Аннотация: После кораблекрушения отношений, шторм судьбы выбрасывает главного героя на остров одиночества.
ДНЕВНИК "РОБИНЗОНА"
Все началось промозглым израильским днем, тридцать первого декабря две тысячи седьмого года, когда я, отработав утреннюю смену, в спешке бегал по торговому центру в поисках новогоднего подарка для любимой. Купив очаровательные домашние "онучи" для Ларисы, я позвонил ей, чтобы сообщить, что на Новый год заказал места в "Премьере". После долгих гудков Лариса взяла, наконец, трубку и, выслушав хлопотливое бормотание влюбленного тетерева, буднично поставила перед фактом: " Никита, я ухожу от тебя...". Я остановился как вкопанный посреди людской пешеходной реки и неуверенно переспросил, надеясь, что ослышался. "Я ухожу от тебя к другому человеку...Послушай, Никита - это химия. Ты замечательный, талантливый, красивый, но я хочу другого. С ним мне лучше. Так что, прощай". Короткие гудки оборвавшихся надежд, волна липкого страха одиночества - в одно мгновенье корабль жизни натолкнулся на подводные рифы и затонул. Я остался один. Вокруг меня образовалась полоса отчуждения - видимо обостренное чувство утраты било по окружающим сильнее любой психотропной пушки. Девушки обходили меня стороной, справедливо полагая, что спасение утопающих, дело рук самих утопающих. И тогда я решил начать вести дневник. Дневник - это единственный друг, который выслушает, высушит слезы и поможет быть сильным. Дневник - вот мой добрый "пятница", молчаливый современник событий вынужденного островитянина.
31 декабря 2007 года.
Я приехал в затхлую холостяцкую берлогу, распахнул окна, вслушиваясь в новогодний дождь за окном, открыл, приготовленное для романтического вечера, шампанское и под чуть слышный блюз перелил обе бутылки в себя. Ожидаемое веселье не приходило. Видимо встретившись по пути с пьяным Дедом Морозом, оно решило посетить спящих детишек, а мне взамен оставило глухую голодную псину боли. Я побродил кругами по моей хижине, да и позвонил бывшей жене. Моя "бывшая", была существом практичным и жила по жестким законам реальности, что собственно и было в свое время причиной нашего развода. Прожив три года каждый своей жизнью и родив сына, мы к общему удовлетворению разошлись по разные стороны ринга, оставшись как ни странно хорошими приятелями. "Привет, Ник! Как дела? Сколько девушек завалил в этом году на свой холостяцкий диван?" - послышался в трубке жизнерадостный Дашкин голос.
"Слушай, вы, что на Новый год делаете?" - унылым серым голосом протянул я, глядя в дождливую хмарь за окном.
"Любарский, ты чего скис? Что, Ларка курва кинула? А я тебя предупреждала...Эх, телок ты...Совсем в бабах ничего не смыслишь...Дома мы. Давай приходи. Андрюха по отцу соскучился, да и Петров будет рад мужской компании. Давай, часиков в восемь", - не дожидаясь ответа, Дарья бросила трубку. Я почесал небритый подбородок, проверил наличность, взял "ноутбук" и поехал в любимый бар, где в сигаретном дыму, шуме голосов и звоне пивных кружек мне так нравилось писать свои рассказы. Хозяин бара уважительно называл меня "Господин Писатель" и всегда держал для меня уютный столик в закутке с отполированной задами посетителей деревянной же лавкой. Бар был выполнен в лучшей традиции ирландских пабов, в темном дереве с англоязычной тематикой. Над стойкой висел красивый транспарант: " НЕ КЛЯНЧИТЬ СДАЧУ!". На майках персонала с рекламой пива переиначенный Шекспир выглядел так: "TOO BEER OR NOT TOO BEER".
В этот день я не смог написать ни строчки. Тупо сидел, уставившись на белый экран "ноутбука" и периодически прихлебывал слабенькое вишневое пиво. Такое странное ощущение. Вот так из года в год вкладываешь, душу, энергию, чувства в другого человека и он, этот человек, наполненный тобой до краев, до блевоты уже, просто уходит, оставляя тебя опустошенным и сморщенным, лишенным своего маленького, но активного смысла жить. И ты сползаешь по стене, ты матерно воешь, ты в совершеннейшей растерянности, как потерявшийся в универмаге малыш. Я допил пиво, посмотрел на часы, сложил "комп" в рюкзачишко, расплатился, оставив щедрые чаевые, и поймал "тачку".
Дашка открыла дверь, осуждающе принюхалась к моим новогодним выхлопам, посмотрела на мое печальное лицо сенбернара и пропустила в нагретую и праздничную квартиру.
- О, какие люди и без наручников! - хохотнул Дашкин нынешний муж Серега, он же Петрович и протянул мне лапатообразную длань.
