Гонко провел Джейми за кулисы, в помещение, заполненное коробками с реквизитом, униформой и лампами для прожекторов. Там же лежал ученик, его лицо представляло собой раздувшуюся кашеобразную массу, кровь вперемешку с белым гримом все еще капала с него. Его глаза были закрыты. Гоши, не мигая, смотрел на него сверху вниз с ошарашенным видом, а Дупи похлопывал его по плечу, вероятно, чтобы привести в чувство. Когда появились Гонко и Джейми, Дупи встал, его мокрые губы шевелились, он нервно сплетал и расплетал руки. Дупи больше не выглядел способным на жестокость, которую он проявил на сцене, он снова был тщедушным суетливым человечком, который оттягивал свою рубашку, и всем своим видом изображал глубокое сожаление.
- Хорошая работа, Дупс, - сказал Гонко, разглядывая окровавленное месиво у своих ног.
- Боженьки ж боже, прости, Гонко, но он ударил Гоши! - воскликнул Дупи. - Он ударил Гоши, ударил прямо в лицо, а я должен заботиться о Гоши. Я просто должен!
Гонко наклонился через распростертое тело, и его рот скосился набок.
- Я сказал "хорошая работа". Тебе не нужно придумывать оправдания, когда босс похлопывает тебя по спинке, Дупс. Прибереги это для своих ойойойчиков.
Гонко потыкал ученика носком ботинка, затем повернулся к Джейми:
- Джей-Джей, познакомься с труппой. Это Гоши.
Гоши стоял к ним спиной и издавал тихие низкие посвистывания. Он прижимал лист папоротника к лицу и, похоже, целовал его.
- Он знает, что он любит, - пробормотал Гонко. - А это Дупи, которого, я полагаю, ты уже видел ранее, когда он вместе с твоим покорным слугой громил к чертям собачьим твою спальню.
Дупи, запинаясь, пролепетал "как дела", продолжая при этом оправдываться перед Гонко. Гонко проигнорировал его.
- Это Рафшод, - сказал он.
Худощавый, безумного вида клоун махнул Джейми рукой, что было больше похоже на судорогу от удара электротоком. Рафшод, судя по всему, был самым молодым из клоунов, возможно одного возраста с Джейми.
- А эта жалкая тварь - ученик, - произнес Гонко. - Теперь он, в общем-то, просто кусок мяса с глазами, и ненадолго, помяни мое слово. И знаешь что, приятель? Тебе досталось его место, это на тот случай, если ты до сих пор не понял, куда идет этот кусочек паззла.
Джейми посмотрел вниз и постарался не рисовать в своем воображение свое собственное лицо, избитое до неузнаваемости также сильно, как и то, что истекало кровью у его ног. Он не знал, что ответить на все это. Он предположил, что лучшим вариантом будет не раскрывать рта и ждать, пока вся ситуация хоть чуточку не прояснится. С минуты на минуту, конечно же, кто-нибудь скажет ему, что его снимает скрытая камера, что он - жертва высокобюджетного радио-розыгрыша, объект какого-нибудь социологического исследования, да все что угодно.
Гонко повел клоунов из шатра, оставив ученика истекать кровью в грязи.
- Вы, банда, - обратился Гонко к остальным клоунам, - это было просто безобразно. Дупи, вдолби уже в тыкву своего брата, что нельзя бить зрителей. Понятно? Они не часть гребаного номера. Не бить зрителей, не пихать зрителей, не бросаться в зрителей, не пинать зрителей. Они не реквизит. Они просто смотрят это проклятое шоу. Усек? На это не нужно много мозгов. Они просто смотрят это сраное шоу.
- Боже ж, прости, Гонко, - залепетал Дупи, - но Гоши, он запутывается иногда, и...
- Он сегодня прекрасно знал, черт возьми, что делает, - ответил Гонко. - Поглядите на планку, которую мы устанавливаем для нового парня. Выступление длилось меньше двух минут. Зачем он вообще ударил эту девку?
- Она взяла его цветок, Гонко, она...
- Он дал ей цветок, идиот. Так было по сценарию.
- Но она не должна бы была брать его, Гонко! Она не должна была бы, и он ничего не может поделать, он... он...
- Видишь, что мне приходится терпеть, Джей-Джей? - сказал Гонко с невеселой улыбкой.
