Кац Юрген Дмитриевич. Жемчужная нить; глава третья: Пропавший без вести

ЖЕМЧУЖНАЯ НИТЬ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОПАВШИЙ БЕЗ ВЕСТИ.

Ранняя утренняя заря блестела на мачтах, снастях и парусах флотилии судов, пришвартованных у Ширнесса.

Экипажи пробуждались от ночного отдыха и выходили на палубы судов, на которых только что сменилась ночная вахта.

Линкор, конвоировавший торговую флотилию, шедшую через Ла-Манш, выстрелил из пушки, когда первые лучи утреннего солнца упали на его сужающиеся мачты. Затем с батареи, находившейся поблизости, донесся еще один грохочущий звук, и на него откликнулся другой, более отдаленный, а затем еще один, пока вся цепь батарей, опоясывавшая побережье, ибо время было военное, не возвестила о наступлении нового дня.

В тишине раннего утра эта череда залпов произвела грандиозное впечатление; и когда звуки последних залпов затихли, вдруг, как гром среди ясного неба, на борту военного корабля был отдан приказ, и через мгновение мачты и снасти будто ожили, и по ним в разных направлениях начали карабкаться люди. Затем, как по волшебству, или как будто корабль сам был живым существом и обладал крыльями, которые по простому побуждению желания он мог расправить во всю ширь, затрепетали парусиновые полотнища, поражавшие воображение своими размерами. И когда они поймали на себе утренний свет, и корабль, тронулся, движимый легким бризом, поднявшимся с берега, он действительно выглядел так, как будто он

" Ходил по водам, как живой".

Команды торговых судов стояли на палубах своих кораблей, глядя вслед военному линкору, отправляющемуся выполнять новое задание, подобное тому, что он только что выполнил, защищая отечественную торговлю.

Когда он проходил мимо одного судна, которое было фактически спасено от врага, команда, спасенная из иностранного плена, радостно приветствовала его.

Не хватало только такого импульса, как этот, и после него, все торговые суда, мимо которых проходил линкор, подхватили радостный крик, и команда огромного судна не замедлила ответить, ибо три оглушительных возгласа - такие, которые часто вселяли ужас в сердца врагов Англии, - прозвучали им в ответ и донеслись эхом до берега.

Это было величественное и восхитительное зрелище - зрелище, которым никто не может насладиться так, как англичанин, - вид этого судна, так гордо бороздящего водную гладь. Мы говорим, что никто, кроме англичанина, не может наслаждаться этим, потому что все другие нации, пытавшиеся добиться великого морского владычества, потерпели при этом колоссальные поражения и оставили нас хозяевами морей, каковыми мы и будем всегда.

Этого было вполне достаточно, чтобы разбудить экипажи всех судов, и над поручнем одного из них, крупного торгового судна, которое торговало в индийских морях, склонились два человека. Один из них был капитаном судна, а другой - пассажиром, который собирался отплыть сегодня утром. Они были увлечены серьезным разговором, и капитан, прикрыв глаза рукой и глядя на поверхность реки, сказал в ответ на какое-то замечание своего спутника: --

- Я отчалю, как только лейтенант Торнхилл поднимется на борт; я называю его лейтенантом, хотя и не имею на это права, потому что он занимал это звание на королевской службе, но когда он был совсем молодым человеком, он был уволен из-за дуэли со старшим офицером.

- Служба потеряла хорошего офицера, - ответил ему второй.

- В самом деле, я не знал более храброго человека и лучшего офицера, чем он; но вы видите, что у них есть определенные правила на службе, и все приносится в жертву, ради их беспрекословного соблюдения. Я не могу понять, что его удерживает; он сошел на берег вчера вечером и сказал, что подъедет к Храмовым ступеням, потому что хочет навестить кого-то у берега, а потом он поедет в город, чтобы сделать какое-то свое дело, и это дело, видите ли, тянет его сюда.

-Он идет! - крикнул его собеседник. - Не теряйте терпения, вы увидите его через пару минут.

- Что заставляет вас так считать?

- Потому что я вижу его пса - вон он, видите, плывет по воде и направляется к кораблю.

