Калинкин Андрей Викторович : другие произведения.

Человечьи волки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Человечьи волки

  

Ежегодно в России безвозвратно пропадает около 20 тысяч человек. От трети до половины пропавших становятся жертвами вампиров.

 

Из аналитической записки Управления В. 

Совершенно секретно.

  

1.

   - Как я уже говорил, расширение частно-государственного партнерства в сфере благотворительности - это только первый пункт моей программы. Мы начнём с  того, что масштабируем на весь регион нашу сеть ночлежек... то есть, я хотел сказать "социальных гостиниц". И конечно на этом не остановимся: больницы, школы искусств, спортивные секции... Увеличение бюджетного финансирования и эффективный подход частного бизнеса выведут социальную сферу нашей области на новый уровень...  
   Евгений Дмитриевич Винницкий, бизнесмен-строитель, меценат, а теперь ещё и кандидат в губернаторы Красногорской области, разглагольствовал уже почти час, и за это время Петру не удалось задать ни единого вопроса, хотя предполагалось, что он приехал к восходящей политической звезде брать интервью. 
   За спиной Петра открылась дверь кабинета, и Винницкий наконец замолчал. Молодой человек обернулся и увидел высокого, коротко стриженого блондина в черном костюме поверх чёрной же водолазки. Двигаясь стремительно, и в то же время плавно, тот подошёл к хозяину кабинета, скользнул по Петру взглядом, от которого почему-то хотелось поежиться, затем наклонился к уху политика и зашептал. 
   Когда он приблизился, кадык Винницкого дернулся, и Петру показалось, что его собеседник сглотнул не просто так, а потому что боится посетителя. Хотя, возможно, он просто спроецировал на интервьюируемого собственное впечатление от незнакомца...
   Блондин закончил шептать, - как Петр ни прислушивался, ему не удалось разобрать ни слова, - и выпрямился, все с той же быстрой и плавной, какой-то звериной, грацией. Журналист полагал, что блондин сейчас уйдет, и стал листать блокнот, раздумывая, каким именно вопросом он не даст возобновиться потоку многословия. Но молодой человек ошибся.
   - Павел же, верно?
   - Петр.
   - Да, точно. У меня возникла срочная встреча, так что интервью придется прервать. Я там вроде довольно много наговорил, вы из этого что-нибудь соберите и отправьте Леночке, если возникнут какие-то вопросы, с этим тоже к ней. 
   Вопросов к предвыборной программе у журналиста было полным полно, но задать их, похоже, не удастся. Будь это обычное интервью, Петр предложил бы созвониться или встретиться в другое время, но Винницкий платил, а, значит, заказывал музыку. Придется лепить интервью из того, что этот балабол успел наговорить. Петр забрал диктофон и, попрощавшись, вышел из кабинета. Ему не ответили: блондин вновь склонился к уху кандидата в губернаторы и что-то шептал.
  

2. 

  
   В редакции Петр засиделся допоздна, пытаясь превратить болтовню Винницкого во что-нибудь мало-мальски читабельное, и возвращался домой в темноте. Его автобус уже не ходил, пришлось ехать с пересадкой, а потом идти через частный сектор. 
   Петр не любил здесь ходить - нарвался однажды на пьяного неадеквата и еле ноги унес. Но сегодня молодой человек об этом не думал. Он не обращал внимания ни на скрип снега под ногами, ни на собачий лай, ни на окрик сомнительного вида компании, тусовавшейся на автобусной остановке. Мысли журналиста крутились вокруг недавнего интервью. Вернее, вокруг одной фразы.
   Слух Петра не уловил, о чем шептались Винницкий и блондин в водолазке. Но смартфон с включенным диктофоном лежал ближе к хозяину кабинета, и чувствительная техника записала несколько слов. "Завтра приедет посланник, вывезите все на всякий случай". Остальное заглушил шелест страниц блокнота, но и услышанного было достаточно, чтобы заинтересоваться. И архаичное слово "посланник", и обстановка секретности, и запоминающийся собеседник Винницкого - все говорило о том, что здесь замешана какая-то тайна. И Петр, которому давно осточертело писать заказные статьи про бензиновых королей и строительных магнатов, размышлял о том, как подобраться к этой тайне поближе, и не удастся ли сделать из нее какой-нибудь сенсационный материал.
   Его мысли прервал бешеный собачий лай, а подняв голову Петр увидел невысокую девушку в темной короткой куртке и натянутой по самые брови шапочке с помпоном. Она выскочила из бокового, плохо освещенного переулка, и затараторила:
   - Помогите, молодой человек! У меня собаки котенка на дерево загнали, он слезть не может. Поможете снять?
   Не дожидаясь ответа, девушка стала подталкивать Петра в сторону переулка. 
   - Помогу, конечно, - ответил парень.
   В девушке было что-то странное, не в лице, не в одежде, он сам не мог понять, в чем дело. Но Петр не был избалован женским вниманием, а прикосновения подталкивающих его рук даже через куртку вызывали по всему телу приятные волны мурашек. 
   "Надо будет у нее телефон попросить", - подумал Петр. 
   - Где котенок-то? - обернулся спросить он.
   По глазам резануло светом далекого фонаря, отразившимся от чего-то острого и металлического, зажатого в девичьей руке. Еще секунда, и резанули бы по горлу самого Петра.
   - Ты че?! - крикнул он, шагнув назад и выставляя перед собой руку. 
   Вернее, попытавшись это сделать. Ноги Петра только начали исполнять команду, как девушка стремительно рванулась вперед, выброшенная вперед рука оказалась совсем рядом, и подбородок обожгло холодом, который тут же сменился волной жара. Не успей парень сделать эти полшага, и скальпель перерезал бы артерию на шее. 
   Петр вцепился в руку со скальпелем, но несмотря на свою комплекцию, девушка оказалось очень сильной, и с легкостью освободилась, оттолкнув юношу второй рукой. Петр споткнулся и шлепнулся на задницу. Между своих расставленных коленей он увидел темные пятна там, где на снег упали капли крови из рассеченного подбородка.
   Маньячка со скальпелем приготовилась снова напасть, и тут в голову Петра пришли одновременно две мысли. Первая мысль была нелепая и ненужная сейчас, но все же зафиксированная обострившимся восприятием. Петр понял, что показалось ему странным в девушке. Она двигалась очень похоже на того блондина, который шептался сегодня с Винницким. Не так грациозно, и все-таки похоже. Вторая мысль имела большее отношение к текущей ситуации, хоть и была столь же бесполезной, как первая: Петр понял, что сейчас умрет.
   Ему было не опередить маньячку, не пересилить, не убежать. И все-таки Петр попытался отползти. На удивление, это ему удалось. Сначала парень не понял, что случилось, а в следующий момент в переулке они были уже не вдвоем. Из-за его спины, перемахнув через лежащего, на девушку набросилась какая-то темная фигура, двигавшаяся так же быстро. Одновременно в визге тормозов и облаке снежной пыли в том конце переулка, из которого в него вошли Петр и девушка появился белый микроавтобус. Из распахнувшейся двери выскочил мужчина. Демонстрируя те же звериные скорость и пластику, что и у девушки и с ее противником, он присоединился к свалке, а еще секунду спустя в переулке оказался водитель микроавтобуса. Он двигался в той же манере, что и все остальные. 
   Миновав своих товарищей, которые к тому моменту успели повалить девушку наземь и, кажется, пытались заломить ей руки, водитель подошел к продолжающему полусидеть-полулежать на земле Петру и опустился рядом с ним на колено. 
   - Еще немного и она бы тебя кончила, а? - с непонятным весельем спросил он.
   - А-ага, - кивнул Петр и, приходя в себя, с трудом проговорил. - Спасибо.  
   - Да не за что, - ответил незнакомец, и вдруг прижал к лицу парня тряпку, одновременно обхватив другой рукой затылок. 
   В нос ударил какой-то медицинский запах. Петр попытался убрать от себя посторонний предмет, но не преуспел. Какое-то время он боролся со стальными руками, отстраненно фиксируя, как сознание становится все более спутанным, а потом освещенные электрическим заревом облака заволокло чернотой, и мир перестал существовать.
  

3. 

