Отряд вооруженных всадников мчался по большой дороге меж скал. Копыта коней глухо стучали по каменистой почве, бряцали металлом доспехи и оружие в повисшей над скалами тишине. Сами воины в пути не обмолвились ни словом. Все они были вооружены мечами и копьями и облачены в одинаковые кожаные доспехи, сверкающие железными пластинами. Головы защищали шлемы с черными конскими хвостами.
Во главе отряда на вороном коне мчался высокий, крепко сложенный воин. Из-под хвостатого шлема выбивались светлые волосы; лицо, не закрытое забралом, было пересечено слева глубоким шрамом от виска до подбородка. Синие глаза смотрели вперед с холодным безразличием. Черты лица были резкими, но привлекательными. Высокий, достойный мудреца, лоб; прямой нос; дерзкий волевой подбородок - все это выдавало в нем человека сильного, решительного, наделенного качествами вождя. О первобытной физической силе красноречиво говорили обнаженные руки, перевитые бугрящимися узлами мускулов. Левое предплечье перевязывал кусок белой ткани. В отличие от остальных , светловолосый не был вооружен копьем. У его бедра висел обоюдоострый меч с черной рукоятью, а справа на поясе - большой кинжал с серебряной насечкой на ножнах. Перед собой всадник держал ларец с вырезанными на крышке изображениями демонов.
Долгое время лицо всадника оставалось неподвижным, точно застывшая маска отчужденности, и только после того как отряд выехал из ущелья и на возвышенности показался силуэт высокого замка, в нем появилась небольшая перемена. Воин пришпорил коня, чтобы как можно быстрее домчаться до пропасти, страшным кольцом окружающей замок. Остальные всадники настигли его только у самого края бездны, когда он извлек из седельной сумы рог и трижды протрубил в него. Вскоре перед всадниками опустился подъемный мост, открывая зияющую пасть входа. Конские копыта застучали по деревянному мосту, и отряд въехал через открытые ворота под защиту крепостных стен.
За стенами замка находился целый город. Здесь имелся свой кузнец, лекарь, цирюльник и даже гробовщик. Несколько семей жили здесь под покровительством лорда Веана. Все необходимое для жизни получали благодаря лорду. И ни для кого из обитателей замка не было секретом, что лорд Веан - маг.
Воины спешились. Их скакунов взяли под уздцы расторопные слуги. Предводитель отряда негромко промолвил солдатам пару коротких фраз и прямо в дорожном плаще, запыленных доспехах и грязных сапогах направился к главной башне гигантского замка, где лорд Веан проводил большую часть своего времени в изучении древних рукописей. В руках светловолосый держал замысловатый ларец, привезенный из похода.
Поднимаясь по деревянной, местами обитой металлом лестнице, воин успел отстегнуть свой шлем и взял его под мышку. Последний страж, которого он встретил по пути, стоял у входа в башню: лорд Веан, невзирая на высокий титул, обходился лишь сотней наемных солдат, состоявших у него на службе. Преодолев последние ступени, светловолосый воин чуть толкнул плечом оказавшуюся перед ним дубовую дверь, и она отворилась - ее держало только запирающее заклинание: если бы дверь пытался открыть чужак, то у него бы ничего не вышло, но на друзей Веана это заклинание не действовало.
Воин оказался в просторной комнате. Здесь горели факелы, освещая книжные завалы, древние свитки, на первый взгляд разбросанные в совершенном беспорядке, старинные фолианты в окованных медью кожаных переплетах, колбы и пробирки с эликсирами, чучела диковинных животных и развешанные по стенам таинственные амулеты... Посреди этого хаоса стоял большой отполированный письменный стол эбенового дерева, за которым сидел худощавый человек лет сорока и выводил четким, ровным почерком строки на неизвестном языке. Длинное павлинье перо в его руке то и дело ныряло в бронзовую чернильницу и снова бежало по пергаменту. Мужчина был увлечен своим трудом и не сразу обратил внимание на вошедшего. Наконец, подняв большие зеленые глаза от своей рукописи, он взглянул на воина и поприветствовал его:
- Здравствуй, Эгиль! Я ждал тебя именно в этот срок, и ты не обманул моих ожиданий.
- Как же могло быть иначе, мой лорд? - ответил, поклонившись в знак приветствия, воин.
- Благодарю за выполненное поручение, капитан. Я вижу, ларец при тебе... Но ты ранен! Тебя должен осмотреть лекарь.
- Со мной все в порядке, мой лорд, - коротко ответил Эгиль, ставя таинственный ларец на стол перед Веаном. - А вот мои люди нуждаются в покое. Они проделали долгий путь со многими препятствиями, и без отдыха им сейчас просто нельзя.
