Ранним утром Эвленгальда проснулась на несколько секунд раньше, чем прозвучал стук в массивные двери. Еще пара ударов бронзового молотка, и Эдвин тоже открыл глаза. Оба настолько отвыкли от общения с посторонними, что такое простое на первый взгляд событие, как появление гостя, просящего впустить его, повергло их в недоумение, вырвало из привычной череды дней, проведенных вместе.
Однако стучать продолжали, и Эвленгальда решительно направилась к дверям; друид последовал за ней.
На пороге стоял коренастый мужичок, припорошенный дорожной пылью. Его лоша-денка скромно стояла поодаль, неловко перебирая тонкими ногами. Мужичок откашлялся, снял дырявую шляпу, повертел ее в руках и отвесил поклон.
- Приветствую тебя, госпожа.
Эвленгальда склонила голову, приветливо улыбнулась и ответила:
- Здравствуй, добрый человек. Какое дело привело тебя ко мне? Я вижу, ты спешил. Но входи же, входи. Отдохни с дороги, поешь и выпей, будь моим гостем.
- Нет, я это..., - он затеребил шляпу, но вошел. Двери захлопнулись за его спиной, он вздрогнул. - Дело не терпит отлагательств, госпожа.
Он разговаривал почтительно, прямо смотрел ей в глаза, но не забыл поклониться и Эдвину, который кивнул, но до поры не проронил ни слова.
- Простите, не представился. Меня зовут Гарри. Вы меня не помните, мы встречались на Чудесной Ярмарке год назад. Ну да что же я...
- Нет, нет, я помню! Ты был так любезен и преподнес мне башмачки. Ты ведь сапож-ник, правда? Я до сих пор их ношу, безо всякой мерки сделал, а сидят, как влитые.
Гарри покраснел, снова откашлялся и промямлил:
- Очень рад, спасибочко вам за доброе слово. Ну да время-то не терпит, что же я это.... В общем, дело вот в чем: я пришел просить о помощи, заступитесь за нас, госпожа, на вас вся надежда. Громадный дракон повадился нападать на нашу деревушку. Да что уж там, все селенья в округе просто стонут. Сил нет, силушек! Скотину всю уже начисто поел, те-перь он и людьми не брезгует, посевы топчет и выжигает, так что ей-богу не знаю, как мы следующий год протянем. Одним словом, без вас нам никак. Сделайте милость, приструни-те его.
Эвленгальда слушала очень внимательно; ее взгляд становился все строже и жестче, лоб нахмурился.
- Все ясно. Конечно, я немедленно еду. Что же ты раньше не предупредил!
- Так ведь путь до нашей деревни неблизкий, не меньше недели на хорошем скакуне, а моя кобылка-то, едва ли не лучшая на деревне, но, по правде говоря, прыти в ней не мно-го.
- Конечно, конечно, - она выпрямилась и с досады сжала кулаки. - Как я сама не до-гадалась в Зеркало Пространства посмотреть. В этом и моя вина есть. Опиши-ка мне этого дракона, - попросила она мужичка.
- Чудище оно и есть, что тут еще скажешь. Ростом выше деревьев, весь черный, как уголь, только грудь желтая, на голове гребень и глаза такие злобные. Как дыхнет огнем - так дома нет, как махнет хвостом - еще другого не стало. Вот. Живет в пещере, а на крыле у него лоскута не хватает. Небольшого такого кусочка, ладони в две шириной, будто кто-то ото-рвал в бою.
При этих словах Эвленгальда вздрогнула, сильнее наморщила лоб и переспросила:
- Ты уверен насчет крыла?
- Ну конечно. Сам своими глазами видел.
- Не может быть! - воскликнула волшебница и принялась ходить взад-вперед по ком-нате. - Это Саймон, но Саймон... Он никогда, ни за что не стал бы нападать.... Это невоз-можно! Если только... - она задумалась на минуту. - Да, да. Это все объясняет.
- Оставайся здесь, сколько хочешь, - обратилась она к Гарри. - Приди в себя, мои по-мощники обеспечат тебя всем необходимым. Твоей лошади тоже нужно набраться сил для обратного пути, а я...
- Мы, - подсказал друид. - Я еду с тобой.
Она мысленно послала ему воздушный поцелуй.
- Да, мы отправляемся немедленно. Подробности я расскажу по дороге.
Прихватив самое необходимое, они поспешно выехали навстречу долгой дороге, два всадника на ослепительном единороге и гнедом коне. Эдвин поцеловал ее перед тем, как они оседлали своих скакунов, и ее губы все еще горели, когда они миновали ворота внут-реннего двора и выехали на пыльную дорогу.
Очень быстро они свернули с тракта на неприметную тропку, и под копытами за-пружинила молодая травка. Тогда они чуть придержали коней, и Эдвин спросил Эвлен-гальду:
- Почему он называл тебя госпожой? Его деревня, она принадлежит тебе?
- Нет, все не так. Они не мои ленники, если ты об этом, и я не собираю с них подати. Просто в один прекрасный день они пришли ко мне и попросили покровительства. Они и еще несколько деревень и поселений. Я обещала присматривать за ними, у меня для этого есть Зеркало Пространства - оно показывает то, что лежит далеко, как будто ты сам там сто-ишь. А они в свою очередь всегда могут прийти и попросить моей помощи. В разумных пределах, разумеется.
- Нападение дракона сюда входит, я полагаю?
- Естественно, - она кивнула и перебросила прядь волос за спину. - Но тут кроется самое странное. Понимаешь, судя по описанию, это Саймон.
- И кто он такой? Ты, похоже, была удивлена.
- Удивлена - не то слово. Миролюбивее существа, чем Саймон, не найти. Раньше он любил немного пошалить, но я ему разъяснила, что к чему, и он понял свою ошибку. Мы с ним большие друзья, видел бы ты его: ярко-зеленая чешуя горит на солнце, по спине рассы-паны золотые крапинки, золотом же выкрашены громадные когти и темно-болотного цвета перепончатые крылья. О, мы прекрасно проводили время вместе, он катал меня на спине, и ты себе представить не можешь, что это за ощущение, когда воздух содрогается от ударов его крыльев.
Эдвин вообще с трудом мог вообразить, что она могла водить дружбу с драконом, но в ее случае, видимо, уже не приходилось удивляться ничему. Его мысленному взору пред-стала картина: Эвленгальда в лучезарном одеянии небесно-голубого цвета с хрустальной короной на голове восседает на спине у изумрудного мощного дракона. Вот они летят, мер-но гудит воздух от хлопанья широких крыльев, извивается хвост, способный одним ударом сломать многовековой дуб в щепки, а волшебница спокойно обозревает панораму с высоты птичьего (драконьего?) полета.
- Замечтался?
Он очнулся.
- Да, да. Продолжай. Ты говоришь он добрый?
