выпроводил Моксун с коротким звуком —”
  
  “Не говоря уже о поисках черного кристалла”.
  
  Она глубоко вздохнула, сдерживая бурную реакцию на скрытое обвинение Рембола.
  
  “Когда”, — начала она медленно и натянутым голосом, — “ты побывал в горах в поисках хрусталя, тогда ты поймешь то, что я, возможно, не смогу тебе сейчас объяснить”. Она встала, и слабое ощущение товарищества внезапно исчезло. “ Передай мои наилучшие пожелания Шиллауну, если будешь так добр, что не забудешь.
  
  Она извинилась и прошествовала мимо пораженной Концертеры, которая пыталась протестовать против ухода Килашандры.
  
  “Отпусти ее, Концерт. У нее очень важные дела, которые нужно посетить”.
  
  Быстро шагая по главному проходу, Килашандра чуть не столкнулась с Трэгом, который как раз входил в столовую.
  
  “Килашандра? Ты когда-нибудь смотришь на дисплей вызова?” Трэрг указал на движущуюся строку над зоной общественного питания, и она увидела, как вспыхнуло ее имя. Трэрг взял ее за руку и поспешил к лифтам. “ Корабль Трундиму находится в Шенкилле. Мы придержали для вас шаттл.
  
  “Корабль Трундиму? Уезжать?” Килашандра оглянулась на столик, который она так поспешно покинула. Только Кончера смотрела в ее сторону. Она слегка помахала Килашандре рукой для подбадривания.
  
  “Они отыграли время на своем последнем заходе солнца и приехали раньше графика, но больше не могут держаться на низкой скорости, иначе потеряют темп”.
  
  “Мне понадобится всего несколько вещей ... ”
  
  Трэг нетерпеливо покачал головой и втолкнул ее в ожидающий лифт.
  
  “На Базе для вас приготовят Карисак. Все остальное, что вам потребуется, проживание и расходы оплатят Трундиму. Сейчас нельзя терять времени!”
  
  Протесты Килашандры стихли. Ее первоначальное замешательство быстро переросло в негодование. Она уезжала не только без шанса оправдаться во мнении Рембола, но и без встречи с Ланжецки. Или, возможно, он спланировал столь поспешный отъезд, чтобы она не поставила его в неловкое положение? Несмотря на то, что она была раздосадована обвинениями Рембола, включить Ланжецки было легко.
  
  Переход к Майлки мог показаться благословением, но эта небольшая “удача” отдалила ее от немногих друзей, которые у нее когда-либо появились, и сделала ее уязвимой для спекуляций и тонких обвинений в резких и неоправданных подозрениях.
  
  “Мы не ожидали, что Трундиму прибудут так скоро, - сказал Трэрг, - но это может оказаться случайностью, поскольку Пасха не за горами”. Он сунул ей пачку распечатки, пока она ломала голову над этим загадочным замечанием. “Антона сказала, что ты должна прочитать это. Медицинские рекомендации по симбиотической адаптации и восполнению запасов, так что изучи их внимательно. Кристаллы уже на борту шаттла и заперты в отсеке безопасности суперкарго. Это твое удостоверение Гильдии, — он протянул ей тонкую папку, похожую на ту, что носил Каррик, — и браслет Гильдии, - который он надел на ее правое запястье. “С ними у вас есть доступ к планетарным руководящим организациям, включая Сессию Федерации Разумных планет. Хотя они скучные ребята, и я не вижу, чтобы это задание привело к встрече, разумно быть готовым ко всем непредвиденным обстоятельствам. ”
  
  Доступ на заседание Федерации Разумных планет? Килашандра не думала, что Трэрг будет шутить по поводу такой привилегии. Возбуждение от такого престижа и неожиданности сняло ее депрессию.
  
  Они достигли уровня ангара, и Трэгг, взяв ее под руку, хорошим шагом повел ее вперед, к ожидающему шаттлу. У трапа офицер по посадке настойчиво жестикулировал им, призывая поторопиться. Трэрг ускорил шаг, и каждый дюйм тела Килашандры хотел сопротивляться, когда она оглядела огромную площадь ангара, чтобы хоть мельком увидеть Ланжецки.
  
  “Давай! Давай!” - увещевал офицер по посадке. “Отставших можно оставить на завтрашний рейс!”
  
  “Тихо!” Трэрг повернул Килашандру, как только она ступила на трап. “Гильдмастер очень уверен в твоих способностях. Я не думаю, что это неуместно. Ланжецки желает вам удачного путешествия и благополучного возвращения! Помните!”
  
  С этими словами Трэрг развернулся, оставив Килашандру смотреть ему вслед, его последние слова эхом отдавались в ее голове.
  
  “Я не могу закрыть трап, если вы стоите на нем”, - раздраженно воскликнул офицер по посадке.
  
  Послушная в своем замешательстве Килашандра поспешила в шаттл. Трап убрался, и дверь шаттла с тяжелым свистом и шипением скользнула в проем.
  
  “Не стойте просто так. Присаживайтесь”. Офицер по посадке слегка подтолкнул Килашандру в заднюю часть шаттла.
  
  Она, не раздумывая, пристегнулась ремнями к сиденью, держа обеими руками на бедрах папку с удостоверением личности и инструкциями Антоны. Она позволила своему телу расслабиться в такт движению шаттла, когда он поднялся на воздушных подушках и выскользнул из ангара. Поскольку у нее не было иллюминатора, ей показалось, что прошли часы, прежде чем она почувствовала скачок напряжения при включении привода crystal. Когда шаттл взлетел, ее откинуло на мягкую спинку сиденья. Давление приветствовалось как источник незначительного дискомфорта. Она хотела, чтобы сила тяжести, прижимающая плоть и мышцы к сопротивляющимся костям, вытеснила нежелательные мысли из ее головы.
  
  Затем шаттл освободился от притяжения Баллибрана, и облегчение от невесомости сопровождалось возвращением здравого смысла в суматошные мысли Килашандры. Она превратила в личную трагедию два совершенно не связанных между собой инцидента: странно агрессивное отношение Рембола во время другого праздничного мероприятия, когда она чувствовала себя особенно расслабленно, и очевидное увольнение Ланжецки. Она все перепутала из-за своей склонности драматизировать и подсознательного чувства вины за свой легкий переход, инцидент в Кеборгене, неожиданную дружбу Ланжецки, свою первую поездку на пастбища с завышенными расходами и предпасхальную чувствительность.
  
  Итак, сделайте глубокий вдох и рассуждайте рационально. Рембол также ощущал предпасхальную чувствительность. Трэрг не только лично проводил ее до шаттла, но и передал ей три разных сообщения: мастер Гильдии доверяет ей. Так же неожиданно поступил Трэг, которому, как знала Килашандра, угодить было труднее, чем любому другому инструктору, у которого она когда-либо училась. И Ланжецки пожелал ей удачного путешествия и благополучного возвращения.
  
  Килашандра улыбнулась про себя и начала расслабляться. Приняв невысказанное значение за подтверждение, она перестала считать поспешный отъезд чем-то большим, чем совпадение. Тем не менее, в последнее время она довольно часто прибегала к помощи совпадений. С того момента, как сортировщики набрали ее класс, чтобы помочь с кристаллом, и Интор выбрал ее; ее чувствительность к черному кристаллу; быстрый переход, который, по словам Антоны, никто не мог предсказать. Шанс был на стороне Килашандры, когда она отправилась со спасательной командой в Кеборген. Верно, применение дедукции и фактов помогло ей определить траекторию полета Кеборгена. Ее преждевременное знакомство с полигонами произошло по указанию Ланжецки, вызванное необходимостью Гильдии поддерживать заявку Кеборгена в рабочем состоянии. Возможно, она не нашла его, возможно, ее отпугнула свежая краска claimer. Она задумалась о влиянии пасхальных гроз на краску.
  
  Затем она вспомнила сообщение Антоны и, сунув удостоверение Гильдии в задний карман, развернула распечатанный лист.
  
  Антона изучила продукты, доступные в системе Трундиму, и составила список лучших для нужд Килашандры. Список был угрожающе коротким. Антонина напомнила новой Певице, что ее голод ослабнет, но что она также может столкнуться со значительной сонливостью по достижении точки Пасхи. Этот эффект чаще всего возникал, когда симбионт и хозяин приспосабливались. Антона посоветовала ей завершить установку как можно быстрее и дала ей мягкий стимулятор для преодоления летаргии. В заключение Энтона посоветовала Килашандре не возвращаться на поверхность Баллибрана до завершения Пасхи, и чем дальше от системы она останется, тем лучше.
  
  Сообщение, напечатанное на голосовом принтере, звучало жизнерадостно, как у Антоны, и Килашандра была чрезвычайно благодарна за заботу, которая подсказала его. Ее неуверенность рассеялась, она мысленно пересмотрела процедуры установки, которым Трэг обучал ее. И он, и Ланжецки были уверены в ней. Да будет так.
  
  Ретропривод и раскачивающееся, снижающееся движение шаттла указывали на то, что он маневрировал к докам базы. Она почувствовала удар, когда маневр прошел успешно.
  
  “Неуклюжий!” - прокомментировал знакомый голос за несколько рядов от Килашандры.
  
  “Без сомнения, один из ваших новобранцев выпендривается”, - ответил протяжный голос Олина.
  
  Должно быть, она действительно была в оцепенении, когда садилась в шаттл, подумала Килашандра, если не заметила Бореллу и ее спутника. Килашандра только успела отстегнуться, как с удивлением услышала свое имя в безошибочно презрительном голосе Бореллы.
  
  “Килашандра Ри? Откуда мне знать, на борту она или нет. Я ее не знаю”.
  
  Расчетливое безразличие к тому, что должно было быть вежливым вопросом, привело Килашандру в ярость. Неудивительно, что у Crystal Singers была такая плохая репутация.
  
  Она направилась к выходу из шаттла, но резко остановилась, когда ее расширенное зрение привлекла пара в яркой униформе, стоявшая сбоку от причального люка. На груди каждого мужчины, украшенной яркими, переливающимися и негармоничными цветами, был стилизованный символ - планета, две луны, окруженные тремя вращающимися поясами астероидов. Движение, решила Килашандра, на мгновение закрыв глаза, должно быть, связано с нормальным дыханием мужчин и каким-то особым качеством материала.
  
  “Я Килашандра Ри”, - вежливо представилась она, но она почти могла понять резкое высокомерие Бореллы. Для более чувствительных глаз измененного человека униформа Трундиму была визуально невыносима.
  
  “Звездный капитан Франку из военно-морского флота Трундимо, к вашим услугам, член Гильдии Ри”. Жестким жестом представил своего спутника. “Старший инженер-лейтенант Таллаф”.
  
  Прищурив глаза, Килашандра смогла различить ужасающий цвет и оценить, что это были очень привлекательные мужчины, худощавые, как большинство космонитян, и столь же очевидные, испытывающие дискомфорт. Нервничаешь?
  
  Пилот шаттла, одетый в повседневный комбинезон, полностью контрастирующий с одеждой офицеров Трундимо, вышел из шлюза.
  
  “Вы с корабля Транди? Груз выгружен на нижней палубе”.
  
  Килашандра заметила, как капитан Франку поморщился при этом прозвище, и подумала, что лейтенанта это позабавило.
  
  “Этим вопросом занимается старший лейтенант суперкарго Пендель, капитан ... ”
  
  “Старший капитан Амон, Франку. Пенделя подробно проинформировали о кристалле?”
  
  Франку напрягся.
  
  “Где пришвартован твой корабль?” Продолжил Амон, глядя на свой наручный прибор.
  
  “Наш крейсер”, — и Франку подчеркнул тип судна таким напыщенным тоном, что у Килашандры возникло предчувствие, что ее спутники по путешествию могут оказаться очень скучными, — "находится в гиперболическом состоянии”.
  
  “О, тогда ваша система получила 78-й балл”. Амон ответил с такой добродушной снисходительностью, что Килашандра чуть не рассмеялась вслух. Два офицера обменялись удивленными взглядами. “Ну, ты вряд ли добралась бы сюда так быстро в свои старые 59-е. Большой комплимент тебе, Килла, за то, что они прислали свой новый ”.
  
  Насколько ей известно, Килашандра никогда не встречалась с Амоном, но она не упустила легкого подмигивания, сопровождавшего сокращенную форму ее имени.
  
  “Я не думаю, что этот комплимент адресован мне, Амон”, — и она понимающе улыбнулась офицерам“ — "скорее черным кристаллам”.
  
  “Вам, Транди, повезло, что у вас есть квинтет”, - продолжил Амон; он тоже уловил неодобрение Франку по поводу этого прозвища.
  
  “В конце концов, у системы Трундиму есть приоритет FSP”, - дипломатично вставила Килашандра. Возможно, Амон получала некоторое удовольствие от противостояния Франку, но именно ей приходилось путешествовать с этим мужчиной.
  
  “Верно”, - ответил Амон и приветливо улыбнулся. “Теперь, Килла, есть несколько деталей ... ” и он повел ее к выходу из Гильдии.
  
  “Капитан Амон, нас заверили, что задержек не будет, как только Гильдия—” Наручное устройство Франку издало шум. “Да? Они? Под охраной? Мы будем в катере...
  
  “Нет, пока Килашандра не проверит управление Шенкилла, капитан. Если вы просто подождете в ... в каком порту стоит ваш катер?”
  
  “Уровень 4, порт 18”. Франку выдал информацию со взглядом, в котором смешались гнев и опасения. “Мы перегибаем палку”.
  
  “Это не займет много времени”.
  
  Амон втолкнул ее в дверь Гильдии, и она ободряюще улыбнулась в ответ испуганным офицерам.
  
  “О чем вся эта чушь?” - потребовала она, разжимая хватку Амона, когда панель за ними скользнула. “Если они на гиперболическом, у нас не так много времени, чтобы догнать их крейсер”.
  
  “Сюда!” Он снова схватил ее за руку и потащил в боковую комнату. Запахи еды, обрушившиеся на нее, мгновенно пробудили аппетит. Она застонала.
  
  “Ешь!” Увещевал ее Амон. “Ты должна запихнуть в свой желудок как можно больше”. Он сунул ей в рот несколько перцовых палочек. “У вас не будет возможности поесть, пока этот крейсер находится в межпланетном полете. На этих 78-х нет таких предметов роскоши, как оборудование для общественного питания, и столовая будет закрыта, пока они набирают скорость. Ты умрешь с голоду. Я нанял корабль, чтобы подготовить для тебя все необходимое. Я знаю, что у Транди на борту есть женщины, но Певице не подобает носить их форму. Твои глаза налились бы кровью. В этом наборе есть линзы для фильтрации интенсивности цвета до приемлемого уровня. Амон порылся в инвентаре, проверяя предметы в маленькой сумке. “Не так много разнообразия в одежде, но хорошего качества. Я тоже положу немного этой еды. Нам действительно нужно прыгать, если они на гиперболическом уровне. "Беллс" и "боллукс", должно быть, разделяют какие-то дорогие камни в своих поясах астероидов, если смогли купить 78-й ”. Он присвистнул. “Я видел длину шнура для дронов, который они привезли. Однако, если они торговали с Гильдией, я знаю, кто вышел лучшим. Вот, попробуй эти ореховые колбаски. Слышал, тебе понравилось ярранское пиво. Сделайте глоток, чтобы запить мясо. Хорошо. Теперь еще один совет. Играйте в Crystal Singer по полной с этими колотушками для ремня. Этот капитан - плохая картинка, и я видел достаточно, чтобы знать. Ешь! Я больше не могу тебя задерживать. Он накрывал оставшиеся несъеденные блюда и складывал их в набор. Его наручный прибор запищал. “Да? Да, я знаю. Простые формальности? Черт возьми, она умирала с голоду, шафтхед. Приближается Пасха, и вы знаете круизеры. Мы отправимся на пико. Амон перекинула свою сумку через плечо, сунула миску с маленькими хрустящими квадратиками в одну руку, взяла другое блюдо и свое пиво в другую. “Вы можете поесть на ходу, но Франку категорически возражает по поводу задержки. Беллс и боллукс! Кто-нибудь не забыл предупредить вас о сонях?” Амон вел ее по коридору к периферийным лифтам.
  
  “Антония упоминала о них. У меня есть инструкции и стимулятор”.
  
  “Я положила полоску розовых таблеток в твои вещи. Боллукс! И ты только что побывал в аптеках. Знаешь, это просто несправедливо по отношению к тебе”.
  
  “Трэг обучал меня инсталляциям”.
  
  “Trag? О, тень Ланжецки”, и Амон, казалось, был впечатлен. “Важно не столько то, что ты должен делать, сколько где и с чем. The Trundies - яркий пример проблемы. Поехали. Сделай глубокий вдох, девочка, и отныне ты на сцене как член Гильдии гептитов. Удачи!”
  
  Амон выхватил тарелку у нее из рук, когда она повернулась лицом к дверной панели, жестом велел ей вытереть рот, а затем дверь раздвинулась.
  
  Килашандра моргнула, когда яркие цвета чопорно-внимательного эскорта из шести мужчин наполовину ослепили ее. Поспешность, с которой ее затем погрузили в катер, свидетельствовала о напряжении, которое она почувствовала в атмосфере. У нее едва хватило времени пробормотать слова благодарности Амону, прежде чем шлюз катера закрылся. Килашандра чуть не упала, споткнувшись о хрустальный сосуд, перевязанный крест-накрест в центре узкого прохода. Она заметила знакомый гептитовый додекаэдр и довольно удивительный большой символ Трундиму. Даже марка приобрела оскорбительный оттенок. Капитан указал ей место, которое она должна занять, и лейтенант проверил ремни безопасности.
  
  К ее немалому удивлению, капитан занял место за штурвалом, Таллаф занял второе традиционное левое место. Формальности по освобождению были завершены с помощью Shankill Authority, и стопорное соединение с катером было снято.
  
  Франку был опытным водителем, но у Килашандры было четкое представление о том, что капитаны крейсеров редко забирают скромные катера с лунных баз. Или это была традиция носить чемоданы? Она НЕ должна привыкать к своему прозвищу.
  
  Катер был оснащен внешними видеокамерами, поэтому Килашандре скорее понравились захватывающие виды на Баллибран, литтл Шилмор и ослепительное множество малых и крупных торговых судов, прикрепленных к шлюзам базы или находящихся на синхронной орбите. Вероятно, все садились за тем хрусталем, который был доступен до Пасхи. Ей стало интересно, стоит ли корабль Андурса на стоянке. Пока катер прокладывал себе путь в потоке машин на орбите, она не увидела Рэга Дельта Блю Суона.
  
  Крейсер стал виден в начале короткого путешествия. Он был освещен планетой по своей длинной оси, что делало его больше. Она почти ожидала, что он будет украшен дикими узорами, но корпус был обычного космического оранжевого цвета. Привязанные к нему дроны были сильно залатаны и помяты. Поскольку катер набирал скорость для контакта, она не могла оценить поступательное движение крейсера, но у него был тот неизбежный, неумолимый военный вид— “Я иду в этом направлении, и ничто меня не останавливает”. Что, размышляла Килашандра, было достаточно справедливо, поскольку судно двигалось по гиперболической траектории, используя гравитационное притяжение любых солнц или планет, которые отклоняли его.
  
  Капитан аккуратно вошел в док крейсера, и мгновение спустя воздушный шлюз мягко стукнулся о корпус. Члены экипажа вскочили на ноги. Капитан, с Таллафом на полшага позади, резко остановился у сиденья Килашандры. Она поспешно расстегнула ремни, осознав, что держит в руках упражнение по посадке.
  
  С шипением открылся люк, и невероятно высокий вой пронзил ее череп. Шум прекратился так же быстро, как и начался. Снаружи два ряда чопорно внимательных мужчин образовывали проход от катера к люку большего размера. Там ее ждали другие офицеры, в том числе двое, чьи очертания были женскими.
  
  Позади нее раздался щелчок и шарканье, и краем глаза Килашандра увидела, как члены экипажа поднимают хрустальный контейнер. Она почувствовала еще один приступ дурного предчувствия по поводу этого задания. Даже если для нее было жизненно важно покинуть планету во время Песаха, была ли эта суета и формальности подходящей обстановкой?
  
  Она сделала глубокий вдох, двинулась вперед с высоко поднятой головой и ступила на палубу крейсера с достоинством царствующей королевы древних времен.
  
  Две подчиненные женщины-офицеры, Тик и Так, поскольку она никогда не могла заставить их повторять свои имена вместо невнятного бормотания, сопроводили ее в каюту, по сравнению с которой ее студенческая каморка в Музыкальном центре казалась просторной. Однако, когда ей показали изобретательное расположение удобств крошечной каюты, она твердо сказала себе, что Баллибран заразил ее манией величия. Тесное жилье снизило бы ее чувство собственной значимости до приемлемого уровня. Крестики-нолики продемонстрировали, как койку можно превратить в стол, где хранится кувшин с водой — по одному на каюту — панель, за которой расположен три-d, и код судовой библиотеки; они пять раз напомнили ей о нормировании воды. Туалет был умело спрятан, но его легко было обнаружить по химическому запаху.
  
  Звон хрусталя о плиты палубы дал Килашандре возможность предположить, что у них, должно быть, летные обязанности. Она хотела вставить линзы в свои больные глаза, чтобы смягчить отвратительный цвет вокруг нее. Кроме того, в тесном помещении запахи ее недоеденного ужина были очевидны для нее, если не для них, и она не собиралась делиться ими. Несколько кусочков Шанкилла, которые ей удалось проглотить, только обострили ее аппетит.
  
  Тик-энд-Так отреагировал на еще один пронзительный звук, пообещав вернуться, чтобы удовлетворить ее малейшее желание, как только будет налажен полный привод.
  
  В ее новых условиях можно было одновременно закрыть дверь каюты одной рукой и опустить койку. Пока Килашандра утоляла жажду своего симбионта, она читала инструкции на линзах, делая паузу в еде достаточно надолго, чтобы надеть их на радужную оболочку. Демонические оттенки салона приобрели мягкий оттенок. Сначала Баллибран показался ей таким скучным! Она доела еду, которую упаковал Амон, затем попыталась подсчитать, сколько времени пройдет до ее следующего приема пищи.
  
  Она почувствовала, что драйв берет верх, но кристаллы были хорошо настроены и не вызывали у нее никаких угрызений совести. Она больше ничего не могла сделать на этом этапе путешествия крейсера, поэтому устроилась как можно удобнее на узкой койке и заснула.
  
  Еще один оглушительный вой заставил ее резко сесть на койке и полностью проснуться. Есть ли у нее какой-нибудь способ заглушить этот ужасный шум в ее каюте?
  
  “Достигнута скорость в пути. Крейсерские учения с сегодняшнего дня вступили в силу! Всем офицерам в столовую. Не окажет ли нам честь член Гильдии Килашандра Ри присоединиться к собранию?”
  
  Ей также пришлось бы что-то делать с получением таких объявлений по всему кораблю.
  
  “Член Гильдии Ри? Ты слышишь?”
  
  “Да, да, конечно”, - ответила член Гильдии, поспешно нажимая кнопку, так причудливо расположенную на уровне глаз возле ее койки. “Для меня большая честь присоединиться к офицерской столовой”.
  
  Она высыпала содержимое карисака на кровать, рассортировала туники и кафтаны, нашла ”сонные" таблетки, о которых упоминал Амон, и спрятала их в нарукавный карман своего комбинезона. Затем она переоделась в более изысканно украшенный кафтан и размышляла, где на 78-м этаже будет располагаться офицерская столовая, когда раздался короткий стук в ее дверь, после чего ее открыли с помощью Тик-так.
  
  “Конфиденциальность, саб, конфиденциальность. Никогда не открывай мою дверь, пока я не подтвержду”.
  
  “Да, да, мэм, извините, мэм, я имею в виду—” Девушка отшатнулась от суровости Килашандры.
  
  “Разве в этой каюте нет светофора для уединения?” Килашандра не могла спокойно относиться к легкому доступу в свою каюту ни как фуэртанка, ни как член Гильдии.
  
  “Нет света, мэм. Это официальное судно”. Подчиненный офицер смотрел на нее с тревожным трепетом.
  
  “Да, из системы Трундиму. Но я из Гильдии гептитов и рассчитываю на конфиденциальность, где бы я ни находился”.
  
  “Я передам сообщение, мэм. Никто из нас не забудет”.
  
  Килашандра в этом не сомневалась, но она должна добиться такого же уважения со стороны офицеров. Франку не представлял угрозы, но Таллаф ... Когда Килашандра последовала за Тиком в офицерскую столовую, она решила, что возьмет план палубы в библиотеке, как только у нее появится такая возможность. Очевидно, что в пути крейсер переоборудовали в соответствии с требованиями Trundimoux, поскольку рабочие группы были заняты в разных коридорах и на разных уровнях, и все останавливались, чтобы осмотреть его, когда он проходил мимо.
  
  Офицерская столовая, возможно, и была приятным помещением, но была бедно обставлена, ее стены были увешаны схемами и печатными изданиями, что наводило на мысль о том, что она служила двоякой цели. Франку официально представил ее многочисленным офицерам, некоторые из которых немедленно извинились, чтобы приступить к своим дежурствам. Тем, кто остался, подали крошечные чашечки плохого вина, которые капитан велел им отнести на обеденный стол.
  
  По оценке Килашандры, мероприятие быстро превратилось в очень плохую комическую оперу, в которой никто не выучил реплики и не распознал реплики. Франку и его исполнительный директор никогда бы не прошли предварительные прослушивания. Другие офицеры летной палубы, казалось, по очереди задавали ей традиционно глупые вопросы, на которые она, задетая, давала возмутительные и противоречивые ответы. Только Таллаф, сидевший на другом конце стола, казалось, обладал чувством юмора. Суперкарго, также находившийся на неудобном расстоянии от нее, был единственным инопланетянином. Поскольку ему, казалось, было так же скучно, как и ей, она взяла на заметку заняться с ним любовью как можно скорее.
  
  Подаваемая еда была ужасной, хотя, судя по аппетитам молодых офицеров, это был настоящий пир. Килашандра не смогла найти на столе ничего, что соответствовало бы блюдам из списка Антоны, и с большим трудом прожевала и проглотила невкусный стейк.
  
  Ужин закончился тем, что все вскочили на ноги и посвятили себя дальнейшим амбициям Trundimoux System, несмотря на все естественные препятствия и явления.
  
  Килашандре удалось сохранить невозмутимое выражение лица во время этой неожиданной вспышки гнева, особенно когда она поняла, что младшие сабы были эмоционально вовлечены в свое заявление. Когда Килашандра посчитала, что системе удалось приобрести 78, а также пять черных кристаллов, в непоколебимой преданности делу могла быть определенная заслуга. Гильдия тоже вдохновляла своих членов, но на эгоистичные, а не бескорыстные цели. Что ж, результаты системы Трундиму были очень хорошими, но именно у Гильдии они совершали свои самые престижные покупки.
  
  Официанты быстро убрали со стола, и Килашандра наблюдала за ними, поскольку делать было больше нечего. Она не могла придумать, что сказать в наступившей тишине, и страшилась перспективы новых вечеров, подобных этому.
  
  “Не хотите ли чего-нибудь выпить, член Гильдии?” - спросил суперкарго, появившись рядом с ней.
  
  “Ну да, ярранское пиво дополнит это блюдо”, - сказала она с заметной иронией, поскольку пиво, скорее всего, вернет вкус блюду.
  
  К ее крайнему изумлению, управляющий одарил ее лучезарной улыбкой.
  
  “Ты”, — и его акцент подразумевал, что она должна была быть последним человеком в галактике, у которого были такие вкусы, — "любишь ярранское пиво?”
  
  “Да, это мой любимый напиток. Вы слышали о нем?”
  
  “Конечно, я слышал об этом”, - и добродушный смешок мужчины донесся до тех, кто стоял поблизости. “Я Ярран. Меня зовут Пендель, мэм. Вы получите мензурку из моего собственного бочонка! Он подал знак одному из столовых, изобразил, как осторожно наливают пиво в мензурку, и поднял два пальца.
  
  - Член Гильдии, - сказал капитан, входя, - у нас есть вина...
  
  “На самом деле, капитан Франку, Гильдия гептитов неравнодушна к ярранскому пиву”, - сказала она, зная, что раздражает мужчину, но не в силах сопротивляться. “Если я тебя не обделяю, супер—”
  
  “Лишаешь меня?” Лейтенанта-суперкарго Пенделя чрезвычайно позабавило это предложение. Килашандра не упустила и его быстрого взгляда на Франку или недовольства Франку. “Вовсе нет. С удовольствием, уверяю вас. Я продолжаю рассказывать им, насколько приятен хороший ярранский напиток, намного превосходящий обычный, поскольку земной солод и хмель хорошо адаптировались к нашей почве, но я всегда говорю, что каждому свое.”
  
  Подали мензурки, и неодобрение Франку возросло, когда Килашандра с нескрываемым удовольствием отхлебнула, хотя пиво было немного жидковатым, и ей стало интересно, как долго оно простояло в бочонке Пенделя. Возможно, пивовары Гильдии превзошли собственную Гильдию Ярры.
  
  Пендель без умолку болтал с ней о разных сортах пива с разных планет. Килашандра испытала облегчение, обнаружив по крайней мере одного путешествующего человека среди продавцов ремней безопасности. Пока они могли придерживаться темы еды и питья, Килашандра могла создавать у Пенделя впечатление, что она сама много путешествовала.
  
  “Ты что-нибудь помнишь о Ярре?” спросил он, подавая знак, чтобы принесли еще пива.
  
  Формулировка этого вопроса поразила Килашандру, хотя она и не была уверена почему, поскольку манеры Пенделя не представляли угрозы.
  
  “Из всех планет, которые я посетил, на ней самое лучшее пиво и самое приветливое население. Интересно, связаны ли эти два явления? Вы давно отсутствовали?”
  
  “Слишком долго и недостаточно долго”, - ответил ярран, и его веселое лицо вытянулось, сменившись печалью. Он тяжело вздохнул, взял новую мензурку и медленно отпил из нее. Килашандра не была уверена, как этот человек мог заскучать по дому после одного бокала холодного пива. “Тем не менее, это был мой выбор, и мы, ярранцы, делаем все самое лучшее”.
  
  Неожиданно резкий звонок, объявляющий о смене часовых, проник в комнату. Килашандра воспользовалась этой возможностью, чтобы извиниться и выйти из столовой.
  
  Тик, поскольку она видела, как Тик уходил с дежурной командой, провела Килашандру по лабиринту переходов в ее камеру. Снимая кафтан, она задавалась вопросом, как она собирается выдержать все это шесть дней. И как она собирается пополнить запасы своего симбионта за счет поданного ганджа? Засыпая, она подумала, что пиво flat Yarran обладает более снотворным эффектом, чем обычные напитки.
  
  На следующее утро ей внезапно пришло в голову, что если у Пенделя в личных запасах есть ярранское пиво, то у него могут быть и другие деликатесы, поэтому она попросила Тика, в то время дежурившего, проводить ее в офис суперкарго.
  
  Она почувствовала кристал, когда проходила мимо закрытого и зарешеченного люка, ухмыляясь бесполезным мерам предосторожности. Ибо кто мог украсть кристал в космосе? Или Транди боялись, что кристал заманит в ловушку неосторожных? Она вздрогнула от изумления, когда Тик, просто постучав по панели, отодвинул ее в сторону и вошел. Предположительно, ярранцы не возражали против случайных вторжений в их частную жизнь. Пендель был на ногах и радушно приветствовал гостей в каюте, которая была лишь немного больше ее каюты. Всем троим пришлось стоять в непосредственной близости, чтобы поместиться рядом с двухъярусным столом. Однако на полке стояла корзина с фруктами и недопитый стакан ярранского пива.
  
  “Чем могу служить?” Спросил Пендель, улыбаясь Тику, когда тот махнул ей рукой, чтобы она выходила, и закрыл за ней дверь.
  
  Килашандра объяснила, давая ему список рекомендованной Антоной диеты.
  
  “О, я могу снабдить вас этим и многим другим. То, что они предпочитают есть, — и он махнул рукой в направлении отсека управления посередине корабля, — вполне достаточно, если человек не привык к лучшему. Но ты, член Гильдии...
  
  “Килашандра, пожалуйста...”
  
  “Да? Что ж, спасибо тебе, Килашандра. Ты привыкла к самому лучшему, что может предложить галактика—”
  
  “До тех пор, пока мои насущные диетические потребности соблюдаются”, — и Килашандра указала на список Антоны, — “У меня не будет жалоб”. Она не могла не с тоской поглядеть на корзину с фруктами.
  
  “Ты что, еще не ела сегодня утром?” Потрясенный Пендель сунул корзинку ей в руки, повернулся, чтобы отодвинуть панель, и заорал на Тика, стоявшего на страже. “Завтрак, немедленно, и ничего лишнего”. Он взглянул на список. “Двадцать третий и сорок восьмой рационы и вторая партия фруктов”.
  
  Ужас от необходимости передавать такой приказ боролся на лице Тика со страхом.
  
  “Продолжай, девочка. Продолжай. Я отдал приказ!” Пендель заверил ее.
  
  “И я поддержала это!” Твердо добавила Килашандра. Затем она откусила от красного фрукта, чтобы унять ноющую боль в животе.
  
  Пендель задвинул панель и радостно улыбнулся в предвкушении. “Конечно, мы приготовим Чейзурт в пико ... ” Управляющий потер руки. “Эти пайки принадлежат ему. Он медик, - добавил Пендель, поморщившись, - у него гораздо больше опыта в замораживании в космосе и лазерном ожоге. Рационы содержат именно то, что указано в вашем списке, с высоким содержанием микроэлементов, калия, кальция и тому подобного.”
  
  Еда и медик прибыли одновременно. Если бы не плавное вмешательство Пенделя, завтрак Килашандры был бы изъят из ослабевших рук Тика разгневанным Часуртом.
  
  “Кто отдал приказ выдать мне пайки?” Чазурт, флегматично сложенный мужчина средних лет с невыразительным лицом, своим негодованием напомнил Килашандре маэстро Вальди.
  
  “Я сделал это!” - хором сказали Пендель и Килашандра. Пендель взял поднос из трясущихся рук Тика и плавно передал его Килашандре, которая, убрав себя и пайки Чейзурт в самый дальний угол каюты, оставила Пенделя препятствовать попыткам Чейзурт вернуться.
  
  Килашандра ела со скоростью, вызванной не только чувством голода, но и горячими хлопьями с ореховой смесью. Пендель пытался заставить Чазурта изучить список Антоны, а Чазурт требовал объяснить, что ему делать, если возникнет настоящая чрезвычайная ситуация, когда больным людям понадобятся пайки, которые поглощала эта — эта - явно здоровая женщина. Медик не одобрил поспешность Килашандры. То, что Пендель имел право заказывать такие пайки, казалось, еще больше разозлило Чазурт, и к тому времени, как Килашандра покончила со вторым блюдом, она почувствовала себя обязанной вмешаться.
  
  “Лейтенант Часурт—”
  
  “Капитан! Член гильдии”, и, покраснев от добавленного оскорбления, мужчина указал на эмблему ранга у себя на шее.
  
  “Хорошо, капитан.” Килашандра ответила ему извиняющимся наклоном головы. “Пендель действует от моего имени, подчиняясь моим инструкциям, которые были твердо внушены мне главным медицинским исследователем Антоной из Гильдии гептитов Баллибран. Мой Гильдмастер и я сам понимали, что в этом путешествии мои требования будут выполнены. Если я физически не смогу завершить установку, все ваши усилия окажутся напрасными, и ваша система по-прежнему будет недоступна для связи. Мне дали понять, что путь к вашей системе не долгий, поэтому я не могу думать, что мои скромные диетические потребности серьезно истощат ресурсы недавно введенного в эксплуатацию 78-го. Не так ли?”
  
  Пока она говорила, на лице Чейзурт отражалось несколько эмоций, и у Килашандры, хотя она и не была такой искусной в чтении языка тела, как Ланжецки, сложилось впечатление, что Чейзурт предпочла бы, чтобы система потеряла межпланетную связь. Но это была иррациональная предпосылка, и она решила, что Часурт, должно быть, один из тех назойливых людей, перед которыми постоянно нужно уступать и которым нужно льстить. Она вспомнила совет Амона и осознала его ценность для такого типа личности.
  
  “Не желая напоминать вам, капитан Часурт, что в иерархии Федерации Разумных Планет, как член Гильдии, путешествующий по делам Гильдии Гептитов, я выше всех на этом корабле, включая капитана Франку, я предлагаю вам проверить свои данные в разделе "Хрустальные певцы" и, таким образом, быть уверенным в ваших отношениях со мной в этом путешествии. А теперь просто передай мне фрукты.”
  
  Чазурт перехватил эту корзину, доставленную во время ответа Килашандры.
  
  “Микроэлементы особенно важны для нас”, - сказала она, плавно протягивая руку, чтобы взять корзинку. Ей пришлось немного подергать ее. Часурт была в ярости. Килашандра приветливо кивнула Тик и отпустила ее, прежде чем закрыть дискуссию о "ярости Часурта".
  
  Пендель, прислонившись к стене, поднял бокал с пивом "Ярран" в знак приветствия Килашандре.
  
  “Знаешь, следующим у нас будет капитан”.
  
  “Кажется, ты неплохо с ними справляешься”, - сказала Килашандра, откусывая от острого красного фрукта.
  
  “Они не могут избавиться от меня”, - усмехнулся Пендель, прижимая кончик носа и подмигивая ей. “Я работаю в Горнодобывающем консорциуме, а не в Совете по труду. MC по-прежнему расставляет приоритеты. О, они неплохие ребята для замкнутых парней с металлом на уме. Они изменятся. Теперь они точно изменятся ”. Пендель забрал у нее мензурку и перенес ее в герметичную кабину, где хранился кристалл.
  
  “Есть ли у меня подозрение, что не все заинтересованные стороны желают перемен?”
  
  Пендель рассмеялся. “И когда это было новостью?”
  
  Сообщество издало странный вопль, и Пендель подмигнул Килашандре.
  
  “Здесь капитан, супер. Что это за история с выдачей специальных пайков без консультаций?”
  
  “Капитан Франку”, — Пендель растягивал слова, почти оскорбляя, — “Я полагаю, в приказах говорится, что требования члена Гильдии Ри должны выполняться—”
  
  “Мне сказали, что ей не нужно ничего особенного”.
  
  “Член Гильдии Ри не требует ничего особенного, но, как я уже говорил вам, блюда, подаваемые на этом корабле, не всегда сытны. В магазинах Chasurt их более чем достаточно. Я должен знать. Я покупаю для него.”
  
  В конце разговора не было слышно щелчка, но жалоба капитана была отклонена. Килашандра относилась к Пенделю с большим уважением.
  
  “Этот Франку - трудяга. Хорошо управляет кораблем. Никогда не терял людей. Как раз такой человек, которому можно доверить новейший корабль. Пендель потер кончик носа, его широкая ухмылка намекала на все отрицательные стороны капитана Франку, которые он не озвучил.
  
  “Я ценю твое сотрудничество и поддержку, Пендель, почти так же, как пиво. Еще одно одолжение, если это возможно. Я должен выслушивать все судовые дела?” Еще одно резкое гудение подчеркнуло ее просьбу.
  
  “Просто предоставь это мне, Килашандра”, - спокойно сказал Пендель. “Я тем временем пришлю тебе кое-какие полезные пайки”. Он извиняющимся жестом указал на тарелки и чипсы, сложенные стопкой на распечатках на его столе, и она поняла намек. Она также взяла вторую вазу с фруктами, подмигнув Пенделю на прощание.
  
  Мужчина хорошо справился, и вскоре после того, как Тик отвел ее обратно в ее убогую каюту, нервирующие звуки команд стихли.
  
  Прибыл Тик, вежливо постучав в дверь и ожидая ответа Килашандры, с пакетами из простого пластика в обеих руках. В одном были разнообразные специальные пайки, в другом - набор продуктов. Тик старалась не смотреть на эту роскошь, но Килашандра понимала, что любая щедрость с ее стороны была бы опрометчивой. Она поблагодарила Тик и отпустила ее до вечерней трапезы. Килашандра знала, что ей нужно появляться хотя бы раз в день, и вздохнула при мысли о такой скуке. Пока она жевала ценные упаковки Chasurt, она занималась изучением плана палубы 78-го судна. Даже пока она смотрела, некоторые разделы обновлялись и изменялись для целей, которые ускользали от нее. Это должно было быть грузовое судно, пассажирский лайнер или учебное судно? Его технические характеристики ничего для нее не значили, но длина цифр впечатляла.
  
  Ее должным образом сопроводили в офицерскую столовую, Часурт и Франку, к счастью, отсутствовали, поэтому она поболтала с Таллафом, достаточно приятным молодым человеком, которому не мешало присутствие капитана, хотя, когда он волновался, его шея имела тенденцию раздуваться. Он признался, что вырос на планете, получил теоретическое образование для своих обязанностей руководителя, а не практическое. Большинство других офицеров и членов экипажа родились в космосе или на станции. Его тон был немного задумчивым, как будто он сожалел о разнице между ним и его товарищами по кораблю.
  
  “Я понимаю, что ваша система была изолирована из-за плохой связи”, - непринужденно сказала Килашандра.
  
  Таллаф с тревогой огляделся по сторонам.
  
  “Я также понимаю, что "Шаг вперед" обычно не пользуется популярностью”.
  
  Таллаф смотрел на нее с благоговением.
  
  “О, перестань, Таллаф”, - сказала Килашандра дразнящим голосом, “это было очевидно для меня с тех пор, как я села на борт. Уверяю тебя, в этом нет ничего необычного”.
  
  “Хрустальные певцы ездят повсюду, не так ли?” На его лице промелькнула искренняя зависть.
  
  “Не обязательно. Это необычное задание для необычного мира и необычных обстоятельств”. Таллаф слегка приосанился от подразумеваемого комплимента его системе. “Немалое достижение для формирующейся политической единицы” — Килашандра была немного поражена собственным красноречием - "приобрести 78-й номер и черные кристаллы”.
  
  Она внимательно наблюдала за Таллаф, пока та говорила, и решила, что молодой инженер, очевидно, предназначен для мгновенной межзвездной связи. Она на мгновение задумалась, как прошло разделение сторонников — космониты против планетариев или прихожане против галактов. Она вздохнула, жалея, что кто-то не предоставил ей больше данных о транди. Возможно, в галактографии просто было не так уж много интересного.
  
  Прибыл Пендель, приятно улыбаясь небольшой группе офицеров, стоящих вокруг. Именно тогда Килашандра поняла, что они с Таллафом составили единственную пару. Она более любезно улыбнулась Таллафу за его стойкость, когда из камбуза появился матрос с двумя кружками ярранского эля. Таллаф незаметно удалился, а Килашандра подняла тост за Пенделя, за чьей веселостью, очевидно, скрывался значительный престиж.
  
  Пендель усмехнулся. “Хороший мальчик, этот Таллаф”.
  
  “Он за кристал?”
  
  “О, да, действительно. Вот почему он совершает эту поездку. Это его первая поездка”. Приветливая улыбка Пенделя была действительно к месту, когда он оглядывал столовую. Килашандра был уверен, что он точно знал, кто должен быть там, а кто нет. “Совсем неплохо для команды вымогателей”. Килашандре стало интересно, в чем были недостатки. “Мужчина ищет определенные цели в определенные периоды своей жизни”, - и его взгляд встретился с ее взглядом поверх ободка пивного бокала Yarran. “Приключения привели меня к этой системе два с половиной десятилетия назад. Я выбрал подходящее время. Им срочно нужен был опытный суперкарго. Они сходили с ума из-за тарифов на перевозку ”. В тоне Пенделя слышалось знакомое негодование. Затем он улыбнулся. “Невозможно вести бизнес должным образом без надлежащего общения”.
  
  “Вот почему crystal и этот 78-й так важны!” Она наклонила свой бокал в его сторону, как будто Пендель в одиночку добился всего. “Вы, ярранцы, известны своей проницательностью. Довольно многие из вашей системы стали Хрустальными певцами ... ” Она тонко чувствовала реакцию Пенделя. “О, перестань, Пендель”, - спокойно продолжила она, потому что, если бы она не могла заручиться поддержкой этого человека, она вполне могла бы остаться в руках Часурта, а это ее бы не устроило. “Вы, конечно, не верите слухам космофлота о хрустальных певицах?” Она изобразила очень веселый булькающий смех.
  
  “Конечно, нет”, - и Пендель небрежно пожал плечами, хотя его улыбка была не такой уверенной.
  
  “Особенно теперь, когда вы встретились и поговорили со мной и обнаружили, что Crystal Singer такой же человек, как и любой другой на борту этого корабля. Или, — Килашандра обвела взглядом столовую и ее притихших обитателей, — возможно, немного больше.
  
  Пендель оглядел своих коллег-офицеров и поморщился.
  
  “По крайней мере, я могу оценить настоящий напиток”, - продолжила Килашандра, внутренне подавляя как опасения, так и веселье. Пендель и близко не был таким космополитом, каким хотел казаться, хотя, в отличие от других Трюнди, был сносно информирован о галактике. Килашандре каким-то образом приходится держаться от него на дружеской дистанции. “Я отдаю им должное”, - и она огляделась вокруг с видом комплимента.
  
  “Очевидно, так же поступает и Гильдия гептитов”. К Пенделю вернулся прежний оптимизм. “Но никто из нас не ожидал, что Хрустальный Певец установит эти штуковины”.
  
  “У Федеративных Разумных планет свой график приоритетов. У нас нет причин рассуждать почему”. Килашандра не могла вспомнить, откуда взялась эта фраза, но, похоже, она была применима.
  
  К счастью, принесли дымящиеся блюда и подносы с ужином, и Килашандра отметила, что только ей и Пенделю подали единственное аппетитное блюдо.
  
  Без подавляющего присутствия капитана Франку и Часурта Килашандре удалось вовлечь в разговор большинство старших офицеров. Хотя молодые люди были слишком застенчивы, чтобы говорить, она чувствовала, что они очень внимательно слушают и запоминают каждое сказанное слово. Подчиненные все еще были податливы, и если бы она могла благоприятно повлиять на них и поддержать расположение Пенделя разумной лестью, она бы сделала больше, чем было предусмотрено контрактом. И The Trundies понадобилось бы больше хрусталя.
  
  В тот вечер, растянувшись на ужасающе жесткой койке, она вспоминала свое экстравагантное выступление того вечера. “Хрустальная кукушка“ и ”силикатный паук", как назвал маэстро Вальди "Хрустальных певцов". Она думала, что теперь знает почему: инстинкты выживания симбионта. И, судя по подсознательной реакции Пенделя на нее, она знала, почему симбионт оставался коммерческой тайной. Она решила, что существуют более серьезные угрозы, чем предоставление пространства и выживание виду, который хорошо оплачивает арендную плату.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 12
  
  
  
  
  
  Килашандра с пользой провела следующие пять дней, заставляя Тика или Така водить ее на прогулки по крейсеру, делая намеки о требовательном характере ее работы и о том, как она должна поддерживать форму. Силикатный паук готовит свою паутину для пасхального сна. У нее было несколько нелестных мыслей о Гильдии, в основном о Ланжецки, за то, что они отправили ее к неосведомленным, даже не намекнув, что Трундимоу такие узколобые.
  
  Она много слушала подчиненных, когда они достаточно расслаблялись, чтобы разговаривать в ее присутствии, и общие разговоры, в основном добродушную перебранку между рабочими командами. Она многое узнала о короткой и потрясающей истории системы Trundimoux и перестала называть их Trundies в своих мыслях.
  
  Как и в случае с Пенделем, система привлекла множество неугомонных и предприимчивых людей, часть из которых либо физически, либо по темпераменту не приспособлена к опасностям. Выжившие размножались быстро и в огромных количествах, и естественный отбор снова отбрасывал слабых, некоторые из которых могли с пользой работать в относительной безопасности на более крупных шахтах. Второе поколение, выжившее в суровых условиях выбивания вероятных кусков субурановых металлов с орбиты и превращения их полезной нагрузки в длинные цепочки дронов, эти выносливые души увековечили свои гены и стали еще одним вариантом человека. Эта система была по-своему такой же уникальной, как и система Ballybran, с такими же строгими входными требованиями и такой же строгой подготовкой работников.
  
  Однажды ночью, перебирая в уме эти элементы — опасности космоса в противовес физическим испытаниям на Шанкилле, — Килашандра настроилась философски. Галактика была не просто физическими спутниками, вращающимися вокруг пылающих первичных звезд, но перекрывающимися и переплетающимися метафизическими. В настоящее время она была мостом между двумя такими звездными системами и двумя совершенно противоположными ментальными установками. Она использовала очарование одного, чтобы выжить в другом.
  
  У Трундимо уже сложились некоторые прочные традиции: вечернее торжественное посвящение офицеров выживанию своей системы, поклонение воде, бессердечное отношение к смерти, странное недоверие к оборудованию, изготовленному вне системы. Килашандра подумала, что именно поэтому они так усердно меняли интерьер 78-го. Затем, после того, как она увидела несколько трехмерных изображений шахтерских станций и самих космических сооружений, она поняла. В пространственном смысле трундиму постоянно приспосабливались к потребностям своего враждебного окружения. С другой стороны, они отказывались признать, что любая другая система, включая ее, могла предложить им что-то стоящее, что нельзя было улучшить.
  
  Килашандра прислушивалась и к более тонким мнениям о разумности мгновенной межзвездной связи. Некоторые скептически относились к тому, что кристаллы будут работать, из-за, как утверждалось, какой-то особенности системы Трундиму, которая была разработана для их изоляции. Другие сочли это шокирующей тратой времени, сил и кредита в виде драгоценных металлов. The division of thought разделили возрастные группы, представителей первого и второго поколения и даже наняли внепланетников для выполнения местных заданий.
  
  Тем временем крейсер быстро приближался к своей домашней системе по гиперболической траектории. Аппетит Килашандры выровнялся, к облегчению как для нее самой, так и для Пенделя, который все меньше удовлетворял ее потребности. Над Баллибраном приближалась Пасха, и соединение было таким же неизбежным, как и ее первое знакомство. Она благоразумно держала при себе таблетки со стимуляторами.
  
  Изменение тона crystal drive возвестило о том, что она впервые неожиданно задремала. Настойчивый стук Тика в дверную панель разбудил ее.
  
  “Привет от капитана Франку, Килашандра Ри, и не могли бы вы проследовать за мной на мостик?”
  
  Тик внезапно стал очень официальным, даже не смутился, отвечая улыбкой на приветствие Килашандры. Она последовала за подводной лодкой, очень освеженная сном, но все же нащупала стимуляторы в кармане пояса
  
  Мостик, неправильно названный миделем "пещера", был полон людей. Тик нашел капитана среди тех, кто кружил вокруг резервуара измерения, привлек его внимание, представил Килашандру и ретировался.
  
  “Если ты соблаговолишь взглянуть на танк, член Гильдии”, - начал капитан самым властным тоном.
  
  “Я бы сделала это, если бы могла”, - сказала Килашандра и, мило улыбаясь, просунула бедро между двумя мужскими телами и ловким поворотом оттолкнула мужчин в сторону, чтобы занять их прежнюю выгодную позицию. Она оставила одного офицера между собой и Франку, утешая пораженного мужчину успокаивающим взглядом. “Ах, да, очаровательно”. Она была очарована, хотя и хотела создать отчетливое впечатление, что едва ли впервые была на мосту или смотрела на резервуар dimension. Крейсер представлял собой очень крошечную точку, двигавшуюся внутрь, мимо орбиты самой удаленной планеты, к главной. Мигающие огоньки указывали на крупные станции добычи полезных ископаемых в поясах астероидов; два крошечных сплошных огонька - на две лунные базы. Яркая планета, четвертая от основной, излучала надменное превосходство, несмотря на то, что была последней, поселившейся в трудолюбивой системе.
  
  “Теперь мы едем накатом, член Гильдии, если ты не заметил, как изменилась схема движения—”
  
  “Хрустальный певец необычайно чувствителен к хрустальному драйву, капитан, — профессиональному навыку”.
  
  Франку стиснул зубы, не привыкший к тому, чтобы его прерывали по любому поводу.
  
  “Мы движемся гиперболическим курсом, который пересечет орбиты двух добывающих станций, которые отклонились от своих курсов, чтобы встретиться с нами—”
  
  “Иногда прогресс может быть затруднительным —”
  
  Франку впился в нее взглядом. “Лунные базы не представляют проблем на их относительных плоскостях, хотя для "Терриса” потребуется более длительный полет на шаттле ..."
  
  “Вам предстоит гораздо более сложный маневр, чтобы догнать свою планету, не так ли?” и Килашандра указала пальцем.
  
  “Вовсе нет”, и настала очередь Франку проявить презрение. “Всего лишь вопрос торможения, использования планетарного притяжения, незначительного усиления гравитационного притяжения солнца, отклонения в сторону и следования к нашему следующему пункту назначения”.
  
  “Как это умно с вашей стороны”. Килашандра внутренне поморщилась, удивляясь, почему самое простое объяснение этого человека пробудило худшую сторону ее натуры.
  
  “Ты должен понимать, член Гильдии, насколько плотный график. Мне сообщили, что установка кристалла занимает не более шести минут. Нам понадобится каждая свободная секунда, чтобы доставить вас к этим местам установки и обратно - особенно на планету. Вы понимаете пространственные соображения?”
  
  “Это всегда казалось по сути простым, если обращаться с ним умело, капитан Франку. Я уверен, что проблем не возникнет”. Шесть минут. Это давало ей достаточный запас прочности, или Трэг имел в виду летаргию, которая вскоре одолеет ее? Она смотрела на объемный резервуар, застенчиво улыбаясь. Проблема заключалась в том, что, если бы установка заняла меньше шести минут в одном месте, это все равно не повлияло бы на ее прибытие в следующее. “Спасибо, капитан. Могу ли я получать обновленные распечатки по мере приближения к каждой точке установки?”
  
  “Конечно. Вы будете предупреждены за восемнадцать минут до каждого рейса шаттла”.
  
  “Настолько сильно?” И снова Килашандра отреагировала на раздражительную манеру Франку.
  
  “Ах, да, я должен забрать кристалл из запертой комнаты управляющего”.
  
  “На самом деле, капитан, никто не украдет его в пространстве Трундимо, и, пока все элементы не установлены, они совершенно безвредны. Теперь контейнер можно закрепить на челночном шлюзе, чтобы облегчить доступ и сэкономить гораздо больше времени.”
  
  Беспокойство капитана Франку о самом кристалле вступило в противоречие с факторами времени. Он отвесил ей чопорный поклон и решительно вернулся к созерцанию своего объемного танка.
  
  “Приблизьтесь к первой цели и проверьте отклонение”.
  
  “Сколько времени до первой цели, капитан?”
  
  “Пять часов, шесть минут и тридцать шесть секунд, член Гильдии”.
  
  Килашандра отошла от резервуара, ее место быстро заняли те, кого она вытеснила. Она кивнула Тику, и младший сержант с видом глубокого облегчения поспешил увести ее с моста.
  
  Ей хотелось остаться и понаблюдать, как крейсер поворачивает к первой шахтерской станции, что было деликатным и утомительным занятием, поскольку речь шла о четырех измерениях — точнее, о пяти, если учесть одержимость капитана фактором времени.
  
  Шесть минут, за которые можно закрепить или изменить отношение всей системы, шесть минут пять раз давали ей ровно полчаса прайм-тайма. Килашандра улыбнулась про себя. У системы Трундиму уже были традиции. Она добавила бы к ним экстразвездное угощение. Она изменила план Франку только для того, чтобы незаметно войти и выскользнуть на знаменательное событие, которое должно стать одним из величайших праздников для Трундимо — они могли поговорить друг с другом: несомненно, момент для церемонии, а не для секретности. Шесть минут - это не так уж много времени. Она позаботится о том, чтобы этого было достаточно, и поползет целая масса слухов о "Хрустальных певицах".
  
  Одежда Trundimoux была ярко раскрашена, и в ткань были вплетены кусочки металла, преломляющие любой доступный свет. Даже блоки жизнеобеспечения сверкали яркими цветами, шокирующими оранжевыми и ярко-розовыми. Какими бы оскорбительными ни были такие оттенки для Килашандры, они служили определенной цели для населения Трундиму, выведенного в космосе.
  
  Пока крейсер мчался к своему первому пункту назначения, станции добычи Меди, она создавала свой костюм. Черный - для хрусталя, который она будет носить с собой: черный и струящийся, чтобы выделяться на фоне безвкусных Трундимо в их облегающих нарядах. Она пожалела, что не взяла с собой косметику, которую оставила в своей студенческой кабинке на Фуэрте, но она была достаточно высокой, чтобы выделяться, в черном, с распущенными до лопаток волосами, что было довольно необычно в обществе побрившихся или подстриженных космонавтов.
  
  Шесть минут! Это время обеспокоило ее, хотя она установила муляжи кристаллов за гораздо меньшее время. Потом она вспомнила. Кристалл - это то, с чем ей придется иметь дело. Она могла потеряться, прикасаясь к кристаллу. За это она могла бы быть благодарна Франку и его аккуратному времяпрепровождению. Она могла рассчитывать на то, что он выведет ее из хрустального транса. Но она не должна впадать в него. Это испортило бы образ, который она хотела создать. Она беспокоилась об этой проблеме, пока Таллаф не приехал, чтобы сопроводить ее.
  
  “Каттер готов и ждет, мэм”, - сказал он настороженно и очень официально.
  
  “А кристалл?”
  
  Таллаф откашлялся; он избегал смотреть ей в глаза, хотя ей скорее показалось, что молодого человека это позабавило.
  
  “Суперкарго Пендель доставил контейнер в шлюз в ожидании вашего прибытия. Все оплетено и надежно закреплено”.
  
  Действительно, коробка была с двойным рядом бдительных охранников, стоявших как можно дальше от кристалла в пределах шлюза. Стенки и дно коробки были надежно прикреплены к палубе, но верхняя часть была вскрыта. У одного из охранников на поясе висел пистолет для герметизации.
  
  Килашандра шагнула вперед, не забывая прикрывать ноги пышными юбками.
  
  “Открой это”, - сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. Последовало короткое замешательство, затем Пендель исподтишка подмигнул ей.
  
  К ее огромному облегчению, пять кристаллов были упакованы перед отправкой. Ей не нужно было обращаться с необработанным кристаллом, пока она не доберется до места фактической установки. Она взяла небольшую посылку, испытав легкий шок с двойным чувством облегчения. Кристал знала, что она рядом, и откликнулась, но выжидала своего часа. И это была настоящая кристал. У нее внезапно возникла ужасная мысль, что из-за сумасшедшей серии ошибок вместо нее были отправлены муляжи стрел.
  
  Она держала пакет прямо перед собой, направляясь ко входу в катер. Не успела она сесть, как все, казалось, задвигались с удвоенной скоростью, заталкивая ее внутрь, занимая свои места, поскольку люк был запечатан. Она была вынуждена откинуться на подушки из-за ускорения вдали от патрульной машины.
  
  “Мы отстаем от времени, Таллаф?” - спросила она.
  
  “Нет, мэм, точно по времени”.
  
  “Как далеко от шлюза станции до комнаты связи?”
  
  “Ровно пять минут и двадцать секунд”.
  
  “В свободном падении?” Свободное падение в этом платье было бы нелепым. Она пожалела, что не подумала об этом раньше.
  
  Таллаф выглядел удивленным.
  
  “Все детекторы, кроме очень маленьких, имеют гравитацию, мэм”.
  
  Катер выстрелил из ретрансляторов, снова вдавив ее в подушки.
  
  “Я думал, мы пришли вовремя”.
  
  “Так и есть, мэм, но мы корректируем скорость”.
  
  Произошла вторая волна драк, но фактическая стыковка была не более чем кузенским поцелуем. Палубная команда снова работала в два раза больше, и, заразившись их темпом, она поднялась и вошла в первую из шахтных станций. Пять минут и двадцать секунд в пути в Copper были потрачены на петление по коридорам и перепрыгивание через ограждения. Она гордилась тем, что справлялась со всеми неудобными моментами, не спотыкаясь и не теряя равновесия, держа хрустальный кокон перед собой так, чтобы все могли видеть. И многие люди собрались на перекрестках, желая хоть мельком увидеть это знаменательное событие.
  
  Жаль, подумала Килашандра, когда ее проводили в нервный центр связи Медной станции, что это не было точкой соединения. Ни здесь, ни на других станциях не произойдет ничего по-настоящему интересного, пока не будет установлена последняя шахта и их соединение не приведет к мгновенной связи.
  
  Тем не менее, она чувствовала на себе взгляды, враждебные и задумчивые, когда ее направляли к месту установки. Это было на приподнятом внешнем уровне огромного помещения, отличная точка обзора.
  
  Килашандра поднялась по пологим ступенькам, быстрым взглядом проверив кронштейны, чтобы убедиться, что они в порядке, а затем повернулась к центру площадки. Она сняла пластик с кокона и подняла тусклый, грязный стержень. Она услышала вздохи, когда собравшиеся впервые увидели то, ради чего они заложили свою систему. Даже когда она услышала их бормотание, кристалл нагрелся в ее руках, став матово-черным, что и дало ему название. Он завибрировал у нее в руках, и прежде чем она успела впасть в транс, она повернулась и положила кристалл на место. Нажимные рычаги шелковисто задвигались от ее легкого прикосновения. Она сдвинула верхние кронштейны и, положив палец на все еще темнеющий кристалл, осторожно усилила давление с каждой стороны. Кристалл зазвенел на ее пальце, отчего у нее заболело горло. Она поборола желание погладить кристалл и заставила свои руки завершить установку. Словно обожженная, она отдернула руки от прекрасной хрустальной массы. Она взяла маленький молоточек и постучала по кристаллу. Его чистый звук разнесся по внезапно воцарившейся в комнате тишине.
  
  С высоко поднятой головой она вышла из зала, Таллаф бежал впереди нее, чтобы провести обратно к катеру по извилинам станции.
  
  Каждый шаг уводил ее все дальше от кристалла, и она корчилась от боли этой разлуки. Еще одна мелочь, которую ей никто раньше не объяснял: будет очень трудно расстаться с кристаллом, который она сама вырезала.
  
  Короткая поездка до круизера действительно облегчила эту боль. Как и вялость, которая медленно овладевала ею. Она решила, что это не могло быть усталостью от этой небольшой драматизации. Должно быть, ее предупреждали о сонях. Конъюнкция была совсем близко. К счастью, ей удалось не заснуть, пока она не добралась до своей каюты.
  
  “Тик, если меня потревожат по какой бы то ни было причине до следующей станции, я расчленю человека! Понял? И передай это Пенделю на всякий случай”.
  
  “Да, мэм”. Тик заслуживал доверия, а Пендель пользовался авторитетом.
  
  Килашандра боком скользнула на жесткую койку, натянула на себя тонкое покрывало и уснула.
  
  Казалось, прошло совсем немного времени, прежде чем раздался глухой стук и встревоженный голос Тэка, вежливо, но настойчиво позвавший ее.
  
  “Я чеканю монеты. Доехали до следующей станции?” Она проглотила стимулятор, заставила себя широко распахнуть глаза в попытке казаться настороже, когда открывала дверь.
  
  Таллаф была там с подносом еды, от которого она повелительно отмахнулась.
  
  “Тебе нужно немного подкрепиться, Килашандра”, - сказал молодой офицер, забота преодолела его прежнюю официальность.
  
  “Мы на следующей станции?”
  
  “Я подумал, что сначала тебе нужно что-нибудь перекусить”.
  
  Она потянулась за пивом "Ярран", стараясь не показывать отвращения, которое испытывала при запахе того, что когда-то было соблазнительным блюдом. Даже пиво оказалось не таким на вкус.
  
  “Я просто приму это в своей комнате”, - сказала она, закрывая дверную панель и гадая, была ли тошнота вызвана таблетками, пивом, ее симбионтом или нервами. Она незаконно воспользовалась питьевой водой и брызнула себе в лицо. Эффект был благотворным. Не испытывая угрызений совести, она вылила ярранское пиво в мусоропровод. Пендель никогда не узнает.
  
  Таллаф снова постучал в панель ее двери. На этот раз Килашандра была начеку; стимулятор подействовал. Она двинулась вперед, уверенная в фальшивой энергии и осознавая, что по мере того, как она направлялась к шлюзу, все больше членов экипажа крейсера были на виду.
  
  Пендель открывал крышку коробки с хрусталем и отступил назад, чтобы дать ей место для извлечения следующего кристалла. Держа его на вытянутой руке перед собой, Килашандра поздравляла себя с тем, что все прошло гладко, когда она споткнулась, перелезая через люк катера. Ей лучше всего немного приподнять юбку спереди перед первой инсталляцией moon. Однако никто не заметил ее легкой некрасивости, и она приготовилась к поездке.
  
  Железная станция была больше Медной, но столь же бессистемно сконструирована в том, что касалось трапов, люков и коридоров.
  
  “Прошло больше пяти минут двадцати секунд, Таллаф”, - сказала она строгим, жалобным голосом, задаваясь вопросом, как долго действовал стимутаб.
  
  “Только здесь, сейчас”.
  
  Очевидно, что коммуникациям отводилось больше нефрагментированного пространства, чем любым другим функциям станции. И чем больше станция, тем больше толпа, которая заполнила площадь. Килашандра сняла кокон с черного кристалла, подняла его на всеобщее обозрение и ловко установила на прежнее место, прежде чем он смог отвлечь ее от ее обязанностей. Или, может быть, стимулятор помог нейтрализовать действие кристал. Тем не менее, Килашандра все еще испытывала боль от того, что навсегда оставила позади себя стержень из темнеющего кристалла.
  
  Стимулятор помог ей продержаться чуть дольше, чтобы догнать cruiser. Она любезно приняла предложенное Пенделем пиво Yarran, но, оставшись одна, вылила его в канализацию. Она израсходовала дневной рацион воды, чтобы утолить жажду, и добралась до своей койки прежде, чем сон снова овладел ею.
  
  Ей было труднее просыпаться, когда Тик разбудил ее на рассвете. Один стимулятор не давал ей уснуть во время поездки за границу, второй помог ей пройти установку, но Таллафу пришлось разбудить ее, чтобы она сошла на борт круизера. Пендель настоял, чтобы она что-нибудь съела, хотя она едва могла держать глаза открытыми. Она съела суп и немного сочных фруктов, так как во рту у нее пересохло, а кожа словно пересохла. Она тосковала по кристаллу, который навсегда отправила на безвоздушную луну.
  
  Трех стимуляторов оказалось достаточно для четвертой установки, и ей пришлось тайком запихнуть один в рот, когда она вставляла кристалл в подставки. Она выполняла свой ритуал верховной жрицы рефлекторно, лишь краем сознания замечая размытые лица, которые следили за каждым ее движением, и взволнованный вздох, когда чистая нота кристалла зазвучала в комнате связи.
  
  Единственное, что она могла сказать в пользу Trundimoux, когда они нашли эффективную структуру, они продолжали повторять это. Все коммуникационные помещения были одинакового дизайна. Вслепую она могла бы найти дорогу к хрустальному креплению. Возвращаясь назад, она то и дело спотыкалась о подол юбки, который не успела поправить. Затем Таллаф взял ее под руку. Она сосредоточилась на том, чтобы безмятежно улыбаться собравшимся, пока не добралась до каттера. Она с облегчением рухнула на свое место.
  
  “С тобой все в порядке, Килашандра?” Таллаф спрашивал.
  
  “Просто устал. Ты не представляешь, как трудно отдать кристалл, который ты порезал сам. Они плачут, когда ты их бросаешь. Дай мне поспать ”.
  
  Если бы не это случайное замечание в адрес Таллафа, Килашандре, возможно, пришлось бы терпеть ухаживания Чазурт, поскольку ее чередующиеся периоды интенсивной бодрости и сонливости не остались бы незамеченными. На противников покупки crystal communications также не произвели впечатления небольшие неинтиллирующие блоки, полученные в обмен на массивные партии высококачественного металла с беспилотных летательных аппаратов.
  
  Как только Таллаф проводил Килашандру в целости и сохранности до ее каюты, он перекинулся парой слов с Пенделем. Пендель быстро переговорил с другими, и Часурт был вызван для борьбы с небольшой эпидемией пищевых отравлений, расследования двух других заболеваний, которые потребовали длительных анализов, а затем был обязан проконсультироваться во время обычных пауз в обмене космическими сообщениями по поводу серьезного космического ожога.
  
  Килашандру подняли для более длительного полета на шаттле к поверхности планеты для окончательной установки. Продолжительный сон пошел на пользу, и хотя Килашандра нервно перебирала пальцами оставшиеся таблетки со стимуляторами, она подумала, что может отложить их использование. Она приняла предложенный Пенделем фруктово-глюкозный напиток, хотя ей бы очень понравилась вода, даже та, которую поставлял cruiser.
  
  Она чувствовала себя равной этой финальной сцене, пока не увидела хрустальный сосуд. Внезапно она поняла, что этот самый большой предмет будет труднее всего отдать. Она не осмеливалась держать его на коленях все время путешествия к поверхности планеты.
  
  “Доставьте контейнер на борт. Так на "Королевском кристалле" будет безопаснее”, - сказала она, коротко жестикулируя. Она вошла в шаттл, прежде чем кто-либо успел отменить ее указание.
  
  Пендель и Таллаф поспешно подали знак охране подчиниться, и контейнер с плотно закрытой паутиной уже был на борту шаттла, прежде чем прибыл капитан Франку. Он резко остановился, с яростью и шоком уставился на коробку, затем на Килашандру, которая приятно улыбнулась ему.
  
  “Ты нес другие кристаллы, член Гильдии—”
  
  “Ах, но это более длительное путешествие, капитан, и если этот кристалл не будет надежно установлен в вашей главной комнате связи, все остальные бесполезны, а это путешествие вашего крейсера - бесполезное упражнение”.
  
  “Капитан, временные факторы—” Таллаф шагнул вперед с выражением осторожной озабоченности на лице.
  
  Франку сжал челюсти и протиснулся мимо "кристалла" к корме катера. Она слышала треск металлических выступов, когда он втискивался внутрь. Она предположила, что ей повезло, что в своем нынешнем настроении Франку не был пилотом.
  
  Шаттл отделился от крейсера и, казалось, завис в подвешенном состоянии, когда крейсер двинулся наискось от него. На самом деле, еще до того, как были закрыты обзорные иллюминаторы, Килашандра поняла, что шаттл выполнил все действия: крейсер неумолимо двигался в нужном направлении, и ничто не могло его удержать.
  
  Она собиралась бодрствовать, но крик и жар при входе в атмосферу планеты пробудили ее от очередной непреодолимой дремоты. Она огляделась по сторонам, на мгновение пораженная незнакомой обстановкой. Она поспешно проглотила две таблетки stimutab, безмятежно улыбаясь, как будто всего лишь берегла свою энергию.
  
  Шаттл был полностью остановлен до того, как лекарство подействовало, и она раздумывала, не принять ли третью дозу, пока открывался люк.
  
  Сразу же появилась посадочная платформа, и со своего места она могла видеть огромную толпу, собравшуюся по обе стороны широкого прохода, ведущего к огромному зданию связи с гроздьями тарелочных антенн на крыше, устремленных к небу, как колпаки, поднятые в знак приветствия их собственному устареванию.
  
  “Кристалл, член Гильдии!” Язвительный голос Франку тоже напомнил ей об этой окончательной капитуляции.
  
  Она открыла коробку и достала King crystal, глубоко вздохнула и спустилась по трапу, держа кристалл перед собой. Она всегда лучше всего играла при полном аншлаге, напомнила она себе. Другие инсталляции были всего лишь репетициями для этой.
  
  Свежий воздух планеты был естественно ароматным и бодрящим. Она глубоко вдохнула и не собиралась торопиться на этой церемониальной прогулке.
  
  Франку появился с одной стороны, Таллаф - с другой, оба бормотали о том, чтобы идти быстрее.
  
  “Так хорошо дышать незагрязненным воздухом. Мои легкие сдавлены. Я должен дышать”.
  
  “Ты должен идти быстрее”, - сказал Франку, и на его щеках заиграла улыбка, когда он нервно отреагировал на присутствие большой толпы людей на открытом пространстве, большем, чем его огромный новый крейсер.
  
  “Если сможешь, Килашандра. У нас нехватка времени”, - сказал Таллаф встревоженным голосом.
  
  “Они все здесь, чтобы увидеть кристалл”, - заметила Килашандра, но ускорила шаг, держа кокон над головой, услышав волну удивленных восклицаний и увидев, что ближайший отступает. Интересно, толпа пришла посмотреть, как Кристал добьется успеха, или потерпит неудачу? Это была не слишком восприимчивая аудитория! Она столкнулась с достаточным, чтобы почувствовать враждебность и страх.
  
  Она направилась ко входу в здание, слегка отстав от двух космонавтов.
  
  “Нам придется поторопиться, член Гильдии”, - сказал мужчина, беря ее за руку, когда она проходила мимо двери.
  
  “Да, мы сделаем это, иначе мы не можем нести ответственность за вашу безопасность”.
  
  Она услышала, как за ней с глухим стуком захлопнулись тяжелые металлические двери и снаружи донесся приглушенный шум, который становился все громче.
  
  “Мне дали понять, что этот проект не пользуется всеобщим одобрением, джентльмены. Но одно отправленное и полученное сообщение рассеет это ... ” - и она указала на толпу, которая столпилась у здания.
  
  “Сюда, член Гильдии”.
  
  Теперь они все почти бежали, и она была раздражена тем, что срочность ситуации могла испортить ее выступление. Смешно! Как нелепо оказаться в таком положении! Особенно когда ею овладевало непреодолимое желание снова лечь спать. Она сунула crystal на сгиб руки — в такой спешке некого было впечатлить ее театральностью — и умудрилась запихнуть в рот еще две таблетки.
  
  Затем ее вкатили в главный зал огромного здания, где нервничающих техников больше интересовали сканеры безопасности, расположенные снаружи, чем распечатки и дисплеи, обычные для их бизнеса.
  
  “Поторопись с этим, Килашандра”, - подбадривал Таллаф, когда она делала последние несколько шагов к возвышению и пустой нише, где должен был быть установлен королевский кристалл.
  
  Она нервными пальцами сняла пластик и внезапно обрела безмятежность, когда обнаженный кристалл ласкал ее кожу.
  
  “Поторопись!” Франку увещевал ее. “Если эта штука не передаст нам сообщение от Коппера —”
  
  Килашандра испепелила его взглядом, но ее неприязнь к нему разрушила хрупкое очарование, которым она надеялась насладиться. Теперь она услышала шум толпы, нарастающий уровень ее возбуждения и разочарования. Она не смеет откладывать посадку. Она также не хотела отдавать свой черный кристалл этому сборищу невежественных дикарей, этому обществу торговцев металлом, этому—
  
  Был установлен черный кристалл, который стал матово-черным, реагируя на жару в помещении.
  
  “Скорее!” “Что-то пошло не так?” “Это не сработает!”
  
  “Конечно, кристал будет петь”, - сказала Килашандра, поднимая маленький молоточек и ударяя по королевской колоде.
  
  Богатый звук "А" королевского хрусталя прозвенел по большому залу, заглушая непочтительный гомон. Килашандра была потрясена. "Ля" стало более громкой нотой аккорда из пяти кристаллов, два кристалла F и два кристалла E подпевали ей в ответ через короля. Человеческий голос не может создавать аккорды. С высотой звука, доминирующей в ее голове, эта нота вырвалась у Килашандры, когда ее охватил шок от установления связи между пятью кристаллами. Звук подобен ударной волне, она сама звук и дека, видение за видением, огонь в костях, гром в венах, сжимающее сердце переживание боли и удовольствия, настолько интенсивного и тотального, что каждый нерв в ее теле и каждая извилина мозга отозвались эхом. The chord держал Килашандру в более совершенном плену, чем ее первое знакомство с crystal. Поддерживая ноту, несмотря на агонию физической механики дыхания, Килашандра одновременно находилась в коммуникационном зале двух шахтных станций и двух лун. Она раскололась в звуке от одного хрустального блока к другому, обособленная и неразрывная, фрагмент первого послания, отправленного и мгновенно полученного, и навсегда отделенного от него.
  
  “Медь домой. Медь на базу!” Она поняла сообщение, потому что оно прошло через нее так же, как и через кристалл. Она услышала ликующий ответ и недоверчивый отклик на его одновременность. Она вырезала кристаллы для этой цели, она разнесла их по разным местам и обрекла их петь для других. Никто не говорил ей, что они заставят ее петь через них в аккорде, пересекающем пространство!
  
  “Килашандра?” Кто-то дотронулся до нее, и она вскрикнула. Прикосновение плоти к плоти разорвало ее удивительную связь с хрустальной связью. Она упала на колени, слишком опустошенная, чтобы плакать, слишком ошеломленная, чтобы сопротивляться.
  
  “Килашандра!” Кто-то поднял ее на ноги.
  
  Она чувствовала, как хрустальная сила поет позади нее через королевский блок, но она навсегда была исключена из его плена.
  
  “Отвези ее обратно в шаттл”.
  
  “Это безопасно?”
  
  “Конечно, это безопасно. Ссылка работает! Теперь вся система знает об этом!”
  
  “Через эту дверь, лейтенант. Вам придется сделать крюк. Толпа преграждает вам путь к шаттлу”.
  
  “У нас нет времени делать крюк”.
  
  “Мы прорвемся сквозь толпу. Сначала понесите ее. Это заставит их уступить дорогу!”
  
  “Они не могут бояться женщины!”
  
  “Она не женщина. Она Crystal Singer!”
  
  Килашандра почувствовала, что ее несут сквозь плотную толпу. Она услышала быстрый стук и громкие, но ликующие крики, и где-то в той части ее мозга, которая регистрировала впечатления, она соотнесла звук и одобрительные возгласы с аплодисментами. Такое количество людей в такой близости оказалось неожиданной пыткой.
  
  “Забери меня отсюда”, - хрипло прошептала она, отчаянно хватаясь за мужчину, который нес ее.
  
  Он ничего не сказал, но ускорил шаг, его дыхание было прерывистым от усилий. Он едва смог высвободиться из ее объятий, когда второй мужчина пришел ему на помощь.
  
  “Эта задержка может прервать весь перехват”.
  
  “Капитан, мы понятия не имели, какие здесь царили чувства. Никто не предупредил, что здесь будет такая толпа. Мы уже почти на месте ”.
  
  “Если мы потеряли окно—”
  
  “У нас наготове будет фрегат, готовый догнать—”
  
  “Заткнись и дай мне поспать. Перестань меня так трясти”.
  
  “Спать?” Возмущение в голосе Франку ненадолго вывело ее из оцепенения. “Спать она хочет, когда...”
  
  “Просто устраивайся на этом сиденье, Килашандра. Я займусь ремнями”.
  
  “Пей. Нужно выпить. Что-нибудь. Воды”.
  
  “Не сейчас. Не сейчас”.
  
  “Да, сейчас! Я жажду”.
  
  “Капитан, вы летите. Вот вода, Килашандра”.
  
  Она сделала большой глоток, осознавая, что это вода, настоящая вода, свежая, прозрачная, прохладная вода, использованная только один раз, для ее употребления. Немного воды пролилось, когда ее тряхнуло, и она возмутилась потерей, слизывая ее с рук. Ее с огромной силой оттолкнули от воды, и она умоляла дать ей еще попить.
  
  Ее успокоили, а затем, наконец, вес был снят, и ей дали выпить столько, сколько она хотела.
  
  “Сейчас с тобой все в порядке, Килашандра?” Она скорее подумала, что это спрашивает Таллаф.
  
  “Да. Теперь все, что мне нужно, - это поспать. Просто дай мне поспать, пока я не проснусь”.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 13
  
  
  
  
  
  Пробуждение было постепенным и удивительно томным процессом. Килашандра почувствовала, что она раскрывается по частям, начиная с ее разума, который посылал сонные сообщения ее конечностям о том, что движение снова возможно. Она прошла через длинную серию потягиваний и зеваний, перемежавшихся довольно дикими и яркими вспышками. Сначала она подумала, что это пикоснимок, но потом поняла, что все они сняты с одной точки зрения: с ее! И она была ошеломлена лицами, аплодисментами и светом, отражающимся от чернеющего кристалла. Оргазмическое ощущение в ее чреслах завершило ее раскрытие и привело к острому осознанию и сожалению. Эти полусны были прекрасными отголосками связи с black crystal.
  
  Кристал! Она села в кровати и чуть не ударилась головой о прикроватную полку. Она была на этом проклятом круизере! Она взглянула на свой наручный прибор, подтвердив это показом времени в каюте.
  
  “Три дня! Я спал три дня!” Антона предупредил ее.
  
  Килашандра легла на спину, расслабляя плечо и напрягая мышцы спины. Должно быть, она проспала все три дня в одном положении, чтобы у нее были такие судороги.
  
  Тихое царапанье в дверную панель привлекло ее внимание.
  
  “Да?”
  
  “Ты не спишь, член Гильдии?”
  
  Было несколько ответов, которые она дала бы, если бы не узнала голос Часурт.
  
  “Вы можете входить”.
  
  “Ты не спишь?”
  
  “Я, конечно, не стала бы отвечать тебе во сне. Входи!” Когда дверная панель открылась, она добавила: “И не мог бы ты спросить Пенделя, может ли он снабдить меня чем-нибудь приличным из еды?”
  
  “Я выясню, подходит ли вам еда”, - сказал мужчина, протягивая ей диагностический инструмент, похожий на инструмент Антоны.
  
  “Не тот соус, который подают в столовой крейсера, а жидкий и фруктовый—”
  
  “Если ты просто будешь сотрудничать —”
  
  “Я здесь!” Килашандра почувствовала, что это отношение быстро меняется. “Такая фаза сна совершенно нормальна —”
  
  “Мы не смогли связаться с Баллибраном для получения конкретных инструкций —”
  
  “За что?”
  
  “Надлежащее лечение вашей затянувшейся комы—”
  
  “Я не был в коме. Вы не проверили распечатку в вашей собственной медицинской библиотеке? Я хочу чего-нибудь выпить. И поесть”.
  
  “Я медтехник крейсера—”
  
  “Который никогда раньше не встречал Хрустального Певца и ничего не знает о моих профессиональных опасностях”. Килашандра натянула ближайший предмет одежды, свой рабочий комбинезон Гильдии. Теперь она соскочила с койки и, пошатываясь, прошла мимо Часурта, который предпринял тщетную попытку схватить ее. “Pendel!” Килашандра зашагала по коридору. Она сама удивилась, что может так легко маневрировать после охватившего ее изнеможения. Симбионт мог брать, но он также и отдавал.
  
  “Член гильдии!” Чейзер преследовала его, но у нее была фора и ноги длиннее.
  
  Она снова повернула в коридор управляющего и увидела Тика у двери Пенделя, а затем показалась его голова.
  
  “Pendel? Я умираю от желания выпить бокал ярранского пива! Пожалуйста, скажи, что у тебя остались фрукты? И, возможно, чашечку того превосходного супа, которым ты угощал меня сто лет назад?”
  
  К тому времени, как она подошла к его двери, Пендель протянул ей полупустой стакан ярранского пива в одну руку и фрукт в другую. Она протиснулась мимо него и Тика, оставив их преграждать путь Часурту.
  
  “Вот ты где, Килашандра”, - сказал Пендель, вставая поперек дверного проема, чтобы Часурт не могла ворваться внутрь. Тик уверенно двигался впереди Килашандры, как вторая линия обороны. “Еще фрукты в руках. Теперь, Часурт, не попадайся на удочку. Пойдем со мной, и ты сможешь добавлять в суп, который я готовлю, любые питательные и восстанавливающие вещества, какие сочтешь необходимыми, с Килашандрой. Засунь эти дурацкие спреи обратно в карманы. Обычно Crystal Singer не нуждаются в каких-либо лекарствах. Ты что, не знаешь ничего, кроме космической заморозки и лазерного ожога?”
  
  Пендель поторопил Часурта, дав знак Тику закрыть дверь и стоять на страже. Килашандра допила пиво и принялась за фрукты. Она с облегчением закрыла глаза, когда сок и мякоть смягчили ее пересохший рот. Она ела медленно, следуя инстинкту, навязанному ей симбионтом, который очень хорошо знал, что требуется после голодания. Она с отвращением вспомнила безумный голод перед Пасхой и была благодарна, что болезнь отступила.
  
  “Мэм? . . .”
  
  Килашандра услышала только тихий шепот, потому что в салоне не было слышно других звуков, кроме ее жевания.
  
  “Тик?” Это был первый раз, когда девушка обратилась к ней.
  
  “Мэм— спасибо вам за кристалл!” Тик выпалила свои слова. “Ком-офицер разрешил мне поговорить с моей матерью по меди. Прямо сейчас. Не нужно ждать. Не беспокойся, что что-то пошло не так и я не услышу ... Комофф говорит, что с кристаллами я могу вызывать Медь в любое время, когда захочу! Глаза Тика округлились и увлажнились.
  
  “Я рад за тебя, Тик. Я рад за тебя”. Килашандра подумала, что этот ответ немного бестактен с ее стороны, но благоговейный отклик Тика смутил ее.
  
  Панель внезапно отодвинулась в сторону, и Тик попытался не упасть на колени Килашандре, когда капитан Франку, излучая ярость, появился в проеме.
  
  “Мой врач сказал мне, что вы отказались от его помощи”. Кабина была слишком мала для его гнетущего гнева.
  
  “Я не нуждаюсь в его помощи. Я Хрустальный Певец—”
  
  “Пока вы находитесь на борту моего судна, вы подчиняетесь моим приказам—”
  
  Килашандра поднялась, толкая Тика на освободившееся сиденье, и посмотрела на капитана с гневом гораздо более сильным, чем у него. Из набедренной сумки она достала удостоверение Гильдии и сунула его капитану.
  
  “Даже вы должны признать этот авторитет!”
  
  В этот момент подъехал Пендель с нагруженным подносом.
  
  “Уполномоченный Федерации по проведению сеансов на разумных планетах!” Пендель ахнул, читая, и поднос дрогнул в его руках. “Я видел только одного другого”.
  
  “Вы явно страдаете от отклоняющегося поведения после периода лишений...” — начал капитан.
  
  “Ерунда. Подай мне этот поднос, Пендель. Спасибо”.
  
  “Член Гильдии, присоединяйся ко мне!”
  
  “Да, но я также ем, так как мое тело нуждается в подпитке после долгого отдыха”.
  
  “Ты был в коме—”
  
  “Я делал то, что делают все Crystal Singers, отдыхал после трудного и изматывающего задания. И это все, что я хотел сказать, пока не поем ”.
  
  “Вы психически больны, навязываете мне представителя ФСП, чтобы получить еду”. Капитан Франку теперь брызгал слюной.
  
  “Это разрешение будет применено, как только я узнаю ближайшую пересадочную станцию—”
  
  “Вы должны оставаться на этом крейсере до тех пор, пока спутник Пяти Систем—”
  
  “Я останусь на этом крейсере ровно столько, сколько потребуется, чтобы вызвать шаттл, катер или гичку из соседней системы. И мои полномочия позволяют мне это сделать. Верно?”
  
  “Правильно”, - подтвердил Пендель.
  
  Капитан свирепо посмотрел на него и еще мгновение смотрел на Килашандру, потеряв дар речи от сдерживаемого гнева. Затем он повернулся на каблуках и протопал по коридору.
  
  Тик смотрел на Килашандру с побелевшим от возмущения лицом.
  
  “Все в порядке, девочка”, - успокаивающе сказал ей Пендель. “Ты, конечно, ни с кем это не будешь обсуждать, как бы на тебя ни давили. Я не думаю, что капитану Франку захочется вспоминать этот инцидент.”
  
  “Как скоро я смогу сойти с этого корабля? Без обид на тебя и Тика, конечно”.
  
  Пендель приблизился к клавиатуре и набрал код. Потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы по экрану пошла рябь, и на нем появилось всего четыре строки.
  
  “Я бы не стал предлагать это. Беспилотный заправщик и примитивные запасы продовольствия”. Пендель постучал снова. Распечатка была более плотной. “Ах. Мы можем организовать трансфер до небольшой, но подходящей пересадочной станции, чтобы сесть на поезд Selkite без пересадок до Скории. Обычно я бы ни по какой причине не рекомендовал селкитов, но вы были бы единственным пассажиром в их кислородном отделении жизнеобеспечения.”
  
  “Великолепно! Я возьму его”.
  
  “Означает еще три дня на борту”.
  
  “Большую часть времени я буду спать. Легкие закуски, когда они мне понадобятся”.
  
  “Есть только одна вещь”, и Пендель прочистил горло, пряча голову от ее взгляда. “Селкиты достигают Баллибрана как раз к концу пасхальных штормов. Оригинальный E.T.A. доставил бы вас намного позже, чем они закончили. ”
  
  “О, ты что-то собирал, не так ли?” Килашандра ухмыльнулась.
  
  Пендель подмигнул, приложив палец к носу. “Я действительно счел некоторую объективную информацию разумной предосторожностью”.
  
  “Значит, Часурт решил, что штормы вызвали мои психические отклонения?”
  
  “Примерно такой вывод”.
  
  “Ни один дурак не выйдет на улицу во время пасхальных штормов. Мы покидаем планету, если это вообще возможно. Если нет, проспи это!”
  
  “До меня дошли слухи, что Crystal Singers впали в спячку”.
  
  “Что-то в этом роде”.
  
  “Ну-ну. Хочешь еще ярранского пива, Килашандра?”
  
  Что бы ни доставляло Пенделю такое удовольствие, он предпочитал держать это при себе, но они выпили по нескольку бокалов, пока сонливость снова не одолела ее. Пендель проводил ее обратно в каюту, где Такс был на дежурстве. Были приготовлены легкие закуски, и Килашандра легла спать, горячо благословляя предусмотрительность, которая обеспечила ее полномочиями FSP. И что Франку намеревался с ней сделать, если бы ему удалось ее переубедить? Отдать ее Часурту, чтобы тот выяснил, почему Crystal Singers не такие, как все?
  
  Она была не очень рада провести еще несколько дней на круизере, но теперь, когда все трудности с установкой остались позади, она могла выспаться и расслабиться. И она успешно справилась с ними. Трэрг был бы доволен ею. Даже если бы какой-то процент Трундимо не был доволен. Жаль, что так получилось!
  
  Тем не менее, они оказали ей большую помощь. Она выбилась из сил, чтобы дать им новую традицию. Ее выступление на инсталляции planet превратило разъяренную толпу в ликующую толпу. Да, она преуспела в качестве Хрустальной певицы.
  
  Сможет ли она когда-нибудь снова испытать ту невероятную волну соприкосновения, когда соединились сегменты черного кристалла? Эту всеохватывающую волну, как будто она соединилась с каждым черным кристаллом в галактике?
  
  Она содрогнулась от мучительного желания. Она отвернулась от этой мысли. Будут и другие подобные времена; теперь она была уверена в этом. Между тем, как только бури в Баллибране закончились, она смогла спеть хрустальную песню.
  
  Поющий кристалл? Петь?
  
  Килашандра начала смеяться, вспоминая себя, когда она вошла в здание планетарных коммуникаций, центр сцены, где вокруг нее происходил почти бунт. Она, играющая верховную жрицу, завершающую ритуал, который соединил разрозненные элементы Трундиму! Сольное выступление, если оно когда-либо было. И она играла перед аудиторией целой системы. Какую вступительную ноту она взяла с помощью crystal! Какие овации! Эхо от далеких спутников. Она поступила именно так, как когда-то хвасталась, что сделает, высокомерно заявила своим сверстникам в Фуэрте, что сделает. Она была первой певицей в этой системе и, возможно, единственной Crystal Singer, когда-либо выступавшей в Трундиму.
  
  Килашандра рассмеялась над извращенной иронией обстоятельств. Она рассмеялась, а потом заплакала, потому что никто, кроме нее самой, не знал, что она достигла цели.
  
  Килашандра Ри действительно была певицей. Поистине Кристальная певица!
  
  OceanofPDF.com
  
  Реприза
  
  
  
  
  
  “Что ты сейчас делаешь здесь?” - спросил дежурный по шлюзу, когда она вошла. “Вау? Каким транспортом ты ехала? От тебя воняет”.
  
  “Селкайт”, - мрачно сказала Килашандра. Она привыкла к собственному аромату в помещениях для передышки "Селкайт".
  
  “Есть корабли, на которых никто не поедет. Жаль, что тебя не предупредили”. Он зажимал ноздри.
  
  “Я запомню, уверяю тебя”.
  
  Она направилась к временным помещениям Гильдии.
  
  “Эй, есть несколько вакансий. Знаешь, пасхальные штормы еще не закончились”.
  
  “Я знаю, но добраться сюда было важнее, чем переждать бурю”.
  
  “Нет, если бы вам пришлось путешествовать по селкиту. Но в обычных кварталах достаточно места”, - и мужчина указал на арку, в которую она так наивно вошла несколько месяцев назад. “Здесь пока нет путешественников. Знаешь, для твоего кредита не имеет никакого значения, где ты остановишься”.
  
  Килашандра поблагодарила его и прошла через украшенный голубыми радужками вход в общежитие, пытаясь вспомнить девушку, которой она была в тот момент, и не в силах поверить, сколько всего произошло с тех пор. Включая одновременную реализацию двух амбиций.
  
  Аромат, который она источала, насторожил Форда, все еще находившегося за своей стойкой регистрации.
  
  “Но ты певец. Тебе не следовало здесь находиться”. Он сморщил нос и вздрогнул, облизывая губы. “У певцов есть свои покои”.
  
  “Полный. Просто выделите мне комнату и позвольте окуриться”.
  
  Килашандра подошла к прилавку, чтобы положить свое наручное устройство на тарелку.
  
  “Нет, нет, в этом нет необходимости!” Форд протянул ей ключ, вытянув руку, чтобы держаться от нее как можно дальше.
  
  “Я знаю, что я плохая, но настолько ли я плохая?”
  
  Форд попытался, заикаясь, извиниться, но Килашандра позволила ключу проводить ее в каюту.
  
  “Я дал тебе самое большое, что у нас есть”. Голос Форда преследовал ее по коридору.
  
  Комната находилась этажом ниже, и, предположив, что дежурный по шлюзу был прав — что в это время посетителей не было, — Килашандра начала срывать с себя вонючую одежду. Ключ нагрелся в нужном номере, и она толкнула панель, закрыла ее и прислонилась к двери, чтобы снять брюки и обувь. Она посмотрела на карисак и решила, что нет смысла окуривать эти вещи. Она запихнула все в утилизатор с огромным чувством облегчения.
  
  В номере Shankill был только душ, но имелся приличный набор средств для умывания с травами и ароматами. Она постояла под струями, настолько горячими, насколько только могли быть брызги, затем умылась, пока ее кожа не стала саднить. Она вышла из душевой кабины, понюхала руки и плечи, наклонилась, чтобы понюхать колени, и решила, что, возможно, почти обеззаражена.
  
  Только высушивая волосы, она поняла, что у нее нет никакой свежей одежды, которую можно было бы надеть. Она позвонила в магазин и заказала первый попавшийся комбинезон, который был указан в факсе, затем набрала номер духов и заказала большой флакон чего-то пряного. Ей нужно было немного остроты в ее жизни после корабля селкаитов. Что ж, Пендель пытался предупредить ее. Если подумать, то даже селкиты были лучше, чем оставаться в окрестностях Франку или этого тупоголового Часурта.
  
  Затем она вспомнила, что нужно вынуть линзы, и вздохнула с облегчением, когда по комнате разлился цвет, приличный успокаивающий цвет.
  
  Она заказала ярранское пиво и поинтересовалась, как Ланжецки пережил Песах. Замурованная в одиночестве на корабле селкитов, она смирилась с затаенным чувством обиды на Гильдмастера и очень хотела продолжать дружбу с этим человеком. Одиночество здорово уравновешивало: вонючее одиночество делает человека благодарным за воспоминания об одолжениях и доброте. Этим она обязана Ланжецки больше, чем обвинениями.
  
  Пиво было таким вкусным! Она подняла свой стакан в тосте за Пенделя. Она надеялась, что на каждого Франку, которого она встретит, найдется хотя бы один Пендель, за которого она будет благодарна.
  
  Раздался звонок в дверь. Она завернулась в сухое полотенце, удивляясь, почему ее заказ доставили, а не отправили на метро. Она открыла дверной замок и уже собиралась отодвинуть панель, когда ее отодвинули снаружи.
  
  “Что ты здесь делаешь?” Ланжецки вошел в комнату, сердито нависая над ней в узких пределах. Он закрыл за собой дверь и бросил сверток в сторону кровати.
  
  “Что ты делаешь на Шанкилле?” Она попыталась потуже затянуть полотенце на груди.
  
  Он пристегнул обе ленты к поясу и уставился на нее, его глаза блестели, лицо вытянулось в самые бескомпромиссные линии, губы были неподвижны.
  
  “Шанкилл предоставляет наиболее стратегическую точку для оценки штормовых потоков”.
  
  “Значит, ты действительно спасаешься от штормов”, - сказала она с огромным облегчением.
  
  “Как я и хотел, чтобы ты сбежала от них, но ты вернулась сюда на несколько дней раньше!” Он сделал сердитый жест рукой, как будто хотел ударить ее.
  
  “Почему бы и нет?” Килашандре пришлось стоять на своем перед ним. “Я закончила эти жалкие инсталляции. Штормы были такими сильными, как предсказывали? Я ничего не слышала”.
  
  “Вы должны были вернуться на комфортабельном пассажирском фрегате через семь дней”. Он внимательно посмотрел на нее. “Повреждения могли быть и хуже”, - добавил он неохотно. Она не была уверена, имел ли он в виду ее или штормы.
  
  “Я сел на селкитский грузовой корабль”.
  
  “ Я в курсе этого. ” Его ноздри раздулись от отвращения.
  
  “Я пытался провести дезактивацию. Это было ужасно. Почему мне не сказали о селкитах? Нет, я собиралась, но я не стала слушать, потому что не могла больше ни минуты оставаться в этом фардлинговом грузовом автомобиле. Полотенце уже развязалось, когда она вспомнила Франку. “Почему ты, по крайней мере, не предупредил меня о Трюнди?”
  
  Ланжецки пожал плечами. “У нас мало что было на них, но у вас, по крайней мере, не было предвзятых мнений или остатков частичных воспоминаний о других изолированных системах, которые могли бы повлиять на ваши действия”.
  
  “Возможно, они никогда не будут иметь дела с другим Crystal Singer”.
  
  “Они разберутся с Гильдией”. Ланжецки улыбался, его тело расслабилось, глаза потеплели.
  
  “Важнее, Ланжецки”, — и она попыталась отступить назад, подальше от него, пока не выскажет свои обиды, — “почему ты не рассказал мне о линк-шоке? Я спел ”king crystal", "link" и все такое, и они поставили меня на колени ".
  
  “Линк-шок - это единственное, что могло бы это сделать”. Он положил свои теплые руки ей на плечи и крепко прижал к себе, его глаза изучали ее лицо. “Никто не может описать линк-шок. Это переживается на разных уровнях разными личностями. Предупреждать - значит препятствовать. ”
  
  “Я, безусловно, могу это оценить!”
  
  Он усмехнулся ее саркастическому замечанию и начал притягивать ее к себе, его объятия были самым большим извинением, какое он когда-либо мог ей дать.
  
  “Некоторые люди вообще ничего не чувствуют”.
  
  “Мне жаль их”. Теперь в ее голосе не было сарказма.
  
  “Для тебя, Килашандра, соединение кристаллов, которые ты сама вырезала, делает тебя ближе к черному кристаллу”. Он говорил медленно, снова со скрытой болью, которую она однажды уже слышала в его голосе. Она позволила притянуть себя к его сильному телу, понимая, как сильно скучала по нему, даже когда проклинала его, и теперь благодарна за то, что дает и получает утешение. “Гильдии нужны Певцы черного кристалла”.
  
  “Так вот почему ты лично руководил моей карьерой, Ланжецки?” Она поднесла руку к его губам, чувствуя, как они изгибаются в улыбке.
  
  “Моя профессиональная жизнь посвящена Гильдии, Килашандра. Никогда не забывай об этом. Моя личная жизнь - совсем другое дело, совершенно частное”. Его губы чувственно скользили по ее пальцам, когда он говорил.
  
  “Ты мне нравишься, Ланжецки, черт бы побрал твой язык”. Она заливалась смехом и радостью от того, что снова с ним.
  
  Он взял ее за руку и поцеловал ладонь, от этого прикосновения по ее телу пробежал озноб.
  
  “В предстоящие десятилетия, Килашандра, постарайся помнить об этом?”
  
  OceanofPDF.com
  
  НАЧИНАЕТСЯ ДРУЖБА
  
  
  
  Килашандра наблюдала, как незнакомец нажал код, затем отступил к экрану. Она вежливо отодвинулась.
  
  “Управление? Шаттлу, который только что приземлился, нельзя разрешить взлет. Половина кристаллов в приводе, должно быть, перегрелась. Разве вы не можете определить это по монитору скорости катапультирования? ... Что ж, теперь это более разумно, ” продолжил он через мгновение. “ Я Каррик из Гильдии гептитов, Баллибран — Да, именно так я и сказал. Я слышал вторичную акустику прямо сквозь стены, так что я чертовски хорошо знаю, что там перегрев. Еще одна пауза. “Спасибо, но я уже оплатил свой счет. ... О, как пожелаете. Он взглянул на Килашандру. “Приготовь это на двоих”, - добавил он, улыбаясь ей, когда отвернулся от консоли. Он взял Килашандру под локоть и повел ее к уединенной кабинке.
  
  “Но у меня на столе есть бутылка вина—” - сказала она, наполовину протестуя, наполовину смеясь над его безапелляционным сопровождением.
  
  “Скоро тебе станет лучше. Я Каррик, а ты... ?”
  
  “Килашандра Ри”.
  
  Он улыбнулся, в серых глазах мелькнуло удивление. “Это красивое имя”.
  
  Казалось, что удача вот-вот изменит ей.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  
  
  
  OceanofPDF.com
  
  О книге
  
  Продолжение истории, начатой в "Хрустальном певце".
  
  Она была одной из Хрустальных Певиц, избранных, загадочных, которые вырезали кристаллы с планеты Баллибран - драгоценные сверкающие кристаллы, без которых вселенная не могла бы функционировать.
  
  Отправленная на планету Офтерия для ремонта знаменитого хрустального органа, она была – поначалу – удостоена всех почестей и помпезности, подобающих ее рангу. Затем ее жизнь оказалась под угрозой, и она оказалась изолированной в самом сердце планеты, зная, что только у нее одной есть сила противостоять злу, которым пропитан мир Офтерии, и уничтожить его.
  
  
  
  OceanofPDF.com
  
  КИЛАШАНДРА
  
  Энн Маккэффри
  
  OceanofPDF.com
  
  
  
  Эта книга с благодарностью посвящается
  
  Рон и Крис Мэсси
  
  о конезаводе Тидмарш и их арабских друзьях,
  
  Бен, Би Би Си, Ракки, Линда и Винни
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 1
  
  
  
  
  
  
  
  Зимы на Баллибране, как правило, были мягкими, поэтому ярость первых весенних штормов, бушевавших над землей, всегда была неожиданной. Этот первый автобус нового сезона яростно пронесся по хребтам Майлки, неся перед собой на запад убегающие сани crystal singers, похожие на джетсам. Те отстающие певцы, которые слишком долго медлили со своими заявками, едва могли удерживать свои раскачивающиеся сани на курсе, когда они мчались в безопасное место к Комплексу Гильдии Гептитов.
  
  Внутри гигантского ангара, перегородки которого были подняты для защиты от мощного ветра, царила упорядоченная неразбериха. Crystal singer выпрыгнули из своих саней, наполовину оглушенные воем ветра, измученные бурным полетом. Ангарная команда, очевидно, обладавшая глазами на затылке, чудом избежала травм, поскольку они сосредоточились на основной задаче по перемещению прибывающих саней с пола ангара на стеллажи для хранения, расчищая путь для беспорядочной посадки потока прибывающих транспортных средств. Треск клаксона перекрыл даже штормовой вой, когда столкнулись два катера: один перелетел через перегородку и приземлился носом на пласкрит, в то время как другой вышел из-под контроля, как плоский камень, несущийся по воде, и с треском остановился у дальней стены. Трактор застегнул молнию, чтобы закрепить захваты на перевернутых салазках, и снял их всего за несколько секунд до того, как другие салазки заскользили по перегородке.
  
  Эти сани почти повторили пикирование носом, затормозив в последнюю секунду и проехав по полу ангара, чтобы остановиться всего в нескольких дюймах от очереди грузчиков, несущих драгоценные коробки с хрусталем на сортировку. Инцидент был на волосок от гибели, на него не обратили внимания даже те, кто едва избежал травм.
  
  Килашандра Ри вышла из саней, восприняв как доброе предзнаменование тот факт, что ее сани затормозили так близко к Сортировочным ангарам. Она схватила за руку следующего грузчика, который проходил мимо нее, и решительно направила его к грузовой двери, которую сама распахнула. У нее было немного хрусталя, поэтому каждая ограненная крупинка была для нее драгоценна. Если на этот раз она не заработает достаточно баллов, чтобы покинуть планету, … Килашандра стиснула зубы, торопливо занося свою коробку в Сортировочный цех.
  
  Когда мужчина, которого она заставила служить ей, вполне корректно поставил ее коробку в конце ангара в ряд выстроенных контейнеров, терпение Килашандры лопнуло. “Нет, сюда!” - крикнула она. “Не там! На то, чтобы разобраться, уйдет весь день. Здесь”.
  
  Она подождала, пока он поставит ее коробку в указанный ряд, прежде чем добавить свою. Затем она вернулась к своим саням за второй поклажей, по пути захватив еще двух свободных грузчиков. Только после того, как было выгружено восемь картонных коробок, она позволила себе ненадолго остановиться, чтобы справиться с навалившейся на нее усталостью. Она работала без перерыва два дня, отчаявшись огранить достаточно хрусталя, чтобы уехать с Баллибрана. Хрусталь пульсировал в ее крови и костях, лишая покоя во сне, днем, как бы она ни старалась утомить свое тело. Ее единственной передышкой было погружение в ванну с сияющей жидкостью. Но никто не вырезает хрусталь из ванны! Ей пришлось улететь с планеты, чтобы унять тревожный гул.
  
  Более полутора лет, с тех пор как пасхальные штормы разрушили старую территорию Кеборгена, она неустанно искала подходящее место. Килашандра была достаточно реалистична, чтобы признаться себе, что вероятность найти новую заявку, столь же важную и ценную, как черный кристалл Кеборгена, была очень низкой. Тем не менее, она имела полное право ожидать, что найдет какой-нибудь полезный и достаточно прибыльный хрусталь в ассортименте Ballybran. И с каждой безрезультатной поездкой на Полигоны кредитный баланс, который она накопила за счет первоначальной огранки участка Кеборгена и установки черного хрусталя Трундому, уменьшался из-за постоянных сборов, которые Гильдия Гептаитов взимала даже за самые незначительные услуги, оказанные crystal singer.
  
  К осени, когда всем остальным, кого она знала — Ремболу, Джезери и Мистре — удалось покинуть планету, она продолжала трудиться, не имея возможности заявить о себе ни в каком цвете. В течение мягкой зимы она упорно охотилась на Пастбищах, возвращаясь в Комплекс только для того, чтобы пополнить запасы еды и окунуть свое уставшее от кристаллов тело в сияющую жидкость.
  
  “Тебе действительно следует провести неделю или две на базе в Шангане”, - сказал Ланжецки, перехватывая ее во время одного из ее коротких визитов.
  
  “Что хорошего это дало бы на самом деле?” - ответила она, почти рыча на него от разочарования. “Я все еще чувствовала бы себя кристал, и мне пришлось бы смотреть на Баллибрана”.
  
  Ланжецки испытующе посмотрел на нее. “Ты не в настроении мне верить”, - и он сделал паузу, чтобы убедиться, что завладел ее вниманием, - “но ты снова найдешь черный кристалл, Килашандра. Тем временем у Гильдии есть неотложные потребности в любом оттенке, который вы можете найти. Даже в розе, которую вы так презираете. В его черных глазах блеснул огонек, а голос стал печальным, когда он сказал: “Я уверен, что вы будете огорчены, узнав, что пасхальные штормы разрушили и место раскопок Моксуна”.
  
  Килашандра мгновение смотрела на него, прежде чем чувство нелепости взяло верх, и она рассмеялась. “Я безутешна!”
  
  “Я так и думал, что ты им станешь”. Его губы дрогнули от сдерживаемого веселья. Затем он наклонился и выдернул пробку из сияющей жидкости. “Ты найдешь еще хрусталя, Килла”.
  
  Именно это спокойное и уверенное заявление поддерживало ее падающий моральный дух всю следующую поездку. И оно было не совсем неуместным. На третьей неделе, проигнорировав два участка с розовым и голубым, она обнаружила белый кристалл, но почти полностью пропустила жилку. Если бы она не подбадривала себя зажигательной арией, от которой резонировала вершина под ее рукой, она могла бы пропустить застенчивый белый кристалл. В соответствии с ее долгой чередой неудач, белый цвет оказался неуловимым: жилка сначала ухудшилась по качеству, а затем в какой-то момент полностью исчезла с лица, появившись на поверхности в полумиле от нее в виде раздробленных осколков. Ей потребовались недели, чтобы расчистить разлом, срыв половину гребня, прежде чем она добралась до пригодного для использования кристалла. Только тот факт, что у белого кристалла было такое разнообразие потенциально прибыльных применений, поддерживал ее.
  
  Предупрежденная о весенней буре своей симбиотической адаптацией к spore Баллибрана, Килашандра резала в бешеном темпе, пока не охрип настолько, что не смог подключить звуковой резак к кристаллу. Только тогда она остановилась передохнуть. Она продолжала пилить до тех пор, пока первый порыв ветра не донес опасный хрустальный звук с Горных хребтов. Она опрометчиво выбрала самый прямой путь обратно в Комплекс, рассчитывая на то, что будет последней певицей, прибывшей с Полигона, чтобы защитить свои права.
  
  Она едва не отрезала себе путь к отступлению: двери ангара захлопнулись из-за завывающего шторма, как только ее сани миновали перегородки. Она могла ожидать выговора от летного офицера за свое безрассудство. И, вероятно, от Гильдмастера за игнорирование штормовых предупреждений.
  
  Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов из легких, собирая достаточно энергии, чтобы совершить последний шаг, необходимый для того, чтобы покинуть Баллибран. На последнем издыхании она схватила верхнюю коробку и отнесла ее в Сортировочную, поставив на стол Интора как раз в тот момент, когда старый Сортировщик повернул к сараю.
  
  “Килашандра! Ты напугала меня”. Глаза Интора переключились с обычного зрения на расширенное, которое было его адаптацией к Баллибрану. Он нетерпеливо потянулся к коробке. “Ты снова нашел черную жилу?” На его лице отразилось разочарование, когда его пальцы не обнаружили и следа ощущений, типичных для бесценного, неуловимого черного кристалла.
  
  “Не повезло”. Голос Килашандры сорвался от усталого отвращения. “Но я искренне надеюсь, что это приличная сумма”. Она полусидела на столе, нуждаясь в опоре, чтобы удержаться на ногах, наблюдая, как Интор извлекает хрустальные блоки из пластиковых коконов.
  
  “Действительно!” Голос Интора зазвучал одобрительно, когда он извлек первый белый хрустальный стержень и с подобающим почтением положил его на свой рабочий стол. “Действительно!” Он подверг кристалл тщательному изучению своими увеличенными глазами. “Безупречно. Белый цвет так часто бывает мутным. Если я не ошибаюсь —”
  
  “Это будет тот самый день”, - пробормотала Килашандра себе под нос, ее голос дрогнул.
  
  “— Никогда о хрустале”. Интор бросил на нее взгляд исподлобья, моргая, чтобы привыкнуть к нормальному зрению. Килашандра лениво поинтересовалась, что видят глаза Интора в человеческой плоти и костях в дополненном режиме. “Я верю, моя дорогая Килла, что ты предвидела рынок”.
  
  “У меня есть?” Килашандра выпрямилась. “С белым кристаллом?”
  
  Интор достал еще несколько тонких сверкающих хрустальных стержней. “Да, особенно если вы подобрали подходящие группы. Это хорошее начало. Что еще вы вырезали?” Все как один они вернулись на склад, каждый забрал еще одну коробку.
  
  “Сорок четыре—”
  
  “Ранжирован по размеру?”
  
  “Да”. Волнение Интора пробудило надежду в Килашандре.
  
  “Сорок четыре, начиная с полусантиметра—”
  
  “На сантиметр?”
  
  “Полсантиметра”.
  
  Интор просиял от нее почти с таким же энтузиазмом, как если бы она принесла ему еще черного хрусталя.
  
  “У тебя замечательная интуиция, Килла, потому что ты не могла знать о приказе оптерианцев”.
  
  “Органная группа?”
  
  Интор жестом попросил Килашандру помочь ему разложить белые стержни на верстаке.
  
  “Да, действительно. Целое руководство было сломано”. Интор наградил ее еще одним из своих лучей. “Где остальные? Быстро. Принеси их. Если есть хоть один, у которого есть облако ...
  
  Килашандра подчинилась, споткнувшись о вращающуюся дверь. К тому времени, как кристалл заискрился на столе, ее била дрожь, и ей пришлось вцепиться в скамейку, чтобы удержаться на ногах. Энтору потребовалось столетие, чтобы оценить ее огранку.
  
  “Ни единого облачного кристалла, Килашандра”. Интор похлопал ее по руке и, взяв свой маленький молоточек, прислушался к чистым сладким нотам, которые при каждом нежном ударе исходили от кристалла.
  
  “Сколько, Интор? Сколько?” Килашандра с трудом держалась за стол и была в сознании.
  
  “Боюсь, не так сильно, как черный”. Интор набрал цифры на своем терминале. Он прикусил нижнюю губу, ожидая изменения дисплея. “И все же, на 10 054 кредита нельзя чихать”. Он поднял брови, ожидая довольного ответа.
  
  “Всего десять тысяч...” - Ее колени подогнулись, мышцы икр болезненно свело судорогой. Она крепче вцепилась в край стола.
  
  “Конечно, этого достаточно, чтобы улететь с планеты”.
  
  “Но недостаточно далеко и не надолго”. Чернота застилала ей зрение. Килашандра убрала руку со стола, чтобы потереть глаза.
  
  “Будет ли Офтерия достаточно далеко?” - спросил сухой, веселый голос у нее за спиной.
  
  “Ланжецки ...” - начала она, поворачиваясь к Мастеру Гильдии, но ее поворот превратился в вращение, вниз, во тьму, от которой больше нельзя было уклониться.
  
  “Она приходит в себя, Ланжецки”.
  
  Килашандра услышала слова. Она не могла понять их смысла. Предложение и голос эхом отдавались в ее голове, как будто произносились в туннеле. При самом мягком повторении понимание вернулось.
  
  Голос принадлежал Антоне, главному врачу Гильдии гептитов.
  
  Затем ощущения вернулись, но ограничивались ощущением чего-то под подбородком и стеснения в плечах. Остальное тело было лишено чувствительности. Килашандра конвульсивно дернулась и почувствовала вязкое сопротивление сияющей жидкости. Она была погружена в воду — это объясняло необходимость поддержки подбородка и ограничения крика.
  
  Открыв глаза, она не удивилась, обнаружив себя в помещении с резервуарами Лазарета. За ней было еще несколько таких резервуаров, два из которых были заняты, судя по головам, видневшимся над бортиками.
  
  “Итак, ты присоединилась к нам, Килашандра!”
  
  “Как долго ты меня мочила, Антона?”
  
  Антона взглянула на дисплей на резервуаре. “Тридцать два часа и девятнадцать полосканий”. Антона предостерегающе погрозила Килашандре пальцем. “Не заставляй себя так напрягаться, Килла. Вы истощаете ресурсы своего симбионта. Злоупотребления, подобные этому сейчас, могут вызвать проблемы с дегенерацией позже. И именно позже вам действительно понадобится защита. Помните это! ” Невеселая улыбка исказила классические черты лица Антоны. “Если сможешь. Что ж, по крайней мере, запиши это в свои банки памяти, когда вернешься в свою комнату ”, - добавила она, вздохнув по поводу причуд singer recall.
  
  “Когда я смогу встать?” Килашандра начала извиваться в резервуаре, проверяя свои конечности и общую реакцию своего тела.
  
  Антона пожал плечами, набирая код на терминале резервуара. “О, в любое время. Пульс и давление в норме. Голова ясная?”
  
  “Да”.
  
  Антона нажала на кнопку, и опора для подбородка и плечевые ремни освободили Килашандру. Она ухватилась за бортик бака, и Антона протянула ей длинную мантию.
  
  “Мне нужно сказать тебе, чтобы ты поел?”
  
  Килашандра криво усмехнулась. “Нет. Мой желудок знает, что я не сплю, и урчит”.
  
  “Знаешь, ты похудела почти на два килограмма. Ты можешь вспомнить, когда ела в последний раз?” Голос и глаза Антоны были полны раздражения. “Бесполезно спрашивать, не так ли?”
  
  “Ни в малейшей степени”, - беспечно ответила Килашандра, выбираясь из резервуара, сияющая жидкость стекала с ее тела, оставляя кожу гладкой и нежной. Она натянула халат. Антона подняла руку, чтобы удержаться на пяти ступеньках.
  
  “Насколько сильный резонанс кристаллов вы ощущаете сейчас?” Антона занесла пальцы над маленьким терминалом резервуара.
  
  Килашандра внимательно прислушалась к шуму в ушах. “Только слабый след!” Дыхание сорвалось с ее губ со вздохом облегчения.
  
  “Ланжецки сказал, что ты снял достаточно, чтобы уехать с планеты”.
  
  Килашандра нахмурилась. “Он сказал и что-то еще. Но я забыла что.” Однако Килашандра знала что-то важное.
  
  “Возможно, он расскажет тебе еще раз в свое время. Поднимайся в свою каюту и приготовь себе что-нибудь поесть. - Антона предостерегающе сжала плечо Килашандры, прежде чем отвернуться, чтобы проверить других пациентов.
  
  Поднимаясь с Лазаретного уровня, расположенного глубоко в недрах Комплекса Гильдии, Килашандра ломала голову над провалом в памяти. Ее заверили, что у большинства певцов было несколько десятилетий безупречной памяти, прежде чем ухудшалась память, но ни одно правило быстрого запоминания не определяло начало. Ей посчастливилось пройти переход Милеки, закончившийся полной адаптацией к Ballybran's spore, адаптацией, которая была необходима для тех, кто населял планету Баллибран. Такой переход имел много преимуществ, не последним из которых было избавление от тягот Переходной лихорадки, и предполагалось, что он включал более длительный период сохранения памяти без повреждений. В этом единственном случае она, возможно, могла бы с полным основанием обвинить усталость.
  
  Когда дверь лифта открылась в пустынном вестибюле главного уровня singer, в поле зрения не было ни одного певца. Шторм утих. Она остановилась, чтобы заглянуть в столовую, и увидела только одного посетителя. Поплотнее запахнув халат, она поспешила по коридору в "Голубой сектор", в свою квартиру.
  
  Первое, что она сделала, это вызвала свой кредитный баланс и почувствовала, как узел, стягивавший ее живот, рассосался, когда на экране появились цифры 12 790. Она долго рассматривала итоговую сумму, затем задала важнейший вопрос: как далеко от Баллибрана ее увезет эта сумма?
  
  На дисплее высветились названия четырех систем. У нее заурчало в животе. Она раздраженно поерзала на стуле и спросила подробности об удобствах в каждой системе. Ответы не были захватывающими. В каждой системе планеты земного типа были чисто промышленными или сельскохозяйственными, располагая, в лучшем случае, лишь скромными удобствами для отдыха. Из подслушанных комментариев Килашандра сделала вывод, что из-за своей близости местные жители достаточно насмотрелись на своих соседей из Баллибрана и, как правило, либо злоупотребляют кредитом, либо грубы до оскорбления на дуэли.
  
  “Единственное, что хорошо в любом из них, ” сказала Килашандра с отвращением, - это то, что я там еще не была”.
  
  Килашандра решила провести свой давно назревший отпуск на Maxim, планете удовольствий в системе Бардери. Из всего, что она слышала, было бы очень легко забыть crystal resonance в изысканных парках развлечений и домах гедонистической максимы. Но у нее еще не было чести потакать этой прихоти.
  
  Раздраженная, она потерла ладони друг о друга, заметив, что толстые мозоли от вибрации резака смягчились в результате длительного погружения в воду. Многочисленные мелкие царапины и порезы, которые были профессиональной опасностью певицы, зажили, превратившись в тонкие белые шрамы. Что ж, эта функция ее симбионта работала эффективно. И white crystal обеспечат ей своего рода внепланетный отдых.
  
  Белый кристалл! Интор что-то говорил о сломанном руководстве! В офтерианских органах чувств использовались белые кристаллы Баллибрана, и она вырезала сорок четыре кристалла с полсантиметра и выше с полусантиметровым уклоном.
  
  Ланжецки задал ей вопрос.
  
  “Будет ли Офтерия достаточно далеко?” На ум пришли слова, прозвучавшие в его глубоком голосе.
  
  Она улыбнулась с огромным облегчением, услышав этот вопрос, и повернулась к экрану просмотра, чтобы ввести его код.
  
  “— Килла?” Руки Ланжецки застыли над его собственным терминалом, удивление отразилось в его приподнятых бровях. “Вы не пользовались пунктом общественного питания”. Он нахмурился.
  
  “О, ты запрограммирован следить за этим, не так ли?” - ответила она с искренней улыбкой на это напоминание об их любовном союзе перед ее первой поездкой на Полигоны. По возвращении из системы Трундому они провели вместе всего несколько дней, прежде чем Ланжецки была завалена работой и ей пришлось вернуться на Полигоны. С тех пор она возвращалась в Комплекс только для пополнения запасов или для того, чтобы переждать шторм. Следовательно, их встречи были краткими. Было обнадеживающим осознавать, что он хотел знать, когда она вернется.
  
  “Это показалось мне идеальным способом установить контакт. После тридцати двух часов в аквариуме ты должен быть голоден. Я просто присоединюсь к вам, если позволите ... ” Когда она кивнула в знак согласия, он быстро набрал сообщение на своей консоли и отодвинул стул, улыбаясь ей. “Я тоже голоден”.
  
  В качестве дополнительной гарантии своей невредимой памяти Килашандра без труда вспомнила вкусы Ланжецки. Она усмехнулась, заказывая ярранское пиво. Хотя в животе у нее нетерпеливо заурчало, ей так давно не хотелось есть, что она была рада руководствоваться предпочтениями Ланжецки.
  
  Она как раз натягивала через голову халат в яркую полоску, когда в дверь позвонили с просьбой о входе. “Войдите!” - позвала она. По тому же голосовому сигналу автомат общественного питания выдал ее заказ. Аромат блюд пробудил у нее и без того ненасытный аппетит.
  
  Она, не теряя времени, достала из автомата дымящиеся тарелки и приветственно улыбнулась Ланжецки, когда он присоединился к ней.
  
  “Комиссар попросил меня передать несколько тщательно подобранных слов жалобы на внезапное увлечение пивом ”Ярран"", - сказал он, ставя кувшин и мензурки на стол. Он сел, прежде чем наполнить два бокала. “За ваше выздоровление!” Ланжецки поднял свой бокал в тосте, выражение его лица косвенно осуждало ее за эту необходимость.
  
  “Антония уже отругала меня, но на этот раз мне пришлось огранить достаточно годного к употреблению хрусталя, чтобы улететь с планеты”.
  
  “Вы определенно преуспели с этим белым”.
  
  “Разве я не помню, как ты говорил что-то об Офтерии, когда я терял сознание?”
  
  Ланжецки сделал глоток ярранского пива, прежде чем ответить. “Вполне вероятно”. Он положил себе щедрую порцию жареных бобов мальва.
  
  “Разве оптерианцы не используют белый кристалл в своем многофункциональном органе чувств?”
  
  “Они делают”.
  
  Итак, Ланжецки предпочла быть неразговорчивой. Что ж, она могла быть настойчивой. “Интор сказал, что все руководство было сломано”. Ланжецки кивнул. Она продолжила. “И вы спросили меня, будет ли Офтерия достаточно далеко?”
  
  “Я сделал это?”
  
  “Ты знаешь, что сделала”. Килашандра собрала все свое терпение. “Ты никогда ничего не забываешь. И впечатление, которое у меня сложилось из вашего загадочного комментария, заключалось в том, что кому-то, и, как следует из этого, мне, — она ткнула большим пальцем в грудь, - придется пойти туда. Я права?
  
  Он пристально посмотрел на нее, выражение его лица было непроницаемым. “Не так давно ты дала мне понять, что не возьмешься за другое задание за пределами планеты—”
  
  “ Это было до того, как я застрял на этой проклятой планете— ” Она заметила лукавый блеск в его глазах. “ Значит, я прав. Компания Crystal Singer не обязана производить монтаж!”
  
  “Это был шокирующий инцидент”, - неуверенно сказал Ланжецки, накладывая себе еще бобов мальвы. “Исполнитель, повредивший орган, был убит разлетевшимися осколками. Он также был единственным человеком на планете, который мог справиться с таким капитальным ремонтом. Как это часто бывает со столь чувствительным и дорогим оборудованием, ремонт инструмента является вопросом планетарной срочности. Он самый большой на планете и необходим для проведения престижного летнего фестиваля Optheria. У нас заключен контракт на поставку технических специалистов, а также хрусталя. ” Он сделал паузу, чтобы набить рот хрустящей белой фасолью. Килашандра знала, что он определенно дразнит ее. Она придержала язык. “Хотя в списке тех, кто прошел квалификацию, действительно есть твое имя ...”
  
  “На этот раз загвоздка не в кристалле”, - сказала она, когда он намеренно оставил фразу незаконченной. Она наблюдала за его лицом, ожидая какой-либо реакции. “Активный, отражающий звук Белый кристалл ...”
  
  “— Среди прочего”, - добавил Ланжецки, когда она сделала паузу.
  
  “Если это не кристалл, то что тогда случилось с оптерианами?”
  
  “Моя дорогая Килашандра, задание еще не получено”.
  
  “Награжден? Мне нравится, как это звучит. Или нравится? Я бы не стал отрицать, что ты, Ланжецки, втянул меня в еще одну работу, подобную установке Трундому ”.
  
  Он поймал палец, которым она возмущенно грозила ему, и потянул ее руку через заставленный стол к своим губам. Знакомые ласки вызвали знакомый отклик глубоко в ее паху, и она попыталась использовать свое раздражение из-за его методов, чтобы нейтрализовать их воздействие на нее.
  
  Как раз в этот момент ее напугал сигнал коммьюнити. С мимолетным выражением раздражения Ланжецки поднял свое наручное устройство, чтобы подтвердить вызов.
  
  Из устройства донеслась жестяная версия баса Трэга. “Я должен был сообщить вам, когда поступят сообщения от станций предварительного тестирования”, - сказал сотрудник администрации.
  
  “Есть интересные кандидаты?”
  
  Хотя Ланжецки звучал неуверенно, даже слегка скучающе, странное напряжение в его губах и глазах насторожило Килашандру. Она притворилась, что продолжает есть, вежливо игнорируя перепалку, но не пропустила ни слова из ответа Трэгга.
  
  “Четыре агронома, эндокринолог с Теты, два ксенобиолога, специалист по атмосферным исследованиям, трое бывших космонавтов”, — Килашандра заметила, как глаза Ланжецки слегка расширились, что она истолковала как удовлетворение, — “и обычные отбросы, у которых нет рекомендаций от тестирования”.
  
  “Спасибо тебе, Трэг”.
  
  Ланжецки кивнул Килашандре в знак того, что перерыв окончен, и доел блюдо с жареными бобами Мальва.
  
  “Так в чем же загвоздка с офтерианским заданием? Паршивый гонорар?”
  
  “Напротив, такая установка стоит двадцать тысяч кредитов”.
  
  “И я бы тоже уехала за пределы планеты”. Килашандра была весьма впечатлена широтой, которую даст ей такой кредитный баланс, чтобы забыть Кристал.
  
  “Ты не получила контракт, Килла. Я ценю твою готовность выполнить задание, но есть определенные аспекты, которые должны учитываться как Гильдией, так и отдельными лицами. Не связывай себя необдуманными обязательствами. Ланжецки был искренен. Его глаза твердо смотрели на нее, а озабоченная складка у бровей подчеркивала его предупреждение. “До оптерианской системы далеко. Тебя не будет на Баллибране почти целый год ...”
  
  “Тем лучше...”
  
  “Ты говоришь это сейчас, когда ты полон кристального резонанса. Ты, должно быть, еще не забыл Каррика”.
  
  Его напоминание вызвало в воображении яркие сцены первого кристального певца, которого она встретила: Кэррик, смеющийся, когда они плавали в морях Фуэрте, затем Кэррик, охваченный абстинентной лихорадкой, и, наконец, пассивная туша мужчины, разбитая звуковым резонансом.
  
  “Я не сомневаюсь, что со временем вы испытаете это на себе”, - сказал Ланжецки. “Я никогда не знал певца, который не пытался бы довести себя и своего симбионта до предела. Основным недостатком офтерианского контракта является то, что вы потеряете всякий резонанс с вашими существующими претензиями. ”
  
  “Как будто у меня были достойные права среди них”. Килашандра с отвращением фыркнула. “Розовые никому не нужны, а голубые увяли после двухдневной обрезки. Даже белая жилка прогибается и скачет. Я срезала лучшую из доступных жилок. При том везении, которым я наслаждался, шторм, вероятно, полностью разрушил сайт. Я не собираюсь — повторяю, не собираюсь — тратить еще три недели на работу с лопатами и корзинами. Не для белых. Почему исследовательская группа не может разработать эффективный портативный экскаватор?”
  
  Ланжецки слегка склонил голову набок. “Исследования твердо придерживаются мнения, что любой один из девяти эффективных, портативных и долговечных экскаваторов, - многозначительная пауза, - которые уже прошли полевые испытания, должны выполнять задачу, для которой они были спроектированы ... за исключением тех случаев, когда они находятся в руках crystal singer. Согласно результатам исследований, единственными двумя элементами оборудования, которые не влияют на механические способности певца, являются его катер — хотя Рыбак с этим не согласен — и его сани, и вы уже слышали раздел и параграф от Бортинженера на этот счет. Не так ли?”
  
  Килашандра несколько мгновений флегматично смотрела на него, затем вспомнила, что нужно прожевать то, что было у нее во рту.
  
  “Подслушала его”, - сказала она со злобной усмешкой. “Не пытайся отвлечь меня от этих офтерианских дел”.
  
  “Я - нет. Я обращаю ваше внимание на несколько явных недостатков задания, которое предполагает длительное отсутствие в Баллибране за то, что в долгосрочной перспективе может оказаться неадекватной компенсацией ”. Выражение его лица неуловимо изменилось. “Я бы предпочел не иметь с тобой профессиональных разногласий. Это вмешивается в мою личную жизнь”.
  
  Его темные глаза встретились с ее. Он потянулся к ее рукам, губы изогнулись в односторонней улыбке, которая показалась ей такой трогательной. Она больше не сидела за одним столиком со своим Мастером Гильдии, а с мужчиной Ланжецки. Изменение ей понравилось. Неоднократно, во время бессонных ночей в Майлки-Рейнджз, она с нежностью вспоминала их занятия любовью. Теперь, сидя напротив харизматичного Ланжецки, она обнаружила, что ее аппетит к чему-то большему, чем просто еда, полностью восстановился.
  
  Она улыбнулась в ответ на его улыбку, и они вместе поднялись из-за маленького столика и направились в спальню.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 2
  
  
  
  
  
  Килашандра оттолкнулась от терминала и, балансируя на основании позвоночника, вытянула руки и ноги так далеко от тела, как позволяли кости и сухожилия. Все утро она провела, погрузившись в изучение статьи об офтерии в Энциклопедии "Галактика".
  
  Как только она закончила с первоначальным отчетом об исследовании и оценке, перейдя к освобождению планеты Змееносцев для колонизации и высокопарным формулировкам ее устава — “основать колонию человечества в полной гармонии с экологическим балансом принятой им планеты: обеспечить распространение на ней Вида в его чистой, неподдельной форме”. Она продолжала ждать, когда муха появится в густой мази из горшочка с медом Optheria.
  
  Офтерия была старой планетой с геологической точки зрения. Почти круговая орбита вокруг стареющего солнца создала умеренный климат. Сезонные изменения были незначительными, поскольку осевое “колебание” было незначительным, а оба полюса покрыты небольшими ледниками. Optheria чрезмерно гордилась своей самодостаточностью в цивилизации, где многие планеты были настолько по уши в долгах у торговых спутников, что с них почти взимали плату за окружающую их атмосферу. Импорт с Офтерии был минимальным ... за исключением туристов, стремящихся “насладиться более мягкими удовольствиями старой Терры в абсолютно естественном мире”.
  
  Килашандра, внимательно следившая за скрытым значением, сделала паузу, чтобы обдумать последствия. Хотя ее опыт общения с планетами был ограничен двумя — Фуэрте, ее родной планетой, и Баллибраном, она знала достаточно о том, как вращаются миры, чтобы ощутить железный идеализм, который, вероятно, поддерживал офтерианскую пропаганду. Она набрала вопрос и нахмурилась, услышав отрицательный ответ: подписавшие Хартию Optheria не были обращенцами в религиозную секту, и Optheria не признавала федеральную церковь. Столько же миров было колонизировано ради идеалистических форм правления, религиозных или светски ориентированных, сколько из чисто коммерческих соображений. Руководящий принцип основания еще не мог считаться необходимым критерием успешной субкультуры. Задействованных переменных было слишком много.
  
  Но из записи стало ясно, что Офтерия считалась эффективно организованной и, с ее значительным положительным галактическим платежным балансом, достойно управляемой планетой. Запись завершалась заявлением о том, что Офтерию стоит посетить во время ежегодного летнего фестиваля. Она уловила определенный намек на иронию в этом мягком комментарии. Хотя она предпочла бы попробовать некоторые из экзотических и утонченных удовольствий, доступных тем, у кого достаточно денег, она чувствовала, что может терпеть “естественные” развлечения Optheria в обмен на солидный гонорар и длительный отпуск в Баллибране.
  
  Она рассмотрела неуверенность Ланжецки в отношении задания. Могли ли его обвинить в фаворитизме, если бы он дал ей другое задание за пределами планеты? Кто вспомнит, что она отсутствовала во время ужасных Пасхальных штормов, не говоря уже о том, где именно? Трэрг безапелляционно похитил ее, запихнул в лунный шаттл и, не имея ни малейшей справочной информации о капризах Трундому, волей-неволей передал военно-морской автократии, чтобы справиться с необходимостью установки черного коммуникационного кристалла стоимостью в миллионы кредитов для кучки скептически настроенных спартанских первопроходцев. Это назначение не было синекурой. Поскольку Трэгг был единственным человеком, который знал об этом, был ли он отказником? Он очень легко мог бы стать им как чиновник администрации, но Килашандра не думала, что Трэг мог повлиять на Гильдмастера Ланжецки.
  
  Вторая дикая идея быстро последовала за первой. Были ли в реестре Гильдии гептитов какие-либо оптерианцы, которым могла быть поручена подобная работа? … В Гильдии гептитов не было офтерианских членов.
  
  За десять лет работы в музыкальном отделе Культурного центра Фуэрте Килашандра была знакома с тонкостями офтерийских органных инструментов. Энциклопедия расширила картину, заявив, что музыка была общепланетной манией при офтерии, когда граждане соревновались в планетарном масштабе за возможность воздействовать на органы чувств. В такой обстановке Килашандре показалось действительно очень странным, что Optheria не представила кандидатов с идеальным слухом, который был основным требованием для вступления в Гильдию Гептитов. И, учитывая соревнования мирового масштаба, тысячи были бы разочарованы. Килашандра сочувственно улыбнулась. Конечно, некоторые стали бы искать альтернативы за пределами планеты.
  
  Ее любопытство разгорелось, Килашандра проверила другие Гильдии. Optheria не входила в Космические службы или галактические коммерческие предприятия, а посольства, консульства или легаты Optheria не были внесены в Дипломатические реестры. Там ей повезло, она обнаружила квалификатор: поскольку планета была почти самодостаточной и ни один оптерианин не покидал свой родной мир, необходимости в подобных услугах не было. Все официальные запросы об Офтерии должны были направляться в Управление внешней торговли по Офтерии.
  
  Килашандра остановилась в недоумении. Планета настолько совершенна, так любима своими жителями, что никто не захотел покинуть ее поверхность? Ей было очень трудно в это поверить. Она вспомнила статью энциклопедии "Планета" в поисках кода натурализации. Да, гражданство было легко доступно для тех, кто интересовался, но не могло быть аннулировано. Она проверила Уголовный кодекс и обнаружила, что, в отличие от многих миров, в Офтерии не депортируют криминальных элементов: все рецидивисты помещаются в реабилитационный центр.
  
  Килашандра вздрогнула. Так что даже совершенной Офтерии пришлось прибегнуть к реабилитации.
  
  Достаточно углубившись в историю и предысторию офтерии, чтобы удовлетворить свое элементарное любопытство, она обратилась к исследованию процедуры, необходимой для замены сломанного мануального аппарата. Установка не вызвала явных проблем, поскольку брекетинг был удивительно похож на тот, который требуется для black communications crystal. Настройка была бы более сложной из-за широкодиапазонного выходного сигнала офтерианского органа. Инструмент был похож на раннеземные трубные органы, с четырьмя руководствами и терминалом с сотнями остановок, но исполнитель на офтерийском органе читал партитуру, содержащую обонятельные, нервные, зрительные и слуховые ноты. Руководство crystal находилось в постоянном контакте с мультиплексным демодулятором, кодировщиком синапсной несущей и терминальными сетями преобразователей. По крайней мере, так говорилось в руководстве; схема не была включена в запись. Она также не могла вспомнить ни одного из тех, что были в музыкальном центре Фуэрте.
  
  Преданные своему делу оптерианские музыканты потратили целые жизни на аранжировку музыки, приукрашенной и орнаментированной для восприятия многими органами чувств. Опытный офтерианский органист мог быть массовым психологом и политиком, а также музыкантом, и эффект любой композиции, сыгранной на полностью усовершенствованных инструментах, имел такие далеко идущие последствия, что выступления и исполнители подлежали как федеральной, так и художественной дисциплине.
  
  Помня об этом, Килашандра задалась вопросом, как могло сломаться руководство, не говоря уже о том, чтобы одновременно убить исполнителя, тем более что этот человек был единственным на планете, способным его починить. Возможно, на офтерийском эдемском яблоке было гнилое пятнышко? Это задание может быть интересным.
  
  Килашандра придвинула свой стул обратно к пульту и попросила установить визуальный контакт с сотрудником службы сопровождения. Баджорн был длинным худощавым мужчиной с худым лицом и тонким носом с узкими ноздрями. У него тоже были неестественно длинные и тонкие пальцы, но многое искупала жизнерадостная улыбка, озарившая его узкое лицо. и его полная готовность проложить самый сложный маршрут. Казалось, он был в самых благоприятных отношениях с каждым капитаном транспортного или грузового флота, который когда-либо приземлялся на Лунной базе Шангана или приближался к ней.
  
  “Трудно ли добраться до Оптерианской системы, Баджорн?”
  
  “Долгое старое путешествие" прямо сейчас — не сезон для круизных лайнеров на этом маршруте. Летнего фестиваля по галактике не будет еще полгода. Итак, путешествуя сейчас, вам придется совершить четыре пересадки — Раппахо, Кунджаб, Мелорика и Мир Бернарда — все на грузовые суда, прежде чем получить билет на подходящий лайнер.”
  
  “Ты точно в курсе событий”.
  
  Баджорн ухмыльнулся, его тонкие губы почти коснулись висячих ушей. “Должно быть. Вы уже пятый запрос, который я получаю об этой системе. В чем дело? Не знал, что Optherians увлекаются такими штучками, которые нравятся певцам.”
  
  “Кто остальные четверо?”
  
  “Ну, нет никаких правил, запрещающих рассказывать ...” Бэйджорн сделал осторожную паузу. “и, поскольку они все спрашивали, нет причин, по которым вам не следует рассказывать. Вы, - и он загнул имена на пальцах. - Борелла Сил, Концера, Гоббейн Текла и Рембол.
  
  “Действительно. Спасибо, Баджорн, это очень тактично с твоей стороны”.
  
  “Рембол тоже так сказал”. Лицо Бэйджорна скорбно поникло. “Я действительно стараюсь соответствовать требованиям Гильдии к путешествиям, но меня так угнетает, когда мои усилия критикуют или принижают. Я ничего не могу поделать, если певцы теряют свои воспоминания ... и все остатки обычной вежливости ”.
  
  “Я запрограммирую вечную вежливость по отношению к тебе на моей личной кассете, Баджорн”.
  
  “Я был бы признателен. Только сделай это сейчас, хорошо, Килашандра, пока не забыла?”
  
  Честно пообещав, Килашандра повесила трубку. Ланжецки сказал, что есть список. Там было всего пять имен? Бореллу Сил и Концеру она знала и была бы не против отказаться от их участия в задании; Гоббейн Текла был ей совершенно незнаком. Rimbol успешно резался, причем в более темных оттенках, как и предсказывал Ланжецки. Зачем ему такое задание? Итак, четыре человека были достаточно заинтересованы, чтобы проверить Travel. Были ли еще?
  
  Она попросила предоставить список неназначенных певцов по месту жительства, и он оказался удручающе длинным. После некоторых имен, включая ее собственное, высвечивалась заглавная I - для неактивных. Возможно, это было неразумно, но она удалила их, и у нее все еще оставалось тридцать семь возможных соперников. Она лениво покрутилась в кресле с карданом, задаваясь вопросом, какой именно критерий был жизненно важен для назначения на Офтерию. Ланжецки не упомянул таких незначительных деталей в том немногом, что он раскрыл. Исходя из того, что она уже узнала о планете и механизме монтажа, любой компетентный певец мог справиться с этой работой. Так что же склонит чашу весов в пользу одного певца?
  
  Килашандра пересмотрела список своих известных соперниц: Борелла и Кончера долгое время снимались. Гоббейн Текла, когда нашла его место в Основном составе, была относительным новичком; Рембол, как и Килашандра, был первоклассным новичком. Когда она навела справки, то обнаружила, что все остальные были уволенными или несостоявшимися музыкантами. Возможно, это было необходимым требованием. Для установщика, безусловно, имело смысл иметь опыт работы с инструментами. Она перефразировала свой вопрос, чтобы он относился ко всем тридцати семи доступным певцам. Девятнадцать подходят под эту категорию.
  
  Ланжецки, казалось, неохотно предлагал ей это задание, но она не должна винить его. Она остро осознавала прошлые уступки со стороны своего Гильдмастера. Она не имела права ожидать прерывания потока льгот только потому, что он решил разделить с ней постель. И она решила, что не станет подвергать опасности их отношения, снова упоминая о задании. Ланжецки вполне может оказать ей услугу, не порекомендовав ее. Она должна твердо помнить об этом аспекте ситуации. Возможно, она и не была в восторге от поездки в отпуск по четырем системам, на которые у нее был кредит, но это была еще одна ниточка в ее прискорбном везении. Она отдохнет от crystal, и это было основным требованием.
  
  Вновь проснувшийся аппетит напомнил ей, что с момента завтрака прошло несколько часов. Во время ланча она сама решит, куда пойти. Когда, отдохнувшая и оживленная, она вернется к своим трудам для Гильдии Гептитов, она найдет свежую жилу черного кристалла и тогда доберется до планеты Максим.
  
  Прежде чем она успела спланировать свой отпуск в деталях, Антона позвонила ей из лазарета. “Ты поела, Килла?”
  
  “Это приглашение или профессиональный вопрос? Потому что я только что съел очень сытный ланч”.
  
  Антона вздохнула. “ Мне бы хотелось пообедать в твоей компании. Сейчас здесь не так много дел. К счастью.
  
  “Если ты хочешь просто побыть в компании за едой ...”
  
  Антона улыбнулась с неподдельным удовольствием. “Я люблю. Мне не все время нравится есть в одиночестве. Не могли бы вы сначала заскочить сюда? Вы по-прежнему числитесь неактивным и захотите изменить этот статус.”
  
  Спускаясь на уровень Лазарета, Килашандра сначала забеспокоилась, а затем упрекнула себя за то, что испугалась, что в просьбе Антоны было нечто большее, чем простое обновление записи. Возможно, это не имеет никакого отношения к ее пригодности для работы на Оптере. Также было бы неосторожно намекать, что она знала о наличии такого задания. С другой стороны, Антона узнала бы больше об удобствах близлежащих миров.
  
  Медицинская формальность заняла немного времени, а затем две женщины проследовали в секцию общественного питания на главном певческом этаже Комплекса Гильдии.
  
  “Здесь так удручающе пусто”, - сказала Антона приглушенным голосом, оглядывая тускло освещенные помещения заведения.
  
  “Меня гораздо больше угнетало, когда все остальные праздновали хорошую добычу”, - мрачно сказала Килашандра.
  
  “Да, да, я полагаю, так и будет. О, фардлс!” Антонина быстро отвела Килашандру в сторону теневой стороны. “Борелла, Концерт и этот симпотичный Гоббен”, - пробормотала она, торопливо обходя дом.
  
  “Они тебе не нравятся?” Килашандру это позабавило.
  
  Антона пожала плечами. “Дружбу заводят, делясь событиями и мнениями. Они ничего не помнят, и, следовательно, им нечем поделиться. И еще меньше тем для разговоров ”.
  
  Без предупреждения Энтона схватила Килашандру за руку, поворачивая к ней лицом. “Окажи себе неоценимую услугу, Килла. Запишите все, что вы пережили до сих пор в своей жизни, каждую деталь, которую вы можете вспомнить из экспедиций по нарезке, каждый разговор, который у вас был, каждую шутку, которую вы слышали, запишите все, — когда Килашандра изобразила удивление, Антона больно сжала ее руку, — и да, я действительно имею в виду ‘все", в свой личный файл для поиска. Что ты сделала, что ты сказала, что ты чувствовала, — и свирепый взгляд Антоны бросил вызов Уединению“ — как ты любила. Потом, когда твой разум будет таким же пустым, как у них, ты сможешь освежить свою память и получить то, что восстановит тебя! Выражение ее лица стало очень печальным. “О, Килла. Будь другой! Сделай, как я прошу! Сейчас же! Пока не стало слишком поздно!”
  
  Затем, восстановив свое обычное самообладание, она отпустила руку и, казалось, вернула напряженность своему прямому, стройному телу. “Потому что я уверяю вас, - сказала она, делая последние несколько шагов в зону общественного питания, - что, как только ваше блестящее остроумие и остроумные реплики станут такими же банальными и злобными, как у них”, - она ткнула большим пальцем в молчаливую троицу, - “Я поищу другую компанию за ланчем. Итак, ” сказала она, ее пальцы застыли над терминалом общественного питания, “ что у вас на ужин?
  
  “Ярранское пиво”. Килашандра сказала первое, что пришло в голову, будучи слегка ошеломленной неожиданной вспышкой гнева Антоны.
  
  Антона подняла брови в притворном удивлении, затем быстро набрала их заказы.
  
  Их быстро обслужили, и они отнесли подносы к ближайшей банкетке. Пока Антонина с аппетитом принималась за еду, Килашандра потягивала пиво, переваривая замечательный совет Антоны. До этого у Килашандры не было возможности оценить точку зрения коллеги, которая не потеряла бы память из-за профессионального риска. Килашандра упрямо предпочитала забывать определенные сцены из своей жизни. Похож на неудачу.
  
  “Что ж, вам не придется долго ждать свежего пополнения загроможденных умов”, - сказала наконец Килашандра, промокая пивную пену с верхней губы и откладывая разговор по тревожному совету Антоны.
  
  “Новый класс? Как просочилась эта конфиденциальная информация? Вы только что выбрались из лазарета. Что ж, тебе не разрешат ввести их в курс дела, если ты это имела в виду, Килла.”
  
  “Почему бы и нет?”
  
  Антонина пожала плечами и изящно попробовала свою красиво подрумяненную запеканку, прежде чем ответить. “У тебя нет никаких повреждений, которые можно было бы выставлять напоказ. Как видите, это важная часть брифинга — наглядное, неоспоримое доказательство быстрой регенерации тканей, которой пользуются жители Баллибрана. ”
  
  “Неотразима!” Антона бросила на Килашандру острый взгляд. “О, никаких жалоб от меня, Антона. Гильдия может гордиться своей продуманной программой набора персонала”.
  
  Антона пристально посмотрела на нее и отложила вилку. “Килашандра Ри, Федерация Разумных планет не разрешает Гильдии гептитов ‘набирать’ свободных граждан для такой опасной профессии. Только добровольцев—”
  
  “Только добровольцы настаивают на том, чтобы представиться, и многие из них обладают чрезвычайно полезными навыками ...” Она замолчала, на мгновение сбитая с толку почти свирепым взглядом Антоны.
  
  “Что беспокоит тебя, Килашандра Ри? Ты получила огромную пользу от ... процесса отбора”.
  
  “Несмотря на мое неожиданное включение”.
  
  “Несколько странных случаев проскальзывают, независимо от того, насколько мы осторожны”, - сказала Антона слишком сладко, ее глаза заблестели.
  
  “Не волнуйся, Антона. Это не та тема, которую я стал бы обсуждать с кем-либо еще”.
  
  “Особенно Ланжецки”.
  
  “У меня вряд ли будет такая возможность”, - сказала она, задаваясь вопросом, знала ли Антона или подозревала об их отношениях. Или ее совет помнить о любви и эмоциях был просто общим предупреждением о необходимости учитывать весь опыт. Захочет ли Килашандра спустя десятилетия помнить, что она и Ланжецки недолго были любовниками? “Посоветуй мне, Антона, на кого из наших ближайших пространственных соседей мне следует запланировать короткий отпуск?”
  
  Антона поморщилась. “С таким же успехом ты можешь выбрать название наугад, учитывая всю разницу между ними. Их единственное преимущество в том, что они находятся достаточно далеко от Баллибрана, чтобы дать вашим нервам необходимый отдых.”
  
  Как раз в этот момент их окликнул веселый голос.
  
  “Килла! Антона! Как я рад видеть кого-то еще живым!” Воскликнул Рембол, ковыляя из тени. Он ухмыльнулся, увидев кувшин с пивом. “Могу я присоединиться к вам?”
  
  “Конечно”, - любезно согласилась Антона.
  
  “Что с тобой случилось?” Спросила Килашандра. Щеку и лоб Рембола щедро украшали недавно зажившие шрамы.
  
  “Моими были сани, которые нырнули носом за перегородку”.
  
  “Так и было?”
  
  “Ты не знал, что это я?” Рот Рембола скривился в притворном огорчении. “Судя по тому, как Мэлейн вела себя, можно было подумать, что этим броском я поставил под угрозу жизнь половины новых вокалистов”.
  
  “Вы переделали салазки так же творчески, как и свое лицо?”
  
  Рембол печально покачал головой. “Он сломал нос, у меня была только кровь. К тому же на починку саней уйдет больше времени, чем на заживление моей ноги. Скажи, Килла, ты слышала об офтерианском контракте?
  
  “За сломанное руководство? Это могло бы окупиться большим ремонтом”.
  
  “О, я этого не хочу”, - и он махнул рукой в знак отказа.
  
  “Почему бы и нет?”
  
  Рембол сделал большой глоток пива. “Что ж, у меня есть заявление, которое сейчас было очень кстати. Офтерия находится далеко отсюда, и меня предупредили, что я могу потерять направляющий резонанс, если буду отсутствовать так долго. ”
  
  “И поскольку ты вспомнил, что я не нарезал ничего, что стоило бы упаковать —”
  
  “Нет”. Рембол поднял руку, протестуя против обвинения Килашандры. “Я имею в виду, да, я знал, что тебе не везло в последнее время —”
  
  “Как вы думаете, кто вырезал белый кристалл, чтобы заменить сломанное офтерийское руководство?”
  
  “Ты сделал это?” Лицо Рембола просветлело от облегчения. “Тогда тебе тоже не нужно идти”. Он поднял свой стакан в веселом тосте. “Куда ты планируешь отправиться за пределы планеты?”
  
  “Я еще не совсем решила ...” Килашандра увидела, что Антона занята тем, что доедает остатки своей запеканки.
  
  “Почему бы тебе не попробовать Maxim в системе Бардери”. Рембол нетерпеливо наклонился к ней через стол. “Я слышал, это что-то сенсационное. Когда-нибудь я туда доберусь, но мне бы очень хотелось услышать ваше мнение об этом. Я наполовину не верю сообщениям. Я бы доверился вам. ”
  
  “Это стоит запомнить”, - пробормотала Килашандра, искоса взглянув на Антону. Затем, заметив вопросительный взгляд Рембола, она спокойно спросила: “Что ты вырезала в последнее время?”
  
  “Зеленые”, - ответил Рембол с заметным удовлетворением. Он поднял скрещенные пальцы. “Теперь, если только ущерб от шторма будет минимальным, и это может быть из-за того, что жила находится в защищенном месте, я мог бы даже встретиться с вами на Maxim. Понимаете ...” и он продолжил подробно описывать свои перспективы.
  
  Пока Рембол тараторил в своей забавной манере, Килашандра задавалась вопросом, притупит ли кристалл заразительное добродушие Скартина вместе с его памятью. Даст ли ему Антона такой же настоятельный совет? Несомненно, каждый из новейших crystal singers обладал каким-то уникальным качеством, которое нужно лелеять и поддерживать на протяжении всей жизни. Вспышка гнева Антоны была вызвана долгим разочарованием. Скольким певицам за десятилетия работы в Гильдии она давала один и тот же совет и обнаруживала, что его игнорируют?
  
  “... Итак, я пришел с сорока зелеными”, - говорил Рембол с видом достижения.
  
  “Это чертовски хорошая нарезка!” Килашандра ответила с подобающим пылом.
  
  “У вас нет проблем с освобождением Кристал?” Спросила Антона.
  
  “Ну, в первый раз я выбрался, - откровенно признался Рембол, - но я вспомнил, что ты сказала, Килла, о том, чтобы собираться, как только выйдешь на поле. Я никогда не забуду вид тебя, запертого в хрустальном рабстве, прямо здесь, в шумном переполненном зале. Доброе и своевременное слово мудрости!”
  
  “О, ты бы достаточно скоро все понял”, - сказала Килашандра, чувствуя себя немного смущенной его благодарностью.
  
  “Знаешь, некоторые никогда этого не делают”, - заметила Антона.
  
  “Что происходит? Они будут стоять в параличе, как статуи, пока не наступит ночь? Или сильная буря?”
  
  “Невозможность выпустить crystal - это не шутка, Рембол”.
  
  Рембол уставился на Антону, его подвижное лицо утратило веселое выражение. “Ты хочешь сказать, что они могут быть настолько очарованы, что ничто не разрушает чары?” Антона медленно кивнул. “Это может быть смертельно. Было ли это?”
  
  “Были случаи”.
  
  “Тогда я в двойном долгу перед тобой, Килла”, - сказал Рембол, вставая. “Так что этот раунд за мной”.
  
  Они закончили этот раунд, освеженные едой, напитками и беседой.
  
  “Из четырех, я думаю, ты предпочла бы Рани в системе панджаби”, - сказала Антона Килашандре на прощание. “Еда там лучше, а климат менее суровый. У них также есть чудесные минеральные горячие источники. Не так эффективен, как наш radiant fluid, но поможет уменьшить резонанс кристаллов. Вам это нужно. После всего лишь часа в твоей компании от твоего звука у меня волосы на руках встают дыбом. Видишь?”
  
  Килашандра обменялась взглядами с Ремболом, прежде чем они изучили доказательство на вытянутой руке Антоны.
  
  Антона успокаивающе рассмеялась, нежно положив пальцы на предплечье Килашандры.
  
  “Совершенно нормальное явление для певца, который стабильно выступает в "Рейнджерс" больше года. Ни на кого из вас это не повлияло бы, но, поскольку я не пою crystal, это так. Привыкайте к этому. Это то, что идентифицирует певца в любой точке Галактики. Но горячие источники Рани значительно уменьшат эффект. Как и время вдали отсюда. Увидимся. ”
  
  Наблюдая за Антоной, входящей в лифт, Килашандра почувствовала, как рука Рембола ласково скользнула вверх по ее руке.
  
  “Мне с тобой хорошо”, - сказал он, его голубые глаза весело блеснули. Затем он почувствовал, как она напряглась и подавила движение отстранения. Он опустил руку. “Конфиденциальность — извини, Килла”. Он отступил назад.
  
  “Рембол, ты и вполовину не так сожалеешь, как я. Ты этого не заслужил. Спиши это на другой побочный эффект ”поющего кристалла", который они не включают в это полное раскрытие ". Она выдавила извиняющуюся улыбку. “Я так взвинчена, что могла бы вещать”.
  
  “Не волнуйся, Килла. Я понимаю. Увидимся, когда ты вернешься”. Затем он, пошатываясь, направился в желтый сектор, в свою каюту.
  
  Килашандра смотрела ему вслед, злясь на себя за свою реакцию на обычную ласку. У нее не было такой реакции на Ланжецки. Или проблема была в этом? Она была очень задумчива, медленно направляясь в свою каюту. Верность была для нее маловероятной болезнью. Ей определенно нравилось заниматься любовью с Ланжецким, и он определенно оказывал на нее сильное очарование. Ланжецки недвусмысленно отделил свою профессиональную жизнь от личной.
  
  “Рани, ага”, - пробормотала она себе под нос, прикладывая большой палец к дверному замку. Она вошла в комнату, закрыв за собой дверь, а затем прислонилась к ней.
  
  Теперь, в отсутствие фоновых звуков, она могла слышать резонанс в своем теле, чувствовать, как он струится вверх и вниз по ее костям, пульсирует в артериях. Шум в ее ушах был подобен бурлящей реке в полный разлив. Она протянула руки, но статические помехи, очевидно, не подействовали на нее, носительницу, или она исчерпала это явление в себе. “Минеральные ванны! Вероятно, воняет серой или чем-то похуже.”
  
  Она сразу же услышала начальный звук "флюггг", когда сияющая жидкость начала поступать в резервуар в комнате гигиены. Недоумевая, почему в комнате включен компьютер, она открыла рот, чтобы прервать процесс, когда из динамиков донеслось ее имя.
  
  “Килашандра Ри?” Бас, несомненно, принадлежал Трэггу.
  
  “Да, Трэгг?” Она включила зрение.
  
  “Вы были восстановлены в активном списке”.
  
  “Я отправляюсь за пределы планеты, как только смогу организовать транспорт, Трэг”.
  
  Трэрг, как всегда, бесстрастно посмотрел на нее. “Певице вашего статуса доступно прибыльное задание”.
  
  “Офтерианское руководство?” Когда Трэрг наклонил голову, Килашандра сдержала удивление. Почему Трэрг подошел к ней, когда Ланжецки определенно не хотел, чтобы она брала его?
  
  “Вы в курсе деталей?” Впервые Трэгг выказал проблеск удивления.
  
  “Рембол сказал мне. Он также сказал, что не согласится. Он был твоим первым выбором?”
  
  Трэрг мгновение пристально смотрел на нее. “Логично было бы выбрать тебя в первую очередь, Килашандра Ри, но еще час назад ты была Неактивной”.
  
  “Я был первым выбором?”
  
  “Во-первых, вы в любом случае отправляетесь за пределы планеты и не имеете достаточного кредита, чтобы миновать ближайшие населенные системы. Во-вторых, по медицинским показаниям вам рекомендован длительный отпуск. В-третьих, вы уже приобрели необходимые навыки для установки брекетов white crystal. В-четвертых, в вашей биографической справке указаны скрытые педагогические способности, так что подготовка сменных техников по офтерии вполне входит в вашу компетенцию. ”
  
  “Ничего не было сказано о подготовке технических специалистов. У Бореллы и Консеры значительно больше опыта преподавания, чем у меня”.
  
  “Борелла, Концера и Гоббейн Текла не проявили ни такта, ни дипломатии, необходимых для выполнения этого задания”.
  
  Килашандру позабавило, что Трэг добавил Гоббейна в список. Сказал ли Баджорн Трэггу, который спрашивал о транспортировке в Офтерию?
  
  “Есть еще тридцать семь активных членов Гильдии, которые проходят квалификацию!”
  
  Трэрг дважды медленно покачал головой. “Нет, Килашандра Ри, это должна быть ты. Гильдии нужна информация об Офтерии—”
  
  “Тактично и дипломатично извлечено? По какому вопросу?”
  
  “Почему правительство Офтерии запрещает своим гражданам межзвездные путешествия”.
  
  Килашандра издала возглас восторга. “Ты имеешь в виду, почему, с их одержимостью музыкой, в Гильдии гептитов нет ни одного оптерийца?”
  
  “Это не относится к делу, Килашандра. Федеральный совет Разумных Существ был бы обязан, если представитель Гильдии выступит в качестве беспристрастного наблюдателя, определить, принято ли это ограничение населением —”
  
  “Нарушение свободы выбора? Но разве это не было бы вопросом для —”
  
  Трэг поднял руку. “В запросе содержится просьба высказать беспристрастное мнение о популярном принятии ограничения. FSC признает, что отдельные лица могут выражать недовольство, но Исполнительный совет Федеративной ассоциации художников направил жалобу.”
  
  Килашандра тихо присвистнула. Сами Стеллары протестовали? Что ж, если бы в деле были замешаны офтерийские композиторы и исполнители, Исполнительный совет, конечно, выразил бы протест. Даже если на это у них ушли десятилетия.
  
  “И поскольку представитель Гильдии наверняка вступит в контакт с композиторами и исполнителями в ходе выполнения задания, да, я был бы более чем готов стать волонтером для этого аспекта”. Не потому ли Ланжецки был против ее отъезда? Чтобы защитить ее от железного идеализма приходского Офтерийского совета? Но, как член Гильдии Гептитов, которая гарантировала ей иммунитет к местному законодательству и ограничениям, она не могла быть задержана по каким-либо обвинениям. Она могла быть привлечена к дисциплинарной ответственности только своей Гильдией. То, что любая форма артистизма может быть ограничена законом, было анафемой. “Офтерианские органы существовали очень давно ...”
  
  “Общественное признание - это вопрос, который находится в стадии расследования”.
  
  Траг не собирался отклоняться от официальной формулировки запроса.
  
  “Хорошо, я понял!”
  
  “Ты согласишься на это задание?”
  
  Килашандра моргнула. Ей почудилось нетерпение в голосе Трэгга, внезапное исчезновение напряжения с его лица?
  
  “Трэг, ты кое-что не рассказал мне об этом задании. Предупреждаю тебя, если это окажется чем—то вроде Чемодана...”
  
  “Ваше знакомство с элементами этого задания предполагает, что вы уже провели серьезное расследование. Я проинформировал вас о запросе FSC —”
  
  “Почему бы тебе не оставить это со мной ненадолго, Трэгг”, - сказала она, изучая его лицо, - “и я подумаю над этим. Ланжецки дал мне отчетливое представление, что мне не следует подавать на это заявление ”.
  
  Вот. Она не представляла себе такой реакции. Трэрг был встревожен. Он намеренно искушал ее, используя самую утонченную лесть, которой она когда-либо подвергалась. Ее уважение к сотруднику Администрации достигло нового уровня, поскольку она никогда бы не подумала, что он настолько коварен. Он был так безраздельно предан Гилду и Ланжецки.
  
  “Ты спрашиваешь меня без ведома Ланжецки?” От нее не ускользнули ни внезапно раздувшиеся ноздри Трэгга, ни напряженные мышцы его челюсти. “Почему, Трэг?”
  
  “Ваше имя было первым в списке квалифицированных вокалистов”.
  
  “Заткнись, Трэг. Почему я?”
  
  “Ваше согласие послужит интересам Гильдии гептитов наилучшим образом”. В голосе Трэгга послышались нотки отчаяния.
  
  “Вы возражаете против отношений между мной и Ланжецки?” У нее не было возможности узнать, каким образом Трэг адаптировался к симбионту Баллибрана или каким образом он выразил мнение, что такое уважение требует дополнительных проявлений. Если ревность побудила Трэга устранить соперника …
  
  “Нет”. Отрицание Трэгга сопровождалось подергиванием мышц его лица. “До сих пор он не позволял личным соображениям влиять на его суждения”.
  
  “Как он это сделал?” Килашандра была искренне озадачена. Трэгг не жаловался на то, что Ланжецки поручил ей еще одно ценное задание. Он был встревожен, потому что не сделал этого. “Я тебя не понимаю”.
  
  Трэг смотрел на нее так долго, что она подумала, не неисправен ли экран.
  
  “Даже если ты просто поедешь в Рани, это будет недостаточно далеко или надолго. Ланжецки давно пора на экскурсию, Килашандра Ри. Из-за тебя. Ваше тело настолько наполнено резонансом, что он смог его задержать. Но вашего резонанса недостаточно. Если вы будете недоступны, он будет вынужден снова вырезать кристалл и омолодить свое тело и своего симбионта. Если ты действительно уважаешь этого человека, уходи. Сейчас. Пока для него не стало слишком поздно. ”
  
  Килашандра уставилась на Трэга, пытаясь осознать различные последствия — прежде всего, осознание того, что Ланжецки был искренне привязан к ней. Она почувствовала волну ликования и нежности, которые на мгновение захлестнули ее. Она никогда не рассматривала такую возможность. Ни его следствия: что Ланжецки не захотел бы заниматься огранкой хрусталя, потому что мог бы забыть о своей привязанности. Человек, который был в Гильдии так долго, как он, был бы подвержен значительной потере памяти в Диапазонах. Изучил ли он свои обязанности Гильдмастера настолько досконально, что эти знания укоренились в нем так же глубоко, как правила и предписания в мозгу такого помешанного на кристаллах, как Моксун? Внезапно ее мысли завладело не лицо Ланжецки, а перекрещивающиеся следы старых хрустальных шрамов на его теле, необъяснимая боль, от которой иногда темнело в его глазах. Загадочное признание Антоны о певцах, которые не смогли сломить хрустального раба, эхом отозвалось в ее голове. Она была озадачена разнообразием впечатлений и внезапно поняла. Она откинулась на спинку и подлокотники своего кресла, чтобы не упасть. Она уныло подумала, не были ли Трэгг и Антона в сговоре. Всплыла бы тема хрустального тралла в тот обеденный перерыв, даже если бы Рембол не приехал?
  
  Килашандра почти не сомневалась, что Антоне было известно об обстоятельствах, в которых оказался Ланжецки. И она сомневалась, что женщина знала об их отношениях. Она также сомневалась, что Трэг упомянул бы столь личный аспект бизнеса Гильдмастера. Почему Ланжецки не мог быть просто еще одним певцом, таким же, как она сама? Почему он должен был стать Мастером Гильдии и быть слишком ценным, слишком необходимым, чтобы подвергаться опасности из-за необузданной привязанности?
  
  Да ведь ситуация имеет все признаки оперной трагедии! Настоящая трагедия с одним решением, в которой проигрывают и герой, и героиня. Потому что теперь она могла признаться себе, что была так же глубоко привязана к Ланжецки, как и он к ней. Она закрыла лицо обеими руками, прижимая их к похолодевшим щекам.
  
  Она подумала о совете Антоны забыть обо всем, включая любовь, и Килашандра заерзала на стуле. Антона не могла знать, что Килашандре так скоро придется принять такое эмоциональное решение. Который, как поняла Килашандра с проблеском ироничного веселья, должен был быть похоронен и забыт как можно глубже и быстрее.
  
