Если бы Мелькора не было, его бы пришлось изобрести
Как айну мир обустраивали
И починил Эру Иллюватар Мелькора, сделав из него Тулкаса. И обрадовались этому остальные вала, майя, и прочие айну, и стали обустраивать мир дальше. Создали материки, реки, озёра, горы, моря и всё прочее...включая и два огромных фонаря, расположенные на столбах соответствующего размера.
С превеликой помпой и церемонией зажгли валы фонари и объявили об начале Весны Арды. А что, почему, отчего буквы заглавные - это они майя не сказали, не подумали: мир ещё был молод, валы - тоже были молодые и неопытные, про меньших духов они и забыли.
Зато вот младшие духи-майя про вала и Арду прекрасно помнили. Помнили, собрались, и стали обсуждать, что делать.
- Да повалить эти лампы, и всё тут! - гремел Готмог, глава огненных духов-валарауко.
- Точно, - гудел ему в ответ Оссэ (такой же дух, что и Готмог, но водяной, а не огненный). - Повалить к такой-то матери!
- Зачем валить? Не надо валить! - возражали им на это предложение Мелиан и другие майя Йаванны. - Нас же потом заставят всё чинить, и вообще - Арда красивая, фонари тоже, ломать их жалко.
- Зачем ломать? Не надо ничего ломать! - Тхурингветиль покрутилась колесом, изогнулась крюком, породила пару маленьких молний, и придумав что-то, обратилась к Мелиан. - Мел, заиграй-ка валA плясовую!
Мелиан хоть и была майей Йаванны, валы плодородия и природы, музыку любила, даже очень, а уж пение!.. Куда ей было устоять-задуматься? Она даже не попыталась: через Стены Ночи перелетела, к майя-музыкантам подлетела, заиграла с ними плясовую, они её подхватили, и пошёл у вал пляс горой, пир коромыслом!
А пир-то был не простой, а пир был свадебный: могучий Тулкас легконогую Нессу в жёны брал. Могуч Тулкас, но глуп: ему в музыке айну, когда он был ещё Мелькором, Тхурингветиль все мозги запутала, т.ч. даже Иллюватар не стал с ним париться, а просто вывернул наизнанку и заявил всем прочим, что Мелькор теперь - Тулкас...
Ладно. Если Тхурингветиль могла всё и вся вывернуть наизнанку своей музыкой, то Мелиан своей музыкой только всё улучшала - загляденье! Улучшила всё и сейчас: до того, как она к музыкантам подключилась плясали только жених и невеста, а тут все остальные вала не удержались и айда плясать!
Заплясали валары, заплясали реки, горы и леса (не по своему желанию, однако), заплясали и фонари на столбах. Последние, впрочем, заплясали плохо, столбы фонари не удержали - рухнули.
Рухнули и разбились на хрен. Вырвалось из фонарей пламя, пошло от юга на северо-восток, с севера - на юго-запад. Испугались вала, похватали свои манатки, бросились через море на Аман - страну Валинор там основывать.
А майя, естественно, через Стену Ночи - в Арду. Ну, или вслед за вала - в Арду. Мелиан, правда, прямо Тхурингветиль навстречу отправилась. Взяла, подошла, да как засветит ей оплеху:
- Как ты смела меня использовать? Ещё дружить согласилась!
Тхурингветиль щёку потирает, глаз на подругу не поднимает:
- Извини. Обещаю больше так тебя не подставлять, если ещё что в голову придёт - буду с тобой советоваться.
- Ага. Со мной советоваться. Ты вот при поддержке других умников весь мир во тьму погрузила, кто тут кроме нас жить будет?
Тхурингветиль задумалась пуще прежнего. - Есть идеи, - наконец говорит. - Можно показать?
- Показывай...
Взяла Тхурингветиль озеро, вывернула его наизнанку - получилось первое в мире болото: не вода и не суша. Проросли в болоте первые цветы водяные: кувшинки и лотосы, закружились вокруг них мотыльки (Тху их из бабочек сделала).
- А их кто есть будет? - заинтересовалась Мелиан.
Тху взяла несколько цветов, наизнанку их вывернула, создала первые в Арде пузырчатку да росянку:
- Вот кто!
- Да, - смутилась Мелиан. - У тебя талант какой-то - из хорошего делать дурное и наоборот.
- Не то что у тебя, - отвечает ей в ответ другая майя. - У тебя талант - из хорошего делать лучшее.
Смутилась ещё больше Мелиан, рукой (или что там у айну) махнула, поймала горстку искр, дохнула на них своим дыханием - оживила, создала первые болотные огни, не смертных и не духов. Закружились огни над болотами, а до Мел и Тху дошло, что откуда-то эти искры изначально прилетели? Стали смотреть, и увидели, что пока они болота творили, на севере огненные валарауко против водяных духов Оссэ войной пошли.
