Аннотация: всё уже было - и это тоже... всё по кругу...
Эмиль Стеглик сидел у стойки бара над стаканом жидкой тьмы - во тьме мерцали звёзды. Коктейль "Глаза ночи". Чем больше звёзд, тем крепче напиток. У Стеглика звёзды сгущались в шаровое скопление, но он был слишком взвинчен, чтобы опьянеть.
Над головами посетителей, словно пузырьки в бокале шампанского, гуляли прозрачные сферы размером с теннисный мяч. Подлетали поближе, покачивались на уровне глаз и снова всплывали к потолку. Внутри сфер изгибались обнажённые женские фигурки, возникали крупные планы смазливых мордашек и пикантных частей тела. Стеглик сомневался, что это действенный способ завлечь мужчину, пока не увидел, как сосед слева, тощий и мрачный, как все янагары, ткнул пальцем в одну из сфер. Через минуту за его спиной образовалась пышнотелая блондинка в бикини из цветов и бабочек и потянула клиента за собой.
Стеглик облегчённо вздохнул. Одной помехой меньше. По периметру бара были установлены поглотители звука, оберегая покой тех, кто хотел пропустить стаканчик наедине со своими мыслями или перекинуться парой слов с приятелями, не надрывая горла. Грохот из центра зала накатывал на бар, как штормовой вал на волнолом, и просачивался внутрь, усмирённый до мелкой зыби. Но чтобы тебя услышали за стойкой, всё равно придётся повысить голос. А под боком непременно торчит чужое ушко.
Может быть, сейчас?..
В дальнем конце стойки дремал разомлевший койн. Полутонная туша выпирала из низкой лохани, на месте которой могли разместиться четыре обычных табурета. В клубе имелись сиденья-трансформеры, способные подстраиваться под форму тела представителей разных видов. Это должно стоить владельцу уйму денег...
Гиганта можно не брать в расчёт, койны подслеповаты и тугоухи. Хуже, что через два табурета от Стеглика, как птичка на жёрдочке, примостилась землянка. Кожа цвета корицы, алый корсаж, юбочка из белых и красных перьев, колготки в крупную сетку и лаковые туфли на каблуках таких высоких и острых, что можно проткнуть человека насквозь. Девица изо всех сил старалась поймать взгляд Стеглика. Стелгик делал вид, что не замечает её потуг, и глядел в зеркальный потолок.
В потолке отражались блики огней, посетители, сидящие и пьющие вниз головой, полки с бутылками, гирлянды бокалов... и совсем не отражался бармен, скользящий туда-сюда так сноровисто и плавно, словно вместо ног у него колёса, способные поворачивать во все стороны.
Собственно, так оно и было. Бармен ведай, а у ведаев нет ног. На руках под белёсой полупрозрачной кожей, подсвеченной изнутри биолюминесцентными реакциями, тонкими лучиками проглядывали кости. Дома ведаи жили в воде и одежды не носили, но земные условности вынуждали их прикрывать тела. Бармен нарядился в ярко-синий балахон без рукавов. Тяжёлая плотная ткань занавешивала узкую грудь с двухкамерным сердцем, выпуклое кольчатое брюшко с тёмными комками органов пищеварения, скрюченный хвостик и тележку с приподнятым ложем, на которое ведай опирался пахом.
От отца Стеглику досталось небольшое предприятие по производству тележек для ведаев. У самых дешёвых моделей были только колёса, но устройство бармена наверняка снабжено телескопическими лапами и антигравитационной установкой. Стеглик знал, что клуб принадлежит ведаю по имени Ури и что трижды в неделю этот Ури сам обслуживает посетителей. Межвидовые заведения содержать трудно и не всегда прибыльно, но Ури, как видно, процветал. Сузиана - космополитичный город, здесь многим нравится развлекаться в обществе инородцев.
Коричной девице наскучила стрельба глазами. Она пересела поближе, изогнулась, тыча Стеглику под нос выпирающий из туго затянутого лифа бюст.
- Не угостите даму "Цветком страсти"?
Так именовали койнианское растение - афродизиак для землян, и так же назывался коктейль, в который добавляли экстракт этого растения.
Стеглик поглядел мимо девицы, сказал: "Нет", - и отвернулся.
Проблема в том, что ведаи не состоянии обходиться без воды больше пяти часов. Ури мог покинуть свой пост в любой момент, и неизвестно, появится ли он снова.
Ничего, подумал Стеглик, приду завтра. Приду столько раз, сколько будет нужно. Его предупредили, что ведай не станет говорить вне бара...
На спину навалилась жаркая тяжесть, цепкие руки обвили шею, в нос ударило парфюмом, и противно сюсюкающий голос произнёс в самое ухо:
- Почему мой пупсик такой грустный?
Бармен вручил подошедшей официантке поднос с тремя бокалами жёлтой, как грудка канарейки, жидкости, стремительным рывком подкатил к месту, где сидел Стеглик, и сердито забулькал, пуча на девицу чёрные глаза-горошины, тусклые, как кусочки полированного гагата.
Мулатка фыркнула, обрызгав слюной щёку несостоявшегося клиента, соскользнула с табурета и пошла прочь, обиженно вздрагивая на ходу торчащими из-под перьев тощими ягодицами. Стеглик поглядел ей вслед и отвернулся, качая головой.
- Пожалуйста, простите, сударь... - прошелестел ведай. - Апсара бывает навязчива и прямолинейна. Но у неё свой круг поклонников. Девочка очень страстная.
- Вас зовут Ури?
Землянам не даются инопланетные имена, и каждый чужак, захотевший жить на человеческих планетах, старался обзавестись удобоваримым для людей прозванием. Лучше всего таким, которое сам сможет выговорить без помощи речевого преобразователя.
- Да, сударь. Чем могу быть полезен?
Мышцы на лице ведая напряглись, и кожная складка под длинным, как у морского конька, рыльцем растянулась в подобии улыбки. Ури явно поднаторел в имитации человеческой мимики. Только глаза его были пусты и холодны, свет скатывался с округлой поверхности зрачков, не проникая внутрь - как вода со стекла.