- Привет, батя! - раздался бас пятнадцатилетнего акселерата, и я обнял такого родного, почти взрослого сына.
- Привет, семейка Адамс! Ну, получайте подарки! -
Сереге я подарил красивый охотничий нож, привередливой Дашке конверт с деньгами, Андрюхе - модный в этом сезоне "мобильник", в который он тут же и углубился, позабыв о празднике.
-Твои родители обещались прийти - шепнула мне проходящая с огромным блюдом Дашка. Ну вот, наконец-то вся семья будет в сборе. В кои то веки.
- Давай, давай, пока не началось. - воровато озираясь на громыхающую на кухне жену, Серега по быстрому разлил тягучую водку по вспотевшим рюмахам. -Ну, шобы было...- он быстро опрокинул внутрь обжигающую холодную жидкость и хрумкнул маринованным огурчиком. Я последовал его примеру, и расслабляющее тепло охватило все мое существо.
- Так...-уперев руки в боки Дарья осуждающе смотрела на раскрасневшихся нас - Ну, ладно Ник - у нашего эльфа утонченного, еврейское горе. Но ты, Петров, ты...Котяра дранный...Что, подождать всех не можешь? Сейчас родители Ника придут, а ты уже в зюзю...- она сурово нахмурила лоб.
- Да я,это...- в поисках поддержки растерянный Петрович оглянулся на меня и был очень похож в этот момент на провинившегося пятиклассника - Я как раз Никите объяснял политику партии...Типа, с вами строго надо, а то на голову сядeте...Ну, что мужиком нужно быть... Правда, Никита? -
- Так за мужчин? - хитро спросил я, и мы опрокинули по второй. Дарья возмущенно фыркнула и ушла на кухню, обиженно гремя там кастрюлями. Грузный Петрович просеменил на кухню, раздались легкие звуки борьбы, шепот, хихиканье и поцелуйчики... Умиротворенный Серега вернулся и важно налил по третьей. - Ты, Никита, пойми...Проще нужно быть...Слишком ты много читаешь, старик. Все ищешь истину, любовь какую-то несусветную. А жизнь проста как мычание. Живи, радуйся, плоди детей, получай удовольствие. Чего тебе не хватает? Здоровый, умный мужик, понимаешь. Бабы тебя любят. А ты как этот... Калиостро в "Формуле любви", ищешь своей рецепт. А рецепта то и нет. Все уходит, пройдет и это. Так давай выпьем за то, что есть - за кратковременное, но берущее за...-
-За жабры...-вошла Дашка с "Оливье" - А почему без меня, мужики? - Серега тут же набулькал ей вина в высокий бокал. -Эй, детеныш, отвлекись на секунду...Тут типа новый год...- Серега протянул Андрею бокал с морсом. Парень, не отрывая глаз от экрана мобильного, взял бокал.
- Пусть у нас у всех в Новом году сбудутся все мечты. За нас! - Даша пригубила вино, мы в очередной раз влили в себя зимнюю алкогольную сказку. Потом пришли родители. Мама долго всматривалась в мое изможденное внутренними терзаниями лицо и, наконец, выдала вердикт: "Ушла? Так тебе и надо! А я говорила..." - отец мягко ее перебил - Оставь ребенка в покое. Сам разберется. С Новым Годом! - Куранты пробили в печень двенадцать раз. Все выпили, закусили, поелозили по тарелкам, попялились в бездарную телевизионную суету "звезд", снова выпили. Отдали дань традиции, одним словом. Накушавшийся "водовки" Петрович благополучно выпал из банкета в богатырский сон. Мы посидели еще ради приличия и где-то, в час ночи засобирались домой. Когда мы вышли в ночную, моросящую дождем прохладу, отец остановил меня и посмотрел мне в глаза. - Ты держись, сынок. Это всего лишь очередное испытание. Выдержишь - останешься самим собой. Удачи тебе в новом году и терпения! - он ободряюще похлопал меня по плечу, и мы разошлись по тесным каморкам миров.
1 января 2008 года.
Я проснулся один на своем двуспальном ложе и еще с пол часа смотрел в потолок, думая о том, как жить дальше. Бездарный Новый год, бездарная жизнь, проклятая любовь, мать ее! В душе падал первый январский снежок, сердце сжалось до копеечной монеты. Как же с этим жить? Сами собой в голове родились строки:
Репродуктивный фантазм
бил в мою голову, словно в таз.
Я головою качал
В такт пульсациям фраз.
Этот размеренный ритм
Унес тебя в чужой лабиринт,
Туда где живет Минотавр-страх
И где похоронят мой прах.
Иссяк словарный запас,
Завяла герань на окне,
Любовь - круги на воде...
И чудится мне в полутьме
Твой прекрасный анфас...