  В одном она была уверена — каким бы долгим ни было путешествие в Офтерию, его будет недостаточно, чтобы забыть все чудесные моменты, которыми она наслаждалась с мужчиной Ланжецки. Она зажмурилась от боли при встрече с ним, когда вернется, и, возможно, не найдет воспоминаний о себе в его темных глазах. И не почувствует снова его губ на своей руке. …
  
  “Килашандра?” Голос Трэгга напомнил ей о его наблюдающем присутствии на обзорном экране.
  
  “Теперь, когда я знаю последствия этого задания, Трэг, я вряд ли могу отказаться от него”. Ее легкомысленный тон противоречил слезам, катившимся по ее щекам. “Ты идешь с ним, чтобы сломить рабство?” - спросила она, когда ее горло открылось достаточно, чтобы снова заговорить.
  
  В любое другое время она расценила бы испуганный взгляд Тэга как знак победы. Возможно, если бы она нашла кого-то, с кем можно петь, она также обнаружила бы такую страстную и непоколебимую преданность. Она должна помнить это.
  
  “Когда следующий автобус на Шангану, Трэгг?” Она в нетерпении вытерла щеки насухо. “Скажи Ланжецки— скажи ему ... Меня к этому подтолкнул crystal resonance”. Вскакивая со стула, она услышала свой смех, граничащий с истерикой. “Это всего лишь правда, не так ли?” Движимая необходимостью просто что-то сделать, она начала запихивать одежду в свой рюкзак.
  
  “Шаттл отправляется через десять минут, Килашандра Ри”.
  
  “Это здорово”. Она с трудом застегнула крепления на выпирающем саквояже. “Ты увидишь меня снова на борту, Трэгг? Похоже, это твоя особая обязанность - отправлять меня на шаттлы в Шангану для выполнения необычных заданий по всей галактике. - Она не смогла удержаться от насмешки над Трэгом. Он был причиной ее страданий, а она была сильной и целеустремленной в момент глубокой личной жертвы и утраты. Она взглянула на экран и увидела, что там темно. “Трусиха!”
  
  Она распахнула свою дверь. Она решила, что хлопать ею было бы напрасной тратой времени. У нее было как раз достаточно времени, чтобы добраться до шаттла.
  
  “Покиньте Килашандру. Тихо. На сцену!”
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 3
  
  
  
  
  
  
  
  Трэг удачно рассчитал время отъезда Килашандры, поскольку она и три ящика с белым хрусталем были на борту грузового судна, направлявшегося к пересадочному спутнику Раппахо, через четыре часа после их столкновения. В то время она не думала об этом, поскольку была полностью погружена в сильные эмоции самопожертвования, раскаяния за то, как она повлияла на Ланжецки, и извращенной потребности искупить свою вину в глазах Трэга. Несмотря на то, что она позволила себе попасться на удочку обстоятельств, она продолжала надеяться, что Ланжецки каким-то образом пронюхает о ее дезертирстве и сорвет миссию.
  
  Чтобы убедиться, что о ее местонахождении стало известно, она рыскала по торговому району базы Шангана со скоростью урагана маха. Она покупала предметы первой необходимости, безделушки и продукты питания, сопровождая каждую покупку диалогом во весь голос и произнося свое имя при каждом вводе кредита. Никто не мог не знать о местонахождении Килашандры Ри. После того, как она добавила несколько предметов первой необходимости к одежде, которую запихнула в свой рюкзак, ее острый инстинкт выживания проявился в запасах провизии базы. У нее сохранились яркие воспоминания о однообразно питательном рационе на грузовом судне "Селкит" и о каше, которую поставлял крейсер "Трундому". Ей действительно пришлось позаботиться о своем вкусе и пищеварительной системе.
  
  К сожалению, ни один почтительный продавец не похлопал ее по руке, чтобы сообщить о срочном звонке от Гильдмастера. На самом деле, люди, казалось, держались от нее на расстоянии. Случайный взгляд на ее изможденное, измученное лицо в зеркале дал одно объяснение — ей не понадобились бы никакие косметические средства, чтобы сыграть роль любой из множества измученных, отчаявшихся, безумных героинь. В этот момент ее юмор ненадолго проявил себя. Она часто думала, что макияж, рекомендованный, скажем, для Люсии, или Леди Макбет, или Тестуки и Изольды, был полностью преувеличен. Теперь, наконец-то, на личном опыте столкнувшись с феноменом потери великой любви из-за самоотверженного самопожертвования, она смогла оценить эффект, который горе могло оказать на внешность человека. Она выглядела ужасно! Итак, она купила два блестящих разноцветных плавающих кафтана из паучьего шелка белуги и поспешно добавила их футляры длиной в палец к своему пухлому рюкзаку, а затем к дорожному футляру с модной косметикой. Ей оставалось девять дней путешествовать на первом грузовом судне, и было бы только вежливо привести в порядок ее внешность.
  
  Затем был передан сигнал о посадке на Pink Tulip Sparrow, и ей ничего не оставалось, как проследовать в грузовой отсек. В попытке отсрочить неизбежное она похоронным шагом спустилась по пандусу.
  
  “Певец, нам нужно двигаться! А теперь, пожалуйста, поторопись”.
  
  Казалось, что она спешит, но когда помощник попытался взять ее за руку и затолкать в шлюз, ее тело выгнулось дугой в знак сопротивления. Внезапно он отпустил ее, уставившись на нее с выражением озадаченного шока - его руки были обнажены, и волосы на них стояли дыбом.
  
  “Я жду покупок из магазинов”. Килашандра так отчаянно нуждалась в отсрочке приговора в последнюю минуту, что любая задержка казалась разумной.
  
  “Там!” Помощник капитана выразил разочарование, отвращение и нетерпение, указывая на груду свертков разного размера, разбросанных по коридору.
  
  “Кристаллы?”
  
  “Все коробки сложены в специальном грузовом отсеке”. Он сделал движение, как будто хотел схватить ее за руку и втащить на борт, но вместо этого разочарованно зазвенел руками. “Мы должны уступить дорогу. Администрация Шанганы налагает крупные штрафы за пропущенные окна отправления. И не говори мне, Кристал Зингер, что у тебя достаточно кредитов, чтобы заплатить им. ” Внезапно она оставила всякую надежду на то, что Ланжецки, подобно легендарным героям прошлого, спасет ее в последний момент от акта безграничного самопожертвования. Она ступила на борт грузового судна. Воздушный шлюз закрылся с такой скоростью, что тяжелый внешний люк задел ее за пятки. Корабль отошел от стыковочного отсека прежде, чем помощник успел вывести его из шлюза и закрыть за ними вторичную диафрагму.
  
  Килашандра испытала почти непреодолимое желание открыть воздушный шлюз и прыгнуть в благословенное забвение космоса. Но поскольку она осуждала такие экстравагантные и мелодраматичные действия в постановках исторической трагедии, честность предотвратила самоубийство, несмотря на крайнюю муку, которая ее мучила. Кроме того, у нее не было оправдания тому, что она стала причиной смерти Помощника капитана, который, казалось, вообще не страдал.
  
  “Отвезите меня в мою каюту, пожалуйста”. Она повернулась слишком быстро, споткнулась о множество пакетов в проходе, и ей пришлось схватиться за плечо помощника, чтобы восстановить равновесие. В обычных обстоятельствах она бы проклинала свою неуклюжесть и извинилась, но ругань была недостойной и не соответствовала ее настроению. Из кучи товаров она выбрала две упаковки с логотипом компании и небрежно махнула рукой на остальные. “Остальное можно принести в мою каюту, когда это будет удобно”.
  
  Помощник капитана осторожно прошел мимо разбросанных свертков, проходя мимо нее, чтобы показать дорогу. Она заметила, что волосы на его шее, на самом деле темные волосы на теле, выбивающиеся из-под топа без рукавов, который он носил, пробивались сквозь тонкую ткань, все под прямым углом к его телу.
  
  Это больше не было забавным проявлением. Просто еще один захватывающий аспект crystal singing, о котором вы не услышите в этом якобы Полном Раскрытии! Его следует переименовать в “Краткое введение в то, что вас действительно ждет!” Без сомнения, однажды она будет в достаточно расстроенном состоянии, чтобы изложить все факты.
  
  Помощник капитана остановился, прижавшись к переборке, и указал на открытую дверь.
  
  “Твоя каюта, Хрустальный певец. Твой отпечаток большого пальца закроет дверь”. Он коснулся пальцами точки над правым глазом и исчез за углом, как будто за ним гнался Галормис.
  
  Килашандра с силой нажала большим пальцем на дверной замок. Она была приятно удивлена размерами салона. Не такой большой, как любое жилье, которым она пользовалась в Баллибране, но больше, чем ее студенческая комната в Фуэрте, и гораздо просторнее, чем кладовка на круизере Trundomoux. Она захлопнула дверь, заперла ее и положила пакеты на узкую письменную полку. Она посмотрела на койку, прикрепленную ремнями к стене в дневном положении. Внезапно от усталости у нее закружилась голова. Сильные эмоции выматывают так же, как огранка хрусталя, подумала она. Она отпустила койку и вытянулась. Она выдохнула долгим судорожным всхлипом и попыталась расслабить напряженные мышцы.
  
  Гул хрустального двигателя корабля был контрапунктом резонансу в ее ушах, и оба звука волнами прокатывались вверх и вниз по ее костям. Сначала ее разум запел, вплетая независимую мелодию в бас и альт, но ритм подсказал трехсложное слово — Lan-zec-ki, — поэтому она переключилась на идиотский диссонанс из двух нот и в конце концов уснула.
  
  Как только она преодолела первоначальную жизнерадостность самопожертвования на борту Pink Tulip Sparrow, Килашандра колебалась между яростью на Трэга и отчаянием от своей “Потери”. Пока она не пришла к выводу, что причиной ее страданий был Ланжецки — в конце концов, если бы он так решительно не воспользовался ее чувствами, он не привязался бы к ней так сильно, как и она к нему, и она не оказалась бы на вонючей посудине грузового судна. Ну, да, она, вероятно, так и сделала бы. Если все, что Трэрг рассказал ей об офтерианском задании, было правдой. Будучи не в настроении проявлять вежливость ни к экипажу, ни к другим пассажирам, она всю поездку оставалась в своей каюте.
  
  В пересадочном пункте Раппахо она села на второй грузовой лайнер, более новый и менее неприятный, чем Pink Tulip Sparrow, с залом ожидания для десяти пассажиров, которые на нем находились. Восемь человек были мужчинами, и каждый из них, включая единственного сопровождающего мужчину, быстро встал у ее входа. Очевидно, они знали, что она была хрустальной певицей. Столь же очевидным был тот факт, что они были готовы отбросить угрызения совести, чтобы узнать правду космического флота о певцах. Трое из них отказались от общения после первого часа. Еще две за первым ужином. Когда у тебя волосы постоянно стоят дыбом, кажется, что это мелочь, но капля воды, терпеливо разминающая камень, - то же самое. Лысый аргулианин оказался самым настойчивым. Он фактически схватил ее в узком проходе, прижимая к своему телу в пылких объятиях. Ей не пришлось бороться за освобождение.
  
  Он опустил руки и отодвинулся, покраснев и дрожа. “Ты шокируешь”. Он потер руки и быстро почистил те части своего тела, которые соприкасались с ней. “Нехорошо так поступать с таким дружелюбным парнем, как я”. Он выглядел обиженным.
  
  “Это все была твоя идея”. Килашандра направилась в свою каюту. И родилась еще одна певица-легенда!
  
  Женщина-капитан третьего грузового судна, на борт которого она поднялась в Мелорике, прямо сообщила ей, что ни при каких обстоятельствах она не потерпит какого-либо кратковременного нарушения спаривания в своем женском экипаже.
  
  “Все в порядке, капитан. Я дал обет безбрачия”.
  
  “Зачем?” - спросил капитан, смерив Килашандру оценивающим взглядом. “Религиозная или профессиональная?”
  
  “Ни то, ни другое. Я буду верна одному мужчине до самой смерти”. Килашандре понравилась едва заметная нотка пафоса в ее голосе.
  
  “Ни один мужчина не стоит этого, милая!” Отвращение капитана было неподдельным.
  
  С печальным вздохом Килашандра спросила, много ли в корабельной библиотеке программ для одиночных игроков, и удалилась в свою каюту, которая с каждым кораблем становилась все меньше. К счастью, это был самый короткий отрезок ее космического путешествия к Миру Бернарда.
  
  К тому времени, как Килашандра добралась до Мирового пересадочного спутника Bernard's, у нее возникли сомнения в искренности Трэга. Путешествие казалось невероятно долгим для современного космического путешествия, даже с учетом того факта, что грузовые суда, как правило, медленнее крейсеров или лайнеров. Она провела пять недель в межзвездном путешествии и должна каким-то образом выдержать еще пять, прежде чем достигнет оптерианской системы. Мог ли Трэг проделать тонкую работу, наняв ее, потому что ни одна другая певица не согласилась бы на это назначение? Нет, гонорар был слишком хорош — к тому же, Борелла, Кончера и Гоббейн добивались этого.
  
  Находясь на орбите небольшой луны, Пересадочный спутник описал изящный сорокавосьмичасовой путь вокруг сверкающей сине-зеленой жемчужины планеты. Спутник был чудом современной инженерии, со стыковочными и ремонтными сооружениями, способными обслуживать крейсера FSC и составные корабли Корпуса разведки и оценки, удачно расположенный на пересечении девяти основных космических маршрутов. В его обширных садах выращивались свежие фрукты и овощи, а в подразделении общественного питания производился высококачественный протеин: в достаточном количестве и разнообразии, чтобы удовлетворить самых требовательных клиентов. Запасы основных питательных веществ были доступны для пяти других видов, путешествующих по звездам. В дополнительных конкрециях размещались небольшие предприятия и процветающая медицинская исследовательская лаборатория и больница. В переходном секторе были игровые площадки, площадки для игры в мяч и свободного падения, просторные сады и зоопарк, в котором обитали самые мелкие формы жизни из девяти близлежащих звездных систем. Когда Килашандра просматривала справочник в своей комнате, она с большим удовольствием отметила, что резервуар для сияющей жидкости был одним из удобств в спортивном зале arc.
  
  Хотя она была уверена, что резонанс в ее теле несколько уменьшился, она жаждала полного облегчения, которое принесло бы час или около того пребывания в сияющей жидкости. Она забронировала номер и, устав от реакции “обычных” людей на ее близость, воспользовалась служебным маршрутом. Она также решила, что не собирается проводить пять недель на круизном лайнере, развивая мифы о crystal singer. Именно тогда в ее израненном и ноющем сердце не было места ни привязанности, ни тем более страсти. И кристалл нейтрализовали мимолетное увлечение или чистую похоть.
  
  Если бы она могла свести к минимуму явление, при котором волосы встают дыбом, она намеревалась принять новый облик: облик начинающего молодого музыканта, отправляющегося на летний фестиваль Optheria, и вынужденного по экономическим соображениям путешествовать в межсезонье более дешевыми грузовыми линиями. Она потратила долгие часы, готовя правильный грим для этой роли, изображая поведение очень юной, неопытной взрослой женщины и вспоминая лексику и идиомы своих студенческих дней. С тех беззаботных времен произошло так много всего, что это было похоже на подготовку к исторической роли. На таких репетициях Килашандра обнаружила, что время пролетает незаметно. Теперь, если бы ее несчастное тело помогло …
  
  После девяти часов погружений в течение трех дней Килашандра достигла своей цели. Она обзавелась подходящим скромным гардеробом. На пятый день пребывания на пересадочной станции Bernard's World, с широко раскрытыми глазами и затаив дыхание, повинуясь сигналу о посадке, она предъявила свой билет казначею лайнера FSPS Athena, и ей было выделено место на втором из двух шаттлов, покидающих станцию, чтобы успеть на лайнер, следующий по параболическому маршруту через звездную систему. Поездка на шаттле была короткой, и на его единственном переднем обзорном экране доминировал массивный оранжевый корпус "Афины". Большинство пассажиров были потрясены зрелищем, бормоча о своих ожиданиях от путешествия, о трудностях, которые они перенесли, чтобы накопить этот опыт, о своих надеждах на пункт назначения, тревогах за родственников, возвращающихся домой. Их болтовня раздражала Килашандру, и она начала жалеть, что выдала себя за студентку. Как уважаемый член престижной Гильдии, она была бы назначена на шаттл звездного класса.
  
  Однако она сделала выбор и застряла на нем, поэтому мрачно высадилась на эконом-уровне "Афины" и нашла свою одноместную каюту в уоррене. Эта комната была того же размера, что и ее студенческая квартира на Фуэрте, но, философски сказала она себе, вряд ли она выйдет из образа. В любом случае, стоимость билета зависела только от питания и залов ожидания: количество мест для отдыха было неограниченным.
  
  "Афина", новое дополнение к обширной круизной линии Galactica, Federated, завершала свой первый рейс по этой части Галактики. Некоторые из охов и ах, которые выдыхала Килашандра, были вполне искренними, когда ее и других пассажиров эконом-класса сопровождали в грандиозной экскурсии по лайнеру. Комплекс для самостоятельного обучения включал в себя не только классную комнату для несовершеннолетних, но и небольшие репетиционные залы, где можно было взять напрокат широкий ассортимент музыкальных инструментов — за заметным исключением портативного офтерианского органа, — театр миниатюр и несколько больших мастерских для ремесленников. К ее удивлению, гимнастический комплекс мог похвастаться тремя небольшими резервуарами для сияющей жидкости. Их гид объяснил, что это средство облегчает боль в мышцах, устраняет тошноту от перенапряжения и является экономичной заменой водяной бане, поскольку жидкость можно очищать после каждого использования. Он напомнил людям, что вода по-прежнему является нормированным товаром и что два литра - это суточная норма. В каждой каюте была консоль и vdr, подключенные к главному компьютеру корабля, который, как с гордостью сообщил им сопровождающий, был самой последней серией FBM 9000 с более обширной библиотекой развлекательных записей, чем на многих планетах. FSPS Афина была настоящей богиней космических трасс.
  
  В течение первых сорока восьми часов путешествия, пока "Афина" покидала мировую систему "Бернарда" и разгонялась до скорости пересадки, Килашандра намеренно держалась в стороне, в позе застенчивой студентки, от общего скопления других пассажиров. Ее позабавили и воспитали пары, перестановки и перестроения, которые произошли в этот период. Она заключала тайные пари сама с собой относительно того, кто из молодых женщин станет парой с кем из молодых людей. Более тонкие ассоциации возникли между старшими незамужними элементами.
  
  На скептический взгляд Килашандры, ни один из пассажиров мужского пола эконом-класса, ни молодой, ни старый, не выглядел достаточно интересным для знакомства. Был один совершенно потрясающий мужчина с великолепной осанкой танцора или профессионального спортсмена, но его классические черты были слишком совершенны, чтобы передать намек на его характер или темперамент. Он совершал свой обход, легкая улыбка тронула его идеальные губы, прекрасно понимая, что ему достаточно кивнуть, чтобы запечатлеть ту девушку или девушек, которые ему понравятся. Ланжецки, возможно, и не был красив в модной ныне форме, но на его лице был высечен характер, и он излучал магнетизм, которого не хватало этому великолепному молодому человеку. Тем не менее, Килашандра поиграла с идеей привлечь на свою сторону идеального молодого человека; отказ мог бы бесконечно улучшить его характер. Но для достижения этой цели ей пришлось бы отказаться от роли застенчивой студентки.
  
  Она обнаружила непростительный недостаток в меню Athena, когда в первый раз заказала пиво Yarran. Его не было в наличии, хотя были девять других сортов. В попытке найти приемлемую замену, она попробовала третье блюдо, наблюдая, как энергичный танцор исполняет кадриль, когда поняла, что кто-то стоит у ее столика.
  
  “Могу я присоединиться к вам?” Мужчина поднял мензурки с пивом, каждый разного оттенка. “Я заметил, что вы пробовали пиво. Может, объединим наши усилия?”
  
  У него был приятный голос, его корабельный костюм хорошо сидел на высоком худощавом теле, черты лица были правильными, но без заметных изъянов; темные волосы средней длины дополняли космический загар. Однако было что-то в его глазах и неуловимой силе подбородка, что привлекло внимание Килашандры.
  
  “Я сам не столяр, - сказал он, указывая одним стаканом на кружащихся танцоров, “ и я заметил, что вы им не являетесь, поэтому подумал, что мы могли бы составить друг другу компанию”.
  
  Килашандра указала на стул напротив себя.
  
  “Меня зовут Кориш фон Миттельштерн”. Он поставил свое пиво поближе к ней и передвинул стул, чтобы иметь возможность наблюдать за танцующими. Килашандра слегка отвернулась от него, не совсем уверенная в ослаблении резонанса в своем теле, хотя и не знала, почему она инстинктивно подстроилась под него. “Я родом из Райнгартена в системе Бета Юнгише. Я направляюсь в Офтерию”.
  
  “Почему, я тоже!” Она подняла бокал с пивом в знак рукопожатия. “Килашандра Ри из Фуэрте. Я— я изучаю музыку”.
  
  “Летний фестиваль”. Затем на лице Кориша появилось озадаченное выражение. “ Но у них есть фуэртанский напиток...
  
  “Ох уж это старье. Возможно, мне придется путешествовать в межсезонье и экономно, чтобы добраться до Optheria, но я определенно не собираюсь упускать возможность попробовать все новое на Athena.”
  
  Кориш вежливо улыбнулся. “ Это ваше первое межзвездное путешествие?
  
  “О, да. Но я много знаю о путешествиях. Мой брат - суперкарго. На Blue Swan Delta. И когда мама сказала ему, что я отправляюсь в путешествие, он прислал мне всевозможные советы, — и Килашандре удалось звонко хихикнуть, - и предупреждения.
  
  Кориш небрежно улыбнулся. “Не игнорируй советы такого рода. Fuerte, да? Это долгий путь впереди”.
  
  “Мне кажется, я уже потратила половину своей жизни на путешествия”, - экспансивно заявила Килашандра, пытаясь подсчитать, сколько времени она должна была бы находиться в пути, если бы ее портом посадки был Фуэрте. Она недостаточно сделала домашнее задание. Хотя она и представить не могла, что Кориш узнает, если она допустит ошибку. Она сделала большой глоток пива. “Это Bellemere, но для меня оно слишком кислое”.
  
  “Лучшее пиво в галактике - это ярранское”.
  
  “Ярран?” Она посмотрела на Кориша с возросшим интересом. Если Кориш и был родом с Бета Юнгише, то он был далек от постоянного поставщика ярранского пива. Любопытство Килашандры пробудилось.
  
  “Ярранским пивоварам нет равных. Ваш брат наверняка упоминал ярранское пиво?”
  
  “Ну, теперь, возможно, что так и есть”, - медленно произнесла Килашандра, словно копаясь в своей памяти. “Но тогда он рассказал мне так много, что я не могу вспомнить и половины”. Она собиралась снова хихикнуть, но потом решила, что ее хихиканье не только вызывает тошноту у нее самой, но и может оттолкнуть Кориша, и она хотела удовлетворить этот проблеск любопытства к нему. “Зачем ты едешь в Офтерию?”
  
  “Семейный бизнес, вроде как. Мой дядя поехал в гости и решил стать гражданином. Нам нужна его подпись на некоторых семейных документах. Мы писали несколько раз, но ответа не получили. Теперь он может быть мертв, но у меня должно быть соответствующее свидетельство, если это так, и его отпечаток пальца на документах, если это не так.”
  
  “И для этого тебе нужно проделать весь путь от Бета Юнгише?”
  
  “Что ж, это большая заслуга, и это неплохой способ уйти”. Он описал своим бокалом полукруг, включая корабль, а также танцоров, и улыбнулся Килашандре поверх края, делая глоток. “На самом деле этот "пилзнер" не так уж плох. Что у тебя там?”
  
  Она согласилась с ловкой сменой темы, предложенной Коришем, и с дегустацией пива. Хотя поющий кристалл принес с собой неисчерпаемую способность усваивать алкоголь без заметных последствий, она симулировала симптомы опьянения, когда рассказывала юнгианцу свою фальшивую историю, при необходимости приукрашивая свой реальный опыт в Комплексе искусств. Таким образом, на последнем курсе обучения Кориш узнала, что она специалист по игре на клавишных, и очень надеялась, что Optherian Festival предоставит ей достаточно данных для рекомендации с отличием. У нее были рекомендации достаточно высокого уровня, чтобы поступить в Федеральную музыкальную консерваторию в Офтерии, где, как она надеялась, ей разрешат играть на офтерийском органе.
  
  “Час - это все, что мне нужно, ” сказала она Коришу, моргая в симуляции прогрессирующего опьянения, “ для целей моей диссертации”.
  
  “Судя по тому, что я слышал об их драгоценном органе, вам повезет, если вы окажетесь на расстоянии плевка”.
  
  “Даже полчаса”.
  
  “Я слышал, что на органный чердак допускаются только музыканты с федеральной лицензией”.
  
  “Что ж, в моем случае им придется сделать исключение, потому что у меня специальное письмо от президента Fuerte — он друг моей семьи. И запечатанная записка от Звездного исполнителя Далкая Могорога …” Она сделала почтительную паузу при упоминании этой величественной личности, которая, очевидно, была незнакома Коришу, "и я уверена, что они уступят. Даже пятнадцать минут?” спросила она, поскольку Кориш продолжал качать головой. “Ну, им просто придется! Я проделал весь этот путь не для того, чтобы мне отказывали. Я серьезно изучаю клавишные инструменты. Я выиграл стипендию в Консерватории Федерации разумных планет на Терре. Мне разрешили играть на клавире Моцарта, спинете Генделя, клавесине Перселла, органе Баха и фортепиано Бетховена и— ” Она икнула, чтобы скрыть тот факт, что у нее заканчивались престижные композиторы и инструменты.
  
  “Итак? Какое пиво ты предпочитаешь сейчас?”
  
  “А?”
  
  Кориш заботливо проводил ее в каюту и уложил на койку. Когда он укрыл ее легким одеялом, она почувствовала, как статическое напряжение перескочило с ее плеча на его руки. Он немного поколебался, затем тихо вышел.
  
  Когда Килашандра дала ему время покинуть свой проход, она пересмотрела свое “выступление” и решила, что не выбилась из образа, даже если он и выбыл. С его стороны тоже было довольно мило не “воспользоваться” ею. Почувствовав себя в безопасности, она выскользнула из своей каюты и спустилась на уровень спортзала. В этот час там было пусто, и она целый час наслаждалась купанием в сияющей жидкости.
  
  Они встретились на следующее утро во время завтрака, и Кориш заботливо осведомился о ее здоровье.
  
  “Я заснула на тебе?” - спросила она с широко раскрытыми от ужаса глазами.
  
  “Вовсе нет. Я просто позаботился о том, чтобы вы были в безопасности в своей каюте, прежде чем вы это сделали ”.
  
  Она критически вытянула руки перед собой. “Ну, по крайней мере, они достаточно устойчивы, чтобы практиковаться”.
  
  “Ты собираешься репетировать?”
  
  “Я тренируюсь каждый день”.
  
  “Могу я послушать?”
  
  “Ну, … это может быть довольно скучно — я должен потратить не менее часа на предварительные упражнения для пальцев и гаммы, прежде чем смогу исполнить какую-нибудь интересную музыку ...”
  
  “Если мне будет скучно, я уйду”.
  
  Направляясь к репетиционным залам, она задавалась вопросом, не ошиблась ли она в своей характеристике. Иначе с чего бы ему быть настолько любопытным, чтобы захотеть послушать ее репетицию?
  
  Килашандра была весьма довольна, обнаружив, что старые упражнения легко ложатся на ее пальцы, когда она обращается к клавиатуре со всем подобием истинной властности. Кориш ушла через пятнадцать минут, но ничего не оставила на волю случая и продолжала играть, допустив удивительно мало ошибок для человека, который не играл три года.
  
  Поскольку она зарекомендовала себя в его компании, он продолжал демонстрировать образ дружелюбного молодого человека, отправляющегося в путешествие, чтобы защитить интересы семьи. Он встречался с ней во время приема пищи, помогал ей избегать организаторов командных видов спорта, руководил ее исследованиями потенциала поставщика провизии с веселой терпимостью зрелого путешественника и сопровождал ее на корабельных мероприятиях. Один или два раза у нее возникало желание шокировать его своей истинной личностью, просто чтобы посмотреть, как он отреагирует, но она подавила эту прихоть.
  
  Затем, после особенно насыщенного вечера, когда она приняла очень долгую сияющую ванну, она столкнулась с ним в спортзале. Он сильно вспотел, с очевидной легкостью преодолевая огромный вес на тренажере. Раздевшись для тренировки, Килашандра смогла оценить, что худощавое телосложение Кориша было подозрительно мускулистым и идеально подходило для его публичного имиджа.
  
  “Я и не знал, что ты гимнастка!”
  
  “Поддерживать форму - самое разумное, Килашандра Ри”. Он набросил полотенце на плечи и вытер лицо. “Где ты была?”
  
  Килашандре удалось покраснеть от смущения, она опустила глаза и изобразила смущение.
  
  “Я попробовал эту сияющую штуку. В резервуаре, ” и она неопределенно указала в нужном направлении. “Та блондинка из Качачуриана говорила, что это полезно при похмелье!” Она пнула основание аппарата носком ботинка, все еще не поднимая глаз.
  
  “Ну, так ли это?”
  
  “Я думаю, это так”. Она допустила некоторое сомнение в своем тоне. “По крайней мере, это ужасное кружение прекратилось ... и тошнота!” Она приложила одну руку к голове, а другую к животу. “Думаю, мне, возможно, придется вернуться к фуэртанскому пиву. Я всегда мог пить его столько, сколько хотел. Или это как-то связано с путешествиями в космосе? Мой брат что-то говорил об этом ... ” Она посмотрела на Кориша. “ Разве сейчас не забавное время для тренировок?
  
  “Вот так я выводлю алкоголь из организма”, - сказал Кориш, натягивая рубашку. “Я провожу тебя обратно в твою каюту. Тебе действительно не следует бродить по кораблю в такой час. У кого-то может сложиться неправильное впечатление о вас.”
  
  Когда Килашандра позволила ему проводить ее обратно, она удивилась, почему он выпроваживает ее из спортзала. Она чувствовала, что ловко объяснила свое присутствие. И наивно приняла его объяснение. Благополучно вернувшись в свою каюту, она согласилась встретиться с ним, как обычно, за завтраком на следующее утро и послушно отправилась спать.
  
  Ожидая сна, она размышляла о его необыкновенной физической форме и скрытности, с которой он ее сохранял. Мог ли Кориш быть агентом FSP? Ей показалось маловероятным, что Федерация решила послать только одного наблюдателя — к тому же неопытного — в планетарное сообщество, которое подвергалось исследованию. Она усмехнулась при мысли, что из полутора тысяч пассажиров и команды "Афины" Кориш должен привязаться к ней. Конечно, в своем обличье нетерпеливой студентки она могла бы стать неотъемлемой частью его корабельной обложки. Если только его начальство не сообщило ему о ее дополнительном задании. Если бы он был федеральным агентом, он также знал бы способности хрустальных певиц и более тонкие способы их выявления.
  
  Неважно! В своих сосредоточенных попытках вспомнить дни, когда она была безденежной и страстной студенткой музыкального факультета, она смогла отложить в долгий ящик более недавний, болезненный эпизод. Теперь Килашандра серьезно отнеслась к совету Антоны записывать инциденты в деталях. Кто знает, когда ей может понадобиться снова взять на себя роль студентки?
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 4
  
  
  
  
  
  
  
  Пока "Афина" направлялась к офтерианскому центру ради отклоненного гиперболического прохода, который должен был приблизить ее к единственной обитаемой планете системы, пассажиры, выходившие на берег, проходили ритуал прощания со своими корабельными знакомыми. Эта странная магия путешествий, которая могла превратить совершенно незнакомых людей в наперсниц и любовниц, ничуть не утратила своей силы в космическую эру.
  
  Пока они ждали в шлюзе шаттла, который доставит их на поверхность, Килашандра поймала себя на том, что болтает на Корише о том, что они должны встретиться и поделиться своими приключениями: что они не могут расстаться и никогда больше не встречаться, пока находятся на одной планете. Она хотела бы знать, как у него сложились отношения со своим дядей, и надеялась, что сможет рассказать ему о своем успехе, вторгнувшемся в офтерийскую музыкальную иерархию. Конечно, такая болтовня была характерна для ее роли. Что поразило Килашандру, так это то, что она имела в виду то, что сказала.
  
  “Это очень мило с твоей стороны, Килла”, - ответил Кориш, снисходительно похлопав ее по плечу, что мгновенно вернуло ей прежнюю индивидуальность.
  
  “Если я не получу места в хостеле Music Center, я поеду в заведение Piper”, - сказала она, уворачиваясь от его руки и возясь с застежкой на боковом кармане своей куртки. Она протянула маленькую пластиковую карточку, распространяемую Заведением, с кодами сообщества. “В путеводителе офтерийских путешественников сказано, что они будут принимать сообщения для посетителей. Вы могли бы оставить мне там весточку”. Она улыбнулась ему с трепетной тоской. “Я знаю, что, как только мы покинем Офтерию, мы больше никогда не встретимся, Кориш, но, по крайней мере, пока мы все еще на одной планете, я надеялся, что мы сможем остаться друзьями”. Она замолчала, опустив голову и вытирая глаза, которые, как по команде, наполнились влагой. Она позволила ему лишь мельком взглянуть на ее заплаканное лицо, хотя понятия не имела, почему она продлевает их общение. Можно слишком увлечься ролевыми играми.
  
  “Я обещаю тебе, Килла, что оставлю сообщение в the Piper для тебя”. И Кориш положил палец ей под подбородок и поднял ее голову, чтобы он посмотрел ей в глаза. У него была довольно обаятельная полуулыбка, подумала она, хотя у Ланжецки она была совсем другой. Ей удалось выдавить еще несколько слез от этого сравнения. “Не нужно слез, Килла”.
  
  Как раз в этот момент шаттл ударился о борт "Афины", и разговор стал невозможен из-за шума открывающихся замков и взволнованного крещендо прощаний. Затем члены экипажа официозно приказали пассажирам перейти на левую сторону шлюза. Килашандру довольно плотно втиснули между двумя крупными мужчинами, и ее отделил от Кориша еще один боковой толчок.
  
  “Что за задержка?” - спросила одна из ее подушек.
  
  “Они загружают какие-то ящики”, - последовал возмущенный ответ. “Должно быть, что-то особенное. Все это запечатано и заклеено липкой лентой”.
  
  “Я пожалуюсь круизному агенту. У меня сложилось впечатление, что люди получают предпочтение товарам этой линии!”
  
  Так же внезапно, как и начался, пресса успокоилась, и все зашаркали к трапу шаттла. Килашандра не увидела Кориша среди уже рассаженных пассажиров, но она не могла не заметить три больших пенопластовых ящика, в которых лежал white crystal, поскольку они занимали первые три ряда сидений по правому борту шаттла.
  
  “Они, должно быть, чрезвычайно ценные”, - сказал первый продавец подушек. “Что бы это ни было? Оптерианцы импортируют не так уж много”.
  
  “Слишком верно”, - сказал его спутник обиженным тоном. “Да ведь это печати Гильдии гептитов”.
  
  Служащий шаттла полностью контролировал расстановку мест, безапелляционно заполняя ряды, когда он отступал по главному проходу. Он жестом указал Килашандре на внутреннее сиденье, и две подушки послушно устроились на двух следующих. Она мельком увидела Кориша, когда он проходил мимо, но ему было отведено место по другую сторону прохода.
  
  “Они не теряют времени даром, не так ли?” - спросил первый мужчина.
  
  “На параболической орбите нечего терять”, - ответил его друг.
  
  “Должно быть, там не было выходящих пассажиров”.
  
  “Вероятно, нет. Оптериане не покидают свою планету, и туристический сезон еще толком не начался”.
  
  Довольно зловещий грохот, исходящий от плит пола, напугал их. За этим быстро последовали дополнительные металлические жалобы, вызвавшие дополнительную вибрацию под ногами.
  
  Два отчетливых глухих удара возвестили о закрытии грузовых отсеков. Затем Килашандра почувствовала сжатие воздуха, когда главный пассажирский люк был закрыт и закреплен. Сквозь обшивку корпуса рядом с собой она услышала щелчок отпускаемого грейфера, поэтому была готова к выворачивающему желудок движению шаттла, отделяющегося от "Афины". Ее соседей по сиденью там не было, и они ахнули в ответ, схватившись за подлокотники, когда двигатели шаттла заработали и вдавили пассажиров в поролон их сидений.
  
  Пересадка с лайнера на поверхность планеты была относительно короткой, хотя соседи Килашандры по сиденью горько жаловались на дискомфорт и продолжительность всего пути вниз. Килашандра отметила, что посадка прошла гладко, но и с этим были проблемы из-за двух подушек безопасности, поэтому она была безмерно благодарна, когда люк снова открылся, наполнив шаттл свежим, прохладным воздухом Офтерии. Она глубоко вдохнула, очищая легкие от рециркулированного воздуха "Афины". Несмотря на все современные удобства, он не совсем решил извечную проблему освежения воздуха без использования дезодорантов.
  
  Не успели первые пассажиры пройти в зону прибытия, как система громкой связи запустила запись объявления, прокручивая одно и то же сообщение на всех основных языках Федеративных Планет. Пассажирам было предложено подготовить проездные документы для проверки портовыми властями. Пожалуйста, чтобы занять очередь в обозначенных соответствующим образом буквенных или цифровых очередях. Иностранцам, которым требуются специальные системы жизнеобеспечения или расходные материалы, следует обратиться к сопровождающему в форме. Посетители с проблемами со здоровьем должны были сразу после оформления явиться к врачу администрации порта. Туристическое бюро Офтерии надеялось, что все посетители получат полное удовольствие от отдыха на планете.
  
  Килашандра с облегчением увидела, что сможет предъявить свое удостоверение личности в уединении, поскольку инспекторы находились в кабинках охраны. Те, кто ждал своей очереди, не могли наблюдать за процессом. Она то и дело поглядывала в дальний правый конец очереди, где должен был ждать Кориш, но его не было видно сразу. Она заметила его как раз в тот момент, когда подошла ее очередь подходить к инспектору.
  
  Килашандра подавила ехидную усмешку, когда просунула руку с браслетом под обзорную панель. Пустое выражение квадратного лица Инспектора заметно изменилось при виде Гептитовой печати на экране. Одной рукой он нажал красную кнопку на терминале перед собой, а другой настойчиво подозвал ее к себе. Выйдя из кабинки, он настоял на том, чтобы снять с нее карисак.
  
  “Пожалуйста, без суеты”, - сказала Килашандра.
  
  “Любезный член гильдии, ” восторженно начал инспектор, “ мы были так обеспокоены. Каюта, зарезервированная для вас на ”Афине"..."
  
  “Я путешествовал экономно”.
  
  “Но ты член Гильдии гептитов!”
  
  “Бывают моменты, инспектор, ” сказала Килашандра, наклоняясь к нему и касаясь его руки, “ когда осторожность требует путешествовать инкогнито”. Волосы на тыльной стороне его ладони встали дыбом. Она вздохнула.
  
  “О, я понимаю”. И, очевидно, он этого не сделал. Он бессознательно пригладил волосы назад.
  
  Они прошли небольшое расстояние до следующего портала, который раздвинулся, открывая встречающий комитет из четырех человек, трех мужчин и женщины, слегка запыхавшихся. “Член Гильдии прибыл!” Триумфальное заявление Инспектора оставило отчетливое впечатление, что он сам каким-то образом вызвал ее появление.
  
  Килашандра с опаской уставилась на них. У них было поразительное сходство друг с другом, не только одинаковый рост и телосложение, но и цвет кожи и черты лица. Даже их голоса звучали в том же звучном лесу. Она моргнула, думая, что это, возможно, какая-то игра мягкого желтого солнечного света, льющегося из главной приемной. Затем она слегка встряхнулась: все они были государственными служащими, но могла ли какая-либо бюрократия, офтерийская или иная, нанимать людей на основании их одинаковой внешности?
  
  “Добро пожаловать в Офтерию, член Гильдии Ри”, - сказал Инспектор, сияя, когда провожал ее мимо портала, который с шумом закрылся за ними.
  
  “Добро пожаловать, Килашандра Ри, я Тирол”, - сказал первый и самый старший мужчина, делая шаг к ней и кланяясь.
  
  “Добро пожаловать, Килашандра Ри, я Пиринио”, - сказал второй, следуя примеру первого.
  
  В неизменной церемонии Полабод и Мирбетан представились ей. Давно ли они практиковались?
  
  “Мне действительно рады”, - сказала она с грациозным полупоклоном. “Кристалл? Он был на борту шаттла”.
  
  Все четверо посмотрели направо, левые руки одновременно поднялись по бокам, указывая на поплавок, появляющийся через второй портал. Nullgravs подвесил платформу и картонные коробки над мраморным полом с золотыми крапинками, но для правильного управления, по-видимому, требовалось шесть сопровождающих, каждый из которых был озабоченно сосредоточен. Седьмой человек направлял их усилия, танцуя из стороны в сторону, чтобы убедиться, что ничто не мешает их продвижению. Эти жители Офтерии были обнадеживающе непохожи друг на друга по размеру, форме и внешнему виду.
  
  “Мы четверо, ” начал Тайрол, взмахом руки указывая на своих спутников, “ будем вашими гидами и наставниками во время вашего пребывания на Офтерии. Вам нужно только высказать свои пожелания и предпочтения, и мы — Optheria — их обеспечим. ”
  
  Все четверо снова поклонились, словно взмахнув рукой справа налево. Инспектор рядом с ней тоже поклонился. Тироль приподнял бровь, и Инспектор, снова поклонившись и отдавая карисак Килашандры Пиринио, формально отступил, пока портал с шипением не раздвинулся, а затем закрылся. Килашандра задумалась, распространится ли эйфория Инспектора на низшие породы, на тех, кто не связан с Гильдией, когда он возобновит работу в Иммиграционном отделе.
  
  “Будьте добры, пройдите сюда, член гильдии Ри”. Тайрол сделал еще один из своих изящных жестов.
  
  Когда она двинулась, чтобы идти рядом с ним, он изменил шаг, чтобы держаться на расстоянии почтительного метра от нее. Остальные пристроились сзади. Килашандра пожала плечами, принимая протокол. Отсутствие необходимости болтать со своим сопровождающим дало ей возможность осмотреться в порту шаттла. Заведение было функциональным и украшено фресками о Жизни на Офтерии: главная достопримечательность Летнего фестиваля — орган - изображен не был. В сводчатом зале прилета, похоже, не было никаких зон общественного питания, кроме одной узкой банки для раздачи напитков. Их отсутствие бросалось в глаза прилавками с сувенирами. Не было видно даже кассы билетов. И только одна зона отдыха. У широкого выхода двери со вздохом разъехались в стороны, пропуская Килашандру и Тирола, которые быстро спустились по широким пологим ступеням к широкому, украшенному замысловатым узором помосту из плоских камней. За ним виднелась проезжая часть, где команда только что закончила укладывать три ящика из-под пенопласта в большую наземную машину.
  
  Внезапно позади Килашандры вспыхнула дуга света и прозвучал приглушенный сигнал тревоги. Охранники материализовались из неприметных кабинок по обе стороны главного входа и подошли к трем оптерианцам из приемной комиссии, которые шли позади Килашандры и Тирола.
  
  “Пожалуйста, не расстраивайтесь, член гильдии Ри”. Тайрол махнул охранникам, и они вернулись на свои посты. Световая дуга исчезла.
  
  “Что все это значило?”
  
  “Всего лишь мера предосторожности”.
  
  “За то, что я покидаю шаттл-порт?”
  
  Тирол прочистил горло. “ Вообще-то, для оптерианцев, покидающих шаттл-порт.
  
  “Уезжаешь?”
  
  “Это наше транспортное средство, член Гильдии”, - сказал Тайрол, плавно направляя ее через мощеную площадь. Она позволила отвлечь себя, потому что было очевидно, что тот, кто покинул Порт Шаттла, первым должен был войти: сигнализация сработает в обоих направлениях. Но как устройство могло отличить оптерианцев от других людей? При прочтении ею статьи о планете "Энциклопедия Галактика" "Самая оригинальная в плане предупреждающего устройства для различения жителей и нерезидентов" мутация не упоминалась. Но, конечно, стало немного шумно и непонятно, когда оптерианцы провожали туристов до порта шаттлов. Или это было причиной такой широкой площади, выложенной плитняком? Ей придется проверить правила FSP о мерах безопасности, ограничивающих граждан их планет.
  
  Когда ее транспортное средство скользнуло вперед, начали появляться первые пассажиры шаттла. Как по сигналу, толстые жилые автобусы выехали со стоянки к мощеному тротуару. Слегка вытянув шею, Килашандра обратила должное внимание на тот факт, что система безопасности не реагировала на выход иностранцев.
  
  Транспортное средство уже выбиралось из долины, в которой находился порт для челноков и беспорядочные постройки технического обслуживания. Место выглядело уныло упорядоченным и сверхъестественно опрятным по сравнению с тем, что Килашандра помнила о оживленном космопорте Фуэрте. Возможно, когда начался туристический сезон. … Даже группы деревьев и кустарников, которые смягчали жесткие линии зданий, имели упорядоченный вид. Килашандре стало интересно, как часто приходилось заменять посадки. Эманации шаттла оказали катастрофическое воздействие на большую часть растительности.
  
  “Вам удобно, член Гильдии?” Спросила Мирбетан со своего места позади Килашандры.
  
  “По необходимости порт шаттлов был расположен недалеко от города, ” вступил в разговор Пиринио, - но его скрывают эти холмы, которые также поглощают большую часть шума и суеты”.
  
  Шум и суета, как подсказал Килашандре его тон, были неприятными спутниками космических путешествий. “Как мудро с вашей стороны”, - ответил Килашандра.
  
  “Отцы-основатели Офтерии предусмотрели все непредвиденные обстоятельства”, - самодовольно сказал Тайрол. “Не жалели усилий, чтобы сохранить естественную красоту нашей планеты”.
  
  Транспортное средство достигло вершины ущелья, и Килашандре открылся беспрепятственный вид на более широкую долину под ними, в которой уютно расположились здания пастельных тонов, купола и круглые башни, составляющие столицу Офтерии, известную как Сити. Впечатляющий вид, открывшийся с такой высоты, вызвал удивленное восклицание Килашандры.
  
  “Это захватывает дух!” Тирол решил интерпретировать ее ответ по-своему.
  
  "Красивый" - подходящее определение, подумала Килашандра, но "захватывающий дух" - нет! Даже на таком расстоянии что-то в этом городе было слишком чопорным, на ее вкус.
  
  “Видите ли, ни одно из местных деревьев и кустарников не было удалено, ” объяснил Тайрол, жестикулируя всей рукой, а не одним пальцем, “ когда строился Город, чтобы сохранить естественный, нетронутый ландшафт”.
  
  “А река и это озеро? Это природные объекты?”
  
  “Но, конечно. Природа не искажается при Офтерии”.
  
  “Так и должно быть”, - добавил Полабод. “Вся долина такая, какой она была, когда человек впервые высадился на Офтерии”.
  
  “Городской архитектор спланировал все здания и жилые помещения на незанятых пространствах”, - с гордостью сказала Мирбетан.
  
  “Как чрезвычайно умно!” Килашандра носила контактные линзы, рекомендованные для солнечного света Optheria, и задавалась вопросом, улучшится ли планета, если смотреть на нее с помощью расширенного зрения Ballybran. Именно тогда это было очень, очень, бла! Килашандре пришлось долго искать адекватное выражение, которое она тактично не озвучила. Сдержалась бы Борелла? Заметила бы она? Ах, ну, говорят, красота в глазах смотрящего! Ради Офтерии, она была рада, что это кому-то понравилось.
  
  Хотя желание Отцов-основателей сохранить всю долину такой, какой она была, когда человек впервые высадился на берег, могло быть похвальным, это, должно быть, доставило архитекторам и строительным бригадам чертовски много хлопот. Здания окружали рощицы деревьев, оседлали ручьи, были усеяны валунами и уступами. Вероятно, полы на верхних уровнях были ровными, но на уровне земли, должно быть, было неровно. К счастью, аэродинамические поверхности ее автомобиля были на высоте на неровной поверхности в пригороде, но поездка стала довольно оживленной по мере того, как они углублялись в Город.
  
  Остановившись на пересечении огромной открытой площади — открытой, если не считать множества колючих кустов и тощих деревьев, — Килашандра не могла не заметить, что первый этаж одного углового здания образовывал неровные арки над отвратительно жирными кустами, чьи колючие ветви явно представляли опасность для пешеходов; что-то можно было сказать в пользу ограничения естественной “красоты”. Она могла довольно легко научиться ненавидеть Город. Неудивительно, что некоторые местные жители были беспокойными. Как Летний фестиваль компенсировал остальную часть офтерийского года?
  
  Миновав открытую площадь, дорога плавно поднялась к группе зданий, явно не стесненных природными красотами, поскольку они, казалось, обладали архитектурной целостностью, которой до сих пор не было в Городе.
  
  “Было необходимо, ” сказал Тайрол приглушенным голосом, - добавить малейшее подобие пандуса, чтобы подняться к Музыкальному центру”.
  
  “Я бы не узнала об этом, если бы ты мне не сказал”, - сказала Килашандра, не в силах сдержать шутку.
  
  “Подходить следует пешком, ” продолжал Пиринио суровым тоном, - но допускается некоторая свобода действий, чтобы публика могла собраться вовремя”. Его жест привлек внимание Килашандры к множеству небольших тропинок, ведущих к одной стороне мыса.
  
  Килашандра подавила второе шутливое замечание, вызванное тоном Пиринио. Опасными были бы не инсталляции на Офтерии, не орган и не планета в целом: опять же, опасными были бы жители. Всегда ли она сталкивалась с такими нетерпимыми, негибкими, безжалостными личностями?
  
  “Какой сорт местного пива у вас здесь, на Офтерии?” - спросила она, сохраняя небрежный тон. Если ответ был “никакого”, она заказывала ближайший доступный напиток.
  
  “Ну, это, возможно, совсем не в твоем вкусе, член Гильдии”. Пораженный ответ Мирбетан был неуверенным. “Импорт напитков запрещен. Я уверен, вы видели объявление в Администрации порта. Наши пивовары производят четыре различных ферментированных напитка: как мне сказали, вполне пригодных для питья. Спиртные напитки производятся из терранских зерен, которые нам удалось приспособить к оптерийской почве, но мне сказали, что для образованных гурманов они сырые.”
  
  “На Офтерии производят превосходные вина”, - довольно раздраженно сказал Пиринио, бросив укоризненный взгляд на Мирбетан. “Их нельзя экспортировать, и, действительно, некоторые из них плохо переносятся даже на относительно короткое расстояние до города. Если вы предпочитаете вино, его выбор будет предоставлен вам лично ”.
  
  “Я тоже попробую что-нибудь из этого пива”.
  
  “Вино и пиво?” - Что? - удивленно воскликнул Полабод.
  
  “От Crystal singers требуется поддерживать высокий уровень алкоголя в крови во время отсутствия в Баллибране. Мне придется решить, что лучше для моих конкретных потребностей ”. Она терпеливо вздохнула.
  
  “Я не был проинформирован о том, что членам вашей Гильдии требуется специальная диета”. Тирол был явно встревожен.
  
  “Никакой специальной диеты, ” согласилась Килашандра, “ но время от времени нам требуется большее потребление определенных натуральных веществ. Например, алкоголя”.
  
  “О, я понимаю”, - ответил Тайрол, хотя было ясно, что это не так.
  
  Неужели ни у кого на этой отвратительной планете нет чувства юмора? Килашандра задумалась.
  
  “Ах, вот и мы, так скоро”, - сказал Пиринио, когда автомобиль свернул по извилистой аллее к внушительному главному входу в самое большое здание на этой музыкальной высоте.
  
  Организованно, но с подчеркнутой поспешностью на широких и пологих мраморных ступенях под портиком с колоннадами, который прикрывал массивные центральные двери здания, сформировался второй встречающий комитет. Хотя в больших урнах было посажено что-то вроде плакучего дерева, чтобы смягчить суровую архитектуру, эффект был скорее отталкивающим, чем приветливым.
  
  Килашандра вышла из машины, не обращая внимания на протянутую руку Тайрола. Подобострастное поведение офтерийца могло быстро стать серьезным раздражителем.
  
  Она только выпрямилась и повернулась, чтобы сделать шаг вперед, когда что-то сильно ударило ее в левое плечо, и ее, потеряв равновесие, отбросило к автомобилю. Мясистую часть плеча ненадолго ужалило, а затем начало пульсировать. Тирол начал что-то бессвязно мычать, прежде чем попытался обнять ее, ошибочно полагая, что она нуждается в его помощи.
  
  В следующие несколько мгновений воцарился полный хаос: Тирол, Пиринио и Полабод метались повсюду, отдавая противоречивые приказы. Толпа высокопоставленных лиц превратилась в перепуганную толпу, разделившуюся на группы, которые бежали, стояли парализованные или добавляли свои крики к общей суматохе. Стая воздушных саней поднялась в воздух с плато и зависла над Музыкальным комплексом, разлетаясь по разным поручениям.
  
  Мирбетан была единственной, кто смог сохранить рассудок. Она оторвала полоску от подола своего платья и, несмотря на протесты Килашандры, что ей не требуется помощь, перевязала рану. И именно она обнаружила оружие, спрятанное в обивке заднего сиденья.
  
  “Это деловой образец злодейства”, - заметила Килашандра, изучая предмет со звездчатыми лезвиями, три смертоносных лезвия которого были воткнуты в спинку сиденья. Тот, которым ее ранили, был направлен наружу, прядь материала ее рукава аккуратно уложена вдоль режущего края.
  
  “Не трогай это”, - Мирбетан протянула руку, чтобы предотвратить подобное действие.
  
  “ Не бойся, ” сказала Килашандра, выпрямляясь. “ Местного производства?
  
  “Нет”. В голосе Мирбетан появились нотки негодования. “Орудие преступления с острова. Надругательство. Мы не пожалеем усилий, чтобы найти виновного в этом деянии.
  
  Между первыми двумя замечаниями Мирбетан и последним произошло тонкое, но заметное изменение тона, которое Килашандра уловила, но затем не смогла проанализировать, поскольку остальные члены комитета внезапно вспомнили, что была жертва этого “безобразия”, и заинтересованные лица осыпали Килашандру еще большим вниманием. Несмотря на ее протесты, ее внесли в сводчатый вестибюль главного здания и протащили по коридору, от пола до потолка увешанному портретами мужчин и женщин. Даже во время своего быстрого перехода она заметила, что все они улыбались одинаково натянуто и самодовольно. Затем ее проводили к лифту, в то время как высокопоставленные лица препирались о том, кто должен сопровождать ее в ограниченном пространстве.
  
  Мирбетан снова заслужила одобрение Килашандры, закрыв дверь в споре. В пункте назначения их встретила целая медицинская комиссия, Килашандру уложили на каталку и повезли на диагностику.
  
  В момент истины, когда с раны благоговейно разматывали временную повязку, воцарилась ошеломленная тишина.
  
  “Я могла бы избавить всех от множества ненужных усилий”, - сухо заметила Килашандра, взглянув на чистый, бескровный порез. “Как хрустальный певец, я выздоравливаю очень быстро и ни в малейшей степени не подвержен инфекциям. Как вы можете видеть ”.
  
  Паника была безудержной, все медики восклицали над раной, а другие протискивались вперед, пытаясь засвидетельствовать это чудо регенерации. Подняв глаза, Килашандра увидела очень самодовольную улыбку на лице Мирбетан, так похожую на улыбки на портретах.
  
  “Какому агентству вы приписываете такие замечательные целебные свойства?” - спросил самый старший из присутствующих медиков.
  
  “За жизнь на Баллибране”, - ответила Килашандра. “Как вы, несомненно, должны знать, резонанс кристалла замедляет дегенеративный процесс. Поврежденные ткани быстро восстанавливаются. К вечеру этот небольшой порез полностью заживет. Удар был нанесен чисто и не так уж глубоко. ”
  
  Она воспользовалась возможностью, чтобы соскользнуть с каталки.
  
  “Если позволите, мы возьмем образец вашей крови для анализа”, - начал старший медик, потянувшись за стерильно упакованным экстрактором.
  
  “Вам нельзя”, - сказала Килашандра и снова почувствовала волну недоверчивого смятения и удивления от своей аудитории. Было ли запрещено противоречие при Офтерии? “Кровотечение прекратилось. Анализ также не выделит фактор крови, замедляющий дегенерацию, ” продолжила она с доброй улыбкой. “ Зачем тратить свое драгоценное время?
  
  Она целеустремленно направилась к двери, полная решимости положить конец этой интерлюдии. Как раз в этот момент появились Пиринио, Тироль и Полабод, запыхавшиеся от спешки присоединиться к ней.
  
  “Ах, джентльмены, вы как раз вовремя, чтобы проводить меня в мои покои”. И когда последовали сбивчивые объяснения о приемах, ожидающих преподавателей Музыкального центра и перспективе присутствия Старших, она мягко улыбнулась. “Тем больше у меня причин переодеться ...” - и она указала на порванный рукав.
  
  “Но вас никто не осматривал!” Тироль вскрикнул, пораженный, увидев незаживший порез.
  
  “Очень хорошо, спасибо”, - сказала она и прошла мимо него в коридор. “Ну?” Она повернулась лицом к толпе очень растерянных людей. “Никто не проводит меня в мою каюту?” Этот фарс начинал надоедать.
  
  В коридоре тоже были свои обитатели, в основном в универсальных зеленых одеждах медиков. Таким образом, молодой человек, одетый в темную тунику, с загорелыми ногами, обнаженными до мягких кожаных ботинок, выделялся среди них.
  
  Ланжецки мог бы поклясться, что споры Баллибрана не давали никаких психических улучшений, но Килашандра сильно сомневалась на этот счет. Она определенно уловила противоречивые эмоциональные эманации от Мирбетана, от других достойных людей, а теперь и от этого молодого человека — любопытную вспышку зеленого, раздражение, интерес и предвкушение, слишком сильные, чтобы быть обычной реакцией на посетителя. И вспышка были всем, чем это могло быть, потому что Тироль и Пиринио набросились на нее, принося все свои извинения за невежливость, реальные и мнимые. Мирбетан решительно заняла свое место справа от Килашандры, оттеснив троих мужчин с места и жестом пригласив их гостя пройти по коридору. Когда Килашандра смогла оглянуться на молодого человека, он шагал по боковому коридору, опустив голову, плечи поникли, словно отягощенные каким-то бременем. Чувство вины?
  
  Затем ее отвезли в лифте вниз, на гостевой этаж, в самые роскошные апартаменты, которые когда-либо ей выделяли. То, что она согласилась спуститься на прием, как только переоденется, дало ей время лишь на самый беглый осмотр квартиры. Ее провели через большую элегантную приемную, подходящую для официальных приемов. Комната поменьше, очевидно, предназначалась под студию или офис. Они поспешили мимо двух спален, одна из которых была вполне современной, прежде чем ее провели в главную комнату, такую огромную, что ей пришлось подавить смешок. Мирбетан указала на туалет и приоткрытую панель шкафа, где висела ее одежда. Затем женщина удалилась.
  
  Сняв порванную одежду, Килашандра распахнула один из кафтанов из паучьего шелка белуги, который должен был подойти для любого приема: несомненно, контрастирующий с преимущественно белыми или бледными цветами, которые, похоже, предпочитают оптерианцы. За исключением этого задумчивого молодого человека.
  
  Килашандра ненадолго задержалась на нем, торопливо умываясь. Затем она не смогла удержаться и заглянула в другие гигиенические комнаты. В одном из них были разнообразные ванны, массажный стол и тренажеры, в то время как третий мог похвастаться ванной с сияющей жидкостью и несколькими любопытными приспособлениями, с которыми Килашандра никогда раньше не сталкивалась, но которые производили впечатление непристойности.
  
  Вернувшись в спальню, она услышала тихий стук в дверь.
  
  “Я готова, я готова”, - воскликнула она, маскируя раздражение мелодичными нотками в голосе.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 5
  
  
  
  
  
  
  
  Этот протокол, превратившийся на Офтерии в форму искусства, совершенно ясно сказал Килашандре, что если там не было мятежных духов, то все население пребывало в застое. На приеме каждый преподаватель, их подчиненные, затем каждый студент, все в порядке их звания и академического статуса, прошли мимо нее. К счастью, рукопожатие больше не было частью ритуала. Кивка, улыбки, невнятного повторения имени было достаточно. После пятидесяти кивков Килашандра почувствовала, что улыбка застыла у нее на щеках, а лицо приняло прежний вид. Со своим неизменным квартетом она стояла наверху массивной двойной лестницы, белые мраморные пролеты которой спускались в мраморный холл внизу. Потолок огромного приемного зала был таким высоким, что приглушал ропот собравшейся толпы.
  
  Килашандра мельком увидела столы, уставленные тарелками, содержимое которых было разложено так же точно, как и сами тарелки, и мензурками с разноцветными жидкостями. Собравшиеся старательно отводили глаза в сторону угощений. Килашандра предположила, что все они слишком хорошо знали вкус и консистенцию праздничного угощения.
  
  В приемной тоже были любопытные узоры. Пять человек поднимались по правой лестнице, следующие пять спускались по левой. Килашандре стало интересно, не раздает ли людей налево и направо стюард в каком-нибудь дальнем вестибюле. Никогда не было больше десяти человек, ожидающих представления, и все же поток посетителей по коридору был устойчивым, несмотря на кажущуюся хаотичность.
  
  Внезапно очередь к стойке регистрации прекратилась, и Килашандра позволила своим щекам расслабиться, повернула голову к шее, очень недостойно скривив губы и нос, чтобы расслабить мышцы. Никогда не знаешь, когда твое раннее обучение вокалу окажется полезным", - подумала она, услышав согласованный вздох своего квартета. Изменив выражение лица, она окинула взглядом зал как раз вовремя, чтобы заметить церемониальное приближение высокопоставленных лиц.
  
  Семь фигур, которые занимались обработкой — и это был правильный глагол для описания их продвижения — были одеты так же, как другие высокопоставленные оптерианцы, но они носили свои светлые одежды с безошибочно узнаваемым видом авторитета. Четверо мужчин и три женщины, у каждого на безмятежных лицах одинаковая легкая улыбка. Лица, как вскоре заметит Килашандра, были тщательно скорректированы хирургическим путем и искусственно, чтобы усилить эту безмятежность, поскольку только одна из улыбок осветила усталые, скучающие, постаревшие глаза.
  
  Килашандра с огромным облегчением обнаружила, что старейшина Амприс был единственным из офтерийских правителей, с кем у нее были постоянные контакты. В настоящее время он отвечал за Музыкальный комплекс. Если когда-нибудь будет присуждаться премия "Звездность" за лучшую мужскую роль среди правителей планет, несомненно, ее получит Амприс. Если бы не несоответствие выражения глаз и лица, Килашандра, возможно, пропустила бы этот проблеск юмора и, возможно, проигнорировала тот спонтанный душевный подъем, который возникает при встрече с родственной душой. Остальные, чьи имена Килашандра быстро забыла, крепко пожали ей руку в знак приветствия, произнеся несколько слов благодарности за “столь трудное путешествие в этот момент планетарного кризиса”, и прошли мимо, выполнив свой долг. Все они ждали, не подавая виду, что ждут, наверху правой лестницы. Затем Килашандра почувствовала почти электрическое прикосновение руки Амприса, посмотрела в его яркие и понимающие глаза и ответила первой искренней улыбкой за этот долгий день.
  
  “У нас будет время поговорить позже, член Гильдии. А пока давайте позолотим их день золотом и багрянцем нашего присутствия”. Его небрежный взмах охватил весь зал, а не только высоких гостей, терпеливо ожидающих, когда очередь на прием разойдется.
  
  Тирол взглянул на Килашандру, державшую Амприс за руку, затем повернулся к ближайшей Пожилой женщине и предложил свою руку. Никакой суеты, никакой неразберихи, никаких колебаний по поводу смены сопровождающих или того, кого оставят спускаться в одиночестве: все уже было проработано, спланировано до мельчайших деталей, включая неожиданности. Очевидно, никто не мог ожидать, что Амприс удостоит Килашандру такой чести, как личный эскорт.
  
  Килашандра подумала, что продукты были тщательно отмерены, поскольку за два укуса было съедено по четыре маленьких лакомых кусочка, а за пять глотков опустел бокал с вином. Но она была в числе меньшинства счастливчиков, которым снова наполнили бокалы и предложили дополнительные канапе.
  
  “Это скоро закончится”, - пробормотал ей Амприс, едва шевеля губами. “Нам подадут настоящую еду, когда те, кто поменьше, послушно сделают свой глоток и поужинают и вернутся к комфортным занятиям”.
  
  В его словах не было ни презрения, ни злобы: Амприс констатировал факт, касающийся большинства собравшихся.
  
  “Получили редкое удовольствие от пребывания в одной комнате с настоящим, дышащим Хрусталем Певцом?”
  
  “Ты и есть та самая!” Амприс ответил ей взглядом без тени лукавства или уклончивости, но в его глазах определенно блеснул огонек. “Через три минуты после того, как вы добрались до лазарета, весть о ваших способностях к регенерации просочилась в подвалы”.
  
  “Надеюсь, вы не живете в подвале?”
  
  Яркие карие глаза Амприса снова блеснули. “Средоточие всех знаний ...”
  
  “Значит, ты можешь докопаться до сути вещей?”
  
  “Конечно”.
  
  “И должность максимальной секретности?” Килашандра насмехалась над ним. Почему бы ей не начать с самого верха со своих тайных расследований?
  
  “Безопасность никогда не была проблемой в таком упорядоченном мире, как Офтерия”. Он склонил голову в знак приветствия трем высокопоставленным лицам, окружавшим собрание. “На Офтерии все в безопасности, — он сделал паузу, — каждый знает свое место и свои обязанности. Безопасность - основа безмятежности духа, которая олицетворяет этот естественный мир”.
  
  Килашандра не смогла найти ни насмешки в его словах, ни какой-либо особой интонации в его голосе. Ни искорки веселья не зажглось в его глазах, ни циничного выражения не появилось на лице, но Килашандра услышала отрицание так же ясно, как если бы он сам сформулировал его.
  
  “Должно быть, у кого-то на мгновение помутился рассудок, раз он запустил в меня этим маленьким звездным ножом”.
  
  “Оружие острова”, - сказал Амприс. “В первые годы существования на Офтерии мы позволяли этому поселению слишком много свободы действий. Его первоначальные колонисты, естественно, были того же мнения, что и мы, но прежде чем мы смогли восстановить с ними контакт, они отклонились от первоначального намерения. Офтерия должна была стать автономным миром: не состоять из автономных групп ”. Лишенный чувства юмора голос и манеры Амприса подразумевали обращение, которое, несомненно, применялось к инакомыслящим. “Вопрос об этом возмутительном нападении на вашу персону будет решен, я могу заверить вас, член Гильдии Килашандра”.
  
  “Я ни на секунду в этом не сомневаюсь”.
  
  Амприс вгляделся в ее лицо. “На упорядоченной планете необычное всегда примечательно”.
  
  “Амприс, ты не можешь монополизировать нашу уважаемую гостью”, - произнес низкий скрипучий голос, и Килашандра, обернувшись, обнаружила, что ее внимательно разглядывает один из Старейшин Мужского пола. У него были глаза мусорщика, яркие, темные, пронзительные. Его тонкий крючковатый нос во многом усиливал аналогию. Его кожа имела странный лакированный вид, морщинки по краям лица появлялись из-за любой незначительной смены выражения, которую он себе позволял. Его взгляд на мгновение опустился на ее левое плечо, как будто его взгляд мог проникнуть сквозь шелк и осмотреть заживающую рану под ним.
  
  “Монополия никогда не была моей страстью, Торкес”, - сказал Амприс. “Мой коллега Торкес занимает должность менеджера по коммуникациям в Optheria. Мы тесно сотрудничаем в смежных дисциплинах. Он утверждает, что Музыка зависит от коммуникаций, и я, конечно, придерживаюсь позиции, что музыка независима и без нее Коммуникациям нечего было бы распространять!”
  
  “Ну конечно!” Килашандра изобразила широкую и легкомысленную улыбку, которой она беспристрастно одарила обоих мужчин. Амприс принял ее уклончивость с легкой улыбкой, в то время как Торкс поклонился, как будто ее двусмысленный ответ заставил его принять решение. “Какого рода кристаллическую сеть использует ваше учреждение, старейшина Торкс?”
  
  “Crystal?” Пронзительный взгляд Торкса был оскорблен. “У нас нет средств, чтобы тратить их на такого рода технологии. Crystal зарезервирован для музыкантов!”
  
  “Неужели?” И Килашандра уловила мимолетный проблеск удовлетворенной реакции Амприса. Торкс, казалось, совершенно не осознавал подтекста своего заявления. “Даже если хрусталь — это очень натуральное...”
  
  “Кристалл не является природным для Optheria. Вы понимаете, что это не местный продукт. И мы должны поддерживать целостность нашей Хартии ”.
  
  “В самом деле? Не нарушаете ли вы эту целостность, используя инопланетные инструменты?”
  
  Торкс отверг ее доводы щелчком костлявых пальцев. “Музыка - это форма искусства, которую мы смогли принести с собой, в разум. Она неосязаема —”
  
  “И что же тогда такое общение? Его можно потрогать? Понюхать? Попробовать на вкус?”
  
  Торкс уставился на нее так свирепо, что Килашандра осознала тот факт, что она не только осмелилась прервать Старейшину, но и спорила с ним. Она скорее почувствовала, чем увидела сильное веселье Амприса тогда, в мгновение ока, когда Торкс столкнулся с неприятным осознанием того, что член Гильдии гептитов, приглашенный специалист, срочно необходимый его планете, имеет равный с ним статус.
  
  “Конечно, ” сказал Амприс, нарушая наступившую тяжелую тишину, - этот орган был разработан офтерианцем для офтерийских целей и, по сути, уникален для нашей планеты”.
  
  “Да, да, именно так”, - пробормотал Торкс как раз в тот момент, когда мягкий перезвон ненавязчиво положил конец приему.
  
  Торкесу удалось ловко сбежать.
  
  “Значит, здесь никто не спорит с вами, Старшими?” Спросила Килашандра, наблюдая, как он пробирается сквозь толпу.
  
  “Уверяю вас, это хорошо для нас”, - ответил Амприс со смешком. “К счастью, Торкс более гибкий, чем кажется, потому что, пересаживаясь, он полностью отдается своим непосредственным обязанностям”. Когда Килашандра усмехнулся, он добавил: “Мы, старейшины, меняем свои обязанности каждые четыре года, чтобы не становиться слишком узкими в нашем понимании общего положения”.
  
  “Я понимаю”.
  
  “Тогда ты мудрее своих лет, ” сказал Амприс, “ потому что я не могу поверить, что администратор, у которого нет слуха, может эффективно руководить музыкой или что Старейшина, который не может интегрироваться, должен заведовать Казной. Однако правительственный механизм настолько весом, что четыре года бесхозяйственности, как правило, приводят не более чем к досадным просчетам и мелким промахам, которые легко исправляются. Гениальность Отцов-основателей Optheria еще раз неоспоримо доказана.”
  
  Появился Тирол, почтительно склонив верхнюю часть туловища в знак того, что его прервали.
  
  “Старейшина Амприс, гильдмастер Ри, не соблаговолите ли вы пройти в обеденный зал?”
  
  Красота зала, элегантно накрытый стол и недавнее замечание старейшины Амприса убедили Килашандру в том, что она ожидала гораздо лучшего угощения. Несмотря на привлекательный стиль, крошечные порции не утолили аппетита Килашандры. Ни одного блюда ей не предложили в достаточном количестве, чтобы точно определить его составные части или насладиться его вкусом. К блюдам подавались напитки, которые были настолько безвкусными, что в воде было больше пикантности, и среди них не было ни кваса, ни закваски. Раздраженный вздох Килашандры привлек внимание старейшины Пентрома, ее правой руки за ужином.
  
  “Что-то не так?” вежливо спросил он, а затем на мгновение уставился в ее чистую тарелку. Он съел только половину еды на своей.
  
  “Разве на Офтерии не производят пиво, или марочные вина, или что-нибудь более вкусное, чем это, старейшина Пентром?”
  
  “Вы имеете в виду алкогольный напиток?” спросил он, как будто она сделала особенно непристойное предложение.
  
  Килашандра смерила его долгим взглядом и решила, что с его чопорным ртом, острым подбородком и крошечными глазками другой реакции и ожидать было нельзя.
  
  “На самом деле я имею в виду алкогольные напитки”. Он открыл рот, чтобы возразить, но прежде чем он смог произнести хоть слово, она сказала: “Алкоголь необходим для правильной метаболической функции хрустального певца”.
  
  “Я никогда не слышал такого за все годы моей работы медицинским руководителем на этой планете”.
  
  “Много ли вы встречали crystal singers за свою карьеру?” Задетая еще одной догматической встречей, Килашандра отбросила всякое подобие такта. Этим людям нужна была оплеуха, и она была в завидном положении, поскольку могла дать ей ее безнаказанно.
  
  “На самом деле, нет—”
  
  “Тогда как ты можешь оспаривать мое заявление? Или подвергать сомнению мои требования? Это, — и она презрительно махнула рукой на стоящий перед ней кубок, - трюмное...”
  
  “Этот напиток представляет собой питательную жидкость, тщательно подобранную для удовлетворения ежедневных потребностей взрослого человека в витаминах и минералах, чтобы обеспечить—”
  
  “Неудивительно, что у него такой отвратительный вкус. И позвольте мне отметить, что любой пивовар, имеющий лицензию, предлагает те же витамины и минералы в форме, достаточно приемлемой, чтобы удовлетворить и внутреннего мужчину ”.
  
  Главный врач отодвинул свой стул, бросив салфетку на стол, готовясь к разглагольствованию, и внезапно они оказались в центре внимания. “ Молодая женщина...
  
  “Избавь меня от своей снисходительности, Старейшина”, - ответила Килашандра, грациозно поднимаясь на ноги и глядя на него сверху вниз. Она обвела стол укоризненным взглядом. “Я удалюсь в свою квартиру до тех пор, пока мои диетические потребности не будут удовлетворены достаточным количеством еды”, — она перевернула пустую тарелку, — “чтобы удовлетворить мой аппетит, и достаточным количеством алкогольных напитков, чтобы поддерживать мой метаболизм в норме. Добрый вечер!”
  
  В ошеломленной тишине Килашандра вышла из комнаты. Двери, такие же по размеру и плотности, как те, что закрывают обеденный зал, хлопнули неудовлетворительно, но она так наслаждалась своим уходом, что не пропустила эту часть финала. В коридоре она напугала приспешников, прислонившихся к стенам.
  
  “Кто-нибудь знает, где в этом мавзолее находятся мои покои?” - потребовала она ответа. Когда все подняли руки, она указала на ближайший. “Отведите меня туда”. Когда он заколебался и с тревогой посмотрел на дверь, она повторила свой заказ более громким и авторитетным тоном. Он поспешил вперед, больше желая избежать ее немедленного гнева, чем навлекать немилость отсутствующего авторитета.
  
  “Скажите мне, ” спросила она приятным тоном, когда они вошли в небольшой лифт, - на Офтерии много еды?”
  
  Он бросил на нее очень нервный взгляд и, когда она обаятельно улыбнулась ему, немного расслабился, хотя и держался в вагоне как можно дальше от нее.
  
  “На Офтерии много еды. Слишком много. В этом году можно засеять только половину полей, и я знаю, что ранние плоды остались гнить на лозе”.
  
  “Тогда почему я съел три порции за ужином?”
  
  Что-то похожее на легкомыслие коснулось лица молодого человека. “Все старейшины стары: они мало едят”.
  
  “Хм! Это одно из объяснений. Но хорошее пиво или хороший сухой винтаж помогли бы!”
  
  Улыбка тронула губы молодого человека. “Ну, старейшина Пентром присутствовал, а он смертелен от любого вида алкогольных напитков. Говорят, что это высасывает энергию у молодых и нарушает ход мыслей у зрелых ”.
  
  “И он был моим партнером по ужину!” Злобный крик Килашандры разнесся в замкнутом пространстве. “Я выбрала время, как всегда, превосходно! Что ж, я не нахожусь под его юрисдикцией, и, если Optheria действительно нуждается в восстановлении этого органа, Старейшинам придется успокаивать меня, а не его. ”Молодой человек был явно шокирован. “Скажите мне, ” сказала она своим самым добрым, самым льстивым голосом, - вы, кажется, знающий человек, какие интересные напитки производятся на этой планете?”
  
  “О, есть сорта пива и марочные вина, — быстро заверил он ее с некоторой гордостью, - и некоторые довольно крепкие спиртные напитки, производимые в горах и на островах, но в Консерватории такие напитки запрещены”. Двери лифта открылись, и из него суетливо вышел оптерианец.
  
  “Жаль, что больше”. Килашандра зашагала по коридору вслед за своим гидом. “ Что вы пьете? Нет, прервите вопрос, ” и она усмехнулась в ответ на его испуганный взгляд. “Какой напиток самый популярный?”
  
  “Самым популярным напитком на этом континенте является напиток под названием Bascum”.
  
  “Баскум - это растение или человек?”
  
  “Персона”. Ее гид проникся к ней теплотой. Он указал, что они идут по левому коридору на перекрестке. “Один из Отцов-основателей”.
  
  “Значит, его пивоварне разрешено функционировать, несмотря на недовольство медицинского инспектора?” Килашандра усмехнулся, когда он кивнул. “Я делаю вывод из ваших замечаний, что есть и другие популярные напитки?" Есть вина?”
  
  “О, да, на западном континенте производят несколько очень хороших сортов винограда, как белого, так и красного, а также несколько ликеров двойной дистилляции. Я совсем не знаком с винами”.
  
  “А на тех островах, о которых вы упомянули, там продают спиртные напитки?”
  
  “Елка полли”.
  
  “Дерево полли?”
  
  “Из его ферментированных плодов получается бренди, которое, как мне сказали, крепче всего остального во вселенной. Дерево полли дает листву для укрытия, мелкозернистую древесину для строительства, его корни долго горят, его кору можно растирать в волокна, которые островитяне используют для ткачества тканей, его сердцевина чрезвычайно питательна, а крупные плоды не только вкусны, но и питательны...
  
  “Когда оно не перебродило—”
  
  “Совершенно верно”.
  
  “И дерево полли растет только на островах?”
  
  “Верно, а вот и твоя квартира, член Гильдии”. Он открыл дверь.
  
  “На нем нет замка для приватности?” Килашандра не заметила недостатка во время своего первого поспешного осмотра.
  
  “В Комплексе в этом нет необходимости”. Ее гид, казалось, был удивлен ее реакцией. “Никто не посмеет войти без вашего специального разрешения”.
  
  “На Офтерии нет воров?”
  
  “Только не в консерватории!”
  
  Она поблагодарила его за сопровождение и вошла в свои священные апартаменты, закрыв за собой дверь со вздохом облегчения. Только тогда ее взгляд упал на стол. Она громко воскликнула, увидев выставленные бутылки всех размеров и форм, мензурки, кубки, фужеры для вина, которые в первозданном виде стояли на белой скатерти. На отдельном подносе был представлен ассортимент лакомых кусочков, орехов и маленьких вафель. Открылся небольшой сундучок, в котором были выставлены охлажденные бутылки и две глиняные амфоры.
  
  Коллекция никак не могла быть собрана и тайно доставлена в ее квартиру за время, прошедшее с тех пор, как она выбежала из столовой. Затем она вспомнила свои замечания по дороге из космопорта. Что ж, старейшина Пентрам, может быть, и чопорный, догматичный, воздержанный человек, но, очевидно, каждая ее прихоть была чьим-то приказом.
  
  Поскольку ее гид упомянул Bascum, ее выбор среди стольких других в конце концов остановился на аккуратной коричневой бутылочке в холодильнике. Она откинула крышку и дала средне-коричневому напитку медленно перелиться в подходящую мензурку. Солодовый аромат, донесшийся до ее ноздрей, предвещал, что впереди будет что-то хорошее.
  
  “И как раз вовремя”, - сказала она, взяв наугад несколько кусочков и опускаясь на ближайшее удобное сиденье. “За отсутствующих друзей!” Она высоко подняла свой стакан и сделала первый глоток.
  
  Она рассматривала напиток с уважением и восторгом. “Мог ли Баскум быть родом из Ярры?” - спросила она себя. “Возможно, это не такое уж плохое задание, в конце концов!”
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 6
  
  
  
  
  
  
  
  К тому времени, как "Быстрый офтерийский закат" завершил свое вечернее представление, Килашандра попробовала девять напитков, жалея, что ей не с кем поделиться щедростью, тем более что на это был наложен запрет. Который напомнил о Корише и его мифическом дяде. До тех пор, пока она не выяснит, какое пристальное наблюдение будет за ней со стороны ее сдержанного квартета — и как легко будет перехитрить его, — она не хотела рисковать встречей с ним. Не покажется ли им странным, если она оставит сообщение в заведении Piper? Кориш значительно возбудил ее любопытство, и она была отчасти мотивирована желанием показать ему, что двое могут разыграть гамбит эксплуатации.
  
  Кто-то постучал в дверь ее квартиры, и, когда Мирбетан вошла с ее разрешения, Килашандра уловила тень неуверенности в поведении оптерианки.
  
  “Поскольку вас не сопровождают какие-нибудь чопорные древние, добро пожаловать. И если этот повод для трапезы - здешний государственный ужин, неудивительно, что вы худощавы”.
  
  Мирбетан покраснел. “Поскольку старейшина Пентром любезно принял наше приглашение, мы обязаны удовлетворить его диетические предпочтения. Разве старейшина Амприс не упоминал вам об этом?”
  
  “Ему не удалось ввести меня в курс дела. Однако все это, ” и Килашандра широким жестом указала на стол с напитками, “ восполняет этот недостаток, хотя твердая пища помогла бы моим расследованиям ...”
  
  “Не было времени показать вам заведение общественного питания”. Мирбетан скользнула к одному из незаметных настенных шкафчиков. Его дверцы открылись в помещение общественного питания. “Алкогольные напитки не включены. Студенты обладают удручающей способностью взламывать секретные коды. Килашандра решила, что ей просто показалось, что она уловила нотку терпимого юмора в голосе Мирбетан. “Именно поэтому мы предоставили вам образцы доступных интоксикантов”.
  
  “Вопреки старейшине Пентрому”.
  
  Мирбетан опустила глаза.
  
  “Скажи мне, Мирбетан, ты случайно не знаешь, был ли пивовар Баскум родом с планеты Ярра?”
  
  “Баскам?” Мирбетан подняла глаза, пораженная и смущенная. Когда Килашандра помахала перед ней давно опорожненной бутылкой, она покраснела. “О, этот баскум”. Теперь она скользнула ко второму богато украшенному шкафу, который открылся в полноразмерный терминал, а панель в стене отодвинулась в сторону, открывая большой экран. Она напечатала запись, когда Килашандра заключала частное пари. “Почему, как, ради всего святого, ты узнала?”
  
  “Лучшие пивовары галактики родом с этой планеты. Я еще не все попробовала, ” продолжала Килашандра, - но мне действительно очень подойдет, если вы возьмете на себя обязательство постоянно поставлять мне пиво Bascum's brew.
  
  “Как прикажете, член гильдии. Но сейчас концерт вот-вот начнется в Красном зале. Только один ручной орган, но исполнитель был лауреатом прошлогодней премии”.
  
  Килашандра поддалась искушению, но она была немного голоднее и суше, чем ей хотелось бы. “ Старейшины присутствуют? Когда Мирбетан торжественно кивнула, Килашандра глубоко вздохнула. “Передайте мои извинения по причине усталости в дороге … и стресса, связанного с восстановлением обмена веществ после нападения и ранения”. Килашандра провела шелком по руке, обнажая плечо, где только тонкая красная линия свидетельствовала о травме.
  
  Глаза Мирбетан значительно расширились, а затем, едва заметно дрогнув, она отвесила поклон Килашандре.
  
  “Ваши извинения будут переданы. Позвоните по коду MBT 14, если вам потребуется какая-либо дальнейшая помощь от меня, Тирола, Пиринио или Полабода ”.
  
  Килашандра пожелала ей приятного вечера, и Мирбетан удалилась. Как только за женщиной закрылась дверь, Килашандра отбросила свою апатию и направилась к ресторанному отделу. И снова офтерийские особенности помешали ей, потому что, когда она вызвала меню, там были не восхитительные, аппетитные блюда, а комплексный ужин, всего из трех вариантов основного блюда. Она выбрала все три блюда, и к ней сразу же обратились в отдел общественного питания. Она повторила свой запрос, и, когда подразделение захотело узнать, сколько человек ужинает, она набрала “три”. После чего подразделение сообщило ей, что в квартире был зарегистрирован один человек. Она ответила, что у нее гости. Потребовались их имена и коды. Она ответила именами старейшин Пентрома и Амприс, коды неизвестны.
  
  Еда была подана быстро, две из тех скудных порций, которые она видела в обеденном зале. К счастью, третья порция была достаточно существенной, чтобы предотвратить удар, которым она собиралась наградить ресторанный комплекс.
  
  Как только в ее желудке появилась твердая пища, она продолжила дегустацию спиртного. Несмотря на то, что Килашандра ни в малейшей степени не была пьяна, благодаря своему измененному Беллибраном пищеварению, она была очень весела и громко пела, когда заходила в гигиенические комнаты и плескалась в ароматизированной воде ванны. Она продолжала петь, ее воображение зацепилось за буйную балладу, обычно исполняемую тенором, когда она направлялась в спальню. Яркое сияние усилило мягкое освещение, и, охваченная любопытством, она подошла к окну, наблюдая за тремя из четырех маленьких лун Офтерии, одна из которых находилась достаточно близко, чтобы были отчетливо видны кратеры и обширные стерильные равнины. Очарованная, Килашандра прервала балладу и начала завораживающий любовный дуэт из экзотической оперы Балифа "Путешественники", который казался особенно подходящим к обстановке.
  
  Когда к ней по сигналу присоединился тенор, она на мгновение запнулась. Затем, несмотря на свое удивление спонтанностью в такой жестко контролируемой обстановке, она продолжила. "Путешественники" были ее последней оперой в студенческие годы на Фуэрте, поэтому она знала ее достаточно хорошо, чтобы отвлечь часть своего внимания от слов. И у него был прекрасный, богатый, хорошо поставленный голос. Возможно, потребуется немного больше поддержки для G и A в последних трех тактах — она была бы поражена, если бы он смог достичь высокого C вместе с ней, — но у него было четкое представление о требованиях к динамике, и он пел с большой чувствительностью. Когда тенор подхватил мелодию, она собралась с духом для напряженного финала, обрадованная тем, что ее певческий голос все еще достаточно гибок для динамики и высокого С. Тенор, не теряя звучания, выбрал букву "А", но это была великолепная звонкая буква "А", и она поаплодировала его суждению.
  
  Она продолжила свою ноту, упрямо желая, чтобы он замолчал, но, так получилось, что они оборвались в одно и то же мгновение, как будто у них были бесчисленные репетиции, которых требовало такое вдохновенное пение.
  
  “Когда наши пути снова пересекутся?” - спросила она речитативом, который последовал за этим эффектным дуэтом.
  
  “‘Когда луны Радомаха украшают небо размеренным танцем ’. ” У невидимого тенора также был вибрирующий голос, и, что еще лучше, он оценил юмор их импровизированного выступления, поскольку она уловила нотки смеха в его распевных фразах. Не показались ли ему слова и сама опера немного нелепыми в суровой обстановке Оптерианского комплекса?
  
  Внезапно двор внизу осветился прожекторами. На тротуар выскочили фигуры, выкрикивая команды к тишине. Прежде чем отойти от окна, Килашандра мельком увидела фигуру в окне прямо напротив нее, но этажом выше, удаляющуюся в защитную темноту. Сопрано и тенор покинули сцену, пока статисты усердно и тщетно искали заговорщиков.
  
  Килашандра налила себе полный бокал чего-то, что на этикетке обозначалось как крепленое вино. Это был странный музыкальный центр, если на импровизированное пение, особенно такого высокого уровня, отвечали карателями.
  
  Она допила напиток, погасила весь свет в номере и в молочном свете лун улеглась в свою уютную постель. Несмотря на желание спать, в ее голове прокручивались сцены из оперы Балифа и горести несчастных влюбленных. Она должна не забыть спросить Мирбетан, кто был этот тенор. Прекрасный голос! Гораздо лучше, чем прыщавый маленький болван, который исполнял роль напротив нее в "Фуэрте"!
  
  Утренний звон, тихий, но коварный, разбудил ее. Она приподнялась на локте, увидела, что только-только забрезжил рассвет, застонала и, натянув на голову легкое покрывало, снова заснула. Прозвучала вторая серия ударов, более громких. Чертыхаясь, Килашандра подошла к консоли, набрала номер, который дал ей Мирбетан. “Есть ли какой-нибудь способ остановить этот проклятый звон в этой квартире? Представьте себе, что вам приходится просыпаться на рассвете!”
  
  “Здесь так положено, член Гильдии, но я сообщу Диспетчеру, что ваша квартира должна быть исключена из списка Поднимающихся Курантов”.
  
  “И все остальные, пожалуйста! Я не позволю командовать собой с помощью колокольчиков, барабанов, свистков, визга или неслышимых звуков. И кто обладает этим удивительно тонким тенором?”
  
  Мирбетан бросила на Килашандру испуганный взгляд. “ Тебя это встревожило...
  
  “Ни в малейшей степени. Но если это качество природного музыкального таланта Optheria, я впечатлен ”.
  
  “Центр не поощряет вокал”. Холодное отрицание Мирбетан вызвало мгновенную враждебность Килашандры.
  
  “Вы хотите сказать, что этот тенор - отверженный из вашей оперной школы?”
  
  “Вы неправильно понимаете ситуацию, член гильдии. Все учебные центры по Офтерии делают упор на клавишную музыку”.
  
  “Ты имеешь в виду, только этот орган?”
  
  “Конечно. Орган - это непревзойденный инструмент, сочетающий в себе—”
  
  “Избавь меня от шумихи, Мирбетан”. Килашандра испытала смутное удовольствие от шока, который вызвало у женщины ее заявление. Затем она смягчилась. “О, я согласен, что офтерианский орган - лучший инструмент, но этот теноровый голос был довольно впечатляющим сам по себе”.
  
  “Вас не следовало беспокоить—”
  
  “Фардлз! Мне понравилось петь с ним”.
  
  Глаза Мирбетан округлились от вторичного шока. “ Вы ... были другим певцом?
  
  “Я был”. Запишите это для дальнейшего использования! “Скажи мне, Мирбетан, если только несколько человек из сотен, которые должны учиться в этом Центре, когда-нибудь достигнут уровня, необходимого для игры на офтерийском органе, что будет с теми, кто этого не сделает?”
  
  “Почему же, для них находят подходящие ситуации”.
  
  “В музыке?” Мирбетан покачала головой. “Я бы подумала, что хрустальный певец стал бы прекрасной альтернативой”.
  
  “Оптерианцы не хотят покидать свою планету, какими бы незначительными ни были их разочарования. Прошу прощения, член Гильдии—” Мирбетан прервал связь.
  
  Килашандра долго смотрела на пустой экран. Конечно, ни Мирбетан, ни кто-либо из квартета не знали о ее раннем музыкальном опыте. Конечно, никто из них не мог знать о ее разочаровании и о том, как она соотнесет это с тем, в чем только что призналась Мирбетан. Если вы не смогли добиться успеха на органе, значит, на Optheria для вас больше ничего не нашлось? Килашандра ни за что не поверила бы заявлению Мирбетан о том, что разочарованные оптерианские музыканты предпочли бы остаться на планете, даже если бы они были приучены к ограничениям с рождения.
  
  И этот тенор пел с абсолютной высотой звука. Было бы чертовски стыдно заглушать этот голос, предпочитая орган, каким бы “совершенным” инструментом он ни был. Профессия хрустального певца может быть опасной, но она определенно лучше, чем томление от офтерии. Внезапная мысль осенила ее, и плавной походкой она подошла к терминалу, набрала "Библиотека" и запись на Баллибран. Пролистали сильно удаленную запись, заканчивающуюся ограничением по коду Четыре. Она запросила в Файлах тексты по политологии и обнаружила интересные пробелы в этой категории. Итак, к Optheria была применена цензура. Не то чтобы это когда-либо достигало своей цели. Однако активная цензура не была основанием для нарушения устава, и Гильдии было предложено лишь выяснить, было ли общепринято ограничение на выезд с планеты.
  
  Что ж, она знала одного человека, которого могла спросить — тенора, — не ушел ли он в подполье после вчерашней охоты. Килашандра усмехнулась. Если бы она знала теноров …
  
  Она позавтракала — в пункте общественного питания действительно предлагали сытный завтрак — и оделась к тому времени, когда пришел Тайрол, чтобы узнать, отдохнула ли она и, что более важно, не хотела бы она начать ремонт. Он тактично указал на ее руку.
  
  “Вы задержали нападавшего?”
  
  “Всего лишь вопрос времени”.
  
  “Сколько студентов в Комплексе?” - дружелюбно спросила она, когда Тайрол вел ее по коридору к лифту.
  
  “В настоящее время - четыреста тридцать”.
  
  “Нужно проверить множество подозреваемых”.
  
  “Ни один студент не посмеет напасть на почетного гостя планеты”.
  
  “На большинстве планет они были бы главными подозреваемыми”.
  
  “Мой дорогой член гильдии, процесс отбора, посредством которого выбирается эта группа студентов, учитывает все аспекты происхождения, подготовки и способностей кандидата. Они поддерживают все наши традиции ”.
  
  Килашандра пробормотала что-то подходящее. “Сколько вакансий доступно для выпускников?”
  
  “Это не проблема, член гильдии”, - сказал Тирол с легкой снисходительностью. “Нет ограничений на количество полностью подготовленных исполнителей, которые представляют композиции для офтерийского органа—”
  
  “Но одновременно может играть только один—”
  
  “Во всей Офтерии есть сорок пять органов—”
  
  “Так много? Тогда почему нельзя было заменить один из них ...
  
  “Инструмент здесь, в Комплексе, самый большой, самый продвинутый и абсолютно необходимый для того уровня исполнения, который требуется Летнему фестивалю. Композиторы со всей планеты соревнуются за эту честь, и их работы были специально написаны с учетом потенциала главного инструмента. Просить их выступить на меньшем органе противоречит цели Фестиваля ”.
  
  “Я понимаю”, - сказала Килашандра, хотя и не понимала. Однако, как только ее пропустили через ряд барьеров и постов безопасности, защищающих поврежденный орган, она начала ценить различие, сделанное Тиролом.
  
  Он отвез ее в скалистые подвалы Комплекса, а затем во впечатляющий и неожиданно грандиозный Амфитеатр для соревнований, в котором использовалась естественная каменная чаша на нижней стороне мыса Комплекса. Из-за мощного раннего обвала грунта и сильных атмосферных воздействий склон горы образовал идеальный полукруг. Оптерианцы усовершенствовали амфитеатр, установив ярусы с отдельными креслами, обращенными к полке, на которой стоял органный пульт. Сюда можно было попасть только через один вход, через который Тирол теперь вел Килашандру. С искренним и подобающим случаю благоговением Килашандра огляделась по сторонам, раздраженная тем, что потакала желанию Тайрола произвести впечатление на члена Гильдии, хотя сама не могла подавить это удивление. Она откашлялась, и звук, каким бы тихим он ни был, верным эхом отозвался у нее в ответ. “Акустика невероятная”, - пробормотала она и, поскольку Тайрол снисходительно улыбнулся, услышала, как ей прошептали в ответ. Она закатила глаза и огляделась в поисках выхода с этой феноменальной сцены.
  
  Тирол указал на портал, высеченный в цельной скале на дальней стороне органной консоли. Из сумки на поясе он извлек три маленьких стержня. С помощью этого и отпечатка своего большого пальца он открыл дверь, звук эхом разнесся по пустому пространству. Килашандра проскользнула внутрь первой. Как бы хорошо она ни была знакома со всевозможными аудиториями, что-то в этой ее нервировало. Что-то в сиденьях напомнило ей примитивные диагностические кресла, которые использовали физические ограничения для своих пассажиров, но она знала, что люди пересекут Галактику, чтобы посетить Фестиваль.
  
  При их входе зажегся свет и осветил большое помещение с низким потолком. Все пространство перед безобидными взаимосвязанными шкафчиками, составляющими электронное нутро офтерианского органа, занимали видные запечатанные ящики с белым кристаллом. Подвесные жгуты кабелей с цветовой маркировкой образовали конструкцию потолка, прежде чем они исчезли по трубопроводам в неизвестном направлении.
  
  Тирол подвел нас к большому прямоугольнику, в котором хранились разбитые остатки руководства crystal manual.
  
  “Как, во имя всего святого, ему это удалось?” Спросила Килашандра, осмотрев повреждения. Некоторые кристаллы поменьше превратились в тонкие щепки. В праздном изумлении она взяла горсть осколков, позволив им просочиться сквозь пальцы, не обращая внимания на тревожный крик Тайрола, когда он схватил ее за запястья и отвел руки назад. Из крошечных порезов, нанесенных острым, как скальпель, кристаллом, на короткое время выступили капельки крови, а затем закрылись, пока Тайрол зачарованно наблюдал за происходящим.
  
  “Как видишь, это всего лишь ласка хрусталя”. Она высвободила руки из неожиданно сильной хватки Тайрола. “Теперь, ” и она заговорила более оживленно, глядя на беспорядок на дне шкафа, - мне понадобятся кое-какие инструменты, несколько крепких парней и корзины покрепче, чтобы убрать мусор”.
  
  “Экстрактор?” Предположил Тирол.
  
  “В Ballybran или где-либо еще нет экстрактора, который не был бы разрезан на ленточки осколками кристаллов при всасывании. Нет, его нужно чистить проверенным временем способом — вручную ”.
  
  “Но ты...”
  
  Килашандра выпрямилась. “Как член Гильдии, я не прочь выполнять необходимые ручные работы”. Она сделала паузу, чтобы Тайрол оценил разницу. Она более чем достаточно разобрала осколки на Баллибране, чтобы заняться этим здесь, на Офтерии.
  
  “Дело только в том, что меры безопасности—”
  
  “Я, конечно, приму вашу помощь в интересах безопасности”.
  
  Тирол поспешно отошел к пульту связи. “Что именно вам требуется, член Гильдии?”
  
  Она измерила количество битого хрусталя в шкафу. “Трое сильных мужчин с непроницаемыми металлическими контейнерами объемом примерно десять килограммов, масками тройной прочности, дюрогловыми перчатками, щетками из тонкой проволоки и маленькими одноразовыми вытяжками, которыми пользуются археологи. Мы должны быть уверены, что соберем каждую частицу хрустальной пыли. ”
  
  Глаза Тирола немного выпучились при виде более причудливых предметов, но он повторил ее требования, а затем стал действительно очень чопорным, когда персонал стал задавать ему вопросы. “Конечно, они должны быть пропущены Службой Безопасности, но они должны быть здесь немедленно, должным образом экипированы, чтобы помочь члену Гильдии!” Он прервал связь и с недовольным выражением лица повернулся к Килашандре. “На карту поставлено так много, член Гильдии, что вы можете оценить наше желание защитить вас и орган от дальнейших посягательств. Если что-то случится с кристаллом-заменой ...”
  
  Килашандра пожала плечами. Судя по тому, что она видела об оптерианах, “однажды укушенный, дважды застенчивый” описывал их философию. Она провела рукой по ближайшему к ней инструменту, оглядывая остальную анонимную аппаратуру. “Это более сложное устройство, чем я предполагала”. Она повернулась и одарила Тирола вежливо-вопрошающим взглядом.
  
  “Ну, а, это ...”
  
  “Перестань, Тироль, я едва ли связан с диверсантами”.
  
  “Нет, конечно, нет”.
  
  Килашандра отвлекла внимание Тайрола от осознания того, что он тайно признал существование подпольной организации, снова повернувшись к передней части зала и указав на панель доступа к клавиатуре. “Теперь настоящая клавиатура находится за этой панелью, так что в правом блоке расположены остановки и схема озвучивания. А это, ” она указала на самый большой блок, “ центральный процессор? Индукционный модулятор и смеситель должны быть вон в том левом шкафу.”
  
  “Вы разбираетесь в органных технологиях?” Выражение лица Тайрола приобрело настороженную пустоту. Во второй раз с момента своего прибытия Килашандра ощутила эмпатические эманации от оптерианца: на этот раз сильное чувство неопределенного опасения и тревоги.
  
  “Не столько об органах, сколько о техниках взаимодействия, сенсорных симуляторах и модуляторах синтезатора. Для пения на кристаллах требуется, знаете ли, значительный опыт работы со сложным электронным оборудованием”.
  
  Очевидно, он этого не сделал, иначе не кивнул бы с такой готовностью. Килашандра благословила свою предусмотрительность при использовании обучающих лент со сном, которые она скопировала из комплексной системы поиска данных Athena. Ее ответ успокоил Тайрола, и тень его страха медленно рассеялась.
  
  “Конечно, существует двойное рукопожатие между программой, ” и он похлопал по черному футляру рядом с собой, - и банками памяти композиций. Композиция, ” и он прошелся от одной к другой, его рука слегка касалась поверхностей, “ конечно, ведет непосредственно к стимулятору recall excitor, поскольку в нем используются символы памяти среднего отдельного члена любой аудитории, так что композиция переводится в термины, которые имеют значение для слушателей. Естественно, субъективный опыт программы для офтерианцев будет сильно отличаться от опыта, который был бы у нечеловека. ”
  
  “Конечно”, - ободряюще пробормотала Килашандра. “И информация из руководства по кристаллам идет? …”
  
  Приняв позу напыщенного лектора, Тирол указал на различные блоки в последовательности потока. “В кодер несущей синапса и мультиплексор демодулятора, оба из которых подключаются к микшеру для терминальной сети сенсорного преобразователя”. Сияя от гордости, он продолжил: “В то время как банк памяти композиций в первую очередь программирует сенсорный синтезатор, контур обратной связи управляет сенсорным аттенюатором для достижения максимальной эффективности”.
  
  “Понятно. Связь клавиатуры с процессором, прямой интерфейс с ручным управлением и кодировщиком несущей synapse, плюс двойное рукопожатие”. Килашандра скрыла свой шок — этот манипулятор эмоциями превратил оборудование в Fuerte в игрушки для дошкольников. Поговорим о порабощенной аудитории! У посетителей концертов Optherian не было ни единого шанса. Офтерианский орган мог вызвать полное эмоциональное подавление с помощью условной реакции, не имеющей аналогов нигде. И достаточная оценка базового профиля аудитории могла быть установлена путем сопоставления идентификационных табличек и данных переписи. Килашандра удивилась, что FSP разрешила кому-либо из своих граждан посещать планету, не говоря уже о том, чтобы подвергать себя полномасштабной эмоциональной перегрузке во время Фестиваля. “Я понимаю, почему вам нужно много солистов. Они были бы эмоционально опустошены после каждого выступления ”.
  
  “Мы с самого начала осознали эту проблему — исполнитель огражден от полного воздействия органа, чтобы сохранить определенную степень объективности. И, конечно, на репетиции система датчиков полностью отключается, а сигналы вводятся в системный анализатор. Только лучшие композиции воспроизводятся на полной органной системе ”.
  
  “Естественно. Скажи мне, меньшие органы усиливаются таким образом?”
  
  “Органы с двумя ручками. У нас их пять, все остальные - с одним ручным управлением, с относительно примитивным усилителем синтезатора и возможностью возбуждения ”.
  
  “Замечательно. Поистине замечательно”.
  
  Тирол не остался равнодушным к подразумеваемому комплименту и, казалось, собирался улыбнуться, когда наружная дверь открылась, впуская рабочую группу. За ними вошли еще трое мужчин, по позе и костюму которых можно было определить, что они из службы безопасности. Рабочая группа остановилась у стены, в то время как трио охранников флегматично направилось туда, где Тирол и Килашандра стояли у сенсорного передатчика обратной связи.
  
  “Старейшина Тирол, руководитель службы безопасности Блэз, хочет знать, как распорядиться обломками”. Он отдал честь, игнорируя присутствие Килашандры.
  
  “Закопайте это поглубже. Предпочтительно в какой-нибудь постоянной форме. Морской желоб был бы идеальным вариантом”, - ответила Килашандра, но была проигнорирована руководителем службы безопасности, который продолжал ожидать ответа от Тирола. Внезапно капризный нрав Килашандры прорвался наружу. Она ударила правой рукой по плечу лидера, с силой разворачивая его к себе. “В качестве альтернативы, вставь его в свое анальное отверстие”, - сказала она разумным и приятным голосом.
  
  С волной изумленных вздохов, прозвучавших у нее в ушах, она направилась к выходу.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 7
  
  
  
  
  
  
  
  Когда Килашандра направилась через сцену, чтобы вернуться в Комплекс, она решила, что в таком состоянии духа это последнее место, куда она хотела бы идти. В конце концов, Трэг выбрал ее, потому что она могла быть более дипломатичной, чем Борелла. Не то чтобы Борелла не могла справиться с этим придурковатым охранником с большим тактом или эффективностью. Однако оптерианцы застряли с ней, а она с ними, и именно сейчас она не хотела видеть еще одно ханжеское, самодовольное лицо оптерианки.
  
  Она подошла к краю сцены, посмотрела на десятифутовый обрыв до земли, увидела тяжелые двери на каждом конце этого уровня и приняла свое решение. Она легла на край, свесила ноги вниз, ухватившись за выступ, и отпустила его.
  
  Ее колени обхватили банку, и она на мгновение прислонилась к стене как раз в тот момент, когда услышала, как мужчины выходят из органного зала.
  
  “Она, должно быть, вернулась в Комплекс”, - сказал Тайрол, задыхаясь от гнева. Он поспешил через сцену, за ним последовали остальные. “Симеон, если ты оскорбил члена Гильдии, ты, возможно, поставил под угрозу гораздо больше, чем защитил ...” Тяжелая дверь заглушила остальную часть его выговора.
  
  Несколько успокоенная поведением Тирола и довольная своим своевременным уклонением, Килашандра отряхнула руки и направилась к четко обозначенной выходной двери на внешнем краю амфитеатра. Прекрасная акустика отражала даже тихий звук чистки. Поморщившись, Килашандра так осторожно и бесшумно, как только могла, направилась к выходу. С внутренней стороны тяжелой двери был обычный засов, на который она нажала, затаив дыхание, чтобы ее не заблокировали с контрольной точки. Засов легко выдвинулся. Она открыла ее ровно настолько, чтобы позволить себе выйти, и она закрылась со звуком Стук позади нее. Снаружи у него не было ручки для входа, а фланец защищал его от взлома — если бы на perfect Optheria когда-нибудь возникла такая ситуация.
  
  Теперь Килашандра оказалась на длинном уступе, который вел к одной из тропинок с поворотом, которые она видела вчера, хотя эта тропинка находилась в задней части Комплекса. С этой высоты ей открывался вид на непритязательный район Города, судя по узким улочкам и небольшим одноэтажным зданиям, сгрудившимся вместе. Между ним и комплексом хайтс простирались возделанные участки, каждый из которых был засажен густыми вьющимися растениями и отгорожен от соседей, и большинство из них были аккуратными. В нескольких из них люди деловито поливали и рыхлили землю ранним утренним солнцем. Сельская обстановка помогла успокоить расшатанные нервы Килашандры.
  
  Она начала свой спуск.
  
  Когда она добралась до дна долины, в нос ей ударил ни с чем не сравнимый аромат бродящего напитка. Восхищенная Килашандра пошла на запах, протиснувшись мимо старого сарая, пересекая узкую тропинку между огородами, вежливо кивая садовникам, которые прервали свои труды и с удивлением посмотрели на нее. Ну, она была одета в костюм, который указывал на то, что она чужда Офтерии, но, несомненно, эти люди сталкивались с инопланетянами раньше. Аромат привлек ее. Если бы оно было хотя бы наполовину таким же вкусным, как пахло, оно было бы лучше, чем пиво Bascum. Конечно, могло бы будьте безупречны, поскольку пивоварни часто располагались в пригородах, где пары не раздражали привередливых.
  
  Она добралась до грунтовой дороги, которая служила главной артерией поселения, пустынной в этот утренний час, если не считать нескольких маленьких, необычного вида животных, греющихся на солнышке. Она знала, что за ней наблюдают, но, поскольку этого следовало ожидать, продолжила осмотр невзрачных зданий, выходящих окнами на дорогу. Запах пива продолжал витать в воздухе, но усилился справа от нее. Здравый смысл подсказывал, что широкое серое строение на дальней стороне дороги, в нескольких тысячах метров отсюда, вероятно, было источником. Она направилась туда.
  
  По пути она услышала, как позади нее открываются двери и окна, отмечая ее приближение к цели. Она позволила себе легкую улыбку веселья. Природа человека не изменилась, и ничто новое и необычное не было бы отмечено в таком скучном и подавленном обществе, каким, как она подозревала, была Офтерия.
  
  К тому времени, как она добралась до серого здания, запах пива стал почти невыносимым. Вытяжной вентилятор, работая мотором, откачивал воздух с крыши. Хотя на здании не было вывески или надписи, указывающей на его назначение, Килашандру это не остановило. Однако запертая входная дверь представляла собой препятствие. Она вежливо постучала и повторила свой стук, когда немедленного ответа не последовало. Стук в дверь также не дал результатов, и Килашандра почувствовала, что вежливость сменилась решимостью.
  
  Было ли пивоварение незаконным в крупнейшем городе Офтерии? Или это могло быть пивоварение без надлежащей лицензии? В конце концов, Bascum произошел из Офтерии и мог иметь монополию. Конечно, она не обратила особого внимания на то, за какими растениями так тщательно ухаживали в саду. Домашнее хозяйство? Противодействие всегда бдительным и репрессивным старейшинам?
  
  Она быстро обошла здание и направилась к его задней части, надеясь найти окно. Она мельком увидела бегущего подростка и услышала, как он предупреждающе повысил голос. Поэтому, завернув за угол, она обнаружила, что задние двери откинуты назад, и увидела, как мужчины и женщины наблюдают за розливом напитка из явно импровизированного чана. Молодой посыльный бросил на нее один взгляд и убежал, нырнув в ближайший переулок.
  
  “Может ли измученный жаждой незнакомец на этой планете попробовать ваше пиво? Я умираю из-за отсутствия приличного стакана”.
  
  Килашандра могла, когда напрягалась, быть очаровательной и заискивающей. Она достаточно часто играла эту роль. Она переводила взгляд с одного каменного лица на другое, продолжая улыбаться.
  
  “Я скажу вам, что для меня было некоторым шоком обнаружить, что на эту планету не импортируют ничего спиртного или ферментированного”.
  
  “Шаттл прибыл вчера”, - сказал кто-то из группы.
  
  “Слишком рано для туристов”.
  
  “Эта одежда не местная”.
  
  “Остров Нор”.
  
  “Я не туристка”, - вставила Килашандра в краткие комментарии. “Я музыкант”.
  
  “Вы пришли посмотреть на орган, не так ли?” В голосе мужчины было столько презрения, неодобрения, циничного скептицизма и злобного веселья, что Килашандра изо всех сил старалась разглядеть его во враждебной группе.
  
  “Если я могу судить по тому, как меня приняли выше, этот кислый напиток не приносит особых удовольствий. Телу здесь действительно нужен напиток”. Она снова придала своей улыбке обаятельный вид. И облизала сухие губы.
  
  Позже, просматривая сцену на досуге, Килашандра решила, что, возможно, именно этот бессознательный рефлекс выиграл ее дело. Следующее, что она помнила, - в нее швырнули непочатую бутылку. Она потянулась к поясному мешочку за офтерийскими монетами, которые приобрела на "Афине", но ей коротко сказали прекратить. За деньги их напиток не купишь.
  
  Хотя некоторые вернулись к своей работе, большинство наблюдало, как она делает свой первый глоток. Несмотря на подпольное производство, он был насыщенным, слегка прохладным, несомненно, улучшенным за счет надлежащего охлаждения, но превосходил Bascum и почти сравнялся с Yarran.
  
  “Ваш пивовар случайно не ярранского происхождения?” - спросила она.
  
  “Что ты знаешь о Ярре?” И снова вопрос был задан анонимно, хотя Килашандра думала, что говоривший находится слева от нее, рядом с чаном.
  
  “Они делают лучшее пиво на Разумных планетах Федерации. У пивоварен Яррана лучшая репутация в Галактике”.
  
  Гул одобрения приветствовал это. Она почувствовала, как напряжение спало, хотя работа продолжалась в том же быстром темпе. Сквозь грохот бутылок и грохот складывания полных контейнеров Килашандра услышала справа от себя, на проезжей части, сдавленный хрип, а затем к открытой двери подъехал ветхий автомобиль с поцарапанными и ржавыми бортами.
  
  В него немедленно погрузили ящики, Килашандра помогала, потому что она допила свою бутылку и задавалась вопросом, как ей выманить у них еще одну, других. Если бы жажда была должным образом утолена, ей было бы легче переносить упреки Тирола и остальных. Как только грузовой отсек был заполнен, транспортное средство тронулось с места, а на его место скользнуло другое, не менее сомнительного качества. Конечно, эта явно несанкционированная операция убедительно доказала Килашандре, что не все население Офтерии застопорилось. Но какое меньшинство они составляли? И действительно ли кто-нибудь из них хотел покинуть Офтерию? Некоторым людям нравится препятствовать своим избранным / устоявшимся / назначенным правительствам скорее из упрямства, чем из нелояльности или неприязни.
  
  Когда погрузили третий транспорт, осталось всего несколько ящиков. А чан и сопутствующие принадлежности были разобраны и собраны заново в совершенно другой форме. Килашандра выставила пивоварам высшую оценку за изобретательность.
  
  “Вы ожидаете обыска?”
  
  “О да. Знаете, невозможно полностью замаскировать пивоварение”, - сказал маленький морщинистый мужчина с огоньком в глазах. Он предложил Килашандре вторую бутылку, указав на загруженный автомобиль в знак благодарности за свою щедрость.
  
  Случайно взглянув в том же направлении, Килашандра заметила, что его рабочие, каждый с ящиком в руках, сновали вверх и вниз по улице и исчезали в переулках. Едва слышен был странный вой сирены. Он вскинул голову при звуке и ухмыльнулся.
  
  “На твоем месте я бы взял это с собой. Это не поможет тебе оказаться в моей компании с сомнительной репутацией”.
  
  “Ты скоро приготовишь еще одну порцию?” Задумчиво спросила Килашандра.
  
  “Вот этого я не могу сказать”. Он подмигнул. Сирена стала настойчивее и громче. Он начал закрывать двери.
  
  “Как быстрее всего добраться обратно в Город?”
  
  “Через два ряда и затем налево”. Он закрыл за собой дверь на последнем круге, и она услышала твердый щелчок замка.
  
  Автомобиль с включенной сиреной двигался с хорошей скоростью, поэтому Килашандра быстро продвинулся в указанном пивоваром направлении. Она как раз добралась до следующей параллельной улицы, когда услышала звук включающихся пневматических тормозов и громкие крики. Она нырнула за угол и оказалась в очередном пустынном квартале. Когда она услышала топот ног в ботинках, она поняла, что у нее может не хватить времени объяснить, что у нее есть незаконно сваренное пиво, если ее поймают на улице.
  
  Первая дверь, к которой она подошла, была заперта, и на ее быстрый стук никто не ответил. Вторая дверь распахнулась, как только она подошла к ней. Ее не нужно было уговаривать войти в святилище. Действительно, не прошло и минуты, как искатели выскочили из-за угла и ворвались в дверь.
  
  “Это было немного глупо, если хотите знать мое мнение”, - хрипло обвиняющим тоном произнесла женщина рядом с ней. “Может, ты и инопланетянка, но для них это не имело бы значения, если бы они задержали тебя здесь”. Она жестом пригласила Килашандру следовать за ней в заднюю часть маленького домика. “Должно быть, у тебя есть жажда, раз ты бродишь по Гартертауну в поисках утоления. Знаешь, есть заведения, где легально подают напитки”.
  
  “Я этого не делал, но если бы вы могли мне сказать —”
  
  “Не то чтобы часы, в которые вы можете пить, были такими удобными, а наш напиток превосходит все, что продается в Bascum. Вода, знаете ли! Вот так ”.
  
  Килашандра сделала паузу, потому что ящик с нелегальным розливом стоял посреди пола в задней комнате, прямо у снятой секции настила.
  
  “Не поможете ли мне? Они могли бы пройтись по домам, если чувствуют себя особенно назойливыми”.
  
  Килашандра охотно подчинилась, и когда ящик был убран, секция заменена, тайник стал неразличим.
  
  “Не люблю торопить организм с приготовлением напитка, но...”
  
  Килашандра предпочла бы насладиться второй бутылкой, но осушила ее тремя большими глотками. Женщина взяла пустую и выбросила в мусорное ведро. С громким хрустом улики были уничтожены. Килашандра провела пальцами по уголкам рта, а затем резко рыгнула.
  
  Женщина заняла позицию у своей двери, приложив ухо к панели, внимательно прислушиваясь. Она отскочила назад как раз в тот момент, когда дверь распахнулась достаточно широко, чтобы пропустить падающую фигуру.
  
  “Их отозвали”, - сказал мужчина. “И в городе продолжаются какие—то поиски...” Тут он замолчал, потому что обернулся и увидел Килашандру, стоящую в дверях.
  
  Она так же застыла от удивления, как и он, потому что узнала в нем по одежде и осанке молодого человека из коридора лазарета. Он пришел в себя первым, пока Килашандра обдумывала целесообразность притворства.
  
  “Ты все слишком упрощаешь”, - загадочно сказал он, подходя к ней. Удивленная, она увидела только его кулак, прежде чем ошеломляющая чернота окутала ее.
  
  В первый раз она проснулась, почувствовав духоту, боль в челюсти и то, что у нее связаны руки и ноги. Она застонала и, прежде чем успела открыть глаза, почувствовала внезапное давление на свою руку, и ее чувства снова вернулись в беспамятство.
  
  Она все еще была связана, когда проснулась во второй раз, с ужасным привкусом во рту и привкусом соли в ноздрях. Она слышала свист ветра и плеск воды недалеко от своих ушей. Она осторожно приоткрыла глаза. Она действительно была на яхте, на верхней койке в маленькой каюте. Она осознавала чужое присутствие в комнате, но не осмеливалась подать знак о своем сознании звуком или движением. Ее челюсть все еще болела, хотя, как ей показалось, не так сильно, как при предыдущем пробуждении. Какое бы лекарство ей ни дали, оно было смешано с миорелаксантом, и она чувствовала себя чрезвычайно вялой. Так зачем же они утруждали себя тем, чтобы держать ее связанной?
  
  Она услышала приближающиеся к каюте шаги и выровняла дыхание в соответствии с медленной размеренностью спящего пассажира как раз в тот момент, когда распахнулся внешний люк. Брызги брызнули ей в лицо. Теплый спрей, чтобы мышцы не выдавали ее.
  
  “Никакой вывески?”
  
  “Нет. Посмотри сам. Ни один мускул не дрогнул. Ты не дал ей слишком много, не так ли? У этих певиц разный метаболизм ”.
  
  Инквизитор фыркнул. “Не такая уж разница, что бы она ни говорила о потреблении алкоголя”. В его голосе звучало веселье, когда он подходил к кровати. Килашандра заставила себя оставаться вялой, хотя гнев начал вытеснять медикаментозное спокойствие, вызванное ее реакцией на тот факт, что она, член Гильдии Гептитов, хрустальная певица, была похищена. С другой стороны, ее похищение, казалось, указывало на то, что не все были довольны тем, что остались на Офтерии. Или так оно и было?
  
  Сильные пальцы схватили ее за подбородок, большой палец на мгновение больно надавил на синяк, прежде чем пальцы скользнули к пульсирующей жилке на горле. Она держала мышцы шеи расслабленными, чтобы позволить такое обращение. Симулирование потери сознания может привести к неосторожному обмену объяснениями над ее неподвижным телом. И ей нужно было немного объяснений, прежде чем она сделает свой ход.
  
  “Ты принес ей немного крэка, Ларс Даль. Синяк ей не понравится”.
  
  “У нее будет слишком много забот, чтобы беспокоиться о чем-то столь незначительном”.
  
  “Ты уверен, что этот план сработает, Ларс?”
  
  “Это наш первый перерыв, Прэйл. Старейшины не смогут починить орган без хрустального певца. И они должны это сделать. Поэтому они должны снова обратиться в Гильдию Гептитов, чтобы заменить эту, и это потребует объяснений, и это приведет следователей FSP на эту планету. И вот наш шанс заявить о несправедливости ”.
  
  Как насчет несправедливости, которую ты мне причинил? Килашандре хотелось закричать. Вместо этого она дернулась от гнева. И выдала себя.
  
  “Она приходит в себя. Дай мне шприц”.
  
  Килашандра открыла глаза, собираясь отстаивать свою свободу, когда почувствовала давление, не терпящее возражений.
  
  Ее окончательное пробуждение было совсем не таким, как она ожидала. Приятный ветерок пробежал рябью по ее телу. Ее руки были развязаны, и она больше не находилась на удобной поверхности. Во рту у нее был еще более мерзкий привкус, чем когда-либо, и разболелась голова. Она снова взяла себя в руки, пытаясь разобраться в звуках, достигавших ее ушей. Свист ветра. Все в порядке. Раскатистый шум? Океанские волны разбиваются о береговую линию неподалеку. Запахи, ударившие ей в ноздри, были такими же разнообразными, как ветер и волны, - тонкие затхлые цветочные ароматы, гнилая растительность, сухой песок, рыба и другие запахи, которые она определит позже. О человеческих шумах или присутствии она ничего не знала.
  
  Она чуть приоткрыла глаза, и вокруг было темно. Приободрившись, она расширила зрение. Она лежала на спине на плетеной циновке. На него налетел песок, шершавый на ее обнаженной коже под головой. Над головой деревья склонили свои ветви, одно из них нежно коснулось ее плеча. Она осторожно приподняла туловище, приподнявшись на локте. Судно находилось не более чем в десяти метрах от океана, но отметка прилива находилась в безопасности между ним и морем, судя по обломкам, вытесненным неровной линией на песке.
  
  Островитяне? Что Амприс сказал об островитянах? Что их нужно было воспитывать из автономных представлений? И о молодом человеке из коридора, который напал на нее. Он был загорелым. Вот почему его кожа была такой темной по сравнению с другими зрителями.
  
  Килашандра огляделась в поисках каких-либо признаков человеческого жилья, зная, что такового не будет. Ее бросили на острове. Похитили и бросили. Она встала, рассеянно стряхивая с себя песок, пока раскачивалась, борясь с противоречивыми эмоциями. Похищена и брошена! Вот и весь престиж Гильдии гептитов на этих отсталых планетах. Вот и все для очередного задания Ланжецки за пределами планеты!
  
  Почему она не оставила сообщение для Кориша?
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 8
  
  
  
  
  
  
  
  Килашандра поморщилась, зачеркивая очередную неделю на огромном дереве, под которым она воздвигла свое убежище.
  
  Она снова вложила нож в ножны и невольно обвела взглядом горизонт во всех направлениях, потому что ее полли-дерево возвышалось над единственной возвышенностью на острове. Она снова увидела далекие паруса на северо-востоке, оранжевый цвет треугольников ярко выделялся на фоне неба.
  
  “Пусть их мачты сломаются во время шквала, а тела сгниют в соленой пучине!” - пробормотала она, а затем пнула толстый ствол дерева. “Почему ты никогда не ловишь рыбу в моей лагуне?”
  
  Утром и вечером она забрасывала крючок и леску и была вознаграждена извивающейся рыбой. Некоторых она научилась выбрасывать обратно, потому что их мясо было либо несъедобно жестким, либо безвкусным. Маленькие желтоспинки были самыми милыми и, казалось, самоотверженно бросались на ее крючок.
  
  Загорелый молодой человек не оставил ее без снаряжения. Когда наступил рассвет того унылого первого дня, она обнаружила топорик, нож, крючки, леску, сеть, продовольственные пайки в вакуумной упаковке и иллюстрированную брошюру о ресурсах вездесущего дерева полли. Она презрительно отбросила это в сторону, пока три дня спустя ею не овладела скука.
  
  Для кого-то, кто был таким активным, как Килашандра, вынужденное безделье было почти суровым наказанием. Чтобы скоротать время, она достала брошюру и прочитала ее, а затем решила посмотреть, сможет ли она что-нибудь приготовить из этого столь универсального растения. Она уже заметила, что у многих из многочисленных стволов дерева были удалены сателлиты в раннем возрасте. В ее руководстве говорилось, что они были вырезаны из-за нежной сердцевины или мягкой сердцевины, которые питательны. Было ли вмешательство местных жителей в “природу” одной из причин их дисциплины на материке?
  
  И как далеко отсюда материк? Она не могла даже предположить, как долго была без сознания. По крайней мере, больше суток. Она пожалела, что не изучила географию Офтерии повнимательнее, потому что не могла даже предположить, где находится ее остров на поверхности планеты. В первые дни своего пребывания она безостановочно бродила по периметру острова, потому что соседние острова были соблазнительно заметны, хотя и тоже были маленькими. У нее, по крайней мере, был бурлящий источник, который вытекал из своего скалистого источника посреди острова в лагуну. И, если она могла доверять своему суждению, ее автобус был самым большим в скоплении.
  
  Прежде чем погрузиться в изучение деревьев Полли, она доплыла до ближайшего из группы. Много деревьев полли, но нет воды. И за пределами этого островка другие были разбросаны в небрежном изобилии по чистому аквамариновому морю — некоторые были достаточно большими, чтобы поддерживать только отдельные пучки деревьев polly. Итак, она вернулась на свой остров лучшей из плохой компании.
  
  Работа руками и разнообразное питание не помешали Килашандре бесконечно размышлять о своем положении. Ее похитили с определенной целью — заставить провести расследование офтерианских ограничений. FSP, не говоря уже о ее собственной Гильдии, не потерпела бы такого безобразия. Если — и здесь ее подвели краткие знания об оптерианцах — оптерианцы признались FSP и Гильдии гептитов, что она была похищена.
  
  Тем не менее, Старейшинам нужен был действующий орган ко времени Летнего фестиваля, а для этого им нужен был хрустальный певец для изготовления инсталляции. Кристалл у них был, но, конечно же, они не стали бы браться за такую тонкую работу. Что ж, Килашандра знала, что это было не так деликатно, но кристалл мог оказаться сложным, если с ним не обращаться должным образом. Итак, допустим, что оптерианцы будут искать ее, подумают ли они искать на островах? Будут ли островитяне контактировать с Правящими Старейшинами по поводу условий ее выкупа? Если да, то увенчается ли вымогательство успехом?
  
  Вероятно, нет, подумала Килашандра, пока Правящие Старейшины не оставят всякую надежду найти ее в течение следующих двух месяцев. Конечно, это могло нарушить их расписание. Потребуется почти три месяца, чтобы сменный член Гильдии добрался до Офтерии, даже если оптерианцы признают потерю уже отправленного им члена Гильдии. Что касается ее самой, то она была бы совершенно помешанной, если бы ее оставили на этом острове на несколько месяцев. И если оптерианцы приобрели другую певицу, чтобы установить свой несчастный белый кристалл, это не означало, что они продолжат свои попытки найти ее!
  
  После долгих раздумий, как молчаливых, так и вокальных, Килашандра решила, что разумнее всего будет спастись самой. Ее похититель упустил из виду несколько мелких моментов, самым важным из которых было то, что она оказалась очень сильной пловчихой с легкими, хорошо развитыми благодаря пению в опере и хрусталю. Физически она тоже была в отличной форме. Она могла плавать от острова к острову, пока не найдет обитаемый, с которого ее можно будет спасти. Если только все островитяне не были замешаны в этом коварном плане похищения.
  
  Опасностей, которые ей предстояло преодолеть, было всего две: нехватка воды была одной из них, но она чувствовала, что сможет достаточно подкрепиться фруктами полли — это дерево цвело на всех островах, которые она могла видеть. Кроме того, настоящей проблемой были более крупные обитатели моря. Некоторые из них, проплывающие за пределами ее лагун, выглядели смертельно опасными из-за своих заостренных зубастых морд или множества тонких, как проволока, щупалец, которые, казалось, были похожи на ту же желтоспинную рыбу, которую она любила. Она провела достаточно времени, наблюдая за ними, чтобы знать, что обычно они едят на рассвете и в сумерках. Итак, если она совершала свои переходы в полдень, когда они были в спячке, она думала, что у нее был довольно хороший шанс избежать добавления себя в их рацион.
  
  Трех недель на острове было достаточно! У нее оставалось несколько пакетов с едой для экстренных случаев, и они не пострадают при длительном погружении.
  
  Следуя указаниям, приведенным в ее полезной небольшой брошюре, она сделала несколько прочных отрезков веревки из грубых волокон дерева полли, с помощью которых она могла прикрепить топорик к своему телу. Ее первоначальная одежда была разорвана в клочья, которые она сшила из отрезков жесткой ножки в недоуздок и набедренную повязку. К тому времени она стала такой же загорелой, как и ее похититель, и была вынуждена использовать несколько более жирных рыб для смазывания своей шкуры для защиты. Она тщательно обмазывалась перед каждым этапом своего плавания к свободе.
  
  Приняв свое решение, Килашандра осуществила его на следующий день в полдень, доплыв до своего первого пункта назначения менее чем за час. Она отдыхала, решая, какой остров из семи видимых будет следующим. Она обнаружила, что постоянно возвращается к самому дальнему на севере. Что ж, оказавшись там, никто не был далеко, если она решила, что перешла правильную линию поведения.
  
  Она добралась до этого острова к середине дня, выбравшись на узкий берег, совершенно измученная. Затем она обнаружила некоторые слабые места в своих планах: на острове было не так уж много спелых плодов полли; и рыба в тот вечер не клюнула на ее крючок.
  
  Из-за того, что она нашла слишком мало фруктов, к утру ей ужасно захотелось пить, и она выбрала следующий пункт своего посещения из числа жителей полли. Пролив между ними был темно-синим, с глубокой водой, и дважды она вздрагивала от смутно различимых больших фигур, движущихся под ней. Оба раза она плыла лицом вниз, руки и ноги были неподвижны, пока опасность, вызванная ее размахивающими конечностями, не миновала.
  
  Она отдыхала на этом четвертом острове весь остаток того и следующего дня, восстанавливая свои обезвоженные ткани и пытаясь поймать жирную рыбу. К ее ужасу, она смогла привлечь только желтоспинок. В конце концов, у нее их набралось достаточно, чтобы смазать ее покрасневшую кожу.
  
  Во время путешествия к пятому острову, довольно большому, она сильно испугалась. Несмотря на то, что солнце было в разгар полудня, она оказалась посреди косяка крошечных рыб, которых ловили несколько обитателей мамонта. В какой-то момент она ненадолго застряла на боку существа, когда оно неожиданно вынырнуло под ней. Она не знала, яростно ли плыть к далекому берегу или лежать неподвижно, но прежде чем она успела принять решение, огромное тело взмахнуло торпедообразным хвостом в воздухе и издало звук. Килашандру затянуло под воду из-за сильной турбулентности, и она проглотила гораздо больше воды, чем ей хотелось, прежде чем вернуться на поверхность.
  
  Как только она взобралась на пятый остров, то направилась к ближайшему спелому фрукту полли, но обнаружила, что потеряла свой топорик, последние пакеты с запасными пайками и рыболовные крючки. Она утолила жажду перезрелыми фруктами "полли", не обращая внимания на противный вкус ради влаги. Справив эту нужду, она собрала достаточно сухих листьев, чтобы укрыться, и легла спать.
  
  Она проснулась где-то ночью, жаждая еще перезрелых фруктов, за которыми охотилась в темноте, ругалась, спотыкаясь об обломки и падая в кусты, шатаясь в поисках, пока ей не пришлось признаться себе, что ее поведение было несколько странным. Примерно в то же время она поняла, что пьяна! Невинный фрукт "Полли" начал бродить! Учитывая ее адаптацию к Беллибрану, такое состояние могло быть допущено только ее ослабленным телосложением. Хихикая, она легла на землю, не чувствуя ни песка, ни дискомфорта, и снова погрузилась в пьяный сон.
  
  Килашандра проснулась с ужасной головной болью и ужасной потребностью в воде, что было еще хуже из-за ее различных излишеств. Остров номер пять был гораздо больше, чем другие остановки на ее пути, и она так усердно искала способ утолить жажду, что чуть не проехала мимо маленького каноэ, не зафиксировав это в своем сознании.
  
  Это было всего лишь небольшое каноэ, вытащенное на берег за отметку прилива, весло торчало из узкого носа. В другое время Килашандра не отважилась бы выйти в открытое море на таком хлипком суденышке без крайней необходимости. Но кто-то уже привез его оттуда, откуда они приехали, так что с таким же успехом он мог доставить ее и в другое место. После этого счастливого открытия потребность в воде уменьшилась, Килашандра взобралась на ближайшее дерево полли и, ненадежно цепляясь за ребристый ствол, сумела перепилить несколько стволов своим коротким лезвием ножа.
  
  Тогда она не стала терять времени даром, а бросила фрукты в маленькую лодку, опустила ее в ласковые волны и поплыла вдоль берега так быстро, как только могла, на случай, если владелец вернется и потребует вернуть свое каноэ.
  
  Хотя ей больше не нужно было ждать полудня, чтобы добраться до следующего острова на северном пути, вчерашний испуг Килашандры заставил ее быть осторожной. Она остро переживала потерю своего топора. Но удача продолжала удивлять ее, потому что, огибая узкий мыс, она заметила безошибочный признак небольшого ручья, впадающего в море. Она даже смогла проплыть немного вверх по устью и сделала это, остановившись, чтобы зачерпнуть пригоршню пресной воды, прежде чем выпрыгнуть из каноэ и спрятать его с глаз долой под кустами. Затем она легла у воды и пила, пока полностью не насытилась.
  
  К вечеру, как раз перед тем, как солнце внезапно опустилось за горизонт, что характерно для тропических широт, она встала на мысу, решая, к какому из островов она попытается добраться на следующий день. Ближайшие по сравнению с ними были большими, но далекое пятно тянулось далеко на горизонте. Вода соблазнительно плескалась о пальцы ее ног, и она решила, что достаточно долго возилась с мелкими предметами. С каноэ, хорошим утренним стартом и большим количеством фруктов в ее маленьком суденышке она, несомненно, могла бы доплыть до большого острова, каким бы далеким он ни был.
  
  Она предусмотрительно сплела себе шляпу от солнца с рыбьим хвостом на спине, чтобы предотвратить солнечный удар, потому что вокруг нее не было бы прохладной воды, как во время купания. У нее не было опыта борьбы с течениями или приливами, и она не рассматривала возможность внезапных шквалов, прервавших ее путешествие. С ними она столкнулась на полпути через темно-синюю полосу моря к большому острову.
  
  Она была так занята, пытаясь скорректировать курс, в то время как течение неуклонно тянуло ее на юг, что не замечала шквала, пока он не обрушился на ее загорелую спину. Следующее, что она осознала, - что оказалась по пояс в воде. Она не знала, как каноэ вообще держалось на плаву. Вычерпывать воду было бесполезным занятием, но это было единственное средство, которое у нее было. Затем внезапно она почувствовала, что каноэ тонет вместе с ней, и в панике, опасаясь, что ее унесет ко дну, поплыла прочь, не имея возможности сопротивляться коварному притяжению течения.
  
  И снова упрямый инстинкт самосохранения пришел на помощь Килашандре, и она благоразумно перестала бороться с течением и набегающими волнами и сосредоточилась на том, чтобы держать голову над водой. Она все еще размахивала руками, когда ее ноги заскрежетали по твердой поверхности. Она выползла из воды и прошла еще несколько метров от грохочущего прибоя, прежде чем забытье овладело ею.
  
  Знакомые звуки и запахи пробили ее усталость и позволили ей снова насладиться муками жажды и голода. Осознание того, что ее окружает, постепенно возрастало, и она проснулась от звуков человеческих голосов, слившихся в радостный гул где-то поблизости. Она села и обнаружила, что находится на краю широкого изогнутого пляжа невероятной красоты, в гавани, приютившей множество судов. Большое поселение доминировало в центре гавани, коммерческие здания в центре постепенно уступали место жилым домам и широкой набережной, которая шла параллельно пляжу, прежде чем перейти в плантации полли.
  
  Долгое время Килашандра могла только сидеть и пялиться на происходящее, потеряв рассудок из-за своей огромной удачи. А потом она совсем не была уверена, каким должен быть ее следующий шаг. Чтобы прибыть, объявить о своем звании и титуле, потребовать транспортировки обратно в Город? Сколько людей было причастно к ее похищению? Островное оружие совершило первое нападение на нее. Ей лучше ехать осторожно. Ей лучше действовать осмотрительно.
  
  Да, действительно, она должна, поняла она, когда встала и обнаружила, что на ее теле нет ни клочка одежды. Нагота здесь, возможно, не приветствуется. Она была слишком далеко, чтобы заметить, как много или как мало одежды было на счастливой группе на ее стороне залива. Итак, она подойдет достаточно близко, чтобы разглядеть.
  
  Она сделала это без особых проблем, а также обнаружила брошенную одежду, рубашки и длинные пышные юбки из декоративно раскрашенного волокна polly, а также недекорированные нижние юбки. Итак, она взяла несколько таких, выбирая из разных стопок, и рубашку с консервативной маркировкой и оделась сама. Она также стащила несколько пакетов с едой, испортив чей-то ланч на пикнике, но заполнив пустоту в своем животе. На пляже не было оставлено никакой обуви, поэтому она пришла к выводу, что босые ноги не будут бросаться в глаза, а подошвы уже достаточно мозолистые, чтобы не беспокоить ее. Белоснежные нижние юбки выгодно оттеняют нежный коричневый цвет ее загорелой кожи.
  
  Она засунула нож за пояс, затем направилась по хорошо заметной тропинке к главному поселению.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 9
  
  
  
  
  
  
  
  Больше всего Килашандре требовался кредит. Ей понадобится больше одежды — приличное, украшенное верхнее платье, — если она хочет слиться с островитянами. Кроме того, ей нужно было какое-то жилье и достаточный кредит, чтобы вернуться на материк или где бы там ни находился Город.
  
  Ни в одном из коммерческих зданий, выходящих окнами на гавань, похоже, не было точек выдачи кредитов, хотя во всех были приемные устройства. Одно из них должно было быть, иначе эта планета была более отсталой, чем она думала раньше. Каждая обитаемая планета пользовалась стандартными кредитными возможностями.
  
  Она тоже немного испугалась, когда производила свою первоначальную разведку — увидела себя в отражающей поверхности. Солнце сделало верхний слой ее темных волос почти светлыми, а брови выгорели до небытия. Это, плюс темно-коричневый загар, изменили ее внешность так, что она почти не узнавала саму себя. Белки и насыщенный зеленый цвет ее глаз с фильтрующими линзами были подчеркнуты загаром и доминировали на ее лице. Напряжение последних нескольких дней истончило всю плоть, которую она приобрела благодаря легкой жизни во время путешествия. Она была такой изможденной, как будто провела в Crystal Ranges несколько недель. Более того, она чувствовала себя так, как будто так и было. Почему, когда она уставала, она все еще чувствовала, как кристалл проникает в ее кости?
  
  На набережной было еще только одно здание, немного выделявшееся на фоне остальных и выглядевшее более процветающим. Резиденция фактора? Она направилась к нему, не имея особого выбора, не обращая внимания на украдкой бросаемые взгляды немногих пешеходов. Неужели сообщество было таким маленьким, что любой незнакомец был примечателен? Или причиной их пристального внимания действительно было отсутствие у нее подходящего наряда?
  
  Она поняла назначение здания, как только поднялась по короткой лестнице на широкую веранду, которая окружала его со всех четырех сторон. Чувствовался запах несвежего пива и крепких напитков, а также запах горелых овощей, острый и не совсем неприятный. Всегда полезно знать, где подают пиво.
  
  Главный зал таверны был пуст и темен, и, несмотря на дувший с моря бриз, воняло ночной пьянкой. Стулья были аккуратно расставлены на столах, пол был подметен и влажно блестел с одной стороны, где швабра и ведро подпирали открытую дверь. Она окинула комнату беглым взглядом, который остановился на обнадеживающей форме кредитного отделения.
  
  Надеясь, что сможет совершить транзакцию наедине, она скользнула по полу босиком. Сунув удостоверение личности под визирную панель, она предъявила скромное требование о кредите. Жужжание и отрыжка розетки были неестественно громкими в пустынном помещении. Она схватила кредитные билеты, быстро сжимая их в комок в одной руке, пока набирала код безопасности, который удалял транзакцию из всех, кроме центрального кредитного учреждения на планете.
  
  “Ты что-то хотел?” Небритая физиономия выглянула из-за полуоткрытой двери.
  
  “Я поняла”, - сказала Килашандра, наклонила голову и быстро вышла, прежде чем ее смогли задержать.
  
  Хотя в этом островном городке было больше торговых заведений, обслуживающих рыбаков и плантаторов, она отметила магазин мягких товаров в поисках кредитной точки. Он был пуст и автоматизирован, так что ей не нужно было придумывать объяснения продавцу. Только тогда до нее дошло, что ни в одном из магазинов на набережной она не видела людей-обслуживающего персонала. Она отмахнулась от этого как от еще одной островной диковинки. Она купила две смены ярко украшенной верхней одежды с довольно очаровательным рисунком, дополнительные нижние юбки — поскольку обычай, очевидно, требовал изобилия женских юбок, — сандалии из плетеного волокна дерева полли, пояс и сумочку в тон и карисак аналогичного производства. Она также купила несколько туалетных принадлежностей и тюбик увлажняющего крема для своей сухой кожи.
  
  Маленький магазинчик мог похвастаться довольно архаичным информационным блоком - услугой, в которой Килашандра нуждалась почти так же сильно, как в кредите. Сначала она позвонила, чтобы узнать информацию о хостеле, и была несколько обескуражена тем фактом, что все перечисленные объекты были закрыты до начала сезона. Что ж, она спала на пляжах острова почти четыре недели и не пострадала. Она поинтересовалась насчет заведений общественного питания и обнаружила, что они также закрыты до начала сезона. Раздраженная тем, что ей не хотелось тратить время на сбор еды в большом поселке, она отправила запрос на транспорт.
  
  Для чартера было доступно поразительное разнообразие судов: для рыбалки, прогулочных круизов и подводных исследований “с необходимыми официальными разрешениями. Для пассажиров или груза требуются проездные документы. Обратитесь к капитану порта ”.
  
  “Чего я не могу сделать, пока не узнаю больше об этом месте”, - пробормотала Килашандра, когда статная женщина вошла в помещение. “И сколько людей сочувствуют моим похитителям”.
  
  “Вы нашли все, что вам было нужно?” спросила женщина мягким мелодичным голосом, в ее больших и выразительных карих глазах читалось беспокойство.
  
  “Да, да, я это сделала”, - сказала Килашандра, удивленная нервным ответом.
  
  “Я так рада. У нас здесь пока не так много заказов. Звонков нет, каждый делает свои собственные, а сезон еще не начался ”. Она склонила голову, ее длинная толстая коса упала на плечо. Ее пальцы переместились, чтобы проверить положение цветка, вплетенного в конец косы. Ее улыбка была лучезарной. - Вы не были здесь раньше? - Спросил я. Вопрос был задан таким мягким тоном, что это была почти констатация факта, а не вторжение в частную жизнь.
  
  “Я только что вернулся с одного из внешних островов”.
  
  “Это одиноко”. Женщина мягко кивнула.
  
  “Я потеряла свое каноэ в том шквале”, - сказала Килашандра и начала немного вышивать. “Сошел на берег без документов, кроме моего удостоверения личности”. Она показала левое запястье женщине, которая снова кивнула.
  
  “Если вы проголодались, у меня есть свежая рыба с зеленью, а также сиги, которые можно хорошо поджарить”.
  
  “Нет, я не могла”, - начала Килашандра, хотя у нее потекли слюнки. Когда женщина снова наклонила голову, и широкая улыбка осветила ее безмятежные черты, Килашандра добавила: “Но я, конечно, была бы вам очень признательна”.
  
  “Меня зовут Керало. Мой мужчина - приятель на Полумесяце, его не было четыре недели, и я действительно скучаю по компании ”. Она слегка закатила глаза, ее улыбка приподнялась еще на долю дюйма, так что Килашандра очень хорошо знала, по чему скучает Керало.
  
  “Меня зовут Карригана”. Килашандра подавила свое веселье; бывшая обладательница этого имени была бы в ярости от ее самонадеянности.
  
  Керало провел ее в заднюю часть магазина, через складскую секцию к жилым помещениям в задней части: небольшой зоне общественного питания, маленькой туалетной комнате и большой гостиной, открытой с трех сторон и защищенной от нашествия насекомых. Обстановка состояла из низких столиков, множества подушек и гамаков, прикрепленных к болтам в потолке. Из современного снаряжения здесь был только маленький пустой экран, покрытый тонким слоем пыли, и очень примитивный терминал. На единственной сплошной стене висели разнообразные копья, их зазубренные наконечники отличались по дизайну и весу, небольшой струнный инструмент, ручной барабан, который выглядел подержанным, четыре деревянные трубы разной длины и окружности и старинный бубен, свисающие ленты которого выгорели на солнце до оттенков серого и бежевого.
  
  Керало провел ее через эту комнату, через заднюю дверь с сеткой, к каменному очагу. Проверив положение солнца над своим плечом, Керало, к своему удовлетворению, изменила расположение зеркала и яркого металлического листа и начала раскладывать рыбу и белые коренья на листе.
  
  “Солнце уже скоро будет в зените. Пиво или сок?”
  
  “Остров сварен”?
  
  “Лучшее, что есть”. Улыбка Керало была горделивой. Она подошла к густым кустам, растущим за солнечным очагом, и, раздвинув их, обнаружила тускло-серый контейнер высотой в метр и вдвое меньше шириной. Подняв тяжелую изолированную крышку, она извлекла два украшенных бисером флакона.
  
  “Давно не пил”, - сказала Килашандра, с нетерпением принимая свою охлажденную бутылку. Она открутила пробку и сделала глоток. “Что за хрень, но это вкусно”. И это было — равносильно Яррану! Но Килашандра вовремя удержалась от этого сравнения вслух, вместо этого улыбнувшись Керало.
  
  Солнце уже поджаривало их обед, и запах был подходящим дополнением ко вкусу прохладного пива. Килашандра начала расслабляться. Керало бросил зелень в деревянную миску, пододвинул к очагу два деревянных блюда вместе с двузубыми вилками и ножами с замысловатыми резными ручками, подчеркивающими естественную темную текстуру дерева, и разделил готовое блюдо.
  
  “Это было то, в чем я нуждалась больше всего”, - сказала Килашандра, закрывая глаза в искреннем восхищении от простого, но сытного ужина. “Я слишком долго жила на дереве полли!”
  
  Керало фруктово усмехнулся. “Ты и твой мужчина занимаетесь сельским хозяйством? Или вы ловите серого?”
  
  Килашандра колебалась, прикидывая, какая история для прикрытия позже не станет позором. Она чувствовала странное нежелание вводить Керало в заблуждение.
  
  Кералоу протянула руку и коснулась предплечья Килашандры, всего лишь легким прикосновением, ее подвижное лицо внезапно утратило всякое выражение.
  
  “Не нужно мне ничего рассказывать, женщина. Я был на островах и знаю, что там может случиться с людьми. Иногда заслуга не стоит мучений, связанных с ее получением. Я не буду совать нос в чужие дела. Ее улыбка вернулась. “ В любом случае, это не мое дело. Вы выбрали удачный день, чтобы высадиться на острове Ангела. Шхуна сегодня вечером заходит в порт!
  
  “Это правда?” Килашандра подхватила намек, вызвавший энтузиазм.
  
  Керало кивнула, довольная сюрпризом. “ Барбекю на пляже и бочонок пива - это точно! Вот почему гавань такая пустынная. Она снова засмеялась землистым, сочным смехом. “Даже малыши вышли на охоту”.
  
  “Каждый вносит свой вклад в приготовление барбекю?”
  
  Керало кивнула, ее улыбка стала шире от предвкушения. “Насколько хорошо ты плетешь, Полли?” спросила она, склонив голову набок. Когда Килашандра застонала, Керало посмотрела сочувственно. “Что ж, может быть, ты вырежешь и разденешь, пока я буду ткать. В компании работа по дому идет быстро”.
  
  Плавными движениями она подобрала топорик, висевший на гвозде под карнизом, и большой нож, который вручила Килашандре. С усмешкой и кивком головы она указала дорогу.
  
  Экспедиция подходила Килашандре во многих отношениях: Keralaw мог предоставить ей гораздо больше информации, чем любой терминал, каким бы хорошо запрограммированным он ни был, а маленький терминал в магазине Keralaw's был предназначен для туристов и имел ограниченную память. Килашандра, несомненно, могла бы выяснить, насколько строго начальник порта придерживался буквы закона при выдаче разрешений на поездки. Точно так же, как оптерианцам нужно знать, кто куда и когда ездил. Хотя зачем они беспокоились, поскольку их гражданам не разрешалось покидать планету, Килашандра не могла понять. Ей также нужна была более общая информация об островитянах и их обычаях, если она собиралась сойти за таковую в этот вечер.
  
  Для ее целей барбекю было как нельзя более подходящим временем; когда все расслабились, наевшись и выпив много пива, она могла бы узнать больше о политике островитян и, вполне возможно, что-нибудь о своем похищении.
  
  К тому времени, как они вернулись с плантации Полли в тот вечер, нагруженные блюдами и корзинами, наспех сплетенными умелыми руками Керало, Килашандра знала гораздо больше об островной жизни и испытывала к ней огромное уважение.
  
  Непринужденная мягкость стиля вызвала бы отвращение у привередливых жителей материка. В первые дни своего покорения островитян жители материка даже пытались запретить использование дерева полли в строгом соответствии с буквой своего Устава. Само дерево полли работало вопреки этому ограничению, поскольку росло с такой быстротой и обильностью, что обрезка плантаций была абсолютно необходима. Обычная привычка островитян подстригать по мере необходимости, чтобы обеспечить себя всем необходимым для повседневной жизни, предотвратила чрезмерный рост. Мощное дерево полли могло укорениться даже на квадратном метре почвы, что объясняло его распространение на островах.
  
  Килашандре было трудно срезать и ободрать достаточно листьев полли, чтобы не отставать от проворного плетения Керало, но хрустальная певица научилась этому на своих глазах и, чтобы поддержать принятую ею индивидуальность, сплела несколько корзин сама. Изготовление, которое казалось простым при наблюдении за адептом, требовало значительной силы рук и ловкости, которыми, к счастью, обладал Килашандра. Видя, как умело Керало отделывает свои циновки и корзины, Килашандра научилась необходимым последним штрихам, которые говорили о долгой практике.
  
  Когда на обратном пути они проезжали мимо небольшого пресноводного озера, Керало внезапно уронила свою ношу, сбросила одежду и бросилась в воду. Килашандра быстро последовала за ними. Обнаженность, таким образом, не была проблемой. А мягкая вода освежала после напряженного рабочего дня.
  
  Дразнящий аромат жареного мяса донесся до них, когда они приблизились к жилищу Керало. Та закатила глаза и одобрительно причмокнула губами.
  
  “Мандолл - повар!” Керальо сказал с удовлетворением. “Я чувствую запах его приправы где угодно на островах. Порсону, конечно, лучше бы поймать ему кекс в придачу. Нет ничего лучше говяжьего фарша и смакера. Ого, но сегодня мы вкусно поели! Она снова закатила глаза в предвкушении. “Мы занесем это сюда”, - и она раскачала переплетение корзинок на веревочке, “ "и тогда мы станем красивыми. Вечер барбекю - это хорошая ночь для острова Ангелов! И она широко подмигнула Килашандре, которая рассмеялась.
  
  На берегу были вырыты две ямы для барбекю. В одной из них на шипящих углях медленно переворачивалась очень длинная туша животного. Четверо мужчин добродушно пытались насадить массивную рыбу на вертела, призывая друг друга приложить больше усилий, в то время как наблюдавшие за ними женщины дразнили их за слабость.
  
  В центре пляжа стоял длинный низкий стол, уже уставленный гирляндами цветов, корзинами с фруктами и другими деликатесами, названия которых Килашандра не смогла определить. Чрезвычайно полная женщина с роскошнейшей прической, ниспадающей до колен, с восторгом приветствовала Керало, болтая о количестве и качестве корзинок и тарелок, а затем замолчала, вопросительно склонив голову к Килашандре.
  
  “А вот и Карригана, Баллала”, - сказал Керало, беря Килашандру за руку. “Прибыла с внешних островов. Она плела вместе со мной”.
  
  “Вы выбрали подходящее время, чтобы прийти”, - одобрительно сказал Баллала. “Сегодня вечером у нас будет отличное барбекю. Говяжий фарш и смакер!”
  
  Внезапно воздух прорезал вой сирены, вызвавший громкие возгласы всех присутствующих на пляже.
  
  “Шхуна поворачивает на последний галс. Будь здесь как можно скорее”, - сказал Керало, а затем начал рассеянно поглаживать ее руку.
  
  Килашандра бросила на него быстрый взгляд — все прекрасные волосы стояли дыбом. Килашандра потерла свои загорелые руки, чтобы избежать комментариев. Но Керало, очевидно, не заметил этого явления.
  
  “ Пойдем, Карригана, нам пора привести себя в порядок.
  
  Чтобы стать красивой, нужно было украсить волосы душистыми цветами, которые росли на низких кустах под древними деревьями полли. Казалось, на острове Ангелов существует сообщество собственников, поскольку Керало посетила несколько садов на заднем дворе, чтобы подобрать цвета, которые она хотела для своих длинных локонов. И она решила, что только крошечные кремовые цветочки подойдут в качестве гирлянды для головы Килашандры, поскольку волосы Киллы были недостаточно длинными, чтобы заплести их в косу. Керало предложил обрезать засохшие кончики, посетовав на крайности, которые лишили Килашандру стольких удобств на ее далеком острове.
  
  Затем керало решили, что у них будет время сплести несколько венков из благоухающих цветов. К счастью, Килашандре удалось отложить начало плетения венка до тех пор, пока она не увидела, как Керало начала свой, а затем они вдвоем скрутили и заправили стебли в уютной тишине. В конце концов, с пляжа до их ушей донеслись праздничные звуки, а затем раздались радостные возгласы.
  
  “Шхуна на месте”. - Крикнула Керало, вскакивая на ноги, цветочные кончики ее кос подпрыгнули на талии. Она схватила Килашандру за руку, рывком поднимая ее. “Выбери себе красавчика, Карригана. Конечно, на шхуне все красавцы”, - сказала она с землистым смешком. “И утром улетаем, не причинив никому вреда, ни приходя, ни уходя”.
  
  Килашандра охотно последовала за ней, сжимая в руке свои венки, надеясь, что их грубое изделие не развалится от толчков.
  
  Вряд ли найдется более впечатляющее зрелище, чем шхуна, легко входящая в прекрасные лазурные воды гавани под вечерним небом, усеянным облаками с солнечным оттенком, в то время как красочно одетые люди в цветах выстроились вдоль пирса и пляжа. Воздух был наполнен ароматами вкусной еды, и все присутствующие с радостью предвкушали вечер, проведенный в радостных занятиях - всех видов. Килашандра не хотела сопротивляться столь щедро доступным соблазнам и аплодировала так же усердно, как и остальные жители острова Ангелов, когда матросы на реях поднимали паруса, в то время как шхуна скользила к пирсу, а береговые служащие ждали, чтобы закрепить брошенные им канаты. Она прыгала повсюду, вопя во всю глотку, как это делали все остальные, размахивая своими венками на расстоянии вытянутой руки, как, казалось, было принято.
  
  Затем, внезапно, из толпы отделились двое мужчин, ухмыляясь восторженному зрелищу, но не присоединяясь к нему. Килашандра ахнула, прижала венки поближе к лицу и недоверчиво уставилась на них.
  
  Кориш фон Миттельштерн из системы Бета Юнга, якобы отправившаяся на поиски своего дяди, стояла рядом с бронзовым молодым человеком из коридора, который похитил и бросил ее на крошечном островке у черта на куличках!
  
  Как только она отреагировала на их присутствие, она увидела, что Кориш оглядывает толпу. Прежде чем она успела увернуться, его пристальный взгляд коснулся ее лица ... и прошел мимо, не моргнув глазом, чтобы узнать.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 10
  
  
  
  
  
  
  
  Потрясение пригвоздило Килашандру к песку. Она проигнорировала поток островитян к пирсу, авангард которого уже бросал венки высаживающимся морякам. В ней боролись ярость оттого, что Кориш не узнал ее, — и облегчение оттого, что он не узнал. Судя по его глубокому загару, Кориш был на островах так же долго, как и она. Он выглядел комфортно в шортах и жилетке без рукавов, которые предпочитали островные мужчины, хотя его костюм был скромно украшен. Не так выглядел тот, что носил Ларс Дал, который был густо расшит разноцветной вышивкой.
  
  Здравый смысл быстро умерил ее первоначальную бурную реакцию. Она не узнала себя в зеркале, с чего бы это Коришу или Ларсу Далю? Кроме того, ни один из мужчин логически не мог ожидать увидеть Килашандру Ри на пляже острова Ангелов. Она расслабилась от напряженной, наполовину уравновешенной позы, которую приняла.
  
  “Пойдем, тебе захочется поймать что-нибудь вкусненькое”, - сказал Керало, дергая Килашандру за рукав. Она остановилась, увидев объекты пристального внимания Килашандры. “Ларс Даль очень привлекателен, не правда ли? Но он посвятил себя музыкальной консерватории — первый житель острова Ангелов, которого приняли!”
  
  “Тот, другой?” Килашандра стояла твердо, хотя Кералоу настойчиво потянул ее за руку, чтобы она отошла.
  
  “Он? Он был здесь последние несколько недель. Довольно приятный человек, но ...” Керало неуверенно пожал плечами. “Давай, Карригана, я хочу живого!”
  
  Теперь Килашандра позволила увлечь себя, затаив дыхание, когда сначала Кориш, а затем Ларс Даль посмотрели в их сторону. Когда ни от одного из мужчин по-прежнему не было никаких признаков узнавания, Килашандра ухмыльнулась, затем погрозила им пальцами и призывно взмахнула венками. Ларс Даль улыбнулся в ответ, добродушно отклонив ее предложение, прежде чем возобновить разговор с Коришем.
  
  Поскольку Кориш не отворачивалась, она покачала бедрами, наилучшим образом имитируя роль соблазнительницы, и бросила последний тоскующий взгляд через плечо, прежде чем Кералоу потащил ее сквозь толпу к приближающимся морякам.
  
  Керало радостно возложила свои гирлянды на худощавого темно-коричневого мужчину и, бросив наполовину укоризненный, наполовину извиняющийся взгляд на Карригану, в сгущающихся сумерках последовала за ним к отдаленному участку пляжа. Другим парам пришла в голову та же идея, в то время как многие другие готовили для площадки барбекю и бочонков с пивом, а также кувшинов с ферментированными фруктами "полли" в оболочках из сплетенных листьев "полли", которые сейчас распространялись. Многие островитяне разделились на пары, и разочарованные вернулись к предстоящему пиршеству, все еще пребывая в прекрасном расположении духа.
  
  “Как насчет того, чтобы украсить меня гирляндами?” - проскрежетал мужской голос ей в ухо.
  
  Килашандра повернула голову в сторону говорившего, но лишь настолько, чтобы уловить зловоние его дыхания, прежде чем ловко уклониться от его назойливости, хихикая, проскользнув мимо группы женщин. Он остановился там, и кто-то менее привередливый короновал его. Килашандра продолжала скользить вперед, к теням, отбрасываемым деревьями полли, растущими над линией прилива. Радостная чувственность островитян забавляла и расстраивала ее. Хрустальный резонанс постепенно спадал, и, следовательно, к ее телу возвращался нормальный аппетит.
  
  Кориш и Ларс Дал все еще были увлечены беседой у кромки воды. Теперь она была на одном уровне с ними, хотя и скрыта от их внимания, и могла незаметно наблюдать. Она опустилась на теплый песок, в ее свободной руке благоухали неиспользованные гирлянды. Не обращая внимания на веселое веселье у ям для барбекю, она сосредоточилась на двух мужчинах.
  
  Что могло их так заинтересовать посреди всего этого веселья? Ее первоначальное предположение о Корише оказалось верным: он был оперативником ФСП. Если только она не обманывала себя и его связь с дерзким Ларсом Далем не была совпадением. Она сильно в этом сомневалась. Знал ли Кориш, что Ларс Дал похитил ее? И почему? Принимала ли Кориш какое-то тайное участие в том похищении? Знал ли Кориш, кто она такая? Килашандра усмехнулась про себя, удивленная такой возможностью, хотя все указывало на то, что Кориш принял ее в той роли, которую она сыграла для него. Затем она подумала о том, как ее прежние товарищи по кораблю отреагировали на известие о том, что она хрустальная певица. Она сомневалась, что Кориш меньше похож на мужчину, особенно с его непринужденностью в отношении Афины, который не использовал бы свои шансы по максимуму.
  
  Керало сказал, что Ларс Дал был первым жителем острова Ангелов, поступившим в Музыкальную консерваторию. Это объясняло его присутствие в коридоре лазарета и его нетрадиционную одежду, поскольку островитяне, похоже, предпочитали коричневый цвет, подчеркивающий их загорелую кожу. Почему он так неожиданно появился в Гартертауне? Хотя он, безусловно, максимально использовал свои возможности. Была ли первоначальная нотка недовольства Офтерией зародилась на этих островах? Это казалось логичным теперь, когда она увидела различные стили и стандарты и услышала пренебрежительные замечания старейшины Амприса о раннем восстании островитян против офтерийского авторитаризма.
  
  У длинной мясной лавки раздался крик, и люди хлынули к ней с тарелками в руках. Аромат был дразнящим, и Килашандра медленно поднялась на ноги. Полный желудок вряд ли улучшил бы ее понимание головоломки, но не помешал бы размышлениям. Кориш и Ларс Даль, похоже, тоже поддались соблазну.
  
  В этот момент Килашандра решила подойти к своей проблеме напрямую. Изменив направление, она перехватила двух мужчин.
  
  “Вы наелись, - начала она, подражая горловому произношению и манере речи Керало, - теперь наслаждайтесь. Энджел - хороший остров для пиршества”. Она надела одну гирлянду на Кориша, другую - на шею Ларсу Далю, изобразив на лице как можно более соблазнительную улыбку. Прежде чем они успели ответить, хотя ни один из них не убрал у нее цветы, она взяла их за руки и повела к яме, улыбаясь одному за другим, призывая их оторваться.
  
  Кориш пожал плечами и снисходительно улыбнулся ей, принимая ее дерзость. Ларс Даль, однако, накрыл ее руку своей, и как раз в этот момент их бедра соприкоснулись, и она прижалась к нему, внезапно осознав, что получила сильный удар током. Пораженная, она взглянула на Ларса Даля, на его лицо, освещенное огнями ямы, на его ленивую улыбку, свидетельствующую о шоке от контакта, который они оба испытали. Его длинные пальцы крепко обхватили ее руку с оттенком собственничества. Его голубые глаза сверкнули, когда он бросил ей вызов. Его рука обхватила ее за свою гладкую теплую талию, и Килашандра откровенно ответила на его взгляд. Он внезапно отступил в сторону, потянув Килашандру за собой так, что ей пришлось отпустить руку Кориша.
  
  “Я определенно наговорил достаточно”, - сказал он, улыбаясь еще шире от успеха своего маневра. “Кориш, найди себе другую. Ты моя, не так ли, Солнышко?”
  
  Кориш слегка презрительно фыркнул, но продолжил путь, в то время как Ларс Даль остановился, заключив Килашандру в крепкие объятия, его руки ласкали ее спину, устроившись у нее на талии, чтобы крепко прижать к себе, когда он наклонил голову. Цветы были раздавлены между ними, их аромат проник в ее чувства. Непреднамеренным жестом согласия руки Килашандры скользнули вверх по его обнаженной теплой груди, ее пальцы ласкали бархатную кожу, отмечая сильные грудные мышцы, колонну его шеи. Его губы пробовали соленый, но фирма, раздвигая ее, как он поселился рот против нее, и еще раз шок от их контакт был почти как … Кристалл. Килашандра жадно отдалась его ловкому поцелую, пытаясь прижаться своим телом к его сильной, поджарой длине. Она изменила положение рук, поглаживая шелковистую кожу его мускулистой спины, все ее чувства были вовлечены в это простое действие.
  
  Они слегка оторвались друг от друга, его руки все еще ласкали ее, одна рука была на обнаженной коже под ее рубашкой, когда она нежно гладила его плечи, затаив дыхание и не в силах высвободиться из его поддерживающих рук. Если его объятия и начались как формальность, то не сейчас. В его объятиях было чувство изумления, чуда и открытия.
  
  “Я должен знать твое имя”, - мягко сказал он, приподнимая ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза.
  
  “Карригана”, - ей удалось вспомнить, что нужно сказать.
  
  “Почему я никогда не видел тебя раньше?”
  
  “У тебя есть, - сказала она с глубоким, многозначительным смешком, забавляясь собственной самонадеянностью, - но ты всегда слишком занят глубокими мыслями, чтобы видеть то, на что смотришь”.
  
  “Теперь я весь внимание" … Карригана. Легкая дрожь в его мягком тоне пробежала по ее телу, когда его руки возобновили хватку, побуждая ее тело подчиниться его.
  
  Часть ее разума распознала искренность в его голосе, в то время как другая часть задавалась вопросом, как она могла бы извлечь максимум пользы из этой встречи. Всей ее душе было все равно, что еще случится с ними обоими, если они смогут просто насладиться этим вечером. Она была так голодна ... Прошло несколько месяцев с тех пор, как она занималась любовью.
  
  “Не сейчас, милая Солнышко, не сейчас”, - сказал он решительно, но мягко высвобождаясь. “У нас впереди целая ночь”, и его низкий голос зазвучал обещанием. “Ты поймешь, что я не могу так скоро отлучиться. И мы оба станем сильнее после хорошего ужина”, — его смех наполнился чувственностью, — “для нашего флирта”.
  
  Она позволила снова развернуть себя в его сторону, он прижал ее руку к своим ребрам, его теплая ладонь поглаживала ее руку, пока он вел ее к ямам для барбекю. У нее не было аргументов против его столь твердого решения. Хотя она пробормотала "понимание", она кипела от внезапно прервавшихся ощущений, заставляя себя сохранять внешнее дружелюбие. Возможно, это и к лучшему, сказала она себе, когда они взяли тарелки с одного из длинных столов и присоединились к ожидающим ломтикам жареного мяса. Ей нужно время, чтобы прийти в себя и защититься от обаяния этого человека. Он был таким же могущественным, как Ланжецки. И это был первый раз, когда она подумала о Гильдмастере за долгое время!
  
  Что имела в виду Ларс, говоря, что она знает, почему он не может так скоро уйти? Насколько он важен для общества острова, помимо того, что он первый гражданин, поступивший в консерваторию?
  