Т.е. нет, не войной - просто так, силой богатырской мериться. И всё бы ничего, но по силе огненным духам среди водяных только сам Оссэ и равен, да он один, а валарауко - много. Стал Оссэ сдавать, что не хорошо. Испугались этого Тху и Мел, полетели через океан в Валинор, думать, что дальше делать.
* * *
И было вала числом 14, жён и мужей. И были парой Манвэ и Варда, Аулэ с Йаванной, Тулкас - с Нессой, Намо - с Вайрэ, а Ирмо с Эсте. А вот Оромэ с Ульмо были холостяками. Ну, Оромэ вроде бы с Ваной что-то там крутил, а вот на Ульмо положила глаз Ниэнна.
И всё бы ничего, да вот Ульмо непоседливым был: нынче тут, завтра там, и в Валиноре ему чего-то там не сиделось: то он плыл вместе с остальным мировым океаном, то лежал северным льдом, то взмывал к небу паром, то лился на землю дождём, а то тёк, просто тёк, по земле реками и озёрами, подземными родниками и ручьями. Лепота!
И вдруг на тебе - стоячая вода! Никогда ещё (правда, это "никогда" было ещё очень коротким) вода в Средиземье не застаивалась. Непорядок, сказал бы Манвэ, а Ульмо всё это тщательно исследовал, выяснил, что без подземных ключей и без небесного дождя тут не обошлось, и стал искать, а кто это сделал. Виновных не нашёл, нашёл бушующих на севере духов огненных и водных, и на правах старших устроил им хороший нагоняй. Те на время перестали, потом снова начали...
А Ульмо отправился обратно в Валинор, на Аман. Собственно, он и так его полностью не покинул - вала он айну или нет? - но теперь он вернулся конкретно и задумался, чтобы ему такое сделать, чтобы вала снова на Арду обратили взор?
Дело, вишь, было вот таким: лишившись своих фонарей, вала несколько разочаровались в творчестве Аулэ и попросили Йаванну создать им какую-нибудь альтернативу. Та и создала. Два древа, прозванные Тельперион-серебрянный и Лаурелин-золотая. Расцветал Тельперион первым и горел-светился семь часов. Расцветала Лаурелин второй и блистала тоже часов семь. И сверкали так они по очереди, а иногда и вместе. Красиво!
И светло. И уютно. И нет возможности создания нового мирового пожара - т.е. ещё и безопасно. Вала и осели на Амане, стали строить Валинор, а про Арду они на время забыли. Нет, Манвэ на своём троне всё видел, Варда всё слышала, а вместе они ощущали ещё больше, но это было не то, чего хотелось бы Ульмо.
И вот прибыл Ульмо в Валинор. Вышел на морской берег (естественно), огляделся по сторонам - никого нет, уселся и задумался.
А тут Ниэнна. Увидала Ульмо, стала пытаться его к себе привлечь - фигу, наш холостяк на неё и внимания не обращает, думу думает о делах мира понимаете...
У Ниэнны глаза всегда на мокром месте, но тут её по-настоящему пробрало это мужское невнимание. Уселась она в отдалении и заплакала по-настоящему.
Тут мимо летели две майи - Мелиан и Тхурингветиль. Облик Мелиан крылатой - соловей-пташка; облик Тхурингветиль - мышь. Но тоже с крыльями. Увидали Ниэнну, немедленно приземлились, стали спрашивать, в чём беда?
- Ульмо. Замуж не берёёёт! - Ниэнна плачет. - Я ему не нужна, он мне нужееен!
Мелиан валу пожалела, вспомнила, как болотные огни на Арде создала, перемигнулась с подругой, они дунули, плюнули, Ниэнна машинально своей силой им добавила - и появились в мире первые сирены - птицедевы морские, обликом - чайки, ликом - эльфиские девы. Живут сирены на море, песни их - голоса моря печальные. Кто из смертных сирену хоть раз услышит - без моря не жизнь ему, хоть в петлю полезай! Только эльфы-телери их безбоязненно слушать могут, но про эльфов-телери речь впереди.
А пока Ульмо услышал сиренову песнь, а поскольку он-то был бессмертным, бессмертнее не бывает, ему ничего не сделалось, только понравилось. Подошёл он к Ниэнне (подружки-майя быстренько спрятались, как только айну и могут), говорит:
- Да как это у тебя получилось?
Вопрос, конечно, похуже, чем "кто тебя обидел" или "из-за чего ты плачешь", но Ниэнна и этому рада. Стала показывать, стала рассказывать, что да как, и понравилось это Ульмо.
- А ну, - говорит, - давай вместе!
