На окраине городка, скучный, осенний вечер. Полупустой зал видавшего лучшие времена кинотеатра. Старые киношные кресла обиженно скрипят от каждого движения своих седоков, жалуясь, друг другу на несправедливость бытия. Скука и тоска. Тоска и скука. На экране, давно забытые герои, старательно напрягаясь, пытаются передать глубину характера и остроту момента. В зале, лениво лузгают семечки, сплёвывая кожуру прямо на пол, изредка лениво переговариваются. На последнем ряду, несколько влюблённых парочек отчаянно целуются, позабыв обо всём. Парни громким шепотом, что-то наговаривают своим девицам, одновременно пытаясь добраться руками до их самых потаённых мест. Девицы, притворно строго шипят в ответ, изображая пассивное сопротивление, да глупо хихикают от щекотки. С экрана, крепкий мужичёк в военной форме, но без погон начал длинный монолог о патриотизме, о том, как важно быть крепким винтиком в могучем механизме своей Родины, о том, что голод и нищета, это всего лишь происки наших врагов и если поднапрячься и подтянуть пояса, светлое будущее обязательно придёт. Мужичёнка говорит вдохновенно, не подозревая, что люди из этого самого светлого будущего, сейчас сидят на затёртых до лоска сидениях с потрескавшимися подлокотниками, смотрят на него с тоской, зло, сплёвывая на загаженный пол. Некоторые из них зевают, другие, откровенно дремлют, пропуская мимо ушей весь этот картинный пафос. Но вот, речь закончена и на экране появляется то, ради чего все эти люди пришли сюда сегодня вечером. Парни, девки, пожилые мужики и толстозадые матроны, с вожделением смотрят как молодая, деревенская доярка, возвращаясь с утренней дойки, останавливается на берегу пруда и, раздевшись до исподней рубашки, несколько минут плещется в чистой воде. Напряжение в зале, достигает предела, все глаза впились в экран. Дородная доярка выходит из воды, исподнее прилипло к её туловищу, прикрывая и одновременно подчёркивая все прелести молодого тела. Тёмные соски грудей явственно просвечивают сквозь белое полотно, бёдра округлы и упруги. Вдохновляющая рапсодия молодости и красоты. Она встряхивает волосами и уходит из кадра. Через минуту, девушка уже споро идёт по просёлочной дороге, исполняя свой монолог о патриотизме. Взгляды гаснут, возвращаются шорохи, скрип и скука. Некоторое время, все смотрят фильм дальше, старательно показывая всем и каждому, что сцена купания их вовсе не интересовала, а виновата во всём ностальгия по прошлому. Что они добропорядочные граждане, отдающие свой бесконечный долг любимому государству, что растолстевшая жена с вечными бигудями на остатках волос, для них, гораздо привлекательнее молодых и соблазнительных женщин, одиноко едущих куда-то в переполненном автобусе. Но вот, кто-то молодой и отчаянный, поднимается с кресла и стараясь не шуметь, направляется к выходу. Весь зал провожает его злыми, презрительно-завистливыми взглядами. Когда выходная дверь хлопает, поднимается ещё парочка, потом ещё.... Через десять минут, в зале остаётся одна старушка, сжимающая в посиневших пальцах сою старую сумку. Глаза её закрыты, но она не спит. Она умерла.
На улице слякотно. Туман упал на землю. Где-то далеко виден одинокий фонарь, чудом оставшийся целым в ходе очередной приватизации. Лужи и грязь, даже на асфальте. Иногда, из тумана выныривают неясные силуэты, удивлённо смотрят друг на друга невидящими глазами и проскочив мимо, торопливо скрываются в белом месиве. Мразь и запустение. Окраина. Окраина города, жизни, надежд. Люди, как призраки. Они дышат, ходят, едят, но, не смотря на это, давно мертвы, как старушка в кинозале, только ещё не поняли этого. Во всём городе, только деревенская девушка, выходящая из пруда, хоть как-то реальна, и завтра, умершие-живые, снова придут смотреть на неё, жадно впитывая то, что она безрассудно дарит им каждый сеанс - ощущение жизни, молодости и смысла. А ещё, чувства. Пусть немного наивные и наигранные, но даже они, имеют ценность в болоте, которое они сами для себя построили.