- Конечно, - кивнул маг и положил на стол туго набитый кошель, звякнувший монетами. - Раздели золото между воинами; они заслужили этот аванс... И обязательно наведайся к лекарю, чтобы осмотрел твою рану!
- Благодарю за заботу, мой лорд, но, как я уже говорил, со мной все в порядке. Это легкая царапина.
- Хорошо, - сдался Веан и спросил, глядя воину в глаза: - Как все произошло?
- Мы настигли оборотней у северных нагорий. Там и произошла битва, - начал Эгиль свой недолгий рассказ. - Прорвавшись к их вожаку, который считался у людей-волков главным колдуном, я пробил его насквозь своим копьем. Ларец был при нем, но заполучить его было непросто: оборотни всей стаей защищали его. У них были особенные арбалеты - настолько маленькие, что можно было стрелять одной рукой, а болты могли пробить и стальные кольчуги с того расстояния, на котором мы бились. Большинство людей спасли лишь заговоренные тобой доспехи, мой лорд. Но вейрвольфы догадались стрелять в лошадей, и несколько наших все же пали потом под их мечами. Мою руку оцарапал арбалетный болт, пущенный одним из оборотней, кажется, телохранителем их вождя. Но мы все-таки справились и забрали ларец. Ни единого вейрвольфа не осталось в живых. Мы потеряли двенадцать человек. Еще две дюжины раненых с разной степенью тяжести. И вот Реликвия здесь. Ты уже знаешь, как отворить ларец?
- Еще нет. Но когда я закончу перевод свитков Морунтахеса, мне все откроется. Я думаю, что справлюсь с этой работой до сегодняшнего вечера. А сейчас отправляйся к своей Анарвин. Она, верно, заждалась тебя.
- Успехов в работе, мой лорд, - попрощался с магом капитан наемников и вышел из кабинета.
Покидая башню, воин замер на лестнице, остановленный острой болью, и, побледнев, схватился за раненую руку. Но через мгновение боль отступила, и перевязанная рана перестала беспокоить. Воин, озадаченно нахмурившись, вышел из башни, и направился к строению, служившему чем-то вроде харчевни для обитателей замка. Вернувшиеся из похода воины могли быть именно там. Эгиль вошел внутрь и тут же встретил взглядом десятника Арка по прозвищу Каменная Голова - крепкого мужчину с длинными, свисающими на грудь усами, в руке которого пенилась элем большая глиняная кружка. В отряде этого вояки всегда царили жесткая дисциплина и идеальный порядок. Сейчас Арк угрюмо уставился на слепого музыканта, перебиравшего струны лютни и напевавшего какую-то заунывную старинную балладу. Каменной Голове явно не нравилась эта музыка.
Еще несколько воинов сидели за соседним столом. Остальные терялись в клубах табачного дыма: лорд Веан баловал своих подданных этим заморским зельем.
Эгиль подошел к Арку и положил на дубовый стол кошель с деньгами лорда. Старый рубака даже присвистнул, глядя на лежащее перед ним богатство.
- Разделишь все между солдатами, Арк, - сказал десятнику капитан. - Это награда лорда за выполненное поручение, предназначенная для всех нас.
- Ты уже взял свою часть, капитан? - густым басом, похожим на рычание медведя, спросил Каменная Голова, оторопело глядя на увесистый кожаный мешочек.
- Да. Все, что находится в этом кошельке, раздели между воинами поровну. Сегодня вы свободны от службы, так что до завтра, Каменная Голова!
- До завтра, капитан, - промолвил Арк, глядя, как могучая фигура Эгиля растворяется в табачных облаках. Потом снова посмотрел на слепца, невидящими глазами уставившегося в пустоту. Теперь его музыка не так раздражала слух Каменной Головы...
- Эй, ребята! Кто хочет звонких монет повелителя? Лорд Веан награждает нас за работу. Выпьем за его здоровье и магическое могущество!
Тем временем Эгиль шел к женщине, которая была для него дороже всех наград. Анарвин ждала его в замковых покоях, отведенных для капитана наемников лорда. Она встретила его ласковой улыбкой, лучистым взглядом и долгим поцелуем.
- Почему ты не вышла ко мне навстречу, когда я въезжал в ворота? - с напускной строгостью спросил Эгиль.
- Я не успела спуститься. Ты слишком быстро направился в башню лорда, - улыбнулась Анарвин и добавила: - К тому же, лекарь сказал, что резкие движения могут плохо сказаться на нашем будущем малыше. Он должен родиться всего через две луны...
- Как быстро летит время! - улыбнулся Эгиль, нежно положив ладонь на округлый живот возлюбленной. - Как ты думаешь, кто у нас будет?
