Буря из пепла всё нарастала и нарастала; сгущалась, покрывая серым полотном всю пустыню. В океане из серы и праха таились истории далёкого прошлого, которые уже никто не узнает: порой из-под серых дюн вырывались черные шпили и разрушенные стены. В одиноких скалах, которые одинокими островками рассыпались по пустыне, никто уже не узнает вершины древних гор, где когда-то ещё хранились нетающие ледники.

+ Пепел... Пепел Пепел+

ОН бродил по этому краю, не ведая куда. ОН вообще ничего не знал, кроме пепла. Серость окружала его повсюду. ОН ходил по пепельной пустыне, серое солнце слабо освещало ему дорогу в никуда, серые облака накрывали его пеплом, но ОН вновь вылезал и продолжал свое бессмысленное шествие.

Наконец серое окружение переменилось, впервые за долгое время. Монотонную массу разрезала свои силуэтом черная башня. Формой, походящей, а луч солнца, она вытянулась по всей высоте пространства. Ее вершина скрывалась за тёмно-серыми облаками, а основание устремлялось во впадину, темнее самой башни.

Ему периодически встречались черные башни со стенами да вершины гор, но для Него это была лишь особая разновидность пепла. ОН понял, что это вещество может пребывать в разных состояниях, находится как в низу, так и наполнять собой вершины. Ему порой казалось, что на самой вершине находилась такая же пепельная твердь, ведь небо было того же цвета что и земля, по которой он ходил.

+ Этот пепел тверже обычного+

ОН и сам себя считал особенным пеплом. В черноте и причудливости формы он не отступал от вздымающихся над дюнами развалин. Выпрямившись, он сам походил на башню, своей средней частью. От нее отходило пять отростков. Через самый верхний и самый маленький, с узкой вытянутой мордой с множеством дырочек для дыхания, он обозревал округу, на длинных внизу он передвигался. Больше всего работы выполняли средней длинны, которые располагались по середине тела. Его внешняя оболочка была твердой и холодной, когда он достаточно протирал ее, она слабо блестела на солнечном свету.

В монолитном куске мрака ОН нашел светлую щель. Проход оказался напротив светлого пепельного бархана, который был связан с башней твердой перекладиной, темного, но более теплого, оттенка серого. ОН подумал, нельзя оставлять такую примечательную вещь без внимания, таких встреч может больше и не случится. И начался его подъем, перекладина уходила вверх.

Ходьба давалась нелегко. Ширина перекладины была такой, что Ему было негде выставить обе конечности в ряд. Угол наклона становился все тупее и подъем круче. Преодолев половину пути, пришлось использовать все конечности, словно лезвие вонзятся в твердь и царапать ее чтобы сделать себе путь наверх.

Когда его сил стало не хватать он достал свое единственное орудие. Длинный и острый клинок с легкостью вонзался в материю башни. Он смог достичь входа. Из глубин рвались сильные потоки горячего воздуха, словно из пасти тяжело дышащего огромного зверя. Предмет в Его руке внезапно потеплел и начал слегка светится.

+Что это? Что? Как? +

Как только он осознал себя эта вещь была вместе с ним.

В его спину был воткнут какой-то предмет. Материал походил на тот же, из которого состояла его оболочка. Такой же твердый, холодный и тонкий. Края этого узкого вытянутого предмета были острые, в отличие от краев его оболочки, что даже эта самая оболочка резалась об него. Полоска холодного материала была крайне неровной, множество вмятин, царапин и отколов. Длинной был почти равен среднему отростку.

При любом движении тело сильно гремело. Под пластинами, как Ему самому казалось, ничего не было. По крайней мере, сквозь огромную дыру в его середине, он не мог внутри себя ничего нащупать. Можно было только слегка ощутить слабый жар, исходящий из глубин тела, куда не доставали его отростки. Он становился то более жарким, то утихал до легкого холодка. Как регулировать это, и надо ли это регулировать вообще, Он не знал.

