Представляю небольшой цикл - Ксенофобия. Рассказы будут небольшие, писаться тоже буду по мере желания муза. Эта первая книга и называется она "Мизофобия"
Цикл: Ксенофобия.
История первая.
Мизофобия.
Жаль, что дети мои не тебя назовут своей мамой
И мне жаль, что женою своей тебя не назвал.
Ты мне в сердце кинжал. Я тебя осыпал лепестками.
Алых, будто бы кровь, роз, отдавших жизнь за тебя.
Я тобою горел, ты тушила пламя слезами
Я тобою горел так, что ты испугалась огня.
Успокойся, не плачь.
Ни к чему пачкать тушью румянец.
Все одно ни к чему эти слезы не приведут.
Ты на венах моих танцуешь медленный танец
И я рад, что стихи мои меня переживут.
Я придворный твой шут, ты моя снежная королева
Ты минор мой, который я снова сыграл мимо нот.
А я буду шутить, как и раньше дурацкие шутки,
Знаю, что засыпаешь ты этой ночью с другим.
Отличаться от других с самого рождения, довольно, угнетающе. Я отличалась. Конечно, не сразу это поняла. Вначале я вообще, не понимала, в чем проблема? Почему я не нравлюсь взрослым? Из-за чего дети или бояться меня или обижают? И разве может так быть, что мама меня не любит? Да, такие вопросы очень часто задавались мной в пустоту. В тишину. И чаще всего, в тишине они и оставались.
Годам к пяти я, наконец, поняла, что отличаюсь. Даже узнала, как меня надо называть - Альбинос. Папа меня так назвал. Он в тот день пытался не ругаться с мамой. Кстати, я знала, что они очень часто начинают ругаться именно из-за меня. И в последнее время, чутко прислушивалась, стоило им начать.
Мама меня не любила. Она говорила, что я - 'грязное семя', урод и еще много непонятных слов. Но, мне проще всего запомнить и понять было только, что я - грязная и маме это не нравится, поэтому она меня не любит. А я очень сильно хотела, чтобы мама меня любила. Я так сильно этого хотела. Безумно.
Сначала, никто не замечал мой нездоровый энтузиазм в отношении чистоты. Конечно, утренние и вечерни водные процедуры в нашей семье были приняты. Я исправно мыла руки, чистила зубы и любила купаться. Купали меня три раза в неделю. Но, этого мне было недостаточно. Сначала я, каждый день, тайком купалась, приходя из начальной школы домой. Затем стала принимать душ с обязательной жесткой мочалкой перед сном. Процедура повторялась утром. Но, мне все равно было мало. Я, буквально, кожей ощущала, как грязь оседает на мне, как она впитывается в тело через поры, как марает меня изнутри и не дает маме понять, что я чистая, что меня уже можно любить. Но, это только начало...
Помню, как перед самым Новым Годом, папа с мамой снова ругались. Как отец разбил журнальный столик в гостиной и, громко захлопнув входную дверь, ушел. Я не знала, что делать, как себя вести? Кинулась было к маме, не обращая внимание на стекло под ногами, которое громко хрустело. Мама сидела на кожаном диване и отрешенно наблюдала за мной. Скривилась, когда я запнулась о валяющуюся 'ножку' стола и растянулась на полу. Руки и колени сразу защипало. Я не удержалась и заплакала, понимая, что порезалась о стекло.
-Не плачь. Ты и так очень некрасивая девочка, а когда плачешь, совсем похожа на монстра. Вставай и иди умойся. Грязнуля.
Эта фраза. Последнее, что я услышала от матери и первое, что навсегда запомнила.
Тогда я, как послушный ребенок, ушла, превозмогая боль, умываться. Долго не могла остановить кровь. Но, не плакала больше. Не хотела быть монстром и грязнулей. Сидела у ванны за раковиной и не знала, когда кровь остановиться? То ли, когда вся вытечет, то ли когда ей надоест.
Так меня папа и нашел. В лужице натекшей крови и с посиневшими губами. Я была маленькой и думала, что он злиться на меня. Очень боялась гнева, но все равно, будто установка какая-то появилась и я не могла заплакать. На самом деле, отец был напуган до чертиков. А как иначе? Картина и впрямь, весьма удручающая вышла. Мама, стоило мне скрыться в ванной, впорхнула в новенькую шубку и сапожки, подхватила старый чемодан и вышла в новую жизнь, где не было среднестатистического мужа и дочери - монстра. Она вышла навстречу молодому, 'при авторитете' любовнику и жизни полной свободы от обязательств.
А между тем наступил Новый Год и притащил следом за собой новую, совершенно другую реальность. На пороге замаячили 'Лихие 90-ые'.
Наша жизнь с отцом не заладилась, с самого начала. Мне было восемь и я была брошенным мамой ребенком, который требовал внимания. А в связи со своим отличием от остальных, внимание мне требовалось больше, чем остальным. Отец такой роскоши ни себе, ни мне позволить не мог. Он работал, пытался не скатиться в депрессию из-за предательства жены и старался заботиться обо мне.
Что касается меня. От привычки быть 'чистой до блеска' я не избавилась, хоть уже тогда начала понимать, что никакая чистота не заставит маму полюбить меня. Тем не менее, моя любовь к мытью вышла на новый уровень. С уходом матери, квартиру содержать в порядке стало некому. А мной заниматься и подавно. Что же оставалось делать ребенку? В школе меня не любили и сторонились, учителя пытались общаться со мной, но с недавних пор я поняла, что мне не нравится общение. Любое. Очень хочется помыться, стоит кому-то приблизиться и заговорить со мной, что уже говорить о прямых прикосновениях.
Так вот, приходя со школы домой, я прилежно делала уроки и... на этом все. Дальше мне было делать нечего. А когда я поняла, что перестаю выходить из своей комнаты потому, что в доме грязно - решила исправить ошибку. Я начала убираться. И мне это понравилось. Невероятно понравилось.
За четыре дня квартира сверкала от блеска. Я вымыла все, что можно было вымыть, постирала всю доступную мне ткань в помещение и удовлетворенно вздохнув, заметила, что можно снова мыть полы, поскольку следы на них появляются периодически.
Наверное, отец бы все же понял, что со мной не все в порядке. Я верю, что понял бы. Но, ему помешали. В марте у нас дома появилась женщина. Марина. Или, если быть точнее - тетя Марина. Ко мне она отнеслась ровно. Ровно настолько, что я поняла - на меня опять не будут обращать внимание. На этот раз, правда, такой вывод обрадовал. К концу весны я окончательно поняла, что мне плохо от чужих рук. Я ощущала чужую грязь и не хотела, чтобы она перекинулась на меня.