- Веан говорил, что родится мальчик. Наверное, будет таким же сильным и отважным, как ты...
Эгиль хотел было что-то ответить, но внезапная боль, словно острый клинок, пронзила левую руку. Он попытался сделать вид, что все в порядке, но у него это не получилось. Чудовищная боль расползлась по всему телу, заставляя скорчиться. Прямой шрам на левой щеке Эгиля превратился в ломаную, как молния, линию из-за гримасы, исказившей лицо. Воин упал на пол без сознания. Уходя в неизвестность, он услышал крик ужаса, сорвавшийся с губ любимой. Затем весь мир для воина мгновенно погас...
Эгиль очнулся там же, где сознание покинуло его - в алькове Анарвин. Теперь рядом с ним никого не было. Горел все тот же непогашенный вечером светильник, но за окном виднелось утреннее небо, а значит он пролежал без сознания всю ночь. За это время могло произойти все, что угодно...
Но Эгиля больше интересовало, что произошло с ним самим. Он уже догадывался, что причины этого кроются в недалеком прошлом - когда он был ранен в бою с оборотнями. Но вот что именно произошло с ним после этого боя, воин не мог понять. Он лишь чувствовал нечто чужеродное внутри себя, какую-то чужую силу; темную или светлую - непонятно. Но эта сила не давала ему ничего кроме боли и страдания. Куда-то пропала Анарвин, и Эгиль, не находя ответа ни на один из вопросов, чувствовал себя до обидного беспомощным, словно младенец.
Поднявшись на ноги, он стал искать какие-нибудь следы, способные хоть немного поведать о случившемся этой ночью. Он осмотрел себя. Ничего не изменилось: та же одежда и оружие; разве что рана за одну ночь слишком скоро затянулась и почти не болела. Оглядев комнату, воин не заметил никаких изменений: мебель стояла на привычном месте, занавески, гобелены, зеркало на стене... Зеркало! Эгиль не видел в нем своего отражения. Раньше капитан наемников слышал о призраках, лишенных тени и отражения в зеркалах, способных появляться и исчезать на глазах у людей, а так же проникать сквозь стены и летать по воздуху. Но он знал, что это иллюзия и он не призрак: достаточно было крепче сжать рукоять меча, чтобы убедиться в этом. Эгиль не был невидимкой.
Тут воина посетила страшная мысль. Он хотел бы оттолкнуть ее от себя, не верить, избавиться от этой мысли любой ценой, но понимал, что это правда. Все было просто и сходилось одно к одному. В зеркалах не отражались также Проклятые - те, с кем Эгиль и его воины сражались на стороне своего повелителя: нелюди - вурдалаки и оборотни. Это все объясняло. Ранение в бою... С ним в Эгиля попало нечто чужеродное, изменившее его изнутри. Из сражения грозный капитан наемников вышел победителем, но на стрелу, которая пробила, а не оцарапала руку воина, как он солгал лорду видимо было наложено какое-то сильное заклятие оборотней. Это заклятие переродило его здесь, в замковом алькове. Возможно, он уже стал не таким, как прежде... Но куда делась Анарвин? И что
Мысли Эгиля оборвал стук в дверь, настолько резкий и громкий, что воин рефлексивно схватился за рукоять меча. Но голос, прозвучавший из-за двери вслед за ударами, был хорошо знаком Эгилю, и он понял, что опасности нет.
- Что за тревога? - спросил воин, быстро выйдя за дверь и закрыв ее за собой.
- Прошу прощения, но дело неотложное: нынче утром нашего повелителя нашли мертвым в его кабинете! - на широком лице десятника царило нешуточное беспокойство. - Идем в главную башню, капитан!
Не нуждаясь в дальнейших пояснениях, Эгиль сбежал по каменной лестнице вниз вслед за Арком. Во дворе замка он увидел толпу людей, собравшихся у входа в башню лорда. Побледневшие, обеспокоенные лица были устремлены к стрельчатому окну в третьем ярусе башни. Были слышны тревожные перешептывания.
- Идем, командир, увидишь все своими глазами. - повторил уже не раз сказанное по пути десятник Каменная Голова, когда они проходили мимо стражника, охранявшего двери в башню. Поднявшись по знакомой винтовой лестнице и открыв знакомую дверь, Эгиль заглянул внутрь и замер на пороге кабинета Веана с расширенными глазами. Он увидел лорда лежащим на полу. Худощавое лицо мертвого мага превратилось в неподвижную побелевшую маску. Зеленые глаза остекленели и воззрились вникуда. Маг лежал на спине с широко раскинутыми руками. В застывшей позе распластанного на полу тела читался страх и тщетное стремление побороть неумолимую смерть.