- Да он мухи не обидит. Ну, разве что если не заметит... Прореха на крыле - это дав-няя история, но суть в том, что он не стал бы нападать. Никогда.
- Ты уверена, что так хорошо его знаешь? Ему ведь не меньше трех сотен лет, ты не могла изучить все его привычки и повадки.
- Поверь мне, я знаю, хотя ему скорее более четырехсот. А ты так уверен в себе? Я те-бя разочарую. Тебе не придется побеждать дракона, это было бы слишком просто.
- А что тогда? - Эдвин с интересом повернулся к ней и подпустил своего коня поближе.
- Саймон теперь Черный дракон, а это значит, что его волю поработило зло. Им ов-ладела страшная сила, она толкает его на преступления, которые он никогда бы не совер-шил по своей воле, - ее голос стал глухим, она вперилась в пустоту, словно погружаясь в не-приятные воспоминания. - И я догадываюсь, чьих рук это дело. Нукнорус не из тех, кто за-бывает поражения. Возможно, ты слышал о нем.
- Мои представления весьма туманны, до меня дошли лишь слухи о нем. Кажется, он колдун и не самый слабый.
- Что ж. Могу сказать, что это не просто колдун, а само коварство и злопамятство во плоти, колдун, который не оставил попытки отомстить мне за то, что однажды я повергла его в честном поединке. Он один из древнейших, его сила велика и сравнима с моею. Он по-кушался на спокойствие земель вокруг моего замка в течение долгих лет, еще при жизни моего отца. Отец боролся с ним, сколько я себя помню. Я упрашивала его взять меня с собой, помочь ему, но отец был неприступен. Пока однажды он не был тяжело ранен Нукнорусом. Мне тогда было семнадцать. Я вызвала его на бой и с честью выдержала поединок. По-моему колдун был неприятно удивлен тем, что он закончился вничью. Больше отец не со-вершал подвигов, я заботилась о нем до самой его смерти. Он умер, как и хотел, в своей кро-вати, в мире и покое, сожалея только о том, что оставляет меня одну в постоянной опасно-сти, исходящей от колдуна. Впрочем, отец никогда во мне не сомневался, он передал мне все свои знания и снабдил всем необходимым, чтобы изучить то, что ему было не по силам. Он знал, что я справлюсь. Ему не о чем волноваться.
- Твой отец может гордиться тобой, - уверенно сказал друид, пытаясь ободрить ее.
- Спасибо, - она тяжело вздохнула. - В общем, после нашей последней встречи колдун остался совершенно лишенным сил, обезоруженным и уязвимым, я хотела, чтобы он жил, но жил как простой смертный, зарабатывая потом и кровью на кусок хлеба. Я думала, что надежно развеяла его мощь, навсегда заточила его в хрупкое тело человека. Но как видно, ему удалось измыслить способ вновь обрести могущество. Без сомнения, это он проклял Саймона и велел ему наводить ужас на людей, чтобы насолить мне, привлечь мое внимание и, в конце концов, взять реванш, - Эвленгальда раскраснелась, повествуя о злом колдуне.
- Пока не ясно, насколько он силен и что от него можно ожидать. Я знаю одно, - она повернулась и пронзила взглядом, полным решимости, Эдвина. - Я должна справиться с ним и защитить тех, кто полагается на мою помощь.
- Я во всем последую за тобой, любовь моя. Вместе мы одолеем его и, если ты права, освободим от проклятья твоего друга, - отозвался Эдвин.
- Но сначала было бы неплохо наведаться кое-куда. Чтобы узнать больше, мне нужно посоветоваться.
Они круто свернули с тропинки влево и въехали под сень дремучего леса.
Глава 2
Чащоба начиналась сразу, без подлеска, отчего казалось, что путники пересекли не-видимую границу и попали в зеленый чертог, где царил полумрак и раздавались неясные звуки. Вперед их вела дорожка, не зарастающая кустарником как по волшебству. Там и сям вздымались могучие деревья, смыкаясь кронами в вышине, под ногами шуршали буро-красные опавшие листья, устилающие упругий и сухой мох. Временами сквозь прочный за-слон листьев пробивался солнечный луч, в котором кружились невесомые пылинки. Тогда в самом пятне света на земле слышался приглушенный смех, как будто кто-то зажимал рукой рот, чтобы не рассмеяться в полную силу, а если присмотреться внимательнее, можно было увидеть призрачные создания ростом с ладонь, которые плясали и водили хороводы в сол-нечном зайчике. То тут то там вспархивали птицы с вишневым, коричневым и малиновым оперением; повсюду был слышен шорох маленьких лапок и треск разгрызаемых орехов.
Лес жил своей жизнью, не обращая внимания на незваных гостей, а те с благоговением ступали, спешившись, по уютному ковру, вдыхали лесные запахи, срывали и угощались спелыми ягодами. Лес был настолько покоен, что они шли в полном молчании, не решаясь нарушить атмосферу, царившую в нем.
Через час или около того Эвленгальда остановилась и негромко сказала:
- Дальше я пойду одна.
И добавила тоном, исключающим возражения, видя, что Эдвин собирается протесто-вать:
- Я сказала одна. Жди меня здесь, я вернусь после полуночи. И не следи за мной, это может очень плохо кончиться для тебя. Не спорь. Речь идет о женщинах, владеющих такой силой, что для тебя твоя неосторожность и любопытство могут обернуться безумием. Это тебе не с русалками резвиться.
Эдвин изобразил удивление.
- Да, да. Можешь ничего не говорить, я знаю, что ты неплохо провел время с ними, пока гостил у меня. Они хоть и притягательные и сладкие, охочие до мужчин по своей при-роде, но абсолютно безобидные. Конечно, если их не злить, тогда они могут защекотать до смерти, но это крайняя мера. Как бы там ни было, что бы ты с ними не вытворял, на этот раз послушай меня и останься тут. Я не хочу, чтобы ты пострадал.
Она нежно поцеловала его на прощание и сошла с дороги вправо, углубилась в лес и затерялась между деревьями.
- Подожди! - крикнул Эдвин. - Объясни толком, что происходит!
Он помялся в нерешительности. Лес тихонько звенел и шуршал у него над головой, за спиной, повсюду. Эдвин присел у подножия дерева и прислонил к стволу свой посох.
"Не могу же я ее оставить одну. Кто знает, какие ловушки мог расставить здесь кол-дун. Отсюда я даже не услышу, если она будет звать меня. И потом она даже не узнает, что я немножко последил за ней. Нет. Я не могу сидеть здесь сложа руки. Гляну одним глазком и все. Что может случиться?", так порешил друид и поднялся. Он огляделся и торопливо по-шел по следам волшебницы. Вороной конь недовольно посмотрел ему вслед и фыркнул.