В августе папа, запинаясь, объяснил мне, что скоро у меня появится братик или сестренка. Они могут помешать, мне учиться и потому, я переезжаю жить к бабушке. В целом, я была согласна с папой. В двухкомнатной квартире место для четырех человек маловато, к тому же - ребенок. Он мне заранее не понравился. Я не хотела ни брата, ни сестру. Вообще, я и Марину не хотела. Но, вряд ли, отцу было интересно мое мнение.
Новый учебный год я начинала в Иркутске, у бабушки Маши. Папина мама меня любила. Вот, сразу, как увидела на перроне вокзала и неловко погладила по голове, я поняла, что она меня любит. Мне тоже захотелось ее полюбить. Но, я не знала как. Мне все так же не нравились прикосновения и я, по-прежнему хотела чистоты везде и во всем.
Впрочем, бабушка оценила мою любовь к порядку. А еще она оценила мою внешность. Мне впервые за девять лет жизни (девять мне исполнилось в июле), почти каждый день говорили, что я - красавица и умница. Я не знала, как реагировать, но несмелая улыбка на эти заявления, была уже поводом для бабушкиной радости.
В новой школе ко мне тоже относились странно. Нет, меня и здесь сторонились, но как-то по-другому. Уважительно, что ли? Меня даже старостой класса назначили. А еще к моему мнению прислушивались. Ну, как прислушивались? Просто, когда шло на классном часе обсуждение сценки для школьной Елки, я почему-то тоже решила внести предложение. Поставить сценку на сказку 'Беляночка и Розочка'. И мою идею одобрили. Вот только роль Беляночки досталась мне. Розочку захотела изобразить Катя Савельева, помимо того, что мы учились в одном классе, она еще и жила в соседнем доме.
Помню, спектакль наш удался, а за нами с Катей укрепились новые прозвища. Не только потому, что мы внешне напоминали героинь сказки, но и потому, что я кажется, впервые нашла подругу. Катю. И вышло у нас это как-то само собой. Сначала мы репетировали, потом несколько раз оставались на дежурство и ходили домой. А как-то в конце ноября Катя зашла за мной, чтобы пойти вместе в школу. Она нравилась бабушке и мне тоже. Не знаю, как ко мне относилась Катина мама, отца у Кати не было, погиб в Афганистане, но сама Катя, будто не замечала, что я отличаюсь от других. А еще она, не спрашивала. Ни о чем.
Жизнь шла своим чередом. У меня появился брат. Но, его появление прошло совершенно незамеченное мной. Отец звонил раз в месяц, к себе на летние каникулы не звал, а сам приехать не мог, из-за работы, предпочитаю именно так думать. Зато он посылал бабушке деньги и даже, какие-то дефицитные лекарства. А мне как-то раз, смешно подумать, красную блузку. Я долго рассматривала подарок, который был не по размеру, а если бы и подошел все равно выглядел как-то вызывающе и вульгарно. Я знала, что эта блузка чем-то не угодила мачехи, выкинуть, видимо, было жалко, а девать некуда, вот мне и презентовали.
Я тогда, впервые разозлилась на родителей. По-настоящему. И мне захотелось плакать. Но, словно, из небытия всплыло 'Ты и так очень некрасивая девочка, а когда плачешь, совсем похожа на монстра', плакать расхотелось. А, вот искупаться захотелось сразу.
В тринадцать я поняла, что со мной. Я тогда уже год, стоило выйти на улицу, нигде не снимала тонких, прозрачных, резиновых перчаток. Катина мама очень мне с этим помогла. Она работала педиатром в нашей поликлинике и, узнав от дочери, о моей проблеме предложила перчатки, которыми впоследствии стала меня снабжать.
Оказалось, у меня 'болезнь'. Дурацкая и непонятно излечимая ли? Называлась она тоже по-дурацки - 'Мизофобия'. Боязнь заразиться инфекционным заболеванием, грязи, прикосновения к окружающим. Узнав, чем я еще, помимо очевидного, отличаюсь от других, мне стало как-то омерзительно.
Мало мне было родиться физически уродом, который с ног до головы белый, прозрачная кожа от непродолжительного контакта с солнце способна получить серьезный ожег, с непонятного цвета глазами, что периодически подслеповато щурятся вне зависимости от моего желания. Так, как апофеоз, у меня еще и с головой не все в порядке. Просто замечательно!
И самое смешное, что я тогда в себя пришла только когда закончила домывать последнее, по моему мнению, грязное окно. Фобия не только была, она жила и дышала вместе со мной.
Но, все эти мелкие драмы, были только прологом трагедии, которая ждала меня уже не за горами. Дай мне кто выбор рождаться или нет? Я бы не задумываясь выбрала второе, но это было позже. А тогда, я еще негодовала о своих недостатках и радовалась, что бабушка и Катя исправно находят во мне достоинства.
...Началось все весьма банально. Мы с Катей в преддверии майских праздников, решили украсить класс и школьный коридор. Шарики и ленточки проще всего было найти на 'Шанхайке' - огромной рынке для выходцев из Китая и прочих дружественных стран.
Рынок я этот жуть, как не любила. Но, отпускать туда подругу в одиночестве совесть не позволяла, в итоге Катя сжалилась и предложила до рынка дойти вместе, а потом я ее у входа подожду. На том и порешили.
Погодка не подкачала, май девяносто шестого года радовал пронизывающим ветром и сомнительной для плюсовой погоды промозглостью. Дело было еще и в дешевой, на 'рыбьем меху' курточке, что бабушка смогла осилить на накопленные с пенсии крохи. Отец уже года два, как перестал присылать деньги, говорил, что с работой туго и соответственно с финансами также. Да и вообще, он на бабушки упреки ответил, что я достаточно взрослая и могла бы подрабатывать сама.
В принципе, я с ним была согласна. Но, бабушка о таком даже слышать не желала. Единственное, что мне позволялось - это вязать на продажу. Кстати, мне очень нравилось вязание. Я так нервы себе успокаивала, когда желание помыться начинало казаться чересчур навязчивым. А желание это, вопреки всему только росло во мне и с каждым годом крепилось к костям подобно штифтам, без которых невозможно жить, но и жить с ними, нет никаких сил.
И все же мы с Катей прогулялись. Она знала, что в общественном транспорте мне очень тяжело, не спасают там перчатки и мысленная мантра на тему, что дома меня ждет чистая вода. Поэтому мы много гуляли и часто. Впрочем, бабушка нас поощряла.
У рынка толпился народ. Тут всегда шумно, грязно и дико. Мне даже заходить туда не надо, чтобы почувствовать, как грязь облепляет мое тело целиком. Катя сочувственно наблюдала за тем, как мое лицо превращается в маску мученика. Пообещав, что вернется через пару минут и мы сразу уйдем, Катя нырнула рыбкой в этот кишащий инфекциями водоворот.