  
   Петр с мамой и папой отдыхает на озере. Ему десять лет, он лежит на боку на надувном матрасе, покачивающемся на воде. Вокруг темно, должно быть, он уснул, матрас отнесло от берега, и уже наступила ночь. Вон и руки от долгого лежания затекли, да и ноги тоже. Но почему этого не заметили взрослые? И почему в небе не видно звезд? Петр попытался перекатиться на спину, чтобы не свалиться ненароком в воду... и пришел в себя.  
   Он был уже не десятилетним, а сегодняшним, взрослым. Никакого надувного матраса, конечно, не было, но он действительно лежал на боку. Перед глазами была тускло освещенная электрической лампой кожаная поверхность, похожая на автомобильное сиденье. Впереди такая же кожаная спинка другого сиденья. Судя по гулу двигателя и ощущению движения, он в движущемся автомобиле. Наверное, в том микроавтобусе.
   Что-то было связано с эти микроавтобусом, что-то важное... Мысли путались, голова была будто набита ватой, но все-же Петру удалось вспомнить. Водитель подходит к нему, опускается на колено, прижимает к его лицу какую-то тряпку. Его усыпили! Хлороформом или еще чем... Петр попытался вскочить, и обнаружил, что руки и ноги у него связаны. Извернувшись, он смог разглядеть, что лодыжки обмотаны скотчем. Пошевелил пальцами, подвигал кистями и по натяжению пойманных клейкой лентой волосков, понял, что запястья связаны таким же способом.  
   На Петра упала тень, и он поднял взгляд к потолку. Из-за того сиденья, то находилось перед лицом парня, на него смотрел человек. Кажется, тот, что выскочил из микроавтобуса и напал на девушку. 
   - Очнулся, - сказал он кому-то, кого Петр не видел.
   Мужчина взял Петра за шиворот и усадил. Догадка парня подтвердилась: он находился в салоне белого микроавтобуса. Обычного пассажирского микроавтобуса, на каких он не раз ездил. На сиденье, расположенном спиной к водителю, сидел мужчина в черной кожанке, видимо, тот что во время заварухи в переулке появился из-за спины Петра. С одного из двухместных сидений торчали в проход ноги девушки в синих джинсах, ее лодыжки охватывал не скотч, а металлические браслеты наручников. 
   - Кто вы? Что происходит? - хотел спросить Петр, но ему удалось издать только невнятное мычание. Рот тоже был заклеен.
   Тем временем усадивший его мужчина, коснулся подбородка Петра. Холодные пальцы натянули кожу, и запекшаяся рана, открываясь, отозвалась болью. Мужчина убрал испачканный красным палец от лица парня и облизал.
   - Как же от него пахнет, аж слюнки текут... - протянул он.
   В руке похитителя появился скальпель, с которым прежде набросилась на Петра девушка. Молодой человек попытался отшатнуться, но его крепко держали за воротник. Тогда Петр отчаянно замычал, во все глаза глядя на отморозка и пытаясь взглядом дать тому понять, его, Петра, нельзя резать скальпелем. Он может пригодиться! Он найдет любые деньги, сделает что угодно, только пусть от его лица уберут этот холодно блестящий, остро отточенный инструмент!
   - Потерпи до места, опять весь салон изгадишь, - сказал невидимый Петру водитель. Судя по голосу, тот, что его усыпил.
   Мужчина убрал скальпель в боковой карман и похлопал Петра по щеке. 
   - Ладно, парень, придется нам немного потерпеть. Ты пока тут посиди. - Он коротко хохотнул своей шутке, и усмешка похитителя, точно так же как прежде его движения, и движения всех участников этой непонятной драмы, в которую угораздило впутаться Петра, напомнили парню какое-то хищное животное.
   - А я с этой сучки неустойку возьму, за то что на чужой земле охотилась. - продолжил мужчина. 
   Он двинулся по проходу между сиденьями, расстегивая ширинку.
   Петр забился в угол. Этого не должно было происходить! Не с ним! У него не самая плохая жизнь, он закончил журфак с красным дипломом, работает в не самой последней газете, Всего несколько часов назад он брал интервью у кандидата в губернаторы. Эта жизнь не может кончиться вот так, в грязном микроавтобусе, полном маньяков!
   Он лихорадочно думал, что делать, и не находил выхода. Попытался разорвать, растянуть скотч, нашарить какой-нибудь торчащий болт, чтобы перетереть путы, но все было без толку. 
   А в это время на сиденье, где Петр прежде заметил торчащие ноги скованной маньячки, вспыхнула яростная борьба. Девушка, как выяснилось, пребывала в сознании. Когда насильник двинулся к ней, она скатилась с сиденья на пол, чтобы оказаться на спине, и когда тот приблизился, ударила обеими ногами в пах.
   Похититель отлетел в конец салона, но не упал, ухватившись за спинки сидений. А вот скальпель по инерции вылетел из кармана и упал на сиденье. К счастью, мужчина этого не заметил. Грязно ругаясь, он бросился обратно к своей жертве. 
   Петр сделал неловкий прыжок, и сел на скальпель. Он боялся, что сидящий к нему лицом мужчина заметит этот маневр, но тот был поглощен зрелищем, давая насильнику советы и отпуская язвительные комментарии. 
   Петр нашарил скальпель, схватил его, и снова вернулся в угол, где принялся резать скотч. Скальпель задевал запястья, несколько раз выпадал из непослушных пальцев. А каждый раз когда скотч поддавался, Петру казалось, что треск обязательно привлечет внимание, но похитители по прежнему были сосредоточены на борьбе своего подельника со связанной маньячкой, с которой тот никак не мог справиться. И Петр резал, стараясь не думать о том, что ему придется делать дальше. Наконец, скотч поддался. Теперь дело было за ногами. 
   Петр попытался подтянуть колени к подбородку и прятать их за спинкой сиденья, но на этот раз удача от него отвернулась. Подняв глаза, он встретился взглядом с подначивающим насильника похитителем. 
   - Пацан освободился, - закричал тот.
   Насильник отвлекся на этот крик, и получил новый удар, отбросивший его на Петра. Почти не осознавая того, что он делает, Петр выбросил вперед руку со скальпелем и свисающей с запястья полоской скотча. Похититель напоролся на лезвие шеей, вокруг металла обильно выступила кровь, почти черная в слабом свете лампы. Мужчина дернулся вперед, оставив окровавленный скальпель в руке Петра, и тут же неимоверно быстро обернулся. Одной рукой он зажимал рану, а другая нашаривала что-то на поясе. В лице не осталось ничего человеческого, оно превратилось в маску смерти, оскаленную морду дикого зверя. 
   И снова тело среагировало быстрее, чем Петр успел осознать, что происходит. Схватившись левой рукой за переднее сиденье, а правой, сжимавшей скальпель, опершись на сиденье, Петр, так же как девушка до этого, ударил связанными ногами. Мужчина уже рвался вперед, вскидывая над головой нож, поэтому у Петра получился не столько удар, сколько толчок. Но этого хватило. Противник отлетел, заливая салон кровью, врезался спиной в прорывавшегося к Петру подельника, зашаталася, и косо упал на бок, туда, где лежала маньячка. 
   Подельник дернулся в сторону Петра, но вдруг обернулся к поверженному товарищу. 
   - Она пьет, - крикнул он, и выхватил из-за ремня на спине пистолет.
   - Не стреляй, менты, - прокричал водитель, но было поздно.
   В тесном пространстве салона оглушительно протрещал выстрел, вспышка на миг ослепила Петра, о когда она погасла, прежнее слабое освещение показалось почти кромешной тьмой. В ноздри ударил запах сгоревшего пороха. Долгую-долгую секунду стояла тишина, а потом раздался звук полицейской сирены. Заиндевевшее оконное стекло за спиной Петра расцвело синими и красными вспышками. Громкий металлический голос приказал водителю прижаться к обочине и остановиться, но тот лишь выматерился и увеличил скорость.
   Только тут Петр пришел в себя и понял, что его ноги все еще связаны. Он снова подтянул колени к груди и наконец, освободился. Он боялся, что похититель с пистолетом застрелит его или набросится с ножом. Учитывая, как быстро двигаются эти люди, у Петра просто не будет шанса. Но похититель вместо этого тащил за куртку убитого Петром бандита и целился в пространство между сиденьями, где раньше происходила борьба между насильником и скованной маньячкой. И вдруг, почти неслышный за воем сирены и приказами остановиться, раздался металлический звон лопнувших наручников,  и что-то метнулось оттуда, опрокидывая живого и мертвого похитителей. 
   Пистолет снова выстрелил, в стекле образовалось отверстие. И в следующий момент Петр увидел, как девушка перехватывает руку стрелка и с хрустом ломает о спинку сиденья. Похититель выронил пистолет, маньячка подхватила его и отпрянула назад, как-то вдруг оказавшись на ногах. Петр увидел, что под левой лопаткой куртка у нее тоже пропитана кровью, а в центре мокрого пятна из отверстия торчит пропитанный красным синтепон. Здесь девичье тело прошила первая, выпущенная сегодня пуля. Правда, было не похоже, чтобы это ей сильно мешало.
   Девушка собиралась выстрелить в бывшего владельца оружия, но тут водитель резко крутанул туда - обратно руль, и все, кто был в салоне, потеряли равновесие. Петра бросило на кресло, и он едва не напоролся на собственный скальпель. Маньячка удержалась на ногах, но промазала, пуля со звоном срикошетила от какой-то металлической поверхности. 
   - Уходим! - не прокричал, а прорычал водитель. 
   Распахнув дверь, он кубарем покатился по дороге. Похититель целой рукой поднял тело убитого подельника и кинул в маньячку. Петр никогда бы не подумал, что физически возможно поднять и кинуть тяжелое тело одной рукой, да еще из такой неудобной позы. Девушка пригнулась и пропустила труп над собой, но когда она изготовилась для атаки, похититель успел открыть дверь салона и также выпрыгнул из машины.
   Неуправляемый микроавтобус понемногу замедлялся, но его тащило на встречную полосу. Маньячка дотянулась до руля и увела машину от столкновения с негодующе проревевшей встречной фурой. 
   Она повернулась к Петру. В драке девушка лишилась своей шапки с помпоном, кончики пепельного каре и все лицо были густо перемазаны кровью. Выражение лица у маньячки было такое же звериное, как и у ее врагов.
   Успевший сорвать со рта скотч Петр выставил перед собой скальпель и крикнул: 
   - Не подходи!
   Голос сорвался на визг. 
   - Водитель выпрыгнул. Я держу руль, а ты перелезь в салон, - сказало окровавленное чудовище голоском, до ужаса похожим на тот, которым маньячка просила снять с дерева котенка. Обычным человеческим, девчачьим голосом, разве что не тараторила, как в прошлый раз, а говорила спокойно и четко. 
   Петр не хотел приближаться к девушке, которая сначала набросилась на него со скальпелем, а потом с нечеловеческой силой дралась с другими такими же нелюдями. Но выхода не было, маньячка была права. К тому же, с каждым шагом по залитому кровью, салону, он все меньше видел в ней чудовище, и все больше - ту, потерявшую котенка девушку. Это было глупо, он сам понимал, что это глупо, но, заслоняя воспоминания о блеске скальпеля в переулке, в голову полезли мысли о том, как отзывалось мурашками тело на ее прикосновения. Он перешагнул мертвого насильника, не заметив, и оказался с маньячкой лицом к лицу. Их глаза встретились, и в какой-то момент Петру показалось, что она примеривается, чтобы напасть, может даже впиться зубами, или завладеть скальпелем. Но девушка не напала. 
   Петр высунулся из салона и открыл переднюю пассажирскую дверь. Мимо проносился заснеженный лес. Стало окончательно ясным то, что он понял еще, когда из салона выпрыгивали похитители: микроавтобус вывез его и маньячку за город. Впрочем, сейчас были более важные проблемы, чем выяснение своего местоположения.
   Набегающий воздушный поток набросился на него, пытаясь, не то сбросить на дорогу, не то затолкать обратно в салон. Крепко, до боли вцепившись пальцами в корпус микроавтобуса, он перекинул ногу на ступеньку рядом с пассажирским сиденьем. Мелькнула мысль, спрыгнуть вслед за похитителями, но машина еще не настолько сбавила ход, чтобы Петр на это решился. Однако маньячка заметила его колебания. 
   - Не вздумай спрыгнуть, - сказала она. - Догоню и разорву.  
   Петр решил не испытывать судьбу. Он повис над убегающей назад дорогой, а в следующее мгновение был уже на переднем пассажирском сиденье. 
   - Давай живее! - рявкнула маньячка. 
   Пролезать мимо нее на водительское место было очень страшно, это было почти самым страшным за весь сегодняшний вечер оживших кошмаров. Страшнее было только ослушаться приказа. Страх, к которому примешивалось противоестественное возбуждение, погнал Петра дальше. 
   Маньячка отпустила руль и в один бесконечный момент находилась так близко, что Петр чувствовал на шее ее дыхание. От нее шел какой-то тяжелый запах, Петр решил, что это пахнет покрывающая девушку кровь. Но было и что-то еще. Ощущение смертельной опасности, жестокого внимания, вызывающего желание замереть, не моргать и не дышать. Петр вспомнил, как напрягся Винницкий, когда хищный блондин, который, наверное, тоже их этих, шептал ему что-то на ухо. Вспомнил передачи про замирающих перед хищником кроликов. Вот и он, был таким кроликом, в затылок которому дышало чудовище, разве что чудовище делало вид, что они с кроликом принадлежат к одному биологическому виду.
   А потом бесконечное мгновение закончилось. Он протиснулся дальше и сел за руль, выправил снова начавшую рыскать машину.
   - Прибавь газу, - сказала маньячка.
   - Нет, - нашел в себе силы возразить Петр.
   Ему придало бодрости то, что полицейская машина, хоть и поотстала немного, то ли из-за фуры, то ли еще из-за чего, но продолжала преследование. 
   - У меня пистолет, - напомнила девушка. - Гони, там впереди железнодорожный мост, когда скажу, замедлишься, а перед мостом остановишься. Иначе вышибу мозги...
   А потом она снова оказалась очень близко и добавила смертельно-ласковым голосом:
   - ... в лучшем случае.
   Петр снова подчинился и увеличил скорость. Он не столько смотрел на дорогу, сколько бросал взгляды в зеркала: на дорогу, где мигали синим и красным его спасители, такие близкие и в то же время такие недостижимо далекие. А также поглядывал в салон, где происходило что-то жуткое. Маньячка склонилась над убитым насильником, и прижалась лицом к перерезанному горлу. Послышались чавкающие звуки. Петр был так этим напуган, что снова задумался, не сбросить ли скорость и не выпрыгнуть ли из машины, но, в очередной раз глянув в зеркало заднего вида, встретился с внимательным взглядом прозрачных серых глаз и решил не рисковать, проверяя, успеет ли маньячка его прикончить.
   - Через некоторое время впереди и впрямь показался перекинутый над дорогой виадук, по которому ее пересекали железнодорожные пути. 
   Маньячка оторвалась от своей жуткой трапезы и приказала:
   - Сбрось скорость вон там, где дорога идет под уклон. 
   Петр подчинился. Когда неровности рельефа временно скрыли их от полицейских, маньячка выпрыгнула из салона и закувыркалась по дороге. На всякий случай Петр отъехал от нее подальше и, наконец, затормозил. 
   Полицейские тоже остановились, не доехав до него метров пяти. Один из них вышел из машины, но приближаться к микроавтобусу не спешил. Петр видел, что он целится в его сторону из пистолета. Второй оставался возле машины. 
   - Выходи из салона, медленно, руки держи на виду, - приказал металлический голос. 
   Петр послушался. Ему приказали встать, расставив ноги на ширину плеч, и опереться лбом и ладонями о микроавтобус. Он выполнил и это требование, а потом крикнул: 
   - Я не с ними! Меня похитили!
   - Разберемся, - ответили ему полицейские, так и не приближаясь. 
   Это было странно, насколько Петр знал из фильмов и гибддшных пресс-релизов, они должны были действовать по-другому. 
   - У меня ладони мерзнут, - снова крикнул он. 
   - Потерпишь. - последовал лаконичный ответ.
   Парень стоял, прижавшись к холодному боку микроавтобуса, и думал о своих дальнейших перспективах. Похитители и маньячка сбежали, и все, что достанется полицейским, это он, Петр Маковецкий, да труп похитителя. Его отпечатки есть на скальпеле, которым убит похититель, и на руле. Правда, есть еще нож сбежавшего бандита, на котором отпечатков нет, и, возможно, гаишники или кто-то из проезжавших мимо машин, видел выскакивающих из микроавтобуса людей. Но хватит ли этого, чтобы доказать его  невиновность? Поверят ли в историю о похищении, даже если не упоминать людей, которые пьют кровь, которые быстрее и сильнее обычного человека? Которые, может, вовсе и не люди? Петр отогнал от себя эту мысль. Неважно, кто его похитил, сейчас - не важно. Главное, что все кончилось. В полиции разберутся, найдут у него в крови хлороформ, или чем там его накачали. Да он убил того мужика, но ведь это самооборона. Да, не остановился сразу, как сел за руль, но ведь ему угрожали! 
   И только он успокоил себя этими доводами, как заметил краем глаза какое-то движение и услышал шум там, где находились полицейские. Где они должны были находиться. Потому что, скосив глаза, Петр никого возле патрульного автомобиля не увидел, а когда осмелился поднять голову, его глазам предстал картина, о которой журналист уже догадался. 
   Гаишники лежали на дороге. А проклятая маньячка, уже бежала к нему, чтобы довершить начатое. Петр бросился к водительской дверце и схватил оставленный на водительском сиденье скальпель. В следующую секунду его запястье словно сжали стальные тиски. Маньячка выкрутила ему руку, ударила пяткой под колено и заставила скрючиться на земле в неудобной позе. Скальпель из его руки забрали.
   - Не бойся, я тебя не убью. Если не дашь мне повода. Сейчас я тебя отпущу, и ты будешь делать то, что я скажу.
   - Позволь мне уйти, - попросил он. 
   - Не могу. Сюда уже на всех парах едет группа зачистки. И эти двое по любому где-то рядом. 
   Петр понял, что она говорит о похитителях. А маньячка тем временем продолжала:
   - Ты видел мое лицо, я не могу позволить им тебя здесь подобрать. Да ты и сам бы не захотел с ними встречаться, уж поверь.
   - Я никому ничего не скажу!
   - Может, и не скажешь. Пока тебя не начнут пытать. Нет уж, я рисковать не собираюсь. Скажи спасибо, что не убила.
   "Вообще-то в том переулке ты как раз собиралась меня убить", - подумал Петр. Но вслух он ничего не сказал.
   - Ну, будешь слушаться? - стальные пальцы еще сильнее сжали запястье, хотя казалось, что сильнее уже невозможно. 
   - Буду-буду, - торопливо сказал молодой человек. 
   Маньячка его отпустила.
   - Вот и отлично. Дольше проживешь. 
  

4.