Джейми пожал плечами и кивнул, и попытался стать незаметным.
Снаружи не осталось уже ни одного посетителя. Единственными звуками были отдаленный лязг и стук закрываемых на ночь лотков. Несколько карликов ошивались неподалеку, прячась в тени, ворчливо переговариваясь между собой и провожая взглядами проходящих клоунов. Клоуны не обращали на них внимания. Они прошли мимо шатра фокусника, миновали хижину гадалки и подошли к шатру, который Джейми узнал, как то место, где он проснулся этим утром. Он был намного больше любого из окружавших его жилищ.
Гоши издал тихое бибиканье и остановился. Остальные обернулись к нему. Дупи, похоже, расшифровал сигнал, он поднес палец к губам и прошептал: "Тсс".
Неподалеку раздавались приглушенные голоса, слишком тихие, чтобы можно было разобрать слова. Джейми посмотрел на каждого из клоунов, гадая, какой неприятный сюрприз будет следующим на повестке дня. Что-то жестокое, как он увидел вскоре, когда Гонко засунул руку в карман своих штанов и вытащил длинный серебристый кинжал. Джейми вытаращил на него глаза, удивляясь, как тот поместился в кармане главного клоуна.
Гонко собрал клоунов в кружок. Джейми попытался отойти, но безумного вида клоун, Рафшод, обхватил его за шею и втянул в общую кучу. Вблизи, вонь пота Гоши была просто невыносимой.
- Акробаты, - прошептал Гонко. - Я займусь болтовней. И поножовщиной. Но если она начнется, все внутрь. Это касается тебя, Гоши. Не стой там, глазея, как в прошлый раз, когда этот ублюдок Рэндольф надавал мне по морде. Ты тоже, Джей-Джей. Ты выглядишь так, словно состоишь из одних локтей и хрящей, но размахиваешь ты этими своими куриными ручонками так, словно пытаешься их переломать.
Круг распался, и Гонко, крадучись, пошел вперед, ловко вращая клинок в руке. Остальные двинулись за ним. Трое мужчин ждали их у входа в шатер, все одетые в белые обтягивающие трико. Они замолчали и ощетинились, когда клоуны приблизились к ним.
Первое впечатление, которое произвели акробаты на Джейми, было чуть ли не гипнотизирующим. Их тела были стройными, лица - эльфийскими, с искусно выточенными чертами, и Джейми не мог не признать мастерства того, кто их создал. Клоуны похожих чувств явно не испытывали. Обе стороны какое-то время сверлили друг друга глазами, акробаты с подозрением посмотрели на Джейми, после чего один из них произнес:
- Мм-мм! Слышал, у вас, парни, сегодня было то еще шоу. Целых пять минут, я слышал.
- Больше похоже на две, - добавил другой.
- Две минуты! - воскликнул первый с издевательским сочувствием. - Поразительно, а! Свен, что же на это скажет мистер Пайло?
- Не знаю. Возможно, он решит, что бедняжкам нужно немного отдохнуть, занимаясь пока другой работой, ну например, отскребать цыганские нужники, чтобы это помогло им больше сосредоточиться на своем выступлении. Но, конечно, об этом нужно спросить его самого.
- Но он не будет удивлен, Свен, не так ли?
- Согласен, Рэндольф, ни чуточки не будет удивлен.
Минутой ранее Гонко, касалось, горел желанием ввязаться в ссору, но, похоже, разнос его вечернего представления уязвил его.
- Валите нахрен, - прорычал он, его сжимающая нож рука дрожала от гнева.
- О, тушé! - воскликнул ближайший акробат. - Действительно, свалил нахрен! Вот почему я выбираю тебя для поединка умов, Гонко. Из-за твоей утонченности, ла! Таких как ты, больше не делают.
Быстрый как змея, Гонко бросился на акробата, который говорил, но акробат сделал пируэт и легко увернулся от него. Джейми вздрогнул, уверенный, что сейчас начнется свалка. Но нет. Гонко отступил, снова вращая лезвие в ладони, и акробаты, по-видимому, решили, что встреча окончена. Презрительно улыбаясь, они направились прочь, по дороге бросая в их адрес новые оскорбления.
- Пидоры, - проорал Гонко им вслед.
Акробаты остановились и повернулись.
- Как он назвал нас?
