Первомай для спасателей прошел спокойно - несколько дней лил дождь и граждане предпочитали сидеть по домам у телевизоров. Аварий, взрывов, пожаров, наводнений, обвалов - ничего не было, только два раза группа Медведева вскрывала поломавшиеся замки, да Артем с ребятами выезжал на крупную аварию на Окружной дороге. Ко Дню Победы погода исправилась, стало по-летнему тепло, и от трех выходных дней подряд спасатели не ожидали ничего хорошего.
Десятого мая первая группа выехала в Дегтярские пещеры на поиски студентов, которые спустились туда еще до праздника и до сих пор никто из них не вышел на поверхность. Вадим, узнав о вызове, завистливо вздохнул - в свое время он изучил эти лабиринты, как свои пять пальцев, и теперь с радостью вновь побывал бы там, пусть не для собственного удовольствия, а по долгу службы. Середкин всегда с подозрением относился к увлечению Медведева, вот и сейчас он саркастически предложил другу взять на себя руководство спасательной операцией.
- Свинья ты, Середина, вот ты кто! - высказался Вадим. И без того не очень-то радужное настроение после разговора с мамой, рассказавшей о том, что к Ленке опять приходил ее бывший муж, испортилось окончательно, не помогло даже вмешательство Сергея, который попросил Медведева консультировать их по телефону. - Ладно, когда будете на месте, свяжитесь со мной, я скажу, откуда лучше начать.
Все-таки после разговора с Сергеем на душе стало полегче, и Вадим присоединился к Светлане и Максиму, разложившим на полу несколько десятков снимков самых разнообразных скал. Ирин брат привез несколько пакетов фотографий, найденных на даче, и ему пришлось остаться, чтобы объяснять Свете, где, что и когда было снято. Сначала он то и дело поглядывал на часы, но потом увлекся, вспомнив любимую профессию, и забыл о службе.
- Дегтярские пещеры тебе не подойдут? - Максим знал, для чего Света разыскивает какую-то скалу. - Там лабиринты еще те!
- Нет, мне готовый лабиринт не нужен, - Светлана покачала головой. - Это совсем не то.
- В Дегтярке всегда толпы околачиваются, да и у местных жителей вокруг полно огородов, - заметил Вадим. - Вот будет картина, когда мы с Антошкой вылезем нагишом из лабиринта перед таким скоплением благодарных зрителей! Твои же коллеги, - он иронично поглядел на Максима, - нас сразу заберут за оскорбление общественной нравственности.
- Брось! - Устюгов ухмыльнулся. - Сочтут вас за нудистов, не более того. Ну, на крайняк, лопухом каким-нибудь прикроетесь, а на голую задницу по нынешним временам никто особого внимания не обратит.
- Ты хочешь сказать, что можно через весь город в таком виде дефиле устроить, и никто даже не заметит?
- Заметят, наверное, и подумают, что какие-то неформальные художники перформанс устроили, - Максим почесал затылок. - Но в выпуск новостей даже на местном канале вряд ли попадете.
Светлана сидела на ковре и разглядывала снимки, возвращаясь к некоторым не по разу, и почти не слушала, о чем говорили мужчины. Вадим с Максимом долго пикировались и уже далеко ушли от начальной темы разговора, когда раздался первый телефонный звонок. Сергей специально позвонил на служебный мобильник Медведева, чтобы подчеркнуть - речь пойдет о деле. Вадим оставил Свету наедине с Максимом и отправился в другую комнату, чтобы спокойно поговорить, возможно, не стесняясь в выражениях. Потом он вернулся в библиотеку, но вскоре ему опять пришлось давать указания своим ребятам, которые попытались сделать несколько снимков и передали их на ноутбук.
- Хватит дурью маяться! - рассердился Вадим. - Только время зря тратите, все равно ничего не видно. Я отлично помню и без этого, что из главного зала ведут три коридора, каждый из них метров через сорок раздваивается. Без страховки никуда не лезьте, а то вас самих разыскивать придется. Казана под землю нечего тащить, там местами сероводородом дико воняет, угробите пса!
Он настолько точно описывал спасателям, куда ведет какой проход, где нужно свернуть, где пригнуться, где обойти провал, что у них создавалось впечатление, будто командир стоит у них за спиной, и нужно только обернуться, чтобы увидеть его.
Светлана тоже на какое-то время отвлеклась от фотографий. Ей позвонил Андрей и сказал, что Вася соскучился по тете Вете и дяде Диме и просится в гости. "О чем разговор? Мы дома и никуда не собираемся, - обрадовалась Света. - Приезжайте прямо сейчас!"
Андрей с порога услышал незнакомый мужской голос.
- Мы не вовремя? - застеснялся он. - У вас гости?
- Только один, - улыбнулась Светлана, целуя Васеньку, бросившегося обнимать любимую тетю Вету. - К нам брат Ирины Томской заехал по пути на работу, фотографии привез.
- Все никак не найдешь?
Света только вздохнула в ответ. Она переживала из-за того, что остается полтора месяца до срока, а место до сих пор не найдено. До осени ждать было нельзя - Антон полностью потерял зрение, у него возникли проблемы со слухом, вернулись дикие головные боли и начались судорожные припадки. Болезнь продолжала развиваться, несмотря ни на какое лечение.
Андрей уже давно был посвящен во все. Это произошло случайно; Вадим колебался, стоит ли раскрывать парню их планы, не сочтет ли он это происками нечистой силы, но Андрей с полнейшим одобрением воспринимал все, что было связано со Светланой, он считал ее осененной божественной благодатью, чуть ли не ангелом, воплотившимся в человеческий облик. Рябов привез ей немало снимков, сделанных в Греции, Италии и Швейцарии, где он в свое время побывал, и втайне надеялся, что именно на них девушка найдет то, что нужно. Света внимательно несколько раз просмотрела фотографии Андрея, но не увидела ничего похожего на то, что ей снилось.
Андрей вздрогнул, когда увидел перед собой человека в милицейской форме, и чуть не отшатнулся назад от протянутой руки. Максим, если и заметил его реакцию, то не подал виду, все внимание Устюгова было обращено на малыша.
- Привет, парень! Как тебя зовут?
- Вася.
Андрей удивился - Васенька обычно стеснялся незнакомых людей, а тут он с любопытством разглядывал Максима, особенно его заинтересовали погоны и звездочки на них. Чуть позже "дядя Масим" - две согласных подряд у Васи до сих пор получались плохо - изображал медведя, слона, бегемота и перебрал почти весь зоопарк. Малыш был в восторге, а Андрей, глядя на него, уже не казался натянутой струной, но старался держаться поближе к Свете.
Вадим ругался по телефону с Генкой:
- Какого лешего вы до сих пор топчетесь в правом коридоре?! Там и пятилетний ребенок при всем желании заблудиться не сможет! Два ответвления меньше чем через десять метров тупиками заканчиваются, только третье с кляксой метров сто длиной.
- Какая клякса? Где? - решил на всякий случай уточнить Середкин.
- В правом коридоре примерно в пятидесяти метрах от выхода из главного зала по левую руку есть проход, - нетерпеливо начал объяснять Медведев, - идет немного вниз, но уклон небольшой, никаких сложных участков нет. Туда все лезут смотреть на какую-то породу - черное блестящее пятно среди серого камня, его "Кляксой" и прозвали. Мне говорили, какой это минерал, но я название не запомнил. Больше там нет ничего интересного. Центральный коридор оставьте на потом, идите в левый, обычно плутают именно в нем - ориентируются на ручей и озеро, а их там три штуки. Идите парами и только со страховкой! Предупреждаю, никакой самодеятельности!
- Серегу дождемся, он, похоже, около той самой кляксы сейчас, и пойдем смотреть левый коридор. Будем держать тебя в курсе, - пообещал Генка и отключился.
Вадим с досадой кинул свой мобильник на диван. Ему отчаянно захотелось оказаться сейчас вместе с ребятами, он представил себе, как протискивается, согнувшись почти пополам, в одну из расщелин, в конце которой есть великолепное место - небольшой грот со стенами, полом и потолком, сплошь покрытыми мелкими кристаллами прозрачного кварца. Свет даже самого тусклого фонаря многократно отражался от этой ослепительной россыпи, и человеку, добравшемуся до "Алмазного грота", как его прозвали спелеологи, казалось, что он и в самом деле находится внутри огромной драгоценности. Медведев потряс головой, отгоняя видение сверкающих стен, и начал разглядывать Васины рисунки. Малыш сразу же кинулся к дяде Диме, потянув за собой Максима.