Эвленгальда осторожно пробиралась среди густо растущих деревьев и кустов, при-мечая то сломанную ветку, то гнилой пень, то поросший мхом камень, которые служили ей отменными ориентирами так же, как и простым смертным придорожные столбы и маяки. Со временем она ощутила небольшой подъем, и идти стало немного труднее. Склон холма становился все круче и круче, из земли торчали крючковатые, перекрученные корни де-ревьев, иногда дорогу преграждал поваленный ствол, который приходилось обходить сто-роной. В одном месте в земле зиял провал, куда свисали корни и ветки, покрытые серебри-сто-зеленым лишайником. Эвленгальде послышалось ворчание на дне ямы, и она поспеши-ла обежать ее кругом, опасаясь, как бы ее край не обвалился у нее под ногами.
Она присела передохнуть на очередное поваленное дерево и взглянула вверх. Через значительно поредевший лесной свод, кое-где представлявший собою сеть из голых сухих ветвей, было видно небо, окрашенное в закатный розовый цвет. Очень скоро опустились су-мерки. Выждав еще немного, она встала и уверенно двинулась дальше, ориентируясь в су-мраке, как ночной хищник.
Друид не успел сделать и десяти шагов, как ему пришлось резко остановиться, чтобы не свалиться в глубокий овраг, по дну которого бежал ручеек. Овраг был довольно глубо-ким, судя по тому, что журчания воды почти не было слышно.
"Как же она тут перешла? Наверно, есть мост".
Но моста не было.
"Не могла же она перенестись по воздуху? Или могла?", засомневался он. "Но я от-четливо помню, что не терял ее из виду довольно долго. Она шла прямо и точно не спуска-лась вниз".
Он провел рукой по волосам. Какой-то фокус? Волшебство? Он подобрал с земли камешек и, не глядя, кинул его в овраг. Раздался стук и камешек запрыгал в воздухе вместо того, чтобы упасть вниз и шлепнуться в ручей.
"Так вот оно что. Невидимая переправа".
Он взял с земли горсть мелкой пыли, прошептал над ней несколько слов на непонят-ном языке и дунул. Облачко пыли обволокло нечто, оказавшееся прочным мостом, сложен-ным из сухих деревьев, вернее, его часть. Друид крепче ухватился за свой посох и с предос-торожностями двинулся вперед, прощупывая путь. Только оказавшись на другом берегу, он перевел дыхание.
Тьма сгущалась, воздух остыл и наполнился ароматами цветов, распускающихся но-чью. Их лепестки слабо светились белесым и молочно-розовым светом, а запах привлекал хрупких мотыльков, с тонких крылышек которых как призрачный шлейф облетала пыльца.
Глаза волшебницы быстро привыкли к темноте, и она наслаждалась свежестью возду-ха и танцами ночных бабочек.
Очень скоро впереди замаячил свет. Эвленгальда ускорила шаги, направляясь к раз-веденному по ее просьбе огню.
Овраг остался позади, когда друид с размаху налетел на что-то. Это что-то было не-видимой стеной, которая впрочем вполне осязаемо и ощутимо дала о себе знать. Потирая ушибленное плечо, Эдвин с досады сказал вслух:
- Ну это уже слишком. Тут и шагу нельзя ступить, чтобы не напороться на невидим-ку.
Он ощупал преграду и добавил.
- Теперь меня уже не остановить. Я вижу, сколь опасна эта дорога, по которой она пошла. Я должен быть рядом.
Его речь прервал мягкий глубокий голос.
- Не горячитесь, молодой человек. Не стоит так спешить навстречу неизведанному.
Эдвин уперся руками в стену и пристально вгляделся в лесной полумрак, туда, отку-да шел голос.
- Кто вы? - без тени страха спросил он. В конце концов, лес был полностью его стихи-ей.
Неизвестный вздохнул, и по листьям пробежал ветерок. Впереди от древнего ясеня отделился силуэт и стал медленно приближаться к друиду. Ростом незнакомец был много выше Эдвина, передвигался неспешно, но легко, от его поступи ни сучок не треснет, ни вода не плеснет. Он показался на свету и оказался стариком в длиннополой оливково-зеленой одежде и со светло зеленоватой длинной бородой, кончик которой был заботливо заткнут за пояс, чтобы не мешать при ходьбе. От него исходил ровный свет, а мудрые глаза разгляды-вали Эдвина.
- Прости, что не узнал тебя, - друид опустился на одно колено. - Ведь ты - Дух леса?
- Да, - подтвердил старик. - Это я, но у меня много имен. Так куда ты так спешишь, юноша?
- Это большая честь для меня увидеть тебя. Мне говорили, что только избранные друиды, достигшие определенного уровня в познании природы могут иметь радость лице-зреть тебя.
- Все пустое, - медленно и чуть раздраженно проговорил старик. - Я являюсь тому, кто нуждается во мне. Я поступаю, как сочту нужным. Я - хозяин леса.
- Разумеется. Я чту тебя, и когда я говорил, что лес полон опасностей, я имел в виду те, которые расставил колдун. В тебе я не сомневался. Ты мудр и стар, скажи мне, почему я не могу следовать за ней?
- Тебе не след совать свой нос в ее дела. Эвленгальда знает, что делает. По глупости ты мог попасть в большую беду, поэтому я пытался остановить тебя. Знай, что дальше ты не пройдешь, если только не хочешь ослушаться меня и навлечь на себя мой гнев. Будь благоразумен и успокойся, ей ничто не грозит, - старик умолк и погладил свою бороду, из которой внезапно вылетела стайка светлячков. - Но я готов удовлетворить твое любопытство, если ты согласишься присесть и отведать этих ягод, - уже мягче добавил он.
Дух леса жестом указал на пень слева от друида, рядом с ним стояла небольшая корзинка, полная сочных фиолетовых ягод. Эдвин поднялся с колен и покорно сел на пень, все еще не веря своей удаче повстречать того, кому возносились молитвы в его доме.
Старик остался стоять. Он качнул головой, увенчанной венком из веточек рябины и бузины, и будто невзначай промолвил:
- Она на шабаше.
Глава 3
Неожиданно деревья расступились, и Эвленгальда вышла на поляну на самой вершине холма, поросшую курчавой зеленой травой. Свободное пространство было окружено горящими по кромке леса факелами. Выйдя на освещенное пространство, она остановилась, унимая трепет в груди.
Ровно в центре пылал огромный костер, выстреливая искрами высоко в ночное небо, где царственно плыла полная луна. С громким треском лопалась свежая влажная древесина, и трещали иголки и тоненькие сухие веточки. Языки пламени лизали воздух, дрожащий и колеблющийся от жара.