  Затем они оказались в гуще нетерпеливых посетителей, Ларс обменивался смеющимися комментариями, поддразнивал знакомых, его звонкий смех заглушал их. Тем не менее, он крепко держал Килашандру, и она пыталась сдержать выражение лица, несмотря на удивление на лицах женщин и любопытство мужчин. Кем был этот Ларс Дал, когда не похищал хрустальных певиц?
  
  Как только им подали тонкие ломтики сочного мяса, Ларс Даль проводил ее обратно к столу, и они опустились на песок. Ларс легонько держал левую руку на ее бедре, пока наполнял их тарелки продуктами, выставленными в центре стола: кусочками жареной рыбы в панировке, дымящимися белыми корнеплодами, нарезанными сырыми овощами, крупными желтыми клубнями, которые были запечены в листьях полли и источали острую пряность. Он схватил кувшин, когда его передавали, и наполнил их кубки, ловко наливая, не потеряв ни капли. Килашандра заметила, что сидящие за столом украдкой поглядывают на партнершу Ларса Даля. Она поискала поддержки в Керало, но подруги нигде не было видно. Она также не смогла различить никакой враждебности во взглядах. Любопытство, да, и зависть.
  
  “Ешь. Я гарантирую, тебе понадобятся силы … Карригана”.
  
  Хотя она ослепительно улыбнулась ему, она удивилась, почему он колебался с названием, как будто наслаждался его звучанием, тем, как он скрутил буквы rs и удлинил последние две как. Он притворялся? Узнал ли он ее? Он знал, что она была ранена тем островным звездным ножом …
  
  Она почти отстранилась от него, пораженная внезапным осознанием того, что он метнул в нее этот ужасный звездный клинок. Она покачала головой, улыбнувшись в ответ на его внезапный вопросительный взгляд, и принялась за еду. Его рука успокаивающе погладила ее бедро, пальцы были легкими и ласкающими.
  
  Ты уверена, что можешь выбрать их, Килашандра, подумала она, охваченная сильными и противоречивыми эмоциями. Она не могла дождаться, когда покатается с ним где-нибудь на теплой и ароматной плантации, под шум прибоя, бьющегося в такт с ее кровью. Она хотела разгадать головоломки, которые он представлял, и была полна решимости разрешить каждую в свою пользу — и в ярости от того, что он даже не узнал женщину, которую сначала ранил, а затем похитил.
  
  Тем не менее, со всей очевидной покладистостью она сидела, улыбалась и смеялась над его довольно остроумными комментариями. Ларс Даль, казалось, не упускал ничего из того, что говорилось о нем, и ел с аппетитом. Сияющий пухлый мужчина в полудюжине гирлянд передавал по кругу блюдо с черной мякотью рыбы смакер, подталкивая Ларса Даля непристойным шепотом только для его уха, в то время как Ларс слегка массировал ее бедро, а затем пухлый мужчина широко подмигнул ей, кладя второй кусочек рыбы на ее тарелку.
  
  Она была действительно благодарна за второй кусочек смакера, потому что он был сочным и очень необычным на вкус, в нем не было ничего маслянистого или рыбного. Перебродивший сок полли был более нежным, чем перезрелые фрукты, которые она ела на острове. Ларс держал ее чашку наполненной, хотя она заметила, что он только потягивал из своей, делая вид, что пьет более свободно, чем предполагал уровень в его чашке.
  
  Когда она призналась, что больше не может есть приготовленные блюда, он осторожно выбрал одну из крупных темно-красных дынь и одной рукой — кто-то громко крикнул, быстро догадавшись, где у него другая рука, — разрезал ее ножом, выжидающе глядя на нее. Краем глаза она заметила, как другая женщина, которую так обслуживали, выковыривала косточки из своей половинки дыни. Смеясь, она оказала ту же услугу, положив половину Ларса в его тарелку, прежде чем взять свою. Затем, прежде чем она успела поднять ложку, он отрезал тонкий ломтик и поднес его к ее губам. Мякоть дыни была самой сладкой, какую она когда-либо пробовала, бархатистой, сочащейся после прокалывания мякоти. Он откусил свой первый кусочек поверх ее, его ровные, крепкие зубы оставили аккуратный полукруг до самой кожуры.
  
  Это был не первый раз, когда еда была частью ее занятий любовью, но никогда раньше ее не было так много, даже если все пары выполняли примерно один и тот же ритуал. Или именно поэтому воздух был наэлектризован чувственностью?
  
  “Песня, Ларс. Песня, пока ты еще можешь стоять на ногах”.
  
  Внезапно раздалась громкая дробь барабанов и тамбуринов, раздались аплодисменты, в то время как полдюжины струнных инструментов энергично заиграли, предвещая начало вечерних развлечений. Затем аплодисменты перешли в ритмичный ритм, и пирующие начали скандировать.
  
  “Ларс Даль, Ларс Даль, Ларс Даль!”
  
  В последний раз сжав ее бедро, Ларс Даль поднялся на ноги, призывая к тишине, уступчиво улыбаясь певцам, и внезапно шум стих, его удовольствия ожидала уважительная тишина.
  
  Ларс Даль поднял голову, на его губах появилась гордая улыбка, когда он оглядел свою аудиторию. Затем, сделав шаг назад, он поднял руки и поставил пятерку, четкую, вибрирующую, с прекрасной поддержкой. Совершенно пораженная, Килашандра уставилась на него, наполовину сформировавшееся подозрение превратилось в подтверждение как раз в тот момент, когда его голос скользнул вниз по шкале. На одной планете не могло быть двух теноров одинакового калибра. Это был ее неизвестный тенор в том спонтанном дуэте. К счастью, Ларс Даль воспринял выражение ее лица как удовольствие от его исполнения. Он заиграл разухабистую морскую балладу, песню такую же веселую, беззаботную, как и он сам, песню, которую мгновенно узнали и оценили его слушатели.
  
  На куплете голоса гармонично присоединились к его голосу, люди раскачивались в такт песне. Килашандра поспешно присоединилась, произнося слова одними губами, пока не выучила простой припев. Она позаботилась о том, чтобы петь в своем альтовом регистре. Если бы она узнала его тенор, он узнал бы ее сопрано. И она не хотела, чтобы он узнал, кто она на самом деле — по крайней мере, до утра. Теперь она полностью погрузилась в музыку, позволив своему альту звучать так, как ей не нравилось с ранней юности на Фуэрте. Внезапно она вспомнила летние семейные прогулки на горных озерах или на берегу океана, когда она руководила пением. Было ли это тем, что Антона хотела оставить Килашандре в качестве обогащающих воспоминаний? Что ж, даже в те приятные вечера были моменты, о которых Килашандра предпочла бы скорее забыть. Потому что ее старшие братья всегда дразнили ее за то, что она визжала во всю глотку, выпендривалась и прихорашивалась на публике.
  
  Еще до этого вечера Килашандра знала, что некоторые мелодии кажутся универсальными, либо воссозданными в рамках музыкальной традиции планеты, либо привезенными с первыми поселенцами и измененными, чтобы соответствовать новому миру. Слова, темп, гармония могли быть изменены, но радости от прослушивания, от присоединения к групповому пению не было: в нем звучали глубокие ностальгические аккорды. Несмотря на ее музыкальную изощренность, несмотря на то, что она имела такое же происхождение, Килашандра ни за что не смогла бы промолчать. Действительно, неучастие в вечере обозначило бы ее как асоциальную. Для жителей острова Ангелов пение было привилегией общения.
  
  Пение не было простым, поскольку островитяне приукрашивали припевы и песни, используя гармонии из шести частей и сложные дескрипции. Ларс Даль выступал и как постановщик, и как дирижер, указывая на людей, от которых ожидали, что они встанут и запоют или выступят на своих инструментах: с высокой музыкальной компетентностью играя на таких неожиданных инструментах, как труба, деревянные духовые, похожие на нечто среднее между гобоем и древней валторной, и на альте с мягким, теплым звучанием, которое, должно быть, появилось вместе с первыми поселенцами. На ручных барабанах играли с большим мастерством и зрелищностью, трое барабанщиков исполняли кружащий танец в такт своим замысловатым ритмам.
  
  Даже когда остальная аудитория не принимала активного участия, их внимание было пристальным, а реакция на случайную ошибку - немедленной и понимающей. Были песни о полли плантерс: одну исполнили две женщины, в которых с юмором перечислялись необходимые шаги, чтобы заставить одну полли плантерс производить все необходимое для их семьи. Другая мелодия, исполненная высоким худощавым мужчиной с глубоким басом, повествовала об испытаниях человека, стремившегося поймать древнюю рыбу-дедушку смакера, которая однажды уничтожила его маленькую рыбацкую лодку небрежным взмахом своего массивного хвоста. Контральто и баритон исполнили грустную, завораживающую балладу о превратностях серой рыбалки и капризах этого огромного и труднодоступного карьера.
  
  “Ты слишком долго бездельничал, Ларс, теперь вы с Олавом спойте это”, - потребовал в какой-то момент мужчина из тени. Волна одобрительных возгласов и хлопков в ладоши поддержала этот приказ.
  
  Дружелюбно улыбаясь, Ларс кивнул, подзывая кого-то, сидящего слева от Килашандры. Человек, который подошел и встал рядом с Ларсом, должно быть, приходился ему родственником, поскольку их черты лица были похожи, хотя и по-разному устроены. Хотя у пожилого мужчины было худое, вытянутое лицо, нос был таким же, как и у него, а также разрез глаз, форма губ и твердый подбородок. Ни одного из мужчин нельзя было назвать по-настоящему красивым, но оба излучали одно и то же необычное качество силы, решительности и уверенности, которое выделяло их как личностей.
  
  Наступила уважительная тишина, и инструменты начали увертюру. У Килашандры была хорошая музыкальная память: она могла один раз услышать композицию и запомнить не только тему, если таковая была, но и структуру. Если бы она изучила партитуру хоть сколько-нибудь подробно, то знала бы композитора и исполнение, какие разные настройки или аранжировки были у музыки на протяжении многих лет и, возможно, кто из Стелларов исполнял ее и где.
  
  Прежде чем мужчины начали петь, она узнала музыку. Слова были изменены, но они соответствовали местности: поиски затерянного и совершенного острова в утреннем тумане и прекрасной леди, оказавшейся там на мели, за любовь к которой соперничали мужчины. Красивый тенор Лара хорошо сочетался с хорошо поставленным баритоном пожилого человека, их голоса идеально гармонировали друг с другом и динамикой музыки.
  
  Тем не менее, в конце песни Килашандра изумленно уставилась на Ларса. У него была самая возмутительная наглость ... пока она также не вспомнила, что от него требовали спеть эту песню, какой бы подходящей она ни была к ее обстоятельствам. И Ларсу Далю не хватило такта выглядеть смущенным.
  
  Почему он должен? Исполнитель в ней спорил с ее чувством личного возмущения. Музыка была прекрасной и настолько очевидно любимой островитянами, что последний припев затих в благоговейной тишине.
  
  Затем баритон протянул руку, в которую был вложен двенадцатиструнный инструмент, который он подарил Ларсу Далю.
  
  “Мастера музыки, возможно, и не одобрили твою композицию для Летнего фестиваля, Ларс, но можем ли мы хотя бы послушать ее?”
  
  Очевидно, эта просьба огорчила Ларса Даля, потому что его губы дрогнули, и он опустил голову, защищаясь от неотразимого пристального взгляда. Тем не менее, он глубоко вздохнул и неохотно взял инструмент. Его губы были сжаты в тонкую линию, когда он взял аккорд, чтобы проверить струны. Ларс не смотрел на Олава, хотя и не мог отказать пожилому человеку в просьбе, и не смотрел на публику. Выражение его лица было мрачным, когда он глубоко вдохнул, сосредоточившись на предстоящем представлении. Мучительное разочарование, боль от этого отказа и чувство неудачи, которое испытал Ларс, были так ясны Килашандре, как будто транслировались по радио. Ее циничная оценка его радикально изменилась. Возможно, она была единственной во всем собрании, кто мог сопереживать, понимать и ценить глубокий и напряженный конфликт, который ему пришлось преодолеть в тот момент. Она также могла бы от всего сердца одобрить его профессионализм, который без возражений принял вызов непреодолимого требования. Ларс Даль обладал потенциально звездным темпераментом.
  
  Несмотря на близость к нему, она чуть не пропустила первые шепчущие аккорды, которые его сильные пальцы извлекли из струн. Завораживающий аккорд, расширенный, а затем преобразованный в доминирующий, совсем как утренний ветерок в ветвях старого дерева полли на ее острове изгнания. Нежно-серые и розовые, когда небо светлело, а затем солнце согревало закрытые на ночь цветы, их аромат доносился до притягательных чувств: и нарастающие крики птиц, и нежный шорох волн о берег, и подъем духа от удовольствия нового дня, от повседневных обязанностей: взбираться на полли за спелыми фруктами, ловить рыбу на краю мыса, яркое солнце на воде, усиливающийся бриз, краски дня, аромат жарящейся рыбы, сонливость моря. в полдень, когда солнечное тепло укладывало людей в гамаки или циновки … целый день из жизни островитянина был посвящен его музыке, окрашенной и благоухающей, и как ему удавался этот подвиг музыкального колдовства на таком ограниченном инструменте, как двенадцатиструнный, Килашандра не знала. То, как эта музыка звучала бы на офтерийском органе, было тем, за что она отдала бы свой следующий кусок черного хрусталя, чтобы услышать!
  
  И Мастера музыки отвергли его композицию? Она начинала понимать, почему он мог хотеть убить ее и почему похитил: чтобы помешать ремонту большого органа и, возможно, другим менее достойным композициям, чтобы их никто не исполнял. И все же в ее кратком общении с Ларсом Далем, в эффектном поведении этим вечером, даже в его неохотном согласии с требованиями своего острова не было ничего, что указывало бы на такую темную мстительную жилку в этом человеке.
  
  Когда смолк последний аккорд, возвещающий о заходе луны, Ларс Даль осторожно поставил инструмент и, развернувшись на каблуках, гордо зашагал прочь. На некоторых лицах послышался ропот одобрения и сожаления, даже гнева - более лестная реакция на красоту того, что им выпала честь услышать, чем любые бурные аплодисменты. Затем люди начали тихо переговариваться небольшими группами, и одна из гитар попыталась повторить одну из обманчиво простых пародий на композицию Ларса.
  
  Оглянувшись, чтобы убедиться, что за ней никто не наблюдает, Килашандра поднялась на ноги и выскользнула из мерцающего света факелов. Привыкнув к темноте, она заметила движение справа и двинулась в его сторону, чуть не подвернув лодыжку в одном из следов, оставленных разъяренным движением Ларса на мягком песке.
  
  Она увидела его фигуру, очерченную на фоне неба, темную напряженную тень.
  
  “Ларс ...” Она не была уверена, что может сказать, чтобы облегчить его страдания, но он не должен быть один, он не должен чувствовать, что его музыку не оценили, что целостная картина, которую он так богато изобразил, не дошла до его слушателей.
  
  “Оставь меня...” — начал он горьким голосом, а затем протянул руку и, поймав ее протянутую руку, грубо притянул к себе. “Мне нужна женщина”.
  
  “Я здесь”.
  
  Крепко держа ее за руку, он потащил ее вприпрыжку. Затем, толкнув ее в плечо, он повел ее под прямым углом к пляжу, вверх, в густую тень рощи полли на мысе, недалеко от того места, где она выбросилась на берег этим утром. Когда она попыталась замедлить его бешеный темп, его рука переместилась на ее локоть. Его хватка была электрической, его пальцы, казалось, передавали ей эту настойчивость, и предвкушение начало разливаться по ее груди и животу. Она так и не узнала, как они избежали столкновения со стволом дерева полли и не споткнулись о толстые узловатые корни. Затем внезапно он замедлил ход, пробормотав предупреждение быть осторожным. Она увидела, как он поднял руки, чтобы продраться сквозь жесткий подлесок. Она услышала журчание ручья, почувствовала влагу в воздухе и почти невыносимый аромат, исходящий от кремовых цветов, прежде чем последовала за ним, продираясь сквозь кусты. Затем ее ноги оказались на грубом бархате какого-то мха, устилавшего берега ручья.
  
  Его руки настойчиво касались ее, и первоначальное физическое влечение, которое она испытывала к нему, внезапно стало взаимным ощущением. Он отстранил ее на расстояние вытянутой руки, глядя на нее сверху вниз, видя в ней не сосуд, от которого он ожидал физического облегчения, а женщину, чья женственность вызвала инстинктивный и всепоглощающий отклик.
  
  “Кто ты, Карригана?” Его глаза расширились от изумления. “Что ты со мной сделала?”
  
  “Я еще ничего не сделала”, - ответила она с радостным смехом. Никто другой не вызывал в ней такого отклика, даже Ланжецки. И если Ларс каким-то образом почувствовал в ней кристальный шок, тем лучше: это укрепило бы их союз. Она слишком долго соблюдала целибат, и отчасти в этом был виноват он: последствия должны были понравиться обоим. “Чего ты ждешь, Ларс?”
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 11
  
  
  
  
  
  
  
  Легкое, почти нежное прикосновение пальца к ее плечу, как раз там, где звездный нож рассек ее плоть, пробудило Килашандру от бархатной темноты самого глубокого сна, которым она когда-либо наслаждалась. Она чувствовала себя невесомой, расслабленной. Несмотря на то, что Килашандра вела свободную личную жизнь, ею необъяснимо владела застенчивость, странное нежелание встречаться с Ларсом лицом к лицу. Она пока не хотела встречаться ни с ним, ни с миром лицом к лицу.
  
  Затем она услышала легчайшую рябь смеха в теноровом голосе своего возлюбленного.
  
  “Я тоже не хотел просыпаться, Карригана...”
  
  Не желая увековечивать какую-либо ложь между ними, она почти исправила неправильное название, но ей было слишком трудно преодолеть физическую истому, охватившую ее тело. И объяснение ее имени привело бы ко многим другим, любое из которых могло бы разрушить ошеломляющие воспоминания о предыдущей ночи.
  
  “Я ... никогда ...” Он замолчал, его палец провел по другим линиям шрамов на ее предплечьях — хрустальным шрамам (и как она могла объяснить их в этот момент волшебной интерлюдии) — вниз к ее рукам, где его сильные заостренные пальцы умещались между ее. “Я не знаю, что ты со мной сделала, Карригана. У меня ... никогда ... раньше не было такого любовного опыта. ”Печальный смех, который надломился, потому что он не мог говорить достаточно тихо, чтобы соответствовать своему шепоту. “Я знаю, что когда мужчина в беде, нормальной реакцией является поиск сексуального утешения у женщины — любой женщины. Но прошлой ночью ты была не просто ‘любой женщиной’, Карригана. Ты был ... невероятен. Пожалуйста, открой глаза, чтобы я мог видеть, что ты веришь в то, что я говорю, — потому что это правда! ”
  
  Килашандра не могла проигнорировать мольбу, искренность, душевные нотки в его голосе. Она открыла глаза. Он был в нескольких дюймах от нее, и ее охватил всепоглощающий прилив любви, привязанности, чувственности, сопереживания и сострадания к этому невероятному и талантливому молодому человеку. Облегчение отразилось в очень чистой синеве его глаз: ясной синеве утренней лагуны в солнечном свете, такой яркой, какой иногда может быть море. Облегчение и внезапный прилив слез. С дрожащим вздохом, пробежавшим рябью по его телу, он был так близко от нее, что опустил голову к ее плечу, как раз над шрамом от ножа. Когда, наконец, он признается, что был виноват в этом, она охотно простит его. Точно так же, как она была готова простить ему свое похищение, какую бы чудесную причину он ни назвал. После прошлой ночи, как она могла ему в чем-то отказать? Возможно, прошлая ночь была таким уникальным сочетанием эмоциональных потрясений, что повторение было маловероятным. Перспектива заставила ее улыбнуться.
  
  Как будто почувствовав ее реакцию — он определенно почувствовал ее прошлой ночью — он снова поднял голову, тревожно вглядываясь в ее лицо. Она увидела, что он не остался невредимым, потому что его нижняя губа была красной и припухшей, когда он попытался повторить ее улыбку.
  
  Затем она усмехнулась, проследив пальцем линию его рта, словно извиняясь.
  
  “Не думаю, что я когда-нибудь смогу забыть о случившемся прошлой ночью, Ларс Дал”. Найдет ли она когда-нибудь подходящие слова, чтобы занести это в свое личное дело в Ballybran? Она опустила палец к его подбородку. Его улыбка стала более уверенной, и он слегка сжал ее пальцы. “Есть одна проблема ...” Его лицо напряглось от беспокойства. “Сколько времени нам потребуется, чтобы прийти в себя и попробовать это снова?”
  
  Ларс Даль расхохотался и откатился от нее.
  
  “Ты можешь стать причиной моей смерти, Карригана”.
  
  Килашандра снова горячо возмутилась использованию именно этого псевдонима. Она отчаянно хотела признаться во всем и услышать свое имя на его губах, в его богатом и чувственном голосе.
  
  “Как прошлой ночью?”
  
  “О, моя драгоценная Солнышко”, - ответил он, его голос изменился с непринужденного смеха на настойчивую нежность, когда он повернулся к ней спиной, его рука нежно обхватила ее голову, пальцы гладили волосы, - “это была почти смерть - оставить тебя”.
  
  То, что он, возможно, цитирует какого-то планетарного поэта, она отбросила как недостойное. Ее тело и разум вторили этому чувству. Их измученный сон был подобен маленькой смерти, настолько он полностью овладел ими.
  
  При полном безразличии к эстетике в животе у нее тревожно заурчало. Они подавили смешок, а затем позволили своему смеху смешаться, заключив друг друга в любящие объятия.
  
  “Давай, я наперегонки с тобой доберусь до моря”, - сказал Ларс, его глаза искрились весельем. “Искупаемся, чтобы освежиться”. Он гибко поднялся на ноги, предлагая ей руку.
  
  Только когда легкое одеяло упало с ее тела, она осознала его присутствие. И заметила маленькую корзинку на краю поляны, горлышко винного кувшина, безошибочно узнаваемое, торчащее из ленивого ручья.
  
  “Я проснулся на рассвете”, - сказал Ларс, положив руки ей на плечи и нежно наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку. “Ветер был немного прохладным. Так что я купил для нас кое-что. Не могли бы мы провести сегодняшний день вместе и наедине?”
  
  Килашандра на мгновение любовно прислонилась к нему. “Я чувствую себя удивительно необщительной”. Большего она и не хотела.
  
  “Ты едва смотришь на меня!” Голос Лара дрожал от веселой жалобы.
  
  Ее руки начали ласкать его, а его руки были нежны на ее руках. Они почти виновато оторвались друг от друга. Смеясь, они взялись за руки и направились через кусты к берегу моря.
  
  Море было спокойным, волны были просто рябью, в последний момент набегавшей на гладкий, влажный песок. Вода была успокаивающей, мягкой для ее тела. Наконец, они больше не могли сдерживать голод, и побежали обратно к тайной поляне, насухо вытирая друг друга, старательно избегая самых болезненных мест. В то утро Ларс купил свежие фрукты, хлеб и мягкий пикантный сыр, а также немного ароматной сушеной рыбы, которая была фирменным блюдом острова. Все это можно было запить вином. Ларсу также хватило ума ‘позаимствовать’ на бельевой веревке мамы Туллы просторный и удобный кафтан для нее и рубашку до бедер для себя.
  
  Они оба были достаточно голодны, чтобы сосредоточиться на еде, но улыбались всякий раз, когда их взгляды встречались, что случалось довольно часто. Когда их руки соприкасались, когда они рылись в корзинке в поисках еды, прикосновение также становилось лаской. Когда вся еда была съедена, Ларс с серьезной вежливостью извинился и протиснулся сквозь кусты. Пытаясь подавить хихиканье, Килашандра сделала то же самое. Но когда она вернулась на поляну, Ларс мастерил ложе из листьев полли и сладко пахнущего папоротника. В молчаливом согласии они легли, укрыли свои усталые тела легким одеялом и, слегка взявшись за руки, отдались усталости.
  
  И снова ощущение легких пальцев, поглаживающих хрустальные шрамы, разбудило Килашандру.
  
  “Ты долго училась обращаться с Полли, не так ли?” - спросил он с дразнящей нежностью.
  
  Она вздохнула, надеясь, что сможет каким-то образом, и с разумной долей правды, ускользнуть от его естественного любопытства к ней. Она не осмеливалась рискнуть полностью открыться даже в эйфории, которая все еще охватывала их.
  
  “Я приехала из города. У меня не было выбора: жизнь на острове или образование в polly planting ”.
  
  “Тебе обязательно возвращаться в Город?” От дурного предчувствия его голос стал хриплым, его пальцы сжали ее руку почти до боли.
  
  “Неизбежно”. Она уткнулась лицом в его руку, желая, чтобы она была обнажена и она могла почувствовать вкус кожи, покрывающей сильные руки, которые обнимали ее с такой любовью: которые должны снова влюбить ее, желательно на долгое, долгое время. “Ты же знаешь, мне здесь не место”.
  
  “Я так и думал, что ты этого не сделаешь”, - и его ответ был веселым согласием, “ "как только ты избавишься от кералавийского акцента”. Она предупредила себя следить за тем, что говорит. “Где твое место, Карригана?”
  
  “Кроме того, что в твоих объятиях?” Затем на нее начала давить искренность момента. “Я действительно не знаю, Ларс”. Эти моменты были вырваны из контекста любой предыдущей части ее жизни на Фуэрте или Баллибране: она полностью развелась с Килашандрой, Crystal Singer. С практической точки зрения она знала, что эйфория закончится слишком быстро, но желание продлить ее поглотило ее. “ А как насчет тебя, Ларс? Где твое место?
  
  “На самом деле острова меня больше не привлекают. Я осознал это за последние несколько месяцев. И я думаю, что мой отец тоже это понимает. О, я партнер межостровного перевозчика, который является достаточно прибыльным — безусловно, полезным для островитян. Он ухмыльнулся. “Но три года в Городе в Комплексе научили меня дисциплине, порядку и эффективности, и простота островитян раздражает меня. Я тоже не могу представить, как приспособлюсь к городской жизни ...”
  
  Килашандра приподнялась на локте, глядя ему в лицо. Мышцы были расслаблены, но сила и характер в его чертах ничуть не уменьшились.
  
  “Ты не собираешься обжаловать решение Мастера?” Ее пальцы прошлись по его четко очерченной левой брови.
  
  “Никто не оспаривает их решения, Карригана”, - сказал он с презрительным фырканьем. Затем он свел обе брови вместе: ее палец последовал за ним, чтобы убрать его хмурый взгляд. “У них, проклинающих свои души в вечной кислоте, хватило невероятной наглости предположить, что, если я окажу им небольшую услугу, они могут подумать. И, как инфантильный дурачок, я им поверил. ” Разгневанный своими воспоминаниями, он принял сидячее положение, крепко прижав колени руками к груди, его рот сжался в горькую линию. “Я настоящий дурак, но так отчаянно хочу, чтобы мою композицию приняли - не столько ради моего собственного престижа, сколько для того, чтобы доказать, что островитянин может добиться успеха в Комплексе, и подтвердить поддержку, которую островитяне оказывали мне в те годы ”. Он повернулся к ней лицом. “Ты никогда не догадаешься, в чем заключалась эта небольшая услуга”.
  
  “Я бы не стал?” Килашандра была совершенно уверена, что он скажет.
  
  “Они хотели, чтобы я напал на высокопоставленного гостя. Возможно, самого важного человека, ступившего на этот заброшенный комок грязи”.
  
  “Нападение? На Офтерию? На кого? На какого высокопоставленного гостя?” Килашандра была поражена удивлением и озабоченностью в ее голосе, достаточно искренней реакцией на шокирующее заявление Ларса.
  
  “Вы слышали, что Комгейл погиб, разбив руководство к Фестивальному органу?” Когда она молча кивнула, он продолжил. “Возможно, вы не знаете, что повреждение было преднамеренным”. Ей было легко отреагировать соответствующим образом, потому что смерть, связанная с кристал, не была бы безболезненной. “Есть много людей, которые верят, что они — мы, ” и он невесело усмехнулся, признавая свое соучастие, - имеем неотъемлемое право покинуть эту планету, чтобы достичь профессиональной самореализации. И этим правом должны пользоваться не только разочарованные композиторы, Карригана. Это ограничение приводит к застою интеллигентных людей по всему миру. Люди, обладающие огромными способностями, которые не имеют никакого канала связи с этим отсталым природным комком грязи.
  
  “Итак, было решено создать ситуацию, которая потребовала бы присутствия внеземного чиновника. Беспристрастного, но авторитетного человека, к которому можно было бы обратиться с просьбой зарегистрировать наш протест в FSP. О, письма были вывезены контрабандой, но они бесполезны. Мы даже не уверены, что они дошли до места назначения. Нам нужен был кто-то, кому можно было бы показать примеры этого застоя, поговорить с такими людьми, как Теах, Нахиа и Брасснер, увидеть, что они развивают, несмотря на строгости федеральной бюрократии ”.
  
  Ларс печально усмехнулся. “Довольно удручающе осознавать, как мало требуется для Optheria. Отцы-основатели поработали слишком хорошо. Мы являемся экспертами в области народонаселения и умеем обходиться самыми скудными природными ресурсами. Старая добрая Полли!
  
  “Именно Комгайл предложил, что нужно было сделать, чтобы заставить правительство привлечь иностранного техника. Руководство по фестивальному органу пришлось бы разорвать. Правительство будет вынуждено заменить его как раз к Летнему фестивалю туристов.
  
  “Ты когда-нибудь осознавал, насколько правительство зависит от туризма?” В его глазах блеснуло злорадное веселье. “Теах исследовал экономику. Он может производить самые феноменальные вычисления в своей голове — таким образом, нет никаких письменных доказательств его отчуждения от образа жизни Optheria! Этот туристический доход абсолютно необходим для покупки высокотехнологичных товаров, которые здесь производить невозможно. И без которых вся федеральная техника остановилась бы. Даже барьерная арка в шаттлпорте изготовлена из импортных компонентов.
  
  “Имейте в виду, Комгейл не собирался становиться мучеником. Но он не отступил, когда момент был в его власти. Итак, правительство было вынуждено обратиться в Гильдию гептитов за полным и очень дорогим новым руководством по кристаллам. И вот тут жертва Комгайла становится актуальной; он также был единственным техником на Optheria, способным установить замену. Для выполнения ремонта им понадобятся услуги, по крайней мере, высококвалифицированного техника или, в идеале, crystal singer. Как только хрустальный певец попадет на Офтерию, мы позаботимся о том, чтобы у нас была возможность изложить нашу отчаянную ситуацию и попросить, чтобы она была представлена Совету FSP. Певец, как вы знаете, имеет доступ в Совет.”
  
  “Продолжай, Ларс ...” В голове Килашандры начало формироваться неприятное подозрение, когда она вспомнила ехидные замечания Амприса об островитянах.
  
  Он вздохнул, на мгновение закрыв глаза от неприятных воспоминаний. “Хрустальная певица прибыла на "Афине" на следующий день после моего прослушивания. Только Старейшины не были уверены в ее личности”.
  
  “ Такое удостоверение личности подделать невозможно, Ларс.
  
  Он презрительно фыркнул. “Я знаю это, ты знаешь это, но ты также должен знать, насколько параноидальны наши Старейшины. И Торкс теперь в отделе связи”. И снова его слова вызвали у нее кивок. “О, срочность, стоящая за этим небольшим одолжением, была тонко преподнесена мне. Известно, что хрустальный певец обладает огромной восстанавливающей силой. Небольшая царапина не доставит неудобств crystal singer, но однозначно выявит самозванца. Поскольку известно, что островитяне, - его голос сочился сарказмом, - ведут примитивный и жестокий образ жизни, привыкли обращаться с опасным оружием, было сочтено, что я идеально подхожу для выполнения этой небольшой услуги Мастерам в обмен на их переоценку моего сочинения ”.
  
  “И они также обещали вам неприкосновенность от репрессий?”
  
  “Я не настолько наивен, Карригана. Им не требовалась лобовая атака. Поэтому я выбрал окно на верхнем этаже, откуда мне было хорошо видно прибытие. Я выигрываю соревнования со звездными клинками с тех пор, как мой отец впервые разрешил мне это. Простой взмах, и лезвие поворачивается по правильной траектории. Оно попало ей в руку. Я думаю, она переместилась немного выше, чем я планировал, как раз в тот момент, когда я завершил бросок. Выражение его лица было огорченным, и он бросил на Килашандру быстрый оборонительный взгляд. “О, с ней все было в порядке, Карригана. Я заскочил в лазарет черным ходом, и она выходила из операционной даже без повязки. Он успокаивающе погладил ее по руке. “Crystal singers действительно исцеляются с невероятной скоростью. Казалось, ее больше раздражал ее эскорт, чем инцидент.
  
  “На следующее утро, конечно, мне сказали, что после надлежащего пересмотра Мастерам пришлось придерживаться своего первоначального решения. Всемогущие, всеведущие Мастера, исходя из своих необъятных и энциклопедических знаний обо всех формах музыки и их полного понимания вселенной и тончайших отношений человека с Миром природы, не верят, что этот аспект оптерийской жизни нужно отмечать в любое время года, и уж точно не во время Летнего фестиваля, когда инопланетяне, возможно, услышат что-то, напоминающее о действительной оптерийской субкультуре и более оригинальное, чем вариации на обычную заранее переваренную папашу, которую штампуют "аккредитованные" композиторы ”.
  
  “Глупые, бесчувственные, лишенные воображения, вздорные придурки!” Насмешка Килашандры была слегка окрашена услышанными подробностями ‘возмутительного’ нападения и осознанием того, что ее предчувствие относительно показных заверений Амприс было вполне обоснованным. “Они такие старые, что утратили энергию, необходимую для энтузиазма; они, возможно, не распознают воображение”.
  
  Ларс улыбнулся ее горячности. “Итак, несмотря на все их обещания и заверения, мне дали обратный билет до Энджела в качестве награды за мою неоценимую услугу и сказали уехать из города вечерним рейсом oceanjet. Стражи были там, чтобы убедиться, что я сел, что я и сделал. После невероятной удачи. ”
  
  Затем он полностью повернулся к ней лицом, его губы были слегка сжаты, словно он сдерживал веселье, а блеск в глазах указывал на то, что он подумывал о том, чтобы довериться ей. Как бы сильно она ни надеялась, что он сможет, она страстно желала, чтобы он этого не делал. Потому что его честность потребовала бы от нее такой же вежливости.
  
  “Ларс, я не хочу портить тебе настроение, но мне кое-что пришло в голову. Звездный нож - это лезвие с острова, не так ли?”
  
  “Да...” Он посмотрел на нее, внезапно насторожившись.
  
  “И если бы клинок с острова был ответственен за ранение хрустального певца — даже если бы оно быстро зажило — разве это не помешало бы ей выслушать вашу проблему?”
  
  “Хорошее замечание. Старейшины не упускают многих трюков, но эта уловка не сработала бы. Нахия и Брасснер собирались говорить от нашего имени ”.
  
  “Мы едем?”
  
  “Да, я действительно сказал, что мне повезло”, - и он крепко сжал ее руку, его ясный голубой взгляд был прикован к густым кустам. “У Нахии и Брасснера теперь будет еще больше шансов представить нашу ситуацию”. Его голос звучал так уверенно, что Килашандра многое бы отдала, чтобы быть посвященной в его планы. “Вот увидишь”.
  
  “Поскольку я откровенен, позволь мне сказать тебе, что ты поступил довольно нескромно, доверившись мне, Ларс. Ты меня не знаешь—”
  
  “Не узнаю тебя?” Ларс запрокинул голову и захохотал. Он прижал ее к себе, укачивая в своих объятиях, заливаясь смехом. “Если я этого не сделаю, молодая женщина, никто никогда этого не сделает”.
  
  “Ты знаешь, что я имею в виду. С кем ты разговаривал прошлой ночью на пляже? Он не островитянин”.
  
  “А, это он? Кориш фон Миттелл - что-то в этом роде. Нет, он не островитянин. На самом деле, он мог бы быть очень полезен ...” Ларс на мгновение задумался, а затем пожал плечами. “Он ищет дядю. Отец попросил меня помочь ему, взять его с собой в следующую поездку по островам. Честно говоря, я не думаю, что дядя зашел так далеко: не похоже на человека, который хотел бы такого образа жизни ”.
  
  “Ты уверен, что этот Кориш тот, за кого себя выдает?”
  
  Ларс посмотрел на нее с некоторым интересом. “Отец послал за удостоверением личности. Ты же знаешь, мы на этих островах не такие уж случайные люди. Здесь и раньше были шпионы. У отца есть шестое чувство к этой породе, и именно Кориш повлиял на нее. О, он говорит, что приехал на "Афине", и его голос звучал так, словно он совершил поездку на ней. Затем он добавил совершенно другим тоном: “Я рад, что ты беспокоишься о моей безопасности”.
  
  Он пригладил назад ее выгоревшие на солнце волосы, перебирая пряди пальцами, прежде чем уложить их на место, и все его лицо смягчилось, когда он снова попал в ее рабство. Затем он расслабился, снова лег на спину, подложив руки под голову, его глаза были сосредоточены на ее лице, в уголках его губ играла очень нежная улыбка. “В любом случае, все на Энджеле не любят федерального вмешательства так же сильно, как и мы. Я учился у магистра ереси. Мой отец. Должным образом назначенный начальник порта архипелага острова Энджел и федеральный представитель. Если ты не можешь победить их, присоединяйся к ним.”
  
  “Твой отец - начальник порта?”
  
  На лице Лара отразилось удивление. “ Конечно. Только не говори мне, что ты этого не знал?
  
  “Да. Я этого не делал”.
  
  “Итак, если ты действительно настаиваешь на возвращении в Город, тебе придется быть очень милой со мной”. Он улыбался, нежно беря ее за руки, чтобы притянуть к себе.
  
  “О?”
  
  “Очень добр ко мне”.
  
  “Ты способен на это?”
  
  Он усадил ее на изгиб своей руки, положив ее голову себе на плечо, прижавшись щекой к ее волосам.
  
  “Когда ты будешь, любимая”. Затем он зевнул и, по-видимому, между одним вздохом и следующим, заснул. Еще одно долгое мгновение Килашандра слышала пение в своей крови и на этот раз не пожалела о его журчании. Она переместила руку ему на грудь, спокойно отметив, что тонкие волоски на грудных мышцах Ларса встали дыбом. Что ж, у них было больше энергии, чем у него или у нее. Она закрыла глаза, и ее тоже сморил сон.
  
  Их разбудили крики: веселые переклички и смех людей, рыбачивших на пляже. Килашандра не могла расслышать, что было такого захватывающего, но Ларс улыбнулся.
  
  “Школу желторотых загнали в бухту”. Он с энтузиазмом обнял ее. “Как только они поймают то, что нужно, мы займемся нашим”, — он огляделся в поисках солнечного света, — “нашим ужином. Ты еще не проголодался?”
  
  “Достаточно голодна, чтобы пойти прямо туда с наглым видом ...” Она сделала вид, что собирается встать, потому что в животе у нее было почти болезненно пусто.
  
  Он притянул ее к себе, заставляя замолчать ее наполовину сформировавшийся протест поцелуем. Его глаза не улыбались, когда он нежно погладил ее по щеке.
  
  “Моя дорогая девочка, с такими синяками на тебе меня бы вызвали в суд Острова и обвинили в изнасиловании”.
  
  “А как насчет отметин на тебе?”
  
  “Ты сопротивлялся моим неподобающим домогательствам—”
  
  “И ты сделал достаточно таких—”
  
  “Именно то, о чем говорят синяки. Итак, поскольку мне нужно поддерживать репутацию в этом сообществе, мы останемся в уединении ”. Он подчеркнул это решение нежным поцелуем. Затем он откинул волосы с ее лба, его пальцы задержались в мягкой золотистой массе. “Я пока не хочу делить тебя ни с кем, даже видеть тебя. Если бы я верил древним сказаниям о колдовстве, волшебстве и зачарованности, я бы назвал тебя ‘ведьма", что я и сделал бы. Но ты не ... хотя я совершенно очарован ... Его пальцы стали настойчивыми, а выражение лица выражало настоятельную просьбу. “Как ты думаешь, ты смог бы вынести меня ... если я буду очень осторожен ...”
  
  Она усмехнулась и сцепила руки у него за головой, чтобы приблизить его губы к своим.
  
  Рыбаки долго отсутствовали, прежде чем наконец добрались до рыбалки. Вместе они вышли из воды во время пологого прилива.
  
  “Оставайся здесь, Карригана, ” приказал Ларс, “ и сделай тазик из своей юбки”.
  
  Она так и сделала, сначала отжав воду из объемных складок. Ларс был по пояс в воде, когда внезапно наклонился и, зачерпнув обеими руками, отправил в нее воду и рыбу. Она пропустила первую партию, смеясь над своей неумелостью, но аккуратно поймала две рыбы во второй. После еще трех уловов ей пришлось придерживать юбку, чтобы активные желтоспинки не выпрыгнули. Ларс вернулась, чтобы осмотреть свой улов, ухмыляясь своему успеху и ее изумлению.
  
  “Этот слишком маленький”. Он выпустил его. “Два, четыре, шесть, семь. Сколько ты можешь съесть? Мне взять еще?”
  
  Прежде чем она успела ответить, он нырнул обратно на свой наблюдательный пункт и уставился вниз, в чистую воду. Последним мощным рывком три больших желтоспинки полетели в ее сторону. Она обрадовалась, когда поймала их своей юбкой, захлопнула импровизированную сеть и неуклюже побежала по волнам к берегу, прежде чем хоть одна извивающаяся рыба смогла убежать.
  
  Помогая ей закрепить сверток, Ларс, смеясь, проводил ее обратно к кустам, окружавшим их уединенную полянку.
  
  “Ты их почисти, а я начну стрелять и посмотрю, что еще смогу раздобыть”, - сказал он, раздвигая кусты, чтобы она могла войти.
  
  Потрошение рыбы не было одним из любимых занятий Килашандры, но она прикончила половину улова, прежде чем осознала это, дочиста вымыв ее в маленьком ручейке. Ларс вернулся, когда она разделывала последнюю рыбу. В одной согнутой руке он держал скрученные листья полли, которые быстро разжигали огонь, а другая корзина раскачивалась у него в правой руке. Он нашел у ручья камни, чтобы прикрыть ими костер, достал из корзины противень для жарки и выложил масло, приправы, хлеб, фрукты и еще одну банку мягкого островного сыра.
  
  На остров быстро опустилась тропическая ночь, еще надежнее окутав их на полянке, когда они заканчивали свой ужин, слизывая остатки сока с пальцев.
  
  “Будешь добра ко мне?” Спросил Ларс, театрально глядя на нее.
  
  “Может быть, я просто останусь на островах”. Килашандра сама удивилась тоске в своем голосе. “Здесь есть все, что мне может понадобиться, просто для того, чтобы взять ...”
  
  “Даже я?”
  
  Килашандра подняла на него глаза. Несмотря на его легкие слова, в его голосе звучала странная мольба.
  
  “Я был бы полным болваном, если бы считал тебя причастным к похищению”. Она говорила серьезно, каким бы донкихотом ни казался этот мужчина, она чувствовала, что Ларс обладал непоколебимой честностью, которую ей или любой другой женщине пришлось бы признать и принять.
  
  “Мы могли бы остаться на островах, Карригана, и воспользоваться чартерными рейсами”. Ларс тоже попал в тот же плен, который заразил ее решимость. “Плавание под парусом никогда не бывает скучным. Погода позаботится об этом. Это могла бы быть хорошая жизнь, и я обещаю, тебе не пришлось бы избивать Полли! Его пальцы ласкали ее руки.
  
  “Ларс ...” Она должна была установить рекорд честно.
  
  Он накрыл ее губы рукой. “Нет, любимая, сейчас не время для судьбоносных решений. Сейчас время любить. Люби меня снова!”
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 12
  
  
  
  
  
  
  
  Идиллия длилась еще целый день и до раннего утра третьего, в течение которого Килашандра была бы вполне готова отказаться от всего престижа профессии хрустального певца, чтобы остаться компаньонкой Ларса. Совершенно невозможное, неправдоподобное и непрактичное стремление. Но у нее было полное намерение наслаждаться его обществом до тех пор, пока это было физически возможно. Ее преследовали воспоминания о Каррике, и, как и подобает подобным травмам, они окрашивали и усиливали ее реакцию на Ларса.
  
  Перемена погоды потребовала их возвращения в общество. Падение атмосферного давления разбудило Килашандру незадолго до рассвета. Она лежала без сна, безвольные руки Ларса обвивали ее, его ноги перекрещивались с ее ногами, и гадала, что же так внезапно вернуло ее в полное сознание. Затем ранний утренний ветерок донес до нее запах перемены погоды. Килашандре и в голову не приходило, что ее симбионта-Баллибрана могут беспокоить другие погодные системы. И она напрягла свою чувствительность настолько, насколько могла, проверяя, что может предвещать эта перемена.
  
  Шторм, решила она, позволив симбиотическому инстинкту опознать себя. И сильный. На этих островах скорее ураган, чем нет. Тревожное явление для относительно плоской суши. Нет, на том, что Ларс назвал Головой, были высоты. Она улыбнулась, потому что вчера, в перерывах между другими приятными занятиями, он преподал ей неплохой урок истории и географии, имеющий отношение к экономике острова.
  
  “Этот остров получил свое название из-за формы суши”, - объяснил он и нарисовал ракушкой какую-то фигуру на влажном песке. Они только что вышли из утреннего купания. “Впервые его увидели с исследовательского зонда и назвали задолго до того, как здесь высадились поселенцы. Над Головой даже есть что-то вроде ореола из островков. Мы находимся на кончике крыла. Поселение расположено в изгибе крыла ... смотрите ... а западные высоты - это крылья, дополненные принципом гребня. Эта сторона острова намного ниже, чем сторона корпуса. У нас есть две отдельные жизнеспособные гавани, северная и южная, вытянутые руки ангела дополняют меньшую и более глубокую гавань. Там находятся офисы моего отца, поскольку магистраль иногда мешает приему с материка. Отсюда его не видно из-за хребта Хребет, но на вершине находится довольно впечатляющий старый вулкан.” Он озорно ухмыльнулся, произведя на Килашандру впечатление дьявольского ребенка, которым он, должно быть, был. “Некоторые из нас, менее благоговейных душ, говорят, что Ангел снесла себе голову, когда узнала, кто завладел планетой. Конечно, это не так. Это случилось за целую вечность до того, как мы сюда добрались.”
  
  Энджел был не самым большим из островов, но Ларс сказал ей, что скоро она убедится, что это лучший. По словам Ларса, южное море было усеяно всевозможными массивами суши: некоторые были совершенно стерильными, на других были действующие вулканы, и все, что было достаточно большим, чтобы поддерживать плантации полли и другую полезную тропическую растительность, было таким.
  
  “Мы были расой, отличной от жителей материка, и остались таковой, Карригана. Они слушают, что для них готовят Старейшины, затуманивая их разум всей исполняемой папашей. Островитянам все еще приходится держать себя в руках. Мы можем быть добродушными и беззаботными, но мы не ленивы и не глупы.”
  
  Она обнаружила неожиданное удовольствие, слушая болтовню Ларса, понимая, что его мотивом была в такой же степени индоктринация самого себя, как и объяснение в ее пользу. Его голос был настолько красиво модулированным, раскованным в своей выразительности, что она могла бы слушать его годами. Он делал события из мелких инцидентов, независимо от того, что все они были направлены на восхваление островов, тонко принижая обычаи материка. Однако он не был непрактичным мечтателем. Его восстание против властей материка также не было необдуманным антагонизмом разочарованных.
  
  “Ты говоришь так, как будто не хочешь покидать Офтерию, даже если пытаешься проложить путь этим своим друзьям”, - было высказано замечание Килашандре поздно вечером того же дня, когда они заканчивали трапезу из приготовленных на пару моллюсков.
  
  “Мне здесь так же хорошо, как было бы в любом другом месте галактики”.
  
  “Но твоя музыка—”
  
  “Она была написана для исполнения на офтерийском органе, и я сомневаюсь, что какое-либо другое правительство разрешит их использование, даже если Старейшины и Мастера разрешат скопировать дизайн”. Он отмахнулся от этого соображения.
  
  “Если ты смог сочинить это, у тебя великий дар—”
  
  Ларс искренне рассмеялся, взъерошив ей волосы — казалось, он был очарован текстурой ее волос.
  
  “Любимая Певица, для этого не потребовалось большого дара, уверяю тебя. И у меня нет темперамента, чтобы сесть и сочинять музыку —”
  
  “Давай, Ларс—”
  
  “Нет, серьезно, я гораздо счастливее за штурвалом корабля —”
  
  “А этот твой голос?”
  
  Он пожал плечами. “Прекрасно для вечернего пения на острове, моя девочка, но кто утруждает себя пением на материке?”
  
  “Но, если ты заберешь остальных с планеты, почему бы и тебе не улететь? Есть много других планет, которые сделали бы тебя Звездой в пико —”
  
  “Откуда тебе знать?”
  
  “Ну, они должны быть!” Килашандра чуть не закричала от разочарования из-за ограничений, налагаемых ее ролью. “Или почему ты пытаешься снять ограничение?”
  
  “Меня мотивирует высота альтруизма. Кроме того, Санни, Теах и Брасснер могут внести весомый вклад в развитие галактики. И как только человек встретил Нахию, становится очевидным, почему ее нужно отпустить. Подумайте о том добре, которое она могла бы сделать. ”
  
  Килашандра пробормотала что-то ободряющее, поскольку так было нужно. Она почувствовала нехарактерный укол ревности из-за почтения и благоговения в голосе Ларса всякий раз, когда он упоминал эту Нахию. Ларс испытывал совершенно здоровое презрение как к Старейшинам, так и к Мастеру, фактически ко всем федеральным чиновникам, за исключением его отца. И хотя он говорил об этом человеке с любовью и уважением, Нахия занимала более высокое положение. Довольно часто Килашандра замечала почти незаметную остановку в потоке слов Ларса, как будто он проявлял тонкую осмотрительность, настолько тонкую, что все, что она улавливала, было ее эхом. Точно так же, как он чуть было не признался в похищении "Хрустальной певицы". И теперь, когда она поняла его мотивы, она восхитилась его находчивым оппортунизмом. Знали ли другие члены его диверсионной группы о том, что он сделал? Одобрили ли они это? И каким будет следующий шаг? Она могла только представить, какой фурор произвела Гильдия Гептитов! Или, может быть, она должна была спастись сама? Что ей и удалось.
  
  Ларс тоже был чувствителен к погоде, потому что она только что закончила свой анализ, когда он проснулся, такой же настороженный. С любовью потянув ее за волосы и улыбнувшись, он встал, принюхиваясь к ветерку, который теперь был достаточно сильным, чтобы взъерошить его волосы, и медленно повернулся. Он остановился, когда посмотрел в ту сторону, куда указывала она.
  
  “Создаем ураган, Карригана. Пойдем, у нас будет много дел”.
  
  Не то чтобы они не начали утро с краткого прохождения по оружию, ни в малейшей степени небрежного, несмотря на краткость. Затем они быстро искупались, а Ларс внимательно следил за рассветными изменениями в небе.
  
  “Наверстываю упущенное на юге, так что это будет сильным ударом”. Он на мгновение замер, пока активные волны набегающего прилива бились о его бедра. Он посмотрел на юго-запад, нахмурился и, недовольный своими мыслями, направился к берегу, взяв ее за руку, словно ища утешения.
  
  Она не придала значения его кратковременному исчезновению, когда убирала территорию лагеря. Ларс протиснулся мимо ширмы из кустов, со странной улыбкой на лице он подошел к ней, держа в руках две гирлянды исключительно красивых бело-голубых цветов. “Это подойдет”, - загадочно сказал он, нежно накидывая один из них ей на шею. Аромат был неуловимо эротичным, и она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его за заботу. “Теперь ты должен надеть мой”.
  
  Улыбнувшись его милости, она подчинилась, и он поцеловал ее, выдохнув порывистый воздух, как будто благородно оправдал себя.
  
  “А теперь пошли”, - и он отдал ей корзинку, перекинул одеяло с их одеждой через плечо и, схватив ее за руку, повел обратно через подлесок.
  
  Хотя солнце еще не поднялось над горизонтом, когда они прибыли, на пляже царило оживление. Перед всеми зданиями на набережной были зажжены факелы, и при свете факелов группы снующих людей толкали ручные тележки. Покачивающиеся огни в гавани также указывали на экипажи, направляющиеся к стоящим на якоре кораблям. Шхуна исчезла, но Килашандра на самом деле не ожидала найти большой корабль все еще на острове Ангела.
  
  “Куда они могут сесть на лодки?”
  
  “Обойдем сзади. Мы просто проверим, сколько времени осталось до того, как поднимется ветер. Предстоит многое сделать, прежде чем мы сможем отвести "Ловца жемчуга” к безопасной стоянке.
  
  Килашандра окинула взглядом живописную набережную, впервые увидев, насколько она уязвима. Первая линия зданий находилась всего в четырехстах метрах от отметки прилива. Разве они не были бы просто сметены ураганными приливами?
  
  “Они часто бывают такими”, - сказал Ларс, напугав ее, когда они целеустремленно шагали к поселку. “Но в основном полли плавает. После последнего сильного удара Моршал спас всю крышу. Он плавал в заливе, он просто высушил его и вернул на место.”
  
  “Я должна помочь Керало”, - неуверенно предложила Килашандра, на самом деле не желая покидать его, но не зная, чего островной протокол ожидает от нее в чрезвычайной ситуации. Рука Ларса сжала ее локоть.
  
  “Насколько я знаю Керало, она держит все в своих руках. Я ни на секунду не собираюсь оставлять тебя без присмотра, Карригана. Я думал, что ясно выразился ”.
  
  Килашандру чуть не обуздал собственнический тон его голоса, но какой-то части ее скорее нравился его шовинизм. Она слишком искренне уважала шторма, чтобы не желать быть в самом безопасном месте во время него. Здравый смысл подсказывал ей, что это, скорее всего, произойдет в компании Ларса Даля.
  
  Мужчины и женщины входили и выходили из таверны. Ларс и Килашандра вошли и обнаружили настоящий командный пункт. Теперь в баре раздавали оборудование, которое Килашандра не сразу смогла идентифицировать. Вдоль задней стены был активен огромный vdr-экран, показывающий спутниковую картинку усиливающегося шторма, надвигающегося с юга. Расчетное время прихода первых сильных ветров, прилива, ока и встречных ветров указано в верхнем левом углу. Другая загадочная информация, отображаемая полосой в верхней части экрана, мало что значила для нее, но, очевидно, передавала информацию людям в баре. Включая Ларса.
  
  “Ларс, Олав на связи”, - позвал самый высокий из мужчин за стойкой и мотнул головой в сторону боковой двери. Парень сделал паузу в своих раздачах, и Килашандра почувствовала его пристальный взгляд, когда последовала за Ларсом в указанную комнату.
  
  Какой бы простоватой таверна ни выглядела снаружи, это помещение было напичкано сложным оборудованием, в основном метеорологическим, хотя и не таким сложным, как приборы в Метеорологическом центре Гильдии Гептитов. И все это для распечатки или отображения быстро меняющейся информации.
  
  “Ларс?” Молодой человек отвернулся от сканера перед ним и, скривив лицо в тревожном выражении, почти набросился на вновь прибывшего. “Что ты собираешься делать—”
  
  Ларс поднял руку, прерывая продолжение фразы, и молодой человек заметил гирлянду. Он бросил почти панический взгляд на Килашандру.
  
  “Танни, это Карригана. И я ничего не могу поделать с разыгравшейся бурей”. Ларс внимательно изучал дубликат спутникового снимка vdr, пока говорил. “Худшее пройдет прямо на восток. Не беспокойся о вещах, которые ты не можешь изменить!” Он похлопал Танни по плечу, но озабоченное выражение лица полностью не изменилось.
  
  Килашандра сохранила на лице глупую светскую улыбку, когда Танни коротко кивнула ей. Она прекрасно понимала, что, или, скорее, кого, они так уклончиво обсуждали. Ее. Они думали, что все еще заперты на этом крошечном острове.
  
  “Танни - моя напарница, Карригана, и один из лучших моряков на Энджеле”, - добавил Ларс, хотя его внимание все еще было приковано к клубящейся облачной массе.
  
  “Что, если направление изменится, Ларс?” Танни отказывалась верить. “Ты же знаешь, на что похожи южные ветры ...” Он сделал преувеличенный жест обеими руками, чуть не сбив с ног проходившего мимо островитянина, который вовремя пригнулся.
  
  “Танни, мы ничего не можем поделать. На острове живет огромная полли, которая пережила ураганы и приливы с тех пор, как человек захватил архипелаг. Мы пойдем посмотрим, как только пройдет удар. Хорошо?”
  
  Ларс, не дожидаясь согласия Танни, повел Килашандру обратно в главный зал. Он остановился у стойки, ожидая своей очереди, и взял маленькую телефонную трубку. “Мне вполне подойдет легкий, Барт”, - добавил он, и Барт поставил на стойку небольшой антигравитационный прибор. “Большая часть того, что у меня есть, находится либо в Pearl, либо на обратном пути ко мне из Города. Будь добра, Карригана, захвати пару этих продуктовых наборов, - добавил он, когда они вышли на широкую веранду, где раздавали дополнительные запасы на случай непредвиденных обстоятельств. “Возможно, они и не понадобятся, но им меньше придется тащиться в the Ridge”.
  
  Когда Ларс поворачивал на запад, прочь от поселения, она заметила Танни, наблюдавшего за ними, выражение его лица все еще было обеспокоенным. Ветер усиливался, и вода в гавани волновалась. Ларс посмотрел направо, оценивая ситуацию.
  
  “Уже попала в неприятную историю?” спросил он ее с веселой и терпеливой улыбкой на лице.
  
  “О, да”, - пылко ответила Килашандра. “Не тот опыт, который я хотел бы повторить”. Откуда Ларс мог знать, насколько слабым окажется оптерийский ураган по сравнению с пасхальными штормами на Баллибране. Она снова захотела отказаться от своей позаимствованной личности. Ей так многим хотелось поделиться с Ларсом.
  
  “Это пережидание тяжелого удара”, - сказал Ларс, затем улыбнулся ей сверху вниз. “Хотя на этот раз нам не будет скучно. Мой отец сказал, что они приехали с Хаунессом и Эрутауном. Интересно, как они справились с разрешениями на поездки? Это вызвало у него смешок. “Мы узнаем, как работает пересмотренный генеральный план”.
  
  Килашандре было очень трудно удержаться от каких-либо замечаний, но, безусловно, переждать этот удар было бы чрезвычайно интересно. Возможно, она не справлялась с основной задачей своего визита в Офтерию, но она определенно приобрела большой опыт общения с диссидентами.
  
  Его жилище находилось на холме, над гаванью, в роще зрелых деревьев polly. Оно отражало аккуратного человека, предпочитающего простые и спокойные цвета. Он достал несколько карисаков, которые были аккуратно сложены в шкафу, и вместе они вытащили из сундука его одежду, включая несколько прекрасно отделанных официальных костюмов. Он очистил свой терминал от любой сохраненной информации, и когда Килашандра спросила, не следует ли им демонтировать экран, он пожал плечами.
  
  “Федеральный выпуск. Должно быть, я один из немногих островитян, которые пользуются этой штукой”. Он нечестиво ухмыльнулся. “И потом, не смотреть их передачи! Они никогда не смогут понять, что островитянам не нужен опосредованный опыт. Он указал в сторону моря. “Только не с настоящими приключениями вживую!”
  
  Подушки, гамаки, кухонные принадлежности, коврики, занавески - все было спрессовано в удобный сверток, к которому Ларс прикрепил антигравитационные ремни. Весь процесс не занял у них и пятнадцати минут.
  
  “Мы просто прицепим это к поезду, захватим что-нибудь перекусить, а затем доставим Жемчужину в безопасное место”. Он легонько подтолкнул свои пожитки в нужном направлении.
  
  Когда они вернулись на набережную, Килашандра поняла, что он имел в виду под поездом. Многочисленные свертки с личными вещами, все завернутые и невесомые, были прикреплены к большому поплавку, на котором разместились семьи с маленькими детьми. Как только он набрал полную мощность, водитель повел его прочь по извилистой дороге к далекому хребту.
  
  “До следующей поездки доберемся, Джорелл?” Ларс окликнул человека, направлявшего катер к стоящим на якоре кораблям.
  
  “Попался, Ларс!”
  
  “Вот и Керало”, - сказала Килашандра, указывая на женщину, которая разливала горячий суп из огромного котла по тарелкам.
  
  “Ты всегда можешь рассчитывать на ее гостеприимство”, - сказал Ларс, и они изменили направление, чтобы встретиться с ней.
  
  “Карригана!” Керало остановился, обслуживая семейную группу, и энергично замахал рукой, чтобы привлечь их внимание. “Я понятия не имела, где ты ...” Она остановилась, вытаращив глаза на гирлянду на шее Килашандры, уставившись на такую же гирлянду Ларса. Затем она улыбнулась. Она одобрительно похлопала Килашандру по руке. “В любом случае, я положила твой карисак рядом со своим на платформу, ведущую к хребту. Я увижу вас двоих там?” Ее манеры граничили с застенчивостью, когда она протягивала им чашки из сумки, висевшей у нее на боку, и разливала горячий суп.
  
  “После того, как мы отправимся на ”Жемчужине" в конец", - легко сказал Ларс, но Килашандре показалось, что выражение его лица было немного самодовольным, как будто ему нравилось удивлять Керало. Он подул на свой суп, сделав осторожный глоток. “Как всегда, Керальо, вкусно. Однажды ты должен передать свой секретный рецепт. Что Энджел будет делать в кризис без тебя, чтобы поддержать нас!”
  
  Керало издала довольный звук, ткнув его в ребра, прежде чем бочком подойти к Килашандре. “На берегу у тебя получилось лучше, чем у меня с корабля!” - пробормотала она, подмигнув и одобрительно ткнув Килашандру кулаком в ребра. “И, ” добавила она, выражение ее лица сменилось с похабного на торжественное, - ты - то, что ему сейчас нужно”.
  
  Прежде чем Килашандра смогла ответить на этот загадочный комментарий, Керало перешел к следующей группе.
  
  “Поскольку Керало в курсе, ” сказал Ларс между глотками, “ штормит или нет, остальная часть острова будет проинформирована”.
  
  “Что мы с тобой объединились в пару?” Килашандра долго смотрела на него, теперь решив, что по островному обычаю должны обозначать особые голубые гирлянды. Это было самонадеянно с его стороны, но, с другой стороны, он также предполагал, что она знакома с обычаями острова. Рассказ с ее стороны обещал быть тяжелым. “Вы здесь на удивление хорошо организованы ...” Она позволила своему предложению повиснуть в воздухе, подразумевая, что, к своему сожалению, была где-то в другом месте.
  
  “Ангел не часто идет прямым путем, и буря может измениться до того, как разразится, но никто не ждет до последнего момента, только не Ангел. Отец не допускает неэффективности. Они теряют жизни и стоят кредита. А, Джорелл вернулся. Держи свой кубок. Они нам понадобятся позже. ”
  
  "Харбор скип" ждал их и других пассажиров в неспокойных водах. Ларс наклонился, чтобы сполоснуть свою чашку, Килашандра последовала его примеру, прежде чем перемахнуть через борт водного такси. Заботливые руки втащили их на борт.
  
  На тех кораблях, которые все еще оставались в гавани, была большая активность, но многие из них уже стартовали для обеспечения безопасности охраняемой бухты. Ларс дружелюбно болтал с другими пассажирами, называя каждого Килашандрой по одному разу. Приближающийся шторм беспокоил их всех, несмотря на хорошо организованный исход. Считалось, что такой сильный удар ожидается в начале сезона: существовали шансы, что он повернет на запад, как это обычно бывает со многими ранними штормами; чувствовалось облегчение от того, что ни одна из ближайших двух лун не была полной, что влияло на высоту приливов. Пессимист на борту был уверен, что это начало очень бурной зимы, комментарий, который заинтересовал Килашандру. Зима? Насколько она знала, она прибыла в Офтерию ранней весной. Неужели она каким-то образом пропустила полгода?
  
  Затем такси подъехало к пятнадцатиметровому кораблю с блестящими обшивками, оснащенному шлюпами, и Ларс велел ей схватиться за веревочную лестницу, которая болталась у его борта. Она вскарабкалась наверх, чуть не свалившись через спасательные перила, чего никак не ожидала. Затем Ларс оказался рядом с ней, весело выкрикивая слова благодарности Джореллу, когда тот ловко втащил лестницу на борт и начал убирать ее.
  
  “Мы оборудуем каюту перед отплытием”, - сказал Ларс, кивнув в сторону люка за кормой.
  
  Килашандра мало что знала о кораблях этого класса, но каюта показалась ей очень опрятной, приспособленной для дневного использования. Она пошла в носовую каюту и решила, что лежала на верхней правой койке. Она обернулась, чтобы примерно представить, какой вид открывался бы перед ней, и решила, что Ловец жемчуга перенес ее на этот несчастный маленький остров.
  
  “Новости!” Сказал Ларс, спускаясь по трапу и разговаривая с телефонной трубкой. Он слушал, пока проводил беглый осмотр ближайших шкафов, улыбаясь, когда повернулся к ней. “Сообщайте мне о любых изменениях. Прием.”
  
  Он положил трубку и одним неожиданным движением крепко обнял ее. Его очень голубые глаза блеснули в нескольких дюймах над ее лицом. Его лицо приняло выражение помешанного на сексе дьявола, глаза расширились от преувеличенной свирепости, когда он одной рукой наклонил ее назад, а другой настойчиво поглаживал ее тело. “Наконец-то мы одни, моя девочка, и кто знает, когда в следующий раз у нас будет возможность побыть наедине, которая мне нужна, чтобы насладиться тобой с пользой!”
  
  “О, сэр, отпустите меня!” Килашандра захлопала ресницами, тяжело дыша в притворном ужасе. “Как вы можете насиловать невинную девушку в этот час нашей опасности?”
  
  “Так или иначе, это кажется правильным поступком”, - сказал Ларс совершенно другим тоном, отпуская ее так резко, что ей пришлось опереться на стол. “Обуздай свое либидо на время, достаточное для того, чтобы я застелил кровать, в которую тебя собираются уложить”. Он перевернул стол на край и жестом показал ей сесть с другой стороны выдвинутого сиденья.
  
  Они одновременно упали на кровать, и Ларс начал свое нападение на ее желающую особу.
  
  Вызов телефонной трубки вернул их к реальности, которая лишь косвенно влияла на их деятельность. Ларсу пришлось удержаться на кренящемся корабле, чтобы дотянуться до трубки. Он нахмурился, услышав последние новости.
  
  “Что ж, возлюбленный, я надеюсь, ты хороший моряк, потому что нам предстоит нелегкий переход по крылу. Этот шторм спешит нам навстречу. Ни поворота, ни паузы! Достань из шкафа снаряжение для дождевой погоды. Температура падает, и дождь будет холодным. ”
  
  К счастью, Ларс дал четкие инструкции своей команде новичков, и Килашандра справилась со своими задачами достаточно хорошо, чтобы заслужить его одобрительные кивки. Судно Pearl Fisher было приспособлено для управления в одиночку: тросы были прикреплены лебедкой к кокпиту, а другие пульты дистанционного управления помогали в отсутствие экипажа из людей. Ларс поманил Килашандру присоединиться к нему на корме, когда дистанционно поднимали якорь. Другой поднял грот шлюпа на мачту, и вымпел Ларса вспыхнул, когда стеньга паруса закрепилась на месте.
  
  Ветер поднял парус, и корабль понесся вперед, прочь от широкого входа в гавань, где теперь не было никаких судов. И, похоже, никто не заметил их задержки. На пляже не было ни души. Закрытые ставнями магазины и дома имели заброшенный вид. Прилив уже заливал ямы для барбекю, и Килашандра задумалась, сколько всего останется на берегу, когда они приплывут обратно в Винг-Харбор.
  
  Килашандра нашла скорость Ловца жемчуга невероятно волнующей. Судя по восторженному выражению его лица, Ларс тоже. Свежий ветер погнал их через гавань почти к ее устью, прежде чем Ларс изменил курс, чтобы выйти за пределы суши. Затем "Жемчужина" легла глубоко на планшир под небольшим наклоном, когда она легла на левый галс к основной части Крыла.
  
  Это было бесконечное время, оторванное от реальности, в отличие от cutting crystal, где время для Килашандры тоже иногда приостанавливалось. Это было совсем другое время, проведенное с кем-то, чья близость доставляла ей острое физическое наслаждение. Их тела соприкоснулись плечом, бедром, тазобедренным суставом, коленом и голенью, поскольку наклон корабля при резком падении вперед прижал Килашандру к Ларсу. Она с грустью осознала, что это не путешествие, которое могло бы длиться вечно, а долгий промежуток, который она надеялась запомнить. Есть некоторые моменты, сказала себе Килашандра, которыми хочется наслаждаться.
  
  Солнце было почти в зените, когда они наконец вышли из гавани Винга. Когда они обогнули вершину Крыла, оно поворачивало на запад, а низменности уступали место огромным базальтовым утесам, поднимающимся прямо из бушующего моря, бастиону против быстро приближающегося урагана. А южное небо было зловещим из-за темных облаков и дождя. Под защитой этих скал их бешеная скорость снизилась до более неторопливого темпа. Ларс объявил о голоде, и Килашандра спустилась вниз, чтобы утолить его. Принимая во внимание бурную воду, она нашла несколько тепловых пакетов, которые открыла и которые они съели в кокпите, по-дружески расположившись рядом. Килашандра сочла необходимым обуздать прилив зарождающейся похоти, когда Ларс прижался к ней своим длинным телом, чтобы получше ухватиться за румпель.
  
  Затем они обогнули утесы и оказались на многолюдной якорной стоянке, где приютился корабль Ангела. Ларс зажег сигнальную ракету, чтобы вызвать "джитни", затем приказал Килашандре идти вперед с багром, чтобы зацепиться за ярко-оранжевый буй восемьдесят два по правому борту. Он дистанционно свернул парус и включил маломощный ассистент, чтобы замедлить "Жемчужину" и не пропустить буй.
  
  Буй восемьдесят два находился во втором ряду, между двумя маленькими рыболовными лодками, оснащенными кетчупом, и Килашандра была весьма довольна, что зацепилась за буй с первой попытки. К тому времени, как Ларс закрепил судно, чтобы переждать удар, маленькое портовое такси уже стояло у борта, его пилот выглядел не слишком довольным тем, что оказался в бурных водах.
  
  “Почему ты так долго, Ларс?”
  
  “Немного прилива и несколько грубых приемов”, - сказал Ларс с веселой лживостью, которая заставила Килашандру сильно толкнуть его локтем в ребра. Он вскинул руку, предотвращая дальнейшие нападения. Действительно, им обоим пришлось вцепиться в поручни, когда маленькая лодка забарабанила и подпрыгнула.
  
  На мгновение Килашандре показалось, что пилот ведет их прямо на утес. Затем она увидела свет, обрамляющий морскую пещеру. Как будто выступ обозначил границу господства моря, "джитни" внезапно оказался в более спокойных водах, направляясь в глубь страны и к песчаному берегу. Килашандре было велено бросить веревку ожидающим берегиням. Маленькую лодку подвели к люльке, и она была вытащена на берег, в безопасности от разрушений шторма и моря.
  
  “Опять пришел последним, а, Ларс?” его дразнили, когда вся компания вышла из дока и начала подниматься по длинной лестнице, вырубленной в базальте. Для Килашандры, в любом случае непривычной к лестницам, подъем был долгим, и, хотя гордость не позволяла ей попросить о короткой остановке, она совершенно запыхалась к тому времени, как они добрались до верха и вышли на продуваемую всеми ветрами террасу. Она с облегчением обнаружила, что ее ждет поплавок, потому что Хребет возвышался на несколько метров над ними, и она сомневалась, что сможет подняться еще на одну ступеньку.
  
  Полли и другие деревья росли вдоль гребня холма, создавая бурелом для "флоутера", который несся вперед и закончил свое путешествие на подходящей станции. Килашандра воспользовалась кратким отдыхом и последовала за энергичным шагом Ларса в главный зал приюта "Хребет".
  
  “ Ларс, ” позвал мужчина у входа, “ Олав на командном пункте. Ты можешь присоединиться к нему?
  
  Ларс махнул рукой в знак согласия и повел Килашандру к поднимающемуся пандусу, мимо огромного общего зала, битком набитого людьми. Они проехали мимо огромного гаража, где сотни пакетов, напоминающих какую-то странную форму инопланетной птичьей жизни, невесомо свисали со своих антигравов.
  
  В воздухе повеяло штормовой прохладой, и Килашандра почувствовала внутреннее напряжение, вызванное симбионтами, поскольку ее тело предчувствовало надвигающийся ураган.
  
  "Командный пункт защищен, любимая”, - сказал Ларс, поймав ее руку в свою и успокаивающе поглаживая. “Шторм там не так сильно повлияет на тебя. Я и сам это чувствую, - добавил он, когда она удивленно посмотрела на его комментарий. “Мы с тобой настоящие погодки!” Ему понравилось это сходство.
  
  Они добрались до следующего уровня, в основном склада, судя по табличкам на дверях по обе стороны широкого коридора. Ларс направился прямо к охраняемому порталу в дальнем конце, положил большой палец на дверной замок, который затем открылся. Килашандра инстинктивно вздрогнула, пораженная видом побитых штормом деревьев и неожиданными панорамами двух гаваней, северной и южной. Рука Ларса ободряюще сжалась. По обе стороны от двери стены были покрыты информационными экранами и непрерывной распечаткой, поскольку спутники передавали информацию на приемники острова. Остальные три стороны командного пункта были открыты, за исключением винтовой лестницы, спускающейся на этаж ниже.
  
  Олав был на ногах, ходил от одного дисплея к другому, оценивая полученные данные по-своему. Он посмотрел на Ларса и Килашандру, приподняв одну бровь, отметив помятые гирлянды, которые они носили. Он указал на винтовую лестницу и сделал жест, который Килашандра расценила как обещание присоединиться к ним позже.
  
  Они пересекли зал, Ларс остановился, чтобы ознакомиться с дисплеями на верхней площадке лестницы. Он что-то неопределенно проворчал, а затем показал, что она должна идти впереди него. Поэтому она первой вошла в комнату, благодарная за то, что только большие окна на север и юг нарушали ее защиту от внешних стихий, в то время как в широком очаге у восточной стены горел огонь. В западной стене было четыре двери, из открытой виднелась небольшая зона общественного питания. Но внимание Килашандры сразу же привлекли находившиеся в комнате трое мужчин и самая красивая женщина, которую Килашандра когда-либо видела.
  
  “Nahia! Как ты смеешь рисковать собой! ” воскликнул Ларс, его лицо побелело под загаром, когда он протискивался мимо Килашандры. К ее полному изумлению, он опустился на одно колено перед женщиной и поцеловал ей руку.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 13
  
  
  
  
  
  
  
  При поклоне Ларса на идеальных чертах лица Нахии появилось испуганное выражение. Она бросила быстрый взгляд на Килашандру, сумев передать свое смущение, даже когда пыталась поднять Ларса с колен.
  
  “Друг мой, так не пойдет”, - сказала она ласково, но твердо. “Только подумай, какой эффект такой жест может произвести на Старейшину или Мастера — и да, я совершенно точно знаю твое мнение об этих достойных людях. Но, Ларс, такая театральность может повредить нашей цели ”.
  
  Ларс к этому времени поднялся на ноги. Напоследок похлопав его по руке в качестве косвенного извинения за свое публичное замечание, она высвободилась из его объятий, пройдя мимо него к Килашандре. “Кого ты привел с собой, Ларс?” - спросила она, неуверенно улыбаясь и протягивая Килашандре свою изящную руку. “Кто носит твою гирлянду?”
  
  “Карригана, в последнее время полли плантатор”, - ответил Ларс, отступая к Килашандре и крепко беря ее другую руку в свою.
  
  Это был один из способов извиниться за его бурное приветствие другой женщине, но именно сама Нахия эффективно развеяла зарождающуюся враждебность Килашандры. Прикосновение ее руки произвело успокаивающий эффект, не шок и не потрясение, а мягкий намек на ободрение. Глаза Нахии были встревоженными, когда она смотрела на Килашандру, ее губы изогнулись в легкой улыбке, которая расцвела, когда она почувствовала, что сопротивление Килашандры ей рассеивается. Затем она слегка нахмурила брови, когда осознала сохраняющийся хрустальный резонанс внутри Килашандры. Настала очередь crystal singer ободряюще улыбнуться в знак признания того, кем была Нахия: эмпатом.
  
  Килашандра слышала о таких людях, но никогда ни с кем не сталкивалась. В энциклопедии не упоминалось, что пси-таланты были офтерийским качеством. Это мог быть дикий талант, и часто так и было. В Нахии это сочеталось с неожиданной красотой, целостностью и честностью, которые немногие граждане Федеративных Разумных Миров могли продемонстрировать, не подвергая опасности свой рассудок. Ларс был прав в своем утверждении, что особые таланты Нахии станут достоянием галактики. Она была воплощением Доброты.
  
  Нахия с нежным любопытством посмотрела на Килашандру, пытаясь определить неуловимый контакт с кристал. Килашандра улыбнулась и, напоследок слегка пожав тонкокостную руку Нахии, отпустила ее и слегка прислонилась к Ларсу.
  
  В этот момент другие мужчины вышли вперед, чтобы поприветствовать вновь прибывших.
  
  “Я Хаунесс, сопровождающий Нахии”, - представился самый высокий из троих, привлекательный мужчина, которому, по мнению Килашандры, было около тридцати пяти. Его рукопожатие было сильным, но не сокрушительным, и он тоже излучал очарование и индивидуальность, которые были бы мгновенно заметны в любой группе — по крайней мере, в любой группе, в которую не входила Нахия. Или Ларс. “Поверь мне, Ларс, у нас не было сообщений о такой плохой погоде, когда мы отправлялись в это путешествие, но—”
  
  “Есть вопросы, которые мы должны обсудить с вами, несмотря ни на какой риск”. Эрутаун был самым старшим и самым прямолинейным. Его манеры наводили на мысль, что он был лишенным чувства юмора пессимистом. Он коротко пожал руку Килашандры и опустил ее. “И не было никакого риска — в такую погоду — когда мы отправлялись”. Он парил, отклонив верхнюю часть тела в сторону от Килашандры, даже когда переставлял ноги, как будто хотел как можно быстрее отделить Ларса от Килашандры и погрузиться в “вопросы, подлежащие обсуждению”.
  
  “Теах”, - сказал третий мужчина, коротко, скромно кивнув Килашандре.
  
  Он был из тех невзрачных людей с мягкими манерами, с непримечательными чертами лица, которых можно встретить практически в любом уголке человеческой популяции и быстро забыть. Только потому, что она услышала о его математических способностях от Ларса, Килашандра внимательно осмотрела Теача и, таким образом, заметила, что его глаза блестели умом: он уже предполагал, что она не обратит на него внимания, более того, надеялся, что она так и сделает, и был вполне готов принять такое пренебрежение, к которому он явно привык.
  
  Поэтому Килашандра дерзко подмигнула ему. Она почти ожидала, что Теах отступит в замешательстве, как сделали бы многие застенчивые мужчины, но он, улыбаясь, подмигнул ей в ответ.
  
  Эрутаун прочистил горло, показывая, что теперь, когда представления сделаны, он хотел бы начать обсуждение, ради которого они пришли.
  
  “Не знаю, как ты, Ларс, но я умираю с голоду”, - сказала Килашандра, указывая на зону общественного питания. “Можно посмотреть, что есть в наличии?” Она повернулась к остальным. “ Могу я что-нибудь приготовить для вас?
  
  Ларс благодарно сжал ее руку, прежде чем отпустить. Он сказал ей, чтобы она нашла то, что ей нравится, и он заказал то же самое, но остальные возразили, указав на низкий столик, на котором виднелись остатки ужина.
  
  Четверо заговорщиков не знали, что слух Килашандры, адаптированный к симбионту, был необычайно острым. На таком расстоянии они могли говорить шепотом, и она уловила бы, о чем идет речь.
  
  “Они, наконец, отправили сообщение два дня назад, Ларс”. Баритон Эрутауна был слышен сквозь шум, который производила Килашандра в пищеблоке.
  
  “Они слишком долго провозились”, - сказал Ларс низким рычанием.
  
  “Сначала они должны были провести обыск. И они провели обыск, раскрыв множество мелких преступлений и правонарушений, которые, конечно, замедлили их ход ”. Хаунесса это позабавило.
  
  “Кого-нибудь из нас поймали?”
  
  “Ни один из нас”, - ответил Хаунесс.
  
  “Очистили нас от некоторых очень глупых людей”, - сказал Эрутаун.
  
  “Она в безопасности, не так ли, Ларс?” С легкой тревогой спросила Нахия, изящным жестом указывая на темнеющий южный горизонт.
  
  “Так и должно быть. Все, что ей нужно, - это достаточно ума, чтобы взобраться на дерево Полли”.
  
  “Тебе следовало связаться с нами, прежде чем действовать так импульсивно, Ларс”.
  
  “Как он мог, Эрутаун?” Нахия говорила примирительно. Затем она слегка усмехнулась. “Импульсивно, но это оказался чрезвычайно эффективный гамбит. Старейшины были вынуждены повторно подать заявку в Гильдию Гептитов.”
  
  “Они не признались, что кристал зингер была похищена?”
  
  “Поскольку никто не признался в совершении такого отвратительного преступления, как они могли?” Резонно спросил Хаунесс, его голос дрожал от веселья. “Старейшина Торкс намекал на мрачные слова о том нападении островитян —”
  
  Ларс издал взрыв кислого смеха, на что Эрутаун предупреждающе зарычал, оглядываясь через плечо на Килашандру, которая была вне поля зрения в зоне общественного питания.
  
  “Чего ты не знаешь, Ларс, - продолжал Хаунесс, - так это того, что ”Кристал Зингер“ поссорился с руководителем службы безопасности Блэзом и вышел из здания до того, как был завершен какой-либо ремонт.
  
  Ларс тихо присвистнул от восхищенного удивления. “Так вот почему она бродила по Гартертауну? Я задавался вопросом!”
  
  “Эрутаун, возможно, не одобрит, и некоторые другие были потрясены твоим поступком, Ларс, но нет никаких сомнений, ” Хаунесс перекрыл неодобрительный ропот Эрутауна, - что этот поступок потребует неловких расспросов, когда прибудет второй хрустальный певец”.
  
  “При условии, что это также потребует обращения в Совет”, - сказал Ларс. “Итак, что еще привело вас сюда так неожиданно?”
  
  “Как я уже сказал, поиски "Хрустального певца" выявили некоторые неожиданные недостатки в нашей организации. Тич и Эрутаун должны быть преобразованы в сельскую местность. У вас есть другой подходящий остров?”
  
  Ларс остановился, уставившись на Хаунесса, а затем на остальных. Эрутаун нахмурился и отвел взгляд, но Тич посмотрела на него с улыбкой.
  
  “Были обнаружены некоторые из моих каракулей, и поскольку я уже нахожусь под угрозой реабилитации ...” Тич красноречиво пожал плечами.
  
  Когда Ларс посмотрел на Эрутауна за объяснениями, мужчина не встретился с ним взглядом.
  
  “Эрутаун был обвинен в вербовке”, - сказал Хаунесс. “Это не его вина”.
  
  “Это было, если бы я был настолько глуп, чтобы вербовать таких мягкотелых трусов!”
  
  Ларс ухмыльнулся. “ Ну, я мог бы высадить тебя на берег на "Хрустальном певце”. Что-то увеличило его веселье непропорционально шутке, хотя Хаунесс ухмыльнулся, а Нахия попыталась сдержать неподобающее веселье за счет Эрутауна. “Остров достаточно большой, и она, возможно, даже будет благодарна за компанию”.
  
  “Мне было бы легче заботиться о ее безопасности, если бы Эрутаун и Тич были там”, - сказала Нахия. “Ураган, должно быть, сильно напугал ее”.
  
  “Мне не нравится эта идея”, - сказал Эрутаун.
  
  “На самом деле, если она думает, что тебя тоже похитили ...” Предположил Хаунесс, затем жестом показал, что отвергает его предположение из-за отрицательного ответа Эрутауна.
  
  “Я бы не возражал”, - сказал Теах. “О хрустальных певцах мало что известно, за исключением того, что они быстро исцеляются и занимаются необычной профессией”.
  
  “Ты?” Эрутаун презрительно фыркнул. “Ты, наверное, утопился бы, придумывая новые теории”.
  
  “Когда я начинаю сеанс теоретических размышлений, я принимаю меры предосторожности и сажусь в каком-нибудь безопасном и уединенном месте”, - сказал Теах с дружелюбным упреком. “Остров действительно подошел бы мне очень хорошо”.
  
  “Ты бы умер с голоду!”
  
  “Никто не может умереть с голоду на острове Полли”. Тич повернулся за подтверждением к Ларсу, который кивнул.
  
  “Но тебе придется поработать над этим”, - поправил Ларс. “По крайней мере, несколько часов каждый день”.
  
  “Несмотря на распространенное заблуждение о моей рассеянности, я обнаружил, что интенсивные размышления стимулируют невероятный аппетит. Поскольку прием пищи восстанавливает как тело, так и механику мышления, я время от времени делаю паузы в своих медитациях, чтобы поесть! Если мне придется собирать еду самой, у меня тоже будет это полезное упражнение. Да, Ларс, ” и Теах улыбнулся островитянину, - я начинаю думать, что резиденция на острове обеспечила бы меня всем, что мне нужно: уединением, пропитанием и убежищем! Он откинулся на спинку стула, лучезарно улыбаясь своим друзьям.
  
  “Кто из вас знает, что вы с Эрутауном на островах?” Ларс серьезно спросил.
  
  “В последнее время Нахия очень много работала, Ларс”, - сказал Хаунесс. “Ей был предоставлен отпуск: я взял свой ежегодный отпуск и объявил о нашем намерении совершить круиз по побережью. Есть друзья, которые могут поручиться за наше присутствие в водах материка. Кроме того, кто ожидал, что мы выдержим ураган? ”
  
  “Мы сели на самолет у моря, никем не замеченные, в ночь перед его отплытием”, - добавил Эрутаун. “Какой Старейшина заподозрит связь Нахии с ренегатами?”
  
  “Если бы у них была хоть капля здравого смысла”, - сказала Нахия резким тоном, удивившим Килашандру своим сдерживаемым гневом, - “как они могли не понимать, что я глубоко сочувствую подавлениям, разочарованиям и безысходности, которые я не могу не испытывать! Несправедливость не ослабит всего сочувствия в мире.”
  
  Последовала минута молчания.
  
  “Можно ли доверять что-либо из этого твоей женщине, Ларс?” Тихо спросил Хаунесс.
  
  Подавив вспышку вины за свое двуличие, Килашандра решила, что пришло время присоединиться к группе, пока Ларс не дал ложных показаний.
  
  “Вот, этого должно хватить, Ларс”, - сказала она, целеустремленным шагом приближаясь к остальным. Она поставила перед ним большую тарелку с бутербродами и горячими лакомствами, которые нашла на складе с продуктами. “Вы уверены, что я ничего не могу вам принести?” - спросила она остальных, начиная собирать использованные тарелки и чашки.
  
  Эрутаун бросил на нее кислый взгляд, затем повернулся, чтобы посмотреть на клубящиеся облака приближающегося шторма. Теах рассеянно улыбнулся, Хаунесс покачал головой и устроился поудобнее рядом с Нахией, которая откинулась на спинку дивана с закрытыми глазами, ее красивое лицо расслабилось.
  
  Когда Килашандра вернулась со своей порцией, Ларс и Хаунесс были поглощены спутниковой фотографией приближающегося урагана, показанной на vdr. Килашандра была вынуждена признать, что это был бы существенный удар, но не то, что мог приготовить Баллибран.
  
  Наблюдение за штормом может быть завораживающим, безусловно, захватывающим. Тич был первым, кто оторвался от этого очарования. Он снова сел за маленький терминал и начал вызывать уравнения на крошечном экране. В линии его спины чувствовалось напряжение, время от времени раздавался стук клавиш, доказывавший, что он все еще в сознании, но в течение следующих нескольких часов в его углу надолго воцарялась полная тишина.
  
  “При нынешних темпах путешествие не будет долгим”, - заметил Ларс, покончив с едой. “Око будет следить за нами ночью”.
  
  “Есть ли вероятность, что он доберется до материка?”
  
  “Нет. В конце концов, это на восемь тысяч килограммов меньше. Как обычно, он унесет себя над океаном. Наши штормы бывают только тогда, когда они разыгрываются на Широкой Равнине, а не так далеко на юге.”
  
  Итак, подумала Килашандра, она была в южном полушарии Офтерии, что объясняло смену времен года. И это объясняло, почему эта группа чувствовала себя в безопасности от вмешательства с Материка и поисков. Даже на примитивных реактивных транспортных средствах огромное расстояние можно преодолеть за относительно короткое время.
  
  Килашандре пришло в голову, что если Нахия, Хаунесс и другие могли путешествовать так далеко, то и Старейшины могли, особенно если они хотели привлечь к ответственности островитян. Или это были просто разговоры? Если, как признал Ларс, Торкс подговорил его напасть на нее, чтобы установить ее личность, и теперь использует это нападение, чтобы обвинить островитян, разве не логично предположить, что официальная власть совершит какой-нибудь набег на острова? Хотя бы для того, чтобы сохранить их вымысел?
  
  Килашандра закрыла рот от этой теории, поскольку почерпнула ее из информации, которой тайно располагала наверху. Что ж, она найдет способ предупредить Ларса, потому что у нее возникло внезапное предчувствие, что предупреждение не лишне. Судя по тому, что она видела о Старейшинах, повторное обращение в Гильдию было бы унизительным затруднением для их бюрократии. Если только — и Килашандра улыбнулась про себя — они не поверят, что Килашандра Ри не прибыла по расписанию. Насколько все было аккуратно, Старейшины смогли скрыть любые упоминания о приеме в ее честь. Однако Ланжецки знал бы, что она ушла, и знал бы также, что она не уклонилась бы от ответственности, которую приняла на себя. И были бы компьютерные доказательства ее прибытия — даже Старейшинам было бы трудно скрыть такого рода следы. Не говоря уже о том, что она пользовалась кредитом на Angel. Это могло бы быть очень интересно!
  
  Она, должно быть, задремала, потому что диван был удобным, дневная необычная тренировка утомила, а просмотр прогноза погоды усыпил. Ее разбудило отсутствие шума грозы. И странное пение в ее теле, которое было реакцией ее симбионта на резкие изменения погоды. Быстрый взгляд на экран показал ей, что эпицентр шторма в настоящее время находится над островом Ангелов. Она потерла руки и ноги, уверенная, что вибрация, которую она ощущает, может быть заметной. Однако Нахия свернулась калачиком на краю длинного дивана, Хаунесс, обняв ее одной рукой за плечи, тоже спала, откинув голову на подушки. Тич все еще развлекался, но Эрутаун и Ларс отсутствовали.
  
  Она услышала голоса и шаги на винтовой лестнице и бросилась в туалет. Она различила характерный смех Ларса, басовитый рокот его отца и ворчание, которое могло принадлежать Эрутауну, и некоторые другие голоса. Пока око не прошло и симбионт не успокоился, Килашандра хотела избегать всех, особенно Ларса.
  
  “Карригана?” Позвал Ларс. Затем она услышала, как он подошел к туалету и постучал в дверь. “Карригана? Не могла бы ты приготовить голодным наблюдателям за штормом еще этих превосходных сэндвичей?”
  
  При обычных обстоятельствах у Килашандры был бы едкий ответ, но организация питания решила бы более насущную проблему.
  
  “Минуточку”. Она плеснула водой в лицо, откинула назад волосы и посмотрела на цветы у себя на шее. Как ни странно, они не были мертвыми, их лепестки были все еще свежими, несмотря на смятость. Их аромат обдавал ее пальцы, когда она раскрывала раздавленные цветы и возвращала им первоначальную форму.
  
  Когда она открыла дверь, Нахия и Хаунесс направлялись к зоне общественного питания.
  
  “Они всего лишь хотят поговорить о погоде”, - сказала Нахия с улыбкой. “Мы тебе поможем”.
  
  Остальные говорили о погоде, но по каналам связи с другими островами, проверяя повреждения от штормов и травмы, выясняя, какие припасы потребуются и какой остров может наилучшим образом удовлетворить потребности. Три официанта подали суп, простое рагу и высокобелковое печенье. В компании Нахии и Хаунесс работа была приятнее, чем Килашандра могла себе представить. Она никогда раньше не встречала таких, как они, и поняла, что, вероятно, никогда больше не встретит.
  
  Передышка в "Оке бури" была слишком короткой, и вскоре ураган стал еще более пугающим в своей возобновившейся ярости. Хотя это был зефир по сравнению с турбулентностью Баллибрана, Килашандра оценила его как приличный шторм и проспала оставшуюся часть.
  
  Ее разбудило прикосновение к плечу, легкое прикосновение, которое затем повторилось, и ее плечо ненадолго сжалось. Этого было достаточно, чтобы привести Килашандру в полное сознание, и она посмотрела на озадаченное выражение лица Нахии. Килашандра ободряюще улыбнулась, пытаясь скрыть резонанс бури, все еще бушующий в ее теле. Когда Ларс прижался к ней, она осторожно приняла сидячее положение и с тихой благодарностью взяла дымящуюся чашку из рук Нахии. Килашандра удивлялась, как этот мужчина мог спать, когда ее тело гудело.
  
  Другие наблюдатели за штормом расположились по всей комнате, чтобы поспать. Снаружи шел сильный дождь, и сильный ветер волновал тропический лес, но удар был лишь тенью его ураганной силы.
  
  “У нас был приказ разбудить людей, как только стихнет ветер, до пятой силы”, - сказала Нахия и протянула Килашандре вторую чашку горячего для Ларса.
  
  “Был большой ущерб? Много травм?”
  
  “Достаточно. Ураган разразился не по сезону рано и застал некоторые населенные пункты врасплох. Олав готовит для нас графики действий в чрезвычайных ситуациях ”.
  
  “Мы?” Килашандра удивленно уставилась на Нахию. “Ты же не собираешься рисковать тем, что тебя здесь увидят и опознают?”
  
  “Это мои собственные люди, Карригана. На островах я в безопасности”. Безмятежно уверенная в себе красавица вернулась в зону общественного питания.
  
  Ларс проснулся во время этой короткой перепалки, хотя и не изменил позы. Его очень голубые глаза пристально наблюдали за ней, никакое выражение лица не выдавало его настроения. Он лениво поглаживал ее ногу. Постепенно его губы начали изгибаться в улыбке. Тем, что он мог бы сказать, какими мыслями, скрывающимися за этими проницательными глазами, он с ней не поделился. Затем он коснулся гирлянды, которую она все еще носила, осторожно разворачивая раздавленный лепесток. “Ты будешь моей командой? У нас будет не так много времени на юг. Танни, Теах и Эрутаун плывут с нами, и мы будем доставлять припасы здесь и там ...”
  
  “Конечно, я приеду”, - с готовностью сказала Килашандра. Она ни за что на свете не пропустила бы поездку. Только … как Ларс воспримет ее обман? Потеряет ли она его? Что ж, ей не нужно было признаваться, что она была той самой crystal singer, которую они посадили в тюрьму на острове!
  
  Ветер из гавани вели оживленную достаточно, чтобы быть опасным, но хорошо Ладена жемчуг поселился в ее задачи, как великолепного корабля была она. Эрутаун был среди них не моряком и пролежал на койке в носовой каюте до тех пор, пока не подействовало лекарство от укачивания. Теах занял маленький терминал, рассеянно улыбаясь своим товарищам по кораблю, прежде чем возобновить программирование.
  
  Теперь, когда Танни был в пути, он был настолько веселым собеседником, насколько можно было пожелать. Он также не был нетерпелив к Килашандре как члену экипажа. Они подняли паруса, как только ветер стих до третьей силы, одного из первых крупных парусных судов, покинувших гавань. Другие грузились и набирали команду для своих спасательных рейсов. После вынужденного бездействия во время шторма было полезно побыть физически активным. Килашандра не возражала ни против сырой погоды, ни против борьбы с ветром, пока они с Танни периодически проверяли груз на палубе.
  
  На первой остановке были выгружены пресная вода и продукты питания, а также некоторые предметы первой необходимости. "Жемчужина" осторожно проехала мимо обломков, плавающих в маленькой гавани: крыш, стен домов, бесчисленных кустарников, плоды качались, как множество лысых голов. Это зрелище поразило Килашандру, и она чуть не раскрыла Танни свое незнание островных явлений. Жители нашли убежище на единственной возвышенности острова, но они уже вытаскивали спасательные вещи из-за отметки прилива и из воды. Они приветствовали прибытие Жемчужина, некоторые переходят вброд, чтобы сплавить водонепроницаемые припасы на берег. Обмен был завершен за то время, которое потребовалось Pearl, чтобы развернуться и направиться обратно в открытое море.
  
  И это было обычным делом на полудюжине островов поменьше. Килашандра долго смотрела на карты и компас; они ехали длинным дугообразным маршрутом, ”ее" остров был самой дальней точкой их путешествия на юго-запад.
  
  Воды были усеяны островами, большими, малыми и средними. На всех были видны разрушения, нанесенные штормом, и на большинстве деревьев полли все еще были согнуты после борьбы с ураганом: на некоторых небольших островах деревья были вырваны с корнем. Поскольку никто не прокомментировал это расточительство, Килашандра не могла спросить, как скоро полли восстановится.
  
  В ответ на слабый сигнал экстренной помощи они в конце концов приплыли в гавань острова средних размеров, на котором были потеряны мачты связи, и они не смогли установить контакт с Ангелом. Ларс и Танни сошли там на берег, оставив Килашандру на виду, в то время как Эрутаун и Тич остались внизу. Некоторые из срочно необходимых вещей можно было приобрести в дополнительных магазинах на борту, и Ларс связался с Энджелом по поводу остального.
  
  Когда они, наконец, снялись с якоря и поплыли дальше, Килашандре стало известно о растущем волнении Танни. Она ничего не могла узнать, но если они действительно были недалеко от острова, на котором она была заключена, то она ушла вплавь от оказавшейся поблизости помощи. Когда они приблизились к следующему берегу, Танни не понадобился крик облегчения, чтобы понять, что они достигли “ее" острова; огромное дерево полли в центре было отличительной достопримечательностью. Выжило не только дерево, но и его братья и сестры, а также маленькая хижина, которую она соорудила в их убежище. Ларсу приходится удерживать Танни от того, чтобы он не нырнул в буруны и не поплыл к берегу в своем стремлении успокоиться.
  
  “Я никого не вижу!” Танни закричала, когда "Жемчужина" направилась к пляжу. “Конечно, она могла слышать шум двигателя!”
  
  “Это здесь вы хотите нас бросить?” Эрутаун зарычал, осматривая вырванную с корнем "полли", поваленные ветром стволы других деревьев и мусор, нанесенный бурей на некогда белый песок.
  
  “О, вы будете в роскошном месте“, уверяю вас”, - сказал Ларс. Килашандра решила, что у Ларса и Эрутауна принципиальные разногласия по слишком многим пунктам. Ларс был рад убрать этого человека с дороги на некоторое время. “У нас есть солнечные батареи для снаряжения Тач, всевозможное аварийное снаряжение для лагеря и много еды, если вам надоест то, что дают остров и море”.
  
  “И топорик, нож и книгу инструкций?” Спросила Килашандра. Она не преминула разыграть свое удивление.
  
  “Вот и говорит Полли Плантер”. Ухмыльнувшись, Ларс щелкнул тумблером, снимая якорь, заглушил двигатель и жестом указал Танни за борт. Он был на полпути к укрытию, прежде чем остальные добрались до пляжа.
  
  “Здесь никого нет, Ларс. О боги, что же нам делать? Здесь никого нет!” Танни закричала.
  
  Испуг разгладил черты Ларса, и он на большой скорости двинулся вверх по склону. Килашандра последовала за ним более неторопливым шагом, гадая, сможет ли она развеять их страхи. Один взгляд на ужас и безнадежность на лице Танни и второй на потрясение Ларса подорвали ее жажду мести. Эрутаун и Тич были на пляже, вне пределов слышимости.
  
  “Ты не очень много знаешь о crystal singers, не так ли, Ларс...”
  
  Он обернулся и уставился на нее, пытаясь осознать ее слова. Танни пришел к выводу первым и тяжело опустился на пол среди побитых бурей листьев полли с недоверчивым выражением лица.
  
  “... Если бы ты думал, что я буду просто сидеть здесь, пока тебе не захочется забрать меня”.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 14
  
  
  
  
  
  
  
  Любое обсуждение этого придется отложить. Тич и Эрутаун достигли вершины, оглядываясь в поисках своего товарища по изгнанию. Не в силах смотреть в сторону Килашандры, Танни бросила испуганный взгляд на Ларса, когда тот плавно выдумал записку о том, что ее увезло с острова проходящее судно. Он даже достал из кармана листок бумаги и сказал, что рад, что она в безопасности.
  
  “Это все портит”, - мрачно сказал Эрутаун. “У нас у всех будут неприятности”.
  
  “Я сомневаюсь в этом. Наш очень хороший друг был шкипером этого корабля”, - ответил Ларс, не моргнув глазом. “Она никуда не может отправиться без моего ведома”. Танни издала сдавленный звук, и Килашандра ухмыльнулась, давясь смехом. “На данный момент ты ничего не можешь безопасно сделать, не подвергая себя опасности, Эрутаун. Не то чтобы вы были вне пределов досягаемости, ” и Ларс протянул мужчине маленькую, но мощную телефонную трубку. “Частота, которую можно использовать для любого контакта, составляет 103,4 мегагерц. Все в порядке? Вы можете слушать на любом из других каналов, но общаться только на 103.4.”
  
  Эрутаун неохотно согласился, с сомнением взвешивая набор. Криво усмехнувшись Килашандре, Ларс передал топорик, нож и книгу Полли.
  
  “Ну вот, теперь вы полностью экипированы”, - весело сказала Килашандра. “Вы увидите, что на острове полли довольно спокойно”. Она злобно посмотрела на Танни и Ларса. “Все, что вам нужно— полли для еды, рыба в лагуне для спорта и смены рациона, а также прекрасный риф, чтобы всеядные животные не съели вас. Тебе гораздо лучше, чем мне было на моем острове Полли, уверяю тебя. ” Танни поежилась, заметно смутившись.
  
  “О, у нас все получится, Карригана”. Теах ухмыльнулся, начиная распаковывать солнечные отражатели.
  
  Ларс усмехнулся, взял ее за руку и повел вниз по склону к пляжу.
  
  “Давай, Танни, я хочу быть в баре Island до захода солнца”.
  
  Из-за рутинных действий, необходимых для постановки на якорь и прохождения Pearl через единственную брешь в рифе, времени на обсуждения не было, пока они снова не поднялись на всех парусах и не взяли курс прямо на север, к острову Бар.
  
  “Танни, я думаю, тебе лучше спуститься вниз”, - начал Ларс, жестом приглашая Килашандру присоединиться к нему в кабине. “То, чего ты не знаешь, тебе не повредит—”
  
  “Кто сказал?” Танни зарычала.
  
  “Приготовь нам что-нибудь поесть, будь добра? От всех этих волнений у меня разыгрался аппетит. Итак, - и как только Танни захлопнула люк, Ларс выжидающе повернулся к Килашандре, “ могу я получить некоторые объяснения?
  
  “Я скорее думаю, что некоторые из них причитаются мне!”
  
  Ларс приподнял бровь, сардонически ухмыляясь ей. “Не тогда, когда ты, должно быть, уже поняла многие ответы, если ты хотя бы наполовину так умна, как я о тебе думаю”. Ларс провел пальцем по шраму на ее руке, затем взял ее руку и поднес к ее лицу, большим пальцем потирая хрустальные шрамы. “Я приехал из Города". В самом деле!
  
  “Ну, я сделала ...” - сказала она обманчиво кротко.
  
  “Твоя лучшая реплика, ведьма, была о том, что у тебя не было выбора, когда ты приехала на острова!” Ларс не смог сдержать веселья и, откинув голову назад, расхохотался.
  
  “На твоем месте я бы не смеялась, Ларс Дал. В моих файлах ты в незавидном положении”. Она пыталась говорить сурово, но не смогла.
  
  Его глаза все еще лучились юмором, когда он внезапно сменил настроение. Он дотронулся до гирлянды. “ Да, скорее. И на острове Ангелов. Во-первых, согласно островной традиции, это объявляет о нашем обручении на год и один день.”
  
  “Я догадался, что гирлянды означают нечто большее, чем ваше любящее желание украсить мою персону”. Слова прозвучали более шутливо, чем она хотела, потому что ее пронзило искреннее сожаление. Спокойные голубые глаза Ларса поймали ее взгляд и удержали его. Он ждал ее объяснений.
  
  “При всем желании в мире продолжать то, что мы начали, у меня нет здесь года и дня, Ларс Даль”. Слова слетели с ее губ медленно, неохотно. “Как хрустальный певец, я вынужден вернуться в Баллибран. Если бы я вчера утром точно понимал, что означают эти цветы, я бы их не принял. Так невежество ранит дарителя. Ты ... меня невероятно привлекаешь как мужчина, Ларс Даль. И в свете того, что мне сказали, услышали и подслушали, - она слабо улыбнулась ему, - я даже могу простить тебе это идиотское похищение. На самом деле, для меня было бы гораздо более унизительно, если бы меня поймали во время налета на контрабандную пивоварню. Чего вы не можете знать, так это того, что меня послали на Офтерию не только для того, чтобы починить этот орган — я здесь как беспристрастный свидетель, чтобы узнать, принято ли ограничение на этой планете среди населения.”
  
  “Принят народом?” Ларс в ответ наполовину приподнялся с сиденья в кабине. “Что за выражение! Это самый непопулярный, репрессивный, разочаровывающий аспект Офтерианской хартии. Вы знаете, какой у нас уровень самоубийств? Что ж, я могу привести вам точную статистику по этому поводу. Мы провели исследование инцидентов и располагаем копиями записок, оставленных покойным. Девять из десяти ссылаются на безнадежность и отчаяние из-за того, что им некуда пойти, нечего делать. Если вам повезло остаться безработным на Optheria, о, вам дают еду, кров, одежду и назначают стимулирующие общественные работы, чтобы занять вас. Общественные работы!— Подстригать колючие изгороди, приводить в порядок склоны холмов, вытирать пыль с валунов на дорогах, красить и перекрашивать федеральные здания, набивать лица и подтирать задницы страдающим недержанием в обоих концах жизни. Поистине полезные и приносящие удовлетворение занятия для умных и хорошо образованных неудачников, которых эта планета бросает на алтарь органа!”
  
  Он подчеркивал свое отвращение ударами кулака по рулю, пока Килашандра не накрыла его руку своей.
  
  “Какое из наших сообщений дошло? Это было все равно, что бросить бутылочное послание в Широкое море без всякой надежды на то, что оно когда-нибудь доплывет до Материка ”.
  
  “Жалоба поступила от Исполнительного совета Федеральной ассоциации художников, которые заявляют об ограничении свободы выбора. Обвинение выдвинул некий Stellar, хотя мне не сказали, кто именно. Его главной заботой было подавление композиторов и исполнителей ”. Она криво усмехнулась ему.
  
  Ларс удивленно поднял брови. “Это не я прислал”. Затем он, казалось, воспрянул духом, выражение его лица осветилось новой надеждой. “Если одна апелляция прошла, возможно, прошли и другие, и у нас будет целая школа людей, помогающих нам — и вы поможете нам?”
  
  “Ларс, я обязан быть беспристрастным—”
  
  “Я и не думал предвзято относиться к тебе ...” Его мерцающие глаза вызывали ее, когда он обнял свободной рукой ее за плечи, покусывая ухо.
  
  “Ларс, ты сокрушаешь меня. Предполагается, что ты будешь управлять этим кораблем. … Я должен подумать, как жить дальше. Если быть откровенным, у меня действительно нет ничего, кроме ваших слов о том, что недовольство широко распространено, а не просто несколько отдельных случаев или личных обид.”
  
  “Ты знаешь, как долго мы пытались связаться с Федеративным советом?” Теперь Ларс в волнении дико жестикулировал. “Знаете ли вы, что это будет значить для других, когда я скажу им, что одно сообщение уже дошло и кто-то действительно ведет расследование?”
  
  “Есть еще один вопрос, который мы должны обсудить, Ларс. Целесообразно ли рассказать им, или с моей стороны было бы разумнее продолжать тайно?” Его ликование улеглось, когда он обдумал ее вопрос. “Я полагаю, что досье о самоубийстве было бы приемлемо в качестве действительного доказательства. Вопрос об ограничении когда-либо ставился здесь на голосование?”
  
  “Голосование по поводу офтерии?” Он кисло рассмеялся. “Вы не читали эту отвратительную Хартию, не так ли?”
  
  “Я просмотрел это. Скучный документ, все эти высокопарные фразы выворачивают мой прагматичный желудок ”. Перед глазами Килашандры встало видение измученной архитектуры, справляющейся с ”природными образованиями“, чтобы не ”насиловать" Мир природы. “Значит, в Хартии нет механизма референдума?”
  
  “Нет. Старейшины управляют этой планетой, и, когда один из них умирает и его больше нельзя реанимировать, назначается замена - оставшимися недееспособными Старейшинами ”.
  
  “Здесь не повышаются по заслугам?”
  
  “Только в консерватории, и за особо достойную композицию и исключительные исполнительские способности. Тогда, возможно, в редких случаях можно стремиться достичь высокого ранга Мастера. Раз в столетие Мастер, возможно, получает назначение в Совет Старейшин.
  
  “Это то, чего ты добивался?”
  
  Ларс криво усмехнулся. “Я пытался! Я даже был готов напасть на тебя, чтобы завоевать расположение и показать им, каким хорошим, полезным мальчиком я был”.
  
  Он фыркнул от своей доверчивости.
  
  “Конечно, я не слышала одобренной композиции, тем более вашей, исполняемой на органе чувств, ” начала Килашандра небрежным тоном, - но я была потрясающе впечатлена вашим выступлением на днях вечером. Музыкальный Омнибус.”
  
  “Время, место, атмосфера...”
  
  “Не так быстро, Ларс Даль. Я был опытным музыкантом, прежде чем стал crystal singer. Я могу быть критичным одитором ... и когда я услышал вашу музыку, я не знал вас так хорошо, как знаю сейчас, так что это непредвзятая оценка. Если Звездный человек, подавший жалобу в Ассоциацию артистов, случайно имел в виду вас, я разделяю его беспокойство. ”
  
  Ларс посмотрел на нее с неподдельным удивлением. “Ты бы хотела? Какое музыкальное образование у тебя было?”
  
  “Я десять лет учился в музыкальном центре Фуэрте. Вокал”.
  
  Ларс чуть не выпустил румпель из рук, и прежде чем он изменил курс, "Pearl" развернуло в бурном море, и Килашандру швырнуло на него. “Вы были сопрано в тот вечер?”
  
  “Да”. Она ухмыльнулась. “Я узнала твой тенор на барбекю. Где ты выучил "Путешественников" Балифа? И дуэт Ловцов жемчуга? Конечно, не в Консерватории.”
  
  “Мой отец. Он привез с собой часть своей микролитературы, когда приехал в Офтерию”.
  
  “Ваш отец натурализовался?”
  
  “О, да. Как и вы, он приехал на острова не по своей воле. Если мы никому больше не будем упоминать вашу истинную личность — и как ваше настоящее имя? Или crystal singers их не дарят?”
  
  “Вы хотите сказать, что не знаете имени женщины, на которую напали, а затем похитили?” Килашандра изобразила возмущение.
  
  Ларс покачал головой, улыбаясь ей с почти мальчишеским озорством.
  
  “Килашандра Ри”.
  
  Он медленно повторил слоги, затем улыбнулся. “Мне это нравится гораздо больше, чем Карригана. Это было довольно грубое имя, чтобы произносить его с любовью. Эллы и рыба еще слаще.”
  
  “Предупреждаю тебя, Ларс, возможно, это единственная милая черта во мне”.
  
  Он демонстративно проигнорировал это замечание. “Мой отец должен знать, кто ты, Килашандра. Это придаст ему новое мужество, потому что, скажу вам откровенно, он был гораздо более обескуражен арестованными в ходе поисков Старейшин, чем показывал остальным. И... — он сделал паузу, только тогда осознав, что вода в кабине плещется у них под ногами“ — ... и мне не нравится обманывать Нахию. Она этого не заслуживает.
  
  “Нет, это не так. Хотя у меня такое чувство, что она уже догадалась, что я не та островитянка, которую изображала”.
  
  “О? Она была на том приеме в консерватории?”
  
  “Нет, но она почувствовала резонанс кристалла”. Килашандра объяснительно погладила ее по руке. Затем Ларс приласкал ее.
  
  “Ты хочешь сказать, это то, что я чувствую всякий раз, когда мы соприкасаемся?”
  
  Килашандра ободряюще улыбнулась ему. “Не совсем, любимый. Кое-что из этого представляет собой совершенно самовозгорание”.
  
  Ларс расхохотался в ответ на это, снова обнимая ее.
  
  “Может, мне выйти или что-то в этом роде?” спросила она, когда холодная морская вода окатила ее пальцы ног. Его рука удержала ее.
  
  “Пока нет”. Он нахмурился, глядя по левому борту, на самом деле не видя островков, когда скорректировал их курс на несколько пунктов восточнее. “Однако, если мы скажем моему отцу и Нахии, кто ты такой—”
  
  “И Хаунесс тоже?”
  
  “То, что знает Нахия, делает Хаунесс, и в достаточной безопасности в их руках. Но что потом? Печатная копия файлов о самоубийствах быстро доступна. Но я должен настаивать на том, чтобы вы встретились с другими группами, чтобы неопровержимо доказать, что произвольное ограничение Офтерии неприемлемо для населения.”
  
  “Я рад, что ты согласен с этим”.
  
  “При этом тебе также нужно будет избегать Старейшин. Не стоит, чтобы они обнаружили тебя беспечно шагающим по булыжникам в Айронвуде или террасах Мейтленда ”.
  
  “Ты никогда не говорил им, что похитил меня, так почему я не мог посещать другие сообщества?”
  
  “Потому что ты отсутствуешь уже пять недель. Как бы ты объяснил такое отсутствие, не говоря уже о том, почему ты не починил их драгоценный фестивальный орган?”
  
  “Я бы так и сделала, если бы этот несчастный офицер службы безопасности не впал в старческий маразм! Мое отсутствие легко объяснить. Я просто не объясняю этого.” Она неуверенно пожала плечами.
  
  Ларс хихикнул. “ Ты не представляешь, как наши Старейшины не любят загадок...
  
  “Ты видел меня в роли скромной островной горничной, Ларс. Попробуй представить меня в высшей степени возмущенным и аристократичным членом Гильдии Гептитов”. Когда она заговорила, ее голос стал странным, презрительным, и Килашандра высокомерно выпрямилась. Ларс начал убирать руку с ее плеч в ответ на трансформацию. “Я больше, чем Амприс или Торкс. И они слишком нуждаются в моих услугах, чтобы снова раздражать меня ”.
  
  “Я обязан упомянуть, что они послали за заменой —”
  
  “Я это знаю”.
  
  “Как ты мог?”
  
  Килашандра ухмыльнулась ему. “У хрустальных певцов сверхъестественно острый слух. Ты и твоя маленькая банда заговорщиков находились всего в другом конце комнаты от меня. Я слышала каждое слово ”.
  
  Ларс на мгновение выпустил румпель из рук, но Килашандра схватила его и выровняла руль.
  
  “Второй crystal singer, возможно, пойдет на пользу, в зависимости от того, кого они пришлют. Но у нас в обрез времени — потребуется почти десять недель, чтобы доставить сюда другого певца. Так случилось, что мне нужны деньги по контракту, поэтому я отремонтирую их чертов орган. Может быть, на этот раз я получу ту помощь, в которой нуждаюсь. Килашандру внезапно осенила мысль. “Клянусь всем святым, я доберусь до тебя!” Она ткнула Ларса в грудь указательным пальцем.
  
  Ларс насмешливо фыркнул. “Я последний, кому рады в Консерватории!”
  
  “Ах, но тебе будут рады — как человеку, который спас этого бедного брошенного хрустального певца от дюранса вайла!”
  
  “Что?”
  
  “Что ж, это объясняет, почему я отсутствовал. Но, конечно, я никогда не видела своего похитителя, поэтому не могу сказать, кто бы это мог быть. Килашандра захлопала ресницами в притворном ужасе. “Вот я и решил прогуляться, чтобы прийти в себя после той ужасной стычки с назойливым болваном, и бац! бах! Меня бьют по голове, и я просыпаюсь в полном одиночестве на необитаемом острове, бог знает где! Килашандра вошла в роль с притворным обмороком. “Могу добавить, что я не такой ветчина, чтобы ко мне относились с должным уважением. Но вот и я. Проиграл! Кто знает, кто такие подлецы — использование множественного числа предполагает целую группу заговорщиков, понимаете - И тогда вы...” Килашандра положила нежную ладонь на руку Ларса. Его глаза блестели от веселья, а губы были плотно сжаты, чтобы не рассмеяться. “Ты — верный, несмотря на твое ужасное разочарование”— — и Килашандра приложила руку к груди и тяжело вздохнула, - “спас меня и настоял на том, чтобы вернуть меня в безопасный Город, установить хрустальное руководство, чтобы бесценный орган был готов к Летнему фестивалю. Таким образом, снискать расположение сильных мира сего — что, учитывая вашу подрывную деятельность, является очень хорошей идеей — и сэкономить им на еще одном дорогом crystal singer. Понимаете, нас очень дорого нанимать. У нас с Элдерами сложилось впечатление, что они жадничают на кредитах.”
  
  Ларс начал хихикать, потирая подбородок, как будто представлял себе те моменты триумфа.
  
  “Если тебе можно доверять и ты не будешь переигрывать”, — он пригнулся, когда она погрозила ему кулаком, — “знаешь, это может сработать”.
  
  “Конечно, это сработает! Я смог оценить реакцию аудитории на пико. И я не просто воздам вам по заслугам за их подлость и придирки к вам, я притворюсь, что я так сильно нервничаю из-за повторения нападений и побоев, что мне нужно, чтобы вы были рядом со мной все время ”.
  
  “Я думаю, ” начал Ларс медленно, задумчиво, “ отцу и остальным понравится этот план”.
  
  “О?”
  
  Ларс печально фыркнул. “Знаешь, когда я похитил тебя, меня довольно основательно отчитали за односторонние действия. Мой отец большую часть времени человек с мягкими манерами—”
  
  “Тогда давайте во что бы то ни стало представим эту идею ему—им. И, кстати, говоря о кротких мужчинах, что вы знаете о Корише фон Миттельштерне?”
  
  “Человек, который ищет своего дядю?”
  
  “Это тот самый”.
  
  “Ну, он не офтерианский агент, если тебя это беспокоит. Мы проверили его на наличие следов ”.
  
  “Проверял его на что?”
  
  “Вы помните дугу в космопорту? Это сделано для того, чтобы помешать оптерианам покинуть планету. Дугу настроили на обнаружение остатков минералов, которые присутствуют в нашем костном мозге. С охраной порта не спорят, если вы попытаетесь войти в шаттлпорт. Они просто стреляют.”
  
  “И это активируется любым оптерианцем, проходящим мимо сенсоров?”
  
  “Даже посетители, которые пробыли здесь достаточно долго, чтобы уловить достаточное количество следов, могут быть обнаружены”. Выражение лица Ларса было кислым. “Как у моего отца”.
  
  Килашандра вполуха услышала этот комментарий, вспоминая свой выход из порта. Тироль был совсем рядом с ней, и для них не сработала сигнализация, хотя она сработала, когда остальная часть оптерианского квартета ушла.
  
  “Странно”, - сказала она наполовину себе. “Нет, Кориш не офтериец. Он приплыл со мной на "Афине". Но у меня есть очень хорошее предположение, что он какой-то агент FSP. Я имею в виду, что толку от одного беспристрастного наблюдателя, если цель состоит в том, чтобы изменить статус-кво целой планеты? Даже если я хрустальный певец. ”
  
  “Кориш знал об этом?”
  
  “Нет”. Килашандра усмехнулась. “Для гражданина фон Миттельштерна я была дерзкой и импульсивной студенткой-музыкантшей, дешево отправившейся на Летний фестиваль!” Когда Ларс озадаченно посмотрел на нее, она рассмеялась. “Быть crystal singer сопряжено с некоторыми довольно любопытными недостатками, которые не имеют отношения к более важному обсуждению”.
  
  “Я мало что знаю о crystal singers —”
  
  “То, чего ты не знаешь, тебе не повредит”, - сказала она, помахав пальцем у него перед носом. “Но я бы очень хотела узнать больше о Корише и о том, есть ли пропавший дядя”.
  
  “Почему Кориш не узнал тебя на пляже?”
  
  “По той же причине, по которой ты этого не сделал. И он не так уж хорошо знал меня”, - добавила она, немного удивленная реакцией Ларса. “Он довольно очевидно, по крайней мере для меня, искал общества безобидного и глупого молодого студента-музыканта. И одна или две другие аномалии насторожили меня ”.
  
  “Я сам недавно столкнулся с несколькими из этих существ”, - заметил Ларс, укоризненно растягивая слова.
  
  “Я сделал все, что мог, с тем фоновым материалом, который у меня был”.
  
  Ларс притянул ее к себе так близко, как только позволял руль. “Твоей единственной ошибкой, теперь, когда я вспоминаю об этом, были твои комментарии по поводу пения. На островах все поют. Но голос - это не инструмент для настоящей музыки ... по мнению Мастеров.”
  
  Килашандра начала возмущенно брызгать слюной. “Это само по себе доказывает, насколько они все глупы!”
  
  Ларс рассмеялся от восторга, увидев ее реакцию, а затем подтянул ноги, когда вода начала доходить им до икр.
  
  “Танни!” - крикнул он. “На палубу, на двухместный”.
  
  В ответ на его зов люк открылся так быстро, что Килашандра задалась вопросом, как долго молодой человек держал ухо прижатым к деревянным панелям.
  
  “Ты еще не нашел нам чего-нибудь поесть? Как раз вовремя”. Потому что Танни протянула две тяжелые суповые кружки. “Отдай это и начинай вычерпывать”.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 15
  
  
  
  
  
  
  
  Со стороны Килашандры потребовалось немало уговоров, чтобы заверить Танни, что она не намерена карать его за весьма незначительную роль в ее похищении. Ларс объяснил, что ему удалось протащить ее на борт океанского лайнера с помощью другого друга, который просто подумал, что последняя подружка Ларса перебрала свежего напитка.
  
  “Один для девочек, не так ли, м'Бакко?” Спросила Килашандра лукавым тоном.
  
  Ларс кивнул на ее гирлянду. “Больше нет, Солнышко! Я сделал из тебя честную женщину!”
  
  Этот обмен репликами успокоил Танни больше, чем любой другой аргумент Килашандры. Это, а также тот факт, что она была совершенно готова помочь спасти кабину пилота.
  
  До острова Бар добрались незадолго до захода солнца, и у них было достаточно времени, чтобы разгрузить аварийные припасы. Жители острова Бар оказались непосредственно на пути урагана и понесли больший ущерб, чем любой из других островов в ходе его зачистки. У двоих мужчин, женщины и маленького ребенка были внутренние повреждения, которые медицинские учреждения небольшого поселения не смогли должным образом вылечить. Ларс немедленно предложил им проехать на Ловце жемчуга, одарив Килашандру сдержанной и печальной улыбкой сожаления. В ту ночь у них также не было возможности побыть наедине. Все бросились заканчивать сооружение временных общественных убежищ, и Килашандра обнаружила, что снова заплетает полли фрондс, довольная тем, что ее ловкость не вызвала вопросов. Когда в полночь была объявлена остановка, Килашандра была слишком уставшей, чтобы сделать что-то большее, чем с благодарностью свернуться калачиком рядом с Ларсом на песке, положив голову на его руку, и заснуть.
  
  С первыми лучами солнца пасмурного дня раненых на надувных плотах доставили на "Жемчужину", осторожно подняли на борт, затем закрепили на койках в каютах. Врач дал Килашандре инструкции по введению необходимых лекарств и уходу. Пациенты были накачаны успокоительными перед путешествием, поэтому он не ожидал никаких проблем.
  
  Килашандра, как только смогла, поднялась на палубу. Она считала уход за больными и ранеными неприятной необходимостью, а слабый запах антисептиков и лекарств вызывал у нее легкую тошноту. Она ничего не сказала о своем нежелании, нехарактерно желая поддержать хорошее мнение Ларса о ней. Он склонился над картой на маленьком навигационном терминале, прокладывая самый прямой курс к Северной гавани острова Ангел, где располагалось главное медицинское учреждение.
  
  “Прилив и ветер сегодня утром на нашей стороне, Килла”, - сказал он, обнимая ее за талию и привлекая к себе, не отрывая глаз от дисплея. Он нажал на наложение выбранного им маршрута, и она смогла увидеть, как в нем использовались быстрые протоки между островами и более полный утренний прилив. “Мы не успеем оглянуться, как окажемся на Севере”. Он внес последнюю поправку и проложил курс. Теперь дисплей очистился, чтобы показать ему курс по компасу и минимально необходимый курс лавирования, чтобы попасть в быстрое течение сразу за западным рифом острова Бар. “Спинакер установлен, Танни?”
  
  “Есть, есть, шкипер”, - крикнул молодой человек с носа, пока Килашандра смотрела, как ярко-красно-оранжевый парус на мгновение всплыл над бушпритом, прежде чем его подхватил ветер.
  
  Плавать на быстром, изящном судне со попутным ветром и течением, способствующим плавному переходу, доставляет удовольствие. Жемчужина скользнула в поток так же легко, как скользит по смазанному шесту. Море было почти спокойным, а цвет оружейного металла - зелено-серым, не совсем таким, как серое небо.
  
  “Повезло, что сегодня, а не вчера”, - сказала Килашандра, устраиваясь в кокпите рядом с Ларсом. Он держал румпель в верхнем положении, чтобы видеть вперед, не загораживаясь кабиной.
  
  “Они все в безопасности внизу?”
  
  “В безопасности и спит! Я проверю, как пройдет полчаса”.
  
  Они сидели вместе, наслаждаясь ветром, морем и парусами, пока Танни сматывала тросы и приводила все в порядок. Затем он присоединился к ним в кокпите, сохраняя дружеское молчание.
  
  Незадолго до полудня, ловко плывя по тому же западному течению, которое едва не победило Килашандру, они обогнули мысок и взяли курс на восток, чтобы подойти прямо к большому пирсу Северной гавани в излучине Ангела. Когда Ларс смог оценить время своего прибытия, он сообщил об этом, поэтому раненых ждали медики и гравиагрегаты. Килашандра, добросовестно проверявшая своих пациентов каждые полчаса, не испытывала никаких проблем со своими пациентами, но для нее было огромным облегчением передать их квалифицированным медицинским специалистам.
  
  “Отец хочет с нами поговорить”, - тихо сказал Ларс на ухо Килашандре, пока они смотрели, как увозят их пассажиров. “Танни, поставь "Жемчужину" на якорь у двадцать седьмого буя, ладно? И держи ее наготове. Не знаю, куда нам придется плыть дальше. Оставайся на странице, хорошо?”
  
  Танни кивнул, выражение его лица было довольно напряженным, как будто он испытывал облегчение от того, что остался на Pearl, с эксцентричностью которой он мог справиться и понять.
  
  Если в глазах Килашандры Винг-Харбор на южной стороне острова Ангелов казался простоватым и невзрачным, то Норт-Харбор был полной противоположностью: то есть находился в рамках Хартийного запрета на надругательство над “миром природы”. В красочных зданиях, возведенных над гаванью за прочными морскими стенами, использовались искусственные материалы и модернистские поверхности из какого-то прочного текстурированного пластика и большого количества стеклопластика, чтобы ни один вид не был скрыт от жильцов. Если архитектуре не хватало тепла или изящества, она также была практична в зоне, где скорость ветра могла превратить ветку полли в опасный снаряд.
  
  Ларс провел Килашандру по пандусу, который поднимался на вершину Локтя, где из мансардного строения открывался вид на главную гавань, а также на меньшую изогнутую бухту, в которой находился старый стратовулкан, который назывался Головой Ангела. Небольшое парусное суденышко осторожно лавировало между рифами с костяшками Пальцев на конце Руки. Среди различных цветов моря Килашандра могла различить более безопасный и глубокий канал, но она не думала, что ей понравится плавать по нему на таком большом корабле, как Pearl.
  
  К ее удивлению, первым человеком, которого они увидели, войдя в кабинет начальника порта, была Нахия. Она пользовалась терминалом и при входе в него привстала, на ее лице было написано нетерпение услышать от Ларса новости о застрявшем crystal singer.
  
  “Нам ни на минуту не нужно было беспокоиться о нашей пленнице, Нахия”. Ларс подошел к эмпатке и, прежде чем она успела возразить, поцеловал ей руку.
  
  “Ларс, ты просто должен прекратить это”, - запротестовала Нахия, бросив на Килашандру обеспокоенный взгляд.
  
  “Почему? Я всего лишь оказываю вам любезность, которую вы полностью заслуживаете!”
  
  Интересно, подумала Килашандра, утешит ли Нахия Ларса после того, как покинет Офтерию?
  
  “С этой женщиной все в порядке, не так ли, Карригана?” Нахию ни в коей мере не успокоил шутливый комментарий Ларса.
  
  “Лучше не бывает”, - приветливо ответила Килашандра. Она удивилась, почему Ларс затягивает игру, когда он специально сказал, что не хочет обманывать Нахию. Она бросила на него острый взгляд.
  
  “Где отец?”
  
  “Я здесь, Ларс, и надвигаются неприятности”, - сказал начальник порта, появляясь из приемной. “Я только благодарен, что у нас был ураган, потому что он замедлил движение официального транспорта. На островах будет проведен полный обыск. Им руководит Торкес, так что протестовать или вмешиваться было бы верхом безумия. ”
  
  “Тогда разве это не счастье, что хрустальный певец был спасен”, - сказала Килашандра.
  
  “У нее есть?” Олав Даль огляделся, даже выглянул наружу, ища женщину.
  
  Теперь Нахия безошибочно повернула свое встревоженное лицо к Килашандре, ее глаза расширились.
  
  “И, Олав Даль, от имени твоего отважного сына, который нашел ее брошенной на острове, когда он был поблизости во время спасательной операции во время урагана”.
  
  “Молодая женщина, я—” - начал Олав Даль, нахмурившись от ее легкого тона.
  
  “Ты Килашандра Ри?” Спросила Нахия, не сводя своих прекрасных глаз с лица Килашандры.
  
  “Действительно. И я так благодарна лояльному честному гражданину Офтерии Ларсу Далю за то, что этот подвергающийся жестокому обращению хрустальный певец чувствует себя в безопасности только в его присутствии ”. Килашандра глупо улыбнулась Ларсу.
  
  Тонкие руки Нахии поднеслись ко рту, чтобы подавить смех.
  
  “Я полагаю, что в вашем официальном качестве вы можете сообщить официальному автомобилю радостную новость?” Килашандра спросила Олава Даля, ободряюще улыбнувшись ему, чтобы добиться менее укоризненного ответа.
  
  Олав Даль смотрел на Килашандру с выражением, которое становилось все более и более суровым, как будто он не верил тому, что слышал, не потворствовал ее легкомыслию и, вполне возможно, не принял бы ее помощи. Он медленно опустился на ближайший стол в поисках поддержки, с изумлением уставившись на нее. Килашандра удивлялась, что этот человек мог быть отцом Ларса, пока внезапно его лицо не осветила обаятельная и озорная улыбка. Он поднялся на ноги, протягивая ей руку, излучая облегчение.
  
  “Мой дорогой член Гильдии, могу я сказать, как я рад, что вы были избавлены от своего испытания? У вас есть какие-нибудь предположения, кто совершил это надругательство над членом самой уважаемой гильдии в галактике?”
  
  “Никто под солнцем”, - полагалась Килашандра, воплощение невинного недоумения. “Я покинул органный зал, довольно поспешно, спешу добавить, из-за неприятного инцидента с назойливым капитаном службы безопасности. Я надеялся, что прогулка на свежем воздухе успокоит мое взволнованное настроение. Когда внезапно— - Она свела руки вместе. “ Я думаю, что, должно быть, меня долго накачивали наркотиками. Когда я наконец пришел в сознание, я был на этом острове, с которого ваш сын по счастливой случайности спас меня только сегодня утром!” Килашандра повернулась к Ларсу, хлопая ресницами в пародии на благодарность.
  
  “Я нахожу это абсолютно захватывающим, Килашандра Ри”, - сказал совершенно неожиданный новичок. Ларс наполовину присел, когда повернулся к дверному проему, обрамляющему Кориша фон Миттельштерна. “Очевидно, ваши рекомендации были гораздо более впечатляющими, чем вы заставили меня ожидать. Так вы тот самый хрустальный певец, которого отправили?”
  
  “О, и ты нашел своего дорогого дядюшку?”
  
  “Вообще-то, у меня есть”. Кориш, скривив губы от первого настоящего веселья, которое она у него увидела, указал на Олава Даля.
  
  Ларс был не единственным, кто уставился на своего отца. Нахия серебристо рассмеялась.
  
  “Это было слишком забавно, конфронтация, Ларс”, - сказала Нахия, посмеиваясь. “Они кружили вокруг правды, как два маленьких петуха. Это было все, что я мог сделать, чтобы сохранить самообладание, потому что, конечно, мы с Хаунессом знали историю Олава. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что Кориш искал не человека на голограмме.”
  
  “Я вряд ли смог бы размахивать настоящим портретом Даля, если бы поставил его под угрозу. Я запомнил черты его лица и подумал, что узнаю его, как только увижу. Затем Кориш повернулся к Килашандре. “ Он изменился не так сильно, как ты. Я тебя совсем не узнал, твои волосы и брови были обесцвечены и ты похудела на добрых несколько килограммов. Если это имеет значение, ” и Кориш указал на подобранные гирлянды, “ то это улучшение по сравнению с сентиментальным студентом-музыкантом ”.
  
  “Так ты Совет или Оценка?” Килашандра бросила торжествующий взгляд на Ларса. “Олав такой же твой дядя, как и я. То дело с наследством было очень тонким”.
  
  “Для вас, возможно”, - и Кориш наклонился к ней всем телом, и его манеры стали чопорными в ответ на ее критику, - “но вы были бы удивлены, насколько это было эффективно. Особенно с офтерийскими чиновниками, которые могут получить с этого свой процент. ” Кориш сделал многовековой жест большим и указательным пальцами. “Поскольку вся внеземная почта подвергается цензуре и не всегда доставляется адресату, такая проблема особенно применима к Офтерии”.
  
  “Я отказываюсь от своего комментария”. Килашандра милостиво кивнула и уселась в ближайшее кресло. “Могу ли я также предположить, что Олав был — неуместным— агентом?”
  
  “Задержан по неосторожности”, - ответил Олав от своего имени, кивнув Коришу. “Мой инструктаж был ошибочным, по пункту, который никто не учел в штаб-квартире. На самом деле, минеральный остаток, который и поймал меня здесь в ловушку. И который предоставляет оптерианцам такие простые средства предотвращения несанкционированного отъезда с этой планеты. Изгнание не прошло для меня даром, ” и он тепло улыбнулся своему сыну, “ хотя мое время не было потрачено на деятельность, которую Совет от всего сердца одобряет. ‘Если ты не можешь победить их, присоединяйся к ним" - полезный совет. Он подмигнул Килашандре, которая расхохоталась. “Однако вы, кажется, удивительно терпимы к жестокому обращению, которому подверглись от рук моего сына”.
  
  Килашандра рассмеялась. “О, да, поскольку это дало мне возможность расследовать жалобу”.
  
  “ О? Олав обменялся взглядами с Коришем.
  
  “Подано Звездой Федеративной ассоциации художников”.
  
  “Правда?” Нахия восхищенно захлопала в ладоши, торжествующе улыбаясь Ларсу. “Я же говорила тебе, что это хороший выбор”.
  
  Кориш выпрямился в своем кресле. “ Вам ... тоже было приказано провести расследование?
  
  “О, да, но восстановление органа должно было быть приоритетом!” И она бросила на Ларса строгий взгляд.
  
  “Мы можем обсудить это позже”, - сказал Олав, поднимая руку, призывая к тишине. “У нас есть гораздо более насущная проблема, связанная с предстоящим прибытием официальной поисковой группы”.
  
  “Я обрисовала в общих чертах, как с этим справиться, не так ли?” - спросила Килашандра.
  
  “С какой целью?” Спросил Олав. “Не то чтобы я благодарен тебе за то, что ты простил моего негодяя сына ...”
  
  “Я думаю, это было бы моей первостепенной задачей, Олав Даль”, - ответила Килашандра с мрачной улыбкой. “Я не знаю, кто из Старейшин руководит безопасностью на этой планете, но из того, что я видел, ваш сын, вероятно, первый в их списке подозреваемых, независимо от того, есть у них вообще какие-либо доказательства или нет”.
  
  “О, я согласна, Олав”, - сказала Нахия.
  
  “Служба безопасности поверит вашим объяснениям?” Скептически спросил Кориш.
  
  “Что?” Килашандра поднялась плавным движением, выпрямившись во весь рост, в позе надменной уверенности в себе. “Опровергнете заявление хрустального певца, члена гильдии Гептитов, мастера, чьи услуги жизненно необходимы в важнейший туристический сезон? Вы, должно быть, шутите! Как, под каким бы именем ты ни был священен, они могут оспаривать то, что я говорю? Кроме того, ” сказала она, расслабляясь и сверкнув дружелюбной улыбкой, “ я полностью уверена в способности Ларса придать достоверность рассказу. А ты?
  
  “Должен сказать, когда ты принимаешь эту позу, Килашандра, я бы не решился тебе противоречить”. Кориш поднялся на ноги. “Но сейчас, я думаю, нам с Нахией лучше присоединиться к Hauness и подготовиться к исчезновению. Если они поверят объяснению Килашандры, то вряд ли установят круглосуточное радиолокационное наблюдение, не так ли? Так что у нас не будет этой проблемы.
  
  Нахия вернулась к консоли и извлекала из ячейки поиска какие-то печатные копии. “У меня есть все необходимые нам графики, Олав, и моя благодарность за твои предложения. На всякий случай, я думаю, мы пойдем окольным курсом через острова, а затем повернем обратно на север. Ларс, Олвер пережил чистку, и ты можешь связаться с нами через него, когда тебе понадобится. ” Кориш взял ее за руку и потащил к заднему выходу. “Могу ли я надеяться увидеть тебя снова, Килашандра?”
  
  “Если это вообще возможно, официально - да, конечно, и я с нетерпением жду этого случая”. Внезапно, раздраженная ее высокопарными фразами, Килашандра шагнула вперед и быстро обняла Нахию, расцеловав ее в обе щеки. Она отступила назад, несколько удивленная своей нехарактерной экспансивностью, пока не увидела удовольствие в блестящих глазах и улыбающемся лице Нахии.
  
  “О, вы так добры!”
  
  “Не будь смешным!” Яростно ответила Килашандра, а затем смущенно улыбнулась. Она почувствовала, как Ларс взял ее за локоть и нежно сжал.
  
  “Если мне понадобится связаться с тобой, Килашандра”, - добавил Кориш, открывая дверь и практически выталкивая Нахию наружу, - “Я оставлю сообщение в Piper Facility. Как я уже и сделал”. Дверь за ними с громким хлопком закрылась.
  
  “Пошли”, - сказал Олав, направляясь к своему офису. “Мы подадим сигнал самолету. К счастью, возвращение "Жемчужины" было внесено в журнал порта, и пройдет не так уж много времени, прежде чем мы сообщим им эту хорошую новость. ” Олав остановился перед огромной консолью, слегка нахмурившись, глядя на Килашандру. “Ты уверена, что хочешь пройти через это? Это может быть опасно!”
  
  “Для них гораздо опаснее”, - фыркнула Килашандра. “Во-первых, из-за того, что ты поставил меня в такую ситуацию”. Затем она рассмеялась. “Только подумай, Олав, с признанием Ларса в том, что Торкс и Амприс наняли его "напасть на меня", чтобы доказать мою личность, насколько они скомпрометировали себя”.
  
  “На самом деле я не рассматривал этот аспект”. Он повернулся к консоли и начал отправлять сообщение.
  
  Реактивный крейсер мгновенно отреагировал запросом на видеозапись, который Олав немедленно выполнил.
  
  “Выгляди довольным, но скромным, Ларс”, - пробормотала Килашандра, прежде чем повернуться к экрану, снова став надменной crystal singer.
  
  “Старейшина Торкс, я должен протестовать! Прошло более пяти недель с тех пор, как я был похищен из Города — города, я мог бы добавить, в котором я уже подвергался нападению, хотя мне недвусмысленно сказали, что Офтерия была "безопасной" планетой, где каждый знал свое место, и никакие необычные действия не одобрялись и не разрешались ”. Килашандра подчеркнула эти слова как можно саркастичнее, наслаждаясь потрясением на лице Старейшины. “И все же я мог быть оскорблен несовершеннолетним и назойливым идиотом, и похищен! Я мог быть брошен в этом ужасном мире. И тебе потребовалось столько времени, чтобы добраться до островов, которые, как ты сам сказал мне, населены группой диссидентов. Они, может быть, и диссиденты, но они вежливы, и я почувствовал себя гораздо более желанным гостем на этих островах, чем во время вашего помпезного, скудно обставленного приема. Я также сообщу вам, если вы еще не получили от них известий, что моя Гильдия весьма негативно отнесется ко всему этому инциденту. Фактически, вполне может потребоваться возмещение ущерба. Итак, что ты хочешь мне сказать?”
  
  “Уважаемый член Гильдии, я не могу адекватно выразить наш ужас, нашу тревогу за вас во время вашего ужасного испытания”. Те, кто находился в офисе начальника порта, видели, какие усилия старейшина Торкс был вынужден приложить, чтобы смягчить свои манеры. “Я не знаю, как Совет сможет когда-либо оправдать себя в ваших глазах. Все, что мы можем сделать —”
  
  “Я предлагаю вам начать с выражения благодарности молодому человеку, который спас меня после того страшного урагана — я думала, меня унесет в море и я утону ночью. Это тот самый молодой человек, - и Килашандра безжалостно притянула Ларса к себе. Лицо Торкса было непроницаемым, когда он склонил голову в знак максимально возможного узнавания. “Он шкипер— как, вы сказали, называется ваше судно, капитан Дал?”
  
  “Ловец жемчуга, член гильдии”.
  
  “Я мог бы добавить, что он подвергся значительному риску для себя и своего судна, направляясь к этому острову. Монстры в лагуне и все вокруг нее были в каком-то безумии. Шторм делает это, сказал он мне. Но я испытал такое облегчение, увидев другого человека после стольких лет. … Посмотри на меня! Я - зрелище! Мои волосы, моя кожа! От меня остались только кожа да кости!”
  
  “Наше предполагаемое время прибытия - 18:30, член Гильдии. До этого времени начальник порта сможет позаботиться о вашем комфорте в пределах своих возможностей”. К Торксу вернулась часть его обычной сдержанной манеры, когда он многозначительно посмотрел на Олава Даля.
  
  “Прошу вашего снисхождения, старейшина Торкс, но член Гильдии настояла, чтобы с вами связались, прежде чем позаботиться о личном комфорте. Мы в ее распоряжении до вашего прибытия ”.
  
  Изображение на экране крейсера отключилось. Как только оно опустело, Ларс схватил Килашандру в объятия и закружил ее по комнате связи, одобрительно взревев.
  
  “Его лицо! Ты видела, как ему приходилось бороться, чтобы контролировать себя, Килла?”
  
  “Ты сломаешь мне ребра, Ларс— Отстань! Но ты же видишь, как это просто —”
  
  “Когда тебя поддерживает одна из самых престижных гильдий в FSP”, - сказал Олав, но он улыбался так же широко от удовлетворения противостоянием, как и Ларс.
  
  “Ну, у вас есть Совет FSP —”
  
  “Только если они в состоянии признать меня”, - напомнил ей Олав, поднимая руку в знак протеста. “А это не так, поскольку моя миссия здесь была тайной. Совет не вмешивается в планетарную политику, когда никакая другая планета или система не затронута. К Офтерии нельзя обращаться на официальной основе, вы знаете. FSP ратифицировала их Хартию. ”
  
  “Если вы, конечно, объясните все по поводу отсутствия общественного признания этого ограничения—”
  
  “Моя дорогая Килашандра Ри, ситуация на Офтерии не может быть изменена показаниями одного человека, особенно человека, который по планетарным законам, которым он сейчас подчиняется в соответствии с межгалактическими правилами, может быть предан суду и признан виновным в государственной измене”.
  
  “О!” восторг Килашандры быстро улетучился.
  
  “Не беспокойся сейчас об этой проблеме, моя подруга, потому что я считаю тебя одной из них”, - сказал Олав, сжимая ее плечо. “Я благодарен за то, чего ты уже достигла”. Другой рукой он взял Ларса за плечо, с большой любовью улыбаясь своему сыну. “С тех пор, как мы увидели cruiser jet на экране, я ломал голову над тем, как защитить Ларса от допроса Торксом. Вы сорвали этот план, но не обманывайте себя, что все пройдет честно.”
  
  “Это было превосходное выступление, Килла! Когда я скажу остальным—”
  
  “Тише, Ларс, тише, - сказал Олав. - Торксу было достаточно того, что он проглотил. Не давай ему больше, на свой страх и риск. Теперь, Килашандра, мы должны проявить к тебе вежливость и осыпать подходящими подарками и личными услугами...
  
  “Терадия, конечно, отец. И я расскажу ей о наших посетителях — и их предпочтениях”. Ларс скривился от отвращения.
  
  “Да, я предупрежу ее, что вы подъезжаете, а потом организую соответствующее торжество”.
  
  “Зачем тратить барбекю на Торкса? Он ничего не ест!” С отвращением сказала Килашандра.
  
  “Но ты это делаешь, Килашандра, и мы празднуем твое возвращение к цивилизации!” Ларс обнял ее за талию.
  
  “Одно замечание, Ларс”, - и Олав, удерживая сына, положил руку ему на плечо, когда тот потянулся и снял гирлянду с его шеи. “Я сожалею, но это вызвало бы нежелательные вопросы”. Он потянулся за чашкой Килашандры, и она поколебалась, прежде чем отдать ее ему.
  
  “Ты и вполовину не так сожалеешь, как я”. Она вышла из здания, Ларс тихо последовал за ней.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 16
  
  
  
  
  
  
  
  Дом Терадии располагался на одном из верхних этажей с видом на Северную гавань, и когда они торопливо поднимались по крутой зигзагообразной лестнице, соединявшей террасы, Килашандра увидела, что большая часть мусора, нанесенного ураганом, уже убрана. Группы молодых людей неторопливо устанавливали деревья полли вертикально и пересаживали те молодые полли, которые были полностью вырваны с корнем. Другие подрезали кусты или восстанавливали подстилки.
  
  “В этом раю есть змеи?” Спросила Килашандра, когда они остановились на первом уровне, чтобы дать ей перевести дух.
  
  “Змеи? Что это?” Спросил Ларс, подшучивая над ней.
  
  “Обычно это длинная, стройная, безногая рептилия — только я имел в виду людей с неприятными характеристиками”. Она сделала волнообразный жест рукой и скривилась от отвращения. “Несомненно, Старейшины используют осведомителей и шпионов”.
  
  “О, они это делают. Большинство из которых сообщают нам о себе и передают ту информацию, которую мы хотим, чтобы Старейшины знали”. Ларс усмехнулся, когда его пальцы погладили ее руку. “С нашей стороны это не наивно; островитяне держатся вместе. Старейшины могут дать нам мало того, чего нам не хватает, — за исключением свободы покинуть планету. Конечно, не многие из нас захотели бы уехать: у него есть такая возможность. А у моего отца есть небольшой детектор, чтобы людей, выдающих себя за туристов, можно было быстро идентифицировать. У отца есть теория, что только определенный тип личности привлекает к такому позорному занятию, и они часто выдают себя. Как ни странно, тем, что не поют!” Он озорно улыбнулся ей. “Я испытал облегчение, услышав, как ты весело поешь на барбекю”.
  
  “Я чуть было не отказался, потому что, если бы я узнал ваш тенор, вы могли бы принять меня за полуночное сопрано. Итак, я спел альтом. Но, Ларс, разве Нахии не угрожает опасность из-за того, что она здесь? Кто-нибудь может просто оступиться и упомянуть о ее присутствии? ”
  
  Ларс взял ее за локти и притянул к себе, беззаботно поглаживая по волосам. “Любимая Санни, Нахия была бы защищена при любых обстоятельствах, но, так получилось, что только мой отец, ты и люди, с которыми она приехала, знают, что она была на этом острове во время урагана. Океанский самолет ее группы был спрятан в другой из дальних пещер, никем не замеченный. Он все еще там и не появится, пока у нас не появится шанс отключить системы наблюдения крейсера. Нахия и Хаунесс воспользуются островами, чтобы скрыть их от любой возможности обнаружения, когда крейсер доставит вас — все в порядке, и меня — обратно на материк. Довольны? Я говорил вам, что мой отец умелый человек. Он такой и есть.
  
  “Сегодня вечером здесь также не будет никого из Уинг-Харбора, кто мог бы случайно вспомнить девушку, которая была партнершей Ларса Даля”.
  
  “Но—”
  
  “Никто в Wing не почувствует себя ущемленным: все они слишком заняты устранением последствий шторма. Все здания на набережной рухнули. А вингеры избегают проверки старейшин, как если бы они были в школе для начинающих ”.
  
  Килашандра действительно почувствовала облегчение от его объяснений. Она тоже была довольно довольна, вспоминая свою стычку с Торксом. Она также не преминула бы проявить крайнюю осторожность в присутствии кого-либо из старейшин. Торкс никогда не простил бы ей эту трепку, и она знала, что он сделает все возможное, чтобы настроить остальных против нее, если произойдет вторая конфронтация. И все же она была рада, что начала лобовую атаку на тирана фардлинга.
  
  “Однако мы ничего не оставим на волю случая, Санни”, - продолжил Ларс, когда они поднялись на последний уровень террасы. “Если выгоревшие на солнце волосы и брови изменяют вашу внешность настолько, что вводят в заблуждение агента FSP —”
  
  “Кориш не ожидал, что я окажусь на том пляже, так же как и ты—”
  
  “Тогда Терадия сможет восстановить твою красоту. С более изысканной одеждой и твоим высокомерием ты будешь кристальной певицей до мозга костей ”. Ларс остановился, снова заключая ее в объятия. Поблизости никого не было видно. “ Будет ли впечатляюще красивая хрустальная певица по-прежнему благоволить своему островному любовнику? Он улыбнулся ей, но в уголках его серых глаз появилось напряжение.
  
  “Только не говори мне, что ты — тот, кто противостоит ураганам, Старейшинам и Мастерам — испугался моих разглагольствований?” Она разгладила морщинки у его глаз. “Ларс Даль, я беру на себя роль из какой-нибудь оперы. Я не играю с тобой никакой роли, неважно, при каких обстоятельствах. Поверь мне. Давайте не упустим ни минуты из того, что у нас есть вместе!”
  
  Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его, и голод, который они оба чувствовали, заставил их задрожать.
  
  “Килла, как мы собираемся провести время на борту этого крейсера? И вернуться на материк?”
  
  “О, гражданин!” Килашандра грациозно приложила руку к груди, прикрыв глаза, как для того, чтобы сдержать слезы, так и для того, чтобы приукрасить свой предполагаемый образ. “Когда я доверю тебе свою безопасность, где еще ты будешь, как не со мной, куда бы я ни пошел, даже в свою спальню? И ты видел, где они разместили меня в оранжерее?" Вот увидишь, Ларс. Все будет устроено по--моему”.
  
  К тому времени они добрались до заведения со скромной вывеской, на которой изящными буквами было написано “Teradia”. Их встретила сама Терадия, женщина такого же роста, как Ларс, с гибкой, гибкой фигурой и густыми черными волосами, заплетенными в очень замысловатую косу. Ее кожа была оливковой и безупречной, бледно-зеленые зрачки глаз казались сияющими: она была превосходным представителем своего заведения.
  
  “Олав Даль желает тебе самого лучшего, Килашандра Ри, и я лично позабочусь о тебе”.
  
  “Я прослежу”, - перебил Ларс. “Отбеливание должно быть...”
  
  Быстрым движением Терадия положила руку Ларсу на грудь и отодвинула его от Килашандры с выражением легкого презрения на элегантных чертах лица. “Мой дорогой мальчик, возможно, ты и умен в некоторых способах доставить удовольствие женщине, но это мое искусство ...” она начала увлекать Килашандру за собой, “и ты позволишь мне практиковаться в нем. Пойдемте, член гильдии, сюда.
  
  “Терадия, это нечестно”. Ларс протиснулся в дверь, преследуя ее. “Я телохранитель Килашандры—”
  
  “Здесь я оберегаю ее тело, хотя, судя по виду ее кожи и волос, ты плохо справилась с работой — выгоревший на солнце, с сухой кожей, промокший ребенок”.
  
  “Терадия!”
  
  Килашандра впервые увидела, что ее возлюбленный смущен; она пристальнее посмотрела на Терадию. В глазах женщины мелькнул огонек, хотя выражение ее лица не смягчилось от его раздражения.
  
  “Конечно, так желает Член Гильдии...”
  
  “Как ты это делаешь, Терадия?”
  
  “Что делать?”
  
  “Усмири его”.
  
  Терадия деликатно пожал плечами. “Это легко. Его воспитали в уважении к старшим”.
  
  “Что?” Килашандра пристальнее вгляделась в лицо Терадии.
  
  “Она моя бабушка”, - сказал Ларс с недовольным рычанием.
  
  “Мои поздравления, гражданин”, - ответила Килашандра, стараясь не рассмеяться над замешательством Ларса. “Сегодня вечером меня поддержит ваше мастерство—”
  
  “И я!” Ларс был категоричен.
  
  Итак, под присмотром Ларса, а иногда и с его помощью и в компании, Килашандру намылили, искупали, помассировали и смазали маслом, а после завершения ремонта волос и ногтей Килашандра заснула во время массажа, а позже уснул и Ларс, пока Терадия подкрашивала волосы Килашандры и снова красила ее брови в темный цвет.
  
  “Это действительно существенно меняет твою внешность”, - сказала Терадия, рассматривая дело своих рук. “Я не уверена, что тебе идет больше”, - добавила она задумчиво. “Ты поразительная женщина в любом обличье. Итак, ” продолжила она так оживленно, что Килашандре не пришлось ничего отвечать на эту оценку, “ мы не все вернули из хранилища hurricane, но я точно знаю, куда положила несколько необычных платьев, которые соответствовали бы вашему стилю и положению. Пройдемте сюда, в гримерку.”
  
  Килашандра оглянулась через плечо на спящего Ларса.
  
  “Если он заснул в твоем присутствии, то устал гораздо больше, чем когда-либо признался бы, Килашандра Ри. Мы оставим его в таком состоянии до тех пор, пока он не понадобится, чтобы сопроводить вас обратно к Олаву Далю.”
  
  К тому времени, как Терадия одела Килашандру к ее удовлетворению, которое, как поняла Килашандра, не имело никакого отношения к ее собственному, Ларс проснулся. Он дважды взглянул на представшее перед ним видение, изобразил должным образом ошеломленное выражение лица, прежде чем начал улыбаться, а затем одобрительно кивнул.
  
  “Туда”, - сказала Терадия, щелчком пальцев направляя его в другую гримерную в торговой части ее заведения. “У нас не может быть потрепанного сопровождения. Не то чтобы кто-нибудь обратил на тебя внимание”.
  
  Килашандра начала хмуриться, затем женщина медленно подмигнула и усмехнулась. “Этот человек наполовину слишком уверен в себе”.
  
  “Ему это понадобится”, - печально сказала Килашандра. “Да?”
  
  Но прежде чем Килашандра успела сказать что-нибудь еще, в комнату ворвался голый Ларс, размахивая сильно расшитой голубой рубашкой из тонкой ткани и такими же тонкими синими брюками.
  
  “Если ты думаешь, что я расхаживаю, как жеребец на распродаже! Когда у меня вообще была необходимость выставляться напоказ—”
  
  Одним широким шагом Терадия достигла комнаты и подобрала пару синих трусов, которые, очевидно, упали на пол. Она помахала ими у него перед носом, а затем втолкнула его обратно в комнату.
  
  “Ну, если это так...”
  
  Килашандра подавила смешок.
  
  “Ты всего лишь хотел быть в центре внимания ...”
  
  Он просунул голову в дверь. “ Нет, когда я знаю склонности Торкса. С другой стороны, - он сделал паузу, собираясь убрать голову, - у него, вероятно, патрульная машина набита его ребятами, так что здесь я в большей безопасности, чем в Сити.
  
  “Кому тогда нужен телохранитель?”
  
  “Заключим ли мы пакт о взаимопомощи? Я читал, что когда-то они были очень популярны”.
  
  “Готово!”
  
  Ларс с грохотом распахнул дверь, пересек комнату и заключил ее в объятия, лучезарно улыбаясь ей сверху вниз.
  
  “Если ты испортишь ее платье или макияж ...” Притворный гнев Терадии утих, когда она осознала атмосферу между ними.
  
  Ларсу хотелось поцеловать Килашандру так же сильно, как ей хотелось прикоснуться к своим губам. Он глубоко вздохнул и отпустил ее. “Ты выглядишь царственно, Килашандра! Но я думаю, что ты понравилась мне еще больше на пляже в Винге! Тогда ты была только моей, и я мог наслаждаться тобой! Его голос был тихим, его слова предназначались ей, его чувствам не мешало присутствие бабушки. “Ты превзошла саму себя, Терадия”. Он притянул женщину ближе и поцеловал в щеку.
  
  Килашандра почувствовала облегчение от того, что найдется еще один здравомыслящий и уравновешенный человек, который поможет Ларсу, когда она вернется в Баллибран.
  
  “Теперь нам лучше идти, Килашандра. Крейсер, должно быть, пришвартовался!”
  
  Килашандра поблагодарила Терадию так тепло, как только могла, желая, чтобы женщина не отмахивалась так небрежно от ее искренней благодарности.
  
  Когда они начали возвращаться по своим следам к резиденции начальника порта, Килашандра сразу же почувствовала изменение обстановки. Приземистая громада крейсера, возвышавшегося далеко внизу, во многом объясняла произошедшие изменения, массивный и угрожающий, его белый яйцевидный корпус уменьшал изящество рыболовецких судов. Наклонная надстройка, небольшие выступы его вооружения и торчащие усики оборудования связи и наблюдения придавали ему угрожающий вид.
  
  Килашандра бессознательно обняла Ларса за руку. “Это очень смертоносная машина. У них много таких?”
  
  “Хватит!”
  
  “Смогут ли Нахия и Хаунесс избежать этого?”
  
  Ларс усмехнулся, снимая собственное напряжение и ослабляя ее. “Желтоспинный меньше и быстрее, очень маневренный и может проскочить через рифы, которые протаранят крейсер. Как только они уедут, они будут далеко-далеко.”
  
  Килашандра видела, как люди входили и выходили по пандусу, ведущему к "Олаву", — люди несли столы, стулья, подушки для сидения, корзины с фруктами, вазы с фруктами, кувшины, несколько мужчин, шатающихся под тяжестью провизии. Килашандра ожидала еще одного пляжного барбекю с его приятной неформальностью. Ей и в голову не приходило, что в Норт-Харборе может не быть пляжа, и Старейшину не могли развлечь в непринужденной обстановке, которой она так наслаждалась в "Винге". Она застонала.
  
  Ларс сжал ее руку. “Что случилось?”
  
  Она порывисто вздохнула. “Официальные мероприятия! Формальность! Передряги, улыбки и абсолютная скука”.
  
  Ларс рассмеялся. “ Ты будешь удивлен. Приятно.
  
  “Как твоему отцу это сойдет с рук?”
  
  Ларс ухмыльнулся ей. “Ты увидишь”.
  
  Первое, что она увидела, было расположение охранников, выстроившихся вдоль дороги от гавани, аккуратно и чопорно расставленных вокруг Резиденции и вооруженных. В своей жизни она видела очень мало электрошоковых ружей, но могла узнать их.
  
  “Чего он ожидал? Гражданской войны?”
  
  “Старейшины обычно путешествуют со значительной свитой. Особенно на островах. Видите ли, мы такие агрессивные”. Ларс говорил с глубоким сарказмом, и она тревожно вздохнула. “О, не волнуйся, Килла. Я буду осмотрителен. Ты даже не представишь меня своим пылким любовником”.
  
  Она подняла бровь. “Я буду ожидать возвращения этого любовника в качестве награды за мой вечер с Торксом. И почему именно Торкес? Я думала, он отвечает за связь”.
  
  Ларс подавил громкий смех, потому что они приблизились к первому часовому. “Старейшину Педдера укачивает”.
  
  Часовой, краем глаза наблюдавший за их приближением, внезапно развернулся, вскинул оружие и уставился на них с беспристрастной злобой. “Кто там идет?”
  
  “Хрустальный певец, дурак”, - ответила Килашандра громко и с отвращением. “Со своим телохранителем Ларсом Далем”. Когда Килашандра хотела продолжить, ее остановило оружие. “Как ты смеешь?” Она бросилась вперед, схватила оружие за дуло и с силой опустила его на землю. Удивленный молодой моряк запаниковал и бросил свое оружие. “Как ты смеешь угрожать хрустальному певцу? Как ты смеешь угрожать мне?”
  
  Килашандру охватил неистовый прилив настоящего гнева на архаичную и бессмысленную формальность. Она не слышала, как Ларс пытался успокоить ее; она пронеслась мимо еще двух часовых, которые пришли помочь своему напарнику; она прошла бы сквозь офицера, который торопливо поднимался по трапу в сопровождении еще трех охранников с каждой стороны. Она на мгновение остановилась, возмущенная этим дополнительным препятствием. Офицер либо столкнулся со Старейшинами в истерике, либо мгновенно распознал стихийную силу. Он выкрикнул приказ, и баррикада внезапно превратилась в эскорт, который пристроился позади офицера и Ларса, которым удавалось держаться за Килашандрой по пятам, когда разъяренная хрустальная певица ворвалась в Резиденцию, разыскивая инициатора этого дополнительного оскорбления.
  
  Здесь Ларс взял инициативу на себя, ловко указывая дорогу. Она услышала обмен настойчивыми криками. Она смущенно представила, как еще несколько охранников вытягиваются по стойке смирно, и еще одна пара поспешно открывает искусно вырезанные деревянные двери, в которых, несмотря на свое участие в гневе, она узнала великолепные панели из дерева Полли. Затем она оказалась в приемной Резиденции и, помнится, подумала, что вершиной этого айсберга является деловой конец. Она продолжила свое сердитое продвижение прямо к пологим ступеням, которые вели вниз, на главный уровень. С настороженным выражением лица Олав пересек половину зала, чтобы поприветствовать ее. Позади него на высоком деревянном стуле восседал старейшина Торкс, а члены его штаба стояли по комнате, беседуя с несколькими островитянами.
  
  Килашандра машинально бросила на собравшихся быстрый взгляд, прежде чем направиться к Торксу. “Неужели я провела недели на необитаемом острове, чтобы меня остановил и допросил вооруженный приспешник? Чтобы мне ткнули в лицо оружием, как будто я враг? Я” — и Килашандра чуть не ушибла грудную клетку, колотя себя по ней негнущимися пальцами“ — я та, на кого напали и похитили. Я та, кто была в опасности, а ты— ” Теперь она обвиняюще указала пальцем на Торкса, который смотрел на нее в состоянии шока. “ Ты был в безопасности! В безопасности!
  
  Впоследствии Ларс сказал ей, что она была великолепна, ее глаза явно излучали искры, а манеры были настолько внушительными, что у него перехватило дыхание от изумления. Какую оперную партию она играла?
  
  “Я не была такой”, - ответила она с печальной улыбкой, поскольку эффект от ее драматического появления более чем утолил ее ярость. “Я никогда в жизни так не злилась. Оружие? Направленное на меня?
  
  Торкс тяжело поднялся со стула, выражение его лица было как у человека, столкнувшегося с неизвестным и опасным существом и не уверенного, какой курс избрать. “Мой дорогой хрустальный певец—”
  
  “Я тебе не дорог”.
  
  “Твои переживания расстроили тебя, член Гильдии Ри. Против тебя не было направлено никакой агрессии, просто—”
  
  “— Твоя жалкая, удушающая потребность в протоколе и неуместная демонстрация агрессии. Я предупреждаю вас, — и она снова погрозила ему пальцем, — “Я предупреждаю вас, вы можете ожидать самого сурового возмездия”, — она спохватилась; в ярости она была готова слишком много рассказать старейшине Торксу, — “от моей Гильдии, возмещения за бессердечное и недостойное обращение со мной”.
  
  Торкс рассматривал ее палец так, словно он сам по себе был каким-то смертоносным оружием. Прежде чем он смог подобрать подходящий ответ, Олав оказался рядом с Килашандрой, предлагая ей бокал с янтарной жидкостью. “Член гильдии, выпейте это ...” Его баритон, такой успокаивающий и примиряющий, проник сквозь ее разглагольствования. Она залпом выпила напиток и на мгновение потеряла дар речи. Шок от крепкого напитка эффективно вернул ей благоразумие. “Понятно, что вы переутомлены и были напрасно расстроены, но здесь и сейчас вы в безопасности, уверяю вас. Старейшина Торкс уже инициировал самое тщательное расследование этого ужасного преступления и лично проследил за вашей безопасностью здесь, на острове Ангелов.”
  
  Тактичные заверения Олава дали ей время снова овладеть горлом и голосовыми связками. В горле у нее горел огонь, в животе пульсировало, а глаза слезились. Что, казалось, послужило хорошим поводом для развития событий. Она дала волю слезам и слабо потянулась к руке Олава, чтобы поддержать ее. В тот же миг она почувствовала, как Ларс взял ее за правую руку, и двое мужчин подвели ее к другому искусно сделанному креслу в комнате, усадив так, словно она внезапно стала хрупкой.
  
  “Я расстроена. Любой был бы расстроен, терпя то, что приходится мне”, - сказала Килашандра, используя свои рыдания, чтобы избавиться от последних остатков гнева, поскольку она прикинула, что проработала эту подачу достаточно долго. “Совсем один, на этом проклятом острове, не зная, где я, спасут ли меня когда-нибудь. А потом ураган...”
  
  Был предложен второй бокал. Когда она посмотрела на Олава, он подмигнул. Тем не менее, она осторожно пригубила. Вино "Полли".
  
  “Пожалуйста, примите мои извинения, старейшина Торкс, но это нелепое оружие стало последней каплей”. Ее голос затих, но ей удалось звучать достаточно искренне. Затем она слабо улыбнулась озадаченному Старейшине и взмахнула ресницами в сторону его сопровождающих. Казалось, их охватил какой-то паралич. Килашандре доставило немалое удовлетворение то, что ей удалось поставить в тупик всю оптерианскую команду. Они очень нуждались в таком уроке. Она откинулась на мягкую спинку кресла.
  
  “На этом Архипелаге нет ни одного островитянина, который причинил бы тебе вред, член Гильдии”, - продолжил Олав, протягивая ей тонко сшитый носовой платок. “Особенно после новостей о вашем самоотверженном уходе за ранеными на Бар-Айленде. Когда я вспоминаю, как бескорыстно ты вызвался помочь, и тебя всего в часе езды от спасения, что ж, мы все у тебя в долгу.”
  
