В отделениях полиции пахнет точно так же приятно, как и в вагоне поезда. Ароматы хлорки, прелого дерматина, человеческого пота и лежалого линолеума наполняют кабинеты, в которых изыскивается правда и раскрывается ложь.
Олеся Смельцова до этого случая никогда не бывала в отделениях полиции. Как-то не приходилось ей здесь бывать. Повода не было. Поэтому сейчас она с испугом осматривала громоздкие шкафы с подписанными папками, железный сейф на полу, который готов подломить чахлые ножки и улечься пузом на вытертый линолеум. Четыре стола вальяжно расположились друг напротив друга. Доисторические компьютеры гудели и попискивали, словно недовольные рыцари, которые пришпоривали и приказывали столам кинуться в драку. На кислые рожи полицейских с отеческой полуулыбкой взирал со стены президент.
А за облупившейся решеткой окна дул ветерок...
- Значит, вы сегодня впервые увидели этого молодого человека и поцеловали его тоже в первый раз? - в тысячный раз сформулировал один и тот же вопрос угрюмый следователь.
- Да чо ты мне рисуешь? Не лизались мы с ним! Шваркнул он меня по губехам, под терпилу толкнул и на хода подался, - в тысячный раз ответила Олеся совсем не то, что хотела.
Она уже начала привыкать к своему новому состоянию. Конечно же, сперва она пыталась исправить свою речь, пыталась говорить как обычно, но жаргонные словечки сыпались горохом, стоило ей только открыть рот.
Олеся считала себя умной девочкой и слышала о такой болезни, как "синдром Туретта". Она знала об осечках электрических импульсов в мозге, которые вызывали непроизвольный тик или вокальное сопровождение. Но чтобы болезнь принимала такую форму и коверкала нормальную речь под жаргон... И почему-то иногда перед глазами возникала ехидная улыбка исчезнувшей старушки.
Майор Свистов уже пять раз сходил покурить и возвращался с каждым разом всё мрачнее и мрачнее. Угрюмому следователю Ковырялину никак не удавалось вызнать правду о рыжеволосом парне, который украл кошелек у майора ДПС. Олеся и рада бы помочь следствию, но она не знала воришку, и не могла объяснить нормальным языком, а на жаргон у полицейских было свое мнение.
- То есть он вам подмигнул, потом поцеловал и вы кинулись под ноги майора совершенно безосновательно?
- Хорош меня разводить! Я запарилась одно и то же втирать, как крем от геморроя в коричневый глаз. Я не в курсах - кто это и чем по жизни дышит. Есть чо предъявить - валяй, а нет ничо - давай вольную, начальник, - сказала Олеся, хотя пыталась донести, что устала и не знает рыжего, и что если нет других вопросов, то она хотела бы уйти.
- Да что с ней валандаться? Запереть в камере с бомжами и пусть ночку понюхает ароматы туалетов. Сразу язык развяжется, - наконец не выдержал обокраденный майор. - По-любому они в паре работают, а теперь из себя целку строит.
"Прошу вас успокоиться. Я действительно не виновата. Я обычная студентка и торопилась на экзамен. Я всего лишь жертва обстоятельств" - вот что хотела сказать Олеся, но получилось иное:
- Не кипишуй и не гони пургу, мусорок. Я реальная промокашница и шкандыбала на генеральную стрелку, но судьба-злодейка подсуропила мне подляну лютую, потому я и здесь.
Чахлый фикус на окне печально смотрел на улицу, где на ветках липы воробьи обсуждали новую пекарню, а жирный полосатый котяра на земле распахивал пасть и терпеливо ждал, когда несознательные птицы ощутят укол совести и прыгнут к нему в пасть.
