Аннотация: Рассказ опубликован в журнале "Если", N:8, 2004
Виталий Каплан
ЛИНИЯ ОТРЫВА
1.
- Дядь Саш, а ты мне принес котенка? - в очередной раз поинтересовалась Манечка.
- Привет, монстр, - Саша потрепал ее по черным волосам, задев синий бантик. - Папа-то как, дома?
На монстра девочка не обиделась. Незнакомые слова ее не пугали - не кикимора же, не лахундра... и вообще несозвучно с местной лексикой.
Она юркнула в приоткрывшуюся дверь, что-то пропищала - и вскоре на пороге комнаты появился Моисей Абрамович - сутулый, в еле заметных веснушках, похожий на высохший батон хлеба.
- Чего тебе, Саш? - чувствовалось, что сегодня он уже успел слегка разогреться. Исключительно для аппетита.
- Разговор есть, Абрамыч, - Саше не хотелось рассусоливать, да и некогда было. - Серьезный разговор.
- Заходи, - сосед сделал гостеприимный жест. Пить в одиночку Моисей Абрамович еще не слишком привык и нуждался в партнере.
- Не, Абрамыч, не здесь, - Саша мотнул головой. - Пройдемся до скверика.
Как и следовало ожидать, возражений не последовало. Сосед накинул потрепанный, знававший лучшие времена пиджак и послушно затрусил по коридору. И почему так получается? Почему все они слушаются? Даже смешно подумать, чтобы то же самое дома. Например, чтобы Люся...
На улице уже расползалась первая, зыбкая волна сумерек. Только что побрызгал дождик, но облака разошлись, и слегка щербатая луна отражалась в многочисленных лужах. Саша вдруг подумал, что отражения эти кажутся едва ли не убедительнее высокого оригинала.
- Ну, так чего тебе? - взгляд черных, слегка навыкате глаз соседа был гораздо трезвее голоса.
- Абрамыч, слушай сюда. Разводить всякие турусы не буду. Уезжать вам надо из Ленинграда, всей семьей. Срочно. Сегодня. У тебя ж вроде родня в Сталино? Брат младший, тетки-дядьки? Короче, я вам билеты уже взял. Вон, держи. В ноль пятнадцать...
- А... А с какой стати, Саша? - только и нашелся что выдавить Моисей Абрамович.
- А вот с такой, - пришлось сделать голос жестким. - Сам прекрасно понимаешь. Есть у меня необъяснимая уверенность, что ночью за тобой придут.
Умница Моисей Абрамович не стал изображать недоумение образцового советского человека.
- А в Сталино не придут?
- Маловероятно. Хотя и не исключено. Но здесь - как пить дать. А ляжешь на дно, перекантуешься, забудут про тебя. Так бывает, ты уж поверь.
Моисей Абрамович поверил. Это было удивительно, невозможно - но он верил. Все они верили. Хотя, по логике вещей, следовало бы заподозрить банального стукача-провокатора. И уж кто-кто, а Моисей Абрамович - дядька жизнью битый, понятливый. Мог бы докторскую степень иметь... если бы. Этих "если бы" накопилось много.
Саша в который раз поймал себя на мысли, что искренне сочувствует соседу... Эффект достоверности? Хотя и не стопроцентный, иначе такое и в голову не полезло бы. Дай им Бог, Фельдманам... а то ведь... В первую очередь жалко Манечку.
- Дочке скажи, там котенок будет. Мечтает же... Да записки свои не забудь... не бросать же... сам понимаешь. И не пей там, слышишь? Твоя голова нужна не только твоей шее. А еще и человечеству...
2.
Из файла "Краткая сводка первого уровня".
"Фельдман Моисей Абрамович - родился в местечке Уголье Смоленской губернии 14.04.1899. В 1922 Ц. Нкончил физико-математическое отделение Петроградского университета, в 1925 г. защитил кандидатскую диссертацию. Работал в Ленинградском Политехническом институте под руководством академика А.Ф.Иоффе. Область научных интересов - электродинамика, физика твердого тела. Женился в 1930 г. на Розе Марковне Блицштейн, 1905 г.р. В 1931 г. родилась их дочь Мария. В 1935 г. уволен из Политехнического института - после убийства Кирова по всем ленинградским учреждениям прокатилась волна "чисток", и выяснилось, что Фельдман скрыл в анкете свое социальное происхождение (его отец был служителем культа, раввином). После увольнения уже не мог устроиться по специальности, находил временные подработки. Однако в домашних условиях продолжал свои теоретические исследования и даже проводил некоторые эксперименты, используя подручные материалы. Согласно воспоминаниям соседей по коммунальной квартире, деревянная платформа с ладонь величиной в ходе этих опытов зависала в воздухе на несколько минут... В июне 1936 г. арестован органами НКВД по стандартному обвинению в антисоветской пропаганде, по 58-й статье, пункт 10, осужден на 10 лет лагерей. Умер в Магаданской области в 1938 г. Согласно справке лагерного врача, причина смерти - "внезапная остановка сердца". Похоронен в общей могиле, место расположения неизвестно. Семья Фельдмана выслана из Ленинграда в августе 1936 г., сведений о дальнейшей судьбе его жены и дочери нет..."
Саша помнил сводку наизусть. Не было в ней никакой экзотики, кроме разве что зависавшей в воздухе деревяшки. И то, прочитав это впервые, он усмехнулся. Известно, что такое соседи. Спьяну им и черт на помеле привидится. А уж старческие воспоминания... записанные полвека спустя... Короче, ясен пень при тихой погоде.
Но деревяшка таки летала. Своими глазами видел. Моисей Абрамович, испытывая к Саше необъяснимое доверие, не раз демонстировал ему свои, как выражался, "экзерсисы". А на вопрос "Абрамыч, а как же это оно не падает?" отвечал длинно и витиевато. Сашиных знаний, полученных на радиофаке Пензенского университета, явно не хватало. Даже учитывая то обстоятельство, что в армию его загребли в 2007 году, после второго курса. Да и тех куцых (ну троечник он, троечник по жизни!) знаний здесь показывать не стоило. Согласно легенде, его образование ограничивается семью классами, что по местным меркам весьма неплохо.