  Прикрывая лицо от Торкса носовым платком, Килашандра посмотрела на Олава. Она промокнула последние слезы, которые смогла выдавить. Она получила его сообщение. Она фыркнула, затем глубоко вздохнула.
  
  “Что еще я мог сделать? Их нужда была намного больше моей, поскольку я не получил реальной физической травмы. Это была отличная терапия, ” и ей удалось это на одном дыхании, - для меня заботиться о тех, кому повезло меньше, чем мне. И я действительно чувствую себя в безопасности с вами, начальник порта, и с капитаном Далем! Она дотронулась до руки каждого мужчины, одарив их трепетной улыбкой. Ларсу удалось предостерегающе ущипнуть ее за плечо, что, по ее мнению, указывало на то, что она выжала из этой сцены все, чего она стоила. “Надеюсь, старейшина Торкс, по пути сюда вы не столкнулись с той свирепой бурей?”
  
  “Вовсе нет, член Гильдии. На самом деле, - Торкс нервно откашлялся, - мы не отправлялись в путь, пока не убедились, что ураган утих. Я должен был выслушать объяснения Мирбетан, капитан, — он повернулся к старшему офицеру позади себя, — потому что она предложила сопровождать нас, член Гильдии, на тот ничтожный шанс, что мы обнаружим вас здесь.
  
  “Как это мило с ее стороны”.
  
  “Она была бы идеальной компаньонкой, чтобы успокоить твои нервы, член Гильдии”.
  
  “Да, она была очень внимательна, но, хотя я ценю ее готовность, сейчас я настаиваю на ком-то ...” она небрежно махнула рукой в сторону Ларса, “кто способен справиться с трудностями. Я видел Капитана Даля в действии, он боролся за то, чтобы подвести свой корабль достаточно близко, чтобы забрать меня с этого острова, и имел дело с открытым морем и ранеными людьми ”. И на этом все должно закончиться. Принадлежал ли он Мирбетан? Или Амприс? Из какого бы источника она ни взяла кредит, она не стала бы тратить на него деньги.
  
  “Если позволите спросить, член гильдии, чувствуете ли вы себя достаточно хорошо, чтобы поужинать сейчас?” Спросил Олав, ловко меняя тему. “Или капитану Далю следует проводить вас в апартаменты, приготовленные для вас здесь, в резиденции?”
  
  “Ну да, - сказала Килашандра, протягивая руку Ларсу и любезно улыбаясь Олаву. - Я думаю, что, возможно, в основе моего прискорбного характера лежит голод. Обычно меня не так легко вывести из себя, граждане. Теперь, когда сцена была разыграна, она была голодна и надеялась, что гостеприимство Олава будет на уровне, которого она ожидала. Так и было, и она сидела справа от Олава за прекрасно сервированным банкетным столом. Торкес был напротив нее, Терадия появилась по правую руку от него. Очевидно, ей просто нужно было сменить платье. Килашандра удивлялась, как ей удалось прибыть так быстро. Другие очаровательно одетые дамы составили компанию офицерам из свиты Торкса, а из какого-то укромного уголка до ушей обедающих донеслась нежная музыка.
  
  Еда была великолепной, что было настоящим подвигом, учитывая, что остров совсем недавно переживал ураган. Попробовав множество представленных блюд, Килашандра поняла, что компоненты не так разнообразны, как способ их приготовления. Полли - фрукты, мякоть и сердцевина — была основой девяти блюд. Смакер подавался в виде похлебки, отваривался, тушился, обжаривался в вкусном легком кляре и в насыщенном пикантном соусе. Самые крупные желтоспинки, которых она когда-либо видела, были слегка обжарены с измельченными орехами. Был предложен сочный моллюск, приготовленный на гриле с добавлением какого-то усилителя вкуса. Были салаты из зелени, формованные салаты из каких-то заливных овощей, фруктов и рыбы.
  
  Судя по тому, как офицеры Торкса наполняли свои тарелки и снова наполняли их, когда блюда подавались во второй раз, они не привыкли есть. Торкс по сравнению с ним был воздержанным, хотя и отличался от диетического режима старейшины Пентрома большим запасом блюд. Он также не отказался от вина, хотя два его старших капитана отказались.
  
  Когда первый голод был утолен, Торкс обратился к Ларсу, выражение его лица было слишком мягким, чтобы быть таким приветливым, как звучало.
  
  “Где вы узнали о Члене Гильдии, капитане Дале?”
  
  Расположен на маленьком островке чуть восточнее острова Бар. Обычно я не проезжаю мимо, потому что он находится немного в стороне от обычного торгового маршрута, но из-за более высоких приливов, которые позволяют мне миновать риф в этом районе, я мог бы немного срезать путь до Бара, которого я намеревался достичь до захода солнца.”
  
  “Отмечен ли этот островок в ваших картах?”
  
  “Конечно, старейшина Торкс. Я покажу вам его расположение сразу после ужина”. Ларс положил руку ей на бедро под столом и ободряюще сжал. Его отец предупредил его так же, как он предупредил ее? “А также запись в моем журнале, которая подтверждает местоположение”.
  
  “Вы ведете журнал?”
  
  “Безусловно, старейшина Торкс. Начальник порта очень настаивает на таких деталях, которые, на мой взгляд, являются неотъемлемой частью ответственного судовождения”.
  
  В дальнем конце стола офицер кивнул головой в знак согласия. Торкес вернулся к своей еде.
  
  “Что это за вкусная рыба, начальник порта?” Спросила Килашандра, указывая на смакер.
  
  “Ах, это один из деликатесов острова, член Гильдии”, - и Олав пустился в забавное описание повадок тропического бегемота и опасностей его поимки. В своем рассказе он сумел затронуть тему силы и храбрости рыбаков-смакеров и их преданности незавидному делу. Большая часть улова смакеров шла на прокорм Материка.
  
  На таких безобидных лакомствах и беседах трапеза завершилась. Сразу же после того, как старейшина Торкс встал из-за стола, он сказал Ларсу Далю, что настало время показать ему остров.
  
  “Мы можем вызвать информацию прямо здесь”, - сказал Олав, подходя к вычурному буфету в столовой. Одна часть его плоской поверхности немедленно трансформировалась, превратившись в терминал, в то время как морской пейзаж острова над ней сдвинулся в сторону, открывая большой экран.
  
  Килашандра, искоса наблюдавшая за Торксом, видела, как он напрягся, пока Олав просто жестом не показал Ларсу Далю, чтобы тот достал нужные ему документы. Через мгновение на экране появилась мелкомасштабная карта всего архипелага. Ларс нажал клавиши, и карта сменилась на карту острова Энджел в более крупном масштабе, затем переместилась влево в сторону острова Бар, немного вверх, и при другой корректировке увеличила выбранный островок вместе с его защитными рифами, совершенно изолированный от других скоплений островов с пестрыми деревьями.
  
  “Здесь, старейшина Торкс, я обнаружил члена Гильдии. К счастью, тот, кто ее бросил, оставил ее там, где есть хороший свежий источник”. Теперь он увеличил островок так, что стали видны его топографические особенности.
  
  “Я бы немного укрылась на высоте”, - сказала Килашандра.
  
  “Здесь”, - согласился Ларс и указал пальцем.
  
  “И, к счастью, я был там достаточно высоко, чтобы быть вне досягаемости ураганных приливов — совсем чуть—чуть - я ловил рыбу в этой лагуне и плавал там тоже, потому что более крупные твари не могли перелететь через риф. Но, как вы можете видеть, джентльмены, я даже не смог бы доплыть до оккупированного острова за помощью!”
  
  Один из офицеров Торкса отметил долготу и широту острова.
  
  “Одна мысль об этом снова приводит меня в отчаяние”. Килашандра повернулась к Олаву. “Это был великолепный ужин, который был подан так скоро после урагана, начальник порта. И это было такое удовольствие, особенно для меня, - и она грациозно взмахнула рукой, - иметь такое разнообразие, из которого можно выбирать и наслаждаться. Теперь я хотела бы уйти на покой ”.
  
  “Член Гильдии, нам нужно многое обсудить—”
  
  “Мы можем с такой же легкостью обсудить это утром, старейшина Торкс. Не забывай, что для меня это был долгий и изнурительный день. Мы покинули остров Бар с ранеными на рассвете, а сейчас полночь”. Теперь она перевела взгляд со Старейшины на Олава. “ Сегодня вечером меня разместят в Резиденции?
  
  “Сюда”. Олав и Ларс немедленно сопроводили ее к внутренней стене, где открылась дверь лифта. “Позвольте мне заверить вас, что это единственный путь в жилую часть Резиденции. Сегодня ночью здесь будет хорошая охрана. Он повелительным жестом приказал выставить охрану.
  
  “Старейшина Торкс, это первый раз, когда нам выпала честь принимать членов Совета”, - сказала Терадия, ее глубокий голос был полон благоговения, когда она взяла Торкса за руку и повела его обратно в приемную.
  
  Олав склонился над рукой Килашандры, улыбнулся, выпрямился и жестом пригласил ее войти в лифт. Дверь за Килашандрой и Ларсом закрылась, и с преувеличенным вздохом облегчения Килашандра прислонилась к нему.
  
  Он сделал быстрый знак рукой, не отрывая взгляда от потолочного стекла.
  
  “Я совершенно измотан, капитан Даль”. Итак, Торкс установил наблюдение за территорией. Это поставило бы ее и Ларса в крайне неловкое положение.
  
  Лифт быстро и бесшумно спустился, а затем дверь скользнула в сторону, открывая зрелище, от которого у нее перехватило дыхание. Широкое окно выходило на залитую лунным светом гавань. Ореол яркого света озарил древний стратовулкан, когда за ним взошла вторая луна. В едином порыве они долго стояли, любуясь красотой.
  
  Когда Ларс вел ее по короткому коридору к двум дверям в конце, он взглянул на хронометр у себя на запястье. Килашандра успела заметить ухмылку на его лице, прежде чем погас свет. Одновременно она увидела три короткие синие вспышки, две в коридоре и третью у первой двери.
  
  “Что...” — встревоженно начала она, но тут зажегся свет, и Ларс заключил ее в объятия.
  
  “Теперь мы в безопасности!”
  
  “Ты отключил мониторы?”
  
  “И системы его корабля. Отец разбирается в электронике и ...” он подхватил ее на руки и нетерпеливо зашагал к первой двери, которая открылась при их приближении. “Я собираюсь поступить с тобой по-своему”.
  
  Это, конечно, было именно то, на что надеялась Килашандра.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 17
  
  
  
  
  
  
  
  Рано утром следующего дня Терадия появилась с подносом для завтрака в руках. Килашандра обнаружила, что находится в большой комнате, ярко освещенной солнечным светом, отражающимся от поверхности гавани. Килашандра многое бы отдала, чтобы узнать, как эта женщина сохраняла свой идеальный вид и безмятежное самообладание. Возможно, это было как-то связано с эмоциональным спокойствием преклонных лет, хотя слово “старый” в физиологическом смысле, похоже, не относилось к Терадии.
  
  “И как прошел день, о, приносящая наслаждение?” Спросил Ларс, поправляя подушки позади Килашандры. “Олав не пропустил ни одного фокуса прошлой ночью, не так ли?”
  
  “Он все еще играет их этим утром”. Терадия слабо улыбнулся. “Могу я сделать тебе комплимент за вчерашнее выступление, Килашандра? Ты была великолепна. Я не думаю, что кто-либо из сотрудников Торкса когда-либо видел подобное.”
  
  “Меня охватил праведный гнев”, - ответила Килашандра. “Представьте, кто-то наставил на меня оружие! Хрустальный певец!”
  
  Ларс успокаивающе погладил ее по руке и разлил дымящийся утренний напиток. “ Тогда что сегодня задумал Олав?
  
  Терадия присела на край широкой кровати, сложив руки на коленях, слабая улыбка все еще тронула уголки ее полных губ. “Как вы и предположили, сбой в подаче электроэнергии фактически вывел крейсер из строя, поскольку Олав так вежливо предложил подключиться к наземным системам и пощадить батареи крейсера. Когда он уехал, Торкс был очень расстроен, беспокоился о тебе, член Гильдии, и думал, что это очередное покушение на твою безопасность. Конечно, лифт не работал, и инспекционная группа быстро обнаружила, что в эту квартиру нелегко подняться с земли, поэтому они выставили охрану на набережной. Вот почему ваш сон был безмятежным.” Она на мгновение опустила глаза. “ Олав всю ночь работал с инженерами крейсера, чтобы обнаружить неисправность в наших генераторах, которые, как вы могли подозревать, получили ранее необнаруженные повреждения в результате урагана. Теперь все восстановлено, за исключением, конечно, агрегатов, которые были перегружены! Она указала на несколько обугленных отметин там, где стены соединялись с потолком. “И, конечно, было обнаружено, что выдувной чип поврежден водой. Твой отец - гений в этой области. Но я думаю, вам обоим лучше как можно скорее появиться. В гардеробной есть подходящая одежда для вас обоих, и меня попросили доставить все необходимое для вас на крейсер ”Килашандра".
  
  Терадия поднялся одним гибким движением, поколебался, а затем подошел к Килашандре. “Ты не представляешь, как мне понравилось видеть, как Старейшина лишился дара речи. Отличная стратегия с твоей стороны. Выводите их из равновесия и заставляйте гадать. У них нет никакого опыта в этом! ” Затем Терадия прижалась своей мягкой, ароматной щекой к щеке Килашандры и, прежде чем хрустальная певица успела отреагировать, выскользнула из комнаты и закрыла дверь.
  
  “Ты произвел впечатление”, - сказал Ларс. “Я расскажу тебе об опыте Терадии в Совете, и ты поймешь, что она имела в виду. Мне никогда бы не пришло в голову жаловаться на эту чушь с часовыми, ” и Ларс раздраженно вздохнул, “ но, с другой стороны, я к этому привык. Это, должно быть... ” Он поискал подходящее слово, пожал плечами, когда не смог его найти. “Насколько замечательно не нуждаться в оружии или охране, так ли это в Баллибране, или это счастливое состояние существовало и на вашем Фуэрте?”
  
  “И то, и другое. На Фуэрте из-за отсутствия агрессии, и на Баллибране, потому что все слишком заняты на огранке хрусталя. Мы знаем свое место и чувствуем себя в нем в безопасности”, - перефразировала она, подражая голосу Амприс. “Ларс, как мы собираемся отключить мониторы в Консерватории? Я знаю, они их установили.”
  
  “Ты всегда можешь закатить очередную истерику”.
  
  “Нет, спасибо. Вспышки гнева утомительны”.
  
  “О, ты действительно из-за этого сегодня устал?”
  
  “Удовольствие никогда не утомляет меня. А теперь давай поедим и переоденемся. На меня только что напал приступ осмотрительности”.
  
  Через несколько минут они без дальнейших задержек вышли в приемную. При их прибытии офицер немедленно вскочил на ноги, запинаясь, спросил об отдыхе Килашандры, извинился за любые неудобства, вызванные отключением электричества, и подобострастно попросил Килашандру и капитана Даля присоединиться к начальнику порта и старейшине Торксу в комнате связи.
  
  Олав Даль выглядел усталым, но в его глазах было веселье, когда он спросил, все ли ее потребности были удовлетворены. Она успокоила его, затем повернулась к Торксу и изобразила удивление по поводу его очевидной усталости, любезно суетясь перед ним.
  
  “Если член Гильдии согласен, я хотел бы отправиться немедленно”, - ответил Торкс, когда все было готово. Он посмотрел на нее так, словно ожидал, что она будет возражать.
  
  “Я оставила незавершенным — даже не начатым, если быть до конца откровенным, — задачу, которая привела меня в Optheria, - сказала она. Мне больше, чем вы можете себе представить, не терпится завершить ремонт органа и отбыть. Я уверен, мы все почувствуем облегчение, когда я благополучно вернусь домой ”.
  
  Очевидно, что старейшина Торкс был полностью согласен, хотя и продолжал бросать скептические взгляды на Килашандру, прощаясь с Олавом Далем. Ларс держался на заднем плане. Тем временем моряки в форме Муниципального совета выстроились в почетный караул на всем пути от Резиденции до пирса, где катер крейсера ожидал своих выдающихся пассажиров.
  
  Как только Килашандра поднялась по ступенькам, она посмотрела на террасы, на лиственные деревья, жилища, на старый вулкан на Мысе, на рыбацкие лодки, безмятежно пересекающие гавань, и ей не захотелось покидать остров Ангелов. Кто-то тронул ее за руку, и появился Олав с двумя гирляндами в руке.
  
  “Порадуй меня островным обычаем, член Гильдии”. Он повесил ароматные цветы ей на шею. Килашандра только узнала цветы, которые Ларс преподнес ей в подарок, когда увидела, как Олав дарит один из них своему сыну. “Усердно выполняй свои обязанности по защите личности члена Гильдии, сын мой, и возвращайся к нам только после того, как проводишь ее в целости и сохранности до порта челнока!”
  
  Прежде чем Килашандра успела что-либо сказать в знак благодарности, Олав отступил назад. Поэтому ей оставалось только улыбнуться в знак благодарности за оказанное доверие и проследовать к ожидавшей лодке. Она нетерпеливо смахнула выступившие на глазах слезы, прежде чем кто-либо успел заметить, и заняла место под тентом в середине корабля. Она не была удивлена, когда Ларс не захотел присоединиться к ней, поскольку вполне могла представить, что он был не менее удивлен прощанием Олава.
  
  Она сидела, уставившись на приземистую громаду крейсера, и чем ближе она к нему подходила, тем меньше он ей нравился. Ее мнение не изменилось и за время трехдневного обратного путешествия в Город. Капитан, суровый мужчина по имени Фестинель, ждал ее наверху трапа и сам проводил ее в каюту, объяснив, что ее телохранитель разместится в соседней каюте, на расстоянии слышимости. Она не стонала, но понимала, что это путешествие будет повторением путешествия Трундому. Что ж, и это она пережила. В этот момент Ларс прошел по трапу и был почти бурно встречен капитаном Фестинелем.
  
  Во время ужина по почтительному отношению Фестинеля к Ларсу было очевидно, что на него произвели впечатление навыки островитянина в мореходстве, или, скорее, ложный отчет о его спасении Килашандры с опасно расположенного острова изгнания. Килашандра добавила к офицерской кают-компании только свое физическое присутствие. Она устала. Она чувствовала приглушенный резонанс кристалла в своем теле, хотя этого было недостаточно, чтобы волосы встали дыбом у тех, кто находился поблизости. Она была приятна, когда к ней обращались, но ограничивалась ответами, довольствуясь загадочными улыбками. Старейшина Торкс продолжал бросать на нее настороженные, исподтишка, взгляды, но не вступал в разговор. Что ее удовлетворило. Заставляло его гадать о ней и выводить из равновесия. Только как у нее с Ларсом могли быть какие-то нормальные отношения, если за ее помещением в Консерватории следили?
  
  В переполненном круизе у них не было возможности поговорить наедине или хотя бы поласкаться. Воздержание после пира никак не повлияло на ее характер. Итак, поглощенная своими мыслями, она не замечала подсознательного нытья до второго вечера, когда весь ужин дергалась, потирая шею и ухо. Что-то было не так.
  
  “Ты сегодня очень выбита из колеи, член Гильдии”, - наконец сказал Ларс, терпя ее кривляния на протяжении всего ужина. Он говорил тихо, только для ее ушей, но его голос был слышен.
  
  “Нервы — Нет, это не нервы. Этот крейсер использует хрустальный двигатель?” Она говорила громким, обвиняющим тоном, глядя на капитана Фестинеля в ожидании ответа.
  
  “Это так, член Гильдии, и я с сожалением сообщаю вам, что мы испытываем некоторые трудности с этим”.
  
  “Его срочно нужно перенастроить. Как только вы окажетесь в порту. Судя по тому, как он звучит сейчас, к утру он будет транслировать вторичную акустику ”.
  
  “Инженер следит за неравномерной тягой двигателя, но это должно доставить нас в целости и сохранности на Материк”.
  
  “Вы снизили скорость?”
  
  “Конечно, Crystal Singer, в тот момент, когда приборы зафиксировали резонанс”.
  
  “Что случилось с крейсером?” Спросил старейшина Торкс, только тогда осознав суть дискуссии.
  
  “Тебе не о чем беспокоиться”, - коротко сказала Килашандра, не глядя в его сторону, поскольку она потирала эту сторону шеи. Она почувствовала, как Ларс напрягся рядом с ней, и услышала, как ее партнер, сидящий слева, едва заметно вздохнул. “Я надеюсь”. Она поднялась. “Вой слабозвуковой, но очень раздражающий. Добрый вечер, джентльмены.”
  
  Ларс последовал за ней, и каким-то чудом они оказались одни в вестибюле, когда он провожал ее в тесную каюту.
  
  “Это прослушивается?” тихо спросила она его. Он кивнул.
  
  “Тебе нужны какие-нибудь лекарства, чтобы уснуть, член Гильдии?”
  
  “Да, если вы сможете найти немного вина ”полли", капитан".
  
  “Стюард принесет графин в вашу каюту”.
  
  С бутылкой этого напитка внутри Килашандра уснула, несмотря на все усиливающиеся искажения звука. На следующее утро шум был почти слышен. Это подействовало даже на Ларса. Она почувствовала облегчение, когда капитан Фестинель попросил ее присутствовать на мостике. И обеспокоилась, когда ей показали распечатку привода. Фестинель и его инженер были справедливо обеспокоены.
  
  “Нам предстоял капитальный ремонт, когда возникла эта чрезвычайная ситуация, член гильдии. В Широком море турбулентность была сильнее, чем мы ожидали, что создавало нагрузку на компенсаторы и стабилизаторы, особенно на скорости.” Капитан был подчеркнуто почтителен, поэтому Килашандра кивнула, когда он высказал свою точку зрения, и мудро нахмурилась, глядя на распечатку, как будто знала, что видит. К счастью, мостик был защищен от шума кристаллов, в отличие от остального корабля, что давало ей передышку от звука. Пока она не положила руку на переборку и не почувствовала, как он проходит сквозь металл.
  
  “Привод теряет эффективность”, - сказала Килашандра, вспоминая фразы, которые Каррик произнес в порту шаттлов на Фуэрте, и смутно довольная собой, что ее память сохранила ясность относительно того периода, теперь столь полностью оторванного от ее нынешней жизни.
  
  “Честно говоря, я бы предпочел подняться и хорошенько осмотреть хрустальный привод, но нам приказано со всей возможной скоростью двигаться к материку”. Капитан пожал плечами и вздохнул.
  
  Килашандра решила не успокаивать его. Поездка была скверной: ей не нужны были распечатки, чтобы понять это. Но у нее был только один опыт, на котором можно было основать свое мнение, и она не собиралась разрушать созданный ею образ неправильной догадкой.
  
  Затем капитан Фестинель нерешительно спросил: “Вы действительно слышите резонанс кристаллов?”
  
  Килашандра чувствовала выжидательную тишину на мостике, пока младшие и старшие офицеры, не говоря уже о Ларсе, стоявшем рядом с ней, ждали ее ответа.
  
  “Да, действительно. Как тупая боль от ушей до пяток. Если бы это было еще громче, вы бы увидели, что я прошу спасательный плот!”
  
  “Мы так мало знаем о вашей профессии ...”
  
  “Он такой же, как любой другой, капитан, со своими опасностями, своими наградами, ученичеством, которое нужно пройти, а затем годами оттачивать свои навыки”. Говоря это, Килашандра сознавала, что одна пара ушей слушает ее чутче других. Она не осмеливалась взглянуть на Ларса. “Одним из аспектов моего обучения была перенастройка прокисших кристаллов”. Она скорчила печальную гримасу. “Не мое любимое занятие”.
  
  “Есть ли какие-либо предпосылки для получения профессии?” спросил инженер постарше, оторвавшись от распечатки.
  
  “Идеальный и абсолютный слух - это единственное, что необходимо”.
  
  “Почему?” Спросил Ларс, удивленный таким неожиданным состоянием.
  
  “Нас называют crystal singers, потому что мы должны настраивать наши дозвуковые резаки на доминирующую высоту звука кристалла, который мы вырезаем из диапазонов. Опасная и изнуряющая задача. ” Она протянула руки так, чтобы все могли увидеть тонкие белые шрамы, пересекавшие кожу.
  
  “Мне говорили, ” весело растягивая слова, произнес Ларс, “ что crystal singers обладают удивительной способностью восстанавливать силы”.
  
  “Это совершенно верно. Резонанс кристаллов, по-видимому, замедляет дегенеративные процессы и ускоряет регенерацию. Хрустальные певцы сохраняют свой молодой вид вплоть до третьего столетия ”.
  
  “Сколько тебе лет, член гильдии?” - спросил дерзкий молодой голос.
  
  Нахмурившись, Капитан повернулся, чтобы выяснить причину такой дерзости, но Килашандра рассмеялась. “Я относительно новый член Гильдии гептитов, и мне уже третий десяток”.
  
  “Ты можешь путешествовать, куда пожелаешь?” Уловила ли она нотку тоски?
  
  “Все хрустальные певицы путешествуют”, - сказала она с похвальной сдержанностью, а затем поняла, что ее заявление об офтерии вряд ли можно назвать политическим. Она продемонстрировала несколько примеров такта, за который Трэг выбрал ее. “Но мы всегда возвращаемся в Баллибран”, - и она попыталась произнести это так, как будто возвращение домой было более желанным, чем далекое путешествие. Нет смысла возлагать надежды на "Офтерию", особенно в присутствии старших офицеров крейсера. “Раз хрустальный певец, всегда хрустальный певец!”
  
  В то же мгновение, когда принтер нетерпеливо выдавил лист, Килашандра почувствовала, как хрустальный разряд болезненно прошел от пяток к ушам.
  
  “Выключи двигатель”, - крикнула она, когда капитан отдавал команду.
  
  Задыхаясь от неожиданного пика, Килашандра прислонилась к Ларсу. “ Поздравляю, ” сказала она, надеясь, что сарказм скроет боль в костях. - Ты только что потерял один из своих кристаллов. Что это? Блюз?”
  
  “Зеленые, - ответил капитан с некоторой гордостью, “ но те же кристаллы с момента ввода крейсера в эксплуатацию”.
  
  “И Офтерия с гораздо большей готовностью отдаст должное органным кристаллам, чем плебейским зеленым, да?” Фестинель торжественно кивнул в знак подтверждения. “Инженер, я прошу разрешения осмотреть кристаллический привод вместе с вами. Мое обучение настройке кристаллов может оказаться здесь полезным”.
  
  “Польщен, член гильдии”. Он направился к коммуникатору. “Доложите о повреждениях!”
  
  “Сэр, ” донесся бестелесный голос из недр крейсера, “ корпус продут, нанесена пена, повреждений нет”.
  
  “Таким, каким ты был!”
  
  Когда Килашандра, инженер Фернок и Ларс добрались до приводной палубы, вентиляторы все еще ощущали едкую вонь, сочетание запахов, возникающих из-за сильного нагрева корпуса crystal и пены. Капитан поспешил сообщить старейшине Торксу о задержке. Килашандра вздрогнула, уловив остаточное эхо от других кристаллов двигателя. Или, возможно, взорвался не один элемент. Это могло случиться.
  
  Фернок быстро приказал своим людям подмести затвердевшую пену и снять крышку. Дюраметалл был расколот взрывом и разлетелся на куски.
  
  “Посмотри, есть ли в магазинах замена”. Выражение лица Фернока говорило о том, что это маловероятно. “Я бы не хотел ездить на неэкранированном crystal”.
  
  “Проблем не возникнет, пока остальные кронштейны надежно закреплены”, - сказала Килашандра, вполне уверенная в своей правоте. В конце концов, вокруг black crystal вообще не было щита. И они генерировали гораздо больше энергии, чем зеленые.
  
  Для очистки неповрежденных блоков от пены использовался отсос, но Килашандра и Фернок предупредили моряка держаться подальше от обломков шахты.
  
  “Брекетинг пошел насмарку”, - объявила Килашандра, вспомнив о хороших манерах настолько, чтобы посмотреть на Фернока в поисках подтверждения.
  
  “Ты прав. Видишь, вот здесь?” Фернок указал на перекошенную скобу у основания грина. “Как же это могло случиться?”
  
  “Вы сказали, что море было неспокойным. И что вы просрочили капитальный ремонт. Несомненно, несоответствие было бы замечено и исправлено. Это не ваша вина, офицер Фернок ”.
  
  “Я ценю это”.
  
  “Тогда ладно ...” Килашандра присела на корточки у подъездной дорожки и потянулась за разбитым зеленым кристаллом.
  
  “Что ты задумала, член Гильдии?” Фернок схватил ее за запястье, и Ларс двинулся вперед.
  
  “Ну, пока этот кристалл не уберут, мы не будем”. И она снова потянулась за кристаллом.
  
  “Но у тебя нет перчаток и хрусталя—”
  
  “Режет чисто и быстро заживает. Для меня. Позволь мне, Фернок”.
  
  Мужчина продолжал протестовать, но больше не предпринимал попыток остановить ее. Первый осколок не поранил ее. К счастью, сломанная скоба также облегчила ей извлечение осколков. Она указала на металлическое ведерко для сбора масляных помоев и, когда его принесли, положила в него кристалл. Она убрала оставшиеся части, сделав всего один кусочек, когда последний не поддался ее первоначальному натягиванию. Она подняла кровоточащую руку.
  
  “Узрите перед своими изумленными глазами невероятную восстанавливающую силу "Хрустального певца". Одно из немногих преимуществ моей профессии”.
  
  “Что такое "другой”? - Спросил Ларс.
  
  “За заслуги!” Она потянулась за отсасывающим устройством. “Это ни на что не годится, и никто не должен прикасаться к нему по пути в утилизатор”. Она нажала на переключатель и убедилась, что несколько незакрепленных осколков убраны. “Я проверю все кронштейны, чтобы убедиться, что ни один не расшатался. Неисправное крепление кронштейнов вызывает больше проблем, чем что-либо другое”.
  
  Это был достаточно утомительный процесс, но она обеспечивала свою безопасность, свою и Ларса. Фернок и Ларс вручили ей соответствующие инструменты, она по очереди освободила каждую скобу и установила на место пять оставшихся круглых стержней из хрусталя. Затем она ударила по каждому по очереди, чтобы повысить тон. Все они, конечно же, были Gs в crystal drive, и, к ее огромному облегчению, каждый излучал чистый, незапятнанный тон. Она взглянула на Ларса и увидела, как он кивнул на настоящую G, которую она только что спела. Он был не единственным, кто был очарован процессом. На подиуме над подъездным этажом постоянно менялась, хотя и сдержанная публика. Также. Это только улучшило бы имидж crystal singer. И это могло бы просто уберечь ее от новых глупостей со стороны Старейшин.
  
  “Ну вот, мистер Фернок”, - сказала она наконец, выгибая спину, чтобы не болела спина из-за неудобного положения. “Я думаю, вы можете спокойно приступить к повторному подключению. Я не думаю, что существует какая-либо опасность, если правильно распределить нагрузку. Привод с пятью валами должен генерировать достаточно мощности, чтобы доставить нас на материк. ” Она подняла руку, которая час назад сильно кровоточила. “Видишь? Все лучше”.
  
  “Член гильдии, ты знаешь, сколько времени потребовалось бы мне и моим людям, чтобы произвести такой ремонт?”
  
  “Я и предположить не могла, мистер Фернок, но продолжайте работу”. Она улыбнулась смущенному офицеру, а затем, сопровождаемая Ларсом на шаг позади нее, вернулась на верхнюю палубу.
  
  “Гражданин, вы слишком хороши для этого островитянина”.
  
  “Ха! Я выпендривалась ... снова”, - и, откинувшись назад, опираясь на руку, страстно поцеловала его. Как раз вовремя, чтобы избежать встречи с капитаном Фестинелем, который спешил проверить, как идет ремонт. “Вы были очень умелым помощником, капитан Даль. Я должна попросить вас о помощи с восстановлением органа.” Она степенно продолжила свое восхождение.
  
  “Конечно, просто идеальный слух...” — начал Ларс, когда они вернулись в кают-компанию. “— Идеальный и абсолютный—”
  
  “— Как вы говорите, это не единственное требование к вашей профессии?”
  
  “Самый главный. Баллибран - планета Четвертого кода—”
  
  “Что это значит? Я островитянин с иггерантной планеты”, и голос Ларса был полон презрения.
  
  “Опасно. Профессия "Поющий кристалл" оценивается как "чрезвычайно опасная", ограниченная двуногими гуманоидами IV-VIII типов ...”
  
  “Есть ли какие-нибудь другие виды?”
  
  “Разве инопланетные формы жизни не приезжают на Фестиваль? Ретикуланцы - заядлые музыковеды, хотя я никогда не мог смириться с тем, что их напевы - музыка”.
  
  “Это те, что выглядят как набор веточек на стволе?” Кают-компания была пуста, и Ларс заключил ее в объятия, страстно целуя, поглаживая ее тело, бормоча нежности. Но знание того, что их могут прервать в любой момент, сдерживало реакцию Килашандры, даже когда она жаждала большего. Раздался скребущий звук, они оторвались друг от друга, Килашандра, затаив дыхание, опустилась на ближайший стул.
  
  “Какое восхитительное описание ретикулянов! Ствол по большей части болтливый, но я никогда не был достаточно близко, чтобы определить, какие из их псевдоподий являются трубками ”.
  
  Ларс перестал расхаживать по комнате, потому что шум в коридоре прекратился, и он вернулся, чтобы приласкать ее.
  
  “Кандидат в члены Гильдии должен пройти тест на физическую подготовку SG-1, Психологический профиль SG-1 — который ты никогда не пройдешь, Ларс, если будешь продолжать это делать — и уровень образования 3”.
  
  “Я не подаю заявление в Гильдию, только подаю заявление на членство ...”
  
  На этот раз шаги прекратились, и дверь открылась. Вошел мистер Фернок, широко улыбаясь, когда увидел пассажиров.
  
  “Мы отправляемся в путь через десять минут, член Гильдии, благодаря вашей неоценимой помощи. И мы сможем развить достаточно разумную скорость на пяти шахтах, чтобы добраться до места назначения вовремя”.
  
  “Как чудесно”, - сказала Килашандра, томно растягивая слова. "Чудесно" на самом деле было не тем, что она чувствовала, учитывая внутреннее смятение, вызванное ласками Ларса. Она не смогла добраться до Города и Консерватории достаточно быстро.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  
  ГЛАВА 18
  
  
  
  
  
  К счастью, Ларс был в равной степени разочарован отсутствием уединения и больше не делал попыток. Как ни странно, Килашандра скучала по ним. На крейсере были подняты флаги и выстроен полный почетный караул для торжественного и триумфального возвращения. Килашандра приготовилась к еще одному протокольно корректному приему. Она размышляла о том, какую сцену она могла бы спродюсировать, чтобы сократить скуку, и обсуждала, принесет ли сцена какое-либо преимущество. Она высказала несколько замечаний. Если у нее не было достаточных поводов, она решила оставить все как есть. Пока. Возможно, ей потребуется произвести эффект, чтобы обрести уединение в своем номере.
  
  Потому что она была полна решимости наслаждаться Ларсом без какого-либо надзора все оставшееся им время. Она, конечно, могла растянуть восстановление органа на столько, сколько пожелает. Или проинструктировать техников. Она могла бы включить Ларса в эту программу. У него был идеальный — и абсолютный — слух, чтобы настроить crystal, а также необходимые сила и ловкость рук. Она должна сделать все, что в ее силах, чтобы сделать его незаменимым для Старейшин, для любой защиты, которую они могли бы ему обеспечить, поскольку он, казалось, совсем не был заинтересован в том, чтобы покинуть Офтерию. Даже если бы это было возможно.
  
  “Мы достаточно близко, чтобы у вас был захватывающий вид на Городской порт”, - сказал Ларс, прерывая ее размышления.
  
  - “Натуральный’ портвейн? Она улыбнулась.
  
  “Вполне естественная гавань, хотя и далеко не такая хорошая, как Северная”.
  
  “Естественно”.
  
  “Капитан Фестинель ожидает вашего прибытия на мостик”.
  
  “Как любезно! Где Торкс?”
  
  “Сжег несколько узлов связи приказами. Он был взбешен тем, что тебе пришлось окровавить руки о руль простого крейсера”.
  
  “Разве он не ценит свою шкуру так же сильно, как я свою?”
  
  Ее выступление было отмечено приветствиями, пристальным вниманием со стороны моряков, а также улыбкой и теплым рукопожатием со стороны Фестинеля. Она вежливо приняла его бурные благодарности, а затем демонстративно повернулась, чтобы посмотреть на быстро приближающуюся береговую линию.
  
  В городском порту кипела жизнь: маленькие водные такси прыгали по волнам, большие баржи барахтались на волнах, а прибрежные грузовые суда ожидали своей очереди у пирсов, которые с их множеством механических разгрузочных устройств были какими угодно, только не “естественными”. Скорость крейсера значительно снизилась теперь, когда он находился в переполненных водах. Он тяжело приближался к федеральному причалу, где изящные курьерские суда покачивались рядом с еще двумя приземистыми крейсерами.
  
  Килашандре не составило труда определить свое место — оно было переполнено встречающими, все в белом и безвкусно-бледных тонах, размытые лица повернуты к морю, несмотря на яркий свет заходящего солнца, который бил им прямо в глаза. Крейсер слегка повернул нос влево, и двигатель был отключен, инерция неумолимо несла большое судно к причалу, и захваты лязгнули о корпус, остановив его с едва заметным толчком.
  
  “Мои поздравления по поводу плавной стыковки, капитан Фестинель, и моя благодарность за отличное плавание”. Килашандра приветственно помахала всему персоналу мостика, а затем вышла, чтобы покончить с остальными утомительными формальностями.
  
  “Амприс!” Ларс хмыкнул, когда они достигли портала. Под ними несколько метров до причала тянулся трап.
  
  “Конечно, и мой квартет выстроился в ряд, как куклы, которыми они и являются. Кажется, у меня начинается раскалывающаяся головная боль. Все это хрустальное нытье, знаете ли ”. Она поднесла руку ко лбу.
  
  “Посмотрим, какую реплику Амприс выберет первой”. Лицо Ларса было невозмутимым, его ноздри слегка раздувались, когда он выравнивал частоту дыхания.
  
  Килашандра подавила совершенно естественный прилив отвращения к человеку, который приказал напасть на нее, а затем лицемерно заверил ее, что виновник будет наказан … Как она могла наказать Амприса? Метод, который она использовала с Торксом, не сработал; Амприс была слишком хитра.
  
  Трап был установлен, был выстроен почетный караул, появился старейшина Торкс, встречающий комитет начал аплодировать, и Килашандра, с головы до ног величественная знаменитость, спустилась вниз. Мирбетан сделала шаг вперед, с тревогой вглядываясь в лицо Килашандры в поисках каких-либо признаков “тяжелого испытания”. Тироль, Пиринио и Полабод низко поклонились, но позволили старейшине Ампрису оказать им почести.
  
  “Член гильдии Ри, ты не можешь себе представить наш восторг, когда мы узнали о твоем благополучном освобождении—” Затем Амприс заметил Ларса, которого явно не ожидал.
  
  “Это капитан Ларс Даль, который так смело спас меня, подвергая немалому риску себя и свое судно. Капитан Даль, это старейшина Амприс”. Килашандра сделала решительный шаг, притворившись, что не знала о каких-либо предыдущих контактах между двумя мужчинами. “Я в вечном долгу перед капитаном Далем, как, я уверен, и перед Советом старейшин, за то, что он спас меня с этого жалкого клочка небытия”.
  
  Ларс отдал честь четко и бесстрастно, в то время как старейшина Амприс выразил самую поверхностную признательность.
  
  “Начальник порта на острове Ангелов отстранил его от дежурства и назначил моим личным телохранителем”. Килашандра изящно вздрогнула. “Я не буду чувствовать себя в безопасности без его надежной защиты”.
  
  “Вполне понятно, член Гильдии; однако, я думаю, что вы обнаружите, что наши меры безопасности—”
  
  “Я чувствовала себя в полной безопасности в Консерватории, старейшина Амприс”, - скромно сказала Килашандра. “Кажется, я подвергаюсь риску только тогда, когда покидаю это святилище. Уверяю вас, у меня нет желания делать это снова.”
  
  “Руководитель службы безопасности Блэз—”
  
  “Я не потерплю рядом со мной этого назойливого болвана, старейшина Амприс. Из-за него я оказался в опасности. У этого человека нет ни ума, ни такта. Я не верю, что он плюнет в нужном направлении. Капитан Ларс Даль отвечает за мою личную безопасность по моему личному настоянию. Разве я недостаточно ясно выразился? ”
  
  На секунду старейшина Амприс собрался возразить, но момент был упущен. Он снова склонил голову, изобразил на лице мрачную улыбку, а затем указал на ожидающий автомобиль.
  
  “Откуда такая огромная толпа?” Спросила Килашандра, любезно улыбаясь ей.
  
  “Некоторые композиторы-победители и потенциальные исполнители фестиваля этого года и студенты последнего курса”.
  
  “Все ждете, когда починят орган?”
  
  Старейшина Амприс прочистил горло. “Да, это правда”.
  
  “Что ж, я не стану задерживать их дольше, чем необходимо. Особенно после того, как капитан Даль проявил себя таким способным, помогая мне управлять крейсером”.
  
  Амприс остановился на полпути и недоверчиво уставился сначала на нее, затем на Ларса.
  
  “Да, разве вам не сообщили, что сегодня утром у крейсера возникли проблемы с управлением? Один из кристаллов разбился. У меня до сих пор немного болит голова из-за искажения. Естественно, корабль не мог двигаться дальше без экстренного ремонта. И хотя это был всего лишь вопрос удаления осколков и переустановки скобок на неповрежденных кристаллах, для этого действительно требуются твердые руки, острый глаз и слух. Капитан Даль был гораздо более искусен, чем инженер крейсера. И у него идеальный и абсолютный слух. Я думаю, он окажется замечательным помощником, которому я, безусловно, полностью доверяю. Я уверен, вы согласны. Они уже подошли к экипажу. “Вы первый, капитан Даль, я хочу, чтобы старейшина Амприс был справа от меня”.
  
  Ларс подчинился прежде, чем Старейшина успел возразить, и Килашандра устроилась поудобнее, улыбнувшись Амприс как можно теплее, как будто это не она обратилась с самой неприятной просьбой.
  
  Четверка разместилась на сиденьях позади них, и транспортное средство покинуло зону причала. Порты требовали примерно таких же удобств по всей галактике. К счастью, природа устроила заговор в пользу человеческих устремлений, поэтому склады, общежития для моряков и торговые заведения были расположены не так запутанно в Городском порту, как в самом Городе. Музыкальная консерватория на своем видном месте стала видна, как только Порт уступил место сельскохозяйственному поясу. С этой высоты Килашандра могла видеть боковое возвышение Фестивального зала и узкую тропинку, которая вела в пригород, который Ларс назвал Гартертауном. Она подумала, скоро ли появится новое пиво. Может быть, Ларс мог бы собрать для нее несколько бутылок?
  
  Поездка в основном прошла в тишине, рядом с ней сидела Амприс, а Ларс хранил напряженное молчание. Напряженная атмосфера начала сказываться на ней, заставляя задуматься, действительно ли она поступает правильно ради Ларса. И все же, если бы она не приложила все усилия, чтобы отвести от него подозрения, он бы бежал с нависшей над ним угрозой реабилитации. Неужели она ошибочно предположила, что он так же стремится к продолжению их отношений, как и она? Олав украсил их обоих гирляндами ручной работы. Несомненно, этот поступок имел значение. Ей лучше обсудить это с Ларсом как можно скорее.
  
  Прошло, как показалось, много времени, прежде чем они остановились у внушительного входа в Консерваторию.
  
  “Я отказался от формальности приветствия толпы, член Гильдии, в интересах безопасности”. Старейшина Амприс вышел из машины и повернулся, чтобы поддержать ее.
  
  “Я не боюсь повторного нападения, старейшина Амприс, ” сказала она, пожимая его сухую руку и простодушно улыбаясь ему, “ рядом со мной капитан Дал. И, вы знаете, после любезностей, оказанных мне островитянами, я начинаю думать, что это нападение, как и мое похищение, было спровоцировано островом. Я не могу представить, чтобы островитянин ревновал к чему-либо на Материке.”
  
  Ларс вышел из машины, но выражение его лица было лишено реакции. Кожа на лице Амприса натянулась от усилий контролировать себя. “Заботясь о вашем комфорте, член Гильдии, возможно, вы предпочтете поужинать сегодня вечером в своих апартаментах”.
  
  “Это так заботливо, старейшина Амприс. Перезагрузка хрустального накопителя - изнурительный процесс. Так много всего, что приходится делать на скрипке, требует тонкой координации мышц и полной концентрации”. Она устало вздохнула, слегка повернувшись, чтобы виновато улыбнуться Мирбетан и остальным. “Я хочу хорошо отдохнуть, чтобы завтра приступить к ремонту. О, Тирол? С капитаном Далем в помощь мне не понадобятся никакие другие помощники.”
  
  Она взяла Ларса за руку и поднялась по невысоким ступенькам к главному входу. Она чувствовала, что он дрожит, но по какой из нескольких причин она не могла сказать, не взглянув на его лицо. А она не осмелилась этого сделать. “ Вы знаете дорогу в мою каюту, капитан Даль?
  
  “Если позволите, я просто провожу вас”, - ответила Мирбетан, поспешив показать дорогу.
  
  “Я никогда не был в этой части Консерватории, Кристал Зингер”, - сказал Ларс, когда они вошли во внушительный главный вестибюль.
  
  “Вы были в консерватории, капитан Даль?” Спросила Килашандра.
  
  “Да, член Гильдии, я учился здесь три года”.
  
  “Ну что вы, капитан, у вас неизведанные способности. Значит, вы певец?”
  
  “В консерватории не преподают вокальную музыку: только орган”.
  
  “Действительно, я бы подумал, что главная консерватория планеты будет использовать все музыкальные возможности. Как странно!”
  
  “Ты так считаешь, член Гильдии?”
  
  “В других частях FSP вокальным искусством восхищаются, а звездного солиста очень уважают”.
  
  “Optheria придает большее значение самым сложным инструментам”. Тон Ларса был мягким, укоризненным. “Орган чувств сочетает в себе звуковые, обонятельные и тактильные ощущения, создавая для участника полную оркестровку альтернативной реальности”.
  
  “Этот орган ограничен офтерией? Я никогда раньше не сталкивался с таким за все время своих путешествий”.
  
  “Это уникально для Optheria”.
  
  “Который, безусловно, подарит посетителю множество уникальных впечатлений”.
  
  Походка Мирбетан и ее прямая спина, казалось, отражали одновременно ее одобрение и шок от их разговора.
  
  “Тогда почему, капитан Даль, если вы научились играть на органе, вы плаваете по островам?”
  
  “Потому что, член Гильдии, моя композиция была э-э ... не одобрена Мастерами, которые выносят суждения о таких устремлениях, поэтому я вернулся к своему прежнему занятию”.
  
  “Конечно, я эгоистично рада, капитан, потому что кто бы спас меня, если бы вас не было в тех водах?” Килашандра глубоко вздохнула, когда они повернули по коридору в зал, который она узнала. “Мирбетан?”
  
  Женщина резко обернулась, выражение ее лица было спокойным, хотя дышала она довольно учащенно.
  
  “Случайно, я имею в виду, я знаю, что меня долго не было, но я надеюсь, что эти напитки ...”
  
  “Ваше заведение общественного питания полностью укомплектовано напитками по вашему выбору”.
  
  “И куранты были выключены?”
  
  Мирбетан кивнула.
  
  “И подразделению общественного питания дано указание поставлять порции еды надлежащего размера, не требуя дополнительного разрешения?”
  
  “Конечно”.
  
  “Спасибо. Я, например, умираю с голоду. Морской воздух, знаете ли”. С последней улыбкой Килашандра вошла в дверь, которую Ларс держал открытой.
  
  К тому времени, как он закрыл его, она обнаружила четыре потолочных устройства наблюдения в главном салоне. “Я очень устал, капитан”.
  
  “При всем моем уважении, член Гильдии, вы почти ничего не ели за ужином, возможно, легкий ужин—”
  
  “Разнообразие блюд в кейтеринговом центре, похоже, соответствует требованиям студентов ... если только вы, проведя здесь время, не можете внести свои предложения”.
  
  “Действительно, я был бы рад, член Гильдии”. Ларс обнаружил еще несколько, когда они проходили через люкс к двум спальням. Он заглянул в первую ванную комнату и широко улыбнулся ей. “Могу я приготовить вам ванну?”
  
  “Отличная идея”. Она направилась в то, что, очевидно, было единственной комнатой, оставшейся без присмотра.
  
  Ларс начал наполнять ванну, открыв краны на полную мощность.
  
  Он сунул руку под тунику и извлек безобидный металлический шарик. “Обманщик", как называет это отец. Он искажает изображение и звук — мы можем быть совершенно свободны, когда он заработает. И когда мы выйдем из номера, — он ухмыльнулся, изображая устройство, возвращенное в карман, — это сведет с ума их техников”.
  
  “Неужели они не поймут, что искажение работает только тогда, когда мы здесь?”
  
  “Предлагаю, чтобы завтра ты пожаловалась на то, что за тобой следят в спальне. Сможем ли мы обойтись всего одной свободной комнатой?” Он начал раздевать ее, выражение его лица было напряженным от предвкушения.
  
  “Два”, - поправила его Килашандра с застенчивой улыбкой, когда яркий и элегантный комбинезон, выбранный для нее Терадией, упал радужной лужицей к ее ногам.
  
  Она, конечно, была насквозь промокшей от воды, вытеснившейся, когда Ларс, опрокинув ее в ванну, опрокинул ее, не удержав равновесия.
  
  Когда они достаточно насытили свой аппетит, Килашандра лениво описывала влажные круги на широкой груди Ларса. “Я думаю, что из самых лучших побуждений в мире я поставил тебя в неловкое положение”.
  
  “Возлюбленная Килашандра, когда ты произнесла это, - и он метко передразнил ее голос, - “Я не боюсь подвергнуться нападению, когда рядом со мной капитан Дал", я чуть не задохнулся”.
  
  “Я чувствовал, как ты дрожишь, но не знал, было ли это смехом или возмущением”.
  
  “И затем предположил, что кто-то другой спровоцировал нападение, чтобы обвинить островитян — Килашандра, я бы ни за что не пропустил это. Ты действительно ответила мне тем же на вздутие живота фардлинга. Но следи за ним, Килла. Он опасен. Как только они с Торксом начнут сравнивать свои впечатления...
  
  “Им все еще нужно вовремя починить этот орган, чтобы все эти маленькие счастливчики-композиторы могли отрепетировать свои произведения. Я здесь, и даже если придет замена, это старая”синица в руке" ".
  
  “Да, и они, должно быть, отыграли все концерты на Материке, чтобы обеспечить надлежащее офтерийское отношение к посетителям”.
  
  “Правильное отношение? Концерты на материке? Что вы имеете в виду?”
  
  Ларс слегка отстранил ее от себя в просторной ванне, читая по ее лицу и глазам.
  
  “Ты не знаешь? Ты действительно не знаешь, почему этот орган так важен для старейшин?”
  
  “Ну, я точно знаю, что эта постановка вызовет у слушателя сильные эмоциональные переживания. Это граничит с незаконной манипуляцией ”.
  
  Ларс кисло усмехнулся. “Грани? Это так и есть. Но тогда ты бы видел только сенсорные элементы. Подсознательные устройства хранятся вне поля зрения, под органным чердаком.”
  
  “Подсознание?” Килашандра уставилась на Ларса.
  
  “Конечно, дурочка. Как, по-твоему, Старейшины удерживают жителей Офтерии от желания насладиться чудесами, о которых им рассказывают посетители?" Потому что они только что получили полную дозу подсознательной подготовки! Как ты думаешь, почему люди, предпочитающие упражнять собственное остроумие, живут на островах? Старейшины не могут транслировать подсознательные сигналы и сенсорику. ”
  
  “Подсознание незаконно! Даже сенсорная обратная связь граничит с незаконностью! Ларс, когда я скажу FSP об этом ...”
  
  “Как вы думаете, почему моего отца отправили в Офтерию? FSP хочет доказательств! А это значит, что нужно обратить внимание на незаконное оборудование. Группе Отца потребовалось почти тридцать лет, чтобы стать достаточно близкими.”
  
  “Значит, ты был здесь не только для того, чтобы научиться играть на этой проклятой штуке?”
  
  “Сыграть на этой проклятой штуке - единственный способ подобраться к ней достаточно близко, чтобы узнать, где хранятся подсознательные блоки. Комгейл узнал. И умер!”
  
  “Вы предполагаете, что он не совершал самоубийства?”
  
  Ларс медленно покачал головой. “Кое-что, сказанное Нахией во время урагана, подтвердило мои подозрения, что он этого не делал. Видите ли, я знал Комгайла. Он был моим преподавателем композиции. Он не был мучеником. Он, безусловно, хотел жить. Он был готов рисковать многим, но не своей жизнью. Нахиа упомянул, что попросил Хаунесса предоставить ему реабилитационные блоки. Хороший блок — а Hauness — лучший из всех возможных - предохраняет жертву от исповедального поноса и полной потери личности. Комгейл был настолько безупречен все время, пока учился в Консерватории, что даже такой параноик, как Педдер, не заподозрил бы его в сговоре с диссидентами. Но за разрушение руководства Комгайла автоматически отправили бы на реабилитацию. Он подготовил себя к этому. Его убил не осколок кристалла, Килла, он был убит им. Я думаю, это произошло потому, что он нашел доступ к подсознательным частицам.”
  
  “Подсознание!” Килашандра кипела от ужаса при мысли о потенциально тотальном контроле. “И он нашел доступ? Где? Все, что мне нужно, это один взгляд на них —”
  
  Ларс серьезно посмотрел на нее. “Это все, что нам нужно, как только мы их найдем. Они должны быть где-то на чердаке органа”.
  
  “Что ж, тогда” — Килашандра порывисто обняла его, — “Разве я не была умна, настояв на том, чтобы мы с тобой справились с ремонтом самостоятельно”.
  
  “Если нам разрешат!”
  
  “У тебя глушилка”. Она поднялась из глубокой ванны, Ларс последовал за ней. “Скажи, если твой отец так хорошо разбирается в электронике, почему он не придумал способ заглушить сигнальную арку шаттлпорта?”
  
  Ларс усмехнулся, когда она вытирала его, в кои-то веки больше заинтересованный чем-то другим, кроме его физического воздействия на нее.
  
  “Он потратил почти тридцать лет на попытки. У нас даже есть копия детектора на Энджеле. Но мы не можем придумать способ замаскировать этот осадок. Берегись моих ушей!” Она быстро вытирала полотенцем его волосы.
  
  “Всегда ли детектор улавливает туземца?”
  
  “Непогрешимый”.
  
  “И все же ...” Она обернула волосы полотенцем. Она указала на глушитель, а затем проследовала в салон. Ларс последовал за ним, держа глушилку над головой, как факел, с дьявольским блеском в глазах, когда он размахивал ею перед каждым из мониторов, мимо которых проходил. “И все же, когда Тирол вышел прямо со мной, детектор не поймал его. И прошел мимо меня”.
  
  “Что? Сколько бы людей ни проходило под ним, он всегда обнаружит туземца!”
  
  “Тогда этого не было! Интересно, было ли это как-то связано с резонансом кристаллов”.
  
  “Ты имеешь в виду в себе?”
  
  “Хммм. Это не совсем то, с чем мы можем экспериментировать, не так ли? Скачущий в космопорту и обратно”.
  
  “Вряд ли — и мы за полмира от единственного другого”.
  
  “Ну, об этом мы можем побеспокоиться позже. После того, как найдем доступ и починим этот несчастный орган! А теперь, - и она торжественно распахнула двери магазина напитков, “ что будем пить к ужину?
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 19
  
  
  
  
  
  Килашандра проснулась до боя курантов, который не звучал в ее номере, но, тем не менее, был слышен из соседних помещений консерватории. Она проснулась посвежевшей и полностью расслабленной и осторожно отодвинулась от лежащего на спине Ларса, чтобы лучше рассмотреть его спящее тело. Она чувствовала себя странно защищенной по отношению к нему, подперев голову рукой и внимательно изучая его профиль. Таким образом, она заметила, что кончики его длинных ресниц были обесцвечены, а само веко было не таким темным, как окружающая кожа. Изящный смех, или солнечные морщинки, веером расходились от уголков к виску. Дуге его носа не хватало только того, чтобы быть слишком высокой, слишком тонкой, ее уравновешивали тонкая лепка и длина. На его щеках была россыпь веснушек, которых она раньше не замечала. И несколько темных волосков выбились из линии, когда бровь изгибалась вокруг глазницы. Несколько волосков торчали дыбом у внутренних краев бровей, которые почти соприкасались, когда он хмурился.
  
  Больше всего ей нравились его широкие губы, скорее аристократические, чем чувственные. Она знала, какой хаос они могут вызвать в ее теле, и считала, что это, пожалуй, лучшая его черта. Даже во сне уголки губ слегка приподнимались. Его подбородок был несколько шире, чем можно было подумать, когда лицо было подвижным, но сильная линия подбородка переходила в уши правильной формы, тоже загорелые, с пятном нового солнечного ожога, готового облезть на верхней части кожи.
  
  Колонна его шеи была сильной, а на горле бился пульс. Она хотела коснуться его кончиком пальца и почти сделала это, прежде чем отдернула руку. Он принадлежал ей больше, когда спал, не подверженный стрессу, расслабленный, его грудная клетка едва двигалась.
  
  Ей нравилась линия его груди, гладкая кожа, обтягивающая гладкие грудные мышцы, и ей снова пришлось подавить желание провести рукой по его фигуре, почувствовать тонкие волоски на его груди. Он не был волосатым, и это тоже было ей по душе: его ноги и руки были покрыты лишь мелкой пылью светлых волосков.
  
  Она видела мужчин и красивее, но черты его лица нравились ей больше. Ланжецки — это был первый раз, когда она подумала о нем за последние дни — на самом деле был более утонченной внешностью, более плотным телосложением. Она решила, что ей больше нравится образ Ларса Даля.
  
  Она вздохнула. Было легче относиться к Ланжецки философски. Смирилась бы она с этой потерей так же легко, если бы не встретила Ларса Даля? Она порвала с Ланжецки ради его же блага, но она не “потеряла” его, потому что вернется в Баллибран. Как только она покинет Офтерию. …
  
  На мгновение ее эмоции зависли над новой бездной отчаяния и сожаления. И впервые в жизни мысль о том, чтобы выносить ребенка от мужчины, пришла ей в голову. Это было так же невозможно, как остаться с Ларсом, но это подчеркивало глубину ее эмоциональной привязанности к этому мужчине. Возможно, это было даже к лучшему, что у них не могло быть ребенка, что их связь оборвалась по окончании этого задания. Она удивила саму себя! Дети были чем-то таким, что было у других людей. Чувствовать такое желание было замечательно.
  
  Офтерия, при всем ее консерватизме и предполагаемой безопасности, таила в себе неожиданные грани опасности. Не последними из которых были ее приключения до сих пор. Она вряд ли могла винить Трэга или ругать Энциклопедию Галактика. Факты, которые у нее были. Чего нельзя было предвидеть, так это поразительных трудностей, в которые она попала. И очаровательных личностей.
  
  Что еще более удивительно, она слишком живо и с легкой долей огорчения вспомнила свои разглагольствования, бред и отчаяние, когда она покинула Баллибран, принеся себя в жертву Гильдии ради блага Ланжецкого. Теперь, когда она размышляла о гораздо более глубокой и необратимой потере, почему она была такой спокойной, фаталистически смиренной, даже философской. Как странно! Приучила ли ее потеря Ланжецки к другим? Или она ошиблась в своих чувствах к Ларсу Далю? Нет! Она будет помнить Ларса Даля всю оставшуюся жизнь, не прибегая к поиску данных.
  
  Второй звонок прозвенел на открытом дворе за окнами. Слабый, но достаточный, чтобы разбудить Ларса. Он проснулся так же аккуратно, как и во сне. Его глаза открылись, правая рука поискала ее тело, голова повернулась, и на лице появилась улыбка, когда он обнаружил ее. Затем он потянулся, подняв руки над головой, выгнув спину навстречу ей, когда он вытянул ноги, а затем, разгибаясь, внезапно отстранился, привлекая ее к себе, чтобы завершить утренний ритуал, который включал в себя упражнение в их интимных отношениях. Каждый раз они, казалось, открывали что-то новое о себе и своих реакциях. Ей особенно нравилась способность Ларса к изобретательности, которая стимулировала в ней самой до сих пор неожиданную оригинальность.
  
  Как обычно, от этих вариаций их разбудил голод.
  
  “Завтрак здесь - самое вкусное блюдо”, - весело сказал Ларс, быстро направляясь к пищеблоку. “Тебе понравится”.
  
  Килашандра увидела, что он оставил глушилку позади себя, и быстрой рысью последовала за ним, держа устройство повыше, чтобы исказить все, что он еще мог сказать.
  
  Он рассмеялся. “Нам лучше оставить им что-нибудь послушать. Обсуждение завтрака должно быть достаточно безобидным”.
  
  Килашандра устроилась на одном из стульев возле пищеблока, вращая рукой и глядя на маленький глушитель. Если бы только можно было найти какой-нибудь способ замаскировать этот минеральный осадок в оптерианах! Отключите детектор.
  
  “Знаешь, ” сказала Килашандра, когда они ели, по-дружески расположившись на элегантном диванчике, “ я просто не могу понять эту концентрацию на одном инструменте, пусть и мощном, но они сводят на нет более девяноста девяти процентов музыкальных традиций и репертуара FSP, а также сводят на нет таланты и потенциал. Я имею в виду, у тебя потрясающий тенор!”
  
  Ларс пожал плечами, бросив на нее снисходительный косой взгляд. “Все поют — по крайней мере, на островах”.
  
  “Но ты знаешь, как надо петь”.
  
  Ларс приподнял бровь, глядя на нее, все еще потешаясь над тем, что, по его мнению, было ее чрезмерным увлечением второстепенными способностями.
  
  “Все знают, как петь—”
  
  “Я не имею в виду просто открывать рот и кричать, Ларс Даль. Я имею в виду проецирование голоса, правильную поддержку его дыхания, формулировку музыки, продвижение динамической линии вперед.
  
  “Когда я успел все это сделать?”
  
  “Когда мы исполнили тот импровизированный дуэт. Когда ты пела на пляже, когда ты исполнила тот великолепный дуэт из ”Ловцов жемчуга"."
  
  “Я сделал это?”
  
  “Конечно. Я изучала вокал десять лет. Я—” Она закрыла рот.
  
  “Тогда почему ты crystal singer, а не один из этих знаменитых вокалистов?”
  
  Волна бессильной ярости, за которой последовала волна сожаления, а затем совершенно непонятная ненависть к Ларсу за то, что он так остро напомнил ей об интервью с маэстро Вальди — моменте, изменившем ее жизнь, — лишила Килашандру дара речи.
  
  Ларс наблюдал за ней, его легкое любопытство сменилось беспокойством, когда он увидел эмоции в ее бурных глазах и лице. Он положил руку на ее обнаженное бедро. “Что я такого сказал, что ты так расстроилась?”
  
  “Ничего из того, что ты сказал, Ларс”. Она отбросила все это от рассмотрения. С этим было покончено. “У меня были все требования, чтобы стать звездой, кроме одного. Голос ”.
  
  “Ах, ну что ты”. Ларс в негодовании отстранился.
  
  “Я совершенно серьезен. В голосе есть изъян, заметная и неприятная хрипотца, из-за которой меня ограничили бы второстепенными ролями”.
  
  Ларс рассмеялся, его белые зубы сверкнули на загорелом лице, глаза заблестели. “ А ты, моя любимая Солнышко, ” он легко поцеловал ее, - никогда бы не согласилась быть второй ни в чем! Значит, вы первый среди crystal singers?”
  
  “У меня неплохо получается. Я пел black crystal, который труднее всего найти и правильно огранить. В любом случае, среди певцов нет дипломов. Человек сокращает расходы, чтобы заработать достаточно денег на то, что ему нужно и чего он хочет ”. Теперь, почему она не была полностью честна с Ларсом? Почему она не призналась, что единственной целью большинства crystal singers было добиться достаточного признания, чтобы не петь crystal, — покинуть Баллибран как можно дольше?
  
  “Я бы никогда не подумал, что crystal singers так похожи на островитян”, - удивил ее Ларс. “Что ж, вы покупаете то, что вам нужно, так же, как мы ловим рыбу или разводим полли, но все, что нам действительно нужно, доступно”.
  
  “С crystal все не совсем так”, - медленно произнесла Килашандра, радуясь, что была не совсем честна. Зачем напрасно разочаровывать Ларса? В стольких мирах, в стольких умах существовало столько неправильных представлений о хрустальных певицах, что она не осознавала, каким облегчением было найти непредвзятый мир — по крайней мере, один непредвзятый по отношению к ее Гильдии.
  
  “Резать хрусталь кажется опаснее, чем ловить рыбу”. Он погладил ее покрытую шрамами руку. “Или учить Полли”.
  
  “Продолжай ловить рыбу, Ларс. Хрусталь опасен для твоего здоровья. А теперь нам лучше всего заняться выполнением контракта моей Гильдии с этими придурками. И, возможно, выбьем их из привычной колеи!”
  
  Они оделись, а затем Килашандра набрала номер, который дала ей Мирбетан. Женщина, казалось, испытала огромное облегчение, приняв звонок, и сказала, что Тирол сейчас подойдет к ним.
  
  “Ты думаешь, он спал в холле?” - Что? - пробормотала Килашандра Ларсу, отвечая на вежливое царапанье в дверь холла. Ларс яростно замотал головой, затем поднял руку, отключил глушитель и убрал его в карман. “Доброе утро, Тирол. Ведите.” Она повелительно махнула рукой, улыбаясь Тайролу, прежде чем заметила двух крепких мужчин в форме службы безопасности. “Они мне не нужны!” - холодно сказала она.
  
  “Ах ... Они не будут вмешиваться, член Гильдии”.
  
  “Я позабочусь об этом, Тайрол. Мне понадобятся дюрагловы—”
  
  “Все, что вы просили перед вашим прискорбным исчезновением, находится на чердаке органа”.
  
  “О, тогда очень хорошо. Он достаточно долго пылился. Веди!”
  
  И снова инстинктивная реакция на то, чтобы ходить на цыпочках и сохранять тишину, подействовала на Килашандру, когда они вышли на сцену Фестивального зала. Она взглянула на Ларса, чтобы посмотреть, подействовало ли на него то же самое. Он слегка поморщился, и она заметила, что его активная походка заметно изменилась. От нее не ускользнуло то, как он почти алчно нахмурился, глядя на закрытую консоль органа. И задавалась вопросом, что она может с этим поделать! Она была очарована музыкой, которую он играл на двенадцатиструнном инструменте, и ей не терпелось услышать ее в органном усилении. Или это было бы слишком жестоким навязыванием?
  
  Пока Тайрол пользовался своими ключами от чердака, Килашандра гадала, были ли среди них ключи, которые открывали доступ к подсознательным механизмам. Все три на этом кольце, очевидно, были нужны, чтобы открыть дверь чердака. Или кто-то ранга Тайрола вообще знал бы о таком усовершенствовании? Она предположила, что оно ограничено только рангом Старейшины или, может быть, Мастера двух. Им понадобится кто-то с изрядной долей воображения и энергии, чтобы создавать подсознательные образы. Если только подсознание не отражало негибкость отношения Старших ко всему, что тоже было логично — зачем искать шаблон, когда ты сам являешься высшим образцом для подражания?
  
  Необходимое оборудование действительно находилось на чердаке, аккуратно сложенное у одной стороны длинной стены. Ларс сохранял вид небрежного безразличия, окинув комнату беглым взглядом. Килашандра заметила бутоны монитора, поймала взгляд Ларса и кивнула ему. Она подождала, пока его рука не исчезла в кармане, а затем склонилась над открытой консолью и сверкающими осколками хрусталя.
  
  “Ларс Даль, возьми маску и перчатки и принеси сюда корзину. И маску и перчатки для меня. Я не горю желанием вдыхать хрустальную пыль в таком тесном помещении”. Затем она посмотрела на дородных мужчин, занимающих так много места на чердаке. “Вон!” Она щелкнула по ним пальцами. “Вон, вон, вон, вон! Вы занимаете много места и воздуха.”
  
  “Эта комната хорошо проветривается, член гильдии”, - начал Тирол.
  
  “Дело не в этом. Я не люблю, когда наблюдатели следят за каждым моим движением. В них нет необходимости. Конечно, никто не может войти сюда или выйти отсюда. Они могут стоять по другую сторону двери и отталкивать постояльцев! На самом деле, Тайрол, не хочу тебя обидеть, но твое отсутствие обяжет.
  
  “Но—”
  
  “Ты будешь только парить. Я уверен, что у тебя есть более важные обязанности, чем парение! А ты отвлекаешь — Или ты один из тех, кого я должен учить установке crystal?”
  
  Тироль отступил, оскорбленный этим предложением, и без дальнейших протестов покинул чердак.
  
  “Итак, - начала Килашандра, даже не посмотрев, как мужчина уходит, - первое, что мы должны сделать, это очистить осколки. Придерживайся осколков покрупнее, Ларс Дал. Мое тело легче справляется с порезами, чем твое. Повесь эту крышку. Мы положим на нее кусочки, прежде чем перекладывать их в мусорное ведро. У Кристалла ужасная привычка разбрызгивать осколки, когда он отскакивает. … Мы не должны хотеть, чтобы ненужные несчастные случаи омрачили эту процедуру.”
  
  “Зачем ты хотел включить здесь глушилку? Секреты Гильдии?” Голос Ларса был приглушен маской.
  
  “Я просто хочу, чтобы они поняли, что мониторы не будут работать рядом со мной. Я вырос на планете, где уважают частную жизнь, и я не позволю оптерианцам нарушать это право. Не для всех органов чувств в этом мире наркоманов. Кроме того, как еще мы можем искать доступ? Было бы гораздо более странно, если бы внезапно их сканеры не заработали, чем если бы они не работали с самого начала. А теперь давайте сделаем то, зачем пришли.”
  
  Это была медленная работа, особенно после того, как Ларс очистил более крупные куски. Экстрактор можно было использовать только короткими очередями; непрерывное всасывание выбрасывало крошечные осколки прямо через пакет. По этой причине пакет приходилось опорожнять и вычищать щеткой после каждой порции.
  
  “Было бы проще с двумя такими, не так ли?” Когда Килашандра кивнула, Ларс подошел к дверной панели, открыл ее и отправил запрос. Килашандра услышала приглушенный ответ. “Сейчас, я сказал! У нас нет времени ждать, пока запрос пройдет проверку. Клянусь Первыми Отцами! Все действия должны быть санкционированы Ampris. Шевелись! Сейчас же! ”
  
  Килашандра ухмыльнулась ему. Ответная улыбка Ларса была полна удовлетворения.
  
  “Если бы ты знал, как часто мне хотелось рявкнуть на сотрудника службы безопасности —”
  
  “Честно говоря, я не могу представить, как ты заставляешь мик—”
  
  “Ты была бы удивлена, узнав, на что я готов пойти по уважительной причине”. Он бросил на нее необычайно лукавый взгляд.
  
  Через полчаса офицер, которому Ларс позже рассказал, что Килашандра был заместителем Блэза, доставил ящик экстракторов, но, несмотря на все это, он был неплохим парнем. Кастэр, как известно, отворачивался во время студенческих забав, чего Блэз никогда бы не допустил.
  
  “Член гильдии”, - начал Кастэр, когда Ларс забрал у него кейс. - “Здесь какая-то проблема с системой мониторинга”.
  
  “Есть?” Килашандра выпрямилась от консоли, оглядываясь по сторонам.
  
  Кастэр указал на угловые конкреции.
  
  “Ну, я не хочу, чтобы кто-то отвлекал меня, пока я этим занимаюсь. Ваш ремонт может подождать. Мы, конечно, ничего не повредим!”
  
  “Нет, конечно, нет, член Гильдии”.
  
  “Тогда оставь это на время”. Она отмахнулась от него, возвращаясь к утомительной уборке, прежде чем он ушел.
  
  “Идеальный слух - не единственный талант, необходимый, чтобы петь crystal”. Комментарий Ларса поразил Килашандру, когда она, наконец, выпрямилась, выгибая спину под напряженными мышцами. “О?”
  
  Выражение его лица было смесью уважения и чего-то еще. “Хрустальный певец отличается полной сосредоточенностью и отсутствием нормальных человеческих потребностей, таких как голод!”
  
  Килашандра повернула запястье, чтобы взглянуть на хронометр, и усмехнулась, прислонившись к устройству позади себя. Была середина дня, и они работали без перерыва с девяти утра.
  
  “Тебе следовало подтолкнуть меня локтем”.
  
  “Несколько”, - сухо сказал Ларс. “Я упоминаю об этом только сейчас, потому что ты выглядишь немного белой под своим загаром. Вот. Он сунул ей термозащиту. “У меня нет вашей преданности, поэтому я послал за едой”.
  
  “Без разрешения?” Килашандра сломала печать на супе, понимая, что действительно очень голодна.
  
  “Я понял намек по твоим манерам и притворился, что у них нет другого выбора, кроме как повиноваться”. Он покачал головой. “Все хрустальные певцы такие, как ты?”
  
  “Я довольно мягкая”, - сказала она, осторожно потягивая разогретый суп. Ларс передал ей тарелку с маленькими бутербродами и крекерами. “Я веду себя как опарыш, только когда того требуют обстоятельства. Особенно с этой кучей идиотов. Она приподняла и повертела одним плечом, чтобы расслабить мышцы спины. Ларс подошел к ней сбоку, отодвинул ее от насеста и начал массировать спину. Его пальцы безошибочно нашли натяжной узел, и она пробормотала слова благодарности. “Я ненавижу эту часть работы в crystal, поэтому предпочла бы покончить с этим как можно быстрее”.
  
  “Насколько важна чистота?”
  
  Килашандра запела нежную ноту, и хрустальные осколки отозвались ей пронзительным диссонансом.
  
  Ларса конвульсивно затрясло от звука, который, несмотря на мягкость, затих не сразу. “Вау!”
  
  “Белый кристалл активен, улавливает любой звук. Оставьте даже мельчайшую частицу кристаллической пыли, и она заглушит руководство пользователя и создаст всевозможные субгармоники в логическом трансляторе. На самом деле было бы проще начать с совершенно нового кейса с ручным управлением, но я сомневаюсь, что у них есть запасные части. Кстати, все десять кронштейнов, которые я очистил, испорчены. ” Она взяла один из них, повернув зажимную поверхность так, чтобы царапины отражали свет. “Затяните один из них на новом кристалле, и вы создадите неравномерные напряжения по длинной оси кристалла, что приведет к ложным пьезоэлектрическим эффектам и, вероятно, к появлению дефекта в кратчайшие сроки”.
  
  Ларс взял у нее скобу, взвесив ее в руке. “С ними нет проблем. Олвер может их сделать”.
  
  Килашандра инстинктивно посмотрела на мониторы, когда Ларс упомянул о своем контакте. Она потянула Ларса за рукав и указала на бутоны наблюдения, где таинственным образом появились следы черного, образовавшие ореол вокруг каждого устройства. “И что же это сделало?”
  
  Килашандра усмехнулась и указала на белый кристалл. “Секретное оружие для тебя, когда я уйду. Пой "White crystal" в любой комнате, в которой ты находишься, и взрывай мониторы”. Она потянулась за одним из больших кусков, которые Ларс убрал, и взвесила его. “Мы просто оставим немного этого для вас. Интересно, в отделе исследований и разработок знают об этом применении белого”.
  
  Внезапно Ларс обнял ее, зарылся лицом в ее волосы, прижался губами к ее шее. Она почувствовала его напряжение и нежно погладила его руками.
  
  “О, Солнышко, тебе обязательно уходить?”
  
  Она одарила его кривой, печальной улыбкой, нежными пальцами разглаживая хмурое выражение на его лице. “Кристал перезванивает мне, Ларс Дал. Это не тот призыв, который я могу проигнорировать и остаться в живых!”
  
  Он жадно поцеловал ее, и когда она ответила, они оба услышали легкий звук, отвернувшись друг от друга, когда дверь скользнула в сторону.
  
  “Ах, старейшина Амприс, ” сказала Килашандра, “ твое прибытие очень кстати. Покажи ему скобу, Ларс Даль, - и когда Амприс с изумлением рассматривал это необычное предложение, - проведи пальцами по зажимному краю ... осторожно ... и почувствуй, какой он шероховатый. Нам понадобится около двухсот таких, потому что я не собираюсь доверять новым кристаллам старые кронштейны. Все, что я снял до сих пор, было поцарапано точно так же, как этот. Не могли бы вы одобрить заказ и указать, что он срочный?”
  
  Килашандра снова натянула маску на лицо и взяла кисточку. Затем она выругалась.
  
  “Мне бы еще не помешал какой-нибудь ручной фонарик. Кое-что из этой дряни похоже на порох”.
  
  Старейшина Амприс заглянул внутрь, и она услышала, как он тяжело вздохнул. Она выпрямилась, пассивно глядя на него и видя суровое обвинение в его глазах.
  
  “Позвольте мне продемонстрировать, старейшина Амприс, необходимость тщательного ухода”. Она замурлыкала, громче, чем раньше, и получила огромное удовольствие от того, как это подействовало на мужчину. “Извините за это”. Она возобновила работу.
  
  “Я пришел узнать, член Гильдии, как скоро будет завершен ремонт”.
  
  “Поскольку идиот, который разбил руководство, вложил в это разрушение всю душу, потребуется намного больше времени, чем у меня, чтобы извлечь один разбитый кристалл из привода cruiser — если вы использовали это сравнение ”. Килашандра вздохнула и безутешно посмотрела на хрустальные руины. “Это происходит медленно из-за природы хрусталя и потому, что, как вы поняли, каждую крупицу приходится вычищать. Это все, чего мы достигли сегодня ...”
  
  Старейшина Амприс бросил кислый взгляд на Ларса. “Еще помощники?”
  
  Килашандра расхохоталась. “Просто найдите мне пылесос, способный всасывать кристаллическую пыль, и мы очистим его за час. Или снабдите меня совершенно новым футляром!” И она пренебрежительно шлепнула того, кто был перед ней. Кристал звякнула, Ларс и Амприс поморщились. “Заводит тебя, не так ли? Что ж, старейшина Амприс, вот на чем мы остановились. А теперь, если вы меня извините, с подробностями не покончишь, рассказывая об этом. ” Она взялась за щетку, но Амприс откашлялся.
  
  “Сегодня вечером для вашего удовольствия были организованы ужин и концерт”, - сказал он.
  
  “Я ценю вашу любезность, старейшина Амприс, но, пока я не закончу с этим, я бы не чувствовал себя вправе отнимать время просто для развлечения. Если вы пришлете нам еще еды —”
  
  “Член гильдии, ” перебил Ларс, “ при всем моем уважении, старейшина Амприс не является... … Я имею в виду, вряд ли это входит в его обязанности ...”
  
  “Что вы пытаетесь сказать, капитан?”
  
  Амприс, в глазах которого блеснул первый проблеск юмора, который она увидела в нем с того давнего приема, поднял руку, освобождая Ларса от необходимости объяснений.
  
  “Если Член Гильдии готов отказаться от удовольствия ради выполнения своей задачи, я чувствую, что могу послужить посыльным для передачи ее требований”.
  
  “Очевидно, все, что мне требуется, в любом случае должно быть санкционировано вами. Кажется глупым тратить время на все эти промежуточные этапы ”. Килашандра ухмыльнулась Ампрису без малейших признаков раскаяния. “Не могли бы вы перекинуться парой слов с ними там или с Тиролом? Значительно ускорьте процесс. Да, и не забудьте, мне нужно двести таких скобок. И ручной фонарь. Ларс, сходи с ним и принеси его, ладно? Он должен быть достаточно маленьким, чтобы не мешать обзору, и я бы предпочел узкий луч.
  
  Они ушли, и она вернулась к работе. Когда Ларс вернулся с несколькими ручными лучами, его глаза лучились юмором.
  
  “Твои желания - это его приказ, о могущественный Член Гильдии, о подметальщик белых хрустальных крупинок! Всем ребятам там был отдан приказ, ” и он ткнул большим пальцем в закрытую дверную панель, - обеспечить безопасность всего, что вы попросите, как можно быстрее ”.
  
  “Хммм. Освети этот угол одним из тех фонарей, Ларс, будь добр?” Она щелкнула кисточкой и обнажила крошечные гранулы, которые заблестели на свету. “Видишь? Твари фардлинга губительны! Я достану их, все до последней крупинки!”
  
  Когда некоторое время спустя им вкатили роскошный ужин, она поворчала, но прекратила работу.
  
  “Кристал зингер - это какая-то болезнь?” Как бы между прочим спросил Ларс.
  
  “Ты ходишь под парусом. Ты объявляешь остановку в разгар шторма? Ты бросаешь рыбалку посреди занятий, чтобы вздремнуть?”
  
  “Это не совсем одно и то же—”
  
  “Это для меня, Ларс. Не унывай. Заключение в скобки будет относительно легким, и ты можешь помочь мне сделать это ”.
  
  Несмотря на ее протесты, Ларс вынес ее из органного зала незадолго до полуночи. Когда они добрались до ее номера, она настояла на том, что им лучше хорошенько отмокнуть, чтобы убедиться, что хрустальная пыль не попала на их одежду. В ванне ему приходилось держать ее голову над водой, потому что она продолжала засыпать.
  
  Потребовалось почти четыре дня, чтобы убедиться, что в корпусе не осталось ни пылинки от кристаллов. К тому времени, когда они прибывали каждое утро, были установлены новые мониторные панели. Итак, первое, что сделала Килашандра, войдя на органный чердак, это напела веселую мелодию, заряжая осколки белого кристалла, чтобы они выполнили свой долг и взорвали хрупкие сенсоры.
  
  На третий день были доставлены новые кронштейны, и Килашандра поручила Ларсу Далю проверить каждый из них под микроскопом. Четырнадцать были забракованы из-за незначительных дефектов. После визита старейшины Амприса у них не было посетителей. Каждое утро Тирол проводил их на чердак, отпирал его и справлялся об их нуждах. В соответствующие часы доставляли превосходные блюда. Гарантируя непрерывную конфиденциальность, благодаря легко отключаемым мониторам, Ларс мог свободно проводить очень терпеливый осмотр комнаты в поисках расположения подсознательного оборудования.
  
  На четвертое утро, когда Тайрол вел их по сцене, Килашандра заметила любопытное несоответствие. Помещение на чердаке не занимало всю длину сцены за органным пультом. Она молча отсчитала шаги до двери. Когда Тайрол закрыл панель, а Ларс активировал глушитель, она прошлась по комнате.
  
  “Интересно”, - сказала она, уткнувшись носом в дальнюю стену. “Эта комната занимает только половину длины сцены, Ларс. Тебе это о чем-нибудь говорит?”
  
  “Есть, но с другой стороны консоли нет соответствующей двери!” Он присоединился к ней, когда она разглядывала безупречную стену. “Подсознание должно быть связано с базами данных основного фрейма. Интересно ...”
  
  Она проследила за его осмотром кабелей, украшавших потолок, остановившись там, где они тянулись вдоль стены.
  
  “Одну минутку”, - сказал он, его глаза расширились от открытия, и он развернул одну из непроницаемых ванн прямо под тросами.
  
  Ему пришлось вытянуть шею, наполовину уткнувшись в потолок, но он издал низкий и торжествующий свист. Спрыгнув на землю, он подхватил Килашандру на руки и закружил ее, ликуя от восторга.
  
  “Стена опускается — как, я не знаю, но наверху есть лишь малейшая щель, где никому и в голову не придет ее искать. И через стену проходят три очень тяжелых троса ”.
  
  Ларс поставил ванну на место, прежде чем приступить к осмотру углового соединения. Он снова издал ликующий вопль.
  
  “Вся стена должна сдвинуться, Килла, но как?”
  
  “Такая большая масса, погружающаяся в пол, может быть немного шумной”.
  
  “Если бы мы знали механизм ...” Он ощупал угол, затем пол, нажимая и постукивая.
  
  “Это слишком очевидно, Ларс. Они глупы, но никогда не очевидны. Попробуй выдавить что-нибудь на одном из блоков, под ними, внутри ...” Она поискала пальцами под ближайшим к ней, не найдя ничего, кроме шероховатого края в одном углу, из-за которого остался порез на пальце. “Ах, у меня сейчас нет терпения заниматься подобной ерундой. Ты иди. Я закончу последнюю уборку ”.
  
  К тому времени, как принесли обед, Ларс больше ничего не нашел. Все помещения, которые можно было открыть, были открыты безрезультатно. Ларс весь ужин кипел и суетился из-за своей неспособности решить проблему.
  
  “Какую форму обычно принимают меры безопасности при офтерии? Бюрократия, как правило, находит надежный механизм и придерживается его, ” предположила Килашандра, уделяя этой части проблемы лишь половину своего внимания, поскольку она была так близка к тому, чтобы перейти к следующей задаче вручную.
  
  “Я могу это выяснить. Ты не возражаешь, если тебя оставят одну этим вечером?” Он улыбнулся ей, нежно поглаживая ее руку. “Ты будешь немного бросаться в глаза там, куда я захочу пойти”.
  
  “И где бы это могло быть?” - спросила она с лукавым выражением притворного отвращения во взгляде.
  
  “Мне нужно приобрести еще кое-что из одежды”, - и он одернул ткань своей рубашки, не такую безвкусную, как у большинства островных моделей, но определенно заметную на фоне унылой одежды городских жителей. “Поговорите с несколькими людьми. К счастью для нас, приближается то время года, когда подсознание ослабевает и нормальные студенческие аппетиты возрождаются. Я могу опоздать, Килла, — он скорчил гримасу сожаления, — У нас не так много времени вместе ...
  
  Она поцеловала пульсирующую жилку у него на шее. “ Тогда, когда ты вернешься. То есть, конечно, ” и ей пришлось добавить легкое прикосновение, чтобы снять напряжение в горле, - если охрана пропустит тебя.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 20
  
  
  
  
  
  И? Килашандра спросила Ларса на следующее утро, когда они завтракали. Несмотря на героические усилия не заснуть, когда он вернулся, она спала, а он принимал душ, когда ее разбудил далекий бой курантов.
  
  “У меня есть одежда, и это вполне нормально”, - признался Ларс с разочарованным вздохом. “Поиски и изъятие вас Старейшинами были гораздо более тщательными, чем у наших посетителей, ” и, несмотря на помехи, он не хотел рисковать“, - заставили нас поверить. Или, возможно, знали. Любой — любой, кто был задержан даже за нарушение правил дорожного движения — был привлечен к ответственности. Полдюжины студентов были отправлены на реабилитацию без проведения расследования. ”
  
  “Олвер?”
  
  Ларс провел пальцами по волосам, энергично почесывая затылок, словно пытаясь избавиться от уныния. “Как он сбежал, я не знаю, и он, как я понимаю, тоже. Мы обменялись всего несколькими знаками. Ларс вскочил со стула и принялся расхаживать взад-вперед, опустив голову. “Очень может быть, что Старейшины отметили его и играют в выжидательную игру ”.
  
  “Нахия и Хаунесс в безопасности?”
  
  Ларс быстро и благодарно улыбнулся ей за эту заботу. “ Они держали клиники в Айронвуде, ” он махнул рукой на север, “ на момент твоего исчезновения. Город, Гартертаун и Порт приняли на себя основную тяжесть поисков и изъятий. А затем служба безопасности использовала ваше исчезновение как предлог для заключения известных диссидентов под стражу.”
  
  “Сколько их?”
  
  “Под охраной? Мой дорогой член гильдии, такие цифры никогда не разглашаются”.
  
  “Обоснованное предположение? Самоубийство - одна из форм социального протеста, численность населения - другая”.
  
  Ларс покачал головой. “Хаунесс, возможно, сможет это выяснить”, и Ларс снова покачал головой, “но я бы не рискнул связываться с ним прямо сейчас”.
  
  Килашандра долго смотрела на Ларса Даля, испытывая неприятное ощущение, которое не имело ничего общего с голодом, сковывающим ее внутренности.
  
  “И я сделал тебя таким же уязвимым, как любого из тех, кто уже в p.c., не так ли?”
  
  Ларс пожал плечами и ухмыльнулся. “Если бы ты не назвала меня своим спасителем, я бы сейчас лежал в реабилитационной палате и выворачивал мозги”.
  
  “После того, как я уйду?”
  
  Ларс снова пожал плечами, затем дерзко подмигнул ей. “Все, что мне нужно, - это начать с них за полдня. И как только я доберусь до островов, никакая команда S & S не сможет найти меня, если я не захочу, чтобы меня нашли ”.
  
  Его голос звучал так уверенно, что на мгновение Килашандра почти поверила ему. Словно почувствовав ее сомнения, он склонился над ней в кресле, его глаза были еще более ярко-голубыми, чем когда-либо, а губы изогнуты в провокационной полуулыбке.
  
  “Любимая Санни, если это не прозвучит сентиментально, я бы сказал, что встреча с тобой до сих пор была высшей точкой моей жизни. И сбивающие с толку старейшины Торкс и Амприс — это приключения, которые скрасят мой самый темный час...
  
  “Который, возможно, все еще находится в реабилитационном центре!”
  
  “Я знаю, что рискую, и оно того стоило, Килла!” Затем он поцеловал ее, легкое прикосновение его губ к ее губам, но от этого кровь в ее жилах зазвенела так же быстро, как хрусталь.
  
  “Кстати, о старейшинах”, - начала она, пытаясь избавиться от беспокойства, “ "сегодня мы начинаем собирать кристал”. Она решительно поднялась со стула, затем увидела выражение его лица. “Хорошо, я согласен с тобой, обучение брекетингу и настройке crystal не продвинет тебя в досье Старейшин, но эти навыки полезны где-либо еще в FSP”.
  
  Ларс рассмеялся. “Если бы у нас было достаточно миров и времени—”
  
  Килашандра разразилась громким хохотом. “Малапроп!” Но эпатажный юмор - лучшее начало трудного дня, чем уныние.
  
  Ларс оказался настолько быстрым в обучении и искусным во владении своими сильными руками, насколько Килашандра и предполагала. Чтобы установить белый кристалл в кронштейны, она спросила Тироля о высоте удара мягких молотков. К тому времени, когда старейшина Амприс появился на чердаке, у них уже было шестеро на месте, а Тирол беспокойно топтался у него за спиной в открытой двери. Килашандра первой заметила дуновение сладкого свежего воздуха и бросила быстрый взгляд на незваных гостей, которые стояли там. Ларс держал кристалл совершенно неподвижно.
  
  “Вы почувствуете лишь малейшее поверхностное натяжение и скользкое, почти электрическое напряжение, когда зажимы будут достаточно тугими. Скажите мне, когда почувствуете ”.
  
  Она затянула скобки, держа оба мизинца под кристаллом, чтобы почувствовать поверхностное натяжение.
  
  “Сейчас!” - Сказал Ларс.
  
  “Отлично!” Она ударила по хрусталю звуковым молотком, и густая глубокая нота разнеслась по воздуху, унося прочь и заставляя двух охранников у двери рискнуть быстро заглянуть на чердак. Приглушенный и нестройный ответ донесся из закрытых кадок с хрустальными осколками. Затем она выпрямилась и повернулась к наблюдателям. “И вот как это делается, старейшина Амприс”.
  
  Ярко-карие глаза Амприса заблестели, когда он растянул губы в улыбке, которую она восприняла как одобрение.
  
  “По какой-то причине нижнюю октаву всегда легче настроить”, - приветливо продолжала Килашандра. “Мы добиваемся отличного прогресса”.
  
  “И что?”
  
  Килашандра услышала странную вибрацию в этом единственном слове. Старейшина Амприс очень хотел завершить эту инсталляцию, и это не могло быть просто для того, чтобы дать исполнителям время попрактиковаться. Он также проявлял несвойственную ему нервозность; его пальцы потирали большой палец.
  
  “Я думаю, мы закончим все руководство к завтрашнему вечеру. Установи следующую пару скобок, будь добр, Ларс Даль, пока я буду смотреть”. Килашандра отошла от шкафа и встала рядом со старейшиной Амприсом. “Он быстрый и ловкий, и как только я буду уверена, что он все делает правильно, мы будем работать с обоих концов от середины”.
  
  Амприс посмотрел на нее, моргнув, его разум, очевидно, перескочил на другое применение этой фразы. Его натянутая и довольная улыбка предупредила ее. “Тогда, возможно, вы будете рады иметь квалифицированную помощь”.
  
  “Обучен?” Килашандра взглянула на Ларса, который тоже приостановил движение, уловив самодовольство в сухом тоне Амприс.
  
  “Когда мы не смогли найти вас нигде в Городе, член Гильдии, мы сообщили вашей Гильдии о вашем исчезновении. И запросили...” Улыбка Амприса приобрела слегка извиняющийся оттенок: “Замена. Наша потребность, как, я уверен, вы понимаете, срочная”.
  
  “Дорога из системы Скория в Змееносец занимает почти десять недель”.
  
  “Не курьерским кораблем FSP”. Амприс коротко склонил голову. “Ваша Гильдия высоко ценит вас, Килашандра Ри...”
  
  “Вы, конечно, сообщили новости о моем спасении?”
  
  Амприс почтительно развел руками. “Ну конечно. Но тогда мы не знали, насколько быстро отреагирует Гильдия гептитов. Курьерский корабль вошел в наши слои атмосферы и в этот самый момент совершает посадку в космопорту.”
  
  “Trag!” И у Килашандры не было никаких сомнений в том, что именно его отправили на тот свет.
  
  “Прошу прощения”.
  
  “Ланжецки отправил бы Трэга сюда”.
  
  “Этот человек способен?”
  
  “В высшей степени. Однако, чем больше мы сможем сделать сейчас, тем скорее мы с Трэргом закончим. Если ты позволишь мне, старейшина Амприс?” И Килашандра сделала Ларсу знак продолжать. “Наша последняя просьба к тебе, Амприс”, — хотя Амприс еще не сдвинулся со своего наблюдательного пункта, — "теперь эти ванны с хрустальными осколками можно перенести туда, где я — или Трэг - буду инструктировать стажеров. Некоторые из более крупных произведений могут быть полезны, но здесь они вызывают значительную досаду.”
  
  “Да, мы хотели бы восстановить мониторы в этой комнате, член Гильдии, теперь, когда орган почти отремонтирован”. Амприс махнул рукой Тиролу, который затем отдал соответствующий приказ охране. Килашандра не осмеливалась взглянуть в сторону Ларса.
  
  “Не раскачивайте бадьи”, - предупредила Килашандра, когда охранники, шаркая, вышли с первой бадьей.
  
  “ Ну вот, - сказала Килашандра, когда дверь закрылась, оставив их одних, “ осколки теперь будут более доступны для нас. Мы можем украсть те, которые нам нужны. Не могли бы вы достать маленький мешочек из пенопласта?”
  
  “Да. Кто этот Трэгг?”
  
  “Лучший человек, которого они могли прислать. Сотрудник администрации Ланжецки”. Килашандра усмехнулась. “Я предпочел бы его армии, и, конечно, я предпочел бы его любому другому певцу, которого они могли бы выбрать. И курьерскому кораблю. Я польщен ”.
  
  “Почему-то Амприс слишком доволен таким развитием событий”.
  
  “Да, и волнуюсь от нетерпения”. Килашандра повторила его жест рукой, и Ларс мрачно кивнул. “Это просто потому, что он хочет сыграть на органе? Или мы навсегда покинем лофт? Она слегка повернулась лицом к стене, которую они не могли сдвинуть. “Почему?” Она прикусила уголок губы, пытаясь разгадать ее тайну. Затем с восклицанием она провела руками по корпусу руководства, подняла крышку и внимательно осмотрела ее.
  
  “Что ты ищешь, Килла?”
  
  “Кровь! Вы заметили какие-нибудь изменения цвета на осколках, которые вы трогали?”
  
  “Нет— если бы Камгейл был убит, - и он указал на недавно установленные хрустальные шпили, “ где-то здесь была бы кровь!”
  
  “Была ли только официальная версия Comgail's end?”
  
  “Нет. У меня была возможность поговорить с одной из санитарок лазарета, и она сказала, что он был весь в крови, осколки кристалла пробили глаза, лицо и грудь ”.
  
  “Возможно, с небольшой помощью? Но знаете ли вы наверняка, что именно Комгейл разбил руководство?”
  
  Ларс медленно кивнул, его глаза были серыми и мрачными, лицо ничего не выражало.
  
  “И он упоминал ранее, что знал, что доступ к подсознательным блокам был через органный чердак?”
  
  Ларс снова кивнул, и оба уставились в стену.
  
  “Комгейл полностью отремонтировал фестивальный орган?” В ответ на бесстрастный кивок Ларса Килашандра вытерла лицо одной рукой. “Амприс когда-нибудь сочинял или выступал?” - спросила она со злым раздражением.
  
  Выражение полного удивления на лице Ларса подсказало ей ответ.
  
  “Неудивительно, что он тут скакал”, - воскликнул Ларс, хватая Килашандру и обнимая ее в порыве ликования. “Неудивительно, что он так хотел починить руководство. Он не может добраться до подсознательных устройств, пока это не будет сделано. Он не может изменить подсознательные устройства для концертов этого года. О, Килла! Ты сделала это.”
  
  “Не совсем”, - со смехом сказала Килашандра. “Я всего лишь предполагаю, что в руководстве предусмотрен механизм разблокировки. Мы понятия не имеем, какую музыкальную клавишу он использовал. Это может быть что угодно...
  
  “Нет, ничего”, - воскликнул Ларс, качая головой и ухмыляясь, его глаза снова стали ярко-голубыми. “Я бы поставил свою жизнь на то, что я знаю, что он использовал бы —”
  
  “Я бы хотела, чтобы ты не употребляла подобных фраз”, - пробормотала Килашандра.
  
  Ларс ободряюще улыбнулся ей и продолжил. “Помнишь, что ты сказала о том, что бюрократия нашла подходящий для себя механизм? Что ж, единственное фестивальное предложение Амприс использует повторяющуюся тему”.
  
  “Но тогда бы об этом знали все на планете”.
  
  “Какая разница? У вас все равно должен быть доступ к этому руководству, не так ли?”
  
  “Верно. Какая тема?”
  
  “Это настоящая шумная свалка”, - и он записал ноты, к крайнему изумлению Килашандры.
  
  “Это не просто трескотня, это абсолютный плагиат. Амприс позаимствовал эту тему у композитора 18 века по имени Бетховен ”.
  
  “Кто?”
  
  Килашандра раздраженно всплеснула руками. “Хватит этих праздных домыслов, Ларс, мы должны закончить орган как можно быстрее”.
  
  “А как насчет Трэга?”
  
  Килашандра покачала головой. “Трэгг для нас не угроза. Если бы мы только могли закончить запись баса, нам было бы что ему показать. Я надеюсь ”. Она бросила набор скобок в руки Ларсу и взяла еще одну для себя. “Вы случайно не знаете, как звучит композиция Амприс?” Когда Ларс покачал головой, она коротко выругалась, а затем начала хихикать. “Мы просто попробуем оригинал!”
  
  Поскольку они спешили, нервничали от предвкушения и надежды, руки вспотели от напряжения, казалось, потребовалось три или четыре попытки, чтобы поместить каждый из следующих трех кристаллов. Ларс бормотал проклятия к тому времени, как Килашандра смогла опробовать третий. Не успела она коснуться кристалла, как дверная панель скользнула в сторону, и проем заполнила громоздкая фигура Трэгга.
  
  “Трэг, я благословляю твое своевременное прибытие. Мы изо всех сил стараемся подготовить это руководство. Свежая рука и здравый ум сотворят чудеса!”
  
  Трэг кивнул ей головой и вошел внутрь, бросив беглый взгляд на Ларса, прежде чем его внимание было полностью поглощено критической оценкой их усилий. Килашандра проигнорировала появление Амприс, Торкса, Тирола и Мирбетан, которые медленно вошли в комнату вслед за Трэргом. Трэгг взял молоток для настройки и ударил по каждому из кристаллов.
  
  Трэрг просто кивнул головой. Ларс протестующе застонал, но Килашандра бросила на него предупреждающий взгляд. Тот факт, что Трэггу нечего было сказать, был единственным одобрением, в котором она нуждалась, зная, что лучше не ожидать от него открытой похвалы. Однако на очень мимолетный миг ее охватило совершенно иррациональное желание обвить руками шею Трэга, мысль, которую она быстро подавила, не выдав ее даже усмешкой.
  
  Старейшина Торкс, более чем когда-либо похожий на птицу-падальщика, казалось, собирался шагнуть вперед, затем, очевидно, передумал, словно осознав, насколько массивный рост Трэрга делает его незначительным.
  
  “Вы только что прибыли, член Гильдии, и, поскольку сейчас полдень, для вас приготовлено угощение”, - начал Торкс со скупой вежливостью.
  
  Трэрг отклонил предложение. “Вы дали Гильдии понять, что дело самое срочное”.
  
  “Нам нужно поесть”, - едко сказала Килашандра. “Просто пришлите нам, пожалуйста, кто-нибудь поесть”, - и она взяла еще кронштейны, пока Трэг извлекал следующий кристалл из пластиковой пены. “Мы могли бы даже закончить это сегодня, если бы нам дали возможность работать без перерывов”.
  
  “Не совсем”, - поправился Трэрг в своей неторопливой манере, поднося кристалл к потолочному светильнику. Удовлетворенный, он опустил его, его взгляд переместился на зачарованных наблюдателей. “Если вы не возражаете?” И он протянул руку к двери.
  
  Килашандре, не сводившей глаз с ничего не выражающего лица Ларса, пришлось бороться с собой, чтобы не рассмеяться при виде ауры смятения, ярости и шока, исходящей от четырех высокопоставленных оптерианцев. Но ее руки не потели и не дрожали, и, поскольку Ларс осторожно затянул подходящую скобу, они были готовы закрепить ее в тот момент, когда Трэг вставил кристалл на место. Дверная панель просвистела над прямоугольником солнечного света. Килашандра затянула скобу как раз в тот момент, когда Ларс закончил свою. Трэгг поднял свой молоток для церемониального удара, и Ре, мягкий и чистый, нарушил тишину комнаты.
  
  “Еще только два, Трэгг и я верим, что нам будет что вам показать”, - сказала Килашандра, протягивая руку за другими скобками. “Это Ларс Дал”.
  
  “Любовник, выдающий себя за телохранителя! Молодой человек с крайне подозрительными полномочиями”, - прямо сказал Трэгг, его пристальный взгляд из-под капюшона был прикован к Ларсу.
  
  Килашандра подняла руку, чтобы сдержать любую понятную вспышку гнева Ларса, но он только улыбнулся, склонив голову в знак краткого подтверждения описания.
  
  “По словам старейшины Амприса или Торкса?” Спросила Килашандра, улыбаясь Трэргу и глядя ему прямо в лицо.
  
  Трэрг сосредоточил свое внимание на ней. Если бы она не была так уверена в собственной правоте, ей было бы трудно сохранять самообладание под этим взглядом василиска.
  
  “Тогда я выслушаю твои объяснения, поскольку предупреждаю тебя, Килашандра Ри, Гильдия с неодобрением относится к члену, который отказывается от своих договорных обязательств по каким бы то ни было личным причинам...”
  
  Килашандра недоверчиво уставилась на Трэрга.
  
  “Ты, Трэг, дал мне здесь два задания—”
  
  “Вторичное задание было значительно менее важным, чем основное”, — крупный почерк Трэга указал на незаконченную установку.
  
  “Эти двое связаны теснее, чем вы или Ланжецки представляли, когда Гильдия приняла этот контракт. Но тогда похищение не должно быть фактором высокого риска в хорошо организованной, консервативной и безопасной Офтерии. Верно? Всегда помня о своем главном долге, ” Килашандра позволила своему возмущению окрасить голос, - я переплывала опасные каналы с одного острова на другой, чтобы спастись от того, на который меня выбросили. Ставлю в тупик все стороны и ухитряюсь таким образом вернуться к своему основному контрактному обязательству ”.
  
  Трэгг лишь приподнял брови.
  
  “Скажи мне, Трэг, каково твое мнение о подсознательной обусловленности?”
  
  Мрачные глаза Трэрга слегка расширились. “Совет Федерации Разумных Планет объявил любую форму подсознательной проекции морально преступной и наказуемой изгнанием из Федерации”.
  
  “Тогда, если бы я был Старейшиной, ” сказал Ларс тихим, слегка насмешливым тоном, “ я бы не стал так быстро обвинять кого-либо еще в том, что у него крайне подозрительные полномочия”.
  
  “Если ты поможешь нам установить следующие два кристалла, Трэг, я думаю, мы сможем доказать наше утверждение”, - сказала Килашандра.
  
  “Если ты не сможешь доказать это утверждение, Килашандра Ри, ты подвергнешься суровому наказанию”.
  
  “Тогда разве не удобно, что я прав?”
  
  “Член Гильдии, я подвергся подсознательному воздействию”, - сказал Ларс, как будто почувствовал ее минутную неуверенность. Трэрг перевел свой проницательный взгляд на островитянина.
  
  “Коварство подсознательной обусловленности, Ларс Даль, заключается в том, что жертва совершенно не подозревает о бомбардировке”.
  
  “Только если он неподготовлен, член Гильдии. Мой отец, бывший агент Федерального совета, смог защитить меня и других друзей от подсознательного воздействия, вызванного электроникой. Которые, я мог бы добавить, особенно легко приспосабливаются к тяжелым эмоциональным переживаниям органа чувств.”
  
  “Опоздавший агент?” Килашандре показалось, что она заметила некоторое уменьшение несговорчивости Трэгга.
  
  “Пойман здесь в ловушку теми же ограничениями, которые удерживают оптерианцев от участия в галактическом предпринимательстве”, - ответил Ларс. “Контакт с Федеративным Советом был восстановлен только что, спустя почти тридцать лет —”
  
  Они с Трэргом услышали слабый звук в одно и то же мгновение и приняли подходящие позы прерванных родов, когда дверная панель открылась. Мирбетан сопровождала обеденный стол, который вкатил охранник.
  
  “Если ты просто оставишь это здесь, Мирбетан”, - Килашандра махнула рукой, полной скобок, в то время как Трэгг и Ларс склонились над уже установленным кристаллом, - “мы скоро сделаем перерыв”.
  
  “Тоже не тот, кого они ожидают”, - пробормотал Ларс, когда дверная панель закрылась. Трэрг наградил его еще одним нервирующим взглядом. Ларс невозмутимо вернул его, слегка поклонившись в сторону футляра с ручным управлением. “ После вас, член гильдии.
  
  “Зачем еще три кристалла?” Спросил Трэрг.
  
  “Этот лофт вдвое меньше свободного пространства за органным пультом на сцене”, - сказал Ларс. “Мы думаем, что оборудование для подсознательного программирования спрятано за этой стеной, и доступ к нему осуществляется с помощью музыкальной клавиши, активированной в этом руководстве. У нас есть основания полагать, что Комгейл, который, как утверждается, разбил кристалл, ” брови Трэгга приподнялись, - был убит из-за того, что обнаружил этот музыкальный ключ, а не потому, что был ранен осколками или уничтожил руководство. Это привело бы только к тому, что его отправили бы на реабилитацию.”
  
  “Кто отвечает за подсознательное программирование?”
  
  Ларс ехидно ухмыльнулся: “Мой личный кандидат - Амприс; у него музыкальное образование”.
  
  “Не нужно быть музыкальным, чтобы брать ноты в правильной последовательности”, - сказал Трэгг.
  
  “Верно, но он знает об органе столько, сколько должен знать каждый исполнитель, и он стал главой Консерватории примерно в то время, когда началось подсознательное кондиционирование. Это началось вскоре после прибытия моего отца, и он был здесь, чтобы расследовать первый запрос об отмене ограничения на доступ к планете. Кроме того, Торкс всегда выступал за пропагандистский контроль населения. Но то, что делает один Старейшина, остальные неизменно одобряют. И подсознательная обусловленность поддерживает их в их власти. ”
  
  “Устройте мне встречу с вашим отцом, Ларсом Далем”.
  
  Ларс ухмыльнулся. “Его полномочия столь же подозрительны, как и мои, член Гильдии. Я сомневаюсь, что мы смогли бы связаться с ним. В любом случае, мы здесь, рядом с неопровержимым доказательством того, что мы подозреваем. Несомненно, синица в руках...
  
  “Птица?” Это слово вырвалось у Килашандры из-за напряжения, которое она чувствовала, и сочетания удивления и уважения к великолепному выступлению Ларса под нервирующим пристальным взглядом Трэга.
  
  “Возможно, аналогия неверна”, и Ларс неуверенно пожал плечами. “Ну что, член гильдии? У меня тоже сегодня день в суде?”
  
  “Еще три кристалла?” Поведение Трэрга никак не выдавало его мыслей.
  
  “Еще два, - сказала Килашандра, “ если мы используем оригинальный ключ”.
  
  Трэгг едва слышно хмыкнул в ответ на этот комментарий, прежде чем потянулся за следующим кристаллом и жестом показал Ларсу поставить свой кронштейн.
  
  Килашандра не могла полностью сосредоточиться на поставленной задаче, поскольку внезапно осознала, насколько правдивы утверждения диссидентов. Действительно ли она позволила сексуальным отношениям затуманить ее рассудок? Или благоприятные первые впечатления от Нахии, Хаунесса и других, которые повлияли на ее мышление? И все же, там были Кориш фон Миттельштерн и Олав Дал. Или эта запутанная ситуация была тщательно подстроена? Возможно, она оказалась в затруднительном положении, пила в ее собственных руках, подумала она, осторожно затягивая скобу на втором кристалле. Она не осмеливалась взглянуть на Ларса через открытую витрину, когда они выпрямлялись.
  
  Как всегда бесстрастный, Трэрг протянул Ларсу молоток для настройки. Ларс одарил Килашандру лихой и ободряющей улыбкой, а затем отстучал последовательность: да-да-да-дам, да-да-да-дам. В течение одного ужасного мгновения ничего не происходило, и Килашандра почувствовала, как последние остатки энергии покидают ее тело со стоном, который она не смогла подавить. Стон, которому вторил приглушенный шум и легкая вибрация пола. Пораженные, она и Ларс посмотрели вниз, но Трэгг продолжал смотреть в потолок.
  
  “Умно!” - таков был его комментарий, когда стена медленно опустилась и, к их огромному облегчению, бесшумно, несмотря на первоначальный протест. “Умный и крайне подлый”. Как только опускающаяся стена достигла высоты колена, Трэг перемахнул через нее, Ларс последовал за ним.
  
  Для грузного человека Трэрг передвигался со значительной скоростью и экономией движений. Он совершил полный обход помещения, его глаза скользили от одной стороны к другой, идентифицируя каждую ячейку в сложной и разветвленной системе стоек и терминал, который активировал устройства. Он завершил свою схему на трех толстых кабелях, которые обеспечивали интерфейс между двумя наборами компьютеров.
  
  “Некоторое время сюда никто не заходил”, - сказал он наконец, заметив легкий налет пыли на шкафах.
  
  “В этом нет необходимости, член Гильдии”.
  
  “Ты можешь называть меня Трэг”.
  
  Ларс торжествующе ухмыльнулся Килашандре, которая стояла, приложив ухо к дверной панели. Ничто не должно помешать в этот критический момент.
  
  “Trag. Ежегодная доза для оптерианцев вводится незадолго до начала Фестивального сезона и прибытия туристов. Всем оптерианцам предоставляется ‘возможность и привилегия”, - в голосе Ларса звучало легкое презрение, - посетить предварительные концерты Фестиваля текущего года. Затем жители Материка получают свою дозу, чтобы оставаться довольными, пока здесь находятся туристы. Затем туристы получают свое, которое включает в себя достаточное количество офтерианизмов, чтобы помешать им принимать сообщения от незнакомцев для отправки, когда они вернутся в свои дома. Некоторые, знаете ли, не влюбляются в гораздо более совершенный и безопасный естественный образ жизни оптерийцев.”
  
  Трэгг оторвал взгляд от увлекательного телеграммы. “Скольким удалось избежать этих сеансов кондиционирования?”
  
  “Не так много жителей Материка, хотя есть несколько человек, которые независимо обнаружили подсознательные образы”. Ларс повернулся к Килашандре. “Нахия, Хаунесс, Брасснер и Теах. За последние десять лет они смогли предупредить тех, кому, по их мнению, можно было доверять. ”
  
  “Старейшины знают, что некоторым удалось сбежать?” Спросила Килашандра.
  
  “На концертах проводится проверка персонала, которая одновременно регистрируется в Центральных компьютерах”.
  
  “Но островитяне ведь не ходят на концерты, не так ли?” Со смешком спросила Килашандра. Было облегчением узнать, что у нее был повод для веселья. Какое-то время там все выглядело очень мрачно, поскольку Трэгг стал сильным членом Гильдии.
  
  “Я думаю, пришло время положить конец такому пагубному подчинению”, - сказал Трэгг. Он достал из кармана на бицепсе ручной прибор, который используется для проверки систем программирования, и положил его на ближайший шкаф. “Это должно быть простым делом - перепрограммировать главный сенсорный микшер, чтобы обойти генератор подсознания. Это заблокировало бы подсознательный процессор, но не оставило бы физических следов изменения”. Достав из того же кармана тяжелый составной нож из тех, что компания crystal singers предпочитает использовать в полевых условиях, он открыл самое тяжелое режущее лезвие. Он осторожно надрезал пластиковую крышку кабеля, откидывая ее, чтобы обнажить многоцветную гибкую упаковку.
  
  Килашандра наблюдала, как Трэг установил системный контролер на гибкий провод, снимая предварительные показания. Пока он обдумывал результаты, она не смогла удержаться от взгляда на подсознательную комнату. Эти устройства были ей настолько отвратительны, нарушая все правила личной жизни, которые были ее неотъемлемым правом на Фуэрте, что она чувствовала себя запятнанной, просто глядя на них.
  
  “Если нет электричества ...” - начал Ларс, предостерегающе приподняв руку.
  
  “У меня достаточный опыт работы с такого рода оборудованием, Ларс Дал”. Трэрг ввел инструкции на ручном устройстве, посмотрел на дисплей прямоугольного видеомагнитофона, и мускул дернулся на его щеке. “Подпрограмма подсознания будет работать при любом фиктивном тестировании и указывать режимы программирования, выбранные в списке программ, но я устанавливаю защитный замок”, - и с этими словами он плотно прижал устройство к толстому кабелю с красной маркировкой и нажал главную клавишу, - “сейчас. У меня нет оборудования, необходимого для создания программы пропагандистской детоксикации.”
  
  “Это очень плохо”, - сказала Килашандра с искренним отчаянием.
  
  “Вот!” Сказал Трэрг. “И пока они точно не узнают, что я сделал, чтобы заблокировать подсознательный процессор, изменения не могут быть отменены. Пусть оптерианцы программируют этот компьютер на любые изображения, какие пожелают. Ни одно из них не достигнет умов людей, которых они намерены извратить! ” Трэг сильно потянул за пластиковое покрытие, а затем плотно прижал его обратно к кабелям. Килашандра не могла видеть, куда был введен кабель.
  
  “И ты будешь свидетельствовать перед Федеративным советом?” Ларс был напряжен, с нетерпением ожидая ответа Трэгга.
  
  “Мы все будем свидетелями перед Советом, молодой человек”, - ответил Трэрг.
  
  Ларс кивнул, но его улыбка была кривой. “Поверят словам хрустальных певцов, член гильдии Трэг, а не словам островитянина, чьи мотивы вызывают подозрения”.
  
  “Даже если бы он мог покинуть планету, Трэг”, - сказала Килашандра. “Помнишь дугу в порту шаттла? Разве она не светилась синим и не извергала охранников с оружием?”
  
  Трэрг кивнул. “ За исключением того случая, когда я проезжал под ним.’
  
  “Эта дуга откладывает минералы в костях офтерийцев, - сказал Ларс, - и в костях всех, кто находится здесь более шести месяцев. Именно это изначально зацепило моего отца”.
  
  Трэрг легким движением руки устранил это затруднение. “В моем распоряжении есть ордер на арест группы или групп, ответственных за похищение Члена Гильдии, что позволит вам избежать их репрессий”.
  
  “Ты хорошо подготовился, Трэгг”, - сказала Килашандра с печальной улыбкой. “Но тебе пришлось бы привести все население Архипелага, если бы ты назвал Ларса Даля похитителем”.
  
  Когда Трэрг повернулся к Ларсу за подтверждением, тот кивнул. “Я не планировал покидать Офтерию”, - сказал Ларс со слегка смущенной улыбкой, - “и я уверен, что мой отец более чем готов к этому, но вам понадобится целый лайнер, чтобы вывезти тех, кто будет уязвим. Старейшины Офтерии годами ждали повода для обыска и ареста взрослого населения островов. Все они окажутся в реабилитационном центре. Если, конечно, у вас также нет полномочий отстранять от должности каждого государственного чиновника по этому обвинению.”
  
  Трэрг долгое время молчал, пристально глядя на Ларса. Затем медленно выдохнул. “Федеративный совет наделил меня широкими полномочиями, но не настолько”. Его нижняя челюсть слегка выпятилась. “Если бы были какие-то подозрения об этом ...” Он сделал паузу, на его лице отразилось презрение к тому, что произошло. “Давайте не будем раскрывать эту информацию преждевременно”.
  
  Они тщательно удалили все следы своего проникновения. Ни один из мужчин не прикасался к шкафам или папкам, поэтому заметание следов заняло немного времени. Тем временем Килашандра переместилась у дверной панели, прислушиваясь к приближающимся звукам.
  
  Трэг еще раз проверил обрезанные им кабели, проверяя под всеми углами, чтобы убедиться, что разрез избежит любого осмотра, кроме самого критического. Он тщательно осмотрел комнату, а затем, явно удовлетворенный, выжидающе посмотрел на Килашандру и Ларса.
  
  “Ну, закрой его!”
  
  Килашандра разразилась озадаченным смехом, скорее визгливым, чем веселым. “ Как?
  
  Ларс усмехнулся, забирая молоток из ее дрожащих рук. “Найди что-нибудь, что ему понравится ...” Он снова выстучал последовательность Бетховена. Стена немедленно закрылась, издав еле слышный стук, когда панель соприкоснулась с потолком. Трэрг бросил последний взгляд на корпус кабеля и, пожав плечами, отмахнулся от него.
  
  “Я предлагаю тебе что-нибудь съесть, Килашандра. Ты слишком бледна. Вероятно, это результат совмещения двух заданий в твоей Гильдии. Ларс Дал, установи следующую скобку”.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 21
  
  
  
  
  
  Хорошо, что они завершили свои расследования, поскольку старейшина Амприс возвращался дважды, в первый раз с непростительным приглашением на тихий ужин с несколькими Старейшинами, которые больше всего хотели встретиться с членом Гильдии.
  
  “Это значит, что тебе лучше поесть перед уходом”, - сказала Килашандра Трэргу, когда Амприс покинул их. “Особенно если старейшина Пентром, медик с интересными взглядами на питание, присутствует”. Она нарисовала очень маленький кружок — большим и указательным пальцами внахлест — чтобы указать размер порции. “Трэг, ты пьешь?” Трэг пристально посмотрел на нее. “Почему?”
  
  “У достойных Старейшин, в частности у Пентрома, в настоящее время сложилось впечатление, что представители нашей профессии должны ежедневно употреблять алкоголь в значительных количествах, чтобы способствовать их необычному метаболизму”.
  
  Трэгг медленно оторвался от руководства. Выражение его лица граничило с недоверием. “ О?
  
  “Они такие хрупкие, эти Старейшины Офтерии”, — Ларс сделал уничижительный комментарий, — “что мне бы не хотелось причинять кому-либо из них страдания. Преждевременно, конечно”.
  
  “Или выставлять себя расчетливым мошенником?” Предложил Ларс.
  
  “Иногда полезно породить полезный миф о нашей профессии. В противном случае мы останемся с водой, которая, несмотря на высокое содержание минералов, не очищается из-за жажды офтерийцев сохранить природу нетронутой. Вкус такой, словно его сцедили из резервуара первого космического корабля дальнего действия. Пиво здесь неплохое.”
  
  По обычно непроницаемому лицу Трэрга пробежала тень. “ Ярранское пиво?
  
  “К сожалению, нет”. Предпочтение Трэга еще больше повысило его в ее глазах. “Пиво Bascum brew пригодно для питья, в то время как пиво better запрещено законом”. Она бросила понимающий взгляд на Ларса, который ухмыльнулся ей в ответ.
  
  “Обычно так и есть. Твой совет своевременен, Килашандра”, - сказал Трэгг, затем соответствующим образом зазвучал си-бемоль.
  
  Тридцать четыре кристалла были на месте, когда старейшина Амприс появился во второй раз поздно вечером того же дня. Невозможно было скрыть восторг в его глазах от их продвижения. Он кипел от восторга, какого она еще никогда не видела на выставке пожилых людей. Неужели он отчаялся увеличить в этом году дозу идеологического воздействия на свою подсознательную программу?
  
  “Мы закончим это завтра, - сказал Трэрг старейшине Ампрису, - и у нас будет еще день, чтобы внедрить новое руководство в систему и проверить три других руководства на наличие положительных отзывов. Одна незначительная деталь, по которой Килашандра не смогла меня успокоить: использовался ли орган, когда руководство было уничтожено?”
  
  “Я верю, что так оно и было”, - ответил Амприс, опустив веки, чтобы скрыть карие глаза. “Я, конечно, подтвержду это. После прискорбного осквернения я лично проверил другие руководства, чтобы убедиться, что они не повреждены.”
  
  “Старейшина Амприс, Килашандра Ри и я сочли бы себя нарушителями обязательств нашей Гильдии перед Офтерией, если бы мы не смогли убедиться сами и в вас, что ваш Фестивальный орган находится в полном рабочем состоянии”.
  
  “Конечно”, - выдавил Амприс сквозь стиснутые зубы. Затем, резко изменившись, он натянуто улыбнулся. “Очень дотошно с вашей стороны”.
  
  “Можем ли мы включить главный орган отсюда?” Спросила Килашандра, гадая, что вызвало внезапную перемену Амприса. “Признаюсь, мне не терпится услышать его во всей красе”.
  
  Амприс долго смотрел на нее, прежде чем его тонкие губы растянулись в оригинальной улыбке.
  
  “Чтобы вы в полной мере оценили универсальность Фестивального органа, вам необходимо провести некоторое сравнение. Поэтому я рад, что вы смогли посетить сегодняшний вечерний концерт, который будет исполнен на инструменте с двумя ручками в Консерватории ”.
  
  “Да, конечно”. Килашандра позволила приятной приветливости просочиться в свой голос. “Теперь, когда монтаж почти завершен, и Трэг здесь, я понимаю, в каком напряжении я находилась. Всегда намного легче распределять обязанности, не так ли, старейшина Амприс? ” весело добавила она.
  
  Он что-то пробормотал и удалился. Трэрг выжидающе посмотрел на нее.
  
  “Когда неизбежного больше нельзя избежать, всегда разумно принять его с достоинством”. Она поморщилась. “Хотя, должна признаться, я презираю студенческие концерты”.
  
  Ларс ухмыльнулся. “О, ты не будешь приглашать студентов сегодня вечером, Килла. И в свете того, что ты рассказала мне о происхождении праздничного номера Амприс, я с нетерпением жду твоей критической оценки. Ты хоть немного разбираешься в музыке, член гильдии? он спросил Трэгга.
  
  “Часто”. Трэрг аккуратно положил инструменты в футляр и жестом попросил Ларса закрыть хрустальный контейнер. Килашандра закрыла руководство и, взяв с головы волос, намочила его и аккуратно уложила в угол крышки. Трэрг фыркнул, что она перевела как одобрение.
  
  “Шерсть собаки, которая укусила?” Спросил Ларс.
  
  “Откуда ты взял эти поговорки?” Потребовала ответа Килашандра, закатывая глаза в преувеличенном смятении. Затем она указала на его карман.
  
  “Я бы хотел поближе взглянуть на это устройство”, - сказал Трэрг. Ларс вытащил маленький глушитель.
  
  “Трэг, я пытаюсь заставить их поверить, что это я искажаю их мониторы”.
  
  Трэрг удивил Килашандру, положив ладонь ей на лопатку. “ Больше нет. Но я бы согласился. Разумно с твоей стороны.
  
  “Сколько мифов о хрустальных певцах основаны на разумных мерах предосторожности?” - спросила она Трэрга. “Или на методах выживания?” Трэрг равнодушно пожал плечами.
  
  Ларс отключил устройство, когда Килашандра открыла дверную панель, и все трое покинули лофт. Килашандра наблюдала за Трэгом, чтобы понять, повлияла ли на него акустика фестивального зала. Трэрг даже не изменил своего твердого шага и не отреагировал на эхо, отдававшееся от его энергичного шага. Охранникам пришлось поторопиться, чтобы не отстать от них.
  
  Оказавшись в гостевых апартаментах, которые Трэггу предстояло делить с ними, Ларс включил глушитель, прежде чем передать его Трэгу.
  
  “Они меняют мониторы на органном чердаке каждый день, но стоит звякнуть хрусталю, и они разбиваются вдребезги”, - сказала Килашандра Трэргу, направляясь к стойке с напитками. “Хочешь бокал холодного "Баскума”, Трэг?"
  
  “Пожалуйста”. Трэрг вернул глушитель Ларсу. “Что за детектор у них в космопорту?”
  
  “Изотопный сканер”, - сказал Ларс с гримасой. “Популярная теория заключается в том, что детектор активируется редким изотопом железа, характерным для почвы Офтерии. Как только остаток изотопа накапливается в костном мозге, он имеет тенденцию к самовоспроизводству. Предпринимались безуспешные попытки нейтрализовать изотоп и заглушить сканеры, но ничего не получается.” Затем он нахмурился. “Все охранники - реабилитанты и никогда не промахиваются. Попытка пройти мимо них - эффективная форма самоубийства. Существует также оглушающее поле, которое срабатывает на случай, если будет предпринята еще одна согласованная попытка проникнуть в порт.”
  
  “Меня встретили четверо оптерианцев...” - начал Трэгг.
  
  “Которого пропустили внутрь. О, уполномоченный персонал приходит и уходит, но они очень осторожны, чтобы показать свое разрешение охране ”.
  
  Килашандра приготовила бутерброды, которые теперь раздавала мужчинам.
  
  “У нас мало времени до ужина и концерта, и мне нужно принять ванну”, - объявила она, ее рот был наполовину набит сэндвичем.
  
  “Я тоже”. Ларс последовал за Килашандрой, забрав с собой глушилку после извиняющегося кивка Трэггу. “Трэг для нас не угроза, да?” Саркастически пробормотал Ларс, как только они оказались в неконтролируемой ванной.
  
  Килашандра пожала плечами и поморщилась. “Я не думала, что он так жестоко обойдется, но, с другой стороны, никто из нас не знал, какую ложь плели Старейшины. И у Гильдии действительно есть репутация, которую нужно поддерживать, особенно если им пришлось обратиться в FSP, чтобы получить круизер для быстрой поездки сюда. Но, ” добавила она, довольно довольная, - это значит, что они заботились.
  
  “Я чувствовал, что разговариваю с кирпичной стеной, Килла, пока она не рухнула”. Ларс запустил пальцы в свои густые волосы. “Что бы ты сделала, если бы этого не произошло, Килла?”
  
  “Что ж, это произошло, и Трэг был преобразован. Теперь все, что нам нужно сделать, это сообщить твоему отцу. Сколько людей нам нужно, чтобы доставить в безопасное место? Я имею в виду, если у Трэга есть ордер на вечеринку или вечеринки...”
  
  Ларс обхватил ее лицо руками, ухмыляясь ей сверху вниз. “Неважно, насколько широк этот ордер, Килла, он не распространяется на всех тех, кто действительно нуждается в нашей защите. Нахия, Хаунесс, Теах, Брасснер и Олвер - это просто самые важные. Почему...
  
  “Разве некоторые не могли просто исчезнуть на островах?”
  
  Ларс покачал головой.
  
  “Тогда нам придется как-то продержаться, пока Трэрг не доложит о подсознательном кондиционировании Федеративному Совету. Морская пехота Флота высадится в полном составе, и Старейшины будут проходить реабилитацию. Ты в безопасности, пока я здесь — и перестань качать головой. Послушай, Трэгг может вернуться, теперь, когда орган восстановлен, а я не похищен...
  
  “Крейсер все еще здесь?”
  
  “О, я в этом сильно сомневаюсь”.
  
  “Тогда, если он не сможет вспомнить об этом, он всплывет на Офтерии до следующего рейса, а это произойдет не раньше, чем через две недели”.
  
  “Еще две недели!” Килашандра поняла, что считала само собой разумеющимся тот же постоянный космический трафик, что и на Лунной базе Шангано.
  
  “Что? Мое очаровательное присутствие и вдохновенное совокупление истощились теперь, когда у тебя есть коллега crystal singer, который составит тебе пару?”
  
  “Trag? Ты думаешь — Трэгг и я? Не будь смешным! Послушай меня, молодой человек, ты многого не знаешь о crystal singers!”
  
  “Я бы хотел, чтобы у меня было время выяснить”. Его ответ был задумчивым, даже если поцелуй, который он подарил ей, таким не был. И ее ответ на его объятия временно приостановил менее срочные дела, даже ванну.
  
  К счастью, к тому времени, когда Трэгг безапелляционно постучал в дверь ванной, они оба были одеты.
  
  “Иду”, - трелью отозвалась Килашандра, в последний раз целуя Ларса, прежде чем распахнуть дверь. Эффектно ворвавшись в главный зал с Ларсом на шаг позади нее, она была рада увидеть Трэга с полупустым бокалом пива в руке в компании Тирола, Мирбетан и Пиринио. В шутку поинтересовавшись, не взяли ли Полабода в другой квартет, она любезно поприветствовала их, заявив, что горит желанием посетить вечерний концерт и, наконец, услышать офтерианский орган.
  
  Ужин был подан в том же зале, который очаровал Килашандру. На этот раз очарование усиливалось тем фактом, что старейшина Пентром отсутствовал в списке приглашенных. Старейшины Амприс и Торкс монополизировали Трэга на одном конце стола, вовлекая его в очень серьезные дискуссии, в то время как Мирбетан делала все возможное, чтобы ввести в разговор обычные темы на другом. Тироль, Пиринио и две очень кроткие пожилые женщины-инструктора составляли буфер между Старейшинами и уважаемым и недавно прибывшим членом Гильдии Трэгом.
  
  “Старейшина Торкс, - сказал Трэрг хорошо поставленным голосом, который разнесся по всей столовой после того, как он пригубил напиток из своего бокала, “ мой метаболизм требует ежедневного употребления определенного количества алкоголя. Что ты можешь предложить?”
  
  После этого Килашандра не утруждала себя тем, чтобы напрягать слух, чтобы услышать, какой информацией или дезинформацией можно было бы обменяться. К счастью, порции, которые им подавали, были значительно более щедрыми, хотя и не возбуждающими на вкус, чем ее первый ужин там, так что голод был утолен.
  
  Не было причин задерживаться у праздничного стола, поэтому сразу после окончания сладкого блюда Мирбетан направилась в концертный зал Консерватории. Те, кто уже собрался, поднялись на ноги при появлении уважаемых посетителей.
  
  “Как ягнята на заклание”, - прошептал Ларс ей на ухо.
  
  “Опять не так!” - прошептала она в ответ, затем на ее лице появилось благодушное выражение. Пока она хорошенько не рассмотрела места для сидения.
  
  Пульт органа, конечно же, доминировал на сине-белой сцене. Золотые шторы были богато задрапированы, завершая раму, которая купалась в мягком сиянии рассеянного света. Они поднялись по небольшому пандусу в партер, где Мирбетан с улыбкой повернулась и указала на их стулья.
  
  Кровавая инквизиция, подумала Килашандра про себя. Обитые темно-синей бархатистой тканью кресла имели ковшеобразную форму, полукруглые спинки были оснащены широкими подлокотниками, выполненными по размеру запястья и кисти для правильного восприятия. Килашандра не ожидала найти легкий отдых, потому что над каждым сиденьем был наполовину накрыт капюшон, без сомнения, содержащий дополнительные сенсорные отверстия. Как мог бы заметить Ларс, пассажиры сидений были легкой добычей.
  
  Тем не менее, поскольку это соответствовало выбранной ею роли, Килашандра выразила восхищение "атмосферой зала”, очаровательным декором и необычными креслами. Она насчитала пятнадцать рядов, уходящих вверх и в тень позади нее, и все они были заполнены. Она насчитала пятнадцать мест в первом ряду со своей стороны от входа, так что около четырехсот пятидесяти человек, весь состав Консерватории, собирались развлекаться.
  
  Она заняла свое место, но из-за наклона и подлокотника единственной частью ее тела, которая могла касаться Ларса, была ее нога. Она наклонилась так, чтобы касаться его. Она почувствовала ответное давление, которое придало ей гораздо больше уверенности, чем она должна была нуждаться или ожидала получить от такого минимального контакта.
  
  Свет в зале потускнел, и Килашандру охватило волнение, которого она никогда раньше не испытывала в этот обычно самый приятный, предвкушающий момент выступления.
  
  На сцену вихрем вылетела женщина, ее мантия развевалась позади нее. Она быстро поклонилась собравшимся и заняла свое место за пультом органа, ее спина с плиссированными драпировками была освещена прожектором. Килашандра увидела, как она подняла руки к первому руководству, а затем все огни погасли, когда прозвучал первый аккорд.
  
  Килашандра чуть не пнула Ларса, узнав музыку. В большинстве консерваторий ее сочинение приписали бы человеку по имени Бах. На Офтерии вряд ли хоть одна овца спокойно паслась. Затем сенсорные элементы начали свое коварное выщипывание. Это было хорошо сделано, аромат молодой травы, весенний ветер, нежная зелень, успокаивающие цвета, буколические ароматы, а затем— Ларс настойчиво постучал ногой по ее ноге, но она уже уловила образ “пастуха”, очаровательного Амприса, доброго, любящего, нежного, бесконечно нежного пастуха, который в этот единственный момент пристально смотрит на членов своей “паствы”.
  
  Трэг провалился? Килашандру охватило разочарование и острая вспышка дурного предчувствия. Она заставила себя вспомнить тот первый взгляд на этот небольшой театр. За этой органной консолью должен был быть второй генератор подсознания. Действительно, вероятно, к каждому из этих коварных инструментов был подключен по одному. Как они могли отключить их все? Второе изображение скорбящего Амприса, опечаленного проступком своей паствы — опечаленного, но бесконечно терпимого и всепрощающего — довершило ее отвращение ко всему упражнению.
  
  Килашандра ловила все транслируемые изображения, такие четкие, как если бы голограмму подвесили для просмотра на трехмерном экране. Подсознание, казалось, запечатлелось на ее сетчатке. Это как-то связано с тем, что ее симбионт отверг это наложение?
  
  Когда зажегся свет, Килашандра сделала вид, что выступление произвело на нее впечатление, как и должно было быть.
  
  “Член гильдии?” Спросил Мирбетан мягким нетерпеливым голосом.
  
  “Ну, это было очаровательно. Такая успокаивающая, такая милая сцена. Я заявляю, что почувствовал запах молодой травы и весенних цветов ”. Ларс попытался наступить ей на ногу. Она с трудом высвободилась из хватки своего сиденья и огляделась. “Ого, Ларс Даль, все именно так, как ты мне говорил!” Он дважды постучал, получая ее сообщение.
  
  На сцену вышел второй исполнитель, его манеры были настолько воинственными, что Килашандра заключила с собой личное пари: кто-нибудь из немцев или альтаирец, если напыщенные композиции Просневича были написаны до того, как оптерианцы заселили эту планету.
  
  Музыка представляла собой невдохновленную смесь многих боевых тем, каждая новая поражала плененную аудиторию так, что она обнаруживала, что уклоняется от натиска музыки, и задавалась вопросом, переживет ли она воздействие подсознания. Она так и сделала, но ее глазные яблоки болели от видений Торкса и невероятно сильного Пентро, призывающего верующих встать на путь победы и планетаризма, защищая кредо Офтерии до самой смерти.
  
  Громкий вздох — облегчения? — предшествовал аплодисментам, вызванным этим выбором. Итак, аудиторию успокаивали доверием, поощряли сопротивляться подрывной философии: и что теперь, задалась вопросом Килашандра?
  
  Следующим исполнителем был пугающе худой и серьезный молодой человек, судорожно сглатывающий адамово яблоко, когда пересекал сцену. Он больше походил на болотную птицу, чем на ведущего органиста. И когда он занял свое место и поднял руки, они раскинулись до невероятной длины, отчего мягкие вступительные ноты показались Килашандре нелепыми, особенно когда она узнала соблазнительные фразы французского пианиста. Название вылетело у нее из головы на мгновение, но эротическая музыка была довольно знакомой. Она затаила дыхание при виде первого изображения и подавилась взрывом смеха, когда подсознательный образ Амприса-соблазнителя был наложен красными и оранжевыми красками на оскорбленные чувства зрителей. К счастью, мысль о том, что Амприс занимается любовью с ней или с кем-либо еще, была настолько причудливой, что эротизм, даже усиленный запахом и чувственным возбуждением, не достиг своего полного эффекта. Постоянное постукивание Ларса — поддавался ли он иллюзии, держал ритм или пытался отвлечь ее от мощной чувственности — по ее ноге постоянно напоминало ей, насколько опасным было их положение в данный момент.
  
  Болеро! Название вернулось к ней, когда зажегся свет. От ярости, вызванной этой дерзкой манипуляцией, на ее щеках вспыхнул румянец, сравнимый с румянцем Мирбетан, когда восхищенная женщина повернулась, чтобы, затаив дыхание, спросить, понравился ли Килашандре концерт.
  
  Все сиденья были наклонены вперед, снова выпуская своих пассажиров в холодный, жестокий мир реальности.
  
  “Я никогда в жизни так полно не ощущала музыку, Мирбетан”, - сказала Килашандра звонким, проникновенным голосом. То, что она почувствовала в своей груди, было не тем, что ожидалось от выступления. “Сбалансированное и профессиональное исполнение. Артисты были великолепны. Отличная адаптация к оптерианским органам”.
  
  “Адаптации? О, нет, член Гильдии, это было первое исполнение трех блестящих новых композиций”, - сказала Мирбетан, и Килашандра могла только вытаращить на нее глаза.
  
  “Эта музыка была полностью оригинальной? Сочинена исполнителями?” Удивление Килашандры было неверно истолковано Мирбетан как должное выражение благоговения. Ларс предостерегающе сжал ее руку, и ей удалось сдержать свое возмущение.
  
  “Поистине блестящий концерт”, - сказал Трэг, присоединяясь к ним, когда публика расходилась. “Опыт, от которого я бы добровольно не отказался”.
  
  Килашандра, никогда не слышавшая столько теплоты в его голосе, пристально посмотрела на Трэрга. Конечно, если бы ее симбионт защитил ее...” Теперь она смотрела на раскрасневшееся лицо Трэгга, его блестящие глаза и заметила, что на его губах появилась улыбка. Килашандра схватила Ларса за руку и, прежде чем кто-либо еще успел заметить ее смятение, потащила их обоих в толпу, подальше от Трэга и двух Старейшин, которые сопровождали его.
  
  “Полегче, Килла”, - прошептал Ларс ей на ухо. “Не выдавай этого. Не сейчас!”
  
  “Но он—”
  
  Его рука безжалостно скрутила ее пальцы, напоминая ей об опасности, в которой они находились.
  
  “Эта последняя пьеса отправит их всех в свои постели, если потребуется, поодиночке”, - продолжил Ларс, разбивая предложение на короткие фразы и торопливо уводя ее из зала. “Никто не должен задерживаться. Не после такой дозы эротизма”. Они завернули за угол, Килашандра приняла направление Ларса. “Трэг идет”.
  
  “Неужели ты не понимаешь? Никто здесь не сочинял эту музыку. Все это было украдено!”
  
  “Я знаю, я знаю”.
  
  Твой не был украден. Он был оригинальным. Единственная, черт возьми, оригинальная музыка, которую я слышал на этом фардлинском грязном шаре! ”
  
  “А теперь замолчи, Килла. Еще один коридор, и мы дома в безопасности, и тогда ты сможешь разглагольствовать и бесноваться”.
  
  “Сначала я принимаю холодный душ”.
  
  “Что, и впустую тратить музыку?”
  
  Она попыталась пнуть его, но они шли так быстро, что она потеряла бы равновесие, если бы ей это удалось.
  
  “Я не позволю манипулировать собой ...” - и последнее слово она прорычала в уединении их номера. Она натягивала через голову халат из белужьего паучьего шелка, когда добралась до двери ванной и, включив холодную воду, стояла в ее ледяном потоке, пока не почувствовала, что ее плоть съеживается. Ларс вытащил ее из автобуса, протянул полотенце и занял ее место.
  
  “Я думаю, это позор — тратить впустую всю их тяжелую работу и усилия ...”
  
  “Ты хотел лечь в постель с изображением Амприс?” - спросила она во весь голос.
  
  “О, я видел Мирбетан”, - простодушно сказал Ларс, вытираясь насухо полотенцем.
  
  “Мирбетан?”
  
  “Да, разве ты не знал, что именно поэтому ее включили в ваш приветственный комитет? Она би—”
  
  “Что?” Килашандра прокричала это во всю силу своих легких.
  
  “Успокойся, Килашандра Ри”, - раздался холодный голос Трэга из дверного проема. “Вы с Ларсом Далем в такой же опасности, как и думали. Нам нужно поговорить”.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 22
  
  
  
  
  
  “Первый”, - сказал Трэг, когда Килашандра и Ларс присоединились к нему в главном зале, и указал на мониторы. Ларс поднял глушитель. “Очень хорошо. Во-вторых, мне нужно услышать отчет о твоих приключениях здесь, Килашандра. Тогда я смогу отделить факты от вымысла, представленного Амприсом и Торксом. Оба умные люди.”
  
  “Хочешь выпить, Килла?” Спросил Ларс, и его голос был хриплым то ли от гнева, то ли от беспокойства.
  
  “Я бы предпочел что-нибудь покрепче этого безвкусного пива, пожалуйста, Ларс Дал”, - сказал Трэг. “С удовольствием, Трэг”.
  
  Килашандра почувствовала, как напряжение в животе спало, и набрала полную грудь воздуха, поскольку вежливая просьба Трэгга вселила в нее уверенность в его отношении. Она быстро пригубила ликер "Полли", который протянул ей Ларс, прежде чем сесть на диван, не прикасаясь к ней, но обхватив одной рукой спинку. Она начала со своего прибытия на Афину и своих подозрений относительно Кориша. Она также была не менее откровенна по поводу приступа досады на офтерийскую бюрократию, который вынудил ее покинуть территорию Консерватории, ее последующего похищения, побега и ее второй встречи с молодым островитянином. Она была столь же откровенна по поводу влияния Ларса на ее сексуальность, как и по поводу влияния, которое Нахия, Хаунесс и Тич оказали на ее симпатии. Пение Кристал имело тенденцию избавляться от ненужных виниров и условных установок, не то чтобы ею многие страдали, поскольку она выросла на Фуэрте.
  
  Во время ее декламации Трэгг потягивал свой напиток, любая реакция была скрыта за его полуприкрытыми глазами. Он допил остатки ликера "Полли", который Ларс решил подать ему, когда она заканчивала рассказ, и вежливо попросил Ларса налить еще.
  
  “Они умны, эти старики, но раньше они не имели дела с хрустальными певцами”, - сказал Трэрг. “На этот раз они перехитрили самих себя. Кого Боги хотели уничтожить, того они сначала сводят с ума.”
  
  Килашандра с легким удивлением посмотрела на Трэрга, а затем на Ларса, задаваясь вопросом, не заразна ли его привычка. Но пословица Трэрга была в высшей степени применима.
  
  “Или считают себя неуязвимыми для пращей и стрел разгневанной фортуны”, - сказал Ларс с озорной усмешкой. Килашандра протестующе застонала.
  
  “Завтра я предложу переделать консерваторский инструмент”, - сказал Трэгг. “Я отчетливо слышал хруст - первый признак прокисания хрусталя”.
  
  “Тебе позволят?” Спросила Килашандра.
  
  “Они жадные. И у них нет квалифицированного настройщика кристаллов, пока мы не обучили некоторых. Я уже решил вопрос о том, что Гильдия заключила контракт на поставку кристаллов и техническую помощь, без учета количества предоставленных соответствующих техников. Следовательно, они не должны выплачивать дополнительную сумму. Пока они не получили от меня это заверение, они пытались доказать, что ты нарушил контракт ...
  
  “В нарушении? Я? Когда они подвергли меня опасности? Сначала наняв злоумышленника, чтобы доказать мое гептитовое происхождение? Затем они препятствуют мне в выполнении моего задания? И они порочат мою компетентность? Килашандра быстро переключилась на ехидное развлечение. “Не то чтобы они действительно оценили уровень компетентности, который мы продемонстрировали! Ни уровень технической помощи, которую они купили!” Она ухмыльнулась Трэггу. “ Итак, какие еще запутанные проблемы ты решил за ужином?
  
  “За вашу неподкупную преданность вашей Гильдии”.
  
  “Что?” раздражение Килашандры вспыхнуло с новой силой. “Из всех—”
  
  Трэрг поднял руку, блеск в его глазах подсказал Килашандре, что он наслаждается ее замешательством. Она твердо взяла себя в руки. Краем глаза она заметила, что Ларс изо всех сил пытается подавить собственное веселье.
  
  “Поскольку я иду из кабинета Гильдмастера Ланжецки, я, ” Трэрг неожиданно сделал паузу, бросив на Килашандру взгляд, который она могла истолковать только как лукавый, “ безупречен. Я тоже мужчина. Очевидно, Старейшины доверяют немногим женщинам в любых сферах, кроме самых традиционных или подчиненных. Я заверил их, что вы были не только первым выбором гильдмастера Ланжецки для такой деликатной и ответственной установки, но и моим.”
  
  Килашандра фыркнула, но одарила его долгим тяжелым взглядом, чтобы напомнить ему, почему именно Килашандра Ри была первой избранницей Трэга.
  
  “Ваша похвала, член Гильдии, превосходит только вашу заботу о благополучии Гильдии”, - скромно сказала она.
  
  “В вопросе, затрагивающем репутацию Гильдии, я тоже неподкупен”, - ответил Трэрг, ловко парируя ее выпад.
  
  “Итак, завтра нам с Ларсом разрешено продолжить играть на фестивальном органе?” Трэрг кивнул. “И вы переделаете второй инструмент?”
  
  “В наилучших интересах руководящих принципов Федеративного Совета Разумных планет, да, я, безусловно, так и сделаю. В противном случае, уверяю вас, эти Старейшины не получали бы безвозмездных услуг от Гильдии Гептитов.”
  
  “ Браво! ” крикнул Ларс.
  
  “Их ослепляет жадность”, - сказал Трэрг. “Итак, следуя недавнему примеру, мы воспользуемся представившейся возможностью”, - добавил он, кивнув в сторону Ларса, который ответил на комплимент. “В основном у них банальные умы. Безопасность, гордость и секс! Представьте себе! Вызывающие такую похоть у сегодняшней публики ”.
  
  Килашандра посмотрела на Трэга с легким удивлением. Мужчина был положительно словоохотлив, делился комментариями добровольно, не говоря уже о неконтрактных услугах. Или он просто реагировал на негативную реакцию на это неумелое исполнение Болеро? Она бы подумала, что Трэг сделан из более сурового материала, особенно с тех пор, как его предупредили о подсознании.
  
  “О, это обычная диета для Консерватории”, - сказал Ларс. “Для широких масс у них есть другие темы, иногда настолько неудобоваримые, что я удивляюсь, как их можно проглотить, даже условно. Жители Материка часто подвержены широкому спектру заболеваний, начиная от ксенофобии, ” Ларс начал загибать темы на пальцах, “ страха перед расами на их собственной территории и заканчивая клаустрофобией, которая подавляет любой зарождающийся интерес к полетам в космосе, страхом неповиновения, страхом и отвращением к "неестественным" действиям, страхом совершения незаконных действий, рациональных или нет. Они даже создали петлю отрицательной обратной связи, чтобы препятствовать мышлению в русле, которое Старейшины внезапно сочли подрывным. Неприязнь к красному цвету возникла примерно год назад.
  
  “Тогда, ” и Ларс действительно проникся своей темой, “ туристам предложат другое меню: любовь к простой жизни, очень мало эротики — что последует за этим, не так ли? Всевозможные туманные блага, которые можно получить, оставаясь здесь. Огромные кредитные балансы постоянно зловеще высвечиваются в самые странные моменты. Естественно, недостатки вообще не упоминаются. ”
  
  “Никакой лекции о полном раскрытии?” Килашандра бросила на Трэга взгляд, но он проигнорировал ее.
  
  “У тебя есть надежный человек в консерватории, Ларс?” Спросил его Трэрг.
  
  “Я бы не осмелился связаться ни с кем из них после сегодняшних подсознательных сообщений. Я мог бы попробовать на торговой площадке —”
  
  Трэрг покачал головой. “Было политично согласиться с Амприсом и Торксом в том, что ты, Килашандра, несомненно подпала под коварные чары этого молодого человека”. Он поднял руку, услышав хохот Килашандры. “Никому из вас не разрешается покидать Консерваторию без сопровождения. Для вашей безопасности, конечно, Килашандра”.
  
  “Конечно!”
  
  “Однако, что работает в твою пользу в этом увлечении —”
  
  “Trag!”
  
  “Я не Слепоглухонемой, Килашандра”, - сказал Трэрг строгим голосом, - “и, если Старейшины считают вас поглощенными собой, исключая другие, более коварные действия, это защита, какой бы слабой она ни была. По крайней мере, пока мы все еще на Офтерии. Трэрг повернулся к Ларсу. “Как только мы уедем, Ларс Дал, ты окажешься в серьезной опасности”.
  
  Ларс кивнул, и, когда Килашандра переплела свои пальцы с его, он улыбнулся ей сверху вниз. “Все, что мне нужно, - это стартовать на полдня в любом преследовании; никто никогда не найдет меня на островах”.
  
  Трэггу удалось изобразить скептицизм, не дрогнув ни единым мускулом на лице. “Думаю, не в этот раз. На этот раз островитяне должны быть дисциплинированы до окончательного и тотального подчинения Офтерианскому совету.”
  
  “Сначала они должны поймать нас”, - спокойно сказал Ларс, хотя в его глазах вспыхнул гнев, а пальцы сильнее сжали руку Килашандры. Внезапно изменившись, он пожал плечами. “Угроза массовых репрессий едва ли нова”.
  
  “У Трэга есть этот ордер ...” - предположила Килашандра, но заметила упрямое выражение лица Ларса.
  
  “Позвольте мне напомнить вам, Килашандра, ” сказал Трэрг, “ что ордер Федерального совета - это не судебный приказ, которым можно пользоваться безнаказанно. Если я буду вынужден им воспользоваться, Ларсу и всем, кто в него входит, будет предъявлено обвинение в твоем похищении, и они будут подчиняться полномочиям Совета FSP.”
  
  “Если я не выдвину обвинения, как только они будут сняты с Офтерии—”
  
  “Если ты лжесвидетельствуешь в Суде Совета, Килашандра Ри, даже Гильдия Гептитов не сможет спасти тебя от последствий”.
  
  “Я повторяю, и на этот раз послушай меня”, - твердо перебил Ларс, тряся Килашандру за руку, привлекая ее внимание. “Мне нужна только фора, и на этой планете нет капитана, который мог бы меня поймать. Послушай, Трэг, это не твое дело, но если ты готов дезорганизовать проектор в консерватории, не мог бы ты заняться другими? На материке довольно много органов с двумя ручками. Уничтожение двоих уже будет значительным благом, но чем больше жителей Материка будут освобождены от подсознательных манипуляций, тем больше у нас у всех будет шансов выжить до того, как Федеральный совет начнет действовать.
  
  “Старейшины могут беззаботно пыхтеть о дисциплине островитян, но сначала они должны накачать достаточное количество жителей Материка, вплоть до карательной акции. Жители Материка - пассивная компания после стольких лет папарацци, которым они подвергались.” Он злорадно ухмыльнулся. “Вчера вечером вы видели, на какое из трех воздействий публика реагировала больше всего — не на боевую гордость! Итак, психологическое усиление карательных сил потребует времени, продуманной программы и достаточной насыщенности аудитории. Чем меньше сеть, расставленная подсознаниями, тем больше времени потребуется Старейшинам, чтобы организовать какую-либо экспедицию на острова.
  
  “Теперь, - и Ларс настойчиво наклонился вперед, - вы с Киллой должны отчитаться перед Федеративным советом? Ну, мне было бы трудно поверить, что какой-либо Совет действует быстро. Верно?”
  
  Трэрг кивнул. “Скорость определяется физической угрозой для планеты”.
  
  “Не для населения?” Спросила Килашандра, удивленная акцентом Трэгга.
  
  Трэрг покачал тяжелой головой. “Население легко производить, но пригодных для жизни планет относительно мало”. Он указал, что Ларс должен продолжать.
  
  “Итак, ваш отчет будет рассмотрен, а затем?”
  
  “Это действительно может занять время, Ларс Даль, но Федеральный совет объявил вне закона использование подсознательного воздействия. У меня нет абсолютно никаких сомнений в том, что против офтерийских Старейшин будут приняты меры. Правительство, которое вынуждено прибегать к таким средствам для поддержания удовлетворенности внутри страны, потеряло право управлять. Его Устав будет аннулирован ”.
  
  “Нет никакой опасности, что вам с Килашандрой запретят выходить?” Резко спросил Ларс.
  
  “Почему мы должны бояться? Могут ли у них быть какие-либо подозрения, что кто-то знает, что они поддерживают контроль незаконными средствами?”
  
  “Это сделал Комгейл, - сказала Килашандра, - даже если его убили до того, как он смог передать информацию. Кто бы ни убил этого человека, он должен задаться вопросом, были ли у Комгейла сообщники”.
  
  Ларс утвердительно покачал головой. “Единственным контактом Комгейла был Хаунесс, и Хаунесс не раскрывал этого до смерти Комгейла. Я знал, что планировались какие-то радикальные меры. Не то, что было раньше.”
  
  “Скажи мне, Ларс, ” спросил Трэрг, - кто-нибудь подозревает, что ты знаешь о подсознании?”
  
  Ларс энергично замотал головой. “Как? Я всегда притворялся, что отвечаю правильно после концертов. Отец не предупреждал меня, пока меня не отправили на материк для получения образования. Его предупреждение сопровождалось описанием возмездия, которое я понесу, как от него, так и от Совета, если я когда-нибудь без необходимости раскрою свои знания. Ларс ухмыльнулся. “Вы можете быть уверены, что я никому не рассказывал”.
  
  “Кроме твоего отца, кто знает?” Спросил Трэрг. “Или ты этого не знаешь?”
  
  Ларс кивнул. “Хаунесс и его близкие. Как опытный гипнотерапевт, он уловил подсознание, но у него хватило ума промолчать. Вполне возможно, что другие представители его профессии знают об этом, но если и знают, то тоже не транслируют. Что они могли сделать? Особенно, когда я сомневаюсь, что многие офтерианцы знают, что подсознание противоречит федеральному закону! Последнее было произнесено горьким тоном. “Кто бы мог подумать, что музыка, конечная цель карьеры Optheria, может быть извращена, чтобы обеспечить увековечение застойного правительства? Затем возникла почти неразрешимая проблема - попытаться донести информацию об Офтерии до кого-то, обладающего достаточным статусом, чтобы привлечь внимание Совета. Жалобы людей, которых можно было бы счесть несколько неприспособленными гражданами — а такие есть в каждом обществе, — не имеют большого веса.
  
  “Именно Хаунесс изобрел для нас способ получать сообщения от Optheria. Постгипнотические просьбы — да, да, я знаю, и не думаю, что ему было легко нарушить свою этику врача-целителя, но мы были на грани отчаяния. Предложение получить и позже отправить письмо из ближайшего пункта пересылки казалось незначительным нарушением. Я уверен, что Хаунесс капитулировал только потому, что Нахия испытывала такие страдания. Ей пришлось справиться с таким разрушительным ростом числа самоубийств. Она эмпат, Трагик...
  
  “Ты должен встретиться с Нахией, Трэг, прежде чем покинешь Офтерию”, - сказала Килашандра, ободряюще переплетая свои пальцы с пальцами Ларса. Он бросил на нее быстрый и благодарный взгляд.
  
  “Вот почему, если бы вы поехали в Айронвуд, чтобы послушать тамошний орган, вы бы наверняка столкнулись с Нахией и Хаунессом”, - с энтузиазмом сказал Ларс.
  
  “Я бы хотел?” Спросил Трэрг.
  
  “Вполне вероятно, если бы вы внезапно заболели”.
  
  Трэрг пристально посмотрел на него. “Хрустальные певцы не подвержены болезням, распространенным на планете”.
  
  “Даже пищевого отравления не было?” Ларса было не остановить.
  
  “И это вполне вероятно, если ты часто ешь со Старейшинами. Или я имею в виду голод?” Заметила Килашандра.
  
  “Таким образом, ты сможешь предупредить Нахию и Хаунесса, а они смогут предупредить других”. Ларс наклонился вперед, с нетерпением ожидая решения Трэгга. “Я не мог спасти себя за счет своих друзей”.
  
  “Насколько большая у тебя группа, Ларс Даль?” Спросил Трэрг.
  
  “На данный момент я не знаю. У нас было около двух тысяч, и расследование велось в отношении еще большего числа. Поиски Старейшины с целью найти Килашандру значительно сократили наши ряды ”. Сожаление о том, что спровоцировал Старейшин на такие действия, отразилось на лице Ларса. Он расправил плечи, принимая на себя эту ответственность. “Я горячо надеюсь, что больше жертв не потребуется”.
  
  “Часто ли ваши островитяне совершают безобразия на материке?”
  
  “Безобразия на материке?” Ларс расхохотался. “Мы оставляем Материк вариться в собственном соку! Если вы хотите наказать островного ребенка, вы угрожаете отправить его в школу на материке. Какие преступления совершались на наших пляжах?”
  
  “Преступления, на которые туманно намекали, но никогда не уточняли, кроме нападения на Килашандру—”
  
  “Амприс спровоцировал это—” - сердито сказала Килашандра.
  
  “И ее похищение”.
  
  “И я твердо возложил это на плечи неизвестных преступников. Я думал, они на это купились”.
  
  “Они могли бы это сделать, если бы привязанность между вами и Ларсом Далем не была такой очевидной, как если бы вы находились в резонансе друг с другом. Однако, - быстро продолжил Трэгг, - Торкс утверждал, что молодой Ларс Даль вряд ли смог бы найти вас так удобно, если бы не знал, где вы находитесь. Острова настолько многочисленны и широко распространены, что он не приемлет совпадений.”
  
  “Я думаю, Торкса ждет большой сюрприз в механике совпадений”, - сказала Килашандра своим самым едким тоном. Она налила себе еще крепкого напитка, пытаясь приглушить гнев и возмущение. “Трэг, я не понимаю, почему Федеративный Совет не может действовать оперативно—”
  
  “Этой планете не угрожает разрушение”.
  
  “Наш хваленый Федеральный совет ненамного лучше Совета Старейшин, не так ли?”
  
  “Я сделаю все, что в моих силах, Ларс Даль, чтобы обеспечить физическую и психологическую неприкосновенность твоих адептов”, - сказал Трэгг. “И если это включает в себя обслуживание каждого инструмента на этой планете, я сделаю и это”. Легкое изменение линии его губ придало ему подобие улыбки. “Меня провоцирует жадность. От всех этих разговоров мне захотелось пить. Что это? ” спросил он, уклончиво прося налить еще.
  
  “Ферментированный сок вездесущего фрукта полли”, - сказал Ларс, подавая ему. “Старейшины могут жаловаться на острова, но они - его лучшие клиенты”.
  
  “ Расскажите мне еще раз о мерах безопасности в порту шаттлов, ” продолжал Трэг. “ Лайнер прибывает через две недели. Я хотел бы, чтобы вы оба были на нем.
  
  “На островах больше шансов плыть прямым курсом, Трэг”, - сказал Ларс, обескураженно качая головой. “Если бы кто-нибудь смог обнаружить брешь в защитной завесе в порту шаттла, это было бы сделано. Моему отцу выпала уникальная честь отрегулировать экраны, чтобы предотвратить массовую атаку. Отец приехал сюда по краткосрочному контракту на поставку микроблоков безопасности для Оптерианского совета. Отец был кооптирован Федеративным советом из-за его опыта в установке микрочипов. Федерация хотела, чтобы он выяснил, почему другой агент так и не сообщил им об этом. Но, пока он устанавливал чипы, ему не очень повезло с секретным заданием. Поэтому, когда оптерианцы предложили ему контракт с шаттлпортом, он согласился. Никто не упомянул тот факт, что три-четыре месяца были самым долгим сроком, когда можно было безопасно оставаться на Оптерии, не попадая в ловушку. Когда он понял, что это так, и даже он не смог пройти за занавес шаттлпорта, он уговорил себя занять должность начальника гавани острова Ангел. Достаточно далеко от космопорта, чтобы удовлетворить Старейшин, и достаточно далеко, чтобы он чувствовал себя в безопасности от них.”
  
  “Как перевозится груз?” Спросил Трэрг.
  
  “То немногое, что там есть, выгружается через главный пассажирский шлюз, которым управляют пилоты шаттлов, настоящие и лояльные, некоррумпированные граждане Офтерии. Единственный путь в шаттлпот - пройти мимо дуги детектора. И если детектор сработает без предварительного предъявления правильного пропуска этим восстановленным охранникам, - он издал хлопающий звук, - ты покойник.
  
  “Ах, но Тирол был прямо рядом со мной, когда мы выходили из порта, Ларс, - сказала Килашандра, - И дуга не сработала. И все же вы говорите, что он срабатывает всякий раз, когда обнаруживается минеральный остаток. ”
  
  “Резонанс кристаллов может замаскировать или сбить с толку детектор”, - заметил Трэрг, медленно подбирая слова. “Потому что то же самое произошло, и с Тиролом рядом со мной, когда я выходил из порта”.
  
  “Тогда почему бы нам просто смело не пройти под аркой Фардлинга? Мы оба с Ларсом посередине”.
  
  “Ты больше не находишь отклика, Килашандра”, - сказал Трэрг.
  
  “Кроме того, это только помогает мне, Килла. Я не оставлю других беззащитными перед репрессиями Старейшины”.
  
  “Тупик!” Килашандра с отвращением всплеснула руками, но ей пришлось восхититься стойкой Ларса. “Подожди минутку. Я, может, и не резонирую, но white crystal резонирует. Черт возьми, они отключают мониторы при звуке A. Разве резонанс кристаллов не повлияет на другое пьезоэлектрическое оборудование? Я знаю, было бы безумием пытаться вывести из строя детектор шаттлпорта ... ”
  
  “Это тоже пытались сделать, Килла”. Ларс прервал ее с печальной усмешкой.
  
  “Trag?— Если хрустальный резонанс обеспечивает маску ...”
  
  “Мне бы не хотелось подвергнуть это испытанию и потерпеть неудачу”.
  
  Килашандра повернулась к Ларсу. “Ты что-то говорил о том, что твой отец способен обнаруживать агентов Совета. У него есть подразделение?”
  
  “Маленький”.
  
  “Если бы он у нас был, мы могли бы протестировать резонанс кристаллов с его помощью. У нас есть все эти хрустальные осколки, Трэг, а ты знаешь, насколько интерактивен белый цвет”.
  
  “Сначала мы должны связаться с моим отцом, ” сказал Ларс с ироничным смешком, - а затем доставить его и устройство сюда. О, он невелик, но, конечно, не то, что можно носить с собой по городским улицам с открытым лицом.” Но, даже когда Ларс говорил в пессимистичных выражениях, Килашандре было ясно, что она возродила его надежды. “Тем больше причин, Трэг, чтобы ты добрался до Айронвуда и установил контакт с Нахией и Хаунесс. У них есть oceanjet. Они могли бы незаметно доставить отца и устройство до Айронвуда.”
  
  “В космопорту нет других разрешений на посадку?” Спросил Трэрг.
  
  Ларс медленно покачал головой. “Никто другой, кроме завесы безопасности, никогда не был нужен. Ты забываешь, Трэг, что верные, счастливые, прирожденные оптерианцы не имеют желания покидать свою планету. Только туристы, которые могут купить билеты куда угодно, при условии, что у них достаточно кредитных средств.”
  
  - Тогда, - Трэрг поднялся на ноги, осторожно поставив стакан на ближайшую поверхность, - очевидно, я должен оказать услугу и вам, и жадным Старейшинам. Спокойной ночи.
  
  Килашандра наблюдала, гадая, добрался ли попугай до непроницаемого Места, но его шаг был таким же твердым и непоколебимым, как всегда. Она увидела, что Ларс наблюдает за его продвижением с очень задумчивым выражением лица.
  
  “Если эта идея сработает, Килла, ” сказал он, обнимая ее и не сводя глаз с далекой перспективы, - хватит ли кристалла, чтобы вылечить шесть или семь человек от Офтерии?”
  
  “Не надейся слишком сильно, Ларс!” - предостерегла она его, положив голову ему на плечо и обняв руками. “Мы также не можем запланировать массовый исход на следующем лайнере, не раскрыв всю схему. Но если crystal resonance обманет сканер, самые уязвимые люди получат свободу. Фестивальный сезон еще даже не начался. Когда это произойдет, несколько пассажиров в один конец смогут выходить на каждом рейсе. Она подняла глаза и заметила мрачное выражение его лица. “Ларс, потанцуешь со мной?”
  
  “Под далекий барабан?” - спросил он с печальной усмешкой, но вскоре избавился от депрессии.
  
  На следующее утро Килашандра проснулась под второй бой курантов и с интересной идеей.
  
  “Ларс, Ларс, проснись”.
  
  “Почему?” - и он попытался уложить ее обратно на кровать, бормоча предложения.
  
  “Нет, я серьезно. Прошлой ночью мы отреагировали на подсознательные сигналы, не так ли? Как долго они должны действовать?”
  
  “А? Я не знаю. Я никогда … О, я понимаю, что ты имеешь в виду!” И он сел, обхватив руками поднятые колени и обдумывая последствия. “Мы никогда не обсуждали вчерашнее выступление, не так ли?” Он задумчиво потер подбородок, затем улыбнулся ей. “Я бы сказал, что мы могли бы использовать это в наших интересах. Безопасность, гордость и секс, ха! ” Ларс начал смеяться, веселье переросло в такой приступ, что он упал спиной на кровать и подтянул колени к подбородку, чтобы унять мышечную судорогу неконтролируемого смеха.
  
  Трэрг появился в дверях, указал на потолочный монитор, и, когда Килашандра указала на глушитель на столе, он вошел и закрыл дверь, бесстрастно глядя на Ларса.
  
