Аннотация: произведение новое и я до конца еще не решил как оно закончится. Вывешиваю первый вариант. Если у кого-то из читателей вдруг проснется что-то внутри и захочется поделится соображениями, милость прошу.
Чпок-чпок. Болото не хочет отпускать то, что в него попало, поэтому приходилось вырывать ноги силой из жижи. Болото красивое. Оно сохранило первозданность того времени, когда из Моря стала вылезать суша, а на сушу стали вылезать водяные твари, отращивать себе лапы и легкие. На Земле хороших болот осталось не много, а те, что все же избежали участи осушения с последующей застройкой изучены вдоль и по поперек. Благо что флора и фауна других планет не оставит ученых без тем для работы. Болота просто кишат организмами. Много болот появлялось после победного шествия ледников. Возможно, и это болото, по которому сейчас шел Глеб, наследство ледника, а, может быть, это раньше было озеро, да только река, питавшее его сменила русло, вот оно и заросло, или сюда упал метеорит, кратер залило дождевой водой или близкими грунтовыми водами. Гадать можно долго, да только эти отгадки не помогут вернуться домой раньше. Глеб уверено шел в прорезиненном костюме по колено в липкой жиже. Он шел на прямик, спокойно пересекая гиблые топи. Вот уже лет пять прошло, как запустили гидрокостюмы с прослойкой ЛВД-4. Хороший такой костюм, надежный, и прослойка эта хороша, создавая электромагнитный импульс, она придает поверхности костюма отрицательную плотность, под действием которой вода выталкивает человека из любой трясины. Жаль только маловата мощность, не хватает ее для левитации, впрочем, эта была бы уже полная фантастика.
Глеб шел на наблюдательный пункт, куда была подведена вся аппаратура слежения за болотом. Еще в детстве он верил, что болото это живое существо обладающее разумом. В студенческие годы эта уверенность не пропала и он начал собирать материалы по этому вопросу. Увидев статью в газете, о том что "...строительство гидроэнергетической базы проходит в несоответствии с графиком в связи, с чем заказчик... терпит убыток. В результате нарушения торгового соглашения будет возбуждено... дело. Рабочие утверждают, что каждый раз приступая к работе их "атакует" огромное количество обитателей близлежайшего болота". Торбин запросил сведенья о болоте. Болото никогда не отличалось агрессивностью и по нему свободно можно было гулять в поисках грибов и ягод. Тогда он запросил сведенья о строившейся базе и выяснил, что она нарушает экосистему, но подобной минимальной погрешностью можно было пренебречь, так как в течение пяти лет экосистема полностью восстановится. Но за год работ в болоте обнаружены мутации некоторых видов, строительство базы на это повлиять не могло. Торбин сделал возможный единственный вывод, что это всего лишь защитная реакция болота. Он запросил исследовательскую экспедицию на Сею и отправился на нее первым же звездолетом с лабораторией. Как только была установлена лаборатория Глеб тут же с головой окунулся в работу, но без результатов этот энтузиазм стал спадать. На Сее он сидел уже второй месяц, а видимых результатов так и не обнаружил и судя по всему их не будет, так как предварительные данные исследований говорили за то, что воздействие используемых рабочими материалов на живые организмы этой планеты не было полностью изучено. В связи с этим и появились мутанты. Что ж, это не первая ложная тревога и расстраиваться, в общем-то, нечего, но все равно обидно. Багровое солнце промелькнуло между деревьями и тут же исчезло. Оставив лес наедине с пока еще сонными, но стремительно набирающими силу сумерками, Глеб шел точно по прямой, словно следуя за незримой нитью. Глеб шел домой. Он устал и кажется, простудился.
Придя, домой Глеб прошел через дезенфицирующий душ и бросил костюм в утиль. В баре его уже поджидала бутылочка доброго коньяка, а в холодильнике нарезанный дольками лимон. Глеб пару раз оглушительно чихнул и вспомнил, что нужно поправить здоровье. Он выпил, закусил, уселся в кресло перед телевизором и закурил, беззаботно пуская кольца белого дыма в потолок. Докурив сигарету, пришло решение повалятся в горячей ванной. Он уже даже поднялся, как совершенно не к стати заверещал видеофон и на экране появилась до одурения опостылевшая морда начальника. Настроение резко упало, так как коньяк уже всосался, побежал по телу наполняя его приятной теплотой и негой, добрался до мозга и разогнал все мысли, оставив лишь приятную пустоту покоя и отдыха, а от этой морды ничего хорошего ждать не приходилось.
