Аннотация: Глава Четвертая, в которой вы познакомитесь с миссис Ловетт и узнаете чем были так хороши её пирожки
ЖЕМЧУЖНАЯ НИТЬ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПЕКАРНЯ НА БЕЛЛ-ЯРДЕ
Слушайте! церковь Святого Дунстана радостно возвещает двенадцать часов пополудни, и едва только эти звуки разносятся эхом по окрестностям, едва только часы Линкольнс-Инн¹ начинают бить в один и тот же час, как Белл-Ярд, Темпл-бар, становятся ареной суматохи.
Что за топот ног, что за смех и разговоры, что за толкотня, за право быть первым; и какое огромное количество маневров используют некоторые из толпы, чтобы отдалить других!
И в основном из Линкольнс-Инн пришел этот люд, и стар и млад, но, безусловно, большинство из них, пришли пошуметь и побороться, хотя из соседних юридических учреждений также прибыло немало; Храмовый квартал также внес свой вклад в их число, даже из более отдаленного Грей-Инн прибыло довольно много народу.
Теперь Белл-Ярд почти задыхался от наплыва людей, и посторонний человек стал бы гадать, в чем дело, и, скорее всего, стоял бы в дверном проеме,ожидая пока не утихнет суматоха.
Что же случилось, пожар? Драка? Или что-нибудь еще достаточно тревожное и необычайное, чтобы довести младших юристов до такого безумия? Нет, ни то, ни другое, и нет никакой серьезной причины для этой беготни и суматохи, которая, коли была бы намеренно организована каким-нибудь умным пронырой, могла бы служить его корыстным интересам. Нет, причина этой толкотни было вовсе не любопытство. Напротив, это было удовольствие чисто физического характера, и вся эта беготня, вся эта суматоха, все эти толчки, толчки, смех и крики - все это для того, чтобы посмотреть, кто первым доберется до лавки Ловетт.
На левой стороне Белл-Ярда, узкой улочки, идущей вниз от Кэри-стрит, был в описываемое нами время, один из самых знаменитых магазинов по продаже пирожков с телятиной и свининой, которые когда-либо знал Лондон. Высшие и низшие сословия, богатые и бедные забегали в него; слава о нем распространилась вдаль и вширь; и именно потому, что первая партия этих пиржков прибыла в полдень, юристы так спешили их раздобыть.
Их слава распространилась даже на большие расстояния, и многие люди приносили их в предместья, чтобы доставить удовольствие друзьям и родственникам, живущим там. И не зря ведь они заслужили свою репутацию, эти вкуснейшие пирожки! Их вкус, был непревзойденным и мало что могло сравниться с ним; тесто было самой тонкой структуры и пропитано ароматом восхитительной подливки, вкус которой не поддается описанию. Маленькие кусочки мяса, в начинке были так нежны, а жир и филе так искусно перемешаны, что съев один пирожок Ловетт, было невозможно не съесть ещё один, так что многие люди, приходившие перекусить, оставались обедать, тратя, может быть, больше часа драгоценного времени и подвергая опасности тем самым - хотя, знает, может быть, наоборот? - успех какого-то судебного иска.
Прилавок в лавке Ловетт был сделан в форме подковы, и у молодых людей из Храмового квартала и Линкольнс-Инн был обычай усаживаться в ряд по краям, пока они ели вкусные пирожоки и весело болтали о том о сем.
Многие встречи на этот вечер были назначены в лавке Ловетт, и многие сплетни были там впервые распространены. Грохот языков был оглушительным. Звонкий смех мальчика, который четверть часа, проведенного у Ловетт, считал самым веселым из всех двадцати четырех, весело смешивался с более бурным весельем его старших товарищей. С какой же быстротой исчезли пирожки!
Их приносили на больших подносах, на каждом из которых было около сотни, и с этих подносов они так быстро попадали в рот посетителям миссис Ловетт, что это выглядело как настоящее волшебство.