- Страж, дежуривший ночью у входа, сказал, что не видел и не слышал ничего странного, хотя с поста не отлучался и глаз не сомкнул, - говорил за спиной капитана Каменная Голова. - Ему можно верить - многие воины не спали той ночью и тоже ничего подозрительного не слышали. Сейчас все солдаты подняты по тревоге, караулы по всему замку удвоены...
- Арк, - проговорил Эгиль металлическим голосом. - Оставь меня здесь одного на несколько минут. Я должен все осмотреть.
- Ладно. - Пожал могучими плечами длинноусый десятник и пошел вниз по лестнице, ни о чем не спрашивая капитана стражи лорда Веана.
Эгиль затворил за ним дверь и осмотрел кабинет лорда. Стеллажи с книгами были опрокинуты, кровь мага заливала древние пергаменты, посиневшие пальцы правой руки лорда мертвой хваткой вцепились в какой-то свиток. Несмотря на то, что все пергаменты и книги вокруг тонули в луже крови, свиток в руке мага остался почти чистым. Лишь несколько кровавых пятен алели там, где его касались пальцы Веана. Воин склонился над мертвым повелителем, стараясь не запачкаться в крови, с усилием разжал пальцы убитого и вынул свиток у него из руки. Развернув завязанные черной лентой листы, воин понял: это перевод свитков Морунтахеса. Маг завершил работу нынешней ночью и разгадал тайну Реликвии, добытой в бою Эгилем и его грозной сотней.
Эгиль осмотрел раны своего повелителя. Он не раз видел трупы с ужасными увечьями и привык к подобным зрелищам, но сейчас ему стало не по себе: сквозь разорванную хламиду алели длинные следы когтей, а горло было растерзано чудовищно большими и острыми зубами. Опыт подсказал Эгилю, что это работа оборотня. Но нигде и никогда еще воин не встречал на своем пути оборотня, способного оставить на теле жертвы настолько крупные отметины. И откуда в надежно защищенном замке мог появиться хотя бы один оборотень? Эгиль ужаснулся при мысли, что это он в облике зверя ворвался в покои лорда, каким-то непостижимым образом обойдя стражу, и убил своего господина прошлой ночью...
Снаружи послышались шаги. Прежде, чем отворилась дверь в кабинет Веана, Эгиль успел спрятать за пазухой переведенные на язык магов свитки Морунтахеса. Дверь открылась, и на пороге появился Арк Каменная Голова в сопровождении троих солдат из своего десятка.
- Уже осмотрел комнату, капитан? - спросил десятник своим обычным рычащим голосом. - Это сотворила какая-то нечисть, не иначе. Мы перекрыли все выходы, чтобы поймать лазутчика...
Арк вдруг замолчал, глядя на что-то за спиной Эгиля. Капитан наемных воинов обернулся и увидел на стене овальное зеркало, в котором не было его отражения. Когда же он вновь повернулся к воинам, те уже стояли внутри кабинета и смотрели на своего капитана злобными глазами, как смотрели на всех нелюдей - древних врагов человечества.
- Тварь приняла личину нашего капитана, парни! Убейте это чудовище! - прорычал Каменная Голова, обнажая меч, и "парни" последовали его примеру. Выхватил Эгиль и свои клинки - длинный обоюдоострый меч и большой кинжал.
- Подумайте, прежде чем нападать на меня, ребята, - мрачно процедил он сквозь зубы. - Никто из вас не выйдет отсюда живым.
- В атаку, парни! - хрипло закричал Арк и первым ринулся в бой, со всей своей силищей обрушивая меч на капитана.
Клинок пополам разрубил гладкий письменный стол мага, Эгиль же оказался чуть левее и ударил мечом плашмя по шлему с черным хвостом из конских волос. Десятник потерял равновесие и упал на колени возле разрубленного стола. В это время на Эгиля уже бежали двое солдат с мечами наголо. Быстрым движением капитан отстегнул свой плащ и швырнул его в одного из нападавших. Тот на какое-то мгновение запутался в плаще как в рыболовной сети и получил сапогом в солнечное сплетение. Второй меч Эгиль отразил своим клинком и резанул кинжалом по запястью солдата, намеренно не нанося тяжелых ран.