Ковырялин подошел к окну и тоже несколько минут понаблюдал за этой картиной. Нет, он не был злым, его таким сделала профессия. Попробуйте постоянно общаться с преступниками и при этом оставаться милым и добрым человеком. Понятно, что сейчас Свистов притащил очередной "висяк" и шанс на раскрытие этого дела такой же, как у кота дождаться попадания воробья в открытую пасть. Ковырялин сразу послал бы просителя ниже по инстанции, если бы не был хорошим знакомым майора и тот не давал ему "зеленый свет" на дорогах. Он погладил мясистый лист фикуса и скривился.
Следователя мучила изжога, и даже сода не помогала в этот раз. Похоже, что гастрит собирается окуклиться и выпорхнуть цветущей язвой. А ещё Борька-пятиклассник обрадовал двойкой по поведению - и это сын защитника правопорядка. И жена нашла заначку...
- А знаешь, майор, твоя правда! Давай-ка отправим нашу девчоночку переночевать за государственный счет. Пойдешь к бомжам, красавица?
- Куда она денется? Переночует в блевотине, нанюхается дерьма и станет как шелковая. Сразу своего ржавого подельника сдаст, - кивнул Свистов.
Перспектива переночевать под крышей, но за металлической решеткой, может устроить только бездомного, который попал в спальный район с домофонами на дверях.
- Да вы чо, борзянки обожрались? Я реальная чика и меня уже ждут на хате. У предков труселя нестираны, шнурки не глажены, а сеструхи вообще не отдупляют что и как им делать с причесоном. Выпускай на волю, начальник, а то загнутся они без меня. Нет у тебя ничего на Олесеньку, так что кончай фуфло гнать, сделай ряху подобрее и прикажи своим псам открыть заслонку. Или верните мобилу, я пару дозвонов сделаю!
Конечно, после такой "милой" просьбы ни один полицейский не удержится, чтобы немного не проучить зарвавшуюся малолетку.
- Фролов, проводи Олесеньку в её комнатку, пусть немного посидит и подумает, - вздохнул следователь, наблюдая за тем, как разочарованный в сознательности воробьев котяра бредет к забору. Пухлый мохнатый зад прямо-таки напрашивался на хороший пендель и если следователь оказался бы рядом, то кот вполне мог приземлиться на ветки с вожделенными птичками.
Крепкие руки встряхнули Олесю и, под злобным взором майора, она проследовала к двери.
- Мусора поганые, волки позорные, вы ещё ответите за беспредел. Да не выкручивай ты ласты, дятел кукурузный! - раздалось из коридора.
Следователь хмыкнул и кинул в рот ещё чайную ложечку соды. Свистов укоризненно покачал головой, сокрушаясь о судьбе этого несовершенного мира.
А ведь Олеся всего лишь хотела сегодня сдать экзамен и начать готовиться к поездке на отдых. Неужели она многого хотела? Явно не жесткую скамью и дурнопахнущую старушку в качестве компаньонки. А за стенкой бухтели представители мужского пола и вряд ли они были счастливы настоящим местопребыванием.
Женщина напоминала пресловутого деда из загадки про сто шуб, и про того, кто его раздевает, тот слезы проливает. Невообразимое количество юбок и кофт делали её похожей на капустный кочан, из которого торчала кочерыжка-голова. Лицо старушки скрывалось под двумя платками, лишь растрепанные седые космы торчали наружу. Она мелко подрагивала и чего-то бормотала себе под нос. То ли молилась, то ли материлась.
Олеся села на краешек скамьи и огорченно уставилась на носок босоножки. Она представила, как огорчится папа, когда узнает - где провела ночь его дочка. И как обрадуется мачеха... О счастье сестер она предпочитала даже не думать - у них появится невообразимое количество подколок и острот.
- А они мне говорят: "Пойдем, прогуляемся, красотуля!" А я им в ответ: "Без шампанского мне не гуляется!" Они тогда целую ванну шампанского принесли, хотя достаточно было бокала. Ну, а я что? Я и разгулялась... кто же знал, что небоскреб таким непрочным окажется? - донеслось со стороны укутанной женщины.