И вот теперь мы раскрыли какую-то часть тайны. За прилавком находилась сама госпожа Ловетт; но, вероятно, наш читатель догадывался об этом, ибо только женская рука и эта пышногрудая, молодая и красивая женщина могли отважиться на приготовление этих пирожков. Да, миссис Ловетт была именно такой, и каждый влюбленный юный отпрыск закона, поглощая свой пирожок, тешил себя мыслью, что очаровательная миссис Ловетт испекла этот пирожок специально для него и что судьба или провидение отдали пирожок в его руки.
И удивительно было видеть, с какой непредвзятостью и с каким тактом прекрасная кондитерша одаривала улыбками своих поклонников, так что никто не мог сказать, что им пренебрегают, и в то же время, никто не мог сказать, что ему отдают предпочтение.
Это было приятно, но в то же время сердило всех, кроме миссис Ловетт, в пользу которой это вызывало некое возбуждение, которое необычайно хорошо окупалось, потому что некоторые молодые люди думали, что тот, кто съест больше пирожков, скорее всего получит наибольшее количество улыбок от дамы.
Действуя в соответствии с этим предположением, некоторые из ее более восторженных поклонников продолжали поглощать пирожки, пока их животы чуть не лопались. Но были и другие, более философского склада ума, которые ходили только за пирожками и ни на йоту не были заинтересованы в миссис Ловетт
Они утверждали, что ее улыбка была холодной и неприятной, она была лишь на ее губах, но не в ее сердце-что это была застывшая улыбка балерины, одно из самых неестественных вещей на свете.
Но были и такие, кто шел ещё дальше, и хотя они признавали превосходство пирожков и каждый день ходили их отведать, они клялись, что у миссис Ловетт весьма зловещий вид, и что они видят, как поверхностны ее речи, и что в ее глазах таится "дьявол", который, если его разбудить, будет способен натворить чего-то серьезного, и его не так легко будет снова усмирить.
К пяти минутам двенадцатого прилавок миссис Ловетт был полон, и ароматный пар от горячих пирожков душистыми облачками выходил на Белл-Ярд, обнюхиваемый многими проходившими мимо беднягами, у которых не хватало средств отведать их вместе с толпой, пожиравшей лакомые пирожки в лавке.
- Ну, Тобиас Рэгг, - сказал молодой человек с набитым ртом, - где ты пропадал с тех пор, как уехал от мистера Сноу в Пейпер-Билдингс«? Я не видел тебя уже несколько дней.
- Просто, - сказал Тобиас, - я нашел свой путь; вместо того чтобы быть адвокатом и помогать набривать клиентов, я теперь буду брить адвокатов. Свинину за два пенса, пожалуйста, миссис Ловетт. Ах! кто же согласился бы стать императором, если бы он не мог бы есть эти пирожки?- а, мастер Клифт?
- Ну, они хороши; конечно, это всем известно, Тобиас; но ты хочешь сказать, что собираешься стать цирюльником?
- Да, я теперь со Суини Тоддом, парикмахером с Флотской, недалеко от церкви Святого Дунстана.
- Неужели! Что ж, сегодня вечерком я иду на гулянки, заскочу к вам, приоденусь, побреюсь и буду покровительствовать твоему Хозяину.
Тобиас приблизил губы к самому уху молодого адвоката и испуганным шепотом произнес единственное слово: "Нет".
- Нет? Это почему ещё?
Тобиас ничего не ответил и, бросив на стол два пенса, выскочил из лавки так быстро, как только мог. Он должен был только послать сообщение от Суини Тодда, но, услышав, как часы пробили двенадцать, а на дне его кармана лежали две монетки по пенни, не мог удержаться от того, чтобы не забежать к Ловетт и не превратить их в пирожок со свининой.
- Странно!- подумал молодой адвокат. -Я просто нарочно заскочу к Суини Тодду и спрошу Тобиаса, что он имел в виду. Я совсем забыл, пока он был здесь, спросить его, что это за бунт из-за собаки у двери Тодда.
- Телятину!- сказал молодой человек, врываясь в комнату. - телятину за два пенса, миссис Ловетт.- Когда он получил желаемое, то с жадностью проглотил, а потом, заметив знакомого в лавке, шепнул ему:
- Я больше не могу этого выносить. Я должен зарезать спектакльщика, Джоанна неверна, и я не знаю, что делать
- Съешь ещё пирожок!