- Это ты нарисовал? - поразился Устюгов.
Вася кивнул, а потом вдруг застеснялся и полез на колени к отцу.
- Здорово, правда? - Вадим разглядывал Васины рисунки, на которых тот нарисовал петуха, козу, свинью с поросятами - всю эту живность он видел в Большой Каменке, куда недавно ездил с папой и дедушкой к отцу Глебу.
- Молодец какой! - Максим искренне восхищался рисунками. - Я так не умею.
- А как умеешь? - требовательно спросил Вася.
Максим взял лист бумаги и изобразил классическую картинку.
- Ручки, ножки, огуречик... - приговаривал Устюгов во время процесса. - Вот и все, на что я способен.
Вася внимательно рассматривал в высшей степени условный рисунок, а потом отобрал у Максима карандаш и сделал несколько штрихов. Через минуту-другую взрослые онемели - в немного непропорциональной фигуре сразу узнавался Иринин брат.
- Вот это да! - Устюгов с трудом обрел дар речи. - Первый раз в жизни меня нарисовали!
Вася посмотрел на него и двумя руками передвинул по столу лист с рисунком.
- Ты мне его даришь?
Малыш кивнул.
- Спасибо, - Максим еле избавился от комка в горле и очень осторожно, чтобы не помять, убрал рисунок в папку к своим бумагам. - Светлана, где у тебя покурить можно? На балкон выйти или лучше в подъезд?
Света увела его на кухню, включила вытяжку над плитой и заодно поставила на огонь чайник.
- Какой малец славный, - сказал Максим после первой затяжки, - только на отца совсем не похож. Мать-то у него кто - казашка, кореянка?
Светлана недоуменно посмотрела на него, а Максим в пояснение своих слов указательным пальцем растянул к виску левый глаз.
- Мать я в глаза не видела, она от ребенка в роддоме отказалась. У Васеньки синдром Дауна, поэтому он такой, - покачала головой Света и очень коротко рассказала историю, произошедшую несколько лет назад с Андреем.
- Это ж надо, какие ублюдки по земле ходят! На детях зло вымещать! - Максим побагровел от ярости. - Неужели никто так за это и не ответил?
- Отец Андрея узнал, кто все подстроил, и разорил его. Догола, как говорится, раздел и сам приобрел его фирму, восстановил ее, а потом продал. Все деньги, что получил от сделки, отдал той больнице, где родился Вася.
- Да-а... - протянул Максим. - Но, послушай, дети с синдромом Дауна ведь умственно не совсем... - он кашлянул, - а тут такие способности!
- Тут не просто способности, а талант, огромный талант, - улыбнулась Светлана, - если даже не гениальность. Но, с другой стороны, говорит Васенька до сих пор плохо, хотя ему уже четыре, ходить начал только полгода назад, да и всяких болячек у него больше, чем может вместиться в такого малыша. Один порок сердца чего стоит!
- Это ведь можно прооперировать хоть у нас, хоть за границей, тем более, что в этой семье, я полагаю, со средствами проблем нет.
- Когда чуть подрастет, тогда сделают операцию. Пока экстренной необходимости в этом нет.
Засвистел закипевший чайник, звякнула, отключившись микроволновка, из которой Светлана вытащила огромную пиццу. Максим кинулся помогать девушке.
- Иркин рецепт? - осведомился он, разглядывая начинку.
- С небольшими вариациями на тему.
Место пиццы в печке занял пирог с яблоками и брусникой, испеченный по рецепту матушки Валентины.
Чай пили за большим круглым столом, который Андрей не без труда вытащил из угла комнаты на середину. Максим наплевал на прием граждан, позвонил в опорный пункт и велел сослуживцам отвечать всем, вплоть до начальства, что он "на территории". После этого Устюгов выключил телефон и с головой ушел в воспоминания:
- Километрах в сорока на восток от этих пещер есть два озера. Одно озеро как озеро, камыши по берегу стеной стоят, рыбы полно, но вода мутная и цветет, особенно, в жаркое лето. А вот другое озеро поинтереснее будет - оно совсем маленькое и мелкое, но никогда не замерзает, вода в нем чистая, прозрачная, холодная... и мертвая. Никакая живность там не водится, никакой растительности в нем и на берегу нет, даже ряской поверхность никогда не покрывается. Мертвое озеро. Так его и называют.
Светлана рассеянно слушала Максима. Даже сидя за чаем, она в очередной раз мысленно сравнивала привезенные им фотографии с тем образом, который постоянно преследовал ее. Внезапно у девушки закружилась голова и потемнело перед глазами, но всего на один лишь миг. Никто ничего не заметил, только Васенька вдруг спрыгнул с колен Андрея, подошел и обнял Свету, встревоженно заглянув ей в глаза. Она поцеловала малыша и улыбнулась. Вася тут же успокоился и вернулся к папе.
- Питает это озеро очень интересный родник, - рассказывал Максим. - Вода из-под скалы бьет прозрачней некуда, а всего в нескольких метрах камни в ручье покрыты ржавчиной, как шубой. Вкус у этой воды - гаже не придумаешь, такую горечь вообразить себе просто невозможно, но, что самое интересное, от этой воды прямо на глазах заживают любые порезы и ссадины.
- Я знаю и этот родник, и это озеро, - внезапно подал голос молчавший почти все время Андрей. - Рядом есть деревня, Рудянка называется, мой отец оттуда, и там до сих пор стоит дом деда и бабушки. Я хорошо помню его, хотя не был в Рудянке лет десять.
- Они до сих пор там живут? - бросил Вадим.
Он в ожидании звонков от ребят зацепил за ухо беспроводную гарнитуру и так же, как и Светлана, не слишком внимательно слушал разговоры за столом.
- Нет, - покачал головой Андрей, - папа давно купил им квартиру в городе. Бабушка пять лет назад умерла, и с тех пор дом пустой стоит. Даже не знаю, кто и когда последний раз там был. В Рудянке и электричество-то не всегда есть, не говоря уже обо всем остальном. В деревне и полусотни человек не наберется, даже летом, потому что дачники туда не едут. Не хотят люди покупать дома в Рудянке из-за всяких слухов, говорят, что нечистое это место. - Заметив вопросительный взгляд Светланы, он постарался объяснить: - Дед рассказывал, что иногда по всей округе идут дожди, а там - ни капли, а иногда - наоборот, то все кошки возьмут и уйдут куда-то, а через две недели появятся, как ни в чем не бывало, то было дело, что целый год в деревне рождались дети с рыжими волосами, хотя никто такой "масти" в округе не объявлялся, сколько мужики ни искали и жен своих с пристрастием ни допрашивали. Много там чего, по его словам, происходило не то чтобы нехорошего, но непонятного.
- Я тоже столкнулся с какой-то чертовщиной в тех краях, - кивнул Максим. - Были мы там лет "дцать" с ребятами, ездили на Мертвое озеро и ручей, пробы воды хотели взять. Представляете: осенняя ночь, новолуние, звезды, как черешня, мужики дрыхнут в палатке, а я костерчик небольшой оставил, сижу, пью пиво и таращусь на небо. Глядел на созвездия, на Млечный путь и закемарил. Просыпаюсь - костер от меня метрах в пяти, но палатка вроде как была сразу за спиной, так и стоит. Ну, думаю, перебрал, уже не помню, где костер, где что. А ночь хоть и прохладная, но внутрь лезть неохота, подобрался поближе к огню, подбросил веток и задремал снова. Просыпаюсь через двадцать минут, точно по часам заметил, - на этот раз ни палатки, ни костра поблизости! Тут мне стало плоховато: лунатиком заделался, во сне ходить начал! -Устюгов поежился, переживая давнее приключение. - Включил фонарь и вижу: сосны, около которых мы устроились, на месте, валуны там здоровые такие были - на месте, ручей с самой обычной водой метрах в трех как тек, так и течет, зато костер уже метрах в десяти от меня и до палатки метров пять. Дальше - больше! - Максим выдержал паузу. - Вдруг стало светло. Я сначала решил, что Луна взошла, и вдруг вспомнил - новолуние же! Смотрю на небо, а там пляшут столбы радужного света. Полярное сияние - роскошное зрелище, но оно в подметки не годится тому, что я тогда увидел! Кинулся за камерой, остаток пленки за минуту извел, а потом оказалось, что ничего не получилось, не только эти кадры засвечены, а вообще все! Никто мне не верил, когда я рассказывал о том, что видел, до того момента, пока мы не наткнулись на дыру в земле. На первый взгляд - яма как яма, примерно метр в диаметре, только форма очень уж правильная, почти идеальный круг, и такая глубокая, что дна не видно. Сначала посмеялись, мол, каких размеров буровая установка тут поработала, но потом, когда двухсотметровый трос до дна не достал, смешки закончились, тем более, что накануне этой ямы никто не приметил. С неделю только и разговоров было, что об этой дыре, но потом все забылось.