--Добрый день, Глеб, - сказала морда.
--Пока вы не позвонили, он действительно был добрым, - ответил Глеб.
--Но-но, поговори у меня так с начальством, - сказала морда, - враз уволю без выходного пособия.
"Уволишь ты, старый мудак, как же, - подумал Глеб. - За те деньги, которые я тебе приношу ты мне в жопу дуть должен, а не уважения требовать".
--Так в чем дело, Антон Семенович?
--Дело в том что ты немедленно отбываешь на Анею и поступаешь в распоряжение ФСК.
Внутри Глеба все оборвалось, так как он всей душей ненавидел Федерацию Стратегических Колонистов, за то что они сбрасывали зонды на планеты с атмосферой, которые изменяли атмосферу и биосферу под земную. От подобной колонизации с планеты исчезало все живое раньше, чем туда успевали добраться ученые. А ведь флора и фауна этих планет могла содержать такое количество открытий, благодаря которым человечество сделало бы огромный скачек. Взять к примеру анальную железу морского тарпана из которого была получена сыворотка от СПИДа-4, или королевскую саламандру благодаря которой был получен регенерин.
--Пошел ты к чертовой матери вместе со своим ФСК,-закричал Глеб в видеофон.-Я никуда не полечу.
--Может быть у тебя появились деньги чтобы выкупить контракт, - невозмутимо осведомилась морда, - или тебе захотелось похлебать казенных харчей пару лет?
--Нет, - ответил Глеб и обессиленно рухнул на диван обхватив голову руками.
--За это задание ты получишь четыре миллиона и сможешь выкупить контракт и хорошенько отдохнуть на курорте. В почтовом ящике найдешь билет до Анеи и все ЦУ()ценные указания).
Глеб поднял голову, но морда уже пропала.
В почтовом ящике действительно было все, что перечислил Дорогой Товарищ Шеф: маленький пластиковый билет, огромный цветастый буклет рекламных предложений и уж совсем непомерный список ЦУ, в котором были описаны права и полномочия Глеба. Прочитав которые стало ясно, что никаких прав, а тем более полномочий он не имеет, так как Дорогой Товарищ Шеф продал его ФСК со всеми потрохами. Даже возражения не в своей сфере деятельности могли расцениваться как саботаж со всеми отсюда вытекающими...
--Будильник на восемь, - рявкнул Глеб.
Будильник пикнул, соглашаясь с хозяином. "Какой же все-таки гад мой Дорогой Товарищ Шеф, - подумал Глеб. - Такой вечер испоганил, ублюдок!"
Глеб основательно накачался коньяком и молча курил у окна. Вспомнился стих Рябинова и Глеб прочитал его вслух:
--Сентиментальность разобрала
Меланхолия, вдруг, навалилась
И все больше и больше стано-
Вилась слеза
А потом налилась, и за шиворот
Мне свалилась.
Глеб замолчал и прислушался к навалившейся тишине. Все. Устал. Спать
До аэропорта добрался на попутке. Водитель всю дорогу рассказывал Глебу, как трудна жизнь фермера, как ему тяжело в новых колониях. Беспрерывно жаловался на каких-то чиновников, на ушлого соседа, переставившего колышки на сопредельной с ним территории и на рынок сбыта, который контролирует ФСК. В самолете Глеб так накачался виски на халяву, что даже решил задраться на встречающего его майора и даже набить ему морду или хотя бы в нее плюнуть. В космопорту народу было просто не продохнуть, однако встречающего его майора он узнал сразу. От него веяло такой армией, что проходившие мимо него мужчины либо сгибались и пытались поскорее ретироваться, либо выправляли грудь колесом и чуть ли не отдавали честь. При такой четкой градации Глеб больше относился к первым, но вот ему ретироваться было некуда, так что он до предела скукожился и пошел поступать в полное распоряжение нового начальства.
- Добрый день,- сказал Глеб как можно небрежнее. - Я от Геворкяна.
И на всякий случай добавил: биолог.
- Я представлял, как раз нечто похожее на тебя, - сказал майор после тщательного разглядывания Глеба.