Я обхватила себя за плечи и постаралась слиться с обстановкой. Ну, как слиться? Постараться не привлекать лишнего внимания и вообще сделать вид, что я стенка, правда, недавно побеленная. Я даже почти поверила, что мой маневр удался, когда наткнулась на него. Взгляд. Не буду я врать, что этот конкретный взгляд мне сразу не понравился или что я его моментально испугалась, седьмое чувство тоже на этот раз не сработало.
Взгляд, конечно, не понравился. Мне любой взгляд и слишком пристальное внимание не нравится. А тут, не просто смотрели. Меня разглядывали. Кто бывал в зоопарке - поймет. Когда впервые видишь животное не на картинке, а вживую изумления, интереса и пожалуй восторга скрыть не удается. Но, каково животному, которое выставили на всеобщее обозрение? Вот и я чувствовала себя каким-то диковинным животным.
Привыкшая к подобному, я дергаться не стала, отвернулась и впилась взглядом в зев входа на рынок. Поплотней запахнула воротник куртки и взмолилась (бабушка - верующая и мне тоже привила любовь к Богу и Вере), чтобы Катя появилась быстрее.
-Привет.
-Птаха, я говорю тебе - 'Привет'.
Я изумленно повернулась, когда голос раздался над самым ухом и чуть не угодила носом в молнию кожаной куртки. Отступила и задрала голову. Опять тот же взгляд. Только его и узнала, за столько лет привыкла не рассматривать людей, иначе они начинают нервничать. А сейчас занервничала я. Очень большой человек зачем-то заговорил со мной. Глупо делать вид, что я не понимаю, кроме меня здесь больше не с кем здороваться.
Я попятилась, отошла еще на несколько шагов. И мне не понравилось, как этот человек двинулся следом. Он продолжал смотреть, я же кроме него ничего не видела, он заполнил собой все пространство целиком.
-Немая, что ли? - закономерный вопрос, если тебе не отвечают.
Я не хотела с ним говорить. И вот это было совершенно осознано. Просто не хотела и все. Он мне не нравился, особенно тем, что пытался сократить и без того небольшое расстояние. Невольно поежилась. А затем услышала спасительное:
-Белянка! Ты чего прячешься? - Катя уже спешила ко мне, а я забыв о всякой осторожности (типа, не поворачиваться к хищникам спиной) развернулась и стараясь не бежать, пошла навстречу Кати.
-Катя - я даже не сказала, а выдохнула, оказывается, все то время, что незнакомец напирал на меня, я не дышала.
-Ой, а Вы кто? - углядев кого-то за моей спиной, смущенно спросила подруга.
Я замерла. Оглядываться не хотелось. Итак, понимала, кто стоит позади. У меня мураши по коже забегали, когда мужчина двинулся вперед и встал чуть левее от меня, его куртка почти касалась моей и я опять задержала дыхание.
-Глеб - представился мужчина.
-А я - Катя - великая сила вежливости не позволила Кати не ответить любезностью на любезность.
-А подругу твою, Катя, как звать - еще удержалась, чтобы не передернуться от его 'звать', прозвучало слишком резко.
-Белянка, ой, то есть...
-Пойдем - я сама удивилась той скрытой угрозе в голосе, которая прозвучала, стоило только понять, что Катя на полном серьезе знакомится с этим человеком.
Я не стала держат марку и обходить мужчину, просто свернула в другу сторону и тут увидела, как за нами наблюдает четыре пары глаз. Они стояли в стороне опираясь на машины - вишневую девятку и черный мерседес. Мне стало окончательно не по себе. Как-то сразу, моментально, в голове зашумело от понимания. Таких, как эти называют - бандитами и они здесь, как у себя дома.
-Так, ты не немая, неожиданно - пусть говорит, что хочет, нам надо уходить отсюда.
-А я Вас вспомнила, Вы же Митин старший брат, да? - зачем она с ним говорит? Почему не понимает того же, что и я?
-Точно, а я думаю, где тебя видел. Одноклассница, значит, моего брательника. А, что, подруга твоя тоже его одноклассница?
-Ну да, ее Софья зовут - она все-таки назвала мое имя - Сонь, ты чего по сторонам оглядываешься, увидела кого-то знакомого?
-Катя, пойдем уже, нам пора - как же я жалела сейчас, что не могу прикасаться к другим. Желание схватить Катю за руку и дать деру возрастало с каждой секундой.
-И правда, а то до темноты не успеем, а нам еще украшать - оценивающе глянула на небо подруга - Глеб, Вы не подумайте ничего такого, просто мы школу собрались украсить к празднику победы, а там столько всего надо развесить...
-Да не вопрос, хотите, подвезу? - махнул в сторону бандитов этот... бандит.
-Нет, не стоит, мы лучше прогуляемся - хоть одна дельная мысль за все время этого диалога.
-Тогда, давай провожу - только не это!
-А Вам удобно? - Катя! Зачем она с ним миндальничает?
-Конечно, не жмет же - он усмехнулся и от этого звука, мне окончательно стало не по себе.
Катя тоже хихикнула и пошла вперед, а я растеряно посмотрела ей вслед. Ничего не понимаю.
Он тоже пошел и я с непонятным мне страхом, наблюдала, как его дружки начали приближаться к нам. Повторился ритуал знакомства, на котором я предпочитала отмалчиваться. Да и зачем мне говорить? Вон, как бойко, Катя с ними общается. Мне же следует только не отставать и стараться идти подальше от этих людей.
Они говорили всю дорогу. Шутили непонятно и как-то грязно. Смотрели. Больше на Катю, но этот Глеб, я знаю, пусть и не сводила глаз с неровной дороги, он смотрел на меня и мне не нравилось, что он смотрит.
Впервые за эти годы двери школы показались мне почти родными. Я даже улыбнулась невольно и тут же нахмурилась, услышав:
-Девчонки, а хотите мы вам поможем всю эту фигню развесить? - предложил, кажется, Александр, он всю дорогу шел в ногу с Катей и больше всех шутил.
-А вас в школу пустят? - и опять, то же сомнение, как с предложением проводить. Катя сомневалась не в этих бандитах, а в их возможностях.
-Пустят! У Мишки - толкнул Александр в бок идущего рядом с ним мужчину - мать тут училкой срок мотает, то есть работает.
Катя снова хихикнула и слов протеста я от нее не услышала. Да что же с ней такое?!
Их, действительно, пустила вахтерша и даже обрадовалась появлению этих людей. Я не понимала, кто сошел с ума? Я или мир?
-Белянка, смотри, как нам повезло! Закончим в два раза быстрей - наблюдая, как мужчины надувают шары, произнесла Катя подойдя ко мне.
-А почему ты ее Белянкой называешь? - голос Глеба раздался очень близко, он был снова за моей спиной, а я боялась пошевелиться.