  “Прошлой ночью мы тренировались, Трэг”, - сказала Килашандра в качестве объяснения, натягивая комбинезон. “Я не думаю, что мне следует переусердствовать, но если Ларс захочет изобразить недовольство мной, это заставит Амприса и Торкса поверить, что их программа эффективна. Даже на crystal singer. Черт возьми, я мог бы даже остаться здесь ... не хочу покидать Optheria. Я музыкант. Если прошлая ночь - лучшее, что они могут сделать, просто отведи меня к клавишным! Я покажу им немного чувственной музыки, от которой они будут валяться в проходах ”.
  
  Трэгг медленно покачал головой из стороны в сторону. “Рискованно по множеству причин, которые я не стал бы перечислять”.
  
  Смахивая слезы со смеха, Ларс, все еще широко улыбаясь, потянулся за своей одеждой.
  
  “Так что же было такого смешного?” Спросила Килашандра.
  
  “Мирбетан как сексуальный образ, когда ты у меня есть!”
  
  “Я не уверена, что мне нужно было это знать!” Килашандра прошествовала в главный зал и поднялась в помещение общественного питания. Она так усердно подбирала напитки, что язычок прилипал, и из него вываливалась череда стаканчиков для напитков. К счастью, механизм был запрограммирован на чрезмерное использование, и на аварийной панели высветилось “квота”, когда нажатая кнопка снова щелкнула.
  
  “Поставьте Амприса на мое место, и что у вас получится?” - Захотел знать Ларс, и в его голосе прозвучала легкая нотка раскаяния.
  
  “Тошнота”. Она протянула ему чашку из обильных запасов, ожидающих на складе общественного питания.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 23
  
  
  
  
  
  Они только что закончили есть, когда запищал коммуникатор. Килашандра переключила канал. Появился Мирбетан, выглядевший одновременно раздраженным и нерешительным. Килашандра изобразила на лице вежливое любопытство.
  
  “Приношу свои извинения за то, что побеспокоила вас так рано, член Гильдии ...” она не продолжила, пока Килашандра не пробормотала что-то успокаивающее, “но гражданин был очень настойчив, пытаясь связаться с вами … Мы заверили его, что вас нельзя беспокоить по пустякам. Он настаивает на личном разговоре с вами, и его отношение граничит с дерзостью. Мирбетан чопорно закрыла рот, выслушав вердикт.
  
  “Ну-ну, а как его зовут?”
  
  “Corish von Mittelstern. Он говорит, что встретил вас на борту ”Афины". Мирбетан явно сомневался в этом.
  
  “Действительно, он это сделал. Приятный молодой человек, который ничего не знает о моей принадлежности к Гильдии. Соедините его.”
  
  Изображение Кориша немедленно заменило изображение Мирбетана. Он хмурился, но выражение его лица прояснилось, превратившись в широкую улыбку, как только он увидел Килашандру.
  
  “Спасибо Криму, что я нашел тебя, Килашандра. Я уже начал сомневаться в твоем существовании, когда в Консерватории так уютно играют. Я никогда не слышал, чтобы Консерватория прослушивала звонки студентов ”.
  
  “Здесь очень осторожны и предпочитают, чтобы вы полностью посвятили себя учебе”.
  
  “Ты хочешь сказать, что тебе разрешили играть на одном из этих специальных органов?”
  
  Килашандра изобразила девичье хихиканье. “Я? Нет. Но вчера вечером я слышала самый замечательный концерт на органе чувств с двумя ручками в Консерватории. Ты не поверишь, насколько это разносторонне, насколько мощно, насколько стимулирующе. Кориш, тебе просто необходимо попасть на один из концертов, прежде чем ты уйдешь. Мне сказали, что скоро начнутся общедоступные занятия, но я мог бы посмотреть, возможно ли устроить вас на одно из них здесь, в Консерватории. Тебе действительно нужно услышать офтерианский орган, Кориш, прежде чем ты сможешь понять, каково это для меня.” Кто-то ущипнул ее за руку. Ну, может быть, она немного перестаралась, но энтузиазм был в порядке вещей. “Ты уже нашел своего дядю?”
  
  Выражение лица Кориша изменилось со скептического на скорбное. “ Пока нет.
  
  “О, боже, какое разочарование”.
  
  “Да, это так. И у меня осталось всего две недели до запланированного отъезда. Семья будет расстроена моим провалом. Послушай, Килашандра, я знаю, что ты усердно учишься, и для тебя это шанс раз в жизни, но не могла бы ты уделить мне вечер? Килашандра поставила Коришу высшую оценку за прекрасное выступление.
  
  “О, Кориш, ты выглядишь такой обескураженной. Да, я уверена, что смогу выкроить вечер. Не думаю, что сегодня вечером будет концерт. Я узнаю. Я здесь не пленник.”
  
  “Я бы хотел надеяться, что нет”, - натянуто сказал Кориш.
  
  “Послушайте, где я могу с вами связаться?”
  
  “Заведение Пайпер”, - ответил Кориш, как будто в Городе не было другого подходящего места, - где вы сказали, ” и он подчеркнул это слово, “ что оставите для меня сообщение. Я забеспокоился, когда от тебя вообще не было вестей. Еда здесь неплохая, но они не подают ничего пригодного для питья. Типичный хостел для путешественников. Я посмотрю, смогут ли они порекомендовать какое-нибудь место, немного более офтерийное. Знаешь, это неплохой мир. Я встретил замечательных людей, очень отзывчивых, очень добрых. ” Затем выражение его лица прояснилось. “Вы проверяете и сообщаете в Учреждение, только если не сможете прийти. В противном случае приходите сюда в семь тридцать. У тебя достаточно средств на наземный транспорт, не так ли? Теперь он был слегка снисходительным, много путешествовавшим взрослым, старшим братом или сестрой.
  
  “Конечно, хочу. Ты говоришь совсем как мой брат”, - весело ответила она. “Увидимся!” И она отключила связь, повернувшись к Трэггу и Ларсу. “Это в некотором роде решает одну проблему, не так ли?”
  
  “Правда?” Мрачно спросил Трэрг.
  
  “Думаю, да”, - ответил Ларс. “У Кориша есть неограниченный проездной билет, выданный старейшиной Пентромом. Его полномочия, должно быть, исходили от очень высокопоставленных федералистов для оказания такого рода помощи”.
  
  “Более вероятно, что "его дядя" должен унаследовать значительный кусок кредита, из которого офтерийское правительство получит свою долю”. предположила Килашандра. Ларс кивнул. “И если его обложка была настолько хороша, маловероятно, что the Elders раскрыли его истинную личность, чтобы он мог связаться с кем угодно, кто нам нужен, включая Олава Даля! Или Нахию, или Хаунесса ”.
  
  “Что меня беспокоит, ” сказал Ларс, и его глаза затуманились тревогой, - так это то, почему он связался с тобой прямо сейчас. Должно быть, он вернулся в Город из Айронвуда — вместе с Нахией и Хаунессом. Возможно, они в опасности. Так много людей было задержано при обыске и конфискации ... ”
  
  Килашандра ободряюще положила руку на плечо Ларса. “Я думаю, что Кориш каким-то образом сумел бы намекнуть на это”.
  
  “Я думаю, он сделал это, не признавшись, что нашел своего дядю”.
  
  “Если бы он признался, что нашел своего дядю”, - сказал Трэрг, неожиданно объединив усилия с Килашандрой, чтобы успокоить Ларса, “у него больше не было бы необходимости использовать этот проездной, и если бы он был таким хорошим агентом Совета, каким кажется, он не отказался бы от этого варианта”.
  
  Ларс принял эту интерпретацию кивком головы и притворился, что успокоился.
  
  “Мы узнаем достаточно скоро”, - добродушно сказала Килашандра.
  
  “Что ж, когда встретишься с Коришем сегодня вечером, - сказал Ларс, - сходи в тот ресторан, который ему порекомендовали. Так у тебя будет хоть какой-то шанс поговорить откровенно. The Piper наверняка порекомендует The Berry Bush или Frenshaw's. Ни один из них не находится далеко от the Piper, но обоими ресторанами управляют оптерианцы, лояльные Старейшинам, так что вы будете под наблюдением. Еда здесь довольно вкусная. Ларс ободряюще улыбнулся ей.
  
  “Тогда я тоже беру глушилку. Нужно заставить их думать, что это я вызываю помехи. Что ж, у них должно было быть достаточно времени, чтобы переварить безобидный разговор Кориша ”. Итак, Килашандра набрала последовательность в комьюнити. “Мирбетан, сегодня вечером будет концерт? Я не хотел бы пропустить ни одного из них, но фон Миттельштерн пригласил меня сегодня на ужин, и я принял приглашение. Я не хочу, чтобы он заявился сюда и обнаружил, что я нечто большее, чем простая студентка музыкального факультета, которой он меня считает, поэтому я развею его сомнения ”.
  
  Что бы ни думала Мирбетан, это было скрыто за ее заверениями, что никакого концерта не запланировано.
  
  “Тогда, пожалуйста, организуйте для меня транспорт сегодня вечером. Кстати, когда следующий концерт? Я очарован органными эффектами. Потрясающий концерт прошлой ночью. Самый необычный из всех, на которых я когда-либо присутствовал ”.
  
  “Завтра вечером, член гильдии”. Ответ Мирбетан был любезен, но Килашандра заметила слегка самодовольную улыбку женщины.
  
  “Хорошо”. Килашандра прервала связь. “Нападение - лучшая защита, член Гильдии”, - добавила она, поворачиваясь к Трэггу. “Тебе не нужно было обещать Старейшинам, что ты накажешь меня за мои эмоциональные отклонения, не так ли? Что ж, тогда для меня это обычный бизнес, в обычной манере, что означает, что я прихожу и ухожу, независимо от того, следят за мной или нет. Верно? И поскольку ты мне не нравишься, ” Килашандра поцеловала Ларса в щеку, “ я пойду одна. Если только, Трэгг, ты не захочешь пойти и познакомиться с Коришем.
  
  “Я мог бы, кстати,” - сказал Трэг, на мгновение полуприкрыв глаза.
  
  “Это дает мне шанс увлечься Мирбетан”, - лукаво сказал Ларс.
  
  Килашандра расхохоталась и пожелала ему удачи.
  
  “Теперь давайте приступим к нашим обязанностям”, - сказал Трэрг, жестом приглашая Килашандру проводить их к двери.
  
  Когда они добрались до Фестивального зала, большая группа сотрудников службы безопасности была разбросана по сцене, сосредоточившись возле открытого пульта органа. Двое мужчин возились с клавиатурой, но Килашандра не могла сказать, протирали ли они пыль или настраивали клавиши. Внезапно старейшина Амприс отделился от толпы и сделал несколько шагов им навстречу.
  
  “Не переусердствуй, Килла”, - пробормотал ей Ларс, одарив Старейшину слегка глуповатой ухмылкой.
  
  “После вчерашнего вечера, старейшина Амприс, я удивляюсь своей смелости, предложив мне поиграть на каком-нибудь офтерийском органе”, - сказала она и почувствовала, как Ларс предостерегающе ущипнул ее за нежную внутреннюю сторону руки. Она чувствовала себя ненужной, поскольку заставила себя говорить кротким и искренним тоном.
  
  “Вам понравился концерт?”
  
  “Я никогда не слышала ничего подобного”, - сказала она, что было не более чем правдой. “Поистине незабываемый опыт. Мирбетан сказал мне, что завтра вечером будет еще один. Я надеюсь, что нас пригласят?”
  
  “Конечно, это так, моя дорогая Килашандра”, - ответил старейшина Амприс, его глаза почти благожелательно блеснули, глядя на нее.
  
  Она ограничилась счастливой улыбкой и направилась к двери органного чердака.
  
  “На пару слов с тобой, старейшина Амприс”, - начал Трэрг, его озабоченный хмурый вид мгновенно привлек внимание Старейшины.
  
  Килашандра и Ларс продолжили путь на органный чердак.
  
  “Ты ущипнул слишком сильно!”
  
  “Ты не проведешь меня, Килла!”
  
  “Что ж, я действительно одурачила его”, - и, скрыв свой жест от посторонних глаз, она указала на безволосый угол шкафа с мануалами.
  
  “Глушилка включена?” - спросила она.
  
  “В тот момент, когда я закончила щипать”.
  
  “Брекеты, пожалуйста!”
  
  Они уже установили первый из последних тонких кристаллов, когда вошли Трэгг и старейшина Амприс.
  
  “Еще пять кристаллов, и установка завершена”, - говорил Трэг Ампрису. “Я знаю, что Килашандра прекрасно понимает, что эти ноты верхнего регистра требуют тончайшей настройки”. Килашандра кивнула, получив его молчаливое послание. “Я проверю крепления на том кислом хрустале в органе Консерватории и вернусь сюда как раз к настройке”.
  
  Килашандра надеялась, что старейшина Амприс оставит их выполнять задание, но он предпочел остаться, наблюдая за каждым движением. Килашандра терпеть не могла, когда за ней наблюдали при любых обстоятельствах, и от того, что Амприс смотрел на нее сверлящими глазами, волосы у нее на затылке вставали дыбом. Она тоже была раздражена, потому что присутствие Амприс мешало любому разговору между ней и Ларсом. Ей нравились подшучивания, которые снимали скуку и напряжение этой высокоточной работы. Поэтому она чувствовала себя вдвойне обиженной из-за того, что ей отказали в утреннем состязании в остроумии с Ларсом Далем. У них осталось бы так мало времени, чтобы насладиться обществом друг друга.
  
  Поэтому ей доставило огромное опосредованное удовольствие расставить последние скобки, дав Трэгу достаточно времени, чтобы внести свои изменения в программу Консерватории. И намеренно раздражала старейшину Амприс своими придирчивыми манипуляциями. Он был в состоянии нервного подергивания, когда она и Ларс затягивали последнюю скобу.
  
  “Вот так!” - сказала она с ноткой глубокого удовлетворения. “Все в порядке и туго!” Она взяла молоток и, движимая злонамеренным капризом, взяла первую ноту бетховенского мотива. Краем глаза она увидела, как Амприс шагнул вперед, протестующе подняв руку, с его лица исчезли все краски. Она поднялась по шкале, а затем, расположив молоточек сбоку от хрустальных стержней, спустилась на 44 ноты в глиссандо. “Чистый, как пресловутый колокол, и ни на йоту не отличающийся от истинного. Хорошая инсталляция, если я сам так скажу ”.
  
  Килашандра убрала молоток на место в ящике с инструментами и слегка соприкоснула кончики пальцев. Она сняла амортизатор с основания кристаллов и вернула крышку на место. “Я не думаю, что мы будем затягивать это прямо сейчас. А теперь, старейшина Амприс, настал момент истины!”
  
  “Я бы предпочел, чтобы член Гильдии Траг—”
  
  “Он не умеет играть! Даже не читает ноты”, - сказала Килашандра, намеренно неверно истолковав старейшину Амприса. Ларс ущипнул ее за левый бок, его сильные пальцы впились в мягкую кожу ее талии. Она бы ударила его в ответ, если бы могла сделать это незаметно. “Но я полагаю, вы чувствовали бы себя в большей безопасности, если бы он проверил завершенную инсталляцию”, - добавила она, одарив Амприса робкой улыбкой, более созвучной человеку, находящемуся в плену подсознательной обусловленности, чем ее предыдущее заявление.
  
  Повторное появление Трэга было случайным.
  
  “Как я и подозревал, старейшина Амприс, незакрепленная скоба посередине G. Я тщательно проверил оба руководства”.
  
  Амприс на мгновение взглянул на Трэга с острым подозрением. “Ты не играешь”, - сказал он.
  
  “Нет”.
  
  “Тогда как же ты можешь настроить crystal?”
  
  Килашандра громко рассмеялась. “Старейшина Амприс, у каждого потенциального хрустального певца идеальный слух, иначе они не смогут попасть в Гильдию гептитов. Члену гильдии Трэгу не обязательно быть опытным музыкантом. Мастер гильдии Ланжецки тоже не является. Одна из причин, по которой меня выбрали для этого задания, заключается в том, что я умею играть на клавишных инструментах. А теперь, Трэг, не мог бы ты осмотреть инсталляцию? Они с Ларсом сняли крышку.
  
  Трэгг не преминул вторично напугать Амприс, поскольку выстучал три ноты Бетховена в регистре сопрано, прежде чем изменить последовательность на случайные ноты. Затем он произносил каждую ноту по очереди, слушая до тех пор, пока изысканный звук полностью не затихал, прежде чем ударить по следующему кристаллу.
  
  “Абсолютно идеально”, - сказал он, вручая ей молоток.
  
  “Теперь, с вашего разрешения, старейшина Амприс, ” начала Килашандра, - я хотела бы воспользоваться клавишными органа”. Увидев его недолгую нерешительность, она добавила: “Это было бы такой честью для меня, и это были бы только sonics. После вчерашнего выступления с моей стороны было бы действительно дерзостью пытаться что-либо приукрасить.”
  
  Чопорно поклонившись неизбежному, старейшина Амприс жестом велел ей покинуть чердак. Не то чтобы она могла сделать что-то, что могло повредить настоящую клавиатуру органа, и жить в окружении такого количества охранников в миллиметрах от нее. Когда она заняла свое место, делая вид, что не обращает внимания на множество взглядов и кислых выражений лиц, она решила отказаться от любого из произведений Бетховена, которые помнила со времен жизни на Фуэрте. Это означало бы рисковать больше, чем того стоило ее личное удовлетворение. Она начала включать различные системы органа, позволяя электронным схемам прогреться и стабилизироваться. Она также отказалась от причудливой идеи использовать одну из тем Ларса. Она согнула пальцы, нажала на соответствующие упоры и исполнила быстрый танец на ножных педалях, чтобы проверить их реакцию.
  
  Она дипломатично начала со вступительных аккордов фуэртской песни о любви, напоминающей одну из народных мелодий, которые она услышала в ту первую волшебную ночь на пляже с Ларсом. Прикосновение к клавиатуре было изысканно легким, и, зная, что у нее довольно тяжелые руки, она попыталась найти правильный баланс, прежде чем начать мелодичную мелодию. Даже играя тихо и деликатно, она скорее почувствовала, чем услышала звук, возвращающийся из идеальной акустики зала. Фазовый экран вокруг органа защитил ее от полноценного отклика.
  
  Игра на этом фестивальном органе была невероятным, чисто музыкальным опытом, поскольку она переключилась на самый низкий мануальный уровень для басовой партии. Для нее как певицы клавишные были важны только как аккомпанемент, терпимый вместо усиления оркестра и хора. Возможно, она отнеслась высокомерно к утверждению офтерианцев о том, что орган является высшим инструментом, но она была готова пересмотреть свое мнение о нем в лучшую сторону. Даже простая народная песня, украшенная цветом, ароматом и “радостью весны”, - сардонически подумала она, - вдвойне эффективна для создания настроения, когда исполняется на офтерийском органе. Ее так и подмывало протянуть руку и выдернуть несколько упоров, окружавших консоль.
  
  Внезапно она сменила тональность на доминирующую и воинственную, с большим количеством басовых нот в крепком постукивании, но на полпути ей надоело это настроение, и она обнаружила, что занята аккомпанементом к любимой арии. Не желая портить насыщенную музыку пением, она перенесла мелодическую линию в руководство, которое только что отремонтировала, взяв партию оркестра из второго руководства и педальный бас. В третьем руководстве, естественно, последовала реприза тенора, более мягкая, чем диапазон сопрано. После этого финального аккорда она обнаружила, что играет мелодию, заполняясь аккордовым басом, и не совсем уверена, что это была за мелодия, когда почувствовала, как кто-то ущипнул ее за бедро. Ее пальцы дернулись вниз по клавишам как раз в тот момент, когда она поняла, что репетирует мелодию Ларса. Она заиграла пальцами первую музыку, которая пришла на ум, - древний гимн с отчетливым религиозным подтекстом. Она закончила фразу, приукрасив клавиатуру, и с заметной неохотой убрала руки и ноги с органа, повернувшись на сиденье.
  
  Ларс, оказавшийся ближе всех, взял ее за руку, чтобы помочь спуститься на землю с высокого насеста для органа. Пожатие его пальцев было лестным, хотя изгиб его бровей упрекал ее за эту оплошность. Больше всего ее порадовало удивление на лице старейшины Амприса.
  
  “Моя дорогая Килашандра, я и понятия не имел, что ты такая опытная”, - сказал он с новой приветливостью.
  
  “К сожалению, не практиковалась”, - скромно сказала она, хотя знала, что взяла несколько неверных нот, а ее чувство темпа всегда было превосходным. “Почти пародия для кого-то вроде меня играть на этом великолепном органе, но я буду помнить оказанную честь всю оставшуюся жизнь”. Она говорила искренне.
  
  Произошла общая, хорошо слышимая перестановка, поскольку сотрудники службы безопасности пропустили горстку нерешительных новоприбывших поближе к пульту. Несколько нервных покашливаний и шарканье ног также эхом разнеслись по залу.
  
  “Ученики Бальдерола”, - пробормотал старейшина Амприс в качестве объяснения. “Чтобы попрактиковаться перед концертами, сейчас орган отремонтирован”.
  
  С первого взгляда Килашандра решила, что на каждого студента должно приходиться по девять охранников. Она любезно улыбнулась, затем краем глаза заметила, что перед дверью в органный зал плечом к плечу выстроилась плотная шеренга самых крупных охранников. Они были прикованы к своим постам?
  
  “Что ж, оставим их в покое”, - весело сказала она. “Разве у вас нет учеников для Трэга и меня? Чтобы научиться настраивать crystal?" Вы знаете, у них должен быть идеальный слух”, - напомнила она старейшине Ампрису, когда они покидали сцену. Ее голос звучал глухо, поскольку последние слова были произнесены в менее шумной обстановке.
  
  “Это запланировано только на завтра, Килашандра”, - сказал Амприс, слегка удивленный. “Я подумал, что вам с членом Гильдии Трэгом следует воспользоваться этой возможностью, чтобы осмотреть остальную часть Консерватории”.
  
  Это не было первым пунктом в списке приоритетов Килашандры, но поскольку она на мгновение оказалась в благосклонности Амприс, ей следует приложить усилия, чтобы остаться там. Она была не очень довольна, когда Амприс передал запланированный тур Мирбетану, сославшись на неотложные административные дела. Вместо того, чтобы доказывать Амприс, что сублимация работает на crystal singers, ей пришлось наблюдать, как Ларс доказывает это Мирбетан, пока она пыталась привязаться к Трэгу. Сначала Трэг оставался самим собой, но внезапно изменился, внимательный к ее объяснениям об этой классной комнате, об этом теоретическом процессоре, о том, когда был добавлен малый театр, и о том, какой выдающийся композитор инициировал какое разветвление на Фестивальном органе. Неужели Ларс нагло ущипнул непроницаемого Трэга? Пока она следовала за троицей, осматривая унылые и стерильно опрятные спальни, она была бы рада получить щипок от Ларса.
  
  Если бы она сама была более восприимчивой, то была бы впечатлена физическими преимуществами Консерватории, поскольку она была чрезвычайно хорошо организована и оборудована с точки зрения занятий и классных комнат, библиотечных помещений, терминалов обработки данных. Здесь была даже библиотека с книгами, подаренными первыми поселенцами и последующими посетителями. Сама консерватория была спроектирована как единое целое и построена в свое время, только Фестивальный зал был пристроен позже, хотя и входил в первоначальные планы. По дизайну это был комплекс, намного превосходящий музыкальный центр Fuerte, который состоял из пристроек и пристроек без какой-либо базовой концепции. Однако в уголке музыкального центра Фуэрте было больше очарования, чем в любом из более изысканных и претенциозных помещений консерватории Optheria.
  
  “Лазарет в той стороне”. Елейный голос Мирбетан прорвался сквозь кислые размышления Килашандры.
  
  “Я была там”, - сказала она сухим и едким тоном, и у Мирбетан хватило такта выглядеть смущенной. Затем она бросила на Ларса проницательный взгляд, на который он ответил дерзким подмигиванием. “И я голоден. Мы не стали обедать, чтобы завершить монтаж ”.
  
  Мирбетан рассыпалась в извинениях, и, когда Трэгг и Ларс сказали, что уверены в том, что Лазарет соответствует таким же высоким стандартам, как и остальные помещения, она отвела их обратно в их каюты.
  
  Оказавшись внутри, Ларс демонстративно активировал глушитель, и Килашандра вздохнула с облегчением. Она и не подозревала, насколько напряглась.
  
  “Я голодна, вот и все, я проголодалась”, - сказала она себе, направляясь к ресторану.
  
  “Где ты нашел устройство для подсознания, Трэгг?” Спросил Ларс, остановившись у барной стойки с напитками.
  
  “Под сценой, но на один и тот же мотив. Для умных людей Старшие могут повторяться ”.
  
  Килашандра презрительно фыркнула. “Наверное, в их преклонном возрасте они не могут вспомнить ничего более сложного”.
  
  “Не совершай ошибку, недооценивая их, Килашандра”, - торжественно произнес Трэрг, наливая себе напиток.
  
  “Пусть у них будет эта привилегия”, - добавил Ларс. “Нравоучительные ублюдки. Мы дошли до Басма, Килла”.
  
  “Что ж, это хорошо сочетается с рыбой, которая, кажется, единственное, что осталось в сегодняшнем меню”.
  
  Ларс расхохотался. “Так всегда бывает. Вместо этого возьми суп”, - сказал он тоном, свидетельствующим о тяжелом опыте. “И не смей, Килла, снова играть мою музыку в консерватории”, - добавил он, погрозив ей пальцем. “Бальдерол достаточно часто слышал, как я репетирую”.
  
  “Я не скажу, что сожалею”, - ответила Килашандра. “Просто так получилось, что это развилось из предыдущего аккорда. Это, вероятно, самая оригинальная музыка, когда-либо исполнявшаяся на этом органе, если то, что мы слышали прошлой ночью, является стандартным ”.
  
  “Им не нужна оригинальность, Килла”, - сказал Ларс с кривой улыбкой. “Они хотят больше того же самого, что они могут организовать для проникновения в сознание. Трэг, что Амприс сказал о том, что ты играешь на провинциальных органах?”
  
  “Я этого не предлагал. Пока. Не было возможности”.
  
  Ларс выглядел встревоженным. “Это я сейчас такой жадный. Отключение их программы в Городе - большой шаг вперед, потому что так много провинциалов приезжают сюда, чтобы сказать, что слышали Фестивальный орган, Но они не те, кого завербовали бы в карательные силы Амприса. Так что в этом году мы хотим оставить их без изменений ”.
  
  “У кого еще есть доступ на чердаки с органами?” Спросил Трэрг.
  
  “Только ... Ах!” На выразительном лице Ларса появилось торжество. “У Комгайла так и не было возможности провести ежегодную инспекцию других объектов. А за техническое обслуживание отвечает Амприс, а не Торкес. Ему придется использовать тебя и Киллу, Трэгг. У него больше никого нет. И он, конечно, не доверил бы обслуживание паффхедам, которых ты должен посвятить в искусство настройки кристаллов.
  
  “Особенно ты, Ларс”, - со смехом сказала Килашандра.
  
  “Давай не будем продолжать эту часть фарса, Килла”, - сказал Ларс.
  
  “Почему бы и нет?” - спросил Трэгг. “Я думаю, ты должен понимать, что мы не оставим тебя на этой планете, как бы ловко ты ни прятался среди своих островов, Ларс Даль. Настройка кристаллов - универсальный навык.”
  
  “Как и плавание, Траг”.
  
  “Но давайте продолжим то, с чего начали. Фарс это или нет, но вы остаетесь в нашей компании и в безопасности ”.
  
  “Трэгг, ты набираешь новых сотрудников?” Даже для самой себя Килашандра прозвучала излишне резко.
  
  Трэрг медленно повернул голову, чтобы посмотреть на нее, его тяжелые черты лица ничего не выражали. “FSP не разрешает вербовку, Килашандра Ри”.
  
  Она фыркнула: “Как и подсознательная обусловленность, Трэг Морфейн!”
  
  Ларс переводил взгляд с одного на другого, ухмыляясь при виде этого свидетельства неожиданного разногласия. “Вот, вот, что это?”
  
  “Старый спор”, - быстро ответила Килашандра. “Если все органы провинции нуждаются хотя бы в базовом обслуживании, то мы с тобой, Трэг, единственные квалифицированные техники на Офтерии. Ампрису придется спросить тебя, потому что я не могу представить, чтобы он спрашивал меня, и это решает проблему, не так ли?”
  
  “Так и должно быть”, - ответил Ларс, улыбаясь ей за смену темы и легкое решение.
  
  “Посмотрим”, - добавил Трэрг, вставая, чтобы наполнить свой бокал.
  
  “Мне нужно принять ванну”, - сказала Килашандра, вставая. “После утра, проведенного с Амприс, я чувствую себя нечистой!”
  
  “Теперь, когда ты упомянула об этом”, - пробормотал Ларс и последовал за ней.
  
  В тот вечер небольшим наземным транспортным средством управлял флегматичный сотрудник службы безопасности. Пласт из стекла открывал ей беспрепятственный вид на Город в его измученном виде, когда ее степенно везли вниз от здания Консерватории. Весенний вечер был мягким, а небо безоблачным. Вполне вероятно, подумала Килашандра, что она видит Город в его лучшем виде, поскольку весенний рост окрасил большую часть растительности в нежно-зеленый, золотистый или светло-коричневый цвета, придавая некоторый шарм стерильным в остальном зданиям. Жилые дома часто увивали виноградными лозами, которые теперь покрылись ярко-оранжевыми листьями или цветками.
  
  Большая часть движения была пешеходной, хотя несколько более крупных грузовых автомобилей пересекали их маршрут по извилистым улицам города. Казалось, что на проезжей части не было видимых средств контроля, но ее водитель сбросил скорость и полностью остановился на нескольких перекрестках. На одном из перекрестков она поймала нелюбопытные взгляды нескольких пешеходов, остановившихся на пешеходных дорожках. Несомненно, в этот час все добрые оптерианцы были дома со своими семьями, и те немногие люди, мимо которых проходила Килашандра, выглядели мрачными, встревоженными или решительными. Килашандре пришло в голову, что она скучает по беззаботным островитянам с их готовыми улыбками и в целом приятным поведением. Она видела очень мало искренних или продолжительных улыбок в Консерватории: небрежное движение губ, оскал зубов, но никакого подлинного восторга или воодушевления. Ну, а чего еще она могла ожидать в таком климате?
  
  Она заметила заведение Piper до того, как водитель свернул к нему на более широкую улицу. Оно было просторным, квадратным и утилитарным, как общежития где угодно, даже на Фуэрте. Когда-то местный оранжево-красный песчаник Фуэрте казался ей кричащим и обычным, но теперь она испытывала почти ностальгию по его домашнему уюту. Конечно, расслабленные и случайные проекты архитектуры Фуэрты были пятном над искаженными конструкциями Optheria.
  
  На часах над входом в заведение Piper высветилась большая цифра 1930, когда водитель снизил скорость движения автомобиля вперед. Именно в этот момент главная дверь отъехала в сторону, и появился Кориш, выглядевший загорелым и выжидающим. Сразу же увидев Килашандру, он тепло и восторженно улыбнулся.
  
  “Ты попала в точку, Килашандра, ты стала лучше!” - сказал он, помогая ей выбраться из машины.
  
  “Спасибо, водитель”, - сказала Килашандра. “Мне действительно нужно размять ноги, Кориш. Давай прогуляемся до ресторана, если это недалеко. Я чувствовал себя ужасно заметным там, где так мало людей пользуется наземным транспортом.”
  
  “Ты заплатил ему?” Спросил Кориш, доставая из сумки на поясе.
  
  “Я говорила тебе, что могу”, - начала она угрюмым голосом и сделала водителю предупреждающий жест. Мужчина снова включил управление, и машина медленно тронулась с места. “За мной следят, Кориш, и нам нужно поговорить”, - сказала она, подняв голову к нему с извиняющимся выражением на лице.
  
  “Я так и думал. Мне посоветовали попробовать "Ягодный куст", поэтому я думаю, что в посуде есть мониторы. Сюда. ” Кориш взял ее под локоть, направляя в нужном направлении. “Это недалеко. Я только что вернулся из Айронвуда”.
  
  “Ларс в шоке от Нахии и Хаунесса”.
  
  “С ними все в порядке ...”, и тон голоса Кориша добавил пока: “но поиск и конфискация продолжаются! Хаунесс убежден, что Старейшины намерены организовать карательную экспедицию против островов. Несмотря на ваше благополучное возвращение.”
  
  “Торкс не верит в совпадения. Что более важно ...” и Килашандра замолчала, ошеломленная выражением чистой ненависти на лице проходящей мимо женщины. Килашандра огляделась, но женщина не остановилась и не ускорила шаг.
  
  “Важнее?” Подсказал Кориш, его рука побуждала ее идти в ногу с ним.
  
  С усилием килашандра переключила свое внимание, но остаточное изображение интенсивности этого выражения горело в ее сознании.
  
  “Старейшины используют подсознательное кондиционирование”.
  
  “Моя дорогая Килашандра Ри, это опасное утверждение”. Кориш крепче сжал ее руку, потрясенный ее заявлением. Он огляделся по сторонам, проверяя, не подслушал ли их кто-нибудь из немногочисленных прохожих.
  
  “Обвинение, фардлз! Кориш. Они взорвали этим аудиторию прошлой ночью”, - сказала она, едва сумев удержать свое сильное возмущение на уровне разговора. “Безопасность, гордость и секс были дозой. Разве Олав не упоминал при тебе о подсознании? Он знает о них ”.
  
  Кориш облизал губы в мрачную линию. “Он упоминал о них, но не смог предоставить мне доказательств”.
  
  “Что ж, я могу в этом поклясться, и Трэг тоже. Вчера он отключил процессор Фестивального органа — пока у нас была такая возможность — и инструмент Консерватории сегодня”. Она искоса бросила на него ехидный взгляд. “Или нам следовало подождать до завтрашнего вечера, чтобы ты получил опыт из первых рук?”
  
  “Конечно, я доверяю показаниям Трэгга ... и вашим”. Последнее он добавил, подумав. “Как вы смогли найти оборудование? Разве оно не было хорошо спрятано?”
  
  “Это было. Скажем так, совместными усилиями — убитых Комгайла, Ларса и Трэга. Комгайла убила не Кристал, и я никогда не мог понять, как это могло произойти, а отчаявшийся человек. Вероятно, Амприс. Будет достаточно свидетелей, чтобы дать показания перед Советом Федерации. Нахия и Хаунесс тоже, если мы сможем их вытащить.
  
  “Вы никогда не заставите Нахию покинуть Офтерию”, - сказал Кориш, печально качая головой. Он жестом показал им повернуть направо на следующем перекрестке. Их ноздри уловили запахи жареного мяса и других продуктов, не все из которых были аппетитными. Но это явно была зона общественного питания. В открытых киосках продавали напитки и булочки— покрытые тестом, с горячей начинкой, судя по выражению лица мужчины, осторожно жующего булочку.
  
  “Если бы мы могли кого-нибудь вытащить”, - мрачно сказал Кориш. “Они все сейчас в опасности”.
  
  “Именно поэтому мы хотим, чтобы вы связались с Олавом, разыскали его и ...”
  
  Изменение давления воздуха на ее спину дало Килашандре лишь секундное предупреждение, но она повернулась ровно настолько, чтобы отразить длинный нож, опускающийся к ее спине. Затем второй нож попал ей в плечо, и она попыталась откатиться от нападавших, услышав хриплый крик Кориша.
  
  “Ларс!” - закричала она, падая, пытаясь откатиться от нападавших. “Ларс!”Она слишком привыкла к его присутствию. И где он был, когда она действительно нуждалась в нем? Эта мысль промелькнула, даже когда она попыталась защититься от пинающих ее ботинок. Она попыталась свернуться калачиком, но жесткие руки схватили ее за руки и за ноги. Кто-то действительно пытался похитить ее, даже когда Кориш был рядом с ней. От него не было никакого толку! Она услышала, как он кричит, перекрывая неразборчивое и злобное рычание людей, избивавших ее. Их было так много, мужчин и женщин, и она никого из них не знала, их лица были замаскированы ненавистью и безумием насилия. Она увидела, как кто-то оттащил мужчину с занесенным ножом, чтобы вонзить его в нее, увидела знакомое лицо — ту женщину с улицы. Она услышала, как Кориш взвыл от ярости, а затем ботинок врезался ей в висок, и больше она ничего не услышала.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 24
  
  
  
  
  
  О следующих нескольких днях у Килашандры остались только разрозненные воспоминания. Она слышала, как яростно спорил Кориш, затем Ларс, а под обоими голосами слышался рокот Трэгга, который, как ей показалось даже в ее замешательстве и сумятице физической боли, устанавливал законы. Она почувствовала, что кто-то крепко держит ее за руку, это причиняло боль, как будто у нее было недостаточно ран, но пожатие было смутно успокаивающим, и она сопротивлялась его попытке высвободить свою. Боль накатывала волнами, ее грудь сильно болела при каждом неглубоком вдохе. Ее спина отзывалась дискомфортом, голова, казалось, вибрировала, как барабан, из-за вздутия под черепом.
  
  Боль была чем-то, что даже ее симбионт не мог немедленно подавить, но она продолжала призывать ее помочь ей. Она произнесла заклинание, вызывая его из тайников своего тела, чтобы восстановить клетки с помощью чудодейственного исцеления, особенно боли. Почему они не подумали о боли? На ее теле не было места, которое не болело бы, не колотилось, не пульсировало в знак протеста против жестокого обращения, которому она подверглась. Кто напал на нее и почему?
  
  Она закричала от отчаяния, позвала Ларса, Трэгга, который знал бы, что делать, не так ли? Он помог Ланжецки с хрустальным траллом. Наверняка он знал, что теперь делать? И где был Ларс, когда она действительно нуждалась в нем? Он был прекрасным телохранителем! Кто это был? Кто была та женщина, которая ненавидела ее настолько, что набрала армию для ее убийства? Почему? Что она сделала кому-либо из оптерианцев?
  
  Кто—то дотронулся до ее виска, и она вскрикнула - правый сильно болел. Боль утекла, как вода из разбитого сосуда, вытекла наружу, вниз и прочь, и Килашандра погрузилась в великолепное забвение, которое быстро последовало за отсутствием боли.
  
  “Если бы на ее месте был кто-то другой, Трэгг, я бы не разрешал перевозить ее в течение нескольких недель, да и то только в защитном коконе”, - произнес смутно знакомый голос. “За все годы моей врачебной деятельности я никогда не видел такого исцеления”.
  
  “Куда я направляюсь? Я бы предпочла острова”, - сказала Килашандра, достаточно воодушевленная, чтобы повлиять на свой настрой. Она открыла глаза, наполовину ожидая, что окажется в убогом лазарете Оранжереи, и очень обрадовалась, обнаружив, что находится на просторной кровати в своей каюте.
  
  “Ларс!” Хаунесс торжествующе позвал. У него был знакомый голос.
  
  Дверь распахнулась внутрь, и встревоженный Ларс Даль в сопровождении своего отца бросился к ее постели.
  
  “Килла, если бы ... ты знала ...” Слезы хлынули из его глаз, Ларс не мог больше найти слов и уткнулся лицом в руку, которую она подняла, чтобы поприветствовать его. Другой рукой она погладила его по жестким волосам, успокаивая, избавляя от неуверенности.
  
  “Паршивый телохранитель, ты...” Она не смогла произнести то, что застряло у нее в горле, надеясь, что ее любящая рука передала что-то из ее глубоких чувств к нему. “В конце концов, от Кориша не было никакой пользы”. Затем она нахмурилась. “ Он пострадал?
  
  “Служба безопасности сообщает, - со смешком ответил Хаунесс, “ что он поднял на ноги полдюжины ваших нападавших и сломал трем руки, ногу и два черепа”.
  
  “Кто это был? Женщина...”
  
  Трэг появился в поле ее зрения, флегматично моргнув, отметив, что ее руки были заняты утешением Ларса Даля. “Обыск и конфискация вызвали сильную ненависть и негодование, Килашандра Ри, и поскольку вы были объектом этого обыска, ваше изображение было широко распространено. Ваше появление на улицах сделало вас очевидной мишенью для мести.”
  
  “Мы никогда не думали об этом, не так ли?” - печально сказала она.
  
  Движение справа от нее заставило ее отпрянуть, а затем принести многословные извинения, потому что Нахия спешила утешить обезумевшего Ларса.
  
  “Так ты избавила меня от боли, Нахия? Моя глубочайшая благодарность”, - сказала Килашандра. “Даже нервные окончания хрустальной певицы не заживают так быстро, как плоть”.
  
  “Так нам сказал Трэгг. И что "Хрустальные певцы" не могут усваивать многие обезболивающие препараты. У тебя сейчас что-нибудь болит?” Руки Нахии нежно легли на голову Ларса в знак краткого благословения, но ее прекрасные глаза изучали лицо Килашандры.
  
  “Не во плоти”, - сказала Килашандра, опуская взгляд на содрогающееся тело Ларса.
  
  “Это облегчение, - сказала Нахия, - и оно лучше всего выражено”.
  
  Затем Килашандра начала посмеиваться: “Что ж, мы достигли того, чего я намеревалась добиться, встретившись с Коришем. Вы все здесь!”
  
  “Гораздо больше, чем это”, - сказал Трэрг, когда остальные улыбнулись. “Третье нападение на вас дало мне повод вызвать корабль-разведчик, чтобы забрать нас с этой планеты. Контракт Гильдии выполнен, и, как я проинформировал Совет Старейшин, у нас нет желания вызывать внутренние беспорядки, если общественность так сильно возражает против присутствия хрустальных певцов.”
  
  “Как это тактично с вашей стороны”. Запоздало вспомнив об осторожности, Килашандра посмотрела на ближайший монитор и с облегчением обнаружила, что это черная дыра. “Глушилка уцелела?”
  
  “Нет, - сказал Трэрг, “ но белый хрусталь в диссонансе сильно искажает. Они перестали тратить дорогие устройства”.
  
  “И ...” - подсказала Килашандра, подбадривая Трэгга, поскольку он был нетипично информативен.
  
  Он кивнул, ухмылка Олава стала шире, и даже Хаунесс выглядел довольным. “Из этих осколков получается достаточно белого кристалла, чтобы самые уязвимые люди смогли проникнуть за завесу безопасности. Нахия и Хаунесс организуют контролируемый исход, пока Федеральный совет не сможет действовать. Ларс и Олав отправляются с нами на разведывательном корабле. Брасснер, Тич и Эрутаун должны быть доставлены Танни на "Ловце жемчуга” и отбыть с Коришем на лайнере—
  
  “Кориш?” Килашандра выжидающе огляделась.
  
  “Он самым тщательным образом разыскивает своего дядю, - сказал Хаунесс, - и посещает публичные концерты, которые были спешно открыты, чтобы успокоить встревоженную публику”.
  
  “Какая у вас диета?”
  
  “Безопасность, гордость, уверенность, никакого секса”, - ответила Хаунесс.
  
  “Значит, ты не добрался до других органов, Трэгг?”
  
  “Кориш предположил, что некоторые из них следует оставить, скажем так, в нормальном рабочем состоянии в качестве вещественных доказательств, чтобы их увидели федеральные следователи”.
  
  “Чего Трэрг не говорит, Килашандра, - ответила Нахия, лучезарно улыбаясь, мягко упрекая другую хрустального певца, - так это того, что он отказался покинуть тебя”.
  
  “Как единственный способ предотвратить вмешательство Лазарета в симбионта”, - прямо сказал Трэрг, отрицая любой намек на сантименты. “Ларс подумал послать за Нахией, чтобы облегчить боль”.
  
  “За что я искренне благодарен. У меня осталась только терпимая боль. Как долго я был без сознания?”
  
  “Пять дней”, - ответил Хаунесс, профессионально разглядывая ее. Он слегка приложил конец ручного диагностического устройства к ее шее, коротко кивнув в знак одобрения показаний. “Намного лучше. На самом деле невероятно. Любой другой умер бы от любой из нескольких полученных тобой ран. Или от этого треснувшего черепа.”
  
  “Я мертв или жив?”
  
  “В Офтерию?” Спросил Трэрг. “Официального подтверждения нападения в эфир не поступало. Весь этот эпизод крайне смутил правительство”.
  
  “Я чертовски на это надеюсь! Подожди, пока я не увижу Амприс!”
  
  “Только не в таком настроении, ты этого не сделаешь”, - заверил ее Трэрг сдержанно-суровым тоном.
  
  “На данный момент нас больше нет”, - сказал Хаунесс, многозначительно кивая остальным. “Если только Нахия ...”
  
  Килашандра на мгновение закрыла глаза, поскольку поворачивать голову казалось нецелесообразным. Но она открыла их, чтобы предупредить Хаунесс, чтобы та не беспокоила Ларса, который все еще стоял на коленях у кровати. Он больше не плакал, но прижал ее руку к своей щеке, как будто никогда не отпустит ее. Дверь тихо закрылась за остальными.
  
  “Значит, вы с Олавом можете просто войти в разведывательный корабль?” - мягко спросила она, пытаясь смягчить его раскаяние.
  
  “Не совсем”, - сказал он со слабым смешком, но, все еще держа ее за руку, выпрямился и наклонился вперед, к ней, опираясь на локти. Его лицо побелело от загара, морщины тревоги и страха старят его. “Трэгг и мой отец объединили свои усилия — и я должен быть арестован по ордеру, который есть у Трэгга. Не волнуйся, - и он похлопал ее по рукам, когда она с опаской отреагировала, вспомнив замечания Трэгга по поводу использования ордера. “Тщательно сформулированный ордер обвинит меня во множестве отвратительных преступлений, которые на самом деле совершал не я, но которые порадуют Амприса и Торкса в ожидании сурового наказания, которое Федеральные суды назначают за преступления такого масштаба ”.
  
  Килашандра крепко вцепилась в его руки, не обращая внимания на спазм боли в груди из-за страха за него. “Мне не нравится эта идея, Ларс, ни капельки”.
  
  “Ни мой отец, ни Трэгг вряд ли подвергнут меня опасности, Килла. Мы со многим справились, пока ты отсыпалась. Когда мы будем уверены, что разведывательный корабль вот-вот прибудет, Трэгг посовещается с Амприсом и Торксом, поделившись с ними своими подозрениями насчет меня — в своем бреду ты нечаянно сорвал багор. Траг не собирается позволить такому отчаявшемуся человеку, как я, уйти безнаказанным. Он придержал свой совет, чтобы я не избежал правосудия ”.
  
  “В этом плане есть что-то, что меня настораживает”.
  
  “Я бы больше встревожился, если бы мне пришлось остаться”, - сказал Ларс с забавной ухмылкой. “Трэрг не даст Старейшинам времени вмешаться, и они не смогут опротестовать федеральный ордер, когда разведывательный корабль Федерации заберет меня, тебя и Трэрга. Прелесть в том, что "Скаут" не той формы, чтобы пользоваться портовым комплексом шаттлов. Его меры безопасности в любом случае требуют посадки в открытом пространстве. Таким образом, у моего отца есть шанс сесть на него.
  
  “Понятно”. План действительно казался хорошо спланированным, и все же какая-то личинка сомнения терзала Килашандру - но ее беспокойство вполне могло быть вызвано плохим состоянием здоровья. “Как Олава пригласили сюда?”
  
  “Старейшины вызвали его по административному делу. Почему так мало островитян посещают концерты!” Ларсу удалось восстановить равновесие, и он поднялся с колен, все еще держа ее за руку, чтобы сесть рядом с ней на кровать.
  
  “Кто все-таки напал на меня, Ларс?”
  
  “Несколько отчаявшихся людей, чьи семьи и друзья пострадали в результате этого обыска. Если бы только я мог свободно попасть на рынок, Олвер предупредил бы меня о климате города. Мы бы догадались не отпускать тебя гулять.”
  
  “Когда мы с Коришем покидали Заведение, женщина, которая бросила на меня взгляд, полный ненависти—”
  
  “Тебя заметили задолго до того, как она увидела тебя, Санни, когда ты ехала из Консерватории. Если бы я только был с тобой ...”
  
  “Не беспокойся о если, Ларс Даль! Несколькими усилиями было достигнуто то, чего, возможно, не смогли бы достичь самые продуманные планы”.
  
  На лице Ларса отразилось потрясенное негодование.
  
  “Ты знаешь, как сильно ты был ранен? Хаунесс не шутил, когда сказал, что ты мог умереть от любой из этих ран, не говоря уже о всех них вместе”. Он сжимал ее руку в сокрушительной хватке. “Я думал, ты была мертва, когда Кориш принес тебя обратно. Я...” Внезапное выражение смущения промелькнуло на его суровом лице. “Единственный раз, когда тебе действительно понадобился телохранитель, меня там не было!”
  
  “Как вы можете видеть, чтобы убить хрустального певца, требуется многое”.
  
  “Я заметил и не желаю делать это снова”.
  
  Сам того не желая, он напомнил им обоим о неизбежном факте, что их идиллии почти пришел конец. Килашандре было невыносимо думать об этом, и она быстро уклонилась от дальнейшего обсуждения этого.
  
  “Ларс, ” жалобно сказала она, “ рискую показаться удручающе примитивной, но я голодна!”
  
  Ларс на мгновение уставился на нее в ужасе, но принял ее уклончивость, и понимающая улыбка начала вытеснять печаль из его глаз.
  
  “Я тоже”. Ларс наклонился вперед, чтобы поцеловать ее, сначала нежно, а затем настойчиво, что показало Килашандре всю глубину его опасений за нее. Затем, пружинистой походкой и бойко расправив плечи, он отправился на поиски еды.
  
  Килашандре действительно пришлось выслушать официальные извинения и неискренние протесты Старейшин, всех девяти из них. Она отвечала на обязательные вопросы, утешая себя мыслью, что их дни сочтены, и она постарается сократить это число настолько, насколько это возможно. Она притворялась намного слабее, чем была на самом деле, потому что, как только симбионт начал свою работу, ее выздоровление было заметно быстрым. Но для официальных визитов она умудрялась изображать слабость, так что за ее выздоровлением приходилось наблюдать Нахии и Хаунесс, опытным практикующим врачам, которыми они были. Это дало заговорщикам достаточно времени, чтобы спланировать организованный и незаметный исход людей, находящихся в опасности, от престарелых тираний.
  
  Олав незаметно пронес свой миниатюрный детектор в Зимний сад как часть диагностического оборудования Хаунесса. Сначала они были горько разочарованы, когда автобус отреагировал на близость Лара, несмотря на то, что его карманы были полны осколков белого хрусталя. Если Трэрг приближался с Ларсом, устройство оставалось безмолвным, так что теория Килашандры о том, что резонанс кристаллов сбивает детектор с толку, была верна. Но ее резонанс пропал, и с приближением корабля-разведчика у Трэга не будет ни малейшего шанса провести нескольких беженцев через завесу безопасности у арки шаттлпорта.
  
  К счастью, Ларс также вспомнил, что Килашандра вывела из строя мониторы, пропев хрустальные осколки. Они, диссонируя при гудении владельца, обманули детектор. Тогда оставалось только поэкспериментировать, чтобы выяснить, какое именно количество кристаллов обеспечивает адекватную защиту. Идеальный слух на самом деле был препятствием, чем более фальшивой была нота, тем сильнее реагировал белый кристалл и вводил в заблуждение детектор.
  
  Через неделю после нападения у Олава больше не было повода оставаться в Консерватории, и он, как говорили, уехал на острова. Он смог убедить старейшин в своей решимости посылать больше островитян на публичные концерты. На самом деле, он остался в Городе и внес несколько незначительных, но важных изменений в свою внешность. На следующий день он явился к Хаунессу и Нахии в номер Килашандры с документами, подтверждающими, что он является квалифицированным эмпатом, которого Хаунесс и Нахия вызвали из своей клиники для посещения Килашандры. Теперь, когда Килашандра выздоравливала, они хотели вернуться к другим своим пациентам в Айронвуде.
  
  “Нахия - единственная, кто должен уйти”, - с горечью возразил Ларс. “Она самая уязвимая из всех нас”.
  
  “Нет, Ларс”, - сказал Трэгг. “Она нужна здесь, и она должна быть здесь по причинам, которые ты, возможно, не понимаешь, но за которые я ее уважаю”.
  
  Безграничное одобрение Трэргом этой женщины во многом успокоило Ларса, но он сказал Килашандре, что, уходя, остро почувствовал себя предателем.
  
  “Тогда возвращайся с Ревизионной группой”, - сказала она, более чем немного раздраженная самобичеванием Ларса по этому и другим вопросам. Она тут же пожалела о своем предложении, увидев облегчение на лице Ларса. Но это было решение, которое могло разрешить многие сомнения Ларса, особенно когда она знала, что он любит свой родной мир и был бы счастлив плавать на Ловце жемчуга вокруг островов. Она испытала некоторое облегчение от того, что Ларс будет счастлив на Optheria после смены правительства. “Федерации понадобятся люди с лидерским потенциалом. Трэг говорит, что обычно проходит целое десятилетие, прежде чем назначается новое временное правительство, не говоря уже о ратификации Федерацией. Ты можешь даже стать бюрократом. ”
  
  Ларс насмешливо фыркнул. “Это самая невероятная идея, которая тебе приходила в голову. Не то чтобы я не хотел вернуться сюда непредвзятым. Я хотел бы убедиться, что перемены принесут пользу ”.
  
  “И убедитесь, что у вас есть официальное разрешение на плавание по вашим любимым островам”. Ей удалось скрыть горечь в своем голосе, потому что она могла думать о многих вещах, которые мог бы сделать человек со способностями и талантами Ларса, оказавшись на свободе и передвигаясь по галактике. Ее раздражало, что ее тело было недостаточно восстановлено, чтобы добавлять этот аргумент к словесным. Ларс обращался с ней так, как будто она была хрупкой. Он был нежным. Его ласки, хотя и частые, были нетребовательными, что приводило ее в отчаяние. Он так заботился о ее комфорте, что у нее часто возникало искушение немного поколотить его. Хотя ее неровные красные шрамы выглядели более болезненными, чем были на самом деле, такой внимательный любовник, каким всегда был Ларс, не захотел бы приближаться к ней. Симбионт не мог работать достаточно быстро для нее. Но починил бы он ее до того, как корабль-разведчик доставил их на базу Федерации Регулус? Она пыталась преодолеть свое влечение к Ларсу и игнорировать тот факт, что время для них обоих на исходе.
  
  Было слишком рано и недостаточно быстро, когда Мирбетан сообщила о скором прибытии корабля-разведчика CS 914. Затем ее пригласили стать свидетельницей очной ставки Трэга с Ларсом в присутствии изумленных и восхищенных старейшин Амприса и Торкса, когда член Гильдии в своем праведном негодовании и гневе обвинил Ларса Даля в позорных действиях против личности Килашандры Ри и предъявил Федеральный ордер. Несмотря на громкие крики Килашандры, выражавшей отчаяние и разочарование в связи с преступлениями ее бывшего возлюбленного, Амприс и Торкс с трудом сдерживали свое ликование по поводу ареста.
  
  Трэгг выбрал превосходное время, а его манеры были настолько устрашающими, что, когда федеральный разведывательный корабль приземлился в долине шаттлпорт, у Старейшин не осталось иного выбора, кроме как разрешить арест и депортацию своего заблудшего гражданина. Без сомнения, они были в восторге, хотя и лишены радости наказать его, от того, что Федеральное правосудие, которое должно было быть применено к Ларсу Далю, будет гораздо более суровым, чем позволял им их Устав. Среди других, обрадованных этой неожиданной развязкой, был офицер службы безопасности Блэз, который с нескрываемым удовлетворением защелкнул наручники на запястьях Ларса.
  
  То, что должно было стать достойным прощанием со своими почетными гостями, было поспешно отменено Ampris, отмахнувшись от различных преподавателей и студентов старших курсов, собравшихся на ступеньках Консерватории. Вскоре остались только Торкес, Мирбетан, Пиринио и Тироль.
  
  Блэз силой втолкнул Ларса в ожидающий транспорт, и Килашандре было трудно не отреагировать на такое обращение. Или нанести соответствующий удар на прощание назойливому Блэзу. Но она лежала навзничь на гравитационных носилках, которыми управлял переодетый Олав, и ей пришлось сосредоточиться на том, чтобы выглядеть больной, чтобы не прибегнуть к услугам эмпата.
  
  Когда Торкс шагнул вперед, явно собираясь сказать что-то, от чего ее затошнило бы, она опередила его. “Не толкай меня, когда будешь загружать этот плавучий матрас”, - раздраженно предупредила она Олава.
  
  “Да, давайте не будем без необходимости затягивать наше прощание”, - сказал Трэрг, слегка подталкивая платформу к наземному транспорту. “Пилоты-разведчики, как известно, вспыльчивы. Заключенный в безопасности? Голос Трэгга был ледяным, когда он оглянулся на своего пленника, и капитан службы безопасности Блэз что-то успокаивающе прорычал. Он настоял на том, чтобы лично передать этого преступника капитану скаутов.
  
  Это было тихое путешествие, только Блэз наслаждался обстоятельствами. Ларс принял соответствующую удрученную, испуганную позу, не отрывая взгляда от ремней безопасности. Со своего места Килашандра не могла видеть ничего, кроме верхних этажей зданий, а затем неба, и они пролетали так плавно, что ее укачивало; она сурово разговаривала со своим симбионтом, пока реакция не исчезла. Трэрг флегматично смотрела в окно, сидя на переднем сиденье, а Олав был вне поля ее зрения. Судя по всему, отъезд был довольно позорным. И все же триумфальный, учитывая, чего достигли она, Трэгг и Ларс.
  
  Она удовлетворилась этим размышлением, но с немалым облегчением увидела, как появились шпили шаттл-порта, приблизились и проехали мимо, когда транспорт направлялся к месту посадки корабля-разведчика. Он стоял на хвостовых оперениях, готовый к взлету; пилот mobile scout ждала своих пассажиров у лифта на земле.
  
  “Я ни за что не поднимусь на этом, - и Килашандра указала на лифт, - на этом”, - и она похлопала по гравитационным носилкам.
  
  “Член гильдии, ты был—” - твердо начал Олав.
  
  “Не надо меня называть членом гильдии, медик”, - сказала она, приподнимаясь на локте. “Просто снимите меня с этой штуки. Я покину эту планету так же, как попал на нее, на своих двоих.”
  
  Транспорт остановился, и Трэгг с Олавом поспешили вытащить его поплавок.
  
  “Чадрия, пилот-разведчик CS 914”, - представилась аккуратная женщина в синей форме скаутской службы, выходя вперед, чтобы незаметно протянуть руку. “Мой корабль зовут Сэмел!” В ее глазах мелькнула улыбка, но исчезла, когда офицер службы безопасности Блэз бесцеремонно вытащил Ларса из транспорта и грубо подтолкнул его к лифту.
  
  “Куда мне поместить пленного, пилот-разведчик Чадрия?” - спросил он раздраженным рычанием.
  
  “Никуда, пока члены Гильдии не разберутся”, - ответила Чадрия. Она повернулась к Килашандре. “Если тебе удобнее на платформе —”
  
  “Я не такая!” Килашандра перекинула ноги через борт платформы, и Олав поспешно отрегулировал ее высоту так, чтобы ей оставалось только сойти с нее, чтобы выпрямиться. Ларс двинулся вперед, но его оттащили обратно к Блэз, и она увидела, как он напрягся в знак протеста. “Trag!” Мужчина поддерживал ее за талию. “Разрешите подняться на борт, Чадрия, Сэмел!”
  
  “Разрешение получено”, - одновременно ответили разведчик и корабль.
  
  Неожиданный мужской голос, раздавшийся, по-видимому, у его ног, заставил Блэза испуганно вскрикнуть. Легкая высокомерная улыбка тронула губы Ларса, поспешно стертая, но успокоившая Килашандру.
  
  Она позволила Трэргу и медику проводить себя к лифту, гадая, сможет ли Олав остаться, если Блэз продолжит в своей назойливой манере. На лицах обоих мужчин не было и намека на неуверенность, поэтому она решила позволить им беспокоиться о такой незначительной детали. Она не забыла поприветствовать корабль, когда ступила на борт.
  
  “Добро пожаловать, Килашандра, Трэг. И ты, любезный медик”. Корабль заговорил баритоном, в котором звенело хорошее настроение. “Если вы сядете, Чадрия поднимется буквально через минуту”.
  
  “Как мы собираемся избавиться от Блэза? И сохранить Олава?” Килашандра настойчиво прошептала Трэргу.
  
  “Смотрите”, - сказал Сэмел, и один из экранов над консолью пилота загорелся, показывая вид лифта.
  
  “Теперь я возьму под контроль этого парня”, - говорила Чадрия, вытаскивая из-за пояса маленькое грозное ручное оружие. “Мне сказали занять каюту на борту. И он ничего не сможет сделать, чтобы сбежать с корабля-разведчика, офицер. Садитесь туда сейчас же, вы.”
  
  Наблюдатели могли видеть конфликт на лице Блэза, но Чадрия втолкнула Ларса в лифт и вышла на платформу спиной к Блэзу, так что у него не было места сопровождать их, и не было возможности оспорить произвольное решение, стоя к кому-то спиной. Этот маневр надолго сбил Блэза с толку. Лифт поднимался быстро, Блэз неуверенно наблюдал.
  
  “Разрешите подняться на борт?” Спросил Ларс, улыбаясь Килашандре.
  
  “Согласен, Ларс Даль!” Ответил Сэмел, и Чадрия встал рядом с Ларсом в воздушном шлюзе, набирая управляющие последовательности. Лифт закрылся и закрепился сам по себе, дверь воздушного шлюза закрылась, Ларс и Чадрия вошли в кабину, в то время как внутренняя дверь закрылась с последним металлическим стуком. Прозвучал сигнал тревоги.
  
  Оказавшись на земле, Блэз отреагировал на сигнал тревоги, внезапно осознав, что медик все еще на борту, и не совсем уверенный, все ли в порядке. Водитель транспорта прикрикнул на него, когда двигатель корабля загрохотал, перекрывая звук взлетной сигнализации, и Блэзу ничего не оставалось, как отступить в безопасное место.
  
  “О, это было отлично сделано!” Килашандра заплакала и, обнаружив, что ее ноги немного подкашиваются из-за последних моментов побега, опустилась на ближайший диван.
  
  Трэг нажал на перекладину, которая ослабила наручники на запястьях Ларса, и Ларс, спотыкаясь, заключил Килашандру в объятия.
  
  “Всем занять места”, - предупредила Чадрия, скользнув в кресло пилота. “Нам сказали быстро покинуть самолет”, - добавила она с усмешкой. “О'кей, Сэм, они в безопасности. Давай стряхнем пыль!”
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ГЛАВА 25
  
  
  
  
  
  Самодовольство Килашандры по поводу их конфронтации с Федеративным советом на базе Регулус резко изменилось, когда CS 914 начал свой последний заход на посадочную полосу. Здание, в котором размещались административные офисы этого сектора Федерации Разумных Планет, занимало площадь чуть больше двадцати квадратных километров.
  
  Чадрия радостно сообщила своим пассажирам, что на подземных уровнях запасов столько же, сколько и на поверхности, а некоторые складские помещения находятся на глубине целых полкилометра под поверхностью Регулуса. Монорельсовые линии соединяли разросшиеся офисы с жилыми центрами на расстоянии тридцати-сорока километров, поскольку большинство работников предпочитали близлежащие долины и множество доступных там удобств. Должность в Regulus была хорошей для всех.
  
  Издалека профиль внушал благоговейный трепет. Случайный узор прямоугольных выступов над массивом комплекса вырисовывался на фоне светло-зеленого неба раннего утра. Даже Трэг был впечатлен, и эта реакция никак не развеяла растущее чувство сомнения Килашандры. Она придвинулась как можно ближе к Ларсу и почувствовала, как он ответил на ее пожатие, отвечая на потребность в тактильной поддержке. Но он и близко не был так напряжен, как она. Возможно, она просто была сверхчувствительной из-за своего недавнего испытания. Когда они приблизились, здание доминировало над ландшафтом, исключая любые другие особенности равнины Чиннейдиг. Затем можно было увидеть, как скиммеры приземляются и взлетают у множества входов, каждый из которых украшен официальными символами, изображающими расположенный внутри департамент.
  
  “Мы получили разрешение на посадку в Судебном секторе”, - сказала Чадрия, раскачиваясь в своем кресле на подвеске. “Не выглядите такими обеспокоенными”. Она улыбнулась троим. “Они не оставляют тебя торчать здесь неделями подряд. К полудню ты все поймешь. Тобой овладевает предвкушение и ожидание!”
  
  Килашандра знала, что Чадрия хотел их успокоить, потому что партнеры по "мозгу" и "мускулам" были превосходными хозяевами, рассказывали непристойные и забавные истории, а в богатой кладовой разведывательного корабля имелись запасы экзотических блюд и напитков на любой вкус. Проявив исключительный такт, остальные оставили Килашандру и Ларса наслаждаться собственной компанией на неделю, в течение которой CS 914 мчался из одного угла сектора к планете Регулан в его центре. Однако вежливость требовала от Ларса и Килашандры, чтобы они присоединялись к остальным во время еды и вечерних бесед, а также время от времени репетировали защиту Ларса от предъявленных ордером обвинений. Трэг и Олав затеяли дружеское соревнование по игре в трехмерный лабиринт, которое могло длиться до одного дня между хорошо подобранными игроками. Чадрия и Сэмел объединились против двух мужчин в другом соревновании, в котором было несколько вариантов, которые могли быть расширены, чтобы включить Ларса и Килашандру, когда они захотят играть.
  
  В этом путешествии наблюдалась странная дихотомия: разрыв между тем, чтобы лучше узнать умы друг друга, и тем, чтобы насытить свои тела и чувства настолько, чтобы смягчить неизбежное расставание. В последний день заниматься любовью было выше сил Килашандры и Ларса: вместо этого они сидели близко друг к другу, взявшись за руки, и играли в лабиринт с интенсивностью, граничащей с иррациональностью.
  
  Теперь Чадрия снова повернулся к экранам, поскольку их продвижение к посадочной площадке завершилось линейной диаграммой, показанной Сэмелом на ситуационном экране. Килашандра не смогла сдержать легкого вздоха и инстинктивного желания вцепиться в руки Ларса, когда два положения совпали и корабль-разведчик опустился на землю.
  
  “Вот и мы”, - сказал Сэмел тактично-невыразительным тоном. “Наземный транспорт приближается. Рад видеть вас всех на борту, и я надеюсь, что мы с Чадрией встретимся с вами снова. ”
  
  Чадрия подняла свое длинное тело со стула, пожимая руки каждому по очереди, ободряюще улыбнувшись Килашандре и одарив Ларса озорной ухмылкой, прежде чем поцеловать его в щеку на прощание. “Удачи, Ларс Даль! Ты выйдешь на первое место! Чувствую это нутром”.
  
  “Я тоже”, - добавил Сэмел и открыл две запирающиеся двери.
  
  Килашандре хотелось, чтобы она чувствовала себя так же позитивно. Затем, внезапно, не было никакого способа избежать неизбежного. Они взяли свои карисаки и вышли. Трэгг и Олав спустились на лифте первыми, позволив Ларсу и Килашандре несколько минут побыть наедине.
  
  Килашандра не знала, чего она ожидала, но наземным транспортом оказался четырехместный скиммер с дистанционным управлением, на дверной панели ненавязчиво красовалась пурпурно-золотисто-синяя эмблема судебной власти FSP. Она глубоко вздохнула, глядя на массивную башню у входа. Как она делала в течение нескольких дней, она повторяла себе, что “справедливость восторжествует”, что сильно отредактированная формулировка ордера поддержит их надежды. И что раскрытие подсознательной обусловленности приведет к быстрой отправке ревизионных сил для свержения тирании Старейшин на Офтерии.
  
  Но некто Килашандра Ри, бывший житель планеты Фуэрте, всего четыре года как ставший членом Гильдии Гептитов, вообще не сталкивался с Галактическим Правосудием и боялся его. Она никогда не слышала и не знала никого, кто был бы ответчиком или истцом в суде FSP. Ее невежество раздражало, а опасения усиливались.
  
  Все четверо молча уселись в глиссер, и он, пыхтя, отправился в свой короткий обратный путь. Он не остановился, как наполовину ожидала Килашандра, у внушительного входа. Он нырнул в отверстие сбоку, спустился в ярко освещенный подземный туннель и плавно остановился у платформы без опознавательных знаков.
  
  Там их ждал мужчина самого щедрого телосложения, одетый в судебную ливрею. Килашандра вышла в состоянии оцепенения.
  
  “Килашандра Ри”, - представился мужчина кивком, не дружелюбным, но и не враждебным. “Ларс Даль, Трэг Морфейн и Олав Даль”. Он вежливо кивнул, называя каждого человека. “Меня зовут Фунадерми, судебный пристав суда 256, которому передано это дело. Следуйте за мной”.
  
  “Я агент Даль, номер—”
  
  “Я знаю”, - довольно любезно сказал мужчина. “Добро пожаловать обратно из изгнания. Сюда”. Он отступил в сторону, пропуская их в лифт, открывшийся в стене платформы. “Это не займет много времени”.
  
  Килашандра пыталась убедить себя, что его манеры вселяют уверенность, хотя внешность его была устрашающей. Он возвышался над ними, а Ларс и Трэг были высокими мужчинами. Килашандра и Олав были не на много миллиметров ниже, но она никогда не чувствовала себя настолько уменьшенной из-за одних только физических пропорций. Лифт двинулся, остановился, и его дверная панель открылась в коридор, тянувшийся в обоих направлениях, пронизанный атриумами с деревьями и другой растительностью. Сады казались странным декоративным элементом здания Суда, но никак не поднимали настроение Килашандре. Она переставила яростную хватку на пальцах Ларса, надеясь, что Фунадерми этого не заметила, а он заметил, чтобы показать этому человеческому представителю Суда, что Ларс Дал пользуется ее полной поддержкой.
  
  Фунадерми указал налево, а затем остановил их движение у второй двери слева, на которой была надпись “Большой суд по уголовным делам №256”.
  
  Килашандра, пошатнувшись, прижалась к Ларсу Далю, Трэрг позади него ободряюще положил руку ему на плечо, а Олав выпрямил свое худощавое тело, готовясь к неминуемому испытанию схемы, которая была начата довольно беззаботно.
  
  Фунадерми открыл панель и вошел. Это было не то помещение, которое Килашандра признала бы судебным. Она узнала оборудование для психологического тестирования в том виде, в каком оно было, и нарукавные повязки на кресле рядом с ним. Четырнадцать удобных кресел были обращены к этому креслу, настенным экранам и терминалу с печатью Суда. В углу был развешан усеянный звездами флаг Федерации Разумных планет с символами, обозначающими нечеловеческие разумные виды.
  
  Дверная панель со свистом закрылась за ними, и Фунадерми жестом пригласил их садиться. Он повернулся лицом к экрану, расправил плечи и приступил к процедуре.
  
  “Судебный пристав Фунадорми в Большом суде по уголовным делам № 256 в присутствии обвиняемого Ларса Даля, заключенного под стражу гражданина планеты Офтерия; производящего арест гражданина Трэга Морфейна из Гильдии гептитов; предполагаемой жертвы Килашандры Ри, также из Гильдии гептитов; и свидетеля обвиняемого Олава Даля, агента под номером AS-4897 /KTE, присутствующего на этом заседании. Обвиняемый заключен под стражу в соответствии с Федеральным ордером на разумную планету A-1090088-O-FSP55558976. Разрешите продолжить. ”
  
  “Разрешение получено”, - ответил контральто, глубокий и странно материнский, определенно успокаивающий. Килашандра почувствовала, как ее мышцы расслабляются от напряжения, в котором она держала себя. “Будет ли обвиняемый Ларс Даль сидеть в свидетельском кресле?”
  
  Ларс в последний раз сжал ее руку, улыбнулся и дерзко подмигнул ей, поднялся и сел на сиденье. Судебный пристав надел на руки наручники и отступил назад.
  
  “Вы обвиняетесь в умышленном похищении члена Гильдии Гептитов Килашандры Ри, злонамеренном вторжении в право человека на частную жизнь, преступном нападении, преднамеренном вмешательстве в выполнение ее договорных обязательств перед Гильдией, подвергая ее физической опасности в отношении жилья и средств к существованию, лишении возможности принимать независимые решения и свободы передвижения, а также в мошенническом представительстве с целью вымогательства. Что ты хочешь сказать, Ларс Даль? Голосу удалось передать оттенок сожаления и сострадания, а также приглашение довериться. Килашандра, очень чувствительная к каждому нюансу, задавалась вопросом, не может ли Судебная власть по какой-то причудливой причине действительно быть виновна в тонком использовании подсознательных манипуляций этим убедительным голосом.
  
  “Невиновен по всем пунктам”, - тихо и твердо ответил Ларс, как он и отрепетировал.
  
  И, успокоила себя Килашандра, он им не был, судя по тому самому выражению, которое ловко использовали Трэрг и Олав.
  
  “Вы можете давать показания от своего имени”. Запрос был сделан строгим, бескомпромиссным тоном.
  
  Хотя Килашандра жадно вслушивалась в каждое слово Ларса, сказанное в опровержение и в объяснения, пыталась проанализировать краткие вопросы, заданные ему Судебным наблюдателем, она так и не смогла вспомнить следующие несколько часов в деталях.
  
  Он был абсолютно искренен, каким и должен был быть, чтобы опровергнуть обвинения. Он объяснил, как старейшина Амприс, превосходящий Ларса Даля, студента Консерватории и как правящий Старейшина Офтерийского Совета, обратился к нему, сославшись на дилемму относительно истинной личности Килашандры и просьбу ранить ее, разрешив затруднительное положение. Его наградой было обещание пересмотреть сочинение Ларса. Пункт о том, что Ларс был принужден к совершению неприятного лично ему поступка со стороны авторитетного начальника, был принят Судом. В ответ на обвинение в том, что похищение было преднамеренным, Ларс объяснил, что он неожиданно наткнулся на жертву в незащищенной обстановке и действовал спонтанно. Он, это правда, лишил ее сознания, но без злого умысла. У нее не было даже синяка. Ее бережно доставили в безопасное место, снабдив инструментами и инструкциями по ежедневному обеспечению едой и кровом, так что физической опасности для нее не было. Поскольку она покинула помещение по собственной воле, ей, очевидно, не было отказано в независимости в принятии решений и передвижении. Он не выдавал себя обманным путем за ее спасителя, поскольку она не нуждалась в спасении, и она просила его продолжать присутствовать в качестве гарантии от дальнейшего физического насилия со стороны любого источника на Офтерии. Он не планировал никакого вмешательства в выполнение ее договорных обязательств перед Гильдией, поскольку он не только помог ей в восстановлении поврежденного руководства, ее предварительного задания, но и предоставил ей убедительные доказательства для разрешения вторичного задания. Поэтому он вновь заявил о своей невиновности.
  
  После того, как Ларс дал свои показания, Килашандру вызвали к председательствующему, и ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы подавить признаки стресса, который она испытывала. Не помогло и то, что чувствительное психологическое оборудование фиксировало даже самые незначительные толчки и неуверенность объекта. Такова была его функция, и результаты, которые Монитор затем анализировал в соответствии с психологическим профилем каждого свидетеля. Объективно она была довольна, что ее голос не дрожал, когда она поддерживала показания Ларса по каждому пункту обвинения, сумев публично оправдать его за преступное нападение, поскольку он фактически действовал, даже когда похитил ее, в ее наилучших интересах, как по контракту, так и лично. Она отвечала кратко и без эмоций. Субъективно она никогда не была так напугана каким-либо опытом. И оборудование это тоже запишет.
  
  Трэгг и Олав по очереди сели в свидетельское кресло. Каждый раз, когда упоминалось о манипуляции с подсознанием, в потоке вопросов наступала значительная пауза, хотя не было и намека на то, как эта информация была получена и проанализирована Судебным наблюдателем, поскольку, с точки зрения закона, эта часть показаний каждого не имела отношения к рассматриваемому делу.
  
  Когда Олав занял свое место между Трэгом и Ларсом, Судебный пристав подошел к экрану. Все они могли видеть деятельность терминала, но схема его мигающих огней ничего не сообщала. Килашандра, державшая Ларса за руку, подпрыгнула на дюйм над своим стулом, когда контральто начало подводить итоги.
  
  “За исключением тяжкого преступления, обвинения против обвиняемого Ларса Даля снимаются”. Килашандра сглотнула. “Преступный умысел не очевиден, но по закону требуются дисциплинарные меры. Ларс Даль, ты возвращен под стражу Судебной ветви власти до вынесения решения по дисциплинарному взысканию. Далее ты возвращен под стражу для рассмотрения обвинения Старейшин Офтерии в манипулировании подсознанием. Олав Даль, вы откомандированы для оказания помощи в расследовании, которое в настоящее время начато. Трэг Морфейн, Килашандра Ри, можете ли вы что-нибудь добавить к вашим записанным показаниям по обвинению в манипулировании подсознанием со стороны Старейшин Офтерии?”
  
  Будучи уже максимально откровенными, ни crystal singer не смогли расширить уже имеющуюся информацию. И Килашандра не совсем поняла вопрос о дисциплинарных мерах в отношении Ларса и постановлениях о заключении под стражу.
  
  “В таком случае заседание Большого суда по уголовным преступлениям Федерации Сектора Регулус объявляется закрытым”. Традиционный треск дерева о дерево завершил слушание.
  
  Озадаченная юридическими формулами, Килашандра обратилась к Ларсу и его отцу.
  
  “Ты свободен или как?” - требовательно спросила она.
  
  “Я не совсем уверен”, - сказал Ларс с нервным смешком. “Это не может иметь большого значения. Все остальное было отвергнуто, не так ли?” Он посмотрел на Олава и был огорчен торжественным выражением лица своего отца.
  
  “Он заключен под стражу”, - любезно объяснил судебный пристав, беря Ларса за руку. “Я интерпретирую решение как означающее, что Суд отклонил все обвинения, за исключением физического нападения Ларса Даля на вас в связи с вашим похищением. Дисциплинарные меры всегда краткосрочны. Что касается второго обвинения в предварительном заключении, Суд требует дальнейшего обсуждения утверждений об использовании правительством Офтерии подсознательного воздействия. Если они подтвердятся, то, вероятно, дисциплинарное взыскание будет приостановлено. Я могу предоставить вам распечатку соответствующих прецедентов, фактически всего судебного процесса, если хотите. Когда Ларс озадаченно кивнул, подтверждая: “Тогда я запрограммирую их для вашей каюты. Не пройдете ли вы, джентльмены, со мной?”
  
  Панель в задней части зоны отдыха открылась, и именно туда Фунадерми указал Ларсу и его отцу.
  
  “Поехать с вами?” - Крикнул Ларс, пытаясь вырваться из хватки судебного пристава.
  
  Шок и неожиданность на мгновение обездвижили Килашандру, и прежде чем она успела сделать шаг к Ларсу, Судебный пристав, крепко держа ее возлюбленного, довел его почти до открытой двери.
  
  “Подождите! Пожалуйста, подождите!” - закричала она, в спешке спотыкаясь о стулья.
  
  “Вы двое уволены. Правосудие восторжествовало! Приняты меры для вашего транспорта, и наземный транспорт запрограммирован так, чтобы доставить вас в соответствующее место ”.
  
  “Но— Ларс!” Протестующий крик Килашандры был обращен к огромной спине Судебного пристава, которая исчезала в проеме, полностью заслоняя Ларса. Олав с тревогой поспешил следом, добавляя свои протесты. “Ларс Дал!” - закричала она, все ее страхи были предупреждены о его неожиданном уходе. Панель закрылась с последним глухим ударом как раз в тот момент, когда Килашандра добралась до нее.
  
  “Правосудие восторжествовало?” она визжала, бессильно колотя кулаками по стене. “Какое правосудие? Какое правосудие? ЛАРС ДАЛЬ! Неужели они не могли позволить нам попрощаться? Разве это справедливо? Она повернулась к Трэггу, который пытался замолчать от ее бестактных обвинений. “Ты и твое безупречное словоблудие. В конце концов, ему предъявили обвинение. Я хочу знать, почему и что означает дисциплинарное взыскание для человека, который рисковал жизнью ради целой погруженной во мрак, никчемной планеты?”
  
  “Килашандра Ри”, и обе кристальные певицы изумленно обернулись, когда голос неожиданно раздался из стены. “Во время дачи показаний ваши психологические реакции демонстрировали крайнее возбуждение и опасения — необычные по сравнению с вашим официальным профилем, — которые были истолкованы как страх перед обвиняемым, несмотря на ваши щедрые показания о его действиях против вас. Дисциплинарные меры не позволят обвиняемому в будущем совершать какие-либо тяжкие нападения.”
  
  “ЧТО?” Килашандра не могла поверить в то, что услышала. “Из всех нелепых интерпретаций! Я люблю этого человека! Я люблю его, слышишь, я сходила с ума от беспокойства за него, а не против него. Перезвони ему. Произошла ужасная судебная ошибка.”
  
  “Правосудие свершилось, Килашандра Ри. Вам и Трэгу Морфейну предписано немедленно покинуть этот Суд и это здание. Транспорт ждет ”.
  
  Тишина, наступившая после этого безличного приказа, вызвала громовой звон в ушах у нее в черепе.
  
  “Я в это не верю, Трэгг. Этого не может быть. Как мы можем подать апелляцию?”
  
  “Я не верю, что мы сможем, Килашандра. Это Федеральный суд. У нас нет права на апелляцию. Если у Ларса есть свободный автобус, я уверен, что Олав одобрит его. Но у нас больше нет права. Приходите. О Ларсе позаботятся.”
  
  “Это то, чего я больше всего боюсь”, - воскликнула Килашандра. “Я знаю, какие наказания и дисциплинарные взыскания может использовать судебная власть. У меня был предмет по гражданскому праву, как у любого другого школьника. Я не могу уйти, Трэг. Я не могу оставить его. Не так. Не без какого-либо... Слезы так душили ее, что она не могла продолжать, и внезапная катастрофическая неспособность стоять заставила ее пошатнуться, так что Трэгг едва удержал ее от падения.
  
  Сначала она не поняла, что Трэг выводит ее из комнаты. Когда она нашла их в холле, она попыталась вырваться из рук Трэга, но к тому времени кто-то еще помогал Трэгу, и они вдвоем затащили ее в лифт. Она сопротивлялась, выкрикивая проклятия и угрозы, и хотя она слышала, как Трэгг протестовал так сурово, как только мог, на нее надели мягкие наручники. Позор такого унизительного приема в сочетании со страхом, разочарованием и недавним физическим испытанием заставил Килашандру дрожать от обиды и сдерживаемой ярости.
  
  К тому времени, как они добрались до шаттла, отправляющегося на пересадочную луну Регулуса, она исчерпала свой скудный запас энергии и скорчилась на сиденье, угрюмая и молчаливая, слишком гордая, чтобы попросить освободить ее от пут. Она позволила Трэггу и медику вести ее, куда они пожелают, и не протестовала, когда они раздели ее для погружения в резервуар с сияющей жидкостью. Законный протест и обращение в суд были ей отказаны, тогда она подчинилась всему, отчаявшаяся и вялая. Снова и снова она вспоминала те моменты, когда сидела в кресле свидетеля, когда ее тело, тело, которое так любил Ларс и было любимой им, предало их обоих, дав ложные показания. Она была потрясена этим предательством и одержима ужасающим чувством вины за то, что она сама, со своими тревогами и идиотскими предчувствиями осудила Ларса по единственному пункту обвинения, который не был отклонен Судом. Она никогда не сможет простить себя. Как-нибудь, когда-нибудь, она сможет встретиться с Ларсом лицом к лицу и вымолить у него прощение. Это она пообещала себе.
  
  Всю обратную дорогу до Баллибрана она никому не сказала ни единого слова, кивая или качая головой в ответ на несколько вопросов, которые были заданы непосредственно ей официальными лицами. Трэг следил за ее питанием, погружал ее в сияющую жидкость всякий раз, когда были доступны такие возможности, и оставался рядом с ней в часы бодрствования. Если он и был возмущен ее молчанием или воспринял его как обвинение, то никак не выказал сожаления или раскаяния. Она была слишком погружена в свою одержимость возмутительными обстоятельствами предательства Ларса, чтобы пытаться объяснить сложность своей депрессии.
  
  К тому времени, когда они с Трэгом завершили долгое путешествие к поверхности Баллибрана, Килашандра полностью восстановила физическое здоровье. Она задержалась в своей каюте ровно настолько, чтобы проверить, как начала делать ближе к концу поездки, галактические новости. Больше не было ни слова об офтерианской ситуации, кроме первоначального бюллетеня, объявляющего о прибытии войск Ревизии на планету для “исправления законодательных аномалий”. Она отказалась рассматривать, что это заявление может означать для Ларса. Сбросив свой карисак, она переоделась в корабельный костюм. Затем она направилась в Рыбацкий округ и голосом, ставшим хриплым от неиспользования, потребовала свой звуковой резак. Ожидая, пока он заберет его со склада, она сверилась с Meterology и с чувством удовлетворения узнала, что прогноз предсказывает установившийся период погоды на следующие девять дней.
  
  Она сама сняла свои санки с подставки, хотя могла видеть дикие протестующие сигналы дежурного офицера, пытающегося помешать ее поспешному отъезду. Как только она вышла из Ангара, она включила мощность и, не отклоняясь от курса, помчалась к Полигонам.
  
  Все это было частью жалкой паутины ироничных совпадений, что она снова нашла black crystal в глубоком, лишенном солнца ущелье, в котором она надеялась похоронить себя и свое горе из-за причины и способа своего расставания с Ларсом Далем.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  ЭПИЛОГ
  
  
  
  
  Килашандра невозмутимо наблюдала, скрестив руки на груди, как Интор благоговейно распаковывает девять черных хрустальных стержней. “По крайней мере, Межзвездный, Килашандра”, - сказал он, моргая, возвращая глазам нормальное зрение, когда отступил, чтобы вздохнуть над большими кристаллами. “И все это из той вены, которую ты открыл в прошлом году?”
  
  Килашандра кивнула. В последнее время ее слова мало что трогали. Работая над новым иском, она быстро возместила свои убытки по офтерианскому контракту; правила Гептита требовали, чтобы она передала процент от этого гонорара Трэгу. Она приняла это так же пассивно, как принимала все, начиная с того дня в Суде на Регулусе. Даже Рембол не смог преодолеть ее апатию, хотя они с Антоной продолжали свои попытки. Ланжецки приятно поговорил с ней после ее первого возвращения с полигона, сделал комплимент по поводу новой жилы black crystal, но их ранние отношения никогда бы не возобновились, даже если бы Ланжецки настаивал.
  
  Она его не видела. Она не видела никого, кроме Ларса, смеющегося Ларса в венке из гирлянд, с блестящими голубыми глазами, белыми зубами на загорелом лице, с загорелым телом, балансирующим на палубе "Ловца жемчуга". Иногда она просыпалась, уверенная, что чувствует его руку на своем бедре, слышит его голос в шепоте ветра в глубоком ущелье или в звоне согревающего хрусталя в полдень, когда солнце наконец касается утеса. Она предприняла две попытки подчиниться хрустальному рабу, но каждый раз симбионту каким-то образом удавалось оттащить ее назад. Даже эти чары были недостаточно сильны, чтобы пробиться сквозь ее эмоции, поскольку она была одержима преступным предательством своего тела в кресле свидетеля на Регулусе.
  
  Она была в курсе ситуации на Офтерии и часто, в "блестящие ночи с crystal song", сочиняла письма Ларсу, прося простить ее за это предательство. Она писала воображаемые письма Нахии и Хаунессу, зная, что они проявят сострадание и заступятся за нее перед Ларсом. В лучшие моменты ее жизни здравый смысл подсказывал, что Ларс не стал бы использовать против нее этот причудливый психоанализ, потому что он, как никто другой, знал, как сильно она им дорожила и восхищалась. Но он не слышал ее страстной просьбы к Суду, и она сомневалась, что песня “Я люблю тебя” была включена в печатную копию протокола слушания. А у него были другие планы на всю оставшуюся жизнь.
  
  Она часто подумывала о том, чтобы вернуться на Офтерию, чтобы посмотреть, как у него идут дела, даже если она никогда не вступала с ним в реальный контакт. Возможно, он нашел другую женщину, с которой мог бы разделить свою жизнь на Офтерии. Иногда она возвращалась с Полигона, полная решимости так или иначе покончить со своим жалким периодом полураспада. У нее было более чем достаточно денег на безумно дорогой галактический звонок: по иронии судьбы, через часть черного кристалла, который она сама вырезала. Но доберется ли она до Ларса на Optheria? Возможно, после того, как он завершил это дисциплинарное взыскание и был переведен в подчинение федеральному расследованию офтерии, он нашел другой канал для своих способностей и энергии. Как только он открыл для себя свободу путешествовать по звездам, они, возможно, избавили его от любви к морю.
  
  Будучи наиболее рациональной, она считала все "если" и "но" проволочками. Тем не менее, ее сдерживало не совсем нежелание рисковать своей удачей: это было глубокое и инстинктивное “знание”, что она должна оставаться в этом периоде отстранения еще некоторое время. Что она должна ждать. Когда придет время, логично последуют действия. Она приготовилась ждать и довела это искусство до совершенства.
  
  “Знаешь, ты тоже рано пришла”, - говорил ей Интор. “Штормовое предупреждение только что вышло”.
  
  “Разве этого недостаточно?” Спросила Килашандра. “Нет необходимости рисковать жизнью и конечностями, не так ли?”
  
  “Нет, нет”, - поспешно заверил ее Интор.
  
  Килашандра, по сути, ответила на штормовое предупреждение, переданное ей симбионтом. Она привыкла к нему прислушиваться, потому что оно часто подтверждало ее самое точное восприятие.
  
  “У тебя здесь достаточно денег, чтобы провести год на Maxim”, - продолжил Интор, хитро взглянув искоса. “Ты давно никуда не уходила, Килашандра. Ты должен, ты знаешь.”
  
  Килашандра пожала плечами, бесстрастно взглянув на кредитную линию, которая когда-то вызвала бы у нее торжествующий смешок. “У меня недостаточно резонанса, чтобы уходить”, - сказала она бесцветным голосом. “Я подожду. Спасибо, Интор”.
  
  “Килла, если бы разговор мог помочь ...”
  
  Она посмотрела вниз на легкую руку старого Сортировщика, положенную ей на плечо, слегка удивленная прикосновением. Его неожиданная заботливость, беспокойство на его морщинистом лице подтолкнули толстую оболочку, которая скрывала ее разум и душу. Она слегка улыбнулась и покачала головой. “Разговоры не помогли бы. Но вы были так добры, что предложили.”
  
  И он был таким. Сортировщики и певцы чаще ссорились, чем сочувствовали. Северо-восточный ветер, который почувствовал ее симбионт, унес изрядное количество певцов с Полей в безопасное место Комплекса. Лифт, холл, коридоры были переполнены, но она прошла свой путь, и никто с ней не заговорил. Она не существовала для себя, поэтому не существовала и для них.
  
  Экран в ее каюте подсказал ей связаться с Антоной. Обычно ее ждало сообщение от главного врача. Антона продолжала пытаться установить более глубокий контакт.
  
  “Ах, Килла, пожалуйста, спустись в лазарет, хорошо?”
  
  “Мне не пора на очередной медосмотр?”
  
  “Нет. Но ты нужен мне здесь”.
  
  Килашандра нахмурилась. Антония выглядела решительной и ждала согласия Килашандры.
  
  “Дай мне переодеться”. Килашандра отряхнула грязную блузку своего корабельного костюма.
  
  “Я даже дам тебе время помыться”.
  
  Килашандра кивнула, отключила связь и, расстегивая костюм по пути в гигиеническую комнату, открыла краны. Хотя однажды — только что с плиты — она могла бы это сделать, она не стала нежиться в горячей воде. Она быстро, но тщательно вымылась и надела первую попавшуюся чистую одежду. Ее волосы, коротко подстриженные для удобства, высохли к тому времени, как она добралась до Лазаретного этажа. Ее ноздри раздулись от запаха болезни и лихорадки, а приглушенные звуки напомнили ей о ее первом визите в заповедник Антоны. Новый класс, должно быть, проходит адаптацию к симбионту Баллибрана.
  
  Антона вышла из своего кабинета, покраснев от сдерживаемого волнения.
  
  “Спасибо, Килла. У меня здесь переходный возраст Майлки, с которым я бы хотел, чтобы ты поговорила, успокоила его. Он уверен, что что-то не так ”. Ее слова вырвались в спешке, когда она потащила Килашандру по коридору и втолкнула ее в дверь, которую та открыла. Килашандра бесстрастно отметила номер: это была та же комната, которую она так недолго снимала пять лет назад. Затем обитательница поднялась с кровати, улыбаясь.
  
  “Килла!”
  
  Она уставилась на Ларса Даля, не в силах поверить своим глазам, ведь она так часто видела его призрак. Но Антона привел ее сюда, так что это видение должно было быть реальным. Она жадно отмечала каждую крошечную перемену в нем: отсутствие загара, худобу в плечах под светлой рубашкой, новые морщинки на лице, потерю того огонька веселья, который был отличительной чертой его открытого, красивого лица. Он слегка постарел: нет, возмужал. И этот процесс принес ему известность, не поддающийся определению вид силы и терпение силы и знания.
  
  “Килла?” Улыбка сползла с его лица, полуприкрытая рука упала, поскольку она не ответила.
  
  Она незаметно начала качать головой и неуверенно, уверенная, что он исчезнет, если она признается себе, что он из плоти, костей и крови, ее руки начали подниматься по бокам. Внутри ее тела холодный узел, в который были сведены все эмоции и дух, начал расширяться, словно теплый поток по ее венам. В ее голове отразился один ликующий вывод: он был там, и его бы не было, если бы он не простил ее.
  
  “Ларс?” Ее голос был шепотом недоверия, но достаточной уверенности, чтобы продвинуть его через разделяющее пространство. Затем, словно находя их воссоединение таким же невероятным, как и она, он бережно заключил ее в свои объятия.
  
  На мгновение у нее не хватило сил ответить на объятия, но она уткнулась головой в изгиб его плеча и шеи, вдыхая его запах и выдыхая вместе со слезами, которые она хранила в себе всю вечность, на которую они были разлучены.
  
  Ларс подхватил ее на руки и отнес к креслу, где баюкал, потрясенный безудержностью ее рыданий и утешая поцелуями, ласками и крепкими объятиями.
  
  “Этой машине фардлинга, которая служила правосудию, никогда не говорили, что мы эмоционально привязаны друг к другу, и это единственная информация, которую никто, кроме нас, не счел бы уместной”, - сказал он, выпуская в разговоре напряжение, которое он испытывал на протяжении всего процесса достижения того момента, когда он будет готов и способен встретиться с ней снова. “Затем отец узнал, что произошло, и заставил весь Департамент отменить это решение на основании неправильного толкования вашей психологической реакции. Бедная милая Санни, так беспокоилась обо мне, что запутала нас обоих.” К ее удивлению, он усмехнулся. “Вы не знали, что единственной причиной, по которой против меня было возбуждено дисциплинарное дело, была попытка Суда удовлетворить то, что они сочли подавленным желанием мести в вас. Правосудие свершилось, каким бы слепым оно ни было. Отец, наконец, добрался до человека, облеченного властью, поклялся вслепую перед полудюжиной психушек, что он сам обвенчал нас на острове Ангелов, и добился отмены иска. Знаешь, этот судебный пристав был жутким созданием! Неудивительно, что я не мог пошевелиться, когда он схватил меня. Потом, когда мы поняли наши права, Трэгг уже уехал с тобой.
  
  “Я думаю, ты был очень расстроен”.
  
  При таком огромном преуменьшении факта ей удалось кивнуть, пытаясь не рассмеяться над абсурдом, но она не могла перестать плакать. Это вскружило ей голову и должно было окончательно доказать Ларсу, если бы он в чем-то нуждался, как сильно она скучала по нему. Она так долго ждала возможности оказаться в его объятиях, услышать его богатый и приятный тенор и ту чушь, которую он, вероятно, будет нести. Он мог бы говорить какую-нибудь тарабарщину, и она была бы довольна слушать. Но он также рассказывал ей то, что она спросила бы о нем, то, что ей нужно было знать, чтобы хоть как-то оживить прошедший ужасный год.
  
  “Затем отец, Кориш и я потратили два месяца на обработку материалов для Совета. Теах, Брасснер и Эрутаун вышли с Коришем, и их определили в Ревизионный корпус, пока кто-нибудь в Совете не взглянул поближе на уравнения, которые Теах лениво вызывал на своем терминале. ” Ларс нежно улыбнулся, деликатно вытирая слезы с ее щек, затем поцеловал в лоб за такое нехиллашандрейское проявление сентиментальности. “Итак, он приземлился на ноги, как обычно. Еще пять человек, включая пивовара из Гартертауна, которого ты, возможно, помнишь, ” добавил он, поддразнивая ее, коснувшись пальцем ее носа, “ сели на следующий лайнер и расселяются. Что беспокоило Нахию и Хаунесс, так это то, что будут делать беженцы, выбравшись из Офтерии, но, похоже, существует политика переселения. Не то чтобы у офтерийцев было так уж много навыков, которые они могли бы предложить развитым обществам.
  
  “Нас с отцом призвали для инструктажа по фактической ревизии. Видите ли, сразу после того печально известного слушания еще несколько агентов были отправлены играть туристов во время Летнего фестиваля. Хорошая работа, мы оставили несколько двухтомников нетронутыми. Они вернулись, сообщив, что подвергались вопиющему воздействию на подсознание на публичных концертах в Айронвуде, Бейли, Эвертоне и Паламо. Мы с отцом подчеркнули одну вещь: Силам Пересмотра лучше подождать до окончания Фестиваля, иначе у них будет планета-банкрот, а также дезорганизованная планета. Итак, Optheria получила ежегодный шанс увеличить доход, ” и Ларс удовлетворенно ухмыльнулся, - и Старейшины не обратили внимания на тот факт, что ни на один из больших органов Консерватории не поступало никаких подсознательных сообщений. Жители материка готовы принять все, что о них говорят.
  
  “Когда у нас будет свободное время, у меня есть несколько записей самого приземления и захвата. У четырех Старейшин случились смертельные припадки, но Амприс, Торкс и Пентром ответят перед Верховной судебной властью за свои печально известные, преступные, злонамеренные, преднамеренные и незаконные манипуляции с лояльностью оптерианцев.
  
  “Силы ревизии теперь хорошо работают над Optheria”. Он выглянул наружу рассеянным взглядом человека, воображающего сцену, и на мгновение погрустнел. Он наклонился, чтобы снова поцеловать Килашандру, отметив, что ее слезы утихли и дыхание больше не было прерывистым.
  
  “Почему ты не поехал с ними?”
  
  “О, мне привели много аргументов, почему я должен это сделать. Даже довольно приятное поручение. Отец вернулся, но я скорее думал, что он ненадолго покинет Терадию. К моему удивлению, Кориш пошел и, конечно, Эрутаун и Брасснер. У меня были другие планы.”
  
  Килашандра с печальным упреком покачала головой. “Если бы я знала, что ты планируешь сделать...” Ее жест включал в себя все, что означало его присутствие в Лазарете.
  
  Ларс крепко прижал ее к себе. “ Вот почему я не упомянул о них. Кроме того, ” и он бросил на нее дерзкий взгляд, “ я еще не принял окончательного решения.
  
  “Тогда как Трэгг тебя завербовал?”
  
  Ларс удивленно поднял брови. “Он этого не делал. Вербовать граждан в особо опасную гильдию гептитов незаконно. Разве ты не знал? Честно говоря, моя любимая Санни, я был очень впечатлен честностью Трэга. Было приятно встретить благородного и заслуживающего доверия человека. Вербовкой занимались вы, Килла. Вы были воплощением неоспоримых преимуществ профессии crystal singer. Ваша яркая молодость, обаяние, неуязвимость, неутомимая энергия и находчивость. Затем все эти разнообразные задания, космические путешествия, кредиты, не говоря уже о шансе увидеть Галактику, в которой я был лишен всю свою безрассудную молодость...
  
  “Ты сумасшедший”. Жизненная сила вернулась к Килашандре в виде раздражения от его напыщенности и такого облегчения, что она снова оказалась в его присутствии. “Вы слышали хоть слово из того, что я сказал вам о недостатках? Вы не обратили внимания ни на одну из деталей в Полном раскрытии, и это еще не половина того, что происходит? Как вы скоро узнаете. Как ты мог быть таким слепым?”
  
  “Нет слепца, который не увидит, а, Килла, моя прекрасная Солнышко? Моя бледная Солнышко, моя возлюбленная. Неужели на этой планете нет такого солнца, чтобы ты так бледнела?” Он начал неторопливо целовать ее. “Признаюсь, я колебался. Недолго”. Его глаза искрились поддразниванием. “Затем я просмотрел запись о самом Баллибране. Это решило меня.”
  
  “Баллибран? Баллибран решил тебя?” Пораженная Килашандра извивалась в его руках. Не то чтобы она понимала, почему у нее вообще была такая двойственная реакция на его решение. Он был здесь! Как она и ее коварный симбионт узнали, что он придет? Потому что она не думала, что он этого не сделает? Долго отсутствовавшая, она чувствовала ласку хрусталя до костей.
  
  “Конечно, Солнышко. Теперь, если бы тебе пришло в голову упомянуть ранее, что в Баллибране есть моря —”
  
  “Моря?” Килашандра положила руку ему на лоб. У него, должно быть, жар. “Моря!”
  
  “Все, что мне когда-либо было нужно для совершенного удовлетворения, - это высокий корабль и звезда, по которой я плыву”. Он обнял ее, когда она начала выходить из себя, хотя она и не знала, издевался ли он над этой непонятной цитатой или нет. “И потом, у Баллибрана есть ты, любимая Солнышко!” Его теноровый голос понизился до напряженного и страстного шепота, его глаза были невероятно ярко-голубыми, доминируя над ее непосредственным зрением. Его руки заключили ее в объятия, которые напомнили ей о нагретых солнцем пляжах, ароматном бризе и— “Покажи мне, crystal singer, все, что может предложить мне Баллибран”.
  
  “Прямо сейчас?”
  
  OceanofPDF.com
  
  
  
  
  
  OceanofPDF.com
  
  О книге
  
  Килашандра была самой одаренной Хрустальной певицей на Баллибране. Вместе со своим партнером Ларсом Далем она установила рекорд по огранке ужасных, завораживающих и бесконечно редких черных кристаллов – кристаллов, которые могли разрушить мозг Певца, если их не контролировать должным образом. Килашандра и Ларс Даль вместе были непобедимой парой.
  
  Итак, когда на далекой планете Опал было обнаружено новое, прекрасное, непостижимое явление, Ларса и Килашандру в составе команды попросили исследовать ‘Ювелирный мусор’. Все, кто ранее сталкивался с этим, умерли. Считалось, что только у Хрустальных певцов, в крови которых была иммунная система Баллибрана, были шансы на выживание. ‘Ювелирный мусор’ был блестящим и загадочным, и стал еще более ярким, когда в него добавили несколько драгоценных кристаллов Баллибрана. Но прошло двадцать пять лет, прежде чем планета Опал раскрыла один из своих секретов – секрет, который должен был доказать спасение Баллибрана и Хрустальных Певцов.
  
  
  
  OceanofPDF.com
  
  
  
  
  
  
  
  ЛИНИЯ CRYSTAL LINE
  
  Энн Маккэффри
  
  
  
  
  OceanofPDF.com
  
  
  
  
  
  Моему хорошему другу
  
  ЭЛИЗАБЕТ МУН
  
  экстраординарный учитель
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 1
  
  
  
  
  
  “И звезда, на которую она будет ориентироваться”, - прокричала себе под нос Килашандра Ри. Ларс Даль вряд ли мог услышать ее из-за рева моря, бьющегося о нос "Ангела", и гудящего напряжения ветра в опорах парусов и на гроте шлюпа.
  
  Она указала на первую вечернюю звезду в темнеющем небе на востоке и оглянулась на него, чтобы посмотреть, наблюдает ли он за ней. Он подошел и кивнул, его улыбка обнажила очень белые зубы на фоне очень загорелой кожи. Она была почти такой же смуглой, как он, после их кругосветного плавания вокруг главного континента Баллибрана. Но Ларс всегда выглядел настоящим капитаном, особенно сейчас, когда он стоял — его расставленные ноги упирались в наклон палубы его длинным худощавым телом на босых ступнях, сильные руки твердо лежали на спицах штурвала, когда он удерживал "Ангела" на правом галсе под натянутым парусом. Сильный ветер взъерошил его выгоревшие на солнце и покрытые коркой соли волосы, собрав их в гребень, очень похожий на ритуальный головной убор примитивной религии.
  
  У них было достаточно свободного пространства между "Ангелом" и зазубренными камнями берега, но скоро — слишком быстро — они достигнут мыса и гавани, которая обслуживала штаб-квартиру Гильдии Гептитов.
  
  Килашандра вздохнула. Она почти не хотела, чтобы это путешествие заканчивалось - и все же такого путешествия, каким бы терапевтическим оно ни было, было недостаточно, чтобы ослабить прилив кристаллов в ее крови. Ларс, который пел не так долго, как она, был в лучшей форме; но им пришлось добыть хорошую жилу хрусталя в этой следующей поездке в Хребты и заработать достаточно, чтобы покинуть этот мир на Песах, которые, опять же, были уже близко. Она искренне надеялась, что их сани отремонтированы и готовы к выступлению.
  
  Килашандра стиснула зубы, вспомнив, какой позор пришлосьспасать их сани, когда их похоронил камнепад! Вытаскивание раздавленных саней с полигона отхватило изрядный кусок от их кредитного баланса. Кристалла, который они вырезали перед оползнем — который хранился в контейнерах, достаточно прочных, чтобы противостоять обрушению, — хватило, чтобы оплатить огромный счет за ремонт, но у них не осталось достаточно кредитов, чтобы отправиться в путешествие за пределы планеты, пока шел ремонт. И снова Ангел и вечно неспокойные моря Баллибрана спасли их от звона кристаллов в крови и скуки кварталов Гильдии Гептитов.
  
  Но, клянусь всеми святынями, Килашандра поклялась, что на этот раз они споют хорошие кристаллы — если им удастся снова найти эту жалкую жилу. Коммуникационный кристалл всегда был ценным. Если бы они только могли сократить один сет быстро и без нарушений! Она хотела покинуть планету, ина этот раз Ларс не собирался уговаривать ее отправиться в еще один водный мир. Были и другие планеты, которые могли оказаться не менее интересными. Если бы у нее не было возможности выбирать время от времени, она могла бы просто серьезно подумать о поиске другого партнера. Там был тот коренастый молодой рыжеволосый человек со странными глазами и плутоватой ухмылкой — он напомнил ей кого-то. Она поморщилась от ветра. Потребность в “напоминаниях” становилась для нее все более частой. Она пела crystal уже давно и действительно очень хорошо знала, что ее память ослабевает; что или сколько она теряет, она не знала. Она пожала плечами. До тех пор, пока она не забудет Ларса Даля, а он ее …
  
  "Ангел" почти обогнул массивный мыс, и Килашандра могла видеть лишь часть восточной грани огромного куба Гильдии Гептитов, который возвышался со всех сторон, хотя находился в нескольких километрах от берега. Хорошее настроение, которое поддерживало ее, внезапно испортилось.
  
  “Вернемся к старой рутинной работе”, - пробормотала она, предвосхищая следующие слова Ларса.
  
  
  
  “Возвращаемся к старой рутинной работе, да?”
  
  - Взревел Ларс, и она закатила глаза и встряхнулась.
  
  Черт!Знание того, что сорвется с его губ, потому что они так много и интенсивно делились друг с другом, также начинало раздражать ее. Или, может быть, все, что им с Ларсом было нужно, - это новая стимуляция. Он находил достаточно в их морских путешествиях, но внезапно она поняла, что ей этого уже недостаточно. Она снова поморщилась. Сколько это было слишком долго?
  
  Ларс взревел, привлекая ее внимание, жестом приглашая присоединиться к нему в кабине. Осторожными, но отработанными шагами она прошла на корму, балансируя как против ветра, так и против крена "Ангела", отворачивая голову от брызг и редких высоких волн, которые разбивались о палубу.
  
  Когда она поравнялась с ним, Ларс протянул руку и привлек ее к себе, улыбаясь ей сверху вниз, довольный стихией моря / ветра / корабля, даже если конец их путешествия был уже не за горами. Она позволила прижать себя к его длинному, сильному телу. Она так хорошо его знала! Неужели это так плохо для хрустального певца? Особенно когда память начала стираться? Она взглянула на профиль Ларса, элегантный, несмотря на облупленный нос: Ларс Даль, постоянный фактор в ее жизни!
  
  “Привет, Килла, Ларс! Ланжецки хочет видеть вас, как только вы пришвартуетесь”, - крикнул начальник порта, поймав леску, которую Килла ловко бросил ему. Он аккуратно наклонил его к кнехту, когда она побежала на корму, легко запрыгнув на причальный слип с кормовым линем в руке.
  
  “Ты слышал меня?” он взревел.
  
  “Конечно, я слышал”.
  
  “Мы оба слышали”, - добавил Ларс, скорчив Килле гримасу.
  
  Затем, по давней привычке, Килашандра спустилась по трапу, чтобы проверить, все ли в каюте уложено должным образом, - это была ее рутинная работа, пока Ларс ехал на машине в гавань. Удовлетворенная, она закинула их сумки наверх, более осмотрительно прихватив с собой мешок с неразлагающимся мусором.
  
  Ларс заглушил двигатели и проверял опору стрелы, чтобы убедиться, что она надежно закреплена.
  
  “Я присмотрю за яхтой для вас”, - с тревогой сказал начальник порта. Певцам не полагалось бездельничать, когда за ними послал Гильдмастер. Эта пара установила свои собственные правила, но он не собирался получать взыскания за их наглость.
  
  “Конечно, ты справишься, Пэт”, - успокаивающе сказал Ларс, проверяя крепления мачты, - “но от старых привычек трудно избавиться. Ты отвезешь ее туда, — он мотнул головой в сторону просторного эллинга, - если будет сильный удар?
  
  Пэт фыркнул, возмущенно засовывая руки в карманы куртки. “ А когда я этого не делал?
  
  Ларс подхватил с палубы свою спортивную сумку и, аккуратно спрыгнув с "Ангела" на пирс, благодарно улыбнулся Пэт и похлопал ее по плечу, чтобы подбодрить. Килашандра шла на шаг позади него, добавляя свой кивок признательности, прежде чем подстроиться под шаг Ларса и подняться по пандусу на пристань. Они сели на ближайший скутер и повернули его носом вглубь страны, к Комплексу Гильдии.
  
  К тому времени, как они припарковали скутер, въехали в жилую часть Комплекса и поднялись на лифте на представительский этаж, еще девятнадцать человек сообщили им, причем в тонах, варьирующихся от раздраженной злобы до откровенной зависти, что Ланжецки хочет их видеть.
  
  “Фардлс!” Сказала Килашандра, выделяя зубами и губами звук "ф". “В чем дело?”
  
  “Хммм, мы не в фаворе у нашей группы сверстников”, - сказал Ларс с тщательно скрываемым выражением лица.
  
  “У меня плохое предчувствие”, - пробормотала Килашандра только для его ушей.
  
  Ларс бросил на нее долгий испытующий взгляд, как раз когда лифт остановился на представительском этаже. “ Ты думаешь, у Ланжецки может быть для нас одна из этих маленьких дополнительных работ?
  
  “Угу!”
  
  Затем, не отставая, они повернули налево, к офису Ланжецки. Первое, что заметила Килашандра, это отсутствие Трэга в поле зрения. С привычного места Трэга поднялся стройный мужчина: на лице, шее и руках у него были тонкие шрамы от заживающих хрустальных ран, но Килашандра не могла припомнить, чтобы когда-либо видела его раньше.
  
  “Килашандра Ри?” - спросил мужчина. Он перевел взгляд с нее на ее спутника. “Ларс Даль? Ты когда-нибудь включаешь свой корабельный коммуникатор?”
  
  “Когда мы будем в салоне”, - достаточно любезно ответил Ларс.
  
  “Мы нечасто бывали в нем, особенно с двумя экипажами в несколько ужасных штормов”, - добавила Килла с притворным раскаянием. “Где Трэгг?”
  
  “Я Боллам”. Он странно пожал плечом и наклонил голову, что говорило им о том, что Трэгга больше нет в живых. “Ты знаешь дорогу?”
  
  “Интимно”, - бросила Килашандра через плечо, сердито обходя его и направляясь к двери в святилище Ланжецки. Ей не нравилось, что Трэгг мертв. Он научил ее перенастраивать кристалл во время ее ученичества, и она смутно помнила другие отдаленные вещи о нем, в основном хорошие. Боллам не был похож на человека, способного справиться с обязанностями, которые Трэгг выполнял так легко - и бесстрастно. Если бы она была Ланжецки, она бы не доверяла этому придурковатому сорняку в качестве партнера по Стрельбищам. Черт возьми, у нее и вполовину не было такого количества шрамов на руках, и она пела crystal уже ... очень давно!
  
  Сердито хлопнув по дверной табличке рукой, она протиснулась внутрь, как только механизм идентификации открыл замок. Она направилась туда, где Ланжецки склонился над рабочей поверхностью.
  
  “У вас действительно есть сообщество на борту вашей яхты”, - начал он, прежде чем она успела перехватить инициативу.
  
  “Корабль”, - автоматически поправил Ланжецки Ларс.
  
  “Когда мы его включим”, - одновременно сказала Килашандра. “Что такого потрясающего?”
  
  Ланжецки бросил стилус, которым пользовался, на столешницу и, выпрямившись, окинул пару долгим взглядом. Килла почувствовала, как внутри у нее что-то сжалось. Лицо Ланжецки выглядело осунувшимся и постаревшим. Неужели смерть Трэгга наступила так недавно?
  
  “В системе 478-S-2937 в области космоса Либран они обнаружили то, что, по их мнению, может быть новой версией хрусталя, опалесцирующей, но предположительно значительно более сложной, чем земные опалы или веганские огненные камни, прозрачные или непрозрачные”.
  
  Он кликнул по экрану просмотра, прокрутив его так, чтобы исследовательский корабль вышел на ускоренную орбиту, приземлился, и процессы предварительной оценки пошли со все возрастающей калейдоскопической скоростью.
  
  “А! Сюда!” И Ланжецки нажал на нормальную скорость. “Планета представляет собой оболочку с огромной системой пещер - геологи предполагают, что планета остывала слишком быстро”.
  
  “Океанов нет?” - Спросил Ларс.
  
  Ланжецки покачал головой, и Килла слегка кисло усмехнулся, потому что это всегда был первый вопрос Ларса о новой планете: есть ли моря, по которым можно плавать?
  
  “Подземные залежи льда, непригодные ни для питья, ни, ” добавил Гильдмастер с редким проявлением широкого юмора, “ для плавания”.
  
  “Черт!”
  
  “Ах!” - воскликнула Килла, когда видео поднялось под углом и в нем отразилось сияние того, что казалось жидкостью. Ракурс изменился, и Килла и Ларс осознали, что текучесть на самом деле была отражением того, что казалось полосой средне-синего опалесцирующего камня Ланжеки.
  
  Внезапно Ланжецки перешел к другой экструзии, на этот раз более глубокого синего цвета с более широкой полосой, которая представляла собой почти сплошное ребро, пересекающее потолок от одной стороны пещеры до другой, почти до пола с обеих сторон, казалось, распространяющееся от “бассейна” в центре крыши. Любопытно, что цвет, казалось, струился так, как будто он устремлялся вниз с обоих концов, стремясь достичь основания.
  
  “Это снято только при существующем освещении”, - сказал Ланжецки, в его тоне слышался веселый интерес. “Планета вращается очень медленно, на совершение одного суточного оборота уходит почти сорок стандартных часов. Это было записано при свете рассвета. Полдень в разгаре ”.
  
  Ларс был более громогласен в своем восхищении. “Все это один камень или жила?” - спросил он с благоговением в голосе.
  
  “Ну, это еще один вопрос, который никто не смог выяснить”, - сухо сказал Ланжецки.
  
  “О?” Килла не была уверена, что ей нравятся возможности, открывающиеся в этой ситуации.
  
  “Да, этим записям несколько лет. Все члены исследовательской группы погибли в течение четырех месяцев после высадки на Опал”.
  
  “Опал?” Спросила Килашандра, воздерживаясь от более подробных сведений, которые, как она была уверена, Ланжецки им сообщит.
  
  Он пожал плечами, его губы слегка дрогнули. “Команда назвала это”.
  
  “Не знали, что это будет их мемориал?” Ларс криво усмехнулся.
  
  “Случается”.
  
  “Как они умерли?” Спросил Ларс, закидывая ногу на угол рабочей поверхности и устраиваясь поудобнее.
  
  “Не очень приятно. Когда сработала сигнализация "Мертвец", передавая код заражения, Трундому, проводивший расследование, принял все меры предосторожности. Они нашли кассету с записью в воздушном шлюзе вместе с судовым журналом и небольшим куском негибающегося материала, который, как оказалось, был частью этого сверкающего материала. В судовом журнале были записи геолога и врача потерпевшего крушение корабля. Они сошлись во мнении, что получили смертельную дозу чего-то на Опале, и это вполне могло произойти в результате контакта с камнем. В журнале регистрации сказано, что для получения этого образца им пришлось обработать лазером камень вокруг него, поскольку они не могли отделить его никаким другим способом. ” Ланжецки сделал эффектную паузу. “Специалисты по обследованию выявили в образце цезий, галлий, рубидий и меньшие количества железа и кремния. Также имеется несколько радиоактивных изотопов, указывающих на то, что в какой-то момент образец содержал радиоактивный элемент, но мы не нашли ни одного следа, который можно было бы идентифицировать. Странным было то, что образец не имел сверкающего вида исходного тела. Трэрг подумал, что он умер, будучи вырезанным из основного тела. ”
  
  “Трэгг уехал?”
  
  Ланжецки долго смотрел в сторону, прежде чем ответить. Затем он встретился взглядом сначала с Килашандрой, затем с Ларсом.
  
  “Симбионт Баллибран исцелит наши тела и сведет дегенерацию к очень медленному ползанию, но в конечном итоге оно тоже потеряет свою устойчивость. Трэг был в списках Гильдии долгое, долгое время. Он знал, что защита его симбионта ослабевает. Когда Гильдию попросили прислать представителя, исходя из предположения, что симбионт Баллибран может защитить члена гептита, Трэг вызвался добровольцем. Преснол провел его через исчерпывающие тесты и обнаружил, что симбионт все еще активен. Трэг настаивал, что у него достаточно защиты, чтобы быть в безопасности. ”
  
  В Гильдии было много тех, кто называл Ланжецки “Каменнолицым”. Даже Килашандра однажды совершила ошибку, посчитав его бесчувственным, но последующие события исправили это ошибочное суждение. Теперь каменный взгляд скрывал, по крайней мере, сожаление, если не что-то более глубокое. Ланжецки зависел от Трэга не только в партнерстве, когда ему приходилось резать хрусталь.
  
  “Он провел незащищенное время с камнем и не пострадал от каких-либо вредных последствий”.
  
  “Тогда что же его убило?” - требовательно спросила Килашандра.
  
  Ланжецки фыркнул. “Какое-то дурацкое респираторное заболевание, которое он подхватил на обратном пути”. Поворот правого плеча свидетельствовал о его неприязни к такому позорному финалу. “Преснол действительно рассматривал возможность того, что контакт с камнем еще больше ослабил защиту его симбионта, и исследование тканей показало, что Трэгг определенно не заразился той же или похожей болезнью, которая поразила персонал геологического корабля”. Ланжецки снова сделал паузу. “В своем отчете Трэрг выразил уверенность, что симбионт Баллибран защитит хрустальных певцов, и что Гильдия Гептитов должна провести дальнейшее расследование. Он сообщил о резонансе от камня, непохожем ни на что, с чем он когда—либо сталкивался в Диапазонах - непохожем, но похожем.”
  
  Килашандра скрестила руки на груди, игнорируя вопросительное выражение лица Ларса. “И ты хочешь, чтобы мы изучили возможности?” наконец она спросила.
  
  “Да”.
  
  Ларс поймал ее взгляд, моргнув левым глазом в соответствии с их личным кодом заинтересованности. Килла заставила Ланжецки подождать их ответа.
  
  “Сколько стоит?”
  
  Ланжецки одарил ее акульей ухмылкой. “Мы назначили им ... солидный гонорар за услуги команды Гильдии гептитов”.
  
  “Оооо, тогда Власть имущие действительно заинтересованы”, - сказала она. Когда Ланжецки кивнул, она продолжила: “И у вас есть на примете цена - для нас, а также для Гильдии?”
  
  “Я могу предложить вам пятьдесят тысяч кредитов. Вы покинете планету во время Песаха - и у вас должно быть более чем достаточно времени, чтобы завершить расследование, прежде чем безумие охватит вас ”.
  
  Килашандра отклонила этот аспект, быстро обдумав денежный соблазн и решив, что Гильдия, должно быть, запросила вдвое или втрое больше.
  
  “ Мы бы не взяли меньше девяноста тысяч за такую опасную работу. ” Она бросила быстрый взгляд на Ларса. Даже пятьдесят тысяч доставили бы их в любую точку исследованного космоса, пока они могут находиться вдали от Баллибрана.
  
  Ланжецки коротко склонил голову, но легкая складка его губ подсказала Килле, что он ожидал, что она будет торговаться. “Шестьдесят. Гильдии потребуются расходы...”
  
  “Тебе следовало попросить денег за то, что выше всяких опасностей”, - сказала Килашандра, презрительно фыркнув. “Восемьдесят пять”.
  
  “Возможно, нам придется держать вас в изоляции по возвращении с Опала ...”
  
  “Зачем еще я платил взносы все эти годы? И ты не доверяешь оценке Трэга?”
  
  “Поскольку я всегда доверял ему. Однако он пробыл в камере с камнем относительно недолго”.
  
  “Как долго?” Спросил Ларс.
  
  “Три недели”.
  
  “И вы хотите, чтобы мы поверили, что это не повлияло на симбионта?”
  
  “Преснол говорит, что нет. Его убила простая бронхиальная инфекция. Те, кто находился на исследовательском корабле, обследованные дистанционным зондом, умерли от свирепствующего лимфолейкоза, с которым не могли бороться никакие лекарства, доступные для любых здоровых людей. Не было никаких признаков лимфатической недостаточности или изменений в Trag.”
  
  “Трех недель могло оказаться недостаточно для развития проблемы”.
  
  Ланжецки покачал головой. “ Нет, согласно данным в журнале врача на борту исследовательского корабля. Начальные симптомы усталости, головная боль.,
  
  et cetera
  
  , появился на второй неделе после контакта.”
  
  Килашандра продолжала смотреть на Ланжецки. После инсталляции черного кристалла Трундому - травмирующего воспоминания, которое она не смогла искоренить, — и некоторых других небольших специальных заданий, воспоминания о которых с годами свелись к чувству раздражения, а не к конкретным жалобам, Килашандра испытала врожденное недоверие к любым заданиям Ланжецки.
  
  “Восемьдесят - это цена нашего времени и усилий”, - сказала она ему с лаконичной окончательностью.
  
  “Плюс ...” Ларс поднял руку, впервые участвуя в торгах. “Полпроцента от прибыли Гильдии, полученной от эффективной продажи этого товара”.
  
  “Что?” Взрыв удивления Ланжецки заставил Ларса соскочить со своего насеста.
  
  Килашандра откинула голову назад во взрыве смеха, когда он снова взобрался на столешницу. “Парень, ты учишься!”
  
  “Ну, я не понимаю, почему бы и нет”, - сказал ей Ларс, но он наблюдал за лицом Ланжецки. “Если мы рискуем своими задницами ради Гильдии, то должны видеть часть прибыли!”
  
  “Возможно, это всего лишь красивый камешек!” Ланжецки выдавил из себя эти слова.
  
  “Тогда не нужно было бы выплачивать гонорар”.
  
  “Это могло быть разумное существо”, - вставила Килашандра.
  
  “На чьей ты стороне?” Требовательно спросил Ларс.
  
  Но Ланжецки ухмыльнулся.
  
  “Готово!” И прежде чем кто-либо из хрустальных певиц успел возразить, он поймал руку Килашандры и хлопнул ею по подушечке ладони, фактически подтверждая ее согласие. Затем он протянул устройство Ларсу Далю, который широко улыбнулся и демонстративно пошевелил пальцами, прежде чем положить их на блокнот.
  
  “Мы могли бы продержаться дольше”, - сказала Килашандра с некоторым отвращением.
  
  Ларс раздвинул губы в широкой улыбке. Обычно торговаться было ее обязанностью, и она была в этом очень хороша. Он был весьма доволен своей инициативой по добавлению процента: Ланжецки не так уж много, чтобы сразу отказаться, но если камень окажется полезным, им легко может никогда не понадобиться резать кристалл, если только им не понадобится обновить симбионта. И все же восьмидесяти тысяч кредитов и гонорара было достаточно, чтобы успокоить гордыню и жадность.
  
  “Итак, если неизмененные люди не могут приземлиться на этой планете, как же тогда мы?” Спросила Килашандра.
  
  “Мозговой корабль выделен”.
  
  “Наши старые друзья Сэмел и Чадрия?” - Спросил Ларс.
  
  Названия будоражили память Килашандры, но больше ничего не вызывали в памяти.
  
  Ланжецки терпеливо посмотрел на Ларса. “ Не на них.
  
  Килашандра вздрогнула, поскольку его поведение ясно указывало на то, что этой пары больше нет в живых. Она задумалась, но лишь на мгновение, как давно произошла их кончина. Ожидаемая продолжительность жизни кораблей-мозгов составляла несколько сотен лет. Могла ли она так долго резать хрусталь?
  
  “У них произошел неловкий несчастный случай”, - поправил Ланжеки, и Килашандра расслабилась. “Я сообщу Агентству, что вы заключили контракт”.
  
  “Значит, с этим камнем не проводилось никаких тестов, или анализов, или чего-либо еще, завершенного? Даже Трэгом?” Спросил Ларс. “Исключая его воздействие на людей”.
  
  “Трэрг чувствовал, что это разумно”.
  
  “Трэрг сделал?” Килашандра была поражена. “Значит, так и есть”.
  
  “И ты рассматриваешь это только как возможность, Килашандра Ри”, - сказал Ланжецки, строго погрозив ей тупым пальцем.
  
  “Еще бы!” Она начала чувствовать себя лучше из-за этого задания. Если старый тупой толстокожий консерватор Трэг что-то почувствовал, она скорее предположила, что им с Ларсом повезло бы гораздо больше. “Постулирована кремниевая разумность”.
  
  “Он скажет, что сожалеет о гибели команды?” Саркастически спросил Ларс, скрещивая руки на груди.
  
  “А хрустальный?” Килашандра в ответ фыркнула.
  
  “По крайней мере, кристал поет”, - мягко возразил Ларс.
  
  Ланжецки передал Ларсу флэмзи и кассету с тонкой пленкой. “Это все, что у нас есть на кремнии, и соответствующие записи в журнале”.
  
  “Так когда мы отправляемся?”
  
  “ Ваш транспорт, BB-1066... — Он поднял руку, когда Килашандра начала перебивать его. - “Брендан/Бойра". Бойра на больничном, так что Брендан готов отправиться в путешествие.”
  
  “Действительно корабль класса ”Б" и "Б"", - сухо сказал Ларс.
  
  “И я полагаю, вы ожидаете, что мы отправимся немедленно?” Раздраженно спросила Килашандра.
  
  Ланжецки коротко кивнул. “Брендан терпеливо ждал вашего возвращения”.
  
  “Мы только что вошли”, - запротестовала Килашандра.
  
  “Из отпуска”, - отметил Ланжецки.
  
  “Каникулы?” Заметив, что Ларс Дал застыл на краешке стола, она дерзко ухмыльнулась. “Ну, с одной точки зрения, но мне бы хотелось, чтобы время смыло соль с моей кожи и немного кристаллов из моей крови”.
  
  “Ванна — двойная— - ехидно ухмыльнулся Ланжецки, - и достаточное количество сияющей жидкости есть на борту 1066. С восемьюдесятью тысячами на вашем счету, вы, несомненно, ясно видите свой путь к стремительному отъезду. Все, кого вы, возможно, знаете — бар Преснол — находятся вне досягаемости. ”
  
  Килашандра фыркнула от своего неудовольствия по поводу того, что казалось подозрительно близким к тому, чтобы быть частью маневра, направленного на то, чтобы заманить их в Шанхай.
  
  “Если бы вы потрудились поддерживать связь, у вас было бы больше времени”, - заметил Ланжецки.
  
  “Давай, Килла”, - сказал Ларс, слезая со своего насеста и нежно обнимая ее за плечи.
  
  “Полагаю, наши сани еще не готовы?” - спросила она, кисло глядя на Ланжецки.
  
  “Так и есть”. Ланжецки никогда не относился благосклонно к любым намекам на неэффективность Гильдии. “И ты заработаешь на этом больше —”
  
  “А также легкий кредит для Гильдии”, - вставила Килла.
  
  “Не говоря уже о том, что мы лучше всех справляемся с этим маленьким поручением”, - добавил Ларс.
  
  “И это тоже”, - неожиданно признал Ланжецки. “Только на этот раз”, — его указательный палец ткнул в сторону Ларса, — “Я хочу, чтобы в цепях памяти Брендана были записаны записи с того момента, как вы приземлились на Опал”.
  
  “На этот раз, ” сказала Килашандра, слащаво улыбаясь, “ они у тебя будут. Мы просто сбросим наше снаряжение и захватим несколько личных вещей из наших кают”.
  
  “Брендан запасся вашими обычными брендами, и, будучи кораблем класса "постель и завтрак", он в изобилии снабжен не только обычными туристическими принадлежностями. Отправляйся в Шангану отсюда. Сейчас же. Там ждет автобус.”
  
  Килашандра сняла с плеча свою сумку и запустила ею в Ланжецки, который ловко поймал ее. Ларс просто снял с плеча ремень для переноски.
  
  “Все нуждается в чистке”, - сказал он.
  
  Ланжецки кивнул. “Убирайся отсюда!” Фраза сочетала повелительный приказ и грубое прощание.
  
  Итак, они покинули офис Ланжецки. Будучи более дипломатичным, чем его напарник, Ларс коротко кивнул Болламу, который уставился на него, ничего не ответив.
  
  “Иногда Трэгг улыбался”, - пробормотал Ларс на ухо Килле, когда дверь за ними закрылась.
  
  “Мне не нравится мысль о том, что этот придурок пойдет на стрельбище с Ланжецки”, - пробормотала она, нахмурившись.
  
  Ларс издал успокаивающий горловой звук. Гильдмастер оказался в незавидном положении: ему приходилось сохранять как можно больше актуальной памяти, чтобы справляться со сложностями своего положения. Но ему также приходилось периодически возобновлять контакт с кристал или терять жизнеспособность своего симбионта, несмотря на то, что он был виртуальным пленником на Баллибране.
  
  Когда они вошли в лифт и нажали кнопку перехода на уровень челнока, Килашандра нахмурилась еще сильнее. Ланжецки не был глупым. Значит, Боллам, должно быть, обладает большим содержанием, интеллектом или умением, чем предполагала его внешность. Но она не могла не волноваться. Ланжецки был одним из тех несчастных певцов, которые были настолько увлечены песней the crystal they cut, что могли быть полностью потеряны для the thrall. Таким певцам был необходим партнер; они не осмеливались петь crystal в одиночку, иначе рисковали никогда не вернуться с Концертов. Антона однажды сказала Килашандре, что это достаточно редкое проявление, чаще сопровождающее Переход Милеки, самую мягкую форму адаптации к симбионту Баллибран.
  
  Ланжецки всегда откладывал огранку хрусталя, насколько это было возможно, даже с Трэгом, который сопровождал его и в целости и сохранности возвращал с Полей. Иногда, как однажды с Килашандрой, ему удавалось установить близкие отношения с кем-то, чье тело пело с помощью crystal pulse; этот контакт обеспечивал суррогатное подкрепление, устраняя потребность в настоящем кристалле. Килашандра помнила свое интервью с Трэгом, который практически физически вывез ее с планеты, чтобы заставить Ланжецки отправиться на Полигоны для тщательной ревитализации своего симбионта. Будет ли этот Боллам так же предан своему Мастеру Гильдии?
  
  Дверь лифта скользнула обратно в ярко освещенный коридор, который вел к отсекам для шаттлов. Мигающий оранжевый индикатор готовности направил их к ожидающему кораблю.
  
  Пилот настойчиво махал им, чтобы они поторапливались, но когда они проходили мимо него по пути на судно, он нахмурился и зажал ноздри.
  
  “От вас воняет! Где вы двое были?”
  
  “О, круг за кругом”, - сказал Ларс с усмешкой.
  
  “Если бы мне не приказали—”
  
  “Что ж, нам всем приказано, - сказала Килашандра, скользнув на заднее сиденье в остальном свободного транспорта, - так что чем скорее вы доставите нас в Шангану, тем быстрее перестанете от нас вонять”.
  
  “Для меня это не может быть слишком рано”, - кисло сказал пилот, захлопывая дверь своей каюты после короткой паузы, чтобы убедиться, что они пристегнулись.
  
  Ларс ухмыльнулся Килашандре. “ Может, засунем куда-нибудь наши старые носки?
  
  Они бы тоже так поступили, но пилот принял их предложение, и их взлет был самым отвесным, который Килашандра когда-либо испытывала. Их с такой силой вдавило в мягкие сиденья, что она могла поклясться, что почувствовала, как гибкий пластик стал жестким. Это была самая короткая поездка на ее памяти.
  
  Как только шаттл причалил к лунному комплексу Шангана, шлюз открылся с такой необычной быстротой, что никто не мог неправильно истолковать срочное приглашение к вылету.
  
  “Би-энд-Би" находится уровнем выше, отсек Восемьдесят семь, - произнес голос пилота по коммуникатору.
  
  “Вы прежде всего вежливый джентльмен, искусный в выполнении возложенных на вас обязанностей”, - в шутку сказал Ларс.
  
  “Я кто?” - был испуганный комментарий, последовавший за ними по трапу шлюза.
  
  “Должно быть, они снизили стандарты входа”, - заметила Килашандра. “Я первая в ванной”.
  
  “Ланжецки сказал, что это двойной номер”, - напомнил ей Ларс.
  
  В конце туннеля шлюза они по очереди приложили ладони к идентификационной пластине, и отверстие открылось в коридор.
  
  Они никого не встретили, что было немного необычно, поскольку Шангана был основным пунктом остановки, а также главным выставочным и испытательным центром Гильдии. Здесь также имелись помещения для снабжения и обслуживания судов любого размера.
  
  “Ты же не думаешь, что этот нервный пилот предупредил всех, чтобы они не останавливались, пока мы не пройдем мимо и коридор не будет окурен?” Спросил Ларс.
  
  Килашандра фыркнула, нахмурилась и ускорила шаг. “ Однако я буду очень благодарна за ванну.
  
  “Последний в ...” - начал Ларс, но тут они увидели, что табличка над отсеком 87 мигает оранжевым.
  
  “Он предупредил B-and-B, что мы здесь!”
  
  “Последний в...”
  
  “После того, как мы выполним наш долг перед Бренданом”, - успокаивающе сказала Килла. Из всех бесчисленных проявлений людей, измененных или нет, она больше всего уважала людей—оболочек - вплоть до благоговения. Было что-то потрясающее в осознании того, что человек, находящийся внутри главной титановой колонны, управляет всеми функциями корабля и является кораблем так, как обычный пилот никогда не смог бы им стать. Сочетание человека-оболочки с мобильным партнером, известным как “мускул”, сделало B & B ships элитой космических кораблей. Путешествовать с Бренданом было поистине честью.
  
  “Конечно!” Пробормотал Ларс.
  
  Как только они вошли в шлюз, панель за ними закрылась.
  
  “Разрешите зайти—”
  
  “О, я никогда не церемонюсь, когда выступаю соло, ребята”, - произнес приятный звучный баритон. “Вы когда-нибудь отвечаете на звонки по коммуникатору? Я сижу здесь, на Луне, достаточно долго, чтобы нахвататься паутины.”
  
  “Извини, Брендан”, - сказал Ларс, так же почтительно поклонившись титановой колонне, которая окружала покрытое панцирем тело Брендана, как это сделала Килашандра.
  
  “Ах! Тенор!” Брендан сказал с восторгом.
  
  “И он умеет петь!” Сказала Килашандра. "Хрустальным певцам" может потребоваться идеальный слух, но это не всегда сопутствует хорошему певческому голосу или какой-либо настоящей музыкальности.
  
  “Итак, кто будет последним в ванне?” Спросил Брендан.
  
  “В какую сторону?” - спросили два певца.
  
  “И когда мы сможем тронуться в путь?” Спросил Ларс, снимая с себя пропитанную солью одежду. Он чуть не выпал из шорт, пытаясь не отстать от Киллы, которой было что сбрасывать.
  
  “Мы здесь!” В голосе Брендана послышался смех. “Я не трачу время зря”. Затем он снова рассмеялся, когда Килла толкнула Ларса локтем, чтобы помешать ему добраться до лестницы, ведущей к бортику ванны. Ларс просто подпрыгнул и аккуратно погрузился в густую вязкую жидкость как раз в тот момент, когда Килла скользнула в ванну. Они одновременно вздохнули с облегчением, когда жидкость покрыла их. Несколько мгновений спустя они нашли поручни и обезопасили себя от давления при взлете.
  
  “Ты уверен, что находишься под властью?” - Спросила Килла после долгого перерыва, пока готовилась к шоку, которого так и не было.
  
  “Безусловно”. Внезапно экран в углу маленького салона осветился захватывающим видом на удаляющиеся с поразительной скоростью Шангану и Баллибран. “И собираюсь запустить Сингулярный двигатель. Я думаю, вы обнаружите, что погружение в сияющую жидкость уменьшит дискомфорт, который часто вызывает эффект мягких оболочек ”.
  
  “Никогда раньше об этом не думал”, - сказал Ларс.
  
  “Поехали”, - сказал Брендан, и все изменилось на глазах у двух певцов.
  
  Килашандра зажмурилась, спасаясь от эффекта необычности. Ей не нравилось наблюдать за разложением и переформированием пространства, когда Сингулярный двигатель “бороздил” их — Ларсу понравилась морская аналогия — по длинной воронке “межпространства” из одной относительной пространственной точки в другую. И да, сияющая жидкость действительно уменьшила тошнотворное ощущение падения на самого себя, вращения и в то же время потери какого-либо ощущения собственного положения относительно этого вращения.
  
  Затем они закончили.
  
  “Помогает ли жидкость?” Заботливо спросил Брендан.
  
  “Знаешь, - удивленно сказал Ларс, - я действительно верю, что это так. Килла?”
  
  “Хммм! Сколько еще таких прыжков нам нужно совершить, чтобы добраться до Опала?”
  
  “Осталось всего двое”.
  
  Килашандра застонала.
  
  “Может быть, перекусишь чего-нибудь?” Предложил Брендан. “Я взял все твои любимые блюда”.
  
  Килла с надеждой собралась с силами. “ Ярранское пиво?
  
  Брендан усмехнулся. “Разве я мог это забыть?”
  
  “Нет, если у тебя такой умный мозг, каким ты должен быть”, - сказал Ларс. Высвободив руки, он подтолкнул себя к лестнице. “Хочешь что-нибудь еще, Килла?” - спросил он, спускаясь вниз.
  
  Для того, что еще она хотела, Ларсу потребовалось две поездки, но в итоге они оба были хорошо обеспечены. Брендан даже приобрел флотационные лотки, которыми они могли пользоваться во время погружения.
  
  “Я думаю, эта поездка будет настоящей роскошью”, - тихо пробормотала Килла Ларсу.
  
  Брендан все равно ее услышал. “Я внесу свою лепту”, - сказал он.
  
  “Ах, Брендан...” - начала она и была вознаграждена понимающим смешком.
  
  “Просто скажи мне, когда я буду вне зоны доступа, и я отключу аудиосистему”, - сказал корабль.
  
  “Ты правда будешь?” Спросила Килла, пытаясь скрыть скептицизм в своем тоне.
  
  “На самом деле, ” продолжил Брендан непринужденно, - если бы я этого не сделал, Бойра сняла бы панель и отключила меня. Теперь есть девушка, которая любит уединение ...”
  
  “Как у нее дела?” Спросил Ларс.
  
  “О, она прекрасно восстанавливается”.
  
  Двое купальщиков обменялись взглядами.
  
  “Мы заботливо спрашиваем, что произошло, или нам следует держать нос покороче?”
  
  Последовало долгое молчание. “Я не скажу, что она была глупой — просто ей очень не повезло”, - сказал Брендан с таким безразличием, что нужно было быть глухонемым, чтобы не оценить, насколько он огорчен травмами своей партнерши. “Я едва смог вовремя оказать ей надлежащую медицинскую помощь. Это займет некоторое время, но она полностью выздоровеет ”.
  
  “Она была хорошей партнершей?” Мягко спросила Килла.
  
  “Одно из лучших, что у меня были”. И затем его голос изменился, не слишком ярко и не фальшиво мелодично. “Как правило, хороших старательно воспитывают”.
  
  “Даже если мало что можно сделать?” Килла произнес это не совсем утверждением, не совсем вопросом.
  
  “Совершенно верно. Теперь, могу я оставить вас наслаждаться ванной в покое?”
  
  Ларс и Килла снова обменялись взглядами. Зевок Ларса не был притворным.
  
  “Мне нужно немного поспать в ванне”, - сказал он. “Ты можешь следить за этой штуковиной, чтобы мы случайно не пошли ко дну?”
  
  “Конечно”. И по тону Брендана оба певца поняли, что нашли с ним правильный подход.
  
  “Я, наверное, могла бы поспать несколько недель ...” - сказала Килла.
  
  “В этот момент ты был бы сморщенным черносливом”, - едко ответил Ларс.
  
  “Я не допущу такого осквернения твоей самой привлекательной стороны, Килашандра Ри”, - сказал Брендан кокетливым тоном.
  
  “Теперь подожди минутку—” Ларс зевнул. “Мент, Брендан. Это мое, ты, отвратительный баритон”.
  
  Брендан хихикнул, и этот звук имел странный резонанс из-за искусственной диафрагмы, которая была нужна ему, чтобы говорить или смеяться.
  
  “Иди спать, Ларс Даль. В твоем нынешнем полусонном состоянии ты мне не ровня”.
  
  Килла тоже зевнула и глубже просунула руки в ремни, откинув голову на мягкий край ванны. Она так и не узнала, кто из них заснул первым.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 2
  
  
  
  
  
  “Какая сырная дырочка!” - Сказал Ларс с отвращением в голосе.
  
  Килашандра ничего не сказала. Она не осмеливалась выразить то, что она чувствовала к планете Опал. И особенно к Ланзеки за то, что он воспользовался их жадностью и необходимостью покинуть планету. Только мысль о том, что они с Ларсом заработают на этом восемьдесят тысяч кредитов, удержала ее от взрыва.
  
  Ну, это и желание сохранить хорошее мнение Брендана. Он оказался самым превосходным сопровождающим. Он не только пел хорошим баритоном, но и обладал потрясающим репертуаром непристойных, чопорных и правильных кантат и томных песен. Он не так любил оперу, как Килла, но знал все комические оперетты, мюзиклы, ритмы, шаблонные песни и напевы, а также подборку лучших произведений каждого десятилетия, начиная с начала записи музыки на пленку. У него также были самые удивительные и католические файлы.
  
  “Видите ли, Бойра - это меццо, и хотя я могу петь только одним голосом ...”
  
  “Это корабль, который поет" … как его зовут?”
  
  “Helva? Да, она все еще там, но никто не знает где. Брендан усмехнулся. “Если ее заметят, будет награда, но я не знаю корабля, который стоил бы своего корпуса, кто бы сказал”.
  
  “Но разве она не могла спеть в каком-нибудь диапазоне?”
  
  “Так гласит легенда”, - ответил Брендан, забавляясь. “Это возможно. Я мог бы внести изменения в свою диафрагму и постановку голоса, как это сделала она, но, честно говоря, было бы чертовски трудно соответствовать 834-му. Кроме того, Бойре нравится, что у меня баритон ”.
  
  “С этим не поспоришь”, - сказала Килашандра, ухмыляясь Ларсу.
  
  Но теперь они вращались вокруг Opal, и музыкальность была неуместна.
  
  Изъеденный оспинами шар был скорее луной, чем планетой, одним из дюжины подобных спутников, причудливо переплетающихся вокруг главного. На Опале не было атмосферы и всего семь десятых стандартной силы тяжести. Его первичный источник по-прежнему излучал необычные спектры, корональные вспышки и сильные солнечные ветры, которые так негативно повлияли на зависимые от него тела. Штаб-квартира разведки решила, что необычные металлы могли появиться при определенных обстоятельствах. Артефакты некоторых давно исчезнувших инопланетных цивилизаций состояли из ранее неоткрытых металлических компонентов — некоторые из них недоступны для человеческих рук, но с ними можно работать дистанционно, — которые оказались бесценными для современной металлургии, электроники и машиностроения. Со времени этих первых открытий такие вещества продолжали усердно разыскиваться. Именно поэтому была обследована эта звездная система.
  
  “Не пропускать ни одного поворота”, - съязвил Брен.
  
  Согласно журналу, ныне покойная команда также обнаружила очень интересный шлак на одном из внешних спутников Libran 2937, образцы которого все еще анализируются — и их возможное использование экстраполировано из слишком небольшого запаса.
  
  “Где приземлилась геологическая служба, Брен?” Спросил Ларс.
  
  “Их рекордная посадка, - начал Брен, - находится ... прямо ... под нами”. Он увеличил изображение на главном экране, и стала отчетливо видна переливающаяся тошнотворно-зеленая краска, которой исследовательские группы отмечали свои места.
  
  Ларс и Килашандра повернулись, чтобы рассмотреть место происшествия крупным планом, которое отображалось на одном из экранов мостика поменьше.
  
  “Должны ли мы?” - спросил корабль насмешливым тоном.
  
  “Ах! Почему бы и нет!” Сказал Ларс.
  
  “У нас есть время поесть”, - сказала Килла, чувствуя приступы голода, хотя была уверена, что они поели совсем недавно.
  
  “Это то самое время?” Ларс спросил с испуганным выражением лица. “С тех пор, как мы поднялись на борт, мы только и делали, что ели”.
  
  “Раньше это называлось пением за ужином”, - добавил Брендан. Его смешок резко оборвался. “О, понятно. Вы хотите сказать, что ваша родная планета переживает один из своих пасхальных периодов?”
  
  “Это было связано с”, - сказала Килла. “Должно быть, это началось. Это единственный раз, когда мы не можем перестать есть”.
  
  “Хммм. Ну, у нас на борту их предостаточно”, - успокаивающе ответил Брендан.
  
  Килашандра поморщилась. “Но нам придется надеть скафандры, чтобы передвигаться там, внизу, а еда в скафандрах не очень сытная”.
  
  Ларс рассмотрел этот аспект необычного голода их симбионтов во время Песаха: желание, которое охватывало их тела независимо от того, как далеко они были от Баллибрана, поскольку оно генерировалось симбионтом, всегда находящимся в фазе со своей родной планетой. “Мы могли бы работать посменно, один из нас ел, пока другой исследовал окрестности”.
  
  “Нет! Категорически нет”, - решительно наложил вето Брендан. “Всегда как команда. Как долго вы выдерживаете перерывы между закусками?”
  
  Килла рассмеялась. “Перекусить? Ты никогда не видел, как едят певицы!”
  
  “Ну, скажи мне, сколько, и я доставлю это в шлюз, чтобы тебе не пришлось полностью снимать костюм, чтобы удовлетворить свою потребность”.
  
  Килла просияла. “Это мысль”.
  
  “Мы, конечно, попробуем”, - сказал Ларс с усмешкой. “А теперь давай посмотрим, сможем ли мы спланировать наши экскурсии с учетом наших аппетитов”. Он получил доступ к файлам журнала судьбоносного геологического корабля.
  
  “Как насчет того, чтобы я высадил вас возле самого большого хранилища? Вот этого!” Брен предложил, назвав самое замечательное из жидких ребер. “Это не конечная цель record, но это, безусловно, самое интересное место, которое они нашли. Конечно, я гораздо более гибкий, чем the Toronto. Мы можем пит-хопить столько, сколько нам нужно, пока вы поглощаете хорошую пищу.”
  
  “Тогда есть проблема со Сном”, - сказала Килла, скорчив кислую мину.
  
  “Да?” Подсказал Брендан.
  
  “Да. Наевшись, как впавшие в спячку, мы затем спим на время настоящей Пасхи”.
  
  “Или, скорее, наши симбионты заставляют нас спать во время совместного прохождения трех лун”, - объяснил Ларс.
  
  “Как долго?”
  
  Ларс пожал плечами. “ Неделю. Вот почему у нас так много запасов.
  
  “Чтобы недельку поспать?”
  
  Ларс пожал плечами, затем ухмыльнулся колонке Брендана. “Не мой выбор”.
  
  “Потом ты снова поешь?” Заботливо спросил Брендан.
  
  “Непосредственно перед тем, как мы засыпаем, даже вид еды вызывает у нас тошноту. Обычно так мы понимаем, что нам лучше принять удобное положение”, - объяснил Ларс.
  
  “Самые необычные, - мягко сказал Брендан, “ хотя я слышал и сталкивался с более странными”.
  
  “Ты очень обнадеживаешь”, - сухо сказала Килашандра.
  
  “Я стараюсь быть. Вам лучше пристегнуться”, - добавил он. Главный экран показывал их стремительное приближение к рябой луне. Увидев это, двое певцов поспешили подчиниться.
  
  Брендан был превосходным пилотом — таким же, каким он был на корабле, во всех смыслах и задачах. Когда он аккуратно укладывал их на изысканную поверхность Опала, Ларс и Килла аплодировали в традиционной манере. Затем они сосредоточились на огромном ужине, который им подали на корабле, — блюдах, которые, как знал Брендан, им особенно нравились, и в количествах, которые должны были отбить нормальный аппетит.
  
  “Ты действительно прячешь это, не так ли?”
  
  Килла и Ларс были слишком заняты набиванием желудка, чтобы ответить что-либо, кроме рассеянного “Хммм ...”
  
  Наконец они насытились и, слегка постанывая, втиснулись в свои вакуумные костюмы. Килашандра поймала себя на том, что жалеет, хотя бы на мгновение, что "космические скафандры” не превратились в такие тонкие и эффективные. Но эти скафандры идеально подходили для исследований вне атмосферы. Плотно прилегающий корпус обеспечивал владельцу практически непроницаемую вторую кожу. Имелось точное управление цифровыми манипуляциями; санитарные условия были максимально ненавязчивыми. Шлем обеспечивал полную подвижность головы и обзорность; трубочки для еды и питья располагались на шейном ободке. Кислородный блок плотно прилегал к лопаткам и доходил до конца позвоночника, который он также служил для защиты. Шлем, цифровые фонари и нарукавные фонари освещали широкую область вокруг владельца. Универсальные инструменты, прикрепленные к специальным креплениям на поясе и размещенные в набедренных и штанинах, дают им дополнительные внешние ресурсы.
  
  “Я снабдил ваши комплекты для костюмов довольно вкусным продуктом с высоким содержанием белка, а затем сладким кондитерским изделием, которое, возможно, облегчит приступы голода”, - начал Брендан.
  
  “Чем бы ты нас ни кормил, приятель, нам придется вернуться за большим количеством, чем может дать любой скафандр”, - сказал Ларс, когда они с Килашандрой вошли в воздушный шлюз. “А теперь все в порядке, Брен, выпусти нас”.
  
  Они оба изучили записи в судовом журнале "Торонто", поэтому знали, что нужно повернуть налево, как только выйдут из внешнего шлюза.
  
  “Уф”, - сказала Килла, направляя луч фонарика на флуоресцентную линию, которую предыдущая экспедиция нарисовала на пористой оболочке. “Мило с их стороны, учитывая”.
  
  “Они ожидали вернуться”, - тихо заметил Ларс.
  
  “Я вижу разметку”, - сказал Брендан, косвенно напоминая о необходимости более подробно рассказать об их прогрессе.
  
  “Тогда для потомков”, - и Килашандра начала текущий комментарий, когда они, следуя указаниям, спускались по ступенькам, которые были вырезаны их предшественниками. Поперек низкого порога была даже натянута веревка, предупреждающая их, где нужно наклониться, и, сгорбившись, они направились по короткому проходу в большую комнату.
  
  “Эй, впереди свет”, - сказал Ларс и выключил фары. “Что-то вроде голубого сияния”, - продолжил он, жестом показывая Килле, чтобы она погасила лампы.
  
  Источник света на самом деле не освещал проход, но свечения было достаточно, чтобы направить их к его источнику.
  
  Когда они вошли в большую пещеру, они оба на мгновение потеряли дар речи. Люминесценция рассыпалась каскадами ярких искр, похожих на искры, за исключением того, что они вылетали не из своего исходного вещества. Материал, который дугой свисал с высокого потолка, казалось, струился, темно-синий, темно-зеленый, а затем серебристый.
  
  “Меня там нет”, - вежливо напомнил им Брендан.
  
  Ларс включил фонарь на шлеме, и сияние сразу погасло. Там, где луч касался шлема, материал извивался полосами черного, темно-синего и темно-зеленого цветов. Почти, подумала Килашандра, как будто прилив крови залечивает рану. Представлял ли свет в этом лишенном света мире угрозу или увечье? Она задавалась вопросом, проникают ли солнечные лучи — нефильтрованные, без атмосферы, уменьшающей ультрафиолетовое и инфракрасное излучение, — в пещеру к драгоценному камню? Что касается джуэл, то ей показалось, что это один изящный длинный изгиб драгоценного камня, живое ожерелье на своде пещеры. Или это была диадема?
  
  “Это самая красивая вещь, которую я видела за долгое время”, - пробормотала она. “И я видела великолепный хрусталь”. Она помолчала, нахмурившись. “Я тоже не знаю, почему и как, но я согласен с Трэгом, Брендан. Этот ювелирный хлам живой. Кто знает о разумности — но определенно живой организм!”
  
  “Я согласен с этим”, - тихо сказал Ларс, затем начал осматривать комнату, в то время как Килашандра сосредоточилась на каскаде драгоценных камней.
  
  “Он тоже вырос, Брендан, с тех пор, как команда была здесь четыре-пять лет назад. Он образовал целое кольцо на потолке от этажа до этажа”, - продолжила Килашандра.
  
  “И вниз, в следующую пещеру, если она там есть”, - добавил Ларс, опускаясь на колени, чтобы посветить тонким, как карандаш, лучом указательного пальца туда, где мерцающий опалесцирующий свет, казалось, проникал сквозь пол пещеры. Сам драгоценный камень потемнел и, казалось, сжался, удаляясь от источника света.
  
  “На цокольный этаж за домашней утварью”, - продекламировала Килашандра тоном робота-подъемника, чувствуя необходимость развеять необычное чувство благоговения, которое вызывала в ней эта комната. “Нет!” — закричала она во внезапном страхе, увидев, как Ларс протянул руку, чтобы коснуться узкого нисходящего язычка - ? грани? пальца? зонда? щупальца?— опалесцирующего.
  
  Ларс повернул к ней голову в шлеме, и его белые зубы сверкнули в усмешке. “Давай не будем трусить по этому поводу. Если симбионт защищает меня, он защищает меня. В конце концов, я подхожу...”
  
  “Используй удлинитель”, - сказал Брендан тоном, удивительно близким к командному. “Материал твоего костюма гарантированно непроницаем только для известных опасностей”.
  
  “Хорошая мысль, Ларс”, - добавила Килашандра.
  
  Он пожал плечами и снял с пояса инструмент. Легкое движение инструментом по сверкающей поверхности не дало никаких результатов. Затем он осторожно потрогал ее — и внезапно отдернул руку.
  
  “Вау!”
  
  “Сообщить?” Напомнила ему Килла.
  
  Сначала он посмотрел на инструмент. “Что ж, я рад, что ты остановил меня, Брен”. Он повернул инструмент к Килле. Она языком переключила увеличение своего визора и увидела, что конец оплавился, размыв его очертания.
  
  “Материал горячий, но при контакте поддается”, - сказал Ларс.
  
  “Гибкий?” Спросил Брендан.
  
  “Хммм, гибкий, может быть, или способный поглощать вторжения”, - предположила Килла. “Или он полужидкий, как ртуть, или то странное вещество, которое они нашли на Фетиде Пять?”
  
  “Пока что, за исключением вашего замечания, что, э—э...” Брендан сделал паузу. “—Полужидкость заполнила пещеру за четыре года с момента открытия, вы прошли тем же путем, что и геологи. Они также расплавили несколько инструментов, пытаясь исследовать ее ”.
  
  “Знаю, знаю, - сказал Ларс, - но я предпочитаю делать собственные выводы”. Он несколько раз провел рукой в перчатке по материалу, стараясь не прикасаться к нему. “Есть какие-нибудь данные о температуре?”
  
  “Нет, и я тоже ничего не получаю от инструментов, которые вы несете”, - ответил корабль с легким отвращением в голосе.
  
  “Есть какое-нибудь движение?”
  
  “Отрицание”.
  
  “Можешь ли ты дать нам представление о том, твердая земля под нами или нет, Брендан?” Спросила Килла.
  
  “В данный момент вы стоите на пересечении трех пещер примерно в двух метрах под вами. Две из них большие, другая маленькая, менее полуметра в ширину и высоту. Мои показания подтверждают отчет экспедиции о том, что этот спутник пронизан полостями, вероятно, вплоть до того, что раньше было его расплавленным ядром, нерегулярными слоями и с такими же нерегулярными полостями. ”
  
  “Ты можешь продолжить сканирование возможных участков, которые слишком тонкие, чтобы выдержать какой-либо вес?” Килашандра на мгновение представила, как она проваливается сквозь слой за слоем золы.
  
  “Наблюдение” было ответом корабля.
  
  Килла поняла, что задерживала дыхание, и выдохнула. Это позволило ее желудку сообщить, что он пуст, поэтому, пока она уверенно обходила пещеру, она проглотила порцию. В нескольких местах и с большой осторожностью она приложила руку в перчатке к стенам; датчик на ее запястье даже не шевельнулся. Температура окружающей среды в пещере была такой же, как на поверхности спутника. Но чего-то ей не хватало. Не в силах сообразить, чего именно, она пожала плечами и пососала трубку.
  
  “Эй, Брен, этот напиток неплох”, - сказала она.
  
  “Ты уже не ешь?”
  
  “По часам, каждый час”, - ответил Ларс. Он присел на корточки у видимого края материала и ткнул, осторожно, чтобы долото не коснулось светящегося вещества, когда вычерчивал полукруг. Он что-то проворчал. “Он падает. Но где? Есть доступ на следующий уровень, Брен?”
  
  “Думаю, да”, - ответил корабль через некоторое время. “Что-то вроде лабиринта, но на ваших костюмах есть трассировщики, так что я могу отслеживать и направлять вас. Выходи тем же путем, каким вошел ... ”
  
  Следуя его указаниям, они отправились по одному из самых извилистых маршрутов, по которым когда-либо ездили, поскольку привыкли к капризам слай кристал в горах Майлки на Баллибране.
  
  “Я рада, что нам не придется слишком долго оставаться в этом месте”, - пробормотала Килла, освещая все вокруг своими фонарями. После едва уловимого сияния пещеры с драгоценными камнями проходы казались темнее, чем когда-либо. Она предпочитала, чтобы в темных норах ее окружало как можно больше света. Скала вокруг них, казалось, поглощала их свет. “Ты ешь это”, - проворчала она на ходу.
  
  “Что? Я? О, ты имеешь в виду рок?” Спросил Ларс. “Да, он как бы впитывает это. Кстати об этом ...”
  
  “И ты тоже!” Брендан воскликнул, едва не брызгая слюной. “Едва ли прошло два часа с тех пор, как ты съел огромный обед”.
  
  “Хммм, верно!”
  
  “Горбатый”.
  
  “Я думаю, мы сможем продержаться еще около часа”, - сказал Ларс и ухмыльнулся, когда Килла оглянулась на него. Уловит ли Брендан дразнящую нотку?
  
  “С такой скоростью, ” резко ответил Брендан, “ мы проторчим здесь месяцы! Прямо сейчас поверни наискосок и смотри, чтобы он был наклонным — там дыра!”
  
  “Упс, так и есть”, - сказала Килла, балансируя на краю, когда ее ручные и головные фонари очертили еще более глубокую черноту. Затем, когда она повернула направо, стала видна уютная арка прохода. “ Неплохо сохранилось, Брен. И что у нас здесь, кроме еще одной пещеры! Ее тон был на редкость шутливым. “И, ” добавила она, зажигая обе лампы, “ у нашего маленького ползучего тоже есть пальчики в этом пироге”.
  
  Ларс обошел ее и подошел к блестящему выступу, только что входящему в свод этой полости. Он направил луч своего фонаря на пол, и они оба увидели небольшую кучку обломков. Ларс присел на корточки и концом молотка осторожно потыкал в насыпь, изучая кончик инструмента, когда закончил.
  
  “Нет, не расплав. Больше похоже на обычную пыль”.
  
  “Возьми пробу”, - предложил его партнер.
  
  “Возьмите и этот камень на пробу”, - добавил Брендан.
  
  “А теперь взгляни на это”, - сказала Килла, направляя луч фонаря на противоположную стену, куда также проникал жидкий опал. “Сколько слоев этого пещерного комплекса исследовали геологи?”
  
  “В первоначальном месте посадки они проникли на несколько миль под поверхность, прежде чем не смогли двигаться дальше, но не здесь. Однако записи указывают на то, что в пещере наверху арка из мусора была незавершенной. Они также не упоминают, что он проник ниже первого уровня посадочной площадки.”
  
  “Очаровательно!” Прокомментировала Килла. “Сколько таких проявлений было зарегистрировано, Брен?” Черт возьми, она изучала эти отчеты только прошлой ночью и не могла вспомнить деталей.
  
  “В девяти из двадцати трех исследованных мест они наблюдали это опалесцентное свечение. К тому времени они не нашли больше ничего особо примечательного, поэтому решили перейти к следующей системе на своем маршруте, когда ...”
  
  “Хм, да, действительно, когда!”
  
  “Можно подумать, что он должен расти вверх, из ядра, - задумчиво произнес Ларс, - а не спускаться с поверхности”.
  
  “Если это местное блюдо”, - предположил Брендан.
  
  Ларс и Килла на мгновение замолчали, обдумывая эту теорию. “Ну, то, что мы чужаки в этой системе, объясняет, почему она наверху, а не внизу”, - заметил Ларс.
  
  “Есть ли способ доказать инопланетное происхождение?” Спросила Килла.
  
  “Возможно, если вы сможете найти образец, который можно будет подвергнуть экспертизе”, - сухо ответил корабль.
  
  “Может быть, мы объясним, что это не повредит?” В этот момент Килла чувствовала себя неловко. Может быть, потеряла сознание от голода. Она пососала тюбик и набила рот чем-то более сладким, чем ей хотелось. Но это уменьшило приступы голода. “Инопланетная субстанция? Хм. Откуда она могла взяться?”
  
  “Есть еще кое-что на небесах и на земле, Горацио ...” - произнес Брендан удивительно замогильным тоном.
  
  “Ерунда, Брен, обычно всему есть научное объяснение”, - резко сказала Килла. Сама мысль о том, что что-то вроде опала просто “упало”, заставила ее слегка занервничать. Они еще ничего не обнаружили об этом. И это погубило целую исследовательскую группу.
  
  “Интересно, ” медленно произнес Ларс, - не сработает ли быстрая заморозка, чтобы получить образец”.
  
  “Как работать?” Спросила Килла, отвлекшись от желудка и дурных предчувствий.
  
  “Я не могу представить, как это вещество выделяет достаточно тепла, чтобы расплавить такой прочный сплав, как долото, но, может быть, жидкий азот ...”
  
  “Попробовать не помешало бы”, - сказал Брен. “Бороться жидкостью с жидкостью?”
  
  “У тебя есть немного?” Спросила Килла, снова удивленная.
  
  “Моя дорогая Килашандра Ри, на этом корабле есть все!” Голос Брена был самодовольным. “Согласно моим описям, на складе есть два баллона с жидким азотом. У меня есть как распылительные, так и струйные форсунки, которые подходят для стандартных отверстий.”
  
  “Хммм”.
  
  “Я приготовлю один, когда ты вернешься к следующему ужину”, - добавил Брендан самым сухим тоном.
  
  “И побольше люминесцентной краски”, - добавил Ларс, когда последняя капля вытекла из его тюбика с маркировкой.
  
  Они возвращались по своим следам очень осторожно, чувствуя, как зола хрустит под ногами. И снова что-то дрогнуло в глубине сознания Киллы, но отказывалось быть идентифицированным.
  
  Обещанная еда ждала их в воздушном шлюзе, и они едва могли дождаться, пока закроется диафрагма и уровень кислорода станет достаточным, прежде чем снять шлемы и наброситься на еду.
  
  “О, Брен, это вкусно”, - сказала Килла, проглатывая пережаренный стейк и потянувшись за оранжево-зелеными стеблями мильси, которые она особенно любила. Ларс, как обычно, жевал протеин, приготовленный на гриле.
  
  “Действительно”, - пробормотал Ларс.
  
  “Ты обратил внимание на бензобак?” Многозначительно спросил Брендан.
  
  “Хммм...” Килашандра помахала в его сторону вилкой с фасолью. “Ценю это”.
  
  “А маркерные трубки?”
  
  Настала очередь Ларса отвечать. “Спасибо”.
  
  “Не за что”. В голосе Брендана звучало легкое раздражение.
  
  “Ничего не могу с этим поделать”, - добавил Ларс, с извиняющимся видом посмотрев на оптический прицел воздушного шлюза.
  
  Был слышен вздох Брендана. “Нет, я полагаю, ты не можешь, правда. Я просто никогда не видел, чтобы кто-то потреблял столько еды за такое короткое время. И вы оба тонкие как кость”.
  
  “ Симбионт, ” сумела выговорить Килашандра, одной рукой запихивая в рот столько ярко-зеленых овощных шариков, сколько влезло, а другой зачерпывая еще стеблей мильси. “Вы никогда не увидите толстую певицу”, - добавила она, проглотив набитый рот.
  
  Как ни странно, желание наесться ослабло примерно в то время, когда они мыли тарелки дрожжевым хлебом, который был одним из фирменных блюд Брендана. Хотя, будучи человеком-оболочкой, он питался исключительно жидкостями, закачиваемыми в титановую капсулу, в которой содержалось его низкорослое тело, тем не менее, он был очарован едой и готовил большую часть еды, даже когда Бойра был на борту.
  
  Насытившись, Килашандра и Ларс заменили исчерпанные пакеты с едой в своих костюмах на свежие, надели шлемы, взяли дополнительное снаряжение и вышли из отеля типа "постель и завтрак", чтобы возобновить свои исследования.
  
  “Зачем мы пытаемся вырезать кусок из мусора?” Спросила Килашандра, когда они возвращались в нижнюю пещеру.
  
  “Нас послали сюда, чтобы исследовать материал на месте, дать рекомендации относительно его возможной ценности и / или полезности”, - сказал Ларс. “И посмотреть, что заставляет его светиться. Есть какие-нибудь сообщения о том, вырос ли этот кусок мусора в неволе, Брен?”
  
  “Нет. Я имею в виду, никаких упоминаний об увеличении количества образцов; однако в отчете говорится, что после удаления образец потерял всю радужность ”.
  
  “Мусору не нравится свет”, - задумчиво сказала Килла. “Может быть, ему нужна темнота, чтобы сверкать. Или в составе этой планеты есть что-то, что придает ей радужный оттенок?”
  