Интересно, до чего бы в реальности долетались деревяшки Фельдмана, не случись 11 июня 1936 года? А что если он и в самом деле антигравитацию открыл? Ту самую, которая прочно обосновалась в фантастических романах, но упорно избегала физических лабораторий? Глядишь, вся история повернулась бы иначе. Не было бы Великой Отечественной... СССР схарчил бы всю Европу... и в перестроечных очередях давились бы за водкой докеры Ливерпуля... а как насчет ядерной войны?
"Александр, Вы должны первым делом усвоить, что рассчитать последствия реальной коррекции невозможно в принципе, - говорил завлаб, стремительно лысеющий Константин Павлович. - Это только у фантастов супер-пупер-навороченный компьютер выдает прогноз на сто лет. А на деле - бесконечное множество переплетающихся линий, у каждой своя вероятность, которую мы оцениваем на глазок. Впрочем, все это представляет сугубо теоретический интерес. Машина времени принципиально невозможна. Поэтому давайте не грузить себя гамлетовскими вопросами, у нас есть свое дело".
3.
Идти домой было незачем. И провожать Фельдманов тоже не столо. Чем меньше шуму, тем лучше. Моисей Абрамович ему поверил, и это главное. Жену убедит, здесь никаких сомнений. С братом Иосифом тоже проблем не будет. Саша еще полгода назад, спустя считанные недели после транспонирования съездил в Донецк (ох, с каким трудом переучивался, как кололось во рту название "Сталино"), присмотрелся к младшему Фельдману. Человек тихий, одинокий и, вроде бы, порядочный. Провизор в аптеке. Согласно "краткой сводке", жизнь его не зацепит ни тюрьмой, ни войной, доживет до восьмидесяти трех лет. Тесно, конечно, придется им, но уж как-нибудь перекантуются. Саше еще в розовом детстве бабушка рассказывала, как жили они после войны всемером в десятиметровой комнате... Потом, месяца через два, нужно будет самому туда перебраться, поближе к подопечному. Донецк не Питер, конечно, но и там чекисты резвятся. Куда устроиться - не проблема, варианты, как всегда, сами подвернутся, лишь выбирай. Таковы условия игры.
А ведь как кисло все начиналось...
Сперва Люся... Люся-лисенок, рыжие волосы и россыпи веснушек... точно грибы-лисички. Лисенок-дитенок... и как же сухо шелестели ее слова... "извини... ничего у нас не получится... мне страшно представить, что вот и через десять, и через двадцать лет я каждое утро буду видеть твою помятую физиономию... а стирать носки ты и сам сможешь... только не обижайся, ладно?"
И как не было трех лет. И снова пустая квартира, затхлый воздух... сколько ни проветривай... Как при бабе Тане было, так и осталось... И воскресные визиты к родителям... эта молчаливая жалость...
Потом лопнула "Вега", то ли конкуренции не выдержала, то ли крыша оказалась дырявой... А ведь пророчили блистательное будущее... альфа-диски только-только вошли в моду... торговать ими и торговать. Гендир Семенихин, по кличке "Кощей", даже квартальной премии не выплатил... "не с чего, ребята... вам хорошо, пойдете куда хотите, а мне тут еще с долгами разбираться".
Куда хотите... Кому он такой нужен, "менеджер широкого профиля"? Нет бы после армии обратно в институт... корочка вещь полезная. А так... ни профессии никакой настоящей, ни связей. Даже в охрану не взяли, мало ли что два года срочной, десантура, горячие точки... а в бандосы не лежит душа... "Книжек начитался", как презрительно фыркнул Дюха... Дошло до того, что на стройку разнорабочим нанимался... Хорошо, в последний момент позвонил Вадик. "Знаешь, старик, есть такая лаборатория... что-то там на стыке психологии и компьютерных прибамбасов... платят средне... в общем, терпимо".
Оказалось, вполне прилично. Уж всяко лучше, чем на стройке. Зарплата вполне на уровне... то есть в "Веге" было побольше, но где та "Вега"... И люди приятные... Контракт на три года... Конечно, страшновато было соглашаться на роль "подопытной зверушки", но ведь ни препаратов колоть не будут, ни электродами в мозг долбиться. Работа интеллектуальная, как внушал Константин Павлович.
- Машина времени, конечно, невозможна, - хромированная оправа его очков посверкивала сотнями крошечных искорок. - А вот ее виртуальная имитация... С помощью техники гипноза человек представляет себя, допустим, на бастионах Севастополя в дни Крымской войны... или в Провансе XII века... трубадуры там всякие, рыцари, катары с альбигойцами... Заметьте, начальный импульс дает человеку только вводную, а все остальное достраивает его воображение... ну, может, в особых случаях подаются корректирующие сигналы. И, заметьте, все это записывается на кристалл. И тут начинается самое главное. Зачем? Не развлечения же ради. Мы изучаем архетипы человеческого сознания... как бы это попроще... в общем, некие с детства усвоенные представления. И когда человек творчески конструирует картины прошлого, эти архетипы всплывают, что ли, на поверхность... оказываются доступны фиксации. Это крайне интересная тема... на стыке психологии, культурологии, нейротехники...
Попутно оказалось, что не всякий человек годится, что Саша превосходно прошел тесты, что в перспективе у него блестящая научная карьера. И нынешний титул "техник-испытатель" - это только начало. И зарплаты будут расти, едва лишь лаборатория выдаст зримые результаты.
...Сумерки плавно перетекали в ночь, которую, впрочем, и ночью-то не особо назовешь. Уж больно белая. Романтическая, само собой... наполненная запахом сирени. Дома, в реальности, ноябрь... температура ноль и мокрый снег... А тут благодать... И ведь все чаще забываешь о лаборатории, о кожаном, похожем на зубоврачебное, кресле, о шлеме на голове... хотя какой там шлем? Скорее обруч. Корона императора иллюзий, как шутит Фарид... И мигают цифры на огромном дисплее, и все пишется, пишется на терабайтные кристаллы... Но такие мысли надо давить, они, как постоянно зудит Константин Павлович, ведут к какому-то рассогласованию матриц, дают помехи на запись. Вспоминать о реальности надо редко... в особых случаях. А все остальное время - вот она, реальность ленинградской ночи. Реальность огромной коммуналки на Кирочной, рябого алкоголика Максимыча из комнатки напротив, Манечки, которой столь опрометчиво был обещан котенок...