В голове заиграла скрипка, потом ритм подхватили виолончель и гитара. Одинокая слезинка выскочила из уголка глаза и промокнула хранящую запах ее духов подушку. Вот и первое утро на острове одиночества. Я в смешной козлиной шапке и с зонтиком из козьих шкур бреду по берегу своего мира, чтобы обнаружить след изящной белой ноги оставленной на чистом песке моей души. Кстати, ну-ка гляну в Интернет. Кто сегодня попался в хитро расставленные силки моего словоблудия? Ага...Голубоглазая блондинка тридцати лет...двое детей, но не суть...Так...Оставила номер телефона. Ну что ж, вперед, за скальпами...
Мой насмешливый баритон вибрирует от сексуальности: "Алло, Добрый день. Здравствуйте, Оксана. Какое прекрасное утро, не правда ли?". (представляю перекошенную с бодуна Оксану.)
- Хто это? Тю, Никита...Тот шо с наколкой на фотке? Накаченный такой? Привет. Та приходи до мене."
Здравствуй дорогая Украина. Люблю бескрайние леса твои, поля твои, ножки женские твои. А так же глазки, попки, грудки, вздернутые носики и взрывной характер. Хохлушки - двигатель половой энергии. Люблю вас, боготворю вас, боюсь вас.
Я купил тортик и шампанское и вот уже через два часа, благоухающий "Армани", одетый во всякие "...ани" и "...сачи", стоял у искомой двери. Калитку в Эдэм отворила сияющая небесной синевой глаз крашенная красавица.
Ксюха оказалась девушкой свойской, без претензий и высокого штиля. Приехала она из Николаева с сыном и родителями. Пока мамы и папы озирались вокруг, заделала от приблудного израильтянина еще одного сына и вот, отправив родичей на месяц в Украину, наслаждается моментом. Мы выпили шампусик, и пока дети увлеклись в своей комнате фильмой, очень качественно и с придыханием начали целоваться. Неожиданно ее требовательная рука расстегнула мой напрягшийся ремень, вжикнула молнией замка и извлекла на свет Божий мой инструментарий. Я перестал целоваться и с удивлением начал радоваться знакомству. Вобрав его в себя, она вдруг опомнилась и, освободив от меня напряженного, свой "нежный рот - сплошное целованье", спросила: " А ты успеешь сделать это быстро? А то вдруг дети выйдут..."
События развивались слишком бурно, поэтому я мягко вырвал из ее приятной ладошки свой "нефритовый стержень" и аккуратно спрятал на место.
-Давай сделаем это у меня дома.- Ксюха мгновенно согласилась, переоделась в белые обтягивающие одежды и вот уже, вооружившись новым шампанским, мы едем ко мне домой. Шампанское плавно перетекает в нас, одежда медленно опадает на пол...Подсечка, бросок, койка...Страстные поцелуи...Ну...Ну...У тебя резинка есть? Черт. Я восемь лет был с одной и той же дамой. Нету. Sorry...Быстро одеваемся, идем в торговый центр. Краснея, как пионер, прошу резинок малиновых. Не глядя, беру. Идем домой. Начинаем целоваться еще в подъезде...На всякий случай проверил что купил - жвачка малиновая...Блин...Тупица...Возвращаемся в центр. Громко требую презервативов и, получив искомое, с боями прорываюсь ко мне на кровать. Накал страстей, треск сшибающихся тел...Супер! А можно так...и так...и здесь...И даже вот тут...Ну, ваще...Пять часов физкультуры. Потом суши-бар. Еще немного алкоголя и меня начинает "рубить" после бессонной ночи. Засыпаю прямо в кресле. Ксюха меня будит, когда приносят счет. Долго смотрю на трехзначное чудовище нарисованное в принесенном счете. Потом такси, ее подъезд, опять такси, моя взбудораженная кровать. Тьма.
2 января 2008 года.
Потолок. И пустота. Я парю в невесомости пофигизма. Встал. Выпил черного кофе, собрал спортивную сумку и пошел в спорт клуб. В клубе было хорошо, но скучно. Красавицы предпочитали спать допоздна, жрать сладкое и ублажать дядечек. В клуб ходило исключительно старичье, либо перекаченные пупсы-фанаты. Поэтому вид бледных неаппетитных старческих конечностей омываемых хлорными водами бассейна и джакузи заставлял давать все большие нагрузки на и без того замороченное тело. Посидел в сауне в обществе высохшей мумии неопределенного пола и жирной похожей на курицу гриль, бабищи. Когда курица стала подгорать, вышел вон. Попил в местном кафетерии свежего выжатого сока и решил заглянуть в гости к мудрой маме.
Родители развелись уже давно и жили раздельно. Мама выбила из зажравшегося государства однокомнатную квартирку в доме с определенным возрастным пределом жильцов. И я в стремлении завтракать и поплакать направил свои стопы к маме.
Мама встретила меня во всеоружии воинствующей правоты, вкусными бутербродами и потрясающим чаем с бергамотом.