Ниэнна обрадовалась ещё больше, смешалась с Ульмо, и создали валы первых гарпий - птицедев буреносных. Полетели быстрее ветра гарпии в Арду, стали там над морями летать, бурю и шторм творить.
Увидала это Уинен, владычица морская. Всплыла. - А ну цыц! - говорит она гарпиям. Те её не слушают, хохочут:
- Да кто ты такая, чтобы нам приказывать? Мы самого Ульмо морского и Ниэнны, царицы скорби, дети, а ты кто?
Тут подошёл к ним Оссэ, да как гаркнет:
- А ну слушай мою команду! Без неё бурю и шторм творить не сметь!!
Гарпии и встали от его командирского голоса навытяжку, а тут и Ульмо подоспел:
- Ну, Оссэ, раз ты смог моих дочек-бурь обуздать, тебе над бурями и штормами и быть главным.
- А как же я? - испуганно сказала Уинен: кто Ульмо знает, что он ещё из мужской солидарности придумает?
- А ты как была царицей морской так ей и останешься, - ответил ей Ульмо.
- Вот и ладно, - сказал на это Оссэ, и помчался вместе с новыми подопечными на очередную схватку с валарауко.
И буреносные гарпии с ним. Стали они Оссэ в борьбе с валарауко помогать, стал Оссэ Готмога и ко. наконец побеждать. И воззвали последние к Аулэ...
* * *
Т.е. нет. Воззвать они к Аулэ не стали - они просто взяли и прибыли в его чертог, благо что для этого он был и рассчитан (чертог, не Аулэ).
В отличие от бродяг Ульмо и Оромэ Аулэ был домоседом, далеко от своего чертога без нужды не уходил, больше сидел там и творил. Любил Аулэ творить, причём не выворачивать уже сделанное наизнанку и не улучшать чужое, а создавать своё, пускай и для пользования других - впрочем, последнее было Аулэ только в радость.
И тут ему новость от огненных духов (ему отчасти подчинённых, кстати): создал Ульмо новых духов, в мире раньше небывалых, что валарауко по силе равным. То, что он не один создал, а с Ниэнной Аулэ не узнал: впрочем, огненные духи ему этого не рассказали, потому что сами этого не знали.
И зацепило это Аулэ: не то, что создал их Ульмо, а то, что Ульмо их создал. То, что Ульмо был Аулэ в чём-то сильней последнего не волновало, но вот в создании гарпий была задета его профессиональная гордость, и он стал творить, запершись в своих чертогах, чем насторожил свою супругу, Йаванну...
...Времени же в Валиноре вроде бы и нет, но всё таки прошло его хоть сколько-то, и две подруги, Мелиан и Тхурингветиль, сидели на ветвях Тельпериона и обсуждали новые планы. Планов было немного, но по существу: посадить в Арде хоть один-два саженца Тельпериона, и посмотреть, что получится?
Почему Тельпериона, а не Лаурелин? Да потому что подружки были из той фракции айну, что любили Тельпериона хоть чуть, но больше, чем Лаурелин. (Были и те, которые относились к двум деревьям наоборот, а также те, у которых не было насчёт двух деревьев разницы. Но это так, к слову.) Мелиан сидела вверх головой, Тхурингветиль висела вниз, и обе премило болтали. Увидали, впрочем, Йаванну, с дерева спрыгнули, поздоровались, спросили - в чём дело, мол?
Йаванна им и расскажи, что Аулэ не то с ума сошёл, не то ещё что - сколько времени уже сидит у себя, к ней не заходит, а из его чертогов Эру знает что слышится.
(А жили Аулэ с Йаванной под землёй раздельно - он пониже, она повыше, и до поры до времени их обоих это устраивало.)
Переглянулись айну-подружки, сложили два и два, рассказали Йаванне про Ульмо и Ниэнну, сирен и гарпий.
Выслушала их Йаванна:
- Да ведь это... как у кэлвар и олвар... а мой-то, гений металлургии молотом... тля! Вардэ! - закричала она своей подруге. - Скажи Эонвэ, пусть он кликнет... да хоть Ульмо и Тулкаса, пусть вытащит они моего из-под земли, не то он нам такое натворит!!
Вардэ, даже когда она сидит сама по себе, всё слышит, а уж когда с Манвэ - тем более. Сказала она слово Мандэ, тот - Эонвэ, тот Ульмо и Тулкасу, да и всем остальным вала тоже. А майя это услышали, к месту сами прибежали, посмотреть, что будет дальше.
А дальше было вот что: вскрыли Ульмо с Тулкасом (не без посторонней помощи) чертоги Аулэ, а там кишмя кишит всякая мелочь, духи земляные, каменные и огненные - ящерки каменные, змейки золотые да медные, кошки какие-то диковинные: все меньше и слабее валарауко, но родня им по природе и по духу.