Дребезжащий голос заставил Олесю встрепенуться. За тяжелыми думами она совершенно забыла, что находится в стенах заточения не одна. Старушка тем временем начала водить перед собой руками, будто отгоняла невидимых чертей. Она не обращала на Олесю никакого внимания, а та на всякий случай отошла подальше к решетке, чтобы не быть прихлопнутой вместо настырных слуг Сатаны.
Неужели ей и на этот раз повезло на сумасшедшую бабку? Да что за день-то такой? Что не старушка, то сюрприз.
- Мария Дормидонтовна, ты снова смыться пытаешься? - спросил краснощекий дежурный из стеклянного аквариума.
- Мишка, а ну не сбивай! Забуду формулу и тебя смою, вместе с каталажкой вонючей. Проход заклинаю открыться козявкой медвежьей, ураганом безмятежным, горьким сахаром, блудливыми монахами.
Старушка продолжала бормотать свой бред, а дежурный вытащил телефон и начал снимать её на камеру. Олеся закрыла лицо, чтобы за компанию не стать звездой Рутуба. За стенкой притихли задержанные. Все внимали речитативу женщины в сотне одежек.
- Тьфу ты, опять забыла добавить координаты точные! Совсем памяти не стало, - наконец сплюнула женщина и прекратила гонять невидимых чертей.
- Дормидонтовна, не получилось? Ну, ты не расстраивайся. В следующий раз обязательно смоешься, - тщательно выговаривая слова, сказал полицейский и убрал телефон.
- Да, теть Маш, ты главное не тормози - рано или поздно сдернешь отсюда, - раздался за стенкой сиплый голос.
- Спасибо, отроки грешные. Стара я стала, забываю всё. В молодости-то достаточно было ножкой топнуть и уже в Африке на слоне оказывалась... О! Девица-красавица, а ты что здесь делаешь? - женщина повернула голову к Олесе.
На девушку взглянули неожиданно молодые и задорные глаза. Они так контрастировали с морщинами и седыми волосами, что казалось, будто девчонка Олесиных лет надела резиновую маску из магазина приколов и теперь выдает себя за старуху. Так можно увидеть актрису Тенякову в роли бабы Шуры из фильма "Любовь и голуби". Зато пятна на руках и сморщенная кожа выдавали немалый возраст. Лицо напоминало печеное яблочко, зубы белели вставным фарфором, а с мочки левого уха свисала серьга, похожая на индейский талисман "ловец снов".
- Мотаю срок от звонка до звонка. Замели по беспределу, вот и оттопыриваюсь. А тебя, за что загребли, старая кошелка? - опять не те слова, которые хотела спросить Олеся, но по смыслу можно догадаться, что она пожаловалась на процессуальную ошибку и спросила - почему бабушка оказалась в этом дурно пахнущем месте.
- Ой-ёй, красавица, да что же это ты так разговариваешь? Никак уже не первый привод за плечами имеешь? А ведь по виду и не скажешь - больше на студентку обыкновенную похожа. Вижу лицо чистое, да душу незамутненную, а вот слова поганые капают... С чего бы это?
- Шкандыбала седня до технаря, а меня...
Олеся рассказала свою историю. Старушка то улыбалась, то хмурилась, стараясь разобрать в жаргонизмах нужные слова. В конце рассказа она печально покачала головой:
- Да уж, красавица. Не повезло тебе попасть под Грюзельдины руку горячую. Сестра она моя двоюродная, вместе в селе Ведьмариха росли, да колдовству обучались. Знаю я её, хоть и не виделись давненько.
- Разводишь? - удивленно вскинула брови Олеся. - Так это твоя систер меня сюда угандошила? Вот же овца дряхлая! Прикольные фокусы вы делать намастрячились.
- Подай-ка свою руку, может и найдется способ, как снять проклятия нехорошие?
