Аннотация: И он намек понял правильно... вскочил с табуретки... пригнулся как половой в трактире... рукавом рубашки быстро протер сидение табуретки... и промямлил: "Садитесь, тетенька!" О! Боже! Вечер был испорчен окончательно.
Садитесь... тетенька!
После жаркого саратовского дня вечер принес долгожданную, хотя и незначительную, прохладу. Мы сидели на балконе и со скуки смотрели на проходящие мимо трамваи. Дневная жара окончательно расплавила и мозги и тело. Идей, чем заняться, не было никаких, как вдруг Иринка предложила поехать к Детскому миру - там вечером работала дискотека, где собирался молодняк поплясать, да девок потискать. Ее младшая сестра туда регулярно ходила, а мы - старики (26 лет против 18) там никогда не были.
Идея была хорошая - там работало кафе, мороженое (хотя в то голодное время только "белковое мороженое"[1]) можно было купить[2], коктейли из газировки и соков[3], что само по себе не так уж и плохо. Собрались и - поехали, благо третий трамвай, конечная которого располагалась под нашими окнами, ехал как раз до "Крытого рынка", рядом с которым стоял "Детский мир".
Несмотря на относительную близость центра города и на то, что третий трамвай официально считался скоростным (!), добрались мы к "Детскому миру", только минут через сорок, когда уже окончательно стемнело и стало совсем прохладно. Прохладу, правда, надо понимать не по-московски, а по-саратовски - это двадцать пять-двадцать шесть градусов. Как раз для того чтобы потанцевать - и не холодно и не жарко. По-моему, вся эта танцевалка была на втором этаже. Помнится какой-то полутемный зал, то ли веранда, с цветными лампочками, громкой музыкой и толпой каких-то недомерков в возрасте от восьмого класса до второго курса института.
Мы малость попрыгали под модную в тот год музыку стиля "брейк", быстро устали (тут сказался не только возраст, а достаточно душная атмосфера от большого скопления народа) и Иринка захотела присесть и чего-нибудь попить. Неподалеку от барной стойки, вдоль стены, была целая линейка табуреток-кнопок, где виднелось несколько свободных мест. Мы присели... а через пару минут Ирина попросила меня принести какого-либо сока. Я направился к бару, но почти у самой стойки Иринка догнала меня - как настоящая женщина, у которой семь пятниц на неделе, она, в то время как я приближался к стойке, вдруг поняла, что ей хочется не сока, а мороженого. Крикнуть мне в такой обстановке было бесполезно - музыка заглушала все звуки, поэтому она побежала за мною, чтобы сообщить свое новое желание.
Взяв в обе руки по стаканчику мороженого я повернулся и двинулся к табуреткам на которых мы только что сидели, но они оказались заняты! На них развалились какие-то два школяра достаточно хлипкого телосложения. Один из них, заметив меня, сразу же куда-то слинял в мгновение ока. А второй - основательно оторопев, продолжал сидеть глуповато поглядывая в нашу сторону. Мне ничего не оставалось как сказать: "У-у-у...", намекая юнцу на то, что старшим принято уступать место.
И он намек понял правильно... вскочил с табуретки... пригнулся как половой в трактире... рукавом рубашки быстро протер сидение табуретки... и промямлил: "Садитесь, тетенька!"
О! Боже! Вечер был испорчен окончательно.
[1] Что это такое я толком не знаю. Судя по названию - охлажденное соевое молоко. Были специальные автоматы, которые производили это, так называемое, "мороженое". Вкус его, вначале, был даже очень неплох, но впоследствии безнадежно испортился, поскольку в то жуткое время фиксированных и дико заниженных цен, не воровать было нельзя. Поэтому и разбавляли его черти чем портя вкус. Что поделать - СССР!
[2] При большевиках продуктовые магазины закрывались в 19-00 с окончанием продажи водки, дежурные - один на весь район - работали до 20-00, после чего еду можно было купить только в редковстречающихся кафе и в буфетах на вокзале. Все!
[3] Речь идет о правлении последнего генсека СССР Горбачева Михаила Сергеевича, прозванного в народе "Меченный" за лиловое родимое пятно на лысой голове, который ввел в стране "сухой закон" в виде карточной системы распределения водки, уменьшения выпуска вина и пива, чем и подписал смертный приговор Коммунистической власти - одному из самых тиранических режимов ХХ века.