- Как ты можешь, Никита, продолжать желать эту вертихвостку. Неужели ты не понимаешь, что она просто использовала тебя. Ну что ты ведешь себя как дурак, ей Богу. Взрослый мужчина...-
Я молча прихлебывал чай и поедал очередной союз свинины и злаковых. - Мама, я просто люблю ее. Вот и все. И ничего уже не желаю, и никого не жду. Без нее мне пусто, понимаешь?-
- Ты просто вбил себе это в голову. Переключись! - мама презрительно фыркнула - Ты должен работать над собой. Займись медитациями, прочитай книги, которые я тебе подсовываю, в конце концов. Хватит жалеть себя. -
Я обреченно жевал бутерброд и думал о Ларисе. Как она там? Хорошо ли ей...Как это чужие руки ее ласкают и этпроникновения чужие...Кровь прилила к голове и я перестал жевать. Черт...Нужно переключиться...Вот например Ксюха...А что Ксюха? Просто красивая кукла. Физкультурница, блин. Кстати, надо позвонить. Я вытащил мобильник и набрал номер Оксаны. - Олле..-
- Ксюша, привет. Как дела?-
- А, классно отдохнули вчера. Мне понравилось.-
- А как насчет продолжения?-
-Знаешь, Никита, продолжения не получится. Я решила вернуться к своему бывшему парню.-
- Нет проблем. Удачи тебя, Ксю.-
-Счастливо, Ник. Пока.-
Что ж, из хватания за мой пенис не родилось латиноамериканской страсти. Да это, наверное, и к лучшему. Я еще погрелся с пол часика в лучах материнской любви и, осознав все что было нужно осознать, поплелся домой сквозь дождливый серый воздух израильской зимы.
Дома меня ждало переполненное сообщениями окно в мир - ИНТЕРНЕТ. Мои виртуальные подруги наперебой поздравляли меня с Новым годом и желали, желали и желали счастья в мифической семейной жизни. Кто-то обижался, что я не отвечаю в три часа ночи на вопрос, кто-то требовал немедленного участия в собственной судьбе, кто-то просто тихо обижался на мое молчание, не понимая, что Интернет для меня никогда не станет главной темой. Я жил в реале. Единственный человек, с которым я мог говорить обо всем и который воспринимал меня таким, какой есть, это была моя школьная любовь Ленка. Из смешливой девчонки, за которой табуном бегали все мальчишки из нашего класса, Ленча выросла в серьезного руководителя собственного производства. Обзаведясь двумя сыновьями, она благополучно развелась и жила в тихом гражданском браке с просто Вовой, который души не чаял в своей искрометной жене. Так вот с Ленкой мог я часами трепаться в Интернете ни о чем, просто наслаждаясь общением и теплом друг друга.
- Ник, привет. Че, опять кисляк маньдячишь? - Ленка как всегда чувствовала полутона моего настроения.
- С какого перепугу? - ответил я ее коронной фразой.- Как дела в России-матушке?
- Да все нормально. Вот с Вовиком по магазинам собираемся - сделаем себе праздник.-
-Хорошо тебе, у тебя Вовик есть. -
-А что, твой Ларчик, наконец, открылся? И ты увидал, какое говно хранил все эти годы?-
-Типа того. Ларчик свалил. И теперь моя смерть в яйце...В моем же.-
Я переполз из мэйл-агента на сайт знакомств. Оппа...Алена, тугая брюнетка с ярко выраженной сексуальностью ответила на запрос моего расширенного от желания любви внутреннего органа. То бишь сердца, мать его. И опять же оставила телефончик. Прямое включение. Голос Левитана. Говорит и показывает Никита. Добрый день. Буду краток. Я - Никита. А дальше сами. "Ален, привет...Да...Да...Да...Давай. Хорошо...В три часа" - недоуменно повесил трубку. В три часа за мной заехала на белой мазде, бизнес-леди, хозяйка тур. агентства Алена Эдельвейс и мы поехали в магазин делать покупки. Позже, глубоким вечером, она приехала ко мне в гости. Полутона, мерцают свечи, из динамиков звучит глубокий черный блюз далекого континента. Красное вино. Очень мягкие податливые губы.
Утро. Ее спортивная спина рядом. Ей не мешает мой храп. Удивительно. Она проснулась, и мы сделали это опять. Я накормил ее кашей. И мы сделали это опять. Нам пора на работу. И мы делаем это опять. Через неделю она скажет мне, что у нее есть женатый абориген и у нее все в порядке. А я очень хороший и сладкий мальчик. А пока мы делаем это опять и нам хорошо.
12 января 2008 года.
Не о чем было писать. Грустил. Душил собственные чувства. Наступал на горло собственной песне. Короче жопился. Пока опять не познакомился в сети.