Впрочем, сирень сиренью, а спать хочется. Пора домой... если эту огромную, переполненную клопами, запахами и разнообразными Шариковыми коммуналку можно считать домом. Олд рашен экзотик! Ладно он, знающий, что все понарошку... но ведь предки и впрямь жили в этом кошмаре. Жили и не жужжали... не знали даже слов таких - "тонизирующий душ", "домашний кинотеатр", "климатизатор"...
4.
В Фельдмане Саша не ошибся. Утром на кухне тетка Авдотья, разжигая примус, доверительно сообщила ему, что съехали Фельдманы. Вроде как телеграмму получили, дядька в Гомеле у них помер, наследство там... "они ж как деньгами запахнет, так сразу прыг-скок... такое уж все ихнее племя". Управдом уже ругался, как так вот сразу, а выписаться через милицию? А домовая книга? А как прикажете селить на эту освободившуюся площадь? И освободившуюся ли? А ну как хрюкнется Моисей Абрамычу наследство и назад прискачет?
Гомель - это правильно, это он молодец. Камешек в кусты... Саша поморщился. На самом-то деле молодец он... это же все в его голове крутится... Нет никаких Фельдманов... то есть когда-то были, сто лет назад... а сейчас только их тени... образы...
Не то чтобы он сильно огорчался по этому поводу. Ну да, ну игра воображения... индуцированная гипнотехникой, всякими там волновыми резонансами с корой... честно говоря, он не особо вникал в объяснения Константина Павловича. Как это у них получается - бог его знает. Да и все равно ноу-хау. "Воспринимайте это как своего рода игру... ну вроде виртуальных симуляторов... Путешествие, так сказать, в сталинскую Россию". Игра, конечно, игрой... но, между прочим, никаких особых хитов не дают. И больно бывает по-настоящему, и кушать хочется... и все остальное. Конечно, есть в критических обстоятельствах палочка-выручалочка... заветная кодовая фраза... как в старой книжке... "глубина-глубина, а пошла бы ты на..." Раз - и обнаружишь себя в лаборатории. Живого, здорового, в своем собственном теле и в своем уме.
Согласно вводной, здесь-то он в чужом. Так проще, объяснял Палыч. Чем дополнительно сочинять всю историю проникновения в 1936 год, думать о социальных привязках, о внутренней логике внедрения - не лучше ли воспользоваться готовой платформой? Разрабатывается подходящий местный типаж, в него как бы впрыскивают Сашино сознание... Раз - и ты в 36-м году, но с паспортом, работой, деньгами и жильем. А далее играй как хочешь... Ну, ясен веник, выполняя миссию. "Миссия - это важно, - вещая, Константин Павлович делался необыкновенно серьезен. - Для того чтобы активизировать ваш полет фантазии, ему нужно придать некоторый вектор... поставить определенную задачу. И решая ее, сталкиваясь с разными трудностями, вы и сможете структурировать воображаемую реальность".
Придумано неплохо. Даже имя прототипу дали то же, не пришлось переучиваться. Вообще удивительно, сколь подробно они разработали этого персонажа. Лучницкий Александр Степанович, 1906 г.р., служащий, происхождения пролетарского... истинный ариец... С каждым днем он узнавал все больше о своем здешнем "теле". То ли продолжалось гипнотическое вливание, то ли это резвилась собственная фантазия, достраивая картину.
Поначалу это казалось странным. Ведь раньше он не отличался столь уж игривым воображением. Откуда что взялось? Откуда он вообще столько знает о тридцатых годах? Ну, что-то читал, еще до армии... роман какой-то старый... Константин Павлович только улыбался, выслушивая эти речи. "Мы плохо себя знаем, Саша. Наш мозг в обычном режиме работает едва ли не в десятую долю от отпущенных ему возможностей... А вот если запустить его на полную мощность..." И многозначительно поглаживал серебристый обруч.
Нет, конечно, постоянно пребывать в Ленинграде 1936 года было бы слишком утомительно. Так на то и КЗОТ, восьмичасовой рабочий день. В шесть вечера (по реальности) вырубался ток, снимался с головы обруч - и свобода. До десяти утра. Он шел домой, в свою скучную однушку - к телевизору, интернету и пиву "Муромец". Но странное дело, день ото дня привычная жизнь как-то линяла, жухла. Реальность древнего Ленинграда звала его, тянула. Там все было хоть и выдуманное, но яркое... как небо в июльский полдень.
"Да, - в конце концов признал Константин Павлович, - есть своего рода наркотический эффект. Зависимость. Но не волнуйтесь, это по завершении опытов легко снимается. Вы ж не первый у нас такой... Главное, на состоянии здоровья это никак не отражается. Поверьте, никакой это не слег. Что? Ах, не читали... Я понимаю, школа отбивает вкус к классике. Ничего, доживете до моих лет, оцените... В общем, Саша, была такая книжка в прошлом веке... про волновой психостимулятор. Человек погружался в мир собственных фантазий, где воплощались самые потаенные его желания... ну и подсаживался. Как видите, у нас иначе. Тут вашему воображению поставлены жесткие рамки... линия ваших грез изогнута согласно программе эксперимента. Поэтому не берите в голову. Потом пройдете трехдневный курс реабилитации..."