Глеб попытался возразить, но натолкнулся на непроницаемую стену презрения и проглотил обиду. В этот момент раздался мягкий шлепок и по плечу майора потек белый с зелеными прожилками голубиный помет. Майор медленно повернулся и его лицо начало стремительно меняться. Оно словно зажило собственной жизнью: мышцы пришли в совершенно беспорядочное движение, глазные яблоки завращались в разных направлениях, стремительно наливаясь кровью. Глеб внутренне сжался от такого зрелища и попытался просочиться в землю. Через мгновение майор открыл шквальный огонь по обидчикам, хотя было совершенно не понятно когда он успел достать пистолет и привести его в боевое положение. В космопорту началась паника: люди судорожно спасались бегством сталкиваясь друг с другом и заползая под стулья, голуби бились о стены продолжая панически серить на людей. Зал наполнился кислым запахом пороха и дерьма, возможно даже не только голубиного. Стрельба неожиданно прекратилась, и майор достал удостоверение, высоко поднимая его над головой.
- Успокойтесь, граждане, только что была проведена специальная операция ФСК, спасибо за содействие.
После этого он достал платок и начал вытирать плечо, злобно посматривая на Глеба, словно это он подговорил голубей нагадить именно на майора.
- Документы,- сказал майор и протянул руку.
Глеб поспешно протянул документы.
- Так Глеб Викулович Торбин, у тебя есть около часа пока, я буду оформлять все необходимое, можешь пока посидеть вон в том кафе.
Сказал и исчез. Не человек, а машина для убийства. На Глеба навалилась какая-то вялая апатия, и он покорно поплелся в указанное кафе. "На дворе ХХV век, век высоких технологий, которые начали развиваться еще в ХIХ и продолжают развиваться теми же темпами, а голуби как срали на людей так и срут" - думал Глеб, начиная нервно хихикать.
Кафе было стандартным во всех отношениях. Таких наберется двенадцать на дюжину космопортов. Клиентура была тоже стандартная, по крайней мере, в поведении: те, кто безнадежно опоздал и те, кто нервно собирался это сделать. С местами, однако, было туго и Глеб решил подсесть к невзрачному мужичку, таких обычно в толпе даже не замечают, который угрюмо заливался пивом. Сразу видно опоздал. Этот хотя бы не будет раздражать, постоянно спрашивая время и вообще лезть с дуратскими вопросами.
- Опоздал,- сказал мужик и посмотрел на Глеба.
- Бывает,- спокойно отозвался Глеб, а про себя подумал: "Началось".
- К дочери на свадьбу опоздал,- горестно выдохнул мужик и приложился к кружке.
- Это еще не повод чтобы напиваться.
- Да? - горько усмехнулся он,- А что же вы предлагаете?
- Поймите все ваши проблемы, они ничто. Это тлен, прах и попросту бесполезная растрата нервов,- Глеб никогда не был любителем заводить разговоры с совершенно посторонними людьми ограничиваясь необходимыми для вежливости фразами, но сейчас он чувствовал, что его нервы напряжены до предела и слова сами, помимо воли складываются в причудливый монолог.- Вот вы сейчас пьете пиво и думаете, что это поможет вам решить ваши проблемы? Ничего подобного. Это лишь отодвигает на время понимание происходящего в вашем сознании. Но проблема-то от этого не исчезнет в реальной жизни. Поэтому после пробуждения вы вновь столкнетесь с ней нос к носу. И здесь возникает два пути: либо вновь вернуться к возлияниям, либо все-таки решить проблему. Первый способ невозможен, так как это дело никогда ничем хорошим не заканчивалось, вы себе создадите лишь еще больше проблем. Во втором случае возможен тупик, когда проблему действительно невозможно разрешить и тут у нас возникает желание вернуться к первому способу. Либо... Либо найти третий.
- Интересно какой?- Мужик несколько оживился и с интересом рассматривал Глеба.
- Пересмотреть свое отношение к проблеме.
- Например?
- Ну, например вас не устраивает ваш нос. Эта проблема разрешаема, но мы предположим что нет. Вот подумаете, сколько людей живет с некрасивыми носами. Однако смотришь на них и понимаешь, что они счастливы. Для них нос это всего лишь орган обоняния и не больше. Но могу вам предложить и способ отрешения от других проблем, которым я пользуюсь уже давно.
- Буду признателен.