Олеся протянула правую ладошку и поежилась, когда женщина начала водить по линиям желтым ногтем. В какой-то миг старушка крупно вздрогнула и распахнула глаза, глядя то на ладонь, то на Олесю. Та кивнула и вопросительно приподняла брови. Она могла бы спросить словами, но предпочла сделать понятные всем жесты. Старушка шумно вздохнула и выпустила ладонь девушки. Олеся пыталась спросить - что же такого бабушка там увидела? Девушка хмурилась и пыталась выглядеть крайне заинтересованной, но женщина опять вздохнула и покачала головой.
- Это да-а, намастрячились. Сызмальства вместе были, покуда один добрый молодец нас не разлучил. Вот же поганец окаянный... Да ладно, это дело прошлое, - отмахнулась Мария Дормидонтовна от неприятных воспоминаний. - Сестренка хоть и отходчивая, но больно уж на расправу скорая. Ладно, неудачи лечатся, речь исправляется, из-за тучки солнышко завсегда проглядывает. Знаю, чем помочь твоему горю. Сейчас вызовем Игорька, и он нас вызволит, а потом уж и с тобой разберемся.
- Чо за Игорёк? Фраерок приблатненный? - вырвалось у Олеси, когда старушка снова принялась гонять чертей и зачитывать несуразный рэп.
- Милая, у меня уши сворачиваются от твоей речи. Давай-ка ты покиваешь, если хочешь сказать "да", и покачаешь головой, если "нет". Согласна?
- Без базара, калоша старая. Всё вкурила, машу гривой, - Олеся зажала рот ладонями и кивнула.
Старушка покачала головой, вздохнула, достала из недр бесконечных юбок сотовый телефон "Нокиа 3310" и нажала на единичку. Тут же пошел вызов. Как назло в этот момент дежурный поднял голову и скучающе посмотрел в их сторону. Взгляд тут же изменился на строгий - в камере телефонов не полагалось, поэтому у Олеси его изъяли вместе с сумкой, хотя она и кричала о положенном звонке.
- Мария Дормидонтовна, а ну-ка подай сюда мобилу. На выходе заберешь, - дежурный вышел из своего аквариума.
- Отвали, мусорок! Бабуля может сейчас коньки откинет, дай ей с хахалем потрындеть о делах душевных, - вырвалось у Олеси так внезапно, что в соседней камере нервно хохотнули.
- Тихо! - прикрикнул дежурный и зло зыркнул в сторону соседней камеры. - Хочешь ещё пятнадцать суток получить? Мария Дормидонтовна, отдай телефон по-хорошему!
- Да, жду тебя, Игорюша! - закончила тихое бормотание старушка и протянула телефон дежурному. - Забери, Мишаня, забери, мила-а-ай. Можешь себе оставить, я ещё наколдую.
- Я вот тебе наколдую. Не положено! В следующий раз обыскивать будем, - посуровел дежурный, но при взгляде на добрые глаза "тети Маши" смягчился. - Ты пойми, я же не против телефонов, но если начальство увидит, то я даже с "Вазелином" нескоро сесть смогу.
За дверью на улице громыхнул гром. На небе не было ни тучки, так что это показалось пушечным выстрелом. Вот только кому понадобилось притаскивать пушку к отделению полиции?
В железную дверь словно пнул великан - стены затряслись, с подвесного потолка даже сорвался кусок гипсокартона и разбился в мелкую белую крошку. Гипсовое облачко поднялось на высоту человеческого роста. Дежурный схватился за кобуру.
- Всё будет хорошо. Не волнуйся, будь счастлив! - подмигнула старушка и посмотрела за спину Бормотухину. - Привет, Игорёк.
- Привет, бабуля, опять кости на нарах греешь? Ого, какие знакомые лица, - улыбнулся рыжеволосый парень, который вышагнул из облака и заметил замершую Олесю.
- Это тот ржавый фраерок, который меня подставил под беспредел! - взвизгнула девушка.
- Парень, ты откуда взялся? - удивленно распахнул глаза дежурный.
В эти-то распахнутые блеклые глаза и влетела мелкая пыль, которую рыжеволосый молодой человек сдул с ладони.