- Он назвал нас пидорами!
- И снова тушé. Хотя знаешь, как говорят, мужик, который имеет мужика - вдвойне мужик.
- Я как раз это же собирался сказать ему.
- По крайней мере, мы знаем, кто сверху.
Смеясь, они пошли дальше и вскоре скрылись из вида. Дупи повернулся к Гонко и сказал:
- Мне не нравятся эти ребята, Гонко. Они мне не нравятся!
- Что ж, может, тогда ты сможешь убедить своего брата не срывать наши представления, - ответил Гонко. - Только так, Дупс, у нас будет полный шатер хохочущих простецов, и им нечего будет нам противопоставить. Понимаешь? Здесь не надо много мозгов.
Гонко сунул кинжал обратно в карман.
- И, - сказал он, - к вашему сведению, если бы я хотел пырнуть этого ублюдка, я бы пырнул. Но, судя по тому, как вы, ленивые куски дерьма, выступали сегодня, я бы не положился на вас в драке, если бы дело дошло до нее.
Он завел их внутрь шатра. Гоши сразу потопал прямо через полотняную дверь в дальнем конце комнаты, ведущую в какие-то скрытые за ней помещения. Остальные клоуны рухнули в придвинутые к стенам кресла. Джейми оглядел царивший здесь бардак, освещаемый тусклым светом лампы. Место напоминало детскую комнату детей-переростков. Реквизит, клоунские штаны и коробки с разной мелочью были раскиданы повсюду. Он узнал доспехи, покрытые граффити из мелка. Возле противоположной стены стояли деревянные статуи, похожие на статуи амазонских божеств, прислоненные друг к другу так, будто они сношались. В рот одной из статуй кто-то затолкал резинового цыпленка.
Его взгляд остановился на мешке для трупов, в котором он проснулся этим утром.
- Ну и как, понравилось, Джей-Джей? - спросил Гонко, хлопнув его по спине. - Удобно было? Ха-ха! Проснись и пой, моя радость! В общем, это наше личное пространство. Никто не заходит сюда без нашего дозволения. А если кто зайдет, мы можем делать с ними все, что захотим, даже если это означает, что на следующее утро цирку придется искать новый персонал. Усек? Лучше запомнить, что это относится и ко всем остальным, так что ходи тут осторожно. Цыгане приносят жрачку в девять, час и шесть. В основном холодные хот-доги или лапша, которая по вкусу похожа на соленый пластик. Наскучит это, есть еще яблоки в карамели и фруктовая газировка, - Гонко сплюнул и пробормотал: - Да, жрачка - не самая лучшая часть цирка... - после чего продолжил: - У нас у каждого есть свой угол там, в задней части. Дни представлений варьируются, иногда два дня подряд, иногда ни одного за несколько недель. Зависит от того, какие представления идут снаружи. Типа соревнования, усек? Вон там мы репетируем, - он указал на свободный от хлама участок травяного пола.
- Ясно, - произнес Джейми. - Э-э, не знаю, как лучше это сказать...
- Ты среди друзей, юный Джей-Джей, - сказал Гонко. - Говори от чистого сердца.
Джейми глубоко вдохнул:
- Кто вы такие, люди? Что вы такое, люди? Что я здесь делаю? Какого черта тут происходит?
Гонко, прищурившись, посмотрел на него.
- Ты все еще хочешь знать все это?
Джейми толком не сообразил, что ответить.
- Хорошо, - сказал Гонко. - Пойдем со мной. Завалимся к предсказательнице и проясним все эти заковыристые вопросы. Ну, в путь, малыш Джей-Джей и Папа Гонко.
Гонко повел его по темному цирку. Карлики теперь толпились повсюду: сидели на корточках вдоль тропинок, играя в кости, или с бутылками в руках торчали, сгорбившись, на крышах, осыпая друг друга нецензурной бранью. Двое карликов боролись в дверном проеме за что-то, похожее на кость от окорока. Один из драчунов вывалился на дорогу перед Гонко, который отпинул его как футбольный мяч, даже не замедлив шага. Карлик пролетел по воздуху футов шесть и врезался в дверь цыганской лачуги, которая открылась, из нее высунулась рука, схватила карлика за волосы и втащила внутрь. Что бы ни происходило там внутри после, сопровождалось это громкими криками и грохотом. Остальные карлики примолкли и смотрели вслед Гонко с затаенной злобой. Он, видимо, даже не замечал этого.