-Ну, так похожа же! Ты разве не читал эту сказку? - пока они нас провожали, Катя успела перейти на 'ты' с Глебом. Она вообще, вела себя крайне странно. Как будто, все они наши друзья, хотя это не так.
-Не читал. София, не расскажешь мне о чем там речь? - он исковеркал мое имя, а еще он пытался встать как можно ближе ко мне, он снял куртку и я чувствовала запах его тела. Пот, от которого меня воротило, сигаретный дым, налет от кожаной куртки и какой-то одеколон.
-Софья. Сказку надо читать, рассказ будет скучным.
Я не выдержала и рванула, чуть не сбив Катю с ног в туалет. Меня трясло. Мне хотелось мыться. Хотелось смыть с себя всю грязь сегодняшнего дня. И еще, мне очень хотелось домой.
Когда я вышла из туалета, вскрик еле удалось проглотить. Глеб стоял напротив, подперев стену спиной. Он качнулся в мою сторону, стоило мне отпустить дверь и оказаться в коридоре, один Бог знает, чего мне стоило не сбежать назад в уборную.
-Я тебе не нравлюсь, Софья - он подчеркнул мое имя и не спрашивал, а утверждал.
Я попыталась пройти мимо. Глеб перегородил путь. Он смотрел на меня, чуть наклонив голову. Я же видела, только его глаза и мне не нравилось их выражение.
-А вот ты мне нравишься Софья.
Наверное, еще минута и я бы закричала. Но, он развернулся и пошел вперед. А я обмякла, словно его взгляд отпустил меня. Чувство гадкое, но всяко лучше, чем чувствовать, как его глаза шарят по мне.
Они ушли через час, предварительно проводив нас с Катей до дома. За это время Глеб больше не пытался говорить со мной. Его друзья тоже подчеркнуто не обращали на меня внимания, отчего я была счастлива.
Уже дома, с каким-то затаенным интересом я поняла, что мне впервые за пять лет дружбы с Катей хочется с ней поругаться. И никакого чувства вины за эти мысли не испытываю...
Катя с ними подружилась, особенно с Александром, он стал ее парнем или типа того. Она даже на 9 Мая пошла с ними на парад, я же на парад взяла бабушку. Народу собралось немерено. И все равно, взгляд Глеба преследовал меня, портя праздник.
Перед годовой контрольной по алгебре ко мне на перемене подошел Митя Медведев, одноклассник и брат Глеба.
-Беляночка - позвал он, я оторвалась от учебника и посмотрела на парня - ты бы это, с братом моим не общалась и с его бандой.
Он был взволнован и неуверен. Но, искренен. Мите не хотелось разборок с братом, но он все же рискнул предупредить меня.
-Я итак не общаюсь - пожала я плечами - это у Кати непонятный к ним интерес.
Митя кивнул и пошел за свою парту. В этот раз я была уверена, что контрольную написала на четверку, в лучшем случае потому, что мысли были не о том.
Незаметно наступило первое июня. Катя все утро уговаривала меня поехать с ней на дачу к Глебу. Он со своими дружками устраивал шашлыки, а Катю без меня не отпускали. Я пыталась вразумить ее, но тщетно. Подруга зациклилась на Александре и с мукой в голосе повторяла, что на даче будет куча девиц и все они нацелятся на ее любимого. Я понимала, что она хочет поехать, но она никак не желала понять меня.
В итоге к обеду мы все еще ни до чего не договорились, и спор был прерван звонком в дверь. Открыла бабушка. Голос Глеба я узнала сразу. Он любезничал с моей бабушкой, которая держала руках охапку белых гладиолусов. Заметив меня и Катю стоящих в дверях зала, он усмехнулся.
-Софья, почему ты не сказала бабушке, что собиралась с подругой ко мне на дачу. Митька про тебя уже спрашивал, почти весь ваш класс поедет, не дело это, отбиваться от коллектива - я впервые слышала от него такую длинную фразу, да еще и обращенную ко мне.
-Потому, что я не собиралась - процедила сквозь зубы.
-Не слушайте ее, она просто побоялась, что Вы ей откажите. А у нас там очень красиво, речка рядом, воздух чистый, сосновый бор через дорогу начинается - продолжал разливаться соловьем Глеб.
-И правда, чего вам девочки в городе киснуть? Раз весь класс едет, кстати, надеюсь не с ночевкой? - забеспокоилась бабушка.
-Нет, конечно, к двенадцати всех развезем по домам. Не переживайте, я оставлю Вам номер телефона, чтобы быть на связи.
Он уговорил мою бабушку. Я не могла в это поверить. Я вообще, во все происходящее никак не могла поверить. Пока не оказалась сначала в виденной мой однажды 'девятке', а затем на той самой даче.
Стоило выйти из автомобиля и потянуло умыться. Грязная и незнакомая машина вызывала во мне откровенное отвращение.
Он солгал. Здесь не было никого из моего класса, даже Мити. Помимо, виденных мой бандитов, еще такой же наружности человек десять, и стайка, подвыпивших, непотребного вида, девиц. Катя в своем ситцевом платьице на их фоне смотрелась, как гимназистка. А я просто ощущала себя пойманной и мне от этого, было противно.
Я сидела в углу стола, который вытащили на улицу и поставили в беседки перед домом. Мне не нравилось всё и все здесь. Они пили, курили, грязно говорили и тискали девиц. Но, даже не это так сильно меня беспокоило, как то, что Глеб снова следил за мной глазами. От его взгляда было невозможно спрятаться.
Я с нетерпением ждала, когда это все закончится и можно будет поехать домой. К часам восьми Катя сказала, чтобы я не теряла ее, они с Александром уедут покататься на часок. Пораженная такой подставой, я даже не успела возразить ей. А через полчаса я с ужасом поняла, что гости Глеба разъезжаются. Мне стало страшно. Очень - очень.
Когда вдалеке стихли звуки шин последней машины я начала серьезно подумывать убежать в сосновый бор и дожидаться Катю там. Глеб уже не просто сверлил меня взглядом, он методично опрокидывал в себя стопка за стопкой водку.
Когда закончилась бутылка, он встал и даже не шатаясь обогнул стол, встал надо мной, сидящей на лавке.
-Ты не замерзла? - голос у него тоже не был пьяным.
-Не очень.
-Может, в дом пойдешь, подождешь подругу там? - он пытался проявлять заботу.
-А Вы не можете отвезти меня? - набравшись храбрости, спросила я.
-Я выпил и много. Отвезти могу только на руках в дом - усмехнулся он.
Я шутки в его голосе не услышала и оттого сама быстро встала и направилась в дом. Он шел следом. Внутри было темно, и я никак не могла отыскать выключатель. Глеб не спешил помочь. Я обернулась и подавилась воздухом потому, что уткнулась лицом в его кофту. Попыталась попятиться, но его руки не дали. Он схватил меня. Я задергалась, всем телом ощущая омерзение. А потом я почувствовала это. Его губы на своем лице. Эти липкие, влажные, пахнущие водкой и сигаретами губы целовали меня. Он целовал мое лицо.
