Мы вместе гуляли по улицам города. Мы были похожи, наверно именно это нас притягивало друг к другу. Оба мокрые и одинокие, пытающиеся заглянуть в лицо прохожим, которые прятались от нас под зонтиком.
Я ускоряла шаг, и смотрела только вперед, на подзонтичных людей с хмурыми лицами. Кеды хлюпали по разлитой на тротуаре воде, а мне становилось только веселее. Улыбка сама появлялась на лице, и я не могла ее спрятать от прохожих. Хотелось громко смеяться, бежать вперед и размахивать руками, чтобы все знали о том, как мне радостно и хорошо. Но я пряталась, наверно вспоминалось воспитание, приходилось молча нести эту радость в себе, скрывая предательскую улыбку. Ведь это совсем не прилично радоваться, когда грустно другим, а тем более в такую погоду.
А дождь не спеша, посыпал землю мелким бисером. И без того зеленая трава светилась изнутри, такая яркая. Дождливые ожерелья, небрежно накинутые на березовые ветки, собирались на листьях в крупные брильянтовые капли, которые тяжело скатывались и падали. Как-то странно идти и просто наблюдать, не обременяя себя ни какими заботами, не думая об обыденных вещах, которыми ежедневно забита твоя голова с утра до вечера. По сути, это не позволительная роскошь, которую я себе так бессовестно разрешила.
От быстрой ходьбы вечно холодные, точнее сказать ледяные, пальцы стали горячими, лицо тоже горело. Холодные капли приятно обжигали, они, щекоча, скатывались по лицу, сплетались в струйки на шее. Я ловила дождь губами, жадно, как будто меня мучила жажда, а это был единственный источник воды. Волосы окончательно намокли и прилипали к щекам, я была, как мокрая кошка, холодная и никем не согретая, не понятая никем.
От такой прогулки, в обществе болтливого дождя, только усилилось чувство одиночества, но оно становилось более приятным, хотелось думать о чем-то теплом. Совершенно вымокшая и замерзшая, чувствовала, что госпожа простуда идет за мной по следам, но, совсем не желая находиться в компании этой дамы, я поспешила домой, воплощать в жизнь теплые идейные мечты.