Увидала этот бардак Йаванна, расплакалась:
- Аулэ, - говорит, - Махал ты мой ненаглядный. Ульмо и прочие своих уродцев создали при смешении своих природ, а ты как? Молотом? Да чем ты думаешь вообще?
- Смешением каждый дурак может, а я умный, - просипел тут Аулэ, подняв палец. - И вообще, женщина, я думаю-
Йаванна ему от всей души оплеуху, и видно и впрямь подустал в последнее время вала-кузнец, т.к. оплеуха супруги отправила его в нокдаун и нокаут.
- Так. Прибраться! - вмешался тут Манвэ. - А Аулэ - к Ирмо и Эстэ. Пускай отдохнёт!
Сказав это, он удалился, держа супругу-Вардэ за руку...
Ещё не конец
Часть Вторая (довесок)
Много времени аль мало в Валиноре пробежало после неудачного эксперимента Ауле по воссозданию жизни живой собственноручно, без поддержки со стороны Йаванны и ко. - неизвестно, да и не важно. Тху, и Мел, и прочие майя окончательно расстались с вала - те жили на Алкавалонде, а майя - нет, кто вздумается. Вала стали создовать себе обозримые (и ощутимые) тела - майя нет, наоборот, стали стелиться кто тёмным туманом болотным, кто - серебренным светом во мраке, кто - подземным пламенем, а кто - ледяным и промозглым ураганом над морем - и обе стороны это вполне устраивало.
Наконец, Йаванна это равновесие не то чтобы поломала, но решила внести свои коррективы...только не то и не туда совершенно...
С чего всё началось снова? Пока Аулэ отпаивали от его трудов праведных в палатах подземных-каменных, Йаванна зашла туда снова - посмотреть, если там хоть что-то осталось.
Зашла. Ничего. Вся та мелочь разбежалась по подземельям Арды и собрать её было нельзя - только на одном из верстаков лежат каменные человечки - штук не то шесть, не то семь. Видно Аулэ их только тесаком да зубцом из камня обработал, а дальше его прервали.
И Йаванне стало обидно - муж трудился, старался, потел (запах в мастерской стоит специфичный - куда там мужской сауне!), а её о помощи не попросил. Ведь у всех валар, конечно, по своей собственной сфере, но Арду-то создавали они сообща, даже Мелькор помогал; качество у этой помощи было ещё то, конечно, но и само участие важно! А тут Аулэ всё сам решил сделать, вот и доделался.
Заплакала Йаванна от этой несправедливости горькими слезами, зарыдала, пролились её слёзы на каменных человечков - и ожили они. Появились в Арде гномы - народ подземный, с рукой тяжёлой, характером каменным, а сердцем - верным. Поклонились они в благодарность Йаванне и пошли работать, подземные хоромы себе строить и шахты копать.
А Йаванна побежала к Ауле - хвастаться о своём достижение. Прибежала, и не обратив внимание на то, что он был в компании (Манвэ и Ульмо, плюс Варда где-то на заднем плане), рассказала ему всё, что совершила. И поверили ей валары - да и как же ей не верить? Отродясь ещё вала друг другу не лгали.
Но Аулэ от этого не легче. Он оживить гномов не сумел - жена сумела. И от этой обиды Аулэ заплакал в свой черёд, пролились его пьяные слёзы (что было, то было) на семена деревьев, что росли в том месте, где валарский пикник проходил. И от силы Аулэ проросли те ростки не кустами-деревьями, но энтами, единственными из Кэлвар, что могли ходить по Арде своим ходом...
Увидала Йаванна новых 'уродцев' Аулэ - ударилась в крик да как даст Аулэ оплеуху. Тот, машинально, ей в ответ, а так как сил у него было побольше, то Йаванна отправилась в нокаут, только гул по земле прошёл, да поднялись от падения Йаванны на Арде новые горы...
Увидал Аулэ, что он сделал, да со стыда и бежать. Хотел было Ульмо его окликнуть - да куда, в такой темноте даже валу не разглядеть. Обернулся он к друзьям - там тоже мало толку: Варда над Йаванной трудится...а Манве смотрит своим взором...на птиц.
- Варда, душа моя, что это за птицы?
Варда оторвалась от Йаванны (а рука у Аулэ была тяжёлая!) посмотрела на мужа, а тот ничего не заметил:
- Манвэ, это орлы.
- Орлы, говоришь? А сделаю-ка я их моими геральдическими птицами, а тебе, Варда, оставлю сов. Согласна на сов?
Ничего не ответила Варда, только попросила Ульмо помочь ей помочь Йаванну расчухать...