-Пустите! Отпустите меня! Ну, пожалуйста! - понимая, что самостоятельно вырваться не могу, я принялась просить Глеба.
Он меня не слышал. Я как-то сразу поняла, что все бесполезно. Но, все равно, я брыкалась, выла, кричала, билась, дело даже не в том, что он собирался меня изнасиловать. Моя фобия открыла все грани ужаса и первобытного страха. Каждое его прикосновение ощущалось, как раскаленные спицы, которые вгоняют под ногти.
Когда я охрипла, а ему надоели поцелуи, Глеб, так и не включив свет, впрочем, ночь была лунная, отнес меня на старый диван в углу избы. Уложил, навалился сверху. Он задрал мне подол старого, серого платья, стянул хлопковые, почти детские трусишки и стал тыкать в меня свой член. У никак не получалось. Я брыкалась и хрипела. В другой ситуации, не страдай я этой гадкой фобией, наверное, сдалась бы, позволила ему сделать это с собой, а потом постаралась бы забыть, как дурной сон все случившееся. Но, сейчас с меня будто кожу живьем сдирали.
Глеб, мял меня сквозь одежду, ставил засосы на шеи, пытался целовать с языком. А мне хотелось упасть в обморок. И пусть бы делал с телом что пожелает.
-Что же ты такая сухая, Сонечка?!
И после этой фразы он смачно плюнул на ладонь, раздвинул на ощупь мои половые губы, размазал слюну и возобновил попытки. Вскоре он попал и рывками, очень больно начал продвигаться во мне. Длилось это не больше пяти минут, за которые я успела прочувствовать все грани боли. Он застонал, завыл и выкрикнул:
-София - обмяк, окончательно похоронив меня под своим телом.
Прошла минута. Другая... Я ощутила, как желудок, сделав кульбит, погнал прочь непрошенных гостей.
-Соня, ну вот и все, а ты боялась, не так уж это и больно, наверняка, крови почти не было, я бы понял... Хочешь, поплачь - он говорил все это приподнимаясь с меня, но не отпуская.
-Меня сейчас вырвет - решила я предупредить.
-Ну, не надо так, я конечно, переволновался, обещаю в следующий раз...
Напрасно он так... Я заблевала ему весь диван, коврик под ногами и даже умудрилась заляпать дощатый пол. К тому времени, как Глеб додумался включить свет, я уже рвала желчью. Остановиться не получалось. Стоило мне почувствовать его запах и блевать я начинала по новой.
Он что-то говорил, пытался подойти поближе, но стоило ему оказаться чуть ближе и рвотные позывы возобновлялись. Я вспомнила про бочку и застонала от облегчение. Даже была неблагоустроенная и помыться было негде. А вот бочка во дворе была до краев наполнена водой. Она может и грязная, как и сама бочка, но это все же лучше, чем ничего.
Шатаясь, я встала и почти побежала во двор, даже саднящая боль между ног меня не заставила сбросить скорость. Естественно, Глеб рванул за мной. В бочку я нырнула с головой. Запах исчез почти сразу, а вместе с ним и рвотные позывы. Я ощутила себя почти счастливой. Боль по всему тело медленно отступала, мышцы расслаблялись и вылазить из воды не было никакого желания, даже довольно прохладная вода и ее сомнительная чистота.
Глеб подошел и протянул ко мне руки.
-Ты больше не будешь меня трогать! - прошипела я.
-Перестань, я понимаю, что получилось не очень, но ты же с самого начала поняла, что отказов я не принимаю.
Он говорил это спокойно. А потом рывком вытащил меня из воды. Я затрепыхалась. Хватка усилилась.
-Не прекратишь выделываться - схлопочешь! Мне захотелось чего-то новенького, не было у меня таких: белобрысых и воспитанных, да еще и целок. Вот только ты уже не целка, товар - порченный. Мне шлюха с закидонами не к чему, будешь вые*бываться пущу по кругу. Знаешь, что это такое? По глазам вижу, что нет. А это значит, что кроме меня тебя трахнут, опять не поняла, поимеют все те, кто сегодня у меня на Днюхе отдыхал. Не поняла да? Подружка твоя, решила мне подарок сделать к празднику, тебя подсунула, чтобы я так сказать первым такой подарочек распечатал. И не стоит так удивляться, ее Сашок с потрахами купил. Это же так круто в девках у кого-то из наших ходить. Всегда при бабках, шмотках и уважении. Ничего, скоро сама увидишь, когда Катька твоя заявится.
Я на секунду, только на секунду представила, что кроме Глеба будут еще и содрогнулась. Он один заставил меня корчиться от отвращения, а если еще кто-то? Проще сразу в петлю. А что, это идея? Ведь он прав по сути, теперь я окончательно порченный товар. Если верить его словам даже Катя меня кинула. Только вот, я еще не понимаю, верю в это или нет? А поверив, как на такое реагировать? Может, она и поступила так, но в этом случае и моя бабушка тоже виновата, ведь это она отпустила меня неизвестно куда и неизвестно с кем.
Я так задумалась, что не сразу поняла - Глеб снова целовал меня и стаскивал мокрое платье. И я вдруг со всем доступным мне оптимизмом осознала, что второго раза я просто не выдержу. Меня заколотило.
-Досиделась! Не хватало еще простыть - Глеб не понял отчего и сделал свои выводы.
Он усадил меня на стул набросив поверх лоскутное одеяло. Я укуталась и сразу стало теплей, но оттого не менее поганей. А он вышел. Вернулся с бутылкой водки. Налил мне полный стакан и заставил выпить.
Сел напротив и опять уставился. Алкоголь ударил минут через пять. А еще через десять он уже раздвигал мне ноги, на этот раз не на диване, а в крохотной спальне на железной кровати. Я снова пыталась сопротивляться, и он сказал то, что даже фобию заставил отступить:
-Ладно, на себя тебе плевать, но о бабке своей подумай. Каково ей будет, когда она узнает, что ты мало того, что побывала подстилкой половины отбросов города, но к тому же еще и сдохла. Не смотри на меня так, пугано Софьюшка, никому свидетели в подсудных делах не нужны. И ты не исключение. Зароем и забудем. Что брыкаться расхотелось? Вот и умница.
И ничего. Я пережила. Как и появление Кати с Александром через час. Они приехали в одиннадцать. Мое платье было мокрым и потому пришлось одевать валявшийся в шкафу халат , меня чуть снова не вырвало, но я сдержалась.
-Счастливая ты, Белянка, он же теперь тебя на руках носить будет и до того смотрел как на принцессу, а теперь и подавно весь твой - я честно не хотела опускаться до нее, честно. Но, после сказанного в машине, где мы были втроем, Глеб остался на даче, мое терпение лопнуло.