Эвленгальда прикрыла глаза, непроницаемо черные, как отшлифованный и отполи-рованный до блеска базальт, весь белок потонул в этой черноте; она ощущала, как в воздухе струится чистая энергия, пронизывая все ее естество. К ней уже шли навстречу, ее ждали. Она благодарно кивнула подругам - восьмерке женщин, которые откликнулись на ее зов и согласились помочь. Они окружили ее и сняли ее одежды. Теперь их было девять, девять обнаженных молодых женщин, собравшихся на месте древнего потока силы, используемого ведьмами испокон веков.
Здесь было возможно все, здесь, объединив усилия и воспользовавшись восходящими потоками старой магии, можно заглянуть в будущее, остановить время, увидеть планы про-тивника - безграничные возможности открывались, тем, кто рискнет собраться здесь, на этом самом месте в полночь в полнолуние и исполнить ритуал.
Ведьмы были сосредоточены и собраны. Неслышно ступая босыми ногами, они раз-бежались по поляне, и каждая подбросила в огонь пучок цветов и трав. Высокая рыжеволо-сая ведьма подложила еловых веток, отчего ввысь выстрелили целые фонтаны искр. Взгля-дом дав понять, что все готово, она пригласила подруг собраться вокруг костра.
Ведьмы встали в круг и простерли руки к небу. Та, что бросила в костер ельник, начала выводить голосом мелодию, которую по очереди подхватили все остальные. Песня была протяжная, мотив все время повторялся, возвращался назад и начинался сызнова. Ведьмы выстукивали ритм, ударяя босыми пятками о землю. Песня звучала громче, спиралями поднимаясь вверх, смешиваясь с черным дымом костра. Песня нарастала, пока не достигла своего апогея, и тогда со взмахом девяти пар рук зазвучали барабаны. Крошечные создания огневки бешеными скачками по натянутой коже задавали ритм. Теперь только стук и грохот, и треск барабанов слышался отовсюду, заполнял небо и землю. Захваченные музыкой, кружились вокруг пылающего костра ведьмы, и была их пляска столь неистова, что их маленькие ножки оставляли горящие следы на свежей траве. Когда казалось бы ускорять темп дальше некуда, ритм сменил направление, набрал больше глубины, как только вступили легкие, но звонкие тимпаны.
Извивающиеся нагие смуглые тела, блестящие от пота в свете огня, неслись сквозь ночь и музыку в вихре танца. Они замерли на секунду, но только лишь на мгновение, чтобы с отчужденным видом глянуть на черный узор, ползущий по коже. Замысловатая татуиров-ка, живущая отдельно от тела, но внимающая неистовой музыке, змеилась, скручивалась и растягивалась, плела сложный рисунок, изменяющийся каждую минуту. Ведьмы снова за-кружились в танце уже с головы до пят покрытые спиралями, волнистыми линиями, зага-дочными фигурами и странными силуэтами.
Теперь ясно, что рассудок любого стороннего наблюдателя, чудом попавшего в такую ночь на эту поляну посреди дремучего леса, не выдержал бы ни сбивающего с ног ритма, ни бешеной пляски, ни жара буйствующего костра. Зрение этого воображаемого чужака, за-гипнотизированное ажурным рисунком, черным по золоту, творящим свой неповторимый танец, захваченное взмахами рук, волос, изгибами стройных тел, неминуемо оказалось бы поврежденным без всяких надежд на исцеление. Лишь посвященные в таинство древнего танца могли без опаски отдаваться полностью, без остатка, раскаленному огню, напитанно-му уже не углями и хворостом, а чистой энергией, огню, который безуспешно пыталась по-гасить холодными потоками серебра полная луна.
Долго длилась эта пляска, достаточно долго, чтобы успели погаснуть, зачадив напос-ледок, факелы, а луна успела неспешно закатиться за верхушки деревьев. Ведьмы упали без движения на плотно умятую траву, не в силах пошевелиться, впавши в забытье. Пестрые видения, которые являлись сейчас им, были целью всего ритуала. Теперь, лежа на спине, ус-тавясь невидящими глазами в холодное бездонное небо, Эвленгальда видела картины про-шлого и будущего, она почти потеряла связь со всем окружающим, внимая лишь потокам, в которые окунался ее дух.
На рассвете она пошевелилась и медленно очнулась от тяжелого забытья. Она села, провела рукой по лбу, смахивая сон, по волосам, стирая влагу. Вся сверкая каплями росы, как нежная чайная роза, она поднялась, поклонилась остальным ведьмам, понемногу при-ходящим в себя; обернувшись несколько раз вокруг своей оси, она завернулась в широкий иссиня-черный плащ и легкой поступью направилась в лес.
Глава 4
Эдвин будто качался на волнах, хотя вернее было бы сказать, что его оплетал множе-ством щупалец сон, затягивая в самую гущу видений. Его вырвали изо сна слова Духа леса.
- Мой голос так действует на многих. Тебе пора. Не извиняйся. Блуждающие огоньки проводят тебя до стоянки.
С этими словами он встал и окруженный светлячками удалился прежде, чем Эдвин успел открыть рот. Вслед старику, туда, где сомкнулись за ним ветви, он запоздало крикнул:
- Прощайте!
Мерцающие голубые огоньки, свободно перемещающиеся в воздухе, манили его за собой. Эдвин знал, что уж им точно нельзя доверять, но раз Дух леса сказал.... Они действи-тельно вывели его к стоящему на привязи вороному коню. Единорог предпочитал ночные прогулки, его нечего было ждать до утра. Эдвин расстелил на земле плащ, улегся и момен-тально заснул.
Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним волшебницу.
- Привет.
- Привет. Узнала, что-нибудь?
- Моя догадка подтвердилась. Это он. И он силен как никогда. Так что не время расслабляться, пора в дорогу.
Они снова ехали верхом. Эвленгальда первая прервала молчание.
- Ты не спросишь, где я была?
- Нет.
- С каких пор ты порастерял свое любопытство?
- Я знаю, где ты была, мне многое рассказал один старик. Я встретил его в этом лесу. Он угостил меня ягодами.
- О. Как мило. Ну что же..., - она лукаво взглянула на него. - Может тебе и не хочется услышать, что я выяснила?
- Не особенно, но раз уж ты начала, валяй, - усмехнулся он.
- Нукнорус нашел древний артефакт, Коготь грифона, в одной заброшенной золо-той шахте. С его помощью он вернул себе прежнюю мощь. Затем он подчинил себе волю Саймона и напустил его на деревни. Но его главная цель - я. Мне удалось на мгновение проскользнуть в его разум, на какую-то неуловимую долю секунды, но этого хватило, чтобы выяснить, что ничего он не жаждет столь яро, как моей смерти, - ее передернуло. - Я почув-ствовала столько гнева, что... Мы должны остановить его. Ты слушаешь меня?
Эдвин не сразу откликнулся.
- Знаешь, я одного не могу понять.
- Чего же? - с удивлением спросила Эвленгальда.
- Почему ты обращаешься со мной, как с мальчиком на побегушках?