Они подошли к хижине Шэлис, хотя Джейми едва узнал ее по туманным воспоминаниям прошедшего дня. Только бряцавшие бусы звучали знакомо. Запах благовоний все еще висел в воздухе, хотя и очень слабый. Большой белый автоприцеп, вероятно дом предсказательницы, был припаркован неподалеку за хижиной. И там и там горел свет. Гонко прошествовал к хижине и один раз ударил по стене ботинком. Рука раздвинула бусы, и появилась смуглая красивая женщина с лукавыми глазами, хотя через мгновение она нахмурилась.
- Посмотрите-ка, кто пришел, - протянула она. - Неплохо, Гонко. Почему ты не сказал мне, что это - твой новенький?
Гонко поднял брови:
- В чем проблема?
Он прошел мимо нее и уселся на деревянный ящик, искоса глядя на Шэлис, которая мерила его ледяным взглядом.
- Я гадала ему, - сказала она. - Как обычному простецу. Ну, тызнаешь. А он сопротивлялся мне. Это могло закончиться очень плохо. Ты мог потерять своего человека. Есть причины, по которым я должна знать такие вещи.
- А, отстань от меня, - откликнулся Гонко, однако теперь он выглядел слегка удивленным. - Ну и что с того, что он забрел сюда?
Шэлис оскалила зубы:
- Все довольно неплохо, как вышло в итоге.
Гонко пожал плечами:
- Что ж, я потрясен, хотя полагаю, ты предвидела это, ведь это ты у нас обладаешь этой жуткой силой и всяким таким.
- Я предвижу, что этого больше не повторится, - ответила Шэлис, - так как я перемолвилась словечком с Куртом об этом.
Гонко вскочил на ноги, и было похоже, что он вот-вот ударит ее:
- Ты, гребаная шлюха!
Она улыбнулась и шагнула к нему, ее темные глаза сверкали:
- Ну-ка, успокойся-ка, дорогой. Тебе ли это не знать. Веди себя хорошо.
Гонко провел рукой по лицу, его пальцы дрожали.
- Мы еще поговорим об этом позже, - сказал он. - А пока что Джей-Джею нужны кое-какие ответы.
Шэлис взглянула на Джейми:
- Как обычно?
- Да, как обычно, - ответил Гонко. - Кто вы, почему я здесь, что происходит, мамочка, мне страшно, ла-ла-ла, - Гонко со злостью врезал ботинком по деревянному ящику, выломав одну из досок. - Нет, правда, спасибо, что настучала на меня, ты, гребаная... теперь мне придется разгребать уже две кучи дерьма.
Он бросился вон из хижины, отшвырнув в сторону занавеску из бус. Шэлис смотрела ему вслед, что-то бормоча себе под нос, затем повернулась к Джейми. Она оглядела его с ног до головы:
- Итак. Ты хочешь знать, почему ты здесь и почему ты должен остаться. Ты хочешь знать, кто мы, и чем мы занимаемся. Правильно?
Джейми кивнул:
- Это для начала, я полагаю. А потом вы, может быть, подскажете мне, откуда я могу позвонить и вызвать такси до дома. Обещаю, что никому не расскажу. Я подпишу письменное обязательство. Все что угодно.
- Думаю, ты поймешь, что это нас мало беспокоит, - ответила она.
Она уселась за хрустальным шаром и подняла закрывающую его ткань, а затем смотрела на Джейми какое-то время.
- Я скажу тебе так, - произнесла она. - Ты, строго говоря, больше не в мире, Джейми. Хотя, конечно, это недалеко. Ты здесь, потому что тебе дали второй шанс. Понимаешь, тебе было предначертано умереть молодым, а до того бы как ты умер, ты бы прожил жалкую жизнь.
Джейми потер уголки глаз:
- И откуда именно вы это знаете?
- Потому что ты здесь, - ответила она. - Никто не приходит сюда, если им не уготован такой конец. Все здесь были спасены от смерти. Вот почему они остаются. Они кое-что должны цирку - ты, я, все остальные здесь. Обошлись ли бы мы без него? Не могу тебе сказать... я ведь никогда не умирала. Но я могу показать тебе, какой была бы твоя жизнь, если бы мы не нашли тебя.