- Скажем вас не повысили в должности потому, что вас невзлюбил начальник или вы действительно недостойны повышения, но его очень хочется. Так хочется, что реально оценить свои возможности вы не в состоянии. Возьмите, скажем, того же пива, попейте его не спеша, посмотрите на свет. Проследите за движением пузырьков, как они водят хороводы и нестройной гурьбой выплывают на поверхность. Представьте, что это не просто пузырьки, а целая вселенная, в которой есть свои галактики, где на какой-то планете сидит человек и расстраивается по тому же поводу что и вы. Осознайте это и вы поймете, как мелки и несущественны ваши горести, человека, в чьих силах одним глотком уничтожить не только того начальника, что не дал этому человеку повышения, такого же, кстати, как и ваш, но и всю вселенную.
- А как же тот человек, который как бы я? - несколько обескуражено спросил мужик.
- А что он вам сват, брат? - весело отмахнулся Глеб.- Вы его видеть не видели, и знать не знали и вообще его нет.
- Да-а-а.
- И запомните, что алкоголь никогда вам не поможет решить проблемы. Никогда. Тем более в таких количествах.
Мужик ошеломленно молчал, а Глеб наслаждался произведенным впечатление, когда подошел официант.
- Что вы будете заказывать,- обратился он к Глебу.
- Кофе, кремовое пирожное и пол грамма гашиша.
Официант удалился, а Глеб добавил уже удаляющейся спине мужика:
-Вот так вот дорогой мой. Меньше алкоголя и больше здравого смысла.
Майор вернулся через полтора часа злой до предела, но в новом пиджаке. Впрочем, от такого человека нельзя было ожидать ничего другого. Такие люди из кожи вон вылезут, отдадут последние деньги, но не позволят себе ходить с пятном. Так сказать берегут незапятнанность репутации во всех мыслимых и не мыслимых смыслах этого слова. "А я бы просто тряпочкой протер" - вяло подумал Глеб. Майор нервно махнул рукой, и Глеб обреченно поплелся за ним. Гашиш оказался на удивление хорошим и Глеба начал разбирать смех. Он шел за майором в ногу и корчил умильные рожицы, от чего смех все-таки вылезал наружу. Регистрацию прошли на удивление быстро и даже без досмотра багажа. Пока их вносили в реестр пассажиров майор повернулся к Глебу и резко ткнул его в солнечное сплетение.
- Если не прекратишь пояснячать, я нанесу тебе травму. Понял?
- Так точно, ваше высокоблагородие.
Возле корабля их ждало десять человек, в форме мобильной пехоты. Не смотря на разницу в росте все они казались огромными, чувствовалось, что каждый из них может мимоходом свернуть шею и не заметить. Глеба невольно передернуло от одной мысли, что это может оказаться его шея. На их фоне резко выделялась хрупкая девушка в рясе священника.
- Я мать Дарена, - робко, но с легким вызовом ответила она, на что майор впервые за день улыбнулся.
- Эта милая девушка доброволец, - вмешался один из пехотинцев, смуглый парень с повадками хорька, - будет вместо безвременно почившего капеллана Антония спасать наши души, а мы в свою очередь будем спасать ее тело.
- Ротмистр Микки, два наряда в не очереди.
- Есть.
- Где Катя? - рыкнул майор.
- Господин бригадир, вы же знаете Катю, сейчас будет.- сказал светлый парень с не по уставу шикарной бородой.
- Как появится, немедленно ко мне я научу эту суку родину любить.
Майор исчез в брюхе корабля, команда выхаживала перед трапом с наслаждением поглядывая на небо, покуривая и перекидываясь легкими фразами. Глеб по себе знал, как не хочется лезть в корабль непосредственно перед отлетом, как хочется впитать в себя небо, землю и все окружающее перед полетом в подпространстве, где даже в крохотном иллюминаторе кромешная темнота. Молодая, а вернее сказать юная священница выглядела озабочена и видимо решила немедленно начать свою благородную миссию.
- Скажите мне, пожалуйста, как вы взрослые мужчины можете терпеть такое отношение вашего командира к женщине?- резко спросила священница, словно в холодный омут окунулась.
- Какую женщину вы имеете в виду? - удивленно спросил бородатый.
- Как какую? Катю.
Все присутствующие, за исключением Глеба, словно по команде расплылись в улыбках, которым позавидовал бы и Чеширский Кот.
