Аннотация: туристы народ неприхотливый, но местами привередливый
Микрофобии
Если человек что-то не любит, это не всегда происходит вследствие особенностей биохимии или физиологии его организма, а часто из-за его психики. Если что-то не любишь - это часто маленькая фобия, тени старых страхов, которые ещё где-то прячутся в подсознании...
Обоняние и вкус у него были немного выше средних, но гурманом он не был. Мог есть, и ел все подряд. Обычную лягушку мог съесть или большую перловку запросто в сыром виде. Большая перловка - это ракушка такая, водится повсеместно в водоёмах Евразии. Мяса в её ноге грамм двадцать и по вкусу не хуже, чем у мидии, только тиной воняет. Они этих перловок в речке на илистом дне собирали и вёдрами уткам таскали. Утки так жадно и смачно их ели, что, казалось, за крылья не оттащишь...
Он мог есть все подряд - и молоко, начавшее скисать, и рыбу несвежую, и всякие домашние "недоедки", неделями "совающиеся" в холодильнике. Но с детства не любил рисовый суп и вареную свёклу...
Мать болела нечасто, но бывало, что и слегала с температурой, обычно на три дня, не больше. В первый день они доедали то, что мать наварила накануне. Потом отец кормил их колбасой и яйцами в двух видах - варёными и жареными. На третий день отец варил горячее - рисовый суп с картошкой. Они его все кое-как ели, а мать понимала, что болеть уже хватит, пора вставать...
После того, как отец перенес инфаркт, мать где-то вычитала (или услышала от кого), что свекла полезна при гипертонии, давление снижает. Свеклу она варила и натирала на тёрке. Отцу это блюдо не нравилось, и он его ел чисто символически. Свекла днями стояла в холодильнике, и обычно на третий-четвёртый день после приготовления мать раскладывала её всем по тарелкам, надо было доедать, чтобы не выкидывать этот лечебный продукт...
... В последнее время он не любил хлеб, супы, картошку, макароны и разные - прочие тяжёлые гарниры. Летом вообще не ел, зимой ещё так сяк. Наелся в свое время всего этого, когда больше есть было нечего. Жене это, естественно, не нравилось - "Я для кого варю? Мясо опять все съели, а гарнир остался". Жене он говорил, что гарнир - это то, что украшает мясное блюдо (от французского слова garni - украшенный, отделанный), а не то, что едят вместо мяса, как у нас привыкли. Жене он цитировал римскую пословицу - "Мука и крупа - еда бедняков". Жена вполне резонно отвечала - "Разбогатеешь, будешь больше зарабатывать - будешь есть одно мясо". На "одно мясо" он, конечно, не всегда зарабатывал, и у женщин всегда свои резоны - "одеть нечего", "у других то есть, у других сё, а у нас...", "у тебя дочь - думай (в смысле не о мясе, а о том, как обеспечить её будущее)".
Ещё он не любил горький шоколад, разное сухое тесто (печенья, чипсы, крекеры, хлопья и всё такое) и спортивную одежду с фирменными нашивками ("лэйблами"). Когда новые тренировочные штаны покупал, эти "блямбы" старался сразу спороть. И виноваты тут были ... психологи.
Психологов он не любил. Хотя и среди них попадались и настоящие специалисты, и просто хорошие люди, которые болели душой за тех, с кем работали. Про психологов он думал так.
Раньше народу "мозги запудривала" в основном церковь. Попы примиряли народ с властью и с безысходностью его жизни ("вся власть от бога", "Христос терпел и нам велел", "ударили по правой щеке - подставь левую"). Попы обещали смирившимся и покорившимся вечное блаженство... потом, после смерти. Попы выслушивали покаяния о совершённых грехах и потом эти грехи отпускали (интересно кто им это право дал, прощать или не прощать ведь могут только те, по отношению к кому совершено зло?). Попы вбивали в голову народу простую мораль рабов - "не укради, не убий, не возжелай жены ближнего своего" и т.д. Но всё это можно было делать тем, кто народом правил, очевидно, в виде компенсации за тяжелый управленческий труд.
Потом народ перестал верить в богов. Зачем им верить и надеяться на них, если в этом мире не видно добрых дел высшей силы, а только равнодушие, жестокость и зло. И функции церкви взяли на себя реклама, журналисты и психологи.
Реклама обещала народу чудеса. Потри подмышки новым дезодорантом - и из Золушки превратишься в Принцессу. Съешь шоколадный батончик - и круто разберёшься с врагами и решишь все проблемы. А если ещё и зубы ТОЙ пастой почистишь, или ТЕМ порошком постираешь - вообще будешь вечно молодым и счастливым...
Журналисты, те были поумнее. Использовали для промывания народных мозгов метод контрастного психического душа. Сначала пугали народ (убийцами, маньяками, террористами, природными и техногенными катаклизмами и прочей "чернухой"), а потом говорили, как вокруг всё хорошо. И власть у нас хорошая, и экономика развивается, и народ всё лучше и лучше и живет и сам становится... Ясно, что людям при такой методике думать некогда. Какие мысли, одни только чувства - если по 100 раз на день тебя окунают то в страх, то в восторг, то в надежду, то в уныние и отчаяние. А чувствами, как известно, управлять легче...
Умнее всех прочих "наследников церкви" были, конечно, психологи. Незаметно, ненавязчиво, но постоянно и твёрдо они вдалбливали людям в голову простые мысли - "Ты, человек, не можешь изменить прошлое. И не можешь изменить этот паршивый, долбанный мир, который враждебен тебе. Поэтому, чтобы быть счастливым, ты сам должен измениться, провести внутри себя "ревизию" (а если надо и "перестройку" и "революцию"). С чем-то просто смириться, на что-то посмотреть по-другому, но, в первую очередь, должен измениться именно ты. А потом в будущем, ты, может быть, будешь счастливым..."