- Дед, я помню, рассказывал, что такие ямы без дна в окрестностях Рудянки и раньше не раз находили, - поддержал разговор Андрей. - "Чертовы колодцы" - так их называли. Откроется такой колодец, постоит какое-то время, а затем исчезнет бесследно, будто и не было.
- Вот и я на следующий год специально приехал туда, правда, не из-за этой ямы, а за водой, но ничего не нашел, - усмехнулся Максим, - набрал несколько канистр из родника и уехал ни с чем.
- Зачем тебе эта вода понадобилась? - скорее из вежливости, чем из интереса, спросил Вадим. - Пить-то ее, насколько я понял, нельзя.
- Ни в коем случае! В той воде - вагон кадмия и ртути, и вообще почти вся таблица Менделеева растворена! От полстакана этой жидкости на тот свет отправишься, зато любые болячки она лечит, как ничто другое! Павел тогда после автокатастрофы в больнице лежал, - объяснил Максим, - пролежни у него были страшные, боялись, как бы гангрена не началась, а от той воды мигом все затянулось. Вот так-то... Вода мертвая, а лечит. Помните, как в народных сказках? Героя в гуляш изрубят, а потом как его воскрешают? Сначала обязательно мертвой водой польют, чтобы все срослось. Еще бы живой воды где найти...
- Максим! - Светлана вдруг перебила Устюгова. Ее глаза были в пол-лица и сияли радостью свершившегося открытия. - Где этот родник? Ты покажешь? Я, кажется, нашла!
Устюгов кинулся к привезенным фотографиям и начал лихорадочно перебирать их.
- Вот же тот ручей! И родник! И скала, из-под которой он бьет! Ты же смотрела эти снимки и ничего не узнала!
- Не в скале дело! Ртуть! Живое серебро! - рассмеялась Света, мельком взглянув на снимки. - Она пройдет сквозь малейшую трещину и откроет путь! Да, серебро!!! Скала?! Ужасно, какая я все-таки глупая... Дна нет... Мертвая вода! Все сошлось! Все!!!
Пока Максим с Вадимом недоуменно переглядывались, прислушиваясь к бессвязным словам девушки, Андрей с энтузиазмом предложил свою помощь:
- В Рудянку можно поехать в любое время: хоть сейчас, хоть с утра - у меня завтра выходной.
- Ну, положим, сейчас вы точно никуда не поедете, - категорично заявил Медведев, - я примерно знаю, где это; вы же только к ночи туда доберетесь. Вы что, в потемках этот родник искать собрались? Да еще с ребенком?
- Ваську я оставлю у папы и заодно возьму у него ключи от дома. Дедова изба хоть и неказистая, но крепкая, будет, где отдохнуть с дороги, а пойти на озеро и к роднику можно утром, - Андрей не хотел так просто отказаться от своей идеи.
Ему казалось, что на Светлану снизошло откровение высших сил, и он хотел быть причастным к происходившему на его глазах. Лицо Андрея светилось таким воодушевлением, что Максим, пораженный преображением парня, в присутствии Устюгова почти все время молчавшего, не отрываясь, смотрел на него.
- Вадим, а ты разве не хочешь съездить в Рудянку? - Максим счел само собой разумеющимся, что он поедет со Светланой.
- Не вижу смысла. Что мне там делать? - пожал плечами Медведев. - Я вам только мешать буду. Отвезете меня послезавтра в клинику, а потом, с учетом и выходных, и погоды, и всего прочего, решите, когда лучше туда отправиться. День-другой, по-моему, особой роли не играют, а меня и по городу-то поездки утомляют, не столько сама езда, сколько стояние в пробках.
Вадим собрался еще поворчать по поводу обсуждаемой поездки, но его прервал телефонный звонок от Середкина. В первое же мгновение Светлана поняла, что произошло что-то непредвиденное. Медведев молча слушал Генку, вены на висках и шее вздулись, лицо налилось кровью, а руки стиснули подлокотники коляски. Он напрягся, и всем вдруг показалось, что Вадим вот-вот встанет, но чуда не произошло.
- Серега... - Медведев бессильно откинулся на спинку.
- Что?! - голоса Светланы и Максима раздались одновременно.
- Что с ним? - вопрос Андрея запоздал на долю секунды.
- Пропал, никаких следов... - Медведев до боли сжал кулаки. - Я должен быть там, я знаю Дегтярские лабиринты, как свои пять пальцев. Эти идиоты... - он задохнулся от гнева.
- Едем! - Светлана непонятно когда успела переодеться в джинсы и куртку.
- Я отвезу вас! - вскочил Андрей.
- Нет, - отрезал Вадим, - ты с Василием, нечего ребенка тащить на ночь глядя неизвестно куда. Мы поедем со Светой.
- И со мной, - добавил Максим, - на моей машине.
Лицо Устюгова приобрело такое выражение, что никто не сказал что-либо против.
* * *
Лешка полностью погрузился в новую игру, подаренную ему на день рождения. Он бродил по лабиринтам средневекового замка, подбирал ключи к перегораживающим дорогу дверям, собирал по пути попадавшиеся ему оружие и предметы, на первый взгляд абсолютно бесполезные, но никак не мог пройти третий уровень. Ему мешал тролль, которого он не мог ничем подкупить, убить его тоже не получалось, а когда Лешка пытался обойти его, в полу открывался люк, через который игрок проваливался в затопленное водой подземелье и тонул там. У Лешки оставалась в запасе только одна жизнь, а заново начинать игру не хотелось.
Ирина видела, как он раздосадован очередной неудачей, и уже хотела подсказать, что троллю нужно отдать подобранного котенка. Тогда сторож уйдет налить пушистику молока, и можно будет открыть дверь, ведущую на следующий уровень. Ирина видела, как Сергей разбирался с этой игрушкой и придумал, что необходимо сделать. Она улыбнулась: "Стесняется. Считает, что взрослому мужику неприлично интересоваться такими вещами. Играет украдкой, ночью, когда все спят". Подсказывать Лешке она не стала - пусть догадается сам, больше удовлетворения получит.
Сам Сергей дошел до шестого уровня, когда Ирина увела его спать, резонно заметив, что перед суточным дежурством неплохо было бы как следует выспаться - мало ли что может произойти, иногда вызов следует за вызовом, ни отдохнуть, ни поесть не получается. Вот и в этот раз дежурство выдалось не простым. Первая группа заступила на него в восемь утра, и уже через пятнадцать минут диспетчер отправил их на поиски туристов, потерявшихся в Дегтярских пещерах. Сергей за весь день позвонил лишь два раза: с утра, чтобы рассказать о задании, а потом, ближе к полудню, уже на подъезде к Дегтярке предупредил, что работать придется под землей, поэтому позвонить, скорее всего, долго не сможет.
"Наверное, до сих пор не нашли, - вздохнула Ира, глянув на телефон. Последний звонок от Сергея был почти сутки назад, и уже появилось легкое беспокойство. - Неужели не могут другую группу прислать на замену? Хотя, возможно, у Марата своих вызовов невпроворот. Позвонить, что ли, в институт, узнать, в чем дело? Нет, не стоит отвлекать диспетчеров разной ерундой. Если бы Сережка мог позвонить, он бы позвонил. Значит, до сих пор под землей сидит или там и на поверхности сеть не ловится".
Ирина сунула телефон в карман, чтобы ненароком не пропустить звонок мужа, и решила устроить большую стирку теплых вещей, а потом вывесить их для сушки на балкон. Можно закинуть вещи в стиральную машину, поставить варить бульон для борща и позволить себе полтора часа побездельничать - посмотреть что-нибудь в Интернете, просто полежать с книжкой или придумать, как уговорить Сергея на покупку новой куртки. До его дня рождения оставалась почти неделя, и она надеялась за это время убедить мужа, что их бюджет от этого не пострадает. "Я к ней привык, она теплая, легкая и удобная, - Сергей не хотел и слышать о покупках для себя, - деньги нам сейчас на другое пригодятся. Малышка родится, знаешь, сколько всего для нее нужно? Тебе необходимы и хорошее питание, и витамины, не дай бог, лекаства какие-нибудь понадобятся; Леха скоро меня перерастет, значит, его одевать к новому учебному году придется. Так что не говори мне ничего, я попрошу маму заменить молнию и еще сезон-другой прохожу в этой куртке".