Эвленгальда не знала, что сказать.
- Ты это о чем?
- Ты знаешь, о чем. Ты не доверяешь мне. Неужели трудно было рассказать, куда ты идешь и что собираешься делать? Я волновался за тебя и конечно пошел следом. Я недосто-ин знать правду? Или слишком молод? Или слишком глуп? Объясни.
- Это уже слишком. И ты мне говоришь о доверии! Я попросила тебя остаться и по-ложиться на меня, но любопытство в тебе всегда берет верх. Никак не думала, что простая просьба тебя обидит.
- Меня обижает твое недоверие! Ты исчезаешь и появляешься, ходишь куда хочешь, ты даже скрывала от меня свою Книгу Чудес!
- Боже мой, я что должна докладывать тебе о каждом своем шаге? Ты невыносим! Как все мужчины, вы такие собственники! И даже не заикайся при мне о Книге! Она принадле-жит только мне, в ней могущество и мудрость всего моего рода. Я же не лезу к тебе с рас-спросами о друидах.
- Да ты так самоуверенна, что и слышать ничего не хочешь об окружающих!
Она вспыхнула, окинула его испепеляющим взглядом и рванулась вперед на своем верном единороге. Эдвину пришлось пришпорить коня, чтобы не потерять ее из виду. На-гнав ее через час или около того, он молча ехал рядом еще некоторое время. Наконец он вы-давил из себя, не в силах выдержать напряженное молчание:
- Извини. Правда, я не думаю, что ты самоуверенная. Я не должен был так говорить.
Она нехотя приняла его извинения, нетерпеливо тряхнув огненной шевелюрой и коротко бросив:
- Принято. Уже темнеет, остановимся здесь на ночлег.
Весь следующий день они скакали, почти не останавливаясь, боясь потерять хотя бы минуту драгоценного времени. Кто знает, что замышлял в своем коварстве злой колдун. И сколько еще бед натворит заговоренный дракон, который и в благодушном настроении может нечаянно разрушить пару домов и разорить засеянные поля по причине своей неуклюжести. По счастью им нечего было остерегаться загнать лошадей, тех не нужно было просить, чтобы равномерно и споро нестись по лесной тропинке, которая то выводила их на небольшие поляны, то снова ныряла в густую чащу, но никогда не зарастала настолько, чтобы воспрепятствовать путникам; даже ветки деревьев, растущих у обочины, не задевали их.
Лес казался нескончаемым, но его однообразие не утомляло глаз, а наоборот за-ставляло дивиться поневоле причудливости и изысканности цвета и формы, прекрасными творениями природы. Рассеянный солнечный свет, просачивающийся сквозь кроны деревь-ев, ровно ложился на все вокруг, окутывая путешественников уютным сумраком с вкрапле-ниями ярких точек и пятнышек. Прозрачный воздух, очищенный самим лесом и напоен-ный его ароматами, хотелось вдыхать всей грудью, от него расправлялись плечи и проясня-лось в голове.
К закату они въехали на обширную прогалину, огороженную с обеих сторон буре-ломом, который все чаще встречался в этой части леса. Тропа пересекала поляну и вилась дальше, но они порешили переночевать здесь, а на утро продолжить путь.
Эдвин набрал хвороста, благо его было предостаточно, и развел огонь. Убедившись, что волшебница удобно устроилась у костра на расстеленных на земле плащах, он неожи-данно принялся собирать редкие цветы. Эдвин свил из них несколько венков и с почтением положил у подножия деревьев, ближе всего подступающих к их стоянке. Это были высокие и тонкие осины, засыпавшие своими круглыми листочками всю поляну и тревожно шеле-стевшие на ветру. Эвленгальда с недоумением смотрела на эти приготовления, но не реша-лась спросить об их цели.
- Не думаю, что должен тебе об этом говорить, - нарочито небрежно сказал Эдвин, видно не забывший их недавний спор.
Он сделал значительную паузу.
- Это обряд, задабривающий одних лесных созданий. Я как бы заручаюсь их под-держкой.
Эвленгальда кивнула. На языке вертелась парочка обидных фраз в ответ, но она взяла себя в руки и промолчала.
Эдвин шепнул несколько слов костру, и тот выстрелил в воздух снопом искр, будто соглашаясь с ним. Друид удовлетворенно кивнул и сел на некотором отдалении от Эвлен-гальды, напряженно всматриваясь куда-то поверх огня. Через некоторое время они уловили слабый шорох, мелодично звучавший со стороны осин. Еще через мгновение из-за тонких стволов вышли на поляну высокие и стройные девушки в белоснежных платьях. Их распу-щенные белокурые волосы гладкой волной спускались к талии, до невозможного узкой. Ка-залось, ее стан можно обхватить одной рукой, как ножку бокала или рукоять меча, но в то же время от молчаливых девушек исходила такая внутренняя сила, что оба путника почти-тельно поднялись на ноги и поклонились им: Эдвин приветственно, а Эвленгальда удив-ленно. Каждая из дев изящно наклонилась, подняла с земли венок, сплетенный друидом из белых цветов, и увенчала им свою прелестную головку. Затем они устремили свой взгляд на друида, но, не промолвив ни слова, удалились и растворились в прохладном ночном возду-хе, словно их и не было. Лишь легкий шорох напоминал об их недавнем присутствии, но вскоре и он затих, и лес погрузился в спокойное безмолвие.
Эвленгальда терялась в догадках. Кто они? Зачем это все было нужно? Она решила дождаться, пока Эдвин сам ей расскажет. Перехватив ее вопрошающий взгляд, он пояснил:
- Это были Зеленые девы, некоторые зовут их лесавки, но это неверно. Лесавки - вздорные и проказливые, живут на деревьях и вечно путаются своими зелеными волосами в ветках. Зеленые девы - другое дело. В их власти многое в лесу, если не заручиться их под-держкой и не проявить к ним должного внимания, они могут оскорбиться и жестоко отом-стить.
- Понятно, - просто сказала волшебница, не желая продолжать разговор. Ей каза-лось, что Эдвин все еще раздражен. К тому же у нее совершенно не было сил ни на что, в том числе на бессмысленные ссоры.
Но сам Эдвин, похоже, думал иначе. Он придвинулся к Эвленгальде и взял ее за ру-ку.
- Ты устала? - его голос стал удивительно мягким, бархатным, исчезли сердитые нотки, теперь он звучал вкрадчиво. - Расслабься, мы же заключили мир, правда?
Он приблизился еще и жарко поцеловал ее в губы.
- Может быть, закрепим перемирие?
Эвленгальда с силой оттолкнула его, вскочила и воскликнула:
- Ты просто невыносим! Как животное! Это все, о чем ты можешь сейчас думать? Не подходи ко мне! Тебя так Зеленые девы растревожили? Или ты по русалкам соскучился?