Она окинула его оценивающим взглядом:
- В мире существует магия, Джейми. Ты сегодня увидел достаточно, чтобы понять это. Магия существует, она редка, но большая ее часть сосредоточена именно здесь, в этом цирке. Сам воздух, которым ты дышишь, пропитан ею. Да, понимаешь? Ты же почувствовал это сегодня, разве нет? Разве цирк не вдохнул свою волю в твои легкие?
Джейми не смог ответить. Шэлис кивнула и продолжила:
- Эта магия здесь не без причины. Небезопасно оставлять ее в мире без присмотра. Как и нас. И клоуны, в мудрости своей, увидели в тебе что-то такое, что они смогут использовать, что цирк сможет использовать. Тебе повезло.
Она провела пальцем по поверхности стеклянного шара и произнесла тихо:
- Смотри.
Поверхность заморгала белым светом. Джейми уставился на сияние и вскоре смог различить в нем формы. Внезапно за стеклом появился он сам, словно персонаж немого телешоу. Перед его глазами была знакомая сцена: он был в своей спальне и собирался на работу в Вентвортский Клуб в привычном лихорадочном поиске носков и ботинок. Он размахивал руками, ругался и жаловался небесам.
Шэлис сказала:
- Это ты месяц назад. Видишь ли, время раскрывает мне некоторые из своих секретов. То, се, словно ветер, колышущий занавеску на окне. Иногда, когда я хорошо попрошу его, оно показывает мне то, что я хочу увидеть. Сейчас, если оно будет благосклонно, мы увидим, что стало бы с тобой, Джейми, если бы мы не перенесли тебя сюда.
У Джейми отвисла челюсть, его глаза приковались к хрустальному шару, зачарованные шелковым голосом прорицательницы. Его сознания хватало только на то, чтобы смотреть на себя самого, совершающего одни и те же ежедневные действия, хотя ему казалось, что это было уже много лет назад. И пока он смотрел на себя, бегающего там, в отчаянии пытающегося вовремя успеть на работу, ему пришло в голову, что он выглядит смешно: что за странная цель в жизни, что за странная проблема, чтобы воспринимать ее так серьезно.
Шэлис прошептала что-то, что он не разобрал, и картинка изменилась. Ему пришлось присмотреться еще раз, чтобы понять, что же он все-таки видит, потому что поначалу он думал, что смотрит на своего отца. Сходство было почти полным, вплоть до складки между бровями, редеющих волос, щетины на лице. Но нет, это был Джейми, возможно, в свои сорок, сидящий в офисе. Под его рубашкой и галстуком скрывался надутый пивной живот, свисающий через ремень, и выглядящий нелепо на его худощавой фигуре.
- Смотри, - произнесла Шэлис. - Это всего лишь через двенадцать лет. У тебя бесперспективная работа в правительстве. Ты поклялся не употреблять алкоголь на двадцатом десятке, но теперь ты законченный алкоголик. Временами ты пробираешься в туалет, чтобы глотнуть бурбона. Твои коллеги часто над этим посмеиваются. Видишь это фото? - она указала на фотографию в рамке на столе, которую он не мог толком разглядеть. - Ты никогда не был женат, но у тебя есть сын. Он родился умственно отсталым, так что твои алименты на ребенка не маленькие. Это на них уходит большая часть твоего заработка. Ты получаешь достаточно, чтобы иметь приличное жилье, но каждый вечер ты в одиночестве возвращаешься домой в кишащую тараканами съемную квартиру. Остальные мужчины в офисе рассказывают о своем отпуске, домашних кинотеатрах, а ты? У тебя ничего нет. Несмотря на двенадцать лет тяжелого труда, Джейми. Все это сказалось на тебе. Видишь это подергивание под твоим левым глазом? Это уже навсегда.
Джейми смотрел на это пугало с пустыми глазами, чувствуя тошнотворный ужас. В течение жизни его отец казался ему самой тоскливой фигурой - изнуренный работой, запертый в несчастливом браке человек, - но эта развалина перед ним превзошла все, чем являлся его отец.
- Мать твоего ребенка была твоей первой девушкой, - продолжала тем временем предсказательница. - Вы были вместе два года. Протестантка, очень симпатичная. Она хотела свадьбы, но ты не хотел. Она перестала принимать противозачаточные таблетки втайне от тебя, зная, что ты поступишь благородно. Она обвела тебя вокруг пальца. Но все рассыпалось прахом, когда твой сын родился таким. Она винила тебя. Смотри дальше.