-Скоро вы все поймете. - Сказал бородатый.
Священница обиженно отошла в сторонку, а Глеб потихоньку знакомился с командой. Бородатый представился Иззаатом Клоотовым, на нем держалась в бригаде связь, парень, получивший наряд Домеником Бустаманте, подрывником, единственная девушка в команде, не считая священницы, была Юлия Суховерхова, снайпер.
- Скажите,- Глеб обратился к Клоотову, - ваш командир всегда такой зверь или только когда видит меня?
- Не обращай внимания. От него только что ушла жена. Как раз когда его отправили сюда в командировку. Только он прилетел на. Сею, она ему позвонила и сказала что все кончено. Но тебе волноваться не следует, стоит нам выйти в подпространство как он приложится к бутылке и будет ходить загадочный и молчаливый. Поверь мне. Это уже четвертая.
- Откуда же он возьмет бутылку, - удивился Глеб,- ведь на борту космических кораблей алкоголь строго запрещен?
- Не парься. Ты кстати медицина сам то выпить любитель?
- Обижаешь, профессионал.
- Ну и отлично. А вот собственно и Катя.
К пехотинцам подошел здоровенный мужик за два метра ростом, с огромным армейским рюкзаком быстро переговорил с ними и направился к Глебу и священнице. Которая держалась к нему ближе, видимо чувствуя себя здесь как и он не в своей тарелке.
-Добрый день,- сказал он, радостно сверкая зубами,- Михаил Катяев. Можно просто Катя.
-Рад познакомиться, - сказал Катя, - но мне пора идти.
Катя ушел, а к Глебу подошел Клоотов и демонстративно потряс мешком, что только что притащил Катя.
-Ну что, живем медицина? - радостно провозгласил он.
- Что здесь? - спросил Глеб
- Алкогольные концентраты и так, по мелочи. Нам лететь как минимум недели три-четыре. На сухую такой перелет не под силу и римскому папе, несмотря на то что он негр, а Катя найдет общий язык даже с моей тещей, так что пронести мешок растворов для него не проблема. Если бы было надо он бы и атомную бомбу на плече пронес бы и таможенники его с цветами бы до трапа провожали. Так что как только войдем в подпространство сядем за стол, а теперь на корабль.
В космосе спиртное было категорически запрещено, чуть ли не до тюрьмы. Потому как по пьяни обязательно найдется дурак, который найдет самую важную гайку в корабле и обязательно ее отколупает. Со временем корабли были глобально усовершенствованы, так что буде на корабль затешется дурак - никакого вреда он причинить не сможет. Однако законы, карающие пьянство в космосе остались, но больше на бумаге. На таможне попытки проносить алкоголь пресекались, но если становилась известно о том, что факт распития на борту все же был, на это смотрели сквозь пальцы, если только это не приводило к трагедии. Во все времена есть дураки с инициативой, от которых не спасают никакие меры предосторожности.
Самое неприятное в космических путешествиях это выход на орбиту. На челноках, которые осуществляли соединение с орбитальными кораблями стояли какие-то особые водородные двигатели, чтобы не загрязняли планету мирным атомом, но запас топлива был предельно ограничен, так что челноки просто выстреливали в космос и перегрузки порой составляли до 10 G, несмотря на то что каждый пассажир находился в отдельной изолированной камере ощущения далеко не из приятных. Пристыковавшись к кораблю, команда переплыла в пассажирский отсек и приготовилась к входу в подпространство. Через полчаса пилот сообщил о, том, что вход в подпространство прошел успешно и предупредил о включении гравитации.
Когда разбирали вещи из грузового отсека к Глебу подошел Клоотов.
- Глеб, мать Даря, ждем вас за ужином в 10 часов, форма одежды парадная.
Глеб довольно долго искал свою каюту и, конечно же, она оказалась радом с каютой священницы. Особого негатива к священнослужителем у Глеба не имелось, но в будущем столь близкое соседство могло сулить определенный род неудобств. Разложив вещи, Глеб решил почитать, но голова все время была занята другими мыслями и прочитанный текст никак не откладывался в памяти. Бессмысленно перелистывая страницы, Глеб гадал, куда он летит и зачем. Совершенно очевидно, это будет не простая исследовательская экспедиция, если его посылают в составе бригады мобильной пехоты - элиты Вооруженных Сил Земли. Возможно даже это какой-то локальный конфликт, где террористы захватили какую-то секретную лабораторию или что-то в этом роде. Возникло крепкое и от того еще более неприятное ощущение, что ему придется столкнуться со смертью, и если не умереть самому, во что верилось с большим трудом, то по крайней мере увидеть как это делают другие. До ужина оставалось около часа и Глеб изнывал от безделья, не в силах чем либо заняться. Хотелось поскорей выпить, чтобы приглушить гнусные мысли, которые с упорством сперматозоидов все лезли наружу и оплодотворяли мозг.