"Сколько можно ее стирать и чинить?" - невесело думала Ирина, представляя, что скажет, а если не скажет, то непременно подумает свекровь, когда Сергей принесет ей свою куртку для ремонта. Стоя у вешалки в прихожей, она поглядывала на увлеченного игрой Лешку, размышляла над тем, что сама иной раз не прочь посидеть за какой-нибудь игрушкой, но времени на это почти никогда не остается, и попутно освобождала перед стиркой карманы от мелочи, автобусных билетов, чеков и еще каких-то бумажек. Звонок в дверь отвлек ее от этого занятия. Два раза обычно звонил Максим, и в глазок Ирина разглядела именно его.
- Макс?
Она не успела удивиться мрачному виду брата, как увидела за его широкой спиной Медведева. Появление Вадима поразило ее. Светлану, Илью и Сашку, стоявших на площадке сбоку, Ирина в первый момент не заметила. Медведев потерянно посмотрел на нее, но не успел что-либо сказать; по его глазам Ира сразу поняла все.
- Сережка... - слабо выдохнула она и привалилась к стене.
- Мама! - отчаянный Лешкин вскрик на долю секунды опередил слившиеся воедино голоса Вадима, Светланы, Сашки и Максима, кинувшихся к Ирине. Он краем уха слышал, что Ирина кому-то открывала дверь, и выглянул из комнаты, оторвавшись от игры. Его отец никогда не звонил, а пользовался ключом. - Мама?! - испуганно повторил он. До этого Лешка никогда не называл ее так.
- Ирка!
Максим первым подскочил к сестре, поднял на руки и понес в квартиру. Светлана бросилась вслед за ним и взяла Ирину за руку.
- Ириша, милая! - она попыталась забрать себе те боль и отчаяние, которые сейчас переполняли ее подругу.
- Ира, просто чертовщина какая-то произошла, - Вадим бережно обнял оцепеневшие плечи. - Серега пропал... Мы искали его почти сутки и не нашли...
- Мы вывернули эту чертову Дегтярку наизнанку! - встрял протиснувшийся к Ирине Сашка. - На рассвете приехал Марат - его группу вызвали на дежурство досрочно - с тремя кинологами, еще раз прошли все пещеры, потом подключили местных и прочесали все окрестности, организовали поиск с воздуха! Никаких следов!
- Сергей был в правом коридоре, когда обрушилась порода, - начал объяснять Илья. - Завал пустяковый, мы его за пять минут раскидали. Конец троса оплавлен, а Сереги нет. Там тупик, он никуда не мог деться!
Петрович и Денис понуро стояли в дверях, а Генка, растолкав остальных, опустился перед Ириной на колени.
- Это я во всем виноват... Я разрешил Сереге одному осмотреть коридор, не настоял, чтобы он взял кого-то с собой. Прости меня, если сможешь... Я оказался последней сволочью, я не мог пережить того, что Сергей и ты стали так близки Вадиму! Я ревновал! Я вел себя как баба, как последний педик!
Он прикоснулся к Ириному плечу, но тут же отдернул руку. Пальцы у него тряслись, голос срывался. Новоселов поднял его и силком увел на кухню.
- Прекрати истерику!!! - шепотом заорал Петрович. - От твоих соплей никому легче не станет! Точно, как баба! Нам еще к Серегиной матери нужно ехать, ей обо всем рассказать. Ты об этом забыл?!
Ира смотрела на стоявших перед ней спасателей и вряд ли кого-то видела, смысл того, что они говорили, тоже едва ли доходил до нее. Она застыла в неподвижности и, казалось, даже не дышала. Лешка, ничего не понимая, сидел рядом с ней и, похоже, не чувствовал, как Ирина стиснула его руку.
- Мама, что с папой? - дрогнувшим голосом спросил он, но не получил ответа.
Светлана крепко прижала к себе подругу и попробовала прикоснуться к ее разуму. Там бушевал ураган такого беспросветного горя, что девушка непроизвольно чуть не разорвала контакт. Превозмогая боль, обрушившуюся на нее, забирая ее себе, Света пошла вглубь Ириного сознания, рядом с которым застыл от ужаса крохотный светлячок еще одной не родившейся пока жизни.
- Ирочка, Ириша, Иришенька, - Светлана звала Иру, - откликнись, приди в себя. Ты причиняешь боль не только себе, но и малышке, она не понимает, что происходит, но ей очень плохо, ей страшно, она хочет исчезнуть. Иришик, ты слышишь меня?
Только когда Светлана случайно или намеренно назвала ее так, как называл только Сергей, Ира обмякла, а из синих глаз потекли слезы. Максим сунулся было вытирать их, но Света оттолкнула его руку и мимикой и жестами попросила не вмешиваться.
- Как я могла ничего не почувствовать? - вдруг очень тихо спросила Ира. - Сережа... С ним что-то случилось, а я... Ты любишь Вадима и чувствуешь все, что с ним происходит, потому что ты с ним одно целое... Сережка погиб, да? А я ничего не... - она задохнулась от подавленного рыдания. Максим, чуть не опрокинув Илью, кинулся на кухню за водой. Когда он вернулся через полминуты, то услышал бессвязные слова, пробивавшиеся сквозь всхлипы. - Я, значит, его не любила, иначе бы... Не любила, да? Как я могла... Я не думаю... Если бы со мной... он сразу... Сережка... Сереженька... Все было слишком хорошо для того, чтобы продлиться долго... Сказка закончилась...
Светлана молча гладила ее по голове, при этом пальцы девушки двигались так, будто она играла на каком-то инструменте. Вадим понял, что она пытается успокоить Иру не словами, а другим способом, но это у нее почти не получается.
- Ира, - громко сказал Медведев и взял Ирину за руку, - ты ничего не почувствовала, потому что Сергей не погиб. Он пропал, мы не обнаружили никаких его следов, но это не значит, что Сереги не стало. - Ирина затихла, жадно вслушиваясь в слова Медведева. Лешка, до этого момента потерянно смотревший на всех, тоже затаил дыхание и впился глазами в лицо Вадима. - Мы не нашли тело, мы ничего не знаем и ничего не можем сказать.
Максим подхватил его мысль:
- Нет тела, нет и дела! - неуклюже пошутил он.
- Он живой! - Ирина рывком вскочила, чуть не сбросив с дивана сидевшую рядом с ней Светлану. - Если тело не нашли, он живой! - с надеждой и радостью повторила она. - Живой!
- Папа живой! - облегченно прошептал Лешка. - Он вернется!
Медведев проклинал себя за то, что из-за него Светлана не может остаться с Ириной. Денис с Сашкой поздно вечером увезли их домой, а Новоселов с Середкиным поехали к Валентине Михайловне Томской. Максим сначала порывался поехать вместе с ними, потому что знал, каким ударом станет для матери Сергея известие об исчезновении сына, но посмотрел на сестру, на Лешку и остался с ними. Устюгов позвонил родителям, рассказал им о случившемся, а после этого вызвал Машу, и они вдвоем решили побыть с Томскими до следующего дня. Ира, казалось, спокойно полулежала на диване, укутанная пледом, но слезы то и дело начинали катиться из ее глаз.
- Ирка, хватит реветь, ты себя доведешь, не знаю до чего! - пытался успокаивать ее Максим. - До тебя до сих пор не дошло, что сказал Вадим? Или ты уже забыла его слова? Серега не погиб, его тела, следов крови, обрывков одежды или, не знаю, еще там чего мы не нашли. Может, он провалился в трещину в скале, в яму, которую никто не заметил, и через несколько дней выберется на поверхность где-нибудь за десяток километров от места происшествия. Я слышал похожую историю: где-то на Кавказе пропали туристы, а потом они объявились чуть ли не через две недели на другом склоне хребта. Чует мое сердце, что зря этот придурочный заместитель Вадима, - он говорил о Середкине, - поднял такую панику. Хотел бы я посмотреть на его рожу в тот момент, когда станет известно, что с Серегой ничего не случилось. - Максим вдруг сам поверил в это. - Он ведь не какой-то сопливый студент, ты вспомни, какой у него опыт за плечами. Серега нигде не пропадет! - уверенно заявил он.