Стеглик скосил взгляд на койна. Тот приоткрыл красный глаз и задрал верхнюю губу, обнажив внушительные клыки. Между клыков торчал тонкий шланг, уходящий за стойку к замысловатому устройству из трубок и баллонов. Койн курил рушианский кальян, из височных дыхательных отверстий текли струйки сизого газа, так что казалось, у мохнатого гиганта из ушей дым валит.
Стеглик хлебнул тьмы и звёзд, нёбо закололо, по жилам заструилось тепло.
- Мне сказали, вы можете помочь в одном деликатном деле...
- К вашим услугам, сударь.
- Видите ли, мне нужна помощь особого рода... - Стеглик понял, что мямлит, задержал дыхание и бросился в омут головой: - Лабиринт. Я должен в него попасть.
- Простите. Не понимаю, о чём вы, - приятный человеческий баритон, который выбрал для себя Ури, зазвучал вкрадчиво.
- Прошу вас. Мне очень нужно.
"Улыбка" ведая стала шире, глаза тоже. Человек бы в такой ситуации прищурился.
- Вы знаете, что землянам запрещён доступ в Лабиринт?
- Ланты не подчиняются законам Земли. Ведаи тоже.
- Да, но вы ставите себя в опасное положение. Если кто-то прознает о ваших намерениях или если вы передумаете...
- Я не передумаю.
- Может быть. Но я намерен и дальше вести бизнес на этой планете. Мне не нужны неприятности.
Стеглик едва удержался, чтобы не схватить увёртливую тварь за грудки и не встряхнуть как следует.
- Пять тысяч, - сказал он. - И тягач на орбите. Старый, но модернизированный, с хорошим гипердвигателем и полным набором навигационных программ. Потянет ещё тысяч на восемь.
Ведай помотал головой. Он больше не улыбался.
- Боюсь, сударь, вы пришли не по адресу, - его голос обрёл твёрдость окончательного отказа. - Живите своей жизнью. Это всегда лучше.
Стеглик сжал кулаки.
- Послушайте, я потратил семь месяцев и двадцать тысяч "звёздочек", почти всё, что у меня осталось, чтобы разыскать вас. Я не могу повернуть назад. Мне некуда поворачивать. Просто сведите меня с лантами, и я...
- Сожалею, сударь, мне нечем вам помочь. Но могу предложить другой способ забыться. - Фальшивая улыбка вернулась на рожицу ведая. - Лучшие самочки галактики в нашем голографическом пип-шоу. Гуманоиды и негуманоиды. Межвидовые сексуальные игры. Полный эффект присутствия. Первые десять минут за счёт заведения. Не отказывайтесь, сударь, - добавил бармен с нажимом. - Это ваш шанс изменить свою жизнь.
Он с маху шлёпнул на стойку жетон с жирной цифрой "восемь" поверх яркой картинки. Перед глазами Стеглика мелькнула трёхпалая лапа с присосками, указывая куда-то вглубь зала.
И что теперь? Умолять? Грозить? Дать промеж глаз?
Стеглик открыл рот, подыскивая доводы, которые заставили бы прозрачного ублюдка уступить, но за спиной грянул смех, загалдели весёлые голоса. В бар ввалилась орава молодых землян, они мигом заняли табуреты по обе стороны от Стеглика. Ведай бросился обслуживать новых клиентов.
Стеглик подумал, взял жетон и слез с табурета, повернувшись к бару спиной. В противоположном конце зала вдоль стены тянулся ряд пронумерованных голографических кабинок. Номер восемь оказался прямо напротив.
Стоило выйти из-под защиты поглотителей, и девятый вал музыкальной канонады накрыл Стеглика с головой. В центре зала была устроена сцена, заключённая в гравитационном колодце. Там, в невесомости, среди частых вспышек и вытканных лазером узоров кувыркались и скользили вдоль шестов красотки трёх гуманоидных рас. Вокруг сцены толкались разгорячённые юнцы, с диванов и лежаков всех мастей наблюдали за представлением земляне, янагары, руши, койны и даже парочка ведаев.
От бешеного пульсирующего ритма внутренности Стеглика свились узлом и просились наружу. Здесь было мало шаров с голенькими дюймовочками, но много дыма и световой чехарды. Дальше, на танцполе, в метании слепящих огней колыхались чёрные силуэты.
Шатенка в кружевной пелеринке, под которой не было ничего, кроме серебряной краски, призывно улыбнулась Стеглику. Милое, неглупое личико напомнило Лизу в тот день, когда они впервые встретились, хотя внешне кареглазая девушка ничуть не походила на его погибшую жену. Стеглик отвёл глаза и поспешил пройти мимо.
Сканер на дверце кабины считал информацию с чипа в его браслете: платёжеспособен... законопослушен... Щелчок замка - и дверца отъехала в сторону.
Внутри цилиндрической кабинки не было ничего, кроме вертящегося кресла и пульта управления. Панорамный экран от пола до потолка заполняли женские тела в позах, которые не всякому акробату по силам. Стеглик вставил жетон в прорезь на пульте управления. Стенные картинки зашевелились, обрели объём и глубину, над пультом всплыло меню. Низкий, грудной голос с придыханием заговорил о возможностях программы для тех, кому лень читать.
Стеглик уставился перед собой невидящим взглядом. Он ошибся, приняв настойчивость в голосе ведая за обещание. Когда он выйдет из кабинки, проклятого головастика за стойкой уже не будет.
Внезапно экран погас, кабинка ухнула вниз и метнулась вбок - Стеглик схватился за край пульта, чтобы не упасть. Пару минут лифт двигался горизонтально, дважды менял направление и наконец остановился. Стеглик оказался в сумеречном зале, похожем на заводской цех, из которого вывезли оборудование, оставив только крепления и подставки для станков.
Неужели это и есть лантийский Лабиринт? Говорят, в нём должны быть двери...
Стеглик медленно двинулся вперёд, рыская взглядом по сторонам.
Навстречу ему из-за контейнера с металлическим хламом шагнул лант.