-Кать, скажи, только честно, ладно - она кивнула, не задумываясь - его член и бумажки в кармане стоили меня и всех этих лет?
Я видела, как напряглась спина Александра, но он смолчал. И правильно, главным у них Глеб, может еще и обидеться на то, что Александр без спросу товар портит.
Катя так и не ответила мне и когда машина остановилась у моего дома я, открыв дверцу, повернулась к ней:
-Не парься, подружка. Что было - то прошло. Главное, ты вовремя поняла, чем можно пренебречь, а что стоит беречь.
Бабушка уже спала, я тихо открыла дверь своим ключом. Прошмыгнула в ванную и сделала то, о чем мечтала с обеда. На этот раз все было немного хуже. Меня долго тошнило, а потом взбунтовались кишки. Или меня отравили на этих шашлыках или все гораздо хуже и теперь помимо обычного отвращения я еще и питаться не смогу.
Спать легла только с рассветом. Но, уснуть не вышло. Я просто лежала. До полудня. Потом пришла бабушка и сказала, что у нас гости. Я встала, пошатнулась. Отдышалась и переодевшись в сарафан вышла к гостям. Глеб, Катя и Александр. Если с первым было более менее ясно, то зачем приперлась 'сладкая' парочка я не поняла.
-А мы тут тебя на пикник отпрашиваем - с детской непосредственностью заявила Катя.
-И как? - вяло поинтересовалась я.
-Отпускаю - засмеялась бабушка.
Знала бы, куда и зачем меня отпускает. Впрочем, я не сомневалась, зачем они все приперлись, хотели проверить, сказала я бабули что-нибудь или нет? Все же дело и правда подсудное. Вот только, я никогда не смогу преодолеть стыд, страх, боль и свои комплексы, поэтому Глеб может спать спокойно.
-Долго будешь собираться? - глянув на наручные часы, спросил Глеб.
-Я готова - смысла оттягивать неизбежно, все равно нет.
Он посмотрел на меня кивнул и попрощавшись с бабушкой вышел, Катя с Александром последовали его примеру. А я вдруг подумала... Нет, ну серьезно, после водки мне вчера было ну, не так противно. У нас с бабушкой отродясь спиртного такого градуса не водилось, хотя... В ванную я почти залетела. Достала с полочки этиловый спирт. Бутыль была полупустой, поэтому открыв воду я заполнила баночку до краев и зажмурившись выпила почти залпом. Меня замутило сразу, но я сдержалась, горло саднило, в желудке образовался пожар, но голова постепенно тупела. Вот и ладушки.
Глеб курил у машины, Кати и Александра уже след простыл. Как я и думала, хорошо хоть подготовилась заранее. Он выжидающе смотрел на меня, неужели и правда ждет выкрутасов? Так их не будет. Я, молча села в машину. Алкоголь притупляет любое отвращение, даже такое сильное. И чувствую, если он не отстанет от меня в ближайшее время, придется осваивать новое призвание - алкоголика.
-У тебя что-нибудь болит? - после того, как мы выехали со двора, спросил Глеб.
-Нет - соврала я - ты же сам говорил, что крови почти не было.
-Была. Не мало - а, мы протрезвели и узрели, ну-ну.
-Ничего, раз я до сих пор копчу небо, ты меня насмерть не проткнул - его руки напряглись на руле, нда еще одно свойство горячительного, язык развязывает.
Он ничего больше не сказал. Глеб привез меня на реку. Топить. Сделал вывод мозг. Но, это только мечты. Я еще не настолько ему надоела, чтобы убить. Да и веду я себя образцово.
-Ты есть не хочешь? - он издевается?
-Мы сюда перекусить приехали или, как ты выражаешься, трахаться? - слово мне еще вчера показалось очень емким и прямо про то, что Глеб делал со мной..
-Я с пьяными не трахаюсь - какие мы цацы.
-А я трезвой не смогу, мне противно будет, опять блевать потянет - честно призналась я.
-Ты специально выводишь меня из себя?
Я пожала плечами. Вроде ничего не сделала.
-Выходи.
Я покорно вышла из машины.
-Запомни это место, в следующий раз ты тут окажешься только в том случае, если надоешь мне. Поэтому, София это только в твоих интересах - не надоесть мне.
Он больше ничего не сказал. Да и не надо было. И так все понятно. Мы снова сели в машину. Глеб не оригинален, привез меня на дачу. Дивана там больше не было. Зато кровать стояла на прежнем месте.
-Разденешься сама?
-Ты же с пьяными не трахаешься.
-А ты почти протрезвела, не зря я бензин тратил.
Ну, я же не серьезно думала, что ничего не будет? Наверное, нет. Разделась. В голову пришла странная, но очень приятная идея. Я быстро легла на постель и широко развела бедра, чуть ли на шпагат не садясь.
-Не ожидал, что ты такая исполнительная девочка - он издевался, зло и откровенно, но я не хотела терпеть больше, чем требуется.
-Ты же этого добивался, в чем проблема? Я просто не хочу тратить больше чем надо времени- мне было стыдно, очень стыдно и противно, ощущение, будто я предлагаю себя, но вспомнив вчерашние иглы под кожей, запах пота, грязи и мускуса, не располагали к скромности.
Он смотрел на меня. Снова. Я чувствовала его взгляд, но взглядом мне не причинить боли, пусть смотрит, главное, чтобы не особо трогал. Глеб не отрывал от меня взгляда, но при этом раздевался. Я не хотела на него смотреть. Мне было не столько стыдно, сколько противно. Это тело причинило мне боль, оно осквернило меня, и смотреть на него казалось чересчур тяжело. Но, я знала, что стоит закрыть глаза, и я не сдержусь - заору. Громко, протяжно, как вчера, когда поняла, что помощи не будет.
-Не хочешь испытать удовольствие от этого... Как хочешь, мне меньше мороки.
Он сказал это так, будто я выпрашивала у него ласку, а теперь сама отказываюсь. До сих пор думает, что вчера я просто испугалась, а по сути была готова? Не может быть. Насколько надо быть идиотом, чтобы в это верить?
Все, что я почувствовала сегодня, это резкую боль в бедрах и немного в промежности. Он держал меня руками за бедра, и от его прикосновений боль сводила судорогой, а лоно просто еще не оправилось и оттого саднило. Но пытка была не долгой минут семь. Он больше не пытался обнять или поцеловать. Просто удовлетворял себя, но все равно стонал, вскрикивал и повторял:
-Соня, Соня, Сонечка, девочка...
Минут десять мы лежали. Я прислушивалась к телу. Было мерзко, но желудок не пытался выпрыгнуть из меня. Это прогресс. Глеб встал с кровати и порывшись в допотопной тумбочке извлек пачку таблеток, протянул мне.