Ирина качала головой и не было понятно, верит она словам брата или нет; глаза высыхали и прояснялись на несколько минут, а затем вновь наполнялись слезами.
- Ириша, подумай о малышке, - уговаривала ее Маша, - ей нужно развиваться еще полтора месяца, а ты можешь родить до срока от стресса.
- Из меня получится плохая мать, - еле слышно отвечала обессилевшая Ирина, - я почти забыла о ней...
- Ты очень хорошая, мама, - Лешка вдруг погладил ее руку, - я люблю тебя, и папа тебя любит. Я догадался в чем дело. Папа - засекреченный суперагент, он исчез так внезапно, не успев предупредить нас даже намеком, потому что получил спецзадание.
Максим только хотел сказать Лешке, что бы тот не сочинял ерунды, как услышал голос сестры:
- Он все равно каким-нибудь образом дал бы знать о себе...
- Значит не мог, - перебил ее Лешка, - или боялся, что это может как-то повредить нам.
- Ты думаешь? - неуверенно спросила Ирина.
- Конечно! Через какое-то время мы обязательно о нем узнаем.
Максим покачал головой, но не решился сказать что-нибудь против, потому что прочитал в Машиных глазах: "Оставь. Пусть утешают себя чем угодно. Эта версия ничуть не хуже твоей".
* * *
Томского искали не один день. Снова и снова прочесывали тайгу, особое внимание уделяя оврагам, все, кто имел допуск к водолазным работам, занимались обследованием двух подземных озер, болота и реки в окрестностях поселка, в пещерах перебрали руками буквально каждый камешек, стараясь найти хоть какие-нибудь следы Сергея. Два вертолета, оборудованные дистанционными металлоискателями и датчиками инфракрасного излучения, и днем, и ночью кружили над лесом и скальным массивом в слабой надежде, что травмированный и не способный передвигаться самостоятельно спасатель обнаружит себя огнем костра, зажигалки или, на худой конец, наличием металла. Бесполезно. Приборы, и первоначально-то не вызвавшие ничего, кроме скепсиса, реагировали на ржавые остовы мотоциклов и автомобилей, помогли поймать двух устанавливавших капканы браконьеров, но не смогли отыскать Томского и окончательно дискредитировали себя.
Собаки не почуяли Сергея ни в лесу, ни наверху скального массива, но уверенно брали след у входа в пещеру и шли по нему до того самого места, где образовался завал, перекрывший проход, который вел к знаменитой "Кляксе". Когда разобрали завал, а это сделали еще до звонка Вадиму, то обнаружили лишь оборванный, вернее оплавленный, конец троса, самого же Сергея ни под завалом, ни в тупике не было. Никаких следов огня или какого-либо высокотемпературного воздействия на камень спасатели не нашли, а Казан на этом участке каждый раз глухо ворчал, показывая, что место ему совсем не нравится. Другие собаки не чувствовали ничего подозрительного и просто виновато заглядывали в глаза людям, когда внезапно теряли след.
Светлана, с трудом преодолев сопротивление Вадима, настояла на том, чтобы в сопровождении Меньшикова спуститься под землю, но и она не нашла никаких следов. Девушке, как и Казану, стало не по себе в том месте, где зрачком гигантского глаза маслянисто поблескивал черный камень, но она не могла сказать ничего определенного, что с ней. Но все-таки ей казалось, что если бы с Томским что-то произошло, она бы это обязательно почувствовала, но ни в каменном лабиринте, ни на поверхности земли Светлана не ощущала ни присутствия Сергея, ни черной ауры его гибели. Сашка тоже, как ни прислушивался, ни один, ни пытаясь войти в резонанс вместе со Светой, не мог ничего уловить.
Через несколько дней бесплодных поисков, оставалось верить только в разнообразные полуфантастические версии, наподобие выдвинутых Вадимом, Максимом и Лешкой, и никто не хотел согласиться с тем, что Сергей погиб. Меньшиков чуть не подрался с председателем профкома, когда увидел, как тот вешает на проходной увеличенную фотографию Томского из его личного дела в траурной рамке. Петрович, чуть задержавшийся на входе, чтобы покурить, бросил мимо урны непогашенную сигарету, когда из-за стеклянных дверей услышал возмущенный вопль зятя: "Живой он!!! Живой!!! Я щас самого тебя тут повешу!!!" Белого от бешенства Сашку еле удерживали два охранника, а он пытался вырваться из их рук, чтобы расправиться с общественником, как только что расправился с напечатанным некрологом.
Фотография Томского все-таки появилась, но не в проходной, а в холле около большого зала. Это был не казенный снимок на документы, а работа Кирилла Задонцева, сфотографировавшего Сергея, когда они тушили лесные пожары в Каменском районе. Подпись под ней была короткой: "Пропал без вести во время выполнения служебного задания. Мы верим, что он найдется!"
Неизвестно, в какую версию верила Ирина, но она жила только одним - ожиданием того, что вот-вот щелкнет замок входной двери или раздастся телефонный звонок и она услышит чуть глуховатый голос Сергея: "Как тут мои девчонки? С ними все в порядке?" А следующим вопросом обязательно будет: "Леха дома? Чем он занимается?"
Ирина постоянно просыпалась ночью, потому что ей чудились то звук открываемой двери, то звонок телефона, из-за этого же она боялась выйти не только из дома, но даже на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, хотя всюду носила с собой мобильник. Она механически делала домашние дела, готовила еду, помогала Лешке готовиться к экзаменам и все время прислушивалась. Временами ей казалось, что Сергей стоит рядом с ней, и нужно только оглянуться, чтобы увидеть его, или протянуть руку, чтобы коснуться его руки. Ощущение его присутствия иногда было настолько отчетливым, что она пару раз чуть не окликнула его: "Сережа, с чем делать салат? Со сметаной или майонезом?"
День, другой... Так прошла почти неделя. Ирина побледнела, осунулась, под глазами появились черные круги. Маша и Светлана, навещавшие ее по два раза в день, начали беспокоиться за нее и за малышку.
- Ты о чем думаешь?! - охнула Маша, обнаружив у Иры высокое давление. - Ты пойми, такое состояние опасно и для тебя, и для ребенка. Давай, если ты не хочешь идти к своему врачу, я договорюсь, чтобы тебя положили в нашу больницу, провели обследование и необходимое лечение.
- Я не поеду в больницу, - отказалась Ирина. - Я должна быть здесь.
Светлана вздрогнула - постоянное ожидание того, что Сергей вот-вот вернется, превратилось в навязчивую идею, сжигавшую последние силы.
- Ириша, - девушка ласково прикоснулась к Ириной щеке.
- Не приставай! - Ирина почти грубо убрала ее руку. - Не лезь в мои мозги, не пытайся успокоить меня таким образом! Со мной все в порядке!
Ирина не поддавалась ничьим уговорам, она не хотела слушать ни своих родителей, ни бабушку, ни братьев, когда же Медведев попробовал воззвать к ее разуму, то получил такую свирепую отповедь, что с трудом пришел в себя.
- Нет, она все-таки стерва! - то и дело повторял он, вспоминая эпитеты, которыми его наградили.
- Прости Иру, - успокаивала Вадима Света, - пойми, ей сейчас очень плохо.
- Я, конечно, могу это понять, но... Нет, это ж надо - быть такой коброй!
Меньшикова Ирина вообще проигнорировала, не пожелав с ним разговаривать даже по телефону. Она продолжала безвыходно сидеть дома, даже в магазин за продуктами стал заходить после уроков Лешка.
Когда Антон узнал об этом от ребят, то попросил отвезти его к Ирине.
Дверь открыл Лешка. Он знал о болезни Антона, но давно не видел его и в первый момент даже вздрогнул от неожиданности, не узнав изнуренного болезнью спасателя. Тот страшно исхудал, потерял не только волосы на голове, но и брови, на воспаленных веках не было ресниц, невидящие глаза неподвижно смотрели прямо перед собой, вся кожа была в пятнах от мучившей его аллергии. Антона поддерживал Сашка. Он бережно провел друга в комнату и усадил его на диван рядом с Ириной.
- Про меня говорить не будем, - Антон сразу пресек вопросы о своем самочувствии, - по мне все видно, и не стоит это обсуждать. Я хочу, чтобы ты меня выслушала, - обратился он к Ирине.