За столом, та развалина, которой стал Джейми, смотрела на огромную стопку папок и бумаг. Какой-то клерк вразвалку подошел к нему и бухнул еще одну стопку рядом с первой. Старый Джейми зарыл лицо в ладонях.
- Это никогда не закончится, - произнесла Шэлис. - Десятилетия, состоящие вот из этого. Без награды. Без выхода. Внутри тебя растет опухоль из цинизма и горечи. Посмотри на себя. Вот к чему привели тебя пятнадцать лет учебы и двенадцать лет работы.
Старый Джейми очнулся от этого нездорового транса, чтобы снять трубку с телефона, стоящего у него на столе. В этот момент его сходство с отцом стало таким сильным, что Джейми пришлось отвернуться, и его мысли вернулись в то утро, когда его отец получил телефонный звонок с известием о том, что повесился дядя Джейми. Тело его отца рухнуло на пол, словно мешок с костями, и он разрыдался. Это был первый раз, когда он увидел плачущего мужчину, и по какой-то причине это зрелище задело в нем неясную струнку удовольствия, которое он никогда больше потом не ощущал. Да и не хотел ощущать.
- Этот звонок будет важным, - сказала Шэлис, возвращая его из задумчивости, в которую он погрузился. Ее взгляд непрерывно перескакивал с Джейми на шар, туда и обратно, быстро-быстро. - Это звонок от матери твоего ребенка. Она угрожает подать на тебя в суд, чтобы отсудить больше денег. Твоему сыну нужны няни, лекарства, оборудование, специальная школа. Ее коллекция таблеток тоже не дешевая.
У Джейми пересохло в горле, и он сглотнул, как ему показалось, полный рот пыли и ворса. Напротив него Шэлис кивала.
- За шесть месяцев до этого звонка ты обнаружил, что заперт в ловушке. Мать твоего ребенка и ее сестра сильно поссорились, и ее сестра назло ей все тебе рассказала. Так что сейчас, каждый раз, когда ты думаешь о матери своего ребенка, тебе просто хочется кого-нибудь убить. И от твоей злости нет рецепта. Тебе хочется сдавить руками чью-нибудь шею и сжимать, сжимать. Вот что крутится в твоей голове теперь.
Джейми закрыл глаза. Его голос вышел больше похожим на кваканье:
- И что такого особенного в этом звонке?
- Это звонок, который доведет тебя до крайности, - ответила предсказательница. - Смотри.
В хрустальном шаре старый Джейми повесил трубку, аккуратно, спокойно, затем откинулся в кресле, глядя вдаль. Еще один клерк подошел и вывалил еще папок ему на стол. Старый Джейми, похоже, даже не заметил этого, он продолжал смотреть в пустоту, затем спокойно, аккуратно взял свой портфель и вышел из офиса, сел в лифт, прошел через фойе и вышел из здания.
- Куда он идет? - спросил Джейми. - Почему вы показываете мне это?
Взгляд ее глаз ответил ему, и холодок пробежал у него по спине.
- Ну-ну, - сказала она. - Это не такая уж необычная вещь. Большинство убийств происходит по подобному сценарию. Любовь не сложилась. Печально, но не необычно.
- Я не хочу видеть остальное, - попросил Джейми, чувствуя тошноту. - Выключите это. Пожалуйста.
- Еще немного, - произнесла она мягко. - Тебе нужно увидеть все целиком, Джейми. Я показываю это тебе не просто так.
В сияющем шаре Джейми в данный момент поднимался по лестничному пролету. Здание выглядело как многоквартирный дом в центре города, немного обветшалый и нуждающийся в покраске. Плечи Джейми были опущены, словно на его шее висел тяжелый груз, а в его шагах был какой-то медленный потусторонний ритм. Дверь открылась, и на пороге появилась женщина, брюнетка лет тридцати с чем-то, в банном халате, завязанном у нее на талии, и с сонными глазами. По выражению ее лица можно было сказать, что она и не ожидала и не надеялась на визит старого Джейми. Эти двое обменивались фразами около минуты, затем она раздраженно всплеснула руками и шагнула в сторону, пропуская его внутрь.