Но тут он почувствовал колющий удар в бок сзади. Удар кинжала Каменной Головы отчасти смягчили доспехи, отчасти - уходящее движение капитана. Поэтому выпад получился не смертельным. Боль обожгла пронзенный бок. Лицо Эгиля исказилось. Прямой шрам на щеке искривился, как молния. Эгиль почувствовал, как в нем вскипает ярость, первобытная, звериная, та, которой он давно не чувствовал в своем сердце. Арк стоял перед ним с занесенным мечем не дольше мгновения, но воителю это время показалось вечностью. Эгиль поднырнул под меч Каменной Головы и вонзил ему меж ребер свой кинжал по самую рукоять. Широкое длинноусое лицо Арка побледнело, глаза закатились, и он упал на обломки разрубленного письменного стола, испуская дух. Услышав за спиной свист меча, Эгиль развернулся и встретил его своим клинком. Меч солдата отскочил от клинка Эгиля, и солдат недоуменно вытаращил глаза, видя своего капитана в непривычном состоянии. Обоюдоострое лезвие меча вошло в живот солдата и показало острие под лопаткой. Эгиль быстро снял с меча тело воина и, пригнувшись, вовремя ушел от очередного клинка. Удар другого солдата пришелся по спине капитана, разрывая доспех, который больше не укрепляли чары погибшего мага. Эгиль проделал в воздухе немыслимый кульбит назад, встал на ноги и, злобно скаля зубы, посмотрел на врагов. Перед ним стояли двое солдат с мечами в руках. Он знал этих воинов по именам, сражался с ними плечом к плечу против общего врага, но это было где-то в прошлом, во вчерашнем дне. Теперь все изменилось.
Один солдат резко ударил в грудь, но угодил в стену. Другой рубанул поперек туловища оборотня, но его меч вонзился в деревянную полку, с которой на пол полетели старинные книги. Упала также пара флаконов с жидкостями красного и синего цвета. Жидкости растеклись по полу, поднялся пар и по комнате распространился едкий удушливый запах. Эгиль быстро сорвал со стены горящий факел и бросил его в лужу смешанных эликсиров. Полыхнул огонь, и бедняга солдат, не успев отскочить, заполыхал как сноп сухой соломы. Эгиль подскочил к нему и взмахнул мечом. Голова покатилась по полу, а туловище рухнуло замертво. Эгиль пролетел сквозь огонь и тут же наткнулся на другого солдата. Тот сделал выпад. Капитан отразил его и по-волчьи зарычал. Солдат приготовился ударить еще, но Эгиль не предоставил ему такой возможности. Он сбил нападавшего с ног могучим ударом руки в кольчужной перчатке. Прыжком долетев до двери, Эгиль побежал вниз по лестнице, никого не встречая на пути. Стражник, который должен был стоять у входа, остался наверху, в кабинете покойного лорда Веана.
Эгиль осмотрелся и, не медля ни секунды, побежал через весь двор к замковым воротам - единственному выходу из неприступной цитадели лорда-мага. Никто уже не преграждал ему дорогу. Весь двор словно вымер. Когда Эгиль добрался до сторожевой стены, он встретил двух стражников. Их лица были спокойны, мечи вложены в ножны, а копья были приставлены к стене.
- Задержите его! Это вейрвольф - оборотень в облике нашего капитана! - послышался голос со стороны главной башни. Кричал тот самый солдат, которого Эгиль оставил живым в кабинете лорда. Он бежал к стене, размахивая обнаженным мечем и изо всех сил стараясь, чтобы его услышали.
- Откройте ворота, ребята, и опустите мост, - спокойно сказал капитан наемной дружины.
Стражники не ответили ему, молча обнажив мечи и отойдя к стене.
- Да вы что, можете спутать своего капитана с какой-то колдовской тварью? Прекратите это и откройте мне ворота, - усмехнулся Эгиль кривой ухмылкой, и его прямой вертикальный шрам снова стал резкой косой молнией. Глаза его горели недобрым огнем.
Солдат добежал до стены и, тяжело дыша, проговорил:
- Четверо убитых в башне - это его рук дело. И лорда нашего тоже он растерзал!
Эгиль посмотрел на него через плечо, потом перевел взгляд на воинов у стены и прорычал:
- Сейчас к этим мертвецам прибавятся еще трое, если ворота не будут открыты сей же час!
- Я же говорил вам! - воскликнул солдат. - Он оборотень; человек не смог бы настолько проворно уворачиваться и летать по воздуху при таких ранениях!
- Я повторяю в последний раз, воины, отворите выход - и будете жить. Не сделаете этого - молитесь богам, - проговорил Эгиль, поднимая меч и становясь в боевую позицию, словно и не чувствуя боли от ран. Нечто сверхъестественное наполняло его силой...
- Мы не дадим тебе возможности выбраться отсюда живым, тварь! - отрезал один из воинов, и тут из-за внутренних построек и из дверей крепостных башен во двор выбежали воины лорда Веана - все, кто остался живым из ста наемников. В глазах зарябило от черных хвостов на шлемах и от блеска оружия в лучах утреннего солнца. Воины держали в руках алебарды и мечи, а несколько человек нацелили на капитана заряженные тяжелыми болтами арбалеты.