- Что ты мне можешь сказать такого, что я не слышала за последнее время? - устало спросила она. - Давай лучше попьем чаю и поговорим о чем-нибудь, что не имеет отношения ко мне. Не хочешь рассказывать о себе, расскажи о своем Мишке.
Любая еда уже давно вызывала у Антона одно лишь отвращение, но он не стал отказываться ни от пиццы, ни от яблочного пирога, чтобы не расстраивать Ирину. Пока пили чай, приехали Максим с Машей и тоже устроились на кухне. Разговор шел обо всем подряд, но острых тем не касался никто. Ира чуть ожила и даже повеселела, и ее брат, решив воспользоваться моментом, заикнулся о больнице. Ирина вспыхнула, как порох, обозвала его кретином и сердито ушла в комнату, Маша убежала следом за ней.
- Конечно, кретин, - проворчал расстроенно Максим, убедившись, что Лешки на кухне нет, - сам же подкинул мысль о том, что Серега жив и может появиться в любой момент.
- Он жив, - согласился Антон, - вы же не нашли доказательств его гибели.
- Не нашли, - горестно вздохнул Максим.
Накануне он навещал мать Сергея и до сих пор не мог избавиться от тягостного чувства, оставшегося у него. Валентина Михайловна от горя утратила свой обычный моложаво-подтянутый вид и с каждым днем все больше и больше превращалась в старуху, махнувшую на себя рукой. Она не могла говорить ни о чем, кроме как о сыне, и даже о внуке упомянула вскользь, с обидой заметив, что он предпочел мачеху родной бабушке.
Антон встал. Сашка понял его намерение, подхватил под руку и повел в комнату. Ира сидела на диване и опять плакала. Меньшиков помог другу сесть рядом. Усов поднял незрячие глаза на Ирину и неуверенно потянулся рукой к ее лицу. Она тихо всхлипнула и перехватила его пальцы. Антон прикоснулся к ее плечу, а затем, сориентировавшись, осторожно положил ладонь на живот.
- Ира, сейчас ты должна думать только о ребенке, - тихо сказал он. - За Серегу не беспокойся, он не такой мужик, чтобы вот так вдруг пропасть в каком-то каменном мешке. С ним все в порядке, я в этом уверен. А ты должна сделать так, чтобы у вас родилась здоровая девочка. - Ирина протяжно со всхлипом вздохнула, но слезы больше не катились из ее глаз. - Тебе, наверное, примерно то же самое за прошедшие дни говорили уже сто раз, и к моим словам тем более не хочется прислушиваться, потому что ты считаешь меня еще совсем зеленым для того, чтобы учить тебя, но я имею на это право - мне, похоже, уже не выкарабкаться, если только не произойдет чудо. До меня только сейчас дошло, что смысл жизни в том, чтобы дать ей продолжение в своих детях, родить их, а потом вырастить. Я понял, что такое счастье, именно тогда, когда родился Мишка, все остальное, что было до этого, - ерунда. Ты сейчас с малышкой одно целое, поэтому перестань плакать и думать о плохом, чтобы твоя с Серегой дочка с радостью ожидала встречи с нашим миром. Если тебе говорят, что нужно лечь в больницу, не отказывайся, пусть лишний раз проверят, все ли в порядке.
Ирина больше не плакала, а Максим постарался как можно тише выйти из комнаты и заперся в ванной. Слова Антона резанули по живому, отчаянное чувство одиночества и невыполненного предназначения сдавили его сердце таким жестоким спазмом, что оно чуть не остановилось. Максим открыл до отказа кран и сунул голову под тугую струю холодной воды. "А Марье моей каково в подобных ситуациях? - горько подумал он. - Что она сейчас чувствует, какие мысли у нее в голове?"
Маша сидела на диване в обнимку с Ирой и что-то тихо говорила ей на ухо, Антон обессиленно откинулся на спинку, но не выпустил Ириной руки из своей. Сашка сидел на полу перед ними и, что на него было совсем не похоже, молчал.
- Ирка, - осипшим голосом начал уговаривать сестру Максим, - никто тебя в больнице не будет держать без необходимости. У них же койкооборот, человеко-дни, все по плану, пятилетку - за четыре года, - он попытался шуткой разрядить гнетущую атмосферу.
Маша сердито посмотрела на мужа, он замолк.
- Ириша, если все в порядке, то дольше недели ты в больнице не пролежишь. О Леше не беспокойся, у него и бабушка есть, и мы за ним присмотрим, если он у нас захочет пожить, ничего с ним за неделю не произойдет.
- Я буду ждать папу здесь! - Лешка появился на пороге комнаты. - Папа придет сюда! Мы с мамой будем ждать его вместе!
Он исподлобья оглядел всех собравшихся, и Максим поразился тому, как сын Сергея изменился за прошедшую неделю. Перед ним стоял не мальчишка, не подростковым упрямством горел его взор; Устюгов увидел перед собой копию Томского, Серегин наклон головы, жесткий и решительный взгляд точно таких же зеленых глаз, точно такой же, какой изредка можно было заметить у его отца.
- У твоего отца есть ключи, - Максим вдруг растерялся и придумал ничего другого, что сказать Лешке. - Если он вдруг их потеряет, то зайдет за запасным комплектом к соседям или к нам. Мы ему оставим записку... Сбросим SMS-ку... К своей маме поедет, она обижается, что Сергей редко у нее бывает... У нее кран на кухне течет, нужно смеситель поменять...
Он понимал, что начал говорить о какой-то ерунде и его никто не слушает, сестра отказывается от любых разумных предложений, а Лешка поддерживает ее во всем, да и сам он уже плохо соображает, что делать.
- Хватит!!! Ирка, дура, ты что, решила погубить не только себя, но и ребенка?! - во всю глотку заорал Максим, с размаху хлопнув ладонью по столу. - Беру власть в свои руки! Марья, собирай эту умалишенную в больницу, и чтобы я ни звука несогласия ни от кого не слышал! Леха, выбирай, где поживешь эту неделю! У бабушки, у нас или у наших родителей? Минута на размышление! Отсчет пошел!
Ирина будто не слышала брата. Она по-матерински прижала к себе Антона и поцеловала его.
- Да, Антоша, я сделаю так, как ты сказал, только, прошу тебя, не говори, что твоя жизнь кончена. Ты поправишься, Светлана поможет не только Вадиму, но и тебе.
Усов улыбнулся в ответ:
- Конечно, а потом мы обязательно познакомим наших малышей, они подружатся.
* * *
Больше Антон никуда не ездил, а в конце мая его выписали из онкодиспансера. "Умирать..." - мрачно сказал по этому поводу Петрович. Он вместе с Меньшиковым приехал забрать Усова домой, где ждали сына приехавшие родители. Антон в последнее время просил их и свою Юльку не навещать его, понимая, какая гнетущая аура окружает специализированную больницу.
Отец Антона за время болезни сына состарился лет на двадцать, мама переживала за него не меньше, но по ней почти не было заметно, какая беда случилась с ее Антошкой, только теперь она стала красить стремительно седевшие волосы. Привычные заботы о муже, о маленьком Мишке, о до сих пор не оправившейся до конца после тяжелых родов Юльке, помощь ее матери, у которой приступы стенокардии следовали один за другим, отнимали много сил и времени. Теперь Лина Владимировна самоотверженно взвалила на свои плечи все заботы о сыне. Ей казалось, что она виновата перед ним в том, что в детстве недодала ему любви и материнской ласки, когда они переезжали из гарнизона в гарнизон, из казармы в малосемейное общежитие, когда нянчилась с двумя дочками, родившимися с интервалом в год, когда пятилетнему Антошке еще, кроме мамы, никто не был нужен. После восьмого класса, когда он поступил в Суворовское училище, Лина Владимировна стала видеть сына совсем редко, только во время каникул. Затем учеба в институте, потом работа, но опять же далеко от родительской семьи, осевшей на Дальнем Востоке, где закончил службу подполковник Борис Иванович Усов.