  
   Девушка, натянув вязаные перчатки, пошарила по карманам убитых гаишников и сунула Петру носовой платок одного из них. 
   - Оботри руль, руль сиденья и вообще все, за что мы могли схватиться и оставить отпечатки. 
   Сама она торопливо продолжила обыскивать тела и машины, а потом Петр услышал за спиной чавкающие звуки  и увидел, как девушка склоняется над телом одного из полицейских. Журналист снова подумал о том, что за странные люди втянули его в свои разборки, и снова запретил себе произносить слово, которое уже не в первый раз всплывало в голове. Это слово было "вампиры".
   Нет! Это слишком безумно, чтобы быть правдой. Место вампиров в старых сказках, да в голливудских фильмах. А здесь... ну может, наркоманы, которые от своей дури становятся быстрее и сильнее. "И пьют кровь",  - подсказал внутренний голос, но Петр отмахнулся от этого факта. Мало ли, что взбредет в голову обдолбанным придуркам? Однако ни его похитители, ни эта жуткая маньячка не походили на одурманенных, неадекватных людей... Не считая, конечно, их противоестественных пристрастий. 
   Петру пришло в голову, что есть способ, который позволит ему окончательно изгнать из головы мерзопакостное слово, свернуть с тропинки, ведущей к сумасшествию. Он как раз протирал спинки сидений в салоне микроавтобуса, и взгляд парня упал на лежащий в проходе между сиденьями труп насильника. Прикасаться к мертвецу было страшно. Не из-за его обезображенного вида, а потому, что память услужливо подкинула десятки сцен из ужастиков, где прикосновение к якобы мертвому существу пробуждает его. Но это был не американский хоррор, а реальная жизнь, в которой бояться надо живых. 
   "Или тех, кто кажется живым", - снова сказал кто-то внутри Петра. 
   Петр опасливо толкнул мертвеца ногой. Голова похитителя упала набок, во всей красе демонстрируя перерезанное горло. Больше никаких действий парень от убитого не дождался. Тогда он присел на корточки и, обмотав руку платком, осторожно оттянул верхнюю губу мертвеца, затем нижнюю. Обычные человеческие зубы, может клыки чуть крупнее и длиннее, чем у самого Петра, но ничего, похожего на острые иглы, торчащие из пастей голливудских вампиров. Опять же, маньячка отражалась в зеркале, вспомнилось ему. Петр с облегчением выдохнул. Ну, вот все и разрешилось. Что бы тут не происходило, это не имело никакого отношения к сверхъестественным созданиям ночи...
   - Изучаешь? - раздался за спиной насмешливый вопрос. 
   Петр подпрыгнул от неожиданности и развернулся, оказавшись лицом к лицу с маньячкой. Оказывается, та, покончив со своей отвратительной трапезой, неслышно зашла Петру за спину. Ее лицо уже не было сплошь покрыто кровью, должно быть, успела обтереться снегом. Только в пепельных волосах кое-где встречались слипшиеся красные пряди.
   Петр торопливо сделал шаг назад. Он вздрогнул, представив себе, что при желании эта... это существо, - вся уверенность в человеческой природе маньячки и похитителей испарилось от одного звука ее голоса, - решило бы не окликнуть его, а пустить в ход скальпель. Но та не собиралась нападать, скорее она решила позабавиться.
   - И что показало расследование? - продолжала допрос маньячка, улыбаясь странной улыбкой, одновременно ласковой и угрожающей, понимающей и загадочной.
   - Ничего, - тихо сказал он, и отвел глаза.
   - А что ты ожидал найти?
   Петр больше не глядел на девушку, но эта улыбка и пристальный немигающий взгляд, который, казалось, проникает прямо в мозг, все равно стояли перед мысленным взором. "Ну, давай, скажи это слово", - как бы говорила она.
   Петр не решился заговорить о вампирах, а больше ответить было нечего. Он промолчал.
   - Ладно, сейчас некогда болтать, - маньячка сменила тон кота, играющего с мышью, на прежний лаконично-командный. - Переобувайся и пошли. 
   Она указала пальцем на две пары высоких ботинок на шнуровке. Обувь убитых гаишников. От этого движения рукав куртки задрался, и Петр увидел глубокие раны на запястье, на котором болтался браслет наручников с обрывком цепочки. Рядом с ботинками лежал туго набитый рюкзак, тоже, вероятно, принадлежавший одному из полицейских.
   "Я это не одену", - хотел сказать Петр. Он даже открыл, было, рот, но наткнулся на гипнотизирующий прозрачный взгляд и в который уже раз за сегодня подчинился.
   Он расшнуровал свои башмаки и надел великоватую ему обувь, которая еще недавно охватывала ноги другого человека. Человека, который был жив, а теперь мертв. 
   Девушка тоже стала разуваться, бестрепетно ступая прямо на мерзлый асфальт. На ее миниатюрных ногах ботинки убитого полицейского выглядели огромными, как клоунские башмаки. Но Петр даже не улыбнулся. 
   Маньячка связала собственную обувь за шнурки и повесила на шею. Петр поступил так же. Она подхватила рюкзак, и они зашлепали к железнодорожной насыпи. 
   - Куда мы идем? - спросил Петр. 
   - Подальше отсюда, - ответила маньячка. - И чем скорее, тем лучше. И заткнись, не до разговоров.
   Она то и дело оглядывалась и, принюхиваясь, втягивала носом воздух. Петр тоже пытался всматриваться в темноту, но так ничего и не увидел. 
   Они прошли под железнодорожным мостом и молча двинулись вдоль насыпи, которая теперь отгородила их от микроавтобуса и, как надеялся Петр, от взглядов тех, кто идет по их с маньячкой следу. Идти вдоль насыпи было трудно, ботинки мертвецов вязли в снегу и болтались на ногах, натирая лодыжки, снег набивался и внутрь. Спустя полчаса впереди раздался гудок локомотива.
   - Стой здесь, - вполголоса приказала маньячка.
   Топая своими огромными башмаками, она взобралась на насыпь, впрочем, не до самого верха. Остановившись так, чтобы ее голова не торчала на фоне неба, девушка присела и стала вглядываться в ту сторону, откуда приближался поезд. Потом махнула рукой, подзывая Петра к себе. Он подбежал.
   - Там товарняк, то, что нужно. Постараемся запрыгнуть в какой-нибудь вагон, - сказала маньячка.
   - Он же в обратную сторону..., - начал Петр, но под ледяным взглядом осекся и замолчал.
   - Они там, - девушка неопределенно кивнула за спину, - конечно, не такие идиоты, как ты, но надеюсь, подумают так же. 
   Петр промолчал, но про себя был вынужден признать, что план маньячки, если не задумываться о моральной стороне вопроса, не так уж плох. Если за ними и впрямь будут гнаться, то преследователи решат, что они с маньячкой сели на поезд, идущий в ту же сторону, куда вели следы. А сами следы не дадут врагам верной информации о росте и обуви беглецов. Вот только хватит ли подобных ухищрений, чтобы скрыться от тех, кого, похоже не на шутку опасалась эта смертельно-опасная девушка?
   Грузовой поезд приблизился и загрохотал мимо. Издалека длиннющие товарняки всегда казались Петру довольно медленными, но теперь вагоны проносились с пугающей быстротой. 
   - Вон та.
   Маньячка указала на платформу, половину которой занимал контейнер, а вторая была пуста. В следующую секунду девушка уже забрасывала тело на площадку, удаляясь, от Петра.
   Она повернулась к нему и что-то закричала, но грохот железных колес заглушил слова. Тогда она встала и, пригнувшись, побежала против хода поезда, что-то крича и тыча рукой в темноту. Но Петр уже давно принял решение: он не станет прыгать на поезд. 
   Это была лучшая из имеющихся возможность избавиться от чудовища в человеческом облике, которое втянуло его в этот непрекращающийся кошмар наяву. Да, те, кто не дал маньячке зарезать Петра сами оказались не лучше, и, судя по названию, группа зачистки, - если она и правда существует, - не та организация, с которой Петр хотел бы встретиться. Но чем дольше он остается с маньячкой, тем выше вероятность, что погоня рано или поздно настигнет их и расправится с обоими. Да и как знать, не тащит ли девушка Петра с собой как запас крови на крайний случай, этакий холодильник на ножках.
   Нет, безопаснее будет предоставить маньячке спасаться самой. Ему ведь только и надо, что дойти до пересечения путей с какой-нибудь еще дорогой, поймать машину или выйти в какой-нибудь населенный пункт, и все, здравствуй нормальный мир, прощайте маньяки, вампиры или кто бы вы ни были. 
   Петр попятился от рельсов вниз по насыпи. Маньячка с искаженным от ярости лицом перепрыгнула с первой платформы на вторую, полностью пустую. Она снова что-то крикнула, указывая в темноту, откуда они с Петром только пришли. В руке маньячки появился пистолет. Петр уже собирался покатиться с насыпи кубарем, надеясь, что к сверхчеловеческой силе и скорости этой девушки не прилагается столь же сверхчеловеческая меткость. Но маньячка не собиралась убивать Петра, вместо этого она провернулась и к парню спиной и дважды выстрелила по ходу поезда. 
   Петр глянул туда и вдруг увидел, как метрах в ста в темноте мелькнули ответные вспышки. Хитрость маньячки не успела сработать, преследователи были уже здесь и стреляли в ответ. Эта пара вспышек в темноте не оставила от планов Петра ни следа, смахнула его построения как карточный домик со стола. Между более многочисленными и организованными врагами, чьи цели были ему неясны, и загнанной в угол маньячкой, которую Петр хоть насколько-то, но понимал, и которая его пока щадила, молодой человек выбрал второе. 
   "Знакомый черт, лучше незнакомого", - вспомнил он вычитанное где-то выражение, догоняя платформу. Рядом в снопе искр от металла срикошетила пуля. Отчаянно надеясь, что следующая не прилетит в него, Петр сделал два быстрых шага, схватился за платформу и прыгнул вперед. Время растянулось, он повис в воздухе, понимая, что сейчас свалится под тяжелые стальные колеса. Затем край платформы больно ударил его в живот. Извиваясь, как червяк, Петр вполз на платформу. 
   Он пополз к противоположному борту, подальше от того, в который прилетали пули. Краем глаза он видел, как маньячка, лежа на животе у дальнего торца платформы, палит в темноту: по ходу движения поезда, перпендикулярно, а затем и назад. Потом она перестала стрелять и откатилась от борта. Преследователи отстали.
   Девушка какое-то время лежала, глядя на убегающие прочь рельсы, потом зацепила  рюкзак, который в суматохе умудрилась не потерять, и поползла к Петру. 
   Парень решил, что маньячка сейчас убьет его за то, что он хотел ее бросить. Он даже подумал, не спрыгнуть ли с поезда, но как и раньше на микроавтобусе, не решился. Просто напрягся, настороженно наблюдая за приближающейся смертью, и прикидывая, сможет ли он сбросить с поезда маньячку, если нападет внезапно. Эти размышления тоже ничем не кончились, но на счастье Петра маньячка приняла его промедление на насыпи за обыкновенную нерешительность. 
   - Ты бы еще дольше копался. Чуть не взяли они тебя, - сказала она и бросила Петру рюкзак, оказавшийся довольно тяжелым. - Достань брезент и расправь.
   Петр подчинился. Большую часть объема рюкзака занимал туго скатанный рулон грубой прочной ткани. Пока журналист вытаскивал его, маньячка повертела в руках пистолет, нашла, как вытаскивается обойма, чуть не уронила ее, но ловко поймала в воздухе. Затем она выгребла из кармана пригоршню патронов и стала снаряжать обойму. Петр как раз закончил расправлять брезент. Тот норовил улететь, поэтому парень лег на него сверху.
   - Лезь под него. И смотри, не потеряй, - приказала маньячка. 
   - Зачем? 
   - Чтобы с воздуха не увидели. Живей, иначе я тебя выпью. 
   Выбор слова был странным, и Петр снова задался вопросом, ответ на который он, кажется, уже знал. 
   Однако парень все же не удержался и, забираясь под брезент, спросил: 
   - Ты вампир?
   - Сам-то как думаешь? - она усмехнулась так, что сверкнули зубы.
   Насколько Петр мог разглядеть в свете Луны, как и у мертвого похитителя, зубы девушки были самыми обычными. Разве что их белизна кое-где нарушалась розовыми следами недавнего пиршества. И, тем не менее, рассудок, наконец, принял то, о чем давно твердила интуиция. Эта страшная и притягательная девушка не была человеком.
   Вампирша тоже влезла под брезент, втянула следом рюкзак, и подоткнула ткань под себя. Они оказались лежащими в темном замкнутом пространстве, касаясь друг друга плечами. Это пугало. Петру все казалось, что девушка сейчас извернется и вцепится ему в горло. Что ее зубы только показались ему обычными, а в нужный момент вытянутся как клыки вампиров в фильмах. И одновременно тесное соседство возбуждало его, тело отзывалось на соприкосновения волнами мурашек. Впрочем, очень скоро страх и возбуждение затмило третье чувство. Холод. 
   Они лежали на голом металле, отделенные от него лишь тонким слоем одежды и, местами, брезента. Чтобы поменьше контактировать с ледяной поверхностью, Петр подсунул под себя свисавшие с шеи ботинки и рюкзак. У парня возникла мысль предложить рюкзак девушке, но он отказался от этой идеи. Если это чудовище способно пережить пулю, то и с холодом как-нибудь справится. А он ей ничем не обязан и вообще находится, можно сказать, в заложниках. Вампирша на его нерыцарский поступок никак не отреагировала.
   - Долго нам так ехать? - простучал зубами Петр?
   - Не так долго, как хотелось бы, - ответила девушка. - Эти двое вряд ли успели сообщить, где мы. Но лучше не рисковать. На ближайшей станции соскочим.
   - Это все те же, из микроавтобуса?
   - Да.
   - Ты их убила? 
   - Остановила. Вряд ли окончательно.
   - Они тоже... как ты?
   - Тоже. 
   - А почему их пули остановили, а тебя нет? 
   - Мне кровь этого ублюдка помогла восстановиться. И гаишников.
   - Они теперь тоже станут вампирами?
   - Нет, меньше верь сказкам. Мы не ходячие мертвецы, мы другая ветвь человечества. 
   - Это как? 
   - Я мало про это знаю. Учитель что-то объяснял про параллельную эволюцию людей и всяких вирусов, про обезьян которые охотились на других обезьян... Я тогда в шоке была от того, что стала... такой. Не особо вникала. Так или иначе,  тому в автобусе и гаишникам конец.
   - Зря ты их, - сказал Петр.
   - Могла тебя вместо них. Тебе бы это больше понравилось?  
   Он не нашелся, что на это ответить и замолчал. Но вампирша вскоре сама нарушила тишину. 
   - Ты меня, конечно, монстром считаешь. Сама бы так думала на твоем месте. Но у меня нет другого выхода. Я не могу это контролировать. 
   И она рассказала свою историю.
  

5.

  
   Ее звали Катя. Обычная девушка с обычными проблемами. С трудом вырвалась из своего маленького поселка, поступив в колледж. На первом курсе пыталась учиться, потом неудачно влюбилась, рассталась, ударилась в клубную жизнь, и сама не заметила, как оказалась на грани отчисления. Один из преподавателей, чей предмет она никак не могла сдать, намекнул, что поставит "удовлетворительно" за экзамен, если симпатичная второкурсница удовлетворит его. Катя отказалась спать с преподом, и вскоре ее отчислили.
   Родителям девушка ничего не сказала. Надеялась восстановиться, а пока решила пойти работать. Ее взяли продавцом в небольшой павильон, который торговал всем понемногу. Но Кате снова не повезло. Павильоном совместно владели несколько собственников. Один из них запустил руку в кассу. Как она позже узнала, он пристрастился к онлайн-покеру. Но в тот момент девушка ни о чем не подозревала. Просто вдруг на нее стали наезжать, обвинять в краже денег, пугали полицией. В итоге, отобрав паспорт, ее выставили из павильона и дали неделю на то, чтобы найти триста тысяч. 
   И вот, полгода назад, в последний день своей старой жизни, Катя сидела на лавочке в парке и плакала. Ей виделось только два выхода: идти на панель или шагнуть с крыши ближайшей многоэтажки. В этот момент рядом присел импозантный и обходительный мужчина, лет пятидесяти. Он успокоил девушку, расспросил, что случилось, а потом предложил Кате стать его любовницей, обещая решить вопрос с долгом.
   "Все это началось, когда я отказала козлу-преподу. Может, так уж устроен этот мир, и не надо ломаться?" - подумала Катя. 
   Девушку и саму что-то притягивало в этом незнакомце, так что она довольно быстро поддалась на его уговоры. Они поднялись в обшарпанную квартиру недалеко от парка. Мужчина был с ней очень нежен, а потом, - Катя даже не сразу поняла, что случилось, - перерезал девушке вены на запястье. 
   Она пыталась кричать, бороться, но сильная рука плотно зажимала ей рот и прижимала голову к подушке, а кровь все покидала прижатое к губам мужчины запястье, и вместе с ней таяли силы девушки. Она потеряла сознание.
   Катю разбудила жажда. Губы пересохли и потрескались, в горле першило. Голова болела в десять раз сильнее, чем бывало при самом мучительном похмелье.
   - Вот, выпей, - сказали ей и протянули кружку.
   Питьё было восхитительным, густым и питательным, чуть солоноватым и в то же время сладким. Самым вкусным, что она пробовала за всю свою жизнь. Казалось, каждый глоток наполняет тело звенящей силой, ей хотелось танцевать и смеяться, но для этого пришлось бы оторваться от кружки, а это было выше сил девушки. А потом девушка все вспомнила и в ужасе уставилась на того, кто подал ей божественный напиток.
   Это был он, соблазнитель и убийца, почему-то с перевязанным запястьем. Собственное запястье девушки тоже оказалось забинтованным, а на дне кружки, маслянисто поблескивая, плескалась красная жидкость, которая могла быть только одним. Кровью. 
   - Не подходи ко мне! - крикнула Катя, швырнув в него кружкой, и выпрыгивая из постели. 
   Мужчина уклонился от кружки, и та разбилась о стену, оставив на обоях красные потеки.
   Катя сгребла то из разбросанной по полу одежды, что попалось на глаза, и стала обходить маньяка по стенке. Он не двигался и не мешал ей.
   - Деньги на тумбочке. Я пробуду здесь до завтрашнего утра, на случай, если захочешь вернуться и о чем-нибудь меня спросить. В полицию не ходи, я скажу, что ты наркоманка, и поверят мне, а не тебе. Тем более, что я кое-что подмешал в то, что ты сейчас пила.
   На тумбочке действительно лежали деньги. Судя по толщине пачки, вся сумма ее долга, если не больше. Видя, что ее не преследуют, Катя кое-как оделась, взяла деньги и вышла из квартиры. 
   Она шла по городу, прислушиваясь, к свежести во всем теле, к перекатывающимся под кожей мускулам, к волнам звуков, движений и запахов, которые обрушило на нее изменившееся вдруг восприятие. Ей не хотелось думать ни о полиции, ни о долге. Хотелось бежать куда-то или... за кем-то. Когда напуганная собаками кошка бросилась наутек, Катя едва не погналась за ней. Собаки, к слову, отреагировали на девушку странно, зарычали и стали отступать, прижав уши и припадая к земле.
   Катя сделала вывод, что все еще находится под действием той химозы, которой опоил ее мерзавец, и решила не ходить в полицию, чтобы ее не приняли за наркоманку. Тем более, что как-то она уже оказывалась в отделении в компании ребят, у одного из которых нашли пакетик какой-то синтетики.
   Она снова сидела на той же лавочке, что и вчера, - ноги сами принесли девушку к этому месту, - ждала, пока пройдет действие наркотика, и опять думала, что делать дальше. Отдавать ли деньги работодателям, которые повесили на нее чужое преступление? Или написать заявление о краже паспорта, а деньги оставить себе? Она ничего не брала из павильона, доказательств против нее нет... С другой стороны, а вдруг купюры фальшивые? И что делать со щедрым маньяком? Рассказать о нем полицейским? Но оставят ли ей деньги? Не выдавать сумасшедшего? Но вдруг он станет преследовать Катю или убьет кого-то другого?
   Она билась над этими вопросами, и вдруг ощущения силы и легкости прошли, а какофония звуков и запахов поутихла. Катя уже обрадовалась, что ее отпускает, но на смену эйфории пришли те же жажда и дикая головная боль, с которыми она проснулась несколько часов назад. Она пошла в магазин и взяла с полки полуторалитровую бутылку минералки. Пока шла до кассы, осушила ее наполовину. 
   Протягивая кассиру пятитысячную купюру, вспомнила, что та может быть оказаться поддельной. Но на фоне трещащей головы и пересохшего до состояния наждачки горла, это казалось девушке ничего не значащим пустяком. Деньги оказались настоящими, и проблем на кассе не возникло. А вот с самой Катей явно творилось что-то не то. Она прикончила бутылку минералки и вернулась в магазин за второй, но жажда не проходила. В аптеке неподалеку она купила обезболивающее и приняла сразу двойную дозу. 
   Промаявшись с полчаса, и поняв, что ей ничего не помогает, девушка уже собиралась вызвать скорую, как вдруг ее состояние снова изменилось. Один из игравших в парке детей свалился с велосипеда и разбил коленку. И тут же к Кате вернулось ее обостренное восприятие, но теперь она чуяла только сладкий запах крови этого ребенка. Откуда-то пришло знание: ей не помогут ни минералка, ни таблетки, единственное лекарство от этой ломки - восхитительная красная влага. Стоит припасть губами к разбитой мальчишеской коленке, и прекратит разламываться на куски голова, стихнет гул в ушах, из горла уйдет ощущение пустынной сухости. Девушка поймала себя на том, что идет следом за мальчиком и его мамой. 
   И тогда она поняла: отчисленной студентки Кати больше нет, она умерла в той постели, пропитанной потом и кровью. Теперь вместо нее родился кто-то другой. Кто? Она не знала. Но был человек, который сказал, что будет ее ждать, на случай, если возникнут вопросы. И она пошла обратно в квартиру с кровавым пятном на обоях.
  