  “И какой-то элемент, который заставляет его расширяться, расти, течь, что бы он ни делал”, - заметил Ларс, не менее задумчивый. “Вниз по бокам и на следующий уровень. И все это примерно за четыре года”.
  
  “Никогда не слышала ни о чем, что росло бы в такой неблагополучной среде, как эта”, - фыркнула Килла.
  
  “Ну, мы еще не все посмотрели, не так ли?” Ларс ответил спокойно.
  
  Десятисекундная струя жидкого азота обесцветила весь сталактит, и когда Ларс резко ударил по нему своим каменным молотком, конец — кусок длиной и шириной с его руку в перчатке — упал на землю. Через подошвы ботинок Килашандра почувствовала резкую тряску, неожиданную и достаточно сильную, чтобы потерять равновесие.
  
  “Ты это почувствовал, Ларс?”
  
  “Действительно, я это сделал!” Ларс коротко взмахнул руками, чтобы удержаться на ногах.
  
  “Чувствуешь что?” Резко спросил Брендан.
  
  “Дрожь, трясучка, сотрясение. Вы что-нибудь заметили?” Спросил Ларс.
  
  “Хм. Ну, на индикаторе устойчивости есть минутная вспышка. Этого недостаточно, чтобы сработала сигнализация стабилизации”.
  
  “Смотрите!” Килла посветила фонариком на противоположную стену, и две певицы увидели, что другое вторжение исчезло. “Определенная реакция на наши действия. У Старьевщика хватает здравого смысла уклониться от опасности?”
  
  “Чувство или рефлекс?” Спросил Ларс, зачерпывая бесцветный сталактит в дюрапластовый мешочек для образцов, который он вытащил из набедренного кармана. “Давайте посмотрим, насколько сильно он втягивается”.
  
  Направляемые Бреном и двигаясь так быстро, как только было безопасно в темном лабиринте, они вернулись в первую камеру. Опалесценция была слегка приглушена, и им пришлось включить подсветку в скафандрах. Затем они увидели, что Мусор заметно сузился по обе стороны стены, хотя дальнее “ребро” было длиннее того, из которого они взяли сталактит. Других изменений в центральной части ребра они не заметили.
  
  “Эй, смотри, Ларс, канал”, - сказала Килла. Она указала на слабую тень на стене, где раньше был мусор. “Это образует канал. Впитывает ли он камень при выдавливании?”
  
  “Может быть, это создание пещер?” Спросил Ларс. Это заставило обоих слушателей замолчать.
  
  “Полное поглощение?” Озадаченно спросил Брендан. “Большинство существ выделяют какие-то отходы”.
  
  “Этот хлам - пустая трата места”, - ответила Килашандра, ухмыляясь Ларсу. “Сейчас я не вижу никакого движения, но оно определенно двигалось невероятно быстро за те двадцать с лишним минут, которые нам потребовались, чтобы вернуться сюда. Есть запись, Брен?”
  
  “Еще бы”.
  
  “Что ж, тогда давайте попробуем провести сравнение”, - сказал Ларс. Он жестом пригласил Килашандру следовать за ним. “Первая команда обнаружила девять таких явлений? Что ж, пойдем посмотрим следующий.”
  
  “Я снова проголодалась”, - добавила Килашандра извиняющимся тоном.
  
  Брендан издавал чрезвычайно мерзкие звуки, но у него было наготове еще еды для них, когда они добрались до воздушного шлюза. Они поели, пока он менял места.
  
  И это стало рутиной на следующие десять часов. Ищи и ешь. Ешь во время поиска. Сначала Брендан отпускал умные, часто веселые комментарии по поводу их “голодной диеты”, но потом он так же, как и они, был очарован тем, что можно было назвать только “поведением” the Junk.
  
  На каждом из пяти исследованных участков они обнаружили, что опалесценция уменьшилась в размерах по сравнению с той массой, которую зафиксировали геологи.
  
  “Эй, вы двое, я объявляю перерыв. Ваши жизненные показатели становятся неустойчивыми”.
  
  “Со всей той едой, которую мы поглощаем?” Сказала Килла, наполовину поддразнивая. “Теперь, когда ты упомянул об этом — упс!” Она споткнулась и упала прямо на Ларса.
  
  “Теперь, когда ты упомянула об этом, - продолжил Ларс, поддерживая ее, - я мог бы свернуться калачиком на сотню или около того часов”.
  
  “Голод разморозит тебя примерно через три”, - ответил Брендан. “Еда готова!”
  
  Они ждали достаточно долго, прежде чем поесть, чтобы промыть костюмы средством для умывания и принять душ. Брену удалось не дать им уснуть достаточно долго после того, как они поели и добрались до своих коек.
  
  Но на следующее утро, когда он подал обильный завтрак, двое певцов были начеку и стремились осмотреть оставшиеся места. Сравнив результаты исследования с текущим состоянием ребристости, они увидели явные различия: чем дальше опалесценция находилась от ребра, из которого они взяли образец, тем меньше изменений было.
  
  “Это массовое дезертирство, миграция, уход?” Озадаченно спросил Ларс.
  
  “Ущипни меня, ты ущипнешь нас всех?” Ответила Килла.
  
  “Как один кусок хлама может общаться с другими?” Спросил Брендан.
  
  “Это самый простой вариант”, - сказала Килла с усмешкой. “Сквозь каменный массив. Мы почувствовали эту дрожь. Возможно, это общение”.
  
  “Я верю в это, ” сказал Ларс, “ но куда отступает Мусор? Что-нибудь видно на оптических прицелах, Брен?”
  
  “Представьте, как я пожимаю плечами, ” весело сказал корабль, “ потому что я проверил все свои системы на неисправность. Мусор отказывается фотографироваться. Ни в одной из пещер, в которых вы были, нет ни единой черной кляксы. Но хлам в значительной степени находится на месте. ”
  
  “Подождите минутку, команда”, - сказала Килашандра, улыбка стала шире. “Я знаю, чего мне не хватало ... хруста под ногами. В пещерах нет ни мусора, ни щебня, ни гальки, ничего подобного!”
  
  Ларс моргнул и опустил голову, нахмурившись, обдумывая ее замечание. “Нет, ты права, там ничего нет. Только эта небольшая кучка пыли”.
  
  “Там, где палец с ребра проник вниз. Он может прогрызть себе путь вниз”.
  
  “Я мог бы провести сравнение между твоими аппетитами и — эй!” Брендан запротестовал, когда Килла ткнула пилочкой для карандашей в его титановую панель.
  
  “Интересно, что же это такое вкусное”, - сказал Ларс. “Может, приготовим на скорую руку какие-нибудь аппетитные кусочки, чтобы попробовать?”
  
  “Разве команда explore не делала этого, Брен?” Спросила Килла.
  
  “Нет, они этого не делали”. Голос Брена дрогнул от веселья. “После того, как они, похоже, потеряли инструменты в процессе его плавки”.
  
  “Я не помню упоминания об этом”, - нахмурившись, сказала Килла. Она только что просмотрела отчеты за завтраком.
  
  “Я делаю это умозаключение, Ки”, - сказал Брендан. “И инвентарь”.
  
  “Итак, что мы принесем в жертву Богу Мусора в Гроте?” Спросила Килла.
  
  “Немного того, немного этого”, - сказал Ларс. “Могу я прогуляться по твоему складу запасных частей, Брен?”
  
  “И мы можем вернуться в нашу первую пещеру?” Спросила Килла, повинуясь импульсу, который она не совсем понимала. “Я начинаю чувствовать себя виноватой за то, что отрезала этот кусок Мусора. Мы действительно должны возместить ущерб, позволив ему первым попробовать наши предложения ”.
  
  Это было удовлетворено, и Брендан сказал им, что взять, и любезно предложил то немногое, что осталось от приготовления их блюд, а также другие образцы белков и углеводов. Они снова надели теперь уже чистые костюмы, упаковали трубки для перекуса, проверили кислородные баллоны, нацепили шлемы и проследовали на велосипеде через воздушный шлюз.
  
  “Знаешь, ты прав насчет обломков здесь, а в пещерах их нет”, - заметил Ларс.
  
  Как только они увидели синий свет, они погасили лампы своих скафандров.
  
  “Хруст прекращается здесь”, - добавил Ларс, ступая на гладкую поверхность пещеры. “Я не думаю, что он втягивается дальше, Килла. Что ты думаешь?”
  
  “Хм. Нам следовало подумать о том, чтобы пометить его. Мы можем добраться до этого дальнего конца ...” По пути она взяла образец. “Медь, Брен”, - сказала она. Используя щипцы и вытянув во всю длину вверх, она положила медь на поверхность. Затем отдернула руку. “Мухла! Кстати о голоде. И видишь, Ларс, есть определенный пульс с медным оттенком, идущий вплоть до центра. Завораживающе ... ”
  
  К тому времени, как они исчерпали содержимое своих мешков, Старьевщики приняли каждое подношение, в том числе и металлическое, с заметной готовностью и реакцией.
  
  “Всеядный”.
  
  “Хотя и не благодарен”, - добавил Килла. “Он не расширился ни на сантиметр. Хмф.”
  
  Ларс посмотрел на центральную массу. “Нет, но я думаю, что она ярче. Должны ли мы посмотреть, есть ли другие, более восприимчивые?”
  
  Она стояла в задумчивой позе, скрестив одну руку на груди, опираясь локтем руки в перчатке на откидной край шлема. “Я думаю!”
  
  “Это ты?”
  
  “И о чем ты думаешь?” Спросил Брендан.
  
  Килашандра начала медленно, формулируя свои мысли по ходу разговора. “Я думаю, нам следует вернуть то, что мы взяли. Я не думаю, что нам следует разбирать мусор”.
  
  Ларс долго смотрел на нее. “Знаешь, я думаю, ты права. Это должно привести нас к их хорошему ... гравию? пыли?”
  
  “Зола?” Застенчиво предложила Килла.
  
  “Ну, тогда мы просто сделаем эту маленькую штуковину. Тем более, что это не принесет нам ни капли пользы в качестве образца”.
  
  “Это напомнило мне. Когда мы вырезали этот кусок сталактита, он сильно дрожал. Это была просто дрожь или какой-то невероятно быстрый ритм?”
  
  “Сигнал ударного типа?” Спросил Ларс.
  
  “Ах, как у некоторых примитивных групп, которые хотели наладить связь на большие расстояния”, - сказал корабль. “Я проанализирую. Никогда об этом не думал.”Последовала пауза, во время которой на главном контрольном экране замелькали огоньки и сообщения. “Ах, действительно! Ты попал в точку, Килла. Дрожь действительно разбивается на множество бесконечно малых импульсов различной длины.”
  
  “Нам нужны барабанные палочки, Брен”, - сказала Килла, ухмыляясь Ларсу.
  
  Он раздраженно упер руки в бока. “Никто из нас не мог читать рэп так быстро”.
  
  “Итак, мы будем ларго, но это будет бит. Мы можем, по крайней мере, использовать ритм, чтобы посмотреть, получим ли мы какой-нибудь отклик. Открыть какой-нибудь канал связи с этим интеллектом ”.
  
  “Разум? Отступление могло быть не более чем основным импульсом к выживанию”.
  
  “Импульс - вот подходящее слово”, - сказал Брен. “В моих магазинах нет дерева, но подойдет ли пластик?”
  
  “Что-нибудь достаточно сильное, чтобы сбить пульс" … Может быть, нам удастся добраться до нашего Барахла ”.
  
  Ларс застонал от ее причуды, но был вполне готов вернуться на корабль и получить две пары пластиковых отрезков с заостренными концами. Он дал Килле одну пару, а с другой потренировался перекатываться по переборке воздушного шлюза.
  
  “Немного потрепанный”, - сказала она.
  
  “У кого было время попрактиковаться за последние семьдесят лет?”
  
  Килашандра нахмурилась, удивленная тем, что Ларс вообще упомянул временной промежуток. Большинство певцов игнорировали ссылки на время. Семьдесят лет? С тех пор, как они пели дуэтом? Или с тех пор, как они в последний раз много занимались инструментовкой? Она действительно не хотела знать, что именно. В отличие от нее самой, Ларс часто заносит материал в свое личное дело. И после сеанса в the Ranges он также получил доступ к своему файлу. Она не могла вспомнить, когда ей приходило в голову что-нибудь добавить к своему. Она покачала головой, не желая думать об этом. У нее были гораздо более важные дела, чем беспокоиться об относительном времени — прямо сейчас она должна была играть с ритмичным временем.
  
  “Мы вооружены и готовы”, - легкомысленно сказала она, держа палочки под носом, как это делали церемониальные барабанщики на каком-то старом кассетном ролике. “Впереди, в центре, и вперед, в бой”.
  
  “Мы едем, мы едем", ” пропел Ларс.
  
  Давно забытые нейроны должным образом сработались, и Килашандра выступила с началом этого припева, слегка изменив его в соответствии со своими обстоятельствами. “Вперед, мы, герои, к славе / мы будем жить в песнях и историях ... ”
  
  “Да, но ты не пойдешь!” - И баритон Брендана вступил в припев.
  
  “Мы летим! Мы летим!” Ларс переключил воздушный шлюз, чтобы тот открылся, неловко держась за барабанные палочки, пока надевал шлем. Килашандра застегнула свой.
  
  “Да, вперед, к врагу!” - мелодично пропел Брендан.
  
  “Мы едем! Мы едем!”
  
  Затем воздушный шлюз завершил свой цикл, и они смогли вернуться во тьму Опала. Они вошли в ближайшую из Мусорных пещер и резко остановились, как подобает военным.
  
  “Ладно, Ки, ” сказал Ларс, “ где — и что - мы побеждаем?”
  
  “Посмотрим, сможем ли мы привлечь его внимание. Мы оба, случайно, не знаем церемониального свитка?”
  
  “Я верю”. Ларс продолжал выбивать это.
  
  “Показуха. Теперь давайте сделаем это вместе”. Они сделали, подняв головы, чтобы посмотреть, была ли какая-нибудь реакция на Мусор.
  
  “Я думаю, ты справился”, - сказал Брендан. “Полусредний отклик, но определенно сразу после вашего дуэта roll”.
  
  Ларс забавно ухмыльнулся Килашандре. “Сказав это, что мы скажем дальше?”
  
  “Привет?”
  
  Голод выгнал их из пещеры, и как только они вернулись в отель типа "постель и завтрак", явная усталость потребовала, чтобы они остались. Они отбивали каждый темп, который знали, со всей силой в руках, пока их мышцы не запротестовали. Брендан продолжал сообщать о реакции, и один или два раза повторил — с гораздо большей скоростью — то, что только что отчеканили два crystal singers. Другие варианты реакции не имели для Брендана смысла. Но когда Килла и Ларс поднялись на борт корабля, он сказал им, что пытается разгадать какой-либо код или закономерность в реакции Джонки на их броски. Когда он начал рассказывать им, они попросили отсрочки.
  
  “Прибереги это, ладно, Брен?” Сказал Ларс с резкостью в голосе.
  
  “Извините за это. Вы казались неутомимыми. Я уже начал думать, что вы - аналоги crystal. В конце концов, вы были в пути сегодня всего двадцать семь часов. Я исполню репризу после того, как ты немного поспишь. Я имею в виду, поспишь. ”
  
  “Злой маленький человечек”, - сказала Килашандра, с трудом снимая костюм и устало запихивая его в моющее средство. Ларсу пришлось опереться о стену, чтобы сохранить равновесие, пока он снимал костюм.
  
  Когда она, спотыкаясь, вошла в главный салон, то зевнула, ощущая эти двадцать семь часов каждой жилкой своего тела — и особенно уставшими руками. “Я почти слишком устала, чтобы есть”, - сказала она, но встрепенулась, когда ароматы угощения, приготовленного Бренданом, разнеслись по главному салону.
  
  “Я никогда не устану есть во время Песаха”, - объявил Ларс и взял самую большую миску. Он наполовину рухнул на стул, затем откинулся назад, прижав тарелку к груди, чтобы ему не приходилось так далеко тянуться, чтобы запихнуть еду в рот. “Можете ли вы проанализировать какую-либо конкретную реакцию на Мусор?”
  
  “Во всех пещерах он перестал отступать”, - сказал Брендан. “И хотя я действительно ощущаю определенную закономерность в ритме его толчков, в этом-то и проблема. Ты никогда не сможешь читать рэп достаточно быстро, чтобы "заговорить" с ними, а они, похоже, не могут замедлиться настолько, чтобы ‘заговорить’ с тобой ”.
  
  “Как насчет того, чтобы мы что-нибудь записали, и ты воспроизвел это в их темпе, Брен?” Спросила Килла. “Используй один из своих выдвижных инструментов, чтобы донести смысл до нас?”
  
  Ларс почтительно ткнул пальцем в ее сторону в ответ на это предположение. “Да, но что именно мы пытаемся им сказать?”
  
  Килла пожала плечами, ее рот был слишком набит, чтобы ответить прямо сейчас. Она сглотнула. “Мы певцы, а не семантики. Я думаю, у нас все получилось очень хорошо!”
  
  “Я согласен”, - решительно добавил Брендан. “Есть специалисты, которые могли бы справиться с этим отсюда, теперь, когда вы наметили путь”.
  
  “Да, но как насчет болезни?”
  
  “Специалистам не нужно выходить из своего транспортного средства. Я только что проверил пыль, которую ваши костюмы оставили в фильтрах очистителя. Я не могу найти загрязнений. Значит, планета должна быть достаточно безопасной. Помните, геологи взяли этот образец на борт для изучения, и я сомневаюсь, что они подумали о том, чтобы сохранить его в тайне.
  
  “Ты знаешь”, - начала Килашандра, прерывая себя громким зевком. “Мы забыли поставить пьесу на место”. Ее голова откинулась назад.
  
  Они уснули так, как были, с полупустыми тарелками на груди. Брендан решил, что сегодня он был недостаточно скрупулезен в наблюдении за ними — он был так же очарован, как и они, их попытками пообщаться с Мусором. На будущее он должен помнить, что певцы обладали феноменальной способностью к концентрации, а также аппетитом.
  
  Затем Брендан заметил, что усталые пальцы оставили пятна на стульях и ковре. Хотя он мог послать робота-уборщика, чтобы тот убрал пятна с пола, он смирился с пятнами на стульях, пока они снова не добрались до порта. Не то чтобы Бойра все время был аккуратнее. Он приглушил свет и повысил температуру окружающей среды, поскольку не мог точно подобрать для них чехлы. На корабле было несколько ограничений в обращении с пассажирами, которые настаивали на том, чтобы засыпать на своих койках.
  
  Он также был в смутном восторге от их решения отправить образец на свалку. Одно дело брать образцы неодушевленных предметов, но делать это с живым, чувствующим, общающимся существом - совсем другое дело в его лексиконе. Певцы были не такими бесчувственными, как его заставляли думать. На самом деле, его мнение об этой породе поднялось несколькими удивительными скачками.
  
  Он должен был не забыть упомянуть об этом — искусно, конечно, потому что даже намекнуть, что у него были сомнения по поводу этой миссии и их самих, было неловко. У него было много общего с Бойрой, когда она была возвращена ему.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 3
  
  
  
  
  
  Как только они вернулись на исходное место с отрезанным “пальцем”, Килашандра и Ларс заметили усиление свечения.
  
  “Ну, мы его накормили, не так ли?” Сказала Килла. “Большой Мусор тоже выглядит толще, тебе не кажется?”
  
  Ларс пожал плечами. “ Брендан?
  
  “В вашем нынешнем местоположении усилилось окружающее освещение, но, как вы оба знаете, я ничего не могу разобрать в самом Мусоре”.
  
  “Он должен выглядеть толще после всего, что мы дали ему съесть вчера”, - повторила Килашандра, больше для себя, чем для остальных.
  
  “Однако я не вижу такого большого расширения на ребре, которое мы вырезали”, - заметил Ларс, разглядывая его. Это выдавливание не сдвинулось с того положения, в которое оно было втянуто.
  
  “Мухла! Надеюсь, мы не причинили непоправимого вреда”, - сказала она с искренним раскаянием.
  
  “Другой конец без проблем переваривал то, что мы ему давали. Может быть, это может ...” - начал Ларс.
  
  “Может, может, каннибал?”
  
  “Конечно, всеядный”, - криво усмехнулся Ларс.
  
  “Он не совсем ‘ел’, он как бы поглощал вещества”, - сказала Килла.
  
  Ларс вытащил “палец” из дюрапластового мешка с дюрапластовыми суппортами и потянулся вверх, его вытянутая рука была недостаточно длинной. “Проклятие!”
  
  “Если ты посадишь Киллу себе на плечи, Ларс, это даст тебе достаточный рост”, - сказал Брендан.
  
  Ларс посмотрел на свою партнершу. Она была стройной женщиной с длинными ногами.
  
  “Давай, любовничек, поиграй в акробата. Это будет чертовски просто при силе тяжести в семь десятых”.
  
  “Только не извивайся у меня на спине. Будь осторожен с моими кислородными баллонами”.
  
  “Хммм. Ты попал в точку. Упс!”
  
  Ларс протянул ей щипцы и "палец”, затем поднырнул под ее ноги и атлетическим рывком поднял ее с земли.
  
  “Не заслоняй мне обзор!” - воскликнул он. Она непроизвольно схватилась за его шлем, прежде чем он поддержал ее, положив руки на пояс.
  
  “Два шага вперед и один чуть-чуть...” Килла удержала равновесие. “Налево и ... вот мы и здесь. Спокойно!” Даже при его самом высоком росте в два метра ей пришлось потянуться, чтобы дотянуться до конца ребра.
  
  “Ты ерзаешь!”
  
  “Нет! Я потягиваюсь. Это ты покачиваешься. Полшага вправо. Туда!” И она присвистнула, не веря своим глазам, когда на ее глазах Вещество стало еще более жидким и потекло по ампутированному куску, повторно поглощая его. Ларс начал колебаться. “Эй!” Она уронила щипцы и прижалась к нему. “Не двигайся!”
  
  “Я не двигаюсь!” И внезапно Ларс опустился на одно колено, Килла свалилась с его плеч.
  
  “Вау!” - пробормотала она, растянувшись на земле, автоматически проверяя панель огней, которая окружала нижнюю часть крепления шлема. Все они были зелеными, ни малейшего проблеска оранжевого.
  
  “Ты в порядке, Ки?” Спросил Брендан встревоженным тоном. “Это было землетрясение, а не сотрясение!”
  
  - Большое вам спасибо! ” Килашандра поднялась на ноги.
  
  “Безусловно, реакция”, - сказал Брендан. “Ларс?”
  
  “О, со мной все в порядке”, - ответил Ларс, проверяя оба колена. “Ну, посмотри туда”, - добавил он, указывая на потолок. “Возвращайся домой, все прощено!”
  
  Ни один из них не смог разглядеть границы на конце ребра.
  
  “Поглощение? Однако реакция была иной, - сказала Килашандра, “ чем когда мы предложили ему просто металл. Должны ли мы рекомендовать вернуть другой предмет?”
  
  “Спустя четыре года или больше?”
  
  “Стоит попробовать - в качестве предложения мира”. Она усмехнулась намеренному каламбуру. Ларс застонал.
  
  “Это подтвердило бы добросовестность человека”, - сказал Брендан. “Что люди, которые возвращают это, признали попытку нанесения увечий?”
  
  “Не просто ампутация ради расследования”, - едко заметила Килла.
  
  “Итак? Что мы будем делать на бис?” Спросил Ларс.
  
  Килла пожала плечами. “ Мы были во всех пещерах, где есть мусор?
  
  “Все это записано”, - сказал Брендан.
  
  “И мы все еще не нашли источник, если он есть?”
  
  “Этого не было в нашем задании, не так ли?” Спросил Ларс, отряхивая руки в перчатках. “Мы должны были выяснить, имеет ли это вещество какую-то коммерческую ценность для Гильдии гептитов”.
  
  “Он не принадлежит Гильдии. Он разумный”, - сказала Килла с большей горячностью, чем намеревалась.
  
  “Мы этого точно не знаем, - сказал Брен, - но, хотя это, возможно, и не животное, оно не похоже на минерал в строгом смысле этого слова”.
  
  “Я соглашусь с этим”, - сказал Ларс, поворачиваясь к своему партнеру.
  
  “И существа анималькулус”, - пробормотала Килла. “Там что-то есть ...” Она боролась со смутным представлением, которое пыталась выразить словами, а затем пожала плечами. “Не знаю, но в одном я уверен наверняка: вы не сможете добывать его так, как мы добываем хрусталь или другие драгоценные камни и руды. Каково ваше мнение, Брендан?”
  
  “Я смотритель, а не шахтер”.
  
  “Да, но вы мне очень помогли”.
  
  “Как поставщик провизии...”
  
  “Тьфу!” Килашандру внезапно затошнило от одной мысли о еде. Они с Ларсом встретились взглядами. “О, черт возьми”.
  
  “Я бы сказал, что время было выбрано очень удачно”, - сказал Ларс.
  
  “Ты готова к фазе сна?” Спросил Брендан.
  
  “Бесспорно”, - сказал Килла, направляясь к выходу из пещеры. “Мы сделали то, что должны были, и теперь дело за ксеносами! Это не связано с Гептитом. Итак ... ” Она выжидающе посмотрела на своего партнера. “ Куда мы собираемся потратить все те прекрасные кредиты, которые мы только что заработали, Ларс? И если ты скажешь ‘водный мир’, я отрежу от тебя несколько кусков.
  
  Следуя вплотную за ней, Ларс постучал по ее шлему. “Нет, теперь твоя очередь выбирать”.
  
  “Я выберу после того, как высплюсь”, - сказала Килашандра.
  
  “Через неделю я выйду из этой системы”, - сказал Брендан. “В какую сторону мне идти?”
  
  “Поверни налево, а потом прямо до утра”, - шутливо сказала Килла.
  
  “Если таково ваше желание, то это мой приказ”, - сказал корабль.
  
  Вернувшись на борт корабля, они почувствовали стойкие запахи ранее восхитительных блюд, от которых их тошнило.
  
  “Ты не шутил, не так ли?” Спросил Брендан. “Ах, ты можешь обуздать принуждение?” добавил он настойчиво.
  
  “Не волнуйся. Мы никогда не позоримся”, - мрачно сказал Ларс, подавляя тошноту, снимая костюм и засовывая его в чистящее средство.
  
  У Килашандры было очень застывшее выражение лица, и она постоянно сглатывала, снимая не только костюм, но и сетчатое нижнее белье.
  
  “Привет!” Ларс так и не снял трусы и смотрел ей вслед, когда она прошествовала — царственно, как ему показалось, — через гостиную.
  
  “Брендан не будет возражать”, - рассеянно сказала Килла.
  
  “На самом деле, нет, но мне трудно представить, что вся эта еда —”
  
  “Не надо!” Килла поднял обе руки к своей колонке. “Даже не думай об этом слове!” Она подавилась и поспешила в их каюту, а затем в санитарный блок.
  
  “Я могу вам что-нибудь принести?” - заботливо спросил корабль, когда Ларс поспешил за своим партнером.
  
  “Ни черта подобного, Брен”, - покорно сказал Ларс.
  
  Килла уже была в душе, ополаскивая свое тело, время от времени пошатываясь, поскольку даже слабый напор воды выводил ее из равновесия. Когда Ларс вошел в вольер, они прижались друг к другу, пока не намылились и не промокли дочиста.
  
  Обернув тела широкими полотенцами, они, пошатываясь, добрались до широкой койки и со стонами огромного облегчения заползли на нее и растянулись поперек. Брендан наблюдал, как их конечности расслабились, несмотря на то, что он считал неудобными позы. Они не обращали внимания ни на что внешнее.
  
  “Эти хрустальные певцы ничего не делают наполовину. В некоторых отношениях не хуже Бойры”. Его голос эхом разнесся по тихим жилым помещениям.
  
  Осторожно, как мать относит своего спящего младенца в кроватку, Brendan / Boira-1066 взлетел с Opal, хотя его пассажиры не пошевелились бы, какую бы перегрузку он ни использовал при взлете. Неделя сна? Что ж, если бы он “повернул налево" — теперь понятно, почему это предложение показалось мне смутно знакомым — совершил один Сингулярный прыжок и направился прямо, он достиг бы сектора Лепус, который предлагала система Нихал. Основным объектом был G2, и у него была обитаемая третья планета. Следуя этим маршрутом, Брендан также получил бы возможность поближе рассмотреть очень красную переменную Mira R. Leporis. Бойре было бы интересно узнать о его наблюдениях за этой аномалией.
  
  По счастливой случайности ему пришло в голову, что он не обязан немедленно возвращаться на базу Регулус. Судя по последнему отчету, который ему передали, у Бойры было еще шесть или семь недель на омоложение, а затем время на реабилитацию и переподготовку. Ему действительно не пришлось брать очередное краткосрочное задание или мотаться по маршрутам курьерской службы: они погасили всю задолженность 1066 за счет премиальных и денег за опасность, полученных за задание, из-за которого Бойра попал в больницу.
  
  Но Килашандра собиралась отправиться в систему Нихал? Она сказала Ларсу, что выберет после того, как немного поспит. Брендан открыл свою галактическую энциклопедию. На третьей планете Нихала было несколько необычных мест для отдыха, и она считалась идеальной планетой для медового месяца. Килла и Ларс давно миновали эту стадию партнерства, но, возможно, они все еще ценят подобное место для длительного отпуска, который они намеревались провести в Баллибране и поющем кристалле. Если он неправильно истолковал ее замечание — а несколько бессвязные указания Киллы прозвучали немного как цитата, — они могут изменить свое мнение, когда проснутся.
  
  Затем он вспомнил, что нужно выполнить медицинские сканирования, на выполнение которых он был запрограммирован, чтобы убедиться, что симбионт действительно защищает певцов. Что бы сделала Гильдия гептитов, если бы они были заражены? Изгнать их? Куда? В эти Хрустальные хребты, пока следующий шторм не решит проблему? Гильдия была известна как безжалостная, высокомерная и могущественная. Эта пара была лучшей компанией, которая была у него за все время его сольной карьеры — ему бы не хотелось, чтобы с ними плохо обращались ... или еще хуже. Но точно так же, как пыль с их костюмов не обнаружила загрязнений, то же самое было обнаружено и на их телах. Успокоенный, он добавил медицинские данные этого последнего расследования в личное дело.
  
  “Нихал? Никогда о таком не слышала”, - сказала Килашандра между глотками фруктового напитка, который она попросила у Брендана. Ларс все еще дремал рядом с ней.
  
  “Именно туда мы и направляемся по тому направлению, которое вы мне дали”.
  
  “Каким курсом?” Килашандра повернулась на широкой койке, пока не смогла разглядеть через открытую дверь каюты его колонку.
  
  “Поверни налево, потом прямо до утра’. ”Поиски Брендана в своих библиотечных файлах не сделали его мудрее.
  
  “Осколки! Это было не направление, Брен”.
  
  “Так ты цитировал?”
  
  Килашандра хихикнула. “И вы не смогли найти источник? Как давно хранятся ваши файлы? Нет, прервите это. Я не хочу знать. Это из старой детской сказки, и я даже не помнил, что помнил ее. И это ложное направление ведет нас в Нихал? Что там?”
  
  “Довольно приятный климат, от умеренного до холодного, рекреационный, превосходный ... ах, могу я теперь употребить слово на букву "ф”?"
  
  “Еда? О, да, но нам не понадобится ничего, кроме жидкости, в течение дня или двух”.
  
  “Так это было указание твоего подсознания?”
  
  Килашандра допила остатки своего напитка и зевнула. “ Я узнаю, когда мы доберемся туда. Как долго я спала?
  
  “Пять дней”.
  
  “Разбуди меня еще через два, ладно?” И она уснула прежде, чем Брендан успел предложить ему остаться с ними еще ненадолго.
  
  “У тебя есть brain ship в качестве нашей частной яхты?” Воскликнул Ларс, потягивая прозрачный суп.
  
  “Ну, я бы попросил вас оплатить топливо, припасы и посадочные сборы”, - неуверенно ответил Брен. “Видите ли, Бойра и я выкупили себя бесплатно ...”
  
  Ларс вспомнил, что корабли-мозги могли бы это сделать, отрабатывая огромный долг перед Центральными Мирами, возникший из-за ухода за их ранними детьми и стоимости самого корабля. Некоторые партнеры так и не выплатили долг, но хорошая пара могла бы заработать достаточно бонусов, чтобы сделать это. “Мои искренние поздравления с этим подвигом, Брендан!”
  
  “Но я не хочу тратить наши сбережения”.
  
  “Высокие медицинские расходы?” Заботливо спросил Ларс. Большинство людей жаловались на услуги, которые певцам никогда не требовались.
  
  “Ах, это! Ремонт и травмы являются частью нашего контракта, и подрядчик должен полностью оплатить услуги по восстановлению Бойры, поскольку они забыли проинформировать нас об опасностях, связанных с выполнением задания ”. Голос Брен звучал одновременно раздраженно и самодовольно. “Итак, все ее расходы оплачены. Я просто должна — ну, спеть за ужином”.
  
  “На какой срок у вас был контракт с Heptite?”
  
  “За завершение вашего расследования плюс время в пути, чтобы вернуть вас на лунную базу Шанкилл, а меня на мою базу”.
  
  “А вы не возражали бы прокатить нас на машине?”
  
  “Если ты оплатишь мои расходы ...”
  
  “Конечно, мы можем это сделать. Кто-нибудь плавал на этой планете Нихал?”
  
  “Он больше известен своими горными видами спорта”.
  
  “О!” Ларс проглотил последний глоток супа, зевнул и снова устроился под термальной водой рядом с Килашандрой. “Давай я посплю, Брен? Отличная идеееее … ах... ммм.”
  
  Когда Килашандра очнулась после своего второго сна, она проснулась бодрой, с ощущением, что выспалась глубоко и хорошо, и слегка проголодалась. Она скатилась с койки, чтобы не разбудить Ларса, и добралась до туалета, прежде чем взорвалась. Она приняла душ и натянула свободный халат в цветастую полоску, который предпочитала носить в пути.
  
  Она остановилась у широкой койки, чтобы посмотреть, как выглядит Ларс — его лицо больше не было изможденным, и она подумала, что он скоро проснется. Как только она закрыла дверь и вышла в короткий коридор, Брендан пожелал ей доброго утра.
  
  “Неужели?”
  
  “Что ж, сейчас утро, время Нихала, раннее утро”.
  
  “О! Да, Нихал, конечно. Этот G2— прямо до утра. Как далеко это отсюда, Брен?” Сейчас она была на камбузе и готовила себе горячий напиток, богатый кофеином.
  
  “При моей нынешней скорости относительно недалеко”.
  
  “И это не водный мир?”
  
  “Здесь, конечно, есть вода, но есть и горные виды спорта”.
  
  “Хммм, в таком случае, я не прочь. Не ходил в походы, не катался на лыжах и не лазал по ... ну, не помню когда”.
  
  “Там есть озера...”
  
  “Озера не очаровывают Ларса так сильно, как моря”, - с чувством сказала Килла.
  
  “Моря есть, но на них мало движения. Рыбалка ограничивается сетями на берегу, хотя, как говорят, там водятся вкусные двустворчатые моллюски ”.
  
  “Хммм. Знаешь, я голоден, но не зверски, если ты понимаешь разницу”.
  
  “Я ценю различие, Ки”. Брендан усмехнулся. “Чего ты, возможно, хочешь?”
  
  Понимая, что нельзя перегружать свой организм, она ограничилась легким ужином из сока и хлопьев, которые взяла с камбуза в главную комнату.
  
  “Осколки! Но мы становимся неряшливыми в еде, не так ли”, - с досадой сказала она, заметив пятна от еды на подлокотнике своего обычного кресла. “Брен, я могу использовать что-нибудь, чтобы это отстирать? На самом деле я не хочу отдавать тебя Бойре в худшем состоянии, чем то, в котором ты прибыл. Это не совсем то, что нужно”.
  
  “А бристольская мода?”
  
  Килла рассмеялась. Затем она обратила внимание на изображение на главном экране. “Мухла! Что это?”
  
  “Ах, это та самая красная переменная Mira R. Leporis. У нее четырехсотдвухдневный цикл. Тип N, и, если повезет, мы увидим его в самом разгаре. Пульсации должны быть великолепными, когда он начнет сокращаться ”.
  
  Килла прищурилась. “Он очень яркий”.
  
  “Я могу затемнить экран, если это визуально неудобно”.
  
  “Хммм, не могли бы вы? Ах, спасибо. Это, несомненно, самый красный объект, который я когда-либо видел. Что вы видите?”
  
  “Спектры излучения. Потрясающе!”
  
  Они оба, каждый по-своему, рассматривали это зрелище, находящееся на расстоянии многих световых лет, но такое яркое.
  
  “Конечно, если вы не найдете ничего интересного на Nihal Three, я был бы рад отвезти вас в другое место”.
  
  Килашандра щелкнула пальцами. “ Вот так просто?
  
  “Дело вот в чем, Ки”, - и Брендан объяснил, что он предложил Ларсу.
  
  Хрустальный певец вскрикнул и откинулся на спинку стула в пароксизме смеха.
  
  “Наш собственный корабль-мозг? Играешь роль яхты? Договорились, чувак!” Она выдыхала фразы между приступами смеха и в конце концов вытерла слезы с глаз. “Ты действительно это имеешь в виду?” - спросила она, поворачиваясь к колонке Брендана.
  
  “Я бы не предлагал этого, если бы не знал”.
  
  “Не сердись, Брен, честно, я не хотел тебя обидеть. Но разве ты не дорого стоишь?”
  
  “Мне нужно только топливо, посадочные сборы и все, что потребуется вам с Ларсом. По правде говоря, в моей кладовой сейчас пустовато”.
  
  “Я могу себе представить. Ты был чемпионом по тому, чтобы накормить нас так, как ты это сделал, Брен. Я не ела лучше ни на одной Пасхе, которую помню ”. Затем практичность овладела ею. “Я думаю, вам лучше сказать мне, сколько стоит ваше топливо и общие сборы за посадку. Мы получили отличную плату за риск шкурой и симбионтом на Опале, но ...”
  
  Затем Брендан привел ей несколько цифр, чтобы она поняла, что идея осуществима. На самом деле, совершенно захватывающе.
  
  “Конечно, мы должны отправить наш отчет Ланжецки. У Nihal Three есть черные кристаллы?”
  
  “Это так”.
  
  Дрожь пробежала по спине Килашандры. Ей не нравилось пользоваться связью с черным кристаллом. Одна из немногих хрустальных певиц, умевших находить и огранять черный хрусталь, она была необычайно чувствительна к его присутствию в ограненном или необработанном виде. Особенно с тех пор, как она установила систему связи на черном кристалле для Трундому: ей так и не удалось похоронить память о потрясающем потрясении, вызванном активацией королевского кристалла. Она спросила Ланжецки об этой затяжной тяге, но у него не было никаких ответов. Что бы это ни было, это заставило ее с опаской относиться к использованию black crystal — особенно когда она хотела на время забыть о кристал.
  
  “Там, внизу, есть значительные водоемы”, - сказала Килашандра, когда Брендан приблизился к месту назначения.
  
  “Мы можем поехать куда-нибудь еще”, - сказал Ларс, чтобы успокоить ее. “Я не выбирал Нихал Три, помни. Это было твое ‘прямо до утра” ..."
  
  Его напарница сердито посмотрела на него.
  
  “Главным развлечением планеты Шерпа является альпинизм”, - сказал Брендан, повысив голос, чтобы отвлечь их. “Горные и беговые лыжи, скиду и другие виды спорта на снегу, гребля на каноэ и байдарках только по специально отведенным рекам, пешие или конные походы, охота и рыбалка. Ресторанное обслуживание считается одним из лучших на планете и, действительно, носит титул Четырех комет гастрономического совершенства.”
  
  Килашандра застонала.
  
  “Небольшая физическая нагрузка улучшила бы ваш аппетит”, - заметил Брендан. “Хотя я никогда не думал, что мне придется сказать это вам двоим!”
  
  Ларс усмехнулся, и даже Килла выдавила из себя улыбку. Затем Ларс вопросительно посмотрел на нее, выражение его лица было вежливо-примирительным.
  
  “О, хорошо. Сначала мы займемся горными видами спорта”, - сказала она в знак согласия, затем погрозила ему пальцем. “Я могла бы немного покататься на каноэ, но ты на носовом весле”.
  
  “Плата за посадку умеренная”, - радостно сказал Брендан. “Это не будет стоить вам много”, - весело добавил он. “Вы можете отправить свой отчет, и я смогу получить обновленную информацию о состоянии Бойры. Ах, я получаю сигнал. О, правда? удивленно добавил он. “Пенвин, как приятно слышать твой голос!” Обращаясь к изумленным певцам, он добавил: “Планетарный менеджер был в моем классе! Я очень рад, что мы решили приехать сюда ”.
  
  Хотя Килашандра работала над официальным отчетом вместе с Ларсом, она позволила ему отнести его в Центр связи. Когда они проезжали мимо него в наземном транспортном средстве по пути в поселение, она ощутила дрожь в животе, которая подсказала ей, что она разрезала главный кристалл системы. Она вернулась в отель типа "постель и завтрак" как можно быстрее. Теперь, в атавистическом порыве, она оттирала пятна от еды со стульев, ожидая возвращения Ларса. Когда ему показалось, что его не было дольше, чем следовало для отправки сообщения, она начала чувствовать себя использованной, затем раздраженной и, наконец, обеспокоенной.
  
  “Это не слишком зарегулированная планета, не так ли? Хрустальные певцы не запрещены?” спросила она Брендана.
  
  “Вовсе нет. Это очень малонаселенное место, хотя между рекреационными заведениями существует честная конкуренция за привлечение посетителей. Пенвин управляет всей существующей администрацией, а также является арбитром в любых спорах, но это упорядоченный мир. ”
  
  Наконец-то Ларс вернулся с рекламными голограммами, распиханными по всем карманам его скафандра. Он был явно доволен, когда разложил их на столе перед зрителем и театральным жестом указал на Килашандру.
  
  “Выбирай сам! Поданы отчеты — современная коммуникационная вышка, я тебе это скажу, с твоей подругой Пенвин, которая управляет передачей, Брен. Думаю, ты не будешь возражать против того, как долго мы будем отсутствовать, не так ли?”
  
  “Хм, нет, конечно, не буду”, - неопределенно ответил Брендан. Он был занят разговором с Пенвин.
  
  В течение дня, который потребовался двум crystal singers, чтобы решить, куда отправиться в первую очередь — в конце концов, они остановились на беговых лыжах, чтобы размять мышцы для скоростного спуска, — от Брендана почти ничего не было слышно.
  
  “Должно быть, наверстываю упущенное за последние пятьдесят лет”, - сказал Ларс.
  
  “Вы должны измерять время!” - ответила она в порыве раздражения. Какое отношение время имеет к чему-либо? Важен был сегодняшний день, и то, как хорошо они его провели, насколько им это понравилось, или, если они работали на Плите, сколько они могли нарубить за день!
  
  Ларс удивленно посмотрел на нее, а затем извинился в такой небрежной манере, что еще больше разозлил ее. Затянувшийся стресс немного омрачил их путешествие на курорт, который выбрала Килашандра. Но как только она оказалась в порту, обслуживающем этот район, — длинной узкой долине среди великолепнейших горных пейзажей, — ее настроение улучшилось.
  
  Порт находился выше линии снегов на горной окраине главного континента Шерпа, Непала. У дверей их встретил сдержанный гостеприимный представитель отеля snotel, в котором они забронировали номер.
  
  “Я Машид”, - сказал он им, отвешивая низкий, почтительный поклон. Темные миндалевидные глаза даже не моргнули, когда он продолжил свое приветствие. “Мне было поручено проследить, чтобы ваше пребывание у нас было всем, чего вы желали”.
  
  Килашандра и Ларс обменялись быстрыми взглядами.
  
  “Нам удивительно легко угодить, ” сказала Килла, “ пока ты не показываешь мне большие водоемы”. Она ткнула Ларса в ребра.
  
  “Вся вода на этой высоте замерзла”, - флегматично ответил Машид.
  
  “Тогда что мы пьем?” Спросил Ларс, едва заметно подергивая губами. “Растаявший снег?”
  
  “Питьевая вода” — и презрительное отношение Машида к питью — "конечно, подается по мере необходимости из защищенных резервуаров”.
  
  “Я пошутил”, - сказал Ларс.
  
  “Как пожелаешь”. Машид отвесил еще один поклон. На лбу у него выступил пот, потому что он был закутан в меха и сапоги с толстыми меховыми подбородками.
  
  “Веди”, - предложил Ларс, указывая на дверь. Они с Килашандрой купили верхнюю одежду, подходящую для горного климата, но, хотя в магазине космопорта она стоила дорого, ни одна куртка не была такой пышной, как одежда Машида. Позже они узнали, что он сам ловил, дубил и шил себе одежду, как это делало большинство здешних горных жителей.
  
  Повернувшись с еще одним поклоном, Машид вывел их на улицу к саням, запряженным животными, ярко раскрашенным в оранжевые и черные полосы, на бортах которых огромными буквами было выведено название их snotel. В него была впряжена пара рогатых животных с грубой шерстью, которые топали раздвоенными копытами по снегу. Они были почти такими же длинными, как сани.
  
  Ларсу и Килашандре жестом указали на пассажирское сиденье, и на них ловко накинули необъятные меховые мантии. Машид ловко вскочил на водительское сиденье и щелкнул кнутом по крупам животных. Скорость их отъезда чуть не оглушила Ларса и Килашандру.
  
  Скорость была волнующей; свежий воздух и необычный способ передвижения тоже. Килла громко рассмеялась от чистого восторга. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо раньше видела столько снега. Она чуть было не спросила Ларса, видели ли они снег, но затем, так же внезапно, не захотела этого знать: ей хотелось знать не столько, видела ли она снег, сколько то, мог ли Ларс вспомнить, видели ли они его. Затем он повернулся к ней со счастливой улыбкой, и это уже не имело значения. Она была здесь, с Ларсом, и у них были месяцы, прежде чем они должны были даже подумать о Кристал и Баллибране. Затем она была полностью отвлечена холодным ветром, щипавшим ее за уши, и сжала руки в перчатках, чтобы защитить их.
  
  За четыре месяца пребывания в snotel они попробовали все доступные виды спорта на снегу, включая гонки на одиночных лыжах и сноубайках по почти вертикальным склонам. Они не попали под лавину на длину лыжи; они танцевали на коньках, катались на сноуборде и строгали, а также занимались спелеологией в ледяных и скальных пещерах невероятной красоты. Они усвоили инструкции Машида и совершенствовали их, пока, в конце концов, не получили одобрения — даже комплиментов — от крепких непальцев, которые начали с благоговением относиться к их почти неуничтожимости. Они сомневались, что он когда-либо встречался с crystal singers раньше или знал, что их небольшие синяки, рваные раны и ушибы зажили за ночь, что позволило им полностью справиться с испытаниями нового дня. Они почти пожалели, что оставили его в горах.
  
  Но они сделали все, что могли, занимаясь снежными видами спорта, и поэтому перебрались с гор на обширную чашу внутренних равнин Непала. Там они действительно отправились на воду и обзавелись новым гидом, без невозмутимости Машида. С ним они проплыли на каноэ по извилистым каньонам по струям воды, преодолевая стремнины со страшными зубьями.
  
  Время от времени они связывались с Бренданом, который сообщал им, что он вполне доволен и им незачем торопиться. Итак, они два месяца охотились в озерных краях с группой разношерстных планетариев, а еще месяц катались верхом и разбивали лагерь вдоль побережья с другой группой, и за это время Ларс так подчеркнуто ничего не говорил о парусном спорте, что Килашандра была уверена, что она взорвется, не услышав слов, которых он не произносил.
  
  “Мы сделали все остальное”, - сказала Килашандра вечером перед тем, как они должны были повернуть вглубь страны, обратно в окрестности космопорта. “Мы действительно не можем оставить Шерпа без отплытия, не так ли?”
  
  “Разве мы не можем?” Безмятежно возразил Ларс.
  
  “Если бы ты захотел, мы могли бы”.
  
  “Неправильно”, - сказал он и указательным пальцем ткнул ее в нос. “Если бы ты захотела, мы могли бы”.
  
  Как ни странно, она увернулась от него и скатилась с кровати, необъяснимо раздраженная его самопожертвованием.
  
  “Была моя очередь выбирать”, - сказала она свирепым тоном.
  
  “Привет, любимая...” Ларс вскочил с кровати, чтобы заключить ее в объятия, его лицо было встревоженным. “Не будь такой. Теперь была твоя очередь выбирать место и мероприятия, и мне понравилось все, что мы делали вместе ”.
  
  Она билась в его объятиях, взбешенная его уступчивостью, даже его заботой.
  
  “Эй, эй ...” Он попытался успокоить ее, притянув к своему обнаженному телу. “Тебе нужна сияющая ванна?” Он погладил ее, чтобы оценить хрустальный резонанс в ее теле.
  
  “Мне она не нужна. Мне пока не так сильно нужна Кристал. Ааааа!” И ее раздражительность исчезла, когда она выгнулась в его объятиях. “Кристал! Мы не пробовали crystal.”
  
  “Попробуй crystal? Где? О чем ты говоришь, Килла?”
  
  “Мы никогда не давали Старьевщику никаких кристаллов”.
  
  “Это поглотило бы— О, я понимаю, что ты имеешь в виду!” Он моргнул, внезапно осознав. “Ты действительно думаешь, что кристалл Баллибрана не был бы поглощен Мусором?” - Спросил он, уловив часть ее волнения, несмотря на свой скептицизм. - И что хорошего это даст?
  
  “Общение. Намного проще, чем отбивать ритм. С этим была бы полезная связь, если не что иное ”. Килашандра была так же напряжена от нетерпения, как и от раздражения.
  
  “Мы выполнили свою работу”, - запротестовал Ларс. “Мы выполнили задание ...”
  
  “Но мы ничего не выяснили”.
  
  “Мы выяснили, что этот Хлам не вызывает беспокойства у Гептитов”.
  
  “Но мы не пробовали crystal!” - повторила она, пытаясь высвободиться из его хватки.
  
  “Что ж, если это так много для тебя значит, давай послушаем, что Брендан скажет о том, чтобы вернуть нас туда — с crystal. Ну, ну, любимое сердце. Ларс успокаивал ее рукой и голосом, пока она снова не расслабилась в его объятиях. “Только где мы здесь возьмем немного хрусталя Баллибран?”
  
  “У них черный хрусталь ...”
  
  “А? Ты думаешь, они одолжат блэка для этой эскапады?”
  
  Килла уставилась на него. “Это не эскапада. Это пункт расследования, которым мы пренебрегли”.
  
  “Ну, если они используют черный кристалл, то они используют и другие”, - сказал Ларс, отпуская ее и направляясь к комму. “И если они используют других, они также злоупотребляют ими, и где-то на этой планете будет кислый кристалл. Мы можем предложить перенастроить и взять осколки в качестве части нашего гонорара ”.
  
  “Мы не можем дать Барахлу кислый кристалл”.
  
  “Я не думаю, что что-то может вызвать несварение желудка”, - заметил Ларс, делая паузу, пока набирал планетный код Брендана. “Любые достаточно большие фрагменты можно настроить на определенную высоту звука. Знаешь, было бы забавно настраивать crystal, когда в этом нет необходимости ”.
  
  Брендан был достаточно готов вернуться в Opal, хотя Килашандра слышала сомнения в его тоне.
  
  “Я не могу торчать там слишком долго, ” сказал он, - и доставить тебя обратно в Баллибран вовремя, чтобы забрать Бойру. Она великолепно проходит реабилитацию и переподготовку”. Гордость за выздоровление своего партнера окрасила его приятный голос.
  
  “Это действительно очень хорошие новости, Брен”, - искренне сказала Килла. “Мы просто хотим посмотреть, какое влияние наш кристалл может оказать на мусор”.
  
  “Он, вероятно, проглотит это так же, как и все остальное, и облизнется от вкуса”.
  
  “На кристалл Баллибран оказывает какое-либо воздействие только звук”, - сказала Килашандра с немалой гордостью. “А на безвоздушной планете нет звука”.
  
  “Возможно”, - сказал Брендан. “И Diamond мы тоже не пробовали”.
  
  “Кристалл Баллибрана прочнее любого алмаза, когда-либо спрессованного из углерода!”
  
  “Боже, мы верны!” - Шутливо сказал Ларс.
  
  Килашандра фыркнула. “Ну, нигде больше во вселенной нет вещества, подобного кристаллу Баллибран”.
  
  “За исключением”, — и глаза Ларса насмешливо блеснули, — “возможно, Барахла!”
  
  Crystal resonance начал распространяться на Килашандру, когда Брендан одним Сингулярным прыжком доставил их обратно в систему Опал. Все началось с того, что она и Ларс настроили на минорную квинту кристаллы sour dominant midblue, которые Пенвин раздобыла для них. Как и предполагал Ларс, на планете было довольно много прокисших кристаллов. Хотя Пенвин их об этом не просил, они настроили их все — работа трех дней для таких опытных певцов - и он отменил гонорары Брендана за посадку. Но сеансы оказали влияние на Килашандру, и она провела целый день в ванне с сияющей жидкостью.
  
  “Я в порядке, я в порядке”, - настаивала она Ларсу и Брендану, когда они были слишком заботливы о ней. “Когда ты рядом с блэком, это всегда помогает”.
  
  Тогда Ларс остановился и, должно быть, сказал Брендану прекратить расспросы, потому что ни один из них больше не произнес ни слова, пока BB-1066 не приземлился рядом с Большой Голодной джонкой — как окрестила ее Килла — с изящно настроенными осколками хрусталя, которые они спасли.
  
  “Неделя старого дома”, - сказала она с непринужденной веселостью, когда они переодевались.
  
  “Мы отдаем себе отчет в том, что делаем, Килла?” Спросил Ларс, надевая шлем на голову.
  
  “Нет”.
  
  “Ты знаешь, зачем ты это делаешь?”
  
  “Нет”.
  
  “Может быть, Мусор разумен”.
  
  “Вы имеете в виду, какие-то псионические эманации?” Килашандра была настроена не только скептически, но и недоверчиво.
  
  “Зачем еще тебе пришла в голову такая безрассудная идея скармливать кристалл Баллибрана опалесцирующему ребру?” - требовательно спросил он.
  
  “Идея пришла мне в голову на шерпе, а не в пещере. Я мог бы понять какую-то связь, если бы подумал об этом тогда ”.
  
  “Скорее всего, так и было”, - ответил Ларс. “Ты просто забыл об этом. И не огрызайся на меня из-за своей lapsus memoriae! Давай запишем этот эксперимент в блокнот”.
  
  Говоря это, он коснулся кнопки блокировки, и она открылась. Кислород со свистом покинул воздушный шлюз. Они вышли на покрытую пеплом шкуру Опал и пошли по яркой разметке к участку Голодного Хлама.
  
  “Привет, улучшение”, - сказал Ларс, как только они спустились на уровень пещеры. Голубое сияние, переходящее в белое, сделало ненужными фонари на скафандрах. “Вау!”
  
  Что “Вау”? Спросил Брендан, когда тишина затянулась на пятьдесят секунд.
  
  “Ты уверен, что твои приборы ничего не показывают?” Спросил Ларс.
  
  “Ничего особенного. Что послужило причиной твоего необычного обращения?” Легкомысленно спросил Брендан.
  
  “Мы накормили его слишком сильно”, - тихо ответила Килашандра.
  
  “Не-а, - сказал Ларс, - но мы его хорошо накормили”.
  
  “Скажи мне, сделай!” - был слегка саркастичный ответ Брендана.
  
  “Извини, Брен, ” ответила Килашандра, “ но чертовски жаль, что ты этого не видишь. Мусор покрыл всю пещеру, и там есть длинные пальцы, которые, как мы, вероятно, обнаружим, спустились на следующий уровень. Он красивее, чем когда-либо, теперь в нем все цвета: красный, оранжевый и желтый, а также синий, темно-зеленый и пурпурный, которые были у него изначально. Кажется, что они входят в узоры и выходят из них ... ”
  
  “Как фракталы”, - добавил Ларс странно томным тоном. “Я мог бы посмотреть ... Эй, зачем ты это сделал?” Она так толкнула его, что он чуть не потерял равновесие.
  
  “Ты становился пленником. Джанк действует гипнотически”, - сказала Килла резким голосом. “Может быть, даже вызывает привыкание”.
  
  “Тогда, может, дадим ему crystal?” Спросил Ларс, его тон снова был четким и настороженным.
  
  “Это то, что мы пришли сделать. Так давайте сделаем это!”
  
  “Все кристаллы - старому Голодному хламу?”
  
  “Нет, только один”, - сказала Килашандра. “Посмотрим, что получится”.
  
  Она указала на большую кучу Хлама, которая стекала на пол. Ларс взял самый большой кристалл, Си-бемоль, и, держа его за штангенциркули, вставил синий. Мусор услужливо потек по нему.
  
  Двое хрустальных певцов затаили дыхание, наблюдая за происходящим.
  
  “Ага!” Килашандра издала торжествующий крик. “Он не может есть хрусталь”.
  
  “Оно не может?” Спросил Брендан. “Что оно делает?”
  
  “Держа это за щекой, ” легкомысленно сказал Ларс, ухмыляясь Килашандре, “ у тебя хороший вкус”. Мусор перемещался взад и вперед по кристаллической вставке, меняя все цвета своего видимого спектра, не изменяя очертаний куба. Затем куб, казалось, подтолкнул его вверх, к короне в центре потолка. Хотя кристалл, по-видимому, был глубоко погружен в опалесценцию, он явно сохранил свою целостность.
  
  “И что теперь?” Спросил Брендан, когда певцам больше нечего было сообщить.
  
  “Смотрите!” Килашандра в изумлении указала на полуоткрытый мешочек с кристаллами у своих ног. Они переливались от средне-синего к темному, а затем побледнели. “Черт!” Она опустилась на колени рядом с ними. “ Они поют? Ни черта не слышно.
  
  Ларс осторожно приложил кончик пальца в перчатке к граненой поверхности ближайшего из них.
  
  “Вибрация в порядке!” Он торжествующе ухмыльнулся. “Связь установлена?”
  
  “Могло бы быть, но пульсации и изменения цвета различимы не более, чем коды барабанов — до тех пор, пока не будет установлен код или даже язык. А семантиками мы не являемся, ” сказала Килашандра с долей сожаления в голосе.
  
  “Тогда давайте, во что бы то ни стало, оставим это экспертам”, - сказал Брендан. “Находясь рядом с такой неизвестной величиной, я обнаруживаю, что нервничаю за тебя почти так же, как за Бойру”.
  
  “Что ж, спасибо, Брен”, - сказала Килашандра, тронутая заботой корабля. “Но я не думаю, что нам угрожает какая-либо опасность”.
  
  “Вы съедобны”, - лаконично ответил он.
  
  Килашандра рассмеялась, и Ларс ухмыльнулся ей.
  
  “Интересно, расширился ли какой-нибудь другой Хлам”.
  
  “Мы кормили только этого”, - ответила она. “Пойдем посмотрим”.
  
  Ларс подобрал оставшийся кристалл, который продолжал светиться до тех пор, пока они не вошли в воздушный шлюз и Брендан не оказался в непосредственной близости от Big Hungry. Они проверили другие места и обнаружили, что ни одно другое образование не увеличилось так значительно, как "Голодный мусор", хотя все они снова начали стекать вниз.
  
  “Есть что-нибудь на борту, чтобы накормить голодающих?” - Спросил Ларс.
  
  “На самом деле, да”, - сказал Брендан. “У Пенвина были не подлежащие переработке отходы, которые он не хотел утилизировать на планете ...”
  
  “Грязные штучки”?
  
  “Я услужливый, но не глупый! Нет, в основном это чистый мусор с космического поля. Я подумал, что мы могли бы использовать отбросы для большего эффекта ”.
  
  “Действительно, можем”, - сказала довольная Килла. “Я думаю, что Барахло слишком долго голодало”.
  
  Ларс сомневался. “Возможно, мы создадим еще больше проблем ...”
  
  “Мы могли бы, - сказала она, пожимая плечами, “ но я не могу отказаться”.
  
  “Я сохранил файл о металлическом и органическом содержимом того, чем мы его кормим”, - сказал Брендан.
  
  “Затем мы проводим сравнение, стандартная научная практика”, - ответил Ларс, отметая его сомнения. “Мы используем четыре металлических и четыре органических продукта”.
  
  Это была утомительная работа, даже при силе тяжести .7, раздавать и кормить восемь очень голодных опалесцентов. Пока они тащились обратно к 1066-му, оба певца чувствовали странное удовлетворение от усилившегося свечения и энергичного потока, когда Джанк поглощал их еду.
  
  Закончив, двое певцов ненадолго вернулись в Big Hungry, чтобы проверить кристалл.
  
  “Даже мусор не может есть Ballybran crystal”, - гордо сказала Килашандра.
  
  “Однако кубы, которые вы оставили в замке, ” заметил Брендан, - остались бездействующими”.
  
  “Жаль, что у нас не было грязных отходов, чтобы отдать их Мусору, - сказал Ларс, - посмотреть, сможет ли он переварить half-life”.
  
  Килашандра настороженно посмотрела на него. “ Ты действительно хочешь жить в опасности, не так ли?
  
  “Ну, я не думаю, что мы причинили какой-то долговременный вред. Как долго один хороший обед может оставаться вредной дрянью? Я думаю, мы оставим это экспертам. Мы певцы; ученые - нет ”.
  
  “Мы намного умнее той исследовательской группы, которая нашла мусор”, - сказала Килла.
  
  “Неужели мы?”
  
  “Кто может сказать на данном этапе?” Сказал Брендан, ловко отводя спор своим возмутительным каламбуром. Ларс и Килла застонали в унисон, когда он продолжил. “Вы сделали больше, чем от вас требовалось. И, хотя мне неприятно давить на вас ...” - добавил он неуверенно.
  
  “Да, да, конечно”, - сказала Килашандра, воздерживаясь от каких-либо комментариев по поводу того факта, что он действительно оказывал на них давление. “Вы стремитесь забрать Бойру”.
  
  “Я думаю, у нас более чем достаточно материала, чтобы доказать Ланжецки, что мы заслужили свой гонорар”, - добавил Ларс, многозначительно кивнув ей.
  
  Она беспокойно выдохнула, нерешительно размахивая руками. Но мужчины были правы: они сделали больше, чем ожидалось, даже если и не то, что ожидалось, найдя этому Хламу достойное применение. Теперь его судьбу будут решать другие.
  
  Ларс направился к арке выхода, и, еще раз оглянувшись на стремительный поток ищущего “пальца” Большого Голодного, она последовала за ним. Но чувство, что они сделали недостаточно, осталось с ней.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 4
  
  
  
  
  
  BB-1066 доставил их на лунную базу Шанкилл и передал на хранение, выразив большое удовольствие от их компании и надежду увидеть их снова. Криво усмехнувшись, Килашандра уловила оттенок вежливого нетерпения в его любезностях и подтолкнула Ларса локтем, чтобы он поторопил процесс высадки. Брендан хотел на полной скорости вернуться на базу "Регулус", где к нему присоединится Бойра.
  
  У них в рюкзаках лежали карандашные папки с отчетом для Ланжецки, которые были набиты сувенирами с тех месяцев, что они провели на Шерпе.
  
  Периодически Килашандра очищала свое хранилище от предметов, которые она не могла вспомнить, когда приобретала. Теперь она не могла вспомнить, были ли у нее уголки, куда можно было бы запихнуть новые дополнения. Она ненавидела выбрасывать свои вещи, пока они не оставляли воспоминаний о том, где ими пользовались. Когда она все-таки избавлялась от вещей, то предпочитала делать это в отсутствие Ларса. Его память была намного лучше, чем у нее, и он мог вспомнить, где и когда была куплена одежда или оборудование. И почему.
  
  Они сели на первый автобус до Баллибрана. Он был наполовину заполнен певцами. Троим, кого она узнала, она коротко кивнула; Ларс улыбнулся большинству, хотя не от всех получил ответ.
  
  “Иногда они ведут себя так, как будто идут на собственную казнь”, - сказал он.
  
  Очевидно, он говорил это достаточно часто, чтобы ее ответ был автоматическим: “Иногда так и есть”.
  
  Это было достаточно правдой, чтобы подействовать отрезвляюще. Не было ни болтовни, ни веселья, ни смеха вообще, и очень мало улыбок, когда певцы возвращались на планету, на которой они зарабатывали достаточно, чтобы предаваться любым фантазиям, вызывавшим у них веселье. Сегодняшней атмосферы было достаточно— чтобы угнетать кого угодно, кроме Ларса, который нежно улыбался, глядя на великолепный вид океана на дневной стороне экрана. Должно быть, он единственный певец, которому нравится другой аспект родной планеты Гильдии, подумала Килла. Он улыбался, потому что с нетерпением ждал возможности снова отправиться в плавание.
  
  “Ты сдержал свое слово”, - прошептала она ему. “Выбирай следующего”.
  
  Он рассеянно улыбнулся ей. “Надеюсь, Пэт снова опустит ее в воду после Пасхи”.
  
  “Сейчас у нас не будет времени на круиз”.
  
  Его рука накрыла ее руку на подлокотнике, и его улыбка была нежной и глубоко любящей. “Мне нравится ‘мы’, Санни!” Его пальцы сжались, и она тоже прониклась к нему теплотой любви. Они действительно были очень хорошей командой! Затем он выдохнул. “Ланжецки, вероятно, отправит нас обоих на Тренировку еще до утра”.
  
  Шаттл входил в ночную зону, по спирали снижаясь к поверхности Баллибрана.
  
  “Более чем вероятно”. Килашандра не испытывала никакого сопротивления от такой перспективы. Потребность спеть crystal стала более настоятельной на последнем этапе их обратного путешествия.
  
  Когда она в последний раз проверяла их кредитный баланс, он был достаточно значительным, чтобы успокоить ее на случай любых неожиданностей — не найти ни одного из их старых запасов хорошего хрусталя, внезапный шторм, смывающий их с полигона, еще больший ущерб саням, хотя этого она намеревалась избежать. Последняя авария вызвала у нее крайнее обострение. Как глупо было попасть под лавину! Ларс утверждала, что их нельзя винить; она возмущалась, что им следовало бы проверить устойчивость выступа, который решил упасть на их сани.
  
  Она даже вспомнила пронзительный, почти жалостливый взгляд, которым он одарил ее. “Послушай, Килла, ты не можешь быть всем на свете. У тебя есть чутье на погоду, которое спасало наши шкуры больше раз, чем я могу сосчитать; ты превосходный огранщик, и тебе ни разу не удалось расколоть ни одного хрусталя. Никто из нас не настолько геолог, чтобы знать, что проекция нестабильна. Оставь ее! ”
  
  Теперь она вспомнила его заверения. Более ярким и смущающим было воспоминание о позоре, который она испытала, когда ее поднимали с плиты. Она будет благодарна, когда это воспоминание исчезнет из ее памяти после возвращения на Полигоны. Достаточно скоро только Ларс получит доступ к этому смущению. Раз за разом она слышала, как он составлял отчеты для своего личного дела. Он вряд ли стал бы дразнить ее по поводу схода лавины — она отдавала ему должное, — но ей почти хотелось, чтобы он не сохранял каждую чертову деталь в электронной памяти.
  
  Шаттл высадил их, и все мрачно вышли. Только Ларс казался в хорошем настроении. Затем дежурный офицер порта подал знак Ларсу и Килашандре.
  
  “Ланжецки сказал, что вы должны доложить ему немедленно, немедленно и сейчас!”
  
  “Когда я слышал это раньше?” Ларс ответил с усмешкой, взяв Килашандру под локоть, и повел ее к лифту, который доставил бы их на административный уровень.
  
  Когда они вошли в административный офис, Боллам коротко кивнул им в знак признательности.
  
  “Мне действительно не нравится этот человек”, - пробормотала Килла Ларсу, кладя руку на дверную табличку. “Он придурок! Настоящий придурок! Я бы не доверял ему в Стрельбищах, и у меня нет проблем с Ланжецки.”
  
  Ларс подтолкнул ее локтем, чтобы она шла дальше, когда дверь открылась. Казалось, что Гильдмастер так и не сдвинулся с того места, в котором они видели его в последний раз. За исключением того, что Килла заметила, когда он поднял голову при их приближении, он выглядел более усталым и менее ... менее солидным. Она выбросила эту мысль из головы.
  
  “Хорошая работа”, - сказал он, кивая им.
  
  “Хорошая работа?” Килла был поражен. “Но Гильдия не может использовать этот хлам”.
  
  Ланжецки пожал плечами. “Одним осложнением меньше. И это твое барахло не смогло переварить кристалл Баллибрана?” Это было скорее гордое заявление, чем вопрос, и легкая улыбка тронула уголки тонких губ Ланжецки.
  
  Он стареет, подумала Килла, заметив тонкие вертикальные линии на его верхней губе, более глубокие следы от носа ко рту и обесцвечивание под глазами.
  
  “Ты слишком много работаешь”, - сказала она. Ланжецки вопросительно поднял брови. “Этот придурок у двери не поможет. Тебе нужен кто-то больше похожий на Трэга. Он был эффективен...
  
  Она остановилась, увидев, как выражение лица Ланжецки сменилось вежливой маской, упрекающей ее за дерзость.
  
  “Послушайте, мы можем чем-нибудь помочь?” Спросил Ларс. Он взглянул на Килашандру, не за разрешением, а за тем, чтобы она подкрепила его предложение помощи.
  
  Ларс так и не усвоила урок, преподанный ей Моксун — та не просила и не ожидала помощи ни от кого в Диапазонах. Только ... Куб был не Диапазонами.
  
  “Никому из нас пока не нужно выходить”, - ответила она, хотя прошло совсем немного времени, прежде чем неоспоримая настойчивость начала пульсировать в ее венах. Готовность помочь и сотрудничество не были характерными чертами певицы, но даже она помнила, как была обязана — и попеременно приходила в ярость — требованиям Ланжецки к ней, к себе и Ларсу. Однако в данный момент она была благодарна за преимущества интригующего Мусорного задания и, таким образом, была в настроении проявить щедрость.
  
  “Я действительно очень ценю это”.
  
  “Неужели нет никого более подходящего, чем Боллам?” - требовательно спросила она.
  
  Ланжецки пожал плечами. “От него есть польза. Теперь ...” Он немедленно обратился к объявлениям о приоритете в красной обложке. “Их больше нельзя игнорировать, Ларс. И еще, Килла, Интор ушел, и нужно присмотреть за его заменой. У тебя тонкое представление о потенциале crystal. Можете ли вы ясно представить себе, как будете помогать в сортировочном цехе, пока женщина не успокоится? Она должна быть более уверена в правильности своего суждения. Я не могу позволить, чтобы меня привлекли для обсуждения ее оценок с недовольными певцами ”.
  
  Килла скорчила гримасу. “ Значит, я дублер Трэга?
  
  Ланжецки смерил ее спокойным взглядом. “В этом аспекте нашего ремесла ты всегда была его превосходительницей”.
  
  “Ну-ну”, - сказала она и подразнила бы его, если бы не заметила огонек в его глазах, который подсказал ей сдержать свое легкомыслие. “Должны прийти какие-нибудь певцы?”
  
  “Башня сообщает, что пятеро возвращаются. Над юго-восточной оконечностью Хребтов собирается буря. Метрополитен говорит, что это просто шквал ”.
  
  Килла с отвращением фыркнула. Даже “просто шквал” на Баллибране может быть смертельно опасен для любых певцов, попавших в него. Сильные ветры, дувшие над каньонами, создавали умопомрачительные резонансы в кристаллических хребтах.
  
  “Кто у нас новый Сортировщик?”
  
  “Женское имя Клодин”, - ответил Ланжецки. “Не езди на ней, Килашандра. Ее главный недостаток в том, что она новичок в игре”.
  
  Ларс приподнял бровь и заговорщически подмигнул ей. Она уловила предупреждение о том, что от нее будет больше пользы, если она проявит терпение. Она откинула волосы за плечо в знак отказа от напоминания и, собравшись с духом, вышла из комнаты.
  
  Клодин встретила Килашандру со смесью нервозной благодарности и осторожности. Сортировщики, чья особая адаптация к симбионту Ballybran повлияла на их зрение до такой степени, что им не требовалась никакая механическая помощь, чтобы видеть вкрапления и дефекты в кристалле, не страдали ухудшением памяти, как у певцов. Каждый из четырех других дежурных Сортировщиков приветливо кивал Килашандре или махал рукой, когда она направлялась к станции Клодин — станции, которая принадлежала Интору еще до того, как Килла стала членом Гильдии Гептитов. Она тоже будет скучать по нему: у них было несколько захватывающих споров по поводу его оценки тонн хрусталя, которые она представила ему для осмотра. Но она знала, что он чрезвычайно компетентен и справедлив. Это мнение сохранялось на протяжении всех ее поездок по Хребтам. Два лица, которые она всегда помнила, независимо от того, насколько она была увлечена кристаллами: Интора и Ланжецки.
  
  По мнению Килашандры, Клодин должна быть действительно очень хороша, чтобы заменить Интора. Иронично оказаться в положении, когда приходится обучать женщину всем навыкам, которым она сама научилась у старой Сортировщицы. Но Килла действительно знала Кристал.
  
  Высокая стройная девушка — Килла решила, что она молода по реальной хронологии — продолжала моргать, ее глаза переходили из одного состояния в другое. Она невольно вздрогнула, когда увеличение ее усиленного зрения сделало то, что должно было быть обычными изображениями, пугающим для созерцания. Она тоже была привлекательной девушкой, и, возможно, именно поэтому Ланжецки заручился помощью Киллы. Было время, когда Килла сильно позавидовала бы любому, кто проявил бы интерес к Ланжецки, но те дни остались в далеком прошлом, в десятилетиях, в которых не было Ларса Даля. У Клодин были прекрасные светлые волосы, много волос, аккуратно уложенных в густую сеточку. У нее был светлый цвет лица настоящей блондинки и средне-карие глаза с легкими искорками. Да, очень привлекательная. Неожиданная тревога Киллы по поводу старения Ланжецки отчасти рассеялась. Он по-прежнему обращал внимание на хорошеньких девушек с гибкими формами.
  
  “Я Килашандра Ри”, - сказала она, протягивая руку Клодин. Это была привычка, принятая большинством гуманоидных миров, и она так часто делала это на Шерпа, что это стало естественным. Певцы, только что вышедшие из Ареалов, никогда никого не трогали, если могли этого избежать. Crystal shock иногда негативно влиял на окружающих. Но Клодин была слишком новичком в Баллибране, чтобы заметить что-то необычное. “Ланжецки отправил меня в качестве дублера к этой грязной компании по пути сюда. Он не хочет отпугнуть тебя от работы слишком рано ”.
  
  Хрустальный певец заметил, что изношенные весы и оборудование, служившие Enthor столько десятилетий, были заменены. Даже металлическая столешница, когда-то поцарапанная и исцарапанная сотнями тысяч граненых хрустальных форм, была девственно чистой.
  
  Клодин неуверенно улыбнулась, и ее глаза переключились в другое состояние, а затем снова вернулись. “О, боги, я никогда не освоюсь с этим”.
  
  “Сделай свои глаза очень круглыми, если хочешь оставаться в обычном визуальном режиме”, - тихо сказала Килашандра, зная, что другие Сортировщики наблюдают за ними.
  
  Клодин попыталась улыбнуться и широко раскрыть глаза, затем застонала, потому что ее зрение изменилось, несмотря на все ее усилия.
  
  “Удивительно, как быстро ты привыкаешь к переменам”, - сказала Килашандра своим самым искренним тоном “взбодрись”. “А, вот и они!”
  
  “Они делают?” Клодин посмотрела на экраны, которые показывали пока еще пустой ангар, где должны были приземлиться сани певцов. Последняя партия учеников Гильдии ждала там, чтобы помочь разгрузить драгоценный кристалл. Экраны Метрополитена показывали, что шквал, посеяв кратковременный хаос на Полигонах, не причинив вреда, уходит в море, на расстоянии половины континента. Команда ангара бездельничала. Когда штормовые системы бушевали рядом с массивным кубом Гильдии, их обязанности становились гораздо более срочными и опасными — вплоть до закрытия огромных дверей Ангара для прибывающих певцов, чтобы не рисковать ранить тех, кто уже в безопасности внутри. Больше раз, чем ей хотелось бы вспомнить, — вероятно, гораздо больше, чем она могла вспомнить, — Килла была последней певицей, переступавшей через смыкающиеся челюсти великого портала.
  
  “Видишь?” - Спросила Килла, привлекая внимание Клодины к экрану дальнего обзора, где только что была видна первая из приближающихся саней в виде увеличивающейся точки.
  
  “О!” Клодин нервно моргнула и, сокрушенно покачав головой, казалось, вот-вот расплачется.
  
  “Расслабься”, - протянула Килла и приподнялась, чтобы сесть на новенькую столешницу. “Они отсутствовали добрых полчаса — если только их хорошенько не напугали!” Она весело улыбнулась и увидела, что Клодин немного расслабилась. “Откуда ты?”
  
  “Я не думаю, что вы когда-либо слышали о моей домашней системе ...” - извиняющимся тоном начал Сортировщик.
  
  “Попробуй меня”, - ответила Килла со смехом.
  
  “Планета под названием Скартин—”
  
  “В системе Хантсмана”, - сказала Килашандра, странно довольная радостью девушки от ее осведомленности. “Милое местечко. Хорошие течения в Великих Океанах”.
  
  “Вы плавали на Скартине?”
  
  “Я плавала —” Килла сделала паузу, чтобы скрыть скуку в своем тоне, и доброжелательно улыбнулась ребенку. “— на большинстве миров, гостеприимных для нашего вида”.
  
  “Вы ходите под парусом? Я имею в виду парусный спорт, а не моторный круиз?”
  
  “С ветровым парусом, конечно”. Она дернула плечом, отправляя моторный круиз в подходящий низ. “И вы обнаружите, что здесь тоже хорошо ходить под парусом. На самом деле, если у нас будет время до того, как мы отправимся в Плавание, мы с моим партнером были бы счастливы прокатить вас на нашем корабле, показать вам некоторые хитрости плавания по течениям и побережьям Баллибрана.”
  
  “О, не могли бы вы?”
  
  И снова призвание Ларса завоевало ее неожиданную дружбу. Килла вздохнула и заполнила время до прибытия саней морскими сказками, которые были достойно украшены. В них не было необходимости! Сортировщикам, возможно, и не нужно покидать Баллибран так часто, как певцам, но они брали отпуска, особенно во время пасхальных штормов. Не помешало заверить девушку, что в жизни члена Гильдии гептитов есть нечто большее, чем не забывать расширять глаза, чтобы не моргать под пристальным взглядом кристаллов.
  
  Клодин, как и подозревал Ланжецки, страдала только от неопытности в общении с певцами, помешанными на диапазоне. Присутствие Килашандры подавило желание другого певца поспорить с оценкой Клодин его кристаллов — которые были довольно хорошим мидгрином, в настоящее время в дефиците, так что даже без споров он получил лучшую цену, чем, как знал Килла, он ожидал. У него не было причин ругать Сортировщика, новичка или опытного, но спорить о цене с Сортировщиком вошло у певцов в привычку. Некоторым Сортировщикам понравился персифляж и / или они взяли верх над singer.
  
  Выбор времени часто был решающим фактором в стоимости огранки. Если рынок был перенасыщен, цена была по понятным причинам низкой. Некоторые цвета всегда стоили дорого, например, черные кристаллы, которые были очень ценны в качестве связующего звена. Бледно-розовые оттенки всегда были дешевы на рынке, но тонкая семиступенчатая огранка ровного розового цвета могла быть ценной в промышленном комплексе.
  
  Когда певица ушла, что-то бессвязно ворча, Килашандра тронула Клодин за плечо и усмехнулась, увидев ее горестное выражение лица.
  
  “Он весь из себя ветер и моча. Как и большинство из нас. Вы знаете свою оценку, последняя рыночная цена - это то, что указано на вашем терминале. Не позволяйте им беспокоить вас. Часть этого приходит внезапно с диапазонов, не так сильно, как вы думали, что на этот раз вырежете тайм-аут: я всегда уверен, что должен был уметь сокращать время дольше и больше. По большей части это чистая ругань певицы. Игнорируй это, учитывая источник! Интор обучал тебя? ” добавила она, потому что что-то в том, как Клодин обращалась с кристаллом, напомнило ей старика.
  
  “Да”. Глаза Клодин расширились от изумления. “Откуда ты это знаешь?”
  
  Килла фыркнула. “Интор любил кристал. Он передал это тебе. Помни об этом, когда в следующий раз певец доставит тебе неприятности. Ты, - Килашандра легонько ткнула Клодин в грудь, — любишь кристал. Я вижу это по тому, как ты с этим справляешься. Певцы, — она ткнула большим пальцем себе в грудь“ — неизменно ненавидят crystal”.
  
  “Ты хочешь?”
  
  “За все, что это делает для нас, да”. И, чувствуя, что это звучит как отличная завершающая фраза, Килашандра покинула Сортировочный цех.
  
  Ларс не вернулся в их квартиру. Она долго отмокала в ванне с водой; затем, надев свободный халат, начала распаковывать карисаки, которые доставили, пока она присматривала за Клодин. Когда она проголодалась, а Ларс все еще не вернулся, она набрала код “где находится” на терминале.
  
  “Здесь”, - ответил голос Ларса, когда на экране появились его черты.
  
  “Где?”
  
  “У Ланжецкого”, - ответил он, как будто она должна была знать. “Давай вставай”.
  
  Ломая голову над этим, Килла переоделся и вернулся во владения Гильдмастера.
  
  Пара сидела за столиком, за которым Килла часто ужинал наедине с Ланжецки. Было определено третье место, и когда Ланжецки жестом пригласила ее сесть, Ларс встал и пошел ей навстречу, быстро обняв и поцеловав.
  
  Недоумевая, что все это значит, Килла плавно заняла свое место.
  
  “Мы ждали”, - сказал Ларс и кивнул на множество роскошных блюд.
  
  “Как дела у Клодин?” Спросил Ланжецки, опережая любой ее вопрос.
  
  “С ней все в порядке. Я сказал ей, чтобы она не позволяла певцам задирать себе нос. Ее тренировал Интор. Она любит crystal. Я сказал ей, что певцы ненавидят это. Открыл ей глаза!” Килла ухмыльнулся.
  
  “Полагаю, не только в одном смысле?” Спросил Ланжецки, приподняв бровь. Он вел себя как мужчина Ланжецки, каким был в их прежние любовные дни — позу, которую он никогда раньше не принимал в присутствии Ларса. По какой-то причине это встревожило ее.
  
  “Ну, в этом-то и весь фокус, не так ли?” - ответила она, зная, что лучше не показывать своего удивления. “Расширить глаза, чтобы предотвратить изменение? Она просто нервничала”.
  
  “Есть что-нибудь вкусное?” Спросил Ланжецки.
  
  Килла холодно посмотрела на него. Гильдмастер должен был первым узнать ответ на этот вопрос.
  
  “Ларс и я обсуждали Барахло, исключая все остальное”. Ланжецки поднял бокал в ее честь, затем включил Ларса. “Интересно, … Барахло. Я почти сожалею, что вынужден передать дело в соответствующие инстанции. ”
  
  “Мусор разумен”, - категорично заявила Килла, накладывая себе еду.
  
  “Жаль, что разум не пользуется спросом”, - сказал Ланжецки. “Съешь немного стеблей мильси!” добавил он, передавая ей тарелку и меняя тему.
  
  “Чем, ради всего святого, вы с Ланжецки занимались полдня?” - спросила она Ларса, закидывая ноги на спальное место в их спальне.
  
  Он широко зевнул, поднялся с пола и подошел к краю, устланному подушками, где улегся и начал ерзать, принимая удобную позу.
  
  “В основном мусор и предположения о том, может ли он использовать кристалл в качестве комлинка. Я сомневаюсь в этом. И то, и се. Ларс придал подушке правильные очертания и подложил под голову, наблюдая, как она прижимается к нему. Он поднял одну руку, молчаливо приглашая прижаться к нему. Так и было. “Он скучает по Трэгу”.
  
  “Ты выяснил, какая безумная идея заставила его выбрать этого придурка на место Трэга?”
  
  Она прижалась щекой к гладкой груди Ларса. В какой-то момент он тоже принимал ванну, потому что его кожа источала едва уловимый пряный запах. Ланжецки предпочитал пряные ароматы. О чем могли мечтать эти двое вместе? интересно, подумала она. Ларс вообще никогда не терпел Ланжецки, он был таким собственником по отношению к ней.
  
  Его пальцы лениво скользнули по ее спине, и она забыла обо всех остальных заботах и начала поглаживать его там, где это принесло бы наибольшую пользу. Почему-то, несмотря на разумную уверенность Брендана в безупречности его корабельных манер, они так и не смогли полностью отдаться друг другу на 1066-м. Они продолжали бесстыдно потакать друг другу.
  
  Раскованная любовь была лучшей!
  
  Коммуникатор гудел до тех пор, пока они не проснулись, или, скорее, до тех пор, пока Ларс не махнул рукой на панель и не принял вызов.
  
  “Ларс? Ты можешь уделить мне утро?” Спросил Ланжецки.
  
  Килашандра застонала при звуке его голоса, но не совсем поняла смысл послания. Она распласталась на кровати и решительно возобновила прерванный сон. Итак, когда она проснулась, то не была до конца уверена, что случилось с Ларсом. Там, где было его тело, не осталось остаточного тепла.
  
  Она встала, умылась и заказала еду. Как обычно, последнее привело к перерыву.
  
  “Килла? Я наверху, в кабинете Ланжецки”.
  
  “Хм! Что он заставил тебя делать на этот раз?”
  
  Она услышала веселье в голосе Ларса. “На самом деле, он заинтересовал меня вопреки моему желанию, и ты знаешь, что я не из тех, кто любит администрировать”.
  
  “Нет, это не так”.
  
  “Не будь такой кислой, Санни. Сегодня ясный день, и нам не обязательно идти резать хрусталь — пока!”
  
  “Ну, я не могу сказать, что возражаю против этого ...” - сказала Килла, в основном потому, что это был ожидаемый ответ. Затем она задумалась. “Ларс, что ты...” — Но на том конце провода был отключен звонок.
  
  Килла, скорее заинтригованная, чем рассерженная, доела, оделась и поднялась в кабинет Ланжецки. Там один только вид Боллама, склонившегося над своим терминалом, вызвал у нее раздражение. Его безумный взгляд и внезапный пристальный интерес к содержимому своего экрана усилили ее раздражение.
  
  Она не смогла удержаться, чтобы не поддразнить его. “Потерял что-нибудь, Боллам?”
  
  “Ах, да, то есть нет! Нет, я просто не уверен, к какой категории Траг подшил файлы с данными pencil”.
  
  “Попробуйте ввести первые четыре буквы любого файла, который вы ищете, год выпуска, если вы его знаете, и нажмите ”Поиск". Она хотела пошутить и была раздражена тем, что ее совет, похоже, решил его проблему. Продолжая свой путь в офис, она мельком заметила его улыбку облегчения.
  
  “Вы двое еще не переехали?” спросила она, увидев их в позах, похожих на вчерашние.
  
  “Я никогда не знал, какой властью обладает Гильдия”, - сказал Ларс, небрежно подзывая ее к себе.
  
  “Тебе следовало бы”, - сказала Килла, хмуро глядя на Ланжецки. “Мы довольно сильно торгуемся на нем всякий раз, когда покидаем Баллибран”.
  
  “Я имею в виду не как певцов, Килла, а Гильдию как силу в межзвездной политике. И политику”.
  
  “О?”
  
  “И все это без необходимости покидать Баллибран! Тот, кому нужно поговорить с Гильдией гептитов, должен прийти сюда!” Ларс хихикнул с почти мальчишеским восторгом. На лице Ланжецки появилась едва заметная улыбка, когда он взглянул на нее.
  
  Для Килашандры это циничное развлечение означало, что Ланжецки замышляет что-то хитрое. Она склонила голову набок. Он слегка покачал головой в знак отрицания.
  
  “У меня сегодня позже встреча, Килла. Я был бы признателен, если бы вы с Ларсом присутствовали на ней”.
  
  Килла ткнула пальцем через плечо в сторону Боллама. “Он твой ассистент”.
  
  Мимолетное изменение в темных глазах Ланжецки сказало ей, что он не ожидал многого от замены Трэга, и отсутствие таких ожиданий беспокоило ее еще больше.
  
  “Вчера Интор, сегодня Траг?” - насмешливо спросила она.
  
  “Я был бы признателен вам за совет”, - сказал он, слегка наклоняясь к ней в неожиданном поклоне.
  
  Она задавалась вопросом, знал ли он, что такое почтение обеспечит ей поддержку. Вероятно. Ланжецки обычно умел читать ее мысли, иногда лучше, чем Ларс. Тогда она поняла, что обычно шла на компромиссы с Ларсом больше, чем с Ланжецки. Но тогда она хотела этого. Она доверяла Ларсу Далю больше, чем когда-либо Ланжецки, даже когда они были страстными любовниками. Или, может быть, из-за этого!
  
  “Боллам? У тебя есть данные по торговле?” Окликнул Ланжецки.
  
  “Все еще работаю” - последовал слишком быстрый ответ.
  
  Выражение болезненного терпения промелькнуло на лице Ланжецки.
  
  “Я помню систему Трэга”, - сказала Килла, поворачиваясь на каблуках и возвращаясь к столу, где Боллам явно не мог найти нужные папки для карандашей. “Подвинься”, - сказала она взволнованному мужчине. “Итак, кто идет?”
  
  “Лига шахтеров четырех спутников Афарии”, - сказал он, одновременно возмущаясь ее узурпацией и испытывая облегчение от того, что поиск документации теперь лежит на ком-то другом.
  
  Она набрала “Apha4SML.doc”, и на экране послушно расцвела непокорная запись. Боллам застонал.
  
  “Я делал, я пробовал это. Я действительно делал”.
  
  “Библиотечные кассы распознают авторитетный удар, когда его получают”, - сказала она, пожимая плечами. Она нажала кнопку доставки.
  
  “Он тоже хочет вступить в Межзвездную лигу шахтеров”.
  
  “В каком году?”
  
  “Двадцать семь шестьдесят шесть”.
  
  Килла нахмурилась. Двадцать семь шестьдесят шесть? Когда она покинула Фуэрте, сбежав со своей родной планеты с этим хрустальным певцом — ах, как же его звали? Это было 2699? Или 2599? Она раздраженно покачала головой, затем сосредоточилась на том, чтобы набирать нужную последовательность. Новые файлы присоединились к остальным в слоте доставки. Она справлялась со своей работой намного лучше, чем Боллам. Она даже не взглянула на него, когда собрала папки и отнесла их Ланжецки и Ларсу.
  
  Ланжецки благодарно улыбнулся ей и начал вводить их в щель считывателя. Он скрестил руки на груди, когда на мониторе появилось первое сообщение.
  
  Чувствуя себя обязанным помогать Гильдмастеру, Килла остался, как и Ларс. Она получила доступ к дополнительным данным, когда Ланжецки попросил об этом, проигнорировав Боллама, когда он завис в попытке выяснить, как она так легко находила файлы. Сначала ее забавляло, что Ларс и Ланжецки так легко работали вместе. Ее удивляло, что временами Ланжецки, казалось, прислушивался к мнению Ларса. Конечно, он записал их в свои собственные ноты.
  
  Затем представители прибыли на встречу, одетые должным образом, чтобы не дышать воздухом Баллибрана. Ланжецки, положив руки на спины Килашандры и Ларса, провел их в конференц-зал.
  
  * * *
  
  Лига шахтеров Афарии хотела расширить свою линию связи в поясе астероидов, над которым они в настоящее время работали. Они не могли позволить себе black crystal.
  
  “Черный кристалл не нужен для устройств belt comunits. Подойдет и синий, и он стоит вдвое дешевле”, - сказал Ланжецки. “Вот спецификации и стоимость”. Он вставил файл с карандашом в программу чтения с экрана, и спецификации и относительная стоимость были отображены на большом мониторе для всеобщего обозрения.
  
  “Даже это не входит в наш бюджет”, - сказал главный делегат, качая головой в шлеме.
  
  “Я сомневаюсь в этом”, - прямо сказал Ланжецки. Щелчок его пальца, и данные о торговле заменили данные о спецификации / стоимости.
  
  Другой делегат, женщина с резкими чертами лица и узко посаженными глазами, уставилась сначала на экран, а затем на него. “Как вы получили закрытые данные?”
  
  “Мне особенно нравится собирать "закрытые’ данные”, - ответил Ланжецки.
  
  “Вы могли бы перейти на соединение green-crystal”, - предложил Ларс. “Конечно, связь имеет более длительную задержку во времени, особенно для любых удаленных объектов. Синяя связь, несомненно, быстрее. В основном вы получаете то, за что платите. Выбор всегда за вами. ”
  
  Хотя Килашандра сохраняла невозмутимое выражение лица, ее позабавила жесткая поза Ларса. Она редко видела эту грань его личности. Он был таким же хладнокровным и бескомпромиссным, как Ланжецки. Интересное развитие событий.
  
  “В настоящее время у нас есть необходимая огранка голубого хрусталя, необходимая для такой установки”, - спокойно сказала Килла. Она слегка пожала одним плечом. “Кто знает, когда у нас будет достаточно зеленого. Этот цвет нелегко огранять. Почти такой же неуловимый, как черный. Которого у нас также нет в наличии. Возможно, вам придется долго ждать качественный черный хрусталь. ”
  
  “Мы не можем позволить себе такой качественный хрусталь”, - сказала женщина, почти выплевывая слова в микрофон своего шлема. “Но мы действительно ожидали, что, приложив усилия, чтобы приехать сюда и изложить наши потребности, вы, возможно, согласитесь на сделку”.
  
  Ланжецки пренебрежительно откашлялся. “ В вашей Лиге нет ничего, что требуется этой Гильдии. У Гильдии есть то, что требуется вам, и по объявленной цене. Он поднялся. “Ты либо принимаешь это, либо обходишься без этого. Решать тебе”.
  
  Ларс и Килла подошли, чтобы поддержать его.
  
  “Подождите!” Сказал глава делегации с озабоченным выражением лица. “Вы не понимаете. У нас были несчастные случаи, смерти, проблемы, и все из-за отсутствия адекватной связи. У нас должна быть надежная система связи.”
  
  “Доступен синий. Вы можете подождать зеленого, если это все, что вы можете себе позволить”. Ланжецки говорил без каких-либо эмоций. Ему действительно было все равно, так или иначе.
  
  Килашандра увидела, как в глазах женщины сверкнула ненависть.
  
  “Мой муж и двое моих сыновей погибли в результате несчастного случая ...”
  
  Ланжецки повернулся к ней на полпути и склонил голову. “Певица погибла, и еще двое были серьезно ранены, приобретая голубой кристалл. Мы оба проиграли, и мы оба можем выиграть ”.
  
  “Ты бессердечный —” Женщина набросилась на Ланжецки, выкрикивая другие эпитеты в своем расстройстве из-за его неуверенности.
  
  Ларс ловко перехватил ее, даже когда Килашандра двинулась, чтобы подставить Ланжецки спину своим телом.
  
  “Лидин, не надо!” - сказал лидер, добежав до нее первым. Он схватил ее за руки и передал другим членам своей группы. Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. “Мастер гильдии, я действительно признаю, что сантиментам нет места в бизнесе”.
  
  “Либо в вашем, либо в моем”, - ответил Ланжецки с холодной вежливостью.
  
  “У вас, певцов, хрусталь вместо крови! Хрусталь вместо сердец!” Закричала Лидин, когда два других представителя шахтеров вытаскивали ее из комнаты.
  
  “Гильдия не заключает сделок”, - добавил Ларс. “Необходимо поддерживать целостность нашей ценовой шкалы. В настоящее время для вас открыты два варианта. Вы, конечно, можете подождать, пока на рынке не возникнет избыток blue crystal, что приведет к снижению цены за единицу товара, но на данный момент нет никаких рыночных прогнозов по blue crystal в сторону понижения. Или вы можете установить green, когда он будет доступен. Ваш кредитный баланс указывает на то, что ваша Лига в состоянии профинансировать любой из них. Решать вам. ”
  
  Когда Килашандра следовала за Ланзеки и Ларсом к двери, она украдкой оглянулась через плечо и увидела нерешительность на лице лидера. Он очень хотел заполучить кристалл; он знал, что может за него заплатить; он просто примерял его как стандартную операционную процедуру. Но он, очевидно, никогда раньше не обращался в эту Гильдию. Вполне вероятно, что приказ от Афарианской лиги поступил бы до того, как афарианцы покинули Лунную базу Шанкилл. Кто-то должен был предупредить их, чтобы они не торговались с Ланжецки и Гильдией гептитов. Большинство людей знали это. Тем не менее, всегда находились те, кто рисковал своим оружием, чтобы сэкономить несколько кредитов. Только эта группа забыла, что добыча кристаллов не так уж сильно отличается от добычи астероидов: в результате неудачи стоимость была такой же.
  
  Она пожала плечами.
  
  “Чертовы дураки”, - услышала она слова Ланжецки, закрывая дверь в конференц-зал.
  
  Он подошел к столу, за которым они с Ларсом работали, вставил новый файл в гнездо считывателя и уставился на дисплей.
  
  Это было не похоже на Ланжеки, и Килашандра удивленно моргнула. Ларс едва заметно покачал головой; она пожала плечами и отмахнулась от этого вопроса.
  
  На седьмой день, когда Ларс не упомянул о походе на Стрельбище, она упомянула.
  
  “Эти афарианцы сделали заказ? Или нам следует сосредоточиться на поиске зеленого кристалла?” - спросила она, когда он, наконец, появился поздно вечером.
  
  “А?”
  
  Мысли Ларс были явно заняты другими делами. Она чувствовала себя исключенной, и это делало ее раздражительной. Они были партнерами, близкими партнерами и делили все.
  
  “Я думал, мы вернулись, чтобы резать хрусталь, а не сидеть и бездельничать с напильниками для карандашей”.
  
  Он одарил ее одной из своих быстрых извиняющихся улыбок. “Ну, мы можем уехать через день или два”.
  
  Она приподняла брови, пытаясь изобразить легкое прикосновение.
  
  “Вы собираетесь сменить Боллама?”
  
  “Из Боллэма?” Он изумленно уставился на нее, затем рассмеялся, заключая в объятия. “Вряд ли, когда у меня лучший партнер во всей Гильдии. Просто— ну, я не могу не быть польщенным, когда Ланжецки продолжает спрашивать моего совета, не так ли?”
  
  “Я не хочу принижать ваш совет, но это не похоже на Ланжецки”.
  
  “Слишком верно, Санни, слишком верно”, - сказал он с печальным вздохом. “Рискну предположить, что он скучает по Трэгу больше, чем признается”.
  
  “Тогда зачем он нанял такого бездельника, как Боллам! Должен быть кто-то более квалифицированный!”
  
  Ларс ухмыльнулся ее горячности и крепко прижал к себе. “Ты нашла кого-нибудь на замену за последние несколько дней?”
  
  Она оттолкнула его, укоризненно глядя на него. Она считала свои поиски достаточно осторожными.
  
  “О, здесь мало что происходит, о чем Ланжецки рано или поздно не узнает. Он просил передать вам, что ценит ваши усилия. Боллам ему подходит”.
  
  Килла выругался.
  
  “Эй, я бы не отказался перекусить поздно вечером”, - сказал Ларс, увлекая ее за собой в пункт общественного питания. “И да, афарианцы заказали blue, все еще регистрируя жалобы на стоимость и делая завуалированные заявления о неэтичном доступе, вторжении в коммерческую частную жизнь и прочей ерунде”.
  
  Два дня спустя Килашандра и Ларс вывели свои сани из Ангара и направились на восток, в сторону хребтов Майлки. Позади них тронулись вторые сани, но сразу же взяли курс на северо-восток.
  
  “Это Ланжецки”, - удивленно сказала Килашандра.
  
  “Да, именно поэтому он работал так долго, чтобы уладить все текущие дела. Ему будет лучше, если он немного поработает на полигонах. На самом деле это все, что ему нужно ”.
  
  “Но с Болламом?”
  
  “Я признаю, что у меня есть сомнения, но кто знает? Боллам может оказаться первоклассным огранщиком. Иначе зачем Ланжецки его пасти?”
  
  “Пасти его?” Килла моргнула. “Болламу еще не пустили кровь на Пастбищах?” Она вспомнила тонкие хрустальные шрамы на руках Боллама. “У него достаточно порезов”.
  
  Ларс ухмыльнулся. “Я слышал, что он был самым неуклюжим учеником, который когда-либо работал в Ангаре. Ему повезло, что он нашел кого-то, кто будет его сопровождать, учитывая количество певцов, которым он досаждал, роняя кристаллы, когда разгружал сани.”
  
  Килла пробормотал нелестные эпитеты в адрес Боллама.
  
  “Я полагаю, что такого рода обязанности действительно ложатся на Ланжецки, - со вздохом продолжил Ларс, - присматривать за теми, кого никто другой не возьмет на инициацию”.
  
  “Я не завидую его работе, это точно”.
  
  “И я тоже”. Ларс повернулся и улыбнулся ей, его глаза были полны любви. “Но тогда у меня был лучший из всех возможных партнеров”.
  
  “Ты!” Она поддела его под челюсть. Она могла позавидовать Болламу, и действительно позавидовала, что Ланжецки будет сопровождать ее в его первой поездке на Пастбище: придурок не заслуживал такой чести. Странно, однако; она бы подумала, что Ланжецки шантажировал кого-то другого, чтобы заполучить шепарда Боллама, приберегая свои собственные таланты, чтобы смягчить острые углы с этим человеком, как только он подвергнется воздействию Диапазонов.
  
  “Куда мы направимся, напарница?” Спросил Ларс, когда они вошли в Milekey.
  
  Килашандра поморщилась. Обычная двойственность нахлынула на разум и тело. Певец резал хрусталь, чтобы как можно чаще покидать Полигоны. Но певице также приходилось обновлять себя с помощью кристалла, который она вырезала. Чем больше она вырезала из определенного месторождения, тем легче было найти его позже. Если она покидала планету на какое-то время, это притяжение уменьшалось. Но певице приходилось покидать планету, чтобы облегчить пульсацию кристаллов в своей крови. Резать слишком много было почти, не совсем, так же опасно, как резать слишком мало. С Ларсом ей часто удавалось сократить ровно столько, сколько требовалось, что было главным преимуществом пения дуэтом.
  
  “Ты помнишь, где мы срезали зелень пару поездок назад?”
  
  Ларс одарил ее долгим задумчивым взглядом.
  
  “Что случилось?” - спросила она. “У нас есть нарезанная зелень, а поскольку ее нет в наличии, кажется разумным получить за что-нибудь максимальную рыночную цену”.
  
  “Почему бы нам не выбрать черный?”
  
  “Ты же знаешь, как трудно найти черный, хороший черный”, - ответила она раздраженным тоном. Она не хотела стричь черных — никогда.
  
  “Зеленый”, - сказал он и слегка изменил курс саней. “Возможно, наш указатель сильно выцвел”, - продолжил он. “С тех пор, как мы вырубили зеленый, прошло много штормов”.
  
  “Не так уж много!”
  
  Он ничего не сказал и ускорил ход саней. “Это займет некоторое время. Успокойся”.
  
  Она смотрела на зубчатые вершины хребта. Пятна краски, старые и новые, указывали на претензии. Когда-то она узнала бы маркеры по цвету и рисунку. Больше она не пыталась. Они были выполнены в черно-желтую елочку, которую Ларс предусмотрительно нарисовал на консоли. Она часто проклинала этот выбор, потому что рисовать узор на неровной поверхности камня было сущим адом, но она была вынуждена признать, что черно-желтые елочки были очень заметны.
  
  Сани рассекали небеса, вершины проплывали мимо них почти завораживающим размытым пятном. Под относительно свежим пятном краски она уловила металлический блеск саней, наполовину скрытых под выступом каньона.
  
  “Они должны быть осторожны”, - пробормотала она себе под нос. “Выступы могут упасть прямо на тебя”.
  
  “Что скажешь, Солнышко?” Спросил Ларс, и она усмехнулась, махнув ему, чтобы он не обращал на нее внимания.
  
  Было позднее утро, когда он начал обходить сани. “Кажется, я нашел одного”, - сказал он, опуская их, чтобы зависнуть над местом.
  
  “Ты уверен?” Килла прищурилась на камни с едва заметным намеком на цвет: узор в елочку был почти неразличим.
  
  “Уверен, насколько это возможно. Может, запишем и посмотрим, что мы помним об этом месте?”
  
  “Нам определенно нужно обновить маркер”, - сказала она, раздраженная тем, что краска, которая должна была долго храниться на солнце, так сильно выцвела. Маркеры были тем, что удерживало других певцов от узурпации прав. Заявка имела круглую форму с радиусом в полкилометра, исходящим от нарисованного логотипа. Никто не должен был входить в отмеченное таким образом место. В качестве дополнительной защиты метка не требовалась находиться на самой жиле — или даже где-либо поблизости. Жилы могли находиться прямо на краю закрытого пространства и по-прежнему принадлежать певцу.
  
  “Сначала рисуй, потом смотри”, - сказал Ларс, объявляя заказ.
  
  Они рисовали, а затем сделали перерыв на обед, все время оглядываясь по кругу, надеясь вызвать воспоминания об этом конкретном месте.
  
  “Мы должны спуститься”, - сказала Килла после того, как проглотила последний кусок. “На такой высоте ничего не знакомо”.
  
  “Ини, мини, пица-тини”, - напевал Ларс, совершая круг над вершиной. На “крошке” Ларс съехал с круга в том направлении, спустив сани в небольшой каньон. Он ухмыльнулся Килле: случайный выбор часто оказывался удачным. Он аккуратно припарковал их машину в тени, отбрасываемой более высокой стеной, и она кивком одобрила его осторожность. Они будут скрыты от наблюдения с воздуха до утра.
  
  Она первой выбралась из саней, провела пальцами по неровным каменным стенам каньона в надежде уловить отзвук хрустального резонанса. Или найти шрамы от предыдущей работы.
  
  Ларс двинулся в противоположном направлении. Они встретились на противоположной стороне, не увидев ничего, что указывало бы на то, что этот каньон был тем, который они искали.
  
  “Нам ехать налево или направо?” Спросил Ларс, когда они вернулись в сани.
  
  “У меня в голове не укладывается! Точно!” Килашандра сказала после минутного трезвого размышления. “Не то чтобы это что-то значило”.
  
  Но она оказалась права, потому что в узком овраге справа от их первой посадки они наткнулись на следы вырубки.
  
  “Я бы узнал наш стиль где угодно”, - сказал Ларс.
  
  “Ты имеешь в виду свои”, - ответила она, приступая к очередному из их долгих споров, пока они возвращались к саням и распаковывали свои звуковые резаки.
  
  “Было бы лучше, если бы мы подождали, пока солнце не коснется их”, - сказал Ларс.
  
  “Не лучше и не хуже. Поставь точку”.
  
  Глубоко вдохнув, он запел прекрасную мощную истинную середину До, его глаза сверкали, бросая ей вызов, как он это часто делал. Она пропела на треть выше его ноты, так же мощно, как и он. Звук отразился от них, заставив их обоих вздрогнуть от полутонов.
  
  “Кое-что треснуло”, - сказала Килла, но, как один, они двинулись к резонирующей точке. “Зеленый, из-за силы в его эхе”.
  
  “Я же говорил тебе, что помню, где мы срезали зелень”.
  
  Оказавшись на краю оврага, они снова запели высокие ноты и настроили свои резаки на звук. Килла указала, какой разрез она сделает, и приготовилась к первому душераздирающему крику граненого хрусталя. Не успела она установить резак, как Ларс переместил свои ладони на размах вправо.
  
  Первый набор удалил несовершенный кристалл, обнажив широкую прожилку прекрасного зеленого цвета.
  
  “Осколки, но эти афарианцы будут в ярости, когда услышат об этом”, - сказала она, отрезая еще немного испорченного кварца.
  
  “Ради чего мы будем стараться?”
  
  “Размеры сообщества, конечно”, - сказала она, фыркнув.
  
  Как только завалы рассеялись, они снова запели на случай, если им придется перенастроить резаки, но "Си" и "Е" Ларса отчетливо прозвучали в ответ. Вместе они приложили свои режущие кромки и, сделав одновременный вдох, включили питание.
  
  OceanofPDF.com
  
  
  
  
  ГЛАВА 5
  
  
  
  
  
  Темнота вынудила их остановиться с двенадцатью мелко нарезанными кристаллами, которые хранились в мягком футляре, аккуратно закрепленном в грузовом отсеке. Тихо, с легкостью, выработанной долгой практикой, они приготовили еду и съели ее. Затем, продолжая свои ритуалы, они умылись — наступят дни, когда crystal song преодолеет подобные привычки. Пока Ларс делал записи в судовом журнале, Килашандра сняла их двуспальную койку и достала одеяла. Они оба были готовы устроиться на ней одновременно.
  
  Утреннее солнце, пробудившее Горные хребты, вызвало тревогу, перед которой не мог устоять ни один певец: коварный перезвон хрусталя, когда первые лучи рассеяли ночную прохладу. Ноты были случайными, чистый звук, ибо только совершенный хрусталь мог говорить при солнечном свете. Звон будоражил чувства и будил желания, становясь все громче и настойчивее. Килашандра и Ларс одновременно повернулись друг к другу. Она увидела его улыбку в темном салоне и ответила на нее, положив руку ему на плечи, страстно желая прикоснуться к его обнаженной коже. Килашандре показалось, что, когда их губы встретились, в воздухе зазвучало арпеджио, возбуждающе чувственное, восхитительно ласкающее, заканчивающееся чистым высоким звуком "До", который пробежал по ним дрожью, как только их тела соединились.
  
  Это была настоящая причина, по которой мужчины и женщины пели crystal вместе — услышать такую музыку, испытать такие ощущения и такой экстаз, которые только crystal могла пробудить ярким, ясным утром. Такие союзы компенсировали все мирские ссоры и взаимные обвинения между партнерами, когда хрусталь трескался или раскалывался, а целый рабочий день мог лежать осколками у их ног. Всегда была перспектива увидеть невероятное сочетание звука и ощущений в sunlit crystal, чтобы оживить их отношения.
  
  “Нам нужно двигаться, Солнышко”, - пробормотал Ларс, делая усилие пошевелиться. Слишком томная от воспоминаний о страсти, Килашандра хрипло пробормотала отрицание и заслонила глаза от солнца, заливавшего салон.
  
  “Пошли. Черт возьми, у нас будет хорошая ясная погода”, - сказал он, подталкивая ее к краю койки. “Мы можем позволить себе сегодня немного поработать. Я приготовлю завтрак. Твоя очередь поднимать голову.”
  
  Он использовал легкий шутливый тон, который, как он знал, приняла бы Килашандра. Вставая и с наслаждением потягиваясь, она бросила на него соблазнительный взгляд через плечо.
  
  “Сегодня на меня это не подействует, Солнышко”, - криво усмехнулся он и шлепнул ее по ягодице. Иногда одного вида ее во весь рост было достаточно, чтобы соблазнить его, несмотря на то, что они оба знали, что повторное выступление после восхода солнца доставит меньше удовольствия, чем первое.
  
  Она чувственно прошествовала к руководителю, флиртуя с ним, но он только рассмеялся и засунул правую ногу в комбинезон, задирая его выше своего невосприимчивого члена. Она схватила свою одежду и открыла дверь. Когда он подошел к своей очереди, она закончила готовить сытный завтрак, который им понадобится, чтобы заправиться топливом для работы с crystal весь день. В ясные дни певцы редко останавливались, чтобы перекусить, и резали до тех пор, пока было достаточно светло, чтобы видеть, куда класть ножи.
  
  Килашандра вспомнила, не помня когда, что был раз или два, когда она сокращала время в течение ночи двойной луны: времена, когда она изо всех сил пыталась сократить достаточно, чтобы позволить себе улететь с планеты фардлинг и получить некоторую передышку от crystal song.
  
  Они с пользой работали на этой жиле в течение пяти дней, когда у Килашандры начало обостряться чувство погоды.
  
  “Шторм?” Ларс так хорошо ее знал.
  
  Она кивнула и перевела резак на новый уровень. “Пока не стоит беспокоиться”.
  
  “Черт возьми, Килла, у нас восемь ящиков этого хлама. Нет смысла рисковать. И маркер достаточно новый, чтобы вернуть нас сюда сразу после шторма”.
  
  “У нас есть время. Пой”, - сказала она ему тоном, который был наполовину приказом, наполовину мольбой. “Зелень найти нелегко, и я не собираюсь сдаваться, когда еще есть время срезать. Шторм может чертовски хорошо расколоть эту жилу, и в нее не останется ничего, на что можно было бы плюнуть ”.
  
  Ларс спокойно посмотрел на нее. “Только давай не будем слишком утончаться!”
  
  “Я бы не позволил тебе сойти с ума от шторма, любимый”.
  
  “Я рассчитываю на это. Я думаю, что этот уровень будет в минорной тональности”, - добавил он, напевая си-бемоль и слыша в ответ тот же шепот.
  
  “Я сделаю свою "Е”, или "А" будет лучше?"
  
  Он четко кивнул в знак согласия на "А", и они запели, обрывая песню, как только услышали ответные ноты, которые кристалл бросил им в ответ, издав свой собственный похоронный звон.
  
  Но storm sense снова настиг Килашандру, вскоре после того, как они упаковали девять кристаллов той огранки.
  
  “Я думаю, мы уходим”, - сказала она ему, поднимая резак в одной руке и сгибая колени, чтобы взяться за ручку ящика. Он сделал то же самое, и она быстрым шагом вернулась к саням. Пока Ларс закреплял ящик на ремнях безопасности, Килла собрала оба катера и заняла место пилота, закрыв люки и запустив двигатели.
  
  Ларс выглянул в окно с правой стороны и пробормотал проклятие. “Угол наклона стены неправильный. Ничего не видно. Откуда это доносится?”
  
  “На юг". Как раз в этот момент включился сигнал предупреждения о погоде. Прозвучал один гудок, прежде чем ее рука нажала на рычаг.
  
  “Ты опережаешь лучшие технологии, которые Гильдия может выпросить, одолжить или украсть, не так ли?” Ларс ухмыльнулся ей, гордясь ее способностями.
  
  “Ага!”
  
  “Не будь самоуверенным”.
  
  “Это тоже будет плохо”. Она беспокойно заерзала на сиденье, ее кости уже реагировали на отдаленное поглаживание хрусталя. “Клянусь, чем дольше я режу, тем более чувствительным становлюсь к интенсивности погодных условий”.
  
  “Спасает наши шкуры и наш хрусталь”.
  
  Она подняла сани вертикально, и когда они поднялись над защищающими стенами ущелья, на горизонте показались грозовые тучи в виде темного, клубящегося серого пятна. Она развернула сани влево и поднялась над более высокими утесами, ненадолго зависнув над их отметиной, довольная тем, что они переживут этот шторм и еще несколько, прежде чем разносимые ветром абразивы снова очистят скалу.
  
  Они были почти вне зоны действия сети, когда их коммуникатор загорелся.
  
  “Мэйдэй, мэйдэй”, - закричал безумный голос.
  
  “Сигнал бедствия? Что за—” - возмущенно спросила она, наклоняясь в сторону, чтобы прервать связь.
  
  Рука Ларса прикрыла пластинку. “Это голос Боллэма”.
  
  “Боллам?” Килашандра озадаченно уставилась на него: это имя ей ничего не говорило.
  
  “Новый партнер Ланжецки”, - пробормотал Ларс и ответил. “Да, Боллам?”
  
  “Это Ланжецки, я не могу заставить его остановиться!”
  
  “Забери кристалл у него из рук”, - сердито сказала Килашандра. Ее раздражало, что она все еще не могла вспомнить этого Боллэма.
  
  “У него в руках нет кристал. Он режет и не останавливается. Он не слушает. Он — он в плену!”
  
  “Ты придурок, конечно, он такой, вот почему он не часто режется. Твоя работа - остановить его. Вот почему он берет с собой партнера на Полигоны, ” ответил Ларс все еще рассудительным тоном.
  
  “Но я пытался, я перепробовал все. Он больше меня!” Голос Боллэма превратился в жалобный скулеж.
  
  “Выбей у него из-под ног”, - сказал Ларс, и беспокойство на его лице усилилось.
  
  “Я тоже это пробовал”.
  
  “Сделай перекрестную резку своим резаком. Сбавь тон, испорти его ноту”, - взревел Килла, все больше возмущаясь глупостью этого придурка. Где Ланжецки нашел такого неэффективного партнера?
  
  “Я не могу. Я не знаю, как нарезать крест-накрест. Я впервые на полигонах. Он был моим пастухом!” Теперь в голосе Боллэма слышались обида и возмущение. Этот особый тон вызвал в сознании Килашандры соответствующие воспоминания: именно так говорил Боллэм, когда не мог найти файлы с афарианцами.
  
  “Так вот почему Боллам ему подходил”, - сказала Килашандра, с горечью осознавая, что именно делал Ланжецки.
  
  Ларс уставился на нее, дергая за руку, чтобы развернуть лицом к себе. “ Поворачивай сани. Мы должны попытаться.
  
  “Нет”. Она снова положила руки на рычаг, стиснув зубы от внезапно пронзившей ее боли и слез, которые угрожали ослепить ее. “Нет, мы не можем! Правила! День бедствия ничего не значит на Баллибране!”
  
  “Ничего?” Ларс зарычал на нее. “Ланжецки был нашим другом, твоим любовником! Как ты можешь бросить его?”
  
  “Я его не бросаю”, - крикнула Килашандра в ответ, демонстрируя свой гнев, свою боль, осознание того, чего хотел Ланжецки! “Убирайся оттуда, Боллам”, - проревела она в коммуникатор. “Спасай свою шкуру. Ты не можешь спасти его”.
  
  “Но я не могу просто уйти!” Боллам казался шокированным этим бессердечным советом. “Он мастер Гильдии. Это мой долг ...”
  
  “В Правилах и Распорядках нет такой обязанности, Боллам. Никогда не было и никогда не будет. Убирайся оттуда, Боллам, пока еще можешь. Оставь Ланжецки ”.
  
  “Я не верю, что слышу это от тебя”, - воскликнул Ларс.
  
  Она обернулась к нему, по ее лицу текли слезы, горло сжалось так, что она на мгновение лишилась дара речи.
  
  “Он хочет, чтобы все было именно так”, - сумела выдавить она. Затем она с трудом проглотила свое горе и посмотрела прямо в потрясенное лицо Ларса. “Подумай, Ларс, была бы какая-нибудь другая логическая причина, по которой Ланжецки объединился бы с таким придурком, как Боллам? Новичок в стрельбищах? Физически слишком слаб, чтобы выбить его из тралла? Мы не имеем права вмешиваться. Мы обязаны Ланжецки его выбором ”.
  
  Она просунула локти через коромысло так, что Ларсу пришлось бы сломать ей руки, чтобы получить контроль над санями. Но он и не пытался. Он сидел, уставившись на нее, когда она с ревом вывела сани за пределы досягаемости, используя каждую унцию тяги в своих мощных новых двигателях.
  
  “Ланжецки намеревался отказаться от участия?”
  
  “У певцов есть такая возможность, Ларс”, - сказала она таким же низким голосом, как и у него. У нее снова перехватило горло, глаза защипало от слез. Принять эту реальность было тяжело, но она ни на мгновение не сомневалась — сейчас, - что таково было намерение Ланжецки. Она даже могла слышать его низкий голос, отвечающий на ее озадаченный вопрос о Болламе: что от этого человека есть польза. Она должна была знать, что задумал Ланжецки, и попытаться — попыталась к чему? Отговорить уставшего человека от расставания с жизнью, которая стала слишком утомительной из-за ответственности, слишком утомительной из-за проблем, слишком одинокой из-за смерти его давнего партнера? “Он был Мастером Гильдии на протяжении веков”.
  
  Ларс молчал до тех пор, пока позади них они оба не услышали, как завывание шторма неумолимо приближается.
  
  “Значит, еще и поэтому он так настаивал на том, чтобы я разбирался в политике Гильдии?” Тихо, дрожащим голосом спросил Ларс.
  
  “Что ты хочешь этим сказать?” - требовательно спросила она.
  
  “Я не уверен, что знаю”, - ответил Ларс, с сомнением разводя руками. “Просто— ну, Ланжецки знал тебя и — всякий раз, когда мы возвращались с Полигона, он искал нашей компании, но я всегда думал, что это ты ...” Его голос затих.
  
  “Не бери в голову никаких идей, Ларс Даль”, - сказала она холодно, резко. “Возможно, ты переходный возраст ...”
  
  “Ты тоже”.
  
  “Но я ни за что не стану мастером Гильдии”. Она посмотрела на него, желая, чтобы он ответил в том же духе. “Черт возьми, Ларс, ты мой партнер. Быть мастером Гильдии - это гораздо больше, чем разбираться в политике своей работы. ”
  
  “Это чистая правда”, - ответил он приглушенным голосом, его глаза смотрели прямо перед собой, когда они проезжали последние холмы перед Кубом.
  
  Летный офицер дал им знак припарковать свои сани рядом с Сортировочной вместе с другими полудюжиной машин, спасшихся от шторма. Килашандра заглушила двигатели и повернулась к Ларсу.
  
  “Начните с ящиков, ладно? Я доложу, - мрачно сказала она.
  
  “Я сделаю это, если ты этого хочешь”, - предложил Ларс, внезапно снова став человеком в своем невысказанном сочувствии.
  
  “Нет, я был пилотом”.
  
  Летный офицер, долговязый худощавый мужчина, которого Килашандра совсем не узнала, трусцой направлялся в ее сторону, делая ей знак подождать его.
  
  “Вы были в пределах досягаемости Боллама? Тот, которого пас Ланжецки?”
  
  “Да”, - сказала Килашандра так категорично, что мужчина удивленно моргнул. “Он не смог вызволить Ланжецки из рабства. Мы сказали ему убираться к черту с Полигона”.
  
  “Ты имеешь в виду...”
  
  В этот момент прибыла грузовая инспекторша с мрачным лицом.
  
  “Я имею в виду выбор Ланжеки!” Килашандра вызвала летного офицера на спор.
  
  “Ты уверена, Килла?” - спросил грузовой офицер.
  
  Килашандра повернулась к ней, подальше от обвиняющего взгляда летного офицера.
  
  “Зачем еще ему выбирать такого придурка, как Боллам? И новичка? Слишком неопытного, чтобы знать, как сломить тралла, и слишком физически незначительного, чтобы представлять угрозу!”
  
  Офицер грузовой службы склонила голову, закрыв глаза.
  
  “Я не понимаю … Ты была достаточно близко, Килашандра Ри, чтобы добраться до них вовремя?” требовательно спросил бортпроводник.
  
  “Я принял выбор Ланжецки. Тебе лучше”.
  
  С этими словами Килашандра развернулась на каблуках и вернулась к своим саням почти бегом. Позади себя она слышала, как бортпроводник спорит с Карго, чьи низкие и отрывистые реплики сказали Килашандре, что она, по крайней мере, приняла вариант Ланжецки.
  
  Помогая своему молчаливому партнеру разгрузить их долю, она знала, что чувства Ларса по поводу этого варианта были двойственными. Новости, казалось, просачивались из Ангара на Сортировку, и разговоры были приглушенными, споры о ценах на хрусталь велись на пониженных тонах. Когда Сортировщик сказал им, сколько они заработали за зеленый, Килашандра не почувствовала ни малейшего восторга, который должна была вызвать такая цифра. Ларс только выгнул брови, кивнул в знак согласия и отвернулся. Сортировщик пожал плечами. Килашандра уныло последовала за Ларсом к лифтам. Она прослушала репортаж Met, который транслировался даже в лифте, поскольку погода была главным приоритетом для большинства певцов. Ничего не было сказано о пропавших санях. Никогда ничего не было.
  
  “Какое облегчение”, - пробормотала Килашандра, когда отчет был завершен. Шторм был одним из тех быстрых шквалов, свирепых за свою короткую жизнь, и единственный ущерб, нанесенный им, заключался в том, что в своей ярости он унес жизнь Ланжецки. “Мы сможем вернуться на полигоны к завтрашнему вечеру”.
  
  “Фардлз, Килла!” Ларс набросился на нее. “Ланжецки даже не нашли и—”
  
  Ее мертвенно-бледное выражение лица остановило его слова. “Чем скорее я окажусь в пределах досягаемости, тем скорее забуду”.
  
  “Забыть Ланжецки?” Ларс был ошеломлен.
  
  “Забудь! Забудь!” Дверь лифта открылась, и она побежала по коридору к их квартире. Она слышала, что он идет за ней, и даже не была благодарна.
  
  Когда она ворвалась в их каюту, то услышала, как в ванну льется сияющая жидкость. Стянув комбинезон и ботинки, она, спотыкаясь, вошла в комнату и залезла в ванну. Жидкости было не больше, чем по щиколотку, поэтому она встала под кран и позволила ей стекать по спине и плечам. Она смутно слышала голос Ларса, обновляющего свои записи. Она начала ругаться так, что не могла расслышать ни слова из того, что он сказал.
  
  Весь постоянный персонал the Cube был тих и подавлен на следующий полдень, когда Килашандра и Ларс пришли в столовую. Пока Килла наполняла свой поднос алкогольными напитками, Ларс продолжал оглядываться по сторонам, вглядываясь в лица сидящих в нишах. Вид того, как он осторожно ищет Боллама, усилил досаду Киллы.
  
  “Ланжецки отказался, Ларс”, - сказала она напряженным низким голосом, притягивая его к себе. “Что ты пьешь?”
  
  “Ярран!” Его голос был ровным.
  
  “Ярран? Сейчас не время для пива! Сейчас время напиваться до бесчувствия!”
  
  Он бросил на нее горько-насмешливый взгляд. “ Я думал, ты хочешь вернуться на тренировку завтра утром. С похмелья?
  
  “С самого сильного похмелья, какое только у меня может быть за это время”, - свирепо ответила она ему и опрокинула первый из множества трехмерных стаканов на своем подносе, требуя наполнения и бросая пустой стакан в утилизатор.
  
  “Тогда ты можешь пойти куда-нибудь одна”, - сказал он. Взяв пиво "Ярран" из автомата, он оставил ее стоять там.
  
  Она с удивлением наблюдала, как он лавирует между столиками, направляясь к дальней нише, где сидели два офицера-вешалки. Она не думала, что в Ларсе есть мазохистская жилка. Или, может быть, ему просто нужно было выяснить, удалось ли Боллэму каким-то образом затащить Ланжецки в сани и вернуть в Куб.
  
  У придурка это не получилось бы, иначе непевцы из Гильдии не были бы так сильно пьяны. Теперь, когда она огляделась вокруг, она увидела, что большинство из них исчезли так сильно, как ей бы хотелось. Она выпила еще одну тройную порцию и, двигаясь осторожно, чтобы не расплескать ни капли жидкой анестезии, направилась к Ларсу. Вонь кетонов была почти невыносимой. Эти люди, должно быть, постоянно пили с тех пор, как появились новости.
  
  “О, он будет жить”, - говорил Карго, когда Килашандра подошла к столу. “Это не говорит о том, насколько он будет хорош”. Она взглянула на Килашандру и коротким кивком головы показала, что певица может присоединиться к ним. Летный офицер явно не согласился с этим приглашением. “О, оставь это, Мурр. Ты пробыл здесь недостаточно долго, чтобы знать. Ты поступила так, как должна была, Килла, ” добавила она и похлопала по подушке рядом с собой. Ее брови приподнялись при виде такого количества спиртного на подносе. Она подняла свою кружку с кофе. “Счастливого похмелья!”
  
  Внезапно Килашандра потеряла всякий вкус к запланированной выпивке. В животе у нее заурчало. Она села, безвольно положив руки на колени, и уставилась на Ларса, желая его поддержки и понимания даже больше, чем когда-либо хотела резать черный хрусталь. Он демонстративно проигнорировал ее, и слезы потекли по ее лицу.
  
  “Ты поступила правильно, Килла. Ты поступила”, - мягко сказала Карго и сжала пальцами предплечье певицы, слегка сжав с нежной твердостью, прежде чем отпустить. “Не так ли, Ларс Дал?” - строго добавила она.
  
  Ларс посмотрел на Карго, не в силах отвести взгляд от залитого слезами лица своей партнерши. Он закрыл глаза, пораженно выдохнув. “Да, если ты так говоришь, она это сделала”.
  
  “Послушай сюда, Дал.” Карго перегнулась через стол, ее лицо было свирепым. “Я действительно так говорю. Если хочешь, можешь обратиться к врачу. Они могут увидеть.” И она махнула рукой в сторону лазаретного крыла, где за ранеными певцами ухаживали до тех пор, пока сердца в искалеченных телах не останавливались, а опустошенные умы не погружались во тьму. “Я могла видеть!” И тон у нее был свирепый. “Мурр здесь не знал Ланжецки в расцвете сил так, как знал я, а Килла знал! А Килла знала его лучше, чем большинство. Признайте это, Мурр, Ларс, она поступила правильно. Не знаю, почему этот засранец Боллам вообще прошел квалификацию — за исключением того, что он, вероятно, был слишком труслив или слишком чертовски напуган, чтобы отступить после Разоблачения, когда услышал обо всех рисках, на которые он пойдет из-за Баллибрана. У него был паршивый Переход, как будто симбионт, проникший в его кровоток, также обнаружил, что не очень удачно выбрал домашнее тело, и мы никогда не думали, что он в конечном итоге станет певцом! ” Презрение в ее голосе неожиданно облегчило страдания Килашандры. “Конечно, не в качестве партнера Ланжецки!”
  
  “Ланжецки пас его ...” - сказал Ларс, пытаясь найти какое-нибудь извращенное оправдание.
  
  Карго горько фыркнул. “Когда Ланжецки сказал, что будет присматривать за гиком, я понял, что больше никогда не увижу Ланжецки в Ангаре, Ларс. И я говорил тебе об этом, не так ли, Мурр?
  
  “Я просто не понимаю почему”, - сказал Мурр. “Все говорят, что он был лучшим мастером Гильдии, который у нас когда-либо был ...”
  
  “Их было всего четыре”, - ответил Карго.
  
  “Четыре?” Мурр был поражен. “Но Гильдия существует почти семьсот лет!”
  
  “Хммм, так и есть, и я был Грузом почти две с половиной сотни”.
  
  Это заставило Мурра замолчать окончательно — он уставился на женщину так, словно ожидал, что ее активное тело и привлекательное лицо рассыплются в прах, стоит ему только моргнуть. Несмотря на свое горе, Килашандру это позабавило.
  
  “Что "Медикал" знал о Ланжецки?” Спросил Ларс, выражение его лица было таким же мрачным, как всегда. Однако Килла каким-то образом почувствовала, что его враждебность по отношению к ней ослабла.
  
  Карго пожал плечами. “Что в конечном итоге происходит со всеми нами? Симбионт ослаблен после восстановления, и, наконец, начинается дегенерация. Тогда все быстро катится под гору”. Именно тогда она заметила выражение лица Мурра и ухмыльнулась. “Не бойся, Мурр, ты еще ненадолго останешься со мной. Я и мой симбионт в отличной форме”.
  
  “В Правилах не сказано, ” начал Ларс, наблюдая, как Мурр пытается принять нормальный вид, - как избирается новый Гильдмастер”.
  
  “Нет, это не так”, - согласился Карго, слегка нахмурившись. “Но, как я уже сказал, проблема возникает не очень часто”.
  
  Килашандра бросила на Ларса свирепый взгляд. Легкая усмешка, тронувшая уголок его рта, не успокоила ее.
  
  “Это займет время”, - равнодушно добавил Карго. “Здесь замешана политика. Что еще нового? Они должны выбрать кого-то, приемлемого для большинства долгосрочных клиентов”.
  
  “Кто это ‘они’?” Спросил Ларс.
  
  “Я не знаю”. Карго снова пожала плечами. “Может быть, кто-то из Инструкторов знает”. Она оглядела большую комнату. “Никто из них не выглядит достаточно трезвым, чтобы спросить. Мне пора возвращаться к работе. Мне поставить твои санки в готовое место? Буря утихла.”
  
  Килашандра не осмеливалась взглянуть на Ларса.
  
  “Да, завтра мы снова куда-нибудь поедем”, - сказал он, и она с облегчением откинулась на подушки. Но ее облегчение было очень недолгим, поскольку она вспомнила, что, по оценкам Карго, пройдет много времени, прежде чем будет выбран новый Гильдмастер.
  
  Итак, она не напилась, чтобы притупить острое чувство потери из-за смерти Ланжецки. Она перенесла это так же, как Карго и Ларс, как Мурр не смог. Но она пила с ними ярранское пиво бокал за бокалом. Певец мог пить ярранское пиво целыми днями и при этом почти не притуплять чувствительность. Она слышала, что Боллам выжил, сохранив то остроумие, которым он изначально обладал. Он был сильно порезан, когда спасательное судно нашло его разбившиеся сани, но ему удалось миновать зону шторма, прежде чем он потерял управление. За что она ненавидела Боллама, так это за то, что кристал стерла все его воспоминания о Ланжецки. Она не могла дождаться, когда выйдет на Ринджерс, и надеялась на такую же передышку. Несколько дней, проведенных на Ринджерс, и можно было забыть обо всем.
  
  На следующее утро Ларс встал раньше нее, все их снаряжение было упаковано, и они молча направились в Ангар. Карго подняла руку в знак приветствия; бортпроводник Мурр поднял свою только для того, чтобы дать им отмашку. Какой-то стажер дал им официальное разрешение.
  
  Как будто сани были на какой-то гигантской пружине, натяжению которой невозможно было сопротивляться, они полетели прямо к черно-желтому шеврону зеленого кристалла.
  
  “Нам не следовало ехать прямо”, - заметила Килашандра Ларсу, когда он проезжал мимо указателя.
  
  “Небо чистое”, - сказал он, неуверенно пожав плечами. Так и было. Ни один другой певец не был наверху, чтобы видеть направление, которое они выбрали, прямое или наклонное.
  
  Когда они приземлились в литтл-каньоне, они оба знали, что вена повреждена. Остаток дня они потратили на то, чтобы придать ей чистый цвет.
  
  “Фардлз, все кончено, Ларс, оставь это”, - сказала Килла, когда десятилетия опыта наконец всплыли на поверхность, напомнив ей, насколько бессмысленными были их усилия. “Зеленые трещины сильнее всего проявляются, когда обнажается вена”.
  
  Он пнул осколки под ногами, чтобы унять свое разочарование, и направился обратно к саням. Они остались там на ночь, но когда хрустальная песня пробудила в них желание, заговорил только кристалл, а не их сердца.
  
  Им потребовалась неделя, чтобы обыскать весь круг, центром которого был этот шеврон. Они нашли очень светло-розовый, но это не стоило усилий, затраченных на их резаки. Они отдалились друг от друга, как никогда раньше, и Килашандра молча выругалась, страстно желая огранить хрусталь и снять напряжение. Даже Ларс мог бы забыть — по крайней мере, стереть грань болезненных воспоминаний, — если бы они могли просто вырезать.
  
  Погода, как ни странно, оставалась хорошей, но лето захватило Баллибран в свои руки и испекло печенья. В поисках crystal они также искали самые глубокие и тенистые каньоны, в которых можно было бы провести ночь и немного отдохнуть от невыносимой жары.
  
  “Я почти рад шторму”, - сказал Ларс. “Если мы не найдем немного воды, нам придется возвращаться”.
  
  “Нет! Нет, пока мы не найдем Кристал”.
  
  Он пожал плечами, но они действительно нашли воду, глубокий бассейн под навесом, где вода сочилась из более пористой породы и собиралась в тени. Они наполнили бак, затем разделись и искупались, постирав свою одежду там, где из пруда вытекал крошечный ручеек. Облегчение было физическим, а не душевным, но они были более милосердны друг к другу, чем когда-либо с тех пор, как голос Боллэма разрушил их взаимопонимание.
  
  Поздно утром следующего дня Ларс, чья очередь была управлять санями, заметил почти незаметный черно-желтый шеврон.
  
  “Что вы думаете? Мы снимаем здесь?” спросил он.
  
  “Я не помню, мне все равно, я бы даже срезал розовый, главное, чтобы мы что-нибудь срезали!”
  
  “Ини, мини, пица-крошка”, - и Ларс направил сани на восток, к узкому ущелью с высокими стенами на северной стороне. На восточной губе была V-образная выемка. “Это выглядит знакомо”.
  
  “Все в порядке”. Она распаковала оба резака до того, как Ларс приземлил сани, и, задержавшись лишь для того, чтобы взять бутылку с водой, почти побежала к разлому, поскользнувшись на старых осколках, чтобы добраться до места. “Это черное, Ларс, это черное!”
  
  Депрессия покинула ее, и она даже вспомнила об осторожности, забираясь на верхнюю полку. Ларс пропел прекрасное сильное "Си", и она почувствовала отклик кристалла даже через толстые подошвы своих ботинок. Она перерезала первый стержень, затем боролась с Ларсом, когда ему пришлось вырвать его у нее из рук, потому что он завладел ею, как обычно делал black crystal. Она плакала, когда увидела, как он укладывает блэка в обитый тканью ящик. Он сильно ударил ее три раза по лицу, и она с благодарностью прислонилась к нему.
  
  “Все в порядке, Солнышко. Все в порядке”, - пробормотал он, быстро поглаживая ее волосы. “Теперь давай подстрижемся. Для Ланжецки. Ему действительно понравилось, что мы пригласили черных ”.
  
  “Да, но он не заставит меня связать их! Он ни за что не уговорит меня связать их снова!”
  
  Она прикидывала, где резать дальше и сколько они смогут получить из этого прекрасного черного хрусталя, поэтому не заметила, как странно Ларс посмотрел на нее.
  
  * * *
  
  Клодин предложила им самую высокую рыночную цену за пять ящиков черного. Этого хватило бы на две планетные системы — если бы какая-нибудь из них могла позволить себе приобрести коммуникаторы из черного кристалла - и на несколько хороших отдельных предметов, которые могли бы просто вписаться в текущие инсталляции в качестве вспомогательного оборудования. Клодин была полна похвал за их работу.
  
  “Никто не танцует так, как вы двое. Я и не думала, что певцы могут быть такими индивидуальными, но ты такой, знаешь ли”, - сказала она, слегка смущенная, но искренняя в своем комплименте.
  
  “Куда мы поедем, Ларс?” Спросила Килашандра. “Я думаю, это твой выбор”.
  
  “Я думаю, ты права”, - ответил он, смеясь. Она знала, что он снова стал самим собой, но не знала, почему думала, что это не так.
  
  Вернувшись в их каюту, она, как обычно, нырнула прямо в ванну, пока он обновлял свой файл.
  
  “Это не заняло у вас много времени”, - сказала она. Казалось, прошло всего несколько мгновений, прежде чем он вошел в комнату. Обычно обновление занимало у него четверть часа.
  
  Все еще одетый, он озадаченно смотрел на распечатку. Он держал ее так, чтобы она могла увидеть сообщение.
  
  “Доклад на конференции? Что Ланжецки хочет, чтобы ты сделал сейчас?” Она потянула его за руку. “Сначала ты должен помыться. От нас воняет!” Она засмеялась, потому что его запах всегда возбуждал ее, каким бы высокопоставленным он ни был.
  
  “Ланжецки?” Он вздохнул, его глаза были печальны, и она задалась вопросом, что случилось. “Я лучше пойду узнаю. Этому сообщению несколько дней”.
  
  “Он может подождать. Он уже делал это раньше”.
  
  Ларс снял пропитанный потом и изрезанный кристаллами комбинезон. “Я приму душ. Я вернусь, как только пойму, что это значит”. Он скомкал послание в комок и бросил его в утилизатор.
  
  “О, Ларс! Нам нужно составить планы ...”
  
  “Начинай ты. Просто найди нам водный мир, в котором мы еще не были, Солнышко”, - сказал он, но она почувствовала, что его тон был натянутым.
  
  И так бы оно и было, если бы от нее потребовали немедленно явиться к Ланжецки после месяца, проведенного на Полигонах. К тому же жаркое лето. Потребовалось бы несколько долгих ванн, чтобы очистить ее кожу от скопившегося пота и пыли. Боже мой, как же она ненавидела Баллибран летом. Даже волосы у нее на голове были обожжены; она перебирала пальцами пряди, не превышающие дюйма длиной. Нет, всплыло воспоминание: в какой-то момент они подстригли друг другу волосы на затылке - слишком близко, потому что им было так жарко, а их волосы были такими грязными.
  
  Она погрузилась в воду до подбородка; сияющая жидкость тяжело касалась ее кожи, вызывая вибрации, которые, казалось, пульсировали в каждой поре. Она устала. Она не знала, как Ларс нашел в себе силы откликнуться на призыв Ланжецки. Она не забыла вытащить из ниши наплечный ремень безопасности и просунуть в него руки. Таким образом, если бы она все-таки заснула, то не утонула бы в жидкости. Певец мог утонуть таким образом. Она слишком хорошо осознавала опасность, чтобы попасть в такую ловушку. … Она остановилась, не в силах вспомнить, кто именно был в опасности.
  
  Она только начала чувствовать себя чистой, когда в ванную ввалился Ларс. Он на мгновение остановился на пороге, провожая ее взглядом, а затем расплылся в улыбке, которая, как она слишком хорошо знала, означала, что он собирается сказать что-то, что, как он знал, ей не понравится.
  
  “В Шенкилле, Килла, находится неизлечимый пациент, ожидающий сопровождения”, - сказал он, растягивая слова.
  
  Она застонала. “ И ты вызвался добровольцем? Почему Ланжецки всегда придирается к нам?
  
  Он ткнул в нее указательным пальцем, приподняв брови и довольно застенчиво улыбаясь, и она снова застонала.
  
  “Он снова выбрал меня?”
  
  Странное выражение промелькнуло на лице Ларса, и его брови снова сошлись на переносице. “ Я выбрал тебя. ” Он направился к ванной, зацепив полотенце одной рукой, когда проходил мимо вешалки. Он показал ей это. “Это действительно серьезно. Ей не поставили правильный диагноз, и симбионт - единственный шанс, который у нее есть”.
  
  Килашандра выбралась из ванны, игнорируя мольбу в его глазах и сжатые губы. Она прошествовала к душевой кабинке, сияющая жидкость стекала с ее тела с каждым шагом. Она включила душ на полную мощность. Из-за водяной завесы она сердито посмотрела на него, медленно поворачиваясь, чтобы убедиться, что жидкость полностью смыта. Повернув рычаг в противоположном направлении, она соизволила взять полотенце у него из рук. И вздохнула.
  
  “Неужели Ланжецки так сильно нужны певцы, что он нанимает умирающих?” легкомысленно спросила она, вытираясь, намеренно придавая своим действиям чувственность. Заметив то же странное выражение на лице своего партнера, она поняла, что флирт был последним, о чем он думал в тот момент.
  
  “Она родом с планеты под названием Фуэрте. Я подумал, что ты будешь лучшим представителем, которого Гильдия может прислать”.
  
  Она уловила легкое ударение на личном местоимении. Второе легкомысленное замечание было у нее на губах, когда она почувствовала, что Ларс действительно хочет, чтобы она согласилась на это задание.
  
  “Шаттл ждет, Килла”, - мягко сказал он. “У нее не так много времени”.
  
  “Осколки! Почему я?” Она откинула полотенце, осматривая свое тело. “У меня даже нет недавнего шрама, которым можно было бы похвастаться. Я не смогла доказать положительное омоложение симбионта. И уж тем более, - добавила она с кривой улыбкой, - тем более, что я родилась на Фуэрте.
  
  “У нее не так много времени”. Ларс одарил ее своей односторонней усмешкой, хотя его голубые глаза оставались грустными. “И ты раскрываешься намного лучше, чем кто-либо другой, кого я знаю”.
  
  Ворча себе под нос, Килашандра, тем не менее, подошла к шкафу и вытащила первый попавшийся чистый корабельный костюм, просунув ноги в штанины, просунув руки в рукава и застегнув переднюю часть, пока пальцами ног подцепляла ботинки с пола. Она втиснула в них ноги.
  
  “Где они ее спрятали?”
  
  Рука Ларса обняла ее за плечи, и он уткнулся носом в ухо, целуя нежно, но без намека на чувственность. “В отделе вербовки”.
  
  “Вербовка?”
  
  Он кивнул. “Ты поймешь, когда доберешься туда. А теперь иди!”
  
  На самом деле, он проводил ее до лифта и еще раз поцеловал, когда она выходила на уровне шаттла. Килашандра была недовольна тем, что Ланжецки воспользовался помощью Ларса, но на самом деле она не возражала против своего задания — она уже делала это раньше.
  
  Симбионт Ballybran был последним шансом для тех, чьи болезни нельзя было вылечить современными методами. В галактической цивилизации незначительные мутации человека могут привести к серьезным иммунным реакциям на относительно безвредные вирусы, которые отказываются реагировать даже на обширную фармакопею и терапию, искусно разработанную на основе надежных препаратов старого света и инопланетных инноваций. Воздействие симбионта Баллибрана оказалось удивительно эффективным почти в каждом отдельном случае — по крайней мере, в тех, которые попали на планету до того, как повреждения органов прошли точку извлечения. Очевидным сдерживающим фактором было то, что затем пациенту приходилось принимать любую новую жизнь, которую обеспечивал симбионт, и не всегда жизнь crystal singer, поскольку для этого требовался идеальный слух. Но crystal singing была не единственной карьерой, доступной на Баллибране. Навыки поддержки и профессии всегда приветствовались. Килле стало интересно, какими навыками может обладать этот новый кандидат. Может быть, заменить этого придурка в офисе Ланжецки?
  
  Личный шаттл Ланжецки был припаркован в бухте, и пилот перестал бездельничать в тот момент, когда она вышла из лифта, жестом настоятельно призывая ее поторопиться. Она улыбнулась ему, поскольку он, казалось, знал ее.
  
  “Какой ген у этого кандидата?” - спросила она, пристегиваясь.
  
  Он коротко кивнул и завершил формальности с Управлением дорожного движения, но не отвечал до тех пор, пока они не очистили атмосферу Баллибрана.
  
  “Дочь какого-то планетарного чиновника...”
  
  “Fuerte.”
  
  “Да, это то самое место. Медик говорит, что они доставили ее сюда как раз вовремя. Какой-то жук вытворяет ужасные вещи с ее спинным мозгом”.
  
  Килашандра вздрогнула.
  
  “Ирония в том, что она пыталась найти вакцину от той же инфекции”.
  
  “Она врач?” Медицинский персонал был ценным на Баллибране, несмотря на преимущества симбионта.
  
  “Исследования и разработки. Недостаточно исследований и очень мало разработок D”, - добавил он.
  
  База Шанкиллов немедленно пропустила их к порталу Гильдии.
  
  “Я подожду”, - кивнул пилот, открывая шлюз шаттла.
  
  Директор по подбору персонала, довольно дородный и впечатляющего вида мужчина, казалось, испытал огромное облегчение при ее появлении.
  
  “Сюда, Килашандра Ри”, - сказал он. “Они не должны были оставлять это так надолго”, - добавил он со смесью раздражения и критики. “Она может не успеть”.
  
  Килла хотела было пошутить, но ограничилась пожатием плеч.
  
  “Сюда”, - сказал он, указывая ей от комнат для допросов в сторону одного из более просторных помещений. “Мы выполнили все необходимые формальности ...”
  
  “Тогда почему —” - Она замолчала, потому что он открыл дверь ладонью, и она на мгновение была поражена количеством людей, столпившихся в комнате. Судя по выражениям их лиц, она начала понимать некоторые проблемы. Кандидатка находилась на платформе в углу комнаты, а медик с тревогой крутился рядом и возился с циферблатами системы поддержки, которая, очевидно, поддерживала жизнь девушки. Пять человек с загорелыми от фуэртанского солнца лицами, встревоженные страхом, бросились к ней, каждый обращался к ней с такой настойчивостью, что она ничего не могла понять.
  
  “Кто из вас ее родители?” Спросила Килашандра. “Я ясно вижу, кто претендент”.
  
  Двое выступили вперед, в то время как остальные трое выглядели недовольными тем, что их исключили.
  
  “Я губернатор Фиске-Уласс, - представился мужчина, ” отец Доналлы, а это ее мать, Диан Фиске-Уласс”.
  
  “Так в чем твоя проблема?”
  
  Мужчина передернул плечами, что подсказало Килле, что он редко бывал в положении просителя и считает это неприемлемым.
  
  “Мы обнаружили, что не можем сопровождать Доналлу в Баллибран ...”
  
  “Ты можешь— если хочешь, остаться с ней”, - шутливо сказала Килла.
  
  В его глазах мелькнуло раздражение, но он продолжил, рассматривая ее с растущим подозрением. Чиновники Фуэрты ненавидели, когда им бросали вызов.
  
  “Что нет абсолютно никакой гарантии, что этот... этот необычный симбиоз вылечит ее ...”
  
  Медик заговорил с другого конца комнаты. “Это был ее выбор, губернатор. Ее выбор, когда она еще могла говорить. Она сохраняет эту позицию ”.
  
  Килла встретилась взглядом с медиком. “ Она больше не может говорить?
  
  “Она может общаться”, - ответил медик, бросив взгляд на губернатора, который щелкнул пальцами, опровергая это заявление.
  
  “Как?”
  
  “Если вы ухаживали за инвалидом, вы научитесь интерпретировать требования ...”
  
  Губернатор пренебрежительно фыркнул, а мать подавила рыдание. Однако Килла кивнула головой в знак согласия и подождала, пока медик продолжит.
  
  “Одно моргание век - "нет”, два - "да". Она отошла от платформы, жестом приглашая Киллу посмотреть самой.
  
  “Все моргают”, - сказал губернатор.
  
  Килла проигнорировала его и подошла к пациенту. Глядя на побелевшее лицо, на морщины долгого страдания и боли, нарисованные на похожей на бумагу сухой коже, Килашандра почувствовала укол сочувствия к этому жалкому человеческому существу. Ее голова была запрокинута, и Килле пришлось слегка наклониться над ней, чтобы увидеть ее глаза, светло-голубые, живые и насыщенные, с болезненно-желтым оттенком, который должен был быть здоровым белым.
  
  “Симбиоз с Баллибраном - это то, чего ты хочешь?” - спросила она.
  
  Веки плотно сомкнулись один раз, затем два, а затем глаза выдержали взгляд Киллы с кристально чистой мольбой.
  
  “Каков прогноз без симбионта?” - спросила она медика.
  
  “Как она так долго цеплялась за жизнь, выше моего понимания”, - пробормотал медик. “Самое большее, еще несколько дней, и это почти чудо”.
  
  “И было полное Раскрытие информации, на которое согласилась Доналла”, - спросила Килла, слегка подчеркнув имя девушки, когда она посмотрела на сотрудника по подбору персонала.
  
  Он кивнул. “В строгом соответствии с правилами. Но родители должны расписаться вместо нее, поскольку она не может. Это тоже правила ”.
  
  “Так в чем же твоя проблема?”
  
  “Мы слышали истории ...” - выпалила мать, в то время как ее муж подозрительно уставился на Килашандру.
  
  “Что симбионт превращает людей в монстров?” Спросила Килашандра и поняла, что это действительно был их страх.
  
  Она выхватила ампулу из аптечки медика, разбила ее о стол и, к ужасу присутствующих, намеренно поцарапала себе предплечье осколком разбитого стекла. Рваные раны были удовлетворительно длинными и обильно кровоточили.
  
  “Монстр, который исцеляется за считанные минуты”, - сказала Килла, протягивая руку, чтобы все могли видеть, как быстро симбионт останавливает кровоток и восстанавливает ткани. “Подпишите!” - сказала она родителям своим самым повелительным тоном. “У вас есть тридцать секунд, прежде чем я уйду ... без нее и ее последнего шанса выжить”.
  
  Диан Фиске-Уласс не потребовалось много времени, чтобы дотянуться до документа и нацарапать свою подпись. Она протянула перо мужу. “Какой еще шанс есть у Доналлы?” - воскликнула она.
  
  “Никаких”, - твердо сказала медик и сжала губы, чтобы не сказать ничего другого, что она хотела добавить.
  
  Пожав плечами в знак сердитой покорности, губернатор взял перо и нацарапал свое имя, неразборчиво, но украшенное довольно причудливыми поправками. “Вот! Вы забрали у меня мою единственную дочь”.
  
  “И вы губернатор Фуэрте?” С презрением спросила Килла, а затем повернулась к медику. “Давайте перенесем ее на борт шаттла. Мастер Гильдии прислал свою личную поделку. ” Она бросила желчный взгляд на Фиске-Уласса.
  
  Остальные потянулись за площадкой, Диан начала всхлипывать, губернатор пытался восстановить свой имидж в глазах общественности, изображая суровую решимость.
  
  Как только пилот увидел их в коридоре, он двинулся вперед, чтобы взять передний конец поплавка у Киллы, которая осторожно приняла другую позицию от медика.
  
  “Дай мне свой код, и я сообщу тебе результат”, - сказала она ей.
  
  Медик мотнула головой в сторону свиты. “Они все останутся на станции, пока ...”
  
  Килашандра фыркнула. “Наш главный врач сообщит вам все подробности. Как вас зовут?”
  
  Врач одарил ее очень странной улыбкой. “Хендра Ри”.
  
  “Ри? Вы родственница?” Когда медик кивнула, в ее глазах слегка заплясали огоньки, Килла продолжила: “Так вы знали, что я здесь?”
  
  “Вы - что-то вроде семейной легенды, и я упомянул вас и симбионта Баллибрана Доналле, когда ее состояние улучшилось”, - сказал ей медик, когда они маневрировали с платформой в челноке.
  
  “Легенда?” Килашандра удивленно спросила, потому что она вообще не ожидала, что ее семья помнит ее, учитывая, что она ушла из дома в компании печально известного хрустального певца. Она пристегнула ремни к ручкам платформы.
  
  “Даже в современных высокотехнологичных обществах легенды имеют свое место”.
  
  “Нет, сэр, даже на шаттле”, - услышали они голос пилота. “Нет, если вы не хотите остаться. Осколки, воздух здесь был обработан на Баллибране. Вы получаете достаточно того, что просто прощаетесь.”
  
  Губернатор мгновенно попятился, удерживая свою жену от того, чтобы она не переступила порог.
  
  Медик слегка фыркнул, подергал, чтобы убедиться, что ремни надежно закреплены, а затем быстрым движением наклонился, чтобы поцеловать Доналлу в щеку. “Удачи, малышка!” - прошептала она.
  
  Выходя из шаттла, Хендра слегка обернулась, подала Килле знак удачи и широко улыбнулась. Ты так делал, когда встречал семейную легенду? Килла задумалась.
  
  “Давайте трогаться”, - сказала Килашандра, пристегиваясь ремнем безопасности, в то время как пилот скользнул в кресло управления.
  
  Как только его выпустили из спутникового дока, он связался со штаб-квартирой Heptite, сказав им быть готовыми принять неизлечимо больного заявителя.
  
  Медицинская бригада протискивалась через портал до того, как он был полностью расширен. Когда они разворачивали платформу, Килашандра заметила полосы слез на бледном лице больной девушки.
  
  “Ты в порядке, Доналла?” - спросила она.
  
  Веки дважды сомкнулись, каждый раз выдавливая капли слез, странно выразительно и причудливым образом.
  
  “Я буду на связи, малышка!” Добавила Килла, когда бригада медиков унесла девушку к ожидающему лифту.
  
  Доналла находилась не в Лазарете, а в одной из палат для кандидатов, пока не заразилась симбионтом. Килла надеялась, что это не займет много времени для тела, уже настолько ослабленного и напряженного болезнью. От Доналлы исходила аура мужества, которую Килла уважала, и она надеялась, что глупые, предвзятые родители девочки не лишили ее последней надежды на жизнь.
  
  Она кивком поблагодарила пилота, а затем направилась в ближайший населенный пункт, чтобы спросить Ларса Даля.
  
  “Она у тебя?”
  
  “Будем надеяться, что это произойдет своевременно. Она довольно далеко зашла”.
  
  Ларс хмыкнул. “Симбионту тем легче приступить к работе — согласно медицинским показаниям”.
  
  “Кстати, то, что я был фуэртанцем, не помогло!” Килла усмехнулся в ответ на его вопросительный взгляд. “За исключением медика”.
  
  “Это верно, продолжай гадать”.
  
  “Похоже, ” сказала Килла со смешком, “ я семейная легенда”.
  
  “И все это время ты считал себя белой вороной”, - ответил Ларс с соответствующим суровым выражением лица.
  
  “Все это время я думал, что меня вычеркнули из генеалогии Ри”.
  
  “Ну-ну! В жизни бывают маленькие сюрпризы, не так ли?”
  
  “Когда их можно вспомнить!”
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 6
  
  
  
  
  
  Думая, что легенда должна быть сострадательной, или доброй, или, по крайней мере, гостеприимной, Килашандра проводила Доналлу в ее новые покои. Одетый в зеленое медицинский персонал суетился поблизости, проверяя циферблаты и подключая дистанционное оборудование жизнеобеспечения.
  
  Преснол, старший офицер медицинской службы Гильдии, склонился над распечаткой записи, цокая языком, время от времени ругаясь и выглядя крайне недовольным тем, что он видел.
  
  “Почему они уезжают так поздно?”
  
  “Чудеса происходят с каждой секундой”, - сказала Килла.
  
  “Ну, это было чертовски поздно”, - повторил Преснол со свирепым видом. “Да ведь мышцы ее горла недостаточно сильны даже для того, чтобы установить имплантат. Как она общается?”
  
  “Одно моргание - это ”нет", два - "да".
  
  Преснол был явно потрясен. “Какая захолустная планета породила ее?”
  
  Килла ухмыльнулась. “Комок грязи по имени Фуэрте. Однако с ушами у нее все в порядке”.
  
  Преснол снова выругался, его кожа потемнела от смущения. Затем выражение его лица прояснилось и стало задумчивым. “Хммм, я, конечно, надеюсь, что симбионт сможет выполнить свой трюк. С ее опытом работы она была бы бесценна в лабораториях. ”
  
  Понизив голос, Килла спросила: “Через сколько времени ты увидишь какие-либо переходные следы?”
  
  “В ее ослабленном состоянии это не займет много времени. Лучше бы это не заняло много времени”.
  
  “Сюда, симбионт. Милый симбионт, подойди сюда, пожалуйста”, - сказала Килла сдержанным шепотом, словно подзывая непокорное животное, затем злобно ухмыльнулась Преснолу.
  
  “Примерно так”. Затем Преснол подошел к платформе с вежливо-дружелюбным выражением лица. “Я Преснол Аутерад, главный врач. Я прочитал ваши файлы, и есть все шансы, что в вашем текущем состоянии симбионт уже проник в вашу систему. Мы узнаем довольно скоро, как только у него появится возможность проникнуть в вашу кровь, но я не решаюсь подвергать вас ненужным кровопусканиям. Переход может проходить в нескольких степенях. Об этом я должен вас проинформировать. Я думаю, мы все надеемся, — его жест был направлен на Килашандру, — что вам понравится одна из более мягких форм. Его усмешка была скорее дружелюбной, чем профессиональной. “Я бы хотел остаться в зале, если вы не возражаете?”
  
  Килла почувствовал облегчение от манер Преснола и его объяснений. Но с другой стороны, Антона научила его не проявлять фальшивой сердечности, которая свойственна некоторым медицинским работникам. Он также имел дело с кем-то с медицинским образованием, и обычное взаимодействие врача и пациента было бы оскорбительным. Ее уважение к Преснолу возросло. Она увидела, как Доналла один раз решительно моргнула.
  
  “Очень хорошо. В вашем состоянии монитора было бы недостаточно. Однако, если вы почувствуете какое-либо усиление дискомфорта, быстрое движение век привлечет мое немедленное внимание. Вы могли бы испытать ...” И когда он начал перечислять проявления, Килла увидел Ларса в дверях, наблюдающего за происходящим с мрачным выражением лица.
  
  Решив, что Доналла в лучших руках, Килла на цыпочках удалилась.
  
  “Мы могли бы немного подождать, не так ли, прежде чем покинуть планету?” - спросила она Ларса.
  
  Он долгое время смотрел на нее без всякого выражения, а затем быстро обнял. “Мы, конечно, должны подождать и посмотреть, как Доналла справится. Будучи фуэртанкой и все такое ...”
  
  Он пригнулся, прежде чем она успела его ударить.
  
  Симбионту потребовалось совсем немного времени, чтобы внедриться в иммунодефицитное тело Доналлы. Первой вернулась речь, и она разразилась почти истерическими рыданиями, что, безусловно, было понятно и избавило ее от накопившегося стресса. Слезы могут быть весьма терапевтическими, заметил Преснол, когда отчитывался перед Ларсом и Киллой, с таким удовольствием, как будто он имел к этому большее отношение, чем симбионт.
  
  “Вернулся из пасти смерти и все такое”, - гордо сказал он.
  
  Килла обменялась взглядами с Ларсом, и им обоим удалось не рассмеяться.
  
  “В чем ее изменение?” Спросил Ларс.
  
  Преснол непонимающе уставился на него. “ Откуда, черт возьми, мы могли это знать? Да ведь она едва...
  
  “Вернулся из пасти смерти, Ларс”, - сказала Килла, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. “Откуда она вообще может знать, как изменилась?”
  
  “Точка”. Губы Ларса дрогнули. “Мы заглянем к ней позже”, - добавил он и выключил экран.
  
  Килла издала сдерживаемый смешок. “Челюсти смерти, действительно!”
  
  Когда они пришли в гости, Доналла сидела, обложенная подушками, могла пошевелить головой и даже поднять вялую, иссохшую руку в знак приветствия.
  
  “Я надеялась, что смогу поблагодарить тебя лично, Килашандра Ри”, - сказала она.
  
  Хотя ее голос был низким, это было богатое, теплое контральто. Килла задавалась вопросом, была ли эта женщина на самом деле склонна к музыке и, возможно, прошла Переходный период в качестве певицы.
  
  “Почему? Мы, фуэртанцы, должны держаться вместе в этой чуждой среде”, - добродушно ответила Килашандра, занимая один из гостевых стульев, в то время как Ларс занял другой.
  
  За два дня Доналле Фиске-Уласс значительно стало лучше. Ее лицо утратило свой изможденный вид; карие глаза заблестели, кожа приобрела более здоровый цвет; губы стали розовыми и менее поджатыми. На самом деле, из тупицы она быстро превращалась в довольно привлекательную женщину. Возможно, даже симпатичная, и Килла бросила взгляд на Ларса, который, как он часто говорил ей, любил смотреть — только смотреть — на хорошеньких женщин. “Глазам легче, чем уродливым”. Но в выражении его лица не было ничего, кроме внимательной озабоченности и интереса.
  
  Доналла опустила веки, скрывая то ли смущение, то ли растерянность.
  
  “Я даже не знал о Гильдии гептитов, пока Хендра не упомянула о ней и о тебе”.
  
  Килла пожала плечами. “ С какой стати тебе?
  
  “Это избавило бы меня от большого стресса, если бы я знал больше о знаменитостях Фуэрты”.
  
  Килла фыркнул как раз в тот момент, когда Ларс сказал с озорным блеском в глазах: “И здесь ты всегда производил на меня впечатление ренегата, Килла!”
  
  “Я полагаю, со временем даже ренегаты становятся респектабельными”, - неуверенно сказала Килла. Но она была раздражена: она не могла вспомнить никаких подробностей своего отъезда с Фуэрте. За исключением того, что она была очень рада поехать. Возможно, это и к лучшему, что она забыла обстоятельства. Возможно, она не хотела вспоминать. Быть хрустальной певицей - это достаточно легко.
  
  “Ты говорил мне, что тебе едва не удалось покинуть планету с Карриком”, - сказал Ларс. Он повернулся к Доналле. “Вам дали обычную дезинформацию о том, что crystal singer злые, опасные, стремящиеся заманить неосторожных в свои логова, развращая невинных?”
  
  Доналла слегка улыбнулась, ее глаза слегка сверкнули. “Нет, но тогда мой информатор был моим родственником, таким же отступником, как, я полагаю, и ты, Килашандра. Она считала тебя смелым и предприимчивым. Знаешь, она была в восторге от возможности познакомиться с тобой. ”
  
  “Неужели?” Килашандру это позабавило. В коротком разговоре с ней Хендра не упомянула об этом, но в то время у них были другие приоритеты. “Конечно, мне удалось сбежать из Фуэрте”.
  
  “Все изменилось с тех пор, как ты был там”, - преданно сказала Доналла.
  
  “Это было бы необходимо”, - сухо сказала Килла. Она сменила тему. “Преснол сказал мне, что ты пережил худший период перехода”.
  
  Доналла выдавила еще одну из своих полуулыбок. “Я не знаю ни о каком переходе ...”
  
  “Именно так”, - сказала Килла, довольно довольная. “Симбионт был добр к тебе. Ты недолго будешь прикован к постели”.
  
  “Я глубоко благодарен за это, уверяю вас. Я просто жалею, что мне не разрешили прийти сюда раньше, когда оценили степень моего паралича ”.
  
  “Совсем как фуэртанцы - сопротивляться неизбежному”, - сказала Килла.
  
  “Мои родители хотели для меня только лучшего”, - сказала Доналла.
  
  Затем Ларс поднялся. “Давай не будем утомлять ее, Килла”.
  
  Килла послушно последовала его примеру, хотя Доналла возразила, что ей нравится компания, особенно теперь, когда она снова может говорить.
  
  “Мне нужно многое наверстать”.
  
  “У нас тоже есть”, - загадочно сказал Ларс, выводя Килашандру из комнаты.
  
  “Что ты имел в виду?” - спросила она его, когда они шли по коридору.
  
  Он ничего не сказал, делая вид, что сосредоточен на отчетах Метрополитена, пока вел ее по коридору к лифтам, ведущим на административный уровень. Когда она поняла, что их пунктом назначения был офис Ланжецки, она попыталась отстраниться от него.
  
  “О, нет! Я не куплюсь ни на одну из сделок Ланжецки. И ты сумасшедший, если позволишь ему уговорить себя на что-либо. У нас хороший кредит, Ларс. Мы можем какое-то время побыть на берегу. Что нам нужно сделать, так это снова выйти на полигоны. Мы слишком долго болтались без дела. ”
  
  “Нам не нужно беспокоиться о Ланжецки”, - сказал Ларс напряженным голосом. “Он ни при чем, Килла. Входи, пожалуйста”.
  
  Она не смогла устоять перед мольбой в его голосе; она осторожно вошла в приемную, оглядываясь по сторонам.
  
  Стол Трэга был пуст. Килашандра нахмурилась, смутно осознавая, что все равно не увидела бы Трэга. Обрывки воспоминаний подсказывали, что там был кто-то еще, кто-то, кто ей не нравился. Теперь Ларс держал ее за спину и подталкивал в кабинет. Там было пусто. Она огляделась, гадая, куда подевался Ланжецки. Ларс отпустил ее и, обойдя стол, сел в большое кресло Гильдмастера.
  
  “Килашандра Ри”, - начал Ларс тоном, которого она никогда раньше от него не слышала: отчасти мольбой, отчасти разочарованием, отчасти гневом. “Вы просто должны признать, что Ланжецки мертв. Вы знали об этом два месяца назад. Ты даже настоял, чтобы никто не пытался спасти его от Боллама ...” Она узнала это имя и скорчила непривлекательную гримасу. Но Ларс еще не закончил. “Ты вбил это себе в голову? Наконец-то? Ланжецки мертв”.
  