Она приехала на большой, похожей на акулу машине. Долго рассматривала меня через идеально вымытое стекло, затем, словно решившись, встряхнула длинными светлыми волосами и вышла из экипажа. На ней была коричневая кожаная курточка с бахромой, в тон ей короткая юбчонка и ботфорты, в свое время олицетворяющие принадлежность к профессии, как мушкетеров, так и проституток.
Одновременно, напоминая, Памелу Андерсен и телеведущую Анфису Чехову, призывно покачивая бедрами, она поднялась вслед за мной в уютную двухкомнатную келью, где я имел честь проживать в необременительном одиночестве. Приняв бокал красного ароматного грузинского вина, она медленно разоблачилась и заняла меня неторопливой беседой минут на пятнадцать, что видимо, означало прелюдию в наших быстро развивающихся отношениях. Слово "потрахаться" - выпорхнувшее бабочкой из ее уст напоминало диковинное насекомое, прилетевшее ко мне из иных широт. А "ихний" муж - господин Издатель, пассивно радовал меня своей лояльностью к увлечениям жены и даже мог за мои деньги сделать меня Великим Писателем. Когда ее речь накалилась как вольфрамовая нить в "лампочке Ильича", я притянул ее к себе и отправился в путешествие под Юбкой, опытными руками картографа ощупывая великолепный капитолийские холмы и прочий бархатисто упругий ландшафт дорогого холеного тела.
- Пятьсот шекелей.- просто сказала она.
- Не понял? - замер я в области ее таза.
-Я стою пятьсот шекелей.-
- Ах, даже так...- вяло удивился я. - В данной ситуации мой талант бесценен. Ты сейчас в руках классика пост советского модернизма. (не знаю что это за хрень, но на блондинок действует, так же как "Академик Келдыш" при знакомстве). Могу сделать тебе скидку, как группе быстрого реагирования. -
- Ну, ты наглец! -
- Каков есть. - с достоинством ответил я продолжая оглаживать начинающееся волноваться тело.
- Бартер пойдет? Говорят я хороший массажист.-
Бартер прошел. Но пустота в душе так и осталась.
14 февраля.
Еще несколько раз встречался с женой издателя. Но то, что порою хорошо для тела, не всегда хорошо для души. А в душе у меня зима.
Наступил ненавидимый мною день влюбленных, когда парочки дарят друг другу милые подарки, когда ты чувствуешь заботу и любовь своей партнерши и сам желаешь делать ее счастливой. Лично я никогда в жизни не получал в этот день подарка. Сам бегал по всевозможным магазинчикам, искал всякие красивости, хотел видеть ЕЕ восторженные глаза, когда она откроет мой подарок, предназначенный только ЕЙ. И вот теперь, я шел мимо выставленных в витринах огромных красных плюшевых сердец и анализировал свою жизнь. А была ли любовь? Или это было всего лишь желание ее постичь? Иллюзия. В голове заиграла трех аккордовая дворовая мелодия. Рождаясь, строчки сами наползали друг на друга, и я услышал хрипловатый голос, дерзко поющий о своей любви:
Рассвет уже крадется подворотнями,
Ты спишь на чьем-то праведном плече.
Пусть Бог создал людей почти животными,
Вокруг меня животные не те.
За право быть с тобой платил я нервами,
Грыз вены и душил себя как мог.
Ну что поделать, мне везет со стервами,
И не поможет даже мудрый Бог.
Ты на чужом плече змеёй уютною
Свернулась в обручальное кольцо.
Твоя любовь всегда сиюминутная
И у нее не женское лицо.
Чего грустить - любовь уже потеряна,
В душе осталась только злая грусть.
Я плачу пьяный в образе Есенина,
Ты на чужом плече... Да, ну и пусть...
И слезы высохнут, и грусть моя пройдет.
И мимо я пройду, тебя и не замечу.
Пусть водка вороном кому-нибудь клюет
Бездарно увеличенную печень.
И пусть другой тебя целует в лживый рот,
И пусть другой твои упругости познает.
И может с ним похожий "fuck" произойдет -
Вот он тебя тогда уж точно забодает...
Я шел мимо сверкающих свадебных витрин и думал о глобальном смысле человеческих отношений. Любовь есть форма репродуктивной зависимости. То есть, для продолжения рода придуман свод сомнительных нюансов, направляющий человека по пути проникновения в женскую особь. Интуитивно женщина выбирает сильного, здорового, умеющего приспосабливаться к жизни партнера - будущего отца ее детей. И мужчина соответственно ищет красивую, гармоничную женщину, дабы потомство не подкачало. Своеобразный вечный двигатель. Жизнь ради жизни. В природе все устроено по этому принципу - от опыления ярких, привлекающих пчел цветов до любовных отношений богатых стариков с юными, но умудренными нищетой, девушками.
И можно тысячу раз духовностью быть томимым и замечательно сексуальным - ваша дама вполне может выбрать надежное быдло, крепко пустившее корни в матушку-землю.
4 марта.