Ведай на тележке ростом не уступает человеку. Рогатая макушка ланта, завёрнутого в пурпур от шеи до хвоста, не доставала Стеглику до подмышек. Опорой гибкому телу с поджарым животом служили три пары сильных ног. Тонкие чехлы из искусственного сафьяна облепляли ступни с длинными растопыренными пальцами - этакие перчатки для ног. Две пары рук хорошо годились для того, чтобы разрывать песок. На треугольной морде суковатым наростом сидела дыхательная маска.
Ланты происходили с планеты, на три четверти занятой раскалённой пустыней. Воды там почти не было. Ланты редко вели дела с ведаями.
- Доброй ночи, господин Стеглик, - голос ланта оказался мягким и свистящим. - Не удивляйтесь. Мы стараемся побольше разузнать о своих будущих клиентах.
Стеглик кивнул, принимая это объяснение и всё, что за ним стояло.
- Вы были главой процветающей корпорации, имели жену, двоих детей и все основания быть довольным жизнью. Чуть больше трёх лет назад на вас обрушилась череда несчастий. В один миг вы утратили всё: ваша семья погибла, ваше дело разгромили и прибрали к рукам неизвестные злоумышленники. Вы так и не дознались, кто стоит за подставными фирмами, скупившими остатки "Неогалы", но выяснили, что крах ваш подготовлен руками Шани Трояна, вашего ближайшего друга и соратника. У вас осталась небольшая сумма денег и старый отцовский тягач, который в юности вы переоборудовали, сделав своей первой космической яхтой. Всё верно?
Стеглик опять кивнул, стиснув зубы.
- Остаётся понять, чего вы хотите...
- Войти в Лабиринт.
Лант качнул чешуйчатой головой.
- Но для чего? Завершить расследование, отомстить врагам, вновь обрести утраченное, погибнуть вместо ваших жены и детей или вместе с ними, начать новую жизнь, не отягощённую болью пережитых страданий... Вы знаете ответ?
Стеглик не колебался.
- Вернуть утраченное. И не потерять снова.
- Уверены?
- У меня было время подумать.
- Что ж, тогда идёмте.
Лант двинулся вглубь зала, споро перебирая лапами и лавируя между выпирающих из пола конструкций с ловкостью заправского слаломиста. Стеглик поспевал за ним не без труда.
Дальняя стена вся состояла из выступов и ниш. В одной из них Стеглик разглядел низенькую дверку впору ланту, но не землянину.
- Я не представился. Меня зовут Гас.
Мне всё равно, подумал Стеглик. Сердце вдруг корябнуло сомнением.
- Вас, наверное, все об этом спрашивают... Мир, в который я попаду, на самом деле реален?
- Не меньше, чем наш с вами, - лант обернулся к землянину. - Буду честен. Тут есть подвох.
Стеглик мрачно хмыкнул.
- Честно сообщаете мне об обмане?
- Я не сказал "обман", я сказал "подвох". Мне кажется, я верно различаю значение этих двух земных слов, - широко расставленные глазки ланта поблёскивали из-под тяжёлых век, как мокрые ягоды крыжовника. - Вы сами отдаёте себе отчёт в том, чего хотите больше - обнять жену и детей или вонзить зубы в горло Шани Трояну? Лабиринт охотно откликается на тайные и подавленные желания. Если вы цельная личность, то увидите перед собой только одну возможность, однако земляне редко бывают цельными личностями. Скорее всего вам откроется сразу несколько путей, и вы не будете знать, какой из них приведёт к желанной цели. Иными словами, то, что вы найдёте за выбранной дверью, не обязательно окажется тем, что вы мечтали найти. Вам следует знать, что возврата из Лабиринта нет. Это билет в один конец. Впрочем, вы вольны отказаться.
- Я решил.
Гас сложил на груди обе пары рук.
- Остаётся обсудить вопрос оплаты.
- Всё, что у меня есть - ваше.
Лант покачал головой.
- Наши расценки высоки. А вы теперь не богач, господин Стеглик.
Землянин похолодел.
- Вы мне отказываете?
- Вы наводили о нас справки и знаете, что мы не всегда берём плату деньгами.
- Мне больше нечего дать.
Он мог бы предложить свои деловые связи и свой опыт в управлении бизнесом, но бывшие коллеги и партнёры шарахались от него как от прокажённого, а репутация менеджера, разорённого под ноль, не стоила и ломаной "звёздочки".
- Сейчас - да. Но, возможно, когда-нибудь мы попросим вас об услуге.
Бывший богач удивится.
- Вы же сказали, что это билет в один конец. Как я смогу оказать вам услугу, если никогда не вернусь?
- Боюсь, вы неверно меня поняли. Я имел в виду лишь то, что мы не сможем вернуть вас, если вдруг вы решите, что с вас довольно. Мы не управляем процессом после того, как клиент вошёл в Лабиринт.
- Вы не знаете, как работает ваша собственная игрушка?
Из речевого преобразователя на шее Гаса посыпалась какофония звуков - шипение, кудахтанье, всхлипы. Стеглик понял, что слышит смех ланта.
- Это не наша игрушка!
Маленький ящер дважды быстро моргнул. Смех умер.
- Простите, господин Стеглик. Но, если бы это мы построили Лабиринт, вряд ли наша раса сейчас ютилась бы по подвалам на чужих планетах, плохо пригодных для жизни. Просто в этом континууме нам выпал жребий надзирать за Лабиринтом. Мы подходим для этой работы, потому что не питаем охоты использовать его в своих интересах. Мы не бываем внутри. И не сможем вытащить вас. Но случается, не слишком часто, что некоторые наши клиенты возвращаются сами. Мы не можем объяснить, почему. Вы всё ещё готовы рискнуть?
- Да.
- Тогда прошу.
Лант отступил в сторону.
Стеглик потянул за ручку и, пригнувшись, шагнул в дверь.
Из доброй сотни исков, выдвинутых против "Неогалы" и её президента, больнее всего Стеглика задели два.
Рузанна Борич банально обвинила его в сексуальных домогательствах и финансовых махинациях.
Милое личико сердечком, лучистая улыбка, изворотливый ум и хватка на зависть бульдогу... Рузанна была очень молода, когда совет директоров одобрил её назначение главой подразделения логистики.