Он поставил чайник (нелегко далось ему тонкое искусство укрощения примуса), почистил картошку. Тетка Авдотья все бубнила себе под нос, но Саша уже от нее отключился. Что-то казалось ему странным, что-то этакое крутилось в мозгу, но ухватиться за ниточку никак не выходило. Что-то насчет работы? Здешней, ленинградской? Как же скучна ему поначалу казалась эта Леноблпотребкооперация! Там он, согласно легенде, трудился скромным счетоводом. Сводил дебеты с кредитами, о коих раньше и понятия не имел... Потом обнаружилось, что и люди интересные, и девочки есть очень даже спелые... кабы не мысль, что все будет записываться на кристалл, он бы определенно форсировал. Раз уж Люся пожелала ему напоследок "успехов в личной жизни"... И плевать, что личная жизнь получается сугубо виртуальная... а вот забудь он о лаборатории, о серебристом обруче... и как различить, где реал, а где вирт? Чувства-то все те же... а комсомолочки тут, кстати, вовсе даже не закомплексованные... или так хочется его воображению?
И тут Саша подскочил, будто опрокинул чайник на брюки. Блин и еще раз блин! Вчера же было одиннадцатое! За Фельдманом должны были ночью прийти! Комната должна быть опечатана! Какой, к лешему, управдом с его претензиями? Сейчас бы вся квартира гудела как растревоженное осиное гнездо. В материалах же четко сказано - 11 июня, с четверга на пятницу...
Как же так? Не сработал обруч, подавая корректирующий импульс? До сих пор никаких отступлений от вводной не наблюдалось. Или... Может, Фельдмана взяли прямо на вокзале? А Раиса Марковна с Манечкой? Арестовать должны были одного Моисея Абрамовича. Если только здешняя мясорубка не заглотала походя и жену с дочкой...
Что же делать? Возвращаться в лабораторию и советоваться с Константином Павловичем? Крайне нежелательно. Во-первых, завлаб с самого начала предупредил, что запись останавливать нельзя. Кристалл загубишь. Все равно как в старое время CDR-диски писали... а гамма-кристаллы вещь не просто дорогая, а очень дорогая... Во-вторых, на посмешище себя выставишь. Может, это не баг, а предусмотренная программой эксперимента фича?
Значит, так. Прямо вот сейчас на Литейный, отстоять в длинной очереди зареванных женщин, выяснить у дежурного - поступал ли такой Фельдман М.А. Даже если сняли с поезда, то дело-то в Ленинградском Управлении заведено, сюда и привезут. Хотя, наверное, справки дают только родственникам... Ну, авось обаяние сработает. А если все путем - завтра надо будет увольняться из кооперации и ехать в Донецк.
Но это все потом, а пока - нажарить картошки. Голодное брюхо к миссии глухо.
5.
Снилось что-то мутное. Сперва обещанный Манечке котенок, почему-то размером с носорога, гонялся за ним и требовал немедленно оплатить по акту, потом товарищ Сталин задумчиво ковырял в носу на их коммунальной кухне, а тетка Авдотья сердито пеняла ему за невымытый пол. А в конце концов - симпатичная экспедиторша Леночка оседлала Константина Павловича и, колотя его по лысине, неслась по ночной степи навстречу огромной апельсиновой луне...
Саша рывком сел на кровати. Ночь... где-то на улице фонарь и аптека. Ходики негромко тикают. Блин, как в анекдоте... бывают просто сны... А тут еще сон внутри сна. "С физиологической точки зрения, - объяснял Константин Павлович, - ваше состояние во время сеанса является особого рода сном. Нет, не гипнотическим, гипноз нужен только в начальной фазе... тут нечто иное".
В дверь постучали - как-то неуверенно. Не понравился Саше этот стук, сердце на мгновение провалилось куда-то в область желудка. Он вскочил с кровати, принялся нашаривать в темноте брюки.
- Кто там?
- Сашенька, открой! - голос тетки Авдотьи напоминал выжатую половую тряпку. - Тут это... такое значит...
Он щелкнул выключателем, комнату затопил жиденький, тусклый свет. Уже догадываясь о своем ближайшем будущем, отодвинул засов.
Тут же, оттеснив бледную тетку Авдотью, в комнату вломились трое. Парочка молодых людей в гимнастерках и красноармеец с винтовкой, сейчас же занявший позицию у дверей.
- Гражданин Лучницкий? Александр Степанович? - ухмыльнулся один из гимнастерчатых, похожий на обожравшегося сметаной кота.
Ну вот, приплыли... Что ж, такой поворот исключать не стоило. Вполне в духе времени. Но что же теперь делать-то?
- Ну, предположим, - кивнул Саша. - А вы, извиняюсь, кем будете?
- А мы, извиняюсь, будем из органов безопасности, - расплылся второй и даже обмахнулся какой-то корочкой. И тут же, без всякого перехода, заорал: - Молчать, сука! Контра, гнида! Сгною!
На пороге маячила тетка Авдотья, на лице ее страх смешивался со жгучим любопытством. Взяли в понятые, понял Саша.
Нет, надо что-то решать. И прямо в ближайшие секунды. До конца сеанса еще пять часов, кристалл пишется. Значит, всплывать нельзя. Но как же миссия?! Сколько продлится следствие? Недели? Месяцы? И стоит ли полагаться на хит "обаяние"? Да, ему тут почему-то все верят, но есть же какой-то естественный предел? Не волшебник же он? А за это время с лишенными его присмотра Фельдманами всякое может случиться. И эксперимент не даст ожидаемых результатов. А Моисея Абрамовича погонят на Колыму. А Манечку сунут в детдом для врагов народа. Да, конечно, чушь. Никто никуда никого не сунет, игра это все. Игра воображения... И тем не менее... Пускай игра, пускай вирт... почему же их жалко по-настоящему?
- А что вас интересует, товарищи? - елейно осведомился Саша. - Может, я вам сразу и покажу? Начнем, пожалуй, с переписки?
- Это с какой же переписки? - тут же заинтересовался котообразный.
- Да Энгельса, - как нельзя кстати вспомнился старый фильм. - С этим, как его, чертом... с Каутским.
Прыжок к двери, еще в воздухе удар ногой под подбородок, и тут же, - время растянулось эластичным бинтом, - подхватить выпавшую винтовку красноармейца. Резкий щелчок затвора.