- Но что такое пирожок для Джоанны Оукли? Ты же знаешь, Дилки, что я ходил туда только для того, чтобы быть рядом с чаровницей. Будь прокляты ставни и очки! Она любит другого, а я отчаянный человек! Мне хотелось бы совершить какой-нибудь ужасный и отчаянный поступок. О, Джоанна, Джоанна! вы довели меня до ручки, как говорится,-я возьму еще телятины, если позволите, Миссис Ловетт.
- Ну, я хотел узнать, как ты поживаешь, - сказал его друг Дилки, - и хотел бы навестить тебя
- О! все было хорошо-сначала все было хорошо; она улыбнулась мне.
- А ты уверен, что она смеялась не над тобой?
- Простите, мистер Дилки?
- Я говорю, ты уверен, что, вместо того, чтобы улыбнуться тебе, оне не смеялась над тобой?
- Уверен ли я? Вы хотите оскорбить меня, мистер Дилки? Вы - при всем уважении - смердящий пёс.
- Очень хорошо; теперь я убежден, что девушка немного повеселилась над тобой.- Разве ты не знаешь, Сэм, что ты так высоко задираешь свой нос, что что сам чуть не падаешь. Как, по-твоему, может девушка моложе сорока пяти лет тратить на тебя лишнее слово? Имей в виду, я говорю это не для того, чтобы тебя обидеть.
Сэм бросил на него пронзительный взгляд и, вероятно, попытался бы совершить какой-нибудь отчаянный поступок в пекарне, если бы в эту минуту не встретился взглядом с миссис Ловетт и не увидел по выражению лица этой дамы, что любое проявление бунта будет быстро подавлено, поэтому он тотчас же бросился прочь, чтобы унести свои печали и горечь куда-нибудь ещё.
Только между двенадцатью и часом дня в пирожковую лавку пришел такой огромный наплыв посетителей, потому что, хотя там был хороший поток покупателей весь день и деньги поступали с утра до ночи, именно в этот час главным образом происходило большое потребление пирожков.
Тобиас знал по опыту, что Суини Тодд прекрасно знал время, которое требовалось, чтобы добраться до разных мест, и, соответственно, поскольку он потратил некоторую часть времени, этого самого ценного из всех товаров у миссис Ловетт, он прибыл совершенно запыхавшийся в лавку своего хозяина.
Там сидел таинственный пес со шляпой, и Тобиас на мгновение задержался, чтобы поговорить с ним. Собаки - великие физиогномисты; и когда создание посмотрело в лицо Тобиаса, оно, казалось, пришло к благоприятному заключению относительно него, потому что он поддался ласке
- Бедняга!- сказал Тобиас. - Хотел бы я знать, что сталось с твоим хозяином, но я дрожал, как осиновый лист, когда проснулся прошлой ночью и задал себе этот вопрос. Но ты не умрешь с голоду, если я смогу помочь тебе. У меня не так много для себя, но тебе я могу дать немного..
Говоря это, Тобиас достал из кармана не очень соблазнительное холодное мясо, предназначенное для его собственного обеда, и завернул его в не самую чистую ткань. Он дал кусочек собаке, которая взяла его с удрученным видом, а затем снова присела на корточки у двери Суини Тодда.
Как раз в тот момент, когда Тобиас собирался войти в магазин, ему показалось, что он услышал изнутри странный визгливый звук. Повинуясь минутному порыву, он отступил на шаг или два, а затем, повинуясь какому-то другому порыву, бросился вперед и вошел в лавку.
Первое, что бросилось ему в глаза, лежа на боковом столике, была шляпа, на которой лежала красивая трость с золотым набалдашником
Кресло, в котором обычно сидели клиенты, чтобы побриться, было пусто, и лицо Суини Тодда только что появилось в магазине из задней гостиной с самым странным и отвратительным выражением.
-Ну, Тобиас, - сказал он, подходя ближе и потирая свои огромные руки, - Ну, Тобиас! Все таки, ты не смог устоять перед пирожком?