Время от времени Стеглик приглашал сотрудников высшего звена на домашние вечерники. Однажды Рузанна привела с собой трёхлетнюю дочку. Кроха отличалась тихим нравом и феноменальным послушанием. Лиза едва не расплакалась, узнав, что малышка страдает редкой формой психического расстройства, которое делает человека абсолютно безвольным. После она не раз звала девочку поиграть с Зоей и Робертом, строго-настрого наказав близнецам не обижать маленькую гостью, но к Рузанне отнеслась холодно: "Слишком предприимчива. Использует больного ребёнка, чтобы сблизиться с женой босса".
В самом деле, казалось, вся воля и энергия, отпущенные матери и дочери на двоих, достались одной Рузанне. Она сияла, как сверхновая, шла к цели, как лавина, каждым шагом доказывая, что способна горы своротить, а потом воздвигнуть заново, если этого потребуют интересы компании. Операционная прибыль подразделения росла как на дрожжах, остальные финансовые показатели заставляли членов правления рыдать в экстазе. Пока не выяснилось, что отчёты сфальсифицированы от первой до последней цифры. На самом деле подразделение закончило год с убытками, а его начальница умудрилась прикарманить четверть миллиарда "звёздочек". Лиза попросила замять дело - ради ребёнка. Мошенницу заставили вернуть деньги и отпустили на все четыре стороны, не возбуждая преследования и не предавая случившееся огласке.
Рузанна благодарила Стеглика со слезами на глазах, а через полтора года явилась в суд с обличительным иском, утверждая, что это Стеглик втянул её в аферу. Дескать, он забирал себе большую часть украденного, а когда она увязла по уши, шантажом принуждал к сожительству, так что ей пришлось не только уволиться из "Неогалы", но и улететь с Земли. Суд удовлетворил иск, закрыв глаза на преступные действия самой госпожи Борич.
Вторую истицу, тоже мать больного ребёнка, Стеглик не встречал ни разу в жизни. Она даже на слушания не явилась, поручив заботу о своих интересах своре адвокатов и сотрудников правозащитных организаций. Возможно, ей было стыдно. Или стоявшие за ней подстрекатели знали, что женщина не сумеет убедительно врать в суде.
Нора Дюсселькорн работала смотрителем в негуманоидном секторе самого большого на Земле межвидового аквапарка близ австралийского Мельбурна. Её шестилетний сынишка забрался на оставленную кем-то из ведаев тележку, врубил антиграв и на полном скаку шлёпнулся с трёхметровой высоты, переломав себе кости. Страховая компания оплатила дорогостоящее лечение, но мальчик всё равно остался инвалидом. И вот пять лет спустя Нора потребовала компенсации на том основании, что на тележке не было предупреждения "Не предназначена для использования людьми".
Стеглику было жаль парнишку, но он полагал, что в несчастном случае можно обвинить кого угодно, только не его компанию. Суд решил иначе, взыскав с "Неогалы" астрономическую сумму.
Когда-то деду Стеглика взбрело в голову выпускать тележки для ведаев. Отец сумел расширить дело и создал небольшую многопрофильную компанию, попутно завалив тележками ведайских иммигрантов, обитавших на Земле и в человеческих колониях. К несчастью, рынок никогда не был настолько велик, чтобы сделать фабрику по-настоящему прибыльной. Отец сохранил её только из сентиментальных соображений. Стеглик совершил ту же ошибку.
Эх, сбрось он балласт вовремя, сберёг бы пару десятков миллионов... Но тогда его враги придумали бы что-нибудь ещё. Состряпали же они историю о том, что верфи "Неогалы" на орбите планеты Пинтра оскорбляют религиозные чувства рушей. "Когда по ночам руши смотрят в небо, - распинался адвокат, - они видят три яркие звезды, которые есть триада богов, но рядом с ними горит четвёртая звезда, которая есть демон". Не в силах дальше сносить глумление над святыней, руши потребовали убрать верфи или возместить моральный урон, оценённый точнёхонько сумму, равную рыночной капитализации предприятия. Когда девятью годами раньше Стеглик выкупил недостроенные верфи у разорившегося инвестора, руши радовались налогам, которые потекут в их казну, и рабочим местам для жителей отсталой Пинтры, а теперь оказалось, что всё это время им было больно смотреть, как поддельная звезда оскверняем чистоту божественного света.
Само собой, для оглашения своих обид руши выбрали именно тот момент, когда компанию Стеглика схватили за жабры и начали свежевать. Средства массовой информации подняли крик на пол галактики, руши, живущие на человеческих планетах, громили представительства "Неогалы", на Пинтре шли демонстрации. Туземные рабочие, до тех пор примерно трудившиеся в эллингах, подняли бузу, выкинули в космос инженеров-землян и угробили пару почти готовых кораблей. Стеглик отправил Шани Трояна на Пинтру с указанием прекратить беспорядки любой ценой. Шани улетел и пропал. На верфях случилась крупная диверсия. Сведений о судьбе друга Стеглик так и не получил. А после взрыва заминированного гравиплана ему стало не до того...
Каменный колодец. Ни входа, ни выхода. Даже дверца за спиной пропала. Значит, в одном ведай не солгал: обратной дороги нет.
Пока Стеглик беспомощно озирался, случилось чудо. Колодец превратился в узкий коридор, стены шатром сомкнулись над головой, затеплились оттенками тёмного мёда. Стеглик двинулся вперёд. Надежда распирала грудь, было трудно вздохнуть.
Шагов через двадцать коридор раздвоился. Стеглик постоял на распутье, повернул направо и почти сразу наткнулся на дверь. Высокий прямоугольник, сияющий оранжевым, как глаз разъярённого кота, отчётливо выделялся на гладкой стеклянистой поверхности. Стеглик потянулся к ручке-скобе, но в последний момент передумал, решив дойти до конца коридора.
Конец оказался тупиком. Пришлось возвращаться. И только достигнув развилки, Стеглик понял, что дверь, в которую он не вошёл, исчезла.