- Стоять! - резко скомандовал он и выразительно повел стволом. Гимнастерчатые сунулись было по кобурам, но двигались они точно аквалангисты на предельной глубине. Их что, тут не учат вообще ничему? Стволом под основание носа "коту" (повезло ему, что штык снят), прикладом в висок второму. И для верности добавить скрючившемуся на полу красноармейцу. Хорошо бы этих кексов связать, да нечем и некогда. Быстро обшарил карманы, мельком глянул на корочки. Пригодятся. Со вторым даже отдаленное сходство наблюдается.
- Тетя Авдотья, зайди-ка, - Саша едва ли не силой втянул в комнату остолбеневшую соседку. - Вот посмотри на них, на фашистско-троцкистских недобитков, маскирующихся под работников НКВД, похищающих честных советских людей. Я мигом, вызову милицию и настоящих чекистов. А твоя задача - успокоить людей, если кто проснулся от шума. Объяснишь им, что такое вот, понимаешь, вредительство... ну ты ж умная баба, должна иметь понимание... Ступай, ступай... Да не боись, эти еще долго не прочухаются...
Потом он стремительно оделся (вот и пригодилась армейская школа), сунул в карман лейтенантские корочки и взял чемоданчик, на всякий случай сложенный с вечера.
Тщательно запер снаружи дверь. Замок хороший, сам врезал. Долго ломать придется.
Времени было всего-ничего. Скоро соседи начнут трезвонить куда надо и не надо. И эти очнутся. А предстояло еще вырубить водителя, во дворе ведь гостеприимно дожидается черный воронок... Ну да уж как-нибудь справится. Против нашей десантуры ихние чекисты хлипкие.
Особенно воображаемые чекисты.
6.
- Вы присядьте, Александр Григорьевич, - завлаб хмурился, то и дело протирал лоб, хотя в его кабинете было совсем не жарко. - Нам с вами предстоит серьезный разговор. Тут, видите ли, вот какое дело...
Саша поежился. Вступление не предвещало ничего хорошего.
- Проблемы у нас... - Константин Павлович отвел взгляд. - Не только конкретно у нас, а у всего института. Перекрыли нам кислород... в смысле, финансирование. И президентский грант под наше направление тоже накрылся медным тазом... Долго объяснять. Там наверху, - его ладонь взметнулась к потолку, - совсем озверели... Короче, ряд тем приходится сворачивать. В том числе и наши с вами исследования. Виртуальный Ленинград... Жалко, а что поделать? Даже и штатных сотрудников придется сокращать... на треть от списочного состава.
Саша сдавил пальцы. Да, вот уж воистину абзац подкрался незаметно.
- То есть вы, конечно, с расчетом получите и премию, из резервного фонда, - суетливо утешал Константин Павлович. - Жалко с вами расставаться, но что поделать...
- Понятно все, - вздохнул Саша, глядя на буйную заоконную метель. Рановато что-то в этом году началась зима.
- Если не секрет, Александр, - помолчав, спросил завлаб, - у вас есть на уме какие-то варианты трудоустройства?
- Это вы к чему? - вяло поинтересовался Саша, у которого, конечно же, никаких вариантов не было. Это все потом - обзвоны, шастанье в интернете... а то и биржа труда...
- Тут вон какое дело... моему зятю работники нужны. Он руководит крупной строительной фирмой... сейчас они все реорганизуют... в офис требуются новые люди. Неглупые, ответственные. Мне почему-то кажется, что вы справитесь. Зарплата уж точно не меньше, чем у нас. Вот, - он нацарапал на бумажке телефон. - Можете прямо завтра с утра звонить... Только знаете что? Маленькая личная просьба. Пожалуйста, не рассказывайте никому про наши исследования. Понимаете, - в голосе завлаба что-то булькнуло, - все-таки хотелось бы сохранить приоритет. Может, все еще и вернется на круги своя. А если пойдут разговоры... идею могут перехватить. В научной среде тоже конкуренция... Ну, вы меня понимаете?
- Да не волнуйтесь, Константин Павлович, - поднялся Саша. - Буду нем как рыба.
Он не лукавил. Действительно, совсем не тянуло рассказывать кому-нибудь про жизнь в 36-м году. Вышло бы что-то вроде стриптиза.
И вертелась глупая мысль: а что же теперь будет с Фельдманами?
7.
Саша поставил гравидиск на свою площадку, мигнул брелком сигнализации. Надо признать, повезло - в их доме крыша плоская, стоянку оборудовали на раз. А вот Антошка, сэр Энтони, как называют его в отделе, вынужден ютиться в древней, сталинской постройки высотке. Хочешь - не хочешь, а ставь свою "гравицапу" на уличной стоянке. Со всеми втекающими и, главное, вытекающими...
Люся, конечно же, трепалась по визору с этой жуткой своей подругой Зинаидой. Наглая истеричная дура. В старину таких называли кликушами. Но как же, не смей обижать Зиночку! У нее так печально сложилась судьба, надо закрывать глаза на мелкие недостатки, и вообще, от вас, мужиков, сочувствия хрен дождешься.
Так и выражалась - "хрен". При пятилетней Машеньке и трехлетнем Димке. И как бритвой: "когда нечего возразить, цепляются к словам".
А ведь поросенком визжал от счастья, когда Людмила свет Аркадьевна соизволила вернуться. Во всех деталях он помнил ту люто-снежную зиму пятнадцатого года. Звонок в дверь, надрывный такой... а за окном ветер перемешивает хлопья снега с хлопьями тьмы. И на пороге - она. Снежная королева. Во всяком случае, шуба точно оттуда. И таял снег на коврике в прихожей, и на щеках цвели ночные розы... и колотилось бешено под кожей, что ни к чему настырные вопросы...
Он не спеша разделся, пошел в детскую, повозился с наследниками, выслушал Димкины жалобы на вредную Машку и Машкины - на противного Димку, пообещал в выходные слетать с ними в зоопарк - само собой, при надлежащем поведении, прилежании и кашепоедании.
Молча подкрался к болтающей Люсе (и плевать, что на глазах у завистливой Зинаиды), поцеловал в тонкую, как у Царевны-Лебедь, шейку.