Весь февраль я тупо делал деньги. Подвязывался в сомнительные криминальные дела, и к концу месяца толстые пачки наличных приятно грели порядком, изгвазданную негативом душу. Несмотря на стремительно возросший уровень благосостояния, пустота в душе не заполнялась ничем. И тогда сотрудница нашего краснознаменного казино решила познакомить меня с серьезной девушкой, с которой она делила тяготы съема жилья. Мы встретились на пересечении двух улиц. Словно рояль в кустах, я подъехал на такси, пряча в огромном полевом букете свое натруженное жизнью лицо. Букет ей понравился, мое лицо ее вполне устроило. Стройная "скандинавочка" с упругими, обтянутыми джинсами ягодицами в длинном, украденном из "матрицы" кожаном пальто смотрела на меня аквамарином умных глубоких глаз. Ее глаза - эти кусочки бездонного летнего неба, казалось, живут отдельной жизнью на скуластом улыбчивом лице потомка викингов. В одном из многочисленных кафе на набережной Тель-Авива мы обрели покой за бутылочкой красного вина и огромным и бесполезным блюдом салата, состоящем из каких-то лопухов, вялых листьев салата и молодых порослей бамбука или какой-то иной модной хрени. Ирина оказалось девушкой вдумчивой, местами эзотеричной. Меня как мужчину, судя по всему, она вообще не воспринимала и этот приятный вечер, так и остался единственным и неповторимым, в наших так и не развившихся отношениях. Позже, я попил кофе на ее очень уютной кухне, пообщался со спиной осуждающего маму сына и вышел в дождь.
Она была возвышенной блондинкой,
В озерах глаз жил северный покой.
И если кто с расстегнутой ширинкой
Желал ее любви...Своей рукой
Он сам себе помочь, конечно, в силах.
Прохладный фьорд измученной души
Не полигон, не место для сортира...
Любовь - в пустыне жаркой миражи.
Все призрачно - дворцы и минареты,
Нет места поцелуям под луной.
Всю эту чушь придумали поэты,
Вильям Шекспир вообще был голубой...
Не петь мне серенады под балконом,
И по карнизу в спальню к Вам не лезть.
И ухожу инстинктом я влекомый,
Что б погрустить. И что-нибудь поесть...
5 марта 2008.
Утром, после работы, когда ехал сонной тефтелей домой, меня озарило. Я решил сходить на массаж. Вызвонил приятеля и он мне посоветовал сходить в одну из "СПА" в северной пром.зоне. Не долго думая, направил я свои стопы в храм релаксации и пара. Меня проводили в убогую комнатенку с массажным столом, куда через некоторое время пришла дебелая фея с напоминающими влагалище губами, чтобы предложить странный, на мой взгляд, комплекс услуг - в трусах 180, без трусов 200. В силу своей наивности я подумал о собственных трусах и на всякий случай отдал двести. Я лег на стол и расслабился, когда меня начали гладить руки, не имеющие ни какого представления о массаже. Я открыл глаза и обнаружил обнаженную как банан, массажистку, имеющую в активе: 1. Дряблая целюлитная задница - одна штука.
2. Вымя системы грудь - две штуки.
3. Животик желеобразный - одна штука.
4. Мозг (облегченный вариант) - пол. порции.
Зрелище было абсолютно неаппетитное, и я в ужасе закрыл глаза. Дама пыталась придать некую эротичность действу, но я сжался в комок и терпеливо ждал конца, чтобы собраться и навсегда покинуть этот анатомический театр. При этом дама рассказывала что-то, из своей тягучей тоскливой жизни и тут, мне стало по настоящему, жаль себя и денег. Когда все закончилось, я поднял свой зонтик из козьих шкур, надел козлячую шапку и вновь начал обходить свой виртуальный остров, на котором, измученная одиночеством и сомнениями вынужденно пребывала моя сущность.
И брел я по тяжелому песку воспоминаний с продуктовой тележкой в супермаркете "Мания", безразлично наблюдая ломящиеся от еды полки. И вспоминал НАС - веселую влюбленную пару. Вспоминал, как дурачились, как выбирали шампанское и креветок. А теперь мне ни черта не хотелось. Безразлично бросив в корзину несколько упаковок пельменей, я вышел под тяжелое, давящее израильское небо. Супермаркетовские колонки выдавали что-то латиноамериканское, и я почувствовал себя персонажем компьютерной игры "GTA". Мимо прошествовал толкающий тележку и беспрестанно бубнящий в "мобильник" пузатый и довольный муж моих лет. Рядом семенила его востроносая жена, напрасно напрягающая локаторы ушей, дабы услышать, о чем он бубнит. Они загрузили пакеты в джип последней модели и важно тронулись со стоянки.
Я привез матери продукты. Пообедал. И уснул прямо за столом.
6 марта 2008.