В этой гневной тираде она выпалила многое, о чем потом она весьма вероятно бу-дет сожалеть, но сейчас ничто не могло остановить или успокоить ее. Сказывалась и уста-лость, и осознание предстоящей борьбы с колдуном, и их недавняя ссора. Вспышка злости затмила взор Эдвина, он поднялся, пошатнувшись, сделал шаг по направлению к волшеб-нице.
- Не подходи! - снова выкрикнула она. - Или... Или... Или я за себя не отвечаю!
- С меня хватит, - только и сумел выдавить из себя друид. Он почувствовал, что за-дыхается, что еще немного, и он причинит вред той, кого любит больше белого света. По-этому он просто повернулся и зашагал прочь, сжав кулаки и стиснув зубы.
Глава 5
Несмотря на бурную сцену накануне, на следующий день они продолжили путь. Держась на отдалении друг от друга, не перемолвившись и словом, они двигались вперед к общей цели. Оба дали обещание, и не в их силах было нарушить его. Это, да еще обида и гордость держали их вместе, хотя стороннему наблюдателю они показались бы совершенно чужими людьми, которые случайно встретились на пустынной тропе. Двое суток они скака-ли без отдыха. Дважды поздним вечером Эдвин разводил костер, предварительно убедив-шись в безопасности места, выбранного для ночлега, а затем уходил в лес. Когда огонь ста-новился едва видимым сквозь чащу, он устраивался у ствола дерева и спал, завернувшись в плащ. Сон обоих был неглубок, они знали, что чем ближе они подходят к логову колдуна, тем большая угрожает им опасность. Поэтому Эдвин спал вполглаза, чутко сторожа сон волшебницы, а Эвленгальда незаметно приколола к краю его плаща амулет, способный за-щитить его от колдовских чар.
На пятый день пути лес начал меняться. Первыми исчезли из поля зрения много-численные лесные создания, до того постоянно сопровождавшие всадников. Потом стало тускнеть и блекнуть буйство красок, все вокруг постепенно приобретать сероватый оттенок. Стали чаще появляться мертвые сухие деревья, с кривых веток которых свисали клочья ли-шайника. Воздух, ранее напоенный чудными лесными ароматами, наполнился гнилостной влажностью, будто где-то неподалеку находилось внушительного размера болото. Путники все чаще кутались в плащи, зябко ежились, продираясь сквозь повисший на рассвете рваный туман.
Однако лес не был мертв: то тут, то там сквозь палую листву пробивались сочные травинки, кое-где зеленели молодые деревца, иногда подавала голос птица. Лес не умер, на него лишь наложили заклятье, результатом которого стал его отпугивающий вид. Чтобы полностью его уничтожить, потребовалась бы мощь в десятки раз превосходящая возможно-сти колдуна, даже при наличии артефакта. Поэтому он использовал магию в основном для устрашения, сберегая силы для решающей встречи с волшебницей. И с ее спутником. Нук-норус предвкушал удовольствие от его мучительной и жестокой смерти на глазах у Эвлен-гальды. Но торопиться не следовало. Они сами идут к нему в руки - это все, чего он доби-вался. Уловка с драконом сработала, пусть даже она догадалась, кто за этим стоит, это не-важно. Главное, что дракон - всего лишь приманка, и как только сюда явится волшебница и ее приятель, им всем, включая тупого ящера, придет конец.
Тропа снова неожиданно вывела волшебницу и друида на небольшую поляну. Но как она отличалась от той, где они повстречали Зеленых дев! Бурая высохшая трава, серебристо-зеленый мох и лишайник, угловатые, сломанные, голые ветви угрожающе топорщились, так что лагерь пришлось разбивать посередине поляны. Из камней, в изобилии валявшихся кругом, они сложили очаг, однако сухие ветки не спешили разгораться. С огромным трудом им все же удалось развести огонь из внешне совершенно обычных листьев, пучков травы и сучков.
Буквально через минуту резкий порыв ветра сдул теплящийся огонек; заскрипели и затрещали мертвые деревья, повеяло холодом. Откуда-то издали послышался странный шум, то ли скрип, то ли скулеж.
Эдвин и Эвленгальда переглянулись, хотя в темноте они едва могли различить друг друга. Всхрапнул и ударил копытом конь друида, Толлем чуть светился белизной шерсти, он стоял, склонив голову, будто прислушивался.
Неподалеку хрустнула ветка. Снова все затихло, но из леса слышалось чье-то дыха-ние. Источников звука было несколько, друид и волшебница поняли, что они окружены. Еще один шорох - кто-то вышел из-под прикрытия деревьев на открытую поляну.
Единорог мгновенно вскинул голову, взвился на дыбы и рванул с места. Он умчался в чащу, бросив их! Узкий луч света, бьющий из его рога, и светящиеся серебром следы на земле слегка прояснили картину. Со всех сторон их плотным кольцом окружали горящие глаза диких гиен. Впрочем, гиен они напоминали лишь отдаленно: они были намного крупнее, с неестественно выгнутыми горбатыми спинами, покрытыми грязной ощетинив-шейся черной шерстью. Их туловище начиналось широкой грудью и сужалось к хвосту, представлявшему собой отвратительный обрубок. Они щелкали пастями, плотоядно обли-зывались, капая слюной на бесплодную землю, демонстрируя смертельно опасные огром-ные клыки. Острыми когтями они нетерпеливо скребли землю. Их строй медленно смыкал-ся по мере того, как все новые твари выходили из леса.
Эвленгальда изо всех сил старалась совладать с собой, не дать себе запаниковать. Она плавно, не делая резких движений, подошла к Эдвину и воздела руки к небу. Сосредо-точившись, насколько это было возможно, она шевелила губами, надеясь повлиять на пого-ду. Молния, град, смерч - что-нибудь такое вполне могло остановить этих тварей. На небе и правда стали сгущаться тучи, однако новый порыв ветра, такой же как тот, что вызвал появ-ление гиен, в мгновение ока разогнал их. Либо нервы, либо усталость, либо заклятие - это тоже нельзя было сбрасывать со счетов - мешало ей.
Эдвин крепко сжимал в руках лук и даже вложил стрелу, но он ясно понимал, что против такого многочисленного противника его владение стрельбой равносильно само-убийству. Скольких он успеет убить? Пятерых? Пусть даже десятерых, остальные немедлен-но бросятся и перегрызут им глотки. Взглянув на волшебницу, тщетно пытавшуюся вызвать бурю, он, как мог, приободрил ее.
- Ничего, будем держаться вместе, - шепнул он ей.