6.

  
- И что было дальше? - спросил Петр. 
   Увлеченный рассказом, он почти забыл о холоде.
   - Потом расскажу. Мы приехали.
   Вампирша откинула брезент и встала. Петр последовал ее примеру. В лицо ударил холодный ветер, но зато появилась возможность попрыгать и хоть немного согреться. Впереди показались огни железнодорожной станции, поезд стал замедлять ход. 
   Они переобулись, и две пары полицейских ботинок полетели под железнодорожную насыпь. Перед этим предусмотрительная кровопийца протерла их рукавом. Следом отправился брезент.
   - А ты умеешь в летучую мышь превращаться? Или летать? - спросил Петр, пока они меняли обувь.
   - С чего ты взял? - рассмеялась вампирша. 
   И вновь он поразился, насколько по-человечески звучал этот смех. Будто обычная девчонка перешучивается с подружками. 
   - Ну, ты сказала, что нас с воздуха могут увидеть.
   - А ну да, мы умеем летать. На вертолетах. Все, нам пора.
   На сей раз девушка не дала Петру времени на колебания. Обхватила парня и спрыгнула с платформы спиной вперед. Они покатились по заснеженному скату насыпи. Спину, бока, бедра жалили острые камушки, за шиворот мгновенно набился снег, мир бешено вращался вокруг них, а в центре этого безумия были спокойные серые глаза вампирши.  
   Когда они наконец остановились, то Петр, оказавшийся сверху, кряхтя как старик поднялся. Он машинально обернулся, чтобы протянуть вампирше руку, но та уже стояла на ногах. Молодой человек посмотрел на свою зависшую в пустоте конечность.
   "Надо же, я уже и забыл, что недавно она чуть не вскрыла мне горло, - подумал он. - Стокгольмский синдром".
   Вампирша тоже заметила его жест.
   - О, ты пришел на помощь беззащитной девушке? Я польщена, - промурлыкала она со своей непередаваемой иронично-обольстительно-леденящей кровь интонацией. - Что бы я без тебя делала, мой герой.
   - Ладно-ладно, - буркнул Петр, убирая руку. - Куда нам теперь? 
   Не без удивления он понял, что эта насмешка его задела, хотя, казалось, бы что имело меньшее значение в том смертельном переплете в котором он оказался, чем глупые обиды на это чудовище в человеческом обличье. Впрочем теперь, когда у чудовища были имя и история, она стала казаться Петру даже более человеком чем там, в микроавтобусе, когда он воспринимал девушку только как чудом не порешившую его маньячку.
   - Туда, - вампирша указал рукой вслед товарняку. - Сначала надо узнать, где мы. 
   Судя по табличке на перроне, станция называлась Тенистая падь. Название было смутно знакомо Петру, но как добраться отсюда обратно в Красногорск, он не представлял. Вампирша оказалась лучше знакома с географией.
   - Отлично. Тут за лесом дачный поселок. Мимо проходит грунтовка до федеральной трассы. Поймаешь попутку и вернешься домой.
   - Ты меня отпускаешь? 
   - На ближайшее время я сыта. И если бы не была на грани из-за жажды, то там, в городе, я никогда не стала бы нападать на такого как ты. Учитель советовал выбирать тех, кого не станут искать. Конечно, по правилам надо убить тебя как свидетеля, но ты спас меня в микроавтобусе, а я все равно вне закона. Так что, живи.
   - А куда пойдешь ты? 
   - Лучше тебе не знать. 
   - Справедливо. Ну тогда, может расскажешь что-нибудь, что мне можно знать?
  

7.

  
   Мужчина просил звать его Учителем. Он рассказывал девушке о тайном мире, существующем параллельно с тем, что еще совсем недавно казалось ей единственной реальностью. Объяснял, как меняется ее тело, и учил им пользоваться. Поведал о правилах охоты и условностях вампирского этикета. 
   Спустя три дня после обращения она вместе с Учителем вышла на охоту. Сама ничего не делала, не смогла себя заставить. Но от крови какого-то прикорнувшего на лавочке забулдыги не отказалась. От мужика нестерпимо воняло, а содержимое его вен на вкус было отвратительным, но жажда крови была сильнее совести, жалости, отвращения, чего бы то ни было. 
   Еще неделю спустя Катя совершила первое убийство. Они выследили того хмыря, который повесил на нее растрату в павильоне, у салона игровых автоматов. Катя была в парике, и бывший работодатель ее не узнал. Учителя он принял за представителя каких-то бандюков, которым был должен денег. Угрожая ножом, лудомана отвели в недостроенное кирпичное здание. Быстрый, даже Катя с трудом успела его заметить, - удар Учителя выбил из мужчины дух. Тот повалился на замусоренный бетонный пол, хватая ртом воздух. Наставник протянул Кате скальпель и сказал:
   - Действуй.
   Затем она поквиталась с похотливым преподом. Нашла и убила отморозка, про которого весь поселок знал, что он изнасиловал и убил ее подругу, но доказать ничего не смогли. А потом моральные оправдания для убийств закончились, и она стала просто охотиться.
  

8. 

   - И что, тебе нас не жалко? - спросил Петр.
   Они шли через зимний лес. Небо над головами медленно светлело. 
   - Я говорила уже. У меня нет выхода. Рано или поздно жажда пересиливает. Я об этом не просила, но что мне теперь, сдохнуть с голода или покончить с собой? Я не хочу, я слишком мало пожила. Нет уж, раз так выпало, значит буду хищником. Как Учитель говорил, человечьим волком.
   - Ты могла бы выйти на контакт с учеными, прийти в какой-нибудь институт крови. Может тебе помогут вылечиться?
   - Ты не слышал, что я говорила про группу зачистки? У Высокого Совета, это типа правительства у нас, есть специальные люди, которые следят за секретностью. У них связи в ваших высших кругах. Никто не даст утечке произойти. Если я к каким-нибудь профессорам приду, туда просто явится группа зачистки и все. Ученых в расход, меня тоже.
   - А если в обстановке секретности это делать?
   - Даже если Совет не узнает, для меня это ничем хорошим все равно не кончится. Было уже такое лет восемьдесят назад, Учитель рассказывал. Обратила одна вампирша доктора, понравился он ей. А доктор пошел к ученым. Не хочу, говорит, быть кровопийцей. Заперли его и стали опыты ставить. Сначала попытались лечить, но не смогли. И вскоре заставили его делать новых вампиров, на которых отрабатывали способы эффективнее нас убивать. На случай, если из-под контроля выйдем. Доктор как об этом узнал, ушел из лаборатории, кучу народу в процессе порешил. на этом его попытка принести себя в жертву науке и закончилась. 
   - С тех пор много лет прошло, наука вперед шагнула. Рак лечим, СПИД. Может, и тебя можно вылечить?
   - Самые передовые исследования по этой теме под нашим контролем идут. И в России, и в других странах. Если бы был способ излечения, о нем бы уже знали. 
   - А если пить кровь животных?
   - Не помогает. Даже кровь обезьян. Учитель говорил, "тонкая настройка". Типа вирусы и прочее, что нас такими делает, именно человеческой кровью питается. 
   - А донорская кровь?
   - И как ее достать? Да даже если бы я нашла способ ее красть или покупать в достаточных количествах, это бы означало, что меньше крови достанется тем, кому она нужна для переливания. После аварий и так далее. Это тоже было бы жизнью за чужой счет. Так что нет у меня вариантов.
   - И... как часто? 
   - Поначалу было чаще. Шло изменение организма. Сейчас приходится выходить на охоту где-то раз в три недели. 
   - То есть до сегодняшнего дня ты убила сколько? Человек восемь? 
   - Десять. Хотя нет, одиннадцать. Без большинства из них мир только лучше стал.
   - Это без гаишников? Или без меня? 
   - На тебя я не от хорошей жизни решила охотиться. Учитель мне не разрешал одной на улицу выходить, он меня незаконно обратил, как потом оказалось. Хотел просто выпить, но я ему дочку напомнила. Сантименты взыграли. В общем, он меня прятал, мы на двоих его охотничью квоту делили. 
   - Вам еще и квоты на нас выделяют?
   - Да, у Совета с вашими властями какие-то соглашения. Я про это особо не в курсе. Суть в том, что я сидела, ждала его, а он как-то исчез, и с тех пор больше не приходил. Я терпела, сколько могла, а потом стала выходить сама. Ну и где-то залезла на чужую территорию, к этим, из микроавтобуса. Они давай меня гонять как зверя. Тут уже не до выбора добычи. А гаишники... их бы все равно убили. Не я, так группа зачистки или те, кто нас похитил. Не повезло вам, короче.
   - А, ну если не повезло, тогда ладно, тогда я не обижаюсь, - с сарказмом сказал Петр.
   Сказал и сам испугался своих слов. Вампирша резко обернулась, ее лицо оказалось очень близко. Маленькая, но сильная рука сдавила горло Петра. 
   - Не забывай, я могу убить тебя в любой момент. Если ты до сих пор еще дышишь, это уже лучшее доказательство того, что я не чудовище, понял?
   - Да, - прохрипел Петр.
   - Я не чудовище, - повторила Катя, отвернувшись. Ее плечи вздрагивали.
   Горло молодого человека саднило после железной хватки, и весь их предыдущий разговор не располагал сострадать этой серийной убийце. Человечьему волку, как она сама себя определяла. И все же рука Петра снова, как после прыжка с платформы, сама потянулась к ее плечу. Но коснуться вампирши журналист не решился.
   Какое-то время они шагали молча. Но потом Петр не выдержал, и задал давно мучавший его вопрос. Не знает ли Катя высокого блондина, который вхож к кандидату в губернаторы. Но выяснилось, что, не считая троицы из микроавтобуса, ее учитель был единственным вампиром, которого Катя когда-либо встречала. А вот о том, кого блондин назвал посланником, она кое-что знала. 
   - Каждая область или несколько областей, если они небольшие, у нас принадлежит одной семье. Семьи сами следят за тем, чтобы соблюдался Закон и квоты, чтобы не обращали без разрешения, сами охраняют свои границы. Но если Совет хочет проверить, нет ли нарушений, он отправляет Посланника. Наверное, сюда как раз из-за выборов прислали. Так-то нам нельзя вмешиваться в дела смертных. Учитель говорил, это всегда все усложняет.
   Она еще долго рассказывала о вампирских порядках, только на вопрос о том, как убить кровососа отвечать отказалась. Затем впереди между деревьев показались куски сереющего неба. 
   - Трасса там, - сказала Катя. - Только почистись сначала немного. Если кто подберет, говори, что пьяный на товарняк забрался. 
   Петр снял куртку и осмотрел. К счастью, брызги крови вампира-насильника лишь немного испачкали рукав. Он, насколько это было возможно, затер бурые пятна. Подняв голову, Петр увидел, что вампирша уходит обратно в лес. 
   Повинуясь внезапному порыву, он окликнул ее.
   - Эй.
   Девушка обернулась.
   - Ты не чудовище. И не надо им становиться. Выход есть всегда.
  

9. 

  
   Катя тесно прижималась к нему, и от этого по телу расходились уже знакомые волны мурашек. Она потянулась к шее Петра, и он напрягся, но вместо укуса ощутил лишь поцелуи. Маленькие прохладные руки ласкали его тело. Петр попытался перекатиться, чтобы оказаться сверху, и обнаружил, что они лежат в черном гробу, обитом изнутри красным бархатом. 
   Гроб стоял на вагоне-платформе, мимо проносился зимний лес, а за ним на высоком скалистом утесе чернел на фоне багрового как венозная кровь неба старинный замок с зубчатыми стенами и множеством увенчанных остроконечными крышами башен. Он был абсолютно черный, только светилось красным окно в самой высокой башне. Откуда-то Петр знал, что из того окна за ними наблюдает сам граф Дракула, который послал по их с Катей следу убийц в микроавтобусе. 
   - Иди ко мне, мой котенок, - страстно зашептала вампирша. - Только закрой крышку, чтобы с воздуха не увидели.
   В следующий миг крышка гроба оказалась закрыта и Петра с Катей поглотила непроглядная темнота. В тот же миг гроб стал сильно раскачиваться.
   - Что это, - спросил Петр.
   - Нас выгружают на станции, мы приехали. Знаешь, как станция называется? Пункт назначения.
   Гроб поднимался вверх, качался все сильнее, должно быть, его снимали с платформы при помощи подъемного крана. Крышка с него вдруг слетела, и Петр увидел, что в кабине крана дергает за рычаги мертвый вампир-насильник, а на земле стоят босые гаишники в окровавленной парадной форме, в какой дорожные полицейские заступают на пост в праздничные дни и при визитах в регион высших лиц. Это они так Посланника приветствуют, решил парень. И еще Петр понял, что как только они с Катей выпадут из бешено качающегося гроба, то бывшие полицейские, а теперь слуги Дракулы набросятся на них и разорвут. Он вскочил, чтобы вцепиться в стропы, за которые был подвешен гроб и открыл глаза.
   Парня тряс за плечо и что-то говорил пожилой дальнобойщик, который подобрал его спустя примерно час после расставания с Катей. 
   - Чего? - переспросил Петр пересохшим ртом.
   - Просыпайся, говорю. Пункт назначения твой. Тебе в город, а мне по объездной.
   Петр глянул в лобовое стекло. Белый дорожный знак возвещал, что они остановились у самой границы областного центра. 
   - А, да... Спасибо большое, что довезли.
   Распрощавшись с водителем, Петр побрел в сторону видневшейся невдалеке автобусной остановки, пытаясь прикинуть, на какой окраине Красногорска он оказался, и что теперь делать. У него не было при себе смартфона. Должно быть, похитители бросили его в том переулке. Хорошо хоть кошелек остался на месте. Это означало, что Петр не мог позвонить на работу и предупредить о своем опоздании. Впрочем, после бессонной и полной ужасов ночи парень и думать забыл про работу. 
   От варианта сразу идти в полицию он отказался. Если Катя говорила правду, он только отдаст себя в руки вампирских агентов. А даже если девушка и троица похитителей все же были сумасшедшими, во что сам Петр больше не верил, то выходило, что он станет подозреваемым по делу об убийстве человека в микроавтобусе и двух гаишников. Подозреваемым, в чью историю никто не поверит. Нет, если обращаться в органы, сначала нужно будет все тщательно обдумать.
   Да и не было у Петра сейчас ни на что сил. Ему хотелось скорее добраться до дома, закрыться на все замки и наконец, ощутить себя в безопасности. Но сначала надо было вернуться в переулок и поискать там смартфон.
   Он сел на самое заднее сиденье автобуса. Ладно, хоть кошелек похитители не забрали. Не придется ехать зайцем и выскакивать из автобуса, привлекая к себе ненужное внимание. С двумя пересадками Петр доехал до места, где шел вчера и принялся петлять по улочкам частного сектора. Дорогой он озирался по сторонам, напрягаясь каждый раз, когда встречал других людей. Все пытался уловить в движениях прохожих вампирские повадки, но все встреченные им двигались как обычные люди: хромали с палочкой, плелись неверной походкой пьяницы, тащили за руку упирающегося ребенка.
  
   Добравшись, наконец, до злополучного переулка, Петр стал оглядываться в поисках смартфона, но гаджет словно сквозь землю провалился. Напрасно молодой человек ворошил сугробы по обочинам дороги и заглядывал в щели в заборах. Все было без толку. Либо телефон зашвырнули куда-то слишком далеко, либо его подобрал случайный прохожий, либо техника осталась у одного из похитителей. 
   Прервав безуспешные поиски, Петр поскорее покинул район. И только на подходе к дому подумал, что стоило снова покататься на автобусах и потолкаться по торговым центрам, чтобы посмотреть, не следит ли кто за ним. Молодой человек даже подумал, не пройти ли мимо родного подъезда и не заняться ли поисками "хвоста", но ему слишком не терпелось отмыться от своей и чужой крови, заклеить пластырем порезанный подбородок и, завалиться в кровать. Петр достал из кармана ключи.
  

10. 