- Быть не может... конечно, я вижу собаку, но Торнхилла я не вижу, да и лодки поблизости нет. Я не знаю, что делать. Знаете ли, мой разум опасается, что что-то случилось не так? Собака, похоже, устала. Кто-нибудь, протяните руку помощи псу Мистера Торнхилла. Да ведь у него во рту шляпа!

Пес направился к кораблю, но без помощи матросов, среди которых он был большим любимцем, он, конечно, не смог бы взобраться на борт; и когда он достиг палубы, то опустился на нее в полном изнеможении, все еще держа шляпу в зубах.

Пока животное, тяжело дыша, лежало на палубе, матросы с изумлением переглядывались, и все они были едины во мнении, что с мистером Торнхиллом, несомненно, случилось что-то очень страшное.

- Я боюсь, - сказал капитан, - того, что могло произойти. Что же это может значить? Это шляпа Торнхилла, а вот и Гектор. Дайте собаке немного мяса и чего нибудь попить - она выглядит совершенно истощенной.

Пес без аппетита съел немного еды, что ему подали; потом, снова схватив шляпу в рот, он остановился у борта корабля и жалобно завыл; потом он на минуту отложил шляпу и, подойдя к капитану, потянул его за полу сюртука.

-Вы понимаете, - сказал капитан пассажиру, - с Торнхиллом что-то случилось, я бьюсь об заклад. Вы видите, что пес хочет заставить меня последовать за ним, чтобы узнать, в чем дело.

- Вы считаете? Если это действительно послание, то не стоит пренебрегать им. И если вы последуете за собакой, то и я с вами. Может быть, все хуже, чем мы думаем, и, если это так, то мы не должны оставлять мистера Торнхилла в нужде, когда можем помочь ему, особливо, если учесть, какую большую помощь он нам оказал. Посмотрите, как беспокоится бедное животное.

Капитан приказал немедленно спустить на воду шлюпку с четырьмя крепкими гребцами. Затем он вскочил в нее, сопровождаемый пассажиром, полковником Джеффри из индийской армии. И пес тотчас же последовал за ними, выказывая всем своим видом большое удовольствие от предпринятой ими экспедиции. Собака, по-видимому, не желая расставаться со шляпой, взяла ее с собой.

Капитан отдал приказ плыть вверх по реке к Храмовым ступеням, куда хозяин Гектора выразил свое намерение отправиться, и когда верное животное увидело, в каком направлении они плывут, он улегся на дно лодки совершенно двольный и предался отдыху, в котором он, очевидно, так нуждался.

Нельзя было бы сказать, что полковник Джеффри предполагал, что произошло что-то очень серьезное. На самом деле, посовещавшись, они решили, что, вероятно, Торнхилл, обладающей импульсивной натурой, которую они очень хорошо знали, вмешался в какую-то уличную распрю, и вследствие этого попал под арест гражданской власти.

- Очевидно, - сказал капитан, - хозяин Гектора счел это очень серьезным делом и, обнаружив, что хозяин оставил его, пес отправился к нам, что было, конечно, самым благоразумным, что он мог сделать. И я нисколько не удивлюсь, если он отведет нас к двери какой-нибудь сторожки, где мы найдем нашего друга в достаточном уюте.

Прилив был на исходе, и то, что Торнхилл не вернулся к судну раньше, удивило капитана. Однако они быстро поднялись, и так как в этот час на реке не было ничего, что могло бы помешать их движению, а Темза в то время не была проходом для маленьких вонючих пароходиков, то вскоре они достигли древних Храмовых ступеней.

Пес, который до сих пор, казалось, спал, вдруг вскочил и, снова схватив шляпу в рот, бросился на берег, а за ним по пятам следовали капитан и полковник.

Он повел их через Храмовый квартал очень стремительно, следуя, с поразительной точностью, тем же путем, которым его хозяин шел к входу в храм, на Флотской, напротив Канцлерской улицы. Бросившись через дорогу, он с тихим рычанием остановился у лавки Суини Тодда - поступок, который очень удивил всех, следовавших за ним, что заставило их остановиться, чтобы посовещаться, прежде чем двинуться дальше. В то время как это происходило, Тодд внезапно открыл дверь и нацелился ударить пса железным прутом, но тот ловко уклонился от удара, и, если бы дверь вдруг не закрылась, он заставил бы Суини Тодда пожалеть о своем вмешательстве.