- Обед на верхней полке холодильника, сам разогреешь, - не оборачиваясь, прокомментировала она.
Холоскрин на кухне надрывался рекламой. "Я расскажу вам, в чем секрет успеха", - сообщила Саше сексапильная дамочка, пока он совал суп и котлеты в микроволновку. Суровый мужик в камуфле рекламировал микронасадки Тобольского завода. "Да настоящий, блин, мужик дешевку юзать не привык". Деточка младшего школьного возраста в незаметном глазу купальнике ныряла с вышки в огромный торт - в нем из белого крема уже торчали головы ее довольных одноклассников".
Саша раздраженно щелкнул пальцами. Умный экран, уловив команду, переключился на случайный серфинг по каналам.
"Но все же как вы объясняете причины технологического прорыва последних лет?" - допытывалась холоведущая Мариалла (модное в этом сезоне имечко). Почтенный седовласый академик глядел на нее снисходительно. И терпеливо объяснял, что научно-технический прогресс подчиняется особым законам, что это не прямая, а причудливая кривая, аппроксимировать которую можно лишь с известной долей осторожности... И не надо говорить "как из рога изобилия", ту же антигравитацию могли бы открыть и двадцать лет назад, кабы не беспредел и практически полное отсутствие финансирования. А лечение рака на любой стадии, "транснуклеарная волна"? Дорогая моя, теоретические наработки опять же были еще в том веке... главное - это политическая воля, чтобы сломить сопротивление фармакологических олигархов. Та же самая борьба сейчас идет с транспортными корпорациями. Все понимают, что "си-трансгрессия" и быстрее, и дешевле, но куда девать аэробусы, гравидиски и прочие велосипеды? И куда девать занятых в этой сфере людей?
Расправившись с борщом (увы, из магазина, из банки!) Саша дал команду переключить на новости. Все равно ничего умного в "Гранях познания" не услышишь. Так и будут тянуть кота за резину. Никто ведь, ни академик, ни уборщица не знает ответа. Да, действительно посыпалось. Да, как из рога изобилия. И что интересно, все открытия исключительно российского производства. Каких-то три-четыре года - и мы опять мировая держава, а не радиоактивное кладбище. Ура, сограждане. Под мудрым водительством президента Усова... В европейских школах ввели обязательное изучение русского языка...
"Наводнение в Нижегородской области... десятки жертв... представитель МЧС заявил, что..."
"В своем выступлении министр отметил, что "ваххабитская петля" - это проблема, уходящая корнями в далекое прошлое, и неправомерно сваливать всю вину на действия военных".
"Мода на добровольный уход из жизни принимает среди молодежи угрожающие размеры... по словам главного психиатра Москвы Елизаветы Ежовой, это явление, пожалуй, даже опаснее разгула наркомании нулевых годов".
Саша выключил холоскрин. Сплошная депрессуха. Кажется, что земной шарик угодил в какую-то огромную черную дыру... оттого и веет безнадегой. Несмотря на "гравицапы", гамма-инфазию и стабильный рубль...
И только он собрался заесть свою печаль котлетами по-киевски (увы, тоже из магазинной упаковки!) - тренькнул на запястье сигнал портативного визора. Недовольно отложив вилку, Саша принял вызов.
С крошечного экранчика глядел на него какой-то лысый толстяк, которого он не сразу даже и узнал.
- Здравствуйте, Александр Григорьевич, - голос Константина Павловича ничуть не изменился за эти шесть лет. Только вот ощущалась в нем какая-то нервная нотка.
- Приветствую, Константин Павлович, - вежливо ответил Саша. - Какие новости, как лаборатория?
- Нам нужно встретиться, серьезный разговор есть, - не стал вить лишние круги его собеседник. - Собственно, я стою сейчас возле вашего дома. И если найдется буквально полчаса...
- Ну ладно, - Саша спинным мозгом чуял, что "серьезный разговор" не принесет ему никакой радости. - Заходите, конечно.
После чего допил компот.
8.
- Да, нечего себе... - протянул Саша. Эффект был как от легкой контузии. Впрочем, не такой уж и легкой.
- Вы коньячку, - пододвинул к нему стопочку Константин Павлович. - Тут ведь дела такие, что без смазки никак. - Вот, правильно. И лимончиком. Заметьте, не сластить лимон надо, а напротив, самую малость подсолить...
Он правильно начал разговор, предъявив свою совершенно неожиданную корочку. Иначе бы Саша уж точно счел бывшего шефа съехавшим с катушек. По причине хронического недофинансирования...
- Ну сами посудите, - вновь повторял полковник Заворыкин, - разве можно в таких вещах полагаться на гражданскую сознательность и прочие высокие материи? Да, пришлось играть перед вами спектакль. Психология-культурология, архетипы-хренотипы...
- Ну а почему не взяли в испытатели своего кадрового офицера? - вяло спросил Саша. На самом деле не хотелось ему сейчас ни спорить, ни ругаться. Сидел в кресле, точно заваленный кубометрами ваты. И мягко, и душно, и не сдвинуться...
- Эх, дорогой мой, кабы всякий был способен к темпоральному транспонированию, - вздохнул Константин Павлович. - Увы, тут особый, что ли, талант нужен. Годится примерно один из десяти тысяч обследуемых. Уникальное сочетание параметров психики, биополя, соматики... Да и не было у нас технической возможности весь штат Службы прошерстить, авось, дескать, найдутся уникумы. И так целый год ушел на подбор испытателей. Нашлось, между прочим, всего-то пятнадцать человек... Включая вас.
- Раз уж мы такие ценные, могли бы и больше платить, - просто чтобы не молчать, пробубнил Саша.
- Это бы сразу насторожило, - отмахнулся полковник. - И не воображайте, что у нас там золотые горы. Львиная доля финансирования шла на технику.
- Н-да... Так вот запросто узнать, что на самом деле полгода прожил в двадцатом веке... по-настоящему... свихнуться можно.