   - Группу террористов, перевозивших биологическое оружие, устранили недалеко от железнодорожного переезда между станциями Речушка и Тенистая падь. В ходе спецоперации погибли двое сотрудников ГИБДД, но если бы не их подвиг, злоумышленники бы осуществили атаку на городской водопровод Красногорска, и жертв могло бы быть гораздо больше.
   Илона, знакомая Петра с одного из городских телеканалов стояла на дороге посреди зимнего леса. За ее спиной машины ГИБДД перегородили дорогу, не пропуская пару грузовиков и автобус, а в нескольких сотнях метров дальше по дороге люди в костюмах химзащиты поливали из автоцистерн дорогу и сам микроавтобус. 
   "Смывают кровь, - подумал Петр, - Вот и подтвердились слова Кати о группе зачистки и влиятельной крыше кровососов". 
   Приведя себя в порядок, журналист попытался уснуть, но стоило ему задремать, как он снова оказывался с вампиршей в одном гробу, убегал по бесконечному кружеву переулков от босых гаишников или раз за разом втыкал скальпель в шею похитителя. Промучавшись часа полтора, парень включил телевизор, но кошмар не отпускал его и наяву. Все каналы наперебой повторяли ложь о биологическом оружии. Петр взял пульт, чтобы переключить телек на какой-нибудь несмешной стендап или прогноз погоды, на что угодно, что не будет напоминать о пережитом, но нажать на кнопку не успел. В дверь позвонили.
   Петр неслышно подкрался к двери и выглянул в глазок. На лестничной клетке было темно, и виднелся невысокий силуэт. Звонок повторился, затем в дверь стали стучать.
   - Петр вы дома? - спросил женский голос. - Вы нас заливаете! 
   Это была соседка снизу. 
   Петр открыл дверь. По другую ее сторону действительно оказалась женщина из квартиры под ним. Вот только она была не одна.
   - А теперь иди домой, - произнес второй голос, мужской. 
   Соседка глянула сквозь Петра, повернулась и неверными шагами пошла к лестничному пролету, а на ее месте возник блондин, которого журналист раньше видел в кабинете Винницкого.  
   - Добрый день, Петр, мы виделись у Евгения Дмитриевича, - спросил блондин мягким вкрадчивым голосом. - Могу я войти?
   "Вампир может войти в дом, только если его пригласят", - вспомнил Петр расхожий сюжет из фильмов ужасов. Он не знал, правдив ли этот стереотип, но решил не рисковать.
   - Я... не могу сейчас разговаривать. Я вам завтра позвоню.
   - Для этого я сначала должен отдать вам вот это, - в руках вампира появился смартфон Петра.  
   Он машинально сделал движение, чтобы взять гаджет, но остановился, не позволив руке пересечь дверной проем. Что если блондин вытащит его в подъезд?
   А вампир тем временем продолжал играть свою роль.
   - Но все-таки я бы хотел войти. Евгений Дмитриевич просил меня с вами кое-что обсудить, а на работе я вас не нашел. Кстати, там вас потеряли.
   - Я на больничном. И простите, но войти не получится. Не хочу вас заразить.
   - О правда? И это единственная причина, по которой вы не хотите меня впустить? - рассмеялся блондин. 
   "Он знает, что я знаю. Играет со мной", - понял Петр. 
   - За мое здоровье не переживайте, оно у меня... необыкновенное, - сделал многозначительную паузу кровосос. - И я все же настаиваю, разговор не займет много времени, но отложить его до завтра никак нельзя.
   - Я все понимаю, но все же не разрешаю вам войти. Извините, - сказал Петр и попытался закрыть дверь.
   Но прежде чем стальной лист разделил его и блондина, тот молниеносно выбросил руку и схватил парня за горло. По сравнению с нажатием пальцев блондина даже хватка Кати казалась не такой уж и крепкой. В глазах Петра потемнело, сознание начало плыть.
   Вампир втолкнул его в квартиру и закрыл дверь, после чего разжал пальцы и оттолкнул Петра. Тот отлетел, ударившись спиной о стену, и сполз по ней. Однако боли от удара или от сдавленного горла парень почти не чувствовал, все затмевал смертельный ужас.
   - Ах, ты сявка! - прошипел вампир. - И чего еще ты мне не разрешаешь? Я могу сделать с тобой все, что захочу. Могу выпить. Могу свернуть шею. Или, может, сломать тебе хребет и оставить парализованного подыхать в твоей драгоценной квартире, в которую ты не хотел меня пускать? А?
   - Н-не надо, - выдавил Петр, массируя горло.
   Вампир наклонился так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с Петром и, успокоившись, сказал. 
   - Тогда придется быть мне полезным. А теперь слушай мой голос и делай, как я скажу...
   Блондин продолжал говорить, но смысл сказанного ускользал от Петра. Он пребывал в странном состоянии, вроде того, какое люди испытывают, переходя от сна к бодрствованию. Словно со стороны Петр наблюдал, как его тело встает, выключает телевизор, обувается и снимает с вешалки куртку.
   "Гипноз" - подумал Петр, а затем провалился в забытье.
  

11.

  
   Очнувшись от вампирского гипноза, Петр обнаружил себя голым и привязанным к железному стулу, который был намертво привинчен к полу. Рядом стоял столик с каким-то прибором, из которого торчали провода с зажимами-крокодильчиками и были разложены щипцы, скальпели, паяльник и прочие пыточные инструменты.
   - К сожалению, у меня нет сейчас времени с тобой позабавиться, - сказал тогда блондин. - Но если ты не будешь говорить, я пришлю сюда того, у кого не будет других задач, кроме одной, чтобы тебе не было скучно. 
   И Петр заговорил. Впрочем, от пыток это его не спасло. Парня били электрическим током, применяли к нему гипноз и ставили какой-то укол, после которого палачи казались милейшими людьми, с которыми хотелось поделиться наболевшим.  И раз за разом ему задавали одни и те же вопросы: кто она? что она говорила? куда направлялась? Почему она тебя не убила? И так без конца. Десятки, сотни вопросов, повторенных в разных вариантах. Часы и часы физических и моральных мучений.
   Наконец, его оставили в покое и даже отвязали. Какое-то время Петр просто лежал на грязном матрасе в углу и ни о чем не думал. Просто смотрел на узор трещин на потолке и отдыхал от боли. А потом, измотанный уже второй бессонной ночью и навалившимися на него испытаниями, заснул.
   Когда Петр проснулся, его разум уже не был блаженно пуст. Стоило парню вспомнить, где он, и что с ним, как его стала преследовать пугающая мысль. Теперь, когда вампиры узнали все, что им нужно, его убьют. Выпьют его кровь. Сначала эта идея даже показалась успокаивающей: по крайней мере, больше не будет боли. Но когда за дверью раздались шаги, тело напряглось. Оно все еще хотело жить. Однако в тот раз к нему никто не вошел. 
   Но разбуженный от апатии мозг уже не мог просто созерцать трещины, ему требовалось какое-то занятие. Сначала Петр пытался придумать план побега, но не смог. Державшие его в плену чудовища были слишком сильными и быстрыми, у них были оружие, гипноз и много чего еще.  
   Тогда Петр стал думать о родителях, но и эти мысли были безрадостными. Что с ними будет, когда он исчезнет? Не захотят ли вампиры также причинить вред и его близким? Он заставил себя переключиться на что-нибудь другое и вспомнил свои размышления о том, какая тайна связывает старого козла Винницкого с блондином-кровососом.
   "Масштабируем на весь регион нашу сеть ночлежек", - вспомнилась журналисту фраза из предвыборного интервью. В основном, болтовня Винницкого казалась Петру смесью социального популизма, дежурных лозунгов в духе правящей партии и плохо скрытых коммерческих интересов, но вот сеть ночлежек в качестве пункта программы выглядела странной. Должно быть, поэтому Петр ее и запомнил.
   А теперь он вспомнил еще одну фразу.  "Учитель советовал выбирать тех, кого не станут искать", - сказала ему Катя. И пазл сложился. На деле именно тезис о ночлежках был самым важным в программе Винницкого, вот только за ним скрывался жуткий смысл: то, что подавалось как социальные гостиницы для одних, должно было стать столовыми для других. 
   Еще два дня назад, придя к такому выводу, Петр бы возбужденно бегал из угла в угол. Но теперь он лишь безрадостно усмехнулся. По иронии судьбы, найдя долгожданную сенсацию, он так и не сможет никому о ней рассказать. Парень осторожно повернулся на тот бок, которому не досталось паяльником, и стал думать о Кате.
  

12.

   - Ну, здравствуй, Катя-Катерина, - сказала Кармилла. 
   Простой смертный принял бы их за двух подружек, почти ровесниц, но обостренные чувства Кати считывали то, что недоступно человеческому восприятию. Отточенную плавность движений, на фоне которой девушка казалась себе неуклюжим ребенком. Еле уловимые нотки феромонов, что говорило о высокой степени контроля над своей способностью очаровывать. Сама Катя контролировать это еще не умела и, по словам Учителя, пахла как круглосуточно открытый дом терпимости. Должно быть, так ее и выследили.  И еще было что-то такое во взгляде... Как говорил Учитель, по глазам вампира можно узнать его возраст так же точно, как у дерева по числу колец.  
   - Учитель сказал, что я смогу найти у вас помощь.
   - Да, Карл говорил о тебе. Проходи скорее, не стоит лишний раз светиться на улице.
   Катя прошла в калитку в высоком заборе из зеленого сайдинга. Добрую половину участка занимал двухэтажный дом с колоннами и поддерживающими крышу гипсовыми мужиками. Как и сама бывшая любовница Учителя, здание выглядело так, будто время ему совсем не повредило, и в то же время от него веяло стариной. Но Катя слишком плохо разбиралась в архитектуре, чтобы понять, в чем тут дело. К тому же, сейчас ее интересовало ее сейчас совсем другое.
   В дом вампиресса гостью не пригласила, да девушка этого и не ожидала. Учитель достаточно поведал ей о порядках, заведенных в сообществе ночных охотников, об их чувствительной территориальности. "В дома смертных мы можем проникать с легкостью, но вот в жилище другого вампира действительно нельзя войти без разрешения", - говорил он.
   Кармилла провела Катю в гараж, где за хитро устроенным стеллажом с припасами обнаружился вход в подземное убежище, оборудованное для комфортного проживания. 
   - Поживешь здесь, пока не придумаем, как тебя вытащить из этой передряги, - и добавила с выражением, которого Катя не поняла. - Ты и правда очень похожа на его дочь.
  

13.

  
   Высокий блондин в рубашке с расстегнутым воротом, в котором виднелась толстая золотая цепь, опирался локтем на крышу шестисотого "кабана" и жизнерадостно улыбался. Ниже позолоченными буквами по черному граниту вилась надпись "От братвы". 
   В той жизни он орудовал пистолетом и бейсбольной битой, крышевал барыг и жил, наслаждаясь своей силой и вседозволенностью, женщинами и спиртным. Теперь же, хотя у него было больше сил, больше денег и возможностей, существование стало куда более скучным. Резкого тяготили ограничения вампирского бытия: необходимость убивать только с разрешения главы семьи, менять имена и прикрытия, а теперь еще и возиться с этим слизняком Винницким. 
   - Раньше все было проще, - вздохнул он и вернулся в реальность, которая настойчиво напоминала о себе звуками рингтона из фильма "Бумер".
   - Да, господин, - сказал он, поднеся к уху мобильник.
   - Подъедь, Посланник хочет с тобой поговорить, - сказала трубка красивым звучным баритоном. 
   - Понял, скоро буду. 
   Резкий бросил последний взгляд на себя тридцатилетней давности и пошел между могил к своей машине.
  

14.

  
   Посланник зачем-то носил очки в тонкой золотой оправе и больше походил на бухгалтера, чем на представителя всесильных вампирских правителей. Впрочем, Резкий был достаточно осведомлен о делах своего господина, чтобы слова "Высокий Совет" произвели на него сильное впечатление. Близорукие кретины сильны только поддержкой стариков да мелких семей, но скоро это изменится...
   - Кто это? - спросил Посланник, глядя сквозь одностороннее зеркало на пацана, которого Резкий поймал вчера утром.
   - Смертный. Был вместе с нелегалкой в микроавтобусе, - ответил граф Милославский.
   Он был в своем любимом мундире с крестами и эполетами. Резкий никогда не понимал этой страсти своего господина одеваться в музейные шмотки и носить дурацкие гусарские усы. Впрочем, это было единственное, в чем он позволял себе не соглашаться с главой семьи.
   - Почему он до сих пор жив?
   - Он поможет нам ее найти. Девка позволила ему уйти, думаю, он ей небезразличен.
   - Как именно вы собираетесь ее искать? 
   - Она довольно много болтала с этим смертным. Рассказала, кто и когда ее обратил.
   - И кто это был? 
   - Карл. 
   - В исчезновении которого вас обвиняют? Как интересно... И что он делал в вашем регионе?
   - Этого девка смертному не рассказывала. Именно поэтому мы так заинтересованы в том, чтобы ее поймать. Она не только должна ответить за нарушение режима секретности, но и поможет нам очиститься от необоснованных обвинений. 
   Резкий не сомневался, что необходимость давать этот унизительный отчет злит Милославского не меньше, чем, распирала ярость его самого, когда его дотошно расспрашивали о контактах с кандидатом в губернаторы. Но лицо Господина оставалось бесстрастно-доброжелательным.
   - И все-таки, как вы собираетесь ее ловить?
   - Мы пробили всех, пропавших в городе во время визита Карла. В том числе была одна студентка, которую опознали те, кто был в переулке. А потом уличная камера в Екатеринбурге зафиксировала ее на машине с красногорскими номерами. Теперь мы знаем, где она. И даже можем предполагать, у кого. 
   - У Кармиллы, - сказал Посланник.
   - Да, Карл всегда был с ней близок. Мы отправили Кармилле послание, что если девка сдастся, то наша семья не будет требовать ее казни, и она сможет надеяться на снисхождение Высокого Совета. А пацана в этом случае мы пообещали отпустить.
   - Думаете, она вам поверит? 
   - Нет. Но она попытается отбить его, и вместо этого сама попадет в ловушку.
   - А что ее близкие? Ее ведь обратили совсем недавно. 
   - Ее семья убита. Похоже, сама девка их и порешила. Нет, этот парень - единственная ниточка, которая к ней тянется.
   - И все же вы действуете рискованно. Просто передайте ее данные Уральской семье, пусть ее ловлей занимаются они. А сами, чем разводить эти шпионские игры и лезть в человеческую политику, лучше бы наладили дисциплину на своей территории. У вас и с охотничьим учетом все плохо, и эта шумиха с фургоном. Те, кто ее допустил, тоже ведь до сих пор не казнены?
   - Я уважаю ваш совет, Посланник, но вы выходите за рамки своих полномочий. На все вопросы касательно выборов я ответил. Повторяю, это чисто коммерческое предприятие, и Высокий Совет получит с него налог в полном объеме. Что касается остального, то на этой земле я в своем праве, и в поимке нелегально обращенной тоже. 
   Какое-то время два вампира мерялись взглядами. Наконец, Посланник сдался.
   - Я передам ваши слова совету, граф. Но едва ли они там многим понравятся.
   Когда гость удалился, Милославский повернулся к Резкому.
   - Твои бойцы готовы? 
   - Да, господин.
   - Хорошо. Наши враги в Совете скоро узнают, что мы готовим засаду. Так что если все правильно разыграть, мы не только поймаем эту мерзавку, но и немного их проредим. Действуй.
   Резкий слегка поклонился и направился к камере, в которой сидел журналист.
  

15.

  
   Дверь открылась, и Петр вскинул голову, затравленно глядя на блондинистого упыря. Тот бросил ему ком одежды.
   - Одевайся, фраерок, кататься поедем. 
   Петр сел на матрасе и стал одеваться, стараясь казаться безвольным и подавленным. Он постарался ничем не выдать, охватившее его волнение: убить его могли бы прямо здесь, и для этого не нужно было давать ему одежду. Похоже, он еще поживет какое-то время. Может, даже шанс сбежать все-таки выдастся?
   Когда, морщась от боли и, - отчасти театрально, - постанывая, Петр оделся, его заковали в наручники, надели на голову черный мешок и повели лестницам и коридорам. Затем ему приказали остановиться, после чего вампир легко, как тряпичную куклу, поднял не ожидавшего этого Петра на руки, и положил в тесное и жесткое пространство. Над ним раздался металлический звук и пробивавшийся сквозь мешок свет померк: Петра запихнули в багажник автомобиля.
   Снаружи раздавались голоса, хлопали дверцы машин, слышались металлические щелчки, будто кто-то передергивает затвор автомата. Потом затарахтел двигатель, и Петра куда-то повезли.
  