- Мы должны разобраться, - сказал капитан. - Похоже, между этим человеком и собакой существует взаимная неприязнь.

Они оба попытались войти в парикмахерскую, но она была заперта изнутри, и после неоднократных стуков Тодд позвал их, сказав:

- Я не открою дверь, пока там находится этот пес. Он или сошел с ума или затаил на меня злобу - я не знаю, у него на уме, но то, что что-то недоброе, знаю точно.

-Я ручаюсь, - сказал капитан, - что собака не причинит вам никакого вреда, но прошу вас открыть дверь, потому что мы собираемся войти и войдем в любом случае.

-Я поверю вашему обещанию, - сказал Суини Тодд, - но имейте в виду, вы его держите покрепче, иначе я буду защищаться и не гарантирую, что пес это переживет.

Капитан, как мог, успокоил Гектора, завязал ему на шее один конец шелкового платка, а другой крепко держал в руке. После чего Тодд, видевший изнутри происходящее, открыл дверь и впустил посетителей.

- Итак, джентльмены, бритье, стрижка, укладка, я к вашим услугам; с чего начнем?

Пес не сводил глаз с Тодда, и с того момента как вошел, продолжал тихо рычать.

-Это довольно примечательное обстоятельство, - сказал капитан, - но, видите ли, это очень проницательный пес, и он принадлежит нашему другу, который совершенно необъяснимо исчез.

- Неужели?- сказал Тодд. - Тобиас! Тобиас!

- Да, сэр.

- Беги к мистеру Филлипсу на Кейтитон-стрит и принеси мне инжира на шесть грошей, и не говори, что я не дал тебе денег на этот раз, когда ты отправишься с поручением. Мне кажется, я и раньше так давал тебе их, но ты их проглотил в тот раз. А когда вернешься, пожалуйста, вспомни, как я вчера объяснял тебе суть дела.

- Да, - сказал мальчик, содрогнувшись, потому что Суини Тодд внушал ему ужас, как и следовало ожидать, после того как он получил от него суровую кару, и ушел.

- Ну, джентльмены, - сказал Тодд, - чего вы от меня хотите?

- Мы хотим знать, приходил ли к вам кто-нибудь с внешностью офицера Военно-морского флота?

--Да, довольно красивый мужчина, обветренный, с ярко-голубыми глазами и довольно светлыми волосами.

-Да, да! тот самый.

- О, конечно! он пришел сюда, и я побрил его и отполировал¹.

-Что это значит, "отполировал"?

- Немного причесал его и привел в порядок; он сказал, что ему нужно кое-куда съездить в городе, и спросил у меня адрес некоего мистера Оукли, оптика. Я ему сказал, и он ушел. Но когда минут через пять я стоял у своей двери, мне показалось, что он пошел к какому-то ряду на рынке.

- Собака была с ним?

- С ним была собака, но была ли это та собака или нет, я не знаю.

-И это все, что вы о нем знаете?

-Вы никогда не были настолько правы, как сейчас, - сказал Суини Тодд, старательно поглаживая бритвой свою огромную мозолистую руку.

Казалось, это тупик, и капитан несколько мгновений смотрел на полковника Джеффри, а полковник - на капитана в полном молчании. Наконец последний сказал:

- Это очень странно, что собака пришла сюда, если она скучала по своему хозяину где-то в другом месте. Я никогда о таком не слышал.

-И я тоже, - сказал Форд. - Это невероятно, настолько невероятно, что если бы я не видел этого, то не поверил бы. Я думаю, мы найдем его в соседней сторожке.

Пес наблюдал за выражением лиц всех участников этого короткого диалога и дважды или трижды прерывал его странным воем.

-Я скажу вам, кое-что, - сказал цирюльник. - Если этот зверь останется здесь, я его убью. Я ненавижу собак - ненавижу их; и я говорю вам, как я уже говорил вам раньше, если вы цените его вообще, держите его подальше от меня.