Видимо, пришла его очередь призвать силы природы на выручку. Гиены были уже совсем близко, так что они ощущали их мерзостный запах, а их злобное рычание поистине оглушало. Друид отбросил лук. Теперь только сила, заключенная в его посохе, могла им по-мочь. Эдвин сжал его обеими руками и закрыл глаза. Повторяя заклятия, он чувствовал, как посох оживает, мелко вибрирует, становится теплым и податливым. Похоже, перемену по-чуяли и твари. По крайней мере они остановились, ощетинившись, выжидая. Когда друид открыл глаза, в них уже не оставалось ни тени страха, от него самого там тоже немного оста-лось. Выпрямившись во весь рост, он пристально посмотрел в налитые кровью глаза самой крупной гиены, наверное, вожака, и, выждав паузу, громко бросил ему:
- Пошел прочь!
И с силой опустил на землю вдруг потяжелевший посох. Раздался грохот, от удара о землю выскочили искры, которые заметались по поляне. Еще через миг волшебница, друид и вороной конь оказались внутри широкого кольца пламени. Огонь гудел и выстреливал голубыми языками, впрочем, не слишком высоко. Гиены стояли, не шелохнувшись, в их глазах, загипнотизированных пламенем, светилась все та же ярость, но они уже не рычали, не решались преодолеть преграду. Эдвин глубоко вздохнул и чуть качнулся вперед. Кольцо огня тут же разошлось шире, заставив тварей отступить. Один кивок головы друида, и пламя вспыхнуло ослепительной вспышкой, взметнувшись до небес, добравшись до края леса, испепелив подавляющее большинство гиен, опалив концы сухих веток. Послышался вой и визг, заглушаемый гудением костра. Друид позволил себе расслабиться, он отпустил огонь, теперь тот жалобно вился по почерневшей траве, обозначая границу между лесом и путниками. Гиен и след простыл.
Оба, волшебница и друид, стояли, затаив дыхание. Эвленгальду била мелкая дрожь, Эдвин судорожно сглотнул.
- Мы были на волосок..., - начал Эдвин.
- Шшш, это еще не все, - шепотом прервала его волшебница.
И вправду, повисшая после исчезновения кровожадных гиен тишина предвещала новую опасность. Эвленгальда выхватила из складок платья арбалет, Эдвин снова поднял с земли лук и натянул тетиву.
Глава 6
Молчание взорвал звук хлопающих крыльев, который нарастал, силился и обру-шился лавиной на поляну, обнаружив источник шума. Огромная стая гарпий атаковала путников с воздуха. Ростом с небольшого гнома каждая, с кожистыми крыльями на спине, с острыми как бритва зубами и длинными когтями на всех четырех лапах, они кружились, пронзительно крича, камнем кидаясь вниз, грозя впиться в лицо обороняющихся.
Еще на подлете стаи Эдвину удалось поразить десяток гарпий стрелами. Он пожа-лел, что не успел наложить отравляющее заклятие на них, тогда неминуемо погибли бы и все те, кого он ранил. Эвленгальда, стрелявшая тяжелыми болтами, уничтожала по несколь-ко чудовищ за один выстрел, пробивая их маленькие тельца насквозь. Когда же гарпии за-кружились вокруг вставших спина к спине путников, им пришлось по-настоящему тяжело. Чудовища сомкнули ряды, и очень быстро стрельба из лука потеряла всякий смысл: друид просто не мог натянуть тетиву. Тогда он начал биться врукопашную, орудуя своим посохом и посылая иногда в корчащихся гарпий огненные шары. Эвленгальда отстреляла все болты и также приняла ближний бой. Сверкавшие в ее ловких руках тонкие и легкие кинжалы со свистом рассекали воздух и беспощадно ранили чудовищ.
- Их слишком много! - выкрикнула она в пылу жестокой схватки. - Так мы долго не продержимся!
Верно, как только начинало казаться, что количество нападающих резко уменьши-лось, откуда ни возьмись налетали тучи новых, так что у отбивающихся затекли руки. Еще немного и оружие грозило выпасть из одеревеневших пальцев.
- Какие трюки у нас в запасе? - отозвался Эдвин, откинув подальше не меньше пяти гарпий огненным шаром.
- Прикрой меня, сейчас испробую кое-что.
Эвленгальда опустила кинжалы, спрятала их в ножны. Приказав своему телу рас-слабиться, она застыла на месте, сосредоточив все свое сознание на установлении контакта с древними силами. Чары начали действовать: она почувствовала легкое покалывание в кон-чиках пальцев, затем ее голова закружилась, свежий ветер ударил в лицо, ноги будто вросли в землю, наполняясь ее силой. Собственно, она не колдовала. Она просто просила о помощи.
Эдвин отбивался из последних сил, когда деревья кругом зашевелились. Со стоном и скрипом, но довольно проворно они занялись гарпиями. Ветви смахивали в полете отдельных тварей, корни, крепкие, узловатые, хватали их на земле, обвивали кольцами, душили. Теперь к свисту и скрежету гарпий добавились хрипы, хруст ломающихся костей и душераздирающие вопли. Деревья отчаянно давили, сбивали и калечили гарпий, ряды которых наконец-то стали значительно редеть. Многие из вновь прибывших к полю боя не решались спуститься ниже, они зависли в воздухе, кружа высоко в небе.
Несмотря на то, что теперь перевес был явно на стороне волшебницы и друида, их положение оставалось плачевным. Оба еще не пришли в себя после нападения гиен. Эвленгальда истратила последние силы на то, чтобы призвать духи земли и леса, ее бил озноб, а руки плохо слушались. Эдвин, сражаясь за двоих, тоже обессилил, его посох казался ему отлитым из свинца, но все же он мог выстоять еще долго. Его больше тревожила волшебница, которая явно с трудом отбивала продолжающиеся атаки. Единицы из оставшихся гарпий осмеливались подходить все ближе и ближе, нанося опасные удары. В голове у Эдвина пронеслось: "Так долго продолжаться не может. Похоже, нам конец".
В ту же самую секунду произошло чудо. На поляну, сплошь усеянную корчащимися телами гарпий, ворвался сверкающий белым огнем ярости Единорог. Успокоив обоих взглядом своих карих глаз, он взвился на дыбы, и не было ничего прекраснее этого зрелища. Когда же его передние копыта коснулись земли, возникла яркая вспышка ослепительно белого света, который залил все вокруг.
Глава 7
Эвленгальда и Эдвин очнулись на земле. Гарпий и след простыл, не осталось даже тел. Рядом стоял Толлем, изучая спокойствие и доброту. Эдвин со стоном поднялся. Все его тело ныло от усталости, в голове шумело. Он окинул взглядом себя и Эвленгальду. Да, они представляли собой жалкое зрелище: одежда разодрана в клочья, в прорехах виднеются свежие синяки и кровоточащие порезы и царапины. Волшебница тоже медленно приходила в себя, усилием воли заставила себя сесть и попытаться размять ноги и руки.
- Ты в порядке?
Эвленгальда поморщилась. На редкость глупый вопрос, если учесть, что они оба выглядят, как пропущенные через мясорубку.