  Килашандра уставилась на Ларса, с неловкостью осознавая, что это было еще кое-что, о чем она удачно умудрилась забыть. Она не должна забывать, кто был Мастером Гильдии. Он был самым важным человеком для хрустального певца, для всех членов Гильдии Гептитов.
  
  “Должен быть Мастер Гильдии ...” - начала она, сильно запинаясь, когда дискомфорт усилился и задел концепции и образы, которые она не хотела вспоминать.
  
  “Есть мастер Гильдии, Килашандра”. Тон Ларса был добрым, успокаивающим, выражение его лица обеспокоенным. “Теперь я мастер гильдии”.
  
  “Нет!” Она попятилась от стола.
  
  Он вскочил на ноги и обошел стол, протягивая к ней руки с выражением отчаяния и мольбы одновременно.
  
  “Я знаю, ты сопротивлялась этому, Санни. Я знаю, что ты скрывала факт смерти Ланжецки, но это факт. Также фактом является то, что я был назначен гильдмастером вместо него. Я хотел бы, чтобы ты был моим исполнительным партнером в этом, как ты был моим партнером на Полигонах. ”
  
  Килашандра покачала головой, все более решительно, поскольку сопротивлялась смыслу его заявлений. Как Ларс мог стать мастером Гильдии? Это было абсурдно. Он был ее партнером. Они пели crystal вместе. Это был лучший дуэт, который когда-либо был в Гильдии. Им пришлось вернуться на Полигоны и спеть crystal. После смерти Ланжецки стало как никогда важно, чтобы они пели crystal — black crystal, green crystal, blue! У Гильдмастера не было времени петь crystal. Ларсу пришлось петь crystal вместе с ней. Он не мог быть Мастером Гильдии.
  
  “Я знаю, Солнышко”, - продолжил Ларс более любезно. “Его смерть тяжело принять. Он был такой силой для всех нас. Я хотел бы быть таким же хорошим лидером, но я хочу — мне нужна — твоя помощь. Ты, бесспорно, лучший певец, который есть в Гильдии. Вы знаете о поющем кристалле больше, чем кто-либо другой, и вы можете объяснить то, что знаете. Многие не могут сформулировать или передать информацию, которая заперта у них в мозгу. Вы можете. Черт возьми, вы научили меня! ” Он усмехнулся с кривой лестью. “Это только одна из причин, по которой мне нужно ваше сотрудничество и ваш вклад”. Он подошел достаточно близко, чтобы обнять ее, пытаясь своими умными руками, на которые она всегда отвечала, успокоить ее страдания и каким-то образом заставить ее принять суровую правду, которую он ей открыл.
  
  “Ну, ну, Солнышко. Теперь я вижу, что был неправ, позволив тебе забыть то, о чем ты не хотела вспоминать, только потому, что я всегда мог вспомнить за тебя. Но теперь у меня нет такой роскоши. И ты нужен мне как партнер больше, чем когда-либо ”.
  
  “Но я кристал Зингер. Я не... не офисный лакей”.
  
  Ларс коротко рассмеялся. “ Ты думаешь, Трэгг был лакеем?
  
  “Траг был — Траг”, - неубедительно закончила Килла, обдумывая любое опровержение, которое он принял бы за ее отказ. Ланжецки был Мастером Гильдии. Он был и будет. Trag … Она не была Трэгом. Она была совсем не похожа на Трэга.
  
  “Я знаю, к этому придется привыкнуть, Солнышко, но прими реальность. Прими меня как Гильдмастера. Я знаю, что я не Ланжецки, но каждый Гильдмастер накладывает на Гильдию свой отпечаток, и у меня есть несколько позитивных, хотя и странных, идей о том, как улучшить ...
  
  “Вот почему Ланжецки так монополизировал тебя”, - сказала она с раздраженным обвинением. “Вот почему у тебя было так много встреч с ним!”
  
  “Поверь мне, Килла, я не знал, что делал Ланжецки. Я понятия не имел, что он инструктировал меня, чтобы я сменил его. Но он действительно считал, что мои идеи заслуживают внимания ...”
  
  Килла уставилась на мужчину, который был ее постоянным спутником до такой степени, что она не могла представить свою жизнь без него. Она смотрела на его знакомое лицо и удивлялась, что так мало знает о нем.
  
  “Ты мог бы сказать ”нет"", - прошептала она, потрясенная тем, что он говорил, и тем, чего он от нее хотел. “Ты не обязан был соглашаться на встречу”.
  
  “Ланжецки предложил это на условиях, от которых я не смог отказаться”.
  
  “Ты хочешь быть Мастером Гильдии!” - обвинила она его.
  
  Он медленно покачал головой с грустной улыбкой на губах. “Нет, Солнышко, я не хотел быть Мастером Гильдии. Но я есть, и я собираюсь улучшить Гильдию, и каждый брыкающийся, кричащий, сопротивляющийся член Гильдии выиграет. ”
  
  “Бенефис? Мне не нравится, как это звучит”. Она отступила от него. “Что не так с Гильдией в ее нынешнем виде? Кем ты себя возомнил, чтобы это менять?” Ее голос повысился, становясь пронзительным из-за растущего чувства паники, охватившего ее. “ Ты не Ланжецки! Раньше тебя никогда не заботила Гильдия. Просто плавал. Это все, что тебя волнует — парусный спорт, моря и корабли ... ” И, развернувшись, она выбежала из офиса.
  
  “Килла, любимая, позволь мне объяснить!” - крикнул он ей вслед.
  
  Она колотила по кнопкам лифта, умоляя дверь открыться и вытащить ее оттуда. Ларс был моряком, а не мастером Гильдии. Ланжецки был. Он всегда был. Стабильный, надежный стержень ее жизни в Гильдии. Дверца скользнула в сторону, и она запрыгнула внутрь машины, ударив кулаком по панели, чтобы дверь закрылась прежде, чем Ларс успел до нее дотянуться. Он собирался уговорить ее и на это, потому что всегда мог убедить ее, что его предложения сработают. Она не позволит ему заманить ее на офисную работу. Он держал бы ее подальше от Полей боя, не давал бы ей резать хрусталь, и она закончила бы так же, как Трэг, со все меньшей и меньшей защитой симбионтов. Вот что убило Трэга: отсутствие защиты.
  
  Теперь она должна была защитить себя от Ларса. Он уговорит ее сделать то, чего она делать не хочет. Гильдию не нужно было менять! Она прекрасно работала на протяжении веков. Что вообще могло нуждаться в замене? Что ж, она не собиралась помогать. Лучший резчик в Гильдии, да? Просто такие мягкие разговоры слишком часто заставляли Ларса обращаться с ней по-своему! Сделает ее дублершей Трэга, не так ли? Она не была старой Трэгой из sobersides, критичной, непоколебимой, связанной долгом. Она была Килашандрой Ри. Она всегда будет такой! Дверь снова открылась, и она убежала. Сначала она не поняла, где находится; затем, когда узнала пол ангара, вздохнула с облегчением. Она не должна позволить Ларсу догнать ее.
  
  Она потеряется в Горах, и тогда Ларс, мастер Гильдии, не сможет ее найти. Она пойдет так далеко, как только сможет, несмотря на все заявления, которые они делали вместе. Она найдет новые, о существовании которых он и не мечтал. Она будет резать и резать и покажет Гильдмастеру, что она слишком важный огранщик, чтобы ограничиваться офисом!
  
  Она лишь краем уха осознавала, что летный офицер пытается ей что-то сказать. Она повторила свою настоятельную просьбу о своих санках. Когда он, казалось, заупрямился, пытаясь повторить свое сообщение, она прорвалась мимо него и побежала к стеллажам, где хранились сани. Ее автомобиль находился в первом ряду, поэтому она поднялась в него, открыла ладонью дверь кабины и устроилась в кресле пилота. Она проверила двигатели, надела головной убор и услышала шум из Операционной.
  
  “Мне нужен допуск, и я не хочу никакой ерунды. Я должен выйти на полигон. Это понятно?”
  
  Внезапно голоса, пытавшиеся отговорить ее, смолкли. Наступила долгая пауза, во время которой она включала двигатели и сжимала и разжимала руки на рычаге, ожидая, когда ее отпустят. Она бы обошлась без него, если бы пришлось. Она потянулась к переключателю движения, когда тишина закончилась.
  
  “Килашандра Ри, свободна для выхода”, - произнес тенор, ровный из-за отсутствия эмоций. “Удачи, певица!”
  
  Она так торопилась улететь, что не поняла, что ее отпустил не летный офицер. Она сняла сани со стойки и направилась к открытой двери ангара. Как только он освободился, она направила нос саней на север. Она выдержала небольшую дистанцию, прежде чем включила привод. Облегчение от побега уменьшило дискомфорт от гравитационного давления, когда сани послушно рванулись вперед, глубоко вдавливая ее в амортизацию.
  
  Первая буря застала ее все еще в поисках возможного места. Она не вернулась в Гильдию. Она направилась дальше на север, переплыла море, спасаясь от шторма, и обосновалась на Северном континенте, чтобы переждать непогоду. Она проспала большую часть перерыва, затем вернулась на Хребты и продолжила свои поиски.
  
  Нехватка припасов, особенно воды, в конце концов вынудила ее вернуться. Она пробыла там ровно столько, чтобы пополнить свои запасы, игнорируя все предложения как летных, так и грузовых офицеров, которые отчаянно пытались ее задержать. Ланжецки, вероятно, что-то задумал для нее, и она не хотела в этом участвовать.
  
  “Это не Ланжеки, Килла”, - настаивала Карго с обеспокоенным выражением лица. “Доналла—”
  
  “Я не знаю никакой Доналлы”. Килашандра прошла мимо женщины, скользнула в свои сани с пополненным багажом и плотно закрыла дверцу.
  
  Пока она выводила сани из Ангара, летный офицер продолжал яростно указывать на свои наушники, желая, чтобы она включила связь, но она проигнорировала его и умчалась прочь, следуя зигзагообразным курсом с такой скоростью, что никто не мог ее отследить.
  
  Она наконец—то нашла в dominants кристально-насыщенную зелень. Она все еще резала, когда сработала сигнализация в ее санях. Это заставило ее остановиться — ненадолго — и посоветоваться со своим чутьем на погоду. Впервые ее не предупредили заранее. Или предупредили? В последнее время у нее было несколько сеансов с crystal thrall. Возможно, … Но это было только первое из предупреждений. У нее было время.
  
  У нее почти ничего не получилось, потому что последняя из зеленых, массивный постамент, завладела ею, и только порывы штормового ветра разрушили чары, выбив ее из равновесия и из транса.
  
  Лихорадочно загружая свои коробки, поскольку она, очевидно, не утруждала себя этим в течение нескольких дней, она работала с самым небольшим запасом за всю историю. Удача едва держалась на плавниках ее саней, потому что крушение произошло на самом краю шторма, достаточно близко, чтобы команда смогла спасти crystal и ее изувеченное тело. Сани были списаны со счетов.
  
  * * *
  
  “Что я вырезала? Сколько я заработала?” - были первые связные вопросы Килашандры, когда она, наконец, пришла в себя после травмы, полученной в результате несчастного случая.
  
  “Как я понимаю, этого достаточно, чтобы заменить твои сани, Килла”, - произнес женский голос.
  
  Килашандре удалось открыть глаза, хотя поднять веки было невероятно тяжело. Было трудно сосредоточиться, но постепенно она смогла различить женское лицо.
  
  Она с усилием подобрала подходящее имя. “Антония?”
  
  “Нет, не Антону. Доналлу”.
  
  “Доналла?” Килла пристально вглядывалась, яростно моргая, чтобы прояснить зрение. Она не узнала это лицо. “Я вас знаю?”
  
  “Не очень хорошо”. В тоне была легкая нотка веселья. “Но некоторое время назад ты спас мне жизнь”.
  
  “Я не помню, чтобы мы с кем-нибудь резали хрусталь”.
  
  “О, я не певица. Я медик. Ты помнишь что-нибудь о том, как помог убедить моих родителей разрешить мне приехать в Баллибран?”
  
  “Нет”. Когда Килла начала качать головой, чтобы подчеркнуть отрицание, она испытала сильную боль. “Я не имела никакого отношения к вербовке”, - сказала она сдержанно. “Я пою crystal. Я не заманиваю людей на это.”
  
  “Ты не соблазнила меня, Килашандра Ри, но ты предоставила моим родителям неопровержимое доказательство того, что симбионт Баллибран заживает. Быстро.”
  
  “Так должно быть, не так ли, чтобы певцы оставались в поле зрения? На этот раз я чуть не купился на это, не так ли?”
  
  “Настолько близко, насколько это не имеет значения”, - произнес мужской голос. Этот голос был знакомым, и ее охватила паника. Его она не хотела видеть. Это все, что она помнила. Она отвернула голову в ту сторону, откуда доносился голос — голос Гильдмастера.
  
  Чья-то рука тепло сжала ее пальцы, большой палец ласкал тыльную сторону ее ладони с интимностью, которую она находила одновременно успокаивающей и коварной. Она попыталась отстраниться, но у нее не хватило на это сил.
  
  “Довольно сильно покалечила себя, Солнышко. Я всегда боялась, что это случится. Если бы я была там ...”
  
  В ярости ей удалось высвободить руку. “ Тебя там не было. Ты был в офисе. Где должен находиться Гильдмастер! Она злобно пережевывала слова, и когда увидела, что его лицо появилось в поле ее зрения, она подняла руку, несмотря на боль, чтобы прикрыть глаза. “У тебя был шанс резать хрусталь со мной. Уходи”. Она выбросила руку в его сторону, пытаясь ударить его.
  
  “Я думаю, тебе лучше уйти, Ларс. Твое присутствие определенно не успокаивает. Она говорит бессвязно”.
  
  “Напротив, Доналла, она очень последовательна”.
  
  “Пожалуйста, Ларс, не принимай ее всерьез. Не сейчас. Ей очень больно, несмотря на симбионта”.
  
  “Она выживет?”
  
  “О, совершенно верно. Рваные раны быстро заживают, и кости ног почти полностью срослись. Растянутые сухожилия и растянутые мышцы срастаются немного дольше”.
  
  “Дай мне знать, когда она ... снова станет собой, ладно, Доналла? И предложи...”
  
  “Я буду держать тебя в курсе, Ларс, и я не буду ничего предлагать прямо сейчас. Это было бы совершенно неуместно”.
  
  Килашандра беспокойно заерзала, подсознательно возмущенная дружелюбием разговоров, тонким намеком на отношения между двумя собеседниками: этой Доналлой и мужчиной, которого она вообще не хотела признавать.
  
  “Я даю тебе кое-что, чтобы ты еще немного пришла в себя, Килашандра”, - сказала женщина, и Килла почувствовала холод спрея на своей шее. “Тебе станет лучше, когда ты проснешься”.
  
  “Нет ничего лучше, когда ты просыпаешься”.
  
  В следующий раз, когда она проснулась, было утро, по крайней мере, так подсказал ей цифровой индикатор на стене. День, месяц и год никогда не были функцией гептийских хронометристов. А поскольку Лазарет находился глубоко в недрах Гильдии и был защищен от разрушительных пасхальных штормов, голограмма на стене отражала внешнюю погоду. Почему-то яркое ясное утро показалось Килашандре кощунственным. Она застонала. Но датчики кровати уже уловили изменение в режиме ее сна, и дверь открылась, из-за нее выглянуло сияющее лицо.
  
  “Проголодался?”
  
  “Ужасно голодный”, - со стоном сказала Килла. Голод тоже казался ей пародией, и она зарылась лицом в подушки.
  
  “Сейчас вернусь”.
  
  Еда действительно привела в порядок насущные потребности. Сидячий прием пищи также подчеркнул ее выздоровление. У нее ничего не болело, хотя конечности сильно затекли. Она осмотрела свои руки и ноги и с удивлением провела пальцами по белеющим шрамам, которые показывали, насколько ужасными были ее раны. Это неизбежно напомнило ей, что она разбилась на санках. Она еще не могла смириться с этим, поэтому тяжело поднялась с кровати и пошла в ванную, чтобы наполнить глубокую ванну горячей водой с ароматическими добавками, чтобы снять затянувшуюся скованность. Наконец, освеженная и более гибкая, она села за терминал в номере и ввела свой личный код. Проигнорировав строку, предлагавшую ей обновить данные в памяти, она получила доступ к своему кредитному балансу. На мгновение ее настроение упало. Саней было недостаточно, чтобы заменить их.
  
  Подождите минутку. Денег не хватило, чтобы заменить сани, которые она разбила, но те были двухместными. Она больше не пела дуэтом. У нее было достаточно на одного, может быть, и не первоклассно, но достаточно, чтобы вернуться на пастбище, и, если она купит только основные пайки, запасов хватит на месяц. Она набрала запрос о своем резаке. Если бы она отключила резак, то оказалась бы в большом долгу. Ненадолго, уверила она себя. Ненадолго. Она снова снимет блэкса — и покажет ему! Она набрала номер режущего центра, но никто не ответил. Она не могла вспомнить название текущего альбома и мучилась из-за этого. Она вызвала список администраторов, чтобы узнать, кто это был: “Clarend nab Ost” не вызвал никаких звонков и, очевидно, не отвечал на звонки в его или ее каюту. К счастью, девушка принесла обед, чтобы отвлечь растущее чувство разочарования.
  
  К тому времени, как она покончила со вторым сытным ужином, ей также удалось связаться с Кларендом наб Остом, у которого нашлось несколько отборных слов о ком-то, кто оставил свой резак незакрепленным, разбился, а затем ожидал, что инструмент будет готов к работе. Она горячо настаивала на том, что всегда использует свой резак.
  
  “Так как же получилось, что он застрял в дверце грузового люка?” Ехидно спросил он.
  
  Это заставило ее замолчать. Она была гораздо больше потрясена этим промахом, чем тем, что разбила сани или получила собственные травмы. Итак, она рассыпалась в извинениях, и Кларенд, наконец, закончил свою тираду против беспечных, заброшенных, распутных, пресыщенных, слабоумных, недалеких певцов и их грехов, ошибок и позора. Затем он сказал ей менее резким тоном, что он не совсем закончил ремонт и не может поручиться за его дальнейшую эффективность, если она в следующий раз будет злоупотреблять им на плитах, и ей чертовски повезло, что у нее вообще был резак в том виде, в каком она с ним обращалась.
  
  Как ни странно, этот эпизод заставил ее почувствовать себя несколько лучше: все было нормально, когда техник как следует отчитал ее за вопиющую безответственность. Она позвонила в Ангар и спросила, как долго ей придется ждать нового сингла.
  
  “У меня достаточно кредитов, если только вы снова не завышаете стоимость”, - сказала она сотруднику отдела снабжения.
  
  “Сама мысль о том, что мы извлекаем выгоду из твоего несчастья! Холост, ты хочешь сейчас? Я подумал —”
  
  “Ты не в курсе сплетен, Ритвили”, - сказала она так сердито, что наступило долгое молчание. “Достань одну из них со склада и введи в эксплуатацию, обеспечь ее. Основные пайки на месяц. Я скоро уеду отсюда.”
  
  “Не совсем ‘скоро”, - перебил медик, подслушавший последнюю часть ее разговора.
  
  Килла нахмурилась: женщина выглядела знакомой ... и в то же время незнакомой. Килашандра пожала плечами, не в силах вспомнить.
  
  “На случай, если вы забыли, я Доналла Фиске-Уласс, коллега-планетарианка с Фуэрте”, - сказала женщина, подходя к кровати. Ее голос оборвался на вопросительной ноте.
  
  Килла вздохнула и покачала головой. “ Я не помню. И не жди, что я вспомню.
  
  “О, я знаю. Я ожидаю, что женщина, которая спасла мне жизнь, должна помнить этот факт”, - вежливо сказала Доналла, засовывая руки в карманы своего медицинского халата. Она была очень привлекательной женщиной, стройной, но не худой — хотя мысль о худобе будоражила память Килашандры. У нее были вьющиеся короткие волосы, обрамлявшие умное лицо с тонкими чертами. У нее были прекрасные глаза, и она излучала властность и компетентность. “Особенно когда я считаю себя обязанной тебе”.
  
  “В Гильдии нет никаких обязательств”, - напомнила ей Килла.
  
  “Среди певцов - нет, потому что вы все конкурентоспособны, преданы делу и должны быть прискорбно целеустремленными”. Доналла снова ухмыльнулась. “Итак, вы позволите мне выполнить свои обязательства перед вами”.
  
  “Я сказал, что не знаю, есть ли такой”.
  
  “Ты могла бы, если бы помнила это”, - настаивала Доналла, и что-то в ее почти льстивом тоне заставило Килашандру насторожиться.
  
  “Я избегаю людей, пытающихся сделать мне добро”, - сказала она ровным и, как она надеялась, обескураживающим тоном.
  
  Доналла присела на край кровати и мгновение смотрела на Килашандру. “Это потому, что ты не слышала, что самое интересное”.
  
  “Я должен это делать?” Килла покорно вздохнула.
  
  “Да, потому что Гильдмастер попросил меня обратиться по этому вопросу к каждому певцу”.
  
  “О, у него есть”. Килла немедленно воспротивилась этой идее.
  
  Доналла слегка рассмеялась, как будто узнала реакцию и ожидала ее. “Хммм, да, хорошо. Довольно много певцов приняли мое предложение”.
  
  “Хватит веселиться. Сообщи мне словами из одного слога”.
  
  “Не будь грубой, Килашандра Ри”. Теперь в голосе Доналлы послышались едкие нотки, которые заставили Килашандру взглянуть на нее с удивлением. “С тех пор, как я восстановил здесь свое здоровье, я пытался найти способ обойти самый важный недостаток, с которым сталкиваются все певцы”.
  
  “Как мило с вашей стороны!” Килашандра высокомерно фыркнула.
  
  “Доброта здесь ни при чем. Имеет значение эффективное использование времени и энергии певцов. Певцы теряют функцию памяти каждый раз, когда попадают в Диапазоны. Они теряют важные детали точного расположения ценных объектов ”.
  
  “Детали могут быть, но не резонанс, который вернет вас к обоснованному заявлению”, - сказала Килашандра, качая головой, чтобы отмахнуться от ошибочной логики Доналлы.
  
  “Только если вы сразу вернетесь на полигоны. Насколько удобнее было бы вспомнить точные местоположения, точно запомнив соответствующие ориентиры ”.
  
  “И оставлять такую информацию доступной другим певцам? Ни в коем случае! Попробуй еще раз на мне ”.
  
  “Я ничего на тебе не испытываю. Я уже добился заметного успеха в доступе к памяти в умах певцов’ замутненных кристаллами”.
  
  “У тебя есть что?” Килашандра села, в ней закипала ярость от такого вторжения. Кем эта женщина себя возомнила?
  
  “У меня были полномочия Гильдмастера, и это—”
  
  “Убирайся отсюда. Я не хочу участвовать в подобном плане. Этот твой Гильдмастер, должно быть, не в своем уме, раз допускает такое преследование. Это худший пример вторжения в частную жизнь, который я когда-либо слышал ”.
  
  “Но так много информации можно восстановить”, - настойчиво сказала Доналла, наклоняясь к Килашандре в попытке расположить ее к себе. “Так много утраченной памяти можно восстановить”.
  
  “Я не потеряла ничего, что хотела бы вернуть”. Килашандра была на расстоянии одного децибела от крика. “Иди, Доналла, рассказывай свою чушь кому-нибудь другому. Оставь меня в покое!”
  
  “Но я хочу помочь тебе, Килашандра”, - сказала Доналла, меняя тактику.
  
  “Мне не нужна такая помощь. А теперь иди, или мне тебя вышвырнуть? Ты же знаешь, я достаточно здорова, чтобы это сделать”. И она привстала со стула.
  
  Доналла оттолкнулась от края кровати и взволнованно отступила на шаг. “ Знаешь, ты ведь тоже будешь помогать Ларсу Далю. Не говоря уже о вашей Гильдии.
  
  “Избавь меня от сентиментального пассажа для скрипки, Доналла. Верность - это еще один товар, которого не хватает певцам и который им не нужен!” Килашандра завершила подъем одним плавным движением, довольная тем, что ее тело так легко откликается. Она схватила Доналлу за руку, развернула к двери и с силой вышвырнула из комнаты. “И не возвращайся”.
  
  “Если бы ты только послушала...” Начала Доналла, но Килла закрыла дверь, не обращая внимания на ее мольбы.
  
  “Регрессия не болезненна!” Женщина была невероятна, кричала на нее через закрытую дверь. Одним поворотом регулятора громкости Килла включила на полную любую программу развлечений в номере, заглушив голос Доналлы. Затем она защелкнула дверной замок.
  
  Долгое мгновение она кипела, позволяя музыке, какому-то припеву в стиле барокко, обволакивать ее. Песня была ей знакома. Она взяла партию сопрано, удивленная и довольная тем, что может добавлять слова к нотам. Она прервала пение, когда даже для нее самой ее голос прозвучал резко.
  
  Ну, разве не так? Когда ее домогалась глупая сучка, которая приняла одностороннее решение о том, что “нужно” Килашандре Ри? Только Килашандра Ри могла принимать такие решения. Она заслужила это право, клянусь всеми святыми! Смешная женщина! Абсурдная идея — воскрешать бесполезный багаж воспоминаний. И Гильдмастер согласился?
  
  Килла с отвращением выдохнула, вспоминая то, что сказала Доналла. Возможно, ее память была ошибочной, но она читала голоса в течение многих лет. Она снова фыркнула, вспомнив тональности и интонации, которые сказали ей больше, чем, возможно, предполагала Доналла. Женщина произнесла имя Ларса тоном, который указывал на нечто большее, чем случайное знакомство с ним, намекая на отношения, которые были ориентированы не только на работу. Они были прекрасной парой, они были! Хорошо подходили друг другу! Если бы она знала, что эта женщина поступит подобным образом, ведя себя как совесть, она бы позволила ей умереть в Комнате для вербовки!
  
  “Вот и я тоже могу вспомнить — когда захочу!” - Пробормотала Килла себе под нос. Затем она рассмеялась, услышав детскую раздражительность в своем голосе. Она помнила важные вещи, например, как управлять санями, как находить заявки, как огранять — и, что самое важное, она в целом помнила, что нужно огранять, чтобы получить максимальную рыночную стоимость своего хрусталя. Что еще ей нужно было запомнить? Мелкие детали повседневной жизни? Мелочи, которые забивали мозг и мешали работе: инциденты, которые унижали или приводили в ярость, чушь, вздор, случавшийся во время путешествия, вещи несущественные, когда человек посещает мир всего один раз?
  
  Как насчет того, чтобы вспомнить новый мир?
  
  "Если это было стоящее, интересное или волнующее событие, я запомню это", - сказала она себе.
  
  Будешь ли ты?
  
  Я могу, если захочу! Я могу!
  
  Она проспала весь день и проснулась, услышав осторожный стук в дверь. Это была шустрая маленькая медсестра из лазарета, которая хотела подать ей ужин. Она ела с аппетитом, стараясь не обращать внимания на то, что кто-то взял на себя труд заказать ее любимые блюда. Это покроет расходы на ее пребывание в лазарете. Ну что ж. Она всегда платила за экзотику, и ярранское пиво действительно доставляло удовольствие!
  
  Следующие три дня она не виделась с раздражающей ее Доналлой, но провела несколько сеансов у терапевтов, которые работали над тем, чтобы помочь ей полностью восстановить мышечный тонус. Она забрала свой резак у Кларенда, который снова предупредил ее, чтобы она помнила — помнила, — что она не могла снова злоупотреблять своим резаком, иначе ей придется заменить его. Она получила во владение сверкающие новенькие санки.
  
  “Я не буду говорить тебе, скольких ты ограбила за эти годы, Килла”, - кисло сказал ей Ритвили, протягивая заказ на покупку для ее подписи. “И на это ушло все твое время. Ты сейчас в минусе — так что стригись хорошо!”
  
  Она задержалась достаточно надолго, чтобы связаться с Клодин и узнать, какой кристалл ей следует искать.
  
  “Кое-кто хочет эти глубокие аметисты и, конечно, любой черный, на который вы наткнетесь”, - сказала Клодин с усмешкой. “В любом случае, у тебя к ним естественная привязанность, а черные всегда нужны”.
  
  “Да”. Килла была не очень довольна своей близостью. Ей нравилось получать деньги от черных, но не брать их в одиночку. Они, как правило, покоряли легче, чем любой другой цвет. “Я запомню это”.
  
  Она была не единственной певицей, покидающей Ангар Гильдии в тот день: готовились еще пятнадцать человек, и каждый из них был полон решимости выйти последним и, таким образом, не только видеть направление, в котором двигались все остальные певцы, но и скрывать свой собственный конечный пункт назначения.
  
  Почувствовав отвращение, Килашандра перестала ждать. Такими темпами стемнеет, прежде чем она добьется сколько-нибудь значительного продвижения в Зону действия. Заметив следы старения и неправильного использования на большинстве других транспортных средств, она поняла, что со своими новыми санями она могла бы легко облететь любое из них. Она попросила разрешения и получила его вместе с искренней благодарностью от летного офицера, который терял терпение из-за медлительности певцов.
  
  “Все они чертовски параноидальны”, - пробормотал он, забыв отключить связь.
  
  “Тебе лучше поверить в это”, - сказала Килла со смехом и провела свою новую машину через огромные внешние двери ангара.
  
  Обмен репликами привел Килашандру в хорошее настроение, которое улучшилось еще больше, когда она услышала, как пятеро других певцов внезапно потребовали разрешения. Что ж, она им покажет!
  
  Капризничая, она умчалась со скоростью, неподходящей для ее близости к Ангару, смеясь над гневным выговором летного офицера. Мчась на безрассудно малой высоте по неровной местности предгорий, она развила максимальную мощность саней так быстро, как только осмелилась.
  
  “Попробуйте следовать за мной сейчас, придурки! Разобьетесь вдребезги о холмы, пытаясь!”
  
  Она издала музыкальное "ура", когда земля пронеслась мимо нее. Слова к арии покинули ее, но она продолжала петь, используя гласные и во всю мощь своих легких, наслаждаясь обретенной свободой.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 7
  
  
  
  
  
  Килашандра приехала из гор Майлки с грузом призм и цилиндров из голубого кварца в градусах А-диез или выше. Она всегда хорошо играла соло в верхних регистрах, что давало ей явное преимущество перед большинством crystal singers.
  
  Она добралась до Ангара на ветру из-за надвигающегося шторма. Снова все прошло гладко, но она улыбнулась тому, что добралась без вреда для себя или своих саней. Это было все, что имело значение: вернуться в том же состоянии духа и тела, в каком она ушла. И все же в глубине души она позволила себе почувствовать облегчение оттого, что ее безрассудство не повлекло за собой наказания.
  
  Поскольку она пришла одной из последних, ей пришлось ждать, пока Клодин освободится, чтобы проверить свой кристалл. Ожидание было долгим, особенно когда каждый нерв в ее теле требовал сияющей жидкости, которая уменьшила бы резонанс до легкого дискомфорта. Шторм снаружи, казалось, придавал ее телу особую силу. Время от времени она вздрагивала, но сумела пережить ожидание.
  
  Когда Клодин сказала ей, что она достигла вершины рынка, она почувствовала физическое облегчение, охватившее ее, несмотря на storm scream.
  
  “Мне повезло”, - сказала она, поморщившись, вспомнив последнюю неделю в Тире. Солнце яростно било по шрамам от ее порезов, наполовину ослепляя ее, и крик кристал пронзал ее разум, когда она резала. Но она отчаянно пыталась захватить достаточно груза, чтобы на время покинуть этот мир - подальше от хрустальной песни, подальше, чтобы у ее разума был шанс исцелиться. “Сколько?”
  
  Клодин посмотрела на нее из-за своей консоли, левый уголок ее рта изогнулся в легкой ухмылке. “Ты мне больше не доверяешь, Килла?”
  
  “В данный момент я бы не доверяла собственной матери, если бы могла вспомнить, кем она была”, - ответила Килла. Она заставила себя улыбнуться Клодин своими грязными губами и попыталась расслабиться. Клодин была ее подругой. Она бы знала, как сильно Килле нужно было уехать от Баллибрана и Кристал ныть. “Этого достаточно?”
  
  Клодин изменила цвет своих увеличенных глаз и посмотрела на Килашандру почти по-матерински. “ Ты достаточно долго была певицей, Килла, чтобы знать, когда нарежешь достаточно хрусталя.
  
  “Скажи мне!” С совершенно иррациональной яростью Килашандра ударила обоими кулаками по прилавку, сотрясая кристалл и заставляя Клодин моргнуть в усилении. Она немедленно смягчилась. “Прости, Клодин. Я не должен был кричать на своего единственного друга. Но...”
  
  “С тебя хватит”, - мягко сказала Клодин. Она потянулась, чтобы ободряюще взять Киллу за руку, но отдернула пальцы, как будто обожглась. Выражение лица Сортировщицы сменилось печалью. Затем ее взгляд переключился на кого-то у нее за плечом.
  
  Килашандра слегка склонила голову набок, чтобы посмотреть, кто присоединился к ним. Это был Мастер Гильдии. Она оглянулась на Клодину, игнорируя мужчину, как делала уже долгое время.
  
  “Килла”, - сказал он, и в его теноре прозвучала озабоченность, “ "это было слишком сокращением наполовину. Тебе не стоит какое-то время работать в одиночку. Любой певец в Гильдии согласился бы стать твоим партнером на пару пробежек.”
  
  “Я буду работать так, как мне заблагорассудится”, - сказала она, заставляя свое ужасно усталое тело выпрямиться. “Я не настолько древняя, чтобы не карабкаться, когда нужно”.
  
  Мастер Гильдии указал на прогноз погоды, отображаемый на задней стене Сортировочного сарая, и Килашандра невольно проследила за его пальцем. Она сохраняла видимость неуверенности, но почувствовала холодок страха в животе. Она и не подозревала, что шторм был настолько сильным: ветер достигал силы в двенадцать махов? Неужели ее предчувствие погоды изменило ей? Потеряло остроту? Нет, но она была в Диапазонах глубже, чем предполагала, когда начинала. Ее вполне могли поймать на кристал. Но она этого не сделала. И она благополучно привезла достаточно хрусталя, чтобы снова покинуть планету.
  
  “Хороший удар”, - сказала она, пожимая плечами в оправдание и кривя губы, “ "но это выбьет почву из-под ног”.
  
  Мастер Гильдии легонько коснулся ее плеча; он не отстранился от нее, как это сделала Клодин. “Только не возвращайся одна, Килла”. Она выскользнула из-под его руки. Он продолжил: “Ты уже давно поешь crystal. Ты прилетел сюда незадолго до шторма со скоростью двенадцать махов, и однажды ты задержишься в этот момент слишком надолго и — бац!” Он вскинул руки вверх, растопырив пальцы. “Яичница с мозгами”.
  
  “Настало время, гильдмастер, ” сказала она, все еще стоя к нему спиной, “ чтобы я немного отомстила за себя”.
  
  Она увидела жалость и беспокойство в глазах Клодин.
  
  “С разорванными ушами и превратившимся в воздушный шар разумом? Конечно, Килла. Конечно. Послушай, есть полдюжины хороших резаков, которые удвоят твой счет в любой момент, когда ты пошевелишь пальцем. Или ты не помнишь, — и голос Гильдмастера стал мягче, — сколько ты заработал, спев дуэтом...”
  
  “С Ларсом Далем!” Килашандра постаралась, чтобы ее голос звучал ровно, и отказалась оглядываться по сторонам.
  
  “Мы хорошо сработались, Килла”. Его голос все еще был мягким.
  
  “Как мило с вашей стороны помнить, Гильдмастер”.
  
  Она отвернулась от прилавка, но он встал перед ней.
  
  “Я был неправ, Килашандра. Тебе слишком поздно прекращать дуэт. Кристалл в твоей душе”. Он вышел из сарая, оставив ее стоять там.
  
  Она попыталась отнестись к обвинению с юмором, но в его устах оно резануло, как хрусталь. Как будто она хотела бы снова спеть дуэтом. Особенно с Ларсом Далем. Она мысленно вернулась назад, пытаясь вспомнить некоторые подробности тех безмятежных дней. Ничего не приходило. Должно быть, это случилось давным-давно: много штормов, много Пасх, много порезов в прошлом.
  
  “Килла?”
  
  При звуке голоса Клодин Килашандра рывком вернулась в настоящее: на экране показывали тотализатор - и новости были хорошими. Даже с учетом десятины Гильдии, у нее было достаточно денег, чтобы не появляться на Пастбищах почти год. Возможно, этого будет достаточно, чтобы забрать кристалл из ее души.
  
  Мастер Гильдии, должно быть, ошибался на этот счет! Он должен был ошибаться! Она поблагодарила Клодин, которая, казалось, почувствовала облегчение от того, что настроение ее подруги изменилось.
  
  Она задержалась в Холле достаточно надолго, чтобы набрать свое имя и подключить локатор к своей каюте. Ее давно перестало раздражать, что она не могла вспомнить, где она живет в огромном кубе Гильдии Гептитов. Она просто позволила локатору вести ее. Ветер маха, казалось, следовал за ней, отдаваясь эхом в лифте и коридоре. Ключ в ее руке завибрировал более властно, и она заторопилась. Чем скорее она погрузится в сияющую ванну, тем скорее избавится от сердитой пульсации хрусталя в своей крови.
  
  Нет, это было не в ее крови. Пока нет.
  
  Значит, были мужчины, готовые составить с ней дуэт, не так ли? Ну, Гильдмастер, что, если это не просто любой мужчина, который мне подходит? Дверь в ее каюту распахнулась, когда она приблизилась к ней, и она побежала рысцой. На наполнение сияющей ванны уйдет так много времени. Каким-то образом должен быть способ вызвать это удовольствие издалека, особенно для певиц, настолько увлеченных музыкой, как она. Однажды кто—то — как же его звали? - оказал ей подобную любезность, и она всегда возвращалась в свою комнату и обнаруживала, что ванна полна.
  
  Завернув за угол в туалет, она была поражена, увидев, что из крана течет вязкая жидкость в почти полной ванне. Но этот кто—то - она попыталась вспомнить, даже когда стаскивала свой грязный комбинезон — был давно мертв. Она была бесконечно благодарна тому, кто устроил ванну. Гильдмастеру? Вряд ли. Как звали того, другого мужчину?
  
  Она больше не могла мучить свой разум бессмысленными попытками вспомнить. С огромным вздохом облегчения она погрузилась в жидкость, чувствуя, как она слегка тяжелеет на коже, заполняя поры. Ее плоть с благодарностью впитала обезболивающее, и она опустила голову в нишу, просунув ноги и руки в удерживающие ремни. Она заставляла мышцу за мышцей расслабляться, желая, чтобы резонансы перестали отдаваться эхом в ее костях.
  
  Должно быть, она поспала: она была достаточно измотана, чтобы сделать это. Но она чувствовала себя немного лучше. Это будет очищение в четыре ванны, решила она и выпустила использованную жидкость.
  
  “Диспенсер!” - позвала она достаточно громко, чтобы активировать механизм в соседней комнате, и, когда он прозвенел, она заказала еду. Она подождала, пока второй звонок не сообщил ей, что еда готова. “Теперь, если бы они только изобрели бота, который доставил бы это мне ...”
  
  В прошлом ей не приходилось беспокоиться об этой детали, не так ли? Это все, что она помнила. Она вылезла из ванны, поставив ее на подливку, и, набросив на себя большое полотенце, направилась к прорези дозатора, не обращая внимания на лужицы жидкости, которые стекали с ее тела, пока она шла. Аромат еды активизировал давно не использовавшуюся слюну.
  
  “Не ешь слишком много, Килла”, - предупредила она себя, прекрасно понимая, что случится с ее истощенным желудком, если она это сделает. Это она помнила всегда.
  
  Она откусила несколько кусочков, а затем заставила себя отнести поднос обратно в ванну, где поставила его на широкий бортик. Забравшись обратно в наполняющуюся ванну, она подставила свое тело под брызги из крана с широким горлышком. Держась одной рукой за край, она зачерпывала стебли мильси и отправляла в рот по одному, старательно пережевывая.
  
  Она действительно должна помнить о еде, когда находится на Пастбище. Мухла знала, что в ее санях достаточно продуктов, и, поскольку за них заплачено, она должна их съесть. Если она помнит.
  
  Принимая четвертую ванну, она вспоминала обрывки своего последнего перерыва. Они ей не понравились. Во-первых, он прибыл с легким грузом, вынужденный покинуть дистанцию за несколько километров до шторма. В этой поездке она, конечно, воспользовалась преимуществами этого удара — так было всегда с crystal. Если певице удавалось достаточно быстро вернуться в окрестности жилы, кристалл резонировал и сообщал ее телу, где он находится. Но у нее не было достаточного кредита, чтобы покинуть планету, в поездке, в которой она отчаянно нуждалась тогда — хотя и вполовину не так сильно, как сейчас.
  
  Ей пришлось искать утешения в красивом и несколько высокомерном молодом землянине с верхнего континента: глухом к интонациям, трезвомыслящем, но он оказался недостаточно мужественным, чтобы обжечь ее.
  
  “Действительно, кристалл в моей душе!” Слова Гильдмастера ранили, как хрустальные царапины.
  
  Она издала звук, выражающий явное отвращение к самой себе, и вылезла из аквариума, опрокинув поднос. Она повернулась к большому настенному зеркалу, наблюдая, как текучая пелена стекает с ее тела, упругого и грациозного, как у подростка. Килашандра уже давно перестала следить за своим хронологическим возрастом: в любом случае, это не имело значения, поскольку симбионт помогал ей выглядеть и чувствовать себя молодой. Не бессмертие, но близко к нему - за исключением молодости ее памяти.
  
  “И куда же я на этот раз уеду с этой гребаной планеты?” спросила она свое отражение, а затем открыла панель комода.
  
  Она была слегка удивлена тамошним убранством и решила, что, должно быть, потратила весь свой кредит на красивые нитки, чтобы соблазнить этого неосторожного землянина. Он был грубым любовником, хотя и не таким. Все изменилось по сравнению с Ларсом Далем. Как смеет Гильдмастер предлагать ей лучший дуэт! У него не было ни права, ни авторитета, ни права удерживать ее, чтобы диктовать ей выбор!
  
  Килашандра сердито набрала номер администрации порта и поинтересовалась пунктами назначения, куда скоро отправятся из Шанкилла.
  
  “Немного, К.С. Килашандра”, - вежливо ответили ей. “Небольшое грузовое судно загружается для системы Арма ...”
  
  “Был ли я там?”
  
  Пауза. “ Нет, мэм.
  
  “Что Арма делает для себя?”
  
  “Экспортирует рыбий жир и клей”, - последовал полузадушенный ответ.
  
  “Водный мир”?
  
  “Не тотальный. Имеет обычный баланс суши и океана ...”
  
  “Тропический?” По какой-то причине идея тропического мира одновременно и привлекала, и отталкивала ее.
  
  “Здесь очень приятная тропическая зона. Все водные виды спорта, вкусная еда, если вам нравится диета с высоким содержанием фруктов / рыбы ”.
  
  “Закажи меня”. Crystal singers могли быть своевольными, по крайней мере, на Баллибране.
  
  “Старт сегодня в двадцать два тридцать”, - сообщили ей в администрации порта.
  
  “Тогда у меня как раз есть время”. И Килашандра прервала связь.
  
  Она выбрала самую консервативную одежду из представленных в прессе, затем наугад выбрала полдюжины самых ярких вещей, бросила их в сумку и закрыла ее. Она остановилась посреди зала, безразлично оглядываясь по сторонам. Конечно, это было стандартное размещение для участников. Она смутно помнила время, когда здесь были картины и гобелены, красивые или необычные безделушки на полках и столах, другой ковер на полу в главной комнате. Теперь не было и следа чего-либо отдаленно личного, и уж точно ничего от Килашандры.
  
  “Потому что, - сказала Килашандра вслух, как бы желая запечатлеть свой голос в комнате, - я всего лишь хрустальная певица, у которой есть только настоящее, в котором можно жить”.
  
  Уходя, она хлопнула дверью, но это не сильно утолило ее недовольство. Она получила немного больше удовольствия от осознания того, что, хотя у нее могли возникнуть проблемы с поиском своей квартиры после сеанса в Диапазонах, она не смогла найти дорогу от подземных жилых уровней к отсекам шаттлов.
  
  Она потратила время, чтобы снять с глаз защитные линзы. Это не сильно изменило ее внешний вид. На самом деле, Баллибран выглядел скучнее, чем должен был, когда шаттл поднялся в сторону Шанкилла. Буря утихла, и она почувствовала краткую боль, когда ее тело затосковало по резонансам, которые она оставляла, по ослепительному блеску радужных световых призм, танцующих на разноцветном кварце, по чистому сладкому звуку хрусталя, просыпающегося в лучах раннего утреннего солнца или вздыхающего в холодном девственном свете одной из больших лун, по дозвуковому гулу, который пробирал до костей в черной холодной ночи.
  
  Затем она справилась с формальностями, связанными с вылетом с планеты, и ее направили в 23-й отсек, где было пришвартовано грузовое судно Armagh, Maeve 18. Ее проводил до ее каюты юноша, который не мог держаться достаточно далеко впереди нее — и хрустальный резонанс, который отражался от нее, — в узких коридорах.
  
  “На борту есть ванна с сияющей жидкостью?” - спросила она его с мрачной улыбкой, увидев его реакцию на ее состояние.
  
  “В твоей каюте, Кристал Зингер”, - сказал он и умчался прочь.
  
  Назвать это ванной было любезностью — это была двухметровая труба, достаточно широкая, чтобы вместить тело. Чтобы добраться до него, нужно было выполнить определенные акробатические трюки над унитазом; и, согласно надписи на циферблатах, та же жидкость спускалась и использовалась повторно. Что ж, она могла рассчитывать на три-четыре мытья, прежде чем оно станет неэффективным. Этого должно было хватить. Она открыла кран и услышала успокаивающее журчание жидкости, стекающей на дно ванны.
  
  Оттуда она бросила свой карисак на узкую койку, сбросила одежду и исполнила свой акробатический номер, вставив себя как раз в тот момент, когда поток автоматически прекратился. Там были захваты для рук и лодыжек, и она соответствующим образом расположила конечности, откинула голову назад и позволила сияющей жидкости очистить ее.
  
  Она впервые вошла в общую комнату на третий день после выхода, очистив кровь и кости в достаточной степени от кристаллического резонанса, чтобы быть социально приемлемой. Она была голодна, и не только из-за еды, голод, который она могла сдерживать, насколько это было в ее силах. Но восемь пассажиров мужского пола и два члена экипажа, которые находились в транзитной зоне, были явно тронуты ее чувственностью. Там не было никого, кого она хотела видеть, поэтому она удалилась в свою каюту и оставалась там до конца поездки. Она достаточно часто путешествовала в той форме, в которой была, чтобы проявлять осмотрительность.
  
  В портовом терминале Армы III пахло рыбьим жиром и клеем. Большие бочки закатывали в трюм грузового судна, когда оно нетерпеливо прощалось с капитаном. Она продемонстрировала свои общие удостоверения и была безоговорочно допущена на планету в качестве свободного гостя. Ей не нужно было использовать членство в Гильдии — Арма III была открытой планетой.
  
  Она арендовала флайт и обратилась в службу поддержки туристов за списком курортов. Список оказался таким длинным, что она просто закрыла глаза и купила билет до пункта назначения, на котором остановился ее палец: Трилистник, на юго-восточном побережье главного континента. Она задержалась достаточно надолго, чтобы быстро сменить одежду от Armagh, с яркими узорами из легкой пористой ткани, и ушла.
  
  Трилистник что-то ей напомнил. Сходство не давало ей покоя даже тогда, когда межокеанский аэромобиль кружил над маленьким рыбацким городком. Корабли, лавирующие под парусами по гавани, заставили ее сердце забиться от странной болезненной радости. Она знала, что, должно быть, видела парусники, поскольку номенклатура — шлюп, с латинским оснащением, шхуна, кеч, ялик — пришла на ум без колебаний. Как и второй укол сожаления. Она поморщилась и решила, что такие ясные воспоминания могут быть даже полезны в этом отсталом маленьком мире.
  
  Посадочная площадка находилась не так уж далеко от одного из длинных причалов, где огромная двухместная яхта с грациозной и компетентной легкостью направлялась к причалу по левому борту. Этот термин также непрошеною пришел ей на ум. Не столько из-за того, что она не хотела поддаваться эмоциям от воспоминания, сколько из-за того, что корабль взволновал ее, она закинула карисак на плечо и неторопливо спустилась к пристани. Команда была занята на реях, убирая последние квадратные паруса, используемые для швартовки, и еще больше людей суетились на палубе, которая сверкала почти хрустальным блеском.
  
  “Что заставляет палубы сиять?” спросила она другого наблюдателя.
  
  ”Рыбий жир", - последовал несколько лаконичный ответ, а затем мужчина, рыжебородый гигант, взглянул еще раз. Мужчины обычно дважды смотрели на Килашандру. “Впервые на Арме?”
  
  Килашандра кивнула, не сводя глаз со шхуны.
  
  “Давно здесь?”
  
  “Только что прибыл”.
  
  “Блокнот есть?”
  
  “Нет”.
  
  “Попробуйте Golden Dolphin. Лучшая еда в городе и лучший пивовар”.
  
  Килашандра повернулась и посмотрела на него. “ Ты здесь?
  
  “Как еще я мог судить?” мужчина ответил с очаровательной откровенностью.
  
  Килашандра улыбнулась ему в ответ, ни холодно, ни приглашающе. Нейтрально. Он напомнил ей кого-то. Они оба повернулись, чтобы посмотреть на причаливающий корабль.
  
  Килашандре этот процесс показался увлекательным и напоминающим, но она заставила себя забыть и сосредоточилась на посадке, молча аплодируя хорошо обученной команде. Каждый человек, казалось, выполнял поставленную перед ним задачу без видимых указаний капитана на мостике. Большой корпус медленно дрейфовал боком к пристани. К этому времени последний из парусов был закреплен вдоль рангоутов. Два члена экипажа выбросили канаты на берег, на нос и на корму, затем прыгнули за ними, когда расстояние сократилось, ловко накручивая тяжелые канаты на кнехты и надежно закрепляя корабль.
  
  Мужчины Арма отличались высоким ростом, загорелой кожей и сильными спинами, одобрительно заметила Килашандра. Рыжебородый наблюдал за ней краем глаза. Он действительно был заинтересован в ней. В этот момент ближайший моряк повернулся к берегу и помахал в ее сторону. Его зубы были поразительно белыми на фоне кожи цвета красного дерева. Он откинул назад светлую вьющуюся гриву волос и снова помахал рукой. На нем были длинные, лоснящиеся от масла брюки его профессии и странного фасона жилет, оставлявший обнаженными грудь и руки и казавшийся жестким из-за двойной кожи вдоль ребер. Он выглядел невероятно мускулистым.
  
  Почему он махал ей? Нет, приветствие адресовалось Рыжебородому, стоявшему рядом с ней, который теперь шел навстречу своему другу. Третий мужчина, чернобородый, со спутанными руками, присоединился к ним, и Рыжебородый обнял его.
  
  Троица стояла лицом к кораблю и разговаривала между собой, пока устрашающая машина не заскользила по рельсам к их стороне причала. Он выдвинул трап наружу и вниз, на палубу лодки, где та выжидающе зависла. Двое матросов запрыгнули обратно на борт, блондин двигался с инстинктивной грацией прирожденного спортсмена. По сравнению с ним черноволосый мужчина выглядел неуклюжим. Всей командой они распахнули люк. Шатающийся трап выдавил зажимы, которые крепились к палубе и бортику открытого трюма. Еще один трап исчез в утробе корабля. Мгновение спустя лента пандуса двинулась вверх, и Килашандра увидела своего первого лунка, большую масляную рыбу Арма, уносящуюся в свое последнее путешествие.
  
  Она была поглощена процессом разгрузки, который, несмотря на всю автоматизацию машины, по-прежнему требовал участия человека. Жирная чешуя огромной рыбы не всегда удерживалась на шероховатой поверхности ленты пандуса, и ее приходилось убирать вручную. Блондинка воспользовалась огромным крючком с зазубринами, глубоко вонзив его в то, что на самом деле было очень прочной шкурой неуловимой рыбы, и ловко вернула тело на место. Рыжебородый, похоже, занимал какое-то официальное положение, поскольку делал пометки о циферблатах аппарата, часто пользовался горловым микрофоном и, казалось, полностью забыл о ее существовании. Килашандра одобрила. Мужчина должен заниматься своей работой.
  
  Да, особенно когда он работал с такой похвальной экономией движений и усилий. Нравится молодая блондинка.
  
  На самом деле Килашандра была весьма удивлена, когда трап внезапно убрался, и машина боком заскользила к следующему трюму. Маленький босоногий парнишка-негодяй проскользнул к членам экипажа, держа на голове поднос с горячими пирогами. Аромат был дразнящим, и Килашандра поняла, что ничего не ела с тех пор, как покинула грузовое судно этим утром. Прежде чем она успела подать знак негодяю, его товар был скуплен моряками. Килашандра раздраженно посмотрела в сторону берега. Доки не могли зависеть от услуг маленьких мальчиков. Поблизости должны быть другие заведения общественного питания. Оглянувшись на своего белокурого моряка, с удовольствием жующего по пирогу в каждой руке, она покинула причал.
  
  Так получилось, что в выбранном ею ресторане был вывешен плакат с рекламой "Золотого дельфина". Гостиница находилась на берегу, в глубине рощи деревьев с листьями, которые тоже о чем-то напоминали ей и вызывали в ней раздражение. Она не собиралась поддаваться этому. Гостиница располагалась достаточно далеко вокруг мыса от города и пристани, так что коммерческий шум был приглушен. Она сняла номер с верандой, выходящей на воду. Она переоделась в местную одежду и вернулась по тихому коридору в общий зал.
  
  “Что это за местное пиво?” - спросила она бармена, усаживаясь на причудливый высокий деревянный табурет.
  
  “Зависит от твоих возможностей, дорогая”, - сказал ей маленький чернокожий мужчина, приветственно улыбаясь.
  
  “Я никогда не опозорился”.
  
  “Терпкий или сладкий?”
  
  “Хммм ... терпкий, прохладный и долгий”.
  
  “Есть смесь ферментированных фруктов, произрастающая на этом земном шаре, называется ‘хармат’. Мощный.”
  
  “Тогда приглядывай за мной, чувак. Ты называешь предел”.
  
  Он уважительно кивнул. Он не мог знать, что у кристального певца такой метаболизм, который компенсирует воздействие наркотиков или избытка алкоголя. Благословение-проклятие. Особенно, если она была ранена за пределами планеты, без кристалла рядом, который мог бы отозвать звук случайной боли из ее костей и мышц. Тихо ругаясь про себя, она знала, что в ней все еще достаточно кристаллического резонанса, чтобы свести даже ампутацию к минимальному дискомфорту.
  
  Хармат был терпким, прохладным и долгим, с приятным послевкусием, которое сохраняло сладость во рту и успокаивало горло.
  
  “Хороший напиток для солнечного мира”, - прокомментировала она.
  
  “ И моряки.
  
  “Да, это так”, - сказал бармен, его глаза блеснули.
  
  “И если бы не они, мы могли бы экспортировать больше”.
  
  “Я думал, что Арма торгует рыбьим жиром и клеем”.
  
  Бармен презрительно сморщил нос. “Так и есть. Цена на Хармат из других миров высока, только торговые правила гласят, что домашнее потребление превыше всего”.
  
  “Изобрети другой напиток”.
  
  Бармен нахмурился. “Я стараюсь. О, я стараюсь. Но они выпивают все, что я готовлю”.
  
  “Вы тоже брюман?”
  
  Он выпрямился, прямой и гордый. “Я собираю фрукты на своей земле, готовлю их, прессую, разливаю в бочонки, выдерживаю”.
  
  Она продолжила расспрашивать его, заинтересовавшись чужим требовательным ремеслом, и подумала, что, если бы она не была crystal singer, варить пиво было бы забавно.
  
  Бьянко, так звали пивовара, дружелюбно болтал с ней, пока смех и разговоры большой толпы не проникли в тихий полумрак общего зала.
  
  “Рыбаки”, - сказал он ей, наполняя бокал за бокалом harmat и расставляя их вдоль стойки.
  
  Он пришел не слишком быстро, потому что широкие двери общего зала распахнулись, и орда мужчин и женщин в промасленных брюках и облачениях хлынула к бару, загорелые руки сомкнулись на ближайшем стакане, монеты закружились и зазвенели о деревянную поверхность. Килашандра осталась на своем табурете, но на нее с обеих сторон сильно давили человек тридцать или около того, которые не обращали на нее внимания, пока не допили первый стакан и не стали громко требовать добавки. Затем ее, как ей показалось, довольно небрежно отпустили, поскольку рыбаки смеялись между собой и обсуждали торговлю.
  
  “Тебе лучше посмотреть на это”, - сказал голос ей на ухо, и она увидела Рыжебородого.
  
  “Меня предупредили”, - ответила она, ухмыляясь.
  
  “В Бьянко готовят лучший хармат по эту сторону канала. Это напиток не для новичка”.
  
  “Меня предупредили”, - повторила она, слегка позабавленная наполовину оскорблением. Конечно, мужчина не мог знать, что она хрустальная певица. Значит, его предупреждение было добрым.
  
  Огромный бронзовый кулак пронесся мимо ее левой груди. Пораженная, она посмотрела в блестящие голубые глаза светловолосого моряка, который посмотрел на нее с безразличием, которое на мгновение потеплело, как мужчина смотрит на женщину, а затем стало осторожным.
  
  Килашандра отвела взгляд первой, странно встревоженная голубыми глазами, почему-то знакомыми, но не такими, и разочарованная. Этот был слишком молод для нее. Она снова повернулась к Рыжебородому, который ухмыльнулся, как будто наблюдал за быстрым обменом взглядами и был каким-то образом позабавлен этим.
  
  “Я Четверг, Оррик Четверг, мэм”, - представился рыжебородый.
  
  “Меня зовут Килашандра Ри”, - ответила она и протянула руку.
  
  Он не мог догадаться о ее профессии по ее хватке, но она видела, что сила этой хватки удивила его. Килашандра не была высокой женщиной с крепкой костью: для огранки хрусталя не требовалась масса, только контролируемая энергия, и ее можно было развить в любой руке.
  
  Четверг указал на блондинку. “Это мой хороший друг, Шэд Такер”.
  
  Благодарная за то, что из-за тесноты тел у нее не получилось вежливо пожать руку, Килашандра кивнула Шэду Такеру.
  
  “И мой старый боевой товарищ, Тир Од Нелл”. Оррик Четверг указал на чернобородого, который также ограничился кивком и усмешкой в ее адрес. “Ты бы приехала сюда отдохнуть, Килашандра?” Спросила Четверг. И когда она кивнула, он продолжил. “Итак, почему вы выбрали такой скучный рыбацкий мир, как Арма, если у вас была целая галактика на выбор?”
  
  Килашандра слышала подобные вопросы раньше, сколько раз она не могла вспомнить. Она также слышала такое же очаровательное приглашение к откровенности.
  
  “Возможно, мне нравятся водные виды спорта”, - ответила она, улыбаясь ему в ответ и не потрудившись скрыть свою оценку.
  
  К ее удивлению, он запрокинул голову и рассмеялся. Она могла видеть, где он подстриг волосы на шее, оставив узкую полоску белой плоти, которая никогда не видела солнца. Двое его друзей ничего не сказали, но их взгляды были прикованы к ней.
  
  “Возможно, так и есть, мэм. И это то самое место. Вы хотели прокатиться на длинной волне? Каждый рассвет отходит лодка.” Оррик вопросительно посмотрел на нее. “Тогда катание на водных коньках? Подводное плавание? Плавание с дельфинами? Что доставляет тебе удовольствие, Килашандра Ри?”
  
  “Отдыхай! Я устал!”
  
  “О, я бы никогда не подумал, что ты когда-нибудь знал усталость”. Выражение его глаз приглашало ее поучать его.
  
  “Как человек, незнакомый с этим заболеванием, вы могли бы его узнать?”
  
  - Взревела Нелл.
  
  “Она тебя поймала, Орр”, - сказал он, хлопая своего друга по плечу. Шэд Такер улыбнулся какой-то застенчивой, веселой улыбкой, как будто он не подозревал, что она способна на едкий ответ, и не был уверен, что ему следует радоваться за счет своего друга.
  
  Оррик ухмыльнулся, пожал плечами и с уважением посмотрел на Килашандру. Затем он крикнул Бьянко, что в его бокале дырка.
  
  Когда жажда была утолена, большинство рыбаков ушли. “В поисках других развлечений”, - сказал Оррик, но он, Тир Од Нелл и Шэд Такер просто поставили стулья вокруг Килашандры и продолжили пить.
  
  Она подобрала их, оплатила свои обходы и наслаждалась попытками Оррика выведать у нее личную информацию.
  
  Как она обнаружила, его было не так-то легко сбить с толку и он не стеснялся рассказывать факты о себе и своих друзьях. Все они работали на одном рыболовном судне пять сезонов назад, покинув море, поскольку плохая рыбалка временно отвлекла их. Оррик интересовался компьютерами и часто выполнял работу портового служащего по дому, если обычных людей не было дома, когда прибывали корабли. Тир Од Нелл отрабатывал сезон неудач, чтобы заработать немного кредитов, и собирался вернуться к своей обычной работе в глубине страны. Шэд Такер, единственный инопланетянин, переплыл моря четырех планет, прежде чем высадился на Арме.
  
  “Шэд продолжает говорить, что уедет дальше, но он здесь уже пять с лишним лет, - сказал Оррик Килашандре, - и никаких признаков того, что он подает заявку на увольнение”.
  
  Такер только улыбнулся, легкая снисходительная улыбка заиграла в уголках его рта, как будто он стеснялся признаваться даже в этом о себе.
  
  “Не позволяй скрытности Шэда ввести тебя в заблуждение, Килашандра Ри”, - продолжил Оррик, положив руку на плечо подруги. “Он аккредитован не только как ловец луков. Действительно, он такой ”. Килашандра почувствовала еще один укол боли, который она замаскировала улыбкой для Оррика. “У Шэда есть билеты первого помощника на четыре водных мира, по сравнению с которыми парусный спорт на Арме похож на купание в аквариуме. Прибыл сюда с подводным снаряжением, которое рекламировала одна из компаний-отшельников ”. Он пожал плечами, красноречиво показывая, что похвала компании не дошла до ушей Армагана.
  
  “Здесь, на Арме, они консервативны”, - сказал Такер, его голос приятно изменился, стал мягким после почти рева Оррика. Ей почти пришлось обострить слух, чтобы уловить, что он сказал.
  
  “Как же так?” - спросила она Шэда.
  
  “Они считают, что есть один хороший способ поймать ланка, когда он в масле. Длинной очередью. Таким образом, вы не так сильно травмируете плоть, и болван не бьется, как в сетке, и масло не киснет. У капитанов есть чувство местоположения, которому не нужно звуковое снаряжение. Я плавал с пятью-шестью лучшими, и они всегда знают, когда и куда направляется лунк. И сколько их может вытащить с такой глубины. ”
  
  И, подумала Килашандра, ошеломленная мягким акцентом Шэда, ты бы руку отдала, чтобы развить в себе это чувство.
  
  “Ты ловил рыбу в других мирах”, - сказала она вслух.
  
  “Да”.
  
  “Где, например?”
  
  Он был таким же неприветливым, как рыба — или она сама.
  
  “О, все кончено. Рыба-паук, хрустящая челюсть, голубой плавун, конькобежцы и современные киты”.
  
  Молодой человек говорил небрежно, как будто встречи с водными чудовищами не имели значения. И как, удивлялась себе Килашандра, она узнала, что он назвал именно это? Она нервно посмотрела в сторону и увидела, как загорелись глаза Оррика, как будто он надеялся, что каталог произведет на нее впечатление.
  
  “Крутая челюсть подставил ему спину на Спиндрифте”, - гордо сказал Оррик. “И он пролетел пять миль со скейтером и сбил его, самый большой из когда-либо зарегистрированных в Мандалае”.
  
  Килашандра не была уверена, почему Оррик Четверг хотел превознести своего друга. Но это делало его более привлекательным в ее глазах. В любом случае, Шэд был слишком молод. Килашандра больше не предпринимала попыток выманить Шэда, а повернулась к Тиру и Оррику.
  
  Несмотря на продолжающееся беспокойство по поводу употребления ею хармата, Оррик продолжал заказывать, пока на планете внезапно не наступила полная темнота и в зале не зажегся искусственный свет.
  
  “Время приема пищи”, - объявил Бьянко громким, проникновенным голосом и активировал барьер, который опустился над стойкой бара. Он появился через боковую дверь и быстрым жестом указал им на столик на четверых в другом конце зала. Килашандра не стала сопротивляться предложению Оррика поужинать всем вместе и провела остаток вечера, слушая истории о рыбах, в их компании. Она провела ночь одна — по собственному выбору. Она еще не приняла решения.
  
  Когда солнце взошло над кромкой моря, она была в частной лагуне отеля, плавая по бурлящим водам, как раз в тот момент, когда корабли lunk, раздув паруса от утреннего ветра, с невероятной скоростью выскользнули в открытое море.
  
  К ее удивлению, в полдень появился Оррик и предложил показать ей несколько развлечений Трилистника. Ничего не испытывая отвращения, она пошла и нашла его самой приятной компанией, сведущей во всех аспектах домашней индустрии Trefoil. Он увел ее с обычного туристического маршрута, за что она была благодарна. Она ненавидела этот ярлык, хотя и была туристкой, в любом мире, кроме Баллибрана. Она также не дала Оррику Четвергу ни малейшего намека на свою профессию, несмотря на все его попытки вытянуть из нее информацию.
  
  Не то чтобы ей нравилось быть скрытной, но немногие миры понимали функции хрустальных певиц, и им приписывали некоторые очень странные привычки и практики. К этому времени осмотрительность Килашандры стала инстинктивной.
  
  Ближе к вечеру того же дня звуковой сигнал на поясе Оррика предупредил его о необходимости вернуться на причал: были замечены рыбацкие лодки.
  
  “Извини, дорогая”, - сказал он, выполняя ныряющий вираж своего быстрого аэрофлиппера. “Долг зовет”.
  
  Она решила присоединиться к нему на пристани, позволив ему думать, что она предпочитает его компанию. На самом деле, она хотела понаблюдать за молчаливой командной стыковкой и снова увидеть фигуру Шэда Такера из красного дерева. Он был слишком молод для нее, - снова сказала она себе, - но очень грациозный человек, на которого приятно смотреть.
  
  В тот день они быстро собрали обильный улов, как сказали Килашандре, когда рыбаки утоляли свою жажду в хармате в "Золотом дельфине". Такер казался необычайно довольным, и Килашандра не удержалась и спросила, почему.
  
  “Теперь он заработал достаточно, чтобы покинуть этот мир”, - сказал Оррик, когда Шэд в ответ лениво пожал плечами. “Он не уйдет”. Оррик покачал головой с кривой усмешкой на лице. “Он никогда не уйдет. Он здесь дольше, чем на любой другой планете”.
  
  “Почему?” Килашандра спросила Шэда, затем ей пришлось утихомирить Оррика. “Пусть Такер ответит. Он знает, что у него на уме, не так ли?”
  
  Шэд посмотрел на нее с легким удивлением, и ленивый взгляд покинул его голубые глаза, сменившись интенсивностью, которую ей было трудно игнорировать.
  
  “Это настоящий морской мир, - сказал Шэд, подбирая слова в своей манере с мягким акцентом, “ а не какая-нибудь наполовину развитая планктонная планета”.
  
  "Он недостаточно широко раскрывает губы, чтобы правильно произносить слова", - подумала она и удивилась, почему он так осторожничает.
  
  “У вас есть лакомство для получения прибыли, рыба и камбала для изысканного питания, ракообразные и двустворчатые моллюски для насыщения печени, затем морские фрукты для постоянного урожая. Разнообразие. Я мог бы купить себе полоску земли и остаться.”
  
  “Вы отправляете грузы не только на лодках lunk?”
  
  Шэд был удивлен ее вопросом. “Все лодки ловят рыбу, когда она бежит. Тогда ты идешь за остальными”.
  
  “Если ты не против тяжелой работы”, - мрачно сказала Тир Од Нелл.
  
  Шэд бросил на Тира снисходительный взгляд. “Для слабоумия нужны только мускулы”, - сказал он с хитрой усмешкой.
  
  Похоже, это был старый вызов, поскольку Тир затеял дискуссию, которую Шэд парировал с помощью долгой практики.
  
  Ради того, чтобы быть извращенной, Килашандра затащила Тира в постель той ночью. Она не сожалела об этом опыте, хотя между ними не было гармонии. Если это и не давало ей покоя, то его страстность утолила ее голод. Она не поощряла его просить большего. Где-то, давным-давно, она научилась делать это, не раздражая любовника.
  
  Он уехал на рассвете. Оррик заехал несколькими часами позже и повез ее посмотреть ферму по выращиванию морских фруктов на полуострове, в десяти километрах от Трилистника на юге. Когда она рассказала фермеру Максу Эннерту о своем опыте, все они были оснащены дыхательными баллонами и отправились на подводную лодку.
  
  Окруженная водой, изолированная от нее шлейфом из пузырьков, хотя и привязанная руководством к Максу и Оррику, она поняла — вероятно, не в первый раз, — почему хрустальные певицы искали водные миры. Ниже уровня моря была предусмотрена изоляция от посторонних звуков, избавляющая от воздействия шума на усталые барабанные перепонки.
  
  Они плыли в нескольких дюймах над тщательно ухоженными морскими садами, Макс и Оррик время от времени обрезали спелые листья винограда или сливы и складывали их в сетчатые мешки, которые тащили на буксире. Они обогнали жнецов в обширной морской долине, где собирали сорняки. Время от времени мимо них проплывали свободные пряди, более густые и длинные, которые мужчины ловко ловили сетями.
  
  Килашандра довольствовалась тем, что следовала за Максом, немного опережая Оррика, вытягивая шею, наклоняя тело, чтобы насладиться как можно большим видом на чистое море. То один, то другой мужчина время от времени проверял ее приборы. Эйфория могла быть подводным проклятием, и они не знали о профессиональном иммунитете, которым она пользовалась.
  
  Возможно, именно поэтому Оррик в какой-то момент поспорил с Максом, когда они пробыли под водой около двух часов. Но они оставались внизу еще почти три часа, прежде чем завершили круг. Когда они вышли из моря на пристани Макса, ночь приближалась с обычной тропической быстротой.
  
  “Оставайтесь, Оррик, Килашандра, если у вас нет других планов”, - сказал Макс, но слова прозвучали отрепетированно, натянуто.
  
  Она вошла в комнату, где переоделась в морское платье, и услышала шаги Оррика прямо за своей спиной. Она не потрудилась закрыть дверь. Он закрыл, и в следующее мгновение она была в его объятиях. Она не сопротивлялась его приближению и не отвечала. Он отстранил ее от себя, удивленный, с вопросом в глазах.
  
  “Я не подвержена эйфории, Оррик”, - сказала она ему.
  
  “О чем ты говоришь?” спросил он, невинно распахнув серые глаза.
  
  “И я побывал на подводной лодке в большем количестве миров, чем плавал Шэд”.
  
  “Ты охотишься за Такером?” Он не казался ревнивым, просто любопытным.
  
  “Шэд ...” Она пожала плечами, не желая относить молодого человека ни к какой категории.
  
  “Но я тебе не нравлюсь?” Он не казался обиженным — опять же, просто любопытным.
  
  Она долго смотрела на него. “Я думаю ...” Она сделала паузу, затем высказала мнение, которое до этого момента было подсознательным. “Ты слишком сильно напоминаешь мне того, кого я пыталась забыть”.
  
  “О, просто напомнить тебе?” Голос Оррика был мягким и вкрадчивым, почти как у Такера. Она решительно выбросила этого молодого человека из головы.
  
  “Не хочу тебя обидеть, Оррик. Сходство чисто поверхностное”.
  
  Его глаза весело блеснули, и Килашандра поняла, что сходство не было чисто поверхностным, поскольку другой мужчина отреагировал бы точно так же, позабавившись с ней и не обидевшись. Как ни странно, это раздражало ее еще больше.
  
  “Итак, темная и загадочная леди, когда ты узнаешь меня получше...”
  
  “Сначала позволь мне узнать тебя получше”.
  
  Они вернулись в Trefoil, кружа над набережными, где не было ни одного рыбацкого судна.
  
  “Лунк уходит в офшор”, - сказал Оррик. “Я бы сказал, сезон подходит к концу”.
  
  “У Такера действительно достаточно денег на билет?”
  
  “Возможно”. Оррик был занят посадкой маленького суденышка в тусклом свете. “Но Тиру нужен еще один хороший улов. И, я подозреваю, Шкипер Гарниш тоже. Они проследят за школой, насколько это возможно, прежде чем отправятся туда.”
  
  Такова была суть сообщения, оставленного Оррику в "Золотом дельфине". Итак, Килашандра, Оррик и Бьянко большую часть вечера проговорили с несколькими другими выпивающими в баре.
  
  Вот почему Килашандра получила приглашение поехать с Бьянко на сбор урожая фруктов. “Земля фруктов для хармат”, - сказал Бьянко со странной дрожью.
  
  Оррик рассмеялся и назвал его неисправимым растяпой. “Бьянко клянется, что никогда в жизни не прикасался к морским фруктам”.
  
  “Никогда не был настолько беден”, - сказал Бьянко с некоторым достоинством.
  
  Пивовар разбудил ее перед рассветом, его мотоблок урчал у ее веранды. Она надела комбинезон, который он посоветовал, и комбинированные ботинки, и туго заплела волосы в косу. На дальнем этапе их путешествия отель Trefoil расположился на изогнутом песке гигантской бухты хорсшоу, за которой простирались предгорья. Тропические леса, которые были почти непроходимы, взметнулись вверх по холмам, посылая густые потоки через кислотную дорогу в тщетных попытках перекрыть этот рукотворный туннель в более сухие внутренние районы.
  
  Бьянко был дружелюбным собеседником, временами тихим, словоохотливым, но в другие моменты интересным. Он остановился на дальней стороне первой гряды предгорий для грузовиков и альпинистов. Никто из ожидающих там маленьких мальчиков и девочек не выглядел достаточно взрослым, чтобы не ходить в школу, подумала Килашандра. У всех были ножи длиной в половину их ног из ножен, привязанных ремнями к спине. Все были одеты в комбинезоны и комбинированные ботинки со шпорами для лазания по деревьям.
  
  Они болтали и пели, свесив ноги с грузовиков, когда трактор завис над кислотной дорогой. Время от времени кто-нибудь из них брался за нож, срезая дерзкий серпантин, который прицепился к грузовику.
  
  Бьянко поднимался все выше над уровнем моря по извилистой кислотной дороге, пока, наконец, не притормозил, вглядываясь в обочину. Пять километров спустя он издал восклицание и повернул платформу влево, его руки были заняты циферблатами и переключателями. Предупреждающий гудок вернул ноги каждого альпиниста обратно в грузовики. Вдоль грузовых платформ появились наклонные вниз бортики, и с них начала капать кислота. Она разбрызгивалась, образуя дугу далеко за передним краем поплавка, уничтожая растительность. Внезапно платформа остановилась, словно пытаясь натолкнуться на непреодолимую преграду. Бьянко нажал несколько тумблеров, замкнул рубильник, и внезапно поплавок-трактор плавно двинулся в новом направлении.
  
  “Владей этой стороной горы, ты же знаешь”, - сказал Бьянко, взглянув на Килашандру, чтобы увидеть эффект от своего заявления. “Ах, ты думал, я всего лишь пивовар из бара, не так ли? Я удивил тебя, не так ли? Ха!” Маленький человечек был доволен.
  
  “Ты это сделал”.
  
  “Я удивлю тебя еще больше до конца дня”.
  
  Наконец они добрались до места назначения, постоянно изменяющейся поляны с кислотостойкими зданиями, в которых размещался его технологический цех и временные жилые помещения. Альпинисты, которых он сопровождал, поехали дальше, отправив грузовики по автоматическим путям, по шесть альпинистов в каждом грузовике. Очевидно, они лазали за него раньше и в тех же командах, потому что он дал минимум инструкций, прежде чем отпустить их выбирать.
  
  Затем он показал Килашандре перерабатывающий завод и кратко объяснил, как это делается.
  
  Каждая из команд готовила разные фрукты, сказал он ей. Секрет хорошего хармата заключался в тщательных пропорциях и смешивании сухих спелых фруктов. Смесей хармата было столько же, сколько рыбы в море. Он прославил "Золотой дельфин"; вот почему так много армаганцев покровительствовали гостинице. В его перегонных кубах не было ничего пресного и безобидного. Хармату потребовались месяцы, чтобы довести плоды до совершенства: фрукты, которые он обработает сегодня, будут ферментироваться в течение девяти месяцев и не будут выставлены на продажу в течение шести лет. Затем он отвел ее под землю, в прохладное темное хранилище, глубоко в вечной форме. Он показал ей автоматическую сигнализацию, которая сработает, если злобные корни-копатели из джунглей когда-нибудь проникнут в вечную форму. Он постоянно носил на поясе звуковой сигнал (он никогда не снимал ремень, но он был сделан из мягкого, прочного волокна). Он позволил ей попробовать пиво, и ее позабавило, что он пил его маленькими глотками, пока наполнял ее чашку. Поскольку он ей нравился и она узнала от него о хармате, она постепенно подражала пьяному.
  
  И Бьянко действительно удивил ее, оказавшись бодрее, чем она когда-либо думала, и в восторге от его успеха. Она была рада за него и несколько озадачена за себя. Он был достаточно искусен, чтобы и ей это должно было понравиться. Он изо всех сил пытался настроить ее на подачу, но частота была неправильной, как это было с Тиром, могло быть и с Орриком, и это сильно озадачило Килашандру. У нее не должно было быть таких проблем за пределами планеты. Был ли, в конце концов, кристалл в ее душе? Была ли она слишком старой, чтобы любить?
  
  Пока Бьянко спала, прежде чем полные грузовики выехали обратно на поляну, она снова и снова копалась в своей обрывочной памяти, каждый раз останавливаемая циничным смехом Гильдмастера. Черт бы побрал этого человека! Он преследовал ее даже на Арме. Он не имел права портить все, к чему она прикасалась, каждое общение, которым она пыталась наслаждаться. Она тоже могла вспомнить достаточно обрывков, чтобы понять, что ее предыдущий перерыв был таким же катастрофическим. Возможно, и другие поездки тоже. В тихой прохладной темноте спальни, рядом с неподвижным от изнеможения Бьянко, Килашандра мрачно проклинала Ларса Даля. Почему она находила так мало удовлетворения с другими любовниками? Как он мог испортить ее для всех остальных, когда она едва помнила его или его занятия любовью? Она отказалась остаться с ним, уверенная тогда в себе, в то время как сейчас совершенно не уверена. Кристал в ее душе?
  
  В порядке эксперимента она провела рукой по своему обнаженному телу, по твердой плоти бедер, мягкости живота, упругой груди. Женщина никогда не забеременеет, если споет crystal. Невелика потеря, подумала она, а затем, внезапно, засомневалась.
  
  Черт! Черт! Черт бы побрал Ларса Даля. Как он мог ее бросить? Что значило для поющего black crystal? Они были самым продуктивным дуэтом, когда-либо работавшим в анналах Гильдии Гептитов. И он отказался от этого ради власти. Что хорошего принесла ему власть сейчас? Ей она не принесла ровным счетом ничего. Без него блэк ускользал от нее.
  
  Шум возвращающихся грузовиков и пение альпинистов разбудили Бьянко. Он моргнул, глядя на нее, забыв во сне, что снова взял женщину. С торжественной вежливостью он поблагодарил ее за их общение и, одевшись, церемонно извинился. По крайней мере, мужчина получил удовольствие от ее тела, подумала она.
  
  Она приняла ванну, оделась и присоединилась к нему, когда полные корзины фруктов начали выливать свое разноцветное содержимое в бассейн для мытья посуды. Бьянко сидел за штурвалом, его ловкие пальцы метались туда-сюда, пока он взвешивал каждую корзину, подсчитывал цену и вручал каждому руководителю чек от его команды. Очевидно, это был хороший выбор, судя по ухмылкам на всех лицах, включая Бьянко.
  
  По мере того, как каждый грузовик опорожнялся, он разворачивался и присоединялся к конвейеру, который также направлялся домой. Вскоре все были на месте, и началась вторая часть обработки. Альпинисты укрылись в тени подступающих джунглей и позавтракали.
  
  Внезапно до ушей Килашандры донесся шум. Она вскрикнула, заглушая повторение крика рукой, но недостаточно быстро, чтобы ускользнуть от внимания Бьянко. Шум прекратился. Дрожа от облегчения, Килашандра огляделась по сторонам, пораженная тем, что этот ужасающий крик, казалось, больше никого не затронул.
  
  “Значит, ты кристал зингер, не так ли?” Спросил Бьянко, поддерживая ее, когда она покачнулась на ногах. “Прости. Я не был уверен, что это так, и у меня самого не такой хороший слух, чтобы услышать, если бы приводные кристаллы были выключены. Честно, иначе я бы тебя предупредил. ”Он был смущен и серьезен.
  
  “Тебе следовало бы сбалансировать их”, - сердито ответила Килашандра и тут же извинилась. “Почему ты решил, что я могу быть crystal singer?”
  
  Теперь Бьянко отвел от нее взгляд. “ То, что я слышал.
  
  “Что ты слышал?”
  
  Затем он пристально посмотрел на нее своими черными глазами. “ Что хрустальный певец может издавать звуки, которые сведут мужчину с ума. Что они заманивают к себе мужчин, соблазняют их, а затем похищают в Баллибран, и они никогда не возвращаются.
  
  Килашандра улыбнулась, немного слабо, потому что у нее все еще болели уши. “Почему ты решил, что я не была?”
  
  “Я!” Он ткнул себя в грудь перепачканным соком пальцем. “Ты спала со мной!”
  
  Она протянула руку и нежно коснулась его щеки. “ Ты хороший человек, Бьянко, к тому же лучший пивовар на Арме. И ты мне нравишься. Но тебе следует сбалансировать эти кристаллы, пока они не раскололись о тебя.”
  
  Бьянко взглянул на вызывающее раздражение оборудование и поморщился. “У настройщика очередь длиной с реку Мурта”, - сказал он. “Ты выглядишь бледной. Как насчет выпить? Хармат поможет — о, ты ведьма, - добавил он, посмеиваясь, когда понял, что она, возможно, была не так пьяна, как притворялась. Затем его губы тронула улыбка. “О-хо-хо, ты нечто, Килашандра из Баллибрана. Я должен был заметить твоего фальшивого пьяницу, а я был барменом все эти десятилетия. Он снова усмехнулся. “Что ж, хармат поможет твоим нервам”. Он щелкнул пальцами одному из руководителей альпинистов, и мальчик побежал в жилые помещения, вернувшись со стаканами и фляжкой охлажденного хармата.
  
  Она жадно выпила, держась за стакан обеими руками, потому что ее все еще трясло. Однако прохладная терпкость действовала успокаивающе, и она молча протянула стакан за добавкой. Глаза Бьянко были добрыми и немного встревоженными. Каким-то образом он мог оценить, что несбалансированные крики кристаллов могут сделать с чувствительными нервами.
  
  “Тебе это не повредило, не так ли?”
  
  “Нет. Нет, Бьянко. Мы круче этого. Это был сюрприз. Я не ожидал, что у тебя будет оборудование с кристаллами ...”
  
  Он лукаво усмехнулся. “Мы не отсталые в Арме, хотя мы тихие и миролюбивые”. Он откинулся от нее, рассматривая с новым интересом. “Правда ли, что crystal singer не стареют?”
  
  “В этом есть свои недостатки, мой друг”.
  
  Он поднял брови в вежливом противоречии. Но она только улыбнулась, размеренно потягивая хармат, пока все следы боли не утихли.
  
  “Вы сказали мне, что у вас есть только определенное время для обработки спелых фруктов. Если вы позволите мне съехать на тракторе с рельсов за первым поворотом — Нет ... ” Она наложила вето на свое собственное предложение, придя к импульсивной альтернативе. “Сколько у вас осталось времени до того, как выбор скиснет?”
  
  “Три часа”. И в расширившихся глазах Бьянко она увидела недоверчивую благодарность, когда он понял ее намерение. “Ты бы этого не сделала?” спросил он беззвучным шепотом.
  
  “Я мог бы и сделаю это. Конечно, если у вас есть инструменты, которые мне нужны”.
  
  “У меня есть инструменты”. Словно боясь, что она откажется, он подтолкнул ее к гаражу с машинами.
  
  У него было все, что ей было нужно, но самый минимум. К счастью, важнейшая хрустальная пила по-прежнему была очень острой и точной. С двумя парами опытных рук — Бьянко, по его словам, сам собрал водителя, когда обновлял оборудование завода тридцать лет назад, — добраться до кристаллов было совсем не сложно.
  
  “Они на третьем месте”, - сказал он ей без всякой необходимости.
  
  “Подача?”
  
  “Си-бемоль минор”.
  
  “Незначительный? Для такой тяжелой работы?”
  
  “Второстепенный, потому что это не такая уж непрерывная нагрузка, а второстепенные не стоят того, что стоят мейджоры”, - решительно ответил Бьянко.
  
  Килашандра кивнула. Мейджоры были бы слишком дорогими для пивовара, каким бы успешным он ни был, в мире третичного рыболовства. Она нажала си-бемоль, и кусок хрусталя сладко загудел в такт мелодии. То же самое было с D. Это была буква E, которая была искажена полутоном. Она отключила резонанс, прежде чем звук стал чем-то большим, чем просто действовать ей на нервы. С осторожной помощью Бьянко она освободила кристалл от кронштейнов, нежно баюкая его в руках. Это был синий цвет, скорее всего, из Гангхского хребта, и старый, потому что там сейчас отрабатывали блюз.
  
  “Трещина в верхней части призмы, вот здесь”, - сказала она, обводя дефект. “Возможно, кронштейн сместился от вибрации”.
  
  “Боже мой, я взвесил эти кронштейны и хорошенько их прошил ...”
  
  “Я не виню тебя, Бьянко. Вероятно, коэффициент расширения в этом тропическом лесу отличается настолько, что даже правильно подобранный войлок может скользить. Они проработали тридцать лет? Ты хорошо поработал. Хотелось бы, чтобы как можно больше людей так же бережно относились к своему хрусталю ”.
  
  “Это означало бы меньший спрос на хрусталь, снизило бы цену, не так ли?”
  
  Килла рассмеялась, качая головой. “Гильдия продолжает находить новые способы использования кристаллов. Певцы никогда не останутся без работы”.
  
  Они решили уменьшить высоту звука, что означало, что ей пришлось вырезать заново все три кристалла, но тогда у него получилось бы мажорное трезвучие. Поскольку она доверяла ему, она позволила ему наблюдать, как она режет и настраивает. Ей приходилось поддерживать высоту звука своим голосом после того, как она достаточно разогрела его, чтобы петь, но она могла удерживать настоящую высоту звука достаточно долго, чтобы сделать начальные и самые важные купюры.
  
  Это была мокрая работа, даже с лучшим оборудованием и в умеренном климате. К тому времени, как они установили войлочные кронштейны, она была совершенно измотана. На самом деле, Бьянко оттолкнул ее локтем с дороги, когда увидел, как у нее дрожат руки.
  
  “Просто проверь меня”, - сказал он, но в этом не было необходимости. Он был проворен более чем в одном отношении. Она была рада, что настроила кристаллы для него. Но он был слишком стар для нее.
  
  Она почувствовала себя лучше, когда он снова запустил процессор и не было никаких кристальных мучений.
  
  “Отдохни немного, Килашандра. Это займет еще пару часов. Почему бы тебе не растянуться на сиденье в фургоне? Оно достаточно широкое. Таким образом, вы сможете отдыхать всю обратную дорогу до Trefoil. ”
  
  “А ты сам, Бьянко?”
  
  Он ухмыльнулся, как старый черный бес, которым и был. “Я, может быть, немного моложе тебя, Хрустальная Певица Килашандра. Но мы никогда этого не узнаем, не так ли?”
  
  Она спала, ослабев от качки, но проснулась, когда Бьянко открыл плавающую дверь. Петли скрипнули до-диез.
  
  “Хорошая пресса”, - сказал он, увидев, что она проснулась. Позади, в грузовиках, усталые альпинисты что-то напевали себе под нос. Один был монотонным. К счастью, они добрались до деревни до того, как звук начал действовать ей на нервы. Грузовики отстегнулись, и альпинисты растворились в темноте. Бьянко и Килашандра продолжили путь по кислотной дороге обратно в Trefoil.
  
  Когда они подъехали к "Золотому дельфину", уже близился рассвет.
  
  “Килашандра?”
  
  “Да, Бьянко?”
  
  “Я у тебя в долгу”.
  
  “Нет, потому что мы обменялись любезностями”.
  
  Он грубо фыркнул. И она улыбнулась ему. “ Мы так и сделали. Но, если тебе нужна цена, Бьянко, то это твое молчание по поводу ”Хрустальных певцов".
  
  “Почему?”
  
  “Потому что я человек, что бы вы о нас ни слышали. И я должен обладать этой человечностью на равных, иначе однажды я разобьюсь вдребезги среди кристаллов. Вот почему мы должны отправиться за пределы планеты.”
  
  “Ты не заманиваешь мужчин обратно в Баллибран?”
  
  “Не могли бы вы поехать со мной в Баллибран?”
  
  Он фыркнул. “Ты не сможешь заработать хармат на Баллибране”.
  
  Она рассмеялась, потому что он дал правильный ответ, чтобы успокоить себя. Пока платформа медленно удалялась, она подумала, слышал ли он когда-нибудь о ярранском пиве. Охлажденное блюдо прямо сейчас стало бы настоящим угощением.
  
  Она проспала весь день вокруг солнца и проснулась на втором рассвете отдохнувшей. Она нежилась в воде, поскольку курносый хозяин сказал ей, что корабли лунатиков все еще в море. В тот полдень Бьянко приветствовал ее любезностями и без упоминаний о прошлых, настоящих или будущих услугах. Он был достаточно взрослым, этот брюман, подумала она, чтобы знать, чего не следует говорить.
  
  Она подумала, не стоит ли ей покинуть Трилистник и облететь планету. Там будут другие порты, которые стоит посетить, другие рыбаки, которых можно поймать в сети ее притяжения. Один из них мог оказаться достаточно сильным — должен быть достаточно сильным, — чтобы расплавить в ней кристалл. Но она медлила и пила хармат весь день, пока Бьянко не заставил ее пойти перекусить.
  
  Она знала, что лодки с лунками уже на месте, еще до того, как измученные моряки толпились на прибрежной дороге, скандируя о своей нужде. Она помогла Бьянко налить бокалы по их требованию, смеясь над их удивлением, когда они увидели ее за стойкой бара. Только Шэд Такер казался невозмутимым.
  
  Оррик тоже был там с Тир Од Нелл, дразня ее так, как мужчины столетиями дразнили официанток. Такер сидел на табурете в углу бара и наблюдал за ней, хотя выпил изрядное количество хармата, чтобы “оторвать язык от неба”.
  
  Бьянко заставил их всех бросить пить ради еды, чтобы заложить основу для большего вреда, сказал он. А когда они вернулись, то принесли коробку для выжимания, скрипку, две гитары и флейту. Столы поставили у стены, и начались музыка и танцы.
  
  К тому же это была хорошая музыка, правдивая, так что Килашандра могла наслаждаться ею, притопывая ногой в такт. И это продолжалось до тех пор, пока музыканты не попросили передышки и, оставив свои инструменты на стойке бара, не отправились на прохладный вечерний пляж, чтобы обрести второе дыхание.
  
  Килашандра танцевала горячо и зажигательно, как любая женщина, она была партнером любого, кому хотелось танцевать, включая Бьянко. Все, кроме Такера, который оставался в своем углу и наблюдал ... за ней.
  
  Когда остальные вышли освежиться, она подошла к нему. Его глаза были более ярко-голубыми на недавно загорелом лице. Время от времени он ковырялся в руках, потому что в чешуе ланков была кислота, разъедающая плоть, и в конце концов ему пришлось схватить немного голыми руками.
  
  “Они заживут?” - спросила она.
  
  “О, конечно. Завтра будет сухо. Новая кожа через неделю. Не больно ”. Шэд равнодушно посмотрел на свои руки, а затем продолжил рассеянно отшелушивать отмирающую кожу.
  
  “Ты не танцевала”.
  
  Застенчивая улыбка приподняла уголок его рта, и он слегка наклонил голову, глядя на нее краем глаза.
  
  “Я отыграла свои танцы. Последние дни с рыбой. В любом случае, я предпочитаю смотреть ”.
  
  Он оторвался от табурета, чтобы дотянуться до ближайшей гитары. Он взял аккорд и поморщился; он не видел, как она вздрогнула от диссонанса. Он слегка пощипал струны, покрутил ручку настройки на прокисшем G, слегка отрегулировал струну E, снова взял аккорд и одобрительно кивнул.
  
  Килашандра моргнула. У мужчины был идеальный слух.
  
  Он начал играть мягко, в стиле, полностью отличающемся от хриплого темпа предыдущих музыкантов. Его подбор был сложным, а ритм - утонченным, но результатом стало тонкое изменение рисунка и тона, которое очаровало Килашандру. Это была импровизация в лучшем виде, когда музыкант был так же сосредоточен на мелодии, которую он создавал, как и его единственная аудитория.
  
  Красота его игры, красота его лица, когда он играл, вызвали боль в ее костях. Когда его игра прекратилась, она почувствовала себя опустошенной.
  
  Она наклонилась к нему, взгромоздившись на табурет, поставив локти на колени и подперев подбородок сложенными руками. Поэтому он наклонился вперед, перегнувшись через гитару, и нежно поцеловал ее в губы. Они встали, как один, Шэд отложил гитару в сторону, чтобы заключить ее в объятия и крепко поцеловать. Она почувствовала шелк его обнаженной плоти под своими руками, тепло его сильного тела рядом со своим, а затем ... остальные хлынули обратно с оглушительным шумом.
  
  "Тоже мне", - подумала Килашандра, пока Оррик неистово раскачивал ее в такт грубому танцу. Когда в следующий раз она оглянулась через плечо, Шэд стоял в своем углу и наблюдал за ней с легкой улыбкой на губах, не сводя с нее глаз.
  
  "Он слишком молод для меня, - сказала она себе, - а я слишком много живу".
  
  На следующий день она, должно быть, впервые за столетие страдала от похмелья. Она достаточно усердно работала, чтобы его приобрести. Она лежала на пляже в тени и старалась не двигаться без необходимости. До полудня ее никто не беспокоил — по-видимому, у всех остальных тоже было похмелье. Затем большие ноги Шэда остановились на песке рядом с ее тюфяком. Его колени хрустнули, когда он склонился над ней, и его властная рука сдвинула назад широкополую шляпу, которую она носила, чтобы защитить от солнечных бликов.
  
  “Ты почувствуешь себя лучше, если съешь это”, - сказал он очень тихо. Он протянул маленький поднос с матовым стаканом и тарелкой фруктовых чипсов на нем.
  
  Она подумала, не произносит ли он с особой тщательностью, ведь она понимала каждое мягкое слово, даже если ее возмущала их суть. Она застонала, и он повторил свой совет. Затем он нежно обнял ее, приподняв за талию, чтобы она могла пить, не расплескивая. Он кормил ее, кусочек за кусочком, как мужчина кормит больного и капризного ребенка.
  
  Ее тошнило, и она была раздражительна, но когда вся еда и питье оказались у нее в животе, она была вынуждена признать, что его совет был разумным.
  
  “Я никогда не напиваюсь”.
  
  “Наверное, нет. Но ты также не танцуешь с окровавленными ногами”.
  
  Если подумать, у нее были нежные ступни, и когда она осмотрела подошвы, то обнаружила волдыри и мириады тонких царапин.
  
  Такер просидел с ней весь день, почти не разговаривая. Когда он предложил искупаться, она согласилась. Вода в лагуне оказалась прохладнее, чем она помнила, или, может быть, ей было жарче, несмотря на то, что она лежала в тени.
  
  Когда они вышли из воды, она почувствовала себя человеком, даже для хрустального певца. И она восхитилась его прямым высоким телом, легкой грацией осанки и тонкостью красивого лица. Но он был слишком молод для нее. Ей придется попробовать Оррика, потому что она снова нуждалась в мужской благосклонности.
  
  Очевидно, в намерения Шэд не входило искать Оррика: он убедил ее, что она не хочет есть в гостинице; что было бы веселее добывать двустворчатых моллюсков там, где начинается отлив, в бухте, которую он знал, в нескольких минутах ходьбы отсюда. Было трудно спорить с мужчиной с мягким голосом, который был выше ее на несколько сантиметров и мог легко нести ее под мышкой ... даже если он был на век или около того моложе.
  
  И было невозможно не прикоснуться к его шелковистой плоти, когда он проходил мимо нее, чтобы заняться запекающимися моллюсками, или когда передавал ей пропитанные вином фруктовые чипсы и приготовленные на пару коренья.
  
  Когда он искоса взглянул на нее, его голубые глаза стали темнее, в них отражались огонь и ночь, она не смогла устоять перед его утонченной назойливостью.
  
  Она проснулась на темном пляже, перед гаснущим костром, прижимая к себе его тело во сне. Ее руки были обвиты вокруг его правой руки, голова покоилась на его плече. Не поворачивая головы, она могла видеть его профиль. И она знала, что в ее душе не осталось кристалла. Она все еще могла отдавать и получать. Несмотря на то, что она пела crystal, она все еще обладала этим бесценным человеческим качеством, обожженным в огне его юности.
  
  Она была неправа, уволив его из-за простой хронологической случайности, не имеющей отношения к миру и утешению, которые он принес ей. Ее тело ликовало, обновленное.
  
  Ее растяжка заставила его улыбнуться с неожиданной нежностью, заглянув в ее глаза. Он прижал ее к себе, вибрирующая сила его рук сменилась нежностью к ее более хрупкому телу.
  
  “Ты сумасшедшая женщина”, - сказал он удивленным голосом, слегка потирая ее кожу головы своими длинными пальцами и играя с ее прекрасными волосами. “Я никогда раньше не встречал никого, похожего на тебя”.
  
  “Вряд ли это повторится”. Пожалуйста!
  
  Он ухмыльнулся ей сверху вниз, восхищенный ее высокомерием.
  
  “Вы много путешествуете?” спросил он.
  
  “Когда у меня появляется настроение”.
  
  “Какое-то время не путешествуй”.
  
  “Однажды мне придется это сделать. Ты же знаешь, мне нужно вернуться к работе”.
  
  “Какая работа?”
  
  “Я член гильдии”.
  
  Его улыбка стала шире, и он обнял ее. “Хорошо, я не буду совать нос не в свое дело”. Его палец нежно провел по линии ее подбородка. “Ты не можешь быть таким старым, каким кажешься”, - сказал он. Ранее она была достаточно честна, чтобы сказать ему, что они не современны.
  
  Она ответила ему смехом, но от его комментария у нее по спине пробежал холодок. То, что он смог облегчить ее состояние, не могло быть случайностью, подумала она, лаская его изгибающееся бедро. Она внезапно запаниковала при мысли о том, что, попробовав однажды, больше пить не сможет, и потянулась к нему всем телом.
  
  Его руки напряглись, и его низкий смех был ласков для ее ушей. И их тела снова слились воедино так же полно и сладостно, в гармонии, как и раньше. Да, с Шэдом Такером она могла отмахнуться от всех страхов как от беспочвенных.
  
  Их предложение о создании пары было принято Орриком и Тиром, у которого теперь был готовый кредит, и он собирался применить его для любой цели, которую имел в виду. Только Бьянко всматривался в ее лицо, а она пожала плечами и ободряюще улыбнулась пивовару. Затем он пристально посмотрел на Шэда и улыбнулся в ответ.
  
  Вот почему он ничего не сказал. Поскольку она знала, что он этого не сделает. Потому что Шэд Такер не был готов остановиться на одной женщине. Килашандра была для него приключением, верным спутником для человека, только что закончившего тяжелый сезон работы.
  
  Они также проводили дни вместе, исследуя побережье в обоих направлениях от Трилистника, поскольку Шэд намеревался вложить свои заработки в землю или побережье. Она никогда не чувствовала себя такой ... такой жизнерадостной. У него была собственная гитара, которую он брал с собой, и он часами наигрывал маленькие мелодии, которые сочинил, когда они попали в штиль на его маленьком шлюпе и были вынуждены укрыться от палящего полуденного солнца Армы в тени паруса. Ей нравилось смотреть на него, когда он играл: в его поглощенности было что-то от невинного мальчика, открывающего главные Истины Красоты, Музыки и Любви. Действительно, его лицо, когда он ласкал ее до безумия любви, сохраняло ту же юношескую невинность и напряженную сосредоточенность. Из-за того, что он был таким сильным, из-за того, что его молодость была такой могущественной, его нежные, сдержанные занятия любовью были для нее еще более удивительными.
  
  Дни множились и превращались в недели, но ее удовлетворение было таким глубоким, что первый приступ беспокойства застал ее врасплох. Однако она знала, что это было: мольба ее тела о хрустальной песне.
  
  “Я причинил тебе боль?” - Спросил Шэд, потому что она была в его объятиях.
  
  Она не могла ответить, поэтому покачала головой. Он начал целовать ее медленно, неторопливо, уверенный в себе. Она почувствовала второй сильный удар по позвоночнику и теснее прижалась к нему, чтобы он этого не почувствовал, а она могла забыть, что это произошло.
  
  “Что случилось, Килла?”
  
  “Ничего. Ничего, что нельзя вылечить”.
  
  Он так и сделал. Но потом она не могла уснуть и смотрела на вращающиеся луны. Она не могла оставить Шэда сейчас. Снова и снова он творил с ней свое волшебство, пока она не могла поклясться, что все кристальные мысли были очищены ... пока она даже не подумывала об уходе из Гильдии. Ни у кого никогда не было, согласно Правилам, которые она пересматривала снова и снова. Ни у кого никогда не было, но, вероятно, никто не хотел. Когда ей нужна была crystal, она могла настроить sour crystal. В этой услуге всегда была потребность, где угодно, в любом мире. Но она должна была остаться с Шэдом. Он сдерживал страх; он принес ей покой. Она так долго ждала такой любви, как Шэд Такер, и имела право наслаждаться этими отношениями.
  
  В следующий момент ее поразил еще один спазм, сильный, острой, неистовой силы. Она боролась с ним, выгибаясь от боли. И она знала, что ее неумолимо тянет назад. И она не хотела расставаться с Шэдом Такером.
  
  Для него она была в новинку, женщиной, с которой можно заняться любовью — сейчас, когда сезон развлечений был удачным и мужчине нужно было расслабиться. Но Килашандра была не из тех женщин, для которых он стал бы строить дом на своем участке набережной. Со своей стороны, она любила его: за его молодость, за его абсурдную мягкость и обходительность; потому что в его объятиях она ненадолго теряла возраст.
  
  Глубокая жестокость ее положения врезалась ей в память так же горько, как очередная жажда хрустального звука.
  
  Это несправедливо, - жалобно воскликнула она. Это несправедливо. Я не могу любить его. Это несправедливо. Он слишком молод. Он забудет меня в другой любви. И я— я не смогу вспомнить его. Это была самая жестокая часть.
  
  Она заплакала, Килашандра, которая отказалась от слез ни для одного мужчины полвека назад, когда гармония между ней и Ларсом Далем превратилась в хаос. Ее плач, каким бы тихим он ни был, разбудил Шэда. Он с любовью утешал ее и усложнял ее чувства к нему, вообще не задавая вопросов. Может быть, - подумала она с отчаянием и робкой надеждой, - он не так уж молод. Возможно, он захочет вспомнить меня.
  
  И, когда слезы высохли на ее лице, он поцеловал ее снова, с настойчивостью, которая требовала ответа. И поцеловал, так же полно и сладко, как всегда.
  
  Повестка пришла через два дня. Бьянко выследила их в бухте и сказала ей только, что у нее срочное сообщение. Она была благодарна за эту любезность, но ненавидела пивовара за то, что он вообще принес это сообщение.
  
  Это был вызов Гильдии, все верно: был получен крупный заказ на "Черный кристалл". Все, кто пел "Черный кристалл", были нужны на Полигонах. В сообщении содержалось предупреждение Гильдии: ее слишком долго не было с кристал. То, что кристал давала, она забирала. Она уставилась на свое отражение в стеклянной панели будки для сообщений. Да, Кристал могла лишить ее молодости. Как долго Шэд будет помнить старуху, которой она вскоре станет?
  
  Итак, она пошла попрощаться с ним. Лучше сделать это быстро и сейчас! Затем вернуться к Баллибрану и забвению в "Хрустальной песне". Она почувствовала холод во всем теле.
  
  Он сидел у лагуны, бренча на гитаре, поглощенный мелодией, которую сочинил для нее. Это была красивая мелодия, которая засела в памяти и заставляла тебя напевать ее на следующий день.
  
  Килашандра перевела дыхание. У Шэда был идеальный слух — он мог бы поехать с ней в Баллибран. Она сама научит его быть хрустальным певцом.
  
  “Не надо”, - сказал Бьянко, подходя к ней сбоку.
  
  “Чего не делать?” - холодно спросила она.
  
  “Если ты действительно любишь мальчика, Килашандра, не делай этого. Он запомнит тебя такой. Ты ведь этого хочешь, не так ли?”
  
  Это было, конечно, потому, что она его не помнила. Итак, она стояла там, рядом с Бьянко, и слушала, как поет Шэд, смотрела на мальчишескую напряженность на его любимом лице и позволила жестокости вытравить из нее надежду.
  
  “Это никогда не срабатывает, не так ли, Килашандра?” Мягко спросил Бьянко.
  
  “Нет”. У нее мелькнуло воспоминание о Ларсе Дале. Они где-то встречались, за пределами планеты. Не так ли? Его мир тоже был водным. Не так ли? Выбрала ли она другой подобный мир, надеясь снова найти Ларса Даля? Или просто кого угодно? Например, Шэда Такера. Ее саму заманил в Баллибран какой-нибудь нестареющий любовник? Возможно. Кто мог вспомнить подобные подробности? Разница заключалась в том, что теперь она была достаточно взрослой, чтобы не играть роль сирены для кристал. Достаточно взрослый, чтобы оставить любовь, пока он был молод, и все еще достаточно влюбленный, чтобы помнить ее только как женщину.
  
  “Никто не забывает тебя, Килашандра”, - сказал Бьянко, его глаза были темными и печальными, когда она повернулась, чтобы уйти.
  
  “Может быть, я смогу вспомнить хоть это”.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 8
  
  
  
  
  
  “Гильдия получила самый крупный заказ, который когда-либо запрашивала, на содействие колонизации и эксплуатации семи новых систем”, - сказал Гильдмастер двадцати певцам, которым он позвонил из их путешествий. “Мы должны быть в состоянии выполнить эти заказы на черный хрусталь. Все вы” — и его голубые глаза остановились на одном за другим, — время от времени резали черный хрусталь”.
  
  “Когда бы я мог его найти”, - шутливо сказал кто-то.
  
  “Немногие избранные”, - добавил другой.
  
  На самом деле он был не так уж и похож на Шэда, подумала Килашандра, ее разум подпрыгивал не столько от лишения кристалла, сколько от намеренного невнимания, потому что говорил Ларс Дал в роли Гильдмастера. Только потому, что у них обоих голубые глаза и они любят море, это не делает их сравнимыми. Или не должно. И если бы кто-нибудь из нас мог найти black crystal, мы бы это сделали, без его заказа!
  
  “Чтобы облегчить этот поиск, ” продолжил Ларс Даль, когда экран позади него засветился множеством цветных эмблем, “ Гильдия отменяет регистрацию певцов, которые по той или иной причине не работают активно в Диапазонах”. Это вызвало переполох и некоторый ужас. “Я должен внести поправку — певцы, которые, как известно, приносят черный хрусталь”, - продолжил он, слегка повысив голос, чтобы перекричать ропот. “Мы должны отслеживать каждый потенциальный источник черного кристалла”.
  
  “Не оставляющий камня на камне?” спросил остряк, вызвав смех и стоны.
  
  Ларс Даль ухмыльнулся в ответ. “Вот и все. Теперь, — он указал на экран, — это отмененные отметки. Однако, если кто-то из вас обнаружит блэка по заявлению все еще существующего певца ...”
  
  “Пока не можем вернуть их назад настолько, чтобы сказать тебе, где они чернят, а, Ларс?” - спросил кто-то, закончив со злобным смехом.
  
  Регресс? Слово отразилось, пробудив неприятное воспоминание, и Килла выпрямилась, пытаясь определить местонахождение говорившего. “Регресс”? Почему это слово должно ее встревожить?
  
  “Я буду вынужден воспользоваться этим вариантом, Фанерин, если вы, в здравом уме и активности, не сможете сократить количество черных, которых Гильдия обязана предоставить. Как я уже говорил, если иск существующего исполнителя будет удовлетворен, с вашей доли будет взиматься налог в размере двадцати пяти процентов, который перейдет первоначальному заявителю. ” Он поднял руку, прерывая резкие протесты. “Это будет включать десятину Гильдии, так что вы не много потеряете, чтобы получить жизнеспособное место. Конечно, сначала вы должны его найти ”. Килашандре скорее понравился этот забавный штрих. Ланжецки приберег свой юмор для личных моментов. “Итак, вот копии этих выпущенных маркеров, которые вы можете взять с собой. Закрепите их где-нибудь на видном месте и постарайтесь запомнить, зачем вам этот лист. У первого посетителя любой из этих вновь открытых заявок есть собственность: пометьте ее своими цветами.
  
  “Большинство из вас понимает, что у нас только что была Пасха, так что это единственная опасность, которая не помешает поискам. Метрополитен говорит, что нас ожидает период стабильной погоды — разве это не всегда после Пасхи?” Его замечание вызвало несколько вежливых смешков, но Килашандра посмотрела на него с каменным лицом.
  
  Он не должен думать, что сможет заставить их совершить невозможное, даже с помощью этой уловки повторного открытия отработанных заявок, которые, возможно, принадлежат black crystal. Почему Гильдия была “обязана” что-либо поставлять? Миры должны быть благодарны за все, что исполняют певцы. Она обвела взглядом зал, переводя его с одного лица на другое. Из двадцати она узнала двух или трех. Ей следовало бы узнать больше. Гудение в теле мешало ей думать. С другой стороны, узнал ли ее кто-нибудь из двадцати? Но ведь она сидела сзади и надеялась поскорее покончить с этой встречей. Она обхватила себя руками, жалея, что не может подавить зуд. Может быть, ей удалось бы улизнуть, но прямо перед дверью кто-то стоял. Чтобы предотвратить преждевременный уход?
  
  Она покорно слушала, как Ларс разыгрывает свой номер, побуждая певцов совершить невозможное — найти достаточно черного кристалла, чтобы заполнить эти контракты. Муха! Она невесело фыркнула. Он проделал хорошую работу, сообщив о срочности этого поиска. Она не могла припомнить другого такого тотального усилия! Или что Ланжецки когда-либо открывал неиспользуемые заявки до того, как маркер был полностью стерт.
  
  Она встала, когда это сделали остальные, но не была чрезмерно удивлена, когда назвали ее имя. К ней протиснулся Гильдмастер.
  
  “Килла, мы можем забыть прошлое и сотрудничать в этом дуэте?” - спросил он тихим голосом, так, чтобы только она могла его услышать.
  
  Она была встревожена тем, что взгляд этих пронзительных и блестящих голубых глаз был сосредоточен только на ней. Это было единственное различие между Шэдом и Ларсом Далем — глаза Шэда были добрее, мягче, нетребовательнее. Она отвернулась.
  
  Черт бы побрал этого Бьянко! Она не должна была позволять сантиментам лишать себя хорошего партнера. Правда, даже если бы она вернула Шэда с собой, он не был бы готов к массовым поискам так скоро, даже если бы ему посчастливилось сменить Милеки. Но ей было бы так весело опекать его, ловко направлять в освоении тонкостей нового ремесла, наблюдать за его чувствительным лицом, воспринимающим новые и чудесные вещи ... и особенно слушать рассветную песню хрусталя с кем-то таким нежным и любящим, как Шэд Такер. А как бы ему понравились моря Баллибрана! Какой корабль он купил бы на свою первую крупную долю?
  
  “Килла!”
  
  Кто-то схватил ее за плечи, крепкие руки встряхнули, чтобы привлечь ее внимание.
  
  “Килла?”
  
  “Что?”
  
  Гильдмастер озабоченно нахмурился, глядя на нее. “В одном я уверена, Килашандра Ри, ты должна вернуться на сцену, независимо от того, поешь ли ты black, green или pink! Ты сильно опоздал со своим возвращением. Как ты переносишь зуд? Внезапная нежная забота в его голосе поразила ее, но она ничем не выдала своего удивления.
  
  “Со мной все будет в порядке, как только я доберусь до места”, - устало сказала она, и ее позвоночник скрутило от кристального голода.
  
  “Если ты сможешь в таком состоянии. Поэтому я не спрашиваю разрешения сейчас. Я иду с тобой. Было бы откровенным убийством отправить тебя одного в твоем нынешнем состоянии. Встретимся в ангаре. Доналла...”
  
  Килла вгляделась в женщину, которая выступила вперед. Ее лицо было смутно знакомым, и хотя ее улыбка была теплой и дружелюбной, Килла почувствовала вспышку беспокойства.
  
  “Рада видеть тебя в целости и сохранности, Килашандра”. Когда Килла слегка отшатнулась, женщина ободряюще улыбнулась. “Мы всего лишь направляемся прямо в ангар. Знаешь, ты действительно можешь доверить мне этого фаната.”
  
  “Мне понадобится ...” — Килла потянула за одежду, которая была на ней, - она не продержалась бы и часа на плите. “У меня нет ботинок ...”
  
  “Позволь Доналле позаботиться о деталях, Солнышко, хорошо?” Любящий тон Гильдмастера был мягко поддерживающим.
  
  Какая-то часть Киллы была не убеждена, но другая, более доминирующая потребность в передышке от crystal itch сделала это колебание недолгим. Руки, которые заменили руки Ларса, были нежными, теплыми и неуловимо убедительными. Было легче подчиняться и быть ведомым.
  
  Килла потерла лоб. Как она могла позволить себе впасть в такое состояние? Ею не следовало водить за нос, как ребенком. Конечно, она не была такой плохой, такой дряхлой? Она сошла с транспортного корабля самостоятельно, не так ли? Без проблем нашла отсек для шаттлов! Почему она вдруг оказалась неспособной справиться с такой простой вещью, как добраться до ангара? Ее ноги должны знать дорогу, даже если голова этого не делает.
  
  Но она позволила себя похитить. Она действительно не могла ясно мыслить из-за всего этого шума в голове и гула по венам, проникающего в сердце и легкие — хрустальная дрожь, которую не могло уменьшить никакое количество сияющей жидкости, только режущий хрусталь.
  
  Ей не хотелось признаваться в этом даже самой себе, но Гильдмастер был прав. Она прекрасно вырезала его. Ей следовало вернуться в Баллибран в тот день, когда она испытала первый шок от лишения кристалла. И это тоже лишало ее способности принимать решения.
  
  Теперь, когда она нашла причину своей запутанности, она также знала, как ее вылечить: режь хрусталь! Позволь ему петь в ее теле, костях и крови. Позвольте ему рассеять путаницу в ее сознании и укрепить ее ослабевающую энергию. Кристалл! Худшая зависимость в галактике: с ней трудно жить, а без нее невозможно.
  
  Она споткнулась, и рука помощи Доналлы поддержала ее.
  
  Затем шум и упорядоченная неразбериха Ангара закружились вокруг нее. На нее смотрели лица; мимо медленно двигались большие размытые объекты. Ее мягко втолкнули в пространство, которое заглушало большую часть шума. Руки поворачивали ее тело так и эдак, пока она надевала корабельный костюм; ее ноги были втиснуты в знакомые ботинки.
  
  “Мой резчик...”
  
  Ее правая рука была прижата к твердой холодной поверхности, и пальцы сами собой обхватили рукоятку, проскользнув в углубления, точно вырезанные под ее хватку. Напряжение внутри нее еще больше ослабло.
  
  Она устроилась в соответствующем кресле, и ремни безопасности были застегнуты на ней. Теперь она была пассивна, потому что ей не нужно было делать никаких движений или принимать решения, она ждала. Воздух вокруг нее пах знакомо - и ново, краской и маслом, с достаточным количеством резкого запаха топлива, который казался едким, — и почему-то успокаивал.
  
  Внезапный взрыв шума, и волна воздуха, насыщенного горючим и смазкой, со свистом коснулась чувствительной кожи ее лица. Кто-то забрался в сани, не столько шумно, сколько уверенно. Она почувствовала, как заработали двигатели, усиливая вонь топлива в воздухе, что также странным образом успокоило ее. Сани двинулись вперед, и она вздохнула с облегчением. Ее медленно откидывало на подушки сиденья, когда сани набирали скорость. Солнечный свет проникал в окна, слишком яркий для ее усталых глаз, и она протестующе закрыла их от яркого света. Она не забыла надеть рефракционные линзы? Она моргнула. Она надевала, но им всегда требовалось несколько секунд, чтобы достичь необходимого показателя рефракции. Пламя уменьшилось, давление назад при взлете ослабло, и она открыла глаза, внезапно лучше осознав окружающее. Гибкая фигура Ларса заняла кресло пилота.
  
  “Отдохни немного, Солнышко”, - сказал он, как часто говорил, когда они уезжали из Гильдии на Полигоны.
  
  Поскольку подчиняться было легче, чем сопротивляться, она поерзала на подушках, откинула голову на подушку и позволила себе погрузиться в сон.
  
  “Ини, мини, пица-тини...” Старая фраза "Выбирай" разбудила ее.
  
  “Муха! В любой момент, когда мне понадобится шантажировать Гильдмастера ...” - пробормотала она.
  
  Ларс рассмеялся заразительным смехом, который был одной из самых милых его черт, и вопреки себе она почувствовала, как ее губы растягиваются в усмешке.
  
  “Срабатывает каждый раз”, - ответил он, и когда она промычала ему в ответ отрицание, он исправил его. “Ну, рано или поздно это срабатывает”.
  
  Она с трудом выпрямилась на сиденье, закусив губу, когда это движение вызвало резь в хрустале, от которой стыли кровь и кости. Она была на дистанции, и скоро ей станет легче ... станет легче, когда она, наконец, снова срежет. Она отпустила ремень безопасности и посмотрела на шпили и гребни дип-Рейндж. “Где мы?”
  
  “Проверка параметров старого заявления”.
  
  Она нахмурилась и смотрела на него, пока к ней не вернулись недавние воспоминания. “О? Чьи?”
  
  Ларс ухмыльнулся. “Такие подробности не имеют значения. Отметка в списке: этого достаточно”.
  
  “Где вы нашли срок давности в Правилах?”
  
  “В прерогативах Гильдмастера”. Ларс ухмыльнулся ей. Когда она насмешливо фыркнула, он добавил: “Почему есть правило, а не вводится в действие? Гильдия должна предъявлять законные требования. Как и Ланжецки, я использую все разрешенные мне приемы ...
  
  “Ты не Ланжецки!”
  
  “Спасибо за вотум доверия”, - ответил он, и жизнерадостность исчезла из его голоса. После долгого молчания, пока она тайком растирала хрустальный жгучий предмет, он спросил: “Это плохо?” В его тоне звучала неподдельная озабоченность.
  
  “Бывало и хуже”, - неуверенно сказала она, хотя, честно говоря, сомневалась в этом. Она бы запомнила это — и попыталась избежать повторения.
  
  “Ha! Попробуй это на ком-нибудь, кто не знает тебя так хорошо, как я, Солнышко. Мужайся. Мы почти на месте. ”
  
  “Куда?” В ее голосе прозвучало раздражение. “О, быстрее! Отметьте там!” И она повелительно указала на правый борт. Вечерний солнечный свет лишь на мгновение отразился от хрустального осколка.
  
  Ларс одобрительно хихикнул. “Может, ты и корчишься от хрустального зуда, но твой глаз острый, как всегда”. Он свернул вправо, замедлил ход саней и аккуратно посадил их на дно оврага. “Ты один из лучших в Гильдии”, - пробормотал он, когда они увидели безошибочное свидетельство того, что резчик выбыл.
  
  Килла не могла унять дрожь, сотрясавшую ее тело. Она повозилась с замком двери, справилась со вторым разом и наполовину свалилась с саней.
  
  “Теперь осторожнее, Солнышко”, - крикнул Ларс, быстро просматривая основные процедуры посадки на консоли.
  
  Она, спотыкаясь, подошла к осколкам, присела, чтобы набрать пригоршни, обхватила их пальцами, не обращая внимания на острые края, даже благодарная за ласкающий срез кристалла, благодарная за то, что пролилась кровь и уняла жжение, от которого зудели артерии, вены и капилляры.
  
  “Полегче, Солнышко, полегче”, - крикнул Ларс и, крепко схватив ее за плечи, поднял на ноги.
  
  “Муха!” она вздохнула с облегчением. “Мне это было нужно!”
  
  “Однако я не думаю, что тебе нужно впадать в крайности”, - сухо сказал Ларс. Он наклонился и поднял ломоть, который помялся из-за неправильной нарезки. Он наклонил ее окровавленные руки, чтобы вытащить осколки, и заменил их более крупным и тупым куском. Обняв ее, он усадил ее обратно в сани и вымыл каждую руку, пока она прижимала древко к себе в другой, как талисман. Когда он закончил, крошечные кусочки кристалла уже заживали.
  
  “Тебе лучше поесть, Солнышко”, - продолжал Ларс, все тем же мягко-деловым тоном. И он готовил еду, пока она сидела, прижимая к себе кристалл, чувствуя, как он вытягивает из нее жало, каким бы поврежденным оно ни было, когда прикосновение нагревает его до температуры ее тела.
  
  Механически поедая блюдо, которое он поставил перед ней, она продолжала раскачиваться, переместив кристалл на бедра и согнув колени так, чтобы кристалл касался ее живота. Она не сопротивлялась, когда он уложил ее в постель, позволив ей обвиться вокруг кристалла в позе полуженщины. Так она и провела долгую ночь, утешаемая крейзи Кристал.
  
  Когда кристальная песня разбудила ее на следующее утро, поврежденный стержень испускал болезненные эманации. С криком она размоталась, оттолкнув кристалл от себя, как будто он был загрязнен. Ларс поднял его и сбросил с саней, избавив ее от внезапной агонии.
  
  Затем он распластался по ее телу — она выгибалась в агонии crystal song, слишком далеко от нее, чтобы ее можно было стимулировать обычным способом.
  
  “Это пройдет, Солнышко, это пройдет ...” - бормотал он, изо всех сил стараясь не дать ей напрячься в сотрясавших ее пароксизмах. Если бы она была одна в таком состоянии, то бросилась бы к ближайшей жиле. В такой дезориентации, вызванная непреодолимой потребностью восстановить контакт с экстазом нагретого солнцем поющего хрусталя, она могла нанести себе смертельную травму.
  
  Извиваясь от его объятий, она кричала на него, отчаянно желая добраться до хрустального лица и облегчить невыносимую боль.
  
  “Отпусти меня! Я умоляю тебя, Ларс, отпусти меня! Мне нужно добраться до—”
  
  “Ты сделаешь это, и ты умрешь”, - кричал он ей в ответ, снова хватая ее за запястья, умудряясь каждый раз, когда она почти вырывалась, накрывать ее тело своим и лишать ее свободы. “Держись, Солнышко. Осталось недолго. Просто дай солнцу взойти!”
  
  Она извивалась и кусала его, пыталась ударить коленом в промежность, но он был быстрее, сильнее и подтянутее ее и уклонялся от ее яростных попыток причинить достаточно боли, чтобы освободиться.
  
  Внезапно хор "Рассвет" оборвался, когда солнечные лучи пронеслись над окружающими хребтами и осветили ущелье. Она обмякла в руках, которые держали ее, безвольная, плачущая, потому что зуд вернулся, усилился. Однако непреодолимое желание искать кристалл ослабло. Она устало вытерла пот и слезы с лица одеялом под собой.
  
  “Дай мне подняться, Ларс”, - глухо сказала она.
  
  Он еще мгновение держал ее, а затем его пальцы медленно отпустили ее запястья, и он соскользнул с нее.
  
  “Извини за это, Килла, но ты знаешь, что я был прав”.
  
  “Да, я знаю”, - ответила она, рассеянно потирая запястья, прежде чем принять сидячее положение. “Ты хитрее, чем альтаирский запутыватель”, - злобно сказала она. Но чисто физическая боль отвлекла ее нервы от внутренней пульсации хрустального жала.
  
  Ей сунули кружку с какой-то теплой жидкостью.
  
  “Выпей это. Напичканный стимуляторами”, - сказал Ларс, и она подчинилась.
  
  Напиток потек по ее пищеводу и, казалось, нашел прямой путь к подмышкам и животу, расходясь от этих точек к конечностям.
  
  “Спасибо, Ларс”, - сказала она.
  
  Он взъерошил ей волосы. “Это моя Солнышко!”
  
  “Я не твой Санни”, - сказала она, бросив на него короткий мрачный отрицательный взгляд.
  
  “Нет, ты не очень похожа на мою Солнышко, не так ли?” его голос снова стал невыразительным.
  
  Она пыталась не обращать на это внимания, но, возможно, это и к лучшему. “Мы здесь, чтобы снимать, не так ли? Давай сделаем это”.
  
  Она с трудом поднялась на ноги и так твердо, как только могла, направилась к стойке с резаками. Вес инструмента был едва ли не больше, чем могла выдержать ее вялая рука, но как раз в тот момент, когда Ларс пришел ей на помощь, ей удалось закинуть ремень резака на плечо.
  
  “Поехали”.
  
  Спускаясь с саней на усыпанную камнями и осколками землю, она смутно осознавала, что он перекинул через плечо нечто большее, чем свой резак. К тому времени, как она вскарабкалась на скалу всего в пятнадцати метрах от саней, она задыхалась от напряжения. Она остановилась достаточно надолго, чтобы перевести дыхание и запеть. Она выбрала букву "А"; услышала, как Ларс поет на букве "С", и the face повторили это эхом. Не сильный отклик, но достаточный, чтобы подбодрить ее. Положив руку на камень, она попыталась найти источник эха.
  
  “Здесь сильнее”, - сказал Ларс, и она одним прыжком сократила расстояние между ними. “Не сломай ногу!” - крикнул он.
  
  Она снова спела "А", и эхо пробежало рябью по ее руке.
  
  “Полегче, девочка”, - сказал он, но она была слишком занята настройкой своего резака.
  
  Старая привычка руководила ими обоими, и Килле удалось поднести свой резак к выступу дозвукового лезвия, проходящего сквозь кристалл, который был скрыт с тех пор, как его сформировало тектоническое давление.
  
  “Держи себя ровно!” Голос Ларса пробился сквозь ее режущую лихорадку и успокоил ее ровно настолько, чтобы их первоначальный удар получился правдивым. Ларс делал надрез, пока Килла нетерпеливо протягивала руки, чтобы сделать надрез. Ее пальцы высвободили его, не обращая внимания на рваные раны, и она подняла его — зеленую форму, прозрачную и твердую.
  
  Солнечный свет поймал его, заставив запеть в ее руках. Стрела пела все дальше и дальше, ее звук сиял сквозь ее кожу, доходя до костей и крови, стекая по рукам к телу, через тело к ногам, струясь и заглушая боль своим резонансом, вытягивая агонию из-за долгого отсутствия рядом с кристаллом, который омолодил ее.
  
  Когда кто-то вырвал у нее древко, она закричала и получила сильную пощечину по лицу; она упала на землю, ушибив колени о разбросанные хрустальные обломки.
  
  “Килла! Ты была пленена!” Голос Ларса настиг ее как раз в тот момент, когда она собиралась броситься на него, бесформенный силуэт в дымке за пределами ее кристального восторга.
  
  Она медленно поднялась на ноги, с трудом проводя руками по ногам, чтобы выпрямить тело, дрожащее от усталости и остатков рабства. Ларс протянул руку, чтобы поддержать ее, одной рукой нежно смахнув грязь и пот с ее лица. Инстинктивно она прижалась к его телу, принимая поддержку, бессознательно умоляя о сочувствии, и его руки сомкнулись вокруг нее, его подбородок коснулся ее головы, как они часто стояли после хорошей стрижки.
  
  “Ну, ну, Солнышко”, - сказал он, похлопывая ее по плечу и прижимая к себе. “Тебе это было нужно. Чувствуешь себя немного лучше?” - спросил он, запрокидывая ее голову назад и заглядывая сверху вниз в ее изможденное лицо.
  
  “Как долго ты позволял траллу продержаться?” - спросила она, осознавая свою невероятную усталость.
  
  “Учитывая твое состояние, - сказал он со смехом, - большую часть дня”.
  
  Она оттолкнула его. “ Ты хочешь сказать, что позволил мне работать весь день, когда я могла бы резать? Часа или около того было бы достаточно!
  
  Он отступил от ее гнева, ухмыляясь теперь шире, подняв руки в притворном призыве. “Это больше похоже на мою Солнышко”.
  
  “Я не твоя Солнышко”, - сказала она, испытывая потребность разглагольствовать и вернуть себе более нормальное настроение, испытывая отвращение к вялой и тошнотворной походке, которой, она знала, была.
  
  “Ну, тогда это хороший темно-зеленый цвет, и я обошел тебя, на случай, если ты не слышал, запертый в этом рабстве”.
  
  Она одновременно ненавидела и восхищалась Ларсом в таком настроении: слишком уступчивый, слишком эффективный, слишком ... правильный! Разорвите его душу на осколки!
  
  Свирепо глядя на него, она пропела высокое "До", потеряла его из-за отсутствия поддержки в своем ослабленном состоянии, напрягла мышцы диафрагмы и спела это снова. Она могла слышать его "А" на октаву ниже. Зеленый зазвучал, и их лезвия, как одно целое, коснулись его яркой поверхности.
  
  Когда они вырезали пять стрел, Ларс отказался позволить ей подавать еще. Он даже не позволил ей помочь ему донести коробку до саней. Когда они вернулись и занялись своими ножницами, он настоял на том, что ей нужно помыться, пусть и ненадолго, и когда она, очевидно, была не в состоянии стоять под струями, льющимися из душевой лейки, он тоже разделся и поддержал ее.
  
  Он заставил ее лечь под одеяло, пока, совершенно голый, готовил быстрый ужин для них обоих. Ей удалось запихнуть его в себя ложкой, но это было все, на что у нее хватило сил, и он поймал просевшую тарелку прежде, чем она опрокинулась на одеяло.
  
  “Нельзя все испортить. Это единственное, что у нас есть”.
  
  Она попыталась придумать умный ответ на это. Хонор потребовала, чтобы она не позволила Ларсу оставить за собой последнее слово сегодня, но она уснула прежде, чем смогла придумать что-нибудь подходящее для этого язвительное.
  
  Песня Crystal разбудила ее, и, почувствовав тепло тела рядом с собой, она повернулась, стремясь к облегчению. Она соответствовала стремлению своего партнера, принимая и возвращая страсть, которую нашла. Проявленная им мягкость напомнила ей о Шаде, и все же, когда она открыла глаза, она увидела не очаровательно невинное лицо Шада. Это было лицо Ларса Даля.
  
  Он долго смотрел на нее сверху вниз, его голубые глаза потемнели от невысказанных слов, когда он изучал ее лицо. Когда она слегка нетерпеливо дернулась, он отодвинулся.
  
  “Сегодня лучший день, правда, Солнышко?” сказал он уклончиво.
  
  “Да, это так”, - сказала она с таким же отсутствием акцента, подбирая с пола свою одежду.
  
  Было легко вернуться к старым привычкам. Она могла молча ругаться из-за того, что обнаружила, что принимает их прежний распорядок, но это помогало. Им особо нечего было обсуждать. Кроме стрижки.
  
  “Нам не стоит здесь оставаться”, - сказала она после того, как они поели. “Зеленый - это не черный, и это то, что нам нужно”.
  
  “Чувствуешь себя в форме?” небрежно спросил он.
  
  Она пожала плечами. “Я бы предпочла тратить время на разглядывание, чем на вырезание”.
  
  “Зеленый цвет легче срезать, чтобы снова войти в моду”.
  
  “Ha! Я уже вернулся.”
  
  Он поднял бровь, глядя на нее. “Когда тралл может обнимать тебя часами?”
  
  “Это, - сказала она, отрывисто выговаривая слова, “ была твоя вина. Мне бы не понадобилось больше часа”.
  
  “Ха!” - передразнил он ее.
  
  Но они уже, по давней привычке, приводили салон саней в порядок, чтобы взлететь.
  
  Первый час в воздухе они препирались с некоторой горячностью и презрением. Некоторое равенство было достигнуто, когда они наткнулись на еще один потертый след краски, который был достаточно похож на один из выпущенных, чтобы они могли приземлиться. Но когда они осматривали каньоны, то заметили сани в одном из ущелий и быстро покинули этот район, Килла ругалась себе под нос.
  
  “А как насчет одного из участков, которые мы сократили? Поблизости нет таких?”
  
  Ларс задумчиво нахмурился. “Должно быть”. Затем он стукнул кулаком по консоли. “Если бы только мы могли разработать какой-нибудь метод, с помощью которого singers могли бы регистрировать местоположение объектов ...”
  
  “Ha! И заставить renegades неделями пытаться проникнуть в программу?”
  
  “Теперь доступны меры безопасности, которые не сможет нарушить ни один певец”.
  
  “Ha! Я тебе не верю! Я тебе не поверю.”
  
  “Я знаю”, - сказал он, отмахиваясь от ее гнева, и ухмыльнулся ей через плечо. “Но я заставлю их думать по-моему!”
  
  “Это будет тот самый день!”
  
  “Это придет, Солнышко. Гильдия должна реорганизоваться. Она не может продолжать действовать по принципам, которым много веков, которые невероятно устарели и чертовски наивны”.
  
  “Наивный?”
  
  “Мы живем в суровой галактике. Деловой этики, которая мотивировала первых мастеров Гильдии, просто не существует, и модернизация давно назрела ”.
  
  “Модернизация?” Килла обвела рукой салон, где в небольших, незаметных и эффективных упаковках было установлено сложное оборудование.
  
  “Я не имею в виду аппаратное обеспечение. Я имею в виду, — он покрутил пальцем у виска, - программное обеспечение. Мышление, этику, менеджмент”.
  
  Килла издала горлом пренебрежительный звук. “Это руководство Гильдии испортило ваше программное обеспечение, это точно”.
  
  “Правда?” Он искоса взглянул на нее. “Я думаю, вы согласитесь, что обновления необходимы”.
  
  “Хммм. Эй, разве это не наш знак по правому борту ...”
  
  Он был, хотя и почти полностью стерт с плоской вершины. Они приземлились, как для того, чтобы обновить маркер, так и для того, чтобы посмотреть, не знакомо ли что-нибудь.
  
  Килашандра вынесла вердикт “Смутно”. Что-то не давало ей покоя, что-то довольно настойчивое. “Я думаю, - нерешительно начала она, - я думаю, что это черное”.
  
  “Звучит неуверенно...”
  
  “Я думаю, вы также были правы, спросив меня, готова ли я к этому”. Она боролась с охватившей ее дрожью.
  
  “Мы можем вернуться и срезать еще зелени”.
  
  “Нет, мы здесь для того, чтобы резать черное, и мы будем резать черное, даже если это убьет меня”.
  
  “Я подвожу черту под самоубийством, независимо от того, насколько сильно Гильдия сейчас нуждается в блэке”.
  
  Она криво усмехнулась ему.
  
  То, что они нашли, было темно-синим кристаллом, одним из самых красивых цветов, которые они когда-либо ограняли. Они взяли три коробки и вернулись к саням, наполняя бутылки водой, когда Килашандру настиг первый сигнал штормового предупреждения. У нее перехватило дыхание от его интенсивности. Лишение кристалла, должно быть, сделало ее вдвойне уязвимой. Она ухватилась за край цистерны, и Ларс протянул руку, чтобы поддержать ее.
  
  “В чем дело? И не смей говорить ‘ничего’, Килла”, - сказал он, пронзая ее взглядом с растущим пониманием вероятной причины. “Шторм?” Когда она кивнула, он выругался себе под нос. Затем закрыл кран с водой и, прикрыв наполовину наполненную флягу, поставил ее на место. Он взял ее стакан из ее безвольной руки и тоже убрал. “Хорошо, давайте собираться”.
  
  “Но это всего лишь—”
  
  “Черт возьми, Килла, я могу сказать только по твоей реакции, что это будет серьезным ударом”.
  
  “Это только потому, что—”
  
  “Мне все равно, из-за чего”, - крикнул он, раздраженно опустив руку, чтобы прервать ее. Он взял ее за руку и повернул к камбузу. “Мы возвращаемся, и все. Я не собираюсь подвергать тебя даже самому легкому удару. Твоя голова еще не пришла в норму от лишений ”.
  
  Хотя она яростно протестовала, ей пришлось признать тот факт, что он был абсолютно прав в оценке ее состояния. Она не хотела признаваться ему в этом — она спорила по привычке. Он отказался согласиться с ее утверждением, что у них будет достаточно времени, чтобы срезать как минимум пять; он согласился, но не учел тот факт, что это была лучшая голубая жилка, которую они видели за последние десятилетия.
  
  “Оно не черное”, - сказал он, его рот и глаза были сердитыми. “Постарайся не забывать об этом, Солнышко. Нам нужно черное!”
  
  “Тогда зачем мы тратили время на то, чтобы вырезать этот синий?”
  
  “Ты думал, здесь все черное!” Он обходил сани со своей стороны, открывая шкафы и убирая ненужные вещи.
  
  “Мы выбираем хороший синий цвет ...” - начала она, переходя к кроткой тактике, которая часто срабатывала. “Я не помню, сколько раз ты говорил мне это ...”
  
  Гнев внезапно покинул его, и, протянув руку через разделявшее их узкое пространство, он коротко погладил ее по щеке с покаянной улыбкой. “Прости, Солнышко, как бы ты ни старалась нарезать это, мы больше ничего не будем нарезать ... здесь ... сегодня”.
  
  “Это должно быть решение партнеров, а не одностороннее”, - сказала она, задаваясь вопросом, не слабеет ли он. “Ты никогда раньше не был таким своевольным”.
  
  Он устало вздохнул. “Теперь я произволен! Как Гильдмастер, я больше, чем партнер, заинтересован в том, чтобы твой мозг был расшифрован”.
  
  “Я не хотел, чтобы ты был Мастером Гильдии”.
  
  “Ты ясно дала это понять”, - сказал он, и его глаза сверкнули на нее, прежде чем он снова смягчился. “Мы были лучшим дуэтом, который когда-либо был в Гильдии. Я видел распечатку наших сводных материалов. Впечатляет! Улыбка, которой он одарил ее, внезапно стала мальчишеской, и она почувствовала, как ее сердце оборвалось, когда Ларс, которого она знала так близко, ненадолго всплыл на поверхность. “А теперь давай поиграем. Я не рискую ни тобой, ни собой”.
  
  В гораздо лучшем расположении духа друг к другу они вернулись в Гильдию. К тому времени штормовые предупреждения распространились повсюду, и сани со всех секторов начали стекаться в Ангар. Ларс вызвал помощь, чтобы разгрузить их crystal, как раз в тот момент, когда летный офицер вручил ему коммуникатор с сообщением, что вызов имеет высший приоритет.
  
  “Я провожу наших через Сортировку”, - сказала ему Килла, когда он выжидающе посмотрел на нее.
  
  Мгновение она смотрела, как его высокая фигура шагает к ближайшему выходу, склонив голову, пока он слушал приоритетный вызов. Кому-то еще нужен black crystal?
  
  В Сортировочном цехе предпочтение отдавалось мастеру Гильдии, и Килла махнула своими коробками в сторону прилавка Клодин. Она проигнорировала первоначальную нервозность Сортировщицы и изо всех сил старалась быть любезной. Именно the cut помогли вернуть Клодин их прежние легкие отношения. Рыночной цены the blues хватило бы, чтобы успокоить самую отчаявшуюся певицу.
  
  Как только Килашандра убедилась в солидном кредитном балансе, она обратила внимание на внешние факторы — например, на хрустальный понг, исходящий от ее лица и одежды. Она бодро зашагала в свои покои. Когда она открыла дверь, то услышала, как блестящая жидкость плещется в ванне, и улыбнулась. Это было мило со стороны Ларса. Хорошенько отмокни, что-нибудь съешь, и она вернется к нормальной жизни. Ну, такой же нормальной, какой когда-либо была любая crystal singer. По крайней мере, она работала без всех этих хрустальных судорог. Хорошая огранка - вот что ей действительно было нужно, чтобы вылечить это.
  
  В тот момент, когда она щелкнула кнопкой раздачи еды, экран осветился, и на нем появилось лицо Ларса.
  
  “Килла? Это удобный итог по блюзу”, - сказал он.
  
  “Осколки, я сама хотела тебе сказать”, - сказала она, чувствуя прилив недовольства.
  
  “Я заказал здесь ужин, если вы не откажетесь присоединиться ко мне ...” Нерешительный тон его приглашения показался ей нетипичным, но ей понравилось, что этот Гильдмастер не был таким деспотичным, как Ланжецки.
  
  “Я думаю, что смогу”, - любезно согласилась Килла и отменила заказ, который только что сделала. Ужин с Ларсом, или, если уж на то пошло, ужин с Гильдмастером, оставил неуловимые обрывки воспоминаний, по большей части приятных.
  
  Просмотрев одежду в своем шкафу, она выбрала ту, которая соответствовала слегка самодовольному настроению, и тщательно оделась, потратив время на то, чтобы расчесать растрепавшиеся волосы и красиво уложить их. Ей следовало бы снова подстричься покороче, подумала она. В Тире было неудобно, когда пот выступал и попадал ей в глаза, когда она хотела как следует рассмотреть свои порезы. Она вгляделась в свое лицо: у нее снова был загар, делавший ее глаза ярче, нейтрализующий желтизну, которая начала оттенять белизну. Она провела руками по щекам: они все еще были изможденными, и были ли эти возрастные борозды от носа ко рту? Она поморщилась, чтобы убрать их. Затем нахмурилась. Она действительно выглядела старше. Ей придется быть очень осторожной, чтобы снова не обложить своего симбионта так сильно, как она, должно быть, сделала, чтобы выглядеть таким образом.
  
  Когда она вошла в кабинет Гильдмастера, первое, что она увидела, был пустой стол, на его поверхности не было ни папок с карандашами, ни какой-либо работы вообще. Она нахмурилась. Trag? Нет, Трэгг ушел. Ларс не нашел подходящего помощника. Ему придется. Неудивительно, что он огрызался на нее на плитах. Из того объема работы, который, как она видела, проделал Ланжецки — и это с помощью Трэга, — она знала, что должность Мастера Гильдии не была синекурой. Она фыркнула про себя: Ларс был чертовым дураком, раз ввязался в эту работу. Она могла поспорить, что он ни разу не плавал под парусом с тех пор, как стал мастером Гильдии!
  
  “Когда” было не тем словом, которое она часто использовала, но оно внезапно промелькнуло в ее сознании. Когда он сменил Ланжецки? Она хмыкнула, отбрасывая это раздражающее соображение, и продолжила свой путь через этаж во внутренний офис.
  
  Ларс был погружен в созерцание того, что было на экране его рабочего стола. У него было время принять душ и переодеться; его волосы все еще были влажными. Сбоку, перед широким окном, выходящим на огромные двери Ангара, был накрыт стол, и до нее доносились соблазнительные ароматы ее любимых блюд. Заметив, что в комнате есть кто-то еще, он поднял на него хмурый взгляд, который сменился улыбкой, когда он вскочил на ноги.
  
  “Солнышко!” Он жестом пригласил ее присоединиться к нему за столом, затем усадил.
  
  “Чего ты добиваешься на этот раз?” - спросила она с дразнящей ноткой в голосе, чтобы подчеркнуть свой цинизм.
  
  “Ах, милая”, - сказал он, поцеловав ее в щеку, прежде чем занять свое место, - “отдай мне должное за толику альтруизма”.
  
  “Зачем мне это?”
  
  Усмехнувшись ей, он всмотрелся в ее лицо и, очевидно, остался доволен тем, что увидел. Она склонила голову набок.
  
  “И что?”
  
  “Сначала поешь, потом поговорим. Я бы хотел увидеть еще немного мяса на твоих костях, прежде чем мы снова отправимся куда-нибудь”.
  
  Она застонала. “ Значит, мы не собираемся возвращаться, как только утихнет буря?
  
  Вместо ответа он положил ей на тарелку щедрые порции ее любимых блюд. Когда он начал накладывать себе еду, она увидела, что он заказал "никко спайкс", который она ненавидела даже нюхать. Он ухмыльнулся, когда она с отвращением сморщила нос.
  
  “Видишь ли, я обслуживаю не только тебя, Килла Ри, и нет, мы не можем выйти сразу. Black crystal - не единственный наш продукт, пользующийся спросом”. Он резко закончил предложение. “Я смог бы ехать быстрее, если бы вы могли ясно видеть, как оказать мне небольшую помощь”.
  
  “Я думал, помочь тебе - значит найти Блэка. Я пойду один”.
  
  “Нет!” Это единственное слово прозвучало так убедительно, что она удивленно уставилась на него. Ларс раньше не разговаривал с ней таким тоном. Она ощетинилась, но он потянулся к ее руке, стряхивая несколько стеблей милси с ее наполовину поднятой ложки, прежде чем его прикосновение смягчилось в знак извинения. “Нет, Килла. Слишком опасно. Ты еще не до конца оправился от лишений и был бы в восторге. Особенно, если бы ты резал блэка в одиночку.”
  
  Хотя она все еще сопротивлялась его запрету, ей пришлось признать, что она будет чрезвычайно уязвима для black thrall. Она также вынуждена была признать, что была в ужасном состоянии, когда они уходили: настолько близка к тому, чтобы стать кристаллизованной калекой. Возможно, они искали черный кристалл, но ей чертовски повезло, что они ничего не нашли. Зеленый раб был достаточно глубок. Она в большом долгу перед ним за то, что он, рискуя собственной шеей, вообще пригласил ее на свидание в таком состоянии.
  
  “Итак, что вам нужно сделать, гильдмастер?” легкомысленно спросила она.
  
  Он улыбнулся с неподдельным облегчением. “Спасибо, Солнышко, я действительно ценю это”.
  
  “И что?”
  
  “Сначала поешь”, - сказал он. “Я не могу думать, когда мой желудок прилипает к позвоночнику”.
  
  Она была голоднее, чем думала, и вполне могла сосредоточиться на еде. Странно, как полный желудок может уменьшить сопротивление невкусной еде.
  
  Когда они убрали с тарелок последний кусочек, Ларс откинулся на спинку стула, похлопал себя по животу и улыбнулся.
  
  “Так-то лучше. А теперь, если бы вы закончили округлять цифры и цены в аккаунтах, которые у меня на экране, тогда я мог бы пойти утешить оскорбленные чувства ”.
  
  “Чей?”
  
  “У Кларенда и Ритвили есть законные претензии, которые необходимо урегулировать, и у меня назначена встреча с делегацией в Шанкилле, которую я больше не могу откладывать”.
  
  “Возможно, я лучше разберусь с делегацией, чем с файлами”, - осторожно предположила она.
  
  “Это то, что ты делал для Ланжецки раньше. Ты помнишь афарианский контингент? Что ж, теперь у меня есть Триада Блэквелла, которая ищет услуг. Похожие обстоятельства, похожее решение, но мне нужны данные по счету на руках.”
  
  “Бор-ринг”, - сказала она, закатывая глаза.
  
  “Многое из того, что мне приходится делать, скучно, и все же ...” Ларс посмотрел на нее, его широкий рот скривился в усмешке. “Мне скорее нравится узнавать, как эта Гильдия держится вместе против всех желающих”.
  
  Килашандра фыркнула. “У нас уникальный продукт, который никто другой не может произвести, как бы они ни старались. Мы все контролируем”.
  
  “Мне нравится это ‘мы’, Солнышко”. Он потянулся через стол, чтобы погладить ее по руке. “Я пойду залечу разбитые чувства; ты найдешь мне цифры”.
  
  “Только в этот раз, потому что я у тебя в долгу”, - предупредила она его, убирая руку и грозя ему пальцем. “Не думай, что сможешь втянуть меня в это все время. Я певица, а не нажимаю на клавиши! Найдите себе рекрута с бизнес-подготовкой.”
  
  “Я пытаюсь”, - сказал он с лукавой усмешкой.
  
  Как только Килашандра погрузилась в анализ, он показался ей более интересным, чем она ожидала. Конечно, сфера полномочий Гильдии — и ее неприступное положение единственного источника связи - crystal systems - были шире, чем она себе представляла. Ее работа — огранка — была лишь началом множества сложных процессов, конечное использование которых пользовалось постоянным спросом по всей обитаемой галактике. Лишите мир хрусталя Баллибран, и его экономика рухнула бы, настолько жизненно важными были стержни и даже осколки для технологии на всех уровнях. Любители чистых исследований в здешних лабораториях продолжали находить новые области применения кристаллов — даже измельченные осколки использовались в качестве абразивов. Из более блестящих осколков поменьше можно было сделать резонирующие украшения, которые снова вошли в моду. Она задавалась вопросом, как галактика позволила одной Гильдии получить столько власти. О чем говорил Ларс? Реорганизация? Модернизация? Что? Гильдия приобрела самые современные технологии в других областях.
  
  Не в силах устоять перед искушением получить неограниченный доступ к файлам мастеров Гильдии, Килашандра запустила некоторые из них, которые, возможно, у нее больше никогда не будет шанса обнаружить. Ларс что-то говорил о совокупных цифрах огранки. Она хотела знать, насколько она, Килашандра Ри, способствовала успеху Гильдии. Оказавшись в ультраконфиденциальных файлах, эти записи было достаточно легко найти. Но дата их первого дуэтного путешествия была шоком. Они не могли так долго откладывать. Они не могли …
  
  Она отменила просмотр файла и сидела, глядя на экран, терпеливо моргая в готовности услужить ей. Она не могла …
  
  “Санни?” Голос Ларса в коммуникаторе прорвался сквозь фугу, вызванную этим знанием. “Санни, принесла мне эти цифры? Санни? Санни, что случилось?”
  
  Его голос, обеспокоенный и все более встревоженный, разбудил ее.
  
  “Я достал их ...” Ей удалось выдавить эти слова.
  
  “Солнышко, в чем дело?”
  
  “Я старый, Ларс?”
  
  Пауза была недолгой, и позже она так и не была уверена, была ли она вообще, прежде чем он рассмеялся. “Старый? Певец никогда не стареет, Санни”. Его голос дрожал от смеха, который для ее критичного уха звучал искренне. Она даже представить себе не могла, что его веселье было наигранным. “Вот почему мы стали певцами. Чтобы никогда не стареть. Назови мне эти цифры, будь добра, и тогда я смогу вернуться из Шанкилла и показать тебе, насколько у нас обоих нет возраста! Не отвлекайся на подобные мелочи, Килла. Итак, что это за цифры? Я почти на базе Шенкилл. Соедини их, будь добр?”
  
  Подобно искусственному интеллекту, она выполнила необходимую функцию, а затем откинулась на спинку удобного, но слишком большого кресла Гильдмастера и попыталась вспомнить, как ей удалось вырезать столько тонн хрусталя за столько десятилетий.
  
  Ларс нашел ее там, когда вернулся спустя долгое время после того, как ночь опустилась на Баллибран. И он не смог, используя все свое мастерство любовника или убеждателя, вывести ее из состояния фуги. Он сделал единственно возможное: снова вывел ее на Стрельбище.
  
  Она сама вспыхнула, когда поняла, что они находятся глубоко в горах Майлки. В той поездке они нашли неуловимый черный кристалл, полную октаву Ми, который, вероятно, передавал сообщения по самой большой из систем, соперничающих за comcrystals. Но подрезание черных обессилело Киллу до такой степени, что она не стала спорить с Ларсом, когда он неохотно, но твердо повернул сани обратно к комплексу Гильдии. Впервые их загнал внутрь не шторм.
  
  Килла смутно осознала, что он нес ее на руках всю дорогу до Лазарета, отказавшись от какой-либо помощи или гравилетки. Он сам раздел ее, пока Доналла подключала мониторы, а Преснол суетился над тем, какое лекарство даст наилучшие результаты в оптимальные сроки.
  
  “Осколки оптимума!” Ларс бредил. “Взбодри ее симбионта! Исцели ее!”
  
  Он видел, как ее запрягли в ванну с сияющей жидкостью, прежде чем умчался прочь. Тогда она позволила себе расслабиться и даже не задумалась, сколько похвалы заслужила эта октава черных.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 9
  
  
  
  
  
  “Ты набрал достаточно чернокожих?” - Спросила Килла Ларса, когда впервые увидела его после того, как начала выходить из состояния травматического истощения.
  
  “Достаточно, чтобы уменьшить шум на несколько децибел, Солнышко”. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, а затем ущипнул за нее с озорным блеском в глазах. “Те, что мы вырезали вместе, были лучшими”.
  
  “Естественно”, - сказала она со вспышкой своего обычного высокомерия.
  
  “Видели цифры на этой октаве?” спросил он.
  
  “Одно из моих первых осознанных действий”. Она наклонилась к пальцам, поглаживавшим ее щеку. “Мы с тобой должны ощипать птичку. Ты отдал мне часть тех, что принес, когда вернулся один, а этого нет в Правилах. Ты режешь сам, ” сказала она, хмуро глядя на него, но очень довольная его щедростью.
  
  “Ах, но это твой сайт. При прочих равных условиях ты бы продолжал снимать со мной, пока погода не изменится”.
  
  “Итак, ” сказала она, слегка откидывая голову от его ласк и задумчиво глядя на него, “ во что мне обойдется такая благотворительность?”
  
  Ларс от души рассмеялся, запрокинув голову и отодвинув стул от кровати, ловко балансируя им на задних ножках. “Я был не столько милосерден, сколько осознавал свой административный указ о том, что тем, чьи требования были сокращены без их участия, будет присуждено мировое соглашение”.
  
  “Я действующая певица”, - сказала она возмущенно. “Я не — пока, во всяком случае ...” И она взволнованно махнула рукой в сторону отделения Лазарета, где лечили певцов с повреждениями мозга.
  
  “Нет, конечно, это не так. Факт остается фактом, что я был вынужден получить black crystal в любом пригодном для использования месте”, - сказал он, на мгновение посерьезнев. “И ты уже делал это раньше со мной, так что было справедливо, что ты получил свою долю — особенно при текущей рыночной цене черных ”. Он закатил глаза. “Лучший в мире”.
  
  “Да, так оно и было, не так ли?” Килла ухмыльнулся ему в ответ. Чернокожие всегда зарабатывали больше всех. Их октава принесла ей больше, чем она заработала за всю свою жизнь — ее разум споткнулся о фактор времени. Она быстро отвернулась от подобных размышлений. “Эта октава уже обработана?” Она все еще была недовольна Доналлой и Преснолом за то, что они не разрешили ей получить доступ к этой информации. Они держали ее ограниченной простым голосовым соединением.
  
  “Оооо, так быстро, как только можно было придать ему форму и заключить в скобки. У Blackwell Triad потекли слюнки, когда я сделал его доступным для них. Восемь - это то, что им было нужно, и восемь подходящих было плюсом. За который они заплатили.”
  
  “Слишком правильно!”
  
  “Их установил Терасолли”. Усмешка Ларса стала кислой. “Затем он так хорошо затерялся на планете Максима, что я не смог найти его следов. Даже с учетом того, какие дорогие заведения находятся в ведении Максима, у него достаточно денег, чтобы забыться на месяцы.”
  
  “Я помню, как однажды ходила с тобой в Maxim's”, - сказала Килла, хотя не могла вспомнить никаких подробностей о легендарных экзотических удовольствиях, которые предлагала планета досуга. Хотя некоторые певцы рисковали разумом и телом, чтобы сократить расходы на повторные визиты к Maxim's, она не могла припомнить ни одного желания сделать это.
  
  “Однажды. Ни морей, ни даже озер, так что никаких прогулок под парусом”. Он злобно ухмыльнулся ей. “Это напомнило мне. Не хочешь выбраться отсюда на несколько дней? Ты можешь стать моим экипажем.”
  
  “Чтобы выбраться отсюда, я бы даже экипаж взял!”
  
  Изобразив раздражение от ее насмешки, он взъерошил ей волосы и ушел, насвистывая песенку.
  
  Три дня спустя, когда она спустилась к пирсу, она была удивлена, обнаружив Доналлу, Преснола и Клодин уже там, а карисакс лежал у их ног. Ее очень возмутило, что Ларс пригласил кого-то еще, не говоря уже об этих троих. Она хотела — ожидала — только его компании на борту "Ангела". Корабль был более чем достаточным соперником за его внимание. Затем она испытала второй, более разрозненный шок, когда хорошенько рассмотрела корабль, пришвартованный к длинному пирсу: это был не тот "Ангел", которого, как ей казалось, она отчетливо помнила, а судно метров на десять-пятнадцать длиннее. Шлюп, но гораздо большего размера. Это отчасти объясняло дополнительные руки, но не рассеивало ее недовольства.
  
  Ларс прибыл раньше, чем она успела сдержанно поприветствовать остальных. Он побежал трусцой по пирсу, широко улыбаясь успеху своего сюрприза.
  
  “Она великолепна, не так ли?” - сказал он, его лицо было мальчишеским и больше походило на Ларса, которого она знала, чем на Гильдмастера, которым он стал. “Это будет ее первое путешествие. Вы - команда вымогателей.”
  
  Даже Килашандре не хватило наглости омрачить его удовольствие, когда он проводил их на борт, указывая на технологические усовершенствования и удобства, простор, роскошь нескольких кают и кают-компании, все еще пахнущих лаком, краской и тем неопределимым запахом “неиспользованного”. В нем нашлось место даже для сияющей ванны размером с рукав для тела. Килла перестала волноваться, когда Ларс проводил ее в капитанскую каюту, добродушно махнув остальным троим, чтобы они сами выбирали себе койки. На Angel II было бы гораздо больше уединения — если, конечно, Ларс не настоял на том, чтобы выставить другую вахту. Возможно, им придется это сделать, потому что она понятия не имела, насколько опытны в мореходстве два санитара и Сортировщик.
  
  “Нравится, Солнышко?” Спросил Ларс, бросая свою спортивную сумку на широкую койку и обводя жестом прекрасно обставленную каюту. “Награда за то, что остаешься черным!”
  
  “Должно быть, это стоило тебе всего, что ты заработал”, - пробормотала она, оценивающе оглядываясь по сторонам. “По последнему слову техники?”
  
  “Она была такой, когда покидала верфь на Офтерии”. Ларс обнял ее за талию, прижимая к себе и зарываясь лицом в ее короткие жесткие кудри. “Наверное, до сих пор такой, хотя я ждал, чтобы плавать на нем, пока не смогу взять на борт свою Солнышко. Знаешь, мне неинтересно плыть без тебя. ” Он поцеловал ее, затем отпустил и широко обнял. “ Она красавица, не так ли? Я видел ее корабли-побратимы под Третьим флагом, и с тех пор я вожделею такую, как она. ”
  
  “Остальные умеют ходить под парусом?” - спросила она с любопытством и все еще несколько обиженно.
  
  “Они пару раз плавали на старом корабле”, - небрежно признался он. “У них не бывает морской болезни, если вас это беспокоит, и, хотя эта малышка должна управляться сама, они знают толк в палубе”.
  
  “Кто готовит?” Спросила Килла, слегка поддразнивая.
  
  “Кто бы ни был свободен от дежурства”, - весело ответил он, а затем обнял ее. “Хорошо, что ты снова на борту, милая. Действительно хорошо. А теперь, — и его манеры стали оживленными, — давайте отправимся в круиз ”.
  
  Это оказался очень хороший круиз, особенно когда Килашандра поняла, что она гораздо более способный моряк, чем кто-либо другой. И, как обычно, она автоматически и правильно реагировала на любой приказ Ларса.
  
  Она вспомнила все важное, что нужно запомнить, сказала она себе. Остальное было мякиной, которую время в любом случае отсеяло бы из активной памяти.
  
  И поскольку они каждый вечер бросали якорь в бухте, а корабль можно было оснастить так, чтобы разбудить команду, если на его мониторах появятся какие-либо критические показания, Ларс и она проводили ночи вместе на двуспальной койке капитана.
  
  Они ловили рыбу и ели улов панфрида, сладкий и нежный по вкусу и мякоти. Они плыли, вернее, плыл Ларс — он никому не позволял надолго стоять у руля, даже Килле. К полудню третьего дня плавания они столкнулись с штормовой погодой. Она наслаждалась этим, потому что это напомнило ей о других штормах, которые она пережила на кораблях с Ларсом. Прошло четыре дня, прежде чем пришлось принять во внимание давление Гильдии. Ларс попытался уладить один набор проблем, которые были переданы ему, но поскольку у него не было помощника, который мог бы справиться с делами во время отсутствия, им, к сожалению, пришлось вернуться.
  
  “Я думала, ты собираешься найти себе помощника”, - сказала Килла, недовольная тем, что безмятежная поездка сократилась.
  
  “Последние семь лет я пытался найти подходящую личность, Санни. Нелегко найти кого-то подходящего. О, была пара новобранцев, у которых был некоторый потенциал, которые годились в качестве временных сотрудников, но ни у кого не было достаточного опыта, чтобы стать эффективными руководителями. Мне нужен кто-то, кто знает и понимает принципы Гильдии, имеет или мог бы резать хрусталь, обладает управленческими навыками, но при этом не помешан на власти. Особенно тот, кому я могу доверять ... ”
  
  “Не узурпировать твои прерогативы?” - Шутливо спросила Килла.
  
  “И это тоже”, - согласился он, улыбаясь ей. “Это нелегкая должность. Я научился делать все, что в моих силах, сам, не перекладывая это на других, потому что, откровенно говоря, певцы слишком многое забывают ”.
  
  Килла услышала это на нескольких уровнях и вздрогнула. Его рука обняла ее, любовно прижимая к себе, и она почувствовала его поцелуй на своем затылке.
  
  “Хуже того, они сублимируют — по словам Доналлы — хрустальное пение в самый важный аспект своей жизни, каким, во многих смыслах, оно и должно быть. Недостатком этого является баланс: в конечном итоге они имеют такие узкие параметры, в которых они могут функционировать, что они чертовски бесполезны для любого более широкого обзора. Они либо поют, либо избегают пения до тех пор, пока больше не смогут игнорировать потребность в кристалле. Такая близорукость ставит под угрозу многих хороших людей. В жизни есть нечто большее — эй, Солнышко, что с тобой такое? Килла напряглась в его объятиях и попыталась оттолкнуть его. “Эй, не нужно обижаться!” Он рассмеялся над ней и притянул ее обратно в свои объятия, лаская до тех пор, пока она не начала расслабляться. “Глупый кусок!”
  
  Она заставила себя обмякнуть в его объятиях, потому что они почти вернулись в гавань Гильдий, но, отрицал он это или нет, она чувствовала, что его комментарии были не такими уж небрежными, как он притворялся. И все же ... ничто за последние несколько дней не подсказывало ей, что в их долгих отношениях произошли какие-то другие, едва уловимые изменения. Доналла явно интересовалась Преснолом, и у Клодин, очевидно, были схожие предпочтения.
  
  Затем Ларс отдал необходимые распоряжения, чтобы подготовить корабль к стыковке, и времени на дальнейшие разговоры не осталось. С одной стороны, Килла была возмущена тем, что Ларс оставил ее такой выбитой из колеи своими невысказанными замечаниями, но, с другой стороны, ей нужно было время, чтобы обдумать то, что он сказал. "Если костюм подходит, надень его", - подумала она.
  
  С предельной честностью она признала, что была виновата в том, что загнала свои личные параметры в такие узкие рамки. Видел ли это Ларс? Надеялся ли он, что его замечания избавят ее от этой близорукости? Только как? Что-то дразнило на краю ее сознания. Что-то важное. Она не могла уловить даже намека.
  
  Она вздохнула и закончила убирать на камбузе и убирать последние скоропортящиеся продукты. Что ж, может быть, она не была такой близорукой, как некоторые. Она ходила под парусом, не так ли? И она помнила, что видела больше водных миров, чем могла предложить любая галактика.
  
  Плавание под парусом дало Ларсу Далю некоторую передышку от бремени его ответственности, но главная из них удвоилась — было заказано больше black crystal.
  
  “Я оставил инструкции, что больше никаких приказов не будет”, - сказал Ларс, сердито нахмурив брови и впившись взглядом в экран связи. Он загудел, привлекая его внимание, в тот момент, когда он открыл люк своего личного наземного транспортного средства.
  
  “Мастер гильдии, мы никогда не отказываемся от заказов на блэка”, - сказали ему.
  
  “Мы не можем выполнить полученные заказы”. Ларс высунулся из открытой двери. “Доналла, тебе придется положиться на Бореллу и Рембола”.
  
  Названия были Килашандре смутно знакомы.
  
  “Я сделаю все, что смогу, Ларс”, - крикнула ему в ответ Доналла, но пожала плечами, как будто не слишком верила в успех.
  
  “Рембол? Я, кажется, знала его”, — сказала Килашандра, когда в памяти всплыл смутный образ простодушной улыбки на мальчишеском лице. “И Борелла...” Лицо женщины было нечетким; воспоминание сосредоточилось на высоком сильном теле и сильно израненной ноге. “Я их давно не видела”, - добавила она.
  
  “Вряд ли, Солнышко”, - добродушно сказал Ларс. “Они оба слишком часто отключали штормовые предупреждения”.
  
  “О!” Она сделала паузу, обдумывая эту информацию. “Тогда как Доналла может полагаться на них?”
  
  Ларс уложил их две сумки; он пристегнулся к своему сиденью, жестом приказав Килле сделать то же самое, и приготовился ехать обратно в Cube.
  
  “Регрессия”, - лаконично ответил он.
  
  Это было подходящее слово.
  
  “Что это?”
  
  “Это старый метод доступа к фрагментам памяти, утерянным намеренно или в результате травмы головного мозга. Мы используем не более двух пятых того мозга, который у нас есть. Как объяснила Доналла, некоторые функции могут быть переключены на неиспользуемые участки разума, и часто воспоминания отключаются от активного воспоминания. Время от времени случались причуды регрессии, обычно к прошлым жизням. ” Он усмехнулся, прежде чем продолжить, что свидетельствует о его мнении о подобном упражнении. “Мы используем это, чтобы затронуть струны памяти. Исследование Доналлы о потере памяти предполагает, что на самом деле мы не теряем ничего из того, что видели, слышали и чувствовали. Неприятное мы склонны хоронить как можно глубже, в зависимости от его воздействия на нашу психику. Как ни странно, хорошие воспоминания отбрасываются так же тщательно. Благодаря тщательному использованию гипноза Доналла смогла вернуть утраченные знания.”
  
  “Это незаконно!” Она увидела, как Ларс покачал головой в ответ на ее вспышку гнева. “Разве нет?”
  
  “Нет, это не так. Я разъяснил этот момент. Мы являемся хранителями этих останков бывших певцов, и они получают лучший физический уход, который мы можем предоставить. Некоторые из них под присмотром Доналлы действительно были восстановлены как полноценные люди.”
  