-Вы говорите, что указали направление человеку, которого описали, где он может найти оптика по имени Оукли. Мы случайно узнали, что он отправился на поиски такого человека, и поскольку у него было ценное имущество, мы отправимся туда и выясним, достиг ли он своей цели.

-Это на Фор-стрит, маленький магазинчик с двумя витринами, его нельзя не заметить.

Пес, увидев, что они собираются уходить, пришел в ярость. С величайшим трудом им удалось вытащить его из лавки и оттащить его на некоторое расстояние, но потом он ухитрился освободиться от удерживавшего его платка и, бросившись обратно, сел у двери Суини Тодда, жалобно завывая.

У них не было иного выхода, кроме как оставить его, намереваясь, возвратится за ним, когда они вернутся от мистера Оукли. Но, оглянувшись, они увидели, что Гектор собирает толпу вокруг дверей парикмахерской; было весьма странно видеть множество людей, окружавших собаку, в то время как она, по-видимому, пыталась что-то объяснить собравшимся. Они шли до тех пор, пока не добрались до жилища оптик, где они и остановились, потому что вдруг вспомнили, что миссия, которую должен был выполнить Мистер Торнхилл, была весьма деликатного свойства и отнюдь не из легких. И мистер Оукли, вероятно, был в курсе ее.

-Мы не должны так торопиться, - сказал полковник.

-Но что же мне делать? Я отплываю сегодня вечером; во любом случае, мне нужно отплывать в Ливерпуль на своем судне.

-Тогда не заходите сейчас к мистеру Оукли, а предоставьте мне спокойно и тайком все выяснить.

- Моя тревога за Торнхилла едва ли позволит мне сделать это, но я полагаю, что должен, и если вы напишете мне письмо в отель "Королевский Дуб" в Ливерпуле, оно непременно дойдет до меня, то есть если вы не найдете самого мистера Торнхилла. В этом случае, мне не придется доставлять вам столько хлопот.

-Можете на меня положиться. Моя дружба с мистером Торнхиллом и благодарность за великую услугу, которую он, как вы знаете, всем нам оказал, заставят меня сделать все возможное, чтобы найти его. И хотя я знаю, что он твердо решил доставить послание, которое должен был передать, я бы посоветовал нам немедленно отправиться в этот дом мистера Оукли, но меня удерживает страх скомпрометировать молодую леди, которая замешана в этом деле и которой, бедняжке, вполне хватит собственного горя.

После этаких совещаний, они решили утвердить план. Они безрезультатно обратились в районную сторожевую будку, получив там известие, что ни один из этих людей, ни один из тех, кто отвечал описанию Мистера Торнхилла, не был вовлечен в какое-либо волнение или задержан кем-либо из констеблей; и это только еще больше запутывало дело, так что они вернулись, чтобы попытаться вернуть собаку, но это было легче захотеть, чем выполнить, так как угрозы и уговоры были одинаково бесполезны.

Гектор не отходил ни на дюйм от двери парикмахерской. Там он сидел, держа шляпу рядом с собой, - весьма печальное и странное зрелище, и он был самым умелым стражем этой шляпы, и было очевидно, что, пока он предпочитал демонстрировать грозный ряд зубов, которые он показывал, когда кто-нибудь проявлял намерение прикоснуться к ней, она оставалась неприкосновенной. Кое-кто тоже бросил в шляпу несколько медяков, так что Гектор, если у его были такие намеренья, даже получил выгоду; но кто возьмется описать гнев Суини Тодда, когда он обнаружил, что его, видимо, осаждают?

Он боялся, что пока первый посетитель будет заходить в его лавку, собака бросится туда и начнет штурмовать дверь; но это опасение рассеялось, когда молодой кавалер вышел из храма, чтобы причесаться, и собака позволила ему беспрепятственно войти и выйти, не предпринимая никаких попыток последовать за ним. Во всяком случае, это было что-то странное, но гарантирует ли это личную безопасность Суини Тодда, когда он сам выйдет? Это уже другой вопрос.

Однако он был вынужден каким-либо образом это проверить. Не могло быть и речи о том, чтобы и дальше оставаться пленником в своей же лавке, поэтому через некоторое время он решил, что стоит пойти на эксперимент. И лучше всего сделать именно сейчас, пока рядом стоит толпа людей, потому что, если собака нападет на него, у него будет оправдание для любого насилия, которое он сочтет уместным использовать в данном случае.