- Молись своим богам, если они у тебя есть, нелюдь! - бросил один из воинов.
Эгиль обвел взглядом ощетинившийся клинками круг, горько усмехнулся какой-то собственной мысли, а затем выставил перед собой меч, склонил голову и зашептал с прикрытыми глазами:
- Сила, проникшая в меня, темная или светлая, Ты, тот, кто спит во мне, кто дает могущество и страдания, пробудись! Я освобождаю тебя и даю власть над собой. Настало время!
Эгиль сделал свой выбор. Все, кто стоял перед ним, замерли, будучи не в силах пошевелиться или заговорить. Они видели, как их капитан начал обрастать шерстью стального цвета, как на его пальцах отросли хищные когти и как на их глазах выросли острые клыки в обросшей стальной шерстью волчьей пасти. Потемнели небеса, задул могучий ветер, едва не сметая людей с ног. Проснулась древняя Сила, не сдерживаемая больше ничем.
И Стальной Волк взглянул в глаза своим врагам и метнулся вперед и вверх. Он летел над человеческими головами, и Сила поднимала его все выше. Он слышал шум и крики под собой, чувствовал гнев проклятий и страх, завладевший людскими сердцами.
Из глоток воинов внизу вырывались злобные вопли и ветер доносил их до Стального Волка.
- Проклятье! Ты получишь свое, колдовская тварь!
- Быстрее! У нас остался последний шанс его убить!
- Где он?
- На стене. Скорее, стреляй в нелюдя!
- Умри!!!
Мощными лапами Стальной Волк оттолкнулся от зубчатой стены и полетел дальше в высоком прыжке. Под ним была бесконечно глубокая пропасть, впереди - скалистые утесы. Небеса были так близко...
Послышался свист и удар, жесткий и сильный, развернувший зверя в полете. Арбалетный болт засел глубоко в груди. Стальной Волк прекратил прыжок и сорвался камнем вниз, в зияющую пропасть, напоследок услышав повторившийся ликующий возглас: "Умри-и-и!!!"
Полет обернулся падением в бездну, и разум Стального Волка погрузился в безмолвное и темное ничто...
- Смотри, он жив! - звенел серебристым колокольчиком детский голос. - Мы еще можем его спасти.
- Не может быть, - красивый голос женщины, хоть и наставительно строгий, не был злым. - Простой смертный не выживет, получив такие раны.
- Давай возьмем его к себе! Вдруг сумеем спасти его?
- Хорошо, Синица. Под твою ответственность. Помоги мне положить его на телегу!
Эгиль очнулся на лежанке, устланной овечьей шерстью и льном. Он чувствовал свежие повязки на ранах: были перевязаны бок, грудь и спина. Свежая повязка была наложена также на почти зажившую руку. Болело все тело, но воин мог справиться с этой болью. Он открыл глаза и увидел деревянный потолок какой-то хижины. Осмотревшись, он обнаружил, что лежит посреди скромно обставленной комнаты с одним-единственным окном. Вместо двери напротив окна находился завешанный льняным занавесом проем высотой в человеческий рост. Прочее убранство комнаты также имело весьма странный вид. В одном углу стоял большой котел, наполненный дымящимся варевом. Над котлом висели пучки разнообразных трав. В другом углу стоял колченогий стол, уставленный мисками и плошками с порошками и жидкостями. Все это наводило на нехитрую мысль о том, что здесь живет колдун-отшельник или ведьма. Из окна дул легкий ветерок, на пол хижины падали лучи дневного света. Но это ничего не говорило Эгилю о том, сколько времени провел он без сознания.
Вдруг из-за занавеса послышались шаги нескольких человек, и Эгиль услышал обрывок разговора.
- ...но если сегодня он не придет в себя, то все наши попытки помочь ему были тщетны, - говорил приятный, бархатистый женский голос.
- Нельзя так говорить, - протестовал голос ребенка. - Мы должны попробовать еще одно снадобье. Я знаю, у тебя есть такое сильное средство, что воскрешает даже мертвецов...
- Не говори глупостей, Синица, к этому средству я ни за что не прибегну: оно предназначено не для лечения. И не возражай мне, не то прекращу твое обучение и верну назад к родителям, к кухне, прялке и овцам.
Оба голоса замолчали, занавес колыхнулся, отошел в сторону, и в комнату вошли красивая молодая женщина с огненно-рыжими волосами и черноволосая девочка лет тринадцати. Обе были одеты как простолюдинки, с тем лишь отличием, что у настоящих простолюдинок волосы были собраны и прикрыты платками или чепцами, их же локоны спадали на плечи, ничем не сдерживаемые и не покрытые.