Он рабскую идеологию (идеологию рабов, для рабов и для тех, кто ими правит) не признавал ни в каких, даже в самых "прогрессивных" формах. Поэтому не любил ни попов, ни рекламу, ни журналистов, ни психологов...
Про психологов в молодости он только в книжках и журналах читал, а первый раз воочию увидел в армии. В армии психологи были полупрофессиональные - замполиты, и смотреть на них было противно - на то, как они разговаривали с подчинёнными-солдатами и общались с офицерами, на всю их показуху, ложь и гниль. Везде, конечно, бывают исключения, но большинство было именно таким, наверное, потому что в замполиты шли, чтобы служить с наименьшими затратами (здоровья, сил и нервов), но с наибольшей выгодой (всё у тебя под контролем, про всех всё знаешь, но ни за что сам конкретно не отвечаешь). Он и о кадровых военных был не особо высокого мнения. Понятно, что нормальный мужик в армию на 25-35 лет добровольно не пойдёт. Армия - почти та же самая тюрьма, где у тебя нет никакого выбора и никакой свободы, а всё под командой и строем. Но многим это нравилось. Зачем работать на заводе (или в селе), зачем 5-6 лет напрягать и "сушить" мозги, получая высшее образование, а потом всю жизнь "тянуть лямку" рядового инженера или врача. Можно 4 года проходить строем в военном училище, а потом служи и радуйся. Государство накормит, оденет, жильё и все положенные льготы сразу предоставит. И жалованье не маленькое (не меньше инженерской зарплаты) и за границей можно лет 5-10 пожить за государственный счёт. И главное - ни думать, ни напрягаться не надо, только отмашку делай - "есть", "так точно", и через 2 года - ещё одна звёздочка на плечи, а через 3 - ещё одна...
В армии он встретился и с профессионалами.
В армии любимая команда у всех - солдат и офицеров была та, которая в конце вечерней поверки (почти как в тюрьме, там - "вечерняя проверка") звучала - "Полк (батальон, рота)! Равняйсь! Смирно! Вольно. Разойдись". В этот раз начштаба её ещё немного дополнил - "Командиры взводов и рот - ко мне!". Их построили в колонну по два, развернули направо и дали команда "В актовый зал - шагом марш!". В актовом зале им представили майора из штаба округа, который им объяснил, что в округе идет аттестация молодых офицеров, и один из этапов этой аттестации - тестирование, а попросту говоря, краткий ответ в письменном виде на простые вопросы (это он потому так объяснял, что половина из них и слова такого не слышала - "тестирование"). Да и отвечать, в общем-то, не надо, - объяснял дальше майор, - просто ставить "галочки" или крестики напротив того ответа, который ты считаешь правильным. Надо только на каждом листе не забыть подписать свою фамилию, звание и должность. Листы бумаги с тестами им раздала симпатичная сержант (ша), очевидно сопровождавшая майора (у них в части такой не было).
Тесты он сдал минут через 8, когда другие только отвели взгляд от сержантши и только начали морщить лбы. Тесты были простенькие, что-то среднее между "айкью" и "Моральным кодексом" из научного коммунизма (была такая дисциплина в вузах в то время, даже госэкзамен сдавали). Правда, была и парочка специальных психологических штучек - "двойная сетка" и "вентерная ловушка". Майор посмотрел на него удивлённо, спросил - "Всё?". Он ответил - "Так точно. Разрешите идти?" - "Идите". Тесты на самом деле были лёгкие, и думать над ними не хотелось. Час назад он сменился из суточного наряда, и хотелось снять сапоги и портупею, расстегнуть воротничок, упасть на койку, покурить лёжа, а потом не спеша и со вкусом попить чаю...
Наутро их снова вывели из общего строя, но уже не всех, а пофамильно, примерно пятую часть тех, кто писал тесты (наверно, ночью майор с сержантом над их тестами поработали). И замполит объявил им, что сегодня специально для них и их гостей из округа будет военно-спортивный праздник - сдача нормативов по физподготовке и военно-прикладным видам спорта.
Стрелял он не очень (трудно стрелять хорошо, если до этого только два раза практиковался). Остальное всё сдал не хуже других, а кросс даже первый пробежал...
Он уже об этом почти забыл, но через месяц его вызвал начальник штаба и сказал, что он едет в командировку в штаб округа. "Зачем?" - "Там объяснят"...
Холодная война вроде бы уже заканчивалась, но высшие военные умы не теряли бдительности. И время от времени в эти умы приходили такие мысли - а что будет, если "завтра снова грянет гром, небо вспыхнет огнём"? И высшие умы давали указания менее высшим, а те - ещё ниже, и начинали составляться сценарии и планы, разрабатываться методики, проводиться тренировки. В один из таких сценариев он и попал. В их группе сначала было пятнадцать человек, а в конце - трое (и почему-то остались не кадровые офицеры, а такие как он "двухгодичники" с инженерным образованием - то ли "айкью" у них выше был, то ли "Моральный кодекс" лучше знали).
Два месяца их обвешивали датчиками, тестировали, тренировали, учили, экзаменовали. Потом переодели в фирменные спортивные костюмы и посадили на поезд. Потом они пожили три дня на турбазе, изучая наизусть карты, легенду и задание. Потом им выдали на троих - две удочки, один перочинный нож, шесть плиток горького шоколада, три пачки печенья и они пошли... Вернулись они через две недели. Потом их снова тестировали, обвешивали датчиками и экзаменовали...
Из командировки он вернулся через три месяца и с тех пор не любил горький шоколад, разное сухое тесто и спортивную одежду с фирменными нашивками...