Однако ему потребовалось некоторое время, чтобы набраться храбрости, но в конце концов, бормоча сквозь стиснутые зубы грязную брань, он направился к двери и взял в руку длинный нож, который показался ему более эффективным оружием против зубов собаки, чем железная дубинка, которой он пользовался раньше.

-Надеюсь, он нападет на меня, - сказал Тодд про себя, но Тобиас, вернувшийся с того места, где продавали консервированные смоквы, услышал его и, страстно желая, чтобы собака действительно сожрала Суини, сказал вслух:

- О боже, сэр, я уверен, что вы этого не хотите!

-Кто сказал тебе, чего я хочу или чего не хочу? Помни, Тобиас, и держи свой рот на замке, иначе тебе будет хуже, и твоей матери тоже--помни это.

Мальчик отпрянул. Он не мог поверить: неужто Суини Тодд только что запугал мальчика, угрожая его матери?! Похоже, именно так он и сделал, иначе Тобиас никогда бы так не съежился.

Тогда этот негодяй цирюльник, которого мы начинаем подозревать в большем количестве преступлений, чем обычно выпадает на долю человека, осторожно вышел из своей лавки. Мы не можем утверждать, что знаем, почему так случилось, но, в точности передавая все факты, мы должны заявить, что Гектор не бросился на него, а с печальным и подавленным выражением лица посмотрел в лицо Суини Тодду; затем он жалобно заскулил, как будто хотел сказать: "Отдайте мне моего хозяина, и я прощу вам все, что вы сделали; верните мне моего любимого хозяина, и вы увидите, что я не мстителен и не свиреп".

Это выражение было так же отчетливо написано на лице бедного существа, как если бы он действительно был наделен речью и произносил сами слова.

Именно этого Суини Тодд никак не ожидал, и, по правде говоря, это немного ошеломило и удивило его. Он был бы рад предлогу, чтобы совершить какой-нибудь акт насилия, но теперь у него его не было, и, глядя на лица окружающих, он был совершенно убежден, что было бы не самым благоразумным проявлять жестокость по отношению к животному.

-А где хозяин собаки? - спросил кто-то.

- Ах, действительно, где?- сказал Тодд, - я бы не удивился, если бы узнал, что он встретил ужасный конец!"

-А вот я считаю, ты, старый мыльный пузырь! - воскликнул мальчик. - собака пытается сказать нам, что это сделал ты.

Раздался общий смех, но цирюльника это ничуть не смутило, и он коротко ответил:

- Правда? Ну, коли так, то он ошибается.

У Суини Тодда не было ни малейшего желания вступать в полемику на эту тему с толпой, поэтому он снова повернулся и побрел в свою лавку, в дальнем углу которой сел и, скрестив на груди свои длиннющие худые руки, предался размышлениям. И, если судить по выражению его лица, эти мысли носили приятный предвкушающий характер, ибо время от времени он выдавал такую мрачную улыбку, какая могла бы появиться на лице какого-нибудь людоеда.

А теперь, перенесемся к другой сцене, совершенно иного характера.

Конец Третьей Главы

Перевод Юргена Каца

[1] Игра слов - to polish - отполировать, довести до блеска. To polish off - прикончить, замочить, убить.

Оставить комментарий © Copyright Кац Юрген Дмитриевич (перевод: Юрген Кац) (Jurgen.katz@yandex.ru) Размещен: 03/08/2020, изменен: 29/06/2023. 20k. Статистика. Глава: Хоррор, Переводы, Foreign+Translat Жемчужная нить, или Суинни Тодд, дьявольский парикхмахер с Флотской улицы Скачать FB2		Оценка: *8.003** Ваша оценка:
Аннотация: Куда же делся Моряк из первой главы, почему его пес ведёт себя странно, и как тут замешан Суинни Тодд у двери которого уже толпится народ? Узнаете в третьей главе Жемчужной нити!

Кац Юрген Дмитриевич : другие произведения.

Жемчужная нить; глава третья: Пропавший без вести