- А ты как думаешь? - судя по тону, чувство юмора ее не покинуло, хотя улыбку из себя выдавить она не смогла.
- Я займусь твоими ранами, - Эдвин свистом подозвал своего коня. Из седельной сумки он извлек мешочек с травами и флягу с водой. Хорошо, что он запасся ей, в таком состоянии искать в лесу источник не представлялось возможным.
Пока друид занимался врачеванием ее укусов и царапин, волшебница обратилась к Единорогу.
"Почему ты бросил нас, когда мы так в тебе нуждались? Где ты был?"
"Но ведь я вернулся".
"Верно. Если бы не ты, мы бы погибли. И все же?.."
"Вы должны были... Сами справиться. Вам нужно было поверить в свои силы, разо-браться в себе, осознать, что вы должны быть вместе. Всегда. Теперь вы знаете, чего вы стои-те".
"Так это было испытание?"
"Нет. Это была проверка ваших сил, подготовка к грядущим событиям. Вы должны усвоить, что я не всегда буду рядом".
Эвленгальда обеспокоено взглянула на него.
"Да, однажды мне придется уйти, и ваш путь вы пройдете вдвоем. Но утешься, это случится еще не скоро".
Волшебницу охватило волнение. Она прекрасно понимала, что ждет их впереди, но это знание не придавало ей сил или некой особой уверенности в себе. Она просто знала, как все должно быть и надеялась на победу, чего бы это ей ни стоило.
Приведя друг друга в относительный порядок, они в изнеможении улеглись, хоро-ший отдых был им необходим, как никогда. Толлем охранял их сон, не смыкая своих пре-красных, опушенных густыми ресницами, глаз.
Наутро при свете дня увидев, в каком плачевном состоянии они оба находятся, Эв-ленгальда предложила заехать по дороге к одной знакомой, которая могла бы им помочь. Они взяли немного правее от тропы, перешли небольшой ручей, наполнив фляги свежей прохладной водой. Всего через час пути им стали попадаться пышные изумрудно-зеленые кусты, покрытые прозрачной, почти неразличимо тонкой паутиной, на которой сверкали, как драгоценные камни, капли росы. Кое-где виднелись напротив плотные, светло-серые полотна, натянутые между веток. Это тоже оказалось паутиной, только намного более тол-стой и прочной.
- Теперь уже совсем близко, - радостно заявила волшебница.
И действительно, через пару минут сквозь листву замаячил маленький уютный до-мик, из трубы которого вился дымок, как бы приглашая зайти в гости. Путники постучали, дверь моментально и совершенно бесшумно распахнулась, будто их давно здесь ждали. Эв-ленгальда, а за ней и Эдвин вошли, ни секунды не колеблясь.
К ним навстречу поднялась милая молодая женщина с густыми вьющимися кашта-новыми волосами, прихваченными несколькими заколками, и зелеными глазами. Желтый ободок вокруг радужки придавал ей хитрый или, по крайней мере, загадочный вид. Она шагнула вперед, с распростертыми объятиями и искренней радушной улыбкой встречая путников. Когда она подошла ближе, они смогли оценить ее наряд. Густо-коричневое пла-тье в тонкую бежевую полоску издалека выглядело довольно просто, но на поверку оно ока-залось сшито из тонкой ткани с многочисленными кружевными вставками в тон, кроме то-го, лиф и подол платья был отделан изысканной вышивкой, которая становилась видна, только когда на нее особым образом падал свет.
- Здравствуй, моя дорогая! - певучим голосом произнесла хозяйка дома. - Сколько же мы с тобой не виделись?
- Недостаточно давно, чтобы забыть дорогу к тебе. Ты прекрасно выглядишь!
- Благодарю, дорогая. Чего не скажешь о тебе. Боже, на кого ты похожа? Вы оба вы-глядите, как восставшие из мертвых или жертвы нерадивого портного! Кстати. Ты меня не представишь? - женщина перевела взгляд на Эдвина и мягко улыбнулась ему.
- Конечно! Прости. Это Эдвин, друид и.. мой друг.
- Привет, - отозвался Эдвин.
- И, надо полагать, больше, чем друг, а? - она лукаво усмехнулась. - Иначе ты не потащила бы его в такую даль и не заставила бы рядиться в лохмотья. С другой стороны, многие согласились бы на все ради твоего сладкого поцелуя.
- Прекрати. Эдвин, это Беллиора, лучшая портниха во всем белом свете, хотя она всегда краснеет от скромности, когда слышит такое. Но ведь это же правда! И Белл, не делай вид, будто ты не знаешь, куда мы держим путь.
Беллиора смахнула со щек легкий румянец и серьезно кивнула.
- Сказать по правде, мне страшно. Я имею в виду, если он доберется до меня, то мне конец. Пока мне везло, но трудно сказать, сколько я продержусь, мне ведь нечего ему предложить и защитить меня некому. Ну да что мы все о грустном! Не стойте как столбы, садитесь, вы такие усталые и голодные, что сердце разрывается, на вас глядя.
Она усадила их за стол, на котором как по волшебству стали появляться всевозмож-ные угощения, и не успокоилась, пока путники не наелись до отвала. Тогда она отправила их в жарко натопленную баню, а сама принялась хлопотать по дому, да так шустро, что ка-залось, она появляется в нескольких местах одновременно. К тому моменту, когда путники вышли умытые и разгоряченные, их одежда уже догорала в печи. Беллиора выдала им вза-мен льняные рубашки и штаны, также украшенные вышивкой приглушенных коричневых тонов и уложила спать в мягкую, пахнущую фиалкой и лавандой постель. Эвленгальда уже собиралась поблагодарить подругу за все, но... заснула, едва ее голова коснулась подушки.
Глава 8
После пробуждения они себя чувствовали по-настоящему отдохнувшими, словно и не было никаких поединков с нечистью, бессмысленных ссор и изматывающих дней пути. Роскошная грива золотисто-медных волос Эвленгальды ослепительно сияла, после того как она ее тщательно расчесала и оставила как есть, распущенной по плечам.
- Ну как спалось? - Беллиора встретила их приветливой улыбкой, которая, казалось, не сходила с ее лица никогда.
- Чудесно, огромное спасибо, - Эдвин поклонился и прикоснулся губами к ее руке.
- Боже, такого обхождения я давно не встречала. Пожалуй, с тех самых пор, когда я обшивала всех знатных дам и господ в округе для балов, которые задавал твой батюшка, - Беллиора углубилась в приятные воспоминания, но взгрустнула при упоминании об отце Эвленгальды. - Словом, вы чрезвычайно обходительны, мой дорогой. А теперь пора сни-мать мерку.
- Мерку?
- Ну конечно. Не собираетесь же вы отправляться дальше в таком виде? Итак, встаньте, пожалуйста, ровно. Вот так. Начали!