-Держи, это противозачаточные.
-Зачем? Ы же с презервативом - подспудно я понимала зачем.
-Больше не хочу с этой резинкой. Ты чистая, я тоже, в чем проблема?
-Глеб, я тебя прошу, давай хотя бы через пару недель. Меня же, как вчера вывернет наизнанку
Я боялась опять почувствовать то же, что и вчера.
-Значит, так противно?
-Естественно!
-Какая же ты сука Сонечка.
Я даже не поняла, как таблетки снова оказались в его руках. Он достал одну и буквально впихнул ее в меня. Я закашлялась, но проглотила. Глеб усмехнулся и я не смогла остановить рвущийся наружу крик.
...Прошло больше месяца с начала летних каникул. У меня так же незаметно прошел День Ангела. Шестнадцать. Как Глеб говорит 'Сосками у нас становятся лет с двенадцати, так что тебе повезло'. Смотря, что считать везением. Наверное то, что я ему еще не надоела, все-таки умирать мне не хочется. Впрочем, узнав Глеба за этот месяц получше, я не уверена, что он будет настолько милосерден и позволит мне умереть. Неделю назад у него кончились деньги, когда они с парочкой его дружков - ублюдков играли в покер. Он поставил на кон меня. Выиграл, потому меня и не разложили на двоих. Он потом говорил, что не проиграл бы, да и проиграй он, дружки бы не стали выигрышем пользоваться. Но, я уже поняла, в его мире все иначе. А еще я поняла, что раз он так легко поставил меня на кон, значит очень скоро, я перестану окончательно его волновать. Но, вот отпустит ли он?
Кстати, до Глеба так и не дошло, что у меня фобия, он видимо, убежден, что я просто холодная вобла. Мне пришлось несладко. Я итак не отличалась пышными формами, но из-за постоянной рвоты и нежелания есть, я постепенно дурнею.
Он издевается надо мной каждый день, в любое удобное для него время. А бабушка, словно ослепла, она не видит! Я иногда на ногах стоять не могу, когда прихожу домой, но она не видит! Катя откровенно достала. Александр ее недавно бросил. Теперь, что бы быть к нему ближе, она пытается снова подружиться со мной. Мерзость какая.
Я перестала носить перчатки. Во - первых не вижу смысла, все равно Глеб хватает меня не за руки, а другие не подходят лишний раз, не то, что трогать. Вот, когда надоем, тогда - всегда, пожалуйста.
Сегодня он приехал какой-то взвинченный, злой. С Бабушкой не поздоровался. Молча забрал меня. Его дела меня не касаются, но любопытство не порок.
-Ты будешь жить здесь - мы были почти в центре города и парковались у новостройке.
-Как это? Не стану я тут жить! - он с ума сошел?
-Станешь.
И он вышел из машины.
Вынуждена заметить, что квартира оказалась выше всяческих похвал. Большая, светлая и уютная. Но, я решила стоять до конца. Все-таки возраст, бабушка и нежелание видеть его все время, весомый повод не поддаваться.
-Тебе здесь нравится, зачем упрямится? - слегка наклонив голову, он смотрел на меня. Это его любимое занятие смотреть, у меня такое чувство, что он видит на моем теле какие-то архивные и крайне интересные записи и потому никак не может прекратить рассматривать их.
-Я живу с бабушкой, мне шестнадцать и я не хочу быть очередной шлюхой, которую покупают.
-Я тебя не покупаю, ты бесплатно ноги раздвигаешь, поэтому можешь быть только очень честной... давалкой. Возраст подходящий, а бабка твоя. Неужели ты такая дура? Не понимаешь или не хочешь понимать?
-Что понимать? - я за этот месяц так привыкла к постоянным оскорблениям, что теперь чаще всего просто не обращаю внимание.
-Я позавчера притащил тебя к ней в разобранном виде, да издалека по тебе было видно, что поле пахано и перепахано, а она ни ухом, ни рылом, это что внезапная слепота?
Он говорил все это и постепенно надвигался на меня, ненавижу, когда Глеб так делает. Это у него крайняя степень бешенства. А успокаивается он всегда одинаково, разобрав, как сам выражается по полной программе, хотя Глеб считает, что я почти невинница.
-Она просто подумать не может, что ее внучка опустилась до...
Глеб сжимал кулаки и я не решилась продолжить. С него станется, еще поколотит. Нет, он никогда меня не бил, пара шлепком пониже спины, но и то в постели и обычно он пытался поцеловать места, по которым бил, но радости мне не приносило ни то, ни другое.
-Договаривала бы! До меня?! - вообще-то, я хотела сказать 'до откровенного разврата', но перечить его мыслям не решилась.
-София, это я опустился до тебя, а ты сука непокорная, только и способна, что кусать, хоть раз бы лизнула! Хоть один х*ров раз! Какая же ты тварь! Ну чего тебе не хватает, а? Шмоток? Да я тебе любые достану! А, может штукатурки этой импортной? Или, погоди, духов французских? Ну, чего ты губешки кривишь? Посмотри на меня хотя бы раз! Столько времени трахаю тебя, а ты меня, пока я сам не окликну, даже не узнаешь! Запомни уже, наконец, как я выгляжу!
И тут я, все-таки поняла. Глеб был пьян. И сильно так пьян. А еще он почему-то решил, что сможет получить от меня утешение. От меня? Он совсем дурной?
-Сука ты, Сонечка, у меня брат сегодня из дома ушел. А все из-за тебя. Так и сказал, что я козел не способный к людям по человечески относится! Сказал, что лучше в Северном на деляне лес будет рубить, чем со мной из одной миски баланду жрать!
-А знаешь, ты тоже заслужила. Не хрен мне в одиночку гноить судьбу. Сонька, я ведь сразу понял, что такая как ты не сможет без защиты. Ты же такая мелкая, хрупкая, белая... Они бы все испоганили тебя. Все до одного! Подружка - шалашовка эта твоя, она тебя только и мечтала, что подставить, аж кипятком ссалась. И мне ведь по ушам ездила, что ты стесняешься, а вообще тащишься от меня, только рада будешь, если я тебя объезжу, да не смотри ты так на меня, Катюшу бы свою так зенки вылупляла! А я ведь повелся, решил, что девочка - целочка боится в первый раз, но уж я-то смогу. А потом, когда мы одни остались, я в глаза тебе посмотрел и понял все, веришь, нет? Я от твоего брезгливого страха даже опьянеть не смог, глушил водяру и ох*евал, что она не в то место льется. А потом понял, что все равно тебя трахну, нет, не так, я тогда думал залюблю тебя и ты на меня ласково глянешь, сама руки протянешь. А ты... Нет бы, как все бабы, которых силой - поревела бы, погрозилась! Но, нет, ты блевала и стоило мне руку к тебе протянуть, только еще больше колбаситься начинала. Ты, шмара, хоть представляла, каково это? Я ведь не урод, не изврат какой, нормальный молодой мужик. А тебя наизнанку только от моего вида. А как ты в бочку с дождевой водой бросилась. Да я себя спидозным ощутил! Все нутро мне вывернула, а потом еще и не захотела брать то, что получилось. Но, это ладно, я на тебе тоже отыгрался, особенно мне понравилось первые пару раз, когда я в тебя сливаю, а ты медленно зеленеешь и трястись начинаешь. Было приятно осознавать, что тебе больно не меньше, чем мне.