Когда Глеб вошел в кают-компанию, все уже собрались за столом. Мужчины облачились в парадную форму с аксельбантами, у каждого был внушительный набор колодок на груди. Юлия щеголяла в шикарном вечернем платье с глубоким декольте, на груди вместо ожерелья скромно расположилась медаль "За отвагу" второй степени с березовыми листьями. Мать Дарена, прочитала молитву, и все радостно накинулись на еду, обильно сдабривая это водкой, девушки, как водится, остановили выбор на вине. Среди всего обилия кувшинов Глеб нашел херес и жадно ополовинил его. Постепенно еда отошла на второй план, и завязались разговоры, что называется по интересам. Бригадир, как выяснилось его звали Никита Торт, молча сидел и зыркал на всех исподлобья, но со временем его взгляд все теплел и, в конце концов, он тоже скинул китель и расстегнул тугой ворот рубахи. Глеб никак не мог придумать, о чем можно бы было поговорить с окружающими его людьми. Все они казались из совершенно другого теста, нежели он сам. Однако в них не чувствовалась тяжесть, что обычно прижимает плечи, людей которые пережили войну. Мобильная пехота могла позволить себе отличных психологов, которые умело, промывали своим бойцам мозги. Убийство на поле боя или по приказу для этих людей уже не вызывало никаких внутренних конфликтов или каких-либо душевных гнойников. Это была просто работа, возможно даже любимая. Глеб смотрел в пронзительные голубые глаза Юли и понимал что это хрупкая девушка, от чьего задорного хохота губы сами расплываются в ответной улыбке, по первому приказу командира, поймает его в перекрестье оптического прицела, привычно просчитает все необходимые векторы, учтет все поправки и вышибет Глебу мозги. Впрочем, этот момент не заставит ее менее заразительно смеяться. Хотя, Глеб подозревал, что это не столько его мысли сколько, всосавшиеся в кровь винные пары нашептывают всякую чушь. По мимо Глеба молчание продолжали хранить Дарена и Торт. Тому, как и обещал Клоотов, все уже действительно было глубоко индеферентно. Он с определенным интервалом времени заливал в себя рюмку за рюмкой и прислушивался то к одному то к другому разговору, периодически вставляя короткие фразы, на которые никто не обращал внимания. Священница же страдала тем же чем и Глеб - она просто не вписывалась в сложившийся коллектив. Вскоре Глеб заметил, что щеки у Дарены отчаянно покраснели, а в глазах появился определенный блеск. В Ватикане пить явно не учили, но и не запрещали и в скором времени можно было ожидать концертов. В конце концов, Глебу просто надоело молчать и он брякнул первое, что пришло ему в голову, благо состояние уже позволяло.
- Вот уже больше месяца не проходит ощущения неправильности. Не в том смысле, что я сетую на несовершенство мира, а неправильности собственных действий. Бог уже давно обленился и на это видимо есть свои причины.
- А я где-то слышала, что если бог делает все правильно, то человек считает, что достиг всего собственными усилиями, - как не удивительно, но разговор тут же поддержала священница. Торт перевел взгляд теперь на них.
- А древние греки говорили, что если боги хотят покарать, они лишают разума.
- Это надо полагать камушек в мой огород? - оба уже были достаточно пьяны, что бы разговор пошел как у старых знакомых.
- Отчасти. Человечество так закоренело в своем прогрессе, что это уже стало самоцелью. Появилось множество людей, паразитирующих на обществе и от этого уже начинает тошнить. Маркетологи, дизайнеры, модельеры, стилисты, диетологи и шеф-поворы, но в особенности юристы, которые украли большой кусок хлеба у бога. Наш мир - это мир посредников. И все больше появляется мыслей о том, чтобы упростить этот мир.
- Мининаполеон строит грандиозные планы.