- Не свихнетесь, - успокоил его Константин Павлович. - У вас потрясающе лабильная психика. Ну да, ну темпоральная квази-петля. Но и то - перемещалось только сознание ваше. Материальные предметы мы пока посылать не умеем. И вряд ли это получится в дальнейшем. Собственно, мы ведь совершенно не понимаем, как и почему это работает. Само открытие - побочный эффект совсем другой темы... вам лучше не знать. Помните, у Экклезиаста? Во многом знании много печали...
- А как же парадоксы? - всплыла в памяти читанная в юности фантастика. - Должны же тогда быть временные парадоксы...
- Да нет никаких парадоксов, - полковник вновь наполнил обе стопочки. - Ну, давайте. В качестве лекарства... Так вот, время оказалось куда сложнее, чем думалось нам ранее. Когда мировая линия замыкается - тут же возникает как бы отросток такой, отдельная реальность. Наложенная на то же пространство, но в другом временном измерении. И эта новая ветка отрывается от ствола... вернее, причинно-следственные связи односторонние. Мы на них влиять кое-как можем, а они на нас - никак. Ну, не считая опосредованного воздействия... то есть той информации, которая качалась через ваше сознание.
- И все-таки я не понимаю, - не сдавался Саша. - Ну какое может быть сознание отдельно от мозга, от тела? Как его можно куда-то там перемещать? Это же антинаучно! Это мистика какая-то...
- А, - закусывая, улыбнулся полковник, - в этом пусть разбираются наши теологи. Не удивляйтесь, есть у нас и такие в штате. Однако факт, что сознание действительно можно локализовать, оторвать от материального носителя. И более того, можно послать его сквозь время... наложить на другой носитель... из побочной реальности. Которая, в общем, и создается благодаря переносу.
- Значит, если я правильно понял, в тридцать шестом году реально был некий Александр Лучницкий, и в его мозг вы и спроецировали мое сознание? Типа вселили в него мою душу?
- Можно сказать и так. Вернее, сцепили вместе обе ваши души. И таким образом как бы кинули якорь в ту реальность. Связь возможна только через вас, больше никто бы туда не попал. Послать другого человека - это значит создать другую реальность. Их бесконечно много можно насоздавать, все равно что файл копировать...
- А зачем? - Саша задумчиво посмотрел на бутылку. Коньяк хороший. Интересно, на личные средства приобретенный, или полковник потом финансовый отчет пишет?
В дверь просунула голову Люся, собралась было что-то заявить, но Саша так на нее зыркнул, что супруга сочла за лучшее ретироваться. Отступление, конечно временное, в приватной обстановке она все равно выдаст по первое число.
- Увы, Александр Григорьевич, мы не филантропы, - признал полковник. - Фундаментальная наука - это, конечно, здорово, но нам, нашему государству нужен практический выход. Нужно было любой ценой выбираться из той, простите, задницы... Нужен был принципиальный технологический рывок. И вот мы создаем эти отростки, эти параллельные линии реальности. И не просто создаем, а подталкивая там развитие событий в какую-то нужную сторону. Благодаря тому, что у нас с вами называлось "миссией". Вот смотрите. Действительно же был такой физик Фельдман, действительно погиб в лагере. А если бы он продолжал свои исследования? Если бы он и в самом деле открыл антигравитацию? А он открыл. Даже в нашей реальности открыл, а уж тем более в побочной, где вы спасли его от ареста. Нам осталось лишь пожинать плоды. Поверьте, тут самое главное - понять, есть ли принципиальная возможность и в какую сторону копать. А уж детали наши ученые и сами разработают. У Фельдмана деревяшка над столом зависала, а мы с вами гравидисками пользуемся...
Саша вспомнил давешнего велеречивого академика из "Граней познания".
- Значит, все так просто? И трансгрессия, и лечение рака, и биотехника? Все где-то стырили?
- Я бы не выражался так грубо, - поморщился Константин Павлович. - Не стырили, а восприняли и усовершенствовали. Кому хуже-то стало? Фельдману? Его семье?
- Настоящий Моисей Абрамович все равно погиб, - напомнил Саша.
- А тот, с кем вы общались, не настоящий? - прищурился полковник. - Самый настоящий. Не хуже оригинала.
- Не боитесь Господу Богу уподобиться? - сам не понимая отчего, выдал вдруг Саша. - Типа тоже миры посотворять захотелось?
- Александр, это разговор не на один чайник. Как-нибудь потом, на досуге. Поверьте, есть гораздо более важные вопросы. Вы сейчас вот не задумались, а зачем я к вам пришел и все эти государственные тайны выдаю?
- Задумался, - не стал спорить Саша. - И понял, что зачем-то вам нужен.
- Вы всегда были умным мальчиком, - кивнул полковник. - Так вот, продолжим разглашать тайны. Которые вы, как умный мальчик, сохраните в сердце своем. Короче, идея была гениальная, и действительно, эффект налицо. Только вот кое-чего недопетрили... в конце концов, у нас ведь нет никакой научной теории... так, голая эмпирика. И получилась палка о двух концах. Возник странный эффект... Вот мы создаем эти параллельные реальности, они живут себе, никаких парадоксов, все вроде тип-топ. А вот фигушки вам. Само их существование... поверьте, это очень трудно объяснить... я и сам плохо понимаю, хотя я же не только полковник. Я, между прочим, действительно доктор наук... Очень упрощая, скажу, что энергию своего существования эти параллельные времена берут от нашей, стволовой реальности. Слово "энергия" тут не очень точно, но как еще сказать? Мы выяснили, что канал, по которому из нашего мира качается, что ли, сила жизни в те миры - это сознание испытателей. Тех, на ком держится связь. В том числе и вы, Александр.
- Так ведь шесть лет прошло? - не понял Саша. - Вы же меня так неожиданно уволили, и все. Эксперименты кончились...