Точно Ему было известно, как регулировать только одно. В области чуть ниже дыры порой возникало ощущение полной пустоты, даже большей чем его настоящая пустоту. Она со временем медленно нарастала, спустя какое-то время, примерно три дня, становилась мучительно невыносимой. Благо приходилось ее ощущать в такой степени всего два раза.

Впервые, когда это чувство только дало о себе знать. Прошло совсем немного времени, как Он начал осознавать себя. Знаний об окружении, и о самом себе, и сейчас не велики, но в тот час он не знал даже как стоять. Чтобы встать у него ушло пол дня. И почти сразу он ощутил внутреннюю пустоту. И Он вновь упал.

Не было сил уже что бы снова встать. Но необъяснимое желание не находится на одном месте тянуло уставшего в неведомую даль. Только отростки посередине не полностью устали, и Он стал ползти. Не зная куда и зачем, он перебирал конечностями в бессмысленном движении по однородному пространству. Недавно родившийся разум в то время уже был готов исчезнуть. Холодная пустота внутри втягивала в себя те немногочисленные проявления сознания. Из того же места вырывалась и распространялось по всему телу острая боль, словно огромная волна. Она утопила последний клочок мысли, и Он вновь погрузился в мрачную бездну.

Впереди показалось что-то. Нечто, издалека выглядевшее таким же черным комком пепла, двигалось в его сторону. Появилась цель. Неважно, что ждало Его на конце образовавшегося пути, это мог быть такой же заблудший разумный пепел, как и он, или тоже живой, но настолько охваченный пустотой и болью, что представлял бы для любого опасность похуже пепельной бури.

Он приблизился к новому существу, в его жизни не было сомнения. Перед ним остановилось чудовище, повергшее юный разум необъятному ужасу своим отвратительным и потусторонним смешением знакомых образов и форм с противоестественными и невообразимыми фантомами нездешних мировых порядков.

Общими формами тварь напоминала Его, такое же тело, только тоньше и короче, из которого в пять сторон тянулись конечности разной длинны. Ни одна не была похожа на другую. Верхний отросток сужался в начале и дугой переходил в мягкий неровный шар, покрытый, с одной стороны, большими пульсирующими отверстиями. Верхние конечности были разной длинны, на одном не было разделения на отростки поменьше в конце, в отличие от другого. Они были крайне худые и изломанные в паре мест каждая, причем места на каждой конечности не совпадали. Две нижние конечности отличались друг от друга так сильно, что одно сложно было бы принять за вторую половину двигательного аппарата живого существа. Кривой и обесформленный кусок непонятной субстанции заменял конечность нормальную. Вторая больше походила на второе туловище, переломанное тысячи раз. Оболочка монстра была мягкой и немного тёплой, то она отслаивалась от владельца, то возвращалась обратно. Поверх нее некоторые участки тела покрывала совершенно непохожая ни на один вид пепла, тонкое сеточное вещество, скрывавшее цельный облик твари.

Одно движение мигом пресекло жизнь существа. Он даже не понял, как это сделал, живая туша тут же замерла навсегда. Но то, что от нее осталось позволило Ему наконец преодолеть слабость и остаться в живых. Кто знает, сколько продлился этот путь до странной башни, но на нем попадалось достаточно странных существ. Для Него они не казались похожими, это были противные и жуткие куски субстанции, без которой, все-таки, было не прожить.

С каждым циклом в нем полнилось отвращение к этим тварям. Он их убивал, ел и шел дальше, не думая о них до следующего голода.

+Еда. Лишь убивать. Ничто. +

В коридоре стояла сильная жара. Чем дальше Он шел, тем горячее становилось и даже его стойкому телу в какой-то момент стало не комфортно. Стены начали так же испускать свечение, как и клинок. И далее все отчетливей становилось окружение.

Это не было похоже ни на что что Ему доводилось видеть за все время. Стены, сотканные из твердых куском материала непонятных форм, чернее дыры, но и испускающие свет. Многослойные поверхности переплетались в изображения. Он никогда не видел сам эти образы и предметы таких форм. Но каждый элемент рельефа словно раскаленным клеймом оставлял на его разуме больные ощущения.