Вопрос о том, не забрать ли Антона к себе, его родителями не поднимался. В небольшом городе, где они жили, не было больницы такого уровня, чтобы можно было рассчитывать на на полноценное лечение болезни. Предложить это, означало смириться с мыслью о том, что их сын обречен, а так оставалась пусть слабая, но надежда на новые эффективные методы и лекарства, на чудо, в конце концов. Пока что к Антону каждый день приходила медсестра и ставила ему обезболивающие и противосудорожные препараты, которые на какое-то время давали передышку больному. Антон практически не вставал, почти ничего не ел и, когда его не терзала боль и не скручивали в клубок судороги, просил, чтобы ему дали Мишку. Он осторожно прижимал к себе сынишку и подолгу разговаривал с ним, рассказывая о том, как учился в школе, в училище, потом в институте, как познакомился с его мамой, какие планы строил. Антон рассказывал ему о своей работе, о товарищах, а иногда просто пересказывал малышу те сказки, которые помнил с детства.
"Пусть он запомнит мой голос", - как-то ответил Антон на вопрос своего отца. Лина Владимировна сама чуть не разрыдалась в голос, когда увидела мужа, вытиравшего мокрые от слез щеки.
- Боря, неужели мы его потеряем? - еле слышным шепотом спросила она. - Неужели ничего нельзя сделать?
Отец Антона промолчал, но по тому, как опустились его плечи, было понятно, о чем он подумал. Совсем недавно, меньше полугода назад, Усовы в полном составе приехали смотреть на внука. Счастливый дед не выпускал новорожденного из рук, с неохотой отдавая его родителям, а сестры Антона были готовы подраться из-за выяснения того, чья очередь менять Мишке памперсы. Прошло несколько месяцев, и Борис Иванович с Линой Владимировной снова приехали к сыну...
Сашка регулярно навещал Антона. Именно у Меньшикова родилась мысль устроить друга в клинику при их институте. Он обратился к Олегу, который временно исполнял обязанности заведующего отделением вместо Кленова, ушедшего в отпуск впервые за несколько лет. Худяков в ответ выразительно покрутил пальцем у виска.
- В какое отделение его возьмут? У нас же травма, а не онкология!
- Да хотя бы в твое, - Сашка, казалось, все продумал. - Ни радио-, ни химиотерапия сейчас Антону не проводятся, ему нужно только обезболивающее, противосудорожное и что-нибудь для того, чтобы поддержать организм. Только три недели! Ему нужно продержаться до этого срока. У вас же есть в отделении препараты, которыми выводят из тяжелейших состояний! Тошка ведь в буквальном смысле сходит с ума, когда у него начинает болеть голова!
- Скажите пожалуйста, какой специалист нашелся! Свету пытал? - Меньшиков помотал головой. - Ты мне лучше скажи, на каком основании ему назначать эти препараты? Это ведь не анальгин! Что я напишу в истории болезни? Посттравматический шок? Первая же проверка - и я пойду под суд!
- Мы соберем деньги, сколько потребуется, и купим то, что нужно. - Сашка нахмурился. - Самое главное, чтобы Тошка был под постоянным наблюдением. Вдруг ему станет плохо? Ты же на собственном опыте знаешь, что "Скорая" не всегда может приехать быстро. А здесь, да хотя бы и тот же анальгин, но вовремя поставят!
- Те лекарства, о которых идет речь, ни в одной аптеке без рецепта не продадут, и рецепт на них просто так не выписывается. - Олег замолчал. Меньшиков уже решил, что врач отказывается помочь, и собрался уходить, однако тот остановил его: - Не я решаю подобные вопросы, но попытаюсь поговорить с руководством. Что из этого выйдет, не знаю.
Когда Медведев узнал об этом, он предложил Олегу свое решение проблемы:
- А что, если Антошку положить в клинику без оформления? Ко мне в палату вполне можно поставить еще одну койку, если убрать стол, то места хватит. Андрюха будет только рад, если у него прибавится работы, вопрос с питанием, я думаю, тоже решить не проблема. Лекарства, - Вадим почесал затылок, - спишете на меня. Может у меня случиться обострение?
- Оно сейчас у тебя случится! Я лично это обеспечу! Что ты еще придумаешь? - сердито поинтерсовался Худяков и не стал больше с ним разговаривать.
Совместными усилиями Сашка, Черепанов и Светлана с Вадимом все-таки уговорили Олега взять Антона к себе в отделение. Худяков, не говоря никому ни слова, в обход руководства и в нарушение всех правил, пристроил Антона в палату к Медведеву. Что сказать Кленову, когда тот выйдет из отпуска, о возможных неприятностях Олег заранее не думал, рассчитывая действовать по обстановке. Он надеялся, что к тому времени Вадим с Антоном пройдут через Светин лабиринт и поправятся, ну а там - победителей не судят.
- Антошка...
Вадим не видел его около месяца и был потрясен, когда поздно вечером Олег с Сашкой привели Усова к нему в палату. Тот еле держался на ногах и рухнул на койку. Дорога до клиники отняла у Антона много сил, он тяжело дышал, а когда пытался что-то сказать, то у него получалась невнятная каша из едва слышных слов. Через несколько минут прибежал Андрей, но опоздал - не дожидаясь его, Медведев с Меньшиковым уже помогли Антону раздеться, и Рябову осталось только унести лоток, который Олег заполнил пустыми ампулами и использованными шприцами.
- Ну как, полегче тебе? - Через какое-то время Вадим обратил внимание, что лицо Усова расслабилось, видимо, лекарства подействовали и сняли боль.
- Да, командир, - хрипло прошептал Антон и постарался улыбнуться.
От этого подобия улыбки у Медведева все похолодело внутри - кожа на изможденном лице натянулась, и оно стало похожим на череп. "Не жилец, как говорили раньше, - с отчаянием подумал Вадим, - одна надежда на Свету, на ее лабиринт. Вот только сможет ли Тошка в таком состоянии пройти его? Еще три недели до срока, а он совсем плох. Эх, парень, парень, да что ж это с тобой такое?"
Медведев, стараясь держаться бодро и вселить уверенность, которой в нем самом было немного, в остальных, приобнял Антона за плечи.
- Не забыл еще, кто я такой? Это хорошо. Значит, будешь меня слушаться и делать то, что я велю...
- А я не в счет? - ехидно перебил его Олег.
- И то, что доктор пропишет, - спокойно закончил свою фразу Вадим.
- Так точно, - чуть слышно ответил Антон.
- Значит так, парень, сейчас мы тебя кормим, потом вечерний туалет, потом отбой, - скомандовал Медведев.
- Слушаюсь, командир...
Занимаясь с Антоном, Вадим почти забросил остальные свои занятия и даже в бассейне стал проводить не больше двух часов в день, хотя до этого он, не щадя себя, занимался тренировками. После долгих уговоров, к которым подключился Олег, инструктор по лечебной физкультуре предоставил Медведеву и Меньшикову практически неограниченный доступ в бассейн, где они вечерами на пару проплывали многокилометровые дистанции. Сашка оказался отличным тренером - он умел вовремя и ненавязчиво подсказать Вадиму специальные приемы, известные только профессионалам, но мог и достаточно резко раскритиковать своего командира, если видел, как тот что-то делает неправильно. Медведев порой обижался на замечания, иногда начинал спорить и ругаться с парнем, однако почти всегда соглашался сделать, как советовал Меньшиков, честно признавал свои ошибки и даже извинялся за резкие слова. Светлана совместно с Сашкой разработала специальную дыхательную гимнастику, и теперь Вадим мог без особого труда обходиться без воздуха по несколько минут. Он брал в руки груз и опускался на дно бассейна, откуда через толщу воды смотрел на Свету, с секундомером в руках следившую за ним. Через пять минут, если Медведев все еще оставался на дне, Сашка нырял следом и почти силой заставлял командира подниматься на поверхность.
- Что вы панику устраиваете? - рассердился как-то Вадим, пытаясь отбиться от Меньшикова. - Как я должен тренировать дыхание, если вы меня из воды тащите?
- От простого сидения под водой толку мало! - отпарировала Света. - Ты должен научиться распределять запас кислорода в организме так, чтобы хватило и на обеспечение им мозга, и интенсивно работающих мышц.
- Выбирайтесь оба из воды, - скомандовала Светлана. - Я, кажется, нашла способ, как обеспечить этот баланс. Слушайте меня, идите за мной, - произнесла девушка, взяв за руки Вадима и Сашу.
Через полчаса спасателям, погрузившимся в воду, показалось, что они превратились в дельфинов, потому что им без труда удалось пересечь бассейн на одной задержке дыхания.
- Двадцать пять метров для первого раза - неплохо, но нужно больше! - таким было единодушное мнение, и тренировки Медведева стали еще интенсивнее.