  Килла в ужасе уставилась на него. “Ты не можешь вернуть их на плиты!”
  
  Ларс резко рассмеялся. “Я не садист, Килла, для меня плюс, если они способны позаботиться о себе. Некоторые из них достаточно окрепли, чтобы выполнять простые обязанности в лазарете.”
  
  “Это жутко, Ларс”, - сказала Килла с содроганием.
  
  “Это также целесообразно. Лазарет, черт возьми, почти переполнен, и я не стану никого лишать помощи, в которой они нуждаются, если они в здравом уме. Другая проблема заключается в том, что Гильдия не привлекает достаточно новых рекрутов, чтобы восполнить эти потери ... ”
  
  Она чувствовала одновременно гнев на него и прилив ужаса. Она сама была слишком близка к тому, чтобы стать одной из “тоталов”. “Если бы я был тоталом, ты бы ...”
  
  Не отрывая глаз от земли, Ларс пронесся мимо них, протянув руку, чтобы схватить ее за руку. “Если бы ты была на взводе, Килла, ты бы не осознавала ничего, что с тобой происходит”.
  
  “Но не могли бы вы подвергнуть меня ...” Она не смогла продолжить, ужаснувшись самой мысли о том, что кто-то копошится в ее сознании без разрешения, от такой окончательной потери приватности. Болезненная хватка его пальцев усилилась, выдергивая ее из подобных размышлений.
  
  “Я же говорил тебе, что не хочу быть мастером Гильдии. Ланжецки оставил меня в довольно сложной ситуации, с которой мне приходилось справляться, только когда я соглашался, я не знал и половины всего. От него не требовалось полного раскрытия.”Улыбка Ларса была забавной. “Но у меня действительно были некоторые идеи о том, как оживить Гильдию, реорганизовать ее для повышения эффективности и предсказуемости. Я не могу так много полагаться на капризы певцов и погоду.”
  
  “Причуды?” - негодующе повторила она. “Причуды?” Его выбор слова привел ее в ярость.
  
  “Да, певцам позволена слишком большая свобода действий—”
  
  “Слишком много? Когда мы рискуем своим рассудком каждый раз, когда выходим на стрельбище?”
  
  “Это самая бессистемная часть всей операции”, - презрительно сказал Ларс. “Большинство певцов — а ты не относишься к этой категории, Санни, так что расслабься и слушай внимательно — сокращают время ровно настолько, чтобы покинуть планету. Они покидают жизнеспособные места задолго до того, как им нужно будет уволиться из-за приближающегося шторма. Каждый раз они не помнят, где они с выгодой для себя срезали, и тратят уйму времени, пытаясь найти старые сайты или новые. Эта паранойя, которая мешает певцу указывать координаты претензий, абсурдна. Использовать коды достаточно просто.”
  
  “Если ты сможешь вспомнить это позже”, - вставила Килла.
  
  “Запомнить цифры не так уж сложно, - сказал он, - и нужно что-то делать, чтобы сделать такую бесценную информацию доступной для каждого человека. Это избавило бы от догадок и сделало бы каждую поездку на полигоны намного более прибыльной. Еще один пример потерянного времени - наш друг Терасолли. Он берет самую высокую цену за установку этой октавы, и он не вернется в Ballybran, пока хрустальный зуд не заставит его вернуться. Это будет год или около того - год или около того непродуктивности. Это должно прекратиться.”
  
  “Остановиться?” Она пробормотала это слово, пораженная его бескомпромиссностью.
  
  “Два, может быть, три месяца - достаточная передышка для певца”.
  
  “Откуда, черт возьми, ты знаешь?” Спросила Килла. “Ты никогда не ставил black crystal. Ты не знаешь ...” Ей пришлось остановиться, она так сильно дрожала. “Поставь эту штуку на место. Дальше я с тобой не пойду. Я лучше вернусь в Гильдию пешком, чем останусь здесь еще на минуту ...”
  
  Ларс действительно поставил машину на стоянку, но он также толкнул дверной замок и прислонился к нему спиной, чтобы она не могла дотянуться. Его лицо было напряженным, а глаза сверкали гневом. Он взял ее за плечи.
  
  “Ты останешься и будешь слушать! Если я смогу убедить такой закрытый разум, как твой, отказаться от любых изменений в расточительных привычках и глупых архаичных привилегиях, возможно, у меня появится шанс вытащить Гильдию из той дыры, в которой она оказалась. ” Он слегка встряхнул ее, его пальцы впились в кожу ее предплечий. Он проигнорировал ее замешательство. “Я изо всех сил пытаюсь спасти эту Гильдию. Его позиции в сфере коммуникаций уже не так надежны, как раньше, потому что люди устали ждать кристаллов Ballybran и разработали альтернативные варианты. Не так хорош, как наш crystal, но выполняет почти те же функции и ... всегда ... доступен ... для замены ... Последние слова он выделил через интервал для пущей выразительности. “У меня девять заказов на black crystal, которые я не могу выполнить, потому что мои певцы не могут переместить места, где они нашли black. Поэтому они бродят по полигонам, ищут, пытаются запомнить. Я хочу, чтобы они помнили. Я был терпелив достаточно долго — так же, как был терпелив Ланжецки, — но терпению приходит конец, и я его достиг. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы поставлять "Черный кристалл", пополнить запасы материалов, восстановить былую известность Гильдии. И если это означает, что мне придется погрузиться в глубины безумных умов, чтобы выяснить, где находится black crystal, я это сделаю. Но было бы намного проще иметь живого певца, желающего и способного сотрудничать со мной ”.
  
  Его полный горечи взгляд удерживал ее, и она могла видеть его глубокую тревогу, его разочарование, его страхи в темной агонии его затуманенных глаз. Его голос был хриплым от отчаяния.
  
  “Как я могу сотрудничать больше, чем я уже сделала?” - тихо спросила она, внутренне дрожа от страха перед тем, что эта уступчивость может сделать с ней.
  
  “О, Солнышко ...” Он крепко обнял ее, держа ее голову одной рукой за подбородок, поглаживая ее тело, как будто прикосновение могло выразить его благодарность и облегчение. Затем он слегка отстранил ее, держа ее лицо в своих ладонях, нежно поглаживая большими пальцами ее щеки, заглядывая глубоко в глаза. “Ты знаешь, где ты режешь черные. Это осталось в твоей памяти”. Одна рука нежно обхватила ее голову. “Нам просто нужно получить доступ к этим воспоминаниям ... все вернется. Доналла говорит, что с надлежащими подсказками ты могла бы вспомнить все ...”
  
  Килашандра напряглась, сожалея о своем порыве, и высвободилась. “ Мне не нужно все помнить, Ларс. Я не хочу все помнить. Проясни это сейчас.
  
  “Дорогая, все, о чем я прошу, - это ориентиры для мест с черным кристаллом, которые ты вырезала. Я запомнила только два, и я знаю, что их было больше. Мне нужен черный кристалл!” И он ударил кулаком по пластику над панелью управления с такой силой, что на нем осталась вмятина.
  
  Она потянулась к его руке, чтобы помешать ему повторить удар. Он тут же накрыл ее руку обеими своими.
  
  “Если бы мы только могли”, — теперь его голос звучал тихо, в нем сквозило разочарование, — "заставить певцов записывать ориентиры, чтобы они могли вернуться к лучшим местам ...”
  
  Килла фыркнула, не так насмешливо, как могла бы, потому что не собиралась усугублять отчаяние Ларса. “Ты просишь многого, любимый”, - сказала она криво усмехнувшись. “Ты же знаешь, какими параноиками бывают певцы. Запиши что-нибудь, что другой певец мог бы найти?” Она покачала головой. “Не говоря уже о том, чтобы отвезти певцов обратно в Баллибран, прежде чем им обязательно придется вернуться”.
  
  Ларс пристально посмотрел ей в глаза. “Вот почему твое сотрудничество так важно, Санни. Ты старшая среди работающих певиц. Если все увидят, что вы подчиняетесь указам правительства, ” сказал он с горькой улыбкой, “ другие примут их. Особенно, если вы начнете привозить больше хрусталя, лучшего качества, потому что вы точно знаете, как вернуться на работоспособные сайты.”
  
  “Я уже вырезал больше хрусталя, чем любой другой певец ...”
  
  “У тебя завидная репутация, Санни”, - сказал он с оттенком своего обычного энтузиазма.
  
  “Итак, как работает этот процесс регрессии?”
  
  Он выпрямился, его глаза утратили свою мрачность. “Под гипнозом. Доналла стала экспертом. Она нашла координаты, которые мне были нужны для доступа к одному из наших старых участков, когда я выходил в последний раз ”.
  
  “Ты— одна?” Мысль о том, что он так рисковал собой, заставила ее задохнуться от страха.
  
  “Как Гильдмастер, я должен был подавать пример, несмотря на болезнь моего партнера. Ты же знаешь, я не могу просить певцов делать то, чего не буду делать сам ”.
  
  “И вы говорите о капризных певцах!”
  
  “Не кричи, Килла. Я срезал, вернулся и, по крайней мере, выполнил еще один заказ”.
  
  “Заказать? Заказать!” Она была возмущена.
  
  “Заказ, который не выполнялся двадцать лет, Килла! Неудивительно, что репутация Гильдии пострадала. Я наконец-то получил разрешение начать более активную кампанию по набору персонала, но мне нужны опытные певцы, и прямо сейчас — и на гастролях, а не пьянствовать в Maxim's или Baliol и разбредаться по галактике ”.
  
  Мрачное выражение лица человека, не склонного к отчаянию, ровные, полные отчаяния нотки в голосе, который всегда был полон юмора и оптимизма, тронули ее глубже, чем когда-либо в ее эгоцентрической жизни. Она была в долгу у Ларса Даля, и сейчас настало время отплатить ему единственной ценной монетой.
  
  “Итак, давайте вернемся к Кубу и позволим Доналле соблазнить меня, или что там ей нужно сделать”.
  
  “Восстанови свою память”.
  
  “Я не могу, и точка”, - сказала Доналла, разворачивая табурет и спрыгивая с него. Она сердито заходила по комнате. “Ты мне не доверяешь, Килла. Все очень просто. Пока ты не сможешь доверять мне, гипноз невозможен. ”
  
  “Но я действительно доверяю тебе, Доналла”, - настаивала Килла, как и в течение последних нескольких дней и все более разочаровывающих сеансов, которые у нее были с медиком.
  
  “Послушайте, дамы, ” сказал Преснол, выходя из угла комнаты, где он старался держаться как можно незаметнее, “ есть некоторые люди, которые психологически неспособны передать контроль над своим разумом кому бы то ни было, независимо от того, насколько они доверяют оператору. Килла была певицей уже очень давно ...”
  
  “Не напоминай мне об этом”. Килла услышала резкость в ее голосе, но она была слишком взвинчена неудачей, чтобы контролировать реакцию.
  
  “Привычки укоренились...”
  
  “Я никогда не была рабом привычек”, - запротестовала Килла, пытаясь внести немного юмора в напряженность, которая царила вокруг них всех.
  
  “Но, ” сказал он, поворачиваясь к ней, - защита местоположения вашего сайта сыграла доминирующую роль в вашем подсознании. Я имею в виду, я присутствовал на сеансах Доналлы с некоторыми из неактивных певцов, ” Килла одобрил его эвфемизм, — и часто мне казалось, что они скрывают информацию от самих себя: подсознание отказывается предоставлять доступ к знаниям сознанию ”.
  
  “Ха!” - Килла скрестила руки на груди. “Я ложусь спать, говоря себе, что должна помнить. Чтобы найти необходимые ссылки. Я мечтаю о далеких шпилях, горных хребтах, каньонах и оврагах. Я мечтаю об акте огранки; Я мечтаю о хрустале, пока не просыпаюсь с мыслью, что сплю на ложе из осколков нардлинга!”
  
  “Как мистик?” Доналла попыталась скрыть вырвавшийся смешок.
  
  Преснол выглядел шокированным, но Килла усмехнулся. “Я понимаю, что ты имеешь в виду — полное пренебрежение чисто физическим. Разум превыше материи! О, Мухла, если бы я только мог ...” И она застонала, закрыв лицо руками.
  
  “Подожди минутку”, - сказала Доналла, выпрямляясь от внезапного вдохновения. “Ты очарован, не так ли? кристалл?”
  
  “Это может случиться с любым певцом”, - осторожно сказала Килла.
  
  “Да, но тралл - это форма гипноза, не так ли? Я имею в виду, кристалл вызывает гипноз, не так ли?”
  
  “Действительно, так оно и есть”.
  
  Преснол уловил значение их обмена репликами. “Но это означало бы, что тебе придется отправиться на Полигоны”.
  
  “Что в этом плохого, Преснол?” Спросила Килашандра, хлопнув ладонями по коленям. “Я бы в то же время делал что-нибудь конструктивное, вместо того чтобы сидеть здесь на своих булочках, ничего не добиваясь. Извини, Доналла. Ты пыталась. Я просто не могу подчиниться! Может быть, в Рейнджерс и в тралл ты сможешь пробиться.”
  
  “ Но— но— ” Преснол запнулся.
  
  “Но ты ведь никогда никуда не выходил, не так ли?”
  
  “Только для спасения певцов”. Тело медика сотрясла судорога.
  
  “Что ж, самое время вам увидеть Диапазоны в их лучшем виде”, - весело сказала Килла.
  
  Преснол сглотнул.
  
  “Нет, я пойду”, - сказала Доналла, ободряюще улыбаясь своему возлюбленному. “Я — предположительно — гипнотизер. И я не боюсь Диапазонов”.
  
  “Я тоже”, - запротестовал Преснол, но женщины обменялись понимающими взглядами. “Я, честно говоря, не такой”.
  
  “Я бы сказал, присутствия Доналлы достаточно”, - сказала Килла.
  
  “Один из нас должен остаться здесь, Президент, ” сказала Доналла, “ и вы могли бы продолжить прием гипноза с —” Она заколебалась, взглянув на Килашандру. “... с другим пациентом”.
  
  “Да, я мог бы”, - сказал Преснол, начиная расслабляться. Он не был таким искусным в этом процессе, как Доналла, но он добился успеха с двумя бездействующими певцами. “Это было бы гораздо более полезным использованием моего времени прямо сейчас. Ах, когда ты уезжаешь?” спросил он, обернувшись у двери.
  
  Килла и Доналла переглянулись. Килла пожал плечами. “Мы уточним у Ларса...”
  
  Но когда они объяснили свой план Ларсу Далю, Килла ясно увидела, как он сопротивляется идее, что она может отправиться на Стрельбище без него. Ей самой пришлось преодолеть собственное нежелание выходить на улицу в компании не певца, каким бы беспристрастным ни было пение crystal.
  
  “Не было традиции не петь...” — начал Ларс.
  
  “Ha! Поскольку вы повсеместно разрушаете традиции, зачем придираться к этой? Результаты могут быть именно такими, какие нужны. По крайней мере, со мной, ” сказала Килла. “Как вы заметили, я один из старейших все еще действующих певцов ...”
  
  “Килла!” В его тоне слышалось предупреждение не испытывать его терпение прямо сейчас.
  
  “Послушайте, мы можем установить множество мер предосторожности. Погода сейчас ведет себя как надо, так что мы можем не беспокоиться. Доналла может надеть комбат прямо на вашу консоль, так что, если вам придется лететь на выручку, вы узнаете первым, - продолжал Килла, упрямо решив опровергнуть любой аргумент, который он мог бы озвучить. “Доналла сильнее, чем кажется, если дело доходит до того, что ей приходится ломать тралла”. Она ухмыльнулась. “Знаешь какие-нибудь хорошие броски?” она спросила Доналлу, которая отклонила вопрос. “Итак, научи ее своим особым приемам, вплоть до того, что мой резак прокиснет. Мухла знает, что награда может стоить огранщика.”
  
  “Не дай Кларенду услышать, как ты это говоришь”, - заметил Ларс с хорошей попыткой искренне пошутить.
  
  “Хммм, слишком верно”. Килла ухмыльнулся ему в ответ. За десятилетия они оба немало натерпелись от резчика.
  
  “Значит, вы одолжите нам двухместные сани?” Спросила Килла. Она посмотрела в широкое окно за ангаром. “Черт возьми, сейчас только полдень. Мы могли бы углубиться в изучение ассортимента и нарезку за пару часов. Она наклонилась к нему через стол, бросая ему вызов, молчаливо призывая согласиться. “Конечно, если бы у вас случайно оказались под рукой координаты черного кристалла, я мог бы быть продуктивным на нескольких уровнях”.
  
  “Килла, ты ведь понимаешь, что делаешь, не так ли?”
  
  “Нет, но Доналла думает, что тралл поможет ей преодолеть барьеры, которые я, похоже, не могу снизить”.
  
  Он глубоко вздохнул и развел руками в знак капитуляции. “Если бы вы могли вернуться с чем-нибудь черным ...” Он плотно сжал губы, услышав отчаяние в собственном голосе.
  
  Он поднялся со своего кресла, и пока Килашандра связывался с Ангаром и договаривался о том, чтобы его сани были подготовлены и заправлены, он продемонстрировал Доналле различные способы, которыми можно сломать тралла.
  
  “Я и не подозревала, что тралл настолько опасен”, - сказала Доналла, ее глаза расширились от только что полученной информации. “И ты позволил Килашандре оставаться пленницей грина ...”
  
  “Это была самая необычная ситуация. Килле нужна была передозировка crystal, чтобы противостоять депривации. Я бы никогда не позволил ей попасть в рабство к блэку — из него гораздо труднее вырваться. И именно поэтому мне не нравится, что вы едете вдвоем.”
  
  “Ну, если ты хочешь, чтобы с нами был другой певец, чтобы посмотреть, где мы вырезали блэка ...” - поддразнила Килла.
  
  “Здесь нет другого певца, иначе, поверьте, я бы кого-нибудь прислал”.
  
  “Тогда кто этот придурок за столом Трэга?”
  
  “Конечно, она еще не певица, - саркастически заметил Ларс, - но у нее есть опыт управления бизнесом, и она способна упорядочивать картотеки и проверять счета”.
  
  Килла улыбнулась, почувствовав облегчение от его пренебрежительного отношения к способностям очень хорошенькой девушки.
  
  “Теперь, если ты не можешь сломить тралла ни одним из методов, которые я продемонстрировал, ты бьешь ее дубинкой за ухом и вытаскиваешь за пределы поля боя. Ты проверен на санях, не так ли?”
  
  “Ты же знаешь, что мы все такие, Ларс”, - сказала Доналла, одарив его почти снисходительной улыбкой. “Я даже управлял некоторыми рабочими санями, когда требовалось залатать значительные повреждения во время шторма”. Ларс кивнул, признавая ее компетентность. “Но меня не прельщает идея заставить Килашандру Ри подчиниться. Я захвачу с собой что-нибудь успокаивающее ”.
  
  “Однако ты должен быть осторожен”. Ларс предупреждающе поднял руку. “Певица в рабстве может стать жестокой. Привяжи ее к саням, если до этого дойдет”.
  
  “Теперь, когда ты изложил ей наихудший сценарий, как еще ты можешь напугать ее, чтобы она не предприняла эту попытку?” С некоторым отвращением спросила Килла. Она повернулась к Доналле. “Любой бы подумал, что он не хотел, чтобы это увенчалось успехом. Я еще ни разу не ударила его. Хотя я могла бы начать ...” И она подняла кулак в притворном гневе.
  
  Он поднял обе руки и притворился, что съежился от ее удара. “На всякий случай, - добавил он, его манеры были более легкими, а в голубых глазах появился блеск, - ты хоть представляешь, куда направляешься?”
  
  Она ухмыльнулась ему. “Тебе нужен черный. Итак, поскольку ты уже показал Доналле местоположение своего последнего черного местоположения, я подумал, что ты не будешь возражать доверить это мне, твоему партнеру”.
  
  Его улыбка стала шире. “Вот”. Он протянул ей листок бумаги. “Когда будешь на курсе, съешь это!”
  
  “Ты - само сердце, Ларс Дал”, - сказал Килла и повел Доналлу из офиса к лифту.
  
  В спускающемся вагоне Киллу позабавило то, как Доналла смотрела на нее.
  
  “Простите?”
  
  “Ни капельки”, - сказала Доналла, строго нахмурившись; затем выражение ее лица сменилось тревогой. “Просто я не представляла себе возможных осложнений”.
  
  Килла рассмеялась. “Ты не знаешь, если только тебе не приходилось с ними работать. Ларсу не следовало тебя так пугать”.
  
  “Он не хочет потерять тебя снова, Килла”, - сказала Доналла, ее прекрасные глаза были полны решимости. “Он боготворит тебя”.
  
  “Временами у него странная манера показывать это”, - ответила Килла, пытаясь небрежным тоном скрыть свое удивление оценкой Доналлы.
  
  “Иногда это потому, что это слишком важно, чтобы признаться в этом даже самому себе”.
  
  Сила этих тихих слов зазвенела в голове Киллы. Ларс так часто говорил ей, что любит ее, но обычно в какой-то небрежной манере, как будто на самом деле он этого не имел в виду или был поражен, выпалив это признание. Его руки и глаза всегда говорили больше, чем он на самом деле говорил вслух. Даже когда она отвергала его, она не могла искренне отрицать свою любовь к нему, просто свою зависимость от привязанности любого другого человека.
  
  Дверь лифта открылась, и, сделав глубокий вдох, она направилась к Ангару, где ее ждали двухместные сани.
  
  Поскольку других саней поблизости не было видно, Килла взяла курс прямо к координатам, которые дал ей Ларс, и, немного продемонстрировав это, послушно прожевала и проглотила записку. Доналла нервно улыбнулась ей. Килла нашла ерзание обычно самоуверенного медика забавным. Что ж, ее самоуверенности можно было ожидать только в лазарете. Но теперь она была в ведении певицы, и ассортимент был потрясающим. В этом нет сомнений.
  
  Когда Доналла достаточно расслабилась, чтобы любоваться проносящимися мимо захватывающими пейзажами, Килла приготовила что-нибудь горячее для питья и приготовила несколько закусок. Они ничего не ели в полдень, и ей хотелось чего-нибудь набить желудок, если она собиралась позволить себе быть порабощенной.
  
  Была одна проблема, размышляла Килла теперь, когда сосредоточилась на самом процессе. Она ничего не помнила из того периода, когда была в плену. Все было пусто с того момента, как она высвободила кристалл, и до того момента, как тралл поднялся. Конечно, Доналла тщательно объяснила, что человек также не помнит продолжительность гипнотического инцидента. Что ж, подумала Килла, пожимая плечами, доедая последний батончик, попробовать стоило! Ларсу нужен был толчок, который дал бы ему успех.
  
  В перерывах между встречами с Доналлой Килла тайком порылся в общих файлах, начиная с набора персонала и заканчивая поставками, во всей легкодоступной информации. Количество претендентов в Гильдию определенно сократилось. В последней группе, которую нужно было обработать, было всего шесть заявок, и всего девяносто подписались на членство в Гильдии за последнее десятилетие. Она проверила более чем за четыре десятилетия, когда общее количество достигло отметки в двести. Больше певцов были оценены как “неактивные”, чем активных в списке. За последние двадцать лет не зарегистрировано ни одной смерти. Мысли Киллы были мрачными. Расходы на уход за певцами превышали бюджеты на исследования и разработки, но прибыль сокращалась. Ларс был слишком прав, говоря, что у Гильдии серьезные проблемы. Ей действительно следовало пригласить ... она нахмурилась, потому что имя вылетело у нее из головы. Она нашла кого-то, не так ли? С требуемым идеальным слухом. Могли ли такого рода способности пойти на убыль в современном мире? Это был обман слуха и разума.
  
  Постепенно, по мере того как положение дел в Гильдии становилось очевидным, ее первоначальное отвращение к вторжению в поврежденные умы певцов с целью выяснить местонахождение их сайтов начало утихать. По предложению Доналлы она присутствовала на сеансе гипноза с мужчиной, симбионт которого явно подводил его. Он был скрюченным и морщинистым от старости, суставы покрылись отложениями кальция, вены набухли на лишенных плоти конечностях и пальцах. Однако он казался довольным, завернутый в теплое, мягкое одеяло и пахнущий недавно принятой ванной. В тусклых, глубоко запавших глазах не было особого разума, несмотря на то, что они следили за движением случайных фракталов, постоянно меняющихся на большом экране в углу его комнаты. Он был лучше некоторых живых мертвецов, которых Килла видела по пути в его маленькую одноместную палату.
  
  “Я выбрала Рембола, потому что он, по крайней мере, отслеживает то, что происходит на экране”, - сказала Доналла. “Мне повезло с рестимуляцией одного или двух наименее пострадавших певцов. Я только что выключил здесь музыку, но мы обнаружили, что он реагирует не только на визуальные, но и на слуховые раздражители. Я думаю, что все, что мы делаем, чтобы попытаться достучаться до их мозгов, лучше, чем просто позволить этим бедолагам ничего не видеть и не слышать. Рембол более восприимчив к гипнозу, чем некоторые другие. ”
  
  Она подняла призму и слегка повернула голову Рембола так, чтобы кристалл оказался на уровне его глаз. Она повернула цепочку так, чтобы призма поймала свет, и глаза Рембола сразу же оказались в плену.
  
  “Следи за призмой, Оправой, следи за прекрасными цветами, которые смещаются и меняются. Твои глаза тяжелеют, ты не можешь держать их открытыми, потому что твои веки такие тяжелые, и ты засыпаешь, мягко засыпаешь ... ” Доналла изобразила своим приятным контральто медленный ритмичный рисунок, и глаза Рембола действительно замерцали и закрылись, а с его губ сорвался вздох.
  
  “Ты будешь спать и не будешь сопротивляться. Ты ответишь на мои вопросы как можно лучше. Ты вспомнишь, где ты был, когда будешь резать черный хрусталь. Вы запомните, на что был похож пейзаж, были ли там какие-нибудь заметные ориентиры. Вы также сообщите мне координаты, потому что вы их помните. И вы запомнили это конкретное место, потому что вы вырезали там черный хрусталь, четыре тонких кристалла в тональности ми мажор. Вы заработали достаточно кредитов, чтобы покинуть Ballybran больше чем на год. Записи показывают, что по этому случаю ты отправился в свой родной мир. Ты помнишь то время, Рембол? Помнишь достопримечательности этого места, Рембол?”
  
  “А, специальности "Е"? Лучшее, что я когда-либо снимал. Я член”. Слова были невнятными, но и медик, и певец внимательно слушали. “Я член’. Две вершины, похожие на конусы, а затем плоская часть... Слова стали более отчетливыми; голос даже зазвучал моложе, энергичнее. “Узкий овраг, ветер похож на букву S, сани пришлось опрокинуть, и я чуть не потерял их, но я знал, что вокруг темно. Довольно крутой спуск к вершинам, карабкаться трудно, часто поскальзываюсь, но кристалл рядом ... чувствую это коленями и руками ...”
  
  “Координаты, Рембол. Какие координаты? Ты видел их, когда наконец опускал сани. Ты знаешь, что видел. Так что перенеси себя в прошлое, когда ты смотришь на свою консоль. Теперь вы можете видеть цифры на оптическом прицеле, не так ли?”
  
  “Посмотри на них...”
  
  “Что ты видишь, Рембол? Посмотри внимательно. Цифры очень четкие, не так ли?”
  
  “Ясно...”
  
  “Какие цифры ты видишь?”
  
  “Ах ...” И еще один вздох вырвался у старика. “Долгота сто пятьдесят два градуса двадцать два, широта шестнадцать градусов пятнадцать. Не думал, что запомню это. Запомнил!” Он довольно улыбнулся, и его закрытые веки задрожали.
  
  Килашандра записала координаты, а затем посмотрела на цифры, все еще испытывая неловкость из-за получения такой информации.
  
  “Он никогда больше не доберется туда, Килла”, - тихо сказала Доналла. “Они ему не нужны. Гильдия, которая заботится о нем, нуждается”.
  
  “Кто-то другой, вероятно, мог бы найти заявку, не выбрасывая ее из головы”, - сказала Килашандра, сопротивляясь вторжению ради Рембола. Его имя показалось ей знакомым, но он слишком сильно изменился, чтобы она могла вспомнить, как он выглядел молодым и энергичным мужчиной.
  
  “Нет времени на случайности”. Затем Доналла повернулась к своему пациенту. “Спасибо, Рембол. Вы были удивительно полезны”.
  
  “Есть?”
  
  Килашандра была поражена, увидев, как улыбка снова задрожала на опустошенных губах, улыбка, которая оставалась даже после того, как Доналла закончила сеанс гипноза. Она ничего не сказала, когда заметила, что Килашандра заметила эту улыбку. Она включила музыку, ритмичную, веселую мелодию, и, когда две женщины ушли, Килашандра обернулась и увидела, как искаженный палец поднимается в такт ритму.
  
  Когда они закончили перекусывать, Килашандра проверила траекторию их полета и прикинула, что они почти на месте. Десять минут спустя они пролетели над черно-желтыми шевронами, и она сделала круг, мысленно повторяя выбранный Ларсом стишок — ини, мини - в поисках ориентиров, которые, как он сказал ей, указывали точное местоположение черного кристалла.
  
  Она повернула на 160 градусов, прежде чем узнала конфигурацию ущелий: три, одно поднимается за другим застывшими каменными волнами. У основания третьего она должна найти признаки выработок. Она сделала: недавние работы, потому что ее внимание привлекли солнечные блики.
  
  “Вот и мы”, - пропела она, обращаясь к Доналле. “Смотрите!” Она широким жестом указала в окно. “Настоящее кристальное место!”
  
  Губы Доналлы приоткрылись, а затем ее высокий лоб слегка нахмурился.
  
  “Нет, смотреть особо не на что”, - сказала Килла, слегка поддразнивая. “Место, известное немногим, но ценимое многими”. Она заблокировала управление, отметив при этом, как делала всегда, осознавала она это раньше или нет, координаты на экране, прежде чем выключить двигатели. Ей пришлось признать, что такое автоматическое сканирование было такой же частью процедуры посадки, как выключение двигателя, — настолько автоматическим, что она не вспомнила бы, что сделала это через три секунды после того, как сделала. У Доналлы были бы сотни таких вспышек, которые она могла бы исследовать …
  
  Она потянулась за своим резаком, отдала Доналле футляр для граненого хрусталя и открыла дверцу санок. Сквозь подошвы своих тяжелых рабочих ботинок она чувствовала рябь близстоящего черного. Она с трудом сглотнула. Зов блэка был сильным. Возможно, Ларс был прав: она еще не была готова к блэку. Но у них не было особого выбора, не так ли?
  
  Она направилась к фасаду, видному из-за правильных ступеней, на которых недавно был вырезан хрусталь. Ничего не показалось знакомым. Она знала из просмотра файлов, что он жил в одиночестве почти десять лет — десятилетие, о котором она даже не подозревала, прошло с тех пор, как они отдалились друг от друга. Но, и она удивленно покачала головой, на заявке были их шевроны. Ларс был клубком противоречий, не так ли? Он был слишком сентиментален, чтобы быть хорошим Мастером Гильдии, подумала она; затем, вспомнив недавние примеры его безжалостности, она изменила свое мнение.
  
  Сокращая расстояние, она еще раз объяснила Доналле, как именно певец действует на стройплощадке: находит чистую сторону хрусталя, произносит настроечную ноту, устанавливает резак, а затем вырезает кристалл.
  
  “Самое опасное - это когда я поднимаю кристалл. Если туда попадет солнце, я попаду в рабство. ” Она с кривой усмешкой посмотрела вверх, чтобы проверить положение солнца, пытаясь не обращать внимания на твердый холодный узел, образовавшийся у нее в животе. “Ну что ж, - сказала она, глубоко вздохнув, - поехали!” Она жестом попросила Доналлу отойти немного назад, подальше от рабочего края каттера.
  
  Килашандра посмотрела на хрустальный лик. Да, это были вырезки Ларса. Она узнала бы их где угодно. Недавние штормы не повредили его отличительному стилю. Она смахнула несколько осколков и почувствовала резонанс кристалла всего в одной ноте от него. Она прижала ладонь к поверхности и, напрягая диафрагму, пропела чистую середину С. Хрусталь почти взволнованно завибрировал в такт звуку. Она установила резак. Поставив лезвие перпендикулярно торцу, она воткнула его, отсоединила лезвие, сделала надрез от верхнего до нижнего среза, затем быстро изменила положение, чтобы сделать второй надрез сверху вниз, освободив стержень. Она выключила резак, позволив ему соскользнуть с ремня безопасности, прикреплявшего его к ее плечу.
  
  “Сейчас, Доналла”, - сказала она. Она подняла черный кристалл высоко, достаточно высоко, чтобы поймать солнце, и почувствовала, как зарождающийся тралл парализует ее. Она могла уклониться от этого так же, как Рембол не смог уклониться от Доналлы.
  
  Твердый песок впивался ей в лицо, неправильные твердые предметы тыкались в нее по всей длине тела, а в ушах звенел неприятный диссонанс, который вскоре расколол бы ее череп. Внезапно невыносимый шум прекратился.
  
  “Килла! Килла! С тобой все в порядке?”
  
  Рука на ее плече потрясла ее, сначала неуверенно, потом настойчивее. Но голос был женский. Она никогда не резала с женщиной! Она приподнялась, одна рука автоматически нащупала нож. Ее резак? Где он? Она не могла потерять свой резак! Ошеломленная, она огляделась, похлопывая по земле. Ее глаза были сухими в глазницах и болели.
  
  “Килла?”
  
  Сапоги заскребли по носилкам, и чье-то лицо с тревогой уставилось на нее. Но этот кто-то держал в одной руке ее драгоценный резак, а в другой - черную хрустальную рукоятку.
  
  “Я его не уронила...” Килла почувствовала слабость от облегчения.
  
  “Я была готова разбить его вдребезги, если бы не сработал шум резака”, - сказала женщина.
  
  Килла вгляделась в встревоженное лицо. Оно было знакомым. Она заставила усталый разум назвать это лицо. Ах! “Доналла!”
  
  “Кого вы ожидали?” Облегчение сделало голос Доналлы резким.
  
  Килла приняла сидячее положение. Она все еще не могла доверять своим ногам. Ее правое плечо болело, а рука была пронизана острыми иглами из-за возобновления кровообращения. Она помассировала плечо, постепенно осознавая, что узкое ущелье быстро окутывает тьма.
  
  “И что?” - коротко спросила она Доналлу, когда воспоминания нахлынули снова. Она отказалась от блэка, чтобы попасть в тралл, что, очевидно, и сделала, и рабство продлилось намного дольше, чем планировалось.
  
  Выражение лица медика ответило на ее вопрос. “Ты был еще более непроницаемым, чем когда я пыталась вернуться в лазарет”, - сказала она с усталым вздохом. “Ты просто стоял там, держа эту несчастную штуку”. Она небрежно махнула черным древком. Килла сделала выпад, чтобы спасти его. Доналла резко втянула его обратно в грудь.
  
  “Теперь со мной все в порядке, Доналла. Он не сможет снова пленить меня. Просто не повреди эту штуку”.
  
  “После того, что он с тобой сделал? Я думала, что никогда не получу его из твоих рук”. Доналла настороженно посмотрела на свою ношу.
  
  “Тогда положи это в переноску”. Килла повернулась верхней частью тела, ища переноску, и ткнула в нее пальцем. “Только не урони это”, - добавила она, когда Доналла подчинилась. Ее голос был резким от беспокойства. Она прочистила горло и продолжила, контролируя свой голос: “По какой-то причине свежий хрусталь трескается быстрее, чем в любое другое время. Ах!” Она вздохнула с облегчением, когда медик уложил и закрыл шахту.
  
  Затем Килла поднялась на ноги, стряхивая прилипшие кусочки грязи и хрусталя. Она устала, но, взглянув на солнце, увидела, что света осталось достаточно, чтобы сделать еще пару надрезов, чтобы добавить к этому более крупному букву C.
  
  “Что ты делаешь?” Спросила Доналла, ее голос был резким от беспокойства.
  
  “Я собираюсь резать”. Ей пришлось применить силу, чтобы заставить Доналлу выпустить резак.
  
  “Но я не смог вырваться из плена”.
  
  “Это не должно удерживать меня от нарезки. Тем более, что он черный”.
  
  Килла спустилась на пятую ступеньку, запела громко и чисто, услышала ответную ноту и отложила резак. Доналла встала перед ней.
  
  “Прочь с дороги”, - сказала Килла, потрясенная тем, что она собиралась взмахнуть ножом в нужном положении — движение, при котором лезвие прошло бы прямо через бедра Доналлы.
  
  “Я не могу тебе позволить”.
  
  “Ах, отстань, Доналла!” Килла попыталась оттолкнуть ее. “Солнца нет. Именно от солнца начинается тралл. Из любви ко всему, что ты считаешь священным, позволь мне использовать тот свет, который остался ”.
  
  “Ты уверен? Это заняло у меня несколько часов ...”
  
  “Ну, в это время дня этого не произойдет”. Килла раздраженно выдохнула. Доналла была хуже любого послушника, которого она когда-либо пасла. “Солнце почти село. А теперь убирайся с моей дороги!”
  
  Нерешительно и действительно очень настороженно наблюдая за Киллой, Доналла отступила в сторону. Килла снова запела и настроила нож, аккуратно разрезая дальше своего первого надреза. Она вырезала этого, быстро управилась еще с двумя на том же уровне — маленькими и коренастыми, но черными! Она уже приготовила резак для третьего, когда лицо у нее стало кислым. Произошло вторжение или неисправность. Выругавшись себе под нос, она отступила назад и подала знак Доналле подвести тележку. Она закончила упаковывать crystal как раз в тот момент, когда последние лучи солнечного света исчезли с гребней деревьев над ними.
  
  Две женщины, спотыкаясь, вернулись к саням, носильщик оказался между ними. Только когда Килашандра увидела, что носильщик закреплен ремнями, а каттер должным образом закреплен, она позволила усталости подкрасться к ней.
  
  “Как долго, ты говоришь, я была в плену?” спросила она, плюхаясь в кресло пилота.
  
  “Я забыла сразу проверить время, ” призналась Доналла, “ но с того момента, как я это сделала, до того, как сбросила тебя с ног, прошло три с половиной часа!”
  
  Килла слабо усмехнулась. “Не сомневайся в этом”. Она потерла мышцы плеча, все еще болевшие от долгого бездействия. “И я бы не ответила?”
  
  “Ты продолжал пялиться на кристалл. Я испробовал все до единого маневры, которые показал мне Ларс, и ты с таким же успехом мог бы сам быть кристаллом, несмотря на всю ту слепую пользу, которую это принесло мне ”.
  
  Она была напугана, решила Килашандра; именно это сейчас и злило ее.
  
  “Не кори себя, Доналла. Я выбрался, и с кристаллом все в порядке. Я был бы вне тралла, как только село солнце. Или Ларс не забыл упомянуть об этом?” Судя по выражению лица Доналлы, он этого не делал. “ Приготовь мне что-нибудь выпить, хорошо? Я слишком устал, чтобы двигаться, и у меня так пересохло в горле...
  
  Доналла со стуком поставила чашку на стойку, доставая воду из кулера, ее движения яснее любых слов выдавали состояние ее чувств.
  
  С набитым желудком Килашандра взяла ручной луч и вышла, чтобы осмотреть лицо. Если бы она могла прорваться сквозь поврежденный кристалл, чтобы очистить материал, она должна была бы это сделать. Ей чертовски повезло, что она нашла блэка — затем она рассмеялась, вспомнив, что удача не участвовала в открытии. Осознание того, что на этом сайте ей придется вырезать блэка, немного испортило настроение от работы. Это была загадка, вызов, связанный с поиском неуловимого материала. Но работа все равно приносила удовлетворение — и у Доналлы была возможность приобрести непосредственный опыт, чтобы расширить свои клинические знания о crystal singers.
  
  Килла тихонько напевала, прислушиваясь к ответному звуку, но ничего не услышала. Выругавшись себе под нос, она вернулась к саням. Ей придется подождать до утра, чтобы увидеть, насколько глубока брешь. Хуже, чем не найти блэка, было то, что его невозможно вырезать.
  
  Она проснулась ночью, почувствовав рядом с собой теплое тело и мгновенно узнав, что это тело Доналлы, а не Ларса. Это был еще один вопрос, который они забыли объяснить Доналле. Поскольку женщина, по-видимому, была неослабевающей гетеросексуалкой, Килла решила, что ей придется справляться самой — утренняя песня могла стать гораздо большим потрясением, чем Доналла была готова вынести.
  
  Осторожно двигаясь, Килла поднялась. Она нашла в шкафу дополнительное теплое одеяло и выбралась из саней. Это был не первый раз, когда она спала на земле. Свернувшись калачиком под носом саней, где она была бы защищена от обильной росы, она извивалась, пока не устроилась поудобнее и снова не заснула.
  
  Дон и Кристал проснулись, разбудив ее песней. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы уменьшить воздействие на нее, пока не услышала крик Доналлы. Ухмыляясь, но так же неуютно, как, вероятно, чувствовала себя Доналла, Килла терпела. Она подождала, пока эффект не исчезнет, прежде чем вернуться в каюту.
  
  “Что это было? Куда ты ходил?” Спросила Доналла, ее тон был почти обвиняющим.
  
  “Это Кристал просыпается при солнечном свете. Потрясающий опыт, не так ли?” Килла без тени раскаяния ухмыльнулась, складывая термос, чтобы убрать его обратно. “Я чувствовал, что осторожность - лучшая часть сохранения нашей растущей дружбы”.
  
  “О!” Доналла покраснела как свекла и отвернулась, глядя куда угодно, только не на Килашандру. “Никто мне об этом не говорил”.
  
  “Я знаю”, - сочувственно сказала Килашандра. “Это еще один случай, когда мы знаем это так хорошо, что думаем, что это знают все остальные”.
  
  Доналла сделала еще один глубокий вдох и выдавила слабую улыбку. “Я так понимаю — я имею в виду — ну, это причина определенных партнерских отношений" … О, я не уверена, что я имею в виду.”
  
  Килла рассмеялась, щелкнув выключателем водонагревателя, и начала готовиться к завтраку. “Имеет тенденцию к тому, что утром мелкие ссоры исчезают”.
  
  К тому времени, как она поела, Доналла перешла к клиническому изучению чувственного воздействия нагретого солнцем хрусталя на человеческое либидо. Килла ответила честно и исчерпывающе, позабавленная профессиональным любопытством Доналлы.
  
  “Что удивительно, так это то, что многие певцы не поют дуэтом”, - наконец объявил медик, вопросительно повернувшись к Килле, которая пожала плечами.
  
  “Полагаю, это похоже на все остальное”, - сказала она. “Надоедает по прошествии нескольких десятков лет”.
  
  “ Вы с Ларсом были партнерами в течение — ” Доналла оборвала фразу.
  
  Килла долго смотрела на нее. Тех из Гильдии, кто не терял “времени” на Диапазонах, учили не делать сравнений, которые могли бы расстроить певцов.
  
  “Давно”, - сказала Килла. “Очень давно”. Она помолчала. “Не кажется, что прошло много времени. Сколько мне лет, Доналла?”
  
  “Ты определенно не выглядишь на свой возраст, Килашандра, - сказала Доналла, оттягивая время, “ и я не буду приводить цифры”.
  
  Килла хмыкнула и тяжело вздохнула. “Знаешь, ты прав, и мне действительно не нужна фигура”.
  
  “Ты выглядишь не старше четырех, может быть, пяти десятилетий”, - предложила Доналла в качестве компенсации.
  
  “Спасибо”. Затем Килла поднялась, покончив с едой. “У меня есть черный, который я, возможно, смогу вырезать из этого лица. Я должна попробовать”. Она погрозила пальцем Доналле. “Только сегодня ты, черт возьми, будь уверен, что заберешь любой порез прямо из моей руки, как только я ее вытащу. При необходимости вырви его у меня; и осторожно, имей в виду, положи в коробку.”
  
  Доналла весь день стояла наготове, чтобы выполнить эти приказы, но они так и не понадобились. Черный цвет проломился до самого основания площадки. Килла выругалась, потому что накануне она так тщательно резала. Она не услышала звука перелома, когда заканчивала резать третью оглоблю. Обычно такой треск был не только слышен, но и ощущался даже через толстые подошвы ее ботинок.
  
  “Черт, черт и вдвойне черт”, - сказала она, признавая поражение в середине дня. Она даже пыталась найти выступ где-нибудь в другом месте скалы, но не услышала от кристал ничего, кроме шепота.
  
  “Что?” Спросила Доналла, очнувшись от дремоты. Она терпеливо наблюдала за исследованиями Киллы с высоты.
  
  “Он пропал. Нет смысла оставаться здесь”.
  
  “Мы возвращаемся?” Выражение лица Доналлы прояснилось.
  
  “Мы не должны. Мы должны осмотреться”.
  
  “Ларс дал тебе только эти координаты”.
  
  “Да, но где-то здесь, - сказала Килла, обводя рукой все ущелье, - будет еще черный кристалл”.
  
  “Сколько времени тебе потребуется, чтобы найти его?”
  
  “Ах...” Килла погрозила указательным пальцем. “В этом-то и загвоздка. Я не знаю, где.”
  
  “Что ж, тогда давайте вернемся в Куб и получим координаты другого известного места с черным кристаллом”, - сказала Доналла, поднимаясь со своего насеста и отряхивая пыль с брюк.
  
  “Нам потребуется три часа, чтобы вернуться”, - услышала Килла свой протест. “Ну, я могла бы—”
  
  “Бесполезно кружил по району часами, скорее всего, днями”, - сказала Доналла. “Давай сделаем это простым способом, с другим набором координат. А?”
  
  Килла обдумала это, отметая все аргументы, которые она приводила против здравого смысла, о котором говорила Доналла. Она была в долгу перед Ларсом. Он был прав. У нее было немного черного, с которым она могла вернуться. Она не должна терять время. Она должна срезать там, где, как они знали, их было больше.
  
  “Ты прав. Абсолютно прав. Мы возвращаемся. Мы поступаем по-Ларсовски”.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 10
  
  
  
  
  
  Ларс был доволен четырьмя, которых она привела обратно, разочарован неудачей Доналлы и рад, что они вернулись. У него были другие координаты для Киллы, которыми он мог воспользоваться.
  
  “Мне это не очень нравится”, - сказала она ему. “Все равно это похоже на прыжки с парашютом”.
  
  Ларс ухмыльнулся ей. “Ты не будешь так говорить, когда придется делиться выручкой, Санни”.
  
  “Это, конечно, тоже есть”, - сказала она, скорчив ему гримасу.
  
  Она вышла одна в течение часа, выслушав суровую лекцию от Ларса о том, чтобы не забывать заправлять черное сразу после стрижки.
  
  “Если я найду это!”
  
  “Ты будешь”.
  
  Она так и сделала, но какой бы кристалл ни был там когда-то, теперь он был погребен под массой щебня и валунов, слишком больших, чтобы их можно было сдвинуть с места. Она пела во всю мощь своих превосходных легких и не слышала даже писка из погребенного хрусталя.
  
  Итак, она вернулась в Гильдию, прибыв незадолго до наступления темноты, и, хотя Ларс был готов дать ей другой набор координат, он не хотел отпускать ее до следующего утра.
  
  “Прими долгую ванну, хорошо поешь, выспись в хорошей постели”, - сказал он, подмигнув и хитро ухмыльнувшись. “Скучал по тебе, Солнышко”, - добавил он мягким голосом и притянул ее к себе, чтобы поцеловать в шею. Он скорчил гримасу, облизывая губы. “Ага! Тебе нужно в ванну”.
  
  “Спасибо!”
  
  “Послушай, - сказал он, становясь серьезным, “ мне очень нужна твоя помощь, Солнышко. На самом деле, побольше твоего присутствия и кивка-другого, когда это необходимо. Если тебе кажется, что ты соглашаешься с моим планом, то остальные более склонны к этому.”
  
  “Согласиться с каким планом?” - осторожно спросила она. У Ларса было лицо Мастера Гильдии.
  
  “У меня есть еще три певицы, которые, я верю — я надеюсь - все еще достаточно гибки, чтобы согласиться со мной в этом”.
  
  “В чем?”
  
  “Полегче, Килла!” Он улыбнулся ей сверху вниз, в его глазах снова появился огонек. “Используя координаты бездействующих”.
  
  “О”. Она начала понимать и его проблему, и его план.
  
  “Я также хочу посмотреть, как они отреагируют на альтернативу, предложенную Доналлой”.
  
  “Который из них?” Она слегка высвободилась из его объятий.
  
  Он потер голову костяшками пальцев - верный признак того, что он был неуверен и нервничал. “Если бы певцы не тратили так много времени, пытаясь найти заявления, которые у них давно не работали, если бы они могли просто вернуться к ним, они сэкономили бы уйму времени ”.
  
  “Так ты хочешь, чтобы они позволили Доналле загипнотизировать их и заставить запомнить их координаты?” Спросила Килла, переходя к сути.
  
  Он кивнул.
  
  “Я не думаю, что они пойдут на это”, - сказала она, качая головой.
  
  “Ты взял мой и нашел черного. Ты взял Rambol's и добрался до его сайта”.
  
  “Я знаю, что это можно сделать, и вы могли бы заставить некоторых певцов использовать координаты бездействующих, но я не думаю, что вы заставите их подчиниться гипнотическому напоминанию о своих собственных сайтах. Вы знаете, насколько мы все параноики по поводу мест подачи заявок.”
  
  “Паранойя не обязательно должна присутствовать в кадре”.
  
  “Ha!”
  
  “Послушайте, Доналла не резчица, и она продемонстрировала свою честность как медика. Она, конечно, не собирается злоупотреблять их доверием ”.
  
  “Сначала она должна это получить”.
  
  “Хорошо, но она не собирается озвучивать координаты. Мухла, но она могла бы внедрить в себя постгипнотическую команду забыть то, что она только что услышала”.
  
  “Она могла?” Килашандра была удивлена.
  
  “Еще лучше то, что она хочет дать каждому певцу, который согласится на это, ключевое слово. Возможно, ей придется отслеживать ключевые слова, зная хрупкую память певцов, — Ларс криво усмехнулся Килле, — но это ключевое слово позволит им вспомнить свои собственные координаты без какой-либо другой дополнительной помощи.
  
  “Я имею в виду, ” продолжил Ларс, начиная с энтузиазмом расхаживать по комнате, - что, по словам Доналлы, все должно было работать именно так. Она дает им постгипнотическую команду запоминать координаты всякий раз, когда они опускают сани. Это запечатлено в их памяти. Записи Гильдии показывают, что они вырезали, если не где они вырезали. Когда они хотят вернуться на сайт, они говорят пароль, и это снова делает информацию доступной. Для них, и только для них, поэтому их конфиденциальность не была нарушена. ”
  
  “Это звучит выполнимо — для тех, кто принимает гипноз”.
  
  “Ты, кажется, одна из немногих, кто этого не делает”, - сказал он со смирением в голосе.
  
  “Я всегда маршировала под свой барабанный бой”, - сказала она легким тоном, который маскировал ее собственное чувство неудачи. Она действительно хотела помочь ему. “Рассчитывай на мою поддержку - какую бы пользу это тебе ни принесло”.
  
  “Твоя поддержка будет значить больше, чем ты себе представляешь, Солнышко”, - сказал он и выразительно кивнул головой. “Иди и приведи себя в порядок. Мне нужно убрать еще несколько вещей с экранов. И он указал на стол, заваленный папками с карандашами. “Встретимся в главном обеденном зале через час, хорошо?”
  
  Приняв ванну и с некоторой тщательностью одевшись, она направилась в столовую, которую в последние годы вообще не посещала. В большом зале было не так уж много посетителей, и большинство альковов были темными. Это заставило ее слегка вздрогнуть. Может быть, просто так получилось, что все работающие певцы прямо сейчас были на концертах? Что поблизости не было группы новичков, ожидающих заражения симбионтом? Что большое количество вспомогательного персонала решило поужинать в своих комнатах этим вечером?
  
  Она огляделась в поисках Ларса, а затем услышала его характерный свист. Он как раз расставлял на подносе мензурки с чем-то, похожим на ярранское пиво. Рядом с ним были Доналла, Преснол и три певца, те самые трое, которых она узнала на собрании, на котором Ларс официально предъявил недействительные претензии.
  
  Теперь он кивнул в сторону банкетного стола в углу огромного зала с низким потолком, и она повернулась, чтобы встретить их там. Ей удалось вспомнить имя одного певца: Бортон. Надавив сильнее, она вспомнила, что он был в группе, с которой она “окончила школу”. Он выглядел не намного старше, чем тогда. Но зачем ему это, если его симбионт выполнял свою работу?
  
  “Бортон, как приятно тебя видеть”, - сказала она, самодовольно довольная тем, что поместила его. Она улыбнулась двум другим, мужчине и женщине, как будто тоже их помнила. Она бросила на Ларса быстрый взгляд.
  
  “Тиагана, Джейгрин, ” быстро вставил он, “ ты помнишь Килашандру?”
  
  “Я думаю, мы встречались либо на кораблях, покидающих Шанкилл, - сказала Килашандра, обращаясь к Джейгрину, - либо бродили по Луне в ожидании шаттла”. Она взглянула на Тиагану. “Ах, ярранское пиво. Что бы мы без него делали?”
  
  Это, казалось, преодолело пропасть. Все потянулись за бокалами с подноса Ларса, а затем помогли переставить тарелки и блюда с крышками на круглый стол. Ларс проявил себя добродушным и старательным хозяином и отправил Преснола за новой порцией ярранского пива, когда опустели первые мензурки. Килла заметила вспышки веселья на лицах других певцов, как будто они прекрасно понимали, как Ларс пытается их убаюкать. Прошло много времени с тех пор, как она была в группе сверстников или на каком-либо званом ужине. Если бы не Преснол и Доналла, искусно поддерживающие беседу, эта вечеринка, возможно, никогда бы не состоялась. Но она состоялась.
  
  “Ладно, Ларс, ты угостил нас ужином и пивом, так в чем же дело на самом деле?” Спросил Бортон, откидываясь на спинку стула и отодвигая от себя пустую тарелку.
  
  “Вы все четверо извлекли выгоду из сокращения заявок неактивных певцов, - начал Ларс, - и это именно то, на что я надеялся. Но я бы хотел, чтобы вы четверо сделали еще один шаг вперед”. Он продолжил, используя почти то же объяснение, которое дал Килле час назад. Он репетировал это на ней? она задумалась. Но поскольку она уже слышала это, она могла уделить больше внимания тому, как остальные трое реагировали на его план.
  
  Тиагана не потрудилась скрыть свое нежелание. Она отодвинулась от Ларса в сторону Бортона, который сидел рядом с ней. Он был не таким невосприимчивым. А что касается Джейгрина, Килла почти видел, как в его глазах пляшут титры, и его улыбка была определенно жадной.
  
  “Откуда мы знаем, что Доналла не может снять гипноз и сознательно узнать местонахождение наших участков?”
  
  “Она не может”, - категорически заявил Преснол, его тон не допускал возражений.
  
  “Я бы не хотела”, - сказала Доналла. “Это было бы бессмысленно, поскольку я не пою crystal, а резчику всегда платят из того, что он или она приносит. Я не мог рассчитывать на то, что ты не забудешь дать мне взятку, не так ли?”
  
  Джейгрин рассмеялся, показав узкие, почти дикие зубы. “Итак, Ларс, сделка такова, что мы получим неактивные сайты певцов плюс этот гипнотический бизнес, чтобы помнить, где мы режем?”
  
  Ларс кивнул.
  
  “И никакой доли из разряда?” Спросил Бортон.
  
  “При первом срезе неактивного дерева вы платите двадцать пять процентов, но только десятину Гильдии при любых последующих срезах”.
  
  Теперь даже Тиагана выглядела заинтересованной.
  
  “Это работает”, - сказала Килла, решив вступить в дискуссию. “Я вылетала и сокращала до тех пор, пока заявка была хорошей. Вернулся, взял другой набор и полетел прямо к нему, готовый снова снимать. Конечно, одна заявка была зарыта слишком далеко, чтобы до нее можно было добраться, но координаты были точными. Экономит массу времени и потраченных впустую усилий.”
  
  “Ты делал то, что описал Ларс?” Спросила Тиагана.
  
  “У меня есть”, - ответила Килла, кивая и сумев изобразить слегка самодовольную улыбку. “Щелчок”. Она щелкнула пальцами в подтверждение своих слов. “Я думаю, что и телу от этого намного легче”, - добавила она, лениво расслабляя ягодицы на стуле. “Мухла, когда я думаю о днях, которые я потратил, пытаясь найти сайт, пытаясь вспомнить, работает ли он по-прежнему. Уверен, это избавляет от большого стресса ”. Она раздумывала, не вставить ли пару слов о лояльности к Гильдии, но знала, что с певцами это мало что изменит. Сработал только кредит. И новая схема Ларса действительно стала ключом к увеличению кредитных остатков и уменьшению количества пробегов на полигонах. “Больше никаких пробегов”, - напомнила она трем певцам, пока они обдумывали сказанное.
  
  Преснол выскользнул из-за стола и вернулся с еще одной порцией ярранского пива. Ларс благоразумно переключился на обсуждение только что съеденного ужина, раскритиковав приготовление одного или двух блюд и спросив, не показалось ли кому-нибудь еще, что они не понравились.
  
  Певцы могли говорить о еде, пока галактика не остынет, а Преснол и Доналла продолжали разливать пиво, пока только Ларс и Килла, которые были более воздержанны, чем обычно, могли ходить прямо.
  
  “Ты думаешь, это сработает?” - спросила она его, когда они направлялись в свою каюту.
  
  “Мы узнаем завтра. Но Джейгрин собирается попробовать”. Ларс усмехнулся. “Алчный ублюдок! Но ведь он сам никогда не выступал ни с одним из более темных цветов ”.
  
  Это, на языке crystal-singer, было самым оскорбительным, что можно было сказать о другом резчике.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 11
  
  
  
  
  
  Когда Килла направлялась к следующему набору координат, которые раздобыла для нее Доналла, она увидела, что трое других певиц готовят свои сани в Ангаре. Когда она вернулась через два дня, у нее была полная коробка кристаллов глубокого аметиста в пятых и третьих частях. Они, конечно, были не того черного цвета, который она искала. Но она вспомнила, что Клодин говорила, что более темные оттенки в дефиците, поэтому она осталась стричь, а не вернулась с пустыми руками.
  
  Перед тем, как покинуть сайт, она записала координаты и подсунула обозначения под лист с освобожденными маркерами, прикрепленный скотчем к ее консоли. На виду и в то же время скрытый. Теперь, если бы она только могла вспомнить это! Она должна придумать какой-нибудь код, что-нибудь, что она расшифрует в тот момент, когда увидит это. Она начала сожалеть, что не является хорошим объектом для гипноза. Ей стало интересно, как поживают Тиагана, Бортон и Джейгрин. Она была рада, что смогла так легко вспомнить их имена. Если бы она захотела что-то вспомнить, то действительно смогла бы!
  
  Она была в редком хорошем настроении, когда приносила коробки Клодин.
  
  “Я не часто видел тебя здесь в последнее время?” - спросил Сортировщик, ухмыляясь, потому что Килла был здесь.
  
  “Конечно! Я наслаждаюсь великолепной полосой везения. Это должно было случиться, - беспечно сказала Килашандра, - учитывая вероятность. Даже если это не черные ”.
  
  Клодин подняла самую тяжелую из квинт, настраивая зрение, чтобы внимательно рассмотреть кристалл. Она положила его на весы и произвела мелкую регулировку, все время кивая.
  
  “Ну, вы вспомнили об аметистах, и сейчас на них хороший спрос. Строятся две космические станции, и большая промежуточная станция Альтаира расширяется, поэтому для их систем жизнеобеспечения необходимы темные. Ларсу будет очень приятно узнать, что они поступили. ”
  
  “Я скажу ему сама, слышишь?” Килла подмигнула Клодин.
  
  “Приятно видеть тебя такой, Килла”, - сказала Клодин и осторожно похлопала Киллу по руке. “И ты даже не гудишь”.
  
  “Нет, это не так. В эти дни я чувствую, что могу резать вечно”.
  
  “Я слышала, что ты уже заказал!” Сказала Клодин с редким легкомыслием.
  
  Пребывая в отличном настроении, Килашандра рассмеялась, а затем хихикнула более искренне, когда увидела окончательную цифру за два дня работы. В ее прошлом было много случаев, когда она убила бы за такие суммы. Да, идея Ларса получить координаты у бездействующих была блестящей.
  
  Прежде чем спуститься в свою каюту, она заглянула в Ангарную контору, чтобы попросить подготовить ее сани к утру.
  
  “Почему бы тебе просто не остаться снаружи, как ты обычно делаешь, Килла?” Спросил Мурр. “Ты как ночной гомер, в один день зашел, а на следующий вышел”.
  
  “Я нахожу то, что нужно Гильдии, я вырезаю, я приношу это. Так гораздо эффективнее, не так ли?”
  
  “Вы расходуете много топлива”, - предупредил он.
  
  “У меня есть кредит, чтобы заплатить за это, Мурр. Порадуй меня”.
  
  Она оставила его там, но его угрюмое поведение немного расстроило ее. Как только она вошла в свою каюту, загудел коммуникатор.
  
  “Муха! Неужели я даже не могу сначала принять ванну?”
  
  “Килла?” На экране появилось изображение Ларса. “Рад, что ты дома, К.С. Ри. Не могла бы ты как можно скорее присоединиться ко мне в моем кабинете?”
  
  Она начала было сказать что-то ехидное по поводу его формальности, но прежде чем она успела заговорить, он отошел в сторону, и она увидела, что в его кабинете посетители: посетители в прозрачных пластиковых костюмах и дыхательных масках, что означало, что их поручение было достаточно срочным, чтобы они могли подвергнуться риску возможного заражения симбионтом Баллибрана.
  
  “Дайте мне время привести себя в порядок, гильдмастер Ларс Даль”, - сказала она в аналогичной манере и отмахнулась от комьюнити.
  
  Любопытство побудило ее быстро принять душ и переодеться. Очень немногие люди рискнули бы этим воспользоваться. "Срочно" почти всегда было интересно. Когда она вошла в офис, за столом Трэгга сидел новый человек, который поднял глаза, казалось, собираясь бросить вызов ее присутствию, заколебался, а затем быстро перевел взгляд обратно на экран. Она приоткрыла дверь и вошла в кабинет Ларса.
  
  “Ах, Кристал Сонгер Ри, я ценю твою готовность. Это Клера и Радни Саплинсон-Трилл. Клера, Радни, это еще один член первоначальной исследовательской группы Гильдии. ” Он жестом пригласил Килашандру сесть.
  
  Она заметила, что на столе рядом с ней были закуски, и поблагодарила его за такую заботу. Он даже приготовил напитки для группы Saplinson-Trills в костюме. Но ему не удалось объяснить, почему они бросили вызов опасностям Баллибрана.
  
  “Я не уверен, что вы можете вспомнить планету, которую мы посетили несколько лет назад ...” - начал Ларс.
  
  “Двадцать четыре года, пять месяцев и две недели, если быть точным”, - сказал Радни Саплинсон-Трилл с быстрой, лишенной чувства юмора улыбкой человека, для которого точность важнее вежливости. Жестяное и гнусавое звучание, которое динамики шлема придавали его голосу, увеличивало наглость этого ненужного исправления.
  
  “Да, тот, с опалесценцией, который мы исследовали для покойного Гильдмастера”, - продолжил Ларс. “В то время предполагалось, что члены Гильдии гептитов, защищенные своим симбионтом, будут в безопасности от инфекции, которая убила первоначальную исследовательскую группу, подвергшуюся воздействию опалесценции—”
  
  “Флюид-метал, мастер Гильдии, - сказал Радни, - это более точный термин для обозначения материала, сокращенно FM”.
  
  “Мы назвали это ювелирным хламом”, - сказала Килашандра, передразнивая его. Он не заметил, но Клера заметила.
  
  “Да, мы это сделали, не так ли?” Сказал Ларс, откашлявшись. “За неимением более точного обозначения”, - добавил он, кивнув в сторону Радни. “Вы, наверное, помните, что на самом деле мы совершили туда две поездки, вторую после нашего визита в Нихал Три. Во время второй поездки мы скормили немного мусора нескольким изданиям Jewel Junk, также известным как FM ”.
  
  Килашандре захотелось хихикнуть над Ларсом, но она справилась с желанием.
  
  “На самом деле, девять из нынешних двадцати FM-выступлений”, - сказал Радни.
  
  “Да. Как я уже говорил ...” Ноздри Ларса раздулись, что было признаком редкого для него нетерпения, и он бросил на Радни уничтожающий взгляд. “Мы также пытались установить связь с, э-э, FM-опалесценцией”. Когда ученый, казалось, собирался поправить его еще раз, он сказал более твердо: “Или опалесценция уменьшилась?” Ларс смерил ученого холодным взглядом, затем снова перевел взгляд на Килашандру, барабаня сильными пальцами по столу в сложном ритме.
  
  То, что, по-видимому, было его нервной привычкой, плюс использование слов “опалесценция”, “Нихал Три” и “инфекция” начали будоражить воспоминания Киллы.
  
  “Мы установили с ним определенную форму связи”, - сказала она. “Вам удалось подробнее рассказать об этом начале?” Иначе зачем бы им рисковать своими жизнями, посещая Баллибран?
  
  “Мы чистые ученые-исследователи”, - натянуто сказал Радни. “Мы пытаемся установить параметры чрезвычайно сложной формы жизни”.
  
  “Значит, вы согласны с тем, что Мусор разумен?”
  
  Радни сделал жест, опровергающий ее предположение. “Мы только начинаем анализировать его суть”.
  
  “Разве он не был невосприимчив к диагностическому оборудованию?” Килла спросила Ларса.
  
  “Наш значительно более чувствительный, ” неумолимо продолжал Радни, - и поэтому мы добились прогресса там, где обычные инструменты были неадекватны поставленной цели”.
  
  “Итак”, - сказала Килла, скрестив руки на груди и сосредоточив все свое внимание на нем. Она обнаружила, что это сбивает с толку неосторожных. “В чем дело?”
  
  “Мы еще не закончили наш первоначальный опрос”, - признался Радни.
  
  “Спустя двадцать четыре года, пять месяцев и две недели?”
  
  “С таким необычным материалом не стоит спешить с выводами”, - сообщил ей Радни.
  
  “Он когда-нибудь переваривал кристалл Баллибрана, который мы ему дали?” Килла была очень довольна собой за это воспоминание.
  
  “Ах, нет”, - ответил Радни и откашлялся, издавая ужасный скрежещущий звук. Непоглощение, казалось, беспокоило его.
  
  “На самом деле, ” сказала Клера, погружаясь в работу, “ все девять FM-устройств заметно демонстрируют осколки кристаллов в центре резервуара. Это то, что мы называем центральным узлом. Хотя слово "узел’ тоже не совсем точное.”
  
  “Подойдет клякса?” Килла находила научную точность утомительной.
  
  “Жидкий металл - это правильное описание его состава и даже его функции”, - сказала Клера с серьезным выражением на круглом лице.
  
  “Но установили ли вы какой-либо уровень связи с моим Ювелирным хламом?”
  
  “Гггг, и нн-нет”, - сказала Клера, на мгновение смутившись. “У нашего ксенолингвиста были сотни часов записи, но ...” Она обмякла с усталым вздохом.
  
  “Никакой взаимной лексики”, - сказала Килла, добавив свой собственный вздох.
  
  “Однако отдельные FMS, - сказала Клера, просияв, - похоже, общаются на каком-то уровне. Хотя, связано ли это с использованием хрустальных осколков или нет, мы не смогли установить. Она бросила обеспокоенный взгляд на Радни.
  
  “Только "Девятка" или другие джонки, которые вы обнаружили?” Спросила Килла, гадая, не в этом ли проблема.
  
  “Мы не можем быть уверены, что у них нет другого способа взаимодействия. Но мы установили, что кристаллы посылают всплески пьезоэлектрического тока”, - сказала Клера.
  
  “Хотя мы не смогли определить точную причину активности”, - сказал Радни, плавно переходя к объяснениям. “Все двадцать месторождений FM демонстрируют неопровержимые доказательства термоэлектрического эффекта, генерирующего поток напряжения, который, как мы предположили, обусловлен экстремальными температурами, через которые проходит планета. В колебаниях термоэлектрического эффекта есть как бы узнаваемый прилив, который можно приурочить к началу отклонений во вращении планеты вокруг своей звезды.
  
  “Естественно, мы создали контрольную группу из трех человек”, - продолжил он, устраиваясь в своем кресле для длинной лекции. “Пещеры Три, Девять и Пятнадцать остаются такими, какими мы нашли их по прибытии, вместе с центральным выступом из хрусталя. Мы разделили остальных на три группы в зависимости от размера, предложив каждой группе особую диету: органические отходы, которые, по-видимому, мало влияют на рост; неорганические отходы, которые явно увеличивают размер в геометрической прогрессии по сравнению с предлагаемым количеством; и смесь, пополам, для третьей группы, которая, по-видимому, процветает лучше всего ”.
  
  “Мы сделали многочасовые записи, - сумела вставить Клера, пока Радни делал глубокий вдох, - которые, я действительно утверждаю, не являются просто термоэлектрической статикой. Физал, наш лингвист, уверен, что различные ритмы - это своего рода разговоры.”
  
  “Это не так непосредственно и не так интересно, как история, которую мы постулировали о первичном 478-S-2937 и связи планеты с ним”, - продолжил Радни. “Звезда 478-S прошла через множество стадий, и наши исследования указывают на вероятность того, что планета Опал образовалась в результате выбросов на различных стадиях развития звезды”.
  
  “Итак, Радни, ” твердо сказала Клера, - ты знаешь, что теория Сариануса в равной степени жизнеспособна”. Она повернулась к Ларсу. “Наш астрофизик придерживается мнения, что эта звезда была огромной новой звездой, образовавшейся рядом с остатками других”.
  
  “ Это еще предстоит доказать, Клера. Эта теория не объясняет...
  
  “Вспышки, Радни”, - сказала Клера, и пара, игнорируя остальных в комнате, продолжила то, что, очевидно, было давним спором. “Солнечные вспышки влияют на планету. Мы отметили исключительную активность ‘статических’ сообщений незадолго до и после солнечных вспышек.”
  
  “Клера, ты же не можешь всерьез верить, что FM контролирует вспышки?”
  
  “Я верю, Радни, и есть много доказательств, подтверждающих это”. Она посмотрела на Киллу, как бы прося ее поддержки. “Я верю, что министр иностранных дел развил интеллект - причудливую форму, безусловно”. Она демонстративно проигнорировала хриплое фырканье Радни. “Его зрительная и сенсорная системы состояли бы из электрических и магнитных полей, ионов и электронов. Его проблемой будут изменения в силе этих полей и их угроза его существованию, когда солнечные вспышки будут особенно сильными. До недавнего времени — ну, в терминах солнечной активности — именно солнце манипулировало окружающей средой планеты, и поэтому оно пытается управлять солнцем с помощью излучений своих собственных термоэлектрических полей, заставляя солнечные пятна появляться и исчезать по мере необходимости. Наш геолог отметил, что на планете было больше, чем положено, зарядов магнитных полюсов, много землетрясений и несколько серьезных перестроек из-за полярностей. Вы могли бы сказать, что он пытается избежать ‘боли’. Но из этого следует, что FM разумен, потому что он пытается регулировать свое окружение. Только разум стремится к этому. Я также думаю, ” добавила она, бросив укоризненный взгляд на Радни, который все время открывал рот, чтобы прервать ее, - что он способен воспроизводить себя путем бесполого деления, чтобы увеличить свою способность контролировать солнце. Мы отслеживаем устойчивый рост во всех FM-подразделениях ...”
  
  “Сколько уровней они сейчас проходят?” Спросила Килашандра, внезапно вспомнив эту часть их расследования.
  
  “Женщины с хрустальными шишками, получающие смешанную диету, опустились на девятнадцать уровней”, - сказала Клера, довольная таким ростом, как любящая мать. “Те, у кого нет хрусталя, не добиваются значительного прогресса и ...” Она запнулась, нервно взглянув на Радни.
  
  “Еда плюс кристалл означает рост?” Спросила Килашандра.
  
  “И интеллект”, - решительно сказала Клера. “FM'ы с кристаллическими выступами проявляют большую термоэлектрическую активность, чем те, что лишены кристалла. Кто знает, какого прогресса можно было бы добиться в измерении FM-интеллекта, если бы у всех были равные возможности? Или если бы у них был неповрежденный кристалл!”
  
  Это предложение прозвучало в спешке — и Килашандре стала ясна цель их визита.
  
  “Мы пытались, ” сказал Радни почти извиняющимся тоном, - получить скромный бюджет от Общества солнечных исследований, чтобы покрыть стоимость небольших кусочков неповрежденного хрусталя Баллибран ...” Он неловко замолчал и умоляюще поднял руки.
  
  Она взглянула на невозмутимое выражение лица Ларса, не уверенная, забавляется он или раздражает ее. Когда он пытался поставить Гильдию на более прочную коммерческую основу, как он мог согласиться с тем, что явно было призывом пожертвовать кристалл для этих ученых типов на проект, который не имел никакого отношения к Гильдии? Ей показалось, что Ларс серьезно обдумывает эту просьбу. Зачем еще он пригласил ее на конференцию?
  
  По мере того, как молчание затягивалось, Радни все больше краснел в своем защитном костюме; Клера просто продолжала водить пальцем вверх-вниз по шву рукава.
  
  “Насколько я понимаю, больше смертей в результате контакта с опалесценцией не было?” Спросила Килла.
  
  “Конечно, нет”, - сказал Саплинсон-Трилл, отбрасывая это соображение пальцами и возвращаясь к своей профессиональной манере. “Мы придерживаемся строгого режима обеззараживания и еженедельных медицинских осмотров. Мы соблюдаем крайнюю осторожность и не прикасаемся к FM ничем, кроме инструментов, хранящихся в пещере специально для этой цели, которые сделаны из специального сплава, который FM не плавит. ”
  
  “Ошибки, конечно, не оказались фатальными”, - откровенно добавила Клера.
  
  Радни подавил ругательство, свирепо глядя на нее.
  
  “Какие ошибки?” Спросила Килла, скрывая свой восторг за мягким, вопрошающим выражением лица.
  
  “Ничего смертельного или даже вызывающего физический дискомфорт”, - быстро ответила Клера.
  
  “Какого рода провал? Потеря памяти?” Килла вспомнила, что и она, и Ларс провели долгие минуты, восхищаясь ярким, меняющимся сиянием в пещерах. Наблюдать за этим, как за очень сложным фракталом, было прекрасно, почти гипнотически.
  
  “То, о чем говорит Клера, ” сказал им Радни, и хриплые нотки в его голосе ясно говорили о том, что он хотел бы, чтобы она не говорила, - это периоды, когда FM демонстрирует наибольшую термоэлектрическую активность. Несколько членов нашей команды испытали то, что, я полагаю, можно было бы назвать провалами во времени ...”
  
  “Когда мы были там, в меняющихся узорах Ювелирного Хлама был определенный гипнотический ритм, не так ли, мастер Гильдии?” Бросив на Ларса быстрый взгляд, Килашандра начала понимать еще одну причину, по которой он хотел, чтобы она присутствовала на этой встрече.
  
  “Да, они это сделали”, - дружелюбно согласился он. “Хотя Гильдия не практикует помощь сторонним исследователям в области применения кристаллов, просто так получилось, что есть некоторые полезные формы и цвета, доступные из вырезок учеников, которые могут быть предоставлены вам. Теперь они из чистого хрусталя, были возвращены, но не того размера, цвета или гарантированной стабильности тона, которые могут быть предложены для коммерческой продажи.”
  
  На лице Радни отразилось крайнее облегчение. Клера, взвизгнув от радостного удивления, прикрыла рот рукой, как будто боялась сказать что-то не то и скомпрометировать предложение.
  
  “Однако Гильдия требует, чтобы певец установил кристалл, ” сказал Ларс, “ и прямо сейчас Гильдии нужны все опытные певцы в Ассортименте. Мы не можем выделить один из них на то время, которое потребуется для поездки.”
  
  “Но, мастер Гильдии, мы пользуемся услугами корабля класса ”Б" и "Б"", - сказал Радни, удивив обоих певцов. “Это единственный способ, которым мы, как руководители FM-проекта, могли бы оправдать наше отсутствие”.
  
  “Корабль, состоящий из мозга и мускулов, с сингулярным двигателем?” - Спросил Ларс, ожидая отрицательного ответа.
  
  “Да, действительно, гильдмастер”, - сказал Радни. “Археологические службы чрезвычайно заинтересованы в проекте FM и предоставили в наше распоряжение корабль для выполнения этой важной миссии. BB-1066 ”.
  
  “Как удобно”, - сказала Килла, изогнув бровь в сторону Ларса. “Я бы не отказалась от этого задания, хотя бы для того, чтобы снова увидеть Брендана”.
  
  “Ты, К.С. Ри, одна из моих самых опытных певиц”, - сдержанно начал Ларс, и Килла удивилась, почему он так свирепо смотрит на нее. Несомненно, он просто заправлял насос, чтобы выторговать хорошую плату за ее услуги. На что он имел право. Гильдии нужно было поддерживать репутацию, особенно сейчас.
  
  “Мне нужно немного отдохнуть вдали от Баллибрана”, - сказала она.
  
  К ее удивлению, Ларс нахмурился. “Сейчас действительно не время для тебя отлучаться с полигона, К.С. Ри”.
  
  Он говорил так твердо, что она не знала, как продолжить. Она также была зла на него, потому что ей действительно не помешало бы немного побыть за пределами планеты. А у кого еще раньше был опыт работы с ювелирным хламом? Как мастер Гильдии, он действительно не мог покинуть Баллибран, но она могла. Мухла!
  
  “В таком случае, я планирую вернуться к своим обязанностям завтра”, - натянуто сказала она и, вежливо поклонившись ученым, вышла из кабинета.
  
  “Ну что?” - спросила она Ларса, когда он вошел в их каюту гораздо позже тем же вечером.
  
  “Ну и что?” - спросил он, раздраженно и устало ероша волосы.
  
  “Ты отдал им кристалл?”
  
  “Вы слышали меня. FM, в самом деле”, - пробормотал он. Она заказала ярранское пиво и легкие закуски, которые подала ему. “Спасибо!” Он с благодарностью вздохнул и откинулся в кресле с откидной спинкой.
  
  “Итак, сколько ты получил?”
  
  “Хммм?” - пробормотал он, делая большой глоток пива.
  
  “Сколько стоит певцу пойти установить кристаллы, и кого вы выбрали? Потому что я настаиваю на том, чтобы пойти”.
  
  “Солнышко, ты нужна мне здесь ...” - начал он.
  
  “Вы можете обойтись без меня в течение восьми-десяти дней, которые это займет, через B-and-B. И, честно говоря, я мог бы воспользоваться перерывом”.
  
  “Только не тогда, когда ты режешь хрусталь каждый раз, когда выходишь куда-нибудь”.
  
  “Разве Тиагана, Бортон и Джейгрин не такие?”
  
  “Конечно, но—”
  
  “И любого другого, кого вы сможете уговорить на этот прямой подход к нарезке, я уверена”, - сказала она. “Я думала, именно поэтому вы пригласили меня присутствовать”.
  
  “Я пригласил тебя сесть, чтобы посмотреть, как много ты сможешь вспомнить”, - сказал он. Он быстро улыбнулся ей. “Ты справилась лучше, чем я ожидал”.
  
  “Я сделал это, не так ли? Что ж, спасибо, гильдмастер”.
  
  “Доналла говорит, что большая часть памяти - это ассоциации. Чем больше—”
  
  “И спасибо, что не обсуждаешь меня с Доналлой!” Килла не была уверена, почему это ее так разозлило, но это так. “Клянусь длинной веткой, Ларс Даль, я еще не бездействую. И мне не нужен гипноз, чтобы вспомнить!”
  
  “Ты убедительно доказала это сегодня”, - сказал он мягким тоном, который использовал всякий раз, когда хотел разрядить ее гнев.
  
  “А теперь перестань манипулировать мной, ладно?”
  
  “Я не такой, Солнышко”. В его голосе прозвучала искренняя нотка удивления. Одним гибким движением он соскользнул с кресла и обнял ее. Она держалась напряженно, отказываясь расслабиться и позволить ему думать, что он уговорил ее быть в лучшем настроении.
  
  “Мне также пришлось нанять кого-то еще в офис, иначе я бы выгнал Радни”, - продолжил он. “Разве он не был напыщенным ослом!”
  
  Тогда Килла немного расслабилась, сердито глядя и все еще с подозрением. “Ты имеешь в виду, Мудак. Хотя она была не так плоха. Зачем ей с ним мириться?”
  
  “Почему ты меня терпишь?” И Ларс сверкнул ей улыбкой.
  
  “Тогда зачем ты отдал им кристалл?”
  
  “Ах, да”. Прижавшись к ней бедром, чтобы она уступила ему немного места, он обнял ее. “Ну, я получил срочное сообщение с просьбой о помощи от Archaeological and Exploratory. Похоже, наш Ювелирный Хлам чрезвычайно важен.”
  
  “Тогда почему они доверили это такому придурку, как Саплинсон-Трилл?”
  
  “Потому что, несмотря на его манеры, он лучший в своей области”.
  
  “Который из них?”
  
  “Планетарная механика". Его группа не первая, кто пытается разгадать тайну нашего опалесцирующего мусора, но у него был гораздо более очевидный успех, чем у любой другой. И Ballybran crystal очень важны для успеха следующего этапа их исследований. По крайней мере, так, кажется, думают A и E. ”
  
  “Почему A и E не заплатили за crystal?”
  
  “И так уже слишком много урезано из их бюджета”.
  
  “Тогда кто платит певцу за их установку?”
  
  Ларс прочистил горло. “Гильдию попросили покрыть расходы”.
  
  Она, нахмурившись, повернулась к нему лицом. Он сжал ее губы.
  
  “О, не волнуйся”, - сказал он. “Гильдия получила уступки, которых я пытался добиться последние три года”.
  
  “Например?”
  
  “Разрешаю публиковать информацию о возможностях трудоустройства в Гильдии ...”
  
  “Что?” Это была исключительная уступка.
  
  Ларс самодовольно ухмыльнулся. “И Гильдии разрешено активно набирать специалистов на девятнадцати населенных планетах”.
  
  “Это, должно быть, впервые!”
  
  “В памяти живых”.
  
  “Итак, они наконец-то поняли, насколько важен Ballybran crystal”.
  
  “Я бы сказал, что это справедливый комментарий”. Он томно растянулся рядом с ней, выгнув спину, прежде чем подложить свободную руку под голову. “Хороший день, в целом”.
  
  “Кто этот новый придурок за стойкой?” - спросила она через мгновение.
  
  “О”. Снова нахмурился. “Он. Ну, у него запасная пара рук, и от него будет больше пользы, когда он привыкнет к регистрационным кодам.”
  
  “Рискну предположить, ” сказала она после долгой паузы, - что вы также не можете позволить себе раздражать Совет, А также A и E, отправляя некомпетентного певца устанавливать эти кристаллы”.
  
  “Я не отпущу тебя, Солнышко”, - строго сказал он.
  
  “Кого еще вы можете прислать?” резонно спросила она. “Я единственная квалифицированная, и вы не можете позволить себе испортить установку, не так ли?”
  
  Ларс окинул ее долгим испытующим взглядом, а затем вздохнул. “ Тут ты права. Многое поставлено на карту.
  
  Как только он привлек ее ближе, она уловила мимолетное выражение на его лице, которое могло означать удовлетворение. У нее не было времени обдумывать этот вопрос, потому что он полностью отвлек ее.
  
  Находиться на борту Brendan / Boira 1066 было смешанным удовольствием, поскольку Килашандре пришлось разделить приятную компанию с Радни и Клерой. К счастью, двое ученых привезли с собой отчеты для изучения и большую часть времени проводили в своей каюте или пользовались мощными и сложными компьютерными банками Брендана.
  
  “Они сделали то же самое на выходе”, - сказал Бойра Килле.
  
  “Скука была ощутимой”, - добавил Брендан точно таким же наигранным тоном, каким пользовался Радни.
  
  Килла и Бойра сдерживали смех. Килла прониклась симпатией к Бойре в тот момент, когда увидела 1066 brawn. Нельзя сказать, что Бойру можно было назвать мускулистой: она была среднего роста, и у нее была компактная фигура. Она была очень привлекательной, с гладкой кожей и симметрией, созданной реконструкцией; ее глаза были темными, а темные волосы оставались длиной до плеч. Она двигалась со странной грацией, которая, как подозревала Килла, также была вызвана несчастным случаем, из-за которого Брендан остался без партнеров во время первой экспедиции певцов на Опал. Лучше всего то, что Бойра обладал той же сообразительностью и юмором, которые сделали Брендана таким хорошим попутчиком.
  
  “Будь осторожна, Брен”, - пробормотала Бойра. “Ты меня снова выведешь из себя. Брен выводил меня из себя”, - сказала она Килашандре. “Мне стало неловко, потому что каждый раз, когда они выходили из своей каюты, они говорили что-нибудь, что Брен высмеивал, и я растворялся — в приступе кашля, конечно. Не стоит смеяться им в лицо!”
  
  “Тогда дело не только во мне”, - сказала Килла, широко улыбаясь.
  
  “О, нет”, - заверил ее Бойра. “Это они! Единственный раз, когда они вообще вели себя по-человечески, был во время разложения”.
  
  “Тогда они были очень человечны”, - едко заметил Брен. “Пришлось девять раз циркулировать и очищать воздух”.
  
  “У вас на борту все еще есть ванна с сияющей жидкостью?”
  
  “Действительно, хотим, - сказал Бойра, - и возвращаемся в твою каюту”.
  
  “И что ты тогда будешь с ними делать?” Спросила Килла, ткнув пальцем в сторону Saplinson-Trills.
  
  “О, они! На этот раз мы можем позволить им, так сказать, тушиться в собственном соку”, - сказал Брендан. “Я могу перекрыть вентиляцию в их салоне, чтобы мы были избавлены от вони. По крайней мере, потом они привели себя в порядок”.
  
  “А как насчет тебя?” Килашандра спросила Бойру. Но, если не считать легкой головной боли, разложение не оказало на Бойру негативного воздействия.
  
  “Повторение притупляет эффект, - сказала она Килашандре, - хотя это никогда не будет моим любимым способом провести пять самых долгих минут, когда-либо изобретенных человеческим разумом”.
  
  “Итак, ты часто бывал в FMS?” Спросила Килла, саркастически растягивая слова.
  
  Бойра фыркнула. “После очень длительного инструктажа и всевозможных зловещих предупреждений о том, что я должна держать свои руки при себе и пройти довольно нелепо сложную дезинфекцию. Это стоило затраченных усилий ”, - сказала она. “Блеск, дизайн" … Я действительно думаю, что им следует обратить внимание на сложные узоры — как вы их назвали? Ювелирный мусор? Я предположила, ” добавила она, поморщившись при воспоминании, - что узоры, которые демонстрирует Мусор, могут быть еще одной попыткой общения.
  
  “И что?”
  
  “В длинных главах мне рассказывали, что такая теория смехотворна и не имеет научного обоснования”. Она пожала плечами. “Я имею право на мнение”.
  
  Килла обдумала это. “Шаблон - такой же хороший метод общения, как и любой другой. Разве слова - это не шаблоны?”
  
  “Хммм. Я не думал об этом в таком ключе, но, знаешь, так оно и есть”, - сказал Брен. “Тебе двойка, Килла”.
  
  “Я так понимаю, они не проверили твою теорию, Бойра?”
  
  “Фардлз, нет! Что корабельные мускулы знают об эзотерических формах жизни?”
  
  “Пятнадцать минут до первого Сингулярного прыжка”, - объявил Брендан, и Килла немедленно вернулась к своему резервуару с сияющей жидкостью.
  
  У Киллы, купавшейся в жидкости, были лишь самые легкие приступы разложения. Когда она вернулась в главный салон, где Бойра и Брендан проводили проверку систем, она мотнула головой в сторону ученых.
  
  “Ах, они?” Бойра ухмыльнулся. “На этот раз они приняли меры предосторожности, которые мы всегда рекомендуем. Никогда не понимала, почему умные типы думают, что я не знаю о своей профессии столько, сколько они знают об их. Голоден? Она лукаво улыбнулась.
  
  “Брендан, тебе обязательно было рассказывать Бойре об этом?” Спросила Килла, на полпути между раздражением и весельем.
  
  “Она настояла, чтобы я объяснил, почему я потратил столько кредитов на продуктовые магазины”.
  
  “Почему? Она думала, что ты угощал красивых девушек подряд, пока она была недееспособна? И спасибо тебе, Бойра, я голоден, но не умираю с голоду и уж точно не приближаюсь к другому пасхальному ущелью.”
  
  Бойра любил поесть так же сильно, как и Килла, и они обменивались впечатлениями до следующего прыжка. Обе женщины были избавлены от общества Саплинсон-Триллов, хотя Бойра периодически заботливо справлялась об их здоровье и самочувствии. Эти двое действительно появились, когда последний прыжок привел их в систему Опал. Радни попросил Брендана открыть для них канал, чтобы он и Клера могли быть в курсе любых новых событий. Их было достаточно, чтобы отправить Киллу и Бойру на камбуз, чтобы отвлечься от научного жаргона.
  
  “Судя по всей этой тарабарщине, можно подумать, что они активировали колдовское заклинание или что-то в этом роде”, - сказал Бойра.
  
  “Уравнения - это форма заклинания, не так ли?” Спросила Килашандра.
  
  “Хммм, возможно, если ты получишь правильный ответ”.
  
  Они долго обдумывали эту идею, пока Брендан спокойно не сообщил им, что они приземлятся через пятнадцать минут.
  
  Радни и Клера были чем-то взволнованы, результатом чего стало то, что они хотели, чтобы Килла установил кристаллы как можно скорее. Радни что-то бормотал, почти невнятно давая инструкции. К счастью, у него была схема, где он хотел установить crystal, хотя, судя по вычеркиваниям, список приоритетов несколько раз менялся. Он хотел, чтобы самый большой или прочный из кусочков хрусталя попал в Пятнадцатую пещеру, которую, как вскоре узнала Килла, они с Ларсом назвали Big Hungry Junk.
  
  “В нем уже есть crystal”, - начала она.
  
  “В нем должны быть самые лучшие кристаллы”, - настаивал Радни, брызгая слюной Килле в лицо.
  
  “Я действительно не верю, что FM Fifteen откажется от того, что у него есть, когда будет установлено устройство большего размера”, - сказала Клера, ее лицо исказилось от беспокойства. “Я действительно чувствую, что у нас нет возможности адекватно объяснить, что нам нужен old shard для одной из небольших FM'ов”.
  
  “Это то, что ты хочешь сделать? Обмен?” Удивленно спросила Килла.
  
  “Конечно, конечно. Вы снабдили нас только двенадцатью кристаллами. Теперь у нас есть тридцать FM'ов, которые нужно ввести в комнет, который мы утверждаем”.
  
  “Вы когда-нибудь пытались извлечь что-нибудь из мусора?”
  
  “Джонка?” На мгновение Радни смутился. “О, пожалуйста, используйте соответствующую терминологию”.
  
  Килла одарила его таким взглядом, который когда-то был чрезвычайно эффективен для уменьшения аффектации.
  
  “Нет, на самом деле у нас их нет”, - призналась Клера.
  
  “Тем не менее, это всегда находило отклик, не так ли?” Сказала Килла. “Что ж, я попытаюсь, но я не рискую ни пальцем, ни рукой”.
  
  “Мы, безусловно, не просим вас подвергать себя физическому риску”, - сказал Радни.
  
  Чтобы доказать это, он и Клера были среди тех, кто участвовал в инсталляции A & E, кто подошел посмотреть, как Килашандра устанавливает кристалл. Когда Радни помпезно представил ее, она получила обычную настороженную реакцию персонала, собравшегося в комнате дезактивации, но несколько человек широко улыбнулись в знак приветствия, а также предложили помощь, когда она начала одеваться.
  
  Там был один черный кристалл, не большой, но настроенный на доминанту, и это был тот, которого, по ее мнению, заслуживал Big Hungry Junk.
  
  “Несомненно, этот, ” сказал Радни, официозно указывая на самый большой, бледно-голубой, “ был бы более подходящим”.
  
  “Это синий, ля минор, и он значительно менее стабилен, чем черный”, - сказала она тоном, который, как она надеялась, положит конец спору.
  
  “Но— но—”
  
  “Радни, ” сказала она громко и твердо, “ хрустальный певец - это я, а не ты!”
  
  Радни, казалось, был удивлен ее горячностью и стоял, изумленно моргая. Она осознала, что все остальные смотрят на нее с таким же удивлением. Что ж, Радни мог быть грубияном по отношению к ней, но его сотрудники явно пользовались большим уважением.
  
  “Черный, ” начала она более мягким тоном, “ самый мощный из линейки Ballybran crystal. Даже такой маленький, как этот, в три раза полезнее большого бледно-голубого. Более светлые цвета, как известно, очень хрупкие. Она подняла черную, хотя чувствовала покалывание от этой проклятой штуковины прямо через свои тяжелые вакуумные перчатки. “Черный также находится в доминирующей тональности, что увеличивает его потенциал втрое. Младшие хороши для небольших повторяющихся заданий, но для работы с Big Hungry Junk нужен какой-то персонаж. А теперь поехали.”
  
  Она жестом велела двоим, которым было поручено нести коробку с упаковкой кристаллов, надеть свои шлемы, пока она поправляла свой собственный. Еще нескольких мгновений хватило для обычных тестов перед выездом, а затем все были проверены как готовые к работе. Она активировала свой личный коммуникатор для связи с Бренданом и Бойрой.
  
  Воздушный шлюз открылся навстречу черной унылой поверхности Опала. Были внесены изменения: покрытую пеплом поверхность залил свет, освещая дорожки от объекта к различным пещерам, каждая дорожка аккуратно обозначена пунктами назначения. Big Hungry, выдающие себя за Cave Fifteen, казались самым популярным направлением — этот путь был самым гладким на вид. Килла вырвалась вперед, а Радни упустил шанс оказаться впереди нее.
  
  Когда она приблизилась к пещере, то увидела яркие пятна, проникающие на поверхность. “Большой Голодный, должно быть, действительно большой”, - пробормотала она себе под нос.
  
  “Я могу подобрать тебя на этом уровне, Килла”, - мягко сказал Брендан.
  
  “Что ты сказала, Кристал Зингер?” Спросил Радни, потянувшись вперед, чтобы похлопать ее по руке.
  
  “Я много бормочу”, - сказала она достаточно громко, чтобы ее голос был слышен в его системе связи. Затем она улыбнулась. Приятно быть одной из них на Радни! “Вы действительно улучшили это место”, - добавила она. Подъезд был расчищен от всего мусора, а ступени, ведущие ко входу в пещеру, расширились. Освещение было не нужно: голубое сияние просачивалось на первые пять ступенек. И внезапно потускнело, когда фильтр шлема Киллы приспособился к увеличенному внешнему освещению.
  
  Даже с этой помощью она была почти ослеплена светом, когда завернула за угол в пещеру Большого Голодного. Ее вздох вызвал обеспокоенную просьбу Брендана о объяснениях и самодовольный смешок Радни, который превратился в удивленный возглас.
  
  “Великий Муллах в горах За!” Она застыла у входа, пока Радни не протиснулся мимо нее.
  
  “Могу я узнать, почему рисунок так резко изменился?” спросил он резким тоном.
  
  Никто не мог пропустить поток сложных переплетающихся узоров, которые расширялись от центральной сердцевины. Они отличались от обычных полос, которые она впервые увидела, остановившись на пороге. Величественные, они расходились лучами по стенам пещеры, исчезая под полом.
  
  “Это очень необычно, доктор. Впервые такое демонстрируют”, - сказал Радни один из техников.
  
  “Может быть, это радушный прием для меня”, - шутливо сказала Килашандра.
  
  Радни бросил на нее свирепый взгляд, полный отвращения и отрицания, проходя мимо нее в пещеру.
  
  “Уровень помех значительно выше”, - добавил техник. “Сейчас мощность снижается до нормальной”.
  
  Килла поспешно отступила в сторону, наблюдая, как последний фрагмент фрактального рисунка исчезает из виду. Она вздрогнула. Чтобы отвлечься, она оглядела великолепно украшенную гирляндами пещеру. Никто не сказал ей, что жидкий металл полностью покрывал стены этого места. Она думала, что он просто отправил щупальца на нижние уровни. Сколько, по словам Клеры, Больших Голодных погибло? Девятнадцать? Невероятно, и все же … Все, что ему могло понадобиться для роста, - это немного приличной пищи.
  
  Когда плазма ее шлема достаточно потемнела в великолепно освещенной пещере, она, наконец, разглядела центральную часть Хлама, ставшую теперь бесконечно малой полоску кристалла, стоящую вертикально в пульсирующей сердцевине. Рудни, вероятно, использовал более точное научное название для сердца Мусора. Хотя и странно, подумала Килла, порывшись в памяти в поисках деталей того предыдущего визита. Она мало что могла воскресить, кроме осознания того, что Большой Голодный вырос.
  
  “Брен, ” тихо спросила она, - мы когда-нибудь измеряли первоначальный центр Мусора?”
  
  “Мы сделали, и...” Он ненадолго замолчал. “Окружность та же, но я бы сказал, что она плотнее, толще. Спросите Радни. Что-то в этом роде он должен был знать.”
  
  Она услышала Брен, но ее внимание было несколько отвлечено изменением и игрой цвета и узора, которые расходились от сердцевины вниз по опалесцентному листу. Он также стал более красочным, чем был раньше: спектр видимых цветов увеличивался и уменьшался, даже когда по нему пробегали дуги меняющихся оттенков. Как бы она ни пыталась следовать одному шаблону, он сливался или вытеснялся другими. Она помнила, что Джанк делал это раньше, но, конечно, не так быстро.
  
  “Наши инструменты вызывают значительное возбуждение, но не в группе, которая обычно занята”, - сказал кто-то по связи.
  
  “Кристал Зингер”, - сказал Радни, подскакивая к ней и похлопывая по плечу, - давайте продолжим. Зафиксирована необычная активность ...”
  
  “Я слышала”, - сдержанно сказала она. Внезапно мысль о том, чтобы поместить черный кристалл в это пульсирующее сердце опалесценции, взволновала ее до такой степени, какой она никогда раньше не испытывала. “Увидев этот, я считаю, что было бы разумнее сначала установить кристаллы в меньшие блоки”.
  
  “Я не согласен”, - сказал Радни, потрясенный внезапным изменением планов. “Пещера Пятнадцать реагирует на какой—то...”
  
  “Вот именно! Я не собираюсь рисковать своим умом в пользу блэка до последнего возможного момента”, - сказала она и, повелительно махнув двоим, несущим коробку, направилась к выходу из пещеры. “Я начну с Трех”.
  
  Радни возражал; он даже прыгнул перед ней, когда они выехали из пещеры номер Пятнадцать, пытаясь остановить ее. Она отскочила от него, призывая разносчиков картонных коробок следовать за ней. Он пытался заставить их выполнять его приказы.
  
  “Вы хотите установить crystal. Я делаю это. Я делаю это по-своему”, - прорычала она на него и увидела, как люди отшатнулись. “Теперь мне перейти к третьему или вернуться к 1066? Потому что, если ты не позволишь мне разобраться с установкой по-своему, я уйду. Кстати, и с кристаллами тоже, поскольку они подарок Гильдии!
  
  Эта угроза в сочетании с мольбами Клеры и одного из других старших членов команды заставили Рудни замолчать, и ей разрешили продолжить.
  
  Когда они с Ларсом впервые увидели его, номер три представлял собой небольшую симпатичную кучку ювелирного хлама. Соти, одна из разносчиц картонных коробок, сказала ей, что теперь он опустился на три уровня ниже. В центре его сердцевины красовался оригинальный розовый осколок. Мухла, если бы Мусор мог так хорошо справляться только с кроваво-розовым, он бы залился хорошим зеленым, предназначенным для второго проникновения кристаллов.
  
  К тому времени остальные наблюдатели уже вошли в пещеру, и переносная лестница была установлена прямо под ядром. Килла подняла зеленое древко и осмотрела его в сиянии, чтобы убедиться, что оно каким-то образом не испортилось при транспортировке. Она зажала щипцами зеленый осколок и, внимательно изучив положение розового осколка, начала вставлять новый кристалл. В тот момент, когда он коснулся опалесценции, его засосало так быстро, что только тренированные рефлексы удержали ее руку от того, чтобы последовать за ним в сердцевину. Щипцов не было. В следующее мгновение розовый осколок упал, и три человека в перчатках замахали руками, пытаясь поймать его.
  
  “Попался!” Воскликнула Соти, выставляя осколок на всеобщее обозрение.
  
  “Больше, чем полный рот, невежливо”, - шутливо заметила Килла. Она не ожидала никакого успеха в попытке вытащить старую занозу.
  
  “Оооо!” Восклицание Клеры, тревожное и испуганное, вернуло всеобщее внимание к сути.
  
  “Черт возьми, оно проглотило это!” - Объявила Килла, не в силах различить ни малейшего следа зелени. “Из всех неблагодарных ...”
  
  “О, вот оно”, - продолжила Клера, указывая на медленно появляющееся в поле зрения зеленое пятно, расположенное точно в центре ядра, так что видны две трети его длины.
  
  “Мы наблюдаем повышенную активность в Трех районах”, - таков был отчет с базы.
  
  “С этим не поспоришь”, - сказала Килла, довольная произведенным эффектом. И да, подумала она, теория Бойры о шаблонных разговорах - это путь, который следует изучить. Она поймала себя на том, что следит за яркой россыпью зеленых, синих и желтых елочных косточек, которые проносились от сердцевины до пола и исчезали.
  
  “Хрустальная певица”... Соти крепко держала ее за обе руки. “Ты покачивалась...”
  
  Килла приняла его помощь спуститься с трапа. Он прижал свой шлем к ее шлему. “Не следи за узорами, К.С. Ты так теряешь время”, - пробормотал он.
  
  Ее промах остался незамеченным, за исключением Соти, поскольку другие наблюдатели находились шлем к шлему в глубоких консультациях. Килла гадала, сколько времени она потеряла.
  
  “Это часто случается, Соти?” - спросила она.
  
  “Достаточно часто, чтобы быть осторожным”.
  
  “Какая пещера следующая?” - спросила она его. В этот момент рассеянности она забыла.
  
  “Два, до которых всего шаг”, - ответил он, и внезапно она вспомнила всю последовательность действий и то, куда должен был попасть каждый кристалл. Время - не единственное, что ты теряешь, следуя ненужным схемам, подумала она.
  
  Затем, когда Соти хотела подать знак Радни, что они уезжают втроем, она поймала его за руку и погрозила ему пальцем. “ Пошли, ” сказала она, касаясь своим шлемом его шлема. “Мы можем сделать все это в два раза быстрее, если оставим этих ученых болтать”.
  
  Соти, казалось, колебался, но его спутник, чей костюм носил имя “Ашрамантал”, потянул его ко входу.
  
  Килашандра пробежала четыре круга, Соти или Асра аккуратно ловили отброшенные осколки, прежде чем Радни и наблюдатели догнали ее. Она проигнорировала разглагольствования Радни и продолжила свой запланированный раунд. Если она была чем-то занята, следила за своими ногами на покрытых золой дорожках, даже немного просматривала узоры, а Соти или Ашрамантал вытаскивали ее, если она задерживалась слишком надолго, ей не приходилось думать о том, чтобы надеть черное в Big Hungry. Пока они тащились от одной пещеры к другой, она поделилась некоторыми своими тревогами с Бренданом и Бойрой.
  
  “Могу я рассчитывать на вашу помощь?” - спросила она.
  
  “Какого рода?” Спросил Бойра.
  
  “У меня могут возникнуть проблемы с Big Hungry ...”
  
  “Что за неприятности?”
  
  “На самом деле я не уверен. Ах, ну, в основном из-за того, что я ненавижу ставить черных где бы то ни было по какой-либо причине, - сказала она, стараясь не придать своему голосу беспокойства, которое, как она чувствовала, перерастало в полномасштабный стресс. Мухла! Эта блэк не использовалась — не в обычном смысле — в качестве comcrystal. Возможно, она напрашивалась на неприятности.
  
  “Отзывы?” Спросил Брендан.
  
  “Такого ты никогда раньше не чувствовал”, - сказала она.
  
  “Что мы можем сделать?”
  
  “Оставайтесь с нами — и отговорите меня от негативной реакции”.
  
  “Какую форму это принимает?”
  
  “Оно поет в ответ через меня”.
  
  “Это тебя здорово встряхивает, да?”
  
  “Это мягко сказано”.
  
  “Как мы можем помочь?” Спросил Бойра.
  
  “Не могла бы ты одеться, Бойра, и прийти в Пятнадцать на финал?”
  
  “Конечно. Быть с тобой в двух ударах ручного насоса. Только что мне делать, если ты действительно взбесишься?”
  
  “Отвези меня обратно в Брен как можно быстрее! Думаю, я поеду сам, пока между мной и черным есть расстояние. И, кстати, Бойра, твоя теория о паттернах не так уж притянута за уши. Мусор излучает их на постоянно меняющихся дисплеях. ”
  
  “Хм. Инт—” Голос Бойры прервался.
  
  “Boira?”
  
  “Она в своем костюме и не включила связь”, - сказал Брендан терпеливым тоном человека, привыкшего к подобным промахам.
  
  Придя в себя после обещания Бойры присутствовать, Килла завершила другие инсталляции. По пути в Big Hungry она проглотила аварийный паек скафандра — и тут же пожалела об этом. Почему-то она ожидала чего-то значительно более вкусного.
  
  “Йехт!” - пробормотала она.
  
  “В чем дело?” Спросил Брендан.
  
  “Костюм - это еда!”
  
  “О? Так ты понимаешь, на что я пошел ради тебя в прошлый раз?”
  
  “Если это то, что я думала, что получу, то да”. И воспоминания о более восхитительных ароматах действительно были живы в ее памяти.
  
  У нее не было времени на приятный обзор, потому что она достигла входа в пещеру. Бойра выделялась среди других, выстроившихся вдоль большой пещеры: ее костюм был не только ярко-лимонно-желтым, но и другого дизайна. Она подняла руку в перчатке, приветствуя Килашандру. Это насторожило других фигур в костюмах. Килла предположила, что здесь присутствовали все члены команды Радни, которых можно было вытащить из лаборатории. Последовало множество комментариев, в которых говорилось, что была проведена жеребьевка, чтобы определить, кто будет присутствовать. Килла также услышала взволнованные отчеты нескольких техников, все еще работающих с приборами. Активность на Джонках ускорилась, доведя мониторы до проектных пределов для обработки поступающих данных.
  
  “Осторожно, ребята и девчонки”, - сказала Килашандра, когда Соти и Асра устанавливали лестницу под ядром. “Вы еще ничего не видели”.
  
  “Что именно ты имеешь в виду под этим замечанием, Хрустальный певец?” Требовательно спросил Радни, его опасения отразились в голосе, а также в том, как внезапно напряглась его фигура в костюме.
  
  Килла говорила, чтобы укрепить собственную уверенность, и пожалела, что Радни не требует так много объяснений случайных замечаний. Она вздохнула, крепко зажимая щипцы вокруг черного. Если бы она могла вообще не прикасаться к нему, его воздействие на нее было бы уменьшено. Теперь она наловчилась втискивать кристалл в сердечники и не планировала испортить это последнее и самое важное введение.
  
  “Смотрите и наблюдайте, доктор Саплинсон-Трилл”. Она протянула руку, заметив, что Соти и Азра приготовились поймать старую занозу. О, Мухла! она тихо выругалась, когда ее осенила новая мысль. Это была не последняя установка, которую ей приходилось устанавливать. Все старые детали нужно было сложить в новые.
  
  “Наблюдать за чем?”
  
  “Подожди и увидишь”, - сказала она. Глубоко вздохнув, она прикоснулась черным к Мусору, дрожа, готовая бросить щипцы и все остальное при любом признаке того, что черный собирается отреагировать.
  
  Черная стрела попала в организм так быстро, что ее рефлексы не успели отреагировать. Щипцы, кристалл и ее рука в перчатке были втянуты во внезапный водоворот бешеных, турбулентных узоров, которые каскадом обрушились на Мусор — и потекли по Килашандре с такой разрушительной силой, что она почувствовала, что ее смерть неминуема! Вся ее жизнь промелькнула у нее в голове, толкая ее вниз, в черное забвение.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА 12
  
  
  
  
  
  Килашандра Ри была чрезвычайно удивлена, снова очнувшись в мире живых.
  
  “Она вернулась”, - прошептал низкий голос, и прохладная рука легонько коснулась ее лба. “Эй, ты добралась!” Веселый тон, полный облегчения, принадлежал Бойре.
  
  “Я в этом не так уверена”, - ответила Килла, тщательно подбирая слова. Ей казалось, что голова стала на несколько размеров больше, и, хотя она не болела, с таким же успехом могла бы болеть. Яркий свет немилосердно давил на ее веки, и она крепче сжала их. “ У тебя есть анальгетики?”
  
  “Что? Хрустальному певцу нужны лекарства?”
  
  “Всегда бывает в первый раз. Я, конечно, не стал бы винить своего симбионта за то, что он сбежал после этого. Что бы это ни было ”.
  
  “На базе ведутся серьезные споры на этот счет”, - сказал Брендан, его шепот дрожал от веселья. Или, может быть, у нее был слабый слух.
  
  “Ты шепчешь для меня?” - спросила она.
  
  “Да”, - сказал Бойра более нормальным тоном. “Ты продолжал жаловаться на шум и яркий свет. Не то чтобы я винил тебя за это. Большая Голодная Дрянь чуть не превратилась в сверхновую, когда ты накормил ее черным. Ты что-нибудь помнишь?”
  
  “Я помню, как умирал”.
  
  “Ты этого не сделал”, - сказал Бойра. “Первое, что я сделал, это проверил показания твоего скафандра, и, имей в виду, ты был неподвижен ...”
  
  “Я умерла”, - настаивала Килашандра.
  
  “Судя по показаниям твоего костюма, дружище, нет, и когда я вернул тебя сюда—”
  
  “Несмотря на серьезное сопротивление”, - добавил Брендан. “Вы бы по-настоящему гордились Бойрой. Она уложила их”.
  
  “Соти и Асра помогли”, - любезно продолжил Бойра. “Что, ради всего святого, я могу дать тебе такого, что могло бы помочь?” Килла услышала дребезжание, которое подобно лавине прокатилось у нее в голове.
  
  “Попробуй одно из гомеопатических средств, Бойра”, - предложил Брендан. “Я думаю, это не помешает симбионту”.
  
  “Почему он не работает, когда мне это нужно?” Килла застонала. “Сколько у тебя там света?” Яркость мгновенно потускнела. “Спасибо, Брен”.
  
  “Ах, здесь сказано, что это специфично для травм и системных сбоев. Видишь, Брен? Что ты думаешь?”
  
  “Попробуй”, - настойчиво сказала Килашандра.
  
  Спрей был прохладным на ее коже, и она действительно чувствовала, как препарат распространяется — рассеивает и ослабляет охватившее ее невыносимое и не поддающееся определению недомогание.
  
  “О, Мухла! Это работает ...” Килла вздохнула с бесконечным облегчением, чувствуя, как напряженные мышцы и нервы начинают расслабляться. Уровень шума начал снижаться, а свет, бьющий в ее веки, уменьшился до комфортного уровня.
  
  “Я хочу пить”, - сказала она затем, внезапно осознав, что у нее пересохло в горле. У нее не хватило смелости открыть глаза.
  
  Бойра очень осторожно подложила под себя руку и приподняла голову настолько, чтобы было удобно пить из мензурки, прижатой к ее губам.
  
  “В нем полно электролитов и других веществ, необходимых выздоравливающему”, - сказал Бойра.
  
  Она не могла ощутить определенного вкуса, но влага была очень желанной. Она тоже чувствовала, как она спускается по пищеводу в желудок. Она чувствовала, как ее тело впитывает влагу. Ее чертов симбионт крепко спал, был отключен электрическим током или работал сверхурочно? Она достаточно часто получала травмы, чтобы знать, что работа симбионта, как правило, была слишком тонкой, чтобы ее можно было заметить. Что с ней сделал Большой Голодный?
  
  “Наш диагностический центр говорит, что вы в идеальной физической форме, - сказал Бойра, - на случай, если вы беспокоитесь”.
  
  “Хотела бы я согласиться”. Килла заставила себя приоткрыть веки и, обнаружив, что это не причиняет боли, приоткрыла их еще больше. Она была в своей каюте на 1066-м, и цифровая строка даты над дверью сообщила ей, что она потеряла целых два дня. “Итак, расскажи мне, что случилось?” она храбро спросила Бойру, которая сидела рядом с ее койкой, а рядом с ней на подставке стоял открытый медицинский сундучок.
  
  “Сначала ты оцепенел ...”
  
  “Я помню это очень отчетливо”. И Килла вспомнила с ясностью, которая поразила ее саму. В тот момент, когда она предчувствовала свою смерть, казалось, затвердела каждая кость; затвердели каждая артерия, вена и капилляр. Цвет сиял в ее глазах, проникал в каждую клеточку ее тела, рябил неумолимым приливом, откатывался назад и снова устремлялся вперед, как будто ее кружили в какой-то жидкой стихии ... и все это время ее жизнь стремительно прокручивалась в голове.
  
  “Я добрался до тебя раньше Радни, и двое твоих дружков помогли мне снять тебя с трапа. Даже материал костюма на ощупь окаменел, но, как я уже сказал, твои жизненные показатели были в норме ”.
  
  “Нормальным было не то, что случилось со мной”.
  
  “Согласен, но это то, что сказали мне мониторы. И я почувствовал облегчение. Тем временем начался настоящий ад. Я имею в виду, что мусор был неописуемым. Брендан покажет вам свои записи ...”
  
  “Позже”, - слабо предложила Килла. Мысль о том, чтобы снова увидеть все эти цвета, была выше ее сил.
  
  “Конечно, когда пожелаешь”, - мягко сказал Брендан. “Поговорим о научной отстраненности и беспристрастном наблюдении ...” Он злобно фыркнул. “Радни и его команда были в истерике. Все пытались пройти к выходу одновременно. Удивительно, что пресса не разорвала костюмы ”.
  
  “Я не виню их за то, что они испугались”, - мягко сказала Килла.
  
  “Они не испугались”, - ответил Брендан язвительным тоном. “Они просто хотели вернуться на базу, чтобы посмотреть, что регистрируют приборы. Радни все пытался заставить их замолчать, чтобы он мог слушать передачи.”
  
  “Между прочим, Соти и Асра были великолепны”, - продолжил Бойра. “Они помогли мне вытащить тебя из пещеры, а потом ты вроде как сложился, как пустой лист. Мы думали, что чуть не потеряли тебя, но Брен следил за нами и продолжал говорить, чтобы мы поскорее доставили тебя к нему. Соти беспокоилась, что, возможно, мы были неправы, забрав тебя из Big Junk ... ”
  
  “Большая рухлядь только что сделала все, что могла, со мной и для меня”, - пробормотала Килла, хотя по-прежнему понятия не имела о масштабах изменения. Она просто знала, что оно произошло.
  
  “Ты знаешь, что это делается?” Осторожно спросил Бойра. “Ничего нового не регистрируется?”
  
  “Сенсорная перегрузка не всегда приводит к измеримому результату”, - сказал Брендан.
  
  “Это твой диагноз, Брен?” Спросила Килла.
  
  “Только эмпирически, Килла, поскольку из твоих комментариев и необходимости дополнительных лекарств очевидно, что то, что ты испытываешь, не подтверждается медицинскими мониторами”.
  
  “Ну, может быть, это просто из-за того, что хороший ночной сон не поможет в кратчайшие сроки, а?” Килла сохраняла шутливый тон, потому что не могла обсуждать, даже с такими верными друзьями, как Бойра и Брендан, то, что, казалось, произошло с ней во время этой сенсорной перегрузки. “Я действительно чувствую себя так, словно меня вывернули наизнанку, задом наперед, а затем выжали досуха ...”
  
  Эмоциональная и психическая разрядка от ее первой инсталляции из черного хрусталя теперь померкла до незначительности укуса насекомого. Ларс будет в ярости на нее, но она ни за что больше не станет резать черный хрусталь. В этом, если не в чем другом, в данный конкретный момент времени она была уверена. С другой стороны, она сможет рассказать ему о каждом месте, где она вырезала черное. Действительно, теперь она помнила каждый участок, который когда-либо вырезала, а также тип, размер, номер и ноты настройки каждого разреза, который она когда-либо делала за последние сто девяносто семь лет. Она помнила все, причем полностью, до мельчайших деталей, и тяжесть такого тотального воспоминания была хуже, чем когда его ей восстановили.
  
  “Проголодался?” Мягко спросил Бойра.
  
  Килашандра обдумала это. “Да, думаю, что да”.
  
  “Тогда вы, должно быть, на пути к полному выздоровлению”, - сказала Бойра, улыбаясь и вставая. “Есть какие-нибудь особые пожелания?”
  
  “Куриный суп?”
  
  “То самое”, - ответил Брендан так искренне, что Килла поморщилась. “У меня есть старый семейный рецепт, который, как считается, лечит все, от вросших ногтей на ногах до крайней степени космической лихорадки”.
  
  Килла закрыла глаза. Куриный суп, каким бы эффективным он ни был, не вылечит то, что ее действительно беспокоило. Кому нужно было все помнить? Все, кроме того, что Большой Голодный Мусор сделал с ней то, что он сделал.
  
  Пребывание на борту BB-1066 имело и другие преимущества, помимо превосходного ухода и потрясающей кухни. Радни не смог до нее дозвониться, хотя и требовал ежечасных интервью, настаивая на том, чтобы она закончила установку кристалла в соответствии с контрактом, который он заключил с Гильдмастером. Он пригрозил подать в суд на нее и Гильдию за нарушение контракта.
  
  “Скажи ему, что я установил кристаллы в соответствии с контрактом. В нем ничего не сказано, что я должен был сделать и старые осколки. И я не буду ”.
  
  Когда Радни потребовал от 1066-го передать ему crystal singer, Брендан сообщил ему, что у него нет такой власти над своими пассажирами.
  
  Они оставались на поверхности Опала ровно столько, чтобы убедиться, что Килла достаточно оправилась от физического истощения, чтобы выдержать дезориентацию при Сингулярном прыжке. Затем Брендан оторвал свой хвост от планеты.
  
  После второго из трех прыжков любопытство взяло верх над Килашандрой. Она хотела знать, что случилось с Большим Голодным после того, как он проглотил черный кристалл. Возможно, это отвлечет ее разум от постоянного перебора воспоминаний, которые она действительно не хотела воспроизводить.
  
  “Группа Радни не пришла ни к каким выводам”, - сказал Брендан, незаметно продолжая отслеживать все их передачи и внутренние разговоры. “Они все еще изучают свои данные. Термоэлектрическое излучение их приборов зашкаливает. Значительный рост всех FM—устройств - ”
  
  “Драгоценности, пожалуйста, Брен, или Хлам”, - вмешался Бойра.
  
  “Кажется, они просачиваются в каждую доступную пещеру, трещину, расселину, расщелину. Вращение планеты изменилось хаотично, и активность солнечных пятен также возросла. Все кристаллы светятся, и статика, которую они излучают, постоянна.
  
  “Значит, Джанк использует кристаллы для общения?” Спросила Килла.
  
  “Похоже на то, ” сказал Брендан, - хотя с какой целью, группа Радни не знает. Их специалист по семантике анализирует частоту и согласованность паттернов, а также ритм, в котором они текут, который меняется. ”
  
  “Клера была права?” - Спросила Килла, весьма довольная этой мыслью.
  
  “Они не будут связывать себя обязательствами”, - сказал Брендан слегка ехидным тоном.
  
  “Естественно. Они же не отрицают разумность Мусора, не так ли?”
  
  “Они не могут, когда очевидно, что это меняет окружающую среду”, - сказал Бойра, широко улыбаясь. “О, кстати, Радни отправил запрос на другого певца для установки the splinters”.
  
  “Что ж, это пойдет ему на пользу”, - едко заметила Килла.
  
  “Пятнадцать минут до последнего прыжка”, - сказал Брендан, и Килла поспешила к резервуару с излучающей жидкостью.
  
  Ларс ждал ее в Шенкилле, и его встревоженное выражение лица прояснилось, когда он увидел, что она направляется к нему по коридору. Он жадно обнял ее, зарывшись лицом в ее волосы, его пальцы впились в ее лопатки, а затем в талию. Она прильнула к нему, обнимая его так же крепко, как и он ее. Он был теплым, сильным и таким же стройным, каким был, когда они впервые встретились много лет назад на Офтерии. Суть Ларса Даля не изменилась ... она отсекла другие воспоминания, которые угрожали захлестнуть ее. Она научилась цензурировать воспоминания, когда у нее было все, что ей было нужно. В противном случае все эти воспоминания могли бы стать непосильными.
  
  “Честно, Солнышко, я понятия не имел, о чем прошу тебя!” - пробормотал он.
  
  “Ты ни о чем не спрашивал”, - удивленно сказала она. “Я вызвалась добровольно. Помнишь?”
  
  Он удержал ее с несчастным выражением лица. “Солнышко, я уговорил тебя стать волонтером”.
  
  Она быстро оценила ситуацию, рассмеялась и снова притянула его к себе. “ Ты так и сделал, но я не слишком сопротивлялась, не так ли?
  
  “Как ты мог, будучи ослепленным хрусталем?” Он так горько раскаивался, что она усмехнулась.
  
  “По крайней мере, у тебя хватило такта извиниться”, - сказала она. “Ланжецки никогда этого не делал”.
  
  Она почувствовала перемену в нем, и на этот раз, когда он отстранил ее, то с опаской всмотрелся в ее лицо.
  
  “Что случилось, Солнышко?” Его беспокойство было ощутимым; даже хватка его рук на ее плечах изменилась, как будто она стала заметно хрупче.
  
  “Казалось бы—” - Она задыхаясь рассмеялась. “— эта Большая Голодная Дрянь переподключила все цепи моей памяти, когда ударила меня током. Знаете, мозг наэлектризован, и он подзарядился, вернувшись к моему первому осознанному воспоминанию ”.
  
  “Муха!” Ларс в ужасе уставился на нее.
  
  “А я думала, что класть этот кристалл Трундому Кинг было плохо. По сравнению с этим это сущая ерунда. Все в порядке, любимый”, - заверила она его, увидев, как он отчаянно моргает. “Теперь давайте вернемся к Баллибрану, который, кстати, я никогда не был так рад видеть. Кстати, ты избавился от Радни?”
  
  “Наконец-то я это сделал! Мне пришлось пригрозить подать на него в суд за то, что он подверг опасности моего лучшего певца. И к тебе вернулись все твои воспоминания?” Она знала, что он ненадолго взял на себя роль Гильдмастера. “Может быть, мне стоит прислать другого певца ...”
  
  “Ларс Даль!” Она остановилась как вкопанная, сбив его с ног. “Не смей, Ларс Даль, даже на мгновение не смей думать о том, чтобы отправить кого-либо из членов Гильдии на Опал по какой-либо причине!”
  
  “Все было так плохо, Санни?” Ларс сразу проявил заботу.
  
  “Я подозреваю, что это была, есть и будет моя любовь, но я справлюсь с этим”. Она предвосхитила его следующий вопрос. “И да, в качестве бонуса, я могу дать вам координаты каждой заявки, которую я когда-либо оформлял. Не могу дождаться, когда выброшу это из головы ”. Она начала торопить его к воздушному шлюзу, где их ждал шаттл.
  
  “Все ваши координаты?”
  
  “Совершенно верно”.
  
  Позже она объяснит ему другую сторону медали, и как можно мягче. Может быть, отправится в плавание на "Ангеле II". Затем ей пришлось справиться с потоком воспоминаний, все из которых были связаны со словом “ангел”: плавание к острову спина Ангела, шторм, укрытие на командном пункте, встреча с Нахией и Хаунесс, встреча с его отцом Олавом, формальный брак с Ларсом по островным обрядам. … Она безжалостно перекрыла поток; решительно она закрыла эти воспоминания.
  
  Ларс провел ее в кабину шаттла и хотел было пристегнуть ремни безопасности, но она, смеясь, шлепнула его по рукам, сказав, что справится сама.
  
  “Странная вещь, Ларс”, - сказала она тихо, чтобы пилот Фликен не услышал. Она собиралась напугать многих людей, внезапно вспомнив их имена, подумала она, забавляясь. Она заставила свой блуждающий разум вернуться к тому, что она должна была сказать Ларсу. “Большой Хлам узнал меня. Я вспомнил об этом во время последнего Сингулярного прыжка. Я не имею в виду, что он сказал "привет", но, думаю, я понял, что он узнал меня, когда я впервые попал в его пещеру. Вот почему я запаниковал и сделал Три первых.”
  
  “Хммм. Интересно”.
  
  “Да”. Она улыбнулась несколько сентиментально. “Я рада, что мы вернули эту пьесу на место”.
  
  “Это то, что он запомнил?”
  
  Она пожала плечами. “Кто знает, что считается памятью у барахла? Радни определенно не знает, и мы решили—”
  
  “Мы кто?”
  
  “Брендан, Бойра и я ... решили, что у Клеры была правильная идея о том, что шаблоны являются частью усилий по коммуникации”.
  
  “Рисунок и ритм?”
  
  “Узор, ритм и цвет”.
  
  “Хммм. Сложный”.
  
  “Слишком много для этой девушки с другой планеты”.
  
  “Ты все помнишь?” спросил он, встревоженный за нее.
  
  Она кивнула. “Но я учусь отсекать их, пока они не захлестнули меня. Слишком много - это нехорошо ”.
  
  “Хммм”.
  
  Он переплел свои пальцы с ее, и она повернула голову и положила ее ему на плечо. Ей невероятно повезло, что ее похитил Ларс Дал. На самом деле у нее не было никакого руководства, с помощью которого можно было бы оценить эту прозорливость или осознать, насколько искренне говорила Доналла, когда говорила, что Ларс предан ей. Теперь она могла видеть это на гобелене их совместных лет — всех ста двадцати трех из них, каким бы невероятным ни было это общее количество, — что он был больше, чем другом, любовником, партнером и альтер эго. Она вспомнила, какой опустошенной, какой потерянной была, когда его ложно наказали за дело с офтерианцами … Она с большим удовольствием вспомнила их первую сексуальную встречу на пляже в Энджеле - и, что более важно, то, как взаимное влечение с годами только усиливалось и углублялось. “Вечная любовь” приобрела новое измерение применительно к тому, что было общего у нее с Ларсом.
  
  И теперь она могла разделить с ним еще больше: его обязанности Гильдмастера. Она была бы Трагом для его Ланжецкого. Мухла! У Ланжецкого и Трага … Она подавила смешок. Ланжецки был вполне готов, но она никогда не знала, поддерживал ли Трэг какие-либо связи с членами Гильдии. Недостаток памяти, боязнь показать пробелы и поставить в неловкое положение себя и Ларса стояли за ее сопротивлением его предложениям. Она не могла быть менее чем лучшей для Ларса, и теперь она могла взять на себя эти обязанности с чистой совестью — и непогрешимой памятью.
  
  Странно, что так много всего получилось — если ждать достаточно долго. То первоначальное унижение на Фуэрте, когда напыщенный маленький маэстро Вальди отказал ей в статусе солистки, привело к ее встрече с Карриком и открытию тайной Гильдии гептитов. “Силикатный паук”, “хрустальная кукушка” — обвинения Валди звенели у нее в голове. Глупый маленький человечек. Пение кристал приносило гораздо больше пользы, чем быть простой концертной певицей, которая могла рассчитывать только на три-четыре десятилетия “хорошего” голоса! Она все еще ”пела" спустя сто девяносто семь лет.
  
  Она повернула голову и поймала свое отражение в иллюминаторе. Что ж, четырехслойное пластиковое стекло могло размыть линии, но на самом деле их было немного, благодаря симбионту Баллибран. Она определенно не выглядела на двести пятнадцать лет. Она улыбнулась своему изображению. Она не сильно изменилась по сравнению с девушкой, которая покинула Фуэрте с повредившимся рассудком кристальным певцом. Она крепко сжала пальцы Ларса.
  
  Теперь, если ей удастся смягчить его шок от того, что она больше никогда не сможет резать черный хрусталь, она протянет еще пару сотен лет.
  
  “Ты не будешь возражать, если Преснол и Доналла проведут тебе хороший осмотр, правда, Солнышко?” спросил он, его глаза были темными и встревоженными.
  
  “Вовсе нет”, - беспечно ответила она. “Хотя я уверена, что Брен и Бойра прислали отчет об этом заранее, не так ли?”
  
  “Вряд ли это обнадеживало”, - сухо заметил он. “Особенно та часть, где ты была уверена, что мертва. Я не преувеличу, если скажу, что у меня отлегло от сердца”.
  
  Она погладила его по руке. “Но поскольку это сказала я, у тебя не было причин для беспокойства”.
  
  Он одарил ее долгим и пронзительным взглядом. “Случайно, среди твоих недавно оживших воспоминаний нет того, где была наша первая ночь вместе?”
  
  Она опустила голову: воспоминание было мгновенным и почти смущающим по своей интенсивности.
  
  “Разве я не говорил тебе тогда, ” сказал он интимно низким, полным эмоций голосом, “ что ты подарила мне самый невероятный любовный опыт в моей жизни?”
  
  “Ларс! Ты этого не помнишь?”
  
  Он улыбнулся ей, его глаза были полны такой страсти, что она почувствовала, как кровь приливает к ее лицу.
  
  “Это одно из моих самых теплых воспоминаний, Солнышко, и так чудесно, что ты тоже вспомнила его сейчас”.
  
  Он продолжал смотреть ей в глаза, поглаживая ее руку, так что она чувствовала себя легкомысленным юнцом. В котором, как она помнила, она никогда не была, потому что даже в том возрасте она уже была предана представлению о себе как о певице.
  
  “Ах, кхм...” Фликен, стоя у открытой двери шаттла, прочищал горло.
  
  “Спасибо, Флик”, - сказал Ларс, учтиво приходя в себя. Он потянулся через Килашандру, чтобы отстегнуть ремни безопасности, а затем протянул ее так царственно, как будто она действительно была королевой.
  
  “Курьер прибывает в ноль восемь тридцать в сорок третьем отсеке, гильдмастер. Должен ли я быть готов в ноль семьсот?”
  
  “Все будет в порядке”, - сказал Ларс и поторопил Киллу выйти, явно желая, чтобы Фликен промолчал.
  
  “Кто куда едет завтра курьером, Ларс?” Спросила Килла, когда он повел ее к лифту. Когда они вошли, он провел рукой по своим свежим светлым волосам.
  
  “Я откладывал это, как мог, Килла”, - сказал он извиняющимся тоном. “Преснол сказал, что заменит меня. Я ненадолго”.
  
  “Где?” Она почувствовала явную слабость.
  
  Он почесал затылок. “Я откладывал это, потому что тебя не было, а я не собирался уходить, пока ты не вернешься после того, что с тобой сделал Большой Голодный ...”
  
  “Покончи с этим!”
  
  “Я не уверен, что ты помнишь ...”
  
  Она, ухмыляясь, изогнула бровь. “Попробуй меня”.
  
  Он нетерпеливо постукивал пальцем по панели управления, а она не сводила глаз с его лица.
  
  “Хорошо”. Он ухмыльнулся, его глаза сверкнули вызовом. “Вербовка...”
  
  “У вас есть разрешение на открытую вербовку, ” ответила она без колебаний, точно помня сцену и то, как они стояли в его кабинете по отношению друг к другу, - и курьер отвезет вас туда, где есть живые”.
  
  “Боже мой, мы значительно продвинулись вперед”, - сказал он слегка насмешливо, но его пальцы нежно обхватили ее предплечье.
  
  Лифт остановился, и он вытащил ее наружу. Она остановилась в фойе.
  
  “Это не медицинский уровень”.
  
  “Нет, это не так. Это наш уровень, и ты можешь провести завтрашний день с Преснолом и Доналлой, но следующие часы ты проведешь со мной, твоим Мастером Гильдии и твоим пылким любовником, который вне себя от радости, что снова обрел свою Солнечную композицию, здоровую, невредимую и сердечную. ”Ловким движением запястья он притянул ее в свои объятия и продемонстрировал свою радость!
  
  Где-то во время любовной реконструкции их первой совместной ночи он рассказал о своей поездке в три перенаселенных города-планеты, где он надеялся найти рекрутов. У него также было разрешение привлекать специальных техников для заполнения пустующих должностей или для повышения квалификации специалистов службы поддержки.
  
  “Нам отчаянно нужно больше медицинского персонала”, - сказал он ей, гладя ее по волосам, когда они лежали, обнявшись, на спальной платформе. “Слишком многие певцы так долго занимаются своим ремеслом, что становятся высокомерными по отношению к своим способностям и теряют всякий здравый смысл и всякую осторожность, которыми они, возможно, когда-то обладали”.
  
  “И поездка в лазарет в один конец”. Она подумала о Ремболе, с болью вспомнив яркого веселого парня, которым он был, когда они оба впервые приехали в Баллибран. Это было неприятное воспоминание по сравнению с его нынешним состоянием. Она вздрогнула.
  
  “Который придется увеличить, если мы не сможем каким-то образом остановить глупые ошибки, которые совершают певцы ...”
  
  “Знаешь, Ларс, это можно остановить”, - сказала она, лениво описывая круги на его груди, подбирая слова. “Зная, куда именно идти, чтобы резать, резать и сразу возвращаться”.
  
  “Скажи им, Солнышко”, - устало сказал он. “Они меня не слушают. И если ты сможешь заставить их слушать, я буду любить тебя вечно”.
  
  “У тебя уже есть, Ларс, у тебя уже есть”.
  
  Такое заявление требовало ратификации. Позже он вернулся к этой теме. “Некоторые из них таковы, потому что Тиагана, Бортон и Джейгрин громко заявляли, какой заслуги они добились в легких забегах с прямым выходом. Но сейчас так много певцов действуют инстинктивно, что достучаться до них невозможно ”.
  
  “Возможно, я немного поторопилась, Ларс, - сказала она, - сказав, что ты не должен отправлять других певцов в Big Hungry. Если бы он мог вернуть мне память ...”
  
  “Я думаю, мы оставим это на крайний случай. Возможно, я предвзят, - сказал он, целуя ее в щеку, - но ты всегда была больше, чем просто певицей, Санни”.
  
  “Быть просто певицей было бы довольно ограничивающе”, - заметила она, но имела в виду нечто иное, чем он. “Это напомнило мне, с какой стати возлагать на Преснола профессиональные обязанности? Я гораздо более квалифицирован, чем он.”
  
  “Ты работаешь волонтером, Килла?”
  
  “Я думаю, что да ...” Она улыбнулась ему в тусклом свете их спальни. “Но только пока тебя нет. Ты же знаешь, ты не хочешь рисковать тем, что я смогу насладиться властью”.
  
  Он фыркнул и поерзал плечами на подушках. “Чертовски маловероятно. Ты лучшая певица, которая у меня есть”.
  
  Ей не понравилось, как он это сказал, но к тому времени, как она придумала подходящий ответ, его дыхание замедлилось и вошло в ритм сна. Заразительный, потому что она тоже погрузилась в него.
  
  * * *
  
  Доналла и Преснол провели Килашандру через целый ряд тестов, пробуя соки ее организма и подключая ее ко всем видам мониторов, которые выдавали пачки распечатки.
  
  “Все это говорит нам только о том, что вы в отличной физической форме ...”
  
  “Для девушки моего возраста”, - добавила Килла, прихорашиваясь перед зеркалом. Ей разрешили снова одеться, и она надеялась, что в ближайшее время они подумают о том, чтобы покормить ее.
  
  “Ах, да”, - ответила Доналла, которой нужно было прочистить горло.
  
  Килашандра рассмеялась. “Что бы ни ударило меня, похоже, выжгло изживший себя шлак и глупости, которые любой человек собирает по пути. Я не против того, что мне двести пятнадцать лет. На самом деле, это забавно, хотя и причудливым образом. Кстати, как там мой симбионт? Я очень заинтересован в его дальнейшем функционировании. ”
  
  “Ах, это.” Преснол пренебрежительно щелкнул пальцами. “Он такой же энергичный, как у меня или Доналлы, и мы оба намного моложе тебя”.
  
  “Я, ” успокаивающе сказала Килашандра, “ могу комментировать и даже шутить о своей древности, Преснол, но”, — она погрозила им пальцем, — “никто другой не может. Слышите меня?”
  
  Преснол выглядел должным образом подавленным, но Доналле пришлось прикрыть рот, чтобы сдержать смех. Килашандра сосредоточила все свое внимание на медике.
  
  “И тебе, неблагодарному, ” сурово добавила она, “ тоже лучше быть поосторожнее! Представь себе! Не проявляешь должного уважения к легенде своей планеты! Который сейчас ужасно голоден. И меня не волнует, нужно ли вам делать еще тесты. Сначала я поем. ”
  
  “Мы присоединимся к вам”.
  
  * * *
  
  В большом зале было так же мало посетителей, как и во время ее последнего выступления там, отметила Килла. “Сколько певцов на самом деле активно выступают?” - спросила она Доналлу, живо вспомнив, как много лет назад зал был битком набит людьми.
  
  “Четыреста сорок два”, - печально сказала Доналла.
  
  “Ой! Это смешно”. Килашандра была ошеломлена, прекрасно понимая, что, когда она вступила в Гильдию, там было 4425 певцов. “Сколько из них сейчас находятся за пределами планеты?”
  
  “Триста пять”.
  
  “Сколько бездействующих?”
  
  Преснол скорчил гримасу. “ Триста семьдесят пять.
  
  Килла не могла вспомнить соответствующий итог по этой категории, но тогда ее не интересовали цифры. В любом случае, цифра была удручающей.
  
  “Семьдесят четыре”, - сказала Доналла со вздохом. “Рембол скончался этим утром. У меня не было возможности упомянуть об этом”.
  
  “Рембол!” У Киллы перехватило горло, когда она произнесла его имя. Она сглотнула и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она не плакала в — нет, этого она не могла припомнить. Она опустила голову и изо всех сил попыталась взять себя в руки. В поле ее зрения появился стакан с ярранским пивом. Она подняла его, благодарно кивнув Преснолу, и высоко подняла. “За Рембола, веселого парня с добрым сердцем и прекрасным тенором”. Затем она залпом выпила пиво.
  
  Затем она огляделась вокруг, чтобы посмотреть, сможет ли она назвать имена нескольких певцов, ужинающих за столом. Двоих она узнала: они были в партии из двадцати, которую Ларс отозвал для огранки черного хрусталя. Высокий худощавый парень с длинной челюстью был Маричандим. Но как она ни искала, она не смогла вспомнить имя блондинки.
  
  “Ты знаешь, как ее зовут, Доналла?”
  
  Доналла повернула голову через плечо. “Тот, что с Маричандимом? Это Сиглинда. Они неплохо вырезали по координатам ”.
  
  “Сколько человек присоединились к этой программе?”
  
  “Из действующих певцов только двенадцать”. Доналла покачала головой, и Преснол принял серьезный вид. “Остальные даже не слушают. Они убегают, если ты пытаешься к ним приблизиться. Они слишком далеко зашли в своих сублимациях.”
  
  “Что ж, - сказала Килашандра, вставая, “ думаю, я хочу повторить программу ориентации. Если она такая же, как у меня была при Туколоме, я думаю, нам лучше пересмотреть все это. Вот тут-то и начались проблемы. Какие бы певцы ни вернулись с Ларсом, они узнают больше, чем просто Правила! ”
  
  "Странно находиться в этом офисе", - подумала Килашандра, входя в покои Гильдмастера. Стол Трэга был чист, пуст, ждал. Ждет ее, решила она с кривой усмешкой, даже если она делала все возможное, чтобы отсрочить неизбежное.
  
  Стол Ларса был аккуратным, на широкой поверхности в четыре взвода были разложены папки для карандашей. На одной группе было обозначение “Orient. Revis”. И она улыбнулась. Она должна была знать, что он сочтет это жизненно важным. Она посмотрела на другие обозначения: “Coords”, и в этой группе было девять файлов; в “Recruit” было семь; “R & D” был самым редким, всего три.
  
  Сбоку, рядом с его коммуникатором, было приклеено несколько нацарапанных заметок, которые она не смогла расшифровать, и основа с голограммой. Она включила его и с удовлетворением увидела себя — снимок сделан, когда они были на Nihal III, — а затем она заметила, что устройство, вмещавшее сто граммов, было полным. Она щелкнула переключателем и снова была там, в оранжевом гидрокостюме, который он купил ей для Flag, где он видел прототип Angel II. Она снова и снова нажимала на переключатель, останавливаясь ровно настолько, чтобы определить’ где был взят грамм. Она выключила голографию и, решительно пододвинув под себя стул, повернулась к большому монитору и вызвала список членов Гильдии. Ей предстояло сделать много работы до возвращения Ларса.
  
  Как она обнаружила однажды во время своего одиночного набега на административную работу в Lanzecki — она должна не забыть выяснить, что случилось с этим придурковатым Болламом, напомнила она себе, — ей нравилось копаться в файлах и сопоставлять информацию.
  
  Текущие расходы Гильдии, все большую долю которых теперь требовал Лазарет, складывались из десятины с каждого певца, что было яблоком раздора между певцом и Сортировщиком. Прочие расходы, которые певец понес на сани, топливо, оборудование, проживание и питание, были представлены по рыночному курсу. Это опровергло ее предположение, что Гильдия урезала поставки, периодически взвинчивая цены. Файлы доказывали, что никакой наценки не было, просто постепенное увеличение оптовых цен по всей обитаемой галактике. В Баллибране наблюдался рост фермерства, и, надо отдать должное Гильдии, они платили за продукты, произведенные на землях Гильдии, выше среднерыночных цен.
  
  Однако активных певцов, которые могли бы приносить десятину Гильдии, было гораздо меньше, и больше неактивных — некоторые из них находились в растительном состоянии, — которых приходилось содержать за счет постоянно сокращающегося дохода. Чем меньше огранщиков в отрасли, тем меньше хрусталя можно предложить, и Килашандре попадались заказы трех- и четырехлетней давности, которые ждали исполнения. Черный хрусталь фигурировал в основном в этих предыдущих заказах, но нужны были все темные кристаллы.
  
  Прежде чем она успела окончательно впасть в депрессию из-за перспектив, она увидела заметный подъем за последние несколько месяцев — с тех пор, как Ларс подал неиспользованные заявки. Ее вклад в это возрождение был значительным, хотя и Тиагана, и Джейгрин внесли больше. Чтобы утешить себя, она просмотрела записи за сто девяносто пять лет и сравнила их с записями любой другой певицы. Она была намного впереди двух молодых певиц.
  
  Затем она просмотрела комментарии Ларса по поводу ориентации. Они продемонстрировали, что по-прежнему уделяют особое внимание ведению заметок после каждой поездки на дальность и по возвращении с внепланетных прогулок: он планировал установить автоматическое напоминание на консоли каждого певца. Он также перечислял способы, с помощью которых координаты могут быть неприкосновенно сохранены в файле. Там были заметки об обязательных сеансах гипноза, которые могли получить доступ к таким воспоминаниям.
  
  У Ларса также были заметки о том, как модернизировать различные отделы Гильдии, какие существуют новые технологии для замены изношенных машин и какой ценой; и много заметок о том, как извлечь выгоду из талантов вспомогательного персонала с соответствующими бонусами. Большинству из этих возможностей придется подождать, пока количество выполненных заказов продолжит расти.
  
  Он взял на себя труд изучить альтернативы, которыми пользуются люди, уставшие ждать, пока Гильдия поставит кристалл. Первое преимущество Гильдии: Кристалл Ballybran имеет более длительный срок службы, и в случае повреждения его не нужно выбрасывать за борт, а можно перенастроить и использовать в других установках. Его конкуренты не подлежали переработке. Некоторые оригинальные стержни из хрусталя Ballybran, вырезанные Барри Майлки, в честь которого была названа линейка Milekey, все еще использовались спустя восемьсот лет.
  
  “Что нам тоже нужно, так это рекламная кампания”, - пробормотала она и попыталась придумать — без особого успеха — интересные слоганы. Ballybran crystal не нуждалась в шумихе: она продавалась сама по себе. До тех пор, пока предложение соответствует спросу.
  
  “Что ж, улучшение есть”, - сказала она себе, откидываясь на спинку кресла и потягиваясь. “Мы будем развивать это”.
  
  Огни зажглись, когда датчики зарегистрировали уменьшение доступной освещенности. Она повернула кресло и заметила, что наступила ночь — Шангана и Шилмор гонялись друг за другом по небу, но вскоре их закрыли тучи, надвигавшиеся с запада. Она повернула кресло достаточно, чтобы увидеть линию погоды, мерцающую на своей полоске в верхней части комнаты. Барометр падал, и изобары были напряжены из-за штормового ветра. Транслировались штормовые предупреждения. Она переключила монитор, чтобы включить сканирование Ангара, и увидела вспышки сорока или около того приближающихся саней.
  
  Хорошо! У нее будет возможность поговорить с некоторыми менее продуктивными вокалистами. Она получила доступ к программе, которая определяла возвращающихся крафтов и спрашивала подробности о каждом вокалисте по мере их поступления. Она обращалась к ним с фактами и цифрами: графиками рабочего времени тех, кто работал по координатам, и заслугами, которые они заработали. Что привлекало любого певца, так это то, как быстро заработать достаточно денег, чтобы как можно дольше оставаться за пределами планеты. Только “как можно дольше” собирались сократить до “столько, сколько необходимо”, пока Гильдия не вернется на свое некогда престижное положение.
  
  К некоторому удивлению Килашандры, первая группа певцов, к которой она обратилась, встретила ее с большим трепетом. Она быстро просмотрела информацию о сорока семи, покинувших охваченные штормом Хребты, поэтому знала, что и в каком количестве они вырезали и сколько времени у них на это ушло, и была готова отговорить их от сопротивления этому предложению.
  
  Она отмечала своих жертв, когда сидела с ними за выпивкой: тех, у кого не было достаточного кредита, чтобы пойти куда-нибудь поинтереснее. За почти два столетия она побывала на ошеломляющем количестве научно-исследовательских центров и планет отдыха, поэтому смогла рассказать истории, которые заставили их затосковать по таким сказочным местам. Ей не потребовалось много времени, чтобы заинтересовать эту группу, всего восемнадцать человек, в использовании верного способа достижения своих целей.
  
  Настойчивое гудение коммуникатора пробудило ее от глубокого сна без сновидений. Услышав это, она также узнала код экстренной помощи и, путаясь в одеялах, подкатилась к панели управления на краю панели сна.
  
  “Килашандра!” Звонивший вздрогнул, его лицо застыло от горя. “О, как я могу тебе сказать?”
  
  “Скажи мне что?”
  
  “Курьер Би-энд-Би-Си” — он отправил сигнал бедствия".
  
  "Курьер Би-энд-Би...” Она остановилась, задыхаясь. Ларс был на курьерском корабле. “Ларс?”
  
  Фликен медленно кивнул, его подбородок дрожал, а губы шевелились. “Только что вошел”.
  
  “Как? Что? Курьеры - это...”
  
  “Проблема с сингулярностью!” Фликен снова выдохнул. “Это все, что я знаю. Все, что я могу выяснить. Сигнал бедствия и значок аварийного перехода”.
  
  “Где?”
  
  Он еще энергичнее замотал головой, но по его щекам текли слезы, и он не мог сдержать дрожь во рту.
  
  “Держите меня в курсе”, - сказала она, пораженная тем, что ее голос звучит так спокойно, что она не бушует из-за того, как внезапно ее жизнь снова была разбита вдребезги. Она зажала свет ладонью и долго-долго сидела так, ее мысли метались по кругу. Отели типа "постель и завтрак" были очень сложными судами. Курьерские суда были лучшими из отелей типа "Постель и завтрак". Можно было ожидать, что и мозг, и мускулы будут функционировать в самых неблагоприятных условиях и выживут вопреки невероятным обстоятельствам. Катастроф при сингулярном прыжке было немного, но они могли произойти. Брендан мимоходом упомянул, что, хотя он был оснащен для выполнения тысяч минутных вычислений во время прыжка, у него было несколько резервных возможностей для корректировки наихудшего сценария. Более того, и она начала приходить в себя от шокирующих новостей, каждый корабль типа "постель и завтрак", каждое военно-морское судно, каждый лайнер, каждый танкер, грузовое судно, частная яхта в любом месте сектора, где пропал курьерский корабль, будут искать его. Если с кораблем должна была произойти Сингулярная катастрофа, то, скорее всего, уцелел бы отель типа "постель и завтрак" courier.
  
  Она заставила себя ухватиться за эту мысль и нашла, что надеть. Она пошла в кабинет Гильдмастера и включила все лампы. Она села в кресло-трансформер, включила систему связи и связалась с Администрацией порта Шангана.
  
  “Здесь заместитель гильдмастера Ри”, - сказала она ровным тоном. “Держите меня в курсе любых событий в—”
  
  “Да, конечно, заместитель Ри. Мы инициировали чрезвычайное разбирательство и попросили все военно-морские, торговые и частные космические корабли пересылать все сообщения”.
  
  “Надеюсь, от crystal coms”, - сказала она, слегка удивленная тем, что может быть забавной в такой момент. В такие времена, как это, немного шуток помогало тебе оставаться в здравом уме", - поправила она себя.
  
  “Да, да, конечно, помощник шерифа. Чернокожие, которые у нас здесь есть, услышат шепот в самых отдаленных секторах обитаемого космоса”.
  
  “Я думаю, нам нужно найти кристалл, который работает в пространстве сингулярностей”.
  
  “В пространстве разложения ничего не работает, помощник шерифа”.
  
  Она задумалась, подойдет ли Ювелирный хлам.
  
  “Мы будем держать вас в курсе, помощник шерифа”.
  
  Заместитель! Имела ли она право использовать этот титул? Ну, почему бы и нет? Ларс назначил ее, не так ли? Она была лучшим заместителем, чем мог бы быть Преснол. Она была певицей, когда-то дипломатом, шпионкой ... Она грустно усмехнулась про себя. Затем она пододвинула к себе базу multiholo и вызвала самую раннюю запись, которая на ней хранилась. То, что появилось, было ее голографическим снимком с выгоревшими на солнце волосами, гирляндами, которые Олав подарил ей в то утро, когда они покидали Angel, на ее шее, подчеркивающими цвет прекрасного платья, сшитого Терадией. Когда Ларс успел это сделать? Но он успел — потому что вот оно.
  
  Она сидела, глядя на голограмму, вспоминая все, что происходило до и после того, как ее сняли. Она подпрыгнула, когда кто-то постучал в дверь.
  
  “Мне только что сообщили, Килла”, - сказала Доналла. “Я могу что-нибудь сделать?”
  
  “Да, есть”, - сказала Килашандра, переходя на бодрый тон. Она провела достаточно времени в уединенных медитациях. “Не могли бы вы принести мне что-нибудь на завтрак? У меня не было времени на то, чтобы привести в движение так много вещей ”.
  
  “Привести в движение?” Доналла уставилась на нее.
  
  “Да, я должна реализовать планы Ларса”. Она указала на аккуратные стопки папок с карандашами. “Это отвлечет меня от ожидания”.
  
  “О! Значит, ты думаешь, есть надежда, что —”
  
  “Надежда есть всегда, Доналла, но я думаю, Ларс предпочел бы, чтобы я не сидела и не хандрила, как дура, а ты?”
  
  Она позавтракала, а затем договорилась о встречах с певцами, отправившимися в Ангар, с которыми разговаривала накануне вечером. Поскольку все были ошеломлены новостями, облетевшими Куб, она добилась больше согласия, чем споров, и отправила семнадцать из восемнадцати с тремя наборами координат каждому и поручением сократить, где это возможно — поскольку некоторые заявки, вероятно, были невыполнимы — и вернуться, как только они соберут хотя бы коробку заказанных цветов. Она не хотела видеть ни единого проблеска розового или какого-либо бледно-голубого или зеленого. Темные и черные тона, по возможности.
  
  Ей удалось так глубоко погрузиться в обновление программы ориентирования, что она была поражена, услышав, как несколько саней выезжают из Ангара: она работала всю ночь! Она позволила себе поспать четыре часа, а затем вернулась за стол, возвращаясь к делам Гильдии за последнее десятилетие.
  
  К пятому дню она изучила все текущие файлы и просмотрела старые по мерчандайзингу, исследованиям и разработкам, так что была полностью в курсе дел Гильдии. Она уговорила еще четырех певцов поискать пищу по координатам и увидела, как восемь из первоначальных семнадцати вернулись с жизнеспособными хрустальными огранками, все темные. Она призвала счастливых певцов остаться на ночь, вкусно поесть, отдохнуть со своими сверстниками и рассказать о том, как легко было работать с известными координатами.
  
  Каждый день она позволяла себе мельком взглянуть на новую голограмму из невероятной коллекции Ларса. С каждым новым граммом она возвращалась к воспоминаниям о той экскурсии, которые сейчас были так же свежи в ее памяти, как и тогда, когда они с Ларсом переживали те прекрасные моменты. Она никогда не могла быть достаточно благодарна Большому Голодному Мусору за восстановление воспоминаний, которые позволили ей продолжать жить. Когда она тоже умрет, некому будет помнить Ларса Даля так ярко, как сейчас помнит она. И это было бы по-настоящему жаль.
  
  Восстановление памяти принесло с собой желание не терять ее снова. В конечном итоге ей пришлось бы отправиться на Стрельбище и резать хрусталь, но она не хотела подвергать риску восстановление такого количества ценной информации. Однажды она долго беседовала с метеорологами, а затем пригласила Преснола и Доналлу поужинать с ней.
  
  “Дело вот в чем”, - начала она, когда они принялись за сыр и пиво. “Ребята из Метрополитена сказали мне, что штормы на Баллибране способны производить в воздухе больше электричества, чем штормы на других планетах. Возможно ли, что перегрузка такими электрическими разрядами может повлиять на психику певцов? Я имею в виду, что большинство из нас выжидают до последнего момента, прежде чем покинуть полигоны. Не поэтому ли мы склонны забывать в перерывах между поездками? Электричество каким-то образом повлияло на наши цепи?”
  
  “Это возможно, не так ли?” Спросила Доналла, глядя на Преснола.
  
  Он обдумал это. “Я думаю, мы могли бы с пользой проверить сохранность памяти, скажем, у тех певцов, которые регулярно работают с координатами, и у тех, кто ищет клиентов вплоть до тех пор, пока шторм не выгонит их за пределы Диапазона. Посмотрим, сможем ли мы получить какие-либо соответствующие данные. Мы также могли бы проверить, сколько электроэнергии выбрасывается в атмосферу — своего рода непрерывное измерение. Я уверен, что мы могли бы найти приборы для регистрации такого рода выбросов. Хм, довольно интересно. Но что хорошего это даст?”
  
  “Если мы сможем доказать какую-либо корреляцию между интенсивностью конкретного шторма и потерей памяти, тем больше у нас причин научить следующих кандидатов действовать при первом предупреждении”, - сказал Килла. “Или, если у нас получится, пусть они все будут в режиме поиска координат”.
  
  “Это было бы большим отходом от традиций”, - сказал Преснол, прочищая горло. Он пробыл на Баллибране намного дольше, чем Доналла.
  
  “Это именно то отношение, которое нужно изменить, Преснол”, - сказала Килла. “Гильдии необходимо изменить многое в своем мышлении и своих ‘традициях’, — и она с отвращением произнесла это слово, — если она хочет совершенствоваться. И поддерживать певцов активными и продуктивными”.
  
  “Давай посмотрим, что мы сможем обнаружить, Президент”, - сказала Доналла, обаятельно улыбаясь своей возлюбленной. Она подмигнула Килле, давая понять, что теперь дело можно оставить в руках медиков.
  
  На четвертой неделе прибыли первые новобранцы из злополучного путешествия Ларса. Сорок четыре молодых, энергичных человека обучались различным навыкам, и пятнадцать других обладали идеальным слухом, необходимым для "хрустальных певцов". Это было больше, чем обращалось в Гильдию за несколько лет. В течение следующих недель планировалось прибытие еще двух групп, но как только первая группа была обработана, Килашандра отправила их прямо в Баллибран. Она сама проведет первые ознакомительные занятия. Она покажет им, каким путем нужно идти, чтобы стать успешными певцами. Они и им подобные возродят Гильдию — в память о Ларсе.
  
  Совет, состоящий из глав отделов Гильдии Гептитов на Баллибране, становился все более настойчивым в том, чтобы она официально приняла должность Гильдмастера, но она сопротивлялась. В ее лексиконе Принятие означало, что она смирилась со смертью Ларса, а она не могла. Она все еще не хотела быть Мастером Гильдии, независимо от того, сколько людей говорили ей, что она приняла командование так, как будто всю свою жизнь тренировалась, чтобы получить это звание. Что она могла сделать, так это реализовать планы Ларса и снова заставить Гильдию работать эффективно.
  
  Когда Доналла настояла, чтобы она передохнула от пульта, прежде чем ее глаза стали круглыми, она спустилась к Angel II в его большом ангаре. Там она почувствовала близость к Ларсу и смогла погрузиться в воспоминания об их многочисленных совместных морских путешествиях. О, как же ей хотелось еще разок поплавать с ним! Она горевала из-за своих язвительных замечаний по поводу его любви к морю, своего упорного несогласия с его выбором водных планет для их отдыха. Она была недоброй и неблагодарной, настояв на своей очереди выбирать место для отдыха, когда знала, как много для него значат море и парусный спорт.
  
  Она только что вернулась с очередного сентиментального обзора своих недостатков, слабостей и ограничений и апатично вошла в офис, который теперь больше принадлежал ей, чем Ларсу. Она размышляла, какой рутиной могла бы занять свой ум, пока усталость не погрузила ее в сон, когда раздался звуковой сигнал коммуникатора.
  
  “Что теперь?” - спросила она, раздраженная тем, что обязанности так быстро навалились на нее.
  
  “Пробиваемся” - был взволнованный комментарий, а затем раздался невыносимый скрежет, писк, пронзительный взрыв.
  
  “Солнышко?”
  
  “Ларс!” Его имя сорвалось с ее губ криком. Больше в Галактике не было никого, кто называл бы ее “Санни”, и не было голоса с таким же тембром, как у него. “Ты жив?”
  
  “И ногами тоже”.
  
  “Включи зрение, Ларс. Я должна увидеть тебя!” Слезы текли по ее лицу, и ей пришлось ухватиться за край стола, чтобы удержаться на ногах. Но голос, слова: это должен был быть Ларс.
  
  Его смешок снова успокоил ее. “ Ни в твоей жизни, Санни, ни в моей. Чрезмерное мерцание в сияющей жидкости оказывает любопытное воздействие на кожу и мышцы, но это спасло жизни мне и экипажу корабля. Говорят, что скоро мы снова будем выглядеть как люди, но я сомневаюсь. Брендан и Бойра нашли нас. Эта пара отказалась сдаваться. Хвала Мухле! Мы все в безопасности, хотя курьерскому кораблю понадобится новая оболочка — нет, это не так : человеку—оболочке понадобится новый корабль; ее корабль Необычно искорежен.”
  
  Ей было все равно, как он выглядит: он говорил как он сам, и это было главное. “Но ты жив!”
  
  “Повторяю, я жив! Я даже пережил Сингулярный прыжок, который мы только что совершили”. Его голос ненадолго дрогнул. “Должен был, по словам Бойры. И, полагаю, мне придется сделать это снова, но не скоро! Не скоро! Он порывисто вздохнул.
  
  “Где ты?”
  
  Он снова усмехнулся, поддразнивая ее. “Расчетное время прибытия на базу Шенкилл - четыре часа!”
  
  “Четыре часа!” Она снова завизжала. Как она могла ждать так долго, чтобы увидеть его! Прижать его к себе, почувствовать, как он обнимает ее. “О, Ларс лав...”
  
  “Как ты назвала меня, Солнышко?” Его голос был нежным от удивления.
  
  Она сглотнула. - Я назвала тебя “Ларс Лав”, - сказала она почти вызывающе.
  
  “Знаешь, ” сказал он, и его смех прозвучал неуверенно, - ты никогда раньше не называла меня "любимой"”.
  
  “Я не забуду называть тебя так каждый второй раз — Ларс лав. У меня было много времени вспомнить кое-что, пока тебя не было. ” Ее голос слегка дрогнул, и она поспешно откашлялась. “Я помню всю любовь, которую ты подарил мне”, - продолжала она, решив сказать то, что стало для него таким важным. “Я так много вспомнила, Ларс лав, особенно то, что я всегда была влюблена в тебя, несмотря на то, как я с тобой обращалась!”
  
  “Слышать это от тебя почти стоит смерти, Килашандра Ри”. Теперь его голос звучал сильнее, почти ликующе!
  
  “Я запомню это, любимая. Я тоже это запомню”.
  
  В тот момент, когда она отключила канал, Килашандра Ри вышла из офиса, чтобы встретиться с Ларсом Далем на лунной базе Шанкилл. Триумфальный выход, в центре сцены.
  
  OceanofPDF.com
  
  ОБ АВТОРЕ
  
  В перерывах между своими частыми выступлениями в Соединенных Штатах и Англии в качестве лектора и почетного гостя на съездах научной фантастики Энн Маккэффри живет в Драконьем Замке, на холмах графства Уиклоу, Ирландия, с различными лошадьми, кошками и собакой. Мисс Маккэффри говорит о себе: “У меня зеленые глаза, серебристые волосы и веснушки — остальное меняется незаметно”.
  
  OceanofPDF.com
  
  ВСАДНИКИ ДРАКОНА ПЕРНА®
  
  Автор с уважением рекомендует читать книги серии "Перн" в том порядке, в котором они были опубликованы. Что:
  
  ПОЛЕТ ДРАКОНА*
  
  DRAGONQUEST*
  
  БЕЛЫЙ ДРАКОН*
  
  ДРАКОНЬЯ ПЕСНЯ
  
  ПЕВЕЦ ДРАКОНОВ
  
  ДРАКОНЬИ БАРАБАНЫ
  
  МОРЕТА: ДРАКОНША ПЕРНА*
  
  ИСТОРИЯ НЕРИЛКИ*
  
  ДРАКОНИЙ РАССВЕТ*
  
  ОТСТУПНИКИ ПЕРНА*
  
  ВСЕ ВЕЙРЫ ПЕРНА*
  
  ХРОНИКИ ПЕРНА: ПЕРВОЕ ПАДЕНИЕ*
  
  ДЕЛЬФИНЫ ПЕРНА*
  
  "АТЛАС ПЕРНА" Карен Винн Фонстад * и "ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ПЕРНУ ДЛЯ ВЛЮБЛЕННЫХ В ДРАКОНА" Джоди Линн Най в соавторстве с Энн Маккэффри * предоставляют дополнительную интересную информацию в качестве сопутствующих текстов к основным романам.
  
  *
  
  Доступен в издательстве Ballantine Books
  
  Другие названия Энн Маккэффри
  
  Издан издательством Ballantine Books:
  
  РЕШЕНИЕ В DOONA
  
  ПЛАНЕТА ДИНОЗАВРОВ
  
  ВЫЖИВШИЕ На ПЛАНЕТЕ ДИНОЗАВРОВ
  
  СЛЕЗАЙ С ЕДИНОРОГА
  
  ЛЕДИ
  
  ПЕГАС В ПОЛЕТЕ
  
  РЕСТОРАН
  
  КОРАБЛЬ, КОТОРЫЙ ПЕЛ
  
  ПРОКАТИТЬСЯ НА ПЕГАСЕ
  
  КНИГИ " ХРУСТАЛЬНЫЙ ПЕВЕЦ"
  
  CRYSTAL SINGER
  
  КИЛАШАНДРА
  
  ЛИНИЯ CRYSTAL LINE
  
  
  
  Под редакцией Энн Маккэффри:
  
  АЛХИМИЯ И АКАДЕМИЧЕСКИЕ ЗНАНИЯ
  
  
  
  С Элизабет Энн Скарборо:
  
  СИЛЬНЫЕ МИРА СЕГО
  
  ЛИНИИ ЭЛЕКТРОПЕРЕДАЧ
  
  СИЛОВАЯ ИГРА
  
  OceanofPDF.com
  www.delreybooks.comПосетите — портал со всей информацией и ресурсами, доступными от Del Rey Online.
  
  • Читайте примеры глав каждой новой книги, специальные статьи об избранных авторах и книгах, новости и анонсы, отзывы читателей, просматривайте полный онлайн-каталог Del Rey и многое другое.
  
  • Подпишитесь на интернет-рассылку Del Rey (DRIN), бесплатное ежемесячное издание, рассылаемое подписчикам по электронной почте, с описаниями новых и предстоящих книг, эссе и интервью с авторами и редакторами, анонсами и новостями, специальными рекламными предложениями, календарем автографов / конференций для наших авторов и редакторов и многим другим.
  
  Чтобы подписаться на DRIN: отправьте пустое электронное письмо по адресу sub_Drin-dist@info.randomhouse.com или вы можете зарегистрироваться по адресу www.delreybooks.com
  
  Вопросы? Напишите нам по адресу delrey@randomhouse.com
  
  
   www.delreybooks.com
  
  OceanofPDF.com
  Содержание
  
  ОБЛОЖКА
  
  ТИТУЛЬНАЯ СТРАНИЦА
  
  
  "ХРУСТАЛЬНЫЙ ПЕВЕЦ"
  
  Прелюдия к Хрустальной песне
  
  Примечание автора
  
  ГЛАВА 1
  
  ГЛАВА 2
  
  ГЛАВА 3
  
  ГЛАВА 4
  
  ГЛАВА 5
  
  ГЛАВА 6
  
  ГЛАВА 7
  
  ГЛАВА 8
  
  ГЛАВА 9
  
  ГЛАВА 10
  
  ГЛАВА 11
  
  ГЛАВА 12
  
  ГЛАВА 13
  
  
  
  
  КИЛАШАНДРА
  
  ГЛАВА 1
  
  ГЛАВА 2
  
  ГЛАВА 3
  
  ГЛАВА 4
  
  ГЛАВА 5
  
  ГЛАВА 6
  
  ГЛАВА 7
  
  ГЛАВА 8
  
  ГЛАВА 9
  
  ГЛАВА 10
  
  ГЛАВА 11
  
  ГЛАВА 12
  
  ГЛАВА 13
  
  ГЛАВА 14
  
  ГЛАВА 15
  
  ГЛАВА 16
  
  ГЛАВА 17
  
  ГЛАВА 18
  
  ГЛАВА 19
  
  ГЛАВА 20
  
  ГЛАВА 21
  
  ГЛАВА 22
  
  ГЛАВА 23
  
  ГЛАВА 24
  
  ГЛАВА 25
  
  ЭПИЛОГ
  
  
  
  ЛИНИЯ CRYSTAL LINE
  
  ГЛАВА 1
  
  ГЛАВА 2
  
  ГЛАВА 3
  
  ГЛАВА 4
  
  ГЛАВА 5
  
  ГЛАВА 6
  
  ГЛАВА 7
  
  ГЛАВА 8
  
  ГЛАВА 9
  
  ГЛАВА 10
  
  ГЛАВА 11
  
  ГЛАВА 12
  
  
  
  
  ОБ АВТОРЕ
  
  Посетите www.delreybooks.com-the портал, на котором представлена вся информация и ресурсы, доступные Del Rey Online.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"