- Добрый день, рыцарь. Я вижу, ты пришел в себя, несмотря на такие тяжелые раны.
- Мое имя Эгиль, - ответил воин, удивляясь, что еще способен говорить. Он не хотел, чтобы его называли рыцарем: он был наемником, капитаном стражи, который за свою службу получал денежное жалование. Уж лучше пусть его называют по имени...
- Я Луннед, ведьма Серого Холма, - сказала рыжеволосая женщина. - Не гневайся, рыцарь, ведь я помогла тебе. Не открывай людям моего жилища, когда уйдешь отсюда.
- Я благодарен тебе и не желаю зла. Но я никакой не рыцарь. Я - оборотень, - Эгиль сам удивился тому, с какой легкостью это произнес.
- Знаю, - ответила ведьма. - В твоем костюме было вот что.
Она показала свиток - перевод заклинаний Морунтахеса, написанный Веаном.
- Я знаю, что оборотнем ты стал совсем недавно.
- Если ты сведуща в магических делах, можешь сказать мне, что со мной произошло? - спросил Эгиль в надежде найти ответ на один из главных вопросов, мучавших его.
- Для этого придется прибегнуть к средству, которое ты можешь не одобрить... Моя воспитанница - называй ее Синицей - должна будет прочесть твою память, узнать, что было с тобой, что ты испытал и что сделал. Это ее дар. Она откроет не только твою память, но и все чувства, переживания в настоящем и прошлом. Согласен ли ты на такое испытание?
- Я потерял все, - мрачно усмехнулся Эгиль-оборотень. - И для того, чтобы узнать, что же такое со мной сотворилось после битвы с людьми-волками, я готов на что угодно.
- Что ж, я не стану тебя отговаривать, - Луннед обернулась к Синице:
- Начинай, девочка моя. Говори обо всем, что увидишь, когда откроешь его память...
Молодая ведьма отступила, а ее маленькая ученица прикоснулась кончиками пальцев к вискам Эгиля. Воин закрыл глаза, почувствовав, как погружается в забытье, и слышал то, что происходило в хижине ведьмы сквозь некий полусон, находясь где-то далеко-далеко отсюда.
- Я вижу грозу, тьму и сталь. Текут реки крови... - девочка говорила уже не своим голосом, ярким и звенящим, а совершенно бесстрастным, погасшим голосом живого мертвеца. Телепатический контакт установился.
- Внезапная боль и смерть, а потом - новая жизнь... Но что-то внутри изменилось... Я вижу победу в бою. Воины выходят из хаоса битвы живыми и возвращаются домой, за высокие стены, под защиту могучей магии, к человеку, которому служат... Боль забыта. Я вижу радость и любовь, ожидание ребенка... Но вновь приходит боль и заставляет все забыть - это Стальной Волк является и покоряет разум, пленяет тело... Потом снова смерть, смерть человека, не совершавшего зла, но чьи истинные намерения трудно узнать, ибо спрятаны они завесой магии... После его смерти Стальной Волк исчез, но не навсегда. И очень скоро вернулся. В тот самый час, когда клинки были нацелены в сердце, он пришел, услышав зов о помощи. И проснулся Стальной Волк - гроза и смерть любому смертному...
Синица замолчала, отпустила виски воина и открыла глаза. Эгиль тоже очнулся, так и не понимая, как эта девочка сумела прозреть его мысли и понять его чувства. Луннед, ведьма Серого Холма, снова подошла.
- Теперь многое начинает проясняться, - проговорила она, задумчиво накручивая на указательный палец огненно-рыжий локон. - Ты никакой не оборотень, Эгиль. Ты - человек, в которого вселился Стальной Волк, божество, которому поклоняются вейры-нелюди, особенно хищные оборотни ночи. В тебе живет могучая сила, и никто во всем Схеллиане не способен его изгнать. И этот зверь будет просыпаться каждый раз, когда будет голоден. Он, то есть эта сила, питается загубленными душами, и, быть может, только ты сможешь сдержать его или пробудить по своей собственной воле, как это было, когда ты призвал его на помощь.
- Так значит, я одержим злом... - пробормотал Эгиль. - Интересно, что было в шкатулке оборотней?
- Там ничего не было. Знаменитая Реликвия вейров не материальна, но сила Стального Волка скрывалась в ларце, который трепетно оберегался колдунами и вождями нелюдей. А вот это, - ведьма еще раз показала свиток с переводом заклинаний Морунтахеса, - может разбудить Силу. Но заклинания, записанные здесь, требуют могучей магической силы. Разбудить Силу мог только истинно великий маг.