- Ну, уволили потому, что с Фельдмановской идеей у наших физиков получилось... сделали экспериментальную установку, дальше уж техника. Ну и смысла больше не было канал поддерживать, государственные деньги тратить... Так вот, оказывается, остаточная связь все равно есть. Даже сейчас как-то вы с Лучницким связаны, через вас туда течет энергия. Мало, не хватает... и потому та реальность, скорее всего, распадается. Такая вот затянувшаяся агония. Но и наш мир... Вы наверняка задумывались, отчего так все плохо стало в последние годы? Все эти катастрофы, болезни, депрессия всеобщая? А оттуда же. Соки вытекают жизненные. Знаете, если в одном месте прибыло, значит, в другом убыло. Законы сохранения, чтоб их...
- И что теперь?
- А что теперь? - напрягся полковник. - Если утекает, надо завинтить краны. За тем я и пришел. Помощь ваша нужна. Все это очень неприятно... Поверьте, я испытываю к вам самые лучшие чувства...
Саше внезапно стало холодно.
- И как же вы собираетесь закручивать кран? - он плеснул себе в стопку и судорожно глотнул. - Типа нет человека, нет и проблемы?
- Ну, зачем сразу так уж... низко? - Константин Павлович взглянул укоризненно. - Не скрою, цена вопроса столь велика... Однако сами посудите, будь все так просто - кто бы стал вас извещать? Несчастный случай... увы, бывает. Семье бы мы, разумеется, помогали... исподволь... Но вот какая штука - не получится. Честно скажу, пробовали. Каждый раз - цепь необъяснимых случайностей. То в последнюю секунду у исполнителя живот скрутит, то электричество отключат, то кирпич не на того упадет. Действительно, мистика. Будто колпак какой-то защитный над всеми вами. Я, конечно, атеист, но...
- Но пускай с этим разбираются ваши штатные теологи, - закончил его фразу Саша. - От меня-то что надо?
Полковник облизнул губы.
- Есть способ полностью переместить ваше сознание туда, - вздохнул он. - Полностью слить с матрицей реципиента. Здесь останется только ваш... гм... организм, в глубокой коме. Суть в том, что здесь вас не будет, душа от тела отделяется безвозвратно. А в том мире вы ведете полноценную жизнь. Ну считайте, что вы просто уезжаете навсегда. Связи между мирами уже не будет, та линия реальности полностью оторвется от ствола.
- А чем тогда будет питаться тот мир? - сейчас же сообразил Саша. - Откуда возьмется энергия?
- Понятия не имею, - признал полковник. - Может, и лопнет со временем. Но нас с вами это должно волновать в десятую очередь. А в первую - интересы нашего родного мира, нашей реальности. Надеюсь, гражданское сознание-то у вас есть?
- Кончилась совесть, мил человек, одна репа осталась, - хмуро сообщил Саша. Спасибо коньяку, все-таки какой-никакой, а фильтр... сдерживает до поры до времени стылый ужас. - А если я откажусь? Давить будете? Угрожать?
- Толку-то? - вздохнул Константин Павлович. - Чтобы отрыв сознания состоялся, вы должны сами этого захотеть. Из-под палки не получается... Вы что думаете, вы первый из пятнадцати? Вы девятый, с кем я разговариваю. Четверо уже там... в своих реальностях. Двое думают. Трое отказались наотрез. Из этих троих одному мы попытались создать должное расположение духа. Химическим путем. В кому-то он впал, а полного наложения не вышло, канал до сих пор наблюдается. Так что, увы, только добровольно. Ну, ясное дело, семью будем опекать по высшему разряду. Равно как и всех тех родственников, друзей, кого вы укажете... Тут уж денег не считают, сами понимаете. На карту поставлена судьба всего человечества...
- Уходите, - Саша, морщась, выплевывал слова. - И больше не приходите. Тоже мне, нашли героя, спасителя мира... У меня жена и дети! Я их люблю, и они любят меня. И мне это важнее, чем все эти ваши... - он не договорил. Схватило горло от внезапно подступивших слез. За что? Ну почему именно он, почему ему?
- До свидания, Александр Григорьевич, - поднялся полковник. Уходя, он прихватил с собою ополовиненный коньяк.
9.
- Дядя Саша, что ж ты меня так ужасно обманул? Все обещал котенка, а не принес. Я уж измучилась ожиданием. Не по-соседски как-то.
Манечка сильно изменилась. Еще бы, шесть лет. Вместо забавной малышки - худенький, угловатый подросток. Пионерский галстук, пышная грива вьющихся волос, ироничная линия губ.
Чистая комната, обои в горошек, за окном ветер треплет одевшиеся первой листвой тополя. Середина мая, наверное. Никак не разобрать число на календаре. На стенке, чуть ниже портрета товарища Микояна. Черная тарелка радио бубнит новости:
- С небывалым энтузиазмом готовятся к весеннему севу крестьяне Тамбовской области. Свободный труд на свободной земле объединяет и сплачивает советских людей. Теперь, когда ужасы троцкистско-сталинской диктатуры в прошлом, когда страна в едином порыве очищается от мрачных извращений недавних лет, трудящиеся с чистым сердцем работают на благо социализма. Как учит нас товарищ Микоян...
Радио заглушил обиженный детский плач. Ворвались Машка с Димкой и, размазывая сопли по щекам, принялись орать:
- Ты нас обманул! Обещал в зоопарк, а сам! А сам!
Выступила из темноты тетка Авдотья, принялась их гладить и утешать, одновременно и показывая "козу рогатую", и причитая "Ох, Саша-Саша".
- Товарищ Лучницкий? - сунулся в дверь котообразный чекист. - Пройдемте, у нас к вам серьезный разговор. Кстати, привет от Константина Павловича. Очень положительно вас рекомендовал...
Саша рывком вскочил, сбросил на пол одеяло. Недовольно завозилась в постели Люся, но так и не проснулась.
В окошко спелым апельсином глядела полная луна. Неярко высвечивалось время на стенных часах: 04:13. Ветер, забравшись в форточку, беззастенчиво теребил занавеску.
"Никогда! Никуда! Сдурели они все! - колотилось под кожей, там, где полагалось находиться сердцу. - Тоже мне, нашли идиота!"
И стыдно было лишь от того, что он ведь и в самом деле не принес Манечке котенка.