Откуда он знает?- подумал Тобиас. - Да, сэр, я был в пирожковой, но не задержался там ни на минуту.
- Послушай, Тобиас! Единственное, что я могу извинить за задержку с поручением, - если ты отвлекёшься на то, чтобы купить один из пирожков миссис Ловетт; на это я могу просмотреть сквозь пальцы, так что не волнуйся больше об этом. Разве они не восхитительны, Тобиас?
- Да, сэр, но какой-то джентльмен, кажется, забыл свою шляпу и трость..
- Да, - сказал Суини Тодд, - забыл. - и, подняв палку, он нанес Тобиасу такой удар, что тот рухнул на землю. - Урок Второй Тобиасу Рэггу, который учит его не делать замечаний о том, что его не касается. Ты можешь думать, что хочешь, Тобиас Рэгг, но ты должен говорить только то, что нравится мне.
- Я этого не вынесу, - закричал мальчик, - я не потерплю, чтобы меня здесь колотили.
- Не потерпишь?! Не забывай про свою мать.
Ты говоришь, что имеешь власть над моей матерью; но я не знаю, в чем она, и не могу и не хочу верить этому; я сбегу от тебя и, что бы ни случилось, уйду в море или куда угодно, лишь бы не оставаться тут.
- Ой-ли? Неужели ты правда это сделаешь, а? Тогда, Тобиас, мы с тобой должны договориться кое о чем. Я скажу тебе, какую власть имею над твоей матерью, и тогда, возможно, ты будешь удовлетворен. Прошлой зимой, когда морозы продолжались восемнадцать недель, а вы с матерью умирали с голоду, ее наняли убирать покои мистера Кинга в Храмовом, бессердечного, сурового человека, который никогда в жизни ничего не прощал и никогда не простит.
- Я помню, - сказал Тобиас, - мы умирали с голоду и задолжали целую гинею за квартиру, но мама взяла ее взаймы и заплатила, а потом устроилась туда, где сейчас работает..
- А, это ты так думаешь. Арендная плата была уплочена; но, Тобиас, мой мальчик, скажу тебе на ушко - твоя мать взяла серебряный подсвечник из покоев мистера Кинга, чтобы заплатить за него. Я это знаю. Я могу это доказать. Подумай об этом, Тобиас, и будь осторожен
- Сжальтесь над нами, - сказал мальчик, - они отнимут у нее жизнь!
-Ее жизнь! - да, конечно, они повесят ее, - закричал Суини Тодд, - они повесят ее ... повесят, говорю тебе; а теперь имей в виду, если ты заставишь меня каким-нибудь своим поведением рассказать об этом, станешь своей матери палачем. Я лучше пойду и сразу стану заместителем палача, и вырублю ее.
-Какой ужас!
- О, тебе это не нравится? Неужели это вас не устраивает, мастер Тобиас? Тогда будь осторожен, и тебе будет нечего бояться. Не заставляй меня применять силу, но если вынудишь, то сдерживаться не стану.
- Я ничего не скажу-ничего не подумаю.
- Эт хорошо, а теперь иди и положи эту шляпу и палку вон в тот шкаф. Я ненадолго отлучусь, а если кто-нибудь придет, скажите, что я на вызове, и я вернусь не раньше, чем через час, а может быть, и дольше, и позаботьтесь хорошенько о лавке.
-Суини Тодд снял фартук и надел необъятное пальто с огромными лацканами, а затем, нахлобучив на голову треуголку и бросив на Тобиаса странный испепеляющий взгляд, вышел на улицу.
Мистера Гранта.
Конец Четвертой Главы
Перевод Юргена Каца
[1] Линкольн-Инн и Грейс-Инн - одни из древнейших и влиятельнейших адвокатских корпораций. Court-Inn [букв. Судебная гостиница] - одна из форм самоорганизации адвокатов и мировых судей в Англии. Были узаконены по постановлению Великой Хартии Вольностей при Иоане Безземельным.
[2] Пейпер-Билдингс - (на английском - Paper Building; букв. Бумажные домики) - квартал Лондона, расположенный во внутреннем Темпле (район города, Храмовый квартал)