- Кстати говоря практически все гуманитарные науки вещь тоже достаточно паразитирующая, так как практического применения в основном не имеет. Кому какое дело до парадоксов Зенона, умозаключений Платона и Аристотеля. Все эти древние мыслители конечно умницы и мы их за это любим, но какое практическое применение имеет их мозговой онанизм для освоения космоса? Никакого. Туманности андромеды до одного места что думал о ней Аристотель глядя всю ночь на небо не в силах подняться или закрыть глаза с перепоя.
- Алкоголь самая жуткая вещь какую можно было придумать. Он превращает в скотов даже самых хороших людей. И мне кажется, что вы из тех людей, что скорее принижаете гениев за их человеческие слабости, чем когда-либо сделать что-то, чтобы подняться самому.
- Не нужно как говорится путать божий дар с яичницей. В церквях можно причастится вином и уйти на из нее одухотворенным, а можно вылакать пол бочки и шататься в поисках сомнительных приключений по городу, показывая всем и каждому какой-же ты все-таки урод. Алкоголь милочка дан человеку в назидание, чтобы он не возгордился. Чтобы помнил, что он ничтожество. Жил скажем человек поживал, горя не знал, а вот опрокинул стакан другой и стыдно ему стало что он так бессмысленно потратил лучшие годы своей жизни и ничего не добился. Маленький дом, дрянь жена и дебилы дети. Грустно. А вот выпил он и потянуло его поменять все. Вдруг захотелось сделать что-то доброе, искупить все годы своей бесполезной жизни.
- Да, избить, например жену и детей.- Дарена, кажется, только не притопнула.
- А как же? Кому же еще учить их уму разуму, как не пьяному мужу и отцу? Он этого ни разу в жизни не делал и пара стаканов дает возможность исправиться,- невозмутимо изрек откинувшийся на спинку стула Глеб.
- Вы серьезно это говорите?- как-то по детски удивилась священница.
- Конечно, нет, вы меня просто не слушаете! Я не говорю об агрессорах и домашних тиранах, я говорю о людях благонадежных. Вечер дарит свободу, а утро страх и раскаянье. Ничто так не подстегивает к жизни как эти чувства. Более того, настоящий христианин всегда должен быть с похмелья, чтобы всегда страх и раскаянье, а нормальному человеку никогда, так не хочется начать жить новой жизнью, как похмельным утром. И не важно как далеко зайдет это желание, но он будет помнить, что человек смертен и, что конец близок и жизнь надо закончить как-то более достойно, чем начал.
- Береги честь смолоду, окаянный, коли с детства не привык. - Торт счел, что прошло уже достаточно времени после выпитой рюмки.
- Именно. - продолжал Глеб. - Я вот например когда работал на кафедре, почему то часто уходил в запои. Толи подсознание напоминало мне о студенческих годах, толи просто расположение планет этому способствовало. Если бы я скажем был сторожем в какой-нибудь дыре, то мог бы приходить на роботу пьяным, без зазрения совести похмелятся и вообще совмещать общественно полезное дело и моральное разложение, но работая с людьми я просто не мог позволить себе подобной роскоши. Безусловно, каждый из них придет к этому рано или поздно и в собственном объеме, но пропагандировать, пусть даже косвенно, я не имел морального права.
- Я кстати еще не видел ни одного непьющего медика.- Торт снова остаканился.
- Уверяю вас они есть, но их очень мало.
- Стыдно вести спор о вреде алкоголизма и бытового пьянства когда изо рта метровый факел перегара. Я начинаю подозревать с вашей стороны как минимум предвзятое отношение к вопросу, - в разговор вмешался порядком раскрасневшийся Клоотов.
- Нам религия не запрещает.
- А бог?- Глеб уже не смог сдержатся.
- Я не отвечаю на провакационные вопросы.
- Я других и не задаю.
- Это я уже заметила и поэтому оставлю вас. Спокойной ночи.
Веселье постепенно затихало. Кто был по приличнее разошелся по каютам самостоятельно, кто нет расползался. Как Глеб попал в каюту он не понял, судя по всему его по дороге закинул Клоотов.
Так закончился первый день пути.