16.

  
   Они стояли на заснеженной опушке леса и смотрели на приближающиеся фары. Все детали плана уже были оговорены, да и не стоило обсуждать их здесь. Вдруг где-нибудь в пределах слышимости, опередив демонстративно едущие машины, уже залегли разведчики Милославского? 
   Но и молчать Катя не могла. Поэтому заговорила об Учителе.
   - Ты любила его? - спросила она Кармиллу.
   - Любила когда-то. Он же рассказывал тебе про вампиршу и доктора? Ну, так вот это про нас. Но мы слишком долго живем, а вечной любви не бывает. Так что мы, как сейчас принято говорить, остались друзьями. А что насчет тебя и заложника?
   - Нет, я не люблю его. Но...
   - Но?
   - Но с ним я впервые за долгое время почувствовала себя не зверем, а человеком.
   - Опасно это. Карл говорил, что мы другой человеческий вид, но я с этим не согласна. Мы люди, которые перестали быть людьми. А когда все же пытаемся, от этого больше всего крови и бывает. Как тогда, когда он попытался принести себя в жертву науке. Чем раньше это мальчик умрет, тем лучше.
   - И все-таки не трогай его. 
   - Не трону, не бойся. Он нужен нам как свидетель против Милославского. А после этого...
   - И после этого - тоже не трогай.
   Кармилла хотела сказать что-то еще, но вражеские машины были уже близко, так что она только кивнула и напряглась, готовясь к бою.
  

17.

  
   За полчаса до того, как Катя и Кармилла увидели огоньки фар, Резкий приказал машинам остановиться и собрал своих подчиненных для последнего инструктажа. На экране планшета он открыл перед ними карту местности.
   - Значит так, братва. Точку сбора все помнят? Хорошо, теперь о том, как действуем. Эта нелегальная сучка попытается отбить у нас смертного. Будет она не одна, с ней минимум одна баба из Стариков, Кармилла. Может, еще кто. 
   - Опасная она, Кармилла - сказал один из боевиков. - Про нее много чего говорят.
   - Не опасней нас, так что харе стрематься. В любом случае, приказ господина однозначный: сучку и этого пацана в расход, но Кармилла нужна живой. У нее много ценной инфы. Так что делаем так: вы и вы делаете крюк и выходите к развалинам завода и вон к той сопке, ищите снайперов.
   Две двойки коротко кивнули и растворились в темноте.
   - Вы двое идете справа от дороги, вы - слева. Нюхайте ветер, ищите засаду. Если найдете, постарайтесь их вырезать или на крайняк связать боем. Но только после того, как мы начнем. Если не найдете - присоединитесь к нам. Мы через пятнадцать минут тоже отъезжаем и едем не особо быстро. Твоя задача - пацан, твоя и твоя - кончить нелегалку. Я и остальные берем Кармиллу, понятно?
   - А по нам из гранатомета не шмальнут на подъезде? - спросил вампир, который ранее опасался Кармиллы. Петр узнал бы в нем того из похитителей, который подбадривал насильника и стрелял в Катю.
   - Не шмальнут, они ж не знают в какой машине пацан, - Резкий начал было успокаивать подчиненного, но осекся. 
   Стремительно приблизившись, он обнюхал вампира.
   - Ты че, ...звон, под кайфом что ли?
   - Ну так немножко. Я еще после ранения оправляюсь. 
   - "После ранения", - зло прошипел Резкий. - Если бы вы эту бабу не упустили, ничего бы этого вообще не было. Ладно, новый план. Слева от дороги пойдете ты и Лестат. Там наветренная сторона, вряд ли засаду встретите, так что ты ничего не испортишь. Все, идите. Кроме тебя, Лестат, ты задержись немного. 
   Когда они остались вдвоем, Лестат, здоровенный детина в разгрузке, спросил. 
   - Зачем ты на меня этого наркомана вешаешь? Я давно по настоящему делу соскучился. На Ближнем Востоке сейчас вся война - дроны да спутники, к нашим услугам почти не прибегают. А этого урода я бы вообще казнил на твоем месте.
   Резкий приблизился к нему вплотную и еле слышно прошептал:
   - Пока ты воевал, тут все поменялось. Мы больше не казним. Господин говорит, мы строим новый мир, где жизни высших хищников будут священны, а не как сейчас, когда из-за этих ...ских квот, нам проще своего за мелкий проступок в расход пустить, чем лишнего человека выпить. Казнить нас сможет один только император и только за самые серьезные преступления. Но..., - он со значением посмотрел подчиненному в глаза, - В этот мир должны войти только достойные. Так что Господин не станет возражать, если этот обкурыш героически погибнет в бою. 
   Лестат понимающе ухмыльнулся и отправился догонять обреченного вампира. А Резкий зашагал к машинам.
  

18.

  
   Петр порядком замерз в багажнике, в поясницу ему упиралась канистра, в которой что-то плескалось, а ноги затекли от скрюченной позы. Но все когда-нибудь кончается, и долгая дорога тоже подошла к концу. Сделав непродолжительную остановку, их машина вновь тронулась, но вскоре окончательно остановилась. Хлопнули дверцы, и Петр услышал голоса блондина и незнакомой женщины.
   - Здравствуй, Резкий. 
   - Здравствуй, Кармилла. 
   - Где заложник?
   - Здесь, с нами. Как только нелегальная даст себя сковать, мы его отпустим.
   - Сначала покажи его, - вмешался в разговор Катин голос. 
   - Ренфилд, достань пацана.
   Багажник открыли и Петра под мышки выволокли наружу и поставили на ноги. 
   - Сними с него мешок, - сказала женщина, которую назвали Кармиллой. 
   Мешок сняли, и Петр завертел головой, оценивая обстановку.
   В свете фар стояли две напряженные женские фигуры , в одной из которых Петр узнал Катю. Девушка была вооружена пистолетом, а в руках ее Кармиллы блестел довольно длинный клинок. Напротив них стояли четверо мужчин в черной форме с короткими автоматами необычной формы и пистолетами-пулеметами. С поясов у них тоже свисали клинки. Плюс Ренфилд находился у молодого человека за спиной и, судя по тому, что спиной Петр чувствовал что-то твердое, он также был вооружен.
   - Убедилась? Это ваш заложник, и он жив. Теперь пусть нелегальная бросит пистолет и наденет вот это. 
   Он бросил к ногам Кати пару наручников.
   - Чтобы ты и твои комары нас порешили? - усмехнулась Кармилла.- Скажи своим бойцам опустить оружие и вернуться в машину. И без глупостей, вы на прицеле у снайперов. 
   Резкий собирался что-то ответить, но его прервал треск выстрелов, донесшийся откуда-то справа. Петр этого не знал, но там посланная на поиски засады двойка натолкнулась на четверых бойцов Кармиллы. Одному из боевиков Милославского мгновенно срубили голову, но второй успел дать очередь из скорострельного пистолета-пулемета. 
   В следующую секунду вокруг Петра разверзся ад. Ренфилд выпустил его плечо и куда-то исчез, двое мужчин в черном вскинули стволы, но один из них тут же повалился назад, фонтанируя кровью из простреленной шеи. Катя кувыркнулась в сторону, уходя с линии огня, и выстрелила в падении. Кармилла же, Резкий и еще двое боевиков превратились в размазанные силуэты, за которыми едва успевал следить глаз. И только тогда на происходящее среагировал сам Петр. 
   Он бросился прочь из освещенного пятна, но затекшие ноги подвели, и парень упал. Обернувшись, Петр увидел, что Ренфилд лежит в снегу, не шевелясь, а снег вокруг его головы быстро краснеет. Второй из подстреленных снайперами вампиров был жив. Он укрылся за машиной и пил из фляжки, должно быть, надеялся залечить продырявленное горло. Но это ему не удалось. Справа, оттуда, где раздались запустившие резню выстрелы, в свет фар ворвались еще несколько размытых силуэтов. Один из них соединила с пьющим вампиром полоса металлического блеска, и тут же он унесся дальше, а голова упыря покатилась под машину. 
   Петр пополз прочь от безумной пляски размазанных теней, из которой вылетали и оставались лежать на снегу тела. На пути у него возник вампир в черном, но тут же упал, хватаясь за грудь, из которой торчал брошенный клинок. Петр узнал в нем водителя микроавтобуса, некогда усыпившего его хлороформом.
   Появившись из-за спины Петра, перед ним появилась Катя с окровавленным лицом. Словно повторялась сцена в переулке, но девушка и похититель поменялись местами. Катя схватила Петра за руку и, почти вырвав ее из сустава, поставила парня на ноги.
   - Бежим! - крикнула девушка.
   Потом они мчались сквозь лес, Катя то стреляла, обернувшись назад, то дергала Петра вправо и влево, заставляя уклоняться от пуль. Вокруг падали срезанные свинцом ветки деревьев и куски коры, за спиной стучали автоматы, звенели, сталкиваясь, клинки и выли нечеловеческие, звериные голоса.
   Деревья вдруг раздались в стороны, и перед ними оказалась еще одна лесная дорога, на которой с выключенными фарами, но заведенным двигателем стояла машина. Катя распахнула заднюю дверцу и буквально зашвырнула Петра в салон, после чего втиснулась следом.
   - Трогай! - приказала она водителю. 
   Тот рванул с места в карьер. Уже на ходу передняя дверца машины открылась и в нее влетело размытое нечто. Катя вскинула пистолет и сразу опустила. Это была Кармилла. Она была бледна как снег, щеку пересекал кровавый разрез, сквозь который было видно зубы. 
   - Дай, - невнятно сказал она, и протянула назад руку. 
   Сидящая на ногах Петра Катя вложила в нее фляжку, извлеченную из кармана на спинке пассажирского сиденья. Вампирша отвинтила крышку и начала заливать в себя содержимое фляжки, придерживая пальцами края разрезанной щеки.
   - Что там? - спросил водитель.
   - ....ец, - выматерилась Кармилла. - Они взяли с собой куда больше бойцов, чем мы ожидали. В основном молодняк, комарики, им лет по пять-десять всего. Но есть очень толковые. Снайперов наших, похоже, вырезали. Из мечников одного точно с концами положили, может двоих. Еще пара таких заварушек, и Милославскому просто некому будет возразить на Совете.
   - О чем вообще речь? - вполголоса спросил Петр у Кати. 
   Он, наконец, перевел дух и теперь пытался принять вертикальное положение. Вместо девушки ему ответила Кармилла. 
   - О тебе, смертный. Чтобы тебя оттуда вытащить, полегло несколько очень хороших парней. 
   Из-за разрезанной щеки, которую она все еще пыталась соединить, ее слова звучали неразборчиво. 
   Петр сомневался, что прилагательное "хороший" можно применять к тем, кто питается человеческой кровью, но не рискнул поделиться своим мнением. 
   - И что теперь? - спросил он вместо этого.
   - Теперь ты выступишь свидетелем на суде. Расскажешь про то, что слышал в кабинете этого вашего кандидата, - пояснила Катя.
   - Ты же говорила, что у вас все схвачено, и полиция и правительство. А суды что, нет что ли?
   - На нашем суде. Ты выступишь перед Высоким Советом.
   - Понятно. Кстати, я, кажется, понял, что задумали те, кто поддерживает Винницкого на выборах.
   И Петр рассказал о ночлежках. 
   - Это имеет смысл, - задумчиво протянула Кармилла. - Вполне в духе Милославского. И стыкуется с тем, о чем удалось узнать Карлу.
   - А кто это? - снова спросил Петр у Кати.
   И снова ему ответила Кармилла.
   - Милославский - это тот, кто возглавляет семью в вашей области. Граф, между прочим, и один из немногих вампиров в России, которому больше ста двадцати. Это его бойцы привезли тебя сюда.
   Затем она повернулась к Кате.
   - А вот то, что он не знает, кто такой Карл - это важно. Это значит, что Милославский врал Посланнику о том, откуда он знает о прибытии Карла в Красногорск.
   - И значит, это он убил Учителя, - сказала Катя. - Я голыми руками, зубами эту тварь разорву! 
   - Тише, девочка. Победить его в открытом бою даже мне одной не под силу, а тебе и подавно. Его надо закопать на Совете, но действовать надо наверняка. Одних слов твоей игрушки для этого недостаточно. Нам нужен план. 
   Кармилла и водитель погрузились в малопонятный разговор с кучей имен, географических названий и слов, которые, похоже, в лексиконе вампиров значили совсем не то, что для Петра и его современников. А Катя стала вполголоса объяснять Петру суть того конфликта, частью которого он стал.
  

19.

  
   После Гражданской войны в России почти не осталось старых вампиров. Пока кругом лилась кровь, они пировали, но в конце концов большинство, привыкшее к аристократической жизни, перебралось в Европу. Кто-то погиб, ввязавшись в человеческие разборки, в основном, на стороне белых. Во взявшейся строить социализм стране остались почти одни только молодые, недавно обращенные упыри. Большую их часть перебили в ходе борьбы с бандитизмом, многие попали под удар Большого Террора в 30-е.
   - Хотя он не целиком был связан с борьбой против нас, там хватало и ваших, смертных заморочек, - подала голос Кармилла, отвлекшаяся от своей непонятной Петру беседы.
   Те, кто уцелел, встроились в новое общество. Среди них, тех кого сегодня зовут старыми, были в том числе граф Милославский, воевавший под знаменами барона Унгерна и ставший вампиром где-то на полях гражданской; Карл Петрович Йоханссон, советский разведчик в фашистской Румынии, действовавший под видом врача; и обратившая его дочь румынского помещика, которая после того как сделали вампиром ее саму, взяла себе имя Кармиллы, одной из первых описанных в литературе вампиресс. Когда Карла отозвали обратно в СССР, она поехала за ним.
   В те же годы была создана структура, которая сегодня известна как Управление В. Сначала вампиров хотели по-тихому истребить, не придавая факт их существования огласке, чтобы не лить воду на мельницу предрассудков. Потом кому-то пришла в голову идея использовать сформированные из вампиров подразделения в грядущей схватке с Гитлером. Потом выяснилось, что такие спецотряды имеются в Германии, Англии, Польше, Финляндии и множестве других стран. И без вампиров стало не обойтись. С ними пришлось заключить соглашение. За службу в спецподразделениях вампиры получали охотничьи квоты, а управление вместо борьбы с ночными хищниками стало следить за соблюдением этих квот и численностью вампиров в стране.
   После Великой Отечественной вампиры стали постепенно проникать во все более высокие эшелоны власти, создавать семьи все в новых частях Союза. При Брежневе возникло всесоюзное теневое правительство - Высокий Совет, куда входили главы наиболее сильных вампирских семей. С реставрацией рыночных отношений вампиры постсоветского пространства задумались о том, как жить дальше. Большинство стремилось следовать по пути кровососов запада - стать акционерами крупных компаний и спокойно жить в тени, по-прежнему участвуя в тайных и явных войнах на стороне правительства и покупая его лояльность деньгами.
   Но были и другие, во главе которых встал граф Николай Милославский. Они утверждали, что пришла пора вампирам построить собственную страну. Империю кровососов, в которой смертные будут низведены до положения рабочего скота и кормовой базы, а выращенная на их крови армия упырей обрушится на близлежащие страны, обеспечивая приток в страну рабов и ресурсов, опираясь на кровососов по всему миру и заявляя претензии на мировое господство. Себя Милославский видел властелином этой будущей империи, Николаем Бессмертным. 
   В девяностые, как и во времена любого кровавого хаоса, число вампиров выросло. И молодая поросль, в отличие от старых, все чаще и охотнее прислушивалась к идеям Милославского. Имел он и симпатизантов за границей. Когда-то бежавшие от революции аристократы, кровососы, в прошлом подвизавшиеся при фашистских режимах, просто авантюристы оказывали ему финансовую и политическую поддержку. 
   С каждым годом сила Милославского росла, Высокий Совет все чаще перераспределял охотничьи квоты, территории и должности в пользу его сторонников. Тогда группа старых вампиров создала альянс, чтобы остановить экстремиста, пока он не нарушил сложившийся в отношениях с человечеством статус-кво. Их стали называть Старики.
   Милославский, сделавший Красногорскую область своим оплотом, в свою очередь тоже вынашивал какие-то планы. Старики предполагали, что в подконтрольных регионах он тайком выращивает все новых и новых вампиров и готовится к тому дню, когда он сможет вырезать своих противников в Высоком Совете, офицеров Управления В, верхушку силового блока и захватить власть в стране. Добыть доказательства этого должен был Карл, которого Катя знала как Учителя. Однако он исчез, не сообщив почти никаких сведений. 
   Теперь Старики надеялись заставить Высокий Совет выступить против Милославского, с помощью показаний Петра и еще одного человека, коррумпированного офицера Управления В, который, предположительно, имел на Милославского компромат.
  