Тогда он взялся исследовать левый проход. Сначала там было две двери. Потом четыре. Шесть. Восемь... Чем дальше и быстрее шёл Стеглик, тем больше становилось дверей. Коридор поворачивал, ветвился - и по обе его стороны нескончаемыми рядами тянулись двери. Стеглик побежал. Две шеренги дверей слились в два сплошных потока, будто сами стены неслись навстречу землянину, причём со скоростью, большей, чем у него самого.
Стеглик остановился, тяжело дыша.
Неужели он упустил свой шанс? Что, если лишь та, первая, дверь давала возможность единственно верного выбора? Стеглик скрипнул зубами и, вызвав в памяти лица жены и детей, толкнул ближайшую дверь.
В лицо плеснуло теплом, птичьим щебетом, запахом кофе, свежих пончиков и цветущих азалий. Стеглик обнаружил себя посреди аккуратно подстриженной лужайки, окаймлённой пышным кустарником. Поодаль, распустив зелёные локоны, толпились липы, из-за верхушек крон выглядывала покатая крыша, выложенная серой черепицей. Там, за деревьями, прятался особняк, построенный в подражание григорианскому стилю - стены из дикого камня увиты зарослями ипомеи, большие окна с решётчатыми рамами глядят на озерцо, по озерцу плавают утки с жёлтыми шейками, поникшие ивы обнимают ротонду, устроенную над самой водой.
В беседке под липами был накрыт стол. Синело небо, солнце пробивалось сквозь ажур стенок и трепетание листьев, играя на кромках фарфоровых чашечек и приборах из мельхиора; пятнышки света лежали на спинках плетёных кресел, крахмальных салфетках и румяных булочках.
Стеглик проглотил слюну. Он не помнил, когда ел в последний раз.
У беседки торчал одетый в белое андроид с гладкой, как яйцо, башкой. Джо или Джей?
- Ты сегодня рано.
Прежде чем обернуться, Стеглик задержал дыхание.
На Лизе было кремовое платье в мелкий цветочек, босоножки на тоненьких ремешках подчёркивали изящество ступней и лодыжек. Лёгкий ветерок выхватил прядку из идеально уложенной причёски. Стеглику очень хотелось пригладить жене волосы, но он не смел.
Лиза дежурно чмокнула его в щёку.
Мимолётное касание упругого тела. Едва уловимый запах фиалок... У Стеглика закружилась голова.
- Что с тобой? - Лиза отступила на шаг, внимательно заглядывая ему в лицо. - Ты здоров?
В зеленовато-голубых, как молодая бирюза, глазах было столько участия, что у Стеглика сдавило горло.
Он покачал головой. Сказал хрипло:
- Ты сегодня очень красивая.
Лиза удивлённо рассмеялась.
- У тебя точно всё в порядке?
- Лучше не бывает.
Стеглик поднял руку и бережно вернул на место непокорный локон.
Лизины глаза стали, как озарённое солнцем море.
- Я распоряжусь чтобы принесли ещё прибор.
Она сделала знак слуге-андроиду. Повернулась и крикнула:
- Роберт, Зоя! Идите поздоровайтесь с отцом!
Из-за куста азалии высунулись две растрёпанные белобрысые головки.
- Папа пришёл!
Чинный покой лужайки треснул и разлетелся вдребезги: словно не восьмилетние двойняшки, а табун дикарей, мелькая смуглыми коленками, с хохотом, мяуканьем и визгом нёсся на Стеглика. Он раскинул руки.
- Господи! - ужаснулась Лиза. - Что вы там натворили?
Два пострелёнка, чумазые сплошь от ярких тряпичных туфель до раскрасневшихся мордашек, впорхнули в отцовские объятья, как бабочки в сачок. Стеглик подхватил обоих и закружил, зачарованно глядя, как две пары тонких ножек летят над землёй.
- Проследи, чтобы они умылись и переоделись. Нет, лучше я сама.
Лиза схватила близнецов за грязные ладошки и кивнула мужу.
- Пожалуйста, подожди, мы сейчас.
- Мне тоже надо помыть руки и накинуть что-нибудь посвободнее, - сказал Стеглик, увязываясь следом.
Он боялся, что, если потеряет Лизу и детей из виду, они растают как мираж в пустыне.
День прошёл, будто во сне. Стеглик ощущал себя электронным процессором, чья схема вот-вот расплавится от перегрева. Три года в убеждении, что жизнь кончена, медленное помрачение под бременем горя и вины... Сегодня он совершил невозможное, его дом был чашей блаженства, но чудо оказалось слишком велико - сердце грозило не выдержать избытка счастья, а мозг, против воли и желания искал подвох...
Лиза. Она и правда краше, чем помнилось.
Но не может быть, чтобы он выпрыгнул из кожи вон, разыскивая Лабиринт, ради шанса окунуться в искусно слепленную виртуальную фальшивку... Если Лабиринт - просто мощный инопланетный компьютер, стало бы правительство его запрещать? И стали бы люди и нелюди отдавать последнее ради иллюзии, которая по силам любому домашнему симулятору? Ну, хорошо, не любому, и не такая правдоподобная...
Да полно, одёрнул себя Стеглик. Не в том ли дело, что Лиза перестала улыбаться тебе с нежностью и теплотой задолго до своей гибели? Лабиринт отыскал для тебя такую версию реальности, в которой она осталась любящей и ласковой женой. Вот и всё объяснение.
Стеглик прикрыл глаза и увидел себя под сумрачным небом Адезии, на мокрых ступенях высокого крыльца Судебной палаты. Внизу темнел квадрат сквера, расчерченный стрелками аллей и скупо подсвеченный тлением редких лампионов. Мимо, выбивая каблуками дробь, катились вниз припозднившиеся клерки. За спиной высилась семнадцатиэтажная громада серого камня, призванная олицетворять непоколебимость правосудия, вход охраняли бронзовые львы с раззявленными в безмолвной угрозе пастями. В одной из комнат этого оплота справедливости одетый в строгий костюм человек с длинным, холёным лицом только что в открытую сказал Стеглику о том, на что другие только намекали. Нет, его не убьют, смерть его теперь никому не нужна, но если он не бросит свой любительский розыск, следующее слушание приведёт его на скамью подсудимых, а оттуда - в лунную тюрьму Зебан, где он скоротает остаток дней в компании отпетых рецидивистов. И если в его голове уцелела хоть капля здравого смысла, он оставит всё, как есть, найдёт себе тихую планету и забудет, что когда-то входил во вторую сотню богатейших людей галактики.