Мы со Стасом - давним другом и партнером по контрабанде, подключили, наконец, кучу всевозможных колонок к моему компьютерному монстру. Причем я с сыном уныло взирал на то, как Стас, вооружившись армейским ножом, полосовал кабели и пихал их в одному ему, известные места. Когда собранное им чудо излилось со всех сторон звуками, я прослезился. Засыпающего от передозировки впечатлений сына отвезли домой, и поехали опрокинуть пивка в "Гамбринус" - мое писательское убежище. Мы приняли по бокалу красного "Мерфиса", заели все это дело жареными кальмарами и, тут я спинным мозгом почувствовал взгляд красивой молодой брюнетки. От ее сверлящего затылок взгляда кровь моя закипела в жилах и...это оказалась родная сестра владелицы небоскребов и пароходов, хозяйки тур. агентства Алены, которая присутствовала здесь же, многозначительно подмигивая мне всей спиной. Коршуном спикировал я к ним за стол и вот уже через пол часа, Стас обнимает "наконьяченую" Таню (сестру Алены), а мы с Аленой поглаживаем, друг друга, отдавая дань приятным воспоминаниям прошлого. Когда музыка достигла апогея, возбужденная Таня эротической волной перетекла на сцену и исполнила насыщенный элементами стриптиза танец. Мужская часть зала пустила слюни и похотливо заблестела свинячьими глазками. Да уж. Слепой отбросил костыли и прозрел. Но, спортивный клуб "Динамо" никто не отменял, поэтому оттоптавшие мою эрогенную зону сестры в три часа ночи откланялись и уехали предаваться Морфею без нас. Жаль. Я вернулся на свой остров, где, включив новые колонки, благополучно заснул под метеоритный ритм "транса". Соседям понравилось мое приобретение, но музыку они попросили ставить поизящнее. Не выпендривайтесь, уважаемые соседи. Слушайте свою любимую песню "Валенки" в исполнении группы "Deform". Скорбите о валенках с нами!
7 марта 2008.
У моей бывшей жены день рождения. На радостях Серега напился еще утром - на работе. И поэтому заснул прямо в лифте, убаюканный его размеренными движениями вверх и вниз. В десять часов вечера нам выдали его соседи, услышавшие нечеловеческий храп в лифтовой шахте. Серегу, словно умирающего Пушкина, отнесли в спальню, где Дашка, со словами: " Ай да Петров! Ай да сукин сын!", сделала контрольный поцелуй в разгоряченный лобик мужа.
Мы выпили за Дашку. Выпили за вечное двадцатипятилетние моей мамы. Выпили за столетие отца, который упорно не хотел праздновать семьдесят лет борьбы с маразмом в ресторане. Выпили и за мою позорную пропитую юность, которая закончилась уходом от меня Дашки. За Андрюху, который оказался офигительным сыном. Потом я позвонил девушке Жене, телефон которой мне принес в счастливом клюве Борька Рыжий - аист моей благополучной будущей семейной жизни. Девушка Женя имела хорошую работу, квартиру, машину, двух прекрасных маленьких детишек, бывшего мужа - криминального содержателя притона и сумасшедшую страсть к уборке. Девушка Женя на мой звонок отреагировала благосклонно и пригласила в гости. Вооружившись конфетами, я помчался в ее надушенную "Шанелью" судьбу. Дверь мне открыла невысокая, спортивная блондинка с огромными синими глазищами. Заполнив меня всего своей синевой, она запустила меня в квартиру, где я робко присел на краешек кожаного монстра, теребя пальцы, словно герой Хазанова из кулинарного техникума.
Мы обнюхались как две дворняги, поговорили о том, о сем. Я сделал ей легкий массаж, вставил позвонки на место - словом вел себя как истинный джентльмен. Не знаю, загорелась ли у нее в душе лампадка страсти ( мой костер любви, по-пацански писая, затушила Лариса), но на всякий случай мы договорились встретиться в следующую пятницу и куда-нибудь сходить. Я долго раскланивался и, пятясь задом, удалился в свои холостяцкие Палестины. Близилось мрачное утро международного женского праздника.
8 марта 2008.
Я проснулся с желанием кого-нибудь убить. Найти какую-нибудь смазливую Дездемону и душить эту суку до потери пульса. Потому что сегодня все нормальные мужики с охапками цветов стоят любовным дозором в изголовье кровати любимой, либо готовят единственной завтрак в постель и, нежатся в лучах ее любви... А мне даже пельмени не охота варить - потому что не кому...Я сел за компьютер. Позади меня на гостевом диване из вороха одеял появился сонный, подозрительный голубиный глаз. Это проснулся Андрюха - человек компьютер. По совместительству мой сын.