+ Знакомое. Видел. Ужасно. +

Смотря на фигуру существа, подобно ему стоящее на двух конечностях и направляющее свой клинок в сторону аналогичного существа, в голове Его пробудились чувства, подобные тем, что, возможно, мог испытывать персонаж на стене. При это ощущения были такими тихими, маленькими, словно они находятся на большом расстоянии от смотрящего. Далеко-далеко позади.

В полном смятении, ОН обратил внимание на соседний барельеф. Страх накинулся на него, подобный первой пепельной буре. Было это существо или иное воплощение силы. Но его образ сохранил неистовую ярость и тьмущую опасность, что распространяется на все вокруг чудовища.

Эмоции утихли. ОН стал присматриваться. Первичный ужас быстро пропал. Вглядываясь в силуэты и разбирая картину на детали своим взглядом, ОН смог разглядеть знакомую сущность. Чудовищное пятно обрело все формы. В открывшихся глазах сквозь твердую материю виднелся страх, как у Него, когда тот впервые посмотрел на изображение.

ОН отошел назад. С новым пониманием казалось, что на месте прежней картины родилась новая. Перед ним открылась великая и великолепно ужасающая панорама, демонстрирующая круговорот энергии по всему вокруг.

ОН наконец понял, что является последней частью этого механизма. Чем дальше он шел к центру древнего сооружения, тем меньше тьмы оставалось в его голове. Достигнув величественного зала, даже после своего разрушения, не потерявшего своей красоты, в центре которого циклопическая пасть пожирала влетающий отовсюду пепел, Он все вспомнил.

+ Я. Мир. Конец. +

Когда-то этот мир населяло множество существ. Во главе его находились похожие на него, разумные и прямоходящие. Будучи глазами всего их вида, Ему повезло лицезреть мир в каждом его уголке и каждую его деталь.

ОН был героем того времени. Все росло, жило и двигалось с его помощью. Помощь Героя отделила твердь от воды, вытащила стебли из пепла и даровало разум некоторым существам.

Мироздание было полно энергии, когда-то считавшейся бесконечной. Это заблуждение воплотилось в первой жертве конфликта, дав начало тьме. Со временем, тьма накрывала собой весь мир. Энергия перетекала тысячами потоков то к одни то к другим формам, водой, растениями, плотью и ветром. Но чаще всего кровью. ОН направлял течения поддерживал стабильное существование мира. Но энергия уходила во вне.

И когда-то наступил момент конца. Откуда и как это произошло так и осталось непонятым. Но последним, чем обернулась вся энергия мира, стало пламя. Самое яркое что только было и в то же время главное орудие тьмы. Вспыхнув в стирающей все вокруг мощи, оно росло и пожирало все, что было построено, выращено и выравнено.

Мир стал таким, каким предстал перед ИМ, лишенным памяти и каким был всегда. Скорлупа из светлой и полной жизни беспечности развалилась, обнажив кучу пепла, отходов. Все вокруг когда-то вылезло из этой серой массы и понеслось в разные стороны. Но куда бы ты не бежал, все равно возвращаешься в начало. И со временем, по мере своего роста, накрываешь собой все и забываешь о истоках. Но когда расти нет сил, и ты ломаешься под собственным весом, просыпаешься с сотрясением в той же серой куче вещества.

ОН проводил эти ритуалы бесконечное множество раз. Он рождался, умирал, создавал и сам же разрушал мир. Иногда пытался напомнить себе о прошлом, но все эти попытки потонули в толще пепла. ОН, СОЗДАТЕЛЬ, ГЕРОЙ, ОТЕЦ, БОГ, будет повторять свое занятие вечно. Вновь и вновь возрождать Вселенную и ввергать ее в серую бездну.

Его длань лепит из пепла новые формы и жизни, а его клинок заставляет вспыхнуть и тлеть изжившие конструкции. И снова пришло время творить.

ОН вонзает свою меч в затвердевшую пустоту, пепел сжимается и небесное пламя окутывает теплом новорожденную вселенную. Из серых холмов прорастают корни новых миров

+ Начало. Пепел. Герой. +