Утро было испорчено одним лишь пробуждением. Самое дурацкое похмелье это от портвейна, даже лишний стакан способен испоганить, следующий день, не говоря уже о лишнем кувшине. Кто-то заботливо поставил возле кровати огромную кружку с водой и тазик. Вода - это хорошо, а вот тазик... Если его поставил Клоотов, который вчера был на пол ставки нянькой, это одно, а если Юля, это другое, хуже всего если это Дарена. Почему-то Глебу больше всего не хотелось, чтобы священница носила ему тазики. Кое-как водрузив себя на ноги, Глеб отправился в ванну с твердым намереньем помыться, однако сил хватило только на элементарный туалет. В кают-компании народу было не много. Катя уже что-то разводил в кувшинах. Не смотря на раннее время и количество выпитого вчера, народ представлял собой вид крайне благонадежный, и совершенно измученный похмельем Глеб от этого еще больше стыдился.
- Эй, медицина, что вчера пил? - обратился Катя к Глебу.
- Портвейн, - глухо, как из трубы отозвался Глеб.
- Ну и дурак, кто ж портвейном-то напивается? Темная ты душа. Портвейн для вкусных стихов, прохладных вечеров, да и просто для легкого состояния души. А ты им напился. Стыдно, медицина, должен знать, что если хочешь напиться ничего лучше водки не придумали. На вот, лечись.
Перед Глебом возник запотевший кувшин с чем-то красненьким. Глеб настороженно попробовал, красненькое оказалось слабеньким и крайне приятным на вкус. После пары стаканчиков появились силы на первую сигарету, и он с удовольствием запыхтел, благодушно пуская белые колечки в потолок. Допив кувшин, Глеб вернулся в каюту и смог принять душ. Теплые струи воды смывали с тела похмелье и уносились в глубь корабля, где без остатка оставляли его в очистительных фильтрах. Легкое состояние от вина осталось и это радовало. Переодевшись Глеб вернулся в кают компанию, где будто никуда и не уходив сидел Торт и слушал джаз, по-прежнему изредка запивая его водкой. Говорить с ним было не о чем по тому как прежде его нужно было догнать по проценту алкоголя в организме. Во-первых, Глебу не хотелось начинать день с "тяжелой артиллерии", а во-вторых, догнать бригадира простому смертному было явно не по силам, да и не нужно. Торт в своем пьяном угаре выглядел вполне самодостаточным.
Глеб прошел в центр кают компании и сел в одно из глубоких кресел. Кресло слегка задумалось и приняло форму тела, снизив слегка гравитацию, от чего приятно загудели ноги, которые и устать-то по идее не успели. Из под левого подлокотника выехала сенсорная панель. Глеб выбрал себе кальян по-турецки с примесью гашиша и краткий выпуск галактических новостей.
На экране появилась заставка с гербом республики, заиграл гимн и как всегда бодрый голос диктора изрыгнул фальшивое приветствие и начал с краткого обзора событий. Если кратко то все у нашей республики хорошо, а о другом порядочному гражданину вроде и беспокоится незачем. После краткого обзора новостей кресло подало кальян. Глеб жадно затянулся и погрузился в выпуск новостей. Гашиш, как и ожидалось, оказался паршивым, впрочем, в корабельных барах надеяться на что-то лучшее не приходилось, но и большее в данном случае было бы перебором. Просмотрев ворох новостей до конца, Глеб смог сделать всего одно наблюдение. На Анее, главной планете звезды Стон все было хорошо, настолько хорошо, что про нее ничего не сказали. Вообще. Хотя это была столица системы Стон, планета с высшей степени развитой инфраструктурой, курортный рай, а заодно и административный центр пяти других планет этой системы, три из которых являлись огромными рудниками, приносившими баснословную прибыль. Две другие были мало пригодными для жизни: газовый гигант и вечно раскаленный до адских температур кусок железа.
Тотальное молчание о системе Стон, одной из житниц республики, могло означать только одно - молчать есть о чем, а следовательно Глебу есть чего опасаться. Возможно неопределенность на данный момент это самое слабое из переживаний уготованных ему судьбой.
Глеб повысил процентное содержание гашиша в кальяне, уменьшил гравитацию и сменил канал. Шла общеобразовательная передача об океанских глубинах на планете Спайк, где Глебу побывать так и не удалось. "И вряд ли придется" - вяло подумал Глеб. Гашиш в кальян медленно кончался и Глеб все больше и больше погружался в океанскую глубину, пока не растворился в ней окончательно.