20.

  
   Милославский грохнул кулаком по столу. Лежащая на нем карта России, воткнутые в которую цветные кнопки означали вампирские семьи той или иной политической ориентации, подпрыгнула. Белая кнопка, воткнутая в Санкт-Петербург, упала и покатилась куда-то в сторону моря Лаптевых.
   - Пятеро убитых и трое тяжелораненых! Черт-те что! А с той стороны какие потери.
   -Трое убитых и один-два тяжелых, господин - мрачно процедил Резкий. 
   Его рука покоилась на перевязи, лоб пересекала полоса запекшейся крови.
   - И при этом не удалось взять языка! Мы по-прежнему не знаем, ни где Старики собирают свои силы, ни зачем им понадобился этот смертный! - продолжал бушевать Милославский. - Тебя, Резкий, может того, на отдых отправить, если ты не справляешься?
   Он провел пальцем по горлу, поясняя, о каком отдыхе идет речь.
   - Я справлюсь, господин. Поручик Алукард довольно долго следил за машиной, на которой увезли заложника. Так что мы примерно представляем себе район, где он скрывается. Сейчас я бросил туда всех своих бойцов, предлагаю также задействовать эскадроны Теляева и Людоеда.
   - Ладно, действуйте, - уже спокойнее сказал Милославский и повернулся к другим участникам совещания, пощипывая ус. - Полковник Салтыкова, пошевелите наших агентов. Старики явно слетаются на Урал, может, удастся узнать чей-нибудь маршрут. Полковник Стокер, будьте готовы со своим эскадроном выдвинуться на перехват. Нам жизненно необходимо узнать, где у них сходка. Ван-Хельсинг, примите у Резкого дела по выборам Винницкого. А я попытаюсь стравить Совет и Управление между собой, чтобы они нам не мешали. Работаем, слава Империи!
   - Слава Империи, - хором откликнулись кровососы. 
  

21.

  
   Они спрятались на каком-то складе в промзоне. Водитель, которого звали Горча, включил огромный монитор, собиравший изображение с десятка камер видеонаблюдения. Через полчаса, он подозвал Кармиллу:
   - Видишь?  
   - Прочесывают район, - кивнула та. - Ничего, нас они тут вряд ли найдут. Но вот на соединение с остальными нам не попасть. 
   - И что делать? - спросил Горча.
   - Придется действовать самим. Попытаемся проскользнуть, а там разделимся. Ты на турбазу, передать сообщение остальным. Не стоит доверять его технике. А я в Красногорск - выслежу этого майора Синицына, про которого писал Карл. А молодежь пусть пока тут сидит, они нас только тормозить будут.
   На всякий случай Кармилла заставила Петра и Катю зачитать свои показания для Высокого Совета на видео. Петр поежился при мысли о том, что за случай должен произойти, чтобы вместо него понадобилось видео с его выступлением. Но за последние дни он так устал бояться, так что просто выкинул эту мысль из головы. 
   Потом она и Горча ушли, а Петр стал приставать к Кате с расспросами о вампирских способностях.
   - А что ты чувствуешь, когда кровь пьешь?
   - Попробуй и узнаешь, - девушка молниеносно сунула ему под нос фляжку.
   Петр отшатнулся, отчего она рассмеялась. 
   - Расслабься, здесь просто коньяк. Давно искала случая выпить.
   - Ну, лучше уж пить с вампиром, чем он будет пить один, - мрачно пошутил Петр.
   Какое-то время они по очереди прикладывались к фляжке и молчали. Потом Петр спросил:
   - А гипнотизировать ты умеешь? Как этот, Резкий.
   - Нет. Наши способности это результат симбиоза с целой кучей разных микроорганизмов. Ну и в зависимости от штамма есть те, кто лучше может одно, кто-то другое. Одни быстрее регенерируют, у других тоньше нюх или там зрение, у третьих гипноз и так далее. 
   - А у тебя что? 
   - А у меня обольщение.
   - Это как?
   - Сейчас покажу.
   И она показала. Вроде ничего не изменилось ни в позе, ни в голосе, ни во внешности Кати, но на парня вдруг накатила острая волна вожделения. Как будто не было смертельной опасности, пыток и неясных перспектив. Как будто перед ним не кровожадное чудовище, а самая красивая женщина на земле. Нет, единственная женщина на земле.
   Петр сам не понял, в какой момент он заключил девушку в объятия. И тут же все кончилось. Перед ним снова была прежняя Катя - странная помесь обычной в меру симпатичной девчонки и пугающего до дрожи монстра. Но это существо по-прежнему оставалось в его объятиях. Петр не знал, было ли то, что случилось дальше остаточным воздействием ее способности, способом сбросить накопившееся напряжение или чем-то большим? Да он и не хотел знать. Просто парень поцеловал девушку, и она ему ответила. 
   Какое-то время спустя, они лежали вместе, голые и потные и нежные пальцы гладили шею Петра в том месте, где проходит яремная вена. Но его это совершенно не пугало.
   - Спасибо тебе, - сказала Катя. - Я очень давно не чувствовал себя просто человеком, просто женщиной.
   - Я тебе уже говорил и еще раз скажу, ты не чудовище. Ты и есть человек и женщина. Главное не забывай об этом.
   - Не спеши делать выводы, я ведь не все тебе тогда рассказала.
  
   22. 
  
   - Когда кто-то переживает обращение, он рвет с прежней жизнью, со всеми прежними связями - сказал Кате Учитель. - Его не должно ничто связывать с миром смертных, потому что это делает уязвимым и его, и все сообщество. Многие даже берут себе новое имя.
   - Тогда я буду Беллой, - сказала девушка, прижимаясь к его плечу. - А ты моим Эдвардом.
   - Не люблю эту книгу, - ответил Учитель. - Но если хочешь взять это имя, то, пожалуйста. Будешь девятой новообращенной Беллой, которую я встретил после экранизации "Сумерек". Но вот меня от смены имени уволь. Мое имя - единственное, что я оставил себе от прежней жизни. Бросил жену, дочь, изменил присяге и делу всей своей жизни. И решил, что хоть имя пусть останется со мной.
   - Ну тогда и я не буду менять имя. Буду оригинальной, - сказал она.
   Потом они заговорили о чем-то другом, и Учитель то ли не успел, то ли не смог рассказать Кате главное. Разрыв с прежней жизнью был призван защитить не только новообращенного и секреты вампирского сообщества. Он защищал и близких того, кто перестал быть человеком.
   Катя этого не знала, и когда Учитель пропал, и она начала охотиться самостоятельно, то первым делом она действительно поквиталась с убийцей подруги. Но больше никого, кого можно было счесть достойным смерти, девушка не вспомнила, а убивать невинных была все еще не готова. Она решила обратиться за помощью, и на ум пришел только один человек, который мог помочь. Мама. 
   Катя пришла к давно потерявшим ее и не находившим себе места от волнения родителям и все рассказала. Ей, конечно, не поверили, тем более что после того, как полиция завела дело по поводу ее исчезновения, вскрылось пусть поверхностное, но все же знакомство девушки с наркотиками. Катю убедили, что врачи помогут со всем справиться, что утром они во всем разберутся. Она дала себя уговорить и осталась ночевать в родном доме. 
   Но тело девушки все еще продолжало меняться и требовало свежей крови. Потеряв над собой контроль, она напала с ножом на младшего брата, а затем и на родителей. А когда рассудок девушки прояснился, было уже слишком поздно.
   - И после этого ты все еще скажешь, что я не чудовище? - горько спросила она.
   Он долго молчал, но потом прижал девушку к себе и ответил:
   - Скажу. Ты... просто запуталась. В страшной, кровавой паутине запуталась. Но ты не чудовище. И я помогу тебе остаться человеком. 
  

23.

  
   Майор Синицын из Управления В по Красногорску закончил составлять ежемесячный рапорт. Он подбил количество пропавших без вести по региону, разделив их на категории: "в рамках квоты", "без квоты (доказано)", "без квоты (предположительно)" и "не связано с профилем Управления".
   Затем изучил бумаги, поступившие от гражданина Милославского о количестве состоящих на учете лиц, как именовались в официальных бумагах вампиры, сравнил эти данные с результатами работы службы наружного наблюдения, подшил протоколы перехваченных телефонных переговоров и сведений о финансах и недвижимости вампирской семьи.
   Добавил абзац о подозрительной активности кровососов в избирательном штабе одного из кандидатов в губернаторы и закончил стандартной формулировкой. "По выявленным нарушениям проводится разъяснительная и оперативная работа, принимаются меры по их устранению и недопущению впредь". 
   Отправив рапорт наверх, Синицын потянулся, разминая занемевшие мышцы. Его рабочий день был закончен, но на сегодня еще оставались другие дела. Синицын распечатал проект рапорта по итогам будущего месяца и отправился на встречу с Милославским. Предстояло договориться о цене за то, что показатели в нем не будут сильно отличаться от оговоренных нормативов, а оперативники наружки не будут следить за ключевыми подручными главного красногорского упыря. 
   Синицын не думал о себе, как о коррупционере. В отличие от своего предшественника, которого интересовали только деньги, и который, не сумев договориться с кровососами о цене своих услуг, заплатил за жадность головой, майор считал себя человеком идейным. Он разделял взгляды Милославского на империю, при условии, конечно, что верным слугам из числа людей в ней выделят достойное место, а ему, Синицыну, дадут возможность перейти в разряд бессмертных высших хищников. Другое дело, что по пути к этой благородной цели Синицын считал возможным заработать на давнюю мечту - небольшой частный самолет. 
   Офицер вышел из конспиративной квартиры Управления и пикнул брелоком, открывая свой спорткар и заводя мотор. 
   - Красавчик, развлечься не желаешь, - спросил томный женский голос за его спиной.
   Синицына учили противостоять техникам обольщения, и будь перед ним какая-нибудь молоденькая вампирша, он бы не купился на такой простенький трюк. Но опыт Кармиллы в подобных делах приближался к отметке в полтора века, а опыт майора был в пятнадцать раз меньше. Прежде, чем офицер успел поставить ментальный блок, его воля была сломлена. Затем Кармилла, не переставая обольстительно улыбаться надела на жертву наручники, в процессе чего сломала не только волю офицера, но и одну из его лучевых костей. Заткнув рот похищенного его же галстуком, она затолкала его на заднее сиденье спорткара, связала жертве ноги, сама прыгнула за руль и вдавила педаль газа в пол. Машина с ревом промчалась по пустынным улицам и остановилась перед самой обычной девятиэтажкой. 
   Пускающий от возбуждения слюни Синицын за обещание одного-единственного поцелуя охотно объяснил, как попасть в его личную конспиративную квартиру, и где искать компромат на графа Милославского: реальные данные о численности вампиров в области, почти вдвое превышающей официальную статистику, которая озвучивалась на Высоком Совете, данные об исчезновениях в сети ночлежек Винницкого, доходах семьи, существенно превышающих те. с которых Совет получал налоги, и множество других интересных цифр и документов. А также копии отчетов "наружки" о слежке за Карлом, которые позволили Милославскому избавиться от агента своих врагов.
   Затем она вернулась в спорткар и, проехала еще пару километров, загнала спорткар на территорию СТО, которую крышевал полковник Теляев. Сегодня она осталось без охраны, так как бойцы Теляева ловили по Екатеринбургу. Кармиллу, Катю и, как его там, этого смертного мальчика.
   Кармилла надеялась, что Теляеву  будет нелегко объяснить коллегам похищенного офицера, откуда здесь взялся его спорткар, и Управление В какое-то время будет идти по ложному следу.
   Самого Синицына, который к тому времени уже отошел от воздействия феромонов, и смотрел на Кармиллу глазами, расширенными от боли и ужаса, вампирша погрузила в припаркованный рядом УАЗик-таблетку.
   - Ты, касатик, мне ответишь за то, что сдал моего Карлушу. Ох, ответишь, - ласково сказала она и, коснувшись губами лба майора Синицына,  поинтересовалась. - Ну, чего приуныл? А где же радость от долгожданного поцелуя?. 
  

24.

  
   При необходимости граф Милославский мог обходиться без сна по четверо суток, но это означало бы расход запасенной энергии и необходимость охоты, разумеется, сверх давно истраченной квоты. А он сейчас вел слишком рискованную игру, чтобы дать своим врагам в Высоком Совете такой козырь против него. Поэтому граф решил все же подремать несколько часов, и был очень недоволен, когда ночной звонок вырвал его из сна, в котором вампир гонялся между красивейших берез за обнаженными селянками.
   Но спустя лишь несколько сказанных слов, раздражение Милославского рассеялось без следа. 
   - Молодцы, хвалю! - сказал он, покручивая ус. - Раскалывайте ее.
   Дав отбой, он тут же связался с Резким. Дело было срочным, поэтому приходилось доверяться технике, чего граф старался по возможности избегать.
   - Ну как идут поиски? Безрезультатно? Ладно, оставьте на районе пару наблюдателей и собирайте остальных для решительной атаки. Стокер взял Руфь из Архангельска. Кажется, мы скоро будем знать, где собираются Старики.
   Почти-уже-император-Николай-Бессмертный подошел к окну своей укрепленной резиденции. Острое зрение вампира различило вдалеке злополучный железнодорожный переезд, происшествие у которого привлекло к нему столько преждевременного внимания, но в то же время и запустило цепочку событий, которая в несколько дней приблизила графа к победе сильнее, чем пара последних лет.
   - Слава Империи! Слава Государю-Императору! - сказал Милославский, смакуя вожделенный титул.
  

25.

  
   Кармилле повезло не доехать до турбазы, где собрались на свое совещание Старики,  какой-нибудь десяток километров, когда она заметила в ночном небе идущие к базе вертолеты. Плюнув на конспирацию, Кармилла набрала Горчу. 
   - Ты там? Поднимай всех, к вам идут гости.
   - Знаю, - ответил как всегда немногословный вампир. - Нам кирдык, но и им несладко придется. Доставь подарок по адресу.
   - Доставлю, держитесь там.
   Она загнала буханку в лес и выключила мотор. Вытащила у майора Синицына кляп из рта и сказала ему.
   - Не доведется нам с тобой, майор, поквитаться. Времени нет. Но для тебя это скорее плюс. Если все, как есть, про Милославского расскажешь, обещаю, подарю быструю смерть.
   Она включила видеокамеру телефона и подала офицеру знак. Тот заговорил. Он говорил долго, даже, пожалуй, излишне долго. То ли покупал себе лишние минуты жизни, то ли гордился ролью, которую сыграл в столь эпохальных событиях.
   Когда фонтан майорова красноречия, наконец, иссяк, он спросил.
   - А может, ты меня обратишь? Я тебе пригожусь.
   "Все-таки тянул время, жить хотел", - подумала Кармилла, а вслух сказала:
   - Таких как ты у Милославского и так целый выводок.
   Затем она перерезала майору Синицыну горло и, - не пропадать же добру, - стала пить, прислушиваясь к звукам недалекого боя.
  

26.