Теперь же, как полгода назад, Вадим почти не покидал палату без крайней необходимости, не желая оставлять Антона одного. Медведев нянчился с ним, как с ребенком, заставлял есть, порой кормил его с ложки, помогал ориентироваться в незнакомом помещении, а когда ему становилось плохо, вызывал Олега. Чтобы не вызвать ни у кого ни беспокойства, ни подозрений, Вадим время от времени появлялся в корпусе оперативно-спасательного подразделения и тут же спешил назад, подолгу разговаривал с Антоном и радовался тому, что он не потерял надежду на выздоровление. Светлана приходила к ним не по одному разу в день, приносила новости, а вот ребятам из своей группы и тем более родителям Антона Медведев посоветовал поменьше показываться в клинике. Чтобы скрыть от посторонних глаз появившегося у него соседа, Вадим попросил Светлану забирать подготовленные для него материалы и относить сделанное в пресс-службу и учебный центр, чтобы никто из сотрудников этих подразделений не вздумал прийти в палату, как это бывало не раз, и чем бывал сильно недоволен Худяков.
Андрей принимал во всем живейшее участие. Олег помимо своих постоянных обязанностей замещал Кленова и при всем желании не мог уделять Антону много времени, к тому же это могло привлечь ненужное внимание к происходившему в крайней палате. Врач обучил Андрея ставить уколы, и тот при необходимости был в состоянии помочь Антону, когда рядом не было ни Олега, ни Светы. Когда Рябов успевал ездить в Рудянку и следить за ремонтом в старом доме, для всех оставалось загадкой. Он сильно похудел, еще немного, и его худоба стала бы такой же пугающей, как у Усова, но глаза светились от радости - в его помощи нуждались, без него обойтись не могли. Если бы не Васенька, то Андрей насовсем переселился бы в палату Медведева, он приезжал даже в свои выходные под предлогом уроков рисования и привозил с собой малыша. Вася забирался на койку Антона и, рисуя, подолгу рассказывал ему какие-то детские истории. Он легко дотрагивался пальчиками до изможденного лица Усова, а тот утверждал, что от этих прикосновений исчезает боль.
Его самочувствие продолжало ухудшаться, но не настолько стремительно, как раньше, и у Медведева появилась надежда, что Антон сможет пройти лабиринт. Они много раз обсуждали грядущее испытание и между собой, и со Светой, которая не скрывала от них всей сложности предстоящего.
Ребята с нетерпением ждали самого короткого дня в году. Они дотошно изучили местность вокруг Мертвого озера и почти безлюдного поселка, распределили между собой места дежурства, завезли в отремонтированный дом необходимые вещи. Несколько дряхлых стариков, в одиночестве доживавших свой век в оторванном от цивилизации поселке, с подозрением посматривали на то и дело появлявшихся в Рудянке мужчин и, не зная, чего ожидать, прятались от гостей по своим домам, помех от них можно было не опасаться. Все, казалось, было продумано и готово к назначенному сроку, но никогда нельзя предугадать, что может произойти в следующую секунду.
Андрей уехал в Рудянку вечером, так и не дождавшись Павла Устюгова, который хотел перебрать водопровод, по которому вода из скважины поступала в дом. Ириного брата еще неделю назад отправили в командировку за новым спасательным оборудованием, и из-за разных проволочек он никак не успевал вернуться к назначенному дню. Максим долго и со вкусом ругался по телефону с братом по этому поводу, но делу это не помогло, и решено было на приезд Павла не рассчитывать.
Забрать Вадима и Антона из клиники и выехать в Рудянку спасатели собирались ранним утром, а в три часа ночи или, скорее, уже утра позвонил Максим:
- Ирка решила рожать! А Пашка так и не приехал!
Сон моментально слетел с Медведева.
- Макс, никаких вопросов! Будь с ней, мы без тебя и без Павла справимся, за нас не волнуйся.
- Нет, чтобы подождать пару-тройку дней, так она прямо сейчас надумала! Всегда моя сестрица все по-своему делает!
- Тут уж против природы не попрешь, - Вадим попробовал остановить поток его возмущения. - Срок пришел - никуда не денешься. Дай мне Иру, - попросил он.
Медведев хотел сказать ей несколько слов поддержки, может быть, успокоить немного, но услышал в трубке решительный голос:
- Вадим, не отвлекайся на меня и Светлане передай, чтобы она не распыляла свои силы. Не я первая, не я последняя, все будет в порядке. - Потом Ирина добавила, стараясь смешком замаскировать прорвавшийся стон: - Если ты не придешь встречать меня с дочкой из роддома на своих двоих, я на тебя обижусь до конца жизни и вычеркну из своего завещания.
- Обязательно приду, Ириша, - искренне пообещал Вадим, - и Антона с собой прихвачу, вместе придем. Все будет хорошо.
- Все будет хорошо, - еле слышным эхом отозвался проснувшийся Антон, который слышал разговор с Ириной.
* * *
"Все будет хорошо", - как заклинание твердил Медведев всю дорогу, пока они ехали до Рудянки, потому что все шло не так, как было спланировано.
Сначала ждали Дениса, который позвонил и предупредил, что немного задержится, но не сказал, что произошло. Зорин появился, когда все уже то и дело нервно поглядывали на часы. Вид у него был донельзя расстроенный.
- Денька, что случилось? - Илья, уже собиравшийся звонить другу, своим вопросом опередил остальных.
- Меня отец чуть из дома не выгнал. - Увидев изумленные глаза, устремленные на него, спасатель, перескакивая с одного на другое, рассказал, что грандиозный скандал случился из-за проказливой Покемошки, которая полезла в кадку с пальмой и начала там рыться. - Отец вчера только отчистил ковер, а тут смотрит - на нем комья земли и ошметки от пальмы. Он на Покемошку так заорал, что она, бедная, одним прыжком из кадки на шторе оказалась. Отец за штору дернул, чтобы Покемошку оттуда согнать, а карниз возьми да свались прямо на него...
- И ты сначала занимался уборкой, потом карниз на место прибивал, потом шторы вешал, предварительно постирав их, - ехидно протянул Генка.
- Тогда бы я сюда к полудню приехал! - обиженно буркнул Денис, вытаскивая из-за пазухи заметно подросшего, но все такого же уродливого котенка. - Я Покемошку по всей квартире ловил, потому что отец пригрозил, что если я из дома ее не уберу, то он выкинет на улицу ее и меня вместе с ней.
- Это же твой папа сгоряча так сказал! Как же ты мог принять его слова всерьез?! - поразилась Света.
- Ты бы его видела и слышала... - вздохнул Денис.
- Сюда-то зачем ты ее приволок? - спросил Новоселов. - Наш Кузя давно считает себя хозяином если не всего института, то, по крайней мере, нашего корпуса.
- Кузьма ее не обидит, - уверенно заявил Зорин, - он добрый парень, он только с котами дерется, а так - и воробья не обидит.
Минут десять ждали Дениса, пока он относил Покемошку в помещение их группы.
- Порядок, они поладили! - радостно заявил он, забираясь в машину.
- Вот придурок, - буркнул сквозь зубы Середкин, - совсем помешался на своих кошках...
Все уселись в "Газель", и Илья уже тронулся с места, но тут Светлана, устроившаяся в метре от Петровича, вдруг нахмурилась:
- Дядя Саша, что с тобой?
- Да съел я что-то неподходящее на ночь глядя, - поморщился Новоселов. - Не обращай внимания.
Девушка, не говоря ни слова, расстегнула на Петровиче рубашку и прикоснулась рукой к обнаженной коже в районе солнечного сплетения.
- Язва... Может прорваться в любой момент... - Света вскинула глаза на спасателя. - Дядя Саша, ты никуда не едешь! Олег, звони в терапию, пока можно обойтись без операции!
- Светочка, детка, какая язва? Моя язва по имени Зоя осталась дома, - Новоселов не поверил поставленному диагнозу и попытался обернуть все в шутку. - Это я пирогов за ужином переел.
- Прободения хочешь дождаться? О перитоните мечтаешь? - Светлана вдруг стала похожа на свою бабушку, и Петрович в растерянности замолчал - не только студенты-медики побаивались грозной Милицы Павловны.
От института далеко отъехать не успели, но все равно на все хлопоты, связанные с устройством Петровича в клинику, ушло больше часа. Пока ждали Светлану и Олега, Вадим пытался дозвониться до Максима. Долгое время его телефон не отвечал, а потом в трубке раздался осипший голос Устюгова.