А теперь касательно бабки твоей старой перечницы! Вот уж кто за тебя, честную давалку, бабло брал и не стеснялся. Да не мотай ты башкой своей глупенькой. У нее же помимо твоего рта, еще сыночек и внук имеется. Папашка твой снова бабу упустил, остался один с сынком, он уже год без работы, а жрать-то надо. Вот он у мамки и повадился брать. У старухи пенсия - кот наплакал. А тут такой подарочек! Это я про себя. Трахать тебя охота, а по статье срок мотать - неохота. Вот мы и сошлись полюбовно. Я ей по две пенсии за неделю, а она с лыбой меня встречать и за тобой следить. Чё, думаешь, я дебил какой? Не знаю, что такие, как ты вены вскрывать горазды, да в петлю лезть. Но, пока ты меня приятно удивляла, ни разу не попыталась. Вот и решил чуток поводок приспустить и хату тебе в пользование эту дать. А ты снова - здорова! И ладно бы, гордая была! Или о бабке реально заботилась! Но, нет. Ты меня видеть не желаешь, да Сонюшка? Боишься, что я чаще буду тебя навещать или того хуже соберусь пожить здесь, красавицу свою понежить. Боишься, глазенки тебя выдают.
Ладно, не о том я. Вот, смотри, что получается. Предки тебя опрокинули. Бабка, как шлюхой тобой торгует, подружка вообще, ради х*я и зелени, что угодно сделает. И кто остался? Н-И-К-О-Г-О!
Он кричал мне в лицо, а я смотрела на него и не понимала. Зачем он так и почему именно со мной? Я ведь ничего ему не сделала. А главное, что теперь? Он сделал, как хотел, я осталась одна. Ну и? Дальше-то что?
-О, вижу ты оценила перспективы. Теперь уже не так тошно меня терпеть, а? Возвращаться тебе некуда. И заботиться о тебе тоже некому. Хочешь уйти - иди. Вот только, куда? И, думаешь, уйдешь, лучше будет?!
Глеб, кажется, не понимал, я встала и пошла к двери, а он все еще кричал. Кричал, пока я дверь не открыла. На самом деле, я уже поняла, что никуда он меня не отпустит. Ему нравятся эти игры в рыцары, хотя какой из него рыцарь? Но, он продолжит играть потому, что втянулся. Ненавижу свой альбинизм! Если бы не он, Глеб никогда не заметил бы меня. И мама бы меня любила, не бросила бы папу, а он не бросил бы меня, я никогда не встретила бабу Машу и мне не пришлось бы общаться со лживой Катей. Ах, если бы, если бы, не жизнь была б, а песня (мультфильм 'Летучий Корабль').
Он рывком закрыл входную дверь. И дико скалясь, схватил меня за плечи, потащил в спальню. А я решила проверить. Так, на всякий случай. Смогу или нет, дело другое, но попробовать никто не мешает.
Стоило Глебу, нависнуть надо мной, я взмахнула руками, но не в попытке ударить или прикрыться, как он привык видеть. Я обняла его за шею. Сама. И притянула голову к своей груди. Я обняла его так, словно хотела убаюкать. Он не шевелился, только вскинул глаза на меня, а я решила думать о котенке, которого увидела как-то на улице и стала подкармливать. Мне нравился этот котенок, я его почти любила, но его задрали бездомные собаки.
-Ты же меня не бросишь? Обещаешь?
-Соня... Девочка моя, конечно, обещаю - а он оказался прав, доброе слово и собаке приятно.
Глеб не делал попытки раздеть меня или попытаться поцеловать. Он лежал на моей груди и как дурак верил, что я могу простить. Другая, попроще, простила бы. Я почти уверена. А такая, как я, нет, для меня это слишком.
Когда Глеб задремал, я схватила лапку с прикроватной тумбочки и что есть мочи огрела ей Глеба по затылку. Зубы у моего незадавшегося любовника клацнули, а тело отяжелело. Спихнув его с себя, я споро проверила все карманы у него в штанах и висящей на крючке куртке, залезла в барсетку. Воровкой я себя не чувствовала. Мной итак разменивались все, кому не лень, имею же и я право на моральную компенсацию?
Первым делом к теперь уже бывшей бабуле. Мне повезло она была у соседки. Вещи я взяла только самые необходимые. Документы. И вот я уже на автостанции. Даже не задумалась. Билет в один конец до Северного. Будь, что будет.
Самое смешное, что судьба иногда тоже может помочь. Митю мне искать не пришлось. Стоило мне сойти с автобуса, я его увидела. Правда, он теперь больше Дмитрия напоминал. Такой весь серьезный и слегка уставший.
Меня позабавило, как он потер глаза, заметив меня. Напрасно надеется, что это глюк.
-Беляночка! Это ты? Как ты тут оказалась? - я думала, он попытается меня обнять , так быстро Митя оказался рядом, я даже смирилась с этим, но он не притронулся ко мне, только улыбался уж очень радостно, а ведь в школе мы не особо общались.
-А я... Я к тебе приехала, вот - и откуда только храбрость прорезалась.
-Ну, пошли, раз ко мне - улыбнулся еще шире Митя и подхватил мой чемодан, а я услышала смешки шоферов, видимо, у Мити здесь много знакомых.
-Митя, ты не подумай ничего такого, я просто от Глеба сбежала, а еще по голове его лампой ударила и обокрала. Митя, прости меня, пожалуйста... Ты что смеешься?!
Я не сразу поняла, что бывший одноклассник трясется от еле сдерживаемого хохота. Я даже поддавшись внезапному порыву хотела его толкнуть, но Митя увернулся и скосил на меня глаза.
-Беляночка, ты чего это? Ты же терпеть не можешь, когда тебя касается что-то грязное - я так удивилась его словам, что чуть не запнулась, но Митя даже не попытался мне помочь.
-Лучше ты сама, я видел, что с тобой делает прикосновение. Только понять никак не могу, почему ты моего брата лишь по башке треснула? Я был уверен, что ты его убьешь.
-Не хилого ты обо мне мнения - присвистнула я.
-Нормального - пожал плечами Митя - я бы убил и даже не задумывался. Кстати, мы пришли.