  
   Кармилла их разбудила. Петр и Катя покраснели, и принялись торопливо одеваться. Раньше вампирша не преминула бы поиронизировать над ними, порекомендовала бы парню перенаправить кровь от щек в другое место, в общем, развлекалась бы на всю катушку. Но сейчас ей было не до смеха.
   Десятки имен и лиц вставали перед ее мысленным взором. Горча, Руфь, Мэтсон, Цепеш... Кого-то она знала всего лет десять, которого полвека, а с Карлом они были знакомы почти сто лет и любили друг друга добрую половину этого срока. И вот все погибли. Она осталась едва ли не единственной из Стариков. И ради чего все? Чтобы сохранить статус-кво, не дать смертным и кровопийцам, человечьим волкам, как нравилось говорить Карлу, сойтись в войне на уничтожение. Когда-то эта цель казалась ей правильной. Вернее, Карлу казалась правильной, а она с ним соглашалась. Но теперь, когда все, с кем ее связывали десятилетия дружбы, соперничества, взаимных обид пали в бою, кого и зачем ей было спасать? Разве что вот эту девочку, так похожую на дочь, что когда-то была у Карла. Ну и этого смертного, его как там. Черт с ним, пусть тоже живет, сколько отмерено. Да и вообще, не может же она позволить Милославскому победить.
   - Ладно, любовнички, расклад такой, - сказала Кармилла. - Стариков больше нет, есть только мы.
   - Как нет? - спросила Катя.
   - Никак нет. Перебили. Может кто-то и выжил, конечно, но нам это неизвестно, поэтому будем исходить из того, что мы остались втроем. И одновременно - из того, что любой из наших сейчас может уже расколоться и сдавать все явки и пароли. Так что отсюда надо уходить немедленно, и никаких прежних схронов и убежищ не использовать. Будем прорываться на удачу и просить встречи с Посланником. Улик у нас более чем достаточно, чтобы Милославского и похоронить, и кол ему между лопаток вбить.
   -А нельзя ему на телефон все скинуть? - спросил Петр.
   - Нельзя. Во-первых, это нарушение режима секретности. А мы ведь хотим не только с ним покончить, но и чтобы Катя-Катерина у нас легальный статус получила. Так что без нужды Закон нарушать не будем. А во-вторых, у меня нет возможности связаться с Посланником. Его телефон есть только у членов Совета.
   - И как мы тогда с ним встретимся? 
   - Придем в резиденцию члена Высокого Совета от Уральской семьи и потребуем вызвать посланника. Такое право у меня есть.
   - Если это единственный способ, то не попытаются ли нас перехватить? - спросила Катя.
   - Молодец, Катя-Катерина, зришь в корень. Могут попытаться. Но для боя со Стариками они все ресурсы должны были задействовать и вряд ли успеют много народу обратно сюда перебросить. Так что давайте, дети, двигайтесь в темпе вальса.
  

27.

  
   Первая стычка произошла сразу на выходе из промзоны. Они буквально нос к носу столкнулись с наблюдателями, которые видимо, остались после вчерашних поисков. Двое совсем недавно обращенных упырей двигались еле-еле. Кармилла даже не запыхалась, уработав своего. Но вот Катин противник оказался из прыгучих. Стресс придал бедолаге сил, и тот, разрывая еще не укрепившиеся толком мышцы и связки, умудрился запрыгнуть на крышу какого-то ангара и, отстреливаясь оттуда, вызвать подмогу. 
   - Брось его, уходим, зарычала Кармилла.
   Пригибаясь, они забежали за угол, выкинули из машины какого-то разинувшего рот на звуки стрельбы мужичка и погнали в сторону резиденции Уральской семьи. За пределы Екатеринбурга выехать успели, но на полдороги их нагнало два черных внедорожника, а ехавший навстречу бензовоз вдруг развернулся, перегораживая дорогу. Кармилла резко затормозила.
   - Объезжай его по обочине, - сказала  она Кате и, прихватив свой клинок, вышла на асфальт. 
   Катя перебралась на водительское сиденье и дала газу. Водитель бензовоза пытался сдать назад, чтобы перегородить им проезд по обочине, но не успел. Чиркнув задним крылом чужой машины по бамперу грузовика и лязгнув зубами, они миновали засаду и погнали дальше. За их спиной на дороге снова метались размытые человеческие фигуры, сливаясь в неразличимое темное облако, в котором сверкали молнии клинков. 
   Через какое-то время одна из машин снова стала их нагонять. Катя сунула Петру пистолет. 
   -Стреляй! 
   И он стрелял. Попасть не попал, но заставил преследователей отстать. Впереди уже показался съезд к резиденции. 
   - Там запасная обойма в сумке.
   Петр нашел обойму и перезарядил пистолет. Но в этот момент он увидел, что возле отставшего автомобиля стоит блондин, целясь в них из снайперской винтовки. В следующую секунду в районе заднего правого колеса раздался громкий хлопок, машина резко накренилась и полетела кувырком. Когда бешеное вращение прекратилось, Петр понял, что Катя тащит его из лежащего на крыше автомобиля. Кое-как выбравшись, он попытался подняться, но земля ушла из-под ног. Катя куда-то делась, в глазах потемнело. Когда вокруг немного прояснило, Петр обнаружил девушку в паре метров от него. Выставив перед собой нож, она медленно обходила блондина по дуге.
   Внезапно тот сделал очень быстрый, но все же заметный глазу, не размазывающий очертаний тела прыжок. Видать, ослабел. Несколько раз столкнулись с громким звоном клинки, и блондин отскочил. Он пошатнулся, но остался на ногах. А вот Катя оседала на асфальт. Из-под прижатой к боку руки текла кровь.
   Петр вспомнил, что у него есть пистолет, и поднял оружие, тщательно прицеливаясь. В последний момент вспомнил, что надо передернуть затвор. Блондин, уже направлявшийся к Кате с занесенным над головой мечом, обернулся на щелчок. Он все еще был слишком быстрым для парня. Но тут, с яростным воплем вскочив с земли, девушка повисла на плечах упыря, не давая прыгнуть в сторону, увернуться от пули. Петр нажал на спуск. И еще раз. И еще. Грудь упыря взорвалась красными фонтанчиками. Он упал назад, и Катя еле успела откатиться в сторону, чтобы ее не придавило. Кровосос был еще жив, шарил у пояса, должно быть, искал фляжку с кровью. Но ее не было: победа на турбазе далась боевикам Милославского нелегко. Петр подошел к тому, кто напугал его с первой встречи, кто угрожал бросить его парализованным на голодную смерть, жег его паяльником и бил электрическим током, гнался, чтобы убить и причинил вред Кате. Прицелился и дважды выстрелил в ненавистное лицо. Упырь еще несколько раз дернулся и, наконец, затих.
   Катя застонала. Бросив пистолет, Петр подбежал к ней. 
   - Пить... дай, - прохрипела девушка.
   Петр зачерпнул пригоршню грязноватого снега и поднес к губам девушки, но та покачала головой.
   - Не... то...
   Он понял. Подобрал клинок блондина, зажмурился и резанул по запястью. Сначала он почувствовал холод металла. Потом что-то горячее и мокрое. Потом боль. Петр открыл глаза и поднес окровавленную руку к губам Кати. А потом он долго смотрел, как вампирша пьет. Когда на него снова накатило головокружение, парень решил, что пора заканчивать с первой помощью. Но отобрать у Кати окровавленную руку оказалось не так-то просто. С нечеловеческой силой она вцепилась в предплечье Петра и все тянулась губами к перерезанным венам. Встретившись с ней взглядом, Петр не увидел  в глазах ничего. Ни мыслей, ни чувств. Только тупую нерассуждающую жажду. Должно быть, именно такими глазами девушка смотрела на своих родителей и младшего братика в их последний вечер.
   Закричав от страха, Петр изо всех сил толкнул Катю в лицо и, наконец, освободился. Он попятился назад и налетел на кого-то спиной. Отшатнулся, обернулся и увидел нескольких вампиров в арктическом камуфляже, со скорострельными автоматами наперевес и с клинками у бедра.
   - Кто ты? - спросил ближайший упырь с скорее с любопытством, чем с настороженно.  
   Он не считал смертных угрозой. 
   - Я... мы от Кармиллы. Мы хотим видеть Посланника. - хрипло сказал Петр.
   Перехватив взгляд вампира, он понял, что тот смотрит на его порезанное запястье и стал торопливо шарить по карманам в поисках носового платка, чтобы перевязать рану.
   - На! - Вампир кинул Петру перевязочный пакет, извлеченный из кармана штанов. - Мы сообщим ему о вас.
  

28.

  
   Петр не мог избавиться от ощущения, что все это уже было. Снова в различных комбинациях он проживал одни и те же сцены. Парень опять находился в камере с зеркалом во всю стену, которое было прозрачным, если смотреть с другой стороны. Разве что находилась камера не у красногорских, а у уральских вампиров, да из мебели здесь были не грязный матрас и столик с пыточными инструментами, а целая раскладушка и даже телевизор. Привинченный к полу стул, впрочем, тоже присутствовал, красноречиво намекая, что комната может быстро преобразиться.
   По телевизору тоже было сплошное дежавю. Тележурналистка Илона, на сей раз в каске и бронежилете с надписью "Пресса" вещала, что в последние несколько дней в Красногорской области и ряде соседних регионов проходит контртеррористическая операция, граждан просят не выходить на улицу и не нарушать комендантский час. За ее спиной бойцы в форме без опознавательных знаков готовились штурмовать какое-то офисное здание. Судя по тому, что на штурм пустили прессу, вампиров там не было.
   Катя заходила к нему раз в день и приносила обед. Однажды, завесив простыней зеркало, они даже смогли провести вместе пару интимных часов. И еще она приносила новости. А новостей было много.
   Суд над Милославским по сути не состоялся. Вернее он начался, правда, Петра на суд не пустили, чтобы не оскорблять столь значительное мероприятие присутствием с смертного. Собрание даже успело посмотреть часто выступления майора Синицына, но тут стало известно, что граф Милославский решил не ждать милостей от Высокого Совета и на суд не явится. Он заперся в резиденции Красногорской семьи с остатками своей армии и рассылает по закрытым вампирским чатам обращения с призывом к восстанию. 
   Необходимость в суде тут же отпала, и уже на следующий день соединенные силы Высокого Совета и спецназ Управления В взяли резиденцию в кольцо. Европейские сторонники Милославского на помощь к нему не пришли, рассудив, что при таких невысоких шансах несостоявшегося императора на успех, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Тех, кто рискнул предпринять какие-то телодвижения в других регионах России или попытался пробираться на помощь осажденным, быстро перерезали. Под шумок какой-то снайпер ликвидировал кандидата в губернаторы Винницкого. Президент ввел в регионе чрезвычайное положение и перенес выборы на будущий год. Исполнять обязанности остался действующий глава региона. Казнокрад каких поискать, но, по крайней мере, не замеченный в связях с кровососами.
   Однако осажденная резиденция Красногорской семьи все держалась. Высокий Совет вел переговоры с федеральным правительством, чтобы оно дало танки для штурма и одновременно обещало амнистию и легализацию всем нелегальным вампирам, которые оставят Милославского. Однако на полномасштабную амнистию не соглашалось уже правительство людей, которое грозилось тогда не дать танки. В результате сложных переговоров очень ограниченную амнистию все же объявили, и из крепости потянулся тонкий ручеек капитулянтов, а к ней - колонны бронетехники. Под этот указ о легализации попала и Катя, что, однако полностью не вывело ее из-под угрозы суда, так как надевушке все еще висел ряд убийств вампиров без суда и смертных без квот. 
   Впрочем, о своей судьбе Катя говорила неохотно, с оговорками и умолчаниями. Но в их разговорах после произошедшего на дороге все время сквозила какая-то неловкость. Петр никак не мог забыть, как эти губы тянулись к его запястью, все пытался найти отблеск того тупого и жадного выражения, которое приобрели в тот момент Катины глаза. 
   А однажды, как раз после того раза с завешенным зеркалом, девушка повергла Петра в смятение, спросив его, не думал ли он о том, чтобы самому стать вампиром. 
   - Ты что, это же полная противоположность тому, о чем мы с тобой говорили! - возмутился Петр. - Нам наоборот надо думать о том, как тебе остаться человеком.
   Это разговор сделал их последующие встречи еще более неловкими. Тем не менее, Катя была для Петра единственным источником информации о внешнем мире, не считая вранья по телевизору, так что каждый день он ждал посещений своей вампирши.
  

29.

  
   Катя стояла у одностороннего окна и смотрела на Петра. Потом кто-то неслышно подошел, даже скорее соткался рядом с ней. Посланник.
   -Ну что, Екатерина, вы приняли решение? 
   - Я не понимаю, почему я должна делать такой выбор. Есть ведь посвященные, слуги из людей. Управление В, в конце концов. 
   - Отдавать его управлению нельзя - он слишком много знает о наших объектах и внутренней кухне. А взять его в обслугу... я не верю в его лояльность. Не говоря уже о том, что он убил двоих наших соплеменников.
   - У него есть семья, можно держать их в заложниках.
   - То, что вы это предлагаете, говорит о том, что вы и сами не верите в его лояльность. И нет, это тоже не выход. Что будет, когда они умрут от старости? Или что будет, если они погибнут из-за какого-нибудь инцидента? С этими смертными постоянно что-то такое случается. Вы можете гарантировать, что тогда он не посчитает себя свободным от обязательств? Нет, не можете. И никто не может, включая его самого.
   - Но...
   - На самом деле, - перебил Посланник, - неважно, насколько он опасен. Именно потому, что вы его защищаете, нам и нельзя его отпустить. Мы не имеем права любить их, Екатерина. Иначе мы станем слабыми, и так как их намного больше - мы проиграем в состязании хищника и жертвы. Вымрем. Так что только два варианта или - или.
   - Ладно, вздохнула она. Можно мне с ним еще раз поговорить?
  

30.

  
- Привет, - выдавил он улыбку.
   - Привет. 
   Они обнялись и встали перед зеркалом. 
   - Все-таки хорошо, что ты отражаешься. Всегда красивая ко мне приходишь, - попытался пошутить Петр, но Катя не поддержала тон этой вымученной веселости.
   - Я просила тебя отпустить. Говорила, что ты ничего не скажешь, предлагала твою семью в заложники...
   - Вот только семью мою пусть попробуют тронуть!
   - Да это неважно, они все равно отказались. У нас с тобой есть только два способа остаться вместе. Первый - ты станешь вампиром. А твоя семья - гарантией, что ты не выкинешь никаких глупостей и не переметнешься к Управлению. 
   - Я на это не пойду. 
   - Твои родители даже не узнают, что за ними наблюдают, если ты будешь вести себя разумно.
   - Не в этом дело. То есть...в этом тоже, но главное в другом. Это не то, чего мы с тобой хотели. Я уж точно. Я не хочу пить кровь, я хочу остаться человеком. 
   - Я знала что, ты так скажешь. Наверное, поэтому я и сама себя с тобой снова почувствовала человеком. И даже снова захотела им быть. И это второй способ нам быть вместе. Обоим выбрать путь людей. 
   - Ну, так...
   - И обоим умереть. Но... я все еще слишком мало жила. Лучше я буду чудовищем.
   - Катя, постой...
   Больше он ничего сказать не успел. 
   Сквозь кровавые потеки Катя посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее глаза были сухими.
   - Это ерунда, что мы не отражаемся в зеркалах. Любой физический объект отражается, - сказал как-то Учитель. - А человек - это физический объект, и человечий волк - тоже.
   Тогда Катя согласилась с мужчиной. Она всегда с ним соглашалась. Но почему теперь ей кажется, что с тех пор, как Петя затих, в ее отраженном взгляде чего-то не хватает?..
  

31.

  
   Когда кровь плеснула на зеркало с односторонней прозрачностью, Посланник почему-то  не ощутил того легкого приятного возбуждения, какое он испытывал при виде жизненных соков человека, когда был сыт. 
   Вместо этого глубоко в душе вампира шевельнулся тот, кем он был когда-то, и кем он уже долгие годы не позволял быть ни себе, ни другим. Человек. 
   Этот человек когда-то очень любил Высоцкого, и сейчас вспомнил слова одного из сыгранных им персонажей: "Сигарету можно взять, а от жизни придется отказаться".
   Он задумался о выборе, вставшем перед этими молодыми людьми, которые, будь у него внуки, были бы примерно одних из с ними лет. Может, даже дружили бы. И еще этот человек задался вопросом, а какой выбор счел бы правильным тот веривший когда-то в идеалы добра и справедливости, в обычное человеческое счастье интеллигент-шестидесятник? И как получилось, что его выбор в итоге оказался иным? Но это была слишком страшная тема даже для таких созданий ночи как Посланник. 
   Он подавил в себе человека и отправился на встречу с вновь назначенными главой Красногорской семьи и сменщиком майора Синицына. Предстоял очередной раунд бесконечного торга о квотах и казнях, танках и амнистии. 
   А потом Посланник собирался напиться до беспамятства, чтобы не слышать, как погребенный на дне его души под десятками лет крови и мрака бард поет песню о деревянных костюмах.
  




 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"