- Веан! - воскликнул Эгиль, несмотря на боль, которой отозвалось тело на его возглас. - Стрела оборотня поселила во мне эту Силу, о которой ты говоришь, а Веан, мой повелитель, которому я служил верой и правдой, пробудил во мне Стального Волка. Как такое можно объяснить?
- Есть только одно объяснение: маг хотел, чтобы ему служил Стальной Волк. Но он не принял во внимание то, что один из сильнейших богов нелюдей не подчинится никому, даже одному из сильнейших магов людей. И за это лорд Веан поплатился жизнью.
- Но главный вопрос остается без ответа: что с моей женой и неродившимся ребенком? Где они?
- Этого я не смогу тебе сказать, - печально ответила Луннед. - Знаю лишь, что таинственная сила Стального Волка унесла их. Куда - никто из нас узнать не сможет, как и того, что на самом деле представляет из себя Стальной волк. Быть может, есть в Схеллиане люди, ведающие подобными тайнами, но простая ведьма Серого Холма не может знать так много. Я могу лишь помочь тебе в скором времени встать на ноги и вернуть былые силы. Тогда, если захочешь, можешь отправиться на поиски такого человека, который ответил бы тебе на все вопросы. Большее не в моих силах.
- Твои силы оказались достаточно велики, чтобы вырвать меня из лап смерти, и уже за это я безмерно благодарен тебе, Луннед...
- Совершенно напрасно, - улыбнулась ведьма, глядя на воина красивыми зелеными глазами из-под длинных ресниц. - Из лап смерти ты выкарабкался сам, без моей помощи, и это можно объяснить лишь еще одним свойством силы, поселившейся в тебе: на волках все заживает быстро.
- Что верно, то верно, - мрачно усмехнулся Эгиль. - Выходит, есть у этой силы и свои преимущества.
-Я наложу новые повязки на твои раны, - сказала ведьма. - Эликсиры должны вернуть тебе былую подвижность через неделю. Синица, помоги мне!
Когда все было закончено, Эгиль незаметно для самого себя погрузился в волны глубокого, спокойного сна, каким давно уже не засыпал в последние дни...
Прошло семь долгих дней, проведенных в хижине ведьмы Серого Холма, и вот на заре Эгиль вышел за порог, вдохнув прохладный утренний воздух. Лес молчал, свет утренней зари едва пронзал зеленые кроны деревьев. У подножия холма стелился серебристый туман.
Эгиль был готов отправиться в путь. Проснувшись в конце ночи он, не снимая повязок, облачился в свои кожаные доспехи, подпоясался мечем и кинжалом и вышел, стараясь не разбудить спящую ведьму и ее ученицу. Ему было все равно, куда идти. Только бы как можно дальше.
Посмотрев вдаль, Эгиль начал спускаться с холма. Но не проделал он и нескольких шагов, как навстречу ему из тумана вышла Синица. В руке она держала какой-то сверток.
- Почему это тебе не спится, ведьмочка? - с улыбкой спросил Эгиль.
- А тебе почему? - не улыбаясь, ответила вопросом Синица. - Уходишь?
- Ухожу. Я должен уйти сейчас.
- А как же твои раны?
- Я теперь почти что волк, а на волках все заживает быстро. Хочешь остановить меня?
- Нет, - ответила девочка. - Когда я читала твою память, я видела не только ярость и гнев. Я видела в тебе любовь и боль от потери. Да, раны на твоем теле заживают быстро, как на волке, но те раны, что зияют в душе, слишком тяжелы и не пройдут так скоро. Я принесла тебе плащ, связанный своими руками, - Синица развернула сверток, и он превратился в длинный дорожный плащ из серой шерсти. - Он пригодится тебе в дороге. А когда Стальной Волк, вселившийся в тебя, вновь возжаждет крови, вспомни свою Анарвин и ее сына, и этими мыслями постарайся прогнать Волка.
Эгиль поклонился, положил ладонь на ее черноволосую голову и сказал:
- Спасибо тебе, моя добрая волшебница.
- Это еще не все, - улыбнулась девочка и достала из-за пояса флакон с изумрудно-зеленой жидкостью. - Как я сказала, трудно найти целебное снадобье от душевных ран. Но раны на теле поможет залечить вот этот эликсир.
- Они почти зажили...
- Появятся новые. Я ведь знаю, что ты не обойдешься без неприятностей. Когда будет совсем худо, воспользуйся этим средством. Но береги его и пообещай, что постараешься как можно реже впутываться в истории.
- Обещаю.
Эгиль принял подарки, флакон спрятал за кожаный доспех, к сердцу, плащ накинул на плечи и начал спускаться с холма. Синица смотрела ему вслед, ее глаза подернулись влажной пеленой. Воин так и не обернулся, пока не скрылся в серебристом тумане. В его глазах тоже стояли слезы.