Когда они вошли, она прошла на кухню и поставила чайник. Старый Джейми смотрел на нее пустым взглядом. С этим же взглядом он прошел через кухню и встал прямо за ней. Она, похоже, не услышала его, потому что доставала с полки две чашки. Старый Джейми поднял руки и положил их, спокойно, аккуратно, ей на шею.
Она вздрогнула и развернулась, попыталась оттолкнуть его, крикнула что-то, и это, похоже, вывело старого Джейми из его транса. Он яростно схватил ее и швырнул на пол. Она тяжело упала. Ее халат развязался и распахнулся, открыв ноги, белые как воск, бьющие по линолеуму, пока она пыталась отползти от него. Он взял из ящика нож, его лицо было до странного лишенным каких-либо эмоций, когда он упал на нее и сразу же вонзил нож ей в живот, снова и снова, и снова, и снова...
Хлынула кровь, покрывая его ладони и запястья будто вторая кожа. Наконец она перестала отбиваться и свернулась в позе эмбриона, с перекошенным от боли лицом, а ее убийца отходил от нее, чтобы дать ей умереть.
Джейми смотрел на это и чувствовал, как тошнота поднимается по его горлу. Он сглотнул и успокоил ее на какое-то мгновение, затем вывалился из хижины, перегнулся пополам, и его стошнило в траву. Он упал на четвереньки, задыхаясь и покрываясь потом, и попытался очистить свой разум от того, что он только что увидел, попытался не думать абсолютно ни о чем.
Два карлика на другой стороне аллеи подозрительно разглядывали его. Один прошептал что-то другому, прикрывая рот ладонью.
- Вернись, - позвала из хижины Шэлис. - Все почти закончилось.
На ватных ногах он каким-то образом умудрился зайти обратно внутрь и сесть на ящик.
- Хватит, - попросил он. - Больше не надо. Пожалуйста.
- Еще немного, - прошептала она. - Худшее уже позади.
Ему стоило усилий вновь сосредоточиться на хрустальном шаре, но он сделал это. Он смотрел, как более старая версия его самого стоит перед зеркалом в ванной комнате и смотрит на свое отражение. Старый Джейми, похоже, смывал с рук кровь, и на зеркале и на раковине были красные брызги. Он сложил ладони вместе и сказал что-то, как будто произнес молитву. Его лицо снова приняло то отсутствующее выражение, как в тот момент, когда он зарезал насмерть мать своего ребенка. Он сохранял это отсутствующее выражение, когда брел по квартире, когда прошел мимо тела на полу в кухне, даже не взглянув на него. Он открыл раздвижную стеклянную дверь и вышел на балкон. Совершенно бесстрастно, без колебаний, он встал на перила, шагнул вперед и пропал из вида.
Картинка в шаре померкла, и его свет погас. Шэлис вернула закрывавшую его ткань на место.
- Я понимаю, тебе трудно было смотреть на это, - произнесла она с сочувствием, - но тебе нужно было это увидеть. Это то, от чего ты был избавлен, попав сюда. Это то, что ждет тебя там, снаружи.
- Я могу избежать...
- Нет. Не можешь. Ты бы забыл нас. Мы бы это устроили. Клоуны бы вырубили тебя, были бы проведены соответствующие ритуалы, глубокой ночью тебя отнесли бы обратно в твою комнату, оставили там, и ты проснулся бы, думая, что тебе приснился очень странный сон, хотя детали и ускользали бы от тебя. Твое настоящее и это будущее в какой-то точке слились бы. И с тобой было бы покончено.
Джейми встал.
- Ладно... Мне нужно идти. Мне нужно... подумать об этом. Ладно?
- Да, Джейми.
Она протянула к нему руку и сжала его ладонь. Ее пальцы были прохладными и гладкими.
- Так будет лучше, - произнесла она, глядя ему в глаза. - Гораздо лучше.
Он сглотнул, кивнул и, пошатываясь, вышел из хижины. Шэлис проводила его взглядом, потом быстро протерла шар закрывающей его тканью.
Гонко вошел секунду спустя. Она не подняла на него глаз.
- Он купился? - тихо спросил Гонко.
- Конечно, - ответила предсказательница. - Кое-кто из нас настоящие мастера своего дела. А теперь убирайся из моей хижины.