Стеглик искал в себе злость, а находил только безысходную, тупую боль. Грозовая хмарь давила на плечи, дождь сыпал за воротник, и среди тысяч городских огней ни один не горел для него. Он подошёл близко, он чувствовал запах серы, но у него не осталось сил бороться и ненавидеть. Он достиг предела, за которым только сумасшествие, тюрьма или петля. В тот сырой, ненастный вечер на чужой планете ему предстало лицо будущего - мрак и холод, бесцельное крысиное ползание по гнилой изнанке мира.
Отныне он избегал солнца, красивых мест, праздничного скопления людей, потому что радость резала ему сердце, как яркий свет режет привыкшие к темноте глаза...
Но сейчас воспоминания несли Стеглика дальше в прошлое.
Через полгода после женитьбы они с Лизой гостили у нового делового партнёра, президента инвестиционного банка "Аль Сав" Альчиде де Вика. В ту пору Стеглик не был и наполовину так богат, как накануне краха, и расположение де Вика много для него значило.
Через необъятное поместье финансиста тёк полноводный поток, вода струилась над лужайкой всех цветов радуги, словно загнанная в невидимую трубу; перед глазами мелькали водовороты и пенные буруны. Всякий мог, пригнувшись, пройти под брюхом водяного удава или лечь на траву и снизу любоваться бурлением в его чреве. Для охотников пощекотать нервы была ещё забава: поднявшись по золочёным ступеням, парящим в воздухе, сесть в лодку и проехать по реке, обозревая округу с высоты. Самые отъявленные смельчаки пробовали даже искупаться, но это не было вполне безопасно. Приближаясь к пруду, устроенному в лесистой лощине, речка вставала на дыбы, карабкаясь в небо, и водопадом рушилась в самую середину водоёма, уступая наконец зову тяготения. Именно поэтому лодка была снабжена антигравом. За мгновение до того, как поток обрывался вниз, компьютер лодки включал тягу, и судёнышко возносилось над прудом, а пассажиры испускали дружное "Ааахх!"
Ночью вода переливалась призрачным огнём, в низком небе, на серебряных и золотых нитях, цвели крупные звёзды. Крохотные феи в коротких платьицах ударяли по ним палочками, рассыпая во тьме искры и малиновый перезвон. Поместье было нашпиговано высокотехнологичными чудесами, как спинка ежа иголками. Стеглик даже думать не хотел, во сколько обошлись де Вику эти излишества, но Лиза была в восторге.
Другие гости уже отправились на боковую, а они вдвоём всё бродили по придуманному раю Альчиде, не размыкая рук, как школьники.
На разноцветную траву легла роса. Диск влажной розовой луны покоился на изломе подвешенной в небе реки. Лиза прильнула к груди Стеглика, мечтательно возвела глаза к ночному светилу.
- Когда-нибудь и мы будем так жить, правда, Эмиль?
"В парке аттракционов?" - хотел съязвить он, но в Лизиных глазах мерцали блики искусственных звёзд, в голосе звучало предвкушение, и Стеглик промолчал. Ему было жаль разрушать волшебство этой ночи. Пусть делает, как хочет, решил он.
Через два месяца выяснилось, что Лиза беременна. Когда Стеглик разложил перед ней реэлторские проспекты, она со смущённой улыбкой ткнула пальцем в серый кряжистый особняк в объятьях зелени и синевы, словно прораставший из глубин земли и времени, и сказала, что именно так в детстве представлена себе домик сказочной принцессы...
Стеглик открыл глаза. Это моя принцесса, моя сказка, и я буду жить в ней, даже если это всего лишь порождение химических реакций в моей голове.
Его разбудил тычок в плечо и сонный голос Лизы:
- Эмиль... Будильник.
Первый звонок автоматически включил лампу в изголовье кровати. Голографический проектор среагировал на блеск глаз, высветив на потолке неяркое табло с показаниями часов и минут, погодных условий и текущих фондовых индексов семи крупнейших бирж галактики. Стеглик скосил взгляд на жену. Лунное сияние ночника делало её лицо томным и манящим. Льняные волосы спутанными прядями падали на лоб и щёку, дыхание было ровным. Лиза обладала счастливым умением засыпать и просыпаться мгновенно. Как он мог забыть?
Любуясь изгибом пухлых губ, игрой света и тени на точёных чертах, Стеглик незаметно задремал. И вздрогнул от вопля нового звонка. Ноктюрн Бородина. Скрипка хороша тем, что, впиваясь в уши, способна выдернуть сознание даже из самого глубокого сна. С каждым повтором громкость сигнала усиливалась. Это второй или третий?
Лиза издала протестующий стон и, не размыкая глаз, попыталась зарыться в подушку.
- Заткни его... и выметайся из постели!
- Не хочу.
Стеглик шлёпнул ладонью по сенсорной панели ночного столика, отключая фонограмму, и перекатился поближе к Лизе. От неё шёл тёплый запах соблазна. Стеглик легко пробежал ртом по её шее, щеке, губам... Бирюзовые глаза приоткрылись.
- Я не даю тебе спасть. Прости, - шепнул он, обнимая жаркое, вялое со сна тело.
Бирюза драгоценно сверкнула, и Стеглик дал себе полную волю.
- Ого! У нас снова медовый месяц?
Под тонкой шёлковой сорочкой ожили мышцы, Лиза обвила Стеглика руками и ногами.
Припомнилось, как на Садарии они купались в ночном пруду среди розовых кувшинок, которые выстреливали в воздух светящуюся пыльцу... Шёлк треснул.
- Ого, - снова сказала Лиза.
Кувшинки вскрывались с мягким хлопком, благоухание ночи наполняли разноцветные искры, трели поющих бабочек и ритмичное уханье совиного дерева.
- Стой, Эмиль, погоди. Сегодня вторник, забыл? У тебя заседание правления.
- К чёрту правление! - выдохнул Стеглик, зарываясь лицом в шелковистую гущу волос.