-Привет, Батяня!-
-Здорово Сынище!-
-Что на завтрак?-
-Яичница с беконом, сэр. И стаканчик свежее выжатого апельсинового сока из пакета.-
- А где? -
-Для этого, сэр, вам нужно перестать чесать свои первичные признаки джентльмена, открыть холодильник, вытащить два куриных яйца. Порезать бекон тонкими ломтями. Поставить сковородку на медленный огонь. Смазать ее кусочком сливочного масла. Поджарить ломтики свинины до золотистого состояния и залить все это великолепие яйцами.-
Сын захлебнулся слюной. Глаз затянулся мечтательной поволокой. Я молча пошел резать бекон.
После завтрака мы ковырялись в сети. Все нормальные представители Homo Vulgaris искали в интернете сиськи и скандальное видео с бездарно изображающей страсть к Тимати Ксюхой Собчак. А мы, два "ботана", смотрели прикольные компьютерные программы, или ролики новых "мобильников". Качали рок и фильмы. Общались с такими же далекими от реальности "космо". Вот так и просижу всю жизнь, прилипнув задницей к мягкому подбрюшью кресла, пялясь в Интернет и рассказывая о себе очередной дурехе: "Я сероглазый спортивный блондин. (лысый пиволюб) Ищу стройную тупую самочку для размножения. Готов свить гнездо". А потом маразм, манная кашка в углу рта и одноразовые целлофановые трусы. Государство заботится о своих стариках. До определенного момента. Вот так живешь, сбрасываешь балласт кала, ешь, трахаешься. И иногда думаешь, а зачем все это?
Мой остров - огромная сдобная булка холмов, покрытых зеленью, переплетенных лианами джунглей, где живет всякая живность. Например, очень похожие на людей обезьяны, которые суетятся, любят, ненавидят, дружат, ищут в друг друге блох. На одном из холмов я построил себе хижину с видом на голубую лагуну и белый песок. Тропический рай. Только что делать в этом раю одному? И сколько ни бросаю я полный надежды взгляд на бескрайнюю гладь океана - мой долгожданный парус так и остается миражом. Долгими вечерами я слушаю музыку прибоя, читаю хорошие старые книги о настоящих людях и мечтаю об алых парусах. Мечтаю, что приплывет моя принцесса и спасет меня от вынужденного одиночества, от прыгающих по моей жизни обезьян. Она вдохнет жизнь в каменного идола на берегу и сделает мое существование осмысленным... Такой большой, а в сказки верю. Пиастры... Пиастры...
10 марта 20008.
Как Наталья Гончарова у Александра Сергеевича Пушкина, так и у меня зеленоглазая Наташа рождала желание вызывать всех около шляющихся в ее районе мачо на дуэль. В свои двадцать шесть лет она уже испила чашу разочарования, приобрела опыт взаимоотношений и маленького сына. У меня не было ни одного шанса - грузные викинги не были венцом божественного творения в глазах Натальи. Она любила стройных, гибких, смуглых, острых лицом, блестящих маслинами глаз тореадоров.
Мне оставалось только тяжко вздыхать под тяжелым крестом нашей с Натой дружбы. Стас беззлобно подтрунивал над моей увлеченностью и сам, подходя под искомые Натой параметры, пытался пробиться к её забаррикадированной условностями чувственности. Ната при виде женатого Стаса в ступор не впадала, но глаза по-женски блестели, и тело пело, как натянутая тетива лука. Я только грустно покусывал губы и злился на себя, родителей и Бога.
Я взвыл бы в небо, да проку нет.
Безрезультатен я в теле гунна.
Лампаду счастья задул поэт
И отвернулась любовь-фортуна.
Я бьюсь о стены морским прибоем,
Я Франкенштейном в тенях скрываюсь.
Нас слишком много, когда нас двое,
Нас слишком мало чтоб быть. Спасаюсь
В прибрежных скалах хороших книжек,
В веселых фильмах, в чужих постелях.
Опять на "зеро" я брошу фишек,
И выпью вдоволь хмельного эля...
Остров, проклятый остров. Как он давит своим райским покоем и тишиной. Я сойду с ума от пения птиц и шума ветра в кронах деревьев. Где-то далеко, на соседнем острове слышен монотонный гул там-тамов. Наверное, местные гурманы кого-то едят. Чинно рассевшись вокруг костра, смуглые островитяне ели...меня. - Передайте, пожалуйста, соль...- по-пушкински курчавый товарищ с массивной выбеленной временем костью в носу обратился к читающему сборник моих рассказов редактору модного журнала. Тот молча передал соль, захлопнул книгу и подложил ее в костер. - И как? - спросил Вождь, помешивая что-то в котле. - Хрень какая-то. -ответил редактор. - Но "пиплы" схавают. - Вождь перекрестился и сделал первый укус. Через час яд начал действовать.
Я поправил нимб, почесал крыло, чуть добавил яркости освещению и пошел прочь по воде. Шел до тех пор, пока остров не превратился в маленькую точку у меня за спиной. Впереди меня ждал континент надежд, задымленный город и женщины. Женщины, потерявшие веру в божественную силу любви...