- Давно пора, - Лиза засмеялась грудным, воркующим смехом. - Устрой себе выходной. Шани справится.
Шани?
Потребовалось несколько ударов сердца, чтобы тело отозвалось на посланный мозгом сигнал тревоги. Стеглик высвободился из объятий Лизы и резко сел на постели. В висках стучало.
- Ты права, - сказал он отрывисто. - Мне лучше быть там.
Каждая клетка в нём, только что горевшая желанием, заледенела.
- Я права? - Лиза со вздохом откинулась на подушку. - Так я и знала. Ты неисправим.
- Прости, - пробормотал Стеглик. - Я должен идти.
- А то я не знаю, - Лиза в сердцах повернулась к мужу спиной и натянула одеяло на голову. - В следующий раз... не буди меня!
Шестнадцать минут ушло на то, чтобы привести себя в порядок, одеться и подняться в ангар, где стоял под парами большой служебный гравиплан марки "Кагуар", мускулистый хищник с гладким телом, отлитым из брони и космического мрака.
Вышколенный пилот не медлил ни секунды. Взмыв через разверзшиеся створки потолочного люка, он сразу же вывел машину на платную трассу высшей категории, в этот час почти пустую, и всю дорогу гнал на предельно разрешённой скорости. Но Стеглик всё равно опоздал. Когда матовые с лимонными прожилками двери Тропического зала открылись перед ним, заседание уже шло.
- ...за текущую неделю прибыль в основном подразделении компании составила...
Над парящим в воздухе столом висели ряды цифр, вспучивались цветные диаграммы. Полтора десятка голов повернулись к вошедшему, зашелестели негромкие приветствия. Стеглик опаздывал редко. Все знали, что вставать не нужно.
Шани Троян приподнялся с председательского кресла.
- Эмиль, я взял на себя...
Стеглик махнул рукой.
- Продолжай.
В отделке помещений он предпочитал строгий деловой стиль, но престиж корпорации требовал учитывать веяния моды, а мода в сфере офисных интерьеров класса люкс была причудлива и расточительна донельзя. Высокий потолок мягко светился, создавая иллюзию небесной глубины. Вдоль стен, украшенных скромным растительным узором, тянулись метровые бордюры из псевдоживых растений: среди сплетённых лиан и мясистых остроконечных листьев благоухали жёлтые и сиреневые цветы. Под кристально-прозрачным полом в густой синеве вод среди кораллов, водорослей и актиний плавали яркие рыбы. Попирая ногами диксусов, скропен, холакантов и каменных окуней, Стеглик обошёл стол и опустился на место Шани Трояна.
- ...Однако наш филиал на Астарте снова демонстрирует снижение темпов роста производства...
Шани ничуть не изменился. Серый френч с иголочки, верхняя пуговица расстёгнута, в узле шейного платка блестит булавка с глазами Анаты - сдвоенный сантильский бриллиант. А над этой сдержанной роскошью - простое круглое лицо, озорные кофейно-карие глаза и непокорные вихры цвета меди.
Подсознание сыграло со Стегликом злую шутку. Он мечтал вернуть свою жизнь, но Шани, славный, добрый Шани тоже был частью этой жизни. Должно быть, втайне Эмиль тосковал о потерянном друге... И сам загнал себя в западню. Ему следовало знать, что во всей бесчисленной череде вероятностей не отыщется ни одной, в которой была бы Лиза и не было Шани. Нет, не так. Трудно найти мир, в котором Стеглик стал бы тем, кто он есть, но без Шани, наступающего ему на пятки.
Они с детства были неразлучны. Как нитка с иголкой. Как товар и цена. Одна из шуточек Шани. Стеглик всегда находил её забавной, но в последние три года не раз спрашивал себя, какой смысл на самом деле вкладывал в эти слова его вероломный друг?
По периметру глянцевито-чёрной столешницы шла кайма в ладонь шириной, под закалённым стеклом на крупном белом песке лежали красивые раковины, мёртвые морские звёзды и ветки кораллов. Стеглик глядел на них, и ему казалось, что это его надежды сушёными и пустыми оболочками оседают на дно души.
- ...увеличить размер дивидендов по акциям до семидесяти пяти сотых платёжной единицы и объявить об этом на еженедельной пресс-конференции, - донеслось до его слуха.
Стеглик встряхнулся.
- Увеличить выплату дивидендов? Господа, я не ослышался? И это в то время, когда мы готовим два крупнейших поглощения, строим транспортный терминал в секторе Альтаира, цены на экстиум падают, а финансовые рынки нестабильны... Кто-то вообще дал себе труд просчитать риски?
Солнце мягко касалось лица тёплой лапой - грело, но не пекло. Стеглик вёл глиссер по камышовым зарослям, следуя указаниям стрелки на экранчике маршрутизатора. Он выбрал прогулочный катамаран среди других судов в лодочном сарае при вилле за лёгкость, относительную медлительность и высокую посадку, дающую хороший обзор. В садке у ног плескалась пойманная рыба - хариусы, лучистые омули, пара щук. Хан Лин, личный агент Стеглика, устроивший ему тур на Веллину, сказал сущую правду: рыбалка тут знатная.
Он встал затемно, когда Лиза и дети видели ещё десятый сон, с помощью гравитационных захватов выкатил глиссер на воду и двинулся на север через туман, затянувший поросшие осокой протоки. Здесь, в заповедном лесистом краю у прозрачных вод блаженствовали в уединении измотанные суетой богачи. Стеглик был рад, что не выбрал поездку на море, где зной делает краски резкими, а воздух густым, как кисель. Леса умеренного пояса Веллины давали ощущение покоя без привкуса оглушающей пустоты, о которой вопиёт океанский простор. Стеглик любил море, но не хотел снова чувствовать себя одиноким.
Он не помнил, когда в последний раз отдыхал вместе с Лизой. Кажется, вскоре после рождения близнецов. Но и тогда он не выпускал из рук блока межзвёздной связи. Болван. Здесь, в районе Цумранских озёр, средства коммуникации не работали. Даже если остальная вселенная сгорит и превратится в головешки, он узнает об этом только через четыре дня, когда отпуск закончится.
К чёрту вселенную! Просто плыть, глядеть по сторонам, наслаждаться природой и размышлять. Лиза встретит его как героя, а Роберт и Зоя будут раскидывать ручонки, пытаясь измерить длину пойманных папой рыбин. Они будут жарить барбекю, кататься на водных велосипедах, купаться в подогреваемом бассейне, гулять по лесу, вечером лежать на шкуре андейского мамонта у камина, следя за прихотливым танцем огня, потягивая вино и дожидаясь, когда наверху уснут дети... Теперь мы будем делать это каждый год. Нет, дважды в год. Или трижды. Компания обойдётся без меня пару-тройку декад, а Шани Троян пусть докажет свою полезность.
Стеглик каждый день летал на службу, стараясь возвращаться домой не позже восьми. Когда работа начинала затягивать и возникал соблазн задержаться в офисе, он нащупывал в кармане покорёженное взрывом обручальное кольцо - и торопился к семье.
Шани вёл себя безупречно, но каждый раз, заглядывая в тёмные глаза старого друга, Стеглик холодел. В строжайшей тайне он приобрёл кое-какое снаряжение и держал ушки на макушке, молясь, чтобы этого оказалось довольно.
Всегалактический экономический форум на Галате, главной планете койнов, должен был состояться пять недель назад. Койны страшно гордились недавно построенным комплексом для межвидовых конференций, но за три дня до форума гигантское цунами смыло его в океан. Взамен койны предложили орбитальную станцию Восад над Дельбией, убедив оргкомитет форума, что подготовят всё в кратчайшее время. С тех пор сроки дважды переносили, новая дата была назначена на конец месяца. Ничего серьёзного от встречи на Восаде не ждали, и Стеглик с лёгким сердцем собрался в отпуск. Лиза уже паковала чемоданы, когда стало известно, что в форуме примет участие министр транспорта рушей.
После нескольких аварий планетолётов корпорации "Ибигон" руши объявили о намерении поменять поставщика судов для государственного перевозчика, обслуживающего внутренние линии. Они хотели вывести из эксплуатации ненадёжные "Ибигоны-26", закупив им на замену сразу девять машин, а в течение следующих пяти лет ещё двенадцать. Руши колебались, выбирая между "Неогалой" Стеглика, марсианским "Космоомнибусом" и янагарскими Национальными верфями, дожидаясь, кто из троих предложит более выгодные условия. Предварительные переговоры шли вовсю, шансы "Неогалы" были высоки. Окончательное решение зависело от министра транспорта, который был членом правящей семьи и ехал на Восад, чтобы лично встретиться с претендентами. Для закрепления успеха следовало потрафить общеизвестному тщеславию рушей, обеспечив представительство на самом высоком уровне. Чиновник монарших кровей охотнее склонит слух к словам главы компании, чем к самым убедительным аргументам подчинённых. Стеглику надо было лететь на Восад.
Первый за годы семейный отпуск - или сделка ценой семнадцать миллиардов "звёздочек". Выбор был очевиден. В конце концов, что значит десятидневная отсрочка? Только то, что за ней могут последовать другие, вызванные не менее обоснованными причинами... Стеглик увидел тоску в глазах Лизы и послал Восад к чёрту.
Единственным человеком, который мог спасти положение, был обаятельный говорун Шани. В ответ на просьбу Стеглика он заверил, что приложит все силы, даже не попытавшись отговорить друга от очевидно неразумного поступка.
- Думаешь, я сошёл с ума, рискуя контрактом с рушами ради нескольких беспечных деньков в кругу семьи?
Троян покачал головой.
- Если бы мне было, кого любить, я бы поступил так же.
Простые слова, но Стеглика пробрал озноб...
Мерно шумели винты глиссера, свежий ветерок нёс запахи трав, в океане небес белыми каравеллами плыли облака. Шани сейчас далеко и по горло в делах.
Глиссер шёл по открытой воде, набирая скорость. Впереди показался отлогий бережок с коробом лодочного сарая, затем - тесный строй деревьев, двускатная крыша виллы... Щекотно. На груди шевельнулось пёрышко, вдоль позвоночника пробежал паучок. Стеглик резко, со свистом, втянул в себя воздух. Это корчилась на его теле, чуя угрозу, невесомая нейромолекулярная паутина...
Он причалил, стараясь не выказывать поспешности. Лиза и дети в доме. Если верить системе оповещения, непосредственная опасность им не грозит. Стеглик вошёл в лодочный сарай. Здесь было всё, чтобы развлечь отдыхающих. Замер на опорах пятидесятисильный катер, чуть поодаль красовалась парусная яхта в компании лодок, скутеров, байдарок, вдоль стен громоздилась всевозможная арматура.
В центре помещения стоял Шани Троян и смотрел на Стеглика. Правая рука его была в кармане куртки, надетой поверх лётного комбинезона.
- Шани?! Как ты... - изумление и растерянность дались Стеглику без труда. - Что-то случилось на Восаде?
- На Восаде? - Троян еле заметно усмехнулся. - Там всё в порядке. Дела шли так хорошо, что я счёл возможным вернуться раньше срока.
- Но что ты здесь делаешь?
- Пришёл тебя убить.
Будничный, нарочито небрежный тон. Короткая театральная пауза. Прищуренный взгляд в упор и кривая, всё более откровенная ухмылка. Лицо Шани приобрело для Стеглика новые черты. Нет, у него не возникло чувства, что он видит перед собой незнакомца. Это был всё тот же Шани, только привычный эпитет "старый, добрый" больше не подходил к нему. Стеглик не мог понять, как не замечал раньше капризного излома губ, жёстких морщинок под глазами, складок, идущих вниз от крыльев носа, и хищного самодовольства, которое сейчас сочилось из каждой поры.
- Я, знаешь ли, новичок в таких делах, - продолжал Шани. - Не успел закончить до твоего возвращения... - он кивком указал на полупустой рюкзак, валявшийся на полу у стены. Из рюкзака к распределительному щитку газгольдера тянулся чёрный провод. - И подумал, может, оно к лучшему? Может, нам стоит потолковать?